Угроза мирового масштаба. Книга 3

Глава 1. Структура

Служба безопасности Виаты…

Еще пару месяцев назад, в своем старом мире, не зная истинного значения этого словосочетания, а опираясь исключительно на значение отдельных слов, я бы не почувствовал никакой силы, стоящей за этим названием.

Но сейчас – это не пара месяцев назад.

Сейчас у меня есть какая-никакая память, в которой содержится куча информации о мире, в котором мне предстоит жить, и, к счастью, а, может и к сожалению, о службе безопасности в ней тоже есть закладочка.

Короче говоря, служба безопасности – это не инквизиторы даже близко. Это уже скорее тайная полиция короля. Невидимые гончие псы, скрытные ищейки, которые рыщут по стране в поисках тех, кто желает ей плохого, которые везде суют свой длинный нос, зачастую к неудовольствию тех, кого это касается.

Конечно, я утрирую.

Этот мир все же другой, и страна другая, и здесь в разы сложнее делать все то, что делала тайная полиция в моем мире. Никаких тебе похищений людей, пыток, с целью выколотить какую-то информацию, угроз и прочего. Здесь это попросту было не нужно, поскольку в арсенале этих ребят были объединенные возможности магии и технологии. А это делало добычу информации намного более простым и быстрым делом.

И, кажется, теперь этот арсенал был направлен против меня.

– Приятно познакомиться, – вежливо ответил я. – Какие вопросы у вас ко мне возникли?

– Присаживайтесь. – Адам указал на один из стульев возле стола. – В ногах, как говорится, правды нет.

– А правды вообще нет, – внезапно сказал у меня из-за спины Виктор. – Правда, знаете ли, у каждого своя, а раз так, то можно сказать, что ее нет вообще. Вы и так ворвались в жизнь Академии очень неожиданно и… э-э… довольно навязчиво, хотя вас никто не приглашал. Вы навели тут свои порядки, пользуясь полномочиями и договоренностями, обвиняете непонятно в чем моего студента… Так теперь еще и распоряжаетесь в моем кабинете, как в своем собственном! Извольте прекратить этот цирк!

Так-так, интересно…

Оказывается, Виктор тоже не в восторге от того, что пиджак здесь распоряжается. Да что там распоряжается – вообще находится тут! И он довольно смело это обозначил.

– Прошу прощения, директор Тюудор. – Пиджак коротко наклонил голову, будто изобразил поклон, но это, конечно, был не он. – Безусловно, вы правы, и я совершенно не планировал оспорить ваше главенство в Академии и уж тем более – в этом кабинете. Однако хотел, чтобы наша с Марком беседа приобрела более… неформальный характер. Да, так будет сказать правильнее всего.

– Марк, присядьте, – коротко произнес директор, но тут же добавил: – Если хотите, конечно.

Я сел. Адам прав – в ногах правды нет, неизвестно, сколько продлится этот разговор и чем закончится. Лучше уж плохо сидеть, чем хорошо стоять. А хорошо сидеть – так вообще прекрасно.

И сейчас вроде бы сидеть было хорошо – у директора в кабинете кресла что надо. Мягкие, большие и удобные.

– Итак, Марк, – начал пиджак, полностью отвернувшись наконец от окна и сложив руки за спиной. – Мы навели о вас кое-какие справки и оказалось, что вы – крайне неординарная личность… Или, вернее сказать, вы таковой стали буквально в одночасье, после всего-навсего одного неприятного инцидента. Вашей смерти.

Директор при этих словах вздрогнул и уже во второй раз за этот вечер пальцем приспустил очки на кончик носа и посмотрел поверх стекол на Адама:

– Простите… Я, наверное, ослышался… Что вы сказали? Смерти? Какой смерти? Поясните, будьте любезны.

– О, а вы не знали? – Адам тоже слегка удивился. – Впрочем, неудивительно – об этом вообще очень мало кто знал, если уж на то пошло. Но да, в биографии Марка, как это парадоксально ни звучит, уже имеется такой пункт, как «смерть». Весьма необычное явление, но, похоже, самого Марка это нисколько не беспокоит.

Адам явно ожидал, что я удивлюсь его осведомленности, а то и напрягусь от этого факта, но он просчитался.

Да, я знал, что был мертв, почему я должен от этого напрягаться? Я же ничего противозаконного не сделал, ведь нет в этом мире закона, который запрещал бы оживать.

Даже сложенные за спиной руки Адама меня не напрягали – в отражении в окне, за которым уже успели сгуститься плотные сумерки, я прекрасно видел, что в руках у него ничего нет. Есть кобура за спиной на поясе, скрытая пиджаком, и он, скорее всего, успеет быстро выхватить оружие, если понадобится… Но недостаточно быстро для того, чтобы я не успел среагировать.

А вот искр маны не было видно вообще, что означало, что этот человек – не маг. Целый полковник, а не маг – видимо, и такое бывает в этом мире. Правда, это не меняло того, что от него могут быть проблемы.

– У Марка официально была диагностирована смерть физического тела, после чего он восстал из мертвых прямо на кладбище, помимо прочего зарастив разрез от аутопсии, который, знаете ли, очень заметный, от горла до паха… Неприятное зрелище, честно скажу. Но этот молодой человек не только восстал из мёртвых, но ещё и убрал с тела все раны.

– Марк… – Виктор снова надвинул очки на глаза и посмотрел на меня. – Почему вы мне не сказали?

– Так вы не спрашивали, уважаемый директор. – Я пожал плечами. – Если бы в правилах Академии было сказано, что для восставших из мертвых введены особые правила поступления, то я бы, конечно, обсудил это непосредственно с вами, ну а так… какие ко мне вопросы? Я ничего не нарушал.

– Но как это вообще возможно? – Виктор уставился на меня и развел руками.

– Это тема для отдельного разговора. – Адам снова обратил на себя внимание. – И к делу особенно не относится. Как сказал лечащий врач Марка, профессор Громов, в разговоре с нашей структурой, это медицинский феномен – человек, чей мозг был официально признан мертвым, снова стал живым, правда, вследствие необратимого повреждения нейронов полностью лишился памяти… И, надо полагать, личности.

– Личности? – переспросил директор.

– Да. Именно так. Вы не ослышались, господин директор. Мы собрали некоторые свидетельства тех, кто знал Марка до его смерти и сравнили с психопортретом после. – Адам переводил взгляд то с меня на директора, то обратно. – Это было непросто, поскольку большинство контактов Марка скончались от употребления наркотиков или в бытовых поножовщинах… Но это опять же не имеет отношения к делу. А вот что имеет – так это то, что до своей смерти Марк был наркоманом, который относительно недавно начал принимать запрещенные вещества, но уже успел увязнуть в этом настолько, что потерял все, что у него было, и ютился в крошечной конуре на задворках города. А самое главное – до его смерти у него не было даже намека на магию.

А вот это уже сильно.

Значит, до того момента, как я появился в теле Марка, у него вообще не было магии – вот в чем было дело!

Ванесса, убив парня, по сути, сделала мне небольшое одолжение тем, что ее мана, та ее часть, что была вложена в заклинание, но не особенно оформлена в конкретное плетение (в силу специфики способностей баронессы) прожгла в его организме мановоды и манохраны и частично, очень малой своей частью, буквально долей процента, задержалась в них.

Ну а потом уже Ванесса не вернула мне магию, нет – она мне ее дала, по сути, заново.

И, если все действительно так, как я только что на ходу придумал, то получается, что возможности бесконов… безграничны. Они буквально способны делать из обычных людей – магов! Вот это открытие! Меня даже в жар от таких размышлений бросило. И ведь сама Ванесса о своём умении даже не знает!

– И, я думаю, вы согласитесь, господин директор, что прошлый Марк с его жизнью наркомана и этот юноша, что сейчас сидит перед нами – это два совершенно разных человека, – продолжил агент.

– Простите, а вы что конкретно от меня хотите услышать? – Я дождался паузы в словах Адама и вклинился в его речь. – Или вы всерьез предполагаете, что я каким-то образом изобразил смерть и дальнейшее потрошение на манер рыбы перед жаркой, а потом инсценировал воскрешение? Или вы считаете, что я способен объяснить, как может появиться магия у человека, у которого ее никогда не было? Вы ответа на какой вопрос вообще ждете? Я не хочу вас расстраивать, но, скорее всего, у меня нет ответа ни на один. Я ничего не знаю и ничего не помню. О подобных вещах вам лучше переговорить с профессором Громовым, он в этом лучше разбирается.

– Профессор действительно поведал нам немало интересной информации, и еще больше поведает в будущем. – Адам кивнул. – Но насчет того, что ответов у вас нет – это вряд ли. Однако вопросы у нас на самом деле не те, о которых вы думаете.

– А какие – те? – вступился за меня Виктор.

– «Те» – это про троттлистов.

– Проклятье… – сквозь зубы, едва слышно, выдохнул Виктор у меня за спиной.

Адам то ли не успел, то ли сделал вид, что не услышал. В любом случае, он продолжил:

– Кстати, если уж на то пошло, то ваша первая встреча с Марком, насколько я знаю, произошла как раз во время теракта, проведенного троттлистами, верно? Они тогда подстроили взрыв в магазине «Кара» и по стечению обстоятельств там оказались вы оба, Марк и Виктор. И вместе вы весьма успешно противостояли троттлистам.

– Марк лишь выводил заложников из магазина, – возразил Виктор. – Сражался с троттлистами я один.

– Не надо преуменьшать участие Марка. – В голосе агента послышался укор. – В его возрасте такое деяние – это очень, очень достойный поступок, это нельзя назвать «лишь», это надо назвать «аж»! Впрочем, мы отклонились от темы, а тема звучит как «первое нападение троттлистов», назовем его так.

– Первое… – задумчиво повторил за ним Виктор. – Значит, было и второе. Гремучие Вары?

Я сидел, сплетя пальцы рук на животе, и внимательно слушал их обоих. Они прекрасно справлялись с беседой и без меня, при этом Адам грамотно и незаметно дергал поводья разговора, направляя его в ту сторону, в которую ему было нужно.

А я… А что я? Я свой ход уже сделал.

Теперь черед Адама выкладывать карты на стол. А когда он закончит – я посмотрю на них, подумаю, и решу, чем ему ответить.

– Верно, Гремучие Вары. – Адам кивнул. – Как Марк там вообще оказался, я спрашивать не буду – это вне моей юрисдикции по данному вопросу, и не интересно даже. И вообще, говоря честно, действительно могло оказаться банальной случайностью или даже закономерностью. Интересно другое – по словам администратора источников, Марк пошел на улицу и вернулся лишь после сражения. Марк? Я всё верно излагаю?

– Я увидел, что что-то творится возле автобуса и решил проверить. – Я пожал плечами. – А там эти в черных одеждах. Водителя убили.

– И вы решили за него отомстить?

– Я? – Я выпучил глаза. – Вы серьезно? Каким образом? Ну, в смысле – чем? Как?!

– Это, кстати, один из вопросов, которые стоят на повестке дня – чем и как. – Адам кивнул. – Мы бы уже имели на них ответы, но по какому-то невероятному стечению обстоятельств именно в этот день всю систему видеонаблюдения Гремучих Варов замкнуло и она сгорела, включая резервные сервера с копиями записей. Получается, что единственное на что мы могли бы опираться – это показания свидетелей… А их нет. Их нет, потому что администратор в этот момент вызывала полицию, а Марк и Ванесса покинули место происшествия.

– Состояние аффекта, – возразил директор. – Им простительно.

– Безусловно. – Адам опустил голову. – И я их ни в чем не обвиняю, это опять же не моя юрисдикция, я ведь не прокурор. Да и второе нападение в целом – такая мутная, как принято сейчас говорить, история, что в нее и лезть не сильно хочется. Однако намного интереснее то, что потом было еще и третье нападение.

– Третье? – эхом повторил за ним Виктор.

