Изгнанница. Проверка истинности

Глава 1. Отъезд

Пять утра. Солнце ещё не встало. Тусклые фонари освещают станцию. Сонные возничие сидят возле дилижанса и ждут, когда пассажиры попрощаются с провожающими и займут свои места.

Багаж давно уложен. Провожающих не так-то и много, как и пассажиров.

Сразу сажусь в дилижанс. Меня никто не провожает. Даже Дэрек Дранге.

Вот кого я меньше всего хотела бы видеть сейчас, когда сердце разрывается от боли, так это его. Присутствие дракона сделает отъезд ещё более невыносимым.

Мне пришлось его обмануть, сказать, что уезжаю в семь часов утра. Не могу ещё раз с ним прощаться, иначе моя душа разлетится на тысячи маленьких лоскутков, которые будет уже не собрать. Мы попрощались вчера. Пусть всё так и останется. Не думала, что прощание так тяжело мне дастся.

Вернувшись в свою комнату в общежитии, я проплакала до утра. Сегодня я сижу в дилижансе злая, не выспавшаяся, с красными глазами, воспалёнными от слёз.

Не знала, что я так сильно привязалась к Дэреку. Думала, что сильная и смогу в одиночку преодолеть все беды, посланные моими глупыми поступками.

Можно клясть судьбу, но я-то знаю, что сама виновата в том, что случилось. Сколько буду жить, столько же буду благодарить генерала Дранге за помощь и проклинать за то, что разлучил меня со своим сыном.

Отец Дэрека поддержал меня в то время, когда моя семья отвернулась от меня, когда я оказалась на грани фола и лишение магии было так близко.

Но и цена за спасение велика. Слишком велика. Но мне пришлось её заплатить: любовью, семьёй и работой в столице. Боги, как же больно! Мучительно даже думать о том, на что я себя обрекла.

Моя душа растерзана предательством родных. Сердце разорвано на тысячи осколков разлукой с Дэреком, моей первой любовью. От меня осталась только оболочка. Я хожу, разговариваю и даже улыбаюсь, но это не я.

Настоящая Наиля умерла в тот день, когда объявили о моей вине. Когда отец бросил мне мимоходом «У меня нет дочери». Когда узнала, что нам с Дэреком не быть вместе.

Слёзы снова подступают к глазам. Надеялась, что я уже всё выплакала за этот год. Смахиваю их. Не хватало ещё расплакаться прямо в дилижансе.

Дыхание перехватывает. Тяжело дышать, не хватает воздуха. Хватаю ртом воздух, расстёгиваю верхнюю пуговицу на блузке, ослабляя ворот.

Лучше не становится, особенно когда в последний раз смотрю на столицу. Тирс – город, где начали осуществляться мои мечты и где они разбились вдребезги. Даже осколков не осталось.  Больше я не увижу его.

Больше не буду мечтать. Запретила себе. Слишком мучительно выдирать мечты с мясом и кровью из души. Мои раны только затянулись, рубцы ещё ненадёжны, и с каждым новым напоминанием могут разойтись, заливая душу кровью.

Да и какие мечты у изгнанницы. Ссыльной, только чудом оставшейся с магическим даром.

И за это чудо тоже нужно заплатить. Очень дорого. Не торгуясь.

Цена моей магии жизни – расставание с любимым мужчиной. Я должна показать ему, что он для меня ничего не значит. Но это выше моих сил.

Каждая клеточка моего тела тянется к нему. Да я дышу ради него.

Но всё же выбрала магию. У меня не было выбора, как и у него.

Дэрек Дранге. Боевой маг из клана Огненных драконов. Моя первая любовь.

Такой сильный, красивый и такой самоуверенный, как и все мужчины. Неужели он думал, что нам позволят остаться вместе? Какой бы истинной я для него ни была. Как бы не так! Его отец, генерал Дранге не позволил. Как же вовремя вмешалась магия жизни, породнив нас.

Меня засунули в забытую богами дыру в Восточном Пограничье на границе с Вольным краем только с одной целью – разлучить с Дэреком. Да этого городка даже на карте нет и найти меня там ему будет невозможно.

Не удивительно, что там постоянно не хватает целителей.

Только мне нужно выдержать ещё одно испытание – встречу с родной семьëй. Я хочу посмотреть в глаза отцу и матери, которые так легко отреклись от меня, когда я не смогла помогать им деньгами.

Не знаю, зачем я еду туда. Терзаться снова и снова. Вспоминаю все те неприятные слова, что наговорила мне мать и не могу сдержать слёз.

Закрываю глаза. Пассажиры потихоньку рассаживаются по своим местам, и дилижанс трогает с места.

Я не спала всю ночь. Мерный ход лошадей меня убаюкивает, и я засыпаю.

– Ты думала, что от меня так просто убежать? – знакомый голос шепчет мне на ушко. Я распахиваю глаза и оказываюсь в нежных объятиях Дэрека.

– Как ты здесь оказался? – удивлённо шепчу я, а он закрывает мои губы жарким поцелуем.

В этом весь Дэрек – нетерпеливый, предпочитающий действовать, а не говорить.

Я уже почти забыла, какое влияние он оказывает на меня. Как его страстные поцелуи плавят мозг, а нетерпеливые ласки воспламеняют кожу. Не могу даже представить никого другого рядом с собой. Как бы мне хотелось прошептать ему: «Мой дракон». Но он никогда не будет моим. Я уже почти смирилась. А он всё испортил, догнав меня и подарив надежду.

– Я дракон, ты забыла? – шепчет страстно он мне на ушко. Проводит большим пальцем по моей нижней губке, очерчивает контур лица. – Тебе от меня не скрыться, Наиля. Даже не пытайся. Признавайся, в какую дыру заслал тебя мой отец?

Мотаю головой. Не могу сказать. Я обещала молчать за призрачную надежду вернуться когда-нибудь в столицу.

Глава 2. Прощание с Дэреком

На нас с интересом смотрят пассажиры дилижанса. Дэрек подхватывает меня на руки и выносит на улицу. Останавливается в тени деревьев, но не спешит ставить меня на землю.

С лёгкостью укачивая меня на руках словно ребёнка, он вызывает во мне такую бурю нежности, что хочется в ответ со всей силы сдавить его объятиях.

Но мне нельзя показывать своих истинных чувств, иначе я жёстко поплачусь. Рассказывать о моём обещании, данном его отцу, я тоже не могу. А лгать Дэреку мне мучительно.

– Твой отец не при чём, – всё же лгу я, не глядя Дэреку в глаза. – Император отдал такой приказ.

На нас в окна с интересом смотрят пассажиры дилижанса. Я прячу смущённое лицо на груди Дэрека. Неудобно разговаривать, когда ты под прицелом любопытных глаз.

– Остановка для всех, – рявкает Дэрек и из кареты, как горошины из стручка, выскакивают и устремляются к зданию станции мои попутчики.

Дождавшись, когда мы останемся одни, Дэрек заявляет:

– Наиля, отголоски истинности позволяют мне определить, что ты лжёшь мне, – его голос на удивление спокоен.

Вот только глаза пылают гневом, зрачок становится вертикальным. Ноздри расширяются. Дракон начинает оборот. Как же мне его остановить? Дракон совершенно не желает себя контролировать.

– Остановись, Дэрек, я не лгу, – меня начинает трясти от его эмоций, которые почему-то передаются и мне. Мне бы со своими справиться, тоску Дэрека я не вынесу.

– Это не истинность, это магия жизни, которая нас связала. Я тоже тебя чувствую, – пытаюсь его успокоить, а саму корёжит от безнадёжности наших чувств.

– Наиля, нельзя же быть такой наивной, – возмущённо говорит он, но оборот всё останавливает, взяв себя в руки. – Это истинность, я знаю. А тебя убедил мой отец, что это магия жизни.

Да, какая разница, что это, надрывно кричит моя душа. Нам всё равно не быть вместе. Не проще ли всё забыть, а не терзать моё зарубцевавшееся сердце раз за разом. Я же тоже живая, сколько можно выворачивать душу наизнанку и раздирать её в клочья? Почему он меня не жалеет? Зачем всё это, что даст, если снова и снова повторять одни и те же вопросы и слышать одни и те же ответы…

– Дэрек, ты обманываешь и себя, и меня, – устало говорю я. – Вселяешь в нас пустую надежду. Я тебе, как целитель говорю, что действие магии жизни легко спутать с истинностью.

Он упрямо смотрит на меня. Дракон, которого проще вынести с поля боя мёртвым, он не привык сдаваться. Самое страшное, что я не лгу. Действие магии жизни и проявление истинности можно различить только по взаимному физическому притяжению, да по проявлению метки.

Я не знаю, начала ли проявляться его метка, как не чувствую её проявления у себя. Но это долгий процесс, если истинные не познали близости.

Но об этом я ему не скажу, если Богине-матери угодно, то он сам узнает. Мне же нужно держать слово, данное его отцу.

– Мне нравится твоё «нас», – он нежно проводит рукой по моим волосам, задерживая локоны в руке, рассматривая, как играет солнечный свет в волнистых прядях.

– Так куда тебя заслал император? – Как бы между прочим равнодушно спрашивает он.

До чего ж настырный дракон, этот Дэрек Дранге. Но мне так просто не подловить, но и лгать ему я устала.

– Я не могу тебе этого сказать, – честно отвечаю я, – иначе я лишусь магии.

Моё признание разозлило его. Я читаю это в его вертикальных зрачках. Вот только на лице его подлинные чувства не проявляются.

– А если ты останешься хорошей девочкой, – ласково, но осуждающе шепчет Дэрек, а у меня от его голоса мурашки по коже. – Будешь исправно содержать семью, откажешься от нашей истинности, то какая награда тебя ждёт?

Его слова полоснули острым ножом по едва затянувшимся ранам. Приступ удушья снова скручивает меня в узел. Учащённое сердцебиение грозит разорвать грудную клетку. Я теряю чувство реальности, меня засасывает в чёрную воронку, из которой я не могу вынырнуть. Задыхаюсь, хватаю ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

– Не будет никакой награды, – с трудом выдавливаю я из себя слова. По-прежнему трудно дышать, а сердце разрывается от невыносимой боли.

