Шпион. Повесть

Размер шрифта: 13

Редактор Султонали Мукарамович Абдурахмонов

Редактор Оббозжон Хокимович Кулдашов

Редактор Рузихон Умоновна Ахророва

Иллюстратор Ибратжон Хатамович Алиев

Иллюстратор Раънохон Мукарамовна Алиева

Автор обложки Ибратжон Хатамович Алиев

Автор обложки Раънохон Мукарамовна Алиева

И. О. научного руководителя Султонали Мукарамович Абдурахмонов

Литературный консультант Екатерина Александровна Вавилова

Литературный консультант Родион Михайлович Мамиев

Консультант по истории Рузихон Умоновна Хатамова

Корректор Гульноза Мухтаровна Собирова

ISBN 978-5-0064-7750-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

…Но на самом деле он не просто Шпион…
Господин Абдуллах

Листья не спеша парили в воздухе, подхватываемые воздухом тихой прохлады. Было пасмурно и уже на протяжении нескольких дней не было видно Солнца, но его лучи словно старались пройти сквозь толстый слой облаков, даря этому городу хоть немного света или даже надежды. Здания были не высоки, но отличались прекрасным стилем архитектурного исполнения – большое количество лепнины, колонны, красивые высокие окна с толстыми стёклами, замечательно исполненные рамы. По улицам иногда проходили горожане в чудных, весьма эстетичных нарядах – дамы в красивый шляпках и небольших пальто, порой пробегали мальчишки, кидаясь портфелями друг в друга, также ступали уважаемые господа – герры и джентльмены, иногда останавливаясь и приветствуя проходящий рядом дам вне зависимости от возраста – пусть это будет пожилая старушка, взрослая женщина, юная леди или красивая девочка приветливым, но отчасти холодным взглядом, при этом слегка приподнимая красивую шляпу.

Нечто завораживающее во всём этом привлекало внимание и это было удивительное качество, такое редкое в большинстве случаев, но при этом порой служащее к величайшему сожалению и трагедии сего мира маской для жестокости и хладнокровности, именуемая почти одинаково на многих языках, как culture на латыни, английском или франзуском, πολιτισμός на греческом или die Kultur на немецком и наконец «культура» на русском. Но город не смотря на свою красоту не мог отличиться идеальностью или покоем, ибо не все сооружения были в чудном состоянии, часто на них можно было заметить надписи на языке жителей, что переводилось как «бомбоубежище». Иногда пролетали вражеские самолёты сбрасывая смертоносные снаряды, от коих бежали все, а многие погибали в завалах – это было причиной тому, что в городе имелись полуразрушенные, уничтоженные, обвалившиеся или начавшие трескаться дома, не выдерживающие этого натиска.

А всё дело было в войне, которую развязала именно Демария, напав на соседнее, более крупное, но на тот момент переживающее техническую революцию, а следовательно, слабое, как и любое государство Альтания на момент её крупной реорганизации. За всего лишь несколько месяцев Демарии удалось одержать победу в большинстве городов, но после, техническая революция дала свои плоды и Альтания начала ответную борьбу, практически отвоевав свои территории, но далеко не полностью. И теперь Демария и Альтания уже на протяжении 3 лет вели отчаянную борьбу, когда же Демария продолжала захватывать новые территории Альтании, а Альтания новые территории Демарии. Прочие государства хотели как-то вмешаться, создавались новые крупные союзы, но они довольно быстро рушились, а военные, да и мирные жители погибали, отдавали свои жизни. Семьи оставались без своих отцов и сыновей, пока матери и дочери трудились на фабриках, дабы отправить самую различную продукцию на фронт, не говоря уже об оружии, что создавало бедственное положение.

Однако, человек, не был бы человеком, если бы не приспособился к абсолютно любым обстоятельствам, что также было и ныне. Люди постепенно начали привыкать ко всему происходящему, хоть и надеялись, что скоро это всё наконец закончиться, но день шёл за днём, месяц за месяцем, а год за годом. Так, даже в этом городе – в столице Демарии было не спокойно, что можно было видеть наглядно, что порой вдали можно было заметить поднимающийся чёрный дым, что служил ещё одним траурным напоминанием о происходящих событиях. Но, благо сегодня, ближе к центру сего города – не много не мало столицы целого государства Демарии, было спокойно. Весь город, как и государство находилось под руководством главной партии, чьи символы часто красовались на улицах, транспорте в том числе на окнах троллейбусов, трамваев, автобусов, различных автомобилей, отличные угловатыми формами и особой эстетикой, крупных транспарантах, газетах и журналах, вместе с книгами на некоторых витринах. Так, на этой улице, где напротив высокого, но только трёхэтажного, с учётом цокольного этажа, находился небольшой красивый магазин, с рядом деревьев напротив него и на витрине коего красовался большой знак партии, пролетая мимо прижался один из листков, закрывая ещё один символ определённой, скорее всего политической идеологии от остальных.

Прохожие продолжали своё движение, когда, смотря из окна, слегка придерживая плотные, но старые шторы плечом, на прикрывший символ листок смотрело чудное существо. Большие крупные карие глаза, полные надежды и доброты, прикрытие туманом необходимого хладнокровия, сдержанности были устремлены вперёд. Иногда склейка верхнего века слегка опускалась, взор чуток падал, прикрываемый самим веком, но после очи вновь поднимались, бросая взор туда, куда хотелось существу. Ровная переносица, покрытая приятным, лёгким слоем тёмно-коричневой шерсти, очерчивающая светло-коричневые глазницы, слегка пухлые, сохранившие гладкость, но чем-то отличные щёки, ничуть не приподнятая или не опущенная линия тонких, почти не заметных тонких тёмных губ. Брови, словно служащие лёгким, дивным слегка утолщённым обрамлением светлых глазниц дополняли сей лик, давая возможность бросить взгляд не небольшой лоб с продолжением на темени и двух больших острых ушах, розовые внутренние части коих слегка поворачивались вперёд, но ничуть не колебались.

