Похищение Вилора

Все события в романе – плод авторского вымысла, любое совпадение имен и событий является случайным.

Пролог

– Я собираюсь жениться на Наташе. – твердо произнес Вилор, доев пышный омлет с сыром и отложив в сторону накрахмаленную салфетку. Его родители, даже не прикоснувшиеся к роскошно сервированному ужину, ждали этих слов, и были готовы дать достойный отпор.

– Сынок, тебе всего 18. – ласково произнесла мать. – Только школу закончил, тебе еще в институт поступать, какая женитьба?

– Вы не понимаете. Наташа подписала контракт на год с московской фирмой, она теперь в Москве будет проводить времени больше, чем в нашем городке. А если она там другого встретит?

– Но если девушка тебя не любит, тебе-то она зачем? – ужаснулась мать.

– Любит. – слегка поколебавшись, произнес Вилор. – Но я не хочу рисковать. В общем, мы вчера подали заявление в ЗАГС. А дальше все зависит от вас. Хотите – устроим пышное венчание. Не желаете – обойдусь скромным ужином в доме Наташи.

– И что? Останетесь жить у нее? – ехидно произнес отец. Он знал, что Наташа с матерью и двумя братьями живет в двухкомнатной "панельке", на пятом этаже без лифта. Их изнеженный сыночек за неделю замучается туда подниматься, не говоря уж обо всем остальном. Да и вообще, после особняка с собственным садом и бильярдным залом переехать в типовую квартирку – то еще испытание.

– А что, к себе не пустите? – слегка дрогнувшим голосом спросил мальчик. – В нашем доме шесть комнат, а для нас с женой места не хватит?

– Нет, сынок. – спокойно сказал отец.– Если ты без нашего согласия женишься, жить будешь у жены. И денег мы тебе давать тоже не станем. Поживешь в коммуналке, как я когда-то жил, днем будешь в магазине продавцом работать, ночью – склад какой-нибудь сторожить… А что – может, человек из тебя получится?

– Мама? И ты это допустишь? А как же моя учеба?

– Какая учеба, если ты жениться собрался. – вместо матери ответил отец. – В общем, ты решил, мы тоже решили. Так что подумай, время у тебя еще есть. Кстати, чтобы легче было определиться, можешь уже сейчас пожить недельку у Наташи.

– Вы все только из-за денег беситесь! – взорвался Вилор. – Если бы Наташа была богатая, не так бы запели! Вы же можете черную икру поварешкой хлебать, и что, все равно денег мало?

– Не говори глупостей! – психанула мать. – Не нужны нам чужие деньги. Вот Агата – хорошая девочка, мать тоже не слишком обеспеченная, но мы же были согласны…

– Да вы мне эту уродку просто навязывали!

– Агата не уродка! – вступилась мать за дочку подруги. – Ну и что, что ноги не такие длинные, как у Наташи? Твоя моделька, небось, и по дому ничего не умеет, только перед мужиками хвостом вертит! За какие такие заслуги, интересно, ее в Москву берут? Вот Агате почему-то ничего такого не предлагали! А ведь они одну и ту же школу моделей закончили.

Вилор расхохотался.

– Мать, да ты ведь сама понимаешь – ни одно агентство толстой Агате ничего никогда не предложит. В школу моделей за деньги кого хочешь возьмут, хоть нильского аллигатора. А вот в каталогах модельных сниматься – тут красота нужна. Наташа еще раскрутится, еще миллионы получать станет. А вы тут завелись!

– А пока она хочет решить свои финансовые и жилищные проблемы за наш счет. – подытожил отец. – В общем, разговор окончен. Выбор за тобой.

– Ну и черт с вами! – выкрикнул Вилор. – И подавитесь своими деньгами! Подавитесь своим жильем! Мы с Наташей и без вас проживем.

Глава 1.

Мы с друзьями сидели на моей крошечной кухоньке, и вовсю делились последними новостями. В прошлом месяце из-за сильной занятости мы почти не встречались, и я только по телефону делилась с Машей новостями про свой гадальный салон, куда постоянно приходили настолько колоритные персонажи. что хотелось то ли написать про них книгу, то ли попроситься на отдых в дурдом. Но даже долгие телефонные разговоры не заменяли мне дружеские посиделки. Маша, когда-то мечтавшая стать знаменитой певицей и отказавшаяся от мечты ради любви, больше слушала, чем говорила, и оттого я старалась изо всех сил ,чтобы отвлечь ее от грустных мыслей. На мой взгляд, грустить ей было не о чем. Да, ее редкая красота радовала глаз, но вот голоса у нее почти не было, так что достичь успеха на эстраде она могла разве что через постель спонсоров. А это не тот путь, который я пожелала бы подруге. Оскар, жених Маши, недавно получил повышение по службе и теперь работал старшим следователем СК, и я предвкушала, что его рассказы, пожалуй, будут даже поинтереснее моих.

– До чего люди докатились! – пожаловался за ужином Оскар. Я так обрадовалась, что они этим вечером свободны, что решила принять их, не дожидаясь прихода Саши. Маша спокойно жевала собственноручно приготовленный мной пирог с капустой и на жалобу жениха никак не отреагировала. Я же мгновенно заинтересовалась:

– Преступники выдумали что-то новенькое?

– Если бы преступники! Ко мне на стол легло заявление уважаемого человека, владельца клиники пластической хирургии…

Вкратце история выглядела просто. Год назад молодая женщина Жанна, жена крупного торговца недвижимостью, обратилась за помощью к пластическому хирургу Кореневу. Проблема у нее была самая обычная. После родов она сильно поправилась, и больше двух лет никак не могла сбросить вес. Бедная сидела на диетах, глотала таблетки для похудания, и вес почти не уходил, и жировые валики предательски свисали с талии, уродуя некогда безупречную фигуру. Жанна постепенно теряла надежду. Ее даже не радовал здоровенький малыш. Женщина боялась, что богатый муж просто бросит ее с ребенком на руках, заглядевшись на стройных юных красоток. Ведь и ее, бедную официантку, в свое время он выбрал именно за эффектную внешность. Короче, в порыве отчаяния она втайне от мужа решилась на радикальное средство – липосакцию.

Коренев, владелец клиники, был не просто хорошим, но и модным хирургом. Он брал недорого, по желанию клиенток операции не афишировал, никому не отказывал. Не отказал он и Жанне. Дождавшись, пока муж с друзьями на выходные уедет на хутор отдыхать, женщина сделала операцию под общим наркозом, и на следующий день, счастливая и постройневшая, выписалась из клиники. Пару месяцев она была неподдельно счастлива. А потом обнаружила, что на бедрах, в области галифе, вздулись какие-то странные длинные полосы. Казалось, внутрь пролезли щупальца огромного осьминога, готовые вот-вот прорвать натянувшуюся кожу, как во второсортных фильмах ужасов. Живот, вначале плоский, как доска, тоже стал похож на картонную ячейку для яиц. Было похоже, что жир, выкачанный из поясницы, переполз в другие части тела. Словом, если до операции Жанна была просто пухленькой женщиной с небольшим выпирающим животиком, то теперь она смахивала на инопланетного монстра из кинофильма "Чужие", и ее видом можно было пугать маленьких детей. По крайней мере, мужа ее вид откровенно испугал. Пришлось признаваться в содеянном. Жанна морально приготовилась к тому, что супруг выкинет ее с ребенком на улицу, но тот повел себя неожиданно благородно. Он оплатил поездку супруги в Москву, в дорогую клинику пластической хирургии. Липосакцию пришлось повторить, супругу выставили такой счет за услуги, что он, вероятно, уже пожалел о своем благородстве – новая жена обошлась бы дешевле. По крайней мере, так подумала Жанна. И решила, чтобы не лишиться доверия супруга, вернуть ему деньги, потраченные на дорогущую столичную клинику.

Рассуждала молодая женщина вполне здраво: раз у Коренева операцию ей сделали с браком, то кто за этот брак должен платить? Правильно, врач-бракодел. Недолго думая, она скопировала чеки московских хирургов, положила в сумочку пару любительских снимков своего изуродованного первой липосакцией тела, и, опять же ни говоря супругу ни слова, отправилась к Кореневу за компенсацией. Владелец клиники принял ее приветливо, но, узнав суть претензий, пригорюнился.

– Чего же вы сразу ко мне не пришли? – поинтересовался он. – Я бы все бесплатно переделал.

Жанна обалдела. Ни ей, ни ее супругу и в голову не пришло повторно обратиться к врачу, который так ее изуродовал в первый раз. Тем не менее, доля истины в его словах, безусловно, была. Жанна попыталась объяснить то состояние, в котором она ехала в Москву, и Коренев от души ей посочувствовал. Но возместить средства, потраченные на повторную операцию, отказался наотрез. Тогда Жанна снизила претензии – она попросила половину суммы. Но врач оказался тверд, как гранитная глыба – вот если бы пациентка пришла сразу к нему со своими щупальцами, он бы, разумеется, бесплатно переделал работу. А чужую оплачивать не собирается. И потом, действительно ли все было так ужасно, как рассказывает Жанна? Фотографии ее тела, похожие на кинокадры фильма про инопланетян? Ну, возможно, это, так сказать, оптический обман. Ведь до сих пор претензий к его работе ни у кого не возникало…

Несолоно хлебавши, Жанна пошла домой. Жгучая несправедливость жгла душу. Так что же, получается, во всех своих страданиях она сама и виновата? Ей надо было вновь прийти к коновалу-хирургу лишь для того. чтобы не потерять деньги? Вновь перенести общий наркоз, после которого сутки знобит и жить не хочется? Вновь напугать мужа странными рубцами, и все эти мучения перенести лишь для того, чтобы врач воочию убедился в том, что оперировать он не умеет. Нет, это несправедливо!