Он всё больше хмурился и выглядел неприятно удивлённым.

– Да. – Адам чуть пожал плечами. – И, знаете, лишь только невероятное стечение обстоятельств позволило нам получить видеозапись произошедшего. Представляете, банкомат, камера на котором ведет круглосуточную запись, зафиксировала все происходящее. Конечно, она стояла далеко не так удачно, чтобы захватить вообще все, но кое-что в ее поле зрения все же попало. Из-за качества картинки детали сложно разглядеть, но по тому, что мы все же смогли разобрать, получалась удивительная вещь. Там был Марк, ну или кто-то очень сильно похожий на него, хотя я в такие совпадения не верю, я вообще в совпадения не верю. И этот Марк, вопреки сказанному чуть ранее, не пытался убежать от троттлистов и не пытался спрятаться, как это делали все остальные. Вообще все, представляете, бегут прочь от поля боя, в которое невзначай превратилась спокойная, казалось бы, улица, а Марк один кидается в бой! Он не испугался и точно знал, что делать.

– Марк? – Виктор поднял брови и посмотрел на меня.

Я в очередной раз пожал плечами:

– А что мне оставалось делать? Я уже что-то знал о магии, а там были обычные люди, которые о ней не знают ничего. Только, может быть, то, что она существует. Я пытался прикрыть их отступление, их бегство, чтобы они могли спастись. Отвлекал троттлистов на себя, так сказать.

– Благородно, не спорю, – кивнул Адам. – Только вот это не совсем правда. Может быть, вы действительно думали о спасении жизней гражданских, но ведь началось все не с этого. Скажите, Виктор, вы знаете, какова основная проблема борьбы с троттлистами?

– Маскировка, – не задумываясь, ответил директор. – Они активируют свои доспехи, когда захотят, а до этого момента ничем не отличаются от обычных людей.

– Верно, так и есть. – Адам кивнул. – А теперь посмотрите сюда.

Он достал из кармана телефон, набрал пароль и повернул его к нам.

На экране телефона застыл кадр, показывающий, как троттлист приближается ко мне. Плохого качества, издалека снятый, но понять, что на нем происходит, было нетрудно.

Адам ткнул пальцем в экран – и видео медленно, буквально в четверть обычной скорости, начало проигрываться.

На нём было хорошо видно, как я поднимаю голову, смотрю на троттлиста, а потом взмахиваю рукой, атакуя его. И только после этого троттлист вытягивается, будто столбняком разбитый, и медленно покрывается слоем дымного доспеха.

– Мне кажется, это весьма красноречиво. – Адам выключил телефон. – Марк очевидно атаковал троттлиста раньше, чем тот показал, что он вообще является троттлистом. И, знаете, по сравнению с этим все остальное меркнет. Нашей структуре плевать, если человек вершит какие-то дела, если он вершит их в наших интересах. Мы, конечно, будем за ним наблюдать, но не будем мешать, а то, может статься, и поможем чем-то. Нашей структуре плевать, если с человеком происходит что-то невероятное, если это происходит не в разрез с нашими интересами – пусть всеми этими делами занимаются те, в плоскости чьих интересов это лежит. Умер человек, воскрес, наркоман он или святой – это все нас не касается. Но знаете, что нас касается?

– Что? – спросил я, уже предвкушая ответ.

– Нас касается, что у кого-то есть то, чего мы лишены. А если это еще и одновременно является тем, что мы так долго искали, и тем, что решит нашу основную проблему, то это становится смыслом существования нашей структуры. Потому что это в буквальном смысле способ улучшить безопасность страны. Так что пожалуй, уважаемый Марк, мы вернемся к вопросам, на которые вы уже пытались отвечать, но которые я не задавал, и отбросим их. Вообще забудем об их существовании, но лишь при одном условии. Вы, Марк, расскажете, кто вы нахер такой и как вам удается распознавать троттлистов среди обычных людей? Хотя знаете… Мне хватит ответа лишь на второй вопрос.

Глава 2. Неожиданные выводы

Если его действительно интересует только ответ на второй вопрос, то он – туп.

Проблема лишь в том, что люди на таких постах, какой занимает Адам, тупыми не бывают. Всех тупых там отсеивают еще на стадии возникновения необходимости в новом работнике.

Значит остается только два варианта развития событий – или я полностью иду в отказ и плету складную историю о том, что все это было случайностью, что я ни сном ни духом и все в этом роде, и от меня (возможно) отстают, но наверняка оставляют слежку…

Либо я рассказываю все почти как есть и тем самым заглатываю наживку, так сказать. И в будущем мне это с вероятностью в сто пятнадцать процентов аукнется тем, что Адам попытается вытащить из меня ответ не только на свой первый вопрос, но и еще на пару десятков – тоже. Хотя бы просто потому, что с одним же вопросом прокатило, почему не прокатит с остальными?

И, казалось бы, это тупиковый и совершенно не интересный путь… Но это лишь на первый взгляд.

На самом деле, это самый предпочтительный вариант из всех, что только можно себе представить. Ведь я же пришел сюда, в кабинет директора, за информацией, а единственный способ получить информацию у таких, как Адам – дать им какую-то информацию взамен. По-другому это не работает.

Поэтому я пристально посмотрел в глаза агенту и медленно произнес:

– Я правильно понимаю… вы хотите знать, как я распознал троттлиста в том человеке еще до того, как он меня атаковал?

– Все верно. – Адам кивнул.

– То есть, вы хотите сказать, что все остальные не могут этого делать? – уточнил я, выкладывая на метафорический стол свою первую карту, которая при правильных действиях станет началом для выигрышной руки.

– В том и дело, что нет. – Адам даже слегка развел руками, подчеркивая парадоксальность ситуации. – Вы же слышали директора, это чуть ли не основная проблема в борьбе с троттлистами! Поэтому нам так нужно знать, как вы это сделали!

– Я думал, это все видят. – Я изобразил неуверенность и посмотрел на Виктора, будто ища у него поддержки. – Вокруг них такие шлейфы черные летают, как будто… ну вот как их доспехи выглядят, только как будто не сами доспехи, а оторванные от них куски. Я потому и решил, что это троттлисты, что уже видел их в доспехах и сразу понял, что это – одно и то же! Но я был уверен, что это видят все…

– Это мы уже поняли. – Виктор поморщился. – Оторванные куски, говорите…

– Оторванные куски это интересно, – непонятным тоном подхватил Адам. – Как они выглядели?

– Кто? Куски? Как если бы кто-то взял очень-очень тонкий, буквально из паутины сплетенный платок, нарвал из него длинных бесформенных полос, привязал каждый из них к центрифуге, которые крутятся в разные стороны, и вот они теперь летают вокруг носителя, как хвосты комет.

– Так-так… А что вы делали, чтобы увидеть это? – не отставал Адам.

– Ничего. – Я пожал плечами. – Просто смотрел. Ну, в смысле… просто видел! Говорю же – я думал, что это нормально для всех магов!

– Если бы я не был тем, кем я являюсь, то сказал бы, что это невозможно, – задумчиво произнес агент. – К счастью, моя работа заключается как раз в том, чтобы проверять самые невероятные вещи. Исходить из того, что на самом деле они реальны. Поэтому я все же вынужден спросить.

Но выяснить, что именно он собирался спросить, мне было не суждено. Потому что в разговор снова вмешался Виктор.

И снова – раздраженно:

– Послушайте, что вы насели на бедного парня?! Он же сказал вам уже все, что вы хотели услышать! Вы что еще планируете от него услышать?! Что он на самом деле скрытый помощник троттлистов?! Двойной агент и все такое?!

Отлично, все получилось точно так, как я и ожидал.

Воспользовавшись тем, что директор тоже не испытывает симпатии к агенту, я сыграл роль невиновного и невинного студента, на которого угрожающе давит безжалостная машина власти в лице агента службы безопасности, и это нашло отклик в сердце Виктора.

Если бы я продолжал защищаться от нападок Адама сам, то постепенно в голове директора могло бы зародиться подозрение, что все действительно не так просто, как он считает. И в отношении троттлистов, и в отношении всего прочего.

Но теперь директор сам защищает меня перед агентом. Исходя из собственного желания насолить ему. А значит, все что связано со мной, автоматически будет воспринято им в положительном ключе. Даже если сейчас сказать, что по утрам я режу по ягненку и завтракаю сырой, еще теплой печенью и запиваю кровью прямо из пульсирующей артерии, он попытается найти этому оправдание.

Шутка, конечно.

– Интересная теория, кстати. – Адам кивнул. – У нас давно уже есть подозрения, что в Виате действуют скрытые агенты Троттла, которые не действуют напрямую, а лишь собирают информацию для других. И Марк действительно легко может быть одним из них.

– Равно как и кто угодно другой, – возразил Виктор. – Включая и меня. У вас нет доказательств.

– Лишь только поэтому мы разговариваем здесь, а не в комнате допросов. Не поймите меня неправильно, но подозревать всех – это моя работа, если не сказать – призвание. За каждым человеком есть грехи, вопрос лишь в том, достаточно ли они серьезные для того, чтобы мы ими заинтересовались, или нет.

– Грехом вы называете какие-то способности, которых не понимаете? – Виктор едко усмехнулся. – А моя внучка, Ванесса, в таком случае тоже в чем-то согрешила? И тоже у вас на контроле?

– Все у нас на контроле. – Адам равнодушно пожал плечами. – Мы не делаем исключений ни для кого. Разве что кроме тех, кого контролировать уже не нужно в силу очевидности их вины.

– Адам, не сочтите за грубость, но вы не маг и ничего не понимаете в магии. – Виктор покачал головой.

– Так и есть. Но, насколько мне известно, это у нас общее. И не только с вами, а вообще со всем миром. Или я что-то упустил, и кто-то успел полностью изучить всю магию?

Тут не поспоришь – даже я не смог бы сказать, что знаю всю магию, а ведь я определенно знаю о ней больше, чем кто-либо другой в этом мире… ну, или как минимум – в этой стране.

Поэтому я просто сидел и внимательно наблюдал за тем, как подстроенная мною партия успешно разыгрывается без моего участия.

– В том-то и дело, что никто не знает магию полностью. – Виктор победоносно сложил руки на груди, будто его оппонент попался в логическую ловушку. – Даже на какую-то часть, которую можно было назвать значительной – не знает. Каждый раз, когда человечеству казалось, что магический потенциал выбран полностью, выходило, что это не так. Магия постоянно эволюционирует, как и все остальное на этой планете, но ее темпы эволюции несоразмерно выше. Каких-то тридцать лет назад открыли механизм перевода чистой маны в твердые физические объекты без посредничества или с минимальным, а спустя всего одиннадцать лет рождается девочка, магические способности которой вообще не поддаются осмыслению. Насколько вероятно, что спустя еще девятнадцать лет переживший физическую смерть парень обретет магию, да еще и такую, какой не было ни у кого до этого? Я вам скажу правильный ответ – ровно настолько же, насколько это невероятно, вот насколько. Как директор Академии я официально заявляю – о магии мы сейчас знаем столько, что абсолютно все, что мы не способны понять и осмыслить, в первую очередь следует объяснять именно магией, ее мутациями и развитием. А уже потом, если будет доказано, что магия ни при чем – искать умысел и злобные планы.

– Все именно так и обстоит. – Адам нахмурился. – Это, по сути, продолжение причины, по которой, как я уже говорил, мы разговариваем здесь, а не в другом, чуть менее приятном, месте. Что мы вообще разговариваем, а не занимаемся кое-чем другим, что в сути тоже разговор, но… как там говорится на молодежном сленге? В одни ворота, да?

Я криво улыбнулся и ничего не ответил. Вмешиваться было рано – партия еще не закончилась.

– Значит, как я понимаю, никаких обвинений Марку выдвигать вы не собираетесь?