Зачем он снова мучит меня? Я даже не знаю, какой бы сделала выбор между любовью Дэрека и магией. Мне не оставили выбора: либо ничего, либо магия.

– Я уже получила награду: возможность закончить академию и получить диплом. Мне оставили магию.

Дэрек понимающе смотрит, словно читает в моих глазах то, что я не могу сказать. Кивает. Он действительно понимает, что я чувствую.

К дилижансу подходят возницы, из здания с опаской выглядывают мои попутчики.

– Лэйра, нам пора, – осторожно приближаясь, оповещает меня кучер. – С минуты на минуту мы отправляемся.

Я киваю и направляюсь к карете. Дэрек удерживает меня за руку.

– Не думай, что я смирюсь с твоим решением, – в его голосе звучит непоколебимая решимость. – Всё равно я найду тебя, Наиля.

– Бесполезный разговор, Дэрек, – мрачно отвечаю я. – Нам никогда не быть вместе. Просто позволь мне забыть тебя, и сам забудь. Не мучь ни себя, ни меня.

– Никогда, слышишь, Наиля, никогда я не смирюсь, – упрямо повторяет он, и непокорная прядь волос падает ему на глаза.

С деланым равнодушием я пожимаю плечами и скрываюсь в дилижансе. Экипаж трогается с места, я выглядываю в окно. Дэрек стоит и смотрит вслед.

– Тебе придётся смириться, – кричу я на прощание. Я вижу, как он мотает головой.

Глава 3. Встреча в родительском доме

Конечная станция нашего дилижанса – Амбара, мой родной город. Всё время в пути, я металась между желанием вновь увидеть родителей и страхом, что меня не пустят даже на порог.

Для них я недостойная дочь, покрывшая честь рода позором. Вместо престижного места в госпитале в столице или Министерстве магии я еду в богом забытое место. И теперь не смогу помогать им деньгами.

Иногда, мне кажется, что родись я без магического дара, моя жизнь была бы намного проще. Не было бы завышенных ожиданий и требований, как к моим братьям и сёстрам.

Я единственная в семье за последние несколько поколений родилась магически одарённой. С меня и спрос особый.

На полном серьёзе я размышляла о том, стоит ли мне заходить в родительский дом, где меня не хотели видеть. Воспоминания о последнем годе жизни разрывали мне сердце чувством вины. Я позволила себе расслабиться и думать только о себе и учёбе.

За год прошла трёхлетнюю учебную программу и с блеском сдала экзамены за полный курс обучения в академии магии Вейсен. Мне удалось стать лучшей выпускницей. Получить золотой посох, увитый лозой винограда, где листья – изумруды, а ягоды синие сапфиры. Такие знаки отличия получает не каждый целитель. За всю историю академии всего три целителя удостоились его и все они были магами жизни, как и я.

Смотрю в окно. Выгоревшие на солнце степи за окном навевают мрачные мысли о собственном одиночестве. Я как ковыль, который вырос, порадовал божественным цветением и сгорел дотла на солнце.

Если честно, то я просто боюсь показаться на глаза своей семье. Не смогу видеть разочарование в глазах мамы. Презрение в глазах отца я уже видела. Весь год просыпалась в холодном поту, когда мне снился этот взгляд.

Нет, не пойду домой, мне и так хватает негатива. Дождусь ночного дилижанса в Тебих и уеду, никем не замеченной, наконец-то решила я, когда карета остановилась на станции родного города.

Ничего не изменилось, я осторожно выглядываю в окно. Всё те же милые домики на окраине, утопающие в цвету розовых кустов. Дилижанс останавливается на обшарпанной станции, диссонирующей с общим цветущим видом городка.

Жители Амбары не любят покидать её. Большинство обитателей городка никогда не выезжали за его пределы и считали станцию символом предательства их убеждений. Никого не интересует, что она работает и наоборот. В город приезжают новые люди, которых, впрочем, здесь тоже не слишком жалуют.

Я выхожу из дилижанса одной из последних. Мне торопиться некуда. Становлюсь в очередь на выдачу багажа.

– Добро пожаловать домой, Наиля, – услышала я за спиной голос младшего брата и саквояж выпал из рук. Как же они узнали, когда я буду в городе?

Уоррен с лёгкостью подхватил мой багаж с земли. Взглянул в мои полные боли глаза, бросил саквояж и порывисто обнял.

– Всё пройдёт, сестрёнка, – прошептал он. – Может, это и к лучшему.

Я всхлипываю ему в плечо, намочила рубашку, а Уоррен только гладит меня по спине и что-то ласково шепчет.

Вот бы в тот день, когда мне выносили приговор, вместо отца приехал Уоррен. Может, я бы не так переживала, а родители к тому времени отошли от известия, что я больше не смогу присылать им деньги.

Деньги, опять эти деньги. Любовь родителей строилась на том, сколько я могу принести денег. Нет денег – нет любви.

Уоррен сдаёт громоздкие чемоданы и саквояж в камеру хранения на вокзале, чтобы уехать вечерним дилижансом.

Он мягко берёт меня под руку и ведёт к дому. Как же вырос мой младший брат. Уже выше меня на голову. На следующий год он выпускается из школы, а я не смогу помочь ему с дальнейшим обучением. Опять грязным комом наваливается чувство вины.

Наконец-то мы добираемся до дома. Я цепляюсь за свою сумочку, словно ища в ней спасение от неизбежного. Руки свело судорогой от того, как крепко я держу сумку, или от нервов.

С замиранием сердца переступаю порог дома. Меня никто не встречает. Уоррен кричит, что привёл меня. С лестницы на его крик летят сёстры и братья, обнимают меня. Я искренне рада их видеть. Выглядят они, как оборванцы. Старая залатанная одежда, дырявая обувь. Нет, невозможно так поизноситься за один год. Чувство вины заполняет меня доверху. Какая же я дрянная сестра, не смогла помочь своей семье.

Дав мне возможность насладиться видом детворы, навстречу выходит мама в старом поношенном платье, косынке и фартуке, как у простолюдинки. Её взгляд выражает немой укор. Отец так и не вышел меня встретить.

На мои глаза наворачиваются слёзы. Как же я рада их всех видеть. И как же больно, что моих денег не хватает на достойную жизнь. А теперь и столько не будет.

– Ты привезла деньги? – первое, что спрашивает у меня мама. – Нам из-за твоих махинаций и авантюр жить не на что. Дети ходят в школу в поношенной одежде. Мы стали посмешищем в городе.

– Здравствуй, мама, – мой голос дрожит. Я так и не научилась не воспринимать её упрёки. Каждое слово острыми иглами вонзается в сердце, заставляя испытывать разъедающее, как кислота, чувство вины.

Мама смотрит на меня, как на какого-то диковинного зверька. Мне опять становится трудно дышать. Мне самой нужна помощь целителя.

– Я стала лучшей выпускницей академии, – решаюсь я поделиться с ней своей радостью.

Меня так и не пригласили пройти в гостиную. Мама стоит, заслоняя мне проход в дом.

– И что из этого? Почему тогда ты не столичном госпитале работаешь? – Её голос резок и сух. – Куда заслали лучшую ученицу?

Вопросы как хлыстом бьют по моему самолюбию, гордости, разрывая их на куски. Я не могу ей открыться, куда еду. Боюсь, что тогда она совсем возненавидит меня.

– Ты зачем явилась? Отец тебе всё сказал, – её голос, произнося такие страшные слова, даже не дрогнул. – Пока не будешь работать в столичном госпитале и присылать нам достойное содержание, домой можешь не показываться.

Братья и сёстры затихают, как испуганные зверьки. Только Уоррен не боится высказать своё мнение:

– Значит, когда Наиля ради нас преступила закон, но присылала нам кучу денег, она была достойной дочерью, – голос брата постепенно повышается и в конце концов срывается на крик. – А теперь, когда нужно поддержать её, вы отворачиваетесь, плюёте ей в лицо.

Моё сердце стучит, как ненормальное. Что он делает? Родители не простят ему этих слов. Но безграничное чувство благодарности за понимание и поддержку переполняют меня. Никто, кроме Дэрека и Ванессы, не поддерживал меня.

– Замолчи, Уоррен, – выскакивает из своего кабинета отец, – какое право ты имеешь так разговаривать с нами? Мы твои родители!

– Так и ведите себя, как родители, а не вымогатели, – бросает он отцу в лицо страшные слова.

– Вон из дома, – это мама пришла в себя от выходки брата.

– Не дождётесь, – язвительный голос Уоррена звенит в тишине. – Кто-то сказал, что вы родители, вот я пока несовершеннолетний, и буду жить дома. А потом уеду.

– Прекрасно, жду не дождусь этого светлого дня, – язвит мать.

– Ты привезла деньги? – Уоррен ей больше не интересен, она переключилась на меня. – Не верю, что у тебя с собой нет наличности. Наверняка твой дракон осыпает тебя деньгами, а ты, неблагодарная тварь, не прислала нам ни одного талана.

Она выхватывает у меня сумочку и в гробовой тишине копается в содержимом. Забирает у меня кошелёк с деньгами, даже не поинтересовавшись, как мне жить дальше. Сумку грубо всовывает мне в руки.

– Мама, а как же я? – робко спрашиваю я у неё. – Оставь хоть немного денег, мне же нужно доехать до места. Я не знаю, какие условия там. Может, придётся снимать комнату.

Мать увлечённо пересчитывает деньги из моего кошелька, не обращая на меня внимания.

– Разве тебе академия не дала подъёмные? – спрашивает отец.

– Так мама же их забрала, – мой голос дрожит, а слёзы катятся из глаз, я даже не пытаюсь их сдерживать.

– Наиля, всё же ты самая неблагодарная дочь в империи, – грубо говорит отец. – Мы тебя поили, кормили, одевали, дали возможность учиться в академии, а тебе жалко каких-то триста таланов для семьи?

