Хроники Лагдабурга

Убийство

Она вошла, и Шен начал было улыбаться. Но потом по паркету цокнуло копыто, Шен нахмурился и опустил руку под стол. Там у него был серебряный кинжал, длинный, не очень острый, зато покрытый рунами.

– Доброго утра, господин шериф, – гостья одарила Шена вежливой улыбкой, постояла несколько секунд и, не дождавшись приглашения, шагнула к стулу для посетителей.

– Извините, уважаемый господин шериф, – сказала гостья, – но серебро – это на вампиров. Мне оно повредит столько же, сколько и обычная сталь.

– Слушаю вас, – буркнул Шен, и не скрываясь, достал кинжал. Начал чистить ногти. Толку-то скрывать, если демоница все равно видит?

Гостья уселась на стул, закинула ногу на ногу, немного наклонилась, чтобы шерифу было лучше виден вырез в платье.

– Шериф, я хочу заявить об убийстве, – сказала она.

– Кого убили? – спросил Шен и постарался отвести взгляд от декольте. Получалось не слишком хорошо.

– Меня, – ответила демоница.

Шен кивнул, потом нахмурился и взглянул, наконец, в глаза собеседнице.

– Для убитой вы выглядите чертовски живо, – сказал он.

– Благодарю, шериф, – демоница оскалилась в любезной улыбке. – Но я не шучу. Знаете, сколько насмешек мне пришлось выслушать от наших?

Шен заметил, что взгляд снова сползает к вырезу платья и рассердился.

– Знаете что, – сказал он, – хотите говорить серьезно, так говорите! А эти ваши штучки оставьте!

– Простите, шериф, я машинально, – гостья поправила платье, откинулась немного назад, и перестала быть такой притягательной. Словно где-то в ней отключился похотливый магнит.

Она стала обычной. Невысокая, худая, небрежно и даже вульгарно одетая.

– Так вот, – сказала она, – вы же знаете, что мы если убить демона, то мы просто возвращаемся в Вечную Бездну?

Шен кивнул.

– То есть, вас убили, и вы вернулись? – уточнил он.

– Не подумайте плохого, шериф! – начала оправдываться демоница. – Он вовсе не раб, наши отношения вполне чисты от чар!

Шен понял, что маловато знает о демонах, открыл потрёпанный блокнот и сделал пометку: "отца Николауса – ??!" Демоница заметила манипуляции шерифа, и заговорила быстрее.

– Надо мной смеялись! – голос стал плаксивым и жалобным. – Потешались! И даже попытались съесть! Но к счастью, мой партнёр забеспокоился, что я долго не возвращаюсь, и провел ритуал призыва.

– Кто партнёр? – уточнил Шен.

– Игнатиус Шоло, – ответила демоница. – У нас есть даже свидетельство о магической чистоте! Я регулярно прохожу осмотр в Белой Башне, вот, смотрите!

С этими словами она принялась копаться в сумочке и выложила перед шерифом большую пластиковую карту с золотой эмблемой. Шен кивнул и аккуратно переписал в блокнот номер карты. Имя прочел, но переписывать не стал – демоница, все равно имя не настоящее.

– Итак, госпожа Лиля, – сказал он, – рассказывайте подробно про происшествие.

– Вы знаете, я не могу танцевать сама, – начала рассказ демоница и снова закинула ногу на ногу. Шен отметил, что ее копыто покрыто черным лаком, а на второй ноге изящная сандалия, и ноготки на пальчиках покрашены так же. Прислушался к себе – не начала ли демоница снова свои чары? Но, вроде, пока она и в самом деле просто села удобно, как привыкла.

– Поэтому я обучаю группу девушек, – продолжила демоница. – Двухнедельные курсы – танцы, пение и искусство нравиться. И вот позавчера…

***

Ири вся вспотела, и запах висел в воздухе. Она закончила свой танец и теперь смотрела на Лилю в ожидании похвалы, но демоница покачала головой.

– Все замечательно и хорошо, – сказала она, – но зачем вы, дорогая моя, так машете руками? Руки должны идти мягко и плавно.

