Некронон. Кровавые тени

Глава Ниалосы

О том, как судьба избирает неожиданные пути.

Меня разбудила твердая рука Раниана. Рука настоящего воина, покрытая мозолями, ссадинами и тонкими шрамами. Меня и Раниана связывал общий путь с пограничных врат Горона.

А где мы были теперь? Ехали по большаку тектонов, людей Запада, в тюремной повозке, скованные жгучими путами, а позади скакали четверо всадников с щитами и мечами в ножнах.

Рядом, помимо Раниана, сидело еще пятеро нарушителей, у всех лица незнакомые, немытые, а на плечах вышита символика: два красных пера.

Я подняла взгляд к пурпурному небу, усеянному легкими вьющимися облаками, словно хрупкими мостиками, тянущимися через переменчивый океан небес. Поднялся ветер – и ветхие переправы рухнули, разорвавшись на сотни пушинок.

– Не засыпай больше, я чую, почти прибыли. – прошептал Раниан. Его звонкий и прочный, как струна контрабаса, эльфийский голос неожиданно дрогнул.

– Все в голове перемешалось, – простонала я, ощутив сильное сдавление в руках. Моя ранее темно-синяя кожа в кистях побледнела от нехватки крови. – Куда нас везут?

– Это тектоны, их патруль. Понятия не имею, куда нас везут, но дело дурно пахнет. – ответил Раниан.

– Мы направляемся в людскую столицу, в Сарадон, куда же еще? – встрял один из пленников с ярко выраженным покрасневшим шрамом от меча, идущего со лба на левую щеку, аккуратно огибая глаз.

– Нас казнят?

– Вот уж не думаю. – улыбнулся незнакомец, преисполненный коварством. – Скоро будем проезжать мост через Аяру. Глядите в оба, если хотите на свободу.

– Эй, вы! – один из солдат на козлах обернулся и смачно сплюнул на дорогу, вытерев губы манжеткой. – Заткнитесь нахрен, хватит шептаться! Уроды сраные, долбанные террористы, всех бы повесил, была бы воля, без суда и следствия.

– Угомонись, Хронтир. Я не желаю слушать твое нытье оставшуюся часть пути. – буркнул второй солдат, дергая поводья. Захомутанные скакуны недовольно пыхтели и мотали головами, ускоряя темп.

– Больно-то хотелось. – обидчиво отмахнулся солдат и уткнулся носом в ворот огуречного гамбезона.

Когда солнце зашло, то умолкли и птицы вдоль дорог, только из низин леса доносилось беспокойное совиное уханье и воронье карканье, временами завывали волки, разносился топот пробегающих группками лосей. Замерцали редкие звездочки, протиснувшиеся меж набежавших с запада туч. Казалось, стоит моргнуть – пропустишь первую холодную каплю, разбившуюся о нос.

Я глянула на помрачневшего погуще, чем сама сумеречная природа вокруг, Раниана. Его кожа была особенно темна в сравнении с моей. Океаническая синь его лица прекрасно дополнялась еще более темными волосами, а розово-красные глаза пылали угасающей надеждой и сомнениями. Его острые уши обвисли, как у эльфов атраир, а морщинки под глазами сдвигались все плотнее. От печали мое сердце кольнуло, мы не были знакомы с Ранианом достаточно долго, чтобы зваться друзьями, но эмоциональная связь установилась довольно быстро, что весьма свойственно всем эльфам.

По пути показался мост через полноводную Аяру. Мне захотелось по старой привычке покрепче сжать деревянную рукоятку своего лука, но его забрали, а руки прочно связали так, что и за ухом не почесать.

Повозка подскочила на кочке. Пленники с красными перьями заерзали. Они оглядывались по сторонам. Что-то близилось.

Свист – и с деревьев посыпался дождь стрел, мигом умертвив всадников позади ведущей повозки. Их тела рухнули на пыльную землю и поволочились следом за перепуганными скакунами.

– В укрытие! – взвизгнул солдат за поводьями и спрыгнул за кузов.

Его напарник не успел и шелохнуться – остроконечная стрела пронзила горло – и кровь хлынула фонтаном, окропляя сухую землю и вычесанные спины коней. Животные встали на дыбы, попытались высвободиться, но лишь раскачивали вставшую у речного моста телегу.

