Родери. Тайны прошлого

История не знает слова «если».

Карл Хампе

С любовью трём моим Ольгам.

Глава 1

– Ма-ам, – вкрадчиво тянет высоченный красавец с ослепительной улыбкой, по которой сходят с ума все девушки Лэргáлла от семнадцати и до четырёхсот лет включительно, – можно я пропущу этот бал?

– Шай, тебе сколько годиков? – переспрашиваю я.

– Двадцать шесть, – гордо отвечает моё наказание за грехи. – Будет через полтора месяца.

– Странно. Двойка явно лишняя. В шесть лет капризы простительны.

– Ну ма-а-ам…

Шáйдэн сдаваться не собирается. Упорство у него наследственное. В остальном – не представляю, как у нас с Далом мог появиться такой сын! Выше отца на голову, а дурнее, прости Всевышний, вдесятеро. Кто покрасил горрта в розовый цвет? Шайдэн. Кто сорвал занятия в Академии, потому что поспорил на тему «Можно ли создать закольцованный портал»? Шайдэн. Кому в голову пришла гениальная идея устроить из пруда во дворцовом парке каток, который не тает летом? Догадайтесь с трёх раз.

При этом способности к магии у сыночка тоже наследственные. Старшего брата, к великому счастью, он не переплюнул, однако гибкий ум и талант к артефакторике порой превосходят силу. Шайдэн придумал – Шайдэн сделал. Благо ничего противозаконного Его младшее Высочество себе не позволяет, Велия воспитала наших мальчиков одинаково строго. Но если Дáлэр Валлэ́йн с пяти лет ведёт себя как положено наследнику Короны, то Шай и в двадцать шесть мальчишка мальчишкой.

– Кстати, а почему ты не на лекциях? – я смотрю на часы. Без десяти два.

– Так господин Коу́эрн меня отпустил, – невинный взгляд. – Сказал, чтобы я ступал домой и не мешал заниматься остальным. Они сегодня защитные артефакты изучают, мне было скучно.

Первое моё желание – связаться с Вéспером и попросить забрать нахальное чадушко обратно. Следующая мысль – учитель прав, неизвестно, чем Шай занялся бы со скуки. Это до Шайдэна все наивно считали, что Академию магии в Эрно́се не разрушить. Мы не принимали во внимание сочетание силы родителей и неуёмного любопытства младшего сына. Рухнуло крыло как миленькое, слава Всевышнему, что никто не пострадал.

Наверное, это моё упущение. К Дáлеку я всегда относилась как к будущему королю Лэргáлла. Шай, самый очаровательный ребёнок на свете, с первых дней своего рождения стал всеобщим баловнем. Вы когда-нибудь видели, как суровый глава Службы Охраны Короны изображает горрта? Да-да, на четвереньках! Или как загруженный работой архимаг-некромант оживляет бабочек из личной коллекции Делéрга Красивого? Видите ли, Шай расстроился, что они не летают!

Я молчу о том, что могут натворить юные артефактор и некромант, которые растут вместе. Разница между нашим с Далом младшеньким и первенцем Велии и Веста – два месяца. Неразлучные друзья с пелёнок. Удивительно, что королевский дворец выстоял. Зато многие учебники по некромантии и артефакторике пришлось дополнить: одарённые дети с лёгкостью озадачивали умудрённых профессоров, совмещая несовместимые заклинания.

А ещё у Шайдэна есть надёжный защитник – бабушка. Что бы ни случилось – это не Шай провинился, это её замечательного внучка обижают и не ценят по достоинству. Нет, конечно, Далека она любит тоже, но отношение к нему гораздо спокойнее. Хорошо, что Кариза до сих пор старается проводить во дворце как можно меньше времени, иначе, боюсь, одного нашего сына она избаловала бы точно.

– Мам, – пользуется паузой Шайдэн, – мы договорились?

– Да, если ты честно объяснишь мне, почему так не хочешь идти.

Шай колеблется, а я украдкой рассматриваю своего сыночка. Честное слово, не будь я магом, решила бы, что моего ребёнка подменили в колыбели! Для начала: в кого он так вымахал? Дал среднего роста, я ещё ниже. Шайдэн к семнадцати годам обогнал отца, затем брата. Ладно, это можно списать на кровь Валлэйнов – короли Лэргалла все довольно рослые. Но волосы?! Откуда взялся этот невероятный светло-каштановый цвет? Стоит Шаю денёк провести на солнце, и выгоревшие пряди отливают благородным золотом. В сочетании с яркими ореховыми глазами это выглядит бесподобно. Однако Всевышний в порыве неслыханной щедрости решил пойти дальше и наградил Шайдэна идеальными чертами лица и фигурой. На фоне брата тускнеет даже Далек, унаследовавший отцовскую привлекательность. Порой я думаю: счастье, что не Шайдэну достанется Корона. Настолько красивый парень вызовет предубеждение у мужчин и фанатичную любовь у женщин. И то и другое крайне осложняет жизнь короля.

– Там скука страшная, – наконец признаётся Шай. – Одни и те же разговоры: политика, реформы, налоги, горрты… И постоянно надо держать лицо. Зевнёшь ненароком – и опозоришь отца.

Невольно вздыхаю. Необходимость соответствовать статусу – тяжёлое бремя. Хорошо, что балов, где требуется обязательное присутствие всей королевской семьи, от силы три-четыре в году. Завтра как раз такой случай: Весенний бал в честь дня основания Эрноса, общегосударственный выходной. Сомневаюсь, что дата реальная. Скорее всего, Оно́риг Милосердный решил поощрить своих подданных лишним праздником, высочайшим указом первый день весны был объявлен днём основания столицы. С тех пор благодарные подданные прославляют доброго короля, а Корона устраивает роскошный ужин на триста персон и танцы. Списки приглашённых гостей составляются заранее. Далайн поступает просто: его секретарь получает перечень лиц, которых хочет видеть король, остальные – на усмотрение Áрвина. Поскольку попасть на Весенний бал престижно, а брать взятки в Лэргалле строжайше запрещено, задолго до бала королевского секретаря начинают засыпать приятными мелочами. Чего там только нет! Редчайшие амулеты, фирменные самописки, зажимы для галстука, упаковки изысканного чая, всевозможные сувениры… Слава Всевышнему, что Арвин не девушка, иначе приёмная превратилась бы в нечто среднее между оранжереей и кондитерской от преподнесённых букетов и коробок конфет.

