Цикл «Моя упрямая леди». Часть 2. Наследница былого величия

Глава №1. В новом доме новые правила

Ранее мне не доводилось летать на самолетах. Весь процесс меня крайне захватывал. Я крутила головой по сторонам, рассматривая аэропорт, его сотрудников и пассажиров. Бьёнд взял меня под руку и потянул за собой, чтобы я не отставала и не тратила время.

В ночь перед полетом поспать мне так и не удалось, я волновалась, думая о предстоящем знакомстве с родственниками. Но поспать в самолете тоже не удалось. Как и дни до этого, Бьёнд заставлял меня заниматься языком. При чем как-то странно. Мне нужно было просто слушать текст и его перевод, а также шепотом повторять иностранные слова. Как это поможет, я не знаю, но Бьёнд уверил меня, что поможет.

Посадка была не такой мягкой, как расписывали стюардессы. Из-за резкой смены давления, меня буквально вжало в сидение. Неприятное тепло разливалось в желудке, подкатывало к горлу. Я всеми силами держалась: заземлялась, смотрела в окно, но тошнота не отступала. Бьёнд взял меня за запястье, но от его холодных рук становилось еще хуже.

Посадка длилась долго. Все это время я думала о том, что, возможно, это знак. Обратной дороги точно нет. Только туда. В Аллерское графство. А еще телепорты. Когда же их наконец изобретут?

***

– Будьте осторожнее, – одной рукой Бьёнд катил за собой мой чемодан, а другой придерживал меня. Тошнота не проходила, живот тянуло, а голова кружилась. Скорее бы на воздух.

Воздух мне не помог, как такового воздуха и не было. На улице стояла жара и духота. Бьёнд отвел меня в сторонку, в тенек. Я присела на бордюр клумбы и перевела дух.

Встречающий аэропорт казался чуть больше нашего, но все равно не шел ни в какое сравнение с тем, что я видела в кино. Перед зданием аэропорта было людно и шумно. Я окинула взглядом встречающих с табличками людей, никто не ожидал Кэтрин Керсон. Значит, подождем.

Среди группы плохеньких машин таксистов явно выделялся серебристый внедорожник. Начищенный до зеркального блеска, он слепил своим великолепием. Хоть что-то красивое!

Дверь машины открылась и оттуда вышел человек. Возрастной мужчина в деловом костюме держался прямо и уверенно. Этакий шпион предпенсионного возраста. Интересно, за кем приехал? За какой-то важной шишкой, не иначе.

Оглядевшись по сторонам, мужчина остановил взгляд на мне и неожиданно улыбнулся белыми ровными зубами. Он прошел через толпу без препятствий. При виде его идеально отглаженного черного костюма, туристы и жители расступались. Мне кажется, или мужчина направляется в нашу сторону? Нет, не кажется! Мужчина действительно остановился в нескольких шагах от нас.

– Кэтрин? – сдержанно спросил он, затем прикрыл серые глаза, немного подумал и уточнил. – Катерина Черненко?

Мои имя и фамилию он произнес с трудом, буквально проговаривая по слогам. Было видно, что мужчине очень сложно это выговаривать.

– Можно просто Трина, – ответила я, поднимаясь с клумбы. – А вы…

– Джозеф Блоранс, – кивнул мужчина, – я смотритель поместья семьи Керсон. Прибыл за вами. Пройдемте?

Он неожиданно замер и вопросительно посмотрел на Бьёнда, будто только что его заметил. Я бросила взгляд на демона, и тут же поспешила пояснить.

– Оу, это телохранитель. Бьёнд Браун, – и, как бы извиняясь, развела руками. – Я несовершеннолетняя.

Эту версию наших взаимоотношений мы с Бьёндом придумали совместно. Надо же было как-то объяснить родственникам, что за парень прибыл со мной. Конечно, Бьёнд мог воспользоваться своими способностями быть незаметным, в этом я не сомневалась. Я не доверяла себе. Либо сама что-то ляпну, либо просто кто-то застанет меня за разговорами самой с собой. И пойдут слухи, мол, Трина с головой не дружит. А зачем мне оно надо? Лучше сразу легализовать наличие Бьёнда.

– Меня не предупреждали, что вы будете не одна, – Джозеф смотрел на Бьёнда с недоверием. Тот отвечал похожим взглядом.

Я только подняла брови и развела руки. Что поделать, так вышло. К счастью, Джозеф быстро понял, что повлиять на ситуацию не сможет. Бьёнд уже здесь, со мной. Не оставлять же человека в чужой стране одного. Джозеф кивнул и сделал приглашающий жест:

– Прошу со мной, в машину. Проходите.

Джозеф открыл передо мной дверь. Ого! Какой сервис! Я села в машину. В машине оказалось два ряда сидений, развернутых друг к другу. Вот почему машина показалась мне такой длинной!

Бьёнд вместе с Джозефом положили мой чемодан в багажник, после чего демон сел в машину, рядом со мной, а Джозеф забрался на переднее сидение. Я ожидала, что он сядет за руль, но место водителя оказалось занято.

После некоторых попыток, мне удалось разглядеть водителя. Разумеется, не всего, а только часть – белые руки на руле, серо-голубую форму и черные волосы, выбивающиеся из-под шоферской фуражки. Я попыталась рассмотреть его через зеркало заднего вида. Взгляд черных глаз медленно перекатился, уставившись на меня. Мне стало не по себе, и я тут же отвела глаза.

– Поехали, – кивнул Джозеф водителю, машина тронулась с места.

***

В машине было прохладно и пахло чем-то приятным. Мне стало легче после полета. Даже немного прохладно. Поля за окнами тянулись недолго. Очень скоро пейзаж сменился на городской. Я ожидала полное захолустье и отсутствие дорог, но асфальт оказался совершенно ровным, а домишки выглядели чистенько и опрятно. Узкие улочки, стоящие вплотную друг к другу дома не более пяти этажей в высоту.

Город располагался на гористой местности. Архитектура разноцветных домов напоминала Италию, или Чехию. Дорога уходила вверх, теперь слева и справа был лес. Густой зеленый лес.

– Госпожа Кэтрин, посмотрите налево, – сказал Джозеф.

Я повернула голову и тут же прилипла к стеклу. Здесь, с возвышенности, открывался потрясающий вид на… море? Да, и правда море! Зеленые горы, пестрящие разноцветными домиками, справа и слева обнимали водную гладь. Я смотрела на залив до тех пор, пока он окончательно не скрылся за деревьями.

Прижавшись к обочине, с легким толчком внедорожник остановился. Джозеф вышел. Ведомая интересом, я пересела на противоположный диванчик и глянула в другое окно. Джозеф пытался открыть ворота. Огромные древние ворота с погнутыми местами прутьями и проступающей сквозь старую черную краску ржавчиной. Не удивительно, что я сразу и не заметила их. Забор плотно оброс различными вьющимися растениями, да и асфальт съезда был уже далеко не первой свежести. Джозеф дергал за прутья ворот, но упрямые створки не желали поддаваться, только хмуро поскрипывая.

– Какие старые… – протянула я. – Как давно их открывали?

– С утра, – раздалось с переднего сидения. Неожиданно…

– Здравствуйте! – сказала я погроме. Но никто не ответил.

Наконец ворота сдались, оповещая об этом громким скрипом. Джозеф, отряхивая руки, влез обратно на сидение. Машина, забрав значительный радиус, въехала на дорогу. С протяжным скрипом створки затворились обратно. Интересно, автоматика? Нет, вряд ли. Скорее просто ржавчина.

Дорога шла чуть-чуть под уклон вверх. Дорога пошла ухабами. Машину трясло, и, чтобы меня не бросало на скользких кожаных сидениях, я вцепилась в ручку двери. Асфальт под колесами почти полностью разложился, мешаясь с грязью. Наверное, никто этим давно не занимался. Да и смысл? Судя по состоянию ворот, вряд ли так уж много народу ездит по этим местам. Теперь понятно, зачем обеспеченной семье внедорожник. Боюсь представить, что здесь творится зимой, весной и осенью.

– Что, не нравится дорога? – неожиданно ехидно произнес Джозеф.

– Да, – я кивнула. – Везде дороги ровные!

– А тут не получается. Сколько асфальт ни клади – исчезает после первой зимы. Как будто его там под снегом кто-то ест! Снег сходит вместе с дорогой…

– Кто же его может есть? – в этот момент машина резко тормознула. Я не успела ни за что ухватиться и улетела вперед, свалившись с сидения.

– Приехали, – хмуро оповестил водитель.

Я привстала, потирая голову. Да кто ж так водит-то! Как его в шоферы взяли! Бьёнд вышел из машины и теперь открывал передо мной дверь. Надо же, прям джентльмен! Я кое-как вылезла из машины. В этот момент водительская дверь тоже открылась и оттуда вышел молодой мужчина в форме, собственно, водитель.

– Здравствуйте! – сказала я, поднимая руку. Надо же все-таки познакомиться.

Мужчина обернулся, но не ответил. По одному только виду сложно было определить его возраст. Черные волосы прядками выбивались из-под фуражки, торчали в разные стороны, прикрывая лопоухие уши. Больше всего в глаза бросался цвет лица. По сравнению с этим человеком Бьёнд выглядел спасателем Малибу. Просвечивающие сквозь тонкую кожу вены сетками тянулись по лицу, придавая какой-то серый оттенок. Цвет униформы только усиливал ощущение серости. И от этого становилось не по себе.

– Меня зовут Катерина Черненко! – я подошла ближе и протянула руку, максимально миролюбиво улыбаясь.

Мужчина, возраст которого я ограничила рамками двадцать один – тридцать пять, посмотрел на мою руку, затем на меня.

– Деймон Шварц, – сказал он гнусавым голосом.

Таким тоном нужно говорить: «Милочка моя, звезда в шоке!» При этом правая сторона его верхней губы поднялась вверх, обнажая желтоватый клык. Вид и интонации водителя производили впечатление, будто тот разговаривает с чем-то максимально отвратительным. Нет, ну я, конечно, не красавица, но не настолько же!

– Очень приятно, – я снова улыбнулась, пытаясь сохранять самообладание. – Хорошо водите! Тормозите правда резко…

– Пристегиваться надо, – бросив эту фразу, точно перчатку в лицо, Деймон развернулся и обошел машину.

До чего противный мужик! Неужели здесь все такие? Если уж у меня с водителем не задалось, то что говорить о…

– Мисс Кэтрин! – позвал Джозеф. – Идите сюда!

Хмуро одернув футболку, я вышла из-за машины и… боже мой… Надо мной возвышалось огромное здание, напоминающее старый замок. Центральная часть здания была низкой, всего в два этажа. Левая часть, полностью сделанная из стекла, выступала полукругом. Правая часть здания тоже выступала серым квадратом с глазками окон на все четыре этажа. Но больше всего меня поразила высокая круглая башня, кокетливо скрывавшаяся за россыпью двускатных мансардных окон в покатой серой крыше центральной части здания.

– Рот закрой, муха залетит, – Деймон уже успел обойти машину и достать оттуда мою сумку, которая незамедлительно была вручена Бьёнду.

Вот же язва! Пожалуйста, пожалуйста! Пусть остальные будут не похожи на него! Если все семейство Керсон имеет склад характера Деймона, то ну их нафиг! Сегодня же сваливаю ко всем чертям! Ну… по крайней мере к двоим.

– Мисс Кэтрин! – Джозеф уже успел подняться на крыльцо и открыть массивную черную дверь, приглашая меня войти.

Черт… Меня одолело волнение. Сердце начало стучать быстро-быстро, вмиг позабыв о хамоватом шофере. Я оглянулась на Бьёнда, стоящего с моей сумкой рядом. Тот опустил глаза на меня. Я поджала губы, сжимая кулаки. Ну, была не была…

***

Дверь за моей спиной тут же захлопнулась, заставив вздрогнуть и обернуться. Джозеф остался на улице. Холл производил не менее сильное впечатление. Прямо передо мной начиналась лестница. Широкая лестница с витиеватыми перилами темного дерева. Ступеньки ее устилала потертая от времени ковровая дорожка. В определенный момент лестница раздваивалась, уходя в разные стороны балкона с деревянными колоннами и резными ограждениями. Красота, да и только!

