Пока есть время

Выходной накрылся медным тазом. Хотя, по мнению Антона, тут больше подходило другое, более емкое и совершенно нецензурное выражение. А ведь так всё хорошо начиналось… Прекрасное субботнее утро. Стройная, длинноногая и голубоглазая блондинка в его кровати. Кажется, Оля. Гора вчерашних шашлыков в холодильнике, приличный запас алкоголя в доме и ещё спящая, по причине раннего времени, весёлая компания друзей. А впереди суббота и воскресенье…

Но не сложилось: противная трель телефонного звонка и скорбный, пропитанный вселенской печалью голос его компаньона Жорика:

– Антоха, брат, извини, что так рано, но у нас проблемы.

– Что случилось? – утреннюю расслабленную негу, впрочем как и остатки сна тут же как рукой сняло.

– Мне сейчас Пришвин звонил. У нас бригада из Ольховки куда-то пропала. Инструмент валяется, а на объекте нет никого. Сейчас брус и фанеру для опалубки привезут, а разгружать некому.

– Так ты мне предлагаешь с утра фуру леса разгрузить? Вместо зарядки? Чей это участок?

– Иваныча. Он на свадьбу к племяннику отпросился. – Жорик тяжело вздохнул, – Да туда другие люди уже едут. Просто подскачи и успокой этого Пришвина. Он там на изжоге весь – только аванс нам перечислил, а тут такое. Ну и проконтролируй там всё. Я б сам, конечно, но вчера в Питер рванул, уже по кольцевой качусь, а тебе полчаса езды.

– Какой езды, Жорик? Мы тут гудели полночи…

– Я вызвал такси. Уже где-то на подъезде.

– Ля, ты урод…

– Ага, – не стал отрицать Жорик.

Делать было нечего. Придётся ехать.

– Учти, я твоих абреков буду палкой гнать до самого Таджикистана.

– Они узбеки.

– Плевать!

– Спасибо, брат! Я знал, что ты не откажешь, – хохотнул Жорик, – А с меня маленькая и пирожок, как полагается.

– Да пошел ты! – Антон отбросил телефон куда-то на кровать и потянулся всем телом.

Нужно было ехать. Этот Пришвин мужик серьёзный, да и контракт обещает быть очень прибыльным. Реконструкция полторы тысячи квадратов и благоустройство более пяти гектар. Как ему только удалось выкупить объект культурного наследия? Там ведь усадьба, наверное, века восемнадцатого, если не раньше. Видать, хорошо подмазал.

Антон с тоской взглянул на обнаженные ноги девушки, вздохнул и принялся собираться. Вопреки уверениям Жорика до Ольховки добирались чуть менее часа. Антон, успевший за время пути выпить две банки пива, закинул в рот жвачку и протянул таксисту пару тысяч:

– Подожди с полчаса, и назад поедем.

Таксист молча кивнул и заглушил двигатель. Антон выбрался из автомобиля и с интересом осмотрелся. Дворянское гнездо, расположенное на окраине села в окружении большого заброшенного сада, состояло из трёх частей. Центральная часть представляла собой, каменное двухэтажное строение с парадным входом, украшенным портиком, поддерживаемым четырьмя круглыми колоннами и специальной надстройкой – бельведером, с которой, судя по всему, открывался неплохой вид на окрестности. Две другие части, одноэтажные и приземистые были деревянными и сохранились гораздо хуже.

Демонтажные работы здесь уже начались, о чём свидетельствовали огромные кучи строительного мусора, подготовленные к вывозу. Антон, опасаясь за свои фирменные кроссовки, аккуратно прошествовал к обшитым профлистом вагончикам, где обитали рабочие, но там никого не оказалось. Неодобрительно покосившись на царящий в бытовках беспорядок, он отключил тарахтящий генератор и закурил в надежде, что рабочие, оставшись без электричества, сами пойдут искать причину неисправности. Надежды не оправдались. Антон докурил до фильтра, а никто так и не объявился.

Чертыхнувшись про себя, он щелчком отбросил окурок в сторону и вошел в дом, твёрдо решив распрощаться с этими иностранными специалистами. Согласно прочно укоренившемуся мифу, эти ребята из ближнего зарубежья работали за копейки, баснословно обогащая нежелающих платить налоги работодателей. Как бы не так! Может, если не платить им вообще, а сдавать в конце отчетного периода в прикормленную миграционную службу для депортации, то так оно и было бы, но в компании Антона подобного не практиковали. У него стоимость человеко-часа определялась квалификацией работника, а не национальностью, гражданством или вероисповеданием. Но в последнее время мигранты неожиданно стали героями множества скандальных видеороликов, представляющих их далеко не с лучшей стороны. И Антон был просто уверен, что рано или поздно проблемы возникнут. Он уже пару раз общался с Жориком, ведающим персоналом, и они пришли к выводу, что от них следует постепенно избавляться.

