Чужие деньги
Русский бестселлер
© Серова М.С., 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Глава 1
Личные отношения, особенно длительные, – определенно не для меня. Но почему-то периодически я пытаюсь в них, что называется, вляпаться. Порой думаю: может, осень во всем виной? Обострение потенциально возможных психических отклонений? Вот и в этот раз…
Девятнадцатого ноября мы сидели до вечера. Никита долго не выключал свет. Он хотел обнять меня, но почему-то постоянно передумывал и снова начинал говорить.
– Тань, я не в обиде… ты красивая девушка.
– Я знаю, Никит, – вяло вещала я. И человека обидеть не хотелось, и дальше все это продолжаться просто не могло. Ну не вывожу я межличностных разборок. Не интересно мне. – Ты очень добрый, хочешь семью. Но мы не будем вместе.
– Да блин…
А мы с ним жили уже месяц. Ну как жили. Он приносил в дом еду, рассказывал, как дела, шутил, как он обычно шутит. Я смотрела на него и не могла понять, зачем он это делает? Еще больше меня интересовал вопрос: мне-то все это зачем?
Никита сам ответил на мой немой вопрос, по крайней мере, на первый из них, за одним из наших завтраков.
– Я влюблен, Танька. И постоянно хочу тебя целовать и защищать.
– Ок, – внутренне я уже хихикала. Защищать – меня? Приятно, но… смешно. – Разве ты не делаешь этого сейчас? Все ведь тебя устраивает.
– А тебя – нет?
Тогда я отмахнулась от этого вопроса, а сама задумалась всерьез. И думала несколько дней, вплоть до сегодняшнего. Все, не хочу. Не хочу никаких отношений, этой игры в семью и заботу.
О чем я и заявила, максимально смягчив ситуацию. Никита сдержался каким-то совершенно сумасшедшим усилием. Покивал растерянно, собрал вещички, оседавшие все это время в моей квартире – бритву, футболку, что-то там еще, – и покинул мою территорию.
Вздохнув одновременно и с грустью – что же за человек я такой, – и с облегчением, я отправилась на кухню. Варить кофе.
Кофе – это напиток, который лично из меня делает человека. И помогает разрешить большинство возникающих вопросов и проблем. Как сейчас…
В последнее время мне все надоело. Надоело быть детективом – а я частный детектив, и довольно успешный. Наверное, потому я и увлеклась в последнее время версткой сайтов. Ну еще и по той причине, что заказов не поступало, в Тарасове царило какое-то странное затишье. А деньги лишними не бывают.
Напившись кофе и доделав один из срочных заказов, я взглянула на часы. Полночь уже миновала. Потушив свет, я легла спать. Кто-то оставил мне несколько сообщений до того, как я заснула.
С утра ко мне нагрянула Светка-парикмахерша. Разбудила, нещадно названивая в дверь. Мрачная, я открыла подружке и озадаченно на нее уставилась:
– И что у нас такого срочного?
– Тань? Когда ты съездишь со мной в Калязин? – озадачила меня Светка, отпихивая от дверного проема и проходя на кухню.
– А?..
– В Калязин поедем? – Светка демонстративно выложила на стол коробку с круассанами и засыпала в турку кофе.
– В Калязин… зачем? – вздохнула я. Круассаны несколько примирили меня с недосыпом.
– Как зачем? Это почти Золотое кольцо, – азартно размахивала руками Светка, едва не снеся турку, пыхтевшую кофейным ароматом. – Там есть улиточная ферма, представляешь? Можно выпить шампанского, попробовать улиток, почувствовать себя парижанкой!
Да уж, фантазии у моей подружки всегда были впечатляющими. Парижанка, надо же! Впрочем, ничего удивительного: она потрясающий парикмахер, ходят к ней представители местной элиты. Ну и рассказывают, конечно, о «парижах» и улитках.
– Знаешь, Свет… – буркнула я, вцепившись в теплый круассан с ванильным кремом. – Ты не обижайся, но я как-то без улиток проживу. И ехать в такую даль зимой мне не хочется. Машину жалко…
– Ну вот, умеешь ты, Танька, крылья мечте подрезать, – проворчала Светка, разливая кофе по чашкам. – А что в Тарасове делать в такую погоду?
– Работать? – предположила я, пожав плечами.
И озадаченно хмыкнула: в дверь позвонили. У меня сегодня что, день визитов?
И я поплелась открывать.
– Андрей? – удивилась я. Ну или сделала вид. Андрюша Мельников, мой давний и безответный с моей стороны поклонник, в последние пару месяцев вновь активизировался. И да, периодически наносил вот такие визиты ни с того ни с сего. С цветочками. Пыталась я ему объяснить, что ничего-то другу не светит на этом поприще – да только как об стенку горох. Хотя, казалось бы, следователь прокуратуры – а мы с ним в свое время вместе учились в Академии права – должен соображать, что к чему.
– Тань, сегодня я по делу, – вскинул ладони приятель. – Зайду?
– Заходи. А что не позвонил?
– А кто телефон на беззвучный режим поставил? – поддел меня Мельников.
Хмыкнув, я приглашающе махнула рукой.
– Это Света! Вы ведь знакомы? – представила я гостей друг другу, а сама взяла телефон. И, правда, когда-то умудрилась вырубить звук. Исправила ситуацию.
– Как не быть знакомыми, – заулыбалась Светка.
Андрей покивал и обратил на меня умоляющий взор:
– Ты мне нужна как детектив.
– В смысле? – опешила я.
Предложений поработать на следователя прокуратуры мне еще не поступало. Вроде бы…
– Тут такое дело… У Глафиры – моей… ну, скажем, сестренки – проблема, и серьезная.
– Ну, скажем, сестренки – это как? – удивилась я.
Насколько я знаю, с родней у Мельникова негусто.
– Тань, это неинтересно, – попытался отмахнуться от меня Мельников, но, поймав жесткий взгляд, ответил вяло: – Она родная сестра моего друга по армейке. Он погиб в аварии пару лет назад, другой родни у нее нет. Ну и мы сдружились как-то, я и считаю ее сестрой, она меня – братом. Так вот… Убит ее парень. Может, помнишь: с неделю назад с каждого утюга гремело.
– А-а, парня совершенно внаглую грохнули на вахте? – вспомнила я.
И впрямь, семь дней назад все сетевые новостники всколыхнулись возмущенной волной, доколе, мол, нам терпеть разгул преступности. Молодой мужик работал в охране крупного местного завода, сидел в своей будочке. Подъехала машина. Он вышел, из окна высунулась рука со стволом – и все, нет охранника.
– Да, это дело.
– И? – потребовала продолжения я.
– И я хочу тебя нанять как частного сыщика. Сама знаешь, чистая уголовка не в моей зоне ответственности – это раз. Сейчас и без того дел по горло, в командировку через пару дней отправляют – это два. Ну и, наконец, делом занимается команда Ренатина.
– Ага, – кивнула я с пониманием.
Димка Ренатин – Дмитрий Павлович – работает не слишком чистоплотно. Либо «глухарей» плодит за недостатком улик, либо притягивает за уши обвиняемых. И нас с Мельниковым еще со времен учебы – он постарше нас, – мягко сказать, недолюбливает. То есть сведений по расследованию не добудешь толком.
– И я очень боюсь, что они Глафиру подтянут в качестве основного подозреваемого, – продолжил Мельников. – Как минимум заказчика преступления. Доказать ничего не докажут – откровенно грязными методами он все-таки брезгует, – но нервы девке потреплют изрядно.
Светка, о которой мы на время забыли, настрогала бутербродов, заварила чай и теперь разливала по чашкам. Для меня сварила еще одну порцию кофе. После чего буркнула:
– Пойду я, Тань.
– Свет, созвонимся, – откликнулась я. – Спасибо за круассаны.
Проводила подругу и вернулась на кухню.
– Ладно, допустим, я согласна, – заявила Мельникову. – Расскажи все, что об этом деле знаешь, – а сама притащила из комнаты ноут и полезла шерстить новости. – И кстати, мне бы с твоей Глафирой пообщаться.
Андрюха знал обо всем этом ненамного больше новостников. Виктор Николаевич Мохов работал в охране завода «Серапион», производившего стройматериалы. Если точнее, вот уже три года как занимал пост начальника службы охраны. Сам сидел в будке охранника по той причине, что один из его парней на работу не вышел – приболел, а второй только с ночной смены. Убили Мохова поздно вечером, около десяти. Множественные огнестрельные ранения, повреждения, не совместимые с жизнью.
Судя по записям с камер, попавшим в интернет, без двух минут десять к проходной подъехал черный джип с замазанными грязью номерами – неудивительно по осенней слякоти, – остановился у шлагбаума. Мохов выскочил наружу, окно джипа приоткрылось, оттуда – рука в перчатке с пистолетом. Паршивое качество записи, но мне показалось, что «ТТ». Ну и вот… Мохова расстреляли, машина, взвизгнув тормозами, уехала.
Обнаружили его спустя час ребята, выходившие с завода после второй смены. Больше никакой информации не было.
– Давай мне все явки и пароли, – потребовала я, подтягивая к себе поближе телефон. – Адрес завода, если есть – контакты людей, к которым могу обратиться. Телефон своей Глафиры.
Мельников продиктовал мне все требуемое. Осторожно заметил:
– Тань, единственное, что… я по твоему обычному гонорару вряд ли смогу расплатиться.
