Друг отца. Девочка авторитета

Глава 1

– Собирайся, – вздрагиваю, услышав низкий мужской голос. – У тебя ровно десять минут на сборы.

Оборачиваюсь и вижу на пороге моей комнаты здоровую мужскую фигуру. Спросонья кажется, что это старый папин друг. Но вот уже несколько лет о нем не было вестей. А на все вопросы, куда он исчез, отец отмалчивался. Кажется, они что-то не поделили и папа перестал с ним общаться.

– Рэм?.. – моргаю, сгоняя сон и надеясь, что мираж рассеется.

Но силуэт шагает в комнату, и я шумно выдыхаю. Это он.

Даже с этой бородой, что теперь покрывает его подбородок и щеки, я узнаю его.

– Давай, девочка, шевелись, – говорит он жестко.

В его голосе нет и капли тепла, которым сквозило от него раньше при разговоре со мной.

– Поднимайся на ноги и шевели своим тощим задом! – теряет он терпение и приближается к кровати.

Я и забыла, какой он высокий и широкоплечий. Забыла его колючий, пристальный взгляд, что впивается в меня, словно игла. Он подходит ближе, и я вижу, как блестят в полумраке его темные глаза. Сейчас я не могу разглядеть их цвет, но отчетливо помню, что они такие же темные, как кофе, что он пил с папой у нас в гостиной.

– Блядь, да приди же ты в себя! – сквозь зубы рычит он и дергает меня за руку так, что я падаю на пол и больно ударяюсь бедром.

– Что происходит? – боль окончательно вырывает из сна.

– Ты едешь со мной! – мужчина проходит к моему шкафу и достает оттуда сумку.

– Куда? Почему? – пытаюсь уложить в голове информацию. – Где папа? – медленно поднимаюсь на ноги, наблюдая за тем, как Рэм скидывает мою одежду в сумку.

– Нет папы больше, – говорит он зло.

– Как это? – врастаю в пол, переваривая услышанное. – Что значит “нет”?

– То, что слышала, – оборачивается ко мне и проходится по моей фигуре нечитаемым взглядом. – У тебя остается все меньше времени на сборы. И если ты ничего не возьмешь, то поедешь в том, в чем находишься сейчас. А на тебе, похоже, даже трусов нет.

– Да объясните же, что случилось с папой? – меня потряхивает изнутри, потому что я отказываюсь воспринимать Рэма прямо.

Он есть! Его просто не может не быть.

На автопилоте, снимаю с плечиков любимые вещи и скидываю их в сумку, приготовленную бывшим другом отца.

– Много не бери, – он игнорирует мою просьбу.

А сам подходит к моему столу и выдвигает ящики.

– Где твои документы?

– В сейфе за стеллажом, – отвечаю, думая над услышанным. – Скажите, что с папой, – мне страшно, и в груди как-то все жжет и горло перехватывает. Происходит что-то жуткое. Рэм не мог появиться просто так и тем более вести себя настолько грубо.

– Надень на себя что-то, – говорит он, отодвигая стеллаж. – Какой код?

– День моего рождения.

– Очень умно, – не скрывая сарказма говорит он.

Я достаю спортивный костюм и натягиваю его прямо поверх пижамы.

– Молот, – заглядывает в комнату какой-то здоровый мужик с носом-картошкой и золотыми зубами, – они уже близко.

– Блядь, – мужчина выгребает содержимое моего сейфа и закрывает его, прикрывая стеллажом.

– Время вышло, – обращается он ко мне. – На выход! И давай без глупостей.

– Но как же папа? – кажется, что мое горло сжимает тисками и я не могу произнести ни звука нормально.

– Все вопросы потом. Нам надо выбраться отсюда до тех пор, пока не стало слишком поздно.

Рэм хватает меня за руку и тянет в выходу.

В холле стоят какие-то незнакомые мужики. Они явно не работают на моего отца. И, вообще, выглядят пугающе, как настоящие бандиты. В то время как папины люди одеваются с иголочки и производят приятное впечатление, несмотря на то что носят за пазухой оружие и могу одной рукой проломить череп или свернуть шею.

– Через второй вход! – говорит тот самый с носом-картошкой.

Огромная ладонь крепко сжимает мою кисть, и у меня выступают слезы на глазах от его хватки.

Мы ускоряем шаг и практически бежим по лестнице и оттуда к черному ходу. Оказавшись на улице, я лишь мельком замечаю, что наш сад изуродован. Кругом черные тонированные машины, что вскопали наш идеальный газон и прекрасные клумбы.

И люди. Много людей. При взгляде на которых у меня мороз бежит по коже.

– Сюда, – Рэм запихивает меня внутрь автомобиля и залезает следом.

Он не успевает захлопнуть за собой дверь, как машина срывается с места и, подпрыгивая на бордюрах, несется прочь с территории нашего особняка.

Я чувствую напряжение в воздухе. Атмосфера кажется такой густой, что становится тяжело дышать. Вцепившись в подлокотник, я оборачиваюсь назад и вижу кортеж из машин, несущихся за нами. Но затем часть из них сворачивает в одну сторону, а вторая часть – в другую, оставляя с нами лишь одно авто сопровождения.

Через какое-то время у мужика со шнобелем картошкой шипит рация.

– Рыжий увел их за собой, – говорит низкий голос.

– Понял, – отвечает ему шнобель. – Успеем до аэропорта.

