Бар Серая зона

1

Так мучительно и долго просыпаться каждое утро. Сем утра. Антон нажал кнопку отложить на будильнике и снова сладко уснул, через десять минут будильник назойливо прокричал, опять кнопка отложить и сладкий сон. Десять минут спустя уже вместо будильника кричит Мама Антона.

–Вставай, опоздаешь.

Антон неохотно выползает из под покрывала, ползет в ванну чистить зубы.

– Завтрак на столе, а я пошла одеваться. Давай быстренько. Силуэт в халате промелькнул в соседнюю комнату.

Парень минуту разглядывал вскочивший прыщ на носу, еще минуту разглядывал пушок над губой. Мама не разрешает бриться, мол, еще больше начнет расти. Но надо бы купить бритву, думает Антон.

Оказавшись на маленькой, кухонке он сел за стол. Откусил кусочек бутерброда с маслом и поджаренной докторской колбасой. Небольшой стол, рассчитанный на двоих, на столе включенный телевизор по которому показывали черепашек ниндзя, но Антон смотрит в окно, погруженный в себя не моргая смотрит на небо, облака и утреннее солнце, чай остыл, а с бутерброда стекает растаявшее масло.

– Антон, алоо – Мама Антона провела рукой перед его лицом – Не спим, через 15 мин урок.

– Успею. – Раздраженно пробормотал Антон, быстро доел завтрак и одним глотком осушил кружку чая. За стеной кухни была его спальня. Спальня, обклеенная обоями с львятами и слониками и зелеными пальмами, Антону уже 16, а ремонт так и остался со времен, когда ему было пять. Он прикрыл дверь. На двери крючки, а на них школьная форма. Брюки и белая рубашка с коротким рукавом. Брюки новые, а рубашка осталась с прошлого года, немного маловата в плечах, черный тоненький галстук, еще с четвертого класса. Антон быстро одевается и хватает рюкзак, валяющийся у письменного стола. Надевает кеды, кеды тоже с прошлого года, треснули на изгибе.

– Антош. Надо бы кеды новые купить, стыдоба.

– Ага, мам, я пошел, опаздываю. Парень выскочил из квартиры.

Погода в начале осени всегда радовала, не слишком жарко, еще светло по вечерам, особенный запах осени, ярко оранжевый и сухой. Но Антону было плевать на осень, он сидел на последней парте душного класса, в тетрадь списывал с доски примеры ничего, не понимая, сидел, сгорбившись и тихо, будто хотел, что бы, его не видели, мечтал, поскорей бы закончился этот день и уйти домой.

– А Антон, что присутствует? – риторически спросила учительница. – А ну не прятаться, иди к доске. Класс обернулся на него.

Антон неохотно встал, и максимально сжавшись, будто делая себя меньше, прошёл к доске. Неловко взял мел. На доске остался один нерешенный пример.

– Что ты на меня смотришь, решай, это элементарно.– Разразилась учительница.

Парень молча уставился на пример. Оцепенел. Он не понимал ничего из написанного, он и цифр не понимал, а тут еще и буквы. Оставалось только тянуть время. Рука Антона трясясь, оставляла жирную точку у знака равно. Одноклассники шушукались, с задних парт доносились смешки.

– Ну, Антон, долго нам еще ждать? – Уже с раздражением в голосе спросила Учительница. – Ну, все хватит, садись, два, дневник на стол. Анечка, выходи, успеем еще решить.

Антон облегченно вздохнул и быстро сел на свое место. Наклонился под парту к рюкзаку, дневника не оказалось. Громкий стук сердца пронёсся по его телу.

– Дневник на стол, я же сказала. – Пригрозил преподаватель. С соседних парт пробежали мерзкие смешки.