– Я? – притворно ужаснулся Адам. – Вы что, я и полномочий-то таких не имею, я же не прокурор! Моя задача – всего лишь восстановить картину произошедших событий как можно более полно, в идеале – посмотрев на нее с точки зрения всех ее участников.

– Ну и как, восстановили? – Виктор всё не унимался.

– Более или менее. Скажем так, я не получил от этого разговора то, чего ожидал, но получил то, чего не ожидал. И меня это устраивает.

Так, а вот это неожиданно.

То ли он опять пытается заставить меня нервничать, блефуя на пустом месте, что является очень дешевым трюком для человека его уровня манипуляций, либо он действительно сделал какие-то неожиданные выводы. Второе, конечно же, вероятнее.

– Скажите, Марк, как вы считаете – вы сможете научить других людей видеть так же, как видите вы?

Проклятье…

Вот значит о чем вел речь этот змей. Вот чего он не ожидал, но получил.

Конечно же, информация о моем «уникальном» зрении не могла не заинтересовать его, но я ожидал, что он, как привычные мне представители тайной полиции, попробует завербовать меня в свои ряды, чтобы получить таким образом возможности, которых не было раньше. И я бы с чистой совестью отказался, чтобы не попасть под их влияние и не стать частью здешней политической системы.

Но Адам оказался хитрее и действовал тоньше. Вот только…

– Как вы себе это представляете? – хмыкнул Виктор. – Это же не заклинание, это его способность!

– А разве когда-то все известные заклинания не считались способностями? – опять изобразил удивление Адам. – Насколько мне известно, магия изначально воспринималась как частные случаи сверхспособностей отдельных людей. И только потом, когда всё это дело начали изучать, структурировать и проводить эксперименты, оказывалось, что способности эти контролируемы и повторяемы – главное, полностью следовать установленной формуле.

– Не все подчиняется этому правилу, – возразил Виктор. – Например, моя внучка.

– Именно потому, что не всё подчиняется этому правилу, я и спрашиваю, может ли Марк научить других людей. – Адам кивнул. – А не велю ему это сделать, уверенный в успехе на сто процентов.

– Погодите! – Я решил прервать разговор, который постепенно начал утекать в ту сторону, что мне совершенно не нужна. – О чем вы говорите? Как я могу научить других видеть так же, как я?

– В этом и есть главный вопрос. – Адам перевел взгляд с Виктора на меня. – Как конкретно вы это делаете и можете ли научить этому других. Если бы наши люди, если бы вообще все люди, связанные с магией, получили возможность видеть троттлистов под маскировкой, видеть их до того, как они устроят очередной теракт, то это очень сильно бы помогло. Да что там – они бы и в страну не могли проникнуть, если бы их прямо на границе вязали пограничники!

Теперь я узнал еще одну причину, по которой Адам носит темные очки.

Не только и не столько для того, чтобы скрывать направление взгляда, но еще и для того, чтобы в моменты подобных пафосных и воодушевленных речей о патриотизме и человеколюбии, собеседник не чувствовал в них фальшь, глядя в глаза агента. Чтобы никто не видел в них несменяемый холод и расчетливость, что так дисгармонируют с тоном.

Я мог бы порадовать агента и сказать, что могу научить других людей видеть так, как я.

И даже действительно мог бы научить. Далеко не всех, конечно, есть определенные ограничения, и довольно серьезные – как-никак, в моем мире магов выявляли целенаправленно и начинали обучать прямо с десяти лет, в то время как тут – чуть ли не вдвое позже, – но могу.

Могу сделать так, чтобы следующее поколение магов Виаты – те самые студенты, что учатся со мной в одном классе, – смогло видеть скрытых троттлистов и противостоять им не только в открытом бою, но и в незримой войне на гражданском поле. И, возможно, это было бы даже правильным и благородным решением…

Но одновременно оно означает отдаться в полную власть управленческой машине Виаты и стать, по сути, наемным работником на неопределенный срок и с неопределенными полномочиями, но зато с вполне определенным работодателем и набором санкций, которые он может ко мне применить.

Достаточно один раз пойти против командования в каком-то вопросе, и все вполне может закончиться обвинением в измене Родине. Вероятность подобного исчезающе мала, разумеется, но в теории она существует.

Поэтому даже если бы я хотел помочь не то что Виате, а непосредственно Адаму – я бы не стал.

Как минимум – это отвлечет меня от моей цели и замедлит мой прогресс (уже замедлило, мать его, на целую неделю!), а этого уже достаточно для того, чтобы отказать ему.

Я посмотрел в блестящие непрозрачные линзы очков агента и вздохнул:

– Я не знаю… Ну откуда я могу знать? Я же не пробовал ни разу.

Я не стал употреблять категоричных формулировок и вообще, по сути, не отказал ему.

Вместо этого оставил себе лазейку на тот случай, если вдруг все же решу помогать службе безопасности Виаты… Но, конечно же, только в обмен на какую-то ответную услугу… Ну, или очень много денег, хотя с деньгами у меня теперь проблем и не было.

– Я могу попробовать… – продолжил я всё тем же неуверенным тоном. – Но если не получится? А потом и второй раз не получится? Я же тогда отстану от программы обучения, и сильно отстану.

– Вот да, – поддакнул Виктор. – Не забывайте, что Марк все еще – студент Академии и в первую очередь его обязанность перед государством – учиться, дабы в будущем применить свои навыки на благо страны.

– Ни в коем случае не возражаю. – Адам примирительно поднял руки. – Все именно так, как вы и говорите, и я не собираюсь это оспаривать. В конце концов, если речь идет об обучении, то где найти лучшее место для этого, как не в Академии? Не так ли?

Я мысленно прищурился, испепеляя взглядом этого хитрого жука – он опять что-то задумал.

– Вы же вполне можете попробовать научить вашей технике кого-то из Академии, – улыбнулся Адам. – И, если получится, если вы поймете, что это возможно – то можете со мной связаться, визитку я вам оставлю. Ну а что касается обучения – компенсировать пропущенные занятия мы в полной мере, конечно же, не сможем… Но как минимум, не обидим гонораром за работу – хватит и на репетиторов, и на дополнительные занятия, и по два раза, и еще и останется с девушкой в ресторан сходить.

На больное надавил, уродец.

К счастью, он не знает, что я – не тот, кем он меня считает, так что и больное это – для Марка, старого Марка, оборванца и наркомана, который искренне ненавидел магов за их богатство и красивую жизнь.

Так что для меня подобные манипуляции – что карканье вороны с дерева.

Поэтому я уклончиво ответил:

– Постараюсь… Правда постараюсь. Но ничего не обещаю.

– Я ничего и не прошу обещать, – снова улыбнулся Адам, так же фальшиво, как в первый раз – мне даже глаз его не нужно было видеть, чтобы распознать фальшь. – Обещания нарушаются. А вот если человек в чем-то искренне заинтересован – вот тогда вероятность того, что он это сделает, стремится к ста процентам. И я очень надеюсь, что наши с вами интересы – совпадают.

– Так значит, мы закончили? – вмешался Виктор. – Марк может идти? И вы наконец отпустите мои яй…

Он прикусил язык, коротко посмотрел на меня и продолжил:

– Наконец отмените всё то, что ввели в Академии?

– Да, разумеется. Все мероприятия будут отменены. Мы ведь уже нашли того, кого искали. А что до вас, Марк… Я искренне буду надеяться, что мы с вами еще увидимся. Или хотя бы услышимся.

Я кивнул и улыбнулся.

Так же искренне, как он – говорил эти слова.

То есть – абсолютно фальшиво.

Глава 3. В кругу семьи

Буквально на следующий же день всё вернулось на привычные рельсы.

Отменили все нововведения, вроде ограничения по времени на прием пищи, который некоторые студенты уже успели окрестить «драконовскими мерами».

На лицо директора снова вернулась извечная довольная полу-улыбка, демонстрирующая его перманентно-хорошее настроение.

Ну и за окном по ночам больше не раздавались странные шорохи, источник которых я так и не успел установить. Может, и правда какой-то робот-паук или что-то вроде этого.

Адам, в общем-то, мог обойтись и без всех этих событий прошедшей недели, ведь у него была запись с камеры банкомата, и ее было вполне достаточно. По крайней мере для того, чтобы инициировать вчерашний разговор.

Зачем вообще нужно было целую неделю вести слежку – не вполне понятно. Разве что за тем, чтобы узнать, нет ли у меня «сообщников» – каких-то еще студентов, которые демонстрируют нечто из ряда вон выходящее. Это вполне объясняет даже разведывательный дрон, который я видел в небе – ну а зачем еще службе безопасности возможность видеть всю Академию с высоты птичьего полета, если не для того, чтобы изучить всех или хотя бы максимальное количество студентов разом?

После сокращенных, как обычно по субботам, занятий, и следующего за ними обеда, директор сделал важное объявление и наконец рассказал всем о фонтане, который я вернул к жизни.

Как я и ожидал, у части студентов это вызвало настоящий восторг, но таковых было очень немного. В большинстве своем, подрастающее поколение магов уже утратило всякий пиетет перед реликвиями прошлого, особенно такими, которые долгое время считались сказками и легендами, поэтому и новость о фонтане они восприняли спокойно – как само собой разумеющееся.

Ну и хорошо на самом деле. Меньше будет ситуаций, когда, придя к фонтану, чтобы потренироваться, я обнаружу там милующуюся парочку.

Приближалось воскресенье, а значит, как обычно, все отправятся в город заниматься своими делами. Я бы тоже с удовольствием занялся своими делами, но для этого необходимо было остаться в Академии, чтобы потренироваться от души и чтобы никто при этом не мешался под ногами, но такой опции, увы, не существовало.

Никто из учеников не оставался в Академии, да мало того – всех еще и пересчитывали по головам, как по пути туда, так и обратно.

По всему получалось, что тренироваться мне придется в городе, найдя предварительно место, где меня никто не увидит и где я никому не помешаю даже если буду тренировать что-то разрушительное.

Конечно, ничего разрушительного плести я не собирался, но в таких ситуациях лучше перебдеть, иначе по закону подлости обязательно какой-нибудь шатун попадется под горячую руку в самый неподходящий момент. Объясняй потом всем подряд, почему вместо человека домой вернулась лягушка и почему она не превращается снова в прекрасного принца от поцелуя…

Но думать обо всем этом мне пришлось недолго, так как у меня была несравненная Ванесса, которая уже нашла для нас обоих занятие на воскресенье – мы едем знакомиться с ее семьей.

– Если у вашего высочества, конечно же, нет более важных дел, вроде того как отправить на больничную койку еще одного представителя какого-нибудь магического рода, – фыркнула она, сидя на бортике фонтана, к которому мы вышли прогуляться вечером, и брызнула в меня водой.

– А мы что, разве не знакомы с твоей семьей? – удивился я, садясь рядом и опуская в прохладную воду руку.

– Да с кем ты там знаком? – Ванесса махнула рукой. – С дедом да с Лукасом, и то с ним шапочно. Бабулю видел издалека. А мама, папа, остальные родственники?

– У тебя их много?

– Еще один брат и две сестры. Все младше меня, а Хьюго, это младший брат, вообще маленький, ему два года всего. Тебе так важно количество моих родственников?

– Нет, просто…

Просто у меня с моими собственными родственниками… не сложилось, если можно так сказать. Но это – история, которую лишний раз лучше не вспоминать. Тем более, без серьезного повода.

И уж тем более – не рассказывать.

– Ты не подумай, это не мое решение, – сменив тон на извинительный, продолжила Ванесса. – Это родственники попросили. Очень хотят познакомиться с моим молодым человеком.

– Раньше они такого желания не проявляли.

– Раньше они не думали, что это так надолго затянется. – Ванесса пожала плечами. – Думали, что мы быстро разбежимся с тобой, а значит и знакомиться незачем.

– Ясно, – я усмехнулся. – А ты сама-то хочешь, чтобы мы познакомились?

– Скажем так – я знаю, что после этого они от меня отстанут, – призналась Ванесса. – Это можно считать за желание?

