Очень странный факультет. Отбор

Пролог

– Ника, у нас отмена! – раздалось на весь магазин, и я вздрогнула, потому что в этот раз звали точно меня.

Прошло два месяца в тех пор, как я, Харлинг и Седвиг оказались в нашем мире, и все это время мы прятались. Без магии, без ухищрений, как обычные люди.

А как лучше всего это делать? Правильно: найти самую обычную работу, в самом обычном городе, с самой обычной зарплатой.

Хотя в чем-то мы все же схитрили.

Воспользовались форой в несколько недель и контактами в мобильных телефонах – изготовили поддельные документы всем троим.

Новые имена, паспорта, дипломы, свидетельства – все то, что могло пригодиться, чтобы скрываться продолжительное время, пока не появятся новые идеи.

Мы переехали подальше от Москвы, в небольшой областной центр, где я устроилась в магазин, вначале кассиром, а после меня быстро повысили до администратора зала.

Вот такая ирония судьбы.

Ловко лавируя между ящиками с фруктами и рядами холодильников, я добралась до кассы, где быстро провела возврат покупателю.

После вернулась на склад, где продолжила по накладным принимать только что привезенный товар.

От работы отвлек звонок на покоцанный мобильный с разбитым экраном. Трещинка пролегала ровно от одного угла до другого, но на саму работу телефона это не влияло. А позволить себе новый модный телефон на зарплату администратора в маленьком магазине я не могла.

Прочла имя звонившего.

– Слушаю, – устало отозвалась я. – Все в порядке?

– Да, – раздался с той стороны голос с явным английским акцентом. Седвиг показывал отличные результаты в изучении русского. – Возвращаться с дежурства, хотел спросить: что взять на ужин?

– Ничего, – отозвалась я. – Доберись до дома и ложись отдыхать. Продукты есть, Виктор, наверное, уже все приготовил.

– Точно? – Голос Седвига звучал устало, и оно очевидно. Медицинские работники сейчас трудились на износ.

Ему мы состряпали диплом фельдшера, и пусть язык Седвиг знал ужасно, но когда не хватает сотрудников в больницах, да еще и на крошечные зарплаты, то ничего удивительного, что даже за такого работника схватились руками и ногами. Седвигу удалось устроиться даже быстрее, чем мне. Теперь он работал фельдшером на скорой помощи.

– Да, – отозвалась. – Отдыхай. Если дома чего-то нет, напишите сообщение, я куплю.

Седвиг положил трубку, а я убрала мобильник в карман и продолжила рутинную работу.

Хотя задней мыслью все равно нет-нет, а проносилось беспокойство.

Пусть прошло уже два месяца, а тревога все равно не покидала меня.

Мы старались вести себя осторожно. Сняли небольшую квартиру на окраине города.

Хозяйка обветшалой конуры долго и придирчиво осматривала меня и двух мужчин за моей спиной. И хоть мы представились родственниками, сестрой с двумя братьями, но кто же нам поверил.

Для этого мира наша компания выглядела в лучшем случае как извращенцы.

Но хозяйка заломила цену, а мы согласились платить.

Теперь большая часть двух зарплат, моей и Седвига, уходила на аренду.

Остальное на еду.

Харлингу же приходилось сложнее всего. Ему в этом мире пока места не нашлось.

Пусть он знал язык, но он не знал правил. Ни одна специализация из мне известных не подходила для того, чтобы можно было безопасно устроить его на работу.

Разве что грузчиком, но и тут таился подвох.

Что, если Харлинг порвет перчатки в процессе работы или коснется кого-то случайно?

Тогда клиентов по скорой у Седвига могло прибавиться.

Поэтому Виктор почти безвылазно сидел в квартире, от чего чах. День ото дня.

Никаких развлечений, кроме телевизора и интернета, у него не было, и все, что ему оставалось, – это целый день торчать в сети, следить за Лысяшем, убирать дом и готовить.

Да и по отношению ко мне его сила вела себя странно – то проявлялась, то абсолютно игнорировала.

Иногда я пыталась невзначай коснуться Виктора, но иногда огребала разрядом, а иногда нет. Системы в этих проявлениях не обнаруживалось.

В итоге за несколько месяцев совместного существования мы вывели для себя три основных правила.

Первое: мы никогда, ни при каких обстоятельствах, что бы ни происходило, не применяем магию. Иначе нас найдут.

Второе: не заводим посторонних близких знакомств, не посещаем общественные мероприятия. Не делаем фотографий, селфи, не выкладываем свои изображения в интернет. Иначе нас так же быстро найдут.

И третье: если жизни угрожает опасность, тогда магию применять можно. Но в этом случае мы в тот же день срываемся на новое место, бросаем все и рвем когти.

И если к третьему пункту мы еще ни разу не прибегали, то с выполнением второго постоянно возникали проблемы.

В нашем мире, где камеры торчали буквально на каждом шагу, а каждый третий подросток мнил себя блогером и снимал буквально все – пункт два казался фактически невыполнимым.

Седвигу в этом плане было даже проще. На работе он постоянно прятал лицо под медицинской маской, мне же пришлось перекрасить волосы в темный и искажать черты лица ярким, но безвкусным макияжем, подводить глаза черным, чтобы они казались меньше, изменить форму бровей и носить цветные линзы.

На всякий случай я обзавелась парочкой париков для выхода в город в дни, когда не работала.

Сегодняшняя смена закончилась без приключений, я переоделась, вышла с работы и направилась к остановке маршрутного такси.

Там полчаса вместо привычного часа я тряслась по кочкам, пока транспорт ехал на самую окраину города. Сегодня мне везло, возвращаюсь домой пораньше.

Хотя на улице все равно уже была глубокая ночь, и бродить одной по этому району особенно девушке было небезопасно. Конечно, я знала, что в случае чего смогу отбиться магией, но применять ее не хотелось, поэтому в кармане лежал газовый баллончик.

Я брела по заснеженным подворотням, заглядывая в окна первых этажей. Пусть места и не были благополучными по многим меркам, но все же тут жили и обычные семьи. Иногда в окна получалось подсмотреть за чужим счастьем – например, как дети наряжали елку или играли в догонялки. Как утром старушка прямо из окна подкармливала голубей остатками черствого батона. Или вот недавно я видела свадьбу.

Перед самым Новым годом в окнах одного из домов я видела, как жених кружил невесту в крохотной квартирке, и ее фата цеплялась за все что ни попадя.

Они так смеялись, что смех был слышен на улице, и я невольно засмотрелась на них, и даже чуточку позавидовала – этому тихому, скромному счастью.

У них наверняка не было громких церемоний, праздника на сотню гостей, а впереди ждала целая жизнь, пусть даже начинали они ее не в самой лучшей квартире и не в самом благополучном районе.

У них наверняка все было впереди.

Помню, как в тот миг магия внутри взмыла крыльями вверх, словно намекая: «Давай сделаем чудо! И у этих двоих все будет замечательно прямо сейчас! Еще один выигрыш в лотерею или повышение по службе, или в стене они найдут чемодан с золотом с царских времен. Одно маленькое чудо! Ну что тебе стоит, это же такой пустяк!»

Магия будто уговаривала меня поддаться ей, но я задавила эти притязания в зародыше.

Нет!

Заставила себя опустить взгляд в утоптанную дорожку и продолжить путь дальше. Не смотреть на чужое счастье и тем более не лезть туда.

Но куда чаще на своем пути на работу и с нее я слышала звуки пьяных разговоров доживающих тут свой век алконавтов и других маргинальных элементов общества. Будто по неведомым причинам, подчиняясь непонятной силе, они стекались в этот район и тут оседали.

Я почти дошла до многоквартирной хрущевки, где на пятом этаже находилась снимаемая нами квартира, как необъяснимое чувство тревоги заставило остановиться.

Я обернулась так резко, как только смогла, и мимо головы просвистел безобидный снежок.

Он разбился о стену дома, и все бы ничего, если бы не компания пьяных молодых людей, наблюдавшая за полетом снежного снаряда.

– Эй! Красотка! Не желаешь присоединиться? – донеслось до меня.

Говорил парень самого гопнического вида, в дутой куртке, трениках и шапке, которая едва прикрывала уши. В руках у него красовалась бутылка наидешевейшего пива по акции. Откуда я знала? Да потому, что сегодня мы разгрузили с десяток ящиков такого в магазин.

Я сделала вид, что не услышала, и ускорила шаг к подъезду.

Если даже побегут за мной, то я успею открыть кодовую дверь ключом, а дальше захлопнуть прямо перед их носом.

Магнитный замок не пропустит этих в подъезд.

Я бросилась к дверям, завозилась с ключами, как оказалось, зря.

Шаги за спиной стали громче, как и насмешка.

– А дверца-то не работает! – хохотнул кто-то.

И я поняла, что могла не возиться с ключами. Дверь и в самом деле оказалась обесточена, надо было спешить в подъезд и бежать на пятый.

Но когда тебя обступает компания пьяных малолеток, быть рассудительной очень сложно.

Рука потянулась за газовым баллончиком, и это движение не укрылось от гоп-компании.

Чьи-то руки подхватили под локоть, не давая достать оружие для самообороны.

– Народ, – я решила попробовать договориться, – я не хочу неприятностей. Давайте я отдам вам все деньги, что есть в сумке, и вы меня отпустите.

В ответ еще один смешок.

– И деньги, и не деньги, – раздался голос того, кого я посчитала главным. – Все отдашь.

Я набрала воздух, чтобы кричать, но рот тут же предусмотрительно заткнули рукой.

Под шеей ощутился холод металла, что означало только одно – шутки закончились.

Заигрывать с пьяной гопотой опасно. Звать на помощь бесполезно. Седвиг наверняка уже спит после смены или переругивается с Харлингом на фоне своих извечных конфликтов. Ни дня без ссоры после того, как выяснилась правда о переписке Виктора и Эммы…

Я прикрыла глаза, взывая к силе, жалея лишь об одном, что придется срочно переезжать, искать новую квартиру и работу…

Магия отозвалась, словно все это время только и ждала, когда я протяну к ней руку. Сила струилась по венам, готовая прийти на помощь, только пожелай.

Разметать всю эту компанию по кварталу – не вопрос.

Размазать тонким слоем, будто масло по хлебу – раз плюнуть.

Вызвать огненный смерч и сжечь всех к чертям – только представь, и будет сделано… Надо только выбрать нужное.

– Отпусти девчонку! – раздался голос, и я распахнула глаза.

– А ты еще кто? – Главарь гопников обернулся и уставился на Харлинга, стоявшего чуть поодаль.

– Я сказал, отпусти девчонку, – повторил он.

– А то че ты сделаешь? – Гопник набычился, закатывая рукава, и двинулся на Харлинга. – Один против пятерых?

Наверное, он ожидал тирады или ответа, но вместо этого Виктор просто сбросил перчатки.

Я никогда раньше не видела, как он дрался. Не было случая, а мое «наигранное похищение» на лесной дороге было не в счет.

Виктор двигался так быстро, что я не успевала следить. Одним движением в солнечное сплетение он вырубил главаря. Не помогла тому ни толстая куртка, ни навеянная алкоголем вседозволенность.

Гопник согнулся пополам и захрипел, падая на землю. Вдобавок его еще и трясло, как от хорошего удара электрошоком.

Со следующими нападавшими Виктор также не церемонился. Еще трое отправились валяться к своему предводителю.

Оставался последний: тот, что держал нож у моего горла.

Лезвие опасно подрагивало, щекоча кожу.

И мне оставалось смотреть на Виктора, либо действовать самой.

Раз мы уже начали применять магию, то все равно терять нечего.

– Стой! – крикнул Харлинг то ли мне, то ли гопнику, но тут же прояснил следующим предложением, к кому конкретно обращался: – Отпусти девчонку, и даю тебе шанс свалить. Иначе ты видел, что происходит с твоими дружками. Туда же захотел?

– А ты Рембо, что ли? – над ухом раздался дрожащий голос мальчишки. Судя по тембру, лет пятнадцати от силы.

– Отпусти, – прошептала я. – И уходи. Мы не будем звать полицию.

Лезвие вновь дрогнуло.

– Брось нож! – попытался так же словами уговорить Харлинг.

Похоже, он боялся вырубать последнего из-за того, что опасался зацепить меня. А риск был. Неизвестно, повезет мне сейчас не получить разрядом или нет. Рисковать не хотел и Харлинг.

Малец же, кажись, оказался умным, нажим лезвия на кожу ослаб.

– Обещаете не вызывать ментов? – раздалось над ухом.

– Обещаем. Можешь сваливать! – ответила я. – Просто отпусти и беги куда хочешь.

Раз уж парень дал слабину, то, скорее всего, был в банде новичком, и если хоть немного здравого смысла оставалось в его голове, он воспользуется шансом.

Нож почти убрался с моего горла, когда тот, кого мы считали вырубленным, встал за спиной Харлинга.

Я едва успела выкрикнуть:

– Сзади!!!

Дернулась рука и держащего меня мальца.

Обернулся и Харлинг, повторно вырубая вставшего придурка, который не пойми откуда достал травмат и целил ему в спину.

Я же захрипела.

Рядом в снег упал окровавленный нож.

Падая на колени, я видела, как пальцы вцепляются в снег, и тот окрашивается под красными каплями, падающими с открытой раны на шее.

Задыхалась, все внутри клокотало. И зрение плыло…

Харлинг бросился, подхватывая меня на руки и затаскивая в подъезд. Не радовало даже то, что меня не бьет током от его касаний. Похоже, я опять умирала!

Виктор тащил меня на пятый этаж, в квартиру, перепрыгивая через ступени, а я слышала, будто через пелену:

– Держись, там Седвиг. Он залечит раны. Держись, Вероника. Два этажа!

Но из тех остатков воздуха, что я успела вдохнуть, я прохрипела только одно:

– Я вижу свет…

Глава 1

Откуда-то сверху упала капля. Еще одна и еще.

