Уборщица из Любимовки

Глава 1

Миша

– Прошу вас, проходите, проходите. Очень рады таким важным гостям, – суетиться председатель.

Мы проходим в так называемый кабинет.

Впервые вижу сельсовет в небольшом деревянном доме с печным отоплением.

Эта деревня – Любимовка, наверное, самая бедная из тех, что мы посетили за эти дни. Пока ехали по улицам, я не видел ни одного нормального дома.

А заборы? Низенькие оградки, через которые перемахнуть злоумышленнику не составит большого труда.

Ах, точно у них тут злоумышленники не водятся. Все друг друга знают.

Эвелина брезгливо осматривается и недовольно косится на меня, что затащил её в такую дыру. Я не звал, сама навязалась.

Пожимаю плечом, показывая, сама виновата, роскошных интерьеров я и не обещал.

Вошли мы в этот кабинетик. Наша делегация инвесторов численностью в пять человек еле втиснулись. Садимся за небольшой стол, плотно друг к другу.

– Ну, вот такие дела, господа, – застенчиво посматривает на нас председатель, торопливо достаёт из крашеного шкафа планы деревни.

Наша коммерческая миссия, сделать объезд деревень и сёл, на которые нам указано, и где можем присмотреть территорию для люксового коттеджного посёлка.

Любимовка, четвёртая за сегодня. Я честно устал, хочу скорее лечь в гостинице под кондиционер. Потому что лазить по жаре по этим всем сёлам, по полям и буеракам, где куча мошкары, травы и бурьяна, то ещё удовольствие.

Эвелина без конца глотает воду и антиаллергенное. Жалуется, обмахивается флаерами. Кондиционеры здесь не везде есть. В частности, как раз в этом кабинете такая духота, что воздух будто стоит.

– У вас тут даже кондиционера нет? – моя, как бы намечающаяся невеста недовольно поводит взглядом по открытым настежь окнам.

– Так, а зачем? – наивно смотрит на неё председатель, вытирая шею голубым платком, – Я же здесь не сижу. Зачем зря электрику палить?

– Это невыносимо, – стонет Эвелина, а на неё понимающе посматривают Борис и Наталья Евгеньевна. Их, как и меня, она уже достала за сегодня.

– Все мы хотим поскорее вернуться в гостиницу, – давайте дело решать, – говорю спокойно.

Ничего не поделаешь, участок выбирать нужно, потому что на следующей неделе уже должна быть составлена смета по строительству. А мы ещё сами не знаем на каком селе остановиться. Везде есть свои плюсы и свои минусы.

– А вы, вот, попейте водички! – председатель выплясывает перед Эвелиной, ему кажется, что она здесь главная, судя по тому, как капризно она себя ведёт.

Он хватает графин, наливает в гранёный стакан воду и протягивает Эвелине.

Она, возмущённая подобным предложением, неловким жестом цепляет стакан, он опрокидывается, падает на пол. Правда не разбивается, но пока летел, водой облило почти всех.

– О Господи! – виновато встал председатель, и, пытаясь оправдать свою поспешность, визгливо предостерёг, – подождите, не двигайтесь, одну минуту! Как раз Люся ещё не ушла, сейчас она всё здесь вытрет! Люся, неси швабру и ведро! – заорал в сторону дери.

На его зов дверь открылась и в проёме показалась девушка со светлыми волосами, в красном платье в белый горох. В руке девушка держит деревянную швабру.

Взгляд мой остановился! Замер. Вцепился в миленькое личико.

Девушка вошла, торопливо вытерла шваброй пол, подняла стакан и так же быстро вышла из кабинета.

Всего несколько мгновений, но за эти секунды сердце моё отчаянно заколотилось, я практически снова пережил прошлое…

Глава 2

Люся

Как ужаленная я выскочила из сельсовета и понеслась в сторону дома.

– Люсь, ты куда? – Саня бежит за мной, совсем за него забыла.

– Никуда! – отчаянно стараюсь от него оторваться.

– Люсь, ты чего?!

– Ничего, отстань! – кричу не оборачиваясь.

Дальше бегу, что есть силы, словно от того как скоро я добегу до дома, зависит жизнь моя и Машки.

А может и зависит.

Знаю, почему в меня вселился этот ветер. Как увидала Мишку в том кабинете, словно обожгло внутри, пламенем опалило сердце.

