Ты не знаешь о дочери

1.

– Дочка твоя? – спросил мужчина, увидев рисующую на диванчике у окна Олю.

– Да, – ответила я, сцепив пальцы между собой. Сейчас я, кажется, получу нагоняй… – Извините, что привела её сюда, но мне больше некуда было её деть. Не с кем оставить…

– Ну да, понятно, – сказал Пётр Сергеевич. – Сегодня же сады не работают.

– Да.

– Оля, значит?

– Оля.

Мой начальник обошёл меня и подошёл к девочке. Присел рядом с ней на корточки.

– Привет, Оля, – сказал он ей, и та с недоверием уставилась на мужчину.

– Здравствуйте, – ответила она, ещё пока плохо выговаривая букву “Р”.

– Что ты рисуешь?

– Домик для нас с мамой.

– Очень хороший домик.

– Да, мы с мамой когда-нибудь купим свой дом.

– Конечно купите. У твоей мамы теперь очень хорошая работа.

– Да, она так и говорит.

– У тебя такие красивые серые глаза, Оля.

На этих словах мои пальцы похолодели, а я опустила глаза в пол. Я боялась, что, если приведу Олю прямо сюда, в офис отца Романа, он обязательно узнает в ней глаза своего сына. Они так похожи на глаза Ромы.

– Спасибо.

– А где твой папа? – спросил Пётр Сергеевич.

Он точно догадался. И как теперь выкрутиться? Я не хотела, чтоб он её увидел. Пётр Сергеевич видел Олюшку совсем маленькой, тогда ещё не было ясно, на кого она похожа, но теперь Оле четыре, и с каждым годом она всё больше превращалась в копию своего отца, что отдавалось глухой болью в сердце. Я выносила, родила и вырастила малышку в одиночестве – так уж вышло. Отец Оли не знает о существовании девочки, и никогда не узнал бы, если бы нас так просто не рассекретил её дедушка, мой начальник Пётр Сергеевич, который также о том, что у него родилась внучка, не знает, только мог догадываться. Но, когда он спрашивал меня, ребёнок ли Ромы у меня в животе, я соврала. Конечно, ребенок был его, но признаваться в этом я не пожелала. Теперь же правда вскрылась через почти пять лет…

– Мой папа – археолог, – ответила девочка. – Он в длинной экпредиции.

– Экспедиции, ты хотела сказать? – поправил он Олю.

– Да!

– А когда он вернётся?

– Не знаю. Это даже мама не знает. Он в таком месте, где телефон не ловит.

– А ты вообще его видела когда-то?

– Телефон? Видела, конечно. У мамы очень хороший, большой, и я там в “Пони” играю иногда.

– Нет, не телефон. Папу.

– Папу? Нет. Не видела. Мама сказала, он уехал на работу ещё до моего рождения.

– Понятно, – мягко улыбнулся он ей, вставая на ноги. – Спасибо за интересную беседу. Ты порисуй, а мне надо с твоей мамой о работе поговорить.

Пётр подошёл ко мне и прямо-таки отволок к дальнему окну.

– И когда ты собиралась сказать, что она дочь Романа и моя внучка?

Я в ответ молчала, опустив глаза.

– Никогда, – ответил он за меня. – Ясно. Катя!

– Что?

– Я тебя всегда поддерживал. Ты ему не сказала – понимаю, но почему ты и у меня отняла внучку? Вы жили чёрт знает как, у вас даже угла своего нет, а ведь я мог бы помочь!

– Потому что вы бы сказали сыну об этом, а я этого не хотела! – вскинула я подбородок. – Мы и сами справились, спасибо!

– Конечно сказал бы! Рома имеет право знать, что у него есть дочь.

– Он не имеет к этому ребёнку никакого отношения, кроме того, что зачал его. Извините… Но я не хочу, чтобы Рома участвовал в жизни моей дочери. У неё даже фамилия моя! А отчество моего папы – Анатольевна.

– Тебе всё равно правды не скрыть. Тем более что Роман скоро и сам всё увидит.

– В смысле? – дёрнулась я. – Он же в Америке живёт.

– Он возвращается. И теперь будет работать со мной.

– Как с вами? – моё сердце ушло в пятки.

– И с тобой, соответственно. Ты считаешь, что сможешь до свадьбы Оли прятать девочку?

– Нет, но…

– Так вот – я против. Но, даже если я не скажу, он всё равно увидит Олю и всё поймёт. У Оли его глаза. Да и вообще – она его маленькая копия…

Только не это. Если Рома появится здесь – он снова разрушит мою жизнь, и второй раз я себя уже, боюсь, не соберу…

2.

– Только не говори, Катя, что задумала уволиться и сбежать.

Я подняла глаза на него. Как он догадался? Первым порывом и было сделать именно так – уйти и не пересекаться с НИМ.

Но куда? Где я найду такую хорошую работу, с зарплаты который мне хватает на жизнь и на съёмное жильё?

Я не могу себе позволить так резко сменить работу на что-то хуже.

– А куда же мне бежать? – обречённо ответила я.

– Вот именно – некуда, – потёр переносицу Пётр. – Оставайся здесь и ничего не бойся. Но о дочери нужно рассказать.

– Пётр Сергеевич, – подняла я глаза на него. – Не говорите, пожалуйста, ничего Роме.

– Ты опять за своё? – вздохнул Пётр Сергеевич. – Ну как ты её спрячешь, девочка? И зачем? Мы оба захотим участвовать в жизни нашего с тобой ребёнка.

– Я… расскажу. Сама, – ответила я.

Выбора мало. Придётся мне признаваться. Пусть лучше Роман узнает от меня, чем от кого-то другого. А может, я смогу потянуть время и что-нибудь придумать…

– Расскажешь? – переспросил мужчина.

– Да, – кивнула я. – Но немного позже. Пожалуйста, я сразу не смогу. Лучше я сама…

– Что ж… – вздохнул он. – Я дам тебе время. Не стану лезть в ваши и без того сложные, так сказать, отношения. Но имей в виду: не расскажешь ты – скажу я. Обмануть не выйдет. Ты поняла, Катя?

Я нервно прикусила нижнюю губу, но придумать что-то здесь и сейчас у меня не вышло.

Да, Катя. Ты в капкане.

От одной только мысли, что я скоро увижу того, кого пыталась так долго оставить в прошлом, а потом ещё должна буду сказать ему о том, что, когда он оставил меня, я узнала о беременности, мне становилось страшно. Узнала, и ничего ему не сказала. Ни ему, ни его отцу. Теперь, спустя почти пять лет, правда прорывается наружу сама. И зачем он вдруг решил вернуться? Чего ему не сиделось в своих любимых Штатах?

– Поняла, – ответила я. – Мы… сами разберёмся.

– Хорошо, поверю тебе на слово, – кивнул мужчина. – А теперь по поводу вас: мне всё равно, хочешь ты принимать помощь или нет, но моя внучка не будет жить неизвестно где.

– Что это значит? – вскинула я брови.

– Что пока я сниму вам жильё получше, а потом куплю дом.

– Да не… Не надо этого ничего. Я скоро наберу на ипотеку… Да и квартира нас устраивает, хотя ездить, конечно, далековато…

– Катя! – посмотрел на меня Пётр Сергеевич. – Я в прошлом мэр города, а теперь крупный бизнесмен. А моя внучка живёт в съёмной халупе на окраине города. Какая ещё ипотека? Это мой ребёнок, такой же как и твой. Тест на отцовство мы проведём – для порядка и чтобы удостовериться, но я и без того уверен, что отцом покажет Романа. И ты хочешь, чтобы я своему ребёнку позволил жить вот так?

– Пётр Сергеевич, – попыталась я привести разумные аргументы. – Но ведь это совсем неудобно! Олечка привыкла уже к квартире, не стоит резко ничего менять.

– Неудобно спать на потолке, Катя, – фыркнул Пётр. Препираться со мной ему явно надоело. – Когда Роман прилетит, мы сделаем тест. А сейчас я начну поиски другой квартиры ближе к центру, где есть хороший сад и развивающие кружки. И возражения не принимаются, Екатерина!

– Но…

– Я сказал – не принимаются! И прекрати пререкаться с начальником!

– Так мы говорим не о работе.

– Неважно, Екатерина. Кстати, Наташа захочет вас снова увидеть у себя – теперь она ещё и бабушкой стала! – Пётр ещё раз внимательно оглядел меня. – Мне теперь ясно, почему ты перестала приезжать, постоянно находя отговорки. Мы уж думали, чем обидели тебя, а просто Олюшка стала взрослеть и всё больше походить на папу. Так ведь?

Я промолчала. Мне стыдно. Меня поймали за хвост. Да, именно поэтому и перестала приезжать в гости – не хотела, чтобы все поняли, что ребёнок всё-таки от Ромы, хотя до этого я утверждала обратное все пять лет и наотрез отказывалась от теста ДНК.

– Мы тебя как родную готовы были принимать, несмотря на то, что Роман и слышать о тебе не желал, – вздохнул Пётр Сергеевич. – Наташа столько переживала, плакала ночами из-за вас. А ты нас просто обманула, Катя, утаив такое счастье – малышку. Она не только твоя, в ней и моя кровь тоже. И продолжала бы лгать ещё долго, если бы не была вынуждена привести сегодня её сюда. Я-то чем провинился, что ты и мне лгала столько лет и меня наказала?

– Простите, – прошептала я, чувствуя, как жар стыда опаляет щёки. – Дело не в вас, вы же понимаете. В… вашем сыне.

Даже имя его произносить мне было трудно.

– Катя, Катя… – укоризненно покачал он головой. – В общем, буду держать тебя в курсе. А теперь, пожалуйста, дай мне отчет по отделам, я за ним и пришёл.

– А, да, простите, – засуетилась я и вынула из шкафа нужную папку. Протянула её Петру. – Возьмите, пожалуйста. – Можешь заканчивать и идти домой. Ребёнку тут тяжело, она явно устала за целый день. Почему она, кстати, не в саду? – Группу закрыли на карантин на всю неделю.

– Ясно. И куда ты её завтра?

– Не знаю, – опустила я голову.

– Понятно всё, – хмыкнул Пётр. – Завтра привезёшь к Наташе ребёнка. Она позаботится о ней. Нечего таскать Олю в офис. Адрес помнишь, надеюсь?

– Да, помню…

Только ехать туда мне совсем не хотелось. Этот дом, где полно воспоминаний, этот дом, где все ещё живёт призрак нашей с Ромой любви, после которой я боялась не выжить. Это была вторая причина, почему я не очень хотела ездить к ним, – тот самый дом, где начинались мы с Ромой, просто-напросто причинял мне боль даже спустя годы.

– Вот и отлично. Завтра утром она будет ждать вас, я предупрежу.

– …Хорошо, – пришлось мне согласиться.

Во-первых, иного варианта у меня так и так не имелось, а во-вторых, спорить с Петром – дело бесполезное. Только время потеряю… Да и смысл? Это действительно лучший выход из ситуации – Наташа ведь не чужая, я могла бы доверить ей Олюшку.

Он забрал её и ушёл, а я обессиленно осела на диван в приемной Петра.

3.

– Мам, смотри, какого я зайца нарисовала!

Оля подбежала со своим рисунком и вручила его мне в руки.

– Очень красиво, детка, – улыбнулась я, даже не поняв, что на листе изображено, – мои мысли были совсем не здесь.

– Правда?

– Да, конечно.

– А о чём вы с этим дядей говорили? – спросил любопытный ребёнок.

– Так, ни о чем таком, – ответила я. – О делах. Это мой начальник.

– А, понятно.

– Ты иди, порисуй ещё, – попросила я, подталкивая её в сторону стола. – А мне дела закончить надо.

Оля вернулась на своё место, а я подошла к кулеру и налила себе воды. Руки дрожали, еле набрала в стакан воду…

Когда я выкинула использованный одноразовый стаканчик в урну, в приёмной снова открылась дверь. Я обернулась и увидела Зою, помощницу заместителя Петра Сергеевича.

– Кать, ты отчёты приготовила для Виктора?

– Да, – отозвалась я и пошла к шкафам с документацией. – Сейчас.

Я принялась искать нужную папку.

– Где же они… – бурчала я себе под нос. Совсем память отшибло от потрясений сегодняшнего дня.

– Ты точно сделала?

– Да сделала, просто забыла, куда положила… Вот они.

Я нашла, что искала, вынула желтую папку и вручила её Зое.

– Не в тот отдел положила по запарке.

– Понятно, – забрала папку девушка и вгляделась в меня. – Что с лицом?

– А что с ним?

– Ты будто хомячка схоронила.

– Если бы… – вздохнула я и села обратно на диван.

– Так что случилось? – Зоя присела рядом. – Может, тебе помощь нужна?

Зоя работает со мной вместе уже два года и за это время успела изучить меня. Перемены в моём настроении и некоторая растерянность, несвойственная мне, от неё не укрылись. А еще она была очень дружелюбной, но любопытной леди…

– А тебя Виктор разве не ждёт с отчётами? – кивнула я на папку в её руках.

– Да нет, – отмахнулась Зоя. – Он их на завтра просил. К тому же если речь о тебе – то тут он меня простит.

И девушка рассмеялась, подмигнув мне.

Да, заместитель Петра Сергеевича уже не раз выказывал мне симпатию. Даже сам Пётр Сергеевич намекал на то, что мне стоит присмотреться к Виктору, – мужчина солидный, взрослый, с положением и явно засматривается на меня. В общем-то, Пётр Сергеевич был всегда против служебных романов, которые часто заканчивались скандалами на глазах всего огромного офиса в двадцать этажей, но в данном случае он тактично молчит и не мешает Виктору. И подколки в адрес меня и мужчины звучат по зданию компании довольно часто.

– Не развивай эту тему, ладно? – попросила я Зою. – Не хочу об этом говорить.

Я ещё не решила, что делать с ухаживаниями Виктора Петровича. Он мне скорее приятен, чем нет, но он сильно старше и всё-таки мой начальник, один из них.

– Ладно, – миролюбиво пожала плечами та. – Так тебе помощь какая нужна или что?

– Да нет, – покачала головой я. – Просто настроения нет.

Эту тайну своей жизни я пока не готова раскрывать, хоть и уверена, что вскоре после приезда Ромы весь офис будет в курсе, что мы когда-то были глупыми и любили друг друга. Хотя сейчас мне кажется, что действительно любила, жертвуя собой, я одна. А у Ромы просто была страсть, он наслаждался мной, а когда я не оправдала его ожиданий, хладнокровно и жестоко обрубил со мной связь. Не дал и слова сказать в свою защиту – он не стал слушать, считая, что прав только он.

