Белокнижник

Скачущее пламя пожара озаряло мечущихся в испуге людей. Они опасались приближаться к полыхающей стене конюшни ближе, чем на несколько шагов. Издалека плескали водой из ведер и снова мчались к колодцу, где огромный кузнец Мехун без устали вращал тяжелый ворот.

– Проклятый колдун! ― злобно, но негромко шипел он сквозь зубы. ― В следующий раз всю деревню спалит.

– И не говори, третий пожар за лето! ― Староста воспользовался возможностью передохнуть и охотно поддержал беседу.

– Вот пошли бы и подняли на вилы окаянного, а то только языками треплете! А он, между прочим, то порчу нашлет, то неурожай. ― Толстая крестьянка, пробегавшая мимо с ведрами, не удержалась и приостановилась, чтобы высказать свое мнение.

Кузнец потупился, а староста, не моргнув глазом, привычно ответил обычной отговоркой:

– Ты же знаешь, Матрёна, мы копим деньги на хорошего охотника за нечистью. Уже пятьдесят золотых собрали! И к следующему урожаю от колдуна не останется и следа.

– Да ты уже который год все деньги собираешь! А за это время и коровы пали, и малярией полдеревни переболело, и уже который пожар за лето тушим.

– Совсем Матрена сдурела, на верную смерть нас отправить хочет. Где это видано, с вилами да топорами на дьявола идти, ― перешептывались мужики. ― Говорят, это дух покойного лесника вернулся, чтобы отомстить Любаве за то, что она замуж за него не пошла! А заодно и всю деревню сгубить хочет.

Жители пострадавшей деревни опасливо косились в сторону черного леса. И в третий раз за лето над покосившейся избушкой колдуна мрачным столбом поднимался густой темно-зеленый дым.

Я никогда не мнил себя великим волшебником, но чтобы четыре раза подряд не получилось заклинание ветра для разгона комаров ― такого даже первокурсник магической академии не мог допустить. Ах да, перепутал, там же пальцы левой руки надо скрещивать, а если правой ― это наоборот насекомых подманит. За те пять лет, что я живу в этой избушке, никак не привыкну к полному отсутствию комфорта. Я Иван Запяткин, молодой и талантливый ученый, по крайней мере, что молодой и что ученый ― это точно. Надо признать, все мои наставники постоянно твердили: мне не хватает умения концентрироваться и сосредотачиваться, но Академию Великой Белой Магии я закончил вторым на своем курсе, а это уже о многом говорит. По возвращении в родную деревню я попытался проводить эксперименты, но после того, как я случайно превратил весь урожай пшеницы в подушки, меня изгнали с наказом не возвращаться, пока не научусь приносить пользу. Зря они так, теперь ведь всей деревне несколько столетий не надо заботиться о пополнении запаса подушек.

После недолгих странствий я нашел эту одинокую избушку в чаще леса, обжился в ней и теперь могу посвящать все время исследованиям влияния фаз луны на рост пшеницы. Большинство своих работ я производил по записям своего талантливого, но безумного учителя, погибшего в пасти созданной им же фиалки-людоеда. Устроился я неплохо: небольшой домик, приличных размеров огород, и, что немаловажно для проводимых мною опытов, много редких растений в окрестных лесах.

– Долго еще? ― перегнувшись через мое плечо, заглянула в котел голова призрака. Я привычно попытался отпихнуть его локтем, хоть и знал, что локоть беспрепятственно пройдет через бесплотное существо.

– Проголодался? ― огрызнулся я, также больше по привычке, чем со злобой. Дух прежнего жильца этой избушки ― покойного лесника Конрада ― был единственным моим собеседником на протяжении пяти лет отшельничества.

– Твоим варевом только чертей травить, ― дух вздохнул или издал звук, похожий на вздох, и ловко спланировал на бревно напротив меня. ― Варил бы ты пиво или самогон! Я бы тебе такие рецепты подсказал, с одной чарки ноги сами в пляс пускаются. А эти удобрения твои… Какая от них польза?