Ири чуть было не расстроилась, но демоница добавила мягко:

– У вас такие красивые руки, дайте зрителю рассмотреть их, – и девушка заулыбалась.

– Покажите еще раз, Лиля, – попросила Ири.

Лиля встала. Прошла вперёд и назад, плавно поворачиваясь. Движения простые и удивительно изящные, по залу шла принцесса, лёгкая, воздушная и недоступная. Но в то же время зовущая и обольстительная.

Из общей картины выбивался только неровный стук – правая, человеческая ступня демоница была обута в мягкий тапочек, и звук правого копыта получался хромающий и слегка зловещий.

– Видите, Ири? – демоница остановилась и обернулась.

– Это все ваши чары! – в глазах девушки горел восторг смешанный с ожиданием чуда.

– Нет, нет, – Лиля покачала головой, – просто умение, опыт. Чарам я вас обучить не смогу.

– Поразительно, – восхитилась Ири.

– А теперь вставайте и повторите, – демоница улыбнулась, – а я пока отойду на минуту.

Она вышла, звонко цокая копытом. Около двери топтался Игнатиус. Лиля слышала его уже минут десять, он подглядывал в щель и тихо сопел

***

– Вы знаете, я не вижу ничего такого, – рассказывала Лиля шерифу. – Мы любовники, но я же демон. Что с того, что он подглядывает на моих учениц? Они и в самом деле красивы. И по человеческим меркам, двигаются вполне неплохо.

– А он часто подглядывает? – уточнил шериф.

– Ну, не постоянно, – Лиля протянула это так задумчиво, что Шен понял это, как "почти каждый раз".

– Понятно, – сказал он. – Ваши ученицы, конечно, не знают?

– Разумеется, – ответила Лиля, – я доверяю вам, и надеюсь, что…

– Продолжайте, – перебил ее Шен

– А дальше ничего особенного и не было, – сказала Лиля. – Я отчитала Игнатиуса и отправила его купить мне маковых коврижек. Вы знаете, у нас там рядом со студией, прекрасная пекарня.

Шен кивнул и вписал в блокнот: "Игнат, поговорить". Лиля замолчала, ожидая, пока он закончит, потом продолжила.

– Вы знаете, я сейчас поняла, что по существу мне и сказать-то нечего. Игнатиус ушел, я вернулась. Ири все пыхтела, старалась. А потом меня сожгло Небесным Пламенем.

– Огнем? – Шен посмотрел в глаза собеседнице, но почти сразу отвёл взгляд. Там, в ее глазах тоже тлел огонь.

– Я полагаю, кто-то вознёс молитву и упомянул мое имя, – сказала Лиля. – Настоящее имя.

Шен нахмурился.

– Но этот кто-то должен был быть рядом?

– Не знаю, – ответила Лиля. – Шериф, я законопослушная демоница. За мной наблюдают в Белой Башне, я плачу налоги, и совсем не желаю, чтоб надо мной потешалась вся Бездна! Если у кого-то горит в душе огонь святости, я хотела бы, чтоб…

Демоница замолчала, а Шен понял, что ее голос стал яростным и свирепым. Голосом чудовища. Хорошо слышно было, как за время рассказа она приходила во все больший гнев, и вот уже…

– В-общем, есть же закон, – сказала Лиля намного спокойнее. Просто слегка истеричным голоском напуганной домохозяйки. – Я соблюдаю его, а вы следите, чтоб по отношению ко мне закон тоже…

– Я понял вас, – ответил Шен. – Разберемся.

Он встал, отвернулся к окну, стал смотреть на улицу. На большое, почти голое дерево под окном, на старушку на лавочке, на здоровенного кентавра, Хесми, который размеренно махал большой метлой по двору. Джок, Хильда и Хесми разыгрывали эту обязанность в карты, и сегодня кентавр помимо своих обязанностей патрульного транспорта, мел двор.

“Дурацкий город, – подумал Шен, – все здесь не по-человечески… Демоницу, понимаешь, кто-то молитвой изгнал, а мне разгребать…”

Тут он сообразил, что стоит спиной к демонице, и неспешно, спокойно развернулся обратно. Та сидела на прежнем месте, в глазах по-прежнему горел зловещий огонь.

