Восхождение язычника – 3

Глава 1

В моей голове не могло уложиться услышанное.

Так что пару секунд я протупил, пялясь на калитку, а мысли в голове набирали ход.

Он не мог просто продать дом и уехать, у него здесь торговля, заработок, его все знают. Значит, что-то случилось, новые жильцы наверняка в курсе.

– А где он тогда? – вырвалось у меня.

– Не знаю я ничего, – вновь раздался злой голос из-за забора. – Иди отсюда, а то стражу позову, и тебе не поздоровится.

– Я тебе сейчас так стражу позову, сказывай давай, где Никита и семья его, – и я со всей силы начал колотить в ворота.

– Ничего не знаю, уходи, – было слышно, что злость из голоса ушла, и в нем начали пробиваться нотки неуверенности, а то и страха.

– Знаешь ты! Не ври, – и я пнул воротину, от моего удара доска заскрипела, еще чуть, и ее сломало бы.

– Хозяин запретил мне говорить, так что уходите, – услышал я удаляющиеся шаги.

– И что это было? Твою мать! – ругнулся.

А главное, что мне теперь делать? Была у меня надежда, что, помимо новостей, Никита подскажет мне, где ладью купить, или иной совет даст.

Развернувшись, я пошел в сторону таверны, погруженный в свои мысли.

– Парень, парень, – отвлек меня старческий голос, и я поднял голову.

Возле дома напротив, стоял сухонький старичок, опирающийся на посох, он был практически лысый, на голове у него почти не осталось волос, а те, что имелись, были седыми, как и его куцая борода.

– Я слышал ваш разговор, – и он кивнул на дом Никиты.

А у меня в груди зародилась надежда.

– Вы знаете, где он? – вырвалось у меня.

Старик грустно кивнул, а после заговорил:

– Умер он, года два назад.

– Как умер? – справившись с собой, я спросил дрогнувшим голосом.

– Плохо он умер! Сначала делов натворил, а потом в петлю полез. Жаль, хорошим человеком был.

– Повесился, что ли? – я не мог поверить словам старика. Никита, как по мне, не был таким человеком, что совершит самоубийство. Да и что могло случиться, отчего он так поступил?

Старик просто кивнул.

– Я, правда, не знаю, что тот человек сделал Никите, раз тот его прилюдно убил, после чего сам и повесился, но, видимо, за дело, – поделился со мной старик.

– А его семья? Жена и дети? – пораженно спросил я.

– Жена померла еще раньше, а после смерти Никиты его детей из дома выгнали, да и всего имущества лишили, – горько вздохнул старик, – мне сын говорил, что видел его старшего, Димитра, на малом рынке, он там торгует. Жаль, хороший и умненький мальчик, мог пойти далеко, но чего уж теперь, – развел руками старик.

– Благодарю, что рассказали. Никита был мне другом. Как найти этот малый рынок? – поинтересовался я.

– Да легко, – старик махнул рукой и принялся объяснять, как туда добраться.

Пришлось идти до ворот, ведущих из города, а после пройтись по предместьям. И вот спустя час я подходил к малому рынку. Меня встретили различные загоны, полные живности: кони и верблюды, куры и гуси, – и они орали не прекращая. А еще ужасная вонь, распространялась вокруг.

Люди сновали туда-сюда, вот торговец вел нагруженного осла, который упирался и орал, не желая идти. А вот богатая горожанка с лицом, полным презрения, медленно шла в сопровождении нескольких слуг, несущих покупки.

Я шел по рядам и всматривался в лица попадающихся людей, пытаясь заметить Димитра. Один ряд за другим я обходил рынок, и вот удача мне улыбнулась.

Димитр сидел в окружении мешков с пряностями. Если бы я не знал, его искать надо, наверняка бы прошел мимо. За прошедшее время он изменился, его было трудно узнать. Из глаз пропал блеск, в них плескалась усталость. На лице появились морщины, лицо изнеможённое и худое. Не знаю, что случилось, но ему крепко досталось.

– Почем перец и имбирь? – подойдя, спросил я.

Димитр сразу вскочил и затараторил, будто боясь, что покупатель передумает:

– Перец черный – один серебряный за унцию[1], а белый подороже – один серебряный и два фолиса[2], а имбирь – шесть фолисов. Но, ежели господин будет брать литрами[3], можно и подешевле отдать, – а Димитр так головы и не поднял, так что посмотреть в глаза ему мне не удалось.

– Здравствуй, Димитр, – произнес я.

И тут он поднял на меня взгляд, на лице сначала промелькнуло непонимание, после удивление. Следом начала выползать улыбка, но она была вымученная, что ли.

– Привет, Яромир, давно не виделись, а я вот тут, – и он обвел руками товар.

В его движениях была какая-то скованность и стеснение.

– Вижу, вижу. Я был у вашего дома, меня прогнали оттуда. Сосед напротив подсказал, где тебя искать. Димитр, что случилось-то?

– А, – он горько вздохнул, – Арей видимо подсказал, хороший человек.

Димитр вновь уселся на какой-то мешок, и отвел взгляд в сторону, его лицо посуровело. Он не спешил, а я не торопил.

Спустя пару минут он заговорил тихим голосом с надрывом:

– Сначала умерла мама, тихо-спокойно, в постели. Просто не проснулась одним утром. Это года два назад было. Отец, отец начал меняться. Стал неразговорчивым и злым, смотрел исподлобья. Смерть матери его изменила.

Димитр замолчал, на секунду перевел дыхание и вновь продолжил:

– Он стал раздражительным, по малейшему поводу орал на меня и Ирину, да и Римме за ее шалости доставалось. Отец пару раз меня даже избил, хотя редко до этого наказывал, да и Иринку отхлестал. Ну, она раньше не умела молчать, – хмыкнул Димитр. В один день он, молча с утра, ушел и вернулся после обеда, заперся в комнате. Потом пришла стража в наш дом. Они сказали, что отец убил Льва Родиоса, соседа нашего по поместью. За что убил, я так и не понял. Никогда не ссорились с ним и жили мирно. Когда стража ворвалась в комнату, где заперся отец, он уже был мертв, в петле болтался. Вот что случилось, Яромир.

– А с домом-то, что и с вашим хозяйством, ведь ваша семья была далеко не бедная?

– А что с хозяйством. Никита убил на глазах у многих. Семья Радиоса не последние люди в этом городе, а его старший брат и вовсе податями заведует. Забрали все. Ну хоть нас трогать не стали.

Я был удивлен поступком Никиты, хотя кто его знает, что у человека в голове было. Да и жена умерла, так еще и вопрос: сама или он помог? А с ним рядом никого не было, с кем он мог поделиться, остается только гадать, что у него в черепушке сверкнуло.

Димитр в тот день лишился человека, которого считал своим отцом, и человека, который был его отцом. Об этом явно не стоит говорить и рассказывать обо всей подоплеке ситуации. Что случилось, то случилось уже.

– А твои братья и сестры? – задал я вопрос.

– Все живы. Фома писарем в библиотеке работает, учеба в Константинополе теперь несбыточная мечта. Ирина за хозяйством смотрит, и шить пытается, Антония ей помогает, да за Риммой присматривают.

– Живы и здоровы – это уже хорошо, а где живете?

– Да домик небольшой снимаем, на большой денег не хватает, – словно стыдясь, произнес Димитр.

Действительно, о чем это я. Парни работают и пытаются прокормить семью. Молодцы, достойно.

– Понятно, – кивнул я. – В гости-то позовешь? – решил напроситься я, чтобы увидеть все собственными глазами.

– Можно. Я сегодня в ночь не работаю, так что вечером, как уберу товар, и пойдем.

– Так ты еще и в ночь работаешь?

– Да, но не здесь, – потупил он в глаза, – склад одного торговца охраняю, когда там товар есть.

– Я тогда, как солнце к закату подойдет, сюда вернусь, ты меня дождись, хорошо?

– Дождусь, мне тоже ведь интересно. Ты вон каким стал и говоришь чисто. Я еще помню, как ты слова путал, – и Димитр впервые улыбнулся за весь разговор.

М-да, тяжело парню пришлось. Ну ничего, мы это исправим.

– Было дело, – кивнул я. Вспоминая наше знакомство, я отправился в таверну.

По возвращении никого из наших в таверне не обнаружил, видать, ушли бродить по городу.

Так что я заказал у трактирщика на вечер еды и пару кувшинов вина и попросил все сложить в мешок. Не с пустыми же руками в гости идти, да и, судя по одежде Димитра, это не будет лишним.

Вечером народ начал возвращаться, многие ходили смотреть на море, так как никогда его не видели. Предупредив их, что меня не будет или вернусь поздно, я, захватив мешок с едой, направился в сторону малого рынка.

Где возле загонов меня уже ждал Димитр, переваливающийся с ноги на ногу.

– Давно ждешь? – подходя, спросил я.

– Да не, только освободился.

Хотя, как мне кажется, я подзадержался, Димитру пришлось изрядно меня ждать.

Он повел меня по вечернему городу. Идти пришлось достаточно долго, по моим ощущениям, почти час.

Район, в который мы зашли, был бедняцким, очень уж он напоминал своим видом окраины Мелитены, где мы искали зараженных. Я бы даже сказал, один в один, еще не трущобы, но близко.

– Ирина, открывай, – забарабанил в одну из калиток Димитр.

– Что-то ты задержался, вроде не на складах сегодня, или случилось чего? – распахнулась калитка, и раздался едва знакомый девичий голос.

– У нас сегодня гости, сестра, – сразу предупредил Димитр.

В проеме калитки стояла Ирина.

Ее темные волосы были заплетены в косу, украшенную поистрепавшейся лентой. Платье было явно не из шелка. Да и вообще, вид она имела уставший, с кругами под глазами, полностью под стать брату. От видимой в прошлый раз гордости и надменности не осталось и следа. Но, несмотря на свой внешний вид, она была по-прежнему мила и женственна.

– Привет, – произнес я.

– Здравствуйте, – с удивлением протянула она.

– Ирина, ты разве не узнаешь, это Яромир, племянник Колояра, он был у нас в гостях.

В глазах Ирины мелькнуло узнавание и понимание.

– Да, тот самый дикарь, варвар и невежа, – не удержался я.

– Мы рады видеть вас в нашем доме, – ответила она, хотя в нотках ее голоса что-то мелькнуло. Ирина отошла в сторону, пропуская нас во дворик.

Пройдя во двор, я осмотрелся. Возле забора стоит небольшой сарайчик. А возле стен – бочки. От забора до забора протянута веревка, на которой висят сохнущие вещи.

– Вот здесь мы теперь и живем, – горько усмехнулся Димитр.

– Ничего страшного, живете же, конечно, не императорские хоромы, но вполне неплохо, – пошутил я.

– Действительно, не императорские, а я и не заметил, – ответил мне в тон Димитр.

Ирина усмехнулась, но ничего говорить не стала.

– Фома уже пришел? – спросил Димитр у Ирины, после того как закрыл калитку.

– Да, только что. Ужин готов, еще не садились, все тебя ждали, – ответила Ирина.

– О, ужин – это хорошо, – протянул Димитр и улыбнулся.

– Хватит стоять, пойдемте, – и Ирина направилась в дом.

Мы с Димитром двинулись следом. Пройдя в дом, я начал осматриваться. Небольшая комната, рядом с одной из стен стоял деревянный стол, который видел и лучшие времена. Возле другой стены пара коек и шкафов, также был вход и в другую комнату. По количеству коек становилась понятно, что парни спят здесь, а девчонки в другом помещении. Вместо стульев в комнате стояли простые деревянные табуреты.

Ирина сразу шмыгнула в соседнюю комнату, из которой раздались женские голоса, а из прохода появилась лохматая голова Риммы.

За прошедшее время она повзрослела, это уже не та кроха, которая везде таскается за сестрой, это уже любопытная маленькая девчонка лет семи.

Увидев меня, она ойкнула и скрылась в соседней комнате.

Фома же сидел на одной из коек и клевал носом, казалось, еще пара минут – и он уснет.

– Все садитесь за стол, – раздался крик Ирины, и она появилась, держа в руках большой глиняный горшок, который исходил паром, а после появились и Антония, и Римма. Которые помогли все расставить на столе.

Фома же от запаха еды начал приоткрывать сонные глаза.

– Ирина, вот, – и я протянул ей мешок, наполненный снедью.

– Это что? – она с подозрением посмотрела на меня.

– К столу, у нас с пустыми руками в гости не ходят.

Посмотрев, что находится в мешке, она отправила сестер за дополнительными чашками.

– Фома, все спишь, лежебока, – к нему подошел Димитр.

– Тянет, – он протер заспанные глаза.

– А у нас сегодня гость, может, вспомнишь его? – и Димитр указал на меня.

– Помню, кажется, племянник Колояра, – и Фома, встав с койки, протянул мне руку.

– Да, все верно, – ответил я на пожатие.

– Садитесь кушать, – раздался голос Ирины.

И все поспешили к столу.

– Вкусим же даров, что послал нам Господь, – произнес Димитр и перекрестился, все его родичи повторили за ним и приступили к еде.