Я зажмурилась.

Так же внезапно нахлынули и звуки: шум деревьев, шорох листвы, птичьи трели и вновь капли, словно начинался дождь.

Следующим чувством вернулся запах – сырой земли, незнакомых цветов и грибницы.

Потом зрение – потому что я распахнула глаза и села рывком, озираясь.

Это был лес.

Самый натуральный: я лежала на подстилке из опавшей хвои, вокруг целые заросли папоротников, одинокий неизвестный гриб под сосной и даже букашка, ползущая по моей руке. И дождь, мелкий, едва накрапывающий.

Схватилась за горло, вспоминая о только что произошедшем, но не обнаружила ничего.

Горло целое.

Так же как и моя зимняя куртка, шапка, джинсы и сапоги, все, что было на мне, так и осталось на мне. Изменилась только окружающая среда, я была в летнем лесу.

И живая.

– Это рай? Я умерла и попала сюда? – спросила у букашки, будто тот мог ответить.

Но ответ пришел со стороны.

– Понятия не имею, как выглядит рай, – голос Виктора я узнала сразу, – но это явно не он. Потому что я определенно не умирал. Все повторилось с точностью, как в прошлый раз.

Я бросилась на голос, обнаруживая Харлинга в низине у оврага, по которому струился ручеек. Тот, так же как и я, выглядел вышедшим из зимы в лето, а еще растерянным, смотрящим на меня с непониманием.

После долгого молчания он изрек:

– Седвиг был прав.

Я была готова услышать что угодно, кроме этой фразы.

– В чем?

– Ты умерла, – бесцветным голосом ответил Харлинг, все так же неверяще глядя на меня, и я вдруг осознала одно – он бледен, а его руки и одежда до сих пор в моей крови. В таком количестве, что даже мне становилось понятно: потеряв столько крови, я не должна стоять на ногах, говорить и тем более прыгать резвой козочкой по оврагам.

Но я ощущала себя если не превосходно, то точно не умирающий.

– Как такое может быть? Я не очень похожа на призрак.

Но Харлинг помотал головой.

– В этот раз я видел все четче. Мы почти добрались до четвертого этажа, когда ты сказала что-то про свет и закрыла глаза. Я надеялся, что ты просто потеряла сознание, а в следующий миг тебя охватило пламя. Оно словно вырывалось изнутри, но не обжигало ни тебя, ни меня. И все же мы словно оба словно сгорели, а после оказались здесь. В этом месте. И я готов поклясться, что это мой родной мир. Мы перенеслись обратно.

Я сглотнула, пытаясь промочить пересохшее горло.

– А Седвиг, а Лысяш? – единственное, что произнесла я.

– Ты видишь их здесь? – вопросом на вопрос ответил Виктор. – Похоже, твоя магия особенная, это не просто самоконтроль силы – это нечто большее. Умирая, ты открываешь портал в другой мир и переносишь через Грань не только себя, но и тех, кто с тобой рядом. Вероятно, есть какой-то радиус действия.

Я замотала головой.

– Нет, ну быть такого не может. Я же не Дункан Маклауд, может, Седвиг прав и у меня просто хорошая регенерация в экстренных ситуациях… – Мне не хотелось верить в правоту Харлинга, но тот уже поднялся с земли и теперь внимательно осматривал овраг и вообще место, в котором мы оказались. – Что ты ищешь?

– Если я не ошибаюсь, то это место, как и прошлое, будет как-то с тобой связано. В твоем мире тебя выносит недалеко от собственной могилы, значит, в этом тоже должен найтись якорь.

– Это лес, – растерянно отозвалась я. – Сколько, по-твоему, мест в вашем мире, которые могут быть со мной связаны? Разве что шестой холм, да и только. Но это не похоже на остров Таль.

Харлинг помотал головой.

– Это точно не остров – вулкана не видно. Не отходи далеко.

Мы брели куда-то по чаще, стараясь не выпускать друг друга из виду. Магию пока никто из нас не решался применить. Виктор рассуждал, что, скорее всего, мы оказались где-то недалеко от имения Станислава – ведь иных мест я не знала в этом мире. Куда, как не к дому Эммы, мне переноситься.

В какой-то миг впереди замаячила дорога. Мы бросились к ней, но так же быстро остановились, едва поняли, что это за место, только время года другое.

– Здесь вы напали на карету, – поняла я. – Вы прятались за теми кустами, а после я рванула туда, откуда мы пришли, пока не свалилась в овраг и не наткнулась на ветку.

В груди болезненно заныло от воспоминаний о пробитой груди.

Черт!

Я выругалась вслух. Потому что Седвиг и Харлинг оказались правы.

Я и в самом деле тогда умерла и сейчас, похоже, тоже. Нас действительно вынесло в место, на котором так многое связано с моей смертью. Наверное, поищи мы лучше, наверняка бы нашли ту самую палку-убийцу.

– Новость хорошая и плохая, – мрачно изрек Виктор. – Хорошая – мы в полудне пути от поместья Станислава. Плохая – до столицы ровно столько же, а значит, мы во владениях императора Сириуса, и если тебя и меня поймают, то нас не ожидает ничего хорошего.

Я мрачно посмотрела на Харлинга и выдала только одно:

– Ты должен меня убить. Сейчас же.

Его глаза расширились, а бровь со шрамом взлетела вверх.

– Ты в своем уме? Я не стану этого делать.

– Нужно, – припечатала я. – В том мире остались Седвиг и Лысяш. Нам нужно вернуться.

– Нужно, – согласился Виктор. – Но что, если твоя сила работает не так? Может, у тебя есть скорость перезарядки или еще что? Давай обойдемся без таких опрометчивых решений. Мы можем дождаться попутного экипажа и напроситься нас подвезти.

Я критически осмотрела одежды Харлинга, а после свои.

Он в джинсах, зимних мужских ботинках, расстегнутом пуховике – и весь в крови.

Я не лучше, разве что под пуховиком еще и униформа с синей жилеткой работника магазина.

– Еще варианты? – с надеждой спросила я. – Мы выглядим не как люди, которым захотят помогать. Даже за очень большие деньги.

– Портал, но ты же знаешь, мои порталы убивают все живое, – напомнил Харлиг. – А раз убивать тебя и себя я не собираюсь, то этот план обречен на про…

Тут он осекся, словно что-то вспомнил или его осенила гениальная мысль.

– Ты можешь открыть портал.

– Я? – Перспектива меня ужаснула. – Как? Я в жизни ничего подобного не делала. И если мне не изменяет память, нужно хорошо знать вашу географию и что-то там про темпоральные поля, которые вечно сдвигаются.

– Ну, почти. – Харлинг схватил меня за руку и потащил куда-то на противоположный край дороги, в чащу. – Можно открыть повторный портал в месте, где его уже открывали ранее. Повторить маршрут легче, так обучают всех, кто начинает изучать темпоральную магию. Вначале повторять, затем делать что-то новое.

Я едва успевала перебирать ногами, чтобы поспевать за Виктором.

Где-то внутри меня мелькнула мимолетная радость, что он касается меня почти голыми руками, ведь перчатки где-то потерялись. Но все чувства смазались за нахлынувшими вопросами.

– И где мы найдем портал в безопасном направлении? Куда мы вообще бежим?

– Портал для нас держал Мишель, – напомнил Виктор то, что я знала, но забыла. – Когда наш план не удался, он наверняка ушел им же. Либо открыл другой для себя в безопасное место. Мы повторим его маршрут. Точнее, ты повторишь.

План звучал пугающе, по крайней мере для меня, Виктор же явно верил, что все получится.

– А это точно безопасно? – продолжала заваливать вопросами я. – Что, если с той стороны нас ждет засада? Мишель же не дурак, наверняка что-то предусмотрел, чтобы тот же Стефаниус не отправился за ним, раз это так просто.

– Конечно, – кивнул Харлинг. – У порталов тоже бывают допуски. Мишель настраивал его на свою кровь, только родственники могут войти в него, ну и я. Для меня он сделал тогда исключение. Ну и для Лысяша, понятное дело, на зверей и монстров половина заклинаний в принципе не рассчитаны. Так что я уверен, ты справишься. Ты же его сестра.

Виктор остановился так же резко, как мы и бросились к этому месту. Впереди виднелась река с крутыми каменными берегами и обрывом вниз. Между двух особенно больших валунов красовалась небольшая расселина, ровно такая, чтобы с трудом можно было протиснуться одному взрослому человеку.

– Тут, – мужчина указал на лаз. – Портал был тут. Тебе нужно нащупать остаточную темпоральную магию, узреть путь и вдохнуть новую силу в портал.

– Звучит явно проще, чем будет на деле, – скептически отозвалась я, подходя к камням и стараясь не переломать о них ноги. – Найти магию, узреть путь, вдохнуть силу.

Я честно попыталась представить себе дыру в пространстве, которая тут была. Воображение рисовало зияющее зеркало, в которое нужно шагнуть, разрыв ткани в материи мироздания, но ничего не выходило.

По крайней мере, мне так казалось.

Силу внутри я ощущала – все же те крылья за спиной из магии, вот только они озадаченно трепыхались, словно не понимая, зачем я призвала их и что им делать?

Харлин тоже видел, что у меня ничего не получается.

– Попробуй иначе, попробуй представить себе Мишеля, который стоял здесь. Что он делал? Куда бы провел путь? – пытался давать полезные советы Виктор, но и они тоже не помогали.

Я начинала злиться и огрызаться.

– Ты его знал дольше и лучше, чем я, – раздосадованно вздохнула, устало падая пятой точкой на ближайший камень. – Я Мишеля видела пару раз в жизни, откуда ж мне знать, как и куда он что прокладывал.

– Ты устала, отдохни, – спокойно ответил Харлинг. – Попробуем попозже. Я пока принесу воды.

Он удалился к реке, я же осталась одна сидеть на камушке и размышлять о бренности бытия.

В моей голове роились мысли о том, что куда проще сигануть с ближайшего утеса и убиться об камни, чтобы открыть портал обратно в человеческий мир, чем повторить маршрут Мишеля.

Останавливало в моем самоубийственном плане только то, что магия и в самом деле не факт, что сработает, да и Харлинг со мной со скалы прыгать не будет. А скорее свяжет и закинет к себе на спину, чтобы не дать наделать глупостей.

Вскоре Виктор вернулся, принося в завернутом лопухе немого воды. Ничего лучше в качестве тары не нашлось.

– Спасибо, – пробормотала я, понимая, что делать нечего, а портал открыть надо.

В этот раз я пошла другим путем. Раз не знаю Мишеля и как он мыслил, то лучше и в самом деле довериться кровным узам.

Как ни крути, а в нас текла одна кровь, общие гены пальцем не заткнешь.

Стоило об этом подумать, как что-то призрачное, будто крошечная искра, зажглось в глубине расселины между камнями.

Я потянулась к ней силой, вдыхая магию, словно подбрасывая дров к едва тлеющему угольку.

– Ну, давай же, – прошептала я. – Разгорайся.

Искра податливо мигнула и вспыхнула ярким заревом, разрывая пространство впереди открывшимся порталом.

– Ты сделала это! – воскликнул Виктор. – Открыла портал, по которому ушел Мишель.

– А он точно ушел? – спросила я, и пусть Харлинг не мог мне ответить, но, словно отражение старых событий, я узрела хронику прошлого.

Мальчишеский силуэт, который бросается к проходу и исчезает в нем.

– Нужно спешить, – поторопил Виктор. – Вряд ли ты сможешь держать путь долго. Если хочешь, я пойду первым, чтобы убедиться в безопасности. Если что-то будет не так, ты поймешь. Портал подскажет тебе.

Но я помотала головой.

– Он безопасен, я и так это чувствую. Мишель прошел по нему, и мы пройдем. Он ведь не дурак – отправляться в место, в котором был не уверен. Поэтому пойдем вместе, – я протянула Виктору руку. – Только, чур, током не биться.

Его пальцы переплелись с моими, и мы оба протиснулись в узкую щель меж камней.

Портал полыхнул алым заревом, и мир смазался.

Темпоральный путь, проложенный Мишелем, отличался от тех, в которых я путешествовала ранее. Этот был изящнее и аккуратнее. Если в порталах Стефаниуса мне постоянно казалось, что меня размазывает по пространству вокруг, то в портале Мишеля я не испытывала никаких дискомфортных ощущений. Мы с Харлингом словно продолжали стоять на том же месте, а вот мир вокруг менялся и крутился вокруг нас. Пока пространство не начало останавливаться, будто бы карнавальная карусель, пока и вовсе не замерло.

Мы стояли посреди зимнего сада, снег похрустывал под ногами, вокруг заснеженные деревья, аккуратные тропки, резные ледяные скульптуры и снегири, прыгающие с ветки на ветку.

– Как красиво, – невольно выдохнула я.

– Вот и одежда пригодилась, – буркнул Харлинг, пытаясь поправить на мне воротник, чтобы налетевший ветер не задувал так сильно. – Хорошо, не оставили куртки в прошлом лесу.

Я оглянулась по сторонам в поисках хоть кого-то.

Место выглядело ухоженным – как парк или заповедник.

– Ты лучше знаешь местную географию, – произнесла я. – Если на континенте, где империя, уже началась теплая пора, то куда мы могли попасть, если тут зима?

– Куда угодно. – Харлинг шел вперед по тропинке, а я следовала за ним. – Но судя по убранству…

Тут он осекся, потому что мы вышли к кованой беседке, сплошь состоящей из причудливых узоров, напомнивших мне то ли славянскую вязь, то ли причудливые народные мотивы – жар-птицы, колоски, свиристели…

– Вельшийское царство, – выдохнул Харлинг, хватая меня за руку. – Нам нужно убираться отсюда, срочно открывай портал обратно. Мы возвращаемся.

Я нервно сглотнула.

Память угодливо предоставила мне те обрывки, что я слышала о Вельшийском царстве.