Учили, кормили, одевали! Как же хочется бросить им в лицо дерзкие слова, что я поступила в академию сама за счёт своего дара. Получала стипендию и вкалывала, как проклятая ради того, чтобы присылать им денег.

Ради них я приняла предложение декана об участии в подпольных магических боях, как целитель без лицензии на работу. Из-за этого меня чуть не лишили магии и не выгнали из академии1. И я всё ещё недостаточно хороша для своих родителей.

– Ничего себе, – ахает Уоррен, а дети дружно выдыхают. – Ты столько присылала нам ежемесячно? Да этих денег при нашей вечной экономии хватило бы на десять лет.

Он выхватил у матери несколько монет, кинул мне в сумку.

– Зачем ей столько денег? – наступая на него необъятным бюстом, рычит мама, – жить будет в больнице, там же и питаться. На всём готовеньком. А дракон её жмотяра оказывается…

У меня нет больше сил выслушивать всё это. Зачем я только поддалась на уговоры Уоррена и пришла сюда. Я выскакиваю из родного дома и бегу на станцию.

В животе урчит от голода. Надо купить немного еды в дорогу. Спасибо Уоррену, в то бы денег даже на дилижанс не было.

Захожу в продуктовую лавку, покупаю себе еды и ближайшим дилижансом выезжаю на место ссылки.

Глава 4. Приезд в Хирвуд

Я безотрывно смотрю в окно. Небывалое для меня в последнее время чувство покоя заполняет душу. Под такое умиротворение и думается лучше.

Всегда очень любила природу, и в этом плане проживание в столице мне давалось тяжело. Спасали только парки академии.

А за окном степи постепенно сменялись лугами, а затем и лесом. К сожалению, в Восточном Пограничье немного лесов. В городке Хирвуд, куда я и направляюсь, и вовсе вроде как одни холмы.

И правда, чего я раскисла? У меня вся жизнь впереди. Я отличница. Лучшая студентка академии несмотря ни на что. Чего я унываю? Я выжила в своей семье, выстояла на допросе лорда-дознавателя, не сдалась отцу Дэрека. И здесь не пропаду. Люди вообще самые живучие после крыс, они приспособятся к любой среде обитания.

Если не впадать в уныние, а беспристрастно посмотреть на новое место работы, с точки зрения обретения опыта, то это хорошее назначение. В каком столичном госпитале я наберусь столько практики, как в заштатной больничке, где ни персонала, ни медикаментов.

Я хоть и маг, но целители экономно расходуют свою магическую энергию. Где есть возможность, обходятся лекарствами. А энергия мага жизни – вообще бесценна.

Немного оттаиваю. Всё не так уж и плохо. В моей душе пустили ростки надежды с энтузиазмом. Пусть этот Хирвуд даже на карте не указан. Но я уже придумала в голове несколько плюсов от пребывания.

Во-первых, обширная практика, ну я надеюсь, во всяком случае. В канцелярии ректора мне сказали, что Хирвуд находится в лесу на границе с Землями Прайда и Вольным Краем и посоветовали повторить разделы по лечению оборотней и других рас. Обстановка в этих краях неспокойная. Постоянно совершаются набеги с трёх сторон, и в больнице всегда полно пациентов. А это значит, придётся лечить не только людей и нелюдей, но и боевые ранения. Я аж ладошки потёрла от возбуждения.

Да, целители – кровожадные люди. Обширная практика – это бесценный опыт.

Во-вторых, самостоятельность, это много значит для начинающего целителя.

В-третьих, я далеко и от семьи, и от Дэрека. С глаз долой – из сердца вон.

Два полных дня заняла у меня дорога до Тебиха, где должны меня встретить и отвезти на место работы. Когда к полудню третьего дня наш дилижанс, наконец-то, прибывает на станцию Тебиха, у меня настроение уже пригодное для жизни.

Пассажиры, обрадованные тем, что их дорожные мытарства закончены, высыпали в объятия встречающих.

Я же стою в стороне, выглядывая, кого за мной прислали из Хирвуда. К дилижансу подкатывает старая скрипучая телега со старичком-возницей.

– Госпожа маг, – полуутвердительно-полувопросительно говорит старичок, зажмуриваясь от бьющего в глаза солнца. Он натягивает пониже шапку и прикладывает ладонь к лицу, закрываясь от всё ещё жаркого осеннего солнца.

– Да, это я, – ласково улыбаюсь ему, – мой багаж пока ещё в дилижансе.

– Меня за вами послал бургомистр, – слишком твёрдым для старика голосом говорит мой встречающий и скользнув по мне яркими чёрными глазами поспешно отводит взгляд.

Старик молча подходит к карете и вытаскивает мои чемоданы, то и дело поглядывая на меня, как бы уточняя, то ли он берёт, что требуется. Я каждый раз киваю, а он, не торопясь, таскает их на телегу.

Я пытаюсь рассмотреть его, но не получается. Он прячет лицо, и я могу лишь рассмотреть его широкие плечи, тщательно замаскированные широкой рубахой. Длинные мускулистые ноги не дрожат от тяжести моего багажа.

Весьма странный и, я бы даже сказала, пугающий старик. Не представился, не спросил, как меня зовут. Никакого расположения с его стороны я не вижу.

Оставив мне место на телеге среди вещей, он молча показывает на него рукой. Я пытаюсь влезть, но не допрыгиваю даже до края. Старик проворно подбрасывает меня за талию на телегу и усаживается на своё место на другом конце телеги.

Я обращаю внимание на его сильные руки. Слишком сильные для старика. Как легко он поднял меня. Кто это такой? Мне стало страшно.

Колёса телеги тарахтят по мостовой, и мы выезжаем на просёлочную, но довольно широкую дорогу. Холмы вокруг несмотря на изнуряющую жару, зелены и усыпаны цветущими розовыми кустами. Словно и не начало осени, а самый расцвет весны.

– Меня зовут Наиля Гуаиторе, а как вас? – Любезно представляюсь я, излучая самую добрую улыбку, на которую способна.

– Матиас, – сухо бросает он мне своё имя.

Я не спорю и даже не прошу быть полюбезнее. Не в том я положении. Мне сейчас необходимо обзаводиться знакомыми. А люди, которые не занимают высоких должностей, больше других в курсе, что происходит в городе. Я прилагаю все усилия, чтобы подружиться со стариком.

– Какое у вас красивое и благородное имя, – старик лишь хмыкнул на эту мою попытку подольститься.

– Я целительница и маг жизни, – с гордостью говорю я, желая поразить его воображение. – Лучшая выпускница академии магии Вейсен,

– Лучшая выпускница, засланная в такую глушь, – с насмешкой произносит старик. – Чего ты натворила в своей академии, девочка?

У меня перехватывает дыхание. Откуда он узнал? Или об этом все уже знают в Хирвуде? Но откуда? Нет, это невозможно. Страх разоблачения липкой паутиной, словно коконом облепляет меня.

– С чего вы взяли, что я должна была обязательно что-то натворить? – спрашиваю я, стараясь, чтобы голос случайно не дрогнул и не выдал меня.

– Так, после письма ректора нашему бургомистру весь город об этом судачит, – словно нехотя делится он информацией. – Чего только досужие сплетницы не придумали про тебя.

В его голосе я улавливаю осуждение. Вот только кого: меня или сплетниц? Зачем он мне это сейчас говорит?

Телега уже не так и трясётся, как казалось мне с самого начала. Мысли заняты совсем другим. Я не чувствую физического неудобства, только страх разоблачения. Сколько же мы уже едем?

– Далеко ещё? – спрашиваю я, как только мы притормаживаем на холме.

Я вижу раскинувшийся в низине городок, единственными достопримечательностями которого являются старая башня и двухэтажное небольшое каменное здание.

Пока есть возможность, я задаю мучавший меня вопрос:

– Что написано в письме ректора?

Не поворачиваясь, старик отвечает:

– Всё то, что ты мне сказала, а всё остальное плод буйного воображения местных жителей.

Мне не удаётся сдержать вскрик. Представляю, что обо мне думают в городке. Кто теперь пойдёт ко мне лечиться? Что за злой рок преследует меня…

Телега покатилась с холма вниз и, проехав весь городок по главной дороге, притормаживает возле двухэтажного небольшого каменного здания. Оказывается, это и есть больница. Весьма неплохо для такой глуши.

– Вот здесь и будете жить, пока не повидаетесь с бургомистром. А потом он сам определит, куда тебя поселить на постой.

Говоря всё это, старик проворно стаскивает мои вещи с телеги и ставит на обочине дороги.

– Не затягивай с этим, девочка, – громко говорит он и добавляет одними губами, я его едва слышу. – Берегись бургомистра.

Глава 5. Больница и моя помощница

Я замираю от его слов. Вот и приехала на окраину империи, чтобы ещё раз вляпаться в неприятности. Нет, мне нельзя в неприятности, я уже там была.

– Госпожа целительница, – сбегает по ступенькам и стремительно несётся мне навстречу молоденькая девушка, – Как же вы добрались?

Чёрные кудрявые волосы струятся на ветру, вызывая ощущение клубящейся тьмы. По-детски припухлые губки искренне улыбаются, вызывая умиление. Вишнёвые, почти чёрные глаза смотрят настороженно, словно спрашивая: «Чего мне от тебя ждать, незнакомка?».

Мне девушка нравится с первого взгляда. Располагает к себе своей открытостью и детской непосредственностью.

– Меня привёз Матиас, – растерянно отвечаю я, теряясь от такого радушного приёма.

– Матиас? – удивляется девочка – Так он же…

Она бросает взгляд на старика в телеге и резко замолкает на полуслове:

– Ну, да, конечно, Матиас, как я могла забыть? – растерянно бормочет она. Но я уверена, что ничего она не забыла.

– Меня зовут Викки, – не говорит, а поёт она, – я ваша помощница.

Моя настороженность сменяется искренней симпатией. К таким людям, как она, нельзя относиться отчуждённо. Они умеют расположить к себе одной очаровательной улыбкой.

