по спирали дыижение

Алена Персирваль быстро выскочила из переполненной «газели» и устремилась к высокому стильному зданию в центре города, что называется, на «красной линии», на ходу поправляя съехавший на бок шарфик. По привычке она перед входом подняла глаза на огромную вывеску над центральной дверью: «Торгово-офисный центр "Адония"», прочитала она до оскомины надоевший текст. Ниже: «Сдаются торговые площади и офисные помещения». А чуть правее: «Риелторская фирма "Сириус". Офис 301». «Почему именно "Сириус"», – в который раз подумала она, – что за дурацкое название». Девушка привычно взбежала по ступенькам парадного входа и остановилась перед турникетом, нервно перетряхивая сумку в поисках пропуска.

– Персирваль! – услышала она насмешливый голос вахтера. – Как всегда, опаздываешь, – и, как всегда, без пропуска! Когда ты уже научишься беречь документы и наведешь порядок в сумке?

– Да не ворчи, дядь Вань, – виновато пожала плечами девушка. – Вроде я его в кармашек положила, сейчас найду.

– Вроде – в огороде, – передразнил ее вахтер. – Тебе уже скоро тридцать, а серьезности как не было, так и нет! – вздохнул Иван Палыч, бессменный сторож с почти десятилетним стажем. Он нес свою вахту со дня открытия торгового центра и знал здесь всех не только по имени, но и кто, где и как работал, с кем жил и даже что думал. Девчушка Персирваль ему нравилась: бойкая, симпатичная, стройненькая, всегда наивно приветливая.

– Ну ты скажешь, дядь Вань, мне еще только 22… – возразила девушка.

– Не успеешь глазом моргнуть – уже тридцать, а там и сорок не за горами, – назидательно проворчал старичок. Потом немного помолчал и со вздохом нажал на кнопку разблокировки турникета, – ладно уж, иди так. Скоро Саныч придет, достанется тебе на орехи.

– Ой, спасибочки, дядь Вань. – Девушка быстро застегнула сумочку и рванула вверх по ступенькам, не дожидаясь лифта.

– Но это в последний раз, – погрозил Иван Палыч девушке пальцем, высовываясь из окошка вахтенной. – Вот егоза, – проворчал он себе в усы. Но вышло это у него не строго, а скорее снисходительно, по-доброму. – Ох, молодость, молодость. – Он по-стариковски покачал головой, поудобнее уселся на старый скрипучий стул и взялся за газету.

Народ любил этого незлобливого старика, хотя и удивлялся порой – почему его еще держат на этом месте? Стильное здание, отделанное по европейским стандартам, где все сделано из стекла и пластика. Огромные потолки, белые наливные полы с рисунком под серо-белый палас, встроенные люминесцентные лампы, свет которых бил прямо со всех сторон, не оставляя ни одного, даже мало-мальски затененного уголка, высоченные потолки с тройным навесом, несколько картин на стенах под абстракцию…

Старичок вахтер смотрелся здесь весьма старомодно. Если не сказать – странно. Небольшая бородка, густые брови, сросшиеся на переносице. Под стать и внешний вид – старенькая, хоть и чистенькая, но изрядно поношенная рубашка, поверх которой неизменная, вязанная, наверное, его покойной женой безрукавка с большими отвисшими карманами. А вот штаны почти новые, отглаженные, со стрелками, заправленные в высокие блестящие, как начищенный самовар, кирзовые сапоги.

Его вахтерская комната была обставлена по последнему слову техники: широкий стол и стена со множеством мониторов для просмотра каждого этажа и каждого закоулка. Задняя стена увешана ключами от офисов, работники по старой привычке доверяли ключи от своих контор этому старичку, который пользовался неизменным доверием и был щепетилен и порядочен в любой мелочи. Чуть в стороне стояло шикарное компьютерное кресло с высокой кожаной спинкой и такими же удобными подлокотниками. Но Иван Палыч никогда не садился в него, приговаривая: «Куда нам, чай, не бары – на диванах рассиживаться. Мы люди маленькие, нам и табуреточка в самый раз».

Мониторы его тоже не сильно занимали – что там может случиться, отродясь не происходило ничего неподобающего. Ну снуют туда-сюда людишки из кабинета в кабинет да в курилку. Если что и случится из ряда вон – так на то есть записи. Но, как говорится, «Бог миловал». И дядя Ваня, он же Иван Павлович Стороженко, спокойно читал газеты, разгадывал кроссворды и становился год от года, как старый коньяк, только крепче.

Однако, несмотря на солидный возраст, ушки он держал всегда навостренными, а глаза – открытыми, все подмечал и сопоставлял, все анализировал и выдавал свой вердикт. На любое событие или новость у него было свое видение, но ему хватало ума не выпячивать свое мнение и не лезть с советами туда, куда его не просят. Может, поэтому его и любили и уважали за это.

Пару лет назад его жена Клавдия попала под машину, когда переходила улицу, спеша домой с базара, где приобрела на распродаже теплые носочки из натуральной овечьей шерсти да пару куриных бедрышек. Она так спешила домой, чтобы приготовить мужу курочку по новому рецепту, который только что узнала от торговки, что не заметила машину, которая, не сбавляя скорости, вылетела на пешеходный переход. Как потом выяснилось, водитель – местный чиновник, был изрядно пьян, возвращаясь с очередного банкета, устроенного по поводу открытия нового торгового центра, где он имел свой интерес. Дело замяли, списав на то, что чиновник много работает на благо города и заснул за рулем – сказались бессонные ночи.

Перед вдовцом никто даже не извинился, посчитав никому не известного старика недостойным внимания. Стороженко вызвали в местное отделение полиции, сунули бумагу для подписи, что он не имеет претензий, и вручили ту злополучную сумку с носками и окорочками. Он вышел на улицу из участка, где его промурыжили больше трех часов, заставляя читать подложные протоколы, показания несуществующих свидетелей и прочую ерунду, в глазах его стояли слезы и не столько от потери супруги, с которой он душа в душу прожил около сорока лет, сколько от обиды и унижения.

Люди, узнав о его горе, всячески старались поддержать старика – кто добрым словом, кто просто сочувственно кивал головой в знак приветствия и молча проходил мимо, не приставая с расспросами.

Местную достопримечательность все старались подкормить – кто пирожками, кто беляшами, а кто и чего покрепче предлагал. Но дядя Ваня к этому был очень строг – на работе ни-ни. Он ничего не придумал лучше, как занять все свое свободное время работой. Он нес вахту в одиночестве, не принимая сменщиков. И когда хозяин центра намекнул ему о том, что отдыхать тоже нужно и работать без выходных не по закону, Палыч только усмехнулся в ответ: «А на что мне отдыхать, что я, лопатой окопы рою? Или вагоны сутками разгружаю? Здесь теперь мой дом, и здесь я живу». Мало-помалу от него отстали, и Иван Палыч остался единственным и бессменным хозяином «сторожевой будки».

Алена меж тем, запыхавшись, влетела в огромный офис со множеством столов и шкафов с папками и документами. Нельзя сказать, что она любила свою работу – юриста среднего звена, но сейчас она была просто необходима девушке. Всего неделю назад она рассталась со своим парнем. Вернее, это он сообщил ей о своем уходе. И девушка пребывала в подавленном состоянии. Она несколько раз пыталась дозвониться до Андрея, но постоянно натыкалась на дежурную фразу: «Абонент находится вне зоны действия сети. Перезвоните позже». После нескольких бессонных ночей она отправилась к нему домой, чтобы еще раз попытаться уговорить его вернуться. Готова была пойти на все унижения и пообещать золотые горы, лишь бы снова просыпаться с ним в одной постели.

Парень открыл дверь. От него пахло вином, сигаретами и… женскими духами. Он даже не стал скрывать раздражения от ее визита и сказал, что не готов на серьезные отношения, что ему надо еще раз все обдумать и побыть наедине с собой. Что Алена – девушка серьезная, и ей нужен другой, готовый ежедневно после работы тащиться домой, прибивать полочки, возиться с сопливыми детишками и ходить по дому в трениках с вытянутыми коленками.

Он же, Андрей, еще не нагулялся, и, когда будет готов засесть дома, он ее найдет и скажет об этом. Но пусть она его не особо-то и ждет, ему нужна другая, более раскрепощенная в отношениях и более современная девушка, без особых претензий. Тут Алена увидела, как из спальни в ванную за спиной Андрея прошла в его рубашке, наверное, та самая раскрепощенная девушка. Она даже не взглянула в их сторону. Алену словно волной накрыло. Она несколько секунд не могла даже пошевелиться. Девушка словно окаменела. Потрясение Алены было так велико, что она не могла ни заплакать, ни закричать. Просто застыла столбом. Андрей не мог видеть, что происходило за его спиной. Он пожал печами, пощелкал несколько раз пальцами перед глазами девушки, привлекая ее внимание. Но Алена не реагировала. Затем она, словно очнувшись, резко развернулась и, не сказав больше ни слова, бросилась вниз по лестнице. Хмыкнув, Андрей закрыл дверь и присоединился к своей новой пассии, нырнув под душ.

Алена бежала вдоль дороги, пока не задохнулась. Она остановилась, наклонилась вперед, пытаясь выровнять дыхание и унять сердцебиение. Девушка вернулась домой и вот уже неделю пыталась привыкнуть к одиночеству и тишине в квартире.

На работе ей сочувствовали парни, втихую злорадствовали девушки. Многие из них завидовали ей. Ее стройной фигуре, яркой внешности, молодости. Тому, что у нее до недавнего времени все было просто супер. Да и сейчас замужние подружки говорили, как ей повезло, что она такая красотка, свободная, не обремененная детьми и семьей, может распоряжаться своей жизнью, как ей заблагорассудится. Никто ей не капает на нервы, не гнобит и не ревнует. У нее нет ни противной свекрови, ни дотошных родителей. У нее еще все впереди. Ей есть о чем мечтать.

В отделе было шумно. Двенадцать человек, склонив головы к мониторам компьютеров, стучали по клавишам, говорили по телефонам, шуршали бумагами. В общем, обычный рабочий день в риелторской конторе. Когда Алена появилась в дверях, на нее мало кто обратил внимание. Разве что Игорь, сосед по столу, с грустью и скрытым интересом глянул на нее, слегка кивнул головой и скромно потупил взор своих водянистых бесцветных глаз.

Он давно и безответно был влюблен в девушку. Парень и не догадывался, что о его чувствах знает каждый в этом здании. Он считал себя тайным воздыхателем и упивался своей горестью, представляя себя в душе рыцарем, который однажды придет на помощь несчастной девушке, попавшей в беду, и спасет ее от страшной беды. И вот тогда… тогда… А что тогда, он еще не придумал.

Алена тоже знала о его отношении к ней и жалела неудачника, про себя посмеиваясь над наивным мечтателем и недотепой.

Она скинула куртку и только успела сесть за стол и включить компьютер, как в дверях появился их шеф – грузный мужчина тридцати с небольшим лет. Он был среднего роста, лысоват, в простых, видавших виды джинсах и голубой рубашке, которая не скрывала его отвисшего живота. Все притихли, и тринадцать пар глаз устремились на своего начальника в тревоге и ожидании. Антон Егоров не часто баловал сотрудников своим посещением. Задания он раздавал каждому в отдельности, совещаний не устраивал, коллектив не собирал воедино. Всего дважды он приходил к ним в общий кабинет. В первый раз для того, чтобы сообщить о сокращении рабочих мест в связи с кризисом, и второй, чтобы отменить все отпуска из-за большой скопившейся работы. Причем без дополнительной оплаты. Кто не справляется, для того дверь всегда открыта и работник может быть свободен и идти на все четыре стороны.

Вот и сейчас в воздухе повисла напряженная тишина. Антон Егоров вышел на середину офиса и в своей развязно-высокомерной манере произнес:

– Так, дорогие мои ребятки и девчатки, – он усмехнулся сам себе, посчитав такое обращение оригинальным, – у меня для вас новость. – Он обвел взглядом сотрудников, затаивших дыхание в предвкушении неприятных вестей. И, довольный полученным результатом, добавил: – Нужен доброволец на не совсем обычный заказ. – В офисе прошел вздох облегчения – все же работа есть работа, и значит, речь не идет об увольнении или наказании. – Не особо радуйтесь, – осадил он их пыл. – Это будет командировка месяца на два в поселок, или село, или, может, город, хрен его знает. К черту на кулички, в общем. Какой-то Мухосранск. Где один телефон на всю округу. Ребята там странные, но платят хорошо. Так что и вам перепадет… Выезд завтра утром. Рано. Чтобы успеть добраться до места хотя бы к ночи. Ехать поездом, а потом чапать пешком километров десять от станции. Если повезет, найдете таксиста. Но ночью там вас никто встречать не будет, так что выезжайте с первой электричкой, чтобы успеть засветло. Да… на своей машине можно доехать только до ближайшей деревни. Условие – никакого личного транспорта. Работы много, не буду скрывать, условия обговорим индивидуально. Кто готов, милости прошу ко мне, – и с этими словами шеф стремительно вышел из офиса. Стеклянная дверь закрылась с легким стуком. Минуту все молча сидели, переваривая услышанное. Потом заговорили все сразу.

– Я не могу ехать так надолго, – кричала пышечка Альбина, – у меня маленькие дети. Кто за ними смотреть будет?

– А у меня завтра теща приезжает – никак нельзя уехать, потом обид будет, не расхлебаешь! – старался перекричать коллегу Алексей Ветров. Все в офисе считали его подкаблучником. И побаивались его тещи, которая не раз заглядывала в офис «на огонек», чтобы проверить своего зятя.

– А что, Альбинка, за детьми твой Сашка не может присмотреть? Он у тебя отменный дармоед! – слышался голос самой старшей сотрудницы. – Что ты его опекаешь, как маленького? Пора и ему на себя ответственность брать!

– Да он у меня еще хуже детей! – отмахнулась Альбина. – У вас, Клава, детей нет – вы и езжайте! У вас и опыт больше, и знания есть…

– Да куда мне ехать?! Мне на пенсию скоро, да и ревматизм достает, – закряхтела Клава и сразу потянулась рукой за спину, потирая поясницу.

– А я не могу, у меня жена вот-вот родит. Два месяца – это большой срок. Да еще и связи нет в этом Мухогребенске…

– А мне надо на диагностику, я полгода талон не могла выбить. И потом еще столько же не смогу, если не истрачу его сейчас.

И вдруг все разом стихли и посмотрели на Алену.

– Что? – напряглась девушка – Я не могу! Как я поеду одна в такую дыру? Мне еще жить не надоело!

Парень по имени Слава подошел к ее столу и сел на краешек:

– Ехать только тебе – больше некому…

– Это еще почему? Что, самую молодую нашли? Дедовщина! – взвилась девушка.

– Да ты не горячись, – осадил ее парень. – По всем параметрам это твое дело… Смотри: детей нет, семьи нет, да и развеяться тебе надо, совсем со своим Андреечкой, мерзавцем, с ума сошла – вон похудела, смотреть страшно, глаза на мокром месте всегда. А тут такой шанс… может, найдешь себе хахаля нового. Тем более шеф сказал – денежки там, в Мухосранске, немаленькие.

=====

Спустя несколько минут Алена несмело постучала в дверь шефа.

– Войдите, – раздался его голос.

– Можно? – Алена чуть приоткрыла дверь и робко заглянула внутрь.

– Входи, Персирваль, – шеф с усмешкой глянул на девушку, не поднимая головы. – Я не сомневался, что эти черти на тебя все свалят. – Он жестом указал девушке на стул напротив своего стола. – Впрочем, мне без разницы, кто отправится в эту глушь. В общем, суть проблемы коротко – этот ведьмин городок хотят сровнять с землей…

– Простите, что значит «ведьмин городок»? – перебила его Алена.

– Да в прямом смысле. Там колдовской притон – называют себя «министерство магического бытия». Там не столько ведьмы, сколько маги и колдуны. Баб там раз-два и обчелся, впрочем, есть даже несколько семей с детьми. В общем, то ли это министерство, по-нашему, шайку-лейку, решили расформировать, то ли перевести в другое место… Да нам все равно, что там у них… Сроки отпущены реально маленькие. Два месяца на оформление документов и переезд. Надо найти им временное жилье, желательно в тихом и отдаленном районе и желательно всей кучей. Что довольно трудно. Понимаю. Надо примерно около сорока квартир. Ну наметки есть, не в этом суть. Они будут тут проживать, пока не закончится строительство их нового коттеджного поселка. Что там дальше – не наше дело. Этим строительством занимается другой отдел – пусть у них головы и болят. Наше – переселить их в новый район и оформить все юрдокументы, договоры там и прочее, зарегистрировать и кадастры оформить.

– Но за два месяца это невозможно! – изумилась Алена.

– Нет ничего невозможного в наши дни! – назидательно погрозил пальцем шеф. – Надо все сделать в срок. Они там хоть и хрен знает чем занимаются, но денег, похоже, немерено. По крайней мере задаток выделили неплохой. Поэтому постарайся, девочка. Или ты справляешься с задачей, или лети пташкой на вольные хлеба!

– Конечно, я постараюсь, – испугалась Алена. Ей не хотелось ко всем ее бедам еще и работу потерять. – Я справлюсь! – сказала она уже более уверенно, и даже осанка ее стала прямой и гордой.

Шеф усмехнулся такой перемене сотрудницы. Он не раз замечал, как действует на людей фраза «лети за дверь», и пользовался ею направо и налево. Действовало это безотказно.

– Места там очень глухие, – продолжил он, – под стать обитателям. На ознакомление тебе дают три дня. А там откуда-то прилетает их главный «шаман». Там уж будь готова ко всему. Телефон там берет плохо, найди место, где связь ловит, и будешь каждый вечер докладывать. Не трепись понапрасну – коротко, по делу. Выезжать надо завтра рано утром, в 7:20 поезд. Вот адрес и подробные инструкции. – Антон передал Алене блокнотный лист. – За деньгами зайди в бухгалтерию. Там уже все знают. Ну вот, все вроде. Иди дерзай. Справишься – премирую, а может, и старшей по отделу назначу. Все, дуй! – И шеф опять уткнулся в бумаги, которые целым ворохом громоздились на столе.

Алена еще хотела что-то спросить, но передумала и вышла из кабинета, тихо прикрыв дверь. Постояла несколько секунд в раздумье и отправилась в бухгалтерию за командировочными. Она даже не могла понять свои ощущения от предстоящей поездки. Все произошло так быстро, что она не успела еще осознать – что случилось и чем это ей грозит.

=====

В 7 утра Алена уже стояла на перроне в ожидании поезда. Она зябко куталась в длинный легкий шарф. Утро выдалось прохладное, сон еще не развеялся окончательно, сумка оттягивала руку, хоть из вещей было взято только самое необходимое – пришлось сменить одну сумку на другую, более вместительную. «Все-таки два месяца – это не один день, – подумала она. – Кто знает, где ей придется жить и какие условия ей предоставят». Какие-то ведьмы, колдуны, министерство магического бытия… Девушка прицокнула языком – разве такое существует? Бред какой-то. Хотя кто его знает. Политикой она не особо интересовалась. Новости не смотрела и в обсуждении сплетен с коллегами не участвовала. «Едем в сказку, Золушка Алена», – мечтательно девушка возвела глаза к небу. «Выпрошу себе волшебную палочку».

Утренние грезы прервал гудок поезда. Потом началась обычная суета – проверка билетов, поиск места, размещение, определение багажа. И наконец поезд тронулся. Ровно в 7:20.

В сумраке замелькали за окном деревья, дома, городские постройки. Девушка сладко потянулась. В вагоне было тепло, народу мало, и Алена, откинув голову на спинку сиденья, уснула. И снились ей феи и драконы и старинные сундуки, полные бриллиантов и алмазов. И она в белом пышном платье на троне, а рядом прекрасный принц.

Проснулась она от того, что кто-то настойчиво теребил ее за плечо.

– Время сновидений и грез прошло, – услышала она над собой въедливый голос проводника, – через пять минут ваша остановка.

– Да, хорошо, – отозвалась Алена, потягиваясь и разминая затекшие ноги и спину.

– Что может делать здесь такая молодка? – поинтересовался проводник.

– А что? – насторожилась Алена.

– Да говорят, места здесь очень нехорошие, – таинственным голосом произнес проводник. И, увидев беспокойство на лице девушки, добавил уже другим тоном: – Ну да, впрочем, могут и соврать – недорого возьмут. Людям лишь бы мути навести. Удачи. – И проводник пошел дальше, уже забыв о пассажирке.

