Иисус

Река Иордан как действующее лицо истории

Истоки реки Иордан находятся в Ливане. Следуя самым глубоким в мире разломом в земной коре, река проходит через озеро Уле и Тивериадское озеро, а затем растворяется в бирюзовых водах Мертвого моря. Поначалу бурная, она постепенно затихает, протекая по равнинам, заросшим жасмином, мимозой и олеандром. Затем Иордан течет через засушливые районы с иссохшей, покрытой трещинами почвой. В нижней части речной долины пейзаж обретает более дикий вид. Здесь начинается Иудейская пустыня с ее выжженными солнцем скалами.

Значение пустыни в библейском символизме хорошо известно. Будучи местом уединения, она также считалась местом встречи с Богом. В памяти возникают Неопалимая купина – горящий, но не сгорающий куст, который был явлен Моисею, исход из Египта, Скрижали Завета, долгие странствия еврейского народа за своим вождем… Именно там, в пустыне, предстояло, как все были уверены, впервые явиться Мессии.

Что же касается самой реки Иордан, то она играет ключевую роль в традиции Священного Писания. Долина Иордана была одним из первых регионов Азии, освоенных человеком прямоходящим (Homo erectus), пришедшим сюда из Восточной Африки. Обнаруженные следы обитания этого ископаемого вида людей относятся к эпохе палеолита. Примерно за 10 тысяч лет до н. э. первые оседлые поселения появились в Айн-Маллахе, Вади Хаммехе и оазисе Иерихон. Сельскохозяйственное производство возникает в VIII и VII тысячелетиях до н. э., когда там стали выращивать пшеницу и ячмень, разводить коз. Вдоль реки построили множество деревень, возле которых в гробницах бронзового века (3000–1200 гг. до н. э.) было обнаружено большое количество предметов быта.

Во времена древних евреев река служила границей между Землей обетованной и окружающим ее языческим миром. Именно перейдя Иордан у Галгала, напротив Иерихона, племена, прибывшие из степей Моава под предводительством преемника Моисея Иисуса Навина, чудесным образом, посуху, не замочив ног, вступили в землю Ханаанскую – Землю обетованную. Согласно Книге пророка Самуила, народ следовал торжественной процессией за Ковчегом Завета. Считалось, что именно в этих местах в IX в. до н. э. пророк Илия был вознесен на небо на огненной колеснице. В деревне Авел-Мехола, недалеко от берегов Иордана, по преданию, родился библейский пророк Елисей. В водах этой реки Елисей повелел очиститься, дабы исцелиться от проказы, предводителю войска царя Арама военачальнику Нааману…

В память об этих исторических событиях люди, жаждавшие славы и власти, собирали у реки своих последователей. Так, около 44 г. н. э. некий мятежник Теуда уговорил толпу иудеев последовать за ним к реке, воды которой должны были разделиться на две части, как во времена Иисуса Навина. Прокуратор Иудеи Куспий Фад приказал обезглавить его. При прокураторе Марке Антонии Феликсе в 52–60 гг. н. э. другие шарлатаны обещали своим последователям «знамения и чудеса» в пустыне. Все эти затеи заканчивались кровопролитием.

«В пятнадцатый же год правления Тиверия кесаря…»

Во время правления императора Тиберия в пустыне у Иордана появился человек, которого толпа называла новым пророком. Его звали Иоханан, или иначе Иоанн. А прозвали его Крестителем. Лука в своем Евангелии придает этому событию особо важное значение, поскольку оно открывает новую эру спасения и времена мессий: «В пятнадцатый же год правления Тиверия кесаря, когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее, Ирод был четвертовластником в Галилее… был глагол Божий к Иоанну, сыну Захарии, в пустыне» (Лк. 3:1).

Но что подразумевается под 15-м годом правления Тиберия? Историки не раз спорили об этом. В начале XX в. французский историк Артур Лот доказал, что латинские историки, обнаруженные надписи и официальная нумизматика относят начало правления Тиберия ко времени смерти его приемного отца Августа. Поскольку последняя датируется 19 августа 767 г. варонийской эры[2], то есть 14 г. н. э., 15-й год его правления приходится на период с 19 августа 28 г. по 18 августа 29 г. н. э.

