Тайна золотого остролиста

Размер шрифта: 13

Пролог

Солнечное утро было чудесным, в воздухе разливалось приятное тепло, а птицы звонко встречали новый день. Застыв на мгновение, вдыхая по-утреннему свежий воздух, я осмотрелась.

Кругом, куда ни глянь, раскинулся лес, красивый, с сочной зеленью и буйством цветов: синие, красные, жёлтые. До чего приятно было стоять на самой вершине холма солнечным утром и любоваться миром!

Однако нужно поспешить… Идя по узкой тропинке, высоко подняв в руке букетик сорванных по дороге цветов, я ощущала себя такой лёгкой и здоровой, словно и не было этих долгих лет боли и одиночества. Но теперь я не одна, у меня есть о ком заботиться, и я сделаю всё, чтобы он был счастлив. А ещё на мне обязательство – долг жизни, и я непременно его верну.

Я шла быстро, не оглядываясь, – как бы ни был прекрасен этот остров, всё же не зря его назвали проклятым…

Глава 1

– Мама? Ты вернулась? – прохрипел болезненный детский голос, стоило мне только распахнуть дверь покосившейся развалюхи.

– Да, Джереми, вернулась, – пробормотала я, часто-часто моргая, настраивая зрение. После яркого утреннего солнца было сложно разглядеть в этой темноте кровать, где на протяжении трёх недель лежал сынишка. – Сейчас выпьем отвар, и тебе обязательно станет легче.

– Хорошо, – безжизненным голосом ответил малыш – уставший от болезни, он смирился с ней.

Я напоила сына тёплой водой и, смочив кусок ткани, быстро обтёрла худенькое тельце, пышущее жаром. Но легче ему не стало. Ребёнка трясло, в сумраке комнаты его личико казалось высеченным из камня: острые скулы, ввалившиеся глаза. Мою грудь разрывало от сдерживаемых рыданий, но я должна быть сильной. Ради него…

– Потерпи, я обязательно что-нибудь придумаю, – неистово шептала я, обрывая листья с только что собранного букета.

Потом я долго пыталась разжечь пламя в очаге – теоретические знания об использовании огненного камня плохо помогали в этой непростой задаче. Но спустя минут десять я всё же поставила на огонь кастрюлю с водой, чтобы заварить исцеляющий отвар.

Джереми, укрытый рваным пледом, совсем недавно забылся беспокойным сном, время от времени с его кроватки раздавался надсадный кашель, обрывающийся стоном. Когда отвар был готов, я, устроившись рядом с ребёнком, принялась ждать его пробуждения. Осторожно, чтобы не потревожить, сменила влажную тряпочку на лбу малыша, поправила покрывальце, а после взглянула на бесполезные артефакты, лежащие на подоконнике единственного крохотного окна с разбитыми стёклами.

Эти камни будто с усмешкой взирали на меня, напоминая о моей беспомощности. Взяв их в руки, я погрузилась в невесёлые думы, в моей голове лихорадочно металось множество вопросов, на которые я не находила ответы. Как быстро заработать денег, чтобы расплатиться с магом? Что ещё можно продать и на вырученные деньги зарядить артефакты, которые помогут малышу? Чем наделил меня проклятый остров, взяв за свой дар такую страшную плату?

– Мам? – прозвучал тихий голос сына, прерывая мои тягостные размышления.

– Да, малыш? Давай выпьем отвар, и тебе станет легче.

Спустя час сын снова уснул. На этот раз жар немного спал, но я знала, что он вскоре вернётся – так было и с Жаном. Когда заболел муж, мы потратили все накопленные средства на мага, но артефакты не помогали, дарили лишь временное облегчение.

А брал этот крохобор слишком дорого, пришлось распродать часть вещей и мебели соседям. Заработать в нашей деревне непросто, мои вышивки никому не нужны, а муж медленно умирал. Жан… он так помог мне, любил Джереми как родного и был настоящим другом для меня.

Но эта зараза никого не жалеет, добралась и до маленького Джереми. Малыш на протяжении недели заходился кашлем, но ни отвары, ни грелки не помогли. К концу первой недели я продала всё, что можно. Артефакты, наполненные драгоценной магией, подарили целых два дня здоровья мальчику, но вскоре болезнь вернулась, и, словно набравшись сил, она обрушилась на сына ужасной болью.

К концу второй недели мы переехали в эту лачугу, отдав отчий дом Жана практически за бесценок, но и на этот раз артефакты не вылечили кроху.

И тогда я отправилась туда, откуда ещё никто не возвращался…

– Я не отдам тебя, – упрямо прошептала я, глядя на снова покрытого испариной сына, – я заставлю мага пополнить артефакты.

Вскочив с табурета, я схватила с подоконника три артефакта, которые разом уместились в моей ладони, и с ненавистью взглянула на них. Перебирая неприметные голыши, я поражалась, как так получилось, что эти серые камешки наделены бесценным даром исцелять, облегчать невыносимую боль, но прежде необходимо заполнить их силой, которая подвластна лишь магам.

Ещё раз взглянув на сынишку, я тихо отворила дверь и вышла на улицу. Не знаю как, но я должна заставить Назэра заполнить их исцеляющей силой.

Идя по улице, грязной после дождя, мимо покосившихся сараюшек, именуемых домами, я настороженно всматривалась в искажённые презрением лица соседей и не понимала их враз изменившегося отношения. Что произошло? Да, мы не дружили, я не видела сочувствия, но не было таких взглядов, полных злобы и зависти.

Почти бегом я добралась до богатой части деревни: здесь и улицы были вымощены камнем, и дома выглядели добротно. Там, ближе к площади, стоял и наш дом, там же по соседству жил старый маг Назэр, склочный характер, жадность и постоянное недовольство которого навеки отпечатались на его лице неприятной гримасой.

– Я расплачу́сь! – На протяжении получаса я умоляла мага наполнить артефакты силой, но тот словно не слышал. – Мне они нужны сейчас!

– Кэтрин, покинь мой дом и больше без оплаты не приходи! – рыкнул старик, распахивая дверь и с силой толкая меня в спину. – Правила для всех!

– Назэр! – Стоя на улице, я неистово колошматила руками в дверь. И мне было плевать, что люди смотрят на меня с удивлением, плевать на их осуждающие лица, плевать на старосту, который вышвырнет меня из этой части деревни в трущобы. Я должна спасти сына!

– Кэтрин! – раздался громкий голос Мориса. – Кэтрин! Да уймись ты! Он ничего не сделает без оплаты.

– Он должен! У меня сын умирает! – всхлипнула я, снова ударив кулаком по двери.

– Кэтрин, если бы я мог… – горестно прошептал староста. – Моя внучка больна, и я отдаю все деньги за её лечение Назэру. Кэтрин, его сила ослабла, и он стар. Не зря его отправили в такую глухомань, как наша деревня. Артефакты, наполненные его силой, дают лишь отсрочку… смирись.

– Нет! Нет! – крикнула я, отшатнувшись от двери. – Мы найдём другого мага, сильного! Он поможет!

Возвращаясь к сыну, зло вытирая слёзы с глаз, я мысленно прокладывала наш путь в ближайший город. Нам потребуются телега и лошадь, а ещё запас еды на первое время.

Где всё это достать? Денег нет даже на лечение. Обходя лужи, чавкая непросыхающей грязью, я старалась не смотреть на всё ближе подступающих ко мне людей. Они, злобно скалясь, провожали меня взглядами, отчего по спине пробежал холодок страха.

– Кэтрин, говорят, ты вернулась живой и невредимой с проклятого острова и он одарил тебя несметными богатствами, – преградил мне путь мерзкий Пеппин.

Стоило только похоронить Жана, как этот самодовольный беззубый тип, зажиточный лавочник среди жителей трущоб, заявился в мою лачугу с недвусмысленными предложениями.

– С проклятого острова не возвращаются, – буркнула я, обходя настырного ухажёра, – ты должен об этом знать.

– Но ты же вернулась, – с усмешкой бросил он, снова заступая мне дорогу.

– Я не добралась, – возразила я, мысленно выругавшись на болтливую тётку Марго, растрепавшую всем соседям подслушанный разговор. Теперь стали понятны эти завистливые взгляды и неприкрытая ненависть.

– Тебя видел сын Рейнода, – уверенно заявил Пеппин, больно схватив меня за руку, – люди говорят, что ты проклята и принесёшь горе нашей деревне.

– Я не проклята, а мальчишке показалось, – рыкнула я, вырывая руку из стального захвата. – Отпусти, у меня сын болен, я спешу.

– Вот именно люди сказали, что ты частая гостья проклятого острова! И несчастный Жан жертва, а сейчас и Джереми, – протянул Пеппин, наслаждаясь моим испугом. – Я мог бы замолвить за тебя словечко, меня в деревне уважают.

– Угу… и что потребуется взамен? – хмыкнула я, насмешливо взглянув на довольного мужчину.

– Всего-то немного любезности с твоей стороны, – ответил лавочник, похотливо облизывая губы.

– Я подумаю, – буркнула я, рванув к последнему домику на улице. Мне нужно время, и, кажется, я теперь знаю, где раздобыть телегу и лошадь, а также сделать запас еды.

– Подумай! – крикнул вдогонку Пеппин.

– Джереми, – тихо позвала я сына, войдя в единственную комнату, – Джереми.

Но мальчик не отзывался. Сметая на своём пути колченогую табуретку, дырявую корзину, я практически упала на сына и замерла, боясь не услышать дыхание.

– Жив… жив, – с облегчением выдохнула я, – мы справимся, ты обязательно выздоровеешь.

Сменив на сыне мокрую одежду, я снова уложила прохладную тряпицу ему на лоб, чтобы сбить жар, и с тревогой заметила, что он так и не пришёл в себя.

Но времени на раздумья не было. Достав из-под гнилой половицы небольшой сундучок с документами, я запихнула его в потрёпанный чемоданчик. Туда же убрала одежду сына и своё единственное платье из прошлого. Осмотревшись, сложила в мешок огненный камень, кастрюлю, нож, мешочки с крупой и муку. После, устало присев на табурет, я зло усмехнулась, разглядывая наше богатство.

– Чуть не забыла, новые мне покупать пока не на что, – пробурчала я, доставая из кармана артефакты.

И потрясённо уставилась на них, излучающих яркий золотой свет. Как такое возможно?

Дрожащими руками, не раздумывая ни секунды, я быстро уложила один из камней на грудь Джереми и принялась ждать. Кусая губы, я молилась всем богам, чтобы сыну наконец стало легче. Лежащий на малыше камешек, что совсем недавно ослепительно горел солнечным светом, начал гаснуть. А на личико сына вернулся румянец, дыхание стало чище, исчез этот страшный хрип.

– Нужен ещё один! – воскликнула я, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Я положила рядом ещё один, а потом и ещё. Они все погасли, но впервые за три недели болезни сын, чуть приоткрыв глаза, посмотрел на меня с улыбкой и погрузился в исцеляющий сон.

Аккуратно, чтобы не потревожить Джереми, я сняла с его груди потухшие камешки и сжала их в руке, шепча:

– Спасибо… спасибо…

Теперь я была уверена, сынишка пойдёт на поправку и у нас всё будет хорошо. Конечно, если мы покинем деревню. Люди не простят моего возвращения с проклятого острова, а выздоровление сына подтвердит их домыслы о несметных сокровищах.

– Что ж, план не меняется. – Усмехнувшись, я разжала кулак, чтобы высыпать камни в мешочек, и снова ошеломлённо уставилась на горящие ярким светом артефакты. Неужели это я наполнила их силой?

Испуганно взглянув на голыши, я быстро ссыпала их в шкатулку и плотно захлопнула крышку. «Значит, вот чем одарил меня остров, ну спасибо, и как теперь скрыть эту силу? У меня сын, ты подумал, что будет с ним, если меня заберут на службу?» – мысленно закричала я, обращаясь к неведомым и жестоким силам.

– Ладно, – сердито прошептала я, достав маленький пузырёк из сундучка. – Сначала надо покинуть эту деревню, а после я решу, что делать с магией.

Поздним вечером, когда на небе зажглись звёзды, я, затворив дверь лачуги, отправилась добывать нам лошадь, телегу и пропитание.

Глава 2

Идя по тёмным улицам, стараясь выбирать безлюдные места, я настороженно оглядывалась – мне казалось, что меня кто-то преследует. Но, оборачиваясь, я никого не видела. В очередной раз почувствовав, как спину сверлит чей-то недобрый взгляд, я, мысленно выругавшись и наплевав на конспирацию, ускорила шаг.

– Кто? – раздался из-за двери сиплый ото сна голос после того, как я пару раз с силой стукнула в окно. – Кому не спится? А ну пошли отсюдова!

– Это Кэтрин, – мрачно произнесла я, и дверь тут же распахнулась, а в проёме показалось удивлённое чудовище.

