Эхо Квикторн и Великое Запределье

Размер шрифта: 13

Небесные Пираты и их головокружительные приключения

«Безрассудное приключение с трогательной дружбой, искромётным юмором и дерзким путешествием по полному пиратов небу. Мне очень понравилось».

Хана Тук, автор книги «Неправильные дети»

«Энергичная главная героиня, её очаровательный напарник и правдоподобный злодей собрались вместе в этом остросюжетном удовольствии для ума».

Низрана Фарук, автор книги «Девушка, которая украла слона»

«Динамичная приключенческая история с бесстрашными авантюристами, гениальными изобретателями, похищенными сокровищами и загадочными неизведанными землями».

Кёрсти Эпплбаум, автор книги «Средняя»

«Захватывающее приключение, полное странных персонажей и ещё более странных мест».

Клэр Фэйерс, автор книги «Штормовой пёс»

«С первой страницы я чувствовала себя так, будто лучшая подруга взяла меня за руку и увлекла за собой в главное приключение моей жизни – стремительное, захватывающее и чудесное».

Джоанна Надин,

автор серии книг «Рейчел Райли»

Посвящается Фредди, Джорджу и Рику,
моей личной банде небесных пиратов.

Можешь спрятаться ты от напастей и бед
За высокой стеной из камней.
Но не забывай, что в итоге ты сам
Заключённым становишься в ней.

Профессор Ма́нгров Даггерви́нг

Глава первая

– Готов ты или нет, мы идём! – Эхо оглядела крепостные стены в поисках злого короля. – Ты его видишь, Гилберт?

Гилберт сидел, уцепившись за плечо Эхо; его золотистая чешуя сияла в лучах раннего утреннего солнца. Для ящерицы он был очень наблюдателен: Гилберт мотнул головой и пискнул, как бы говоря: «Вон там!»

– Да! Возле башни, – прошептала Эхо. – Идём, схватим его! – Девочка подняла свёрнутый трубочкой листок, вырванный из учебника по истории, пока воспитательница не видела, достала горошину из кармана передника и вставила её в конец трубки. Затем усмехнулась, сбросила расшитые узорами тапочки и босиком поползла вперёд, держа наготове свою стрелялку.

Обогнув восточную башню, Эхо прицелилась трубкой с горошиной в воображаемого короля и на цыпочках подошла ближе. Затем глубоко вдохнула и… огонь! Горошина пронеслась по воздуху размытым зелёным пятном. Гилберт спрыгнул с плеча Эхо и пробежал по парапету, поймал горошину ртом и тихо зачавкал.

– Победа! Пришло время захватить замок! – Эхо побежала по дорожке к северной башне, а Гилберт поспешил за ней вдоль стены. Осталось совсем немного! Совершив последний отчаянный рывок, Эхо набрала скорость и влетела в башню.

– Замок разгромлен! – Она хлопнула рукой по камням и рухнула на парапет, тяжело дыша. – Мы это сделали, Гилберт. Король повержен!

Гилберт догнал её и растянулся на земле с усталым писком. Эхо нашла в кармане ещё одну горошину и бросила ему.

– Может, передохнём, а потом сыграем ещё разок перед уроками?

Гилберт кивнул, и Эхо поняла, что это означало «конечно!».

Она усмехнулась и облокотилась на парапет, скользя взглядом по городским улицам: внизу несколько светловолосых босоногих детей гоняли мяч в пыли.

– Эй, смотри! Интересно, во что они играют? – Эхо наклонилась и сложила ладони рупором у рта. – Эй, там, внизу! – крикнула она. Но дети были слишком далеко, чтобы её услышать. Девочка вздохнула и прикрыла глаза рукой от солнца, привычно оглядывая городские улицы в надежде увидеть голову с тёмными кудряшками. Но там, как и всегда, не было никого, похожего на Эхо: только люди с прямыми светлыми волосами и бледно-персиковой кожей, на которой девочка не смогла бы разглядеть веснушки, даже если бы подошла вплотную.

– Однажды я увижу там кого-нибудь, похожего на меня, – тихо сказала Эхо.

Гилберт вскарабкался ей на плечо и тоже посмотрел вниз, держа горошину в передних лапах.

– Полагаю, других таких ящериц, как ты, тоже не существует. – Эхо улыбнулась и пощекотала его по подбородку. – Может, именно поэтому мы так хорошо поладили. «Хотя, – подумала она, наблюдая, как одна из девочек под торжествующие крики сестёр загоняет мяч в импровизированные ворота, – я бы хотела выйти на улицу, хотя бы раз».

Гилберт шумно проглотил горошину и ткнулся мордочкой в её щёку.

Эхо засмеялась и погладила его золотистую чешую.

– О, Гилберт, разумеется, ты мой лучший друг. Но играть вместе с другими детьми было бы намного веселее. – Она снова посмотрела на девочек. – Держу пари, они бы тоже захотели поиграть в захват замка. Мы могли бы собрать целую армию для свержения злого короля!

Она посмотрела дальше на Локфорт. Там был всё тот же привычный вид. В центре возвышался замок, окружённый заросшим водорослями рвом с зеленоватой водой. От него лучами до самых городских стен расходились улицы с одинаковыми серыми домиками с крышами в форме конуса. За стенами Эхо могла с трудом разглядеть Пустошь – широкое каменистое и безжизненное пространство, простирающееся до самого горизонта. А за Пустошью был лишь край света.

Снизу донёсся восторженный девичий визг, и Эхо снова устремила свой взгляд вниз. Вздрогнув, она увидела, как из одного из маленьких круглых домиков вышла женщина – похоже, мама девочек – с крошечным свёртком в одеяле. Женщина поманила дочек, и те собрались вокруг неё.

– У них новая сестрёнка! – выдохнула Эхо. – Или, может быть, братик? – Она перегнулась за парапет так далеко, как только осмелилась, жалея, что не может рассмотреть поближе.

Женщина внизу заключила трёх девочек в объятия, и у Эхо защемило сердце. Гилберт уткнулся носом в щёку девочки и обернулся вокруг её шеи, словно шарф.

– Я так рада, что у меня есть ты, Гилберт. Ты один меня понимаешь. – Девочка вздохнула, пытаясь успокоиться, и ящерка уткнулась головой ей в шею.

– Ну что, хочешь сыграть ещё разок? – Эхо прищурилась на солнце. Гонг в замке пока не прозвенел: это означало, что в запасе было ещё несколько минут свободы, прежде чем начнутся бесконечные скучные уроки. Эхо в последний раз бросила тоскливый взгляд на девочек и их маму, исчезающих в сером домике, а затем прикрыла глаза. – Ладно. Готов ты или нет…

На этот раз найти злого короля было сложнее, но Эхо всё-таки заметила его: он притаился у входа в восточную башню. Девочка хорошо разогналась и высоко прыгнула, поднеся к губам стрелялку. Огонь! Эхо выстрелила горошиной, но едва она это сделала, дверь башни с грохотом распахнулась. Гилберт нырнул в дыру между камнями. Юбка зацепилась за выступ стены, и девочка кувыркнулась в воздухе. Подол юбки взлетел у неё над головой и порвался с оглушительным треском.

Эхо с глухим стуком приземлилась на каменные плиты.

– Что, во имя Локфорта, здесь происходит?

Сердце Эхо ушло в пятки. Она узнала бы этот голос где угодно. Это её воспитательница, мисс Бриттл!

Эхо одёрнула юбку и, подняв голову, с ужасом увидела, что горошина угодила мисс Бриттл прямо между бровей, а зеленоватый сок теперь стекал по её длинному острому носу.

Эхо присела и замерла, пока воспитательница медленно доставала носовой платок из кармана длинного чёрного платья и вытирала лицо. Мисс Бриттл нахмурилась, взглянув на платок.

– Что это такое?

Эхо сглотнула.

– Это г-горох, мисс Бриттл.

– Я вижу, что это горох, – сказала воспитательница. – Я прекрасно вижу, что это горох. Но объясни мне, почему горох летает над стенами замка, а не лежит на столе в кухне, где ему самое место? И почему ты, – она направила на Эхо длинный палец, – разгуливаешь здесь, когда ты нужна королю? Я обошла, должно быть, сотню комнат, пока искала тебя!

У Эхо свело живот. Нужна королю? Это не предвещало ничего хорошего.

* * *

Эхо отряхнула юбку, запрыгнула в тапочки и поспешила в королевские покои по бесконечным извилистым коридорам. Когда дверь открылась, она заморгала, давая глазам привыкнуть к тусклому свету. В кабинете короля с тяжёлыми бордовыми бархатными портьерами, настенными панелями из тёмного дерева и мерцающими масляными лампами всегда казалось, будто уже вечер. Король сидел за столом, сложив домиком пальцы, украшенные перстнями с драгоценными камнями. Его лицо среди густой копны светлых волос выглядело суровым. Чего он хотел от Эхо?

– Что с твоим платьем?

– Оно… оно порвалось, ваше величество.

– А зелёные пятна?

– Я упала. У меня в кармане был горошек.

– Горошек? – Ноздри короля раздулись; он глубоко вздохнул, затем что-то пробормотал себе под нос и покачал головой.

– А Гораций что, не придёт? – спросила Эхо, оглядываясь по сторонам.

– У принца Горация, – сказал король, – сейчас постельный режим. Из-за вывихнутой лодыжки.

Эхо сглотнула. Так вот почему король хотел её видеть. Но в этот раз у неё не должно было возникнуть проблем. Она не была ни в чём виновата.

– Я хочу, чтобы ты объяснила мне, как мой сын получил травму в твоей компании. Чем вы двое занимались?

– Мы… мы проводили исследование, – ответила Эхо.

– Исследование, – повторил король.

– Да, – ответила Эхо.

– Исследование в библиотеке?

Эхо потеребила юбку. Библиотека была одной из многих частей замка, куда вход был запрещён, наряду с кухнями, подвалами, конюшнями и личными покоями высокопоставленных лиц. Но, похоже, они с Горацием уже угодили в неприятности, поэтому она могла просто сказать правду.

– Гораций хотел найти книгу…

Король покачал головой:

– Гораций сказал мне, что это была твоя идея.

– Нет! Я просто ему помогала. Он меня попросил.

– Я так понимаю, это ты заставила его пойти туда.

Заставила его? Вот врун! Эхо сжала кулаки.

– Я этого не делала. Я…

– Входить в библиотеку запрещено не просто так.

– Я понимаю. Я…

– Иногда я удивляюсь, зачем я вообще взял под свою опеку такого неблагодарного ребёнка. У тебя есть всё, о чём может мечтать девочка в одиннадцать лет! Чего ещё тебе не хватает?

Эхо закусила губу. «Моей настоящей семьи, – мрачно подумала она. – Людей, которых интересую я сама, а не мои аккуратность и вежливость». Лучшая еда и кровать с балдахином не могли сравниться с этим. Почему он не понимал?

– Ну что?

Эхо сжала кулаки. Она давно поняла, что не стоило высказывать королю своего мнения, и бесполезно было даже думать о том, чтобы спросить его о её родителях.

– Ничего, ваше величество.

– Очень хорошо. – Король откинулся на спинку кресла. – Ты находишься под опекой монарха Локфорта и живёшь в этом замке. Большинство людей о такой жизни могут только мечтать, так что постарайся вести себя соответствующим образом. Теперь о твоём наказании. – Он улыбнулся, показав зубы, но улыбка не затронула его глаза. – Я попрошу мисс Бриттл забрать все твои сборники рассказов.

– У меня не осталось ни одного сборника, ваше высочество.

– Это ещё почему?

– Вы… Вы забрали их в прошлый раз.

– И правда. – Король на мгновение задумался. – В таком случае я лишу тебя привилегии выходить на крышу.

– Но… но вы не можете так поступить!

Король стукнул кулаком по столу.

– Я король Локфорта! Не указывай мне, что я могу делать, а что нет!

– Прошу вас, ваше величество! Я только оттуда и могу выглянуть наружу…

– С этого момента тебе запрещено выходить на стены. Ты остаёшься внутри замка. Я всё сказал.

– Но…

– Я сказал, это всё! – Лицо короля превратилось в гневную маску. Он проводил Эхо сердитым взглядом, пока та выбегала из кабинета. Слёзы щипали девочке глаза, а слова короля звенели в ушах.

* * *

Эхо весь день прокручивала в голове несправедливое наказание короля, даже во время уроков вышивания, истории и этикета. К вечеру она всё ещё была в ярости, и даже Гилберт, нежно покусывающий ей пальцы, никак не мог её развеселить. Перед сном Эхо с несчастным видом сидела перед туалетным столиком, когда в спальню вошла Марта, помахивая щёткой с позолоченной ручкой. Когда дверь открылась, Гилберт взобрался по стене и спрятался в щели, где так любил спать.

Марта покачала головой, расчёсывая спутанные волосы Эхо.

– Как всегда, ваши волосы – это полный хаос, леди Эхо. Я не видела ничего подобного во всём Локфорте.

Эхо посмотрела в зеркало, переводя взгляд со своих тёмных кудрей на гладкие светлые волосы Марты. Как бы девочка ни старалась, у неё просто не получалось быть как все. Она вздохнула.

– Что-то не так, Эхо? – Взгляд Марты был добрым.

– Ох, ничего. – Эхо уставилась на свои руки.

– Знаешь, когда ты делишься проблемой…

– Она уменьшается вдвое. Я знаю! – Эхо не сдержала лёгкой улыбки. – Просто это так несправедливо, что я больше не смогу играть на крыше. Это был мой единственный способ выйти наружу.

