Любовь под абажуром

Размер шрифта: 13

Сергей Миронов

ЛЮБОВЬ

ПОД АБАЖУРОМ

повесть

рассказы

Волгоград

Издательство «Перископ-Волга»

2023

16+

УДК 882

ББК 84(2Рос)

М64

Миронов, Сергей

М64 Любовь под абажуром : повесть, рассказы / Сергей Миронов. —

Волгоград : Перископ-Волга, 2023. – 212 с.

ISBN 978-5-907735-88-0

В книгу короткой прозы калининградского писателя и поэта Сергея Миронова вошли рассказы и повесть «Эрик и Эльза». Это история о первой любви, к которой вче-рашнего, по сути, подростка подтолкнул отец, увидев мифическую выгоду в назреваю-щем браке сына и переселенки из Казахстана.

Герои рассказов Сергея Миронова абсолютно реальны. Каждый из них индивидуа-лен, потому находится в непростых отношениях с социумом . Не каждому из них дано

найти себя и состояться в обществе, полном противоречивых, но прописных истин, которые разделяют далеко не все персонажи рассказов, а кое-кто хочет установить в окру-жающей среде свой миропорядок.

УДК 882

ББК 84(2Рос)

ISBN 978-5-907735-88-0

ЭРИК И ЭЛЬЗА

повесть

Погожим сентябрьским вечером Борис Францевич Бауман —

активный деятель культурной автономии российских немцев

Калининграда – заблаговременно выехал в аэропорт встречать

давнего друга по Ленинградскому Политеху. Карла Гофмана он

не видел с конца незабвенных 90‑х. К старосте курса, летевшему

на Балтику из Алма‑ Аты, у Бориса Францевича имелось важное

дело. С недавних пор он задался целью женить непутёвого сына.

Семья Гофманов засиделась вдали от исторической родины. Не‑

сколько миграционных волн омыли немецкую брусчатку Калинин‑

града и растворились в плодородных землях фатерланда, а Карл

Гофман продолжал безвылазно сидеть в шахтёрской Караганде.

И только Виктор, его младший брат, пустивший прочные корни

в Нижней Саксонии, усилием воли вытащил из гиблого места инерт‑

ного родственника, разбитого к шестидесяти годам ревматизмом.

«Как знать, – размышлял Борис Францевич, прогуливаясь

с цветами в зале прибытия, – возможно, и Карл со временем

уедет в Германию. И молодых с собой заберёт. Здесь ему делать

нечего. У нас ревматика не вылечат, скорее залечат».

Эльза оказалась неприметной маленькой девушкой, застенчи‑

вой и немногословной. В фойе аэропорта испуганно озиралась

Сергей Миронов

по сторонам, разглядывая сувенирные киоски и пёстрые вывески.

На парковке изучала рекламные щиты. Будь Борис Францевич

моложе лет на тридцать, на такую он бы внимания не обратил: обычное бледное лицо, испещрённое розовыми угрями, глаза

грустные, взгляд внимательный, но какой‑то потерянный, круп‑

ный рот, сутулая, волосы небрежно стянуты в пучок на затылке.

Одета неряшливо.

«Ничего, – успокоился Борис Францевич, – отдохнёт с доро‑

ги, поездит на море. Кожа оживёт, подтянется. Шутка ли, всю

жизнь провести в промышленном районе. Хорошо, отец выжил.

И мать жива, но явно больна чем‑то. Нет, Виктор точно перетянет

их в Ганновер».

Эрик с волнением ожидал появления Эльзы. Полагал, на пер‑

вых порах переселенцам понадобится гид и надёжный друг

семьи. На этом можно будет сыграть. С девушками он никогда

тесно не общался, вообще не очень понимал, как это делается.

Накануне прилета Гофманов Эрик впал в щемящее душу нерв‑

ное возбуждение. Он засыпал, представляя в горячих объятиях

загадочную красавицу. всё в её пока что бесплотном облике нра‑

вилось Эрику, нравилось потому, что он сам на свой лад и риск

материализовал тайное чудо природы в бурном калейдоскопи‑

ческом воображении. Эрик готов был даже тысячу раз ошибить‑

ся, признать ночные полёты фантазии опрометчивым вздором, лишь бы зацепиться за реальную воз можность приблизиться

к женскому существу в любом его проявлении, преодолеть барьер

собственной трусости или задержки развития, этого он пока

понять не мог.

Эрик многого ещё не знал, но всё чаще задумывался и пока

не находил ответа, маясь в неведении, что же так сильно потя‑

нуло его к долгожданной переселенке: закономерный интерес

Эрик и Эльза

к неизведанному или рвущаяся наружу, давно созревшая тяга

к женскому полу?

Высокие, упитанные сокурсницы Эрика не привлекали. Не бы‑

ло в них женского шарма и очарования. Эрик скрытно косился

на факультетских девиц в коридорах и упирался в безразличные

взгляды знакомых студенток. Некоторых он узнавал издалека

по походке, осанке, объёмам, сочетанию плавных и расплываю‑

щихся линий и черт, обилию косметики на восковых лицах.

На третьем курсе Бауман закрепился в крепких хорошистах.

Учился вдумчиво, исправно посещал лекции, выступал на семинарах, но интереса к наукам не проявлял. Преподаватели юрфака, с кото‑

рыми Эрик лишний раз не спорил и предпочитал не ссориться, констатировали, что он чересчур тих и скромен, а будущему право‑

веду не подобает мямлить, отвечая на вопрос об актуальности древ‑

неримской юриспруденции для современной правовой системы.

Поверхностным увлечением Эрика было коллекционирование

открыток с видами довоенного Кёнигсберга. Внимая совету отца

помимо учёбы заняться чем‑нибудь путным, он долго изобретал

непыльное хобби, но так ничего и не придумал, пока однажды

не спустился в антикварный подвальчик вместе с Гальпериным —

однокурсником и нумизматом. В тесном кирпичном помещении, которое его близорукий гид посещал каждую неделю, Эрика

поразили седовласые бородатые старцы, толпившиеся у прилав‑

ков. Сквозь лупы они рассматривали марки в потрёпанных аль‑

бомах, доставали из кляссеров монеты и вертели над головой, ловя едкие потоки галогенного света из‑под сводчатых потолков.

Некоторые из коллекционеров сидели за круглыми столиками, пили крепкий кофе, дымили в пол и интеллигентно торговались.

Обстановка в туманном цоколе была музейно‑ коммерческой.

Наибольшее впечатление на Эрика произвёл потёртый, в паути‑

не заломов и ветвистых царапинах, гестаповский плащ. Он угро‑

жающе висел на покосившемся манекене и казался безразмерным.

Сергей Миронов

Гальперин подвёл Эрика к прилавку с открытками. Тема ста‑

рого города, прекрасно знакомая Борису Францевичу, воодуше‑

вила аморфного студента на личностный подвиг, и он сделал

первое приобретение. Две открытки с видами Монетной площа‑

ди и Южного вокзала, адресованные неким Фрицем Рихтером

родителям в Мюнстер, Эрик купил по дешёвке у Гальперина.

Нумизмат и филокартист возрадовался:

– Запомни мои слова: сначала две открытки, потом пять —

и поехало! Через полгода не остановишься. Этот процесс затяги‑

вает и вдохновляет. Я начинал с одного экземпляра – обожжён‑

ная рождественская карточка.

Однако пророчество Гальперина не сбылось. Эрик познакомил

приятеля с отцом, увлечённым историей немецкого оружия, обо‑

шёл лавки старьёвщиков, покопался в вязкой землице интернет‑

ресурсов и притормозил покупки на двадцать третьей открытке.

Собирательство, может, и было полезным занятием, но на фоне

гендерного одиночества грозило умственным помешательством, к которому постепенно приближался Гальперин. Эрик сбавил

темп и выцеживал по открытке в месяц, складывая фотографи‑

ческие слепки с архитектурных шедевров ганзейского города

в семейный альбом. Гальперин же воевал с приятелем, желая

вывести на следующий виток коллекционирования – нумизма‑

тику. Эрик не поддался.

К ак‑то Борис Францевич сказал сыну:

– Ты бы попробовал перевести хоть один текст с открытки. —

Отец чувствовал: увлечение Эрика затухает. – Интересно, навер‑

ное, знать, что писали жители нашего города на большую родину.

Да и поупражняться в немецком тебе не помешает. Впереди эк‑

замен по языку.

После занятий Эрик погрузился в текст Фрица Рихтера, кото‑

рый, как выяснилось из его витиеватого малопонятного почерка, учился в Кёнигсбергской академии художеств и делился с сестрой

Эрик и Эльза

и родителями скромными успехами в учёбе, подчёркивая, что

с особым рвением постигает анатомию человека, ибо в этом во‑

просе пока отстаёт от асов натуралистического рисунка.

На большее Эрика не хватило. Послания других кёнигсбержцев, за исключением приветственной и заключительной частей, он

переводить не стал. Даже по мягкому требованию отца копошить‑

ся в эпистолярном мире исчезнувших людей, их радостях и бедах, Эрик не посмел. Его волновало другое – личная жизнь. К треть‑

ему курсу дальше призрачных успехов в амурных делах он не про‑

двинулся.

«К акой‑то пассивный, потухший сынок у нас вымахал, – распе‑

кал про себя Эрика Борис Францевич. – Тепличный. Не из наше‑

го времени».

Посовещавшись с женой, предприимчивый отец решил свести

Эрика с Эльзой. Он не сомневался, что близкие отношения с де‑

вушкой пойдут сыну на пользу. «Во всяком случае, не навредят, —

считал Борис Францевич. – Долгосрочные контакты с женщиной

облагораживают мужчину».

О своём намерении познакомить детей Бауман проинформи‑

ровал друга заблаговременно. Будучи человеком консервативным

и замкнутым, Карл Гофман ответил на смелую инициативу со‑

курсника уклончиво:

– По‑моему, они слишком разные. На пару не вытянут. Но ни‑

чего плохого в этом не вижу. Пусть повстречаются.

– А мне кажется – похожи, – тактично возразил Борис

Францевич, понятия не имея, как выглядит Эльза, и доложил

жене, что согласие карагандинцев получено.

Эрику он дал отмашку: за девушкой можно ухаживать. Посо‑

ветовал вывезти Эльзу на море, сводить в кино, обязательно

показать город. Наказал сыну быть пунктуальным и инициатив‑

ным. Дал деньги на одежду и обувь.

Сергей Миронов

Эрик обладал такой внешностью, что любому парикмахеру

пришлось бы изрядно поломать голову, прежде чем из невыра‑

зительного юнца изваять привлекательного молодого человека.

А уж сам Эрик был не в состоянии стильно преобразить себя

даже при помощи отцовских денег.

Сначала по совету Гальперина он сходил к Эльшану. Мастер

долго возился с колкими, жёсткими волосами неудобного клиен‑

та, но всё же привёл рассыпчатую копну к определённому поряд‑

ку, после чего на голове Эрика воцарилась модельная причёска

с торчащими, как у ежа, иголками и чёлкой, нависшей над высо‑

ким лбом крутым волнообразным завитком. Человеку, глянувше‑

му на Эрика со стороны, вряд ли запомнились бы его обихоженные

колючки; случайный наблюдатель скорее отметил бы его краду‑

щуюся походку на полусогнутых ногах, руки, спрятанные в без‑

размерных карманах, и пытливый, рыскающий взгляд, направ‑

ленный в гущу женского пола.

Осенью Эрик ходил в драповом приталенном пальто, подчёр‑

кивающим его худобу. С неизменно поднятым воротником, замо‑

танный до подбородка шарфом, он разрезал водяные потоки

острыми носами разношенных кроссовок и подумывал о зимней

одежде. Выгодный случай пополнить гардероб ему представился.

Пальто Эрик сменил на синтепоновую куртку с бахромчатым

капюшоном. Купил две пары джинсов в обтяжку, обзавёлся уте‑

плёнными кроссовками на липучках. После кратких сомнений

разорился на дорогие кожаные ботинки на мощном протекторе —

абсолютный хит его зимней коллекции. После экскурсий по мод‑

ным точкам Эрик походил на чистого нескладного хлопца, ко торый

потратился на недешёвые вещи, надеясь, что шмотки с извест‑

ными лейблами облагородят его с головы до ног.