Алена оказалась на перроне маленькой безлюдной станции. Уже смеркалось. Неужели она проспала десять часов? Девушка огляделась по сторонам. Впереди простирался сосновый лес, такой густой, что через ветви не проглядывало закатное солнце. Тучи сгущались над головой, затягивая и без того темнеющее небо.

Не хватало еще дождевой бури. И это в середине сентября. Небо как перед грозой. Алена нахмурилась, еще неизвестно, сколько добираться до ведьминого края, и попасть под ливень не очень-то хотелось.

– Ну и что дальше? – спросила она себя. – Неужели мне придется переть через этот лес? Вот черт, – выругалась девушка. Она направилась к вокзалу в надежде найти там хоть кого-нибудь, чтобы спросить дорогу до этого Дейзихербора. Девушка прочитала странное название местности, куда ей надо было попасть, написанное на бумажке, которую ей вручили в бухгалтерии.

– Зашибись, названьице. – Она сразу почувствовала себя неуютно, и смутное беспокойство, преследовавшее ее с самого начала, разгорелось с еще большей силой, переходя в панику. Девушка почувствовала жгучее желание бежать отсюда как можно быстрее и неважно куда, лишь бы подальше от этого проклятого места.

Она решила тут же взять обратный билет, и пусть ее хоть увольняют, она не останется здесь больше ни на минуту. Алена решительно сделала шаг в сторону вокзала, больше напоминавшего автобусную остановку. Но тут взгляд ее упал на желтый предмет, край которого виднелся с задней стороны здания. Девушка изо всех сил напрягла зрение и сумела рассмотреть багажник маленькой старой легковушки.

Алена устремилась туда в надежде отыскать помощь. Она приблизилась к машине и заглянула в окно. В первую секунду она онемела от ужаса, но потом облегченно усмехнулась. За рулем сидел маленький бородатый человечек. Он спал, откинувшись на сиденье. Из открытого рта торчали кривые желтые зубы. Слюна тоненькой струйкой стекала по подбородку. «Это просто карлик. Просто маленький человек», – уговаривала себя Алена. В своем городе, если бы она и увидела такого, не обратила бы внимания. Кого только не встретишь в наше время. А здесь, в таком мрачном пейзаже, этот карлик, да еще в старенькой, заляпанной грязью машинке, навевал на нее ужас. Она долго не решалась постучать или окликнуть водителя, но наконец пересилила себя и громко забарабанила в окно. Маленький водитель вздрогнул, открыл свои бесцветные узенькие глазки, смачно рыгнул и только тогда посмотрел в сторону девушки. Увидев Алену, он мерзко осклабился, опустил окно и заговорил звонким, пронзительным голосом:

– Ой-ой-ой, какая красотка в наших местах… Какими судьбами? Принц не нужен? Я не подойду на роль суженого? Не пожалеешь, красава… Я только на вид такой, а сам еще о-го-го.

Девушка резко прервала излияния уродца и раздраженно спросила:

– Вы можете подвезти меня в Дейзихербор?

– Зачем юной красотке понадобилось в такое место? – Карлик вновь противно захихикал.

– Это не ваше дело, – начала злиться девушка. – Вы едете или нет? Или я поищу кого-нибудь другого… – и Алена сделала движение, собираясь отойти в сторону.

– Ну зачем ты такая злая? Я всего лишь хотел поинтересоваться…

– Так вы едете или мне отправиться туда пешком? – Девушка вскинула брови, при этом губы ее плотно сжались. Старый карлик пожевал губами, пробормотал что-то неразборчивое и процедил сквозь зубы:

– Садись, сердитая дама. Можно быть и поприветливее со старым Дигером. Дигер никому ничего не желает плохого, Дигер всех предупреждает, Дигер со всеми приветлив и всем помогает.

Алена больше не слушала водителя. Она поспешно обошла машину и уселась на соседнее сиденье рядом с болтливым карликом. Несмотря на то что девушка была среднего роста, она еле вместилась в салон машины. Маленькое креслице натужно скрипнуло под ее хрупкой фигуркой, а колени пришлось подтянуть к себе поближе. Она застыла в такой неудобной позе, представляя, что ей придется испытать во время поездки.

– Как долго нам добираться? – спросила она обреченно.

– Быстро. Быстро поедем, прямо с ветерком домчу, прямо быстрее пули полетим, звезда моя.

Девушка только молча покачала головой и, отвернувшись от карлика, уныло уставилась в окно.

Все тот же непроходимый лес. И нет ни одного просвета. Нет ни одной видимой дороги. Девушка уже пожалела, что села в машину к незнакомому человеку, да еще такому уроду. Пожалела уже в который раз.

«Что-то я все время о чем-то жалею, – с тоской подумала она. – С самого начала только и делаю, что жалею. Черт бы побрал и Антончика, и его работу, и вообще все на свете». Ей вспомнился Андрей, и она чуть не расплакалась от обиды и горя. Сквозь мысли она различала едва понятное бормотание болтливого карлика. А потом, словно очнувшись, она резко повернулась к нему и со всей злостью, на которую только была способна, прошипела:

– Мы когда-нибудь поедем? Или так и будем тут торчать до ночи? Шевелись, чучело!

– Сейчас, сейчас, минуточку, – обиженно просипел карлик, – моей ласточке надо настроиться…

– Твоей ласточке давно надо на свалку…

– Что ты такое говоришь, девушка?! – возмутился карлик. – Да моя ласточка еще о-го-го. Любой машине фору даст! Не надо ее обижать, у нее очень ранимая душа. И если она не захочет – ничто не заставит ее сдвинуться с места.

В ответ на его слова в машине что-то заскрежетало, мотор чихнул два раза, и наконец она завелась.

– Ну вот и умница, моя любовь, – ласково проворковал карлик, поглаживая руль.

– Дурдом. Ласточка, ты больше похожа на черепаху. Нет, серьезно! – Она повернулась к водителю, насколько позволяло ее скрюченное положение, – такая же неповоротливая, грязная и старая! – Девушка распалялась все больше, – тупая ржавая железяка со скверным характером!

Карлик бросил на нее тревожный взгляд исподлобья, что-то пробормотал и нажал на газ, вернее, на какую-то кнопку. Неожиданно девушку со всех сторон, как змеи, оплели тугие ремни, приковав ее к сиденью с ног до головы. От неожиданности она вскрикнула и попыталась высвободиться, но тугие путы не дали ей даже пошевелиться. Машина затряслась, затарахтела натуженно, словно вот-вот готовая была развалиться на части. Затем дернулась пару раз и сорвалась с места.

Девушка замерла с открытым ртом, из которого так и не вырвалось ни звука. Скорость была так велика, что девушку вдавило в кресло с такой силой, что ей казалось, будто ее живот прилип к спине, а глаза готовы были выпрыгнуть из орбит. Она даже не поняла, по какой дороге они ехали. За окном была только черная полоса. В какой-то момент девушке показалось, что они будто парят, то опускаясь вниз, то взмывая вверх. В эти моменты у нее начинала кружиться голова и ей казалось, что ее вот-вот стошнит.

Она уже решила, что этому полету не будет конца, как вдруг машина резко ударилась о землю, перескочила через неглубокий овраг и затряслась по дороге. Не успела девушка перевести дух, как машина, еще раз подскочив на очередной кочке, встала как вкопанная. Если бы не крепкие ремни, опоясавшие тело, Алена непременно вылетела бы через лобовое стекло. И тут она почувствовала, как путы ослабели и ремни-змеи уползли в свои норы. Ошеломленная девушка долго еще не могла прийти в себя от случившегося с ней.

Она осмотрела свои руки, повертев их то вверх ладонями, то вниз, будто не верила, что только что избавилась от пут. Да и были ли они вообще, эти путы-змеи? И тут как сквозь сон услышала она голос карлика:

– Ну как моя Ласточка? Говорил же – она зверь, а не машина. А как легко ведет, какой стиль!

– Девушка едва могла дышать. Попыталась что-то сказать, но губы ее не слушались, а из горла вырвался то ли хрип, то ли стон.

Она только посмотрела на водителя округлившимися от страха глазами.

– Дальше я не поеду, – вполне серьезно сказал карлик. – Дальше ты сама. Вот по этой тропинке прямо, не сворачивая.

Алена все еще не могла пошевелиться. Тогда карлик проворно выскочил из машины и на своих кривых маленьких ножках обежал машину. Резко открыл дверцу с Алениной стороны.

– Вылазь, красавица. Тебе туда, – махнул он в сторону едва заметной в темноте тропинки. Он довольно грубо взял Алену за руку, вытянул ее из машины, следом достал ее чемодан и, хлопнув дверцей, быстро сел на свое место. И машина вмиг, взвизгнув колесами, умчалась в темноту. Алена даже не успела заметить – в какую сторону. Просто только что была машина, был карлик – и нет их, будто испарились.

Алена Персирваль осталась стоять одна в полной темноте у едва различимой тропинки среди огромных мясистых стволов с мощными ветвями. Ей со всех сторон мерещился шепот: иди, Алена… иди, Алена… уже темно… наступает ночь… крыжулики просыпаются…

Очнувшись от оцепенения, Алена подхватила чемодан и бросилась со всех ног по узкой тропинке через лес.

Когда она почти совсем выбилась из сил, лес перед ней неожиданно расступился, и девушка оказалась в месте, поразившем ее еще больше, чем все события, произошедшие с ней до этого.

Небольшая площадь, вымощенная брусчаткой, посередине площади расположился полуразрушенный каменный фонтан в виде русалки с отломанным хвостом. Даже в темноте были видны заржавевшие трубы, тянувшиеся по краям чаши, из которых вода должна была испускать тугие струи. Русалка лежала на камне, и на плече у нее был наклоненный кувшин, видимо, тоже предназначавшийся для стока воды. Похоже, фонтан не работал уже много лет и никто не удосужился его починить. Рядом с фонтаном по обе стороны стояли несколько кованых лавочек с причудливыми узорами на спинках. А справа и слева высились старинные фонари, по два с каждой стороны. Фонари горели тусклым светом, освещая центр площади и старый фонтан. Совершенно непонятно было, кому они нужны и для чего поставлены. Освещать здесь было абсолютно нечего. Но не это поразило девушку. А дома, которые стояли вокруг площади. Они напоминали маленькие замки Средневековья или скорее что-то вроде дома Франкенштейна из компьютерной игры, в которую любила играть Алена после трудового дня.

Ее завораживали мрачность и таинственность таких домов. А теперь эта картинка словно ожила наяву. Мрачные сооружения из темно-серого камня, огромные дубовые двери. Башенки по краям. Все дома отличались, конечно, друг от друга архитектурой, размерами, но в целом создавалось впечатление заброшенного ведьминского местечка. За одним исключением: ни у одного дома не было ограды и страшных ворот, какие рисовали в играх на поиск предметов.

Некоторые дома были увиты плющом, засохшим во многих местах. Все окна смотрели темными глазницами, как бы затягивая в себя черными дырами. Казалось, в окнах не было даже стекол. Девушка обвела площадь глазами. И поняла, что это скорее широкая улица, ибо тянулась она в обе стороны от центра довольно далеко. С одной стороны в самой дали улица упиралась в огромный замок, такой же темный и страшный своей таинственностью, а другая сторона шла немного в гору и как бы обрывалась в пустоту. На улице не было ни души. Ни одного звука не доносилось до ушей. Словно замершая картинка из страшной сказки. За домами высился все тот же непроходимый, темный и пугающий лес.

Пока девушка раздумывала, в какую сторону ей идти, слева в конце улицы показалась черная движущаяся точка. Девушка напрягла зрение, всматриваясь в даль. А точка становилась все больше, превращаясь в силуэт человека. Только двигался этот человек довольно быстро. Только что он был не больше фаланги мизинца и в ту же секунду уже был с ладонь, потом еще движение, и он уже в 50 метрах. И тут девушка услышала его гулкие шаги, эхом отдававшиеся в пространстве. Через мгновение человек поравнялся с ней и медленно прошел мимо, едва взглянув на застывшую в диком ужасе девушку.

Алена боялась пошевелиться и лишь краем глаза наблюдала, как человек все так же невозмутимо прошествовал мимо нее, и услышала его шаги позади себя. Она резко обернулась ему вслед… Но улица была пуста. Больше не раздавалось ни звука. Глаза ее забегали из стороны в сторону в поисках таинственной фигуры, но взор упирался в пустоту. Девушка решила, что ей показалось. Что она просто устала и перенапряглась, и таинственный незнакомец – просто видение, игра воображения. Она выпрямилась, успокоившись, и чуть не закричала от неожиданности. Человек, только что прошедший мимо нее и таинственным образом исчезнувший, стоя прямо перед ней на расстоянии вытянутой руки.

Это был высокий худой человек с бледным, даже каким-то землистого цвета лицом, которое обрамляли длинные, до плеч волосы цвета воронова крыла. Черные глаза смотрели из-под густых бровей, будто хотели пронзить насквозь. Тяжелые веки скрывали ресницы. Нос с горбинкой, словно клюв ворона. Да и сам облик напоминал черную птицу. Черный сюртук почти до колен, со множеством пуговиц до самого верха, что называется, под горло, белый узкий воротничок, черный шелковый галстук-ленточка, словно змея, обвился вокруг шеи. Узкие черные кожаные штаны, узконосые, начищенные до блеска туфли. И черный развевающийся плащ-мантия до пола, с узкими рукавами. Сзади плащ имел несколько глубоких разрезов. При движении или малейшем дуновении ветерка черные полосы трепетали в воздухе, создавая иллюзию взмаха огромных крыльев ворона.

Человек-ворон гордо возвышался над оторопевшей девушкой, скрестив руки на груди и слегка склонив голову набок, как бы спрашивая – кто она и что делает здесь в этот поздний час. Круглая луна наконец высвободилась из облаков и пролила на землю свой таинственный свет. И его лицо, и без того мрачное, освещенное луной, стало словно восковое, а глаза яростно засверкали. Девушка была ни жива ни мертва от страха. Ее волосы растрепались от долгой дороги и бега, белая кружевная кофточка намокла от пота и помялась, а кружевной бант на груди съехал чуть набок. Глаза, ярко-голубые при свете луны, стали еще темнее, словно два глубоких озера, алые губы слегка приоткрылись, показывая ряд белоснежных ровных зубов, словно россыпь жемчуга, грудь вздымалась от учащенного дыхания и волнения. Глаза их встретились, и они простояли так довольно долго, словно проникая друг в друга и изучая.

Мужчина склонил голову в легком поклоне и спросил:

– Алена Персирваль?

Девушка кивнула. Сейчас она была не в состоянии произнести ни слова.

– Мы ждали вас немного раньше.

Голос у него был густой, бархатный и вкрадчивый и вместе с тем пронзительный, проникающий прямо в душу. У Алены даже ноги подкосились. Она стояла, зачарованная этим необычным голосом, и не понимала слов. Ей хотелось просто слушать этот голос, как песню на иностранном языке, как мелодию, завораживающую и чарующую.

– Если бы вы прибыли, как и предполагалось, вас бы встретил мэр Антигал и проводил на место.

Девушка не отвечала.

– Меня зовут Элой Абасси…

Девушка продолжала молчать.

– Хорошо, я провожу вас в ваш дом. Вы устали с дороги, и вам надо отдохнуть.

Вдруг впереди на одном из домов вспыхнул свет, превратившийся в яркую вывеску с названием: «Уголок магии. Здесь вы можете приобрести все, что вам заблагорассудится».

Элой, увидев удивление на лице девушки, слегка полуобернулся и спокойно произнес:

– Это наш единственный магазин, здесь вы найдете все, что вам необходимо, от продуктов до гвоздей. – И немного погодя добавил: – Пойдемте, вам надо выспаться. У вас только три дня, чтобы познакомиться с нашим образом жизни, обвыкнуться и принять наши условия сделки. Сегодня пятница. Во вторник приедет директор министерства магии Дарио ли Харви. Тогда и начнется ваша деятельность. Нам нужны быстрые результаты.

Девушка ничего не успела ответить. Она не знала, что сказать и как себя вести. Пока она размышляла над всем услышанным, Элой Абасси хлопнул в ладоши, отойдя от нее в сторону на несколько шагов. Откуда ни возьмись появилась тройка лошадей, запряженных в сверкающую золотом карету.

Девушка шарахнулась было в сторону, пытаясь освободить дорогу, чтобы не попасть под копыта резвой тройки, но лошади встали за пару метров от нее как вкопанные, лишь фыркая и тряся головами с шикарной длинной гривой, каждый волосок которой отливал серебром в свете луны. Элой подхватил чемодан девушки, грациозно подал ей руку, помогая сесть в карету. Алена пришла в полный восторг. Не раз она видела в городе ряженых кучеров и кареты, которые заказывали молодожены на свадьбу, и мечтала, как однажды к ее дому подкатит такая карета и увезет ее и Андрея в свадебное путешествие. Но мечтам ее не суждено было сбыться. Андрей разлюбил и бросил ее ради какой-то рыжеволосой шлюшки. Девушка горько вздохнула. Элой внимательно глянул на спутницу, словно пытался прочесть ее мысли, потом отвернулся к окну, так ничего и не сказав.

Алена мечтала, чтобы Андрей увидел ее сейчас и пал к ее ногам, прося прощения. А она, гордая и неприступная, отвернется от него и уйдет с гордо поднятой головой… Мысли ее прервал Элой.

– Приехали, – коротко бросил он.

Проворно выскочив из кареты, он подал девушке руку и, как только ноги ее коснулись земли, резко развернулся и пошел к низенькому дому с оградой. «Все как в наших деревнях», – подумалось Алене. Здесь кончается сказка. Она напела про себя слова из песни Тани Булановой: «Здесь кончается, здесь кончается, здесь кончается синее море». И пошла за Элоем в дом.

«Какое странное у этого человека имя, – думала она. – Очень необычное! Под стать местности».

Девушка немного успокоилась и пришла в себя. Вид обыкновенного дома, где ей предстояло прожить два месяца, придал ей уверенности. Все довольно обычно. «А утром будут казаться смешными все мои ночные приключения».

Элой толкнул дубовую дверь, и она открылась на удивление легко, не издав ни стука, ни скрипа. Перед взором предстала довольно большая комната с огромным круглым столом посередине, слева была самая обычная современная кухня с электроплитой, микроволновкой и большим серебристым холодильником. Справа виднелась дверь в другую комнату.

«Как обычная квартира-студия, – мелькнула у девушки мысль. – Ничего волшебного и сказочного». Вот только комната напоминала побоище. На полу разбитые бутылки, на скатерти крошки, заплесневелые тарелки, куски засохшей еды, повсюду грязные следы и рваные тряпки. Девушка оторопело переводила взгляд из одного угла в другой. Потом повернулась к Элою. Он выглядел удивленным и смущенным одновременно. Он явно не ожидал увидеть подобное.

– И вы говорите, что ждали меня, – возмутилась девушка. – Как я должна здесь жить?

– Простите, Алена, я сам удивлен не меньше вашего. Завтра я прикажу все убрать.

– Завтра? – Алена подалась вперед, сдергивая грязную, засаленную скатерть со стола. – Вы хотите сказать, что мне предстоит спать в такой грязи? Как вы это себе представляете? Девушка пробежала глазами по кухонным столам. Заглянула в раковину. – Здесь нет ни тряпки, ни мыла, ни моющего порошка, – констатировала она. Нет ничего, чем можно было бы вытереть всю эту мерзость. Здесь нет даже веника.

– Мне нечего сказать, – развел руками Абасси. – Завтра все будет убрано.

– Ну уж нет, я не стану спать в таких условиях! – горячилась девушка.

Она схватила сумочку и решительно направилась к выходу.

– Постойте, Алена, вы куда? На улице ночь, и другого жилья нет!

– Нет так нет! – тряхнула головой Алена. – Я иду в лавку, которая, как гласит реклама, работает всю ночь, и куплю все что нужно. Часа за два я хоть немного очищу помещение. Спать в таком свинарнике я категорически отказываюсь.

– Я провожу вас. – Абасси вышел вслед за девушкой и поднял руки, собираясь хлопнуть в ладоши.

Девушка остановила его.

