Блеск подковы в лунном свете

Давид Эйдельман

Эту главу написал удивительный человек, обладающий многогранными талантами – Давид Эйдельман.

О себе он написал, что он – культуролог. В свою очередь хочу добавить, что мощь интеллекта этого замечательного человека настолько велика, что несопоставима с интеллектом большинства людей.

Как появилась Луна? Несмотря на то, что наш спутник находится к Земле ближе, чем какой-либо другой космический объект, наука до сих пор не знает ответа на этот вопрос. Ученые не пришли к единому мнению. Более того, как только вопрос о происхождении Луны кажется, как будто уже раз и навсегда исчерпанным, появляются новые данные, которые ставят под сомнения устоявшиеся теории. Последнее такое опровержение случилось весной 2020 года, когда японские исследователи из Университета Осаки опубликовали результаты многолетней работы в научном журнале «Science Advances».

Предполагалось, что Луна является обломком земного шара, образовавшимся вследствие какого-то мощного потрясения.

Долгое время ученые придерживались теории, в соответствии с которой Луна является отдельной планетой Солнечной системы, приблизившейся к Земле и захваченной ею силой гравитации. Потом и эта теория была опровергнута.

Теперь, в свете открытий японских исследователей из Университета Осаки, нужно переписать предпоследнюю теорию возникновения Луны из углерода. Японский аппарат «KAGUYA», который провел на орбите спутника нашей планеты полтора года, обнаружил, что Луна испускает постоянный поток ионов углерода практически со всей поверхности. Это противоречит устоявшейся гипотезе, которая возникла в 70-е годы, что Луна сухая и практически лишена летучих элементов.

В 1972 году в рамках программы «Аполлон» астронавтам удалось взять пробы грунта на Луне. Ученые изучили их и пришли к выводу, что на Луне сильно не хватает запасов углерода и других летучих веществ. Появилась общепринятая до недавнего времени теория, что наш спутник сформировался в результате столкновения Земли с неким большим космическим телом около 4,5 млрд лет назад, в самом начале существования солнечной системы.

С кем столкнулась Земля? По мнению ученых, около 4,5 миллиардов лет тому назад в Землю врезалась планета, диаметр которой составлял примерно половину земного. Эта гипотетическая планета получила имя Тейя.

Почему Тейя?

Тейя – в переводе с древнегреческого – богиня. Просто богиня. Скромно так, поскольку появилась она, когда богинь было ещё мало. И богиню можно было называть просто богиней. Тейя была дочерью первосуществ Урана и Геи. Получив возможность выбраться из лона матери после того, как Кронос оскопил отца алмазным серпом, в начале времен, Тейя вышла замуж за своего брата сияющего титана Гипериона и, получив прозвище великой матери, родила Гелиоса (Солнце), Эос (утреннюю зарю) и Селену (Луну).

Тейя – мифологическая мать Луны. Поэтому учёные назвали гипотетическую планету, которая в результате столкновения с Землей разлетелась на части, именем Тейя. Разогретые остатки Тейи, вместе с частями Земли, выброшенными взрывом, притянувшись друг к другу, «слиплись» и образовали Луну, а ось вращения Земли, именно в результате этого столкновения, получила наклон, что привело к появлению времен года.

Из этой теории следовало, что Луна, образовавшаяся из расплавленных обломков, должна быть «сухой», так как с раскалённой поверхности должен был испариться углерод.

Такова была предыдущая теория, которая продержалась в качестве основной 50 лет. А сейчас оказалось, что она несовместима с новыми данными.

Японские специалисты установили, что спутник испускает намного больше углерода, чем считалось ранее. И выделяемый углерод никак нельзя списать только на долю солнечного ветра или столкновений с микрометеоритами.

Причем, на базальтовых равнинах Луны углерода намного больше, чем, к примеру, на высокогорье. Углерод – местного происхождения. Покрытые застывшей лавой низменности сравнительно молоды и ещё не успели растерять свои углеродные запасы. Астрономы пришли к выводу, что запасы углерода содержатся в мантии спутника Земли, а не только на его поверхности.

И наука снова не знает ответа на вопрос: как и в результате чего возникла Луна? Вопрос о природе ночного светила придётся ставить заново.

«Свидетельство существования летучих веществ на Луне указывает на возможность того, что нужно подумать о менее горячих теориях ее формирования или пересчитать скорость возможного накопления углерода из внешних источников», – говорит профессор Одед Ааронсон, руководитель Центра изучения планет в институте Вейцмана.

Может быть, температура нагрева при её образовании была гораздо ниже, чем это считалось ранее? Нужно ли версию о столкновении с Тейей всё-таки сдавать в утиль? Может быть, столкновение было не таким сильным и разрушительным, как прежде считали? Либо его просто не было? Может быть, миллиарды лет назад произошла не одноразовая катастрофа, а множество столкновений нашей планеты со значительно более мелкими космическими объектами?

Определение возраста Луны очень важно. Важно не только для изучения нашего спутника, но и для понимания «большой истории» нашей планеты, формирования Земли и её раннего развития.

Мифы о возникновении Луны

Но если ученые не знают ответа на вопрос как появилась Луна, то в мифологиях их множество. Часто несколько (причем: взаимоисключающих) в одной мифологической системе. И все они не только трогательны и интересны, но и по-своему убедительны. И понятно, что каждая из них склоняет к религиозным и нравоучительным выводам.

Индейцы Бразилии рассказывают, что сначала Луна жила на Земле и была настолько бледной девушкой, что казалось, будто она возникла из белых брызг водопада. Любила она зажигать огоньки светлячков, смотреть на свое отражение в воде. А вот с людьми у нее не сложилось. Не оценили индейцы тонкую бледную девушку. Не поняли, что это именно она управляет морскими приливами и отливами, прорастанием семян, заставляет сверкать цветные камушки, распоряжается рождением людей и зверей. И выше ставили соседних чародеев, знахарей и прорицателей. Тогда непонятой девушке не осталось ничего другого, как срезать лианы, свисавшие с высоких деревьев, сплести их, вставляя палки через каждые две пяди так, что они образовали некое подобие ступенек. Долго она плела. И получилась у нее большая-большая лестница, которая казалась бесконечной. А потом птицы отнесли один край этой лестницы ввысь и укрепили у подножия небесных врат. И тогда бледная девушка поднялась в небесные просторы и стала больше всех звезд, которые приняли её как свою повелительницу. И будьте внимательны к невзрачным девицам и их потенциалу. Не стоит ими пренебрегать.

Луна: история побега. Рыба

Первобытные люди, которые только открывали для себя осмысление хода времени, видели видоизменения лунного диска в ночи. Они видели новорожденный Месяц, его постепенный рост, похожий на рост живого существа. А потом убывание. Превращение в скелет. Периодическая смена лунных фаз заставляла думать о цикличности. О смерти и возрождении. О великом порядке организованной Вселенной. О закономерностях космоса, частью которого первобытный человек, больше смотревший на звездное небо, как ни странно, ощущал себя в гораздо большей степени, чем мы, запустившие ракеты и высадившиеся на Луне.

Человек смотрел на Луну. И ему требовалось объяснение. Как она там оказалась? Почему она то тучнеет, то усыхает, то почти исчезает совсем, то вновь наливается светом, возрождаясь в звездной черноте неба?

У аборигенов Австралии есть рассказ про то, как в самом начале времен, когда воды океана только стали освобождать земную твердь, образовывая острова, две сестрёнки поймали невозможно большую рыбу, еле вытащили её из воды, оставили под деревом и пошли собирать коренья, чтобы рыбу приготовить. Вернулись голодные, но в предвкушении. А рыбы нет. Ищут под деревом – нет рыбы. Ну не могла же она по суше уплыть. И тут сверху шум. Видят, рыба, отталкиваясь хвостом, поднимается все выше и выше, прыгая с ветку на ветку. Полезли сестренки за ней. Да разве догонишь… а потом с макушки самого высокого дерева рыба сделала самый мощный прыжок и плюхнулась в заводь небосвода. И поплыла по водам океана небесного. И стали сестренки наблюдать по ночам за несъеденной рыбой, что медленно плыла в небесных водах, большой, светлой и важной, освещая всё на небе и на Земле. Так продолжалось много ночей. Но однажды в новолуние сёстры увидели, что от Луны-рыбы осталась только обглоданная косточка. «Кто-то там, на небе, съел нашу рыбу?», – возмутились сестры. И какого же было их удивление, когда съеденная рыба снова нарастила себя. И снова поплыла по небосводу большим светлым шаром. И поняли они, какое волшебство они выловили и упустили.

Сбежавшие на небо дети

Другую историю побега рассказывает корейская сказка, которая очень похожа на «Волк и семеро козлят». Только хищник другой: вместо волка – тигр. И младший сыночек, в отличие от младшего козленка, не спасает всех, сообщая матери о случившемся, а гибнет. А мать гибнет ещё раньше.

В горном ущелье давным-давно жила в бедной хижине женщина. И было у неё 3 детей: дочка и два сыночка. Дочке тринадцать минуло, одному сыну – десять, другой совсем маленький. Женщина, как водится в сказках, должна отлучиться – уйти работать в соседнюю деревню, что за горой. На поденщину. Холсты ткать.

И говорит она дочке и старшему сыну:

– Хорошенько за домом смотрите, дверь на засов заприте, во двор не ходите, чужих не впускайте, стучащих в дверь проверяйте. Тигр объявился в деревне. Сделаете, как я наказала, а я вам жареных бобов принесу.

Да не знала мама, что разговор её подслушал тигр, забредший до двор. Выследил он её. Подсмотрел, по какой горной дороге она идет в соседнюю деревню. Дождался, когда женщина будет домой возвращаться. Да и съел ее.