Да ничего, собственно, кроме того, что Мишель с ними сговорился за спиной у императора в обмен на какие-то услуги.

– Подожди, Виктор! – Я старалась говорить тихо, но при этом почти кричала шепотом. – Мишель что-то говорил о том, что имеет связи с вельшийцами! Возможно, тут безопасно!

– Не нам! – продолжал Харлинг. – Уходим! Это отсталые дикари!

Он резко затормозил на дорожке, круто обернулся и бросился в другую сторону. После вновь сменил направление, а я все мчалась за ним, понимая, что мы заблудились.

Ни он, ни я не помнили, откуда мы пришли. Зимний сад был каким-то одинаковым, не считая того самого места с беседкой.

Мы будто бы бежали по кругу, раз за разом выходя именно к ней.

Когда беседка прказалась впереди в пятый раз, Харлинг выпустил мою руку из своей, показав жестом не следовать за ним.

– Похоже, сад не выпустит нас. Это магия лабиринта, нас будет водить кругами до тех пор, пока не войдем в беседку. А это может быть опасно, так что пойду я один.

Я закатила глаза к небу.

– Оба пришли, оба и пойдем. Мишель отзывался о вельшийцах, как о вполне адекватных людях, раз он договорился, то и мы можем попытаться.

Виктор обернулся.

– С императором Сириусом о многом договорилась? – саркастично задал вопрос он и, когда ответа не последовало, продолжил: – Здесь будет то же самое. Только люди другие.

– Тогда придется рискнуть, – ответила я, обгоняя Харлинга на пути к беседке. – Нам в любом случае нужно найти Мишеля и получить хоть какие-то ответы. А в идеале вернуться в другой мир за Седвигом и Лысяшем. Я знаю точно, что у вельшийцев есть портал на ту сторону.

Про себя же я думала о том, что братец поступил самым логичным образом, а главное, продуманным для себя любимого. Он ведь договорился о работе на вельшийцев, и те дали добро. А значит, когда запахло жареным, Мишель и ушел перебежчиком на другую сторону.

Для него это точно было безопаснее, чем попасться Стефаниусу, а после и императору Сириусу.

Половицы беседки скрипнули, стоило на них наступить, и вначале ничего не произошло, а через мгновение жар-птицы ожили, вскинули крылья и вспыхнули огненным заревом. Казалось, беседка объята пламенем, но жар не причинял боли, а опал так же резко, как и вспыхнул.

Только сад вокруг исчез.

Мы с Харлингом стояли в огромном зале, похожем на тронный, вокруг множество людей в меховых одеяниях до пят, в пушистых шапках, расписных кафтанах – и все они разглядывали нас.

Кто-то отшатнулся, кто-то смотрел с неприкрытой ненавистью, кто-то – с удивлением, кто-то надменно, кто-то заинтересованно. И что показательно, ни одной женщины – все сплошь мужчины.

«Живьем брать демонов!» – вспыхнула в мозгу фраза из советского фильма, но, в отличие от старой комедии, в этом зале, то ли царских палатах, на нас никто не кричал.

Царило молчание.

Гробовое.

– А вот и последняя претендентка на руку моего сына, – раздался едва слышный, скрипучий мужской голос.

Все уставились на меня.

Я подняла голову в поиске, откуда шел звук.

Оказалось, из самого дальнего края зала, из его центральной части, где стоял трон, а на нем, едва держась, восседал старец в богатых одеяниях, но при этом такой дряхлый, что казалось – только за счет плотной ткани и каркаса одежды и поддерживаются силы, чтобы хоть как-то сидеть. Дунь, и старик рассыплется в труху!

Я заозиралась по сторонам, предчувствуя нехорошее.

– Это ошибка, – едва слышно прошептала, но, похоже, меня все услышали. Предательское эхо разносило даже шепот, правда, его проигнорировали, хоть и точно услышали.

– А это ментор, мужчина молодой. Непорядок, но, должно быть, так нужно, – по-прежнему тихо говорил старец на троне, только уже глядя на Харлига. – Как необычны дары Михаила в этот раз, но мы принимаем даже их. Проводите этих людей в палаты и объясните, зачем они тут.

Он едва заметно, а может, из последних сил качнул пальцем, унизанным перстнями, и толпа «бояр» пришла в движение.

Нас, словно лавиной, закрутило их массой и вынесло из зала.

Ни меня, ни Харлинга ни о чем больше не спрашивали, хотя мы пытались оказать сопротивление: я брыкалась, а Харлинг стащил перчатки, но сил ни у меня, ни у него не оказалось. Магия уже знакомо исчезла.

– Где-то тут глушащий артефакт! – прорычала я, когда меня подталкивали вперед по коридорам.

Харлинга так вообще скрутили двое крепких парней и теперь с заломанными руками волокли вперед, так что мне оставалось бежать за ними самой, опасаясь, что нас могут разлучить в и без того непонятной ситуации.

Радовало хотя бы немного то, что никакой другой агрессии вельшийцы не проявляли.

Дряхлец «Грозный» – так про себя я прозвала старика на троне – явно был местным царьком. А вот тот, кого он назвал Михаилом, не кто иной, как Мишель.

Меня и Харлинга приняли за дары от моего братца.

Впрочем, это тоже было очевидным. Я знала, что Мишель обещал местным переселенцев, магически одаренных и перспективных. Так о чем еще было думать, когда на пороге тронного зала ни с того ни с сего появились двое в одежде из другого мира.

При этом нас явно ждали.

Что там сказал «дряхлец»? Я невеста для сына? Претендентка?

Опять те же горы, только в профиль.

Я уже начинала порядком уставать от желания всех вокруг меня с кем-нибудь поженить.

Один коридор тем временем сменялся другим, а лестницы сменялись лестницами. Хорошим знаком было лишь то, что мы поднимались куда-то наверх, а не спускались в казематы.

Да и окружающее богатое убранство говорило о том, что принимают нас не как пленников, а почти радушно, хотя вокруг было полно охраны, такой вывод я сделала по форме некоторых людей. А вот бояр вокруг стало поменьше – они явно расходились по своим делам, пока вокруг не осталось буквально с десяток человек, и мы не остановились на одной из лестничных площадок.

Один из сопровождающих мужчин заговорил.

– Ты! – ткнул он меня пальцем в грудь. – Должна быть хорошей невестой для нашего цесаревича! Хорошая жена для отличного сына нашего народа! Не подведи!

Я уставилась не косматого мужика в шапке, борода которого была столь густой, что там можно было бы слону заблудиться.

– Я не хочу замуж, – прошептала я. – Отпустите!

– Тебе оказана великая честь, – наставительно продолжал мужик. – Все вначале не хотят, а потом, как видят нашего цесаревича, хотят! Узри же!

Он возвел палец куда-то к потоку, и я подняла голову наверх. Там была только люстра.

– Если ваш цесаревич фонарик, то я в полном восторге, – пробормотала я.

– Вероника, – отвлеклась я на бесцветный голос Харлинга и обернулась.

Виктор стоял по прежнему скрученным, но смотрел куда-то на стену, туда же, куда и все вокруг.

Только если взгляды местных были благоговейными, то лицо Харлинга окаменело…

Я повернулась и замерла.

Дыхание застыло, потому что то, что я видела, казалось невозможным.

На огромном портрете в полный рост был изображен Грант.

Перепутать оборотня-дракона-петуха с кем-либо еще было невозможно. От привычного мне Гранта портрет отличала только одежда – богатый красный кафтан и сапоги с широким голенищем, а еще узкий обруч короны на лбу.

– Это невозможно, – прошептала я.

И мою фразу местные восприняли как знак восхищения их принцем.

– То-то же, девица, а то нос сразу воротить. Еще ни одна барышня не оставалась равнодушной перед государевым сыном. Цесаревич Александр – лучший муж, которого только пожелать можно! Но ты-то губешки не раскатывай, такого еще заслужить надо! Только самая достойная из претенденток станет его женой!

Я воззрилась на говорящего, быстро принимая новые расклады к сведению.

– А с остальными что будет? Ну, кто не заслужит цесаревича?

Мужик задумчиво почесал бороду, после, сдвинув шапку, затылок.

– Если выживут, то боярам пожалуют. А не выживут, так собакам скормят. Но ты вроде сообразительная, я сразу увидел в тебе потенциал, никаких истерик и паники, – мужик потрепал меня по щеке. – И ментор тебе удалой достался. Так что я ставлю на твою победу мешок с золота!

По всей видимости, это должно было меня как-то приободрить.

Стоявшие рядом другие бояре также одобрительно закивали, озвучивая свои ставки на мою кандидатуру. Пожалуй, золотом я стоила неприлично дорого. По первым прикидкам, но что-то подсказывало, стоит уточнить детали.

– И много претенденток на роль невесты? – спросила я.

Среди бояр проскользнул смешок.

– Да кто ж их упомнит-то, – донеслось до меня. – Но ты на свой счет не бери, ты вроде не бестолковая. Тебя как звать, кстати?

Мы с Харлингом переглянулись. Дурной знак, ой дурной.

– Вероника, – отозвалась я.

Бояре покачали головой, зашушукались, после чего тот самый с бородой выдал:

– Плохое имя, длинное. Цесаревич не запомнит. Нужно что-то более емкое и короткое, чтобы букв поменьше.

Теперь уже мы с Харлингом переглянулись, похоже, у нас родилась одна мысль на двоих. Возможно, не самая удачная, но я едва заметно кивнула.

– Эмма, – ответил Виктор за меня. – Ее будут звать Эммой.

Бояре вновь зашептались, в этот раз куда более одобрительно. Согласились.

– Тогда пора отвести Эмму в палаты, – выдали они вердикт. – А ментор пойдет с нами. Что нам с бабой разговоры вести, с мужиком оно всегда проще!

Меня довели до одной из множества дверей, украшенной резными наличниками, страж прозвенел связкой ключей и отпер ее одним из них.

После чего меня достаточно бесцеремонно втолкнули внутрь, и я услышала, как за спиной провернулся ключ.

Зарычала от бессилия, выглядывая в окно, которое даже решетить никто не пытался.

– Ну теперь понятно, почему не в подвале, оттуда откопаться и сбежать явно проще.

В лучших традициях народных сказок меня заперли на вершине башни. Ни по карнизу выйти, ни по веревке из постельного белья не спуститься. Вниз до земли лететь долго и больно.

Из вариантов только отращивать крылья, чему я грустно усмехнулась.

Магии во мне не ощущалось ни капли, опять исчезла. Похоже, у вельшийцев был какой-то особо мощный артефакт, куда круче волшебного кулончика Стефаниуса. И радиус действия впечатлял – явно не пара метров.

За окном тем временем до самого горизонта простиралась территория замка и окрестных земель.

Впечатляющее заснеженное царство среди сооружений из красного камня, из расписных башен, словно леденцы на ярмарке, из пролегающих дорожек, на которых ездили упряжи на санях с бубенцами…

Я словно очутилась в старорусской сказке про Емелю-дурачка или Конька-горбунка – за одним крохотным исключением. Ни щуки у меня не было, ни волшебного колечка, зато на роль царевны в башне претендовала я, ну и еще пара десятков таких же несчастных.

Интересно, где держат остальных девушек? Пора ли начинать с ними перестукиваться морзянкой через стену?

Пока думала над всем этим, изучала комнату: в отличие от покоев Эммы, в этой обители все было гораздо скромнее. Ни тебе гардеробного шкафа на дюжину платьев, ни зеркала в полный рост.

Стул, стол, две кровати. На столе кувшин с водой, глиняная тарелка, на которой кто-то заботливо оставил яблоки. А две кровати зачем? Мне и ментору, что ли?

Ни ванны, ни ночного горшочка также не положили.

– Интересно, удобства на улице? Или в туалет будут водить по расписанию? – саркастично задала я вопрос в пустоту, принимаясь ощупывать каменные стены.

С грустью поняла, что, в отличие от полых стен в доме Станислава, камень есть камень. Внутри ни потайных дверей, ни других признаков тайного хода не было обнаружено.

Не нашлось даже камина или другого источника открытого огня для обогрева, хотя в комнате явно было тепло, а за окном трескучий мороз.

– Любопытно, – заметила я. – Как-то все же комнаты замка обогревают, и даже без магии. В коридорах же холодно, раз все ходят в теплых кафтанах.

В этот момент в двери постучали, и, не дожидаясь моего согласия, ключ провернулся, чтобы впустить внутрь девушку моего возраста, в красном тулупчике и сарафане до пят. Голова была покрыта расписным платком, однако стоило девчонке войти, как она тут же вытерла испарину со лба и принялась разоблачаться под моим удивленным взглядом.

– Новенькая? – без приветствий спросила она.

И я вытаращилась на нее еще больше.

Девчонка же, плюхнувшись на одну из кроватей, задрав ногу, принялась стаскивать с нее что-то наподобие валяных сапог.

– Да можешь не говорить, сама вижу, что новенькая. Да не таращись ты так, все на твоем месте были. Главное – привыкнуть.

– Привыкнуть к чему? – осторожно спросила я.

– К этому. – Она обвела рукой комнату и тут же протянула мне ладонь для знакомства. – Кстати, Лена. Ну точнее была Еленой, но местные сказали, что пять букв – очень длинное имя, и надо покороче для их принца-дурака, поэтому просто Лена.

– Эмма, – ответила я, пожимая руку. – И давно ты тут?

Лена пожала плечами, позагибала пальцы на руках, что-то мысленно прикинула.

– Месяца два, наверное, может, чуть меньше. Но я точно одна из первых, потом притащили других девчонок. Местные все ждут, когда нас наберется кворум для отбора в жены.

– И сколько уже набралось?

– Да кто ж даст посчитать, – пожала она плечами. – Может, ты последняя, а может, еще пару десятков этот мальчишка откуда-то притащит. Он постоянно кого-то нового приводит.

– Какой еще мальчишка?

– Михаил, так его зовут. – Лена припрятала валенки под кровать и завалилась на подушку. – Он все приводит и приводит. А тебя разве не он притащил?