Улица Демарии

Голова удерживалась на крепкой шее, что продолжалось вместе с ровным, сильным телосложением, заставляющий гордиться всеми биологическими особенностями существа. Грудь была достаточно широкой, подобающей образу и лишь степенно вздымалась, почти незаметно, создавая форму неподвижной скалы. По общему виду можно было найти лёгкую, отдалённую схожесть с щенком немецкой овчарки, впрочем, также сказал бы и сэр Эвальд Херинг, также сэр Юлиус Кольманн или герр Адольф Бутенандт или мистер Христан Герман Людвиг Штида и многие другие. К тому же, на территории Демарии, да будет известно, служило не мало великих биологов, способные в своих лабораториях проводить не мало экспериментов, где согласно имеющимся свидетельствам, что хранились в шкафчике столика в кабинете существа в этом самом доме, он и был создан посредством экспериментов, не смотря на дату в лице начала ХХ века. Сейчас, сие существо, расположив передние лапы, спокойно наблюдая за окружающей средой сидело, мирно дыша, ощущая лёгкую прохладу поначалу, но уже теплоту бетонного подоконника, всё также придерживая плечом занавес и не совершая ни единого движения, не менее элегантно созданным хвостом коричневого окраса.

Перед ним лежал небольшой скомканный листок на металлической тарелке с некоторыми записями, а также спичечный коробок. Наконец, встав он приблизился к коробку, придерживая левой лапой выдвинул внутреннюю тару со спичками правой и достав зубами списку, ловко поджёг её, держа ровно перед собой, дабы не подпалить усы. Затем он приблизился к листку, придав его огню, затем бросив туда же списку. Затем он отошёл слегка подальше, будучи уверенный, что на уровне второго этажа мало его кто сможет заметить, но при этом с трепетом наблюдая за тем, как прямо на его глазах обугливался листок с буквами. Один за другим, слово за словом, информация уходила в небытие, что гласило:

«Центр – Чейзу.
Согласно полученным данным правительство Демарии желает установить контакт с Венерией для создания общего союза и неожиданного нападения на Альтанию. Встреча должна состояться через неделю между Фолькмаром и Вальдемаром. Вам необходимо в насколько возможно кратчайший срок ликвидировать всякую вероятность подобного союза для установления первостепенного контакта между Альтанией и Венерией, для чего принимаются меры, которые предположительно должны увенчаться успехом спустя 1,5 месяца.
Рихард».

Господин Рихард был правителем Альтании, когда же Фолькмар и Вальдемар – правителем Демарии и Венерии, соответственно. Пока огонь успел уничтожить расшифровку отправленного послания, которое составило существо, а именно сигерхейитсгардиан или «Хранитель безопасности» Демарии господин Чейз, успел ещё раз прочитать его в последний раз, тихо, шёпотом произнеся про себя:

– Всё будет исполнено, господин Рихард.

Затем, когда всё было кончено, он взял металлическую посудину с пеплом в зубы и развернувшись ловко спрыгнул с подоконника, бросив содержимое в мусорное ведро. После он вернулся за спичками и вновь вернулся к столу. Когда зрение вернулось, он смог оглядеть небольшое помещение, где на полу имелся ковёр, поверх деревянного паркета, стол для работы, стул, всё необходимое в лице авторучки с чернильницей, нескольких бумаг, печатной машинки и иной канцелярии. На стене имелись две картины средних размеров, небольшой полупустой низкий шкаф с некоторыми, один комод и диван – вот и всё, что находилось в комнате. Вся квартира представлялась из этой комнаты, соседней спальней, ванной комнатой и столовой, совмещённая с кухней, где трудилась домохозяйка Мадлен.

Покончив с этим делом, Чейз задумался о своих действиях, ловко прыгнув на стул с высоким сиденьем, предназначенный для его телосложения и смотря на бумаги, что были разложены на столе с различными надписями на разных языках. В голове крутились различные мысли, взгляд был суровым, но порой слегка переходил в потерянную форму, словно покрывался пеленой или в ушах пробивался гул совести. Но нельзя было терять ни минуты, когда он вытянулся, придерживая стол передними лапами, ухватился за авторучку зубами, отставил его в сторонку, также пододвинув чернильницу, затем протёр лапы небольшой тряпочкой для пыли, после чего опустившись обратно на стул набрал кодовый номер на замке в шкафчике. Вскоре тот открылся и ловко вынув замок с петли, Чейз открыл шкафчик, где было разложены различные папки, среди них он нашёл один из самых отдалённых, откуда вынул один листок, затем бережливо положил на стол, прикрыв частью соседней стопки бумаг и также закрыл шкафчик.

Затем он отодвинул стопку, достал оттуда пустой листок и что-то вроде плана написал, после ухватился за промокашку, закрепил написанное и отложил в сторону. Затем он приблизился к печатной машинке, в которую лапами ловко установил листок, прокрутил колёсико, подправив лист на нужный манер и вновь вернувшись на стул, который он слегка пододвинул для удачной работы, начал печатать. Так рождался уже полноценный документ, где изначально были напечатаны определённые части, что давало возможность угадать в этом листе государственную бланку. Как только текст был написан, он вынул лист, затем положив на стол подписал его, коснулся промокашкой и ещё раз всё перечитав, перепроверив, отправил в папку для бумаг, которая также стояла у него на столе.