Отшельник из пустыни

Выглядел Иоанн странно. Он «имел одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих» (Мф. 3:4). Впервые Иоанн появляется в Перее[3], на восточном берегу в южной части Иордана. В память о тяготах, выпавших на долю его народа во времена Исхода, он удаляется в пустыню, где ведет аскетический образ жизни. И вскоре становится пророком. Истощенный, он покидает голые камни пустыни и укрывается в прибрежных камышах Иордана. Толпы людей стекаются к нему в надежде, что он укажет им путь. Происходило это, скорее всего, осенью 28 г. н. э.

Подобно пророкам древности, этот харизматичный, исповедующий эсхатологию[4] человек объявляет, что гнев небес вскоре обрушится на безбожный народ Израиля и уничтожит его. В его видении будущего нет ничего привлекательного. Он не несет никакой «благой вести», никакого спасения всем и каждому. Его обращения к народу резки и суровы. Бог отделит доброе зерно от плевел, солома отправится в печь, а прекрасные колосья Израилевы будут храниться в небесных житницах.

С какой суровостью, с какими угрозами он обличает своих сограждан, называя их «отродьем» или «порождением ехидны»! Иными словами, потомками Каина, рожденными, согласно эзотерической еврейской традиции, от совокупления Евы и змия. Нет страшнее оскорблений для израильтянина! Иоанн хочет встряхнуть единоверцев, вывести из духовной летаргии, разбудить их совесть. Нет, им всем недостаточно укрываться за обычным соблюдением обрядов чистоты, недостаточно бояться неумолимого Суда и приходить к нему, чтобы спастись! Принадлежность к народу Земли обетованной не является гарантией прощения грехов.

Что же тогда делать? Евреи должны глубоко раскаяться в своих грехах, как в личных, так и в общих, отказаться от идолопоклонничества, изменить свои сердца, вести праведную и честную жизнь, заниматься благотворительностью.

Несмотря на свою суровость, эти призывы Иоанна имеют оглушительный успех и затрагивают все слои общества, начиная с крестьян, рыбаков и ремесленников – короче говоря, am-haarets, «простых людей» – «деревенщины», которую так презирала религиозная элита. К этим людям присоединились солдаты из вспомогательных войск Ирода Антипы, таможенники и сборщики налогов, или мытари. «Никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем» (Лк. 3:10), – учил Иоанн солдат. «Ничего не требуйте более определенного вам», – говорил он мытарям. И это при всей жестокости солдат и ненасытности сборщиков налогов…

И только переродившись сам, Иоанн позволяет себе заняться крещением водой – крещением, дающим последний шанс избежать сурового суда и окончательной гибели.

Омовения или крещение?

В древние времена омовения были общим явлением в восточных культах и использовались для инициации или для изгнания бесов и злых духов. Вода – символ жизни, плодородия и чистоты – омывала и придавала жизненные силы. Последователи египетского культа Исиды практиковали священное очищение в водах Нила, Евфрата или в море. Евреи также совершали омовение несколько раз в день, чтобы защитить себя от грязи повседневной жизни. Очищение проводилось, как то предписано в Книге Чисел, проточной водой, пучками иссопа[5] и пеплом принесенной в жертву рыжей, без единого пятнышка, коровы. Изначально это правило касалось священников Иерусалимского храма.

Начиная с II и I вв. до н. э. обряды омовения стали частью повседневного быта и распространились на всех израильтян. Археологи обнаружили большое количество купален и бассейнов этого периода как в Иудее, так и в Галилее.

Подобные омовения были уделом не только саддукеев – высокопоставленных иерусалимских священников, но и фарисейских книжников и учителей, отвечавших за разъяснение и преподавание Закона. Желая превратить израильтян в истинных поборников религии, они постоянно приумножали предписания, касающиеся соблюдения чистоты.

Благочестивый еврей должен был отстраняться от мира и очищаться: после посещения похорон, после супружеских отношений… Эта одержимость распространялась даже на физические предметы: кувшины и посуду полагалось непрестанно мыть. Все мгновенно превращалось в источник некоей нечистоты. Результатом этих ритуалов стало разделение общества на «праведников» и «грешников», плохо или мало соблюдавших бесчисленные запреты. Во времена Иисуса некоторые профессии считались нечистыми просто из-за возможного контакта с язычниками, женщинами или трупами: проститутки, мытари, пастухи, врачи, мясники и т. д. Этот насаждаемый повсюду разлад угрожал единству еврейского народа.

