Свидание в овертайме
© Антонова А., 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Глава 1
Сказав А, говори Б
– Назад не откидывайся, а то равновесие не удержишь! – скомандовал Денис.
Я послушно переменила положение, но тут же услышала:
– И не наклоняйся, а то носом вперёд полетишь!
– А куда тогда? – начала раздражаться я.
– Вниз! – велел он и нехотя пояснил: – Представь, что центр тяжести у тебя в пояснице. Немного согни колени и потихоньку отталкивайся… Да не одной левой, а двумя ногами по очереди!
Я стиснула зубы, чтобы в запале не ляпнуть того, о чём потом придётся пожалеть, хотя терпеть уже было невозможно. Ради чего, спрашивается, такие страдания? Заниматься надо тем, что приносит удовольствие, а я пока не находила в катании на коньках особой прелести. И только обещание, данное Денису в новогоднюю ночь, до сих пор удерживало меня на катке и заставляло слушать его снисходительные команды[1].
Ещё бы, он ведь у нас великий спортсмен, хоккеист, заведомо катается гораздо лучше меня, пару месяцев назад вышедшей на лёд первый раз в жизни. На катке и состоялось наше знакомство, там же произошло романтичное и трогательное объяснение во взаимных чувствах прямо в новогоднюю ночь… Рассказал бы кто, что это произойдёт со мной, а не с героиней какого-нибудь фильма, никогда бы не поверила!
Недавно пробили куранты, в тёмное небо взлетали и рассыпались разноцветными искрами фейерверки, вокруг сияла праздничная иллюминация, звучала песня группы «Абба» «Happy New Year», а мы стояли в обнимку посреди катка и целовались…
Говорят, счастье – это мгновения, оно не может длиться вечно. В тот миг я особенно остро ощущала себя по-настоящему счастливой. Но он быстро прошёл, а что осталось?
Почему то, что началось просто волшебно, имеет такое унылое продолжение? Всё дело в том, что Денис пообещал бросить хоккей, если я перестану ходить на хор и народные танцы, и мы с ним составим прекрасную пару фигуристов. Но то, что в теории выглядело красиво, на практике, увы, пока выходило не очень гладко.
Выполнить самую лёгкую часть программы – бросить свои прежние занятия – естественно, получилось проще всего, хотя ни его, ни меня не хотели отпускать. Я слабо представляла, каких успехов достиг на хоккейном поприще Денис, а вот моё заявление об уходе из студии сразу после нашего блестящего выступления на предновогоднем отчётном концерте всех очень удивило.
– Ира, ты хорошо подумала? – спросила меня наша преподавательница Ясея.
– Ну да, – промямлила я в ответ.
Подумала я, естественно, плохо, точнее говоря, совсем не думала, просто вдохновилась залихватским заявлением Дениса, что мы с ним скоро станцуем на коньках – через какой-нибудь год уже выступать начнём!
Тогда всё казалось кристально ясным, но теперь, когда я оправдывалась перед преподавательницей – а выглядело это именно так, – в голове у меня смутно зашевелились сомнения в правильности такого поступка. До успехов на катке мне пока как до луны, а в студии народных танцев уже кое-что удавалось, хотя в самом начале занятий я тоже особыми талантами не блистала. Во всяком случае, на отчётном концерте мы весьма прилично выступили… Может, и на катке получится, только не сразу?
В общем, мысли мои заметались, как вспугнутые птицы, но отступать было поздно – сказав А, говори Б.
– Да она зазналась, – шёпотом, но так, чтобы все слышали, прокомментировала наша главная звезда, невыносимая Дашка. – Куда нам до неё, простым смертным, если у неё такой парень!
Я в смятении обернулась – вообще-то хотела побеседовать с преподавательницей с глазу на глаз и не заметила, как вокруг нас собралась толпа.
– При чём тут это! – вспыхнула я, но оборвала себя.
Не хватало ещё оправдываться перед всеми за то, что у меня есть Денис. Я, конечно, не делала объявления о том, что встречаюсь с ним. Он сам явился на концерт, после нашего триумфального выступления поднялся на сцену, вручил мне букет цветов и поцеловал! Точнее, не совсем сам – парень пришёл по моему приглашению, но остальное стало полнейшей неожиданностью. Конечно, после такого шоу на занятиях пришлось бы несладко, но уходить из-за одного стеснения я бы и не подумала. Однако не объяснять же теперь это при всём честном народе – особенно при парнях.
Да-да, как ни фантастично звучит, в нашей студии народных танцев имелись и представители мужского пола. Партнёры свалились на нас внезапно: когда уволился преподаватель брейк-данса и надо было срочно куда-то пристроить его осиротевших питомцев. Руководство танцевальной школы не придумало ничего лучше, чем временно соединить их с «народницами», как нас называли в глаза и за глаза, по одной простой причине – и там, и там присутствуют трюки. До трюков, конечно, дело пока не дошло, но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временные трудности, поэтому парни задержались у нас на неопределённый срок.
Я поймала недоуменный взгляд своего верного Феди и почувствовала себя весьма неловко. На кого ж я его бросаю? Впрочем, какие проблемы: это девчонке сложно найти партнёра в танцах, а парень долго от одиночества страдать не будет.
В глубине души зашевелилась ревность: кому-то достанется мой Федя, с которым мы успели вполне прилично станцеваться! Но я одёрнула себя – на двух стульях не усидишь, кое-что треснет, сказав А, говори Б… Кажется, об этом я уже упоминала.
– Ладно, Ира, удачи тебе, – наконец пожелала Ясея. – Надумаешь вернуться – приходи, будем рады.
Я кивнула, понимая – это всё красивые слова. Даже если я надумаю вернуться, наши за это время уйдут далеко вперёд, и я, известный тормоз, вряд ли смогу их догнать. Да и Федя наверняка окажется занят…
Как ни крути, уйти на время не получится, надо выбирать сейчас. На мгновение у меня мелькнула предательская мыслишка обо всём забыть и остаться на занятиях, но вслух я, естественно, сказала совсем другое:
– Спасибо, и вам удачи! Увидимся!
И удалилась, провожаемая взглядами всей группы, прожигавшими мне спину.
– Так, строимся и начинаем разминку! – скомандовала Ясея, отвернувшись и словно в ту же секунду забыв обо мне.
Накатило пронзительное сожаление – словно я ухожу не по собственной воле, а меня с позором выгоняют. Но уходя – уходи, и я покинула зал под знакомую мелодию разминки, разрывавшую сердце.