– Шай, у меня предложение. Ты присутствуешь на открытии, с подобающим видом слушаешь торжественную речь, четверть часа вежливо улыбаешься гостям – и исчезаешь. Я рассказываю про напряжённый график Академии и свожу к минимуму папино недовольство. Идёт?

– Ты лучшая мама на свете! – Шайдэн расцветает и заключает меня в объятия.

Всё-таки в том, что Шая обожают, немало и его личного обаяния. Уголки моих губ сами ползут вверх. Именно в этот момент посреди кабинета появляются муж и старший сын.

– Если ты в такое время дома, очевидно, мне опять предстоят расходы на ремонт Академии? – интересуется Дал у нашего младшенького.

Прежде чем до глубины души обиженный Шай возмутится, я считаю своим долгом вмешаться:

– Веспер отослал его как раз затем, чтобы этого не случилось.

– Очень благоразумно с его стороны.

Пользуясь тем, что мальчики на нас не смотрят, Дал целует меня в шею за ухом, отчего по коже бегут мурашки предвкушения. Правильно говорят, что мужчины-маги расцветают только после семидесяти: я убедилась в этом по резко выросшему темпераменту Дала. Не то чтобы раньше он был менее страстным, но последнее время просто неистощим.

– А вот почему свободен ты? – спохватываюсь я.

– Господин Реллáн не соизволил явиться на встречу, на которой сам же настаивал. Вероятно, Лэра, для знатных родо́в, сподвижников Дэрдáна, король не такая уж важная фигура, чтобы предупредить его о том, что ты передумал. В Лэргалле же нет ни устройств связи, ни мгновенной почты, а отправить посыльного и вовсе непосильная задача, – язвит Его Величество.

– Вроде Огю́ст Реллан не похож на высокородного сноба.

– Ты мало с ним общалась, – усмехается Дал. – Как и прочие главы древнейших родов, он довёл до совершенства умение выражать презрение к собеседнику не словами, а тоном, позой и взглядом.

Далек сердито поджимает губы – ещё одна унаследованная отцовская черта. К счастью, характер у нашего старшего мальчика не такой взрывной и вспыльчивый, как у Дала. Во всём остальном Далэр – папина копия, только ростом чуть повыше и немного пошире в плечах. Сходство не так заметно из-за цвета глаз: у будущего короля Лэргалла они яркие, сине-зелёные. Разница между моими мальчиками – два года, но иногда мне кажется, что Далек вдвое старше брата.

– Папа, я не понимаю. Валлэйны избраны королями с согласия всех родо́в, Фáрллэны не уступают им в знатности. Какие могут быть претензии?

– Например, что впервые за пять тысяч лет правления Валлэйнов трон занял бастард, – усмешка Дала превращается в издёвку. – При Валзио́ре было бы немыслимо даже заикнуться о подобном. Это твой прадед, Далек, отменил закон о чистоте крови.

– Чистота крови и официальный брак – не одно и то же, – возражает сын. – Если бы бабушка была женой…

– Но она ею не была, – нетерпеливо перебивает Дал. – Именно поэтому после оглашения завещания короля мне устроили с десяток унизительных проверок – притом что любой маг первого уровня и так легко мог сверить мою ауру с аурой Сертуга! И тот же самый Реллан при каждом удобном случае как бы невзначай рассуждал о допустимых погрешностях и возможных искажениях результатов.

Я незаметно сжимаю руку мужа. Тот непростой период, когда мы только перебрались в столицу из Вэ́йнро, врезался в память. Дал еле сдерживал ярость от постоянных завуалированных оскорблений. «Если они сомневаются, пусть скажут мне в лицо! – бушевал он наедине со мной. – Не хотят видеть меня королём – я хочу этого ещё меньше!»

– Ты же копия Сертуга, – удивляется Далек. – Достаточно посмотреть на портрет деда, чтобы в этом убедиться. А подтвердить кровное родство может любой целитель высшего уровня!

– Дело не в том, что главы родов в это не верили, – Дал накрывает мою руку своей. – Верили. Да и выбора у них не было – в Лэргалле не осталось других Валлэйнов. Но они пытались внушить мне некое чувство неполноценности. Мол, так уж и быть, поиграй в короля, мальчик. А мы будем править из-за твоей спины и диктовать свою волю. И господин Реллан один из тех, кого я очень жестоко разочаровал сразу же после коронации. С тех пор уже тридцать лет мы сухо раскланиваемся, когда случайно оказываемся рядом. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он в очередной раз ткнул меня носом в моё происхождение.

Насмешливая улыбка Далека зеркально отражает отцовскую.

– Искренне надеюсь, папа, что у господина Реллана и ему подобных достанет благоразумия не задевать меня. Я своим происхождением горжусь: благодаря ему править Лэргаллом будет маг вне уровней. Жаль, что за всё время учёбы мне не встретилась девушка, похожая на маму. Было бы неплохо ещё раз воспользоваться уже твоим законом о вступлении в брак. Глядишь, спесивая знать и попривыкла бы.

Шайдэн согласно кивает: он поддерживает брата во всём. Я мысленно ухмыляюсь. Да уж, задеть Далека на порядок сложнее, нежели его отца. И вовсе не из-за уровня магии – зашкаливающего, надо признать. Таким, как сейчас, расслабленным и милым, старший сын бывает только с нами. В нём нет язвительности и задиристости Дала, нет очарования и мягкости брата: Далэр Валлэйн всегда собран, холоден и сдержан. Истинный король. Бьёт он не кулаками, а словами. В первые годы Академии нашлось немало желающих напомнить наследнику Короны, что его мать – безродный маг. По удивительному стечению обстоятельств все они рано или поздно приносили свои извинения. Как Далеку это удаётся – загадка. Кстати, в Академию он поступил на два года раньше положенного, побив мой рекорд. Соответственно, и окончил её раньше, собрав все дипломы, кроме некромантии.

– Зато благодаря Реллану мы в кои-то веки пообедаем вместе, – улыбается Дал.

Порой мне кажется, что Всевышний слушает каждое слово и нарочно вмешивается в наши планы в самый неподходящий момент. Иначе чем объяснить возникшего в дверях секретаря?