А сам платье ее надел, жареные бобы взял, пошел к хижине, стал у дверей и говорит:

– Дети вы мои, детушки! Это я, ваша мама, вернулась. Быстрее дверь отоприте! В дом меня пустите! Усталая я, наработалась.

Услышал меньшой сынок, обрадовался, побежал дверь отпирать, а сестра говорит:

– Погоди, братец, это не наша мама!

Подошла к двери и сказала тигру:

– У нашей мамы голос нежный, красивый, а у тебя противный! Уходи! Не пустим мы тебя в дом!

Но тигр не унимается.

– Детки вы мои, детки! Это я, ваша мама, пришла! Весь день трудилась без отдыха. Работала тяжело. Вот и охрипла.

– Если ты и вправду наша мама, покажи жареные бобы, которые обещала нам принести, – просит дочка.

Просунул тигр в щель лапу с жареными бобами.

Увидел меньшой сынок бобы, так и запрыгал от радости, хотел дверь открыть, а сестра опять говорит:

– Погоди, братец, у нашей мамы не такие руки!

И сказала она тигру:

– У нашей мамы руки мягкие, а у тебя шершавые.

Услышал это тигр, убрал лапу и отвечает:

– Как вам не стыдно, дети! Весь день я работала. О вас заботилась. Холст ткала. Вот и стали руки шершавыми. Скорее отпирайте, темнеет уже.

Стали думать дети, как быть. Весь день мать трудилась без отдыха, потому и охрипла. Весь день холст ткала, потому руки стали шершавыми.

Домой пришла, бобы принесла. Поверили дети, что это их мама, открыли дверь.

Вошел тигр в дом, схватил меньшого брата, унес на другую половину хижины и улегся с ним под одеяло.

А дочка и старший брат принялись есть бобы. Едят, а сами удивляются: почему это мать под одеяло забралась, да еще чем-то хрустит?

Потом закричали:

– Мама, мама! Мы все бобы съели, дай нам еще.

Бросила тут мать из-под одеяла бобы. Дети обрадовались, схватили, смотрят, а не бобы это, а пальцы меньшого братца – одни косточки остались.

Поняла тут девочка, что не мама это, а тигр лютый, злобный, ненасытный. Задрожала от страха и думает, как бы из дома выйти.

– Мне по малой нужде надо сходить. Я перед сном во двор мигом сбегаю и братца отведу.

– Ладно, только быстрее. А то тигр по окрестностям бродит.

А тигр и вправду боялся, как бы дети другому тигру не достались. Это же его добыча. Тигры не любят делиться.

Схватила девочка за руку своего братца. Выбежала из дома. Как от тигра спастись? Куда прятаться?

Ночь уже наступила, звезды в небе блестят. Убежать? Куда бежать? Все равно тигр догонит, у него ноги быстрые.

Спрятаться где-нибудь – все равно тигр найдет, у него нюх хороший. Глянула тут девочка на иву. А она высокая. Стали вместе с братцем лезть на дерево. Выше и выше.

А тигр, съевший меньшого братца, ждет, когда девочка придет, второго братца приведет. Ждет тигр, ждет, а девочка не идет. Понял, что обманула его девочка.

Зарычал тигр. Выскочил во двор. Сбросил материнское платье. Длинным хвостом машет. Всё обнюхивает. Девочку с братцем ищет. Где только не искал! И на кухне, и в уборной, и в дымоходной трубе. Смотрят дети, как мечется тигр. Девочке страшно. А братцу вдруг стало смешно. Не выдержал он: хохочет над тигром.

Ещё громче зарычал тигр, к колодцу подбежал. Заглянул, а там девочка с братцем сидят. Ива у колодца росла.

Смотрит он на отражение детей в колодце.

– Так вот вы где, мои птенчики, – ревет тигр, да так грозно, что горы ходуном заходили.

Хотел тигр спуститься в колодец. Уже хвост туда опустил, а братец опять рассмеялся. Смеется он над тигром. А тигр слышит, что смех доносится сверху, а не из колодца.

– Дурак ты, дурак! – смеется мальчик над тигром.

Сестрица попыталась было его успокоить. Но поздно.

Тигр, голову поднял, смотрит: на дереве дети сидят. Только не забраться тигру на дерево, и решил он на хитрость пойти.

– Детки вы мои, детки, – говорит, – расскажите, как вы на дерево забрались, я к вам хочу.

– К нам хочешь, – спрашивает мальчик, – на дерево влезть? Тогда слушай: взяли мы у соседей соевого масла, намазали дерево и залезли.

Поверил мальчику тигр, быстро соевого масла принес, стал дерево мазать. А дерево скользким стало. Как на него залезешь? Говорит тигр:

– Вы, детки, со мной не шутите, вы мне правду скажите. Как на дерево влезть?

– Если хочешь забраться на дерево, возьми веретено и крути, получится нитка, по нитке залезешь.

Опять побежал тигр. Накручивал нитки, накручивал. А они возьми, да и порвись.

Смеется мальчик и говорит тигру:

– Так ты и за сто лет и еще один год не залезешь на дерево.

А сестре говорит: – Вот он дурак. Вот дурак. Надо было ему топор взять, ступеньки на стволе вырубить, зацепки. По ним бы и влез.

Поняла сестра, что он проговорился, да поздно.

Принес тигр топор, ступеньки стал вырубать. Вырубил и на дерево полез. А сестра с братом от страха дрожат. Добрался тигр до середины, дети на самую макушку влезли – выше некуда.

Изо всех сил старается тигр, вспотел весь, а все равно лезет.

Видит девочка, тигр вот-вот до них доберется, голову подняла, взмолилась:

– О, Небо! Хочешь спасти нас – железную цепь спусти, да покрепче! Хочешь сгубить нас – ржавую спусти.

Только она это сказала, железная цепь с Неба спустилась, крепкая-прекрепкая. Ухватились за нее дети и вмиг очутились на Небе.

Тигр тоже взмолился, прося у Неба спустить цепь. Но длинная железная цепь уже отдана была детям. А тигру досталась ржавая. Обрадовался тигр, ухватился за цепь, стал вверх подниматься. А ржавая цепь, оборвалась на полпути.

Тигр на землю грохнулся да в кукурузное жнивье угодил, дело осенью было. Жнивье острое, что нож! Поранился тигр, хлещет кровь из его тела с поломанными костями. Так и издох он в муках. И поделом.

С тех пор говорят, что стебли у кукурузы красные оттого, что в давние времена тигр на ее жнивье с неба свалился, да кровью забрызгал.

А сестра с братом благополучно поднялись на Небо. Сестра стала Солнцем, брат – Луной.

Не хочет сестра, чтобы с утра до вечера на нее люди глядели. Стыдится девочка. Припасла целый мешочек острых-преострых иголок. Уставятся на нее, а она иголки начинает бросать. Вот почему нельзя долго смотреть на Солнце, глазам больно. Попробуйте – сами увидите. Убедитесь, что сказка правдива.

Первосущества: огонь Луны и Солнца

Другая сказка аборигенов Австралии рассказывает про то, как Солнце и Луна были изначально мужчиной и женщиной – первосуществами.

Тогда, когда мир был еще совсем новеньким, а жизнь первых людей была очень суровой и полной опасностей. Не было у них ни света, ни тепла. С большим трудом добывали они еду и ели ее сырой, ведь огня у них тоже не было. А первым человеком на земле был Пурукупали. Потому у него сестра Вуриупранала. Только не спрашивайте, как она появилась. Я сам не знаю. Они собирали вместе в лесу съедобные растения, чтоб как-то прокормиться. И однажды там, в лесу встретили ещё одного человека – Джапару. Откуда он появился? Этого мне тоже неизвестно. Но стали они жить втроем.

Холодно им было. Темно. И неуютно. Однажды Пурукупали и Джапара взяли палки и стали тереть одну о другую. Зачем они это делали? Ну, нужно же им было чем-то заниматься долгими темными холодными вечерами. Занятие им понравилось. Во-первых, эта работа согревала их. Во-вторых, им было интересно узнать, что произойдет, если палки долго-долго тереть друг от друга. Люди всегда были любознательны. Именно людская любознательность и является главным двигателем и мотивом прогресса.

Палки от трения нагрелись. Пошли искры. Вспыхнул огонь. Он осветил лица Пурукупали, Джапары и Вуриупраналы. Тотчас все ощутили тепло, которое исходило от горящих палок.

Пурукупали первым понял пользу огня: прогоняет темноту ночи, согревает, помогает приготовить вкусную пищу…

И зажег он большой кусок коры, свернув его в факел. А затем ещё один. И протянул этот ярко пылающий факел сестре. А меньший факел дал Джапаре. И велел, чтобы отныне они зорко следили за горящим факелом, не дали погаснуть огню.

Шло время, и на земле появилось много людей. И роль огня всё увеличивалась. Мир становился более светлым, теплым, удобным и сытным.

Вуриупранала стала женщиной-Солнцем, а Джапара – мужчиной-Луной.

Каждое утро женщина-Солнце появляется на востоке с ярко горящим факелом в руках и начинает постепенно подниматься на небо. Люди покидают стоянки и отправляются в лес, на равнины и морское побережье. Одни – на охоту и ловлю рыбы, другие – собирать плоды и коренья.

К середине дня Вуриупранала проходит половину пути по небу и разжигает костер – пора готовить себе пищу. От пламени ее костра и горящего факела на земле становится так жарко, что люди прячутся в тени деревьев и пережидают там жару. После полудня женщина-Солнце гасит свой костер. Жара спадает, и люди вновь приступают к сбору съедобных растений и охоте. Так продолжается до вечера, пока женщина-Солнце вовсе не скроется из глаз.