Зачем я вообще сюда явилась? Могла бы просто не прийти после каникул, тем более абонемент у меня как раз закончился. Исчезнуть по-английски. Но нет, захотелось сделать всё по-человечески, объясниться, а не просто пропасть. К тому же мы все живём в одном районе, регулярно встречаемся, и мне не хотелось много раз отвечать на одни и те же вопросы. Лучше сказать всё сразу, пресечь пересуды и гадания…
Хотя о чём это я? Неужели моя скромная персона настолько всех интересует? Если речь не идёт о Денисе, конечно. В общем, я решила прийти и сказать всё лично, но не думала, что это окажется настолько тяжело…
Сцена прощания, естественно, не добавила желания рьяно взяться за коньки. Притом Денис заявил: приступать к парному катанию мне ещё рановато. Надо освоить азы и начать с того, чтобы научиться хотя бы передвигаться по льду без посторонней помощи. Поэтому ни на какие занятия парников мы с ним пока не пойдём. Он слегка поднатаскает меня на нашем дворовом катке, чтобы не стыдно было показаться среди серьёзных людей.
– Оказывается, всё серьёзно? – удивилась я. – А я думала, мы так, для себя пойдём заниматься…
– Для себя неспортивно, – отмахнулся он. – Иначе какой стимул?
– Конечно, наш выбор – Олимпийские игры! – усмехнулась я.
Денис не поддержал шутку:
– Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.
Я поморщилась – какая банальность! – и впервые подумала о том, что, в сущности, слишком мало его знаю. Наш роман, если можно так назвать, развивался стремительно и непредсказуемо, поэтому у нас пока не было возможности поговорить по душам и узнать, какие мультфильмы мы любили в детстве и с кем сидели за одной партой в первом классе.
В конце концов я оптимистично решила, что всё это у нас ещё впереди. Замяв тему Олимпиады и генералов, я согласилась на любезное предложение Дениса, о чём вскоре горько пожалела. На катке он оказался настоящим тираном – куда только подевалась вся нежность и влюблённость, которую я буквально кожей чувствовала в ту волшебную новогоднюю ночь!
Он нещадно гонял и критиковал меня, заставляя сполна насладиться ощущением своего ничтожества. Это, естественно, не способствовало развитию моих и без того довольно скромных способностей.
– Я устала, – наконец угрюмо заметила я, в очередной раз безуспешно попытавшись почувствовать центр тяжести в пояснице.
– Давай ещё кружок, – настаивал Денис.
– У меня ноги замёрзли, – пожаловалась я.
– Наш тренер говорит: если чувствуешь, что всё, больше не можешь, сделай хотя бы ещё один раз, – назидательно заметил он. – А на следующей тренировке – ещё на один раз больше и так далее. Только тогда будет прогресс.
– Тренер у вас просто зверь…
Он вздохнул и, не говоря ни слова, поехал к выходу.
– Между прочим, я не напрашивалась! – крикнула я ему вдогонку. – Кто-то сам предложил, а теперь недоволен!
Заметив любопытные взгляды, я опомнилась и, не глядя по сторонам, направилась следом. Но, не добравшись до выхода, вдруг развернулась и всё-таки поехала на новый круг – из чистого упрямства, хотя Денис уже не мог меня видеть. Это неожиданно неплохо удалось, и я осталась вполне довольна собой. Возможно, потому, что перестала думать о том, как выгляжу в его глазах…
Зато потом, выйдя за бортик, я зазевалась, зацепилась коньком за задравшийся край коврика, которым была выложена дорожка к раздевалке, и едва не полетела носом вперёд, как недавно предсказывал Денис, но в последний момент сумела удержать равновесие. Не хватало ещё растянуться на глазах у заинтересованной публики!
Я уже горько жалела о своих необдуманных словах – у Дениса полкатка знакомых, и все желающие могли стать свидетелями нашей милой «семейной» сцены. Это вам не центр тяжести, такого он мне точно не простит.
В общем, в раздевалку я входила, готовая ко всему, с удивлением поймав себя на мысли: да ну и пусть. Брошу этот дурацкий каток и вернусь в уютный тёплый зал, к Ясее, Феде и змее Дашке. Там, по крайней мере, я чувствую себя уверенно, на своей территории – даже несмотря на неизбежно возникающие проблемы и трудности. А здесь как на скользком льду… в прямом смысле!
Усмехнувшись собственному каламбуру, я перешагнула порог раздевалки и сразу увидела Дениса – он, хоть и покинул каток раньше меня, до сих пор не переоделся, даже не начал расшнуровывать коньки.
«Сейчас спровадит меня и пойдёт дальше кататься в своё удовольствие», – мелькнула в голове угрюмая мысль.
– Да ладно тебе, Ир, – вдруг небрежно бросил Денис. – Переодевайся давай, и пойдём чайку накатим. Ты ж замёрзла, согреться надо, – пояснил он в ответ на мой недоумевающий взгляд.
На глаза едва не навернулись слёзы: какой он, оказывается! Заботливый – помнит, что я замёрзла, не мелочный – не стал продолжать глупые разборки, великодушный – сделал вид, что ничего не слышал. Самый лучший, хотя это и тавтология: лучший и так означает «самый хороший», как нам объясняла учительница по русскому, а «самый лучший» говорить неправильно…
Я усмехнулась своим мыслям – о чём только думаю! Вечно меня в неподходящий момент переклинивает и уводит куда-то в сторону.
– Что-то не так? – заметив глупую улыбку на моём лице, переспросил Денис.
– Нет, ничего, – встряхнулась я, села рядом и начала с преувеличенным вниманием расшнуровывать коньки.
Если нельзя сказать «самый лучший», значит, Денис у меня просто самый-самый хороший!
Переобувшись, мы с ним перешли в другую часть раздевалки, где располагалось крошечное кафе. Я осталась за столиком, а Денис отошёл к стойке. Вскоре он вернулся с двумя пластиковыми стаканчиками чая и упаковкой печенья. Это немудрёное угощение было для меня сейчас дороже всего, и я с наслаждением глотнула горячий напиток.
– А теперь рассказывай, – внимательно глядя на меня, предложил Денис.
– Что? – смутилась я.
– Я же вижу – что-то не так.
– Я тоже вижу, что у меня ничего не получается, – не стала увиливать я. – И тебя это раздражает. Может, пока не поздно, остановимся?
– Ох, Ира, – покачал головой он. – Сами шутим, сами смеёмся.
– Ты о чём? – не поняла я.
– На пустом месте придумываешь проблему, а потом пытаешься её решить.
– Разве это не правда? – я слегка обиделась, что он не принимает меня всерьёз.
– Конечно, нет, – убеждённо проговорил Денис. – Во-первых, ни у кого сразу не получается. Во-вторых, меня ничего не раздражает. В-третьих, ты не можешь раздражать. Я же тебя…
– Деня! – вдруг заорали у меня за спиной. – Как делищи?
