Чаровница для альфы

Дисклеймер

Все события и персонажи, описанные в этой книге, вымышлены. Любое сходство с реальными событиями и реальными людьми случайно, а некоторые реалии намеренно изменены в угоду сюжета. Эта книга содержит ненормативную лексику, эротические сцены и сцены насилия, рекомендована для чтения лицам, достигшим 18 лет.

Глава 1

– Ну же, Ая, Алтай это ведь не только сумасшедше красивая природа, которой ты больше нигде не увидишь. Это ещё и традиции, древние обряды, легенды. Тебе, как филологу, будет интересно, – Янар интригующе прищурился, подавшись ко мне из кресла напротив, а я недовольно сложила руки на груди, откидываясь на спинку своего.

Это был запрещённый приём. Он прекрасно знал, насколько я всё это люблю. Особенно легенды. И намеренно соблазнял меня.

– Ты только представь… Давай, закрой глаза, – скомандовал Ян, махнув рукой, и я подчинилась, приготовившись слушать его вкрадчивый голос. Рассказывать друг умел. – Горы, вековые сосны, воздух, буквально звенящий чистотой, тишина…

Он с наслаждением протянул последнее слово, а в моей голове замелькали яркие картинки.

– Ты сидишь у потрескивающего костра с железной кружкой травяного чая в руках, греешь об неё ладони, а напротив тебя древний старец. Помешав угольки в костре и подняв сноп искр, он берёт свой бубен. Пам, пам, па-ам… – мягко и приглушённо произнёс Ян, а я как будто начала уплывать, словно наяву слыша долгое и протяжное шаманское «М-м-м». – В нашем роду существует поверье…

Голос Яна стал каким-то потусторонним, завораживающим.

– Однажды, после долгих лет скитаний по чужой земле, на свою родину, которую никогда не видел, вернётся спящий ирбис. Пробудятся там его силы. И решит он судьбу оборотней-волков Алтая, сделав их свободными от страха перед людьми.

– Красиво, – зачарованно прошептала я, нехотя открывая глаза, когда друг замолчал. – А причём здесь твоя семья?

– Один из нас приведёт ирбиса домой, – Ян пожал плечами так, как будто это было само собой разумеющимся, и вся магия его рассказа мгновенно растворилась в стенах обшарпанной комнаты. – Поехали, а?

– Уж не думаешь ли ты, что я тот самый спящий ирбис? – хихикнула я, тут же смутившись наглости этого предположения, а Янар подался ещё ближе ко мне и взял мои ладони в свои. Такие большие и горячие по сравнению с моими.

– Я просто рассказываю тебе, как будет здорово, если ты согласишься.

Я закусила щёку, задумчиво подняв глаза к потолку. Уже битый час друг уговаривал меня поехать вместе с ним в его родной край. Вернее, переехать. Мы закончили университет, и он собирался вернуться домой. Спустя почти пятнадцать лет. А я? Я даже не могла всерьёз об этом задуматься. Перемены меня всегда страшили. До дрожи в коленках и икоты. Хотя и здесь меня ничего не держало, о чём Ян мне напомнил уже несколько раз за этот вечер. Ничего, кроме потрёпанной квартирки, доставшейся мне в наследство после смерти бабушки два года назад, в которой мы жили с ней вдвоём, сколько я себя помнила. У меня даже друзей не было. Только Ян. Янар Тарханов.

Хотя, если честно, я вообще никогда не понимала, почему он возится со мной. Такой… серой мышью, скучной заучкой в бабушкиных шмотках, помешанной на книжках, как говорили обо мне сначала одноклассники, а потом и однокурсники.

Янар же был «мистером популярностью». Девчонки так и стреляли в него глазками, куда бы он ни пошёл. Высокий, статный, обаятельный, по-мужски красивый, даже несмотря на длинные волосы до плеч пепельно-блондинистого цвета, которые он иногда собирал в хвост. Не говоря уже о крепкой атлетической фигуре, которую обсуждала не только женская половина университета на переменах в каждой уборной, но и парни, с завистью посматривая на него в спортзале.

И вот он был моим другом, предпочитая тусовкам, на которые его постоянно приглашали, тихие вечера со мной.

