Хроники Офлара. На краю гордости. Часть 1

Ошейник

Я очнулся в каком-то сарае. Сквозь щели в стенах пробивался солнечный свет. Подо мной был соломенный тюфяк, кто-то заботливо укрыл меня старой курткой. Оглядевшись вокруг, я увидел ту женщину, которая нашла меня у дороги.

– Ну как ты? Пить хочешь? – спросила она, протягивая мне немного помятую жестяную кружку. Я с жадностью проглотил прохладную воду: в горле и вправду пересохло.

– Я очень благодарен вам. Кто вы? – я не узнавал своего голоса, настолько слабо он звучал.

– Зови меня тётушкой Казей, так все зовут. Нас тут немного, выживаем, как можем. Побираемся, кто может – зарабатывает. Сам всё увидишь. Может, поешь?

– Спасибо вам, тётушка Казей. Не знаю, смогу ли встать.

– А мы поможем. Эй, Вторак! Иди, помоги! – крикнула она, – наш гость вроде ожил.

В сарай вошёл хмурый детина. Он с лёгкостью приподнял меня и поставил на ноги. Опираясь на его плечо, я кое-как доковылял до выхода. Тётушка Казей семенила сзади, поддерживая меня за локоть, и говорила без умолку:

– Это сынок мой, Вторак, ну второй потому что. Первый-то помер, года не прожил. Ты не гляди, что он букой смотрит, он добрый, он-то тебя и притащил. Да и вообще, без него бы мы все пропали, он в город ходит, зарабатывает. Где чего дотащить, где разгрузить. Кормилец.

Я увидел костёр, на котором кипело какое-то варево в котелке, и несколько человек в живописных обносках, сидящих вокруг, кто на бревне, лежащем рядом, кто прямо на земле. Растрёпанная девчонка лет двенадцати помешивала кипящую похлёбку. Вторак довёл меня до бревна, люди, сидящие на нём, потеснились, и я тяжело опустился рядом. Девочка сказала:

– Суп готов, можно ужинать.

Откуда-то появились разномастные плошки, юная повариха начала разливать свою стряпню. Мне в руки сунули горячую миску и грубо вырезанную деревянную ложку. При ближайшем рассмотрении миска оказалась банкой из-под консервов, но похлёбка пахла неплохо, и я попробовал. Удивительно, но это оказалось вполне съедобным, и моя посудина быстро опустела. Услышав, что все благодарят девочку за ужин, я повторил:

– Спасибо, Юлка.

На меня оглянулись. Я и так чувствовал себя неловко. Эти люди привели меня в своё жилище, накормили, и я видел, что они находятся на грани выживания. Нельзя, чтобы у них из-за меня были проблемы. Надо им рассказать. Собравшись с духом, я произнёс:

– Я Джаред. Меня будут искать, я осуждён на казнь. У вас будут неприятности из-за того, что вы меня укрываете. Мне лучше уйти.

– Тебя ищут жандармы? – переспросила тётушка Казей.

– Хуже. Меня ищет Магистрат, и очень возможно, что сообщество колдунов, стоящих вне закона. И на мне вживлённый ошейник, возможно, меня могут выследить по нему.

– Не спеши. Мы тут все не слишком в ладах с властью. У кого нет документов, кто выселен за пределы столицы за попрошайничество. Я немного пораскину мозгами, посоветуюсь со всеми, и мы придумаем, как тебя спрятать. Куда ты пойдёшь? Ты и на ногах-то стоишь с трудом.

Люди закивали головами, послышались одобрительные возгласы.

Следующий день я провёл, отлёживаясь на том же тюфяке в сарае. Моё тело понемногу приходило в себя, по крайней мере, вставать и передвигаться я уже мог без посторонней помощи, хотя и с трудом. Днём в общине оставались старики, которые занимались поддержанием нехитрого хозяйства: сортировали собранный хлам, который ещё можно было куда-то приспособить, чинили и перешивали одежду. Все, кто мог, уходили в поисках добычи или возможности подработать. Даже двое подростков: Юлка и хмурый парнишка чуть постарше.

К вечеру я чувствовал себя гораздо лучше. Но моё моральное состояние, наоборот, становилось всё хуже. Отсутствие силы, которое я ещё в подвалах Магистрата ощущал почти как потерю зрения или слуха, мучило меня. Я чувствовал себя абсолютно беспомощным. И если меня найдут, моя мимолётная свобода тут же закончится. Будет ещё хуже, легче было осознавать неизбежное, сидя в камере, чем потерять пусть такую тоненькую ниточку надежды. А что будет с общиной? Я не мог отделаться от мыслей об этих людях. Целая группа вне закона, для государства их нет, и никого не волнует, живы они, или нет. Если государство допускает, чтобы люди жили в таких условиях, то для людей из Магистрата они просто ненужные свидетели. От них избавятся, не задумываясь.

Начали возвращаться те, кто уходил на промысел. Кто-то наверняка пришёл с пустыми руками, кому-то удалось разжиться съестным или даже парой монет. Я услышал голос тётушки Кази, которая о чём-то рассказывала. Дверь сарая открылась, и Казей вошла в сопровождении худощавой женщины средних лет, увешанной амулетами. Вчера я её не видел. Я встал, опираясь на стену.

– Сядь. Я тебя осмотрю.

Голос у женщины негромкий и властный. Подсознательно хотелось подчиниться, но я был насторожен: плохо, что ещё кто-то знает обо мне. Поймав мой вопросительный взгляд, женщина усмехнулась.

– Догадываюсь, чего ты боишься. Не волнуйся, у властей и ко мне много вопросов. Особенно у Магистрата. Только я знаю, как нарушать закон аккуратно и незаметно. Ну, давай, садись и не мешай мне помочь.

Я опустился на свой матрац, внимательно наблюдая за действиями колдуньи. А в том, что это колдунья, сомневаться не приходилось. Она поводила надо мной ладонью и вынесла вердикт:

– Уже ничего страшного. Так, несколько трещин, кости не сломаны. А остальное и вовсе пустяки. Ты молод и в своё время много тренировался, здоровье хорошее. Организм и сам справляется. Немного помочь можно, так быстрее будет… – теперь её ладони слегка касались меня, – а вот ошейник, я раньше слышала о таком, но встречаю впервые, – пальцы провели линию от точки между лопаток вверх к основанию черепа, – он ведь перекрывает движение магических потоков? Я не слышала, чтобы магистрат объявил кого-то в розыск. И не объявит, по крайней мере, в открытую, не станут они так позориться. Но искать тебя точно будут, а вернее сказать, уже ищут. И маячок встроенный я чувствую. Вот только мне для этого совсем близко надо быть. Сильный маг тебя и с расстояния почувствует, но тоже не очень большого. Как с другой стороны улицы. И если жандармы с артефактом поиска шагов за пятьдесят окажутся – тоже смогут вычислить. Так что сейчас никто не знает, где ты.

– Но я не смогу всё время здесь прятаться! Я должен…

– Тихо, тихо, что ты должен, мне не рассказывай. Я, знаешь ли, когда мало знаю, у меня сон крепче. А вот как сделать, чтобы тебя не схватили, я придумала. Вторак, зайди завтра и забери у меня одну вещицу. Она замаскирует маячок. От него будет фон, как от обычного человека с крошечной искрой силы. Ну, я пойду. Казей, если что вдруг понадобится – знаешь, где я.

– Подождите! Почему вы помогаете? – вырвалось у меня. Колдунья медленно повернулась и вновь усмехнулась, сверля меня глазами.

– А я не тебе помогаю. Должок у меня перед Казей. А ты помни: чем меньше знаешь, тем крепче твой сон.

Визит этой женщины дал мне пищу для новых размышлений. Пожалуй, она права в том, что меня обязательно уже начали искать люди из Магистрата, но, скорее всего, тайно. Объявить во всеуслышанье, что пропал человек, который приговорён за магическое преступление – это значит расписаться в бессилии. Но зуб на меня у властей должен быть большим и острым. Хорошо, что колдунья обещала дать амулет – я смогу появляться в городе и не бояться, что меня обнаружат. Вот только кроме Магистрата, меня могут искать те, кто пытался забрать из их тюрьмы. Синтез. Вряд ли они отступятся.

Сквозь эти рассуждения отчаянно пробивался голос совести: я уже несколько дней являюсь нахлебником в общине людей, едва сводящих концы с концами, да они ещё и помогают мне скрываться. Я должен быть им полезным хоть чем-то. Почувствовав себя намного лучше после лечения, я старался помочь тем, кто остался на следующий день на хозяйстве. Толку от меня было немного, ведь я не умел почти ничего из того, чем они занимались. Но я хотя бы притащил дров, развёл костёр и помогал старой Казей приготовить еду. Наша повариха Юлка на этот раз тоже ушла на заработки: начинался сезон сбора урожая, и фермеры охотно брали в помощники подростков, которым можно было платить намного меньше, чем наёмным рабочим. Когда вечером вернулся Вторак, я с надеждой поднялся ему навстречу.

– Держи, – буркнул он, протягивая мне тусклую цепочку из какого-то сплава, носи на шее. Это надёжно, не сомневайся. И если ты уже такой резвый, завтра пойдёшь со мной.

Возражений у меня не было. Пора вносить свой вклад, раз уж судьба занесла меня к этим людям. Утром мы с сыном Казей отправились на одну из ферм. Пока сезон, надо пользоваться возможностью. Нам поручили погрузить на повозки мешки с корнеплодами, и целый день я и Вторак таскали урожай, собранный в предыдущие дни семьёй фермера. Сам он таскал мешки наравне с нами, несмотря на свой возраст, да ещё и ворчал, что не успеваем за ним. Расплачиваясь с нами, фермер предложил:

– Завтра повезу всё это на рынок в Серес, у меня контракт с перекупщиком. Если хотите, едем со мной. Разгрузите, заработаете ещё немного.

Мы с Втораком переглянулись и синхронно кивнули. Бредя по пыльной дороге обратно в общину, я расспросил, куда меня занесло. Доехать до города, как оказалось, можно было за несколько часов. Фермы располагались на расстоянии друг от друга, и на то, что в заброшенных строениях кто-то живёт, хозяевам соседних усадеб было просто наплевать. А в сезон они были рады любой дешёвой рабочей силе и не интересовались ни документами, ни социальным статусом тех, кого нанимали.

Вернувшись, мы поужинали, причём основу ужина составляли те же овощи. Нужно было выспаться, выезжать на рынок фермер собирался до рассвета, чтобы приехать к открытию рынка.

– Тебя могут узнать? – спросил Вторак, – ты же из города.

– Вряд ли. Я несколько дней не брился, да и те, кто знает меня в лицо, не бывает на задворках рынка. В этой одежде и с небритой физиономией меня никто не узнает.

Рано утром мы тронулись в путь. Я внимательно следил за дорогой и вскоре начал узнавать местность. Выездная дорога из Сереса. Вскоре мы уже были на окраине города. На рынке мы разгрузили повозки и затащили мешки на склад. Пока фермер разговаривал с перекупщиком, торгуясь и заодно обмениваясь новостями, я незаметно осматривался, опираясь о повозку и надвинув на лицо кепку. На первый взгляд, на рынке всё было как обычно, но я заметил человека, который нарочито равнодушно рассматривал толпу, держа руку, сжатую в кулак, прижатой к груди. Жандарм в гражданской одежде. Топорно работает, не только мне это видно, любой мало-мальски опытный человек это бы понял. В кулаке наверняка зажат магический артефакт. Я насторожился, если поисковик сработает на мой ошейник, придётся бежать. Но жандарм прошёл мимо, безразлично скользнув взглядом по нашей повозке. Я облегчённо выдохнул. Не знаю, кого искал этот человек, меня или другого, но маскирующий амулет колдуньи явно действует.

Возвращаясь назад в пустой повозке, я откинулся на спину. Слишком много мыслей, нужно привести их в порядок. Сложившаяся картина мира обрушилась, всё то, во что я верил с детства, за последние недели превратилось в обломки. Но я не мог просто сдаться. На этих обломках уже начинал медленно возникать фундамент нового здания. Каким оно станет? Я должен понять. Государство, защиту интересов которого я считал своим долгом, оказалось не таким безупречным, как мне казалось. Взять этих людей, которые не прошли мимо и сделали для меня всё, что было в их силах. Для системы их не существует, да и само их существование – уже правонарушение.