В глиняном горшке была гороховая каша, которой и мне наложили в тарелку, в ней даже изредка виднелись кусочки мяса. Так что принесенная мной еда пришлась к месту. Жареный гусь был съеден в мгновение ока, я даже не успел опомниться. Трапеза проходила в тишине, были лишь слышны удары ложками по тарелкам.

Когда с едой было покончено и все сыто развалились, Ирина, забрав сестер, удалилась укладывать их спать.

– Да, давно такого вина не пил, – протянул Димитр перед очередным глотком.

– Ага, хорошее, – согласился Фома.

– Я вот что спросить хотел, дядьку Колояра давно видели? – решил я поинтересоваться о своих родичах.

– Да, прошлым летом, тоже был удивлён произошедшим. Предлагал нам отправиться с ним, но мы отказались, быть приживалами в чужой семье не хотелось. Он напоследок даже денег нам оставил.

– А братья мои, Горисвет и Володар, с ним были?

– С ним, живы и здоровы, – кивнул Димитр.

– Это хорошо. Вот только и у меня предложение к вам. Я возвращаюсь в родные края. Так вот, я хочу заняться торговыми делами, а для этого мне нужен человек, которому я смогу доверять, и предлагаю это тебе, – я посмотрел на Димитра.

– Неужто другого не найдется? – ответил Димитр.

– Ну почему же, найдется, – кивнул я. – Но я хотел бы, чтобы им был ты. Моим человеком по торговым делам. Не приживалой в чужой семье я предлагаю стать, а честный труд и торговлю, что будешь вести от моего имени, будешь моим помощником.

Видя, как Димитр бросил взгляд на Фому, я добавил:

– И Фоме дело найдется, он человек грамотный и обученный. А здесь что? Ты прозябаешь, как и Фома. В этом городе тебе уже не дадут развернуться, да и в других могут мешать.

– А сестры? – выдавил из себя Димитр.

– А что сестры? С собой возьмем, не оставим, вы все же семья. Будут тебе помогать, а там, может, и женихи появятся.

– Так для этого деньги нужны, – тихо произнес Димитр.

– Деньги есть, сможем торговлю организовать.

– Мне подумать надо, – произнес Димитр, а рядом сидящий Фома кивнул, поддерживая брата.

– Конечно, думайте, только не затягивайте. Мне еще совет от тебя нужен, где бы ладью прикупить небольшую, наподобие той, на которой ходит мой дядька.

Димитр задумался, но ответил мне Фома:

– Здесь ничего такого у нас нет, а если и найдешь, то гниль одна, не нужны они здесь. Я слышал, что, когда князь Ярослав безобразничал, много торговцев задержали, да и не только их. Воинов его пленили на этих лодках. Так что стоит за ладьей такой в Константинополь идти, там найдется.

– Спасибо, буду знать теперь. Вот что вспомнил, когда к городу приближались, дом видел странный, с водяным колесом, в прошлый раз его не было, это что такое?

– А это лесопилка, на водяном колесе работает, стволы деревьев на доски распускает. У нас три таких в городе, а эту недавно построили, про которую ты говоришь, – вновь ответил мне Фома.

– Лесопилка на водяном колесе, как интересно, – протянул я.

Немного посидев еще с ними, я отправился в таверну по ночному городу. Хотя мне предлагали остаться, но я решил их не стеснять.

Спустя два дня я получил согласие Димитра. Да и разговор вышел более подробный. К этому времени у меня мысли появились, где стоит заняться торговыми делами. Новгород в этом плане мне казался более перспективным, нежели Волин или Щецин, но это надо будет смотреть на месте.

С Фомой переговорил и даже дал ему первое задание, заплатив при этом. Ему надо было устроиться на любую лесопилку и разобраться в ее работе. И, если понадобится, чтобы он смог построить такую же. Парень согласился.

Я же захватил с собой десяток человек, в том числе Гостивита и Далена, и вместе с Димитром отправился в Константинополь.

В Трапезунде за главного оставил Филиппа, пусть присматривает.

Через пару недель пути мы прибыли к Царьграду.

Глава 2

Вокруг раскинулись предместья Константинополя с прекрасными домами, утопающими в зелени, но мне было плевать, мой взгляд прикипел к укреплениям города.

Очередь к воротам двигалась медленно, давая мне время все рассмотреть. Крепостных стен было три, идущие друг за другом, все выполнены из камня и кирпича, поражая своей мощью.

Перед первой стеной раскинулся ров, через который был перекинут мост, ведущий к крепостным воротам. Первая стена, на мой взгляд, была высотой метров пять, за ней почти сразу расположилась вторая, возвышающаяся над первой, и дальше уже шла третья – самая высокая. Из нее чуть выпирали квадратные башни, сверху на которых расположились катапульты.

Я даже с уверенностью мог сказать, что толщина этих стен не меньше, чем пара метров. Такие укрепления просто так не возьмешь, кровью умоешься.

– Интересно, сколько лет их строили? – сказал я вслух.

– Порядка восемнадцати, – ответил на мой вопрос идущий рядом Димитр. – Мне отец рассказывал. Называются они Феодосиевы стены, так как их построили при императоре Феодосии. А вон башни, видишь, – Димитр указал на квадратную башню в третьей стене, – их девяносто шесть.

– Дорого, наверно, обошлось, – пораженно высказался шедший за нами Дален.

– Ну уж, думаю, недешево, ты посмотри только, сколько на него камня ушло, – ответил я.

– Это да, только мы медленно так идем, я уже есть хочу, – пробормотал Дален.

– Да недолго осталось, мы сейчас быстро еще двигаемся к воротам. Я помню, как с отцом с товаром прибыли, а для торговцев в город отдельный проход, вот там, я тебе скажу, очередь, чтобы через них пройти, чуть ли не на два дня, – поделился с нами Димитр.

– А зачем в город для торговцев отдельные ворота? – не понял я.

– Таможня там, пошлины за товар собирают. Пока осмотрят, пока посчитают, это долго, вот и сделали отдельные ворота для торговцев, чтобы на других был свободный проход.

– В чем-то даже и разумно, если торговцев много, – согласился я.

– Поверь мне, много, выезжать-то можно через любые ворота, хоть с товаром, хоть без, а въезжать только через те, для жителей это удобно, – со смешком ответил мне Димитр.

Спустя час, мы наконец прошли ворота Пиги и оказались в самом городе, и здесь нас повел Димитр в сторону знакомой корчмы.

Я же вовсю разглядывал Царьград. Ну что сказать, пока ничем сильно не отличается от Трапезунда или Мелитены, такая же архитектура, такие же люди, только живет их здесь намного больше. Вот только мне кажется, что это лишь на первый взгляд. Это же Царьград, самый большой в данный момент город, наследие Римской империи.

– Вот здесь мы с отцом и останавливались, когда были в Константинополе, – медленно произнес Димитр.

Таверна расположилась на одной из тупиковых улиц, в самом конце. Большое двухэтажное здание, выполненное из камня, во дворе была видна конюшня и еще какие-то хозяйственные постройки.

Недалеко от таверны расположилась троица непонятных мужичков, причем на работников таверны они не были похожи.

Пока распрягали телегу и вытаскивали вещи, троица внимательно за нами наблюдала.

– Димитр, а это кто такие? – я кивнул на троицу.

– А это проводники, не обращай внимания.

– Проводники, это как? – удивился я.

– Понимаешь, город очень большой, вот они и помогают приезжим за небольшие деньги, подсказывают, где что находится, да и проводить, куда надо могут, – спокойно пояснил Димитр.

– Полезно, однако, – задумчиво протянул я.

– А то, если пойдешь куда, советую нанять, сэкономит время.

Разместившись в таверне, мы быстро перекусили.

– Димитр, сходи на рынок, присмотрись, что для продажи у нас здесь дешевле купить, да и про ладью узнай, о том говорено не раз уже, – с улыбкой произнес я.

– Сделаю и по товару приценюсь, – кивнул он.

– Дален, Гостивит, со мной прогуляться не хотите? – обратился я к друзьям.

– Это можно, – ответил Дален за обоих.

– Тогда так, – я глянул на своих людей. – Пан и Фимет остаются здесь, присмотрите за порядком, все же в номерах наши вещи. Трофим и Азат, со мной пойдете. А остальные охранять Димитра и помогать ему будут, все ясно?

– Да, да, ясно, – раздались голоса моих людей.

Вытащив из сумки кошелек с солидами, я протянул его Димитру.

– Вот, если что, на закуп должно хватить, если мало будет, мне скажешь.

– Хорошо, – и Димитр убрал его себе за пазуху.

Выйдя из таверны в сопровождении, я прямиком направился к проводникам.

Мужчины привстали с земли и с ожиданием посмотрели на меня.

– Мне надо в монастырь Гастрия, – произнес я.

Вперед шагнул мужичок лет сорока с куцей бородой и, глядя на своих товарищей, произнес:

– Моя очередь, – а потом обратился ко мне: – Я проведу вас, господин, и если господин желает, могу и город показать.

– Это потом, сначала монастырь, – ответил я.

– А я бы посмотрел город, это же Царьград, потом своим бы рассказывал, – произнес Гостивит на нашем языке.

– Посмотрим, конечно, – в тон ответил я Гостивиту.

Проводник повел нас к намеченной цели.

Монастырь расположился на южном склоне седьмого холма, откуда открывался прекрасный вид на мраморное море.

Здание было небольшого размера и имело форму восьмиугольника, с небольшой куполообразной пристройкой.

– Здесь подождите, – проговорил я и шагнул в открытые двери.

Да, не похоже на монастырь, скорее маленькая церквушка, а может, и вовсе что-то иное.

В помещении пахло ладаном, горели свечи, а потолок был разрисован разными святыми и ангелами.

Кроме меня, вокруг никого не было, а кричать и звать кого-то мне не хотелось, зачем лишний раз нарушать покой.

Так что я просто прогуливался, изучая роспись стен. Одна из дверей открылась, и оттуда вынырнул то ли монах, то ли батюшка в черном одеянии и направился к выходу на улицу.

– Подождите, – окликнул я его, а мой голос разнесся по всему помещению. Все-таки акустика здесь была хорошая.

– Слушаю тебя, сын мой, – обратился ко мне христианский служитель. Я же скривился после его слов.

– Я ищу протоирея Пелита, мне сказали, что его здесь можно найти, у меня письмо для него. – Я вытащил из сумки деревянный футляр, полученный в Мелитене, и показал.

– Боюсь, вы не сможете увидеть протоирея Пелита, он отбыл вместе с императором и, как мне известно, сейчас находится в Варне, если желаете, я могу передать письмо, когда он вернется.

– Не стоит, возможно, я как-нибудь позже зайду, мне важно самому с ним переговорить, – расстроено произнес я.

Ну, не везде же ловить удачу, и птица обломинго иногда рядом пролетает.

Выйдя на улицу, я обратился к проводнику:

– Ты говорил, что город можешь показать? Показывай, на что тут у вас смотрят.

– О, собор Святой Софии и ипподром обязательно надо увидеть, это настоящие жемчужины нашего города. Нигде такого не увидите, даже в Риме. Только идти туда далеко, может, телегу возьмём?

– Давай, – я просто пожал плечами, и проводник куда-то унесся, но только чтобы появиться спустя пару минут с возничим на телеге.

Запрыгнув в телегу, мы отправились в путь, и через несколько часов мы наконец прибыли на место.

– Он прямо до неба, – воскликнул Гостивит от удивления. Да и Дален далеко не ушел, стоя с открытым ртом.

А собор Святой Софии действительно поражал. Высотой, как мне казалось, он был больше пятиэтажного дома.

– Такого нет нигде, его построили при императоре Юстиниане, говорят, что его помогали возводить сами ангелы. Императору этот собор приснился во сне, и послал ему это видение сам Господь, – начал рассказывать проводник, сбивая все ощущения.

– Мы можем зайти, мы ведь не христиане? – решил я сразу уточнить.

– Да, конечно, проход открыт для всех.

И мы двинулись вперед к собору.

– Ворота видите, их так и называют, Юстиниановы врата. Они сделаны из ковчега самого Ноя, – важно произнес наш проводник. Если мне все было понятно, то Гостивит и Дален лишь с непониманием на него посмотрели.

За воротами расположилось двое одоспешенных стражников, вооруженных копьями, стражи поглядывали по сторонам и перетаптывались на месте.

– Как красиво, – заворожено пробормотал Дален, и он был прав. Стены и потолок были украшены мозаикой с ликами святых, ангелов и самого Христа.

Везде были мраморные колонны. С потолка свисали люстры, на которых горели тысячи свечей.

Дух захватывало от представшего передо мной зрелища. Монументальность, богатство и размеры собора поражали. Казалось, что время просто застыло. Рядом со мной стояли Гостивит и Дален, которые пялились, как и я.

В центре под куполом был изображен Христос, сидящий на коленях своей матери, Девы Марии.

Я медленно шел вдоль стен и разглядывал рисунки и колонны.