Еще более привязанными к обрядам очищения и омовения, чем их противники-фарисеи, были ессеи[6], отличавшиеся особой ненавистью к язычникам и иудеям, не присоединившимся к ессеям, а также к отказывающимся поклоняться Иерусалимскому храму. Ессеи считали лишь себя совершенными, подлинными «сынами Света». Согласно Иосифу Флавию[7], эти сектанты подразделялись на четыре касты. И если представитель более высокой касты ненароком прикасался пусть к ессею, но из более низкой касты, ему полагалось срочно совершить омовение.

Новый обряд

Крещение Иоанна обретает иное значение. Это был обряд очищающий и объединяющий, чему не имелось прецедента в иудаизме. Он не разлучает посвященного с несведущим, он отделяет добро от зла, нравственное от безнравственного. Обряд направлен на достижение внутренней чистоты. В отличие от обычного омовения, он торжественно провозглашается во всеуслышание. Это коллективный акт, совершаемый раз и навсегда; акт, свидетельствующий об обращении в веру. Иоанн – служитель, исполняющий крещение, и он единственный. Его жесты торжественны и свидетельствуют о праве совершать такой обряд. Крещение происходит путем полного погружения в живую воду источника, какой-нибудь реки или в более обильные воды Иордана. Тот, кто выходит из потока, возрождается, как новое Божье творение, и готов встретить приближающиеся последние дни. Это обряд перехода, включения в некую эсхатологическую общину, которая уже не является полностью израильской.

Секты крестителей стали разрастаться только после смерти Иоанна… Они продолжали сосуществовать с первыми христианскими общинами на Востоке. Некоторые небольшие группы до сих пор существуют в Южном Ираке и в Иране.

Чтобы обрести новых последователей, Иоанн путешествует вдоль реки Иордан. И повсюду его учение покоряет людей. Но крещенные им не стремятся к каким-либо политическим преобразованиям. Иоанн не призывает к свержению римской власти. Его действия направлены на внутреннее обновление, благотворительность и помощь бедным. После крещения его последователи возвращаются к своим обычным занятиям. Однако небольшая группа преданных Крестителю следует за ним постоянно. Он учит их посту и воздержанию, приобщает к единой молитве – примерно такой станет молитва Pater noster («Отче наш») для христиан.

Иоанн не творит никаких чудес. В отличие от свойственного древнему иудаизму движения, проповедовавшего грядущий Апокалипсис, Иоанн не оставил письменных посланий. Но что удивительно, он говорил о скором пришествии Человека и называл Его «Идущий за мною, но Который стал впереди меня» (Ин.1:26—27). То есть более высокий, чем он сам. Человека загадочного, природу которого Иоанн не уточнял: ангел ли, архангел, военачальник или новый первосвященник? А может быть, то будет Пророк, который как посланец Бога возвестит о конце света? Или это будет странный «Сын Человеческий», упоминавшийся в Книге пророка Даниила, относящейся к II в. до н. э.? И про которого Иоанн говорил: «Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его…» (Мф. 3:11).

Иоанн сознательно ограничивает свою роль, предвосхищая пришествие Того: «Я крещу вас в воде в покаяние… Он будет крестить вас Духом Святым и огнем» (Мф. 3:11). А предложенный им обряд – всего лишь что-то предварительное, в ожидании подлинного крещения. Вода привносит в земную жизнь только чистоту, а Дух принесет жизнь вечную. Иоанн знает: в этом процессе спасения он лишь «Предтеча», чья миссия – подготовить путь Тому, кто грядет.

Был ли Иоанн Креститель ессеем?

В 1955 г., через несколько лет после того, как были найдены свитки Мертвого моря[8], историк Жан Стейнманн высказал мнение о «возможном» влиянии секты ессеев на обучение Иоанна. Показательно, что место уединения ессеев находилось всего в пяти часах ходьбы от места, где крестил Иоанн. Подобно этим облаченным в белые одежды сектантам-отшельникам, Иоанн отвергал обычный иудейский образ жизни. Как и ессеи, он верил, что Израиль сбился с пути, и только немногие очистившиеся обретут спасение. Как и они, он проповедовал скорое наступление мессианского Царства, разделяя с ними духовность затворнической жизни в пустыне. Разве крещение Иоанна не напоминает ритуальные омовения этих сектантов? Даже присущие Иоанну привычки к определенной еде кажутся похожими. Иоанн не пил вина. Не пили его и ессеи, довольствовавшиеся тирошем – сладким виноградным соком…