– Ты? Пришла всё же, – самодовольно улыбнулся Пеппин.

– Как видишь.

– Заходи, – кивнул мужчина, одной рукой распахивая дверь, а второй почёсывая зад.

На мгновение замерев, я всё же нашла в себе силы сдвинуться с места. Меня трясло от страха, но выбора у меня не было.

– Дай чего-нибудь выпить, – буркнула я, осматриваясь.

Пеппин долго не раздумывал и провёл меня сразу в спальню без единого окна. Массивный шкаф у стены, стол, два табурета, плетёный коврик у подножия кровати, а на ней скомканный плед в яркий цветочек – он, как и я, выглядел совсем чужим в этой жуткой комнате.

– Вина? – похотливо улыбнулся мужчина. – Для такой цацы у меня есть в закромах отличная бутылочка.

– Можно и вина.

– Присаживайся, – смахнул он невидимые в этом сумраке крошки с табурета, – я мигом, не стоит такую малютку оставлять скучать.

«Козёл», – в бешенстве подумала я, но сдержалась и постаралась сказать как можно спокойнее:

– Закуску не забудь.

– Всё сделаю! – обрадованно воскликнул он, прежде чем покинуть комнату.

Пеппина и правда долго ждать не пришлось – прошло меньше двух минут, как он появился, держа в руках деревянный поднос, на котором стояли запотевшая бутылка, две щербатые кружки и тарелка с сыром.

– Сейчас, – пробормотал он, суетливо расставляя всё это на столе. Потом ловким движением откупорил бутылку и тут же с громким бульканьем принялся разливать: – За встречу.

– За неё, – с натянутой улыбкой пробормотала я, сделав вид, что отпила. Выждала немного и, наморщив нос, сказала: – А яблочко есть? Вино кислое.

– Было, – кивнул Пеппин, скрываясь.

Не мешкая, я достала из кармана пузырёк с сонным зельем и капнула в кружку мужчины, после чинно села на колченогий табурет, стиснула подол платья, скрывая дрожащие руки. Сердце давно заходилось от ужаса и беспокойства, дышать было тяжело, будто кто-то невидимый сдавил мне горло.

– Вот, красное, и виноград принёс.

– Спасибо. Что ж, выпьем! – Я приглашающе подняла кружку, не отрывая взгляд от мужчины, который в два глотка выпил всё, что было в его чашке. Выдохнув от облегчения, что первая часть плана удалась, я взяла с тарелки кусочек сыра, вспомнив, что сегодня ничего не ела.

– Ещё вина? – предложил Пеппин, непрерывно облизывая губы. – Или пойдём?

– Вина, – спешно ответила я, чуть отшатнувшись, – день был трудным.

– О-о-о, я помогу тебе забыть обо всех горестях и, может, даже возьму на содержание, – довольно улыбаясь, произнёс мужчина, поглаживая меня по коленке. – Если хорошо отработаешь сегодня, так и быть, твоего щенка тоже возьму.

В ответ на слова этого самодовольного гада я, стиснув зубы, почувствовала, как ярость разрастается внутри меня. С огромным трудом я постаралась взять себя в руки. Гнев не лучший помощник в деле, где требуются хладнокровие и выдержка.

– Я буду очень стараться, – произнесла я, тщательно подбирая слова.

Мы просидели за столом около десяти минут, сонное зелье не спешило действовать, Пеппин становился всё более настойчивым, я же лихорадочно осматривала взглядом комнату, ища, чем бы его оглушить.

Мысленно хмыкнув, я поняла, что его ничего, кроме табурета, не сможет остановить или нам потребуется покинуть спальню в поисках тяжёлого предмета. Но, боюсь, сделать это будет сложно… Прикусив губу, я в очередной раз вскинула руки, якобы поправить волосы, чтобы ненавистная ладонь Пеппина слетела с моей груди.

– Что за… – наконец прохрипел гад, глаза его закатились, и он рухнул всей своей массой на пол.

– Всё! Всё! – с облегчением пробормотала я, проверила пульс, убедившись, что Пеппин жив, и рванула в коридор.

Стараясь не особо греметь на кухне, я быстро скидывала в мешок мясо вместе с коробом для хранения, крупы, лук, морковь, яблоки, виноград, сыр, мёд, молоко, масло, несколько лепёшек. В тот момент я совершенно не думала, как дотяну мешок до сарая, я хотела просто быстрее покинуть эту деревню.

Волоком дотащив мешок к входу во двор, я осторожно приоткрыла дверь и осмотрелась. На улице ничего не было видно, лишь тёмные очертания подсказали, что слева находится сарай. Бросать мешок с пропитанием я не решилась, так и шла с ним в обнимку до сарая, с трудом переступая ногами.

– Есть! – тихо воскликнула я, заметив привязанную лошадь и телегу, но на этом моя радость закончилась.

Как запрячь лошадь в телегу, я не знала и убила около часа, не прекращая прислушиваться к звукам и каждый раз вздрагивая от испуга, когда жеребец всхрапывал.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – выругалась я, стукнув кулаком по стене. От резкой боли в голове прояснилось. – На лошади поедем, прицеплю мешок и чемодан по бокам, Джереми посажу перед собой.

Спустя полчаса я выводила жеребца на улицу, тихо шепча и поглаживая, успокаивая то ли себя, то ли коня. Пока шли по тёмной улице, мне казалось, что меня все видят и сейчас крикнут: «Держи вора!» Но до лачуги мы добрались благополучно, и, привязав коня к единственному столбу, что остался от забора, я побежала к сыну. За время отсутствия в голове появлялись картинки одна страшней другой.

– Мама?

– Да, сынок, как ты? – воскликнула я, поцеловала его в лобик и отметила, что жара нет и слабость прошла, судя по тому, как бодро Джереми подскочил с кровати.

– Пить хочу.

– Сейчас! – Я подала ему остатки отвара. – Ты голодный?

– Да, я бы точно курицу жареную съел целиком, – ответил Джереми, а я почувствовала, как по моим щекам потекли слёзы – за три долгие недели сын впервые хочет есть.

– Держи, здесь сыр и лепёшка. – Вручив по небольшому ломтику того и другого, я продолжила: – Нам надо уезжать, сейчас. Ешь, а я пока прикреплю к лошади чемодан.

– Уезжать?

– Да, сынок, мы поедем в город.

– Сейчас? Ночью? Что-то случилось? – спросил Джереми, пытливо всматриваясь в моё лицо. За эти ужасные дни болезни, казалось, сын повзрослел, и теперь на меня смотрел далеко не ребёнок семи лет.

– Случится, если мы не покинем деревню, – не стала я обманывать сына.

– Это из-за проклятого острова? Из-за того, что ты вернулась?

– Да, люди решили, что меня одарили несметными сокровищами.

– Я помогу собраться, – уверенно проговорил сын, сползая с кровати.

– Нет, я всё уже сложила, осталось прикрепить, и отправляемся.

Разместиться на лошади было сложно, Джереми ещё был слаб, и мы только с третьей попытки смогли усадить его. Когда это наконец удалось, не оглядываясь на лачугу, мы отправились в наше первое путешествие.

Ночь благоволила нам, на улице было темно, облака скрыли звёзды, и даже ветер, что часто завывал в это время года, стих. Проезжая мимо спящих дворов, стараясь держаться в центре улицы, мы достигли центральной площади. К сожалению, её нам было не обойти. Выбирая путь, я решила не возвращаться в родной город, который спешно покинула более семи лет назад. Мы попытаем счастье в стране Аспея, там меня никто не узнает.

Возле дома Назэра я вдруг вспомнила, что у старосты Мориса больна внучка, и невольно притормозила, а потом всё же повернула к знакомому домику.

– Подожди здесь. Я ненадолго, – прошептала я, спешиваясь.

Обнаружить себя я не решилась. Пихнув калитку, я зажмурилась, ожидая скрипа, но с облегчением выдохнула – он не раздался. Мелкими перебежками добралась до крыльца и, укутав в несколько слоёв ткани светящийся золотом артефакт, оставила его на лавке. Надеюсь, этот камешек поможет внучке старосты… больше, к сожалению, я не могу оставить. После так же спешно вернулась к Джереми, который стоически держался в седле, и спустя двадцать минут мы уже двигались по просёлочной дороге. Тучки, словно помогая нам, приоткрыли звёзды, луна тоже выбралась из мягкой перины, освещая нам путь.

– Мам, а чем тебя одарил проклятый остров? – тихо спросил сын, когда мы отъехали на приличное расстояние от деревни.

– Магией.

– Тогда тебе придётся меня оставить?

– Нет, мы никому не скажем, это будет наша тайна, – прошептала я и, чуть помолчав, продолжила: – Потерпи немного, нам нужно подальше уйти от деревни.

– Я справлюсь, я же мужчина, – уверенно заявил Джереми, а спустя час, откинувшись на меня, спал.

До самого рассвета мы ехали до границы, где была расположена деревенька. Когда больше семи лет назад нам пришлось спешно покидать родной город, выбора особо не было, нужно было скрыться подальше. И сейчас выбора у меня тоже не было…

– Джереми, проснись, сынок, – прошептала я, прежде чем спешиться.

– Уже приехали?

– Нет, но вот она, грань, нам нужно отпустить лошадь, пусть возвращается к хозяину.

Отвязав чемодан и мешки с едой и кухонной утварью, я с тоской взглянула на эту кучу. И косо поглядывала на пасущуюся рядом лошадь – тащить всё на себе или ожидать обвинения в воровстве?

– Бери вот это. – Переложив часть посуды и продуктов в свой мешок, я отдала сыну тот, что полегче. На свой же привязала верёвку и закинула его на спину, и от веса мои ноги сразу же подогнулись. – Идём.

Границу перешли спустя десять минут, она невидимой паутинкой облепила нас с ног до головы, чуть задержав, словно проверяя, и, не заметив в нас опасности, пропустила.

Ещё десять минут хода, и я устало сползла на траву, по-осеннему жухлую, от которой шёл терпкий прелый аромат леса и грибов.

– Нужно отдохнуть и поесть. – Я ободряюще улыбнулась сыну, которого тоже шатало от усталости. Я знаю, что после болезни ребёнку необходимы постельный режим, хорошее питание и забота. Но нужно было спасать наши жизни: людская зависть и озлобленность – очень опасные чувства.

– Давай помогу, – предложил сын, падая рядом со мной.

– Помоги, – кивнула я и, достав плед из мешка, укрыла сына от утренней росы. – Сейчас я разожгу костёр, но прежде соберу немного веток, а ты достань бутылку с водой и мясо, будем варить похлёбку.

Веток в лесу хватало, и я управилась с этим быстро. Огненный камень второй раз поддался мне с первого удара, и уже через пять минут яркое тёплое пламя костра весело потрескивало, а в котелке шипела вода.

– Хорошо, – прошептала я, глядя на пляшущие огоньки. Сынишка сидел, уткнувшись подбородком в колени, и тоже не отрывал взгляда от пламени.

– По-моему, уже готово, – пробормотала я, размешивая жиденькую кашу. Покромсав на мелкие кусочки мясо, дождались, глотая слюни, когда оно сварится, сыпанули гречки и немного приправы.

– Пахнет вкусно, – произнёс Джереми, принимая ложку. Заморачиваться не стали: поставив на траву котелок, мы принялись есть прямо из него.

– Угу, – промычала я, жуя, – очень.

Глава 3

Свежесть утра, разноголосое пение птиц, тёмно-зелёные кроны деревьев, соорудив непроницаемый свод над головами, скрыли нас от ярких лучей солнца. Полевые цветы и множество тончайших запахов и звуков, плывущих в воздухе, – всё это умиротворяло, даря покой. От горячей, сытной пищи, бессонной ночи и убаюкивающего шума листвы мои глаза с трудом открывались, а на тело навалилась та самая усталость, которая приходит после пережитого потрясения. Осоловелым взглядом я смотрела на спящего Джереми, перебирая слипшиеся после болезни прядки волос, мысленно благодарила всевышнего за подарок… и незаметно погрузилась в сон.

– Мама, там что-то шумит, – прошептал сын, прерывая мой не слишком крепкий сон, и всё же для надёжности погладил меня по щеке. – Кажется, идёт кто-то.

– Чёрт! Как я могла уснуть, – выругалась я, вскакивая на ноги, и принялась быстро собирать вещи в мешок. Туда же закинула немытый котёл из-под каши и грязные ложки, и когда всё было сложено, подняла плед и скомандовала: – Уходим сынок, быстро.

С огромным трудом, тяжело дыша, мы пробирались через ямы, поваленные деревья и высокую траву, но стоило нам выбраться на тропинку, мы почти перешли на бег. Джереми, подхватив из моих рук чемодан, шёл впереди, я же не прекращая оглядывалась, но пока преследователь был не виден, до нас доносился лишь хруст ломающихся веток и шелест палых листьев.