– Сейчас, ищу. – Еле слышно ответил Антон. Антон проверил еще раз рюкзак и парту, он точно помнил, как брал дневник с собой. Шушуканье с соседнего ряда било в уши. Дневник у них, понимал он, но продолжал делать вид, что копается в портфеле. Антон огляделся за его спиной во всю стену стоял стеллаж со старыми учебниками. Парень поднялся и начал оглядывать полки, высматривая свою вещь, шушуканье перешло в смех, Антон поочередно заглядывал в ящики, но там были лишь папки и контурные карты.

– Сделали быстро тишину, Антон, что это за поведение? Быстро сел на место! – Учительница стукнула указкой по столу.

Звонок будто пожарная сирена поднял всех со своих мест, не обращая внимания на крики преподавателя, ученики собирали свои тетради и ручки по портфелям, громко обсуждая, осталась ли пицца в столовой. Антон по очереди открывал дверца стеллажа, дневника все не было. Его парту окружили одноклассники.

– Вон там загляни. – Усевшись за парту Антона, насмешливо выпалил толстяк.

Парень стоял спиной к толпе, молча открыл самую большую дверцу шкафа. Внутри стояла швабра с тряпкой за ней, веник, совок и ведро с водой. Дневник, новый, с переливающими наклейками на обложке утопал в ведре. Наклейки жалко, думает Антон, да и еле выпросил у матери с твердой обложкой и персонажем из аниме про ниндзя. Он достает его, а в спину громкий хохот.

– Я ж говорил, у те теперь ведро вместо рюкзака, Тоха. – Толстяк хохочет, а его тощий дружок рисует на парте Антона жирный фаллический символ.

– Тох ты куда?– Тощий стал у прохода между рядами парт не давая пройти. Парень держал в одной руке мокрый насквозь дневник в другой портфель.

– Дай помогу. – Подключился пухлый. Он расстегнул рюкзак, выхватил дневник, кинул его в портфель. – Теперь иди.– Толстяк толкнул Антона.

Пока ученики толпились в буфете, Антон пытался высушить рюкзак, он разложил тетради и учебники на подоконнике, сухими салфетками вытирал рюкзак изнутри, Как же все это бесит. Злиться он и смотрит на дневник, с которого капает вода, синие капли домашнего задания стекают по страницам, в пересмешку с красными тройками и четверками. Он несколько секунд думает, спасут ли салфетки эту ситуацию, психует.

– Сука. – Антон кидает дневник на пол и буцает его ногой в сторону мусорного ведра. Снова бьет по нему. Сзади послышался гул школьников, Антон вздрагивает, быстро кидает дневник в мусорное ведро, поспешно собирает вещи и уходит.

Душный класс, с противно персиковыми партами и такого же цвета стенами, стеллажи тоже персиковые, смотреть на это было мучительно. А Антон и не смотрел, сидел на задней парте, уставившись в окно, погруженный в себя, не обращал внимания на маленькие бумажки, старательно смоченные слюной, летящие в его сторону через трубочки одноклассников. Противные комочки приземлялись на его парту, на ту сторону стола, где никто не сидел. Антон всегда сидел один. Сидел и думал. Плевать на этих жалких людей. Чувствуют себя лучше насмехаясь надо мной, а на деле жалкие людишки. Когда же я попаду в свой мир. Уже привычная тоска сжала грудь.

Его мир. Должно быть лучшее место, на земле, а точнее вне земли, он мечтал, как вернется туда, вернется, будто он и не уходил, будто он там, когда то был, будто его там ждут. А он здесь. В этом жалком мирке с этими людишками. Антон мечтает, как сейчас стекло перед ним разбивается на мелкие осколки, в окно влетает прекрасная девушка в белом коротком платье и дает ему руку. Пойдем домой, говорит она, и он улетает и больше никогда не возвращается в этот душный мерзко персиковый класс.

Но чуда не случается и звонок с последнего урока бодрит лучше любого будильника. Антом быстрее всех мчит к выходу, пробегает мимо учителей, осматривается, все его одноклассники, где то разбросаны по школе. Делает шаг за забором школы, и дышать становится легче. В карманах брюк нашлась пара монет по десять рублей. Как раз хватит на пачку сухариков.