Остальные стены также не отличались яркостью. Темные обои королевского узора, местами картины. Слева и справа – широкие арки. За ними, судя по всему, находятся другие комнаты. Я сделала несколько шагов вправо, чтобы посмотреть в длинное узкое окошко, где там Бьёнд, но подойти к окну не успела. Из арки справа выбежала девушка.

Худенькая невысокая девчонка с шапочкой светлых волос. Настоящий одуванчик! Ей бы зеленое платье вместо голубого, и самое то! Увидев меня, девчонка попыталась затормозить, но босые ноги просто скользили по, судя по всему, влажному полу, не сбавляя скорости. Ей все-таки удалось удержать равновесие. Пролетев мимо широкого деревянного перила, девушка схватилась за него рукой, разворачиваясь, и, громко ойкнув, снова скрываясь в правой арке. М-да. Два человека подряд шугаются меня. Раз я произвожу на людей такое пугающее впечатление, вероятно, дело плохо.

Вытирая руки белым полотенцем, из арки слева вышла темнокожая полная женщина в белом переднике. Увидела меня, она округлила и без того большие карие глаза, и тут же ушла обратно. Три человека. Дело совсем плохо.

Откуда-то сверху послышались глухие удары. Бум-бум-бум. Кажется, это шаги. Кто-то шел по балкончику второго этажа. Я задрала голову, пытаясь рассмотреть пришельца. Пришелицу.

Скользя пальцами левой руки по перилам, по лестнице грациозно спускалась удивительная женщина. Таких женщин просто так не встретишь на улице. Все в ней было странно и необычно, и неестественно прямая гордая походка, и внешний вид. Темно красное платье до пола, какие носили много столетий назад. В остальном женщина напоминала скульптуру работы умелого скульптора-перфекциониста. Все в ней было идеально: идеально прямые блондинистые волосы до ягодиц, идеально ровная аристократически бледная кожа, идеальная форма тонких подкрашенных бровей, идеально ровный узкий нос. И, несмотря на общую молодость женщины, что-то мне подсказывало, что это и есть хозяйка дома.

Тем временем она уже почти спустилась с лестницы. Остановилась, не доходя нескольких ступенек до пола, точно показывая, кто здесь выше по званию, сложила руки вместе и смерила меня изучающим взглядом. Вроде бы и не пристально, но все равно жутко. Как будто просканировала насквозь. Вердиктом оценки стали дрогнувший кончики бровей. По моей спине пробежали мурашки.

– Здравствуй, Кэтрин, – произнесла она довольно мягким, но при этом строгим тоном.

– Здрасти, – пискнула я.

Ее грустное лицо озарила легкая улыбка. Нет, это была не радостная улыбка, и даже не грустная. В ней читалась глубокая усталость. Усталость так же читалась и на лице женщины. Теперь вблизи я заметила глубокие тени, залегшие под светло-зелеными глазами.

– Рада наконец увидеть тебя. Меня зовут Контесса Адель Кепп.

Ага, значит, это Контесса! Младшая сестра матери! Да, она похожа на себя с фотографии, хотя не такая худая и более ухоженная.

– Катерина Черненко, – с готовностью ответила я.

Но женщина покачала головой.

– Не правильно. Кэтрин Керсон, – сказала она, и тут же смягчилась. – Понимаю, тебе пока что сложно. Ты быстро привыкнешь. Кэтрин.

– Зовите меня Триной, – все-таки так будет привычнее. Но если не согласится, буду я привыкать к Кэтрин.

– Трина… – медленно произнесла женщина, затем пожала плечами. – Звучит неплохо. Вполне подобающе.

Что ж, радует. Судя по виду этой женщины, получить ее одобрение не так уж и просто. Похоже, все-таки мне не очень повезло с родственниками.

– Спасибо… – я запнулась. Как к ней нужно обращаться? Как у них по этикету положено? Джозеф назвал меня «Мисс Кэтрин», значит… – Мисс Контесса?

– Зови меня тетушка Тэсс, – тут же поправила она.

– Спасибо, тетушка Тэсс, – быстро повторила я. Фух! Это не сложно!

– Ты неплохо говоришь по-английски, – заметила она. – Я думала, все будет немного хуже…

Она не успела договорить. Из правой арки, где некогда скрылась девочка-одуванчик, вылетел мальчик лет девяти. Увидев нас, парнишка впал в ступор. Ровным счетом, как и я. Не знаю, что поразило его, но лично меня ввели в ступор совершенно красные волосы паренька. Кто вообще додумался пацану волосы красить? Или это он сам? Еще одним признаком, резко отличающим мальчика от обитателей дома, была одежда – обычные синие джинсы, порванные на одном колене, судя по всему, самим хозяином, и синяя футболка с белыми надписями.

Уже через секунду мальчик, оценив обстановку, подбежал ко мне и спрятался за моей спиной, держа меня за талию обеими руками. Вот это поворот! Я подняла локоть, с удивлением поглядывая на мальчишку. Он приложил палец к губам, потом сложил руки в мольбе, поджав губы.

– Мэттью! Мэттью! – вслед за мальчиком из арки вышла возрастная женщина.

Выглядела она так же странно, как и тетушка Тэсс. Одеждой напоминала гувернантку из какого-нибудь старого замка, а внешностью – ворону. Закрытое коричневое платье с длинными рукавами, темные волосы с седыми прядками собраны в шишку, худое лицо со впалыми щеками покрыто тонкими глубокими морщинами. Несмотря на общую сухую худобу при довольно высоком для женщины росте, старой она не выглядела. Чопорной – да, старой – нет. Наверное, это из-за ровной осанки и задранной вверх головы с крючковатым носом.

– Где этот паршивец! – женщина всплеснула руками.

– Успокойтесь, Генриетта Теодоровна! – сказала тетушка Тэсс ровным голосом, – Вы кого-то потеряли?

– Да ты просто не представляешь… – Генриетта Теодоровна закатила глаза, но тут заметила меня и примолкла. Ее эмоции развеялись в момент. Женщина выпрямилась, складывая руки на манер тетушки и продолжила уже ровным тоном. – Мадам, он опять сбежал от меня! Этот паршивец Мэттью! Что за ребенок, что за ребенок…

– Не переживайте вы за него, – успокаивала ее тетушка. – Уже не маленький, ничего с ним не случится.

– Да? Вы сами в это верите? – она закрыла глаза и потерла виски пальцами, – Боже, как болит голова… Еще одного приступа мигрени я просто не выдержу…

Что, и тут мигрени? Интересно, существует ли хоть одна аристократка, не страдающая этим недугом? Видимо, именно так и проверяют на происхождение. По крайней мере теперь я уверена точно – мигрень вшита в ДНК и передается с голубой кровью. Интересно, когда меня накроет?

– Пройдите на кухню, выпейте чаю с мятой, – предложила Контесса.

– Лучше кофе. С коньяком. Боже, боже… Моя голова… – продолжая причитать, Генриетта Теодоровна удалилась в левую арку.

Мальчик позади меня облегченно выдохнул и высунулся из-за моей спины. Тетушка Тэсс сдвинула тонкие брови, глядя на ребенка, как ястреб на мышку. Мэттью виновато улыбнулся, показывая белые зубки.

– Итак, молодой человек, а теперь потрудись объяснить, чем ты на этот раз довел несчастную гувернантку, до нервного срыва?

Ага! Значит, она и правда гувернантка! Как же догадлива!

– Мам! Она пыталась заставить меня надеть ту глупую рубашку! – мальчик одернул синюю футболку с белыми надписями.

– Не говори ерунды, Мэтт! Все носят такие рубашки.

– Как у девчонки! – скривился Мэтт, поглядывая на меня. То ли ища поддержки, то ли просто из интереса к новым личностям.

Тетушка Тэсс тяжело вздохнула.

– Познакомься, Кэтрин, – она сделала указующий жест рукой, – Мэттью Рэдрик Кепп, мой сын.

Мэтт был ни капельки не похож на мать, ни внешностью, ни характером. У него была широкая открытая улыбка, большие округлые глаза красно-коричневого цвета, и красные волосы, на которых я уже успела сделать акцент. Красные! Хотя… может, рыжие. Просто так падает свет.

– Кэтрин? – задумчиво протянул Мэтт, почесывая нос. – Точно! Кэтрин! Сестрица! – воскликнул он и крепко обнял меня за талию.

Я коротко ойкнула. Воздух перестал поступать в легкие. Какая же у него сильная хватка! Я подняла глаза на тетушку. Та была в тихой ярости.

– Мэттью! – прикрикнула она. – Где твои манеры?!

– Ой, – пискнул Мэтт, тут же отпуская меня. – Прошу простить мне, леди Кэтрин, мое недостойное поведение. Я безумно счастлив знакомству с вами.

Мэтт взял мою руку, склонился и поцеловал ее.

Вот это муштра… И все-таки тяжело поверить, что этот жизнерадостный пацан действительно сын сдержанной Мадам Тэсс.

– Я тоже очень рада, – сказала я, делая неуклюжий реверанс.

– Ой, мама! – воскликнул мальчик, оглядываясь на мать. – Так она по-нашему говорит!

В смысле «по-нашему»? Что он имеет ввиду?

– Да-да, Мэттью, ты наблюдателен. А теперь иди и займись своими делами. Мне нужно поговорить с Кэтрин наедине.

– Хорошо, мам, – довольно грустно ответил Мэтт. Потом подмигнул мне, тихо произнес «еще увидимся» и убежал в правую арку.

Эх, хороший мальчишка… добрый такой, открытый. Испортят они его тут своим средневековым воспитанием.

– У вас очаровательный сын, – я улыбнулась.

Мэтт и правда замечательный! Только что же он имел ввиду вот этим «по-нашему»? Контессе, видимо, польстил мой комплимент. Судя по всему, она переживала за сына.

– Что ж, Кэтрин, – продолжила Мадам, – пожалуй, стоит познакомить тебя с другими обитателями нашего дома.

– Да… Это было бы здорово, – я тоже слегка улыбнулась. Контесса снова повела бровью. Ох, не нравится мне этот жест.

– Тогда прошу за мной, – холодно произнесла она.

***

Мы прошли в левую от входа арку и оказались в столовой. Стены от потолка до пола были вручную расписаны лесными пейзажами. Длинный деревянный стол, находившийся в центре комнаты, со множеством стульев был рассчитан, видимо, на очень большое семейство. Сколько же у меня родственников…

– Эта столовая не предназначена для гостей, – будто бы читая мои мысли пояснила женщина. – Гостевой зал находится в другом месте. Это просто скромная семейная столовая, где все члены семьи собираются на трапезу. Сейчас это кажется невероятным, но раньше мы едва умещались за этим столом. Нынче от семьи Керсон осталось совсем немного.

Она двинулась дальше, в арку в противоположной стене. Там располагалась кухня. В центре находился большой разделочный стол, по периметру стояли длинный холодильник, плиты, столы со встроенной бытовой техникой, и даже старая закопченная печь под полукругом каменной кладки! Наверное, раньше готовили именно на ней.

У стола знакомая мне темнокожая женщина протирала тарелки белым полотенцем.

– Здравствуй, Труди, – громко сказала Контесса, привлекая внимание женщины.

Та обернулась даже не вздрогнув. Я ошиблась, она была не негритянкой, а скорее мулаткой. О негроидных корнях свидетельствовали черты лица: большие глаза и губы, широкая переносица, мелко-вьющиеся черные волосы, собранные в хвост. Голубое платье, как у девочки-одуванчика, подчеркивало объемный бюст и широкие полные бедра.

– Добрый день, Мадам, – Труди кивнула, затем увидела меня и широко улыбнулась, отложила в сторону тарелку. – О… Кто же это к нам, наконец, пожаловал!

– Здравствуйте, – я смущенно улыбнулась. Почему она делает вид, будто видит меня впервые?

– Рада видеть тебя, дорогая, – Труди подошла ко мне широко разведя руки и крепко обняла. Вот это радушие…

– Знакомься, Кэтрин, это… – начала, было, Контесса, но была неделикатно прервана.

– Да ладно вам, – Труди махнула на нее рукой. – Я и сама в состоянии с ребенком познакомиться. Меня зовут Гертруда Мур, но для тебя просто Труди.