Жан Стейнманн видел в Иоанне Крестителе не ортодоксального последователя, а своего рода «диссидента от ессеизма», который, возможно, был «посвящен в методы толкования священных текстов, принятые в их общине, но затем отгородился от части учений ессеистов». Историки отказались от этой точки зрения, принятой на фоне эйфории после обнаружения рукописей Мертвого моря. На самом деле различий здесь больше, чем сходства. Иоанн не совершал омовений по нескольку раз в день. К тому же он обращался ко всем и был готов говорить с каждым. Поэтому любая попытка установить связь между ним и сектантами Мертвого моря лишена оснований.

Куда интереснее обратить внимание на потрясающий успех идей Иоанна Крестителя. Отчасти все можно объяснить особым в те времена положением в стране. Идейное брожение подогревалось ожиданием обновления, очертания которого были еще трудноразличимы. И, как ни странно, именно этот поборник справедливости с его мрачными и суровыми речами был выразителем столь восхитительных надежд.

Евреи и греческий мир

В Древнем мире евреи были обособленным народом. От 5 до 7 миллионов из них обосновались за пределами Палестины[9]. Масштабы этого рассеяния объясняются войнами, смешением населения, развитием торговли в греко-римском мире, который находился тогда в процессе культурной унификации. Так, в Риме из 800 тысяч населения насчитывалось 50 тысяч евреев. Утратив умение говорить на иврите или арамейском, они использовали греческий и верили в Единого Бога. Их монотеистическая вера имела абсолютную власть над народом Завета; религиозная жизнь неразрывно переплеталась с жизнью социума. Чтобы обеспечить лояльность евреев, Рим признавал особенности их происхождения и предоставлял им обширные льготы. Освобожденные от почитания местных богов и несения военной службы, обладающие собственным религиозным управлением, евреи имели право молиться в своих синагогах, торговать «кошерными» продуктами и собирать ежегодный налог в 2 драхмы на содержание Храма.

В Палестине проживали от 1 до 1,5 миллиона человек, но демографическая ситуация в ее областях была разной. На юге располагалась суровая Иудея, экономически бедная, но по составу более однородная. Ее престижу способствовало и то, что там находилась религиозная столица – Иерусалим, с его величественным Храмом, считавшимся единственным местом, где Бог YHWH, или Яхве[10], пребывал среди своего народа. Город был центром суровой и требовательной теократии, во главе которой стояли первосвященники, отвечавшие за соблюдение Божественного закона. Принадлежащие к диаспоре евреи, в большинстве своем эллинизированные, приходили в Иерусалим на главные праздники. Закон обязывал каждого еврея подниматься в Храм три раза в год: на Пасху (Песах), Пятидесятницу (Шавуот) и Праздник Кущей (Суккот). Но мало кто из верующих строго соблюдал эти правила. В лучшем случае люди отправлялись в Святой город лишь один-два раза в году.

В центре территории Палестины располагалась Самария – этнически неоднородная область, в которой языческое поклонение идолам смешивалось с культом Яхве. Иудейские раскольники построили там свой храм, который должен был соперничать с Иерусалимским. Он располагался на горе Гаризим (868 м), возвышавшейся над Сихемом – столицей Самарии. Иудеи считали жителей Самарии еретиками, «одержимыми дьяволом». Самаряне отвечали им такой же ненавистью.

На севере находилась Галилея – регион с не менее неспокойной историей. Его население было смешанным: иудеи, итурейцы, ассирийцы, вавилоняне, греки. Долгое время считалось, что там исповедовался иудаизм общего толка, пока археологи не поняли, что этот регион был скорее еврейским, чем эллинизированным. Галилейским евреям и иудеям была присуща сильная культурная однородность: например, ритуальные ванны внутри домов, каменные кувшины для омовения, керамика с абстрактными изображениями. Похоронные обычаи у них также были идентичны. Галилеяне оставались верны культу Иерусалимского храма, куда приходили на главные праздники.

