Улика из прошлого

Опасные удовольствия

© Гасс В.В., 2024

© «Центрполиграф», 2024

© Художественное оформление серии, «Центрполиграф», 2024

Глава 1

– А-а-аппп-чхи!

Элис запоздало дёрнула рукой, прикрывая лицо носовым платком, но было поздно. Чих вышел такой мощности, что она умудрилась забрызгать часть монитора, за которым сидела.

– Ёлки-палки! – в сердцах бросила девушка и принялась водить платком теперь уже по экрану.

Что-то Эля с утра расчихалась. И это ей очень не нравилось. А что, если она тоже подхватила эту заразу, о которой все почему-то старались стыдливо умалчивать? По наблюдениям Элис, в городе начиналась целая эпидемия, но власти почему-то безмолвствовали. За последний месяц почти одновременно заболели несколько её относительных знакомых, а в обществе ходили слухи о летальных исходах. Да что там далеко ходить? Макар ведь тоже переболел. Не то чтобы он был её парнем, так, более близким знакомым, чем остальные, но дела это не меняло. Конечно, Макар – балабол и врун, но кое-что из его истории могло оказаться и правдой. Он утверждал, что почувствовал себя настолько плохо, что еле доковылял до больницы. На его жалобы врачихе, мол, лапы ломит и хвост отваливается, та заявила, что все «номера» в лежачем отделении заняты, и особенно они заняты для таких вот остроумных идиотов. На слабые причитания Макара «помереть прямо тута» докторша выписала ему больничный. Причём в графе «диагноз» значился неведомый доселе недуг под названием «заболевание». Данная бумажка являлась абсолютным фактом, Элис видела её своими глазами. После такого медоб-служивания Макар, по его словам, дома чуть не двинул кони теперь уже от страха. «Отказало всё, мать, – так он рассказывал Эле о дальнейшем течении болезни. – Все органы перестали слушаться, даже те, которые работали независимо от моего сознания, если ты понимаешь, о чём я. Испугался я жутко. Лежал на диване и прощался с жизнью. Ни в магазин выйти сил не было, ни на что!»

Спас Макара, по его заверениям, запас спиртного. Перед тем как заболеть, он купил ящик водки, потому что двоюродный брат дал ему денег, чтобы приобрести «горючее» тому на свадьбу, так как брат жил в отдалённой деревне в области, где со снабжением было неважно. Так вот, Макар стал делать из водки непрерывные компрессы (изведя на это весь ящик) и таким образом изгнал из тела заразу. К этой части повествования Элис отнеслась с долей скептицизма, так как нехитрый подсчёт показывал, что за короткий промежуток времени Макару пришлось бы сделать несколько тысяч наружных компрессов, поэтому, скорее всего, «лекарство» параллельно употреблялось им и другим, более привычными способом.

У самой Элис ящика водки дома не было. У неё не было даже аспирина. А из всех лекарств в специальной коробочке одиноко лежала пачка с пугающей надписью «Ибупрофен». Элис даже боялась узнавать в Интернете, от чего могут помочь таблетки с таким названием.

Короче говоря, заболеть сейчас – совсем не вариант. Эля прислушалась к своим внутренним ощущениям. Вроде бы хворости в организме не чувствовалось. Да, слегка свербело в носу, но это могло быть следствием перманентной аллергии, которая проявлялась иногда настолько неожиданно, что Элис могла начать чихать (причём целой серией по десять – пятнадцать чихов) в любом месте, например в театре, в тот самый момент, когда главный герой объясняется на сцене героине в любви. Чем конкретно вызвана аллергия, Элис понять никак не могла. В конце концов стала подозревать, что аллергия у неё на людей.

Не то чтобы Эля вела затворническую жизнь, но то, что уклонялась от личного общения, – точно. Она некомфортно себя чувствовала в больших компаниях, да и в людных местах вообще. Она бы с радостью сократила любое личное общение до минимума. Нельзя сказать, чтобы она была законченной мизантропкой, но вот мизантропичкой – да. Похожее отношение у Эли сложилось и к мужчинам. По сути, таких отношений практически не было. Несмотря на то, что Элис находилась в самом, что называется, соку. Ей недавно стукнуло двадцать семь, и подавляющее большинство её бывших сокурсниц по педуниверситету уже вовсю нянчили детей. У Эли же на горизонте не наблюдалось даже приличного ухажёра. Не считать же таким того самого Макара, который хоть и предпринял однажды попытку неуклюже облапить Элис, но к желаемым последствиям это не привело. Девушка вдруг принялась истерично смеяться, и несостоявшийся кавалер поспешно убрал руки – ну её в баню, чего с малахольной взять?!

Сама Эля пребывала в твёрдом убеждении, что мужчины не очень-то и нужны. Смотрела на них чаще всего свысока и с лёгким пренебрежением. Нельзя сказать, что чувственные наслаждения не интересовали Элис от слова совсем, нет, она не была фригидной, но пока старалась не думать об этом всуе и не зацикливаться. А когда уж становилось совсем невмоготу, пользовалась известными утилитарными способами. Короче говоря, именно про неё можно было бы сказать известную присказку: не надо мне друзей-подруг, я сам себе отличный друг.

Откуда же взялось у Элис такое высокомерное отношение к окружающим? Да она и сама не знала. Нет, она не считала себя красавицей, ведь часто бывает, что именно красотки смотрят на всех сверху вниз. О своей внешности Эля особенно не задумывалась, потому как её, эту внешность, рассмотреть стороннему наблюдателю было практически невозможно. Почему? Да потому, что исходная внешность девушки оказалась искусно спрятана за внешностью приобретённой. Судите сами: на голове – жёлтые крашеные волосы, неравномерными пучками торчащие в разные стороны; в одном ухе – серьга в виде стального блестящего обруча диаметром десять сантиметров; на лице – либо отсутствие макияжа (а-ля девочка проснулась), либо кислотные разводы вокруг миндалевидных глаз; вместо платьев и блузок – бесформенные накидки-хламиды или свитера, скрывающие всякие формы (признаться, Эля надевала такое сознательно, как ни странно, она стеснялась своей большой груди); на ногах – штаны, из-под которых о стройности этих самых ног можно было только догадываться; из обуви – тапочки, удобные босоножки или кроссовки (шпильки Эля надевала один раз в жизни – на выпускной в школе). Понятно, что при таком внешнем виде сказать, красивая Элис или нет, не представлялось никакой возможности. Саму девушку данный вопрос не парил абсолютно.

А что же родители? Разве они не могли повлиять на дочь и поучить её уму-разуму? Увы, нет. По той простой и уважительной причине, что их у Эли не было вовсе. Нет, не то чтобы Элис явилась в этот мир каким-то волшебным образом без участия других людей, но девушка никогда и ничего о родаках не знала, кроме того, что, по заверениям заведующей детдомом, они давным-давно умерли. Раскапывать свою родословную Эля не стремилась и ни разу за свои двадцать семь лет не поинтересовалась личной «семейной» историей.

В детдомовскую бытность Эле приходилось несладко. Она дважды пыталась покончить жизнь самоубийством и трижды сбегала. Один раз её искали пять суток и только посредством бдительного сотрудника милиции сняли с пассажирского состава, направляющегося за полярный круг.

А вот в школе Эля училась хорошо, знания ей давались очень легко, к тому же она обладала «врождённой» грамотностью. Она чуть-чуть не дотянула до серебряной медали, но и такой аттестат позволил ей без труда поступить в педагогический институт на учителя младших классов. Однако хоть высшее учебное заведение Эля и окончила, и получила, как положено, диплом, но работать по специальности не смогла. Вид двадцати с лишним малолетних оболтусов, собранных в закрытом помещении, вызывал у Эли кататонический ступор. Выяснилось это на первой же институтской практике в средней школе. Её прикрепили к 5 «А», и на первом же уроке, глядя на галдящий и пребывающий в броуновском движении класс, молодой кандидат в педагоги внезапно застыла на месте, взгляд её остекленел, а указка в руках (в хороший толстый палец толщиной) вдруг хрустнула с замогильным звуком. Хорошо, что рядом была более опытная Марина Владимировна, завуч с тридцатилетним стажем, которая немедленно вывела в коридор впавшую в транс практикантку и отпоила потом валерьянкой в учительской.

Впрочем, всё было не так уж и плохо. В детдомовском воспитании для Эли, да и для других выпускников существовал несомненный и весомый бонус – по достижении совершеннолетия им по закону предоставлялась собственная квартира. Элис досталась симпатичная однушка в пригороде. Крохотная, но вполне пригодная для жизни, а тем более для жизни Эли. Девушка обустроила её по своему разумению: пара репродукций-картин Магритта и Босха на стенах в гостиной (она же спальня), б/у диван, купленный по объявлению, необходимая кухонная утварь, ядовито-бордовый тюль на окнах, рабочий стол и ноутбук (единственная, пожалуй, действительно ценная вещь в доме).

Ноут требовался для работы. После фиаско с педагогикой Элис уже во время учёбы подрабатывала выполнением за деньги контрольных, курсовых и дипломов. Вскоре такое предпринимательство переросло в основную работу. Эля зарегистрировалась на фриланс-бирже и стала брать заказы, касающиеся литературной и учебной деятельности: заработать какие-то вменяемые суммы удавалось, конечно, редко, но Эле с её непривередливым образом существования на пропитание и какие-то минимальные развлечения вполне хватало.

Вот и сейчас, в данный момент, Элис пыталась редактировать очередной заказ. Некто Мадлена X, очень начинающая, судя по стилю изложения, писательница, заказала у Эли литературную редакцию своего первого опуса.

Эля машинально водила курсором по строкам, расставляя пропущенные, убирая лишние запятые и слегка поправляя стиль (по-хорошему надо было переписывать всё полностью, но ей ведь заплатили только за редактирование).

«Ей в затылок дышала идея, что самый главный, так сказать режиссёр, так и остался „непризнанным“ и вышел сухим из воды…» – прочитала Эля очередное предложение и хмыкнула.

Исправила «Ей в затылок дышала идея» на «У неё закрались сомнения» и расставила правильно запятые.

Потом продекламировала вслух:

Снова хмыкнула. «Почему таксиста-то? – мысленно спросила себя. – Для рифмы, что ли?»