– Может, это лошадь за нами увязалась, – хриплым от быстрой ходьбы голосом произнёс Джереми и, чуть затормозив, попытался рассмотреть сквозь густые ветви того, кто продолжал идти за нами.

– Мне бы не хотелось это выяснять. Что, если нет?

– Не вижу, – сердито пробормотал сынишка.

– И я ничего не заметила, – подтвердила я, вглядываясь в зелень, тут же испуганно вздрогнула, услышав шуршание совсем близко от нас, и тихо проговорила: – Бегом к тому дереву и забирайся на ветку.

– А ты?

– Я возьму эту палку, – грозно произнесла я и, ободряюще улыбнувшись разволновавшемуся ребёнку, выставила сучковатую ветку перед собой и пообещала: – Кто бы это ни был, он не пройдёт… Тебе помочь залезть?

– Нет, – пыхтя, пробормотал сынок, – почти забрался. Мам, здесь есть место.

– Поздно, – прошептала я, ощутив, как ледяной холод сковал тело, сердце замерло, а ноги подкосились от ужаса. Но всё же я нашла в себе силы и сиплым голосом пробормотала: – Что бы ни случилось, сиди и не спускайся.

– Мам…

– Мяу…

– Что? – потрясённо воскликнула я, уставившись на откормленного котяру. Стоило ему застыть в двух метрах от меня, как преследующий нас шум исчез. – Так это ты за нами шёл?

– Мама?

– Нас преследовал кот, наглый и неповоротливый, – сердито пробурчала я, прислонившись спиной к стволу дерева, и насмешливо взглянула на животное. – Удивляюсь, как ты так умудрился отъесть морду, если ходишь по лесу словно слон. Тебя же за версту слышно.

– Мря? – сердито посмотрел на меня котяра, поставил лапы на мешок и ткнул носом именно в то место, где лежало мясо и кусок колбасы.

– Обойдёшься, нам самим мало, а судя по твоей комплекции, тебе не повредит сбросить пару кило.

– Ой! Какой красивый, – раздался за спиной восторженный голос сына, и тут же мимо меня промчался маленький вихрь.

– Ну не знаю, – с сомнением пробормотала я, глядя на лукаво поглядывающего на меня кота. – Ладно, нам нужно выйти к деревне до наступления темноты. Идём, Джереми.

– А он с нами пойдёт?

– Зачем? Он, видимо, лесной житель, вот пусть здесь и живёт, – произнесла я, чуть завышая голос к концу фразы, чтобы внушить коту эти слова. – А нам надо спешить. Ты не устал?

– Нет.

– Отлично, тогда вперёд, навстречу приключениям. – Я взмахнула рукой в сторону виднеющегося вдали просвета.

Тропинка, по которой мы шли, была вполне удобной, утреннее солнышко ласково припекало, а птицы, перескакивая с ветки на ветку, сверху обругивали идущего следом за нами рыжего кота…

Лес закончился неожиданно. Его сменили небольшие огороды, лачуги из старого тёса и обломки кирпичных стен, усыпанные лишаями плесени. Дорога, заросшая травой, вела вдоль заброшенных некогда добротных домов, петляя по узким улочкам. От порыва ветра покосившиеся двери и ставенки жутко скрипели, нагоняя тоску и страх.

– Не отставай от меня ни на шаг. – Настороженно осматриваясь, я шёпотом добавила: – В таких местах часто живут опасные личности.

– Абис нас защитит. Ты видела, как он напугал огромную птицу? – уверенно проговорил Джереми, с гордостью поглядывая на привязавшегося к нам кота.

– Угу, защитит он, просто есть хотел, но у кого-то слишком толстая попа, и птицу он поймать не сумел, – ворчливо проговорила я, косо взглянув на наглого котяру, а тот, в свою очередь, бросил снисходительный взгляд на меня и медленно прошествовал мимо, вырываясь вперёд. – И почему Абис?

– Он сказал, – недоумённо произнёс сын, – вот смотри, идёт впереди нас и зорко за всем наблюдает.

– То есть как сказал? – удивлённо переспросила я, внимательно вглядываясь в личико сына, ища признаки жара, но сын был здоров и очень бодр, в отличие от меня.

– Ну, я спросил, как его зовут, а он лапой показал на цветок, – равнодушно пожал плечами Джереми. – Бабушка Мари называла его абис, он горький и колючий, но очень полезен, так она говорила.

– Ну да, имя подходящее, но вот полезен ли кот так же, как и цветок, я что-то сомневаюсь, – пробормотала я, уже ничему не удивляясь, и шёпотом добавила: – Иди сюда. – И подхватила сына за руку, заметив первых людей в этой стране.

Заросшая дорога вдоль лачуг давно закончилась, выведя нас к окраине города. Серые в пятнах плесени дома, заклеенные бумагой или заткнутые тряпками окна. Некоторые здания ещё держались, их стены хоть и были местами облуплены, но крыша цела и даже почти во всех окнах стёкла. На таких домах чаще всего висели наклейки о сдаче жилья, но мы прошли мимо.

Жить с ребёнком среди разрушенных зданий, обвалившихся стен, проходя рядом с которыми непроизвольно втягиваешь голову в ожидании, что всё это обрушится на тебя? Или где среди наваленной кучи мусора копошатся полуголодные оборванцы? Здесь было небезопасно и невероятно страшно. Люди, спешащие куда-то, были ужасно хмурыми, но чаще всего злыми. Сердитые мамаши с громкой бранью тащили детей к некогда ярко раскрашенному зданию – теперь же серое нечто с полуразрушенной стеной мрачно возвышалось над развалинами.

– Мама? – испуганно прошептал сын, глядя, как два невменяемых мужика мутузят друг друга, катаясь в пыли. У обоих были окровавленные лица, одежда, или то, что от неё осталось, клочками свисала с худых грязных тел.

– Не бойся, сейчас мы пройдём эту часть города, – так же тихо сказала я, прижав ребёнка к себе поближе, даря успокоение, – вот видишь, и Абис на них поглядывает и в случае чего мигом утихомирит.

– Я же говорил, – чуть приободрился сын, – вот он какой сильный.

– Очень, – согласилась я, но тут же нахмурила брови в ответ на высокомерный взгляд наглого котяры. Ну никак я не могла простить ему своего испуга и заполошного бега по лесу.

Спустя час спешной ходьбы мы прошли и эту мрачную и страшную часть города. На улицах всё чаще стали встречаться прилично одетые женщины и мужчины, спешащие на работу. Дома небогатые, но целые, а улицы чистые, даже клумбы с цветами есть. Небольшие лавочки постепенно открывали свои двери и окна, а вывески приглашали приобрести самый лучший товар, который имелся, конечно же, только здесь.

Всё это мы проходили мимо… Я не знала, что ищу. Может, более благополучный район, где будет не страшно оставлять ребёнка одного, если потребуется ненадолго выйти. Или я просто следовала за идущим впереди котом, а он даже и не думал сворачивать к домикам, вполне красивым и милым, на которых висели объявления о сдаче комнат.

«Глупо», – мысленно выругавшись и сердито посмотрев на кота, я стала внимательней всматриваться в домики, на которых висели объявления.

– Мам, есть хочется, – произнёс сынишка, он, не прекращая крутить головой, разглядывал домики, лавочки, маленькие магазинчики и проходящих мимо нас людей. Иногда он восхищённо восклицал, делясь впечатлениями от увиденного, а я искренне радовалась тому, как он оживает.

– Сейчас найдём тихое местечко и перекусим, – ответила я, вновь осмотрелась, но ничего подходящего не нашла. Сомневаюсь, что вот тот мужчина с огромным животом и залысиной дозволит присесть за столик у его пекарни и перекусить тем, что у нас есть, а купить у него даже крохотную булочку я не в состоянии, монет у меня совсем не было.

Ища подходящий домик для себя и Джереми, я надеялась, что плату за первый месяц отработаю. Буду мыть дом, стирать, готовить, убирать и ухаживать за животными, могу выдрать все сорняки в огороде и в саду, также сумею составить письма, лишь бы нас приютили…

Из воспоминаний, доставшихся мне в наследство, многие жители обеих стран были безграмотны и, если требовалось составить документ, шли в контору, платили монету и получали готовую бумагу, не ведая в итоге, что там написано.

Мне же повезло, вернее Кэтрин – она обучалась. Отец, правда, был недоволен решением матери, и сама девушка тоже, но грамматику, искусство письма, географию, арифметику, танцы, музыку и вышивание она знала. Особенно ей полюбились последние предметы, которым она посвящала больше времени, практически игнорируя остальные. Но всё же основными навыками она овладела и худо-бедно могла вывести красивые, ровные буквы.

На этот заработок я и рассчитывала, но нужно время, а ещё приличное жильё. Пусть пока в аренду, но надеюсь, что позже смогу приобрести для себя и Джереми маленький домик с небольшим садиком и беседкой под яблоней.

– Вот смотри, отличная лавочка в тени падуба, и домик скрыт! – обрадованно воскликнула я, потянув сына в сторону небольшого двухэтажного здания, стены которого когда-то были окрашены в яркий солнечный цвет.

Юркнув в узкий проулок, не переставая поглядывать наверх, чтобы избежать опрокинутого горшка на голову, мы уже через пару минут были у того самого домика. Устроив сына на покосившейся от времени лавочке, я, вытянув шею, попыталась рассмотреть через высокий, но местами дырявый забор, есть ли кто живой. Но во дворе, заросшем травой и разросшимися кустами, никого не было, как и не было на крыльце и в сломанной беседке под падубом. В открытых настежь окнах, в которых ветерок трепал серые от пыли занавески, тоже никого не оказалось…

Глава 4

– Наверное, дом нежилой, – задумчиво пробормотала я, покосившись на кота, который с трудом протиснул свою попу в небольшую дыру в заборе, и вернулась к мешку с нашими скудными запасами. – Давай перекусим и пойдём дальше.

– А ты? – спросил ребёнок, принимая небольшой ломтик лепёшки, кусочек мяса и несколько ягод винограда.

– Я пока не голодна, – покачала я головой, пригладив вихры на макушке сына. – Позже найдём комнату и сварим похлёбку.

Спустя несколько минут Джереми, хитро взглянув на меня, протянул ровно половину от своего бутерброда и сказал:

– Не хочется больше, что-то я наелся.

– Хм… хорошо, – с улыбкой пробормотала я, не став разоблачать маленького интригана. – Я съем, не выбрасывать же.

– Мама, там Абис зовёт, – сообщил ребёнок: встав с ногами на лавку, он подтянулся на руках через забор и, замерев в этой позе, уставился во двор заброшенного дома.

– Пусть зовёт, – равнодушно ответила я и, достав из мешка фляжку с отваром, сделала глоток, – держи.

– Он правда зовёт, – упрямо проговорил Джереми, снова усаживаясь рядом со мной. – Смотрит и головой мотает.

– Да быть такого не может, – не поверила я и обернулась к дому. – Хм… и правда, но мы всё равно туда не пойдём, это чужая собственность, и нас в лучшем случае оштрафуют.

Решительно поднявшись со скамейки, я повесила на спину мешок, ставший, кажется, ещё тяжелее, и, чувствуя, как моя поясница немилосердно заныла, произнесла:

– Идём, Джереми.

– Ну мам…

– Нет, сынок, а вдруг там опасно.

– С нами же будет Абис, – с укором возразил сын.

– Джереми… есть такие чудовища, с которыми даже твой Абис не справится, – чуть запнувшись, я всё же нашла что ответить.

– Мря! – возмущённо рыкнул котяра, снова появившийся по нашу сторону забора.

– И не смотрите на меня так, – сердито проворчала я. – Нам и так хватает проблем, а его я вообще не знаю, мало ли куда он нас ведёт.

– Он хороший, – пробормотал Джереми, гладя кота между ушами, – правда же?

– Мря…

– Слушаем меня беспрекословно. Скажу «упал» – падаешь, скажу «бежим» – бежишь, – произнесла я, сурово взглянув на обоих, и мысленно застонала, осознав, что прислушиваюсь к какому-то коту.

Калитка поддалась с трудом, от старости её перекосило, и казалось, она намертво застряла между двух серых от времени столбов. Но спустя несколько минут и немного усилий мне всё же удалось её сдвинуть с места, сделав это с таким оглушающим звуком, что птицы, сидевшие на ветках падуба, с криком сорвались и улетели подальше от шумных незваных гостей.

– Ну вот, сейчас появится хозяин, – проворчала я, замедлившись в ожидании возмездия и судорожно придумывая оправдание своим действиям.

– Мама, Абис уже в дом забежал, там дверь распахнута, – поторопил меня сын, потянув за руку.

– Идём, – я тяжело вздохнула и ступила на дорожку, выложенную камнями, между которыми давно проросла трава. – Спрячься за мной, мало ли что.

– Хорошо, – заверил меня сын, но, судя по любопытному выражению лица и нетерпению, его нисколько не пугал этот заброшенный дом.