В II в. до н. э. в результате раздела империи Александра Великого между его полководцами Палестина стала объектом притязаний двух соперничающих эллинистических династий – государств Лагидов[11] и Селевкидов в Сирии. После господства Лагидов (310–200 гг. до н. э.) Палестина в 200 г. до н. э. перешла под власть Селевкидов. Интересно, что при обеих династиях она сохраняла преимущества самоуправления под властью первосвященника.

Наличие сильной эллинизированной еврейской элиты побудило первосвященника Ясона обратиться к царю Сирии Антиоху IV Эпифану за разрешением превратить Иерусалим в греческий город. Этот шаг приветствовался местными правителями, но вызвал недовольство людей, исповедовавших традиционные верования. Многие иудеи приняли участие в восстаниях, поддерживая династию Маккавеев[12]. Ситуация стала настолько критичной, что царь Антиох IV был вынужден послать войска для восстановления порядка. Но и это не помогло. Тогда монарх решился на крайнюю меру: решил отменить использование Закона (168 г. до н. э.), что привело к ужасающим последствиям. Тем не менее в декабре 165 г. до н. э. Храм был освобожден, заново освящен и в нем вновь начались богослужения по иудейскому обряду. А весной 163 г. до н. э. начались переговоры с новым царем, Антиохом V.

Хотя путь был долгим и трудным, евреям постепенно удалось обрести независимость. В 142 году до н. э. Симон Маккавей изгнал последние греческие войска из Иерусалима. При сыне Симона Иоанне Гиркане (134–104 гг. до н. э.) оформилась целая династия Хасмонеев – череда князей-первосвященников, распространивших свое господство и на соседние области. Эти правители проявляли нетерпимость в повсеместном навязывании строжайшего соблюдения Закона. Но в то же время они использовали в организации и управлении нового государства способы, позаимствованные у эллинистических царств. Во времена их правления с новой силой вспыхнули старые раздоры. Фарисеи упрекали их в нечестивости и жестокости. Первосвященник из династии Хасмонеев Александр Анней (106–76 гг. до н. э.) казнил тысячи фарисеев. Его два сына, Гиркан II и Аристобул II, завершили опустошение страны.

Бремя римского господства

Обе стороны звали на помощь Рим. И Рим, проводивший активную политику внешних завоеваний под руководством триумвирата Цезаря – Помпея – Красса, не замедлил вмешаться. В 64 г. до н. э. Помпей завоевал Сирию, а в следующем году после трехмесячной осады взял Иерусалим. Он превратил то, что оставалось от царства Селевкидов, в римскую провинцию, а Иудейское царство и заодно небольшие арабские княжества – в клиентские царства[13]. Гиркан II символически сохранил за собой лишь часть Иудеи, но реальной властью обладал еврей из Идумеи Антипатр.

После череды новых бедствий сын Антипатра Ирод был по взаимному согласию между Марком Антонием и Октавианом назначен царем Иудеи и приступил к военному завоеванию своего царства. На дворе стоял 40 г. до н. э. К 38 г. до н. э. вся Палестина была под контролем Ирода. В 27–23 гг. до н. э. Октавиан, которому римский сенат в 27 г. до н. э. дал почетный титул Августа[14], расширил владения империи, присоединив к ней регионы к югу от Сирии.

Верный служитель Рима Ирод, прозванный Великим, не был евреем. Его отец происходил из южных степей Идумеи, а мать – из набатейских арабов из Трансиордании. Даже после обряда обрезания Ирода не считали настоящим евреем. Чтобы добиться признания у своих подданных, он женился на хасмонейской принцессе Мириам, внучке Гиркана II.

Укрепив свою власть под протекторатом Антония, а затем Октавиана, Ирод постепенно превратился из обожаемого государя-строителя в жестокого и кровожадного тирана. Ему повсюду чудились заговоры, и он приказал обезглавить Гиркана II, а также нескольких членов собственной семьи: жену Мириам, тещу Александру и трех своих сыновей, Александра, Аристобула и Антипатра.

После смерти Ирода начались кровопролитные беспорядки. Император Август реорганизовал страну, раздробив ее на части. Центральную часть – Идумею, Иудею и Самарию – он отдал 18-летнему сыну Ирода Архелаю. Остальные земли Август разделил на две тетрархии. Одна, включавшая Галилею и Перею, была передана Ироду Антипе, сыну Ирода и его жены-самаритянки Малтаке. Другая, включающая Голанские высоты, отошла его сводному брату Филиппу, сыну Клеопатры Иерусалимской. Эти царства полностью подчинялись Римской империи (imperium romanum) и составляли часть системы клиентелы[15].