– Не надо напрягаться, – быстро проговорила она. Было бы странно раскатывать в карете с резиновыми перчатками и средством для мытья посуды. – Я так полагаю, что здесь не очень далеко. – Невозмутимый маг молча кивнул. – А мне надо подумать, присмотреться, – девушка поглядела на мужчину. – Если вы не сочтете за труд – расскажите мне о себе. – Элой удивленно поднял брови. – Ну, не о себе лично, – быстро поправилась девушка, – а о том, что вы хотите от меня, на что рассчитываете, чего ждете.

Затем, помолчав, добавила:

– Почему мне надо время для освоения – целых три дня? Что это за местность такая, что нужно осваиваться так долго? Я не дура, могу освоиться и быстрее.

– Конечно, вы не дура – иначе вас не прислали бы с таким заданием. Просто наш образ жизни отличается от вашего в корне.

– Чем же он так отличается от нашего? – кипятилась девушка

– Вы простые люди – мы называем вас «бора».

– Бора? – Девушка засмеялась немного наигранно. – Что за странное название? А как называете себя вы?

– Мы министерство магии. Мы колдуны, волшебники, маги, феи и… Да еще много кто обитает в нашем мире. Наш мир скрыт от простого обывателя.

– А как же я?

– Это просто необходимость. Вынужденная необходимость. Наше министерство расформировывают и закрывают. Нам нужно место, где мы могли бы временно проживать, пока нас не определят в другое место либо не расформируют по другим точкам.

Девушка была сбита с толку.

– Я не понимаю, что значит «министерство магии». Я никогда не слышала о таком.

– Конечно, нет, мы недоступны для бора – простых людей.

Девушка молча обдумывала слова Элоя.

– Я не понимаю, те дома, что на площади, – это дома магов, то есть вас, а тот район, куда вы меня привезли, – он ничем не отличается от нашего.

– Тут живут бора. Это их район. Они обслуживают нас, помогают нам. Они живут с нами уже много лет. Их родители жили с нами, теперь живут их дети. И внуки, и, наверное, даже правнуки. Это целые династии.

– Чем они помогают вам? Что они делают? – допытывалась девушка.

– Да все, – уклончиво ответил Элой.

– И все же. Мне хотелось бы узнать подробнее, – настаивала Алена.

– На это у вас будет три дня, – мягко ответил Элой. – Для того они вам и даны, чтобы вы ознакомились со всеми особенностями нашей жизни и правильно сделали свою работу.

– Но… Тогда о вас буду знать я! – поразмыслив над всем сказанным, протянула девушка. – Что со мной будет потом, когда я сделаю свою работу и больше не буду нужна? Я буду представлять для вас опасность…

Элой не ответил. Девушка тронула его за руку.

– Ответьте мне, пожалуйста, – что со мной будет?

Элой взмахнул рукой, и в который раз девушка отметила его сходство с черной птицей.

– Вот мы и пришли. Я подожду вас здесь, а вы возьмите все, что вам необходимо. Министерство оплатит ваши покупки.

– Конечно, оплатит, – подтвердила девушка, – раз оно не озаботилось навести порядок и принять ценного работника как подобает. Пусть даже и бора.

=====

– Алена вошла в лавку и застыла на месте.

Первое, что она увидела, – огромное помещение. Настолько огромное, что охватить его взглядом и сориентироваться без привычки было просто нереально.

«Как такое возможно? – подумала девушка. – Снаружи лавка выглядела весьма небольшим строением. А тут, наверное, вместилось десятка два таких домов».

Высокие потолки, увешанные разными травами, кореньями, с самого потолка спускаются полки с толстыми пыльными предметами непонятного назначения.

Алена не могла теперь даже определиться, куда она попала. Была ли это сказка или просто дизайнерское архитектурное решение.

Пока девушка приходила в себя, к ней навстречу спешил маленький толстый кофр, он непрерывно кланялся и смешно подпрыгивал при каждом шажке. Одет он был как придворный паж из русских сказок. Красные шелковые штанишки до колен были стянуты резинкой, белые гольфы, черные узкие туфли с загнутыми носами поблескивали от света миллионов свечей, освещавших помещение.

Белая шелковая рубашка с ярким красным бантом вместо галстука и такого же цвета атласный красный, расшитый золотыми узорами кафтан. Пепельный парик с буклями чуть не до пояса венчал крупную голову с носом картошкой, толстыми щеками и необычайно пухлыми губами, будто накачанными силиконом. На носу круглые очки в тонкой прозрачной оправе, которые делали и без того словно надутое лицо маленького кофра еще более мясистым и толстым.

– Добро пожаловать, дорогая госпожа Персирваль, – каркающим голосом произнес он. – Что-то изволите? Или посетили наш храм торговли из простого любопытства?

Девушка слегка удивилась.

– Откуда вы знаете мое имя?

– У нас есть много того, что мы называем помощниками. Нам известны многие события еще до того, как они произойдут. У нас есть то, что может пролить свет на любые события, но мы, по правде говоря, редко пользуемся этими дарами. Нам ведь запрещено законом. Мы простые служащие, мы… мы… – тут хозяин лавки всхлипнул, достал платок, больше похожий на плед своими размерами, и громко высморкался. Потом сразу переменил тон на заговорщический и, поманив пальцем девушку, чтобы она наклонилась к нему ближе, зашептал прямо в ухо.

– До нас дошли сведения, что магическое министерство закрывают. Всех министров и профессоров магических дел велено переселить в другое место. А что будет с нами, мы же не приспособлены жить в другом мире, среди бора. Нам даже не удастся скрыться, смешаться с толпой – мы, кофры, слишком заметны. Мы… – и кофр снова достал свой огромный клетчатый платок и начал шумно сморкаться.

– Ну что вы, не расстраивайтесь, – попыталась успокоить его девушка. – Маги что-нибудь придумают. Не бросят же они вас на произвол судьбы. Ведь вы служили им долго?

– Так долго, – заверил ее кофр, – что никто уже и не помнит, сколько лет. Мой прадед возглавлял этот маленький магазинчик, – кофр развел по сторонам свои маленькие пухлые ручки в притворной скромности. Девушка покачала головой, не соглашаясь с ним в размерах магазина. А кофр продолжал: – А ему эта лавочка досталась от его прадеда, а тому – от его прадеда… – и кофр закатил глаза, показывая тем самым, что его род очень древний и влиятельный. – Вот мы и прослышали, что едет, как это у вас говорят, спе-ци-ли-ст… – кофр произнес по слогам это трудное для него, непонятное слово. – И вот мы все ждали-ждали этого спеси… спели…

– Специалиста, – подсказала девушка.

– Да-да, спе-ци-а-лис-та, – наконец выговорил труднопроизносимое слово кофр. – И мы даже вычитали в книге перемен его имя – Персирваль. А вы здесь впервые, вы не маг, это сразу видно, и не совсем бора. Поэтому ваш покорный слуга сделал вывод, что этот самый спесист – это вы, моя юная госпожа.

Алена не стала поправлять кофра, пусть будет спесист, какая разница.

– Но молодая госпожа здесь не затем, чтобы выслушивать жалобы старого кофра. Кофр Дройдер готов оказать вам любую услугу, если это в его силах.

– Спасибо, – прошептала благодарная девушка.

– Что госпожа желает?

– Мне бы пригодился веник, совок и что-нибудь для удаления пятен и пыли, ну… еще посуду помыть, ведро… – начала перечислять девушка.

– Разрешите вас проводить. У нас огромный выбор старых и новых моделей. «Я сейчас направлю вас к Снайпиусу…», – кофр, резко повернувшись, сказал уже строгим деловым тоном: – Будьте любезны, следуйте за мной. Маленький человечек повел девушку вдоль стены из красного кирпича, по всей длине которой тянулся огромный, метров 100 в длину прилавок, разделенный на сектора. За каждым сектором находился маленький монстр. В прямом смысле слова. Здесь был и двухголовый лилипут в длинном блестящем плаще. Его головы без умолку спорили между собой.

– Я говорю тебе, что надо поставить эту вазу сюда, – голова кивала на левый угол прилавка. – Нет! Надо поставить вазу сюда – в правый угол, – возражала вторая голова.

– Нет, сюда. Дурья башка.

– Нет, она должна стоять здесь, бестолковая, старая ты тыква.

– Здесь ей самое место.

– Нет, она лучше будет смотреться здесь.

И головы начинали кусать и бодать друг друга с такой силой, что Алене показалось – сейчас они разорвут друг друга на куски.

Алена невольно рассмеялась и приостановилась, чтобы послушать веселую перепалку, но кофр Дройдер поманил ее дальше.

За другим прилавком стоял то ли зверь, то ли человек в зверином обличии. За его спиной виднелись ряды полок от самого пола до потолка, уставленные всевозможными бутылочками, колбочками, пузырьками.

Монстр мрачно, исподлобья посмотрел на проходивших мимо хозяина и девушку, презрительно хмыкнул, не переставая перебирать свои бутылочки. Он брал одну из них с полки, любовно оглядывал со всех сторон, затем дул на нее, протирал листом какого-то резного растения, ставил обратно на полку и брал другую.

– Это сектор зелий, – вскользь пояснил кофр. – Здесь есть зелье удачи, зелье славы. Да тут есть все что хочешь.

Теперь девушка поравнялась с почти пустым сектором. Она с интересом заглянула за прилавок. Неожиданно откуда-то снизу со страшным шипением вырвалась змеиная голова и, подлетев к самому лицу девушки, стала, слегка извиваясь из стороны в сторону, изучать ее. Девушка отпрянула и остановилась в страхе. Кофр Дройдер оглянулся:

– Это господин Дэрой, наш книжный червь. Не бойтесь его. Он совершенно безобиден.

Теперь господин Дэрой поднялся в полный рост. Тело его было телом человека – с руками человека и ногами человека, а вот голова была змеиной, и она то и дело вытягивалась и втягивалась в ворот рубашки, постоянно пребывая в движении.

– Не желаете посмотреть? – прошипела змеиная голова. – Есть древний фолиант о созвездии Арбидуса – очень ценный экземпляр. – С этими словами монстр Дэрой вытянул свою змеиную шею, заглядывая поочередно на полки, расположенные под самым потолком. Наконец он остановился возле одной, дернул за шнурок, привязанный к полке, и прямо перед девушкой опустилась широкая, пахнущая свежим деревом доска с целой стопкой старых пыльных книг.

Змеиная голова вновь приблизилась к самому лицу девушки. Девушка с опаской посторонилась. Ей все же было неприятно смотреть в стеклянные змеиные глаза. Она еле преодолевала страх и брезгливость и уговаривала себя, что не надо опасаться этого монстра, это простой человек со змеиной головой. Ничего особенного. И тут же в мыслях перебила себя: «Ничего себе – ничего особенного. Передо мной стоит человек с головой змеи. Еще несколько часов назад я бы подумала, что сошла с ума. А теперь запросто разговариваю с червем, огромным червем-змеей».

Меж тем человек-змея взял в руки книгу и подул на нее, несколько раз сдувая пыль. У Алены защекотало в носу, и она чихнула, отчего пыль поднялась еще больше.

– Не желаете приобрести? – прошипел Дэрой, и его глаза вновь встретились с глазами девушки.

– Пожалуйста, не приближайтесь ко мне так близко, – попросила девушка. – Я начинаю чувствовать себя кроликом.

Змеиная голова с шипением, как будто выпустили надутый воздушный шарик и из него вырвался воздух, в мгновение ока уползла под прилавок.

– Он плохо видит, – прошептал кофр. – Как и любой поклонник книг, он просиживает за чтением долгие часы, вот и испортил глаза. Я много раз говорил, чтобы он заказал себе очки, но он очень скромен и боится, как бы его не задразнили очкариком.

Девушка отвернулась в сторону и открыла рот в немом удивлении:

– Боже правый – человеко-змей стесняется носить очки. – Она закрыла лицо руками и слегка провела ладонями вверх-вниз, словно стирая наваждение. – Да-а-а-а, теперь я понимаю, для чего мне дали несколько дней на адаптацию. После всего увиденного здесь я уже никогда и ничему удивляться не буду.

Меж тем кофр повел ее дальше. Они проходили мимо стеллажей со всякой магической атрибутикой, с одеждой, разумеется, маговской. Были здесь сектора с непонятными предметами. Наконец они подошли к сектору номер 27. За прилавком сидел в кресле-качалке обычного вида старичок и дремал, надвинув ковбойскую шляпу на глаза.

– Мистер Снайпиус… – позвал кофр. – К вам посетитель – будьте любезны, отнеситесь к заказу молодой госпожи Персирваль с особым вниманием.

Старичок пошевелился, открыл глаза и приподнял шляпу:

– Мое почтение, госпожа Персирваль!

Тут Алена поняла, что погорячилась, подумав, что это простой старичок. У него оказалось три пары рук и две пары ног. Ладно, хотя бы голова одна и вполне человеческая.

– С вашего позволения я оставлю вас, – произнес кофр, смешно поклонился Алене и засеменил прочь, на ходу бросив:

– У меня полно дел. И они не ждут. Потому у меня и дела идут хорошо, что я сам за всем слежу. – И он удалился, оставив девушку наедине с человеком – многоручкой-многоножкой.

Снайпиус терпеливо ждал заказа. Девушка не стала медлить и начала перечислять:

– Первое – мне нужна метла или веник…

– Для уборки внутри дома или снаружи? – уточнил странный старичок.

– Скорее внутри дома. Снаружи я еще не осмотрелась. Возможно, вокруг дома такой же беспорядок, как и внутри, но с этим разберемся потом. Сейчас мне надо привести мое жилье в надлежащий вид и по возможности быстрее. Уже ночь и неизвестно, сколько времени займет уборка.

– Отлично! Могу предложить вам самую современную модель электровеника – «Икарус 2065». Быстр, аккуратен, экономичен.

Девушка не решилась спросить – эта модель электровеника работает от электричества или он просто удобен в использовании и уборка с ним более комфортна и быстра. Вот бы все это работало само. Веник подметал, кастрюли бы варили – но, похоже, это просто мечты, даже в волшебном мире приходится пользоваться руками для уборки.

– На вид обычный веник, как и миллионы других, – заметила девушка, когда старичок бережно вложил ей в руки модель «2065».

– Не подумайте ничего плохого, – засуетился Снайпиус, – на вид он похож на другие. Но вы не пожалеете. Уборка с ним – настоящее удовольствие.

– Очень мило, – произнесла девушка. А про себя подумала: «Какая разница, какой моделью махать. Пусть уж будет «2065», мне все равно, а старичку приятно, вот как нахваливает свой товар». А вслух сказала:

– Да, отличная модель. Благодарю вас, Снайпиус. Еще мне надо….

И девушка перечислила все, что ей было нужно для уборки.

Как у настоящего фокусника, из ниоткуда в руке Снайпиуса появлялась заказанная вещь, и старичок долго объяснял преимущества данного товара. Его качества, отличия и даже свойства подобных товаров в прошлом.

Под конец девушка вымоталась от обилия информации и товаров. Ей уже было все равно, какой артикул у моющего средства, какой у него цвет и запах.

– Мне, в общем-то, все равно, – произнесла она устало, когда Снайпиус выставил на прилавок более сорока бутылок со средством для мытья посуды. Девушка изнемогала от усталости и не могла представить, сколько еще будет слушать старичка, если он вздумает дать полную информацию обо всех этих сорока бутылочках.

– Давайте вот это. – Девушка наугад ткнула пальцем в зеленую бутылочку. – И покончим с этим.

– О-о-о-о, это правильный выбор, у вас отличный вкус. Это средство изготовлено из… – Девушка уже была готова остановить нескончаемую речь старичка, но остановилась, услышав, что оно изготовлено из слизи зеленой болотной жабы. Усталость девушки как рукой сняло. Она прервала старичка, внутренне содрогаясь от отвращения.

– А вот это? – она указала на красную бутылочку в виде шара.

– Это из мочи горного харама.

«Господи, – подумала девушка. – Может, этот харам и хороший зверь, но мыть посуду его мочой – это уже слишком».

– А нет ли у вас чего-нибудь более простого? – с надеждой спросила она.

Старичок замер в растерянности.

– Ну, может быть, не столь эксклюзивного,– нашлась девушка.

– Аа-а-а, – разочарованно протянул Снайпиус, – тогда возьмите вот это…

– Что это?

– Это вытяжка из желтого цветка Калоктиуса…

Девушка протянула руку за средством, не дослушав до конца.

– Вот это пойдет – растение есть растение. Все равно, какое оно.

– Которое прошло через кишечник Аладартуса, – закончил торговец.

– Мм-м-м-м, – застонала девушка, поставив бутылочку обратно на прилавок. – Неужели нет ничего… не животного происхождения?

Старичок изумленно посмотрел на клиентку и разочарованно произнес:

– Есть только одно старое средство, – он порылся в картонном грязном ящике и вытащил огромную бутыль с тусклой жидкостью. – Но предупреждаю, оно просрочено на много лет, и действует ли оно, я не знаю.

– Из чего оно? – девушка приготовилась услышать очередную гнусность, но старичок брезгливо поморщился и подвинул бутыль к девушке. – Это из какого-то зеленого яблока. Было конфисковано у бора еще в прошлом веке. Не думаю, чтобы оно было достойно такой… – он не успел договорить.

– Это пойдет, – перебила его Алена и быстро спрятала средство в сумку.

Прошло еще около часа, пока все необходимые покупки были сделаны.

Девушка взглянула на огромную кучу товаров, возвышавшуюся над прилавком, и с сомнением покачала головой: «Как мне это унести?»

– Не беспокойтесь, – словно прочитал ее мысли старик-многочлен. – Я сейчас все упакую.

Спустя десять минут девушка покинула бытовой сектор и направилась к выходу. За ней на расстоянии нескольких метров медленно плыл огромный пакет с покупками.

У выхода ее поджидал хозяин магазина.

– Надеюсь, вы довольны посещением нашего магазина? – спросил он с заискивающей улыбкой.

– Да, весьма довольна, – улыбнулась девушка. – Мистер Снайпиус подобрал все необходимое.

– Я рад. Я рад, – закивал своей огромной, толстой головой кофр. – Очень рад. Мы ждем вас еще завтра утром. Вы еще не видели наш продовольственный отдел.

«Если продуты состоят из подобной гадости… – подумала девушка, – я умру от голода, не есть же мне пиявок или чего-нибудь подобного». Но вслух она произнесла:

– Непременно, господин Дройдер, с большим удовольствием!

– Позвольте спросить – есть ли у вас сопровождающий? Вы можете заблудиться с непривычки одна.

– Спасибо, есть, – улыбнулась девушка, а про себя подумала: «Трудно заблудиться на единственной прямой улице». – Элой Абасси ждет меня на улице (если ему не надоело ждать столько времени и он не ушел к себе домой. Наши мужчины не стали бы ждать и 20 минут. А тут прошло не менее трех часов). Она вспомнила Андрея, своего бывшего парня, его вечно недовольную мину, когда он сопровождал ее за покупками. Парень способен был еще кое-как пережить собственные покупки, но изнывал от ожидания хотя бы пять минут, если Алена что-то намеревалась купить себе. Она старалась быстро схватить первую попавшуюся вещь и поскорее убраться восвояси. Впоследствии она стала ходить по магазинам одна, мечтая, что после свадьбы все переменится и они всегда и все будут делать вместе: ходить за покупками, смотреть телевизор. Она так надеялась, что Андрей переменится, перестанет ныть и будет более терпелив. Но не сбылось – не было ни свадьбы, ни совместных дел, ни самого Андрея. Сердце девушки вновь заныло от тоски, но она быстро взяла себя в руки.

– Госпожа, – донесся до нее голос кофра. – Вы сказали, что вас ждет господин Абасси?

– Ну да, – ответила девушка, – он привел меня сюда и остался за дверью. А что не так?

Кофр нахмурился. Лицо его выражало смесь удивления, беспокойства и недоверия.

– Обычно маги не общаются с бора, – медленно произнес он. – Это задача мэра.

– Ну так я необычная бора, – засмеялась девушка. – Я специалист – вы забыли?

Лицо кофра просветлело – ну конечно, все понятно, тогда все правильно.

– Надеюсь, он поможет вам с обустройством. Госпоже необычайно повезло заручиться поддержкой такого… – кофр замолчал, пытаясь подобрать слово, но девушка не стала дослушивать его разглагольствования.

– До свидания, господин Дройдер.

– Буду рад снова увидеть вас, госпожа Персирваль.

Дверь перед девушкой открылась самостоятельно, но Алена уже была не в состоянии оценить данный факт. В ее городе автоматические двери не новость, но чтобы обычная дверь на петлях открывалась сама… «Я не могу больше ни удивляться, ни что-то логически связать. Ладно, посмотрим, что будет завтра», – и она вывалилась на улицу, готовая упасть в обморок от усталости.