– Ваше Величество, в Малой гостиной вас ожидает госпожа Фарллэн, – «обрадовав» Дала, Арвин невозмутимо поворачивается ко мне: – И вас тоже, Ваше Величество.

– Пообедали, – недовольно ворчит Дал.

Тем не менее он подаёт мне руку и ведёт в гостиную, где посреди дивана с достоинством восседает Кариза. Свекровь по-прежнему выглядит великолепно: её спина идеально прямая, на гладкой розовой коже не появилось ни одной морщинки, от природы вьющиеся локоны волосок к волоску уложены в сложную причёску, элегантное платье стального цвета с белоснежным отложным воротничком подчёркивает изящество фигуры и свидетельствует о тонком вкусе. Иди речь о человеке, никто не дал бы Каризе и тридцати лет.

– Светлого дня, – она слегка наклоняет голову. – Прошу прощения за то, что я без предупреждения. Мне срочно необходимы вы оба, а ты, Далайн, будучи осведомлён о моём визите заранее, в назначенный срок обязательно оказываешься на другом конце Лэргалла. Естественно, совершенно случайно.

Дал сердито поджимает губы. Я возвращаю приветствие и присаживаюсь рядом со свекровью. Цепкий взгляд её тёмных глаз прикован к сыну.

– Ты выглядишь осунувшимся, Далайн. И чересчур бледным. Тебе следует побольше находиться на свежем воздухе.

– У меня нет на это времени, – цедит сквозь зубы Его Величество.

– Найди, – категорично отрезает она. – Иначе уже к пятистам годам ты превратишься в развалину.

– Кариза, не желаешь ли выпить чаю? – примиряюще вмешиваюсь я. – Нам только что прислали твой любимый сорт.

– Благодарю, Лэра, – благосклонно кивает свекровь. – Но вынуждена отказаться. Меня привело важное дело. Очень важное, – подчёркивает она.

– И поэтому ты начала с придирок, – язвит Дал.

Обречённо вздыхаю и жду очередного витка родственной войны. Но Кариза удивляет меня тем, что оставляет выпад сына без внимания.

– В современном Лэргалле напрочь утрачено уважение к древней крови, – вздыхает она. – Сотрудники Службы Правопорядка без всякого пиетета заходят в любой дом и зачастую не имеют ни малейшего представления о приличиях. В особо щекотливых случаях их даже боязно извещать о неприятном казусе.

– Какое нейтрально-обтекаемое слово, – хмыкает Дал. – Надеюсь, мама, это многозначительное вступление не означает, что у кого-то из высокородных снобов в фамильном поместье произошло убийство и ты собираешься попросить меня замять последствия?

– Упаси Всевышний! – содрогается Кариза. – Просить о чём-то невоспитанного типа с манерами оборванца из трущоб Пёстрого района! Мне нужна помощь Лэры. Но, к сожалению, чтобы предупредить очередной ревнивый скандал, я должна поставить в известность и тебя. Невыносимо слушать сплетни о том, что король Лэргалла дерётся, словно уличный мальчишка. Право, скорее бы Далэр забрал у тебя Корону – в отличие от некоторых он истинный Валлэйн и Фарллэн!

– Ещё он Ро́дери, – хищно скалится Дал. – Не забывай об этом, мама.

– Через пару сотен лет об этом никто не вспомнит, – она грациозно пожимает плечами. – И речь идёт не об убийстве. Всего лишь о краже родовой реликвии.

– И этой «всего лишь кражей» должна заниматься королева Лэргалла? – муж иронично вздёргивает тонкую бровь. – Не глава Службы Правопорядка, не его помощник, даже не архимаг – именно Лэра?

– Лэра – единственный известный мне профессионал, обладающий тактом, – Кариза смотрит на меня. – К тому же с ней будут откровенны, потому что её положение компенсирует недостатки происхождения…

Свекровь осекается. Лет тридцать назад подобные высказывания ранили мою гордость. Даже став королевой, я неровня благородным носителям древней крови. Но когда-нибудь привыкаешь ко всему.

– Знаешь, мама, ты только что подсказала мне прекрасный способ совладать с родовой спесью, – в глазах Дала прыгают чертенята. – Надо укомплектовать Службу Правопорядка отпрысками знатных семей. Кинéллы, Лагллéры, Маллéны, Виллáрды, Релланы и им подобные будут отлично смотреться в форме дознавателей и Чистильщиков, не находишь?

Кариза показательно закатывает глаза.

– Ты ужасен, Далайн. Говорю тебе это как мать и как Фарллэн.

– Подожди немного, то ли ещё будет, – Дал нарочито размашисто плюхается на диван. – Представляешь, насколько повысится престиж Службы, когда её возглавит бывший король? Туда будут рваться почище, чем в кресла министров!

Я понимаю, что сейчас-таки разразится скандал, и резко встаю.

– Думаю, мы теряем время. Кариза, я готова. Дал, обедайте без меня.

– Только прежде пусть мама объяснит, почему я должен ревновать, – уже без всякой улыбки бросает муж.

– Потому что реликвия украдена из замка в поместье Релланов, где сейчас гостит их будущий зять, Даглар Роллейн, – неохотно выдавливает из себя Кариза. – Я прекрасно помню, Далайн, какая отвратительная сцена произошла на твоей свадьбе, и непохоже, чтобы за прожитые годы ты хоть немного образумился.

Дал смотрит мне в глаза. Ревность – единственное чувство, которое он не в состоянии контролировать. Разлука в три года ещё более обострила его страх. «Я боюсь тебя потерять, – оправдывался он сотни раз. – Вокруг постоянно крутятся привлекательные мужчины. Вдруг ты увлечёшься одним из них? Кем-то, кто сможет уделять тебе больше времени или окажется лучше в постели? Ты уйдёшь, а я опять останусь в этом проклятом дворце».

– Мы с Лэрой как-нибудь разберёмся, – холодно бросает Дал. – Если, конечно, ты всё ещё втайне не надеешься разрушить мой брак и не присмотрела для меня родовитую невесту.

– Далайн Валлэйн! – Кариза буквально вспархивает с дивана. – Всему есть предел! Предположить, чтобы я покусилась на священный семейный союз, лишила детей матери – верх цинизма! Лэра, дорогая моя, уходим немедленно! Проложи портал в мой особняк, будь столь любезна!