Отправленная в Рим делегация иудеев и самаритян донесла Августу о недобросовестном управлении Архелая. Император не стал уклоняться от принятия решения и в 6 г. н. э. с позором отправил Архелая в изгнание в Галлию. Иудея, Идумея и Итурея потеряли свою автономию и были включены в состав римской провинции Сирия, но поставлены под управление особого наместника, который именовался прокуратором. Прокуратор Иудеи назначался императорским указом, но был в некотором отношении подчинен сирийскому наместнику-легату. Налоговая перепись, организованная легатом Квиринием, спровоцировала очередное восстание. Легат Квинтилий Вар безжалостно расправился с восставшими, распяв 2 тысячи человек. С 26 г. н. э. прокуратором Иудеи стал Понтий Пилат.

Волнения в этой части Ближнего Востока утихли. Правление императора Тиберия, с 14 по 37 г. н. э., было спокойным. Как и обстановка в той части Римской империи, где царствовали два правителя-клиента из потомков Ирода – Антипа и Филипп. Те времена вошли в историю как Pax Romana – долгий период мира и стабильности. Но под пеплом все еще тлел огонь…

Мир в кризисе?

Не будучи процветающей, экономика Палестины все же оставалась вполне благополучной. Однако плоды ее приносили пользу лишь немногим. «Маленькие люди» – крестьяне, рыбаки, пастухи – жили в нищете, страдая от налогового бремени. Римляне ввели в Иудее налог на имущество, а также подушный сбор. А если добавить налоги на соль и продажи, плату за патенты, portorium – пошлины, взимаемые в порту при ввозе и вывозе товаров, принудительные работы и поборы на содержание армии… И так было во всех римских провинциях. Но Палестина была уникальна тем, что в ней существовали и религиозные обложения: налог на Храм, взимание первой десятины (в пользу левитов – служителей Храма), поставка дров и т. д. Все это было дополнительным тяжким бременем.

Положение жителей трудно было назвать идиллическим. Но не наблюдалось ни засух, ни ураганов, ни эпидемий, как в I в. до н. э. Так было и во времена Иисуса. Более тревожным надо считать психологическое состояние людей в обществе, полностью основанном на Торе[16]. В нем-то и крылись настоящие причины кризиса. Завоеватели пытались навязать обществу греко-латинскую цивилизацию. И, конечно же, стремительная урбанизация, расширение торговых связей и распространение греческого языка подрывали равновесие этого исконно аграрного общества. В явное противоречие вступали существовавшие системы ценностей и культурные ориентиры, что усиливало тревогу местного населения. Ослаблялись местные обычаи; страдала еврейская вера. Римляне попирали религиозные чувства евреев, что практически привело к восстанию, которое едва не разразилось в 39–40 гг. н. э., когда император Гай Калигула, племянник и преемник Тиберия, вознамерился воздвигнуть собственную статую в иерусалимском Храме.

Жажда обновления становилась насущной необходимостью; этим в том числе и объясняется успех движения сторонников крещения.

Мессианское бурление

В период с VI по III в. до н. э. часть еврейского общества, верующая в сверхъестественное и конец света, питала надежду на приход Мессии, который обеспечит победу Израиля над всеми народами. Что такое «мессия»? Слово происходит от арамейского meshiḥa или от древнееврейского mashiah, означающего того, кто получил божественное миропомазание, то есть прошел ритуал, при котором помазание душистым маслом венчало царя или первосвященника. В греческом переводе это слово звучало как «христос» (christos, от chrein – помазывать), отсюда русское – Христос.

Давид и его потомки, правившие Иудейским царством с 1000 по 587 г. до н. э., считались помазанниками Яхве. Ожидалось, что у династии появится наследник. В книге Самуила говорится, что Бог будет относиться к нему как к сыну. Во втором псалме даже говорится о том, что он будет порожден Богом. Первоначально, по-видимому, древние тексты имели в виду какого-то исторически существовавшего царя или даже собирательную фигуру, но в конце концов эти тексты стали толковаться как указующие на некоего Грядущего. Однако ожидание воцарения этого «дивного Поводыря» постепенно угасало, и многие евреи больше в Него не верили.