Антон прошелся по просторным гулким помещениям, но в огромном ветхом здании было пусто. Свежий белый провод переноски тянулся куда-то на цокольный этаж, и он пошел вслед за ним. В полуподвальном помещении было прохладно, сыро и темно. Не абсолютный мрак, конечно, какое-то количество света проникало сквозь небольшие арочные окна, но Антон пожалел, что отключил генератор: повешенная под потолком временная гирлянда освещения сейчас бы пригодилась. Он включил фонарик на телефоне, и жить сразу стало легче.

Трёхжильная нить Ариадны завершилась валяющимися на полу отбойным молотком и шлифовальной машинкой Milwaukee, упорно именуемой на территории всего постсоветского пространства «болгаркой».

– Суки! – беззлобно констатировал Антон, – Milwaukee ж по сотке сейчас стоят.

Потом его взгляд упал на вмурованный в стену старинный, должно быть, ещё дореволюционный сейф, некогда скрытый под толстым слоем штукатурки по деревянной дранке. Сейчас этот громадный пласт глины, вперемешку с соломой, лежал на полу расколотый на несколько больших частей.

«Наверное раму из окна вынимали, штукатурка и рухнула», – догадался он и внимательно осмотрел изуродованную «болгаркой» дверцу и пустые полки внутри.

«Понятно. Бравые строители тут явно что-то нашли и сразу же сбежали. А нам разгребай теперь эту ситуацию. Господин Пришвин да и всеми горячо любимое государство, если прознает кто, теперь станут предъявлять свои законные права на клад. И что ему со всем этим делать прикажите? Надо бы у юриста проконсультироваться», – Антон достал сигареты и закурил. С подобной ситуацией ему ещё сталкиваться не приходилось, поэтому он слегка растерялся.

Он ещё раз напоследок осветил комнату, собираясь уже возвращаться наверх. Внезапно среди мусора на полу что-то блеснуло.

«Так торопились, что обронили впопыхах» – подумал Антон и поднял с пола какой-то странный предмет, размером с ладонь на недлинной толстой цепочке. Медальон? Крупный голубой камень в центре и множество разнообразных мелких шестерёнок вокруг. Это было не просто украшение, а какой-то сложный технический прибор. Антон даже не успел толком ничего рассмотреть. Комната вокруг него колыхнулась, по стенам пробежали небольшие волны, как от брошенного в спокойную гладь озера камня, и медальон исчез с его ладони.

Антон не сдержался и выругался. Чертовщина какая-то. Впору усомниться в собственной адекватности. Может это на него так похмелье действует? Жара и всё такое… Но ни особого похмелья, ни сильной жары он не ощущал. Наоборот, в этом полуподвале было прохладно и комфортно.

«Надо выбираться наружу и звонить юристу», – решил Антон и развернувшись к выходу чуть не подпрыгнул на месте. Перед ним была дверь. Самая обычная добротная деревянная дверь из толстой строганой доски. Вот только когда он заходил в эту комнату, то никакой двери здесь не было. Это он точно помнил. Антон обернулся и осветил телефоном помещение. И снова не смог удержаться от длинной матерной тирады. Практически полностью выломанная из оконного проёма рама была на месте. Причём, даже с одним, чудом сохранившимся, треснувшим стеклом. А вот сейфа в стене видно не было. Его опять скрывал слой штукатурки. Да и брошенный без присмотра дорогой американский инструмент тоже отсутствовал.

Но понятное дело, что не исчезновение инструмента заботило сейчас Антона. Налицо все признаки перемещения во времени. Как минимум на неделю. Хотя он сильно сомневался, что такая хорошая дверь дожила до их дней и никто из местных жителей на неё не позарился. Скорее всего речь шла о более серьёзном сроке. Оставалось теперь понять, куда же его забросило. Антон вообще любил фантастику, и прочел не один десяток книг о попаданцах, но о том, что это может стать для него реальностью, конечно же никогда не думал.