– Одному богу известно, зачем вам это, леди Эхо, когда в замке у вас такая роскошь. – Марта покачала головой. – Я была бы счастлива никогда больше не выходить отсюда. Я помню день, когда получила эту работу. Это был лучший день в моей жизни.

Эхо теребила свою ночную сорочку.

– Просто… Я всегда надеялась увидеть кого-нибудь, похожего на меня. Как я смогу сделать это сейчас?

– Ох, Эхо, – сказала Марта, распутывая узелок на длинной пряди. – Я тебе уже говорила. Ты такая, какая есть, и в этом нет ничего плохого, пока выглядишь чисто, опрятно и хорошо себя ведёшь. А теперь посиди спокойно.

Эхо сжала кулаки, чтобы спрятать свои грязные ногти.

– Наверное, я надеялась однажды увидеть своих родителей, – сказала она тихо.

Марта недовольно покачала головой:

– Эхо, мы обсуждали это уже тысячу раз! Ты даже не знаешь, кем были твои родители и как они выглядели. Твоя мать даже записки не оставила.

«Но она оставила мне это», – подумала Эхо, выдвигая ящик туалетного столика и доставая маленький мешочек из фиолетового бархата. Девочка открыла его, вытаскивая золотую шпильку. Нити золота сплетались в форме волчьей головы с мерцающим глазом из тёмно-зелёного изумруда. Это было единственное, что осталось у Эхо от матери.

Марта нахмурилась.

– Убери её. У меня будут проблемы, если кто-нибудь узнает, что я припрятала шпильку для тебя.

– Тогда почему ты это сделала?

Марта смягчилась.

– Потому что её тебе оставила мать, и эта шпилька – единственное, что у тебя есть от неё. Я просто не могла отнять её у тебя. Быть может, твоя мама думала, что поступает правильно, оставляя тебя в замке, где о тебе позаботятся. – Она ненадолго замолчала, глядя на шпильку. – Хотя я не знаю, какая мать может оставить такую острую вещь в корзинке с ребёнком.

Эхо провела большим пальцем по огранённому камню. «Острую, но драгоценную», подумала она, и её сердце на мгновение наполнилось надеждой. Мать, которой всё равно, не оставила бы своему ребёнку что-то настолько ценное, не так ли?

– И никто во всём Локфорте не знает, кем был твой отец. – Марта в последний раз раздражённо провела расчёской по волосам Эхо. – Только подумай, как тебе повезло, что тебя приютил король! Знаешь, он не берёт к себе всех беспризорников подряд. А теперь спрячь шпильку и ложись спать.

– Спокойной ночи, Марта.

– Спокойной ночи. – Марта быстро чмокнула Эхо в щёку и ушла, тихо прикрыв за собой дверь.

Эхо аккуратно убрала шпильку в бархатный мешочек, забралась в постель и спрятала мешочек под подушку. Он был доказательством того, что, даже если её матери здесь не было, она всё равно заботилась об Эхо. С этого момента девочка решила всегда держать шпильку при себе. В конце концов, кто знает, что ещё король захочет у неё отнять?

– Спокойной ночи, Гилберт, – прошептала она в полумраке, и из щели в стене донёсся сонный писк. Эхо устроилась поудобнее, сунув руку под подушку и крепко обхватив шпильку пальцами. Её родители были где-то за пределами замка – Эхо чувствовала это сердцем. Они были там, снаружи, и они ждали её.

Эхо оставалось только их найти.

Глава вторая

Эхо вздрогнула и проснулась с учащённо бьющимся сердцем. Была глубокая ночь; в замке было тихо, и сюда доносились только тихое жужжание и звук падающих капель от водяных часов в восточном зале, но девочка не могла избавиться от ощущения, что её разбудило нечто необычное.

Но что?

По спине пробежали тревожные мурашки.

– Гилберт? – прошептала Эхо, подняв взгляд на щель, где тот спал. Она услышала скрежет когтей, когда Гилберт пробежал по деревянной панели, и мягкий стук, когда он приземлился на её подушку.

– Ты тоже это слышал?

Гилберт кивнул и вскарабкался ей на плечо. Эхо судорожно вдохнула и прислушалась. Луна светила сквозь щель в занавесках, бросая яркий луч света на пол её спальни. Вдруг его пересекла тень, и…

Вот оно! Эхо замерла, прислушиваясь к тихим шорохам и скрипу за окном. Что-то тёрлось о каменные стены башни. Но что это было? Летучая мышь? Птица? Боевой дракон, готовый сжечь её дотла?

«Не глупи», – сказала себе Эхо. Драконы вымерли сотни лет назад. Нет, она не позволит этому – чем бы оно ни было – её напугать.

– Должно быть, это сова.

Гилберт задрожал, что, как поняла Эхо, означало: «Но ведь совы едят ящериц!»

– Не волнуйся, Гилберт. Я буду тебя защищать, – сказала девочка. Она проглотила страх, возникающий у неё в животе, откинула одеяло и встала с постели, чувствуя босыми ногами холод полированного пола. Когда Эхо зажгла подсвечник и на цыпочках подошла к окну, шум раздался снова, на этот раз ближе. Маленькие острые коготки Гилберта впились в плечо девочки, когда она поддёрнула подол ночной сорочки и опустилась коленями на бархатные подушки дивана возле окна. Эхо подняла дрожащую руку и, стараясь не обращать внимания на учащённое сердцебиение, взялась за край занавески. Она не испугается, она не испугается.

Эхо отдёрнула тяжёлую ткань и ахнула. Прямо за её окном качался и поскрипывал, ударяясь о стекло, огромный бирюзовый шар, поверхность которого поблёскивала в лунном свете. Что, во имя Локфорта, это такое?

Эхо на мгновение забыла о своих страхах, поставила подсвечник на подоконник и раздвинула шторы до конца. Это был огромный шёлковый воздушный шар, прикреплённый сетью канатов к странной безлошадной повозке, которая болталась внизу. Летающий экипаж? Эхо прижала ладони к стеклу и присмотрелась внимательнее. Нет, это было просто нелепо – экипажи не могли летать! Это вообще был не экипаж; во-первых, у него не хватало колёс. А круглые окна на медном корпусе делали его больше похожим на один из маленьких корабликов, которые ходили по замковому рву, вычищая водоросли из его глубин.

– Я что, всё ещё сплю? – Рукавом ночной рубашки Эхо протёрла пар с оконного стекла и снова прижалась к нему носом. – Откуда взялась эта штука, Гилберт? Чья она? Что это вообще?

Гилберт сбежал по её руке на ладонь, его золотистая чешуя мерцала в лунном свете. Он взглянул в окно коническим глазом и повращал им, как бы говоря: «Вон там».

Пока Эхо смотрела вниз, порыв ветра подхватил и закружил воздушный шар, и Эхо увидела, что верёвки такелажа зацепились за железный выступ на стене замка. Странное судно попало в ловушку.

– Кажется, нужно что-то сделать, – сказала Эхо. – И раз уж это случилось прямо напротив моей спальни…

Она распахнула окно и высунула голову наружу, дрожа под порывами холодного ветра.

– П-п-привет?

Никто не ответил. Эхо прокашлялась.

– Здесь кто-нибудь есть? Мне стоит позвать стражников, чтобы они вам помогли?

Круглый люк на крыше в задней части судна распахнулся, и оттуда высунулась рыжеволосая голова. Мужчина, чьё лицо было наполовину скрыто за огромными очками в бронзовой оправе, смотрел на неё из тени.

– Не нужно стражников, – сказал он. – Хотя мне не помешает рука помощи. Можете оказать мне услугу? Проклятые тросы все перепутались, и мой дирижабль надёжно застрял.

Дирижабль? Эхо сглотнула. Конечно, ей не стоило помогать этому странному мужчине, кем бы он ни был, и тем более впускать его в замок посреди ночи. Ей действительно абсолютно не стоило этого делать. Эхо внимательнее присмотрелась к мужчине, который вылез из люка и теперь балансировал на крыше дирижабля. У мужчины при себе не было меча или кинжала, а на его лице сияла дружелюбная улыбка.

– Думаю, он выглядит достаточно безобидно, – шепнула Эхо Гилберту, – и я всегда могу позвать стражу, если случится что-нибудь ужасное.

Гилберт моргнул и кивнул в знак согласия, так что Эхо бросилась к своей постели, связала вместе две простыни и прикрепила один конец к столбику кровати. Затем побежала назад и сбросила другой конец из окна. Пилот дирижабля вскарабкался наверх, и Эхо попятилась, когда он перевалился через подоконник и приземлился на бархатные подушки, тяжело дыша. Мужчина сдвинул очки на лоб, отчего копна его рыжих кудрей распушилась ещё сильнее.

– Прошу прощения за незапланированный визит. – Он широко улыбнулся. – Что скажут ваши родители, а?

Во рту у Эхо внезапно пересохло, и она сглотнула, окидывая взглядом странный зелёный костюм незнакомца со множеством карманов, набитых разными инструментами; его шипованные сапоги и деревянный тубус – к счастью, не меч – заткнутый за пояс.

– У меня нет родителей.

Улыбка мужчины тут же погасла.

– Ах. Ох… Вот как.

– Нет, всё хорошо. То есть это было много лет назад, – сказала Эхо, чувствуя тяжесть, опустившуюся ей на грудь. – Я их даже не помню.

– Ох, боже мой. Похоже, я сегодня встал не с той ноги. – Мужчина прокашлялся, вскочил и протянул девочке большую веснушчатую руку. – Профессор Мангров Даггервинг – изобретатель, путешественник, авантюрист – к вашим услугам.

Путешественник? Авантюрист? Эхо потрясённо раскрыла рот и тут же закрыла обратно. Это была какая-то шутка? Или ей это снилось? В Локфорте не было путешественников или авантюристов.

– Я Эхо, – наконец с трудом ответила она.

Профессор Даггервинг схватил руку Эхо и затряс её так энергично, что у девочки застучали зубы. Его ладонь была огромной, тёплой и довольно потной.

– А кто этот малыш? – спросил он, глядя сверху вниз на Гилберта, который сидел на плече Эхо, уютно устроившись среди её кудрей.

– Его зовут Гилберт.

– Какой замечательный парень, – сказал профессор, пощекотав ящерицу мизинцем под подбородком. Глаза Гилберта закатились от удовольствия, а чешуя заметно порозовела в свете свечей, словно говоря: «Да, я действительно великолепен, и спасибо, что заметили».

Профессор выпрямился и огляделся, потрясённо заморгав при виде роскошной кровати с балдахином из золотисто-пурпурной ткани, стен, обшитых деревянными панелями, украшенными резьбой в виде лилий и роз, и хрустальной люстры на сто свечей на потолке. Он прокашлялся.

– Возможно, мне следует называть вас принцессой Эхо?

– Леди Эхо, если вам так нужны формальности. – Эхо вытерла руку о ночную сорочку. – Хотя я не очень хорошо справляюсь с ролью леди. Я просто воспитанница короля. Вы можете называть меня Эхо.

– Ах, короля. Значит, это король… чего?

Эхо секунду пристально смотрела на него. Сколько, по мнению этого странного человека, здесь было королей?

– Король Локфорта, конечно.

– Локфорта! – У профессора на мгновение отвисла челюсть, а затем его губы медленно расплылись в улыбке. – Точно, Локфорт. Какая удача! – Он вдруг хихикнул, но подавил смех, зажав рот руками, а затем восхищённо хлопнул в ладоши. – Просто очаровательно! Возможно, я здесь первый!

– Первый? Что вы…

Мангров бросился вперёд и ещё раз пожал руку Эхо.

– Что ж, я торжественно заявляю, что прямо здесь и сейчас разговариваю с настоящей локфортианкой!

– Я… я не понимаю, о чём вы. Мы все здесь локфортианцы.

Мангров склонился ближе и понизил голос до шёпота.

– Ходят слухи, что вы довольно враждебные ребята, но я должен сказать, что считаю вас совершенно очаровательной. – Эхо слабо улыбнулась в ответ. – Но я отвлёкся. Король! Я должен немедленно с ним поговорить. Пожалуйста, отведите меня к нему, – сказал профессор.

– Ему не нравится, когда его будят.

– Ерунда! Когда он услышит, что великий путешественник Мангров Даггервинг прибыл из-за Пустоши…

Казалось, лёгкие Эхо разом покинул весь воздух. Из-за Пустоши? Так он сказал?

– Но за Пустошью ничего нет, – ответила девочка через мгновение. – Там только край света.

– Край света? – Кустистые рыжие брови профессора Даггервинга взлетели так высоко, что почти исчезли под волосами. – Боже мой, вам так здесь говорят?

– Ну да… – Эхо замолчала. Там точно был конец света. Что имел в виду этот странный мужчина? Она прокашлялась. – На краю Пустоши стоит густой туман, а потом, если зайти слишком далеко, то… – Она замолчала, внезапно ощутив сомнение в собственных словах.

– То?

– Ну, я не совсем уверена. – Эхо почувствовала, что краснеет.

Профессор ухмыльнулся.

– Похоже, кто-то здесь пускает вам пыль в глаза!

– Пыль? – Эхо была совершенно сбита с толку. – Здесь нет никакой пыли.

– Вы так шутите? – Профессор долго смотрел на неё. – Нет, может быть, и нет. Вот, позвольте мне показать, что там на самом деле. – Он снял с пояса деревянный тубус, открыл его и широким жестом вытащил оттуда свиток пергамента. – Всё прямо здесь. Взгляните.