Портал я, разумеется, прокладываю. Напоследок украдкой кошусь на Дала: муж в сердцах отворачивается. Ничего, остынет. К тому же в столовой его ждут наши мальчики, а с ними трудно сохранять мрачный настрой.

А вот я, похоже, сегодня осталась без обеда.

Глава 2

Перед особняком Фарллэнов в двух низких вазонах пышно цветут махровые белые бегонии. Им нипочём не по-весеннему ледяной ветер, поскольку их окружает защитный купол согревающего заклинания. На фоне бело-голубых мраморных стен роскошные цветы выглядят очаровательной картинкой из модного глянцевого журнала. Сосредоточенная хозяйка сразу ведёт меня в гостиную. В нарушение всех традиций она не предлагает мне чай, из чего я заключаю, что ситуация и впрямь из ряда вон выходящая. Устройство связи в кукольных ручках Каризы кажется огромным, хотя это стандартный размер.

– Сейчас за тобой придут, – поясняет она после того, как заканчивает набирать сообщение. – Лэра, я должна предупредить…

Её щёки слегка розовеют, и я невольно напрягаюсь. Смущение свекрови – такая же невидаль, как и отсутствие чая.

– Релланы – самый древний род Лэргалла, поэтому им простительно некоторое высокомерие. Очень прошу тебя не придавать большого значения неосторожным высказываниям касательно твоего происхождения и замужества, если таковые будут.

– Иными словами, пропускать мимо ушей замаскированные оскорбления, – не скажу, что меня это радует. – Кариза, а чем так страшно официальное расследование? В Службе Правопорядка Эрно́са работают исключительно деликатные и порядочные сотрудники. Уверяю, они не примутся с порога перерывать нижнее бельё и колотить коллекционный фарфор. Тот же Нэ́йрен Скáллош…

– Скаллоши – захудалый род, основанный при Делерге, – перебивает она.

– Попрошу Кэлэ́йна.

– Дáллор – выскочка из Левезво́рда! – припечатывает моя свекровь. – Его прадед был человеком!

– Думаешь, я подхожу лучше? Когда людьми были мои родители?

– Ты – жена короля и мать будущего короля, – в тоне Каризы появляются стальные ноты. – Твой сын – маг вне уровней, как Дэрдáн Блестящий. Одно это заставляет недовольных прикусывать языки. Кроме того, Эрнéста сама попросила привести тебя.

Её речь нарушает мелодичная трель дверного звонка. Свекровь уходит и возвращается с гостьей. Я вежливо киваю: спустя почти три десятка лет Кариза наконец-таки отучила меня от привычки кланяться. «Королева Лэргалла не склоняется ни перед кем, кроме собственного супруга!»

– Добрый день, – хорошо поставленным голосом произносит гостья.

Несомненно, мы встречались, и не раз. Госпожа Эрнеста Реллан – личность заметная. Одна из тех дам, что всегда в курсе свежих сплетен, постоянно на страже нравственности и способны осадить любого наглеца вздёрнутой бровью. «Ваше Величество» она опускает так же умышленно, как я – поклон. В ответ на урезанное приветствие я внимательно рассматриваю её. Пятьсот девять лет, четвёртый уровень магии, универсал. Забавно, что все известные мне высокородные особы не поднимаются выше второго уровня: почему-то их чистая, тщательно оберегаемая от наглых выскочек кровь практически не даёт первого. Внешне госпожа Реллан напоминает мою свекровь с поправкой на светлую масть. Эрнеста – очень светлая соломенная блондинка с тонкими чертами лица, молочно-белой кожей, нежным румянцем и серо-зелёными глазами.

– Госпожа Валлэйн, Кариза предупредила вас, что дело чрезвычайно щекотливое?

– Нисколько не сомневаюсь в этом, раз ваши семейные проблемы вы можете доверить исключительно королеве Лэргалла.

В зеркале на стене ловлю торжествующую улыбку свекрови. Эрнеста сбавляет гонор.

– Именно так. Это ужасно, Ваше Величество, просто ужасно!

В её пальцах из ниоткуда возникает батистовый платочек, мелькает краешек вышитой монограммы. Не золотом – ни-ни! Золотой – это для нуворишей. Признак истинной знати – скромная белая гладь стоимостью вдвое дороже золота.

– Родовая защита признаёт только Релланов, получается, виноват кто-то из нас! Ни Даглар, ни слуги даже не откроют сейф!

Недовольство мне приходится скрывать. Терпеть не могу сумбурного изложения фактов!

– Госпожа Реллан, будет гораздо лучше, если вы расскажете обо всём по порядку. Полагаю, в вашем доме произошла кража?

– Пропала фамильная реликвия, летопись рода Реллан, – подтверждает она. – А в ней – карта расположенных в зáмке тайников!

– Тогда нам следует поспешить, – придаю голосу всю любезность, на которую я способна. – С каждой минутой следы, оставленные вором, слабеют.

– Следов нет, – выдыхает Эрнеста. – Вы сейчас сами увидите… Кариза, благодарю тебя за содействие.

– Всегда рада помочь, – моя свекровь сама учтивость.

Портал Эрнеста строит непозволительно медленно. Или это я привыкла, что вокруг меня сплошные высокоуровневые маги? Дал создаёт пространственные переходы за секунды, а Далек переносится так быстро, что следы перемещений практически неуловимы.

– Прошу вас, Ваше Величество.

Мы оказываемся перед высокой оградой из необработанных гранитных глыб. Грубая кладка, толстые рваные швы между булыжниками заросли мхом, и столь мощный охранный контур, что ощущать его неприятно физически. Сила родовой магии – то, из-за чего и ценятся древние поместья. Каждый из Релланов век за веком с каплей своей крови вплетал в эти суровые камни всё новые и новые заклинания. Сразу становится очевидно, что Эрнеста – не урождённая Реллан. В род её ввели несколько столетий назад, но родовая защита и по сей день относится к ней с предубеждением.

– Сюда.