Я поначалу билась, пыталась достучаться до него, потом перегорела – всё было без толку. И если бы не Оля, то его в моей жизни сейчас совсем бы не осталось. Но он так и не ушёл из меня до конца…

Какой уж будет эта встреча?

Сомневаюсь, что тёплой.

Как он выглядит сейчас?

Наверное, стал ещё более мужественный и красивый, все женщины сворачивают головы, когда он идёт по офису в США, – высокий, статный, взрослый…

Он узнает меня?

Думаю, что узнает. Он может меня ненавидеть, но как личность забыть совсем и не узнать не сможет.

Как он отреагирует, когда узнает, что у него родилась дочь, которую я скрыла? Точнее, он сам не поддерживал со мной контакт, не давал дозвониться.

Ему будет всё равно или он будет настаивать на участии в жизни Оли, как её дедушка Пётр?

Не знаю, как и когда, какими словами я смогу ему сказать – ты не знаешь о дочери.

Рома… женат?

Скорее всего. Зачем такому красивому парню, который любит жизнь, любовь и постель, жить монахом?

Столько вопросов, что просто заставляли голову раскалываться от боли, и ни одного ответа. Пока. Только страх, тревога и волнение.

– Настроения? – разочарованно отозвалась Зоя.

– Ну да, – сказала я хмуро. – Получила нагоняй от шефа за то, что Ольку притащила сюда.

– А, понятно, – протянула Зоя. – Я просто подумала, вдруг опять неприятности с жильем какие… Хозяйка квартиры, может, выгнала.

– Да нет, – хмыкнула я. – Хуже, чем то, что мы пережили, пока не случилось.

– Ну ты, если что, обращайся…

– Спасибо, Зоя, – улыбнулась я ей. – Что предложила. Я… буду собираться домой, хорошо?

Я встала с дивана и стала складывать папки на столе в ровную стопку. Зоя поняла, что большего я ей не скажу, да и вообще диалог не хочу продолжать, и ушла. Когда дверь хлопнула снова, я тяжело вздохнула и обернулась – кого опять принесло?

– Катя, – на меня внимательно смотрел Виктор. – Я…

– Папку забрала Зоя, – сказала я.

– Я понял, – кивнул он. – Хотел предложить довезти тебя и девочку домой. Что же вы будете мотаться по автобусам с ней…

4.

– Эм… – задумалась я. – Почему бы и нет? Там ещё такой ветер поднялся бешеный.

– Вот именно. Значит, собирайтесь, и поедем.

– Оленька, клади фломастеры в упаковку, – обратилась я к дочери. – Едем домой. А вы… Не знаете, когда именно сын Петра Сергеевича вернётся и приедет в офис?

– Послезавтра. А что? – ответил Виктор. – Вы знакомы?

– Да, конечно, – кивнула я. – Ведь одно время Пётр Сергеевич был моим попечителем.

– Да, точно, – улыбнулся мужчина. – Забыл совсем.

– Оля, ты готова? – сосредоточилась я на ребёнке, чтобы не продолжать неудобную для меня тему. Всё, что хотела, я узнала. Значит, у меня есть немногим больше суток, чтобы морально подготовиться к встрече с Романом. В том, что она будет неприятной для меня, я не сомневалась. – Давай шустрее…

Мы вместе вышли из здания офиса и сели в чёрную машину Виктора. Оля не уставала восхищаться его авто. Ничего удивительного – Виктор имеет большой вес и уважение как в компании, так и за её пределами, и машина соответствует его статусу.

Он уверенно вел автомобиль, крепко сжимая сильными руками с дорогими часами руль. Я украдкой разглядывала мужчину. Может, и в самом деле стоит попробовать поверить кому-то снова? От любви и доверия Рома сделал мне прекрасную прививку пять лет назад, и с тех пор мне было сложно общаться с другими мужчинами – казалось, что они обязательно поступят со мной так же, как он. Да и забыть первую любовь, первого мужчину, отца моей девочки – было безумно сложно. Но не сидеть же мне в одиночестве до пенсии?

Виктор приятный мужчина, он вызывает во мне симпатию, хоть и не ураган, какой был у меня к Роме.

Тьфу, чего я о нём опять вспоминаю и сравниваю его с Виктором? Не стоит так делать.

В общем, теперь я считаю, что приятная симпатия может стать основой крепкому браку гораздо вероятнее, чем страсть и ураган. После страсти остаётся выжженное поле, на котором ещё долго ничего не растёт. Я уж знаю не понаслышке…

– Спасибо, что подвезли нас, – улыбнулась я, когда машина остановилась прямо у подъезда.

– Всегда пожалуйста, Катенька, – улыбнулся в ответ мне он, осторожно коснувшись моей руки.

– Нам… пора, – мягко высвободила я руки из его пальцев. Нет, пока я не готова к его прикосновениям. – Спасибо ещё раз.

– Может быть, мы сходим с вами в какой-нибудь ресторан? Завтра.

– Деловой ужин?

– Нет, – устремил он взгляд зелёных глаз на меня. – Личный. Мне давно хотелось бы провести вечер в вашей компании. Как вы относитесь к китайской кухне?

– Положительно, – ответила я. – Я подумаю, но пока не обещаю.

– Буду рад, если скрасите мой вечер.

– Олю не с кем оставить.

– Олю тоже приглашаю, она мне совершенно не мешает.

Я внимательно посмотрела на Виктора. Не против чужого ребёнка на свидании? Мне определённо стоит задуматься насчёт его предложения. Виктор относится ко мне серьёзно, это сразу было заметно. Такими мужчинами не разбрасываются.

– Тогда всё возможно. Доброго вечера. И ещё раз спасибо, – ответила и вышла из машины.

Помогла высадиться Оле, и мы вместе попрощались с Виктором и отправились домой.

***

– Да что ж такое-то! – бурчала я себе под нос, когда из моих рук выпал нож.

Весь вечер после новостей всё из моих рук валилось. Информации слишком много, и мозг отчаянно пытался ей сопротивляться, а я пыталась заставить его переваривать эту информацию. Получалось не так чтобы очень хорошо…

– Алло, – прижала я вибрирующий от входящего звонка телефон к уху.

– Привет, – услышала я голос Дарьи на том конце провода.

Мы с ней выросли, окончили вузы, но наша дружба так и продолжается.

– Привет, Даш, – отозвалась я. – Ой…

Я поправила пытавшийся выпасть из-под уха телефон.

– Занята? – спросила подруга.

– Ага, – ответила я. – Макароны варю на ужин.

– Понятно, – отозвалась она. – Я заеду на чай или ты устала после работы?

– Заезжай.

– Тогда жди. И макарон оставь мне!

– Ладно!

Спустя час, когда мы с Олей уже поужинали и она ушла играть в комнате, приехала Даша с пирожными. Их, конечно, увидела Оля, и мы все втроём их попробовали.

– Как я задолбалась с этой работой, кто бы только знал… – вытянула ноги под столом Дарья.

Она что-то говорила по поводу её работы, а я слушала вполуха. Всё думала о том, как мне завтра везти к Наташе Ольку. Женщина и в самом деле ко мне всегда хорошо относилась, и теперь наверняка тоже обидится на меня, когда Пётр ей расскажет о внучке. Но деваться некуда – мне больше не с кем оставить её, пока сад снова не начнёт работать. Придётся везти её в дом к Петру Сергеевичу. Возможно, там же её увидит и Роман, если поедет к родителям. Наверное, первое время он остановится именно у них… И мне бы не хотелось с ним пересекаться столь часто, но меня никто не спрашивал.

– Рыжик, ты меня вообще слушаешь? – задала вопрос Даша, и я словно вынырнула из бассейна из собственных мыслей.

– А?

– Бэ.

– Извини… Я задумалась.

– Я тут душу ей изливаю, а она не слушает даже!

– Прости, кот, много заморочек.

– И кто тебя так заморочил?

– Пётр увидел Олю, – подняла я глаза на подругу.

– Так, – едва не упала со стула Даша, принимая другую позу. Она села ближе ко мне и вглядывалась в моё лицо. – И?

– Сегодня мне некуда было её деть – нашу группу в саду закрыли на карантин. Пришлось тащить её в офис. Весь день прошёл тихо, но к вечеру Пётр зашёл ко мне и, естественно, увидел её.

– А ты рассчитывала, что, находясь в его приёмной, ты сможешь спрятать от Петра ребёнка?

– Да ни на что я не рассчитывала, – вздохнула я. – Надеялась, что он её не узнает.

– Ну а как он её узнает, если не видел ни разу? – не поняла Даша.

– Зато он видел Рому.

– А… – дошло до неё, и она выпучила глаза. – Пётр узнал Рому в Оле!

– Бинго, Дарья, – угрюмо отозвалась я.

– И что он сказал?

– Ругался. Что скрыла…

– Пусть на своего сынка ругается! Поступил с тобой как свин.

– Но Пётр прав – я скрыла не только от Ромы девочку, но и от Петра.

– И что теперь?

– Пётр собирается участвовать в жизни Оли.

– Серьёзно? – взметнула она брови вверх.

– Серьёзнее некуда, – вздохнула я. – Завтра он велел отвезти Олю к Наташе, оставить её с ней, чтобы я не тащила ребёнка в офис, пока не работает сад.

– Ну, это мудрое решение, – постучала ногтями по столу Даша. – В самом деле – нечего ребёнку по офису шататься. Наташа же не чужая тебе.

– Да, – кивнула я. – Придётся согласиться за неимением ничего иного. А ещё – Пётр собрался снять нам квартиру. Чтобы мы с Олей не жили на съемной.

– Да? Ничего себе, – покачала головой подруга. – Вот это он мировой мужик!

– Угу, – хмыкнула я. – И настойчивый в своём.

– Так и правильно. Хоть кто-то за вас возьмётся из мужиков. А то всё сама да сама… Ещё с квартирой бабушки эта история… Сейчас бы не пришлось бегать по съемным.

– Не напоминай, – глянула я на Дашу. – Теперь-то уж что… Нет её, а жить нам где-то надо.

– Ну, пусть дедушка внучке и поможет, – ответила она. – Оля ему не чужая, а возможность помочь у него есть.

– Безусловно, есть, но мне не хотелось бы принимать эту помощь, – сказала я. – Сами как-то справлялись, и ничего…

– А я считаю, надо воспользоваться его предложением! – настаивала Даша. – Сколько можно быть сильной самой? Есть мужчина, готовый помочь. Не Рома, а его отец – почему бы и нет?

– А он мне выбора не оставит всё равно, – пожала я плечами. – С ним спорить бесполезно. Оля в самом деле его внучка, и он имеет право участвовать в её жизни, раз уж узнал о ней.

– Вот и нечего отказываться, – поддержала меня подруга. – Ты уже достаточно сама всё тащила. Дай теперь помочь тебе Петру.

– Кстати, о Роме… – подняла я глаза на неё. Меня саму не столько волновало участие Петра в нашей жизни, как возможное участие в ней Романа… А вдруг он, когда узнает о дочери, тоже захочет с ней общаться? – Он прилетает завтра в Россию. И послезавтра идет работать в офис Петра.

– Ёклмн, – вздохнула Дашка, которая даже оторопела от моей новости. – Правда, что ли?

– Думаешь, я бы шутила так? – усмехнулась я.

– Да нет… Просто в шоке немного. Очень неожиданно.

– А уж я в каком шоке…

– Он ведь тоже узнает в Оле себя…

– Вот именно, – кивнула я. – И я не знаю, что с этим делать. Я не хотела, чтобы он имел к ней какое-то отношение. А теперь Пётр требует, чтобы я ему обязательно сказала о дочери.

– Кап-е-е-ец… – протянула Дашка, и я с ней была согласна как никогда. – И ты скажешь?

– А куда я денусь? – всплеснула я руками. – Он всё равно её увидит.

– Ну да…

– И его отец предупредил меня, что если не скажу Роману я, то об Олечке сообщит сам Пётр.

– Капкан, – хмыкнула подруга.

– Да.

– Придётся признаваться.

– Придётся… Только как – не знаю…

– Интересно, как он отреагирует на эту новость?

– Не знаю… – угрюмо покачала я головой. – Мне бы для начала встречу с ним пережить.

– Ты боишься встречи с ним? – вгляделась в меня девушка.

– Нет, – пожала я плечами. Вру, боюсь. Очень. – Просто нервничаю. Ты ведь помнишь, как мы расстались…

– О, разве это забудешь! Я бы ему причиндалы только за это оторвала! – нахмурилась Даша. – Еле вытащили тебя из депрессии. Козёл, как был в школе, таким и остался.

– Каким бы ни был, а дочь у меня от него… И рассказать об этом мне всяко придётся.

5.

Этим утром нам с Олей пришлось выезжать намного раньше обычного, чтобы успеть заехать к Наташе.

– Доброе утро, – улыбнулась женщина, увидев нас на пороге.

– Доброе, – ответила я и завела за руку в холл ребёнка. – Поздоровайся, дочь.

– Здравствуйте, – скромно сказала она и опустила глаза в пол.

– Олюшка у нас стесняшка, – ответила я Наташе. – Олечка, это Наташа. Она… мой друг.

Как ни пыталась подобрать слова, но рассказать дочери, что у неё теперь есть бабушка и дедушка, пока так и не смогла. Наташа кинула на меня пронзительный взгляд, всё поняла, но не стала сейчас акцентировать на этом внимание.

– Ты останешься с Наташей сегодня, потому что сад не работает, – сказала я Оле. – Я приеду за тобой вечером.

Оля боязливо посмотрела на Наташу, сжимая в руках своего любимого зайца, которого я позволила дочке взять с собой сегодня.

– Не бойся, – погладила я её по голове. – Я Наташу давно знаю. Она тебя не обидит. И вон там телефон есть, видишь? Если что – звони. Помнишь номер мамы?

– Да.

Мы с Олькой вдвоём выживали. И я помогла ей выучить наизусть мой рабочий номер и номер Даши на всякий случай.

– Значит, ты всегда можешь мне позвонить. Всё, милая, мама на работу опаздывает. Слушайся Наташу, хорошо?

– Хорошо… – растерянно смотрела на меня она, пока я шла к выходу.

