Аристократ. Том 3. Война грязных искусств

Глава 1.

Стена выжрала все мои силы, всё моё кодо.

Зато отплатила собственным падением.

Когда за спиной раздался стон её исполинского скелета – треск камней и скрежет металла – никто на меня уже не смотрел. Все устремили взгляды дальше, за мою спину, разом перестав стрелять.

Наступила тишина.

Я оглядел далёкую толпу адептов, опустил руки и медленно повернулся.

Часть стены позади меня не просто рухнула – она оплавилась, как свечной огарок, и растеклась по земле неровными буграми, освободив проход метров в сто шириной. Я же стоял ровно посередине этого коридора свободы.

За ним виднелись очертания степных холмов, чёрная полоса леса, луна в рваных тучах и огни железнодорожной станции, но это была лишь часть картины…

С внешней стороны стены, метров за двести от меня, рядами светились глазницы фар военных машин Лэнсома, и стояла пехота, навскидку тысячи полторы солдат с винтовками наготове.

Армия прибыла совсем небольшая. Похоже, только для точечного подавления восстания. Вряд ли лэнсомские военные хоть на секунду допускали, что стена будет разрушена.

Я и сам не был в этом уверен, даже когда надевал Печать.

Но именно она в разы усилила мощь мутации, правда, сейчас перстень жёг руку так сильно, что пришлось сдёрнуть его с пальца и сунуть в карман. Не знаю, заметил ли кто-то из адептов, что на мне была Печать.

Скорее всего, нет.

Несколько бесконечных минут две стихийные армии – Лэнсома и Ронстада – изучали друг друга через широкую брешь в стене, а между ними стоял я… один, как придурок – без защиты и кодо, с простреленным плечом и раздробленными костями лодыжки на левой ноге.

Даже если бы я захотел свалить отсюда подальше, то не смог бы, поэтому продолжал стоять, опираясь на здоровую ногу. Выбор у меня был невелик: либо попытаться сделать шаг и упасть у всех на глазах, либо стоять… стоять, будто так и надо. Да я уж лучше сдохну, чем покажу им свою слабость!

Это первое.

И второе.

Никто из лэнсомских военных не знал, на что способен чёрный волхв, которому побоку даже дериллий, и который разрушил часть двухсотлетней стены за несколько минут.

Они боялись любого моего движения, потому что не понимали, чего от меня ждать. И пока они не догадаются, что сейчас я беззащитнее ребёнка, то не решатся стрелять. Ну а потом, когда всё станет ясно, меня любезно уберёт один из лэнсомских снайперов.

Я повернулся к адептам.

– Какого хрена вы стоите, идиоты? Какого хрена?.. – прошептал я пересохшими губами, понимая отлично, что меня никто не услышит. Без кодо ментальным голосом я не обладал…

Первой о моём паршивом положении догадалась Софи. Белые волосы её парика и горящие глаза сложно было не заметить в толпе.

Софи выкрикнула:

– Кодо-о-о-о! – А потом, растолкав адептов, ринулась прямо ко мне, на ходу отбрасывая ружьё и выставляя обе руки вперёд.

Слои её серебристого щита вспыхнули и метнулись в мою сторону.

Софи толкнула сферу настолько далеко, насколько позволяла сила её кодо, а я в это время стоял и смотрел, как на меня надвигается чужой щитовой эрг… стоял и смотрел… а заодно догадывался, что стена Ронстада не просто обзавелась брешью – в ней мутировал дериллий, а значит, адептам ничего не мешало применить кодо.

Теперь мы поменялись местами.

Я лишился сил, зато у остальных они появились.

Вслед за Софи в брешь ринулась гудящая толпа, вооружённая стихиями, рунами, демонической силой и энергией мутаций. Людская лавина устремилась в мою сторону. Казалось, они намеревались снести всё, что попадётся им на пути, втоптать в землю и грязь любого, прямо здесь, на границе Ронстада.

Серебристый щит Софи накрыл меня куполом.

В это время адепты уже неслись мимо, огибали меня потоком, и даже через слои щита я ощущал бешеный жар их тел, разогретых кодо.

Снова раздались выстрелы – в адептов полетели снаряды и пули. Бегущие падали. Кто-то поднимался и продолжал движение по коридору свободы и смерти; кто-то оставался лежать, и среди атакующей толпы я не увидел больше ни одного знакомого лица… чёрт возьми… ни одного…

Оставив меня под защитой своего эрга, Софи устремилась вместе со всеми в атаку, я же продолжал стоять, и вот настал тот паршивый момент, когда моя здоровая нога, напряжённая до предела, дала слабину и подкосилась.

Я завалился на одно колено и вытянул простреленную ногу вбок, потом еле подогнул её под себя и встал на второе колено. Левой ступни я не чувствовал, её будто не было вовсе, но надо было убираться отсюда… хотя бы ползком.

Адепты продолжали бежать мимо плотной толпой, а я стоял на коленях, не в силах двинуться с места и всё пытался дождаться небольшого просвета, чтобы отползти с дороги.

Через пару минут щит Софи иссяк, и я тут же услышал чей-то громогласный призыв:

– Теодор Ринг! Держитесь!

Рядом, запыхавшись, остановились двое молодых рослых адептов.

Они подхватили меня под обе руки и понесли подальше от стены, бросившись наперерез потоку, мастерски расталкивали и останавливали людей гравитационным эргом и продолжали продвигаться в сторону, пока не добрались до здания вокзала.

– Туда-а! – выкрикнул мне в ухо один из парней. – Там помогут!

– Оставьте меня тут! – рявкнул я ему в ответ, но адепты снова подхватили меня и потащили к центральной двери вокзала, а потом, не церемонясь, впихнули внутрь и захлопнули за моей спиной дверь.

И только когда я оказался в пустынном здании, у широкой лестницы, ведущей к билетным кассам и залу ожидания, то понял, в чём дело.

Меня окликнул знакомый голос:

– Эй, мистер-мать-твою-Ринг! Паршиво выглядишь, приятель.

Я поднял голову и увидел долговязую фигуру парня в грязном бежевом костюме.

Стоя на верхней ступени лестницы, щурясь и сложив руки на груди, на меня смотрел Питер Соло.

***

Он медленно начал спускаться по ступеням.

В руке у него не было оружия, зато весь его вид кричал, что кодо в нём немерено, что его тело пышет силой и мощью, а я на фоне его величия – ничтожество.

Этот моральный урод отлично понимал, что я слаб, как никогда, что я истратил всю свою силу на борьбу со стеной, что у меня перебита кость ноги, и теперь я не способен не то, что оказать сопротивление, а даже элементарно сделать шаг самостоятельно.

И что-то в блеклых глазах Питера заставило меня замереть в напряжении.

Ненависть. Злоба. И что-то ещё…

Что-то важное.

Он не просто хотел меня прикончить, пока в хаосе сражения всем на меня плевать, он хотел сделать что-то ещё, и это намерение читалось на его довольной роже.

Питер выставил руки перед собой ладонями вверх, и меня подняло в воздух, сковав гравитационным эргом по рукам и ногам. Это значило, что в здании вокзала дериллий тоже теперь не работал, как и по всей стене Ронстада.

Ну а Питер Соло сейчас был в отличной форме.

Получив общую родовую силу, он справлялся с эргом на высочайшем уровне и без особого напряжения.

Питер швырнул меня в смотровую витрину между холлом и залом ожидания с такой силой, что я, проломив стекло, пролетел ещё метров пятнадцать над рядами сидений, пока меня не остановила боковая стена.

Сильный удар на мгновение вышиб из меня сознание.

Изрезанный осколками и истекающий кровью, я завалился на пол у брошенных билетных касс пустого вокзала.

Питер появился рядом почти сразу.

Под его подошвами захрустели стёкла, он склонился надо мной и произнёс:

– Кажется, все о тебе забыли, Адепт Возмездия. И знаешь, почему? Всем на тебя плевать. Ты их освободил, и теперь они разбегаются, как крысы. А ты думал, они будут носить тебя на руках, да?..

Он схватил меня за майку и потянул вверх, заставляя снова встать на здоровую ногу.

Затем впечатал меня спиной в стену и, глядя в глаза, спросил:

– Чего же ты не применяешь своё хвалёное кодо, чёрный волхв? Ой… кажется, его у тебя нет. Какая жалость… Зато есть кое-что другое, правда? Кое-что очень ценное. – Питер улыбнулся и уточнил, прищурившись: – Сам отдашь, или силой забрать?

Я мрачно оглядел его вспотевшую рожу.

– Ну попробуй… забери.

– А что ты мне сделаешь? – усмехнулся Питер. – Ты же ни на что не годен…

Я коротко размахнулся левой и ударил его в район носа. Правда, из-за отсутствия опоры удар вышел несильным.

Питер отшатнулся, с яростью посмотрел на меня. Потом сплюнул под ноги, снова шагнул ко мне и обхватил за затылок, резко вдавив мой лоб себе в плечо.

– А я ведь хотел по-хорошему, – процедил он, – но с таким ублюдком, как ты, получается только по-плохому…

Его здоровенный кулак угодил мне точно в солнечное сплетение. Одной рукой Питер держал меня за затылок, не давая упасть, а вторую вколачивал мне в живот. Методично, неторопливо и с каждым ударом всё сильнее.

Вколачивал и вколачивал.

Не сдержавшись, я закашлялся, забрызгав кровью лацкан его бежевого пиджака. А Питер в это время шептал мне на ухо, впиваясь в затылок пальцами:

– Это ты подослал ту смазливую дебютантку, да, мистер Ринг? Это ты её под меня подложил, а, козёл? Твоя девка меня руной усыпила, и я не попал на Совет, не получил Печать, позволил всей этой хрени случиться…

Он отпустил мой затылок, размахнулся и ударил меня в челюсть так, что помутилось в глазах.

Я снова отпрянул к стене, а Питер добавил:

– Ну ничего, мистер Ринг, я заберу Печать по-другому. Тебе, хитрый говнюк, она всё равно не достанется. Кому угодно, но только не в твои поганые руки, понял?..

Он принялся хлопать меня по карманам брюк, и как только нащупал перстень, то сыто оскалился. Его глаза блеснули, он быстро сунул руку мне в карман и достал Печать. Сжал её в кулаке.

Я поднял на Питера глаза и прохрипел:

– Ты, правда, надеешься, что я тебе её отдам?

– Ты уже отдал, идиот, – усмехнулся Питер.

Я тоже усмехнулся… и резко подсёк его раненой ступнёй, роняя на пол.

Онемевшая часть ноги тут же дала о себе знать, пронзив скелет острой болью до самого позвоночника. Всем нутром я ощутил, как осколки берцовой кости проскребли друг о друга.

Господи… Матерь Божья…

В сознании помутилось от адской боли.

Но Печать Питер Соло всё равно не получит, я скорее удавлю гада голыми руками.

С воплем я завалился на него сверху, практически вслепую нащупал его кадык и сдавил так, что Питер захрипел. Другой рукой я обхватил его за запястье и принялся колотить о пол, выбивая из кулака перстень.

Питер откинул меня почти сразу, применив гравитационный эрг.

Я упал на бок, опять ударившись в стену, но Печать из руки Питера всё же успел вышибить. Та скользнула по полу и, звякнув, замерла в куче стеклянных осколков.

Питер бросил на неё отчаянный взгляд, вскочил и с размаху всадил ногу мне в живот.

– А это тебе напоследок, мистер Ринг, – добавил он, снова сплюнув на пол. – Убить я тебя не смогу, грёбанный ты чёрный волхв… зато покалечить – запросто. Ты возомнил себя мессией, урод? Спасителем адептов? Хотя… не-е-ет, только не ты. Я уверен, что и стену ты разрушил лишь потому, что тебе самому это понадобилось. Такие сволочи преследуют только собственные цели… только свои собственные. Тебе позарез надо было покинуть Ронстад, и ты сделал для этого всё возможное, правда же? А?..

Он двинул подошвой туфли мне прямо по лицу.

Его ненависть затмила даже жажду власти. Печать продолжала лежать в куче осколков, а Питер никак не мог остановиться. Он опять занёс ногу, чтобы впечатать в меня подошву туфли ещё раз.

Ничего уже не видя за кровавой пеленой, я перевернулся на спину и здоровой ногой ударил Питера в голень. В этот удар я вложил всю оставшуюся мышечную силу.

Питер не сдержал стона, отпрянул от меня и разозлился ещё больше.

– Ну всё, мистер Ринг. Заказывай себе катафалк, тварь, – выдавил он. – Ты меня вывел. Хватит бить тебя по-простому. Настало время кодо.

Он шумно вдохнул носом, после чего меня рывком стянуло с пола и снова подняло в воздух, только на этот раз под самый купол потолка. Я завис метрах в тридцати над полом.

Одним движением руки Питер собрал осколки разбитой оконной витрины, сгрёб их в кучу точно подо мной и мутировал всю стеклянную массу в шипы, длинные, острые, толщиной с черенок от метлы. Если на такие напорешься, мало точно не покажется.

– Знаешь, мистер Ринг, мне недавно рассказали, как ты убил Эдуарда Зиварда, – сообщил Питер, задрав голову и глядя на меня снизу вверх. – Оказывается, ты пригвоздил беднягу к стене стеклянными штырями, и он истёк кровью. Не жалко его было, а? Может, повторить эту штуку с тобой?..

Я посмотрел на него, тихо переводя дыхание.

Да, сейчас я был обычным человеком, и Питер Соло мог делать со мной всё, что взбредёт в его дурную башку. Забавно, как он сетовал, что не способен меня убить. Знал бы он, что глубоко ошибается. Я всеми силами избегал смерти от руки Ребекки, а теперь меня лишает жизни какой-то придурок с манией величия…

– Питер! – прокричали сбоку, со стороны холла.

Голову повернуть я не мог – её крепко держал гравитационный эрг, но женский голос показался мне знакомым.

– Ты очень вовремя, – ответил кому-то Питер.

Одними глазами я проследил, куда он смотрит. К нему подошли ближе, и я наконец разглядел незваного гостя. Худая девушка с кудрявыми рыжими волосами.

Это была Терри Соло, и на ладони у неё лежал перстень.

– Ну и кто из вас его обронил, мальчики? – спросила она, усмехнувшись.

– Это моё, – сказал ей Питер. – Подержи пока у себя.

Терри посмотрела на меня долгим изучающим взглядом, потом – на брата, затем – опять на меня.

– За что ты так его ненавидишь, Питер?

Тот нахмурился.

– Вот сейчас ты лезешь не в своё дело. Ты, кстати, сама говорила, что он тебе не нравится.

– Говорила, – кивнула Терри.

Питер передёрнул плечами.

– Ну так не мешай, значит. Отойди, чтобы кровью не забрызгало.

Терри, казалось, нисколько не удивилась. Она перевела спокойный взгляд на брата и спросила:

– Зачем столько хлопот, Питер? Можно убить его проще, ты не хочешь об этом поразмыслить?..

***

Фраза у неё вышла какая-то корявая…

Но, похоже, это девушку нисколько не смутило. Она подошла к Питеру и неожиданно погладила его по голове.

– Ты так не считаешь? А, Питер? Наверное, нужно об этом подумать?

– Уйди, Терри… – начал он с раздражением, но Терри продолжала гладить его по голове, как маленького.

– Это странно, Питер… всё, что ты делаешь, очень странно… не надо этого делать… Питер, ты слышишь? Питер? Ты мой брат, и я не желаю тебе зла, но всё, что ты делаешь, неправильно… неправильно… и ты должен об этом подумать.

Её глаза вспыхнули белым.

Она продолжала гладить Питера по голове и бормотать:

– Тебе надо об этом подумать, обязательно надо подумать. – Терри указала на сиденье у билетной кассы. – Вот здесь, Питер. Тебе нужно подумать об этом вот здесь. Здесь удобно, тебе никто не помешает.

Её брат нахмурился и уточнил, косясь на сиденье:

– Считаешь, тут мне будет удобно об этом подумать?..

– Конечно, – кивнула Терри.

Питер кивнул ей в ответ, повернулся ко мне спиной и послушно прошёл к сиденью у кассы. Уселся в него и задумался, глядя в одну точку у ног.

И как только он это сделал, его эрг иссяк… и я полетел прямо на иглы.

Уже у самого пола меня отшибло в сторону, и я завалился на спину. Терри успела применить гравитационный эрг.

Девушка подбежала ко мне, обхватила за плечи и прошептала:

– Ты как, Рэй? Ты как?

Я посмотрел на неё и выдавил хрипло:

– А по мне не видно? – Потом покосился на задумавшегося Питера. – И что с ним?

Терри с тревогой и виной посмотрела на брата.

– Этот приём называется Туман. Он длится минут пятнадцать и действует только на тех, кто доверился ментальному чтецу. Когда Питер придёт в себя, то вспомнит, что я сделала, и изгонит меня из семьи. Как патриций он имеет на это полное право.

На это я ничего не ответил.

Если честно, на несколько нервных и долгих секунд я искренне поверил, что Терри готова меня предать. Да и мелькнула мысль прикончить Питера прямо тут, пока он в конце концов не прикончил меня…

Девушка помогла мне подняться, навалила на себя и потянула в сторону выхода из здания вокзала, но я не двинулся с места.

– Печать, – попросил я сначала и протянул руку.

– Не доверяешь? – нахмурилась Терри.

– Печать должна быть у меня, – уклонился я от прямого ответа.

Девушка вложила мне в руку перстень. Я тут же спрятал его в карман и только после этого поковылял к выходу. При этом двигался очень медленно, на левую ногу наступал осторожно и почти её не ощущал.

– Господи, Рэй, – пробормотала Терри на ходу, – бывает хоть день, когда ты…

– …не залезаю в дерьмо? Уже не припомню, – усмехнулся я, но сразу же посерьёзнел. – А где остальные?

– У Хлои закончилось действие духов, и ей пришлось спрятаться в одном из автокэбов, на стоянке у вокзала. С ней Дженни, внучка Бена Баума. Это она увидела, как тебя в здание вокзала впихнули. Если бы не Дженни, то никто бы не заметил.

Я молча кивнул, в мыслях усмехнувшись странному круговороту спасений. Сначала я спас Дженни из огня трактира, а потом она почти сразу отплатила мне той же монетой.

Не дождавшись от меня ответа, Терри продолжила:

– Клифа, Дарта и Пьера после обстрела стены я не видела. Джо побежала со всеми, когда стена рухнула, как и близнецы Баумы. Я не смогла их удержать… Ты не волнуйся, они вернутся. Тебе бы теперь кодо возродить…

– В прошлый раз Хлоя потратила на это три недели и вводила меня в кому. Сейчас у меня нет ни времени, ни возможности валяться овощем. Придётся выживать без кодо и запастись оружием.

– Мы что-нибудь придумаем, Рэй, что-нибудь обязательно придумаем… Вот вернётся Клиф Хинниган и точно предложит суперидею, вот увидишь… он парень умный.

Она говорила мне про Хиннигана и кодо что-то ещё, но я её уже не слушал.

Мы наконец вышли из здания вокзала, и я окинул взглядом округу.

Привокзальная площадь была завалена трупами. Канонады выстрелов эхом гремели в небе, ночь озарялась вспышками. Там, за брешью стены, продолжалась атака адептов на армию Лэнсома. Всего лишь одну из его армий, её ничтожную часть.

И кто конкретно сейчас побеждал в этой стычке, пока оставалось неясным…

Глава 2.

– Мне надо туда. – Я кивнул в сторону разрушенной стены, за которой гремели выстрелы, кричали люди, и кипела битва.

Терри остановилась.

Вместе с ней пришлось остановиться и мне, потому что девушка практически тащила меня на себе, навалив на плечо.

– Ты сошёл с ума, – отрезала она. – Как ты туда пойдёшь? Ты ходить не в состоянии. В тебе нет кодо, у тебя даже оружия нет…

Я бегло оглядел мёртвых адептов, которыми была завалена площадь, наклонился и выдернул из одеревеневших рук одного из парней охотничье ружьё. Переломил его и проверил – в обоих стволах находились патроны (бедняга даже не успел выстрелить перед тем, как был убит).

Затем я осмотрел стоянку у вокзала с рядами припаркованных автокэбов и негромко спросил:

– В котором из них Хлоя?

Терри ткнула меня в бок.

– Ты всегда такой дурной, Рэй? Думаешь, если она рунный фортис, то способна за секунду тебя вылечить?

– Это её работа, – бросил я и потянул девушку к парковке.

Если честно, меня напрягала собственная беспомощность и зависимость от Терри, да и от Хлои тоже. Хотелось поскорее избавиться от своего подневольного положения.

Заметив моё нетерпение, Терри вздохнула и махнула рукой в сторону чёрного автокэба, что стоял позади всех, у самой арки, ведущей на первую платформу вокзала.

– Хлоя очень испугалась, когда действие её духов закончилось, – на ходу сообщила мне Терри. – Она собиралась их опять на себя налить, но я её отговорила. Жидкость надо экономить, а она готова на себя её всю вылить. Когда духи закончатся, что ей светит?..

На этот вопрос у меня ответа не было (точнее, был, но озвучивать его не очень-то хотелось).

Когда до автокэба оставалось метров десять, пассажирская дверь машины распахнулась, и из салона выскочила Дженни. Сажи и слёз на её лице уже не было, забрызганное кровью платье сменили странного вида сарафан и накинутый поверх него чёрный военный камзол.

То ли всхлипнув, то ли вздохнув, девчонка кинулась мне навстречу.

– Мистер Р-рэй! Живой! – Она подскочила ко мне и подставила хрупкое плечо под мою правую руку, помогая Терри вести меня к автокэбу, но больше, конечно, мешала.

От её порывистых движений боль в простреленном плече разгорелась с новой силой.

– Сейчас, сейчас, мистер Рэй, – забормотала Дженни. – Хлоя вас вылечит, будете как новенький… вот увидите… только она очень просила, чтобы я вас не пускала к ней без обработки. Она несколько раз просила… строго-настрого приказала вас сначала обработать.

Наконец мы добрели до автокэба, и я грузно навалился локтем на капот.

Дженни вынула из кармана камзола уже знакомый мне серебристый портсигар с выгравированной буквой «А». Отщёлкнула крышку и достала пузырёк. Откупорила его, намочила духами указательный палец и серьёзно посмотрела на меня. Посмотрела по-взрослому. Настолько понимающе и пронизывающе, что меня пробрала дрожь.

– В чём дело, Дженни? – нахмурился я.

Девчонка подошла ближе и, встав на цыпочки, протянула руку к моему лицу.

– Мистер Рэй… – начала она и тут же замялась. Заглянула мне в глаза, потом быстрым движением мазнула пальцем над моей верхней губой и наконец решилась продолжить: – Вы ведь найдёте Хью и Норманна? Они убежали со всеми за стену. Я просила их не уходить, но кто бы меня слушал. Они сказали, что за дедушку пойдут мстить всему Лэнсому… а я сказала, что пусть лучше вы отомстите. Правда же? У вас же лучше получится, чем у них, да? Вы же найдёте их? Вот Хлоя вас вылечит… и вы их найдёте?

Она не сводила с меня пронзительных и полных надежды глаз, и мне пришлось ответить:

– Найду.

Дженни заметно успокоилась, будто моё обещание гарантировало, что её братья найдутся живыми, хотя это, скорее всего, окажется не так.

В месиве битвы затоптать двух мелких пацанов проще простого. Их сами же адепты под ногами могут не заметить, да и шальные пули никто не отменял.

– Теперь можете пройти к Хлое, – разрешила Дженни с серьёзным видом, будто допускала меня к самому императору, и распахнула дверь автокэба.

Терри помогла мне доковылять до двери, и я, чуть наклонившись, вгляделся во мрак салона. Оттуда на меня смотрела Хлоя. И волны тревоги, исходившие от неё лавиной, чувствовались даже на расстоянии.