Она смотрела на меня с любопытством.

– Смотря как посмотреть, – отозвалась я. – В каком-то смысле и он. Значит, ты живешь в этой комнате? Я думала, вторая кровать для ментора.

Лена расхохоталась.

– Для этих старикашек? Я вообще не знаю, на кой ляд их за нами закрепили, будто мы сами не справимся. Но тут по местным законам положено, чтобы у девушки был опекун. Вот их к каждой и приставили. Они вроде наших духовных отцов: если кто-то выиграет – ментор поведет ее под венец.

Я нервно икнула.

– В смысле отцы и венец?

– Да в прямом. – Лена вновь сменила позицию на кровати и теперь села, чтобы смотреть на меня было удобнее. – Тебе что, вообще еще ничего не объяснили?

– Видимо, не успели, – отозвалась я.

И Лена закатила глаза к потолку.

– Тогда слушай, – благосклонно начала она. – Насколько я разобралась, тут все очень просто. Этот Михаил похищает нас из нашего мира и приволакивает сюда, чтобы мы участвовали в конкурсе на место жены принца Александра. Не знаю, что у них тут не так с рождаемостью и почему местные барышни не устраивают великого царя, но как я подслушала у слуг, цесаревич их немного с прибабахом. Тупой, короче.

– Так… – кивнула я.

– В общем, нужны им девки красивые и умные, ну чтобы хоть считать умели, писать, а то местных, похоже, грамоте и вовсе не учат. Они и буквы-то видят редко, а чтобы читать – так вообще мрак! Вот и воруют девчонок из нашего мира, чтобы, скажем так, не передались гены придурка внукам царским. Исправлять генетику, в общем.

– Ага, – вновь кивнула я, принимая и эти правила игры. – Подожди, что значит воруют?

– То и значит. – Лена тяжело вздохнула и принялась объяснять подробнее. – Подстраивают нашу смерть, а потом перемещают. Я вот типа утонула. Прикинь, до сих пор в горле ком стоит, будто дышать не могу. Потом трах-бах-тарарах, вспышки какие-то, открываю глаза, а вокруг средневековье. Изба какая-то с травами, и мальчишка этот мне муть какую-то горькую споить пытается, витамины, мол. Меня потом еще дня три тошнило после этого пойла, а как оклемалась – так меня сразу сюда, в царский дворец.

Рассказ я быстро переварила. Акценты тоже стали ясны – Мишель никому не рассказывал, что они умерли в нашем мире. Похоже, все «переселенки» на роль невесты цесаревича понятия не имели о том, что их на самом деле в живых нет на родном свете. И уж подавно никто не знал, что в их жилах теплится магия, и если бы не лишающий ее артефакт, каждая могла бы устроить маленький ядерный взрыв.

Но, похоже, тут предпочитали держать девчонок в неведении. Свою гипотезу я решила проверить, очень осторожно поинтересовавшись.

– Как-то не вяжется. Неужели тут среди местных нет умных красоток? Я раньше думала – принцев предпочитают женить на принцессах. Договорные браки и все такое. Полцарства в приданое. А у нас что? Только знание математики? Может, физики и химии. Странно это. Может, их еще какие-то таланты интересуют?

Лена пожала плечами.

– Да какие таланты – это же не шоу «Голос». Здесь девчонок пятьдесят, я почти со всеми уже перезнакомилась. Ну разве что Лира бывшая спортсменка и на шпагат умеет садиться, хотя после похищения какая-то, говорит, неуклюжая стала. Весь месяц заново растяжку делает…

Я горько усмехнулась, но промолчала. Ну конечно заново, тело-то не ее.

– О! – вдруг осенило Лену. – Я еще крестиком умею вышивать. Но это, наверное, так себе талант для царской жены.

– И ты хочешь выиграть? – уточнила я. – Замуж за цесаревича?

Лена поморщилась, но нехотя ответила:

– Не хочу, а куда деваться. Лучше за него, чем за кого-то из бояр с бородой до колена. Этот хоть симпатичный, пусть и тупой, что, кстати, плюс. Тупой мужик – это хорошо, а умная женщина у руля государства – неплохой вариант… Как бы я была царицей, – смеясь, молвила Лена. – Для цесаревича-царя приготовила б коня, чтобы чаще на охоте проводил день ото дня. А пока его нет дома, дело главное – реформа. А как рожу ему сынка, старый муж уйдет в века. – Тут Лена хитро хихикнула. – Вдовой неплохо тоже быть, царством можно и без мужа грамотно руководить.

– Да ты поэт, – восхитилась я, но не сильно искренне. Потому что в лице Лены и сквозь стихи прорезалась опасная хищная натура.

– Есть немного, – улыбнулась она. – Но одними стихами путь к колечку мужчины не проложить…

– А если мне неинтересно? – Я попыталась намекнуть ей, что главный приз будущей гонки мне не нужен. – Я бы хотела вернуться обратно в наш мир. У меня там остались незавершенные дела…

– Парень? – склонив голову набок, поинтересовалась соседка.

– Не совсем. Кот и брат.

И Лена отмахнулась.

– Забудь. Говорят, невозможно вернуться назад. Теперь это наш дом и новый мир. Заведи себе нового кота. Местные прикольные, представляешь – некоторые даже разговаривают. Типа кот Баюн, ходит мурчит, и что-то там даже разобрать порой можно на человеческом. А еще иногда чихают искрами. Забавные такие.

– Говорящие коты? – удивилась я. – Искрами? А они лысые?

Лена смутилась от моего вопроса.

– Да какой же лысый кот в таком морозе выживет? Обычный волосатый-полосатый. Местные в избах держат вместо спичек. Нагладил такого по шерстке – он тебе печь разжег. А еще у них тут жар-птицы водятся, но их никто не ловит. Очень самовольные. Руку сжигают в угли, только если сама поселится в доме. Служанки говорят – если жар-птица на яйца в гнездо села, то к ней можно аккуратно куриные подкладывать, сразу варятся! Или кастрюлю какую с едой под крыло – жаркое делать.

Нахмурившись, я села на краешек второй кровати. Было о чем поразмышлять.

Лена же наконец начала с любопытством осматривать меня.

– Ни фига себе, тебя что, из перестрелки вытащили? – выдохнула она, лицезрея на моей одежде запекшуюся кровь.

– Из драки, – отозвалась я. – На меня напали и хотели перерезать горло.

– И ты, как в боевике, всех сама зафигачила? – восторженно спросила соседка, начиная раскидывать руки и ноги в сторону на манер бойца карате.

– Не совсем, – мрачно отозвалась я. – Я даже пискнуть не успела. Мне просто пришли на помощь, а дальше как-то завертелось, и я оказалась тут.

– Значит, на тебе кровь врагов! – победоносно заявила девчонка. – Жаль, а то я решила, вдруг ты мастер спорта по боевым искусствам. Вдруг бы пригодилось.

– А ты почему спрашиваешь? – прищурившись, поинтересовалась я. – Как вообще будет проходить этот конкурс на невесту?

Лена пожала плечами.

– Да кто ж его знает. Я вот в нашем мире как-то пыталась пройти пробы на роль в кино, знаешь, чисто наудачу. Так меня покрутили-повертели, сказали типаж не тот и отправили восвояси. Может, и тут так же будет. Вначале по морде лица посмотрят, потом экзамены устроят, конкурс талантов. Разберемся по ходу дела. Но я не думаю, что это будут «голодные игры».

Она говорила так оптимистично и уверенно, что я даже позавидовала этой незамутненности. Ведь у меня была масса сомнений во всей схеме с отбором.

Ну как можно посадить на трон рядом с придурком-сыном неизвестную барышню, пусть даже прошедшую кастинг? Царица – это какая-никакая власть.

Мне вот уже предлагали альтернативу породниться с императором местного королевства, через одного из его младших сынков. Но сразу четко обрисовали условия: ты никто и звать тебя никак, ценность твоя только в возможности рожать магически одаренных внучат, а при попытке пролезть к власти «голова с плеч».

Нут уж, что-то явно было не так просто в этом царстве царя Гороха и зале, полном бояр. Если я что-то и мыслила в политике, а я не знала в ней ровным счетом почти ничего (чего греха таить), кроме того, что идиоты в ней не задерживаются.

Если царь на троне на самом деле умирает, то его бы уже давно свергли и кости выбросили вместе с придурком-сынком, которому приближенные боятся предложить невест с именами больше четырех букв.

– А что говорит твой ментор? – спросила я. – Моего бояре увели на серьезный мужской разговор. Он же наверняка уже говорил тебе что-то важное? Твоего, кстати, тоже похитили из нашего мира? А то мой вместе со мной сюда попал.

Лена поморщилась и вздохнула.

– Мне пьянчуга попался. Я его трезвым видела-то один раз. Все пьет и пьет, иногда песни поет и к другим девчонкам пристает. Я пыталась с ним поговорить, а он все твердит, что «умер и попал в рай». Белая горячка! Да и у остальных не лучше, иногда разве что приходят, то сарафан новый принесут, то конфеты. Ведут себя как «выходные папочки» – кидают мелкие подачки, смотрят надменно, будто мы идиотки какие-то.

Звучал ее голос обиженно, но я понимала, о чем она. К женщинам, похоже, в любом царстве относились одинаково.

– Воду хоть на обед дают? – невольно вырвалось у меня, и я прикусила язык.

Лена заломила бровь в удивлении.

– Конечно дают, – она явно не поняла причины моего вопроса. – И медовуху, и вино. Кто что хочет. Тут хорошо кормят. Как я поняла, местные ценят пышные формы – чтобы бедра пошире и все такое. Одно непонятно: какой типаж принцу нравится. Может, он, наоборот, любит худеньких, так никто ж не подсказывает.

Я ухватилась за эти подробности.

– А ты его видела? Принца этого?

– Ну конечно видела. Его портреты везде.

– Нет, – я покачала головой. – Живьем. А то, знаешь, я вот историю хорошо в школе учила. Портреты часто приукрашают, вдруг в жизни он уродец жуткий.

Лена призадумалась.

– Живьем, хм… Ни разу. А ты что, думаешь, он и в самом деле страшный?!

Кажется, последнее ее в самом деле обеспокоило.

– Я ничего не думаю, – соврала я. – Просто предположила.

На деле же у меня была догадка, которое многое бы объяснила.

Принца вельшийцев выкрали, потому что тот помер, и на его месте оказался Грант, с настоящим именем Григорий.

Позер, дракон и оборотень-петух!

Со стороны соседнего государства было очень расчетливым ходом выкрасть переселенца в теле принца. Переселенец понятия не имел о том, кто он и где он, а чтобы не задавал лишних вопросов, если те все же возникнут, Гранту в академии обеспечили привилегированное положение. Приручали к доброй кормящей руке императора Сириуса, под чьим патронажем, собственно, и находился остров Таль.

Но в таком случае у вельшийцев не было никакого принца, а значит, и отбор проводить не для кого.

Тогда зачем весь цирк?

– А этот Михаил. Мальчишка, о котором ты говорила. Он часто бывает в замке? С ним можно как-то поговорить?

Лена опять пожала плечами.

– Иногда он гуляет по зимнему саду, собирает там какие-то травы под снегом. Я и другие девчонки пытались с ним заговорить, он избегает бесед, сразу устраняется и уходит.

Что ж, это была хорошая новость. От меня Мишель точно никуда не сбежит, даже если очень захочется.

От мыслей отвлек звук колокола, разнесшийся над округой.

– О! – радостно воскликнула Лена. – Обед. Пошли, нужно хорошо подкрепиться. Ужин тут обычно скромный. Если получится, стащи пару яблок. Я всегда стараюсь держать запас.

Она кивнула на стол, где лежали фрукты.

Ровно после звука колокола в коридоре послышалось звяканье ключей и пространство началось заполняться голосами. Похоже, из соседних комнат выпускали таких же, как и мы, «кандидаток отбора». Когда ключ провернулся в нашей двери, Лена была уже готова – вновь закутана в платок, на ногах валенки, а тулупчик застегнут на все пуговки.

Я же, пришедшая сюда в чем и была, только молнию на куртке застегнула.

Стоило выйти в коридор, как оказалась в толпе таких же, как и Лена, укутанных в тулупчики и платочки девчонок. Только цвета и орнаменты отличались.

Меня завертело этой разноцветной кутерьмой, так что я невольно вцепилась в рукав соседки, чтобы не потеряться.

Спустились вниз по лестнице, опять прошли мимо портрета цесаревича. В этот момент я заметила, что некоторые конкурсантки стараются идти медленнее, будто засматриваются на него, мечтательно вздыхая.

Но нас подгоняли стражники, идущие позади. Они же зорко следили, чтобы никто не потерялся.

Дальше нас вывели во двор, провели какими-то закоулками по саду до соседнего флигеля.

В этот же момент со стороны к нему же подходила другая такая же толпа, только мужчин. В основном старики, тоже в кафтанах, шапках. У некоторых даже небольшая бородка была отпущена, видимо подстраивались под местных.

«Менторы», – догадалась я, потому как среди толпы увидела Харлинга.

Как же я обрадовалась!

В отличие от остальных девочек, которые по уверению Лены были брошены своими менторами, в Харлинге я была уверена – он меня не покинет.

Заметили Виктора и остальные. И если меня «конкурентки» встретили хоть любопытными, но все же холодными взглядами, то про него зашушукались.

– Молодой. Смотрите, – то и дело долетали шепотки. – Наверное, ментор новенькой.

– Вот везучая. Не то что мой старикашка.

– А толку… Ну подумаешь, молодой. Все они, менторы, одинаковые! Им до нас и дела никакого нет. Этому-то с чего быть другим?

– Эх… и все же… красивый такой.

Я гневно зыркнула в сторону, откуда донеслось последнее. Так и не поняла, кто конкретно это сказал, но внутри родился протест.