Наша жизнь теперь изменится. Как раньше никогда уже не станет, и нам обеим придётся к этому привыкать.

Вышла под завывающий ветер и практически побежала на автобусную остановку – адски холодно, да и опаздываю я уже на самом деле.

В офис влетела как ошпаренная, и едва успела переобуться, снять пальто и взяться на папку, как в приёмной появился Пётр Сергеевич.

– Доброе утро, Катенька.

– Доброе утро, Пётр Сергеевич.

– Ну что – отвезла к Наташе Олю?

– Да, как и договаривались.

– Вот и чудно. Я ей, конечно, рассказал, кто такая Оля.

– Я поняла.

– Осталось тебе рассказать девочке, кто такая Наташа и я.

Пётр сканировал меня своими серыми глазами, словно догадался, что я так и не нашла в себе сил рассказать дочери о том, что у неё появились дедушка и бабушка.

– Расскажу, конечно. Сегодня вечером.

– Договорились.

Катя, сегодня нужно подготовить конференц-зал для большого собрания. Пригласить всех начальников отделов к трем часам дня.

– Хорошо, – кивнула я. Готовить зал мне придётся не впервые. – Всё будет сделано. Только не пойму – это же нужно было приготовить на завтра, или я что-то путаю?

– Не путаешь, – ответил Пётр. – Просто планы изменились. Роман прилетел вчера. И уже сегодня готов обсуждать план компании.

– Как сегодня? – папка из моих рук выпала.

– Обычно – сегодня, – повторил мужчина. – А что тебя так удивляет?

– Нет, ничего, – сказала я и подняла папку с пола. – Как скажете. Всё будет готово.

– Тогда работай.

Пётр ушёл к себе, а я положила папку на край стола и отправилась в уборную. Мне надо было умыться и успокоиться. Руки так и дрожали. Щёки горели.

Открутила кран с холодной водой и слегка ополоснула их, чтобы сильно не повредить макияж, и выдохнула.

Значит, он приедет уже сегодня.

Разницы особой не было – сегодня или вчера, однако меня перетрясло.

Почему же я так боюсь встречи с прошлым лицом к лицу?

Потому что между нами осталось слишком много недоговорённостей. Точку поставили как будто насильно и неожиданно.

Потому что боюсь узнать, что без меня ему прекрасно живётся.

Потому что сильна ещё обида, несмотря на то, что прошло много лет. Такое не забывается.

И Оля. Моя тайна от бывшего жениха. Теперь эта тайна будет раскрыта…

***

Когда конференц-зал был готов, сотрудники офиса выстроились в ряд – приехало новое начальство.

– Прошу любить и жаловать – Роман Петрович, мой сын и наш новый сотрудник! Кому-то из вас он уже знаком – прошу полюбить еще больше!

Все смотрели с любопытством, и только одна я хмуро смотрела в пол. Не было сил поднять глаза на того, кто сейчас в дорогих ботинках и костюме шёл по вестибюлю нашего офиса в кабинет директора и его заместителя. Мне слишком хорошо он знаком, смотреть на него необходимости не было, да и больно. До сих пор всё отзывается в груди тупой болью…

А теперь мне придётся с ним сталкиваться каждый день в офисе. Я надеялась, что уже давно повзрослела и перестала им болеть, но теперь, когда я осознавала, что он прямо сейчас идет по нашему коридору, поняла, что меня снова бьёт мелкая дрожь, как будто я опять робкая школьница, такая же как и он. В большей степени от страха – я не хотела, чтобы он узнал мой секрет. Но рано или поздно все тайное становится явным.

Роман проходил как раз мимо меня, когда вдруг остановился и повернул голову. Он смотрел мне в лицо, пока я пыталась справиться со вмиг сковавшим меня льдом. Я так давно не видела этих серых глаз, которые всегда имели надо мной необъяснимую власть. Я подняла голову и встретилась с пронизывающим насквозь взглядом.

Он узнал меня. И остался этим фактом, что я тоже нахожусь тут, очень недоволен. В глазах – серый шторм, губы плотно сжаты, а мышцы напряжены. Я слишком хорошо его знаю, чтобы не считать эмоции Романа. Точнее, знала, сейчас, спустя почти пять лет, я уже ни за что не ручаюсь.

Но он ничего не сказал. Нахмурился и снова пошёл вперед, а я засеменила следом – ведь я, по сути, теперь и его секретарь тоже, и должна пойти за своим начальством.

Едва мы оказались в приёмной, Роман и его отец ушли в кабинет. Рома тут же налетел на Петра Сергеевича, а мне было слышно каждое слово.

– А что ОНА тут делает?

– Катя?

– Ты думаешь, мне здесь знаком кто-то еще или я бы не заметил Рыжую?

– Ничего я не думал, – сказал его отец. – У Кати был сложный период, я помог ей с работой. Она проявила себя как ответственный сотрудник, и я оставил её в штате. Чем мешает тебе, что она тут работает?

– Я бы не приехал сюда, если бы знал, что ты привёл в офис её!

– Роман! Ну работает тут Катя, никому не мешает. Чего ты взъелся? Сам же говорил, что всё в прошлом. Вот и оставь это там.

– Как тебе вообще пришла мысль взять на работу её? – кипятился Роман. – Ту, что так со мной поступила?

– Я тебе уже говорил, что я не уверен, что ты правильно все понял. Но ты ведь упёртый баран и всё решил! Так отвяжись от девчонки. Пусть работает спокойно – это было моё решение взять её сюда. Тем более ты последние годы не планировал возвращаться в Россию.

Значит, Пётр Сергеевич тогда усомнился в том, что случилось между нами… Неожиданно. Я думала, он считает так же, как его сын, и на его стороне. Считает меня виновной в нашем болезненном и резком разрыве.

– Я всё видел своими глазами, папа, – твёрдо заявил Роман. – И после этого ты берёшь на работу эту… дрянь? Которая вот так поступила с твоим сыном?

– Она всё слышит, Рома, – одёрнул его отец.

– Пусть слышит. Рыжая, ты дрянь! Надеюсь, слышно очень хорошо, и скоро ты уволишься сама! Потому что вдвоем мы на одной территории не останемся!

Боль затопила сердце до такой степени, что я закусила нижнюю губу так, что брызнули слёзы. Он так ненавидит меня, а у меня перед глазами так и стоит образ уже взрослого, красивого мужчины, когда-то влюблённого в меня мальчишки. Теперь мне кажется, что всё это было лишь сном.

6.

РОМАН.

Меня так и бомбило и едва не подкидывало к потолку, что ОНА снова посмела прикоснуться к моей жизни и вмешалась в неё спустя годы.

Та, кем я так долго болел. Чьи голубые глаза, медные, пахнущие клубникой волосы, мягкие губы, которые узнали первые поцелуи, и нежные руки пытался тщетно забыть.

И мне удалось вырвать её из своей груди – мне больше не больно.

Но встреча воочию, да ещё такая неожиданная, словно выбила почву из-под ног. Едва увидел её, повзрослевшую, но всё ту же робкую рыжеволосую девчонку, как перед глазами тут же пронеслась вся наша история: школа, общий дом, мой арест, аттестат, первые поцелуи, первый секс с ней, вступительные экзамены, годы студенчества… А потом в один далеко не прекрасный день этот чёртов Катёнок, которого я любил до одури, меня предала. Променяла. Разменяла. Обманула. И убила на хрен.

Меня и до сих пор нет. Другой Роман теперь живет, а того мальчишки, который наивно верил в любовь, в свою девочку, которую полюбил, и мечтал о светлом будущем с ней, – больше нет. Она его убила. Сама. Своими же руками.

Я давно уже не вспоминал о ней. Лишь редкие сны бередили старые раны: она во сне была моей, смеялась или кайфовала во время занятий любовью… Но утром я забывал об этих снах или не обращал на них внимания.

Это всего лишь сны. Воспоминания. Призраки прошлого. В те моменты я был счастлив, и сознание просто воспроизводит то, что я видел и ощущал – Рыжую и любовь.

На расстоянии не помнить её было гораздо проще. Теперь увидел её – и меня едва не разорвало от гнева – какого чёрта отец притащил сюда эту рыжую стерву, зная, какую глубокую рану она мне нанесла тогда?

Время прошло – да. Боль притупилась – да. Но мозгами-то я помню, как мне было хреново из-за этой дряни, сколько было бессонных ночей и даже, стыдно признаться, слёз. И ведь не мальчик уже был, а всё равно первое время порой сами собой слёзы выступали, когда я тосковал по ней и скулил ночами.

Но я не поддавался слабости. Терпел и ждал, когда перестану так умирать по ней каждый день. Нужно было ждать.

Я знал, что назад пути нет.

Прощения ей нет.

Любви больше нет.

Нас больше нет.

А теперь эта стерва стоит и смотрит на меня своими огромными голубыми глазами, словно сама невинность, словно бы ничего не случилось. Но меня не провести – я знаю, кто ты, Романова Екатерина, и знаю, чего ты стоишь. Больше ты меня не проведёшь никогда в жизни. Нам точно не по пути.

– Так, – оборвал меня отец. – Прекрати немедленно цирк. Не смей оскорблять при мне женщину. Сядь. И послушай отца. Сядь, сядь. Тебе надо успокоиться. Воды попей… Это не тебе решать, кто будет работать в компании. Я против увольнения Кати.

– Предлагаешь уволиться мне? – изогнул я одну бровь.

– Зачем? – свел брови вместе отец. – Работай. Она мой секретарь, не твой. Чем она тебе мешает?

– Я уже сказал – мне неприятно её видеть здесь после всего, что было, – отозвался я.

– Оставьте это в прошлом – вы же взрослые люди, – развёл руками он. – Катя, между прочим, узнала о том, что ты прилетаешь и будешь работать в компании, вчера, но ни слова не сказала против.

– Потому что не я её предал, – напомнил ему я. – Она – меня.

– Это вы сами разбирайтесь, – ответил отец. – Что там точно произошло у вас – я не знаю, со свечкой не стоял. Но я не думаю, что Кате было сильно легче после того, как ты всё бросил и улетел к матери. Но просто она умеет не смешивать личное и работу. Ты чего устроил детский сад, Ром? У вас сейчас совсем разная жизнь, вот и не трогайте друг друга. Тебе я дам нового секретаря в любом случае.

– Да уж, пожалуйста, дай другого, – сарказм из меня так и пёр. – Бестолковки мне не нужны.

– Она не бестолковка!

– Кому как, папа.

– Ещё раз повторю – я против ухода Кати из компании, – твёрдо говорил отец. – Не смей ей строить козни, ты слышишь меня?

– Я не собирался. Что за глупости, пап? – задал я вопрос.

– Ты можешь, Рома, – внимательно посмотрел он на меня. – Я прекрасно помню твои выкрутасы и в школе, и в университете потом. Поэтому предупреждаю сразу – я против третирования девушки. Ей нужна эта работа, ей ребёнка кормить надо.

– Ребёнка? – переспросил я.

– Да, ребёнка, – повторил отец.

– У неё есть… кхм, ребёнок? – В горле отчего-то резко запершило, как будто эта новость могла быть для меня неприятной.

– Ну есть, раз я это сказал, – снова нахмурился отец. – Чему ты удивляешься? Катя – взрослая девочка, и у таких бывают дети. Вот и у неё родилась дочь.

– Да нет, я не удивляюсь, – ответил я задумчиво. Конечно, логично, что у неё была какая-то жизнь после меня и даже появился ребёнок. Когда-то я сам хотел дочку от неё. Ничего удивительного, что этого же захотел кто-то ещё. Теперь Катя свободна и вольна решать свою судьбу сама. – Она замужем?

– Нет, – сказал отец. – Одна воспитывает дочку. А тебе какая разница, Ром?

– Никакой, – ответил я. – Пытался понять, чего ради ты её так защищаешь.

– Она мне не чужая, – пожал плечами он. – Ты прекрасно сам это понимаешь. Когда Кате понадобилась работа, я предложил ей место в компании. Сначала рядовым секретарем, позже она дошла до места моего личного секретаря – девочка вовсе не бестолковка, как ты её несправедливо назвал, она умница, шустрая, всё помнит.

– Ой, пап, ну прекрати её нахваливать, а то я сейчас расплачусь от умиления, – фыркнул я.

Ценный кадр, даже если отбросить наши родственные связи.

– Бывшие родственные связи, – поправил я его. Или, скорее, убеждал в этом себя. – Бывшие, папа. Сейчас нас больше ничего с ней не связывает.

– Кто знает, – туманно отозвался отец.

– Ты о чём? – взглянул я на него.

– Ни о чём, – сказал он. – Просто так сказал. Давай-ка прекращай, Роман, травлю девчонки, и давай обсудим дела.

7.

– Катенька, я тут… – в приемную вошёл Виктор с папкой документов.

Мужчина увидел, что я плачу, и замолчал, а я спешно отвернулась, чтобы вытереть слёзы. Не стоит плакать на работе, но что сделать с тем, что мне больно прямо здесь и сейчас?

Виктор подошёл ко мне и развернул за плечи к себе

– Так, что за слёзы? – задал он вопрос.

– Я… Ничего страшного не случилось, извините, – с трудом выговаривала я слова от переживаемых эмоций.

– Кода ничего страшного не случается, так люди не плачут, – сказал он. – Кто тебя обидел?

Я в ответ молча хлюпала носом. Не рассказывать же Виктору, из-за чего болят мои старые раны.

– Пётр ругался из-за дочки твоей? – предположил он сам. – Так давай я с ним поговорю. Объясню ему.

– Н-нет… Он не ругал меня.

– Тогда почему ты плачешь, Катя?

– Я не хотела бы это обсуждать.– ответила я наконец. – Это личное.

– Хорошо, – кивнул он. – Личное так личное… Но ведь я мог бы помочь. У вас явно сложности какие-то.

– Нет, спасибо, – покачала я головой. – Тут только мне самой разбираться.

– Точно?

– Да.

– Уверена?

– Да.

– Как тогда, с квартирой? Тогда ты тоже решила, что сама справишься.