Бросила в подсобку ведро и швабру и бежать.

Подальше.

От него. Отсюда. Сейчас домой прибегу, схвачу Машку и долой из деревни.

Так и знала, что когда-нибудь закончится моё спокойствие. И пока бегу по летнему зною поднимаю дорожную пыль, перед глазами проносится прошлое…

Когда поехала я в город, сразу после окончания школы, поступать в колледж. А тут мама заболела, пришлось работу искать, чтобы маме на лекарство деньги были. Наташка подруга позвала на работу в богатый дом. Упрашивала. Ну, я и пошла.

Поработала месяц в шикарном доме, а тут хозяйский сын – Миша, вернулся из университета. Я в него сразу влюбилась… ну и он в меня. Даже не знаю, как между нами вся эта любовь закрутилась. Он меня ночью тайком проводил в свою комнату, ну а там уже… в общем, счастливая я тогда была. И надеялась на что-то… глупая.

А потом он уехал снова в университет. А я тогда почувствовала, что-то неладное со мной происходит. И хозяйка заметила. Она меня с работы выгнала, сказала, чтобы я с города уезжала иначе она на меня в суд подаст. Что я её обворовала. И чтобы сына её забыла, у него таких как я мух жадных до его наследства, тучи. И даже зарплату она мне не заплатила, сказала, что я больше наворовала.

Я ушла из их дома униженная и несчастная.

Вернулась домой. Мама на меня долго кричала, что я в подоле ей принесла. Всю беременность мама ругала меня и говорила, как ей стыдно в глаза соседям смотреть, что её дочь в городе погуляла и приехала брюхатая.

Тяжело мне тогда было. Очень тяжело.

А потом, когда Маня родилась, мама немного добрее стала. Что уже поделать. Как случилось, так случилось.

Я с тех пор за Мишку старалась забыть.

Даже пару раз хотела Сане сказать, что пойду за него, раз он так часто меня замуж зовёт. Ходит за мной попятам. Но только всё время что-то останавливает.

Если бы просто дом да хозяйство, да дитя растить, я бы может и согласилась, но как представлю, что и в кровать с ним ложится, сразу отворачивает.

И вот он – Михаил Богатырёв, в нашем сельсовете.

Надеюсь, он меня не узнал.

А если узнал?

Да нет. Вон рядом с ним какая краля.

И всё равно сердце рвётся от испуга и трепета какого-то ненормального. От страха, и, за одно мгновение вспыхнувшей любви…

-–

– Мам, где Маня! – толкаю калитку, врываюсь во двор.

– Оспади! Да где ей быть, с кролями в школу играет, – выпучила мама глаза.

Я бегом за дом, где обычно Машка рассказывает сказки кроликам и зашедшим туда же курам и уткам. Подбежала к углу и резко остановилась. Дочку увидела, она как всегда спокойно и деловито рассказывает что-то живности.

– Не было у него денег, ну не было… а потом ему предложили поработать немного… ну он сначала отказывался, не хотел идти работать, а жена-то требует… – Машка обернулась, заметила меня, – О мам, привет, а я тут урок веду…

– Про Петровича опять?

– Ага. Ты обещала, когда вернёшься в магазин пойдём? – откладывает книгу, которую она якобы читает.

Обычно, она рассказывает кроликам истории про соседей, которые сама по ходу придумывает. Вот нравится ей про соседей рассказывать. Особенно часто про Петровича, соседа справа.

И что он ей дался тот Петрович?

Мама ругается, вот услышит Петрович или Макарова его супруга, обижаться будут. Но Маша упорно про них рассказывает своим воспитанникам.

– Обещала, значит, пойдём, – говорю уже спокойнее. Не знаю, чего я вообще так разволновалась. – Иди, переоденься и умойся.

– У-у, а что, так нельзя? – она недовольно скривила личико.

– Так можно, но тогда, я пойду без тебя, не хочу, чтобы все смотрели на грязного чертёнка рядом со мной.

– Ладно, умоюсь, – обречённо встала и пошла в дом, а за ней пошёл лучший друг Мани кот Барсик.

Ради похода в магазин она готова и на жертвы.

– И сарафан надень! – кричу вдогонку.