– Ладно. – Я вздохнул. – Будет тебе знакомство с родителями. Только не думай, что я не припомню тебе этот должок при первой же возможности.

– Эй, это моя фраза!

В конце концов, особняк Тюудор, если вдуматься – это же идеальная площадка для магической тренировки. Они же готовят своих детей к учебе в Академии с малых лет, а значит у них должно быть место, в котором они это делают.

И, если мы найдем общий язык с семьей Ванессы, то мне не придется искать никаких мест на отшибе, чтобы вдоволь поплести заклинания – я просто буду приходить к ним если не как член семьи, то как кандидат в них, и пользоваться их «тренажеркой». Удобно.

Поэтому в воскресенье я, одетый практически руками Ванессы, подбирающей вещи из недавно купленного гардероба вместе с самой баронессой под ручку чинно поднимался по ступенькам особняка Тюудор. Я, кстати, так и не понял, чем руководствуются люди этого мира, когда называют что-то «стильным» и «красивым», но по крайней мере мне было удобно и я не был похож на клоуна, а этого вполне достаточно.

На Ванессе было шикарное, облегающее ее идеальную спортивную фигуру, платье, но не то, в котором я ее видел на балу. Это было более закрытое. Удивляться тут нечему – наверняка ее гардероб размерами превышает даже ноксовский… Хотя это и кажется невозможным.

Сегодня даже Лукас не стоял на воротах. Даже бабушки Фионы не было видно на фонтане – вот насколько все было серьезно.

Когда мы вошли в особняк, оказалось, что там только нас одних и ждут. Все остальные уже находились в большом фойе, в котором откуда-то появился длинный стол, которого явно не было раньше – то ли вытащили из каких-то закромов, то ли, чем черт не шутит, вообще наколдовали из воздуха.

Домочадцы завершали последние приготовления – сновали туда-сюда с блюдами и кувшинами в руках, наполняя стол так, что даже академские приемы пищи казались легким перекусом по сравнению с ним.

Ярко-красные лобстеры, блестящие шарики черной икры, крошечные жареные перепелки, обложенные канапе из оливок, слабосоленого лосося, сыра и черного хлеба – это только то, что успело броситься в глаза до того момента, пока наш приход не заметили.

– А вот и они! – громко сообщил Виктор, чей голос невозможно было перепутать ни с чьим больше. – Виновники нашего торжества, так сказать! Садитесь, только вас и ждем!

– Доброго дня. – Я кивнул всем присутствующим, обводя их взглядом.

Ну, с Лукасом мы уже были знакомы и он предсказуемо лишь сурово свел брови при виде меня и раздул ноздри.

Бабушка Фиона, завидев нас, загадочно блеснула маленькими прямоугольными очками и тепло улыбнулась, будто уже заочно приняла меня в свою семью.

Намного интереснее дела обстояли с мамой и папой Ванессы.

До этого я лишь мельком видел их фотографии в газетных статьях, посвященных роду Тюудор, когда собирал информацию о Ванессе и, конечно же, не обращал особого внимания на них. Я же не планировал, что нам с Ванессой окажется по пути, да еще так надолго.

Родителям Ви на вид было чуть больше сорока и при взгляде на них сразу становилось понятно, в кого пошла дочь.

Волосы матери были светлее, чем мои помыслы касаемо самой Ванессы, зато вот шевелюра отца была огненно-рыжей, словно передо мной стоял многократно повзрослевший Лютес.

У него даже брови были рыжими!

Наверное, если бы Виктор не был непроходимо седым, я бы давно уже понял, что в Ванессе больше отцовской крови, чем материнской, хотя, в общем-то, это, конечно, ничего не меняло.

Несмотря на внешнее радушие и широкую улыбку, взгляд отца был холодным и оценивающим, будто он тоже пытался изобразить из себя агента службы безопасности. Он в первую же секунду быстро осмотрел меня с головы до ног и, кажется, остался доволен.

Или нет. Не знаю.

Мне, по сути, было все равно, что он там себе воображает, но теперь я хотя бы понимал, как и почему в Ванессе уживаются две такие разные личности – капризная избалованная баронесса Тюудор и свойская, порой немного обидчивая, но понимающая девчонка Ви.

Пока отец внимательно сканировал меня, мать Ванессы была занята ее братьями и сестрами.

Самого младшего брата она держала на руках и постоянно убирала его руки отовсюду, куда только он пытался их запустить, включая собственные глаза и уши. Две младшие сестры же, повизгивая, носились друг за другом вокруг стола, чуть не сшибая и стулья, и всех присутствующих заодно.

– Так! – прикрикнул отец, стукнув ладонью по столу. – Мила, Юля, успокоились быстро! А то без торта останетесь!

Девчонки, услышав это, моментально остановились и затихли, будто из них батарейки вынули. Они юркнули на ближайшие стулья и застыли на них с такими моськами, будто тут сидят уже неделю и только и ждут всех остальных.

– Так-то лучше, – вздохнул отец, обогнул стол, подошел к нам и протянул руку. – Добро пожаловать, Марк. Меня зовут Корвак. Можно просто Кор. Рад знакомству.

– Взаимно, – почти не соврав ответил я, пожимая его руку.

Рукопожатие было сильным, даже слегка более сильным, чем диктует вежливость.

Я не стал сжимать его руку в ответ, иначе это превратилось бы в соревнование кто кому быстрее переломает пальцы, я просто нагнал в руку чуточку зеленой маны, укрепляя анатомию кисти и делая ее более устойчивой к подобным повреждениям.

Во взгляде Корвака проскользнуло уважение, и он быстро, даже можно сказать, поспешно убрал руку, превратив это в указывающий жест.

– Это моя жена Талина, мама Ванессы. Девочки Мелиса и Юлиана. Маленький Хьюго, он еще даже помахать в знак приветствия не в состоянии. С Виктором вы уже давно знакомы, а это бабушка Фиона. Кто еще не знает этого молодого человека – это Марк.

Девчонки за столом радостно помахали руками в знак знакомства, а младшая Мила даже украдкой, убедившись, что папа не видит, показала язык.

Мы сели за стол и Виктор, как патриарх всего клана, первым встал, держа в руках бокал игристого вина:

– Ну… за знакомство!

Происходящее дальше напоминало званые ужины, которые любили проводить и в моем мире тоже, на некоторых из которых я даже бывал. На одних – сидел непосредственно за столом, прямо напротив хозяина вечера, то есть на самом почетном месте. На другие заскакивал лишь мимоходом, через окно, чтобы подсыпать в кувшин с вином сложный артефактный яд, рассчитанный лишь на одного человека и безвредный для всех остальных, кто его употребит.

По привычке я беглым магическим взглядом оглядывал и все здешние блюда тоже, но, конечно, они все были безопасны, поэтому я наложил себе понемногу всего и потихоньку накалывал на вилку то кусок грудинки, то ножку перепелки, отправляя в рот и, не отрываясь, слушая Корвака.

На любом подобном ужине должен быть хозяин. Даже два. Первый – это тот, кто этот вечер организовал. Второй – это тот, который из кожи вон лезет, чтобы к нему было приковано всеобщее внимание.

Нередко эти два хозяина воплощались в одном и том же человеке, и сегодня Корвак Тюудор был этим самым человеком.

Он был из тех людей, которым просто необходимо, чтобы все внимание было сосредоточено на нем (ну ладно, жене можно отвлечься, она детьми занята) и поэтому он практически без умолку что-то рассказывал.

Сначала он вспоминал, как сам учился в Академии и даже занял второе место на конкурсе песчаных замков на празднике Воды и Песка на третьем курсе обучения. Потом – как проходил военные сборы в армии Виаты и изучал азы командования небольшим подразделением. Плавно это все перешло в знакомство с будущей женой, появление детей и так далее.

Короче говоря, практически полная биография Корвака Тюудор, каждый абзац которой немного отстоял по времени от предыдущего и обычно начинался с фразы «Это мне напомнило, как я…»

Ванесса почти все время сидела опустив взгляд в тарелку и, кажется, уже стыдилась того, что привела меня сюда, так что я улучил момент и слегка сжал под столом ее пальцы, показывая, что все нормально.

Ее лицо сразу разгладилось и она благодарно посмотрела на меня.

Остальные же, кажется, уже привыкли к подобному поведению отца Ванессы, поскольку даже не обращали на него внимания.

Бабушка Фиона откуда-то вытащила свое вязание и стрекотала спицами, иногда прерываясь на глоток красного, будто кровь, вина.

Виктор сидел, сплетя пальцы, положив на них подбородок и глядя на сына таким взглядом, что сразу становилось понятно – он все эти истории слышал уже кучу раз. У него даже губы иногда чуть-чуть шевелились, проговаривая вместе с Корваком какие-то фразы.

Мила и Юля, улучив момент, вообще слиняли из-за стола и унеслись на второй этаж.

– Вот вы например, Марк, чем собираетесь заниматься после Академии? – внезапно спросил Корвак, чем выдернул меня из задумчивости.

Я почти не слушал, о чем он говорит, вместо этого сканируя взглядом особняк изнутри и пытаясь придумать, где же они могли расположить тренировочный зал для магов.

– Я? – Я посмотрел на Корвака. – Я собираюсь изменить этот мир.

– Ого, планы прямо императорские! – хохотнул Корвак. – Я тоже в вашем возрасте был максималистом, тоже думал, что весь мир будет повиноваться моей воле… Хотя, чего греха таить, отчасти так оно и есть. Ведь наш род – один из самых сильных и знаменитых, несмотря на то, что далеко не такой многочисленный, как некоторые… Но мы над этим усиленно работаем, правда, дорогая?

И он слегка толкнул локтем жену, которая от этих слов буквально спала с лица и чуть не выронила младшего сына.

После основного ужина последовало традиционное чаепитие с тортом. Корвак, судя по всему, был отчаянным сладкоежкой, поскольку только появление на столе сладкого снизило его напых, и он взял паузу на то, чтобы поорудовать ложкой.

Я поймал вопросительный взгляд Ванессы и улыбнулся ей, показывая, что все нормально. Опять.

– Ты не подумай, он не всегда такой, – едва слышно шепнула она мне. – Это он просто перед тобой рисуется. Перед любым незнакомцем.

– Знаю, – ответил я. – Все нормально.

В конечном итоге, ушли из дома мы уже под вечер. Виктор ради приличия предлагал нам задержаться еще и отправиться вместе с ним в Академию через портал, но я сказал, что мы хотим еще прогуляться перед отправкой и получил от патриарха взгляд, полный понимания.

– Ты им понравился, – сказала Ванесса, когда мы шли обратно к автобусу. – Особенно папе.

– С чего ты взяла?

– Когда люди ему не нравятся, он перед ними не распушает хвост. – Ванесса улыбнулась. – Как павлин. Он просто не видит смысла тратить на них силы и время.

– Это даже в какой-то степени мудро, – оценил я. – Это хорошо, что я им понравился.

– Боялся не понравиться?

– Нет. – Я пожал плечами. – Я же не миллион соло, чтобы нравиться всем. Просто понравиться людям лучше, чем не понравиться. В любом из смыслов.

– Спасибо, что досидел все это до конца. – Ванесса сжала мои пальцы сильнее.

– Не парься. – Я ухмыльнулся. – Это было даже интересно… в некоторых моментах.

– Например в тех, когда он рассказывал, как почти победил в конкурсе на лучший песочный замок? – рассмеялась Ванесса.

– В том числе, – еще шире улыбнулся я. – В том числе…

Последние слова я повторил, потому что в кармане у меня неожиданно завибрировал телефон, отвлекая от разговора.

Это было странно – кто мог мне звонить в такое время? Кто вообще мог мне звонить, хоть когда-то? Этот номер знали лишь двое – Ванесса и профессор Громов. Ну, может, еще своему деду Ванесса его передала, и все. Тогда кто же это может быть?