Вечером на смену ей приходит мужчина-Луна с малым факелом в руках. Сначала факел светит очень ярко, затем начинает угасать, и на Земле становится все темнее. Но затем факел снова медленно разгорается и побеждает темноту. Он не приносит тепла, да и света от него не так уж много, но люди все равно с нетерпением ждут каждого появления на небе мужчины-Луны.

Ведь он светит в темноте ночи.

Сбежавшие влюбленные

Какого рода Луна? Слово солнце в русском языке среднего рода. И в ласкательной версии: солнышко.

А Луна – может быть и женского, и мужского – месяц.

Но род слов луна и солнце в разных языках – разный. Мифология половых различий может быть реализована в образах Солнца и Луны в качестве разнополых существ. И самые грустные сюжеты – о разлучении возлюбленных.

Китайский фольклор рассказывает про красавицу, которую звали Тайян (Тайян – Солнце) и юношу Юэлян (Юэлян – Луна). Тайян была из богатого дома, а Юэлян был беден. Он жил в соседней деревне, но часто нанимался в дом родителей девушки помогать по хозяйству или собирать урожай. Сам-то он не имел ни клочка земли.

Девушке он нравился – красивый, ладный, проворный. Она мечтала стать его женой. Он тоже втайне любил ее. Но Юэлян был беден. Он даже не смел помышлять о женитьбе на Тайян.

Между тем родители Тайян просватали ее за могущественного злого колдуна по имени Ла-я. Узнав об этом, девушка побежала с печальной вестью к Юэляну. Они долго ходили по берегу пруда и пытались придумать способ предотвратить эту свадьбу. У плотины они увидели большой черный камень, и присели на него. Сидели, горевали, думали. Что же делать? Но придумать так ничего и не смогли.

Вдруг они услыхали какой-то стон. Оба удивились: ведь никого, кроме них, здесь не было! Но вот Тайян, словно о чем-то догадавшись, схватила Юэляна за руку, оба они стали на колени, и девушка проговорила:

– Камень, камень! Если есть у тебя душа – помоги нам в беде!

Каково же было их изумление, когда они услышали в ответ:

– Приходите сюда в четверг перед рассветом. Я помогу вам.

Узнав, что родственники Ла-я собираются прийти за нею, Тайян сказала им, чтобы они явились в четверг до восхода Солнца. И вот настал этот день. Еще не рассвело, когда Ла-я со своими родственниками пришел за невестой. Тайян убежала к плотине и увидела, что Юэлян уже сидит на камне и ждет ее. Она тоже прыгнула на камень.

Ла-я видел, как девушка побежала к плотине, как прыгнула там на черный камень, на котором сидел какой-то юноша, и как вдруг оба они исчезли. Ла-я подошел к камню, развел вокруг него огонь: раздался страшный грохот, камень раскололся, пламя поднялось до самого неба, а Тайян и Юэлян, превратившись в пару лебедей, улетели. И летели они всё выше и выше, пока не стали недосягаемы земному взору.

Ла-я колдовством хотел заставить их вернуться на Землю, снова превратиться в людей. Колдун пытался заставить Тайян стать его женой, но, несмотря на все свое могущество, ничего не смог добиться. Потеряв всякую надежду, Ла-я решил разлучить ее с Юэляном и задумал поселить каждого на одной из двух звезд, бродивших в небе. Так девушка очутилась на холодной звезде, юноша – на горячей. Тайян жестоко страдала от холода и попросила Ла-я переселить ее на горячую звезду. Тот исполнил ее просьбу, но при этом переселил Юэляна на холодную…

Опять они оказались в разлуке. Правда, звезды целыми днями ходили по небу вместе, и влюбленные видели друг друга, разговаривали друг с другом, шутили. Но и это не давало покоя Ла-я, и он своей колдовской силой устроил так, что горячая звезда стала появляться на небе только днем, а холодная – только ночью.

С тех пор и до наших дней Тайян-Солнце люди видят в небе днем, а Юэляна-Месяц ночью. И никогда больше этим бедным влюбленным не суждено быть вместе!

Почему Луна такая нежная?

Луна и Солнце: вечное соревнование. Обиды, комплексы и компенсации. Древнему человеку, который наблюдал за поведением Госпожи ночи, трудно было отделаться от мысли, что бледнолицая Луна, как будто нарочно считает необходимым во всем отличаться от дневного светила. Словно это соперничество детей, которые намеренно стараются быть не похожими друг на друга.

В индийской сказке у Солнца, Луны и Ветра есть общая матушка – самая далекая из всех звёзд. Однажды позвали семейство в гости к их родственникам дядюшке Грому и тетушке Молнии. Дети пошли. А мать осталась дома.

Весь стол был уставлен яствами. Солнце и Ветер жадно набросились на еду, словно бы соревнуясь, кто больше сумеет скушать.

Они были жадные – никогда не думали о других, только о себе и о своих желаниях. О своей силе и о своем усилении. О своей славе и о своем величии.

На пиру они сами наелись всласть, а о матери ни разу не вспомнили. Луна же была нежная, добрая и заботливая дочь. Как только приносили какое-нибудь кушанье, она прятала кусочек под ноготь. А ногти у нее были ослепительно прекрасные и невероятно длинные.

Вернулись все трое домой. Мать спросила их:

– Дети, что вы делали в гостях? Что там подавали на стол? И что вы принесли мне?

Солнце, старший из трех, ответил:

– Я наелся вдоволь. Ведь я пошёл для того, чтобы сам есть, пить и веселиться. А вовсе не затем, чтобы матери что-нибудь принести.

Ветер сказал:

– Неужели ты думала, что я пошел за сытными яствами для тебя? Я пошел позабавиться и наесться.

А Луна сказала:

– Мама, дай блюдо, – и высыпала на него обед такой вкусный, какого еще никогда не бывало.

Повернулась тогда далекая Звезда к Солнцу и сказала:

– Ты думал только о своем веселье и удовольствии, о матери и не подумал. Да будет же тебе кара: отныне лучи твои будут жгучие, так что все будут закрывать головы, завидя тебя. И будешь ты гореть, упиваясь своим величием.

Оттого индийское Солнце такое жгучее.

Потом Звезда обратилась к Ветру:

– Жадный и себялюбивый, о матери ты и не вспомнил. Дуй же ты зноем горючим – все будут ненавидеть тебя и бежать от тебя.

Оттого индийский ветер такой неистово-жгучий.

А Луне мать Звезда сказала:

– Милая моя дочь, ты помнила о матери и позаботилась о ней. Так будешь ты светлая, нежная, легкая и прохладная, и будут люди благословлять тебя за твой освежающий свет.

Оттого так нежны и прекрасны индийские лунные ночи, прохладные после знойного дня.

Как поссорились Луна и Солнце

Солнце, Луна и звезды – были предметом самой давней, самой архаичной человеческой рефлексии.

«Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне. И то и другое мне нет надобности искать, и только предполагать как нечто окутанное мраком или лежащее за пределами моего кругозора; я вижу их перед собой и непосредственно связываю их с сознанием своего существования», – писал Иммануил Кант в «Критике практического разума».

Звездное небо стало интересовать древнейших людей гораздо раньше морального закона. Они поклонялись Солнцу и Луне. Отсюда и убеждение, что все боги обитают на небесах. Когда язычество сменилось единобожием, то Всевышнего тоже поселили на небо.

Рассмотрение надмирных гладей было делом религиозным с очень давних времен. А где религия – там и религиозные диспуты.

Бычьи заостренные рога молодого Месяца выглядели как гневная протестная угроза закатывающемуся Солнцу.

Понятно, что очень рано, в самых первоначальных формах религии, шли жаркие споры сторонников двух светил. Солнцепоклонники пересекались с поклонниками Луны, а их распря передавалась в сказаниях обожествляемым светилам.

Сказок о том, как поссорились Луна и Солнце в мировом фольклоре великое множество. Различаются они только указанием повода изначального раздора. Мадагаскарская сказка рассказывает, что вражда началась с… куриц. Давным-давно, когда светила были ещё закадычными друзьями, заботились они о братьях и сестрах друг друга. О звездочках – родственниках Луны. И курах – родственниках Солнца. Однажды Луну пригласили на праздник. Но там не хватило места, чтобы всем сесть, и она решила избавиться от своих маленьких спутников. Луна открыла дверь неба и петух с курицей провалились вниз. Брат и сестра упали на землю, где их потомки живут до сих пор и каждое утро приветствуют восход своего старшего брата. А брат Солнце отомстил за коварство Луны, удалив её от себя, не желая встречаться с ней, гулять по одному небу. И звезды боятся встречаться с Солнцем. Ведь дневное светило до сих пор злится на них. И может сбросить их с неба. Как Луна сбросила куриц. Поэтому в дневное время, пока на небе Солнце, звезды прячутся, чтобы появиться вместе с Луной.

Кому люди поклонялись раньше: Луне или Солнцу?

В знаменитом анекдоте у Ходжи Насреддина спросили:

– Что полезнее – Солнце или Луна?

Ходжа подумал и ответил, что, конечно, Луна. В этом не может быть никаких сомнений.

– Солнце всходит днем, когда светло. А когда темно, пользы от него нет. А Луна рождается ночью и озаряет тьму светом. Следовательно, Луна полезнее Солнца.

Вероятно, так думал не только бухарский Ходжа.

Судя по всему, именно Луна, а не Солнце первой сделалась объектом поклонения древнейших людей.

В шумеро-аккадской мифологии Мардук, отделив верхние воды от нижних (море от неба), создавая пристанища для великих богов, первым сотворил Луну.

В эпосе «Энума элиш» (с аккадского «Там наверху») говорится о деяниях Мардука:

Луна появилась на небе раньше Солнца. Именно её называли «Красой небес». Светлая сторона Луны олицетворяла жизнь, темная – смерть.