Накануне визита к Гофманам Эрик перерыл безбрежные кла‑

довые интернета, но фотографий Эльзы не обнаружил. В роди‑

тельском архиве он нашёл только студенческие чёрно‑ белые

Эрик и Эльза

снимки отца и Карла Гофмана, сделанные на фоне Казанского

собора и в Петропавловской крепости.

Тем не менее, в предвкушении знакового события Эрик тре‑

петал всем беспокойным отглаженным существом. Его подведут

к ней, представят. Он проявит интерес к положительной девушке

и не выразит разочарования, если Эльза ему не понравится.

В основу их знакомства заложен солидный фундамент, разгла‑

гольствовал Эрик: многолетняя дружба отцов, гостеприимство

принимающей стороны, хороший отзыв родителя о сыне. Стоит

учесть и намерение самой Эльзы завести верного друга в незна‑

комом городе.

Эта встреча будет запоминающейся, весомее спонтанных стол‑

кновений на улицах с заносчивыми незнакомками, рассуждал Эрик

по пути к Гофманам, пока Борис Францевич с невозмутимым видом

вёл машину. Перед выездом он осмотрел одежду сына. Из покупок

одобрил пуловер в выпуклую коричнево‑ бежевую полоску и эф‑

фектные ботинки. Комкастые, пожёванные на коленях джинсы

повергли отца в ужас. Он снял с вешалки тёмно‑ синие брюки от вы‑

пускного костюма Эрика и отправил его за гладильной доской.

Если из наших фантазий на волю выпустить затаившегося жи‑

вописца, его грандиозными полотнами можно затмить все шедев‑

ры мирового искусства. Эрик сам взрастил, выпестовал в неуёмном

воображении возвышенный образ карагандинской девочки, и ког‑

да мастер женского портрета выпорхнул из взбудораженного сту‑

денческого сознания и из угла коридора хрущёвки прошептал, что, вопреки ожиданиям, его свели отнюдь не с идеалом женской кра‑

соты, Эрик улыбнулся и сдержанно поздоровался с переселенцами.

Всё в незатейливом облике Эльзы было банальным и повседневным.

Сергей Миронов

Не тот овал лица, не те волосы (Эрику хотелось вьющихся, обя‑

зательно распущенных), не та стать (он мечтал о в меру гор‑

дой подруге, как бы парящей над землёй изящной снежинкой), не те руки… Не тот взгляд… Почему она уставилась исподлобья

на молчаливого гостя, рассматривает его долго и надменно?

Эрик повесил пальто в шкаф, снял неразношенные ботинки

и, сглотнув слюну, произнёс своё имя.

– Вот, полюбуйтесь, студент‑ правовед! Ростом почти с отца, а мышечная масса отсутствует! – торжественно заявил Борис

Францевич. – Учится на стипендию, отзывчивый. Помогает ро‑

дителям. Одним словом, жених!

– А у нас – невеста, – сдуру ляпнул Гофман и весело уста‑

вился на дочь.

– Ты предсказатель со стажем, – слегка ущипнула отца Эль‑

за. И, обратившись к Эрику, продолжила: – Десять лет назад

папа напророчил нам переезд из промзоны в лоно цивилизации. —

Она села на диван и рукой указала Эрику на кресло. – Благодаря

Виктору Адамовичу это предсказание сбылось. Теперь мы здесь.

– Ну, чтобы выйти замуж, десяти лет тебе не понадобится.

Не волнуйся! – рассмеялся Карл Гофман, явно подыгрывая уни‑

верситетскому другу.

Эльза пропустила мимо ушей голословное утверждение отца

и вслед за матерью вышла на кухню.

На столе в зале гостей ждал торт, купленный в супермаркете

у дома. В глубокой тарелке лежали фрукты. Посуда не блистала

белизной и оригинальностью. Столовые приборы перебрались

на клеёнчатую скатерть из буфета хозяев квартиры, подавшихся

на заработки в Сибирь. Чувствовалось, что Гофманы совсем недав‑

но распаковали багаж и ещё не обжились в двухкомнатном жилище.

Пока Борис Францевич и Карл курили на балконе, о чём‑то жи‑

во дискутируя, Эрик, заточённый в комнате наедине с несбывши‑

мися мечтами, листал мелованные страницы женского журнала, 10

Эрик и Эльза

пялясь на пышногрудых мясистых девиц. Пропущенные сквозь

фильтры графических программ, они выглядели привлекательнее

его томных полнеющих сокурсниц. Одной из фотомоделей, поме‑

щённых на развороте популярного ежемесячника, непременно

пошло бы имя Эльза. Волевое, сочное, импульсивное. Есть в нём

сила женской притягательности, ритмичный почерк грациозных

телодвижений, властолюбие, расчёт и отблеск холодной чувстви‑

тельности. Так может, ему повезло, что этим именем обладала

не лихая карагандинская принцесса, а робкая, игрушечная девуш‑

ка? Как и его отец, Эрик не заметил бы Эльзу в толпе на автобус‑

ной остановке, не вычленил бы её мини‑фигурку в толпе студен‑

тов, хлынувших в буфет на большой перемене.

Поймав на себе настойчивый взгляд Эльзы, Эрик не шелохнул‑

ся в душе и не содрогнулся телом, как это однажды стряслось

с ним в очереди за кофе и эклерами, когда его спину задела тугим

большим бюстом пятикурсница с исторического факультета.

Тогда его словно пронзило током. Повторный разряд прошёлся

по чреслам после того, как прожорливая девица вновь рассредо‑

точила очередь в попытке дотянуться до подноса со сладостями

и теранулась сзади об Эрика студенистыми ягодицами, затяну‑

тыми до состояния риска в ветхие джинсы.

С этой у меня есть шанс, набрасывал Эрик оптимистические

эскизы, стараясь сжиться с невзрачным подарком судьбы, вместе

с матерью хлопотавшим на кухне. Но и за скромный презент без

подарочной упаковки и глянцевых лент ему предстояло побо‑

роться.

Эрик был не дурак. В старшей школе, когда его одноклассники

разобрались по парам, он, томящийся в застенках одиночества, пришёл к выводу, что богиню ему не найти. Смазливым нужны

рельефные удалые парни или денежные мешки – лысые и тол‑

стые, для которых женщина служит подвижной опцией в кожаном

салоне запредельно дорогого автомобиля.

Сергей Миронов

«Зацепить кавалера по желанию у неё не выйдет, как и мне

не судьба приударить за длинноногой, – бросил на диван журнал

Эрик. – Мы обречены на взаимный успех. Смиримся с тем, что

имеем на сегодняшний день».

Теперь уже Эрик взялся разглядывать Эльзу. Он не стеснялся

в открытую шарить по её интимным местам. Как молодой бычок, не вкусивший пока прелестей противоположного пола, Эрик

яростным взглядом прожёг ярко‑красную кофту Эльзы и под

ажурной синтетикой различил крохотные округлые выпуклости.

Он детально исследовал узкие бёдра потенциальной пассии, впалый живот, извилистые ножки‑ палочки в клетчатых тапках

с помпонами. Он добрался до её рябоватого лица и несомненной

изюминкой признал большие бесцветные губы. Кукольный, слег‑

ка вздёрнутый нос, которым Эльза периодически шмыгала, Эрик

счел наиболее уязвимым и неправдоподобным во всей её строгой

внешности, а узковатый разрез карих глаз под выщипанными

бровями не вызвал у него противоречивых эмоций.

«Над причёской надо будет поработать», – заключил Эрик

и, приглашённый к столу, отвлекся от насущных мыслей.

За обедом он в основном молчал, нажимал на густой жирно‑

ватый лагман и слушал разговоры отцов. Эльзу застольные бе‑

седы не трогали. Она суетливо орудовала приборами, утирала

салфеткой заложенный нос и изредка перхала.

– На прошлой неделе приземлились в ваших краях, а эта уже

гнусавит, – отвлекся от студенческих воспоминаний Карл Гофман.

Он неодобрительно скосился на дочь.

– А то ты не знаешь, какой тут климат, – подула Эльза

на пышную горячую самсу. – Вроде тепло, умеренно сыро, а ветер

прошибает насквозь. Злой тут ветер какой‑то.

– Зимой у вас морозы за тридцать, сайгаки в степи кочене‑

ют, – деликатно вмешался в диспут Борис Францевич и открыл

бутылку кедровой.

Эрик и Эльза

– Зато сухо, активное солнце, высокое небо – не давит, —

перечислял Гофман достоинства покинутой среды обитания.

Втайне он ностальгировал по бескрайним казахским просторам. —

На Балтике облака хмурые, водянистые. Того и гляди, ливнем

накроет. – В подтверждение его слов по жестяному отливу заба‑

рабанили капли дождя. – Ну да ладно. Выбор сделан. Привыкнем.

Карл Гофман поднял рюмку и подмигнул Борису Францевичу.

Друзья выпили. Эрик довольствовался минеральной водой. Ему

предстояло везти отца.

Инесса Самуэльевна пригубила кокосового ликёра (подарок

Бауманов) и дополнила мужа:

– Осенью у нас зеленеет травка, и цветы распускаются.

– А степь полна миражей, – подбросил в беседу мистических

символов разомлевший глава семейства.

– Не забудь рассказать про сухие дожди, – напомнила Эльза

и разлила по пиалам – своей и Эрика – зелёный чай.

– О, уникальное явление! – костистыми старческими паль‑

цами Гофман крутанул рюмку. Борис Францевич удовлетворил

запрос друга и поставил под стол пустую бутылку. – Такое бы‑

вает летом в пустынных районах. Гремит гром, дождь шелестит, а земля остаётся сухой. Вода испаряется в воздухе…

– А у нас – рефракция, – перебил рассказчика Эрик. – Пом‑

нишь, как мы потеряли из вида «Тигуан», когда вышли из леса? —

Он иронично взглянул на отца. – Ты тогда ещё вёдра с лисичка‑

ми бросил. Думал, угнали машину.

– И отправил тебя на поиски, – продолжил Борис Францевич, поглощая самсу. – А всего‑то оптический обман случился, пре‑

ломление световых потоков в атмосфере.

– Ну, это мы потом установили, – подытожил Эрик и случай‑

но задел ногой тапок Эльзы.

Она не отреагировала на прикосновение гостя. Приглашённых

Эльза будто бы не замечала. К концу обеда её, как и Инессу

Сергей Миронов

Самуэльевну, встревожило количество спиртного, выпитого на ра‑

достях мужчинами. Дамы не пустили Эрика в магазин за сороко‑

градусной, хотя Карл Гофман, изрядно подкошенный кедровой, настойчиво требовал пополнить резервуары пузатого графина.

– Ну и как тебе девочка? – спросил сына Борис Францевич

по дороге домой.

В отличие от сокурсника, он выглядел достаточно бодрым.

Таким он, впрочем, всегда выходил из хмельных застолий.

– Понравилась, – романтично сказал Эрик.

На небосводе его скучной студенческой жизни замаячило неж‑

ное, абсолютно реальное существо, выбравшееся на волю из хао‑

тичных потливых грёз. Оно поселилось с родителями в блочной

девятиэтажке, очевидно любило сладости и зелёный чай и ничего

общего не имело со скульптурными юркими девами, обнимавши‑

ми Эрика во снах под одеялом. Оно жило рядом, дышало воздухом

его города, укрывалось зонтом от балтийских дождей.

Эрик познакомился с Эльзой. Первый, самый трудный шаг, был

сделан – спасибо отцу.

– А Карл сдал, сильно сдал, – резюмировал Борис Францевич, рассказывая жене о посещении Гофманов. – Тюфяк, размазня.

Окосел после третьей стопки. Поздновато семейку Карлуша сдёр‑

нул с солончаков. Сухой дождь, миражи, – с ухмылкой повторял

Бауман, – пирожки, цветочки по осени, ревматизм…

Борис Францевич выдержал паузу. Он не стал приставать к сы‑

ну с неуместным вопросом «когда?» Со своей стороны отец сделал

всё, чтобы расчистить дорогу отпрыску к сердцу застенчивой

девушки. Но тащить Эрика за руку в объятия Эльзы он не соби‑

рался.

Эрик и Эльза

Через две недели после обеда у Гофманов Эрик купил ещё один

свитер, роликовый дезодорант и туалетную воду. Утром тщатель‑

но выбрился. После обеда погладил джинсы.