И тут же добавила:

– Потому что фрилансер тот же таксист – взял заказ и повёз, повёз клиента, завёз куда-нибудь на кладбище, чтобы больше не видеть этих корявых строк и прочей графомании!

Эля часто разговаривала сама с собой. Ещё с юных лет. Её саму такое нисколько не напрягало, но, когда это происходило в присутствии иных лиц (а это происходило), те самые иные лица слегка напрягались, что, впрочем, саму Элис никак не колыхало.

Она продолжила идти по тексту Мадлены X.

«Емельяненко смотрел на неё в лоб и нервно теребил пальцы», – писала та.

«О боже! – подумала Эля. – Смотрел в лоб, да ещё и теребил пальцы. Как это?»

Исправила на «Емельяненко смотрел на неё, нервно барабаня пальцами по столу».

Но когда ещё через пару абзацев наткнулась на «Они замерли в позе богомола, с широко открытыми глазами от страха», решила, что на сегодня хватит. И вообще, у неё предзаболевательное состояние, вот-вот снова чихнёт, так что хорошего помаленьку и надо немного отдохнуть.

Тем более ничего нигде не горело, Мадлена X дала ей на правку своего шедевра срок в две недели, так что «группы людей, замершие в позе богомола» (Элис внутренне передёрнулась) никуда не денутся.

Эля откинулась на спинку видавшего виды вертящегося кресла, которое жалобно скрипнуло, и полуприкрыла в секундном блаженстве глаза. Пожалуй, она сегодня позволит себе на ужин немного настоящего итальянского сыра. Да-да. Эля представила, как мягкий сыр растекается от жара микроволновки по хрустящей хлебной корочке, и будто бы реально почувствовала этот утончённый запах – ощущение было настолько чётким, что Эля даже вздрогнула, «возвращаясь в себя».

– Фух! – вырвалось у неё. – Вот ещё один аргумент, что заработалась!

Она отклеилась от спинки и снова взялась за мышку: открыла наугад какие-то странички в Интернете и стала бездумно возить курсором по фото.

Но тут Эле вспомнилось, что у неё есть же ещё одно задание, дедлайн по которому уже вот-вот настанет. На днях ей заказали придумать короткий стишок в поддержку начинающих поэтесс, занимающихся в «студии изысканных манер» (да-да, именно так назывался кружок). И она что-то всё откладывала и откладывала. Может, попробовать сочинить сейчас?

Эля открыла чистый листик редактора и попыталась напустить на себя задумчивое и творческое воодушевление. Но воодушевление категорически не напускалось, а вдохновение не приходило. В голове Элис царил абсолютно нерабочий хаос, и обезьяна из известного мема продолжала беспрестанно фигачить там в литавры.

Вот что в итоге после мучительных «схваток» Элис удалось «родить»:

– По-моему, гениально, – хмуро сказала Эля вслух. – Гы-гы…

А потом зачем-то открыла письмо в электронной почте, которое поначалу показалось ей спамом. Но это был вовсе не спам, а некий новый заказ. Только какой-то необычный.

Если бы тогда Эля знала, к каким невероятным последствиям это её приведёт, то, возможно, она бы и отправила письмо, не читая, в корзину.

Но случилось так, как случилось.

Глава 2

Начиналось письмо с «Дорогая Элис». Так и было написано, чёрным по белому:

«Дорогая Элис, Ваш контакт я получила по очень хорошей рекомендации. Моё дело как раз связано с Вашей сферой деятельности. Так случилось, что ещё мой прадед – уважаемый и известный человек в определённых кругах – занимался собранием предметов старины и различных необычных вещей. Его коллекция, которую пополняли и остальные члены семьи по сложившейся традиции, за последние два века приобрела достаточно существенный вид, я уже не говорю о её стоимости. У нас с братом появилось желание как-то систематизировать экспонаты и создать некий подробный каталог с толковым описанием и так далее. К сожалению, мы слишком заняты на своих работах, чтобы заниматься этим. Такой анализ и описание требует скрупулёзности и известных редакторских навыков, чего мы с братом, очевидно, не имеем. Были бы счастливы, если бы Вы помогли нам составить грамотное и красивое описание коллекции. Если Вы согласитесь, есть пара условий для выполнения заказа: первое – это полнейшая конфиденциальность (под подпись), второе – Вы занимаетесь коллекцией «до победного», отложив все остальные дела. Не буду скрывать, мы с братом ограничены во времени, и хотелось бы произвести анализ и описание в максимально сжатые сроки. Разумеется, данные условия будут с лихвой компенсированы вознаграждением. Я без обиняков предлагаю Вам сразу авансом… рублей (здесь стояла очень приличная сумма), по окончании и принятии нами работы умножим эту сумму ещё на пять, плюс оплачиваем все издержки и компенсируем Вам текущие дела (то есть оплачиваем отказ от существующих заказов суммой, которую Вам предлагали другие заказчики). В связи с неким цейтнотом ждём от Вас ответа (любого) в течение суток. Всё же надеемся на взаимовыгодное сотрудничество. Если Вы согласитесь, немедленно вышлем новое письмо с подробными инструкциями для того, чтобы Вы могли приступить как можно раньше. С уважением, Клариса фон дер Ляйн».

– Хрена себе, – вслух сказала Элис, дочитав до голландского (или какого?) имени адресата.

Первой её мыслью стал, конечно же, розыгрыш. Но, поразмыслив, Эля эту версию происходящего отодвинула. Кто мог так её подколоть? При всей тупости посыла, свойственного Макару, он ни в жизнь бы не написал таким стилем. Кто ещё? Бьянка? Эта в принципе могла, но зачем? Бьянка числилась ещё одной полузнакомой Элис. Они немножко сошлись на почве взаимной ненормальности. Бьянка олицетворяла собой устойчивое выражение «лёд и пламень». В обычной жизни, днём, это была амёбоподобная особа, которая даже говорила с замедлением, будто воспроизведение поставили на половинную скорость. Короче говоря, полностью соответствовала молодёжному определению «тормоз». Стоило же наступить вечеру и ночи, всё кардинально менялось. В Бьянке просыпался «мистер Хайд», и она отрывалась с редким остервенением. В данный момент она тусовалась с музыкальными ультрас, которые встречались в клубах на концертах панк-групп или другой альтернативщины и принимались трястись во время исполнения песен, будто их поразил синдром святого Витта одновременно с Паркинсоном. Элис пару раз побывала на таких тусовках и всегда выходила оттуда пошатываясь, несмотря на то что не выпила ни грамма. Но некий сброс энергии всё же происходил, и Бьянка, утверждающая, что у неё после каждого такого похода повышается либидо, в чём-то, видимо, была права. Теоретически Бьянка, наверное, могла под адреналином очередного ночного приступа накатать такое послание, но, опять же, она никогда не написала бы так гладко: от литературы ночная тусовщица находилась примерно на таком же расстоянии, как Элис от панк-рока. А больше и разыгрывать-то Элю было попросту некому.

Так что же это получается?

Пока Элис философски размышляла о превратностях судьбы, она рисовала в своём походном блокноте (который всегда носила с собой) всякие каракули: в этот раз просто стилизованные цифры, выбирая их наугад. А потом закрашивала либо фон вокруг, либо саму цифру. Такая параллельная медитация. Элис уже нарисовала шестёрку, двойку, четвёрку, тройку и закончила восьмёркой, сделав её объёмной и отбрасывающей тень.

– Давайте предположим, – сообщила она невидимому собеседнику, – что тётка из письма настоящая. Тогда что мы имеем? А тогда мы имеем, что я могу немедленно бежать в супермаркет и скупать всю полку фирменного сыра. Потому как нули в гонораре покрывают не только этот сыр, но и весь ассортимент магазина, как бык корову, ну или как наша область по площади ту самую Голландию. И это только аванс.

Эля замолчала и снова задумалась. Потом ущипнула себя за предплечье. Ничего не изменилось. Письмо не пропало с экрана.

«Не может быть, чтобы тут не крылся какой-нибудь подвох, – решила она. – Так в жизни не бывает. Просто не бывает, и всё. Это как выиграть джекпот, даже не купив лотерейный билет… Но раз ты такая недоверчивая и такая умная, то что ты собираешься делать?»

– Сейчас я думаю, как урегулировать ситуацию с кружком любителей этики и хороших манер, – ответила самой себе Эля вслух. – Не отправлять же им вариант с «самими собями». А лучше придумать я в данный момент точно не смогу, образ Кларисы фон дер Ляйн не даёт… М-да, не было печали, купила Элис порося… – произнесла она громко и нервно пододвинула ноутбук к себе.

«Дорогая Клариса…» – напечатала она, потом стёрла «дорогая» и набрала «уважаемая».

«Уважаемая Клариса, очень польщена Вашим предложением и оценкой моих скромных способностей, но несколько обескуражена неожиданностью происходящего. Скажите, пожалуйста, кто Вам меня рекомендовал? В целом я не против заняться Вашим делом, но хотелось бы узнать больше подробностей, надеюсь, Вы понимаете, что для молодой девушки было бы несколько авантюрным подписываться на предприятие, о котором пока мало что известно. Недостаток исходной информации заставляет меня также сомневаться, справлюсь ли я и не подведу ли Вас. Хотя, не скрою, Ваше предложение заманчивое, и при необходимых разъяснениях допускаю, что мы можем прийти к соглашению. Элис».

Эля нажала на «отправить» и запустила по незримым кабелям послание таинственной госпоже фон дер Ляйн.

И решила, что на этом всё и закончится.

Попыталась отвлечься, поискать какой-нибудь свежий сериальчик, чтобы скрасить вечер. Понятно, что рабочими делами при таком стрессе заниматься было невозможно.

Но не успела Элис намурлыкать даже первый куплет песни «Покинула чат», как ноут мелодично звякнул оповещением.

С момента отправки письма Кларисе прошло три минуты и пятьдесят пять секунд.

