Лицом к лицу. Бывшие. Исчезнувшая
ПРОЛОГ
Один из самых дорогих ресторанов Подмосковья «Незнайка на Луне» каждый вечер принимает гостей.
Внушительное трёхэтажное здание в виде космического корабля времён Николая Николаевича Носова, автора трилогии и родного отца самого Незнайки, взято в аренду целиком, даже с беседками во дворе. Двор же украшен остроконечными флажками и ретро лампочками, а трёхметровая статуя Незнайки мощно подсвечена по последнему слову техники. Его огромная жёлтая шляпа с полями претендует на солнечный диск.
– На втором этаже, справа от входа, до конца, – взволнованно говорит Марина Митюхина своей коллеге и соседке по оупен-спейсу Ольге. Ольга Степашина не только коллега, но и её верный паж, – влетаешь и делаешь два снимка.
Девушки стоят в ресторане у окна, смотрят оттуда на Незнайку.
– Может, лучше видео? –сомневается Ольга.
– Не успеешь, – резко обрывает её Марина, – всё! Надеюсь на тебя. Рассчитаемся. Сходи посмотри место. Шурочке понравится, – хихикает она не по-доброму.
Ольга послушно идёт по указанному маршруту, находит самую дальнюю дверь, где расположена подсобка для скатертей. Со слов Марины, комнатушка предварительно оплачена, то есть в нужное время там никого не должно быть.
Компания ООО «Апп-Стар», крупнейшая, или одна из крупнейших, на рынке в области 3D моделирования, включая промышленное, празднует свой пятилетний юбилей. Персонал готовился заранее, предвкушая призы, награды и подарки. Немногочисленная женская половина сотрудников превзошла все ожидания – даже самые несимпатичные превратились в красавиц.
Официальная часть довольно быстро подходит к концу, гостей приглашают к столам на изысканное угощение. «Незнайка на Луне» славится рыбной кухней и бараньими шашлыками. Спонтанное меню, как и сам Незнайка.
К девяти подтягивается музыкальная группа «Ура-Прайм», победившая в офисном рейтинге «Кого пригласить», исполняющая свои хиты в жанре как бы между диско-хаус и танцевальной поп-музыкой.
На двор спускаются густые августовские сумерки. Генеральный, Прямиков Виталий Аркадьевич, стоит у статуи Незнайки с бокалом чего-то и сигаретой в другой руке и разговаривает с Сергеем Шишкиным, своим молодым и перспективным замом. Оба в прекрасном настроении – контрактов и заказов море, перспективы радужные. Их гогот разносится по всему двору, сливаясь с доносящейся музыкой модной группы.
Если Прямиков женат, имеет троих детей, одного так вообще новорожденного, то симпатяга Сергей Тимофеевич холост и ни разу не женат. Это не даёт покоя и окрыляет надеждой всех сотрудниц ООО «Апп-Стар», за редким исключением в виду возраста. И то, не факт.
У Сергея есть невеста, Шурочка, оставшаяся дома, так как на корпоратив никто никогда не берёт с собой жён и подруг, как и женихов и любовников. Шурочка – бывшая сотрудница компании, и может, при желании, претендовать на сегодняшнее присутствие, но оба решили, что лучше не надо никого злить и выпячивать свои должностные преимущества.
Поговорив на свежем воздухе, Прямиков и Шишкин поднимаются в главный зал на второй этаж, где полноценное гулянье только начинает набирать обороты.
Сергей тут же сливается с сотрудниками и ведёт себя как все: веселится, ест-пьёт, танцует, что у него получается очень неплохо. Ну, и красуется малость, так как круглый дурак только не почувствует на себе столько восторженных женских взглядов, тайных и явных.
– Сергей Тимофеевич, белый танец, – подходит Марина и сразу мягким кошачьим движением руки касается его плеча, – можно вас пригласить? – голос низкий, с отличной дикцией.
Сергей осматривает с ног до головы осмелившуюся подойти сотрудницу, оценивает стройные длинные ноги в шёлковых босоножках, тонкую талию, волнистые волосы ниже плеч и слегка перекаченные губы, покрытые чуть заметным блеском. Для танца вполне годится – стреляет в голове – и принимает приглашение.