Я опустила глаза. Да, это моя боль и ошибка. Я доверилась не тем людям. Когда Олечке исполнилось два года, я решила продать квартиру бабушки и купить поменьше, но ближе к этому офису, в который меня взял Пётр Сергеевич, едва Оля стала ходить в сад на полный день. Продала я квартиру, как и все. Деньги получила. А вот с покупкой случилась неудача. Я решила сэкономить и купить квартиру в недостроенном доме. Проект был почти готов, как уверял застройщик, буквально ещё полгода, обещали они. Это было дешевле, чем снимать комнату в общежитии, в которое мы временно переехали с Олечкой и где ждали, когда дом сдадут. Но стройка затянулась… Она выглядела брошенной, дом так и остался на той стадии, на которой я вложилась в покупку квартиры в нем. Жить в нём было невозможно. Компания перестала выходить на связь. Заговорили о мошенничестве. Мы писали в прокуратуру, но пока заставить застройщика достроить наконец дом или вернуть деньги нам не удалось. Вот уже больше чем полтора года у нас ни квартиры, ни денег, и мы с дочкой вынуждены ютиться по углам. Когда я получила повышение и прибавку к зарплате, смогла позволить себе снять для нас с дочерью однокомнатную не ахти какую квартиру. Всё лучше, чем общежитие. Впрочем, и на съемных квартирах бывали разные случаи. С одной мы в панике съезжали, потеряв часть вещей, – сосед-алкоголик уснул в постели с сигаретой. Сам сгорел заживо, и у соседей квартиры погорели…

Так уже хочется свой угол, но пока не получается. Я в самом деле не посоветовалась ни с кем по поводу вложений в недостроенный объект недвижимости, всё решила сама. Но боюсь, что даже если и обсудила бы эту ситуацию с кем-то, то всё равно рискнула бы – условия и район, где строился дом, были прекрасными: новая квартира, нам хватило на две комнаты, не последний этаж, есть балкон, рядом сад и школа, и до офиса ехать всего несколько остановок на автобусе. Мечте не суждено было сбыться, но я же не могла этого предвидеть!

– Нет-нет, – заверила я Виктора. – Никаких серьезных сделок я не провожу. А если надумаю – обязательно посоветуюсь с Петром Сергеевичем.

– Вот и правильно, – кивнул Виктор. – Можешь и со мной посоветоваться. Я тебе в помощи никогда не откажу.

Я взглянула на него. Сейчас большая редкость, чтобы кто-то предлагал свою помощь просто так. Тем более такой занятой человек, как Виктор.

– Спасибо, что снова предложили помощь, Виктор Петрович, – мягко улыбнулась я. – Я ценю это.

– Ты мне очень нравишься, Катенька, – ответил он, не стесняясь своих слов. – Ты всегда можешь обратиться ко мне. Я помогу.

Виктор нарушил личные границы и мягко провёл по моему лицу пальцами. Я застыла на месте, не зная, как реагировать. С одной стороны – ласка совсем невинная, но, с другой стороны, она неуместна в офисе.

Дверь кабинета Петра Сергеевича открылась, и в приёмной очутились он и Роман. Виктор убрал руку и сделал шаг от меня. Интимность момента мигом испарилась.

Я же поймала на себе острый взгляд серых глаз – взгляд Романа. Он видел, конечно, что Виктор со мной нежничает. Выбрал он время, конечно… Роман хмыкнул и равнодушно отвернулся от меня. Пошёл на выход.

Так и должно быть. Роме всё равно на то, кто меня касается теперь. Это больше не должно волновать его. Всё правильно. Но в голове невольно появились призраки прошлого – как он ревновал меня к другим парням. К Попову в школе, потом к сокурсникам в университете. И как его трясло, когда он решил, что я была с другим. А теперь – просто равнодушно отвернулся и ушёл. Времена меняются… Мы с ним оба больше не те девчонка и парень, которые впервые влюбились, познали радости любви и сходили с ума друг по другу. Мы изменились. Всё изменилось. Так и должно быть. Мы теперь словно из разных миров.

– Катя, – вклинился в наш диалог Пётр Сергеевич. – Поехали за Олей. Я тебя отвезу. На сегодня все свободны.

– Да, конечно, – встрепенулась я. – Минуту, порядок наведу на столе и спущусь.

– Мы будем ждать на подземной парковке.

– Мы? – не поняла я, хотя догадка, кто такие “мы”, у меня была.

– Ну да, – ответил он. – Рома едет с нами.

– А… – протянула я, чувствуя, как холодеют пальцы. Какая странная реакция… Не на то, что мы поедем в одной машине, хотя и на это тоже, а потому что Роман явно, что логично, остановился пока в доме родителей. А там Оля… – Ну да, понятно. Я сейчас спущусь.

– Давай, ждём.

Я собрала папки в аккуратную стопку и пока оставила на столе. В другое время я бы обязательно их расставила в шкафу для бумаг как положено, но сегодня я ограничена во времени – меня ждут Пётр Сергеевич и Роман. Кстати, интересно – мне теперь Рому звать Роман Петрович? Всё-таки мы в офисе работаем, а он – начальство. Надо же, как повернулась жизнь… Рома – мой начальник. Мой мучитель в школе. Моя тайная страсть весь десятый класс. Моя первая любовь весь одиннадцатый и весь университет. Отец моей Олечки. Тот, кто растоптал меня. Тот, по кому я вылила столько слёз, что, если бы они были водой, я бы смогла напоить ею весь мир. Тот, из-за которого я лечила депрессию.

Теперь он – мой начальник.

А судьба умеет шутить… Только не всем смешно от её юмора.

“И сказал Бог, что люди никогда не встретятся друг с другом. И сделал он Землю круглой, и смеялся, смеялся, смеялся…”

– Катя, – обратил мое внимание на себя Виктор. – Я тоже хотел предложить тебя подвезти, и выпить кофе. Знаю одно чудесное место… Но, видимо, сегодня не судьба?

– Ну вы же слышали, – ответила я. – Мы едем с Петром Сергеевичем. Оля же у них дома.

– Понимаю, – кивнул мужчина. – Что ж, тогда в другой раз. А вы, пожалуйста, не расстраивайтесь. Улыбка идёт вам куда больше. Она у вас, Катенька, потрясающая.

– Спасибо, – улыбнулась я ему той самой, потрясающей.

– Доброго вечера, – сказал он мне.

– Доброго, Виктор Петрович.

Он ушёл, а я выключила компьютер, переобулась, надела пальто и вышла к лифту, чтобы затем доехать до цокольного этажа здания, где у нас располагалась подземная парковка.

8.

Когда я села в авто на заднее сиденье, Пётр Сергеевич привёл машину в движение и вывел её на дорогу. Роман сидел рядом с ним впереди и хмурился. Ему не нравилась компания в виде меня. Столько лет прошло, а здесь он совсем не изменился – все негативные эмоции, так же как и раньше, написаны на его лице. Мне это неприятно, конечно, но я не могу выбирать. Придётся иногда ездить с ними, чтобы отвезти или забрать Олю, пока сад не откроют наконец для посещения его детьми. Быстрее бы уже открыли, что ли… Мне и доставлять хлопоты Наташе неудобно – у неё самой растёт Никитка, тот ещё шалопай, да и ездить в их дом было и без того не самым приятным мероприятием для меня, а теперь так вообще. Видеть постоянно красивое, но вечно недовольное лицо Питерского-младшего не очень-то хочется…

Я смотрела на дорогу, пытаясь сбросить непонятно откуда взявшееся напряжение с себя, – ну, увидела я его, и что теперь? Трясёт, как будто я опять школьница, над которой он насмехался при всём классе, а я потом плакала в уборной…

Сделала несколько глубоких вдохов. Я спокойна. Я свободна. Я сильная, и я с этим справлюсь.

Это просто Роман. Прошлое. Пусть остаётся там. Я не буду переживать из-за него.

Эта мантра помогла немного вернуть себе равновесие, и я сама почти поверила, что не переживаю. Вот только острые взгляды на меня в зеркало заднего вида смущали и задевали за живое.

Ну и что он пялится? Ищет во мне мне признаки прошлой весны?

А потом Роман заметил и мой взгляд. Несколько секунд смотрел в мои глаза, и мне снова показалось, что провалилась в прошлое: он и я, рука в руке, глаза в глаза… Снова пробила нервная дрожь. Всё же эти воспоминания пока ещё больно жалят. Больше ни с кем я не была так счастлива. И больше никто из ныне живущих не причинил мне такой боли. Только он.

Но я не буду показывать свою слабость перед ним. Не дождётся!

Только я хотела гордо вскинуть подбородок, как Роман протянул руку к зеркалу и небрежным движением повернул его так, чтобы не видеть меня.

– Ром, че творишь? – возмутился Пётр.

– Мне показалось, криво висит.

– Водитель тут я! – заявил он и немного повернул зеркало обратно. Только я в него увидела уже лишь ухо Романа.

Не то чтобы я собиралась и дальше разглядывать его через зеркало, но сам жест неприятно царапнул по сердцу. Вот как ты со мной, Роман… Впрочем, чего я ожидала от, по сути, постороннего мне теперь человека?

– Это какого года машина? – завёл Рома разговор с отцом.

– Прошлогодняя.

– Нормально.

– Ещё бы, могу себе позволить.

– Я тоже хочу такую.

– А ты ещё не заработал.

– Заработаю. А пока мне подойдёт и постарше марка.

– Рационально, – хмыкнул Пётр. – Хвалю.

– А движок на сколько?

Мужчины болтали о машинах добрую половину пути, пока я снова провалилась в свои мысли. На душе какая-то слякоть стояла… Когда-то белый чистый снег там кое-то истоптал грязными ботинками, да так и осталось.

Посреди пути Пётр Сергеевич остановился.

– Наташа просила кое-каких продуктов купить. Кать, тебе ничего домой не надо?

– Нет, – отозвалась я, вдруг начав нервничать по новой, осознав, что сейчас мы с Ромой останемся в одной машине вдвоём. Она, конечно, вовсе не тесная, как консервная банка, но всё равно эта мысль не давала мне покоя…

– Ром, со мной пойдёшь?

– Нет. Не хочу… Задолбался уже с этими перелётами.

– Ладно, тогда ждите, я быстро.

Он ушел, и мы остались в тишине. Какое-то время так и сидели молча, но я прямо нутром ощущала, что Роман за мной наблюдает и что-то хочет сказать. И очень сомневаюсь, что это “что-то” будет для меня приятным… Уж мне ли не знать, что он виртуоз в умении причинить боль словесно. Ему надо давать мастер-классы по навыку “как убивать врагов силой слова”.

– Ты планируешь искать новую работу? – спросил он, повернув зеркало на меня.

Я прикрыла на миг глаза, чтобы не начать с ним ругаться прямо здесь. Я же говорила – если Рома откроет рот, то мне это точно не понравится.

– Не гони меня, Ром, – ответила я, снова увидев его серые глаза в отражении зеркала.

– Ну, может быть, Екатерина Премудрая предложит ещё уйти мне из собственной фирмы?

– Я ничего тебе не предлагаю. Не перегибай, Рома. В конце концов, ведь это ты вернулся в мою жизнь, а не я в твою. Я работаю на твоего отца – так вышло – уже несколько лет, а ты только приехал. И почему же я должна куда-то вдруг уходить?

– А чтобы тебе самой спокойнее было, – нагло заявил мужчина, глянув на меня взглядом, в котором плясали хорошо знакомые мне черти.

Эта фраза означала, что Роман будет меня травить и цеплять, как в школе, ради своей забавы. Да уж, меня ждёт “прекрасное” времяпровождение в офисе… Не было печали, что называется.

– И чё тебя вообще принесло сюда? – вырвалось у меня раньше, чем я успела об этом подумать.

– Слышь, Рыжая, – нахмурился Роман. – Я, может, ещё у твоего величества должен спрашивать разрешения, куда мне перемещаться или не перемещаться?

– Нет, конечно… Извини, – потупила я глаза. А потом снова подняла их и смело взглянула в его лицо, чтобы он понял, что сдаваться и убегать в страхе, поджав хвост, я не намерена. – Ты волен ехать куда хочешь… Но и я тоже. И я не стану ничего менять. Мне нужна эта работа. А если тебя не устраивает моё присутствие – поискать другое место можешь ты.

– Да что ты говоришь, – передразнил он меня, и мне отчаянно захотелось залепить ему по ухмыляющейся, не до конца бритой роже.

– А почему тебя так волнует, что я буду работать в компании твоего отца?

– Совершенно не волнует, – ответил он. – Просто ты сама по себе меня бесишь.

– Почему? – спросила я. – Ведь всё в прошлом, не так ли?

– Конечно в прошлом, – равнодушно отозвался он. – Но ты забыла, как ты себя повела? Мне неприятно с тобой даже в этой машине находиться, ясно? А как ты собираешься работать на одной территории?

Слушать его было очень обидно, снова ком в горле встал. Но ведь он любил меня… Когда-то. Мы ложились с ним в одну постель. Он когда-то даже признавался мне в любви… Хотя бы из уважения к прошлому мог бы не оскорблять меня с самой первой встречи… Но я слишком много хочу от Питерского, судя по всему.

Как был хамом и грубияном, так им и остался.

– Обыкновенно, – пожала плечами я,\взяв себя в руки. Я не стану при нём плакать и унижаться, как это было в гимназии. Да, это будет для меня испытанием, но мы ведь не в детском саду, чтобы не иметь возможности справиться со своими эмоциями и хотелками. Или “нехотелками”. – Брать и работать. Тебя ведь никто не заставляет со мной общаться, правда же?

– Ещё бы заставили, – хмыкнул он. – Тем более тебе есть с кем общаться… Как, впрочем, и всегда было. Всегда находился тот, кто тебе сопли утрёт. Да, Рыжая?

Я снова подняла на него глаза. Это был камень в огород Виктора. Но Рома несправедлив к нему. Ладно он обижает меня, но зачем он так некрасиво говорит о друге собственного отца?

9.

– Не нужно так пренебрежительно высказываться о Викторе Петровиче, – сказала я ему, чувствуя, как меня просто начинает трясти от злости. Чёрт побери этого Рому! Принесла нелёгкая… – Он тебе ничего плохого не сделал.

– Как и тебе, да?

– Мне… И мне ничего плохого тоже. А какая тебе, Рома, разница, кто мне сопли вытирает, а? – спросила я. – По-моему, пять лет назад ты очень понятно объяснил, что я свободна, и теперь могу сама решать, кто мне вытрет сопли, как ты выразился.

– Да плевать вообще, – равнодушно отвернулся он. – Просто ты как всегда, Катя. Не изменилась.

– А как я “как всегда”, позволь спросить? – нахмурилась я.