Я еле влез в салон вместе с ружьём, ощущая себя переломанной деревяшкой, и уселся на сиденье напротив медсестры. Терри захлопнула за мной дверь, и в салоне повисло молчание. Лишь грохот выстрелов в отдалении напоминал о том, что в этот самый момент совсем рядом с нами идёт бой.

Оглядев меня с ног до головы и сделав однозначно печальные выводы о моём здоровье, Хлоя заговорила первой:

– Рэй, я постараюсь сделать всё возможное, но чуда не жди.

– Хорошо. Тогда делай, – ответил я, скрипнув от боли зубами. – У тебя есть пятнадцать минут…

Ничего больше не объясняя, я задрал штанину на левой ноге, демонстрируя Хлое перебитую лодыжку. Сам туда не посмотрел – мне хватило того, что читалось на лице медсестры, когда она увидела рану.

Девушка приложила ладонь к губам, потом перевела отчаянный взгляд на меня, затем опять – на ногу.

– Господи, Рэй… какие пятнадцать минут, ты что…

– Теперь уже четырнадцать.

Моя бесцеремонность сработала отрезвляюще – Хлоя мгновенно собралась.

Она кивнула сама себе и нарисовала в воздухе сразу две разных лечебных руны. Я узнал рисунки: одна руна обезболивала, а вторая сращивала костные ткани.

– Нет, – покачал я головой. – Давай обойдёмся без обезболивания. Рисуй ещё одну руну для сращивания костей. Мне надо быстрее восстановить ногу.

– Но Рэй! – возмутилась Хлоя. – Тебе будет очень больно, и ты…

– Я потреплю, – перебил я её. – У тебя тринадцать минут.

Медсестра прищурилась, и по её глазам я понял, что с этой самой секунды она отбрасывает жалость и сочувствие.

– Ляг на сиденье и вытяни ногу! – приказал она быстро.

Я тут же подчинился, добавив напоследок:

– Делай всё, что хочешь, Хлоя, но верни мне способность ходить нормально. Я тебя прошу. Это сможешь сделать только ты.

Девушка привстала, склонилась надо мной и выдернула ружьё из моей руки. Затем бросила его на другое сиденье и твёрдо произнесла:

– Если хочешь быстро, то терпи. Нужно, чтобы ты был в сознании. Вообще-то, рунная медицина запрещает подобные методы, но раз так надо… Я буду рисовать руны прямо на раздробленной кости, а это очень…

– Тогда рисуй! – не выдержал я.

Хлоя уселась рядом и положила мою раненую ногу себе на колени. Затем сняла с неё туфлю и стянула носок, задрала штанину до самого колена. Сурово на меня посмотрела и добавила:

– Не учи меня делать мою работу, Рэй. Будь ты хоть трижды моим хозяином, я сделаю так, как надо, а не так, как говорит мне человек, далёкий от рунной медицины.

– Хорошо-хорошо… только давай быстрее, Хлоя-а-а-а…

Это были последние адекватные слова, что я произнёс перед тем, как заорать чистейшим матом и вцепиться в сиденье – Хлоя обхватила мою раздробленную лодыжку мерцающей ладонью и сжала пальцы.

Бог мой, эту боль не передать словами… только воплем!

Нещадная инквизиторская пытка.

Через какое-то время, когда я заставил себя сжать челюсти, чтобы заткнуться, медсестра задействовала вторую ладонь, и адская боль усилилась вдвое.

Перед глазами вспыхнули белые огни, и из меня снова посыпались ругательства. Я с трудом подавил в себе желание отпихнуть Хлою подальше, лишь бы она перестала делать то, что делала, и зажмурился, скребя сиденье ногтями.

– Ещё чуть-чуть… ещё… терпи… – услышал я бормотанье Хлои. – Только не теряй сознание… ещё чуть-чуть…

Весь залитый потом и уже мало что соображающий, я громко засопел, приподнял голову и покосился на девушку.

Хлоя, красная от напряжения, сжимала мою щиколотку ладонями и светилась татуировками, вокруг неё мерцали руны, штук пять, но точно я не успел посчитать – чёртово сознание всё-таки не выдержало и померкло.

Я уронил затылок на кожаное сиденье автокэба и отключился…

***

Не знаю, через какое время я пришёл в себя. Глаза открылись сами собой, и я уставился в потолок салона, не сразу сообразив, где нахожусь.

Звуки далёких выстрелов вернули меня в реальность, всколыхнув память, и напомнили о том, что идёт бой.

– Двенадцать минут, – послышался тихий голос Хлои.

– Чего? – хрипло выдавил я, приподнялся на локтях и уставился на медсестру.

Она продолжала сидеть, держа мою левую ногу у себя на коленях. Её лоб вспотел настолько, что чёлка намокла и прилипла к коже. Девушка медленно водила ладонью по моей ноге, прикасаясь подушечками пальцев от щиколотки до колена и обратно.

Боли я не ощущал, лишь пульсирующее тепло.

– Двенадцать минут, – повторила Хлоя. И добавила с усталым выдохом: – Я успела восстановить кости за двенадцать минут. Успела. Но, Рэй… в другой раз мне проще будет тебя убить, чем выполнять твои невыполнимые задания.

Я снова посмотрел в потолок.

– Ты не можешь меня убить, я твой хозяин.

– Но это не уменьшает моего желания порой тебя прикончить. – Хлоя перестала гладить мою ногу и спихнула её со своих колен, как что-то мерзкое и ненужное. – Можешь проверить результат. И если я второпях срастила кости неправильно, то не обижайся. Ты требовал чуда, а чудеса по заказу не происходят.

Я медленно сел и опустил обе ноги на пол. Вытянул левую ногу вперёд, повёл ступнёй, и уже в который раз признал, что Хлоя умеет делать свою работу на высоком уровне. Нога была совершенно здоровой… чёрт возьми… совершенно здоровой!

– Спасибо, Хлоя… – выдохнул я, всё ещё не веря глазам. – Ты чудо… мой ангел-хранитель… если у таких, как я, они вообще бывают…

Медсестра не ждала от меня благодарности.

Она устало откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза.

– На процедуру сращивания я отдала больше половины своего кодо, Рэй, – призналась девушка. – Ты можешь поберечься хотя бы немного и не лезть в самое пекло? Если ты не бережёшь самого себя, то побереги хотя бы мой труд. Потому что если ты опять притащишься ко мне сегодня с чем-нибудь подобным, то у меня не хватит сил тебе помочь.

И пока она это произносила, я уже успел обуться. Потом повернулся к Хлое и спросил:

– Сколько тебе нужно времени, чтобы восстановить моё кодо? Без комы и желательно побыстрее.

Хлоя открыла глаза и покосилась на меня, зло прищурив глаза:

– «Желательно побыстрее»?.. Ты сам себя слышишь, Рэй? Полностью утраченное кодо восстанавливать очень тяжело. А если без введения в кому, то ещё и долго. Тебе вообще известно значение слова «долго»? Я говорю о паре месяцев… это минимум…

– У нас нет пары месяцев, – нахмурился я. – Пары недель тебе хватит?

Девушка снова прикрыла глаза и прошептала:

– Рэй Питон, как же ты невыносим. Кто бы знал, как я порой ненавижу тебя.

– Хватит или нет?

– Не-е-ет!! – отрезала Хлоя, распахнув глаза и одарив меня таким взглядом, будто мысленно уже послала мне руну смерти.

– Хлоя, придумай что-нибудь. Пожалуйста. Ты должна восстановить моё кодо за две недели. – Я взял ружьё, валяющееся на втором сиденье, и посмотрел на медсестру. – Сама понимаешь, мне позарез нужно кодо, и надежда только на тебя. Обычное оружие меня не защитит.

Хлоя глянула на ружьё в моих руках и ответила:

– Есть один метод. Правда я такое никогда не делала… – Она смолкла и опустила глаза.

– Ну и какой? Ты можешь говорить быстрее? Я тороплюсь.

– Ты вечно торопишься, Рэй! – бросила Хлоя, поёжившись. – Вместе со своим жутким кодо!

В её глазах мелькнул прежний страх передо мной (а я уж думал, что она перестала меня бояться).

– Можно попробовать восстанавливать кодо частями… во сне, – добавила она сдавленным голосом. – Я читала, что полевые медсёстры делали так во время Великой родовой битвы. Когда боец спит, медсестра восстанавливает ему кодо с помощью сонной руны, усиливая эффект погружения в сон. Это немного похоже на кому. Только там есть один нюанс…

Она хотела добавить что-то ещё, кажется, что-то важное, но почему-то промолчала, а я не стал ничего уточнять: мне сейчас было не до этого.

– Ну вот и отлично, – ответил я. – Значит, сегодня же попробуем.

Хлоя нахмурилась.

– Думаешь, сегодня мы всё-таки останемся живы и увидим рассвет?

– Увидим. – Я протянул ей ружьё. – Разберёшься, как пользоваться?

Она замешкалась на пару секунд, но оружие всё же взяла.

– Разберусь. – Потом скользнула взглядом по моему телу. – Рэй, ты весь изранен. Твоё плечо… и та рана на спине… я запечатала их временно. Скоро кровотечение снова откроется.

Я отвернулся в окно и вгляделся в уличную темень, мельтешение людей на привокзальной площади и вспышки, озаряющие ночь, и опять повернулся к Хлое.

– Не выходи из машины. Отстреливайся прямо отсюда, если придётся… Используй атакующие руны. Все, какие существуют. Отбивайся, как умеешь. Духи трать в самом крайнем случае, их надо экономить. Я оставлю с тобой Терри. Потом за вами вернусь.

– Рэй… будь осторожен, – прошептала Хлоя.

– Ты тоже, – ответил я, пристально на неё посмотрев, будто не мог отвести взгляд. – Иначе как же я буду без своего ангела-хранителя?

Наконец я распахнул дверь и вылез из автокэба – уже на здоровых ногах.

Хлоя опять сделала для меня почти невозможное.

***

У автокэба меня остановила Терри.

Она всё это время внимательно наблюдала за мной и Хлоей через боковое окно машины, а теперь косилась на мою левую ногу, явно не совсем веря собственным глазам.

Дженни стояла рядом с Терри, а в её руке к своему удивлению я заметил револьвер. Она держала его за ствол и протягивала оружие рукоятью ко мне.

– Это вам, мистер Рэй. Я подобрала его вон там. – Девчонка ткнула пальцем в сторону площади, где лежали попавшие под пули адепты. – Им оружие уже не нужно, а вам нужно… чтобы найти Хью и Норманна, – добавила она.

Я забрал у неё револьвер (проверил барабан – полный) и сунул его сзади за ремень брюк. Повернулся к Терри.

– Отвечаешь за них обеих. За Хлою и Дженни. Если что, уезжайте на автокэбе. Водить умеешь?

– Умею, – кивнула Терри.

– Отлично. – Я бросил на автокэб с Хлоей последний взгляд, запоминая вид и номер машины, и поспешил в сторону стены.

На ходу прихватил ещё и винтовку, валяющуюся на тротуаре, рядом с чернеющей лужей крови, проверил барабан и направился за стены Ронстада.

Теперь, лишившись кодо, мне придётся существенно поменять тактику боя. Похоже, настало время вспомнить, что когда-то я был обычным уличным парнем, без кодо и совести.

По оплавленным останкам камней и металла я вошёл в брешь стены, держа наготове винтовку. С идиотским воплем, как другие, в бой я не рвался – шёл и цепко оглядывал периметр, открывающийся моему взору, держался у левой стороны стены, неторопливо перешагивал убитых и раненых адептов.

А их было много.

Я ступал по погосту.

Проход был завален десятками трупов и залит кровью. Мужчины, женщины, подростки, старики… Отовсюду неслись стоны и хрипы, призывы о помощи, шёпот и всхлипывания. Пахло пеплом, порохом, обожжённой плотью и влагой, а с внешней стороны стены жаркий ветер нёс крики и запахи взрытой почвы и гари.

Я же поймал себя на мысли, что избегаю смотреть на мёртвых, боясь увидеть знакомые лица…

Наконец я вышел за границу Ронстада.

Там было светло, как днём.

Округу освещали объятые пламенем машины, вспышки выстрелов и энергия кодо. Всё смешалось в горниле битвы, воздух плавился, дымился, трещал и искрился. Сверкали руны, пылали потоки стихий, мерцали щитовые эрги, вихрями по толпе носились демонические силы призыва.

И теперь я точно мог сказать, что адепты побеждали.

Да, этот маленький бой они выдержали.

Короткий обстрел заставил меня отпрянуть назад. Несколько пуль чиркнули по камням стены, выбив искры рядом с моим лицом. Стреляли с левого фланга, со стороны группы военных автокэбов, единственных, что ещё уцелели.

Пять машин стояли полукругом, и солдаты, открыв люки в крышах, палили оттуда практически сплошняком. Между автокэбами торчал ствол самоходной гаубицы. Орудие громыхало и изрыгало в толпу адептов огромные плевки картечи.

Именно это пока и спасало оставшуюся группу лэнсомских военных. Адепты не могли подойти к ним на близкое расстояние, а солдаты вражеской армии своей свинцовой атакой разом выводили из строя десятки человек.

Я ещё раз бегло оглядел поле боя и заметил красное платье Ли Сильвер.

Директор школы, охваченная вихрями боевого Шёпота, дралась сразу с тремя пехотинцами. Я рванул к ней и, добежав на расстояние метров тридцати, остановился. Затем расставил ноги шире, вскинул винтовку и прицелился…

Первая пуля угодила солдату точно в голову, а вот второй парень постоянно уходил с линии прицела. Не хотелось тратить пули впустую, поэтому я перевёл ствол винтовки на третьего и снял его выстрелом в грудь.

У оставшегося в живых солдата не было шансов.

Сильвер резанула его когтями по горлу и, когда тот упал, обернулась. Увидев меня, она перевела дыхание и прищурилась, понимая, что я не просто так вмешался в её бой.

Мимо меня снова просвистели пули, и теперь стреляли уже целенаправленно, со стороны всё тех же пяти военных машин Лэнсома. Пришлось упасть на землю и вместе с винтовкой закатиться в изрытую снарядами яму.

Через пару секунд рядом вспыхнуло голубоватое мерцанье – Сильвер использовала щит, а летящие пули отшвырнула кинетическим эргом.

Я поднял голову, прокричав:

– Док! Прикройте! Уберём тех тварей! – И указал взглядом на группу автокэбов.

Но тут одна из военных машин неожиданно зашлась пламенем.

Оттуда раздались крики, и по мне сразу перестали стрелять. Вскочив, я понёсся туда же, за мной устремилась Сильвер.

Метров за двадцать до места я увидел, что один из адептов – совершенно один – отчаянно сражается со всей группой военных, атаковав их с тыла. Охваченный духом Горящего Ягуара, он посылал во врага настолько огромные потоки огня, что казалось, сам вот-вот вспыхнет.

Дарт Орриван…

Его стремительную огненную атаку сложно было не узнать.

Я остановился, быстро вскинул винтовку и начал снимать солдат, высунувшихся из люков, одного за другим. Сильвер понеслась Дарту на помощь, на ходу создавая новые потоки вихрей. К ней присоединились ещё двое адептов со стихиями.

Минут через пять от последней группы военных Лэнсома остались только горящие остовы машин, безжизненная гаубица и десяток трупов.

Бросив бесполезную винтовку, я вытянул из-за ремня револьвер. Сильвер в это время уже помогала раненым, а Дарт стоял истуканом возле полыхающих машин.

Он, похоже, никак не мог отойти после атаки: его тело пестрело огненными всполохами, бугрилось мышцами, кулаки тлели россыпью углей.

Парень замер и, как заворожённый, смотрел на объятые пламенем автокэбы. Он тяжело, с рыком, дышал, а его мощная грудь высоко поднималась, будто он пробежал марафон.

– Дарт, – сказал я ему, подойдя почти вплотную. Дождался, пока он переведёт на меня взгляд, и спросил: – Узнаёшь?

Судя по отсутствию какой-либо реакции, он меня не узнал, а потом снова уставился на огонь. Дарт находился под властью духа своей стихии и выглядел отрешённым.

Я взвёл курок на револьвере и приставил ствол ко лбу Дарта.

– А так – узнаёшь?

Тот снова посмотрел на меня, правда, уже немного иначе. Прищурился, следом нахмурился, будто что-то вспомнил… и снова уставился на огонь.

– Вот же мать твою, – процедил я.

Потом отжал курок, убрал оружие и, коротко размахнувшись, двинул Дарту точно в живот.

– А так – узнаёшь?

Вот теперь, кажется, сработало.

Дарт согнулся, с сипом вдохнул и выдохнул. Всполохи огня мгновенно исчезли, его тело приняло обычные размеры, вены на шее перестали быть похожими на натянутые канаты. Кожа потеряла желтизну, и на ней проступили пятна сажи и брызги крови.

– Какого хрена ты творишь, Рэй?.. – выдавил Дарт.

Я усмехнулся и хлопнул его плечу.

– Узнал. Но в следующий раз буду бить в лицо, чтобы наверняка вышибить из тебя подпаленного кошака.

– Пошёл ты… – Дарт кашлянул и наконец выпрямился.

Мы оглядели поле боя, окутанное дымом.

Сражение завершилось.

Оно вышло коротким и безжалостным, и это была всего лишь разминка перед тем, как обескровленный Ронстад столкнётся со всей мощью имперского Лэнсома. И случится это уже очень скоро.

– Где Хинниган и Латье? – спросил я у Дарта.

Тот мрачно на меня посмотрел и покачал головой.

– Они были у самого выхода, у стены, вместе с группой других адептов… а потом по ним открыли огонь из гаубицы. Больше я их не видел.

– А Джо?

Дарт вытаращился на меня и побледнел.

– Она тоже сюда полезла, что ли?

Я не ответил, хмурясь и заново оглядывая поле боя.

Возможно, Джо лежит где-то здесь, мёртвая. Как и близнецы Баумы. Как Клиф Хинниган и Пьер Латье.

Теперь мне предстояла самая тяжёлая задача – обойти и осмотреть убитых…

Глава 3.

Робкие лучи показались из-за холмов.

Заскользили по земле, взрытой снарядами и пулями, залитой кровью и укрытой человеческими телами. Часть поля заполонил дым тлеющих машин.

Кто-то рядом прошептал что сегодня – самый страшный день в истории Ронстада, но я был уверен, что это не так. Будут дни страшнее… куда страшнее, чем этот. Свобода не дастся городу одним коротким боем.

– Отыщу семью, – сказал Дарт и, бросив на меня взгляд, полный отчаянной надежды, поспешил к бреши в стене.

Там образовался стихийный полевой госпиталь, если его можно было так назвать. Туда оттаскивали раненых адептов, совсем безнадёжных, клали рядами, наваливали на камни и травянистые кочки, а десятки рунных ведьм (в том числе, из «Красного Капкана») рисовали над стонущими людьми лечебные руны. Конечно, рисовали не так умело, как Хлоя, но старались на пределе сил, отлично понимая, что выживут не все.

Я стёр горячий пот с лица и медленно двинулся по краю поля прошедшей битвы.

Опустив голову, вглядывался в грязные лица убитых. На глаза попадались не только свои, но и лэнсомские солдаты, и их командиры в синих формах тэнов.

Если бы хоть одного из них оставили в живых, то можно было его допросить, но допросить оказалось некого – истребили всех. Всю полуторатысячную армию Лэнсома.

Рассвет продолжал серебриться по стенам Ронстада.

Розоватое солнце поднималось выше, ветер гнал пряную осеннюю прохладу с холмов, подхватывал клубы сального дыма и нёс в небо, прозрачное и спокойное, открывая его взору изуродованные тела адептов.

И когда я увидел весь масштаб бойни, по спине пронёсся мороз.

Порыв холодного ветра окончательно остудил тело после пережитого жара битвы и заставил внутреннее поёжиться. Майка, пропитанная потом, кровью и вонью костров, липла к коже и при каждом шаге бередила мелкие раны и порезы.

Я шёл, охватывая взглядом сразу по нескольку человек. Молодые лица… старые лица… детские лица…

Но пока ни одного знакомого.

Хотя нет.

Одного мужчину я узнал. Это был водитель автокэба, который подвозил меня сегодня ночью до трактира «Адмирал Баум». Мужчина был расстрелян в упор и лежал теперь, раскинув руки в стороны, будто его привязали к невидимому кресту.

Я задержал взгляд на его умиротворённом, почти счастливом лице, и пошёл дальше.

Вместе со мной убитых осматривали ещё с десяток человек. Кто-то узнавал родных и, завывая, кидался прямо на мёртвое тело. Я же продолжал идти, не сбавляя шага и методично оглядывая каждого.

И вот знакомая фигура…

Он лежал ближе к середине поля, среди кочек, обросших травой, у завалившегося на бок сгоревшего автокэба. Лежал на животе, неестественно вывернув голову вбок.

Тощий парень в очках.

– Хинниган… нет же… Клиф Хинниган… – прошептал я и рванул к нему.

Добежав до мёртвого парня, я опустился перед ним на колени и перевалил его на спину. Тощий, в очках… но не Хинниган.

Продолжая стоять на коленях, я приложил липкую ладонь ко лбу, выдохнул и опять осмотрел округу.

– Эй… – Кто-то дотронулся до моего плеча.

Я вздрогнул, обернулся и не сразу сообразил, что смотрю на Хиннигана. На, мать его, живого Хиннигана.

На его лице, блестевшем от пота, появилась радость. Грязные губы тронула улыбка.

– Ты не меня ли случайно ищешь, мистер Ринг? – спросил он.

Я медленно поднялся с колен и выдавил усмешку.

– Вот же зараза. А я уж надеялся, что от тебя избавился.

Хинниган покачал головой.

– Не придумали ещё способа избавиться от Клифа Хиннигана, пока он сам его не придумал.

Мы посмотрели друг на друга, снова усмехнулись и обнялись.

– Где остальные? – спросил я, сразу помрачнев. – Мне сказали, что…

– С Пьером всё в порядке, – сообщил Хинниган. – Всю нашу группу от обстрела прикрыл патриций Орриван. А вот его сынуля, придурок по имени Дарт, полез в самое пекло, как обычно…

– А Джо?

Хинниган опустил глаза и пожал плечами.

– Её не видел.

– Надо найти, – ещё мрачнее произнёс я, уже не веря, что найду её живой. – Как твои родственники?

– Живы, но в шоке. – Хинниган кивнул на стену. – Просили, чтобы я поблагодарил тебя от всего города… говорили, что такие моменты случаются раз в тысячу лет… и что ты крутой, мать твою, перец, раз смог это провернуть…

– А близнецы Баумы?

Хинниган указал в сторону рунных ведьм и раненых.

– В одного из них пара пуль угодила, но он живой. А вот второй даже царапины не получил.

Я посмотрел туда же и наконец отыскал глазами тех, кого обещал найти.

В тени стены, прямо на земле, сидел один из парнишек Баумов. Второй лежал рядом, положив голову брату на колени. Ну слава богу…

– Мистер Ринг! – прокричали с противоположного конца поля.

Я повернул голову и увидел патриция Орривана.

Рядом с ним стояли оба его сына, Дарт и Кристофер, а также пара других адептов. Одежда патриция была забрызгана кровью, но, похоже, серьёзных ран он не получил.

– Теодор! Мой принц! – снова позвал Орриван.

Он приобнял сыновей за плечи, потом что-то им сказал, и те поспешили в сторону бреши в стене. Сам же патриций позвал с собой помощников и уверенным шагом направился ко мне, на ходу не сводя с меня глаз.