Я вздрогнула и едва не поперхнулась. Хлипкий стаканчик подпрыгнул у меня в руках, и остатки чая выплеснулись на куртку. Промокая их салфеткой, я прислушивалась к радостной встрече друзей по хоккейной команде. Судя по бурным эмоциям, они не виделись не десять дней зимних каникул, а несколько лет.
– А когда к нам-то? – наконец поинтересовался тот же голос – я намеренно не оборачивалась, не желая лицезреть его обладателя. – Что-то забиваешь последнее время на трени!
От напряжения в ожидании ответа у меня едва не вывернулись уши, но прислушивалась я напрасно – Денис отозвался неразборчиво и поспешил распрощаться с товарищем по клюшке и шайбе.
– Ну что, пойдём? – спросил он, вернувшись к нашему столику.
Садиться не стал, и я поняла, что чаепитие окончено.
– Пойдём, – кивнула я, оставляя салфетку на столе.
Задать простой и естественный вопрос, что же он хотел сказать, когда нас бесцеремонно прервали, меня сейчас не заставило бы ничто на свете.
Глава 2
Тёплый лёд
На следующий день я проснулась рано, несмотря на воскресенье. В выходной, когда можно вволю поспать! Досадуя на себя, я повертелась-повертелась, но, естественно, заснуть так и не смогла. Уж если привыкаешь вставать в семь на неделе, то организм не обманешь – встроенный в мозг будильник сработает чётко по графику. За каникулы я перестроилась, но в учебные дни быстро восстановила режим. Моя подруга Ленка говорит, что в выходные отсыпается за всю неделю, но я не обладаю подобной суперспособностью – остаётся только завидовать.
Я вылезла из-под одеяла, подошла к окну, распахнула шторы и поняла ещё одну причину раннего подъёма – в стёкла били лучи непривычно яркого для зимы солнца, спросонья заставившие меня зажмуриться. Поморгав и постепенно привыкнув к свету, я сфокусировала взгляд на градуснике и обомлела: он показывал минус двадцать пять.
Когда на улице успело так похолодать? Ещё вчера мы с Денисом катались на коньках, и я не чувствовала особенного мороза. Впрочем, в последнее время скачки температуры в десять-пятнадцать градусов никого не удивляли, а я не следила за прогнозами синоптиков, вот и пропустила столь масштабное похолодание.
Оценив причуды погоды, я привычно перевела взгляд на каток: несмотря на нешуточный мороз, тренировку хоккейной команды никто не отменял – по льду бодро рассекали бравые парни в полном обмундировании, с клюшками на изготовку. Своим аутентичным видом они выгодно отличались от обычных мальчишек, которые приходили погонять шайбу и здорово мешали желающим просто покататься. А ведь висевшие у входа на каток правила недвусмысленно поясняли: играть в хоккей во время массового катания запрещается! Но, естественно, я не была в большой обиде на нарушителей: мы познакомились с Денисом именно благодаря тому, что он явился на лёд с клюшкой и шайбой в неурочное время…
Сейчас моё отношение к стихийным хоккеистам здорово изменилось – особенно когда им фактически отдали треть катка, поставив пару ворот по его короткой стороне. Теперь я не могла описать полный круг вдоль бортика и вынуждена была ездить взад-вперёд по одной и той же траектории. Пересечь каток пока не могла решиться – по крайней мере самостоятельно – и делала это лишь на буксире у Дениса.
Окончательно проснувшись и полюбовавшись на украшающие стекло морозные узоры, которых не видела уже тысячу лет, я снова перевела взгляд на каток и вдруг вздрогнула – это же Денис! Только затуманенное сном сознание могло оправдать тот факт, что я не сразу узнала своего парня… Сердце предательски дрогнуло, я смутилась перед самой собой. Но я же могу его так называть, правильно?
Его хоккейный прикид я представляла во всех деталях – Денис был именно в нём, когда признавался мне в любви в новогоднюю ночь. Нет, классическое и уже изрядно затёртое «Я тебя люблю» тогда не прозвучало, но он нашёл другие слова, понять которые иначе было невозможно…
И вот сейчас тот, о ком я беспрестанно думала последний месяц, как ни в чём не бывало носился по льду, словно вовсе не он предложил мне бросить наши прежние занятия, чтобы попробовать себя в новом деле – фигурном катании…
От отчаяния я ткнулась лбом в стекло, и морозная прохлада меня немного отрезвила. Как же теперь вести себя с предателем – сделать вид, что я ничего не знаю? Или высказать всё, что думаю по этому поводу? Я, ослеплённая новыми чувствами, наивно побежала и отказалась от занятий моими любимыми танцами, а он и не собирался бросать свой дурацкий хоккей!
Вообще-то его команда тренируется в Ледовом дворце, как положено настоящим спортсменам. Но там лёд расписан буквально по минутам, поэтому несколько раз в неделю они занимаются на нашем открытом катке, куда в это время простым смертным вход запрещён. Поэтому неудивительно, что хоккеистам выделяют утренние часы в выходные дни.
Денис отлично знал, что мои окна выходят во двор и я могу полюбоваться им во всей красе, но это его ничуть не остановило… Мне стало совсем плохо: значит, он вообще не считается с моими желаниями! Впрочем, я же должна была ранним воскресным утром мирно почивать в своей постельке, а не висеть на подоконнике, пыхтя от негодования…
– Ира, ты что так рано, куда-то собираешься?
Услышав мамин голос, я отпрыгнула от окна, словно меня могли уличить в чём-то недостойном, и успела нырнуть обратно под одеяло до того, как она вошла в комнату.
– Да нет, просто солнце разбудило, – пояснила я сонным голосом.
Мама посмотрела на окно:
– Забыла вчера шторы закрыть?
Мне совершенно не хотелось объяснять, почему у меня с утра пораньше распахнуты шторы, поэтому я поспешила согласиться:
– Наверно.
Несмотря на все мои хитроумные манёвры, мама подошла к окну, выглянула во двор и, кажется, что-то поняла.
– Ты на каток сегодня пойдёшь? – спросила она странным тоном.
– Не знаю пока, – задумчиво отозвалась я.
Мы и правда не договаривались сегодня встретиться с Денисом, потому что в этом не было необходимости. Само собой разумелось: после обеда мы с ним продолжим наши упражнения на льду. Сделаем на один раз больше, ага.
– Лучше не стоит – в такой-то мороз! – осторожно заметила мама.
– А сколько градусов? – поинтересовалась я, не выходя из образа только что проснувшегося ребёнка.
– Двадцать пять, – услышала я ожидаемый ответ.
– Брр, – демонстративно поёжилась я. – Может, днём потеплеет.
– Может, и потеплеет на пару градусов. А ты на каток всегда лёгкую куртку надеваешь…
– Так жарко! – возмутилась я. – Я же на одном месте не стою.