Глиняные клинописные таблички Древней Месопотамии донесли до нас слова гимна:

Лунные календари предшествовали солнечным

Само слово календарь происходит от латинского глагола «caleo», что значит «оглашаю». В Древнем Риме жрецы оглашали начало каждого лунного месяца. Именно в этот день они должны платить долги, платить проценты по долгам. Долг брался под условие оплатить его через определённое количество лунных циклов. Например: через две луны.

Луна отличалась от Солнца тем, что постоянно меняла своё обличье. То выныривала тонкой изогнутой рыбой, то становилась похожей на бычьи рога, то наливалась спелым яблочком, готовым сорваться с дерева, то превращалась в огромную лысину задумавшегося мудреца.

Нет в Солнечной системе другого такого близкого сочетания размеров планеты и ее основного спутника. Поэтому влияние Луны на земные процессы огромно.

Люди чувствовали, что фазы Луны соответствуют самым разным земным явлениям. Изображение смены лунных фаз находят среди наскальных рисунков пещерного человека, жившего 35–40 тысяч лет назад.

Уже древнейшие люди знали зависимость приливов и отливов он поведения «сереброликой». Пытались понять как нарастание или убывание Луны влияет на повышение или понижение температуры, какая фаза связана с обильными росами, ростом некоторых растений, менструальным циклом женщин.

С древних времен люди полагали, что в полнолуние совершается больше непоправимых ошибок (сейчас, в эпоху больших данных, утверждают, что в полнолуние больше дорожно-транспортных происшествий). Луну считали виновницей безумств и преступлений. Шекспировский Отелло говорит:

Люди пытались подстроиться под Луну.

Плутарх и Луна

В 1935 году Международный астрономический союз присвоил имя Плутарха кратеру на видимой стороне Луны. Ибо этот античный историк не только оставил нам жизнеописание выдающихся мужей древности, но и диалогический трактат «О лике на лунном диске», который представляет различные популярные в античности астрономические идеи, и множество рассуждений о Луне, разбросанных по разным его сочинениям.

Плутарх в трактате «Об Исиде и Осирисе» указывает: «Жрецы, остерегая себя от лука, брезгуют им и отвращаются от него потому, что только он один вызревает и зацветает при убывающей Луне. И неприемлем он для постящихся и празднующих, так как у первых, отведавших его, вызывает жажду, а вторых заставляет плакать. Также и свинью считают они нечистым животным, ибо имеется представление, что чаще всего она спаривается при убывающей Луне, и что у пьющего ее молоко тело покрывается проказой и накожными струпьями».

В другом сочинении «Застольные беседы» (Πλούταρχος. Συμποσιακά) Плутарх утверждает: «Говорят, что полнолуние благоприятствует роженицам, облегчая роды движением влаги. Думаю, что и Артемида именно будучи Луной получила свои прозвания Лохия».

Лохия в переводе с древнегреческого – «родовспомогательная». Там же Плутарх цитирует поэта Тимофея Милетского:

В сочинении «О лике на лунном диске» у Плутарха даётся объяснение, почему с Луной отождествляют именно богиню-девственницу Артемиду. Поскольку Луна, в отличие от Солнца, сама ничего не порождает, но, будучи «девственной и бесплодной, другим помогает и содействует».

Равняясь на Луну

Издавна волновали людей вопросы, при какой Луне нужно сеять, а при какой жать урожай и рубить деревья. Одни полагали, что сеять нужно при полной Луне, чтобы урожай был обильным, а жать в момент, когда сама Луна становится похожа на косящий серп жнеца. Другие были уверены, что сеять нужно при новорожденном месяце, чтобы семена произрастали вместе с его увеличением.

Во многих странах существовали (а в некоторых существуют и до сих пор) законы, обычаи и поверья, что рубить деревья нужно только после полнолуния. Только в этом случае срубленная древесина будет сухой и прочной, не гниющей и сопротивляющейся древопожирающим ксилофагам (от греческого: ξύλον – «срубленное дерево» и φαγω – «пожираю»). Имеются даже специальные клейма, удостоверяющие, в какой лунной фазе срублено то или иное дерево.

С новолунием связывали не только произрастание злаков, но и благополучие животных в стадах, и здоровье детей. Новорожденному месяцу спешили показывать новорожденных младенцев и медные деньги, чтоб и то и другое росло.

Новолуние в литературе – часто образ первой чистой любви. В романе Бунина «Жизнь Арсеньева», в пейзажном описании, сопровождающем первую любовь главного героя: «По вечерам в низах сада светила молодая луна, таинственно и осторожно пели соловьи. Анхен садилась ко мне на колени, обнимала меня, и я слышал стук её сердца, впервые в жизни чувствовал блаженную тяжесть женского тела…».

Четыре фазы Луны связывались с четырьмя Стихиями. Каждая из четырёх фаз сообщала людям свои тайны и давала советы. То, что надо было делать при растущей, ни в коем случае нельзя было совершать при убывающей.

Разные фазы Луны связывали с разными образами. В Индии, например, их символизировали четыре слона разных цветов.

Астрологи и по сей день утверждают, что четыре фазы связаны с четырьмя разными типами людей. Например: с четырьмя типами темперамента – холериками, меланхоликами, сангвиниками, флегматикиами.

Почему лунный год короче солнечного?

Есть египетский миф о том, как в году появилось 365 дней. В начале времен богиня неба Нут решилась вступить в брачный союз с богом земли Гебом.

Геб, как это часто бывало у египетских фараонов, был не только женихом, но и братом Нут. Оба они были внуками изначального бога Атума и детьми бога воздуха Ши и богини влаги Тафнут.

Но солнечный бог Ра боялся этого брака. Он боялся, что у Геба и Нут появится потомство более мощных богов, которые отодвинут прежних на задний план. Так оно затем и случилось. Поэтому Ра проклял все дни солнечного года, чтоб ни в один из них не могли появиться дети Нут.

А вначале, когда бог Шу отделил небо от земли, и в солнечном, и в лунном календаре было 360 дней, которые богиня справедливости Маат разделила на три времени года. Каждое время года было разделено на 4 месяца. В каждом месяце было 30 дней. Каждые сутки поровну поделили между собой дневное и ночное светила – Солнце и Луна.

Солнечный год был в точности равен лунному: и в том, и в другом было двенадцать месяцев, триста шестьдесят дней.

И вот все триста шестьдесят дней солнечного года были прокляты богом Ра, который сказал послушнице Нут: «Отныне и навеки я предаю проклятию все триста шестьдесят дней года. Ни в один из них ты не сможешь рожать детей и навсегда останешься бездетной!».

Прибывая в отчаянии, небесная богиня решила обратиться к хитрому богу Тоту – египетскому аналогу Гермеса.

Плутарх, в трактате «Исида и Осирис, пишет, что хитроумный Тот внял мольбам Нут: «Влюбленный в богиню, сошелся с нею, а потом, играя с Луной в шашки, отыграл семнадцатую часть каждого из ее циклов, сложил из них пять дней и приставил их к тремстам шестидесяти. И до сих пор египтяне называют их «вставленными» и «днями рождения богов». Рассказывают, что в первый день родился Осирис, и в момент его рождения некий голос изрек: владыка всего сущего является на свет».

Тот понял, что никому не под силу снять проклятие бога Солнца. Любое ритуальное чародейство, любые магические трюки, обряды и заклинания бессильны перед божественным словом Ра. Поэтому нужно создать дополнительные дни, которые не подпадают на те, на которые уже высказанное проклятие не распространяется.

И Тот, приняв форму Ибиса, полетел к наивной и доверчивой Луне. И обыграл её. Солнечный год стал длиннее на пять дней, а лунный на пять дней короче. Поэтому в лунном году 355 дней, а в солнечном 365.

Как четыре парня украли в другой стране Луну

В Сказках братьев Гримм есть своя версия о происхождении Луны. Сказка так и называется «Луна».

Эта история о том, как четыре парня украли в другой стране Луну, принесли её в родные края и повесили на дереве, собирали с жителей плату за лунный свет, подливали в лунную лампу масло, подправляли фитиль, а после, умирая, забрали с собой Луну, расколотую на четыре части, на тот свет. И пришлось выручать её оттуда.

Сказка «Луна» отличается от прочих сказок, собранных и обработанных великими братьями. Это скорее, вариация титанического мифа о сотворении мира. Недаром эта сказка послужила основой для одноименной оперы Карла Орфа, которая была поставлена в нацистской Германии накануне Второй мировой войны в 1939 году. Сочинения этого композитора, особенно сценическую кантату «Carmina Burana», Геббельс считал «образцом немецкой музыки», несмотря на то, что дед Орфа был евреем.

Давно-давно существовала такая страна, где ночь всегда была темной. После заката небо накрывало землю точно черным покрывалом, а все оттого, что там никогда не всходила Луна, и не сияла в темноте ни одна звезда.

Почему так случилось? Дело в том, что задолго до этого, задолго до того, что было давным-давно, а именно в самом начале времен, сразу после сотворения мира, все вокруг ночью светилось мягким светом, и этого света было достаточно, чтобы видеть, но позже он угас.

И было по ночам темным-темно. И вот отправились однажды из той страны четверо парней странствовать, и пришли в другое государство. Явились они в чужую страну как раз в час заката, когда Солнце опускалось за горы. Когда оно полностью скрылось, они застыли в изумлении, так как над макушкой дуба появился блестящий шар, отбрасывающий кругом мягкий свет. Свет этот не был таким ярким, как Солнце. Но можно было все хорошо видеть, различать.

Четыре путника никогда не видели ничего подобного, поэтому они остановили крестьянина, который проезжал мимо в своей повозке, и спросили его, что это.