Было в его взгляде что-то странное: требовательное и пронзительное. Он, как и Питер Соло, чего-то от меня хотел. Неужели тоже видел Печать? Или знал точно, что она у меня?.. В любом случае он мог не надеяться: он её не получит, пока я не разберусь со всеми пятью перстнями.

Орриван подошёл ближе и протянул мне крупную загорелую руку.

– Теодор, вы сделали невозможное, – глухо произнёс он. – Вы это понимаете?

Я уронил взгляд на его ладонь, прищурился и пожал её.

– Если я это сделал, значит, это было возможно, патриций.

Орриван крепче стиснул мою руку.

– Вы готовы продолжить борьбу, мистер Ринг? – спросил он, в его глазах появилась надежда. – Нам нельзя допустить, чтобы адепты начали разбегаться по Бриттону. Их найдут и истребят поодиночке. Надо, чтобы они объединились, не страшась будущего. Мы сегодня же соберём военный штаб, залатаем оборонительные стены, а вы, мистер Ринг…

– Нет. Меня оставьте в покое. – Я покачал головой и выдернул руку из цепкой и влажной ладони Орривана. – У меня другие планы. Думаю, достаточно того, что я уже сделал для Ронстада, вы так не считаете?

Орриван нахмурился.

– Другие планы? Какие могут быть планы, кроме войны? Вы ведь понимаете, что следующая атака Лэнсома – всего лишь вопрос времени. И вы не можете нас оставить… теперь не можете, мистер Ринг. После того, как вы стали символом свободы для всего Ронстада, вы не можете этого отменить. Адепты верят вам, как никому другому. Ни мне, ни городскому Совету, ни Богу, ни дьяволу. Они верят только вам. И они пришли к стене сегодня, потому что откликнулись на ваш призыв. А теперь вы собираетесь просто взять и уйти?

– Да, именно это я и собираюсь сделать, – отрезал я. – У меня есть свои дела. Я покидаю Ронстад…

– Это невозможно! – перебил меня Орриван, повысив голос.

Внезапно в наш разговор встрял Хинниган.

– Простите, патриций, но вы его не удержите.

Орриван покосился на него.

– Это не твоё дело… кто ты там…

– Клиф Хинниган, сэр, – отозвался тот.

Патриций его уже не слушал. Он махнул рукой и приказал подручному:

– Уберите его, он мешает.

Помощник ухватил Хиннигана за плечо и потянул в сторону.

– Эй! Юридически вы не имеете права меня уводить! – возмутился тот. – Я гражданин и житель Ронстада! Я имею право участвовать в судьбе города! Я избиратель, в конце концов! И налогоплательщик! Патриций!

Патрицию было плевать, что Хинниган там орёт.

Орриван снова повернулся ко мне, его взгляд стал ещё требовательнее и строже. Он прищурился и отчеканил, подняв руку и сжав её в кулак перед моим лицом.

– С этой секунды, мистер Ринг, вы находитесь под надзором городского Совета и военного штаба Ронстада, а это значит, что любые ваши передвижения не просто согласуются лично со мной, они блокируются моим специальным приказом.

Я шагнул назад.

– Вы пошутили?

– Нет, не пошутил. Это вынужденная мера. Как глава городского Совета, я всего лишь ограничиваю ваши передвижения, Теодор. И не надейтесь, что мой старший сын поможет вам сбежать. Я отстраню его от всех дел. А вы останетесь здесь, хотите вы этого или нет.

– Ну уж нет, патриций… – Я потянулся за револьвером, но мою ладонь за спиной ухватили чьи-то сильные пальцы и заломили руку.

Тело моментально сковало гравитационным эргом, да ещё таким мощным, что хрустнули кости, и боль пронеслась по мышцам.

Двинуть ногой засранца, подскочившего сзади и так умело меня скрутившего, я не успел. Голосовые связки перестали слушаться, челюсти сжались до скрипа зубов. Ни завопить, ни сказать хоть слово.

Кодо во мне не было, и этим быстро воспользовался Орриван.

Онемев и застыв в одном положении, наклонившись вперёд с заломленной правой рукой, я только шумно дышал и сверлил взглядом хмурое лицо патриция. По его глазам однозначно читалось, что этот паршивый ход он придумал только что. И, готов поспорить, Орриван был не в курсе, что Печать сейчас лежит у меня в кармане. Он явно верил в то, что перстень до сих пор хранится в надёжных руках одного из участников Совета.

Патриций посмотрел мне за плечо и кивнул тому, кто меня держал.

– Доставьте его в мою резиденцию. Давно хотел увидеть столь статусного человека у себя в гостях. – Он перевёл взгляд на меня и уточнил: – Вы ведь не против у меня погостить, мистер Ринг?

Не в силах шевельнуться и хоть что-то ответить, я продолжал смотреть на Орривана и громко сопеть.

Револьвер вынули из-за моего ремня и бросили на землю. Я не видел, кто стоял у меня за спиной, но с удовольствием отвесил бы говнюку пару хороших ударов… если бы мог двигаться.

Он заставил меня выпрямиться и рывком притянул к себе спиной, крепко держа эргом. Чёрт возьми, без кодо против адептов я был практически бессилен.

– Будьте спокойны, мистер Ринг, вам не причинят вреда, вы для нас слишком ценны, – услышал я голос Софи у самого уха и почувствовал на шее её дыхание.

Так значит, это она меня скрутила…

Вот уж от кого не ожидал!

– Мистер Ринг, – добавила Софи тихо, – я вас провожу до автокэба. Будьте благоразумны, не сопротивляйтесь. Во-первых, в вашем положении это бесполезно. Во-вторых, горожане не должны узнать, что их благословенный имперский защитник лишился кодо. Они всё ещё ждут от вас свершений. Не будем их огорчать. Если они поймут, что сейчас вы слабее каждого из них, то разбегутся от страха, бросив город. Вы понимаете? Война должна вершиться сильными людьми. Особенно война за свободу.

Я отлично всё понимал, но это ничего для меня не меняло.

Ни одного моего намерения, ни одной задачи, ни единого принятого решения.

На самом деле Питер Соло был прав: я разрушил стену Ронстада не только ради адептов, но и ради собственной цели. Совершенно понятной для меня цели, не приукрашенной пафосом и лозунгами о свободе.

Я ведь отлично понимал, что ни Ребекка, ни её Хозяин от меня не отвяжутся. Особенно узнав, насколько я сейчас беззащитен. В конце концов, они просто меня уничтожат, заставив переродиться, чего я очень не хочу. Уж лучше существовать в теле Теодора Ринга, чем снова кому-то служить, исчисляя вечность за вечностью.

И пока я не разберусь с Ребеккой и не найду её Хозяина, я так и буду ждать подвоха каждую чёртову минуту. Если он вознамерился получить Печати, то всё равно не оставит попыток вынудить меня вспомнить, куда я их дел.

Вот если бы обойтись без его помощи и вспомнить всё самому, только вряд ли мне это удастся.

Поэтому пока я видел только два пути.

Первый. Найти Хозяина самому, методично отработав каждую Печать из пяти.

И второй. Заставить Херефорда перенести Ребекку в другое тело, тем самым освободив её от гнёта. А потом узнать у неё имя Хозяина. Только была одна загвоздка. Переродившись во второй раз, Ребекка потеряет память, как потерял я, а значит, вряд ли сможет хоть что-то мне подсказать…

К нам подъехал автокэб.

– Прости, Рэй, но так надо. – Софи подтолкнула меня к машине. – Посидишь под нашим присмотром, чтобы никуда не сбежал.

Она сняла действие эрга, но мою руку не отпустила, лишь перехватила её за локоть. Открыв передо мной дверь, Софи втолкнула меня в салон, а сама уселась рядом.

– Мистер Ринг отправляется в резиденцию к патрицию Орривану, – сказала она водителю, пожилому полноватому мужчине.

Тот кивнул, сдвинул шляпу на затылок и направил машину вдоль стены, заезжая прямо в широкий пролом, часть которого уже успели освободить от тел.

– Какого чёрта, Софи? – прошептал я, уставившись на неё.

Софи впилась ногтями в мой локоть.

– Только попробуйте выскочить на ходу, мистер Ринг. Не заставляйте меня причинять вам боль.

Она вздохнула и добавила уже ментальным голосом:

– Позволь помочь тебе, Рэй. Раз ты намерен найти все Печати — найди их. Но если ты отправишься в Лэнсом в таком состоянии, то погибнешь. Восстанови хотя бы часть кодо, не будь идиотом.

– Я и собирался этим заняться, пока вы мне не помешали и не потащили к Орривану домой, – сказал я сквозь зубы.

Софи покачала головой.

– Сейчас это единственное место в Ронстаде, где ты будешь в безопасности.

– Вы серьёзно? – Я чуть не расхохотался ей в лицо, но сдержался и тихо произнёс: – Отпустите меня, Софи… прямо сейчас. Вы ведь хотите помочь мне найти то, что надо найти?

– Хочу, – кивнула она, – поэтому не отпущу.

– Софи, неужели вы не понимаете? Пока я буду отсиживаться у Орривана, мы потеряем время. Кучу времени.

Я покосился на перегородку между водителем и пассажирским салоном, после чего ещё больше понизил голос.

– Софи… наши цели схожи… и вы должны наконец сделать выбор. Отпустите меня прямо сейчас. Поверьте, я справлюсь и без кодо. Вы меня знаете. Да вы насквозь меня видите. Неужели вы всё ещё сомневаетесь в моих силах?

– Ты очень вёрткий малый, Рэй. Согласна. – Софи склонила голову набок и внимательно на меня посмотрела. – Тогда слушай, что я узнала… слушай внимательно. Бен Баум служил когда-то в Сабасском море, на границе с Зеолом. Всё же он был адмиралом, кто бы что ни говорил. Именно тогда он нашёл Печать с вороном, а человек, который продал ему реликвию, обронил тогда странную фразу: «Если вы работаете на коллекционера, то советую попробовать вино из винограда с хэдширских плантаций. Оно столь же дорого, сколь и необычно, потому что сдобрено ядом скорпиона». Именно так он сказал. Слово в слово. И Бен был уверен, что речь шла о Печати. Торговец почему-то решил, что Бен представляет интересы какого-то коллекционера, и очень хотел ему угодить. Ты всё запомнил?

Я кивнул.

Это было интересно.

Жуткие глаза Софи, ярко-оранжевые, с белыми точками-зрачками и серебристыми ресницами, уставились на меня так пронизывающе, что желудок сжался от неприятного ощущения.

Господи, если Софи когда-нибудь узнает, что именно я украл эти чёртовы Печати, которые сейчас сам же собрался искать… проклятье… не хотелось даже додумывать, каким будет её гнев.

Софи наклонилась к моему уху.

– Когда ты найдёшь утерянные Печати, Рэй, то принеси их мне. Прошу тебя. Если будут проблемы, то я сама тебя отыщу. Из-под земли тебя достану, можешь не сомневаться.

Она смолкла на пару секунд и снова продолжила:

– В правом рукаве моего платья, под манжетой, спрятана одна вещь, мистер Ринг. Это запретные путы, что я всегда ношу с собой на всякий случай. А под левым рукавом хранится дамский пистолет. Тоже на всякий случай… Думаю, тот самый случай наступил именно сейчас.

***

Дважды ей повторять не пришлось.

Всё случилось очень быстро.

Одной рукой я обхватил Софи за горло, пригвождая затылком к спинке сиденья, а второй – за запястье. Нашарил незаметный кармашек, в котором лежал моток запретных пут, быстро его вытянул и навязал Софи на обе руки так, чтобы серебристая верёвка задевала кожу, лишая женщину кодо и возможности снять путы.

Под другим рукавом Софи я нащупал кобуру для дамского пистолета, прикреплённую к предплечью. Вынул оружие и приставил женщине к виску.

Она ещё раз посмотрела мне в глаза, будто обжигая бешеным внутренним огнём. Не отводя от неё взгляда, я взвёл курок и без промедления нажал на спуск.

От грохота выстрела водитель затормозил, но я взвёл курок ещё раз и, сунув руку в окно перегородки, приставил ствол к затылку мужчины.

– Остановишься – застрелю нахрен.

– Господи, помилуй…. Матерь Божья и все святые… – забормотал водитель, вцепившись в руль.

Автокэб дёрнулся несколько раз, чуть не заглох, но продолжил движение.

– Переулок справа. Сворачивай туда, – приказал я. – Живо!

От ужаса водитель меня не услышал и надавил на газ.

– Направо!!! – рявкнул я.

Мужчина вздрогнул всем телом, резко затормозил и повернул, куда надо.

– Останови вон там, у мусорных баков, – приказал я.

– Конечно, конечно… – выдохнул водитель и снова забормотал: – Матерь Божья и все святые… Господи, помилуй… Господи…

Когда машина затормозила, я сильнее ткнул его в затылок стволом дамского ревотвера.

– Сними пиджак и дай сюда. И шляпу тоже.

Водитель моментально подчинился, скомкал одежду и просунул её в окошко перегородки. Я схватил шляпу, сразу же нахлобучив её на голову. Пиджак сунул подмышку и бросил прощальный взгляд на бездыханную Софи.

Она лежала, завалившись на бок, с простреленной головой и с путами на руках.

Особых угрызений совести, глядя на неё, я не испытывал. Такой сильный чёрный волхв, как Софи, должна была восстановиться быстро.

Водитель продолжал бормотать просьбы к Господу и всем святым, опять сжав руль до скрипа.

– Зажмурься и считай до ста, – бросил я мужчине.

Затем выскочил из машины и направился в сторону вокзала, быстро накидывая пиджак и пряча под ним окровавленную майку.

***

До привокзальной площади я добирался закоулками.

Старался не попадаться никому на глаза, хотя на меня особо никто не обращал внимания – в городе творился хаос. По улицам сновали автокэбы, толпами мелькали люди, кто-то нёс раненых, кто-то искал родных, а кто-то, найдя, радовался до слёз. Отовсюду доносились крики, стоны, топот ног и гудение клаксонов.

В Ронстаде начинался новый день, сильно отличающийся от других дней.

На площадь я вышел со стороны парковки. Той самой, прилегающей вплотную к вокзалу. Я бегло оглядел автокэбы, стоящие рядами у здания… потом оглядел ещё раз… и ещё…

Внутри похолодело, когда я понял наконец, что нужного мне автокэба, в котором пряталась Хлоя, на парковке нет.

Нет, чёрт возьми!

Подавив внутреннюю панику, я ещё раз пробежался взглядом по парковке и на углу вокзала заметил знакомую рыжую шевелюру.

Терри Соло.

Она всё ещё была здесь.

Рядом с ней стояли Хинниган и Латье. Хинниган что-то быстро им рассказывал и жестикулировал. Он был напряжён и серьёзен, как и остальные.

Они заметили меня, только когда я был уже в нескольких шагах. Первым меня увидела Терри. Девчонка побледнела и прикусила губу. За её пристальным взглядом проследил Латье.

– Да ладно… неужели?! – услышал я его возглас.

Хинниган обернулся. Его реакция была ещё более бурной.

– Рэ-э-эй! – завопил он. – Я ничего не понял! Что там было? Какого чёрта тебя увезли… и почему отпустили?

Я выставил кулак, прося его заткнуться.

Хинниган смолк в ту же секунду. Сглотнул и уставился на меня, всё ещё ожидая ответа, но вместо ответа я задал вопрос, который волновал меня сейчас больше всего:

– Где Хлоя?

За всех ответила Терри, и по её взгляду несложно было догадаться, что произошло что-то очень-очень дерьмовое.

– Рэй, прости… ради бога, прости… – Девушка умоляюще на меня посмотрела. – Я не смогла ему помешать. Он отбился от меня и сел за руль… он увёз Хлою вместе с Дженни… он увёз их…

У меня похолодело внутри.

– Кто? Кто увёз?

Губы Терри дрогнули, и она прошептала:

– Питер.

Глава 4.

– Питер хочет встречи с тобой, – тихо сообщила Терри. – Он сказал, что через час будет ждать тебя там, где твой нос впервые познакомился с кулаком Соло… так и сказал.

Она ждала от меня приступа ярости, но я лишь пристально посмотрел на неё и прищурился.

Внутри всё напряглось, натянулось в струну, однако бешенства или гнева я не ощутил, будто ожидал чего-то подобного… да, наверное, я уже был готов к тому, что Питер устроит мне подлянку, как только очнётся от Тумана, что навела на него сестра.

Единственное, чего я не ожидал, что это коснётся Хлои – а именно она была мне нужна сейчас, как воздух.

Хотя вряд ли Питер посмеет её тронуть. Он хочет обменять её на Печать и вполне конкретно дал мне это понять. Только ни Печати, ни Хлои ублюдок не получит.

Замерев в ожидании реакции, все уставились на меня, а я продолжал смотреть на Терри и щуриться.

– Рэй? – ещё тише произнесла она, тоже не сводя с меня глаз. – Что ты хочешь сделать? Скажи честно… Убить его, да?

– С чего ты взяла? – спросил я.

– Я читаю это в твоих глазах. Они не врут.

– Надо же. А что ещё ты там читаешь?

Терри со странной меланхолией оглядела моё лицо, её зрачки сверкнули белизной, и она вдруг выдала жуткую и неуместную речь.

– Читаю безумную решимость, – прошептала девушка. – Читаю муку, боль и ярость… и тьму… самую мрачную, самую беспросветную… и она скоро вырвется наружу… вся твоя тьма. Ты боишься этого… боишься, что не справишься, не удержишь её в себе. Ты чувствуешь приближение мрака и боишься. Ты никогда так до этого не боялся… самого себя боишься…

От её монотонного шёпота тело охватил мороз.

Терри будто смотрела мне в душу и клещами вытаскивала из её засоренных глубин всё самое сокровенное.

– Кажется, ты зачиталась, Терри, – выдавил я.

Хинниган не выдержал растущего напряжения и встал между нами.

– Так, ребятишки, давайте-ка успокоимся и подумаем, что делать с Питером.

Я перевёл на него взгляд.

– С Питером я разберусь сам, а вы найдите Джо. Живую или мёртвую, но найдите её. Кроме нас её некому искать. Через пару часов у стен поставят кордоны, и тогда я уже отсюда не выйду…

– В смысле – не выйду? – уставился на меня Латье. – Ты собираешься покинуть Ронстад? В такое время?

Я нахмурился.

– А что не так? Ты тоже считаешь, что я не имею права уйти и заняться своими делами?

Клиф Хинниган толкнул меня в плечо.

– Какие у тебя могут быть дела, Рэй? Ты не можешь уйти. Все адепты, все до единого, готовы встать за твоей спиной, если ты поведёшь их в бой. – Он охватил взглядом привокзальную площадь. – Да ты посмотри! Они не разбегаются из города только потому, что здесь ты! Они верят, что адепт, который разрушил стену, пойдёт с ними и дальше. Представляешь, что начнётся, когда они узнают, что ты их бросил и сам отсюда сбежал? Они последуют твоему примеру! Они сбегут отсюда!

– И ты туда же, – покачал я головой. – Я адептам ничего не обещал, только сказал, что выведу их за стены. Я это сделал.

Хинниган хотел возразить и завалить меня кучей доводов на тему, почему я не прав, но его перебила Терри.

– А куда ты собираешься? – спросила она.

– Для начала в Лэнсом… а там посмотрим.

Все трое переглянулись, но промолчали, явно посчитав меня психом, которого уже не вылечить. Никто даже не спросил, зачем мне нужно в самый тыл врага и почему так срочно.

Я посмотрел на Терри, потом на Хиннигана и Латье, и ещё раз повторил:

– Отыщите Джо, а я разберусь с Питером и найду вас через пару часов. Будьте где-нибудь поблизости с площадью.

– Рэй, ты рехнулся? Совсем сдурел, да? – Хинниган постучал костяшками кулака себе по лбу. – Питер сейчас силён как никогда! Он в разы сильнее, чем ты! В тебе нет кодо! Надо всё хорошенько обдумать, а не бросаться на быка, вооружившись вилкой.

– Ну, знаешь… тут смотря какая вилка, – ответил я.

– В заднице у тебя вилка, придурок! – психанул Хинниган. – Хоть бы раз вытащил её оттуда!

Ничего больше не отвечая Хиннигану, раскрасневшемуся от негодования, я развернулся и отправился в тот же закоулок, по которому сюда пришёл. Надвинул шляпу на самый лоб и поднял ворот пиджака.

Скорее всего, патрицию Орривану ещё не успели сообщить, что я сбежал, но стоило подстраховаться и лишний раз не маячить лицом.

***

У меня имелся вполне конкретный план, и Хинниган, конечно, говорил дело: без подготовки кидаться на Питера Соло с голыми кулаками было бы идиотизмом.

Для начала мой путь лежал до особняка Соло.

Я вышел на улицу, где находился трактир Бена Баума, и торопливо проследовал мимо сгоревшего двухэтажного здания.

На ходу пришлось вспоминать, по каким улицам и переулкам водитель автокэба вёз меня сюда сегодня ночью, чтобы восстановить в памяти весь маршрут до дома Соло. Навстречу попадались охваченные ужасом люди, но было в их глазах что-то ещё, кроме страха… что-то такое, что выбивало меня из колеи.

Надежда.

В их глазах читалась надежда, и с кем она была связана, я отлично понимал. Со своим спасителем – с мятежным принцем Теодором Рингом.

Адепты торопились в сторону вокзала, в основном дети и женщины, бежали со слезами, испугом и трепетом, а ещё с бесконечной радостью. Свершилось то, чего город ждал двести лет.

Стена рухнула.

Порой я слышал негромкие разговоры, и в них постоянно встречалось одно и то же: «Стена… стена…» и «Адепт Возмездия, храни его Бог». Все бежали к вокзалу, а я, наоборот, стремился против этого шумящего людского потока и вдруг поймал себя на мысли, что мне, как никогда раньше, хочется отвести от них взгляд. И что ещё ужаснее – я почувствовал укол вины, будто сначала подарил людям эту дурную надежду, а теперь отнимал её.

Когда я преодолел уже половину пути, то рядом со мной, у тротуара, остановился автокэб тёмно-зелёного цвета.

Я покосился на машину, но шага не замедлил.

Автокэб продолжил движение, следуя за мной по краю дороги. Я присмотрелся к водителю из-за ворота пиджака и, разглядев наконец, кто сидит за рулём, остановился. Потом быстро подошёл к машине, распахнул дверь и уселся рядом с водителем.

– Куда едем? – спросила Терри, наклонившись к рулю и глядя на меня одновременно с теплотой и тревогой.

Не знаю, как у неё получалось это совмещать, но под её пристальным взглядом по спине снова пронеслись холодные мурашки. К тому же, из головы никак не выходили её слова про тьму и страх.

– Так куда тебя подвезти? – уточнила Терри.

– К тебе домой, – ответил я, больше ничего не поясняя.

Терри кивнула и направила автокэб вдоль по улице. Она отлично ориентировалась в городе, да и водила не хуже Дарта Орривана.

А ещё она нисколько не удивилась месту назначения. Терри Соло вообще мало чему удивлялась и не показывала бурных эмоций, как Джо или Хлоя. Оттого я не совсем понимал, чего от неё ждать. Странное ощущение. Будто смотришь на оракул, который знает о тебе всё, зато ты о нём не знаешь ничего.

Я отвернулся в окно, и мы молча ехали минут пять. Потом Терри всё же не выдержала.

– Рэй, – начала она и крепче обхватила тонкими пальцами руль, – почему ты не спрашиваешь у меня, зачем я тебе помогаю? Ты не считаешь это необычным?

Я посмотрел на неё и спросил:

– Ну так зачем ты мне помогаешь?

Странно, но Терри отвечать будто и не собиралась.