С густых и высоких деревьев полетели веревочные тросы, по ним ловко стали спускаться мятежники. Как только боец достигал земли – хватался за лук и натягивал тетиву, высматривая выживших противников. Всего сошло десять мятежников с красными перьями на плечах. Последним спустился некто в рваном укороченном зеленом плаще и особым изгибистым луком из черного дерева.

– Окружить повозку. Отцепить лошадей, пусть бегут. – приказал тот.

Я застыла, словно неживая. Стук сердца заглушал любые внешние звуки, я ощущала его пульсацию даже в ушах. Зубы задрожали, и я случайно прикусила язык.

– Назад! Не подходите! – кричал выживший солдат, спрятавшийся за продольными брусьями повозки.

Лучники в темно-зеленых одеяниях с капюшонами медленно обходили кузов. Их стрелы готовы оттолкнуться от тетивы в любой момент. Я заметила на лицах мятежников маски лишь когда они подобрались поближе. Черные, с листовидными вырезами, сделаны из дерева или плотной бумаги.

– Сдавайся, и я обещаю сохранить тебе жизнь. – приказал мужчина в плаще.

– Я не могу, сложить оружие перед врагом все равно что предать родину. Я не смею нарушать устав. – слезливо сопел солдат.

– Выбирай: соблюдение устава или жизнь. Нам нужен тот, кто сможет доставить послание лично королю. Если ты не согласишься, то придется устроить налет на другие вереницы тектонов.

– Вы – мерзкие разбойники, террористы. Даже если я предам честь моей страны… – от страха солдату свело губы. – В-вы все равно продолжите убивать моих собратьев.

Мятежники в масках замкнули круг медленными шажками. Лучники метили в последнего выжившего в налете военного. Рядовой зажмурился, промычал что-то и дрожащей рукой выхватил меч:

– За короля Логовира!

Он вскочил и безрассудно понесся на стену лучников. Уже секундой позже, пронизанный наконечниками стрел, труп рухнул лицом в камни. Мышцы его рук и ног еще какое-то время рефлекторно дергались.

Я не могла оторвать взгляд от безжизненного туловища, что какие-то пару мгновений назад было живым человеком. Он оставался верен своим идеалам до последнего, теперь его ждало забвение, либо загробная жизнь, если она действительно существовала.

– Господа, – командир существ в масках уже стоял у откидного борта телеги. Он скрестил руки на груди и кивнул своим подчиненным. – И дама. На двух чужаков расчета не было, они идут с нами?

Часть лучников открепляли упряжки у скакунов, а часть волочили тела в кусты у обочины. Двое мятежников подошли к командиру, откинули бортик и забрались в кузов, освобождая всех по одному.

– Вы спасли и нашу жизнь, – откликнулся Раниан. – Если вы не против, то мы хотели бы пойти с вами в знак признательности, поможем всем, чем сможем.

– Мы видим вас впервые, вы можете оказаться шпионами тектонов. Нам ни к чему такие риски.

– Мы ничего не скрываем, – встрепенулся Раниан. – Скажи же, Ниа.

Все уставились на меня. Я ощущала суровый и недоверчивый взгляд командира налетчиков даже сквозь темную маску.

– Я… – любые слова в моей голове перестали иметь хоть какие-то значения.

– Очень красноречиво, – усмехнулся командир. – Мы освободим вас, но с нами вы не пойдете.

– У нас же ничего нет! Люди все забрали. – оправдывался Раниан. – Нам раньше не доводилось бывать в Тектонии.

– Снимайте с них путы и уходим.

– Постойте, – наконец собралась я. – Вы ведь тоже эльфы, верно?

– С чего ты взяла? – хмыкнул командир. Ветер колыхал его рваный плащ, будто штормовое море.

– Я чувствую такие вещи. Раз вы наши сородичи, то должны понимать, как люди относятся к нам. Они не доверяют никому, кроме подобным себе. Чтобы на службе у короля разгуливал эльф – да никогда! Нас схватили у границы, даже не назвав причины, причем этого бы не произошло, если бы не облава на ваших дружков. Я думаю, вы нам теперь обязаны.

– Смелые слова, с чего бы нам быть обязанным вам? – рыкнул командир.