«Дорогая Элис, – писала заказчица. – Я прекрасно понимаю Ваши сомнения, но поверьте, у Вас не будет никаких поводов к недоверию. Процедура описания коллекции представляет собой обычную ревизию с литературным уклоном, если можно так выразиться. Да, работа монотонная и рутинная, но Ваше блестящее владение русским языком поможет разукрасить имеющиеся скупые факты о каждом экземпляре, превратив их в занимательное описание. Работать Вам придётся в нашем фамильном доме (не решаюсь назвать его поместьем), но мы ничуть не собираемся ограничивать Ваши передвижения (Вы, разумеется, можете ночевать в Городе), хотя, если Вам будет так удобнее, мы можем предоставить Вам отдельную комнату. Наш фамильный дом расположен в деревне Кочки. Прежде чем мы встретимся с Вами лично (у нас в доме), я рекомендую Вам заехать к моей тёте, которая живёт как раз в Городе. Это не займёт много времени, зато очень сильно прояснит общую ситуацию. Параллельно это станет подтверждением Ваших намерений принять заказ. После данного визита, в случае положительного исхода, мы окончательно оформим наши договорённости, и Вы незамедлительно получите оговорённый аванс переводом на вашу банковскую карту. Адрес тёти: Морская, 24, кв. 1. Визит к ней требуется нанести сегодня до 23.59. С уважением, Клариса фон дер Ляйн».

– Ещё не лучше, – сказала Элис и почувствовала, что её начинает бить нервная дрожь.

Она дотянулась до смартфона и набрала Бьянку.

– Але-у-о-у, – отозвалась та так, будто в сутках было по меньшей мере сорок восемь часов.

– Нужна твоя помощь, – быстро проговорила Эля, заворожённо глядя на тремор своей свободной от девайса руки. – Съездить кой-куда срочно.

– А это кто? – невинно поинтересовалась Бьянка.

– Член в пальто! У тебя мой номер, что ли, не записан? Это я, Элис!

– А я не посмотрела, – призналась Бьянка томно.

– Ты можешь взять сейчас руки в ноги или нет?

– Ну…

– Бьянка!

– Что? Ну, если ближе к ночи.

– До ночи меня уже похитят, обреют и продадут в секс-рабство какому-нибудь шейху.

– Чего-о-о-о?

Эля почти увидела, как Бьянка сейчас удивлённо округляет свои большие коровьи глаза.

– Тьфу на тебя!

– Ты па нармальному-то можешь объяснить? – Бьянка включила девачку-капризу.

– Да гори оно синим пламенем! – в сердцах сказала Элис скорее самой себе, чем подруге.

– У тебя пожар, что ли?

Эля нажала на отбой и аккуратно положила смартфон на стол. Руки у неё уже не тряслись, а в глазах зажёгся хищный блеск.

Квартира номер 1 в доме 24 по улице Морской представляла собой небольшой офис. Обычное дело – предприниматели перестраивают квартиры на первых этажах многоэтажек под небольшие бутики, парикмахерские и так далее. Пятиэтажка на Морской не стала исключением. К самому первому офису, если считать слева, вела коротенькая пристроенная лесенка. Над пластиковой дверью входа располагалась лаконичная вывеска:

«Матушка Марфа: ведунья и медиум в пятом поколении».

И ниже, маленькими буковками:

«Снятие порчи, венца безбрачия, предсказания будущего, воскресенье – выходной».

Элис беспомощно посмотрела по сторонам, будто бы хотела поделиться с кем-то дикостью происходящего. Но в обозримом пространстве не было ни единого прохожего; начинало смеркаться, а 24-й дом стоял слегка на отшибе, вдали от людных тротуаров. Лишь под корявым тополем сидела лохматая дворняга и, высунув длинный язык, шумно дышала, подозрительно рассматривая потенциальную посетительницу ведуньи.

Эля тряхнула головой и взбежала по короткой лесенке. Она взялась за ручку, потянула дверь на себя, и та, открываясь, оповестила о гостье звоном архаичного колокольчика.

Элис ожидала увидеть в помещении нечто вроде салона колдуньи: приглушённый свет, горящие свечи, знаки пентаграммы, чёрный ворон, сидящий на жёрдочке. Но всё оказалось с точностью до наоборот. Комнату для посетителей заливал тёплый яркий световой поток, лившийся из современных люминесцентных потолочных ламп. Ближе к окну стоял стандартный офисный стол, на котором расшеперился соединительными проводами тыл компьютерного монитора. Рядом с клавиатурой лежала тоненькая файл-папочка; больше на столешнице ничего не было. По обе стороны стола располагались два больших кожаных кресла на вращающейся ноге. Кресло хозяйки пустовало.

Остальные детали обстановки (шкафчики, полочки, тумбочки) только усиливали впечатление, что ты попала на аудиенцию к юристу или в бюро по продаже недвижимости. Никаких вам хрустальных шаров или разбросанных в кажущейся беспечности карт Таро.

– Проходите, проходите, девушка милая, – услышала Эля вкрадчивый голос над своим ухом и чуть не подпрыгнула от неожиданности, настолько бесшумно к ней кто-то подкрался.

Она затравленно обернулась и увидела хоть и сморщенную, но улыбающуюся физиономию, надо полагать, ведуньи и медиума в пятом поколении. Старушенция была худенькой и невысокой, а иссушенной кожей лица сильно напоминала сухофрукт.

Хозяйка проводила посетительницу до гостевого кресла, а сама, довольно резво обежав стол, уселась напротив.

– Итак, – сказала она, пожевав губами. – Будем кого-то привораживать?

– А разве вы… э-э-э… ну, не знаете, зачем я пришла? – поинтересовалась Элис, немного приходя в себя. – А как же предсказания будущего?

– Ах ты. – Старушка весело погрозила ей крючковатым пальцем. – Чтобы что-то предсказать, мне требуется для начала над тобой процедуру произвести. Если бы это так просто всё было.

– Я этого не знала, – честно призналась Эля.

– Много кто не знает, – не стала спорить матушка. – Ну так и?..

Элис никогда не верила в эти дурацкие ведьминские привороты и предсказания и считала таких бабок не кем иным, как шарлатанками. И сейчас, борясь с искушением и дальше потроллить медиумшу, а может, и вывести даже на чистую воду, она всё же «призналась»:

– Я к вам от Кларисы фон дер Ляйн, так понимаю, вашей племянницы.

От Эли не укрылось, как ярко сверкнули глаза бабули, только она услышала имя Элиной заказчицы.

– Вон оно что… – неопределённо протянула тётя Марфа, отводя взгляд.

– Ну да. Мне посоветовали к вам обратиться за необходимыми подробностями.

– Подробностями, говоришь? – Хозяйка-ведунья после упоминания имени Кларисы как-то неуловимо изменилась. Словно сняла невидимую маску и из недалёкой старушенции-балагурки превратилась в бабулю-кремень, серьёзную и немного отстранённую. Можно было подумать, что вот именно сейчас она и советуется с неосязаемыми Высшими силами. – Так что тебя конкретно интересует? – добавила бабушка, нахмурившись.

– Конкретно всё. Я только знаю про наличие коллекции и дом в Кочках. А больше ничего.

– Ага. Ну, тогда слушай. Запоминать будешь или конспектировать?

– Запишу. – Эля достала из сумки свой блокнот, раскрыла на столе и сняла с защипа авторучку.

– Ах вот, значит, как? – неожиданно услышала она изменившийся голос матушки. – Мать твою в коромысло!

Не успела Эля поднять недоумённый взгляд, как тётя Марфа резво выбралась из-за стола и скрылась за перегородкой из висячих верёвочек.

– Упс, – вырвалось у Эли.

Некоторое время она сидела недвижимо, не зная, что предпринять. Матушка не появлялась. Через десять минут Элис встала с кресла и нерешительно двинулась в направлении верёвочек. За ними оказался маленький и узкий коридор с закрытой дверью в боковой стене. Эля подёргала ручку – заперто.

– Эй! – Она пару раз стукнула костяшкой пальца по двери. – Есть кто?

– Чего тебе? – почти сразу же откликнулись изнутри голосом матушки Марфы.

– Так… Это… – растерялась Эля. – Подробности-то записать?

– Нечего меня пугать своим блокнотом! – заявила ведунья из-за двери. – И не такие пугали!

– Каким ещё блокнотом? – окончательно опешила Элис. – Вы что-то спутали, наверное! Я просто записать хотела!

– Все хотят, – буркнула медиум. – Ладно, если обещаешь вести себя хорошо, так и быть, расскажу, как до Кочек добраться.

Глава 3

– Даже не знаю, почему я согласился, – признался Макар, кося глазом на пассажирку, находящуюся на соседнем сиденье. – Наверное, из-за твоей харизмы.

– Наверное, из-за того, что я тебе заплатила за поездку, будто у тебя не тридцатилетняя развалюха, а такси бизнес-класса, – отозвалась Элис. – И вообще, перестань пялиться на меня, а пялься на дорогу, если мы куда-нибудь впишемся, я свой транш тебе аннулирую.

Макар обиженно засопел, но отвернулся.

Эля для первого визита к экстравагантным работодателям оделась соответствующе: свободное худи с капюшоном и надписью на груди «НЕ НУ ДА», спортивные штаны, розовые кроссовки. Кроме этого, раскрасила яркими тенями глаза, что вкупе с торчащим на голове ирокезом из волос делало Элю похожей на индейца, вышедшего на тропу войны. Для завершения образа она ещё и нацепила на нос очки с большими круглыми стёклами, но без диоптрий.

– Для солидности, – пояснила она Макару, предупреждая назревающий вопрос.

«А я знаю, почему я согласилась?» – эхом прозвучало у неё в голове. Нет. Она точно не знала. Мало того, вся эта странноватая голландская прелюдия с неожиданно древнерусской бабушкой Марфой, напротив, должна была голосом разума отговорить Элис от принятия неоднозначного предложения. Но почему-то не отговорила. Скорее, даже подстегнула некий азарт, знаете, как бывает, когда щекочет нервы предвкушение какого-то опасного дельца, обещающего море адреналина. Словно ты стоишь в очереди на убойный аттракцион в парке. Страшно, но из-за этого только сильнее хочется. Эля попыталась укорить себя в алчности – Клариса не обманула и после визита к ведунье действительно перечислила ей на карту обещанный аванс, – но поняла, что деньги тут ни при чём. Вернее, они не имеют решающего значения. Конечно, приятно, что твой труд оценивают так высоко, но и только. Это как бонус, приятное дополнение, но совсем не основная причина. Уж с собой-то Элис могла быть откровенной.