На удивление Элой ждал ее, сидя на лавочке перед фонтаном, и читал газету. При виде девушки он отбросил газету в сторону и поднялся. Алена приготовилась оправдываться за столь долгое отсутствие, но маг не стал ее упрекать. Напротив, он с милой улыбкой поинтересовался, все ли в порядке и довольна ли она покупками.

– Я безумно устала, – сообщила ему девушка. – Прямо валюсь с ног. Не представляю, как я буду очищать всю эту грязь.

– Не беспокойтесь, все уладится. – Элой взял девушку под локоток, и от его прикосновения у нее мурашки пробежали по коже. Ее словно ударило током, и она впала в какой-то транс. Она ощущала прохладу от его руки даже через ткань кофты. И несмотря на это, ей вдруг стало тепло и спокойно и было совсем наплевать на беспорядок в доме, грязную посуду и неубранную кровать.

Несмотря на усталость, девушка отклонила предложение Элоя вызвать карету.

– На свежем воздухе мне немного стало легче. Тем более покупки сами следуют за нами по пятам, – и девушка оглянулась, проверяя, на месте ли пакет с товарами. Пакет бесшумно парил в воздухе, следуя на расстоянии пяти шагов за своей хозяйкой. Алена еле передвигала ноги, однако, когда они с Элоем подошли к дому, девушке захотелось еще хоть немного побыть с этим загадочным человеком, таким серьезным и таинственным.

Хотя она не представляла себе, как можно угостить гостя чаем в таком бардаке, она все же пригласила его в дом. На удивление Элой согласился, и они вошли в гостиную. Девушка с горестью вздохнула и пожала плечами.

– Ну извините, мистер Абасси. У меня просто нет возможности угостить вас чаем. – Она беспомощно развела руками.

– Не надо извиняться, госпожа Персирваль, здесь нет вашей вины. Я думаю, вам стоит переодеться, ваш костюм запылился с дороги. А мне надо кое-что сделать.

– Да, пожалуй, – согласилась Алена, оглядывая себя. – Я сейчас вернусь. И попытаюсь навести хоть мало-мальский порядок.

Элой с легкой улыбкой кивнул и жестом пригласил ее пройти в спальню. Как только девушка скрылась за дверью, он расправил «крылья» своего плаща. Улыбка сошла с его лица. Он сосредоточенно устремил взгляд в пространство, слегка склонив голову вперед. Руки его сжались в кулаки. Он поднес их к губам, что-то прошептал на непонятном языке, слегка дунул поверх сжатых ладоней и резко выпрямил пальцы, будто направив поток воздуха вперед. Маг замер в такой позе на несколько секунд, устремив взгляд в пустоту. В ту же минуту все пришло в движение. Словно вихрь закружился по комнате. За считаные минуты все в гостиной поменялось. Предметы с бешеной скоростью перемещались по комнате. Бумаги, мусор, старые газеты сами устремились в мусорные мешки, которые тут же сами собой завязывались на узел и, вылетев из дома, складывались в контейнер. Крышка контейнера несколько раз с лязгом открывалась и закрывалась, чтобы принять еще один мусорный пакет. Посуда попрыгала в раковину. Словно невидимая рука принялась чистить, ополаскивать и ставить в сушильный шкаф уже чистые тарелки, чашки и кастрюльки.

Полотенца сами запрыгивали на крючки, а скатерть, вылетев во двор, несколько раз произвольно встряхнулась, как собака после купания, избавляясь от пыли и крошек, и вновь заняла свое место на столе в гостиной, но уже в идеально чистом и отглаженном состоянии. Элой все это время неподвижно стоял посередине комнаты, наблюдая за движениями предметов. Потом удовлетворенно кивнул, несколько раз сжал и выпрямил пальцы рук, будто разминая затекшие кисти, и сел на стул к столу. Все затихло. Комната, в которой теперь царил идеальный порядок, ждала появления хозяйки.

====

В это время в соседней комнате девушка вытряхнула все свои вещи из чемодана, прикидывая, что бы такое надеть, дабы выглядеть эффектно. Алена понимала, что вряд ли ей это особо удастся – ведь дорога и бессонная ночь не лучшим образом сказались на ее внешности. Хотелось бы освежиться, принять душ, наложить маску на уставшее лицо и скрыть макияжем темные круги, образовавшиеся под глазами. Да даже просто отдохнуть. Но этой возможности нет. В гостиной ее ждет гость, и надо поспешить. Девушка выбрала легкое светло-голубое платье с большим вырезом на груди, серебристой вышивкой по подолу и такой же вышивкой на широком поясе. Это платье она любила больше остальных. Материал его был необычайно легким, приятным на ощупь, а цвет необыкновенно гармонировал с ее лазоревыми глазами. Она несколько раз провела расческой по спутанным волосам, только сейчас осознавая, насколько была растрепанной. Ей на мгновение стало стыдно за свой внешний вид, и девушка дала себе слово в дальнейшем строго следить за собой, чего бы ей это ни стоило.

В конечном итоге она осталась не особо довольна своей внешностью, но изменить что-либо не имела возможности из-за отсутствия времени. Отыскав в телефоне функцию зеркала, она слегка покрутила головой, осматривая лицо. Обреченно вздохнула и убрала телефон-раскладушку в чемодан. Пора было возвращаться к гостю. Не очень вежливо заставлять его ждать. Он и так потратил на нее столько времени…

Когда она вновь появилась в дверях комнаты, от удивления у нее вырвался крик.

– Как?.. Как такое возможно? – Она воздела руки вверх. – Что произошло? – Она прикрыла глаза ладонями и вновь открыла их, все еще не веря в происходящее. – Я, наверное, сплю?

Комната сияла чистотой и порядком. Все вещи заняли свои места. А на столе стоял чайник, по-видимому, только что вскипевший, пар тонкой струйкой поднимался вверх из его носика. Рядом стояли две чайные пары из тонкого фарфора с причудливым узором. За столом сидел маг и, довольный произведенным эффектом, улыбался.

– Что это значит? – Взволнованно спросила девушка. – Как вы все это сделали?

– Это простой фокус, не берите в голову, Алена! Давайте-ка лучше выпьем чаю, – и Элой протянул девушке чашку с ароматным напитком.

Девушка взяла ее в руки и нарочито серьезно спросила, капризно надув губки:

– Раз вы можете устраивать такие фокусы, зачем вы гоняли меня в лавку? Можно было…

– Не обижайтесь, – перебил ее маг. – Это ваше первое знакомство с нашим миром. Вам еще многое предстоит узнать и понять. Допивайте ваш чай и ложитесь спать.

Они оба несколько минут наслаждались насыщенным травяным вкусом. Когда чайник опустел, Элой взял чашку из рук Алены и аккуратно поставил на стол.

– Вам пора отдохнуть. Скоро рассвет. Завтра вам предстоит много дел.

Девушка хотела еще что-то спросить, но глаза ее стали слипаться, а губы почти не шевелились.

– Все вопросы потом, – серьезно сказал Элой. Он нежно взглянул на засыпающую девушку, и в его сердце шевельнулось нечто… наподобие жалости. Слегка устыдившись своих чувств, он резко бросил: – Спокойной ночи! До встречи, госпожа Персирваль! – Мужчина встал, взмахнул рукавами, словно расправил крылья, скрестил руки перед собой и стал еще больше похож на огромного ворона. Рукава развевались, словно перья на ветру. Он резко обернулся вокруг себя и исчез, оставив прозрачное белое облачко, которое некоторое время висело в воздухе, а потом растаяло, будто и не было ничего.

Девушка уже не способна была ни удивляться, ни вообще соображать что-либо. Она только вздохнула, высоко наклонив чашку, вылила в рот последние капли чая, оставшиеся на дне, и поплелась в спальню.

Краем глаза Алена заметила, что и в спальне царил такой же идеальный порядок, как в гостиной. Постель была расправлена. Мягкие шелковые подушки и идеально гладкая атласная нежно-голубая, как ее платье, простыня и белое пушистое одеяло ждали свою новую хозяйку.

Девушка, сонно улыбнувшись, прошептала: «Спасибо тебе, Элой» – и упала, не раздеваясь, на постель. Глаза ее закрылись, и она тут же провалилась в сон.

=======

Элой Абасси, напротив, не мог заснуть. Он сидел в своей комнате у камина, вытянув свои длинные худые ноги к самому огню, скрестив ступни в черных остроносых туфлях, выдраенных до блеска, и размышлял. В его планы не входили романтические отношения. Но его по необъяснимой причине тянуло к этой девушке из чужого мира, мира обычных людей.

Он понимал, что связь с бора принесет ему одни неприятности. Из-за чего он может лишиться своего сана, связей и… планов.

Он – чистокровный потомок древнейшего магического рода, 30 лет изучавший магические ритуалы и добившийся немалых результатов в написании монографий по созданию новых практик с использованием магии. Он внес огромный вклад в использование магии в современном мире. Обновил многие старинные заклинания, добавил новые. Он открыл более 200 различных методов воздействия на разных сущностей, людей и магов и к тому же занимал высокий пост в министерстве магии и контролировал подземный мир. Кроме того, у него были еще не законченные дела, которые ему надо было во что бы то ни стало завершить до отъезда.

А связь с бора, пусть и такой симпатичной, разрушила бы его мир. Он был очень неосторожен, когда привел девушку в магазин. Хоть он и остался снаружи, не было гарантии, что кто-то из запоздалых прохожих не увидел его рядом с ней. Хотя улицы были пусты… Но вездесущий кофр Дройдер наверняка пронюхал, кто сопровождал девушку бора.

Чем он думал? Маг потянулся к воротничку на шее и постарался его ослабить, будто ему стало трудно дышать. Если кофр проболтается, ему придется дорого заплатить за эту связь. Впредь надо быть осторожнее, пообещал себе Абасси. Что мешало применить невидимку? «Ты глупо рисковал, – упрекнул себя маг. – Так непростительно поставить себя под удар».

Волнение накрыло его с головой. Но, немного подумав, он успокоился. Это не обычная бора. Персирваль прибыла сюда для исполнения своей миссии, и от ее действий зависит их дальнейшее будущее, хотя бы и на несколько месяцев. За два месяца до уничтожения Дейзихербора надо решить массу вопросов. А главное – узнать причину закрытия. Ее так никто и не объяснил. Может, директор министерства Дарио ли Харви, который отправился в департамент на встречу с президентом, внесет ясность. Он должен прибыть не ранее чем через три дня. Есть время подумать, разобраться с кое-какими делами и… пообщаться с бора Аленой. Мысли Элоя вновь вернулись к девушке. Желание увидеть ее еще раз окатило его горячей волной с головы до ног. Он застонал, справляясь с наваждением, и потянулся к бутылке, в которой плескалась зеленая жидкость. «Успокаивающее зелье», – прочитал он. Маг оглядел комнату в поисках подходящей посуды, и, ничего не найдя, он, немного подумав, достал из стола говорящую кружку – и плеснул в нее изрядную порцию. Немного повертев кружку в руках и что-то решив для себя, одним глотком выпил горьковатую жидкость.

– Алкаш! – проворчала кружка гнусавым, писклявым голосом. – Кто ж так зелья хлебает, одним махом? Алкаш и есть.

– Отстань, – беззлобно отмахнулся от нее Элой. – Без тебя тошно.

– Расслабься, хозяин, – не такие проблемы решали!

– Помолчи, сказал, не до тебя. – Элой отставил кружку подальше от себя.

– Ой-ой, какие мы нервные… – скривила кружка металлическую рожицу.

– Элой щелчком указательного пальца отправил вредную собеседницу на край стола. Кружка, вопя и пытаясь тормозить невесть откуда появившимися тоненькими, как веточки, ручками, прокатилась по гладкой поверхности стола и, не удержавшись на краю, упала на пол с металлическим лязгом.

– Мамочки!!! – завопил противный голосок. – Убил, загубил, проклятущий!

– Не убил, ты бессмертная, как первородный грех,– пожалел кружку Элой. Он поднял ее, сдул прилипшую с пола пыль и поставил в стол. Но тут же услышал визгливое:

– Ой-ой, только не это! Опять в стол! Использовал и бросил… Поговори со мной, злодей… Поговори со мной. Поговори со мной, – неслось из стола.

– Ну не до разговоров мне, поздно уже, – отбивался маг. – Да и болтать мне совсем не хочется.

– Уж не променял ли ты любимую даму, меня то есть, на какую-нибудь вертихвостку?

Элой промолчал в ответ.

– Променял! Променял, мерзавец! Так я и знала! – вопила, не переставая, кружка. Маг стянул с полки у камина тряпку, неизвестно откуда взявшуюся, и накрыл ею болтушку.

– Нет, только не это! Прощай, молодость! Меня невинную – в темницу! Верни мне свободу! Иначе я всем расскажу, что ты алкоголик, – запричитало из стола. – Грязной тряпкой на такую красоту!!!!

Элой невольно рассмеялся.

– Вот нахалка, – упрекнул он подружку. – Да еще и врушка.

– Ну не алкоголик, так псих-зельехлебатель, зельеглот!

Немного подождав, пока кружка угомонится и замолчит, маг прошествовал в дальний угол за камином. Там в шкафчике со стеклянной дверцей в беспорядке громоздились чашки, кружки, тарелки… Он достал простой стакан и плеснул в него изрядную порцию «успокаивателя». Выпив зелья, Элой попытался расслабиться, откинувшись в кресле на мягкую спинку и положив руки на подлокотники, но зелье не помогло. Элой отчаянно искал причину, по которой мог бы навестить гостью еще раз. Он был не искушен в любовных ухаживаниях и флирте. За свои сорок лет он так и не научился этому искусству.

Мужчина вел довольно замкнутый образ жизни. И, несмотря на свою активную общественную жизнь, так и не приобрел друзей среди магов. Его должность тоже сыграла не последнюю роль. Многие члены министерства боялись его, а некоторые откровенно завидовали и ненавидели его за высокое происхождение, за удачливость, за талант.

Мысли Абасси завертелись вокруг известия об их отъезде из города, присланного с нарочным. Им всем предстояло еще узнать, что кроется за такими перестановками в Дейзихерборе. Министерство существовало несколько тысячелетий и добросовестно выполняло свои обязанности. То было одно из самых передовых министерств. Кто или что стало причиной такой опалы?

Он услышал бой старинных часов на их главном здании. Неужели уже 6 часов утра? Пора собираться на работу. Но прежде ему все же хотелось, нестерпимо хотелось навестить Алену. Хотя бы просто поинтересоваться, как ей спалось на новом месте. Неожиданно, даже для себя, ему пришла в голову мысль подарить ей букет цветов. Просто так… В знак приветствия ее на земле Дейзихербора… И тут он вспомнил, как она вчера невзначай упомянула, что не любит срезанных цветов.

– Они быстро вянут и осыпаются. Мне всегда было грустно и больно смотреть, как умирает красота. Это навевает тоску и безысходность. Сразу вспоминаешь о том, что все проходит и становится тленом. Приходят мысли о бессмысленности всего бытия. Нет уж, лучше комнатный цветок в кашпо. Он хотя бы растет и проживет много лет.

Надо об этом подумать, решил маг и отправился в министерство.

========

Маг Абасси любил свой кабинет. Он обустраивал его много лет и сделал его весьма комфортным для себя. И хотя убранство комнаты было типичным для большинства магов такого уровня, все же в нем были изюминки, присущие только Элою Абасси.

Большой круглый стол с кожаным покрытием, на котором были разбросаны несколько свитков. Чернильница с черным гусиным пером. Старинный канделябр с оплывшими свечками. Несколько реторт, колб, пузырьков на пластмассовой подставке. Стены из серого кирпича задрапированы темно-красным бархатом наподобие занавеса. В стороне – большой чугунный котел. Стеллаж с книгами и небольшое бюро для документов. Под окном во всю стену, из необычайно толстого стекла стояло высокое кресло, в котором маг любил отдохнуть, почитать газету или подумать, если перед ним вставала непреодолимая задача. Старинный камин, на полке которого стояло несколько милых безделушек. Вот, пожалуй, и все. Скромно и со вкусом.

Магистр Элой Абасси все утро был занят рутинной работой, пересмотром почты, сортировкой документов. Какие-то он откладывал в сторону. Какие-то отдавал Люку. Так он называл машину для уничтожения бумаг и манускриптов. Люк жевал их с удовольствием, а если ему перепадал толстый кусок пергамента, он мусолил его долго, со смаком. Вот и сейчас Абасси сунул ему в рот большой кусок папируса с древним текстом. Люк тщательно его пережевал и громко сглотнул, при этом смачно рыгнув.

– Невежа, – упрекнул его Абасси. Он хотел еще что-то добавить, но тут его взгляд упал на часы, обычный старомодный будильник с двумя звоночками на голове. Часы запрыгали с одной ножки на другую и весело пропели: «Хозяин, пора перекусить. Работа не клоп – дустом не убьешь!»

– И то верно, – кивнул головой маг. – Пора навестить Алену, Аленушку, Аленку, – пропел он мечтательно.

Абасси вышел из своего кабинета и направился к выходу. В одном из переходов, состоящем из множества каменных арок, он заметил милоя, маленького худенького человечка с большими сильными руками до пола. Тот выполнял обязанности уборщика, горничной, носильщика и посыльного в одном лице – в общем, незаменимого служащего любого казенного учреждения. Он нес на вытянутых руках большой горшок с разлапистым цветком Бестионом с красными соцветиями, похожими на плотоядную Венерину-мухоловку с Большой Земли, с острыми зубами-иглами по краям бутона – рта и крупными круглыми листьями. Похоже, Бетлара, его коллега по министерству, занимавшая большой кабинет в конце арочного коридора, решила избавиться от хищника. Несмотря на кровожадность, цветок был на редкость красив. Пышная зеленая крона как нельзя лучше контрастировала с кроваво-красными цветками.

– Постой, – окликнул маг милоя. Тот остановился как вкопанный в немом поклоне. Элой подошел к нему ближе.

– Куда ты его несешь? – Милой вздрогнул и с придыханием ответил, склоняясь в поклоне чуть не до самого пола:

– Госпожа Бетлара велела вынести его вон. Он сожрал ее заговоренное на удачу ожерелье.

Элой громко расхохотался. Смех его эхом отозвался в пустом каменном коридоре.

– Теперь Бетлара осталась без помощи темных сил! И ее непременно сожрет Элобус…

– Не говорите так, – испуганно попросил милой. Бетлара была его любимой хозяйкой. Он отдавал ей предпочтение среди работников и магистров министерства.

Элой рассмеялся еще громче. Бетлару он недолюбливал. Это была истеричная и взбалмошная особа, одевающаяся весьма вызывающе, даже для молодой и современной ведьмы. Короткое, приталенное черное платье, блестящие лосины на длинных стройных ногах и невообразимая прическа на голове с неизменной красной лентой наподобие тех, что носили индейцы. Вызывающий яркий макияж еще больше подчеркивал резкие черты ее худого вытянутого лица. Она позволяла себе резкие высказывания в адрес коллег и кичилась своей особенной красотой и неординарностью. Если бы не его более высокое положение в министерстве, Элою очень сильно досталось бы от ее острого язычка. Несмотря на вздорный характер, она была далеко не глупа и весьма прозорлива. К тому же имела на Элоя определенные виды.

– Ладно, не переживай, – успокоил он милоя, перестав смеяться, – ничего с твоей Бетларой не случится. Змея сама хоть кого ужалит. – Он почесал своим длинным худым пальцем кончик носа и задумчиво добавил:

– Значит, этот господин, – он кивком головы указал на Бестиона, – отправляется на свалку?

Милой молча кивнул и горько вздохнул. По правде говоря, цветок ему очень нравился. Он уже много лет стоял на окне в кабинете Бетлары, и милой помнил его еще маленьким росточком с хилыми стебельками. Милой приложил немало усилий, чтобы цветок окреп и превратился в настоящего красавца. Вот только характер у цветка оказался вздорным, под стать хозяйке, к тому же он был очень прожорлив и поедал все, до чего мог дотянуться. Как ни жаль было милою избавляться от цветка, но он не мог не признать, что тот действительно обнаглел и заслужил наказание.

– Отдай-ка его мне. – Элой взялся за край горшка, оценивая и присматриваясь к цветку. – Мне нравится этот красавец. Если его немного проучить, он вполне может радовать глаз своей боевой раскраской.