Немного подумав, она решила не сдаваться. Позвонила Кореневу на мобильный и твердо сказала:

– Петр Иванович, выбирайте: или вы оплачиваете мое лечение, или я иду во все крупные городские газеты. И мои фотографии окажутся на их первых полосах. Как вы думаете, много у вас после этого останется клиентов?

К радости Жанны, на сей раз гранитная глыба, казалось, дала трещину. Хирург попросил неделю на размышление. Размышлял он примерно три дня, после чего нашел более дешевый способ решения проблемы. И на стол недавно назначенного следователя по особо важным делам Оскара Белова легло заявление о вымогательстве на особо крупную сумму – двести пятьдесят тысяч рублей. И вот теперь он должен был под расписку выдать хирургу необходимую сумму, предварительно пометив купюры специальным составом.

И вот несчастный Оскар, который так радовался новой должности и тому, что красавица Маша согласилась выйти за него замуж, оказался перед нелегким выбором:

– Представляете, этот, с позволения сказать, врач, сначала изуродовал несчастную, а теперь готов в тюрьму посадить, лишь бы не платить! В первый раз в жизни у меня возникло желание нарушить служебный долг и предупредить эту несчастную! – сокрушался он.

– Так предупреди. – позволила я. Оскар кинул на меня быстрый взгляд и отвернулся. Маша лишь молча покачала головой.

– Девушка-то тоже не вполне адекватная. – процедил он сквозь зубы. – Ей бы в суд обратится, глядишь, хоть половину бы отсудила. А она шантажом занялась. Боюсь, если я ее предупрежу, она меня в тот же день сдаст. А за такое и погон лишиться можно.

– Так давай я ее предупрежу – тут же предложила я свои услуги. – Мне за это ничего не будет.

– Мне будет. – отрезал Оскар. – Тайну следствия, выходит, все равно я разболтал.

– И что, ты спокойно посадишь пациентку этого хирурга?

– Да никто ее не посадит. – поморщился Оскар. – Откроем дело, потом тихо закроем его за отсутствием состава преступления. Просто нервов ей это будет стоить немало. Жаль дурочку, у нее ребенок маленький, а тут такое…

Я хотела было продолжить спор, но в этот момент в дверь позвонили, и Оскар пошел открывать. Услышав из коридора голос мужа, я как-то мигом забыла о взволновавшем нас разговоре. Вскоре зашла беседа о подготовке к свадьбе Маши и Оскара, и эта тема была настолько многогранной и увлекательной, что в этот вечер мы больше не вспоминали о хирурге-коновале и его невезучей пациентке.

Глава 2.

Эта женщина пришла ко мне в гадальный салон ранним утром, когда я только-только уселась за свой стол и даже не успела достать из ящика колоду Таро. Сначала мне показалось, что это глубокая старуха, но, присмотревшись, я поняла, что женщина довольно молодая, возможно, ей лишь немногим больше срока. Но, взглянув на ее бледное лицо с заострившимся носом и глубокими тенями под глазами, я поняла, почему Синтия пропустила ее ко мне. Тяжкое горе явно читалось у моей посетительницы на лице, и попросить ее подождать четверть часика было бы просто жестоко. Поэтому я поднялась ей навстречу, жестом предложила присесть и ласково спросила:

– На кого гадать будем?

– На сына. – глухо ответила женщина.

– Несчастная любовь?

– Он пропал.

Кивнув, я разложила на столе карты, посмотрела на расклад с шутом наверху и про себя глубоко вздохнула. Как я уже не раз говорила, из всех колдовских талантов у меня хорошо развит лишь один: я безошибочно предсказываю насильственную смерть, и практически никогда не ошибаюсь. Но как мне сказать этой убитой горем женщине, что надежды на возвращение ее сына практически нет? Я молчала, тупо уставившись на разложенную колоду, и подняла голову, лишь услышав сдавленные рыдания.

– Земфира, мне про вас рассказывали чудеса. – рыдала моя посетительница. – Умоляю вас, найдите моего сына! Я могу заплатить… очень много, я продам все свои дома, если нужно…

– Я вам с удовольствием бы помогла, но я не сыщик… – растерялась я.

– Но вы находили убийц! Мне приятельница рассказывала, вы помогали полиции, и не раз!

Конечно, находила, но убитых это не возвращало, подумала я. А этой женщине нужен ведь вовсе не убийца, ей нужен ее сын, живой и здоровый. А вот тут я как раз бессильна.

– Вы в полицию обращались? – прикидывая, как бы повежливее отказать, осторожно спросила я.

– Конечно! – воскликнула женщина. – Только было поздно..

Сначала, когда Елена Петровна достала из почтового ящика белый конверт без подписи и прочитала запечатанное там послание, она решила, что это всего лишь глупая шутка. На небольшом листке бумаги большими печатными буквами было написано:

"Ваш сын похищен. Если вы не заплатите двадцать миллионов рублей, его пришлют вам по частям. Ждите дальнейших указаний. И не вздумайте обращаться в полицию."

Прочитав и поудивлявшись, Елена Петровна показала письмо мужу. Глеб Павлович рассвирепел:

– Это наш сукин сын развлекается. Мы его из дому выгнали, так он решил нас на бабки развести. Думает, сейчас срубит легких деньжат, и заживет со своей моделькой припеваючи. Шиш ему, не на тех напал!

Елена Петровна согласилась с мужем, но в душе остался неприятный осадок. Вилор ушел из дому две недели назад, родителям с тех пор не звонил, но они все равно знали обо всех его передвижениях. Их информировала Агата, дочка Надежды Федоровны, старинной подруги Елены Петровной. Родители Вилора прочили ему в невесты эту самую Агату, сын вроде бы не возражал, изредка приглашал девушку на дискотеки, брал ее собой на вечеринки одноклассников, но дальше дело не шло. Агата жаловалась матери, что Вилор ни разу не пытался ее поцеловать. Елена Петровна в душе гордилась сыном – надо же, какой у нее мальчик морально устойчивый! И успокаивала подругу: ничего, молодые обязательно полюбят друг друга, а пока пусть на свободе погуляют. А то, что Вилор к Агате не пристает – так он просто стеснительный, скромный мальчик, не такой развращенный, как современная молодежь. И чего Наде-то волноваться – наоборот, ей радоваться надо, ее девочке случайный залет не грозит.

Незадолго до окончания школы Агата записалась в школу моделей. В нашем городе такие школы размножались, как грибы после дождя. В них как бы готовили будущих моделей: ставили особую, вихляющую "подиумную" походку, учили хорошим манерам, делали портфолио. В идеале, после окончания школы девушкам должны были обеспечить контракты с рекламными агентствами в разных городах. Но по факту, раскруткой своих выпускниц занимались считанные агентства, остальные получали с девушек деньги за учебу, и, выдав им сертификат модели, считали свои обязанности полностью выполненными. Поэтому девушек на учебу они брали с любыми параметрами, не заморачиваясь особенно их внешними данными. Ну и что, что у будущей модели рост – с сидящую собаку, а ноги кривые и вдобавок выглядят короче ее носа? Если заплатит, то пусть себе учится. Контрактов у нее, естественно не будет, красоты тоже не прибавится – зато получит сертификат. Может повесить его на стенку своего туалета, будет чем полюбоваться долгими зимними вечерами.

Агата же дурнушкой вовсе не была. Ростом намного выше среднего, с мускулистой, но пропорциональной фигурой, пусть и слегка широковатой в плечах, длинными русыми волосами и длинными, хоть и полными ногами, девушка была вполне привлекательна. Конечно, у нее был скорее типаж спортсменки, а не худосочной модели, но увы, спортом девушка заниматься не хотела. Поэтому ее мать, Надежда Федоровна, не пожалела последних денег на обучение дочери подиумным премудростям. Она рассуждала просто: особых денег у нее нет, а значит, дать дочери полноценное образование она не сможет. Внешность у дочери приятная, но она склонна к полноте, и это заметно уже сейчас. Но в юности обмен веществ быстрее, опять же, вес равномерно распределяется на высокий рост, к тому же сила воли у Агаты есть, и в еде она себя ограничивает. Но что с ней будет лет в двадцать пять? Запросто может расплыться и подурнеть. А значит, девочку надо срочно, буквально после школы, выдавать замуж, желательно за человека обеспеченного. И пусть на его деньги завершает образование, а потом рожает от него ребенка.