– Да, это Луна! – ответил им крестьянин. – Наш сельский староста купил ее за три талера и привязал к дубу. Надо в нее каждый день подливать масла и держать ее в чистоте и порядке, чтобы она всегда светила ярко. За это получает он с нас каждую неделю по талеру.

Когда крестьянин уехал, один из юношей сказал:

– Знаете что? Нам бы такая масляная лампа дома очень бы пригодилась. У моего отца есть такой же высокий дуб в саду. Он наверняка позволит нам повесить ее там. Вот будет радость, что нам не придется больше бродить в потемках!

– Хорошая мысль, – поддержал его второй. – Давайте-ка найдем повозку и лошадей и увезем эту Луну с собой. А они тут купят себе другую.

– Я умею хорошо лазить, – сказал третий. – Сейчас заберусь и достану ее.

Четвертый привел повозку и лошадей, а третий взобрался на дерево, проделал в Луне дырку, просунул в нее веревку и спустил ее вниз. Когда сияющий шар лежал уже на повозке, они накрыли его парусиной, чтоб никто не заметил кражи. И отправились домой. Благополучно привезли Луну к себе на родину и повесили её на высоком дубу. Все обрадовались, когда этот новый светильник озарил поля и стал светить в окна. Даже гномы вышли из своих пещер в горах взглянуть на него, а маленькие эльфы в красных кафтанчиках высыпали на луга и танцевали в лунном свете.

Четверо парней заботились о том, чтоб было в Луне масла достаточно, поправляли фитиль и жители охотно платили им по талеру в неделю. Так все и продолжалось, пока они не состарились, сделались дряхлыми стариками.

Когда один из них заболел и увидел, что смерть уже близка, он распорядился, чтобы четвертую часть Луны, как принадлежащую ему собственность, положили с ним вместе в гроб. Когда он скончался, сельский староста взобрался на дерево и отрезал садовыми ножницами четверть Луны и положил ее в гроб. Стал лунный свет тусклее, но люди все еще могли видеть ночами.

Когда умер второй, положили ему в гроб вторую четверть, и света стало еще меньше. Но еще слабее он стал после смерти третьего, который взял тоже свою часть, а умер четвертый – и наступила опять прежняя темень.

И если люди выходили на улицу без фонаря, они натыкались на все подряд, как в стародавние времена.

Когда части Луны в преисподней опять соединились, то там, где прежде была всегда темнота, стало светлей, и мертвые зашевелились и очнулись от сна. Они удивились, что могут снова видеть; лунного света было для них достаточно – ведь глаза у них ослабели, и они не могли переносить яркого солнца. Они поднялись, повеселели и стали опять жить по-прежнему.

Одни из них начали играть и плясать, а другие бросились по харчевням, стали требовать себе вина и напились допьяна; начали меж собой ссориться и браниться, пустили в ход свои дубинки, и все передрались. Шум становился все сильнее и сильнее и дошел, наконец, до самого неба.

И тогда… Святой Пётр, стоявший на страже у небесных врат, подумал, что преисподняя подняла восстание, и он призвал небесные силы, которые должны были прогнать дьявола и его адскую шайку. И ждали они нападения сил пекла. Но черти так и не появились.

Тогда Святой Петр сел на своего небесного коня и направился в преисподнюю, чтобы посмотреть, что же случилось. Там успокоил он мертвецов, велел им лечь снова в свои гробы, взял с собою Луну, и повесил ее высоко-высоко на небе.

Луна и кладбище

Луна связана с преисподней. А вы не знали?! Кармическое притяжение Луны непосредственно связывает человека с неизбежными мыслями о посмертном воздаянии. Луна наводит на мысль о жизни и смерти, о вечности, в которой мы, живые – только гости.

И в литературе, и в живописи, и в кинематографе лучше всего кладбище выглядит в лунном свете.

Кладбище днем – только для похорон – проводов в иной мир. Да, ещё для уборки могил родственниками, поминальных молитв, сороковин, годовщин.

Днем – это все же терминал для отправляющихся, где живые провожают в последний путь, со слезами, молитвами и напутствиями. Где мир яви видит, как заканчивается его реальность и, останавливаясь у пограничной черты, на время возвращается к своим делам.

Ночь – естественное состояние вечного покоя. Залитое лунным светом кладбище – пространство с ощутимым дыханием потустороннего.

В чеховском рассказе «Ионыч», где описание кладбища начинается с фразы «Светила луна», говорится, что Старцева поразил «мир, не похожий ни на что другое, – мир, где так хорош и мягок лунный свет, точно здесь его колыбель, где нет жизни, нет и нет, но в каждом тёмном тополе, в каждой могиле чувствуется присутствие тайны, обещающей жизнь тихую, прекрасную, вечную».

Что общего у Луны и кладбища? Это видимые нам объекты нашей связи с иными мирами, которые нам пока непонятны и недоступны.

С Луной связывали представления о смене времен года, когда природа погибает и рождается вновь, о смерти и воскресении всего живого, об идеи вечного вселенского круговорота и переселения душ.

Луна – обитель Персефоны

В уже упомянутом нами диалогическом трактате «О лике на лунном диске» Плутарх приводит рассказ об обитателях Луны чужестранца, изучавшего астрономию и геометрию, много путешествовавшего, общавшегося со слугами некогда верховного, а ныне ссыльного бога Кроноса, прочитавшего тайные карфагенские свитки – «священные пергаменты», которые были вынесены из города, когда он погибал под ударами римских войск. Из этого рассказа следует, что богиня царства мертвых Кора – Персефона находится на Луне.

«Много, Сулла, у эллинов говорится о богах, но не все правильно. Так, например, хотя они дают правильные имена Деметре и Коре, они неправильно думают, будто оба эти божества пребывают совокупно, в одном и том же месте. Ибо Деметра находится на Земле и правит земными делами, а Кора помещается на Луне и властвует над делами Луны. Она именуется и Корой, и Персефоной. Персефоной – как светоносная, Корой – потому, что мы обозначаем этим словом зрачок глаза, отражающий лицо смотрящего, подобно тому, как на Луне отражается свет Солнца. В рассказах о странствованиях и взаимных поисках этих богинь в виде загадки содержится истина; ведь будучи разлучены, они стремятся друг к другу и часто соединяются в тени. И не ложь, что Кора бывает то в небе и на свету, то во мраке и ночи. Ошибка только в исчислении времени. Не по шесть месяцев, а раз в шесть месяцев мы видим, что Земля, как мать, объемлет ее тенью, и лишь изредка это случается с ней раз в пять месяцев, так как ей нельзя оставить Аид, которому она служит пределом».

Согласно этому рассказу, души умерших, после смерти, направляются в область, расположенную между Землей и Луной. Это Элизиум. «В эти поля не восходит никто злой и неочищенный; а добрые, перенесенные туда после кончины, ведут весьма легкую, хотя не блаженную и не божественную жизнь, пребывая там до второй смерти».

Но что это за вторая смерть? Плутарх повторяет, идущее ещё от диалогов Платона убеждение, что души человеческие состоят из трех частей.

«Большинство людей верно полагают, что человек – существо сложное, но неверно считают, что он составлен только из двух частей. Так, думают, будто ум есть как бы часть души, впадая в ошибку ничуть не меньшую, нежели те, которым душа представляется частью тела. Ибо насколько душа выше тела, настолько ум превосходнее и божественнее души».

Первая часть, это – начало души, соединенное с телом, а потому вожделеющее.

Вторая часть – эмоциональная, страстная, аффективная. Это душа сама по себе.

Третья – рациональное. Это ум, который далеко не у всех способен соединяться с душой и управлять эмоциями.

«Смешение души с телом производит неразумное и страстное, а соединение души с умом производит разум. Первое – есть начало удовольствия и страдания, второе – добродетели и порока. При соединении этих трех частей Земля дала бытие телу, Луна – душе, Солнце дало человеку ум, подобно тому, как оно же дало и Луне свет».

Когда человек умирает, то при физической смерти умирает только первая телесная душа. И тело погребается в землю – уходит к Деметре. Те, у кого разум и душа были едины, те, кто мог удерживать свой гнев, управлять своими страстями, держать эмоции под контролем, тот кто способен был жить жизнью разумного существа – отправляется в Элизиум. И там дожидается второй смерти.

«Вторая смерть происходит на Луне, которая принадлежит Персефоне, – сообщает Плутарх. – Персефона медленно и в течение длительного времени отделяет ум от души».

Всякой душе, которую смерть изгнала из тела, но не уничтожила, поскольку души бессмертны, суждено по выходе из тела блуждать в области между Землей и Луной, но не одинаковое время.

«Неправедные и невоздержные души отбывают наказания за неправды, а праведные должны пребывать некоторое положенное время в наиболее мягкой части воздуха, которую называют “лугами Аида”, сколько нужно для очищения и отвеяния – как дурного запаха – связанных с телом скверн».

Луны достигают далеко не все. Персефона сбрасывает неправедные и неразумные души ещё на подступах, стряхивает недостойных. А души, удостоившиеся благодати, как бы возвращаются из изгнания на Родину, в своё отечество. Они вкушают такую же радость, как проходящие обряд посвящения, к которому долго шли и готовились, хоть и не знали, что именно им предстоит. Как посвящаемые в таинства, испытывающие страх и смущение в соединении с надеждой. Их награждают венками из перьев, которые, называют «перьями стойкости», потому что они при жизни смогли привести в порядок темное и страстное начало души, заставили страсти слушаться разума.