Это мой ментор! Тьфу, Харлинг! Точнее не мой, но он пришел со мной – нечего разевать роток на чужого… хм… преподавателя.

Глава 2

Внутри флигеля вполне ожидаемо обнаружился зал с длинными столами и лавками вдоль них. Один – для женской половины собравшихся, второй такой же – для мужчин.

Стараясь придерживаться действий толпы и держась рядом с Леной, я, как и остальные, не снимая верхней одежды, села на лавку и принялась чего-то ждать.

Передо мной стояла пустая деревянная тарелка с деревянной ложкой. Ни ножа, ни вилки. Кубок также был выточен из дерева и расписан красками геометрическими узорами.

Краем глаза я поглядывала за Харлингом. Похоже, он выбрал схожую с моей тактику: держаться остальных менторов, иногда даже, будто невзначай, он касался то одного, то другого плечом, явно проверяя, не вернулась ли к нему магия.

И судя по тому, что никто не вскакивал как ужаленный, во флигеле с магией было так же туго, как и в замке.

А еще с пальца Виктора исчезло фамильное кольцо – не заметить это было сложно, уж больно массивным было украшение. Скорее всего, он сам его снял и спрятал, чтобы не возникало лишних вопросов.

Лена ткнула меня локтем в бок.

– Смотри! – восторженно выдохнула она. – Сейчас будет магия! Прикинь, самая настоящая!

Она восторженно смотрела в центр пустой тарелки, пришлось поступить так же в ожидании «чуда».

Раздался тонкий звон колокольчика, и по залу пронеслись восторженные ахи. Тарелки сами по себе наполнились едой, кубки – напитками, на столах появились большие блюда с яблоками и запеченной дичью.

– Это что, скатерть-самобранка, что ли? – не сдержала удивления я.

Раз магия не работала, значит, колдовать тут никто не мог. Значит, логично было бы предположить, что дело в артефакте.

– Или домовые-эльфы! – хихикнула девчонка в очках, сидящая по другую руку от меня. – Ты что, Гарри Поттера не читала?

На ее рыжей голове были заплетены причудливые косы, сооруженные в замысловатый узор. Тонкая работа. А еще я заметила, что рыжая была одной из немногих, кто не носил платок.

– В приюте как-то не до таких книг было, я больше по учебникам, – покачала головой я. – Но я много слышала.

– Тоже сирота? – задала следующий вопрос девчонка и поправила сползшие очки, причем спросила с интонацией скорее констатирующей, нежели вопрошающей.

– Почему тоже?

– Удивительное совпадение, – ответила рыжая. – Все девушки в этом зале так или иначе одиноки. Либо сироты, либо стали такими недавно, есть даже одна молодая вдова. Ни близких подруг, ни родителей, ни мужей… Никого, кто бы стал нас оплакивать и искать после исчезновения.

Она вновь поправила сползшие на нос очки, при этом поморщившись, так как очки вновь норовили свалиться, словно были не по размеру. В отличие от многих, кто уже активно пережевывал еду, ни она, ни я к своей тарелке еще не притронулись.

– Эмма, – протянула руку я для знакомства.

– Станислава, – спокойно и сурово ответила девчонка, и мои глаза невольно расширились от удивления.

– А как же правило четырех букв?

– Пусть в задницу себе его засунут, – выругалась рыжая. – Я свое имя по глупым правилам менять не собираюсь. Либо их цесаревич запоминает, как меня зовут, либо нам не по пути.

Такая позиция заслуживала уважения, в разговор тем временем влезла Лена.

– Меньше болтайте, – одернула она с набитым ртом. – Время идет, еда скоро исчезнет. Будете голодать.

– Не исчезнет, – Станислава говорила уверенно. – Я высчитала циклы. Сегодня предположительный четверг, по четвергам обед задерживается, а твой ментор умудряется напиться сильнее обычного и скоро начнет петь. Были бы у меня часы, то я бы предположила, что до песен осталось… Три… два… один…

– Из-за острова на Стрежень, на простор речной волны… – раздался над залом протяжный тенор, я заозиралась, чтобы найти взглядом поющего.

Им оказался пожилой старик самого наиалкогольного вида, с красными щеками, носом, взглядом осоловелым, но веселым, а еще бодро затягивающим песню дальше.

– Испанский стыд… – прошептала Лена, сползая под стол. – Вот он мне никто, я его знать не знаю. Но почему делает он, а стыдно мне?

Ответа у меня не было, но чувства почему-то я испытывала схожие. Я нашла взглядом Харлинга, который без отрыва смотрел на меня. К своей тарелке он, похоже, так же не прикасался.

– А когда можно будет поговорить с моим ментором? – спросила я у соседок.

– По утрам, когда прогулка, если ментор захочет, он сам явится в сад, где мы гуляем, и принесет дар, – отозвалась Станислава. – Обычно поначалу менторы всегда приходят. Сарафаны приносят, платки. Уверена, твой завтра принесет что-нибудь. А потом их видно все реже и реже. Своего я только на приемах пищи и вижу. Вон сидит, разожрался.

Я проследила за ее взглядом в сторону, где спиной к нам сидел мужчина в черном камзоле. Рассмотреть ни лица, ни чего-то другого, кроме одежды, было невозможно. Разве что он крайне увлеченно ел и пил. Впрочем, тут все как-то слишком много ели и пили…

Я с опаской покосилась на тарелки с едой, такой аппетитной, манящей, что желудок заурчал. Рука так и тянулась ухватиться за куриную ножку.

– Ты смотрела мультики Миядзаки? – неожиданно спросила Станислава. – Про девочку, чьи родители много ели и превратились в свиней?

После такого вопроса я отдернула руку от еды, тонко улавливая намек. А ведь рыжая права. Хоть я и не смотрела мультик и понятия не имела, о чем говорила Станислава, но параллель со свиньями имела место быть.

Все слишком много ели, будто завороженные.

– А как же тогда питаться? – спросила я шепотом.

– Фрукты, но с ними тут тяжело. Кроме яблок, иногда бывают сливы и груши. – Станислава потянулась рукой к корзине с яблоками, одно взяла, а второе ловко засунула в рукав камзола. – И можешь не шептать. Тут буквально работает «когда я ем, я глух и нем». Иногда, конечно, кто-то подслушивает… Да, Лена?

– Ась? – Соседка с другой стороны оживилась, поднимая голову от тарелки, но тут же опуская ее обратно.

– Чем дольше едят, тем больше теряются, – пояснила Станислава. – Думаю, в еду что-то подсыпают. Просто действует не сразу и на всех по-разному. Поэтому менторы к нам перестают ходить. Вначале еще как-то, а потом все реже и реже.

– Зачем ты мне все это говоришь? – спросила я. – Разве мы не конкурентки за сердце цесаревича?

Станислава фыркнула.

– Сдался он мне. А ты вроде еще не подсела на эту дрянь, чем больше таких, как я, тем больше у нас шансов отсюда выбраться.

Я опять закрутила головой по сторонам.

– Есть еще? – потому что не едящих я больше не видела.

– Ну конечно есть. Просто у всех свои методы маскировки, но нас все равно мало.

– А как ты поняла, что нам что-то подсыпают? – продолжила заваливать я вопросами.

– Я вегетарианка, – гордо вздернула нос Станислава, и очки опять съехали набекрень. – Когда сюда привезли первый раз, кроме яблок ничего есть не смогла. Так день, другой. А потом присмотрелась и все поняла. В еде явно есть лишние ингредиенты. В яблоках бы тоже наверняка было б, изобрети местные шприцы. А пока у них средневековье, хотя бы яблок можно не бояться.

Боковым зрением я увидела, как соседка Лена, не поднимая головы от тарелки, потянулась к блюду с яблоками, и несколько плодов исчезли у нее в рукаве.

Вот же лиса!

Значит, не так уж она и была околдована местной едой.

Нужно было предупредить Харлинга, только как?

Я обернулась к его столу, нашла его взглядом и одними губами прошептала: «Не ешь»!

Виктор нахмурился, явно не очень понимая этот немой язык. Тогда я изобразила жестами, указав на тарелку, и проведя себе пальцем по шее. Всячески намекая, что в еде – яд. Пусть не смертельный, но точно какая-то отрава.

Со второго раза Виктор едва заметно кивнул.

– Что-то долго сегодня, – тем временем продолжала Станислава. – По моим расчетам тарелки должны были опустеть уже пару минут как. Ну-ка, проверим теорию. Эмма, скушай ложечку, потом выплюнешь.

– Нет! – воспротивилась я. – Ты же сама сказала, нельзя.

– Говорю же, выплюнешь, – шикнула рыжая. – Если я права, еда после этого сразу пропадет.

Пришлось с неохотой черпануть суп деревянной ложкой и поднести к губам. Как назло, вкус был божественным, хотелось тут же проглотить и есть, есть дальше.

С огромным усилием я остановила себя. И стоило отложить ложку в сторону, как прогнозы Станиславы сбылись.

Скатерть-самобранка самоубралась. Тарелки опустели, напитки исчезли.

– Выплюнешь, как будем уходить, – поднимаясь с лавки, шепнула мне рыжая. – Ногами притопчешь.

Пока шли к выходу, я только и могла, что думать о том, в какую «задницу» заволок Мишель девчонок. Пусть только попробует сказать, что не знает о том, что тут происходит. Душу из мальчишки вытрясу.

Оказавшись на улице, я тут же выплюнула «бурду» себе под ноги и затоптала. На выходе из флигеля создалась небольшая пробка, две толпы, девушек и менторов, ненадолго смешались в этой суматохе, но так же быстро и начали разделяться.

Лишь мимолетными штрихами я успела заметить, что некоторые менторы успели что-то шепнуть избранным девчонкам.

Значит, не все так безнадежно, как обрисовалось изначально. Я попыталась найти взглядом Харлинга, но безуспешно.

Неожиданно к спине кто-то притерся, гораздо ближе, чем позволяли приличия или случайность.

– Тут за всеми следят, – едва услышала я, и по моей ладони ободряюще скользнула его ладонь. – Вот, возьми. На всякий случай.

В карман куртки упало что-то тяжелое, и я не сразу поняла что. Да и разбираться было поздно. Виктор отошел, толпа завертела его и меня дальше, разводя по разным сторонам.

Лишь на подходе к башне я решилась и засунула руку в куртку, нащупывая складной нож. Откуда только он оказался у Харлинга?

«Ну спасибо, Виктор. С ножом в кармане все становится гораздо более спокойным».

Глава 3

Стоило оказаться в комнате, как за нами тут же провернулся ключ.

Лена подошла к столу и вытряхнула из рукава яблоки.

– И как это понимать? – скрестив на груди руки, спросила я.

– Что именно? – заломив брови, ответила она, делая вид, что искренне удивлена.

– Яблоки и то, что говорила Станислава. Уверена, ты все слышала, пока ела. И ведь меня еще склоняла.

Лена пожала плечами.

– Ну-у-у, да… – протянула она, поднимая руки. – Ладно-ладно, поймала. Просто мы все тут конкурентки, на моем месте ты бы поступила точно так же.

– Ты не была на моем месте, чтобы так говорить, – огрызнулась я, – и тебе бы на моем месте вряд ли понравилось.

– Ой, все! – закатила глаза к потолку соседка. – Ты не купилась, послушала нашу «принципиальную». Молодец! Впрочем, не надо меня демонизировать, я же сразу намекнула тебе на яблоки. Дала, так сказать, шанс, так что моя совесть чиста. И вообще, проехали.

– Нет, не проехали! – отрезала я. – Рассказывай, ты же сама сказала, что ты тут одна из первых, значит, и знаешь больше всех. На тебя явно еда не действует! Иначе ты бы так не наворачивала эту похлебку из тарелки!

Лена села на край своей кровати, принялась снимать валенки, платок и кафтан, пока не осталась в одном сарафане.

– Ладно, уговорила. Давай начистоту. Да, в еду что-то подмешивают, но действует это недолго. Либо иммунитет вырабатывается со временем. Меня где-то неделю назад начало «отпускать», а до этого все будто в тумане.

– Жуть какая, – меня и в самом деле немного передергивало от подобной картины, – как в дешевом криминальном триллере. Вначале нас похищают, потом опаивают… Зачем?

Лена пожала плечами.

– Если ты намекаешь на всякую запрещенку, то непохоже. Никакой эйфории или чего-то подобного. Скорее наоборот, мне весь первый месяц кошмары снились о том, что я тону и умираю. И так раз за разом. Потом сны поменялись, и мне, наоборот, казалось, что я не наяву хожу, а сплю. Что это тело не мое, а какое-то чужое. Что волосы у меня были другие и прическа. Что ногти с рисунками… Представляешь, чушь какая? Внутри все переворачивалось, кричать до ужаса хотелось, но сразу отпускало. Спокойствие и только спокойствие.

– Угу… – мрачно отозвалась я, но кое-что все же начало проясняться. – Чушь полная.

Мне стало понятно: девчонок поили чем-то дурманящим разум и успокаивающим. Чтобы не психовали лишний раз, а то вдруг у буйствующей переселенки все же прорвутся силы. Местные перестраховывались, добавляя «узбагоин». Вдобавок я поняла еще кое-что: Лена так же замечала нестыковки в своем новом теле, но разум уже принял эти изменения под действием того, что подсыпали в еду.

Вопрос оставался в другом: что думают такие, как Станислава. Если их не получилось напоить и одурачить?

– А еще какие-нибудь странности бывают? – спросила я. – Хотя тут все странное…

Лена задумалась. Покачала головой, а после будто передумала и ответила:

– Мне кажется, что некоторые из девочек пропали… – тихо прошептала она. – Но я не уверена, потому что так кажется только мне. Иногда я думаю, что они мне тоже приснились. Может, и не было их тут никогда. Кира и Маша… Про них никто, кроме меня, не помнит…

Я сглотнула.

В горле как-то неприятно пересохло.

– Наверное, приснилось… – согласилась я.