Эхо схватила подсвечник и посмотрела через плечо профессора, пока тот разворачивал пергамент и расправлял его на одеяле.

– Мы должны быть здесь, – сказал он.

Эхо кивнула, обводя указательным пальцем знакомое кольцо бесплодной и коварной земли, которой была Пустошь. Затем она остановилась. В центре Пустоши, где Эхо ожидала увидеть аккуратные кольца улиц Локфорта, окружённые городскими стенами, находился просто круг, в котором было написано «опасные земли» ярко-красными чернилами.

Эхо нахмурилась, собираясь спросить, что это значит, но все мысли девочки были забыты, когда профессор развернул оставшуюся часть карты, разложив её на кровати. Ведь за пределами Пустоши, где на картах Локфорта ничего не было, Эхо ожидала увидеть пустое место, но на этой карте были извивающиеся реки и вздымающиеся горные хребты. Девочка с изумлением посмотрела на профессора. Что это были за места? Странные названия были написаны чёрными буквами с изящными завитушками – Киноварь, Гранат, Тёмные Северные Земли – и их было головокружительно много. На карте были озёра и леса, пустыни и долины, вересковые поля и…

– Это – великий город Порт Турбийон, – сказал профессор, тыча огромным указательным пальцем в середину карты.

– Другой город? – выдохнула Эхо. – Нет… Не может быть!

– О да! Там много городов и гор, и…

– Океан, – сказала Эхо, едва не уронив подсвечник, когда увидела большое бледно-голубое пятно. Теперь она пришла в себя, наконец ощутив облегчение от того, что была права. – Теперь я уверена. Это не настоящая карта, а просто рисунок. Океан бывает только в сказках.

– В сказках? Вовсе нет, моя дорогая, – возразил профессор. – Снаружи есть целый мир, который только и ждёт, чтобы его исследовали.

– Тогда на что похож океан? – спросила Эхо, изучая лицо профессора и пытаясь найти там признаки лжи, но не обнаружила ни единого. – Хорошо, допустим, океан реален. Вы видели его на самом деле?

– Видел? Да я в нём плавал! Нежился в солёной воде под звёздными пальмами, позволяя рыбке-загадке покусывать пальцы на моих ногах.

– Рыбка-загадка, – прошептала Эхо незнакомые слова. Её невольно начал охватывать трепет. – Что ещё там есть? – спросила она.

Профессор ухмыльнулся.

– Моя цель – посетить самые отдалённые уголки мира и изучить их флору и фауну. Сейчас я направляюсь на Фиолетовые острова, чтобы помочь доктору Битлстоун составить каталог бабочек… Это просто гигантские существа! Вы никогда такого не видели. Большие сильные крылья, которые поднимают такой ветер, что могут сдуть шляпу с головы. И, представляете, они лижут тебя, совсем как собаки. Очень необычное ощущение.

Эхо совсем запуталась. Этот странный человек – сумасшедший? Она на мгновение задумалась.

– Тогда почему вы в Локфорте?

– Ну… – Профессор покраснел. – Формально мы не должны заходить сюда; со времён Великой войны это место под запретом. Нет, я направлялся сюда, на Фиолетовые острова. – Он указал на скопление островов на карте. – Я шёл через Зелёные равнины, но, похоже, задремал где-то возле Галлигаскинса, а двигатели моей старушки заглохли, и ветер занёс меня сюда. – Он одарил Эхо лучезарной улыбкой. – Но всё хорошо, что хорошо кончается, верно? Это в высшей степени удачная неожиданность, если можно так выразиться.

У Эхо голова шла кругом от всех этих странных новых слов.

– Что такое Великая война…

Оба подскочили от неожиданности, когда послышался грохот сапог и дверь спальни Эхо распахнулась. Яркий свет фонаря ослепил девочку, и она попятилась.

– Бросай оружие! – закричал стражник, наставляя на профессора копьё.

Профессор Даггервинг вскинул руки в воздух.

– Какое оружие, мой дорогой друг? Я пришёл с миром!

– Вы не ранены, леди Эхо? – В комнату ворвался ещё один стражник. – Что этот негодяй с вами сделал?

– Я в полном порядке, – ответила Эхо, сглатывая страх. У профессора будут проблемы? – Он ничего не сделал.

Первый стражник подошёл к открытому окну, лязгая сапогами.

– Похоже, он проник отсюда, – сказал он.

– Он никуда не проникал, – я сама помогла ему войти, – возразила Эхо.

– Вы помогли ему…

– Что здесь происходит? – В дверях спальни Эхо возник король, его ночной колпак из золотой парчи съехал набок на копне светлых волос.

– У нас грабитель, ваше величество, – сказал стражник, низко кланяясь.

– Он никакой не грабитель. – Почему её никто никогда не слушал? Эхо скрестила руки на груди, внезапно ощутив прилив смелости перед королём. Профессор не сделал ничего плохого! – Я же сказала вам, я сама его впустила.

Король проигнорировал её и уставился на профессора, покраснев от гнева.

– Кто ты такой?

Профессор склонился в полупоклоне-полуреверансе, едва не споткнувшись о собственные ноги.

– Меня зовут профессор Мангров Даггервинг, сир. – Он махнул рукой в сторону карты, всё ещё разложенной на кровати Эхо. – Я пришёл из-за Пустоши.

– Чужак? – Голубые глаза короля сверкнули. – Измена! – Он указал на профессора толстым дрожащим пальцем: – Схватите его! Бросьте в подземелье!

Король зашагал прочь, но обернулся в дверях. На его лице было странное выражение, которое Эхо не смогла прочесть.

– И сожгите эту карту.

Глава третья

Следующим утром, сидя за банкетным столом, Эхо несчастно смотрела на свой омлет. Стол казался ей ещё длиннее, чем обычно, и девочка чувствовала себя особенно одиноко; здесь могли разместиться по меньшей мере сорок человек, но было накрыто только одно жалкое местечко для Эхо вместо обычных двух: принц Гораций всё ещё лежал в постели с вывихнутой лодыжкой.

Марта приложила ко лбу девочки пухлую ладонь.

– Вы хорошо себя чувствуете, леди Эхо? На вас не похоже отказываться от завтрака.

Девочка отмахнулась от неё.

– Я в полном порядке, Марта. Я просто злюсь, потому что ты мне не веришь. – Зачем она раньше дразнила служанку рассказами о грибах, растущих под её кроватью, или врала о том, что не ела марципановых мишек Горация? Теперь Марта никогда ей не поверит.

Гилберт поёрзал в своём тайнике в кармашке платья Эхо и прикусил её палец, как бы говоря: «Зато я тебе верю». Девочка подождала, пока Марта отвернётся, и сунула ему ломтик бекона, который тот проглотил с радостным писком.

– Возможно, это был просто сон, леди Эхо. – Марта вернулась с позолоченной супницей и ласково улыбнулась девочке. – Сами знаете, у вас такое бывает. А теперь что насчёт вкусного сладкого заварного крема?

– Нет, спасибо. – Эхо скрестила руки на груди, жалея, что рассказывала Марте каждый свой сон. – И я уже миллион раз говорила тебе – это был не сон. Спроси короля Альфонса.

– Ох, Эхо, нельзя просто взять и спросить что-то у короля…

Девочка вздохнула. Марта была права. Король не стал бы слушать такую служанку, как Марта, точно так же, как саму Эхо. Он даже почти не проводил время со своим сыном Горацием. Но что, если карта профессора была настоящей? Зачем ещё королю приказывать сжечь её? Он назвал профессора чужаком. Эхо знала, каково быть чужаком, и это было несправедливо.

– Может, мне стоит самой его спросить.

– Вы не можете, – сказала Марта, с громким стуком ставя супницу на стол. – Где это видано, докучать его королевскому величеству вашими выдумками? Помните, как вы сказали лорду Рольфу, что видели водяную змею во рву? Я потом несколько дней выслушивала его жалобы.

– Я просто пыталась оживить тот скучный ужин. – Эхо нахмурилась. – На этот раз это не выдумка, клянусь! Там был летательный аппарат с воздушным шаром… дирижабль.

– Ну конечно, дирижабль! А дальше вы расскажете мне, что летали на ковре-самолёте.

– Он был прямо за моим окном!

– И где же тогда он сейчас, этот дирижабль?

– Его забрали стражники. Я об этом слышала.

– Я не слышала ничего глупее за всю свою жизнь, леди Эхо. Вы и ваше воображение! Если бы что-то подобное произошло посреди ночи, об этом бы уже судачили в башнях.

– На этот раз мне не приснилось!

– Значит, вы снова меня разыгрываете. – Марта налила сливочную жидкость в кубок Эхо широкой струйкой. – Пейте молоко. Оно полезно для ваших костей.

– Но там был мужчина…

– Молоко. – Марта упёрла кулаки в бёдра.

Эхо сдалась и угрюмо отпила напиток. Марта явно не собиралась ей верить, что бы она ни сказала.

– Может быть, ты и права. Это просто сон, – пробормотала она в свой стакан. Но сердце говорило, что дирижабль, мужчина и карта были реальны и король хранил их в секрете. Но почему?

* * *

Покончив с завтраком, Эхо покинула банкетный зал и побрела в сторону своей спальни мимо бального зала. Она огляделась, но в длинном коридоре, обшитом деревянными панелями, никого не было, только пыльные предки короля Альфонса, написанные маслом, хмуро смотрели на неё со стен.

– Здесь безопасно. Теперь можешь выходить, – прошептала Эхо. Гилберт вынырнул из кармана и вскарабкался ей на плечо, где обвился вокруг шеи, как шарф.

– Ты же знаешь, что я говорю правду, не так ли? – спросила девочка.

Гилберт моргнул и уткнулся чешуйчатой головой ей в ухо, как бы говоря: «Конечно, Эхо, как и всегда».

– Должно быть, корабль профессора куда-то спрятали, – пробормотала девочка. Но куда? Куда его могли спрятать, чтобы никто не нашёл? Тут её осенило. Крепостные стены! Никто никогда не поднимался туда, кроме Эхо, и теперь благодаря королю Альфонсу они были недоступны и для неё. Было ли у Эхо время подняться и посмотреть? Она быстро посчитала в уме и со стоном осознала, что был четверг, а это означало урок истории с мисс Бриттл. Им придётся действовать быстро.

Эхо нырнула в боковой проход и добежала до лестницы в восточную башню. Она забралась наверх и взялась за медную ручку, ожидая, что дверь на крепостную стену распахнётся, как это было всегда. Но сегодня та не поддавалась. Эхо в отчаянии задёргала ручку.

– Она застряла.

Гилберт скользнул вниз по её рукаву, ладони и дальше, к дверному проёму. Он скосил конический глаз на щель между дверью и косяком, как бы говоря: «Или скорее она заперта».

– Заперта? Дай-ка посмотреть. – Эхо присела на корточки и присмотрелась. Тонкую полоску света перекрывала тень металлического бруска. Гилберт был прав – король, должно быть, запер вход на стены.

Эхо нахмурилась. Какой-то замо́к не мог её остановить. Но как открыть дверь? Девочка огляделась, но не нашла ничего, что могло бы ей помочь. Она раздражённо сунула руки в карманы, и её пальцы нашли бархатный мешочек с изумрудной шпилькой её матери, бережно спрятанной этим утром – для сохранности.

Эхо достала украшение и мгновение смотрела на него. Может, острый конец подойдёт, чтобы отпереть замок? Но могла ли она рисковать драгоценной маминой шпилькой? Эхо на секунду подумала о смертельно скучном дне, который ждал её впереди. Что, если воздушный корабль действительно был здесь, наверху? Нет, у неё был шанс, и девочка должна была им воспользоваться. Эхо осторожно вставила остриё шпильки в замочную скважину и покачала его. Раздался тихий щелчок, и что-то в замке поддалось, но дверь не открылась. Эхо снова осторожно надавила на шпильку, пока не почувствовала, как внутри движется механизм.

Чешуя Гилберта стала бледно-зелёного оттенка, как бы предупреждая: «Будь осторожна!», и ящерка попятилась по стене подальше от дверной ручки.

– Работает! – сказала Эхо, качая шпильку из стороны в сторону. Да! Что-то внутри шевелилось. – Ещё немного…

Шпилька со щелчком выскочила из замочной скважины, упала на пол и выронила изумруд, который заскользил по камням.

– О нет! – Эхо поспешно схватила изумруд и сломанную шпильку и в смятении посмотрела на них. – Я её сломала!

Гилберт, который уже возвращался к своему обычному золотистому оттенку, снова вскарабкался на плечо Эхо и нежно ткнулся мордочкой в её щёку.

– Что, если я не смогу её починить? – сказала Эхо, чуть не плача. Она повертела шпильку в руках и с облегчением увидела, что оправа цела.

Гилберт вдруг понюхал воздух, скользнул вниз по ноге Эхо и подбежал к двери, заглянув в щель внизу.

– Что… что ты делаешь? – Эхо потёрла глаза рукавом и аккуратно спрятала шпильку и выпавший изумруд в бархатный мешочек, а затем убрала их обратно в карман. Она присела на корточки, чтобы поближе рассмотреть низ двери. Прохладный ветерок проникал внутрь через щель шириной почти в два её пальца. Эхо уставилась на Гилберта, и ей в голову пришла мысль.

– Ты сможешь тут пролезть? – прошептала она.

Маленькая ящерица посмотрела на щель, казалось, оценивая её, затем просунула голову под дверь, распласталась всем телом и исчезла.