– Я знаю о вас, мятежники. Красные Пересмешники, многие считают вас террористами. Вы жизнь положили на то, чтобы вернуть Восточные границы Тектонии обратно эльфам. Неужели вы отвернетесь от собратьев, которых сами обрекли на пленение?

– Эти земли давным-давно принадлежали эльфам атраир, а не крон’ка, вы отреклись от родства с нами.

– Вы говорите это как политик или борец за свободу? – надавила я.

Командир задумался. Его люди застыли в ожидании. Раниан смотрел то на меня, то на эльфа в плаще, не догадываясь об исходе. Молчание излишне затянулось.

– Хорошо, – все же произнес командир. – Пусть идут с нами, дайте им мечи.

– Я предпочитаю луки, если вы не против.

Командир одобрительно кивнул и махнул рукой.

– Торопитесь, скоро сюда стянутся патрули с ближайших фортов.

Глава Ниалосы

О том, как умирает свобода.

Командир-мятежник представился как Алкинэ Лесной. Маску он не снимал, даже когда мы скрылись в лесу. По его словам, лес еще опаснее дорог, но в нем трава достаточно высока, чтобы в ней прятаться.

Красные Пересмешники двигались очень тихо, не оставляли примятой травы. Порой я теряла часть отряда из виду, а находила в совершенно других местах. Они были настороже. Наблюдали за округой, оглядывались назад.

Охотилась я очень хорошо, но до этого момента и не подозревала, насколько плоха и не отточена моя техника. Эти лучники были куда более меткие, чем я, куда более тихие и чуткие. И не удивительно, для них вся жизнь – это охота.

Следопыты-мятежники реагировали на любой малейший шорох, треск веток, шелест древесных крон. Белки в ужасе взбегали по стволам, вовремя не расслышав, как рядом с ними проскальзывали бесшумные пришельцы.

Алкинэ взвел руку над головой, сомкнув пальцы. Остальные примерзли к своим местам, уподобившись статуям. Командир чуть ли не примкнул к земле, подобно выжидающему хищнику.

В такт ветру покачивались ветви дубов и пихт, кренились стволы тонких балерин-берез. В гармоничной симфонии природы притаился кто-то еще, нарушающий дирижерство ветра.

– Что такое? – прошептала я.

Рядом со мной сидел нахмурившийся Раниан, а перед ним Алкинэ, схватившийся за черный лук.

Командир Пересмешников пригрозил мне пальцем и легко раздвинул высокую траву.

На всякий случай и я сняла со спины лук, подобрав из колчана пару стрел.

Гневно разверзла небеса изгибистая нить желтой молнии. С опозданием до нас добралось ее эхо. Редкие капли обрушились на плечи и головы засевших в траве и кустах путников.

– Бежим. – вымолвил Алкинэ Лесной и спиной пополз назад.

– Что? Как это понимать? – удивился Раниан.

– Это бес. Отступаем, черт возьми.

Молния сверкнула вновь, в этот раз ее цепкие клешни охватили треть бездонной парусины небосвода. Прямо перед нами, меж двух кривых и старых стволов, мелькнул в свете искрометного разряда силуэт коня с демоническими выкрученными рогами и тремя ядовито-зелеными глазами. Погасла вспышка молнии, свет застила мгла, в ней растворился призрачный силуэт. Казалось, это было мимолетное видение или разыгравшаяся фантазия.

– Бежим! – переполненный ужасом, закричал командир мятежников и встал в полный рост.

Расплылся в темноте ночи хлипкий эльфийский взвизг – и тут же угас, поглощенный хаосом и суматохой ожившего леса. Закаркали вороны, взмыли в небо черными пятнами. Застонали незримые в гуще леса олени. Пронесся потусторонний рык.

Над головой хрустнула ветка, и дерево, крепко цепляющееся корнями вглубь земли, накренилось, осыпая листву и щепки. С него свалился бездыханный эльф с раздробленной маской, а из-под нее торчали окровавленные острые уши.

– Чего ты стоишь?! – Раниан схватил меня за руку и потащил куда-то.

Мы мчались, спотыкаясь о корни и камни, не оглядываясь назад. Я ощущала, что Алкинэ был где-то поблизости, но его мятежников становилось все меньше. Раздавались крики, звуки выстрелов.