Марина танцует безупречно, едва заметный запах дорогих духов дурманит воображение прилично подвыпившего Шишкина. Совсем расслабился. Танец заканчивается, оба благодарят друг друга, расходятся, а Сергей начинает мучительно вспоминать, в каком отделе эта Марина вообще работает. Так и не вспоминает. На фиг!
Через какое-то время замечает её рядом и опять приглашает на танец. В этот раз ему хочется её прижать к себе и дотронуться щекой до её щеки. Проделывает это раз, потом второй, потом чувствует её руку у себя в промежности. Дело явно принимает серьёзный оборот, и Шишкин немного тревожится, так как ещё не пьян в стельку и понимает, что на него косится весь офис. Надо бежать. Но темнота зала, чарующая медленная мелодия мирового хита в талантливом кавере «Ура-Прайм» заставляют молодого замдиректора пойти на нарушение. Очень хочется разрядиться, ну, нет сил просто, как хочется. И да, с этой вот Мариной. Сзади.
– Идите за мной, – слышит он мурлыканье своей партнёрши по танцу.
Шишкин двигает за ней, за её ногами и круглой шевелящейся так, как надо, сочной задницей. Молча, на заклание.
Она приводит его в комнатушку для скатертей, впивается губами в его рот, помогает расстегнуть брюки, а сама, конечно, без трусиков, наготове. Шишкин плохо соображает, увы! Ему хочется туда и сразу, что он и делает. Морок.
В это время открывается дверь, и ярко выстреливает вспышка мобильного. Пока то до сё, брюки застегивает, фотограф исчезает. Даже не понятно, мужик это был или баба.
ГЛАВА 1. Сергей. Сфинкс
Хмель, как перепуганный воробей на проводе, слетает в одно мгновенье. Слетает, но поздно. Марины в комнатушке уже нет. Не бегать же за ней по ресторану. Сучка. Разберусь с ней завтра. Сейчас домой!
Выхожу, быстро иду к лестнице и спускаюсь вниз.
Я собирался оставить машину до завтра и прислать за ней водителя из офиса, но обстоятельства поменялись.
Щёлкаю ключом, открываю водительскую дверь и сажусь за руль. Стрёмно, но надо быстро домой. Надо опередить. Может, позвонить? Извиниться и рассказать Шурке всё, как есть? Идиот! Нельзя этого делать. Свадьба через семнадцать дней. Свадьба с Шурой, которую столько добивался! Которую люблю и с которой мечтаю жить.
Что это было сейчас? Что за наглая тварь эта Марина! Вспомнил! Её зовут Марина. Это была хамская провокация перед свадьбой. И я вляпался. Слабак! Охренел от нового контракта, сиганул в стратосферу на сладком сиропчике самодовольства, а шарик прокололся. Короткий сучий выстрел из почти игрушечного пистолета. Получай, Шишкин, пирожок с гвоздями!
Выезжаю на шоссе, до дома остаётся минут двадцать, дорога почти пустая. Странно, но факт. Как я мог?! На хрена?!
Звоню. Не отвечает.
Опять звоню. Шура, возьми телефон! Шурочка, давай, ну, пожалуйста!
Светофор! Блииииин…
Не сильно, но прямо по курсу, точно в зад белому китайцу. Хрясь! Не-е-е-т!
Деваться некуда. ДТП. Бью от досады правым кулаком в левую ладонь. Со всей силы. Открываю дверь.
Из китайца выходит высокая блондинка, лет двадцати пяти, но за возраст я не ручаюсь, вещь в себе.
– Девушка, здравствуйте! Умоляю, не вызывайте полицию. Я вам всё возмещу. Я очень спешу.
– Здравствуйте! Дайте хотя бы посмотрю, что там, – кивает в сторону багажника.
– Я – Сергей Шишкин. Вот моя визитка. Я вас очень прошу, девушка, мне надо домой, срочно любой ценой.
– Лариса, – улыбается девушка, – и тоже достаёт из сумочки, которая висит у неё через плечо, свою визитку, – держите! Деньги можно отправить по номеру телефона сразу, тогда я не буду вызывать полицию. И у меня нет Каско.
«Лариса Евгеньевна Лемешева. Врач-хирург. «Эволюция» Клиника пластической хирургии и косметологии. – читаю на карточке.
– Сейчас, Лариса, – копаюсь в телефоне, – ловите! Посылаю ей достаточно денег, чтобы она не думала о ремонте, – вы меня несказанно выручили. Очень вам благодарен.