Далее рассказывается как недостойные души, громко плачущие и сетующие, всё-таки могут очутиться на Луне (когда Луна проходит через тень Земли). Как они затем оказываются в провале Гекаты, где наказуемые не избегнут воздаяния. Как одни души, которым предстоит «вторая смерть», отправляются в верхнюю часть Луны, обращенную к небу, а другим – предстоит «второе рождение», они готовятся к повторному спуску на Землю. Как души, ставшие демонами, помогают оракулам делать предсказания, соприсутствуют и соучаствуют в религиозных мистериях, охраняют людей на войне и в морских путешествиях, карают зло и неправду, являются блюстителями справедливости и прочее. Иногда даже демонам, которые отправляются с Луны с особой миссией трудно удержать гнев. Поэтому демоны могут быть не только добрыми, но и злыми. За неправильное выполнение своих обязанностей несут наказания: низвергаются снова на Землю и заключаются в человеческие тела, чтобы вновь пройти во плоти весь путь от рождения до смерти.

Ад или Рай

Локализация на Луне Рая (или одного из его отделений) или Ада – очень популярная тема в поэзии. От величавой «Божественной комедии» Данте до блатной песенки «Гоп со смыком».

Ведомый Беатриче герой «Божественной комедии» возносится к Луне, где находится обитель праведников, нарушивших обеты, и за это попавших на самую низшую ступень райского пространства. Они, нарушив обеты, сошли с верного пути.

Данте спрашивает, не тоскуют ли они по более высокому уделу, высшим райским пространствам:

И получает ответ: несмотря на то, что и в райской области есть иерархия, всякое место в царстве небесном блаженно.

Залог блаженства – желать то, что ты имеешь и заслуживаешь.

Это Рай!

Но есть поэтические произведения, где Луна отдана чертям. Чтоб далеко не ходить, можно вспомнить ту же блатную песенку, где «Гоп со смыком» делает предположения о своем посмертном существовании:

Отражение

Само лунное серебристое свечение – это отражение солнечного света. Образ Луны связан с зеркалом. Поскольку контуры Луны, отражённой в ночных водах, гораздо более виден ночью, чем днем Солнце.

Поэты при описании водной глади часто словно делят поверхность вод на отражающую и не отражающую Луну.

У Пушкина в «Евгении Онегине» написано:

      «И вод веселое стекло не отражает лик Дианы». Диана – в данном случае Луна. Вода Невы, под прозрачным светлым небом, не отражающая лик Луны, – характерный признак петербургских белых ночей. В начале «Медного всадника», в признание любви к творению Петра, говорится: «Твоих задумчивых ночей прозрачный сумрак, блеск безлунный».

Во многих сказках и байках мира есть сюжет про две Луны: сияющую на небе и отраженную в воде.

Две Луны

Камбоджийский фольклор: история одного кредита.

Нечестный занимает деньги, дав расписку, что уплатит долг и проценты, когда будет две полные Луны.

Занимает он деньги в первый день лунного месяца. Одолживший уверен, что получит своё через два лунных месяца – на второе новолуние, через 59 дней.

Приходит срок уплаты. Кредитор приходит к должнику. Тот платить отказывается. Идут в суд. Заимодавец показывает расписку. Должник отвечает, что от своих обязательств не отказывается. Он обещал, когда будет две Луны. Но от него требуют погасить ссуду до наступления срока. Это нечестно.

– Видит ли уважаемый господин судья на небе две Луны? Посмотрите наверх, если вы увидите две Луны, я заплачу немедленно. Судья посмотрел на небо и увидел только одну Луну. Он объявил, что, согласно расписке, должнику полагается заплатить долг, когда их будет две.

– Но это же невозможно?!

– Раньше об этом надо было думать, когда ссужали долг под такую формулировку в расписке.

Пошел обманутый кредитор к мудрому зайцу. Рассказал о своей проблеме. Попросил совета. Заяц почесал между ушами.

– Нет проблем, – говорит. Дела проще не бывает. Будет им две Луны. Идите за досками и бамбуком. Соорудите красивый плот. Приготовьте ужин. Запаситесь рисовой водкой. А я приглашу разделить трапезу судью и должника.

Наступил вечер, заяц привел всех приглашенных. Хороший ужин. Изысканные блюда. Выпивка. Приятный разговор. После трапезы заяц спросил у судьи о деле с уплатой долга, и спросил уважаемого судью, как тот собирается решить спор. Судья ответил, что дело еще не закончено, поскольку формулировка, указанная в расписке, позволяет считать, что время выплаты ещё не наступило. В документе сказано, что долг должен быть уплачен, когда будет две Луны.

– Позволите ли мне задать вопрос должнику? – спросил заяц.

– Конечно, – разрешил судья.

– Если я верно понял, – обратился заяц к должнику, – Вы обязались заплатить ваш долг не через две Луны, то есть два месяца, а когда будут видны сразу две Луны? Вы именно так сформулировали? Именно это обещали?

– Именно так, – подтвердил лукавый должник. – Пусть мне покажут одновременно две Луны, и я готов заплатить всё, что должен, не сходя с места.

– Господин судья, – заявил, взявший на себя роль адвоката, мудрый заяц, – в таком случае я прошу Вас заставить заплатить долг моему подзащитному немедленно.

Судья поднял глаза. Посмотрел в ночное небо.

– Я вижу только одну Луну, – сказал он.

– Посмотрите хорошенько, господин судья! Там наверху, в небе, одна Луна, и вот другая, в воде. Видите ли вы, господин, две Луны? Обе они круглые, полные, похожие друг на друга!

И тогда судья приказал должнику, не сходя с места уплатить свой долг.

«Увидев Луну в воде, бросила кость, а схватила пустоту»

У южноафриканского народа Зулу есть сказка о гиене, которая охотилась за отражением Луны в воде. Это зулусский вариант притчи о вороне, сыре и лисице – о том, как некто упустил реальную добычу.

Нашла однажды гиена кость. Схватила ее – и бегом. Так и надобно поступать гиене, которая нашла кость. А в это время взошла Луна. Взошла и отразилась в неподвижной речной глади. И увидела гиена в воде лунное отражение. И бросила кость. И нырнула в реку, решив, что лунное отражение в воде – это огромный кусок сала. Но, конечно, ничего там не нашла. Только вода замутилась и отражение пропало. Вернулась гиена опять на берег, села и стала ждать, когда сало вновь всплывет на поверхность.

Вновь застыла вода, и вновь появилось на ней лунное отражение. Опять бросилась гиена в воду – и опять ничего не поймала. И так она делала много раз, но ничего у нее не выходило. А в это время подошла к реке другая гиена. Увидела брошенную кость, подхватила ее и убежала. Ибо так и надобно поступать гиене, которая нашла кость, оставленную без присмотра. А первая гиена продолжала свое бесполезное занятие до самого утра, пока не зашла Луна, и не исчезло ее отражение в воде.

Но на следующую ночь гиена опять вернулась, и снова продолжала ловить ночное светило в воде, и опять ничего не могла поймать. И потому про человека, который упускает реальное ради мнимого, зулусы говорят: «Он похож на гиену, которая, увидев Луну в воде, бросила кость, а схватила пустоту».

Луна и зеркало

Луна не просто ассоциируется с зеркалом, она сама что-то вроде зеркальца, которым запускают солнечный зайчик. Только зеркальце это слишком большое. Находится слишком далеко от нас. Светит светом не ярким. И тогда, когда солнца на небе нет.

Луну и зеркало объединяет серебро. Серебряный свет Луны отличает её от червонного золота слепящих лучей Солнца в зените.

Серебрение стекла Юстусом фон Либихом – получило начало массовому производству современных зеркал.

Луну с зеркалом роднит призрачная мнимость и потусторонняя обманчивость.

В своей силе Солнце поражает нас своей огромностью и безграничностью. Мир в солнечном свете – явственный, реальный, расширенный. Сколько не ходи, сколько не скачи, сколько не мчи на машине, а всего не ухватишь.

Луна – как и зеркало – четко намекает на наличие границ, которых нам не преодолеть, указывает на наличие других параллельных миров, которые намекают на своё существование рядом с нашим, граничат, соприкасаются, внезапно вторгаются.

«Христос похож на Антихриста»

Но не стоит принимать Луну только как пассивное отражающее начало, которое не имеет самостоятельной ценности, ибо светит отраженным светом. Понимать большее в свете его отражения в меньшем, но более близком.

Если отражение похоже на предмет, то и предмет похож на отражение. Мысль эта может в первом приближении показаться несерьёзной, а при дальнейшем рассмотрении парадоксальной или даже, в некоторых случаях, кощунственной. Как смело заметил кардинал Джон Генри Ньюмен: «Если Антихрист похож на Христа, то и Христос, наверное, похож на Антихриста».

В очерке «Святой Франциск Ассизский» Гилберт Кийт Честертон писал: «Всегда считалось естественным рассматривать святого Франциска в свете Христа, но мало кто догадался рассмотреть Христа в свете святого Франциска. Может быть, «свет» – не самый лучший образ; что ж, ту же истину выразит образ зеркала. Святой Франциск – зерцало Христа, как луна – зерцало солнца. Луна гораздо меньше солнца, зато гораздо ближе к нам; она не такая яркая, зато видна лучше. В этом же самом смысле святой Франциск – ближе к нам, он просто человек, как и мы, и нам легче его представить. Само собой понятно, что тайны в нем меньше, и потому слова его не загадочны».

Когда в «Божественной комедии» Данте встречает в Земном раю Беатриче, то она, подобно орлице, устремляет взгляд на Солнце, а герой, который не может прямо глядеть на светило, смотрит на отражение Солнца в её глазах и возносится вместе с ней на первое небо, попадая в сферу Луны.

Мэнли Палмер Холл, рассуждает в своем «Энциклопедическом изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии» о том, почему в масонской символике три солнечных диска представляют ворота храма, в которых Хираму наносились удары, но при этом нет северных ворот, ибо солнце никогда не посылает свои лучи с этой стороны небес. Север – есть символ физического из-за его отношения ко льду (кристаллизованная вода) и к телу (кристаллизованный дух).