Кстати, после неожиданного демарша бабушка Марфа немного оттаяла, и Эле хоть и с трудом, но удалось убедить её в невинности своих намерений. Поэтому медиум в пятом поколении подробно рассказала-таки, как найти «замок» в Кочках и что коллекция старинных вещей располагается в подземном хранилище. Она объяснила, что Клариса с братом давно уже хотят разобрать все экспонаты «по полочкам», да никак руки не доходят. И ещё Марфа сказала, что её кузина и кузен довольно необычные люди (кто бы сомневался! – мелькнула мысль), но вполне себе безобидные. И если при посещении фамильного дома и подземелья с раритетами Элис увидит нечто очень странное, не укладывающееся в рамки «обычного разумения», то не надо этому очень уж сильно удивляться.

Все это и будоражило, и беспокоило, и интриговало.

«В конце концов, – подумала Элис, – кому ещё в жизни может выпасть такое нетривиальное приключение? Так разве же я смогу себе простить потом, что прошла мимо?! Ну что там со мной могут сделать в самом худшем случае? Как говорила Красная Шапочка: „Лес я знаю, секс люблю “. Пусть эта сентенция не совсем про меня, но если выражаться фигурально, то так и есть. Ну не махровые же извращенцы эти Клариса с братом! Кстати, как его зовут-то, брата?»

Запиликал Элин смартфон, что лежал в сумочке, которая, в свою очередь, оказалась закинутой хозяйкой в дальний угол заднего сиденья.

Эля потянулась назад, но длины руки явно не хватало. Тогда она отстегнула ремень безопасности и, теперь уже совсем бесстыдно изогнувшись, перегнулась через впадину между передними сиденьями, касаясь при этом горячим боком предплечья Макара. Тот снова скосил взгляд, снова засопел, как медведь, и стал демонстративно акцентированно крутить руль, вписываясь в очередной поворот.

До сумочки Эля дотянулась, вернулась на место и защёлкнула ремень обратно. Смартфон всё ещё звонил.

– Алё! – сказала она, поднося трубку к уху, заметив, что номер абонента не определился.

– Приветствую вас! – раздался «на том конце» какой-то торжественный мужской голос.

Эля немедленно решила, что ей сейчас восхищённо сообщат, что она выиграла сто пятьсот миллионов тысяч в какую-нибудь лотерею, надо только перевести небольшую сумму, чтобы получить выигрыш, но ошиблась.

– Это Роберт! – не менее радостно, чем если это были бы мошенники, сообщил абонент и, прерывая недоумённую паузу, которую выдержала Элис, добавил: – Брат Кларисы!

– О-очень приятно, – пробормотала Эля, заикнувшись.

– Великолепно! – всё так же энергично отозвались в трубке. – Хорошо, что я успел до вас дозвониться! Связь ближе к деревне не работает! Вы ведь уже в пути или?..

– В пути, – подтвердила Эля. – Будем часа через полтора.

Расстояние от Города до Кочек, судя по карте, составляло 232 километра.

– Великолепно, великолепно! – «просиял» Роберт. – Хотел просто вас предупредить, что мы с Кларисой, к сожалению, вынуждены были срочно уехать из поместья. Дела, знаете ли, порой не терпят никаких отлагательств.

– И… что? – растерялась Эля. – Нам разворачиваться?

– Нет-нет, ни в коем случае! Ни в коем! Вас встретит… э-э-э… человек, который следит и за домом, и за хранилищем. Так сказать, эконом! Всё будет великолепно! Вас встретят и разместят, а ближе к вечеру мы постараемся быть! Уверяю вас, вы найдёте чем себя занять!

– Я не одна, – предупредила Эля. – С водителем…

– Великолепно! – традиционно отреагировал брат Кларисы. – Никаких проблем. Вас встретят и разместят обоих! Я просто хотел принести вам свои искренние извинения, что наша очная встреча откладывается по нашей вине. Но это нисколько не осложнит, я надеюсь, наше сотрудничество. Всё будет…

– Великолепно? – предположила Эля.

– Именно! Именно так, как вы сказали! Поэтому смело входите в дом, вам же объяснили, как его найти?

– Да.

– Тогда великолепно! Просто великолепно!

Кочки представляли собой обычную по меркам периферийной глубинки деревушку. Пыльная грунтовая дорога, которая, петляя, спускалась с двух небольших холмов, утыкалась в кривоватую улицу с неправильно расположенными вдоль неё деревянными домиками с покосившимися кое-где крышами; чуть в стороне уныло отсвечивало бурым остовом какое-то полуразрушенное сельскохозяйственное здание, все подходы к нему заросли бурьяном в человеческий рост. У некоторых заборов можно было увидеть технику: заляпанные грязью молотилки и сеялки, деревянную телегу с опущенными оглоблями и трактор «Беларусь» без одного переднего колеса, поддерживаемого вместо оного деревянной чурочкой.

Макар осторожно вёл свою развалюху по деревенской улице, крутя головой вправо-влево.

Эля сидела, нахмурившись: почему-то зашарпанный вид деревеньки погрузил её в экзистенциальное уныние.

– Куда ехать-то? – спросил Макар, притормаживая и окуная транспортное средство во внешнее облако пыли, выбившееся из-под шин.

– Говорила же, по центральной улице до конца, потом, перед колокольней, направо, потом налево и опять направо, там будет кладбище, после него ещё метров двести.

– Я думал, это маленькая деревня.

– Я тоже так думала.

Действительно, чем дальше автомобиль Макара двигался через населённый пункт, тем внушительней он, пункт, казался по площади. Хотя видовой состав строений практически не менялся – те же хиленькие и старенькие домики. Аборигены почему-то пока путешественникам не встречались, лишь возле одного длинного дома, похожего на барак, стоял веснушчатый пацан в длинной, до колен, майке и задумчиво провожал диковинный, по его меркам, автомобиль взглядом.

Несмотря на смутное описание фамильного дома фон дер Ляйн, предоставленное тётей Марфой, Эля не могла полностью абстрагироваться от стереотипа. Она всё-таки ожидала увидеть за очередным холмиком нечто внушительное – если не замок, как его изображают на английских гравюрах Средних веков, то хотя бы некое помпезное здание с башнями, крепостной стеной и глубоким рвом по периметру. Разумеется, ничего такого пред светлыми очами Элис не возникло.

В реальности «замок» представлял собой просто очень большой дом, словно бы его срубили в масштабе 2:1 по сравнению с остальными деревенскими строениями. Правда, правый флигель с некоторой натяжкой можно было принять за башенку – его круглая крыша поднималась над общим уровнем аккуратным «зонтиком». Ров отсутствовал полностью, а вместо крепостной стены «поместье» опоясывала глухая ограда чуть больше человеческого роста, которая скрывала нижнюю часть дома, но не мешала восприятию картины в целом.

В некотором отдалении, у кромки пустыря, заросшего вездесущим бурьяном, виднелся припаркованный фургон с какими-то специализированными символами на боку; Элис не успела рассмотреть, с какими именно. Макар развернул машину «мордой» к угадывающимся в ограде воротам и заглушил двигатель.

– Побибикать? – на всякий случай спросил он у Эли.

– Неудобно как-то, – с сомнением покачала головой та. – Давай я попробую вначале сама.

– Попробуйте, мадам, попробуйте, я же всего лишь водитель, – с нескрываемой иронией отозвался Макар.

Эля фыркнула и смерила его презрительным взглядом. А потом выбралась из машины. И пошла вдоль ограды.

Странно, но она никак не могла «нащупать» в ней калитку или обнаружить какой-то звонок.

Элис дошла почти до конца фронтального полотна забора, когда неожиданно и совершенно бесшумно часть ограды ушла в сторону, открывая прямоугольный проход.

Элис заглянула в него и обомлела.

Во дворе по ту сторону открывшейся калитки стоял… вначале Эле показалось, что это космонавт. Потом всё же в её мозгу что-то тяжко «провернулось», и она сообразила, что вряд ли космонавтов наряжают в ярко-жёлтые скафандры.

Короче говоря, перед ней стоял некто, одетый в вырви-глаз цыплячьего цвета дутый комбинезон, полностью скрывающий своё содержимое. На голове «космонавта» красовался циклопических размеров прямоугольный шлем с зеркальным забралом.

– А-ап… – это всё, что смогло вырваться из уст совершенно деморализованной Эли, она даже чуть присела от потрясения.

– Кхкххк, – сказал в ответ «космонавт». Вернее, создавалось впечатление, что он хочет что-то сказать, но его там, внутри огромного шлема душат подушкой. При этом он слегка пошевелил руками в перчатках, пальцы на которых напоминали толстые и короткие сардельки.

Успев для себя отметить высокую информативность произошедшего диалога, Эля немного «протрезвела» и сумела сформулировать для себя две мысли.

Первая заключалась в том, что если это и есть анонсированный Робертом «эконом», то что же, чёрт вас всех возьми, её ждёт дальше? Вторая оказалась более прагматичной. На «скафандре» существа Элис сумела рассмотреть знакомые значки биологической угрозы – три чёрные пересекающиеся окружности, образующие своеобразный трилистник, и смутная догадка потихоньку забрезжила в её сознании.

Как бы подтверждая эту почти сформировавшуюся догадку, «космонавт» отщёлкнул зажимы на шее и, ухватив себя за загривок пальцами-сардельками, неуклюже стащил с головы циклопический шлем. Под оным оказалась вполне себе человеческая мужская голова, обрамлённая длинными волнистыми волосами.

– Переговорник барахлит, – пояснил парень довольно-таки молодым голосом и поднёс шлем изнанкой ко рту, сказав туда: – Раз-раз, один-один, проверка связи.

– Здравствуйте, – глупо ляпнула Эля, пребывая, по понятным причинам, в некотором душевном раздрае.

Парень поднял на неё взгляд и ничего не ответил.

– А как мне увидеть управляющего? – кротко поинтересовалась Элис, переступив от неуютности ногами. – Ну, эконома?

– На территорию пока нельзя, карантин, – сообщил парень извиняющимся тоном. – Опасность бактериологического заражения! Делаем обеззараживание.

– Серьёзно? – не поверила Эля.

– Девушка, мы тут с вами не в бирюльки играем! – строго сказал парень. – Поступил сигнал от соседей, мы его отрабатываем.

– И долго?

– Что долго?

– Будете отрабатывать?

– Пока не отработаем.