Эхо моргнула. Сработало!

– Эй, что ты видишь? – Девочка вскочила и попыталась заглянуть в замочную скважину. – Гилберт! – Она постучала в дверь, затем прижалась ухом к дереву. С другой стороны заскребли коготки. Что, во имя Локфорта, делал Гилберт? У неё не было времени это выяснить: раздался щелчок, и Эхо рухнула на колени, когда дверь внезапно распахнулась.

– Ох, Гилберт, ты великолепен! – Эхо оправилась, подхватила маленькую ящерицу на руки и поцеловала в чешуйчатую мордочку. Гилберт закатил один глаз и стал бледно-розовым, прежде чем запрыгнуть девочке на плечо и спрятаться в её волосах. Эхо поднялась на ноги и вышла на крышу. Прохладный ветер растрепал её кудри и надул юбку как воздушный шарик. Девочка убрала волосы с лица, перегнулась через зубчатую стену и посмотрела на город. Как всегда, внизу простирались кольца улиц Локфорта с грязно-серыми крышами. Она оглянулась на замок и покачала головой: – Может, Марта права. Может, это был просто сон.

Гилберт легонько укусил её за ухо и сбежал вниз по руке, в волнении переступая с лапки на лапку.

– Что случилось? – Эхо повернулась, проследив за взглядом Гилберта, и ахнула. Она увидела спрятанный за одним из старых сторожевых постов большой силуэт, накрытый бирюзовым шёлком, прижатым камнями. Пока Эхо смотрела, ткань надулась и задрожала на ветру, словно пытаясь вырваться на свободу.

Воздушный корабль! Значит, она была права! Король его спрятал.

Эхо подбежала, убрала один из камней и высвободила уголок ткани. Яркий шёлк затрепетал на ветру. «Шёлк цвета океана», – подумала она. Океана, окаймлённого звёздными пальмами и кишащего рыбками-загадками. Океана приключений. Волна восторга захлестнула Эхо.

Она откинула в сторону спущенный шёлковый шар и обнаружила воздушный корабль, прятавшийся под ним. Вблизи Эхо увидела, что, хотя размером он и был похож на королевскую карету, его конструкция была совершенно иной. Вместо полированного дерева дирижабль был сделан из кованых медных пластин, скреплённых заклёпками. Спереди у него было широкое окно пилота из толстого зеленоватого стекла, а по бокам – небольшие круглые иллюминаторы. Спереди висела табличка с надписью «Колибри». С одной стороны находилась металлическая лестница, ведущая на лестницу.

В животе Эхо защекотало от предвкушения.

– Может, заглянем внутрь? – спросила она, ставя ногу на ступеньку.

Гилберт запрыгнул на лестницу и стал карабкаться вверх на липких лапках. Внезапно он замер, и его чешуя побледнела.

– В чём дело?

Гилберт подбежал к Эхо, подняв гребень так, что девочка сразу поняла: «Опасность!»

Она обернулась, когда с лестницы башни донеслись шаги и голоса. Страх сковал тело Эхо. Девочка схватила Гилберта и забежала за воздушный корабль, где спряталась под шёлком. Двое стражников, имён которых она не знала, появились в дверном проёме башни.

– Кто-то сдвинул один из камней, – послышался голос.

– Почему ты не запер дверь башни? – раздался другой.

– Клянусь, я её запирал. Должны ли мы сообщить его величеству?

– Нет, если только тебе не хочется отдохнуть в подземельях. Давай проверим, был ли кто-нибудь внутри. И в следующий раз убедись, что запер дверь.

Эхо услышала глухой топот на перекладинах лестницы. Один из стражников забирался внутрь! Девочка скользнула ниже под дирижабль, молясь, чтобы они не решили поправить шёлковый шар.

Стражник приземлился внутри с глухим стуком, и Эхо услышала медленные шаги в каюте. Её сердце гулко стучало в ушах, когда шаги другого стражника стали приближаться к месту, где пряталась девочка.

«Пожалуйста, только не замечай меня». Эхо скрестила пальцы, каждая мышца в её теле напряглась.

Шаги раздавались всё ближе, но потом прекратились. Стражник был совсем рядом, так близко, что Эхо могла видеть носки его больших чёрных сапог из-под шёлкового шара. Девочка затаила дыхание, страшась того момента, когда разъярённый стражник за ухо вытащит её наружу и отведёт к королю для нового наказания. Что тот сделает с ней на этот раз? Запрёт в комнате на неделю? Эхо сглотнула.

– Здесь никого нет! – раздался крик изнутри воздушного корабля. Эхо услышала, как первый стражник охнул, выбираясь из люка, и с лязгом ботинок спустился по металлической лестнице. Наступила тишина, и вскоре ботинки рядом с Эхо исчезли из виду, когда стражник, шаркая, пошёл прочь.

– Наверное, просто ветер сбросил камень, – раздался первый голос.

– Возможно. – Голос другого стражника звучал подозрительно. – Но что насчёт открытой двери?

– Может, я просто забыл.

– В следующий раз ты голову свою забудешь!

Голоса стражников становились всё тише, как и удаляющиеся шаги. Эхо, обмякнув, оперлась спиной о корпус дирижабля. Ей правда сошло это с рук? Она ждала ещё довольно долго, прежде чем осмелилась развернуться и выползти из укрытия.

Когда замковый гонг пробил девять, Эхо открыла дверь башни и помчалась вниз по винтовой лестнице, Гилберт сидел у неё в кармане, а в голове кружились мысли. Король действительно спрятал дирижабль и профессора Даггервинга тоже. Но что всё это значило? Эхо ощутила, как внутри внезапно вспыхивает гнев от такой несправедливости. Бедного профессора заперли где-то без его невероятного корабля. И всё только из-за того, что он чужак!

– Я хочу ему помочь, – прошептала девочка Гилберту. В конце концов, она была единственной, кто мог это сделать. Но для этого Эхо придётся отправиться в подземелья. Возможно, она уже исследовала самые дальние уголки замка, но даже она ни разу не осмеливалась спускаться туда раньше. Эхо должна найти способ проникнуть внутрь. И для этого ей понадобится помощь человека, к которому она меньше всего хотела обращаться, – принца Горация.

Глава четвёртая

Гораций был единственным ребёнком в замке, с которым девочке разрешали общаться, кроме слуг или поварят. Как и Эхо, он рос без матери с тех пор, как королева умерла пять лет назад, и, хотя девочка часто приходила в отчаяние из-за трусоватого характера Гилберта, в некоторых вещах он действительно был полезен. Принц был самым книжным из книжных червей; к тому же он был экспертом во всём, что касалось темниц, наказаний и ещё более ужасных нюансов внутреннего устройства замка.

Девочка взбежала по лестнице, остановившись только для того, чтобы показать язык особенно уродливому мраморному бюсту короля Альфонса, стоящему в алькове, и без стука распахнула дверь спальни Горация. Эхо застала принца за попыткой взобраться на шкаф. Когда дверь распахнулась, тот спрыгнул и юркнул в постель; густая светлая чёлка упала ему на глаза. Гораций сунул под подушку книжку.

– А, это ты, – сказал он, увидев Эхо, и его лицо расслабилось.

– Как… твоя лодыжка?

– Ужасно. – Принц нахмурился.

Эхо присела на край кровати, достала Гилберта из кармана и положила его рядом с собой.

– В тот момент всё казалось безопасным.

Гораций насторожённо посмотрел на Гилберта.

– Не дай ему меня укусить.

– Я тебе уже миллион раз говорила, что он не кусается, – сказала Эхо и добавила с лёгкой улыбкой: – Пока я ему не скажу.

Гилберт невинно заморгал, а Гораций откинулся на подушки.

– Что ты вообще делал там, наверху? – Эхо кивнула в сторону шкафа.

– Доставал её, – ответил принц, помахав экземпляром «Справочника по бабочкам Локфорта» за авторством Споттера, который они и искали тогда в библиотеке. – Мне пришлось её спрятать, иначе бы книгу снова забрали. Я соврал отцу, что на самом деле «Справочник» мы не нашли.

Гнев снова вспыхнул внутри Эхо, и она закусила губу.

– Он говорит, что бабочки – это не по-королевски, и я должен читать только об оружии, – продолжил принц, поморщившись. – Не говори отцу об этом, ладно?

– Как будто ты сам не донёс на меня!

Гораций побагровел.

– Я не хотел влипнуть в неприятности.

– Вместо этого ты втянул в неприятности меня!

– Ты-то к этому привыкла.

Эхо подавила желание выхватить свою бумажную трубку и выстрелить в него горошиной. Она должна была сосредоточиться на деле.

– Мне нужно кое-что узнать.

– Что?

Эхо быстро всё обдумала. Она определённо не могла доверять Горацию свои секреты.

– Это для задания по истории, – солгала она. – Мы изучаем устройство замка – ты бы это знал, если бы не прогуливал уроки, сидя здесь и притворяясь раненым.

– Уроки? С каких это пор тебя беспокоят уроки? – Гораций снова откинулся на подушки. – В любом случае это ты виновата, что я здесь.

– Ты не должен был паниковать!

– Ты не должна была говорить мне, что там водятся крысы.

Эхо едва подавила улыбку, вспомнив реакцию Горация.

– Я подумала, что тебе было интересно об этом узнать.

– В любом случае чего ты хочешь? – спросил Гораций, покраснев. – Чего-нибудь смертельно скучного, я полагаю?

– Я хочу узнать больше о подземельях, – сказала Эхо.

– Ну, я сомневаюсь, что тебя отправят туда только потому, что ты повредила лодыжку принцу. К сожалению.

– Ха-ха. – Эхо многозначительно посмотрела на книгу о бабочках. – Ты у меня в долгу, помни об этом.

Гораций нахмурился и принялся разглядывать золотую вышивку на своём одеяле.

– Туда запрещено входить. Отец запирает там людей, если они говорят о нём плохие вещи.

– Я это знаю. Но что тебе сделают, если ты заглянешь туда, вниз?

– Вопрос в том, что они сделают тебе. – Глаза Горация сверкнули. – Они, наверное, засунут тебя под пресс и будут давить до тех пор, пока ты не завизжишь. Или отрубят тебе пальцы на ногах ржавой чайной ложкой. Или вынут твои глазные яблоки! Они… – Гораций замолчал под недоверчивым взглядом Эхо.

– Ты всё выдумываешь, – сказала она. – Король не может приказать сделать что-то подобное.

– Но он может…

– Ты… на самом деле никогда там не был, не так ли?

Гораций пожал плечами:

– Отец как-то достал при мне план подземелий во время одной из своих унылых встреч. Я видел пергамент через его плечо. Там есть комната с надписью «Допросная». Вероятно, они делают это там.

План подземелья? Вот это было интересно. Мысли Эхо закружились.

– Не мог бы ты раздобыть план? Мне… – Она взяла себя в руки и замолчала. Она не могла рассказать Горацию о профессоре. – Мне нужно его одолжить.

Гораций покачал головой:

– Не говори глупостей. Отец никогда не позволит нам взять план.

– Тебе не нужно его спрашивать.

– Он будет в ярости, если поймает меня.

– Так не попадайся!

– Зачем мне ради тебя рисковать? – Гораций нахмурился, посмотрев на Эхо.

– Потому что в противном случае я отдам это мисс Бриттл. – Девочка бросилась вперёд и выхватила книгу о бабочках из-под подушки Горация.

– Эй! – Гораций открыл рот, чтобы возразить. – Ты не можешь…

– Леди Эхо! – Пронзительный голос мисс Бриттл разнёсся по башенной лестнице. – Ваши уроки начались три минуты назад!

Эхо заставила Горация замолчать своим угрожающим взглядом.

– Иду! – крикнула она, сунув Гилберта в один карман, а книгу в другой, прежде чем соскользнуть с кровати.

– План, – сказала она Горацию. – Принеси его мне после уроков.

Эхо не оставила принцу возможности ответить, потому что уже выскочила за дверь и помчалась вниз по винтовой лестнице.

– Четыре минуты! – раздался голос мисс Бриттл.

Эхо с грохотом завернула за последний угол и чуть не сбила с ног гувернантку, которая стояла у подножия лестницы, тонкогубая и суровая.

– Прошу прощения, мисс Бриттл, я была…

– Немедленно в классную комнату. – Мисс Бриттл вихрем понеслась по коридору, взмахивая длинными чёрными юбками. – И я очень надеюсь, что этого существа нет с вами.

Эхо трусцой побежала за ней, а Гилберт протестующе зашевелился в кармане.

– Конечно, нет, мисс Бриттл…

– У леди не бывает ручных ящериц, – отрезала гувернантка. – Если я её увижу, я прикажу бросить в королевский суп.

Эхо ободряюще похлопала себя по карману и показала язык костлявой спине мисс Бриттл, следуя за ней в классную комнату. Нужно было лишь перетерпеть несколько уроков, и с планом подземелья короля она сможет начать поиски профессора. «Его прибытие определённо оживило мою жизнь в замке», – подумала Эхо с улыбкой. Теперь она просто обязана была помочь.

* * *

В классной комнате Эхо открыла нужную страницу учебника и почувствовала, как настроение стремительно падает при мысли об очередном скучном уроке с мисс Бриттл. Казалось, до её путешествия в глубины подземелий оставалась ещё целая жизнь.

Мисс Бриттл устроилась за маленьким письменным столом из чёрного дерева.