Подобные мысли занимали меня теперь постоянно. Я продолжал жить в общине, считая, что обязан отблагодарить этих людей. Благодаря молодости и здоровью, мне удавалось зарабатывать и вносить неплохой вклад. Но долго продолжаться это не могло. Я понимал, что должен двигаться дальше. Пусть я теперь полностью лишён магии и нахожусь вне закона, но плыть по течению не в моих принципах. То, что я узнал правосудие с нелицеприятной стороны, не сделало меня его противником. Всему своё время, и я верил, что благополучие людей зависит от них самих. Главное – действовать.

Второй вопрос, занимавший меня не меньше, был связан с Синтезом. Без сомнений, именно они замешаны во всех событиях, которые привели меня сюда. Если бы не везение, я бы сейчас был у них. Зачем нужно было прилагать столько усилий, чтобы заполучить меня? Я помнил про Гайомарта и его кровь, текущую в моих жилах, но разве Дейзи недостаточно? Или она уже не с ними? Я даже не знал, жива ли моя сестра, и где она может находиться. Слишком много вопросов без ответов…

В любом случае, выяснить что-либо, живя в развалюхе на заброшенной ферме, я не смогу. Нужно перебираться в Серес. А для этого мне нужны документы. В один из вечеров, вернувшись с очередной подработки, которая на этот раз заключалась в ручном перекапывании участка, освободившегося от корнеплодов, я решился поговорить с Втораком и Казей.

– Да, документы купить можно. Вторак родился, когда я уже не могла в городе показаться, скрывалась. А когда вырос, мы смогли найти человека, который помог. Мало ли, как жизнь повернётся. Конечно, если жандармы серьёзно станут проверять, поймут, что это подделка. Так что попадаться нельзя. А для того, чтобы показать хозяину, когда подработать устраиваешься – сойдёт, – задумчиво проговорила тётушка Казей, и я в который раз задумался, какая трагедия могла произойти в её молодости, и как она пришла к такой жизни.

– Я уже думал об этом. Ты же не будешь вечно жить с нами. Я не могу бросить мать, а тебе надо жить дальше, – Вторак посмотрел мне в глаза и продолжил, – и у нас двое подростков. Им нужно дать хоть какой-то шанс вырваться отсюда. Один бы я столько не заработал, но вместе с тобой у нас почти вся сумма есть. Ещё немного осталось.

Вторак рассказал, что договориться нужно с одним из мелких мошенников, промышляющих на рынке. Тот в доле с чиновником, который не против подзаработать, списав несколько бланков, на которых будет нужная печать. Нужно только будет их заполнить. Не думал, что судьба сделает такой поворот: я сознательно нарушаю закон. Встретиться с продавцом Вторак договорился всё на тех же рыночных задворках, куда назавтра мы снова ехали в качестве наёмной силы.

Назавтра, разгрузив повозку и получив деньги от хозяина, мы не стали возвращаться с ним назад. Вторак велел мне молча ждать и не вмешиваться в разговор с человеком, который должен принести нам бумаги. Я кивнул, но практика в жандармерии и опыт службы в инспекции не давали мне расслабиться. Имея дело с мошенниками, нужно быть ко всему готовым. Когда мы подошли к месту, назначенному для встречи, я увидел двоих неброско одетых мужчин.

– Разве их должно быть двое? – Негромко спросил я у Вторака.

– Я договаривался с одним. Неважно. Главное, не суйся в разговор, – ответил он, – останься здесь и жди меня.

Мне осталось только пожать плечами и остаться возле покосившейся ограды, ограничивающей территорию рыночных складов. Вторак подошёл к этим людям и спросил:

– Товар у вас?

– А деньги у тебя? – задал встречный вопрос один из них.

– Покажи сначала бланки.

Мужчина вынул из внутреннего кармана документы, помахал ими и убрал обратно.

– Деньги давай, иначе и говорить не о чем, – сказал он и протянул руку.

Я увидел, как Вторак достал деньги из кармана, отдал мужчине и протянул свою ладонь за документами. Но отдавать их никто не спешил. Мошенник пересчитал наличные и сказал:

– Очень уж всё подорожало. Сегодня документы стоят дороже. С тебя ещё столько же.

– Мы же договаривались! Так не делается! – возмутился мой товарищ. Второй тип, до этого молча стоявший рядом, сделал шаг вперёд и угрожающе произнёс:

– Нечего тут возмущаться! Нет денег, так иди отсюда, нечего тратить время занятых людей. Непонятно? Проваливай!

Нужно было срочно что-то делать. Меня не удивляло, что мошенники решили просто забрать деньги у нищего работяги, но оставить это так я не мог. Документы были нужны. Времени на раздумья не было, и я решил действовать по интуиции. Быстро приблизившись к Втораку, я выпалил:

– Специальная операция жандармерии по расследованию фальшивого документооборота! Разговор был записан на кристалл, вызвано подкрепление! Улики сюда! Или я применю парализующий амулет!

Я быстро сунул левую руку за пазуху, вытащил её, делая вид, что сжимаю что-то в кулаке, а правой вытащил бланки из кармана мошенника. Он только хлопал глазами. Я понимал, что это от неожиданности и если я буду и дальше угрожать, эти люди догадаются, что я блефую. Нельзя было это допустить. Я повернулся к Втораку и продолжил:

– Вы арестованы за попытку купить поддельные документы! Не двигаться до прибытия наряда!

Краем глаза я увидел, как мошенники переглянулись и бросились бежать. Выкрикнув им вслед несколько дежурных фраз про сопротивление жандарму при исполнении, я схватил Вторака за рукав и сказал уже обычным голосом:

– Давай быстрее, надо уходить, пока они ничего не поняли и не вернулись с дружками.

Мы быстрым шагом вышли в торговые ряды, смешались с толпой и отправились к выходу. Но нам крупно не повезло. Совсем близко от ворот дорогу нам загородил высокий тощий детина с нарисованными усиками.

– Неужели вы думали, что сможете облапошить нас на нашей же территории? – Сказал он и дотронулся до странного блестящего выступа над правой бровью. Послышались испуганные возгласы, народ отхлынул, и мы увидели двух механических псов-охотников. Непонятно, где банда взяла детали, какой мастер смог собрать ищеек и кто зарядил магический источник их движения, но это были именно они. Псы выглядели плачевно, у них не хватало части брони и даже рёбер, одна из собак имела всего один светящийся глаз, но менее смертоносными они от этого не стали. Псы синхронно зарычали и слегка присели. Не дожидаясь броска, мы бросились бежать. За спиной раздавался лязг металлических челюстей и размеренный стук лап. Бандиты, которые считали себя настоящими хозяевами рынка, да по сути и были ими, свистели вслед. Несясь между торговых рядов, сбивая всё со своего пути и перескакивая через прилавки, я потерял из вида Вторака. Теперь меня преследовал один пёс-охотник. Заметив развалюху в углу рынка, я влетел в покосившуюся дверь, нырнул за кучу каких-то поломанных ящиков и залез под валяющийся наискосок старый прилавок. Ладони нащупали что-то металлическое. Крышка люка! Похоже, Око совершило чудо, и это вход в канализацию. Я осторожно приподнял крышку, она на удивление легко поддалась, и я начал спускаться, нащупывая ногами скобы. Ящики разлетелись под ударом железного тела, и я едва успел задвинуть крышку, по которой загрохотали лапы ищейки. Оставалась одна дорога – вниз. Опуская ногу, я не нащупал следующую скобу, рука соскользнула, и я рухнул вниз. Мне снова повезло, спуск оказался невысоким и я без существенных повреждений поднялся на ноги. Перед моими глазами предстала картина, которую никак нельзя было ожидать: я оказался перед столом, тускло освещенным старым треснувшим светильником. За столом сидели трое хмурых работяг и перекидывались в карты. Они ошарашенно уставились на меня.

– Как ты узнал об этом месте? Шпик? – спросил один из них, обретя дар речи. На меня смотрело дуло револьвера.

Я медленно поднял руки вперёд ладонями. Нужно было их успокоить. В отличие от механического охотника, с людьми можно найти общий язык, к тому же на бандитов они не были похожи.

– Вовсе не собирался ни за кем шпионить. На меня натравили механическую ищейку, и я случайно обнаружил люк.

Мужчины переглянулись.

– Банда Кевина, – сказал один из них, – тебе крупно повезло. Кевин и сам не лучше своих псов. Алан, проверь.

Тот, к кому он обращался, подошёл к лестнице из скоб, поднялся наполовину и прислушался. Вернувшись, он сказал:

– Парень не врёт. Псина беснуется наверху.

– Скоро выдохнется, ищейки Кевина заряд держат недолго. Присаживайся, рассказывай, что вы не поделили с ребятами Кевина.

Эта встреча оказалась полезной. Рассказав о своих приключениях, опуская детали, которые знать посторонним было не обязательно, я уже по-приятельски общался с этими людьми. Это оказались члены ячейки социалистов. Я выслушивал агитацию, кивал головой в ответ на призывы вступить в Орден, и обещал всё обдумать. Мне даже дали адрес бара, в котором можно найти членов Ордена. Через пару часов наверху всё затихло, и мои новые знакомые вывели меня за забор рынка. Отправившись на выездную дорогу, я смог уговорить, чтобы меня подбросил на повозке дед, ехавший в том же направлении.

Вернувшись в общину, я рассказал о том, что с нами произошло. Мы не знали, что случилось с Втораком, Казей и вовсе не находила себе места, да и я очень переживал. Хотя я ничего не мог сделать, мне казалось, что я бросил товарища в беде. Я уже принял решение вернуться в город и выяснить, жив ли Вторак, но к утру он появился. Без сил рухнув на матрац, он рассказал, что ему удалось заметить раскрошившийся участок кирпичной ограды, выхватить у дворника ломик, с разбегу вынести несколько кирпичей и выбежать в город. Его преследовал одноглазый пёс-охотник. Вторак быстро сообразил, что убегать напрямую бесполезно, и начал искать способ оторваться. Забежав в какой-то подъезд, он встал у стены за дверью, и когда пёс по инерции пролетел за ним вперёд, успел быстро выскочить, захлопнуть дверь и заблокировать ручку ломиком, который до сих пор не выпустил из рук. Бросившись бежать, пока собака не вынесла двери, он замедлил шаг только на выездной дороге. Пешком ему удалось добраться до общины только на рассвете.

Но самое главное, документы несмотря ни на что были у нас.

Мне, как самому образованному из всех, поручили сделать записи, и вскоре у меня, Юлки и Яноша были новенькие удостоверения личности. Себе я вписал имя Джон Уайт. Может, выбрал бы другое имя, но по привычке начал выводить первую букву. А фамилия… ну да, девичья фамилия мамы. Не знаю, почему она пришла мне в голову. Я понимал, что в этих бумагах не было главного – магической печати, которая накладывалась поверх обычной. Но считать это могли только жандарм или чиновник с помощью специального амулета, так что на первое время и такой документ сойдёт. Пора было расставаться. Община собиралась переселиться дальше на север. Пошли слухи, что заброшенный участок, на котором находились лачуги, выставлен на продажу, и новому хозяину не понравится, что на его земле живут нищие бродяги. В последний вечер перед тем, как все собирались отправиться в путь, снова пришла та колдунья, которая передала маскирующую цепочку для меня. Они с Казей тихо о чём-то разговаривали. Потом колдунья подошла ко мне.

– Вижу, ты готов продолжать путь. Удачи тебе.

– Благодарю. Я ведь даже не знаю вашего имени. А вы так мне помогли.

– Агата. Зови меня Агата. Я говорила, что у меня долг перед Казей. Расскажу тебе немного. Я же с образованием. Была лекаркой в государственном госпитале. А Казей там убиралась. Мы не дружили, слишком разный статус, но общались. И вот однажды она поделилась, что беда у её жениха. Заболел сильно, лечение дорогое, а денег не было. Мне жалко стало их, начала думать, как помочь. Решилась дать Казей лекарство, оно подотчётное было, но я надеялась, что постепенно спишу на плановых больных, понемногу. А тут вдруг ревизия. Стали с меня спрашивать, почему недостача, а Казей взяла, да и сказала, что украла упаковку, да продала. Меня всё равно наказали, за сохранность лекари отвечают, но не сильно. Лицензию на лечение забрали. Я-то нашла выход, жила незаметно, научилась обходить запреты потихоньку. А через много лет на улице встретила Казей. Не сразу узнала её. Её тогда осудили, несколько лет она в тюрьме провела. Жених, и Оку ясно, бросил её. Вышла на свободу без документов, на восстановление деньги нужны, а их не было. На работу никто не брал. Так и осталась нищенкой. А я теперь помогаю, виновата я перед ней. Мою вину взяла.