Наконец, он спустился на пол, достал из-под стола дипломат, куда отправил опущенную сверху папку с некоторыми, подготовленными документами и затем убедившись в том, что всё он сделал верно, сохраняя серьёзность в лице, он пошёл к двери, прихватив с собой дипломат. Когда он выходил из дома, то по пути заметил, как Мадлен чем-то занималась на кухне, но заметив его силуэт, достаточно быстро вышла:

– Доброе утро, господин Чейз.

– Доброе утро, – лишь проходя мимо заметил он и только подойдя к порогу он сказал. – На сегодня, до моего прихода вы свободны, Мадлен.

– Благодарю вас, господин Чейз, я лишь немного приберусь.

– Как будет угодно, – только кратко ответил он, смотря в сторону, затем бросив единственный, одобряющий взгляд, удалился.

Выйдя за дверь, он оказался на лестничной клетке, откуда спустился вниз, где у дома в небольшом гараже, устроенный в полость сооружения, пока вокруг имелась пышная растительность и проходили тротуары, находился его автомобиль. Прохожих, он благо не встретил, хоть и был не прочь поприветствовать, просто сейчас его мысли были заняты посланием и предстоящей миссией, вместе с чем, он ловким движением достал из рюкзака, прикреплённый к его спине, словно рюкзак ключи, открыл им замок, что находился на нижней петле – нужном для него уровне, после открыв одну из дверей открыл 2 засова с обоих сторон изнутри, попутно бросив взгляд на чудную машину с удлинённым отсеком двигателя.

Пройдя к двери, встав на задние лапы и таким же образом открыв свою машину, он запрыгнул на сиденье водителя, вновь подогнав под себя механизм управления. Сиденье приподнялось, давая возможность видеть весь обзор, передние лапы уже были на руле, а задние на выводных механизмах, соединённые с педалями – газом, тормозом и сцеплением. Обзор был прекрасно виден, до системы лёгкого кондиционирования можно было дотянуться, а переключение передач осуществлялось при помощи выводной панели, прямо к сиденью водителя. Все эти удобства были прекрасно обустроены по приказанию правительства, с учётом всех феноменальных способностей, которые смог проявить сигерхейитсгардиан Чейз. Совсем скоро автомобиль был заведён ловким поворотом ключа, затем закрылась дверь и автомобиль пришёл в движение на первой скорости, с ловким взглядом на спидометр, с максимальными 115 км/ч, который, как и общий вид отлично был виден.

Когда автомобиль с учётом своих общих прямоугольных, но на самом деле более округлых форм с фарами на крыльях был вывезен, Чейз спустился, закрыл гараж, а после развернувшись направился дальше, проезжая по городу, по удлинённым дорогам, крутя тонкий руль своего автомобиля с 326-маркой. По пути встречались люди, но они почти не замечали Чейза, благо небольшой размер окон и их расположение, что позволяло отбрасывать блики, слегка ослепляя излишне любопытных, помогала в этом деле. Проезжая по городу Чейз явно не торопился на свою работу, внимательно осматривая окружение, вскоре он даже перестроился на вторую полосу, едя достаточно медленно и не торопливо.

Город был достаточно массивным, где часто можно было увидеть надписи с названиями улиц или лавками магазинов, но порой целый улицы были полностью разрушены и вот вновь послышался гул и грохот, однако, это было достаточно далеко. Многие спасатели отправились туда, когда в этот же момент Чейз остановился в начале одной из разрушенных улиц. Тут полицейские и пожарные помогали людям выйти из развалин, к тому же это был ближайший путь для того, чтобы пройти в отделение, где работал сигерхейитсгардиан, практически рядом с зданием самого знаменитого банка в городе.

Остановившись здесь – на улице Глакштеффер-штрассе, он попытался найти способ проехать, но его остановили комиссары, когда он спустился, наблюдая за лёгким удивлением молодых людей и взрослых офицеров, на лица коих не стоило даже обращать много внимания, в отличие от большинства людей, которые кашляя и переминаясь с ноги на ногу, вытаскивая свои вещи проходили к другой улице – это были те, кого спасли из развались полуразрушенного здания, что смотрел лицом на улицу.

– Рядовой Штоф, – отдав честь заявил молодой человек. – Куда вы направляетесь и кто вы, сэр? – продолжал он, пока остальные его товарищи, бросив только лёгкий удивлённый взгляд отошли в сторону.

– Я, сигерхейитсгардиан Чейз, – достав из дипломата на спине удостоверение, с уверенностью говорило биологическое творение, – и мне необходимо проехать.

– Боюсь, что это вам не удастся, ибо путь полностью перекрыт, вам будет удобнее объехать, – докладывал молодой человек, пока сзади подъезжали машины. – С вашего позволения.

– Ступайте, – только слегка посмотрев в сторону ответил Чейз, когда молодой человек с пухлым носом, покашливая, удалился…

Глава первая. Подкидыш

Вскоре, осматривая остальных, Чейз заметил, что пожарные помогли некоему мужчине, которые еле держался, на нём было не мало ран и в руках у него имелся небольшой мягкий кейс из кожи, на который сразу обратил внимание сигерхейитсгардиан. Внимательно осмотрев окружение, он слегка прикусил нижнюю губу и на секунду опустил взгляд, но затем быстро поднял его, проследив за тем, как мужчину отвели в сторону, и пожарные пошли помогать остальным. Внешний вид Чейза ничуть не изменился, но его сердце начало сильно колотился, он сильно волновался, но не показывал этого.