Ворота – широкая арка с массивной чугунной решёткой, которая бесшумно скользит вверх. Над воротами высечен герб рода – оскаленная волчья морда с алыми глазами. Встроенное заклинание заставляет глаза светиться: представляю, насколько зловеще это выглядит ночью. И у привычных к магии людей сердце уйдёт в пятки. Когда мы проходим под аркой, защита мягко ощупывает нас и нехотя пропускает. Не будь со мной Эрнесты, попасть в поместье было бы затруднительно, если не невозможно. Портал туда точно не построишь: контур накрывает территорию прочным куполом. За оградой парк – ухоженный, но незатейливый. Старые раскидистые дубы, ажурные вязы и стройные ели перемежаются ровными лужайками и густыми зарослями сирени. Сложившаяся за тысячелетия аура не терпит перемен: популярный нынче регулярный парк с фонтанами, геометрическими клумбами и подстриженными под зверушек кустами тут не разобьёшь.

Приземистый и вытянутый в длину зáмок в конце главной аллеи соответствует окружающей обстановке. Он сложен из того же тёмного камня, что и ограда вокруг поместья. Центральную часть здания венчает башня с нависающим плоским куполом, издали она кажется грибом на толстой ножке. Первый раз в жизни я в настолько древнем месте. Рéлланворд старше Эрноса, он выстроен в те незапамятные времена, когда первый Валлэйн ещё не появился на свет. Зáмок тоже охраняет магия, и это уже не просто барьер, преграждающий путь незваным гостям. Защита настроена на полное обездвиживание: шаг – и парализованный нарушитель застывает неподвижной статуей. Заклинание мне незнакомо. Подозреваю, его не найдёшь ни в одном учебнике: у любого рода свои секреты.

Створки двери на первый взгляд кажутся вырезанными из белого камня. Присмотревшись, я понимаю, что это кость гигантского животного. Когда-то эти великаны заселяли наш материк, учёные считают их дикими предками горртов. Сейчас их кости изредка находят при глубоких раскопах, и музеи буквально дерутся за подобные экспонаты. За уникальной дверью сравнительно небольшой сумрачный холл. Мощные колонны и низкие перекрестья сводов придают помещению вид храма, только вряд ли в Лэргалле сохранились столь древние святилища.

В холле нас встречает вежливый деловитый блондин. Его манеры чем-то напоминают мне Арвина: та же любезная предупредительность и постоянная готовность испариться при первых признаках гнева. Тридцать четыре года, ни капли магии, зато бесспорная внешняя привлекательность и отменное здоровье. Скромный тёмно-синий костюм выдаёт статус: это или управляющий, или эконом. Последнее – веяние новой моды: почтенных вальяжных домоправительниц повсеместно вытесняют расторопные молодые люди.

– Добрый день, Ваше Величество! – он подобострастно склоняется до самого пола. – Госпожа Реллан, ваш супруг ожидает вас в малой гостиной.

– Благодарю, Ми́лан, – небрежно роняет на ходу Эрнеста.

Внутри зáмок оправдывает мои ожидания. Лишь слегка облагороженная старинная каменная кладка, крутая винтовая лестница с коваными перилами, стёртые от времени плиты ступеней. Узкие коридоры и ещё более узкие переходы между ними – следствие тех времён, когда оборона собственного дома была не просто строчкой из приключенческого романа. Кое-где сохранились следы от решёток, которые могли отсечь защитников от нападавших, и железные скобы в местах крепления дополнительных засовов. Светильники в виде факелов добавляют атмосферы: за каждым поворотом мне мерещится притаившийся маг с боевым пульсаром в руке.

– Госпожа Реллан, сколько лет вашему замку? – не выдерживаю я.

– Около пятидесяти двух веков, – странно, однако в её голосе нет ожидаемой гордости. – Точная дата постройки неизвестна, но первые упоминания Релланворда встречаются в двести седьмом году от освоения мира. Фамильная летопись начинается с двести девятого года, к этому моменту замок уже процветал.

Малой гостиной называется величественная комната с самым настоящим мраморным камином, над которым висит портрет основателя рода. Несмотря на все ухищрения магии, краски потемнели от времени, и можно разобрать лишь светлое пятно лица, скрещённые на груди руки в белых перчатках и картинно переброшенный через плечо пурпурный плащ с горностаевой отделкой. Перед камином, копируя надменную позу своего легендарного предка, напряжённо застыл хозяин дома, Огюст Реллан. Раньше выражение «мрачнее тучи» казалось мне поэтическим преувеличением, но именно эта фраза первой приходит в голову. Огюст худощав, бледен и взвинчен до крайности.

– Добро пожаловать в Релланворд, госпожа Валлэйн, – коротко кланяется он и бросает негодующий взгляд на Эрнесту. – Вы позволите мне сказать пару слов моей жене? – после моего кивка он обращается уже к ней: – Можно тебя на секундочку, дорогая?

Ставить в чьём-то присутствии барьер, не пропускающий звуки, – дурной тон. Но подслушивающее заклинание я применяю вовсе не оттого, что меня задевает поведение хозяина дома. Интуиция прямо-таки вопит, что в предстоящем расследовании со мной не собираются откровенничать, и любая дополнительная информация мне пригодится.

– С каких это пор ты принимаешь решения, не советуясь со мной, дорогая? – Огюст с трудом сдерживает гнев.

– Разве не ты полчаса назад на этом же месте заявил, что готов на всё, дорогой? – Эрнесту ярость мужа пугает не сильнее, чем строптивость привязанного горрта.

– Но я не настолько отчаялся, чтобы принимать помощь от… Родери! – последнее слово больше похоже на плевок.

– Кариза за неё ручается, Даглар её хвалил.

– Глава нашего рода не Роллейн!

– По-твоему, стоило пригласить Службу Правопорядка? – милейшим голосом осведомляется Эрнеста.

– Упаси Всевышний! – практически рык. – Я собирался просить Валлэйна.

– Умерь свои амбиции, дорогой. Король Лэргалла – не мальчик на побегушках. Не рассчитывал же ты, что он лично займётся расследованием?

Для стороннего наблюдателя лица супругов сохраняют прежние маски радушия. Умение говорить гадости с улыбкой – отличительная черта знатных магов. Я искренне радуюсь тому, что, в отличие от Дала, могу держаться подальше от Релланов и им подобным. Несколько вежливых ни к чему не обязывающих фраз пару раз в год – этим наше общение исчерпывается. Огюст снимает барьер, и я обращаю внимание на его ауру. Второй уровень, универсал и погодник. Не маловато ли для столь древней крови?