Отметив для себя безупречную логику собеседника, Эля тем временем лихорадочно думала, что же ей делать дальше? Ища поддержки, она глянула вдоль улицы, но Макар, которому с его места, естественно, не был виден «космонавт», то ли спал, улёгшись на руль, то ли играл, склонившись над телефоном.

Глава 4

– Вы мне свой телефончик черкните, – предложил «скафандр», видя затруднение Эли. – Как эта бодяга более-менее закончится, я вам сообщу.

Элис подняла на парня взгляд и оценила его уже более внимательно. Парень как парень: приятное открытое лицо, которое можно даже назвать симпатичным, длинные русые кудри, казалось бы, немного девчачьи, но нет – они только добавляли молодому человеку шарма, а главное, глаза – голубые и доверчивые.

«Как у щенка», – почему-то подумалось Эле.

Она достала из карманчика визитку и протянула собеседнику. Визитка была заготовленная и отпечатанная, но ничего там такого особенного не значилось, кроме имени, лаконичной должности и контактов. Там было написано: «Элис Герцена, редактор», и ниже шёл телефон и адрес электронной почты.

Парень взял визитку левой рукой (в правой он держал шлем), зажав картонку между пальцами-сардельками перчатки.

– Никита, – представился он. – Простите уж, что так получилось.

– Да ничего, я понимаю. – Эля коротко кивнула и неторопливо побрела обратно к машине, борясь с желанием посмотреть на Никиту еще раз.

Когда она щёлкнула замком двери, потянув её на себя, Макар вздрогнул и испуганно воззрился на вернувшуюся пассажирку.

– Фуххх, это ты! – вырвалось у него облегчённо. – Напугала меня…

Перед этим ни в каких играх на телефоне он не залипал, а попросту спал, облокотившись лбом на руль.

«Тоже мне напарничек», – ехидно подумала Эля, но вслух ничего не сказала.

– Чего там? – поинтересовался Макар, сдерживая зевок.

– Обеззараживание какое-то, типа карантина.

– Весёлые дела. А что, эта твоя селёдка голландская не знала, что ли, об этом?

– Откуда я знаю, знала или не знала, – разозлилась Эля. Предприятие превращалось в дурацкий водевиль. Припёрлись за столько километров и в итоге попали в патовую ситуацию.

– Кстати. – Макар пошарил рукой где-то между сидений и извлёк оттуда раскрытую книжицу. – Твой блокнот? Что разбрасываешь-то?

– Мой, – удивилась Элис, беря блокнот в руки. Она в пути несколько раз раскрывала его и делала какие-то бездумные наброски.

– Только я не могу понять, когда ты успела нарисовать этот дом.

– Какой «этот»? – не поняла Эля, подразумевая, что Макар говорит о «замке» фон дер Ляйнов.

Но её «водитель» обернулся вполоборота и указал на строение, стоящее в некотором отдалении и находящееся на противоположной стороне улицы (если промежуток между домами в этом месте можно было назвать улицей).

Эля недоумённо глянула в ту сторону.

На первый взгляд, там стоял дом как дом, особо от остальных в Кочках не отличающийся.

– Ты про что? – переспросила она у Макара.

– Вот. – Тот потыкал пальцем в раскрытый блокнот. – Как будто с натуры нарисовано у тебя. И колодец-журавль, и две трубы, и флюгер на крыше.

Элис тупо уставилась на изрисованную страницу – там действительно был набросок строения, напоминающего дом, но она абсолютно точно ничего не рисовала после того, как они заехали в деревню.

– Говорю тебе, сейчас сама увидишь. – Макар повернул ключ зажигания, дождался, когда движок наберёт обороты, и принялся разворачивать развалюху.

Потом они подъехали к тому самому дому с журавлём. Сходство с картинкой в блокноте и впрямь выглядело удивительно – все характерные детали строения совпадали.

– Не понимаю только, когда ты успела его накалякать, – повторил Макар.

Эля, если честно, пребывала в некоторой растерянности и чем больше глядела на дом (на сам дом, не на рисунок), тем явственнее понимала, что он как раз не очень-то типичный. Непривычно ухоженный, да и придомовое хозяйство выглядело побогаче остальных. Но как она умудрилась изобразить его в блокноте? В Кочках она раньше не была – в этом Элис была уверена на все сто!

Неожиданно, повинуясь какому-то импульсу, она распахнула дверь, выбралась из авто и решительно проследовала к воротам в ограде. А потом нажала на пимпочку звонка на столбе. Где-то в доме коротко тренькнуло.

Секунд через тридцать на крыльце (это было видно в щель между створками) появилась очень худая и очень долговязая женщина в длинном цветастом платье-сарафане почти до пола. Она не спеша проследовала через двор к ограде и отворила со своей стороны дверь.

Теперь Эля могла рассмотреть её лицо, но такой осмотр оставил двоякое чувство: хозяйка сильно косила, её глаза отчётливо смотрели в разные стороны.

– Слушаю вас, – сказала женщина низким мужским баритоном, вложив в слова вопросительную интонацию.

– Мы с областного телевидения, – соврала Эля. – Приехали репортаж делать, а тут карантин.

– О! – неожиданно воодушевилась хозяйка. – Вы-то мне и нужны! А мой контакт, надо полагать, вам дали в администрации губернатора?

– Почти, – уклонилась от прямого ответа Элис, слабо понимая, куда собеседница клонит.

– Только не надо меня снимать, – предупредила хозяйка дома, – но можете записать на диктофон.

– Х-хорошо, – согласилась Эля, борясь с искушением обернуться – из-за косоглазия собеседницы ей постоянно казалось, что та смотрит на кого-то за Элиной спиной. Она даже попыталась сфокусироваться чётче на лице хозяйки дома, но почувствовала, что в этом случае и её глаза начинают съезжаться к переносице. Тогда она поспешно опустила взгляд.

– Пройдёмте в дом, – пригласила женщина, делая рукой размашистый жест, словно сеятель, который бросает зёрна в почву. – А оператор может подождать вас в машине.

Вскоре выяснилось несколько новых обстоятельств. В ходе беседы «под диктофон» (Эле пришлось сделать вид, что она включила запись на своём смартфоне) Ида Марковна (так звали хозяйку) сообщила следующее.

Из-за соседей слева (имелись в виду фон дер Ляйны) в Кочках стал гибнуть скот. Началось с того, что собака «этих нуворишей» сбежала из-за ограды и укусила другую собаку, принадлежащую Пахомычу. Та, вторая собака, вскоре сдохла от невыясненной болезни. Вслед за собакой сдохла и корова Пахомыча (видимо, подцепила заразу). У соседа с другой стороны улицы начали дохнуть куры, причём их тушки после смерти окрасились в неестественно синий цвет. Он попробовал мясо варить и дал на дегустацию кошке – та тоже едва не померла, два дня её рвало. Ида Марковна, как староста (видимо, это была руководящая должность в Кочках), не могла пройти мимо всех этих инцидентов. У неё у самой много скота, и она не собиралась беспомощно ждать, когда по милости «этих нуворишей» он весь падёт. Мало того, в некоторых дворах близ поместья фон дер Ляйнов стала расти синяя трава. Вначале жители не связывали два этих факта, а траву просто-напросто скашивали и сжигали от греха подальше. Но когда Ида Марковна, как должностное лицо, нанесла соседям визит, чтобы разобраться с «собачьей» историей, и увидела, что за «замком» возделано несколько грядок с синей травой, для неё стало очевидным, откуда «растут ноги». Несмотря на заверения этой «заносчивой особы» (имелась в виду Клариса), что трава совершенно безобидная, а собаку уже усыпили, Ида Марковна нажала на нужные рычаги и добилась организации специальной экспертизы. Для этого она ездила в Город к самому губернатору. Экспертиза ничего аномального не выявила, но на всякий случай в Кочки отрядили специалистов по бактерицидному обеззараживанию (которые сейчас там и работали и чей фургон видели Эля с Макаром, когда подъезжали к «замку»).

– Меня так просто на мякине не проведёшь! – самодовольно добавила Ида Марковна в конце аудиенции, глядя одним глазом в потолок, а другим кося в окно. – Башню четыре джи благодаря мне у нас уже демонтировали из-за излучения, что же я, с синей травой не справлюсь?!

Эле ничего не оставалось, как поблагодарить хозяйку за полученную информацию и заверить, что в будущей передаче на телевидении обязательно про неё упомянут. Данное обстоятельство Ида Марковна приняла с достоинством, как должное.

– Интересные тут, однако, события происходят, – заметила Элис, когда вернулась в машину к Макару. – Вот тебе и меланхоличная глубинка.

– Пожрать бы сейчас, – мечтательно проговорил Макар, вздыхая. – И тяпнуть граммов сто пятьдесят.

– Какое тяпнуть? – Эля глянула на него недовольно. – Ты же за рулём.

– Думаешь, тут есть гаишники?

– Думаю, что надо оставаться в ясном уме и трезвой, – Эля выделила это слово, – памяти.

– Что ж, тогда поищем безалкогольный ресторан хотя бы с одной звездой Мишлен?

– Очень смешно. Поищем, только позже. Давай ещё к одному соседу заедем. Всё равно по пути.

Макар недовольно покосился на Элю, но спорить не стал и нажал на педаль. Тем более специально разыскивать этого соседа не требовалось, он уже сидел на лавочке возле следующего по дороге дома и подтёсывал топориком что-то вроде оглобли. Если Эля ничего не путала, то это был тот самый сосед, который кормил синей курицей кошку.

Когда Макар припарковал машину поближе к его калитке, мужчинка (маленький, заросший щетиной и в сандалетах на босу ногу) оглоблю отложил (но топорик продолжил держать в руке) и подозрительно посматривал на незваных гостей.

– Ты сиди тут, – приказала Эля Макару, выбираясь из машины. – А то ты не сильно внушаешь доверие.

«Водитель» ничего не ответил, только фыркнул и отвернулся.

Элис же приблизилась к мужичку и дружелюбно улыбнулась.

– Здравствуйте! – ещё издали поприветствовала она аборигена. – Доброго дня!

– И вам здравствовать, – кивнул мужичок, подумал и положил топорик на лавочку рядом с собой.

– Я с областного телевидения, – завела Эля опробованную пластинку. – Была у вашей старосты, теперь вот хотелось бы с жителями пообщаться.