Наконец, он отправился к этому мужчине, который опустился сначала на колени, а затем присел, опираясь о какую-то развалину. Это был человек лет 50 в рванной, со слегка запёкшейся кровью на одежде, раной на лбу с лысой макушкой и растрёпанными волосами на висках с неопрятной щетиной на лице. Глаза были полностью растеряны, рот изображал немного искажённый от боли оскал кривых жёлтых зубов и грубые вздохи. Руки были достаточно тощие, но при этом сохранялись, хоть и дряхлые мышцы под одеждой, что напрягались, особенно, когда кисти нашли неожиданную опору в подошедшем Чейзе.

Разрушенная улица, где прошла бомбардировка

– Разрешите вам помочь, сэр, – произнёс подошедший, чем слегка удивил пострадавшего.

– Благодарю вас, – прохрипел тот.

Во время этого помогающий ловко принял кейс у пострадавшего из рук, неся его в зубах, постепенно помогая пострадавшему перешагивать или чуть ли не передвигаться на четвереньках с его пострадавшими конечностями, пока остальные спасатели подойдут, но было видно, что этому человеку становилось с каждой секундой всё хуже. Его раны достаточно сильно кровоточили, а его кашель не прекращался.

– Держитесь, совсем скоро к вам подоспеет помощь, – с сочувствием, не смотря на внешность неизвестного произнёс Чейз.

– Спа… спасибо, герр, – прокашляв ответил мужчина, когда они остановились, смотря то на Чейза, то на землю, то на небо. – Я… я Джозеф, сэр.

– Не утруждайте себя разговорами, Джозеф, сохраняйте свою энергию, – констатировал несколько холодно Чейз.

– О, хорошо-хорошо, – пролепетал он, активно моргая покрасневшими глазами, куда видимо попала пыль и грязь.

На протяжении того, как Джозеф приходил в себя, Чейз с трудом для себя, пересиливая невероятное волнение, достал из своего дипломата ту самую папку, край коего был слегка выдвинут при помощи ловкого поворота головы, после чего быстро открыл сумку мужчины и откинул всё содержимое дипломата, откуда также посыпались бумаги, папки и к ним же он бросил свою папку, которая быстро завалялась в поднявшейся пыли, развалинах. Джозеф быстро начал что-то неразборчиво лепетать, махать руками и даже чуть было не закричал, хватаясь за лицо, отчего Чейз испугался, попытался его успокоить, когда к ним подбегали остальные спасатели, дабы помочь сигерхейитсгардиану.

В последнюю секунду, перебирая сломанными конечностями Джозеф поднявшись чуть ли не накинулся на свои бумаги, когда его старался поддержать Чейз, но он оттолкнул его и потеряв равновесие сильно ударился головой о большой обломок, практически проломив череп из-за силы удара, когда кровь пролилась на каждую папку. Необычайный страх охватил душу Чейза, он был готов кричать, взвыть от досады, что из-за этого случая он стал причиной гибели человека, но тут же подбежали остальные, наконец дойдя и начали забирать труп с остальными бумагами, пока сигерхейитсгардиан чудом сохранял монотонное спокойствие. Вскоре тот самый молодой человек приблизился к нему.

– Господин Чейз, – обратился он, – нам удалось прочистить дорогу, и вы можете продолжить свой путь.

– Благодарю, – только тихо ответил Чейз, не отрывая взгляд от трупа, который уносили остальные труженики.

– На счёт него не беспокойтесь, сэр, это была случайность, – ответил только молодой человек, с надеждой смотря на старшего по званию.

– Хорошо, вы свободны, Штоф, – тихо ответил он и медленно перевёл взгляд на него.

Вскоре юноша, отдав честь, удалился, а Чейз направился к своему автомобилю и сев, вытер лапы о небольшую тряпочку, которая имелась на одном из держателей, после чего наконец отложил свой рюкзак на соседнее сиденье и продолжил свой путь. Он проезжал мимо развалин погружённый в глубокое размышление о произошедшем, перед его глазами всё ещё представал лик Джозефа, момент его гибели и он хотел наконец выговориться, однако, его могли увидеть, поэтому, он опять же с мучениями сохраняя спокойствие продолжал далеко не лёгкий и не только сложный или трудный, но и тяжкий путь…

Ближе к обеду Чейз всё также находился в своём кабинете – небольшой сравнительно узкой комнате с таким же как у него дома стулом, столом. Отличительной чертой мог быть только более малый размер стола и дополнительные два дисковых телефона и иной формы настольная лампа с зелёным абажуром. Он внимательно просматривал документы, когда позвонил один из телефонов, что он поднял одной из лап и приложил к уху.

– Господин Чейз, пришёл детектив Йодль.

– Пусть войдёт, – кратко ответил он и положил трубку на место.

Вскоре открылась дверь и показалась фигура человека среднего телосложения, похожего на прямоугольник в соответствующей форме, редеющей линией волос, крупным лбом, небольшим лицом в лице крупных, но с невероятно узкой прорезью глаз из-за больших верхних век со столь же редеющими бровями и небольшими усами, с выраженным подбородном и на удивление странной, даже отвратительной припухлостью и одновременной впалостью по периметру щёк, что дополнялось весьма крупным носом.

– Сигерхайитсгардиан, приветствую вас.

– Здравствуйте, Йодль.

– На Глакштреффер-штрассе со стороны противника осуществлена бомбёжка.

– Это мне известно, я был там ближе к утру, – спокойно, смотря в одну точку отвечал Чейз.

– Да, мне так и доложили.

То ли волнуясь, то ли ощущая извечное раздражение, с лёгкой тряской во всём теле, чуток подойдя ближе и смотря сверху вниз, хотя ощущалось явное обратное превосходство, говорил Йодль. При этом он держал одну руку за спиной, которую только провёл вперёд, из-за чего теперь там был виден знакомый Чейзу кейс, на что обратил внимание сигерхайитсгардиан, медленно переводя взгляд.