– Да я тоже спешу, и мне совершенно не хочется ждать и возиться с их рулетками и протоколами, – смотрит в телефон и видит, что деньги поступили, – ну, я поехала. Всего доброго, Сергей! – она поворачивается, открывает дверь своей машины и садится внутрь.
Я успеваю только ей помахать рукой. Ничего себе, хирурги пошли. Красотка. Наверное, недавно закончила институт. Едет куда-то ночью.
Повезло, что попал на такую сговорчивую и понимающую девушку. Менты бы меня сейчас распластали по полной с алкоголем в крови.
Левая фара разбита, а правая нет. Быстрее домой. Паркуюсь кое-как, вылетаю из машины и бегом в подъезд.
Лифт, пятый этаж, двенадцать шагов до двери, звоню.
Не открывает. Два часа ночи. Спит?
Звоню опять. Нет. Достаю ключи, открываю сам, захожу.
– Шура!
Скидываю ботинки босиком бегу в спальню, – её нет! Кровать пустая.
– Шура!
Проверяю всю квартиру, ношусь из угла в угол.
На кухонном столе стоит пивная кружка, наполненная водой. В кружке, то есть в воде, «плавает» её телефон. Рядом лист бумаги А4, на котором распечатанный на принтере цветной снимок меня и этой суки Марины в позе, не вызывающей ни малейшего сомнения. Как только получился такой чёткий и ясный кадр?! Под снимком читаю подпись: «Свадебный подарок для Шурочки».
Меня пробивает холодный пот.
Она готовилась, эта тварь Марина. Она отомстила Шуре за что-то. За что? За меня?
Я уже знаю, что никакой свадьбы не будет. Если честно, я хотел её даже больше, чем Шура. Я мечтал о нормальной семье и детях, а Шура просто не сопротивлялась. Я ей не изменял. Что на меня сегодня нашло, объяснить не могу. И никогда не смогу. Как будто это был не я. Но это был я. Я, придурок!
Я не буду её искать, звонить знакомым и спрашивать, где она. Это бессмысленно. Она либо вернётся сама, либо не вернётся вообще. Она дала мне понять, что ушла, а не пропала.
Представляю, что она почувствовала, бедная девочка, когда получила это послание. Ужас! Мне так жаль – её, себя, наше разбитое счастье, и я совершенно не готов принять, что судьба моя, скорее всего, изменится, то есть уже изменилась.
Иду в спальню, срываю с себя одежду и валюсь на кровать. Мне так хреново, что ни на что другое я больше не способен.
Дом полон её вещей. Куда я всё это дену, если Шура не вернётся? Я с ума от них сойду. Чувствую на подушке знакомый запах, еле уловимый, но я слишком хорошо его знаю, чтобы не слышать.
Куда она ушла? Да куда угодно. На все четыре стороны. Как я буду без неё жить? Мы не разлучались целый год. Ни на один день.
– Шурик, слушай! – говорю я вслух и держу в руках нашу любимую фотографию, где мы стоим а Питере на фоне Египетского моста и слева виднеется женская голова сфинкса, – я постараюсь тебя найти и буду тебя ждать, я хочу, чтобы ты вернулась. Я – скот и последняя сволочь, но дай мне шанс тебе всё объяснить и попросить у тебя прощения. Я жду тебя, Шурик!
ГЛАВА 2. Лариса. Пятое отделение
Утренняя конференция заканчивается. Все встают.
Гришин только что выступил с интересными перспективами на дальнейшую работу, учёл все пожелания и отчёты коллег, прошёлся по проблемным пациентам, уделил пару слов новым халатам, но ни слова не сказал про Пятое отделение. Как будто его не существует. Тайна, покрытая мраком. Отдельный блок с отдельным входом. Только он и Тимошина. А она крыса. Гришин мне не верит и не хочет даже на эту тему разговаривать. Надо просто ему это доказать. Собрать компромат и кинуть на стол. Как в кино.
– Лариса Евгеньевна, – слышу голос Гришина, – останьтесь, пожалуйста.
– Слушаю вас, Фёдор Степанович! – выпрямляю плечи и стою перед ним, как гимнастка перед стартом – струна.
Дожидается, пока все выйдут.