– Ая, – усмехнувшись, позвал меня Ян, выдёргивая из мыслей, хаотично перескакивающих с одного на другое. – Ты что, опять замечталась?

Да, водилось за мной такое. И он знал об этом как никто.

– Ладно, хорошо, я еду, – порывисто произнеся это, я крепко зажмурилась и уронила лицо в ладони, лежащие на коленях, пугаясь такого своего смелого решения, а Ян расслабленно растёкся по креслу, растягивая губы в удовлетворённой улыбке.

– Тебе там обязательно понравится.

Домой Ян ушёл через час, за который мы обсудили, что делать с моей квартирой – решили, что проще всего её будет сдать – и как добираться до Алтая.

И засыпая в своей постели, я уже и сама с нетерпением ждала эту поездку, ведь когда-то очень давно мечтала там побывать. А мои сны были наполнены высокими зелёными соснами, грохочущей вдалеке бурной рекой с ярко-голубой водой, отблесками костра, глубоким гипнотизирующим пением шаманов в загадочных одеждах и мягкой поступью больших лап по ковру из прошлогодних иголок.

* * *

К моему удивлению, квартира сдалась быстро, а все мои вещи, включая самые любимые книги, уместились в два чемодана, и через несколько дней увлекательнейшей поездки сначала на поезде, а потом и на автобусе, во время которой я буквально не могла отлипнуть от окна, любуясь красотами нашей страны, мы с Яном оказались в Горно-Алтайске, где у его семьи была пустующая однокомнатная квартира на втором этаже пятиэтажки, в которой мне предложили поселиться на первое время.

Янар хотел сразу повести меня в свой родной посёлок, уверенный, что его родня будет рада гостье, но я, смущённая возможным вниманием к себе чужих людей и нежеланием обременять их, настояла, чтобы сначала он сам съездил к семье. В конце концов, они не виделись очень много лет, и было бы правильно дать им время пообщаться, не отвлекаясь на меня.

Я же сама собиралась заняться своим будущим в этом городе, отклонив протекцию Яна, предлагавшего устроить меня на туристической базе, которой владела его семья. Такая работа была не по мне. Я видела себя только в одном месте – библиотеке. Среди множества книг и тишины, наполненной шуршанием страниц и выдуманными историями. Поэтому на следующий же день после приезда отправилась в одну из них, с которой договорилась о собеседовании ещё из дома.

И каково же было моё удивление, когда в отделе кадров мне сообщили, что, видимо, произошла ошибка, что меня неправильно проинформировали, а работников они пока не нанимают. Спорить и выяснять что-то я не стала. Попрощалась и ушла. Но и в двух других библиотеках мне тоже отказали – штат укомплектован.

Это был полный провал, выбивший меня из колеи, ведь я была уверена, что с моим красным дипломом и знаниями меня непременно возьмут. Для меня это была в принципе первая вот такая неудачная ситуация. До сегодняшнего дня всё было легко и просто, словно судьба мне благоволила, пытаясь загладить вину за все мои потери. Но взрослая жизнь встретила меня злой насмешкой, буквально щёлкнув по носу, наглядно показав, что детство кончилось, и не стоит ожидать, что всё будет так, как я себе придумала.

Размышляя об этом и пытаясь переварить отказы, оставшуюся часть дня я растерянно бродила по незнакомым улицам, а в своём районе оказалась, когда небо было уже совсем чёрное. Ругая себя, что не вернулась раньше, я стремительно зашагала в сторону дома, неуютно поёживаясь. Ведь стоило мне выйти из автобуса, между лопатками закололо, будто за мной кто-то наблюдал. Весьма неприятное ощущение, к тому же и очень навязчивое. Заставившее меня ещё больше разволноваться, когда впереди показался парк, через который вела единственная известная мне дорога к моей пятиэтажке.

Пытаясь отмахнуться от непонятно откуда взявшейся беспричинной паранойи, я не стала искать обходные пути и шагнула на брусчатую дорожку, вдоль которой было гораздо меньше фонарей. Хотя, может, только так казалось из-за густой арки деревьев, скрывшей от меня не только небо, но и вообще всё, что находилось вокруг.