– Наиля, – представляюсь я, – целитель и маг жизни.

У девочки расширяются глаза:

– Так, значит, это правда? – её голос дрожит от любопытства.

Я вопросительно смотрю на неё и пожимаю плечами. Что именно правда? Я подозреваю, что слухи обо мне, о которых предупреждал Матиас, один невероятнее другого.

Старик уже исчез, и нам приходится таскать багаж самим. Запыхавшись, Викки с любопытством оглядывает меня:

– Госпожа Наиля, бургомистр уже несколько раз присылал за вами.

– Сегодня я устала, Викки, – честно говорю я. – Не до посещения ратуши. Я думаю, что разумнее будет сходить к нему завтра с утра.

Викки закусывает губу и, словно приняв какое-то непростое решение, воровато оглядывается.

– Госпожа Наиля, – говорит она, – Если бургомистр зовёт к себе сегодня, то нужно идти.

Я смотрю в окно. Пока я добралась до больницы, перетаскала вещи, познакомилась с помощницей, наступил вечер. Сумерки слишком быстро упали на землю. Я же даже ещё не переоделась с дороги. Нет, не время для визитов.

– Я ценю твою заботу, но к бургомистру я отправлюсь завтра с утра. Никакой спешки не вижу.

Мне не нравится, когда меня заставляют делать то, что мне не хочется. У меня создалось ощущение, что не успела я приехать, а бургомистр уже показывает мне моё место. Если подчинюсь, то не завоюю уважение. Буду девочкой на побегушках.

– Викки, в городе есть маги? – спрашиваю я.

От её ответа зависит моё дальнейшее поведение и отношение ко мне местных жителей. Ещё бы узнать, что за сплетни обо мне гуляют. Но напрямую спрашивать не хочу, чтобы не подумала, что я сама сплетница. Тут нужно действовать осторожно.

– Нет, что вы, – девушка грустно улыбается, – последним магом была моя приёмная матушка, так она умерла семь лет назад. Давайте, я покажу вашу комнату, отнесём туда багаж и пойдём ужинать.

– Отличный план, Викки, – улыбаюсь я ей в ответ.

Да, девочка мне нравится всё больше и больше. Она приводит меня в просторную комнату с большим окном. Возле окна расположился стол и два стула. Кровать в отдалении отгорожена большими шкафами, платяным и книжным.

Мы затаскиваем весь багаж, складывая чемоданы, саквояжи, стопки книг возле свободной стены. Мне сейчас нужен только саквояж с одеждой, чтобы привести её в порядок перед встречей с бургомистром. Пара заклинаний из курса по бытовой магии, и моя одежда в полном порядке.

Но всё завтра! Сейчас я хочу поесть и, если удастся, узнать всё, что можно о бургомистре и этом загадочном городке.

Викки ведёт меня в противоположную сторону здания, попутно показывая и рассказывая о больнице.

На первом этаже находятся: приёмный покой, палаты, процедурный кабинет, операционная, комната для целителей и помощников, мой кабинет, кухня и столовая.

Я поражена объёмами больницы. А то, что здесь есть оборудованная операционная, находящаяся в стерильной чистоте, не укладывается в сознании. Видимо, раньше город был богатым, раз мог позволить себе такую огромную больницу.

На втором этаже жилые комнаты персонала больницы, которые при случае можно превратить в палаты.

Сиротливо устроившись в огромной столовой, я слушаю Викки. Она, как оказалось, кладезь бесценной информации.

За короткий ужин я узнаю, что бургомистр женат, имеет пятерых детей, но любитель ходить налево. У него ревнивая жена, которая спускает всех собак на несчастную, которую преследует её муж.

Я вижу, что Викки раздирает желание поделиться местными сплетнями насчёт меня. Я пью травяной чай и молча слушаю поток информации, которую она обрушивает на меня.

– Госпожа Наиля, а правда, что у вас была любовная связь с самим императором, и поэтому императрица сослала вас сюда? – выпалила на одном дыхании Викки.

Я поперхнулась чаем. Такого бреда я не ожидала услышать. Что у людей в головах? Понятно теперь, почему бургомистру не терпится увидеть меня.

– Какая глупость, – прокашлявшись говорю я. – Где император, и где я, подумай сама.

– Значит… – задумавшись произносит Викки.

– Давай договоримся, что если все сплетни такого порядка, то пересказывать их не стоит, – сурово нахмурив брови говорю я. – Я ни с кем не состояла в любовной связи. Я училась как ненормальная.

– Но почему-то же вас сослали сюда?

– В академии я встретила свою истинную пару, – у Викки глаза расширились от любопытства, и мне показалось на мгновение, что зрачки у неё стали вертикальными. Я моргнула. Нет, действительно показалось. – Это дракон, сын генерала армии Драконьего царства.

Викки взвизгивает и кидается мне на шею.

– Я так и знала, что здесь дело в любви, – с придыханием произносит она. – Сын генерала драконов – это намного лучше женатого императора, правда же?

Ну, разве можно на неё сердиться? Я улыбаюсь и киваю. Конечно, лучше. Кто бы спорил.

Полуправда не повредит мне, а наоборот, может быть, даже поможет. Особенно среди женщин. Любовные истории тут в почёте.

– Викки, где носит тебя и новую магичку? – слышим мы зычный голос из приёмного покоя, который перекрикивает топот ног и неясный бубнёж мужчин.

Страх холодной рукой сдавил мне сердце.

Глава 6. Наёмники

Чужие грубые мужские голоса разрывают тишину больницы. Мои руки дрожат мелкой дрожью и кажется, что тёплый чай в кружке заледенел от холода рук. Зубы выбивают такт. Неожиданно для себя я так сильно пугаюсь.

Беспомощно смотрю на Викки. Она не выказывает беспокойства, и меня это немного успокаивает.

– Госпожа целительница, – говорит она мне размеренно, – это наёмники, охраняющие границу по приказу императора.

Я делаю глубокий вдох, чтобы окончательно успокоиться и не опозориться перед ней.

– А что им здесь нужно? – уже спокойно произношу я.

– Сегодня они совершали набег на Вольный край, и обычно есть раненые, – она говорит это и так невозмутимо прихлёбывает из кружки чай.

Для меня слово «раненые», послужило спусковым крючком. Перечеркнуло страх, и я бегу в приёмный покой принимать пациентов.

Это моя первая работа, и выполнить её нужно как можно лучше. Заслужить уважение таких суровых людей, как наёмники, значит, наполовину себя обезопасить. Они не дадут в обиду того, кто их лечит. Во всяком случае, я на это надеюсь.

В таком странном месте лучше обзавестись защитниками.

– Капитан ранен, – продолжается рёв в приёмной, – Викки, тащи сюда новую магичку, будь вы неладны обе.

– Кто ранен? – я врываюсь в толпу мужчин, подобно урагану и становится тихо. – Несите скорее в операционную.

Пока неизвестного капитана кладут на операционный стол, я надеваю поверх платья чистый халат и повязывая волосы платком, спешу на помощь.

В стерильной операционной уже натоптано. Грязь, кровь на полу, но мне не до разбирательств. Устремляю взор на стол, где лежит искалеченный наёмник.

Богиня-матерь, дай мне сил! Передо мной лежит самый потрясающий мужчина, которого я когда-либо видела. Чёрные короткие волосы падают на бледное лицо. Глаза закрыты, и я могу любоваться пушистыми ресницами. Мощная рельефная грудь перетянута грязной тряпкой, насквозь пропитанной в крови.

Дальше его я уже не разглядываю. Меня интересует только рана. Осторожно беру в руки ножницы и начинаю разрезать ткань. Кровь всё ещё сочится и, благодаря этому, тряпка не присохла к груди.

Надо будет зашивать. Рваные края раны похожи на удар от когтей дикого зверя.

– Викки, не боишься крови? – спрашиваю я помощницу. Она мотает головой. – Придётся промывать и зашивать.

– Может быть, попробовать магией? – предлагает маленькая хитрюга.

Я уже один раз попробовала магией. С Дэреком. Сердце кольнуло воспоминанием. Что он сейчас делает? Не время думать о драконе, и я сфокусировалась на капитане наёмников.

– Как его зовут? – спрашиваю я, чтобы хоть как-то отвлечься от непрошенных мыслей, сбивающих меня с лечения.

– Эдмон, – в голосе Викки послышались мечтательные нотки. Мне только влюблённой барышни в операционной не хватает.

– И всё? Как-то негусто для командира наёмников? – поддерживаю я разговор, а сама очищаю и промываю рану травяной настойкой, нашедшейся в операционной.

Надо отдать должное Викки, больница содержится в идеальном порядке. Мне не стыдно было бы показать её своим учителям.

– Все называют его Эдмон Чёрный волк, – продолжает щебетать Викки, не забывая подавать мне тампоны и подливать настойку. – Говорят, что он оборотень из клана Чёрных Волков. Внебрачный сын Джейкоба Ранделла.

Я слушаю её вполуха. Меня больше беспокоит молчание пациента. Ни стона, ни вздоха. Чувствую, что сердце слабо бьётся.

Если он оборотень, то почему регенерация тканей ещё даже не запущена? Странное ранение.

Очистив и промыв рану, рассматриваю её зрением целителя. Явно видно магическое вмешательство. Я прошу Викки вдеть нитку в иголку и быть наготове.

Шепча заклинания, я руками соединяю повреждённые ткани в ране. Прохожусь по ним вновь и вновь. Напоследок вливаю немного магии жизни. Совсем чуть-чуть.  Настолько, чтобы хватило запустить процесс восстановления тканей.

Беру из рук Викки иголку и зашиваю края раны. Викки промакивает мне лоб.

Пот ручьём льётся по спине. Чувствую, как намокла сорочка под платьем. Ещё раз осматриваю капитана и с удовлетворением замечаю, что всё сделано, как в учебнике. Ты молодец, Наиля, хвалю сама себя.