Но где взять подходящего жениха? Среди одноклассников на эту роль годился только Вилор, сын очень состоятельно владельца фирмы по торговле недвижимостью. Его мать была школьной подругой Надежды, и их дружба, прервавшись на долгие годы, в последнее время возобновилась. Если бы Вилор женился на Агате, ее мать была бы счастлива. Но похоже, несмотря на все старания девушки, парень оставался к ней равнодушен. И Надежда решила послать дочь учиться на модель. Да, она отдавала себе отчет, что вряд ли Агата выйдет на мировой уровень, и гонорары Клаудии Шиффер ей, скорее всего, не грозят. Но ничего, школа моделей сдает своих учениц на прокат разным ночным клубам для демонстрации купальников, бюстгальтеров и прочих женских штучек, в ночные клубы, в свою очередь, ходят сынки состоятельных родителей, а иногда и сами родители собственной персоной… Так что пусть девочка потусуется среди золотой молодежи, авось, кого-то и зацепит… В конце концов, на типаж “девушки с веслом” тоже полно любителей.

Агата послушно пошла учиться на модель, исправно участвовала во всех модельных показах, но пока ни крупная, ни даже мелкая рыбка в расставленные сети не шла. Зато в этой школе она познакомилась с Наташей.

Наташа была из такой бедной семьи, что по сравнению с ней Агата казалась себе просто принцессой. Ее отец пил горькую так усиленно, что его печень, не выдержав перегрузки, отказалась от продолжения банкета и отравила весь организм. Но еще до своей скоропостижной кончины он успел заделать своей безответной жене, работающей уборщицей в куче разных заведений, троих детей. Кормить детей было не на что – все, что зарабатывала мать, уходило на квартплату и выпивку главе семейства. После его смерти расходы на выпивку были вычеркнуты из семейного бюджета, но и здоровье у матери было уже не то, и она могла работать лишь в двух офисах вместо четырех. Старший сын уже год отсидел в тюрьме за "хулиганку", младший еще учился в третьем классе, но, судя по постоянным дракам в школе, имел все шансы повторить судьбу старшего. И только дочка Наташа, ровесница Агаты, смотрелась в этой семейке, как оранжерейная золотистая орхидея в окружении чахлых листьев подорожника.

Во-первых, она неплохо училась – по крайней мере настолько, насколько это было возможно, живя в одной комнате с двумя братьями и слушая каждый вечер пьяные скандалы отца с дружками и забитой матерью. Уже после восьмого класса девочка летом подрабатывала официанткой в летнем кафе напротив дома. Деньги она не тратила ни на лакомства, ни даже на одежду. Она сумела сделать в квартире тайник, и копила деньги, чтобы осуществить свою мечту – заплатить за обучение в школе моделей. Дело в том, что Наташа была очень красива – высокая, тоненькая, с узким утонченным личиком, обрамленном золотистыми кудрями, с огромными фиалковыми глазами и ногами буквально от ушей. Она поняла, что привлекательна, еще подростком, когда пьяные дружки отца, заходя в квартиру, начинали тискать тринадцатилетнюю девочку, всячески нахваливая ее достоинства.

Сначала Наташа просто пугалась их объятий, потом призадумалась. Неужели она действительно красотулька? Но тогда… тогда у нее есть шанс когда-нибудь вырваться из нищеты и убожества, из крошечной грязной квартирки с хулиганами-братьями и пьяницей-отцом. Конечно. можно выйти замуж за богатого Буратино… только где его взять? Вряд ли он зайдет опохмелится к ее отцу. И мечты бедной девочки обратились туда же, куда и сотен ее ровесниц – в модельные агентства. Никакой олигарх не захочет взять в жены дочь алкаша, но кто откажется от девушки-модели? А если повезет, если она и впрямь так красива, как говорят все местные алкаши, то может, она попадет в мировые каталоги, станет известной моделью и сама заработает себе на роскошную жизнь? Тогда никакие мужики ей вообще не понадобятся, для полного счастья она заведет себе кота – огромного, пушистого и рыжего.

Деньги на обучение она накопила лишь к середине двенадцатого класса. Долго и придирчиво выбирала школу моделей, наконец остановилась на довольно престижном агентстве "Олимп". На счету этого агентства были уже несколько моделей, когда-то пристроенных в итальянское рекламное агентство. Еще две девушки рекламировали нижнее белье местной трикотажной фабрики. Наташа была согласна на любую работу. И она ее получила уже после первого же месяца обучения. Изысканная красота девушки с огромными светло-лиловыми глазами, утонченными чертами лица и лебединой шеей оказалась востребованной на "Ура." Московская фирма, сотрудничающая с"Олимпом", пригласила Наташу рекламировать изумрудные ожерелья для женского журнала мод. Девушка надеялась, что это только начало успешной карьеры, и эта работа последней не окажется. На всякий случай, Наташа припрятала подальше деньги, которые ей заплатили москвичи. Если что, она соберет нужную сумму и когда-нибудь сама поедет если не в Милан, то в Москву. И там напрямую обратится в ведущие модельные агентства. Она красавица, теперь она это знает точно.

Сначала модные красотки из агентства не принимали в свой круг ее, дочку пьяницы. У нее не было таких восхитительных нарядов, как у большинства, такой крутой машины, не было даже квартиры, где она могла бы устроить девичник. Зато после московского заказа и появления на обложке стильного журнала в виде Хозяйки Медной горы она все же подружилась с девчонками со своей школы, и они взахлеб делились мечтами.

Не только Наташа, но и куда менее красивые, а иногда и откровенно страшные девчонки мечтали о Милане и Париже, о домах высокой моды и, разумеется, об миллионерах-олигархах. Наташе было смешно их слушать. Поэтому она особо заинтересовалась слишком мощной для модели высокой девочкой, которая вполне разумно оценивала свои шансы. Агата не собиралась блистать в мире высокой моды, она всего лишь хотела привлечь внимание какого-нибудь парня, желательно небедного. А на худой конец – можно и бедного, но с перспективами когда-нибудь разбогатеть.

Наташе нравилась серьезная Агата, и она искренне восхищалась подругой, пока не поняла – несмотря на все разумные рассуждения, Агата – обычная девчонка, ничуть не умнее остальных. Все глубокомысленные рассуждения оставались чистой теорией, а на деле Агата была влюблена как кошка. В абсолютно равнодушного к ней белобрысого одноклассника со странным именем Вилор.

Вилор был высок, одного роста с Агатой и Наташей и, в принцип, недурен собой. К тому же, у него были очень обеспеченные родители. По всем параметрам, он вполне годился на роль жениха начинающей модели. Но у него был один серьезный минус – он не был увлечен Агатой! Наташе это стало ясно еще по рассказам подруги. Когда парень вспоминает о тебе лишь после многократного напоминания родителей, то ежу понятно – ничего хорошего у вас не выйдет. Агата же этого не понимала. Наташа часами слушала ее восторженные рассказы про Вилора, похвалы его не таким уж многочисленным достоинствам, одним из главных было его умение играть в дворовый футбол. Заочно Вилор надоел ей хуже горькой редьки, и иногда она бесцеремонно прерывала подругу, стоило той лишь упомянуть дорогое сердцу имя.

– Агата, да забудь ты про него! – как-то в сердцах посоветовала она. – Ну, нравятся тебе футболисты – сходи поболей за нашу футбольную команду! Там парни симпатичные, и играют, поверь, ничуть не хуже твоего Вилора.

– Ты прямо как моя мама! – вспылила Агата. – Моя ровесница, а такая же зануда! Мать тоже мне вечно твердит – не бегай за парнем, не нужна ты ему! И вообще, не такое уж сокровище твой Вилор, ты себе получше найдешь! Ты тоже думаешь, что я найду получше? – неожиданно робко спросила она.

Наташа заколебалась. Правила вежливости требовали подтвердить слова Агаты, но вредность, которую Наташа ошибочно принимала за врожденную честность, не позволяла произнести нужные слова. Так она и промолчала. А через пару недель ей удалось своими глазами увидеть большую любовь подруги.

День рождения Агаты праздновали у нее дома. В большую гостиную двухкомнатной квартиры набилось человек двадцать – половина класса, несколько девочек из "Олимпа", несколько незнакомых дядей и тетей. Впрочем, взрослые держались отдельно, и скоро ушли на кухню. Но все равно оставшимся было тесно в небольшой комнате, половину которой занимал раздвижной стол, где в разномастной посуде были разложены салаты и бутерброды, а вторую половину заполнила старая секция, в стеклянных витринах которой красовались вперемешку фарфоровые старые сервизы и хрустальные бокалы. На единственном складном диване с трудом уместились пять подруг, остальным приходилось стоять в узком промежутке между секцией, столом и диваном. Наташае лень было даже разглядывать сгрудившуюся в проходе толпу, она лишь покрепче вжалась в спинку дивана, решив, что никому не уступит свое место до самого конца – своего или дурацкого дня рождения.А с улицы призывно светило летнее солнышко, и так хотелось на волю, в пампасы!

– Знала бы, что в такой теснотище нас соберут, ни в жизнь бы ни пришла! – нагнувшись к наташиному уху, прошептала Соня.