– Разберемся, – повторил Шен. – Заявление ваше я принял, необходимые данные записал. Вам нужна полицейская защита?

Демоница захлопала глазами, сразу став похожей на наивную девочку.

– Ну, не знаю… Вы думаете, он может? – залепетала она. – Снова? Опять?

– Не знаю, – ответил шериф. – Я пока ничего не знаю о мотивах…

Он на миг задумался, как назвать предполагаемого преступника, но потом закончил:

– О мотивах убийцы.

Демоница сразу стала спокойнее, наивность исчезла из ее жестов, из позы, из голоса.

– Я полагаю, что справлюсь, – ответила она.

– Будьте осторожны, – сказал шериф. Он был рад, что демоница отказалась от защиты – не так велик его штат, чтобы кого-то отправлять охранять эту тварь… По-хорошему, если бы ей нужна была защита, ей следовало обратиться в Белую Башню… Там маги, там хотя бы понимают, что может грозить демону…

Но закон и порядок – его работа.

***

Хильда закончила осмотр и подошла к шерифу.

– Позавчера, – сказала она.

– Ага, я знаю, – ответил Шен, – времени много прошло. Но хоть что-то ты можешь сказать?

– Ничего, – ответила Хильда.

Шен вздохнул. Из Хильды сразу после возвращения в человеческую форму всегда приходилось выдавливать слова по-одному. Но если б она совсем ничего не нашла, то подошла бы в волчьем облике, поджав хвост и скуля. Раз пришла в человеческом облике, значит, что-то все же нашла.

– Пойди, попей водички, – сказал он, – вернись и расскажи подробно. А я пока поговорю с молодым человеком.

Игнатиус оказался невысоким, полноватым и мягким. Совсем молодым. Он нервничал, постоянно хмурился и потел. Шен подумал, что наверное, Хильде очень хочется его укусить – запах страха слышал даже он сам.

– Расскажите все, что вспомните, – предложил Шен.

– Я… Извините, шериф, я почти ничего не помню… – Игнатиус вертел в руках свою шапочку, и Шен подумал, не превратит ли он ее в несуразную тряпку. Вернее, как быстро он ее превратит.

– Садитесь, положите свою шляпу, – сказал шериф, – и рассказывайте.

– Это не шляпа, это… – возразил Игнатиус.

– Садитесь, – повторил шериф, и юноша, наконец, сел.

– Я почти ничего не помню, – сказал он, – для меня это было такое… такое…

Шериф кивнул и достал свой блокнот. Начал рисовать в блокноте барашка – клубок шерсти из которого торчали ножки и рожки. Просто, чтобы не смотреть на парня, дать ему успокоиться.

– Потрясение, просто потрясение, – говорил Игнатиус. – Понимаете, Лиля, она такая… Сильная, мудрая. Очень красивая. И вдруг такое! Такое… Это словно… Как будто перевернулась земля, как будто треснуло небо…

– Вы не поэт? – спросил Шен.

– Что? – Игнатиус сбился. – А вы читали?

Шен постарался, чтобы на лице не отразились эмоции.

– Немного пишу, да, – сказал Игнатиус. – Меня даже издали. Журнал “Камень и лоза” в прошлом месяце взял цикл стихов…

– Давайте все же вернемся к тому дню, – сказал шериф.

– Да, да, конечно… – ответил Игнатиус, потер виски, выронил шапочку, наклонился, подобрал ее, положил ее на колени. Потом переложил на стол, и заговорил.

***

Игнатиус писал диплом. Дело долгое и муторное, основное было уже готово, оставалось все оформить, но его творческая натура протестовала против строгого следования формальностям. В том, что касается сути работы, ему здорово помогла Лиля, работали они вместе. Кто лучше разбирается в демонической магии и сочетании её с человеческой поэзией, как не поэт и демон?

Но комиссия требовала строго оформления, а Лиля сказала, что копыта ее не будет в Академии. И потому с оформлением пришлось париться самому Игнатиусу.