– Ещё есть пострадавшие? – пошатнувшись, усталым голосом спрашиваю я и оглядываюсь.

Во время операции я даже не заметила, что комната забита наёмниками. Они смотрят на меня, затаив дыхание. Каждый из них не раз смотрел смерти в глаза, а теперь видят жизнь в моём лице.

У меня не остаётся сил даже выгнать их. Тяжёлая операция. Первая самостоятельно проведённая. Теперь Эдмон Чёрный Волк займёт особое место в моём сердце. Мой первый пациент.

– Осторожно отнесите капитана в палату, – прошу я людей из его отряда, – кто следующий?

Ребята попали в хорошую переделку. Пока я перевязываю, штопаю и латаю их, мне успели поведать о том, что нарвались на засаду. И если бы не присоединившийся в последний момент капитан, то их отряд не выжил бы.

Слушаю, киваю, пропуская слова мимо ушей. Я полностью сосредоточена на оказании помощи. Потом я вспомню, что они мне рассказывали, их имена и прозвища, а сейчас мне нужно продержаться до последнего раненного.

Каждые полчаса я захожу в палату капитана и проверяю его состояние. И с каждым осмотром у меня остаётся всё более стойкое ощущение, что я где-то его видела.

Первые лучи солнца касаются верхушек деревьев. Новый день вступает в свои права. А я так и не отдохнула. Боевое крещение буквально с порога.

Пятерых, не считая капитана наёмников, я оставила в больнице, а остальные разошлись по домам.

Викки убирает в операционной. Я уже в который раз навещаю своих пациентов. Все, кроме капитана, получили сонную настойку и теперь спят. Дыхание ровное. Я облегчённо вздыхаю. Напоследок проверю Чёрного Волка и спать.

Сегодняшняя ночь показала, что двух человек в больнице мало. Надо набирать себе помощников из местного населения. Отметила себе в памяти, что этот вопрос обязательно подниму на встрече с бургомистром.

Бургомистр, будь он неладен. Сегодня обязательно нужно сходить к нему. Отдать письма ректора и познакомиться. Но сначала спать.

Захожу в палату к капитану и замираю. На забинтованной ране покоится женская головка в кокетливой шляпке, которая уже лет пять, как вышла из моды. Она давит на рану и совсем не думает о том, что состояние наёмника ухудшилось. Дыхание капитана рваное, лицо посерело.

– Кто вас сюда пустил? – ору я, не помня себя от бешенства. Столько трудов псу под хвост из-за какой-то тупой девицы. Какого демона, она давит на рану, которая ещё даже не затянулась. – Вон отсюда.

Я вообще не соображаю, что делаю. Мне нестерпимо хочется вышвырнуть эту дуру за дверь, чтобы не портила мне работу.

Вбежавшая в палату Викки, незаметно испаряется. Видимо, девица не из простых. Девушка поднимает голову. В её глазах сверкает нешуточная ярость.

Глава 7. Вторая операция наёмника

Появление девицы почему-то больно укололо меня. Понятно же, что не сестра разлеглась на груди наёмника. Вот только чем вызвана такая неприкрытая ярость?

Хотя… Мне совершенно нет дела до чувств какой-то посторонней девицы. Меня волнует Эдмон. Богиня-матерь, какое же чувственное у него имя!

Не вступая в лишние и совершенно ненужные сейчас разговоры, я быстро подхожу к кровати наёмника. Отстраняю девицу и склоняюсь над пациентом. Она хотела что-то возразить, но, увидев, что на повязке вновь проступила кровь, даже не пискнула. Как же не вовремя её принесло.

Девица испуганно смотрит на меня. Благородная ярость невесты куда-то подевалась. Видимо, она всё же не обделена интеллектом и соображает, что сейчас лучше помолчать. Отходит в сторону так, чтобы не мешать, но чтобы видеть, что я делаю.

– Позови Викки, – сухо говорю ей я. Мне нужно собраться. Нервы – худший враг хирургов.  – Скажи, чтобы взяла хирургический набор и мигом сюда.

Девица, как ни странно, побежала выполнять распоряжение. Увидела, что натворила со своей любовью. Вот именно такая любовь убивает. Слепая, эгоистичная.

На всякий случай я осматриваю рану магическим зрением.

– Вот курица! – Обругала я сама себя.

Не заметила крохотную частичку серебра, осевшего в ране. Вот она и не заживает. Поэтому и кровит, что организм набрался сил и пытается избавиться от убивающего его металла.

Сразу, конечно, оборотень не умрёт, но, если металл не убрать, но он постепенно зачахнет. Не сможет организм побороть смертельный для него элемент.

Интересно, откуда взялось серебро? Я же его не видела, когда делала операцию. Пропустила? Сотый раз задаю я себе этот вопрос. Не могла я пропустить. Серебро в теле оборотня я бы считала сразу. Как тогда появилась эта крохотная частица?

В палату врывается Викки, прерывая мой осмотр и размышления.

– Ножницы, – командую я. – И раскладывай инструменты для повторной операции.

Моя помощница споро работает. Я срезаю бинты на груди наёмника, невольно любуясь его мускулатурой. Не могу называть его по имени, настраивает на романтический лад. Опасные парни моя слабость.

Оглядываюсь вокруг. Девицы и след простыл.

– Кто это был? – спрашиваю я у Викки.

Она тоже оглядывается и только удостоверившись, что девицы нет в зоне видимости, говорит одними губами:

– Старшая дочь бургомистра. Бывшая невеста Эдмона.

Бывшие невесты, жёны, женихи и мужья опасны, особенно если расстались с ненавистью и взаимными претензиями. Не о том думаешь, Наиля. Сосредоточься лучше на ране.

Я аккуратно распарываю шов, мне нужно добраться до серебра. Сканирую рану магическим зрением. Вижу что-то типа маленького шарика или капельки, не могу пока сказать точнее, почти на самой поверхности раны. Как странно!

Сосредотачиваюсь только на серебре. Кладу ладонь на открытую рану, читаю заклинание призыва. Если бы металл засел глубоко в ране, то я бы не решилась извлекать его таким образом. Разорвало бы все ткани. Кидаю в кювету каплю серебра, и она растекается по металлу.

Опять вливаю немного жизни в повреждённую рану. Перебинтовываю.

Вторые сутки на ногах, и мы валимся с ног от усталости.

– Викки принеси-ка мне тонизирующий настой, – прошу её я. – А сама отправляйся отсыпаться.

– А как же вы? – Заботливо спрашивает девочка.

– Кто-то же должен дежурить с ранеными, – отвечаю ей я. Ну не её же на самом деле оставлять. – Не успели отлучиться на минутку, как, пожалуйста, чуть не угробили тяжелобольного.

Викки с недоверием смотрит на меня. Словно решает, верить мне или нет, и чью сторону принять.

– Она сказала, – наконец-то делает выбор в мою пользу Викки, – что вы повредили рану Эдмона, когда отдирали её от его груди.

Меня с головой накрывает водоворотом чувств: злость, презрение, ярость, бессилие сплелись в один тугой комок, что и не разберёшь.

– Как трогательно, аж всплакнула бы, – зло говорю я.

– Розалин считает, что вы виноваты в том, что они расстались с Эдмоном.

Эту местную представительницу золотой молодёжи, оказывается, зовут прекрасным именем Розалин.

Вспоминаю её огромные тёмные, сверкающие гневом глаза, коралловые губки, густую волнистую копну чёрных волос. Красивая девушка дочь бургомистра, но при всей её красоте вместо мозгов у неё мякина.

– Богиня Матерь, что творится в головах у некоторых? – возмущённо произношу я. – Вот при чём здесь я? Меня даже в городе не было в это время. Да и о наёмнике я узнала, когда увидела его раненым десять часов назад.

Викки успокаивающе дотрагивается до моей руки. Я машинально отдёргиваю её. Не люблю, когда посторонние люди прикасаются ко мне.

– Похоже, вам нужно ещё и успокоительное, – обиженно говорит Викки.

Я мотаю головой и зеваю, прикрыв рот ладошкой.

– Ни в коем случае. Сразу же засну.

– Госпожа Наиля, ваше появление наделало много шуму задолго до вашего приезда. – помощница пытается мне разъяснить, почему реакция девушки Эдмона была такой странной. – У нас не было целителя семь лет. Со дня смерти моей приёмной матушки. Никто не хотел сюда ехать.

Я киваю, показывая, что понимаю её. Вот только в голове у меня это не укладывается, как бы она меня ни уговаривала.

– Мы уже смирились, что у нас никогда уже не будет своего целителя. Бургомистр даже однажды пошутил, что целитель сюда поедет только вместо каторги, – хихикает Викки, а я вздрагиваю.

Как же прав оказался бургомистр, раздери его горгулья.

– И вот представляете удивление всего городка, когда бургомистр получил письмо от ректора академии. Никто не поверил, что лучшая ученица едет сюда добровольно, – она выжидательно смотрит на меня, а я делаю равнодушное лицо.

И правильно не поверили. Добровольно я бы сюда не поехала ни за что.

– Поэтому весь месяц, который мы вас ждали, слухи ходили один нелепее другого, – продолжает делиться сплетнями обо мне помощница. – Вот и когда Эдмон бросил Розалин, то она посчитала, что он готовится к встрече с вами.

Я закрыла уши ладошками. Какой фееричный бред! Но самое страшное, что в него уже поверили. Конечно, сама любовница императора приехала в это богами забытое местечко. И, естественно, сразу же лучшие мужчины должны принадлежать мне.

Богиня Матерь, ну почему ты меня постоянно сталкиваешь с людской глупостью? В чём я провинилась?

И кто теперь я для жителей города? Ведьма, пьющая кровь младенцев и заманивающая в свои сети мужчин? Или кто-то ещё? Воображение отказывается участвовать в этом параде глупости.

Глава 8. Приём у бургомистра

На пороге палаты появляется невысокий плешивый мужичонка в когда-то дорогом, но поношенном костюме. Лысину живописно закрывают специально для этого отращенные волосы. Теперь, кроме как на эту виртуозную, с точки зрения автора, причёску я больше ни на что смотреть не могу.