– Лариса, у вас очень неплохие результаты по малоинвазиву. Хотел лично отметить, – хвалит меня Фёдор.
Это он про новую подтяжку лица. Стараюсь.
Приятно, конечно, но почему не сказать это при всех? На конференции. Чтобы заткнуть рот кое-кому, сомневающемуся, что я попала в клинику не по блату.
– Дело вот в чём. Открываем новую должность практически для вас.
Мне нравится Фёдор. Нравится, как врач и, главное, как мужчина. Офигенный. Умный, с добрыми глазами, спортивной фигурой и хирург от бога. Второго такого нет. А он путается с Тимошиной. Как переехали в новую клинику, уволил Соловьёва, или он сам ушёл, не знаю, и на его место назначил Тимошину. Теперь она его зам по лечебной части. Не верю я ей. Врач она неплохой, но продажная шкура. Я не верю в её лояльность. Продаст, не поморщится. А наработок к Фёдора много. Да, мы все подписали договора о неразглашении профессионального ноу-хау, но у каждого договора есть своя цена. Там, где не сработает миллион, сработают десять.
– Интересно, – смотрю ему в глаза.
– Нужны клиенты.
– Не понимаю, Фёдор Степанович. У нас же очередь на два месяца вперёд. У меня лично, например, последняя запись назначена через полтора месяца.
– Речь идёт о новой технологии, которую мы бы не хотели сейчас озвучивать в сети. Только через личные контакты. И только профессионально, а не с помощью ничего не понимающих в медицине маркетологов.
– Я чего-то не знаю?
– Это поправимо.
– Пятое отделение? – чего тянуть кота за причинное место, сразу и спрашиваю. Надоели уже эти тайны.
Фёдор смеётся в голос.
– Лара, успокойтесь. Всё, что касается новых разработок с участием искусственного интеллекта я не могу разбазаривать кому попало, – многозначительно вздыхает, – тем более, что речь идёт о трансплантации лица. Это как опасное оружие массового поражения. Важно, как и в чьих руках окажется.
Не помню, чтобы когда-нибудь открывала глаза шире, чем сейчас.
– Но… – мямлю я невнятно, – трансплантация означает наличие донора… – и совсем тихо, – верно?
– Не могу не согласиться, – кивает Фёдор.
– А где же их брать доноров-то, чтобы группа крови подходила, да и само лицо? – я, конечно, за науку, за прогресс, даже за трансгуманизм местами, но лицо же не почка, тут ещё столько дополнительного всего.
– Мы отстаём, к сожалению, от коллег в Азии, в частности, в Сингапуре, там подобные операции становятся не таким уж редким явлением, но зато мы можем предложить нечто новое и усовершенствованное.
– У нас есть практические результаты? – опять блею я.
– Несомненно. Мы должны расширяться и развиваться. Но подобная операция – вещь не просто дорогостоящая, а довольно деликатная.
– В Азии, что, проще с донорством?
– Лара, оставьте Азию азиатам. Для нас это не самый важный вопрос в данный момент и на сегодняшнем этапе.
– А какой важный? – спрашиваю, потому что не понимаю, что от меня хотят. Даже боюсь предположить. Деликатность, конечно, присутствует, но помимо этого открывается дорога для разных сомнительных личностей в том числе. А они за рублём не постоят.
– Для начала надо запустить информацию в правильном ключе, а нужные клиенты сами нас найдут. Дело добровольное. Только мягкая сила и никакого нажима.
– Я могу посмотреть на результаты? – меня уже подмывает открыть дверь в это пресловутое отделение и увидеть собственными глазами, что они там делают и уже сделали. Дождалась, что называется.
– Можете, Лариса Евгеньевна, обязательно. Для этого я с вами и разговариваю. За этим направлением большое будущее. К сожалению, 3D – био-моделирование пока отстаёт, и без настоящего донора мы, увы, не можем, зато с помощью ИИ операция проходит филигранно, сохраняется мимика, глаза работают идеально. Есть над чем поработать, безусловно. Результаты вас впечатлят.
Почему-то я очень сильно волнуюсь. Трепещу прямо. Мне кажется, что войду в это отделение, и что-то непоправимое случится в моей жизни. С другой стороны, меня тянет туда настолько сильно, что я готова пренебречь своей почти безошибочной интуицией.
– Прямо сейчас? – спрашиваю деревянными от волнения губами.