Тёмный парк шумел густой летней листвой, и чем дальше я шла, тем тише становилось, и тем больше мурашек расползалось сзади по шее. Постепенно шум улицы исчез совсем, а я словно очутилась на лесной тропинке. И если бы мои волосы не были бы собраны в тугой пучок, то наверняка торчали бы дыбом. Обычная аллея сейчас, поздним вечером, почему-то пугала меня до чёртиков. И я, всё время озираясь, ускорила шаг, стремясь побыстрее оказаться на открытой улице. Когда же откуда-то из темноты, словно со всех сторон, послышалось утробное рычание, раскатистое и оглушающее, я и вовсе побежала.

Дыхание сбилось, шея и ладони покрылись испариной от страха, ноги налились тяжестью, а я безостановочно крутила головой, пытаясь понять, откуда доносится становящееся всё громче и громче рычание.

Внезапно дорожка сделала резкий поворот вправо, а я, уперевшись взглядом в заросли топинамбура, запнулась и упала на колени. Из самой глубины на меня немигающе смотрели горящие звериные глаза. Жуткие, дикие, кровожадные. Когда же из-за кустов, угрожающе склонив голову, медленной поступью вышла огромная светло-серая собака, я ползком попятилась, охваченная ужасом.

Словно в замедленной съёмке я видела, как тяжёлые лапы отталкиваются от брусчатки для прыжка, как сверкают длинные острые клыки в хищно разинутой пасти. И ровно в ту секунду, когда я инстинктивно вскинула перед лицом руки, закрываясь, где-то сбоку послышался новый громкий рык. Вторая собака, ещё больше первой, бросилась той наперерез, и они обе исчезли в ослепившей меня вспышке красного цвета. Падая спиной на брусчатку, крепко зажмурившись, я успела увидеть только серебристо-белую шерсть моего спасителя, а ночную тишину разорвал душераздирающий вой, смолкший мгновением позже, но ещё долго стоявший в моих ушах.

Сидя на дорожке и ощущая жжение в содранных об неё локтях и коленях, глаза я открыла не сразу, боясь, что, если сделаю это, тот жуткий пёс снова набросится на меня. Но больше ничего не происходило. Абсолютно. И даже шелест листвы как будто стал гораздо тише.

Когда же я всё-таки огляделась, а потом, не увидев ничего необычного или подозрительного, несмело поднялась на трясущиеся ноги и одёрнула вниз свой тонкий цветастый сарафан, мне и вовсе стало казаться, что ничего и не было. Как если бы я каким-то образом задремала на ходу на пару минут, и мне всё это привиделось во сне.

И я почти убедила себя в этом, пока через несколько неуверенных шагов не увидела на земле у одного из деревьев серебристо-белую собаку. Она лежала на боку без движения, а по густому меху вокруг рваной раны расползалось ярко-алое пятно, и только порывисто вздымающаяся грудина и тихое болезненное поскуливание, которое я едва различила, подойдя ближе, говорили о том, что пёс жив. Большой, да нет, просто огромный, красивый пёс, кажется, спасший мне жизнь. Ведь такая рана могла красоваться не на его, а на моём теле, и вряд ли бы я её пережила.

В тот момент, когда я это осознала, вопрос «Что делать?» отпал сам собой. Я просто не могла оставить бедное животное умирать здесь в одиночестве. Но вокруг, как на зло, не было ни души. И действуя, видимо, на чистом адреналине, снова выплеснувшемся в кровь, я обхватила собаку руками и волоком потянула её по дорожке. Никак иначе я не смогла бы объяснить внезапно появившуюся во мне силу, позволившую дотащить весившее по виду больше меня самой животное сначала до конца парка, оказавшегося совсем рядом, а потом через двор и по лестнице в свою квартиру.

Я вся взмокла, пока сделала это, но, тем не менее, оставив собаку на ковре посреди комнаты, тут же кинулась к шкафчику в ванной, где хранилась аптечка, и, набрав в тазик тёплой воды, вернулась обратно. Через полчаса осторожной работы глубокая рана, оказавшаяся на плече у собаки, была промыта и перевязана, белоснежная шерсть снова серебрилась в свете настольной лампы, дыхание животного выровнялось, а я, убрав все следы оказания медицинской помощи и переодевшись в ночнушку, уселась на кухне с кружкой горячего чая. Но стоило мне поднести её к губам, мой телефон зазвонил, а на экране высветилась фотография Янара.