Отмахнувшись, я предложила Мельникову купить мне пакет колумбийского кофе в зернах, после чего выпроводила из квартиры. У меня дела. И их много.
Сварила себе свежего кофе, взяла блокнот – люблю делать заметки, когда о чем-то думаю, – и погрузилась в размышления. Первый вопрос: где взять информацию по расследованию. С Ренатиным общаться бессмысленно. Не любит он меня.
Вздохнув, набрала номер.
– Володь? – стоило абоненту взять трубку, поздоровалась я.
– Да, Тань, я, кто же еще, – вяло откликнулся подполковник Кирьянов, он же Киря, мой давний и полезный друг. – Давненько тебя не слышал.
– Да тишина по криминалу в Тарасове была, – посетовала я. – За последние пару месяцев – ни одного клиента.
– И что, внеплановый отпуск, наконец, закончился? – догадался друг. – Чем могу помочь?
– Убийство Мохова, – вздохнула я.
– Слышал, но не наш район. Дать тебе контакты Ренатина?
– Не помогут, – и я вкратце объяснила ситуацию. – По своим каналам что-нибудь сможешь выяснить? С меня коньяк, как минимум.
– Хм… – Киря основательно задумался.
Выдержав паузу, сказал:
– Ничего не обещаю, но постараюсь. Набери вечерком, ладно?
На том и договорились. Выглянув в окно, я поморщилась: тащиться в такую погоду – то ли снег, то ли дождь, ветрище, слякоть под ногами – никуда не хотелось. Но надо…
Пока собиралась и утеплялась, размышляла. Схема какая-то мутная. Убивать человека под камерами рискованно. В конце концов, могли поймать по пути на работу – с работы, проблем-то. Криминальные элементы? На их работу похоже. Убийство как-то связано с заводом? Возможно. Что нам может дать завод стройматериалов? Пока не знаю…
Ладно, сначала поеду на завод. Попробую там разузнать, что к чему. Потом – созвонюсь с Глашей. А там видно будет…
Завод «Серапион» располагался в промзоне, в глубине Заводского района. Несколько серых зданий советского периода, с маленькими окнами и плоскими крышами, выглядели особенно мрачно среди черных деревьев, шатаемых ветром. Вокруг – суровый каменный забор, поверху обтянутый колючей проволокой. Видеокамер по периметру я не заметила. На подъезде к заводу их тоже не было – промзона все-таки. И только на стеклянной будке охраны при въезде камера подмаргивала красным огоньком.
Съехав на обочину, я выскочила из машины и осмотрелась. Дорога одна, асфальтированная. Даже попади я сюда в день убийства, вряд ли какие-то следы смогла бы найти. Асфальт – не грунтовка.
Вспомнив видео, я мысленно восстановила картинку преступления: подъезжает джип, притормаживает вплотную к шлагбауму. Мохов выглядывает в окошко, ему что-то говорят. Он выходит из двери будки. Рука, выстрелы – и машина резко разворачивается и уезжает. Шлагбаума она не коснулась. А вот куда она поехала дальше… Надо будет на обратном пути прикинуть варианты.
Наконец я подошла к будке.
– Чем могу помочь? – неожиданно вежливо для работников охраны, ломая все мои стереотипы, осведомился в окошечко блондинистый парень лет под тридцать.
– Здравствуйте, – заулыбалась я. – Я частный детектив. Можно с вами побеседовать? – и показала корочки.
Можно было бы представиться следователем прокуратуры, но я от этой мысли отказалась. До официального следствия информация может дойти, и Ренатин создаст мне проблемы.
– Здравствуйте, – улыбнулся мне в ответ парень, – Татьяна Александровна. Я – Вадим, местный охранник. Заходите ко мне, что ли, не на ветру же стоять, – и он приоткрыл дверцу.
Внутри и правда было тепло и уютно. Столик с электрическим чайником, диванчик, пара стульев, длинный рабочий стол с пятью мониторами, показывающими происходящее на территории.
Я с удовольствием уселась на диван и попросила:
– Вадим, расскажите, пожалуйста, что случилось с Моховым. Вы с ним работали?
– Убили его, – вздохнул парень. – Меня до сих пор в дрожь бросает. Смена моя была, но я накануне что-то не то съел, с животом маялся. Вот и отпросился.
– Кто-нибудь, кроме Мохова, знал, что вы не выйдете на работу и он вас подменит?
– Да… кто угодно, – пожал плечами Вадим. – Витька же с утра заступил, а тут и работяги туда-сюда ходят-ездят, и поставщики, и вообще. И Олег, сменщик мой, тоже в курсе был – он как раз с ночной отсыпаться уехал, как Мохова дождался.
– А где обычно Виктор Мохов был, если не здесь?
– Так кабинет у него в административном корпусе. Он там и сидел, когда по территории не ходил и нас не проверял. Бывало, и на выезды мотался – говорил, что в свободное время поставками занимается. В принципе никто против не был, насколько я знаю.
Если поверить Вадиму, выходило, что Мохов был нормальным мужиком, относился ко всем ровно, никто на него зла не таил. Вроде бы слухов о том, что он что-то выносит с завода, не ходило. Обычный работяга, к своим подчиненным относился с пониманием.
– А здесь у вас один въезд на территорию? – спросила я.
– Нет, есть еще с противоположной стороны забора, там склады, – пояснил Вадим. – Большегрузы сразу туда едут.
– И там тоже охрана есть?
– Нет. Разрешительные все равно у нас подписывают, – пожал плечами парень. – Без бумажки с нашей подписью им никто ничего не отгрузит. А так – там только кладовщик, обычно по будним дням. В выходные появляется, если только по предварительной договоренности.
– Слушайте, а можно как-нибудь в кабинете Мохова побывать? – осенило меня.
Вадим задумался. Спросил медленно:
– А что вы расследуете? В смысле почему вы? К нам тут менты таскались дня три, а сейчас затихли. И вдруг вот…
– Меня наняли, – пожала я плечами. – Вот и расследую. Не все у нас доверяют полиции.
– Ну… А как вы кабинет откроете?
– У меня свои методы, – хмыкнула я. Достала из кошелька крупную купюру и проникновенно добавила: – Вадим, мне бы очень хотелось посмотреть, что там в кабинете. Вдруг какую зацепку найду… Вы же понимаете, что преступники должны быть пойманы и наказаны…
– Ох, понимаю, – покивал охранник, косясь на шуршащую денежку. Подумал еще и согласился: – Ладно, я вам нарисую сейчас план, как пройти незаметно. Сегодня в административном корпусе тихо, суббота все-таки. Никто, глядишь, ничего не увидит.
– А камеры?
– Да у нас только на территории и в цехах с опасным производством, – пожал плечами Вадим.
– Кстати, не знаете, как в интернет попали записи с места преступления?
Парень слегка покраснел.
– Вы… – предположила я.
– Нет-нет, что вы, – помотал он головой. – Напарник мой, Олег. Он негласно сотрудничает с парой сайтов с криминальными новостями, в выходные гоняет по городу – то аварию какую снимет, то драку. Ему за это доплачивают, а деньги ему нужны – трое детей все-таки. Вот и тут… Полиция же только на следующий день с камер данные изымала, тем вечером с телом и местом преступления возились. А смена Олега была. Он, как узнал, что случилось, себе все и скопировал.
– А мне сможете его записи сбросить? – полюбопытствовала я. – И сам момент убийства, и, если есть, работу следователей?
– А то, давайте флешку, – и Вадим метнулся к одному из компьютеров. Повезло! После чего начертил мне вполне понятный план, и я побрела к административному зданию.
В кабинете покойного Мохова ничего интересного я не обнаружила. Ни в компьютере, ни в ящиках стола. Пожав плечами и решив, что все равно мне повезло – разжилась видео с места преступления, – я попрощалась с охранником Вадимом и уехала.
Обогнула завод, посмотрела подъезд к складам – ответвление основной дороги, с парковочной площадкой. И не очень удобным, но все же боковым выездом на трассу. И что у нас получается? Не хочешь на охранном пункте «светиться» – едешь по паршивой боковой дорожке прямиком на склад, загружаешься, уезжаешь. Прелесть-то какая!
Я, конечно, понятия не имею, тащил ли Мохов что-нибудь с родного завода и кому этим мог помешать, но информация, как известно, лишней не бывает.
Вернулась обратно к проходной, поехала на выезд. Вычислить путь машины-убийцы не удалось. Дорога, ведущая с завода, утыкалась в трассу. Без магазинов, заправок и камер. Можно, конечно, попробовать… Но у меня даже номеров нет.
Я набрала номер.
– Леш, поможешь? – обратилась с просьбой к другу-гайцу.
– Что надо сделать? – цепко откликнулся Леша Вольников, мой старый приятель и полезный человек, начальник службы ГИБДД одного из районов Тарасова.
– Пробить машинку, известны только марка и цвет. – Я назвала дату, время, марку машины. – С запасом в час до и часа два после, по возможности, – добавила я, мысленно прикидывая, где могут стоять видеокамеры и чем это мне поможет.
– Попробую, но ничего не обещаю, – вздохнул Лешка.
А то я не понимаю! На том и распрощались.
Потом набрала Глафиру.
– Здравствуйте, это Татьяна Иванова, – представилась я. – Мне Андрей Мельников ваш телефон дал. Я по поводу Виктора Мохова.
– Да-да, здравствуйте, Андрюша мне звонил, говорил, – послышался высокий девичий голос. – Вы хотели поговорить?
– Да, – согласилась я. – Сегодня сможете?