Внезапно молния вновь взорвалась в небосводе, меня сковал испуг, и ноги отказались дальше бежать. Я рухнула на взмокшую землю, расплескав грязную лужу. По спине бил участившийся дождь, капли стекали по волосам.

Я приподнялась и всмотрелась в собственное отражение в луже, когда рябь более или менее утихла. Мои бесцветные белые волосы тяжело свисали над водной гладью, а шрам на левой щеке в виде буквы «Р» словно покраснел.

– Ниа, вставай! – Раниан помог мне подняться, но выпучил глаза, глядя через мое плечо.

– Что там?

Я медленно обернулась и увидела высокую фигуру мохнатой твари с закрученными рогами и тремя зелеными бездушными глазами. Нижняя часть морды была лишена кожи, острые ряды зубов изогнулись в мерзкой скелетной улыбке.

Существо, названное бесом, рыкнула или кашлянула, но также это напомнило мне жуткий смешок. Тварь раздвинула руки и собралась прыгать.

Из кустов, порхая на ветру, выпрыгнул Алкинэ Лесной и выпустил три стрелы в грудь бесу. Существо разомкнуло пасть, зашевелило тремя острыми языками, словно хвостами, и напало на мятежника-эльфа.

– Мы должны помочь ему! – выкрикнул Раниан.

– Но ведь… – замешкала я.

– Он пытался спасти нас, мы должны поступить так же.

– Нет, – отказалась я. – Алкинэ говорил бежать. Мы должны бежать!

Я закинула лук за спину, бросила слезливый взгляд на Раниана, подозвала его и устремилась прочь. Он некоторое время стоял на месте, глядя на свирепую схватку, но все же проследовал за мной.

Глава Раниана

Про новую жизнь

Ниалоса шла впереди меня, тяжело вздыхала, хранила тяжелое молчание. Она ни разу не обернулась на меня, даже не повела ухом, когда я подзывал ее.

Я держался позади, рядом. Надеялся, что Красные Пересмешники все же смогли спастись, но испытывал смятение по поводу нашего побега. Конечно, я не мог оставить Ниалосу. Хоть мне и приходилось всю сознательную жизнь зарабатывать на пропитание наемничеством, – а заказы бывали и не из приятных – но бросать своих спасителей в беде… Никогда не дремлющая чешуйчатая змея совести стягивала мне горло, мешая рационально мыслить и сосредоточится на цели – выбраться из леса живыми.

А может оно и к лучшему? То были террористы, разжигающие распри, губящие сотни жизней ежедневно. Но ради чего? Если бы сейчас каждый вспомнил о том, что когда-то давным-давно его народ процветал на территориях, ныне принадлежавшим иностранцам, то мир погрузился бы в хаос. Неужели им так плохо жилось в своей чаще? Я слышал, что Атраир довольно тихое и цветущее место. Изобилие радужных красок сопровождает зеленых эльфов на протяжении всей их двухсотлетней жизни. А в самом центре королевства сочится фонтаном источник самой жизни – сок трехтысячелетнего древа, вечноцветущего и благоухающего. Разнообразие флоры и фауны столь сказочных краях до невозможного разнообразно.

Мой с Ниалосой дом, Крон’ка, никогда не был популярен у исследователей или паломников. Неприветливые горные хребты, покрытые снегами и вулканическим пеплом, нередкие землетрясения, частые мрачные туманы, свирепые тролли. Города нашей родины скромны на архитектурные излишки, но все же достаточно запоминающиеся, чтобы не забывать о них даже в чужих глубинках. Красные черепичные крыши, а ветерок сдувал с них черную пыль…

Возможно, в крови эльфов Атраир еще свежи воспоминания об их павшей исторической родине… Может, и они ночами не спали, вспоминая обросшие мхами заброшенные колонны, где наверняка селятся разбойники, феи и прочий сброд. И вот опять гнетущие мысли доставали меня в пути, когда я не должен думать ни о чем, кроме…

– Пришли. – Ниалоса раздвинула листву репейника и указала на сенные кровли домиков с дымящимися столбиками из дымоходов.