Борис Францевич приободрился. Его план вступал в действие.

– Дерзай, – наставнически похлопал он сына по плечу и вру‑

чил ключи от машины. – Но не переусердствуй. Работай коррек‑

тно, осмотрительно.

Эрик пригласил Эльзу на море. Балтика в октябре привлека‑

тельна разве что чистым просолённым воздухом. Прогулки по на‑

бережной длятся недолго и заканчиваются, как правило, в ку‑

рортных кафе. Балтийское море Эльза увидела впервые. В детстве

она отдыхала с родителями в Анапе. О Чёрном море и кварцевых

песках у неё остались приятные воспоминания. Балтика её не впе‑

чатлила.

– Небось, и летом тут зябко, – предположила Эльза, кутаясь

в мамин вязаный шарф.

С утра она пребывала на критической волне, и так же, как

сильный прибой, орошавший мельчайшими брызгами их лица, сокрушала любые доводы Эрика о дружелюбии и красотах Бал‑

тийского побережья. В какой‑то момент он даже убрал руку с её

покатого плеча, прекрасно ощутимого под курткой и тёплым

свитером. «Ну и сидела бы в Караганде, – проворчал внутренний

голос Эрика. Постепенно Эльза начала его раздражать. – Ей по‑

казали море, сейчас поведут в кафе, а она тут охает на каждом

шагу. В Калининград её тоже силой вытаскивали?»

Эрик подавил нагрянувшую бурю эмоций, и когда волна отча‑

янной массой врезалась в волнорез, он, используя шанс прибли‑

зиться к девушке, закрыл Эльзу спиной от ледяной круговерти, осадившей его месивом тягучих водорослей, отполированными

ветками и шлепками содрогнувшейся пены. Эрик схватил Эльзу

за плечи и, склонившись над ней, прижался носом к её растрё‑

панным волосам. Штормовой удар пронял Эрика до мелкой

Сергей Миронов

дрожи. Он принял его стойко, но Эльза не оценила смелый посту‑

пок ухажёра и отступила назад, пряча руки в карманах подмочен‑

ной куртки.

– Теперь куда? – спросила она как ни в чём не бывало, по‑

правила капюшон и увернулась от нового всплеска стихии.

Эрик отвёл её в кафе.

Вечером Борис Францевич спросил сына:

– Ну, какие новости? – Он стоял в коридоре, только что вы‑

йдя из душа, и массировал густые волосы банным полотенцем. —

Видно, сказать тебе нечего.

Эрик бросил куртку на стул, сорвал с настуженной шеи влаж‑

ный растянутый шарф и грохнулся на диван.

– Лучше бы я с ней не встречался.

Отец скептически хмыкнул:

– Хотел раскусить её с первого раза? Вроде хрупкий орешек, надломленный, – он достал из бара бутылку красного вина, —

да с прочной скорлупкой. Я это сразу заметил. Трудись целена‑

правленно, как удав. – Борис Францевич разлил вино по фуже‑

рам. – Она – девочка перспективная. Нам ещё пригодится.

Скоро из Германии приедет идеолог семьи, тогда посмотрим, в какую сторону обратятся взоры упрямых друзей.

Борис Францевич взболтнул вино в фужере, выпил и покачал

головой.

– Всё же проигрывают отечественные вина импортным. Во‑

да, спирт и краситель. Никакого намёка на выдержку. Зато эти‑

кетка позолоченная.

Эрик быстро покончил с вином, как будто ему рекомендовали

залить печаль процеженным компотом. Спать он лёг раньше

обычного, но долго ворочался, слегка одурманенный кислым

сухим. Натруженные ноги гудели, поблизости витал дух свире‑

пого моря, ледяные волны лупили в спину, а в мыслях плескалась

строптивая девочка.

Эрик и Эльза

Через неделю, к следующим выходным, Эрик воспрял духом

и позвонил Эльзе. Повод для встречи с Гофманами у него был

основательным. Борис Францевич подготовил друзьям гостинец: двух красивых копчёных лещей и пакет с балтийским деликате‑

сом – вяленой корюшкой.

Эрик передал Инессе Самуэльевне презент от отца и задержал‑

ся у Гофманов на чай. На предложение прогуляться по историче‑

ским местам города Эльза ответила:

– Устраиваюсь на работу. Завтра могут позвонить из сало‑

на. – Она фактически отклонила приглашение Эрика. И спроси‑

ла, поморщившись: —Это твоя рыба тухнет на кухне?

– Моя. Лещ и корюшка, – пояснил Эрик. – Отец сам ловил, сам коптил и вялил.

– Ну и воняет, – скривила недовольную физиономию Эль‑

за. – С детства не ем рыбу. Она пахнет тиной и затхлой водой.

«Потому ты такая бледная», – чуть не вырвалось у Эрика.

Он набросил куртку, влез в ботинки и вновь, как и на море, обуздал в себе прилив трескучего гнева.

– Позвони в воскресенье после обеда, – неожиданно смило‑

стивилась Эльза. – Она замысловато улыбнулась и помахала

с порога миниатюрной рукой удивлённому студенту.

В воскресенье Эрик показал ей Кафедральный собор. Они по‑

стояли у могилы Канта, осмотрели памятник герцогу Альбрехту, прошлись вдоль каштанов, на месте которых стоял корпус ста‑

рого университета.

– Город с богатой историей, а посмотреть нечего, – пробур‑

чала Эльза, принимая из рук Эрика бумажный стакан с глинтвей‑

ном. – Повсюду кирпич, черепичные крыши, дожди каждый день, и ветер буянит. Агрессивная среда существования. Как вы тут

живёте?

– Нормально живем, – Эрик ощутил гордость за родной

город. – К нам едут со всей России: туристы и переселенцы.

Сергей Миронов

Средняя Азия, Урал, Сибирь, Дальний Восток… И ничего, не жа‑

луются. Покупают квартиры, возвращаться не планируют.

Эльзу не обидел резкий выпад Эрика. Она находилась в под‑

чёркнуто пасмурной, созвучной промозглой погоде душевной

тональности. Вывести её из себя подобными репликами было

непросто.

После экскурсии по собору Эрик твёрдо решил покончить с ко‑

рявыми ухаживаниями за флегматичной особой. «Жил без прыща‑

вой пигалицы, – с досадой твердил он себе под нос, – и всё шло

своим чередом, без потрясений: учёба, ночные сеансы компьютерных

игр, открытки, никаких вторжений родителей в кое‑какие дела».

Но стоило Эрику представить, что он больше не увидит Эльзу, не коснется её локтя, не нависнет над ароматными волосами, как

что‑то борцовской хваткой сдавливало ему виски, и он, не в силах

вырваться из мрачных, прессующих дум, погружался на топкое

дно персональной катастрофы. Эрику, как избалованному ребен‑

ку, становилось страшно терять то, что ему ниспослали для уте‑

шения собственных амбиций – ожившую игрушку с хлопающи‑

ми накладными ресницами и личиком в розовую крапинку; игрушку, без которой он вновь останется один на один с зудящи‑

ми мыслями о бесцельности существования без близкого при‑

сутствия женщины.

Видя, что неудачное знакомство с девушкой отвернуло сына

от родителей, Борис Францевич пожалел, что вхолостую запустил

необдуманный проект. Но ведь идея была хорошей. И как знать, будь понаглее его субтильное чадо, он бы с шиком гульнул

на свадьбе. За собственное счастье надо бороться, иногда – драть‑

ся. «Что тут скажешь, не от мира сего, застрявший в облаках

подросток, – оперировал Борис Францевич расхожими выраже‑

ниями. – Всё, пусть теперь сам знакомится, учится, разгребает

завалы на выбранном пути. Хватит, я удаляюсь».

Эрик и Эльза

Декабрьским морозным вечером, когда лужи сковал тонкий

хрустящий лед и лунный свет выхватил из чернильно‑ фиолетовой

дымки фасад Кафедрального собора, Эльза возвращалась домой

из салона. Четыре раза в неделю она пересекала остров Канта

по пути на работу и в обратном направлении. Этот маршрут она

выучила наизусть. Органная музыка, звучавшая под сводами собо‑

ра, эпитафии заслуженным горожанам на восстановленных стенах, отполированная брусчатка, по которой она передвигалась неуве‑

ренно (по‑пингвиньи вразвалку), наскучили ей довольно быстро.

Культурное наследие Кёнигсберга рассы́палось в представлении

Эльзы на частички обыденных уличных пейзажей. Этот город все

ещё был ей чужим, таил постылые сюрпризы и опасности. Она

только начинала вживаться в его зимнюю приглушенно мерклую

атмосферу, привыкала к дневной хляби и утреннему катку под

ногами. Но больше всего Эльзу донимала вездесущая сырость.

Переломный момент наступал на полпути между домом и работой.

Эльзу пробирала мелкая дрожь. Не спасали ни утеплённый пуховик, ни свитер из овечьей шерсти, присланный дядей из Ганновера.

Руки и ноги мерзли, глаза слезились, сопливился нос. Эльза люби‑

ла тепло. Она нуждалась в нём с детства.

В салоне Эльза отогревала руки под горячей водой, выпивала

стакан зелёного чая, съедала булочку и приступала к работе.

Посетительницы «Янтарной леди» постепенно вошли в доверие

к юному мастеру. Красивые ногти не теряли актуальности ни зи‑

мой, ни летом. У Эльзы появились постоянные клиенты. Дважды

к ней наведывался миловидный мужчина средних лет. Он остал‑

ся доволен откорректированными ногтями, наградил Эльзу ще‑

дрыми чаевыми и уехал по срочным делам с худощавым другом, который прошёл повторный сеанс депиляции сахарной пастой.

В планах у Эльзы было взять в аренду рабочее место в салоне

Сергей Миронов

и попробовать трудиться на себя. В Караганде это у неё почти

получилось. Деловую активность Эльзы прервал переезд в Кали‑

нинград. Теперь ей снова предстояло заявить о себе и адаптиро‑

ваться к недружелюбной среде, в которой не нашлось места Эрику.

Если бы мы были творцами своей судьбы, то вряд ли бы опаса‑

лись вторжения непредвиденных обстоятельств в отлаженную

схему повседневного существования. Эльза научилась по‑цирко‑

вому балансировать, почуяв скольжение подошв по заиндевелому

кёнигсбергскому булыжнику, но боязнь растянуться под стенами

собора на виду у любопытных туристов её не покидала. По насто‑

янию отца она не держала руки в карманах, когда шла домой через

остров, но неизменно поднимала голову, выходя из парка скульптур, и смотрела на зелёный огонек, сочившийся тонкой струей из ар‑

чатого окна соборной башни. Ч то‑то влекло её к той высокой ясной

звезде. Возможно, постоянство символичного искусственного

света, а может, непрерывный сеанс таинственного светила, посе‑

лившегося под готическими сводами древнего купола. В детстве

Эльзе почти не читала сказок, а уж о волшебном мире, созданном

её романтиком‑ однофамильцем, кутившем в винных погребах

Кнайпхофа (неподалёку от её нынешнего местоположения), она

и вовсе не слышала. Но что‑то вздрагивало в неустойчивом обли‑

ке Эльзы, какая‑то цепкая магия поглощала её озябшее тело, и она

устремляла взгляд к зелёному огоньку под башней собора.

В тот вечер дома Эльзу ждали мамины манты. Она всегда ела

их с удовольствием, вспоминая спокойную, размеренную жизнь

в Караганде. Жизнь, не бросившую вызова, в отличие от напора

плотной атакующей готики, наблюдавшей за ней из‑за высотных

построек. В новом неустроенном бытие до неё пару раз дотро‑

нулся дубовый верзила с лошадиным лицом. В его щенячьем

топтании возле её ног не брезжило веских намерений, действия

Эрика не отличались взрывным экспромтом и наступательной

силой мужского характера. Он был ей умеренно неприятен, этот

Эрик и Эльза

Эрик, а его отец подбешивал удивительной беспардонностью.

Но именно об отверженном простаке вспомнила Эльза после

нелепого происшествия.

Ее ботинок поехал по брусчатой глади у набережной, а она все

ещё глазела на огонек в башенной арке и с высоты детского роста

пикировала на холодно блестящую под фонарями булыжную

мостовую. Колдовской запах мантов испарился в одночасье, буд‑

то его прогнал порыв ветра с тёмной реки.