Иногда дух бесил однообразными вопросами и подколками. Но все же собеседником являлся интересным, а также много знал о жизни леса, свойствах различных растений и повадках животных. Хотя, что греха таить, эх и труханул я при первой с ним встрече. Но если вы не сталкивались глухой ночью с говорящим призраком посреди леса, не осуждайте меня. Вот столкнетесь, тогда и поспорим. Но когда я очнулся от обморока и нашел в себе силы подняться, Конрад, сам предложил пообщаться ― еще бы, несколько лет в абсолютной изоляции и тут потенциальный собеседник, да еще с новостями из самой столицы. Разговорились, я набрался храбрости и спросил позволения пожить в его избушке. Конрад поломался для виду, но все-таки согласился: ему-то жилье и прочие бытовые мелочи теперь без надобности.

– Тебе-то что? Ты сейчас ни самогона, ни пива попробовать не можешь. А я уже вывел новый сорт зеленой пшеницы, у меня… у нас в огороде растут яблоки всего с одной, удобно доставаемой косточкой, рядом колосится бесклубневая картошка, каждый день на столе у нас мясная морковь. И я ведь тебе уже говорил: мои исследования позволят ускорить рост пшеницы почти в два раза и, если взять территорию нашего государства, засеянную данным злаком…

– Бла-бла-бла! ― бесцеремонно перебил меня бестелесный спорщик. ― Тебе с этого какая радость?

– Люди оценят. Может, моим именем назовут сорт пшеницы. А может, и улицу какую.

– Размечтался! Много ты знаешь улиц, названных в честь великих агрономов?

Пришлось мне замолчать: ответа у меня не было, и я сделал вид, будто увлечен чтением старой тетради своего наставника

– Пять шипов розы, двадцать семь зерен пшеницы, а я уже их бросал или нет… А, ладно, еще брошу, хуже не будет. Так, где этот абзац, ага, вроде вот этот… перо щенка летучей собаки и лепесток грозоцвета… Три раза помешать по часовой, дождаться восхода полной луны…. Бросить один конский волос… А, чёрт, упало, все упали…ну, надеюсь, хуже не будет… Хм!…. странный рецепт, ну ладно.

Немалых трудов стоило добыть все ингредиенты для рецепта. Двое суток пришлось просидеть в засаде, дожидаясь, пока самка летучей собаки покинет гнездо и оставит одних беззащитных детенышей. Гораздо легче было дождаться бури и при свете молний сорвать цветки грозоцвета. Но самым сложным испытанием оказалось незаметно проникнуть в деревенскую конюшню и вырвать несколько волос из хвоста серого мерина. Но дело того стоило. Получившийся отвар должен был значительно ускорить рост пшеницы. Неожиданно дым, поднимающийся над котлом, изменил цвет с белого на ядовито-зелёный и повалил клубами, покрывая туманом всё вокруг.

– Идиот! ― взвизгнул призрак над ухом. ― Страницы слиплись, а он не заметил и швыряет все подряд. Это тебе не солянка, а рецепт колдовской, сам понимать должен. Ты свой диплом купил или тебе его подарили?

Надоедливый прозрачный сосед опять был прав. Я забегал вокруг котла, не зная, как можно все исправить. Призрак, издеваясь, принял вид фигуры, похожей на меня: высокий, худое лицо, очки, рабочая мантия, прожженная в нескольких местах, и принялся носиться вокруг костра в другую сторону. И ладно бы вредный дух просто летал, так он еще и комментировал в своей противной манере:

– Я маленький глупый колдун, я случайно закончил академию, потому что украл ключ от хранилища свитков выпускников и подделал себе все оценки. И теперь я считаю себя великим магом. Но не могу сварить без ошибок ни одного зелья. Лучше бы я слушался мудрого Конрада и варил самогон.

Я остановился и произвел простейшее заклинание, которому нас научили на первом курсе. Заклинание отрицания отгоняло от колдующего всех духов. Конрад скривился, как от щекотки, но все-таки отлетел к опушке леса и принял свой любимый облик: мужчина средних лет, в кожаных штанах и куртке, на ногах высокие сапоги.

– Зато я своей смертью умереть собираюсь и не кинусь в омут из-за глупой деревенской девчонки, ― привел я свой самый сильный аргумент в споре с домашним духом.