– В окружении мужчин, – ответил Роман. – Ты же очень любишь внимание, правда?

– Неправда, – сказала я. – Ты вечно видишь то, что хочешь. И слышишь тоже только то, что хочешь.

– Я привык доверять своим глазам и ушам, – сказал он мне. – Что в этом такого необычного?

– Ровно ничего, – ответила я. – И разубеждать я тебя не намерена. Ты сделал свой выбор пять лет назад. Так чего теперь меня цепляешь, как в школе?

– Я тебя не цепляю, Рыжая, – поймала я снова холодный, колючий, пробирающий до самых костей взгляд некогда любимого мужчины, того, за кого я собиралась замуж, того, кто сначала вознёс до небес, а потом бросил на твёрдый асфальт с высоты и равнодушно наблюдал, как я умирала на нём. – Мне нет до тебя дела. Но твоё присутствие априори меня раздражает. И лучше бы тебе было поискать что-то другое для себя.

– А ты снова пошёл по своим излюбленным методам, да? – хмыкнула я.

– Каким это? – спросил он, с интересом поглядывая на меня в ожидании ответа.

– Шантаж, давление, колкости, – отбила я. – Но я уже не та маленькая девочка, с которой твои уловки работали. Да и я думала, ты вырос из этого.

– Ты мне на вопрос не ответила, Рыжая, – вернул меня туда, куда хотел сам, Роман.

– Нет, – сказала я твёрдо, вскинув подбородок. – Я ничего искать не пойду, и с работы я не уйду – она меня устраивает полностью. Ещё раз повторюсь – если что-то не устраивает по ряду причин лично тебя – так ты не пуп земли, Рома. Найди тогда сам решение. Ты же мужчина, а не я. Вот и реши сам свои проблемы, не вешай их на меня. Тем более что мне абсолютно всё равно, вернулся ты или нет, в России ты живешь или в Антарктиде с пингвинами, работаешь ли ты в одном здании со мной или нет. Ты в прошлом, Питерский. А на прошлое я не оглядываюсь.

– Ну да, – улыбнулся Рома как змея. – У тебя есть прекрасное будущее в виде старикана, да? Стали возбуждать мужики постарее?

Моему возмущению не было предела. Он имел в виду Виктора, конечно. Но он не старик, ему даже сорока пока что нет. Да, он старше меня и обратил на меня внимание, но это не даёт права кому-то оскорблять нас за это. Я открывала и закрывала рот обратно, сдерживая себя от того, чтобы не наговорить того, о чём я потом буду жалеть. Всё же, как ни крути, а передо мной сидит мой начальник, и со счетов это сбрасывать всё-таки нельзя. Как бы мы ни хотели того миновать, а работать довольно тесно почти каждый день нам всё равно придётся. А значит, стоит кому-то из нас быть умнее и прикусить язык. Пусть роль умного исполню я.

– Вас не касается моя личная жизнь, Роман Петрович, – сказала я, смело заглянув в холодные серые глаза ставшего безумно красивым и сексуальным мужчины. Только душа его со временем словно испортилась. Испачкалась о деньги и власть, или что… Не знаю. – И оставьте меня, пожалуйста, в покое.

– Да нужна ты мне, – фыркнул он и уставился в окно, наконец прекратив меня изводить.

Я несколько раз глубоко втянула воздуха в лёгкие, чтобы заставить себя успокоиться. Не хочу, что Пётр, Наташа и тем более Оля заметили, что я чем-то взвинчена. А всё спасибо Роме. Даже спустя годы он снова доставляет мне неприятности и приносит с собой негативные эмоции.

Вернулся Пётр с покупками, и мы опять отправились в путь и на этот раз без остановок добрались до их коттеджа.

Нас встретила Наташа, которая искренне обрадовалась Роману. Похоже, он даже не был дома – сразу прямо из аэропорта отправился в офис. Трудоголик…

Я чувствовала здесь себя особенно неловко в его присутствии. В доме перестановку не делали с момента, как я бывала тут и даже жила. Всё в нём невольно напоминало мне о прошлом. Я, конечно, старалась об этом не думать, но непрошенные мысли всё равно залетали в мою голову…

– Мама! – выскочила ко мне навстречу дочь и кинулась в объятия.

Я присела и нежно обняла мою девочку. День был тяжелый, насыщенный событиями, он эмоционально опустошил меня, а потому казался длиннее обычного. Я остро ощутила, как соскучилась по дочери, покою и дому. Сейчас мы соберёмся и уедем туда, где снова всё будет привычно и спокойно.

– Олечка, – погладила я её по голове. – Как ты, милая?

– Нормально, – ответила она. – Мам, я скучала по тебе!

– Я тоже, зайка. Я тоже. Как день прошёл?

– Хорошо, мам…

Она рассказывала, что делала с Наташей сегодня, пока я была на работе, а я нервно наблюдала за Ромой. Он смотрел то на ребёнка, то на меня. Когда они стояли так близко друг к другу, стала ещё больше заметна их схожесть. А если Роман прямо сейчас заметит, что девочка так похожа на него, только волосы мои – рыжие. И веснушки…

Что я тогда отвечу ему, если он спросит об этом?

Я совершенно не готова! Я не знаю, что говорить… Правду или лгать напропалую?

Правду не смогу пока, слишком тяжело.

А лгать без толку – Пётр и Наташа ведь знают правду, и рано или поздно просветят о ней и Рому.

Но он молчал. Без каких-то особенных эмоций, кроме некоего любопытства на лице, он молча продолжал наблюдать за нами.

Неужели он не замечает?

– Олечка, поехали домой, – потянула я её за руку. – Пётр Сергеевич, мы поехали домой.

– Роман, возьми ключи от машины, отвези домой Катю с Олей. Уже темно на улице, – обратился Пётр в Роме. – Очень уж я устал. Сам не смогу отвезти.

– Да не надо, – тут же отказалась я. – Роман Петрович только с дороги. Мы сами доедем.

– Я отвезу, – ответил Рома, впрочем, явно без энтузиазма.

– Не стоит, мы возьмём такси, – попыталась снова настоять я.

– Никакого такси, – не позволил Пётр. – Рома, помоги девочкам.

– Так поехали, – отозвался тот. – Долго вас ждать-то теперь?

Пока Роман, Наташа и Пётр обсуждали то, как Рома долетел до России, я помогала одеваться Оле.

– А ты куда собрался опять? – услышала я за спиной незнакомый женский голос. – Пальто обратно надел.

Я обернулась и встретилась взглядом с молодой красивой девушкой, которая по-хозяйски прильнула к плечу Ромы.

– Да отвезу… Девушку с ребёнком, и вернусь, – ответил ей мужчина.

– А кто это? – спросила она так, словно меня тут и не было.

– Это? – пожал плечами он. – Да никто. Папина сотрудница. А что?

Никто.

Я – никто.

Я горько усмехнулась.

Резануло по сердцу, да. Неприятно, да.

Пусть он прав, на словах. Но, по сути, мы никогда уже не станем чужими. Мы столько ночей провели в одной постели… А теперь вот эта “кто” спрашивает Рому, кто я такая, а он отвечает, что я лишь пустое место.

Никто, которая родила ему дочь.

Правда, он пока об этом не знает. И вот сейчас говорить ему об этом мне хотелось ещё меньше.

Да, мозгами я понимала, что Рома так всего лишь обозначил мою ценность для него перед этой девушкой, – она ему явно подруга, невеста или жена… И это правильно. Не скажет же он ей, что я – его бывшая. А всё равно какие-то коты нагадили в душу на словах о том, что я никто, просто сотрудница его отца, хоть так оно и есть, по сути…

– М-м… – равнодушно отозвалась девушка и отвернулась от меня. – Дочка у неё забавная. Ты скоро назад?

– Скоро, – ответил Рома и глянул на наручные часы. – Как только, так сразу. Ну чего вы? Собрались?

– Да, конечно, – выпрямилась я, закончив застегивать молнию пуховика дочери. Старалась сделать всё максимально быстро – мне было неудобно доставлять хлопоты Петру Сергеевичу, а Роме – так тем более.

– Тогда поехали, – бросил он и вышел на улицу первым, раскачивая на пальце ключи от автомобиля.

Мы с дочкой последовали за ним.

Ещё одна поездка с Ромой бок о бок – не уверена, что переживу и к концу этого далеко не прекрасного дня у меня не начнёт дёргаться левый глаз…

10.

Мы сели обратно в машину Петра Сергеевича и поехали по улицам города. Я сидела сзади с Олей и украдкой поглядывала на Романа. Красивый он стал, возмужал. Ещё красивее, чем был мальчишкой. Неудивительно, что он не один, – вокруг него и в школе девицы вились, а сейчас и подавно – молодой, крепкий, при статусе и образовании… Надеюсь, его судьба сложилась лучше моей. Надеюсь, он счастлив. Всё же в своё время Рома сделал для меня много хорошего, я это не забыла, конечно. Просто потом жизнь развела нас по разные стороны – так бывает, и с этим придётся смириться.

– Рома, – произнесла я его имя и сама отметила, что позвала его совсем как раньше, тем же тоном, словно мы не расставались. Такая вот жуткая иллюзия прошлого, она как будто ударила по мне, и я вдруг осеклась на полуслове.

Он слегка обернулся, ожидая, что я продолжу говорить, – зачем-то же я его позвала. И мне показалось, что Рома дёрнулся при звуке своего имени из моих уст. Кажется, он помнит всё не хуже меня… Или мне так почудилось.

– Мы не туда едем, – продолжила я.

– Как не туда? Я помню…

Его серые глаза встретились с моими в водительском зеркале. Что-то сегодня мы только и делаем, что общаемся через него. Хотя по мне – лучше вообще бы никак.

Помню…

Так резануло это слово по сердцу. Но я понимала, что Роман вовсе не это имеет в виду, а путь к квартире моей умершей бабушки. Наверняка он хорошо помнит ещё расположение города и не знает, что я там больше не живу.

– Дорогу помню, – пояснил он.

– Я там не живу, – ответила я и сориентировала, куда ехать на наш с Олей новый адрес.

Роман довёз нас до подъезда, заглушил мотор и огляделся.

– Ну и райончик, – хмыкнул он. – Что ты здесь забыла, Катя? Квартира у твоей ба ведь в неплохом районе. А это что?

Твоей ба…

Он говорил так, словно не было всех этих лет, и это больно било по мне, вызывая непрошеные воспоминания, ком в горле и дрожь по рукам.

Лучше бы оставался таким же злым и далёким, как по пути до дома Петра Сергеевича, чем таким родным и чужим одновременно.

– Теперь я живу тут, – ответила я, не очень желая вдаваться в подробности.

– Ты продала квартиру бабушки и купила тут? Зачем? – отчего-то не унимался Роман.

Ему-то какая разница, где живу я и моя дочь? О которой, впрочем, мне вскоре придётся ему признаться. Когда-нибудь.

– Продала, – ответила я. Всё равно Пётр ему расскажет, ведь он знает о ситуации с застройщиками, которые нас обманули, и ещё много-много людей. – Только эту квартиру я не покупала – мы с Олей её снимаем.

– Зачем?

– За надом, – огрызнулась я. – Любопытной Варваре на базаре нос оторвали.

Прямо сейчас сяду и выложу тебе всё, что происходило в моей жизни в то время, как тебе было на неё совершенно наплевать, Питерский! Делать мне больше нечего…

– Не хочешь говорить? – поднял он брови.

– Не хочу. Имею право.

– А снимаешь со стариканом? – спросил он, и мне захотелось дать ему леща.

– Давай не при ребёнке, Ром, – одёрнула я его.

Серые глаза так и сверлили меня, словно жить с кем-то, с мужчиной, на одной территории мне – это что-то криминальное.

– Ты думаешь, если бы я жила не одна, то снимала бы такую халупу?

– Кто вас знает…

– Я сказала, закрыли тему – с нами ребёнок.

***

Роман фыркнул и перевёл взгляд на Олю.

– Оля… – протянул он, с любопытством разглядывая собственную дочь и даже не догадываясь об этом. Она так похожа на него – как он только не замечает? С другой стороны я с волнением наблюдала за этим зрелищем, боясь услышать те самые неудобные вопросы, когда он догадается – если догадается… – Значит, тебя Оля зовут.

– Да, – ответила ему дочь. – А тебя?

– Меня – Роман.

– Красивое имя. Мне нравится, – заявила ему Оля.

– У тебя тоже, – улыбнулся он ей такой знакомой мне улыбкой, которая вызвала очередную порцию грусти в моей душе. Боже, как же я любила его губы и улыбку, я бредила ими еще не один год. А теперь всё словно во сне осталось… Во сне, где мы были. Где мы были счастливы. – Ольга. А отчество какое?

– Анатольевна!

– Вот как, – изогнул бровь Рома и кинул взгляд на меня. Я же закусила нижнюю губу и молчала. Роман решил, что у меня был после него какой-то Анатолий, от которого родилась Оля. А на самом деле это отчество моего отца, и я просто вписала его и Ольге в свидетельство о рождении. Впрочем, Рома может думать всё что угодно – мне всё равно. Сам тоже с девушкой приехал. Должен понимать всё, не маленький. Да и не его это дело, в общем-то… Чего я в принципе переживаю, какой он меня видит и что думает по поводу моего ребёнка? Он пока никакого отношения не имеет к нам.

– Нам пора, – прервала я их диалог, боясь, что Роману придёт в голову выяснять информацию об отце девочки. – Спасибо, что подвёз. Не думала, что ты согласишься.

– Какая бы ты ни была, но ты женщина, а женщин надо оберегать и защищать, – ответил он мне.

Я аж зависла от такой фразы. Она звучала одновременно правильно и оскорбительно. Что значит, какой бы я ни была? А какая я, по его мнению? Впрочем, не хочу знать и слышать этого, всё и так ясно по его пренебрежительному тону. Не стану развивать эту тему и просто уйду.

– Доброй ночи, – произнесла я, изо всех сил делая вид, что меня не волнует всё то, что он наговорил опять.

Я помогла Оле выйти из машины, мы попрощались с Романом, и он уехал, а мы поднялись в квартиру. Едва я успела накормить себя и ребёнка ужином, как тут же нарисовалась Суворова.

– Ну, как прошёл рабочий день? – спрашивала она меня по телефону, пока я наливала себе чай.

– Отвратительно, – отозвалась я. – Ты просто себе не представляешь даже – насколько!