Он присел на корточки и, немало не заботясь о сохранности своего нового спортивного костюма, привалился спиной к стене. Нужно было немного успокоиться и идти выяснять, куда же его занесло. Судя по архитектуре, это усадьба середины восемнадцатого века. Ну, плюс-минус, конечно… А учитывая отсутствие стекол в окне, трещины на стенах, да и россыпь мелкого мусора на глинобитном полу, уже какое-то время пребывает в запустении. Внимание привлёк маленький полиэтиленовый пакетик с зелёным порошком, лежащий рядом с выходом. Ого! Это уже привет от его строителей. Они поголовно жрали эту гадость. Насвай, кажется. Значит они где-то неподалёку. Антон оттолкнулся спиной от стены и поднялся на ноги. Надо идти.

Он приоткрыл дверь и прислушался. В большом доме царила тишина. Антон, продолжая подсвечивать себе фонариком, поднялся по лестнице. Усадьба мало чем отличалась от виденного ранее – те же ободранные стены, местами разобранные полы и зияющие пустотой оконные проёмы. А вот огромного штабеля разнокалиберных деревянных ящиков посреди большой парадной залы раньше не было. Антон выглянул из окна и тут же быстро отпрянул назад. Мимо неспешно прошагал солдат в немецкой форме.

«Да ладно! Быть этого не может!», – промелькнуло у него в голове. Читая многочисленные книги о попаданцах, он постоянно удивлялся, почему всех этих бедолаг заносит непременно или на ВОВ, или к Николаю II. Даже смеялся, что если всех этих суперменов собрать вместе, то получится сформировать, наверное, целый батальон, а учитывая их навыки и опыт, то это будет, пожалуй, самое боеспособное подразделение всех времён и народов. И тут на тебе…

Антон присел и снова осторожно выглянул во двор. У стены несохранившегося в его времени сарая лежало несколько человеческих тел, одетых в знакомую синюю робу с широкой желтой полосой на спине. Он даже ухитрился рассмотреть логотип своей фирмы. Вот значит, что его ждёт. Сердце бешено колотилось в груди. Нужно немедленно убираться отсюда. Он пару раз глубоко вздохнул, стараясь унять сердцебиение, но это не помогло. Так никуда не годилось. Эдак он и ста метров не пробежит. Примерно столько отделяло эту усадьбу от небольшого леса. Но бежать просто так, наудачу, явно не стоило. Пуля всё равно догонит. Надо сперва осмотреться, узнать сколько тут всего немцев и где у них выставлены караулы. И само собой сделать это скрытно и незаметно. Иначе он рискует разделить с этими ребятами одну общую могилу.

Приблизительно представляя себе расположение усадьбы на местности, он не вставая, на корточках переместился в другое крыло здания и снова осторожно выглянул в окно. Антон не ошибся в своих расчётах. Вожделенный лесок зеленел метрах в двухста от здания. Вот только от спасительной густой листвы его отделяли несколько деревьев в саду около дома и совершенно пустой луг, поросший высокой сочной травой. Хотелось надеяться, что она сможет укрыть его от случайного взгляда. Он с недовольством оглядел свой чёрный спортивный костюм. Это одеяние мало подходило для скрытного перемещения ползком по траве.

«Эх, знать бы заранее, запасся бы камуфляжем. – промелькнула глупая мысль. А следом за ней другая, уже более умная и рассудительная: знал бы заранее – послал бы Жорика на… и жрал бы сейчас водку у себя дома под шашлыки. Спасибо, что не одел белый костюм, как планировал.»

Понимая всю бессмысленность подобных рассуждений, Антон принялся осторожно выискивать взглядом часового и к своей огромной радости обнаружил его сидящим на каком-то чурбаке в тени невысокой вишни. Часовой относился к своим обязанностям караульного без особого рвения. Очевидно, они находились где-то в глубоком тылу, и немцы здесь чувствовали себя весьма вольготно. Иначе, как можно было объяснить его расслабленную позу, целую россыпь окурков вокруг и лежащую рядом газету. Для полноты антуража не хватало разве что чашечки кофе. Антон, конечно, не был знатоком уставов караульной службы, но он очень сомневался, что так должно быть. Будь на его месте спецназовец из будущего, он бы наверняка неслышной тенью скользнул бы за спину часового и одним резким отработанным до автоматизма движением свернул бы тому шею. Но Антон не был спецназовцем, и поэтому не придумал ничего лучшего, чем просто бросить валявшийся под ногами камень в густой кустарник, росший на углу дома за спиной у немца.