Маша скрылась за занавеской, а я подошла к Мойдодыру, глянула на себя в узкое зеркало, поправила разметавшиеся волосы, плеснула немного тёплой воды на раскрасневшееся лицо.

– Чего это ты запыхавшаяся такая прибежала, случилось чего? – мама в летней кухне перебирает персики, сортируют, что на компот, а что на варенье.

– Да нет, просто от Сани убегала. Приставучий он…

– Конечно приставучий, у парня сама знаешь, что в голову бьёт, ему давно жениться пора, а ты всё хвостом вертишь…

– А я тут причём? – взяла мытый персик, откусила, по губам капли сока потекли, я быстро взяла полотенце подложила под персик.

– Ты как будто не знаешь – причём ты, – сердито глянула, – и нам в дом мужика давно надо, посмотри, сколько работы, сами не справляемся, а соседей не назовёшься. А Саня…

– Ну так сама и выходи замуж, чего ты меня заставляешь?

– Здрасте, мне куда, ещё не хватало… Да и за кого тут пойдёшь, три калеки алкаша. У остальных у всех жены.

– Мам, ты хорошо знаешь за кого, не надо вот сейчас рассказывать…

Намекаю на Валерия Николаевича – технолога, которого прислали к ним на птицеферму. Он вроде бы ничего такой мужчина. Когда приехал, только о нём и говорили, мол, вдовец, мужик серьёзный.

– Ой, придумала тоже, – отмахнулась она, – он командировочный, отработает и уедет.

– А вдруг останется?

– Ну и останется… так у нас там знаешь, сколько тех, что помоложе, на него уже глаз положили.

– Ну ты же ему нравишься.

– Ну и что толку, я же не на курорте, чтобы временные романы заводить. А этот погуляет, помилуется и домой, а языки злые останутся… Не говори, Люсь, я на такое не согласная.

Из дома вышла Маня в белом сарафане с цветочками. Сразу за ней из дома вышел Барсик и остановился, словно в ожидании. Не любит когда Машка уходит со двора.

– А моську умыла?

– Умыла, – кивает дочь.

Я улыбнулась. Машка смешная такая, на неё платье надеть, это ещё раз подчеркнуть, что она сорванец, уж больно хулиганистое у неё лицо, того и гляди опять где-то нашкодит.

– Мам, ну мы идём? – нетерпеливо ждёт, пока я персик дожую, присела, очень хочет обнять кота, но сдерживает себя, знает, что заругаю и пошлю снова умываться и мыть руки.

– И чтобы никаких шоколадок, – строго проговорила мама.

– А чё-ё? – недовольно покосилась на меня Маня.

– Чё-чё, вон, персики ешь!

– Ну, хоть малюсенькую, вот такую маленькую, – дочь показала практически невидимое что-то.

Я глянула на маму, она на меня. Улыбнулись.

– Идите уже, – махнула она рукой.

– Идём, чудо-юдо, – протянула я руку Машке.

– Чудо-Юдо рыба кит, – она подала мне ладошку и пошла рядом вприпрыжку.

Кот собрался идти за нами.

– Барсик, куда пошёл?! – крикнула мама и кот нехотя вернулся во двор.

Глава 3

Миша

На сегодня вроде бы всё обговорили.

Председатель суетится, потеет.

– Такого ландшафта как у нас вы нигде не сыщете. И никаких свалок рядом. Речка опять же, рыбалка… – на прощание пытается накидать плюсов.

Мы начали вставать.

– Подумаем, – Борис, инженер-строитель, ему первому над всем думать придётся.

Нам-то инвесторам, по сути всё равно в какую из деревень деньги вкладывать. Главное, чтобы совпадали все наши требования, а за инженерами уже последнее слово.

Все пошли на выход, поскорее из этой парилки. Я чуть задержался в кабинете председателя, дверь прикрыл.

– Вопрос можно задать, что это за девушка тут пол вытирала?

– Какая? А вы про Люсю, то есть Людмилу? – он повернулся от шкафа, куда складывал документы.

– Да, наверное, про неё. Люся – странное имя.

– Так мы всю жизнь её так называем, с малого. А что понравилась девчонка? – усмехается в неровно стриженые усы.

– Да нет, просто лицо её показалось знакомым, кажется, я её где-то видел.

– Может и видели, она когда-то в городе работала. Потом домой вернулась и с нагрузкой…

– С какой нагрузкой? – не понял.