– Смогу, конечно. Куда мне подъехать?
В итоге мы договорились встретиться в центре, в одной из пиццерий.
До пиццерии ехать было 40 минут. Я выехала на трассу и собиралась поворачивать на объездной, как ко мне подошел тип в форме гаишника.
– Я ничего не нарушала. Что от меня нужно?
– Нам просто нужно взглянуть на ваши документы. Мы сами никого не выслеживаем и не подозреваем, просто у нас сейчас нелегкая ситуация на дороге. Хотим быть спокойными, вот и уточняем, – его веки слегка дрогнули, и парню пришлось поправить кепку. Солнце слепило ему глаза, и от этого он начинал раздражаться. – Так, хорошие документы у вас. Налоговый номер дайте глянуть.
– Налоговый номер? – удивилась я.
– ИНН. Ваше удостоверение могло устареть, надо проверить статус выплат.
– Ваши документы покажите, пожалуйста, – попросила я.
– Пожалуйста, – передо мной раскрыли красные «корочки».
Юляев Василий Семенович, младший лейтенант. Ага, запомним.
– Одну минуту, я звоню в налоговую по месту жительства.
И снова набрала Вольникова.
– Леш, тут какая-то ерунда творится, – тихонько проговорила я в трубку и описала ситуацию.
Наглый гаишник тусовался перед моим багажником.
– Где конкретно?
Я объяснила.
Он буркнул:
– Газуй, пускай идет куда подальше. Ребят пришлю, пусть разберутся.
Я так и сделала. Липовый гаишник вяло обернулся и недоуменно посмотрел мне вслед. Разозленная, я поехала дальше.
Глафира оказалась юной – лет двадцати двух – симпатичной девчонкой. Блондинка, с уставшим взглядом и грустным личиком.
Мы уселись за столик, заказали себе кто чего – я кофе, она – травяной чай.
– Тань, я рада, что вы согласились мне помочь, – вздохнула Глафира. – А то такое ощущение, что полицейские решили из меня убийцу сделать. Расспрашивают, допрашивают, алиби интересуются. Мне даже страшно становится. Спрашивайте, что знаю, все расскажу.
– Вы давно с Виктором были знакомы?
– Два года, – пожала она плечами. – Вместе не жили, только собирались. Просто я учусь еще, и от него мне далековато ездить было. Машину не вожу. А Витьку могли в любой момент на работу дернуть.
– Каким он был человеком?
– Хорошим. Витька – на него положиться можно было. Серьезный такой, ответственный. Не знаю, мне с ним было спокойно. Кто бы знал, что такое случится…
– Вы с кем-то из его друзей, с родственниками знакомы? – уточнила я, сделав вид, что не замечаю ее слез. Жалость в таких ситуациях только хуже.
– А родни у него нет. Сирота, детдомовский. В Тарасов после армейки приехал, – пожала плечами Глафира. – Друзей тоже особо не завел. – Она помолчала. – А знаете, оказывается, я не слишком-то много о нем знаю. Ну, двадцать семь лет, побывал в армии, сирота, вырос в детдоме Воронежской области. Заботливый. Готовить умеет. Техникум окончил и курсы охранников, но как-то дослужился до начальника службы охраны, – она растерянно развела руками. – Друзей нет, либо я их не знаю. Встречались мы два-три раза в неделю, в кафешке или у меня – я одна живу. Иногда на ночь у меня оставался.
В день гибели Мохова Глафира была одна, дома, готовилась к лекциям. Впереди сессия, курс у нее последний. Он ей позвонил, сказал, что выходит на смену. Она предложила приехать к ней утром, после работы – пообещала накормить завтраком и уложить спать. Он согласился. А наутро ей позвонили…
В общем-то, серьезная опасность Глафире не грозила – я выяснила, что у них в подъезде серьезно к безопасности относятся. На вахте есть камера, приход-уход и гостей, и хозяев квартир отмечается в журнале. Но нервы потрепать могут.
Наконец я выяснила у Глаши адрес Виктора Мохова, спросила ключи – но ключей у девушки не было. И мы попрощались.
Так-с. Неплохо бы запрос в детдом направить – и вообще выяснить, так сказать, «послужной список» Виктора Мохова. Ну не стреляют людей ни с того ни с сего, у нас все-таки не бандитские девяностые. А эти запросы может Андрюша Мельников сделать по своему ведомству.
Не откладывая дело в долгий ящик, я набрала его номер, высказала просьбу, после чего поехала домой. Вымоталась как собака, надо сказать. Хотя люблю я свою работу.
А вечером ожидаемо позвонил Кирьянов.
– Короче, Тань, дело крайне мутное. Парня убили прямо на его месте работы. Буквально к вахте подъехала машина, он вышел, из окна расстреляли.
– Может, какие-то криминальные элементы?
– Да вот похоже, только в биографии парня ничего не прослеживается. Раньше не попадался, по крайней мере, об этом никому не известно.
– Ага… Что с документами?
– Тут интересно, Тань. Мохов несколько раз менял прописку, и это только в Тарасове. Я тебе на почту три адреса сбросил.
– Спасибо, заботливый ты мой, – вздохнула я, подумав, что придется все адреса объехать и с народом пообщаться. – А что эксперты установили?
– Убит из «ТТ», ствол чистый, нигде не мелькал. В него выпустили пять пуль, Тань. Пять! Три из них – смертельные, в лоб, горло, легкие.
– Следы на трассе?
– Нет следов, в тот день же снег валил, к моменту приезда ребят все засыпало. Да еще и парень, который вызвал полицию, натоптал изрядно – пытался, видите ли, пульс проверить, спасти, так сказать.
– Ну он же не знал, – хмыкнула я. – А что с записями?
– Ни-че-го нового, – отчеканил Кирьянов. – Камера там паршивая стоит, на подъезде к заводу их больше нет. Что за машина, откуда взялась – непонятно. Между прочим, этот твой Ренатин уже на моих парней волком смотрит.
– Это он умеет, – отмахнулась я. – Кирь, если что еще узнаешь – звякни, хорошо?
После беседы с Кирьяновым я изучила список адресов, по которым был прописан Мохов. Хм… три района города. Сначала Жасминка, тот еще край географии. Потом центр – внезапно. В настоящее время – Заводской район, в нескольких остановках общественного транспорта от завода. Ладно, с этим завтра разберусь.
Пересмотрела видео – и сам момент преступления, и действия экспертов-криминалистов. Надеялась, появится, за что зацепиться получится. Ни-че-го, как говорит Кирьянов. Подъехали, убили, уехали. Эксперты сработали профессионально, это заметно. Но что они могли найти в снегу?
Ни Вольников, ни Мельников не звонили. Ну да информацию так быстро получить не выйдет.
Я взглянула на часы – близилась полночь. Сегодня я ничего больше не смогу сделать. Хотя…
Набрала Вольникова.
– Леш?
– Ау? – откликнулся приятель зевком.
– Что там с моим гайцом? Юляев который?
– А ничего. Нет у нас такого. Пока мои добрались до точки, он уже свинтил.
– И что мы не догадались время потянуть? Ну поболтала бы я с ним, – фыркнула я с сожалением.
И попрощалась: пусть человек отсыпается.
Полезла в интернет, попыталась найти страничку Мохова в соцсетях. Не нашла. Озадаченно пожала плечами и отправилась спать. На завтра у меня глобальные планы.
Глава 2
Утро привычно началось с кофе и планирования дня грядущего. Сегодня я собиралась побывать по адресам моховской прописки, а там видно будет. Может, мои приятели что-то нароют? Вольников – с загадочным черным джипом, Мельников – с прошлым Мохова. Буду надеяться на лучшее.
В поселке Жасминный Мохов был прописан в частном секторе. Домик-развалюшка, вокруг – такие же соседские.
Я побродила кругом, порасспрашивала аборигенов. Даже фотографию показала – скачала себе на телефон. Никто его не помнил, никто ничего интересного не рассказал. У меня создалось впечатление, что здесь вообще народу не до соседей.
Благо подсказали мне, где найти хозяев дома. Нашла. Пообщалась. Сдают свою развалюшку регулярно, неофициально, всех жильцов и не упомнят. Вот и вся информация.
Следующая точка – дом в историческом центре. Параллельно тарасовскому проспекту – главной пешеходной улице. Здесь меня ожидало полнейшее разочарование – дом и два соседних снесли. Владельцы неизвестны.
И остался последний адрес. Я чудом нашла дом пять на улице Усиевича. Приглушив напевы «Глюкозы», заехала во двор и не смогла припарковаться.
На карте дом связывали с «Яндекс. Маркетом» и кафе «АндерСон».
Второй подъезд прятался за «Яндекс. Маркетом», и проход к нему был затруднен. Бедный охранник действительно проживал здесь или лишь был зарегистрирован?
Чувство «уже видела» охватило меня на четвертом этаже. Прямо за плечом появился какой-то мужик, проорал что-то и исчез за дверью.
Мохов проживал на пятом этаже. Без лифта. Без вахтера и видеокамер. Звонок. Первая дверь, вторая. В квартире с номером 268 глянули в глазок и не открыли.
Вздохнув, я позвонила еще в одну дверь. И расспросила женщину средних лет с усталым лицом. Она рассказала, что да, Витенька Мохов здесь жил, в соседней с ней квартире. Хороший парень, внимательный, сумки помогал ей донести. Тихий, никого к себе не водил, не пил, не буянил. Иногда не ночевал дома. Квартиру снимал через интернет. Хозяева живут то ли в Севастополе, то ли в Симферополе, сдают через какую-то фирму.