– Сегодня мы узнаем всё о планировке городских улиц и о том, как по ним ориентироваться, где находятся фермы и границы городских стен. Пожалуйста, достаньте свой пергамент, и я продиктую.

Эхо взяла новый свиток и плюхнулась за стол. Какой был в этом смысл? Ей никогда не придётся использовать эти скучные факты.

– Какие-то проблемы, леди Эхо? – Мисс Бриттл смерила её ледяным взглядом.

– Ну, я просто не понимаю, зачем мне знать расположение улиц, если мне никогда не разрешают выходить наружу.

– Какой смысл выходить наружу, когда у вас есть всё необходимое здесь? – отрезала мисс Бриттл. – Давайте начнём.

Эхо наклонилась и окунула перо в чернильницу с чёрными чернилами. Тут ей в голову пришла мысль. Профессор и его карта! Она взглянула на мисс Бриттл, которая изучала свои бумаги.

– А мы будем изучать мир за стенами? – небрежно спросила она.

Мисс Бриттл даже не подняла глаз.

– Пустошь? Тут особо нечего изучать. Со времён Великой войны она была голым, безжизненным и запретным местом.

Великая война. Профессор что-то говорил о ней.

– Когда была Великая война, мисс Бриттл?

– Сто одиннадцать лет назад, – ответила та. – Именно тогда были построены городские стены, чтобы не пускать наших врагов внутрь.

Значит, снаружи были и другие люди! Эхо наклонилась вперёд, жаждая узнать больше.

– Вы, кажется, вдруг необычайно заинтересовались моими уроками. – Мисс Бриттл долго смотрела на Эхо, прежде чем продолжить. – И после того, как все наши враги были повержены, не осталось ничего, кроме Пустоши.

– А что находится с другой стороны?

– С другой стороны Пустоши? – Мисс Бриттл подняла голову. – Что вы имеете в виду, дитя? Неужели вы ничему не научились на моих уроках?

– Нет, я имею в виду, да, конечно, мисс Бриттл. Но я хотела сказать, что, если вы… я хотела сказать, мы все ошибаемся?

Ноздри мисс Бриттл гневно раздулись.

– Ошибаемся?

– Я имею в виду… – Эхо сглотнула комок в горле. – Я имею в виду, что, если там есть что-то большее. Другой город или… или…

– Другой город! – Мисс Бриттл скрестила руки на груди и холодно посмотрела на Эхо. – Напомните мне, что случилось с Беатрикс Скиттербрук?

– Беатрикс… – В голове Эхо было пусто.

– Беатрикс Скиттербрук! – Мисс Бриттл постучала линейкой по книге Эхо. – Женщина, которая думала, что мир бесконечен.

– О! – Эхо нашла нужную страницу и просмотрела её. – Она шла по Пустоши три дня и три ночи и исчезла в тумане.

– И?

– И… больше её никто не видел.

– И почему её больше никто не видел?

– Потому что она упала с края света, мисс Бриттл.

– Вот именно, и поэтому, чтобы защитить жителей Локфорта, король Тибальт, дед доброго короля Альфонса, приказал запереть городские ворота, чтобы их больше никогда не открыли. Люди продолжали любопытствовать, падали и разбивались насмерть. Не стоит быть слишком любопытным, – сказала мисс Бриттл, пристально глядя на Эхо.

– Нет, мисс Бриттл. – Эхо на мгновение задумалась. – Но разве в пророчестве не сказано, что однажды ворота снова откроются?

Мисс Бриттл снова раздула ноздри и раздражённо покачала головой:

– Послушайте внимательно, что говорится на Церемонии Открытия Врат, и вы поймёте, что пророчество невозможно исполнить. А теперь возьмите перо, и я начну диктовать. В Локфорте развитая система улиц, для навигации по которой не требуются карты…

У Эхо едва хватало времени подумать до конца урока – она была слишком занята, записывая рассказ мисс Бриттл. Но всякий раз, когда повисала пауза, её мысли возвращались к одному и тому же. Могла ли карта профессора быть реальной? Он действительно пришёл снаружи? Его появление было самым интересным событием в жизни Эхо за долгое время. На самом деле, единственным интересным событием, если не считать того момента, когда мисс Бриттл переставила парты и разрешила Эхо сидеть у окна, а Горацию – у двери. Сама мысль о том, что где-то есть другие города, была слишком захватывающей, чтобы оказаться правдой. Эхо отчаянно хотела, чтобы профессор был прав. Она была чужой в Локфорте, и профессор тоже. Она просто обязана была пробраться в подземелья и помочь ему.

* * *

Как только Эхо сбежала от мисс Бриттл, высидела долгий, утомительный обед с маркизой Борегар и вытерпела час истории с Мартой, она отправилась искать Горация, который начал неохотно вставать с постели и возвращаться к урокам. Конечно, Горацию не нужно было учиться ничему скучному вроде рукоделия. Вместо этого принц занимался фехтованием с жилистым седовласым мужчиной по имени Альфред. Эхо слонялась по двору с Гилбертом на шее, наблюдая, как Гораций рубит воздух деревянным мечом, а Альфред ловко уклоняется в сторону. Как бы ей хотелось присоединиться к ним! Эхо вдруг задалась вопросом, зачем Горацию вообще нужно было учиться сражениям, если ему тоже не разрешалось выходить за пределы замка. И, по словам мисс Бриттл, у Локфорта не осталось врагов, с которыми нужно воевать. Если, конечно, карта профессора не была настоящей.

Альфред заметил, что Эхо наблюдает за ними, и ухмыльнулся, когда та нырнула обратно в коридор.

– Я думаю, на сегодня достаточно, ваше высочество, – сказал мужчина запыхавшемуся и раскрасневшемуся Горацию.

– Слава Локфорту, это закончилось. – Гораций бросил меч и вздохнул с облегчением. – Я имею в виду, спасибо тебе, Альфред.

Когда Гораций вернулся в замок, Эхо схватила его за руку и затащила в пыльную нишу.

– Ты её достал? – спросила она. Гораций оглянулся через плечо, затем неохотно кивнул и вынул потемневший от времени свиток пергамента.

– Спасибо. – Эхо взяла план у Горация и сунула в один из пышных рукавов. – Увидимся позже.

– Подожди! А как же моя книга?

– Я отдам её потом.

– Когда?

Эхо махнула на него рукавом:

– После того, как я побываю в подземельях.

Гораций разинул рот.

– Но, Эхо, тебе нельзя туда ходить.

– Я не знаю слова «нельзя».

– Но у тебя будут неприятности!

Эхо напряглась, но скрыла свою нервозность за пожатием плеч.

– У меня всё равно проблемы из-за того, что ты на меня донёс. Ещё немного хуже не сделают. – Она достала карту из рукава и рассмотрела её. – Где здесь вход?

Гораций с несчастным видом пожал плечами:

– На плане показано только расположение комнат подземелья. Тут не показано, как туда попасть.

Эхо вздохнула.

– У тебя нет никаких идей?

– Отец проходит туда через главный вход в катакомбы. Но ты никогда не пойдёшь этим путём. Он только для церемониального изгнания.

– Что?

– Когда людей изгоняют из города. Отец отправляет их погибать в Пустошь.

Погибать? Эхо разинула рот от ужаса.

– Умирать? Он действительно так делает?

– Только иногда, – продолжил Гораций. – Но это только для худших преступников. Вроде Микермуса Бритча, когда тот спросил, не слишком ли много денег из казны отец тратит на столовые приборы.

– Его изгнали только за то, что он задал вопрос?

Гораций пожал плечами:

– Это была измена. Отец – король. И он заслуживает хороших ложек. В любом случае, он уже много лет никого не изгонял. Обычно он просто оставляет преступников сидеть в подземельях.

Мысли Эхо вернулись к профессору. Быть пленником в подземельях, наверное, было в десять раз хуже, чем быть запертой в замке. Она положила руку на плечо, чтобы погладить чешуйки Гилберта, и маленькая ящерица ткнулась мордочкой в её щёку.

– Как туда добираются слуги? – подумала Эхо вслух.

Гораций нахмурился.

– Это не может быть домашним заданием. Что ты задумала?

– Кто-то должен кормить заключённых, – сказала Эхо. – И они не проходят через церемониальный вход.

Гилберт запрыгал с лапки на лапку и запищал.

– Точно! – Предвкушение вспыхнуло в груди Эхо. – Кухни, вот и ответ! – Она хлопнула озадаченного Горация по плечу. – Мне пора бежать!

Глава пятая

Эхо пронеслась по бесконечным коридорам, нырнув в нишу за бронзовой статуей медведя, чтобы избежать встречи с Гринграссом, одним из самых раздражительных лакеев замка. Она успела дойти до западного крыла, когда её догнал Гораций.

Он подбежал, тяжело дыша, и схватил Эхо за руку.

– Ты не можешь туда пойти, Эхо. Я тебе не позволю.

– Это не тебе решать. – Она отмахнулась от принца, едва не опрокинув вазу с портретом короля Вальберта Третьего. Все ли предки Горация были такими самовлюблёнными? Похоже, так и было.

– Я – наследный принц, а ты – всего лишь воспитанница короля. Ты должна делать, что я говорю.

Эхо закатила глаза и снова двинулась дальше.

– О, правда, что ли?

Гораций поспешил за ней.

– Ну, тогда я пойду с тобой.

Эхо обернулась на него:

– Ты? Зачем?

– Это план моего отца. Если он потеряется, отец поймёт, что это я его взял. Я не так хорош во лжи, как ты.

Эхо упёрла руки в бёдра, неуверенная, оскорбление это или похвала. Она не хотела, чтобы принц увязался за ней после недавнего происшествия в библиотеке. Но Гораций знал о жизни в замке многое из того, чему не учили Эхо, и мог подсказать что-нибудь полезное.

– Хорошо, я думаю, ты можешь пойти со мной. Но если ты ещё раз донесёшь на меня, я выброшу твою книгу в ров.

– Я больше не буду, – сказал Гораций с мрачным лицом. – Клянусь честью принца.

– Тогда идём.

Они дошли до бального зала, и Эхо осторожно толкнула дверь, открывая взору огромное сверкающее пространство с колоннами из розового и белого мрамора, панелями из светлого дерева и невероятно высоким потолком, увешанным сотнями зеркальных люстр. Солнечный свет, проникавший сквозь высокие арочные окна, отражался от стеклянных капелек, отбрасывая на пол танцующие, мерцающие тени.

Гораций следовал за Эхо, заламывая руки.

– Ты уверена, что нам сюда?

– Да! – Эхо прошла к дальней стене по блестящему паркету, поднимая шагами гулкое эхо, и провела руками по украшенным позолотой панелям. – Итак, куда же она делась?

Гилберт спустился с насеста на плече по её руке и понюхал воздух, затем указал мордочкой вправо, как бы говоря: «Вон там».

Эхо нажала, и панель открылась, как дверца; за ней была тёмная лестница, ведущая вниз. Девочка оглянулась на Горация:

– Всё ещё хочешь пойти со мной?

– Ты уверена, что нас никто не поймает? – Голос Горация дрогнул.

– Прислуга пользуется этой лестницей только в обеденное время.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Из опыта! Мы с Гилбертом бывали здесь сотни раз. Однажды мне было так скучно, что я прокралась на кухню и подсыпала белый перец в поссет мисс Бриттл прямо под носом у кондитера. А в другой раз я нашла целое миндальное пирожное и вынесла его под передником.

Гилберт щёлкнул языком, услышав про миндаль. Гораций замешкался в проходе.

– Идём, пока нас кто-нибудь не увидел! – Эхо втащила его внутрь за рукав рубашки и тихо закрыла панель за собой, а затем зашагала вниз по лестнице.

– Полагаю, ту ужасную форелевую голову ты тоже нашла здесь, – проворчал Гораций у неё за спиной.

– Какая форелевая голова? Я ничего не знаю. – Эхо усмехнулась про себя, вспомнив блеск её холодного влажного глаза.

– Та, что была в моей постели на первое апреля!

– Нет, всё ещё без понятия. И говори потише.

Узкая лестница много раз изгибалась и сворачивала, пока дети спускались в тепло кухонь. У подножия лестницы Эхо приложила палец к губам. Даже Гилберт затаил дыхание. Девочка указала на груду заляпанных жиром белых курток и поварских колпаков на стойке за дверью.

– Детские размеры лежат вон там. Надень какие-нибудь брюки, – прошептала Эхо. Гораций наморщил нос.

– Но они испортят мои новые бриджи из молескина!

– Ты не будешь похож на поварёнка в молескине!

– Но я не… Погоди минутку! Я думал, мы собирались только спросить кого-нибудь о подземельях.

Эхо закатила глаза.

– Чтобы они рассказали всё мисс Бриттл? Нам нужно замаскироваться и слиться с толпой.

– Но они узнают меня в лицо.

– Нет, не узнают. Все слишком заняты подготовкой к Открытию Врат. В любом случае люди видят только то, что ожидают. И никто не ожидает увидеть принца в одежде мальчика-судомойки.

– Наверное, мне стоит вернуться…

– Не будь таким трусишкой! Тебе никогда не хотелось приключений?

Гилберт ткнулся в её ухо и вскинул гребень, когда на лестнице над ними раздались шаги.

– Ты же сказала, что на лестнице никого не будет! – Глаза Горация широко распахнулись.