– С животом вернулась. Ох, мать её за космы и потягала. А ну-ка, позор на всю деревню. Так кричала, что на том конце было слышно. Ну, а девчонка что, дело молодое. Девчонка-то симпатичная. Охмурил её в городе какой-то мажорчик, да бросил. Вернулась куда – к матери. Мать хоть и побьёт, но и приголубит. Кто ещё поможет как не мать… Ну и мы тут рядышком, стараемся помогать, чем можем. Вот, недавно мужиков выделял им, забор починить. Женщины. Сами не справляются… Дал, вот подработать немного, уборщицей у нас в сельсовете устроил. А что, хоть какая копейка. Семья-то бедная, а так хоть какая помощь… Так ладно, вам-то зачем я это всё рассказываю?

– Интересная история, – чувствую, у меня в желудке засосало от его дикого рассказа.

Открыл дверь и пошел наружу. Вышел из сельсовета. Тут хоть ветерок, какой никакой.

– Ну что мы едем, Миш? – Эвелина открыла дверь минивена и тут же её закрыла, там же кондиционер во всю шпарит.

Все давно погрузились в машину. Меня ждут.

– Если решите, ждём, – председатель вышел за мной, протянул мне руку, я пожал.

Сел в машину. Несколько секунд смотрел вперёд на грунтовку, слегка посыпанную крупным щебнем.

– Ну, мы едем, или что? – вздыхает Эви, – я уже устала.

Поворачиваю голову, смотрю на неё и вот прямо сейчас не понимаю, почему эта кукла оказалась рядом со мной. В какой момент я позволил ей так далеко зайти.

– Чего ты на меня так смотришь?

Ничего не ответил, нажал на педаль, машина тронулась с места.

Проехали несколько метров свернули на улицу, которая тут одна главная, пошёл асфальт.

– Ну что вы думаете, Михаил Эдуардович? – спрашивает с заднего сидения Наталья Евгеньевна, представитель другого инвестора.

– Посмотрим, что скажет инженер. Пока тут самые лучшие условия.

– Деревня совсем бедненькая.

– Нам что на деревню смотреть, у нас проект. Была бедная, станет богатая, создадим условия, инфраструктуру. И потом, у нас отдельный посёлок, при чём тут деревня.

– Да, вы правы. Будем думать. Сейчас только до гостиницы доберёмся, отдохнём и вечером будем думать.

– Скорее бы в гостиницу. Там хоть ресторан нормальный? – Эви разглядывает свой маникюр.

Я выруливаю с главной и тут же замечаю стройную фигурку в красном платье.

Людмила.

Снова внутри задёргалось. Я прищурился, вцепился взглядом в девчушку в белом сарафанчике. Она держится за руку Люды и весело подскакивает на каждом шагу.

В первый момент захотелось ударить по тормозам, остановиться… но я этого не сделал. Просто проехал мимо и уже в зеркало заднего вида попытался рассмотреть их лица.

– Осторожно! – закричала Эви, я резко нажал на тормоз. – Чуть курицу не задавил, – возмущённо смотрит.

Я выдохнул. Собрался, нажал газ и поехал дальше, уже не глядя в зеркало.

––

Вернулись в гостиницу. В небольшой городок в сорока километрах от Любимовки.

Пока приводил себя в порядок после целого дня объезда деревень, неотрывно думал о Людмиле. Теперь эта встреча занимает все мои мысли. Ум изворотливо ищет пути решения, подсказывает нужные действия. Выплёскивает на поверхность прошлые воспоминания.

Я был влюблён и, вернувшись из университета даже собирался жениться.

Только к моему возвращению Люда исчезла. Просто как сквозь землю провалилась. Я пытался её искать, но потом мне пришлось ехать на стажировку в Китай и этого нельзя никак пропустить. А когда вернулся, не то чтобы забыл, я помнил о ней, но за делами фирмы никак не мог вырваться.

Я не оставлял поисков, но не знал её фамилии, а ту что сказала мама завела меня не туда.

Мама была очень недовольна, что я вообще спрашиваю о прислуге. Читала лекции и нотации, о моём будущем и о том, что я не должен отвлекаться от карьеры, ради смазливых мордашек. Мама вообще в этом смысле очень жесткая. Нельзя сказать, что я прямо во всём с ней согласен, но некоторые моменты в своём характере я получил благодаря ей. Мама многие решала. Она и сейчас влияет на многое, ведь она главный акционер нашей инвестиционной компании.