– И ботинки у коньков без утеплителя, – словно не услышала она. – Ноги же мёрзнут!
– Я в тёплых носках, – чисто из вредности спорила я.
После того что я увидела, на каток идти совершенно не хотелось, хотя мороз меня как раз не пугал. Я люблю, когда на улице настоящая зима, а не унылая слякоть. Терпеть не могу оттепели! Худшая погода для меня – когда зимой идёт дождь, а под ногами хлюпает грязное месиво.
Когда я училась в пятом классе, морозы стояли покрепче нынешних – термометр даже днём показывал минус тридцать. Аномалия пришлась на зимние каникулы, поэтому можно было с чистой совестью сидеть дома. Однако я вместо этого как следует снарядилась, напялила сто одёжек, замотала лицо шарфом и отправилась в библиотеку – хотелось ради спортивного интереса прогуляться именно в такую погоду, чтобы ощутить на себе тридцатиградусный мороз. И я осталась не разочарована, хотя несчастные пятнадцать минут пути дались мне непросто – даже дышать было трудно…
Я бы и сейчас не отказалась прогуляться – до катка, чтобы поймать Дениса с поличным и полюбоваться, как он будет выкручиваться. Но, как ни хотелось мне поступить именно так, здравый смысл подсказывал, что делать этого не стоит. Хорошо же я буду выглядеть, если стану выслеживать и подкарауливать парня прямо на глазах у его товарищей по команде! После этого он, конечно, проникнется ко мне особенно тёплыми чувствами… Нет, лучше пустить ситуацию на самотёк и посмотреть, что будет дальше.
И я честно ждала, наслаждаясь ничегонеделаньем… Хотя это просто красивые слова! Несмотря на воскресенье, дел обнаружилась куча: и не приготовленные вовремя уроки, и затеянная мамой лёгкая уборочка, в которой мне волей-неволей пришлось принять участие.
Впрочем, я была даже рада отвлечься. По мере приближения стрелок к часу икс – времени, когда мы обычно встречались на катке, – меня начало ощутимо потряхивать. А вдруг я напрасно возомнила о себе так много и ничего не произойдёт? Пришла – хорошо, по приколу повозиться с неумёхой. Нет – ещё лучше, можно покататься в своё удовольствие…
Умею я накрутить себя на пустом месте! Влезла к Денису в голову и всё за него придумала. Нельзя мне влюбляться, просто противопоказано…
Я намеренно не подходила к окнам – как будто он мог меня заметить с улицы! – и сидела с телефоном в руках, делая вид, что увлечена перепиской со своей соседкой по парте и по совместительству лучшей подругой Ленкой. Мама, обычно искренне недоумевавшая, зачем писать, если проще позвонить и встретиться – притом завтра утром увидимся в школе, – на этот раз замечаний не делала. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы на каток не ходило!
Как ни ждала я звонка, телефон всё равно ожил неожиданно. И хотя мелодия мне уже порядком надоела, я давно собиралась её сменить, сейчас она прозвучала просто райской музыкой.
Взглянув на экран и убедившись, что звонит именно Денис, я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и равнодушно ответила:
– Алло.
– Ты где? – не счёл нужным поздороваться он.
– Дома, а что? – старательно разыграв недоумение, протянула я.
– А почему ты до сих пор дома?
– А где я должна быть?
Я слышала на заднем плане музыку, смех, громкие голоса и другие привычные для катка звуки, недвусмысленно свидетельствовавшие о том, где я должна быть.
Денис закономерно занервничал:
– Что-нибудь случилось? Ты заболела?
– Нет, с чего ты взял?
– А почему тогда на каток не пришла?
– А разве мы договаривались? – сделала удивлённое лицо я, хотя он и не мог меня видеть.
– Нет, но… – растерялся он. – Что всё-таки случилось? Я тебя жду, жду…
– С самого утра? – не удержавшись, ехидно поинтересовалась я.
На том конце связи повисло молчание. Я даже испугалась, что Денис отсоединился, когда он наконец с досадой произнёс:
– Выходи, поговорим.
Я решила стоять до конца:
– Меня мама не отпускает.
– Раньше отпускала! – закономерно возразил он.
– Сегодня мороз сильный.
Денис помолчал, а потом вдруг спросил:
– Какой у тебя номер квартиры?
– Почему ты спрашиваешь? – испугалась я.
– Если не можешь выйти на улицу, тогда я сейчас поднимусь, – решительно пообещал он. – Какой подъезд, знаю, давай говори код домофона и этаж.
Я совсем растерялась и не придумала ничего лучшего, чем тупо переспросить:
– Зачем?
– Ты такая гостеприимная, просто жуть, – усмехнулся он. – Допустим, замёрз я. Пустишь погреться? На улице мороз…
– Попей чаю в кафе, – бессердечно посоветовала я.
– А я сегодня кошелёк не взял.
– В раздевалке посиди, там тепло, – не сдавалась я.
– Ира! – наконец не выдержал Денис. – Да что случилось-то, а? Я вообще не втыкаю. Вчера же ещё всё нормально было… Короче, или ты выходишь, или я иду к тебе!
– Ты же номера квартиры не знаешь, – напомнила я.
– По окнам пойму, – мрачно пообещал он.
Я машинально взглянула на окно, словно мороз нарисовал на стекле не абстрактные узоры, а нужные цифры, и выдвинула последний аргумент:
– Тебя консьержка не пустит.
Денис хмыкнул что-то неразборчивое, и я поняла, что перегибаю палку.
– Ладно, сейчас выйду, – наконец пообещала я.
Знакомство парня с мамой и милое чаепитие в семейном кругу в мои планы пока не входили.
– Буду в раздевалке, – буркнул он и отключился.
Я посмотрела на замолчавший телефон, как на живое существо, и спросила у него:
– Ну и чего ты добилась? Почётного звания не только бестолковой неумёхи, но и истерички?
– Что? – крикнула мама. – Не слышу!
– Я не тебе! – крикнула в ответ и, появившись на пороге кухни, объявила: – Я ненадолго на улицу выйду.
– На каток? – всполошилась мама.
– Кататься не буду, – туманно пообещала я.
– Надевай пуховик! – потребовала она, и я вынужденно согласилась.
В конце концов, погода для продолжения упражнений на коньках сегодня явно неподходящая – во всех смыслах.
Обувшись, я кое-что вспомнила, осторожно выглянула из прихожей – убедиться, что мама занята на кухне, – аккуратно пробежала в комнату прямо в ботинках, взяла кошелёк со своими накоплениями, на цыпочках вернулась и, уже не таясь, вышла из квартиры.
Глава 3
Хоккей с сердцем
На катке, как и следовало ожидать, оказалось малолюдно – только самых преданных конькобежцев не испугал мороз и, конечно же, упёртых хоккеистов. Сегодня они были в большинстве и нахально захватили даже не треть, а добрую половину льда – в любом случае нормально покататься вряд ли получилось бы.