Соня была крупной красавицей-блондинкой, мощной фигурой она, пожалуй, могла бы дать фору даже Агате, но зато она, единственная из всех моделей, ухитрилась найти себе состоятельного бой-френда на каком-то показе купальников в закрытом клубе. Бой-френд был намного старше и женат, поэтому на день рождения Агаты, естественно, не пошел. Он вообще выходные проводил с женой и детьми, и никто из девушек его ни разу не видел. Некоторые даже называли его “воображаемым другом”, прозрачно намекая на то, что Соня просто врет, набивая себе цену. Та обижалась, но любовника, тем не менее, демонстрировать не спешила.

Ей решительно нечего было делать по уик-эндам, поэтому к Агате она, можно считать, напросилась сама, а теперь жаловалась на тесноту. Наташа хотела было вступиться за подругу, как вдруг увидела стоящего возле окна высокого белобрысого парня. Судя по описанию – того самого Вилора.

Надо сказать, при первой встрече он не произвел на Наташу особо сильного впечатления, хотя она признала, что он вполне ничего. В этот момент гостей пригласили к накрытому столу, и Вилор, отлепившись от подоконника, оказался прямо напротив Наташи. Не в силах сдержать любопытство, она разглядывала его в упор, не скрывая своего интереса. И парень это интерес быстро просек. Наташа даже не ожидала, что он так быстро поведется.

Нет, конечно же, она знала, что очень красива. В ночных клубах разные юноши и дяденьки постарше постоянно отпускали ей комплименты и делали разные предложения, пристойные и не очень. Она оставалась к комплиментам равнодушной, и на быстрый перепих, пусть даже за большую плату, ей соглашаться не хотелось. Нет, ее красота стоит намного дороже! И этот мальчишка, не знающий жизни и, судя по всему, избалованный вниманием девчонок, никогда бы не привлек ее внимания, если бы… Если бы в него не была так сильно влюблена Агата. Парень, которого так сильно любит другая девушка, невольно становится лакомой добычей. И Наташе внезапно жутко захотелось доказать подруге свое превосходство. Сколько Агатка старалась, сама его в кино приглашала, стелилась травкой перед глупым юнцом, а он – ноль внимания, фунт презрения. А вот она, Наташа, только глазом моргнет – и парень будет у ее ног.

Так все и произошло. С дня рождения Наташа с Вилором ушли вместе, примерно через час. Народ только-только поел, и предполагалось что-то вроде караоке, но Наташа капризно протянула, что ей душно и хочется на воздух, и Вилор мгновенно вызвался поехать с ней в городской лесопарк. Вскоре он уже ехали в трамвае. По дороге Наташа рассказывала мальчику про непременные заграничные контракты, про большое и светлое будущее, которое ее ожидает. Парень был просто ослеплен. К сожалению, еще не все школьные экзамены были сданы, и поэтому Вилору и Наташе пришлось на неделю засесть по домам за учебниками. Но к середине мая со школой было покончено, подготовкой к экзаменам они себя больше не утруждали, и начали встречаться всерьез.

По мнению Агаты, Наташа вовсе не была влюблена в Вилора до потери пульса. Но не надо думать, что девушкой руководили лишь корыстные мотивы. Она всерьез не верила, что богатые родители бой-френда раскошелятся и оплатят ей учебу, или купят квартиру. Да и выйти поскорее замуж ей не так уж и хотелось. Нет, она твердо верила в свою звезду, в то, что у ее ног вскоре окажется весь мир высокой моды. А пока ею двигало в основном желание насолить всем: родителям Вилора, в штыки принявшим бедную модельку, подружкам по модельной школе, которые считали, что куда скорее найдут себе олигархов, чем нищая замарашка. Дурной толстой Соньке, постоянно бахвалившейся своим невидимым олигархом. Ну и, разумеется, ткнуть в грязь лицом саму Агату. Просто так, чтобы знала свое место.

А осенью девушке предложили выгодный контракт в Москве. В течении всей зимы она должна была рекламировать пышные меха соболей и лисиц, длинноволосые шубки и воротники отлично смотрелись на худенькой, почти бестелесной, девушке. Контракт был подписан, Наташа стала готовиться к отъезду. И тут Вилор решил на ней официально жениться. На всякий случай, чтобы не бросила его, встретив крутого столичного богача. Наташе не слишком понравилась эта идея, и, вероятно, она бы отказала парню, если бы не вмешались его родители. Они настолько рьяно восстали против свадьбы, что девушка приняла решение – она выйдет замуж за Вилора, назло всем! Молодые подали заявление в ЗАГС, и тогда родители практически выгнали Вилора из дома.

– Понимаете, я думала, он поживет у своей модельки неделю, одумается и вернется! – плакала Елена Дмитриевна, почти упав лицом на мой столик. Я молча ждала продолжения.

Продолжение получилось жутковатым. Через неделю после ухода сына его родители получили то самое анонимное письмо с требованием выкупа. Стараясь заглушить тревогу, Елена Дмитриевна понеслась к своей подруге Надежде:

– Представляешь. вырастили паразита! – бесилась она. – Теперь он сам себя похитил и начал родителей шантажировать!

– Да уж, скромняжка! – не удержалась от мелкой шпильки подруга.

– Да ладно тебе, – отмахнулась расстроенная мать. – Не волнуйся, уйдет от от своей модельки, и обратит внимание на Агату, куда денется.

– А может, разреши ему жениться на любимой? – внезапно тихо произнесла Надежда. – Ну что ты теряешь? Думаешь, твой парень в подоле принесет?

– Он-то не принесет, а вот эта дрянь тут же нам внучков нарожает. – зло выплюнула Елена Дмитриевна. – Вот и возись потом с ними!

Я обалдело слушала сбивчивый рассказ. Выговорив последние слова, женщина зарыдала еще сильнее, потом внезапно затихла и едва слышно прошептала:

– Я знаю, это меня Бог покарал. Я внуков не захотела… И вот теперь не будет у меня никаких внуков.

Она замолкла. Я долго ждала, потом решила все же потревожить посетительницу:

– Но может быть, ваш сын все-таки жив… Если он сам написал то письмо.

Я не слишком верила своим словам. Карты показывали, что Вилор мертв, а уж в этом я раньше никогда не ошибалась. Впрочем, это совсем не значит, что я и в принципе не могу ошибиться. Все когда-то случается в первый раз.

– Нет, я знаю, что нет. – выдохнула женщина. – Слушайте дальше.

Дальше события развернулись быстро. Назавтра же в почтовом ящике обнаружилось письмо с требованием принести деньги в большом белом пакете и положить ровно в полночь в укромном месте на пустыре, находящемся рядом с заброшенной кирпичной фабрикой. Отец Вилора, взбешенный проделкой сына, не поленился взять большой конверт, положить туда белый лист с нарисованным фломастером кукишем, и в полночь съездил на пустырь. чтобы положить конверт в указанное место. А наутро в почтовом ящике лежал небольшой целлофановый пакетик, измазанный запекшейся кровью. В пакетике лежал мизинец с вросшей в фалангу большим золотым перстнем-печаткой.

Глава 3.

– Вы знаете, это кольцо отец подарил Вилору два года назад, когда ему стукнуло 16 лет. – пояснила Елена Дмитриевна. – Ему самому кольцо от деда досталось, фамильная ценность, И оказалось, что у сына руки уже больше, чем у папаши, представляете? Вилору колечко только на мизинец налезло, а Глеб его на среднем пальце носил! Вилор так гордился печаткой, всем демонстрировал… Даже на ночь не снимал. А за два года рука сильно выросла, и недавно мы поняли, что кольцо практически вросло, она не снималось больше. Даже с мылом его пробовали сковырнуть, ни в какую. Мы с отцом даже шутили иногда – мол, решат ограбить – вместе с пальцем колечко снимут. Дошутились… – она захлебнулась рыданиями.

– Ну хорошо, палец ему отрезали… но ведь не убили? – я была в полной растерянности.

– Не знаю… – прошептала женщина. – В эту же полночь отец отвез на пустырь записку, что мы соберем деньги в течение двух дней, пусть нам только разрешат услышать голос Вилора. Назавтра в ящике лежал миниатюрный диктофон, и мы слышали стоны нашего сына… И еще в конверте была записка – через два дня двадцать миллионов в том же месте на пустыре, никакой полиции и посторонних лиц, и наутро сын к нам вернется.

Она продолжила тихо рыдать, склонившись над столиком. Впрочем, я уже поняла все. Выждав минут пять, для порядка спросила:

– И когда вы передали деньги?

– Четыре дня назад. – с трудом выговорила женщина. – У нас не было таких денег дома, это ж понятно. Муж бизнесмен, но печатного станка у него нет. Мы заложили в банке, с которым постоянно сотрудничаем, гостиницу в центре города, мы ее только-только построили, с нуля, даже продавать не хотели, решили сами гостиничный бизнес попробовать. Хорошо, банк в наше положение вошел, на следующий день деньги наличкой выдал. Глеб пакет с деньгами на пустырь отвез и сразу уехал, и с тех пор мы ждали. Из дома не выходили, телефон не занимали… Все думали – вот-вот он войдет… Или позвонит… Да что угодно, пусть бы даже еще денег потребовали. Мы бы хоть знали, что он жив… – слезы снова хлынули из ее глаз.