Эх, у нас что-нибудь бы подобное построить. Тогда вера в наших богов точно воссияет, но только я даже не знаю, сколько на это золота потратили, уверен, что не одну тонну. А еще архитекторы и куча строителей. М-да уж.

Спустя час мы покинули собор.

– Яромир, теперь уж точно есть что рассказать, – радостно воскликнул Гостивит.

– А до этого как будто не было, – со смешком ответил ему Дален.

– Было, конечно, но это же сам Царьград, вот бы еще императора увидеть, – зажмурился Гостивит.

– Император сейчас в царстве Болгарском, но можно посмотреть на его дворец, он здесь недалеко, – рядом неслышно возник проводник.

– Давайте посмотрим, а? – загорелся Гостивит.

– Пойдемте, – со вздохом согласился я.

Мы пересекли большую площадь, простирающуюся от самого собора до дворца императора.

Проводник начал рассказывать, как заправский экскурсовод.

– Вон там, – и он указал налево, – находятся тюрьма Нумера и мастерская по производству шелка. Но когда-то там были термы Зевксиппа, эх, говорят, они были шикарные, но при восстании Ника их разрушили, потом отстроили, но это уже не то. А вон там, – и он указал на огромное здание, – ипподром, сейчас он закрыт и скачки не проводят, пока не вернется император. А там такие скачки, я вам скажу, что весь город гуляет. Я лично за венетов[4] болею, они обязательно победят на следующих скачках, это я точно говорю, – уверенно заявил проводник.

– Чего, какие венеты, левки победят, левки, – возмутился идущий рядом с нами мужчина, зло взглянул на нашего провожатого и погрозил ему кулаком.

Проводник уже что-то вознамерился ответить, но я положил ему руку на плечо и сжал. Когда он на меня посмотрел, помотал головой.

Разборок нам еще не хватало. Видимо, здесь фанатские потасовки проходят похлеще, чем в моем мире, ишь как прореагировал, стоило только услышать.

Подойдя к императорскому дворцу, мы начали рассматривать его фасад.

– Вот, значит, каков дом императора, – заворожено проговорил Гостивит. – Ест он только со злата али серебра, а спит на самой мягкой перине, и ублажают его самые красивые женщины. Вот хоть бы глазком внутри посмотреть.

– Увы, такого нельзя, но посмотреть и я бы не отказался, – со смешком проговорил проводник.

Поглазев на императорский дворец, мы вернулись обратно в таверну.

С проводником я расплатился пятью серебряными монетами, заслужил. Да и рассказы его были интересные.

Заказав еду и рассевшись за столом, мы увидели, как в таверну завалился Димитр со всеми моими людьми. И вид они, надо сказать, имели уставший.

– Ух, и замотался я, зато многое успел, – устроившись поудобней, заговорил Димитр. – Ткани лучше покупать здесь, дешевле выйдет, впрочем, как и вино, а вот специи будет дешевле взять в Трапезунде. Можно купить еще украшений из слоновьей кости, но это тоже лучше в Трапезунде, там знакомые ювелиры есть, которые не обманут.

– Это хорошо, – кивнул я. – А про ладью удалось узнать чего?

– Удалось, – кивнул Димитр и расплылся в широкой улыбке, – и даже увидеть, они в бухте Золотого Рога стоят, туда их отогнали, штук тридцать насчитал.

– О, это хорошая новость, а выкупить можно? – заинтересованно спросил я.

– Да, я договорился, за двадцать солидов можно выкупить, вот только парусов у них нет, поснимали.

– Ха, да разве это беда, была бы ладья, а парус найдется, – радостно воскликнул я. – Сам же говорил, здесь ткани дешевле, вот и закупим, до Трапезунда на веслах дойдем, а там наймем людей, да и сошьют нам парус. И будет у меня шелковый парус.

– А ведь действительно, я просто видел, что у вас паруса из шерстяной ткани, вот и не подумал сразу, – признался Димитр.

– Ничего страшного, – и я поднял кубок с вином, – за удачу.

Еще немного поболтав и выстроив планы на завтра, мы завалились спать.

Поутру, забрав все вещи, а заодно продав по сходной цене хозяину таверны телегу с конем, мы всей гурьбой двинулись в бухту за ладьей.

Их там действительно оказалось много, было из чего выбрать. Я даже пожалел, что у меня так мало людей, а то мог бы и две ладьи выкупить, но чего нет, того нет.

Выбрав самую лучшую, на мой взгляд, я расплатился за нее, а дальше рассадил народ за весла.

Как оказалось, мои люди совершенно не привычны к веслам, так что пришлось им быстро все объяснять, но мы все-таки справились и смогли отогнать ее к другому причалу, поближе к рынку, пришлось заплатить пошлину за стоянку, но ничего страшного.

Оставив несколько человек следить за ладьей, мы с Димитром отправились на рынок. Если Димитр был в своей стихии, споря и ругаясь за товар, то меня это утомляло. Впрочем, поначалу я с удовольствием следил и слушал, как он спорит с продавцами и сбивает ценник, мне это напомнило мой поход вместе с прадедом на рынок в Щецине.

Наблюдая за торговлей Димитра, я узнавал новое. Если раньше я думал, что шелк – это просто вид ткани, то все оказалось не совсем так. У шелка есть разные подвиды, помягче и покрепче, с добавлением других тканей. Я даже у Димитра не стал уточнять этот вопрос, чувствовал, устроил бы он мне лекцию.

Так что с покупками повозиться пришлось, но все же справились, да и Димитр молодец, каждый кусок ткани просматривал и отбраковывал, если его что-то не устраивало.

Когда все было готово, мы выдвинулись в Трапезунд. Путь по воде занял неделю. А по вечерам мне приходилось каждому лечить руки, все-таки работа с веслами была непривычна, и кожа на руках стиралась довольно быстро. Да и перерывы в дороге также приходилось делать, чтобы народ отдыхал и восстанавливался, а смену гребцов устроить возможности не было, и так все сидели за веслами.

Наконец мы прибыли в Трапезунд, отдохнуть времени не было, и меня поглотили дела. Димитр продолжил дальнейшие покупки. Вопрос с парусом решился через Ирину, что, по мне, было удивительно, она даже с какой-то радостью взвалила это на себя, подключив соседок, и вместе с ними они сшивали полотна ткани, превращая их в парус нужного размера.

Я вместе с друзьями посетил местного ювелира по рекомендации Димитра и закупился украшениями из слоновой кости для родных. Еще и сверху взял на продажу.

А как появилось свободное время, устраивал слаживание своей команды. На ладье отплывали от Трапезунда, потом шла смена гребцов и обратно, и так несколько раз за день. Нам все же море пересекать придется, так что были опасения.

Все готово к отправлению, товары сгружены, а над ладьей развевается шелковый парус. Красота!

Вот только по городу со скоростью лесного пожара разнеслись слухи о том, что прибыл караван из Мелитены с ужасным монстром, который пожирал людей, но доблестным охотникам удалось его изловить, и в скором времени чудище отбудет в Константинополь под взор императора.

Странные слухи, так как в Мелитене я слышал другое. Хотя чего себе только не припишут люди в желании получить славу.

Клетку с монстром разместили на площади, дабы все могли на него посмотреть.

Удовлетворить свое любопытство и вырваться, чтобы посмотреть на монстра, я смог только поздним вечером, чуть ли не в темноте.

Народу на площади было уже мало, по краю прохаживался скучающий страж, дабы следить за монстром. Это и понятно, не любят здесь по темноте зря шататься, освещения полноценного все же нет.

Небольшая клетка стояла на телеге, в ней и разместилось чудовище из Мелитены. Оно подходило под описание, которое я помнил. Светло-голубая кожа, рыжие волосы, а изо рта торчали небольшие клыки, а на руках было три пальца.

Он сидел, сгорбившись в углу, укрытый какой-то дерюгой, в глазах плескалось спокойствие и принятие судьбы. Чем-то он был похож на буддийского монаха, познавшего дзен.

А главное, он не был похож на гоблина, и от него не веяло ощущением гнили.

– Все-таки поймали тебя, приятель, жаль. И вот ты сидишь в клетке на потеху публике, м-да уж, не повезло, и помочь бы хотелось, только чем, – тихонько заговорил я.

– А ты-ы выпуш-шти меня, человече-е-е, и я уйду, Керон нишего не шделал, – неожиданно он заговорил со мной, смотря на меня своими желтыми глазами, чем-то похожими на звериные.

Ни хрена ж себе, разумен, да еще и говорит, я на пару мгновений от такого потерял дар речи.

– Выпустить-то не проблема, – я скосил глаза на монументальный замок, на который была закрыта клетка. – Вот только куда ты пойдешь? Тебя везде поймают, да еще, пока будешь убегать, убьешь кого-нибудь.

– Керон ходит тихо, Керон уйдет далеко, где нет человеч-че-е, – ответил он мне.

Я все смотрел на него и думал. Взвешивал решение. Жалко все-таки бедолагу, будет сидеть в клетке всю оставшуюся жизнь, пока так и не умрет в полном одиночестве. А если, сбежит, наверняка убьет кого-нибудь. Да плевать, это жизнь.

– Хорошо, я помогу, но постарайся никого не убивать, а здесь далеко уйти не сможешь, обжитые здесь края, везде живут люди, – сказал я, приближаясь к клетке, и положил руки на замок.

– Керон понимает, Керон рад помош-ши-и-и, – кивнул мне он.

Я же выпустил из себя силу ветра и начал наполнять замок, запирающий клетку, все, хватит, я отнял руку и вновь заговорил:

– Замок падет через некоторое время, рассыплется прахом если ты на него надавишь сможешь выйти, не спеши и дождись темноты. Там, – я указал рукой в сторону причала, – стоит большая лодка с красными парусами, утром я ухожу на ней, далеко, и, если захочешь, смогу отвезти туда, где нет людей. Там ты сможешь спокойно жить, – вытащив свой нож, я аккуратно положил его под телегу, а с плеча сдернул плащ, который носил по ромейской моде, и положил туда же.

– Удачи тебе, – сказал и, развернувшись, пошел в таверну.

– Ш-шпашибо, – донеслось мне в спину.

Правильно ли я поступил, а черт его знает.

Находясь на ладье, я оглядывал берег Трапезунда, ну вот и все, пора прощаться, пора отчаливать. А монстр так и не явился, я осмотрел ладью на всякий случай.

Жаль, я все-таки хотел бы пообщаться с этим разумным.

Неожиданно по правому борту раздался плеск воды, а над бортом появились две лапы. Раздался общий вскрик Ирины и Доры. А ближайшие бойцы уже достали оружие, готовые биться.

И вот над бортом появилась лохматая и скалящаяся голова Керона.

– Я прише-ел.

– Залезай давай, – и я подал ему руку, затаскивая на борт своей ладьи. – Ну что, смотрите, у нас всего лишь новый попутчик, давайте за весла, мы отправляемся.

Гостивит отшвартовал нашу лодку, а бойцы взялись за весла.

Я же перебрался на нос корабля, смотря вдаль.

– Домой, домой, пора домой!

Глава 3

Пересечь Черное море было действительно испытанием для моих нервов. Да и не только моих, а всего экипажа ладьи. Все-таки достаточно опытных моряков среди нас не было. Наверно стоило идти вдоль берегов, я же поперся через море надеясь сократить путь.

Помимо прочего, я начал говорить на своем родном языке, да и Гостивита, Далена и Путяту к этому принудил, а после и Димитр присоединился. Всем остальным приказал слушать и учить, так как в моих родных краях ромейский мало кто разумеет. Правда, Ирина возмутилась, что за дикие края, где не ведают ромейского (греческого), на что я предложил ей вернуться обратно. Благо недалеко отплыли, и, возможно, она сможет самостоятельно добраться вплавь. На этом все закончилось, и народ начал старательно изучать новый язык.

Да и о нашем новом попутчике, нелюде Кероне, не стоило забывать. Реакция на него была довольно забавная, все тогда таращились на него, когда он залез в ладью, но ничего, со временем привыкли. Агрессии он не проявлял, только любопытство. Хотя напряжение в первый день нашего пути все же чувствовалось, но дети такие непоседливые. Так что Денис, сын Прокопа, и Римма, сестра Димитра, на следующее утро незаметно приблизились к Керону и начали к нему приставать, тыкая своими маленькими ручонками. Как по мне, смотрелось это забавным, вот только на лице Доры и Ирины, когда они это увидели, мелькнул ужас. Так что они бесстрашно бросились к Керону через всю ладью, не обращая внимания на товар и людей, и оторвали детей от Керона, который лишь скалился. Возможно, это была улыбка, слишком мы мало знакомы, чтобы об этом говорить с полной уверенностью. Вот только и я был напряжен, готовый вмешаться в любой момент или применить силу ветра и располовинить Керона, если бы увидел угрозу детям, но все закончилось хорошо.

Это событие в какой-то мере расплавило лед недоверия между нелюдем и нами. Да и я старался дружелюбно вести себя по отношению к нему, и другие это видели, так что отношение к нему стало ровным, хоть и с легкой опаской.