– Госпожа Валлэйн, благодарю вас за то, что согласились помочь нам в деликатном семейном вопросе. Присаживайтесь, пожалуйста. Дорогая, у тебя вроде были какие-то неотложные дела?

Неуклюжий намёк на то, чтобы нас оставили наедине, понят правильно. Эрнеста извиняется и удаляется. Не то чтобы я нуждалась в её поддержке, но под пристальным и заранее предубеждённым взглядом Огюста становится неуютно. Старинное кожаное кресло, в которое я сажусь, комфорта не прибавляет: оно слишком неудобное, холодное и жёсткое.

– Я вас внимательно слушаю, господин Реллан.

Глава 3

На гладком белом лбу Огюста появляется едва заметная вертикальная морщинка. Для своих пятисот двадцати двух лет господин Реллан прекрасно сохранился: будь он человеком, я не дала бы ему больше тридцати пяти. Пшенично-русые волосы слегка вьются на висках, прямые чёрточки бровей почти сливаются с кожей, пушистые ресницы тоже светлые и видны лишь благодаря густым теням, которые они отбрасывают. Весьма интересный мужчина, если забыть о его отталкивающей надменности.

– Сложилась чрезвычайно неприятная ситуация, госпожа Валлэйн. Из моего кабинета пропала фамильная летопись. Скажи мне кто-нибудь ещё вчера, что такое возможно, я бы от души посмеялся. На сейфе, где хранилась книга, сильнейшее охранное заклинание.

Огюст делает паузу, и я вставляю:

– Любое, даже самое мощное заклинание как накладывается, так и снимается. Вопрос лишь в уровне мага.

Моё замечание ему не нравится, уголок точёных губ недовольно дёргается.

– Это непростая защита, госпожа Валлэйн. Она в принципе не подпускает чужих. До дверцы сейфа без последствий дотронется только тот, в ком течёт кровь нашего рода.

– В таком случае вам сначала следовало бы поинтересоваться у ваших близких родственников – вдруг книга у одного из них?

Гримаса Огюста напоминает мне оскал волка на его фамильном гербе.

– В Лэргалле всего пятеро Релланов: я, моя супруга, наши двое детей и введённая в род жена сына. Они клянутся, что непричастны.

По горькой иронии в голосе Огюста я понимаю, что к клятвам мы относимся одинаково скептично.

– Кто ещё находится в доме?

– У нас гостит жених дочери, господин Роллейн, и, естественно, слуги – семнадцать человек, но никто из них не обошёл бы защиту.

– Вы применяли заклинание Поиска?

– Аура книги полностью идентична ауре зáмка. Хотя, конечно же, я попробовал: на заклинание откликается весь дом. Всё, что я смог, – приказал никому не покидать поместье. Кто бы и с какой целью ни украл летопись, он сейчас здесь, и это член моей семьи. Вы должны найти вора, госпожа Валлэйн, причём не привлекая посторонних!

Последняя фраза – приказ. От приказов я порядочно отвыкла, поэтому внутри шевелится раздражение. Огюст делает шаг по направлению к двери.

– Идёмте, я проведу вас в кабинет.

– Не торопитесь, – вместо того, чтобы подняться, я откидываюсь на спинку кресла. – Господин Реллан, чтобы раскрыть преступление, в первую очередь нужно ясно представлять мотивы преступника. Обычно фамильная летопись имеет значение исключительно для кровных родственников – как история, память, повод гордиться своими предками. Она может представлять немалую ценность для историков или жадных до сенсаций газетчиков. Но никому больше не интересно, с кем спали ваши достопочтенные прадедушки и прабабушки. Вряд ли спустя тысячи лет найдётся много желающих поковыряться в чужом прошлом. Однако госпожа Реллан упомянула про карту тайников, а это уже серьёзное основание для похищения.

Огюст удивляет меня тем, что ухмыляется.

– Тогда я искренне сочувствую незадачливому вору: ему придётся ковыряться в куче бесполезного хлама. Тридцать лет назад я провёл в доме ремонт и перенёс все ценные вещи в хранилище государственного королевского банка.

– Об этом известно кому-нибудь, кроме вас? Вашей жене, детям?

– Нет. Зачем портить красивую легенду? Своему сыну я, разумеется, расскажу, когда передам ему обязанности главы рода. Что же касается семейных секретов, о которых вы столь небрежно отозвались, – вы правы, госпожа Валлэйн, эти страницы мало кого заинтересуют. Опасность в другом.

То, как он произносит «опасность», настораживает.

– Мои предки имели неосторожность изобрести несколько весьма действенных заклинаний, впоследствии запрещённых при Онориге Милосердном. После введения запрета, как законопослушные подданные Короны, Релланы никогда их не применяли. Но не вырывать же листы из фамильной реликвии! Тем более что это повредит книгу.

Киваю. Ну да, ну да. Книгу жалко. Людей, которые могут случайно пострадать, если один из отпрысков Релланов окажется не столь законопослушным, жальче гораздо меньше.

– Что это за заклинания?

– Малоизученные направления трансформации. Все сопутствующие материалы по этим разработкам – дневники, лабораторные записи, мемуары – переданы в Министерство магического развития и хранятся в архивах. Сами заклинания – сжатые формулы. Разобраться в них довольно сложно, если ты не целитель или некромант высшего уровня.

Продолжаю испытующе смотреть в бледное породистое лицо.

– Хотелось бы конкретных примеров, господин Реллан. Трансформация описана в учебниках, на последнем курсе её проходят все студенты Академии. Конечно, при желании можно использовать во вред любую, даже самую безобидную магию. На моих глазах людей убивали заклинанием Быстрой Чистки.

Он колеблется и отвечает после заминки:

– Трансформация человека в человека ужасна, госпожа Валлэйн. Только она ничто перед превращением человека в животное. Вы, насколько мне известно, неплохой целитель и представляете, насколько это сложный и травмирующий процесс. Релланы нашли ответ на основной вопрос – как преодолеть разницу масс и сохранить разум. К сожалению или к счастью, лишь в детских сказках магия превращает девочку в белочку и обратно без потерь. В реальности искажение ауры столь значительно, что в результате мы получим не человека и не животное, а что-то наподобие…

– Горрта? – вырывается у меня.