Вдруг мы услышали шум двигателей. К баракам приблизились две машины с символами Жандармерии. Агата вскочила и потянула меня за собой.

– Не знаю, зачем они приехали, но среди них сильный маг, я чувствую! Тебя надо спрятать!

Мы вошли в сарай, служивший жильём для меня всё последнее время, и прислушались. Из выкриков я понял, что жандармы должны были выселить незаконно проживающих на участке людей. Обычно маги не участвовали в таких операциях, зачем его притащили на этот раз? Сквозь щель в досках я увидел, что маг начал выполнять ритуал. Я прекрасно понимал, что и зачем он делает, и вновь почувствовал ту пустоту, которая наполняла меня после того, как меня лишили моей магии. Моя спутница привела меня в чувство, встряхнув меня за плечи.

– Он чувствует твой маяк! Его дар усилен артефактами, маскировка действует плохо! Быстрее!

Мы выбежали с обратной стороны сарая через противоположную дверь и бросились к бывшей силосной яме. Когда-то в ней заготавливали корм для скота, а сейчас она заросла бурьяном. Обдирая руки о колючки, мы спустились вниз, женщина приказала мне сесть на землю и начала ритуал построения купола. Она едва успела закончить, когда неподалёку послышались голоса.

– Я явно слышал маяк! Здесь находился беглый преступник, такие метки делают тем, кто обвиняется в магических преступлениях. Но сейчас сигнала нет. Он должен быть где-то рядом. Обыщите всё вокруг!

Вдруг рядом с ямой послышались шаркающие шаги, скрип, и в яму полились зловонные помои. Купол защищал от магического поиска, для брызг и запаха он не был преградой, но Агата и я не двигались: нельзя было, чтобы наверху услышали шорох. Раздался гневный голос:

– Что ты здесь забыл? Обыщите его!

– Так я помои выливал, завсегда сюда выносим, вы ж везде шаритесь, вдруг бы вляпались, – голос старого Томаша прервал звук оплеухи, зазвенело ведро.

– От старика я ничего не чувствую, кроме вони. Проверьте яму, а я осмотрю сарай и прощупаю этот сброд.

Представляю, что там на дне, если они сюда все отбросы вываливают, – вполголоса сказал кто-то, видимо один из жандармов, спустя минуту, – да ещё и кусты с шипами. Сам-то он побрезговал. Давай и мы не полезем, скажем, что никого там нет.

Жандармы пошумели немного возле ямы, затем мы услышали удаляющиеся шаги, но продолжали сидеть в яме до тех пор, пока не услышали голос Казей:

– Вылезайте, они уехали.

Выбравшись из ямы, мы увидели, что в поселении полный разгром. Вторак и Казей рассказали, что Томаш видел, куда спрятались мы с Агатой, и решил отвлечь жандармов. К счастью, это сработало. Жандармы заглянули всюду, ломая и так едва державшиеся двери, маг просканировал каждого, не обнаружил ничего, и они уехали, предупредив, что завтра здесь никого не должно быть. Новый хозяин земли распорядился сносить старые постройки. Агата помогла Томашу, который вывихнул стопу, когда колдун сбил его с ног ударом. Хорошо, что он не разозлился и не применил магию. Ночь мы провели без сна, разыскивая оставшееся после разгрома имущество и собираясь в дорогу. Ещё до восхода солнца было решено уходить.

Мой путь лежал в Серес. Только там я смогу сделать следующий шаг. Я собирался выяснить, нет ли способа избавиться от моего блокиратора магии.

Было немного жаль прощаться с этими людьми. Я был благодарен им за всё, что они сделали для меня. И хотя я постарался отблагодарить их материально, мне казалось, что этого мало. Нельзя заплатить деньгами за доброту. Пожелав доброго пути и удачи на новом месте своим друзьям, я отправился в дорогу. Денег у меня не было, поэтому я не спешил. Делая вид, что я брожу в поисках работы, два дня я провёл, привычно помогая по хозяйству тем, кому была нужна наёмная сила. Оба раза удалось получить несколько монет и хороший ужин. И хотя больше никто не нуждался в помощниках, ведь сезон уже заканчивался, мне было чем заплатить за ночлег, когда я добрался в пригород Сереса.

Чтобы не привлекать внимания, нужно было жить, как большинство работяг в трущобах: снять самое дешёвое жильё и найти способ заработка. Устраиваться на официальную работу было нельзя: показывать своё удостоверение мне не хотелось, к тому же я не знал, защитит ли амулет, маскирующий ошейник, при направленной проверке.

Первую проблему удалось решить быстро: я просто прогулялся по улицам и, расспросив несколько встречных пожилых женщин, вскоре нашёл жильё. Старушка, которая показала мне дорогу, была сама любезность:

– Говоришь, из деревни переехал? Ну и правильно, нечего там делать. Вот только у нас не деревня, ты бы побрился, тогда и работу хорошую найдёшь. А жильё тебе лучше снимать у Фреда, там конечно с удобствами не очень, ну да тебе не привыкать, раз деревенский. Зато дёшево. Откуда у тебя деньги-то на хорошую квартиру. Нет уж, иди к Фреду, я плохого не посоветую.

Жильё у Фреда оказалось комнатушкой в бараке. Сам Фред, грузный немолодой человек, мельком взглянул на мои документы, записал в блокнот имя и фамилию, указанные там, и сунул мне в руки ключ.

– Так, Джон, платить надо каждую неделю, за просрочку выселю в два счёта. Не буянить, дружков и девиц не водить. За те гроши, что я беру, требую соблюдать мои правила. Удобства во дворе, вода в кране на улице. И предупреждаю, если ты мне пытаешься соврать, и тобой будут интересоваться жандармы – прятать я никого не собираюсь.

– Ну что вы, я правду говорю, хочу попробовать закрепиться в городе. Работу найти. Это хорошо, что у вас порядок, меня дома пугали, что в городе только пьянство да воровство, – я старался играть роль деревенского парня.

– Ну ну. Ладно, не моё дело. Побрейся только, а то замучаешься с такой физиономией работу искать.

Комнатка оставляла желать лучшего. Стены когда-то красили, но это явно было очень давно. Из мебели был стул, к счастью целый, и матрац, лежащий прямо на полу. В окошке не хватало одного стекла. Ну что же, за такую цену большего я не ожидал. Главное, есть крыша над головой. Теперь нужно подумать, как зарабатывать на жизнь. Немного поразмыслив, я решил попытать счастье на рынке. Наверняка, там и без меня хватает грузчиков, но попытаться стоит.

Переночевав на новом месте, с утра я отправился в направлении городского рынка. На глаза мне попалась вывеска дешёвой цирюльни и я остановился, внезапно подумав о том, как я выгляжу. Уже два человека вчера высказались насчёт моей небритой физиономии. Наверное, заросшее лицо и вправду производит неприятное впечатление. Но с другой стороны, есть вероятность встретить кого-то, кто меня знает. Я ещё раз посмотрел на вывеску, на которой был изображён господин с залихватски закрученными усами. Да, это может быть неплохим выходом. Я решительно повернул к дверям цирюльни. Посмотрев в зеркало после процедуры, я остался вполне доволен результатом. Моё лицо после всех последних событий осунулось, усы прибавили несколько лет, а надвинутая на лоб матерчатая кепка и старая куртка делали образ совсем непохожим на меня прежнего. Правда, пришлось расстаться с остатками денег, так что поиск работы стал ещё более насущной проблемой. Задумчиво двигаясь по направлению к рынку, я смотрел себе под ноги, поэтому неожиданное столкновение заставило меня сделать шаг назад. Подняв взгляд, я увидел девушку, которая собирала с тротуара разлетевшиеся листы. Сердито посмотрев на меня, она сказала:

– Вы почему не смотрите, куда идёте? Из-за вас я всё рассыпала и потеряла мысль!

– Мысль? Что за мысли заставляют вас налетать на прохожих?

– Не все же такие бездельники, как вы! Мне пришла в голову идея, чтобы проверить её, нужно было перечитать мои записи, а тут вы откуда-то взялись. Нашли время прогуливаться!

Я просто дар речи потерял! Она умудрилась выставить меня виноватым, хотя сама на ходу читала свои листы и налетела на меня!

– И что вы теперь уставились? – ехидно спросила девушка, одной рукой прижимая к себе собранные листы, а другую уперев в бок.

Не сказать, чтобы я уставился, но выглядела она необычно. Некоторые молодые дамы в последнее время завели моду одеваться в мужской манере, и на этой были суконные брюки, заправленные в сапоги, и куртка, отличающаяся от мужской лишь ярко-зелёным цветом и застёжкой на другую сторону. Густые тёмные волосы выбивались из причёски, одна прядь у лба была окрашена в ярко-алый цвет. Карие глаза сердито сверкали из-под очков.

– Хочу рассмотреть вас получше, чтобы не столкнуться в следующий раз, – никогда я не грубил женщинам, но чем-то она выводила меня из равновесия. Не представляю, чтобы так себя вели мои знакомые, или моя сестра.

– Надеюсь, я тоже вас больше не увижу!– выпалила она, задрав голову, и быстрым шагом отправилась дальше. Возмущённо посмотрев вслед, я развернулся, чтобы продолжить свой путь, и наткнулся взглядом на уголок бумажного листа, торчавший из-за ступенек книжной лавки. Подняв листок, я увидел хаотичные записи, перемежающиеся чертежами и схемами. Наверное, эта особа не заметила страницу своих записей, и порывом ветра её отнесло сюда. Ну уж догонять её я точно не буду! Я хотел выбросить листок, но урны поблизости не было, кинуть бумагу на тротуар мне показалось неприемлемым даже несмотря на моё положение, и я сунул лист в карман, сложив его вчетверо. Думать об этом было некогда. Нужно было решать насущные проблемы.

Бродя по рынку, который в этот час только начинал работу, я заметил нескольких мужчин, со скучающим видом стоящих возле складов, и решил подойти.

– Доброе утро. Я недавно переехал сюда. Подскажите, как тут с работой.

– Насчёт доброго ты поторопился, приятель, – ответил один из них. Остальные кивнули в знак приветствия.

– Мы и сами ждём, когда можно будет подработать. Вот товар привезёт кто-нибудь из хозяев, может, наймут перетаскивать. Только это так, временно перебиться, – поддержал разговор второй.

Продолжая играть роль приезжего, я согласно кивнул:

– Да понятно, что это ненадёжный заработок. Мне бы зацепиться где, надо жильё оплачивать, да и есть что-то надо. А платят хоть нормально?

– Когда как. Зависит от того, кто платит. Я вчера поссорился с хозяином, сказал, что больше так работать не согласен. Вот и пришёл сегодня сюда, что-то надо домой принести, пока новую работу не нашёл.

– А из-за чего вышла ссора? Не платил вовремя?

– Платил, только сущие гроши. А работа тяжёлая, в магазине мебели. Таскал покупателям стулья да столики. Ну я и намекнул, что надо бы побольше деньжат за такое, я же семью кормлю. Но с этим жадюгой бесполезно, – словоохотливый грузчик безнадёжно махнул рукой и продолжил, – хочешь, попробуй, ты помоложе меня, здоровья побольше.

– Попробую. Начинать с чего-то надо. Спасибо за подсказку. Где этот магазин?

– Рано благодарить, может, тоже не выдержишь.

Получив адрес, я пришёл к небольшому магазинчику и спросил о работе. Продавец позвал хозяина, тот придирчиво осмотрел меня и сказал:

– Да, носильщик мне нужен. Только торговля у меня не очень бойкая, платить много не могу. Документы в порядке?

Я показал своё фальшивое удостоверение, хозяин посмотрел на него и сказал:

– Учти, договор составлять не буду, налоги платить за тебя мне нечем. Если согласен работать неофициально, оставайся. А бумаги я должен был увидеть, мало ли, может, ты беглый преступник! – он расхохотался, довольный своей шуткой.

Меня вполне устраивала неофициальная работа, если бы моё удостоверение проверили как следует, я бы вернулся за решётку. Немного поторговавшись для вида, я согласился. Устроив таким образом свой быт, можно было задуматься о главном.