Парень шагает по привычному маршруту. Между школой и домом длинная улица усыпанная маленькими магазинчиками и лавками. Осенняя жара уже не казалась такой душной, легкий ветерок касался пропотевшей от душных классов спины и приятно остужал тело. Магазин морепродуктов, за ним маленькая лавка со специями и вот заветный продуктовый с названием «продукты». Он смотрит в стеклянную дверь, никого, удача. Радуется Антон и заходит. Небольшое пространство магазина было набито битком различным товаром, колбасы, сыры, соусы в холодильниках, морозильные камеры с пельменями и заморозкой, сверху на стекле морозилки картонные коробки с печеньями, открыть морозильник самому было почти не реально, без риска завалить все коробки со сладостями, но и разглядеть, что то в морозилке было трудно. Внимание Антона было приковано к кассе, а точнее к тому, что возле нее, в стеклянной витрине батончики турбо, паркур, и жвачки на любой вкус, но Антон смотрит за спину тучной продавщицы.

– Можно маленькую пачку сухариков. – Тихо говорит он.

– С каким вкусом тебе?

– С крабом – не успев договорить, в магазин с грохотом заходит старушка.

– Людочка, вареничков мне взвесь пол кило. – Старушка начинает сама пододвигать коробки с печеньем.

– Ой, тетя Света, давайте я сама – Продавщица, переключившись на старушку, тут же подбежала к морозильной камере, весело щебеча, насыпала в пакет вареники. Оставив Антона, греть мелочь в ладошке.

Антон сверлил взглядом заветные пачки сухариков. Старушка подошла к кассе.

– Людочка, ты мальчика то отпусти.– Улыбнулась она парню.– За хлебушком пришел, наверное, маме помогаешь?

Мальчик не ответил и протянул деньги продавцу.

– Чего ты мне их тычешь, на блюдечко положи. На, твои сухари, со сметаной же.

Антон быстро схватил сухарики, уронил их на пол, поднял, стараясь не смотреть на продавщицу, вышел из магазина.

Вечер Антон провел, опустошая заветную пачку сухариков, крошки падали на новую тетрадь, разделенную, на пять секций, каждая секция отвечала за день недели. Он пытался вспомнить, что ему задали на неделю, но все, что он смог выудить из памяти, это задание на ОБЖ, где нужно было нарисовать стен газету о вреде наркотиков.

Мама сегодня во вторую, придет поздно ночью, размышлял Антон, рисуя на полях импровизированного дневника завитушки и смешные рожицы, Получу за дневник, отберет шнур от компьютера, зря я его выкинул, может, прокатило бы как то феном высушить. Как бы хотелось, что бы их рожи оказались там же где и мой дневник, в мусорке школы.

Сегодня вечером он один, можно лечь спать попозже. Кровать стояла впритык к окну. Перед сном чувство невыносимой тоски, по дому которого нет, било как нельзя сильно. Успокоить внезапную тоску помогало смотреть в окно и представлять, как спрыгиваешь с крыши, и улетаешь ввысь, пролетаешь над крышами домов, поднимаешься выше и вот он уже не здесь, а там где всегда ночь и северное сияние.

– Антон, вставай, опоздаешь. – Строгий голос вырвал из сладкого сна.

И опять рутина, завтрак, мультик про черепашек на фоне зависшего сонного лица, собрать рюкзак, одеться, обуться…

– Погоди, я тебе кеды с работы принесла, сыну Люды не подошли, померяй.

– Какой Люды? – Все еще сонный Антон слабо соображал.

– Ну как, я же тебе рассказывала, Люда, а сын ее. – Антон не дал договорить.

– Ой, не важно, Ма, норм кеды, черные, как и хотел, размер тоже пойдет.

– Точно, что б потом не просил вернуть, давай шуруй, а то ходишь как оборванец.