Я же, глядя на это, лишь улыбался и не спешил лезть в душу с вопросами к Керону, пусть пообвыкнет, а там и поговорим, хотя мне было интересно, откуда он такой красивый взялся.

На второй день нашего путешествия я решил провести эксперимент и призвал силу ветра. Парус сначала едва заколыхался. Постепенно усиливая и разгоняя потоки ветра, я наполнил его, и ладья понеслась по волнам. Я мог бы еще больше разогнать ее, но оставался страх, что парус не выдержит или мачта сломается, так что мне приходилось быть аккуратным.

Пол дня я толкал ладью силой ветра, давая своим людям дополнительное время отдыха. За это время я тратил половину резерва, но результат неплохой, на мой взгляд, так что в случае чего я смогу придать скорости своей ласточке.

Под конец третьего дня мы пережили бурю, которая быстро началась и достаточно неожиданно закончилась. Во время этой бури нас снесло в сторону, и мы сбились с пути, так что пришлось еще вдоль берега пройти до Днепра.

А после мы зашли в Корсунь, он же Херсонес, чтобы пополнить запасы продуктов для дальнейшего путешествия. Вот только я вспомнил, что в родных краях не так часто расплачиваются золотыми монетами. Так что пришлось лезть в тайник, а после давать поручение Димитру о размене монет. И это задержало нас, но зато на один маленький бочонок, который был полностью забит серебряными монетами, стало больше.

Дальше мы поднимались по Днепру вверх по течению, так что на веслах приходилось выкладываться по полной, против течения шли, так что приходилось и мне применять свою силу, чтобы наполнить парус. Остановки приходилось делать чаще, чтобы люди отдохнули.

Так и пролегал наш путь по Днепру, попадались малые ладьи и моноксилы, идущие вниз по течению в сторону Корсуни и Черного моря.

В один из дней уже ближе к вечеру я услышал шум, идущий от реки, и мне он был знаком. Так что я начал вглядываться в местность и узнал ее, впереди были пороги. Значит, и до Киева не так далеко осталось, да и печенегов стоит ждать.

– К берегу правь, Дален, – отдал я приказ. А сам продолжил вглядываться в местность, пытаясь найти следы битвы. Ведь вроде как где-то в этом районе пал князь Святослав, но нет, никаких следов рядом я не находил. Возможно, они будут дальше.

Когда пристали к берегу, я распорядился об отдыхе. Ирина и Дора занялись готовкой еды, и им в помощь я отрядил троих человек, остальные же разбрелись по берегу.

Хотел пройтись вдоль реки и посмотреть, что нас ждет завтра, но темнело быстро, так что идею пришлось отложить до утра. А там и еда подоспела, я быстро перекусил и распределил людей в охрану. После направился к Керону, настало время поговорить. Усевшись рядом с ним возле горящего костра, я заговорил:

– Вот и вывез я тебя из города.

– Человеч-ч-че сдерж-жал слово, Керон тоже сдерж-ж-жал. Керон тихо уш-ш-шел!

– Не сомневался, – кивнул я.

– Здесь нет других человеч-ч-че, Керон готов уйти, – произнес нелюдь и посмотрел прямо мне в лицо своими желтыми нечеловеческими глазами. Непривычно, это вызвало некую оторопь. Керон был серьезен и ждал моего ответа. Я усмехнулся и продолжил разговор:

– Если ты действительно хочешь уйти, – я пожал плечами, – здесь есть река, но, как по мне, не самое лучшее место. Ты можешь продолжить путешествие с нами и выбрать более подходящее место. Можешь даже дойти с нами до моих родных мест, тебя там никто не тронет, ты сможешь жить свободно, никто не посадит тебя в клетку, и не будет охотиться за тобой, это я обещаю. Мой род там сильный и сможет тебе помочь.

– Керон благодарен, Керон будет думать над словами человеч-ч-че.

– Слушай, а почто ты меня все человече называешь, ты же знаешь мое имя? – улыбнувшись, спросил я.

– Яромир человеч-ч-че, – синекожий ткнул в меня пальцем, а после в себя, – Керон трол, Керон все верно говорит.

– Так ты трол, а я человек? – задумчиво спросил я. На что он кивнул и оскалился.

– Я понял тебя, ты мне расскажи, как оказался в окрестностях Мелитены возле Ефрата? – И, видя непонимание Керона, я добавил: – Возле большой реки, ты ведь явно не из тех мест.

Керон почесал за своим остроконечным ухом и, взглянув в костер, начал говорить:

– Керон охотник, Керон пош-шел в лес для добыч-ч-чи, для племени, для семьи, Керон добытч-чик. Керон шел, Керон проткнул копьем добыч-чу и взял много мяса. Керон вышел с мясом из леса, – синекожий замолк на пару мгновений, а после с горечью продолжил: – Нет семьи, нет племени, только река и человеч-ч-че рядом. Жил, ловил добычу в реке, менялся с человеч-ч-че. Потом пришли иные человеч-ч-че и посадили Керона в клетку, смеялись, ругались и били. Плохие человеч-ч-че. Яромир – добрый человеч-ч-че, – вынес вердикт Керон.

Я лишь улыбнулся такому нехитрому комплименту и, хлопнув здоровяка по плечу, а сам задумался.

Значит моя теория, о том что гоблины и тот колдун из Мелитены, впрочем как и Керон не имеют к этому миру ни какого отношения подтвердилась. Путешественники из других миров, однако.

Посидев и еще не много поразмышляв на этот счет, я отправился на боковую.

С утра, когда солнце только выглянуло, я кликнул Гостивита, Далена и Филиппа, и мы пошли вдоль Днепра изучать путь, который нам предстоит пройти. Пороги начались спустя километр от нашей стоянки. Какова их протяженность, я не знал. Пройдясь еще немного, смотря на то, что нам придется преодолевать, все поняли, что легко не будет. Возвращались мы весьма задумчивыми.

Быстро перекусив, я начал раздавать команды:

– Дален, ты на носу корабля, будешь вперед смотрящим, командовать, куда править, – я серьезно глянул на друга. И, дождавшись его кивка, продолжил: – Филипп и Гостивит, вы будете на рулевом весле, слушать все команды Далена. Если он орет «налево», вы туда и правите, все понятно?

– Да чего уж, все сделаем, – ответили мне назначенные.

– Остальные крепко держатся за борт и не мешают, у нас сегодня будет тяжелый путь. Я буду наполнять паруса ветром, авось и пройдем.

Мы отправились в путь, развернули паруса, я наполнял их ветром, наша ладья летела по волнам, и наконец добрались до порогов.

Дален орал, куда править, а Гостивит и Филипп выполняли его указания. Поначалу все шло неплохо.

Каждый раз, когда я слышал, как задевают камни борта и как ладья подпрыгивает на порогах, у меня сжималось сердце. Казалось, еще мгновение – и крупный камень проделает брешь, и мы пойдем ко дну. Брызги летели отовсюду, а я сидел, вцепившись в борт, наполнял паруса ветром, у людей вокруг были испуганные лица. Первой начала молиться Ирина, а потом многие присоединились к ней. Мы продолжали с упорством носорога делать свое дело, а ладья – скользить между выпирающих из воды камней.

Каким-то чудом и благодаря какой-то матери, мы преодолели пороги, хотя, возможно, и молитвы моих людей повлияли. Мне казалось, что я поседел, пока проходили, эти чертовы пороги.

Как только мы преодолели водные препятствия, я сразу дал команду править к берегу, хотелось отдохнуть после такого испытания.

Расположившись на берегу, я ждал явления печенегов, но никто так и не пришел, чтобы стребовать с меня «пошлину» за проезд. Хотя в прошлый раз, когда проходили пороги с дядей, печенеги здесь ошивались и не пропускали ни одного транспорта. Может, что изменилось, а я и не в курсе.

Во время плаванья по моему приказу Керону из имеющейся ткани сшили плащ с глубоким капюшоном, в который он начал одеваться при каждом случае, если нам было необходимо контактировать с местными, все же он своей внешностью изрядно привлекал внимание.

Отдохнув как следует, мы продолжили свой путь по Днепру. Через пару дней и вовсе добрались до Киева. Где и узнали на торге последние новости.

Князь Святослав действительно пал весной близ Днепровских порогов от рук печенегов. Но и предводитель печенегов, князь Куря, сложил там свою голову. В дружине Святослава оказалось трое одаренных, один огневик и два водника, которые перед смертью дали жару и многих печенегов с собой забрали, в том числе и Курю. Оттого и не видно сейчас печенегов на порогах и не берут они «пошлину». По мнению народа на торгу, печенеги сейчас притихли, но ненадолго, пока не появится новый предводитель.

А как весть о гибели Святослава дошла до Киева, его сын Ярополк с дружиной отправился за телом отца. Нашли его и многих других, и доставили их тела под Киев, где и устроили торжественные проводы. Сложили на ладью и сожгли, а после и курган сверху насыпали. В общем, город горевал после смерти князя.

Княжить в Киеве стал Ярополк, хотя чего лукавить, после смерти княгини Ольги в отсутствие Святослава он и так в нем княжил. Опять же, Святославу больше Переяславец нравился, и вроде его он и хотел сделать главным городом.

Средний сын Святослава Олег был поставлен над землями древлян и правил там, а младший Владимир сидел в Новгороде.

Вот такая сейчас в окрестных землях политическая обстановка.

Задерживаться в Киеве надолго не стали, пробежались с Димитром по торгу, оценили ассортимент товаров, отдохнули и отправились дальше. Путь уже пролегал спокойно мимо различных мелких городищ и сел.

После по волоку из Днепра в Ловать, а дальше уже и в озеро Ильмень. Там дальше и по Волхову, и вот перед нами раскинулся Новгород.

Пока двигались к Новгороду, Гостивит и Дален решили облачиться в броню. Вот только я был против, броня была хорошая и дорогая, а это привлечет к нам излишнее внимание. Которого, как мне казалось, стоило избегать, так что пришлось выдержать полноценный словесный бой, так как парни хотели щегольнуть и похвастаться. Но все же я смог продавить свое мнение.

Причалили мы на торговой стороне, и к нам сразу заспешили стражники, я же показал Димитру на них. Он, поняв меня, двинулся им навстречу.

Разговор состоялся короткий, и Димитр смог их убедить в том, что пока не намерен вести торговлю в городе. Стражи предупредили, что купля-продажа ведется только на торге, где и платится «пошлина», с ладьи торг вести запрещено, и если кто будет в этом уличён, его бросят в холодную, а весь товар заберут. Исходя из того, что никаких покровителей в Новгороде у нас нет, то вероятность этого высокая, в случае, если такое произойдет.

Закончив со стражей, решили сходить на местный торг посмотреть и прицениться, с собой захватил Далена и Гостивита, а на ладье за главного оставил Филиппа. Путята же тем временем сообщил, что в городе у него имеются знакомые, и унесся их проведать.

Торг, он же рынок, не сильно отличается от тех, что я видел в Византии, Киеве и других городах, они все похожи. Много людей и много разного товара. В основном торговали мехами и воском, медом и тканями, а также холопами, живностью и различным зерном, также можно было найти и специи, и греческое вино, но еще не сезон, вот ближе к осени здесь этого будет полно, а сейчас остатки.

Мне на торгу, становилось скучно, а вот Димитр, наоборот, был в своей стихии, с удовольствием узнавал цены на товары и даже пытался торговаться, я же больше обращал внимание на то, чем расплачиваются при покупке товара. В обиходе были и ромейские, и персидские монеты, в том числе и другие, а иной раз и серебро резали или рубили, да и бартером не гнушались.

Далеко после полудня мы вернулись к ладье, а спустя полчаса и Путята подтянулся. Я же решился на серьезный разговор.

Созвал ближайших людей, а именно Гостивита и Далена, Филиппа, Димитра и Кастора. Рядом еще и Путята ошивался, но я не стал его прогонять.

– Вот и добрались мы до Новгорода, в общем, думаю здесь пока осесть, подворье какое выкупить. Димитр торговыми делами займётся, а я иными.

– Как же так, а домой? – не выдержал Гостивит.

– Вот так, сейчас дела здесь сделаю, подворье выкуплю, с Димитром с торговлей разберемся и пойдем дальше, вон того же Путяту до Ладоги надо довезти, а мы потом и домой сходим, я все же тоже соскучился по родичам, – ответил я.

– А почто здесь хочешь, неужто у нас не сможешь, вон тот же Волин и Щецин поближе, да и побольше, чем этот город, будет, – высказался Дален.

– Может, и побольше, но здесь путь проходит к тем же ромеям или к персам, отсюда и выгодней будет начинать торговлю. У нас тоже можно, но у нас и без меня торговцев хватает, те же даны и свеи, да и вообще, много чего поделено уже. А здесь город новый, только отстраивается, полегче будет. Да и дядька с товаром здесь ходит. Может, с ним еще какие дела вести стану, не знаю. Опять же, там род мой, и там, куда бы я ни пошел, всегда будет тень родичей моих.