Напросившись, чтобы ей задали вопрос, она взяла минутную паузу и только потом произнесла:

– Питер убедил всю нашу семью, что именно ты виноват в смерти Феликса, и что не появись ты в Ронстаде, он был бы жив. Я же считаю, что Феликс сам себя уничтожил. Рано или поздно, но это бы случилось всё равно. Хоть Феликс и был моим братом, я не одобряла того, что он делал, никогда не одобряла. Его мысли, они были очень… неприятные.

– И к чему ты это всё говоришь? – нахмурился я.

Терри покосилась на меня.

– К тому, чтобы ты во мне не сомневался. Я на твоей стороне, и не виню тебя в смерти Феликса… И я не хочу, чтобы ты видел во мне только потенциального предателя.

Я снова отвернулся в окно: вести беседы с Терри Соло было даже опаснее, чем позволять ей читать собственные мысли.

– Знаешь, Терри, избавь себя от проблем и не лезь ко мне в голову, пока я сам тебя об этом не попрошу. Идёт?

– Я и не лезла к тебе в голову, – буркнула девушка и смолкла.

В тишине мы проехали ещё один квартал, и опять Терри нарушила молчание первой:

– Послушай, Рэй. Я хочу, чтобы ты знал, что Питер совсем не похож на Феликса. Он притворяется высокомерным и жестоким, но он всего лишь трус. Испуганный мальчишка. Феликс всегда подавлял его, он заставлял Питера подражать себе, везде таскал с собой. Питер не хотел этой роли, но наш отец поощрял в сыновьях жестокость, и Питеру приходилось всякий раз доказывать, что он тоже достоин клана Соло.

Я снова повернулся к Терри.

– Так он беззащитная овечка, оказывается? И как я сразу не заметил? Наверное, он из лучших побуждений попытался убить меня у тебя на глазах.

– Он бы не смог, – выдавила Терри. – Он лишь запугивал, потому что сам тебя боится…

– Это ты в его добрых глазах прочитала, да?

Вместо ответа девушка объявила:

– Приехали! – и остановила автокэб напротив ворот особняка Соло, но на другой стороне улицы.

Я бросил на Терри хмурый взгляд и открыл дверь.

– Жди здесь, мотор не глуши.

Затем вышел из машины и осмотрелся.

Всё здесь выглядело именно так, как я и ожидал. Праздник Питера Соло завершился бойней, и никто ещё не успел убрать тела убитых адептами полицейских и военных из Лэнсома.

Тут, прямо у ворот, лежал мёртвый агент Юлиан Сван, искавший вчера утром ожоги на моей спине, а рядом с ним – два его помощника. Похоже, все трое погибли от руки Софи. На телах я не заметил ни единой раны, зато их лица застыли в ужасе.

Я оглядел пустынную улицу и быстро перешёл проезжую часть, потом скользнул взглядом по особняку, стоящему в отдалении, и только после этого присел рядом со Сваном.

Надо было его обшарить, и вряд ли кто-то успел сделать это раньше. Наверняка, я был похож на мародёра, но меня это мало волновало.

Первым делом я забрал уже знакомый мне револьвер, ствол которого Сван любезно приставлял когда-то к моему лбу. Затем отцепил от ремня агента ножны с армейским ножом. Забавно, но на ножнах серебристыми нитями была вышита монограмма из двух букв: «Т» и «Р». И, конечно, буква «Т» не означала «Теодор», она означала – «Тадеуш». Тадеуш Ринг. Император Бриттона.

Из этого я сделал вывод, что ножны и сам нож были подарены агенту за отличную службу. Вынув нож наполовину, я убедился в правильности своей догадки – на клинке у самой рукояти, сделанной из слоновой кости, красовалась такая же монограмма.

Револьвер, кстати, тоже был непростой.

На его стволе виднелась гравировка с головой волка над перекрестьем двух револьверов – эмблема Ордена, в котором служил агент Сван, как служил когда-то и агент Эдуард Зивард. Вдобавок к револьверу я снял с мужчины наплечную кобуру.

Подумав с пару секунд, отцепил с его груди ещё и значок агентской неприкосновенности с эмблемой волка и сунул в карман брюк.

Терри наблюдала за мной из автокэба с другой стороны улицы, и я чувствовал на своей спине её пристальный взгляд. Наверняка, глядя, как я беззастенчиво обворовываю мертвеца, она сделала обо мне далеко идущие выводы. Правда, на это мне тоже было наплевать, и я продолжил обшаривать агента, потому что мне нужна была вполне конкретная вещь – ради неё я сюда и явился.

Осмотрев всю форму Свана и не обнаружив больше ничего стоящего, я переключился на его помощников.

У первого не нашёл того, что искал, поэтому быстро перебрался ко второму.

И тут меня окликнули:

– Эй! Ты что делаешь?! – Со стороны особняка ко мне нёсся пожилой сторож. – У нас война, а ты мародёрничаешь! – закричал он.

Я покосился на мужчину, бегущего по центральной дорожке, мимо фонтанов и статуй, и трясущего помповым ружьём.

В любом случае, стрелку надо было подойти ко мне хотя бы метров на двадцать, чтобы попасть в меня из своего оружия.

Не переставая осматривать карманы военного, я краем глаза следил ещё и за сторожем. Тот продолжал орать и уже перешёл на ругательства. Мои пальцы в это время бегло шарили по форме мужчины… внешние карманы куртки… внутренние… брюки… голенища сапог… изнанка фуражки…

И точно.

Именно внутри фуражки я обнаружил то, что искал.

Запретные путы.

Ни один лэнсомский военный не сунулся бы в Ронстад на мой арест, не прихватив с собой путы из дериллия. Уверен, было бы у меня побольше времени, я нашёл бы ещё несколько таких верёвок у убитых полицейских.

Но времени у меня уже не осталось.

Сторож остановился на подходе к воротам и вскинул ружьё. Сунув запретные путы в карман и схватив кобуру с револьвером и ножны, я рванул через дорогу, к автокэбу.

Вслед мне раздался выстрел, а затем возглас:

– Чтоб у тебя руки отсохли, поганец! Ничего святого!

Старик, конечно, в меня не попал, но орал он всё громче и обругивал меня до тех пор, пока я не сел в автокэб и не захлопнул дверь.

***

Надо отдать должное, Терри повела автокэб так спокойно, будто ничего не произошло, а вслед нам не гремели ружейные выстрелы.

– Куда? – спросила она, косясь на вещи лэнсомских военных, что лежали у меня на коленях.

– На Гвардейскую площадь, – ответил я и торопливо стянул с себя пиджак.

Потом надел кобуру на майку, тут же ощутив как ножевая рана под моей правой лопаткой снова начинает болеть и сочиться кровью, обливая спину. Похоже, лечебное действие руны, что применяла Хлоя, закончилось, и дальше будет только хуже.

Я сунул револьвер в кобуру и надел пиджак. Затем пристегнул ножны к ремню и на всякий случай проверил в кармане запретные путы. Терри я их, конечно, не показал, чтобы не выслушивать от неё очередную лекцию о справедливом бое, доброте её распрекрасного братца Питера или ещё о чём-нибудь подобном.

Но Терри, похоже, не собиралась оставлять меня в покое.

– Почему мы едем на Гвардейскую площадь? – задала она очередной вопрос.

Я ответил ледяным тоном:

– Потому что именно там твой брат Феликс сломал мне нос, когда попытался ограбить. Видимо, Питер об этом знает.

Терри вздохнула и больше ничего у меня не спрашивала.

Минут через двадцать автокэб свернул на уже знакомую мне улицу Ламот, а затем – на Гвардейскую площадь. Та встретила нас тотальной пустотой. Мясной рынок, кабаре, парикмахерская и мелкие магазины – всё обезлюдело.

Питер выбрал отличное место без лишних глаз, чтобы никто не увидел нашего обмена.

– Останови у рынка, – попросил я Терри.

Та кивнула. Заехав на площадь, она припарковалась у длинных деревянных прилавков, заглушила мотор и посмотрела на меня. А потом вдруг наклонилась и ухватила меня за руку.

– Рэй, я тебя прошу… не убивай его!

От прикосновения ментальной чтицы меня пронзило молнией холода, а после накрыло волной мелкой дрожи. Терри попыталась применить ко мне кодо, но я выдернул ладонь из её пальцев.

– Пусть лучше он меня убьёт, так? – спросил я, мрачно оглядев её бледное лицо.

Она мотнула головой.

– Пусть никто никого не убьёт. Только не сегодня.

– Тебе лучше уехать отсюда, Терри.

Я открыл дверь и вылез из машины, после чего ещё раз посмотрел на девушку и, ничего больше не говоря, захлопнул дверь.

Терри бросила на меня взгляд, полный горечи, завела мотор и медленно поехала в сторону улицы Ламот.

Я проследил, пока автокэб скроется за углом, затем расстегнул кобуру и ножны, вынул запретные путы из кармана и намотал их на правое запястье. Постояв ещё с минуту и глубоко вздохнув холодный утренний воздух, я направился в сторону злополучного пустыря.

***

Он услышал мои шаги ещё на подходе.

– А вот и мистер Ринг… Ринг… Ринг… – Его вкрадчивый голос дробным эхом пронёсся по стенам заброшенного здания.

И вот наконец мы увидели друг друга.

Я и Питер Соло.

Он стоял ровно на том же месте, где когда-то стоял я сам, в то время как Феликс, размахнувшись, обрушивал на меня первый удар своего друидского топора. Воспоминание пронеслось в памяти так ярко, что в ушах послышался звон оружейной стали.

Питер был не один.

Рядом с ним замерла Хлоя. Она стояла на коленях, а её глаза закрывала повязка из белого лоскута, оторванного от её же платья. Таким же лоскутом Питер связал Хлое руки. Но это было далеко не всё. Ублюдок накинул на шею девушки стальную удавку и точно так же, как я когда-то поступил с Феликсом, держал за конец скользящей петли, притягивая жертву к своим ногам.

Лицо Хлои блестело от слёз, разбитые губы дрожали, из носа текла кровь. Похоже, Питер не раз ударил Хлою наотмашь.

Он наклонился к ней и произнёс с улыбкой:

– Представляешь, мистер Ринг даже не опоздал. Видимо, ты ему позарез нужна, крошка. Неужели ты его так умело развлекаешь?

Позади него, в углу сидела Дженни, с повязкой на глазах, как и Хлоя, только ещё и обездвиженная по рукам и ногам. Она не плакала, лишь громко сопела и поджимала губы.

Я направился в сторону Питера и шёл до тех пор, пока он не сказал:

– Стой и подними руки.

Я сделал ещё шаг и остановился. Поднял руки.

Питер окинул меня взглядом с ног до головы.

– Ты же понимаешь, что я могу уничтожить тебя одним движением пальца? Без кодо ты никто, мистер Ринг. Понимаешь, да?

Не дождавшись ответа, он нетерпеливо спросил:

– Печать принёс?

– А ты сам как думаешь? – ушёл я от ответа.

Питер поморщился.

– Избавь меня от своих приёмчиков, мистер Ринг. Только жулики отвечают вопросом на вопрос. – Он сильнее сжал удавку на шее Хлои. – Одно неловкое движение – и головы у неё не будет, понял?

От боли и нехватки воздуха девушка зажмурилась, но не издала ни звука: ни стона, ни хрипа, ни призыва о помощи.

Смотреть на мучения Хлои было невыносимо, но я даже бровью не повёл.

– Если ты задушишь мою рунную ведьму, то и Печати у тебя не будет, понял?

– Резонно. – Питер тут же ослабил удавку.

Хлоя с хрипом вдохнула и осела на грязный каменный пол. Её колени были разодраны в кровь, босые ноги измазаны рыжей кирпичной пылью.

– Покажи Печать! – потребовал Питер.

Я молча сунул руку в карман брюк. Питер покосился на мой карман.

– Ну! Чего замер? Брось перстень мне, и я отпущу твою рунную ведьму.

Я покачал головой, не вынимая руки из кармана.

– Подойди и возьми.

Питер загоготал. Эхо снова разнеслось и заухало по стенам.

– Думаешь, я идиот?

– Уверен, что ты идиот.

Он перестал хохотать и уставился мне в глаза.

– Условия тут диктую я, а не ты. Так что бросай перстень мне, или я придушу твою девку и заберу Печать силой, как в прошлый раз.

– Тогда зачем вся эта хрень, Питер? Брось возиться с Хлоей, скрути меня эргом и забери Печать. В чём проблема? Кажется, в прошлый раз я ничего не смог тебе противопоставить. Час спустя мало что изменилось.

Питер прищурился и снова потянул за конец удавки, заставляя Хлою приподняться с пола и опять встать на колени.

– Я бы очень хотел, чтобы на месте этой ведьмы был ты, мистер Ринг. Может, поменять вас местами?

– Терри очень просила тебя не убивать, – сказал я.

– Терри? – Питер скривился. – Терри мне больше не сестра. И семьи у неё тоже нет. Как только она спуталась с тобой, то предала весь клан. И я до сих пор не могу понять, чего она в тебе нашла… Дура, одним словом. Другого объяснения я не вижу.

Я не обратил на его слова внимания и продолжил:

– Она считает, что ты трус, и что Феликс с детства тебя угнетал, как и отец, а теперь ты стараешься заработать авторитет, только тебя всё равно никто не воспринимает всерьёз… даже она.

– Закрой свою поганую пасть, урод! – процедил Питер, теряя терпение и снова дёргая за конец удавки. – Отдай мне Печать, иначе рунная ведьма сдохнет!

– Хорошо-хорошо, остынь… – Я медленно вынул из кармана руку.

Увидев её, Питер побледнел.

На мой указательный палец был надет перстень. Он нещадно жёг руку до самого локтя, и лишь железным усилием воли мне удавалось делать вид, что всё в порядке.

Печать не дала мне ничего, кроме боли, зато от неожиданности Питер действительно бросил Хлою и атаковал меня немедленно.

Хотя нет, не от неожиданности.

От страха.

Именно этого я и добивался.

Глава 5.

Он был в ярости.

Питер Соло не просто ненавидел меня из-за смерти брата Феликса. Нет, он видел во мне причину своих неудач, и это злило его сильнее всего остального.

В его мощи я нисколько не сомневался, как и в желании убить.

Будь он чуть безумнее, чем сейчас, то он покромсал бы меня на куски и сожрал в сыром виде, и никакие доводы его сестры Терри не убедили бы меня в обратном.

На первый атакующий бросок Питер потратил приличную часть кодо, вложив его сразу в два мощных эрга – гравитационный и кинетический.

Меня швырнуло в стену, протащило по ней до самой крыши и метнуло в воздух метров на пятьдесят в высоту. Причем подняло не только меня, но и все каменные обломки, валяющиеся на пустыре в радиусе сотни метров.

Куски гранита и кирпича завертелись смерчем, перестукивая, раскалываясь и шурша.

Шляпу снесло с головы, волосы растрепало порывом ветра, дыхание замерло на вдохе… и с высоты передо мной предстала Гвардейская площадь: ряды прилавков, щербатая брусчатка, цветные черепичные крыши. Заискрились стёкла магазинных витрин, и солнце ослепило глаза.

Вспышка длилась всего секунду.

Мгновение.

Но время будто замедлилось, завязло в стылом утреннем воздухе и…

***

…неожиданно пошло совсем по иному пути.

Передо мной снова предстал Ронстад, только совсем другой. Погружённый в ночь, объятый пламенем и наполненный дымом, криками и смертью. И я точно знал: это не будущее, а я не ясновидящий. Это картины прошлого, совсем далёкого, времён Великой родовой битвы.

Не знаю, что конкретно погрузило меня в воспоминание – резкий перепад давления, напряжение, боль от удара Питера или то, что я надел на себя Печать – но я буквально влетел в своё тёмное прошлое и сейчас смотрел на Ронстад с высоты. Совсем другой Ронстад, двухсотлетней давности, ещё свободный.

Город горел, усыпанный трупами и оглушённый воплем умирающих. Те редкие выжившие, что ещё могли передвигаться, прятались, спасали своих детей, бежали…

Армию Ронстада добивали харпаги.

Точно так же, как сделали до этого с Эгвудом и как совсем скоро сделают с Фориатом и Юни-Портом. Чудовища-стервятники не оставляли в живых никого, высасывали кодо из адептов, рвали и раздирали на части всё живое.

Я смотрел на хаос сверху, с крыши того самого здания, что сейчас стояло заброшенным и полуразрушенным на пустыре у Гвардейской площади, а площадь распростёрлась у моих ног, мёртвая – здесь харпаги уже успели пройтись минут двадцать назад.

Мои волосы точно так же трепал ветер, смешанный с жаром и дымом костров, раны по всему телу саднили и сочились кровью, но особо не беспокоили – бессмертие чёрного волхва не давало мне погибнуть. Зато я отлично знал, что если не выполню задание, то Хозяин причинит мне такую боль, что все страдания мира с ней не сравнятся…

Я стоял на крыше и ждал свою жертву – хранителя Печати с буйволом, наследника правящего рода Ронстада, одного из Союза Пяти Печатей, патриция Зейна Орривана. Он должен был вот-вот появиться. Вместе со своей реликвией, конечно.

Оставалось только её забрать. И если я это сделаю, то Печать Ронстада станет вторым артефактом, что окажется в моём кармане. Эгвуд уже покорился, а патриций Каспий Дюваль и весь его род пали от моей руки – слишком рьяно сопротивлялись. У них мне удалось забрать перстень с вороном.

Я стянул кожаные перчатки и сунул ладонь в карман камзола. Нащупал тот самый перстень.

Он обжёг мне руку, как всегда, не давая надеть себя на палец. Слишком тёмным было моё нутро, слишком грязным, и Хозяин отлично об этом знал. Он знал, что я не смогу воспользоваться силой ни одной из Печатей, поэтому доверил мне охоту без опасений.

С другой стороны, на кой чёрт мне могущество Печатей, если никого сильнее меня в мире не существует (никого, кроме Хозяина… не забывай об этом, дурень, не забывай об этом!).

Даже сестра уступала мне по мощи, правда, превосходила по коварности. Этого у неё не отнять. Но никто из нас – ни я, ни она – до сих пор не мог понять, что конкретно дают Печати и для чего они нужны Хозяину. Человеку, которому, казалось бы, ничего не нужно…

Наконец я дождался.

Появился патриций Зейн Орриван, невысокий сорокалетний мужчина. Он специально надел неприметную военную форму рядового и теперь шёл в сопровождении трёх телохранителей.

Мужчина держал за руку свою молодую беременную жену. Женщина куталась в шаль, прикладывая ладони к округлившемуся животу. В другой руке Орриван сжимал полуторный меч. Патриций размашисто шёл вперёд и поторапливал жену, на ходу давал указания телохранителям.

На краю Гвардейской площади их ждал экипаж, запряжённый четвёркой лошадей.

– Зейн! Смотри! – вдруг вскрикнула его жена, обернувшись назад.

Один из харпагов, заметив ускользающую добычу, развернулся и последовал за ними.

Орриван тоже обернулся, потом резко остановился, обхватил женщину за плечи и подтолкнул в сторону экипажа.

– Беги, Алис! Уезжай! Но вернись, обязательно вернись в Ронстад вместе с сыном! Это твой город!

– Нет, Зейн!! – Женщина вцепилась в руку мужа. – Без тебя я не уйду!

Шаль упала с её плеч.

Орриван сильнее оттолкнул от себя жену.

– Уезжай, Алис! Ради меня! Сохрани мужество… и наше дитя…

Один из телохранителей подхватил стенающую женщину под руку и потянул в сторону ожидающего экипажа.

В это время кучер еле удерживал растревоженных лошадей, те фыркали, перетаптывались и вздрагивали от выстрелов и рычанья, доносившихся из тёмных переулков.

Патриций Орриван в сопровождении двух оставшихся адептов развернулся и двинулся на харпага, приготовив меч.

Только у патриция не было шансов, будь с ним даже десять телохранителей. Как только кто-то из них применит кодо, то сразу его лишится – харпаг выжрет приличную часть силы за один глоток.

С этими тварями я уже встречался в Эгвуде, и меня до сих пор удивляло, как Ринги умудрились их себе подчинить. Харпаги – сущности тёмные. Примерно такие же, как я – мы призваны из одного и того же мрака.

Грузно ступая и издавая нетерпеливый рык, тварь приближалась к Орривану и двум его телохранителям.

В это время женщина торопилась к экипажу.

Я усмехнулся, наблюдая, как обречённые и жалкие людишки отчаянно пытаются спасти свои шкуры. Ясно было, как день, что живыми они не уйдут. Никто из них.

Прижав ладони друг к другу, я сделал короткое круговое движение, будто растирал и разогревал между ними воздух. Воздух стал плотным и нагрелся почти мгновенно, искрясь и обжигая жаром кодо. Оранжевая тягучая субстанция огня зашипела на моей коже, собралась в ком, разрастаясь до размеров ядра, отяжелела и раскалилась докрасна.

Я подбросил сгусток огня вверх и, размахнувшись, отправил в цель. Подкрепив ещё и силой кодо, чтобы уж наверняка…

Полыхающее пламенем ядро устремилось точно в запряжённый лошадьми экипаж, стоящий внизу.

Раздался треск и грохот, хлипкая дорожная карета вспыхнула, кучер погиб на месте, и лошади, заржав, поднялись на дыбы, а затем понесли по площади, как бешеные, волоча за собой охваченную огнём ношу.

Женщина закричала и упала на колени, в ужасе уставившись на то, как её последнее спасение уносится прочь.

Что ж, а теперь настало время сделать то, зачем я сюда пришёл.

Одной рукой я обхватил каменный выступ крыши и, перемахнув его, поставил ноги на поверхность кирпичной стены. Посильнее оттолкнулся ладонью… и побежал.

Побежал вниз прямо по вертикальной стене здания.

Я проворачивал такое не раз. По началу, правда, пришлось тренироваться: навык требовал владения гравитационным эргом и управления собственным телом на высочайшем уровне. Но он стоил того и всегда выручал в случае надобности.

Вот как сейчас.

Внизу я был уже через несколько секунд. Спыгнул со стены и оглядел площадь, а затем привычным движением вытянул из ножен один из двух коротких мечей, прикреплённых к спине.

Приятная тяжесть легла в ладонь, и я направился прямо к Орривану.

Патриций меня не увидел.

Он был слишком занят харпагом и спасением собственной жизни… точнее, жизни своей жены и потомства. Меня это совершенно не трогало – у меня имелась своя задача.

Первым харпаг убил телохранителя, что стоял от Орривана справа.

Громадная тварь с хрустом размозжила ему череп одним махом когтистой лапы. Рот харпага вытянулся, напоминая жерло вулкана, готового вот-вот изрыгнуть потоки лавы. Кожа вокруг рта вывернулась, и оголились многочисленные ряды треугольных зубов. Раздался утробный рык. В ночной воздух полетели брызги жёлтой слюны.

Орриван подскочил к твари и взмахнул мечом, заставляя её вздёрнуть морду, после чего довольно умело и быстро сделал колющий выпад в открытую грудь харпага.

Неприятный укол только разозлил гиганта.

В ту же секунду весь его гнев обрушился на второго телохранителя. Чудовище ощетинило костяной хребет и обхватило лапой адепта. Снова послышался хруст, истошный вскрик… и всё стихло.

Харпаг бросил мертвеца себе под ноги и, пристально глядя на патриция, наступил на его телохранителя. Он сделал это намеренно и вполне осознанно, будто издевался над Орриваном, демонстрировал ему силу и давал понять, что тому не спастись. Однако убивать его не спешил. И только сейчас я понял, в чём дело.

Чёртов харпаг хотел того же, что и я.

Забрать Печать Ронстада.

Я прищурился и всмотрелся внимательнее. На лбу твари белела отметина, неровное пятно, а вёл он себя, не как тупое животное, движимое инстинктами. Нет. Харпаг был разумен, что делало его намного страшнее сородичей.