– Катерина Черненко, для вас просто Триша, – я пожала протянутую руку.

– Ох, как же ты хорошо разговариваешь! А я все сидела, думала, как бы так представиться, чтобы ты поняла! Образованного человека видно сразу! Что ж, для меня большая честь познакомиться с тобой.

Ну вот опять. Что же не так с моей речью? Честно сказать, я тоже дико рада знакомству с Труди. Я уж начала думать, что все обитатели дома подобны тетушке Тэсс и Генриетте Теодоровне, но Труди и Мэтт меня приятно удивили.

– Ты должна познакомиться с Аннетой, – продолжала Труди, держа меня за руки. – Нэта! Нэт! Иди сюда скорее!

– Бегу, бегу! – послышалось из-за окна.

Дверь в стене, которую я раньше не замечала, распахнулась, и на пороге появилась девушка. Та самая, которую я видела в холле. Худышка с белым одуванчиком коротких волос притормозила на пороге, скидывая набегу сланцы, не удержалась на ногах и растянулась на пороге. Похоже равновесие, это не ее. Девчушка тут же встала, отряхнулась и подбежала к нам, остановилась, пытаясь отдышаться.

– Звала? – спросила она, поправляя падающую на лицо косую челку испачканными чем-то руками.

Кстати, то, что передо мной существо женского пола, можно было определить только по платью. Загорелое лицо с очаровательным курносым носиком могло принадлежать человеку любого пола. Фигура Нэты тоже не отличалась женственностью – широкие плечи, полное отсутствие талии и маленькая грудь.

– Познакомься, это Кэтрин Керсон, – сказала Труди. – И ради бога, помой руки…

Полностью проигнорировав вторую часть фразы, Нэта округлила желтоватые глаза. Согнувшись, она обежала меня вокруг, чуть ли не обнюхивая. Какая странная и забавная!

– Привет, – я крутилась, пытаясь уследить за девушкой, затем протянула ей руку, как только та остановилась.

– Приветствую вас, мадам, – очень громко отрапортовала Нэта, отдавая честь, затем отпрыгнула на пару шагов назад и сделала реверанс.

– Нэта будет твоей компаньонкой, – сказала Контесса и тут же добавила, будто пытаясь пояснить. – Раньше ей не приходилось этого делать.

– Для меня большая честь служить вам, мисс Кэтрин! – Нэта снова отдала мне честь, вытягиваясь по струночке. Ее лицо приняло такой серьезный вид, что казалось, будто у нее сейчас пар из ушей пойдет.

– Как видишь, она так же растеряна, как и ты, – кажется, Контессе неудобно за Нэт.

Чувство неловкости повисло в воздухе и ощущалось почти тактильно. Мы с Нэтой не понимали, как должны себя вести.

– Что ж, Труди, – тетушка сменила тему, – начинай готовить ужин. А я пока покажу Кэтрин ее комнату.

Почему она постоянно называет меня Кэтрин? Я же просила звать меня Трин! Наверное, для того, чтобы я быстрее привыкла к новому имени. Возможно, мне следует прекратить представляться Катериной Черненко.

– Ох, ни минуты покоя! – вздохнула Труди, закатывая глаза.

– Мам, тебе помочь? – спросила Нэта.

Стойте… Мам? Я обернулась и еще раз посмотрела на женщин. Белокожая Нэта скорее походила на Контессу, чем на мулатку Труди. Бывает же такое! Природа не перестает удивлять.

***

Мы снова вышли к лестнице, поднялись по ней на второй этаж, прошли по балкону-коридору направо. Отсюда открывался замечательный вид на входную дверь и высокие окна, украшенные витражами. Красиво, даже очень. Но разобрать, что нарисовано, я не смогла.

На обитых деревом стенах висели портреты людей и подсвечники. Свечи в них заменяли лампочки той же формы. Не так атмосферно, зато удобно. Мысли о странном родстве Труди и Нэты улетучились сами собой. Теперь я рассматривала портреты членов древнего рода. По мере продвижения по коридору, одежда людей на картинах изменялась с течением времени и моды. Нужно будет выделить время и рассмотреть их поподробнее.

Коридор повернул влево. Картинные рамки покрывал еще более толстый слой пыли, чем раньше. Наверное, этот коридор нежилой. Буду здесь жить, обязательно протру их! Не люблю беспорядок и грязь. Хотя… да кого я обманываю! Конечно же не протру!

Мы остановились около одной из дверей. Контесса постучала. Она же хотела показать мне мою комнату. Зачем стучать? Я буду жить с кем-то? Неужели в таком огромном доме не нашлось свободной комнатушки?

– Сейчас я познакомлю тебя с Даниэлем, – пояснила она.

Дверь сама собой отворилась. Наверное, она и не была заперта. Перед нами предстала весьма мрачная комната. Справа находился женский туалетный столик, уставленный различными баночками, флакончиками духов и прочими средствам красоты. Также справа от двери тянулись окна с плотно закрытыми тяжелыми темными шторами. Ни одно окно не пропускало свет. Но даже в этой темноте можно было разглядеть очертания мебели. Например, большую кровать с балдахином. Тюль балдахина опускался вниз, сквозь него проглядывался смятый плед. Создавалось полное ощущение, что обитатели помещения только что погасили свет и ушли.

Контесса вошла в комнату, решительно проследовала к окну и отдернула штору. Я прищурилась, закрывая рукой уже привыкшие к темноте глаза. Нет, все-таки я ошиблась. Теперь, при более ярком освещении стало понятно, что комнату покинули давно. Очень давно. Об этом свидетельствовали одновременные порядок и пыль.

Воздух пропылился так же, как мебель и занавески. Я не выдержала и чихнула, потирая нос.

– Будь здорова, – сказала Контесса, направляясь к кровати.

Подойдя ближе, она отодвинула тюль балдахина. Я снова чихнула. Ужас то какой… Надеюсь, я буду жить не здесь?

Послышалась возня и урчание. Я заглянула за отодвинутый тюль. На кровати, завернувшись в плед, спал мальчишка лет семи. Точнее уже не спал, а сонно тер глаза.

– Даниэль, – Контесса погладила мальчика по встрепанным смоляным волосам, зачесывая их пальцами назад.

Густые черные ресницы, будто бы накрашенные тушью, дрогнули, открывая невероятно глубокие синие глаза. Никогда раньше мне не доводилось видеть такого цвета. Глаза точно светились изнутри, цвет контрастировал с бледной кожей и синяками под глазами. Неужели еще один сын Контессы? Ни капельки на нее не похож! Хотя, если вспомнить красноволосого Мэтта…

– Тетушка Тэсс? – мальчик зевнул, проводя ладонью по лицу.

Ах, точно! Это не сын, это племянник. Сын Рекса. Помню, я видела в семейном дереве.

– Опять спишь тут? – спросила она тем же спокойным тоном с оттенком ласки. – Сколько раз я тебе говорила…

– Ну простите, – Даниэль снова зевнул и потянулся, принимая вертикальное положение.

В отличие от Мэтта, одетого в джинсы и синюю футболку, парнишка больше соответствовал канонам дома. На нем был черный костюм с белыми полосками по воротнику и манжетам. В моем представлении, дворянские дети носили что-то подобное.

– Кто это, тетушка? – спросил он, наконец заметив меня.

– Знакомься, Даниэль, это твоя кузина Кэтрин Керсон.

Секунду мальчик молчал, переваривая информацию. Затем его белые впалые щеки начали заливаться красным.

– Ой! – воскликнул он и тут же с головой накрылся пледом. Я посмотрела на Контессу, как бы спрашивая: «это нормально?» Женщина смотрела на меня не менее удивленным взглядом.

– Даниэль, как это понимать? – спросила она. Ответом была тишина. – Немедленно вылезай и познакомься с Кэтрин, как следует. Даниэль, это не вежливо. Джентльмены себя так не ведут.

Но мальчик упорно игнорировал тетушку.

– Что за ребенок… – та вздохнула, как бы извиняясь передо мной, и снова обратилась к Даниэлю. – Ты не собираешься вылезать?

Одеяло зашевелилось. Можно предположить, что Даниэль отрицательно покачал головой. Контесса подняла взгляд на меня, пожимая плечами. Надеюсь, это он не из-за меня так?

***

Контесса закрыла дверь. Я выжидающе смотрела не тетушку. Та чувствовала мой взгляд, но не реагировала.

– Это сын Рекса, – сказала она, когда мы двигались в обратном направлении. – Не удивляйся его странностям. Мальчик пережил смерть отца, ему сейчас очень нелегко.

Я понимающе кивнула. По правде говоря, мне стало легче. Значит, эта странная комната предназначена не для меня. Но все-таки стоит аккуратно уточнить.

– Он живет в такой большой и, – грязной, – мрачной комнате…

– О, нет-нет! Это комната его родителей, – быстро сказала Контесса, слегка повысив голос. – После смерти Рекса, он проводит там большую часть времени.

Молодец Трина, уточнила, называется. Стало как-то не по себе. Я замялась. Хотелось перевести тему на что-то более отвлеченное. Да и вопрос сам напрашивался, чтобы его задали.

– А где мама Даниэля? – спросила я, стараясь изобразить полуулыбку. Неужели его родители не жили вместе? Иначе как объяснить грязь «родительской»? Какой же странной должна быть женщина, готовая жить в таких условиях…

– Скончалась много лет назад, – коротко ответила Мадам.

М-да. Вот что называется «перевела тему на более веселую». Мо-ло-дец!

Впрочем, тетушка тоже была не без греха. Манера Контессы вести диалоги напрягала. Женщина говорила холодно и резко, не давая порой закончить фразу. Генриетта Теодоровна отличалась тем же. В прочем, и Труди любила перебивать, но, в отличие от женщин, делала это… не так обидно, что ли.

– Из всей нашей многочисленной семьи нас осталось трое, – внезапно заговорила тетушка. – Я, мой сын Мэттью и сын моего брата Даниэль.

Собственно, один вопрос не давал мне покоя уже давно, еще с самого посещения нотариуса. Наверное, сейчас самое время задать его.

– Скажите, тетушка Тэсс. Я не очень понимаю, если у Рекса есть сын, то…

– Я понимаю, о чем ты хочешь спросить, Кэтрин, – перебила Контесса. – Но сейчас не время. Ты слишком устала.

Мы завернули за угол, выходя на основную террасу. По лестнице как раз поднимался Джозеф, в руках он держал коробку из-под электрического чайника. Ну да, я запаковывала вещи в коробки, какие были в доме! Уж извините, что не атмосферно.

– Джозеф, – окликнула его Контесса. Мужчина остановился, обернулся, – проводи Кэтрин до ее комнаты.

– Пойдемте, мисс Кэтрин, – Джозеф вздохнул, пропуская меня вперед.

Я оглянулась на Контессу. Та была печальна и задумчива. Да уж. Зря я думала, что найду здесь ответы. Судя по всему, никто ничего не собирался мне ничего рассказывать. Или может, просто не сейчас?

– Ну как первые впечатления от новых родственников? – усмехнулся Джозеф, хитро глядя на меня.

– Да как вам сказать, Джозеф… – я замялась снова, пытаясь сформулировать мысль. Как бы так помягче сказать…

– Можно просто Джо. Дядя Джо, – уточнил он, уходя вглубь левого крыла дома.

Я улыбнулась. Как это мило. Кажется, нашелся еще один хороший человек в этом дур-доме.

– Дядя Джо, а Контесса всегда была такой?

– Какой такой? – заговорчески оскалился он.

Обычно дворецкие в курсе всех секретов своих работодателей, похоже, Джозеф не исключение.

– Ну… – я задумалась. Как бы описать? Переменчивая? Неразговорчивая? Скрытная? В моем словарном запасе явно не хватало слов. Мало читаешь, Трина, мало. – Такой.

– Вы многого не знаете о ней, мисс Кэтрин. Контесса неплохая женщина. Просто слишком много за последнее время свалилось на нее хрупкие плечи. Не каждый мужчина справится, а уж слабая женщина… – не знаю… Уж какой-какой, а слабой Мадам точно не назовешь. – Вот мы и пришли. Ваша комната. Ваши вещи уже доставлены. Почти.