В раздевалке, обычно бурлящей от гомона голосов и суеты, тоже было непривычно тихо. В иные дни трудно найти место, чтобы переобуться, а сегодня красота – выбирай любое. Как ни странно, Дениса там не обнаружилось. Я ещё раз оглядела небольшое помещение, словно он мог прятаться под скамейкой, постояла в недоумении и медленно вышла на улицу. Никто не обратил на моё появление никакого внимания, но, казалось, даже продавщица в кафе провожает меня насмешливым взглядом.
Опять он меня провёл, а я купилась, как наивная малолетка. Ну, погоди, Деня! Я тебе такие танцы на льду устрою, мало не покажется! Да я…
– Ира! – вдруг услышала я и поперхнулась своими мстительными мыслями.
Денис лихо подкатил к бортику и расплылся в улыбке:
– Привет!
– Здоровались уже, – буркнула я, хотя именно это мы сделать забыли.
Умом я понимала: нужно вести себя как ни в чём не бывало, но ничего не могла поделать.
– Ты же сказал, в раздевалке будешь, – недовольно продолжала я голосом сварливой жёнушки.
– Да закатался что-то, – пожал плечами он, всё ещё не подозревая о том, какую разбудил бурю.
– Значит, не замёрз? – не отставала я.
– Ир, ты чего? – наконец озадачился парень.
– Ничего! – отрезала я.
Денис умолк, а я взглянула в его лицо. Глаза блестят, на выбивающейся из-под шапки светлой чёлке искрятся снежинки, скулы горят ярким румянцем, и это явно не из-за встречи со мной… И правда замёрз! Я провела на улице гораздо меньше времени, и то уже успела почувствовать, как мороз покалывает щёки. Не хватает только совсем превратиться в матрёшку!
Я сменила гнев на милость:
– Пойдём, чаем тебя напою.
– Ну пойдём, – ухмыльнулся Денис, направляясь к выходу с катка.
Мы вошли в раздевалку, и я блаженно выдохнула, оказавшись в тепле. Сама не заметила, как успела замёрзнуть. Что же чувствует Денис, который болтается на улице с самого утра? Он у меня просто снежный король. Или мальчик, в сердце которого застрял кусочек льда…
– Коньки не будешь снимать? – спросила я, заметив, что он усаживается за стол, не переобувшись.
– Может, потом покатаюсь ещё, – пожал плечами Денис. – А ты?
Я смутилась, словно меня в чём-то уличили:
– Я их даже не взяла.
– Мама не разрешает? – усмехнулся он.
Я предпочла не развивать неудобную тему.
– Подожди, я сейчас, – бросила я, поднялась и направилась было в буфет, но он перехватил меня.
– Сиди, я сам.
– Ты же кошелёк не взял? – удивилась я.
– Никогда из дома без денег не выхожу, – небрежно отозвался Денис, отходя к витрине.
Опешив, я послушно осталась за столиком и сидела, не думая ни о чём, пока он не вернулся с привычными стаканчиками чая в комплекте с шоколадкой.
– Зачем же ты сказал, что с собой ничего не взял? – наконец запоздало обиделась я.
– Надо же было тебя как-то из дома выманить.
– Обманщик.
– А ты…
Я вскинула глаза, с интересом ожидая услышать, кем Денис меня считает, но он предпочёл сменить тему:
– Ну рассказывай, что там у тебя стряслось.
– Нет, это ты рассказывай, – я наконец освоилась в ситуации и заговорила уверенно, – что у тебя стряслось. Срочно вызвали на сборы? Без тебя не берут команду на чемпионат мира? Самый незаменимый игрок?
Денис сжал руками жалобно скрипнувший стаканчик, сделал глоток чая, с удовольствием выдохнул и только потом ответил:
– А, вот ты о чём.
Он снова замолчал, и мне пришлось продолжить:
– Ты же предложил бросить наши прежние занятия и пойти на фигурное катание!
– Предложил, – признал парень таким тоном, словно это было главной ошибкой его жизни, о которой он уже много раз пожалел.
– А сам потихоньку ходишь на свой дурацкий хоккей! – начала раздражаться я.
– Ну и что, – пожал плечами Денис. – Я вполне могу совмещать, время занятий не пересекается.
– И тренер тебя не ругает? – ехидно поинтересовалась я. – Сам же рассказывал, какие у вас нагрузки нечеловеческие, просто ни минуточки свободной не остаётся…
– Как видишь, остаётся, – беззаботно отозвался он. – В личное время вполне могу с тобой позаниматься. Притом и там, и там коньки.
– Коньки отличаются, – напомнила я. – Не настолько же я не разбираюсь, да ты и сам мне разницу объяснял. Для хоккея с гладким лезвием, а для фигурного катания с зазубринами на носке…
– Это мелочи, я легко перестраиваюсь.
Он вытянул из-под стола ногу и задумчиво уставился на ботинок с гладким лезвием.
– Ты даже коньки до сих пор не сменил! Или вообще не собирался? – внезапно осенило меня.
Денис молчал, и пришлось продолжить:
– Я тут кое-что почитала. История мирового спорта не знает случаев, когда профессиональный хоккеист начинал заниматься фигурным катанием, и наоборот. Успешных случаев, – пояснила я, увидев, что он собирается возразить.
– За «профессионального» спасибо, – хмыкнул Денис. – А в остальном… Не знаю, что ты там читала, но я подобные случаи знаю.
– Что я читала? – не сдавалась я. – Вероятно, то же самое, что и ты. Интернет общий.
Он сделал вид, что не заметил моего язвительного замечания.
– Один канадский хоккеист вполне успешно перешёл в фигурное катание, и кстати, как раз парное. Не помню, как его зовут…
– Ты это только что придумал?
– Конечно, специально для тебя.
– Зачем же я тогда с танцев ушла? – я наконец подошла к главному вопросу. – Тоже могла бы совмещать…
– Ты не смогла бы, – снисходительно заметил Денис.
– Почему же?
– А вы, девчонки, не умеете на двух задачах одновременно концентрироваться, – небрежно пояснил он. – Иначе и то, и другое плохо получается.
– У тебя такой большой опыт общения с девчонками?
– Кое-какой имеется! – не смутился он.
– С чего это ты взял? – возмутилась я, не решившись выяснять, в чём заключается его опыт. – Забыл, что ли, как я в первом полугодии на хор и на танцы ходила? Да и ещё и на коньках училась кататься!
– Ну и как, многого добилась?
– Да уж немало! Меня из студии отпускать не хотели…
– Особенно партнёр, да?
Я осеклась.
– Он-то тут при чём?