– Госпожа маг, вас ожидает бургомистр, – говорит он полным достоинства голосом, нелепо сочетающимся с причёской.

Невовремя он появился. Но рано или поздно всё равно придётся идти. Лучше уж с сопровождающим. Я немного побаиваюсь бургомистра. Проклятый Матиас, напугал меня им, как страшилкой из детской сказки.

– Викки, неси тонизирующую настойку, – прошу я помощницу. – Кто вы?

– Прошу прощения, я не представился, – он слегка церемонно кланяется, только чтобы я не обвинила его в невежливости. – Я Марек Ферит, личный помощник бургомистра.

Я, не скрываясь, оглядываю личного помощника с ног до головы. Пусть невежливо. Но он сразу должен понять, что я маг, а значит, выше по социальному положению каждого жителя городка по отдельности и всех, вместе взятых. Не нужно мне показывать на моё место, я его прекрасно знаю. Пусть я и трясусь в душе, словно заяц, но показывать это не намерена.

– Наиля Гуариторе, целитель, маг жизни, лучшая выпускница академии магии Вейсен, – едва киваю я ему, холодно заглядывая в глаза.

Марек не выдерживает моего взгляда, отводит глаза.

– Подождите меня в приёмном покое, пока я приведу себя в порядок, – не терпящим возражения голосом говорю я. – У нас выдалась весьма беспокойная ночь.

Марек поспешно выходит. Неприятный тип. Масляные бегающие глазки, худосочное телосложение и небольшой рост вызывают во мне отвращение.

Может быть, я спешу делать выводы, но в глубине души чувствую, что нельзя ему доверять. А как говорят в империи, каков слуга, таков и господин.

Я быстро с помощью элементарного бытового заклинания привожу в порядок моё лучшее повседневное платье. Ещё не хватало наряжаться для простого представления главе города.

Платье скромное, но очень дорогое. Дороже, чем было на дочке бургомистра. Нежно-голубое, с белым кружевом на лифе, синим поясом и синими лентами по подолу. Я в нём выгляжу строго и невинно.

Снова мысленно благодарю Дэрека за то, что он настоял обновить гардероб. Он больше разбирается в светской жизни, чем я.

Ох, если бы он был сейчас со мной, то никакие сплетни и никакой бургомистр не были бы страшны. Он бы пошёл со мной, и никто не посмел бы посмотреть на меня косо.

Но его нет. И ближайший год придётся выживать без его поддержки.

Складываю в изысканную белую сумочку подарок Дэрека на прощание, диплом, лицензию на ведение медицинской деятельности, рекомендательное письмо ректора к бургомистру. Почти всё напоминает мне о нём.

У меня есть ещё два рекомендательных письма, которые я никому показывать не буду. Приберегу на крайний случай.

Викки теперь придётся тоже не спать. Раненых нельзя оставить без наблюдения. Особенно Эдмона.

Девушка молча провожает меня, всем своим видом показывая беспокойство.

– Викки, не переживай ты так, – подбадриваю я её. – Раненые проспят до моего прихода. Ты только периодически заходи в палаты.

Она кивает. А я думаю, что вот так, если что-то случится в больнице, ей и послать за мной будет некого.

Да, впервые я осознаю, что на меня навалилась не только работа целителя, но и организатора работы всей больницы.

Марек ведёт меня закоулками, и до ратуши мы добираемся меньше, чем за двадцать минут.

Входим тоже странно, через чёрный ход и поднимаемся по потайной лестнице прямо в огромный кабинет бургомистра.

В погоне за роскошью кабинет выглядит безвкусно. Позолоченная лепнина на стенах и потолке. Огромная люстра, которая больше бы подошла для бальной залы, чем для большого, но всё же кабинета. Такая же нелепая мебель с претензией на элегантность и богатство.

Есть и то, что мне здесь нравится – это панорамное окно и большие цветы в кадках.

На наше появление из-за стола поднимается красивый мужчина лет сорока пяти-пятидесяти с лёгкой сединой в волосах. Он из тех счастливчиков, которых возраст только красит. Классическая фигура спортсмена: широкие плечи и узкие бёдра. Модно и дорого одет.

Его внешний вид не соответствует убранству кабинета.

– Госпожа магиня, как же я рад наконец вас видеть, – радушно произносит бургомистр. – Признаюсь, что ждал вас вчера.

Он подхватывает меня под руку и усаживает на диванчик в потаённой нише стены, скрытой огромными деревьями в кадках. А Марек растворяется словно призрак.

– Я вам тоже признаюсь, – улыбаюсь в ответ на его приветствие. – С момента моего появления в больнице я даже не успела отдохнуть.

Вроде бы всё хорошо, но какой-то червячок сомнения грызёт меня. Бургомистр настораживает.

– А что случилось? – живо интересуется он и чуть ли не вплотную подсаживаясь ко мне.

Его дыхание обжигает мне лицо, колышет волосы возле ушей. Аромат цедры апельсина будоражит обоняние, всё вместе вызывает беспокойство.

– Много раненых, – сухо говорю я и отодвигаюсь, упираясь в подлокотник дивана.

Как спасение вытаскиваю из сумочки бумаги и подаю бургомистру, вынуждая его взять их в руки. Он с недовольным видом отодвигается и берёт диплом и письмо ректора.

– Наёмники Чёрного Волка опять ввязалась в вооружённое столкновение, – неодобрительно говорит бургомистр. – Совсем распоясалась эта банда. Будьте с ними поосторожнее.

Он возвращается за свой рабочий стол. Внимательно читает бумаги, скрупулёзно, чуть ли не с лупой, проверяя каждую букву.

– Нашли? – холодно спрашиваю я.

– Что? – вздрагивает бургомистр, словно я застала его за непристойным занятием.

– Я не знаю, что вы хотите найти в моих документах, – я показываю, что мне неприятно недоверие бургомистра. – Может, вы опасаетесь, что бумаги поддельные.

– Упаси боги не доверять магу, – бургомистр разводит руками, делая вид, что сконфужен.

– Я рада, что в вашем городе ещё сохранилось почтение к магам, – улыбаюсь я самой очаровательной из своих улыбок.

Бургомистр подходит ко мне и протягивает документы. Я аккуратно укладываю диплом в сумочку. Странно, что он возвратил мне и рекомендательное письмо ректора. Что это? Рассеянность или пренебрежение?

– Госпожа Наиля, если бы я знал, что вы не только умница, но ещё и красавица, то ещё вчера самолично явился засвидетельствовать вам своё почтение, – он берёт мою руку и вместо дежурного прикладывания к губам, сладострастно целует её.

Я пытаюсь отдёрнуть руку, но бургомистр слишком силён.

– Бургомистр, что вы себе позволяете? – сиплю я от ужаса.

Никто не знает где я. Никто не видел, что я вошла в кабинет бургомистра.

– Что хочу, то и позволяю, – страстно шепчет он, стискивая меня в объятиях. – Я здесь император, запомни это, девочка.

Я вырываюсь. От страха я могу только шипеть. Кричу, но из горла вырываются только хриплые сипы.

Мотаю головой, уворачиваясь от его слюнявых поцелуев. Богиня Матерь, меня сейчас вырвет прямо на лощёного императора Хирвуда. И это было бы спасением. Но богиня не так милостива ко мне, как я надеюсь.

– Будешь сговорчивой и покладистой, не узнаешь нужды, а гонор свой столичный покажешь – пожалеешь, что на свет родилась.

Он навалился на меня своей огромной тушей, прижимая к дивану и задирая платье.

Глава 9. Помощь пришла, откуда не ждали

Всё нервное напряжение последних недель наваливается именно в этот миг, мне кажется, что всё потеряно. Нет, не отбиться мне от него. Он сломает меня как куклу. Поиграет и выбросит. И даже не вспомнит, как меня зовут.

Забываю обо всём, кроме этого верзилы, который никак не может разжать мои крепко сжатые ноги.

Мои руки зажаты его лапищей. Я похожа на куколку бабочки, которую спеленали. Вот только после такого я уже буду не прекрасной бабочкой, а жалкой гусеницей.

Я собираю всё, что ещё осталось от моего магического резерва, чтобы шандарахнуть по бургомистру. Не отдаю себе отчёта, что в этом случае я точно лишусь магии.

Целители самые безобидные из всех магов. Они клянутся своей магической силой, что никогда не применять магию во зло. Целители не убивают и никому не вредят.

Именно потому, что целители и маги жизни не могут защитить себя сами, нападение на них, нанесение вреда, убийство приравнивается к тягчайшим преступлениям. Бургомистр сильно рискует, нападая на целителя.

Но всё это на заднем плане сознания. Я забыла об этом. Да даже если бы и помнила, то чем бы мне это помогло? Бургомистр рвёт на мне чулки.

Я теряю разум от страха и бью в него всем запасом магии, который остался после ночи напряжённой работы с ранеными.

И ничего! Пшик! Этот мужлан даже ничего не почувствовал. Мне накрыло волной горького разочарования. Не может быть, так не бывает.

Магический резерв на нуле. Хоть что-то должно же остаться. Но мне не везёт в очередной раз.

Богиня Матерь, что мне делать? Как защититься от насильника?

Бургомистр так меня зажал, что я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Всё, я пропала. Меня заманили в западню и теперь мне не вырваться.

Почему он так поступает со мной? Я же не давала ему повода. Не провоцировала. Или всё же в этом есть и моя вина? Наверно, поведи я себя иначе, он бы не стал нападать на меня.

Боги, помогите, мне! Прошу вас! И я буду хорошей девочкой!

Боги услышали мои молитвы. Дверь с шумом распахивается, и кабинет наполняется чужими голосами.

Стыд-то какой! Но одновременно с этим я чувствую облегчение. Меня спасли.

Бургомистр медленно встаёт с меня, а у меня нет сил подняться. От стресса и последнего слабого выброса магической энергии я совсем ослабла.