Эльза завалилась на бок и локтем ударилась о гранитный

бордюр. Готовая к непредвиденным ситуациям, она не справилась

с лёгкой задачкой на корке льда, заметенного искрящимся снегом.

Поначалу Эльзе почудилось, что кто‑то её толкнул. Но вокруг

не было никого. Никто до неё не дотрагивался, никто не ставил

подножек. «Проклятое место. В прошлом – остров маньяков, бездомных и дешёвых пивных, – пожаловалась кому‑то Эльза, но спохватилась: – Сама виновата. Зачем таращилась на башню?»

Потом к ней подошли. Усадили на скамейку. Нога, объятая

внутренним жаром, ныла от стопы до колена. Эльза глянула

на ботинок: брючина, вылезшая из‑под мехового ободка ботинка, вместе с ногой сместилась в сторону. При виде сломанной конеч‑

ности по телу Эльзы пробежал пронзительный холод. Она попы‑

талась встать. Тогда колючий кошмар усугубился резкой болью, словно кто‑то ковырнул ей щиколотку столовым ножом.

Эльза беспомощно шлёпнулась на скамейку. Слезы текли по её

щекам, подмороженные вечерней стужей медленно ползли по гу‑

бам и подбородку. Она потянулась к сумке, достала телефон.

Матери Эльза звонить не рискнула. Та бы в первую очередь в кри‑

тическом духе высказалась о её бесполезных на льду, зато модных

ботинках. Отца дома не было. Он гостил у брата в Ганновере, обсуждал ближайшие жизненные перспективы. К Новому году

Карла Гофмана ждали в Калининграде. Вот кто бы первым пришёл

на помощь, без сомнений и воспитательных увертюр.

Сергей Миронов

Эльза вытерла слезы бумажным платком и набрала номер

Эрика. Трижды она порывалась удалить координаты забракован‑

ного ухажёра, но почему‑то не сделала этого.

Эрику понадобилось двадцать минут, чтобы доехать до острова.

Выслушав Эльзу, он проникся жалостью к пострадавшей. Но вовсе

не милосердие вновь потянуло его к попавшей в беду беззащитной

девушке. Нечто большее разбудило в нём притихшее чувство.

На этот раз Эрик стесняться не стал. Он взял Эльзу на руки, подбросил, как пустотелую куклу, обхватил за плечо и понёс к ма‑

шине. По пути к отцовскому «Тигуану» он чуть было не растянул‑

ся на льду со стонущей драгоценностью, но ноги, вычертив на сне‑

гу замысловатый знак, не подвели его. Впервые Эрик был с Эльзой

так близко. Грустные обстоятельства вверили ему недавний пред‑

мет вожделений, пусть ненадолго, до наступления ночи.

В машине они молчали. Эльза полулежала на переднем сиденье.

Эрик вдыхал сладкие ароматы, источаемые травмированной

спутницей. Нос ему щекотали не дорогие духи, как наивно считал

неопытный водитель, а сгустки застойных запахов салона красо‑

ты, въевшихся в одежду Эльзы.

У травмпункта Эрик спросил:

– Ты домой позвонила?

– Нет, – ответила Эльза. – От врача выйдем – наберём. Отец

в отъезде. Маму не стоит беспокоить, пока нет никакой конкретики.

Через полтора часа Эрик вынес Эльзу из травмпункта. Она

отяжелела на пару килограммов гипса, наложенного на правую

ногу от стопы до колена.

– Перелом лодыжки голеностопного сустава, – повторила

она слова травматолога, когда Эрик помогал ей просовывать

ушибленную руку в рукав пуховика. – Эта болванка на два ме‑

сяца, а то и больше. – Эльза внимательно рассмотрела загипсо‑

ванную ногу. – Ну и как теперь работать?

Эрик и Эльза

Эрик вновь подхватил хворое сокровище и с ценным грузом

направился к кроссоверу. Под примятым пуховиком он отчётли‑

во ощущал талию и рёбра Эльзы. На улице ладонь Эрика прошлась

по её мягкому месту.

Инесса Самуэльевна сама дозвонилась до дочери. Она налетела

на Эльзу с упрёками по поводу неявки на ужин и лишь после того, как узнала подробности о происшествии у собора, смягчилась.

Сумбурный лепет Эрика рядом с дочерью её несколько успокоил.

В дежурной аптеке Эрик купил Эльзе детские костыли.

– Ну и как на них ходить? – недоумевала она, подсунув под

плечи гладкие деревяшки. – Работа накрылась на неопределён‑

ный срок. Арендное место, считай, ушло конкурентам.

Эрик аккуратно занёс Эльзу в лифт и поставил на пол. Под за‑

гипсованную ногу подложил файлик с деловыми бумагами отца.

– Ничего, потренируешься и пойдёшь, – не особо утешил он

расстроенную знакомую. – А место в салоне мы тебе найдём.

Последняя фраза прозвучала так, будто Эрик был другом Эль‑

зы и мог, не стесняясь, наравне с её родителями участвовать

в судьбе единственного ребенка.

«Похоже, болтнул лишнего», – сообразил осмелевший студент, но Эльза, уткнувшаяся в плечо Эрика, не придала значения этим

словам. Она устала, нога продолжала ныть, только теперь под

гипсовым валенком поселилась другая, тягучая боль, методично

распиравшая конечность.

Полночи Эрик не спал. Он тщетно силился возродить мятный

запах дыхания Эльзы, рассекая воздух хваткими пальцами, погла‑

живал её жёсткие, худые плечи, находил бархатистые потаённые

точки, следил за учащенным сердцебиением. Трудный день завер‑

шился, но нелогично было лишаться прильнувшей к нему засыпа‑

ющей девочки только лишь потому, что ночь накрыла город, и он —

настоящий друг семьи, разросшийся в глазах Инессы Самуэльевны

до мужественного спасителя – вернул домой заплаканное дитя.

Сергей Миронов

Утром Эльза позвонила Эрику. Она попросила зайти в салон

и передать Алисе каталоги производителей косметических средств

и лаков для ногтей.

Эрик поинтересовался самочувствием Эльзы и выполнил по‑

ручение. Тут же Инесса Самуэльевна, не дав услужливому юнцу

выдумать нелепый повод вновь посетить Гофманов, поручила

Эрику съездить за продуктами в полюбившийся супермаркет, а на обратном пути заскочить на почту и отправить бандероль

родственникам в Казахстан. Оставлять Эльзу одну дома она пока

не осмеливалась.

Эрик только этого и ждал. Отсутствие Карла Гофмана дало ему

дополнительные козыри. Бескорыстный герой быстро смотался

в «Викторию», подсуетился на почте и без очереди пролез со сверт‑

ком к оператору, после чего вернулся домой с продуктами и бу‑

кетом кремовых эквадорских роз. Никакого стеснения при этом

он не испытывал. Инициатива была на его стороне.

– Доставка цветов пострадавшей! – объявил Эрик, смахнул

с куртки крупицы мокрого снега и широко улыбнулся Инессе

Самуэльевне, вытиравшей жирные руки о кухонное полотенце.

– Не заслужила она подарков, – прогундосила мать и загля‑

нула в комнату, где Эльза без особых успехов осваивала костыли.

– Ну и что мне с тобой делать, сапог твердокаменный, глыба

бетонная? – послышалось Эрику из детской.

Эльза добрела до кровати и швырнула деревяшки на пол. По‑

явление Эрика с цветами её слегка оживило.

Инесса Самуэльевна поставила букет в вазу и, задержавшись

в дверях, опрометчиво бросила:

– Вот, полюбуйтесь до чего она дошла!

– До чего, до чего? До кровати! – осадила дочь брюзжащую

домохозяйку и положила больную ногу на табуретку.

Эрик и Эльза

Эрик сел напротив Эльзы в протёртое старомодное кресло.

Пока Инесса Самуэльевна собирала на стол магазинные угощения, Эрик вновь окутал Эльзу напористым взглядом. Её журнальные

губы, увитые частыми трещинками, горели тайной страстью.

По‑восточному выпуклые глаза и выразительный припудренный

лоб начинали ему нравиться. Не будь сейчас дома сварливой

мамаши, он бы обязательно примостился рядом с Эльзой. Во снах

он владел ею безоговорочно.

Посещение опечаленной девушки закончилось чаепитием

вприкуску с зефиром в шоколаде, купленным Эриком по просьбе

Инессы Самуэльевны. Эльза, забившись в угол кровати, как скром‑

ная обиженная мышка, грызла козинак.

Так Эрик укоренился в семейном гнезде Гофманов. Борис Фран‑

цевич потирал от удовольствия руки: дело пошло.

Когда из Германии вернулся отец Эльзы, помощь Эрика новои‑

спечённым калининградцам не ослабла. Карл Гофман не собирался

отблагодарить великодушного друга семьи добрым словом и ни с чем

выпроводить Эрика из дома под монотонные трели январских до‑

ждей. Наоборот, он поощрял визиты студента к грустящей дочери, расспрашивал о ходе сессии, передавал приветы Борису Францевичу.

Эрик ездил по аптекам, на почту, мотался по магазинам – в том

числе строительным – искал любимый казахский шоколад Эльзы, немецкую вермишель, привозил маринованный имбирь, орехи.

Вскоре Эрик подметил, что отношения дочери и родителей отнюдь

не безоблачны. Эльза в присутствии Эрика не раз закатывала непо‑

требные скандалы по пустякам, что поначалу наблюдательный

помощник толковал подорванной психикой девушки. Однако по ме‑

ре выздоровления Эльзы её перебранки с домочадцами не прекра‑

щались, а однажды долгое выяснение отношений между дочерью

и матерью на кухне закончилось слезами Инессы Самуэльевны.

Случалось, пушистый комочек, опершись на костыли, закатывал

зычные истерики. Чаще родители не перечили плаксивому чаду.

Сергей Миронов

Драгоценный ребенок был избалован не на шутку. Отчасти этим

объяснялось пренебрежительное отношение Эльзы к Эрику. Она

привыкла свысока посматривать на окружающих, разговаривала

с малознакомыми людьми, подчёркнуто соблюдая дистанцию

и как бы давая понять, что их общество её не волнует. Когда же

Эльзе названивали из «Янтарной леди», она расцветала, насколько

ей позволяло неокрепшее состояние духа. Увлечённая пустяковым

разговором, она улыбалась и теребила волосы указательным паль‑

цем, скручивая в волнистые колечки. Эрик пил из пиалы зелёный

чай с молоком, жевал приторный лукум и слушал девичьи разго‑

воры о лаках и красках для волос, дезодорантах и прочей чепухе, без которой салонные профи не представляли своей работы.

После Нового года Эрик узнал, что арендное место за Эльзой

сохранится. К весне она надеялась расстаться с гипсом и вернуть‑

ся к беспокойным клиентам. Некоторые из них звонили каждую

неделю, желали скорейшего выздоровления и любопытствовали, когда незаменимая кудесница порадует старых знакомых искус‑

ным мастерством.

Эрик продолжал безропотно выполнять обязанности, в которые

впрягся по собственной инициативе. Иногда ему мерещилась дур‑

ная развязка их шатких, склеенных бинтами и поездками к хирур‑

гу, отношений. Эльза рвалась на работу, конфликты с родителями

разгорались с новой силой, а Эрик оставался другом семьи. Цель

его пребывания у Гофманов затуманилась, решительность в отно‑

шении Эльзы угасла. К тому же дома всегда торчала Инесса Саму‑

эльевна. Она была хозяйкой со стажем, помешанной на повседнев‑

ных приборках. Когда приходил Эрик, мать начинала елозить

веником по стёртому паркету в коридоре, после чего приступала

к мытью полов. То же самое она проделывала в комнате Эльзы, но с меньшим усердием. Потом из кособокого серванта брала по два, по три фужера и под заумные песнопения обдавала хрусталь горя‑

чей водой в эмалированной раковине. В следующий приход Эрика

Эрик и Эльза

мать намывала чашки, пиалы и блюдца; ложки, вилки и ножи тоже

подвергались внеплановой обработке. Запылённые фарфоровые

статуэтки, стоявшие на серванте, её не интересовали.

– Ну и как тут не сбрендить? – спросила однажды Эльза, услышав звон бьющейся посуды на кухне. – И кроме того, —

ткнула она пальцем в сторону коридора, – тотальный контроль.