– Хорошо, – внимательно вглядываясь в окна, отвечает Рэм.

Остаток пути я не издаю ни звука, все еще надеясь, что в словах друга отца был какой-то иной смысл и папа, скорее всего, так же как и мы, сейчас где-то скрывается.

Когда поднимаюсь по трапу самолета, то кажется, будто все происходит не со мной и я все еще сплю. Но мы занимаем места, и самолет взмывает в небо.

Рэм сидит напротив меня и сверлит пристальным, тяжелым взглядом.

– Значит, так, – наклоняется он вперед, облокотившись на свои колени. – Твоего отца убили сегодня.

– Нет! – вырывается из меня, и глаза начинает щипать, а грудную клетку пронзает болью.

– Те люди, от которых мы убегали, – продолжает уничтожать меня своим рассказом мужчина, – собирались отправить тебя следом за ним.

– Папа… – говорю одними губами, потому что голос пропадает.

– Теперь ты полностью зависишь от меня. Если хочешь выжить, то будешь делать то, что скажу. С этого дня ты живешь в моем доме, спишь в моей постели и живешь по моим правилам. Ослушаешься – и я не стану тебя оплакивать, – его слова звучат холодно и жестоко.

– Зачем я вам? – спрашиваю, глотая слезы.

– У меня свои интересы, – жестоко припечатывает. – Ах да! Чуть не забыл. И, скорее всего, тебе придется выйти за меня замуж.

– Что? – смотрю на него во все глаза, думая, что ослышалась. – Вы мне в отцы годитесь.

– У всего должна быть плата, девочка. И это твоя плата за спасение жизни. Не нравится? Могу вернуть тебя им. Уверен, перед тем, как перерезать твою тонкую шейку, они вдоволь порезвятся, трахая тебя во все дыры.

Теперь я не вижу в Рэме того самого весельчака, чьего появления я ждала с нетерпением в детстве.

Нет. Напротив меня сидит жестокий и расчетливый незнакомец. И он пугает меня сильнее тех, кого мы оставили за бортом.

– Кто ты? – спрашиваю тихо.

– Кто я? – осматривает он меня, задерживая взор на груди, что выглядывает из расстегнутого ворота худи. – Я тот кого тебе лучше не злить. И совету привыкнуть, что с этих пор я хозяин твоей жизни.

Глава 2

– Приехали, – снова вырывает из сна хриплый голос.

Я очень быстро открываю глаза и понимаю, что это сказал Рэм – старый папин друг.

Выпрямляюсь и осматриваюсь по сторонам, стараясь понять, где мы.

За окном уже занимается рассвет. Я вижу большой современный дом, утопающий в растительности. Кажется, что он находится прямо посреди леса.

– Пошли, – говорит Рэм и покидает авто.

Мне открывают дверь, и, прогнав остатки сна, я выхожу из салона машины. Страх, боль, печаль – все чувства стоят на паузе. Я не ощущаю ничего, не понимая дальнейшей своей судьбы. И молча следую за высокой фигурой.

У меня нет ни малейшего желания находиться здесь. Я хочу домой, к папе. И напрочь отказываюсь верить в те жуткие вещи, что наговорил Рэм.

– Рэм Виленович, – выбегает в холл пожилая женщина, кутаясь в вязаный кардиган. – Вернулись?

– Да, Зоя, – останавливается он, и я замираю позади него. – Шла бы ты спать дальше. Еще слишком рано.

– Что вы! Нужно вас накормить…

– Ничего не нужно. Хотя… – он оборачивается ко мне и смотрит тяжелым взглядом. – Ты голодна?

Кажется, что все происходит не со мной. Такой обычный, казалось бы, вопрос, но именно он вытягивает меня из анабиоза и кричит о том, что все происходит взаправду. Вот она, моя новая жизнь. Где этот пугающий мужчина займет одно из главных мест. И плевать ему на мои желания.Это он явно дал понять в самолете. У меня же не нашлось сил спорить с ним. Потому что я сама до конца не понимаю, как жить дальше. И что конкретно случилось.

– Нет, – наконец-то выдавливаю из себя.

– Ничего не нужно, Зоя. Идите спать.

– Хорошо, – она смотрит на меня заинтересованно, но ничего не говорит. – Показать девушке комнату?

– Не нужно, я сам, – дает понять, что разговор закончен. – А ты иди за мной, – оборачивается ко мне.

Мне не остается ничего иного, как послушно двинуться следом. Я не смотрю по сторонам, не рассматриваю место, где, по всей видимости, мне предстоит жить. Просто стараюсь не отставать от здорового мужика, которого, как оказывается, я совсем не знала и не знаю.

Мы поднимаемся по широкой лестнице, идем куда-то, пока не останавливаемся возле одной из многочисленных дверей.

– Будешь жить здесь, – распахивает он дверь и проходит внутрь.

Я замираю на пороге, не решаясь сделать шаг. Смотрю на Рэма, такого здорового, что кажется, он занимает собой все пространство.

– Что встала? Не бойся, сейчас я на тебя не накинусь, – усмехается.

– А когда? – распахиваю глаза шире, понимая, что только что спросила. Я что, действительно допускаю мысль, что я с ним?.. Нет! Никогда этого не будет.

– Если тебе, конечно, не терпится, то могу пойти навстречу.