Заходить было, откровенно говоря, страшно. Нас встретил тёмный пыльный коридор со свисающей с потолка паутиной. Листья, гонимые ветром по коридору, с сухим звуком скребли половицы, отчего казалось, что дом живой. А запах древности будто мгновенно просочился в нас, и теперь требовалось немало сил, чтобы избавиться от него.

– Хм… никого нет? – задумчиво пробормотала я, заглядывая в очередную заброшенную комнату.

– Тогда мы можем здесь жить? – спросил сын, поднимая с кровати сухой острый лист падуба.

– Нет, всегда могут появиться хозяева этого домика, и нас обвинят в нарушении частной собственности, – ответила я ребёнку, с сожалением осматривая самую светлую комнату. Благодаря открытому окну в ней было свежо, не пахло затхлостью, а солнечные блики на пыльных окнах причудливыми зайчиками отражались от цветочной вазы, стоящей на прикроватной тумбе. Мысленно убрав в комнате мусор и зашпаклевав угол стены у изголовья кровати, я покрасила стены в светло-зелёный, поставила лампу, накинула плед… Получилась отличная спаленка для Джереми.

– Ты слышала? – вдруг тихо произнёс сын, оборачиваясь на звук, шедший из дальней комнаты, до которой мы ещё не успели добраться.

Придержав за плечи рванувшего прежде меня Джереми, я строго произнесла:

– Иди за мной. Куда делся этот негодник?

– Абис?

– А кто ещё? Это он нас сюда завёл, – буркнула я и, на миг замерев у двери, осторожно её толкнула.

– Мам, там бабушка и ей плохо, – сказал сынишка, выглядывая из-за моей спины.

– Вижу. Стой здесь, – распорядилась я, крохотными шагами и медленно продвигаясь к иссушенной от старости или от болезни старухе. – Кхм…

– Томас? – с большим трудом проскрипел старческий голос, тут же закашлявшись.

– Нет, меня зовут Кэтрин. Вам плохо? Принести воды? – быстро спросила я, едва касаясь её лба. От старушки шёл страшный жар. – Джереми, помоги.

Стащив с себя всё ещё тяжёлый мешок, я откопала в нём тугой свёрток с артефактами. На мгновение задумалась, а потом, тяжело вздохнув, решительно уложила один из них на грудь бабушке.

– Она заболела, как я? – тихо спросил сын, усаживаясь на край пыльного стула.

– Скорее всего, – кивнула я, задумчиво наблюдая, как свет в камне постепенно угасает, с усилием подавляя в себе страх и сожаление. Артефактов у меня осталось всего два, оба раза я их напитала силой неосознанно, удастся ли мне повторить? Монет для мага нет. Что, если Джереми станет плохо? Но и оставить старушку в таком состоянии я не могла, как не смогла бы уйти, зная, что в доме умирает человек… Тогда уж лучше было вообще не заходить в этот дом.

– Абис! Ты где был? – воскликнул сын, прерывая мои тягостные размышления. – Мама, смотри, он притащил шкатулку.

– Притащил? – удивлённо переспросила я, меняя потухший артефакт на светящийся, и обернулась, чтобы взглянуть на кота.

– Дашь мне? – Сын протянул руку, чтобы забрать довольно большую коробочку. – Мама, он тебе хочет отдать.

– Вижу, – хмыкнула я, с трудом сдерживая смех. Вид у котяры был очень забавный: схватив зубами шкатулку за один край, он важной поступью подошёл ко мне и положил её у моих ног. – Благодарю.

Честно признаться, открывать было страшно, этому странному коту я не доверяла. Но любопытство, как говорится, сгубило кошку. Поэтому медленно, отодвинув шкатулку подальше от себя, я всё же подняла крышку.

– Артефакты? Интересно… И все пустые, – задумчиво пробормотала я, взяв один из камешков в руки. – Ну что же, посмотрим, кто ты такой.

Камень был таким же серым, как и наши, разница была лишь в текстуре: артефакт, что сейчас лечил старушку, так и не пришедшую в себя, был гладким, этот же ощущался пористым и практически невесомым.

– Мама, он голубым светится, – восхищённо пробормотал сын, прерывая мои размышления и муки выбора: какой бы из лежащих в шкатулке ещё взять. – Здорово…

– Да, – не могла не согласиться я, глядя на камешек, которой всё больше напоминал капельку воды, и взяла ещё один, серый с прожилками. – Так, а ты каким цветом станешь?

– Алый. Он освещает дом, – раздался хриплый голос с кровати.

– Вам лучше! – воскликнула я, от неожиданности выронив голубой артефакт на пол, тут же быстро подняла его и только тогда повернулась к старушке. – Я Кэтрин.

– Помню, – улыбнулась бабушка. – Сначала подумала, что брежу.

– Как вы себя чувствуете? – спросила я, поднимаясь со стула, и нерешительно продолжила: – Простите, мы зашли к вам в дом без разрешения.

– Благодаря тебе хорошо, – ответила старушка и нравоучительно добавила: – А камень положи, не ровен час, силы свои до дна вычерпаешь.

– Ох, прошу прощения, это ваши артефакты, – растерянно пробормотала я, убирая светящиеся голубым и алым камешки в шкатулку.

– Были давно, – хмыкнула женщина. Лицо её немного разгладилось, на щеках появился румянец. – Спасибо тебе, – улыбнулась она и перевела взгляд на Джереми, а после на кота. – А это что за юные джентльмены?

– Мой сын Джереми и приблудившийся к нашей малой компании путешественников кот Абис.

– Путешественников? – удивлённо вскинула бровь старушка. – Помоги подняться. Больше недели лежу, думала, конец пришёл, тебя за мужа покойного приняла.

– Конечно. – Я поддержала старушку под костлявую руку. – Мы из страны Асмея, прибыли только сегодня и ищем комнату в аренду.

– Вот оно что… – задумчиво проговорила. – И как тебя с таким даром отпустили? Сбежала? Искать будут?

– Сбежала, искать будут… возможно, но не ищейки, – невнятно пробормотала, понимая, что сваляла дурака и показала совершенно постороннему человеку свой дар.

– Муж? – спросила старушка, пытливо всматриваясь в моё лицо.

– Нет… я вдова, – холодно ответила я, чуть запнувшись, – несостоявшийся ухажёр. Ладно, свои артефакты я забираю и ещё раз прошу прощения за вторжение. Нам пора.

– И куда пойдёшь, да ещё и с ребёнком? Ночь на дворе, – ехидно проворчала старушка. – Ты же комнату искала, вот и оставайся.

– Спасибо, не хочу вас стеснять, – сердито пробормотала я. – Мы справимся.

Закинув на спину мешок, я взяла сына за руку и поспешила к выходу. Не нравился мне этот пристальный взгляд старухи, и этот дом, и шкатулка с дорогими артефактами. Надо держаться подальше от всего этого.

– Морган Маре меня когда-то звали, сейчас чаще величают старухой Мо, – крикнул вдогонку скрипучий голос. – Я тоже была магом, скрывалась, как и ты… Тебе нечего бояться, в этот дом давно никто не заходит, а я уже более десяти лет не покидаю двора.

– Почему? – спросила я не оборачиваясь.

– Отдала все силы в артефакт, чтобы возвратить любимого, – тихо ответила старушка Мо и, горестно вздохнув, добавила: – Не помогло. Мёртвых вернуть невозможно. И теперь я привязана заклятием к дому.

– Десять лет? Одна? – недоверчиво переспросила я, застыв в нерешительности.

– Одна. Соседи приносили продукты, за домом помогали присматривать, – ответила она и тут же насмешливо добавила: – Пока монеты были.

– Это печально, – пробормотала я, глядя на замершую в дверях старушку. – Я знаю, что такое одиночество, и искренне сочувствую вам.

– Давай по-простому. Зови меня бабушка Мо, – улыбнулась женщина и, переведя взгляд на Джереми, добавила: – Выбирай для себя комнату, малыш.

– Можно, мам? – поднял на меня глаза сынишка. Вцепившийся в мою руку, он обеспокоенно слушал наш разговор и, казалось, был готов в любой момент кинуться на мою защиту.

– Да. Мы остаёмся.

Глава 5

Впервый вечер в новом доме мы успели мало-мальски навести порядок всего в паре комнат, начав с той самой, которая мне приглянулась. Эта небольшая, но очень светлая спаленка, как это ни странно, сыну тоже пришлась по душе.

В четыре руки и в четыре лапы мы быстро вымели песок и залетевшие в комнату листья. Смахнули влажной тряпкой пыль с мебели, сменили постельное бельё, предварительно отлупив перьевую подушку на улице.

Поручив Джереми это важное задание, я очень быстро пожалела – перья летели во все стороны. Но я стоически выдержала испытание и силой заставила себя вернуться в комнату и продолжить уборку. Оставив Абиса присмотреть за ребёнком и бабушкой Мо, которую я вывела на улицу подышать свежим воздухом, я приступила к наведению порядка в её спальне.

Конечно, в обеих комнатах не обойтись поверхностной уборкой, но день был очень длинный и невероятно трудный. Поэтому, наскоро убрав лежащий на виду мусор, протерев пыль и перестелив кровать, я устремилась на кухню. Пора бы приготовить очень поздний ужин, от голода мой желудок издавал ужасные звуки по всему дому: этот громоподобный рык, вырываясь из открытых окон, пугал маленьких пичужек, устроившихся на ночлег среди веток падуба. С трудом разобравшись с плитой, отмыв котелок и чайник, я приступила к готовке. Из скудных запасов вытащила остатки мяса, покромсала на крохотные кусочки и, сварив в воде, бросила туда же горсть крупы. На второй конфорке уже вовсю кипел чайник.

– Мда… грустный ужин у нас получился, сюда бы маслица, лучка и моркови, и было бы гораздо лучше, – задумчиво пробормотала я, отправляясь на улицу, где сын взялся за уборку территории. Вместе с котом они собирали в кучки палую листву… Ну как собирали, Джереми сметал найденной метлой, такой старой, что от неё осталось лишь два прутика, кот разбрасывал хвостом. Бабушка Мо смотрела перед собой невидящим взглядом и время от времени подкашливала.

– Ужин готов. – Я пригласила работников за стол, с горестной улыбкой наблюдая, как сынишка спешно убирает метлу на место. – Давайте я вам помогу.

– Спасибо, – поблагодарила старушка и, вцепившись в мою руку, с трудом поднялась. – Ноги совсем не держат.

До кухни, небольшой и, если её привести в порядок, очень уютной, добрались быстро. Сын, сполоснув руки, уже сидел на стуле в ожидании, я же помогала умыться бабушке Мо. – Приятного аппетита! – воскликнул оголодавший ребёнок и, схватив ложку, принялся быстро есть мясную похлёбку. Небольшой кусочек чёрствой лепёшки, жидкая каша, отвар из собранных на острове растений с капелькой мёда и разрезанное на четыре части яблоко – вот и весь наш скромный ужин.

Про кота не забыла, ему достался небольшой кусок колбасы. Абис всем своим видом дал понять, что я пожадничала, но это всё, что у нас было.

– Темно совсем стало, ты бы достала алый камешек из шкатулки и вставила вон в то отверстие, – произнесла бабушка Мо, указывая рукой на одну из стен в коридоре.

– Сейчас сделаю, – ответила я и устремилась в комнату старушки. Шкатулка лежала там же, где я её оставила. Подхватив её, я вернулась к кухне и в коридоре, в странной на вид панели, разместила алый камень в одной из выемок.

– А голубой – в соседнюю, поди помыться с дороги хотите, а вода будет ледяная из труб бежать, – сказала бабушка Мо.

– Хм… какие замечательные артефакты, – пробормотала я себе под нос, заталкивая голубой артефакт, и спросила: – А эти два для чего?

– Один следит за помещением, где продукты лежат, чтобы не попортились, а второй – защита дома. Правда, не уверена, что после моего вмешательства он будет работать, – ответила старушка, горестно вздохнув. – Спасибо, Кэтрин, вкусно, давненько горячего не хлебала.

– Пожалуйста. – Я улыбнулась уставшей бабушке Мо. – Вам нужно ещё пару раз применить исцеляющие артефакты.

– Завтра, – отмахнулась старушка, с трудом поднимаясь. – Сегодня ты и так слишком много сил потратила.

– Спасибо, мама, очень вкусно, я пойду? – Сын бодро вскочил со стула и, в одно мгновение оказавшись рядом с бабушкой, принялся помогать ей добраться до её комнаты.

– Пожалуйста. – Я одобряюще кивнула Джереми и принялась убирать со стола. Через пару минут, замерев в центре кухни, я осмотрелась и пробормотала: – Что ж, теперь можно и себя привести в порядок.

Ванна… как много в этом слове, когда ты на протяжении нескольких недель довольствовался лишь обтиранием влажной тряпицей. Зайдя в просторную, светлую, но очень запылённую ванную комнату, я, тяжело вздохнув, принялась за уборку.