«В человеке свет сияет по направлению к северу, но никогда от него, потому что тело не имеет собственного света, но сияет отраженной славой божественных жизненных частиц, скрытых внутри физической субстанции. По этой причине луна считается символом человеческой физической природы», – пишет Мэнли Палмер Холл.

Луна-обманщица

Луна – обманчива и ненадежна. Ей свойственны вызывающие вольности. Она отказывается жить по уставу караульной службы космоса. В отличие от Солнца, она позволяет себе загулы. Неожиданно исчезает. И возвращается после трехдневной отлучки, как ни в чем не бывало. Дневное светило, может быть заслонено туманами, облаками, тучами. Солнечный день может увеличиваться или уменьшаться. Работа зависит от сезонных трудностей. Но в отсутствии трудовой дисциплины Солнце никак не упрекнешь. Выходит и светит каждый день. Включая выходные.

Луна вослед Солнцу не всходит на востоке, чтоб закатиться на западе. После трех дней загула она вдруг появляется с запада и идет в противоположную сторону. А исчезает, после лунного месяца, уйдя на восток. Вот такая она взбалмошная. И, уж, точно Солнце знает порядок и распорядок. Солнце не появится посреди ночи, всех будя и приводя в жар. Оно не придет непрошенным. Закаты и рассветы – по расписанию. А несознательная Луна вполне может в не свой срок, нарушая всю конвенциональность, появиться на небе в дневное время, шляться в присутствии дневного светила, когда она, тусклая и бледная в сравнении, совершенно никому не нужна.

Но эта полупрозрачная гостья может не просто гулять по дневному небу, но и затмевать на какое-то время Солнце. Ужас! Неописуемый ужас людей при наблюдении солнечного затмения, виновницей которого оказывалась всё та же Луна, черным диском загораживающая дневное светило. Она не только сама то появляется, то исчезает, то уменьшается, то увеличивается в размерах, но ещё (вот уж стервозная негодница!) пытается навязать свои взбалмошные манеры дисциплинированному Солнышку.

Ну и, конечно, непостоянство облика Луны. Она постоянно меняется. То ли как уходящий от преследования, то ли как сыщик, который постоянно куда-то внедряется. Она меняет маску, сбрасывает и набирает вес.

Рамадан: жизнь после заката

Ислам – религия под знаком полумесяца, где одним из главных столпов является Рамадан – месяц, в который пророку ниспослан был Коран, записываемый ночами.

Рамадан – мусульманский праздник совершенно неправильно считают месяцем поста, благотворного воздержания, умеренности и целомудрия.

Но кушать нельзя только до заката солнца. Дастарханы накрываются, как только дневное светило уходит.

Является Луна. А она обманчива. Дневная праведность легко трансформируется в нечто совершенно противоположное.

Рамадан – это не месяц поста. Если быть точным: это месяц ночных обжираловок. Проголодавшиеся за день пируют как короли. Порой обжираются до тошноты.

Статистика продаж в Египте говорит, что во время Рамадана люди тратят на еду гораздо больше, чем в другие месяцы. Потребительская горячка. Во время Рамадана также люди больше влезают в долги, поскольку тратят деньги без счета на праздничные излишества.

Ни умеренностью, ни целомудрием не пахнет. Сразу после захода Солнца мусульман посещает чувство неудовлетворенности, которая заглушается безудержным шопингом. Обостряющееся в лунных лучах чувство неудовлетворённости заедается обильной послезакатной пищей, которая, естественно, вызывает праздные мысли и похоть. В этот месяц в Египте услуги проституток на сотни процентов более востребованы.

Некоторые жрицы любви трудятся в секс-индустрии исключительно в Рамадан. Сезонная работа – максимальная прибыль. Спиртное во многих мусульманских странах перестают продавать за месяц до Рамадана. Уж, лучше б они пили.

Обильная пища требует «продолжения» банкета. Резко возрастает потребление наркотиков. По данным медицинского центра Касабланки в Рамадан употребляют на 15% больше психотропных средств. Наркодилеры в мусульманских пригородах Парижа наиболее активно ведут продажу именно в этот священный месяц. Именно в эти месяцы в мусульманских странах учащается отравления самопальным алкоголем.

Доверь Луне целомудрие и воздержание – получишь излишества, чревоугодие, наркотическое опьянение и разврат.

«Люди лунного света»

Солнце и Земля – в самых разных мифологических представлениях ассоциируются с мужчиной и женщиной. Сверху – осеменяющее светило, озаряющее, обжигающее, ласкающее, дарящее жизнь. Снизу – Земля, воспринимающая, поглощающая, принимающая, беременная, выносящая, дарующая жизнь. Таково сочетание светлого Неба и лежащей под ним Земли. Их взаимодействие – светлое совокупление. Как и сочетание мужчины и женщины, в результате коего рождается потомство. Но есть ещё и… лунное, стоящее вне.

«Люди лунного света» – так называется книга русского философа Василия Розанова, первое издание которой вышло в 1911 году. В этой книге слишком много цитат, как во всяком труде, где автор пытается обосновать своё (хорошо понимая, что оно очень спорное) мнение. Автор приводит выписки из религиозных трактатов, исторических хроник, медицинских сочинений и т.д. И сопровождает всё своими маргинальными (словно лишь сопровождая «на полях») комментариями, горячими, словно свежие выделения организма на морозе. Авторский текст – разросшиеся примечания к компиляции – не объясняет приведенные цитаты, а находится в полемическом и диалогическом отношении с ними. Словно бы автор пытается доказать, что очередной цитируемый, информация которого приведена в книге, рассказывая о событии, будь то исторический факт или медицинский отчет прославленного врача, чего-то недопонял. И следующий тоже.

«Мифологам и историкам давно бы пора оставить такие ничего не значащие выражения, как «богиня Луны», «божество Солнца» и пр. Это, как бы, об Иверской Божией Матери, кто сказал «божество дерева» или «известное божество городских врат Китай-города» (в Москве)», – уточняет Розанов.

В книге «Люди лунного света (Метафизика христианства)» Василий Розанов рассказывает о том, что в Сидоне, столице Финикии, Астарта – или «Великая Астарта», как там называли ее, – была верховным божеством и покровительницею города. Это была богиня Девственница, суровая и мрачная нравом. А культ её требовал целомудрия, воздержания и самоистязаний. Её поклонники должны были приносить ей в жертву свою страсть и чувственные желания. Большинство греческих писателей признают ее богинею Луны. В отличие похожих богинь (Ашеры, Ваалит, Иштар, Астарты и пр.) она связывалась не с планетой Венерой, а с Луной.

«Люди лунного света» – трактат, посвящённый исследованию сексуальности и отрицанию сексуальности в христианстве. Розанов приводит культы и религиозные доктрины, в основе которых есть какое-то органическое и неодолимое отвращение к совокуплению, т.е. к соединению своего детородного органа с дополняющим его детородным органом другого пола.

«Мировое «не хочу» самца в отношении самки, и самки в отношении самца, не было подвергнуто до последнего времени наблюдению, и только XIX век начал собирать в этом направлении факты. Факты эти приводят к бесспорному заключению, что «пол» не есть в нас – в человечестве, в человеке – так сказать «постоянная величина», «цельная единица», но что он принадлежит к тому порядку явлений или величин, которую, ньютоно-лейбницевская математика и философия математики наименовала величинами «текущими», «флюксиями». (Ньютон)… Вот такая-то «вечно текущая» величина в нас или, точнее, существо в нас есть пол наш», – пишет Розанов.

Согласно Розанову, предположение, что пол есть «цельная величина» и вообще не «текущее», породило ожидание, что всякий самец хочет самки и всякая самка хочет самца; ожидание, до того всеобщее, что оно перешло и в требование: «всякий самец да пожелает своей самки» и «всякая самка да пожелает себе самца»…

Эта аксиоматика воспринималась в качестве универсальных физических законов.

Но мир человеческий разнообразен: «Образовалось и ожидание, что самые спаривания самцов и самок имеют течь «с правильностью обращения Луны и Солнца» или по типу «соединяющихся кислорода и углерода», без исключения. Но все живое, начиная от грамматики языков, имеет «исключения»: и пол, т.е. начало жизни, был бы просто не жив, если бы он не имел в себе «исключений», и, конечно, тем более, чем он более жив, жизнен, жизнеспособен, животворящ… Не все знают, что уже в животном мире встречаются, но лишь в более редком виде, решительно все или почти все «уклонения», какие отмечены и у человека; у человека же, можно сказать, нельзя найти двух самочных пар, которые совокуплялись бы «точка в точку» одинаково. Всякий «творит совокупление по своему образу и подобию», решительно не повторяя никого и совершенно не обязанный никому вторить: как в почерке, как в чертах лица…».

Розанов пишет о «третьем поле» – людях «лунного света». Третий пол для него – отказавшийся от гетеросексуальности: «Если хотите – он третий человек около Адама и Евы, в сущности – это тот «Адам», из которого еще не вышла Ева; первый полный Адам. Он древнее того «первого человека, который начал размножаться». Он смотрит на мир более древним глазом; несет в натуре своей более древние залоги, помнит более древние сказки мира и более древние песни земли».

Третий пол – муже/девство и дево/мужество. Он видит мир в ином (лунном!) свете. Смотрит на мир иными глазами. У него другой взгляд и другие влечения.

Но «третий пол» – это не только гомосексуалы и лесбиянки, но и… аскеты, которые отказались от сексуальной жизни. Огромно их количество в различных направлениях христианства: монахи, монахини, люди взявшие на себя антисексуальные обеты, возложившие на себя временные или постоянные запреты половой жизни, сторонники целомудренного безбрачия, сектанты-скопцы. Для Розанова все это – вариации содомии.