– А что случилось? – удивилась Суворова. – Обычно ты довольна работой. Пётр, что ли, загонял?

– Да нет, – вздохнула я. – Не Пётр. Роман вернулся, уже сегодня. Он был в офисе.

– Да ты что! – тут же всколыхнулась она, и на заднем фоне я услышала какой-то грохот.

– Ты что там – со стула свалилась, услышав новости? – спросила я подругу.

– Почти, – отозвалась та. – Слушай, ну и как?

– Что – как?

– Как он выглядит?

– Хорошо, – изогнула я одну бровь. – Ещё бы рот не открывал – вообще бы золотко был, а не мужик.

– Так, а что он говорил? – тут же поинтересовалась Даша. – Вы уже и поговорить успели? А он тебя узнал?

– Узнал, конечно, – хмыкнула я. – Был безумно рад встрече и на Петра Сергеевича потом ругался в кабинете. Дрянью обзывал меня, зная, что я нахожусь рядом в приёмной и слышу их.

– Вот сволочь, а, – начала злиться Суворова. – Как был козлом, так и остался. Характер не меняется.

– Ну почему козлом, – ответила я. – Он мне и помогал ведь… Пока не случилась вся эта история.

– Да, помню…

– Хотя сейчас он ведёт себя действительно ужасно, – признала я. – Как в школе до того, как у нас всё завязалось.

– Цепляет тебя тоже?

– Ну да.

– Странно, – хмыкнула Даша. – Я думала, он повзрослел всё же, и надеялась, что Питерский не станет тебя цеплять как малолетка. Видимо, это тоже из характера не вымывается со временем.

– Наверное…

– Кать…

– Что?

– Ты только смотри не купись на его красивые серые глазки опять, – осторожно сказала Даша. – Не вздумай ему поверить снова.

– Да ты что! – рассмеялась я. – Я уже не такая дурочка, какой была в семнадцать. Я больше не попадусь на его уловки и не влюблюсь второй раз в того, кто меня обижает и делает это намеренно, лишь бы сделать больно.

– Вот и умница, – вроде бы успокоилась Дарья. – А то второй раз тебя из такой депрессии вытащить будет уже сложнее.

– Не беспокойся, – заверила я её, и сама уверовав в это. – Никаких отношений между нами быть не может. Я его больше не люблю, не умираю по нему, а он – кажется, женат.

Мы ещё какое-то время обсуждали Романа, его девушку или даже жену, то, что про Ольку ему придётся рассказать рано или поздно, и очень даже интересно – не сбежит ли его краса, когда узнает, что у её любимого есть дочь от другой женщины?

Время покажет…

А ночью уснуть удалось с трудом.

Во сне я вдруг оказалась снова семнадцатилетней, влюблённой и счастливой…

11.

– Ромка! – выдохнула я, когда увидела его идущим по воздушному коридору прямо из самолёта.

Он тоже выискивал глазами меня, а когда нашел, заулыбался и начал мне махать рукой.

Какой же он красивый! Высокий, широкоплечий. Мой. Мой вредина и грубиян.

До сих пор с трудом верится, что из всех он выбрал меня и что он любит по-настоящему. За эту улыбку на его губах я готова лечь и умереть, и не жаль будет.

Как же я истосковалась по нему, пока Роман исполнял приказ суда. Но зато теперь все долги возвращены, и мы можем начать жизнь с чистого листа…

Он прошёл необходимые процедуры и наконец оказался возле меня.

Мы откровенно бежали друг другу навстречу, и я просто запрыгнула на него, обхватив мощную шею парня.

Тот бросил чемодан на полу и подхватил меня под попу.

– Ромка! – целовала я его в щеки, губы, куда попадала.

– Котёночек, – отвечал он, нагло сжимая мою попу на глазах у всех.

Рома остался собой…

– Я так рада! Наконец ты рядом.

– И я рад, – улыбнулся он мне. – И знаешь что, Рыжая?

– Что, Питерский?

– Теперь так будет всегда.

***

РОМАН.

Котёнок спала у меня на плече. Уснула в машине от длинной дороги.

Я ласково гладил свою драгоценность по её рыжим волосам и думал обо всём, что мы пережили.

Нет тех слов, которыми я мог бы высказать благодарность ей и любовь.

Я просто рад, что она есть, со мной и отвечает мне взаимностью.

Я просто люблю свою маленькую рыжую девочку несмотря ни на что.

***

Я – ошибка природы.

Сочетание порочных генов.

Бракованный.

Неправильный.

Я родился под несчастливой звездой.

Наверное, в эту ночь Луна была в заднице Козерога…

Но я родился. И теперь этот мир страдает от таких, как я.

Дефектный.

У меня есть всё, но я не умею ничего ценить.

Я не умею благодарить судьбу за то, что имею.

Я постоянно нарушаю правила и запреты.

Нарушаю законы, после чего следует наказание…

Она – свет.

Она всех обогреет и поймёт.

Ангел.

Святая.

Идеальная во всём.

Когда родилась она – Луна встала на своё место.

Она знает цену жизни.

Она знает то, чего не знаю я.

Но узнаю.

С ней я узнаю, как любить.

Без неё я никто.

Ноль.

Меньше чем пустое место.

И лишь с ней я обретаю силу.

Лишь с ней я – всё.

***

КАТЯ.

– Я не могу поверить, что всё закончилось, – говорила я ему, лёжа у него на плече вечером после праздничного ужина, который закатила по случаю возвращения Романа Наташа.

Наши пальцы тесно переплелись. От их касаний мурашки бегали по спине… Я так отвыкла от него и одновременно впитывала в себя губкой каждое касание, каждый его вдох.

– Всё закончилось, – сказал он и сжал крепче мои пальцы. – Теперь ты никуда от меня не денешься, Котёнок.

– Я и не хочу никуда деваться, – улыбнулась ему я. – Не представляю жизни без тебя, Ром.

– А я – без тебя, – тихо ответил он и прижался к моим губам.

Хотелось большего. Я чувствовала. И мне тоже хотелось, но мы сдержали своё обещание и дождались моего восемнадцатилетия и выпуска из школы.

А на выпускном…

Мы просто сбежали вдвоём с праздника и предпочли провести вечер на базе отдыха, где сняли уютный домик на ночь. И это была лучшая ночь в моей жизни…

Одежда с выпускного осталась небрежно валяться на полу, пока мы, опрокинув мой бокал вина, перемещались под поцелуи, обнажённые, в спальню. Темнота вокруг, тишина вокруг дома, стрекот сверчков и Ромины губы на моём теле. Кожа к коже, губы в губы, рука в руке…

У меня не возникло вопроса, позволить ли ему. Я и сама давно этого хотела – мечтала стать женщиной только с ним, готова была принять только его.

Всё было для меня впервые: мужские руки и губы так откровенно ласкали моё тело, вызывая дрожь, сладкие спазмы внизу живота, томление в предвкушении чего-то пока ещё мне неизвестного, но того, что этой ночью я познала не один раз. Умелыми действиями он смог заставить меня взлететь на самую вершину несколько раз и был неутомим…

Боль поначалу показалась невыносимой, но всё больше уходила на задний план, оставляя место удовольствию физическому от процесса и моральному удовольствию от ощущения единого целого с любимым мальчиком… Он вокруг меня, во мне, везде, и нас качали эти волны сладкого удовольствия почти до самого рассвета.

– Больно было? – спросил он, поглаживая мои волосы, немного слипшиеся на лбу от очень ритмичных движений, после которых мы оба шумно переводили дыхание, оставшись без одежды на простынях.

– Не думай об этом, – улыбнулась я и мягко поцеловала его в ответ. – Всё было прекрасно. Потому что с тобой.

– Мне кажется, я сам сегодня впервые именно любовью занимался, а не так, просто… Потому что с тобой, Рыжая.

– Я тебя так люблю, Ромка, – шептала я ему, нацеловывая губы, щёки, нос и куда попадала.

– И я тебя люблю, Рыжая… Очень. Сдохну без тебя. Не смогу.

– И не надо! Мы же не расстанемся? – заискивающе смотрела я в его глаза.

Иногда становилось страшно от того, как всё хорошо. Слишком хорошо. Так хорошо, что невольно я ждала подвоха. Боялась всё в один миг потерять. Ведь после смерти бабули никого больше у меня не осталось. Только Ромка – бывший придурок, мажор и гад, а ныне – мой любимый. Моя единственная опора в этом злом несправедливом мире. Конечно, я не хотела бы его потерять, я любила его больше себя, больше жизни.

Иногда мне снились сны, после которых я просыпалась в слезах. Виделось, что Рома меня бросает, не объяснив причин, или говорит, что уходит и любит другую, а меня – больше не любит. Во сне он был такой холодный, бездушный и безразличный, что я начинала рыдать прямо сквозь сон и просыпалась в слезах на кровати. Едва дожидалась утра и звонила ему, чтобы услышать, что он со мной, он есть на свете, что тоже тоскует по мне и живёт мыслью о том, что скоро его наказание закончится, и он вернётся домой. Ко мне. И мы будем вместе, рядом и уже навсегда – так он мне обещал однажды.

Я и подумать не могла тогда, в ту ночь после выпускного, что однажды один из моих самых страшных снов сбудется – Роман меня бросит. Будет холоден и недоступен, а моя душа разобьется вдребезги. Да так разобьётся, что едва сил будет хватать, чтобы жить… И если бы не две полоски на тесте для беременности чуть позже после нашего расставания… Даже не знаю, что ещё меня заставило бы жить.

Но в ту ночь я была абсолютно, безгранично и безмятежно счастлива.

– Конечно не расстанемся, глупая, – шептал он мне, вызывая слёзы на глазах от переизбытка чувств. – Помнишь? Ты больше не одна. Ты больше не должна быть сильной – у тебя есть я. И я никому тебя не отдам.

Эти слова позже много ночей жалили и стучали в мозгах, доводя меня до исступления.

Обещал. Но всё изменилось. И хоть я и понимала почему, всё равно принять такую правду жизни было нелегко – нет, не вместе. Снова одна. Снова должна быть сильной…

– Правда? – наивно спрашивала я его.

Того, кто стал моим первым во всех смыслах. Я так верила ему.

– Правда.

Он снова сжал меня в руках, обрушив свои губы на мои, и всё повторилось опять и опять…

Рома был осторожен, помнил о том, что я пока ещё не привыкшая к таким марафонам, но я старалась поймать его волну, и мы словно очутились в каком-то своём маленьком мире, в раю на двоих, из которого так не хотелось уходить после завтрака вдвоём на террасе. Родителей мы предупредили ещё вчера, что будем в загуле, – и только сейчас отзвонились Петру Сергеевичу. Он, конечно, ругался, но понимал, что дело молодое… Но сильно просил внуков так скоро не приносить, ведь нам обоим ещё учиться и учиться. И здесь я с ним была абсолютно согласна. Да и Рома тоже.

Своё обещание мы сдержали снова – ни о каких детях и речи не велось, пока мы учились.

Сбой по всем фронтам и нашим планам произошёл уже позже, когда до получения диплома оставались считаные дни…

12.

За годы учебы много чего произошло: мы съехались вместе в последний год учёбы, отремонтировали квартиру моей бабушки, сдали её, а сами жили в центре города в съёмной квартире. Рома подрабатывал в группе вместе с Архипом и близнецами – их дружба никуда не делась и в университетские годы.

Между нами бывало разное: и ссоры, и скандалы – Рома оказался до безумия ревнив, иногда это выходило за рамки разумного, и мы даже расставались. Но потом нас притягивало как магнитом обратно, едва стоило нам увидеть друг друга… Мы мирились, начинали всё заново, и так по кругу… Но расстаться было для нас невозможно. Просто не получалось. Сложный характер Ромы и его недоверие ко всем женщинам после ситуации с мамой, конечно, влияли на наши отношения. Но любовь – она такая. Я не вправе выбирать, кого любить, и я любила Рому. Кроме некоторых сложностей с его нелёгким характером, минусов у него было мало. А против моей слепой любви к нему вообще всё проигрывало… Я возвращалась, или он вымаливал прощение, и мы снова, неизбежно, пообещав себе в сотый раз больше не поддаваться чувствам, оказывались утром в одной постели…

Это вечер был самым обычным. Госэкзамены остались позади – впереди небольшой отдых, получение диплома и новая, совсем взрослая жизнь. Обещание своё мы выполнили – детей у нас с Ромой, несмотря на бурную совместную жизнь, не родилось. И в этот вечер Рома решил сдвинуть это дело вперёд…

– Рыжи-и-ик! – заорал он, едва я открыла ему дверь.

Я вернулась с последнего экзамена раньше него. А теперь вернулся и Рома, который, судя по счастливому выражению лица, тоже всё сдал.

Вот так – мы больше не студенты.

Он бросил свой рюкзак куда-то в угол и подхватил меня на руки, закружив по тесному коридору съемной квартиры.

– Ромка! – вцепилась я в него. – Не надо! Ты же знаешь, я боюсь.

– Я просто счастлив! И я буду тебя кружить, Рыжая!

– Сдал?

– Конечно! А ты сомневалась?

– Нет!

– То-то же…

Он смачно чмокнул меня в губы и всё-таки спустил на пол, где мне сразу стало легче дышать, – ну боюсь я, когда этот медведь вертит меня словно игрушку невесомую. И ржёт при этом, когда я ору от страха…

– Что поставили? – спросила я, немного придя в себя. – Трояк?

– А вот и нет, – встал он руки в боки. – Не угадала.

– А что?

– “Хорошо”! – с гордостью ответил Роман. А потом скинул кроссовки и лёгкую куртку. Поднял свой рюкзак и вынул оттуда бутылку вина и мои любимые кокосовые конфеты.

– Отметим? – подкинул он бутылку, словно виртуоз-фокусник, и ловко её поймал этой же рукой.

– Да, – заулыбалась я. – У нас сегодня романтик?

– Канеш, – ответил Рома. – Тащи бокалы. Я ещё роллы заказал… Ты же любишь эту дрянь.

– Спасибо, – сказала я, вынимая из шкафчика бокалы для вина. – Только ты эту самую дрянь быстрее меня съедаешь!

– Это ты медленно жуёшь… Слабачка ты моя.

– Это ты медведь и ешь как слон!

Под вино и роллы мы провели прекрасный вечер, в конце которого Рома посадил меня к себе на колени и достал из кармана джинсов коробочку: ту самую, которую мечтает получить от любимого каждая девушка – бархатную и красивую. А в ней…

– Кольцо! – воскликнула я, округлив глаза.