Мы выбрели на каменистую дорожку, освещенную редкими факелами, по разные стороны зеленые пастбища овец да вспаханные огороды. Вдоль дороги росли жухлые подсолнухи, чьи лепестки и стебли трепыхались под ударами капель.

По улицам деревушки никого не бродило средь деревянных домов, дождь всех распугал, заставил попрятаться под сенными крышами. В конце пути, где оканчивалась деревня, стояла каменная церковь, невысокая, с одной цилиндрической башней с плоской кровлей. Лишь серебряное солнце на шпиле вырывалось над вершиной.

На единственной в деревне кирпичной стене одного из хижин висела надпись: «корчма Ривдрена», а у открытой террасы топтали копытами грязь промокшие под дождем скакуны.

Мы поднялись к настилу и вошли в заведение, встряхнувшись от нахлынувшего тепла.

– Закройте двери! Не выпускайте тепло! – заученно выкрикнула полноватая женщина в теплой накидке с полным подносом в одной руке. Она разносила пенистые кружки от стола к столу, двигаясь подобно неуклюжему, но хорошо справляющемуся со своей работой механизму. Усталость отчетливо выдавали дрожащие пальцы рук и темные мешки под глазами, почти такие же темные, как у меня самого.

Помещение пропахло горящими поленьями, людской вонью (слезоточивый пот, запах кожи и немытых жирных волос) и специями, старающимися перебить неприятные ароматы.

Часть помещения заполонили солдаты в металлических саладах с беворами, кольчужных рубахах и желтых накидках с символикой смотрящего вверх белого меча. На бревенчатые стены облокотились их поношенные, немытые клинки, чьи рукояти пропитались кровью и жиром.

Солдаты прекратили корчиться от смеха, стукнули кружками о хрупкие столики и обернулись на нас, непрошенных гостей.

– Глядите, – усмехнулся один, откусывая сухой хлеб. – Темные притопали.

– Вы откуда такие намылились к нам? – подхватил второй.

Их черствые взгляды пронизывали меня и Ниалосу. Сперва я удивился, что кроме этих немытых душегубов, в корчме никого не сидело, но потом вспомнил, что люди предпочитали ночами копить силы.

– Чего встали? Немые? Нам еще раз вопрос повторить?

– Ребята, прошу, оставьте их. – боязливо вмешалась шинкарка.

– Закрой рот, женщина, не с тобой разговариваем, – один из солдат, длинный, с коротко выбритыми волосами и носом-картошкой, поднялся, расправив плечи. Он стянул с себя шлем, оставив только горжет с гравюрой солнечной цапли. – Ну-ка, милашка-чернушка.

Солдат стянул с Ниалосы капюшон, и выкрутил свои губы, перемалывая хлеб во рту:

– Мне больше светленькие нравятся, но они, черти остроухие, вне закона. Прислаф, скажи-ка, что насчет темненьких эльфов, они вне закона?

– Никак нет, сэр. – смеясь, ответил солдат за столом.

Что этот неотесанный человек себе позволяет? Мы пришли, не желая беспокоить ни его, ни его приспешников, к чему распускать руки? Змея вновь пробудилась, в этот раз куда злее и токсичнее. Ее клыки вцепились мне в горло.

– Отойди от нее, тектонин!

Я ловко протиснулся между ним и Ниалосой, надув грудь, подобно белоголовому орлану.

Солдат хитро улыбнулся и пьяно вздохнул. Он слегка отступил и потянулся к кинжалу в драных ножнах.

– Я вам что сказала?! Только попробуйте учинить бойню, я обязательно доложу обо всем церкви! – вскипела владелица корчмы.

Ухмылка солдата остыла, и он, как ни в чем не бывало, рухнул обратно за стол, нависнув над пустотой кружки.

– Принеси мне еще выпить, Шелли. – вежливо попросил он и словно позабыл о нас.

Чем их так пугает церковь? – подумал я.

– Ладно, – ожила Ниалоса. – Давай сядем где-нибудь с краю.

Мы заказали немного еды, выбор был невелик. Все блюда здесь готовились из картошки и корней. Шинкарка поднесла глиняные тарелки, буквально кинув их нам под носы.

– Ешьте и убирайтесь побыстрее, у нас чужаков не любят, особенно таких. – фыркнула она.