– Старосты, гром твою медь, – отозвался мужичок.

– А вас как зовут? – Эля приблизилась к самой лавочке.

– Анатолий я, – ответствовал мужичок и почему-то вздохнул.

– А я Эля. Хотелось бы уточнить про некоторые вещи, которые Ида Марковна рассказала.

– Ида Марковна, гром твою медь, – сказал Анатолий и цыкнул зубом.

– А что, правда, что у вас вышку для мобильной связи демонтировали? – Эля решила зайти издалека.

– Добилась же, идиотина, – сообщил Анатолий и прищурился. – Теперь, чтобы позвонить, надо на ведьмин холм ехать за деревню, да и то там сигнал слабый очень, то появится, то пропадёт.

– А зачем тогда демонтировали?

– Так Марковна же все уши прожужжала, что от волн этих рак. До губернатора бучу подняла, ходила подписи собирала, а народ-то что, верит во всякие сказки, вот и подмахивали не глядя. Теперь сидим, как на Северном полюсе, не позвонить, ничего… К ней даже главный директор по сотовой связи приезжал договариваться – бесполезно. Та ему говорит: у нас у троих людей уже предраковое состояние от вашей вышки, телёнок с двумя головами родился и волосы у всех выпадывают…

– А директор что?

– А директор плюнул и говорит: «Это ещё ладно, а представьте, что будет, когда мы оборудование на вышке включим!»

И Анатолий начал смеяться, тоненько и заливисто хихикать, отчего его лицо превратилось в сморщенную маску.

Эля тоже нервно хехекнула.

– Да только всё одно – разобрали вышку, и трава не расти.

– Кстати, о траве, – сразу же подхватила Эля. – Вроде как у вас тут какая-то аномалия наблюдается.

– Аномалия, гром твою медь, – снова сказал Анатолий, отсмеявшись. В уголках глаз у него застыли слезинки.

– Я имею в виду синий цвет.

– Да какой там синий!

– Ида Марковна сказала, что у вас куры от неё сдохли.

– Куры сдохли, потому как околели. Никакая трава тут ни при чём.

Эля открыла уже было рот, чтобы спросить про кошку, когда та собственной персоной появилась на верхней перекладине забора: настороженно глянула на гостью, грациозно потянулась и устроилась поудобнее пушистым комком, подтянув под себя лапы.

Тогда Элис решила узнать про второго соседа, который, судя по рассказу старосты, понёс более серьёзные потери из-за фон дер Ляйнов.

– А вот у Па… у Пе… – У Эли вылетело из головы отчество. – У соседа, который вон там? – Она указала рукой.

– У Пахомыча? – помог ей Анатолий. – Который напротив кладбища?

– Да-да!

– Да кто его знает, что там приключилось? Может, чумку его Найда где-то подцепила, может, ещё что.

– Найда – это собака? Там ещё же и корова сдохла.

– И так тоже бывает, – не стал спорить Анатолий.

– Так может, этот Пе… Пахомыч в смысле, что-то нам сумеет подробнее рассказать?

– Вряд ли, – покачал головой Анатолий.

– Почему?

– Штука в том, что жил всегда Пахомыч напротив кладбища.

– И что?

– А с прошлой недели теперь располагается напротив дома, гром твою медь.

– Ну, что делать-то будем? – спросил Макар, когда слегка обескураженная Эля снова вернулась в машину.

– Не знаю, может, подождём, когда Никита позвонит? Ну, этот, обеззараживатель.

– А тебя ничего не смущает?

– Или самим Кларисе или брату её позвонить, обрисовать ситуацию.

– Алё, гараж. – Макар даже пощёлкал перед лицом Эли пальцами. – Ты как звонить собралась или звонок принимать, если тут связи нет сотовой от слова совсем?

Глава 5

Вместо ресторана пришлось довольствоваться сельпо. Макар каким-то шестым чувством отыскал универсальный магазин, притулившийся в неприметном месте ближе к географическому центру Кочек. Ассортимент еды оставлял желать лучшего, поэтому путешественники перекусили «ход-догами» (так и было указано на ценнике, через «д»), на поверку оказавшимися разрезанными чёрствыми булочками с недоваренной сосиской внутри. Но чувство голода они немного придушили.

Когда же, полуудовлетворённые желудочно, Элис с Макаром уселись в свою развалюху, мимо них по деревенской дороге солидно прошуршал большой чёрный джип с тонированными стёклами.

– Вот это аппарат, – прокомментировал событие Макар, причмокнув губами. – Я такое уважаю…

– Интересно, к кому это он из здешних едет? – в свою очередь поинтересовалась Эля и тут же пихнула «водителя» в бок. – Заводи и давай за ним.

– На фига?

– Заводи, сказала!

Макар повернул ключ зажигания, дал газу и вскоре действительно догнал маячащий впереди джип, который неторопливо катил посередине улицы.

– И что дальше? – поинтересовался он.

– Посмотрим, – загадочно отозвалась Элис, однако Макар в тот же момент смущённо ойкнул.

– Ты чего? – скосила на него взгляд девушка.

– Кажется, я им мигнул, – неуверенно признался Макар.

– Что ты сделал?

– Фарами мигнул. Случайно. Я хотел просто включить свет и…

Джип меж тем стал замедляться и прижиматься к обочине.

– Ёлки-палки, – сказал Макар уже по-настоящему озабоченно. – А вдруг из него сейчас какие-нибудь мордовороты выйдут и нам накостыляют! Или вообще убьют и в лесу закопают.

– Не надо было подмигивать, идиот, – резонно заметила Элис, тоже всматриваясь в остановившийся джип с некоторым беспокойством.

Макар тем временем замедлил ход своего авто и, куда деваться, припарковался, съехав в пыль метрах в десяти за джипом.

Водительская дверца чёрной машины открылась, и оттуда вышла… высокая женщина в стильном деловом костюме. Она вопросительно глянула на преследователей и решительным шагом направилась к развалюхе.

Эля с Макаром переглянулись; последний зачем-то посильнее сжал руками руль.

Женщина приближалась с неумолимостью судьбы; она немного склонила голову набок, всматриваясь в салон неказистой машинки.

Элис успела рассмотреть за внешним лоском хозяйки джипа её уже немолодые годы: даме было лет сорок – сорок пять на вид.

Женщина что-то говорила на ходу, но звука слышно не было. Тогда Эля опустила стекло в дверце.

– …если не ошибаюсь? – донёсся до неё конец фразы.

– А? – переспросила она в форточку.

Дама подошла уже совсем близко.

– Я говорю, вы, случайно, не Элис Герцена? – повторила женщина зычным, хорошо поставленным голосом. В её взгляде угадывались напор и властность.

– Я – да, – растерянно кивнула Эля.

– А я – Клариса, – представилась дама. – Вы только приехали?

– Нет, – призналась Элис с некоторым облегчением: наконец-то рядом появился хоть относительно ориентирующийся в ситуации человек. – Мы к вам заезжали, но нас не пустили, там у вас карантин и дезинфекция.

– Что? – Брови Кларисы поползли вверх. – Какая ещё дезинфекция?

Элис к тому времени вышла из машины – разговаривать через дырку в стекле было неудобно, – и они с Кларисой по-мужски пожали друг другу руки.

– Говорят, соседи вызвали, – уточнила Эля.

– Опять эта психическая Ида постаралась, видимо, – понимающе кивнула Клариса. – Хорошо, что вы меня успели встретить. И странно, что Роб ни меня, ни вас не предупредил, он же наверняка был в курсе! Впрочем, не важно, сейчас мы всех оттуда выгоним в два счёта. Езжайте за мной!

Она решительно обернулась и пошла к чёрному джипу, а Элис забралась обратно на пассажирское место развалюхи.

– Ты чего застыл? – обратилась она к Макару, который и вправду зачарованно следил за всеми последними перипетиями. – Двигай за ней, сказали же тебе.

Но выяснилось, что никого особенно выгонять уже и не надо.

Когда лакированный джип, солидно гуднув клаксоном, въехал на территорию поместья через раскрывшиеся как по мановению волшебной палочки центральные ворота, специалисты по обеззараживанию уже почти смотали свои манатки. Их было двое – Никита и его напарник, крепко сбитый, коренастый мужичок. Оба наполовину разоблачились из своих скафандров, верхняя часть которых сейчас болталась вокруг пояса обеззараживателей, открывая облачённые в фирменные футболки мускулистые торсы.

Клариса вначале возмущённо на дезинфекторов напрыгнула, но Никита предъявил некие помятые бумаги и объяснил на словах, что всё уже закончено и никаких ограничений и карантинов больше не требуется за неимением оснований для оных. Данное заявление немного хозяйку поместья остудило, тем более парни уже сложили всё своё оборудование в кучку, чтобы загружать его в свой фургон. Так что инцидент, можно сказать, оказался исчерпан.

Элис встретилась с Никитой взглядом, когда он тащил мимо неё какой-то кабель, и чуть склонила голову в приветствии. На что Никита, как ей показалось, хотел как-то ответить, но, зыркнув на стоящую в метре Кларису, так и не решился.

«Ну и ладно, – простодушно мелькнуло у Эли. – Не очень-то и хотелось».

А больше с «космонавтом» они в этот день так и не увиделись. Обеззараживатель с длинными вьющимися волосами понёс очередной ящик за ограду к фургону, а Клариса пригласила званых гостей в дом. По дороге к крыльцу Элис, кстати, не преминула оглядеть беглым взором внутренности ограды, вспомогательные строения и даже украдкой заглянула на задний двор, но нигде не заметила никаких следов «синей травы».

Прямо на пороге их встретил карлик, которого хотелось назвать квадратным. Он был облачён во вполне себе цивильный мужской костюм, но плечи выпирали слишком уж прямоугольно и вкупе с общим ростом лилипута в районе метра создавали тот самый «квадратный» эффект.

– Это Габи, – представила его Клариса. – Наш человек в доме, эконом, дворецкий и управляющий в одном лице.

– Габриэль, – подтвердил карлик писклявым дискантом и галантно склонил голову в приветствии.

– Элис, – сказала Эля, не зная, протягивать ли необычному эконому руку или нет. – А это вот… Макар. – Она кивнула на напарника.

– Да проходите уже, – перебила Клариса, увлекая всех в гостиную. – С дороги-то устали, поди? Габи, организуй нам морс.