– Точно ни при чём? – невинным тоном осведомился Денис.
– На что ты намекаешь? – прямо спросила я, устав от этой перепалки.
– Да так, ни на что.
– К твоему сведению, я ещё прочитала, что фигуристы обычно более сообразительные и физически развиты гармоничнее, чем хоккеисты, – с удовольствием сообщила я. – Так что твой канадский хоккеист – если он, конечно, существует в реальности – скорее исключение. Остальные умеют только клюшками по льду возить. Иногда лупить ими друг друга по башке. За это, конечно, штраф полагается, но если очень хочется…
– То можно, – ухмыляясь, закончил за меня Денис.
По его безмятежному выражению лица было непохоже, что парня хоть сколько-нибудь задели мои слова.
Настала моя очередь замолчать.
– Ладно тогда, – я начала выбираться из-за стола.
– Ты куда? А чай? – удивился он, кивнув на стаканчик, к которому я так и не притронулась.
– Как-нибудь в другой раз, – светски попрощалась я и не оглядываясь пошла к выходу.
Я постаралась зайти в квартиру тихо, но мой приход, конечно же, не остался незамеченным.
– Ира, как там на улице? – поинтересовалась мама. – Не замёрзла?
– Не успела, – мрачно отозвалась я.
– Ничего, только середина зимы, покатаешься ещё, – по-своему истолковала она мой расстроенный голос, и я решила её не разубеждать.
Пусть думает, что я грущу именно по этой причине.
Ленке, которая по-прежнему сидела онлайн, я тоже не стала ничего объяснять, хотя она была в курсе моего феерического романа с суровым парнем Денисом. «Хоккеист – это диагноз!» – мрачно сказала я себе.
Очень хотелось подойти к окну, но я запретила себе это делать. Хватит с меня на сегодня сюрпризов и открытий! А то, чего доброго, ещё увижу его с одной из многочисленных девчонок, в общении с которыми он приобрёл такой богатый опыт. А тогда моя вера в человечество в целом и парней в частности будет окончательно погублена.
Денис просто собственник. Приревновал меня к партнёру Феде, хотя мы вовсе не встречались, просто танцевали вместе. Поэтому и уговорил уйти из танцевальной студии, а я послушалась, ослеплённая признаниями и поцелуями…
В итоге я, как старуха из сказки Пушкина о золотой рыбке, осталась у разбитого корыта: из танцевальной студии ушла, а в фигурное катание так и не пришла. Но старуху хоть за дело наказали, а я почему страдаю? Впрочем, этот философский вопрос из разряда «кто виноват» по определению не имел ни ответа, ни смысла. Стоило подумать над тем, «что делать»…
Возвращаться на свои народные танцы? Но с каким лицом я там снова появлюсь и не буду ли чувствовать себя чужой? Да и Федя мой наверняка не простаивает без дела и уже занят какой-нибудь девицей. А без партнёра я буду смотреться совсем убого…
Может, самостоятельно пойти на фигурное катание, достичь в нём небывалых высот и утереть нос Денису? В теории это выглядело красиво, но вот на практике… На практике, как известно, все известные фигуристы пришли на каток лет в пять, а не, извините, пятнадцать. Смогу ли я достичь каких-то высот, ещё большой вопрос.
Впрочем, дело даже не в возрасте, ведь главное – желание! А особого желания становиться великой фигуристкой я как раз и не чувствовала. И если совсем уж честно, не получала от катания на коньках никакого удовольствия, в отличие от тех же танцев. Да мне даже в хоре петь больше нравилось!
«Зачем тогда соглашалась на предложение Дениса?» – ехидно спросил внутренний голос.
Ответа на этот вопрос у меня не было. Точнее, он, конечно, имелся, но не так-то просто было признать: парень заморочил мне голову, и я без колебаний отказалась от того, что мне интересно и дорого, с ходу согласилась променять своё увлечение на его. Кого ж мне ещё винить, кроме себя? Он предложил, но ведь необязательно сразу соглашаться, сначала можно было включить мозг и немножко подумать…
Всё, стоп. Если я продолжу в том же духе, то окончательно потеряю самоуважение. Надо проанализировать, что мы имеем на данный момент и как из этого выкарабкиваться. Выход наверняка есть, просто я его пока не вижу… Надо успокоиться и решение придёт само собой!
Поделиться с Ленкой мне, конечно, пришлось: следующим утром по дороге в школу. Подруга сразу заметила – со мной что-то не так – и потребовала:
– Рассказывай.
Поведав свою душещипательную историю, я ожидала сочувствия, но вместо этого услышала:
– Ну и правильно, мне твой Денис никогда не нравился!
– Почему это? – нелогично обиделась я.
Как ни зла я была на Дениса, сейчас мне почему-то хотелось его защищать.
– Скользкий какой-то, – высказалась она. – То одно говорит, то другое, врёт всё время…
– Вовсе не врёт! – заспорила я.
– Как же не врёт, если ты сама сейчас рассказала: придумал, что денег на чай нет…
– Он просто хотел меня из дома выманить, – стушевалась я. – Можно сказать, невинная хитрость…
– И к чему привела эта хитрость? – поинтересовалась Ленка.
Ответ был очевиден, и я обиженно умолкла. Совсем не так я представляла себе наш разговор! Думала, лучшая подруга меня утешит и поддержит, а она, наоборот, только ещё больше расстроила.
Будто почувствовав, что сказала лишнее, Ленка примирительно спросила:
– Что собираешься делать?
– Не знаю, – убито отозвалась я. – Из танцевальной студии я ушла, а на коньках кататься так и не научилась…
– На хор собираешься ходить? – вдруг спросила она.
– Хор? – озадаченно переспросила я. – А, ну да…
Надо же, почти совсем забыла: всё первое полугодие мы с ней посещали занятия хора и даже весьма успешно выступили на школьном отчётном концерте. Только в разговоре с Денисом вспомнила, когда он посмеялся, что девчонки не умеют одновременно несколькими делами заниматься. А я слышала, что вообще-то всё наоборот: мужчины концентрируются на чем-то одном, а женщины легко решают разные задачи параллельно…
Почему мне вспомнилось это только сейчас, а в пылу ссоры совершенно вылетело из головы? Вечно умные мысли посещают меня с опозданием. Впрочем, мы с Денисом и без того наговорили друг другу вполне достаточно…
– Так что насчёт хора? – переспросила Ленка.
Я не спешила отвечать. На хоре у меня едва не начался роман с нашим главным солистом Иваном, но увял сам собой, когда я встретилась с Денисом.. Потом Иван, как переходящий приз, чуть не достался Ленке, но она тоже быстро в нём разочаровалась – слишком уж самодовольным и зацикленным на собственной персоне оказался этот приятный во всех отношениях парень.