– И в ходе произошедшего, вы помогли некоему Джозефу Шрейеру. Ныне покойному, он сильно ударился головой и его не удалось спасти.

В душе у Чейза практически всё переворачивалось, но лицо продолжало оставаться монотонным – таков долг.

– Однако, он погиб, защищая некие документы. В кейсе были фотографии – его, некой дамы и девочки, как показало следствие – его погибшей супруги и дочери в бомбёжке год назад, а также листы с некими записями, предположительно его рассказы, стихи. Однако, выделился один из папок – в нём содержалось письмо весьма шокирующего содержания с не менее удивительным адресатом и получателем.

– Что же это за письмо? – продолжал также спокойно спрашивать Чейз, пока Йодль открыл кейс и достал оттуда указанную папку, на которой остался багровый след.

– Письмо от господина Рихарда господину Вальдемару, – достав указанный документ произнёс детектив, – к тому же, экспертиза подтвердила достоверность документа, – констатировал детектив с удивлением смотря на Чейза.

– Гм, – словно немного не доверяя словам Йодля, ответил Чейз.

Затем пока он пробегал по строчкам, в коих говорилось о предстоящей встрече на этой неделе между двумя правителями государств для переговоров, взгляд Чейза всё более и более переходил в разряд удивления. Было очевидно, что он чуть ли не в совершенстве владел актёрским мастерством, продолжая сохранять спокойствие, но тем не менее демонстрируя поражённый происходящим взгляд.

– Это действительно очень странно, – наконец проговорил он. – Однако, этот документ может быть направлен для дезинформации.

– Даже если учитывать достоверность подписи Рихарда, – заговорил Йодль, – и даже учитывая то, что это могла быть дезинформация, остальные труды, которые писал Джозеф, в коих наблюдаются идеи против партии заставляют обратить на это внимание. К тому же то, насколько сильно он кинулся защищать эти бумаги.

– Вы правы, Йодль. В любом случае, я разберусь. Оставьте кейс и спасибо, вы свободны.

Детектив исполнил приказ, после отдал честь и удалился. После этого Чейз еле заметно улыбнулся, хоть и ощущал одновременно боль за гибель неизвестного, но и лёгкое облегчение за то, что возможно идеи умершего будут исполнены. Затем он спустился, накинул на себя дипломат, словно рюкзак, положив туда папку, в которую вложил письмо и вышел из кабинета, направляясь через сеть коридоров, где его приветствовали часовые, на коих он не обращал внимание, а лишь иногда в нужном положении показывал удостоверение. Многие из них открывали ему следующие двери или иногда немного вздрагивали при его резкой и уверенной походке, проходя мимо остальных, хоть иногда он бросал на них взор и незаметно приветствовал, на что остальные отвечали культурными кивками.

По пути он старался не думать, но невольно погружался в размышления, думая о том, что он делает, стоит ли цель его столь резкий действий? Порой он испытывал неприязнь ко всей своей профессии, к тому, что он находиться среди врагов, ему вспоминается его дом, его прошлое, но…

Вскоре он оказался там, куда он направлялся, он был в удлинённом коридоре, прямо перед дверью секретарской человека, с коим он встречается довольно часто и тут, когда он ступал туда, он ощутил что-то приятное – это была прохлада. Лёгкая, приятная которая коснулась его и какой-то звук, довольно манящий. Он оглянулся в сторону источника, вспомнив, что в коридоре кроме этой двери более никакой нет, в противоположной стороне стены конференц-зала, а звук шёл прямо с противоположного входу концу коридора – со стороны окна. Прямо оттуда шёл свет, дневной, приятный, расходившийся в пасмурной погоде свет и этот шелест, звук ударяющихся о стекло и листья деревьев в небольшом саду за зданием капель дождя. Остановившись и посмотрев на это, Чейз отправился к окну.

По мере того, как он подходил, его сердце и грудь наполняло волнение, а глаза по неизвестной причине постепенно закрывала пелена. Ему хотелось плакать. Это необычайное чувство, которое возникает у сознательного существа – желание пустить слезу, быть может даже без причины или скорее по причине, которое знает только сама душа? Он ощущал на себе этот лёгкий ветерок и холод, вспоминая своё прошлое. Ведь он не Чейз, он Гончик, он искусственно созданный щенок, рождённый в одной из ведущий лабораториях Альтании. В саду той самой лаборатории он также гулял, он помнил это как сейчас – эти тропинки с деревянными скамейками, высокие деревья, с которых в такое же осеннее время спадали пожелтевшие листья, а зелёные старались оставаться.

Перед глазами пробудились те самые моменты, когда он бегал по большой площадке или как сидел вместе с тем, кто его создал, кого он так любяще называл отцом и кто был им, в конце концов, в той самой лаборатории. Этого красивейшего профессора, доброго, заботливого, который в такие дождливые дни, когда Гончику было холодно обнимал и согревал в своём пальто или халате, откуда он выглядывал, наслаждаясь красотой природы. Он помнил то, как они по вечерам пили вкусный сладкий кофе с печеньями или его любимыми помадными конфетами – они были большой редкостью, но для него профессор находил их всегда. Какое же счастливое у него было детство, даже не смотря на все трудности.

А где же он теперь? В тылу врага, который заставил его пережить весь тот кошмар, который он увидел, ведь не стало стольких его знакомых, друзей, товарищей, с которыми он учился, многих сотрудников ни того института, ни той самой лаборатории – всех их унёс огонь войны. Как он горевал, каждый раз, когда слышал про их гибель, когда застывал в страхе и ужасе, боясь потерять кого-то ещё. Говорят, что к смерти можно привыкнуть, возможно только в одном случае – когда сознательное существо превращается в живой труп. Гончик этого не хотел, не желал. Он бы и стал таковым, если бы ни его отец – ни тот, кто его породил, ибо это самый дорогой человек в его жизни, самый близкий для него.