– А разве это плохо, что рядом родичи будут? – недоуменно спросил Димитр.

– Нет, это не хорошо и не плохо, просто так будет. И пока я бы хотел этого избежать.

А про себя добавил: «И, случись чего, не втравливать их в мои дела и у меня будет запасной аэропорт».

– Об этих причинах сам расскажешь, коли надобность будет, – высказался Филипп. – Я ничего против не имею, – и он оглянулся, – место не хуже прочих.

Пока народ обдумывал мои слова, приблизился Путята.

– Яромир, дозволь мне совет дать? – он вопросительно на меня посмотрел.

Я лишь кивнул.

– Давненько меня здесь не было, но знакомства имею, да и до этого был наслышан о делах новгородских. Многие здесь торгуют, и многие родичи друг с другом, или иную поддержку имеют, все-таки городищ и селищ вокруг хватает. И коли вы действительно решили здесь осесть и торговые дела вести, то вам поддержка не помешает, – замолк Путята.

Я внимательно всматривался в лицо Путяты, он смотрел серьезно и взгляда не отводил. Может, действительно помочь хочет.

– О какой поддержке ты речь ведешь? – решил все же у него поинтересоваться.

Глава 4

Он немного склонил голову набок, прищурил один глаз и стал похож на кота.

– Новгородцы попросили себе князя у Святослава, и тот поставил сюда Владимира. Он, конечно, юн еще, и много решает его дядька Добрыня, но, как мне сказали, они привечают торговых гостей. Здесь хоть и люб Владимир, но многие на себя одеяло тянут, так что новым людям худо приходится.

Я же задумался над словами Путяты. Хм, пойти к Владимиру и принести ему дары, а там и испросить разрешения на торговлю да подворье. Если он примет дары, то тем самым покажет всему городу свое расположение к нам. Такое расположение будет всего лишь формальностью, но от мелких неприятностей может и защитить. Главное, дары подобрать достойные, а там и влиться во всю кутерьму и попытаться стать своим, если это, конечно, возможно.

– Спасибо за совет, Путята, – и я склонил голову, проявляя к нему уважение, совет пришелся к месту.

– Так долго мы здесь будем? – спросил Дален и обвел пристань рукой.

– Седьмицу точно, надо все же помочь Димитру обжиться, а там как выйдет.

Дален с Гостивитом переглянулись и отошли, начав обсуждать что-то между собой.

Я же вновь повернулся к Путяте и заговорил:

– Может, ты тогда у своих еще спросишь, вдруг они знают, кто подворье хорошее продает?

– Спрошу, конечно, может, что и слышали, но это вряд ли, – пожал он плечами.

– Тогда все, надо и о жилье подумать, корчму какую найти. Не на ладье же спать, – произнес я, хлопнул в ладоши и с хитринкой посмотрел на Путяту в надежде на то, что он и тут сможет чего посоветовать, но он лишь покачал головой.

Так что пришлось озаботиться поиском жилья.

Кликнув Кастора и Гордия, я направился по ближайшим гостевым домам, сиречь, местным гостиницам. Не сказать, что их было много и они сильно отличались, но поискать пришлось, чтобы найти ту, которая меня удовлетворит.

Корчма, которую я выбрал, находилась за стенами в стороне славенского конца, и расположилась она в небольшой избе, а вот дома для проживания стояли отдельно, чем-то напоминая длинные дома северян. В которых и расположились комнаты с небольшими окнами. Там была кровать и небольшой сундук, который запирался на нехитрый замок, а вот сама комната запиралась только изнутри, так что оставлять вещи не рекомендовалось. Хотя сам хозяин уверял, что у них не воруют.

И вот такой гостевой дом я полностью снял за пару серебряных монет на всю седмицу. Оставив на ладье четырех бойцов, остальных отправил отдыхать.

Сам же Новгород делился на стороны, храмовую и торговую. Торговая от того, что там был торг, а храмовая, так как там стояли капища богов. Сами же стороны делились на концы, торговая делилась на плотницкий и славенский концы. А храмовая – на неревский, загородский и гончарский.

А соединял стороны Новгорода деревянный мост, перекинутый через Волхов. Вот такой он сейчас, Новгород, с деревянными стенами и земляными валами, ни белоснежных стен, ни христианских церквей еще и в помине нет.

Разместившись в комнате, я пытался уснуть, но сон все не приходил, а мысли скатывались на то, какие дары стоит преподнести князю Владимиру.

Монет подарить, так, опять же, сколько? Что бы и его не обидеть, и себя в убыток не ввести. Да и, опять же, не в кожаном кошеле же дарить, надо что-то иное. Точно, шкатулка деревянная как раз на торге была. Отрез шелка, так он не красна девица, думаю, ему это не особо интересно будет. Можно меч, у меня как раз есть один экземпляр, что достался после боя с персами. Меч был богато украшенный каменьями и в ножнах, расшитых золотом. Хороший дар. Можно еще и бочонок с вином, да и хватит, пожалуй.

Хотя, если честно, с мечом расставаться жалко, но и он мне не по чину пока. Лишние взгляды привлекать будет. Так что все же его подарю, авось и пару очков себе этим добавлю. Мысли начали бежать все медленней, и я все же смог уснуть.

Утром продрав глаза, я не сразу понял, где нахожусь, темное помещение, а из небольшого окна, скорее напоминающего форточку, льётся свет.

Вывалившись на улицу, потягиваясь и зевая, я понял, глядя на солнце, что время уже скоро приблизится к обеду. Проспал, однако. Призвал силу жизни и прогнал поток по телу, появилась бодрость, и я направился в корчму.

Пройдя в избу, я огляделся по сторонам, за одним из столов сидели двое моих людей. Азат и Трофим лениво ковырялись в чашках с едой.

Усевшись к ним, я бросил взгляд на то, что они ели, в чашках была вареная репа с кусочками мяса.

– Эй, и мне того же подайте, да сбитня горячего, – прокричал я.

– Как вы это едите, это же невозможно, – проворчал Азат.

– Молча и ртом, а как ты помои на каменоломне хлебал? – поинтересовался и придавил его взглядом.

Азат что-то пробубнил себе под нос.

– А народ весь где? – поинтересовался я.

– Димитр на базар пошел с Гордием и Прокопом. Ирина с Апфией решили с детьми прогуляться, их Кастор и Фимет сопровождают. Остальные возле ладьи должны быть. Филипп запретил по одному ходить, а мы вот тебя дожидаемся, – ответил Трофим.

– Правильно запретил, – согласился я.

Через пару минут дородная женщина в простом платье из грубой ткани поставила передо мной тарелку с едой и кружку горячего сбитня, который приятно обжигал горло. Расправившись с едой, я кивнул парням на выход, и мы направились в сторону ладьи.

И действительно, народ кучковался возле нее, поглядывая по сторонам. Несколько человек резались в кости от скуки.

Керон в своем плаще сидел рядом с товаром и посматривал из-под капюшона своими желтыми глазищами.

– Все в порядке? – обратился я к Филиппу.

– Да, все хорошо, парочка человек подходили, интересовались, будем ли мы товар продавать, я сказал, что мне неведомо, а хозяин ушел, – хмыкнул Филипп.

– Правильно, так и отвечай, я на торг пойду, Димитра поищу, ежели он первым вернётся, пусть меня ждет.

Филипп кивнул, а я направился на торг с сопровождением. Спустя час на глаза попался и Димитр, который зарылся в шкуры по самый нос, периодически что-то обсуждая с торговцем.

– Вот и ты, друже, – я положил ему руку на плечо, отвлекая от товара.

– Яромир, – улыбнулся он мне, оставляя товар в покое. Я же сделал шаг в сторону от прилавка, и Димитр последовал за мной. Торговец неприязненно на меня взглянул.

– Нашел что-то интересное?

– Да, пожалуй, – задумчиво проговорил он. – Здесь можно покупать меха, а сбывать в Киеве, они там чуть дороже стоят, и если это делать большими партиями, то можно хорошо зарабатывать.

– Хорошая мысль, надо обдумать, пока спешить некуда, ты получше присмотрись.

– Это конечно, – кивнул он. – Просто это первое, на что глаз упал, и затрат почти никаких не будет.

Мы медленно шли по торгу, поглядывая по сторонам на разномастный народец.

– Что насчет князя думаешь, стоит сходить? – задал я интересующий меня вопрос.

– Он властитель города, и появиться перед таким человеком будет полезно.

– Тогда пойдем. Преподнесешь ему меч, у меня как раз есть подходящий, и бочонок с вином. Еще и шкатулку с деньгами, как раз ее сейчас прикупим.

– Преподнесёшь? – сразу ухватил суть Димитр.

– Да, – и я пожал плечами. – Ты же у нас ромей и торговыми делами будешь заведовать, а я буду тебе помогать и, ежели что произойдет, буду рядом.

– Но как же? – попытался возмутиться Димитр.

– Да ты не бойся, я просто пока не хочу к себе излишнего внимания привлекать, да и в случае чего по сторонам так лучше будет смотреть и, если что, тебя защитить, так тоже будет сподручней.

Димитр мне ничего не ответил, лишь тяжко вздохнул.

– Ладно, раз с этим решили, пойдем шкатулку подберем поменьше, чтобы много монет туда не влезло, – и я рассмеялся.

Далеко пройти по торгу мы не смогли, услышали громкие крики, выбивавшиеся из общего гомона.

Переглянувшись с Димитром, мы направились в сторону криков. Возле одного из прилавков собралась куча народа.

– Ты видел это зерно, что нам продал, половина порченого, сеять такое нельзя, – надрывался бородатый мужик в простой одежде из некрашеного сукна. Группой поддержки выступали четверо мужчин, чем-то похожих на него. Скорей всего, родичи близкие.

– Я вам хорошее зерно продал, зернышко к зернышку. Может, вы не уследили да намочили, а теперь меня обвиняете, – отбивался торговец. – Вы посмотрите, люди добрые, что среди бела дня-то творится, лжу наводят.

– Это ты лжу наводишь, в половине мешков доброе зерно было, а в другой половине оно чернеть начало спустя два дня. Это кто из нас лжу говорит, еще посмотреть надо.

– Сколько я торгую, никогда такого не было, ты почто мое честное имя позоришь, словесы такие говоришь, а? – и торговец вцепился в покупателя. Тот же его просто оттолкнул.

Торговец вновь взвыл белугой.

– Люди добрые, вы видите, что творится-то среди белого дня, убивают, моё честное имя позорят.

Народ стоял и комментировал да подначивал обе стороны. Но тут явилась стража и под белы рученьки увела обоих, заканчивая этот цирк с конями. Причем со стражами никто не спорил и не пытался вырваться или еще как-то качать права, а пошли не сопротивляясь, а вслед за ними и их поддержка с любопытными. Один из стражей остался следить за товаром, чтобы в отсутствие торговца он не сделал ноги.

– И куда это их? – не удержался я от вопроса.

– Так известно куда, к торговому голове, он разберет их спор, да и вынесет решение, – ответил на мой вопрос рядом стоящий мужик в белой рубахе с вышивкой, на поясе которого болтался здоровый нож.

– И что, все споры торговый голова решает? – поинтересовался у него Димитр.

– Бывает, что сами спорщики и решат, а бывает и голова, – пожал он плечами.

– А если голова не может разрешить спор или заинтересован? – продолжил расспросы Димитр.

– Бывает и такое, конечно, тогда городские головы решают, а бывает посадник или вовсе князь, а если торговый голова заинтересован в споре и люди это видят, то ему легче отказаться от решения этого спора, а то и слететь можно с этого места, – с ухмылкой ответил новгородец.

– Благодарим, мы не ведали этого, – я склонил немного голову.

И развернувшись, с Димитром мы пошли дальше по рынку. В голове крутилась мысль, что неплохо система выстроена, есть спор, какой сами не могут решить, и тогда торговый судья его решает. Неплохо.

– Интересно, пошлины с торговли, наверно, тоже торговый голова собирает, да и споры решает, не маленькая должность, однако, – прокомментировал Димитр услышанное.

– Ну да, ну да, – я был с ним полностью согласен. – Нам шкатулку надо еще найти, что не зазорно будет князю преподнести.

– Пойдем поищем, я видел, кажется, такой товар, – и Димитр повел меня. И спустя минут двадцать он привел меня к прилавку бондаря. Где продавались бочки, ведра, кадки и корыта, в том числе и деревянные шкатулки, и сундуки, украшенные резьбой.

– Видел еще пару мест, но здесь выбор побольше, – произнес Димитр. И действительно, выбрать было из чего.

К нам тут же подскочил торговец и начал расхваливать товар, заливаясь соловьем.

Я же не обращал на него внимания, рассматривая шкатулки. Необходимо выбрать не особо большую, но подобающе украшенную.

Парочка подходящих была, выполненных со всем тщанием. На одной были какие-то лесные мотивы с изображением рыси, на второй то ли сеча, то ли бой, как в схватке сходятся двое бойцов. На третьей был изображен вроде как бог Велес. Возвышающийся над лесной чащей, в одной руке он держал посох, а над головой простиралась оскаленная пасть медведя, из головы же бога росли турьи рога, а на левом плече уместился ворон. Все эти шкатулки были покрыты чем-то, напоминающим лак. Придавая дереву темный и блестящий оттенок.