Это было сообщение с незнакомого номера. Короткое… Но неприятное.

«Марк, добрый вечер. Как прошел семейный ужин с сентой Тюудор? Адам.»

Я заблокировал телефон и убрал его в карман, ничего не отвечая. И я, и агент прекрасно знали, что этот вопрос риторический, что это по сути завуалированный намек на то, что Адам продолжает следить за мной даже сейчас.

Дроны, спутники, те же банкоматы или какие-то другие камеры – способов масса. Его план понятен – заставить меня нервничать на постоянной основе, разбалансировать эмоциональное состояние, превратить в трясущегося параноика, который будет оглядываться на каждый шорох и в конце концов согласится им помогать, лишь бы прекратить этот ужас без конца.

Только вот хрен ему.

Пока я сам не решу, то не буду им помогать. А решу я не раньше, чем придумаю достойную цену за свою помощь. Цену, которая и меня устроит, и которую они потянут.

Но буквально на следующее утро пришлось срочно пересматривать свои планы. Ночью я в очередной раз погрузился в воспоминания Марка и наконец увидел лицо на фотографии, что выпала из очередного конверта, полученного от человека в маске.

И это было лицо Ванессы…

Глава 4. Необходимость

Усилием воли я вырвал себя из этого неприятного сна.

Проснулся, распахнул глаза и сел на кровати.

В комнате все еще царила тьма, а за окном – ночь, но спать дальше после того, что я увидел, казалось кощунственным. Может быть, чуть позже. После того, как я крепко подумаю над произошедшим.

То, что я увидел, довольно стройно укладывалось в общую картину происходящего, а заодно – еще и заполняло пробелы, что оставались в истории лично Марка, того парня, в чьем теле я оказался.

Я-то думал, что фотографии Ванессы оказались у него на телефоне потому, что он планировал продать их какому-нибудь желтому изданию и заработать на этом… А оказалось, что все намного сложнее. Всё было настолько иначе, что открывало совсем другую сторону событий.

Конечной точкой схемы для реального Марка по-прежнему должно было стать получение денег, но совсем не тем способом, о котором я подумал.

Мало того – вполне возможно, что Марк фотографии сделал для собственного, так сказать, пользования, а человека в маске они на самом деле вовсе не интересовали. Ему намного интереснее была информация совсем другого плана – распорядок дня Ванессы, места, которые она посещает, вероятная охрана, которая ее сопровождает, транспорт, на котором она перемещается…

Короче говоря, все те факты, на основании которых можно просчитать и реализовать план покушения. Руками все тех же троттлистов, разумеется, которые на вид неотличимы от обычных жителей Виаты.

Помнится, Адам упоминал о том, что служба безопасности всерьез рассматривает теорию о том, что среди жителей Виаты действуют предатели – подкупленные или по другим причинам действующие в интересах врага граждане, которые собирают определенного рода информацию и тем самым организуют целую агентурную сеть.

Что ж, надо отдать им должное – теория оказалась верной. И я, пожалуй, даже могу назвать причину, по которой лично Марк помогал троттлистам. Ее назвать нетрудно, она укладывается в одно простое слово.

Зависть.

Им двигала зависть.

Зависть к богатым и успешным магам, у которых есть не просто все то, чего нет у Марка… По его мнению, у них было вообще все. А у него самого была только крошечная конура на мусорке и наркотическая зависимость, которая еще больше шатала его и так не самый стабильный внутренний мир. А ещё у него не имелось никакой магии, которая дала бы ему хотя бы шанс, хотя бы призрачную надежду на то, чтобы войти в число тех, кого он так неистово ненавидел.

По сути, Марк был идеальным кандидатом для того, чем он тайно и занимался.

Не знаю, кто там отвечал за подбор и рекрутирование перебежчиков в Виате, но свой хлеб они едят не зря, это факт.

Марк уже сам по себе был полон желания уничтожать магов, считая, что именно они виноваты в том, что он такое ничтожество, что именно они отвлекают внимание от него, такого красивого, умного и невероятного. Именно поэтому он так злобно ухмылялся, глядя на горящую машину блондина и уже заранее зная, что тот не выжил в этом взрыве.

А теперь – Ванесса.

Девочку спасло лишь то, что Марк напускал на нее слюней и полез фотографировать ее голую, вместо того, чтобы отработать по той же схеме, что и с блондином – тихо, незаметно, эффективно.

Не рассматривать же всерьез вариант того, что человеку в маске понадобились фотографии девушки, да еще и без одежды? Это для него бессмысленно.

Да и нехватка фотографий у них вроде не замечена – они вон даже в качестве источника информации об очередной цели выбирали именно фотографии. Не говоря уже о том, что снимков той же Ванессы было полным-полно в периодической печати… В отличие от реально нужной информации, которая могла бы помочь устранить девушку, списав все на несчастный случай, например.

Дело, конечно, сложное, особенно если это касается бескона, но не невозможное. Несчастный случай – лишь дело времени и мастерства исполнителя.

Да, Ви по-прежнему остается сильнейшим магом, возможно, вообще самым сильным из всех, кто топчет эту землю, но, как показал пример Винсента Анкила и его коктейля, от неожиданностей она не застрахована тоже.

Она не носит, как я, Личную Защиту, а даже если бы и носила – как подобное защитило бы от того же самого взрыва машины? Правильно – никак.

Сам взрыв был бы поглощен, конечно, как и осколки, но большой вопрос – было бы это хорошо? Ведь это означало бы лишь то, что в ближайшие несколько секунд ты будешь гореть заживо и задыхаться едким пластиковым дымом, скованный заклинившим ремнем в перевернутой машине. А то и вовсе потеряешь сознание раньше, чем успеешь о чем-то подумать.

Короче говоря, еще одна причина постоянно держать на себе как минимум одну Личную Защиту. Как будто предыдущих было мало…

Ладно, это не имеет отношения к делу, по большому счету. А вот что имеет – так это вопрос, по какому принципу Марк получал конверты с фотографиями?

С Ванессой все более или менее понятно – она первый в этом мире бескон. И пусть пока что здешние маги не вполне понимают, какой мощью она гипотетически обладает, она все равно остается уникальной – первой в своем роде. И это уже делает ее потенциальной целью на устранение, не говоря уже о том, что подобное происшествие станет серьезным ударом по самому роду Тюудор. Причем как социальным, так и политическим – наследницу не уберегли!

Так что с Ванессой Тюудор всё понятно.

Но при чем тут блондин?

Он-то точно не был бесконом, ведь если бы был, то Ванессу не называли первым подобным магом во всем мире. А предположить, что природу его способностей род скрывал от всех остальных – вообще бред, это не укладывается в ту линию поведения, которой следуют все здешние рода и кланы. Они наоборот будут все новое и уникальное выставлять напоказ, зарабатывая себе лишние баллы в их местечковом незримом рейтинге.

Так что приоритетной задачей становится, пожалуй, поиск информации по тому самому блондину… И, если мне снова привидится чья-то фотография, выпадающая из конверта – то и по нему (или по ней) тоже.

В конце концов, если Ванесса все еще жива, то это не означает, что человек в маске, кем бы он ни был, оставил попытки устранить ее. Даже наоборот – все стало еще опаснее, ведь если раньше за сбор информации о ней отвечал человек, которого я хоть как-то, хотя бы на уровне обрывков воспоминаний, знаю, то теперь нет даже этого преимущества.

Сейчас приставленным к Ванессе соглядатаем может быть кто угодно, от уличного дворника до благопристойного старичка, выгуливающего в парке болонку. И я ведь даже не смогу идентифицировать их по печати Вальтора – у них нет этих печатей!

Конечно, у меня не было прямых доказательств того, что троттлисты в частности и Вальтор в целом связаны с этими покушениями на магические кланы, но интуиция подсказывала, что связь есть.

В конце концов, если троттлисты давно уже выбрали тактику террористического устрашения народа Виаты, то что может быть страшнее, чем потеря детей? Цвета, так сказать, нации, ее надежды. Так что я больше удивлюсь, если не обнаружу связи человека в маске с Вальтором, чем наоборот.

Проклятый Вальтор, как же ему все это удалось?

Как получилось, что я попал в мир, в который он уже запустил свои черные щупальца, причем запустил так глубоко, что у него уже есть целая армия и двойные агенты?

У меня возникло даже одно предположение насчёт этого. Пока что бездоказательное, на уровне интуиции, но стойкое ощущение, что Вальтор тут оказался намного раньше меня, на десятилетия буквально. Что он давно тут обосновался, освоился, обучился и развился, а потом принялся за старое – подгребать всё под себя.

Но как так вышло? Это же невозможно! Мы погибли одновременно, и наш мир исчез вместе с нами. И если я перенёсся в это время, то по логике, и Вальтор должен был попасть в то же время. Это по логике.

Хотя о чем я… Это же магия, она здесь замешана. А в магии возможно все.

Я достал телефон и посмотрел на часы – до подъема оставалось семьдесят две минуты. Можно было упасть на подушку и провалиться обратно в сон, но я решил потратить это время с большей пользой и полез в сеть в поисках информации о блондине.

Я уже понял логику здешних поисковых систем и научился ими пользоваться, поэтому сразу ввел поисковый запрос, который наиболее точно отражал интересующую меня ситуацию и добавил несколько уточняющих критериев – возгорание, блондин, вечер.

Буквально второй же результат показал мне именно то, что я и искал – небольшая газетная статья с крошечной фотографией полностью обгоревшего остова машины, лежащего на крыше.

В памяти сразу всплыли те обрывки воспоминаний Марка, где он смотрит на горящий автомобиль. Ну что ж, вот и результат – смерть мага из непростой семьи.

Заголовок гласил: «Наследник магического рода погиб в автокатастрофе».

Я погрузился в чтение, благо, статья была небольшая и повествовала о том, что юный маг (ему было девятнадцать лет на момент гибели, как и мне, нынешнему мне) вместе со своей девушкой возвращался с загородной прогулки, на которую они отправились еще утром.

Едва только они въехали в богатый район, в котором располагались все особняки магов, как машина взорвалась. Взрыв был такой силы, что автомобиль подбросило в воздух, перевернуло, и он рухнул на крышу, и тут же запылал с невероятной силой.

К тому моменту, когда приехали экстренные службы, спасать уже было некого – машина выгорела дотла и почти погасла. Конечно же, никто из тех, кто был внутри, не выжил. Ни пассажирка Аманда Коул, не относящаяся к магическим родам, ни сам водитель – Юрий Семецкий, который буквально через два дня должен был отправиться на обучение в Академию.

После этого я нашел еще несколько статей об этом происшествии, что разбирали его уже постфактум и авторы которых гадали, что же произошло.

В конечном итоге, наткнулся на результаты расследования, которые гласили, что на останках машины Семецкого были обнаружены следы взрывчатки, а значит, это было спланированное убийство. В этом я и не сомневался, собственно, но сам факт наличия взрывчатки был интересен – значит, взрыв устроили без помощи магии.

А этот факт тоже входил в число неприятных, поскольку если покушение при помощи магии мог устроить кто угодно, то вот прикрепить под днище машины радиоуправляемую взрывчатку и подорвать ее в нужный момент мог вообще кто угодно, включая и дедушку с болонкой и даже, при определенной подготовке, саму болонку, отдельно от дедушки.

Как раз на минирование машины у злоумышленника и времени было предостаточно – если они выехали на прогулку за город утром, а вернулись только вечером, то значит они где-то там бросали машину и не следили за ней. Поставить бомбу под днище – дело тридцати секунд, это можно провернуть даже на светофоре.

Кстати, если подумать, то Ванесса вполне могла до сих пор оставаться жива в том числе и из-за выбора своего транспорта.

На машинах она особенно не передвигается, предпочитая мотоциклы, а на мотоцикле лишняя деталь, появившаяся там, пока ты отходил водички попить, будет очень заметна. Может, не для меня, который даже толком сейчас не вспомнит, как выглядит собственный (теперь уже собственный, надо привыкать к этому) мотоцикл, но для Ванессы, которая своих железных коней любит и лелеет – точно.