– Нет, – наконец отозвалась я. – Ты знаешь, что-то на хор меня больше не тянет.
– Сама подбила, а теперь бросаешь? – упрекнула подруга.
Я раздумывала, как бы ей необидно ответить, но Ленка, видимо, поняв, что уговаривать меня бесполезно, безнадёжно спросила:
– Что же ты, совсем ничем заниматься не будешь?
– Ничем не хочется, – угрюмо ответила я.
– Это потому, что ты за всё сразу схватилась. И теперь пошла обратная реакция… Холодно-то как! – без перерыва заметила она.
Мороз действительно не думал отступать. Деревья вдоль дороги переливались серебристым инеем, снег скрипел под ногами, на небе розовели облака, обещая скорый рассвет и яркий солнечный день, но у меня не было желания наслаждаться зимними красотами. Несмотря на недолгий путь до школы, мы успели основательно замёрзнуть, притом до начала первого урока оставалась всего пара минут.
Мы не сговариваясь прибавили шагу. Перед самым школьным крыльцом Ленка подытожила:
– Ты не руби сплеча. Это я о хоре. Бросить всегда успеешь! Танцы вон бросила, а сейчас жалеешь…
Взглянув в моё расстроенное лицо, она поспешила меня утешить:
– И коньки тоже не надо бросать!
– Не хочу больше на каток! – вскинулась я.
– Ты не хочешь кататься на коньках или видеть Дениса? – уточнила она.
Я подумала немного и была вынуждена признать, что в целом против катания на коньках ничего не имею. Может быть, когда у меня начнёт хорошо получаться, я пойму, в чём кайф этого занятия?
– Тогда давай пойдём на другой каток, – предложила Ленка. – Не на наш дворовый, а на крутой центральный, где инструктор есть. Научишься хорошо кататься, а потом придёшь и как выступишь! Пусть твой Денис полюбуется!
Идея мне понравилась. Я воспрянула духом, но тут же снова сникла:
– Выходит, я буду учиться не для себя, а чтобы утереть ему нос? Не слишком ли жирно?
– Для себя, конечно, – горячо заверила подруга. – А всё остальное – просто побочные эффекты.
И я охотно поверила – просто потому, что мне очень этого хотелось.
Глава 4
Встреча без прощания
Первым уроком у нас шёл английский. Против этого предмета я, в отличие от некоторых других, ничего не имела: английский мне всегда нравился. И конечно, бесконечные увещевания учительницы Александры Борисовны делали своё дело.
– Люди за курсы большие деньги отдают, а вы бесплатно не хотите учиться! – сетовала она. – Ведь английский в современном мире нужен везде, и на работе, и на отдыхе!
– Мы с предками летом в Турции были – там не нужен, – комментировал наш записной классный шутник.
– Ерохин! – сердилась Александра Борисовна. – Тебе не нужен, сиди себе и помалкивай, а других с толку не сбивай.
– Люди на курсах по продвинутым методикам занимаются, – не сдавался тот. – А мы тут по какому-то устаревшему учебнику.
– Твои методики не дают настоящих знаний, – с пафосом парировала учительница. – А у нас – классический курс.
Мы с Ленкой давно решили: лучше учиться хоть чему-нибудь, чем не учиться вообще. Поэтому добросовестно выполняли все задания, составляли топики и диалоги – то про осень, то про домашних животных, то про любимый фильм. На сегодня, правда, ничего сочинять не требовалось. На дом задавали пересказ скучнейшего текста из учебника про Шотландию, который было достаточно один раз прочитать, чтобы запомнить.
Ерохин, похоже, не сделал даже этого. Когда прозвучала его фамилия, он вышел к доске, но никак не мог начать рассказ. Александра Борисовна, надо отдать ей должное, после заявления про устаревшие учебники злости на парня не затаила и сильно к нему не придиралась, спрашивала не особенно усердно, видимо, махнув на троечника рукой. Но обычно он изрекал хоть что-то, а сейчас стоял у доски безмолвным столбом.
– Ин Скотланд лив Скотс, – послышался сзади сдавленный шёпот.
Это закадычный приятель Попов прочитал первую строчку текста и, как мог, постарался подсказать попавшему в затруднительное положение другу.
– В Скотландии живут Скотсы, – радостно повторил Ерохин.
Класс покатился со смеху, лишь лицо англичанки осталось непроницаемым.
– Всё, Ерохин, моё терпение кончилось, – грозно проговорила она. – Ещё одно такое выступление, и ты у меня получишь два в четверти. Иди тогда учить английский на каких угодно курсах!
Увидев, что учительница разошлась не на шутку, класс смущённо притих. В подобном состоянии обычно строгую и сдержанную Александру Борисовну нам ещё наблюдать не приходилось.
– Надо же так распуститься, махнуть рукой на своё образование! – грохотала она. – И это не какие-то там полимеры или пестики-тычинки, а иностранный язык – единственный предмет из школьного курса, который имеет практическую ценность в повседневной жизни!
Я подумала, что умение грамотно писать тоже никому не мешает, но встревать, естественно, не стала.
– А я-то считала, вы уже взрослые, хотела вас в этом году начать на «вы» называть! – продолжала она. – А ты, Ерохин, ещё хуже стал, совсем обленился, мозг жиром заплыл…
Тут учительница словно поперхнулась своей пламенной речью и замолчала. Класс, до этого тихо пересмеивавшийся, озадаченно замер.
– Извини, я не это имела в виду, – смущённо проговорила Александра Борисовна, оглядывая плотную фигуру далеко не худенького Ерохина.
– Вот это заявочки! – первым отмер Попов с задней парты, словно это не он стал причиной позорного выступления своего друга.
– Я говорила о другом, – окончательно растерялась учительница. – Наоборот, хотела сделать тебе комплимент…
– Ничего себе комплимент! – окончательно осмелел Попов.
– Давайте говорить друг другу комплименты![2] – с пафосом процитировала эрудированная Светка Коломийцева.
Вконец обескураженная англичанка сказала:
– Садись, четыре.
Ерохин, только что стоявший у доски с потупленными глазками и самым несчастным видом, сразу повеселел и победоносно отправился на своё место. Урок был практически сорван, но Александра Борисовна быстро собралась с мыслями:
– Наша сегодняшняя тема – условные предложения.
– О нет! – застонали все.
Со зловредными условными предложениями мы были уже немного знакомы и дружно заклеймили их на прошлом уроке как абсолютно бесполезные и никчёмные. Кому, скажите на милость, придёт в голову выражать на иностранном языке следующую мысль: «Если бы не пошёл дождь, я бы не промокла»?
Англичанка нас, естественно, слушать не стала, заявив, что разговоры разговорами, а изучение грамматики ещё никто не отменял. И сегодня, чтобы сгладить неприятное впечатление от своих опрометчивых слов, решила загрузить наши мозги по полной программе.