Он взвесил в руках коробку с изображением чайника и кивнул на дверную ручку, предлагая мне ее открыть. Я послушно взялась за ручку, которая, судя по всему, была дороже моего сотового телефона, распахнула дверь и застыла с открытым ртом.

Невероятно огромное помещение, выполненное в песочно-коричневых тонах. Кажется, пришло время чувствовать себя принцессой…

Слева от входа стояла огромная кровать, места на четыре, не менее! К счастью, без балдахина. И на этом спасибо. По обоим краям от нее расположились тумбочки, в ногах стоял сундук с плоской крышкой, отделанной под камень. Справа от двери – огромный резной шкаф, а рядом с ним трельяж. Напротив входа и кровати стоял тяжелый письменный стол из темного дерева. В стене слева – дверь, рядом с ней пустой стеллаж для книг, торшер, тумбочка и массивное кресло. По всей стене напротив входа, с маленьким расстоянием тянулись узкие окна от самого пола до потолка, который, к слову, был не менее трех метров в высоту. Окна закрывали тюль и тяжелые темные занавески. Не люблю занавески, но с такими окнами они нужны. Иначе придется жить, как на витрине в магазине, а я в этом доме, к счастью, не главный экспонат.

– Располагайтесь, мисс Кэтрин, – сказал дядя Джо, ставя коробку на гору других коробок, пирамидкой выстроенных на светлом ковре посередине комнаты. – Это ваш новый дом.

Дверь за смотрителем закрылась. Я облегченно выдохнула, прошла по комнате и прямо в одежде рухнула на песочное покрывало кровати. Полина Андреевна запрещала нам ложиться на кровать в верхней одежде. Но ведь ее рядом нет, правильно?

Раздался тихий хлопок. Повеяло холодом. Кровать не скрипнула и не промялась от свалившегося на нее веса. Но даже несмотря на это я поняла, что рядом сидит Бьёнд.

– Как вы, госпожа? – поинтересовался демон.

Промычав что-то нечленораздельное, я перевернулась на спину, закинула руки за голову, рассматривая огромную хрустальную люстру под потолком. Хоть бы не рухнула! Кстати, в моей комнате под потолком, в отличие от других, присутствовала лепнина.

– Как в сказке. Как в старой страшной сказке. Чувствую себя принцессой в башне, – хм, а ведь тут есть башня! Нужно будет сходить в нее. – Родственники странные, жители дома чудные… Знаешь, я думаю здесь есть какая-то тайна. Но мне ее пока не открывают.

Бьёнд молчал, глядя куда-то в сторону. Ощущение, что я разговариваю со стенкой. Интересно, можно ли назвать мои диалоги шизофренией? Бьёнд все-таки собеседник.

– По крайней мере, – продолжила я, игнорируя игнорирование Бьёнда, – происходящее больше не кажется мне шуткой.

– А чем кажется? – спросил демон.

– Не знаю, – я пожала плечами. – Наверное сном. Красивым таким странным сном… Но, честно говоря, мне пока не хочется просыпаться.

Глава №2. Встречи с бременем высшего общества

В эту ночь мне ничего не снилось. Странно, но сутки сна в теплой и мягкой кроватке не принесли уюта и спокойствия. Солнечный свет пробивался сквозь сомкнутые веки. Сон медленно отступал. Я потянулась, наморщив нос, вытянула руки вверх как можно сильнее, пошевелила пальцами.

Пальцы нащупали что-то мягкое. Моя кровать вроде без балдахина. Тогда что это? Я открыла глаза. Надо мной нависал Бьёнд. Я улыбнулась, продолжая перебирать его волосы, свисающие мне в руки. Мои собственные патлы совершенно прямые и в несколько раз жестче, а его мягкие, пушистые и такие приятные наощупь. Говорят, чем мягче волосы, тем мягче характер. А мы подходим под эту примету?

– Доброе утро… – мечтательно произнесла я, закрывая глаза.

– Доброе утро, госпожа, – отозвался он. – Как вам спалось?

– Хорошо. Ни одного сна, ни одной мысли… – я потянулась, заводя руки за голову, и обнаружила, что лежу на разобранной постели. На мне длинная ночная рубашка совершенно белого цвета, невероятно мягкое одеяло прикрывает одну мою ногу.

Так, но ведь, если мне не изменяет память, уснула я на довольно жестком покрывале в дорожной одежде. Кто же тогда переодевал меня? Мысль пришла сама собой, заставляя краснеть.

– Бьёнд! – воскликнула я.

Входная дверь издала протяжный скрип. Тут же забыв про демона, я мгновенно перевернулась на бок, накрываясь одеялом с головой. Бьёнд с привычным хлопком исчез. Дверь приоткрылась. Я услышала шаги. Затем кто-то коснулся моего плеча через одеяло.

– Мисс Кэтрин, просыпайтесь, – тихий голос Нэты. Я стянула одеяло с растрепанной головы и прищурилась, стараясь разглядеть девушку.

– Который час? – спросила я, потирая глаза.

– Половина десятого, мисс Кэтрин, – ответила Нэта.

Ее внешний вид отличался от вчерашнего: черное платье до колена с длинными рукавами, белым воротником и фартуком. Ну вот, снова эта чопорность, присущая Мадам и гувернантке. Никогда бы не подумала, что Нэта с ними заодно. Ужас какой. Тем более, что черный цвет совершенно не шел этой солнечной девочке.

– Почему так рано?

– Рано? – Нэта явно удивилась. – Вы имеете ввиду, еще недостаточно времени? Неподходящее время?

– Да, именно так, – меня начинал злить тот факт, что со мной разговаривают, как с ребенком. Почему все вокруг пытаются уточнить, что я имела ввиду? – Я что, не по-русски выражаюсь?

– Мисс Кэтрин, с вами все в порядке? – уточнила девушка, столбенея от моих высказываний. – О каком «русском» идет речь?

– О великом и могучим русском языке, – шипела я, – на которым я и ты имеем честь разговаривать.

– Простите, – еще более ошалело проговорила Нэт, – но я не говорю по-русски. Это же ваш родной язык, верно?

И вот тут настало мое время удивляться. Пока мозг обрабатывал полученную информацию, в голове начинала складываться картинка. Действительно, мы же в другой стране, и язык здесь другой! Тогда понятно, почему Мэтт и Труди удивились, что я их понимаю. Другой вопрос, почему не удивились тетушка Тэсс и смотритель?

– Да. А твой родной язык…? – аккуратно спросила я, уточняя свои предположения.

– Английский, – с готовностью ответила Нэт. – Я других и не знаю. В школе немецкий учим, но он мне совершенно не дается. А вы, смотрю, настоящий полиглот! И русский знаете, и английский выучили… Вас мама учила, да?

Но я уже не слушала девушку. Мысли пошли своим потоком. Я говорю на другом языке! И даже не поняла этого! Слова Нэты и других обитателей дома звучат совершенно привычно для меня. Как так получилось?

– Нет, сама учила перед приездом… – проговорила я, все еще обдумывая. – Так зачем ты зашла?

– Я пришла разбудить вас к завтраку! – пионерская готовность Нэты удивляла.

– Полдесятого утра… Какой ранний завтрак… – я все никак не могла прийти в нормальное состояние.

– Ранний? Что вы, мисс Кэтрин, сегодня завтрак задержан на час! Мы ездили на утреннюю службу к восьми утра. Вас будить не стали, так как… – она замялась, – не знали, какую религию вы исповедуете. Завтрак перенесен на час позже.

Получается, каждое утро придется вставать около восьми утра? Или даже раньше. Я застонала, падая на кровать и закрывая глаза. С другой стороны, можно прикинуться буддисткой и поспать лишние часика полтора. А с другой стороны, пес их знает, какая религия считается государственной в Аллерском графстве. Вряд ли, конечно, Буддизм. Либо Католики, либо протестанты.

– Мисс Кэтрин, – сказала Нэта серьезнее, – вам следует немедленно встать. У меня еще очень много дел, а я должна помочь вам одеться.

Вот же важная птица какая! Дел у нее много… Деловая колбаса. А что, как раз подходит… Худая и длинная копченка.

– Одеться? – повторила я и только сейчас заметила платье в руках Нэты. Так, что началось?!

***

Платьев на меня, по словам Нэты, еще не сшили, поэтому тетушка Тэсс великодушно одолжила мне одно из своих «девичьих». Вот только она не рассчитала, что мои плечи значительно шире ее. Приталенное строгое платье с длинным рукавом, село впритык. При каждом моем движении ткань критически натягивалась, пережимая руки. А вот бедра мои были значительно уже, так что юбка в пол болталась совершенно свободно. Но это было еще не самое страшное.

Кто вообще придумал корсет? Ощущение такое, что ребра сдавливают в тиски. Кости трещат, норовя сложиться, а кишки стремятся вылезти в дырки разорванной ребрами кожи. И даже когда сие действие заканчивается, облегченно выдохнуть не получится. Нет. Вдохнуть можно только единственный раз, перед самым началом. Больше дышать не придется. По крайней мере полной грудью.

– У вас шикарная талия! – восхищалась Нэта, завязывая шнурки, – Я слегка затянула, мисс Кэтрин. Вы же не привычная к этому делу, так что для начала чуть-чуть.

– Да уж, чуть-чуть, – прохрипела я, одной рукой держась за бок, а другой за шкаф. – Ты уверена, что это прям необходимо?

– Конечно! – напряженно сказала Нэта, упираясь коленом мне в поясницу и затягивая чуть сильнее. – Как же иначе! Леди обязаны носить корсеты.

– Все, что обязаны леди, прописано в конституции. Что-то я не помню там подобной статьи… – хрипела я.

– Что вы сказали, мисс Кэтрин? – Нэта подняла голову.

– Нет-нет, ничего.

Честно сказать, было весьма необычно наблюдать свою тушку в платье, но, черт возьми, оно мне шло! Я была настоящей леди! Жаль, что только с виду. Корсет делал узкую талию совсем осиной, добавлял объема плоскому бюсту. Правда, бежевый, не мой цвет. Но вряд ли в гардеробе тетушки нашлось бы что-то в моем вкусе.

Нэта заплела мне волосы в косу на боку и заколола ее парой десятков шпилек, обернув вокруг головы. Последним штрихом была маленькая золотая шляпка, украшенная бежевыми цветами, маленькими перьями и сеточкой, закрывающей лоб. Зачем мне этот пошлый аксессуар – совершенно не понятно, но спрашивать я не стала.

Это вот мне каждый день придется проходить такие процедуры? Что-то не припомню, чтобы тетушка вчера была в корсете. С другой стороны, я и не сильно ее рассматривала… В любом случае, если этот ритуал ежедневный, то дайте лист, я подпишу отказ! К черту ваше наследство! Такие мучения никаких денег не стоят…

Итак, придерживаясь за перила, чтобы не свалиться от нехватки кислорода, я спустилась вниз. Нет, не спустилась – сползла. Выгляжу-то я как леди, а вот передвигаюсь пока что как каракатица. Что ж, Трина, надо привыкать не только к имени, но и к светской жизни. Правда я думала, что изменения окажутся не столь резкими и внезапными.

Нэта шла впереди меня. Я закусила губу. Рядом появился Бьёнд. Не целиковый, так, полупрозрачный призрак. Он повис в воздухе рядом со мной: «Все в порядке?» Я кивнула, как бы говоря, что все хорошо. Хорошо было далеко не все, но кого это волнует? Да и что он может сделать? Бьёнд двинул бровью, точно так же, как и тетушка Тэсс: «Точно?». Я снова кивнула. «Ну как знаешь», – Бьёнд растворился в воздухе. В этот момент Нэта обернулась и с недоверием окинула взглядом место, где только что висел демон. Создалось впечатление, как будто она что-то видела или слышала. Но это было невозможно. Так что нечего переживать.

Мы вошли в столовую. Мне так и не удалось попасть на вчерашний ужин. Есть хотелось просто зверски! Обитатели дома уже успели расположиться за столом и приступить к трапезе. Во главе стола, на стуле с высокой резной спинкой восседала Контесса. Два стула по правую руку были пусты, после сидели Генриетта Теодоровна и два незнакомых мне парня. По левую руку от нее Мэтт, за ним Дэнни, дядя Джо, и… Бьёнд? Вот почему он явился не целиком! Все с тобой понятно, жрешь сидишь. К слову, демон невозмутимо ел овсяную кашу, не обращая на меня никакого внимания.