Согласно его задумке, часовой, услышав шум за спиной, должен был бы встать и пойти проверить, что там шуршит в кустах, и на какое-то время скрыться за углом дома. Но немец даже не обернулся. Он продолжал сидеть на своём чурбаке, облокотившись о ствол дерева и никак не реагировал. Антон бросил второй камень, но результат был аналогичный. Тогда он швырнул уже гораздо более увесистый булыжник. Шуму он наделал изрядно, но часовой оставался неподвижен.

«Да он спит. – внезапно осенило Антона, – И даже не шевелится».

Теперь появилась возможность подобраться к нему незамеченным. Вот только, что делать дальше, он не представлял. Разве что чисто теоретически. Убивать людей ему раньше как-то не доводилось. Оставалось одно: пользуясь ситуацией, постараться улизнуть незамеченным. Ведь вожделенный лесок так близко… Если рвануть в спринтерском темпе по полю… Антон усилием воли подавил в себе это желание. Сколько там мировой рекорд на сто метров? Секунд десять, кажется, или чуть меньше. Но это по идеально ровной дорожке и бегуном мирового уровня. Ему же на эту дистанцию потребуется в разы больше времени, а за эту минуту его сто раз застрелят.

Антон, стараясь не шуметь, осторожно вылез в окно и затравленно осмотрелся по сторонам. Никого. До часового метров десять не больше. Точно, дрыхнет на посту. Глаза закрыты и поза абсолютно расслабленная. Эх, дать бы ему сейчас чем-нибудь по башке и отобрать винтовку. Мечты-мечты… Он инстинктивно пригнулся, стараясь сделаться меньше, и постоянно оглядываясь, стал перебегать от дерева к дереву. Сад был совсем небольшой и деревья быстро закончились. Луг тоже не оправдал надежд. Вряд ли эта трава способна скрыть ползущего по земле человека. Нужно было решаться – каждая секунда промедления могла стоить ему жизни. И тогда Антон изо всех сил рванул через луг, молясь только об одном: чтобы не раздались сзади гортанные крики и щелчки передергиваемых затворов.

Он бежал так, как не бегал никогда в жизни. Прокуренные за тридцать лет легкие не подвели, да и ноги, разнеженные сидячей работой и комфортом автомобиля, тоже справились с поставленной задачей. Он даже ухитрился напоследок одним мощным прыжком преодолеть высокие по пояс и удивительно густые кусты на опушке. Оказавшись в тени деревьев, Антон сразу же сбросил скорость и плюхнулся на землю. Несколько секунд просто лежал на спине, жадно заглатывая целые кубометры воздуха, но опомнившись, пополз назад и укрывшись за стволом дерева приподнял голову, высматривая «своего» часового. Тот безмятежно дрых на посту и поднимать тревогу не собирался. Ну, и прекрасно.

Теперь нужно было решать, как жить дальше. По-хорошему, следуя всем устоявшимся канонам книг о попаданцах, следовало бы немедленно пробираться к своим, неся товарищу Сталину бесценные знания о будущем и попутно уничтожая всех попадавшихся на пути фашистов, делая исключения только для самых высоких чинов от генерала и выше. Но с этим могли возникнуть серьезные проблемы. Он очень сомневался в своей способности пройти по оккупированной противником территории хотя бы сколь значимое расстояние, не говоря уже о том, чтобы пересечь линию фронта. Да и с бесценными знаниями дело обстояло прямо скажем не очень. Его знания об этой войне были весьма приблизительными и совершенно бессистемными, а устройства атомной бомбы, впрочем, как и любого другого оружия, он попросту не знал. И с гражданской информацией было не лучше: вряд ли его дипломная работа на кафедре технологии и организации строительного производства здесь кого-то заинтересует, а никаких других монументальных научных трудов создать не довелось.

Соответственно планы были гораздо скромнее: узнать, где нет немцев и забиться в эту нору поглубже. А там уже в спокойной обстановке придумать, как отсюда выбираться. Но сперва узнать актуальную дату и найти чего-то пожевать. И тут без помощи аборигенов не обойтись. С деньгами, конечно, проблемы, но толстая, в мизинец толщиной, цепь с таким же немаленьким распятьем (память о девяностых) позволяла надеяться на понимание среди местного населения.