– Вы же это не серьезно? – прохожу в комнату, мельком замечая, что кровать, диван и весь интерьер выполнены в пудровом цвете. Но основное внимание сосредоточено на папином друге, внезапно ставшем для меня незнакомцем. Он следит за каждым моим шагом, как хищник за добычей. – Про это, ну и свадьбу, конечно, – стараюсь держаться от Рэма подальше.

– Что тебя натолкнуло на мысль, будто я могу шутить? – его голос звучит тихо и твердо, но от его звука у меня мурашки рассыпаются по коже.

– То, что я вас с детства знаю. Вы папин друг и не можете говорить об этом серьезно. Это же… извращение какое-то! – вспыхиваю, наконец-то поднимая взгляд к его лицу.

– Извращение? – он замирает, и я замечаю, как сильно раздуваются его ноздри и вздымается грудная клетка, а после инстинктивно делаю шаг назад и упираюсь ногами в кровать.

– Именно! У меня же вся жизнь впереди, и замуж нужно выходить за своих ровесников или кого-то не сильно старше меня. Что вообще делать с таким?..

Вижу, как темнеет его взгляд, и мысленно кричу себе заткнуться. Какого черта я дергаю тигра за усы. Но ведь все это какой-то сюр! Нелепица!

– Папа бы никогда не позволил этому случиться!– выпаливаю и понимаю, что это оказалось совершенно лишним.

– Твоего папы больше нет, – понижает он голос до рыка и надвигается на меня грозовой тучей, обещающей обрушить на меня ураган своей ярости. – Все, забудь о том, что папочка может прийти и наказать любого твоего обидчика! Была папина принцесса – и нет ее, – он сверлит меня темным взглядом, под которым мне даже страшно дышать. – Тебе очень повезло, что я не забил на тебя хер и не оставил спать дальше в твоей теплой кроватке, Луна, – подходит так близко, что носы нашей обуви соприкасаются.

Пульс учащается, и на лбу выступает испарина. Мне страшно представить, что он собирается со мной сделать.

– И если мне пришлось напрячься ради твоего спасения и задействовать хуеву тучу людей, то будь добра, засунь свой хорошенький язычок в одно место и благодарно помалкивай. Или я найду ему другое применение!

От Рэма волнами исходит мощная энергетика, которой сложно сопротивляться. Ей остается подчиниться.

Он осматривает мое лицо и скользит взором по губам, задерживая на несколько мгновений. Губы начинает покалывать, а затем – откровенно печь. Я практически не дышу, дожидаясь его дальнейших действий.

Рэм хмурится и поднимает взгляд к моим глазам.

– Но ведь быть благодарной можно по-другому, – нахожу в себе силы заговорить.

– Например? – хрипло говорит он.

– Я бы могла помогать вам…

– Где? Будешь моей секретаршей? – ухмыляется он. – Так знай, у нее масса обязанностей. И одна из них – следить, чтобы босс ходил спокойный и расслабленный.

– Она что, массаж вам делает? – щеки краснеют, стоит представить, как мои пальцы касаются его широких плеч.

– И не только. Иногда и под стол приходится залезть.

До меня наконец-то доходит смысл услышанного, и мне хочется провалиться сквозь землю от стыда.

– Что, не готова к такой помощи?

– Я уверена, что у вас нет проблем, чтобы найти тех, кто будет помогать таким образом.

Сколько его помню, он всегда приезжал к нам с женщинами. И никогда я не видела одну и ту же спутницу с ним дважды. Всегда это были какие-то яркие, эффектные и покладистые дамы. И каждую из них я ненавидела всей душой. Потому что они забирали его внимание.

– Верно, – усмехается он. – Совершенно нет проблем. И для такой статусной девочки, с именем и образованием, это унизительно, Луна. Не думаешь?

Вместо ответа я тяжело дышу.

– Но я не хочу замуж. Я вас не люблю! – чувствую, как из глаз стекает слезинка.

Папа! Папочка, где ты?! Почему ты не перестраховался? Почему не спрятался вовремя? И как теперь жить дальше?

– Знаешь, малышка, – его губы изгибаются в усмешке. – Любовь – это все хуйня. Главное, что со мной ты будешь в безопасности.

– Получается… – в груди вспыхивает надежда. – Мы будем женаты только на бумаге? Я же не должна буду?.. – даже вслух не могу произнести это слово.

Одна только мысль, будто придется обнажаться перед этим пугающим, сильным и властным мужчиной, заставляет сердце замереть и камнем улететь в пропасть.

– Нет, малыш. Это значит, что ты будешь моей полноценной женой со всеми вытекающими.

Во рту пересыхает.

– Поверь, я для тебя – самый лучший вариант. И твои оскорбления, на первый раз, я пропущу мимо ушей, списав все на стресс. Но в следующий раз тебе придется ответить за свой грязный ротик, – его взор опускается к моим губам, и взгляд становится задумчивы, но поднимается к глазам. – О свадьбе поговорим позже. После похорон.

– Мы? – грудь опаляет огнем. – Мы вернемся на похороны?

– Ты не поедешь, потому что это опасно. Завтра я улечу, чтобы решить все вопросы. И когда вернусь, между нами состоится серьезный разговор о том, что будет дальше. Если будет что-то нужно, обращайся в Зое или к кому-то другому. В случае чего она позвонит мне. И без глупостей, Луна. Надеюсь, это понятно?

В ответ я молчу, пытаясь переварить информацию о том, что меня даже попрощаться с собственным отцом не пустят.

– У меня есть одно условие, – смотрю прямо на него и не отвожу взгляда.