– Доброе утро, Кэтрин, – улыбнулась Контесса.

– Доброе, – я выдавила из себя улыбку.

– Ты прекрасно выглядишь, – заметила она.

– Спасибо, – так же напряженно проговорила я. Чертовски неудобно разговаривать, когда корсет вот-вот сломает тебе ребра.

– Присаживайся, – она сделала приглашающий жест рукой, указывая на стул справа от себя.

Стараясь идти как можно более прямо, я подошла к указанному месту и села. Платье протяжно скрипнуло. Я округлила глаза. Ткань заняла низкий старт, готовая вот-вот порваться. Ощущение врезавшегося в грудь и низ живота корсета казалось угрожающим.

Чтобы как-то отвлечься от мыслей, я покосилась на Контессу. Как она воспримет то, что ее прекрасное платье вот-вот разлетится по швам? И тут я заметила, что тетушка Тэсс тоже сидит в корсете! Но дискомфорта при этом явно не испытывает. Привычная что ли? Невероятная женщина…

В комнату вошла Труди, балансируя тарелками на огромном подносе. Даже не знаю, что удивительнее, как она его подняла, или, как умудряется нести. Нэта привстала, собираясь помочь матери.

– Берт! – позвала Труди. Один из парней, высокий и очень крепкий блондин с квадратной челюстью встал из-за стола. – Принеси чайник, с кухни.

– На столе, Берт! – крикнула ему вслед Нэта.

– Хорошо, – отозвался он приятным басом.

Я смотрела на его невероятно широкие плечи, обтянутые светлой льняной рубашкой. Да… такую фигуру можно встретить только на картинках журналов с мужским нижним бельем. Видела я такое у Полины Андреевны…

– Итак, Кэтрин, – спросила Контесса, отпиливая ножичком кусочек яичницы с беконом, принесенным Труди, – как тебе спалось?

– Очень неплохо, – проговорила я, стараясь поднять локоть повыше.

Движения мои были весьма ограничены корсетом и платьем. Нагнуться к тарелке не получалось. Яичница сваливалась с вилки по пути от тарелки до моего рта. Неужели у леди принято носить платья на пару размеров меньше? Но вскоре я поняла, в чем дело. Съев два кусочка бекона, создается ощущение, что ничего больше не влезет. Корсет сам решает, сколько мне есть.

– Мисс Кэтрин, вы так мало едите! – воскликнула Труди. – Неужели мои кулинарные способности не удовлетворяют ваш вкус?

– Нет-нет, что вы! – я поспешила успокоить повариху. – Все замечательно, просто по утрам не особо хочется есть.

Труди недоверчиво посмотрела на меня, но отстала. Я мысленно выдохнула и тут же поймала настороженный взгляд Бьёнда. Он же может читать мои мысли, значит, все прекрасно понимает. Или не понимает? С одной стороны, вроде бы демон. А с другой – мужик. Куда уж ему… Или все-таки ждет, когда я попрошу помощи? Почему-то именно в этот момент мне как никогда захотелось показать ему свою силу воли и выдержку. Я справлюсь! Я переживу! Корсет скрипнул. Ой, нет, я погорячилась…

Завтрак подходил к концу. Последние минуты я сидела как на иголках.

– Спасибо Труди, – сказала Контесса, вытирая губы салфеткой. – Все было очень вкусно.

Контесса поднялась со стула. Все присутствующие, синхронно, как по команде, по вскакивали с мест. Я тоже неуклюже встала, опираясь на стол.

– Завтрак окончен, – объявила Мадам.

«И слава богу!» – пронеслось в моей голове.

– Деймон уже подал машину, можем выдвигаться, – продолжила Мадам.

– Куда? – спросила я, растерянно озираясь.

– На скачки, конечно же, – ответила Контесса. – Мы обсуждали это за ужином.

– Так ее же не было! – подсказал Мэтт.

– Не страшно. Вся ложа забронирована за нами.

Собственно, никто меня не спрашивал, хочу ли я на скачки. Сомневаюсь, что я могла выбирать. Меня просто впихнули в машину вместе с остальными.

***

Мэтт усиленно оттягивал воротник, пережимающий горло. Наверное, неудобная одежда – один из основных признаков аристократии. С одной стороны, было приятно, что страдаю не я одна. А с другой, мне откровенно жалко мальчика. Мало того, что неудобно, так еще и выглядит глупо! Судя по всему, об этой белой рубашке с жабо на груди говорила вчера тетушка. Выглядела она странно, да и Мэтту совершенно не шла. Этот мальчишка легко мог стать лицом какой-то спортивной фирмы, но вынужден расхаживать в одежде, снятой с покойного прапрапрадеда. Как несправедлива жизнь.

А вот Дэнни наоборот смотрелся весьма органично. Его черные как воронье крыло волосы, зализаны до блеска назад, выглядели весьма готичненько и атмосферно. Темно-синий пиджак и брюки оттеняли глубокие синяки под глазами и цвет радужки, делая мальчика похожим на героя моих любимых кукольных мультиков.

– Трин, ты была на скачках? – спросил Мэтт.

– Не Трина, а Кэтрин, – поправила Генриетта Теодоровна. – Прояви уважение к кузине!

– Нет, не доводилось, – честно призналась я, игнорируя женщину.

– Тебе понравится! Это здорово! – радостно восклицал мальчик, также не обращая внимания на замечание.

– Мэтт! – одернула его мать. – Будь сдержаннее.

– Хорошо, Мадам, – мальчишка надул губы.

Да уж… мать из Контессы такая же, как и воспитательница из Генриетты Теодоровны. Ну к чему такая муштра?

Дэнни, кстати, соответствовал всем канонам тетушкиного воспитания. Может, Мэтт приемный? Я еще раз посмотрела на спокойного Дэна, задумчиво рассматривающего пейзаж за окном, и непоседу Мэтта, который пытался незаметно расстегнуть пуговицу воротника под пристальным взглядом гувернантки. Определенно, что-то здесь нечисто.

***

Дорога до ипподрома заняла чуть больше часа. Все это время меня ужасно мутило из-за нехватки кислорода и еды. Есть хотелось до тошноты, но мысли о еде также вызывали рвотные позывы. Как назло, мое место в машине было далеко от окна, так что я не могла смотреть на дорогу.

Машина остановилась, и я тут же вывалилась на улицу. В прямом смысле слова вывалилась. Если бы Бьёнд не поймал меня, точно ударила бы в грязь лицом. И снова в прямом смысле.

– Как себя чувствуете? – спросила Бьёнд, поправляя мое платье, что успело смяться в дороге.

– А то ты не знаешь, – пробурчала я, помогая расправлять золотистую юбку.

– Успокойтесь. Вдохните полной грудью. Свежий воздух пойдет вам на пользу.

Я последовала совету демона и… лучше бы я этого не делала. Мало того, что воздух на ипподроме был далек от свежего, так еще и ветерок щедро разносил ароматы конюшен, поднося их к самому носу. Кажется, я поняла еще одно предназначение корсета. Вас не вырвет, если вы не поедите. А что, умно!

Я поймала за локоть пробегающего мимо Мэтта.

– Сколько длятся скачки? – спросила я.

– Не менее четырех часов, – улыбнулся мальчишка. – Так что не переживай, успеешь прочувствовать всю атмосферу!

Я бессильно разжала пальцы, отпуская брата. Тот моментально испарился. Четыре часа… Мать моя женщина… Мне и двух минут хватило, чтобы «прочувствовать». А тут четыре часа.

– Госпожа, вам плохо? – Бьёнд подошел сзади.

Я оглянулась, страдальческими глазами взирая на демона и тяжело вздохнула, покачивая головой. Кажется, это будут самые долгие четыре часа моей жизни…

***

Собственно, Мэтт почти не обманул, я действительно прониклась атмосферой. Сначала мы около часа ходили по полям ипподрома. Мои сожители общались с какими-то людьми, коих было очень много. Мэтт даже умудрился дать короткое интервью прибывшим журналистам! А я отчаянно искала тенек. Не люблю лошадей и не понимаю людей, которые считают их милыми. Большие вонючие животные, готовые в любой момент лягнуть, что есть силы. И как у слабого маленького человека получилось приручить такую тварь?

Генриетта Теодоровна вместе с тетушкой Тэсс постоянно гоняли Нэту, чтобы та не отходила от меня. Видите ли, «неприлично незамужней даме расхаживать рядом с молодым человеком». Их мнений не разделял никто, поэтому Нэта при любом удачном случае сваливала от меня подальше. Судя по всему, мой болезненный вид пугал даже компаньонку. Впрочем, Бьёнда, наверное, тоже пугал, только вот ему деваться некуда.

К моему огромному счастью, тетушка не пыталась представлять меня другим светским львам и львицам. Знала, наверное, сожрут эти хищники бедную непривычную к таким мероприятиям меня.

Радуясь короткому моменту полной свободы, я уселась в тени большого раскидистого дерева, одного из немногих на местности. Ох, Господи, хорошо-то как…

– Не поминай имя Господа всуе, – из-за ствола выглянул Бьёнд.

– Да ладно тебе, – я искоса посмотрела на демона.

Как-то он изменился в последнее время. Волосы парня отрасли до плеч и теперь собирались в высокий хвост на затылке. Правда, не все они в него помещались, несколько прядей висели, обрамляя красивое лицо и прикрывая аккуратные ушки.

– Все равно ни рай, ни ад мне не светят, – я прикрыла глаза.

– Кто знает, кто знает… – Бьёнд оперся рукой на землю, садясь рядом, отряхнул ладони. Совсем по-человечески.

Костюм практически не стеснял его движений, в отличие от моего платья. Да, Бьёнд оставался таким же немногословным и малоэмоциональным, но теперь казался каким-то более… живым? Или это я привыкла? Но если к поведению Бьёнда можно было привыкнуть, то к его красоте – никак. Даже глупая маленькая шляпка-котелок не портила внешнего вида демона. Кстати, я заметила, что все тут были в шляпах! Причем в самых разных. Что за мода такая?

Периодически я замечала в толпе своих. Тетушка и Джозеф вели беседы. Нэта о чем-то хихикала с девчонками в такой же униформе, как и она, периодически оглядываясь по сторонам. Чего же она высматривает? А, понятно, чего. Прячется от Генриетты Теодоровны, возвышающейся хмурым надзирателем по середине поля.

Дэнни с другими детьми кормил лошадей. Мэтт носился красным фонариком, успевая быть везде и сразу. В один момент мальчишка остановился и помахал мне рукой, счастливо улыбаясь. Я махнула в ответ. Очаровательный ребенок.

– Слушай, Бьёнд, – с самого утра мне не давал покоя один вопрос, – скажи, а как получилось, что я их понимаю? Я же плохо знаю язык.

– Все просто, госпожа, – Бьёнд продолжал сканировать толпу глазами. – Я установил в вашей голове некоторые барьеры. Теперь у вас нет никаких языковых проблем. Вы можете понимать любой язык и диалект, который слышали.

Ого! Ничего себе новости! Неужели теперь можно и фильмы без субтитров смотреть? Круто!

– И что, разговаривать тоже могу? И писать? – обалденно! Может, мне стоит подумать о поступлении на лингвиста?

– С письмом и чтением будут трудности, – уклончиво ответил демон.

– Какие? – это уже печальней. Зато профессию переводчика никто не отменял! Жаль только одностороннего. А еще не нужно будет искать переводы зарубежных песен! Хотя… это скорее минус, чем плюс.

– Все дело в вашей голове, – Бьёнд поднял руку и ткнул пальцами мне в висок. По коже пробежали мурашки. То ли от его холодных пальцев, то ли от… да не, бред какой-то! – Вы получаете звуковую волну, но прежде, чем попасть в мозг, она проходит через специальный барьер, преобразуется, и мозг получает фразу на знакомом родном языке. В речевом аппарате у вас такой же барьер. Он преобразует русские фразы в звуковую волну, которую сможет воспринять собеседник. Но с речью в этом смысле сложнее.