Антон снова ждал конца учебного дня, выводя на полях «дневника» каракули. А день только начался, духота и скука. Антон вжался в парту, что бы его не заметил учитель и не вызвал к доске, вчерашнего хватило сполна, вчера алгебра сегодня геометрия, разницы в этих предметах он не видел. Главное что б не вызвали опять, думает Антон, домашняя работа естественно не сделана, да еще и эти неудачники опять обо мне шушукаются, чувствую что про меня.

Толстяк кинул в Тоху кусочек терки и тихо засмеялся в плечо друга, что то ему объясняя. Дружок засунул кусочек бумаги в рот, слюнявый шарик выскочил из трубки, попадая Антону в бок. Антон старался делать вид, что ничего не происходит, и уставился на доску.

– Пс, пс, Тох – Шепчет толстяк. – Тебе мамка наконец-то обувку новую купила, нищеброд. А ты знаешь, что кеды только челкари носят, а все челкари педики.

Антон закипал внутри. – Заткнись!

– Челкарь, Аниме смотришь? Дрочишь на нарисованных мужиков? Фу, мерзость – Толстяк толкает дружка в локоть и хихикает.

– От тебя воняет, челкарь. – Поддакивает дружок.

Антон не выдерживает и вскакивает, хватает толстяка за воротник.

– Ты… – учительница резко завизжала и прервала парня.

– Быстро прекратили, а то к директору отправлю. – Класс заохал, задние парты хохотали. – Оба вышли из класса. И ждать меня за дверью до конца урока, поняли? К директору пойдем и родителей в школу, поняли меня? Быстро, быстро вон.

Толстяк гордо вышел из класса под одобрение одноклассников, А Антон, опустив взгляд в пол, потрепанный вышел за дверь.

За шкирку одноклассник вытолкал Антона на задний двор школы.

– Ты, кого из себя возомнил? Думаешь, можешь ко мне прикасаться, челкарь!– Кричит толстяк и толкает Антона в стену.

Неужели это моя первая драка, проноситься мысль в голове Антона, а колени предательски дрожат. Бей, а потом беги, вспоминает он наставления матери.

Толстяк подходит ближе и плюет, мерзкая слюна падает на кед Антона, он ждет удара, напряженно пытается заставить свое тело не трястись.

Звонок с урока громом проноситься по школе, двери заднего двора открываются, Толстяк застыл в растерянности, а его задор стих от страха увидеть перед собой кого-то из учителей, но это оказались лишь школьники, выбегающие на спортплощадку. А Антон, воспользовавшись советом «бей и беги» побежал. Только он не бил, а лишь убежал. За школьный двор, вверх по улице, пробежал мимо магазина морепродуктов, мимо лавки со специями, а теперь продуктовый.

– Что? – Парень резко остановился и, запыхавшись, уставился перед собой.

Вывеска перед ним гласит «БАР СЕРАЯ ЗОНА». Антон огляделся. Наверное, уже пробежал продуктовый, думает он и возвращается на пару шагов назад. Специи, не продукты. Антон снова проходит вверх по улице, а перед ним бар. Окидывает взглядом магазин ниже – специи. Подросток проходит выше, а выше лавка молочника. Наверное, магазин продуктов закрылся, хотя я был тут вчера, и магазин был, неужели можно закрыться и открыть бар всего за один день? Прохожие, шагающие мимо, заняты своими делами, казалось, никому нет дела до нового места в маленьком городке. Сквозь дверь и темные окна ничего не увидеть. Антон сомневается, стоит ли заглянуть в новое местечко, он никогда не был в барах или клубах, наверное, охранник его выгонит, школьник не выглядел старше своих лет. А может даже и младше, но так хочется зайти. Парень забывает о желании поскорее оказаться дома под одеялом. И заходит, забыв о трясущихся ногах, о бешеном стуке сердца и страхе, закрывает за собой дверь.