И основная критическая установка книги Розанова направлена не на представителей однополой любви, а на тех, кто от любых сексуальных отношений отказался. На тех, кого христианство почитает величайшими образцами праведной жизни: монахи, монахини, отшельники и пр.

А для Розанова отказ от всякого совокупления – это и есть величайший грех. Его книга, направленная против монашества и скопчества, по силе и страстности антихристианской критики вполне сравнима с «Der Antichrist. Fluch auf das Christenthum» Фридриха Ницше. Как и Ницше, Розанов критикует христианство за порчу нравов и ценностей. И для Ницше, и для Розанова, христианство – это религия, отрицающая жизнь. Как и Ницше, он ругает христианство именно за то, что обычно принято эту религию хвалить. Ницше в «Антихристе. Проклятие христианству», например, обрушивается на равенство, которое считает фальшью, а Розанов – на целомудрие и воздержание. Ницше обвиняет христианство в том, что из «сильного человека», следующего своим инстинктам, оно сделало «негодного человека», «отверженца». Для Розанова содомское проклятие христианства в нарушении естественного хода вещей, семейного начала, лежащего в основе жизни человека и всей цивилизации. Христианство – приводит к страданию «людей лунного света».

Что такое совокупление? По Розанову – это «боковой рост» человека. Удерживать этот рост, впадая в аскетизм, это и значит впадать в грех, творить великий и страшный грех, отвергая Божеский Промысел, перепутывая планы творения.

Человек – есть только трансформация пола. Из полового акта вышедший, сложенный и из частиц страстного совокупления, есть во всем своем «я», «целом» и «дробном» – человек, для Василия Розанова, сексуальное существо, страстно дышащее сексуальностью, томимое полом, детерминированное модификациями сексуального не только в половой сфере, но и в битвах, в творчестве, в отшельничестве, в аскетизме, торговле, и в самом чистом и святом виде, в самом нормальном – в семье.

Отношение к аскетам и приверженцам однополой любви в обществе разное. Первых почитают как святых, вторых – как грязнейших из грешников. Но для Розанова – это явление одного рода. Он пишет, что истина этого явления глубоко погребена под сором. В то время, как общество, ничего не знающее об аскете, обрекшем себя на воздержание, не знающее о том, что происходит в его тихом омуте, – то же самое общество, не зная глубины явления и не догадываясь, что к категории этой принадлежат всеобще любимые и Почитаемые лица, – рисует вообще и шаблонно, механически и машинно всех представителей однополой любви людьми «извращенными», «развратными», «больными», «уродами».

Этому, главным образом, способствовала несовершенная ремесленная медицина и недоразвитая ремесленная юрисдикция. Ибо они, даже в недопонимаемых ими случаях, способны только ставить уничижительные диагнозы и выносить суровые приговоры: «Врач с клистирной трубкой и пластырем, и судья, всегда судивший кражи, убийства и подлоги, встретясь с явлением, для которого недостаточно всех умственных сил Пастера, Шарко и других, стали – один брызгать на него из клистирной трубки, а другой приговорил его в тюрьму; оба – «по профессии своей», по привычке своей, по традиции своей; проще же – оттого, что они никогда ничего другого и не умели делать ни с чем».

Что такое «лунный свет» для Розанова? Чем он отличается от солнечного? Лунный свет – это светящий свет, в отличие от солнечного – греющего, органического… Для Розанова: лунный свет – не органический.

«А какой? Спиритуалистический. Пожалуй, spiritus в нас – отражение лунного в каждом свете «девства», частицы которого никто не лишен».

Влюбленные девственники смотрят на Луну? Со счастливыми супругами, знающими радости плотской любви в браке – это происходит гораздо реже. Лунный свет – совсем другой колорит любви! Супруги любят солнышко. Почему? Кто разгадал? Розанов отвечает: «Луна запрещает «очень любиться», вот «сближаться»; «грозит с неба пальчиком. Полюбуйтесь, помечтайте, но – и довольно». Это – монашеская любовь, прогулки по полю влюбленных монахинь, грустных, молчаливых, не знающих, что делать со своею любовью, не нашедших тогда еще «предмета»… Это – несчастная или преступная любовь, не нормальная, ничем не кончающаяся, которой положены роковые пределы. Мечтательное начало с тем вместе есть и жестокое: ведь сентиментализм Руссо родил фурий террора, как был сантиментален и Робеспьер… в мечтах родится идеал; а идеал всегда бывает и особенно ощущает себя оскорбленным действительностью. Идеал и «луна» не знают компромиссов… Луна и ночь – уединенны: опять – это монашеский зов! Все это совершенно обратно горячему солнышку, ясному, пекущему, выгоняющему из земли траву, выгоняющему из стволов древесных сладкую камедь (сок), от которого цветы расцветают, пестики цветов опыляются, а тычинки и околоплодник цветов наполняются нектаром. И, наконец, все зреет к августу, когда тяжелые гроздья, яблоки, всякие плоды склоняют почти до земли ветки дерев. Солнце – супружество (совокупление), солнце – факт, действительность. Луна – вечное «обещание», греза, томление, ожидание, надежда: что-то совершенно противоположное действительному, и – очень спиритуалистическое».

Дмитрий Сергеевич Мережковский, отвечая на вопрос: «В чем же религия Розанова?», – писал, что это, без всякого сомнения, религия пола. Для Розанова, пол, как зажигательное стекло, собирает и сосредоточивает все рассеянные в мире лучи Божественного в одну огненную точку. Поэтому для него Ветхий Завет – как абсолютное религиозное утверждение пола, деторождения – предпочтительнее христианской части Библии. Ибо сущность Нового Завета – проклятие пола, Бессемянное Зачатие, абсолютное религиозное отрицание, ноль пола.

«В мире борются два света – лунный и солнечный. Солнце – Ваал – бог плодородия, Луна – Астарта – вечно бесплодная дева, богиня ночи, смерти и сладострастья. Иудейство – религия солнечного, христианство – лунного света. Нужно выбрать между Ветхим и Новым Заветом, между семьей и содомом, деторождением и детоубийством, спасением и погублением рода человеческого», – так резюмирует розановскую картину мира его вечный оппонент Дмитрий Мережковский.

Свидетель. Собеседник. Соглядатай

У Бунина в «Жизни Арсеньева»: «Справа, над садом, сияла в ясном и пустом небосклоне полная луна с чуть темнеющими рельефами своего мертвенно-бледного, изнутри налитого яркой светящейся белизной лица. И мы с ней, теперь уже давно знакомые друг другу, подолгу глядели друг на друга, безответно и безмолвно чего-то друг от друга ожидая… Чего? Я знал только то, что чего-то нам с нею очень недостаёт…».

Луна как молчаливый собеседник в раздумьях и ожиданиях. Луна вернейший спутник одиночества. При лунном свете человек, как правило, чаще грустит, чем в дневное время. И чаще находится в одиночестве. Наедине со своими мыслями, чувствами, воспоминаниями. Ночная тишина более способствует углубленной рефлексии.

В бунинской «Жизни Арсеньева»: «Помню: однажды осенней ночью я почему-то проснулся и увидал лёгкий и таинственный полусвет в комнате, а в большое незанавешенное окно – бледную и грустную осеннюю луну, стоявшую высоко, высоко над пустым двором усадьбы, такую грустную и исполненную такой неземной прелести от своей грусти и своего одиночества, что и моё сердце сжали какие-то несказанно-сладкие и горестные чувства, те самые как будто, что испытывала и она, эта осенняя бледная луна».

В литературе достаточно часто встречаются ассоциации Луны не только с доверенным лицом, тайным другом и собеседником, но и с соглядатаем, свидетелем, преследователем, одним из понятых, хранителем опасных тайн или доносчиком.

В «запретном» дневнике Ольги Берггольц есть запись 1949- го года о том, как муж увозил ее из города в страшные дни ожидания новых арестов по «ленинградскому делу»: «Ощущение погони не покидало меня. …В полной темноте я, обернувшись, увидела мертвенные фары, прямо идущие на нас. …Оглянулась на который-то раз и вдруг вижу, что это – луна, обломок луны, низко стоящий над самой дорогой… Дорога идет прямо, и она – все время за нами. Я чуть не зарыдала в голос – от всего. Так мы ехали, и даже луна гналась за нами, как гэпэушник».

Луна и медитация

В 1931 году, одновременно с романом-антиутопией «О дивный новый мир», великий английский писатель Олдос Хаксли пишет эссе «Медитация на Луне», в котором утверждает, что людям, склонным к созерцательности, глядящим на ночное небо, не нужно воспринимать Луну или как скалу, или как романтический образ, ведь она может быть и тем и другим.

Свет великой антиутопии, в которой технический прогресс противопоставлен Шекспиру, подсвечивает размышления.

«Луна – это камень, но весьма магический камень. Или, если быть точнее, камень, о котором и из-за которого мужчины и женщины испытывают магические чувства. Поэтому мягкий лунный свет может подарить нам мир, за которым следует понимание. Бывает лунный свет, что внушает некий трепет. Бывает холодный и суровый, рассказывающий душе о её одиночестве и безнадёжной замкнутости, о её ничтожности и нечистоте. Есть и любовный свет, побуждающий любить – любить не только кого-то конкретного, но иногда даже всю Вселенную».

Луна – лучший магический камень для медитации и освобождения сознания.

На что похожа Луна?

На что похоже «ночное светило»? Спросите у поэтов.

Киплинг иронично утверждал в одном из своих стихотворений, что не надо думать, будто Луну делают в Гамбурге из чугуна.

У Есенина в «Песне о собаке» месяц над хатой кажется страдающему животному «одним из её щенков», которых хозяин утопил в мешке. А японский мастер трёхстиший в хокку сравнил её со спиленным под корень деревом.