– А что не так? – я слегка склонила голову. Выходит, я теперь собака! Все понимаю, но ответить не могу. Замечательно…

– Если вы не видели, как пишется слово, вы не сможете его написать или прочитать. Если вы не видели работу артикуляции человека, то не сможете повторить верно, – Бьёнд провел пальцами, очерчивая изгиб собственной челюсти. Да знаю я, что она у тебя красивая! Не надо лишний раз подчеркивать! – Мышцы рта не подготовлены должным образом. Отсюда и проблемы.

Я задумчиво смотрела на парня, пытаясь абстрагироваться от его внешности и сосредоточиться на словах.

– Так вот почему мы так странно учили язык… – ответ сам собой пришел в голову.

Бьёнд усмехнулся краешком рта. Теперь все понятно.Умный ты, Бьёнд! Умный и расчетливый! В который раз уже демонстрируешь свои навыки. Все-таки мне с тобой повезло.

– Мисс Кэтрин! – рядом появилась запыхавшаяся Нэта. – Пойдемте скорее! – воскликнула она. – Скачки скоро начнутся!

Ну вот! А я только устроилась…

***

Нет, все-таки про четыре часа Мэтт ошибся. Все мероприятие, на которое мы прибыли заблаговременно, а именно, на полтора часа раньше, длилось никак не меньше шести часов. Наша ложа располагалась ближе всего к конкурному полю. Сразу видно, заботятся, чтобы каждый аристократический нос нюхнул пыли и… навоза.

Кстати, наша ложа целиком и полностью находилась под палящим полуденным солнцем. И крохотная золотая шляпка, намертво прикрепленная к моим черным волосам, никак не спасала. Кстати, я не ошиблась. Абсолютно все леди и джентльмены были в разнообразных шляпках. Интересно, стечение обстоятельств, или традиции?

Весь период соревнования я буквально балансировала на грани сознания. От голода, солнца и запаха мне было так плохо, что происходящее воспринималось слабо. Вроде бы кто-то сказал рядом, что «барьерные скачки в этом году вышли намного зрелищнее гладких» и «надеюсь, что Стипль-чез также не разочарует». Пожалуй, это все, что я узнала о «древнем аристократическом виде спорта».

Наконец, скачки закончились. Долг родине и семье отдан вместе с последними силами. Пошатываясь, я направилась к машине. Деймон уже ждал нас внутри. Увидев меня, он снова поморщился. Я мило улыбнулась ему в ответ, щуря глаза.

– Чему радуетесь, мисс? – протянул он своим неприятным гнусавым голосом.

– Тому, что наконец попаду домой, – я попыталась передразнить нахала, максимально точно передавая его интонации.

Кондиционер. Прохлада. Господи, какой кайф… У меня аж в глазах потемнело от перепада температуры. Я на миг испугалась, но зрение быстро вернулась. Да, сосуды мои сосудики…

– Домой? Пфф… – мужчина хмыкнул. – Ну это еще не скоро…

– В каком смысле? – я насторожилась, даже перестала расправлять юбку платья на сидении машины.

– Семья Керсон приглашена на ужин в одном из домов Аллерского графства!

– Когда? – одними губами произнесла я, чувствуя, как кровь отливает от моего лица.

– Так сегодня, – и этот противный крысиный смешок.

Забыв о приличиях, уголки моих губ опустились вниз. Шофер продолжал усмехаться. Вот же вредный мужик! Он что, питается моей грустью что ли?

***

Ехали мы достаточно долго. Не знаю каким образом, но все мои домочадцы были полны сил и энергии. Никто не жаловался, никто не хотел домой. Даже дети не ныли! Вот это воспитание, вот это выдержка. Наверное, они привычные к подобным мероприятиям. Неужели ни зной, ни усталость их не берут? Если у Керсонов от рождения бесконечный аккумулятор в заднице, то где тогда, спрашивается, мой?

Светский прием проходил не в доме, а в ресторане в центре города. В тот момент, когда мы добрались до места назначения, я была похожа на золотистый кисель. В прохладной машине меня окончательно разморило. Обгоревшая кожа шеи и лица неприятно стягивалась, побаливала, как от крапивы. Странно, но остальные мои спутники оставались белыми, точно сметана. Кремом что ли мажутся?

Натертые жесткими туфельками ноги гудели, а поясница ныла от долгой ходьбы на каблуках. Ну да, непривычно мне! Что поделать…

Бьёнд фактически на руках вынес полу-спящую меня из машины. Никто больше не обращал никакого внимания на мое состояние. Состояние нестояния. Всю дорогу я внимательно смотрела себе под ноги и не сочла важным даже взглянуть на здание, в которое мы вошли.

Яркий желтый свет хрустальных люстр ударил в глаза, вызывая новый приступ тошноты. Держась за локоть Бьёнда, я хлопала глазами, стараясь привыкнуть к свету. Тетушка Тэсс знакомила меня с кем-то, я улыбалась, кивала, но не запоминала ни лиц, ни имен. Единственной задачей было высмотреть где-нибудь столик с едой и водой. Пить хотелось неимоверно. Желудочный кит, умирающий от обезвоживания и обезжиривания, исполнял свою последнюю арию.

– Госпожа, туда, – Бьёнд указал на застеленный белой скатертью стол в глубине зала. О да, наконец-то!

Подобрав подол платья, вместе с последними силами, я быстрым шагом направилась к столу, лавируя между дамами в шикарных платьях и мужчинами в костюмах. И вот, когда цель была уже совсем-совсем близка, кто-то поймал меня за руку, разворачивая к себе. Последнее, что я смогла увидеть, это стол с едой. А потом, лицо очаровательного блондина. Высокий молодой человек с хвостиком чуть ниже плеч и длинным узким подбородком.

– Мадам, вы танцуете? – произнес он, хлопая серо-голубыми глазами. И что-то было в этих глазах… такое неприятное.

Вообще, всем своим видом молодой человек напоминал змею. А может, я просто слишком хотела есть и воспринимала весь окружающий мир в негативном свете. В любом случае болтать, а тем более танцевать, мне совершенно не хотелось, поэтому я отрицательно покачала головой.

– Да что вы, мадам! – парень как-то слишком уж нагло опустил руку мне на спину, рывком притягивая к себе и ловя мою правую руку в свою. – Это же всего лишь танец, – интимным полушепотом произнес он, когда его лицо было совсем рядом с моим.

– Простите, – я попыталась прогнуться в спине, чтобы отодвинуться от назойливого кавалера, – но я спешу.

– Зря ты так, – парень резко развернул меня, выстраиваясь в строй и готовясь вальсировать. – Тебе понравится.

Давно это мы на «ты» перешли? Что-то не припомню… А я думала тут все такие интеллигенты с серебряной ложкой в заднице. Но нет. Встречаются и относительно нормальные ребята, которым ничто человеческое не чуждо.

– Сомневаюсь, – я все еще отклонялась назад, держась левой рукой за его плечо. Не просто положив ее сверху, а именно держась! – Я совершенно не умею танцевать.

Это, кстати, был второй главный аргумент против. Но партнеру было совершенно наплевать на мое мнение. И на мое состояние тоже. Меня продолжали вальсировать по залу.

– Отпусти меня, – пискнула я, пыталась переставлять ноги, чтобы хоть как-то успевать за ним. – Я плохо себя чувствую…

– Не ври мне, – голос парня стал жестче. Да я и не вру… Он притянул меня поближе, и шепнул в самое ухо. – Мне еще никто не отказывал!

И тут я не выдержала. Все произошло как-то само собой. Не удержавшись на ногах, я подалась вперед, наступив каблуком на ногу партнера. От кондиционера меня пробирал озноб, повороты вальса только ухудшили и без того шаткое состояние. Меня стошнило прямо на блондина. Не понятно даже, откуда что взялось, ведь за весь день я ничего не ела и почти не пила.

Парень развел руки, с перекошенным от отвращения лицом глядя на испорченный костюм. Я вытерла рот, медленно выпрямляясь. Голова кружилась. Я посмотрела вперед, затем оглянулась по сторонам, все вокруг смотрели на нас. В толпе я увидела крайне удивленную тетушку Тэсс и Генриетту Теодоровну, прикрывающую глаза рукой. Кажется, я даже услышала ее фразу: «какой позор».

Я сделала несколько шагов назад и натолкнулась на официанта. Тот не удержал поднос и хрустальные фужеры полетели на пол, разливая шампанское на паркет и окружающих. Бокалы разлетелись на сотни маленьких кусочков, в которых отразилось искреннее удивление каждого из присутствующих. Буря эмоций одолевала меня. Не зная, что делать дальше, я бросилась прочь из зала, расталкивая толпу.

Распахнув дверь, я выбежала на улицу. Оказывается, за то время, пока мы были внутри, прошел дождик. Я шла по влажному тротуару, сбрасывая на ходу ненавистные узкие туфли с истертых в кровь ног. Слезы усталости и безысходности душили, крупными каплями скатываясь по щекам.

– Ну за что, за что мне! – размазывая слезы и сопли по лицу причитала я, пытаясь нащупать пальцами веревочки корсета.

«Как опозорить семью и выставить себя на посмешище». Том второй.

Наконец, мне удалось найти сделанный заботливой Нэтой бантик и распустить его. Далее, рваными движениями я принялась расшнуровывать корсет. Как только он ослаб, я тут же сорвала садистский элемент одежды и облегченно выдохнула, потирая бока. Какой же это кайф – дышать полной грудью.

Я не выдержала и зарыдала громче, в голос, на ходу снимая с себя потяжелевшее от воды платье. Дождик уже не моросил, а шел полным ходом, хоть и не сильно. Я совсем продрогла. Но лучше так, чем без воздуха.

Шпильки сыпались на асфальт, тонули в лужах, вместе с выдранными волосками. Холод пробирал до самых костей. Я просто шла вперед, босяком по асфальту, в бельевом топике и порванных чулках, натянув непрозрачный подъюбник до самой груди и прижимая к ней тяжелеющую от воды одежду. Я уже не ревела, я злилась.

– Вот же сволочи, а, – в голос ругалась я, сжимая кулаки. – То же мне! Придумали! Над ребенком издеваться… А если бы я концы там отбросила?!

Одежда и волосы противно липли к телу.

– Уроды, а… Значит, если родились дворянами, то и могут позволять себе все, что вздумается? А о других подумать? Нет?

Рядом появился Бьёнд. На самом деле, я не знаю, как давно он появился. Скорее всего, все это время шел позади меня. Теперь мы поравнялись.

– Вот и я не буду думать! Только о себе теперь! Только о себе! И не смей мне ничего говорить! – рявкнула я, направляя на подошедшего ближе демона напряженный палец.

– И не думал, – Бьёнд пожал плечами.

Мы шли молча. Дождь усиливался и неприятно бил по коже. Я стараясь обнять себя сильнее и щурила глаза, не давая воде затекать в них.

– Мы с конем идем по полю, молча под дождем, – сказал Бьёнд. – Тренируем силу воли, в никуда идем.

– Что? – переспросила я, но он не ответил, только продолжил читать стихотворение. Я улыбнулась. Милый стишок. На последней фразе Бьёнд обернулся, как бы обращаясь ко мне.

– Сам придумал? – спросила я.

– Демоны не умеют сочинять стихов, – ответил он. – Приходится отправлять запросы.

– Во вселенную?

– В интернет.

Я улыбнулась, Бьёнд тоже улыбался. Причем так тепло, так естественно и искренне…

– И кто из нас конь? – спросила я, глядя ему в глаза.

– А вы как думаете, госпожа?

– Что, такси? – предложила я.

– Не думаю, что есть смысл, – сказал Бьёнд глядя куда-то через меня. Я проследила за его взглядом.

Активно орудуя дворниками, за нами ехал знакомый серебристый внедорожник.

Стекло опустилось, Деймон смотрел на меня со своим обыденным отвращением. Я прошла перед машиной, подходя к водительскому сидению.

– Графини не ходят по улицам голыми, – протянул он.

– Я не голая, – ответила я, оттягивая липнущий к телу подъюбник.

– И не графиня, – заметил он.

– Согласна, – огрызнулась я в ответ. Вот даже спорить не буду!

Собственно, на этом обмен любезностями был закончен.

– Не заляпай сиденья, – сказал Деймон, нажимая на кнопку. С тихим щелчком блокировка дверей снялась.