– Наверное… – согласилась Лена и зачем-то осмотрелась по сторонам. – Так что не бери в голову! Но на всякий случай знаешь, если вдруг пропаду я…

Она встала с кровати и отодвинула подушку, обнажая изголовье, где на деревяшке было выцарапаны четыре буквы ее имени.

– Мало ли… Вдруг тебе тоже покажется, что я была сном.

Вот это было совсем нехорошо. При всей своей веселости и наигранности Лена явно боялась растаять как дым в чужих воспоминаниях. При этом уговаривала саму себя, что все вокруг ерунда – и гадость, которую подсыпали в еду, и запертая комната, в которой нас держали, и сам «отбор невест» в целом.

Ночью, когда Лена уснула, я тихо выцарапывала на изголовье своей кровати ножом имена.

Свое, Виктора, Седвига, Лысяша, Мишеля, Зелени, Гранта, Шериллы… всех, кого могла вспомнить.

Не знаю зачем, но на всякий случай.

А утром, после завтрака, где я давилась яблоками и притворно съела ложку каши (чтобы потом выплюнуть), нас отвели в сад – на прогулку.

Даже заключенным полезно дышать свежим воздухом.

Зимний сад с узкими тропами в сугробах был похож на бесконечный лабиринт. Казалось, девчонки разбрелись кто куда, но на деле я постоянно ощущала на себе их взгляды. То одна, то другая попадались на моем пути, смотрели, чего-то ждали. Наверное, когда появится мой ментор, который должен по всем привычным раскладам выдать мне дары.

Вот только Харлинг задерживался.

Я начинала нервничать, тем более что другие менторы так же прогуливались по саду, только старались держаться подальше и от меня, и от остальных. Даже от «своих».

Временами я замечала, как то одна, то другая девица предпринимали попытки подойти к одному из мужчин, заговорить. Те демонстративно отворачивались, уходя в глубины зимних дорожек.

Некоторые все же расщедривались на несколько фраз, обрывки которых до меня долетали:

– У меня для тебя ничего нет. И сказать тебе нечего. Уходи!

– Вы нас бросили! Совсем?!

– Уйди, я тебе сказал. Иначе не поздоровится! Сгинь!

Самым общительным на этом фоне казался алкоголик Лены. Тот никуда не ходил, не бороздил просторы снежного лабиринта, а, привалившись к спинке одной из множества лавочек, счастливо смотрел в небо, напевая что-то под нос в пьяном угаре.

– С утра выпил – день свободен, – пробормотала я, проходя мимо и невольно вдыхая спиртовое амбре.

Пьяница скосил на меня взгляд, прозрачный и равнодушный.

Я уже ушла дальше по тропинке, как в спину донеслось:

– О, белочка! Ты пришла.

Невольно обернулась, чтобы увидеть, как пьяница говорит с кем-то невидимым и достает из кармана какие-то крошки, оставшиеся с завтрака.

– Иди сюда… Я тебе принес…

– Все понятно… – буркнула я. – И в самом деле… белочка…

Почему-то этого мужчину было жалко, и в то же время что-то смущало в этом чересчур правдивом «сумасшествии». Лена ведь упомянула: ее ментор постоянно твердил, что они все умерли и попали в рай. В чем-то он был прав.

Мы умерли, но до «рая» тут было далеко. Жизнь продолжалась.

– Вероника! – окликнул меня знакомый голос, и я подпрыгнула от радости.

– Виктор! – Я бросилась на зов, пролетая десятки разделявших нас метров буквально за несколько секунд.

Харлинг стоял передо мной такой знакомый и почти родной, даже несмотря на сменившуюся одежду. Ему уже выдали и кафтан, и шапку.

– Ты смешной во всем этом, – заметила я. – Только бороду не отпускай.

– Почему? – удивился он едва слышно, пока я оглядывалась по сторонам, примечая притаившихся за соседним кустом, греющих уши барышень. Видел их и он, поэтому куда громче добавил: – Ну здравствуй! Я к тебе с подарками!

– Спасибо, – прокричала я, поворачиваясь к шпионящим спиной, чтобы не видели, и прошептала: – Что ты выяснил?

– Пока явно то же, что и ты. Еда отравлена, кроме фруктов и вина, ничего не безопасно есть. Мой сосед вообще не просыхает.

– Тебя поселили с ментором Лены? – округлила я глаза, сразу понимая, о ком речь.

– Я не знаю, чей он, но тот, который вчера пел, – ответил Харлинг, беря меня за руку и уводя куда-то вперед по дорожкам. – Любопытный артефактец, знаешь ли, у них на раздаче одежды. Пойдем.

– Что там?

– Сама увидишь. Но судя по всему, пользоваться им могут только мужчины, потому менторы и нужны. Многие артефакты заточены исключительно на мужские руки. Все, что на мне видишь, я сегодня вытащил из этого сундука. Мне объяснили, как им пользоваться. Вроде как выдает одежду по потребностям и внутреннему мироощущению.

Виктор вел меня куда-то в глубь сада, дорожки расступались, пока мы не оказались в центре около замерзшего фонтана, украшенного статуей русалки. Она сидела на камне, будто живая, и расчесывала волосы. Летом с них струилась вода, а сейчас все это великолепие превратилось в искристый лед.

Возле фонтана, словно по четырем сторонам света, стояли вмурованные в камень сундуки.

– Думаю, они завязаны на времена года. Этот открывается только зимой, тот весной, дальше лето и осень, – пояснил Харлинг. – Менторам про это не говорят, но моих знаний хватает понять, что к чему. И восхититься – очень любопытная задумка, кто бы ни создал фонтан, он весьма талантлив и как скульптор, и как артефактор.

– Я рада, что тебе нравится, – саркастично отозвалась я. – Но меня больше волнует тот артефакт, который лишает всех магии. Ты еще не нашел его? Я бы с удовольствием отсюда смоталась.

Харлинг покачал головой.

– Не в артефакте дело. Весь город стоит на месте, схожем с вулканом на острове Таль. Только куда более сильном. Вот, – он вновь коснулся моей руки своими голыми пальцами. – Вероника, ты чувствуешь?

Виктор провел большим пальцем по моей ладони, остановился у запястий, замер на пульсе, словно прислушиваясь к нему.

– Чувствуешь? – повторил он.

Мое сердце забилось чаще, а щеки заалели. Я чувствовала только смущение, но не признаваться же в нем.

– И что я должна чувствовать? – буркнула я грубее, чем следовало.

– Ничего! – восторженно выдал Виктор. – Ничего! Понимаешь, я могу тебя коснуться, не боясь убить.

– Ты и раньше это мог делать, – напомнила я, не разделяя радости, но понимая, почему он счастлив.

– Это было другое. Хаотичное. Я не знал, могу коснуться или нет. Это неконтролируемо. А в этом месте я могу жить как обычный человек, не боясь за окружающих. Мой дар безопасен!

– И бесполезен, – грустно вздохнула я, решив, что тему лучше сменить. – Давай уже открывать сундук. Наверняка все ждут и наблюдают. Те кусты как-то странно шевелятся, пока ты мне руки гладишь!

Счастливая улыбка исчезла с губ Виктора, и он мгновенно стал серьезен.

– Мне все равно будет нужна твоя рука, – ответил он. – Иначе размер не совпадает. Менторы выступают проводниками между тобой и артефактом.

– И будут мне валенки и тулуп, – отозвалась я. – Давай уже феячь, проводник!

– Одежда индивидуальна, как я понял. Все-таки не все девушки одеты одинаково. Если обратишь внимание, у кого-то и сапоги на каблуке, а шапки вместо платков. Артефакт уж больно хитрый.

– Мне и моя крутка нравится, – продолжала бурчать я, когда Виктор подвел меня к сундуку и коснулся его правой рукой.

Легкое свечение объяло пруд, что-то заскрипело, заискрило. Внутри сундука провернулись неведомые механизмы, крышка с хлопком открылась.

Я с любопытством заглянула внутрь и с ужасом отшатнулась.

Мое лицо наверняка стало бледным, потому что я всем телом ощутила, как кровь отливает от него, а голова идет кругом.

– Это невозможно… – прошептала я.

– Что-то не так? – не понял Харлинг.

– Да, – ответила я, вытаскивая из нутра сундука свою «старую», уже знакомую шубу, которую Виктор мне же и дарил. Еще на острове. А следом платье, то самое «свадебное», которое шили для Эммы. – Здесь два варианта: либо этот сундук с очень специфическим чувством юмора, либо он не материализует одежду, а ворует ее. И тогда это не дары, а наши старые вещи, принадлежащие нашим же телам. Поэтому размеры подходят.

– У меня никогда не было такой одежды, – не согласился Виктор, глядя на свой кафтан странным новым взглядом.

– Значит, у кого-то все же был, но его он не досчитается. Артефакт ворует подходящие вещи, вот и весь секрет!

Я вытащила наружу шубу, ненавистное платье, понимая, что ходить в нем по двору будет очень странно. А вот сапоги и шапка из меха были не мои, и даже у Эммы я таких не могла припомнить. Видимо, тут сундук пошел неведомой мне дорогой и спер их где-то еще.

– Так не пойдет, – произнесла я. – Виктор, давай еще раз. Я не могу в этом ходить. Или еще хуже, представь, что будет, когда где-то маман Эммы обнаружит пропажу платья! Я уверена, Сириусу тут же об этом доложат. От платья точно надо избавиться. Открывай сундук!

– Больше не получится, – покачал головой он. – Он одноразовый.

– Приехали, – прорычала я.

– Ты неправильно реагируешь, – напомнил Харлинг. – Ты должна радоваться, достав такое платье. Оно вон вышитое, с камушками, красивенькое… – Виктор нелепо подбирал характеристики для платья, с чисто мужской позиции и взгляда. – Сделай хотя бы вид, что ты счастлива. Реагируй так, как должны была бы реагировать, увидь ты его впервые!

– Счастлива до смерти! – Я растянула губы в подобие улыбки, а может, оскала.

Виктор был прав. Я должна была радоваться, была обязана – но не могла.

– И тебе придется все это носить, – настаивал он.

– Нет!

– Да, – отрезал он умопомрачительно собранным и спокойным голосом. – Не выделяйся, хотя бы пока мы не разберемся, что к чему.

Он рассуждал здраво, внутри меня же все кипело, протестовало. Хоть я миллион раз рассудительная и вначале думаю, а потом делаю, но…

Харлинг резко притянул меня к себе, так что от неожиданности дыхание застряло в груди, и я даже не успела воскликнуть, вопростивиться и уткнуться в его грудь руками, чтобы отпустил. Одежда мешала.

Он же гладил меня по волосам и плечам…

– Ты что творишь? – прошипела я… – На нас же смотрят.

– Утешаю свою подопечную, – донесся шепот на ухо, такой теплый и обжигающий. – Для остальных это будет выглядеть так.

– Отпусти.

– Нет, – все так же спокойно ответил мужчина. – Может, мне нравится с тобой так стоять.

Я гневно засопела.

– Отпусти. Не заставляй бить тебя пятками по ногам.

– Ты не сделаешь этого, – я услышала улыбку в его голосе. – Потому что ты умная и рассудительная девочка и всегда поступаешь правильно или стараешься так делать. А сейчас правильно собраться и играть с теми картами, которые нам раздали. Тогда мы выберемся. Придумаем, как вернуться за Седвигом и Лысяшем. Понимаешь?

– Угу, – буркнула я, притихая. – В свете всего этого перспектива выйти за тебя фиктивно замуж два месяца назад уже не кажется такой дурацкой.

– Нет, – ответил он. – Ты была права, она все такая же идиотская и ничего бы не изменила. А сейчас нам пора.

Я почувствовала, как его руки размыкаются, но сама медлила отходить, хоть меня никто уже не держал.

– Ты ведь не поступишь, как остальные менторы? – задала я пугающий меня вопрос. – Не бросишь?

– Ни за что, – коснулся меня его шепот. – А сейчас нам точно пора. Эти объятия длятся длиннее, чем полагаются для утешения.

Я с усилием сделала шаг назад, смахнула с глаз несуществующие слезы, скорее для публики, чем те были на самом деле. Но, прежде чем уйти, задала еще один вопрос.

– Виктор, откуда нож?

– Успел подобрать у подъезда, – ответил он.

И сердце пропустило удар.

Харлинг отдал мне оружие, которое меня уже один раз убило…

Он ушел, а я осталась с охапкой одежды, с которой и двинулась к выходу из сада.

Изображать по пути радость все равно не выходило, мне буквально нутро выворачивало при мысли, что придется носить это платье.

Боковым зрением заметила знакомую мальчишескую фигуру.

Мишель!!!

Он шел по параллельной дорожке, всматриваясь себе под ноги, раскидывая носками сапогов снег, и явно что-то искал.

– Мишель… – прошипела я. – Мишель!

Братец вздрогнул и повернул голову. Стоило ему меня заметить, как глаза расширились.

– Ника?… Ты что тут…

– Делаю? – прошипела я, подлетая к кустам, которые нас разделяли. – Долгая история. Открыла твой портал в лесу и шагнула следом. Ты же никого не предупредил, что свалишь к вельшийцам.

– Я думал, вас схватили! – прошипел в ответ он. – Ты где была два месяца?

В этот момент он явно разглядел мои волосы, куртку из другого мира, торчащий жилет с логотипом сетевого магазина.

– Быть не может… – прошептал он. – Как вы смогли шагнуть через грань?

– Долгая история. Лучше помоги сбежать отсюда. Меня и Харлинга привлекли к этому отбору невест. Он мой ментор.

Тень осознания мелькнула по мальчишечьему лицу, брови нахмурились.

– Тебя не должно здесь быть, – утвердительно произнес Мишель.

– Да-да, ты уж поговори с этим царем Горохом. Придумай, что-нибудь.

Уголок рта у Мишеля дернулся.

– Вообще-то я и придумывал. Был уверен, что вы в плену у Сириуса. Думаешь, ради кого я в это все ввязался?