– Хоть немного, а потом я обязательно всё перемою, – уговаривала я саму себя, чувствуя, что силы меня покидают, ноги трясутся, а спина немилосердно болит.

– Мама, бабушка Мо уснула, Абис лёг рядом с ней, – прошептал сын, забегая в ванную комнату.

– Отлично, ты большой молодец, – похвалила я ребёнка. – И я почти закончила. Принеси, пожалуйста, из комнаты две простыни, будут у нас вместо полотенец.

– Угу, – важно кивнул Джереми, прежде чем исчезнуть.

В первую очередь помыться и привести себя в порядок я отправила сына. Брусок мыла нашли в дальнем углу шкафа, там же обнаружилась коробочка с зубным порошком, только щёток не было. Объяснив сыну, где, что и как включается, и оставив небольшую щель в дверном проёме, я отправилась проверить, заперты ли в доме окна и двери. После проведала бабушку Мо: старушка спала, дыхание у неё было прерывистым, но всё же болезнь отступила. Абис лениво приоткрыл глаза, посмотрел на меня, как всегда, взглядом, полным превосходства, и, смачно зевнув, растянулся в ногах у старушки.

– Наглая морда, – фыркнула я, прежде чем покинуть комнату. Идя по всё ещё пыльному коридору, рассматривая причудливые тени на облезших стенах, отбрасываемые чуть притушенным светом, я понимала, что мне всё больше нравится этот странный дом.

– Мама, я здесь, – окликнул меня сын, когда я проходила мимо выбранной нами комнаты.

– Быстро ты, – улыбнулась я ребёнку, так укутавшемуся с головы до ног простынёю, что выглядывали лишь глазёнки и нос. – Ну-ка, дай проверю, как ты вытер свою шевелюру.

– Хорошо вытер, – рассмеялся сынишка, уворачиваясь от щекотки, и тут же, нахмурив брови, тихонько спросил: – Ты же со мной спать сегодня ляжешь?

– Конечно, одной мне будет страшно, – заверила я ребёнка. – Ты ложись, а я приведу себя в порядок и вернусь.

– Я тебя дождусь, – пообещал Джереми, прячась под стёганое одеяло.

Улыбнувшись сынишке, я, прихватив с собой чистую одежду, устремилась в ванную комнату. Там, наполнив ванну тёплой водой, добавила несколько капель эфирного масла апельсина, найденного всё в том же дальнем углу шкафа, и на несколько минут погрузилась в негу.

Тёплая вода сняла напряжение с усталых мышц, боль в спине притупилась, небольшое помещение наполнилось сладковатым, освежающим, с лёгкой горчинкой ароматом, помогая расслабиться. Откинув голову на скрученную одежду, я с наслаждением вытянула ноги, радуясь, что ванна довольно большая, и прикрыла глаза.

– Мря, – раздался над моим ухом требовательный голос Абиса, а следом в уже довольно прохладную воду что-то упало, обрызгав моё лицо.

– Ох ты! Хм… спасибо, – пробормотала, растирая осоловелые спросонья глаза, – так и утонуть недолго.

– Мря, – отругал меня напоследок кот, прежде чем исчезнуть за дверью.

– И тебе не хворать. – Я усмехнулась, наскоро вытерлась и, обмотавшись простынёй, на цыпочках прошмыгнула в комнату к сыну.

Джереми спал, обняв мою подушку, и, сладко посапывая, что-то бормотал во сне. Нацепив сорочку, видавшую лучшие времена, я забралась в кровать и, обняв ребёнка, мигом уснула, стоило моей голове только коснуться подушки.

– Абис, уйди, – разбудил меня сердитый голос сына, – маме надо поспать.

– Спасибо, родной, но я уже проснулась, – пробормотала я, потягиваясь, чувствуя себя непривычно отдохнувшей. – Иди ко мне, будем обниматься.

– Мама меня позвала, – пробурчал сын, спеша опередить наглого кота.

– Давно проснулся? – прошептала я в макушку Джереми, крепко обнимая его и гладя по спине.

– Да, мы с бабушкой Мо в твоём мешке взяли муки и напекли лепёшек, с мёдом очень вкусные, а ещё кашу сварили.

– О-о-о, вы уже и завтрак приготовили, – делано удивилась я и шутливо добавила: – Поди ночь не спал.

– Нет, но мы мигом справились, вдвоём-то, – важно заявил ребёнок, явно повторяя слова старушки. – Ой, а ещё компот из яблок сварили.

– Ты так вкусно рассказываешь, очень хочется попробовать, – произнесла я и, прищурив глаза, принялась покрывать поцелуями сынишку.

– Ой, мама, – отбивался Джереми, весело смеясь, – Абис, спасай.

– Абис, – вспомнила я про кота, сидевшего в ногах кровати, – иди, я и тебя поцелую.

– Мря, – возмутилась рыжая морда и, махнув хвостом, исчезла в коридоре.

– Идём завтракать? – спросила я спустя минут десять нашего дурачества, ощущая, что на душе стало спокойнее, а тревога и страх на время покинули меня.

Глава 6

– Бабушка Мо, идём, тебе надо подлечиться, – настойчиво произнесла я сразу после завтрака. Старушка почти час находила причины отказаться, хотя было заметно, что болезнь пусть и отступила, но окончательно не прошла.

– Сил хватит? – тихо спросила старушка, с трудом поднимаясь.

– Не знаю. – Я неопределённо пожала плечами. – Ничего не чувствую.

– Хм… интересно, – пробормотала бабушка, пытливо всматриваясь в моё лицо. – Пойдем, покажешь, как заполняешь своей силой артефакт.

В комнате, достав исцеляющие серые камни, я взяла их в руки и замерла. Время шло, артефакты постепенно наполнялись светом. Никаких изменений в себе я не ощутила, лишь лёгкое покалывание в ладони и приятное тепло.

– И как?

– Что как? – недоумённо переспросила я у ошеломлённой старушки.

– Слабость, головокружение, сухость во рту чувствуешь? – сердито пробурчала она, недовольная моей недогадливостью.

– Нет, всё как обычно.

– Занятно, – задумчиво пробормотала она и, взяв в руки пустой артефакт, принялась его рассматривать.

– Откиньтесь на подушку, – распорядилась я, прерывая задумчивое состояние бабушки. – Положу их вам на грудь, по-моему, вам становится хуже.

– «Тебе», Кэтрин, мы же договорились.

– Тебе становится хуже, – улыбнулась я вредной старушке. В комнате мы были вдвоём, Джереми убежал во двор, как он сказал, «наводить порядок», а кот мявкнул, что пойдёт проследит за мальчиком, ну, я так думаю.

– Хватит и одного, – заявила бабулька, бодро вскакивая с кровати, – от старости даже твоя сила не поможет. Ну-ка, дай гляну, что у тебя за потоки.

– Хм… что нужно сделать?

– Просто стой, – скомандовала бабушка и, взяв меня за руку, закрыла глаза. Спустя минуту она пристально взглянула на меня, напугав своим немигающим взором до ужаса.

– Что? – почему-то шёпотом спросила я у замершей бабушки Мо.

– Стихийница, получила свой дар, не родилась с ним, – вполголоса, словно раздумывая, пробормотала она, – каналы большие, как будто лет пятьдесят раскачивала, сильная, и магия смешанная, но способна лишь заполнять.

– Наверное. – Я равнодушно пожала плечами. Магии у меня никогда не было, и я совершенно не понимала, что так расстроило старушку.

– С такой силой горы могла бы свернуть, в пепел обратить.

– Ох… мне это совсем без надобности, я счастлива, что артефакты могу заполнить, – отмахнулась я, вновь наполняя иссушенный исцеляющий камешек.

– Глупая. Имея такую силу, ты стала бы знаменитой и служила бы у самого короля, – рыкнула старуха, грозно сверкая своими глазищами.

– Я так понимаю, ты и служила? – спросила я, холодно глядя на расшумевшуюся старуху. – Много счастья это тебе принесло? То-то, я вижу, совсем одна осталась…

– Ты… – возмутилась женщина, бросив сердитый взгляд на меня, но через мгновение её плечи поникли, а глаза наполнились слезами. – Права ты, жизнь отдала служению, ни детей, ни любимого… погиб на задании, и вернуть его не смогла, выгорела… да и никому не нужна.

– Прости, – покаянно пробормотала я, чувствуя себя виноватой.

– Нет, это ты меня прости, – покачала головой бабушка, – дай руку.

– Зачем? – настороженно спросила я, по-детски спрятав обе руки за спину.

– Дай, клятву принесу, что ни словом, ни взглядом не поведаю никому о твоём даре.

– Хм…

– Нет во мне магии, только твоей могу поклясться, а та в случае нарушения…

– Что? – тут же спросила я, не желая брать на себя такие странные решения, кажется, выжившей из ума старухи.

– Она сама выберет что, – сердито буркнула Морган, хватая меня за руку, и принялась произносить слова клятвы.

– Ну и зачем, мы бы лучше уехали с Джереми в другой город, и всё, – недовольно пробормотала я, чувствуя противное покалывание в ладони.

– И куда? – хмыкнула бабушка. – До первых ищеек? Как ещё продержалась так долго? Или недавно получила дар? Обычно магия не просто даётся… случилось чего?

– Случилось, и говорить об этом я не буду, – отрезала я, поворачиваясь к выходу.

– Твоё право, но знать основы магии ты должна, – устало ответила Морган. – Надеюсь, успею поведать.

– Спасибо… Ты сказала, что скрывалась? Почему? Если не хочешь, можешь не отвечать.

– Когда Роджер погиб, я сбежала, скрылась, как и ты, в Асмее. В этой стране нет такой строгости, и всё же ты должен отслужить десять лет, в том случае, если ты слабосилок. – Зло хмыкнув, старушка продолжила: – Если же тебе повезло родиться огненным или водным, чувствовать камни и создавать артефакты или иметь силу дара, как у тебя, то со службы не уходят живыми.

– И что делать? – растерянно пробормотала я. Я знала, что с даром появится много проблем, но чтобы настолько…

– Молчать, научиться закрываться и не показывать свой дар, – ответила бабушка Мо, тяжело опускаясь на кровать, и мрачно добавила: – Или выгореть.

– Это возможно?

– Да, но это опасно, мне не повезло остаться после этого живой, – с усмешкой бросила старушка.

– Нет, у меня сын…

– Тогда учимся закрываться и сделаем это прямо сейчас.

– А-а-а… хорошо, – быстро сдалась я. В голове появилась ужасная картинка, как меня с заломленными за спину руками ведут под конвоем, словно преступницу, и выдворяют из Асмеи.

Целый час я училась, представляя перед собой стену, сначала кирпичную, потом каменную, железобетонную, в итоге только после всех трёх Моргана перестала видеть мой дар.

– Ты же выгорела? – с недоумением уточнила я, подозрительно взглянув на старушку.

– Всегда остаётся капля, – сухо ответила Моргана, – чтобы помнили до самой смерти, что потеряли. Теперь отрабатывай эти стены, чтобы они, даже когда ты спишь, укрывали тебя.

– Спасибо, – поблагодарила я бабушку, забирая шкатулку. – Я эти позже заполню, а ты расскажешь, какие для чего, ладно?

– Конечно, – устало пробормотала она, укладываясь на кровать.

– А мне пора подумать, на что нам жить.

– Можно было бы хорошо заработать на заполнении артефактов силой, но ты выбрала иной путь, что ж, твоё право.

– Да, я найду другой способ, – подтвердила я своё решение и, на мгновение задумавшись, добавила: – В чемодане есть вышитые салфетки.

– Отнеси их Тибо, ты сразу найдёшь его лавку, она единственная на нашей улице с террасой. Да меньше чем за три монеты не отдавай, – сквозь сон проговорила Моргана.

– Хм… спасибо, – пробормотала я, прежде чем покинуть комнату.

– И стены не забудь.

– Ага… стены.

Первым делом, прежде чем отправиться в город, нужно было привести себя в порядок. Если я приду в лавку к торговцу в том, во что одета сейчас, то меня постараются надуть. А значит, достаём единственное приличное платье. Но сначала проверим, как справляется сын.

– Мама, смотри, как я умею! – воскликнул ребёнок, зарываясь с головой в кучу листьев. – Абис научил.

– И почему я не удивлена? – Хмуро взглянув на кота, я ехидно проговорила: – Вечером будете принимать ванну по очереди.

– Мря? – удивлённо разинула рот рыжая морда, пятясь от меня подальше, всё же вид у меня был грозный.

– Вот тебе и мря, – многообещающе оскалилась я, отряхивая с макушки сына прилипший мусор и листочки. Высвободив один из них, я восхищённо пробормотала: – Смотри, какой красивый скелет листочка!

– Ага, как паутина в коридоре, – согласился ребёнок, – вот ещё один.