– Вы правда его не уничтожите? – с надеждой спросил милой.

– Я найду для него применение получше, – пообещал маг.

– Это будет достойный хозяин? – заискивающе спросил милой, хлопая своими глазами-бусинками.

– Весьма достойный, – ответил Абасси. А про себя подумал: «Только не хозяин, а хозяйка». Он взял цветок, повертел его в руках и зловеще прошипел, уткнувшись лицом в его листву: – Только попробуй напакостить.

Цветок зашевелил листвой в знак признательности и покорности. Его листья, слегка поникшие от предчувствия опасности, вновь поднялись и выпрямились.

– Будь тихим и послушным, – давал наставления маг, – и ты проживешь долгую жизнь. А иначе окончишь ее на помойке, как и предполагалось.

Милой быстро засеменил прочь, постоянно кланяясь и бормоча слова благодарности.

Элой прижал цветок одной рукой к себе покрепче, а другой взмахнул над головой. Рукав плаща накрыл его с ног до головы и сделал его невидимым.

=====

Алена проснулась в блаженной неге. Она, не открывая глаз, потянулась на шелковой простыне, томно улыбаясь. События вчерашнего дня казались ей сегодня нереальными. А ей так не хотелось лишиться мира сказки. Такого таинственного и прекрасного. Она боялась открыть глаза и обнаружить, что все это ей только привиделось. Девушка провела рукой по мягкой гладкой поверхности рядом с собой и снова впала в состояние ленивой дремы. Понежившись еще пару минут, она все же открыла глаза. Мрачная ночная комната теперь была залита солнечным светом, и его блики играли в воздухе радужным светом.

Ей так захотелось никогда не покидать этой комнаты. С грустью она подумала, что через два месяца сказка закончится и ей придется вернуться в реальность, в свою убогую квартирку в старой хрущевке. Хотя еще совсем недавно эта квартира казалась ей вполне нормальной. Главное, она была ее собственностью, доставшейся от родителей. Многие граждане столицы и мечтать не могли о собственном жилье. Да еще почти в самом центре столицы.

Квартира имела стандартный ремонт, стандартный набор мебели. Но главное, соседи не мешали ей, не лезли в ее дела с советами и визитами на чашку чая. Не было и вездесущих старушек на скамейках у подъездов. Вполне такой обычный дом. Но даже из-за преимущества обладать обычным жильем ей завидовали по-черному. «Малолетка, а имеет все, – частенько слышала она за спиной. – Мы пашем как проклятые, платим бешеные проценты по ипотеке, а она имеет все просто так, даром». Вот только злые языки не удосужились узнать, как она стала хозяйкой двухкомнатных «хором».

Ее родители погибли четыре года назад в автокатастрофе. Прямо накануне ее совершеннолетия. Хотели сделать дочери сюрприз. Отправились на блошиный рынок, где присмотрели щенка таксы. Девочка давно мечтала о четвероногом друге.

Родители ее были ведущими артистами одного из мелких столичных театров с их вечными гастролями и турне. Девочка с малолетства часто оставалась одна. Вначале ее ежедневно навещала бабушка – папина мать. Но забрать к себе внучку она не пожелала. Бывшая актриса на заслуженном отдыхе, та привыкла к вниманию поклонников и до сих пор собирала у себя дома посиделки с фанатами, такими же престарелыми, как и она. Ежедневные чаепития, творческие вечера на дому, воспоминания о былых заслугах, восхищение ее красотой и талантом кружили ей голову. Но шли годы, и шумные застолья начали утомлять ее. И на внучку у нее уже не стало хватать ни сил, ни времени, ни желания вообще ее видеть. Максимум, на что теперь она могла выделить свое драгоценное время, – позвонить ей и посоветовать пообедать в каком-нибудь кафе неподалеку от дома. Правда, иногда она все же наведывалась к Аленке, но лишь затем, чтобы отчитать ее за какую-нибудь мелочь.

Девочка не любила бабушку, та отвечала ей взаимностью. К тому же наличие подраставшей внучки само по себе предполагало уже почтенный возраст, который как раз всеми силами бабуля пыталась скрыть. И ко всеобщему удовлетворению они пришли к консенсусу – внучка не обременяет бабушку своим присутствием, а та, в свою очередь, не лезет в ее дела и иногда подкидывает деньжат, чтобы девочка могла развлечься.

Однако Алена не тратила на ненужные ей развлечения бабушкины «гроши», а покупала книги и запоем читала сказки, романы и прочую ерунду, которая так нравится девушкам ее возраста.

Конечно, в таких условиях девочка не могла позволить себе завести собаку. И вот в 18 лет родители решили, что дочь выросла и стала достаточно ответственной для подобного шага. Они купили симпатичную девочку-таксу с черной лоснящейся спинкой и коричневыми подпалинами на боках.

Родители возвращались возбужденные и тискали щенка не переставая. На повороте отец отвлекся и не заметил пешехода, выскочившего на дорогу прямо перед их машиной. Откуда он взялся, так и не удалось узнать. Отец, пытаясь избежать наезда, съехал с дороги на обочину и врезался в фонарный столб…

Родители погибли мгновенно, наверное, даже не осознав произошедшего. Щенка же привезли девушке полицейские, которые сообщили ей о трагедии. Девушка прижала к себе беспомощное тельце. Все израненное и окровавленное. Зачем большие дяди подвергли девушку еще одному испытанию – неизвестно. Но щенок умер спустя два дня на руках безутешной Аленки.

По правде сказать, ничего кардинально не изменилось в жизни девушки с уходом матери и отца. Родителей она видела не чаще трех раз в год. Бабушка так же, как и раньше, звонила и иногда подкидывала деньжат. А мечта иметь собаку так и не осуществилась. Девушка поклялась больше никогда не заводить питомца, чтобы не ранить сердце страхом его потерять.

Пенсию по потере кормильцев ей назначили приличную, театр иногда присылал ей пособие в знак признательности за творчество родителей. Она поступила в юридический колледж и окончила его с отличием. И вот тут ей действительно повезло – ее приняли на работу в одну из крупнейших риелторских фирм города на весьма спокойную стабильную должность – составлять договоры купли-продажи, аренды.

К этому времени пенсию выплачивать перестали, в театре сменился художественный руководитель, и пособие отменили. Бабуля посчитала, что внучка достаточно самостоятельная, причем работающая, а значит, способная обеспечивать себя сама, прекратила подачки и, кажется, вообще забыла о ее существовании. Девушка зарабатывала немного, но она привыкла быть экономной, и ей вполне хватало денег на скромное, но не бедственное существование.

Полгода назад она познакомилась с Андреем, и жизнь ее заиграла новыми красками. Алена решила, что это ее принц. Строила планы на будущее, мечтала о семье и детях. Андрей обратился в их фирму, чтобы снять жилье. Его отправили для составления договора в юротдел. Алена как раз скучала без дела, и, когда он вошел, сердце ее будто остановилось. Так он был красив. И фигура, и лицо. Особенно ясные серые глаза. Он тоже сразу обратил внимание на интересную девушку со спокойным милым лицом. Оглядев беглым взглядом сотрудников офиса, он направился сразу к ней. Кончилось тем, что она пригласила его к себе домой на чашку чая и затем предложила остаться насовсем. Конечно. Андрей согласился с удовольствием, ведь платить за квартиру было не нужно, Алена – девушка симпатичная, добрая и наивная. И парень не упустил своей выгоды, воспользовался удачным стечением обстоятельств.

И вот как в песне – красивая и смелая дорогу перешла.

Всего несколько дней назад – а прошла как будто вечность.

Воспоминания о бывшем парне расстроили девушку до слез, но она постаралась отогнать грустные мысли. У нее впереди два месяца. И, что произойдет за это время, трудно предугадать. К тому же маг Элой крепко задел ее чувства. Ей припомнился вчерашний вечер. Брутальный мужчина. Его прикосновения, его глаза, его голос. Даже сейчас у Алены мурашки пробежали по всему телу, а сердце замерло от одного лишь воспоминания.

Алена попыталась отогнать и эту мысль. Стоит ли мечтать о несбыточном. Разные миры, разные поколения, разные понятия…

– Я для него бора. И не стоит тешить себя иллюзиями.

С этими мыслями девушка встала и отправилась в душ. Это принесло ей неописуемое блаженство.

Она стояла под тугими прохладными струями и желала одного: чтобы этот миг никогда не кончался.

После душа она еще немного полежала на мягкой перине, представляя себя сказочной принцессой, и отправилась в гостиную приготовить себе кофе.

Элой появился так неожиданно, что девушка едва не выронила чашку с кипятком. Она только поднесла горячий ароматный напиток ко рту. Но так и не успела сделать глоток.

Она застыла с чашкой в руках. Небольшой вихрь перед ней превратился в мага, а его черный плащ продолжал еще какое-то время развеваться сзади черными кольцами. А лоскутья, словно крылья, трепетали и дрожали от взмаха его рук.

– Огромный черный ворон, – вновь подумала Алена. Несмотря на удивление, девушка несказанно обрадовалась раннему гостю. Ее сердце забилось радостно и учащенно.

Элой вел себя так, будто это было обычное дело – появляться в самый неожиданный момент, словно он вернулся с работы домой.

Маг церемонно протянул ей цветок и спросил вполне обыденно:

– Как спалось, Алена?

Жаркая волна блаженства окатила девушку. Она постаралась унять трепет во всем теле и, чтобы скрыть нервную дрожь в руках, с силой прижала подарок к груди и уткнулась носом в необычный цветок. На миг ей показалось, что один из бутонов слегка прикусил ей нос, но она сразу отбросила эту мысль, списав наваждение на расстроенные нервы и мнительность. К тому же она сама могла уколоться об острую веточку или листок. Сквозь мысли до нее долетел голос мага:

– Надеюсь, этот красавчик пришелся вам по душе? Вы хорошо выспались?

Этот бархатный тембр способен свести с ума. Усилием воли Алена постаралась взять себя в руки и ответила вполне спокойно, даже голос не дрогнул:

– Спасибо, господин Абасси. Я прекрасно отдохнула. – Девушка еще раз оглядела цветок. Он восхитил ее яркими красками и необычным видом. Она не заметила, как маг назидательно погрозил ему пальцем. Бестион слегка пошевелил листьями в знак понимания. Алена поставила его в центр стола и предложила гостю чашку кофе. Элой хоть и не любил этот напиток, не мог отказать гостеприимной хозяйке и принял чашку из рук девушки. Он смотрел на нее во все глаза. Отдохнувшая, посвежевшая, она была очаровательна. А ее одежда весьма поразила его и вызвала в душе бурю эмоций.

На ней была коротенькая маечка, открывавшая плоский загорелый живот, и короткие спортивные шортики. Длинные стройные ноги в легких кроссовках притягивали взгляд. Элою никогда не приходилось видеть такой откровенный наряд, и, смутившись, он устремил взор в чашку с кофе.

Чтобы унять волнение, он мелкими глоточками пил обжигающий терпкий напиток, избегая возможности еще раз взглянуть на девушку. Все его знакомые дамы носили длинные мантии. Даже развязная Бетлара скрывала за длинными кожаными одеждами свое холеное тело.

– Девушка же не могла понять смущения мага. Ей и в голову не пришло, что причиной может стать ее полуобнаженный вид. Для нее такая одежда была вполне естественна. Все девушки ее возраста, да и дамы постарше, одевались так же. И не только во время утренних пробежек в парке, но и дома, в магазине, в кафе…

Она отнесла смущение мага насчет того, что не предложила ему завтрак. Ведь он наверняка голоден. Не спал ночь, утром был занят делами. Но приготовить ей было совершенно нечего. И она сказала первое, что пришло ей в голову:

– Я схожу в магазин и приготовлю ужин. Вы же зайдете вечером? Сейчас у меня нет продуктов…

Элой поднял на нее удивленный взгляд.

– Вы приглашаете меня на ужин? – пораженно спросил он.

Девушка стушевалась, она сказала что-то не то? Но как ей себя вести, ведь она не знает об этом человеке ровным счетом ничего. Она почти шепотом произнесла:

– Ну, если это прилично и правильно.

– Это и неприлично, и неправильно, – вздохнул маг. Но увидев, что девушка расстроилась, он тут же быстро добавил, даже, пожалуй, слишком быстро: – Но я принимаю ваше приглашение.

Девушка облегченно улыбнулась и весело защебетала:

– Я думаю, что смогу вас удивить. Дома у меня неплохо получалось песочное печенье с вареньем и орехами. Я постараюсь вас не разочаровать.

Элой, опершись локтями о стол, скрестил пальцы рук и положил на них подбородок. Он несколько секунд внимательно наблюдал за девушкой, и та под его тяжелым, пронизывающим насквозь взглядом покраснела и опустила глаза.

Мужчина поднялся и, склонившись в полупоклоне, поцеловал девушке руку. Она зарделась и пролепетала:

– Спасибо. – Это прозвучало как-то наивно, не к месту, и девушка еще больше смутилась.

Маг взмахнул полой плаща и исчез, оставив после себя воздушную воронку. Девушка ничуть не удивилась этому факту, она уже начала привыкать к его внезапным появлениям и таким же внезапным исчезновениям.

Весь остаток дня Элой пребывал в какой-то прострации. На полном автоматизме он просматривал бумаги, даже не вникая в их суть. Перекладывал с места на место магические предметы. Зачем-то взял телетайпер и вызвал к себе милоя. Когда тот появился на пороге, маг отчитал его за пыль, скопившуюся на его каминной полке. Испуганный и притихший милой поклялся, что немедленно исправит эту оплошность. Он тихо выскользнул из кабинета и, чуть не плача, бросился искать подходящую метелку для пыли. Дело в том, что за все то время, что Элой Абасси занимал этот кабинет, он не только ни разу сам не прибрал полку, но и строго-настрого запретил кому бы то ни было к ней приближаться. Там он хранил самые дорогие для него магические атрибуты и предметы. Здесь под толстым слоем пыли лежал его дневник, где он записывал все мысли, пришедшие ему в голову за день. Но с тех пор, как им было объявлено о расформировании Дейзихербора, ни одной здравой мысли не зародилось в его голове. Слишком все было зыбко и неопределенно. И неудивительно, что за несколько недель большая толстая тетрадь для записей тоже покрылась пылью. Здесь же стояли несколько свечей разного размера и цвета. Это не были магические свечи как таковые, хотя и служили для магических действий. Элой зажигал их по настроению, когда нужно было подумать над какой-нибудь задачей. Он выбирал соответствующий цвет, садился в свое любимое большое кожаное кресло у окна, закрывал глаза и начинал размышлять.

Со стороны могло показаться, что маг просто спит, уронив голову на грудь. Но на самом деле в его голове в это время созревали самые гениальные планы. Если его посещали мрачные мысли – свеча загоралась черная. Если же идеи касались добрых намерений, свечи были белые, желтые или даже оранжевые. Элой говорил, что потрескивание свечи помогало ему сосредоточиться. Потому к этим свечам он относился с почтением и не подпускал к ним никого, считая, что чужая энергия разрушит таинство мыслительной деятельности.

Здесь были свечи почти новые, а были и такие, которые догорели почти до конца. Каждой свече соответствовало новое дело, план или открытие. Причем чем старше была свеча, тем завершеннее – дело.

Вот эта желтая свеча, от которой остался маленький огарок, – это уже почти законченное дело по искусственному выращиванию и эволюционированию караев, а вот та, темно-синяя, – это его давнее, еще не законченное дело о возвращении Элиз… Далее стояло фото самой Элиз – молодой женщины в салатовом легком платьице. Но сейчас Элою не хотелось думать о ней. Его взгляд пробежал по другим предметам на полке и на мгновение застыл.

Ему пришла в голову одна идея, и он пытался ее обдумать. Как-то Алена упоминала о том, что всегда хотела иметь собаку, но ей так и не удалось осуществить свою мечту. Собак в городе не было, а вот карай – огромный паук из его вольера – вполне подошел бы на эту роль. Он много лет работал над проблемой одомашнивания пауков и весьма в этом преуспел.

Раз за разом он скрещивал лучшие экземпляры и использовал зелья ускорения процесса эволюции вида. Он почти добился их совершенства и мог гордиться своим детищем. Его «деток» приобретали и бора для своих домов, и именитые маги для своих детей. Он подарит Алене своего лучшего карая – послушного, исполнительного и верного. Это то, что нужно. Отличный выбор. Завтра утром он наведается в зеленую долину и преподнесет карая Алене.

Наверное, она будет в восторге. Паук очень неприхотлив в еде и в уходе. Зато услужлив, весел и игрив. Мысли его прервал вернувшийся с метелкой для пыли и ведерком со святой водой мелой.

Раздражение хозяина кабинета давно прошло. Зря он нагрубил милою – что на него нашло? Надо бы извиниться.

Он открыл стол и достал большой ароматный мятный пряник, милой их безумно любил, и протянул хмурому и пристыженному служке со словами:

– Ничего не надо, ты можешь идти.

Получив подарок, милой тут же забыл свои обиды и страхи. Пританцовывая и напевая, он выскочил из кабинета, забыв на каминной полке свою метелку. Его шаги еще долго были слышны в пустом коридоре. А его голосок звенел, как колокольчик, напевавший какую-то одному ему известную песенку. Для него в эту минуту Элой Абасси был самым лучшим и добрым хозяином. Милой уже забыл, что еще несколько минут назад с испугу готов был пожелать этому злобному магу провалиться сквозь землю, к самому Элобусу – владыке подземного мира и повелителю смерти.

Элой же вернулся мыслями к Алене. Ему очень хотелось попробовать печенье, которым собиралась угостить его девушка. Он давно не ел простой человеческой пищи, тем более приготовленной специально для него. Он никак не мог дождаться вечера, и, когда, наконец, часы пробили шесть раз, он, как и прежде, появился в гостиной Алены в ту же минуту.

Материализовавшись в гостиной, он на несколько минут застыл с раскрытым ртом. Девушка пыталась палкой, веником и туфлей одновременно отбить у Бестиона печенье из большого блюда, что стояло на столе рядом с ним. Цветок пытался ухватить печенье всеми своими цветками, которых было не менее десятка. Только девушка пробовала отобрать одно печенье, как остальные цветки хватали с тарелки другие, пахнущие ванилью и джемом затейливые кругляши, еще и еще. Когда в очередной раз порция печенья исчезла в бутоне наглого цветка, девушка схватилась за исчезавший во рту хищника кончик последнего печенья. Цветок-обжора веткой ударил ее по руке. Она попыталась вырвать из его цепких веток таз, но и из этого ничего не вышло. Бестион намертво вцепился в него всеми своими листьями. Один бутон впился в палец Алены своими иголками-шипами. Она запустила в цветок кастрюлей, что стояла на расстоянии вытянутой руки, потом начала кидать в нахала всем, что попадалось под руку.

Элой опомнился. Он еле сдерживал смех, но истерика девушки, растрепанной и раскрасневшейся, напугала его. Он быстро сжал пальцы руки в кулак и тут же рывком распрямил ладонь в сторону цветка. Тот затрясся мелкой дрожью и застыл, листья его поникли и потускнели.

Несколько последних крошек упали из его зева на скатерть. Девушка с рыданиями бросилась на грудь Элоя. Он крепко прижал ее к себе и гладил по голове, как маленького обиженного ребенка, приговаривая:

– Все хорошо, все хорошо, ничего страшного не произошло. Я сейчас же унесу этого проглота и выброшу его на помойку. Только успокойся.

Но девушка продолжала рыдать.

– Эта тварь ударила меня по руке и несколько раз пребольно укусила.

Элой еще крепче прижал девушку к себе.

– Сейчас все пройдет. Успокойся.

Он взял ее руку там, где виднелись следы цветочных зубов и несколько капель крови запеклись на коже. Легко подул на ранки и прошептал:

– У вороны заболи, у сороки заболи, а у Алены все заживи.

Действительно, через несколько секунд боль прошла, а от ссадин и царапин не осталось и следа.

Девушка шмыгнула носом. Элой нежно вытер ей слезы.

Оба улыбнулись.