Он работал. Потом пил чай. Потом варил кашу. Лиля не любила заниматься домашними делами, да и вернуться она должна была только к вечеру. Потом снова работал.

Потом смотрел в окно. Из окна был виден бизнес-центр, где Лиля снимала спортивный зал для своей студии танцев. Конечно, видны были только верхние этажи, но Игнатиус отчетливо представил себе, как там, на третьем, в большом светлом зале танцует прекраснейшая из женщин, многократно отражаясь в зеркалах. Как она ходит, парит над полом, как зовет его каждым своим движением…

– Парящая, плывущая, зовущая… Цветок из тьмы при свете дня! – продекламировал он, но продолжение пока не придумалось. Он поспешно записал первые строки, перечитал их и поморщился: “цветок из тьмы” звучало не слишком хорошо.

– Цвет тьмы, озаренный… нет, ритм ушел, – пробормотал он. Еще пару минут покрутил туда-сюда слова, но так ничего толком и не придумал.

Он отложил блокнот и заспешил к двери – надо было срочно увидеть Ее, тогда слова обязательно найдутся.

На улице было жарко, с Игнатиусом поздоровались какая-то девушка, но он был так занят своими мыслями, что не ответил. Почти вбежал на высокое крыльцо, поднялся на лифте. Подошёл к закрытым дверям зала и остановился. На миг ему показалось, что кто-то наблюдает за ним, но в широком коридоре никого не было. Только из-за двери зала доносилась негромкая музыка, а от окна слышался шум машин на улице.

– То есть, окно было открыто? – уточнил Шен.

Игнатиус сбился, помолчал, всплеснул руками.

– Да, там довольно жарко, а администрация не хочет ставить кондиционер в коридоре, – сказал он. – Ждать душно, и окно днём почти всегда открыто.

– Понятно, продолжайте.

Игнатиус с недоумением огляделся по сторонам, но никого не увидел. Подошёл к двери, постоял. Посмотрел на часы и понял, что Лиля освободится ещё только через полчаса. Поискал по карманам свой блокнот со стихами, не нашел и вспомнил, что оставил его дома на столе.

– Царица тьмы в сияньи света дня, – пробормотал он, – Парящая, плывущая, манящая. Твоя улыбка вечно в сердце у меня. Твое копытце… копытце…

Он встал и подошёл к двери. Она была неплотно закрыта, она всегда слегка приоткрывалась, если её не запирать. Он заглянул.

Увидел неуклюжую человеческую тётку, она вышагивала, похожая на утку, и махала руками, словно пыталась отгонять стаю мух. Даже отсюда было видно, что она вся вспотела, так что от мух ее спасало лишь то, что в городе их мало. Игнатиус постоял, подождал – Лиля не могла не показать неуклюжей курице как надо двигаться. А вот на это стоило и посмотреть. Ради этого он и шел сюда.

Ради этого он жил.

***

– Шериф, можно? – подошла Хильда.

– Погодите минуту, – сказал Шен Игнатиусу и вышел вместе с Хильдой в коридор. Мельком глянул на окно – так и есть, открыто.

– Здесь ничего не унюхать, – сказала Хильда.

– За окном? – спросил Шен.

– Как вы догадались? – удивилась Хильда, и Шен мысленно ухмыльнулся.

– Научишься угадывать – станешь шерифом, – ответил он. – А я наконец, уйду на пенсию.

– Да ну, какой из меня шериф, – сказала Хильда.

– Рассказывай, что там, – Шен подошёл к открытому окну.

– Видите, там карниз, – показала оборотниха. – На карнизе пару дней назад сидела крупная птица, не городская. Возможно, гарпия, запах человека тоже есть. Но человеком может пахнуть потому что само окно кто-то открывает-закрывает постоянно…

– А птица точно сидела? – уточнил Шен и стал внимательно рассматривать карниз.

– Птица точно, – уверенно ответила Хильда. – Магией не пахнет, но вы же знаете, магия теряется быстро. А все произошло позавчера.

– Угу, – Шен нашел несколько царапин и прикидывал, не могли ли они быть оставлены птичьими когтями. – Позови-ка Джока, пусть все снимет и запишет. А я пока договорю с нашим героем-любовником.