– Даже так? – удивленно приподнимает он бровь.

– Я соглашусь на брак, но только в том случае, если ты возьмешь меня на похороны… – отбрасываю уважительно обращение в сторону. Нелепо выкать будущему мужу.

– Есть что-то еще?

– Ты назовешь мне имя убийцы папы, и после этого, – облизываю пересохшие губы, – я… я хочу убить его. Собственноручно.

Глава 3

– Проснулась? – говорит та самая женщина, которую Рэм назвал Зоей, когда мы приехали. – А я уже хотела нести тебе завтрак в комнату, – на её губах едва заметная улыбка, и женщина сканирует меня пристальным взглядом, будто определяя, чего от меня ждать.

– Здравствуйте! – прохожу на кухню и замираю на входе.

– Ты не стесняйся. Иди в столовую, сейчас я там накрою для тебя.

– Не нужно! Я могу здесь поесть, – сажусь на высокий барный стул, игнорируя обеденную зону.

Зоя молча смотрит на меня, раздумывая, а затем едва заметно кивает.

– Хорошо. Здесь так здесь, – начинает хлопать дверцами шкафа, что-то выкладывать на тарелки, нажимать кнопки на кухонной технике.

Для своего возраста она кажется очень шустрой. Настолько, что я не успеваю проследить за ее действиями.

– Прости, не знаю, как к тебе обращаться, – говорит она.

– Луна, – отвечаю, стягивая из хлебной корзинки кусочек багета.

– Какое необычное имя, – оборачивается она ко мне, удивленно рассматривая, будто только сейчас по-настоящему заметив.

– Папа у меня любил все необычное… Говорил, что у особенной девочки должно быть особенное имя, – горло сжимается при упоминании отца.

Он был самым родным моим человеком. Мамы я никогда не знала. Да и не нуждалась в ней. Папочка заменил мне всех. И пылинки сдувал с меня. Даже женщин в дом не водил, чтобы они не вздумали перетягивать на себя его внимание.

В его жизни существовали только я и его бизнес. И все, что он делал, всегда посвящал мне.

Я до сих пор не осознаю, что его нет. И, наверное, до донца не поверю, пока не увижу лежащим в гробу… Поэтому и оплакать не получается толком. Не верю. Просто не верю.

– Деточка, с тобой все в порядке? – обеспокоенно спрашивает Зоя, выставляя передо мной тарелки с омлетом, овощным салатом, несколько румяных тостов, масленку и кусочки нарезанной буженины.

– Не нужно было столько готовить, я сейчас много не могу съесть, – смаргиваю слезы, игнорируя ее вопрос.

– Я пока не знаю твоих предпочтений, поэтому приготовила на свой вкус, – говорит она, так и не отводя взгляда в сторону.

– А Рэм, он уже проснулся?

– Ты что! Конечно! – она машет на меня рукой. – Он поспал-то, наверное, часа два, прежде чем снова куда-то сбежать.

– Ясно. А когда вернется, сказал?

Мне очень сильно нужно узнать его ответ.

Перед тем как покинуть мою спальню, он лишь усмехнулся, но ничего не ответил. А я не знаю, как, черт возьми, воспринимать эту усмешку.

– Ой, деточка, боюсь, что не скоро, – смотрит на меня настороженно Зоя.

– В каком плане не скоро? – напрягаюсь, вспоминая обрывки разговора.

– Так он улетел, – растерянно отвечает женщина.

– То есть как улетел? – аппетит мгновенно пропадает.

– Сказал, что неделю не будет его.

Получается, это и есть ответ на мой вопрос.

– А можете ему позвонить? Мне бы поговорить с ним.

– Разумеется, – улыбается женщина и достает из передника смартфон.

– Рэм Виленович, простите, что беспокою… – говорит она в трубку. – Да. Да, проснулась. Вот попросила позвонить вам… Хорошо.

Зоя протягивает мне гаджет, и, взяв его, я спрыгиваю со стула и выхожу в коридор.

– Ты что-то хотела, Луна? – слышу напряженный голос.

– Рэм, ты мне не ответил… насчет похорон.

– Это исключено, – говорит так, что сомнений не остается в том, что любые споры бессмысленны. – Что-то еще?

– Так не пойдет. Мой отец мертв. И ты запрещаешь мне приехать к нему на похороны. Это не по-человечески.

– Его убийцы не особо думали о человечности. И тебя не пожалеют.

– Сейчас меня не возьмешь с собой, а потом тоже заставишь взаперти сидеть до конца жизни, чтобы меня враги не нашли?

– Если того потребует твоя безопасность, то да, – говорит твердо.

– Возьми меня с собой, – настаиваю на своем.

– Нет. Если это все, тогда разговор окончен.

– Знаешь, Рэм. Я тут думала перед сном. Ты же не из благих целей хочешь на мне жениться… – чувствую, как по венам струится адреналин, поскольку я не знаю, во что выльется моя выходка.

– Говори дальше, – давит голосом, поторапливая.

– С папой ты несколько лет не общался, никак не напоминал о себе, и тут – бац, весь такой благородный принц нарисовался, – меня потряхивает, но держать в себе это не получается. Если я права, то с ним мне тоже небезопасно… – У папы ведь не осталось завещания, – держу себя в руках, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – И без завещания… я единственная наследница всего папиного состояния. Поэтому меня хотели убить, верно? Чтобы раздербанить его бизнес?