Ее не подорвать так просто, как Семецкого, а проворачивать какие-то иные схемы устранения, видимо, человеку в маске и его подручным что-то мешало. Например, крайняя топорность этих методов и невысокая… скажем так «отказоустойчивость» этих методов.

Застрелить кого-то например из снайперской винтовки – это надо иметь отличного стрелка, просто великолепного стрелка, который, помимо прочего, знает город и сможет произвести один-единственный результативный выстрел, после чего еще и скрыться так, чтобы его не заметили.

Отравить – это надо иметь превосходного переговорщика, который запудрит девушке мозги и сделает так, чтобы она выпила или съела то, что ему нужно. Да, пример с Анкилом показывает, что схема немного проще, но Анкила-то Ванесса знала, да еще и происходило все это в людном месте. И, если бы он всерьез ее отравил, то был бы за решеткой в течение пятнадцати минут, десять из которых ему за свою хозяйку чистили бы морду охранники клуба. Предположить, что здравомыслящий человек не заметит, как его пытается отравить незнакомец – это прямо совсем за гранью.

А вот подложить бомбу, да еще и в безлюдном месте, может любой. Самый простой и эффективный способ, который в случае Ванессы дал осечку.

Хотя с тем же успехом может оказаться, что Марк просто не успел передать человеку в маске сведения о Ванессе до того, как она превратила его в кебаб и я вселился в опустевшую оболочку. Но в глобальном смысле это ничего не меняет – Ви по-прежнему в опасности и теперь я даже не могу придумать, когда и каким образом ее попытаются устранить.

В голове могла бы возникнуть мысль, что и хрен с ним, или вернее с ней – с Ванессой, что это не мое дело…

Но нет.

Мое. Это мое дело. Как показал ужин с ее родителями, я для нее сейчас – главная поддержка и опора в жизни. Раньше таким был дед (который, судя по всему, не занимался воспитанием сына, отдав его на откуп своей жене, с которой я познакомиться не мог в силу непреодолимых обстоятельств), но с дедом ее разделял очень уж большой возрастной зазор. В отличие от меня, ну или по крайней мере Ванесса так думала.

Она не просто цеплялась за меня, так можно было сказать в самом начале, когда она вцепилась в того, кого буквально два дня назад люто ненавидела, только лишь потому, что этот «кто-то» проявил активность и показал характер. Она не просто цеплялась, она уже приросла ко мне, хоть и постоянно пыталась этого не показывать.

Да и чего греха таить, я к ней тоже привык. У меня было много женщин, разных, не похожих друг на друга, но Ванесса даже среди них стояла особняком. Совмещающая в себе одновременно едкую колкость и ранимую невинность, резкая и романтичная, дерзкая и мягкая, грубая и нежная, и все это одновременно… А уж ее магическая мощь – это вообще то, что и обсуждать-то нет смысла. Говоря совсем прямо, ее магия – это чуть ли не половина ее очарования… А половина второй половина – это опасность ее магии.

Я не мог сказать, что я пошел бы за ней в огонь и в воду, как минимум потому, что я ходил туда и по менее значимым причинам, и даже без причин вовсе. Но я определенно очень сильно расстроился бы, если бы с ней что-то произошло. А я не люблю расстраиваться. Когда я расстраиваюсь, это означает, что радуются мои враги, и наоборот. Поэтому я люблю, когда в моей голове царствуют только положительные эмоции.

А это значит, что у меня прямо здесь и сейчас есть только один способ предотвратить будущие покушения на Ванессу, которые однозначно будут, это вопрос времени. Способ не из простых, однозначно, но лучшего пока что просто нет.

Я должен найти этого человека в маске раньше, чем он претворит в жизнь какой-то очередной подлый план, на сей раз касающийся моей женщины. Лучше – раньше, чем даже придумает этот план.

А это, в свою очередь, тоже подразумевает необходимость сделать кое-что… неприятное. Кое-что, чего я не собирался делать и не сделал бы ни в какой другой ситуации.

Я открыл меню сообщений, ткнул в самое последнее сообщение, которое пришло на мой телефон, а потом – в кнопку «Ответить».

«Есть разговор. Не телефонный»

И, несмотря на ранний час, Адам ответил буквально через секунду:

«Буду через два часа».

Глава 5. Видеть

Конечно, через два часа мне Адам совершенно не был здесь нужен – мне еще предстояло подготовиться ко встрече с ним.

Поэтому я набил ответное сообщение, что встретимся после конца учебного дня, прямо совсем поздно, почти перед отбоем, а сам после этого взял подушку и швырнул ее в Нокса.

– Капитан, на нас напали! – заорал Нокс, вскакивая на кровати и таща за собой в реальность кусок сна. – Занять круговую оборону!

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он уже не спит, после чего он нахмурился и посмотрел на меня:

– Так. Это ты, что ли, сделал?

– Нет, – хмыкнул я. – Подушка сама взлетела и решила тебя атаковать.

Нокс недоверчиво посмотрел на меня, но уточнять ничего не стал. Вместо этого просто спросил:

– Сколько вообще времени?

– В самый раз чтобы заняться важными делами, – успокоил я его. – Да и подъем уже скоро.

– Что за дела? – проигнорировав фразу про подъем, заинтересовался Нокс.

– О, дела ну прямо волшебные. Вставай и одевайся, потом объясню все.

И, подавая пример, я первым вылез из кровати и оделся.

Нокс, недоверчиво глядя на меня, поднялся тоже, нырнул в одежду и сел обратно на кровать.

– Я тебе сейчас секрет открою один. Ну на самом деле не такой уж и секрет, но знают о нем немногие.

– Ты что… из этих? – Нокс скосился на меня. – Которые по мальчикам?

Я аж поперхнулся от такого предположения и посмотрел на соседа так выразительно, что он, кажется, и сам понял, что сморозил.

– Ты совсем мозги себе отоспал, что ли? – укоризненно спросил я. – У меня Ванесса!

– Откуда я знаю, может, это маскировка? Специально чтобы никто не заподозрил! – продолжал упорствовать Нокс, но быстро сдался. – Ладно, ладно, понял я, херню сморозил. Это я спросонья. Так что там за секрет?

– Дело в том, что я не совсем обычный маг.

– Ну это не секрет, – усмехнулся Нокс. – После всего того, что вокруг тебя происходит, было бы странно считать тебя… «обычным». И фонтан, о котором говорил директор. Колись, это ведь ты его нашел, да?

– Как догадался?

– Не сразу, – уклончиво ответил Нокс. – Но я был бы больше удивлен, если бы оказалось, что ты тут ни при чем. Так это все, что ты хотел мне сказать?

– Конечно же, нет, – усмехнулся я. – Дело в том, что у меня еще есть способность, которой нет ни у кого другого. И я хочу попробовать научить тебя этой способности тоже.

Адам, конечно же, был прав, когда говорил, что любая магическая техника когда-то считалась прерогативой и особенным умением какого-то одного мага. И, безусловно, он был прав, когда говорил, что любая из них со временем стала доступна всем, кто достаточно усидчив, чтобы ее заучить, и достаточно могущественен, чтобы ее повторить.

И второй слой магического зрения – не исключение… Но с некоторыми оговорками.

Второй слой магического зрения не был техникой в полном понимании этого слова. Сказать так – это все равно что сказать, что накачивание маны в пальцы, чтобы оперировать ею – тоже техника…

А ведь это не так.

Это просто способ манипулирования маной, единственный, по сути, способ ею манипулировать, по крайней мере, осознанно.

Вот и со зрением примерно то же самое – это единственный способ видеть ману, и магическое зрение открывается у мага автоматически, как только он понимает, что вообще способен контролировать ману… И, судя по тому, что оно было мне доступно даже тогда, когда я был лишенным магии простым человеком, это умение отпечатывается на уровне сознания, а не физиологии, и остается с человеком, даже если тот оказался в теле, которое не было способно к этому ранее.

Но если первым слоем в теории мог овладеть любой маг, то со вторым было несколько сложнее.

По какой-то причине чем старше был маг в тот момент, когда пытался научиться этой технике, тем меньше у него было шансов научиться ей. Казалось бы, ничего сложного в этом нет – просто посмотри тем же самым магическим зрением, но под другим углом, – однако проблемы все равно возникали.

Девятилетние маги, даже если их магических сил пока еще не хватало даже на то, чтобы спичку зажечь без помощи рук, легко переключались на второй слой в то время, как маститые архимаги, которые могут целые армии выкидывать в космос при необходимости, не способны были на это, как бы ни пыжились.

Этот странный парадокс в свое время породил очень много разнообразных теорий, и в конце концов все решили сойтись на том, что во всем виновата закостенелость сознания и зашоренность разума, которые неизбежно приходят с возрастом.

И, если вспомнить вывод о том, что магическое зрение это навык сознания, а не организма, в эту теорию начинаешь верить.

Ведь именно дети и подростки всегда были основным двигателем магии – теми, кто позволял ей развиваться, теми, кто придумывал новые плетения.

Их непосредственность и иногда даже инфантильность творили чудеса – они просто верили, что у них что-то получится, и просто плели какие-то случайные плетения… которые в конечном итоге и приводили к тому, чего они хотели. Через пять попыток, двадцать, сто – но приводили. И маститые архимаги уже постфактум брали почти готовое заклинание и дошлифовывали его, исправляя оплошности, добавляя мощности, корректируя потоки… Словно ограняя прекрасный бриллиант, который без этого так и остался бы мутным некрасивым камнем.

Безусловно, были и плетения, которые придумывали те самые архимаги (да я сам пару плетений придумал, правда ни одним из них после этого не пользовался – одно отпугивало змей, а второе позволяло любой твердый объект превратить в подобие резинового – гибкого и податливого), но таковых было мало и это были практически сенсации.

В основном, новые плетения создавались детьми и подростками.

Они вообще к магии были намного восприимчивее, чем взрослые бородатые дядьки. Они с ней словно играли, в то время, как дядьки пытались магию себе подчинить. А особенно смелые сторонники теории о зашоренности даже прямо так напрямую и говорили – у взрослых это не получается, потому что у них практически нет воображения. Они не способны себе представить, как это – видеть цвета маны.

Мне повезло – меня научили, когда мне было пятнадцать. Я успел освоить этот навык с юности, уже очень давно, и он настолько стал привычен мне, что в новом мире я даже не задумался о том, как его применяю – просто применял и все.

Девятнадцатилетних в моем мире все еще брались учить второму слою, но процент удачных исходов большим назвать язык бы не повернулся. Двадцатилетних брали уже неохотно, в двадцать один шанс найти того, кто возьмется за это, стремился к нулю. В двадцать два его уже не было вообще.

У Нокса шанс был, поэтому я и собирался научить его этому. Мне надо было предъявить результаты Адаму – это единственный способ заставить его сделать то, что нужно мне.

– Про магическое зрение знаешь же? – спросил я у Нокса, когда его взгляд из заинтересованного уже превратился в скучающий. – Ну там ману видеть, ее истечение и все такое?

– Ага. – Нокс моментально потерял интерес. – Этому меня еще в семь лет научили.

– А я тебя сейчас научу кое-чему намного круче. – Я назидательно поднял палец. – Какого цвета сейчас мана струится с моего пальца?

– Не знаю… Черная? – Нокс с подозрением посмотрел на меня. – Как я по-твоему должен угадать?

– Ладно, попробуй ты. – Я опустил палец и посмотрел на Нокса. – Выдели немного подкрашенной маны, а я тебе скажу цвет.

Нокс посмотрел на меня с еще большим подозрением, но послушался, и я сразу же сказал:

– Красный. Предсказуемо.

Нокс покосился на меня и поменял цвет.

– Синий. Уже интереснее.