– Привет, пропажа, – раздался бодрый голос друга, когда я ответила на вызов, поставив его на громкую связь. – Как прошёл твой день? Почему не позвонила после собеседования похвастаться?

Точно, собеседование. Настроение тут же испортилось. А я ведь за всеми событиями успела уже и забыть об этом.

– Да нечем хвастаться, – крепко обхватив кружку ладонями, я печально выдохнула в кипяток. – Меня не взяли. Нигде.

– Ну и чего ты киснешь? – хохотнул Ян, мгновенно считывая мои эмоции. – По-моему, это знак. К чёрту эти твои пыльные библиотеки. У нас на базе и воздух чистейший, и красотища, и бесплатное питание и проживание для работников. Отец сказал, что нам как раз нужен администратор.

– Ян, – с упрёком произнесла я. – Мы это уже обсуждали. Я хочу сама найти работу. Хватит и того, что я живу в вашей квартире. Да и… Ну не умею я работать с людьми. Не нужен вам заикающийся, исходящий пóтом от волнения администратор.

– Ладно, – смешливо протянул друг. – Но ты всё же подумай, – а потом вдруг стал серьёзным: – А как прошёл твой вечер? Опять читала какую-нибудь жутко интересную книгу?

Я помялась пару секунд, но всё же рассказала ему о случае в парке. Правда, почему-то утаила, что забрала собаку домой. Наверное, предполагая, какой нагоняй он мне может устроить. Потому что до меня только сейчас дошло, что в моей квартире находилось огромное дикое животное, от которого неизвестно что можно ожидать.

Но Ян не дал мне снова погрузиться в панику, перебив мои мысли:

– Ты почему мне сразу не сказала? Ты вообще как? Блин, я сейчас приеду. Мне нужно минут сорок, чтобы добраться до тебя.

– Не надо приезжать. Со мной всё в порядке, – затараторила я. – Просто немного испугалась. Но уже давно успокоилась. Ничего такого не произошло.

– Точно? – с подозрением спросил Ян, а я живо представила, как взлетела одна его густая бровь. И было в его интонациях что-то такое, что заставило меня задуматься, о чём именно он спрашивал. О моём состоянии или о том, что ещё могло произойти. Почему-то мне показалось, хоть и на короткое мгновение, что Ян знал, что я что-то скрываю, и ждал моего признания.

– Точно-точно, – быстро заверила я его. – Когда ты звонил, я уже собиралась лечь спать. Хочу встать завтра пораньше и снова попытать удачу с работой.

– Ла-адно, – снова протянул Ян, но подозрительности в его голосе не убавилось. – Просто держи меня в курсе. Ты можешь рассказать мне абсолютно всё. К тому же я несу ответственность за тебя. И кстати, послезавтра мои ждут тебя в гости. И даже не пытайся отвертеться.

– Хорошо, – я кивнула, словно он мог меня видеть, и удручённо закусила щёку. Меня послезавтра ждал кошмарный день.

– И запомни, если вдруг что, сразу звони, – на прощание добавил Янар, и я нахмурилась.

Он, конечно, и раньше заботился обо мне, как старший брат, но почему-то сейчас мне эта опека показалась крайне странной. Но сил думать об этом уже не было. Сегодняшний день меня измотал. А ещё нужно было проверить моего подопечного и найти ветеринарную клинику, чтобы завтра его осмотрели. Если, конечно, за ночь он не отправится в рай от потери крови. Как все псы.

Прокравшись на носочках в комнату, я издалека убедилась, что собака, показавшаяся мне ещё огромнее, спокойно дышит, что повязку на ране менять не нужно, поставила на пол глубокую миску с водой и, закрыв дверь, шмыгнула обратно в кухню, где мне и предстояло провести ночь на узеньком диванчике. Спать в комнате с бродячей собакой было бы верхом безрассудства, о чём мне напомнил голос разума, до жути похожий на голос Яна. Но, к моему удивлению, волнение быстро улеглось, а я уснула почти сразу, напрочь забыв и об остывшем чае на столе, и о том, что с утра ничего не ела.