Главное, что было помехой, что не давало мне возможности не только узнать о Синтезе и попытаться выяснить что-то о Дейзи, но и просто нормально существовать – это ошейник. Мало того, что он полностью отрезал меня от магической энергии, хотя и это было невыносимо, со дня операции я чувствовал себя неполноценным, и это чувство становилось сильнее, когда я видел, как используют магию другие. Блокиратор ещё и был помечен маяком, из-за которого меня могли вычислить в любой момент. Амулет, который дала мне Агата, маскировал маяк, но я уже убедился, что против сильного мага его действие бесполезно. Я знал, что это устройство невозможно снять: в каком-то роде оно слилось с моим телом, став частью позвоночника и проникнув в спинной мозг. Но возможно, учёные, те, кто работает на стыке магии и медицины, смогли бы что-то сделать. Ведь при разработке искусственных органов и частей тела они учитывают возможность не только вживить их, но и убрать или заменить. В конце концов, и эти ошейники создавались с участием кого-то из них.

Но как поговорить с человеком, сведущим в этой области? У меня был адрес бара, который дали мне люди из социалистической ячейки. Можно было попытаться найти специалиста в Ордене. Но, исходя из своих знаний о подполье, полученных ещё в Академии госбезопасности, я склонялся к тому, что «Рассвет над пустошью» – то, что нужно. Несмотря на то, что анархисты в своих лозунгах призывали к свободе и отрицали любую систему подчинения, вплоть до государства, на деле в их среде было гораздо больше порядка, чем в рядах социалистов или мафии. И учёные, которые в силу своих убеждений не вписывались в государственную систему, и маги, которые порой воспринимали ограничения как личное оскорбление, иногда находили привлекательными идеи самоуправления и вступали именно в ряды анархистов.

Поставив перед собой задачу связаться с представителями «Рассвета» и найти специалиста по биомагической трансплантологии, я почувствовал себя намного спокойнее. Плывя по течению, мне было сложно ощущать себя в своей тарелке. Но теперь у меня появилась цель. Я работал носильщиком, возвращался ночевать в каморку, которую снимал, но все мысли были направлены на её достижение.

В один из вечеров, когда я пришёл в свою комнату после работы, вешая на гвоздь куртку, я заметил край бумажного листа, видневшийся из кармана. Я совсем забыл о том, что подобрал листок с записями той девушки. Из любопытства я решил посмотреть, что же там написано. Записи, сделанные мелкими буквами, были размещены на первый взгляд беспорядочно, но когда я рассмотрел схемы и начал читать, то был удивлён тем, как всё взаимосвязано и логично. А главное, это было какое-то исследование, связанное с биомагией! Может, эта особа – помощница учёного, или секретарь? Я решил разыскать её, завести разговор под предлогом того, что хочу вернуть листок, и выяснить это. Перевернув лист, я увидел на чистой стороне фразу «Власть рождает паразитов», написанную этим же почерком. Один из лозунгов анархистов! Неужели она имеет отношение к «Рассвету»? Нужно узнать.

В прошлый раз мы столкнулись утром, когда я шёл на рынок. Она явно спешила и несла эти свои записи, можно предположить, что шла на работу. Нужно будет понаблюдать за прохожими на этой улице несколько дней. Утром перед работой буду ходить там. Возвращаясь от покупателей, тоже можно делать крюк и проходить по той улице. Рано или поздно мы должны встретиться. Утром я отправился в сторону рынка. Прохожих в это время было ещё мало, как и в то утро. И как мы умудрились столкнуться? Хотя я был погружён в свои мысли и действительно не замечал, куда иду. Интересно, что она обо мне подумала? Какой-то тип с усами, одет как бедняк… Стоп! Я поймал себя на том, что рассматриваю своё отражение в стёклах витрин. Какая разница, что она подумает о моём внешнем виде, мне нужна от неё информация. Я мысленно обругал себя: совсем сдурел без общения с девушками, увидел юбку и обо всём забыл… Да если бы юбку, она вообще в штанах и ведёт себя как ошпаренная.

Как я ни вглядывался в редких прохожих, в это утро мне не повезло. На работе мне было чем заняться: торговля у хозяина в этот день шла хорошо, и мне сначала пришлось погрузить на повозку целый мебельный гарнитур, а затем меня отправили отнести по адресу покупателя два стула. На обратном пути я вновь свернул на ту улицу, хотя вряд ли в разгар рабочего дня эта девушка окажется там, но проверить было нужно. Разумеется, её не было. Я внимательно всматривался в толпу людей, которых заметно прибавилось по сравнению с утренними часами, поэтому не сразу услышал, что ко мне обращается мальчишка лет десяти с сумкой, набитой газетами.

– Покупайте последние новости! У меня самый свежий выпуск!

Я отмахнулся от парнишки, и он перебежал к следующему прохожему. И тут меня осенило: ведь разносчики газет работают на одних и тех же улицах, и я могу это использовать. Я отошёл к краю тротуара поближе к домам, подозвал мальчишку и продемонстрировал ему монету. Как раз получил чаевые за доставку стульев от покупателя.

– Есть дело для тебя, приятель. Ты ведь каждый день здесь работаешь?

– Что делать надо? – паренёк старался придать деловитое выражение своей физиономии.

– Просто смотреть на людей. Мне нужно узнать, бывает ли здесь одна женщина, и во сколько можно её встретить.

– Не вопрос! Говорите приметы, – мальчишка явно старался казаться старше и серьёзнее.

– Молодая, волосы тёмные, спереди покрашены в красный. Носит очки. Держи аванс, вечером получишь ещё монету.

Газетчик важно кивнул, засунул монетку в башмак за неимением карманов и снова начал выкрикивать свои фразы про новости, приставая к прохожим, а мне пора было возвращаться в магазин. Я надеялся, что работы после обеда будет меньше, но не тут-то было. Подходя к дверям склада, я увидел, как хозяин во дворе о чём-то яростно спорит с соседом, указывая на отмостку вокруг дома. Увидев меня, он повернулся и продолжил орать, теперь уже в мой адрес:

– Почему так долго! Быстро иди в подвал и помогай! Я докажу, что прав!

Не решившись уточнять, кому и чем нужно помогать в подвале, я отправился, куда сказали. Увидев двоих работяг, зачем-то копающих яму прямо под фундаментом, мне всё же пришлось спросить, что задумал хозяин. Оказалось, что он устроил у себя дома вечеринку, и под хмельным напитком поспорил с соседом, что дом, на первом этаже которого расположен магазин, построен на месторождении чёрного мрамора. Чтобы доказать свою бредовую идею, он нанял двоих землекопов, а я должен к ним присоединиться. Пожав плечами, я взялся за лопату. Примерно через час появился и сам хозяин, который начал вопить, что с фасада дома осыпается штукатурка, и это мы виноваты.

– Так это самое, начальник, мы ж говорили, – начал один из землекопов, – надо крепи ставить, а то ж фундамент…

– Какие крепи, здесь неглубоко совсем! Продолжайте в ту сторону! – хозяин явно не умел признавать ошибки. Он поднялся наверх, а мы зажгли фонарь, потому что от входа было уже далеко, и продолжили копать. Своды понемногу осыпались, и я начал беспокоиться, удастся ли выбраться отсюда. Мы все трое неимоверно устали, хотя я никогда не мог пожаловаться на плохую физическую форму. Прошли примерно часа два, мы постепенно продвигались вперёд, и вдруг над нашими головами раздалось приглушённое пение и ритмичный стук. Мы находились в жилой части дома позади магазина.

– Похоже, там веселье в разгаре, уже плясать пошли, – произнёс один из моих товарищей по несчастью. Не успел он договорить, как послышался треск, и доски пола проломились. Свод за нашими спинами осыпался, и не оставалось ничего другого, как выбираться в этот пролом. Яркий свет в комнате наверху замигал и потух – видимо, из-за обвала оборвались провода. Увидев в свете фонаря мою перепачканную землёй физиономию, показавшуюся снизу из отверстия в полу, присутствующие с воплями выбежали из комнаты. Наверное, я и вправду был похож на существо из преисподней. Выбравшись, я подал руку следующему землекопу, затем вылез третий и мы, не обращая внимания на вопли хозяина, созерцающего разгром в своей гостиной, отправились во двор к бочке с водой. Я кое-как умылся, почистил одежду, натянул куртку, которую догадался снять до того, как спустился в подвал и обернулся к хозяину, который уже вышел во двор.

– Не говори ничего! Сегодня поздно, иди домой, а завтра надо всё восстанавливать.

Оставив хозяина пререкаться с землекопами, которые стали требовать доплату за риск и доказывать, что из-за его нежелания поставить столбы и случился обвал, я побрёл домой. Сил не было, и я уже подумал оставить до завтра свою встречу с мальчишкой. Но собрав волю в кулак, я всё же свернул в нужном направлении, чтобы найти своего «осведомителя». Мальчишка сидел на ступеньках одного из магазинов, уже без своей сумки.

– Ну наконец-то. Я уж отработал, выручку хозяину сдал, жду, жду, – проворчал он, – а мог бы и не ждать. Всё равно не видел такую, как вы описали.

– Молодец, что дождался. Держи обещанную монету, и завтра с самого утра продолжай наблюдать.

На следующее утро я всё же решил снова пройти тем же путём. Ещё оставалось немного времени до открытия мебельного магазина, и я не спешил. Мой взгляд зацепился за знакомое слово на доске с объявлениями, и я подошёл ближе. Среди предложений работы, объявлений о продаже и съёме жилья и листовок «разыскивается» было вывешено предложение сделать биомагический протез или трансплантат в новой частной клинике. Я горько усмехнулся про себя, подумав о том, что избавиться от моего устройства в ближайшее время вряд ли получится, и уж точно не в клинике. Тут я почувствовал, как меня дёргают за рукав. Оглянувшись, я увидел того мальчишку-газетчика, которого нанял вчера. Он молча показал пальцем вперёд – по улице шла та самая девушка. Неужели мне наконец улыбнулась удача! Ошибки не было, когда она немного приблизилась, я разглядел алую прядь волос в чёрной растрёпанной шевелюре. Сделав вид, что случайно шёл во встречном направлении, я окликнул её:

– Доброе утро, мисс, не знаю вашего имени, но кажется, это ваше.

Она резко остановилась, уставилась на лист бумаги, который я протягивал ей, перевела взгляд на меня, и я понял, что нормального разговора не получится.

– Это вы несколько дней назад налетели на меня, я вас узнала! Неужели вы не могли сразу отдать мне бумагу, раз уж нашли? Мне пришлось заново всё рассчитывать!

– Вы уже ушли. Не стоит так возмущаться, я понимаю, что у вас могли быть неприятности, но это же вы сами не видели куда идёте, читали на ходу, – попытка оправдаться была явно неудачной.

– Так это я, по-вашему, виновата? Ну вы и наглец! И что вы называете неприятностями? То, что несколько дней моей работы пошло насмарку и пришлось заново выводить все формулы? Это всего лишь неприятности?

– Я думал, вы секретарь или…

– Думал! У меня сложилось ощущение, что вам незнаком этот процесс – думать! Над этим изобретением я работаю уже … – она резко оборвала фразу, – неважно, не ваше дело. Дайте сюда лист, раз уж нашли.

Я отдёрнул лист, подчиняясь непонятному порыву. С одной стороны, оказалось, она не просто помощник, а сама имеет отношение к биомагии. А с другой стороны, я поймал себя на мысли, что мне нравится её злить. Вспомнилась последняя прогулка с Дейзи: мы то и дело в шутку поддевали друг друга. Оборвав воспоминания, я решил кое-что уточнить:

– А этот лозунг на обратной стороне, власть рождает паразитов. Какое отношение вы имеете к «Рассвету над пустошью»?

Эти слова я произнёс тихо, хотя улица была почти безлюдной, но успел заметить, как на мгновение в её глазах промелькнул испуг, тут же сменившийся злостью.

– Может, вы ещё жандармов позовёте? – прошипела она, словно кошка, – кто вы вообще такой? Подавитесь моими записями, зачем только вы встретились на моём пути!

Окинув меня гневным взглядом, она отправилась прочь. Мне не осталось ничего другого, кроме как сунуть лист обратно в карман. Надо же было так бездарно провалить разговор! Да и она хороша, сразу набросилась. А ведь её испуг был неслучаен, она как-то связана с анархистами. И я ничего не выяснил! Оглянувшись по сторонам, я нашёл взглядом мальчишку и сделал жест, чтобы тот подошёл.

– Возьми, это ты заработал, – быстро сказал я, протягивая очередную монету, – если сможешь проследить за этой дамой и узнать, где она работает и вообще, где бывает – заплачу две такие.

Парень продолжил предлагать прохожим газеты, но я видел, что он двигается в ту же сторону, куда пошла девушка, стараясь не выпускать её из поля зрения.