Он снова поменял цвет, и я в очередной раз ответил верно:

– Черный.

И снова смена.

– Фиолетовый.

И опять.

– Ещё раз синий… Красный… Желтый.

– Да как так-то?! – вышел из себя Нокс, вскакивая с кровати.

– Погоди, это еще не все. – Я успокоил его и жестом попросил сесть обратно. – Это только малая часть способности. На самом деле, кроме цветов маны я вижу еще и плетения, которые из нее собираются. Ты видишь просто клубок бесцветной прозрачной маны и не способен из-за этого распознать плетение, но это вообще если очень сильно повезет. На дистанции побольше или с неудобного ракурса ты вообще не поймешь, что какое-то плетение существует – оно же прозрачное. Ты будешь реагировать на сам факт сотворенного заклинания, на то, как оно подействует, и защищаться будешь от последствий. Я же вижу все плетения еще в момент их создания.

– Как?! – ошарашенно уставился на меня Нокс. – Как это возможно?! Почему я этого не умею?! Почему этого вообще никто, насколько я знаю, не умеет?! Ты сейчас ведь не шутишь?

– А похоже, что я шучу?

– Да вроде нет. Но тогда как у тебя получается видеть и цвета маны, и плетения?

– Не знаю, – честно признался я, разводя руками. – Но хочу попробовать научить этому и тебя. Я ведь могу смотреть так, а могу не так, а это значит, что я могу это контролировать. А раз я могу это контролировать, то, возможно, смогу научить контролю и кого-то другого. Например, тебя.

– А почему ты выбрал меня? – Нокс с сомнением посмотрел на меня. – Я же не то чтобы прямо силен в магии.

«Зато ты оболтус, каких еще поискать, и за счет этого непосредственен как утка в полете», – хотел ответить я, но Нокс все равно бы не понял.

– Ты же мой друг. Кого еще мне учить, если не тебя?

На ком еще мне ставить опыты, дружище?..

Я никогда не был прямо таким уж сильным методистом и учителем, да я и не стремился к этому. Так, научил пару человек паре плетений, но никогда не получал от этого удовольствия и уж тем более не воспринимал это как свое призвание – моя стезя была совсем другой.

И, тем не менее, я был единственным, кто мог научить Нокса, да и всех остальных тому, что умею сам.

Неизвестно, сколько еще времени пройдет, прежде чем в этом мире появится первый ребенок, который додумается захотеть посмотреть на ману с цветовой точки зрения и подберет правильную последовательность действий для этого…

А действовать надо сейчас.

Я объяснил Ноксу про глаза-излучатели, про то, что надо как бы исторгать из себя по капельке чистую, ни во что не покрашенную ману, будто бы навстречу солнечным лучам, что несут через хрусталики визуальную информацию в мозг.

Объяснил, как работают глазные мышцы, меняющие размер зрачка и как заставить их работать в своих интересах, так, чтобы они помогали контролировать поток исторгаемой маны. Объяснил, что не надо пытаться увидеть ману, а надо просто поверить в то, что это возможно

Я вообще много чего ему объяснил. Возможно, даже переборщил, потому что Нокс слушал меня с таким видом, будто я открываю для него окружающий мир заново.

В конечном итоге, за три минуты до того момента, как должен был раздаться сигнал к подъему, у Нокса получилось. Да, не сразу, далеко не сразу.

Его запал, интерес к происходящему становился все слабее, и слабее и к этому моменту он вовсе почти впал в летаргию, но, когда получилось – блондин аж подпрыгнул на кровати, да так, что я всерьез испугался, как бы он не пробил башкой потолок и не оказался этажом выше.

Это произошло так неожиданно для него самого, что он не сдержал эмоций, радуясь, как ребёнок.

– Вижу! – заорал он, глядя на мой палец, через который я уже успел выпустить шестую часть всего своего манозапаса. – Черная! Она чёрная!

– А теперь? – Я сменил цвет.

– Зеленая!

– А сейчас?

– Черная!.. Зеленая!.. Голубая! – забормотал Нокс, глядя на мой палец. – Охренеть! Родители мне не поверят, когда я им расскажу!

– Стоп! – Я оборвал поток маны и показал Ноксу просто палец. – Пока что про это лучше никому не рассказывать. Не забывай – это хоть и не такой уж и, но все же секрет. Понял? Секрет. Никому ни слова.

– Обидно. – Нокс понурился. – Ну ладно, раз так надо.

По-человечески я его понимал – ему так хотелось что-то предъявить своим родителям, что-то такое, что покажет, что он достоин уважения и давно уже надо прекратить воспринимать его как маленького ребенка.

Понимал – но поделать ничего не мог. Пока это дело касается службы безопасности, пока оно касается человека в маске – чем меньше людей об этом знают, тем лучше.

– Да ты не расстраивайся. – Я подбодрил Нокса. – Лучше вспомни, как ты стреляешь! Об этом расскажи родителям, они-то даже маномата в руках не держали, а ты лучший стрелок на курсе!

– О! – Нокс оживился. – Отличная идея, спасибо за совет!

Я улыбнулся, и тут прозвенел звонок на подъем, и Нокс окончательно позабыл про свои тяжелые мысли.

В течение дня я со своим обучением сунулся еще к двум людям.

Во-первых, к Виктору, который должен будет сыграть свою собственную, очень важную, роль на встрече с Адамом. Его я тоже попытался научить видеть вторым слоем, и, клянусь собственной маной, я пытался изо всех сил!

Я сделал все то же, что делал с Ноксом, говорил теми же формулировками и заставлял его делать все те же самые вещи в надежде на то, что магические законы в этом мире работают как-то иначе.

Хрен мне на рыло, как сказал бы Нокс.

В этом мире магические законы работали точно так же, как работали в том. По лицу директора (он даже очки снял – предположил, что они могут мешать) было видно, что он тоже старается изо всех сил, но ничего у него так и не вышло.

– Простите, Марк, но никак. – Он развел руками после часового интенсива. – Не понимаю, что вы от меня хотите. Стар я уже, наверное.

И он был охренеть как прав. Он действительно был слишком стар для того, чтобы этому научиться.

Но зато легко, буквально за три минуты, научилась Ванесса.

Ничего удивительного в этом не было, учитывая природу ее магии. Она просто поняла, что на это способен я, и сразу же поверила в то, что это возможно. Ну и, конечно же, сразу же захотела уметь это тоже, и мир послушно прогнулся под нее, наделяя ее вторым слоем зрения.

Не удивлюсь, если завтра она расскажет и о третьем слое, который открыла, поверив в то, что он возможен… Например, видеть людей голыми. Не знаю, зачем это могло бы пригодиться вообще хоть кому-то, но в теории это возможно тоже.

Таким образом, на вечернюю встречу с Адамом, которая снова проводилась в кабинете директора, я пришел с целым портфолио – тремя примерами, один из которых был неудачным, зато два других – более чем удачными.

Этого было вполне достаточно для того, чтобы строить теории (делать вид, что строю) и на основании этих теорий вести беседу так, как выгодно мне. Так, чтобы добиться того, чего я хочу добиться.

– У меня две новости – хорошая и плохая, – начал я, едва завидев Адама.

– Марк, а вот и вы. – Адам слегка кивнул, завидев меня. – Рад видеть. Хорошая новость это то, что вы решили все-таки подумать над нашим предложением? Или что?

– Нет, это к новостям не имеет отношения, – ответил я. – Я уже подумал. Причем подумал настолько плотно, что уже даже попытался научить нескольких людей такому же зрению, как у меня. И некоторых даже смог научить.

– О, это действительно хорошая новость! – улыбнулся Адам. – Буквально замечательная новость!

– Нет, это была плохая новость, – огорошил я его. – Потому что оказалось, что я могу обучить только строго определенный круг людей… И это не те люди, которых хотели бы обучить вы. Это невозможно, в силу некоторых непреодолимых обстоятельств.

– Очень хочу узнать, каких именно, но сперва так и подмывает спросить – если это плохая новость… То какая же тогда хорошая?

Я ухмыльнулся:

– А хорошая в том, что я уже сделал часть вашей работы и присмотрел людей, которых мог бы взять в команду, что будет работать на вас.

Глава 6. Стрелок

Конечно, Адам не воспринял это как «хорошую новость».

Где-то в глубине души он вообще был против того, чтобы я присматривал какую-то команду. Но мне, к счастью, было плевать на это – я планировал перескочить сразу все этапы пути, который все равно привел бы к этому результату и поэтому решил сразу брать быка за рога.

Адам внимательно выслушал все, что я ему рассказал про второй слой магического зрения. После этого он ещё и внимательно выслушал Виктора, который поведал о том, как я пытался научить и его, но ничего не вышло.

После этого он, с присущей людям его статуса, подозрительностью, попросил показать хоть кого-то, кого я смог научить, но в ответ на справедливое замечание о том, что для этого придется их пригласить сюда, поспешно заявил, что, в общем-то, не очень-то это и нужно.

– В конце концов, зачем мне вам врать? – Я пожал плечами. – Вот прямо сейчас, когда еще ничего не утверждено, когда еще ничего не известно, когда мне не светит никакой выгоды – зачем мне вам врать?

– Действительно, врать незачем. – Адам кивнул. – Но из вашей речи следует и еще кое-что. Вы не врете, а взамен… получается, что планируете получить некую выгоду. Все верно?

– Да. – Я кивнул. – И нет. Нет – в том плане, что эта выгода, вопреки тому, как это звучит, не будет односторонней. Вы тоже останетесь в выигрыше. В итоге это выгодно всем.

Адам усмехнулся:

– С этого момента, пожалуйста, поподробнее.

– Так все просто. Обучить всех возможности нет, нет физически. Поэтому вам придется довольствоваться теми, кого обучить можно – а они все здесь, они все в Академии. И мы оба прекрасно понимаем, что всех подряд вы к себе не возьмете, даже если бы хотели, ведь за охотниками на троттлистов придется удваивать, утраивать, учетверять слежку, чтобы они внезапно не оказались не теми, кем кажутся, или не перешли втайне на сторону врага. А ведь все эти люди – они все вокруг меня, я учусь с ними подчас на одном потоке, сижу за одним столом три раза в день. И, несмотря на все ваши стопки досье, собранные, не сомневаюсь, на каждого ученика, преподавателя и просто работника Академии, я знаю их лучше, чем вы. Вы их не знаете вообще, если уж на то пошло. Про них – знаете. Их – нет. Поэтому у нас есть два варианта: или вы тыкаете пальцем в небо, или, вернее, в толпу и это растягивается на месяцы…

– Или? – бесстрастно спросил Адам, демонстрируя что якобы клюнул на удочку.

– Или я привожу к вам уже почти готовую команду. – Я сделал паузу. – Скажем, пять человек вас устроит? Для начала?

– Для начала – устроит. – Адам кивнул и сощурился, внимательно меня оглядывая. – А что взамен, господин Грауберг?

– О, ну тут все просто. – Я сделал голос как можно более вкрадчивым. – Ничего сверхъестественного на самом деле.

– Но?

– Но торговаться вы все равно будете, – улыбнулся я.

***

Я вернулся в комнату, когда до отбоя оставалось каких-то полчаса. Нокс уже был тут, валялся в кровати и увлеченно рубился на телефоне в какую-то игрушку, судя по раздающимся из динамиков выстрелам и взрывам.

– Так тебе! Н-на! – азартно шептал Нокс, бегая глазами по экрану и наяривая подушечками больших пальцев. – Куда! А ну стой! Сейчас я тебя прикончу, не уйдёшь!..

Я сел на кровать и с улыбкой принялся ждать, когда он закончит.

Нокс, заметив, что я пришел, бросил на меня короткий взгляд, и снова уткнулся в телефон. Потом бросил еще один взгляд, уже нервный. А потом еще один – и каждый раз, когда он смотрел на меня, накал страстей в его игре явно шел на спад.