– А полицию когда обратились?

– Вчера… Вчера утром. Мы поняли, что не дождемся… Показали им палец, записки, кассету… Они нас ругали, представляете! Говорили, что мы должны были обратиться сразу, лишь получив палец, и они тогда… Они тогда… Нашли бы тех, кто взял деньги… А теперь – никаких концов!

– Постойте, как никаких? А Наташа? Она что-нибудь знает?

– Я о ней не подумала. – от удивления женщина даже перестала рыдать. – Земфира, я вас умоляю… Я на полицию не надеюсь, они только нас обвиняют… Сделайте что-нибудь!

– Зря вы так думаете. – решительно сказала я. – Полиция наверняка уже допросила и Наташу, и Агату, и еще кучу друзей Вилора, Возможно, вашего сына вот-вот найдут.

– Умоляю!

– Ладно. – сдалась я. – Давайте вместе с вами съездим к следователю, скажете, что я ваш психотерапевт, пусть нам расскажут, как идет следствие. Может, что-нибудь и придумаем.

– Идемте! – женщина вскочила с места. Я вздохнула, вставая вслед за ней. Ну вот, опять придется бросить салон на администраторшу Синтию. И ладно бы в первый раз, но я постоянно занимаюсь работой частного сыщика вместо своей прямой обязанности – гадать людям, снимать с них порчу и венец безбрачия, словом, дурить головы и успокаивать нервы. Плохая из меня хозяйка, и вообще, ну почему я не умею людям отказывать? И ведь помочь ничем не могу, наверняка похитители, получив деньги и убедившись, что их не засекли, просто убили мальчика. Это же классика жанра – похищенных никогда живыми не возвращают. Но самый большой сюрприз меня ждал у управлении полиции, когда Елена Дмитриевна после серии звонков и переговоров завела меня в кабинет следователя. За широким письменным столом, вытянув вперед длиннющие ноги, собственной двухметровой персоной возвышался Оскар Белов, жених Маши и мой хороший друг.

– Гражданка Таганцева, вы с кем… Полина, тебя-то как сюда принесло? – изумился он. Я молчала, уткнувшись глазами в пол. Мне на самом деле было очень стыдно.

– Елена Дмитриевна, подождите, пожалуйста, пару минут в коридоре, нам с Полиной надо серьезно побеседовать. – мягко обратился Оскар к моей спутнице. Дождался, пока она выйдет, и во все горло рявкнул на меня:

– Опять в сыщика играешь?!

– Ничего подобного! – ко мне наконец вернулся пропавший дар речи. – Ко мне пришла женщина и, заливаясь слезами, долго умоляла помочь. Ты думаешь, у меня сердце каменное?

– И чем же ты собираешься ей помочь? – ехидно поинтересовался Оскар.

– Найти сына. – я решила быть предельно краткой.

– Сам найдется, когда денежки закончатся.

Не веря своим ушам, я обалдело посмотрела на него:

– Его родители тоже сначала подумали, что он сам себя похитил. Но палец…

– Для восемнадцатилетнего подростка отрубить себе палец – раз плюнуть. Надо же перед подружкой удаль молодецкую показать. Кстати, мы уже провели экспертизу, так вот, пальчик удаляли под местной анестезией. Короче, храбрец сначала вколол себе ампулу новокаина, и лишь затем хряпнул по нему топориком. Или ты считаешь. что это похитители такие добренькие ему попались?

– И где, по-твоему, он теперь?

– Умотал куда-то со своей подружкой. Может, в Сочи подались. Или еще куда-нибудь, в теплые края. Ничего, деньги закончатся, вернутся.

– Наташа тоже исчезла?

– Разумеется, одновременно с дружком сердечным.

– Но если они улетели… Вы что, в розыск их не объявили?

– Вчера вечером объявили, но ведь столько дней после побега прошло… Они могли давным-давно поездом в Москву или Питер уехать, там никаких документов предъявлять не нужно. А дальше – земной шар велик. И когда в кармане двадцать миллионов – он кажется еще больше.

– Ты, поэт хренов. – взъярилась я. – Слушай сюда: Вилор мертв!

– Чего обзываешься! – обиделся Оскар. – Мне тут Машка сборники поэтические подсовывает. хочет сама к нашей свадьбе песню сочинить. То есть стихи сочинять не берется, надеется выбрать наиболее музыкальный и музыку к нему подобрать. Так я уже сам начинаю исключительно стихами разговаривать, пока, правда, только белыми. А иногда на былинную речь тянет…

– Ты меня слышал?!

– Про Вилора? Слышал, разумеется. Угомонись, Полька, он жив и здоров, кутит где-нибудь со своей девицей-красавицей… Ну вот, точно, на былинный сказ потянуло.

– Вы друзей Вилора и подруг Наташи опросили? Что, к примеру, Агата говорит?

– Агаты Бодровой в данный момент в Городе нет, она примерно неделю назад уехала к бабушке в Саратов. Через две недели вернется, и мы ее подробно расспросим. Но поверь, никаких оснований для паники нет.

Чего же ты его мать не успокоил?

– Да не только я, все отделение ее весь вчерашний день успокоить пыталось! А она знай плачет: погиб мой сыночек, я материнским сердцем беду чую. Если ты ее успокоить поможешь, мы тут все скинемся и тебе букет роз купим, самый роскошный. Или хочешь, в ресторан тебя отведем? То есть не я, конечно, я человек почти женатый… Кто-то из холостых сослуживцев? Ой, черт, забыл – ты же замужем!

– Если так уверен, что он жив, объявляй в международный розыск. Через Интерпол ищи!

– В общем так, Полина. – твердо произнес Оскар. – Или ты немедленно успокаиваешься, уходишь из отделения и уводишь с собой эту несчастную, или… Или я тебя на свадьбу не приглашу!

Выпалив эту страшную угрозу, он сам смутился и покраснел.

– Я сама к тебе не приду… бюрократ несчастный! – вне себя от злости, выкрикнула я первое пришедшее на ум ругательство. – И Машу… тоже на свадьбу не пущу! Из-за таких, как ты, преступники на свободе разгуливают! – и я выскочила из кабинета, в ярости хлопнув дверью.

Подлетев к сидящей в коридоре Елене Дмитриевне, я в сердцах выпалила:

– Не беспокойтесь, я обязательно найду вашего сына! Ну, в крайнем случае… В крайнем случае, найду похитителя.

Из полиции мы с матерью Вилора вышли вместе. Проводив ее до черного "Вольво" с персональным водителем, я на трамвае поехала прямиком к Маше. Хорошо, что подруга оказалась дома. Ворвавшись в прихожую, как тайфун, я с порога налетела на нее:

– С твоим Оскаром больше не разговариваю! Он меня не хочет на свадьбу приглашать!

Через четверть часа, напившись чаю и отведав купленных в ближайшей кондитерской эклеров, я слегка успокоилась, изложила Маше в лицах все события минувшего утра и приготовилась слушать ответ.

– Полька, я Оскара не оправдываю, он не имел права тебе угрожать! Надо же, на свадьбу он не пригласит! Да ты не просто гостьей, ты подружкой невесты будешь, так что не беспокойся ни о чем. А вообще – ты же прекрасно мужиков знаешь, чего только они сгоряча не наговорят!

– Ладно, считай, проехали. А вот как тебе то, что он пропавшего мальчика искать не собирается? Даже его друзей и подруг опросить не удосужился!

– Поля, но почему ты так уверена в своей правоте? А если все так, как говорит Оскар? Парня родители выгнали из дома, он обозлился и решил их на крупную сумму развести. Они с подружкой посчитали, что полмиллиона им на полжизни хватит, и вперед!

– А отрезанный палец?

– Понял, что родители ему не поверили, и сдуру хряпнул по мизинцу – вот, дескать, вам доказательство, гады!

Я задумалась. Все вроде выходило складно, но какая-то мелкая деталь царапала мозг. Наконец, я поняла, что меня смущает.

– Хорошо, сдуру мог хряпнуть… а ампула новокаина? Он что, постоянно ее с собой носит, и она случайно под руку подвернулась?

– Да сбегал в аптеку и купил.

– Согласись, это уже не минутный порыв, это обдумать надо.

– Ну хорошо, сначала был порыв отрубить палец, а потом боли испугался и все обдумал. Ты считаешь, в 18 лет парень вообще думать не умеет?

– Маша, поверь мне – Вилор мертв.

– Я с тобой не спорю, но вот для следователя – какие у тебя доводы? Твоя интуиция?

– Да, для Оскара это не довод. Если уж он в интуицию матери парня не верит…

– Что-то у нее интуиция вообще молчала, пока она отрезанный палец не получила.