Алена помнила эту присказку из раннего детства, когда она, еще совсем кроха, только что делавшая первые шажки, падала, разбивая нос и коленки. Или уже немного подросшая дралась с соседскими мальчишками, отнявшими у нее честно добытые ранетки в соседнем парке, или обжигалась… Да мало ли что происходит с любопытным и озорным ребенком. Мамина мать, бабушка Альбина, частенько шептала над ушибленным местом такую присказку малышке, и она успокаивалась и бежала играть, совсем забыв о болячке. Значит, и в жизни бора бывают магические моменты. Боль-то действительно проходила. «А может, это маги помогают бора, подкидывая им такие рецептики», – мелькнула запоздалая мысль, но тут же Алена вернулась в реальность.

– Эта сволочь съела все печенье. Мне нечем вас угостить, – сокрушалась она. – Я столько времени потратила, чтобы его испечь. – Девушка еще раз всхлипнула, но уже более мирно. – Как можно было сожрать целый таз?! Я пыталась отобрать у него хоть одно. И не могла с ним справиться. Ему ни веник, ни швабра, ни тряпка – все нипочем.

– Не беспокойся, ничего страшного, – успокоил ее Элой. – Мы, маги, можем спокойно переносить голод в течение нескольких дней. И даже недель. Так что голодной смертью я явно не умру. Главное, чтобы ты не переживала по этому поводу.

– Он сел на край стола и усадил девушку напротив себя на стул.

– Тебе надо научиться не переживать по пустякам. Завтра я прикажу доставить продукты из лавки. И ты сможешь приготовить отличный ужин.

Девушка слегка повеселела. Он предполагает продолжить встречи и, кажется, совсем не сердится. Она пригладила разметавшиеся волосы и прижала ладони к пылающим щекам. Когда Алена наконец совсем успокоилась, она поведала магу о том, что спустилась вниз, в деревню бора, и познакомилась с мельником и его сыном Василем. Они-то и дали ей все необходимое для стряпни. Еще она поделилась впечатлениями об их жизни.

– Знаете, Элой, я будто бы попала в прошлый век, – восторженно заговорила девушка. – Время там как будто остановилось. Крестьянские одежды, дома, неторопливые движения, даже говор, слова как будто идут нараспев. Это оказалось очень забавно. Мне показали кузницу… Вы не поверите… там кузнец, зовут его, кажется, Вакула, будто вышел из сказки. Огромный молот, раскаленная печь, и одет точно так же – русская холщовая рубаха, широкие штаны, заправленные в высокие узкие сапоги… Настоящий богатырь-великан, – мечтательно произнесла Алена.

Элой внимательно посмотрел на девушку. Между бровями образовалась глубокая складка, сделавшая его лицо еще более суровым и мрачным.

– Сейчас уже нет ни таких кузнецов, ни таких кузниц. Да и мельниц таких тоже нет, – продолжала Алена. – Меня угостили настоящим коровьим молоком. Я почувствовала себя деревенской девчушкой, босиком носившейся по полям. – Алена перевела затуманенный воспоминаниями взгляд на Элоя, смотревшего на нее теперь с легкой иронией. Трудно было понять, о чем думает этот загадочный человек-ворон. Но что-то в его взгляде насторожило девушку, и она вернулась от воспоминаний в действительность. – Да, – продолжила она, – сын мельника пообещал мне помочь адаптироваться в этом мире и показать окрестности. А сейчас, – она поглядела на свое порванное платье, которое пострадало в борьбе за печенье, – мне надо переодеться.

И девушка направилась в спальню. Элой остановил ее.

– Знаешь, я хочу угостить тебя нашим вином, ты не против?

– Нет, конечно, – смеясь, ответила девушка, – я буду готова через пару минут.

Пара минут растянулась почти на тридцать. Но Элой не обратил на это особого внимания. Он, как фокусник, из широкого рукава вытащил запыленную бутылку крепкого красного вина. Достал два высоких бокала из буфета. Наполнил оба бокала густой бордовой жидкостью. Откуда ни возьмись, в его руке появился маленький пузырек с зельем «Очаровин», и он влил несколько капель в Аленин бокал. Он украдкой оглянулся на дверь в спальню, боясь, что девушка застанет его за этим неблаговидным делом. Себе он тоже плеснул немного зелья. Поднял бокал и, закрыв глаза, вдохнул аромат напитка.

В это время дверь отворилась, и он увидел прекрасную принцессу в пышном длинном бежевом платье. Голову оплетала атласная лента такого же цвета. На шею девушка надела тоненькую золотую цепочку с кулончиком-полусолнышком, и он таинственно переливался в свете яркого пламени свечей.

Несколько секунд прошло в полной тишине.

Довольная произведенным эффектом Алена первая нарушила затянувшееся молчание:

– Как я выгляжу? – кокетливо улыбнулась красавица, и, взявшись за подол платья, она несколько раз присела в легком реверансе. Мужчина вздрогнул, словно очнулся от прекрасного видения.

– Ты прекрасна, Алена. – Он взял второй бокал и элегантным жестом вручил девушке. Она пригубила вино и зажмурила глаза от восхищения.

– Вино великолепно! – Она кокетливо прикусила нижнюю губу. Хотела что-то сказать, но передумала и залпом опустошила бокал. Элой еще раз наполнил сосуд, и вновь девушка выпила его одним глотком. Глаза ее засверкали лихорадочным блеском, она засмеялась, стыдливо прикрывая рот ладонью.

– Я хочу танцевать, – все еще смеясь, девушка схватила мужчину за руку и потянула на середину зала.

Элой смутился: он никогда не танцевал и не знал ни одного движения. Он с опаской взял девушку за руку, но она перенесла его руки себе на талию и, раскинув руки в стороны, закружилась по комнате. Элой еле успевал за ней. Он неловко перебирал ногами, стараясь удержать равновесие. Пару раз он чуть не выпустил девушку из рук. Испугавшись конфуза, он неловко притянул девушку к себе, боясь, что она рассердится на него за это, но Алена ничего не замечала. Она смеялась и кружилась. Потом попросила налить ей еще вина. И вновь Элой кружил ее по комнате. Платье ее развевалось, оголяя стройные ноги. Плащ Элоя, который он никогда не снимал на людях, вздымался, черные лоскуты на рукавах колыхались при движении, и казалось, что огромная черная птица схватила своими острыми когтями белоснежную невинную жертву и хочет унести ее в свое гнездо.

Все смешалось – белое и черное. Добро и зло. День и ночь. Элой немного освоился и даже развеселился, заразившись веселым смехом девушки. Когда его движения стали более уверенными, а винные пары ударили в голову, он поднял девушку на руки и закружил ее по комнате все быстрее и быстрее. Весь мир кружился вместе с ними. Время перестало существовать… Сказка и реальность.

На столе появилась еще одна бутылка вина, потом еще и еще. Элой щелкнул пальцами, и в воздухе неизвестно откуда появился и завис над ними странный круглый предмет. Девушка была пьяна и едва могла непослушными губами спросить, что это за штука. Она тыкала в нее тонким острым пальчиком и смеялась. Как бы отвечая на ее вопрос, шар засветился, потом заморгал разными цветами, и комната наполнилась звуками веселой музыки. Невидимый оркестр играл вальсы Штрауса.

– Это настоящая цветомузыка! – наивно восхитилась девушка, хлопая в ладоши, как ребенок при виде новой игрушки. – И старинные вальсы! Сейчас такую музыку уже не слушают. – Она притворно махнула рукой, – а, все равно… Пусть будут вальсы, пусть будет Штраус, пусть будет настоящий бал. И пусть будем только мы. Только мы вдвоем. И пусть весь мир принадлежит только нам!

Голова Алены кружилась. От выпитого слегка подташнивало. Говорить она уже была не в состоянии, а только глупо улыбаться. Мысли кружились в голове вихрем, не задерживаясь надолго, как в бешеном калейдоскопе, сменяли друг друга. Девушку начало клонить в сон. И когда она попыталась остановиться и встать прямо, ноги ее подкосились и она едва не упала на пол. Если бы Элой не успел подхватить ее, она уснула бы прямо в гостиной.

Алена несколько раз пьяно икнула, снова засмеялась и упала прямо в объятья кавалера, повиснув у него на руках. Мужчина поднял ее на руки и несколько минут с интересом всматривался в лицо спящей девушки, а потом отнес ее в спальню, бережно уложил на кровать и укрыл покрывалом.

Он склонился над ней. И нежно, едва коснувшись ее лба губами, поцеловал. Затем быстро вышел из комнаты. Маг взмахнул рукавом, намереваясь перенестись домой, но передумал, вышел на улицу и зашагал по каменной кладке, как обычный человек бора.

Ему хотелось пройтись пешком, немного остудить голову и унять волнение. Это был первый раз, когда он позволил своим чувствам взять верх над разумом. Первый раз с тех пор, когда умерла любовь всей его жизни… Его Элиз… Но сегодня ему не хотелось ворошить воспоминания. Он был слишком пьян и слишком взволнован. Расчетливый и безжалостный маг сегодня умер, и появился человек, который сегодня был счастлив. Счастлив, несмотря ни на что!

Наступила полночь. Улица, освещенная всего несколькими тусклыми фонарями, была пустынна. Только луна приветливо подмигнула ему своим глазом. Или это ему только показалась?

Расстояние до своего дома он преодолел всего за несколько минут. И даже пожалел о том, что дорога оказалась так коротка. Ему хотелось подставить лицо ветру и простоять так вечность, раскинув руки в стороны. Или взмыть вверх, как птица, и лететь навстречу луне, играя в догонялки с облаками. Элой не смог сдержать искушения и отправился в зеленую долину. Он подошел к самому краю обрыва. Чуть в стороне среди густой травы виднелась старинная лестница из 120 каменных ступеней, поросших мхом. С правой стороны лестницу обрамляли такие же старинные кованые перила. Спуск занял у Элоя не больше десяти минут. Здесь, на необъятном просторе, маг дал выход чувствам. Он рычал, как зверь, ругая себя за легкомыслие, визжал от восторга, вспоминая вальсы Штрауса, и плакал, как ребенок, от счастья. Прошло немало времени, прежде чем мужчина пришел в себя и успокоился. Он украдкой оглянулся кругом, боясь, чтобы кто-нибудь не стал свидетелем его безумства. Но кругом было тихо и спокойно. Прозрачный воздух освежил его голову, избавляя от винных паров.

Вернувшись домой далеко за полночь, Элой долго стоял, застыв столбом посреди комнаты, устремив взгляд в пространство. В затуманенном алкоголем мозгу всплывали картины вечера. Смутное беспокойство смешивалось с обычным русским авось. «Будь что будет?.. Или торжествуй голос разума?» – задавал себе вопросы маг. И не находил ответа.

Мечты и грезы прервал резкий звук, доносившийся от массивной кованой входной двери. Стук по металлу перешел в противный скрежет.

Элой быстро пришел в себя, собрав волю в кулак. Он резко повернулся к двери и, придав лицу обычное мрачное выражение, спросил:

– Кто там?

Дверь медленно, со скрипом отворилась, и в комнату вошел, вернее, вплыл Рансоль – маленький гном в длинном халате и остроконечной шляпе с бубенчиком на конце. Бубенчик непрерывно звенел, и Элой поморщился. Звон резал ухо и болью отдавался в голове. Он жестом пригласил гнома пройти в комнату и закрыл за ним дверь, предварительно выглянув на улицу и убедившись, что никто не видел ночного визитера.

Рансоль снял свою шляпу и бережно положил ее на пол рядом с собой. Колокольчик замер, и звон прекратился. В тишине слышно было только тиканье старинных ходиков да как ночной мотылек бьется в оконное стекло, пытаясь вылететь на свободу. Элой проследил за мотыльком взглядом и перевел свое внимание на гостя. Тот самодовольно приосанился.

– Я знаю, где его можно найти, хозяин, – заговорил он полушепотом. – Мои верные крыжулики проследили за ним.

Лоб Элоя на мгновение разгладился, и желваки на скулах заиграли. Пухлые губы плотно сжались, превратившись в тонкую линию. Левая щека нервно дернулась. Он весь покрылся испариной.

– Говори, – коротко бросил он.

– За старой долиной есть больше озеро, – продолжил гном. – Воды его давно стали темными. А у самой кромки растет старый дуб. Совсем недавно дейзихерборовские мусорщики обнаружили, что вода в озере стала уходить, оголяя берег. Мэр Антигал приказал своим ищейкам осмотреть берег и …

– Давай по делу. – Элой в нетерпении стал метаться по комнате.

– Так я и говорю по делу – мистер Рансоль всегда говорит только по делу и…

Элой остановил его взглядом, и гном продолжил:

– Вода стала уходить совсем недавно, и берег стал оголяться. Дуб уже не был погружен в воду. И вот в корнях дерева мои верные помощники обнаружили пещеру. Вход в нее почти невидим для простого обывателя. Но крыжулики – народ юркий, глазастый, они утверждают, что это именно пещера. Я с вашего позволения выпью вина, – прервал свою речь гном. – Очень уж меня разволновало это событие.

– Маг нетерпеливым жестом показал на бутылку, стоявшую на столе. Гном подошел к столу, наполнил стакан и, быстро выпив содержимое, налил еще. Лицо его подобрело и приняло мечтательное выражение. – Как только они рассказали мне об этом, я тут же отправился к вам.

– Так ты уверен, Рансоль, что это именно то, что мы ищем?

– Ну, если откровенно, – пожал плечами гном, – не на все сто. Но все же меня не покидает вера – это именно то место.

Элой сел на самый краешек табурета, стоявшего у каминной полки, и сжал голову руками.

– А если ты ошибаешься? – спросил он почти со стоном в голосе. – У нас совсем мало времени. Всего пара месяцев. К тому же я не располагаю особой свободой перемещения. Ты же слышал – дела в министерстве плохи.

– Да, я слышал об этом. Настроение у всех подавленное. Господин директор еще не вернулся?

– Нет! Он прибудет не раньше вторника, а это еще два-три дня ожидания, – помотал головой маг. – От него нет ни одной весточки. Ни хорошей, ни плохой. А он ведь уехал две недели назад.

– Не переживайте, хозяин, может, все еще образуется.

– Не думаю, – покачал головой маг, – вопрос о закрытии нашего министерства решен. Остались детали.

– Это большая беда, хозяин, но тут ничего не поделаешь.

Элой резко вскочил со стула и бросился к гному. Он положил свои длинные руки с похолодевшими от напряжения костлявыми пальцами ему на плечи и заглянул прямо в глаза. Ему пришлось нагнуться, чтобы сровняться с гномом ростом, пальцы его вцепились в плечи Рансоля с такой силой, что костяшки побелели, а Рансоль скривился от боли. Маг ослабил хватку, но продолжал держать гнома.

– Рансоль, ты же поможешь мне, ты не бросишь меня? – голос его сорвался на шепот.

– Ну что вы, хозяин. Мы столько преодолели вместе. Вы спасли меня однажды, и я не предам вас.

– Ты понимаешь, Рансоль, – это последний шаг, это последний Дар. Я столько лет собирал эти Дары, чтобы вернуть Ее. Ты один знаешь, что мне пришлось пережить. – Элой выпрямился и, закрыв лицо руками, зарычал глухо и обреченно, как дикий зверь в клетке. – Все уже почти готово, осталось последнее звено. Это мой последний шанс вернуть Элиз. Если нам удастся отыскать последний Дар смерти, я наконец смогу выкупить ее у Элобуса.

– Не волнуйтесь так, хозяин, я и мои крыжулики всегда в вашем распоряжении, но боюсь, мы не будем вам особо полезны в этом деле. Мы слабы, и тягаться со Змеем не в наших силах.

– Да, я понимаю, мне предстоит жестокая борьба, но я готов. Мне нужно немного времени, чтобы набраться сил и изготовить зелье отваги и силы. Надо еще кое-что предпринять, чтобы обезопасить себя.

– В этом я могу вам помочь, – горячо заверил мага гном. – Я достану старинные свитки из подземного хранилища.

– Оно надежно охраняется Драконами и их Сваями, – задумчиво покачал головой маг. – И не стоит рисковать, чтобы достать эти свитки.

– Там есть заклинания и рецепты зелий, без которых не обойтись. Так просто Змея не победить, – возразил гном.

– Эти сведения надежно охраняются. Применение их на практике карается отлучением от должности. Сам директор Дарио ли Харви неоднократно проверял надежность охраны, замков и наложил особое заклятье на двери хранилища. Ты слышал об этом?

– Как же, как же, я наслышан об этом хранилище не хуже вас, хозяин, – проговорил гном медленно. – Но это заклятие накладывалось в более счастливые времена. – Гном хитро ухмыльнулся.

– Что ты хочешь этим сказать? – взревел маг.

– Я не так давно оказал небольшую услугу одному Сваю. Думаю, он будет рад оказать мне ответную услугу.

– Раскрытие тайны хранилища карается очень жестоко, – возразил маг. – Нет гарантии, что он согласится.

– Попытка не пытка, – гном налил еще вина и, причмокивая, выпил внушительную порцию.

– Элой со скрытым осуждением взглянул на гнома. Рансоль угадал его мысли и поспешил заверить:

– Не беспокойтесь, хозяин, Рансоль – сильный гном, – его не уложишь одной бутылкой вина. Это лишь для того, чтобы промочить горло.

– Ну хорошо, – пожал плечами маг. – Поступай как знаешь. Ты должен помнить, что однажды вино сыграло с тобой злую шутку. Не стоит повторять ошибок.

– Да, хозяин, тот урок я запомнил на всю жизнь. И теперь буду предельно осторожен. Если мне удастся, я выкраду Чашу Познания, от нее проку будет даже больше, чем от свитков… Впрочем, не буду загадывать… – гном поднял свою шляпу, и бубенчик мелодично звякнул. – Завтра в полночь мои крыжулики все подготовят, и дело за малым… Со Сваем я переговорю сегодня же утром. И доложу вам о результатах. Там будем думать, что предпринять дальше. Ну, думаю, все обойдется.

– Каждый раз я встречался со смертельной опасностью, но выходил живым, и все благодаря тебе, мой друг. – С торжественной ноткой в голосе Элой устремил свой взгляд на маленького человечка, и гном с благодарностью склонил голову набок. Ему нравилось, когда его хвалили. Это льстило его самолюбию гораздо больше, чем если бы его осыпали всем золотом мира. Золота у него хватало и так. Все местные клады и еще далеко на север и юг были у него под контролем.

Его двенадцать братьев давно ушли на покой и отошли от дел. Они просиживали день-деньской в баре и накачивали свои большие животы пивом. Рансоль хоть и любил пиво, но старался ограничивать себя в подобных возлияниях, так как все еще принимал активное участие в жизни города.

Десять лет назад ему поручили перенести магическую Чашу Познания из министерства в особое хранилище и передать под строгим надзором и в условиях повышенной секретности главному Сваю. Рансоль гордился оказанным ему доверием. Он спешил домой, чтобы надеть свой лучший костюм для такого торжественного случая и потом отправиться в хранилище, чтобы выполнить поручение. Но его братья уговорили Рансоля пропустить по кружечке эля. Рансоль согласился всего лишь на пару кружек. Он вбежал к себе в хижину, отдернул половик и открыл маленький тайник. Не надо говорить, что о нем никто не знал. Рансоль не рассказывал об этом даже братьям.

Гном завернул Чашу в полотенце и засунул ее в самый дальний угол тайника. Он вернул половичок в обычное положение и заспешил к братьям. Рансоль намеревался выпить не больше двух кружек. Но братья наливали ему еще и еще. Когда наконец гном смог освободиться, было уже за полночь. Он добрался до хижины и рухнул на кровать как подкошенный. Всю ночь Рансоль спал как убитый. А утром обнаружил, что половичок над тайником сдвинут в сторону.

Рансоль не мог сказать, было ли это вечером, или случилось ночью. Он долго не решался заглянуть в тайник, все надеялся на то, что, когда вернулся ночью домой, в темноте сам, запнувшись, сдвинул заклятый половик.

Но его надежды были напрасны. Чаши в тайнике не было. Убитый горем он метался по комнате в поисках выхода, хотя и понимал бессмысленность своих действий. Ему надо было что-то делать, чем-то себя занять, пока он наконец не осознал тщетность своих усилий.

Все рухнуло. Его жизнь скатилась под откос. Его вздернут на виселице или отравят зельем забвения. А самое худшее, что люди будут проклинать его имя, смешают с грязью. Он опозорил всю семью и доброе имя родителей. Нет уж, лучше самому броситься в Озеро Забвения. Так он по крайней мере спасет свой род от позора.