Хильда ухмыльнулась совершенно по-волчьи. Шен вернулся в зал, сел напротив Игнатиуса.

– Продолжайте, – сказал шериф.

– А дальше почти нечего рассказывать, – ответил юноша. – Вы знаете, описать без стихов танец Лили невозможно, а стих я, увы, так и не сложил.

– Я понял, она протанцевала, а дальше? – спросил шериф.

– Потом она вышла ко мне, мы немного поговорили, она сказала, что после занятия ещё забежит по делам и я ушел. Вечером она не пришла, и я расстроился. Утром она всё ещё не пришла, и я испугался. К сожалению, я слишком слаб в магии, чтобы уверенно вызывать демона ее ранга, но к вечеру я решился. Всю ночь готовился, такие ритуалы не делаются впопыхах…

– То есть, вы вернули ее только к утру? – уточнил шериф.

– Да, – ответил Игнатиус.

– А ко мне она пришла после полудня, – задумчиво сказал Шен.

– Вы знаете, – Игнатиус покраснел, – особенности ритуала в том, что… ну, он занимает некоторое время, и после него мы… ну…

Шен вспомнил то немногое, что знал из магии. Ритуал вызова – своего рода договор с демоном. Лилю призывают… ну, понятно, для чего. И конечно, сразу она никуда не пошла. Сперва выполнила свои обязательства по договору. А этот парнишка только рад был задержаться.

– В-общем, потом мы поговорили, и она отправилась к вам, – закончил Игнатиус.

– А по дороге обратно вы никого не встретили? – спросил Шен.

Игнатиус помотал головой..

***

Шен вышел на улицу после осмотра. Вздохнул, вытер лицо платком. Следом вышла Хильда, затем Джок.

– Ничего, зато с перспективой, – сказал Шен.

– Перспективой чего? – спросил Джок с улыбкой.

– Перспективой застрять, – ответил Шен.

К ним подошел Хесми, глянул с высоты своего роста на шерифа, протянул ему пакет.

– Отчет из Башни, – сказал он. Шен взял, бегло глянул на печати, сунул за пазуху.

– На словах что-нибудь сказали? – спросил он.

– Сказали, что законопослушная, – ответил Хесми. – Сказали, что тихая, скромная, взносы платит регулярно и аккуратно, магию почти не использует, жертвоприношения устраивает регулярно, но ограничивается курами. Сказали, что мол, все бы так.

Джок усмехнулся.

– Ты им сказал, что для кентавра ты тоже спокойный? – сказал он. – Что служишь в полиции, не буянишь, пьешь только в выходные…

Хесми громко заржал, почти по-лошадиному, потом замотал головой.

– Не, не, не сказал, – ответил он. – Я сделал вид, что не понял, что он намекает на моих сородичей. Я совсем как человек – покивал. Очень сочувственно.

– Так, – сказал Шен, – хватит ржать, как кони.

Он нарочито строго посмотрел на Хесми и тот снова заржал.

– Сейчас в участок, думаем и готовимся, – сказал Шен уже серьезно. – Кажется мне, что мы застрянем надолго.

– А в чем дело-то с этой дрянью? – спросила Хильда. – Убить насовсем ее нельзя, напасть напрямую – сам костей не соберешь…

– Глупости говоришь, – ответил Шен. – Город у нас небольшой, все про всех знают. Слухи пойдут. А мир между всеми держится…

Он повертел пальцами в воздухе, подумал, и закончил:

– Сам не знаю, на чем он держится. Но если можно какую-то дрянь взять и грохнуть просто так, потому что она дрянь, то и оборотня можно серебром стрельнуть. Почему нет? Зубастый же. И человека.

Хильда оскалилась. Потом выдохнула и сказала:

– Я поняла. Закон и порядок.

– Да, – серьезно ответил шериф. – Закон и порядок.

В участке собрались за столом. Шен налил себе чаю, Джок кофе. Хесми стоял снаружи у окна – если б зашел внутрь, то занял бы всю комнату. На подоконнике перед ним поставили огромную кружку с водой.