Хозяин заявил, что после вчерашнего ему нужно восстановить душевное равновесие, велел мне вытащить из гостиной всё, что осталось целым, чтобы потом нанять плотника для ремонта полов, и ушёл. Во время работы мои мысли были далеко, я снова и снова прокручивал в голове сегодняшнюю встречу. Странно, но я ловил себя на мысли, что хочу увидеть её ещё раз, и дело не в Рассвете и не том, что она могла приблизить меня к цели. Даже непонятно было, чего больше было в моих эмоциях: раздражения от её невыносимой манеры общения, интереса к неординарной личности, в которой сочетается научное мышление и склонность к эпатажу, или мне просто нравится её внешность?

Нет, это уж совсем на меня не похоже. Конечно, меня время от времени увлекали симпатичные девушки, но эта сфера жизни всегда была где-то на последнем месте среди моих интересов. Сначала я с головой был погружён в учёбу, затем работа в инспекции, которая не оставляла ни сил, ни времени на отношения, а уж внезапно открывшийся магический дар и вовсе отрезал меня от подобных мыслей. К тому же, я считал, что не способен влюбиться: пару раз в кадетской юности я пытался встречаться с миловидными особами, но после двух-трёх встреч был разочарован. Оба раза я не мог найти тему для разговора, их пустой щебет начинал раздражать, наигранные обиды из-за того, что не могу уделять много времени, утомляли, и в результате отношения заканчивались, толком не начавшись. Почему-то на этот раз мне казалось, что всё могло бы сложиться иначе, но я тут же обрывал эти мысли. Она же ясно дала понять, что не желает иметь ничего общего.

Чтобы вернуть на место свой здравый смысл, я заставлял себя искать другие пути решения своей проблемы. Снова вспомнив свои приключения на рынке, я решил воспользоваться адресом бара, который узнал от своих случайных знакомых, которые помогли мне уйти целым от банды и её пса-охотника. Нужно их разыскать, неизвестно, как сложатся дела с Рассветом, запасной вариант не помешает. А завтра расспрошу мальчишку и решу, как дальше быть с этой девушкой. Закончив работу и пересчитав медяки в кармане, я отправился на поиски бара.

Немного попетляв по окраинам, я нашёл нужное место. Это оказалось неприметное строение недалеко от речушки, протекающей по краю Сереса. Перед входом за импровизированным столиком из перевёрнутого ящика сидела пара тощих ребят, рядом с которыми на земле валялась пустая бутылка. Вторая стояла на столике и была уже наполовину опустошена. Делая вид, что равнодушно скользнул по ним взглядом, я обратил внимание на нюансы их поведения и внешнего вида. Всё же служба не прошла даром. Мне стало понятно, что они вовсе не пьяные, а за кажущейся худобой скрывается отличная физическая форма. Почувствовав внимательный взгляд, я понял, что они следят за входящими и оценивают каждого на предмет опасности. Открыв дверь, я подошёл к стойке, заказал бармену стакан дешёвого алкоголя и решил для начала осмотреться, чтобы понять, с кем можно завязать разговор.

– Так вы ещё и пьяница? – услышал я за спиной. В изумлении обернувшись, я увидел перед собой эту невыносимую особу.

– Откуда вы здесь взялись? И с чего бы вас заботил мой моральный облик? – сходу ответил я, оказавшись не готовым к такому яростному напору, и сразу же пожалел о своей грубой реплике.

– Плевать мне на ваш облик! Кто вы такой? Почему вы за мной шпионили? Вы ведь не случайно встретили меня сегодня утром, а искали специально, газетчик проговорился! А может, и в первый раз это было не случайно? Я ещё спрашивала себя, что в вас не так, и поняла: вы одеты, как житель рабочих окраин, и эти дурацкие усы, но разговариваете, как образованный человек.

Она говорила горячо, но негромко, видимо, чтобы немногочисленные посетители, сидящие за столиками, не обратили внимания на наш разговор.

– Какая проницательность! – я как будто заразился от неё язвительностью, – вы что, считаете себя сыщиком?

– Я – нет, а вот на ваш счёт у меня были сомнения. Зачем вы наняли мальчишку шпионить за мной? И вы интересовались объявлением об искусственных органах, я видела! Хотела, чтобы газетчик проследил за вами, вдруг вы опасны, а он всё выложил. Я просто пришла к закрытию вашего магазина, немного опоздала, и пришлось идти за вами, надеясь догнать. Пару раз почти потеряла из вида, но всё же, нашла здесь. Что вы молчите?

Залпом опрокинув противный напиток, я протянул стакан бармену, не найдя ничего лучшего. Я абсолютно не понимал, как с ней разговаривать. Может, предложить выпить, раз уж я пьяница по её мнению? Размышляя, я, совершенно забыв о вежливости, разглядывал её. Надо же, сегодня она изменила своим привычкам и была не в брюках, а в платье. Правда, сверху всё равно была всё та же зелёная мужская куртка, юбка заканчивалась чуть ниже колен, а на ногах были сапоги. Я не знаток женской моды, но это наверное удобно, в отличие от длинных многослойных юбок. Но как разговаривать с такой эпатажной особой, на лице которой всё сильнее проявлялись возмущение и гнев?

Так и не успев ничего решить, я почувствовал лёгкое похлопывание по плечу. Повернув голову, я увидел знакомое лицо. Один из троих моих спасителей.

– Ого, Джаред! Ты всё-таки пришёл? Как в прошлый раз, без приключений добрался? А товарищ твой как – ушёл целым или нет? Я тебя сначала не узнал, ты же без усов был, а потом слышу, голос знакомый. Пойдём, присядем, и вы тоже, – последние слова он адресовал девушке.

– Мы не договорили! – возмутилась она.

– Ну вот и поговорим! Идём, идём, там есть тихое местечко у стены.

Просверлив меня ненавидящим взглядом, девушка решительно отправилась за столик, на который показывал наш собеседник, уселась, скрестив на груди руки, и стала исподлобья рассматривать посетителей бара. Когда Николас, чьё имя я, признаться, вспомнил не сразу, отошёл к барной стойке, она прошипела, глядя на меня:

– Имейте в виду, я не уйду отсюда, пока не узнаю то, что хочу!

Николас вернулся с бутылкой горячительного и тремя стаканами. Судя по антрацитово-чёрному цвету, это была «Горная вода», штука просто сногсшибательная. Плеснув каждому из нас, он уселся напротив меня и спросил:

– Ну, рассказывай, что привело тебя к нам. Да ещё и с подружкой?

Услышав, как моя собеседница с шумом выпустила воздух из ноздрей, я поспешил предотвратить скандал:

– Нет, это не моя подружка, просто знакомая. Нам нужно обсудить одно дело.

– Позже обсудите. И как зовут знакомую?

– Я Элис.

Голос прозвучал немного резко, но она хотя бы не начала снова обвинять меня во всех грехах и не опровергла мои слова, иначе у Николаса возникло бы много вопросов. Я и так чувствовал себя не в своей тарелке, поэтому, когда Николас отсалютовал стаканом, я поднял свой и выпил. Кажется, это было уже слишком, потому что мысли начали слегка путаться. Николас вопросительно смотрел на меня, и я понял, что нужно как-то объяснить своё появление, и, желательно правдоподобно. Я начал нести что-то про то, что всегда уважал закон, но в последнее время понял, что он нуждается в изменениях, что нужно позаботиться обо всех обездоленных, а дальше меня понесло. Остановил меня чувствительный тычок в область рёбер. Удивлённо посмотрев на Элис и её нетронутый стакан, я услышал:

– Вы орёте на весь зал! Держите себя в руках.

Я изумлённо оглянулся по сторонам. Многие посетители с интересом смотрели в мою сторону. Я что, и вправду так громко говорил? Вдруг дверь с треском отлетела в сторону, и в бар стали быстро один за другим забегать жандармы, занимая круговую оборону и поворачивая рукояти дубинок, которые начинали искриться от освобождающегося заряда. Один из них выкрикнул:

– Помещение под магическим куполом, уйти не удастся, сопротивление приравнивается к государственной измене!

Одновременно с этим группа захвата рассыпалась по залу, людей начали хватать и надевать наручники. Николас замер с поднятыми руками, раздались несколько выстрелов – кто-то всё же попытался противостоять задержанию. Всё происходило так быстро, что я не успевал среагировать. Почувствовав, что Элис тянет меня за рукав, я последовал за ней, не до конца осознавая, что делаю. Мы выбежали через заднюю дверь, и я увидел, как девушка присела над каким-то предметом. Это же один из амулетов, создающих блокирующий купол! Мы не сможем выйти. Покрутив что-то, Элис оглянулась:

– Что вы стоите, как болван? За мной!

Мы бросились бежать. В висках стучало, но мысли постепенно приходили в норму. Я не понимал одного: кто она такая? Без труда вскрыла амулет, сняла блок с части купола. Мы продолжали петлять по улицам, постепенно Элис перешла с бега на быстрый шаг и снова схватила меня за рукав.

– Нам сюда!

Вслед за ней я вошёл в какой-то подъезд, спустился по ступенькам в подвал, и попал в помещение, которое напоминало отчасти кабинет безумного учёного, отчасти склад ненужного барахла. Среди нагромождения вещей, сваленных как попало, выделялся стеллаж, на котором лежали какие-то механические конструкции и инструменты, назначение которых мне было непонятно, и стол с россыпью знакомых мне листов бумаги.

– Кого это ты притащила, Элис? – раздался голос, и с топчана, стоявшего в дальнем углу, поднялся мужчина лет пятидесяти с внушительной мускулатурой. Он плавной походкой подошёл к выходу и встал в дверном проёме. Уж не попал ли я из огня да в полымя? Этот человек производил впечатление опасного противника.

– Сама хочу узнать, дядя Стив. Он сначала шпионил за мной, потом мы попали в облаву в баре, судя по всему, принадлежащем Ордену, и он явно что-то скрывает. Я просто не могла оставить его в том баре. Кто знает, что он мог рассказать жандармам.

– Ого, сколько новостей за один раз! Ты в своём репертуаре. Ну что же, давай расспросим этого молодого человека, думаю, он не откажет в дружеской беседе.

В этот момент я отчётливо понял, что терять мне уже нечего. Эти люди явно не имеют ничего общего с властью, и просто тревожатся, не являюсь ли я сам источником опасности. Мы в одинаковом положении, вот только сила на их стороне. Рискну!

– Я вне закона, – я решил начать с главного, и, увидев изменившееся выражение лица Элис и Стива, понял, что принял правильное решение.

Я рассказал почти всё. Про то, что был инспектором, про проснувшийся дар, про учёбу в Академии магии, про тот обман, из-за которого я получил свой ошейник, о том, как меня выкрали парамаги из какой-то подпольной организации и потеряли по пути. Я не упомянул две вещи: что я знаю название и суть этой организации, и что моя сестра имеет к этому отношение.

– Я искал человека, который разбирается в биомагии. Этот блокиратор – если он останется, я всю жизнь проведу, скрываясь. А кто сможет меня от него избавить, есть ли такие специалисты, кроме тех, кто работает в госпиталях и частных клиниках? Поэтому, когда я увидел лист из ваших записей, Элис, меня заинтересовало это. Это единственная причина, почему я пытался о вас узнать.

Стив, который продолжал подпирать дверной косяк, задумчиво произнёс:

– Знаешь, малышка, а ведь похоже, что парень не врёт. Ты же помнишь ту историю с трагедией на карнавале, обвинили и вправду нас. А потом как-то всё подозрительно затихло.

– Так это он навлёк неприятности на организацию? Так и знала, что ничего хорошего нельзя ожидать от этого типа!

– Спокойно, Элис. Надо всё обдумать. Парень пусть переночует в каморке, я останусь здесь. А ты иди домой. Завтра всё обсудим.

Меня отправили ночевать в соседнюю комнатушку со стареньким диваном.

– Не обижайся, парень, но я запру тебя. Я буду здесь, на топчане ночевать. Стучи, если что понадобится, – сказал мне Стив. Возражать не имело смысла. Да, если честно, я и не собирался сопротивляться. Было понятно, что Стив, а скорее всего, и Элис тоже – члены «Рассвета». Стив ясно сказал – «обвинили нас», а я прекрасно помнил и чёрное знамя в шаре предсказаний, и то, что мои похитители из «Синтеза» представились анархистами. К тому же, сразу мне ничего плохого не сделали, а значит, у меня есть шанс на помощь, пусть и минимальный. Элис сказала, что на листах её разработки. Если даже она начинающий учёный, возможно, в организации есть более опытные специалисты.

Удивительно, но, несмотря на все потрясения прошедшего вечера, я спал, как убитый. Разбудили меня голоса за дверью.