– Давай сюда, – вполголоса проговорила я, пытаясь уловить ускользающую мысль. – Ладно, позже… Джереми, мне надо в лавку сходить, попробую продать салфетки, ты со мной пойдёшь?

– А здесь можно остаться?

– Ну… можно, наверное, – с трудом согласилась я, всё ещё опасаясь оставлять ребёнка в этом доме. Но и причин отказать я не нашла. – Только будь осторожен.

– Хорошо, – пообещал сын, собирая в кучу разбросанные по всему двору листья.

– Я постараюсь мигом управиться, – заверила я саму себя и вернулась в дом, приводить в порядок себя и свой единственный приличный наряд.

Платье в чемодане ужасно помялось, и пришлось немало потрудиться, чтобы привести его хоть немного в опрятный вид. Обрызгав его водой, я расправила оборки и кружева, вытянула складку на подоле, но вид всё равно был печальный.

Тяжело вздохнув, глядя на мрачное отражение в зеркале, я наскоро собрала волосы в пучок, выпустила несколько прядок у лица, пощипала щёки для румянца и, подхватив чемоданчик, в котором вольготно лежали салфетки, отправилась в город.

– Мам! – окликнул меня сын, выглянув за забор, для этого ему пришлось забраться на старый пень.

– Что? – Я вопросительно склонила голову, покосившись на парочку замерших на улице любопытных соседей.

– Будь осторожна, – беззвучно прошептал сын, снова став не по-детски серьёзным.

– Буду, – тихо ответила я, наблюдая, как вихрастая макушка скрывается за дырявым забором, – и ты будь…

Глава 7

Лавку Тибо я нашла действительно быстро. Двухэтажный домик с крохотным балкончиком на втором этаже и террасой у парадного входа было сложно не заметить. На небольшой террасе стояло три маленьких столика и такие же маленькие стульчики. За одним из них сидели, с трудом помещаясь, две дородные дамы и неспешно потягивали, судя по идущему из чашек пару, горячие напитки. Моё появление прервало их увлекательную беседу, они мгновенно застыли с чашками у рта и не отрывали взгляды от меня, пока я не скрылась за дверью.

Громко хлопнувшая дверь и переливчатый звон колокольчиков оповестил хозяина лавки о новом клиенте, и он, словно джинн из бутылки, выскочил из-за прилавка и со счастливым лицом и распростёртыми руками рванул ко мне навстречу.

– Добрый день, чего желаете? Я Тибо, хозяин этого волшебного места, где вы можете приобрести всё, что вашей душе угодно, – протараторил живенький старичок, услужливо подхватывая мой чемодан и поставив его на диванчик. – Прошу вас, присаживайтесь. Если хотите, я подам вам чай, кофе.

– Нет, благодарю, – с вежливой улыбкой отказавшись, я рассеянно рассматривала небольшое помещение, которое начиная с потолка до пола было завалено всем подряд.

Ткани разного цвета и фактуры были уложены на открытых полочках, чтобы сразу, как говорится, показать себя с лучшей стороны. Шляпки, кружевные воротнички и манжеты висели гроздьями на крючках вдоль правой стены. Там же, сверкая бляшками, на гвоздики были подвешены ремешки. Платья, казалось, с силой утрамбованы в распахнутый настежь шкаф, туфли новые и поношенные, но вполне приличные на вид, выстроены шеренгой вдоль окна.

Несколько маленьких подушек лежало на невысоком столике сложенными друг на друга, а за плед, небрежно наброшенный на спинку кресла, зацепился железный подсвечник, и теперь при каждом движении Тибо половица, поскрипывая, раскачивала кресло, а следом и подсвечник. Тот, словно обезьянка на ветке, качался, удивительным образом уворачиваясь от удара о ножку.

Потрясённо рассматривая эту диковинную комнату, я на миг растерялась. Общий вид помещения подавлял, казалось, что если задержаться в этом месте дольше, чем положено, то ты будешь погребён среди этого многообразия навечно. Эта лавка, она… выглядела захламлённой.

– Тогда я могу вам предложить компот? Сегодня Пат приготовила его из кислых ягод, и он невероятно освежает в эту немилосердную жару, – прервал мои мысли Тибо.

– Хм… да? – Нерешительно взглянув в окно, я убедилась, что нет, там всё так же дует прохладный осенний ветер, а прохожие, одетые не по погоде, зябко кутаются в накидки или шали. – Нет, спасибо, сэр Тибо…

– Ох нет! – воскликнул старичок, прерывая меня. – Какой я вам сэр, просто Тибо.

– Ладно, Тибо, – повторила я, вежливо улыбнувшись, чувствуя нарастающее раздражение. Все эти расшаркивания нервировали, времени совсем нет, я оставила сына непонятно с кем, нужно быстрее решить вопрос с финансами, а он болтает. Но, сделав глубокий вдох и натянув любезную улыбку, продолжила: – Я хотела предложить вам свои изделия, это салфетки, вышитые золотым шёлком, вот, посмотрите.

Подтянув чемодан ближе, я быстро отщёлкнула замочки, вытащив на свет несколько работ. Делала я это так спешно, чтобы не услышать возражение или не узнать ещё об одном угощении от Пат, что опрокинула локтем маленькую вазочку, которая притаилась за горой подушек на столе.

– Ой! Простите, – смущённо пробормотала я, быстро поднимая вазу и радуясь, что та осталась цела. Поставив её на место, я взглянула на Тибо и радостно улыбнулась. Старичок с восхищённым видом держал в руках одну из салфеток, вышитую по краю золотым тиснением, и довольно цокал, но, ощутив мой взгляд, тут же сделал безразличное выражение лица.

– Так себе, конечно, работа, – невнятно пробормотал он, наморщив нос, отчего его лицо стало ещё морщинистее, – узоров мало, да и нить слишком тонка, но, я вижу, вы вдова и, верно, муж оставил вас ни с чем, поэтому полмонеты за каждую.

– Десять за вот эту и эту, остальные по пятнадцать, – уверенно произнесла я, сурово взглянув на хитрого старичка. – Здесь только нитей на три монеты, а работа, а ткань?

– Нет, по монете за каждую. – Сощурив глаза, Тибо сложил руки на груди и задрал подбородок к потолку, будто хотел его проткнуть.

– Пятнадцать за эти две, остальные по двадцать, – сказала я, заметив алчный блеск в глазах Тибо и быстро сообразив, что перепродаст он салфетки куда дороже.

– Что? – потрясённо воскликнул старичок, в недоумении уставившись на меня. – Кто так торгуется?

– Я… так что, по рукам? – ухмыльнулась я, пристально взглянув на Тибо.

– По пять за каждую, и это моё последнее слово.

– Если не возьмёшь по двадцать эти две, остальные по двадцать пять, я продам их в другой лавке, – заявила я, забирая салфетку из дрожащих ручонок наглого торговца, – и это моё последнее предложение.

– Кхм… – сердито выдохнул он, бросив недовольный взгляд из-под насупленных бровей, и процедил сквозь зубы: – Какие жадные люди нынче пошли… Жди здесь.

Резво развернувшись, он мгновенно исчез за прилавком, оставив меня в смятении и страхе. Ужасно хотелось сбежать, я была уверена, что он сейчас заявится с огромным амбалом, меня поколотят, отберут салфетки и выкинут из лавки. Но идти в другой магазин? Во-первых, я не знала куда, во‐вторых, не факт, что и там меня не попытаются обмануть, поэтому, стиснув зубы, я решила подождать несколько минут.

Время шло, а старичка всё не было, руки стали дрожать ещё сильнее, ноги отбивали чечётку, а по спине пробежал холодок ужаса. Спустя ещё одну минуту ожидания я решительно поднялась и тут же вздрогнула от внезапно громкого звука.

– С трудом собрал, – недовольно пробурчал Тибо, вручая мне мешочек с чем-то тяжёлым, – держи, здесь всё, изготовишь ещё такие – приноси.

– Хорошо, – неуверенно улыбнулась я, убирая мешок в чемодан и от испуга даже не проверив, действительно там монеты и верно ли их количество. Спешно защёлкнув замочки, я направилась к двери и только там, обернувшись, пробормотала: – Спасибо.

– Кхм… заходи, приятно иметь дело с умными людьми, – хмыкнул он, закрывая за мной дверь.

Домой я почти бежала, будто за мной гнались разбойники. Люди, что попадались мне навстречу, провожали меня удивлёнными взглядами. Я же спешила скорее оказаться в спасительном месте, за высоким забором, и быстрее увидеть сына. От волнения и беспокойства моё сердце заходилось в бешеном ритме, а от переполняющих меня эмоций на глаза набежали слёзы.

– Кажется, вот за этим домом, – прошептала я, ускоряя шаг, и со всей силы врезалась во что-то или кого-то. Меня отбросило назад так, что от прострелившей пятую точку боли я застонала.

– Мадам, вы в порядке? Позвольте, я помогу, – воскликнул обеспокоенный мужской голос с лёгкой хрипотцой, будто простуженный.

– Спасибо, – пробормотала я, чувствуя, как по щекам всё же побежали слёзы. – Помогите подняться.

– Да, конечно, – пробормотал всё тот же голос. Из-за пелены слёз лицо казалось расплывчатым.

– Благодарю, – всхлипнула я и, склонив голову, украдкой вытерла слёзы, чтобы взглянуть на мужчину, но слёзы не хотели останавливаться. – Простите, я вас сбила.

– Нет, что вы, это я не смотрел, куда иду, – тут же возразил мужчина.

– Юдо! Что происходит? – раздался за спиной приятный бархатный голос, странным образом меня взволновав.

– Мсье Этьен, девушка, она… упала и вот, плачет.

– Мадам…

– Кэтрин, – снова всхлипнула я, ощущая себя глупо, и, смущённо отвернувшись, пробормотала: – Всё хорошо, мне уже лучше. И, Юдо… спасибо.

– С вами точно всё в порядке? Может, вас проводить? – спросил всё тот же притягательный голос.

– Нет, мне совсем недалеко, спасибо. – Подхватив чемодан, продолжавший стоять на земле, я рванула мимо дома Морганы. Не знаю почему, но я не хотела, чтобы они видели, где я живу. И только в конце улицы, завернув за угол какого-то здания, я остановилась, чтобы перевести дыхание.

Глава 8

Кдому бабушки Мо я кралась, как воришка. Выждав минут десять, на большее меня не хватило, мелкими перебежками, стараясь держаться в тени домов и не прекращая осматриваться, я через тридцать минут влетела во двор.

– Мама, ты плакала? – воскликнул сын, подбегая ко мне. Он крепко обнял меня, пристально вглядываясь в лицо.

– Немного… упала, – повинилась я, погладив сына. Тут же я заметила, что мои ладони в серых разводах от пыли и слёз, и, мысленно застонав, спросила: – Джереми, посмотри, моё лицо грязное?

– Да, ты в чёрную полоску, – улыбнулся сын, потянув меня за руку в дом, и нравоучительно добавил: – Тебе надо умыться и платье снять, оно тоже грязное.

– Пожалуй, – хихикнула я, представив, как выгляжу со стороны, теперь понимая, почему от меня шарахались люди. – Как бабушка Мо?

– Хорошо, мы кашу приготовили, правда, без мяса, – отчитался сынишка.

– Молодцы, сейчас приведу себя в порядок, и расспросим Морган про недорогую лавку, где можно приобрести еду и одежду одному маленькому, но быстро растущему мальчику.

– Мы с Абисом насобирали листики-паутинки, – поделился сын, – я убрал их на полочку шкафа в нашей комнате.

– Замечательно, – кивнула я, зайдя в комнату, положила чемодан на столик и замерла в нерешительности.

– Мам?

– Сейчас. – Дрожащими руками я открыла чемодан и, осторожно взяв мешочек, словно там было что-то опасное, развязала тугую тесьму, зажмурилась и высыпала всё содержимое на дно чемодана.

– Мама, – потрясённо прошептал сын, я же, чуть приоткрыв глаза, ошеломлённо уставилась на кучку золотых монет, а потом громко и счастливо рассмеялась.

– Невероятно! – сквозь смех воскликнула я и, подхватив сына на руки, закружила его по комнате. – Ты представляешь, я думала, торгуюсь за серебрушки, а оказалось, за золото. В нашей деревне мне больше монеты не давали, а здесь золотом.

– Это ты салфетки продала? – поражённо переспросил сын, обнимая меня за шею.

– Да!

– Теперь ты можешь купить ещё нити и столько навышивать! – радостно прокричал ребёнок, распахивая руки.

– Да! – поддержала я его, воодушевлённая перспективами, но через миг застыла, тихо пробормотав: – Конечно… Ну ладно, подурачились, пора переодеться и идти в лавку. Ты со мной?

– Тебе же потребуется помощь, – важно проговорил сын, – я пойду узнаю у бабушки Мо про недорогую лавку.