Я промолчала. Машина спокойная речь подействовала на меня умиротворяюще, и я заколебалась: в самом деле, я девушка впечатлительная, рыдания Елены Дмитриевны полностью выбили меня из равновесия, вот я и навоображала невесть чего. Наверное, все так и есть, как говорят Оскар и Маша. Но как же мои карты? Я потрясла головой, отгоняя вновь нахлынувшие черные мысли. Между тем Маша налила мне еще чаю, и мы уже мирно продолжили беседу. Правда, пропавшего мальчика она не касалась. Мы горячо спорили о том, в каком платье должны быть на свадьбе подружка невесты. Я, как приличная замужняя дама, настаивала на скромном коротком сиреневом сарафанчике, а Мария требовала надеть что-то длинное, с кружевами, алое или оранжевое, чтобы сильнее оттенить белоснежную невесту. Но изысканная машина красота, которую газетчики сравнивали когда-то с красотой Снежной королевы, вовсе не нуждалась в дополнительной подсветке. Лишь через пару часов я вновь вернулась к мучающей меня теме:

– Маш, так что мне теперь Елене Дмитриевне сказать? Ну, матери Вилора?

– Скажи, что ищешь. Может, через какое-то время у парня совесть проснется, и он сам даст о себе знать. Слушай, пошли со мной в "Динамо-шопинг", там новый отдел вечерних платьев открыли. Хочу себе платье на второй день свадьбы выбрать.

– Вы что, два дня собираетесь гулять?

– Почему бы нет? В первый придется кучу непонятного народа пригласить – всю родню Оскара с окрестных деревень, всех его сослуживцев, всех девчонок с моего универа и так далее. Зато второй день – только для самых близких друзей.

– Ладно, поехали за платьем. – согласилась я, с тоской думая, что рабочий день в разгаре и мое место, по совести, в гадальном салоне. Ладно, не отказывать же лучшей подруге, да и самой успокоится надо. А Синтия с работой справится и без меня. – Но учти, я оба дня буду в своем сарафане!

В торговом центре "Домино-шопинг" мы провели несколько упоительных часов. Маша примеряла без разбору все платья, хоть слегка претендовавшие на роль вечерних. Зачем она это делала, было не совсем ясно, поскольку покупать она собиралась платье определенного фасона: с узкой короткой юбочкой, продолженной длинным кружевным подолом, слегка драпирующим стройные ноги. Такого платья в торговом центре не оказалось. Я тем временем примеряла летние брючные костюмы, хотя тоже не собиралась их покупать. Перемерив весь торговый центр и ничего не выбрав, усталые, но довольные, мы с Машей уселись за столиком кафе на втором этаже.

– Полина, поехали завтра с утра в лесопарк! – выпалила Маша.

– Загорать? – не поняла я.

– Да ты с Луны свалилась! Завтра в нашем городе "Звездный десант" начинается, все мои любимые звезды приедут! Я специально узнавала, в какой гостинице они живут, поехали, покараулим в вестибюле.

– Ну, подкараулим, и что дальше? – удивилась я.

– Автограф возьмем, если повезет, еще и сфотографируемся. Ты что, забыла? Я ведь тоже чуть не стала певицей. – грустно сказала Маша. – Хоть вспомню молодость.

– Тебе сколько стукнуло, 21? Действительно, старуха.

– Какая разница? Через месяц замуж выхожу, так что жизнь, считай, закончена. Ладно, не будем о грустном, ты лучше ответь – завтра поедем?

Завтра, если мне не изменяет память, должна была наступить среда, и меня ждали подчиненные, то есть гадалки в родном гадальном салоне. Сегодня они меня не дождались, так что, еще и завтра на работе не появляться? С другой стороны, не отказывать же любимой подруге накануне ее свадьбы? Ладно, нашла я компромисс с больной совестью, с утра пораньше мы с Машей поедем караулить знаменитостей, а к трем вечера, ну, самое позднее к четырем, я приду в салон и отпущу на волю всех, включая Синтию. Пусть девушки отдыхают, я сама буду и на звонки отвечать, и клиентов принимать.

Глава 4.

Назавтра Маша с цифровым фотоаппаратом и видеокамерой наперевес ждала меня на трамвайной остановке в половине девятого утра утра. Обычного мобильника для такого торжественного дня ей было недостаточно. С утра пораньше она нарядилась в ультракороткую зеленую плиссированную мини-юбочку, и на полуметровых шпильках. Я с ужасом подумала, что для поездки на трамвае наряд малопригоден. Но народу с утра на остановке не наблюдалось, мы бодро впрохнули в полупустой трамвай и покатили охотится за звездами. Признаюсь честно, мне это занятие казалось абсолютно напрасным убийством времени, но Маша, с детства мечтавшая попасть на сцену, нашу попсу обожала. Мы зашли в стеклянный вестибюль гостиницы, устроили в мягких креслах и приготовились к звездной охоте. Но звезды все не шли. Через час я засомневалась – а вдруг у Маши неверные сведения, и знаменитости живут совсем в другом отеле?

– Маш, пошли хоть пол лесу пройдемся! – взмолилась я еще через полчаса ожидания. – Раз уж в лесопарк приехали, давай позагораем на полянке у озера, что ли?

– В субботу будешь загорать! – отрезала Маша. – Представляешь, вот сейчас мы на полчаса отойдем, и все знаменитости тоже уйдут. Получится, мы зря приехали? Ты ведь завтра ехать сюда не захочешь?

Меня передернуло. Нет уж, вставать в семь утра, опять не появиться на работе, и все для того, чтобы весь прекрасный весенний солнечный день провести в застекленном вестибюле? Маша права, лучше уж сегодня весь срок отсидеть. Решено, до полудня я даже с места не сдвинусь.

Еще через час нервы сдали у Маши.

– Полька, а может, я ошиблась? – растерянно проговорила она. – Может, название гостиницы перепутала? Мы точно туда пришли?

– Я-то откуда знаю? – резонно возразила я.

– Ладно, посиди тут, я обойду этот отель снаружи, осмотрюсь.

Я покорно согласилась покараулить одна. Какая разница, день все равно пропал зря. Маша куда-то упорхнула, и вот тут-то, по закону подлости, в вестибюле появился молодой, но очень популярный певец Дашков. Вблизи оказалось, что он намного меньше ростом, чем казалось на голубом экране. Белокурый, довольно полный красавчик медленным шагом пересек вестибюль, подошел к небольшому кафе в глубине, огляделся, и вновь начал плавной походкой разгуливать по вестибюлю, растерянно озираясь по сторонам. Я была подумала, что он назначил кому-то встречу, и теперь ищет своего визави, но тут певец, осмотрев совершенно пустой вестибюль, увидел занятое мною кресло и явно нацелился на меня, как на единственного зрителя. Приосанился и своей плавной походкой двинулся к моему креслу. Я от удивления раскрыла рот. Не дойдя на меня пару шагов, Дашков крутанулся на каблуках и так же размеренно пошел прочь. Дойдя до столиков кафе, он вновь развернулся и пошел ко мне. Я ошеломленно провожала его взглядом. Намотав пару кругов, певец опустил голову и понуро поплелся было к лифту, как в вестибюль влетела запыхавшаяся Маша. Увидела спину Дашкова и завизжала:

– Полька, смотри, живой Дашков!

Певец тут же ожил. Он расправил плечи и гусарской походкой загарцевал к приплясывающей от восторга Маше. Та рванулась к нему навстречу, и, чуть не сбив с ног, для равновесия ухватила его за воротник нарядной голубой рубашки.

– Толя, можно я с вами сфотографируюсь? – в восторге прокричала подруга.

– Конечно-конечно, я люблю своих зрителей! – с неменьшим восторгом прокричал Дашков. Маша подлетела ко мне и сунула в руки фотоаппарат.

– Поля, сними нас вместе! – и вновь полетела к Дашкову. Он ласково приобнял ее за талию и с широкой улыбкой уставился в объектив. Маша на своих шпильках была выше его почти на голову. Слегка смутившись, она пригнула голову к плечу певца, и он тут же предложил:

– Вы не волнуйтесь, я на цыпочки встану, чтобы вам удобнее было!

Глядя, как радуются съемкам певец и Маша, я тоже воспряла духом. Как же немного людям надо для счастья! А я – прямо как старая зануда, постоянно людям настроение порчу. Через минут двадцать фотосессия была наконец закончена, и, надавав нам кучу автографов, певец, чуть не подскакивая от радости, бросился к появившейся в вестибюль немолодой парочке со словами:

– Видите, какой я популярный, даже из номера выйти не могу!

Я зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться, и, не слушая возражений Маши, буквально силой выволокла ее из гостиницы. Маша сопротивлялась и хотела подежурить еще, но я решила, что программу минимум мы выполнили, и мне все же пора на работу. Кое-как мне удалось уговорить Машу уехать, пообещав, что в воскресенье, когда мой салон закрыт, мы с самого утра засядем в отеле. А Оскар и Саша будут пока отсыпаться на пляже у озера.

В салон я приехала в половину пятого. Синтия встала мне навстречу:

– Полина, в твоем кабинете тебя клиентка ждет, уже часа полтора. Сначала здесь сидела, потом я подумала – а вдруг тебя еще долго не будет, чего женщину мучить…

– А ты ее на завтра не пыталась назначить?

– Нет, она сказала, что вы с ней вчера договорились, и она будет ждать, сколько надо…

Наверняка Елена Дмитриевна. – грустно подумала я.