– Дядя, я не могла заснуть. Такой случай встречается один раз в жизни, я, как учёный, не могу упустить такую возможность.

– Не спеши, малышка, сначала убедимся, что этот, как его, Джаред ты вроде бы говорила, не подослан жандармами. И даже если всё чисто, ты уверена, что он согласится? И хватит ли твоих умений?

– Я пока ни в чём не уверена. Но я всю ночь составляла в голове варианты, и хочу хотя бы разобраться, как всё устроено.

Значит, Стив ей родной дядя, это не просто оборот речи. И её заинтересовал мой случай. Немного неприятно чувствовать себя объектом научного интереса. Да и страшновато, я не знаю, что она может. Хотя то, как она вчера взломала блок, производит впечатление. Но жизнь всё же у меня только одна. Я услышал звук открывающегося дверного механизма и сел на диване, где спал.

– Иди к нам, парень, позавтракаем. Элис купила кое-что. Ты Джаред, правильно?

– Верно, хотя по документам у меня другое имя, – я решил играть в открытую, – я понимаю, что вы не обязаны мне верить, но я действительно говорил вчера правду.

– Информацию уже проверяют. А пока надо подкрепиться.

Стив уплетал за обе щеки бутерброды, запивая их чаем из огромной кружки, больше напоминающей супницу, мне же кусок не лез в горло. Посмотрев на Элис, я увидел, что она сидит как на иголках и тоже ничего не ест. Вскоре дверь открылась, и в помещение вошёл тощий юнец с козлиной бородкой, выкрашенной в ярко-жёлтый цвет и с татуировками, цветной вязью покрывавшими левую руку от пальцев, и доходящими до самого уха.

– Какие новости, Мэт? – напряжённо спросила Элис.

– Всё чисто. Он точно не подослан жандармами или кем-либо ещё. Жил в общине нищих, не переселился вместе с ними, переехал в Серес, поселился в дешёвых бараках, – Мэт махнул головой в мою сторону. Ничего себе! Нам бы в жандармерии такую скорость сбора информации!

Стив посмотрел на меня, потом перевёл взгляд на Элис.

– Как я понимаю, у вас есть, что обсудить. Мэт, выйдем на улицу, у меня есть поручение к тебе. Элис, детка, если что – я рядом.

Разрисованный невысокий парень и немолодой качок забавно смотрелись, вместе выходя из комнаты, но мне было не до веселья. Понятно было, о чём пойдёт разговор.

– Послушайте, – начала Элис, – я окончила высший курс по специальности учёного-оружейника, а потом прошла переподготовку по направлению биомагического протезирования. Много занималась самообразованием. Это я не хвастаюсь, просто хочу, чтобы вы понимали мой интерес. Ваш блокиратор… если мне удастся понять, как он взаимодействует с телом, возможно, мне бы удалось снять его.

Увидев выражение моего лица, она поспешно воскликнула:

– Я понимаю риски! Но такой случай! Ни один учёный не упустил бы такую возможность. И потом, кто-то ещё у вас есть на примете, кто бы взялся за такое? Уверена, что нет.

– То есть я для вас только объект исследования? – спросил я, испытывая смесь возмущения и почему-то грусти. Я уже понял, что Элис меня сильно заинтересовала, и не столько внешностью, впрочем, довольно привлекательной, сколько складом ума и характером, каких я ещё не встречал.

– Но я же учёный! Если честно, вы мне очень не нравитесь. То, как вы себя вели… Но если я смогу вам помочь, я буду рада не только как учёный. Вы же, в конце концов, человек!

– Сомнительный комплимент. Но как я могу доверить вам жизнь? Этот ошейник стал частью моего тела, отростки внедрены в спинной мозг.

– Конечно, сначала я должна провести исследования. Давайте так, подумайте до вечера. Дядя Стив всё равно не выпустит вас отсюда, слишком рискованно.

Это я и сам понимал, поэтому оставалось только согласиться. Лёжа на диване, я подключил все свои аналитические способности. Рисков было множество. Но если отказаться, что меня ждёт? Анархисты не будут рисковать, никто не поверит мне на слово, что я не выдам их локацию. А даже если я буду свободен, какая жизнь ждёт меня с этим устройством? Вечный страх разоблачения и существование на социальном дне. А если согласиться? В худшем случае, я просто умру. Но ведь есть шанс, что у Элис хватит способностей и везения. Так что собой я был готов рискнуть. Оставался ещё один очень важный момент, и его нужно было прояснить.

Вечером Элис вернулась с едой для дяди и меня, и вопросительно уставилась в мою сторону.

– Я всё обдумал и доверился бы вашему мастерству.

– Да неужели! У вас хватило сообразительности, – она резко оборвала язвительную реплику и продолжила уже спокойным тоном, – извините, я волнуюсь. Давайте немедленно начнём подготовку!

– Не лучшее начало, но у меня нет выбора, – я тоже не мог удержаться, она определённо выводила меня из равновесия.

– Не язвите! Дядя Стив, помоги освободить стол! Я за приборами, – её тон стал деловитым, она открыла дверцу тумбочки, стоящей в углу, и пока Стив убирал всё со стола, где был накрыт ужин, и застилал его на удивление чистой простынёй, достала пару непонятных механизмов.

– Подождите немного! – я поднял ладонь, пытаясь взять паузу и всё же обсудить интересующий меня вопрос, – рискую не только я! Элис, вы осознаёте, что с точки зрения закона, то, что вы хотите сделать – тяжкое преступление?

В ответ она закатила глаза.

– А вот этот вопрос вас вообще не должен интересовать. Вы-то сами и так уже приговорены к смерти, для вас никакой разницы!

– Но для вас разница есть. Помощь особо опасному преступнику и действия, направленные против Магистрата – самое малое, в чём вас можно обвинить. Понимаете, что это значит?

– Если я, по-вашему, похожа на дуру, как же вы собираетесь доверить мне свою жизнь? Знаете что, не морочьте мне голову. Я давно всё решила. Кроме того, вы же понимаете, что я и так рискую, разделяя идеалы нашей организации. И ещё, если всё получится, в чём я уверена, маги, поставленные законом в положение, подобное вашему, смогут к нам примкнуть! Так что, ваше согласие в силе?

Глядя на решительное выражение её лица, мне оставалось только кивнуть и наблюдать за тем, как она расставляет свои приборы.

– Джаред, снимайте рубашку и ложитесь ничком, я проведу диагностику! – впервые я услышал своё имя из её уст, и это сбило меня с толку. Я снова не понимал, что чувствую, но постарался сосредоточиться и выполнил указания. Лёжа лицом вниз, я не видел, что происходит, но чувствовал лёгкое покалывание в позвоночнике. Через несколько минут я услышал:

– Вставайте, – голос был задумчивым. Натягивая рубашку, я пытался прочитать свой приговор на её лице, но не видел ничего, кроме работы мысли. Элис явно ушла в себя. Наконец, она взглянула на меня.

– Структура блокиратора проникает в спинной мозг. Я могла бы провести обычную операцию и извлечь все инородные фрагменты. Это было бы рискованно, но вполне возможно. Но в вашем теле скрыты магические способности. Отростки блокиратора пропускают магию сквозь себя, нейтрализуя её. Удаляя отростки, я нарушу течение магических потоков, и это приведёт к неминуемой гибели организма.

Она замолчала, и я решился спросить:

– То есть, всё безнадёжно?

Ещё немного помолчав, она рассеянно ответила:

– Все мы не вечны. Примите это. Но в данном случае у вас имеется неплохой шанс. Я разрабатываю методику отселения души. Тело, лишённое души, способно перенести гораздо больше. Я смогла бы разобрать его на составляющие, удалить всё лишнее, а затем собрать снова, не нарушая потоки энергии. Но моя методика существует только в теории. Думаю, понятно, что проверить её на практике у меня не было возможности.

Её поначалу рассеянная интонация усилилась, я увидел огонь в её глазах и понял, что она полностью поглощена мыслями о том, что могла бы применить свои разработки. Немного пугающе, я для неё сейчас лишь объект, но ведь это реальный шанс! Я решил уточнить:

– И где будет моя душа?

Я помнил, как мой дух витал где-то во вселенной во время колдовства парамагов, похитивших меня из тюрьмы. Но ведь она не имеет магических способностей.

Элис схватила пачку своих листов с записями.

– Вот! Это моя разработка! Я могу собрать конструкт, который временно вместит душу. Замена живому телу!

– Впервые слышу о такой возможности.

– Потому что её не было. Я несколько лет вынашивала эту мысль, и последние несколько месяцев занималась этим изобретением. Сколько людей погибло от того, что операция оказалась очень сложной и долгой, и душа не могла удержаться в безжизненном теле. Я разработала механизм временного перемещения души. Если всё получится, это был бы прорыв в медицине!

– И на мне вы это хотите проверить?

– Я уверена в успехе, все расчёты проверены несколько раз! Вы сомневаетесь? Испугались? – она бросила на меня вопросительный взгляд и в ее глазах на миг заплясали озорные чертики. Что за невозможная женщина! Даже если бы я сомневался, сейчас уже было невозможно отступить.

– Я уже согласился. Проводите операцию, когда вам будет удобно.

– Мне нужно несколько дней, чтобы подготовить конструкт. Подготовить лабораторию – вы же не думаете, что такую операцию можно провернуть на обеденном столе. Позаботиться о безопасности, но думаю, дядя Стив сделает это лучше. Пяти дней на всё достаточно.

– А этот ваш конструкт – что он из себя представляет?

Я не разбирался ни в медицине, ни в биомагии, но этот термин меня заинтересовал. К тому же, в данном случае, дело имело ко мне непосредственное отношение.

– Это существо, сплав механики и биологического материала. Сами увидите, – Элис сделала непроницаемое лицо. Может быть, она рассчитывала, что я буду продолжать расспросы, но я решил не вникать глубоко. Так спокойнее.

Стив предложил мне остаться здесь: подвал находился под квартирой, которая принадлежала ему, и находиться там можно было без риска, что меня обнаружат. Возвращаться в свой барак и продолжать работать в магазине было опасно, кто знает, чем окончилась та облава в баре. Может быть, меня ищут.

Эти пять дней тянулись для меня, как целый месяц. Занять себя было решительно нечем, и я бесцельно бродил по комнате. Случайно бросив взгляд на ящик стола, я заметил интересный замочек, напоминавший головоломки народов, населявших Мир до Прихода. Сейчас они стали редкой диковинкой, представляющей историческую ценность. Замок заинтересовал меня, и я от нечего делать стал подбирать комбинации шестерёнок, раз за разом проверяя результат. Неожиданно для меня одна из попыток увенчалась успехом, и я увидел, как ящик медленно открывается. Внутри лежали рукописи. Мне не хотелось без разрешения читать чужие труды, но скука, а в ещё большей степени любопытство взяли верх. Я начал читать черновики записей Элис. Ничего не понимая в медицинских терминах, я мало что мог разобрать, мне были знакомы лишь некоторые слова из области биомагии. Поэтому я больше изучал почерк, рисунки, заметки на полях, исправления. Никогда бы не подумал, что графология, которую нам преподавали на втором курсе академии Госбезопасности, пригодится не для расследований, а для того, чтобы лучше понять характер девушки, в чьих руках скоро в буквальном смысле окажется моя жизнь. Сквозь внешнюю язвительность и резкость проглядывала целеустремлённая натура, что было понятно и до этого. Скрытность – возможно. А стремление заботиться о других, интересно, наука не ошибается? Трудно было заподозрить в Элис заботливость.

Сама Элис появлялась каждый день, но ненадолго, только чтобы забрать какие-то приборы. Общение никак не задавалось, любые мои попытки поговорить заканчивались взаимными язвительными замечаниями. Для неё это, похоже был единственный вариант взаимодействия, но её манера передавалась и мне. Когда в первый день она достала шприц, чтобы взять мою кровь для какого-то анализа, я не смог скрыть напряжения, и в результате выслушал много интересного насчёт бравых жандармов, которые боятся крови. Я не стал объяснять, что у меня нет предвзятого отношения к крови, но от прикосновений к коже острых предметов испытываю непонятное отвращение с детства. Это было бы слишком похоже на оправдание. Не стану же я рассказывать, как болел в трёхлетнем возрасте и рыдал от уколов. Тем более, я давно научился контролировать это, и старался не выдавать своей застарелой фобии. Надо отдать должное наблюдательности Элис.