Условные предложения основательно заморочили нам головы, и из класса мы вышли, мало что соображая.
– Если бы не прозвенел звонок, я бы чокнулась, – простонала Ленка.
– Если бы у нас было два английских подряд, нас бы увезли в психбольницу, – поддержала я.
– Не надо два английских! – услышала наш разговор Светка Коломийцева.
Вообще-то Светка была отличницей, но такой нечеловеческой нагрузки на неокрепшие детские мозги не выдержала даже она.
– Хотите два урока подряд? – ласково поинтересовалась вышедшая следом за нами из класса Александра Борисовна. – Я поговорю с завучем.
Мы испугались по-настоящему и в один голос завопили:
– Нет!
Она криво улыбнулась и, заперев дверь, гордо удалилась по коридору в сторону учительской. Мы дружно выдохнули – пронесло! – и направились на третий этаж. Следующим уроком у нас стояла алгебра.
– Смотри, кто идёт! – страшным шёпотом прошипела Ленка на лестнице.
Я, всё ещё погруженная в зловещий мир условных предложений, среагировала заторможенно. Только наткнувшись на кого-то, очнулась, сфокусировала взгляд и обомлела: прямо передо мной стоял Денис!
Я, конечно, знала, что учусь с ним в одной школе, но каким-то мистическим образом мы умудрились ни разу здесь не столкнуться. Поэтому наша встреча показалась мне чем-то невероятным – не встречались, не встречались и вдруг взяли да встретились в самый неподходящий момент!
– Привет! – пролепетала я от неожиданности, хотя вообще-то не собиралась здороваться, тем более первой.
Он внимательно посмотрел на меня, словно раздумывая, стоит ли отвечать. Потом его кто-то окликнул:
– Деня, ты чего там завис? Девчонки понравились?
– Иду, – бросил он и, не глядя на меня, шагнул мимо.
Я осталась стоять на ступеньке, оглушённая и потерянная.
– Идём, – дёрнула меня за рукав Ленка, и я на автомате двинулась следом за ней.
Она молчала, и я заговорила первой:
– Видала, как он со мной?
– А чего ты ждала? – раздражённо отозвалась подруга. – Он должен был встать на одно колено и поклясться тебе в вечной любви?
– Поздороваться хотя бы мог? – обиженно протянула я.
– А ты вчера с ним попрощалась? – напомнила она. – Или гордо встала и ушла?
– Так то я, – возразила я. – Девушке простительно. А парень должен быть великодушным и незлопамятным.
– Должен! – передразнила Ленка. – Ты в каких сказках такое прочитала?
– Я не выдержу, – всхлипнула я. – Если мы каждый день будем в школе встречаться и он станет делать вид, что знать меня не знает, я…
– Выдержишь, – хладнокровно заметила она. – Не такая уж ты неженка! Надо не ныть, а действовать!
Но как раз действовать я не чувствовала в себе ни сил, ни желания.
Глава 5
Лыжню!
После четвёртого урока мы побежали по домам за лыжами – пятым и шестым у нас стояла физкультура, и учительница объявила, что сегодня достаточно тепло для занятий на улице.
– С утра двадцать градусов было! – возмутился Ерохин, нимало не смущённый происшествием на английском.
Наоборот, он чувствовал себя героем дня – как же, обидела учительница, обозвала толстым! Самое интересное, никому и в голову не приходило прикалываться на тему его лишнего веса. Такой уж человек – все с него как с гуся вода.
– А сейчас всего пятнадцать, – невозмутимо парировала грозная физкультурница Ксения Владимировна, которую справедливо боялись не только девчонки, но и парни. – У меня даже пятиклашки сегодня катались, а вы чем хуже?
И правда: в средней школе мы катались на лыжах, если температура не опускалась ниже минус пятнадцати, а в старшей порог снизился до минус восемнадцати. Формально ничего не препятствовало нашим весёлым стартам на свежем воздухе – кто же знал, что днём так коварно потеплеет.
Мы с Ленкой бодро шагали по дорожке, не тратя сил на разговоры. Обычно большой перемены нам хватало, чтобы добежать до дома, переодеться и, схватив заранее приготовленные лыжи, отправиться в очень удачно расположенный за школой парк. Зимой по нему прокладывали пересекающиеся лыжные пути, где мы и упражнялись в скоростном катании.
– Только не копайся! – предупредила Ленка. – А то вечно последними приходим.
– Я копаюсь? – возмутилась я. – Да наоборот, всегда первая выхожу и тебя жду!
– Посмотрим!
– Вот и посмотрим!
Влетев домой, я с порога закричала:
– Где мой лыжный костюм?
– Разве у тебя сегодня лыжи? – удивилась бабушка. – Ты утром ничего не говорила.
– Я тогда не знала.
– Так холодно же!
– Наша Ксения считает, что в самый раз.
– Одевайся теплее, – повторила она вчерашние мамины слова.
– Да оденусь, оденусь! – нетерпеливо отозвалась я. – Где костюм?
Вдвоём мы нашли тёплые штаны и свитер – как ни странно, на своём месте в шкафу, – и я оперативно в них облачилась.
– Может, пообедаешь? – предложила она.
Я только укоризненно протянула:
– Бабушка…
– Ладно-ладно, – она подала мне толстые шерстяные носки собственной вязки.
Я натянула куртку, шапку, ботинки, сунулась в угол, где обычно стояли лыжи, но ничего там не обнаружила.
– Бабушка, а лыжи где? – возмущённо завопила я.
– За дверью стоят, тебе их дедушка уже приготовил, – успокоила она.
– Спасибо! – крикнула я, выбегая из квартиры.
За дверью действительно стояли заботливо приготовленные лыжи. Я ощутила прилив благодарности к дедушке – он каждый раз прочно складывал их, надёжно прикреплял палки и даже по всем правилам безопасности надевал на острые концы мешочек. Нести хорошо упакованные лыжи было одно удовольствие, и я, весьма довольная, вылетела во двор, громко хлопнув дверью подъезда.
Там моё настроение только улучшилось – Ленки ещё не наблюдалось! Я остановилась перевести дух после сумасшедших сборов, оглядела двор и залюбовалась. Прекрасное зимнее утро – прямо по Пушкину! – превратилось в не менее замечательный зимний день. Солнце ярко светило на прозрачно-голубом небе без единого облачка, и казалось, что оно, вопреки расхожему выражению, всё же немного греет – было совершенно не холодно, несмотря на минус пятнадцать. На ветвях деревьев и кустов сверкал иней, повсюду лежал ослепительно-белый снег, не испорченный посторонними вкраплениями в виде реагентов или гранитной крошки, а на ближайшей рябине я заметила красногрудую птичку.