– Давай без оправданий, – попросила я, замечая что соседние кусты вновь как-то опасно затрепетали, осыпаясь снегом. – Просто вытащи нас отсюда.

– Ты сказала, тут Харлинг, а Седвиг? Он жив?

– Надеюсь. Остался в том мире с моим котом.

Соседние кусты опять тряхнуло.

– Ника, это плохое место для разговоров. Я придумаю, как с тобой связаться, все обговорим, но позже.

Мишель явно спешил от меня избавиться.

Я же не собиралась так легко его отпускать.

– Ну уж нет, ты от меня так легко не уйдешь, дрянной мальчишка! – прошипела я, и по лицу Мишеля прошла очередная волна неопознанной эмоции, то ли шока, то ли недоумения.

– Да как ты говоришь со мной?

– А как еще с тобой разговаривать? Устроил тут игру в сутенера, похищаешь девиц для неизвестных целей, а нас тут чем-то обкармливают. Нет уж. Я буду разговаривать с тобой, как ты того заслужил.

Мишель же будто перестал меня слушать, он больше рассматривал мою одежду и платье.

– Плохо… Это очень плохо, – пробормотал он себе под нос.

– Мишель! – одернула его я. – Ты вообще слышишь, что я тебе говорю?

– Да, – трезво ответил он, заглядывая в глаза снизу вверх, иначе рост не позволял. – Жди ночью, я устрою встречу. Поговорим обо всем.

Стоило ему договорить, как над садом раздался звон знакомого колокола. Всех собирали в замок.

Вернувшись в комнату, я бросила одежду на кровать и села рядом.

Наблюдавшая за всем Лена присвистнула.

– С чего бы такой кислый вид? Тебе явно повезло с ментором, вон какой шмот вытащил. Почему у остальных древние сарафаны, а у тебя платье, будто завтра на бал к королю?

– Вот именно! – ответила я. – Мне как в этом ходить вообще? Мало того, что я буду выбиваться из толпы, так еще и это платье… Такое даже жалко носить, а вдруг я его супом на обеде оболью?

Я принялась сочинять на ходу миллион причин, почему мне не следует носить этот наряд. И закончила последней:

– Вот представь, меня в этом увидит цесаревич. Я же сразу ему запомнюсь, а это плохо. Я вот не хочу за него замуж, поэтому лучше не высовываться.

– Ну так ходи тогда и дальше в своей одежде, – пожала плечами Лена. – Пугай всех кровавыми пятнами на куртке. В них ты совсем-совсем незаметная.

Замечание оказалось здравым. Но со стиральными принадлежностями в замке явно было туго. Нас даже на умывание водили стражи по расписанию утром и перед сном. А на мытье тела отвели целый банный день раз в неделю. И до этого торжественного события мне еще дожить следовало.

Я все больше начинала скучать по шестому холму, где спартанские условия по сравнению с текущими теперь казались царскими удобствами. Шутка ли, у меня в распоряжении была целая лачужка, собственный термальный ручей и коза-дереза.

За последнюю стало особенно обидно – ее я вообще, получается, бросила и исчезла.

Надеюсь, Грант держит свое слово и следит за ней, а иначе Зелень точно отправит ее на тушенку.

Ах, Грант… Знать бы точно, какое ты имеешь отношение ко всему этому вельшийскому балагану.

– Кстати, о цесаревиче, – неожиданно оживилась Лена. – Я его сегодня видела.

– Что?! – я подскочила с места. – Где? В саду?

– Не совсем, – улыбнулась соседка. – Но почти. Одна из частей сада примыкает к крылу для слуг, я иногда поглядываю в окошко, что делают местные девки-чернавки. О чем говорят, о чем сплетничают. Так вот, сегодня они яблочко по блюду запускали.

Я осоловело моргнула.

– Какое яблочко?

Лена пожала плечами.

– Волшебное, наверное. Либо яблочко, либо блюдо. Но я иногда вижу, как местные по тарелке яблоко прокатят, а в тарелке изображение появляется. Местный телевизор, только без звука. Так вот, сегодня служанки за принцем подсматривали.

– И что, и как? – ухватилась я за подробности, требуя больше информации.

– Красивый, зараза, – вздохнула Лена. – И ни разу не урод, как ты говорила. Разве что чуть постарше, чем изображение на портрете.

– А что он делал? Не просто же они на него смотрели, девки эти чернавки.

Лена хихикнула.

– Ну конечно не просто. Он плавал. В пруду в каком-то. Представляешь, все эти капельки воды, стекающие по могучему торсу…

Воображение тут же нарисовало Гранта, который, прокукарекав всю ночь, утром проснулся голым в лесу и пошел отмываться от грязи. И эти чертовы капельки стекали вниз.

– Все! – Я вытянула вперед руку, будто сдавалась. – Хватит! Хорош! Блюдо, надеюсь, хоть немного зацензурило все подробности цесаревича?

– Не-а, – самодовольно отозвалась Лена. – Никакой цензуры. И я тебе доложу, все там нормально у него. Так что есть за кого посоревноваться.

– Он тупой, – напомнила я.

– Зато я нет, – парировала Лена. – За каждый успешным, но тупым мужчиной стоит умная и вдохновляющая женщина с плетью.

От шутки я невольно улыбнулась. Лена убивала своим оптимизмом.

– И все же странно, – заметила я. – Никакой приватности для царской особы.

Получается, каждая девица может на голого будущего царя пялиться? Неправильно это.

Лена пожала плечами, но согласилась.

– Странно. Но до этого все их тарелки ерунду какую-то показывали, а цесаревича впервые. Может, не все просто, чтобы на него посмотреть.

– Завтра вместе пойдем, – ответила я. – Покажешь, что там у них за блюдо и яблоки.

В голове родилась задорная мысль добыть этот артефакт. Я была уверена, что разберусь, как им пользоваться. И мне было очень любопытно, насколько далеко эта тарелочка ловит сигнал.

Глава 4

Ночью не спалось.

Из-за яблочной диеты живот недовольно урчал и даже побаливал.

Да и слова Мишеля крутились в голове, я все ждала обещанной весточки, от чего время тянулось бесконечно.

Уже давно спала Лена, а я ворочалась с бока на бок, перекладывала подушку холодной стороной, высовывала ногу из-под одеяла, потом прятала обратно.

В ночной тьме таинственно поблескивало мое белое платье, перекинутое через спинку стула. Я так и не решилась сегодня в нем куда-то выйти. Ни разу!

За что весь день получала от Харлинга недовольные взгляды в столовой.

Для девчонок «конкуренток» я приготовила другое объяснение.

Мол, много завязок. Не могу я сама такой наряд правильно одеть-завязать-подтянуть, нужное подчеркнуть.

В принципе, это даже не было враньем.

В доме у Грэмми моим гардеробом занимались две горничные, помогая каждый раз. А тут… Из помощников только ментор, с которым толком не дают общаться.

Я бессильно сжала простынь, комкая от досады и беспомощности.

Мне бы чуточку магии.

Ух, я бы тогда!

– Пс-с-с… – раздалось снизу.

Я содрогнулась и села, озираясь в поисках, откуда звук.

– Мишель?! – позвала я.

– Тише, – опять донесся шепот снизу, и я опустила взгляд на пол, а после слезла с кровати и заглянула под нее.

– Да ладно… – не поверила я. – Так просто?

Под кроватью был лючок, из которого выглядывала голова Мишеля.

– Небось, все стены ты обшарила? – догадался он.

И я кивнула.

– А полы забыла?

Я вновь кивнула.

– Давай за мной, – позвал он, ныряя вниз. – Учти, тут тесно.

– Да я даже не сомневалась, – откликнулась я, ползком отправляясь под кровать и следуя за Мишелем по узким ходам, напоминающим то ли вентиляцию, то ли просто тайные тропы для шпионов.

А ведь я могла бы и догадаться, что есть тут потайные двери или подпол.

– Для кого эти лазы делали? – спросила я.

– Для василисков, – отозвался Мишель, хотя впереди я видела только его мальчишескую задницу в шароварах. – Они вымерли несколько сотен лет назад. Существ держали в замках в качестве охраны.

– Откуда ты так много знаешь?

– Учился хорошо, в отличие от некоторых, – буркнул «братец». – Никогда бы не подумал, что скажу такое, но пробелы твоего местного образования надо как-то исправлять. Книжек читать побольше.

Я заломила бровь вверх, и хоть Мишель моего лица не видел, но в голосе наверняка проскользнули все интонации убийственного сарказма.

– Знаешь ли, я бы с удовольствием только и делала бы, что читала и читала, но моей вины нет в том, что меня все постоянно отвлекают от учебы и желают либо замуж выдать, либо обрюхатить, либо еще как-то использовать.

Мишель протяжно вздохнул, так устало, как это делают старики, но по теме ничего не ответил.

– Нам сюда. – Он завернул в правое ответвление хода, откуда вырывались лучи света.

Мы выбрались наружу, оказавшись в небольшой комнатке, сплошь увешанной пучками трав, заставленной какими-то склянками на полках, баночками с реактивами, пустыми мензурками и котлами.

– Это твоя лаборатория? – спросила я.

– Временно, – отозвался Мишель. – Но тут безопасно. Одна из немногих комнат, где есть возможность использовать магию для опытов. Я обвешал ее всеми защитными чарами, которые знаю. Чтобы меня не беспокоили в моих изысканиях.

Услышав про магию, я воспрянула духом и потянулась к силам внутри себя, но наткнулась на глухую стену.

– Эй! – возмущенно вскрикнула я. – Почему у меня ничего не выходит?

– А много яблок ешь? – наклонив голову на бок, поинтересовался Мишель.

Я сощурилась.

– Что ты про это знаешь? – ответила вопросом на вопрос.

Мишель указал взглядом на свободный стул, пошел вдоль рядов с травами, что-то выискивая и выдергивая из пучков то одну, то другую.

– Начать, наверное, следует с того, что мой договор с царем был прост. Я нахожу молодых и привлекательных переселенок, а также менторов для будущего отбора в невесты для его сына. Найти нужно было всего ничего – пятьдесят девушек.

Я заломила бровь.

– Серьезно? Всего? Да на всем первом курсе в академии Таль не было столько за год. Ты где нашел столько девиц за два месяца?

– Ну-у-у-у… – Мишель отвез взгляд в сторону. – Скажем, не все из них переселенки.

– Что? – пискнула я.

– А ты как думала? Пришлось пойти на хитрость. Часть девиц – крестьянки из соседних царств, я лишил их памяти. Часть дворянские дочери – знаешь, их отцы с большим удовольствием сдали младшее чадо на отбор. Приданого все равно нет, спроса по женихам тоже. А тут такой шанс!

– Тебя убьют!!! – ужаснулась я. – Если царь узнает, тебе крышка! Ему же наверняка был нужен магический дар у внуков, а что у этих девиц?

– Не все так плохо, – отмахнулся Мишель. – Цесаревич Александр вполне магически одарен, по линии покойной матушки передан талант. Так что я спокоен. Дворец стоит в зоне абсолютного магического нуля, случайные прорывы блокируются у переселенок едой…

– Зачем? – прорычала я, сжимая кулаки.

– Я перестраховался и убедил царя варить еду на отваре дурман-травы. Это вполне безопасно.

– Я заметила… – продолжала шипеть я. – А что с яблоками? Почему из-за них даже тут, в лаборатории, магия не работает?

– Под дворцом текут два источника с живой и мертвой водой. Дальше они уходят под землю и в грунтовых водах смешиваются, а все сады растут, как ты сама догадалась, как раз на питании этими водами. Побочное действие.

– Понятно, – я всплеснула руками. – То бишь есть вообще ничего нельзя. Проще сразу с голода умереть.

– Не совсем. Я же живой, – усмехнулся мальчишка, подходя к котлу и сбрасывая в него травы. – И сытый. Есть антидот. Сейчас сделаю.

– А Харлинг? – спохватилась я. – Ему тоже надо.

– С ним отдельно. Крыло менторов дальше, чем твое, к нему по василисковым тропам не добраться.

Он принялся колдовать над котлом, пока я молчаливо пыталась осознать происходящее.

– И когда ты нас вытащишь? – спросила я ключевое. – Ты уже разговаривал с царем?

– Вытащить не получиться, – мрачно отозвался Мишель. – Если рассказать правду о том, кто ты и откуда, тогда ты точно застрянешь в замке.

– А если не рассказывать? Придумай что-нибудь.

Мишель мрачно посмотрел на меня.

– Проходи отбор. Дойди хотя бы до середины. Кто доберется до этого этапа испытаний, тех пожалуют в жены боярам.

– Ты смеешься? – взвилась я, вскакивая со стула.

– Да подожди ты, – успокаивающе вскинул руки Мишель. – Дослушай сначала. Я тоже могу попросить хм…

– Что? Жену? Ты себя видел?

– Я на полвека тебя старше, – напомнил он. – Впрочем, нет. Жена мне без надобности. Служанку! Магически одаренную, для экспериментов. Ассистентку. Мне не откажут.

– А Харлинг?! – опять спросила я.

– Да что ты, как попугай, заладила. Ничего с твоим Харлингом не случится. Менторы вообще, в отличие от вас, в полной безопасности.

– Которые настоящие переселенцы? Или которые подставные? – уточнила на всякий случай я.

– Все, – припечатал Мишель. – Магически одаренный мужчина – ценный ресурс. Тем, чьи подопечные дойдут до финала, дадут испить из источника живой воды и омолодиться. Заманчивые перспективы для стариков, проживших жизнь.

– А остальные? У подставных тоже дар? Откуда? – Тут меня осенило. – Или ты рассчитываешь, что они не пройдут? И обман не вскроется.

Мишель промолчал…

– И что будет с теми, кто не пройдет до середины? – вкрадчиво поинтересовалась я, вспоминая, как бояре вполне серьезно рассуждали о том, что все лишние помрут в ходе испытаний.

– Ника, давай ты не будешь задавать слишком много вопросов! – Мишель буквально надавил интонацией на слово «слишком».