Честно говоря, мне совершенно не хотелось садиться в машину. Мятежная душа требовала топнуть ногой, развернуться и в знак протеста пойти пешком домой. Или не домой. Но здравый смысл победил обоих. Куда идти, я не знала, и как долго, тоже.

***

– О господи, Трина! – воскликнула Гертруда, когда я завалилась на порог. Всплеснув руками, женщина кинулась ко мне. – Детка, что с тобой случилось!

Я только покачала головой. А что мне ей ответить? «Извините, не выдержала каблуков и корсетов, устроила шествие со стриптизом на улице под дождем»? Поверить-то мне поверят, а вот одобрят – вряд ли.

– Труди, – тихо сказала я, прижимаясь спиной к двери, – можно чаю?

Женщина стояла не двигаясь, глядя то на меня, то на Бьёнда с ворохом моей мокрой одежды в руках. Я смотрела в пол. Вода с волос уже не лилась, но мокрые пряди все еще липли к лицу и телу.

– Хорошо, – неожиданно спокойной сказала она, – иди полежи в теплой ванне. А я принесу тебе поесть.

***

Шлепать грязными босыми ногами по чистому полу совершенно не хотелось, поэтому я натянула первые попавшиеся сланцы из комода. Мужские. Судя по всему, кого-то из еще незнакомых мне личностей.

Ванная комната, как оказалось, имелась почти в каждых апартаментах. Мои исключением не стали. Небольшое помещение, обложенное до самого потолка белой плиткой под мрамор, включало в себя ванную, унитаз, раковину со шкафчиком для туалетных принадлежностей и большим зеркалом над ней. Ремонт в этом месте не делался уже много лет, об этом свидетельствовали потемневшая от времени затирка между плитками кафеля и царапины на эмали самой ванны.

Я повернула бронзовую ручку смесителя. Спустя несколько секунд старческого хрипа, наконец хлынула вода. Коричневатая вода с оттенками красного. Да, судя по всему, трубопровод не меняли очень долго. С другой стороны, мне не привыкать.

Вскоре цвет воды сменился на белый. Я открыла краны сильнее, затыкая пробкой слив. С трудом стянув с себя остатки мокрых вещей, я бросила на пол и забралась в ванную. Вода постепенно заполняла емкость, окутывая меня приятным теплом. Мурашки бежали по коже, поднимая волоски на теле. Держась руками за края ванны, я облегченно выдохнула. Наконец-то тепло, наконец-то отдых…

– Сделайте воду прохладнее, иначе получите ожог.

Я открыла глаза, слегка повернув голову. На крышке унитаза восседал Бьёнд. И как бы по-хорошему надо бы начать кричать и закрывать обнаженное тело от дьявольского взора карих глаз, но так лень.

– Не смотри, – это все, что мне удалось произнести. Демон хмыкнул.

– Не переживайте за это, мисс Кэтрин, – сказал он. – Демоны видят все совершенно иначе. Не так, как люди. Так что вашей чести ничего не угрожает.

Я несколько раз моргнула, не раскрывая глаз целиком. По телу прокатилась усталость. А что касается моей чести… за семнадцать лет никто на нее не посягал. Так с чего бы теперь?

– И как же? – я зевнула. – Как же вы видите мир?

Снова усмешка. Я раньше не замечала за ним подобного. Что он имеет ввиду? Смущается? Не знает, что сказать?

– Когда-нибудь, – демон склонил голову на бок, – я покажу вам мир своими глазами.

Я смотрела на Бьёнда, постукивая короткими ногтями по бортику ванны. И как же, интересно, он видит мир? Черно-бело, или с пиксельной цензурой, как во взрослых мультиках? Или все неприличные вещи закрываются перед ним черными квадратиками?

– Эй, мисс Кэтрин! – послышалось из-за двери. – С кем вы разговариваете?

Без лишних церемоний дверь распахнулась, и в комнату вошла Труди. Аккурат в этот же момент Бьёнд исчез. Как ветром сдуло. В прямом смысле этого слова.

– Ох, Господи! – Труди посмотрела по сторонам, – какая жарища! Вот это вы напарили… Влажность, как в тропиках!

Под возмущения поварихи, я меланхолично подняла ногу, вытаскивая ее из воды и слегка увернула ей горячий кран. Струя воды из высокого крана стала заметно уже. Труди вышла, унося с собой поднос, и тут же вернулась, уже без него. Эй, а где еда?

– Я принесла тебе чай и печенье. Пусть там постоит, а то еще размокнет.

Размокнет, да и фиг с ним! С другой стороны, организм как будто бы уже привык обходиться без еды, есть мне не хотелось. Труди поставила маленькую табуретку около ванны и села на нее. Как только ее зад поместился…

– Ну как ты? – Труди сложила руки на край ванны, накрывая широкими влажными ладонями мою ручку. – Рассказывай, кто тебя обидел?

Я вздохнула. А что мне сказать? То, что я просто не готова носить корсеты и терпеть эти светские походы? Что я не смогу унаследовать поместье и вести его дела? И что я совершенно не знаю, как мне быть дальше… Я задрала голову, прижимаясь макушкой к прохладному кафелю, опустилась в воду по самую шею.

– Это так сложно, – потолок мутнел в клубах пара. – Все эти приемы, люди, платья… Этому учат с детства, а я… Зачем она вызвала меня? У вас же есть Мэтт и Дэнни. Я же никогда не смогу стать вашей графиней.

Труди внимательно слушала мое нытье, не перебивая.

– Не все так просто, мисс Кэтрин, – вздохнула женщина. – Законы Аллерского графства не идеальны. Когда-нибудь Мадам Тэсс объяснит вам…

– Но почему не сейчас? – мой голос стал тверже. Сжимая пальцами край ванны, я в упор смотрела на Гертруду. – Почему она не могла объяснить все в письме или, на худой конец, рассказать мне вчера?

Отсутствие информации бесило до крайности. Даже усталость немного отступила.

– Мисс Кэтрин, вы же только что приехали! Поверьте, Мадам Тэсс так же обескуражена, как и вы. Она попросту не может успеть все и сразу, – Труди развела руками. – Не переживайте. Я думаю, в ближайшее время вы все узнаете.

Я прикрыла глаза, потирая веки. Мне не стало легче от слов поварихи. Как же непросто жить в неведении… Да ничего тетушка объяснять не станет! Выпрет меня ко всем чертям за сегодняшнее, и дело с концом! Труди снова коснулась рукой моего костлявого плеча, привлекая внимание.

– Расскажи мне, что произошло сегодня? – мягко попросила она.

И я рассказала. Все от начала до конца. Пусть хоть один человек знает правду.

Глава №3. Игры детские с траурным знаменем

Вечер завершился крайне неожиданно. Во-первых, после моего исчезновения, родственники не поспешили домой, а только отправили за мной водителя. Во-выторых, по возвращении, тетушка Тэсс не только не отругала меня, но даже не зашла в мою комнату! И никто не зашел! Я еще не спала и слышала, как домочадцы возвращались. Они вернулись ровно тогда, когда и планировали. Никто не пустился на мои поиски до, никто из них не зашел меня проведать после.

И снова длинная темная ночь без всяких снов. Ах, совсем забыла, «сплю на новом месте, приснись жених невесте!» Хотя вряд ли поможет. Единственный кандидат на эту должность – не кандидат, так как не человек.

Я проснулась и привычно вытянула руки вверх. Но, в этот раз, пошевелив пальцами, ничего не нашла. А жаль.

– Доброе утро, госпожа, – раздалось сбоку. Вот ты где, темное мое солнышко.

– Привет, – я зевнула, складывая руки на живот.

Бьёнд стоял рядом с моей постелью. Сегодня на нем белая рубашка, коричневый жилет и черные штаны. Настоящий темный дворецкий, только вилками не кидается. По крайней мере, пока что.

Изучая фигуру демона, я заметила поднос, стоящий на тумбочке возле кровати.

– Завтрак в постель? – приятно. Я потерла руки.

– Овсянка, мисс! – торжественно объявил Бьёнд, поднимая хромированную крышку.

– На воде? – я приподнялась, заглядывая в тарелку с трогательной голубой каемочкой.

– На молоке.

– Бе…

– Омлет, тосты, чай… – Бьёнд невозмутимо продолжал перечислять то, что скрывалось под салфетками.

Поднос переместился на мое одеяло. Я потерла руки, готовясь приступить к трапезе. Продуманные люди, эти аристократы! Поднос для завтрака заранее находится на специальном столике для завтрака. А еще на него удобно ставить ноутбук или планшет… Идеально же! Если б я был султан, я бы не вставал с кровати! Хотя я и так графин, ну, в смысле, графиня. Почти. Вот получу титул, и тогда…

– Который сейчас час? – спросила я, уплетая завтрак.

– Половина одиннадцатого, – ответил Бьёнд.

Сколько? Я чуть не подавилась.

– Половина одиннадцатого, – повторил демон. – Десять тридцать. Одна стрелка на десять часов…

– Да поняла я тебя, поняла! – я отставила столик с завтраком и вылезла из-под одеяла.

Демон продолжал меланхолично наблюдать за тем, как я корячусь над чемоданом, вытаскивая из него что-нибудь мало-мальски приличное. Вещи все еще оставались в упакованном состоянии. Так, что у меня есть достаточно закрытое и скромное, чтобы соответствовать дому. Но ничего подходящего не было, придется обойтись лосинами и футболкой. Взвешивая элементы гардероба на разных руках, я пришла к выводу, что выбор не такой уж и плохой. А что, Мэтт так и ходил! Ему, значит, можно, а мне нельзя?

***

Переступая через неровности дорожек пыльного коридора, я аккуратно выглянула в холл. На веранде никого не было, на первом этаже тоже. Отлично! Наверное, уже ушли.

Так же незаметно я спустилась по лестнице и мышкой юркнула в столовую. Никого. Обеденный стол стоял девственно пустым и чистым, даже разводы от влажной тряпки успели высохнуть. С кухни доносились душевные, но совершенно бездарные напевы Труди. Повариха вытирала полотенцем посуду, исполняя какую-то народную песню, покачивала в такт массивными бедрами. Женщина совершенно не удивилась моему появлению.

– О! Мисс Кэтрин! – в ее звонком голосе чувствовалась капелька материнской заботы. – Как ты себя чувствуешь?

– Да неплохо, – быстро ответила я, переводя на более интересную для меня тему. – А где все?

– Все… – Труди задумалась. – Мадам по делам уехала. Остальные…

– Да не важно, – я отмахнулась. – Слушай, а…

Я замялась. Мне было дико интересно, как Мадам Тэсс отреагировала на мою вчерашнюю выходку, но спрашивать прямо в лоб я не решалась. Труди конечно хорошая женщина, но мало ли, что у нее в голове на самом деле.

– Что такое? – Труди вытерла последнюю тарелку и подхватила на руки всю стопку.

– Может быть, – как бы так подойти к вопросу? Я закусила губу. – Мадам что-нибудь говорила про вчера?

Труди загрузила посуду в шкаф и еще раз вытерла руки о передник.

– О чем? – она забросила полотенце на плечо и уперла руки в бока.

– Ну, например, о том, что случилось на приеме…

Я, как бы невзначай, пыталась подтолкнуть повариху к нужной мне теме. Повариха, как бы невзначай, пыталась от этой темы увильнуть.

– Нет, – женщина повела плечом, разминая сустав и тряхнул головой. – А почему ты спрашиваешь?

Я выдохнула, сжимая и разжимая кулаки. Как бы мне еще скрыть свое волнение? Наверное, никак. Да и смысл что-то строить из себя перед Гертрудой?

– Я просто переживаю, – честно ответила я. – Как Мадам отреагировала…

– Оу, – лицо поварихи вытянулось, отчего глаза казались намного больше, чем есть на самом деле. – Я думаю тебе нечего переживать. Из твоих же рассказов, ничего страшного не произошло.

– Правда? – лампочка надежды, что меня не отправят домой моргнула тусклым светом.

– Да, я думаю не страшно… – Труди отвернулась, наклоняясь к раковине. – Но, в любом случае, тебе придется дождаться Контессу. Только она сможет дать тебе ответы. А пока на, пожуй.