В деревне ходили слухи, что Конраду отказала дочь мельника и он покончил жизнь самоубийством. Заговорить об этом был верный способ задеть привидение за живое, если можно так выразиться.

– Да как же! ― взвился Конрад. ― Я из-за этой дуры даже напиваться не стал бы, не то что топиться. Да меня бабы и красивее её ждали. Тебе, сопляку, таких в жизни не видать. А я шел по бревну через реку и свалился случайно. Слу-чай-но! Ты слышишь?!

Конрад принял вид огромной полупрозрачной фиги и скрылся в лесу. Я знал, что теперь обиженный дух не вернется до вечера. Каждый вечер мы, по заведенной традиции, сидели на крылечке и вели степенные разговоры обо всем на свете. А пока он дуется на меня где-то в лесу, я смогу привести мысли в порядок и поработать.

Я задумчиво листал пожелтевшие страницы старой тетради, думая, что теперь делать с неудавшимся зельем. В медленно надвигающихся на лес сумерках я заметил, как со стороны деревни все громче и громче раздаются возгласы местных жителей и над верхушками деревьями разгорается оранжевое зарево.

– Веселые ребята эти деревенские, третий раз за лето праздник устраивают, надо бы и мне выходной как-нибудь устроить, ― подбодрив сам себя таким обещанием, я принялся за уборку.

Совместными усилиями удалось вывести лошадей из горящей конюшни и не допустить, чтобы огонь перекинулся на соседние строения. Матрена взобралась на колоду, и очень скоро распаленная её речами толпа уже грозно потрясала зажатыми в мозолистых руках топорами и вилами. Каждый боец был готов хоть сейчас в одиночку вступить в смертельный бой со злодеем, наводящим порчу на родную деревню. Кто знает, что так разожгло сердца деревенских мстителей, ― то ли призывные кличи Матрены, то ли бочонок медовухи, распечатанный ею же.

– Да если старосту ждать, пока он деньги соберет, так этот негодяй скоро и детишек наших начнет в лес уводить, ― не унималась Матрена и для убедительности махала в сторону леса кулаками. ― Или мы его, или он нас. Да разве было такое, чтобы нас кто бивал?! Вспомните, как Дальнелесых погнали. Да у нас один Мехун троих стоит! А если ему чарку налить, то и пятерых! Защитим родную деревню! Смерь колдуну!

– Смерть! Смерть! ― подхватила толпа. Староста осторожно изучал ситуацию из окна своего дома. Командование отрядом отчаянных добровольцев принял на себя кузнец. Распаляя себя криками, небольшая армия выступила на штурм цитадели зла. Вилы, топоры, факелы ― встреться им на пути сам дьявол, сметут яростным напором.

Вскоре деревенское войско ступило под темный свод леса. По мере приближения к логову колдуна крики затихали, все чаще храбрые воители оглядывались в сторону деревни, казавшейся теперь такой спокойной и безопасной. Мехун переместился в арьергард своего войска, чтобы не допустить побегов.

– О детях своих подумайте. А что если их колдун воровать начнет. Дык сколько можно терпеть этого злыдня, ― уже совсем негромко подбадривал кузнец, хотя чего греха таить, и у него кошки на душе скребли.

Черный лес жил своей жизнью. За пределами освещенного факелами пространства мелькали быстрые тени, раздавались странные утробные звуки. Деревенские мстители жались все теснее друг к другу, постепенно замедляя шаги. Незаметно и, как им показалось, очень быстро, вышли на большую поляну, в середине которой угрожающе возвышалась темная громада обители колдуна. Войско остановилось на привал для походного совещания.

– Надо разделиться и обойти с двух сторон, ― авторитетно, но негромко заявил Мехун. В юности он три года ковал в столице подковы для имперской кавалерии и считался в деревне экспертом по военным вопросам.

– Сам разделяйся. Вместе пойдем! ― визгливо, но все же приглушенно возразил кто-то из толпы. Остальные одобрительно загалдели: ― Вместе его быстрее задавим!

– Тогда обойдем его сзади, там он точно нас не ждет, ― предложил кузнец, желая сохранить авторитет.