Элис с любопытством осматривалась. Внутреннее убранство дома было выдержано в старинном дворянском стиле. Антикварная мебель, массивные шторы, аккуратно стянутые золотыми шнурами, гобелены на стенах, лепной потолок, большая вычурная люстра, хоть и электрическая, но косившая под свечную. Кое-где были расставлены небольшие лесенки-этажерки, о назначении которых Эля догадалась, когда Габриэль принёс пузатый запотевший графин с напитком малинового цвета. Карлик резво поднялся по одной из таких лесенок, стоящей у основного стола, и без труда водрузил сосуд почти в центр, что без использования данного приспособления у него, очевидно, вряд ли получилось бы так ловко.

– Пока отдохните немного, – посоветовала гостям Клариса, улыбаясь, как показалось Эле, слегка принуждённо. – Да и я приведу себя в порядок, чтобы спокойно обсудить наше сотрудничество. Ни в чём себе не отказывайте, если что, Габи будет рядом.

«Обсуждать сотрудничество» Клариса увела Элю в так называемый кабинет: небольшую комнату с рабочим столом, в беспорядке заваленным какими-то бумагами, и небольшой переговорной зоной – двумя мягкими креслами, разделёнными стеклянным журнальным столиком. Ввиду сугубой конфиденциальности ни Макар, ни Габриэль на встрече не присутствовали, мало того, Клариса даже закрыла дверь кабинета изнутри на ключ.

По стенам помещения были развешаны многочисленные и разнокалиберные фотографии в рамках.

– В них почти вся история нашей семьи, – пояснила Клариса, небрежным жестом указывая на стену. – Тут даже есть фото нашего прадеда, скомпилированное с карандашного наброска. А вот я и Роберт в молодости. А вот – мы на его свадьбе. Жаль, что семейное счастье моего брата продлилось так недолго; бедняжка Жаннет, она умерла от неизлечимого недуга совсем молодая. Вы, я так понимаю, ещё с Робертом не виделись?

– Только слышались, – подтвердила Эля. – Он мне звонил.

– Впрочем, это и не обязательно. Мы выступаем как одно целое, как одна семья, и я полностью уполномочена вести с вами переговоры и от его лица тоже. Присаживайтесь, пожалуйста. – Клариса указала на кресло.

– Понимаю. – Эля воспользовалась приглашением, сразу же утонув на мягком сиденье.

– Прежде чем мы спустимся в хранилище, – сказала хозяйка, устроившись в кресле напротив, – давайте ещё раз перечислим незыблемые правила, которые вам необходимо соблюдать до полного окончания нашего контракта.

– Давайте, – согласилась Эля. – Я кое-что даже законспектировала. – Она положила на столик раскрытый блокнот, который до этого держала в руках, и сняла со страницы авторучку. – Вот, – Элис сверилась с записью, – полная конфиденциальность…

– И это не пустая формальность! – повысила голос Клариса. – Это крайне важное условие! Поймите, мой прадед… А потом и дед… возможно, их следует назвать не совсем нормальными людьми, так сказать, не от мира сего, но, если бы они принялись разбрасываться направо и налево экспонатами коллекции, если бы принялись хвастаться где-нибудь в кабаках, её – нынешней коллекции – не было бы и в помине! Одно неосторожное слово, любое, казалось бы, невинное замечание, имеющее отношение к артефактам, и всё! Конец! Фиаско! Вы понимаете, о чём я говорю?

– Примерно да. – Эля слегка оробела от такого эмоционального спича собеседницы.

– В хранилище находятся по-настоящему редкие вещи. Раритеты! Которые может испортить не только неловкое физическое воздействие, но и неловкое слово! Это удивительно, но это в самом деле так! Сколько было печальных примеров! И только ценой невероятных усилий, в основном моего брата, коллекции удалось вернуть почти первозданный вид. Именно поэтому мы вынуждены заключать с любым человеком, так или иначе работающим с экспонатами, полноценный контракт, где чёрным по белому прописано полное неразглашение. Без любых исключений! И я намеренно сразу же акцентирую ваше внимание на этом условии. Оно – главное, остальное уже обсуждается. Но если вы не готовы соблюсти его – мы вынуждены будем распрощаться, хотя мне этого очень и очень не хочется. Я вижу в вас необходимый для исполнения заказа потенциал, поверьте, я научилась разбираться в людях! Да, в случае отказа можете не возвращать аванс. Отнесём его на издержки.

– Да нет, я… я как бы согласна. А можно сам контракт посмотреть?

– Разумеется. Не просто посмотреть, вы должны его подробно проштудировать, чтобы не возникло никаких двусмысленностей! – Клариса наклонилась и извлекла с нижней полочки столика бумажную папку. – Вот, как положено, в двух экземплярах. Но поверьте мне на слово – все остальные условия там чисто технические. Если вы согласны с неразглашением, я уверена, мы скрепим наше сотрудничество подписями.

– Надеюсь, – несмело улыбнулась Эля, принимая папку.

– Можете не торопиться, я дам вам необходимое время для ознакомления… Стоп! Что это? – Клариса как раз нависла над столом, передавая папку, и сейчас, застыв в этом положении, подняла взгляд на Элю; глаза её гневно сверкнули.

– Ч-что? – Элис инстинктивно отодвинулась назад, увязая в кресле теперь уже спиной.

– Вот это? – зловещим шёпотом поинтересовалась Клариса, отодвигая чуть согнутым пальцем папку и устанавливая его подушечкой на листке раскрытого блокнота.

Элис с захолонувшим от страха сердцем перевела взгляд туда, куда указывала хозяйка поместья.

Но там не наблюдалось ничего такого уж ужасного. Палец Кларисы прикрывал череду тех самых цифр, которые Элис рисовала ещё накануне.

– Н-не понимаю, – ломким от растерянности голосом пробормотала она.

– Шесть, два, четыре, три, восемь? – В голосе Кларисы появились свистящие нотки.

– Это же просто цифры, – попыталась оправдаться Эля.

– Это не просто цифры, – с интонациями прокурора провозгласила Клариса. – Это комбинация от нашего фамильного сейфа!

Глава 6

Поздно вечером на Элис нахлынули противоречивые чувства. Они примешивались к накопившейся усталости. Не совсем физической, а больше моральной. Уже много лет Эля вела довольно затворнический образ жизни, переписывалась в основном по Сети, сведя к минимуму очные контакты. А за один сегодняшний день перевыполнила месячный план по общению в несколько раз. Ладно, Макар болтался постоянно рядом, он как бы свой, но ведь, кроме него, были и Никита, и жители деревни, и Клариса с необычным экономом, наконец. Столько разговоров и столько от них впечатлений! Разных впечатлений, пока не очень-то ясных, как бы туманных. А могло быть и ещё больше, если бы приехал Роберт, но он, видимо, так и не смог отложить свои дела в Городе.

Нельзя сказать, что в этой новой ипостаси Элис ощущала себя очень уж неуютно. Да нет. Впервые, опять же, за много лет разговоры с живыми людьми не принесли ей ожидаемого дискомфорта. Да, она устала от общения, но и только. В целом каких-то негативных реакций Эля у себя не обнаружила. Если, конечно, не считать реакции эмоциональные. Тут – да. Пришлось и злиться, и изумляться, и пребывать в растерянности, и даже впадать в нечто похожее на прострацию: особенно когда Клариса заявила про код от шифра семейного сейфа.

В этот момент Элю чуть кондратий не хватил – настолько грозно хозяйка поместья на неё наехала. Но в конце концов вроде бы разобрались, что Элис тут ни при чём, а цифры не что иное, как совпадение. Хотя весёленькое совпадение, ничего не скажешь! И вот что ещё показалось Элис странноватым. После того как Клариса увидела злополучные цифры, она словно ещё сильнее принялась уговаривать Элю остаться разбираться с коллекцией. Если в начале приватного разговора хозяйка дома соблюдала дипломатический протокол и выражалась вполне себе деловым языком, то после «инцидента» перешла на панибратский тон и всячески расхваливала данное предприятие, обещая создать для Эли исключительные условия работы. Впрочем, не уточняя, какие именно.

В итоге решено было приступить к стартовому знакомству с коллекцией завтра с утра. Час назад Эля подписала контракт, пробежав его перед этим мельком глазами. Клариса не обманула – остальные пункты (кроме неразглашения) оказались вполне себе стандартными. Эля привыкла работать с договорами, так что никаких дополнительных трудностей изучение документа у неё не вызвало. Непроизвольно она задержала особое внимание лишь на пункте «сроки и порядок оплаты». Нули в тексте завораживали. И до сих пор слабо верилось, что всё происходит по-настоящему и с ней, с обычной бедной фрилансершей. Но ошибки быть не могло – в конце контракта значились именно её реквизиты с аккуратным местом для подписи. Которую Элис и поставила, лихо закруглив изящной загогулиной.

Когда Эля передавала экземпляр документа Кларисе, та не смогла скрыть (а может, не захотела скрывать) своей радости.

– Просто великолепно, – заявила она, словно подражая своему братцу. – Очень рада, что мы пришли к консенсусу. И знайте – я вас сегодня уже никуда не отпущу на ночь глядя! У нас на днях одна машина на такой тёмной дороге в кювет съехала! Габи подготовит вам две гостевые комнаты, скромненькие, но симпатичные. Опять же, завтра не придётся тратить время на дорогу, прямо с утра отправимся в хранилище!

Подумав-прикинув, Эля согласилась. Макар для виду поворчал, но тоже уступил, правда, сообщил, что на рассвете уедет, мол, у него ужасно важные встречи в Городе.

Старинные часы на стенке показывали без пяти минут полночь, а сна у Элис не было ни в одном глазу. Эмоциональное перевозбуждение давало о себе знать. Эля лежала под одеялом на кровати в действительно уютной комнатке для гостей и размышляла о прошедшем дне. Событий и вправду случилось с ней немало.

Поняв, что в ближайшее время вряд ли заснёт, Элис потянулась к сумочке, достала свой блокнот и под светом неяркого ночника, стоящего на тумбочке, принялась листать страницы. Вначале открыла книжицу на одной из последних, где и красовались загадочные цифры кода. Она прекрасно помнила, что писала их «от балды», изучая при этом послание Кларисы. А может, хозяйка «замка» ломает комедию? И никакого кода от фамильного сейфа нет? Может, и самого сейфа не существует? Но зачем ей это?