Я так и сверлила взглядом изящное золотое украшение и никак не могла поверить, что мой Ромка делает мне предложение…

– Да, – посмотрел он в мои глаза. – Рыжая моя девочка. Любимая… Выйдешь за меня?

– Да-а… – протянула я, взяв его лицо в свои ладони. – Да, да и ещё раз да!

– Станешь моей женой?

– Да!

– Рыжая станет моей женой – вот етить колотить! – рассмеялся он. – Кто бы мог подумать в школе об этом…

– Не говори, – подхватила я. – Я – и за такого придурка, как ты был в школе, – замуж?

– А я женюсь на заучке и ботаничке?

– Да!

– И я счастлив, – сказал он уже без шуток, надевая мне на палец кольцо из коробочки. – Правда счастлив…

– И я…

– Я тебя забираю навсегда официально!

– Забирай, – прижалась я к нему крепче, разглядывая на пальце кольцо. – Я не против…

Только планам нашим не суждено было сбыться… Ничьей женой я так и не стала.

***

За пару дней до вручения диплома заехала по пути домой к нашему сокурснику Кириллу. Мы вместе по моей просьбе готовили видеопоздравление для Ромы к его дню рождению, который должен был состояться через неделю. Празднование было грандиозным, с участием друзей и других студентов курса, и мы готовили его уже не первый день. Встречались с Кириллом пару раз, когда я ему передавала файлы для будущего видео. А теперь мне предстояло просмотреть, что он сделал, внести изменения, пока видео не закодировано, и забрать сам файл.

– Слушай, ну круто вообще, – улыбалась я, глядя в монитор компьютера. – Ты такой молодец, Кир! Вот что значит руки растут из того самого места!

– Нравится? – спросил он.

– Конечно, – кивнула я. – Мне даже и поправлять ничего не хочется. Очень красиво. Слушай, ты кодируй, и я побежала. А то ещё сготовить надо успеть…

– Да и Отелло будет недоволен, – съязвил Кирилл.

Я поджала губы. Да, многие в курсе о наших жарких отношениях и ревности Ромки. Но это потому, что он меня сильно любит.

– Да, ему не понравится эта идея, что я была здесь, у тебя…

Роме я не сказала ничего, что готовлю видео. Ведь это сюрприз. Как же я сделаю сюрприз, если он будет знать о нём? Общаться с Кириллом и не говорить Роме зачем, тоже не вариант – поэтому решила промолчать. Потом объясню, что создавали видео ему в подарок все вместе. Кирилл ведь только в общую композицию все материалы собрал.

– Ну да, – хмыкнул тот. – Понимаю. Сейчас закончу и отправлю на флешку твою. Кофе будешь, Кать?

– Да нет, спасибо, – ответила я. – Если честно, я тороплюсь.

– М-м… Ну тогда я себе сделаю.

Кирилл ушёл в кухню и вернулся со стаканом кофе и поставил стакан на стол. Мы сели ближе к нему, и я наблюдала за работой парня, который с первого курса разбирался в видеомонтаже и различных программах. Поэтому, когда мне пришло в голову сделать для Ромы именно такое поздравление – от души, масштабное, которое он будет помнить всю жизнь, – я не сомневалась, что за этим стоит обратиться к Киру. Правда, Ромка его не любит больше других – когда-то Кирилл проявлял ко мне интерес. Но сейчас всё в прошлом, парни всё выяснили для себя, и на этом вроде бы тема была закрыта. Но я точно уверена, что Рома будет ругаться и ревновать без повода, если узнает, что я тут была. Поэтому я не сказала ему ничего. Пусть не знает – повода ревновать у него на самом деле нет. Никто кроме Питерского мне не нужен больше.

Кирилл ещё какое-то время колдовал над компьютером, а затем вручил мне готовую флешку.

– Спасибо тебе, – улыбнулась я ему. – Даже не знаю, как тебя благодарить, – такую работу проделал…

Кирилл довольно улыбнулся в ответ.

– Может, я тебе заплачу? – спросила я.

– Ну, заплати, – хитро глянул он на меня и положил руку на спинку моего стула.

– Во сколько ты оцениваешь свою работу? – деловым тоном спросила я и открыла в меню телефона онлайн-банк, готовая перевести на карту Кирилла нужную сумму. Рука парня легла мне на плечо. – Кирилл, ты что делаешь?

– В один поцелуй.

– В какой еще… п-поцелуй? – опешила я, уставившись на него. Попыталась скинуть с себя его руку. – Кирилл, тебе жить надоело? Рома тебя прибьёт за… вот это. Да отпусти!

Я хотела встать, но Кирилл словно с ума сошёл и не давал мне этого сделать. Его руки оказались уже не только на моих плечах, но и на талии. Он странно смотрел на меня, полупьяным взором, постоянно кидая жадные взгляды на мои губы.

– Зачем тебе этот ревнивый придурок, Кать? – говорил он мне. – Такая, как ты, не должна быть с таким. Он же тебе шага ступить не даёт.

– Это не твоё дело!

– Ты ещё ведь не пробовала отношений с другими, – настырно тянул меня к себе он, вызывая во мне волну паники и возмущения.

Вот я дура! Не стоило всё же идти сюда одной. Кирилл молчал много лет, но, видимо, решил попытать счастья, когда мы оказались наедине.

– Я не хочу никого другого. Я люблю Рому, – пыталась выбраться из его рук я.

– Со мной тебе будет лучше. Я не буду тебя так сильно ревновать, как он. Он же изводит тебя. Вы то сходитесь, то расходитесь. Разве это отношения? Кать, давай попробуем…

– Кирилл! – толкнула я его, когда он потянулся к моим губам, и он сбил локтем со стола чашку с кофе…

Она перевернулась прямо на меня, окрасив светлую блузку и джинсы в коричневый цвет.

– Чёрт! – воскликнула я, вскакивая на ноги.

Опрокинувшаяся чашечка кофе отрезвила и Кирилла – он выпустил меня.

– Ой, прости, Кать…

– Прости? – уставилась я на него. – Ты чего ко мне клешни свои тянешь? Я тебе всё сказала ещё на первом курсе – я люблю Рому.

– Ладно, извини, – насупился он. – Я понял, что ничего не изменилось и тебе нужен только твой Отелло.

– Это не твоё дело, – снова огрызнулась я. – Как я теперь домой поеду? Я вся мокрая.

Кирилл тоже встал на ноги и растерянно почесал затылок.

– Извини, это не специально.

– Я тебя, конечно, извиняю, но что делать?

– Давай я тебе найду футболку и шорты свои.

– Ага, меня Рома тогда на пороге прямо и убьёт – пришла в мужской одежде! – Чёрт!

Я села на кровать и закрыла лицо руками.

Меня точно ждут большие проблемы… И, возможно, новое расставание на почве ревности Ромы.

– Слушай, – задумчиво протянул он. – У меня машинка с отжимом и сушкой. Давай постираем быстро твои вещи, они почти сухие будут через час. Ну, немного влажная будет, но хотя бы чистая.

– Час? – переспросила я. – Много.

– Но других вариантов нет, – развёл руками Кирилл. – Прости, не хотел тебе проблем доставить.

– Но доставил! – вспылила я. – Если бы ты не полез ко мне – ничего бы этого не было! И кофе пей на кухне, раз руками машешь, как мельница…

Я прошла ещё раз от окна до двери, не зная, как поступить, а потом повернулась к нему.

– Ладно, стирай. Только быстрее. И дай мне что-то надеть, пока мои вещи в машинке.

– Я дам футболку тебе. Она длинная, как платье тебе будет.

– Давай.

Кирилл достал из шкафа чистую простую белую футболку, отдал мне её и вышел из комнаты, чтобы я смогла переодеться. Я стянула с себя, надо сказать, с большим трудом, мокрые джинсы, блузку, и надела на себя футболку. Обычная, огромная для меня, мужская футболка.

– На, – вышла я за дверь комнаты и протянула Кириллу грязные вещи. – Ставь. И давай теперь свой кофе, раз уж я тут застряла… И обещай руки больше не распускать!

***

Кирилл достал из шкафа чистую простую белую футболку, отдал мне её и вышел из комнаты, чтобы я смогла переодеться. Я стянула с себя, надо сказать, с большим трудом, мокрые джинсы, блузку, и надела на себя футболку. Обычная, огромная для меня, мужская футболка.

– На, – вышла я за дверь комнаты и протянула Кириллу грязные вещи. – Ставь. И давай теперь свой кофе, раз уж я тут застряла… И обещай руки больше не распускать!

– Обещаю, – вздохнул Кирилл. – Прости, просто ты… Ты мне так и нравишься с первого курса.

– Кирилл, я прошу тебя – не надо, – попросила я, стремительно краснея. – Ты прекрасно понимаешь, что моё сердце давно и прочно занято.

– Да… Но попытался ещё раз. Скоро мы получим диплом, и я тебя даже на парах не смогу видеть.

– И к лучшему, – ответила я. – Быстрее забудешь – быстрее найдешь себе хорошую девушку и будешь с ней счастлив, как я с Ромкой. А мы с ним женимся. Так что тут всем без вариантов.

– Поздравляю… – выдавил из себя Кирилл.

– Вещи поставь в стирку, – напомнила я.

– Да, сейчас…

Парень запустил машинку с сушкой и глажкой белья.

В моей руке завибрировал телефон – Рома. Наверное, приехал домой и меня там не обнаружил.

– Да, – ответила я.

– Ты где? – сразу же услышала я на том конце провода вопрос.

– Я у Дашки, – соврала я то, что первое пришло в голову. Надеюсь, ей он не станет звонить и проверять. – Заехала к ней чаю попить… А ты уже дома?

– Да. А тут ни тебя, ни ужина.

– Ну, я скоро домой.

– Хочешь, я ужин пока начну готовить? – спросил Роман. – Смотрю, ты курицу кинула размораживаться в раковину.

– Да, – ответила я. – Можешь начать. Я хотела её в духовке запечь. А я уже выезжаю. Скоро приеду.

– Ладно, – ответил Рома. – Не задерживайся только. Я буду переживать.

– Да не переживай, скоро приеду.

– Люблю тебя.

– И я тебя люблю. Пока, Ром.

– Пока.

Он повесил трубку. Я вздохнула. Ну вот – наврала Ромке, а всё из-за Кирилла. Если бы не его поступок и пролитый кофе, я бы уже дома была!

Я села на кровати, чуть заправив постель, – вот неряха, позвал меня в квартиру, а сам толком постель не убрал даже, зато в женихи набивается! Какое-то время сидела одна, смотрела телевизор, а потом Кирилл позвал меня на кофе.

– Ты пей, я сейчас, – сказал он мне и ушёл в комнату на звук телефона – Кириллу кто-то позвонил.

Я осталась в кухне одна и взяла чашку в руки. Смотрела в окно и пила ароматный напиток. Через ещё какое-то время вернулся Кирилл.

– Вещи готовы, Кать.

– Отлично, – поставила я чашку на стол и пролетела мимо него в комнату.

Переоделась в свою действительно почти сухую одежду, оставила его футболку на кровати и вызвала такси – всё-таки в полусухой одежде не стоит ездить на общественном транспорте.

Спустя час после нашего разговора с Ромой я уже открывала ключом нашу с ним квартиру.

– Я дома! – крикнула я в комнату, разуваясь у порога.

Но никто не отозвался.

– Ромка! Я дома, говорю.

Странно, он же дома, и не встретил меня? Вышел, что ли, куда?

Я прошла по квартире, но Ромы нигде так и не нашла. На кухне была почти начинённая для духового шкафа курица. Он был разогретым, но почему-то выключенным. Выглядело всё так, словно Рома готовил, а потом всё резко бросил и ушёл.

Я вернулась в комнату и только теперь заметила некоторую странность – вещи Ромы пропали. Ни его расчески на комоде не нашла, ни второй пары кроссовок, ни даже вечно валяющейся где ни попадя зарядки от телефона.

– Что за?.. – бурчала я себе под нос, открывая створки шкафа в коридоре.

Ни одной его куртки я там тоже не нашла.

Меня прошибло холодным потом.

Он что – ушёл с вещами?

Куда?

Зачем?

Ничего не понимаю…

Я вернулась в нашу комнату и открыла шкаф уже там – его полки оказались пустыми.

Ринулась к полке, где хранились наши с Ромой документы, – и там его вещей больше не было. Только мои…

Я так и осела на наш диван.

Что это значит?

Понеслась обратно в коридор, вынула из сумки телефон и принялась ему звонить.

Я кусала нервно губы, гудки шли, но трубку не снимали. А потом вызов скинули, и больше я не смогла даже дозвониться – “абонент находится вне зоны доступа”

– Да что такое, боже мой?! – размазывала я слёзы по щекам.

Я до конца не поняла, что произошло тогда, но уже ощущала, что это что-то неминуемое и страшное. Горькое. Болезненное…

Я написала ему в социальной сети. Он был онлайн час назад, как раз перед тем, как заняться курицей. Но он не прочёл и больше в сеть не заходил.

Когда уже стало темнеть, я даже позвонила Петру Сергеевичу, но он ничего не знал о местонахождении Ромы и только перепугался от моего звонка. Звонок Архипу также ничего мне не дал… Никто не знал, куда делся Рома и почему он не выходит на связь. Почему он вдруг исчез со всеми вещами…

Рома не ответил мне.

До рассвета я лежала на нашем диване без сна со стеклянными глазами и плакала.

Я пыталась осознать и понять, что произошло, но не могла, а Рома не желал мне дать ответы.

Тогда я ещё не понимала, что между нами всё кончено.

Рома оставил меня.

И я не понимала – почему.

Меня словно бросили в тёмную воду, и я просто пошла ко дну…

13.

Рома так и не вышел на контакт. Я ничего о нем не знала, кроме того, что он ушёл.

Кольцо на пальце так и вызывало боль в груди при одном взгляде на него – теперь мне казалось, что всё это было только сном: наша любовь, совместные дни и ночи, предложение руки и сердца…

Сколько дней прошло с момента, как я вернулась домой, я даже и не поняла – может, три, может, четыре… Мне всё одно было: что день, что ночь, что зима, что лето, что тепло, что холодно. Я практически всё время лежала на кровати, подобрав под себя ноги, и пыталась всё это переварить. Но у меня ничего не получалось – сложно принять именно такой разрыв: резкий, без объяснения причин, без возможности оправдаться, хотя даже ничего и не сделала криминального…

Я звонила его родителям снова. Он пришёл к ним, но говорить и с ними, и со мной наотрез отказался. Ну, хотя бы я теперь знала, что он в безопасности, дома… Просто его дом больше не там, где я.