И что мне ей сказать? Во всем виноват ваш сын? Он сам себя похитил, сам себе отрезал палец, украл у вас полмиллиона и уехал кутить с подружкой? Поэтому вы ни о чем не беспокойтесь и спите спокойно? Но мать Вилора не нуждалась в моих объяснениях. При моем появлении она встала со стула и тихо сказала:

– Полина, ко мне сегодня ночью сын приходил.

– В смысле, он жив? – не врубилась я.

– Нет, во сне. Сказал, что это я его погубила. Он любил девушку, хотел жениться, а я не позволила. И теперь он там, куда я никогда не попаду. И даже после моей смерти мы не встретимся.

Я попросила женщину сесть, взяла другой стул и села рядом.

– Елена Дмитриевна, сон нехороший, я согласна. Но вы не думаете, что это не сын, это вы сами себя во всем вините?

– Нет. Я знаю, это Вилор приходил. Земфира, вы же ясновидящая. Раскиньте ваши карты, и скажите честно: он жив?

Я со вздохом достала колоду Таро. Разумеется, со вчерашнего дня их ответ не изменился. Вилор был мертв. Вслух я этого говорить не стала, но, посмотрев на мое лицо, несчастная женщина даже не стала задавать уточняющие вопросы.

– Я сегодня утром уже была у следователя. – почти прошептала она. – У того самого, который ваш знакомый. Он уверяет, что анонимные записки написаны самим Вилором. Мой мальчик – левша, и анонимки написаны с левым наклоном. Он так уверен. что Вилор все затеял сам, что не хочет его искать. Я теперь только вам верю. Вы его найдете, вы мне это вчера обещали.

Я отвела глаза. Сгоряча я всегда наговорю лишнего, а что мне делать теперь? То есть что делать, понятно – опрашивать подруг Наташи и друзей Вилора. Но вот кого искать – сбежавшего мальчика или банду похитителей? Жив Вилор или мертв? В любом случае, слово не воробей, отвертеться от поисков уже не удастся. Ладно, попытаюсь вечером надавить на Машу, а через нее – на Оскара. В любом случае, подруга у меня в долгу за фотографии с Дашковым. Я пообещала Елене Дмитриевне сегодня же заняться поисками сына, и женщина ушла.

Работать мне уже не хотелось. Я вспомнила, что собиралась отпустить пораньше бессменную Синтию, но настроение было настолько мрачным, что я решила вновь нарушить договор с совестью и уйти пораньше сама. Синтия с пониманием покивала, и я вышла на улицу. Светило мойское солнышко, люди вокруг ходили практически без одежды и бездумно радовались жизни. А у меня в голове крутилось философское "Помни о смерти". Ну кто меня дергал за язык, зачем было обещать клиентке, что я отыщу ее сына? Через пару часов мучений я позвонила Маше.

– Марья, поехали к твоему жениху на работу. Пусть ознакомит нас с делом о похищении Вилора Таганцева.

Маша было засопротивлялась, но я напомнила про совместное дежурство в лесном отеле, и про долг, который платежем красен. С тяжелым вздохом подруга покорилась обстоятельствам. На проходной Машу знали, и через час мы вдвоем заходили в кабинет Оскара. Он встал нам навстречу.

– Оскар, можешь злиться на меня, сколько хочешь, но парня надо срочно искать. Я уверена – Вилор мертв.

– Я знаю. – сухо сказал Оскар. – Тело час назад обнаружено, по всем приметам, это Таганцев. Я уже пригласил его мать, и сейчас мы с ней поедем на опознание.

Глава 5.

Остаток дня я провела у Маши дома, дожидаясь возвращения Оскара, но так и не дождалась. Около десяти вечера за мной заехал Саша и, невзирая на сопротивление, вывез из гостеприимного машиного дома. Но на следующий день и самого утра я вновь звонила в дверь подруги. Оскар уже уехал, но Маша, чуть ли не силой влив в меня полчайника чаю, полностью ввела меня в курс дела.

Оказалось, Вилор был мертв давно. Разумеется, полную экспертизу сделать еще не успели, но по предварительным данным, он был убит в ту самую ночь, когда его отец отвез на пустырь пакет с деньгами.

– Эксперты предполагают, что парня напоили сильным снотворным, затем, спящего, отвезли на машине к устью реки, вытащили на песок и засунули головой в воду, там почти сразу довольно глубоко. Немного подержали, пока он не захлебнулся, и оставили на берегу – ноги на суше, голова в воде. Судя по всему, парень был настолько одурманен, что сопротивляться не мог. Нечеткие следы шин на песке найдены, но с тех пор два раза шли дожди, так что определить марку машины практически невозможно.

– И что теперь думает Оскар? По-прежнему считает, что Вилор похитил себя сам?

– Да, вместе с подругой. – вздохнула Маша. – Но судя по всему, подруга долгой совместной жизни с ним вовсе не планировала. Дождалась денег, усыпила дружка и утопила в речке.

– У Наташи была машина?

– Пока не знаю, Наташу Попову только вчера начали разыскивать всерьез. Но ты думаешь, достать машину очень тяжело?

– А затащить в эту самую машину здоровенного парня, потом вытащить его и подтянуть к речке? По силам это хрупкой восемнадцатилетней девчонке?

– Во-первых, возможно, девушка не такая уж слабачка, как ты думаешь. Во-вторых, ты не допускаешь мысли, что ей кто-то помог? К примеру, другой любовник, с которым она и поделилась полученными деньгами?

– Понятно. – протянула я. – В таком случае, надо искать этого таинственного второго любовника. Наташиных подруг уже опросили?

– Полька, да ты с ума сошла! Оскар вчера в половине первого домой явился, все формальности с опознанием улаживал, ждал предварительного ответа экспертизы и так далее…

– А что, он один в полиции работает?

– Если тебе интересно – практически один, людей мало, у каждого оперативника по десять дел, и все надо было сделать вот прямо вчера. Поэтому никто в полночь не поперся опрашивать давно спящих девчонок. Кстати, может быть, тебе тоже пора успокоится? Ты обещала матери Вилора найти сына – так он найден. Больше ты, надеюсь, ничего не обещала?

– Вроде бы нет… – неуверенно протянула я. – То есть, обещала найти похитителей, но по-моему, ее это предложение не заинтересовало.

– Ну и ладно. Пусть полиция делает свою работу, а мы с тобой лучше продумаем, как нам остальных звезд возле концертного зала выловить.

– Маша, ты подумай. а я все же на работу пойду.

Только я успела зайти в свой кабинет, как буквально следом вперся здоровенный мужик, бритый наголо. Руки, выглядывающие и открытой черной майки, были сплошь в наколках. Слово "зона" у него было отпечатано буквально на лбу.

– Погадать желаете? – слегка ошеломленно предположила я.

– Да у меня тут… недруги порчу напустили… – так же неуверенно ответил посетитель.

– Сейчас проверим.

Я раскинула карты, вздохнула и привычно завела:

– За плечами у вас – казенный дом, и провели вы там много лет… В смысле, в тюрьме вы сидели. – пояснила я на всякий случай, увидев его раскрытый рот от изумления с остатками зубов.

– Ух ты! – с детским восхищением воскликнул бывший зек. – А вы откуда знаете? Это ясновидение у вас такое?

– Карты подсказали. – сдерживая смех, пояснила я. – А порча на вас имеется, это точно.

Я понятия не имела, есть ли на нем порча, но в любом случае, наколка "С юных лет в жизни щастя нет" в данном случае явно соответствовала действительности. Отсидев восемь лет за разбойное нападение, стоящее жизни охраннику меняльной конторы, Тимур вышел на свободу, решив с прошлым завязать. Но оказалось, что его мать умерла, а квартиру домоуправление давно продало чужим людям. Бывший зек нашел себе жилье в заброшенном хуторе совсем неподалеку от городской черты. Но скоро туда пожаловали какие-то люди, видимо, настоящие хозяева жилья. Сначала бедняга понадеялся, что хозяева, навестив недвижимое имущество, благополучно съедут, а он вернется в домик. Работу к тому времени он уже нашел, на Центральном рынке разносил грузы, и менять место жительство ему не хотелось. В городе ему жить было пока негде, и даже за городской чертой приличного жилья тоже не наблюдалось. Найти бесхозный хутор, как выяснилось, было не легко. Так что Тимур перешел жить в лес, рассчитывая переждать там нашествие хозяев. Но через пару дней, поздно ночью, хутор загорелся. Выяснять, был ли так кто живой, погорелец не стал, и тут же лесом пошел в город. Переночевал на рынке, и с тех пор живет вместе с бомжами в каком-то подвале. И выбраться на поверхность приличной жизни уже не чает.

– А может, вам другой хутор поискать? – предложила я, выслушав грустную историю

– Да вы, того, порчу снимите… – пробасил мужик. – Найду я, где перекантоваться. Может, бабу хорошую встречу. А у вас подружки холостой нет? Мне и немолодая сойдет, и детишек я люблю…

Я пообещала подумать, где взять ему бабу, провела обряд очищения, записала его н следующее очищение через неделю, и вдобавок дополнительно, уже бесплатно, погадала человеку на любовь. Любовь ему вышла большая и чистая, и в полном восторге необычный клиент удалился.