– Да, не будем откладывать. У вас нет срочный дел в данную минуту?
– Я готова. Сложных пациентов сейчас нет.
– Пойдёмте. Заметил, случайно совершенно, вы попали в ДТП?
– Всё-то вы замечаете, Фёдор Степанович. Вчера ночью врезался какой-то типчик. Оплатил ущерб и умолял не вызывать полицию. Я согласилась.
– Хорошо заплатил?
– Нормально.
– Дам вам адрес мастерской, спросите Пашу. Всё сделает в лучшем виде.
– Спасибо большое.
Иду за ним. Машина – последнее, о чём я думаю.
ГЛАВА 3. Сергей. Обещание
Прихожу в офис. Мне кажется, что все на меня как-то особенно смотрят, типа, нашёл с кем! Фи-и! Да ещё и у всех на виду. Упал в глазах общественности. Закрываюсь в кабинете и прошу секретаршу никого ко мне не пускать до половины одиннадцатого.
Открываю корпоративный комп и нахожу в отделе о персонале Марину Митюхину. В компании почти с самого открытия, старший специалист. Значит, она была знакома с Шурой. Шура никогда мне о ней не говорила. А если и говорила, то что-то незначительное.
– Оксана, – связываюсь с секретаршей, – позовите мне Марину Митюхину. Прямо сейчас в кабинет.
– Да, Сергей Тимофеевич.
Жду и предвкушаю, с каким удовольствием я буду её увольнять. Не отвертится.
– Она не вышла на работу, Сергей Тимофеевич. Говорят, что собиралась увольняться. Я попросила проверить её рабочее место. Она забрала свои вещи.
– Зайдите, – говорю, проглатывая горькую пилюлю. Получается, Марина устроила вчера прощальную гастроль. Сожгла мосты.
Оксана тут же заходит. Я давно с ней работаю, и у меня нет оснований ей не доверять. Серьёзная, внимательная женщина около сорока.
– Узнайте, с кем она дружила. Или, может быть, вы и так знаете?
– С Ольгой Степашиной. Но она сегодня тоже не вышла. Я уже спрашивала про неё. Заболела.
– Что вы мне можете сказать про Митюхину? Вы же всех знаете.
– Слаба на передок, если по-простому. Разведена. Детей нет. Как специалист, не мне судить, но особо никто не жаловался.
– Вполне исчерпывающе, спасибо, Оксана.
К чертям собачьим эту Митюхину! Внутри всё ходит ходуном. Работать особо не могу. А вдруг, если я найду Шуру, она вернётся? А вдруг она где-нибудь сидит и ждёт меня, а я, кусок говна, считаю, что надо дать ей время, чтобы она успокоилась и сама вернулась?
Звоню Алёне, её старой подруге по детскому саду. Они дружат до сих пор, правда, видятся редко, но кто сейчас видится, все на гаджетах, и дружить можно с человеком в Бразилии с таким же успехом, если бы он жил в соседней квартире.
– Нет, Серёга, честно ничего не знаю. Она мне не звонила уже несколько дней. В прошлый раз была совершенно нормальной, сказала, что свадьба будет в кафе у Гриши, и можно приходить в обычной одежде.
– Можно. Только свадьбы, наверное, не будет.
– Не пори горячку, слышишь? Дай ей время. Уж не знаю, что ты натворил, но мало ли. Многие вещи решаются сами собой.
Алёна никогда её не выдаст. И никто не выдаст, если она скажет, что я ей изменил на глазах всего офиса. Позор, от которого мне не отмыться.
Шура! Вернись!
На моём письменном столе есть её фотка. Маленькая, в серебряной рамочке. Шура в вечернем платье стоит в зимнем саду в доме одного нашего приятеля и держит в руке красное яблоко. Я сделал это фото собственноручно на прошлый Новый год. Поймал её особую улыбку, когда она смотрит в глаза, и кажется, что немного подсмеивается.
Почему-то мне это всегда нравилось. Какая-то её недосказанность, которую я пытался разгадать.
Что мне делать с этой хитрой проходимкой Митюхиной? Оставить всё, как есть? Нет, конечно. Отдышусь только. Далеко она не убежит. Тварь.
– Простите, Сергей Тимофеевич, встреча на четырнадцать тридцать состоится? «Консалт-инвест», – спрашивает Оксана по селекторной связи.