Сосредотачиваюсь, и шум вокруг приобретает вполне конкретную ругань. Женщина бранится, как базарная торговка.

Приподнимаюсь, чтобы посмотреть, кто это и вновь падаю без сил. Успела лишь заметить, что женщина копия дочери бургомистра. Розалин, кажется.

Значит, это жена бургомистра. Очень красивая. Они с ним красивая пара. Так чего же ему не хватало? Значит, я действительно спровоцировала его.

Как же невыносимо стыдно смотреть людям в глаза. Что они обо мне подумают?

– Потаскушка, да как ты посмела, – бушует жена бургомистра. – Посмотрите, люди добрые, какие нынче в столицах обитают легкодоступные девицы. Не успела явиться, как уже и Эдмона увела, и Виктора.

Вся эта чушь про меня. Как бы мне подняться и выйти.

– Что-то не похоже, чтобы твой Виктор пострадал. А девочка лежит без чувств, – слышу я приятный женский голос с нотками злорадства. – Кажется, на этот раз наш бургомистр попал в неприятную историю.

Слышу женские перешёптывания и угрюмое сопение бургомистра.

– Какую ещё историю? Всё ты выдумываешь, Клодет, чтобы досадить нам, – также стоит на своём жена бургомистра, но уверенности в её голосе поубавилось. – Безродная девчонка, сосланная к нам на работу. Неужели ты думаешь, что если бы у неё были сильные покровители, то она попала бы сюда?

Господи, а как же просто человеческое отношение? Если у меня нет связей и покровителей, то что, я уже не человек?

– Я не выдумываю, – обиделась Клодет, – если ты забыла, я жена начальника магической полиции и законы империи знаю. Но не буду тебя разубеждать, потом сюрприз Виктору будет.

Бургомистр во время всей этой перепалки не сказал ни слова, я только слышу его учащённое дыхание.

– Клодет, ты всё неправильно поняла, – наконец-то произносит он. – Девочка привыкла всего добиваться через постель. Вот и тут не постеснялась. Я еле отбился.

Клодет оскорбительно смеётся. Я бы тоже посмеялась, если бы могла.

– Ты хочешь меня убедить, что эта юная девочка, которая не знает даже, с какой стороны подойти к мужчине, – она пренебрежительно хмыкает, – смогла завалить на себя такого огромного мужика, как ты, Виктор? Придумай что-нибудь поправдоподобнее.

Я еле-еле открываю глаза. Надо мной склонилась женщина в возрасте, со следами былой красоты. Клодет, наверно. Когда-то синие глаза выцвели и стали почти белыми. Взгляд цепкий. Шикарные волосы, уложенные в замысловатую причёску, сплошь покрыла седина. Морщины избороздили лицо, но не обезобразили его, а придали благородства.

Я схватила её за руку и прошептала:

– Не оставляйте меня здесь, прошу вас.

– Не волнуйся, девочка! – немного пафосно произносит она. – Клодет никого не бросает в беде.

– Это переходит уже всякие границы, – возмущается жена бургомистра.

– Я согласна с тобой, дорогая Бернадет, – с иронией произносит Клодет, – напасть на мага жизни, для этого нужно быть не в себе.

Бургомистр жёлчно говорит супруге:

– Ну и чего ты добилась?

Она ничего не отвечает. Зато за неё отвечает Клодет:

– Я тебе благодарна, Бернадет, что на эту охоту ты пригласила почти всех женщин нашего городка. Слишком много свидетелей, чтобы Виктору удалось на этот раз замять дело.

Что-то с треском ломается.

– Какая же ты мразь, Клодет, – взвизгивает жена бургомистра. – Твой муж давно копает под Виктора, да ничего у него не выходит. И сейчас не выйдет. Нет никаких свидетелей. Все скажут то, что нам надо.

Мне сейчас всё равно, кто и что скажет, лишь бы выбраться отсюда.

– Я не могу идти, – сипло говорю я.

– Матиас, – зычно кричит Клодет, – неси девочку вниз и доставь в больницу. Головой отвечаешь за неё.

Я во все глаза смотрю на Матиаса. Но это не тот Матиас, который привёз меня сюда. Совсем не похож. Но, может, здесь имя Матиас довольно распространённое.

– Спасибо вам, лэйра Клодет, я не забуду, что вы сделали для меня, – говорю я доброй женщине. – И ваше семейство, бургомистр, я тоже не забуду.

– Вот только без угроз. Ты никто и звать тебя никак. Никто не вступится за тебя. А если и вступится, – нагло ухмыляется бургомистр и оглядывает комнату, – то горько пожалеет об этом.

Ещё несколько женщин разных возрастов опускают головы под его тяжёлым взглядом. Среди свидетелей моего позора есть три довольно молодых и привлекательных женщины. А жена бургомистра, наоборот, задирает нос и высокомерно смотрит на Клодет.

Глава 10. Дэрек

После разговора с Наилей я ходил сам не свой. Сердцем и душой я рвался к ней, а чувство долга перед семьёй тормозило меня в академии магии.

Я обещал отцу закончить обучение в этом году. Поклялся своей магией.

А я не могу! Не могу находиться здесь.

Стены академии – тюрьма для меня. Я словно приговорённый к казни хожу на занятия. Но мыслями я с ней. С моей Наилей.

Как она там? Как её приняли на новом месте? Смогла ли устроиться с комфортом?

Шумные вечеринки, которые я так любил раньше, не приносят радости.

С головой ушёл в учёбу, нет ни единой свободной минутки. Тогда Наиля приходит во сне. Я целую её сладкие губы, обнимаю её тонкую талию, крепко прижимая к себе. Во сне я позволяю себе пойти дальше, и тогда просыпаюсь. Голодный и злой.

Чтобы унять злость, целыми днями я учусь, а вечерами штудирую древние манускрипты, которые отыскал в библиотеке академии, чтобы понять, как связаны истинность и магия жизни.

Я упорно ищу способ разорвать узы магии жизни, которые сделали нас родственниками. Наиля не верит, что это можно сделать. Она сдалась, но не я.

Сомневаюсь, что выхода из нашей тупиковой ситуации не существует. Есть у меня подозрения, что и лорд-дознаватель, и отец солгали насчёт магии жизни. У каждого из них своя цель, но ложь, есть ложь.

Не было дня, чтобы я не пожалел, что Наиля в ту проклятую ночь влила в меня весь свой магический резерв и связала нас магическими узами родства.

Лучше бы я умер тогда, чем жить вдали от неё, сходя с ума от ревности.

Она хотела исчезнуть, но я не дал ей это сделать. Наиля не знает, что я подложил ей в чемодан кристалл дальней связи. Каждый вечер я вызываю её. А в ответ – молчание.

Меня это очень беспокоит. Значит, ещё не доехала. Тогда где она? Потерялась в дороге?

Не нахожу себе места. Сегодня особенно беспокойно. Какая-то непонятная тревога раздирает душу.

Моя девочка в беде. Чувствую, что ей нужна помощь. А я даже не знаю, где она, чтобы вырвать её из лап опасности.

Мечусь по комнате в общежитии, как загнанный в ловушку зверь. Мой дракон ревёт и рвётся, требуя оборот. Я уже не в силах его укрощать.

Не выдерживаю. Достаю из-под кровати чемодан. Бросаю туда все свои немногочисленные пожитки. Книги собираю отдельной стопкой. Кристалл связи беру с собой. А вдруг она ответит?

Иду искать коменданта общежития. Отдав распоряжение отправить мои вещи по указанному мною в записке адресу, когда я узнаю его, я отправляюсь в приёмную ректора.

Новый секретарь ректора оказывается моей бывшей подружкой. Не очень сильным артефактором, но очень хорошим человеком. Мы с ней хорошо провели время и расстались друзьями.

– Софи, дорогая, как я рад тебя видеть, – лучезарно улыбаюсь я девушке. –  Смотрю, трудишься, не покладая рук, не сгибая спины?

Вот кто мне поможет с адресом Наили.

– А тебя каким ветром сюда занесло, мой ветреный дракон? – подхватывает мой шутливый тон Софи.

– Я уже не ветреный, – наклоняюсь к её ушку и шепчу, – моё сердце пленили. Заковали в кандалы вечной любви.

В глазах Софи плещется любопытство, хорошенькие ушки заострились от желания услышать новость о моих новых похождениях. Софи слишком уж романтичная особа, чем я и намереваюсь воспользоваться без зазрения совести.

– Встретил истинную, – её глаза расширяются от удивления, – но мой злобный отец разлучил нас.

– О, Дэрек, мне так жаль, – Софи расстраивается. Я же говорю, слишком чувствительная и ранимая.

– А как мне жаль, ты не представляешь, – делюсь я с ней своими переживаниями, которые помогут мне добыть заветный адрес. – Но ты можешь мне помочь. Избавить меня от страданий.

– Дэрек, ты же знаешь, что я против убийств, – пряча улыбку говорит Софи.

Я через силу смеюсь, давая понять, что оценил шутку, чтобы не обижать её. У Софи всегда было чувство юмора.

– Софи, мне нужен адрес, а не яд, – подыгрываю ей я.

– Ну, ладно, – сдаётся она, лукаво улыбаясь. – Чей адрес? Кто смог похитить твоё сердце?

Боже! Вот почему я долго не смог с ней встречаться. Слишком много патоки. От такого количества сладкого мои драконьи крылья слипались.

– Куда сослали на работу мага жизни Наилю Гуаиторе?

Я возбуждён от сознания того, что разгадка пребывания Наили близко. Не знаю, что там было в моём взгляде, но Софи ойкает и закрывает рот ладошкой.

– Ну и вляпался ты, Дэрек? Попроще девиц не нашлось? – Обиженно спрашивает она.

– Не нашлось, – огрызаюсь я. Надоело корчить из себя пай-мальчика. – Если бы не Наиля, я был бы сейчас мёртв. Её адрес, и я твой вечный должник.

Софи покопалась в бумагах и накарябала мне на надушенном розовом листочке в форме сердца: больница Хирвуда, Восточное Пограничье.