Спустя несколько часов после того, как гном тщательно перебрал свои вещи и сделал памятные записи для каждого из братьев, друзей и близких знакомых, он написал письмо в министерство с признанием своей вины и полным раскаянием. Рансоль спустился в долину Озера Забвения и уже готов был шагнуть в воду, как его кто-то окликнул. Это было так неожиданно, что гном подскочил на месте и поскользнулся на мокром, склизком берегу. Он кубарем скатился по гладкому, скользкому склону прямо в Озеро и инстинктивно забарахтался, пытаясь выбраться из воды, но, запутавшись в тине, никак не мог отыскать ногами твердую почву.

Беспорядочно молотя руками по воде, он пытался вырваться из цепких объятий водной стихии на поверхность, но намокшая одежда тянула его на дно. Он открыл было рот, чтобы позвать на помощь, но вода быстро наполнила и рот, и нос, и уши. В глазах потемнело, легкие пронзило болью, а в голове молнией пронеслась мысль: «Вот и все, славный гном Рансоль, мир остался без тебя». И несчастный гном перестал сопротивляться. Только почувствовал, как его тело, становясь все тяжелее и тяжелее и плавно покачиваясь, опускается на дно… И тут неведомая сила потянула его наверх.

Магистр Элой Абасси решил сократить путь через Озеро Забвения. Он направлялся к зеленому молу, где организовал ферму по разведению харакантидов – высокоразвитых пауков огромных размеров, с разнообразной окраской – от светло-желтого, коричневого до зеленого и фиолетового.

Несколько недель назад, после долгих разговоров с директором министерства Дарио ли Харви, он выписал несколько экземпляров из западного министерства. Директор долго не давал согласия на такой эксперимент. Он боялся этих диких паукообразных особей. Он вообще боялся всех членистоногих. Может быть, «боялся» – громко сказано, но недолюбливал этих тварей уж точно.

Ему было спокойнее ничего не менять в размеренной жизни министерства. И перспектива заиметь непредсказуемое животное в их небольшом городке его не прельщала. Элою стоило больших усилий уговорить Дарио ли Харви попробовать. Он клялся, что сам возьмет в свои руки это предприятие, и обещал вывести экземпляр, который соответствовал бы всем качествам доброго домашнего питомца и защитника детей.

– Министерство погрязло в трясине, – горячился он. – Ни одного нового открытия за последний год.

– Дорогой мой Эл, наша задача состоит не в том, чтобы выводить пауков…

– Необычных пауков, – вставил свое мнение Элой.

– Наша задача, – не обратил на его слова внимания директор, – это контроль за жизненными процессами на Земле. В данном случае – северо-западное отделение и разработка новых ритуалов, создание полезных зелий и пр.

Элой что-то хотел возразить, но директор жестом его остановил:

– У нас хватает дел и без этого, – закончил он.

– Понимаете, директор, мы здесь живем уже сотни, если сказать точнее, тысячи лет. Многие маги создали семьи и обзавелись детьми. Пока родители занимаются магическими делами, нужен кто-то, кто будет защищать и охранять отпрысков. Собак и кошек у нас нет, а эти паучата заменят оба эти вида. Только надо с ними немного поработать. В министерстве всегда было, есть и будет много проблем. И одна из них, чем занять детей, стоит остро. Многие начинают роптать и шушукаться за вашей спиной, ли Харви. – Директор удивленно поднял брови, а маг в запальчивости продолжал: – Они говорят, что наш директор стал слишком стар, чтобы исполнять свои обязанности. Я начинаю опасаться бунта. Простое животное может здорово помочь, отвлечь мысли недовольных и разнообразить быт…

У Дарио зачастил пульс от одной мысли об этих подлых и несправедливых обвинениях. Он старался из всех сил, чтобы в министерстве все было тихо и спокойно. Однако, похоже, этого недостаточно. Маги хотят острых ощущений? Они их получат! И он дал свое согласие на прибытие этих малоизученных диких экземпляров.

В конце концов директор просто стал надеяться, что в течение оставшегося срока его пребывания в должности мерзкие твари сдохнут сами по себе или… эволюционируют и станут действительно решением духовных проблем. Это может сыграть ему на руку. Чтобы злые языки не упрекали его в инфантильности и безынициативности.

Целых три месяца Элой ждал посылки с Большой Земли. И вот наконец пару недель назад он получил два больших ящика с несколькими экспериментальными экземплярами и огромным манускриптом, где приводились многочисленные характеристики, рекомендации и гарантии для каждой особи.

Магу выделили небольшой участок за лесом в зеленой долине, где он обустроил им просторный вольер и занялся их селекцией. Он применил к ним уже несколько зелий и теперь ждал результатов. Две особи женского пола ждали потомства – Грета и Шара. Самцы – Лайк и Ферт – теперь содержались отдельно, чтобы не навредить самкам, и Элой наблюдал за ними издалека.

Утро выдалось необыкновенно ясное, и Элой наслаждался прохладой. Он только подошел к маленькой тропинке, ведущей с крутого берега к Озеру, когда увидел Рансоля, застывшего у самой кромки воды.

«Что он здесь делает? – подумал Элой. – Кажется, ему было поручено отнести Чашу Познания в хранилище и проследить, чтобы ее оформили по всем правилам».

– Эй, Рансоль! – крикнул он с обрыва.

Неожиданно гном подпрыгнул, и, не удержавшись на скользком берегу, упал, и покатился прямо в воду, смешно барахтаясь у самого берега. Элой еще больше удивился, когда понял, что гном тонет.

«Какого черта он вообще полез к воде, если боится ее как черт ладана? – Абасси поспешил на выручку. – Утонет дурак в метре от берега». Он сбежал по крутой дорожке вниз. Его плащ цеплялся за траву и корни деревьев, оставляя за собой широкую полосу.

Он подбежал как раз вовремя, гном уже ушел под воду и больше не сопротивлялся.

«С ума сойти! – пронеслось в голове мага. – Глубина меньше метра. Тарабардам какой-то», – выругался он. Даже не закатав рукав, Элой опустил руку в ледяную воду, ухватил гнома за ворот пестрой жилетки и одним махом вытащил его из воды.

Опустив беднягу на песок, он распростер над ним руки ладонями вниз и прочитал заклинание:

– Таверди тариверди алахолам. – Гном открыл глаза и застонал. Не столько от того, что все его тело нещадно болело, руки и ноги свело от холода. Он увидел перед собой Элоя Абасси, мрачного и нелюдимого мага, правую руку директора, человека, которого боялись не только все здешние существа, но и многие маги.

Абасси поднял брови и слегка наклонил голову как бы в знак вопроса. Он сверлил маленького человечка взглядом, будто собирался прожечь в его груди дыру. Рансоль постарался сделать вид, что ему очень плохо. Но тянуть время не имело смысла. Какая разница – через пару минут ему все же придется поведать о своем проступке. Так уж лучше выложить все сразу, чем терпеть муки ожидания.

Он открыл глаза и, не поднимаясь с земли, обреченно заговорил:

– Я очень виноват, очень, очень виноват! Мне нет прощенья, и зря вы вытащили меня из Озера. Все равно мне придется туда вернуться. – И он выложил начистоту все, что с ним произошло за последние сутки. Гном ожидал приговора затаив дыхание. И с замиранием сердца всматривался в лицо мага, надеясь усмотреть в нем хоть какую-то эмоцию. Он был готов ко всему.

Элой грозно стоял над распростертым несчастным гномом. Сложив руки на груди, он возвышался над карликом как скала-великан. Прошла минута, другая. Наконец маг очнулся и легко, словно пушинку, поднял несчастного гнома на ноги. Затем резко повернулся и огромными шагами ринулся вверх по тропинке.

– Иди за мной, – резко бросил он Рансолю через плечо. Гном еле поспевал за ним. Мокрая одежда сковывала движения, мешая идти, но гном будто этого не замечал. Рансоль почти смирился со своей участью и за всю дорогу не проронил ни слова. Он полагал, что маг ведет его в министерство, но на удивление Абасси свернул в противоположную сторону и, пройдя несколько сотен метров, свернул в лес. Он привел испуганного карлика в свой дом. Удивлению Рансоля не было предела. Что задумал этот грозный маг?

Как только Элой закрыл за ними дверь, маг изменился до неузнаваемости. Он провел гнома в свой кабинет, скинул свой плащ, с которым никогда не расставался, небрежно бросил его на спинку стула и прошел к столу. Схватил пару книг, стопкой лежавших на столе, нервным движением переложил их на стул. Взял чернильницу и передвинул ее на край стола.

Впервые в жизни гном видел этого мрачного человека таким возбужденным. Маг бегал по комнате, заставленной разными старинными предметами, натыкаясь то на стул, то на кресло.

Гном с большим интересом рассматривал жилище мага. Оно было ему под стать. Огромная комната, темная и мрачная, посреди которой стоял такой же огромный, массивный стол, весь заваленный свитками, манускриптами и более современными папками для бумаг. Единственное полукруглое окно было расположено высоко над полом, так что даже дотянуться до него не представлялось никакой возможности. Может быть, маг и дотягивался до него, но вот гному с его метровым росточком это было бы явно не под силу.

Внизу у окна расположилась сфера, которая поворачивалась вокруг своей невидимой оси, и над ней возникали и спустя некоторое время пропадали разные магические знаки. Они то складывались в отдельную строку, то собирались россыпью, наскакивая друг на друга. Сама сфера, казалось, парила в воздухе над огромной треножной подставкой. Чуть поодаль стоял телескоп. Зачем он был здесь – совершенно непонятно. Через запыленное окно совершенно невозможно было что-то разглядеть на звездном небе. Огромный, массивный сейф занимал весь дальний угол.

Единственное, что имело более-менее современный вид, – камин. Сделан он был из серебристо-серого мрамора, с легкой ажурной решеткой для защиты от огня. Везде: и на полках, занимавших всю заднюю стену, и на столе, и на кресле, и даже на полу – стояли, лежали стопками и по отдельности старинные книги. Через открытую дверь Рансоль мог видеть соседнюю комнату – залу, которая заинтересовала его не меньше кабинета.

Посреди комнаты, справа от входа, стояло огромное зеркало в резной деревянной оправе. Массивная дубовая рама, выполненная в виде лозы виноградного дерева с гроздьями винограда, в нескольких местах потрескалась и облупилась, лак, покрывавший дерево, стал шелушиться и потускнел. В целом зеркало выглядело зловеще. И когда в нем показались два человеческих глаза, которые покосились на гнома, и губы, скривившиеся в ухмылке, Рансоль чуть не выскочил за дверь от испуга. Но вовремя опомнился и просто отвернулся от зеркала, чтобы не видеть этих непрерывно наблюдающих за ним глаз.

Прямо за зеркалом примостился колченогий шкаф. Он не доходил до стены, оставляя за ним достаточное пространство. «Может, там склад или тайный уголок, – предположил гном, – а иначе зачем ставить шкаф так далеко от стены. – Впрочем, какое мне дело до всего этого». Другая часть комнаты была не видна, и гном перевел взгляд на господина Абасси в ожидании своей участи.

В это время маг наконец прекратил свой бег по пересеченной местности и остановился как вкопанный прямо перед Рансолем.

– Расскажи-ка мне все подробно еще раз, – приказал он.

– Да рассказывать особо нечего, – начал гном и покосился на странное зеркало из-за двери и снова увидел хитрую рожицу, которая на сей раз подмигнула ему правым глазом. Гном быстро отвел глаза и продолжил: – Перед тем как пойти в бар, – тут он особо тяжело вздохнул, – я отвернул половицу, вытащил одну дощечку и в маленькую нишу положил Чашу. Потом все закрыл, постелил коврик и отправился в бар.

– Ты точно знаешь, что в это время никого не было рядом, – перебил его маг, – может, кто случайно заглянул, а ты и не заметил?

– Нет, господин Абасси, я бы точно заметил, потому что находился лицом к двери.

– А окно? В него можно было заглянуть так, чтобы ты не видел?

– Окно? – ошарашенно протянул гном. – Ну не знаю. Нет… А может, да. Про окно-то я не подумал. Когда я стоял на коленях перед тайником – дверь была закрыта, это я точно помню, потому что обратил на это особое внимание, так как она находилась у меня прямо перед глазами. А вот окно осталось позади. Оно расположено как раз напротив двери, с другой стороны. – Гном задумчиво нахмурил лоб. Он усиленно о чем-то пытался думать. – Нет, все-таки это невозможно. Я вышел из дому буквально через минуту – никого точно, – гном сделал акцент на последнем слове, – не было поблизости. А вы знаете, моя хижина стоит обособленно… Наверное, я бы заметил какое-либо движение…

– Не факт, не факт! – протяжно пропел Абасси. – Наверняка ты спешил и даже не оглянулся…

– Ну… Возможно, так оно и было… Я же не думал… – и Рансоль понуро опустил голову.

Маг немного помолчал. Потом предположил:

– Но могло статься так: кто-то шел мимо и случайно заглянул в окно. Он видит, что старый гном склонился с Чашей в руках над тайником. И решил воспользоваться моментом, чтобы проверить, что там спрятано. Тайники, даже если они не представляют для других никакого интереса, все равно притягивают к себе внимание, как магнит. Тем более всем известно, что гномы – это хранители сокровищ. Там, где гном, всегда есть возможность разжиться чем-то ценным. Этот кто-то, предположим, увидел тайник и решил дождаться, когда ты уйдешь. Ты вышел из дома, а этот кто-то остался стоять за задней стеной. Ты бы его увидел?

– Думаю, нет, – помедлив, ответил гном. – Я не обходил вокруг дома и, соответственно, не мог видеть того, кто там спрятался. Но кому пришло в голову ходить вокруг моего дома? Там нет ничего примечательного.

– Давай обдумаем еще один момент, – запальчиво проговорил маг. – Если бы по какой-то причине кто-то, ну, предположим, совершенно случайно шел мимо и взглянул в окно, что бы он увидел в первую очередь?

– Хозяин, для обычного человека мой дом слишком мал, а окно расположено слишком низко, и человеку специально нужно наклониться, чтобы заглянуть в дом.

– Так-так, – маг с азартом потер руки. – Значит, мы имеем дело… – Он снова в задумчивости стал мерить комнату своими длинными ногами. Глаза его лихорадочно блестели, губы двигались, как будто он что-то говорил, но слов не было слышно. Прежде чем прийти к какому-то выводу, он оперся руками о стол, растопырив пальцы, и несколько минут молча думал. Потом он опять подошел к гному, который был ни жив ни мертв, таким зловещим показался ему маг в этот миг.

– Скажи, а если бы ребенок пробегал мимо? Он легко бы мог увидеть что-то через окно?

– Думаю, да, – кивнул Рансоль. – Дети часто бегают там, где им и быть-то не положено. Я несколько раз гонял их от елей, что растут позади моего дома. Один раз они даже устроили там прыжки с обрыва. Вы же помните, в десяти метрах от задней стены как раз растут пять елей в ряд, а сразу за ними довольно крутой и глубокий уклон. Так эти стервецы что удумали, – гном от избытка чувств хлопнул себя по ляжкам. – Привязали веревки к нижним веткам елей, разгонялись и, держась за веревку, отталкивались от края обрыва, как на качелях, зависали над пропастью. Я думал – поразбиваются, к черту. А потом мне отвечать перед их родителями…

– Стоп! – Элой поднял вверх указательный палец. – Это было вчера. И в городе могли оставаться только дети Макаровича и Олданских. Остальные были или на глазах – сыновья Осовича и сестры-близнецы Органзисов. Или в саду – это довольно далеко от хижины. Еще трое – это я точно знаю – уехали на выставку в Унаглич, я сам видел, как они садились в транобус и Дигер, заказной таксист, дожидался их у павильона, чтобы отвезти обратно. Значит, остаются или Строй Макарович, или Антоний Олданский. Родители обоих не особо следят за отпрысками.

Гном повеселел. У него появилась надежда. И теперь он в нетерпении ждал, что придумает маг Абасси. Все сказанное им было весьма разумно. Как он сам не додумался до этого. Хотя его можно понять. После стольких кружек пива голова совсем не соображала, да еще он впал в панику, и ни одна здравая мысль не посетила его. Теперь же он готов был начать действовать. От нетерпения Рансоль стал пританцовывать на месте. Как только маг даст согласие припереть к стенке сорванцов – он ни минуты не будет терять и вытрясет из них правду.

– Я готов отправиться к ним хоть сейчас, – завопил гном.

– Не горячись, Рансоль, – их родители весьма влиятельные люди, и ссориться нам с ними ни к чему. В таком случае они узнают о Чаше. И тогда и тебе несдобровать.

– Да, – горько вздохнул гном, – об этом я не подумал. И он, чуть не плача, запричитал:

– Что же делать? Что же делать?

– Не паникуй. Остуди свой пыл. Я изготовлю зелье правды. А уж твое дело, как ты сумеешь его применить. Вечером у нас в министерстве совещание. Родители обоих мальчишек будут заняты по меньшей мере часа три. Вопросов накопилось много, а директор любит наводить тень на плетень. Думаю, споры будут жаркими. И после того, как все разойдутся, нам всем, и им в том числе, будет о чем подумать. Надеюсь, им будет не до своих отпрысков. По крайней мере этим вечером. Действуй. Посиди вот в этом кресле и подожди. Я приготовлю зелье, и ты отправишься к ним. У нас есть еще время.

Гном прослезился от благодарности. Он тихо сидел на табурете и не отрывал очарованных глаз от своего спасителя. В тот самый миг он поклялся служить верой и правдой хозяину, что бы тот ни совершил. И готов был пойти за ним и в огонь и в воду. Навеки имя Абасси стало для него благословенным.

В это время маг что-то смешивал в колбах, что-то шептал над огнем и водой – до Рансоля долетали лишь отдельные фразы.

– Таверди тариверди Таратионэ адортиз…

Спустя некоторое время маг вручил гному небольшую бутылочку. Тот, упав на колени перед спасителем, стал целовать полы его мантии.

– Полноте, Рансоль. Не трать зря времени. Настанет день – мы еще сочтемся.

Рансоль стремглав выбежал из дома мага. Он несся по улице с такой скоростью, на которую только были способны его короткие кривые ножки.

Все сложилось даже лучше, чем он ожидал. Строй и Антоний сидели около дома Макаровичей на полусгнившем поваленном дереве и от скуки кидались ножичками в бобра, которого привязали за заднюю лапу к большому пню, но так, чтобы тот мог уворачиваться от бросков. Это занятие им скоро наскучило, беседовать было не о чем, они знали друг о друге практически все, до мельчайших подробностей. Расставались они только на время сна. С другими детьми дружбы не получилось, книгами и учебой они не интересовались. Родители занимали видные посты в министерстве и совсем не обращали внимания на сыновей, и те были полностью предоставлены самим себе. Когда все время находишься с человеком в тесном контакте, начинаешь понимать его с полуслова, с полувзгляда.

Забавы они тоже выдумывали себе сами, и, как правило, эти забавы носили жестокий характер. Вот как сейчас – они нашли нечто забавное в издевательствах над невинной зверушкой. Но и эта игра им до чертиков надоела. Наконец они отпустили бобра и начали озираться в поисках новой забавы. Им было по тринадцать лет – возраст самый сложный и противоречивый. У детей магов тоже бывает переходный период. Больше всего эти мальчишки, в сущности, еще совсем дети, нуждались в родительском внимании и заботе. Но как раз этого им в жизни катастрофически не хватало.

Гном увидел их издалека. Он сбавил шаг и отдышался. В его заплечном рюкзачке, с которым Рансоль не расставался никогда, даже в самые критичные моменты жизни, всегда было много интересных вещей, среди которых и нашлась старая непочатая бутылка пива, невесть как сохранившаяся. Но сейчас она была более чем кстати. Рансоль кивнул головой своим мыслям, аккуратно отвинтил пробку. Он вылил туда зелье, приготовленное магом. Так же тщательно закрыл, несколько раз перевернул бутылку вверх дном, чтобы зелье хорошо смешалось с пивом, и несколько раз глубоко вздохнул, настраиваясь на разговор с подростками.

Он притворился слегка пьяным и нетвердой походкой направился к мальчишкам. Проходя мимо подростков, он как бы запнулся о предполагаемый камень и, смешно ругаясь, полетел в пыль.

Мальчишки обидно засмеялись и обозвали гнома долдоном – недомерком. В другое время гном сильно бы обиделся и попытался отомстить нахалятам, но сейчас это было как раз ему на руку. Он отлично сыграл свою роль. Начало было положено. Гном как бы невзначай выронил приготовленную бутылку, и она откатилась прямо под ноги мальчишек. Строй поддел ее ногой и легонько пнул Антонию, словно футбольный мяч – нападающему. Тот поднял ее, вытер от пыли и передал в руки другу.