– Да, всё в обычном режиме.
С чего это она решила, что я должен отменить встречу? Успокойся, Шишкин! Держи себя в руках.
Смотрю на часы: без десяти два. Время ухнуло, как в портале. Схожу в столовку, что ли. Не завтракал же.
Сажусь за столик к Димке Захарову, зав отделом, где работала Митюхина. Маленький такой, юркий, худощавый очкарик.
– Нормальная в целом, – жует Димка, – озабоченная в плане поиска богатого любовника, скалолазанием занималась, с парашюта прыгала, в целом, не знала, куда себя деть.
– Позитивно, – хмыкаю я, ничего предосудительного не находя в его словах.
– Спросите у её подружки – Степашиной. Свет! – подзывает он мимо проходящую сотрудницу, – Степашина когда выйдет, не звонила?
– Здравствуйте, – здоровается со мной Светлана, – а зачем она вам?
– В командировку хочу отправить в Индию. Завтра надо дать ответ.
– Ольгу? – удивляется Светлана, – вы серьёзно?
– Конечно. Пусть мне перезвонит сегодня.
Светлана уходит явно под впечатлением. А Димка, оказывается, мастер манипуляций.
– Что у Степашиной спросить? Или сразу к вам направить? – запивает компотом свой шницель.
– Да, пусть сразу мне.
После встречи с «Консалт-инвестом», которая продолжалась почти час, звонок от Степашиной.
Абсолютно уверен, что она записывает разговор. Всё настроила и села поудобнее за кухонный стол.
– У вас серьёзные проблемы со здоровьем?
– Нет, проблемы с зубами.
– Когда вы сможете подъехать в офис?
– Завтра могу.
– Завтра вы выходите на работу или как? Я не понял.
– Нет, у меня освобождение на три дня, я к вам подъеду на встречу.
Ну, что ж. С лёгкой руки Димы Захарова, мне предстоит кое-что выяснить.
После работы захожу в кафе и сижу смотрю там матч. Лишь бы попозже прийти домой и ничего не видеть – сразу в душ и спать. Хочу смотреть только вперёд и не вспоминать. Больно, противно, тошно, гадко – всё вместе.
Ольга Степашина является ровно в десять тридцать утра и усаживается в приёмной. Я мухрыжу её пятнадцать минут и впускаю в кабинет.
– Это я сделала фотографию вас и Марины. Могу сказать только, что Александра нарушила своё обещание и решила выйти замуж, а Марина не могла этого допустить.
– Что? О чём вы говорите? Они, что, члены секты, что ли? Что за обещания?
– Это не ко мне. Если вы считаете, что я должна уйти из компании, я уйду. Меня ничего здесь не держит.
– Что за обещание, Ольга? Вы понимаете, что это очень серьёзно? Я могу и полицию привлечь. Александра ушла из дома в неизвестном направлении. Я не могу её найти.
– Моё дело маленькое. Я не знаю толком, о каком обещании говорила Марина. Я была должна ей приличную сумму денег, поэтому выполнила её просьбу. Где она сейчас, понятия не имею.
– Будет лучше для вас обеих, если Марина мне позвонит и расскажет об этом обещании.
Ольга пожимает плечами.
– Мне увольняться?
ГЛАВА 4. Лариса. Монитор
Стою перед монитором и не могу отвести глаз. Они реально научились трансплантировать лицо.
Вот пациентка лет шестидесяти до операции – и вот она же после. Мурашки по всему телу. Молодая женщина, но другая! Это уже не она, это другой человек. К такому надо привыкнуть.
– А швы? – почему-то спрашиваю про швы, что не так уж и важно.
– Швов практически не видно. Это не швы, а склейка. Никто ничего не шьёт, – отвечает оператор. Кажется её зовут Вероника. Я давно с ней знакома, но никогда не спрашивала про Пятое отделение, потому что это бессмысленно.
Хочется спросить про донора, откуда они взяли молодое донорское лицо, но боюсь. Добровольно же никто не отдаст своё лицо. Кто ты без лица? Это же наша самоидентичность!
Ну, конечно, аварии разные, трагические случаи. Ладно, само узнается, постепенно. Никто не любит слишком любопытных.
– А сколько реабилитация?