– Именно. Или же Бэрлáнского волкодава – собаки столь умной и преданной, что её естественное выведение вызывает сомнения. Соединение же трансформации и целительства способно на страшные вещи. Вырастить новый глаз взамен утраченного – благо, а вырастить третий глаз на затылке? Лишнюю пару рук? Дополнительные лёгкие или второе сердце?

– Это какая-то чертовщина, – ёжусь я.

– Это реальное заклинание из летописи рода Реллан. Мои предки пытались создать неубиваемых четвероруких телохранителей с двумя сердцами, но вряд ли эти создания могли называться людьми. Заканчивали они безумием и агрессией, нападая на всех без разбора. Как видите, пикантные истории о том, кто и с кем спал, по сравнению с подобным сущая ерунда. Книгу необходимо отыскать.

Теперь я полностью с ним согласна. Уже поднимаясь, уточняю:

– Вы не пришли на встречу с Далайном именно из-за пропажи?

– На встречу с… – хмурится Огюст. – Ох! С этой летописью у меня всё вылетело из головы. Я принесу королю извинения, госпожа Валлэйн. Поверьте, у меня не было намерения оскорбить Его Величество. Последний налог и своё собственное недовольство показалось мне сущим пустяком после того, что случилось и, не дай Всевышний, ещё может случиться.

На этот раз я послушно следую за ним в следующую по коридору комнату.

– Не заходите! – предупреждаю строго.

Кабинет отличает нарочито грубоватая отделка, призванная подчеркнуть солидный возраст дома: серовато-бурый камень, кое-где прикрытый гобеленами, потемневшее от времени дерево и почти чёрные балки на потолке. Никаких попыток осовременить интерьер, напротив, старина старательно выпячивается. Мебель из морёного дуба, патина на бронзовых вставках, шкафы без дверец. Массивное кресло за широким письменным столом больше напоминает трон. Везде красуется герб рода – вырезан в изголовье кресла, изображён на картине над столом, впаян посередине нависающих карнизов, выткан на гобеленах. Всё это я замечаю уже после того, как оцениваю чудовищное сосредоточие магии, исходящее от стены под картиной. Именно там расположен сейф – ровесник зáмка. Тогда и слова такого не существовало, их называли секретными ящиками или потайными шкафчиками.

Я подхожу и осторожно принюхиваюсь. Запах дерева, смолы и пыли. Диссонансом врывается сладкая ванильная нота: мощнейшее и отнюдь не щадящее заклинание Парализации. Нечаянно дотронешься до стены рукой – и неподвижно застынешь до тех пор, пока тебя не соизволит освободить хозяин дома. Если соизволит.

Никаких следов взлома. В кабинете отголоски тысяч заклинаний, в основном бытовых и универсальных. На окнах и двери́ – дополнительные следящие и охранные артефакты, гобелены защищены от выцветания, книги в шкафах чуть ли не светятся от заклятий сохранения. Уникальные экземпляры, достойные музея: мой учитель уже рванул бы к полкам с резвостью юного горрта. В глазах волков на гербах не просто рубины – камни-обереги от порчи и сглаза. Даже мягкое кожаное сиденье кресла заклято от проседания. И поверх всего каждый предмет мягко, словно пуховое одеяло, окутывает родовая магия.

– Вы были правы, господин Реллан. Снять это заклинание крайне сложно.

Он досадливо поводит плечом с видом: «Я же говорил!» О том, что «сложно» не означает «невозможно», я молчу. Далек вполне способен обойти любую защиту, но много ли в Лэргалле магов вне уровней?

– Будьте добры, откройте сейф.

Внимательно слежу за действиями Огюста. Замо́к считывает ауру при прикосновении, дверца плавно и бесшумно распахивается, запах ванили усиливается. От мощи заклинания между лопаток пробегает холодок. Настолько древняя магия чрезвычайно опасна. Сейф я исследую добросовестно и аккуратно. Выводы подтверждают: летопись действительно забрал кто-то из Релланов. Защита не почувствовала угрозы. В этом отношении магические замки́ на крови хуже механических: к ним даже отмычку подбирать не нужно. Внутри сейфа следы тоже неутешительны. Никто из посторонних не дотрагивался до бархатной обивки и не сдвигал пурпурную подушечку с вышитым гербом рода. Волчья морда ехидно скалится – на, выкуси!

– Скажите, пожалуйста, а как вы обнаружили пропажу? Подобные реликвии достают не каждый день.

– Я собирался сделать запись о помолвке своей дочери с Дагларом Роллейном. Они слишком долго тянули с официальным объявлением. Сегодня было окончательно решено, что бракосочетание состоится в первый день осени. В четверть второго я прошёл в кабинет, хотел достать книгу – и вот! – Огюст возмущённо указывает на пустую подушку.

– Но летопись ведь могли взять вчера, позавчера или вообще неделю назад.

– Могли, – после паузы соглашается он.

– Соответственно, точного времени исчезновения мы не знаем. Когда вы в последний раз держали книгу в руках?

– Где-то с месяц назад. Я иногда перечитываю её для собственного удовольствия… Это отвратительно! – вырывается у него. – Один из членов моей семьи – вор и лжец!

Дверь в кабинет я закрываю заклинанием и сразу же ставлю барьер от прослушивания.

– Господин Реллан, в ваших интересах говорить начистоту. У вас есть какие-либо подозрения? Догадки?

Он жестом приглашает меня присесть на мягкий диванчик у окна и устало садится сам.

– Госпожа Валлэйн, я перебрал все варианты, от недоразумения до розыгрыша. У меня нет ни малейших предположений.

Я чуть подаюсь вперёд.

– Вы абсолютно уверены, что в Лэргалле нет других Релланов? Введённых в род или незаконнорождённых?

– Попасть в наш род не так-то просто, – надменно выпрямляется Огюст. – Подобной чести удостаиваются лишь законные супруги. А плодить бастардов у нас не принято, госпожа Валлэйн.

Последний намёк не достигает цели. Я не считаю отсутствие официального брака между родителями ребёнка чем-то унизительным, и то, что Дал – бастард, никогда меня не беспокоило.