Он заметил меня раньше Орривана. И, конечно, почувствовал, сколько во мне кодо, сразу же сообразив, что я тоже претендую на его добычу.

Воинственный рык оглушил Гвардейскую площадь. Мощным ударом лапы харпаг отшвырнул Орривана в сторону и понёсся на меня, набирая скорость. В его глазах вспыхнул белый огонь, величественное тело напряглось, чешуя ощетинилась, вздыбился веер хребта.

Но несмотря на реальную угрозу, шага я не замедлил.

До столкновения с чудовищем оставалось несколько секунд. Клинок моего меча вспыхнул алым пламенем кодо. Это была энергия такой мощи, что харпаг сам того не зная, рисковал захлебнуться, если решился бы сделать хоть один бесконтактный глоток.

Но он не решился.

Возможно, уже догадался, с кем имеет дело. Правда, жажда получить реликвию не позволила ему отступить.

Он обрушился на меня всей своей мощью, ловко орудуя лапами и обдавая брызгами едкой слюны. Огромные когти резали воздух рядом с моей головой, и только меч лишал харпага возможности нанести мне смертельный удар.

Тварь отшатывалась от слепящего алого огня, а оружие в моей ладони беспрестанно мутировало, рубило, кололо, резало, било, кромсало…

В харпага устремлялось то остриё бастарда или копья, то сталь топора, то боёк молота, то навершие булавы. Харпаг никак не мог сориентироваться и шаг за шагом отступал, не выдерживая натиска.

Камни брусчатки под тяжестью его ног трещали и раскалывались, отлетали в стороны, а я продолжал наступать.

Последним и самым веским моим аргументом стала цепь, которую я выплавил как раз из порушенной тварью брусчатки. Мне помогло искусство мутаций.

Я оббежал харпага с левого фланга, и пока враг поворачивал грузное тело, я успел приложить левую ладонь к камням. Послышался гул, и мощнейший поток кодо устремился в брусчатку, прожигая её толщу и выплавляя длинную цепь из звеньев с шипами, утяжелённую на конце толстенным когтем-багром.

От моей руки к когтю пронёсся красный огонь кодо и замерцал по всей длине цепи.

Один взмах – и орудие поднялось в воздух, хлестанув по брусчатке и вышибая брешь в каменном панцире площади, и без того щербатом и истерзанном. Второй взмах – и сверкнувшая в ночи цепь сковала харпага ободом. Коготь надёжно зацепился за броню твари, не давая орудию соскользнуть со щетинистого тела.

Харпаг заревел, неистово задёргался в попытке освободиться, разорвать цепь, снять её с себя.

Он понёсся к тому самому зданию, с крыши которого я наблюдал за площадью. Меня потащило за громадной взбешенной тварью – всё же мощь и объём наших тел были совсем не равны, и удержать харпага на месте я бы не смог.

Добежав до стены, он ударился в неё прямо с ходу, а потом тряхнул головой, резко развернулся, бросил на меня взгляд, полный звериной ярости, и начал крутиться вокруг своей оси.

Похоже, он рассчитывал завертеть меня в смертельном водовороте, отшвырнуть, лишить опоры, сбить с ног… не знаю. Мне было плевать, чего он хотел.

На это я среагировал просто.

Оттянул цепь до предела, насколько хватало сил, и отпустил её.

Харпаг не удержал равновесия и опять ударился в стену, но уже не по своей воле, да ещё и головой приложился.

Удар его оглушил: харпаг несколько секунд не мог подняться. И пока он не очухался, я использовал искусство призыва.

Нет, демона на помощь я, конечно, не призвал, потому что сам им и являлся. Зато призыв помог мне выйти из моего же злосчастного тела.

Этот приём я почти никогда не использовал – слишком опасно, потому что если рядом будет другой мастер призыва, он может помешать мне вернуться в оболочку.

Бегло оглядев округу, я оголил запястье левой руки.

На нём виднелась только одна татуировка призыва – моя собственная демоническая печать, которую я выжег на теле сам. Поднеся раскрытую ладонь к рисунку, я прикрыл глаза и через некоторое время почувствовал, как моя сущность становится невесомой и пластичной, а мрачный дух высвобождается из тела, носить которое меня обрёк мой Хозяин.

Это было прекрасное ощущение свободы.

Ради него точно стоило рискнуть…

Тело завалилось на вздыбленную брусчатку площади, а я, ничем уже не прикрытый и свободный демон, направился к стенающему в цепях харпагу. Увидев меня, он заскулил, его круглый рот поджался, будто вдавился внутрь пасти, зубы заскрежетали, дыхание участилось.

По хитиновому покрову харпага пронеслась волна дрожи, веер хребта сложился и приник к спине. Тварь сжалась, как могла, когда я навис над ней, потому что теперь мы были одного роста.

– Не стой у меня на пути. Особенно, когда я тороплюсь, – произнёс я ментальным голосом. – Я могу убить тебя прямо сейчас, тёмный стервятник и пожиратель душ… но не буду. Своих не убиваю. Однако ты теперь мне должен. И если когда-нибудь мы встретимся вновь, то и ты меня не убьёшь.

Харпаг дёрнулся и, не вставая с пола, раскрыл пасть. Из неё вывалился длинный язык и устремился к моим ногам. Облизав мне ступни, харпаг втянул язык в пасть, положил голову на пол и остался лежать, смиренный и побеждённый.

Я развернулся и посмотрел на собственную оболочку.

Молодой мужчина, широкоплечий, натренированный и сильный – он всё же ограничивал мою мощь своим человеческим телом, однако и защищал меня им же. Без оболочки такой, как я, призванный из мрака, не смог бы долго существовать в людском мире.

Я склонился над ним и провёл пальцем по его голове.

– Несчастный.

Сказав это, я приложил палец к татуировке призыва на теле оболочки и вернулся в неё обратно…

Вдохнул жаркий дымный воздух и открыл глаза.

Затем приподнялся и снова ощутил, как саднят по телу раны, как они сочатся тёплой кровью, как поры выделяют пот, а дыхание вырывается из глотки тяжело и рвано.

Пережив две крупных битвы, моё человеческое тело устало. Но война была лишь привычкой, приятным времяпровождением, никто не заставлял меня драться и махать мечом в самом эпицентре битвы, как никто не заставлял сестру влюбляться в первых встречных мужчин и отдаваться им, бесконечно наслаждаясь чувствами.

Но что бы мы ни делали, в первую очередь для нас оставалась цель, поставленная Хозяином, и с каждым днём мы приближали её.

Звуки битвы за Ронстад всё не стихали, город полнился ароматами человеческих страданий, треском огня, далёкими воплями и изредка звоном оружия и пушечными выстрелами.

Я огляделся.

Покалеченный харпагом патриций Орриван был уже на краю площади. Привалив на себя, его пыталась увести отсюда беременная жена. Она силилась не издавать ни звука, но всё равно порой всхлипывала и постанывала от напряжения.

Орриваны бежали в сторону соседней улицы, туда, где высился мост через канал. Возможно, намеревались уйти на лодке.

Я неторопливо отправился за ними.

Женщина будто почуяла преследование: приостановилась и оглянулась. Увидев, что я приближаюсь, она закусила губу и зашептала: «Милосердная Дева, убереги нас от сатаны… убереги нас. Не отдавай дьяволу наше дитя, о милосердная Дева…».

Она ускорила шаг, но не удержала мужа, и они вместе повалились на брусчатку.

– Вставай, Зейн, прошу тебя! – забормотала женщина в панике. – За нами дьявол… за нами пришёл сам сатана…

Орриван еле повернул голову, его губы задрожали.

– Алис, беги… беги, Бога ради… оставь меня и беги. Ему нужен я, а не ты. Но если ты будешь мешать ему, то его поганая рука не дрогнет, убивая наше дитя. Я вижу это по его глазам… Он сама тьма, Алис. Сама тьма!

На ходу я вытянул из-за спины второй меч, сделал виртуозный мах и ускорил шаг.

– Господи, Зейн… господи, нет! – запричитала женщина.

Не вставая с пола, она положила ладонь на грудь мужа, а другой прикрыла собственный живот.

Бежать леди Орриван не собиралась.

Собравшись с силами, она отправила в меня несколько молний парализующего эрга, следом – порцию холодного воздуха, смешанного с острыми ледяными иглами.

Так себе оборона.

Отмахнувшись от атаки щитовым эргом, я приблизился к Орривану и его жене. Остановился, опустив меч, и обратился к мужчине:

– Ты всегда женой прикрываешься, патриций?

– Уходи, – опять зашептал жене Орриван. – Уходи, Алис… богом прошу… этот дьявол не пощадит тебя…

Я усмехнулся.

– Всё смешал ты в своей речи, патриций. И Бога, и дьявола…

– Не убивай её!! – выкрикнул Орриван. – Я отдам всё, что ты хочешь, но не убивай её!

Я перевёл взгляд на женщину.

Она вздрогнула и обхватила живот обеими руками.

– Проваливай! – сказал я, потом снова посмотрел на Орривана и добавил: – А ты пока вспомни, где Печать. У тебя минута.

Женщина наконец отползла от мужа, перевалилась на бок и привстала на локте. Неуклюже подогнула под себя колени и поднялась. Но вместо того, чтобы бежать, леди Орриван снова посмотрела на меня, в её воспалённых глазах вспыхнула угроза.

– Наступит день, когда ты отдашь всё, чтобы исправить то, что наделал! – громко произнесла она. – Наступит тот день! Пройдут века, падут народы и города, но этот день наступит всё равно!..

– Заткнись и вали отсюда, – перебил я её и оттолкнул несильным гравитационным эргом. – Ещё слово скажешь – и сдохнешь.

Женщина тут же смолкла.

Она всхлипнула, ещё раз оглядела Орривана с отчаянием и виной, а потом со всех ног побежала прочь, в сторону соседней улицы и канала.

Потеряв к леди Орриван всякий интерес, я снова обратился к её мужу:

– Ну что? Вспомнил, где Печать?

Тот перевёл дыхание.

– Печать осталась в моём доме. Я не взял её с собой, опасаясь, что меня перехватят… что и вышло. Но, клянусь, Печати у меня нет… её нет…

– Значит, клянёшься, что у тебя её нет? – прищурился я. – А если найду?

Он облизал губы.

– Я… я всё равно не жилец… не жилец… Зачем мне врать?.. Ты отпустил мою жену, и я бы отдал тебе Печать, отдал бы… конечно… но её у меня нет…

Я наступил ему на грудь и приставил остриё меча к его горлу. Орриван сглотнул, ощущая, что я начинаю усиливать нажим.

– Так где же Печать с буйволом, патриций? У тебя полминуты.

Мужчина всхлипнул и зажмурился.

– Не бойся, – тихо произнёс я, – просто посмотри мне в глаза, и я узнаю сам.

– Не-е-ет! – выкрикнул Орриван. – Я ни за что не открою глаза, тёмная тварь!

Одним движением я убрал меч за спину, обратно в ножны, и, наклонившись, ухватил Орривана за горло.

– Тогда можем и без глаз.

Я принялся душить патриция, подняв его над брусчаткой и держа за шею, а сам одновременно читал его мысли. Потом ещё несколько секунд смотрел, как Орриван теряет сознание, как конвульсивно дёргает руками, как истончается его жизнь… а потом отпустил.

Захрипев, мужчина грузно повалился мне под ноги.

– Расскажи потомкам, как великодушен был к тебе тот, кого ты называешь тёмной тварью! – бросил я ему.

Жизнь Орривану я сохранил не ради великодушия, конечно, а на случай того, если мне ещё раз понадобятся его воспоминания.

Теперь же я развернулся и поспешил вслед за его женой. Беременная и перепуганная, она не успела бы уйти далеко.

Так и вышло.

Я нагнал её у моста. Но там она стояла не одна.

Над ней навис харпаг, тот самый, с белой отметиной на лбу. Он так и не сумел скинуть с себя цепь, зато умудрился догнать леди Орриван.

Картина предстала преотличная: вывалив свой длинный язык, харпаг елозил им по животу женщины, а та, трясясь от слепого ужаса, самолично надевала чудовищу на когтистый палец Печать Ронстада. Да, ту самую Печать с буйволом.

– Ах ты ублюдок. – Я остановился и метнул в тварь мощный гравитационный эрг.

И харпага, и женщину отшибло на несколько метров.

Харпаг ударился о перила моста, завалился на бок, но тут же вскочил. В его звериных глазах отразился ужас, но от Печати он отказываться не пожелал.

Тварь тут же растворилась в клубах чёрного тумана.

Странно, но гнева я не испытал – так, небольшой укол злости. Харпаг, конечно, умыкнул Печать у меня из-под носа, но забрать у него реликвию будет довольно просто. Ринги вызовут его ещё раз, для расправы над Фориатом, а там и я подоспею.

Я подошёл к лежащей навзничь женщине, пристально оглядел её округлый живот.

– Ну что? Довольна теперь? Решила отдать Печать безмозглой твари из мрака? Именно это ты расскажешь своему сыну, когда он спросит, почему род Орриванов настолько бесславен?

Женщина приподняла голову и улыбнулась.

– Зато я взяла с харпага клятву, что его сородичи сейчас же уйдут из города и не станут добивать выживших, что в ближайший месяц они не придут, а если потом и придут, то не дольше, чем на час. Мы затаимся… мы будем готовы к их приходу… Это будет Час нашего безмолвия, Час тишины и смирения. Зато Ронстад останется жить.

Я бросил на женщину презрительный взгляд.

– Жить в постоянном страхе и ожидании Часа тишины? Так себе жизнь, леди Орриван.

Её улыбка превратилась в оскал.

– Всё лучше, чем твоя поганая жизнь, пёс Рингов. Вечное рабство, адская боль и никакой надежды… никакой надежды!

Она то ли зарыдала, то ли захохотала – зашлась всхлипами, задёргалась в конвульсиях и, пока я уходил прочь, всё продолжала кричать мне вслед:

– Никакой надежды! Лишь вечное рабство! Ра-а-а-а-абство!.. Лишь вечное-вечное рабство! Печати тебе не видать!..

Её истеричный голос вдруг начал ломаться, искажаться и стремительно меняться в моём сознании.

Меня выдернуло из воспоминаний двухсотлетней дваности, и я снова услышал:

– Печати тебе не видать, урод! Не видать!

Это был голос Питера Соло.

Он кричал откуда-то снизу.

Я мгновенно пришёл в себя, осознавая наконец, где нахожусь на самом деле. Я пришёл на пустырь у Гвардейской площади, чтобы встретиться с Питером Соло и вернуть Хлою с Дженни, а заодно воздать ублюдку за их мучения.

И чтобы перехитрить Питера, я надел Печать на палец. Питер же от страха атаковал меня и швырнул в воздух гравитационным эргом. Я взлетел над площадью и резко окунулся в собственные воспоминания… всего на мгновение…

Это мгновение прошло, и по всем законам физики меня ждало падение.

***

Тело потащило вниз, с теми же обломками камней, поднятыми вместе со мной.

Не было сомнений, что Питер собирался зашибить меня о землю, после чего снять Печать с пальца. Почему-то я нисколько не сомневался: именно это он и сделает.

Хотя вряд ли такой расклад его морально удовлетворит.

Наверняка, он планировал забрать Печать, продемонстрировав силу, пока я ещё жив, собирался истерзать меня до полусмерти и желательно при свидетелях – Хлое и Дженни.

В столь принципиальной схватке Питер не стал бы торопиться. Он слишком любит пафос. Наверняка, ублюдок уже не раз прокручивал в воображении, как унижает меня перед всеми.

Теперь главное, не допустить, чтобы это случилось на самом деле. В голову пришёл только один вариант спасения – безумный во всех смыслах. Но хуже, чем есть, я вряд ли себе уже сделаю.

Падая, я вытянул руку вбок.

Ту самую руку – правую, где на указательном пальце блестела Печать с вороном. Ладонь жгло болью, и казалось, что не только моя кожа, но и металл перстня плавится, сочась жаром.

А ещё мне показалось на секунду… всего на мгновение… что Печать подарила мне кодо, буквально крохи. Но мне и этого хватит.

Как только пальцы коснулись стены, вдоль которой я падал, мой полёт чуть замедлился, и все крупицы кодо, что во мне были, я использовал на легкий гравитационный эрг.

Ладонь прислонилась к кирпичной поверхности, я поджал под себя ноги, поворачиваясь в воздухе и наступая на стену, а потом сразу же оттолкнулся от неё рукой.

Я сделал всё в точности, как в своём жутком воспоминании.

Побежал по вертикальной стене.

Побежал прямо вниз!

И я бы наврал, если бы сказал, что в тот момент не испытал страха. Было жутко. Каменный пол пустыря неумолимо приближался, нёсся на меня, парализуя неизбежностью столкновения.

Три секунды, две, одна…

Перед самым полом я оттолкнулся от стены ногой и приземлился, глубоко присев, сделав кувырок и снова встав на ноги.

Питер замер. Он вытаращился на меня, не веря глазам. Ну а я не стал ждать, когда он придёт в себя. Молниеносным движением руки вынул из кобуры револьвер и взвёл курок.

Меня тут же отшибло в сторону, и я полетел спиной в стену, в ту самую стену, по которой только что сбежал вниз.

Одновременно с этим прозвучал выстрел.

А потом был удар о стену. Показалось даже, что моя многострадальная спина раскрошила к чертям всю кирпичную кладку… или это захрустели кости позвоночника?.. К тому же, я ещё затылком неплохо приложился – череп охватило болью.

По шершавой стене я съехал на пол, жёстко приземлившись на задницу. Пиджак вместе с майкой задрались до самой груди. Горячая струя крови начала заливать мне затылок и шею, текла меж лопаток. Перед глазами задвоилось, вокруг потемнело, потом посветлело, пространство утонуло в золотисто-красных тонах…

Но что бы ни происходило, моя правая рука крепко сжимала рукоять револьвера, а большой палец снова тянулся к рычагу курка.

Сквозь шум в ушах я услышал рычащий вопль:

– Теодор Ринг! Грёбанный ты циркач! Не ожидал, что ты без кодо по стенам бегать умеешь!

На меня надвигался Питер.

На его бежевом пиджаке, в районе левого плеча, темнела алая клякса – значит, моя пуля всё-таки попала в него. Левая рука Питера висела плетью вдоль тела и казалась безжизненной, даже какой-то излишне длинной. Зато правая была в порядке.

Я выстрелил ещё раз.

Не попал – цель продолжала двоиться.

Питер рассмеялся, вскинул правую руку и крикнул:

– Ксипра! – В меня метнулась молния парализующего эрга. – Ксипра! Ксипра!

Я упал набок.

Белёсый энергетический поток протрещал над головой и ударился в стену. Молнии были такой силы, что затрещала кирпичная поверхность стены, а сверху посыпалась щебёнка отколовшихся мелких кусков.

Питер наклонился и прижал правую ладонь к полу. От его руки ко мне пронеслась борозда ощетинившегося камня – толщу пола будто взрыл невидимый червь. Не успел я подняться, как камень подо мной нагрелся и начал втягивать мой пиджак в свои оковы. Мне пришлось быстро снять его с себя – чёрт… так быстро я никогда ещё не раздевался.

Оставшись в своей грязной вытянутой майке, я поднялся на ноги, прислонился спиной к стене и одновременно поднял руку с револьвером.

Цель наконец-то перестала двоиться передо мной, и Питер это заметил.

– Дёрнешься – застрелю! – предупредил я. – Щит ты применить не успеешь. Пуля быстрее, чем жест и действие словесного ключа. Ты же не идиот, правда?

Питер замер и нахмурился, а потом вдруг повернулся к Хлое, но я тут же рявкнул:

– Только попробуй к ней сунуться!

Тем временем Хлоя, с удавкой на шее, отползала в угол, к Дженни. Неуклюже перебирала босыми израненными ногами, дёргала связанными руками, всхлипывала и шептала: «Рэй… Господи… Рэй, Рэй…».

Питер повернулся ко мне.

– И что ты предлагаешь, мистер Ринг? – спросил он.

Я оттолкнул себя от стены и, держа Питера на мушке, двинулся к нему. Тот заметно напрягся.

На самом деле, ничего хорошего я бы ему не предложил. За то, что ублюдок избил Хлою, напугал Дженни и порядком достал меня самого в попытке прикончить, я бы прикончил его сам.

Видимо, это легко читалось в моих глазах даже без навыка ментального чтеца.

Питер сглотнул.

– Эй… Ринг, может, договоримся? Я бы предложил… – начал он.

Но его перебил отчаянный выкрик Хлои:

– Рэй, не подходи к нему! Там везде ловушки с жидким камнем!

Я тут же отступил назад и остановился.

– Рунная тварь… куда лезешь? – Питер опять покосился на Хлою. – Заткнулась бы и сидела в углу!

И в этот самый момент, пока он отвлёкся, я рванул вперёд. Сделал широкий шаг, переступая ближайшие каменные плиты, чтобы избежать ловушек, и ударил Питера револьвером по лицу. Стрелять не стал намеренно – рисковал задеть Хлою или Дженни.

Удар вышел не сильным, скорее неожиданным и болезненным, но Питер был дезориентирован мгновенно.

Я повалил его на спину, Питер тут же оттолкнул меня эргом. Мой револьвер упал на пол, но он мне был уже не нужен. Я незаметно смял в кулаке путы и встал на четвереньки, провоцируя Питера на вполне определённый удар.

В живот ногой.

Идеально.

Он двинул мне туда со всей дури, зато ногу убрать не успел – я обхватил его за щиколотку и рванул на себя. Одной рукой прижал ступню Питера к полу коленом, а второй – быстро намотал вокруг его ноги верёвку из дериллия.

Питер среагировал на мой выпад в ту же секунду и отвесил мне точный удар второй ногой в простреленное плечо. Знал козёл, куда бить – мои раны, не прикрытые пиджаком, были как на ладони…

Скрипнув зубами, я снова на него навалился.

И вот теперь уже мои удары посыпались на него один за другим, методичные и безжалостные. В нос, в нижнюю челюсть, в живот, в печень. Потом ещё раз, ещё раз, ещё раз… пока он не заскулил.

Печать на моём пальце исполнила роль кастета и отлично отработала, дополнив атаку.

Вырываясь из моей хватки, Питер снова попытался применить эрг, хоть какой-нибудь. Выкрикивал то «тихара», то «ксипра», то «агникара», и никак не мог сообразить, почему ничего не происходит, почему я не реагирую, а продолжаю впечатывать его в пол и бить.

И тут, в перерывах между ударами, он вдруг заорал на весь пустырь:

– Какого хрена?! Какого, мать твою, хрена ты со мной сделал?!

Я посмотрел на его охваченное ужасом и окровавленное лицо – и не сдержал смеха. Чёрт… заржал, как дебил, но это было сильнее меня.

Надо было видеть, как Питер таращился в диком страхе. Наверняка, он подумал, что моя Печать лишила его силы и, возможно, навсегда. От паники у него задёргался глаз.

Питер побагровел и сейчас, в пиковый момент отчаяния, напомнил мне своего старшего брата Феликса – такой же туповатый и злой.

Подавив в себе смех, я мгновенно стал серьёзным. Наше противостояние достигло апогея.

– Печать тебе всё равно не достанется… – выдавил Питер.

Его глаза налились кровью. И то, что он сделал дальше… чёрт…

Я не сразу понял, что в живот мне по самую рукоять всадили нож. Тонкий клинок вошёл мягко и незаметно. И только когда Питер провернул нож в ране, меня пронзило обжигающей болью.

Внутренности разодрало, в глазах потемнело, и пока боль полностью не завладела сознанием, я нашарил возле себя револьвер. Не глядя, взвёл курок, приставил ствол к животу Питера (дотянуться до его головы у меня не хватило сил) и выстрелил.