– А тут такое! – всхлипнула женщина. – И к нам полицейские ходили, все расспрашивали.
Поняв, что ничего полезного я больше не узнаю, я распрощалась с женщиной и вышла в подъезд. Присела на подоконник, бездумно листая ленту новостей и размышляя, что неплохо бы побывать в жилище покойного Мохова. Отмычки у меня есть. Главное – сделать это аккуратно.
В разделе «Репортажи» на этот раз не было ничего противоречивого или рекламно-эпатирующего, вроде новостей об Ольге Бузовой или крупных мошенниках, внезапно исчезнувших из поля зрения или оказавшихся не теми, кем они позиционировали себя раньше. Были лишь криминальные новости из Тарасова.
Крупная мошенническая сделка. Неизвестные хакеры атаковали счета граждан и списали деньги.
Мотнув головой, я решилась, вслушалась в тишину подъезда и осторожно вскрыла дверь квартиры Мохова. Замки – курам на смех.
В общем-то, несанкционированный обыск ничего нового мне не дал. Такое ощущение, что Мохов здесь исключительно ночевал и ужинал лапшой из пакетиков. Хотя Глафира вроде бы говорила, что он готовить умеет. Для себя лень было? Тоже возможно.
Заинтересовала меня чем-то визитка, валявшаяся на столике в прихожей. Сервис «Юлес» – серые буквы на бледно-оранжевом фоне. Нечитаемо. Машинально сунула карточку в сумку. Зачем? Она выбивалась из всего безликого барахла, скопившегося в квартире Мохова. Дорогая бумага, пафосный шрифт, определенно делал опытный дизайнер.
Выглянув через глазок и убедившись, что в подъезде никого нет, я выскользнула наружу, заперла дверь и вгляделась в нее, чтобы убедиться, что не наследила. Опаньки, а это что? За латунную рамку старомодного глазка был заткнут тоненький листочек бумаги. И не увидишь, если не присматриваться. Я достала бумагу, она уже успела состариться.
«К270840».
Осторожно положила бумагу в пластиковый пакет для доказательств и убрала в сумку.
Спустилась вниз и поехала домой – размышлять о том, что делать дальше. Данных толком нет. Подозреваемых – тоже. Что делать – пока не представляю.
Но подумать мне никто не дал. Стоило устроиться на кухне с чашечкой свежесваренного кофе, как заголосил телефон. Светка-парикмахерша.
– Тань, у меня проблемы! – взяла быка за рога подружка.
– Какие? – заинтересовалась я.
– С моей карты списаны деньги.
– Много?
– Все, что было. На отпуск откладывала, около сотни, – грустно пробухтела Светка.
– Свет, тебе звонил кто-нибудь?
– Нет.
– А покупала ты что-нибудь через «Сберпэй»?
– Не помню. По-моему, да. Ну… я заявление в полицию подала, меня расспросили, с телефона все скачали. И показали на папки – целая комната папками с делами уставлена. Сказали, что это все пострадавшие. Так что надежды вернуть деньги, скорее всего, нет.
– Так, дуй ко мне, с телефоном в охапку. Я пока поговорю с приятельницей, она специализируется на кибербезопасности.
– Что?
– Она – белый хакер.
Светка хлюпнула носом.
Я озадачилась:
– Свет, что еще?
– Меня с работы выгнали, Таня. Понимаешь? – у нее началась истерика.
Я рявкнула:
– Хорош рыдать, я вызываю тебе такси, приезжай ко мне.
Ангелина, моя приятельница-хакерша, буркнула, что в настоящее время занята. Как освободится, наберет меня. Зато приехала Светка. И позвонила Глафира.
– Тань, мне бы с вами поговорить. Можем встретиться?
– Давайте, – вздохнула я.
Отпоила Светку валерьянкой, уложила спать и вышла из дома.
Глаша подошла к кафе, где мы договорились встретиться, минут через пять после моего появления. У девушки был потный лоб и странный блеск в глазах. Блеск этот был не злой, и девушка как будто была растерянна. Как будто что-то потеряла и теперь судорожно искала.
– Я тут в историю влипла, – вздохнула она. – Как будто мало мне того, что с Витей случилось…
– Рассказывайте, – кивнула я и предложила: – В кафе пойдем?
– Может, лучше прогуляемся? Ну вот, я взяла тачку в каршеринге, и с меня списали половину моих денег.
Глаша засеменила по скользкому снегу. Я шагала рядом и размышляла. Что-то не верю я в такие совпадения: чтобы и у Светки, и у Глаши списали деньги. А если вспомнить ту новость о кибермошенниках, дело становится еще более интересным. Допустим, атака идет на меня. Ну, просто предположим – проблемы у девиц начались, когда я впряглась в это дело. Где я умудрилась наследить? Какое осиное гнездо разворошила?
Побывала я пока только на заводе «Серапион» и в квартире покойного Мохова. Все-таки завод? Ладно, съезжу туда еще, пообщаюсь с руководством, желательно бы еще с кладовщиком… А пока…
Я отмахнулась от мыслей и вернулась к беседе с Глафирой:
– Машину брали через банк онлайн?
– Ну да, – кивнула Глаша. – Это очень удобно.
– Ок, – хмыкнула я. – Глаш, с телефона ничего не удаляйте пока и будьте на связи. Как только объявится моя приятельница и я выясню, что ей нужно, чтобы «пробить» ситуацию, я вам позвоню.
Вернувшись домой, я созвонилась с Кирьяновым и описала ему ситуацию. Он рассказал, что в последние пару недель таких «списаний» денег полным-полно. Откуда берутся данные, никто не знает. Куда уходят деньги – тоже отследить не получается, работают крутые специалисты. Несколько подставных счетов – и все, деньги исчезают в неизвестности. Заявление написать, конечно, девчонки могут, но вряд ли смогут вернуть свои кровные – шансов мало.
– Да уж. Дело ясное, что дело темное.
Светка все спала. Напсиховалась, бедняга. Кстати, по поводу работы – она преувеличила. Ее отправили домой на недельку, поскольку подружка не выдержала и залилась слезами, пока стригла очередную мадам. Даже с сохранением средней зарплаты, между прочим, что в этих кругах редкость.
Я набрала Мельникова.
– Тань, я замотался со страшной силой, – повинился он. – Поэтому и не звонил. Но кое-что удалось узнать. Мохов Виктор действительно выпустился из Воронежского детского дома, паспортные данные совпадают. В армии служил в погранвойсках. Техникум окончил уже в Тарасове, после чего работал охранником, ну и до главы службы охраны дорос. Вот и все, никакого криминала за ним вроде как не числится.
– Ясненько.
– А, вот что еще, Тань… – медленно проговорил Андрюха, словно сомневаясь, стоит ли мне об этом рассказывать.
Я молча выжидала. Наконец он сказал:
– Меня удивило, что служил этот Мохов там же, где и я. Только я его не помню.
– Да? – только и заметила я.
– Ага. Вот и мне интересно стало. Он, конечно, годом позже пришел. Но сама понимаешь – в армейке не так много народа, волей-неволей со всеми познакомишься, в том числе и с салагами типа этого Мохова. А тут… В общем, порылся я в архивах и выяснил, что парень при штабе компьютерщиком отслужил. Не знаю, насколько это важно…
– Тоже не знаю, Андрюш. Но информация лишней не бывает. Спасибо!
Набрала Вольникова. Лешка пробурухтел, что ребята еще собирают данные по нужному мне отрезку времени, пока не отсматривали. Новостей можно ждать завтра. На том и распрощались.
Мохов – компьютерщик, значит. А у нас тут кибермошенничества. Давно ли они начались?
И я полезла в интернет. Шерстить информацию про киберпреступления в Тарасове. Кроме возмущенных воплей журналистов, жертв и сочувствующих, ничего определенного. Самые разные платежи – каршеринг, использование онлайн-банкинга, приобретение всего подряд – и деньги списываются. У кого-то все, что хранилось на карте. Кому-то везло, и «снимали» половину или около того.
Когда все это началось – непонятно. Вроде бы уже несколько лет было, но особые масштабы виртуальных мошенничеств проявились в последние два года. Хм…
Вздохнув, я полезла в сумку. Нашла обнаруженную в двери Мохова бумажку, забила цифры в интернет. Поисковик выдавал какую-то ерунду: запчасть для автомобиля производства Турции. Нет, это, скорее всего, не то, что мне надо.
Сварила еще кофе. Побродила по кухне. Достала из сумки карточку «Юлес». Интереса ради вбила в поисковик. Ага, сервис по доставке спортивного питания. Очень интересно.
Взяла телефон.
– Глафира, не спите?
– Нет, не сплю. А что такое? – удивилась моя собеседница.
– Вы не в курсе, Виктор спортивным питанием увлекался? – хотя я предполагала, что вряд ли – иначе баночки с белковыми добавками обнаружились бы на его кухне вместе с запасами быстрорастворимой лапши.
– Нет, не увлекался, – растерянно откликнулась Глаша. – Когда я на фитнес пошла и мне посоветовали белковый коктейль для роста мышц, Витька ругался: говорил, что не надо травить себя всякой ерундой. Так что…
– А название «Юлес» вам о чем-нибудь говорит?
– Нет, – ответила девушка.