– Не исключено, – холодно говорит Рэм.

– И тебе я нужна только из-за наследства, верно?

Наверное, это слишком глупо – вот так в лоб задавать подобные вопросы опасным мужчинам вроде Рэма. Но я должна понять, что конкретно происходит и по-прежнему ли он мне друг или переметнулся на вражескую сторону.

– Какие еще блестящие мысли родились в твоей хорошенькой головке? – с усмешкой спрашивает он.

– Так, может быть, это ты убил моего папу? – озвучиваю вслух свою догадку, и волоски на теле встают дыбом от той многозначительной паузы, что виснет на том конце трубки.

– У тебя стресс, Луна. Я пришлю к тебе доктора с успокоительными, – говорит он холодно и сбрасывает вызов.

Сердце частит у меня в груди от страха, а на лбу выступает испарина.

Рэм не сказал, что я свихнулась и это полный бред. А это значит, я не могу ему доверять. И ни в коем случае не могу выйти за него замуж.

Выход один – бежать.

Глава 4

– Давно вы работаете на Рэма? – спрашиваю Зою вечером за ужином.

– Уже почти десять лет, – отвечает женщина, встав напротив меня и скрестив руки на груди.

– Десять лет готовите для него?

– Готовлю и не только. Слежу за домом, отвечаю за персонал.

– И большой штат работников здесь? – стараюсь узнать как можно больше информации, чтобы спланировать побег.

– Помимо меня, две горничных, садовник и охрана.

– Много охраны?

После этого вопроса Зоя замолкает и внимательно смотрит на меня.

– Что ты задумала? – спрашивает она.

– Ничего, – пожимаю плечами и продолжаю есть запеченную ароматную курочку с картошкой. – Просто хочу знать, в каких условиях мне предстоит жить. Все же не каждый день меня вырывают из привычной жизни, где я жила как принцесса, и говорят, что папа мертв, а мне придется выйти за малознакомого мужика.

Зое становится неловко, и она отводит взгляд.

– Прости… Я даже представить не могу, насколько тебе сложно…

– Очень сложно, – голос дрожит, и я чувствую, как на глазах выступают слезы. – Зоя, у вас есть дети?

– Был… сын, – вздергивает она подбородок кверху, явна старась не дать волю эмоциям.

– Тогда вы знаете, каково это – потерять близкого человека. А Рэм меня даже на похороны к отцу не взял… – я не свожу с нее глаз, стараясь понять, сможет ли она стать моим союзником. Но если она работает на него десять лет, то вряд ли решит мне помочь. Но попробовать стоит… верно? – Зоя, я не хочу здесь находиться, не хочу за него замуж. Я его боюсь, – понижаю голос до шепота. – Помогите мне сбежать, прошу вас.

– Луна, даже не проси. Я слишком многим обязана Рэму Виленовичу… И мой сын уважал его… А когда моего Паши не стало, именно Рэм позаботился обо мне и не бросил на улице. И я уверена… о тебе он тоже позаботится и плохого не сделает.

– Он мне в отцы годится, – по щеке стекает слеза.

– И это лучший для тебя вариант.

– Да вам-то откуда знать, что для меня лучше? – вспыхиваю как спичка и поднимаюсь из-за стола. – Сами бы на моем месте хотели такой вариант?

Но отвечать ей не нужно, потому что ответ я вижу в ее глазах.

– Хотя кого я спрашиваю, – усмехаюсь. – Спасибо, но аппетита нет.

Выхожу из столовой и замечаю за углом девушку, что тайком разглядывает меня.

Наши взгляды сталкиваются, и она, широко распахнув глаза, прячется за углом. А я… я намерена найти союзника в этом доме, поэтому иду в сторону ее укрытия.

– Эй! – вижу, как миниатюрная брюнетка быстрым шагом удаляется вглубь дома. – Эй, ты! Стой! Я тебя вижу! Да не убегай же ты, – прибавляю скорость, чтобы догнать её.

Только когда моя рука ложится ей на плечо, девушка останавливается, понимая, что убегать бесполезно.

– Догнала, – говорю и обхожу вросшую в пол незнакомку. – Привет, – смотрю на нее.

– Здравствуйте, – отвечает брюнетка, не зная, куда деть взгляд.

– Почему убегаешь? – осматриваю хрупкую фигурку в скромном черном платье, аккуратно собранные в пучок волосы и ухоженное личико.

На вид ей не больше двадцати пяти лет, миловидная. Но это только если присмотреться. Про таких обычно говорят – невзрачная. Но мне на нее любоваться не нужно.

– Я… мне стало стыдно, что я следила за вами.

– А ты кто?

– Я Мила… горничная.

– Отлично, Мила. А я Луна, и я здесь живу.

– Я знаю, – смущается она и отводит взор.

– И что именно ты знаешь? – я не из тех людей, кто будет ходить вокруг да около. Я предпочитаю разбираться со всем сразу. И в данный момент я хочу знать, что именно Рэм наговорил своему персоналу обо мне и кто из них меньше всего хочет меня тут видеть.

– Вы невеста Рэма… – спотыкается, – Виленовича, – совсем избегает моего взгляда.

– Ясно. А ты, похоже, неравнодушна к нему?

– Что? – распахивает она широко глаза. – Я? Нет! Что вы!

Я давлю ее взглядом.

Несмотря на то что с виду я смазливая голубоглазая блондинка, характер у меня папин. И только рядом с любимым попочкой я была принцессой. Остальные же старались со мной не связываться.