– Хорошо, сынок, – кивнула я, за улыбкой скрывая грусть и мысленно сокрушаясь.

Я не Кэтрин и вышивать не умею. Да, мне сохранили её память, я люблю её сына как родного. Чувства к этому маленькому мужчине с каждым прожитым днём в этом мире становятся лишь крепче. Я знаю всю её жизнь, знаю, чем она пожертвовала ради сына. Воспитанная в строгости и послушании, забитая и тихая, она всё же нашла в себе силы и ради ребёнка смогла многое выдержать. Наверное, став матерью, каждая женщина добровольно лишает себя права быть слабой…

И теперь это моё наследие и мой долг. Вырастить нашего сына достойным и счастливым человеком. Но как это сделать, на что? Вышивать? Я попробую, буду очень стараться, но ощущаю в себе изменения, моя душа меняет тело, я всё чаще замечаю за собой привычные жесты. Сын ещё за завтраком удивился, почему я держу ложку не в той руке. А написанные строчки в блокноте о необходимых на первое время продуктах отличаются от записей моей предшественницы. Смогу ли я вышивать так же, как она? Справлюсь?

– Мам! Бабушка рассказала, в какую лавку лучше зайти, – сообщил Джереми, вбегая в комнату, но, резко остановившись, в недоумении спросил: – Мама? Ты ещё не ходила умываться?

– Нет. Задумалась, – ответила я, собирая в мешочек монетки. – Сейчас уберу это куда-нибудь подальше и пойду.

– Хорошо, я на улице подожду.

– Нет, беги умой руки и лицо и переодень рубаху, а штаны отряхни, на них налипли травинки, да и на коленке остался отпечаток пыли.

– Я мигом.

Лучшего тайника, кроме как под половицей в углу комнаты, я не нашла. Эту доску я заприметила, ещё когда подметала: один из её краёв провалился. Приложив немного сил, я выдернула вместе с доской проржавевший гвоздь, обернулась проверить, не следит ли кто за мной, и, спрятав мешок, снова прикрыла его доской. Для надёжности подтянула в угол пыльное кресло.

– Всё, готов, – ворвался в комнату ребёнок, стоило мне только закончить. – Эту надеть?

– Да. Я тоже пойду умоюсь.

Перед выходом я проведала Морган. Старушка, сидя в кресле, перебирала бумаги, от помощи отказалась и повторила для меня, в какую лавку следует сходить за молочкой, а в какой лучше купить мясо.

– Если ты им накинешь пару медных монеток, то будут приносить заказ домой и больше не потребуется ходить самой, – добавила бабушка Мо, не отвлекаясь от своего занятия.

– Хм… спасибо.

На улицу выходить было и боязно, и ужасно интересно. Отправляясь к Тибо, я ни на что не обращала внимания, моей целью было скорее добраться до места, удачно продать и вернуться к сыну. Теперь же, держа за руку Джереми, я могла себе позволить немного прогуляться.

Замерев на минутку у калитки, мы осмотрелись. Можно было идти через небольшую площадь, мимо маленьких лавочек с готовой выпечкой и уютных кофеен, или повернуть в узкий переулок и сразу оказаться у Флорет – молочницы. Украдкой взглянув на сына, я всё же повернула к неработающему фонтанчику на площади, решив, что мы с сыном заслужили небольшой праздник.

– Как насчёт пирожного и вкусного какао?

– А можно? Да? – переспросил сынишка, распахнув глаза в предвкушении.

– Сегодня можно, – нежно улыбнулась я ребёнку, мысленно обещая себе, что сделаю всё, чтобы можно было всегда.

Неспешно прогуляться не удалось, Джереми торопился скорее угоститься любимым лакомством. Поддавшись настроению ребёнка, я тоже чуть ли не вприпрыжку следовала за ним.

– Сюда зайдём?

– Давай, – согласно кивнула я. Маленькое кафе, у входа вазоны с махровыми яркими цветами, за большим окошком на прилавке, призывно блестя маслеными боками, приглашали насладиться нежным кремом и воздушным бисквитом крохотные пирожные.

– Мадам, мсье, – поприветствовала девушка, вежливо улыбаясь, стоило нам появиться в дверях, – чего желаете?

– Тебе какое?

– Шоколадное с вишенкой, – восторженно пробормотал сын, указав пальчиком на самый большой кусочек.

– Его и какао, а мне вот эту корзиночку с безе и чай.

– С вас тридцать семь серебряных, – ответила девушка, подавая нам наш заказ.

– Спасибо, – восторженно прошептал сын, унося поднос к свободному столику.

– Держите. – Я вручила девушке золотой, подсчитывая в уме, сколько дней можно сытно прожить на эти деньги, но, тряхнув головой, выбросила грустные мысли и, улыбнувшись, добавила: – Эту с кремом и малиной с собой заверните, пожалуйста.

– Конечно, мадам.

Наблюдать за Джереми было радостно и печально одновременно. Он с таким наслаждением, медленно смаковал каждый кусочек, что сердце щемило от бесконечной нежности и переживаний.

– Очень вкусно, – произнёс сын, делая глоток какао, – хочешь попробовать?

– Нет, я что-то не голодна, – отказалась я, отодвигая от себя корзинку с безе, к которой я так и не притронулась, и предложила: – Без тебя не справлюсь, а до дома не донесём, раскрошится.

– Ладно, – нехотя согласился сын, – жаль будет оставлять такую вкуснятину.

Покидали мы уютную кофейню с подарком: хозяйка расчувствовалась и вручила Джереми небольшую коробочку с шоколадными шариками. Маленький мужчина вежливо поблагодарил и наговорил кучу приятностей женщине. Кажется, у меня растёт дамский угодник.

– Ну что, теперь за продуктами, а то нас ждёт Морган, да и Абис скучает.

Идя вдоль магазинчиков, мы с любопытством заглядывались в открытые витрины. Я больше засматривалась на красивые яркие платья, шляпки разных форм, некоторые из них выглядели довольно забавно. Удивительно, что мода с того времени, как Кэтрин покинула большой город и укрылась в далёкой деревне, совершенно не изменилась.

Проходя мимо лавки часовщика, мы немного задержались: Джереми уж больно интересно было взглянуть, как работают большие часы с домиком. Оставив его у прилавка, я отошла к столику, на котором были выложены украшения. Довольно несуразные, массивные, наденешь такое кольцо на палец – полруки скроет. А серьги? Они же мочки ушей до самых плеч оттянут.

– Мадам, что-то заинтересовало? Могу предложить вот эти, они прекрасно подойдут к вашим глазам.

– Нет, спасибо. – Я отшатнулась от столика, боясь даже представить себе, сколько это стоит. – Джереми, идём?

– Да, мама.

Глава 9

– Кажется, всё, что нужно было, купили. – Я обвела довольным взглядом выложенные на кухне продукты. На удивление, всего на пятьдесят серебрушек удалось приобрести запасы продуктов примерно на пару недель, причём экономить даже не требуется. Эту гору мешков, коробок, пакетов и корзин принесли доставщики местных магазинчиков, так что нам с Джереми даже удалось вернуться налегке.

– Мам, смотри! – На кухню вбежал сынишка в новой тёплой курточке, натягивая на голову тёплую шапку, и довольно произнёс: – Новые.

– Красавчик! – улыбнулась я, застегнув верхнюю пуговицу. – Мне нравится.

– А ты примерила пальто?

– Нет ещё, позже. Пора готовить обед, хм… или ужин.

– Я бабушке Мо покажу?

– Как хочешь, только не шуми, вдруг она ещё спит, – сказала я, беря в руки фарш, который мне накрутили прямо в магазине из выбранных мной кусков мяса.

– Нет, я не сплю, – промолвила старушка, входя на кухню и одобряюще глядя на Джереми. – Отличные куртка и шапка.

– Сам выбрал, – важно ответил ребёнок, – а маме пальто и шляпку взяли.

– Все вырученные монеты на одежду истратили? – недовольно буркнула женщина, косо взглянув на меня.

– Мам…

– Нет, удачно сторговались, – прервала я сына, чтобы не наболтал лишнего – реакция старушки мне не понравилась.

– Хм… хорошо, – не поверила Морган, вытягивая шею, чтобы рассмотреть выложенные на столе продукты. – И сахар купила, и шоколад, зачем?

– Есть. – Я недоумённо пожала плечами. – И торт сделаю.

– И котлеты, – добавил сын, – я буду помогать.

– Каши хватило бы, – снова буркнула бабушка Мо. – Расточительство всё это, а закончатся монеты? Что тогда? Вышивка твоя не всегда будет нужна, тебе замуж надо…

– Джереми, иди, переоденься в домашнее и посмотри, куда Абис запропастился.

– Хорошо, мам! – воскликнул сын, убегая в комнату. Убедившись, что ребёнок уже нас не услышит, я проговорила, холодно взглянув на Морган:

– Я сама знаю, когда мне выходить замуж и на что растить сына. Впредь советую не заводить больше такие разговоры, тем более при Джереми.

– Ты молода и не ведаешь, что творишь, – сердито заворчала старуха, недовольная моим возражением. – Силой пользоваться не желаешь, замуж не хочешь, помрёте от голода и ты, и сын твой.

– Всё?

– Пошла бы на службу, и ты при почёте, и сын будет у добрых людей, – продолжала ворчать Морган.

– Остаться одной, как вы? – ехидно бросила я, разбирая продукты и искоса поглядывая на старуху.

– Власть, почёт, деньги, – бормотала та себе под нос. Казалось, она была не в себе, и это пугало.

– Угу.

– Я вызвала поверенного, перепишу на тебя дом, а то так и будешь с сыном по свету, как неприкаянная, шастать.

– Не стоит, – резко возразила я, замерев от неожиданности.

– А на кой мне этот дом, раз осталось совсем недолго, – снова заворчала старуха. – И ты знающего человека не слушаешь… Вот и поверенный скоро придёт, сготовь повкуснее, вдруг глянешься ему, даром что вдовая да с дитём, может, и примет.

– Постараюсь, – натянуто улыбнулась я, с размаху шлёпнув на стол кусок фарша: настроение для приготовления пышных котлет было самое оно.

– Вот и славно, – удовлетворённая таким ответом, бабушка Мо пошаркала по коридору.

Я же осталась на кухне в полном смятении. Проблески адекватности у старушки становились всё реже, разговоры о скорой кончине и поверенном меня пугали. Как быть дальше, я пока не знала.

– Может, ещё один камень исцеляющий для Морган нужен, – задумчиво пробормотала я, продолжив приготовление сытного и, главное, вкусного ужина.

– Мама, Абиса нигде нет, – сообщил сын, заходя на кухню. – Может, он заблудился?

– Не думаю. Сынок, ты помнишь, где кот нам встретился?

– В лесу, – тихо ответил ребёнок, забираясь на стул.

– Ну вот, Абис храбрый, умный и сильный, – улыбнулась я, подавая сыну тарелку и овощи. – Кроши сюда… ага, всё верно. Так вот, скорее всего, кот пошёл по своим делам и скоро вернётся.

– Наверное, – немного печально ответил Джереми. – Этот огурец тоже кубиками?

– Да, у тебя отлично получается.

Около часа мы провозились на кухне. Джереми увлечённо помогал мне с готовкой, крошил овощи, замешивал тесто для сладкого пирога, разрезал на половинки сливу.

К раннему ужину у нас были готовы котлеты, картофельное пюре, салат из свежих овощей, нарезаны ноздреватый сыр и чесночная колбаса. А к чаю мы испекли сливовый пирог, который, источая дивные ароматы, остывал на подоконнике.

– Мы молодцы, – довольно проговорила я, стряхивая со стола крошки. – Зови бабушку Мо.

– Там стучит кто-то, – недоумённо пробормотал сын, выглянув в окно кухни. Я присоединилась к нему, но никого не увидела.

– Пойду посмотрю, а ты иди к бабушке.

В коридоре мы разошлись в разные стороны. Я была уверена, что припёрся тот самый поверенный, и мысленно ругалась на старуху. Удивительно, как он умудрился появиться так вовремя, как раз к ужину, и как старухе удалось с ним связаться, ведь она же, с её слов, не может покинуть двор своего жилища.

– Кто там? – прокричала я из-за калитки, опасаясь открыть её.

– Поверенный Рауль Пессон, – отозвался мужской голос, – меня пригласила Морган Марен.

– Да, входите! – Я распахнула калитку, бегло оглядев невысокого полноватого мужчину. – Она вас ждёт.

– Мне пришло письмо по почтовой шкатулке от Морган, – продолжил мужчина, следуя за мной по пятам. – Я не знал, что у неё есть племянница. Вы, видно, жили далеко?

– Прошу, – воскликнула я, натянув вежливую улыбку, – сейчас я сообщу Морган, что вы пришли.