Интересно, а почему же его создали таким? Он ведь не человек, он другое существо, напоминающее щенка. Эти размышления слегка утешили Гончика, который протёр лапой единственную слезу, что вышла из левого глаза, затем он поморгал, стараясь убрать покраснение с глаз, продолжая смотреть на продолжительный дождь. А тот всё продолжался и не думал даже останавливаться. Вскоре, он пришёл в себя, становясь опять Чейзом и развернувшись подошёл к двери секретарской, которую он быстро открыл и даже не обращая внимание на сидевшую хотел пройти к кабинету того, к кому он пришёл.

– Мистер Чейз, сигерхейитскоммандант не у себя, – встав заговорила секретарша.

– Где же он, – остановившись и степенно повернув голову спросил Чейз, – а также оставлял ли он сведений о времени возвращения, – добавил затем он.

– Он сказал, что вернётся через час, то есть это почти через 13 минут.

– Хорошо, я подожду, – ответил Чейз, отходя в сторону.

– Благодарю сигерхейитгардиан, – ответила секретарша, продолжив работу.

Вскоре открылась дверь, куда посмотрел Чейз, однако, вместо того, кого он ожидал показалась высокая худощавая фигура роста ниже среднего с крупной головой, достаточно массивной лысиной, острым, длинным носом, большими, скорее даже вертикально вытянутыми в овальной форме глазами с такими же очками человек с сравнительно хрупким телосложением в военном мундире. Это был знакомый, ставший почти другом Чейза сигерхейитсбератер Лотар Штейн. Мужчина средних лет с не плохой философской базой, автор многих статей, номеров журналов и книг, один из знатоков идеологии партии.

– Сигерхейитсбератер, – поприветствовал вошедшего Чейз.

– Сигерхейитсгардиан, – ответил на приветствие Лотар. – Рад видеть вас, надеюсь ваши дела продвигаются активно.

– Можете в этом не сомневаться, – отчасти с ноткой иронии, отчасти в роли насмешки и отчасти в образе осуждения сказал Чейз.

– Благодарю за убеждение.

– Всегда рад.

– Судя по вашему ожиданию, сигерхейитскоммандант отсутствует.

Он взглянул на секретаршу, но она этого не заметила.

– Исходя из этого, я присоединюсь к вам, Чейз.

– Не скажу, что составлю компанию, но присутствовать буду…

Глава вторая. Политическая обстановка

– Острите, – с лёгкой ехидной улыбкой ответил он. – А вы не особо отличались подобной чертой во времена нашей совместной службы.

– Уж с этой стороны я не поменялся, за это я ручаюсь.

– Ручаетесь? – с наигранным удивлением и иронией спросил Лотар. – Это весьма интересный случай.

– Ничуть не интересней ваших выступлений, – подметил Чейз.

– О, бросьте, сигерхейтсгардиан.

– Не скромничайте, вы не тот человек, которому это к лицу.

– Полагаете, что это к лицу вам?

– Не только мне, но и всем, кто работает в моём отделении к лицу незаметность.

– Боюсь, что, учитывая кто вы, это никак не может быть воплощено.

– Гм, – слегка усмехнулся Гончик.

– Иронично?

– Нет, я к тому, что это заметил человек, который замечает только самые крупные объекты.

– То есть?

– Вы же дипломат, сигерхейтсбератер, вы замечаете только государства, а не личностей.

– Или личностей, представляющих государство.

– Дело это не меняет.

– Возможно, но…

Не успел господин Лотар закончить свою фразу, как показалась крупная фигура, чем-то напоминающая инспектора Йодля, но уже с более острым взглядом и ровной формой черепа. Это был сигерхейитсемитлер Генрих Штейн – старший брат господина Лотара Штейна.

– Здравствуйте, господа, – заметив присутствующих сказал он, когда ожидавшие ответили ему лёгким кивком, после чего вошедший обратился к секретарше. – Я получил послание от сигерхейитскомманданта, он здесь?

– Он… – не успела ответить секретарша, посмотрев на Генриха.

– Я здесь, господин Генрих, – послышалось сзади, когда стоявший оглянулся и тут же отдал честь показавшейся фигуре.

– Сигерхейитскоммандант!

– Да, господа, – посмотрев на ожидавших его заметил владелец кабинета, – пройдите все в мой кабинет, я как раз хотел вас видеть.

После этого он прошёл в свою комнату, резко открыв дверь, пока остальные направились за ним. Когда Чейз вошёл за Генрихом, он мог заметить, что в достаточно просторном кабинете с большим столом и зелёной обивкой, где находилось всё необходимое, а в деревянной стене были вмонтированы отдельные шкафчики, за своим рабочим местом стоял человек высокого роста в чёрной форме, прямоугольным, но при этом физически сложенным телосложением человек. Его прямоугольная голова представляла чуть ли не одну из форм симметрии, наряду с чудным пенсне на цепочке, обычных размеров голубыми глазами, тёмным головным убором, напоминающий отдалённо шлем в форме ведра, острым, но средних размеров носом, тонкими губами, двумя дополнительными подбородками, которые округляли его лицо, но из-за длинной шеи, это не превращало его в толстяка. Единственным дополнением к его образу и плотным рукам, похожие на вырезанные из дерева руки игрушечного солдатика, были необычайно узкие усы, что как будто были приклеены к лицу, но придавали ему возраста. Именно этот человек и был сигерхейитскоммандантом Карл фон Брауном, что стоял, ныне опираясь о свой широкий стол, словно возвеличиваясь над вошедшими.