– От месяца до трёх, – отвечает с умным видом Вероника. Типа, врач, а не знаешь, – Основные сложности – это психологический барьер, как ни странно, а вовсе не иммуносупрессия. Не все себя принимают с новым лицом и новой мимикой.
– Как не принимают? Что, депрессивные состояния? – представляю себя в таком положении, и становится страшно. Я уже не принимаю. Всего лишь в голове.
– Разное. Реакция мозга на новое лицо непредсказуема. Дело даже не в узнавании, а в воспоминаниях, пережитых эмоциях, а если оно ещё и не нравится, совсем сложно.
– У нас тут есть психологи?
– Всё есть, не беспокойтесь, – опять слышу в голосе какое-то снисхождение. Что она о себе воображает вообще?
– Можно посмотреть вживую?
– Надо уточнить у Фёдора Степановича, я это не решаю. Скорее всего, вам разрешат сегодня посмотреть через стекло. Он сейчас подойдёт. Попросил, чтобы вы его подождали в моём кабинете.
Смотрю опять на монитор. Есть и мужчины.
– Лариса Евгеньевна, пройдёмте, – слышу голос Гришина.
Прохожу и останавливаюсь у панорамного окна в палату. Обычная с виду реабилитационная , точнее, после операционная палата, какие видела десятки в институте трансплантологии. Только значительно меньше проводов. Над лицом пациента горит специальная лампа. Пациент в медикаментозной седации, жизненно важные органы работают, судя по мониторам у кровати.
– Это женщина?
– Конечно. Разве не видно? – хихикает Гришин.
– Когда сделали операцию?
– Вчера. Сможете отслеживать реабилитацию, если вам интересно. Доступ в отделение у вас теперь есть.
– Я под большим впечатлением, чего уж там, – мне хочется ему сказать, что есть очень важные вопросы, но он меня не слушает и прерывает.
– Сейчас, что касается вашей новой должности. Я пока не успел ещё вам рассказать в подробностях. Раз или два в неделю вам придётся ходить на разные светские и полусветские мерориятия, знакомиться с состоятельными людьми и рассказывать им о новом методе. Дискретно, с глазу на глаз. Жить вы будете в особняке, прислуга, водитель – всё готово, как и новая машина. Старую советую продать, она вам скоро не пригодится.
– Но Фёдор Степанович, я же ещё не дала согласие.
– Никуда вы не денетесь. Это уникальный опыт.
– Я смогу научиться делать такие операции? Вы возьмёте меня к себе в ученики? Только с этим условием я соглашусь, – гордо поднимаю подбородок, – я врач, а не маркетолог, как вы уже заметили.
– Девушка с норовом, это мы все знаем, но это я настоял на вашем участии в проекте, – улыбается Гришин.
– Договорились?
– Да я и не был против, чтобы вы учились. ИИ – дело перспективное, – протягивает мне одну из своих гениальных рук, и я её жму.
– Планируйте плановые операции с меньшим интенсивом и постепенно переключайтесь.
– Хорошо.
Оставшийся день проходит обычно, стараюсь занять себя текучкой, а в голове пациентка, которая ещё себя не видела. Профессиональное любопытство не даёт покоя, хочется быть свидетелем её первой реакции на новую внешность.
Дома постепенно начинаю осознавать сказанное шефом. Значит, мне предстоит ещё и переезд в новое жильё.
Я живу в квартире, которую недавно выплатила. Присоединила деньги за новую квартиру от унаследованной от бабушки двушки в Текстильщиках к остальной части, которую заработала сама.
Я не была замужем, потому что мне было некогда, я всё своё время посвятила профессии. Родители живут в Минске, воспитывают сестру, моложе меня на двенадцать лет. Машка ещё школьница.
У меня был всего лишь один не очень удачный двухмесячный опыт совместной жизни с Виктором, однокурсником, но мы не сошлись характерами. Съездили на море в Египет и сразу разъехались. Не зря говорят, что совместное путешествие на многое открывает глаза.
Моё мнение в поездке как-то сразу перестало существовать, осталось только его. Я решила не искушать судьбу, да и не чувствовала уже к нему трепетных чувств, он был для меня просто неплохим собеседником, а этого недостаточно.
Я не нашла ни одной мало-мальски серьёзной причины, ради которой мне надо было подстраиваться, быть всегда второй со своими желаниями, жертвовать распорядком жизни и тратить время на его комфорт. Оставила Виктора самого забираться на вершины карьеры, у меня же есть своя. Родителям даже ничего про него не рассказывала, не то, чтобы их знакомить. Просто перевернула страницу. Нелюбовь.