«А затем, – сказала себе Эля, – чтобы заиметь себе психологическое преимущество в переговорах. Обескураженный и деморализованный собеседник ведь намного проще поддастся на любые уговоры, как бы чувствуя подспудно свою пусть и мнимую, но вину. Что и произошло. В итоге я подмахнула контракт. Нельзя сказать, что именно из-за этого эпизода, но тем не менее. Хм…»

Эля отвела взгляд от блокнота и глянула в окно. Но из-за включённого ночника в нём ничего, кроме размытого жёлтого пятна на чёрном фоне, не отражалось. Она вздохнула и перевернула страницу назад.

«Вот, пожалуйста, дом этой самой старосты. Я его, оказывается, нарисовала ещё раньше, чем написала цифры. Тоже совпадение? Или он настолько типичный, что к нему можно „притянуть за уши“ любой изображённый схематично частный домик?

Что-то я начинаю накручивать, – самокритично продолжила рассуждать Эля. – Господин Оккам со своей бритвой предъявил бы мне».

Но, с другой стороны, не слишком ли много косвенных совпадений?

«Так, что тут у меня ещё есть?» Эля стала переворачивать листки задом наперёд. Чего у неё в блокноте только не было! Кроме неровных, кривых отдельных деловых записей, чаще всего в сокращённом виде (например: «Коля Мих. Ст. две, а бульдоз. четыре!!!» или «обязат. проверить борцов за независ. на пунктуацию»), многочисленные абстрактные линии, геометрические фигуры, стилизованные отдельно стоящие буквы, изображения то ли кошек, то ли хорьков, слон на пол-листа, внутри которого милое женское личико. Короче говоря, полнейшая абракадабра. Некоторые рисунки и записи выполнены простым карандашом, другие авторучкой, причём местами заштрихованы (или зачёркнуты) с сильным нажимом, вот-вот прорвётся страница.

– Неплохая галерея для пациентки психбольницы, – усмехнувшись, тихо проговорила самой себе Элис.

Она захлопнула блокнот, отложила на тумбочку. Вроде бы как начинала накатывать дрёма, всё же накопившаяся усталость давала о себе знать. Эля откинулась на подушку, попялилась немного в белёный потолок и, не глядя, нащупав шишечку выключателя на шнуре лампы, перевела её в режим «офф». Комната немедленно погрузилась в вязкую, масляную темноту.

Элис полежала какое-то время с открытыми глазами, ожидая, пока зрачки хоть немного адаптируются к темноте. А потом расслабленно смежила веки.

– Рексик, Рексик, говорил же я тебе, глупое ты животное, безмозглое, – услышала она внезапно прямо, казалось бы, над своим ухом. Голос был какой-то писклявый, словно детский.

Она чуть не подпрыгнула на кровати, резко села, отбросив одеяло, и с сумасшедше забившимся сердцем стала слепо осматриваться в кромешной темноте. Потом на грани потери сознания принялась нащупывать выключатель ночника, но рука никак его не находила, будто бы он вообще «сбежал» с провода. Собираясь уже завопить во весь голос, Эля нащупала-таки шишечку, щёлкнула ею, и комнатку залил липкий жёлтый свет. Разумеется, никого поблизости не было. В такой крохотной комнате второму человеку где-то спрятаться было бы просто нереально. Если только залезть под кровать?

Элис, чувствуя, как сердце вот-вот вырвется из её грудной клетки и улетит в небеса, перегнулась вниз, но под ложем не оказалось ничего, кроме слежавшейся пыли у дальних плинтусов.

– Ё-ма-ё, – сказала она вслух, обратно разгибаясь на кровати.

Первым её порывом было позвать Макара, но, сообразив, как это будет выглядеть в середине ночи, она от идеи почти сразу же отказалась.

«Может, я уже уснула? – предположила она несмело. – И это просто приснилось?» Однако в её душе оставались сильные сомнения в таком объяснении. Голос был настолько осязаемым и реальным, что… что…

Элис просидела ещё минуты три, крутя в стороны головой, но ничего вокруг не происходило. Тогда она выключила свет, но осталась в той же сидячей позе, продолжая вслушиваться в призрачную тишину. В доме не раздавалось ни единого звука, кроме тиканья ходиков. И тут внимание Эли привлекло некое внешнее движение. Краем глаза она заметила что-то такое. Сердце немедленно принялось вновь колотиться в форсированном режиме, но Эля быстро поняла, что движение происходит не в комнате.

В своём ночном халате (выданном ей Кларисой) она белёсым привидением подкралась к окну и рассмотрела причину новой тревоги.

Во внутреннем дворе, куда выходило окно гостевой комнатки, кто-то копошился у дальней точки забора. Сам двор освещался довольно скудно, но пара фонарей всё же горела, отбрасывая от предметов продолговатые тени.

Вначале Элис показалось, что там находится какое-то большое животное вроде крупной собаки или чего-то подобного. Насколько она помнила, в этом месте у ограды вдоль забора тянулась прямоугольная цветочная грядка.

Эля прижалась лбом к стеклу, чтобы рассмотреть происходящее чётче.

Нет, там была не собака!

Движения существа явно выглядели как-то осмысленно, по-человечески, что ли. Но разве бывают такие маленькие человечки?! Это что, призрак?!

Элис закусила губу, снова намереваясь завизжать, и тут до неё донёсся тот же самый тоненький голосок.

– Изволь теперь всё облагораживать обратно, – сказали прямо у неё под ухом.

Эли беззвучно открыла рот и присела, словно её долбанули обухом по голове.

Фигура у забора меж тем распрямилась, хоть и не в полный рост, но всё же теперь стало совершенно ясно, что это действительно человечек, который держит в руках какой-то шанцевый инструмент типа лопаты.

Элю накрыла новая волна инфернального ужаса, пока она не сообразила последними остатками разума, что это Габриэль! Карлик-эконом! И голос, несомненно, принадлежал тоже именно ему – она без труда вспомнила этот его оригинальный дискантный тембр.

«Но что он делает ночью в ограде? – задала себе вопрос Эля, потихоньку „трезвея“ на фоне дичи происходящего. – И почему, чёрт побери, я слышу то, что он говорит, хотя слышать этого ну никак невозможно?!»

– Опять всё заново заравнивать, – сообщили у неё над ухом. – Делать мне больше нечего, но ведь вдруг кто-то заметит, догадается…

Эля ущипнула себя за локоть, сильно – наверняка останется синяк. Но эконом у забора не пропал.

Он страдальчески вздохнул (снова у уха Элис), поднял с земли и закинул себе через плечо то ли лопату, то ли грабли (а может, и то и другое; света фонарей явно не хватало, чтобы рассмотреть точно) и побрёл в сторону, смешно переставляя свои кривоватые маленькие ножки.

Элис закрыла рот ладонью и, замерев у окна, дождалась, пока карлик не скроется из вида.

Потом вернулась к кровати, трясущимися руками нащупала шишечку на проводе, включила свет и принялась пихать внезапно закапризничавший блокнот (он почему-то отказывался туда впихиваться) в сумочку. При этом она вертела сумку и так и эдак, в результате чего оттуда внезапно выпорхнул какой-то отдельный белый листик.

Эля машинально подхватила его, поднесла к глазам: там что-то было написано.

«Будьте, пожалуйста, очень осторожны, – прочитала она. – Вы находитесь в очень большой опасности!» И ниже стояла подпись.

– …! – выругалась Эля, сама от себя такого не ожидая.

Потому что подписал тайную записку не кто иной, как обеззараживатель Никита.

Резонно рассудив, что лучше её обвинят в распущенности, чем она окончательно стронется с катушек, Элис, забрав свои нехитрые пожитки, постучала в «номер» Макара и, не дожидаясь ответа, потянула дверь на себя. К счастью, её водитель и не подумал запираться на ночь. От стука он даже не проснулся – мутный укрытый силуэт Макара серел на кровати у левой стенки. А у правой располагалась небольшая тахта-раскладушка, её Элис приметила, ещё когда им показывали предоставленные на ночь покои.

– Эй! – трагическим шёпотом окликнула она напарника.

Тот не прореагировал.

Элис легонько прикоснулась к его плечу через одеяло.

Макар вздрогнул и открыл глаза.

– А? – сказал он хриплым спросонья голосом.

– Я у тебя перекантуюсь на раскладушке, – не вопросительно, а скорее утвердительно заявила ему Элис. – А то у меня там… Ну короче, перекантуюсь.

Некоторое время Макар бессмысленно моргал. Весь его вид говорил о том, что, явись перед ним сейчас снежный человек, реакция была бы примерно аналогичной.

– А ты спи дальше, – предложила ему Элис, спокойно рассудив, что внятной речи она от напарника сейчас вряд ли дождётся.

Что и произошло.

Скорее всего, Макар так и не смог окончательно проснуться, а пребывал сейчас в некоем сомнамбулическом состоянии.

– А это не ты храпела? – спросил он несвойственным ему высоким голосом.

– Нет, – сказала Элис, и это было правдой.

– А, ну ладно тогда, – «успокоился» Макар, мигнул ещё пару раз и отвернулся к стенке, натянув повыше одеяло.

Глава 7

Полноценно поспать оставшуюся часть ночи Эле так и не удалось. Тахта-раскладушка оказалась старой и неудобной: матерчатое дно провисало, и Элис всё время казалось, что ещё чуть-чуть – и её зад коснётся пола. Кроме этого, она непроизвольно продолжала вслушиваться в ночную тишину, ожидая новых призрачных голосов. Несколько раз уже на грани дремоты она отчётливо улавливала чьи-то лёгкие шаги, будто кто-то ходил туда-сюда прямо за дверью (она, конечно же, заперлась изнутри). Походит и перестанет. Походит и перестанет. В такие моменты Эля просыпалась и, оцепенев, ждала какого-то деятельного продолжения. Но ничего такого не происходило. Лишь Макар время от времени начинал шумно дышать, словно в своём сне принимал участие в каком-то эротическом аттракционе.

Короче говоря, если даже Элис до утра пару раз и отрубалась, то на ограниченный период; полноценным ночным отдыхом такое нитевидное забытьё назвать, разумеется, было нельзя.