Так. Карточка сервиса «Юлес» лежала на столике в квартире убитого Мохова. Спортивным питанием он не увлекался. Может, это быть ниточкой? Не факт, но проверить стоит.
Наутро, напоив Светку чаем и отправив домой, я поехала в полицию к Кире. Он, к счастью, был свободен. Я повторила Светкину историю, добавив, что она подала заявление.
– Как думаешь, откуда эти кибердеятели могут брать данные? Сотрудники отдела связи? – спросила я.
Сделав несколько звонков и полистав пару папок, Кирьянов покачал головой:
– Не знаю, Тань. Я вообще в компьютерах не очень – обычный юзер, не больше. Откуда неизвестные типы могут вытащить данные людей? Каким образом? Как можно перевести деньги с карты человека без его на то согласия? Не представляю, – он почесал затылок и перевернул страницу дела, которое листал. – Могли бы сотрудники отдела связи, конечно. Но наши компьютерщики говорят, что в истории Светы не хватает рекламных акций. Нет и связи между ней и теми, кто мог интересоваться ее банковским счетом. Она ведь не оставляла свои данные нигде.
– Ну вот здесь я не уверена. Спасибо, Володь, это в любом случае ценный анализ ситуации.
– Ну вот. Спасибо, Тань. Крайне радуюсь, когда меня хвалят. Хотя я порой чувствую, что уже выгорел. Или близок к тому.
– Ты не выгорел. Просто наша работа выматывает, и ты это знаешь, – возразила я.
– А как же миссия? Я еще подростком хотел служить в органах.
– Миссия, Володь, останется с тобой. Просто сейчас ты не хочешь. Надо просто делать. Кстати. История об этих украденных данных крайне похожа на триллер. Не находишь?
– Нахожу, конечно! – и добавил, направляясь к холодильнику: – Если что-то прояснится, что вряд ли, скажу тебе, не переживай.
– Да я как-то и не переживаю особо, – пожала я плечами. – А некий сервис «Юлес» у вас нигде не фигурировал? Пусть даже мельком?
– Секунду… – Киря полез в компьютер, что-то бодро отстучал по клавишам и вскинул голову. – Не-а, ничего похожего.
– Что-нибудь новенькое по делу Мохова?
– И тоже нет, – покачал головой Володька. – Такое ощущение, что покойник был ангелом небесным. Ни с кем не конфликтовал, ни с кем, правда, особо не дружил. Жил тихо-мирно, да и все. А, не знаю, насколько тебе это интересно будет: взяли его на завод по протекции тамошнего замдиректора, Варакчеева Петра Ивановича. Они в технаре вместе учились, только Варакчеев дальше пошел, экономический вуз окончил и дорос до заместителя руководства завода. Сам Петр Иваныч ребятам и рассказал, собственно, – мол, мужик Мохов был хороший, ответственный. Работал не за страх, а за совесть. Вот так…
На том мы и распрощались.
И я отправилась в офис сервиса «Юлес». Он находился сравнительно недалеко от центра Тарасова. Невысокое отдельно стоящее здание, ухоженное, декорированное фотографиями байкеров – интересная задумка. Рассматривание фотографий на улице – отдельный вид созерцания. Многие сюжеты фотографий в провинциальных городах – пугающие, почему-то на них приятно смотреть. Вряд ли они вызывают восторг, иначе мы все бы вели себя как персонажи этих историй.
Плакаты в черте города чаще всего показывают фотографии городов и фотовыставки. А на стене рядом с выездом на парковку я увидела серию фотографий байкеров. Это была явно стилизованная фотосессия. Ребята эти явно позировали в начале нулевых или даже в две тысячи десятых годах. И плакат этот предлагал акцию – дегустацию продукции и пробные закупки.
Навести сканер казалось уже привычным делом. Приятно щелкнув по ссылке, я перешла на страницу акции. Ребята предлагали «белый билет», льготный проход в зону акции со скидкой на приобретение продукции. Только вот назывались не «Юлес», а «Спортеда от Али».
Хмыкнув, задумалась: не хотелось мне покупать билет онлайн в свете недавних событий. Огляделась вокруг. И фыркнула: у дверей стоял и курил парень. Увидев меня, заулыбался и поманил к себе:
– Ну что, красотка, за здоровьем?
– Ну да, – согласилась я. – И картинки у вас тут классные, и акция – это интересно. Что, скидки правда хорошие?
– Хорошие-хорошие, – закивал парень. – У нас крутые добавки, не сомневайся. Да ты заходи, сама все увидишь.
– Ага… Слушай, – перешла на «ты» я, – а сними меня на телефон на фоне этих ваших плакатов. Правда же, раритеты! – не знаю зачем, но «пальчики» я решила у мальчика взять. Достала из сумки запасную «трубу», включила камеру и дала парню. Сама же приняла картинную позу на фоне байкеров.
– Да не вопрос, – ответил парень.
Через три минуты я выхватила телефон у него из лап и заскочила в приоткрытую дверь.
– Что-нибудь желаете? – встретили меня двое «из ларца, одинаковых с лица». Ну да, они и правда были одинаково накачанные, в облегающих мощные торсы футболках, узких джинсах скинни, со стрижеными брюнетистыми волосами и гладко выбритыми щеками. Только у одного из парней на груди красовалась толстенная золотая цепь с крестиком, а второй прихрамывал.
Парень с золотым крестом кивнул на полку:
– Смотрите, вот что предлагаем.
На полочках были небольшие бутылки с жидкостью. О ужас! Все названия были на английском, пришлось напрячь мозг.
– Это БАДы, витамины для роста мышц. Пьешь после тренировки, и никаких проблем.
– А какие проблемы могут быть?
– Никаких проблем. Просто пьешь, и все.
– Офигеваю с вас. Не ожидала, что все будет на раз-два. Вы каждый день работаете?
– Не, не каждый. Раз в неделю открываемся. Распродаем все и уезжаем. Ну еще в интернете торгуем – сама понимаешь, так удобнее.
– А вы «Юлес»? – полюбопытствовала я.
– Не-а, мы «Спортеда от Али-Бабы», – гордо заявил мой собеседник. – Али – это я. Звать меня так. Как Али-Баба, хей-йоу.
– А если серьезно?
– Иваном, – пожал мощными плечами «золотоцепочечный». – Но знают как Али, кличка такая, понимаешь? Когда я всерьез качался и выступал, меня так представляли.
– Вы, что ли, переименовали фирму? – не отставала я.
– Да не, «Юлес» тут, рядышком, снимал помещение. Здесь удобно – вроде и центр, и не совсем центр, и аренда не так чтобы кусается. Только вот съехали они с неделю назад. Вроде собирались только через интернет работать, а то, мол, невыгодно еще и за аренду деньги отдавать.
– Они не оставили чего?
– Много чего оставили. Вот, белые флажки, одежды немного, – тип порылся на полке и достал пакетище с вещами. – Вернуть хотите?
– Да попыталась бы. Мне их рекомендовал приятель. Сами понимаете, в нашем деле без рекомендаций никак. И офис их я бы посмотрела – подойдет мне или не очень.
– Идите, смотрите, ключи у меня есть. – Иван-Али провел меня по коридору и открыл невзрачную дверь.
Сравнительно небольшое помещение было завалено мусором по самое не балуйся.
Я хмыкнула. Парень ухмыльнулся:
– Да, убираться тут придется. Ну ладно, вы оглядитесь пока… – и вышел.
Я осмотрелась, машинально пооткрывала ящики стола в надежде обнаружить что-нибудь полезное. Нижний открываться не хотел. Дернув, вытащила-таки – и из-под ящика выскочил тоненький блокнот. Ага, это уже хорошо! Сунула блокнот в сумку.
На скорую руку обыскав помещение, я вернулась к Али, забрала пакет с барахлом от «Юлеса» и, пообещав подумать на тему съема помещения, села в машину.
Уже внутри раскрыла пакет. Ко мне в руки вывалилась нераспечатанная почта, целлофановый пакет с мусором, прочая ерунда. Ладно, все, за исключением почты, отвезу на ближайшую свалку. А что у нас в блокноте?
Всего несколько страниц были исписаны. Блокнот был заполнен по аналогии с тем, как заполняли учетные книги пятьдесят лет назад. Там был список имен, рядом стояли именные значки и плюсики. Также был указатель.
В нем были отмечены даты – очевидно, привоза продукции. Я помолилась, чтобы это не была наркота. Также там были перечислены люди, которые приезжали, и причины, зачем они приезжали. Было несколько адресов. Один из них был совсем рядом – Рахова, 9. Еще один – Лесная, номер 11. В детстве я ездила туда на сборы по горнолыжному спорту.
Прелесть-то какая! Нет, может, конечно, быть, что «Юлес» – честные продавцы спортивных добавок. В центре полным-полно фитнес-залов всех мастей и образцов. Лыжная база – тоже место вполне перспективное.
Но было у меня ощущение, что эти ребята специально выбрали тихое и благопристойное место для сбыта. Возможно, были задействованы ребята из сотрудников тренировочной базы, они вполне могли купить несколько баночек «витаминных добавок».
Я позвонила своему тренеру юниоров, благо ее номер у меня сохранился.
– Алина Васильевна. Как давно не говорили.
Она кашляла в трубку, было слышно, что ей нехорошо.
– Танечка, не думала, что ты наберешь. Как дела твои? Чего нового?
– Да все потихоньку, Алина Васильевна. Хорошо все, жизнь классная идет. Вы-то как?