Эрик воспользовался моментом – Инесса Самуэльевна сгре‑

бала веником осколки стекла на совок – и подошёл к Эльзе. Он

подложил ей под спину подушку, придвинул к кровати журналь‑

ный столик с заварным чайником и взял её за руку. После полу‑

тора месяцев ухаживания за буйной пациенткой Эрик вник во все

нюансы её домашнего существования, смирился с капризами

и желаниями. Он знал, когда Эльзе нужно подать чай или какао, помнил, что плитки молочного шоколада ей хватало максимум

на два дня, а сухие рогалики с черносливом она ела, чуть не давясь, неделю, лишь бы угодить матери. Эрик следил за поступлением

в киоски женских журналов. Владелец палатки восточных сладо‑

стей информировал его, когда приходовал новую партию рахат‑

лукума, земляных орехов и пастилы.

Помня слова отца о напористом, но терпеливом отношении

к объекту стремлений, Эрик, стиснув кулаки, дожидался своего

часа.

В тот вечер он набрался храбрости и спросил:

– А дальше что?

Эльза, не отрываясь от подростковой игры в телефоне, ска‑

зала:

– Не спеши. Валенок скинем – узнаешь.

Заслышав приближающиеся шаги Инессы Самуэльевны, Эрик

вскочил, а Эльза перешла на следующий уровень противоборства

с морскими чудовищами.

Перед сном Борис Францевич выслушал доклад сына и похва‑

лил джентльмена за упорство.

Сергей Миронов

На работу Эльза вышла в конце марта. Эрик вызвался забирать

её вечерами из салона и отвозить домой, но в этот раз от помощи

она отказалась. Сказала, что до дома ей двадцать минут по прямой, а ускоренным шагом – пятнадцать, и что врач посоветовал разра‑

батывать отёкшую ногу медленной ходьбой. В благодарность за по‑

мощь Эльза попросила Эрика позванивать и наведываться в гости.

В апреле они сходили в суши‑бар, заглянули в пиццерию и по‑

смотрели разрекламированный американский блокбастер. Ехать

на море Эльза не захотела. Эрик тревожил её по вечерам – днём

она возилась с клиентами. Большинство звонков Эльза игнори‑

ровала, а если и отвечала, то никакого намёка на развитие закис‑

ших отношений в её голосе не сквозило. Похоже, проанонсиро‑

ванная интрига умерла в зародыше.

Перед майскими праздниками Эльза позвонила Эрику.

– Можешь найти квартиру? – щебетала она умоляющим

голосом. – Точнее, я и сама в состоянии подыскать жилплощадь.

Тут вопрос в другом. Я пока не осилю оплату. – Эльза драматич‑

но вздохнула. – Всё, ухожу от родителей. Больше с ними жить

не хочу.

Это было уже интересно. Если выполнить её просьбу, то в съём‑

ной квартире, смекнул Эрик, рядом со свободной девушкой обя‑

зательно найдётся место и спонсору. Оттуда она не погонит.

Возможно, эту идею Эльза и собиралась ранее озвучить.

– Хорошо, я тебе помогу, – сморозил Эрик, не подумав. —

Деньги есть.

По обыкновению он поделился свежей новостью с отцом. Борис

Францевич неоднозначно воспринял финт Эльзы.

– Это возрастное, пройдёт, – заверил он растерянного сына, согласившегося взвалить на студенческие плечи финансовый

груз. Вместе с тем Борис Францевич по‑отцовски понимал, что

Эрик и Эльза

парень основательно прикипел к неплохой девчушке и его сле‑

дует поддержать.

– Вот тебе деньги, – протянул он Эрику кипу перехваченных

резинкой пятисотруб лёвых купюр. – Сними на три месяца квар‑

тиру. Достаточный срок, чтобы довести дело до победы.

После беседы с отцом обладателя необходимого капитала

обуяла жажда действий. Эрик быстро нашёл подходящий вариант.

Чистая меблированная однушка в трёх остановках от салона: стеклопакеты, балкон, второй этаж. После разговора с арендода‑

телем Эрик позвонил Эльзе и, чуть не брызжа слюной, сообщил, что готов внести аванс за жильё.

Эльза не ожидала от Эрика такой прыти, однако желания не‑

медленно покинуть опостылевших домочадцев не проявила.

Скорее всего, противоборствующие стороны погасили конфликт, и вечерами за ужином в плохо освещённом зале воцарялась се‑

мейная идиллия. А может, она его разыгрывает, вновь испыты‑

вает на прочность, и это начало ещё одной забавы, развязки ко‑

торой не видно на горизонте их затянувшихся мытарств.

С момента переезда Эльзы на съёмную квартиру, если таковой

состоится, в распоряжении Эрика будет не более трёх месяцев

для создания семьи. В противном случае он навсегда вычеркнет

Эльзу из опрометчивых замыслов. Даже если непокорная барыш‑

ня вновь поманит его пальчиком, клянчить деньги у отца на оче‑

редную затею с непредсказуемым финалом он не дерзнёт.

Через две недели Эльза объявилась. Она окончательно разру‑

галась с матерью и жила у Алисы, пока её родители были в отпуске.

Визитку риэлтора Эрик вложил в учебник по криминологии.

С детства он боролся с дурацкой привычкой хранить ненужные

вещи, но в чистке жизненного пространства, сократившегося

в его комнате до неразумных пределов, не преуспел. Звонок

в агентство недвижимости Эрика разочаровал. Уютную квартиру

Сергей Миронов

заняли гости с Урала. Из предложенных вариантов поблизости

с «Янтарной леди» была лишь пара достойных, но сдавалось

более‑ менее просторное жильё совсем за другие деньги. Бюдже‑

та, выделенного Борисом Францевичем суетливому сыну, хвата‑

ло только на два месяца безмятежного существования Эльзы

вдали от дома.

Эрик взял день на раздумья и подписал договор аренды.

В новых житейских условиях скандальная беженка повела

себя с Эриком вполне демократично. Эльза отвечала на все звон‑

ки благодетеля, по‑доброму посмеивалась над ним, отпускала

шпильки в адрес надоедливых клиентов. Дважды в неделю Эрик

возил Эльзу на прогревание, съездил с ней к ортопеду. Вместе

с Эльзой он подкидывал продукты в подтекающий холодильник, помнил про шоколад и орехи.

«Все, теперь не уйдёт, – вдохновлял себя Эрик на боевые по‑

ступки. – Простым спасибо тут не отделаешься, а уж исчезнуть

пусть и не пробует».

Тёплым майским вечером Эрик нагрянул к Эльзе с пиццей. Шёл

последний месяц её вольной жизни. Обещанных слов он так

и не дождался.

Эльза встретила Эрика приветливо. Была улыбчива и любезна.

Выглядела отдохнувшей. Лицо её очистилось, посветлела кожа.

Она удачно оформила брови, навела порядок на голове. Её полные

губы под матовой бордовой помадой иногда пугали Эрика. Было

в них что‑то запретно сладкое, недоступное для его, по сути, ещё

мальчишеских представлений о женщине, а в самой Эльзе таилось

нечто из арсенала разящих наповал клубничных секретов, раску‑

шенных им в эротических журналах. Возможно, он всё это при‑

думал, вознес её на небеса запредельного совершенства и теперь

настраивался ниспровергнуть с адской высоты, поймав в широко

расставленные сети, натянутые поперёк арендованной квартиры.

Эрик и Эльза

Одно Эрик помнил точно. Эльза уже была у него в руках. Он

прижимал к груди её хрупкое тело, когда нёс к машине жалкое, залитое слезами существо, а после из травмпункта вёз домой

и снова нёс, сжимая Эльзу и щупая растопыренными проворными

пальцами, и от лифта опять нёс по длинному тёмному коридору

до входной двери, парируя неуместные высказывания Инессы

Самуэльевны о разгильдяйстве дочери в морозный вечер, а Эль‑

за, постанывая, засыпала у него на плече.

Тогда она была совсем рядом, а сейчас расстояние до её осле‑

пительных губ Эрику предстояло преодолеть. Он готовился по‑

бедить страх, отключить встревоженный разум и не думать, что

посвежевшая девушка отфутболит его ещё раз.

Весь дрожа, Эрик наконец дотронулся до губ Эльзы, ощутил их

неожиданную твёрдость и влажный, липкий рельеф. Эльза отодви‑

нулась от тяжело дышащего безумца, но Эрик притянул её к себе, обхватив за острые лопатки, и вновь прикоснулся к губам. Потом он

распробовал фруктовый химический привкус помады, убрал с груди

детские кулачки, которыми Эльза пыталась оттеснить его к спинке

дивана, и вдруг навалился на отпрянувшую подругу. Эрик осыпа́л её

шею частыми скользящими поцелуями, бороздил приоткрытым ртом

лоб и щёки, вскрывал маску тонального крема, из‑под которого за‑

пестрили точечные покраснения после косметических процедур. Он

дал волю правой руке, ползком добравшейся до её голого живота; левой, ухватив за плечо, он притиснул Эльзу к дивану. Под расстёгну‑

тым ремнём его пальцы попали в засаду – Эльза придавила их

к молнии горячей ладонью, но это Эрика не остановило, как впрочем, не подействовал на него и возглас: «Осторожно, нога!»

Домой Эрик вернулся после полуночи. В спальне родителей щёл‑

кнул выключатель торшера. Эрик снял обувь, накинул на стул ве‑

тровку, расстегнул рубашку. Странные, непонятные чувства боролись

в нем, пока он лежал в одежде на убранной кровати и потягивал

из бутылки пшеничное пиво. То, на что он настраивался полгода, 31

Сергей Миронов

к чему шёл через провалы, опустошенность и сомнения, сверши‑

лось за несколько минут. Эрик предстал перед девушкой неумелым

сопляком, ведомым в сбивчивой возне на скрипучем диване.

Эльза направляла его и указывала, как надо сделать, чтобы всё

получилось. Но главное, он был у неё не первым. С этим скверным

открытием придётся смириться, если в обозримом будущем стро‑

ить семью. Интересно, из чего сложится их быт, мучил себя Эрик

насущным вопросом: из ночных постельных баталий и решения

житейских проблем в светлое время суток? Наивно как‑то.

«Вот тебе и Караганда, – бормотал он, постепенно сваливаясь

в пучину глубокого сна. – А ещё говорят, Калининград спит в од‑

ной постели».

После страстного вечера, проведённого под диктовку подруги, Эрик ожидал стремительного развития дальнейших событий.

На пути к сердцу Эльзы он вышел на финишную прямую, вытер‑

пел все испытания, снёс мелкие занозистые издёвки, не бросил

больную в трудный момент и, что самое ценное, помог с поиском

и оплатой квартиры. Порядочные женщины такого не забывают, убеждал себя Эрик и нацеливался на скорый сеанс возбуждаю‑

щего общения. На этот раз он будет настойчивее, виртуознее, учтёт ошибки патриархальной юности, придёт с цветами и бу‑

тылкой дорогого вина из отцовского бара. Солидно оденется.

Но что‑то не срабатывало в прогнозах Эрика. Время летело, бли‑

зилась летняя сессия, а Эльза его избегала. Дважды Эрик напрасно

прождал её под дверью. В назначенный час Эльза не явилась. Дозво‑

ниться до пропавшей умелицы Эрик не смог. Эльза воскресила

обычай вечерами не отвечать на звонки. В первый раз, покружив

по лестничной клетке, Эрик засунул букет в узкий проем между

Эрик и Эльза

дверным полотном и облупленной ручкой, во второй – подарил

лилии пожилой соседке, что, впрочем, ничуть её не обрадовало.

– Это девицам с восьмой предназначалось? – крикнула вдо‑

гонку Эрику наблюдательная женщина. – Недостойны шалавы

такого подарка!

Но Эрик её не слышал. Он бежал по ступеням, на каждом этаже

награждая дверцы мусоропровода ударами каучуковой подошвы.

«Выселю мерзавку к чертям собачьим, – кипел он и развязывал

тугой узел стильного галстука. – Райские дни подходят к концу».

На улице Эрика охватил приступ дикого хохота. Он так и не по‑

нял, чего было больше в этом припадке: безудержного отчаяния

или торжества власти, которую он возымел над необузданной

переселенкой. «Все, отправляю её к родителям, – бесновался он, распираемый неохватной значимостью собственной личности. —

Не захочет мотать на Павлова, пусть скидывается на аренду жи‑

лья с салонными дивами».