Больше ничего интересного за день не произошло, вечером мы с Сашей пошли в кино и вернулись довольно поздно. Я пошла чистить зубы, когда Саша постучал в дверь ванной:

– Поля, твой мобильник уже минут пять надрывается.

Я выплюнула пасту и бросилась к мобильнику, гадая – кому понадобилось звонить в половине первого ночи? Я вообще-то в это время обычно мобильный отключаю… Даже не взглянув на дисплей, я схватила аппарат:

– Слушаю!

– Земфира. – сухой полузадушенный голос я узнала сразу. – Ты помнишь, что мне обещала? Найди убийцу. Отомсти за моего сына.

В трубке раздались гудки отбоя. Я с изумлением посмотрела на аппаратик. Вилору уже не поможешь, а убийцу ищет полиция.

Но я действительно обещала… Зачем? И что мне теперь делать? Я искоса посмотрела на Сашу, который стоял рядом с явным намерением выпытать все про личность звонившего. Представив, какой начнется скандал, если я расскажу про свое обещание, я быстро ответила:

– Ошиблись номером.

И скорей побежала в ванную чистить зубы.

Назавтра я пришла на работу в тягостных раздумьях. Опять начать детективное расследование? Саша будет в гневе, Оскар, боюсь, тоже. Убитого мальчика я не воскрешу. Выходило, все против моего вмешательства. Все, кроме слова, которое я дала матери погибшего. Так как мне поступить? Карты, что ли, раскинуть? Я достала было потрепанную колоду мадам Ленорман, но в этот момент в дверь постучали.

– Войдите!

На пороге показались Синтия, а за ней незнакомый мужик.

– – Распишитесь, пожалуйста, в получении! – пробасил он, протягивая мне какую-то ведомость.

– И что я должна получить? – удивилась я.

– Вот, карточка "Онорм-банка!", тут и конвертик с пин-кодом, все как положено.

– Но я не заказывала никакой карточки! И в "Онорм-банк" в жизни не обращалась.

– Велено передать. Вы ведь Полина Кудрявцева? Вам и надо получить, карточка оформлена на ваше имя. Вот, тут и данные отправителя имеются: смотрите: Елена Таганцева. Так что распишитесь, мне дальше отправляться пора.

– Но…

– Девушка, я на работе! Распишитесь, примите карточку, и разбирайтесь с Еленой Таганцевой сами!

Я пожала плечами и расписалась в ведомости. Мужик тут же испарился, как утренний туман, а мы с Синтией переглянулись.

– А что за карточка? – поинтересовалась администраторша.

– Не знаю… – растерянно протянула я. Тут мне в голову пришла совсем нехорошая мысль.

– Синтия, мне надо на пару минут отлучится.

Я выскочила из салона и побежала к ближайшему банкомату, на ходу вскрывая конверт и просматривая пин-код. Добежав, я вставила в банкомат карточку, ввела код и нажала графу "Балланс", Так и есть – карточка была не пустая. На моем счету в "Онорм-банке" значилось сто тысяч. Обратно я шла гораздо медленнее, ссутулившись под гнетом ответственности. По-хорошему, мне надо было отказаться от гонорара и вернуть деньги, но я представляла себе, как объявлю это убитой горем женщине, и решимости у меня убавлялось. Вернувшись, я кратко пересказала Синтию всю историю.

– Так я не поняла, ты хочешь заниматься поисками или нет?

– Не хочу, но не знаю, как теперь отказаться.

– Но деньги неплохие, мы за месяц иногда меньше зарабатываем, если клиентов мало…

– Слава Богу, я пока не нуждаюсь, и семейное счастье мне дороже денег. А Саша настроен решительно, он мне уже сказал – еще одно расследование – и он подает на развод. Кроме того, дело ведет жених моей подруги, как бы и ее с женихом не поссорить.

– Тогда давай я позвоню и сама скажу, что ты хочешь вернуть деньги. Наверняка их можно с этой карточки перевести обратно на счет Таганцевой. – предложила Синтия. Я торопливо закивала и достала мобильный. Так и есть – вот он, последний принятый вчера ночью звонок. Я протянула мобильник Синтии:

– Звони.

Синтия прижала мобильный к уху и долго ждала ответа. Затем подняла на меня глаза:

– Не слышит, а может, мобильный дома оставила, а сама куда-то ушла. Ее домашний телефон у тебя есть?

– Откуда? Я с ней вообще телефонами не обменивалась, не знаю, каким макаром она вообще мой номер узнала.

– Я ей дала. – призналась Синтия. – Она так плакала, когда на днях пришла, а тебя на месте нет… Я испугалась, что у нее настоящая истерика начнется, и предложила ей позвонить тебе на мобильный. То есть хотела сама позвонить, но она выхватила свой телефон, попросила продиктовать твой номер, а потом внезапно передумала и сказала, что лучше тебя дождется.

– Понятно. Ладно, сейчас позвоню Оскару и узнаю домашний номер.

Оскар вовсе не обрадовался, услышав мой голос. А когда я озвучила просьбу, вообще негромко выругался. Я решила не обращать внимание на отсутствие радости в его голосе и смиренно повторила свой вопрос.

– Зачем тебе ее телефон?

– Очень нужен. Я потом объясню.

– Вот потом и поговорим.

– Ну какой же ты жестокий! – не выдержала я. – Женщина только что потеряла единственного сына, она в таком горе, а тебе лень ее телефон продиктовать!

– Ей ты уже ничем не поможешь. – отрезал Оскар. – Этой ночью Елена Таганцева повесилась.

Глава 6.

В субботу утром мне все же пришлось поехать с Машей в лесопарк. Саша с Оскаром пообещали присоединиться к нам после полудня. Настроение у меня было далеко не радужным, но не хотелось расстраивать подругу. В трамвае, чтобы не терять даром времени, мы с Машей разрабатывали план расследования.

– Теперь ясно, что нам надо найти сообщника Наташи. – тоном престарелой классной дамы бурчала я. – Вряд ли она в одиночку задумала такой план и лично держала голову любовника в воде. Все же юная девчонка, не потянуть ей такое в одиночку, ни мозгов, ни нервов не хватит. А раз любовник был, наверняка кто-то из ее подружек о нем знает. Как жаль, что ее лучшая подруга Агата так не вовремя уехала! И главное, вернется еще нескоро.

– А может, откажешься от расследования и вернешь деньги господину Таганцеву? – робко поинтересовалась Маша. – Мать Вилора мертва, ей теперь все равно…

– Все, поезд ушел. – вздохнула я. – Елена Дмитриевна наложила на себя руки, твердо веря, что я найду убийц сына. Как я могу ее обмануть? Она ведь мне и с того света покоя не даст.

– Ну где ты найдешь Наташу? Она вместе с сообщником наверняка давно покинула Россию, что ей здесь ловить с такими деньгами? Может, давно уже в Турции или в Арабских эмиратах отдыхает.. А через Интерпол ее куда легче найти полиции, чем гадалке-любительнице.

– А если Наташа еще в России? В нашем городе?

– С чего ты взяла? Она вроде к зиме в Москву собиралась? Могла теперь и поменять направление, но оставаться-то ей зачем?

– Так в Москве ей все равно не работать, если ее полиция будет искать. В любом случае, надо выяснить, кто ее сообщник. И полиции, и тому же Интерполу легче искать влюбленную пару, чем одинокую девушку, которой проще простого изменить внешность. Так что на днях мы должны как-то проникнуть в школу моделей "Олимп", и разговорить девчонок.

,

– Классно! – загорелась Маша. – Может, мне тоже пойти на модель поучится? Устроюсь на подиум на старости лет.

– Вот на старости лет и устроишься. – отрезала я. – А пока нам придется только прикинуться начинающими моделями.

– Хорошо. – покладисто покивала Маша. – Вот приедем в гостиницу, и я сразу начну прикидываться.

В стеклянном холле отеля на нас нехорошо посмотрели служащие рецепции, но препятствовать нашему водворению на диванчиках не стали. Маша закинула ногу за ногу и задумчиво обводила глазами все входы и выходы – как к номерам,так и на улицу. Через некоторое время я тихо задремала. Разбудила меня Маша:

– Полька, ты что, спишь?! – в ее голосе звенело такое возмущение, что я мигом проснулась:

– Нет, просто задумалась… а что случилось? Кто-то появился?

– Ни-ко-го! – четко произнесла Маша. – А уже половина первого! Мне уже Оскар звонил, хорошо, я звук на мобилке отключила!

Я не очень поняла, чего же здесь хорошего, и попыталась уговорить подругу перезвонить Оскару.

– Да ты что, он нас к озеру потащит. Как ты думаешь. кого мы там подкараулим?

Я не успела ответить, как мой мобильный тоже затрезвонил.

– Саша! – радостно объявила я, выхватывая из сумочки аппарат.

– Не вздумай отвечать! – зашипела на меня подруга. – Сначала надо хоть одного словить!

– Так может, они давно гулять пошли! – стараясь не обращать внимания на настойчивые трели, попыталась я урезонить подругу. – Пошли хотя бы по улицам прогуляемся, глядишь, кто-нибудь и попадется. А то только зря наших мужчин обижаем.