Неумелое правление хасмонейских царей, нарастающая эллинизация Палестины, попадание палестинского иудаизма под римское политическое влияние, всеобщая надежда на национальное освобождение способствовали возрождению былых ожиданий. Вплоть до обнаружения свитков Мертвого моря (Кумранских рукописей) о надеждах иудеев того времени было мало что известно. В рукописях объявлялось о грядущем приходе нескольких мессианских фигур. Во-первых, некого провидца – подлинного «Пророка», толкователя Закона. За ним последуют два мессии. Первый из них, Мессия Израиля, также называемый Избранным, будет вести свой род от Давида, восьмого сына Иессея. Ему, называемому «Царем Общины», отводилась гражданская и военная роли: он спасет Израиль, истребит его врагов и получит от Бога трон славы. Вторым будет Первосвященник, или «Мессия Аарона Помазанник Божий». Он превзойдет по власти Мессию Израиля, поскольку именно он возведет его на трон. Первосвященник соберет вокруг себя богоизбранный народ Израилев, приведет его к мирной жизни, а затем возглавит последний пир всей Общины, предшествующий концу света.

Время от времени в еврейской литературе II–I вв. до н. э. появляется еще одна загадочная фигура – получеловек, полунебожитель, Мелхиседек. В конце времен, после победы над предводителем демонов Белиалом, Мелхиседеку отводится роль собирателя праведников.

Много написано во фрагменте свитка, найденном в четвертой Кумранской пещере. Датируемый некоторыми исследователями 25 г. до н. э., он повествует о Том, о Котором «будут говорить Сын Божий и называть его станут Сыном Всевышнего». Профессор Йельского университета Джон Дж. Коллинз описывает его в мессианском ключе, другие видят в нем фигуру Антихриста, который займет место Бога, третьи – сына и преемника иудейского царя.

Фарисейская литература того же периода также свидетельствует о мессианских ожиданиях. Фарисеи считали, что нет причин ожидать нового первосвященника. Их внимание было сосредоточено на потомке царского рода Давида, о котором возвестил пророк Исаия.

Семнадцатый из Псалмов Соломона (написанный около 63 г. до н. э., после завоевания Иерусалима Помпеем) представлял грядущего Мессию как Помазанника Божьего, призванного собрать избранный народ и восстановить утраченное царство Израильское. В четвертой книге Ездры, написанной вскоре после 70 г. н. э., говорится о Сыне Божьем, который произойдет от семени Давида, покарает своих врагов и будет царствовать 400 лет до самой смерти. Следует отметить, что ни в одном из этих текстов не говорится о Мессии, который принесет себя в жертву ради прощения грехов и воскреснет из мертвых.

Успех и тревога

Многие месяцы минули со времени появления Иоанна в пустыне близ Иордана. Его популярность была столь велика, что стала причиной тревог. Первым озаботился Ирод Антипа. Неуверенный в себе, хитрый, суеверный, легко поддающийся влиянию, сын Ирода Великого не обладал авторитетом своего отца. Радикальный реформизм отшельника пустыни мог только обеспокоить его. Он пытается понять, в чем секрет этого необычайного еврейского проповедника, чьей популярности он завидует. Ирод Антипа умножает число шпионов в окружении Крестителя.

Серьезную озабоченность Иоанн вызывает и у религиозных властей Иерусалима. В проповедях Иоанна содержится критика культа Храма, а проповедуемое им крещение подменяет совершающиеся там обряды всепрощения.

Этот пророк в звериной шкуре, ратуя за погружение в воду ради прощения грехов, отделяет себя от иудаизма фарисеев и саддукеев. Что тем более вызывает их удивление, поскольку Иоанн – единственный сын священника Захарии из Авиевой череды и жены его Елисаветы из рода Ааронова. Ему предстояло стать преемником сана своего отца, жениться и продолжить род. То, что Иоанн удалился в пустыню, отказался от отцовского образа жизни ради проповеднического существования, воспринимается как серьезное нарушение сыновнего долга, и, хуже того, как отречение.