На следующий день после лекций Эрик глотнул коньяка и от‑

правился в «Янтарную леди». Эльзы в салоне не было. В малень‑

кой комнате, увешанной рекламными плакатами, плавали тучные

облака косметических запахов, принятые им по дороге в травм‑

пункт за тонкий фимиам Эльзиных духов. Два мастера, лихо

орудуя пилками так, что над столами клубилась беловатая пыль, шлифовали ногти задумчивым клиенткам.

Эрик вышел на улицу, утопил горсть монет в кофейном аппа‑

рате и нажал на «вызов» в телефоне. Когда он вернулся в салон, знакомая мелодия убедила его в том, что Эльза где‑то рядом.

– Вы по записи? – спросила румяная женщина с оранжевым

сосульчатым взрывом на голове.

– По необходимости, – отрезал Эрик, смял в руке бумажный

стаканчик и тормознул дозвон.

– Эльза, молодой человек к тебе, – посмотрела в зеркало

фосфоресцирующая мастерица.

Сергей Миронов

Эрик обернулся. На пороге стояла Эльза. Из‑за нее выгляды‑

вала Алиса. Подруги переглянулись.

Эльза прошла мимо Эрика, словно это был не он, а залетевший

на стрижку случайный прохожий.

– Мне нужно с тобой поговорить, – сказал Эрик. – Он засу‑

нул руки в карманы и гордо, по‑петушиному выпятил грудь.

– Ну пошли, раз нужно, – сделала одолжение Эльза.

У витрины салона, заляпанной текстовыми аппликациями

и женскими головами, Эрик изрек:

– На съёмной квартире тебе осталось жить десять дней.

Оплату я внёс за два месяца.

Суровый вид Эрика сразу насторожил Эльзу. Таким взвинченным

она его никогда не видела. Последняя фраза прозвучала, как неиз‑

бежный приговор. Эльза привыкла к своей симпатичной квартир‑

ке с умеренным ремонтом и горячей водой, безотказно бившей

из кранов. Но главное, её не донимали родители. Она свыклась

с комфортным существованием так же быстро, как с причудами

балтийского города. В своём зашторенном королевстве Эльза хо‑

зяйничала больше месяца и впереди не видела угрозы. Будущее

на новом месте рисовалось ей светлыми весенними красками.

Она закурила.

– Я тогда не смогла тебя дождаться. Срочно вызвали на работу.

– Это к делу уже не относится. – Эрик был непреклонен. —

Можешь оставаться на Багратиона. Тебя оттуда никто не вышвы‑

ривает. Вноси своевременно квартплату и живи, сколько хо‑

чешь. – Он бросил в урну стаканчик. – Найди напарницу, платите равными частями.

Эльза скривила личико:

– Это невозможно.

– Тогда могу помочь с переездом, – озвучил Эрик домашнюю

заготовку. – Позвони за пару дней до выезда. Я попрошу у отца

машину.

Эрик и Эльза

– Хорошо, я согласна, – покорно тряхнула головой Эльза

и пристально взглянула на Эрика.

«В сё‑таки диковатые у неё глаза, – пришёл Эрик к запоздало‑

му выводу. – Холодные, как зимняя ночь».

Потом очнулся:

– Вот и отлично. Когда пакуем вещички?

– Ты меня не понял, – озадачила Эльза доброго друга. —

Я согласна расписаться. Ты же об этом мечтал с момента нашей

первой встречи. Отец привёл тебя к нам свататься.

У Эрика закололо в висках. Он отступил назад и ощутил, как

живот ему распёр грузный ватный ком. Такое с ним бывало на эк‑

заменах, когда упорхнувшая надежда на отличный балл вдруг

возвращалась, издали махая крыльями.

– Только давай без пышной церемонии, без всяких там фан‑

фар и свидетелей, – предложила Эльза. – Не хочу устраивать

пир для родителей и родственников.

– Давай, – с трудом выдавил Эрик и обомлел от счастья.

Виктор Гофман всё‑таки приехал с женой на свадьбу племян‑

ницы. Навестил калининградцев и старший брат Бориса Фран‑

цевича. Бауманы и Гофманы собрались отметить знаменательное

событие в немецком ресторане.

Шампанское стреляло пушечными залпами, шнапс шёл под

сочные рульки, пенилось пиво, приезжие уплетали баварские

колбаски с тушёной капустой и жареной картошкой. Молодожё‑

нам, как сейчас принято, вручили подарки в бумажных конвертах.

Звучали пространные речи и напутствия. Раскрасневшийся от вы‑

питого Виктор Гофман трижды брал слово. К концу последнего

выступления он скатился к назидательным повторам, муссируя

Сергей Миронов

темы верности, супружеского долга и продолжения рода. В заклю‑

чение Виктор пригласил супружескую пару в свадебное путешествие

по Нижней Саксонии, обещав молодым достойный прием.

«Это уже по‑нашему, по‑деловому», – подчеркнул широту

души дальнего родственника Борис Францевич и наполнил рю‑

мку ледяным «Егермайстером».

Поначалу Эрик скромничал. Он переваривал свершившийся

факт законного обладания Эльзой. Он упивался планетарной

мыслью о том, что Эльза теперь будет с ним рядом: днём и ночью, всегда. Эрик напрочь забыл о злоключениях под дверью съёмной

квартиры, в которой им предстояло жить. Его больше не смуща‑

ла сыпь на лице Эльзы, вновь выступившая к свадьбе. Её муляж‑

ные, в паутинках причудливых узоров губы были, наконец, заво‑

ёваны. На радостях Эрик не думал, что, собственно, это Эльза

привела его в ЗАГС и осуществила мечту затравленного юнца.

К полуночи возгордившийся покоренным олимпом Эрик пе‑

ребрал шнапса и пустился в азартные пляски на пару с Виктором

Гофманом. Вскоре к ним присоединилась компания поддатых

туристов из Мурманска.

– Браво мне! – выкрикивал разгорячённый Эрик и дергался, как ошпаренный, на все стороны отбивая развязные поклоны.

Этот лозунг эхом резонировал в его размаянном теле, и он под‑

бегал к Эльзе, сидевшей за столом рядом с Алисой и краснощёкой

дамой из салона. Счастливчик тащил Эльзу на танцпол, где она

награждала гостей каскадом пластичных телодвижений и спе‑

шила обратно к подругам, в домашнюю компанию, к вину, ликёрам

и фруктам. В паузах между танцами Эрик снова подлетал к де‑

вушкам, сжимал Эльзу и Алису за голые плечи, целовал жену

в аккуратно уложенные волосы и устремлялся в центр зала. Там, в надвигающемся забытье, он исполнял размашистые нелепые

пируэты под разудалые выкрики Виктора Гофмана и мурманчан.

Остановить Эрика было невозможно.

Эрик и Эльза

Борис Францевич дождался момента, когда сын дошёл до опас‑

ной стадии умопомрачения. Во избежание надвигающейся пота‑

совки с северянами семейную пару отвезли домой. Помогли обу‑

здать задиристого танцора коллеги Бориса Францевича по обществу

охотников и рыболовов.

Брачную ночь Эрик провёл на диване в дурном, кошмарном сне.

Периодически он склонялся над тазиком и орошал пластмассовую

емкость измельчёнными секретами немецкой кухни. Пиджак Эрик

уделал ликёром, брючину заляпал свечным воском. Швейцарские

часы, подаренные супругу Виктором Гофманом, Эльза случайно нашла

на резиновом коврике микроавтобуса, взятого Борисом Францевичем

напрокат у приятеля по автономии. Бумажник мужа она подобрала

с половика за порогом квартиры, когда провожала охотников, вы‑

грузивших невменяемого молодожёна из лифта; ну а конверт с день‑

гами Эльза предусмотрительно убрала в сумочку ещё в ресторане.

Эрик пробудился в двенадцатом часу дня. Последними кадра‑

ми, засевшими в его поврежденной памяти, были фрагменты

первобытных шаманских плясок, далее шли размазанные, иеро‑

глифические титры, вобравшие в себя едва заметные росчерки

приглашённых на свадьбу гостей. Потом его схватили, поволокли

на улицу; он отбивался, сопел, дрыгал ногами – и все: плёнка

оборвалась, свет погас. Наступила непроглядная тьма.

Эрик провёл ладонью по голове и с удовлетворением отметил, что она имеет округлую форму. Бетонная плита, слетевшая нака‑

нуне со строп свадебной вакханалии, больше не давила ему на за‑

тылок. Под диваном стоял чистый таз, костюм висел на спинке

стула. На кухне шипел чайник.

– Эльза! – позвал Эрик супругу. – Принеси холодной воды!

Свадебное путешествие Бауманы наметили на середину июля, после сессии Эрика. Эльза могла поехать в Ганновер в любой мо‑

мент. В «Янтарной леди» она пропадала шесть дней в неделю, 37

Сергей Миронов

иногда заменяла заболевших подруг, бежала в салон, когда кто‑то

увольнялся и на вакантное место требовался мастер. Ко всему

этому Эльза ещё работала на себя. Эрик встречал жену в восьмом

часу вечера, бывало, и после девяти. Он готовил ужин. Обычно

варил макароны и сосиски, жарил картофель, делал лёгкие овощ‑

ные салаты. Вспомнил о полуфабрикатах, тушёнке, рыбных кон‑

сервах и магазинных пельменях. Эльза была всеядна. Она погло‑

щала всё, что предлагал муж. По утрам брала с собой шоколад, фисташки или лукум. Стоять у плиты она не любила. Иногда

по выходным баловала мужа творожной запеканкой с изюмом.

В подобном сценарии семейной жизни Эрика устраивало всё

до тех пор, пока что‑то не стряслось с его избранницей. К акой‑то

вирус вдруг поразил её заумную головку. По ночам Эльза бунтовала

и отгоняла Эрика, льнувшего к ней, как голодная дворняга к свире‑

пому хозяину. С небес необъятного счастья Эрик спикировал в тря‑

сину мужских неудач. Когда же Эльза отдавалась ему целиком (в на‑

граду за ведение хозяйства), Эрик, привыкший к её непредсказуемым

кульбитам, утешал себя тем, что это он уже проходил: они ещё

притрутся друг к другу, и Эльза воспылает ответной страстью. Всё

у них наладится, а свадебное путешествие упрочит семью.

В конце мая началась зачётная неделя. Эрик играючи пере‑

щёлкал зачёты и настроился на сложную сессию. В Германию он

хотел поехать с чистой совестью. Эльза, как никогда, зависала

на работе. В салоне пустовало место маникюрши, к тому же в ава‑

рию попала её напарница, по совместительству косметолог и ви‑

зажист. Эльза пыхтела за двоих, да ещё тянула арендное место.

Домой она приходила совсем поздно, в одиннадцатом часу. Шла

в душ, быстро ужинала и валилась в постель, жалуясь на усталость

и головную боль.

Сначала Эрик ей сочувствовал. Думал, надо потерпеть. Труд‑

ности отступят, Эльза снова вой дёт в привычный график, вспом‑

нит про мужа и сама прильнёт к нему ночью.

Эрик и Эльза

В разгар сессии Эрик заподозрил жену в чём‑то неладном. Он

всполошился. С таким объёмом работы Эльза вряд ли бы справи‑

лась. Не такой уж выносливой и фанатичной она была, чтобы

ублажать клиентов с утра до позднего вечера.

Встрепенувшийся муж окинул семейную жизнь другим, реаль‑

ным взглядом. По сути, супруги сожительствовали в тесной хру‑

щёвке, как азиаты‑ строители, готовые разлететься по кишлакам

и забыть друг друга после сдачи объекта. Может, в Караганде так

принято строить семьи, задавался Эрик глупым вопросом. Он

пытался понять, что объединяло их, кроме совместных ночёвок

на продавленном диване и общего бюджета, сформированного

Эльзой после его выплясываний на свадьбе. Получалось, ничего.