Женщина развернулась и протянула мне большое зеленое яблоко. Я покрутила яблоко в руках, перебрасывая ее из одной кисти в другую. С одной стороны, меня не разбудили криками и не вручили билет на обратный самолет, а это хорошо. С другой стороны, Мадам уехала по каким-то там делам, а это плохо. Велика вероятность, что по возвращению она все-таки объявит мне о скорейшем возвращении неудавшейся графини на ее малую родину.

На полном ходу, не сбавляя скорости, в комнату влетел Мэтт. Загорелая мордашка выражала абсолютный восторг и безмятежность. Расставив руки в стороны, мальчишка жужжал, точно самолет. Судя по всему, наличие меня в комнате явно не входило в планы юного истребителя. Мэтт попытался затормозить, но вышло у него плохо, и тот со всего разгона влетел животом в стол. Согнулся пополам, протяжно ойкнул, но тут же поднял голову и широко улыбнулся мне.

– Привет, Трин! – сказал он, запрыгивая на стол и подхватывая два красных яблока из корзины с фруктами, которые тут же полетели в воздух. Никогда не пробовала жонглировать, а хотелось.

– Круто! – воскликнула я. – А тремя сможешь?

Я аккуратно подбросила ему еще одно.

Оп! Мальчишка наклонился, но поймал мое яблоко, принявшись жонглировать сразу тремя. Потрясающе!

– Чего сидишь тут одна, грустишь? – спросил он.

– Да вот думаю… что после вчерашнего предпримет тетушка…

– Забей, – с готовностью ответил парнишка, в оба глаза наблюдая за фруктами.

– Как бы она не решила отправить меня домой…

– Пфф… Забе-ей! – протянул он, подхватывая все три яблока сразу. Взгляд красно-коричневых глаз устремился на меня. – Никто тебя никуда не отправит, ясно?

Уверенность Мэтти вселяла надежду. С другой стороны, он все-таки еще ребенок. Что он может понимать во взрослых делах?

– Почему ты так уверен? – прищурилась я. А может, Мэтти и правда что-то знает?

– Потому что, – мальчик снова принялся жонглировать, – кроме тебя некому вступать в наследство. А без этого нас выгонят на улицу.

Вот это поворот! И почему Мэтт так спокойно говорит об этом?

– Но почему? Есть же ты и Дэнни… – неужели мне сейчас правда что-то расскажут!

– Я не имею прав на поместье, – совершенно спокойно продолжал Мэтт. – Я наследник другой семьи. А мама – мой регент. Дэнни же слишком маленький, и у него нет титулованного регента, который мог бы вести дела. Так что без тебя никак.

Даже странно, почему Мэттью столь спокойно говорит о довольно серьезных вещах? Это явно не детская наивность. Все он понимает, несмотря на юный возраст. Откуда только такие познания… Думаю, этот мальчишка сможет в любое отверстие без мыла пролезть. Полезное качество. По жизни пригодится.

– Ну… предположим… – согласилась я. – Может тогда ты покажешь мне поместье? Я здесь два дня, а была только в комнате, в столовой, да в апартаментах родителей Дэнни.

– Это вряд ли, – Мэтт снова подбросил яблоки и поймал их все. – Все двери закрыты на замки. Мама не разрешает их открывать, чтобы тепло не уходило. Проблемы у нас с отоплением.

Вроде лето на дворе, зачем отопление? Хотя, скорее всего, камень неслабо промерзает… Пока еще ночи холодные. Но слова Мэтта походили на правду. Хотя, честно говоря, глядя роскошь вокруг, сложно вообще представить, что у этих людей есть хоть какие-то проблемы.

– Тут все очень изменилось в последнее время… – Мэтт разложил яблоки в корзинке. – Раньше кипела жизнь, и слуг было много, человек пятьдесят! Помнишь коридоры на втором этаже? Ну там, слева, за оранжереей. Те длинные пустые коридоры, с кучей комнат? Так вот, раньше они все были заняты.

– А что случилось потом? – я оглянулась по сторонам. Да, для такого дома и правда маловато народу.

– Не стало дяди Рекса, – пояснил Мэтт. – Счета в банках заморозили. Зарплату платить нечем, содержать поместье на что. И слуги начали уезжать. Поэтому большинство комнат закрыто, некоторые – совсем. Филь, Берт и Нэтка не справляются с уборкой и садом, поэтому поместье постепенно приходит в запустение. Пространство сократилось до минимума.

Мэтт изобразил руками сужающийся шар. Я только поражалась, как же этот ребенок осведомлен о происходящем! Удивительный мальчик! И, похоже, он снова прав. Я сразу заметила некую неухоженность. Как будто что-то здесь не так. Теперь понятно, что именно.

– А как давно нет дяди Рекса? – осторожно спросила я.

Мэтти храбрится, но все равно заметно, что эта тема ему немного неприятна. Но и меня можно понять! Мэтт, фактически, мой единственный источник информации. Даже если тетушка и соизволит снизойти до объяснений, лучше подходить к вопросу подготовленной.

– Около шести месяцев, – сказал Мэтт, после некоторой заминки.

Шесть месяцев?! Значит, они запустили здание всего лишь за шесть месяцев?! Я думала «дядя Рекс» отсутствует уже больше пяти лет. Хотя, с другой стороны, тогда бы меня нашли раньше. Или не нашли бы?

– Он уехал по делам, – продолжал мальчик, – и пропал. Машину его нашли, и тело водителя тоже, а его самого нет. Искали, искали… А затем объявили пропавшим без вести. А потом и погибшим.

Ну да, наверное, в этом есть смысл. Я опустила голову. Видно, что от отсутствия хозяина страдает и дом, и его обитатели.

– Да ничего, – вдруг сказал Мэтт и ободряюще улыбнулся. – Жизнь продолжается!

Я в который раз удивилась его жизнерадостности. Это не детская наивность, это огромная сила духа и чувство ответственности. Мэтти развит не по годам.

– Пойдем, я тебе кое-что покажу! – мальчик спрыгнул со стола. – Есть тут одно классное место…

– Ты же говорил, что двери заперты, – напомнила я, следуя за братцем.

– А кто сказал, что мы пойдем через дверь? – Мэтт игриво подмигнул мне. Вот же маленький авантюрист… Уважаю!

Собственно, Мэттов авантюризм и сообразительность я уважала ровного до того момента, пока не поняла, в чем, собственно, состоит план. И вот теперь, глядя из окна вниз, я не была уверена, что он так уж хорош. Выходить в окно в принципе то еще удовольствие, а с учетом, что под нами находилось два метра стены – так вообще форменное самоубийство.

Мэтта рядом не было. Несколько минут назад братец соизволил куда-то весьма технично свалить. Опираясь руками на кухонно-разделочный стол, я смотрела вниз. Высокий же здесь, однако, фундамент.

– Высоко? – тихий вкрадчивый голос заставил вздрогнуть и обернуться. Увиденное, заставило вздрогнуть второй раз.

Рядом со мной стоял Дэнни. На этот раз никто не удосужился зализать его черные волосы и теперь они падали на лицо, частичное скрывая его. Не знаю, что казалось более жутким: сальные патлы на мертвенно-бледной коже, или просвечивающая сквозь промежутки прядей синева глаз. Впрочем, его внешний вид очень гармонировал с серым пиджаком и такими же штанишками до колен. Готовый персонаж для фильма ужасов.

– Да не боись, – рядом появился Мэтт.

Упираясь руками на стол, он лихо подпрыгнул, усаживаясь на него и как бы невзначай глянул вниз. Белая футболка, драные джинсы – вот это я понимаю, нормальный пацан. Прямо глаз радуется! Хоть какие-то отголоски двадцать первого века…

– Труди будет недовольна, – заметил Дэнни.

Надо же! Пацану лет семь, а он уже спорит со старшим. У нас за такое бьют.

– Она не узнает, – отмахнулся Мэтт и уставился на меня, хлопая глазками. Какая же у Мэтти милая улыбка. Вырастет – женщины прохода не дадут.

– Что ты на меня так смотришь? – очарованная мальчишкой, я не сразу поняла, на что он намекает.

– Да вот думаю, смогу ли я тебя поднять… – задумчиво сказал он.

И тут до меня дошло…

– Что?!

***

Так, я говорила, что лезть в окно «такая себе идея»? А когда единственной твоей опорой служат ручки девятилетнего мальчишки?

– Да все будет хорошо, не переживай! – убеждал Мэтт.

– М-да? – я сидела на подоконнике, свесив ноги на улицу и задумчиво смотрела вниз, – что-то я сомневаюсь…

– Плевое дело! Я Дэна постоянно опускаю!

Я повернула голову, глядя на Дэнни, затем на Мэттью.

– Да в нем всего двадцать килограмм! – сказала я, указывая раскрытой ладонью на малолетнее привидение.

– Двадцать один, – буркнул мальчик.

– А я на тридцать пять килограммов его тяжелее!

– Не переживай, все нормально! Я однажды Нэту опускал…

– …и она разбила коленку, – вставил свое слово Дэнни.

Под моим хмурым взглядом Мэтт утих. Нэту он спускал… Да в ней тоже килограмм сорок.

– Так, – продолжила я, снова глядя вниз, – давай еще раз, каков план?

– Все просто! – мальчишка снова загорелся. – Ты держишься за подоконник, повисаешь на нем, потом даешь мне сначала одну руку, затем другую, и я медленно опускаю тебя на землю. Все просто! – мальчик дважды моргнул, как бы в подтверждение собственных слов.

Да почему же у него всегда все просто! Ничего не просто! А, с другой стороны… Мэтти достаточно умен, чтобы не наделать глупостей. Я снова посмотрела на одного братца, потом на другого. Нет уж, беру свои слова назад! Но частично.

– Ну… – протянула я, снова глядя вниз, – давай попробуем.

К словам Мэтта я относилась максимально скептически, но его уверенность заражала. Я придвинулась к краю и легла на левое бедро, чтобы схватиться за подоконник и медленно сползти вниз. Но отступать уже поздно, тем более что…

– Шухер! – крикнул Мэтт. – Закрывай окно!

И тут я испугалась не на шутку, то ли его крика, то ли движения закрывающейся рамы. Я дернулась и, не удержавшись за подоконник, рухнула вниз. Звук моего падения утонул в оглушительном крике Гертруды.

– Ах вы паршивцы! – за окном мелькнула разгневанная фигура поварихи. – Ну-ка вон отсюда! Ишь, чего удумали, на стол с ногами залезать!

Желтое полотенце металось за помутневшем от времени стеклом. Ветер покачивал тонкую деревянную створку окна. Хотя, может и не ветер, а звуковые волны того шума и гама, что творился в кухне. Я лежала в кусте живой изгороди, хлопая глазами в небо.

Звуки стихли, а я продолжала лежать. Маленькая ручка высунулась в оконным проем, открывая створку шире. Две пары глаз испуганно глядели на меня.

– Трин, ты как? – спросил Дэнни.

– Не знаю, – честно призналась я, боясь пошевелиться.

– Подожди, я сейчас! – воскликнул рыжик, перелезая через подоконник.

Далее я наблюдала потрясающую детскую ловкость. Держась руками за подоконник, Мэтт повернулся к стене лицом, уперся в нее ногами, точно человек паук. Затем потянулся и схватился за ветку ростущего рядом с домом дерева. Несколько раз качнувшись, зацепился за ветку обеими руками, повиснув на ней. И только тогда отпустил ветку, но не удержался на ногах при приземлении, упал и несколько раз по-солдатски перекатился через плечо. Замечательная физическая подготовка!

– Трин, ты в порядке? – обеспокоенный мальчик подошел ближе и взял меня под локоть.

– Да нормально… – отозвалась я, пытаясь встать.

Кажется, куст неплохо смягчил мое падение. По крайней мере я ничего не сломала и, кажется, даже не ударилась. Я окончательно встала на ноги, прогнулась в спине, упираясь в нее руками, чтобы размять.

– Что у вас там случилось?

– Дэн! – позвал Мэтт, складывая руки в рупор. – Давай сюда.

Дэнни эта идея, судя по всему, тоже не особо то нравилась, но с братом спорить он не стал. Перелез через подоконник на манер Мэтта, держась за него руками, повис параллельно стене и разжал пальцы. Мэтт поймал брата в охапку, смягчая его падение.