– Не нужно, – раздался из темноты скрипучий старческий голос. – Рауль, рада, что ты нашёл время для меня. Кэтрин, не стой, пригласи гостя к столу. Рауль, ты же не откажешься?

– Нет, с большим удовольствием отужинаю, – ответил поверенный, не услышав мои мысленные посылы, – тем более ароматы, витающие у вас в доме, просто потрясающе аппетитные, а мне сегодня не удалось пообедать.

– Прошу вас, – процедила я сквозь зубы, сделав приглашающий жест. – Джереми, приготовь, пожалуйста, ещё один прибор.

– Хорошо, мама, – ответил сынишка, с недоумением взирая на Рауля и Морган.

Ужин, который должен был стать самым лучшим для меня и сына, получился отвратительным. Меня продавали: умело, как будто невзначай Морган расхваливала меня, указывая на мои достоинства, и перечисляла все плюсы женатой жизни для Рауля. С её слов, мои любимые занятия: готовить, обстирывать, обихаживать этого немолодого мужчину, в общем, жить только им и его интересами, а о моём сыне и слова не прозвучало, как будто его нет.

Конечно же, после такой презентации заинтересованный взгляд Рауля всё чаще стал задерживаться на мне, а после переходил на Джереми, но на моего сына он смотрел с капелькой досады, словно тот был мелкой мушкой, которая не стоила внимания.

– Кэтрин, всё было очень вкусно, давно я так плотно не ужинал, – пробормотал Рауль с благодушной улыбкой на лице, едва заметно наглаживая своё пузико.

– Очень рада, – невнятно произнесла я, поднимаясь из-за стола. – Ещё чаю?

– Нет, благодарю, – отказался поверенный, вытирая со лба капельки пота. – Морган, пройдёмте в кабинет и обсудим ваш вопрос?

– Идёмте, – благосклонно кивнула старая женщина, словно совсем недавно не умирала от болезни и не жила в нищете. – Кэтрин, будь так любезна, принеси нам по чашке чая в кабинет минут через тридцать. Уверена, к этому времени нам потребуется смочить горло.

– Хорошо, – сухо ответила я и устало упала на стул, как только Морган и Рауль исчезли в коридоре.

– Странный дядька, – тихонько заявил сын, задумчиво всматриваясь в коридор. – И Абис ещё не вернулся.

Глава 10

– Кэтрин, спасибо, аромат чая потрясающий, – поблагодарил меня Рауль, принимая чашку и медленно проводя пальцем по моей руке. – А ваш сливовый пирог – это бесподобное лакомство, надеюсь, мне удастся ещё раз отведать его.

– Конечно, Рауль, заходите в гости почаще, – ответила за меня Морган, довольно улыбаясь, – Кэтрин славная девушка, жаль, что моя сестра такая недальновидная и оставила бедняжку совершенно ни с чем.

– Но у неё есть вы, и уже позаботились о своей племяннице. – Едва взглянув на старуху, поверенный пристально посмотрел на меня, слащаво улыбаясь.

– Так и есть, Рауль, а что ещё мне остаётся, – тяжело вздохнула Морган и, с кривой ухмылкой посмотрев на меня, добавила: – Девочка моя, убери документы. Теперь после моей смерти этот дом будет принадлежать тебе, но только при условии, что ты снова выйдешь замуж.

– Год траура ещё не прошёл, – холодно ответила я, забирая бумаги и с трудом сдерживаясь: очень хотелось настучать ими по лицу этой наглой особе. Теперь я не удивлялась, почему старушка Мо осталась в одиночестве. Самовлюблённая, привыкшая распоряжаться, считающая, что её мнение и слова всегда верны.

– О-о-о, полгода пролетят совершенно незаметно, – отмахнулась Морган и, кивнув на Рауля, продолжила: – К этому времени можно присмотреться к новой партии.

– Конечно, – пробормотала я сквозь зубы и, покидая кабинет, шёпотом добавила: – Жить рядом с сумасшедшей и беспардонной бабкой? Ну уж нет.

– Мам? – обеспокоенно позвал сын, встретив меня в коридоре. Он настороженно поглядывал в сторону кабинета, откуда слышался скрипучий смех старухи и хриплый – поверенного.

– Всё в порядке, сынок, кажется, нам пора снова отправляться в путешествие, – задумчиво пробормотала я, прикидывая, как это лучше сделать.

– Бабушке Мо не говорить? – заметил Джереми, заговорщицки мне улыбнувшись.

– Да, лучше её не беспокоить, – хмыкнула я, – идём собирать вещи.

Не знаю почему, наверное это было предчувствие, но я решила не откладывать наш отъезд и была убеждена, что Морган знать об этом не следует. Аккуратно, чтобы не привлекать внимания, я и сын укладывали вещи в мешки, пряча их за кроватью, на случай неожиданного появления старушки в нашей комнате.

В чемодан я уложила документы и часть монет. Пока сын стоял на карауле, я быстро вытащила их из-под половицы, поделила и спрятала в разных местах, укутав так, чтобы не звенели.

После, оставив ребёнка в спальне следить за нашим скарбом, я ушла на кухню. Там, разделив продукты на три части, бо́льшую из них я втиснула в корзинку, часть оставила старухе, а из третьей принялась готовить ужин и перекус в дорогу.

– Рауль, рада была тебя видеть, – проскрипела Морган, провожая поверенного к выходу. – Завтра к обеду ждём, негоже мужчине есть в одиночестве.

– Угу, а кормить ты его собралась на мои деньги, – пробубнила я себе под нос, украдкой поглядывая на парочку. Заметив, что они остановились напротив открытой двери на кухню, я тут же оскалилась, надеюсь, в любезной ухмылке и радостно воскликнула: – До свидания!

– И вам, Кэтрин, – ответил Рауль и, счастливо улыбаясь, едва заметно переглянулся со старухой, – до скорой встречи.

– Ага, – шепнула я, когда бабушка Мо и поверенный вышли из дома, – сейчас же, жду с нетерпением.

Ужин прошёл под непрекращающийся нравоучительный бубнёж Морган. За это время я узнала, как хорошо жить с таким замечательным хозяином, как Рауль. Какой он отличный человек и состоятельный мужчина. И раз у меня нет своего ума (это так завуалированно мне донесли) и я отказываюсь от службы, то лучше уж выйти замуж. Из потока слов старухи я поняла, что здесь кроется страх снова остаться одной. И Морган таким диким способом пытается привязать меня к дому. Что ж, понимаю, но не принимаю, мысленно усмехнулась я, наблюдая за старой женщиной, за тем, как она старательно расхваливает Рауля и все прелести жизни с ним.

Джереми, сердито насупившись, слушал старушку и с каждой минутой с трудом сдерживал свои эмоции. В тот момент я искренне восхищалась Кэтрин, которая смогла в таких тяжёлых для неё условиях вырастить сильного, умного и проницательного маленького мужчину.

Повинуясь моей беззвучной просьбе, сынишка спустя двадцать минут покинул кухню, напоследок искоса взглянув на Морган. Я же ещё около часа слушала старушку, боясь выдать своё нетерпение, мысленно её подгоняя, чтобы она уже наконец замолчала и ушла спать.

– Держи этот мешок и неси корзинку, я возьму второй мешок, чемодан и… – Я осмотрела комнату. – …и вторую корзинку. И, кажется, всё, вроде бы ничего не забыли.

– Абиса, – прошептал сын, горестно вздохнув.

– Джереми, нам нельзя здесь оставаться и совсем нет времени искать кота. – Сказав это, я обняла сынишку и добавила: – Надеюсь, он нас найдёт.

– А если нет?

– Абис лесной кот, и, возможно, ему не по душе жить в доме.

– Наверное, он же охотник.

– Да, охотник, – ответила я и, взяв сына за руку, тихонько проговорила: – Ну что, вперёд за приключениями.

Покидали мы дом старушки, словно воришки, медленно ступая по скрипучим половицам, боясь её разбудить. Выглядело это очень странно и неприятно, но я была убеждена, что так для нас будет безопаснее. Выбравшись из дома, я на мгновение замерла, прислушиваясь, но, кроме тихого шелеста палой листвы и крика ночной птицы, ничего не услышала.

– Идём, – прошептала я, с трудом переставляя ноги: мешок существенно прибавил в весе, как, впрочем, и чемодан, а ещё к ним присоединилась корзинка, полная снеди, но бросать нажитое я не хотела.

– Слышишь? – вдруг застыл сын, прижимая палец ко рту.

– Нет.

– Там кто-то шуршит, – тихонько проговорил он, махнув рукой в сторону падуба.

– Уходим, – скомандовала я, ускоряя шаг.

Вывалившись на улицу, я подпёрла калитку веткой и, взяв за руку Джереми, быстрым шагом отправилась в сторону виднеющейся вдали башни. Мысленно я радовалась болтливости молочницы – благодаря ей я узнала, в какое время уходят почтовые дилижансы. Запоминая эти сведения, я не думала, что они нам вскоре понадобятся.

Идя по тёмным улицам, избегая светлых пятен, отбрасываемых уличными фонарями, я и Джереми настороженно осматривались. Нам не хотелось встретить на пути запоздалых гуляк и пьяниц или, того хуже, ночных грабителей. Но город, к нашему счастью, спал, время давно уже перевалило за полночь, и даже собаки перестали впустую брехать. Спустя десять минут поднялся холодный осенний ветер, срывавший сухие листья с деревьев, которые он, протаскивая по дорожкам, кидал в грязные лужи. А мелкая, противная морось пробралась за ворот одежды, заставляя ускорять шаг, чтобы скорее очутиться в тёплом укрытии.

– Мам, за нами кто-то идёт, – пробормотал сын спустя, наверное, пятнадцать минут нашего забега. От тяжести я запыхалась, а Джереми, вцепившись в мою руку, обеспокоенно оглядывался.

– Я никого не вижу, но тоже слышу, – ответила я, в очередной раз обернувшись и мысленно обругав кота, если это он.

– Может, Абис? – озвучил мои мысли Джереми. – Давай подождём?

– Нет, сынок, если это он, то я ему хвост оторву, чтобы не пугал больше, – сердито проговорила я, потянув ребёнка в тень двухэтажного особняка, у подножия которого я заприметила вполне удобную ветку для обороны.

– Ты что? – ошеломлённо пробормотал Джереми, вытаращив глазёнки при виде того, как я поднимаю эту самую ветку. – Ты его бить будешь?

– Хм… посмотрим, – ответила я, подталкивая сына за угол дома и мысленно ругаясь на себя, какой же дурной пример я подаю своему ребёнку. – Стой за мной и веди себя тихо. Кто бы нас ни преследовал, ему не поздоровится.

– Хорошо, – восторженно пропищал сын, зажимая рот ладошкой.

Ожидание было мучительным и ужасно страшным, время словно остановилось, шорохи, скрипы, шелесты пугали до икоты, но я терпеливо ждала. Казалось, стоит нам сделать только шаг, как неизвестный преследователь обязательно нападёт.

Спустя несколько томительных минут из-за угла появилась огромная тень, а следом настороженно выглянул… я не стала выяснять кто, со всей силы опустив на голову преследователя палку, что держала наготове.

Короткий вскрик, и мужчина упал. Прыгнув на него сверху, я быстрым движением стянула поясом от платья его руки, запихнула платок в распахнутый от изумления рот и только тогда рассмотрела лежавшего.

– Это Рауль! – воскликнул сын и тут же испуганно закрыл губы ладошкой. Быстро осмотревшись, он с облегчением выдохнул и, не заметив никого подозрительного, тихо спросил: – Что ему от нас надо?

Глава 11

– Это мы сейчас у него узнаем, – зловеще произнесла я, ткнув мужчину кулаком в плечо, и сквозь зубы процедила: – Ты зачем за нами шёл?

– Ууу…

– Орать не будешь? – спросила я. Рауль яростно замотал головой. – Ладно, но смотри у меня. – И вытащила платок.

– Отпусти меня, что ты себе позволяешь? – прошипел поверенный, злобно сощурив глаза. – Я буду жаловаться!

– Угу, только обязательно не забудь сообщить, зачем ты преследовал бедную вдову с ребёнком, – усмехнулась я, снова стукнув его по плечу, и рыкнула: – Говори, зачем?

– Морган предупредила, что ты взбалмошная девица и захочешь сбежать, а после горько пожалеешь об этом, и попросила проследить за тобой, – выпалил Рауль, настороженно покосившись на палку в моих руках.

– И? Тебе это зачем?

– Я… – заблеял Рауль, поёрзав подо мной в попытках освободиться.

– Ты, – согласно кивнула я, для ускорения помахав перед глазами поверенного веткой толщиной с мою руку. – Шустрее отвечай.

– Мне нужны деньги, а старуха, по слухам, богата, бывшая магичка, – выдохнул мужчина, яростно на меня взглянув.

– А я при чём? – с недоумением воскликнула я и тут же испуганно заозиралась, но на улице, кроме нас, никого не было.

Продолжить чтение