Когда Эльза засыпала, Эрик осторожно пробирался под её

одеяло, гладил плечи и бёдра жены; боясь быть пойманным, трогал слабую, плоскую грудь. всё это он проделывал в высшей

степени осторожно. Добравшись до татуированного, в пупырыш‑

ках, живота, он останавливал руку на грани проникновения в са‑

мое интересное место – Эльза начинала ворочаться, шептала

сквозь сон: «Отстань – не сегодня». Или: «Уймись и спи». Эрик

унимался и впечатывал голову в подушку. Спустя какое‑то время

он снова подкрадывался к жене, терся о её ягодицы напряжённым

достоинством и отступал, услышав роковое: «Сказала же, сгинь

по‑хорошему!»

Глубокой ночью Эрик успокаивался: сон брал своё. Рядом по‑

храпывал злобный недоступный зверёк. «Неспроста её Эльзой

назвали, – вертелось на губах у Эрика. – Женщина с таким

именем не может быть душкой». Это он давно осознал, но лгал

себе, что рядом с ним распустился нежный цветок.

Утром Эрик вскакивал в семь и первым плёлся на кухню, по‑

тирая тяжёлую голову. На скорую руку он собирал завтрак. Эльза

ещё нежилась в постели, свесив до пола голую руку и обнажив

плечо, когда Эрик уезжал на консультацию в университет.

Сергей Миронов

Он очень быстро озлобился на неё. Ходил пришибленный но‑

ющим домыслом, что, живя с ним, она ведёт двой ную игру, ис‑

пользует в неких тайных целях. Оставалось выяснить, в каких.

Эрик перестал верить в её байки относительно адской загружен‑

ности на работе. Вечерние часы Эльза явно где‑то проводила.

И уж точно не в салоне красоты, накручивал себя Эрик. Меньше

всего ему хотелось начать слежку за скрытной женой. Он гнал

прочь эту затею всякий раз, когда чувствовал во сне руку Эльзы

на своём плече, но, получив тычок под рёбра за рассекреченную

попытку приблизиться к её телу, опять отворачивался и, готовый

придушить подушкой вздорную соседку, засыпал.

После работы, в тихой домашней обстановке, Эльза вела себя

вполне естественно. Интересовалась успехами мужа на факуль‑

тете, просматривала коллекцию открыток, спрашивала о рыбо‑

ловных достижениях Бориса Францевича. Порой Эрику мнилось, что ночами в Эльзу вселялось иное, гневное существо, но это

была она – его жена, замкнувшаяся в косметическом мирке

и бесившая равнодушием к мужскому вниманию. С каждым днём

Эльза отдалялась от него всё больше и больше.

Накануне начала расследовательской деятельности Эрик спросил:

– У нас с тобой всё закончилось?

– Что‑что? – машинально проронила Эльза и подцепила

вилкой кругляшок салями.

– Я имею в виду отношения мужчины и женщины, – пояснил Эрик.

Эльза накрутила на вилку проводок спагетти.

– Тебя что‑то не устраивает?

– Многое. У нас нет ничего: ни близости, ни планов, ни со‑

вместных интересов. – Эрик открыл банку пива. – Да и видим‑

ся мы два часа в день.

– Ты сам за мной увязался, – продолжала ужинать Эльза. —

Выхаживал, терпел, дрожал. Жди и снова терпи. Я – твоя. Этого

достаточно. Потянешь на себя одеяло, у нас ничего не получится.

Эрик и Эльза

– Пока что ты спишь в спальном мешке, – огрызнулся Эрик.

– Я – женщина. Мне можно. – Эльза встала из‑за стола и ковар‑

но ухмыльнулась: – Научись согревать душу ангела и тело ягненка.

В «Кебаб Кинг» Эрик захаживал регулярно. Три раза в неделю

после занятий он баловался фастфудом. В палатке, на остановке

около университета, его встречали улыбкой. Сухроб умело гото‑

вил панини и шаверму в лаваше. Для постоянных клиентов дей‑

ствовала спеццена.

К Сухробу Эрик наведался по делу. Он заказал гамбургер и аме‑

рикано с молоком. Проголодавшись, Эрик вцепился в булку и кот‑

лету (за едой лучше думается) и, похвалив горячий напиток, сказал:

– Нужна твоя помощь. Ты знаешь земляка с Багратиона?

– Щерзота? – спросил Сухроб и ловко извлёк из‑под кофей‑

ной струи бумажный стаканчик. – Конечно, знаю. Я сам полгода

работал на той точке.

Пока Эрик смаковал бутерброд, Сухроб беседовал по громкой

связи с Щерзотом. Тот был занят обслуживанием шумной стайки

подростков, но товарища выслушал.

Через полчаса, спрятав «Тигуан» во дворе, Эрик пулей влетел

в «Кебаб Кинг», расположенный в остановочном комплексе напротив

«Янтарной леди». Вход в салон прекрасно просматривался из кафе.

Эрик представился и украдкой глянул в окно. Сквозь зазывные

рекламные нашлёпки: наращивание ресниц, окрашивание бровей, перманентный макияж, депиляция и шугаринг, маникюр, пе‑

дикюр – виднелся смутный силуэт женщины, усаженной в крес‑

ло. Над её головой тускло блестели ножницы и суетилась расчёска.

– Вот эта девушка работает в парикмахерской, – Эрик от‑

крыл на смартфоне фото смеющейся Эльзы и кивнул в сторону

Сергей Миронов

«Янтарной леди». – Можешь меня информировать, во сколько

она заканчивает работу?

– Что, неверная? – мрачно улыбнулся Щерзот, который про‑

изводил впечатление унылого человека, зажатого собственными

проблемами.

– Не знаю пока, – смущённо ответил Эрик. – Доказательств

нет никаких. Хочу разобраться, что происходит.

– Заглядывает ко мне твоя жена. – Щерзот налил Эрику чая, придвинул сахар, отрезал дольку лимона. – Берёт маффины, слойки с курагой, колу. Заходит с подругой. Смотри, вдруг сейчас

заявится, – лукаво предостерёг Щерзот сыщика. – Сладкое лю‑

бит твоя женщина.

Эрик снова исподлобья взглянул на заляпанную наклейками

витрину. Ножницы всё также метались над мокрой приглаженной

головой.

– Расстрою тебя немного. – Щерзот мастерил шаверму. – Ве‑

черами подкатывает за ней машина. Кажется, «Поло». Синий. Номер

не помню. Такси, не такси – не знаю. Уезжает она вместе с подругой.

– Мне бы номер машинки, – сбивчиво попросил Эрик. —

Запишешь?

– Скину, – кивнул Щерзот и вручил мужчине шаверму. —

Я свою женщину полгода не видел. Деньги домой отправляю – ей

и детям – а как там они живут, понятия не имею. Брат за бабой

присматривает. За красивыми контроль нужен.

– Сколько я должен? – потянулся за бумажником Эрик.

Щерзот отмахнулся:

– Потом разберёмся – потом сочтемся.

Он записал телефон Эрика и взял тридцать руб лей за чай с ли‑

моном.

Номер «Поло» Щерзот установил спустя три дня после знакомства

с Эриком. На чётком видео Эльза и Алиса сели в «Фольксваген» в де‑

вятом часу вечера. Эльза открыла переднюю дверь, Алиса, поправив

Эрик и Эльза

космы осветлённых волос, юркнула на заднее сиденье. Вдогонку

разоблачительным кадрам Щерзот отправил фото жены и детей —

двух забавных мальчуганов, по всей видимости, близнецов лет пя‑

ти‑шести. Под снимком он написал: «Моя семья. Люблю. Скучаю».

Кроме того, по информации, полученной из кафе, детектив‑

любитель узнал, что в ожидании «Поло» Эльза заходила в «Кебаб»

за маффинами и чаем. Алиса была с ней.

Придя домой, Эрик вогнал себя в состояние животного бешенства.

Он метался по квартире, представляя мерзкие сцены супружеской

измены; в ванной перерыл корзину с грязной одеждой, но ничего

подозрительного в скомканном белье Эльзы, благоухавшем табачным

дымом и знакомым душком салона, не выявил. Эрик обшарил полки

в серванте, распотрошил стопку глянцевых журналов, ожидая, что

из бумажного тайника вылетят кое‑какие улики; он запустил руки

в карманы Эльзиных джинсов и кофт, проверил карманы пальто, проник за дырявую подкладку пуховика; наконец, перетряс её чемо‑

дан и, не найдя компромата, осел в бессилии на пол. Он лежал на ковре, прикрыв лицо потными руками, и всё вокруг казалось ему диким

и враждебным: убогая квартирка, узкие кроны тополей за окном, фрагмент ещё светлого неба; и сам себе он казался немощным и жал‑

ким, по любви вступившим в неравную битву с подлой девицей.

Постепенно Эрик пришёл в себя. Он убрался. Состряпал ужин.

Может, всё не так плохо – омыло его хилой надеждой – и он зря

паникует. У женщин должны быть секреты, бабские дела, в конце

концов. С мужчиной Щерзот Эльзу не застукал. Только кто в таком

случае сидел за рулём автомобиля?

Разгадка похождений Эльзы крылась в её телефоне. С ним она

не расставалась даже во сне, держала под подушкой.

В двенадцатом часу ночи Эльза явилась домой. Так поздно она

не возвращалась ещё никогда.

– Устала? – спросил Эрик, подивившись собственному спо‑

койствию.

Сергей Миронов

Он разогрел ужин в микроволновке, заварил фруктовый

чай.– Не то слово, – крикнула Эльза из ванной. – Хочу есть

и спать.

В кухне она предстала перед мужем в розовом атласном хала‑

те. Джинсы и кофту кинула в бельевую корзину.

– Сегодня было двенадцать клиентов, – Эльза села за омлет

и сэндвич с беконом. – Но ничего, скоро всё наладится. Берём

ещё одну маникюршу, и Настя, похоже, выздоравливает.

– Отличная новость, – подыграл жене Эрик. – Тебе давно

пора отдохнуть, выспаться.

Эльза кивнула. Ела она всегда быстро, не вникая в тонкости

изысканных блюд. Могла растянуть удовольствие только за ма‑

миными мантами. За чаем сказала:

– В Ганновере расслаблюсь. Интересная будет поездка. А те‑

перь – спать.

В комнате Эльза сбросила халат и достала из шкафа безрукав‑

ку от пижамы, подаренной на свадьбу Инессой Самуэльевной.

Телефон запихнула под подушку.

Эрик приблизился к жене, стоявшей за высоким каучуковым

фикусом. Он все ещё искал улики. На сей раз на её теле.

– Эй, сюда нельзя, – игриво хихикнула Эльза, выключила

настольную лампу и прыгнула под одеяло. Судя по всему, она

хорошо провела вечер вне дома.

Эрик закрылся на кухне. Ещё раз просмотрел видео. Вымыл

посуду. В стеклянный лоток положил курагу, фисташки, два ку‑

сочка лукума. «Пусть подавится в своём вонючем салоне», – съяз‑

вил он и вернулся в комнату.

Эльза спала на животе, обхватив подушку руками. Вытащить

телефон из‑под головы сопящей супруги Эрик не отважился.

К тому же мобильник был запаролен. Расследование захлебнулось

на начальной стадии. Оставался единственный вариант: устроить

Эрик и Эльза

слежку за синим «Поло», госномер Р042ВУ. Со злости Эрик двинул

кулаком по дивану и ногами сбросил на пол одеяло.

– Тихо, неспокойный, – одёрнула его Эльза.

Эрик замер.

– Вот так. Вот – хорошо! – процедила она сквозь сон и по‑

тянулась всем телом, словно испытала мимолётное наслаждение.

Когда Эльза угомонилась и зачмокала губами, Эрик склонился

над её головой. Он провёл ладонью по девичьему плечу, отлично

освещённому уличным светом; скользнул пальцем по татуировке

и глазам своим не поверил: бирюзовую розу рассекали три диа‑

гональные царапины, слегка рыхлые и вспученные, совсем свежие.

Эрик осмотрел всю руку Эльзы, исследовал бедро, потом припод‑

нял горловину майки. Лимонный луч дворового фонаря высветил

на её шее два расплывчатых овальных покраснения, явно не ал‑

лергического характера.

Эрик вскочил. Дыхание его участилось. Он понятия не имел, куда податься, что делать, как жить дальше? Однако на этом

жуткие открытия не закончились.

Телефон Эльзы издал краткий звуковой сигнал, ослабленный

плотной массой пуховой подушки.

Эльза не шелохнулась.