– Вот эта сколько стоит? – поднял я шкатулку с Велесом.

– Четыре серебра или сменять можно? – торговец прошелся по нам алчным взглядом.

– Два даю, и без торга, – выдал я, прервав уже открывшего рот Димитра, готового погрузиться в торговлю.

Развязав тесёмки на кошельке, висящем на шее, выудил оттуда две серебряные монеты и сунул под нос продавцу.

– Добре, – он смахнул их с моей ладони и протянул мне шкатулку.

Отойдя от него чуть подальше, заговорил Димитр:

– Яромир, ну так же нельзя, раз уж я заведую торговыми делами, то будь добр, оставь это мне, – с укоризной проговорил мой товарищ.

– Димитр, ты бы торг сейчас устроил, на не пойми сколько задержал бы ради этих медяков, а нам помыться еще надо, не грязными и вонючими к князю идти. Дары подготовить, да и другие дела найдутся.

Всю оставшуюся дорогу до ладьи я ловил на себе недовольные взгляды Димитра и про себя тихонечко посмеивался.

К нашему приходу уже вернулась Ирина с Апфией и детьми, а также сопровождением.

Выгрузив покупки в ладью, я разделил всех на две группы, не забыв про Керона. Одна группа останется охранять ладью с товаром, а другая пойдет мыться, а после наоборот.

Захватив с собой ромейское мыло и чистую одежду, мы прошли вверх по течению, мимо Новгорода, да и где народа было меньше, спустившись по пологому берегу к воде, устроили себе помывку.

Женщины же отошли чуть подальше, за кусты и деревья, их не видно, да и, если что, мы рядом.

Вода хоть и была прохладная, но мыться было комфортно. Был вариант помыться еще в бане, что имелась при корчме, но после ромейских бань лезть в нашу, плохо проветренную, с запахом дыма и полную сажи, как-то желания не было. К тому же на улице было тепло и пригревало солнышко. Понятно, что со временем придётся, но раз сейчас можно этого избежать, почему бы и нет, да и помыться в реке можно бесплатно.

Возвращаясь обратно, я размышлял о том, что имеющееся мыло рано или поздно закончится, а с ним помывочные процедуры все же приятнее.

– О чем задумался, Яромир? – отвлек меня Филипп.

– О мыле, ведь оно рано или поздно закончится, а здесь его взять негде, – как на духу ответил я.

Неожиданно к нашему разговору подключился Фома.

– Так я могу изготовить, читал об этом, это несложно, можно на египетский манер с маслами, а можно более простое, – произнес парень.

И под моим взглядом нервно добавил:

– Только золы много надо будет, вот!

– Димитр, Фома говорит, что мыло изготовить сможет, а ты переживал за торговлю, его и можно будет продавать, – окликнул я друга, который шел немного позади и не слышал наш разговор.

Догнав нас в пару шагов, он вопросительно глянул на Фому и, получив от него кивок, спросил у меня:

– Думаешь, будут брать его здесь? – в его голосе слышался скепсис.

– Смотря как продавать будешь. Если здесь не купят, так в Киеве возьмут, там все же к Царьграду поближе, явно наслышаны, или еще в каком месте.

– Надо подумать, да и Фому подробней расспросить, что надобно, – вынес он вердикт.

– Это само собой.

Оставшаяся часть дня пролетела в хлопотах. В том числе и спорах с Димитром о том, сколько монет положить в шкатулку для князя. В итоге остановились на пятнадцати золотых и семидесяти серебряных.

Вроде и немного, но и немало, самое то, чтобы князю было приятно, и он не посчитал себя оскорбленным, а вкупе с другими дарами вообще хорошо.

Утром, проснувшись пораньше, я надел заранее заготовленную шелковую рубаху и портки, на поясе застегнул воинский ремень с большой бляхой, подаренный мне прадедом. Не забыл присовокупить кинжал и топор, ну все, красавец, можно на прием идти.

Перекусив в корчме жареным зайцем и дождавшись Димитра, мы в сопровождении Гостивита, Далена и Филиппа направились к ладье. Мои друзья упросили взять их с собой, очень уж они хотели увидеть князя, а я был не против.

Возле ладьи меня ждал сюрприз в виде связанного мальчишки, с болезненной худобой, в каких-то обносках и с синяками под глазами, а так же разбитыми губами.

Глава 5

Скрестив руки, я поглядывая на мальца. Насчет обносков я поспешил, и сделал его одежке комплимент, это скорее рвань полная. О его возрасте я даже и не гадал, из-за худобы мальцу могло быть как девять, так и двенадцать, а может, даже все четырнадцать. Он сидел в ладье и исподлобья бросал на всех затравленные взгляды, словно звереныш.

– Это что за диво дивное и чудо чудное? – обратился я к дежурящим сегодня в ночь.

– Воренок это, ночью к ладье подобрался, так, что и неслышно было, да рукой за борт и полез шарить, – ответил Пан.

– Керон слыш-шал, – сообщил мне синекожий, глядя из-под капюшона.

– А, да, его Керон и словил, а этот заверещал, как будто его убивают, я даже удивлен, что никто не прибежал, – добавил Пан.

– Увидь Керона в темноте и не ожидая, я, быть может, тоже заверещал бы, – с улыбкой добавил я, а Керон оскалился довольно. – Понятно, давайте этого воренка сюда. – И его, подхватив за шиворот, поставили ко мне в ноги. Вокруг нас сразу образовалась толпа, Ирина и Апфия стояли чуть в стороне и с жалостью посматривали на мальчишку.

– И кто же ты, добрый молодец? – я нагнулся и обратился к мальчику, который все так же смотрел на всех исподлобья, и сжимал разбитые губы. – О как, даже отвечать не хочешь, как по чужим вещам лазить, так пожалуйста, а я тебя даже к ответу за это еще не призываю, – строгим голосом проговорил я.

И вновь ответа не дождался.

– Ты же понимаешь, что я тебя сейчас могу в Волхов кинуть, и все, не будет тебя. Али стражу кликнуть, так легче в Волхове будет утопнуть, чем им в руки попасть.

Парень только сидел и зыркал.

– Некогда мне с тобой возиться, эй, Керон, хватай его да забрось подальше в воду, – отдал я приказ.

Ирина и Апфия ойкнули и зажали себе рты, закрывая глаза Денису и Римме. Да и на лицах своих людей я тоже не видел одобрения.

– Яромир, человеч-ч-че, это же еще глупый детеныш-ш, – ответил мне синекожий, не двигаясь с места.

– Прокоп, выкинь его в воду, – резко приказал я уже другому. Тот горестно вздохнул, и было видно, что ему это не по нраву. Он только подхватил мальчишку, как тот заверещал и начал быстро говорить.

– Дяденьки, милые, простите меня, не надо топить, Лютом меня звать, – и парень разрыдался.

Я же махнул рукой Прокопу, давая понять, что мальчишку пока не стоит топить.

– И что же ты забыл у меня на ладье? – строго я спросил у него.

Он же, хоть и был связан и лежал на земле, умудрился подскочить и броситься мне в ноги.

Я невольно сделал шаг назад.

– Простите меня, скрасть хотел, но то не со зла, а от голода великого. Пощадите, не надо меня топить. Соловка тогда помрет, а Дубыня и так плох, помрут они без меня. Нельзя мне помирать, пощадите, не надо топить, – с рыданием продолжил завывать мальчонка, валяясь у меня в ногах.

– Поднять, – рыкнул я. При этом сдерживаясь, чтобы не начать ругаться.

Люта подняли и поставили на ноги, его лицо все было в слезах и соплях.

– М-да уж, – и я грустно вздохнул.

Мои люди молчали, а мальчишка и вовсе дышать перестать в ожидании моего слова.

– Вот скажи мне, Лют, – я обратился к мальчишке, – вот река протекает, и рыбы в ней полно, как же можно голодным остаться-то? – и уставился на мальчишку, что съёжился под моим взглядом.

– Так это того, я, бывает, ловлю, так отбирают часто, или пару дней потратишь, чтобы плетню сплести, и ее отбирают, – пожал плечами мальчишка, шмыгая носом.

– И кто же у тебя улов-то отбирает? – тут уже я был в легком недоумении.

– По-разному. Бывает, Ховр или Гневко али другие, а бывает, еще тумаков наставят, если убежать не смогу, – со злостью выдал Лют.

Я же смотрел на парня и пытался уложить в голове услышанное, и как-то не особо это получалось.

– В общем так, Лют, ты муж уже добрый, поэтому предлагаю тебе договор. Ты мне покажешь Соловку и Дубыню, о которых ты сказывал и которые без тебя помрут. И ежели твои слова, правда, то я вас всех накормлю от пуза. А ежели соврал, то всю шкуру сдеру, ты согласен? – серьезно протянул я.

Парень лишь кивнул и завозился в путах.

– Прокоп, сними путы и гляди, чтобы не удрал, головой отвечаешь.

Прокоп кивнул и быстро распутал веревки. Парень, свободный от пут, попытался встать, но, видимо, все затекло, так что, ойкнув, он упал под смех моих людей.

– Смотри, Лют, мы заключили договор, – и я протянул мальчишке руку. Он с опаской ее пожал.

– Яромир, может, потом этим займемся? Мы же к князю собирались, – отвлек меня Димитр.

– Сходим мы к князю, не убежит он от нас. Пошли, глянем, – ответил я Димитру. А тот лишь скривился на мои слова.

– Филипп, Гостивит и Дален со мной, Димитр, ты как хочешь. Кастор, ты пока за старшего.

– Хорошо, Яромир, – кивнул Кастор.

– Веди нас, Лют, – и я подмигнул мальцу, а Прокоп положил ему руку на плечо и пошел рядом с ним, не отпуская.

Идти пришлось далеко и огибать всю торговую сторону. А дальше мимо разных домов за сам город, в итоге Лют привел нас к небольшой рощице, где расположился необычный поселок. Полностью состоящий из разных землянок, а бывало, что виднелась просто нора. Часть землянок была порушена. В моей предыдущей жизни такой поселок назвали бы селищем бомжей и прочих малоприятных личностей.

При виде нас люди начали разбегаться и прятаться, в основном это были старики, старухи и дети.

Оглядываясь по сторонам, я понимал, что здесь люди словно звери живут, если не хуже. От избытка чувств меня начало потряхивать.

– Вот здесь, – мы остановились возле одной из нор, выкопанной под березой. И, чтобы пролезть внутрь, взрослому мужчине придется согнуться в три погибели. – Там мы и живем, внутри Соловка и Дубыня, я сейчас, – и парень хотел уже юркнуть в нору, но Прокоп не позволил этого сделать, удерживая, и вопросительно взглянул на меня.

– Проверь, – отдал приказ Прокопу, и тот не мешкая пригнулся и нырнул в проход.

– Зачем, я бы сам, он Соловку испугает, – возмутился Лют, готовый нырнуть вслед за Прокопом, но парня удержал уже я, положив руку на плечо и сжав его.

– А-а-а, – раздался девчачий крик из норы, а Лют весь напрягся.

Спустя мгновение из-под земли выглянул Прокоп.

– Темно там и воняет, тряпье какое-то всюду. Девчонка совсем малая и старик, я подумал сначала, что мертвый, – и на этих словах Лют весь сжался, – а после пригляделся, нет, лежит гляделки свои пучит.

– Давай их сюда, вытаскивай, – спустя несколько мгновений раздумий ответил я.

– Зачем, вы обещали нас накормить, – начал кричать Лют и вырвался, отбежав на пару шагов и зло глядя на меня. – Мы договор заключили, я вам поверил.

– Накормим, я от своих слов не отказываюсь, но не здесь же кормить, – и я обвел рукой этот поселок. – Чтобы у вас все забрали!

Лют наклонил голову и сжимал кулаки. Мне даже на секунду показалось, что он готов на меня броситься, но в это мгновение показался Прокоп, который вытащил чумазую девчонку, что брыкалась и верещала. Одета она была в такое же тряпье, что и Лют. На вид ей было лет пять, вряд ли больше. Увидев Люта, она перестала сопротивляться, я же сделал пару шагов к Прокопу и принял девчонку на руки. Она оказалась очень легкой, почти пушинка.

Лют же тем временем подошел к ней и взял за руку.

Остальные лишь молча наблюдали, не вмешиваясь, даже на лице Димитра что-то промелькнуло, и было видно, что не так уж он и против задержки.

– Слушай, Лют, а что вы в холопы-то не подались, явно ведь слаще бы пришлось, чем вот так жить.

– Когда пришли сюда, пытались, меня брали, а вот Соловка и Дубыня никому не нужны. Она малая еще слишком была, а Дубыня уже стар, – ответил мне парень, не отпуская руку девчонки.

– И много здесь таких? – я кивнул на его соседей.

– Да почитай все, кто мал, а кто и стар для работы, – спокойно ответил парень.