– В таком случае у нас трое подозреваемых: ваши дети и невестка. – О том, что я не исключаю ни Эрнесту, ни даже его самого, Огюсту знать необязательно. – Может, кто-то из них уже устраивал похожие своеобразные шутки? Или отчаянно нуждался в деньгах? Просил у вас взаймы, а вы отказали? Вы можете кратко описать всех троих?

– Стéфан – моя гордость, – веско заявляет Огюст. – Он с отличием окончил Академию, прекрасный погодник, работает в Анзéлисе на гильдию промышленников. После меня ему достанется Релланворд и всё многомиллионное состояние рода. Его жена – Илéна, в девичестве Виллард, это третий по древности род Лэргалла. Приданое Илены по условиям брачного договора целиком перешло в её собственность. Оно довольно скромное, поскольку у Виллардов пять дочерей, но всё же это приличные деньги для девушки, которую полностью содержит муж. Моя дочь, Тéйна, помолвлена с весьма обеспеченным молодым магом, да и сейчас я ни в чём её не ограничиваю.

– Иными словами, денежные затруднения у всех троих отсутствуют, – подвожу краткий итог. – А иные мотивы? Ссоры из-за наследства, супружеские разногласия?

– Ничего похожего, – поспешно произносит Огюст и тем заставляет меня насторожиться. – Среди членов нашей семьи царит полнейшее взаимопонимание.

Хотела бы я посмотреть на семью, где не случалось бы ни одного, пусть и мелкого недоразумения. Даже мы с Далом постоянно цапаемся из-за пустяков. По-моему, отсутствие ссор возможно лишь при договорных отношениях и полнейшем равнодушии друг к другу. Но вслух я это не произношу.

– С чего вы начнёте, госпожа Валлэйн? С обыска замка?

Едва не давлюсь смехом. Как он себе это представляет? Вручную исследовать каждую комнату, включая огромные залы и подсобные помещения? Да все дознаватели Службы Правопорядка Эрноса в две смены будут рыться здесь неделю – и ничего не найдут. Пресловутую иголку в стогу сена отыскать проще, чем книгу в громадном старинном зáмке, полном укромных закоулков.

– Вряд ли это поможет, господин Реллан. Вы сами убедились: в таком сосредоточии магии Поиск бессмыслен, а прочие методы задержат расследование на несколько дней и не принесут результатов. Хотя давайте проведём эксперимент. Создайте любое заклинание.

– Любое?..

Он применяет Призыв – в его руках оказывается статуэтка волка с полки ближайшего шкафа. Что и требовалось доказать: следов не появляется.

– Ваша родовая защита похожа на океан, а заклинания, применённые Релланами, – на капли воды. Они бесследно растворяются среди более сильных потоков. Летопись наверняка прикрыта иллюзией: на неё можно наткнуться, лишь ощупывая каждый предмет в замке.

Огюст мрачнеет.

– И что же делать?

– Задавать вопросы. Не только подозреваемым, но и всем присутствующим в доме, в том числе и слугам. Кто бы ни взял книгу, он преследовал определённую цель, которая возникла не на пустом месте. Нужно искать этот мотив, потому что, найдя его, мы найдём и летопись.

– Вам будет удобно беседовать в этом кабинете или вы предпочтёте гостиную?

– Желательно остаться здесь. Это дополнительный рычаг давления. Какими бы крепкими ни были нервы вора, место преступления вынудит его волноваться.

– Хорошо, – Огюст поднимается. – Сейчас я попрошу сына подойти.

– Сначала я хотела бы поговорить с вашей женой.

– В этом нет необходимости, – отрезает он. – Эрнеста не скажет вам ничего нового, к тому же я убеждён в её невиновности.

– Господин Реллан, когда вы обращаетесь за помощью к целителю, вы не указываете ему, каким образом вас лечить, – я спокойно встречаю недовольный взгляд серо-голубых глаз. – Считайте меня своим целителем – разумеется, если хотите избавиться от недуга.

Смириться ему тяжело, однако он делает над собой усилие.

– Будь по-вашему, госпожа Валлэйн.

В голосе ни капли почтения. Для него я не королева – Родери. В моей девичьей фамилии – обычной человеческой, о ужас! – ни единой «эл». Ещё раз благодарю Всевышнего за то, что мне практически не приходится общаться со знатью.

Гордость присуща не только высокородным.

Глава 4

После ухода Огюста я повторно обследую комнату. Волк с картины следит за мной: куда бы я ни пошла, алые глаза провожают меня хищным взглядом. Бытовые заклинания работают превосходно: везде идеальная чистота, даже в узком просвете под шкафами нет ни пылинки. Книги на полках выстроены по размеру и цвету, что говорит о педантичности хозяина кабинета. Два больших окна выходят в парк, плотные шторы ходят легко, рамы распахиваются бесшумно. Тем не менее проникнуть в зáмок извне невозможно: стоит поднести руку, как мощная защитная сеть ощутимо колет пальцы. Что ж, чем труднее задача, тем сильнее она подстёгивает азарт.

Когда Эрнеста заходит в кабинет, то первым делом косится на стену, где располагается сейф. Затем вопросительно смотрит на меня. Предлагать садиться хозяйке в её же доме абсурдно. Мне приходится напомнить себе, что в данный момент я не гостья, а следователь.

– Госпожа Реллан, ваш супруг убеждён в том, что вы непричастны к исчезновению реликвии. Но вы можете оказать неоценимую помощь, честно ответив на вопросы.

Эрнеста еле заметно расслабляется: похоже, ей тоже есть что скрывать. Не обязательно относящееся к краже, и всё же факт я отмечаю.

– Конечно, Ваше Величество, я расскажу вам всё, что мне известно.

Она сама усаживается в кресло, выпрямляет спину и складывает руки на коленях – поза с доброй половины старинных женских портретов. Наверное, где-то существуют негласные образцы приличных поз для благородных особ. Лично я всё время по привычке норовлю то закинуть ногу за ногу, то расслабленно откинуться. В Академии не учат манерам – там дают знания, в Службе Правопорядка тем более не до важничанья. Дал если и служит образцом, то исключительно нарочито хулиганского поведения. Вначале это было вызовом матери, потом, подозреваю, своеобразной попыткой поддержать безродную супругу. Конечно, я стараюсь следить за собой, но держаться так естественно и непринуждённо, как у Эрнесты, у меня вряд ли когда-либо получится.