Далеко же забросил отец мою истинную.

– Софи, золотко, – льщу я напропалую, чтобы добиться её согласия на следующую авантюру. Только при её содействии я смогу осуществить свой дерзкий план.

Я хотел попросить друга, но Софи идеально подходит. Тем более, чем меньше знает людей, куда я направляюсь, тем лучше.

– Ого! Золотко! Чувствую, эта просьба будет понаглее, чем первая, – смотрит она на меня с прищуром.

– Да, самая наглая просьба в моей жизни, но только ты можешь меня спасти.

Софи снисходительно кивает.

– Я сбегаю в Хирвуд. Проследи, пожалуйста, чтобы мои вещи отправили туда. Я их собрал и оставил у коменданта. А если я тебе подарю магический кристалл связи, будешь присылать мне книги, которые нужны мне для учёбы?

– Дэрек, за какой-то кристалл ты меня фактически в рабство берёшь, – намекает, что оплата неадекватна просьбе.

Руки выкручивает. Кристалл дальней связи дорогое удовольствие. Она бы себе никогда не купила и знает об этом, но всё равно вымогает ещё награду.

– Ну, ладно, – сдаюсь я, – познакомлю тебя со старшим братом.

Софи хлопает в ладоши. Я знаю её тайную мечту – удачно выйти замуж. Моё дело познакомить, а Рэйнольд пускай сам выкручивается, если захочет, конечно. Софи, как раз в его вкусе. Милая фиалочка, которую нужно оберегать.

Оставляю Софи денег, чтобы она купила кристалл дальней связи. Свой по понятным причинам отдать не могу, а вечером все лавки закрыты. Теперь к ректору, поставлю его в известность, что уезжаю и помчусь к своей розе с шипами.

Глава 11. Между умной и красивой

Я пытаюсь встать и снова падаю. Не хватает сил идти самостоятельно. Бургомистр, как вампир, высосал из меня всю энергию. Сколько придётся восстанавливаться, ума не приложу.

Как теперь лечить пациентов, если у меня не хватает сил даже руку поднять. Даже когда я отдала всю магическую энергию, чтобы вытащить Дэрека с того света, не чувствовала себя настолько плохо.

– Девочка совсем обессилела, – с видом знатока выносит свой вердикт Клодет.

За то, что она защищает меня от бургомистра и его жены, я готова простить ей всё. Понимаю, что при определённых обстоятельствах Клодет не лучше своей заклятой подружки Бернадет. Не зря же у них даже имена похожи.

В этой ситуации она на моей стороне, и мне очень повезло, что я обрела такую покровительницу. Пусть даже она защищает меня, чтобы насолить бургомистровой чете.

– Это её трудности, – фыркает Бернадет, – не на руках же её отсюда нести.

Она складывает точёные руки на груди. Улыбка превосходства не сходит с лица. Жена бургомистра стремится показать окружающим, что она хозяйка положения.

– Нет уж, я не оставлю её на растерзание твоему стервятнику, – огрызается Клодет.

Женщины, стоящие в сторонке и не участвующие в перебранке, тихонько смеются. Грозный взгляд жены бургомистра в их сторону, и смех резко обрывается.

Да, сложно местному женскому обществу разрываться между умной и красивой. Тонкое искусство балансировки на грани фола между двумя довольно злопамятными дамами.

– Поосторожнее в выражениях, Клодет. Знай край, да не падай, – предостерегающе говорит Виктор. – Долго я ещё буду терпеть твои оскорбления.

– Моя дорогая Бернадет, – ехидно произносит жена начальника магической полиции, игнорируя бургомистра, – ты, как всегда, даёшь ценные советы, даже не понимая этого.

Все в комнате уставились на неё.

– Вынести магиню на руках, вот он выход из положения, – уверенно говорит Клодет, оглядывая всех с видом победительницы.

– Уж не ты ли понесёшь бедную девочку, – не остаётся в долгу жена бургомистра. Из её слов сочится яд и капает на устланный коврами пол кабинета.  – У Матиаса вряд ли хватит сил поднять её.

– Ни у кого из нас не хватит сил, – снисходительно говорит Клодет, – А вот твоей муж вполне справится.

Мне кажется, Бернадет сейчас хватит удар. Её красивое лицо исказила гримаса ненависти. Вот только к кому? Ко мне или к жене начальника магической полиции? Наверно, к нам обеим. Если бы взгляды могли убивать, то в комнате точно не осталось бы живых.

– Ни за что, – шипит она, как змея. Эта комната вообще напоминает клубок змей. – Виктор до неё не дотронется.

Знала бы она, как мне отвратителен её Виктор. Как такую тварь земля носит. Я уверена, что я не первая, с кем он проделывает свои мерзкие делишки. Кому-то не повезло, как мне.

Всё-таки, если бы я не была магом, то ещё неизвестно, как повела бы себя Клодет. Просто у неё единственной хватило ума догадаться, что бургомистр вляпался по-крупному.

– Так это же с благими целями, дорогая, – мило улыбаясь, елейно говорит Клодет. – Что-то тебя мало волновало, что твой муж применил насилие к магу. Ты предпочла выставить девочку виноватой.

– Хватит уже сочинять сказки, Клодет. Все знают, что по этой части ты мастерица, – сохраняет спокойствие бургомистр. – Все видели, что я не виноват. Она сама вешалась мне на шею. Да?

Он обводит всех взглядом, в котором обещание страшного наказания, если кто-то посмеет сказать иное мнение.

Да, мне никто не поверит, риски я пожаловаться на бургомистра. Был бы рядом Дэрек, он бы меня защитил. Как же я жалею, что не намекнула ему, где меня искать.

– Только из уважения к Клодет и из жалости к падшей девочке я помогу ей добраться до телеги Матиаса, – бургомистр говорит так, словно делает мне величайшее одолжение.

Скользкий тип!

Бургомистр выносит меня на руках и укладывает на ту же телегу, на которой я приехала в Хирвуд.

Вокруг телеги крутится Матиас, горестно вздыхая. Он не был свидетелем чудовищной сцены в кабинете бургомистра. Но в его взгляде на меня плещется такое сожаление, что мне делается не по себе.

 Не первых раз он увозит отсюда девушек в таком состоянии.

Омерзительное чувство, что вываляли в зловонной жиже, не покидает меня. Я даже чувствую этот запах, который въелся в одежду и волосы.

Если бы у меня осталось хотя бы чуть-чуть силёнок, ползла бы, но не позволила бургомистру дотронуться до меня. Выбора не было. Пришлось подчиниться требованию Клодет.

У меня складывается впечатление, что она серый кардинал Хирвуда.

Множество вопросов вертятся у меня на языке. От того, кто вместо него ездил за мной на станцию, до того, скольких истерзанных девушек он увозил из ратуши после беседы с бургомистром.  Жажду задать их Матиасу, но сил нет, и я засыпаю в дороге, несмотря на жуткую тряску.

В мою комнату меня заносит один из наёмников, пришедший навестить своего командира и товарищей. Бережно укладывает на кровать. Он знает, что со мной произошло. Ничего не спрашивает, но во взгляде горит такая ненависть, что мне становится жутко.

Викки кружится вокруг меня, как курица-наседка, раздевает меня до сорочки, накрывает одеялом. Она тоже знает, что произошло в кабинете бургомистра. Старается меня отвлечь. Рассказывает о состоянии здоровья раненых и особенно об Эдмоне, который после повторной операции быстро идёт на поправку.

– Госпожа маг, пока вы спите, я разложу ваши вещи, – говорит Викки. – Сон будет долгим и крепким, а я этим временем помогу вам.

Я лишь слабо киваю. Не помешает разобрать этот склад из чемоданов, саквояжей и упакованных книг. Сообразительная девочка. Повезло мне с помощницей.

Она приносит мне успокоительный отвар, и я проваливаюсь в полудрёму.

Глава 12. Викки

Разбираю вещи магини. Сама предложила ей свою помощь. Пожалела. Такая юная, и сколько бед уже свалилось на неё.

Бывают такие люди, говорила мне старуха-шаманка из Земель Прайда, которым, чтобы обрести счастье, нужно пройти испытания. Я подозреваю, что моя магиня из таких людей.

Напоила её успокоительным отваром, не сказав, что добавила туда немного сонного порошка. Пусть поспит после таких потрясений. Сон – лучшее лекарство, учила меня приёмная мать.

Она нашла меня ещё крохой в лесу и приютила. Научила всему, что я сейчас знаю. Кто мои родители, ни она, ни я не знаем. Приёмная мама сохранила лишь вышитую пелёнку, в которую я была завёрнута.

После её смерти я как бы унаследовала должность целительницы.

На самом деле выполняла больше обязанности травницы, знахарки. Настойки, отвары, порошки не переводились в больнице. Умею сделать перевязку или остановить кровь с помощью подручных средств. Я даже могу зашить рану, если потребуется.

Принимаю роды, лечу детишек от простуды. Но на этом все мои способности к лечению заканчиваются.

Когда мне сказали, что приедет новая целительница, я была в восторге. Наконец-то у нас появится настоящий маг.

Перед её приездом я наняла местных женщин, и они отдраили мне больницу до блеска. Не хотелось ударить в грязь лицом перед столичной штучкой.

И вот сейчас я невольно роюсь в её вещах. Но при такой бешеной нагрузке руки до разбора вещей ещё не скоро дойдут.

С непонятным душевным трепетом приступаю к разбору вещей. Книги расставляю на полке. Когда проснётся магиня, переставит, как ей будет удобно. Тетради с записями, бумагу, карандаши, самопишущие перья кладу на стол.

Повесила в шкаф платье, в котором она была на приёме у бургомистра.

Открываю чемоданы. Любуюсь одеждой магини. Хороший у неё вкус. Скромные, но дорогие платья и обувь. Я таких тканей и фасонов никогда не видела. Даже первая модница нашего городка, дочка бургомистра Розалин не носит таких вещей. А уж на любимой дочурке бургомистр не экономит.