Догадываюсь о том, что Людмила не просто так покинула наш дом. Потому что никто из прислуги не стал со мной о ней разговаривать. Боялись потерять работу.

Поэтому мне приходилось искать втайне от матери. Потом я отчаялся, поиски немного затухли. Я попытался отвлечься, ушел с головой в работу. А недавно появилась Эви. Она как-то быстро и неотвратимо вошла в мою жизнь и начала постепенно и навязчиво её менять.

Эвелина Прядкина – дочь крупного владельца сети супермаркетов.

Понятное дело, что мама необычайно рада нашему знакомству и всеми силами старается убедить меня, что Эви, та девушка, которая необходима мне в жизни. Сам я пока не вижу нашего светлого будущего, но пользуюсь настоящим.

Эви, в прямом смысле вцепилась в меня своими наманикюреными ногтями и теперь, куда бы я не следовал, вечно увязывается со мной. Я в принципе не против, лишь бы не мешала работе.

У нас с Эви отдельные номера. Она недовольна, а я не намерен выпячивать наши отношения. Обычно в поездках представляю её как свою помощницу, хоть все видят что помощи от неё немного. Все всё понимают. Однако.

Но теперь, всё меняется. Я знаю, где Людмила и знаю, что у неё есть дочь.

История председателя, расставила все точки. Теперь я частично представил, что произошло. Но пока не спешу с выводами. Ведь если все, так как я представил, то моя мама оказала на уход Люды непосредственное влияние. И что ещё хуже, зная мою мать и её отношение к прислуге, могу себе представить, как именно всё могло происходить.

А то, что есть дочь и вовсе внесло огромные необратимые изменения в мои мысли.

Нужно только пойти туда и всё решится.

––

Освежился, переоделся и спустился в ресторан. Там уже все сидят, ужинают. Эви надула губы после того, как она стучала в мой номер, а я приказал ей через дверь, спускаться в ресторан без меня. Мне с моими мыслями она в тот момент никак была не нужна.

В зале ресторана людей не густо, кроме нашего, пара столов занято.

– Присаживайтесь, только вас и ждём, – Борис уже слегка принял на грудь.

Я сел. Подошла официантка, сделал заказ.

Дальше разговор пошёл о местах, которые мы сегодня посетили. Долго обсуждали и спорили за каждое конкретное место. Только мои мысли неосознанно сами собой без конца возвращаются в Любимовку.

После ужина все разошлись по своим номерам.

Мы с Эви идём по коридору. Наши номера рядом. Она подошла к двери своего номера, остановилась, призывно глядя в мои глаза. Потянулась, положила ладонь мне на грудь.

– Спокойной ночи, – я шагнул, чтобы пройти мимо.

– Не зайдёшь? – она разочарованно выдохнула, обдавая меня парами выпитого шампанского.

– Устал сегодня, завтра опять тяжёлый день.

– Когда тебя это останавливало? – снова недовольно надула губы.

– Отдыхай, – я пошел дальше.

Она раздражённо хмыкнула, открыла свою дверь, вошла в номер и с шумом её захлопнула.

Я подошёл к своей двери. Остановился. Постоял немного. Посмотрел в одну сторону пустого коридора, затем в другую.

Повернулся и пошел обратно, в направлении лестницы…

Глава 4

Люся

Когда мы с Маней шли в магазин, мимо нас проехала белая, большая машина. Снова в сердце что-то сжалось. Я почувствовала – он там. Мишка там. Он видел меня. Но… не остановился.

Не узнал?

Конечно. Зачем ему я?

Зачем ему Маня?

Зачем ему какие-то ,,деревенские, с которыми одни проблемы,,.

Так говорила его горячо любимая мамочка – С вами деревенскими одни проблемы. Дай вам палец, вы и руку откусите.

Понятно, почему он меня не узнал. Это тогда я была глупая дурочка, верила в сказки про принца, а теперь, давно всё поняла. Два раза повторять не нужно.

После магазина, где, кроме всего прочего я, конечно же, купила маленький шоколадный батончик Мане, мы вернулись домой.

– Что-то ты какая-то грустная? Случилось чего? – мама подозрительно смотрит на меня.