Храмовые власти решают отправить священников и левитов, чтобы допросить отшельника. Евангелист Иоанн – единственный, кто повествует об этой миссии. Возможно, то был первый его контакт с Крестителем, предшествовавший собственному обращению евангелиста и грядущей встрече с Иисусом «Это происходило в Вифаваре при Иордане, где крестил Иоанн» (Ин. 1:28). Селение было обнаружено в 1996 г. группой иорданских археологов под руководством Мохаммеда Вахиба из Департамента древностей в Аммане. Там были найдены остатки колонн и стен, монеты I в. На камне выгравированы буквы IOY BATT – сокращение от Иоанна Крестителя. Чуть дальше были обнаружены пять бассейнов, питаемых сложной гидравлической сетью. Все это свидетельствует о проводившемся там обряде крещения.

В Евангелии от Иоанна точно воспроизведен допрос, учиненный Крестителю: «…Иудеи прислали из Иерусалима священников и левитов спросить его: кто ты? Он объявил, и не отрекся, и объявил, что я не Христос. И спросили его: что же? ты Илия? Он сказал: нет» (Ин. 1:19-21). Возвращение пророка Илии рассматривалось как знак скорого наступления мессианского царства. Он не был Илией, вернувшимся на землю, даже если он всем своим поведением и хотел показать, что он действительно новый Илия, о котором говорили пророк Малахия и автор древних текстов Бен-Сира.

Диалог продолжается. «Ты пророк?» – спрашивают Иоанна, и он отвечает: «Нет». Эти отрицания, процитированные евангелистом, привели в недоумение храмовников. Раз он не Мессия, не Илия, не Пророк, то кто же он? Иоанн Креститель дает лишь такой загадочный ответ: «Я глас вопиющего в пустыне: исправьте путь Господу, как сказал пророк Исаия» (Ин. 1:23). Поставленный перед необходимостью говорить, Иоанн укрывается за словами пророчества, отождествляет себя с ними.

Храмовники упорствуют: «Что же ты крестишь, если ты ни Христос, ни Илия, ни пророк?» (Ин. 1:25). Другими словами, какое право ты имеешь это делать? Какой властью ты обладаешь, чтобы совершать столь новый обряд?

И сын Захарии и Елисаветы дает им ответ, который наверняка их поразил: «Я крещу в воде; но стоит среди вас Некто, Которого вы не знаете» (Ин. 1:26).

Первое появление

В начале 30 г. некий человек пришел креститься. Звали его Иешуа, или Иисус, из Назарета. Одетый как иудеи Его времени, Он не походил на «дикаря» из пустыни, наподобие Иоанна. Его имя Иешуа является сокращением библейского имени Иегошуа, очень распространенного в те времена среди евреев Палестины. Так, например, звали Иисуса Навина, преемника Моисея. Означает это имя: «Яхве – Сущий – спасает», или «Бог есть спасение».

Как выглядел Иисус из Назарета? Если верить Туринской плащанице, это был человек высокого роста, около 1,85 м. Что не является исключительным: скелеты мужчин сопоставимого роста, датируемые I в., уже находили в Израиле. Атлетически сложенный, крепко сбитый, без излишнего веса (между 77 и 79 кг, по мнению врачей, опять же основанному на Туринской реликвии), он мало похож на героя фильма Пьера Паоло Пазолини «Евангелие от Матфея». По мнению профессора Гарвардского университета археолога Карлетона С. Куна, он принадлежал к древнему семитскому типу сефардского еврея. Лицо удлиненное, с ярко выраженными надбровными дугами, выдающимися скулами и округлой бородой. Длинные волосы, разделенные посередине, спадают до плеч – типичная прическа для евреев того времени.

Долгое время христиане, не зная о внешнем облике Христа, изображали Его на манер эллинских языческих богов – безбородым юношей с короткими волосами. В VI в. в Риме, в катакомбах Святых Марчеллино и Пьетро Он впервые предстал в облике сына Израиля: бородатого, с волосами до плеч, с овальным лицом, довольно длинным носом и выразительными черными глазами. Только в VI в., после прибытия плащаницы в Эдессу (ныне Урфа в Турции), получил широкое распространение известный иконографический образ.

Сколько же Ему было лет? «Иисус, начиная Свое служение, был лет тридцати» (Лк. 3:23) – это утверждение евангелиста Луки не следует воспринимать буквально. Тридцать лет – идеальный, символический возраст, время зрелости. Столько было Адаму при Сотворении мира, это возраст Иосифа, когда он предстал перед фараоном, и возраст Давида, когда он стал царем. В свое 30-летие раввины начинали проповедовать, а священники служить в Храме.