– Да что не так?! – не выдержал Нокс в конце концов, опуская телефон и глядя на меня. – В чем дело?! Ты меня нервируешь!

– Да я вот смотрю на тебя и думаю, – начал я, – ты же отлично стреляешь, черт побери. А вместо того, чтобы продолжать заниматься этим, ты в игры играешь. Заменяешь одно другим?

– Может быть. – Нокс вздохнул и заблокировал телефон. – Стрелять реально прикольно, но кто же мне позволит заниматься этим столько, сколько я захочу? Маноматы нам дают только на занятиях, а из обычного огнестрела у меня так круто не получается стрелять – я пробовал. Не знаю почему так.

Я вспомнил, насколько тяжелым и неудобным после маномата кажется обычный огнестрел и у меня чуть не вырвалось, что я знаю. Это все равно что после легкого певучего лука взять в руки тяжеленный и громоздкий арбалет. Да – в чем-то он превосходит более легкого собрата, но, проклятье, ты вообще не думаешь о его преимуществах, когда настает пора держать его на весу, чтобы прицелиться!

– А что, если я скажу тебе, что у меня есть к тебе… особое, скажем так, предложение? И оно касается стрельбы.

– Поподробнее, пожалуйста. – Нокс приподнялся на локтях. – Начало заманчивое. Так-то звучит интересненько.

– Если интересненько, то иди за мной. – Я поднялся с кровати и направился к выходу. – Будет еще интереснее.

– Куда? Скоро отбой же!

– Так тебе интересно или нет? – Я остановился у двери. – Если нет, то оставайся, конечно. Я никого не заставляю.

Нокс несколько секунд колебался, глядя то за окно, где уже сгустились плотные сумерки, то на меня, и в конце концов принял решение. Спрыгнул с кровати, сразу в кроссовки, и через секунду оказался рядом со мной.

– Я не пожалею об этом? – с подозрением глядя на меня, спросил он. – А то мало ли что ты задумал. Не хотелось бы пожалеть, что связался.

– А это зависит от того, как ты себя проявишь, – ухмыльнулся я. – Так что идем.

Быстрыми шагами мы преодолели весь коридор до лестницы и тихо, не вызывая лифт, спустились в фойе. Нокс все это время серьёзно нервничал, постоянно оглядывался, будто боялся, что мы делаем что-то противозаконное, поэтому пришлось его успокоить:

– Не переживай, все будет нормально. Ничего страшного в этом нет.

– Ага, а если нас застукают? – Нокс нервно посмотрел на телефон. – Времени-то уже! Ночь на дворе!

– Ну и что, даже если застукают, – я ухмыльнулся, – доверься мне.

Мы вышли из здания, и Нокс окончательно потерял душевное спокойствие – настолько ему было неловко нарушать правила Академии.

А ведь он совсем недавно предлагал влезть на какой-то там склад забытых вещей, на котором нас явно никто не ждал!

Хотя его тоже можно было понять. Для него Академия – это единственный способ свалить от своих родителей, которые постоянно пытаются сделать из него того, кем не стали они сами. Вылепить из него, так сказать, лучшую версию самих себя.

А его бунтарский молодой дух протестует даже не столько против этого, сколько априори против всего, что несет в себе хотя бы оттенок влияния взрослых на жизнь ребенка. Нокс хочет сам проложить свою дорогу в жизни, и, если эта дорога приведет его к славе или хотя бы к чему-то значительному – это будет вообще прекрасно.

И это превосходное желание.

Чуть ли не лучшее, а, может, и лучшее из всех, что только может испытывать человек. Точно такое же двигало когда-то и мной… до тех пор, пока его не сменили слепая ярость и жажда мести. Но у меня, в отличие от Нокса, не было никого, кто указал бы мне правильную дверь, за которой начнется его желанный путь.

А у Нокса был я.

Мы прошли по дорожкам Академии, слабо освещенным тусклыми дежурными фонарями, и свернули к площадке тренировки манового контроля.

Купол, который прикрывал эту площадку, как мне рассказал директор, в отличие от всех остальных, закрывал ее не только от всех цветов маны, но и от физических объектов, которые студенты могли бы случайно поднять с земли в процессе урока, вытащить друг у друга из карманов или вообще создать с нуля. Именно поэтому эта площадка подходила для моей задумки просто идеально.

Возле площадки нас уже ждал сам директор, и Нокс при виде него буквально слился с окружающей тьмой, моментально исчезнув из конуса света, падающего от уличного фонаря.

Он и до этого шел в полуприседе, постоянно оглядываясь и держа ухо востро, а тут и вовсе – умудрился исчезнуть буквально у меня из-под носа! Просто раз – и растворился во тьме, будто какое-то заклинание применил! Чудеса, да и только!

Виктор громко прочистил горло и звучно проговорил:

– Сент Маннер, не прячьтесь! Я знаю, что вы здесь, и ничего не имею против! Не переживайте, никакого выговора не будет! Можете быть спокойны!

– Нет, не верю, – упрямо раздалось откуда-то справа. – Здесь какой-то подвох. Слишком всё… странно.

Конечно же, я легко бы обнаружил его, наколдовав себе аналог прибора ночного видения или даже просто вторым слоем магического зрения, но не стал.

Мне нравилось осознавать, что выбранный мной человек помимо навыка, за который я его и выбрал, как оказывается, обладает и еще одним – не менее интересным. А это точно могло пригодиться в будущем.

– Выходи, Нокс, – подбодрил я его. – Директор ничего не сделает. Мало того – он все это и организовал. Ну, в смысле, организовал я, но с его помощью. Так что всё в порядке.

– Если что, я с тобой разговаривать не буду, до конца месяца… нет, до конца года, – предупредил Нокс и будто бы из ниоткуда появился рядом со мной.

– Переживу. – Я улыбнулся. – Даже, скорее, скажу – ну наконец-то!

– Эй, это обидно! – Нокс насупился, но уже через секунду задумчиво склонил голову к плечу. – Хотя и справедливо…

Мы оба подошли к директору.

Он был в хорошем расположении духа и улыбался. К тому же, директор знал, для чего мы сюда сегодня пришли, поэтому был рад помочь.

Виктор внимательно посмотрел на меня, затем – на Нокса и единственное, что сказал, это:

– Марк, вы уверены?

– Конечно. – Я внимательно посмотрел ему в глаза. – На данный момент у меня банально нет других кандидатур, так что уверенность равна ста процентам.

– В чем уверен? – Нокс с беспокойством посмотрел на меня. – Что происходит? Для чего ты меня сюда привёл? Как я понимаю, это что-то важное?

Вместо ответа директор вытянул вперед обе руки, и в них заклубился белый туман. Секунда – и туман вытянулся в два длинных бесформенных облака, которые быстро приобрели граненые очертания и превратились… в два маномата!

– Хплрпруц… – пропыхтел Нокс, глядя попеременно то на них, то на меня. – Это… то, о чем я подумал?! Серьёзно? Это они, или у меня обман зрения?

– Это маноматы, – назидательно сказал я, беря один из них в руки. – А о чем ты там подумал, я не знаю.

– Хп… – еще раз выдохнул Нокс, беря второе оружие в руки и благоговейно оглядывая его. – Как приятно держать его в руках… настоящее удовольствие.

– Правила такие. – Я вошел на территорию площадки, держа маномат под батарею и стволом вниз – чтобы точно не произошло ни единого выстрела. – Перестреляешь меня – получишь возможно стрелять практически в неограниченных объемах.

– Это еще как? – подозрительно покосился Нокс. – Как это вообще возможно?

– Всё, что касается возможности, оставь мне. Я тебе ее организую, – заверил я. – Только одно условие.

– М-м? И что требуется?

– В этот раз мишени будут не статичные, – ухмыльнулся я и через плечо Нокса посмотрел на Виктора. – Директор?

Виктор улыбнулся, кивнул и взмахом рук создал несколько черных фантомов, которые уже с пяти метров легко могли сойти за фигуры троттлистов. Издалека так вообще очень даже похожи.

– Ах да, и еще кое-что… – Я взял маномат за рукоять и развернулся, прижимая приклад к плечу. – Противники в этот раз тоже будут пытаться тебя атаковать. Если доберутся до тебя – ты проиграл.

– А ты? – ревниво спросил Нокс, беря свое оружие наизготовку.

– И я, стало быть, тоже, – кивнул я. – Начали!

Директор постарался на славу и маны потратил приличное количество.

На место каждых двух фантомов, которых мы отстрелили, приходили три новых, и они постоянно пытались добраться до нас, коснуться своими призрачными руками, объявляя конец игры.

Но ни один из нас не позволял им этого сделать, даже наоборот – периодически приходилось подшагнуть вперед, чтобы избежать атаки с фланга, перекинуть ствол маномата практически за спину и не глядя разрядить его в противника… В фантома, то бишь.

Я откровенно наслаждался единением с оружием, и Нокс, кажется, не отставал от меня в этом плане.

Он будто слился с маноматом воедино, взял его каким-то непривычным и незнакомым образом, далеко вынеся вперед на ствол левую руку и практически выпрямив ее. Он положил большой палец сверху на ствол, а остальными – обхватил цевье.

Образовав таким образом жесткий прямоугольной треугольник, катетами в котором служили сам маномат и грудь паренька, а гипотенузой – его левая рука, – Нокс молниеносно, без какого-то намека на инерцию и необходимость ее нивелировать, переносил огонь с противника на противника и короткими двойными выстрелами, чтобы наверняка, выбивал их одного за другим.

Редкие перешагивания в сторону, чтобы выиграть или наоборот сократить дистанцию, – и Нокс снова замирал в своей непоколебимой стойке, что полностью гасило и так небольшую отдачу. Он стрелял по два патрона, прищурив, но не закрыв один глаз и полностью распахнув второй.

Его губы при этом что-то неслышно шептали. Нокс будто на время перестал быть растяпой Маннером и преобразился, превратившись в сурового и ответственного бойца. Он действовал быстро, поражая мишени без лишних движений и паники. Не торопился, но и не медлил.

Я уже даже перестал стрелять сам и только лишь следил за тем, как стреляет Нокс. А он будто вообще ничего вокруг себя не замечал – только стрелял и стрелял и стрелял, и, если бы маномат выплевывал гильзы, как огнестрельное оружие, Нокс уже стоял бы в них по щиколотку.

Это все, конечно, хорошо, но…

Я глубоко вздохнул, набирая воздуха в грудь, и заорал что есть силы:

– Атака с воздуха! Немедленно лечь!

Нокс послушался моментально, будто всю свою жизнь только этой команды и ждал.

Он резко подался вперед, падая на колени, и не переставая стрелять, затем завалился на живот. Лишь в последнее мгновение левая рука оторвалась от цевья, смягчая падение, и тут же вернулась на свое место, продолжая контролировать оружие.

Так что в общей сложности Нокс не стрелял от силы половину секунды и все равно не позволил никому к себе приблизиться.

Что сказать, он был хорош.

Я поймал взгляд Виктора и кивнул, показывая, что пора сворачивать тренировку. Тот кивнул в ответ и свел ладони, удаляя всех фантомов с тренировочной площадки. Нокс еще мгновение водил перед собой стволом, потом резко подобрал ноги и перевалился сначала на один бок, осматривая сектор сбоку, потом – на другой. Никого не найдя, он наконец поднялся и отряхнулся одной рукой, второй продолжая держать за ствол маномат.

– Ну? Сколько? – деловито осведомился он.

– Больше, чем у меня. – Я улыбнулся. – Ты очень круто поработал. Хотел бы повторить?

– Спрашиваешь. – Он заулыбался. – Еще как! Это же так круто! Все стреляют только на занятиях, а я буду этим заниматься еще и в свободное время! Ты же это имел в виду, правильно?

– Ну да. Только… э-э…

– Вот Фрейя офигеет, когда узнает! – Блондин тряхнул башкой и снова превратился в недотепу Нокса. – Да у нее от удивления челюсть пол проломит!