– Ой, как нехорошо, господин гном! – пропел, кривляясь, Строй, рассматривая пивную бутылку со всех сторон. – Пьяница Рансоль. – И он притворно закатил глаза к небу. – Какой позор для Дейзихербора. Бедный мэр сойдет с ума.

– О времена! О нравы! – вторил ему Антоний. Он услышал эту фразу от бора, когда спустился в их деревню, чтобы развлечься. Мэру Антигалу тотчас доложили, что сын мага Олданского перешел границу дозволенного. Тотчас был сформирован отряд правопорядка, и ребенка-мага вернули в город под конвоем. Бедному мальчишке досталось тогда и от отца, и от мэра. Его вызвали на совет магов в министерство и долго объясняли, что маг не может напрямую общаться с бора без веских на то причин. Тем более ребенок. Антонию тут же стерли память, но та фраза мельника Осипа, произнесенная им в порыве гнева, когда четверо служащих мэра схватили хрупкого мальчика и грубо затолкали в трантобус, не исчезла из его головы. От воспоминаний того злополучного дня у мальчика не осталось и следа, единственное – эта полюбившаяся ему фраза. Он несколько раз на день мысленно повторял ее на разные голоса. Вслух он так выражаться побаивался, интуитивно полагая, что этого делать не стоит.

И вот сейчас он впервые произнес эти слова вслух. И они прозвучали так громко, так театрально-пафосно. Антоний краем глаза заметил, как Строй удивленно на него покосился. В их дуэте лидировал Строй, а Антоний всегда оставался в его тени. Ему было приятно почувствовать теперь свое преимущество, пусть и по такому ничтожному поводу, как произнесение несколько необычных слов.

Гном попытался встать на ноги, но Строй довольно ощутимо пнул его ногой, и бедный карлик снова полетел в пыль, больно ударившись коленом о камень. Но он терпел. Что ему оставалось? Надо было спасать ситуацию.

Наглумившись над маленьким беспомощным человечком, мальчишки решили освежиться пивком. Они еще никогда не пробовали спиртного. А тут такой случай. Родители вернутся домой поздно, и им явно будет сегодня не до сыновей, а к утру винные пары испарятся, и никто ничего не узнает. Гном не станет трепать языком. Это не в его интересах. Если такое событие станет достоянием Дейзихербора – несдобровать никому. И Рансолю в первую очередь. Мэр Антигал не терпел пьянства и разгильдяйства на своей территории. Он строго следил за порядком в городе, благодаря чему город славился чистотой и спокойствием.

Строй откупорил бутылку, и ребята, выхватывая ее друг у друга, попеременно глотали пенистую жидкость, даже не понимая вкуса напитка, словно боялись, что кто-нибудь застанет их за этим неблаговидным занятием.

Гном терпеливо ждал. Прошло несколько томительных минут, прежде чем зелье стало действовать. Лицо Строя вдруг сделалось пунцовым, он соскочил с дерева, начал кашлять и задыхаться. Лоб его покрылся испариной, глаза остекленели. Как солдат, он встал по стойке смирно и отчеканил чужим металлическим голосом, преисполненным раскаяния:

– Прости меня, Рансоль, это я взял Чашу.

Антоний во все глаза смотрел на друга, не понимая, что с ним происходит и о какой Чаше идет речь. Воцарилось неловкое молчание. Спустя несколько мгновений Строй словно очнулся ото сна. Он тряхнул своей рыжей головой, отгоняя наваждение… И вдруг заплакал горько, навзрыд. По лицу его катились крупные слезы, оставляя мокрый след на щеках. Его некогда гордо-презрительное выражение лица сменилось наивным детским выражением испуганного ребенка.

Он сам не понимал, что с ним происходит, и от этого ему делалось еще страшнее. Вытирая мокрое от слез лицо рукавом пиджака и оставляя грязные разводы, он не переставая просил прощения и никак не мог остановиться.

Рансолю стало жаль мальчика. Он достал платок и дал тому высморкаться. При этом он отвернулся, чтобы не вгонять и без того перепуганного насмерть ребенка в еще большее смущение. Он подождал, пока Строй немного успокоится и сможет рассказать, что произошло.

Оказалось, мальчишки играли в свои игры и дорога привела их к домику Рансоля, как и предполагал Элой Абасси. Пробегая мимо хижины гнома, Строй мельком глянул в окно и заинтересовался, что это гном делает на коленях. Он всмотрелся внимательнее и увидел, что он что-то прячет в полу. Юный маг присел под окном и выждал время, когда хозяин дома уйдет. Открыть нехитрый дверной замок оказалось делом пустяковым. Достаточно было произнести заклинание: «Триоро!» – и дверь открылась сама собой. Мальчишка вскрыл тайник и увидел Чашу. Он слышал о ней от родителей, но никогда не видел. Строй решил рассмотреть ее и положить обратно, но тут ему показалось, что кто-то идет к хижине. Он машинально сунул Чашу за пазуху. Быстро накрыв тайник половиком, он вскочил на ноги и огляделся. Выход был один – уйти через окно. Он отодвинул задвижку, вскочил на низенький подоконник и спрыгнул на землю. Протискиваясь в узкую оконную щель, он едва не порвал рукав пиджака, зацепившись за какой-то сучок. Оказавшись на земле, Строй прикрыл окно снаружи и бросился наутек.

Антонию, который даже не заметил исчезновения друга, мальчик сказал, что проголодался, и отправился к себе домой. Он заперся у себя в комнате и достал трофей. Чаша была тяжелой, несмотря на маленький размер, но больше ничего в ней не было необычного. И сделана-то она была совсем не из золота и бриллиантов, а из обычной меди, как и многие другие вещи. Мальчик повертел ее в руках и разочарованно поставил на стол. Что с ней делать дальше, он не знал. Строй убрал ее подальше с глаз долой, в платяной шкаф, завалив сверху штанами и рубашками.

Вечером мальчик завел длинный разговор с отцом о Чаше. Он постарался придать своему голосу безразличные нотки и просил рассказать о ней подробнее. Но отец отмахнулся от сына, не заподозрив ничего неладного. Сказал лишь, что потеря Чаши нанесет большой урон министерству и это коснется каждого мага. Но, слава богу, бояться нечего – Чаша была передана в хранилище. А там достаточно сильная и надежная охрана.

– Не бери в голову, сын. Что это за мысли у тебя? – Отец потрепал сына по голове и уткнулся в вечернюю газету. Перед сном он любил почитать новости.

– А если все же кто-нибудь украдет Чашу? – не отставал мальчишка. – Что будет с тем, кто ее украл?

– Его уничтожат, министерство закроют, а в мире воцарится хаос. – Сердце Строя екнуло и сжалось в комок. Он не мог понять, шутит отец или говорит серьезно. В любом случае от Чаши нужно было немедленно избавиться. Но вот как это сделать, мальчик не знал.

– Иди спать, – услышал он голос отца. Тот легонько подтолкнул сына в сторону спальни.

– Спи спокойно. Доброй ночи!

– Доброй ночи! – пробормотал Строй и понуро поплелся в свою комнату.

Он не спал всю ночь. Ворочался с боку на бок и уснул лишь под утро. О своем проступке он не рассказал никому. Даже Антоний не был удостоен этой чести. Весь день мальчик мучительно думал, как избавиться от Чаши, но так ничего и не решил.

Гном выслушал рассказ Строя и, облегченно вздохнув, притянул мальчика к себе. Он был просто счастлив, что Чаша цела и невредима, что ничего страшного не произошло. Он велел парню немедленно ее принести. И уже через час Чаша Познания была передана коменданту хранилища и оформлена по всем правилам сохранности ценных вещей. Так закончилась эта история. А господин Абасси навеки стал хозяином Рансоля.

========

Этой ночью Элою никак не удавалось заснуть. Он облачился в белую пижаму до пят и погасил свечи. Все, кроме одной. Он не любил засыпать в полной темноте. Поэтому на его столе свечи горели до тех пор, пока он не засыпал. Но сон никак не шел. Элой был очень взволнован. Рансоль сообщил ему очень важную информацию. И если она подтвердится, то мечта всей его жизни наконец осуществится. Сколько ему пришлось пережить за двадцать лет борьбы и метаний. И осталось последнее усилие, последний рывок.

Не успел мужчина погрузиться в царство ночных грез, как в комнате почувствовалось легкое, едва уловимое движение. Элой открыл глаза и увидел еле различимый прозрачно-голубоватый силуэт девушки. Силуэт приближался, и черты незнакомки проявлялись все более существенно. Словно невесомое облако опустилось к нему с небес. Сердце мага встрепенулось, как испуганная птица, и замерло на миг, пропустив несколько ударов. Элоя бросило в жар, и каждая клеточка его тела затрепетала.

– Элиз, – прошептал Элой, и по щеке его покатилась слеза. – Я скучаю по тебе…

Прозрачная девушка-облако присела на край кровати и протянула к нему свою невесомую руку. Она провела ладонью по его щеке, губам, подбородку. И Элой ощутил нежное, едва заметное прикосновение на своей коже. Словно легкий ветерок пробежал по его телу. Он замер, боясь спугнуть дорогое ему видение. Девушка-призрак улыбнулась ему грустной улыбкой, Элой потянулся к ней всем телом, продолжая шептать:

– Элиз! Элиз! – Она прильнула к его груди, и он трепетно коснулся ее прохладного эфирного тела. Он попытался обнять ее, но руки прошли сквозь голубоватое облако и сомкнулись меж собой. Элой застонал. Девушка подняла на него свои прекрасные печальные глаза, улыбнулась ему мягко и ласково.

– Элой, – услышал он ее голос, словно тихий шелест осенней листвы. – Элой, – голос девушки замер в тишине. Она медленно, словно боясь чего-то, протянула к нему руку, и он коснулся ее пальцев своими. Ладони их соприкоснулись, глаза встретились, и всполох яркого света окутал их души, рассыпаясь разноцветными искрами, которые вспыхивали и гасли, как бенгальские огни. Весь мир перестал для них существовать. Элой пытался обхватить ее руку, сжать крепче и не отпускать, душа его кричала: – Остановись, мгновение! Остановись! – Но девушка, отняв свою руку, тихо-тихо стала удаляться и таять. Элой метался: – Останься, Элиз! Не уходи! Еще мгновенье побудь со мною! Но только маленькое белое облачко немного задержалось в воздухе, покачиваясь и поднимаясь ввысь. Свет его стал угасать, и вскоре от него остались только две маленькие искорки, которые опускались вниз, переливаясь и мерцая в свете догорающей свечи… Но вскоре погасли и они. Только потрескивание свечи слышал мужчина, вглядываясь в темноту.

– Элиз, Элиз… – как завороженный, повторял он. И в голосе его звучали непреодолимая тоска и безнадежность. Он до боли сжал кулаки так, что ногти впились в ладонь, оставляя на ней кровавые следы, и с силой зажмурил глаза, пытаясь справиться с наваждением. Затем тело его расслабилось, и он устало откинулся на подушку. Пытаясь сдержать готовые пролиться из глаз слезы и проглотить застрявший в горле комок, маг сжал зубы так, что они заскрипели, и предался сладостным и горьким воспоминаниям.

======

Элой Абасси был молод и горяч. Но необыкновенно одинок. Внешне он всегда оставался спокоен и невозмутим, и никто даже не догадывался, какие страсти бушуют в его голове и сердце. Он выделялся среди своих сверстников своим внешним видом. Необыкновенно худой и нескладный, он постоянно подвергался насмешкам с их стороны. Особенно ему доставалось от сыновей магов Тиоронов и Эстиноев. Игорий и Андриус с небывалой для подростков жестокостью устраивали разные каверзы молодому Элою. Это его и злило, и обижало одновременно. Слова детей-магов, брошенные ему вслед, больно ранили юношу. В гневе он мог проклясть кого угодно. Мощь его магической силы была невероятной. Он еще не научился пользоваться ею в полной мере, и маги-родители, боясь за своих детей, не разрешали им общаться с юным магом. Другие завидовали родителям Элоя, ведь их сын обладал магическим гением и уже с раннего детства мог делать такие вещи, о которых многие маги не мечтали и в старости.

При встрече с отцом или матерью Элоя маги все как на подбор восторгались талантами их малолетнего сына, но за спиной шушукались и старались облить грязью все семейство Абасси. Взрослые маги старались просто не замечать ребенка. Дети же пытались всячески его унизить. Больно пошутить или выставить в неловком свете. Так продолжалось до тех пор, пока слухи не дошли до директора министерства Дарио ли Харви. Директор собрал экстренное совещание и настоятельно рекомендовал прекратить травлю семьи магов, угрожая неподчинившимся отчислить их из министерства.

Семья Абасси вела свой род из глубокой древности. Все их предки и со стороны отца, и со стороны матери были чистокровными магами. За несколько веков существования ни один из прадедов не осквернил знатной фамилии.

Такими корнями могли похвастаться немногие маговские семьи Дейзихербора. И глава семьи, господин Абасси, мог с легкостью отбить любое обвинение в свой адрес или ответить на притеснения Элоя, но он и сам недолюбливал сына, старался надавить на его уязвимые места. Порой он доводил Элоя до бешенства своими придирками и колкими замечаниями. Мать, напротив, любившая сына до безумия, бросалась чуть не на колени перед мальчиком, умоляя его не слушать отца и не реагировать на его выпады. Она боялась, что маленький Элой в порыве гнева может ранить мужа или спалить дом.

В такие моменты юноша спускался в зеленую долину и там давал выход своему гневу. Из его ладоней вылетали молнии, сыпались искры, руками он нагонял тучи и стоял так среди грома и молний, под порывами ветра и проливным дождем, а успокоившись, возвращался в город и, забившись под одеяло в своей комнате, читал запоем книги, все подряд, без разбора. Лишь бы отвлечься от грустных мыслей.

В один из таких дней, после своего совершеннолетия, он спустился в долину, чтобы немного подумать. К этому времени он потерял и мать, и отца и получил предложение поступить на работу в министерство. Директор на выбор предложил ему возглавить два отдела. И молодой маг спустился в зеленую долину, чтобы взвесить все за и против.

Однако судьба приготовила для него иной сюрприз. Еще спускаясь по ступенькам, он заметил силуэт девушки в нежно-розовом пышном платье. Девушка сидела на траве и, кажется, горько плакала. Ее плечи вздрагивали, а светлые волосы крупными кудрями рассыпались по спине. Элой не мог видеть лица девушки, она спрятала его в ладонях и к тому же сидела к юному магу спиной.

Юноша тихо подошел к хрупкой фигурке, такой маленькой и потерянной среди простора долины. Он молча сел рядом и аккуратно убрал непослушный локон с лица девушки. От неожиданности она вздрогнула и подняла на него огромные голубые глаза, из которых продолжали катиться крупные, как горошины, и прозрачные, как горный хрусталь, слезы.

Глаза их встретились, и оба, как завороженные, смотрели друг на друга не отрываясь.

– Как тебя зовут? – наконец спросил Элой.

– Элиз, – тихо ответила девушка.

– А меня…

– Я знаю, кто ты. – Девушка впервые улыбнулась. И ее лицо, словно озаренное солнцем, затронуло закостеневшие струны души. В сердце юноши шевельнулось что-то теплое и нежное, то, что, казалось, было навеки похороненным под суровой внешностью. – Да кто не знает таинственного и могущественного Элоя Абасси!

Элой удивился. Он все еще считал себя изгоем, жалким и весьма непривлекательным внешне неудачником.

Девушка поняла его молчание по-своему. Она решила, что обидела чем-то юношу, и поспешила исправить положение.

– Так считают в городе. О твоей жизни слагают легенды.

Юноша удивился еще больше. Участие в голосе девушки поразило его не меньше, чем красота и невинность.

– Какие легенды можно сложить обо мне? – спросил он ошарашенно. – Я не сделал ничего особенного!

– Я не знаю, – пожала плечами Элиз. – Но ты такой суровый и неприступный… Тебя многие боятся. И если бы я встретила тебя наверху, – девушка кивком головы указала в сторону города, – я бы, наверное, умерла от страха.

Элой был озадачен. Он и не предполагал, что его кто-то может бояться.

– Я никого бы никогда не обидел, – развел он руками. – Я и из дома-то редко выхожу. Но, впрочем, это даже хорошо, – осклабился маг.

– Хорошо что? – заинтересовалась Элиз.

– Я могу быть избавлен от всякой шушеры, что путается под ногами. – И молодой маг поправил воротничок, словно тот натирал ему шею.

– Ты считаешь здешний народ шушерой? – вскинулась девушка.

– Я считаю, что здешний народ зря теряет время, шушукаясь у меня за спиной и делая фантастические выводы о моей таинственности. Я довольно смирный житель и верноподданный министерства. Меня пригласили на работу, и не хотелось бы, чтобы завистливые языки попусту трепали мое имя.

– Извини! – как-то отрешенно ответила девушка.

Наступило неловкое молчание. Элой заметил, что девушка хочет его о чем-то спросить, но никак не решается. Он злился на себя за то, что был так резок в ее присутствии. Но долгие годы изоляции приучили его все принимать в штыки и опасаться насмешек. Впервые он осознал, что не хочет больше быть ни жестоким, ни таинственным. Он желает только одного: чтобы эта прекрасная незнакомка была с ним рядом всю жизнь. Он готов перевернуть весь мир и бросить его к ногам Элиз.

– Ты можешь спросить меня о чем угодно. – Он попытался быть более мягким. – Мне жаль, если я разочаровал тебя. Все эти годы я только и делал, что защищался. И так привык к этому, что это стало моей второй натурой.

Девушка задумчиво смотрела вдаль.

– Мне очень жаль! – сказала она почти шепотом. – Скажи, – она резко обернулась к нему. – Ты и меня считаешь шушерой?

– Тебя?! Нет, конечно! – встрепенулся маг, – я даже не думал об этом. – Он с не свойственной ему горячностью схватил девушку за руки и сжал их в своих руках. Девушка поморщилась от боли, но не отняла рук. – Если бы я узнал тебя раньше, возможно, я стал бы другим.

– Ты такой, какой есть, – прошептала девушка. – В этом твоя прелесть.

– Я привык нападать первым, чтобы суметь защититься.

Девушка сочувственно улыбнулась. Она понимала его. Сколько же ему пришлось пережить, что он так очерствел душой. Ей хотелось обнять этого на вид такого сурового юношу, прижать к себе, успокоить, приласкать, растопить лед в его сердце, но она ни за что не решилась бы этого сделать. Еще несколько часов назад она считала этого человека злым и жестоким, оттого и была несколько сбита с толку. Теперь перед ней сидел очень ранимый и глубоко несчастный юноша. Некое чувство жалости шевельнулось в ее груди. Несмотря ни на какие ужасы, которые рассказывали о нем в городе, она чувствовала себя с ним спокойной и защищенной. Этот проницательный взгляд его черных глаз заставлял ее трепетать. А сердце – взволнованно биться. Она до сих пор ощущала прикосновение его рук. И украдкой провела по тому месту, которого только что касались его пальцы.

Вечерело. Кроваво-красное солнце клонилось к горизонту, и стало довольно прохладно. Элой заметил, что Элиз слегка дрожит.

Он протянул руку и помог девушке подняться. В закатных лучах девушка выглядела еще прекрасней. Гибкий стан, грустное лицо, еще хранившее следы недавних слез. Золотистые волосы.

Нахлынувшие чувства заставили юношу решиться на шаг, которого он никак не мог себе позволить раньше. Он притянул девушку к себе и крепко обнял, в любой момент ожидая сопротивления. Но девушка прильнула к нему всем телом и, положив голову ему на грудь, замерла в его сильных объятиях.

Так они и стояли при свете луны, наслаждаясь тихим вечером и обществом друг друга. Пока сверху не раздался голос Дер де Мора – отца Элиз.

– Эл, – прогремел над долиной его бас. – Пора возвращаться домой. Приехали твои тетки, чтобы помочь с приготовлениями. Они ждут тебя с самого обеда.

– Элиз, о чем это он? – прошептал Элой.

Девушка не ответила. Она отпрянула от юноши и быстро замотала головой.

– Элиз, ответь мне, у тебя неприятности? Я могу тебе чем-нибудь помочь? – Элой пытался задержать девушку. Но она выставила вперед ладони, заставляя его остановиться, и из глаз ее брызнули слезы.