Опять взвёл курок и выстрелил.

Взвёл и выстрелил.

Я всадил в него три пули – все, что оставались в барабане – после чего опустил руку и еле перевалился на бок. С ножом в животе.

Питер рухнул рядом.

Он задыхался в конвульсиях, с уголков его рта стекала кровь. Уже практически мертвец, он уставился в небо, будто пожирал его своими огромными глазами. Вечно тусклые, они вдруг обрели цвет и глубину.

Эхо от выстрелов ещё несколько секунд летало по стенам заброшенного здания и отдавалось у меня в ушах.

Как только звуки стихли, то я услышал топот бегущих ног, скрежет каменной крошки под чьими-то подошвами и вскрик, исступлённый и срывающийся:

– Питер! Рэй! НЕТ! – Это был голос Терри. – Хлоя… Хлоя! Они убили друг друга!..

Глава 6.

Я никак не мог понять, жив я или мёртв.

Бесконечное движение маятника, между реальностью и сном, светом и темнотой, кипучим пульсом и безразличием покойника.

Ощущение, что я всё-таки жив, накатывало на меня волнами, обрушивалось морозом по коже, чтобы потом отхлынуть и оставить лишь прозрачное отсутствие. Пустоту и неопределённость.

И всё это время я то наполнялся живительной благодатью, то снова опустошался и становился мёртвым, а потом опять обретал жизнь, делал хриплый вдох, даже несколько раз приоткрывал глаза… и опять умирал, опускаясь во тьму.

Порой кто-то приподнимал мне голову, подложив ладонь под затылок, порой этот кто-то меня обнимал, а порой зачем-то бил по лицу.

Да много чего происходило: ко мне прикасались, массировали то руки, то ноги, то голову, то всё тело, переворачивали с живота на спину и обратно, обливали водой, раздевали, одевали, снова раздевали и снова одевали, гладили по голове, опять били по лицу и опять гладили по голове…

Ну а иногда я был уверен, что на мне развели костёр.

Мать его, костёр!

Разложили сухих веток, навалили поленьев и подожгли. И всё это сделали прямо на моём животе, в районе пупка, а я плавал в бреду и умолял высшие силы, чтобы у ублюдка, который это сделал, отсохли руки. Лежал и молил, чтобы мои мучения завершились уже чем-нибудь… чем угодно… чтобы всё закончилось сию секунду… вот прямо сейчас… прямо сейчас…

Я был готов сдохнуть прямо сейчас.

Но всё продолжалось. Передо мной мелькали тени, взрывались цветастые и белые лучи, возникали и пропадали лица. Порой рты на этих лицах открывались и что-то говорили мне, но я слышал только бессвязное бормотанье и сам бормотал в ответ.

Раз на пятый я узнал одно из лиц. На меня смотрела Хлоя.

Точно. Хлоя.

И, кажется, она улыбалась.

Какого чёрта она улыбается, когда мне так хреново?..

С другой стороны, если она улыбается, значит, с ней всё в порядке.

Идиотский вывод, конечно. Но это всё, на что были способны мои потрёпанные мозги в ту секунду. И от осознания, что с Хлоей всё в порядке, мне почему-то стало так спокойно и хорошо, что я опять прикрыл глаза. Вот теперь погружаться в дрёму было не столь тревожно, да и костёр на животе вроде бы стал поменьше, поэтому сдохнуть уже не хотелось… ну почти.

Когда я открыл глаза в следующий раз, то не сразу сообразил, что я их действительно открыл.

Вокруг царила беспроглядная темнота, и было так жарко, что захотелось стянуть с себя кожу и проветриться. Возникло навязчивое ощущение, что тело сковала пересохшая корка из соли, в которую превратился облепивший меня пот. Всё зудело и покалывало. Тупая боль сверлила живот, общая слабость не давала напрячь мышцы и пошевелиться.

Под спиной ощущалось что-то мягкое и ворсистое.

Я повёл глазами в попытке очертить взглядом пространство и понять, где нахожусь, но так ничего и не разглядел. Затем сглотнул, смочив сухое горло, и глубоко вдохнул.

Уже собрался приподняться, но тут мне на грудь легла чья-то рука, а потом кто-то прошептал совсем рядом (так близко, что жар чужого дыхания окатил всю правую половину лица):

– Рэй… бога ради, не шевелись.

***

Этот кто-то лежал в кромешной темноте рядом со мной, прижимался вплотную, всем телом, тихо переводил дыхание и давил мне на грудь.

Потом рука с груди переместилась на моё лицо и зажала рот. И опять рядом прошептали:

– Тихо… ни звука.

Глаза немного привыкли к темноте, и я смог разглядеть, что сверху на мне лежит то ли плед, то ли чей-то плащ, и закрывает меня с головой, а под покрывалом вместе со мной, лёжа на боку, притаился ещё один человек.

Он убрал ладонь с моего лица и опять положил её на грудь.

Я повернул голову направо, чтобы разглядеть человека рядом, и мне понадобилось добрых десять секунд, чтобы осознать, на кого же я всё-таки смотрю. Бледная кожа, похожая на пергамент, высокий лоб, острые скулы, лёгкая россыпь веснушек и глаза, будто вобравшие в себя сумерки…

Рядом с моим лицом, нос к носу, замерло бескровное лицо Терри Соло.

Она пристально смотрела на меня, её рыжие кудри лежали на моём правом плече, а всегда спокойные глаза на этот раз наполнял ужас.

Я медленно моргнул, давая Терри понять, что услышал и понял её просьбу.

– Потерпи… – шепнула девушка и сомкнула губы так плотно, что в полумраке они стали похожи на еле заметную черту.

От Терри пахло дымом и почему-то свежей выпечкой.

Я прикрыл глаза и вслушался в звуки вокруг.

Совсем рядом – прямо над покрывалом, что на нас лежало – кто-то нервно выдохнул, а потом поодаль послышался приглушённый голос Дарта Орривана:

– Да всё же в порядке, сэр! В чём дело, я не пойму? Объяснили же, откуда едем и что везём… вон там хлеб в мешках, вон там – семена…

– Кто вас сопровождает, мистер Моррис? – спросили у него высоким требовательным голосом.

Дарт прокашлялся и выдал непринуждённо:

– Да это мой брат… ну… и сёстры. Опять за нами на рынок увязались… достали, честное слово. Они надеются, что на рынке себе женихов подыщут. Из торгашей. Лучше бы среди военных поискали, правда же? Те понадёжнее будут.

Последовала пауза, а затем недоверчивое:

– Это ваши родные сёстры и брат? И все Моррисы?

– Ну да! – подтвердил Дарт. – У нас большая семья. Знаете, у фермеров всегда большие семьи. Куча детей, и всё такое. Это чтобы работать в поле… зачем ещё дети нужны, правда же? Сами понимаете. Чтобы работников не нанимать. Папаша считает, что проще их самому заделать… ну и приятнее, конечно. Вон там мой брат. Видите? Его зовут Джон…

– Джон? Вы говорили, что это вас зовут Джон.

Дарт даже не замешкался и продолжил:

– Ну конечно, я так говорил. А как ещё мне говорить, сэр? У нас ведь два Джона Морриса. Джон Первый и Джон Второй. Знаете, у нашего папаши туговато с воображением, зато всё отлично с производством детей… а их в нашей семье так много, что папаша порой забывает, как кого зовут, поэтому сильно не заморачивается с именами, но мы не жалуемся… мы его даже любим. Он отличный мужик, если сильно присмотреться…

– Всё! Захлопни пасть, парень, и выйди из автокэба! – перебили Дарта.

– Но сэ-эр, – взмолился тот, – нас уже заждались! Мы везём хлеб, и если он зачерствеет, папаша мне башку выдернет! Можете поверить…

Его опять перебили, более жёстко и угрожающе:

– Выйди из автокэба и открой двери! Я проверю салон.

– Ладно-ладно, – тут же сдался Дарт. – Проверяйте, нам скрывать нечего. Но если бы вы знали моего папашу, то не орали бы, а всплакнули вместе с нами… всё-всё, сэ-э-эр, я выхожу… погодите… уберите винтовку. Ну что вы, в самом деле? Мы же не преступники… мы всего лишь несчастные… эти самые… хэдширские фермеры.

Услышав название местности, я резко открыл глаза и уставился на Терри, молча спрашивая её: «Мне показалось, или мы действительно в Хэдшире? Как мы вообще тут оказались?».

Девушка прикусила нижнюю губу.

Я сжал кулаки и снова закрыл глаза, выругавшись про себя раз десять. Ну почему, стоит только потерять сознание, как ты вдруг оказываешься в полном дерьме? Причем, в ещё большем дерьме, чем был до этого?..

В памяти промелькнули неприятные картины: оплавленная брешь в стене Ронстада, дым сражения, горящие глаза Софи, адская боль в ноге, напряжённое лицо Хлои, зловещий смех Питера Соло и его требование отдать Печать…

Чёрт.

Печать!

Я провёл большим пальцем по указательному, проверяя, на месте ли перстень, и меня тут же бросило в холод.

Печати на руке не оказалось!

Я сглотнул и снова посмотрел на Терри, в попытке хоть что-то разглядеть в её глазах. На этот раз страха и тревоги на лице девушки я не заметил.

Она смотрела на меня куда более спокойно. Правда, её горячая ладонь всё сильнее давила мне на грудь. И тут мои несчастные мозги вдруг вспомнили, что Терри – ментальная чтица, и через прикосновение способна видеть мысли. Срочно захотелось отодвинуться, чтобы не соприкасаться с ней телами и не поддерживать слишком длительного зрительного контакта, да ещё и на таком близком расстоянии.

Едва себя сдержал.

До этого я не позволял ей до себя дотрагиваться (по крайней мере, когда пребывал в сознании и здравом уме). Сейчас же рука Терри преспокойно лежала на моей груди.

– Не вздумай… – беззвучно сказал я одними губами, сверля Терри взглядом.

Девушка еле заметно качнула головой.

Возможно, моё предупреждение сильно запоздало, и Терри Соло уже успела покопаться в моих мозгах вдоль и поперёк, потому что именно сейчас я не чувствовал, чтобы чтица пыталась применить ко мне приём Фильтрации и хоть как-то залезть в мои мысли.

Что ещё необычнее, Терри Соло не пристрелила меня и не сдала родственникам на растерзание, а ведь с её братом Питером я особо не церемонился, как бы она ни умоляла. Моя рука до сих пор хранила холод рукояти того револьвера, из которого я всадил три пули в живот этого урода. Вряд ли Питер после такого выжил. А вот мне, похоже, повезло чуточку больше.

Послышался щелчок открываемой двери в салоне автокэба, и бодрый голос Дарта оповестил совсем близко:

– Ну во-от! Хлеб, зерно, брат и сёстры… больше ничего лишнего, сэр. Вон в том углу можете ещё пошарить… там, где хлеб. А вот тут, между сиденьями, лежат мешки с зерном. Ничего криминального. Запасаемся потихоньку.

– Мистер Моррис, – сказали ему, – я хочу, чтобы ваш… э… папаша передал другим фермерам, что поддержка повстанческих отрядов карается не просто тюремным сроком. Ясно? Вы ведь знаете, какая обстановка в Хэдшире? Ваша фамилия не значится в чёрных списках, поэтому я пропускаю ваш автокэб вместе с хлебом, братьями и сёстрами. Но в дальнейшем потрудитесь брать с собой документы. Итак, напомните адрес вашей фермы, мистер Моррис.

– Э-э… ну как его там… – Дарт замялся.

Но тут раздался женский голос:

– Восточные поля, сразу за деревушкой Суон-Рок. Наверняка, вы знаете, где река Суон? Участок триста тридцать семь, ферма называется «Пашня Моррисов». Там ещё такой красный столб перед большими деревянными воротами. И виден загон для лошадей.

Я не сразу узнал этот голос.

Он принадлежал Джозефин Ордо.

Значит, она всё-таки жива.

– Погодите, я проверю по реестру и по карте, – ответили ей. После недолгой паузы и шуршанья бумаг, мужчина добавил: – Да, вижу. Пашня Моррисов, триста тридцать седьмой участок восточнее Суон-Рок. Что ж… братья и сёстры. Ваш папаша, и правда, постарался на славу, народив таких премилых и работящих детишек.

– Спасибо, сэр! – отозвался Дарт. – Мы обязательно передадим ему ваши слова.

Снова послышался щелчок, только уже закрываемой двери салона.

Терри долго и шумно выдохнула, обдав моё лицо горячим дыханием. Мы посмотрели друг другу в глаза, и только сейчас, чуть расслабившись, я почувствовал, насколько сильно затекла моя шея – всё это время я лежал, повернув голову направо.

Прошла ещё минута.

Потом громко хлопнула дверь, и автокэб, качнувшись, тронулся с места.

– Вот же повезло! – с облегчением сказал Дарт. Его голос снова стал далёким и приглушённым. – А я уж думал, что всё, приехали… Джо, откуда ты знаешь, где эта «Пашня Моррисов»?

– Мы с Генри когда-то жили рядом с Моррисами, – ответила Джо.

В отличие от Дарта радости в её голосе ощущалось немного. Точнее, её не было совсем.

– Эй, Терри! Можешь вылезать! – громко сказал Дарт. – Рэй всё равно бревном валяется, так что могла бы его собой и не прикрывать. Но, уверен, ему бы понравилось, будь он в сознании.

Терри одарила меня странным взглядом, после чего наконец убрала ладонь с моей груди и отбросила покрывало.

***

В салоне автокэба стоял полумрак, и кроме Терри, никто не заметил, что я пришёл в себя.

Не поднимая головы, я медленно огляделся.

Оказывается, меня спрятали прямо в ногах у пассажиров, на полу между сиденьями, обложив мешками.

Первым я увидел Хиннигана.

Не похожий на себя – притихший и обречённый – он сидел справа от меня, невидящим взором уставившись в окно, за которым царила ночь.

На парне были потрёпанные сапоги, рабочие брюки на подтяжках и видавшая виды рубашка. Он даже причесался иначе, будто специально взъерошив чёлку. От его былой интеллигентности не осталось и следа. Только очки на носу сидели по-прежнему.

Я перевёл взгляд налево.

На другом сиденье о чём-то перешёптывались Хлоя и Джо. Со скромными причёсками, одетые почти в одинаковые серые платья с глухими воротниками и длинными юбками, они напоминали гимназисток из учебных заведений Лэнсома, но никак не адептов из боевой школы Ронстада.

– Рэй очнулся, – оповестила всех Терри и неуклюже от меня отодвинулась, пересев на мешок с зерном.

Она была одета в точно такое же серое целомудренное платье, как и остальные девушки.

Хинниган, Хлоя и Джо разом уставились на меня, будто не веря, что сказанное может быть правдой.

– Рэй! – ахнула и заулыбалась Хлоя.

Она ринулась ко мне, но Джо остановила её, ухватив за плечо и заставляя сесть обратно.

– Пока не доедем, сиди спокойно. Никуда он от тебя не денется. – Джо тоже мне улыбнулась, но куда более сдержанно. – Привет, Рэй. Как ты?

В её голосе чувствовались напряжение и недоверие.

– Куда мы едем? Что происходит? – вместо приветствия спросил я.

– Уже почти приехали, – ответила Джо.

– Куда?

– Как это – куда? Мы в южных колониях, в Хэдшире, вчера пересекли границу, – сказала Джо. – Едем уже четвёртый день. В основном по ночам, а днём пережидаем. Дарт перехитрил отца, и мы смогли покинуть Ронстад до того, как адепты выставили кордоны у стен. С собой мы взяли провизию, одежду, деньги и кое-какое оружие. Спрятали это всё в мешках с зерном, которое купили по дороге, и изобразили семью фермеров. Сделали всё, как ты сказал.

– Я? – вытаращился я на неё.

– Ты же сам убедил нас, что надо срочно ехать в Хэдшир, – нахмурилась Хлоя.

– Как я мог это сделать, если был без сознания? – Я перевёл взгляд с Джо и Хлои на Хиннигана, видя в нём сейчас единственного человека в здравом уме. – Клиф, в чём дело? Что за бред они несут?

Хинниган потёр лоб и как-то странно на меня посмотрел.

– Когда ты пошёл разбираться с Питером, Терри вернулась на привокзальную площадь. К нам как раз Дарт подошёл, вместе с Джо. Он отыскал её в полевом госпитале. Терри сказала, что надо срочно ехать на Гвардейскую площадь и вмешаться в твои разборки с Питером. Но когда мы подоспели, было уже поздно. Вы друг друга уже покромсали. Питер валялся с пулевыми ранениями, а ты с ножом в животе, оба были при смерти.

Пока Хинниган говорил, я приподнялся на локтях и навалился затылком и лопатками на лежащий рядом мешок. Бегло оглядел себя.

На мне были только брюки. Причем такие же, из грубой материи, рабочие, как у Хиннигана. Живот, оба плеча и запястья стягивали слои бинтов.

Я взглянул на Хиннигана.

– Это последнее, что я помню. Питер всадил в меня нож. Всё. Больше ничего не было.

– Как это не было, Рэй? Ты что, не помнишь? – Он покачал головой и сощурился. – Правда, не помнишь? Ты оттолкнул Терри и поднялся на ноги, потом вытащил нож из живота. И вид у тебя был такой, будто тебе не больно. Ты был спокоен… совершенно спокоен. Ты сказал, что мы должны срочно попасть в Хэдшир. Говорил, что должен всё исправить… – Хинниган посмотрел на Джо и Хлою. – Что там он ещё говорил?

Девушки переглянулись.

– Говорил, что знает, как остановить войну, – тихо ответила Хлоя.

– И спасти Ронстад, – добавила Джо.

– Что у него задание и миссия… – Хлоя посмотрела на меня с надеждой, как будто я и права такое говорил.

– А ещё говорил, что готов пожертвовать собой ради адептов. – Джо посмотрела на Терри. – Ты ведь тоже слышала, Терри? Он ведь так говорил?

– Говорил, – отозвалась та глухим голосом. – Точнее, врал без зазрения совести.

Хинниган склонился надо мной и посмотрел прямо в глаза.

– А ещё ты показал нам Печать на своём пальце. Самую настоящую Печать. И если бы не она, то мы бы вряд ли поверили в твои байки. Но ты сказал, что собираешься найти утерянные реликвии, чтобы свергнуть ненавистных Рингов. Ты сказал, что знаешь, где искать Печать со скорпионом и просил нас тебе помочь… А теперь оказывается, что всё это нам показалось, да? Типа мы тут все сошли с ума? Так, Рэй?.. Или ты напридумывал небылиц и использовал нас, чтобы покинуть Ронстад? Ты ведь очень этого хотел, не так ли?

Кажется, они не врали, да и незачем им было это делать, в отличие от меня самого.

Я выдержал тяжёлый взгляд Хиннигана и спросил:

– Где Печать сейчас?

Хинниган покачал головой.

– Сначала скажи, как она у тебя оказалась? Ты украл её у городского Совета Ронстада?

– Нет, – ответил я спокойно. – Они мне дали её сами, чтобы я смог разрушить стену… Так где Печать, Клиф?

– Она у меня, – ответила за него Терри. – Ты сам отдал её мне. Попросил сохранить, пока ты будешь без сознания… ну а потом… э-э… потерял сознание.

Я скривился и выдохнул.

– Чёрт, ничего не помню.

– Ты был не в себе, Рэй, – сказала Хлоя, снова на меня посмотрев. – Твои глаза… они в тот момент показались мне странными. Как будто это был не ты. Возможно, это из-за болевого шока.

– Так что насчёт Хэдшира? – строго и требовательно спросила Джо. – Зачем мы сюда приехали?

– Не напирай. Дай ему время прийти в себя, – пихнула её в бок Хлоя. – Он серьёзно ранен, ещё и кодо лишился. Позже он обязательно всё вспомнит.

– Ты уверена? – поморщилась Джо.

– Я уверен, – громко ответил я вместо Хлои. – И вообще, Джо… Все отлично понимают, что Хэдшир – твоя родина, что ты жила здесь вместе со своей семьёй, пока тебя и брата не сослали в Ронстад. И это случилось не так давно. Тебе больно возвращаться сюда, и теперь ты ненавидишь это место. Но это не значит, что надо и нас ненавидеть.

Джо поджала губы, громко засопела и отвернулась.

– Слушай, Рэй… – Хинниган ткнул меня кулаком в плечо и коротко, по-доброму, улыбнулся. – Чем бы ты ни бредил, я рад, что ты с нами, дружище. Я когда тебя с ножом в животе увидел, перепугался до ужаса! Ты ведь Хлою и Дженни защищал… Мы, кстати, близнецов и Дженни оставили в Ронстаде вместе с Латье. Он ни за что не захотел покидать Ронстад. А вот Хлоя героически колдовала над тобой целые сутки, без сна и отдыха, прямо на ходу, в автокэбе. А потом от тебя не отходила, постоянно тискала и щупала по-медицински. Похоже, она к тебе неровно дышит…

– Клиф! – возмутилась Хлоя. – Это моя работа! Пациент не обязан мне нравиться, чтобы я его лечила. Если хотите знать, то я этого заносчивого придурка с первого дня еле выношу! Из-за него у нас одни проблемы, если вы не заметили!

Праведный гнев Хлои показался мне забавным, и я усмехнулся. В отместку рана на животе тут же обожгла меня болью, и пришлось заткнуться.

– Эй, вы чего там орёте? – подал голос Дарт из кабины водителя.

– Рэй очнулся и нихрена не помнит! – бодро оповестил его Хинниган. – Кажется, мы приняли его предсмертный бред за правду! Разворачивайся! Едем домой!

Повисла недолгая пауза, после чего Дарт проворчал:

– Это была самая тупая шутка, которую я от тебя слышал, Клиф. Хотя тупых шуток за четыре дня ты выдал уже немало, но эта – самая тупая!

Мы с Хинниганом переглянулись. К нему опять вернулись тревожность и мрачность, ведь на самом деле, ситуация выглядела совсем не смешной.

Его настроение передалось и мне. Я взъерошил пятернёй порядком засаленные волосы и задумался.

Всё, что могло связывать меня с Хэдширом, – это слова Софи о каком-то торговце с побережья Сабасского моря.

Когда-то он сказал Бену Бауму: «Если вы работаете на коллекционера, то советую попробовать вино из винограда с хэдширских плантаций. Оно столь же дорого, сколь и необычно, потому что сдобрено ядом скорпиона».

Неужели пребывая на пороге смерти, с ножом в животе, я вдруг вспомнил про слова Софи о Хэдшире, хотя до этого о них не думал? Странно, я ведь намеревался в первую очередь отправиться в Лэнсом, а не в Хэдшир.

Вся эта история с предсмертным бредом и беспамятством меня настораживала.

Был ли это мой собственный бред, или случилось то, чего я так боялся? То, о чём говорила Терри: мой мрак начинает выходить наружу, когда я теряю над собой контроль, и дальше будет только хуже?.. Может, на это влияет отсутствие кодо?

Я бросил на Терри короткий взгляд, и только сейчас понял, на интуитивном уровне догадался, что девушка всё это время не сводила с меня глаз. Она знала обо мне то, чего я сам о себе ещё не знал.

Терри уселась на мешке с зерном удобнее и поправила подол платья на коленях. Потом склонила голову набок и негромко сказала мне:

– Питер умер, если вдруг ты именно об этом не решаешься у меня спросить.

***

Ещё около получаса мы ехали в полном молчании.

Совестью я не мучился. Да, выходит, Питер Соло всё-таки погиб от моей руки. Думаю, Терри отлично понимала, что моральной дилеммы в противостоянии с Питером у меня даже не возникало. Всё было просто: либо он меня, либо я его. Об этом свидетельствовал нож в моём животе, и Терри его видела.

Но всё равно стало не по себе.