– У меня-то нормально. Дали новую группу, дети какие-то ненормальные. Неуправляемы, понимаешь? Я и так, и эдак… В общем, беда наступила. Думаешь приток, а отток только начинается, – она засмеялась.
– Дети – они всегда дети. А я тут, неподалеку. Могу приехать поговорить?
– Конечно, можешь. Я скоро поеду на склон, и ты приезжай.
– Как здорово. Завожу мотор.
Обычно мне не очень приятно вспоминать детские годы, но о периоде с восьми до четырнадцати нравится думать. То ли он был богат на достижения, то ли просто все шло очень хорошо. Тусовки начались годом позже, а так я просто проживала свое детство.
Въезд на лыжную базу был слегка забаррикадирован. Вспомнились старые времена.
С той лишь разницей, что родители возили.
Хах. Я покрутила руль и едва не врезалась в соседа. Он покрутил пальцем у виска, открыл дверь и сел ко мне в машину.
– Сдай назад немного. Да не бойся, сдавай. Давай, давай.
– Ага, благодарю.
– Ты не Таня, случайно?
– Таня. Ты откуда знаешь?
– Алексей, приятно увидеть тебя. Я был тренером на ОФП тогда. Ты по самой сложной трассе решила скатиться, и мы познакомились. Я волосы пересадил, – он погладил себя по голове.
– Прикольно. Кстати, хорошо выглядишь.
– Что?
– Ты. Классный парень.
– О, спасибо. Так, попытайся перестроиться. Отлично! Чем занимаешься сейчас?
– Ты про себя расскажи, Леш. Ты-то что делаешь, чем увлекаешься?
– Я перешел на частное преподавание. Фитнес-клубы – хорошее дело. Не знаю, перспективное ли, но мне нравится. Нормальные коллеги, интересная работа. Так, я пойду к себе. Доброго дня.
– Дай пять, Леш. Будь здоров.
В помещении базы было почти пусто, тренировочный день только начался. Алина Васильевна была очень маленькой, во флисовой кофте на плечах.
– Ты похорошела, – она подошла и обняла.
Я слегка потерлась щекой о ее лицо.
– Вы мне как вторая мама. Я могу подождать здесь несколько часов, вы как раз закончите тренировки.
– Ай, мне не надо их заканчивать. Перерыв большой сейчас, аж до половины девятого.
– Хорошо-то как. Алина Васильевна, я сейчас расследую одно дело. Я фотожурналист и собираю данные. Могу вас попросить ответить на мои вопросы. Есть статистика по продаже препаратов для роста мышц. Наша с вами задача – подтвердить или опровергнуть эту статистику.
Моя задача заключалась в том, чтобы не дать Алине Васильевне понять, что я расследую дело об убийстве и о краже персональных данных. А также, возможно, о распространении наркотиков. Но надеюсь, что нет. Продажа препаратов, естественно, скользкая для тренеров и инструкторов тема, но они скорее решат обсудить ее, чем будут говорить о телефонных мошенниках и взломе личных кабинетов онлайн.
– Слушаю. Готова отвечать на вопросы.
– Я включу микрофон, чтобы дать наше интервью бегущей строкой. Итак, – за пятнадцать секунд «до» я включила микрофон. – Были ли случаи приема добавленных веществ у вас за последние три года?
– Ребята часто их принимают, это довольно популярный способ увеличить выносливость. Не все хотят это делать, но многие принимают протеин, протеиновые порошки для синтеза строительного материала тканей.
– Часто его принимают до или после тренировок?
– Да, знаете, принимали их в основном на сборах. Тренируются у нас спортсмены с других баз и центров, даже могут с собой привезти, некоторые даже с рук покупали.
– Как лично вы думаете, почему покупают с рук?
– Я никак не думаю. Лишь предполагаю, что кто-то находит в интернете, или после того, как в Москву съездит, или на море к родителям, решает войти в новый сезон с новыми силами, ну, и результатами тоже. Находят в Сети продавца, договариваются по телефону, они и горазды приехать и сбыть с рук.
– А качественный-то протеин?
– Нормальный. Сойдет. Тем более дозы маленькие и едят они под нашим контролем.
– Вы никогда не разговаривали с этими продавцами?
– Разговаривала. Они нам звонят, как правило, подтверждают въезд на территорию. Могут и прогуляться потом, мы их обедом кормим.
– Они, случайно, не бывшие спортсмены?
– Я не вспомню сейчас. Один из них занимается греко-римской борьбой, окончил химический факультет недавно. Он у них за главного.
– Его не Али зовут?
– По-моему, да. Во всяком случае, представляется так. Большой такой дяденька, выше меня ростом. С золотой цепью наперевес. Он еще помогал с определением норматива мне.
«Да, это точно Али».
– Они еще осматривали здание это, говорили, что нужна реновация, пятое-десятое. Я еще подумала – зачем реновация, мы только недавно корпус маленький отремонтировали?
– Может быть, они хотели инвестировать?
– Ха, это идея. Я была бы рада, если бы в меня инвестировали.
– Не помните, Али настаивал на чем-то, предлагал сделку?
– Нет. Не то чтобы это была сделка. Он предложил обсудить новый проект по отстройке корпуса, хотел пристроить что-то вроде флигеля нам. Материалы и работа их, денежки наши. Для этого, как он говорил, «нужно оформить договор о сотрудничестве». Слышали о таких?
– Слышала. Есть договор об оказании услуг.
– Ха. Этот договор и есть он самый, только это договор «вверх дном». Представляешь, он говорил, что надо договориться о передаче части прав на эту собственность, чтобы можно было его руками отстраивать.
– Он на чем-то настаивал, так?
– Настаивал, конечно. Силой, кулаком выгнала. Мы с Амиром Абдулаевичем, нашим главным тренером, его еле выгнали, Амир полицией пригрозил, на месте. Он сел в машину и сгинул.
– Номера машины не помните?
– Помню. Такой же, как у моего отца раньше был. Ты моего папу помнишь? Он ставил трассы на весенних сборах.
После того как Василий Гайке погиб на склоне, все его вещи тщательно осмотрели. Я знала, мне передали, что там не было никаких вещей, Алина Васильевна забрала только фотографии.
– Он еще и повандалить успел. Пойдем покажу.
Приколы Али были созданы краской из баллончиков.
«Ниче себе, красивые рисунки».
– Вот, кстати, почта от него. Быстро так пришла, мы удивились даже.
В пакете были реквизиты карты. Я сфотографировала их, переписала письмо от Али.
На стене амбара гласила надпись: «Добрая ссора лучше худого мира!!!»
– А ведь он прав. Сколько возможно вообще притворяться, что все вокруг хорошо.
– Да, конечно. Лучшее – оно враг хорошего. Три месяца пришлось его выдвигать отсюда. Потом еще писал на почту, предлагал поучаствовать в акции.
– Как называлась акция?
– «Белые лебеди». Вроде серых лебедей или белых гусей, но – белые лебеди. Что там происходило – мне непонятно.
– Сколько он прислал писем? Только вы их получили или кто-то еще?
– У меня ребенок их получал. Надюшка здесь катается, тренироваться закончила уже, но приходит, встает на лыжи. И ей он два письма написал.
– Можно у Нади попросить копию писем?
– Сейчас. Надь!
– Ага.
– Это Татьяна Александровна, моя ученица.
– Можно просто Таня. Хочу у тебя попросить распечатки писем от парня Али.
– Это который Али-Баба?
– Он. Поделишься распечаткой?
Надя смотрела на мои браслеты. Ей, видать, понравились черные камушки.
– Есть хорошая подруга, подарила мне их, – пояснила я в ответ на ее заинтересованный взгляд.
– Ага. Сейчас принесу распечатки.
Надюшка принесла вездесущую флешку.
– Алина Васильевна, а контора под названием «Юлес» вам, случайно, не знакома?
– Нет, не слышала, – покачала она головой.
Я поблагодарила и уехала домой. У меня появилась интересная информация, завязанная на спортивное питание. И кстати, судя по всему, еще и завод стройматериалов может быть в деле. Не просто же так Али пытался продавить контракт на реновацию? А тут и Мохов с пятью пулевыми… И Варакчеев, заместитель директора «Серапиона»…
Но на завод ехать уже поздно. А значит, займусь-ка я спортивным питанием…
Чем я и занималась весь оставшийся вечер? Строила схемы, анализировала страницы из записей, предположительно, «Юлеса», искала их контакты в интернете.
Сайт «Юлеса» «сдох», домен выставили на продажу. Хм, интересно. Ушли с рынка? «Переобулись» или, как это называется, сменили брендинг? Или тут что-то еще? В открытом доступе информации по этому поводу не нашлось.
Или, вообще, «Юлес» мне без необходимости и стоит сосредоточиться на «Спортеде от Али-Бабы»? Ребята-то, судя по их действиям, бандитского пошиба.
Я прошерстила интернет, вычислила «Али-Бабу» – Ивана Перевозчикова по паспорту. Выяснила по своим каналам, что на него зарегистрирована «Лада Калина» серого цвета – странный выбор для золотоцепочечного качка. Надеялась, что это будет черный джип, но нет.
Вечером позвонил Лешка Вольников. Сказал, что дорожные условия в ночь убийства стали нехилой помехой. Вроде как похожая по силуэту машина свернула в сторону центра города, но это неточно. Номера не разглядишь, разве что силуэт. То есть единственное, что удалось узнать, – машина поехала в Тарасов, а не на выезд.