– Входите, господа, – произнёс он слегка надрывным голосом.

Когда все вошли и заняли свои места – Чейз на стуле, а Лотар и Генрих на диване, Карл начал свою речь.

– Я вызвал вас по причине нашего будущего контакта с Венерией. Вам известно нынешнее военное положение в стране и именно мы, со всеми нашими департаментами, обеспечиваем не только безопасность, но и развитие идеологических основ безопасности в государстве. Нет ни одной идеологии в мире, что была бы лучше Демарийской, однако Альтания противодействует этому уже на протяжении 3 лет. И если бы не их технологическая революция, мы бы одержали победу, но теперь нам нужна помощь, её нам окажет Венерия, для чего необходимо установление переговоров между господином Фолькмаром и господином Вальдемаром. Безопасность этого процесса должна быть гарантирована именно нашим департаментом, о чём я получил личное распоряжение от сигерхейитсканцлера. Именно для обсуждения гарантирования безопасности на указанном процессе я вызвал вас.

Кабинет сигерхейитскомманданта

– Полагаю, что это одна из лучших политических стратегий, сигерхейитскоммандант, – заметил Лотар.

– Весьма-весьма, – тихо прошептал Карл.

– Господа, – внезапно заговорил Чейз, – я рад, что вы, – бросив взгляд на фон Брауна говорил он, – заговорили об этом. Дело в том, что сегодня произошёл инцидент на Глакштеффер-штрассе, где в ходе дела обнаружен этот документ.

После этих слов, он достал письмо из дипломата и передал его фон Брауну. Тот внимательно осмотрел документ, сохраняя хладнокровность, после чего отложил письмо и посмотрел на Чейза.

– Это серьёзное заявление, Чейз. Вы уверены, что информация достоверна?

– Абсолютно. Возможность дезинформации и подделки исключена.

– Разрешите и нам ознакомиться, сигерхейитскоммандант, – заметил Лотар, после чего фон Браун протянул им испачканный листок.

Сигерхейитсбератер подошёл и приняв листок со своим напарником принялся пристально его изучать, всё больше поражаясь.

– Смею заметить, что это могло быть недоразумение, – заговор Лотар.

– Посмотрите на дату, Лотар, – бросил фон Браун.

– Да, письмо направлено 3 дня тому назад, говоря о предстоящей встрече через неделю, но что нам мешает опередить Альтанию? – проговорил Генрих.

– Тот факт, что мы можем нарваться на шпионаж, – проговорил Чейз, что в его внутреннем монологе казалось весьма ироничным.

– Хотите сказать, что Венерия изначально встав на сторону Альтании может предать нас? – заговорил Лотар.

– Венерия и Альтания если даже создадут союз, то только против Демарии, никак иначе, – размышлял фон Браун, – ровно также как если мы установим с ними контакт. Но теперь…

Он вышел из-за стола и заломив руку за спину, начал шагать по комнате, приближаясь к комоду, где стоял графин с водой и пара стаканов.

– Так почему же вы уверены, что даже нынешнее ускорение процесса обязательно приведёт к противодействию? – спросил Лотар, с хладнокровным видом.

– Поскольку если даже взглянуть на историю, Альтания имеет большую связь с Венерией, чем Демария, – проговорил Чейз, – вспомните хотя бы их последний союз за 2 года до начала войны.

– Времена изменились, не стоит этого забывать, – утверждал Лотар.

– Но память осталась, – на первые моменты грозно, но сохраняя спокойствие ответил Чейз, – сигерхейитсбератер.

За это время Карл фон Браун уже успел дойти до комода и налив себе воды выпить полстакана и оглянуться на остальных.

– Чейз прав, господа, – проходя к своему столу ответил сигерхейитскоммандант. – Боюсь, что это создаёт слишком большой риск, – он сделал паузу. – По крайней мере мы не сможем обеспечить безопасность господину Фолькмару.

– Нет, сигерхейитскоммандант, – выступил Лотар. – Я не соглашусь с этим.

– Отчего же?

– Я полагаю, что мы сможем обеспечить безопасность господину Фолькмару.

– Каким же образом? – продолжал Карл, скрестив руки на груди.

Он несколько задумался, слегка прикусив губу и слегка повертев взглядом, после чего широко открыл глаза и сказал:

– Я поеду в Демарию первым для установления контакта и для обеспечения безопасности, если мне удастся обнаружить опасность – я немедленно сообщу об этом, в обратном случае – встреча состоится.

– А если же эта операция не будет удачной?

– Тогда пусть любой рядовой пустит в меня пулю, и я скончаюсь самой позорной смертью – во время казни от нижестоящего по званию, – гордо ответил Лотар.

Смотря на эту картину, Чейз несколько призадумался, слегка припоминая, что даже те, кто был против него, кто выступал со стороны Демарии не только были людьми, но могли иметь и честь, это поражало и заставляло задуматься, что же они такие?

– Хорошо, Лотар, – говорил Карл фон Браун, – в таком случае, немедленно отправляйтесь. К ночи вы уже прибудете на место, а завтра осуществите переговоры. И ещё возьмите с собой стражу – она присоединиться к вам на аэродроме и исходя из всего сказанного, не позже завтрашнего вечера, я должен получить сведения.

– Сигерхейитскоммандант, – заговорил Генрих, – нам не помешало бы предпринять меры по предотвращению контакта Альтании и Венерии.

– Любая такая попытка может быть расценена Венерией, как нападение, – проговорил Карл, – и тогда Венерия уж точно не выйдет на контакт с Демарией.