И если кто-то изначально считал, что я способна лишь хлопать длинными ресницами и смотреть голубыми глазками, то впоследствии они понимали, как ошибались.

Горничная вспыхивает и начинает еще больше заикаться.

– Я… ну… Нет! Нет же! Он же мой хозяин.

– И ты спишь с хозяином?

– Что вы? Где я, и где он… – говорит она с грустью. И я верю бедняге, что от чудесного Рэма Виленовича ей ничего не перепадает.

– Значит так, Мила. Предлагаю облегчить тебе жизнь.

Она выпучивает глаза и смотрит на меня не моргая.

– Вряд ли тебе понравится прислуживать жене твоего краша и терпеть ее заебы.

– Почему?

– Не перебивай, – шепчу я и оглядываюсь по сторонам. – Почему бы тебе не показать мне место, где мы могли бы поговорить без камер.

Слышатся чьи-то шаги, и девчонка вся сжимается.

– Простите, я не понимаю, о чем вы говорите, – быстро тараторит она и сбегает из коридора так быстро, что я не успеваю ей ничего сказать.

– Чёрт! – тру переносицу, чувствуя себя в западне.

– Здорово, – раздается низкий бас, и я поворачиваю голову в сторону звука.

Откусывая с хрустом кусок яблока, на меня с ухмылкой смотрит тот самый мужик со шнобелем-картошкой.

– Зря стараешься, – усмехается он, прижимаясь плечом к стене. – Молот позаботился, чтобы ты никуда не делась. Никто не решится тебе помогать.

– А ты что тут делаешь? Большой и грозный босс оставил тебя в няньках? – хочется вмазать по его выдающемуся профилю, чтобы не совал его куда не следует.

– Представь? – снова откусывает яблоко. – Но, видимо, не зря. Чую, хапнет он с тобой.

– Это его выбор. Если не нравится, помоги освободить его от такой страшной участи, – хлопаю глазками, включая очарование.

– Не выйдет, кис, – усмехается он. – И да, камерами напичкан весь дом. И твоя комната тоже.

От этой новости грудь обжигает кипятком и я чувствую, как во мне просыпается не только злость, но и самая настоящая ненависть.

– А его? Его спальня тоже с камерами? – представляю, как он там будет принуждать меня выполнять супружеский долг и за всем этим действом будут наблюдать его головорезы.

– Его – без камер, – хрипло смеется он.

– Какие же вы мерзкие! И ты, и твой босс!

Собираюсь уже уйти в комнату, где, как оказывается, мне не уединиться, но решаю испытать шанс.

– Может быть, тогда хотя бы ты скажешь, кто убил папу? – смотрю пристально на этого громилу и замечаю, как улыбка сползает с его лица.

– Шла бы ты, – говорит он строго. – На сегодня разговоры окончены.

Злая и еще более расстроенная, поднимаюсь к себе в спальню. Встаю посреди комнаты и, подняв голову вверх, ищу камеры. Замечаю черный глазок, через который за мной подсматривают извращенцы. И мне приходит безумная идея.

Посмотрим, захочет ли Рэм после такого, чтобы его псы и дальше подглядывали за мной.

Я берусь за край топа и тяну его вверх…

Глава 5

– Кто там? – слышу настойчивый стук в дверь.

Надо же, какие вежливые. Как через камеры подглядывать за обнаженной девушкой, так ни стыда, ни совести. Наверняка так ещё и рукоблудить бегали в туалет после моего шоу.

– Луна, – раздается бас принадлежащий шнобелю картошкой. – Тебе нужно одеться, – сейчас нет бравады в его голосе.

– Зачем это? – продолжаю щелкать пультом телеканалы, лежа на животе в одних стрингах, опираясь на локти, чтобы нельзя было рассмотреть мою грудь. Я конечно смелая, но не до такой степени, чтобы сидеть все время грудью в камеру.

Сначала я выкинула топ, оставшись топлесс, затем спортивные штаны. Единственный клочок одежды это белые стринги, прикрывающие лишь мою промежность и больше ничего.

– Ты смущаешь охрану.

– Я привыкла ходить так в своей комнате. Это же моя комната? – да, мне стыдно и у меня горят щеки, когда представляю, что возможно весь штат охраны в данную минуту смотрит на меня.

Но подчиняться правилам Рэма я не собираюсь. Если все его люди такие покорные, то пусть отвернутся.

– Твоя… – говорит глухо. – Но …

– Я тебя не слышу-у-у! – кричу своей няньке, делая телевизор погромче.

– Луна! – рявкает он и приоткрывает дверь.

– Я тебе не разрешала войти, – хватаю подушку и кидаю прямо в амбала, когда он пытается заглянуть.

За дверью слышится какой-то рык и наступает тишина.

А я… чтобы наверняка добиться нужного эффекта, решаюсь еще на одну вспышку. Переворачиваюсь на спину и потягиваюсь.

Спустя пару минут долбежка в дверь возобновляется.

– Луна, открой дверь! – орет этот орангутанг.

– Ничего не слышу-у-у! – знаю, что веду себя как мерзкая, избалованная сучка, и папа не одобрил бы обнаженки. Он оберегал мою честь и считал ангелочком. Но на войне все средства хороши.

– Блядь! – снова приоткрывает он дверь.

Не дожидаясь, когда он войдет я запускаю стаканом в стену рядом с дверным проемом и стекло со звоном осыпается на пол.