– И что, никто насильно не пытался тебя в холопы повязать? – не удержался я от вопроса.

– Я вольный, – серьезно произнес парень, – и ничего не творил, чтобы меня насильно в холопы, – а потом тихо добавил: – Почти. Сказывали мне, что с десяток зим назад пришлые хотели такого же вольного, как и я, в холопы повязать, но как в городе узнали, так воспротивились, пришлых сильно побили, насилу посадник всех угомонить смог. Вот и не трогают нас ни пришлые, ни свои, только если по согласию в холопы.

М-да, интересная история, ну все же Новгород не зря называют вольным городом.

А тут и Прокоп вылез и, кряхтя, достал из норы древнего и худого старика, от которого весьма попахивало, и далеко не ароматом цветов.

– Ладно, пойдем, нечего здесь нам делать.

Прокоп поднял старика на руки, а девчонку у меня хотел Дален взять, но она вцепилась в меня, так и шли обратно. Прохожий люд с интересом на нас поглядывал и перешептывался.

Вернувшись к ладье, я передал девчонку на руки подскочившей Апфии. Которая с нежностью у меня ее приняла.

– В общем так, в корчму их. Накормить и отмыть, да и одежку подберите какую-нибудь, – указал я на людей и глянул на Филиппа.

– Сделаем, – просто ответил он мне.

Я же развернулся к Люту, который смотрел на меня с подозрением, не веря, что все так просто.

– Вот видишь, свое слово я сдержал, – я глянул на него.

– Еще не сдержали, – выдал мальчишка.

Я же лишь развел руками и ответил:

– Ты сам все слышал, у меня сейчас дела, и когда я вернусь, мы заключим с тобой новый договор, ты ведь дождешься меня?

– Соловка и Дубыня у вас, куда я денусь, – скорчив гримасу, произнес Лют.

– Ладно, идите, – я махнул рукой. И Апфия с Соловкой на руках и Прокоп со стариком в сопровождении Филиппа и Люта двинулись в сторону корчмы.

– Яромир, у тебя рубаха грязная, не следует в таком виде к князю являться, – высказался Димитр, оглядывая меня с головы до ног.

Я осмотрел рубаху, и он действительно был прав. Стянув ее с себя, я попросил подать мой мешок с вещами и, немного порывшись, вытащил пару чистых рубах. И выбрав, на мой взгляд, самую подходящую, в которой не будет стыдно, надел на себя.

– Та все же лучше была, – вынес вердикт Димитр, смотря на меня, я лишь махнул рукой.

– Так, давайте дары, – проговорил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

С ладьи начали подавать заранее заготовленное. Небольшой бочонок с вином литров на двадцать перекочевал в руки к Гостивиту, шкатулку с деньгами я доверил нести Далену, сам же взял меч, завернутый в шелк.

– Двинули, – я взглянул на Димитра.

– Пойдемте, – и он повел нас на храмовую сторону. По мосту, перекинутому через Волхов. Шириной он был метров пять, и телеги, которые двигались из одной стороны в другую, могли разъехаться, не говоря о пеших или конных. Сам мост покоился на высоких сваях, вбитых в дно Волхова. Под ним спокойно проходили ладьи и дракары, правда, парус приходилось для этого снимать, но это такие мелочи.

– Скажи, зачем тебе этот мальчишка и его семья, пожалел, что ли? – спросил Димитр.

Я же обратил внимание, что Гостивит и Дален прислушиваются.

– Пожалел тоже, опять же, он местный вроде как или живет здесь давно, так что многое может рассказать, слухи на торге собрать, что может пригодиться. В конце концов, «принеси-подай» тоже нужен.

Парни слушали меня с одобрением.

– Меня больше интересует сейчас то, что мы просто так заявимся к князю, – с сомнением протянул я. – А то я даже не подумал на этот счет, а вдруг нас даже на порог не пустят, – признал я ошибку.

Я в этот момент себя тупым почувствовал, готовился к походу к князю, а о самом главном и не подумал вовсе.

– Хех, зато я подумал, не зря на торг вчера ходил, – заявил Димитр.

– Молодец, рассказывай давай, – подбодрил я его.

– Как ты видишь, мы двигаемся в Гончарский конец, он же Людин. Кстати, Гончарским его только недавно начали называть, – делился со мной друг.

Я же лишь кивал.

– Так вот, там детинец находится, или крепость городская, не знаю, как правильно сказать. На его территории и проживает сейчас князь Владимир. Раньше там жил посадник новгородский Добрыня, что дядя князя Владимира и его воевода. Как мне сказали, – и Димитр заговорил шепотом, оглядываясь по сторонам, – он воспитал Владимира и фактически ему за отца.

Я же продолжал кивать, да, что-то такое мне и вспоминается из знаний о прошлом мире.

– На днях прибыли гости из Любича, с которым Новгород связывают торговые и другие отношения, опять же, Добрыня там долго прожил. Князь сегодня будет их принимать, так что, возможно, и нас тоже примет, – закончил Димитр.

– Все-таки ты молодец, – а я лишь вздохнул, кляня себя за ошибку. Вот Димитр сразу подумал и все разузнал.

– Бывает, – флегматично пожал он плечами.

Спокойно идя по Людину концу, я ловил на себе взгляды местных, в которых не было ничего хорошего. Я, конечно, читал в прошлой жизни о Новгороде, о том, что жители разных концов недолюбливали друг друга, а иной раз интриги плели или даже войны устраивали, но мне казалось это преувеличением.

Так мы и двигались вперед по Людину концу, и наконец впереди замаячил детинец. Перед ним расположилась большая площадь, на которой разместилось две деревянных площадки. Рядом с одной из них на двух высоких столбах висел колокол, по крайней мере, нечто похожее. Видимо, тут вершится княжий суд или еще какие мероприятия, а может, и вовсе вече собирается.

Двухметровая деревянная защитная стена, и ворота нараспашку, через которые свободно сновали люди.

Пройдя в ворота, я начал вертеть головой, интересно же, как все было устроено.

Дома и избы, а также разные хозяйственные постройки.

Здесь видимо проживает разный работный люд да холопы, ведь надо же князя обслуживать, кормить да обхаживать, в том числе и иных защитников крепости. Да и амбары, в которых снедь хранить на всякий случай.

На нас не обращали внимания.

В правом углу виднелась уже настоящая крепостная стена из более мощных бревен высотой поболе, она огораживала часть территории. Из-за нее проглядывала трехэтажная башня и еще какие-то строения, да и территория, которую она охватывала, тоже была немаленькая. Над воротами был надстроен защитный балкон, точно такой же, как и в Щецине на воротах в городе.

На этих воротах дежурили двое стражей. Облачены они были в кольчуги, с норманнскими шлемами, в руках они держали копья, а на поясах висели топоры и большие ножи.

– Куды? – произнес один из стражей весьма недружелюбно.

Димитр же замешкался, так, что вперед пришлось выйти мне.

– Гости мы торговые с ромейской державы, недавно прибыли в Новгород, пришли князю Владимиру поклониться и дары преподнести, – степенно произнес я.

– Хм, – с ухмылкой произнес страж, который заговорил и осмотрел нас с ног до головы, решая, что делать. А после он повернулся к воротам и закричал: – Мешко, Мешко, дуй сюда.

Спустя минуту, из ворот появился запыхавшийся парень лет пятнадцати, в руках у него был щит и топор, видимо, занимался.

– Чаво звал, Малюта? – с одышкой проговорил он.

– Беги к Гориславу да передай, что к князю пожаловали гости торговые из самого Царьграда, – веселым голосом протянул я.

– Агась, я быстро, – и парень скрылся за воротами.

– Слышали, – обратился Малюта к нам. И, дождавшись моего кивка, произнес: – Ждите, гости дорогие, незваные.

Отойдя чуть в сторону в ожидании.

Гостивит и Дален начали перешептываться, но я их прекрасно слышал.

– Вот где, значит, князь живет. Хорошая крепость, но у ромеев получше было, – высказался Дален.

– Ага, получше крепость, а дворец императора так и вовсе внушал, не то что это, – поддержал Гостивит брата.

Я же шикнул на них и ожег недовольным взглядом, нашли, блин, место, где такие разговорчики вести, не дай Триглав кто расслышит.

Спустя минут двадцать появился Горислав. Мужчине было явно за тридцать, он красовался в синей рубахе и серой душегрейке, подпоясанный красным кушаком с вышитыми на нем оберегами, и с огромной темной бородой, словно лопата.

Первым он подошёл к стражам, которые кивнули на нас, и тогда он уже сделал пару шагов в нашу сторону, близко не подходя.

– Вы, что ли, гости торговые, к князю прибыли? – спросил он, осматривая нас и морща лоб.

– Мы, – вперед вышел Димитр и склонил немного голову. – К князю пришли и дары принесли.

Он еще раз прошелся по нам взглядом, словно решая, достойны ли мы явиться пред очи князя, или гнать нас надо поганой метлой. И спустя мгновение он что-то про себя решил.

– Пройдем тогда, только обождать придется. У князя сейчас другие гости, – и он махнул рукой, зовя нас за собой.

Пройдя вслед за ним, я оглядел двор крепости, он был разделен еще одной стеной. Которая делила двор на два: воинский, где стояла защитная башня и другие нужные постройки, и княжье подворье.

Мы двигались за Гориславом в сторону княжьего подворья, и возле ворот, которые вели на княжью сторону, он махнул рукой на стену и произнес:

– Здесь ждите, вас позовут.

Прислонились к стене, и началось наше томительное ожидание.

Спустя час, а может, и больше распахнулись ворота.

Оттуда появилась делегация из пяти мужчин разных возрастов в богатых одеждах из ромейского шелка и хорошего сукна, у многих на шеях болтались золотые цепи, а пальцы украшали перстни с драгоценными камнями. М-да, непростые люди.

Проходя мимо, они бросали на нас взгляды, кто-то пренебрежительно, а кто-то любопытно и благосклонно.

Спустя пару минут появился Горислав и, оглядев нас, еще раз произнес:

– Князь ожидает вас!

Глава 6

Сразу за воротами мы оказались, будто в каком-то коридоре, где стенами служили деревянные строения возле ворот.

Вывернув из этого коридора, попали в большой двор, где так же возле стен хватало различных деревянных строений, в том числе и конюшня, уж этот запах я отличу от других. Виднелись дружинники, облаченные в доспехи, а кто и в простых рубахах.

В конце двора расположился огромный трехэтажный бревенчатый терем с крытой верандой на первом этаже и на втором, а также башенкой. Перед этим теремом на небольшой деревянной возвышенности восседал на деревянном резном кресле отрок лет тринадцати со скучающим выражением лица.

Волосы его были русыми и спускались до плеч. Был он худощав и ниже меня на голову, лоб его высок, а нос прям, глаза зелены. Обычный подросток, можно было бы сказать, но нет. Как будут говорить спустя века, в нем проглядывалась порода.

Да и во взгляде его читался ум, а еще какой-то скрытый интерес и любопытство, которое он запрятал подальше. Одет он был в шелковую рубаху и портки белого цвета с красной вышивкой, а на ногах красные сапоги. На груди покоилась золотая цепь с медальоном, а на руках были серебряные браслеты с чеканкой.

Подле него с разных сторон расположились лавки. На каждой из которых восседали по два человека. Справа, однозначно, были бойцы. Очень уж похожи мозоли на руках специфические, ухватки и цепкие взгляды. Причем один из них был чем-то отдаленно похож на Владимира. Ростом чуть ниже, но широкоплечий, с окладистой небольшой бородкой рыжеватого оттенка.

Видимо, это и есть Добрыня, его дядя, воспитатель и воевода. Второй муж, сидящий с ним рядом, наверняка еще один ближник. У него был шрам, который пересекал все лицо наискось. Одеты они были в простые рубахи, подпоясанные воинскими ремнями, на которых болтались огромные ножи, которые вполне могли сойти за мечи.

Напротив них расположился старец, облаченный в жреческий балахон, наподобие того, что прадед надевал, когда мы посещали храм Триглава, в руках же он держал деревянный посох, украшенный резьбой, а его борода спускалась чуть ли не до пояса.

«Видимо, местный волхв», – мелькнула у меня мысль.

Рядом с ним сидел так же мужчина с оружием на поясе, вот только если о Добрыне и его соседе можно было с уверенностью сказать, что воины, и весьма серьезные. То этот скорее пытался таким казаться, нежели был им на самом деле.

Был он в возрасте слегка за сорок, черная короткая борода с седыми прядями. Одежда тоже сильно не отличалась от других. Вот только на лице было презрение и пренебрежение. Да и смотрел он на нас свысока, будто бродяги пришли к порогу его дома, а он должен с ними разговаривать и тратить на это свое время.

Вокруг были еще какие-то служки, но все внимание прикипело к этой пятерке.

Вся затея с тем, чтобы принести дары князю, мне все меньше и меньше нравилась, с каждым шагом, приближающим нас к нему. Область пониже спины начала чесаться, подавая мне сигналы о будущих неприятностях. Эх, знал бы заранее, послал бы Путяту с его советом, дорогой дальней, не прямой.