Наконец настала долгожданная дата. Элис сказала, что операцию будет проводить ночью, чтобы исключить визит в её лабораторию. Мне нужно было незаметно попасть туда, это взял на себя Стив. Он продумал маршрут, а главное, дал несколько советов Элис, предложив закрыть клинику, где она работала, на дезинфекцию. Совершив небольшое путешествие по ночным улицам, мы оказались перед куполообразным зданием, вывеска на котором говорила, о том, что здесь находится частная клиника. Проигнорировав главный вход, Стив провёл меня во двор, остановился возле неприметного служебного входа и постучал, исполняя замысловатый ритм. Дверь приоткрылась, и показалось сосредоточенное лицо Элис. Она посторонилась и пропустила нас в коридор, который вёл, как оказалось, в приёмную. Я с любопытством разглядывал обстановку: стойка для регистрации пациентов с идеально сложенными бланками, на стенах развешаны плакаты, отпечатанные яркими красками на мелованной бумаге. Вокруг царил идеальный порядок и чистота, хотя обычно подобные клиники скорее напоминали смесь наспех отмытой автомастерской и склада мясной продукции с соответствующим ароматом. Было понятно, что сюда вложены большие деньги. Это довольно прибыльный бизнес, интересно, здесь действительно такое количество желающих записаться на операцию, или это только прикрытие? Хотя, судя по Элис, здесь всё должно работать.

– Снимайте верхнюю одежду и свой амулет, можете оставить всё здесь. Идёмте, – Элис повела меня вниз по лестнице. Оказывается, здесь есть подземный этаж. Мы остановились возле двух металлических дверей. Девушка сказала мне:

– Вам нужно пройти дезинфекцию, перед тем, как пройти внутрь. Идите в то помещение, – она показала на правую дверь, – надеюсь, разберётесь там сами. Я буду ждать вас внутри.

Разобраться было несложно, инструкции, написанные на табличках, и последовательно расположенные указатели были предельно ясны. Я разделся, сложил свои вещи на стул, вошёл в кабинку, где меня окутал красноватый туман, вышел с другой стороны через автоматически открывшиеся двери, и взял в руки одежду, приготовленную для меня. Это были брюки, напоминавшие пижаму, и смешная рубашка, немного напоминающая распашонку для младенцев: её надо было надеть спереди, просунув руки в рукава, при этом спина оставалась открытой. На ткани были изображены плюшевые медвежата. Перед моим мысленным взором отчётливо предстал образ ухмыляющейся Элис, выбиравшей этот костюм, которая отошла на несколько шагов с видом заправского художника, пытающегося рассмотреть в скудных мазках наметки великого творения, или позора, учитывая её характер. Облачившись в это одеяние, я открыл последнюю дверь, и в первый момент не узнал Элис: На ней был белоснежный комбинезон, волосы убраны под шапочку, а лицо скрыто под маской. Я воздержался от язвительного замечания, так и вертевшегося на языке, так как понимал, что сейчас не до шуток, к тому же и я выглядел не лучше.

– Проходите к столу, – Элис показала на операционный стол, ярко освещённый лампами. Сделав несколько шагов, краем глаза я заметил движение, что-то стремительно прыгнуло в мою сторону. Годами оттачиваемые рефлексы дали о себе знать, и я мгновенно упал, откатившись в сторону. Мое героическое усилие прервала тележка с инструментами, остро заточенным фонтаном брызнувшими в разные стороны. Первое что я увидел – это скальпель, порхнувший откуда-то сверху, вонзившийся в отполированный до блеска деревянный пол и мерно покачивающийся из стороны в сторону. Второе – это лицо Элис с уже готовой сорваться колкой тирадой, что было понятно по выражению глаз, несмотря на маску, и, наконец, большое четырёхлапое уродливое существо, больше всего напоминающее плоскую лысую голову с одним глазом и тремя кожистыми отверстиями, из которой росли суставчатые розовые ноги. Оно находилось в огороженном пространстве рядом со столом и сейчас прижималось к прутьям решетки, бешено вращая глазом и пыхтя через отверстия.

– Хорошо, что у меня есть второй набор стерильных инструментов, – Элис всё же не удержалась от того, чтобы поддеть меня, – а то вы, кажется, перепутали операционную со спортивным залом.

– Что это за существо? Впервые вижу такое.

– Так вы испугались конструкта? Это не совсем живое существо, а то самое моё изобретение, благодаря которому вас можно будет препарировать, ой, простите, прооперировать, – Элис сказала это мимоходом, даже не придав значения этим словам, хотя, возможно, это было намеренной оговоркой, – Я вырастила биологическую составляющую в лаборатории, но наполовину это механизм.

– И моё сознание окажется внутри этого уродца? А как же его собственное?

– Если вас это так волнует, у него нет сознания. Материал для биологического тела был взят у насекомого, этого достаточно. Если рассматривать его с точки зрения разумности, то у него есть только самые примитивные рефлексы. И вообще, некогда разглагольствовать, если вы готовы, приступаем!

Слегка передёрнувшись от внешности конструкта, я подошёл к столу, застеленному белоснежной тканью, лег на живот, повинуясь указаниям Элис, поместил лицо в специальное отверстие и постарался расслабиться.

***

Внимательно посмотрев на пациента, и убедившись, что он занял правильное положение, Элис взяла в руки усыпляющий амулет и очертила круг в воздухе над головой Джареда. Услышав легкий перезвон, как будто горстку камушков кинули в окно, и, проверив пульс пациента, она удовлетворенно кивнула. Затем быстрым движением прижав к полу не успевшее отскочить от решётки уродливое создание, проделала то же действие, слегка наклонившись над барьером. Обмякшее тело конструкта, слегка подёргивавшее сегментами ног, она поместила на стол напротив головы Джареда.

Подкатив чуть ближе к столу установку, с помощью которой в теле должна будет поддерживаться жизнь, когда оно будет фактически разобрано на части, Элис отточенными движениями подсоединила к нужным местам разноцветные трубки, которые оканчивались иглы. Вспомнив, как Джаред воспринял простой забор крови, она усмехнулась, представив, как бы он отнёсся к такому количеству иголок, если бы не был сейчас в трансе. Устройство пару раз щелкнуло и мерно загудело, периодически издавая тихие ухающие звуки. Каждый раз, когда Элис включала это устройство – она ощущала чувство гордости и горький осадок досады. Это было ее лучшее изобретение, она ждала выпускного испытания с нетерпением, сравнимым разве что с жаждой путника в пустыне. Отсчитывала каждое мгновение до момента своего триумфа, но непонимание профессоров, бедный кот с душой собаки и разряженная батарейка амулета поставили крест на ее блистательной карьере ученого. Долго и безуспешно она пыталась найти мошенника, продавшего ей батарейку, но безуспешно.

Девушка ещё раз проверила, верно ли расставлены амулеты в соответствующих местах узора на полу, который она накануне вычерчивала, поминутно сверяясь со схемой. Курс парамагии включался в программу обучения биомагическому протезированию, но, чтобы избежать ошибки, Элис повторно проштудировала все свои конспекты. Убедившись, что всё безупречно, она начала ритуал по созданию коридора в астрал. Элис подошла к стеллажу, открыла стоявший там сундучок и аккуратно достала фокусировщик – призму из полудрагоценного камня. Его она поставила в центр узора. Затем легкими касаниями активировала все амулеты. Как бы хорошо она не выставляла талисманы, без способностей мага было тяжело. Посмотрев на получившуюся работу через специальные очки, Элис увидела линии силы узора. Они слега вибрировали, сигнализируя о погрешности установки амулетов. Надев на шею лежащего на столе мужчины амулет, она активировала его, досчитала до десяти и громко выкрикнула заклинание связывания. Голос эхом отразился от свода лаборатории и вернулся к Элис, заставив ее вздрогнуть. Элис посмотрела сквозь очки и убедилась, что тело Джареда уже не светится, а от амулета идет еле заметная пурпурная нить куда-то туда, куда она не может заглянуть. Все идет по плану. Сейчас сознание Джареда, привязанное к амулету, должно было оказаться в астральном пространстве. Проверив, всё ли идёт по плану, Элис перешла к конструкту. Нужно было вывести его примитивное подобие сознание из тела, чтобы освободить его для души человека. Ритуал повторился с небольшими изменениями, и сгусток рефлексов и первичных эмоций покинул существо, лежащее рядом с телом Джареда, и постепенно растворился в астрале – ведь подобие души не было связано с телом, сознание конструкта больше не понадобится, поэтому не было необходимости удерживать его с помощью амулета. Конструкт начал подёргиваться, постепенно его движения начали напоминать судороги, и раздался противный механический визг. Элис поморщилась: видимо, воздействие усыпляющего амулета было недостаточным, и конструкт был в сознании. Но нужно продолжать, останавливаться сейчас нельзя.

Теперь осталась самая важная часть ритуала: переместить душу человека в искусственно созданное полумеханическое существо. Взмахивая амулетом, который девушка создала из первого предмета, оказавшегося подходящим – металлического циркуля, она начала читать слова заклинания. Элис прекрасно знала, что должно было произойти дальше: амулет, постепенно притягивающий душу человека, она переместит на тело конструкта, и сознание Джареда переместится из астрала в биомеханическое тело существа. Там оно может находиться до тех пор, пока трудоёмкая операция над телом мужчины не закончится, а после нужно будет повторить ритуал и вернуть душу в родное тело. Но сейчас что-то шло не по плану. С конструктом явно происходило что-то непонятное: похоже, что он начал разрушаться. Внешне изменений не было, но волнообразные судороги говорили о том, что происходит отторжение биологической составляющей. Амулеты, стоящие по периметру, начали мигать. Видимо, что-то происходило с магическими потоками, но девушка не понимала, что именно, ведь она не могла чувствовать магический фон. Элис посмотрела сквозь очки и увидела клубящееся нечто. Опять все идет не по плану, как тогда. Отбросив «сломанные» очки, она посмотрела на Джареда. Что же делать, ведь оставлять в астрале сознание человека надолго нельзя, вернуть его будет тем сложнее, чем больше пройдёт времени.

Судороги существа прекратились, и оно обмякло, распластавшись на столе. Прекратить всё? Расписаться в своей неудаче и вернуть душу в тело Джареда? Это было бы ещё возможно, но Элис почувствовала, что амулет нагрелся и стал потихоньку гаснуть. Какое-то мощное воздействие извне нарушило всё её колдовство. Элис была вооружена только курсом парамагии, поэтому в такой ситуации оказалась бессильна. Она понимала одно: ещё несколько минут, и будет уже невозможно вернуть сознание Джареда, оно окажется безвозвратно затянуто в астрал. Нужно было срочно найти вместилище для души. Конструкт погиб. Элис ясно осознала простую вещь: здесь есть только одно живое существо, которое может вместить душу, и это она сама. Но впустить чужое сознание? Открыть, по сути, малознакомому человеку доступ ко всем своим тайнам? Нет, это невозможно! Её глаза лихорадочно осматривали стол с распростёртыми фигурами. Через несколько минут этот человек станет лишь телом, в котором больше не будет жизненной искры.

Нет! Такое уже было, и повториться этому она не даст!

***

Я снова чувствовал нечто похожее на свои ощущения во время ритуала в подвалах магистрата. Когда я лёг на стол, и началось действие усыпляющего амулета, то на несколько мгновений я выпал из реальности. Но через некоторое время моё сознание отделилось от тела, и я увидел происходящее в операционной сверху: моё тело, лежащее ничком, пурпурную нить, которая тянулась от амулета ко мне, Элис. Моя душа постепенно удалялась, поднимаясь всё выше. Было видно, как от тела конструкта отделяется сгусток сознания, оставалось лишь немного подождать. Вдруг я почувствовал странные волны, которые одна за другой прокатились в астрале. Видимость стала нечёткой, как отражение в воде, по которой идёт рябь от ветра. Я почувствовал, что меня, вернее моё сознание, начинает как будто разрывать на части этими волнами, а сквозь муть увидел, что сгусток, отделившийся от тела конструкта, начал судорожно метаться из стороны в сторону. Вот очередная волна прошла прямо сквозь него, сгусток распался на части и они рассыпались радужными искрами во все стороны, растворяясь в астрале. Конструкт, перед этим издававший скрежещущий визг, дёрнулся несколько раз и замер.

Моё сознание пока уцелело, но неподалёку от меня образовался вихрь энергии, сперва небольшой, он постепенно начал разрастаться. Через пару мгновений это уже была огромная воронка, и я с ужасом понял, что меня затягивает всё ближе. Это наверняка чьё-то сильное колдовство нарушило потоки магии. Нить, связывающая меня с амулетом, натянулась, и по ней то и дело пробегали прерывающиеся вспышки. Долго она не выдержит. Скорее всего, я существую последние минуты.