– А если буду? – Хотелось рычать. – Мишель, какой ценой все это будет происходить? Зачем ты вообще в это все ввязался? Меня спасал? Ну и к чему все привело? Не велика ли жертва?

Губы Мишеля поджались, став тонкой ниткой, а взгляд потускнел и выцвел. А вот голос был все тем же, мальчишеским, еще не знавшим ломки, но все же твердым в интонациях.

– Не лезь не в свое дело, глупая девчонка, – припечатал он. – Взрослые разберутся. Твое дело – не мешать!

Мои кулаки сжались.

– Ну, знаешь ли! – Я выпрямилась, будто струна, и уверенно пошла к входу в лаз. – Предпочту сдохнуть, чем, как сволочь, знать, что половину из нас пустят в расход. Надо предупредить всех, хотя бы дать им шанс. Раз менторам плевать.

– Менторам не плевать, – донеслось в спину. – От того, как они сейчас выполняют свою часть, многое зависит. Ваша задача не мешать.

– Будто мы чем-то можем им помешать, – буркнула я, поднимая кольцо в полу и опуская ногу в лаз.

– Идиотка, – донеслось в спину. – Стой же. Выпей вот это!

Я обернулась, когда Мишель зачерпнул поварешкой густое варево из котла. И так смешно подул на него, будто заботливая бабушка для внучки.

– Не хочу, – буркнула я. – Это будет нечестно по отношению к остальным.

– Пей, – настаивал Мишель. – Или ты думаешь, я не найду способ в тебя это залить? Я найду, поверь. Ты даже знать не будешь. Давай, ложечку за маму, ложечку за папу…

– У меня нет родителей, – прорычала я.

Мишель дернул поварешкой, едва не расплескав варево.

– Прости, забыл. Все думаю о Станиславе. Хорошо, ложечку за братика Седвига, ложечку за котика Лысяша, за меня… Не упрямься уже. Оно не сильно горячее.

Я тяжело выдохнула и открыла рот, позволяя Мишелю поднесли поварешку к губам.

На вкус пойло оказалось кисловато-горьким.

– И когда начнет действовать? Магия вернется? – спросила я.

– Да, в тех местах, где ею разрешено пользоваться, – кивнул брат. – Завтра к утру сможешь нормально есть, не опасаясь дым-травы. Тебе нужно нормально питаться, не хватало еще голодных обмороков на испытаниях.

– Это так мило и заботливо, – поерничала я и все же добавила: – Спасибо.

– А теперь тебе пора. Обратный путь прост: налево, и дальше прямо по лазу. Отсчитаешь пятнадцать ответвлений, после чего направо. Там твоя комната.

– Я могу еще прийти сюда? Завтра? – спросила я.

– Нет, – Мишель покачал головой. – Василисковы ходы открывает начальник стражи. Очень редко или за определенного рода дары. Пришлось оказать ему услугу, чтобы сегодня лаз работал. Завтра ходы будут закрыты.

Я кивнула и, не прощаясь, нырнула под пол, а дальше, следуя маршруту, – до своей спальни и в кровать.

Утром я проснулась и прислушалась к ощущениям внутри себя.

Зелье Мишеля уже должно было начать действовать, и я пыталась поймать новые чувства за хвост, но откровенных изменений пока не ощущала.

Разве что дико хотелось есть, но это и неудивительно…

По уверениям Мишеля я могла рискнуть и теперь завтракать-обедать-ужинать без опасений.

На соседней кровати ворочалась Лена и недовольно потягивалась.

– Опять снились кошмары, – вместо «доброго утра» сказала она. – Приснилось, что ты исчезла. Просыпаюсь, а твоя кровать пуста.

Я вздрогнула и удивленно вскинула бровь.

– В смысле?

С ужасом понимала, что, похоже, Лена мое исчезновение заметила, а что еще хуже – могла бы и тревогу поднять.

– В прямом. Ты исчезла. Я зову-зову, а тебя нет. Потом успокоилась, поняла, что кошмар. Легла опять спать. Вот утро и ты на месте. Слава богу.

– Приснится же гадость, – покачала головой и заметила я. – Это все от неполноценного питания и нервов. Думаю, мне пора завязывать с яблочной диетой.

Лена округлила глаза.

– Ты серьезно? А как же отрава?

– Буду ждать иммунитета, – соврала я. – Иначе сдохнуть можно. Я, как Станислава, одной травой питаться не могу.

Вскоре наши комнаты открыли, разрешили посетить общую уборную, а после повели на завтрак.

Уже на подходе к флигелю я привычно нашла взглядом Харлинга. Тот шел в толпе менторов, но при взгляде на меня свой взор почему-то отвел.

Мне это не понравилось.

Недобрый знак в свете всего того, что я уже знала.

Когда скатерть-самобранка соткала еду, я с интересом наблюдала за тем, что будет делать Виктор. Он не притронулся к своей порции, но упрямо смотрел в тарелку, избегая смотреть на меня. Даже когда я демонстративно потащила ложку с кашей ко рту, ожидая реакции, то ее не дождалась. Виктор казался равнодушным.

– Ты что творишь? – зашипела на меня рыжеволосая Станислава. – Совсем с ума сошла это есть?

– Надоело, – буркнула я. – Сил нет.

– Слабачка, – пробубнила соседка и отвернулась.

После завтрака нас повели в сад, Лена держалась рядом, ведь еще с вечера у нас был план попасть к служанкам с волшебным блюдцем и яблочком. Но теперь меня волновало еще и поведение Харлинга.

Какого черта?

– Лена, подожди тут, – буркнула я соседке, когда заприметила Виктора, гуляющего между садовых дорожек по снегу. – Я сейчас.

Не дожидаясь, пока он сбежит от меня, я ринулась к нему для выяснений.

– Ты же обещал, – прошипела я, подлетая к нему и перегораживая путь. Мой палец ткнулся ему в грудь. – Ты же обещал не поступать как остальные.

– Вероника, уйди, пожалуйста, – устало ответил мужчина. – Мне нечего тебе ответить.

– Серьезно? – взвилась я. – Да как ты можешь… Что там с вами делают вообще? Почему вы так резко меняетесь?

Харлинг сощурился, скользнул взглядом по сторонам, но тут же опустил глаза вниз, избегая прямого зрительного контакта.

– У менторов свое испытание. Если не пройдет ментор, девушку не допустят дальше. Вероника, просто не мешай. Умоляю, – прошептал он. – Уйди подальше.

– А как же… – Я осеклась, ведь Мишель говорил вчера о чем-то таком же. – Я видела Мишеля. Он сделал зелье…

– Знаю, – отсек Харлинг. – Он предлагал и мне, я отказался.

Мои глаза расширились.

– Почему? Пища станет безопасной, а магия вернется. Нам нужна магия, или ты забыл?

– Тебе она нужна, – поправил Харлинг. – А я не хочу никакого дара. Вероника, я впервые за долгое время понял, что мне тут хорошо. Без магии, без рук, причиняющих другим боль, без убивающих порталов – и это все я смогу сохранить, если мы все сделаем правильно. Понимаешь?

– Нет, – покачала головой я, ведь то, что он говорил, казалось предательством.

– Просто не мешай, – еще раз повторил он. – И верь.

Он вновь опустил взгляд в землю и побрел по дорожке, оставляя меня одну.

Растерянную и брошенную.

Спустя пару минут ко мне подошла Лена, ободряюще похлопала по плечу и произнесла:

– Ну что, чуда не случилось? Что ж… как и у всех. Пошли, что ли, лучше за блюдечком, там точно интереснее.

Я брела за ней, переставляя ватные ноги, и размышляла о том, что, кроме себя, надеяться и в самом деле не на кого.

Верить Харлингу? Хорошо!

Он уже много раз меня спасал или пытался сделать все, что с его силах, но в этот раз дал слабину.

Вместо того чтобы выпить зелье Мишеля, вернуть магию, он спасовал. Эгоистично и подло.

Мы прошли по краю сада, юркнули куда-то между деревьев, сближаясь со стеной замка. Вдоль нее образовалась ледяная дорожка, и приходилось ловко лавировать по ней, чтобы не грохнуться.

Лена шагала так грациозно, я бы даже сказала, виртуозно, будто кошка. Я же ощущала себя слоном на льду.

– Никогда не каталась на коньках? – спросила она.

– Не-а, – отозвалась я. – В приюте ничего такого не было.

– Жаль, это весело. Почти пришли. – Она проскользила еще несколько метров до полукруглого подвального окна и склонилась над ним, подзывая меня. – Смотри!

Я последовала ее примеру, осторожно заглядывая в окно.

Все стекло было покрыто морозными узорами, лишь крошечные кружочки, будто кто-то протирал теплой рукой, служили возможностью подглядывать за тем, что происходило с той стороны – в комнатке.

– Как будто никого нет, – прошептала я.

– Ага, – кивнула Лена. – Служанки приходят позже. Видишь, у той кровати подушки – вот там прячут яблочко и блюдце.

Я проследила за направлением указательного пальца соседки и увидела, что на одной из заправленных коек и в самом деле высилась гора взбитых подушек.

– Нужно его достать. Окно открывается? – спросила я.

И Лена уставилась на меня в ужасе.

– Ты серьезно?

– Конечно, – кивнула я. – А иначе зачем мы сюда пришли? Просто по льду покататься? Нет, нам нужно это блюдечко.

Лена сощурилась.

– Нам или тебе? Ты странная, Эмма-Вероника… будто что-то недоговариваешь. И меня еще в это втягиваешь. Ты что задумала?

– Пока не знаю, – честно призналась я. – Но думаю, что смогу активировать это блюдце. Не просто чтобы за цесаревичем подглядывать, а для чего-то более полезного. Нам нужно больше информации, чем мы получаем, а для этого нужно блюдо. Ты со мной? Если да, то помоги открыть окно.

Лена уставилась на меня с выражением полного шока.

– Ты головой не билась? – уточнила она. – Я тебе что, взломщик? Как я окно открою? Ты эти ставни дубовые видела? А если нас поймают…

– А что это вы тут делаете?!

Мы обе подскочили от неожиданного вопроса и обернулись.

Позади, скрестив на груди руки, стояла рыжая Станислава и с любопытством энтомолога наблюдала за нами.

– Следишь? – прошипела я.

– И еще немного подслушивала, – кивнула девица. – Так что там надо с окном сделать?

Теперь настало мое время удивленно на нее смотреть.

– Ты серьезно? И что, вот так просто во все это ввяжешься?

Попутно в голове мелькнула мысль: «А что, если Стася одна из тех ложных переселенок, которые тут оказались благодаря Мишелю, хоть он утверждал, что ни у одной из них не осталось прежней памяти?» Но кто его знает, как оно было на самом деле.

Я сощурилась и задала, как мне показалось, самый простой вопрос для проверки на истинную попаданку.

– Айфон или андроид?

Стася выгнула бровь, Лена поперхнулась.

– Ты в своем уме? – спросила рыжая.

– Айфон или андроид? – повторила я.

– Ну конечно же андроид, – недовольно отозвалась Станислава. – Приложения доступнее…

– А вот и нет, – встряла Лена. – Я считаю, что яблочная техника надежнее…

– Так, хватит, – остановила обеих я. – Это была проверка на вменяемость. А сейчас вернемся к окну. Станислава, ты можешь открыть ставни, не разбивая стекло?

Рыжая кивнула.

– Они на крючках, примитивные запоры, нужно только протянуть что-то тонкое между створками и поддеть, например, вот это! – Она вытащила из кармана тулупчика сплюснутую в прямую вилку.

– Откуда? – изумилась Лена.

– Нашла однажды в саду, может, летом тут проводили приемы и кто-то уронил. Не знаю, – она пожала плечами. – Но я подобрала. Постойте кто-нибудь на стороже, я попробую поддеть створку.

Пока я и Лена скучающе поглядывали по сторонам, делая вид, что любуемся живописными окрестностями, Стася ковырялась в створке.

– Псс, готово! Но я туда в платье не полезу, – окликнула она меня, и мы поменялись местами.

Мне в куртке и джинсах было удобно спуститься в комнату служанок. Заветное яблочко и блюдо обнаружилось под подушками – яблоко в карман, блюдо под куртку, и я быстро метнулась к выходу.

Стася протянула руку, чтобы помочь выбраться из подвальчика. А после, пока я отряхивалась от снега, она возилась со створкой, теперь уже закрывая ее.

– Так, ну и зачем мы все это провернули? – спросила она. – Я за вами, конечно, следила и кое-что подслушивала, но зачем тебе эта тарелка?

– Местный андроид, – пояснила я. – Когда нас разведут по комнатам, попробую активировать.

Станислава покачала головой.

– Так не пойдет. Я что, зря ковырялась, хочу знать сразу, что вы там увидите.

– Нас точно кто-нибудь спалит, – прошипела подоспевшая Лена. – Давайте уходить отсюда.

Мы добрались до одной из заснеженных беседок и, убедившись, что за нами никто не наблюдает, сгруппировались вокруг блюдца, пока я пыталась запустить яблочко по кругу.

– Давай быстрее, – торопила Лена. – Нас скоро позовут в замок.

– Не мешай, – шипела я. – Дай сосредоточиться.

– Да что ты там возишься! – продолжала бурчать соседка. – Служанки просто катали его рукой, и оно катилось.

Я честно пыталась катать яблочко по бортам, но то сваливалось в середину, и ничего не происходило.

– Да что ты вообще пытаешься сделать? – бурчала Станислава. – Мы как сумасшедшие. Со стороны кто увидит – засмеют. Яблоко по тарелке размазываем, да еще и сырое. Может, его активировать как-то надо? Там на блюдце кнопки никакой нет?

В этот момент даже я усомнилась в своей уверенности, что смогу запустить магический телевизор. Внутренне я пыталась дозваться до магии, но ничего не выходило, да и яблоко выглядело обычным. И никак не магическим.