Горислав остановился в пяти шагах от князя, а вслед и мы за ним. Он отошел немного в сторону, открытой ладонью показал на нас и произнес:

– Гости торговые, из-за моря!

В этот момент мы отвесили поясной поклон.

– Здрав будь, княже, лета тебе полных и благолепия. Пусть амбары твои всегда будут полны, а об удали твоей поют песни от моря до моря. Звать меня Димитр, и дозволь преподнести дары, – произнес Димитр.

У Владимира заиграла улыбка, да и скука отошла на второй план.

– Из-за какого моря прибыли к нам гости-то торговые? – неожиданно слово взял Добрыня. Его голос был мощный, с хрипотцой, и в вопросе звучала какая-то скрытая насмешка.

– Из-за восточного моря, али, как у вас его прозывают, Понтского[5], – степенно ответил Димитр.

– Легок ли был путь ваш, а может, и видели чего в пути? – спросил сам Владимир. Голос его уже нельзя было назвать детским, он ломался, может, еще пару месяцев, и он вовсе изменится.

– Море прошли хорошо, только в последний день нас накрыла буря и сбила с пути, так что пришлось идти еще день вдоль берега до Днепра. А после и по Днепру, пороги-то беда была для нас, но и их преодолели. Печенегов на порогах не видать было, и мзду они не брали, какую требуют каждый раз. В град Киев заходили, брат ваш и весь город в печали, плачут по отцу вашему, княже.

При упоминании брата и отца Владимир нахмурился, а с его лица слетела улыбка.

А у меня задергался глаз, и я еле удержал себя, чтобы не прошипеть что-нибудь матерное в отношении этого козлодоя по имени Димитр, что додумался такое ляпнуть.

Глядя на лица его ближайшего окружения, увидел, что дружелюбия у них поубавилось.

Владимир впился взглядом в Димитра, а того аж потряхивать от этого начало.

– Хм, не было у нас гостей из-за Понтского моря, с того года. Сказывают мне, что на отца моего печенегов император ромейский натравил, так ответь мне, правда это али лжа? – с затаенной горечью и злостью спросил Владимир.

Димитр аж онемел в этот момент.

Заставь ребенка делать мужские дела, проскочила у меня мысль, и я сделал шаг вперед, привлекая к себе внимание.

– Княже, дозволь мне слово молвить и ответить на твой вопрос, – спокойно и уверенно произнес я.

– А ты кто таков будешь? – рыкнул Добрыня.

– Звать меня Яромир, с Димитром мы товарищи. Не привык он общаться со столь лепшими и с самим князем, вот и онемел легонько.

– А ты, значит, привык? – вырвался у Владимира вопрос.

– Было дело, говаривал я с префектом ромейским, это посадник по-нашему, и с посадником в Щецине Никеем, а также и другими лепшими людьми, но с самим князем говорить не приходилось, в том лукавить не буду, – так же спокойно произнес я. Хотя с посадником в Щецине я не говорил, с ним прадед мой беседовал, но я был рядом. Так что почти не соврал.

Владимир бросил взгляд на меня, а после медленно кивнул, дозволяя говорить.

– Прибыли мы из Трапезунда, это большой портовый город, не Царьград, конечно, – и я позволил себе легкую улыбку.

Владимир и Добрыня тоже улыбнулись на столь немудрёную шутку, а волхв и вовсе довольно хмыкнул и начал оглаживать свою бороду.

– И Царьград далече находится от Трапезунда, а дворец императорский еще дальше от людей простых. Так что не ведаем мы тех разговоров, которые во дворце при императоре ведутся, оттого и сказать на этот счет мне нечего.

Владимир смотрел мне прямо в глаза. Я же принял его взгляд, а после поклонился в пояс, незазорно будет.

– И если князь позволит мне высказать свои мысли на этот счет… – уже тихо произнес я.

– Говори, – коротко бросил мне Владимир.

– Сдается мне, что князь Святослав не очень-то и дружен был с печенегами, несмотря на то что некоторые их отряды ходили вместе с ним.

– Очень даже не дружен, – со смешком произнес Добрыня, а я продолжил:

– Да и возвращался князь не с пустыми руками, вот и собрались и встретили его, так что здесь вполне могло и без императора обойтись, – закончил я.

– Вполне возможно, и так, – кивнул Добрыня, – вот только как они прознали, что он возвращается?

– Шепнуть мог кто угодно, вполне вероятно, что и из печенегов, кто при князе Святославе обретался в царстве Болгарском, кого отправили, а путь к Киеву самый удобный, это по Днепру. Так что вполне могло и без козней императорских обойтись, – закончил я.

Владимир откинулся на спинку кресла и задумался, а Добрыня хмыкнул и покивал каким-то своим мыслям и сказал:

– О том, мы и сами мыслили.

Жрец же продолжал оглаживать свою бороду, а его сосед отвернулся и смотрел в другую сторону, будто происходящее здесь ему и вовсе не интересно.

– Имя у тебя интересное, Яромир, да и на ромея ты не похож повадками. Говоришь по-нашему хорошо, откель ты? – задал вопрос Добрыня.

– Из-под града Устки, что в варяжском море, помор я, – ответил я просто.

– И как же тебя к ромеям занесло, да еще и к этому в товарищи торговые, – и Добрыня кивнул на Димитра.

– Четыре годины назад отец надумал меня оженить, а дядька мой Велерад к ромеям ходит с торговлей. Я и попросил с ним сходить глянуть, пока не оженили, отец дал добро, а там уже я и сбежал, – и я отвел взгляд.

Владимир на мои слова заливисто расхохотался, а после и другие к нему присоединились.

– Неужто от невесты сбежал, такая страшная? – с улыбкой спросил Добрыня.

– Не знаю, не видел, – и я пожал плечами.

Волхв же, наоборот, нахмурился и общего веселья не разделял.

– Не след дитю воле отца перечить, – веско проговорил он.

Я, сделав виноватый вид, опустил глаза в землю, чем вызвал новый приступ смеха у Владимира.

– Так чего же вы хотите, гости торговые? – переводя взгляд с меня на Димитра, спросил Владимир.

Димитр покосился на меня, и я кивнул.

– Испросить дозволения вести дела торговые да обустроить подворье, княже.

От Добрыни послышался хмык, да и волхв заулыбался.

– Вы люди вольные, торгуйте, обустраивайте себе подворье, – просто ответил Владимир.

– Дозволь, княже, тебе дары наши преподнести, – и Димитр повернулся к Далену, который вложил в его руки шкатулку.

Тут же перед Димитром вырос служка, который бережно взял шкатулку и, распахнув, преподнёс ее Владимиру, тот лишь махнул рукой в сторону.

– А шкатулочка-то наша, новгородская, наши мастера ее делали, видел ее недавно на торгу, – со смешком произнес до этого молчавший сосед Добрыни.

– Все так, лепо она выполнена, – согласился Димитр.

Теперь Димитр повернулся ко мне, и я подал ему клинок, завернутый в шелк, перед этим развернув его, дабы все видели меч.

Служка был тут как тут и, забрав клинок, передал его Владимиру.

Тот же соскочил с кресла и прикоснулся к мечу, а после и вовсе взял в руки и немного вынул из ножен, дабы оценить лезвие.

– Хорош клинок, хорош, и что же его за мастер сотворил, и где ты его купил? – бросил быстрый взгляд Владимир на Димитра и вновь вернулся к разглядыванию меча.

– То мне неведомо, – виновато произнес мой товарищ.

– Это как же, купец не помнит, где такое оружие купил? – с сомнением произнес Добрыня, подходя к Владимиру и разглядывая меч.

– Димитр не ведает, оттого что этот меч не покупали. Он лично мной в бою добыт с персами, он принадлежал их воеводе, – уже пришлось мне вмешаться.

– Это где же ты с персами ратился, да еще и с их воеводой? – произнес задумчиво Добрыня, уже по-другому смотря на меня.

– В дружине я был у ромейского воеводы, что границу берег и крепостью заведовал.

– Так ты не только торговец, но и ратный человек, – с сомнением протянул Добрыня.

– Да, три года в дружине состоял и от врага не бегал, – с достоинством произнес я.

– Интересно было бы послушать, – проговорил Владимир, укрывая меч шелком и отдавая его слуге с неохотой.

– Могу рассказать, если князь желает, – ответил я.

– Желаю, у меня сегодня пир будет, приходи к вечерне. Я тебя приглашаю, и этих можешь взять, – и он махнул рукой в сторону Димитра, Гостивита и Далена.

– Мы обязательно будем, княже, – и я склонил голову.

Тем временем Димитр повернулся к Гостивиту и, взяв бочонок, предал его служке, а тот поднес его Владимиру, который постучал по нему рукой.

– Вино из Египта, у нас более прочих его любят и ценят, – прокомментировал Димитр.

– Все тогда, идите, – и Владимир махнул рукой.

Мы, отвесив поясной поклон, зашагали на выход, а после и крепость покинули.

– Такой молодой, а уже князь, – задумчиво протянул Гостивит.

– Это верно, братец, а мы ведь в его годы даже испытание на мужа не прошли, а он как себя достойно вел, – согласился Дален.

– Достойно, поднаторел, видать, – медленно проговорил я и бросил на Димитра недовольный взгляд.

Он остановился и, глядя мне прямо в глаза, начал говорить:

– Подвел я тебя. Сам не понял, как сказал, а когда глянул на князя, так и вовсе весь занемел и слова вымолвить не смог, – в голосе Димитра слышалась горечь и раскаянье.

– Что уж теперь, все хорошо, что хорошо заканчивается. Живы пока, и будя, – немного с раздражением ответил я.

Прекрасно понимаю, что с нас и головы могли снять, в семейные дела князя все же полезли.

– Ты мог бы как-нибудь и по-другому сказать, а коли захотел бы князь, сам и спросил бы, – после моих слов Димитр развел руками и уставился в землю.

Я лишь хлопнул его по плечу.

– Меня теперь больше приглашение на пир смущает, кабы какой каверзы не учинили нам, – задумчиво проговорил я.

– Так, может, не ходить? Уйдем из Новгорода, а после и забудется, – предложил Дален.

Я же начал думать над словами друга. Уйти немудрено, а потом-то как быть? Если Владимир, как было и в моей истории, станет великим князем, тогда земли под его рукой, возможно, будут закрыты для меня и для торговли, и для дружбы. Можно, конечно, будет потом ходить, ну а вдруг вспомнит или кто донесет, да и приволокут к нему под светлые очи. А он всепрощением не страдает, да и планы тогда надо будет спешно менять, чего не хотелось бы.

– Не пойдешь на пир, плохо может быть. А пойдешь – еще хуже может выйти, – медленно проговорил я.

– Значит, тогда точно идти надо, – воинственно проговорил Гостивит. – А мы, коли что случится, будем рядом, да, Дален? – и он посмотрел на брата.

Дален глянул на брата и на меня, а после кивнул и поправил нож на поясе.

– Значит, тогда идем, братцы, и пусть будет то, что будет. Мы от опасности не бегаем, – и я заливисто рассмеялся. Вспомнил наш первый бой против гоблинов, как же это уже давно было.

– Ага. А то, – раздалось от друзей, и даже Димитр кивнул.

Мы направились к ладье, на которой было семеро моих людей, включая Керона. Троих я забрал с нами, четверых оставил охранять ладью, к тому же надо подготовиться, вдруг действительно надо будет бежать, пусть отдохнут пока.

Вернувшись в корчму, мы устремились перекусить, да и запить стресс не мешало.

По-быстрому расправившись с едой, я направился искать Филиппа. Он с несколькими людьми сидел возле нашего дома и резался в кости.

– Филипп, – окликнул я его.

– Яромир, вы уже вернулись, как все прошло? – заинтересованно спросил он.

– Могло и лучше, мы к князю по вечерне приглашены на пир.

– Это же хорошо, – и увидев, как я скривился, уточнил, – ведь хорошо?

– Честно, не знаю, по-разному повернуться может, да и свербит у меня, – признался я.

– О, воинское предчувствие, просто так от него не стоит отмахиваться, – серьезно проговорил он.

– Вот и я так думаю, так что, когда мы двинем к князю, собирай людей тихонько, и двигайте к ладье. Будьте готовы, возможно, придется бежать из города, – решил подготовить я себе тропинку к отступлению. Лучше перебздеть, чем недобздеть.

– Может выйти, что ничего такого и не пригодится, но пусть будет.

– Все сделаю, – кивнул он.

Я знал, что действительно сделает, и, если придётся, все на ладье ночевать будут.

– Люта и его семью отмыли и накормили, в отдельную комнату уложили, тебя дожидаются, а возле двери я Пана поставил караулить, – сообщил мне о них.

Я просто кивнул, а утренняя встреча с воришкой у меня напрочь вылетела из головы, но надо разбираться.

Войдя к ним в комнату, я увидел спящего старика. Оглядывая его, я не понимал, как в нем еще жизнь теплится, одна кожа да кости. Да и возраст уже почтенный.