Ну что ж. Переезд, значит, переезд.
ГЛАВА 5. Лариса. Шале
Ба! Особняк мне сняли, как с картинки архитектурного журнала. Экодом в стиле «шале» из бруса.
К сожалению, меня никто не спросил, хочу ли я жить в деревянном доме. У меня был однажды не очень удачный опыт житья-бытья в подобном шале, где скрипели полы и слышимость была как в древнегреческом амфитеатре. Но деваться некуда, привыкну, да и выглядит он намного внушительнее того.
Четыре спальни, кухня-столовая, гостиная с камином, спа-зона со снарядами, тёплый гараж, из окон лес, слышно птичье пение. В том доме жил дятел поблизости. Сейчас не хотелось бы.
Раскладываю вещи по шкафам. Обувной шкафчик – песня, давно о таком мечтала.
Новая машина, водитель Антон, двадцать четыре часа с проживанием в отдельном домике на моей территории, горничная Даша, высокая и крепкая, как медведица.
– Я бы хотела меню завтраков на неделю, если вас не затруднит, – первое, что спрашивает меня Даша. Похоже, что она с севера, есть акцент.
– Сделаю.
– Какую температуру вы любите в доме?
– 23 градуса.
Первое впечатление вполне себе. Из продвинутых горничных, которые привыкли работать в «умных» домах.
Завтра пробный выход.
Вернисаж известного китайского 3D скульптора Ли Нина, творения которого все давно уже называют искусством. Создатель многих игровых проектов, героев к известным голливудским фильмам. Работает с помощью программы для трёхмерного моделирования «Зельт». Эта чудо программа позволяет работать над скульптурой точно такими же методами, как работают обычные скульпторы. Фигуры получаются, с одной стороны, очень реалистичными, а с другой, они все фэнтезийны.
Интересно, что сама программа была создана нашими программистами и спецами по 3D моделированию, которые планируют на вернисаже презентовать миру новую версию, а Ли Нин прибыл, как маркетинговая фишка.
Попасть на открытие невозможно. Организаторы хотят видеть минимум гостей, чтобы выставочное пространство оставалось полу пустым. А причём тут наша клиника тогда?
Гришин вручил мне пригласительный со словами:
– Отдаю свой. Я не жду от тебя клиента с первого раза, но зацепки сделайте, Лариса Евгеньевна.
У шефа странная манера разговаривать. Он всегда миксует обращения – то на «вы», то на «ты». Иногда в одном предложении.
Какие ещё зацепки? Не хотите ли сменить физиономию? Кстати, до сих пор я не знаю цену волшебного превращения. Сегодня обязательно спрошу.
Когда я думаю про все эти 3D скульптуры, то первый вопрос, который у меня возникает – из чего они их делают? Мне почему-то очень интересно, на что променяли дерево и мрамор. Судя по тому, что я нарыла в сети, это несколько видов пластика, фотополимер, нилон и даже песок.
Смотрю на работы Ли Нина в компе. Они завораживают. Лучше всего у него получаются фигуры, или образы, которые он заимствует у известных мастеров, прямо оживляя живописные полотна. Какой-то своеобразный плагиат, полу творчество.
Если применить этот опыт к медицине, то всё идёт к тому, что пациенты будут себе заказывать понравившиеся лица. Можно даже будет поменять расу. Эх, Майкл Джексон не дотянул каких-то пятнадцать лет.
Я как-то ещё понимаю трансгуманистов, которые пытаются разными средствами, в основном научными, как они считают, выйти за рамки биологической эволюции человека, но здесь-то совсем другое, если только не считать страшные трагедии, ожоги и так далее. Здесь блажь. Их не устраивают подтяжки, они хотят видеть себя другими. И не обязательно они идут на это ради омоложения, вот ведь парадокс. Опять же, если ещё и отбросить разные криминальные причины.
С людьми что-то происходит. Разве непонятно, что любое лицо может быть интересным и даже красивым, если оно принадлежит увлечённому, доброму, любящему человеку. Душа делает человека, его внутренний мир. Можно сделать себя Лениным, блин, или Мерилин Монро, а дальше-то что?