– Быстрее! – Эхо бросила в него комплект одежды. Она накинула куртку поверх корсажа, аккуратно положив Гилберта в карман, затем натянула забрызганные жиром брюки посудомойки и заткнула юбки внутрь. Шаги становились громче. – Пригни голову и следуй за мной. – Эхо скрутила волосы в тугой узел и надела сверху колпак. Затем толкнула дверь и ворвалась в жар и грохот кухни. Судомойки сновали туда и обратно по залу, в котором на огне кипели огромные медные котлы, а толстые румяные повара выкрикивали приказы. Воздух был густым от запахов жареного мяса, дыма и пота. Эхо ухмыльнулась. Это было место, где кипела жизнь.

– Меня точно кто-нибудь узнает, – захныкал Гораций у неё за спиной.

– Не смотри никому в глаза и выполняй приказы, если кто-нибудь их отдаст. И следи за местом, где готовят еду для заключённых.

– Эй, вы двое! Хватит отлынивать! Отнесите это в мойку. – Шеф-повар по имени Бартлби с крошечными поросячьими глазками сунул Горацию гору сковородок, покрытых коркой пригоревшей еды, и принц пошатнулся под их весом. Эхо опустила глаза в пол и накинула спутанные локоны на лицо. Бартлби однажды уже поймал её в погребе рядом с персиками и устроил девочке взбучку.

– Д-да, сэр. – Гораций выпрямился и заковылял прочь.

– К мойке для кастрюль! – рявкнул повар.

Гораций обернулся:

– Ещё раз, в какой она стороне? Кажется, я забыл.

Шеф-повар прищурился на него.

– Ты выглядишь знакомо. Я тебя знаю?

– Он новенький, – сказала Эхо, надвигая колпак пониже и забирая у Горация несколько сковородок. – Это сюда. Пойдём, эм… – она попыталась придумать имя, – Боб. – Эхо зашагала через кухню, опустив голову. Гораций последовал за ней.

– Откуда ты знаешь, в какую сторону идти? – спросил он, тяжело дыша.

– Я же говорила, что бывала здесь раньше, – сказала Эхо. – И в любом случае все мальчики с пустыми кастрюлями идут в эту сторону. – Она кивнула на мальчика-судомойку, который вышел из-за ряда печей впереди, неся стопку грязных кастрюль. Эхо последовала за ним.

Куда бы она ни смотрела, везде была еда. Девочка прошла мимо лоснящегося поросёнка, который жарился на огне, брызгая жиром на пламя и разбрасывая искры. В кондитерском отделе одни опытные повара с толстыми пальцами лепили горки из белого теста, а другие помешивали желе из айвы и разливали густую блестящую жидкость по формочкам. Мелькали ножи, и звенели венчики. В одном углу Эхо заметила повара, который ощипывал огромного лебедя, а в другом – двоих, готовящих огромный медовый пирог. Девочка подумала, что должна урвать кусочек на ужине в честь Открытия Врат.

– Берегись! – крикнул мальчик-судомойка.

Эхо вцепилась в жирные сковородки и вильнула в сторону, чтобы не столкнуться с мальчишками, катящими бочки с медовухой. В дальнем конце кухни она увидела посудомойку – огромную медную бадью с водой, окружённую грудами грязных кастрюль. Их яростно скрёб и мыл единственный тощий мальчишка, примерно возраста Эхо.

– Только не это! – вздохнул он, когда появился ещё один повар с охапкой грязных мясницких ножей.

Эхо увидела в этом отличную возможность и опустила свою ношу на пол.

– Мы тебе поможем, Одноглазый, – сказала она. Мальчик повернулся к ним лицом, и Гораций в испуге отпрянул. У мальчишки не было одного глаза, а кожа на его месте была залатана такими грубыми швами, что Марта этого бы точно не одобрила.

– Эхо! – восторженно воскликнул он. – Ты вернулась! – Он посмотрел на Горация. – Кто твой друг?

– Это Боб, – ответила Эхо.

Гораций поставил кастрюли на стол и сглотнул, нервно переводя взгляд с лица мальчика на мойку.

– Спасибо, – сказал мальчик. – Я Одноглазый, – представился он Горацию. – Это из-за… – Он указал на своё лицо.

– Слушай, нам нужно попасть в подземелья, – сказала Эхо. – Ты можешь нам помочь?

– Конечно! Я всё ещё должен тебе за пирог с тмином. – Одноглазый улыбнулся. – Хотя должен тебя предупредить – там, внизу, не очень приятно.

– Нас это не волнует.

– Эхо, я действительно не уверен насчёт этой затеи, – сказал Гораций. – Я хочу вернуться.

– Сейчас уже поздно. – Эхо поспешно оглянулась через плечо. К её ужасу, к ним через кухню направлялся Бартлби с гневным выражением лица. – Пути назад нет – мы должны идти дальше.

– Быстро за мной. – Одноглазый вытер ладони о брюки и зашагал через кухню. Эхо потащила за собой упирающегося Горация.

Они подошли к небольшой кухонной зоне, где без присмотра булькали чаны с дымящейся кашей.

– Залезайте, – сказал Одноглазый, указывая на огромную деревянную бочку, перетянутую железными обручами. – Слуги отнесут её в подземелья, когда будут делать следующий заход.

Эхо забралась внутрь, и Гораций заглянул к ней.

– Прямо туда? – спросил он.

– Ага. – Одноглазый толкнул Горация в спину, и тот с визгом свалился на Эхо.

Одноглазый наклонился и ухмыльнулся.

– Удачи, Эхо. Не заблудись там, внизу. – Он накрыл бочку крышкой, и всё погрузилось во тьму.

Глава шестая

Эхо в темноте присела на корточки рядом с Горацием, прижав колени к груди. Гилберт зашевелился у неё в кармане. Сквозь деревянные стенки бочки девочка слышала громкие голоса, шум и приглушённый звон кастрюль и половников снаружи. Догадается ли кто-нибудь, что они прячутся здесь? Желудок Эхо скрутило от страха. Она уже сотни раз спускалась на кухню, но даже она никогда не осмеливалась войти в подземелья. Ходили слухи, что там водятся крысы, привидения и кое-что похуже, и Эхо не могла себе представить, что сделает король Альфонс, если узнает, что они пробрались туда.

«Но он ничего не узнает», – сказала она себе. С ними всё будет хорошо, пока Эхо сохраняет самообладание. И она в любом случае не собиралась показывать Горацию, что напугана. Она подумала о профессоре. Ему тоже было страшно?

Внезапно бочка накренилась влево, и Эхо отбросило вбок на Горация, который приглушённо ойкнул.

– Тсс! – сказала она, нащупав и сжав его потную ладонь. Она не могла позволить принцу раскрыть их, когда они уже зашли так далеко. Профессору нужна была их помощь!

Бочка снова накренилась и покатилась, а затем задрожала, останавливаясь. Эхо услышала скрип колёс, и её желудок сжался от странного ощущения падения. Несколько мгновений спустя раздался скрип открывающейся и закрывающейся двери. Затем бочка качнулась. Они снова пришли в движение.

– Если кто-нибудь из судомоек откроет бочку, нам крышка! – прошептал Гораций.

– Я знаю судомоек, – прошептала Эхо в ответ, – и большинство из них должны мне по меньшей мере одну услугу. Перестань волноваться.

«Будем надеяться, что это будет мальчик-судомойка, – подумала она, содрогнувшись, – а не хранитель подземелий или кто похуже…»

Когда бочка наконец остановилась, Эхо заметила на боку маленький овал жёлтого света, опустилась на колени и прижалась глазом к отверстию. Мерцающие факелы освещали грубые каменные стены, поросшие серо-зелёным лишайником. Тревожные мурашки пробежали по спине Эхо, когда она увидела, как в конце коридора исчезает человек в чёрном. Но теперь пути назад не было. Девочка подождала, пока тот скроется из виду, прежде чем упереться ладонями в крышку бочки и толкнуть её.

– Кажется, мы на месте, – сказала она. – Помоги мне выдавить крышку, хорошо?

Гораций заёрзал рядом с ней, и Эхо почувствовала, что он навалился на крышку всем весом. Девочка поднатужилась, и что-то поддалось. Дети продолжали толкать изо всех сил, и наконец крышка с хлопком вылетела из бочки, с грохотом приземлившись на каменные плиты.

Эхо подождала несколько мгновений и только потом осмелилась выглянуть наружу, быстро моргая, чтобы глаза привыкли к свету факелов. Они действительно были в подземельях. Эхо сглотнула.

– Что ты видишь? – услышала она полный ужаса шёпот Горация. Эхо собралась с духом. Ей нужно было сохранять спокойствие, если они с Горацием собирались выбраться отсюда так, чтобы их не поймали.

– Всё чисто. – Эхо ухватилась за край бочки и спрыгнула на пол.

Гораций выбрался вслед за ней, но неуклюже зацепился ботинком за низ мешковатой штанины и с грохотом приземлился на каменные плиты.

– Тьфу. – Он вытер потную руку о брюки и с отвращением наморщил нос. Затем огляделся. – Мне это очень не нравится, Эхо.

– Мне тоже, но мы уже здесь, – сказала Эхо, стараясь, чтобы ее голос звучал уверенно. Гилберт вынырнул из её кармана и обвился вокруг шеи в своём любимом месте.

– Что думаешь? – Эхо показала маленькой ящерке план подземелья.

– Что… зачем ты ему показываешь? Только не говори мне, что теперь он умеет читать карты? – пробормотал Гораций.

– Попробовать стоит, – сказал Эхо.

Но Гилберт посмотрел на карту и склонил голову набок, а затем изогнул хвост вопросительным знаком, как бы говоря: «Кто знает?»

– Ладно, давай пойдём сюда. – Эхо выбрала коридор и осторожно пошла в сырую темноту.

– Но, Эхо, куда мы идём? – Гораций последовал за ней. – Что это за домашнее задание такое?

Эхо пропустила его жалобы мимо ушей и зашагала дальше, дрожа, несмотря на жаркий сырой воздух, давящий со всех сторон. Факелы отбрасывали на каменные плиты странные тени, а по коридорам разносились сдавленные крики. Время от времени на голову Эхо падали капли воды, скатываясь по затылку, но девочка упрямо продолжала идти вперёд.

Вскоре они вошли в помещение для заключённых, проходя одну за другой камеры с толстыми ржавыми железными решётками. Внутри, в тени, прятались мужчины с дикими бородами и ещё более дикими глазами.

– Принёс мне каши, мальчик? – Лысый мужчина с тремя пеньками зубов, торчащих из красных дёсен, пошатываясь, вышел к ним из темноты и загремел решёткой, а затем попытался схватить Горация за рукав.

Гораций взвизгнул и отскочил назад, врезавшись в Эхо, которая едва не вскрикнула от испуга и уронила план подземелья в лужицу на полу.

– Зачем же так трусить! – воскликнула Эхо, обращаясь наполовину к Горацию, наполовину к самой себе. Она выудила план из лужи и вытерла его о брюки. Гораций был, наверное, худшим из всех возможных спутников для приключений – его нервозность была заразительна. Почему Эхо вообще позволила ему пойти с собой?

Гилберт крепче сжал коготки на её плече и склонил голову набок.

– Что случилось? – прошептала девочка.

Впереди кто-то пел печальную песню.

Гораций обхватил себя руками.

– Теперь ты видела подземелья. Пожалуйста, давай уйдём отсюда…

– Тише, – шикнула Эхо. Она прокралась вперёд, чувствуя, как пульс стучит в ушах, пока не оказалась достаточно близко, чтобы разобрать слова.

Плавал я, словно кит в океане, мой друг,
Пока рыбки-загадки резвились вокруг.
Я пел песни луне, а она пела мне
Над серебряным морем в ночной тишине.

Рыбки-загадки! Эхо с облегчением улыбнулась. Это наверняка был профессор. Девочка пошла на звуки песни и, обогнув последнюю каменную колонну, восторженно ахнула, увидев слегка потрёпанного профессора Даггервинга, который сидел в камере, скрестив ноги. Копна его рыжих волос походила на рыжий одуванчик ещё больше, чем раньше.

– Профессор!

Профессор Даггервинг подпрыгнул от испуга и поднял глаза. Затем на его лице расцвела широкая улыбка.

– Это ли не юная леди Эхо! И её восхитительный друг-рептилия.

Гилберт радостно запрыгал с лапки на лапку.

– Но вы, чёрт возьми, здесь…

Эхо просияла.

– Я пришла спасти вас.

– Подожди минутку. – Гораций вышел из-за угла, тяжело дыша. – Ты ничего не говорила о том, что кого-то спасаешь. Кто он вообще такой?

– Это профессор Даггервинг, – сказала Эхо. – И мы не можем оставить его здесь. – Она повернулась к профессору: – Это Гораций. Он не очень хорош в путешествиях, но он настоял на том, чтобы пойти с нами.

– А ты настояла на том, чтобы я достал для тебя план, – сказал Гораций, скрестив руки на груди. – Если бы не я, тебя бы поймали на лестнице ещё до того, как мы добрались до кухни!

Эхо нахмурилась. Но, прежде чем она успела ответить, профессор Даггервинг кашлянул.

– Позвольте представиться, молодой человек. – Он встал и протянул сквозь прутья решётки большую веснушчатую руку. – Профессор Мангров Даггервинг. Изобретатель, путешественник, авантюрист. Я родом из великого города Порт Турбийон по ту сторону Пустоши.

– По ту сторону Пустоши? – Розовое лицо Горация побледнело. – Это полная ерунда.

– Разве такого не может быть? – спросила Эхо, отчаянно желая, чтобы было именно так. – Мы никогда там не были.

– Но там же конец света!

– А что, если это неправда?