Но сквозь мерцающий туман я рассмотрел, как Элис порывистым движением сорвала амулет с моего тела, повесила себе на шею и вскинула руки. До меня донеслись слова завершающего заклинания, которые она выкрикнула отчаянно звенящим голосом, и нить, натянувшись в последний раз, стремительно понесла меня вниз. Затем всё померкло.

***

Это решение далось непросто, но другого выхода спасти пациента не было. Мысль, что сейчас внутри неё находится сознание ещё одного человека, была невыносимой, но нужно было продолжать. Дрожащими руками Элис начала раскладывать инструменты. Постепенно ей удалось взять себя в руки, задвинуть назад все переживания и сосредоточиться на сложной работе. Это заняло много времени. Тело пришлось в буквальном смысле разобрать на составляющие, нужно было извлечь отростки блокиратора из каждого позвонка. Наконец, все элементы были отделены, и девушка принялась восстанавливать позвоночник, следя за тем, чтобы нигде не было погрешности. Ошибка могла не только в дальнейшем нарушить управление магическими потоками. Малейшее защемление или неправильное соединение сосудов могли привести к сбою в работе спинного мозга и ограничить подвижность тела. Наконец, всё было закончено. Проверив показатели прибора, к которому было подключён Джаред, она облегчённо вздохнула. Организм функционировал нормально.

Хотя она уже едва держалась на ногах после двух часов операции, но сразу же после завершения начала подготовку к ритуалу. Девушка хотела как можно быстрее избавиться от постороннего сознания. Хотя она не ощущала никаких признаков его присутствия, сама мысль, что кто-то может проникнуть в её чувства и воспоминания, доставляла дискомфорт. Поправив амулеты, расставленные в ключевых точках узора, Элис начала ритуал. Но ничего не получалось. Что было этому причиной, она не знала. Может быть, виновата та непонятная буря в астрале. А может, извлечь чужую душу из собственного тела не под силу методами парамагии. Как бы то ни было, попытки ни к чему не приводили.

Что делать дальше? Клиника, в которой находилась лаборатория, принадлежала Рассвету, и тело Джареда, подключенное к аппарату, могло находиться там столько, сколько понадобится. Но эту проблему необходимо решить. Элис ещё раз проверила показания приборов и отправилась в приёмную, где её ждал дядя.

Стив, увидев взволнованную племянницу, поднялся с кресла, в котором дремал, ожидая конца операции.

– Ты одна? Неужели что-то пошло не так?

– Моё изобретение сработало, я смогла отселить душу и провела операцию, – Элис немного замялась, подбирая слова, – но чтобы к пациенту вернулось его сознание, нужен маг. Моих знаний недостаточно.

– Ты же смогла извлечь его сознание.

– Что-то случилось в астрале. Я умею пользоваться амулетами, но не чувствую магию, так что не знаю, что помешало. Дядя, ведь найти медиума силами Рассвета мы можем? Я должна как можно скорее закончить это!

Элис говорила, глядя куда-то в сторону, по её щекам катились крупные слёзы. Совсем не похоже на неё. Видя необычное состояние девушки, Стив понял, что племянница сказала не всё. Это не слишком его удивило, он с детства Элис привык к её независимости. К тому же он и вовсе ничего не понимал в магии, так что подробности ничего не меняли. Но теперь он знал, чем может помочь.

– Конечно, можем. Нужен именно медиум? Что со временем?

– Думаю, что время есть, но всё же постарайся побыстрее. Я останусь в лаборатории, мне нужно следить за состоянием… пациента, – Элис резко повернулась и ушла по коридору.

Подняв связи, Стиву удалось найти нужного человека уже на следующий день. Вечером через служебную дверь в клинику вошла худощавая женщина лет пятидесяти в сопровождении Стива.

– Как я понимаю, вы Элис. Меня зовут Коллин. Ваш дядя не знает подробностей, расскажите мне, какую проблему мы должны решить.

Элис понравилась прямота, с какой Коллин подошла к делу. Сочтя, что нужно не только рассказать о произошедшем, но и показать всё, она провела медиума в лабораторию. Выслушав рассказ, Коллин с уважением сказала:

– Провести довольно сложный ритуал, не являясь магом – большой успех. Вы правы, то, что случилось, говорит о волнениях в астрале. Такое бывает, если кто-нибудь привлекает большое количество магической энергии, какой-то сильный маг. А ваше решение спасти этого человека характеризует вас с лучшей стороны. Я постараюсь позвать его душу. Нам нужно, чтобы никто сюда не входил в ближайшее время.

– В лабораторию никто не войдёт.

– Тогда не будем терять время!

Коллин усадила девушку на стул рядом с операционным столом, где находилось тело Джареда, подключенное к аппарату. Погрузив Элис в транс, она начала сканировать эфир в поисках души мужчины. Прошло немало времени до того момента, когда женщина сочла, что выяснила всё, что в её силах. Наконец, она разбудила Элис. Медиуму было нелегко начать разговор, но выхода не было.

– Видишь ли, сознание юноши находится глубоко внутри тебя. Он застрял глубоко в твоих воспоминаниях. Виной этому сбой астрала, но сделать что-либо ты не могла. Теперь, чтобы освободиться, душа этого человека должна будет пройти шаг за шагом через все твои воспоминания. Ему придётся прожить вместе с тобой каждый день жизни, и только дойдя до момента операции, он сможет узнать амулет и вспомнить себя. Тогда он захочет вернуться в своё тело, и амулет сможет ему помочь.

– Неужели нет другого пути? – в глазах девушки застыло отчаянье, – это обязательно, допустить его в мои чувства и воспоминания?

– Не совсем. Ты могла бы заблокировать его, тогда тело просто погибнет со временем. Для этого тебе нужно просто снять амулет. Но не в этом случае. Сознание юноши и твоё равны по силам. Ваши души начнут бороться за первенство в твоём теле, будут рвать друг друга, и это приведёт к безумию. То же самое произойдёт, если сознание Джареда не сможет пробиться через воспоминания, которые ты пытаешься забыть. Если в итоге ты сойдёшь с ума, то погибнет и твоё тело тоже. Открой свои мысли, это единственный путь.

– Я попытаюсь. Так тяжело это принять… Но как понять, что можно проводить ритуал?

– Амулет станет пурпурным. Просто не мешай ему, девочка. Не сопротивляйся вмешательству.

– Видимо, придётся. Я постараюсь.

– Понадобится время. Нужно, чтобы тебя никто не тревожил.

– Я останусь в лаборатории, клиника будет закрыта столько, сколько надо.

Подсознание

Я находился в небытии. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я смог осознать себя. Но я не понимал, где нахожусь, и не мог вспомнить, кто я и как я здесь очутился. Было похоже, что я лежу в центре какого-то нагромождения непонятных строений. Это была какая-то невероятная смесь трущоб и прекрасных замков, всё это возвышалось от меня со всех сторон и уходило вверх на необозримую высоту, переплетаясь под невозможными углами. Было сумрачно, как в пасмурный день, но видимость была приличная. Я двинул рукой. Воздух плотный как вода? Или силы почему-то меня покинули? Внезапно рука провалилась, и меня потащило вниз, я успел схватиться за край чего-то, очень напоминающий крышку школьной парты. Кое-как зацепившись и переведя дыхание, я посмотрел вниз. Снизу была такая же архитектурная мешанина с дверями, балконами и торчащими во все стороны предметами непонятного происхождения. Сам не знаю как, из последних сил перебирая руками и ногами, я смог выбраться на более или менее ровную площадку. Я осмотрел себя и увидел ярко-синюю выглаженную форму. Я что, военный? Или нет, скорее жандарм. Ничего не помню. С площадки ведет дверь. Старая, какая-то грязная, с облупившейся розовой краской. Я потянул за ручку. Передо мной открылся парк. Я оглянулся, но ни двери, ни какого-либо другого сооружения уже не было. Попробую пройти через парк, вдруг что-то станет понятнее. Странно, но двигаясь, я чувствовал сопротивление, как будто шёл в толще воды. Свернув на одну из аллей, я стал свидетелем небольшой сценки.

Яркие лучи солнца освещали мощёную дорожку, обрамлённую двумя рядами молодых деревьев. По дорожке не спеша шли две молодые женщины, негромко разговаривая о чём-то. Одна из них везла коляску, в которой сидел малыш, который с любопытством оглядывался по сторонам и время от времени пытался поменять своё положение, хватаясь за бортики. Впереди весело бежала девочка лет шести. Приблизившись к дамам, я хотел заговорить с ними, узнать, где я нахожусь, но понял, что они не видят меня и не ощущают моё присутствие. Я что, призрак? Нарушив все правила этикета, я попытался схватить одну из женщин за руку, чтобы обратить, наконец, на себя внимание, но моя рука прошла сквозь неё. Получается, я и впрямь что-то вроде призрака.

– Надо почаще гулять здесь с детьми. Посмотри, как твоя дочка радуется свободе и солнцу, – улыбаясь, сказала та из женщин, что катила коляску с ребёнком, – да и мой Пит, хоть и мало что понимает пока, тоже счастлив.

– Это правда, ему здесь нравится. Смотри только, как бы он не упал. Видишь, он старается встать, – ответила ей подруга.

Девочка продолжала бежать. Она подняла лицо навстречу солнечным лучам и раскинула на бегу руки. Она не заметила, что одна из плиток раскололась от времени, и трещина образовала выступ на дорожке. Споткнувшись об него, малышка упала, едва успев выставить ладони вперёд. От обиды и боли на её глазах выступили слёзы, она поднялась и оглянулась на маму, ожидая, что та, как всегда, подбежит, подхватит её на руки, поцелует и утешит. Но сейчас мама стояла возле коляски с ребёнком, глядя на девочку. Я увидел, как на её лице растерянность от непривычной ситуации сменилась сначала обидой, а затем горечью. Девочка отвернулась. Я понял по выражению на её мордашке, что она подумала: маме нравятся малыши, ведь она осталась рядом с коляской. Дочь решила, что маме безразлично происходящее с ней. Упрямо закусив губу, девочка повернулась спиной к женщинам и побежала вперёд по дорожке.

Что-то здесь было неправильно, я явно видел то, на что девочка не обратила внимания, просто не заметила. Стоило мне об этом подумать, как я заметил, что снова вижу историю сначала. Когда девочка снова споткнулась, я увидел, как её мама подалась вперёд, чтобы подбежать и помочь ей, но в это время маленький сын её подруги поднялся в своей коляске и ухватился за край её блузки, чтобы удержать равновесие. Если бы она побежала, ребёнок упал бы. Придерживая его одной рукой и пытаясь аккуратно отцепить ручки и усадить малыша, мама смотрит на дочь, и видит, что та встала, она цела, даже коленки не разбила. В её глазах отражается любовь и жалость, которая сменяется облегчением. Этого малышка не увидела, она смотрела на мамино лицо в момент, когда поднималась, но увидев, что мама не бежит к ней, отвернулась. Я помахал рукой, пытаясь привлечь к себе внимание, но тщетно. Каждый раз, думая про то, что здесь ошибка, я возвращался в начало истории. Я осознал нереальность происходящего и подумал, какой странный сон мне, однако, снится. Но видеть падающего ребенка раз за разом уже надоело, и я медленно побрел по направлению к девочке. Чем ближе я к ней становился, тем громче слышал слова. Нет, не слова – мысли девочки: «Маме больше нравятся малыши, ей всё равно, что я упала. Ну и пусть! Я уже большая, обойдусь! И ни за что не заплачу, пусть она стоит рядом с Питом!» Так вот в чём дело! Она решила, что мама её не любит, но ведь она не увидела причину, почему та не смогла к ней подбежать. Я попытался заговорить с девочкой, но она не слышала меня. Повторил снова и снова – бесполезно. Казалось, что она что-то чувствует, но не может понять, кто и откуда к ней обращается. Перед моим лицом оказалась ветка дерева, я машинально отвёл её рукой и увидел, как девочка удивлённо посмотрела на качающиеся листья. Ага, значит, в этом странном сне меня не видят и не слышат люди, но я могу воздействовать на предметы! Попробую это использовать. Стоило подумать об этом, как вся сцена началась сначала. Я пошёл следом, внимательно наблюдая за женщинами и детьми. Вот это можно использовать! К коляске была подвешена круглая блестящая погремушка, которая тихо позвякивала в такт движению. Попробую привлечь внимание девочки с её помощью.