Из-за меня она лишилась не только двух братьев, но и всей остальной семьи, которая, скорее всего, уже объявила Терри изгоем и предателем клана. Какого чёрта эта девчонка вообще со мной связалась? Я ведь не просил её мне помогать, она притащилась сама, и этот факт вызывал всё больше вопросов.

За окном стояла кромешная темень. Нас всё чаще подбрасывало на ямах и камнях.

– Ну и дорога, – проворчал Хинниган (он первым нарушил напряжённую тишину).

Джо пожала плечами и выдала меланхолично:

– А что ты хотел? Это забытая богом провинция, колония, край империи. Дорог тут сроду нормальных не видели. – Она оглядела всех и добавила уже более оптимистично: – Скоро будем на месте! Уверена, что ферма Ордо сейчас пустует. Вряд ли её успели кому-то продать. Жаль, конечно, что моему дяде она не досталась, ведь он наш ближайший родственник, и папа обязательно завещал бы ферму своему брату, если бы знал, что в его детях зародилось кодо. Но он не знал. И завещал имущество нам, а после нашего с Генри ареста ферма отошла государству и теперь уйдёт с молотка или достанется какому-нибудь пронырливому агенту из Ордена Волка.

– Мне жаль, Джо, – вздохнула Хлоя.

Джо вгляделась в темноту улицы за окном и обернулась к водителю.

– Дарт, сейчас будет поворот направо, дорога поведёт к реке. Проедешь мост, потом в поля, и там будет указатель. Налево – «Розарий Ордо», направо – «Пашня Моррисов».

– Не повернуть бы случайно к Моррисам! – загоготал Дарт. – Очень хочется познакомиться с моим новым папашей. Что-то подсказывает мне, что он ничем не хуже предыдущего.

Казалось, только он один сохранял бодрость духа. Все остальные мрачнели с каждой секундой.

– А почему розарий, Джо? – спросила Терри.

Джо на секунду смутилась, но всё же ответила.

– Это странная прихоть отца. Мы никогда не выращивали розы, только коров разводили, но папа говорил, что его коровы пахнут розами, поэтому назвал ферму «Розарий Ордо».

Хинниган прокашлялся. Он явно еле сдержал усмешку, но глядя на грустное лицо Джо всё же смог с собой справиться.

К ферме мы подъехали минут через пятнадцать. Я накинул на себя покрывало и вышел из салона со всеми (ну… не совсем вышел, а еле-еле вылез, тут же навалившись на бок машины).

Фары автокэба осветили прутья распашных кованых ворот, на которых, и правда, огромными буквами значилось: «Розарий Ордо». На задвижке висел крупный навесной замок.

Он был цел, но присмотревшись внимательнее, я заметил, что створки ворот вывернуты…

Глава 7.

Ферма выглядела заброшенной.

Совершенно необитаемый кусок хэдширской земли.

Но что-то здесь было не так… что-то еле уловимое, на уровне инстинкта, а ведь никаких признаков того, что тут кто-то есть, я не заметил: ни следов, ни посторонних запахов, ни отблесков света – ничего.

Только вывернутые снизу створки ворот.

Ферму окружал забор из столбов и лент колючей проволоки, причем, ленты были натянуты так плотно друг к другу, что между ними не протиснулась бы даже собака.

За забором темнели кусты, скрывая от глаз территорию.

Все вглядывались в темень, стоя у ворот, перешёптывались, пытались рассмотреть большой дом в глубине двора. Я же кутался в покрывало и, привалившись спиной к автокэбу, молча стоял позади остальных, как самое слабое звено.

Живот сводила сверлящая боль, ныли плечо и затылок, покалывало под правой лопаткой, и каждые десять секунд пространство ехало вбок из-за головокружения.

Что ещё паршивее, моё состояние с момента пробуждения только ухудшалось, да и кодо я в себе не ощущал. Даже крохи.

Похоже, за четыре дня пути Хлоя потратила все свои рунные силы только на то, чтобы я элементарно не сдох. О моём кодо она позаботиться не успела, и в этом не было её вины (но надо бы Хлою всё же поторопить).

– Вроде бы, на ферме никого нет, – сказала Джо, обернувшись.

Я в это время продолжал смотреть на вывернутые створки ворот и хмуриться.

Джо проследила за моим взглядом и нервно усмехнулась:

– Ты слишком подозрительный, Рэй. Насколько я помню, ворота повредили колесами телеги намного раньше, ещё когда отец был жив… Так что давайте заезжать, пока нас не заметили с дороги.

Я ещё раз оглядел округу.

Слишком открытой была местность. Вокруг сплошные поля и пологие холмы пастбищ, а ближайшая лесополоса темнела на приличном расстоянии, как раз со стороны «Пашни Моррисов».

– Неуютно тут как-то, – заметил Дарт, поёжившись.

– Ясное дело, – покачал головой Хинниган. – Ты кроме стен, крыс и мусорных баков с рождения ничего не видел, а тут вон сколько пространства. Горожанину было бы уютнее в собачьей конуре, чем в поле, к тому же, я читал, что некоторые…

– Заткнитесь, погасите фары и заглушите мотор, – перебил я его.

Хинниган смолк. Дарт кивнул и без лишних слов выполнил мою просьбу.

Округа погрузилась в тишину, и я снова огляделся.

Чересчур всё казалось спокойным и умиротворяющим. Мягкий лунный свет омывал пространство, делая его нечётким, ветер гулял по полям, шелестел жухлой травой, посвистывал в заборе с колючей проволокой.

– Мы заезжать-то будем или тут торчать останемся? – развёл руками Хинниган.

Я и Дарт посмотрели друг на друга.

Уверен, мы оба подумали об одном и том же.

– Кодо не применять, – сказал я, оглядев остальных. – Забудьте, что вы адепты. Используйте только обычное оружие, даже когда на вас нападут.

– А если совсем прижмёт? – прищурился Хинниган.

Я вздохнул.

– Если прижмёт, применяйте. Но только если уверены, что свидетелей нет, или если готовы будете их убрать.

– Убрать?.. Убить, ты хотел сказать? – уточнила Хлоя с удручённым видом.

– Да, убить, – без колебаний ответил я.

– А что делать с твоим лицом? – спросила Джо.

– Вряд ли в Хэдшире каждому известно моё лицо, как в Ронстаде или Лэнсоме. У фермеров куча других проблем.

– Но газеты они всё-таки читают, – возразила Терри, – а там на первых полосах везде твоя фотография.

– Даже если меня кто-то узнает, ведите себя так, будто вы не адепты, а просто меня сопровождаете. За себя самого я отвечу по ситуации.

Я ещё раз посмотрел каждому в глаза. Последовали молчаливые кивки.

– Всё, командир? Лекция окончена? – поинтересовался Дарт.

Не дождавшись от меня ответа, он пожал плечами и залез в салон автокэба, развязал один из мешков с зерном и сунул туда руку.

Тщательно там пошарив, он вытянул из зерна крупный бумажный свёрток и с хрустом развернул его. Внутри лежали сапоги (такие обычно носят для езды верхом), рубашка и куртка, пошитая из кожи.

Дарт швырнул мне одежду.

– Это тебе точно лишним не будет, а то стоишь тут в одних штанах. Вроде ж ты у нас аристократ, имперский отпрыск и всё такое… – Он задумался на пару секунд и добавил с ухмылкой: – Но теперь ты загонщик скота. Поздравляю.

– Вряд ли он умеет ездить верхом, – поморщился Хинниган. – Он и лошади-то, наверное, вблизи не видел.

– А ты-то видел? – задал я ему встречный вопрос.

– Нет, – заулыбался Хинниган, – но речь же не обо мне.

Я тоже не сдержал смешка, но из-за боли в животе веселье пришлось тут же прервать.

Пока я одевался, стоя босиком на холодной влажной траве обочины, Дарт снова принялся шарить в мешке, но уже в другом. Через минуту он вынул оттуда револьвер, плотно перевязанный тряпками (характерный силуэт оружия сложно было не узнать), а за ним – ещё один.

Дарт положил оружие на пол салона и опять вернулся к мешку. На этот раз в его руках появилась винтовка, обмотанная ветошью.

– Неплохо, – кивнул я. – Молодцы.

– Это далеко не всё, – ухмыльнулся Дарт. – Потом остальное увидишь.

Он перекинул винтовку Хиннигану, а сам взял один из револьверов. Второй отдал мне.

– Кажется, это твоё? Я его почистил и зарядил. Терри сказала, что ты его у мёртвого лэнсомского агента забрал.

Я сдёрнул с оружия тряпку и в темноте не сразу разглядел гравировку на стволе. Провёл по металлу пальцем и кожей почувствовал глубокие чёткие линии эмблемы – головы волка.

– Приглянулось оружие врага? – произнесла у моего плеча Терри.

От её ледяного тона по спине пронеслись мурашки, ведь именно из этого револьвера я убил её брата.

– А что тебе не нравится? Годный ствол, – бросил я и, сдвинув заглушку, проверил барабан (тот был полный).

Дарт и Хинниган отправились к воротам. Там уже ждали Хлоя и Джо. Они с нескрываемой тревогой озирались по сторонам.

Дождавшись, когда все отвлекутся, я наклонился к уху Терри и негромко попросил:

– А теперь верни мне Печать.

Девушка вскинула брови.

– Сейчас?

– Чем раньше, тем лучше.

– Что ж… – Терри расстегнула три верхних пуговицы на глухом воротнике и просунула ладонь под ткань платья. – Может, хоть отвернёшься?

Я даже не шевельнулся, продолжая следить за рукой Терри, и совсем не удивился, увидев, где именно она прятала столь ценную вещь.

Тайник был очевиднее некуда.

На миг показалось кружево её сорочки, и Терри вынула руку из-за воротника, а потом, чуть замешкавшись, протянула мне перстень с вороном.

– Знаешь, Рэй… мне кажется, тебе нельзя его надевать. Это опасно. С тобой сразу что-то происходит… что-то нехорошее. Последний раз, когда ты его надевал, то ты был не в себе, это точно. Ты даже боли не чувствовал, а ведь стоял с ножом в животе и кровью истекал.

Я забрал Печать и сунул в карман брюк.

– Печать даёт мне кодо. Примерно, десять-пятнадцать единиц. Это лучше, чем ничего. К тому же, я его не постоянно ношу, а только в крайних случаях.

Терри, скептически сощурившись, оглядела моё лицо.

– Правда? Но, кажется, ты только что сказал, что кодо нам не нужно. Или мне послышалось?

Ну надо же. Нашла же, где меня подловить.

Я уже собрался по-простому послать Терри вместе с её замечаниями, вот только то, что произошло дальше, избавило меня от необходимости отвечать на каверзные вопросы.

Со стороны фермы громыхнул выстрел – и в кузов автокэба ударила пуля, точно между мной и Терри.

***

Девушка вздрогнула.

И вместо того, чтобы хотя бы пригнуться, она замерла и в недоумении уставилась на автокэб.

– На землю… – Я толкнул замешкавшуюся девчонку с такой силой, что она не удержала равновесия и распласталась у машины.

Я присел рядом с Терри, прикрывая её собой. Ладони увязли во влажной и рыхлой земле подъездной дороги, уже порядком заросшей травой.

Стреляли из-за забора с правой стороны ворот, и на открытой местности защитой для нас мог стать только автокэб. Я ждал последующего обстрела, но огня не последовало.

Джо и Хлоя бросились под прикрытие автокэба; Дарт пригнулся к земле и приготовил револьвер; Хинниган вскинул винтовку, широко расставив ноги, и всмотрелся через прицел в темень кустов за забором. Он готовился пустить пулю в ответ.

– Не стрелять! – рявкнул я.

На то была веская причина.

Если бы кто-то из нас открыл огонь, началась бы перестрелка. Та ещё паршивая перспектива: не только из-за риска быть убитыми, но ещё и из-за шума. Не хотелось бы привлекать внимание, а в гробовой тишине хэдширских полей это непременно случилось бы.

Выстрел в нас был явно предупредительным.

У стрелка имелось слишком много времени, чтобы прицелиться, поэтому он бы не промахнулся и с лёгкостью вышиб мозги мне или Терри. Но он угодил точно между нами и сделал это намеренно.

Ну… либо у него руки из задницы растут, и имелся один патрон в стволе, либо, вообще, стрелял ребёнок, не умеющий ладить с оружием.

И тут, будто подтверждая мои самые идиотские догадки, из-за забора послышался детский голос, срывающийся и писклявый до рези в ушах:

– Валите отсюда нахрен!!! Залезайте в свой говнодрандулет и валите! Это место уже занято! Валите, я сказал! Или ляжете тут все!!

В подтверждение своих угроз парень щёлкнул затвором, но стрелять не стал. Он, похоже, избегал излишнего шума, как и мы. А ещё он был один, без поддержки. По крайней мере, пока.

– Эй, пацан, ты там успокойся, – негромко сказал я, – нам проблемы не нужны, мы думали, что ферма заброшена, и хотели переночевать.

Я кое-как поднялся с земли и снова навалился плечом на автокэб, не в силах стоять прямо без дополнительной опоры. Измазанные руки пришлось вытереть о брюки.

Хинниган и Дарт не сводили глаз с забора и кустов за ним.

– Я сказал, валите отсюда!! – выкрикнул оттуда парень.

В его голосе послышались страх и злость.

– Рэй, нам, правда, лучше уехать, – прошептала рядом Терри.

Она уже успела подняться и тоже прислонилась к боку машины.

– Нет, мы никуда не поедем! Это мой дом! – зашипела на неё Джо с другой стороны автокэба.

Хлоя молча наблюдала за остальными, сложив руки у груди, будто молясь, чтобы всё закончилось хорошо и никто больше не стрелял. Собственно, этого я и добивался, только надо было выкурить мелкого засранца из засады.

– Эй, пацан, ты молодец! – снова обратился я к юному стрелку. – К тебе никаких претензий! Мы же не знали, что ты ферму уже занял. Но всё же хочу, чтобы ты был в курсе, дружище: один из моих парней сейчас держит твой потный лоб на мушке, ведь ты давно себя обнаружил. Мы легко можем превратить в решето эти кусты вместе с тобой. Ты же понимаешь, о чём я толкую?

Последовала недолгая пауза.

Терри ухватила меня за плечо и снова попросила, чтобы мы немедленно уехали. Хлоя продолжала молчать, а Джо, наоборот, еле держалась, чтобы не оповестить стрелка, что это ферма когда-то принадлежала её отцу.

– Я что, неясно выразился? Валите отсюда!!! – гаркнул парень, срывая голос до хрипа. – Это частная территория, я здесь хозяин!

У него начиналась истерика, и она выдавала стрелка с потрохами.

Я тоже повысил голос:

– Эй, ты можешь не шуметь? Мы тебе не враги! Мы местные!

Опять повисла пауза. В тишине было слышно, как парень тяжело и долго переводит дыхание.

– Местные? – усомнился он (но всё же чуть успокоился). – Назовите фамилию. Я всех тут знаю.

На ум мне пришла только одна местная фамилия, которую я тут же и озвучил:

– Ты знаешь Моррисов? Они…

Я даже договорить не успел – парня как подменили.

– Катитесь в ад, ублюдки!!! – прорычал он из кустов. – Предатели и козлы! Грёбанные доносчики! Сожрите свинца, дорогие Мор-р-рисы! Вот ва-а-а-ам!

После чего мелкий придурок начал палить без разбора.

***

Надо было срочно убрать стрелка, пока он не переполошил всю округу.

На этот раз Хинниган и Дарт отскочили от ворот и тоже кинулись под прикрытие автокэба. Я же быстро сунул руку в карман и нашарил перстень.

Терри мгновенно догадалась, что я собираюсь делать, и вцепилась мне в запястье.

– Нет, Рэй. Не надо…

– Стой тут. – Я выдернул запястье из её пальцев.

Парень внезапно перестал стрелять.

Потом послышались щелчки – он принялся перезаряжать оружие. Судя по последнему дуплетному выстрелу, у него имелась не только магазинная винтовка, но и двуствольное ружье, которым он воспользовался после того, как опустошил винтовку.

Чтобы заткнуть его окончательно, в моём распоряжении было не больше секунд двадцати.

Я надел Печать на указательный палец правой руки… и тут же стиснул зубы – адское жжение, как всегда, окатило до самого плеча, свело мышцу, но перстень я всё равно не снял. Сейчас он был слишком нужен.

Пригибаясь, я побежал к воротам.

На то, чтобы мутировать большой висячий замок, у меня ушло три секунды. Кусок металла беззвучно упал к моим ногам, и я рывком отворил одну из кованных створ. Ворвался на территорию «Розария Ордо» и ринулся направо, к кустам живой изгороди.

Судя по звукам, стрелок продолжал перезаряжать оружие.

Он и не заметил, что я уже рядом.

Несколько бесшумных шагов – и в свете луны показались очертания миниатюрной фигуры, привставшей на коленях и сгорбившейся в траве за кустами.

Ну вот и встретились, мелкий говнюк.

Я подскочил к парню и ударом ноги выбил из его рук винтовку. Тот успел выдавить нечленораздельное «Аг-аг-х-м», после чего второй удар ноги, уже в грудь, сшиб его на землю. Пацан упал на спину.

Я нацелил ствол револьвера ему в лицо и процедил:

– Просил же не шуметь. А ты шумишь.

Тот громко сглотнул и уставился на меня.

Я окинул его взглядом.

Это был белобрысый парнишка лет десяти, не старше. Худой, даже истощённый – без слёз и не взглянешь. В обтрёпанной фермерской одежде, вроде той, что была на Хиннигане.

Мальчик сдался сразу, подняв руки с раскрытыми ладонями к голове, но это была всего лишь видимость капитуляции – в его глазах пылал огонь ненависти, и я отлично знал, к чему обычно приводит такая ярость. Как только я отвлекусь, пацан перережет мне горло, даже глазом не моргнёт. Для него неважно, чем это ему обернётся. Он был готов убивать здесь и сейчас.

– Ты один? – спросил я, наклонился и быстро обшарил его одежду (маленький кинжал обнаружился в ножнах на внутренней стороне голени).

Мальчишка не ответил.

Не сводя с него глаз и, конечно, ствола револьвера, я повторил вопрос:

– Я спрашиваю, ты один?

– Один… – Он облизал губы. – Я тут живу… ферма ведь заброшенная… никто не запрещает тут жить.

– Но никто и не разрешает, – бросил я.

Парень поморщился.

Он хотел сказать что-то ещё, но тут его взгляд упал на мой револьвер, точнее, на его ствол и гравировку головы волка.

Лицо мальчишки мгновенно переменилось. Вместо ненависти и дерзости его глаза заполонил ужас, дыхание участилось, губы задрожали.

Он умоляюще на меня посмотрел и выдавил:

– Я ничего плохого не сделал, господин агент… я не поддерживаю повстанческие отряды, я просто тут… живу. Ночую, понимаете? Меня из дома выгнали… и я в поле жил, но стало холодать, и я подумал…

– Кто здесь ещё есть? – оборвал я его оправдания.

Парень замотал головой.

– Никого. Никого нет. Я один тут ночую… никому плохо не делаю… ферма же з-заброшенная, это же не з-з-запрещено… господин агент… не з-запрещено…

Он начал заикаться.

Дёрнулся пару раз, пытаясь вдохнуть, а потом закашлялся, перевалившись на бок. Из его груди послышались свистящие хрипы, шея напряглась. Он уткнулся носом в траву и затрясся в приступе удушья.

Сначала я был уверен, что засранец притворяется, но чем дольше длился его припадок, тем сильнее парень бился о землю, бледнел и заходился хрипами – а такое невозможно изобразить по желанию, да ещё и так достоверно.

– У него приступ астмы! – раздался позади голос Хлои.

Она кинулась к пацану, но я успел ухватить её за плечо и притянул к себе.

– Никаких рун, – напомнил я Хлое на всякий случай, шёпотом в самое ухо.

Девушка кивнула и склонилась над мальчишкой, которого колотило всё сильнее.

– Всё хорошо… всё хорошо. Никто тебя не обидит. Дыши… голову ниже… выдыхай дольше, спокойнее… дыши-дыши… вот так… молодец. Я медсестра, я тебе помогу…

Пока она возилась с парнем, я окинул взглядом двор, широкий и заросший сорняками.

Справа виднелись загоны для скота и дощатые строения, вроде конюшен (не знаю точно, что это было – в фермах я не разбирался), слева высились нагромождения мелких хозяйственных построек: амбаров, кладовых и прочего.

А вот украшением двора был дом, большой и добротный – это бросалось в глаза даже ночью, при тусклом лунном свете.

Двухэтажное бревенчатое здание с широкой террасой возвышалось чуть дальше, на пригорке. Особняк блестел мозаикой балконных витрин и стальными желобами водостока.

Хлоя продолжала уговаривать парня дышать ровно и медленно, в это время меня окружили остальные. Я повернулся к Дарту.

– Проверь конюшни.

– А я вон те амбары проверю, – тут же предложил Хинниган.

Парни разошлись в разные стороны – налево и направо, а я указал подбородком на дом и обратился к Джо:

– Сходим, посмотрим, что там.

Джо согласно кивнула, но её жест вышел очень уж неуверенным, даже заторможенным. Она оглядывала двор и часто-часто дышала, будто тоже была близка к тому, чтобы брякнуться на землю в приступе удушья.

Я бросил взгляд на лежащего на земле парнишку (он дышал спокойнее, уже без хрипов). Сидя на коленях, Хлоя гладила его по спине и продолжала бормотать ободряющие слова. Я не стал её отвлекать и попросил Терри:

– Глаз с пацана не спускайте. Мы с Джо проверим дом.

Терри на парня даже не взглянула. Всё её внимание было обращено на мою правую руку и перстень.

– Рэй, сними его, – почти беззвучно прошептала Терри. – Пожалуйста.

Я отрицательно покачал головой.

Лишать себя кодо именно сейчас? Да ни за что.

Даже та небольшая сила, что давала Печать, мне была необходима как воздух. К тому же, как только я надел перстень, боль в животе стихла, унялось головокружение – да что тут врать: мне стало в разы лучше, а значит, я снова был в строю, снова мог управлять собственным телом и чувствовал себя почти полноценным. А вот быть полудохлым парнем, которого перетаскивают из одного места в другое, лечат и жалеют, мне не особо хотелось.

– Рэй, это добром не кончится. Сними его, – настаивала Терри.

– Сниму, но позже, – ответил я шёпотом. – Только после того, как мы всё тут проверим. Я уверен, что пацан врёт. Здесь есть кто-то ещё.

Держа револьвер наготове, я направился в сторону дома.

За мной бесшумно последовала Джо.

***

На широкой дощатой террасе я остановился, давая возможность Джо пройти вперёд: она точно знала, что и где находится.

Девушка подошла к входной двери и дёрнула за внушительную латунную ручку. Дом оказался заперт.

– Есть ключ, – шепнула Джо.

Она отошла вправо, пошарила по бревенчатой стене ладонью и нашла маленький паз. Просунула туда палец и вытянула нитку, на конце которой был привязан увесистый ключ.

Пока она отвязывала его от нитки, я оглядел окна нижнего этажа, что выходили на террасу.

Не знаю, откуда взялось это ощущение, но я будто взглянул сквозь стену дома: видел, как внутри, в широкой, скромно обставленной гостиной, притаились двое мужчин. Один – средних лет, с пышными бакенбардами, а второй – молодой, лет двадцати. Оба одеты бедно, в вылинявшие вельветовые куртки и грубые штаны.

Мужчины хоть и притихли, но напуганы не были – лишь сосредоточены.

Да… я видел это отчётливо…

Они были серьёзны и сконцентрированы. И это было не первое их столкновение с незваными гостями.