Гораций покачал головой:

– Тебе не стоит говорить такие вещи, – сказал он дрожащим голосом. – Это неправда. И если отец услышит…

Все замерли, когда в коридоре позади них раздался звук шагов.

– Это, наверное, Мортис – хранитель подземелья, – сказал профессор. – У этого мужчины тяжёлые ботинки, а рука ещё тяжелее. Вам двоим стоит убраться отсюда. – Он шутливо отсалютовал на прощание, когда Эхо и Гораций юркнули за угол и углубились в подземелья.

* * *

Эхо бежала так быстро и тихо, как только могла, по сужающимся коридорам. Гилберт всё ещё цеплялся за её плечо, а Гораций следовал прямо позади. Как только голос Мортиса затих, она остановилась.

Лицо Горация было красным.

– Ты… ты меня обманула! Ты ничего не говорила о спасении узников. – Даже в свете факела Эхо могла видеть, что он был на грани слёз. – Если отец узнает, он… Я даже не знаю, что он сделает, но нам это точно не понравится!

– Но профессору нужна наша помощь, – сказала она. – У него есть карта мира снаружи. Он мне её показал!

– Снаружи нет никакого мира, – сказал Гораций. – Он всё это выдумал, а ты купилась. Просто потому, что ты отчаянно хочешь, чтобы это было правдой. Тебе хочется думать, что где-то есть место получше, где тебе не придётся играть по правилам. Но это не так.

Эхо сглотнула, покраснев от слов Горация. Наверное, рассказы профессора Даггервинга действительно были слишком хороши, чтобы быть правдой. Внизу, в подземельях, другие города, реки и океаны вдруг показались девочке неправдоподобными.

– Я хочу подняться обратно прямо сейчас, – сказал Гораций, шмыгнув носом. – Я не могу здесь оставаться.

– Ну и прекрасно, – огрызнулась Эхо. Но как они собирались подняться? Спеша добраться до подземелий и найти профессора, она даже не подумала о пути отхода, и дети не могли рисковать, возвращаясь в бочку, где их некому было запечатать. Девочка тяжело вздохнула и стала изучать карту, надеясь, что Гораций не заметил её растерянности. – Сюда, – сказала она, с притворной уверенностью указывая на один из коридоров.

Они пошли вперёд по зеленовато-чёрным лужам. В свете факела Эхо разглядела стены, покрытые желтоватой плесенью, которая воняла так, что заставляла её морщиться, Горация кашлять и зажимать нос, а Гилберта – прятать мордочку в воротнике её куртки. Воздух подземелий давил на Эхо, влажный и тяжёлый. Она пристально вгляделась в полумрак одной камеры и подпрыгнула, когда из тени появилась женщина с коротко стриженными тёмными волосами. Белки её глаз устрашающе мерцали в темноте.

– Я знаю тебя, девочка. Итак, где я…

– Нигде, – ответила Эхо, поспешно отступая в тень.

Она уже собиралась свернуть дальше в лабиринт коридоров, когда женщина крикнула ей вслед:

– Ты – точная копия матери!

Эхо замерла. Со словами женщины весь воздух словно покинул её лёгкие. Она обернулась:

– Ты знала мою маму?

Женщина прищурилась на неё.

– Не знаю. Не могу точно вспомнить. Я просто уверена, что здесь была женщина, которая очень на тебя похожа. С ней был младенец.

– Здесь, внизу? – Эхо покачала головой. – Нет, вы ошиблись. Моей мамы здесь не было. Она бросила меня на ступенях замка. Она не была преступницей.

Женщина усмехнулась и пристально посмотрела на Эхо.

– У неё были глаза цвета штормового моря, серые с золотом, совсем как у тебя. – Вдруг она просунула руку между прутьями и схватила Эхо за запястье. – Её лицо сияло, как лунный свет. Так оно и было.

Взгляд женщины напугал Эхо. Она отдёрнула руку и, спотыкаясь, попятилась назад, а затем побежала по коридорам с бешено колотящимся сердцем.

– Подожди меня! – услышала она крик Горация позади, но не могла остановиться. Каждая частичка её существа отчаянно желала оказаться как можно дальше от этой странной женщины с пристальным взглядом.

– Притормози, пожалуйста, – пропыхтел Гораций, пока они пробегали коридор за коридором. – Мы даже не знаем, куда бежим.

Эхо наконец остановилась, но её всё ещё трясло. Глупая девчонка! На мгновение она действительно поверила, что та женщина знала её мать. Что она наконец расскажет Эхо что-нибудь её о родителях. Что угодно! Она подавила рвущиеся наружу рыдания. Было глупо с её стороны поверить во всё это. Было глупо надеяться, что в жизни есть нечто большее, чем то, что она уже знала. Глупо было вообще сюда приходить.

Внезапно она поняла, что Гораций что-то ей говорит.

– Я спросил, ты в порядке? – повторил он. – Ты не должна доверять заключённым. Ты же знаешь, они здесь не просто так. Что она тебе сказала?

– Ох, ничего особенного, – тихо ответила Эхо. Гораций был прав. Женщина что-то напутала; должно быть, она пробыла в подземельях слишком долго. Почему Эхо вообще поверила профессору и его нелепым сказкам? Из-за этого она только рисковала получить очередное наказание, спустившись сюда.

Эхо сжала кулаки. Она не собиралась плакать перед Горацием. Девочка сделала глубокий вдох и взяла себя в руки.

– Ты прав, – сказала она. – Прости, что притащила нас сюда. Это была глупая затея.

Гораций пожал плечами:

– Это не только твоя вина. Я сам решил пойти с тобой. Ладно, давай возвращаться.

Эхо кивнула и невидяще уставилась на план подземелий. Затем моргнула несколько раз и нахмурилась. Но Гилберт вдруг понюхал воздух, взбежал по складкам поварской одежды Эхо и запрыгнул на стену.

– Гилберт! – воскликнула Эхо, когда маленькая ящерица выскользнула из её рук.

– Что он делает? – спросил Гораций. – Ищет мух?

– Это вряд ли, – ответила Эхо. – Быстрее. Давай за ним. – Она припустила вслед за ящерицей.

Следуя за Гилбертом по узким проходам, они свернули за угол, и Эхо чуть не ахнула. Перед ней была огромная комната с каменными стенами, освещённая мерцающими факелами. В центральной стене был огромный круглый золотой люк, окружённый черепами, а в дальнем конце помещения – распахнутые створки высокой железной двери. Через дверь Эхо могла видеть свет факелов и устланную красным ковром лестницу, ведущую наверх.

Эхо нырнула в тень, когда в поле зрения появился королевский стражник и начал полировать металлические украшения, напевая за работой. Видимо, это был путь обратно в замок – церемониальный ход короля. Если только они смогут проскользнуть мимо стражи…

Эхо схватила Гилберта, пощекотала его под подбородком и подняла к себе на плечо, где ящерка обвила хвостом её шею. Девочка жестом подозвала Горация, и тот высунул голову из ниши, чтобы посмотреть.

– Церемониальные ворота, – прошептал он.

– Это наш выход, – ответила Эхо.

Гораций кивнул.

– Нам повезло, – сказал он. – Эту дверь открывают только во время изгнания. – Он указал на круглый золотой люк с кольцом из черепов. – Там вход в трубу.

– Это туда сбрасывают заключённых? – Эхо широко раскрыла глаза, посмотрев на люк. Глазницы черепов, окружавших его, мерцали красным в свете факелов, и Эхо поняла, что туда вставлены рубины размером с чаячье яйцо. Она вдохнула запах благовоний и плесени.

– Ага, – прошептал Гораций. – Кажется, он ведёт прямо под северную городскую стену.

– Туда что, действительно сбрасывают заключённых?

– Только за такие плохие вещи, как государственная измена. Хотя я никогда этого не видел. Смотри, он уходит. – Гораций указал в сторону стражника. Эхо снова высунула голову и увидела, как стражник исчезает на лестнице. Это был их шанс.

– Готов? – прошептала Эхо Горацию, и тот кивнул. – Идём, – сказала она и, потянув принца за рукав, нырнула в открытую дверь и побежала вверх по лестнице обратно в безопасность замка.

Глава седьмая

Эхо вернулась в свою комнату всего за несколько мгновений до того, как распахнулась дверь. Гилберт запрыгнул на кровать и спрятался под одеялом ровно в тот момент, когда вошла Марта.

– Вот вы где, леди Эхо! Я весь день вас искала. Вы оставили это в саду… – Марта протянула ей набор для вышивания, но замерла и разинула рот, увидев испачканное лицо Эхо и мятые юбки. – Вы вся грязная! – Она шагнула вперёд и осмотрела ногти Эхо, затем отпрянула, наморщив нос. – И от вас пахнет так, словно вы катались в навозной куче. Что, во имя Локфорта, вы делали на этот раз?

Эхо отдёрнула руки и сунула их в карманы.

– Ничего особенного, – сказала она, всё ещё чувствуя разочарование после своей бесполезной миссии.

Марта вздохнула, положила набор для вышивания на туалетный столик и исчезла в ванной.

– И это именно сегодня, из всех возможных дней. Вы прекрасно знаете, что этим вечером будет Церемония Открытия Врат. Немедленно снимайте эту грязную одежду, а я приготовлю вам ванну.

Эхо вздохнула. Церемония Открытия Врат была невероятно скучной – целый вечер нелепых платьев, пустых разговоров и игры в благодарную воспитанницу короля. Хотя в этот день она, по крайней мере, могла покинуть замок и увидеть город вблизи. Как и всегда, внутри вспыхнул слабый огонёк надежды. Увидит ли она сегодня вечером в толпе тёмные вьющиеся волосы? Такое же веснушчатое лицо, как у неё?

– Эхо, ванна! – позвала Марта.

– Иду. – Эхо сняла грязный передник и поспешила в ванную.

* * *

Отмокшая в горячей ванне и очень тщательно отмытая Мартой, Эхо вытерлась полотенцем у камина и натянула бельё. В спальню вновь вошла Марта с охапкой золотистого шёлка, который был церемониальным платьем Эхо. Девочка поморщилась, глядя в зеркало, когда Марта зашнуровала и затянула на ней корсет.

– Как приятно видеть вас такой чистой и опрятной. – Марта отступила назад и полюбовалась Эхо. – Ну, разве это не хорошо?

Эхо пожала плечами:

– Наверное. – Она никогда не чувствовала себя уютно в этих платьях с воланами. Эхо наморщила нос, осмотрев себя в зеркало. Она была сама на себя не похожа.

Город за окном гудел от предвкушения Церемонии Открытия Врат. Эхо с тоской посмотрела на улицу. «Интересно, – подумала она, – каково это – жить там, где не нужно быть опрятным, послушным и вежливым и можно босиком играть в футбол в пыли».

Её мысли рассеялись, когда Марта в последний раз дёрнула ленты, затянув корсет на её рёбрах, и отступила назад, тяжело дыша.

– Восхитительно, леди Эхо! Похоже, остался только рубин Локфорта.

Она выскочила из комнаты, оставив Эхо разглядывать своё отражение в зеркале. Платье действительно было красивым, но девочке казалось, будто она смотрит на незнакомку. Как бы ей хотелось ходить в бриджах и сапогах, как Гораций. Девушка вряд ли могла путешествовать в платье с юбкой размером с парусник. Впрочем, Эхо всё равно некуда было путешествовать.

Эхо оглянулась на дневное платье, лежащее грязной кучей на полу. Вздрогнув, она увидела, что из кармана торчит мамина шпилька. Девочка быстро подобрала её вместе с мешочком, с ужасом вспомнив, как сломала украшение, пытаясь открыть замок двери, ведущую на крепостную стену. Эхо присмотрелась повнимательнее и, к своему облегчению, обнаружила, что повреждения несерьёзны; изумруд просто выскочил из лапок, которые держали его в оправе. Крепления были слишком тугими, чтобы вставить камень обратно, и металл даже не поддался, когда Эхо попыталась разжать лапки пальцами. Ей нужно было что-нибудь покрепче. Оглядев комнату, она остановила взгляд на наборе для вышивания, который Марта оставила на туалетном столике.

Эхо достала маленькие ножницы и снова попыталась разжать крепления. Проворачивая ножницы, она почувствовала, как поддаётся металл. Вдруг лезвия соскользнули, и шпилька со звоном упала на пол, покатившись через спальню к окну. Гилберт с любопытством высунул голову из-под одеяла, когда Эхо подбежала, чтобы схватить украшение, надеясь, что Марта ничего не слышала. Когда девочка подняла шпильку при свете окна, то заметила гравировку в оправе, где раньше был изумрудный глаз. Эхо потёрла металл о юбку и, прищурившись, снова изучила шпильку. Там крошечными буквами были выгравированы слова:

ГОСПОДА ЭВЕРГРИН И СПРЮС,
АЛЛЕЯ ЮВЕЛИРОВ, ПОРТ ТУРБИЙОН

Эхо нахмурилась, вдавливая изумруд обратно в оправу. Порт Турбийон? Она где-то слышала это название, но никак не могла вспомнить. Эхо быстро сунула шпильку и мешочек в карман, когда Марта вернулась с рубиновой заколкой для волос. Эхо покачала головой. Что означала та надпись?

– Ох, не унывайте, леди Эхо, – сказала Марта. – Большинство детей отдали бы последнюю корку ячменного хлеба, чтобы увидеть Открытие Врат за королевским столом. – Она смягчилась. – Что-то не так?