Антон уже собрался было углубиться немного в лес, чтобы обойти усадьбу стороной и посмотреть, что делается около центрального входа, но тут раздался громкий женский крик, а следом за ним дружный мужской хохот. Он вновь выглянул из-за дерева и заметил бегущую в лес девушку, самой что ни на есть крестьянской наружности. Именно так их изображали во всех исторических фильмах. Судя по всему, киношники не врали – здешняя мода не сильно изменилась за последние пару сотен лет. Всё та же длинная юбка и вышитая на груди сорочка. Следом за девушкой, неловко придерживая висящую на ремне винтовку и периодически потирая щёку, быстро бежал мужик в цивильном пиджаке и кепке. Антон разглядел белую повязку на рукаве – местный полицай. Это плохо. Они всех местных знают, да и все укромные места тоже. Похоже, надо быть с аборигенами поаккуратнее. Кто их знает, сколько их тут таких доблестных…

«А этот точно по морде получил», – подумал Антон, разглядывая полицая, – «Ну, конечно, он тут теперь власть. Наверняка полез девке под юбку и огрёб леща. То-то там все ржали аки лошади. Вот он сейчас спешит реабилитироваться. Если так, то девчонке не позавидуешь. Быстро бежит, паскуда – наверняка догонит».

Они бежали практически на него, и если траектория не изменится, то они углубятся в лес метрах в двадцати. Антон вжался в землю. Если сейчас этот тип его заметит, то без проблем всадит пулю и пойдёт к своим новым хозяевам за наградой. Придётся обождать. Он очень надеялся, что девчонке удастся скрыться в лесу, так как наблюдать сцену изнасилования не было никакого желания.

Но его надежды не оправдались. Эта дуреха ухитрилась запнуться обо что-то и растянуться на земле буквально сразу же, как только вбежала в тень деревьев. Она правда сразу же вскочила на ноги и снова бросилась вперёд, но драгоценная фора была потеряна. Преследователь нагнал её и толкнул рукой в спину. Девчонка потеряла равновесие и, нелепо взмахнув руками, снова упала. Мужик с размаха пнул её сапогом в бок. Девушку согнуло пополам. Антон, наблюдавший из своего укрытия эту неприятную картину, поморщился. Мужик тем временем сбросил с плеча винтовку и пристроил её у ствола ближайшего дерева. Затем плотоядно ухмыльнулся и принялся расстёгивать ремешок своих штанов.

То, что полицай оказался сейчас безоружным, и на какое-то время несомненно будет очень увлечен процессом несколько повлияло на планы Антона. Пользуясь тем, что мужик уже спустил штаны и навалился на девчонку, а следовательно, никак не может его заметить, он, прикрываясь стволами деревьев, подобрался чуть ближе. Деваха сперва яростно отбивалась, извиваясь под ним всем своим телом, упиралась в него руками и пыталась что-то кричать бессвязное. И даже две или три звонкие пощечины не сломили её сопротивление. Тогда мужик пустил в ход кулаки. После первого же удара она вскрикнула, после второго перестала отбиваться и затихла, а когда мужик размахнулся в третий раз, на его голову обрушился приклад винтовки. Подогретый увиденным Антон бил изо всей силы, но сказалось отсутствие навыков. То ли он промахнулся, то ли этот тип не вовремя дернул головой, но удар прошел вскользь. Мужик завалился на девушку, но сознания он не потерял. Тогда Антон с размаха ударил его по голове ногой. Кроссовки – это, конечно не сапоги, но и так неплохо получилось. От удара мужика почти сбросило с девушки, и Антон вновь опустил приклад на его голову. В этот раз вышло гораздо лучше – что-то хрустнуло и мужик затих. А девушка, наоборот, пошевелилась и застонала. Антон оглянулся в сторону усадьбу. Там царила тишина и покой.

– Эй, красотка, ты там живая? – он склонился над девушкой и, заметив ее потуги, помог выбраться, оттащив мужика в сторону.

– Вы кто? – тихо спросила она, стыдливо прикрывая обнаженные ноги задранной вверх юбкой.

Антон про себя ухмыльнулся. Пуританские тут, однако, нравы. Знала бы ты, девочка…

– Это единственное, что тебя сейчас интересует? – он протянул ей руку предлагая подняться. И она ухватилась за неё неожиданно крепкой и сухой ладонью. Поднявшись на ноги, она не спешила отпустить его руку, а с интересом рассматривала её. «Должно быть печатку заметила», – подумал Антон, но она неожиданно погладила его ладонь.

– Ты чего? – удивился он, выдергивая руку.

– У вас такие мягкие руки. И ногти такие чистые. Вы учёный? – она смотрела него с такой трогательной наивностью, что соврать ей просто язык не повернулся. Но сказать правду было совершенно невозможно.

– В некотором роде. Я архитектор. Здания проектирую, – промямлил он невыразительно и отвел глаза. Это была в какой-то мере правда, по крайней мере, когда-то, очень давно, он именно этим и занимался.