Вот они переглянулись, и один из них приготовил ружье, направив ствол на входную дверь. Второй приложил палец к губам и подошёл к окну, тихо выдохнул и чуть сдвинул занавеску указательным пальцем, заглядывая на террасу.

Ну и какого чёрта?..

Либо я рассудком повредился, либо Печать подарила мне определённые навыки, о которых я и не догадывался.

Хотя…

Думаю, дело было всё же в рассудке.

На мою долю выпало слишком много паршивого, да и по затылку я получал нередко, и, похоже, это сказалось на мозгах, потому что они начали выдавать ядрёную бредятину.

И только я убедил себя в собственном безумии, как вдруг кружевная занавеска на одном из трёх окон первого этажа качнулась.

Она качнулась, чёрт возьми!

Качнулась по-настоящему и точно так же, как я это видел за несколько секунд до её реального движения.

Джо в это время уже вставляла ключ в замочную скважину. Я шагнул к девушке и, потеснив её плечом, сам провернул ключ в замке.

– Джо, отойди туда. – Я большим пальцем указал себе за спину и коротким ударом ноги открыл дверь.

Глухой стук эхом прокатился по дому.

Входить я не спешил. Где-то с минуту стоял у порога и вслушивался в звуки. В комнатах застыла кладбищенская тишина.

Наконец, я шагнул внутрь.

Дом встретил нас запахом древесных опилок, пыли и темнотой. Только лунный свет проникал через окна и распахнутую дверь, очерчивая прямоугольниками дощатый пол.

В гостиной никого не было.

По крайней мере, при первичном беглом осмотре.

– Рэй, здесь пусто, – прошептала у меня за спиной Джо. – Я ж тебе говорю, ты слишком подозрительный.

Она остановилась рядом и вытянула перед собой руку с раскрытой ладонью, собираясь применить кодо, но я тут же обхватил девушку за локоть.

– Не стоит, Джо.

– Да здесь же нет никого! – возмутилась она, отдёргивая руку. Голос Джо уже не приглушала, а, наоборот, демонстративно его повысила. – Перестань выдумывать себе врагов, Рэй! Это действует на нервы!

Вопреки моим просьбам она всё-таки применила кодо.

Шагнула вперёд, прикрыла глаза и негромко загудела. Через пару мгновений по углам гостиной заклубились чёрные вихри её Шёпота. Они пронеслись по полу, окутали мебель, будто прощупывая всё, чего касались.

– Ну вот, – усмехнулась Джо, – а ты боялся. Нет здесь никого. Ты же видишь, ну. – Она махнула рукой в сторону дверного проёма в виде арки. – Вон там столовая и кухня. Там тоже никого нет.

Её уверения никак на меня не подействовали.

– Проверю наверху, – сказал я. – Сколько там комнат?

Джо закатила глаза, но всё же ответила:

– Четыре комнаты, Мистер-Мнительная-Задница.

Ничего не отвечая, я прошёл дальше, в сторону узкой лестницы, ведущей на второй этаж. Она располагалась чуть дальше, у правой стены гостиной.

– Рэй, ты тратишь время! – фыркнула Джо мне в спину. – Мальчишка тут один живёт! Ну что ты, в самом деле? Давайте уже устраиваться…

Её бормотанье осталось позади и постепенно затихло, пока я поднимался по лестнице наверх, на тесную площадку с четырьмя дверьми.

На втором этаже тоже было темно и тихо. Лишь подо мной изредка поскрипывали половицы. Но как бы ни казалось, что дом пуст и безопасен, спальные комнаты я всё же решил проверить.

Первой осмотрел ту, что слева – дверь в неё была приоткрыта.

Внутри, в лунном свете, льющемся из окна, я разглядел узкую кровать, причем тщательно застеленную, письменный стол и шкаф. Чья именно это была комната – Джо, Генри или их отца – понять с первого взгляда мне не удалось. Да если честно, я не пытался этого понять.

Я быстро проверил шкаф (он оказался пуст) и заглянул под кровать – больше осматривать было нечего. Две остальные комнаты выглядели примерно так же, как первая. Куцые, тесные, залитые лунным светом из одинаковых окон.

А вот последняя спальня оказалась совсем иной.

Ну… во-первых, это была не спальня.

Это была лаборатория. Самая настоящая лаборатория!

Сердце невольно заныло, когда в памяти вдруг всплыла моя собственная лаборатория, которую я оборудовал в подвале, когда жил в Речном квартале Лэнсома и промышлял подделкой побрякушек.

Тут было что-то похожее.

Вместо кровати стоял рабочий стол, уставленный горелками, лампами, мензурками, стаканами, пробирками, кульками с порошком и колбами. Вдоль западной стены с натянутых верёвок свисали длинные полотна простыней, они будто сушились, а вот противоположную стену от потолка до пола закрывали деревянные стеллажи, на полках блестели ряды баночек с материалами для преобразований.

Господи, чего тут только не было!

Я даже малость растерялся, когда всё это увидел. Здесь кто-то явно занимался мутациями, только не природными, а химическими. Как делал и я когда-то.

– Занятно… – Мои губы сами собой это прошептали.

Я продолжал разглядывать чьё-то припрятанное химическое богатство и в голове уже обрисовывал масштабы нелегального бизнеса здешнего воротилы.

И тут вдруг до меня дошло, что таинственный мастер мутаций, который здесь обосновался, должен был употреблять овеум, а значит, в какой-то мере тоже владел кодо и был опасен. И в то самое мгновение, когда я об этом подумал, одна из простыней, что сушились на веревке, сорвалась вниз.

Доля секунды – и кто-то высокий, одетый во всё чёрное, метнулся вперёд и набросил простыню мне на голову…

Глава 8.

Я хоть и отвлёкся на разглядывание лаборатории, но всё же идиотом не был.

Такого отпора враг явно не предвидел.

Моя нога, обутая в грубый пастуший сапог, угодила мужчине точно под колено. Тот выдал хриплый стон и сразу отпрянул назад.

Я сдёрнул с головы простыню и вытянул руку с револьвером, одновременно взводя курок и целясь в тёмную фигуру незнакомца, очерченную лунным светом из окна.

Правда, выстрела не случилось.

Со стороны стеллажа на меня налетел ещё один человек.

Он схватил мою руку, держащую оружие, заломил её вверх и повалил меня на стену. Веса и силы в нём было, как у племенного быка. Он буквально приплющил меня, вжав в дощатую стену комнаты.

Здоровяк вдавил кулак, больше похожий на кузнечный молот, мне в живот. Ублюдок угодил точно в ножевую рану, что оставил мне Питер Соло, и от приступа зверской боли меня не спасла даже Печать.

По телу пронёсся дробящий жар, ноги онемели и подогнулись. От падения на пол меня удержала лишь массивная туша парня.

Он коротко хохотнул, понимая, что я прочно завяз в его телесных тисках. В лицо мне пахнула ядрёная смесь характерных ароматов: перегара, табака и пота. Молодчик будто только что вывалился из портовой пивнушки, где пьянствовал два месяца.

В это время к нему присоединился первый нападавший.

Он был настолько высок, что с лёгкостью достал до моей вытянутой руки с револьвером, будто я был лилипутом. Его сухие и невероятно сильные пальцы так же непринуждённо выдернули оружие из моей ладони.

– Придержи его пока, Стог, только насмерть не придави, – попросил он здоровяка.

Тихий голос мужчины неприятно резанул слух утробной и старческой хрипотой, будто ему было лет сто.

Он предусмотрительно отжал взведённый курок на револьвере и прикрыл дверь в лабораторию, чтобы нас не услышала Джо, которая осталась внизу.

– Да у него уже колени трясутся, босс, – ответил здоровяк и ещё сильнее на меня навалился.

– Ну и кто ты такой, сынок? – обратился ко мне пожилой мужчина и, судя по всему, самый тут главный.

Я промолчал, и только сейчас, скосив на него взгляд, рассмотрел его пышные бакенбарды.

На меня тут же обрушилось узнавание.

Это был тот самый человек, которого я видел сквозь стену дома. Именно он заглядывал на террасу из окна, чуть сдвигая занавеску. Выходит, я видел это по-настоящему, а не слетел с катушек…

Я заставил себя успокоиться и ещё внимательнее осмотрел старика.

Его чёрный костюм – куртка и штаны – был пошит из мягкой бархатистой ткани, не издающей шума при движении. Голову скрывал капюшон. С ремня на поясе свисали ножны с торчащим из них эфесом короткого меча чуть меньше метра длиной.

Такой же костюм и такой же меч были и у его помощника Стога.

– Так ты будешь отвечать сам, или тебе помочь? Ты кто такой? – повторил свой вопрос старик.

Он произнёс это негромко, без претензий и злости, но голосом дал мне понять, что готов прикончить меня без колебаний, если я его выведу.

Я опять промолчал.

– Говори, козёл, когда Бродяга Грегг тебя спрашивает! – прошипел здоровяк и сильнее вдавил в меня кулак.

Своим яростным нажатием он разбередил мне рану к чёртовой матери.

Я почувствовал, как кровь, пропитавшая слои бинтов, просочилась наружу и потекла по животу к ремню брюк.

Кто б знал, какой силы воли мне стоило удержать в себе кодо и не раскидать этих уродов прямо тут, но эти двое не узнали во мне Теодора Ринга, а значит, лучше оставаться для них обычным парнем из фермерской братии.

– Мы хотели… переночевать, – выдавил я, а лучше сказать прохрипел.

– Правда? Расскажи это моей лошади, сынок, – усмехнулся старик, – возможно, она тебе поверит.

– С ним же ещё куча народу приехала, – напомнил боссу Стог.

– Ну и кто это с тобой? – поинтересовался у меня старик.

На ум пришла такая же ложь, какой уже пользовался Дарт Орриван, чтобы миновать военный кордон.

– Это моя семья. Она у нас большая… Два брата и три сестры, – ответил я.

– Да ну? – снова усмехнулся старик. – Что-то вы друг на друга не похожи.

Я продолжил врать, не моргнув глазом.

– У нас разные матери, а папаша один. Знаете, как бывает…

Старик покачал головой.

– Пока ты не заврался до смерти, сынок, предлагаю тебе сказать правду.

– Там ещё девчонка внизу осталась, они вместе в дом зашли, – опять напомнил боссу Стог.

Старик кивнул, но, кажется, его начинала раздражать манера помощника выдавать то, что он и без него знает.

– Ладно, сынок, – обратился он ко мне, – позови-ка теперь сюда ту девчонку. Придумай что-нибудь, чтобы она поднялась наверх. Ты ведь хочешь остаться в живых? Значит, зови девчонку сюда. Всё ясно? – Старик прищурился и уставился на меня.

– Яснее некуда, – выдохнул я.

Он приоткрыл дверь, не сводя с меня острого и цепкого взгляда.

Я сглотнул и крикнул:

– Джо-о!

***

Через несколько секунд снизу послышались шаги и прозвучал недовольный голос:

– Ты чего там застрял, Рэй? Спускайся уже! Я нашла еду!

– Джо! – Я вдохнул и выдал ещё громче: – Джо! Там что-то на улице! Срочно выйди во двор, глянь, всё ли в порядке у ребят! Им нужна помощь!

Джо без промедления кинулась из дома на улицу – об этом оповестили её громкие и торопливые шаги.

– Ах ты, козёл… считай, что ты уже сдох, паршивый скот… – рыкнул Стог.

Он отвёл кулак, которым давил мне на живот, и коротко размахнувшись, ударил. Опять туда же, в самую рану, отчего кровь хлынула ещё обильнее, лишая меня последних физических сил. Ноги опять подкосились.

– Ты поступил неправильно, сынок, – покачал головой Грегг, – а ведь мы с тобой договорились.

– Пристрелить его – и дело с концом, – предложил Стог, снова вжимая меня в стену всем своим бычьим весом.

Он надавил с таким усердием, что моё тело охватил новый прилив жжения и боли.

Внутри будто что-то переклинило, и на мою неминуемую человеческую слабость вдруг отозвалась мощь потаённой силы адепта.

Печать…

Она будто почуяла, что физически я слабею, и выдала ещё больше кодо, чем было во мне до этого. Единиц пятьдесят, это точно.

Моя рука, задранная к голове и зажатая в ладони здоровяка, пошла вниз.

Медленно, но без колебаний.

Стог попытался задержать меня, но я не среагировал, продолжая движение руки туда, куда мне было нужно. И как ни старался растерявшийся Стог увеличить мощь своей хватки, но моему напору он ничего не смог противопоставить.

Его ноздри раздулись от напряжения.

Я видел, как он еле держится, чтобы не предупредить босса о том, что я вырываюсь, но он молчал и лишь усиливал нажим. Ему очень не хотелось ударить в грязь лицом и признаться в том, что какой-то доходяга, размером вдвое меньше, оказывает ему достойное сопротивление. Судя по всему, Стог изо всех сил старался выслужиться перед своим боссом.

В это время старик отвлёкся на мой револьвер.

Он повернулся ко мне боком и подставил ствол на свет луны из окна, чтобы лучше разглядеть гравировку.

– О… Вот, значит, как… – хмыкнул он. Теперь в его голосе появилась угроза. – Значит, к нам собственной персоной явился лэнсомский военный агент? Да ещё и под прикрытием. Неужто доносчики Моррисы снова нам удружили?

– Наверняка, – поддакнул здоровяк.

– Ну и что будем делать с этим ушлым агентом, Стог? – спросил Грегг, не глядя на помощника, а продолжая изучать револьвер.

– Пристрелим и сбросим в выгребную яму, – пропыхтел Стог, – как сделали с предыдущей имперской крысой.

– Я не агент, очевидно же, – возразил я.

И пока я это говорил, моя рука успела опуститься к бедру. Этого было достаточно, чтобы совершить манёвр и атаковать пыхтящего Стога.

– Откуда у тебя револьвер военного агента?.. – Это последнее, что успел спросить старик.

Внутри меня взбунтовалось кодо, по мышцам пронеслась дрожь, возрождая утраченную силу.

А ещё я ощутил в себе желание лишить этих людей жизни…

Да, решение возникло так резко и колко, вдохновило меня, будто только оно одно и было самым верным, ведь раньше, когда-то давно, я бы так и поступил. Просто убил бы тех, кто мне мешает – легко и непринуждённо. Участь людей, осмелившихся задержать меня хоть на минуту, всегда была одной и той же – смерть и больше ничего.

Мои губы растянулись в злой ухмылке.

(Вообще-то, улыбаться я не собирался…).

Показалось даже, что эта ухмылка вовсе не моя, что это оскалилось второе «я», тёмное и беспощадное, тот самый мрачный волхв, которого я порой вижу в своих смутных воспоминаниях.

Да, я улыбнулся, покосившись на Стога.

А в следующую секунду высвободил руку из хватки здоровяка и одним движением вытянул меч из ножен на его поясе. А потом недолго думая резанул Стога по обеим ногам и толкнул его плечом, роняя на пол.

Стог сдавленно застонал, скорчившись на полу.

Пара последующих секунд ушла на то, чтобы подскочить к старику Греггу и тоже лишить его меча.

Господи, какое же это было удовольствие…

Два коротких меча в моих руках – забытое ощущение из прошлого, приятное до покалывания в ладонях и сладостного нытья в груди. Лёгкие, идеально выкованные клинки и удобные рукояти (узнать бы имя мастера, который их изготовил).

Я сделал виртуозные махи обеими мечами, после чего выставил острия так, чтобы они коснулись горла Грегга и живота Стога одновременно.

Оба мужчин застыли на месте. Грегг стоял с револьвером в руке ближе к окну, а Стог лежал на спине у моих ног. Они боялись дёрнуться даже на миллиметр, прочитав в моих глазах решимость убить их без промедления.

Стог был растерян и напуган, он вспотел так сильно, что в лунном свете его лоб блестел как отполированный, а вот Грегг, казалось, нисколько не удивился.

Он протянул мне револьвер, после чего спокойно произнёс:

– Ты не лэнсомский агент. Это действительно очевидно. Агент под прикрытием никогда бы не взял на дело револьвер с эмблемой собственного Ордена, если он не идиот. А ты не идиот, я вижу. К тому же ты слишком молод для агента, таких в Орден Волка не берут.

Его утробный бас и невозмутимость немного привели меня в чувство и выдернули из странного мысленного тумана. Жажда крови притупилась.

Теперь я смотрел на Грегга и размышлял, как могу использовать этого человека в решении своих задач.

А Грегг неожиданно предложил:

– Не хочешь стать членом моего отряда, сынок? Я бы такого парня взял. Взял бы, не задумываясь. Твой талант не должен пропадать зря… Раз ты утверждаешь, что ты не лэнсомская крыса, то, значит, тебе нужна работа, верно? Плачу я немного, но на жизнь в Хэдшире тебе хватит. Я своих парней ни в чём не ограничиваю, только в одном – держать язык за зубами. Занимайся своими делами, но когда надо будет, приди и помоги мне в моих делах. Вот и всё, что от тебя потребуется. Чем мы занимаемся, я расскажу тебе потом, если ты, конечно, согласишься у меня работать. Выйти из отряда ты сможешь не раньше чем через две недели. У нас намечается крупное дело, нужны толковые ребята.

После его слов Стог раззявил рот и принялся возражать:

– Босс, при всём уважении… мы не можем… Фил не станет с нами сотрудничать, если мы возьмём человека с улицы. Фил очень недоверчивый…

– Ну так что, сынок? Пойдёшь ко мне в отряд? – перебил его Грегг, даже на него не взглянув.

– Мне и одному неплохо, – бросил я.

Острия моих мечей продолжали касаться горла Грегга и живота лежащего на полу Стога.

– Еда, укрытие, деньги и свобода – что тебе ещё надо? – стоял на своём Грегг. – Подумай об этом, сынок.

– Со мной люди, – ответил я.

– Ради тебя я готов взять всех, кто с тобой приехал.

– Но босс, ведь Фил предупреждал нас… – начал Стог.

– Фил не будет возражать, – заверил его Грегг. – Филу неважно, кто его защищает. Он делает своё дело. – Грегг снова обратился ко мне: – Ну так что, Рэй? Кажется, так тебя зовут, да? Рэй?

Я не сводил со старика глаз, а он наконец решился качнуть головой. Остриё меча тут же оцарапало его шею, но он будто не обратил на это внимания.

– Ладно, сынок, – тихо сказал Грегг. – Тогда просто взгляни в окно. Как бы осторожен ты не был, ты не смог предусмотреть всё.

– О чём это вы? – напрягся я.

– Посмотри в окно, – повторил старик.

Я взглянул на Стога и предупредил:

– Лежи смирно. Дёрнешься – горло перережу, не сомневайся. Кивни, если понял.

Тот кивнул, но всё же одарил меня испепеляющим взглядом. Его бы воля, то он бы выдавил мне глаза своими корявыми пальцами.

Я убрал меч от Стога, но второй оставил у горла Грегга на всякий случай, и шагнул к окну.

Отличный отсюда был вид, ничего не скажешь, – весь двор как на ладони, но Грегг, конечно, имел в виду совсем не это…

***

На улице стояли люди с оружием: винтовками, ружьями, топорами и ножами.

Молчаливый фермерский отряд.

Навскидку их было человек двадцать. Все мужчины. Среди них были как совсем молодые парни, так и люди постарше.

Бойцы (если можно было их так назвать) рассредоточились по периметру и вели себя совершенно бесшумно, будто кто-то научил их навыкам профессиональных наёмных убийц.

Я принялся быстро искать глазами своих ребят.

Первым увидел Дарта (его светлую макушку в темноте было особенно хорошо видно).

Он стоял на коленях с заведёнными за затылок руками. Его стерегли двое, а третий фермер приставил к виску Орривана ствол ружья, но взгляд устремил не на пленника, а на то самое окно, из которого я смотрел.

Выражение лица Дарта в темноте я не разглядел, но не сомневался, что злой он был, как сто чертей.

Да я и сам на себя разозлился.

Ну как можно было не заметить целый отряд вооружённых парней? Это ж насколько слепым дебилом надо быть?..

Я скрипнул зубами и взглянул дальше.

Хинниган стоял у самых ворот. Его худые плечи обхватил крупный мужчина в робе, он держал у горла очкарика увесистый тесак. Винтовки при Хиннигане, конечно, уже не было.

А у тех самых кустов, где пятнадцать минут назад задыхался мальчишка, стояла Хлоя, ну а пацан, которого она пыталась спасти, держал её за руку, направив в живот медсестры револьвер.

– Вот дерьмо, – ругнулся я почти бесшумно.

Терри обнаружилась на середине пути к дому (видимо, бежала меня предупредить, но её настигли). Худощавый бородач скрутил ей руки за спиной, не давая возможности пошевелиться.

Я ещё раз оглядел своих.

При желании они могли положить всех этих фермеров, даже не особо напрягаясь, если бы применили кодо. Но они стойко держали себя в руках и терпели плен.

Ни один из них не выдал в себе адепта.

Единственной, кого я не увидел во дворе, была Джо.

И только я о ней подумал, как на лестнице раздались её громкие шаги, и девушка прокричала:

– Рэй! Там засада! На улице засада! Рэ-э-эй!

Джо ворвалась в лабораторию через несколько секунд и, увидев меня в окружении двух незнакомцев, замерла на пороге.

***

Сначала она прикрыла ладонью рот, потом медленно убрала руку от лица и выдохнула дрожащим голосом:

– Дядя Грегг?

Всегда спокойный и выдержанный старик тут же переменился в лице. Казалось, его вот-вот хватит удар.

– Господи… Джозефин…

Джо перевела взгляд на меня и сжала кулаки.

– Рэй, что ты делаешь? Убери меч! Это мой дядя!

Старик тоже на меня посмотрел.

– Убери меч, сынок. Думаю, теперь мы всё уладим.

Я молча опустил меч и шагнул назад. В это время Стог приподнялся на локтях и отполз в угол, к стеллажу, наблюдая странную и неожиданную картину воссоединения родственников.

– Дядя Грегг! – Джо кинулась к старику.

– Малышка Джо, – заулыбался Грегг и раскинул руки, чтобы заключить племянницу в свои объятья.

Они обнялись, и Джо, всхлипнув, повернулась ко мне.

– Рэй, это мой дядя, про которого я говорила… родной брат моего отца. Дядя Грегг.

– Да я уже понял, – выдавил я мрачно.

Зато Джо светилась от радости. Такой я её не видел уже давненько, с момента смерти Генри.

– Дядя, а это Рэй. – Девушка ткнула в меня пальцем. – Он дурной, но с ним можно договориться.

Грегг усмехнулся.

– Мы с ним как раз пытались договориться. – Он приобнял Джо за плечи. – А где Генри? Почему он не приехал? У него, как всегда, дела?

Джо нахмурилась и опустила голову.

– Я потом всё расскажу.

– Да, давайте вы потом по душам поговорите, – добавил я и обратился к старику: – Сначала отпустите моих людей, мистер Ордо.

Тот кивнул и снова протянул мне револьвер. Я же вернул Греггу его меч.

– И мой отдай! – рявкнул из угла Стог.

В суете все про него забыли.

Здоровяк уже поднялся на раненые ноги и стоял, сверля меня взглядом. Я никак не среагировал на его требование, поэтому он сам подошёл ко мне и выдернул меч из моей руки.

– Теперь живи и постоянно оглядывайся, – прошептал он мне. – Понял, тощий козёл?

Я прищурился, заглядывая ему в глаза.

– Стог, отстань от парня, – вздохнул Грегг, заметив нашу обоюдную неприязнь. – И скажи, чтобы пленников отпустили.

– Конечно, босс, – кивнул Стог.

Он ещё раз посмотрел на меня, в презрении скривил губы и, прихрамывая, вышел из лаборатории.

Появление Джо не вызвало в нём никакой реакции, а вот меня он уже еле выносил, и дальше явно будет только хуже.