Она чувствует все мои настроения и Машкины тоже.

– Нет, – достаю из пакета продукты, рис, гречку, перловку овсянку и макароны.

– А такое ощущение, что случилось, – мама прищурилась, взяла пакеты с крупами и положила в шкаф, снова на меня обернулась, – не заболела, бледная ты?

– Не заболела, – говорю, а сама чувствую, чем больше она допытывается, тем сильнее хочется всё рассказать.

– Машке, всё-таки купила батончик, – глянула на довольную Маню.

– Просит ведь…

– А аллергия не спросит, придёт, – строго сказала мама, в прошлый раз не помнишь, как обсыпало.

– Это другой батончик. Не от всего же её обсыпает, что ж теперь ребёнку и конфеты не есть, – намекаю на то, что в моём детстве конфет вообще не было.

– Да какая разница. Ладно, давай, переодевайся, пошли на огород.

Я пошла переодеваться.

Весь вечер мы провели на нашем огромном огороде. Работы там всегда куча. Пока жарко днём не выходим, а позже когда солнце немного затухает и склоняется к западу, идём цапать и поливать.

У нас тут много чего насажено. Мы с мамой почти всё сами выращиваем, чтобы потом весь год на своих овощах и фруктах. Магазинное не покупаем. Всё своё – натуральное. Маня тут же недалеко крутится. Одну её дома не оставляем, боимся, чтобы не полезла куда-то и не нашкодила. Сколько раз уже было.

Домой вернулись уже к сумеркам. Помылись в уличном душе, под нагретой за день водой. Переоделись в свежее. Начали к ужину на стол собирать.

За окнами стемнело. Только сели ужинать, Полкан разгавкался. Когда чужак у калитки, он гавкает по особенному. Зло, агрессивно. На то он и собака, чтобы дом охранять и чужаков отпугивать. Если что и цапнуть может. Он такой.

– Кто это ещё на ночь глядя? – мама в окно выглянула, присмотрелась в свете уличного фонаря, – Парень какой-то. Приезжий. Из начальства что ли? Заблудился или чего?

У меня так внутри всё перевернулось.

– Пойду, спрошу, чего он у забора околачивается, – мама обернулась, глянула на меня подозрительно и вышла…

-–

Миша

Вышел из гостиницы, на стояку, к минивену. Обернулся на окна. Собственно, какая разница, если кто и увидит – не их дело.

Срок километров до Любимовки преодолел быстро. Дорога тут пустая, гнал под сто сорок.

В деревне поехал сразу по той самой улице, где Люда с девочкой шла, в надежде на то, что как-то пойму, какой тут дом.

Проехал туда-сюда. Со всех сторон собаки лают. Дома какие-то все одинаковые, деревянные, старые, кроме пары каменных.

Стемнело давно трудно понять, куда ехать, где искать, у кого спрашивать.

На дороге появилась пара местных мужиков. Я направил машину, поравнялся с ними, остановился и они остановились. Два пожилых дядьки. Лица тёмные, сморщенные, а глаза весёлые. Мужики смотрят сквозь стекло, улыбаются. Я нажал на кнопку, чуть опустил стекло.

– Ты покуда? Заплутал, что ли, сынок? – дядька вдохнул в салон горячего терпкого перегара.

– Не подскажите, где дом Людмилы?

– Какой ещё Людмилы, Самсоновой что ли? Или Быстровой, у нас тут Людмил в каждом дворе. Аж нервный тик от ентого имени у меня. А-ха-ха! – заржал мужик и другой подхватил.

– Ты какую Людку ищешь? – второй склонился к стеклу, осклабился беззубым ртом.

Морды жуткие.

– В сельсовете уборщицей работает, председатель сказал, – на всякий случай упомянул про председателя, я так понимаю в деревне председатель даже у алкаша авторитет.

Сработало.

– Ах, председатель, – мужик поднял указательный палец вверх. Значит действительно – авторитет, – Так тебе Люську, значит нужно?

– Ага, Люську, – киваю.

– Так ты проехал, парень. Вон, под последним фонарём ихний дом, – показал на конец улицы, а потом снова на меня так пристально глянул в щель стекла и ухмыляется, – а ты, часом, не папашка городской, объявился? Манькин папка? А? Пожаловал.