– Но кто сказал, что нужно обязательно устраивать нападение? – добавил Чейз. – Можно быть более тактичными.

– Что вы имеете ввиду, Чейз? – слегка удивился Карл, стоя у своего стола.

– Если ликвидировать сторону, которая хочет переговорить с Альтанией, то есть Венерию – это приведёт к войне, но что, если ликвидировать того, кто хочет поговорить с Венерией со стороны Альтании?

– Интересное размышление.

– В случае, если это будет даже не мистер Рихард, любое нанесение повреждения этой системе приведёт к тому, что сторона Альтании опоздает, а весть о несчастном случае или трагедии не дойдёт столь быстро до места назначения. В любом случае нам удастся уменьшить влияние Альтании в глазах Венерии.

– Как вы предлагаете это осуществить?

– Я могу отправиться в Венерию, вместе с сигерхейитсбератером, определив точное место, куда должен прибыть представитель Альтании до господина Рихарда. Если ликвидировать представителя, то процесс замедлиться и план сработает.

– Как вы определите это место?

– Я смог определить сам факт.

– И то верно, – заключил Карл.

Он осмотрел присутствующих, когда Лотар со странным взглядом смотрел на Чейза, то гневаясь, то словно насмехаясь над ним, ибо теперь мистер Чейз примкнул к его идее. Генрих же в это время пожирал глазами сигерхейитсгардиана, подозревая что-то странное в его словах и образе, хотя это было свойственно его работе.

– Хорошо, отправляйтесь вместе с Лотаром, Чейз и доложите мне не позже указанного времени, – сказал фон Браун. – Вы свободны, господа.

После сказанного все встали и направлялись к выходу, пока Чейз, не торопливо направился к выходу, выйдя практически за Лотаром. Когда Чейз вышел за ними, то они оказались сначала в секретарской, затем в коридоре, где, погружаясь в размышления, сигерхейитсгардиан сказал только одну фразу в адрес Лотара:

– Сигерхейитсбератер, – в этот момент Штейн младший обернулся.

– Да, сигерхейитсгардиан?

– Я буду ждать вас сегодня вечером у аэродрома, не позже 9 вечера с солдатами сигерхейитскомманданта.

– 9 вечера и 30 минут, – кратко ответил Лотар и после лёгкого кивка Чейза в знак согласия, вместе с Генрихом удалился.

Чейз остался в коридоре, хотя бы эту часть дела он смог исполнить, но многое оставалось не ясным и слишком туманным, ибо дело могло провалиться…

Дождь уже успел завершиться, оставив приятную прохладу после себя. Воспользовавшись этим, Чейз смог выйти в сад. Как и было отмечено, их здание было совмещено с зданием банка, который устроили здесь наряду с временным филиалом департамента по вопросам финансов, куда упал взгляд талантливого агента. Затем, ступая по удлинённой тропинке, где по обе стороны росли весной цветы, чудная трава, а сейчас, всё это было усеяно золотисто-багрово-красным ковром из листьев, что после дождя успели опасть, вместе с этим имея на себе лужи, что отражало пока ещё только-только раскрывающийся небосвод, Чейз думал. Он знал, что ему нужно каким-то образом сорвать переговоры, не допустить их, но как же ему это сделать с учётом всех образовавшихся новых последних обстоятельств?

Из глубин его памяти вновь появлялся Гончик, этот игривый и весьма наивный щенок, что так любил своё детство. Но теперь, он представал уже более взрослым, ответственным, обучающийся самым различным приёмам. В памяти предстал широкий и роскошный кабинет господина Рихарда, который всегда поражал своей простотой и одновременно величием. Чудный ковёр, постланный на янтарного цвета деревянный паркет, чудная меблировка в лице дивана, двух кресел, дополнительных стульев, комода, дополнительного секретера, двух шкафов с книгами и двумя прочими шкафами, встроенные в стену и, разумеется, крупный красивый стол из красного дерева с крупным пространством, обитый зелёным материалом, где за богатым креслом ручной работы сидел господин Рихард.

Этот человек, отличающийся гениальностью, холодным расчётом, чутким умом и одновременно необычайной скромностью для правителя такого крупного государства, как Альтания, где под его руководством осуществилась целая техническая революция, беседовал в тот день с Гончиком. И именно в той самой беседе, правитель рассказал в подробности о том, что твориться не только в той части страны, которую Гончик мог видеть, но и во всех её окраинах, во всех областях, городах и поселениях. Перед глазами, тогда ещё наивного, искреннего щенка представала вся эта картина, шокирующая и вызывающая сочувствие, а также поначалу нечто вроде жалости к Демарии, ибо они казались просто запутавшимися людьми. И особенно, было больно за то, что из-за их ошибки страдало столько людей, вся Альтания, как Гончик мог на всё это смотреть и не помочь обоим сторонам?

В тот день он лично вызвался на эту работу, на работу шпиона, который отправиться в Демарию, но для этого, ему нужно было участвовать в делах фронта, подниматься с самых низов и тогда он всё понял. День за днём в его душе появлялось убеждение и главное – ненависть, злоба, что удивительно – вера в невозможность исправления Демарии…

Глава третья. Позднее время обеда

Как бы он ни старался, что бы сделала Альтания их противника невозможно переубедить или поставить на верный путь – вот, где и проявлялась вера, вера в несправедливость, вера в ненависть и злобу. Удивительно, что это было не знание, подобное аксиоматике или постулатам, которые прогрессировали в Альтании, а именно вера, которую Гончик приобрёл в Демарии, против неё же. Как же всё это было парадоксально и в какой-то степени иронично.

Продолжить чтение