– Сука! – кричит он.

А я продолжаю изображать невозмутимость.

– Луна, – наконец-то пробивается сквозь шум женский голос.

В приоткрытую дверь высовывается изящная рука удерживающая смартфон.

– С вами хочет поговорить Рэм Виленович, – говорит, судя по всему горничная.

– Передайте своему Виленовичу, что если хочет поговорить, то пусть приезжает лично. А если ему что-то не нравится, то это не мои проблемы. Я к нему в невесты не напрашивалась.

– Луна, поговори с ним пожалуйста, – заглядывает она осторожно из-за двери, понимая, что в нее я швыряться не стану.

– Нет. Свою позицию я озвучила.

– Иначе нам всем придется очень плохо, – жалобно говорит она и старается при этом не смотреть в мою сторону. Ее щеки пылают так, будто это не я голая, а она.

– Ну зачем ты давишь на жалость, – чувствую себя паршиво, представив, что подставлю тем самым весь персонал.

– Он нас уволит, – продолжает она проверять меня на совестливость.

– А почему это меня должно волновать? – мысленно проклинаю себя, понимая, что таким образом я себе друзей точно не найду в этом доме.

– Он говорил, что ты хорошая…

Теперь мне становится по-настоящему стыдно.

– Я была хорошей, когда папа был жив и меня насильно не заставляли выходить замуж за мужчину вдвое старше, – и снова на глазах выступают слезы.

– Вот, – поднимает смартфон. – Я оставлю его тебе. Ты можешь ему сказать все, что тебя тревожит, – переводит на меня робкий взгляд и сразу отводит его в сторону.

Мила опускает гаджет на пол и выходит из моей комнаты. Как только она скрывается, смартфон начинает истошно орать.

Возможность выставить свои условия моему похитителю, кажется очень заманчивой. Но так же, я готова к тому, что он не станет меня слушать. Но тогда, я тоже не буду жить по его правилам.

Подхожу к телефону так, чтобы видна была только моя спина и подняв его, принимаю вызов.

– Луна, – слышу низкий рык бывшего папиного друга.

– В чем проблема? Уже похоронил папу и тебе нечем заняться? – из меня так и лезет яд, но все происходящее в этом доме мне против шерсти.

Мне омерзительная ситуация и непонятна моя роль.

– Ты чего добиваешься?

– Я добиваюсь права уединяться в своей комнате в том виде, в каком мне комфортно, – говорю твердо.

– Ты, блядь, ебнулась? – слышу как он теряет терпение. – Там же, сука, все мужики …

– А ты в своем уме, устанавливать камеры в спальне? А вдруг я захочу…

– Что? Что ты, блядь, можешь еще захотеть? – судя по его разъяренному голосу, подобной выходки от меня он точно не ожидал.

– Может быть я захочу самоудовлетвориться! – произношу вслух и хочется провалиться со стыда сквозь землю.

– Что ты захочешь? – кажется он в шоке от услышанного.

– Ну разве ты не понимаешь, что можно делать наедине с собой, чтобы получить удовольствие? – прикусываю губу, понимая, что перегибаю палку, но назад дороги нет. Я должна добиться своего.

– Ну с этим я тебя с радостью помогу, когда вернусь домой, – практически рычит в трубку, и у меня мурашки выступают на коже от его интонации и темного обещания, отдающегося свинцовой тяжестью внизу живота.

– Ты тронешь меня, только через мой труп. Ни за что и никогда я не подпущу тебя к себе.

– У меня плохие новости, – усмехается он. – Муж и жена трогают друг друга. Поэтому не только я, но и ты будешь доставлять мне удовольствие. А пока, надень гребаную одежду и веди себя покорно.

– Я не твоя прислуга, чтобы выполнять приказы.

– Твоя гребаная жизнь зависит от меня. И либо ты делаешь, что тебя говорят, либо пойдешь вслед за отцом.

– Ты подонок! – выплевываю в сердцах.

– Спасибо за комплимент, – тихо смеется.

– Возьми меня на похороны! – срываюсь на крик, понимаю, что все зря.

– Это опасно.

– Плевать мне на опасность, дай мне попрощаться с папой!.

– Прости, девочка, но я не могу, – говорит он спокойнее.

– Это все ты виноват. Ты его убил! Я выведу тебя на чистую воду, – шиплю сквозь зубы.

– Я попрошу, чтобы отключили камеры, – игнорирует мое обещание.

– Не просто отключили, но и сняли, – верить в то, что за мной и дальше никто не наблюдает, я не собираюсь.

– Я подумаю об этом.

– Ненавижу тебя, – в груди все пылает от той злобы, что я испытываю к этому мерзавцу.

– Ненависть – это хорошо, – хмыкает он и сбрасывает вызов, а спустя десять минут ко мне в комнату приходят парни демонтировать камеры.

На следующий день Рэм присылает мне ссылку с видеотрансляцией прощания с папой…

Прорыдавшись и уняв боль, я внимательно слежу за всеми присутствующими, стараясь вычислить кто из них отобрал у меня самого близкого человека и разрушил мою жизнь.

Глава 6

– Луна, можно? – стучит в дверь Мила и проходит внутрь.

У нее в руках поднос и она решительно идет к столу.

Я не оборачиваюсь на нее, продолжая изучать скрины с трансляции, что сделала во время похорон и сверять их с информацией в интернете. Кое-кого я сумела разыскать по изображению в сети.