Этот стратегический план встретил полное понимание у отряда. Стараясь особо не шуметь, деревенские мужики, крадучись по краю леса, обошли всю поляну и выдвинулись на штурм цитадели врага. Каждый воин старался держаться за чьей-нибудь спиной.

Первым закричал молодой Ян. Закричал и схватился за ноги, следом пал ничком идущий слева от него соратник. Кузнец кинулся к ним на помощь, но и сам повалился навзничь, уронив факел. Деревенские испуганно столпились в нескольких шагах от них, изо всех сил пытаясь разглядеть, что же повалило их товарищей.

– Мехун! Ян! Что там? Вы живы? ― издалека спрашивали самые храбрые. Остальные мелкими шажками отступали в сторону леса, подальше от страшных заклятий черного мага.

– Дык … мать… ногу… ― ругался кузнец, пытаясь подняться, рядом вторили ему собратья по несчастью. Ясно было, что они с чем-то борются, катаясь по земле и отрывая от своей плоти целые куски противника. Наконец окровавленный Мехун сумел подняться на ноги и высоко воздеть факел. И недавно отважное войско, а сейчас толпа обычных испуганных деревенских мужиков смогла разглядеть заросли неизвестных им растений, политые кровью их товарищей. Растения доходили примерно до колена и топорщились во все стороны острыми колючками.

– Колдун! Колдун придумал! Ишь, засаду устроил, ― зашептали в толпе.

– Стоять! ― рявкнул злой Мехун. ― Обойдем это! Нешто вы собаки трусливые, а не люди, коли простых кустов испужались! Сейчас обойдем их, и вся недолга. Не жить колдуну проклятому!

И кузнец первым направился вдоль края опасных зарослей. Остальные, переглянувшись, пошли за ним, передвигаясь небольшими шажками и готовые в любой момент задать стрекача.

– Ну вот, я же говорил! Сегодня дьявольское отродье встретит свой конец! За мной, мужики! ― Мехун торжествующе махнул рукой в сторону тропинки, ведущей к логову их врага.

До избушки оставалось совсем немного. Деревенские, держа наготове вилы и топоры, готовились к отчаянному штурму. Все стихло. Кузнец глубоко вздохнул и отрыл рот, чтобы скомандовать атаку. Но в наступившей тишине все расслышали угрожающее рычание и хлюпающее чавканье где-то впереди. Кузнец нерешительно оглянулся на товарищей. Очень не хотелось ему идти в темную неизвестность, да еще и самым первым. Но отказаться он тоже не мог, знал, что если испугается сейчас, даст слабину, на следующий день при обсуждении похода против зла его сделают крайним за провал. Как потом в глаза соседям смотреть.

– Вперед! Порубим этого колдунишку в капусту! ― заревел Мехун, храбрясь, и впереди всех бросился к избе злодея, поджигавшего их деревню. Следом, крича что-то неразборчивое, бросились остальные мужики. Факелы осветили заросли необычных растений у дома, старый бревенчатый сруб, небольшое окошко, в котором дергался робкий огонёк. Дома колдун. Значит, точно смерть его придет.

Неожиданно с правого фланга на войско под предводительством Мехуна набросилась свора ужасных созданий: пасти, полные клыков, лапы с острыми когтями мелькали в свете факелов. Дьявольские создания злого мага! Этого даже самое доблестное деревенское сердце вынести не смогло. Побросав свое оружие, некогда храброе войско кинулось наутек.

Вечером я, как обычно, полил свой колючий укроп. Тот вымахал уже до колена, а колючки по прочности могли поспорить с металлом. Потом вывалил прибившимся к моей избе бродячим собакам два ведра мясной моркови и с чистой совестью отправился готовиться ко сну. Утомившись от трудов праведных и неудавшегося эксперимента, я, как обычно по вечерам, читал очередной трактат своего учителя «Арбузы размером с вишню ― миф или реальность». На столе дожидался своей очереди немудреный ужин отшельника: мясная морковь, лук, выращенный на яблоне, свекольный мед. Вдруг дверь распахнулась, и в избу влетел призрак. Выглядел он сильно обеспокоенным…