Хм, информация, можно сказать, никакая. Но все равно я поблагодарила приятеля и пообещала ему проставиться при случае.
Глава 3
И снова утро. Началось оно ну очень не бодро. Завеса из воды и мелкого града заслонила мне глаза. Нельзя было понять, что происходит на улице.
Я повернулась на другой бок и залезла полностью под одеяло. Оказывается, я метеозависима.
На секунду я подумала о натуральном йогурте, потом подумала еще раз и осталась в постели.
Заснуть не получилось, вставать тоже не хотелось. Даже не получалось вспомнить, когда у меня было хорошее настроение.
Кто-то – по-моему, все-таки град – постучал ко мне в окно. Попробовав немного позлиться, я дернула ногой, резко покаталась по кровати и наконец-то встала. После первой турки кофе проснулась и попыталась прикинуть, чем сегодня займусь. Если честно, я давно не чувствовала себя в таком тупике.
Как-то все запутанно: убитый охранник завода, у которого нашлась визитка фирмы по спортивному питанию. Исчезнувшая эта фирма и занявшая ее место другая. «Сбежавшие» с карточек девчонок крупные суммы, растворившиеся в пространстве. Дурдом!
Сварив себе еще кофе, я решила пожонглировать Таро. Недавнее мое увлечение. Не то чтобы увлечение, но, оказывается, интересно воспринимать мир в образах и мифологических отсылках.
Чем-то меня настораживала Глаша. Пожалуй, тем, что два года встречаясь с человеком, она ничего особого о нем не знает. Ничего толком не рассказала.
Долго не получалось вытащить карту – колода плохо тасовалась на этот раз. Я пыталась прояснить свое отношение к Глаше, поэтому сегодня карта должна была затронуть только меня.
Карта вышла действительно крутой. «Умеренность».
Эта карта говорит мне в первую очередь о взаимосвязи стремления и убегания. Знак «Весы» радует мою ауру. Я могу нарушить свой баланс, поэтому нужно быть осторожной.
Я выложила еще.
Рядом были «Луна», «Колесница» и «Сила».
«Луна» говорит о равновесии, которое достигается высоким уровнем напряжения и расслаблением под ним. Не сказать что я расслаблена, я ощущаю скорее вынужденную расслабленность.
Выпавшая «Колесница» подсказывала, что кто-то гонит меня наверх. Что есть риск оступиться и упасть. Черный сфинкс смотрел на мое правое плечо. Греческий сфинкс точно символизировал спокойствие, уверенность и глубокое понимание.
Я набросала на листке: «Интуитивное понимание, радость от познания». Это приятные карты.
По картам было заметно, что кто-то явно ведет или является ведомым. Неприятное чувство опять засело под диафрагмой, пососало под ложечкой.
Вряд ли Глаша взялась из моего прошлого, хотя при первом знакомстве она и говорила так, как будто мы были давно знакомы.
Карты вдруг надоели, я покидала их на полку и решила немного расслабиться. В последнее время это становилось все труднее и труднее. Я включила расслабляющую тантру. Мелодия притянула меня вниз, я пригвоздилась к полу. Стало хорошо.
Вспомнила неожиданно, как вставала на гвозди год назад. Было больно, неприятно, и я так и не смогла расслабиться.
Таро несколько раз подсказали, что моя сила в огне, который сам себя сжигает. Но, возможно, я одинаково читаю похожие карты.
Все возможно.
Я полистала «Солнечный берег Генуи» Натальи Осис. Книга эта приятная, легкая и настраивает на медитацию.
Мое дыхание прервал звонок. Я сбросила его. Мне перезвонили. Какая-то девица. Представилась однокурсницей, попросила прощения за долгое молчание.
– Я не помню, что давала свой телефон, – сказала я ей.
– У меня была мечта, не мечта, скорее, намерение, восстановить связь с кем-то из давних подруг. Намерение имеет свойство реализовываться.
– Маш, но мы не были подругами.
– Я дружу только с хорошими людьми, – ее ответ заставил меня пожать плечами. – Пытаюсь быть проще с тобой, – сказала она.
Я пожелала ей доброго вечера и положила трубку. Внезапно пропало желание, чтобы прошлое влияло на мою жизнь сейчас.
Было неприятно оттого, что кто-то постоянно вспоминает обо мне. Будто я действительно когда-то сделала что-то из ряда вон выходящее, в хорошем или плохом смысле. Я не радовалась этому, отнюдь.
Тяжело вздохнув, я сбросила с себя оцепенение и в очередной раз набрала номер Ангелины. Она не ответила. Может, спит.
С Ангелиной мы познакомились на последнем курсе университета. Казалось бы, спокойная и сдержанная внешне я и постоянно куда-то влипающая Линка – ничего общего. Но что-то нас сдружило. Ближе к выпуску стали тусоваться вместе. С Линой возникало ощущение драйвовости и вкуса жизни – сразу возникало много идей вокруг и выкристаллизовывались дополнительные и странные смыслы. Например, один раз всплыла идея про человека-графомана, который постоянно что-то пишет и что-то ищет, и через 10 лет эта тема стала популярной.
Доучившись, Линка поступила в политех, выучилась на программиста. И в последние несколько лет содействует полиции в розыске киберпреступников. Собственно, по этой причине я и собиралась ее дернуть.
Зато позвонила Глаша.
– Тань, мне приходят угрозы!
– Еду к вам. Адрес мне скажите, – буркнула я.
Вот и дело мне нашлось. А потом можно будет и на завод смотаться.
Добралась я до квартиры Глафиры быстро, дороги были пустые. Она жила в старой пятиэтажке на третьем этаже, неподалеку от университета.
Поднявшись к ней, сбросила промокшую куртку, вошла за хозяйкой в зал. Глаша плюхнулась в кресло, нервно ломая руки.
– Про то, что у меня деньги с карты украли, я вам рассказывала? Слушайте, а можно на «ты»?
– Почему нет, – натянутая улыбка обожгла губы. – Да, про деньги рассказывала.
– Ты можешь думать, что я хочу что-то доказать кому-то. А мне и так все ясно. Со своим психологом я уже говорила. У меня синдром упущенных возможностей – прошлое не отпускает. Мне нужно защитить себя от людей, которые пишут мне угрозы.
– Давай по порядку. Вы… когда тебе первый раз пришли угрозы?
– Это было в марте… нет, в апреле прошлого года. Я тогда рассталась со своим молодым человеком, спустя две недели захотела уехать в отпуск. Своей машины у меня нет, поэтому я обратилась в каршеринг.
– Тогда у тебя и списали деньги? – я, кажется, запуталась.
«Почему Андрей ничего не сделал по поводу угроз? Или она ему не говорила? Тогда почему рассказывает мне? И именно сейчас?»
– Нет, тогда не списали, – покачала она головой.
– А почему ты Андрею об угрозах не рассказала?
– Ну… сначала я думала, что ерунда все это. Потом собиралась сама со своими проблемами разобраться. А сейчас… достало уже все, Тань. Правда.
– А мне?
– По той же причине, – пожала плечами девушка.
– Давай по порядку. И что там произошло? В каком городе ты брала машину?
– Город Покровск. Там хороший автосервис, плюс у меня были проблемы с документами.
– А-а… что за проблемы?
– Да ничего особенного, просроченные права.
«Странная она, эта Глаша. Проверить бы у нее документы».
– Глаша, я постараюсь сделать запрос в банк по поводу твоих переводов. Мне нужны твои данные. Дашь паспорт?
Она протянула паспорт. Он был потертый, обложка – из будто бы оленьей кожи.
– Глафира Андреевна Центриман, – проговорила я вслух. Интересная фамилия.
– Центриман. Есть такой бог, Мани.
– Ок, – у меня на уме крутилась только такая мысль: «Лишь бы это было ЧСВ, то есть чувство собственной важности, а не очередной неофит в секте».
От таких мыслей было неприятно и забавно.
Я сделала фотографию паспорта на телефон и отдала документ хозяйке. После чего предложила:
– Продолжай, Глафира Андреевна. Ты в Покровске взяла машину в каршеринг. Что было дальше?
– Вот. После того как я заполнила согласие на обработку персональных данных и взяла машину, я узнала, что мою симку перевыпустили. Не смогла войти в ВК и заплатить за свой кредит. Выручила двухфакторная идентификация.
– Так в чем проблема?
– Такие вещи стали происходить у меня каждую неделю. Кто-то смотрит, что я делаю.
– А что за угрозы?
– Приходят на электронку и на телефон сообщения о том, что некто выложит фотки из моих архивов. Ну, личные, понимаешь?
– Где сообщения? Можешь показать?
– Нет, их удаляют, после того как я прочитаю. Говорю же, кто-то чувствует себя в моих гаджетах как у себя дома.
– Что-то требуют?
– Нет, просто угрожают. Запугать пытаются, – помотала головой Глаша. Помолчала и добавила: – Еще есть человек, который крайне напрягает.
– Про него подробней.
– Это учитель из местной вечерней школы, он приходит по вечерам и стоит под моей дверью. Утром уходит.
– Как думаешь, почему он там стоит? Он все время стоит, каждый день?
– Почти каждый день. Приходит в шесть, когда моя соседка возвращается из своего офиса, и стоит до пяти утра.
– Мерзкий тип? – спросила я, а сама подумала: «Спит-то этот странный человек когда? Ну и вообще, зачем ему стоять под дверью Глашиной квартиры?».
– Да нет, не мерзкий. У него взгляд противный. Стоит и смотрит на тебя, ну его!