Но часть людей пока остаются для меня неизвестными.

Всю ночь я составляла список, вписывая знакомые имена, и оставляя пробелы. Если Рэм говорил, что мне там было опасно появляться, значит убийца находился среди присутствующих и теперь я во что бы то ни стала должна узнать кто из этих людей ощутил себя выше Бога и земных законов.

– Луна, вам нужно поесть, – обеспокоенно говорит горничная.

Кажется, что со вчерашнего ужина я не прикасалась к еде. Но меня это мало беспокоит. Сейчас все мое внимание сосредоточено вот на этом хмуром седом мужчине с острым взглядом, которого сеть не хочет распознавать.

– Луна? – подходит ближе.

– Слушай, а можешь мне позвать этого с носом картошкой? – резко оборачиваюсь к ней, когда меня озаряет.

– Кого? – хмурится девушка.

– Ну, того самого, кого за мной приставил присматривать Рэм.

– Это Семена, что ли?

– Мне он не представлялся, – пожимаю плечами и возвращаюсь к блокноту и поиску по изображению.

– Хорошо… – растерянно отвечает она. – Если он еще не уехал.

– Отлично, спасибо, – практически сразу забываю про ее существование.

– Луна, поешьте, пожалуйста… – говорит она прежде чем уйти.

– Ага…

В моем списке еще слишком много пробелов. Погрузившись в поиск я не думаю о том, как именно прошли похороны и как много людей там появилось из нашего с папой прошлого. Стараюсь не думать о своих подругах, что плакали сидя в сторонке, думая о том, что не только убили Панкова Фёдора, но и потому как бесследно пропала его дочь.

Грохот вырывает меня из размышлений.

– Звала? – слышу бас своей няньки, после того, как он постучал в дверь.

– Да, – сажусь на кровати и оборачиваюсь на него. – Нужна твоя помощь.

– Моя? – бугай смотрит на меня с подозрением.

– Да, да. Твоя, – иди сюда.

Зову его, приманивая пальчиком.

– Как тебя зовут? – кажется Мила как-то называла его, но я напрочь забыла.

– Меня? – еще больше напрягается картошка сделав пару шагов и тут же врастает в пол.

– Конечно тебя, не меня же, – усмехаюсь.

Наше общение начинает забавлять. Никогда бы не подумала, что такой здоровый мужик может бояться хрупкой девочки.

– Щер…точнее Семён.

– Отлично, Семён. Мне нужно, чтобы ты мне помог с именами.

– Какими именами?

– Наших будущих детей! – не выдерживаю и в голос смеюсь, увидев, как широко распахиваются его глаза. – Слушай, ты со всеми так настороженно общаешься?

– Да, хер тебя знает, что в твоей голове. Ты ж бешеная…. А мне потом от босса огребать…

– Да не трясись ты так, не покусаю, – улыбаюсь, глядя на этого здорового детину.

Семён смелее подходит ко мне.

– Садись, – смотрю на него, потому что не собираюсь отпускать до тех пор, пока он не назовет имена всех неизвестных.

– Зачем?

– Просто сядь, – представляю, будто передо мной дикий зверь и поэтому стараюсь не показывать поднимающееся из глубин раздражение, а сохранять спокойствие.

Нос картошкой берет стул и ставит напротив моей кровати.

– Супер, – радуюсь. – Я сейчас буду показывать тебе фото, а ты мне просто будешь называть имена этих людей.

– Почему ты думаешь, что я знаю тех, кого ты мне хочешь показать?

– Я думаю, что Рэм тебя не зря сделал своей правой рукой…

Молчит, молча изучая меня.

– Вот этого знаешь? – показываю того седовласого.

– Блин, – как-то подбирается весь. – Мне надо сделать звонок…

– Кому? Рэму? – в груди вспыхивает злость. – Да прекрати ты, Сём. Я же не прошу конкретно пальцем показать на убийцу папы, поняла уже, что ты слишком выдрессированный хозяином.

В ответ на мою реплику он только как-то усмехается.

– Всего лишь имена.

Несколько мгновений он молча смотри на меня, уперев одну руку в бедро и думая над моей просьбой.

– Не простая ты девочка, – наконец-то говорит он. – Сложно будет боссу…

– Вот и подскажи ему, чтобы отпустил.

– Не-е-ет, нельзя. Ты как только в тему войдешь, то станешь той еще акулой.

– Вот поэтому надо со мной дружить, – улыбаюсь. – Ну так что? Знаешь его?

– Это Косой. Косихин Владислав, – говорит Семен, а я записываю.

– А этого?

Следующий час мой список стремительно пополняется. Остается только несколько пробелов, которые я рассчитываю заполнить после возвращения Рэма.

Как только Семён уходит я вбиваю в поисковик новые имена и жадно изучаю всю доступную информацию, делая пометки.

Поглощенная своим занятием вздрагиваю, когда дверь с шумом захлопывается.

– Ну привет, девочка, – стоит на пороге Рэм. И судя по тому как сжаты его челюсти и он играет желваками, то у меня проблемы. – Ты так хотела, чтобы твои сиськи оценили, но забыла показать их главному ценителю, – приближается ко мне.

– О чём ты? – во рту пересыхает и в горле встает ком.

– Раздевайся, Луна. Хотела играть по взрослому? Я принимаю твой вызов.

Глава 7

– Раздевайся, Луна. Хотела