Эхо снова и снова прокручивала в уме слова на шпильке, но по-прежнему не могла уловить их смысла.

– Марта, – сказала она, – почему на украшениях делают надписи?

– О, наверное, это просто клеймо производителя.

– Что это?

– Личный знак ювелира, который изготовил изделие. Смотрите. – Марта достала жемчужную брошь из шкатулки с драгоценностями и повернула её так, чтобы свет камина упал на ряд крошечных букв: «Господин Лок, Локфорт».

– Конечно, ювелирным изделиям больше не нужен знак производителя. Есть только один королевский ювелир, и это мастер Лок. Но по традиции на каждом изделии всё ещё гравируют имя изготовителя. – Марта в последний раз осмотрела Эхо. – А теперь я собираюсь проведать юного принца Горация. Я вернусь за вами через пять минут. Не запачкайтесь. Лучше вообще ничего не делайте.

Но на этот раз Эхо не нужно было просить сидеть тихо. Она застыла в раздумьях.

Девочка нахмурилась, глядя на себя в зеркало. Это было странно. Если в Локфорте только один ювелир, то кто такие «Эвергрин и Спрюс»? И «Порт Турбийон»? Она слышала это название раньше, но просто не могла вспомнить, где.

Эхо достала мамину шпильку из кармана и стала расхаживать по комнате.

– Порт Турбийон. Порт Турбийон. Где я это слышала?

Гилберт вынырнул из-под покрывала и запищал. Эхо вздрогнула, вспомнив, как профессор Даггервинг разворачивал карту на её одеяле посреди ночи.

– Карта! – девочка изумлённо ахнула. Вот где она его видела. И профессор тоже упоминал о нём. Великий город Порт Турбийон!

Голова Эхо была полна вопросов. Что это значило? Шпильку её мамы изготовил ювелир из Порт Турбийона? Мог ли профессор на самом деле говорить правду? Мог ли не существовать мир за пределами Пустоши?

И, если рассказы Даггервинга были правдивы, как шпилька попала к её матери? Была ли она в Порт Турбийоне лично? От волнения по спине Эхо побежали мурашки. Могла ли её мама сейчас быть где-то там?

В дверь тихонько постучали.

– Готовы, леди Эхо? – позвала Марта.

– Иду. – Эхо поцеловала Гилберта в мордочку на прощание. Она не могла рисковать, чтобы его увидели на Церемонии Открытия Врат. – Я скоро вернусь, – прошептала она и аккуратно спрятала шпильку в кармашек платья. Её тело задрожало от предвкушения. Наконец она узнает что-то о своей матери. Ей нужно было вернуться в подземелья и спросить профессора.

Глава восьмая

Мысли о шпильке, Порт Турбийоне и её матери всё ещё крутились в голове у Эхо, когда она села на своё место в банкетном зале. Она обвела взглядом людей за столом. Здесь были все богатейшие семьи Локфорта: лорд и леди Рольф гордо сидели в дальнем конце стола, ближе всех к королю Альфонсу и принцу Горацию; сэр Эверетт Храбрый жадно вгрызался в кусок жареного лебедя; барон Хоксвуд хохотал, чокаясь бокалами с маркизой Фортвинд – принаряженной, напудренной и обвешанной её лучшими драгоценностями. Однако никто из них не заговорил с Эхо. Никто не был похож на неё.

Эхо наколола на вилку кусочек сочного айвового пирога и задумчиво прожевала его. Ей нужно было вернуться в подземелья и поговорить с профессором о шпильке. Вот бы эта адская Церемония Открытия Врат поскорее кончилась! Но сегодня, как и всегда, её ожидала долгая трапеза, за которой король пил слишком много медовухи, ел слишком много мяса и рассказывал слишком много скучных историй, прежде чем всех гостей везли в каретах к городским воротам. Ох, когда же она сможет сбежать?

Наконец зазвучали королевские горны, и сановники начали покидать банкетный зал. Эхо последовала за ними через холл и вышла из ворот замка, когда её догнал и потянул за рукав Гораций в бархатном костюме и рубашке с оборчатым воротником.

– Я смог незаметно вернуть план подземелья в кабинет отца.

– Хорошо, – пробормотала Эхо, на самом деле его не слушая.

– Я прокрался туда и сунул его в щель в письменном столе. И меня не поймали. Сомневаюсь, что отец о чём-то догадается.

– Здорово.

Гораций резко остановился, и воодушевление исчезло с его лица.

– Тебе что, всё равно?

– Что?

– Что я это сделал. Что у меня не было неприятностей?

– Я же сказала, что это здорово, разве нет?

Гораций фыркнул.

– Я рисковал своей шкурой, чтобы тебе помочь, – проворчал он.

– У меня и без того есть о чём подумать.

Эхо отвернулась и забралась в королевскую карету, сев напротив Марты. Гораций устроился рядом с Эхо и собрался продолжить спор, когда в дверцу кареты вошёл король Альфонс, шурша бархатными одеждами, и втиснулся на последнее сиденье рядом с Мартой.

– Ах, юная леди Эхо, – сказал он, кладя на колени инкрустированный изумрудами скипетр и поправляя корону. – Как твои успехи в вышивании? Я слышал, у тебя настоящий талант обращаться с иглой.

Эхо пожала плечами:

– Всё хорошо. Наверное.

– Хм. – Король Альфонс окинул её оценивающим взглядом. – Я вижу, тебе не повредят ещё несколько уроков этикета.

Он повернулся к Горацию:

– А твоё искусство владения мечом?

Гораций поёжился под пристальным взглядом короля.

– Мне обязательно учиться фехтованию, отец?

– Конечно, обязательно. Мальчики должны сражаться. Для того они и созданы. – Король Альфонс повернулся к Эхо. – Так же, как девочки созданы для рукоделия.

– Но почему? – не удержалась Эхо. – Держу пари, я могла бы сражаться на мечах лучше, чем Гораций.

– Эхо! – воскликнула Марта.

– Я имела в виду…

Королевская карета тронулась с места, и слова Эхо потонули в стуке копыт по булыжнику. Король склонился ближе к окну и милостиво помахал прохожим, когда карета с грохотом въехала в толпу.

Эхо молча покачала головой. Король всё делал напоказ. Она взглянула на Горация, который обиженно дулся с короной на голове. Почему он был вынужден сражаться, когда явно предпочёл бы с головой нырнуть в книгу о жуках? Ему не больше, чем самой Эхо, подходила отведённая ему роль. Это так глупо. Зачем принуждать их к вещам, которые делают их несчастными?

Эхо выглянула из окна кареты, привычно выискивая среди сотен лиц в толпе одно, похожее на её собственное, но там ничего подобного не было. Она сунула руку в карман и сжала шпильку в бархатном мешочке. Её мать была где-то там, за пределами замка: девочка это чувствовала. И когда Эхо найдёт её, то наконец больше не будет одна.

Карета с грохотом покатила к городским стенам по улице, застроенной домами с серыми крышами, и вскоре подъехала к воротам. Эхо высунулась из окна и посмотрела на огромные обитые железом деревянные створки, которые возвышались впереди. Они так долго отмечали границу её мира, но что, если снаружи было что-то ещё?

Карета дрогнула и остановилась; зазвучали горны, возвестив о прибытии короля. Каждый месяц церемония была одной и той же: король пытался отпереть Врата и каждый раз обнаруживал, что те не поддаются. Однако сегодня вечером должны были состояться особые торжества и фейерверк в честь тридцатилетней годовщины Врат. Эхо вспомнила слова мисс Бриттл о Беатрикс Скиттербрук: «Послушайте внимательно, что говорится на Церемонии Открытия Врат, и вы поймёте, что пророчество невозможно исполнить». Но должен же быть способ, не так ли? Нет ничего невозможного.

Паж с поклоном открыл дверцу кареты, и король Альфонс первым вышел наружу; за ним последовали Гораций, Эхо и, наконец, Марта. Сановники, сидящие в креслах, вежливо хлопали, пока они проходили мимо, в то время как обычные люди, стоявшие рядами позади них, кричали и подпрыгивали, чтобы получше рассмотреть короля.

– Добрый вечер, ваше величество, – жеманно произнесла маркиза Борегар, обмахиваясь чёрным веером со страусовыми перьями.

– Пир был восхитителен, ваше величество, – сказал барон Хоксвуд. – Вы превзошли самого себя.

Сэр Эверетт Храбрый, сэр Гарамонд Бесстрашный и другие рыцари стояли по стойке «смирно», пока процессия направлялась к королевскому помосту.

– Добрый вечер, добрый вечер, – сказал король, тяжело поднявшись по ступенькам, когда все заняли свои места.

– Дамы и господа, – провозгласил король Альфонс со своего позолоченного трона. – Сегодня очень важный вечер. Сегодня мы празднуем тридцатую годовщину момента, когда ворота Локфорта были заперты навсегда. Эти врата защищают наш город. Они защищают нас! Да начнётся теперь церемония!

Толпа затихла, когда королевский чтец поднялся на трибуну, и Эхо выпрямилась на своём месте, пока он читал пророчество из Великой Книги.

Когда явится вторник в воскресную ночь,
В небеса на драконе взлетит волчья дочь,
Когда белою станет королевская кровь,
Ворота Локфорта откроются вновь.

Эхо никогда раньше не прислушивалась к пророчеству – обычно она была слишком занята, разыскивая в толпе темноволосую голову. Однако в этот вечер она внимательно слушала. И, прислушиваясь, с ужасом понимала, что мисс Бриттл права. Драконы, вторник в воскресенье, волчья дочь? Этого просто не могло быть.

– Что ж, – сказал король, помахивая цепочкой, на которой висели три огромных украшенных драгоценными камнями ключа, – боюсь, сегодня только вечер четверга, но я сделаю всё, что в моих силах. – Он ухмыльнулся и зашагал к воротам, пока толпа смеялась и аплодировала его шутке.

Воцарилась тишина, когда король вставил в замок первый ключ из золота, инкрустированного розовыми турмалинами. Когда король попытался повернуть его, у толпы перехватило дыхание. Король Альфонс развернулся к аудитории, покачал головой и пожал плечами.

Публика вздохнула с облегчением. Король повернулся обратно к воротам и вставил второй ключ, на этот раз украшенный алыми рубинами.

Эхо в ожидании подалась вперёд на сиденье, желая, чтобы на этот раз ворота открылись, но обмякла в кресле, когда ключ не повернулся и во второй раз.

Наконец король взмахнул последним ключом, усыпанным мерцающими белыми бриллиантами, и, крякнув от натуги, попытался повернуть его в замке.

Король насмешливо ухмыльнулся, повернулся к толпе и направился к трибуне.

– Пророчество сбывается! – сказал он. – Сегодня вечером врата Локфорта также останутся закрыты. Давайте же отпразднуем эти запертые ворота. Ворота традиций, которые поддерживают жизнь города. Ворота, которые защищают нас, жителей Локфорта, от беды.

Толпа зааплодировала, и королевские горны зазвучали снова, когда король Альфонс неуклюже заковылял к карете.

Поездка по улицам города обратно в замок прошла словно в тумане. Эхо раньше не интересовалась Церемонией Открытия Врат по-настоящему – в конце концов, она повторялась каждый месяц. Но прибытие профессора Даггервинга, карта и шпилька для волос показали всё в другом свете. Что, если где-то снаружи были другие города? И реки, и горы, и океан. Что, если пророчеству суждено было сбыться и врата действительно откроются? Что, если Беатрикс Скиттербрук не упала с края света, а нашла за Пустошью новые земли?

Эхо выбралась из кареты и вошла во двор замка в оцепенении, её разум всё ещё был полон размышлений. Затем она остановилась. Обычно все сразу возвращались в замок, но сегодня происходило нечто необычное. Король, держа огромный кубок в украшенных драгоценными перстнями пальцах, вышел в центр двора и обратился к собравшимся сановникам. Разговоры стихли.

– Господа и дамы. – Король Альфонс гордо обвёл взглядом двор. – Этим вечером мы празднуем не одно, а целых два великих события.

Шёпот толпы отразился от стен замка. Эхо моргнула. Что происходит?

– Кроме того, что сегодня тридцатая годовщина закрытых ворот… – Со всех сторон раздались радостные возгласы и звон кубков. Король Альфонс жестом призвал к тишине. – Я также рад сообщить, что всего несколько часов назад я лично изгнал из города предателя престола.

Эхо застыла от шока. Изгнал? Предателя? Она попыталась поймать взгляд Горация, но тот неотрывно смотрел на своего отца.

Король продолжил:

– Этот человек представлял опасность для короны и для самих основ Локфорта. Он был смутьяном, подстрекателем и придерживался опасных взглядов, которым нет места в нашем обществе.

По толпе побежали одобрительные шепотки. Сердце Эхо сковал страх. Нет, нет, нет! Только не он! Пожалуйста, только не он!

– И не только это, – продолжал король, – также он был пойман во время проникновения в замок посреди ночи.

Толпа ахнула. Эхо едва подавила желание разрыдаться. Это точно был профессор Даггервинг. Наверняка это был он. Но изгнание? Король Альфонс же не мог вышвырнуть его в Пустошь?

– Не волнуйтесь, не волнуйтесь. – Король лениво взмахнул рукой; его рубиновый перстень блеснул в свете факелов. – Он был изгнан из города. Я своими глазами видел, как он скатился по трубе. Сейчас он за великими стенами, в Пустоши, где он никому не сможет причинить вреда. – Король хлопнул в ладоши. – А теперь – фейерверк!

Продолжить чтение