Тогда Эрик внаглую вытащил гаджет из‑под головы Эльзы

и на цветастом экране прочёл вывалившееся сообщение. Он по‑

глотил его жадно, с космической скоростью. «Радость моя! Спа‑

сибо за чудный вечер. Жду в пятницу в восемь. Заехать не смогу.

Меняем адрес. Портовая, 83–16». Экран погас, но через пару секунд

пришла новая СМС‑ка: «Без тебя схожу с ума. Сегодня только

вторник».

Сообщение отправил некий Саша.

Если бы Эльза, проснувшись, сейчас двинула ему по лицу, он бы

в ответ заехал ей по башке телефоном. Но Эльза спала, изредка

почёсывая царапины на плече острыми тёмно‑ красным ногтями.

Сергей Миронов

Он всё понял. Судьба сжалилась над подопытным и подсунула

необходимые факты. Теперь Эрик мог действовать.

Но сначала он постарался заснуть, утопая в море стихийных

галлюцинаций. Ему мерещились лобызания Эльзы и всплывшего

из ниоткуда любвеобильного Саши. К акое‑то отношение к ним

имела патлатая Алиса, а может, и кто‑то ещё позарился на его

благоверную.

Нет, надо поостыть, унять в груди жар, пытался вразумить

себя Эрик. Впереди, кстати, последний экзамен. В таком состоянии

идти на заклание к Сычинскому равносильно провалу. На подго‑

товку осталось два дня, а тут ещё эта история… Ну и как делить

постель с этой сучкой? Он и так, как музейный экспонат, возлежит

смирно рядом с её неприкосновенным телом. Нет, достаточно

такого соседства. Переселенку надо проучить, и он знает как.

Утром, собираясь на консультацию, Эрик пронзал раздражён‑

ным взглядом всё, что было связано с Эльзой. Он представлял, как с балкона летят её журналы, на деревьях висит белье, в кустах

валяются прокладки, плесневеет лукум. Он бы с большим удо‑

вольствием измазал сейчас дремлющую принцессу китайской

помадой и обдал её смятые волосы лаком сильной фиксации.

Ну ладно, пусть пока поблаженствует в чистой постели.

Как же она могла ему изменить? В самом начале совместной

жизни, в период трепетных, нарастающих чувств?

И зачем он бросился за первой встречной девкой? Возможно, стоило подождать, набраться жизненного опыта, возмужать? Его

сбила с толку идея отца женить сына на дочери университетского

друга. По этой теории у студента‑ отличника, проработавшего четверть

века инженером на шахте, должна быть идеальная наследница.

Но кем он увлёкся, желая яркой пламенной любви? Маникюр‑

шей из тошнотворной промзоны. Он побежал за её надутыми

Эрик и Эльза

губами, не глянув в мутную душу. В такие бездны Эрик, правда, заглядывать ещё не умел.

В среду после консультации Бауман поехал на Портовую. В подъ‑

езд кирпичной пятиэтажки Эрик зашёл вместе с разносчиком

рекламных газет. На четвёртом этаже слева от лестницы он уви‑

дел обшитую полинялым дерматином дверь с пластмассовыми

цифрами «16». Магическое сплетение визуальных символов не‑

вольно прожгло Эрика: шестнадцатого ноября он родился, шест‑

надцатого мая подал в ЗАГС заявление. За дверью № 16 трещал

по швам его нестойкий семейный альянс.

Эрик нажал на расшатанную ручку. Дверь вздрогнула, но не от‑

крылась. При желании вынести её можно было в два счёта, а вскрыть – подручными инструментами, сложенными в багаж‑

нике «Тигуана». Последний способ взлома квартиры Эрика устра‑

ивал, но пока что он изучал враждебную обстановку на этаже

и прилегающей лестничной клетке. Справа от злополучной две‑

ри, в заваленном сломанными стульями закутке, внимание Эри‑

ка привлекло серое в грязевых пунктирах окно. Эрик открыл

рассохшуюся раму и выглянул на улицу. Во дворе на детской

площадке гоняли мяч два футболиста. Из микроавтобуса грузчи‑

ки вытаскивали пианино. Под крышей дома напротив рабочие

с автовышки меняли желоба. Но не это сейчас интересовало

Эрика. Он высунулся из окна. Слева, в четырёх метрах от него, массивной глыбой нависал неостеклённый балкон шестнадцатой

квартиры. Добраться до него по ненадёжному фризу Эрик не ре‑

шился. Не сможет он это сделать и в пятницу. Природа, увы, не наделила его способностями штурмовать отвесные стены.

Проползти по узкому выступу, местами раскрошенному до ржавой

арматуры, а после подтянуться и перемахнуть через решётку

балкона у него не получится. Он должен остаться цел и предстать

перед заигравшимися любовниками в полном здравии, он должен

Сергей Миронов

застать врасплох воркующих квартирантов и отомстить. Возмез‑

дие неотвратимо.

Эрик вновь дёрнул дверную ручку, затем заглянул в замочную

скважину. Взору его предстала вертикальная полоска стены, оклеенной оранжевыми в коричневый ромбик обоями.

Внезапно этажом выше хлопнула дверь, щёлкнул замок, и кто‑то

побежал вниз, стуча по ступенькам тяжёлыми каблуками. Эрик

отпрянул от дверного полотна и затаился в тёмном углу лестнич‑

ной клетки.

На улице он долго смотрел на обшарпанный балкон, словно

гипнотизировал его, призывая хлипкую с виду конструкцию спу‑

ститься к его ногам. Впервые в жизни Эрик пожалел, что не вла‑

деет навыками альпиниста. Свеситься с крыши на веревках и за‑

прыгнуть на балкон было для мастера‑ верхолаза лёгкой разминкой.

Эрик сел в машину и не спускал глаз с балкона. Рабочие, сбро‑

сившие в палисадник измятый пролёт жестяного жёлоба, пере‑

двинулись к водосточной трубе.

Тут Эрика осенило. Он выскочил из кроссовера и побежал

к автовышке.

– Брат, нужна твоя помощь! – подлетел он к водителю «Нис‑

сана», задержавшего корзину на уровне третьего этажа. Сверху

с глухим раскатистым грохотом в кусты шлёпнулся длинный

фрагмент водостока.

– Щели на балконе надо заделать. Изнутри не дотягиваюсь, —

на ходу сочинил Эрик. – У меня четвёртый этаж. Живу по соседству.

– Две тысячи готовь, если за час управишься, – сухо ответил

водитель и по требованию высотников придвинул корзину к стене

дома. Он пожевал дымящийся окурок и спросил: – Когда тебе надо?

– В пятницу в восемь вечера, – отрезал Эрик. – Вон тот

балкон. – Он махнул в сторону дома свиданий.

– В пятницу не могу, – плавно манипулировал корзиной

водитель. – В пятницу – баня.

Эрик и Эльза

– Мне очень нужно, – взмолился Эрик. – Баня подождёт.

Оплачу по двой ному тарифу!

– Тебя, видать, жена заела, – с издёвкой молвил водитель. —

Знаю таких умельцев. Устроят в доме погром, потом за день хотят

марафет навести. Ладно, вот номер напарника, Михаилом зовут.

Звони ему, договаривайся. Скажи: Пётр рекомендовал.

– Мужик, ты прав – заела, – пробормотал Эрик и записал

телефон Михаила.

После обеда Эрик засел за уголовное право. Вечером навестил

родителей. Был бодр и словоохотлив. Изображал маститого сту‑

дента, готового к поединку с Сычинским. За ужином поделился

радужными впечатлениями от семейной жизни. Посетовал на за‑

груженность Эльзы в салоне.

– Учиться ей надо. Нашла чем заняться, – корректно возму‑

тилась Валентина Павловна, – ногти пилить пошла.

– Ничего, выучим, – сказал Борис Францевич и выпил.

Когда родители разошлись по комнатам (Валентина Павловна

погрузилась в просмотр детективного сериала, а Борис Францевич

увлёкся чтением военных мемуаров), Эрик прошмыгнул в кладовку.

Он включил свет, отодвинул шторку, за которой на ротанговой эта‑

жерке отец хранил рыболовно‑ охотничьи принадлежности, и взял

нож с хромированным переливчатым лезвием, заточенным на ка‑

бана. Борис Францевич любил острые ножи и стрелковое оружие.

Эрик спрятал тесак во внутреннем кармане джинсовой куртки, ос‑

мотрел архаичный «Парабеллум», повертел в руках увесистый «Валь‑

тер», приобретенный отцом у Гальперина, и подумал, что надёжный

пистолет с рельефным орлом на рукоятке ему бы тоже сгодился.

Утром Щерзот отправил Эрику новый фотоотчёт. Подруги

отметились в «Кебабе», заказали по гамбургеру с картофелем

фри, выпили «Фанты». Обсуждали они какую‑то даму, устроившую

переполох в салоне после того, как ей неудачно покрасили воло‑

сы. Сначала Эльза сосредоточенно уминала бутерброд, очевидно, 49

Сергей Миронов

переживая профессиональную осечку, потом повеселела. Алиса

пыталась всячески растормошить подругу, рассказывала подобные

случаи из своей более богатой практики. В итоге вдогонку ворчли‑

вой клиентке досталось по всем статьям от пообедавших мастериц.

Под фотографиями, запечатлевшими подруг на перекуре у вхо‑

да в салон, Щерзот написал: «Тысячу заплатить не жалко? Домой

отправлю деньги вместе с зарплатой».

«Хорошо», – ответил Эрик.

В среду и четверг Эльза на работе не задерживалась. Перед

пятничным провалом в омут страстей и брутальных фантазий

(выражение Эрика) она избрала правильную стратегию: побыть

рядом с мужем, дабы не навлечь на себя непотребных подозрений, которые, как она полагала, докатятся до Эрика ещё не скоро.

В понимании Эльзы наивный супруг был слеповат до умелого

жонглирования мужским материалом, не замечал её увлечений

на стороне, а если и догадывается о чём‑то, то был не в состоянии

воспротивиться очевидным загулам жены.

На самом деле она ошибалась. Эрик мог бы уже сейчас звездануть

Эльзе по шее. Сдерживало его только одно: отсутствие стопроцент‑

ных свидетельств измены. Видео садящихся в машину девиц, номер

авто, непонятная причастность Алисы к вечерним странствиям

Эльзы, их болтовня в «Кебабе», наконец, царапины на плече и пят‑

на на шее в контексте откровений какого‑то Саши – всё это были

крупицы собранного против неё материала, недостаточного для

молниеносной расправы. Возможно, кому‑то хватило бы и одной

царапины на женском запястье, чтобы прижать жену к стенке, но Эрик жаждал большего. В цепочку последних событий он хотел

добавить главное звено – факт измены.

В четверг перед сном, глядя из коридора, как Эльза переодевает‑

ся при выключенном свете, Эрик уже её презирал, но ещё пытался

понять, куда делась его любовь к карагандинской девочке? Ведь

Эрик и Эльза

если любовь ушла – пусть даже по самым гнусным причинам —

следующим шагом должно стать прощение. Так заведено в христи‑

анских писаниях. Так почему он не может её простить? Не потому ли, что сделав это, он распишется в собственном бессилии: начнет жить

по пагубным правилам, согласно которым ей разрешается всё, а ему

остаётся терпеть (любимое словечко Эльзы) до тех пор, пока, утом‑

лённая на стороне, она не вернётся домой к облапошенному мужу, в уют и покой. Нет, сказки о вселенском всепрощении не для него.

И терпеть он не будет.

Пятница началась с того, что Эрик завалил уголовное право.

У Сычинского он набрал губительные 56 баллов.

– И без права на пересдачу, Бауман! – предупредил профес‑

сор понурого студента. – Иногда Сычинский наказывал самоу‑

веренных хорошистов госоценкой.

– Вы, Бауман, и в семестре не отличались активностью, —

выпалил с удовлетворением преподаватель и злобно моргнул

большими совиными глазами. – Смотрю, и по другим дисципли‑

нам ваша успеваемость пошла на спад.

Эрик промычал что‑то невнятное в свою защиту, но препода‑

ватель его не слушал. На подходе была следующая жертва —

Гальперин, который, к слову, отстрелялся на «хорошо».

«Придётся объясняться перед родителями, – озадачился Эрик

новой проблемой. – Спалиться на последнем экзамене… Спасибо

Продолжить чтение