– Я вот тоже думаю, что не нужно на него внимания много обращать. Если подойдет знакомиться, скажи, что живешь с родителями.
– Хорошо, это принято. У меня есть ощущение, что этот чувак встречался мне при перелете в Турцию.
– Когда ты летала? С кем-то летала или одна?
– Одна. Еще… до знакомства с Витькой. Я летела через Черногорию, потом в Грузию, транзитом. В Турцию я подумала ехать на автобусе в последний момент, прямо перед вылетом. Несколько человек тоже тогда сошли с того рейса. И мне сейчас мерещится, что он тоже тогда поехал на автобусе в Стамбул.
– Что ты делала в Стамбуле, не помнишь? Я сейчас не настаиваю, но мне может помочь то, что ты скажешь. Для составления общей картины.
– Я ездила на презентацию аметиста и янтаря из Африки. Янтарь был из Сибири, – она погладила запястья. – Очень хорошая была презентация, приятные люди из Стамбула и Узбекистана, был парень из Арабских Эмиратов. Потом я уехала с группой ребят на море, на галечный пляж, – она пожала плечами. – Слушай, чай будешь?
– Если есть, лучше кофе, – согласилась я, и Глафира отправилась на кухню.
А я задумалась. Вся эта странная ситуация с Глафирой почему-то ассоциировалась у меня с фильмом «Черный лебедь». То, о чем говорила Глаша, вызывало ассоциации с сюжетом о непонятной ситуации с постоянной переменой настроения.
Выудив из сумки блокнот, я отметила себе несколько пунктов. Каршеринг, с которого все началось. Привязка к сим-карте ее телефона, которую перевыпускали, непонятно с чего. Что там еще? Учитель вечерней школы – уточнить, какой именно, по возможности пообщаться с мужиком.
Глафира вернулась и поставила передо мной чашку с кофе.
Я поблагодарила кивком и спросила:
– Слушай, ты когда-нибудь спортом занималась?
– Да нет, не особо, – пожала она плечами, даже не удивившись такому моему вопросу. – Так, в школе физкультура была, да и все.
– А спортивные добавки пила?
– Нет, – помотала она головой.
После чего я выяснила, из какой школы этот самый ночной учитель – оказывается, неподалеку есть вечерняя школа, в которой училась ее подружка Даша. Пока Глафира с Моховым только встречалась, Даша периодически жила у нее. Я записала название каршеринга, взяла контакты Глашиных подружек – девчонок, которые частенько к ней наведывались, забегали и после пар в универе, и просто на поболтать. Они, по словам девушки, видели угрозы.
Выйдя от Глафиры, я села в машину и задумалась. История с сервисом каршеринга явно странная. При чем тут перевыпуск карты телефона, было вообще непонятно.
Мысли об украденных куки-файлах подсказывали, что за Глашей следили и только потом начали преследовать. Только вряд ли целью были деньги. Да и фотки откровенного содержания были самые обычные среди всех из этого рода.
С чего бы все свалилось на Глафиру? Началось все два года назад, после ее поездки в Турцию. Или до? Или?..
Тут я погрузилась в себя, пытаясь выискать в памяти зацепившую меня деталь. И – бинго! Пару лет назад умер старший Глашин брат, друг Мельникова. Как умер? По естественным причинам – молодой-то мужик? Несчастный случай? Или?..
– Андрюшенька, – набрав номер, проворковала я в трубку, – жизненно необходима твоя помощь.
– Какая? Тань, я немного занят.
– Верю, я тоже… немного занята, – съехидничала я. – Я ненадолго.
– Слушаю.
– Что там с братом Глафиры случилось? И, кстати, как его звали?
– Афанасий, Афанасий Андреевич Центриман, – пробурухтел Мельников. – Погиб в аварии. Списали на несчастный случай. Но, Тань, там много непоняток было. Во-первых, он в тот вечер никуда не собирался, мы незадолго до этого общались по телефону. Сорвался внезапно, возможно, по звонку. Во-вторых, на дороге в глубинах Заводского района, где его подрезали со смертельным исходом, сроду оживленного движения нет. Да и дорога разбитая, не больно-то погоняешь.
– А чем он занимался?
– Бизнесом, Тань. Поставлял из Китая вроде биодобавки для спортсменов.
Опаньки! Вот это номер…
Я зависла, пытаясь связать воедино все эти ниточки. Машинально попрощалась с Мельниковым, отключила телефон и достала блокнот.
А интересно получается, однако. Два года назад погибает брат Глафиры, бизнесмен, связанный с биодобавками. Два года назад Глаша едет в Турцию. Потом берет машину в каршеринге, и творится невесть что с ее сим-картой. Далее – сталкивается с угрозами. Два года назад – или примерно так – она знакомится с Виктором Моховым (или он с ней), который очень не любит белковые коктейли. Так, это – прошлое. Но в рисунке пазла проявляется какая-никакая логика.
Набрала номер Кирьянова.
– Володенька, я понимаю, что ты очень-очень занят, – промурлыкала в трубку.
Он проворчал:
– Тань, не первый год тебя знаю. Колись, что надо.
– Пробей мне, пожалуйста, владельцев компании «Юлес», Тарасов, занималась спортивным питанием. И «Спортеда от Али-Бабы», то же самое. Хорошо?
Услышав мрачное согласие, я отключилась и вернулась к размышлениям.
Теперь – настоящее. Расстреливают Мохова, на его рабочем месте, на заводе стройматериалов. Спустя неделю Мельников сосватывает мне Глашу в качестве клиентки. Выясняется, что у нее списали деньги с карты. У моей подружки Светки – тоже. Я к тому времени уже влезла в это дело по уши. Только вот картой для покупок не пользовалась… А теперь я узнаю, что два года назад Глафире начали угрожать и какое-то время уже за ней следит учитель вечерней школы. Что я упустила?
А вот что. Белковые коктейли и биодобавки. Группа продуктов близкая, все они ориентированы на спортсменов. В этом кластере информации у меня есть «Спортеда от Али-Бабы», «Юлес» – исчезнувший неделю назад. Примерно тогда же, когда убили Мохова.
Какой роскошный узел событий получается! Распутать бы мне его еще…
Тут позвонил Кирьянов.
– Тань, слушаешь?
– А то! – восхитилась я его стремительностью.
– В общем, «Юлес» был основан семь лет назад, глава – Центриман Афанасий Андреевич. Соучредитель – Мохов Виктор Николаевич. Два года назад, как Центриман погиб в аварии, единственным владельцем стал Мохов. Заметь, не Глафира Центриман, сестра…
– Очень интересно, – протянула я, чиркая в блокноте. – Что-то еще?
– «Али-Баба» официально вышел на рынок год назад как «дочка» «Юлеса». Неделю назад «Юлес» прикрылся. Здесь – все.
– Володька, спасибо огромное!
Вот у нас и выстраивается худо-бедно логичная цепочка. Значит, «Юлес» принадлежал брату Глафиры на паях с Моховым. Удивительно, что Центриман не познакомил партнера с сестрой. Неудивительно, что после смерти Афанасия сам Мохов подсуетился.
Я набрала номер Глафиры.
– Глаша, есть вопрос.
– Слушаю, – откликнулась девушка.
– Как ты с Виктором Моховым познакомилась?
– Ох… – тяжело вздохнула Глаша. Помолчала и проговорила медленно: – В общем, тогда жуть творилась. Брат, последний мой родной человек, погиб в аварии… Андрюшка Мельников, конечно, помогал чем мог, поддерживал – он мне как братик… Но все-таки осталась я совсем одна. Ну и начала по кафешкам и ночным клубам мотаться, чтобы хоть чуть-чуть забыться. Как-то вот и познакомились… А потом он мне позвонил. Ну и… стали встречаться.
– Ага, спасибо. И вот еще что… Ты знала, чем твой брат занимался?
– Нет, он не рассказывал, – вздохнула девушка. – Знаю только, что каким-то бизнесом – вот и все, пожалуй.
На этом я распрощалась с клиенткой и отключила вызов.
Два года назад, похоже, произошло что-то такое, что вызвало цепь последующих событий. И связано это с биодобавками…
Ладно, действуем дальше. Непонятно, к кому идти сначала – к Даше или проверить ходы и данные банковских операций. А еще у меня в планах визит на завод. Но начну, пожалуй, с Даши. Потому как банк банком, но если полиция в этом направлении ничего не нарыла…
Телефон, который дала Глаша, оказался домашним. Слегка писклявый голос больно ударил по перепонкам.
– Здравствуйте, мы не вызывали курьера.
– Я не курьер. Меня зовут Татьяна Александровна, меня наняла Глаша Центриман.
Телефон на несколько секунд переключили на другую линию, потом перекинули обратно. Через голос Даши чувствовалась приятная энергия. Ее голос был как стук ласточки в дверь – слегка назойливый, но долгожданный.
– Это вы, Таня. А я Диск.
– Кто вы, простите?
– Даша Аронова.
– А! Теперь поняла. Можно задать вам несколько вопросов?
– Про Глашу, что ли? Она у нас бедовая, сразу говорю.
– В чем это заключается? – насторожилась я.
– Эмм, у нее очень неровный образ жизни. Нас иногда называют халявщиками. Мы живем фрилансом, иногда работаем помощницами. И притом Глаша очень оптимистичный человек. Очень добрая, нежная и сильная. Слушайте, а почему вы о ней расспрашиваете? Не понимаю. Что-то случилось?