Одна, в квартире, я выла до сипоты. Я не знала, как это всё принять, меня просто разрывало изнутри от эмоций, с которыми справиться я не могла.

Со мной была только Дашка, она всё свободное время проводила рядом. Вот и сегодня она открыла дверь ключами Ромы, которые мы нашли в почтовом ящике не так давно.

– Так, – сказала она, когда вошла в комнату и оценила куль на кровати в виде меня. – Опять лежала весь день?

Я не ответила. Встать не могу всё равно – сил нет. Да и желания тоже.

– Кать, ну так нельзя, – села она со мной рядом. – Ты ела сегодня?

– Нет.

– Весь день, пока я моталась насчёт диплома, ты не ела? – спросила она.

– Нет. Не хочу, – снова ответила я.

– А голову когда последний раз мыла?

– В прошлом году.

– Очень остроумно, – фыркнула подруга и развернула меня к себе. – Катя, блин! Прекрати так гробить себя. Он того не стоит. Я знаю, что сейчас ты меня не услышишь, но постарайся взять себя в руки. Тебе скоро за дипломом ехать, на работу надо устраиваться. Вот чем ты будешь за квартиру платить?

– Не знаю… – прошелестела я.

Действительно – чем? За неё платил Рома.

– Придётся выселить жильцов и жить в квартире у бабушки, – ответила я, немного подумав.

– И жить в таком отдаленном районе? Там нет работы, – напомнила Даша, которая и сама переехала оттуда ближе к центру.

– Это да.

– Тогда надо брать себя в руки, милая, – говорила она мне. – Ты себе так здоровье совсем подорвёшь. Знаешь, людям можно отомстить хорошим настроением и улыбкой. Пусть не думает, что ты по нему страдаешь. Занимайся делами, ищи работу, и всё наладится. Сам дурак, что такую птичку упустил. Значит, так. Я сейчас сварю супчик. А ты пока пойдешь в душ. Надо освежиться. Давай-давай.

Спорить я с ней не стала. Пошлепала грустно в душ и точно так же грустно, но всё-таки помылась. Грустно завернулась в халат и пошла в кухню после водных процедур.

Когда дошла, подняла голову и спросила:

– А какое сегодня число?

– Девятнадцатое, – ответила Дарья, у которой на плите вовсю кипел суп, а она над ним колдовала.

– Завтра у Ромы вручение диплома, – пробормотала я. – И день рождения…

– Да? – обернулась на меня Даша и окинула меня подозрительным взглядом. – И что ты задумала?

– Я пойду к университету, – ответила я. – Поздравлю его, подарю всё-таки свой подарок… Ребята делали же, старались. Может быть, нам удастся поговорить там?

Я с надеждой смотрела на подругу, словно от неё зависело сейчас, станет со мной говорить Рома или нет.

– Кать, – вздохнула она. – Ты почти неделю лежала кулем на кровати и рыдала. Ты уверена, что стоит идти туда? Ты уверена, что тебе не станет хуже от этой встречи? Может быть, лучше я съезжу? Передам сама подарок, поздравлю от тебя, спрошу, может, он соизволит с тобой поговорить хотя бы. У меня как раз свободный день завтра.

– Нет, – категорично отказалась я. – Поеду сама.

***

– А если он не станет говорить с тобой? – спросила Даша. – Ты понимаешь, что это только добавит тебе стресса ещё?

– Я должна попытаться, Даш, – села я на кухонный стул и закрыла лицо руками. – То, что я ничего не понимаю: что случилось, почему он ушел, в чем моя вина и как это можно исправить – меня душит и не даёт жить дальше. Возможно, он хотя бы объяснит мне, в чём я перед ним провинилась, что Рома меня так казнит без шанса сказать и слово, без шанса на помилование. Я не понимаю! И это… очень тяжело.

– Я знаю, солнышко, – присела Дашка рядом и обняла меня со спины. – Понимаю. Я и сама места бы не находила, попади я в такую ситуацию, как ты. Он поступил очень жестоко. Что бы ни сделала ты, он не должен был вот так уходить. Как будто выкинул тебя как ненужную вещь. Но ведь это не так! Он тебя любит, я же видела, как он тебя в школе добивался, как уговаривал тебя вместе жить, – ты многое значила для него, и ему наверняка тоже больно! Но почему Роме его дурья башка не даёт просто поговорить с тобой, я не могу понять.

– Я тоже не понимаю, – еле выдавила я из себя, ощущая как собирается новый колючий ком в горле, который в последние дни становится мне привычным, – потому что я всё время плачу. – За что он бросил меня, вот так жестоко? Словно я ничего для него и не значила.

– Нет, ты точно значила для него много, – вздохнула Суворова, поглаживая меня по спине. – Я тоже не знаю, милая, почему так.

В ответ я лишь тихо плакала, не понимая, как выбраться из этого тупика. Я так мечтала понять, что же натворила, как исправить всё, как вернуть его. Я готова была валяться в ногах Ромы, только бы он объяснил мне, простил, что бы я ни натворила – я замолю все свои грехи! Я готова была встать на колени, всё что угодно… Но не могла даже дозвониться. И встретить его в дверях университета в день получения диплома и его дня рождения – единственный шанс с ним поговорить.

Знаю, Даша меня за это осудила бы, но мне всё равно. Я была готова как угодно унижаться, лишь бы понять, что произошло.

Почему он разбил моё сердце?

Почему он растоптал мою душу?

Почему он разбил меня?

Почему разбил нас?

Я даже и подумать не могла, что когда-то он поступит со мной вот так, зная, что я совсем одна в этом мире, что я привязалась к нему как к родному человеку, я считала его своей семьёй, а теперь снова осталась одна против всего мира… Так хочется позвонить ему, ощутить поддержку, плечо, осознать, что я не одинока, но… Тот, кто всегда меня поддерживал, теперь играл против меня.

– Неужели такой гордый? – проворчала Даша. Даже она, несмотря на то, что жутко не любит Рому с самого начала и так и не смогла с ним подружиться, звонила ему тоже, чтобы попытаться вывести его на разговор, с неизвестного номера. Но Рома трубку не взял… – Что же ты такое натворила-то, в его понимании катастрофическое? Повёл себя как глупый пацан – убежал. Надо же было просто открыть рот и высказать свою обиду! Может, всё не так страшно бы оказалось. Индюк гордый… А ты ещё по нему убиваешься!

– Я люблю его… – говорила я, пока по моим щекам бежали слёзы, падая прямо в суп, который Даша поставила рядом, но к которому я не притронулась. – Я не знаю, как жить без него. Я не умею…

– Научишься, – сжала она мои плечи. – Не ты первая, не ты последняя, Катюня. Чаще всего мужики – козлы редкостные. Мы за ними готовы бежать по стеклу, раздирая пятки в кровь. Потому что любим и всё прощаем. А они… Ты ему веру, жизнь, любовь, а он тебя вот так… Надо отпустить. Ты сильная и ты справишься. И ему бог судья…

14.

Я ждала его у дверей университета больше часа. Когда его курс стал потоком выходить с вручения дипломов, хохоча и радуясь, и словно бы издеваясь надо мной, я сразу ухватила взглядом Рому.

Он, в торжественном костюме, безумно красивый, шёл в общем потоке, но он не улыбался. Лицо было напряжённым и отстранённым. Даже в такой день радости в нём нисколько не было. И я понимаю почему – он страдает не меньше меня. Я чувствую его и на расстоянии. Я всегда ощущаю, что ему больно. А сейчас он испытывает именно муки. И мне больнее от этого вдвойне.

И я рискнула – окликнула его и вышла из тени.

– Рома…

Я почти шёпотом назвала его имя. Сил кричать просто не было. Едва я увидела его, такого родного и чужого одновременно, грудь и горло тут же словно стянули крепким жгутом – ни вдохнуть, ни закричать. Но он услышал…

Он остановился так резко, словно врезался в стену. Напрягся. Конечно, он узнаёт мой голос… Желваки так и заходили ходуном. Он медленно повернул голову на меня, и от его взгляда мне захотелось плакать ещё больше, а ноги сами собой стали делать шаги назад. Но отступать нельзя, больше шанса поговорить с ним у меня не будет. Я невероятной силой заставила себя остаться на месте и повторить:

– Ром…

Он поджал губы и подошёл ко мне. Ухватил за локоть и отвёл меня в сторону, за угол университета, чтобы нас никто не мог уже слышать.

– Ну чего ты пришла? Зачем? – накинулся он на меня.

– Я поговорить хочу, – ответила я, взглянув в его глаза. – Имею я право знать, что случилось?

– Дурой прикидываешься? – уставился он на меня.

– Я? Н-нет…

– А чего ты припёрлась?

– Поговорить! Почему ты меня бросил, почему не отвечаешь? Ромка, я же с ума схожу… Мне так больно, так плохо…

Я сжала пальцами ворот его пиджака, на что он лишь кинул брезгливый взгляд и силой убрал мои руки от себя, сделав шаг от меня.

– Не прикасайся, – прорычал он. – Говори, что хотела, и уходи.

– Почему ты меня бросил?

Рома прошёлся по мне глазами, словно искал признаки лжи.

– Он что – перестал тебя устраивать или со мной в постели было круче? Назад не приму.

– Я не… Не понимаю.

Его руки со громким шлепком опустились напротив моей головы. Я вздрогнула и устремила взгляд в его лицо, которое теперь нависало надо мной.

– Как с ним спать за моей спиной, ты понимала? – спросил он. – А почему я тебя бросил – нет?

– С кем? – опешила я.

– С Кириллом!

– Нет! – почти крикнула я от отчаяния. – Объясни мне, что я сделала? С чего ты это взял?

– Очень странно для такой умной девочки. Я вас раскрыл. Ты с ним встречалась, скажи мне?

– В смысле?

– Ну вообще. Вас видели.

– А-а… Ну да, я ему файлы передавала.

– Файлы… – хмыкнул Рома, качая головой. – Я тебе так верил, а ты… Я сам проследил за тобой. И я вас видел выходящими из кафе аж через час.

– Да, было такое. Но мы обсуждали видео, больше ничего…

– Какое видео? – спросил Рома устало. – Почему мне не сказала? Ты меня обманывала, а теперь хочешь, чтобы я тебе верил?

– Я просила его сделать видео к твоему дню рождению! – выпалила я. – Я хотела…

– Слушай, мне неинтересно, что ты там с ним делала, хорошо? – перебил меня грубо Рома.

– Но…

– Ты с ним встречалась за моей спиной. Задерживалась где-то. А потом вообще поехала к нему.

– Я…

– Нет, замолчи. Замолчи, пока я тут всё к хренам не разнёс, – зарычал Рома, сжимая кулаки. Каждая его мышца была напряжена. – Я потому не хотел видеть ни тебя, ни его – потому что я просто вас убил бы.

– Да с чего ты взял, что я с ним была? – в отчаянии спросила я, не обращая внимания на его гнев. Он не ударит меня, я знаю. Никогда не поднимал руку на меня, несмотря на вспыльчивость. Он вынул из кармана смартфон, что-то нашёл и сунул мне его экран под самый нос.

– Ну на, смотри. Скажешь, не было такого?

Я опустила глаза на дисплей и ощутила, как кровь хлынула от лица куда-то вниз и словно вообще вытекла из меня. Мои фото в футболке Кирилла на смятых простынях. Потом в кухне с чашкой кофе.

***

– Ну что – не фотошоп? – спросил он.

– Нет… – ответила я, понимая, что все дальнейшие мои слова не дойдут до Ромы. Всё довольно логично, стоит признать, и для него пазл сложился уже…

– Ты там была? В его футболке?

– …Да. Но всё не так было, Ром!

В ответ он просто швырнул телефон об асфальт. Не возле нас, а дальше, но всё равно я от неожиданности зажмурилась. Рома закрыл лицо руками, чтобы немного успокоиться, а потом убрал ладони и снова посмотрел на меня.

– Он мне звонил и сказал, что ты с ним. А я – рогатый олень, и уже давно. Просто ты боишься мне признаться, потому что я ревнивый осёл. Так вот – не надо бояться. Я не зверь. Если ты теперь любишь… его, я не стану держать. Я тебя отпускаю, Кать. Только зачем было соглашаться на брак и лгать? Спать с ним за моей спиной?

– Я тебе не изменяла!

Он ухватил меня за подбородок и заглянул в мои глаза.

– Нет, замолчи! Я тебе больше не верю. Ты для меня умерла, Романова, ты поняла? Не смей меня искать. Я тебя больше знать не желаю.

Он не слышит. Не хочет. И не услышит.

Всё бесполезно.

Если, придя сюда я готова была ползать у него в ногах, то теперь в душе появилась злость, обида и возмущение. Ради кого я собралась унижаться? Ради того, кто мне и слова не даёт сказать? Не верит мне? Не допускает даже мысли, что меня могли оболгать? Неужели бы я пришла сюда, если бы любила кого-то другого?

Я вывернулась из его рук, скинув с себя пальцы Ромы. Я еще долго буду помнить это последнее его прикосновение ко мне. Буду помнить, но он уже об этом не узнает. Если ему не нужна моя любовь, то я не стану её навязывать.

– Возьми, – протянула я ему флешку. – Я старалась для тебя. С днём рождения…

– Что это?

– Видеопоздравление.

Рома не взял флешку. Моя рука опустилась, и она выпала на асфальт. Но мы словно не обратили внимания на это. Мы смотрели только друг на друга.

На волне адреналина стянула с пальца кольцо, которое мне подарил он, и кинула в него. Украшение угодило куда-то в грудь и со звоном покатилось по асфальту.

– Можешь подобрать и подарить своей следующей, – сказала я, глотая слёзы. – Она будет куда достойнее меня. Искать тебя я не буду. Можешь не переживать. Потом, когда ты узнаешь, что я ни в чём не виновата, а это обязательно произойдёт, потому что всё тайное рано или поздно становится явным, то станешь жалеть. Но будет поздно. Спасибо тебе за всё, что ты сделал для меня, и за то, что не сделал, тоже… С днём рождения тебя! И с получением диплома.

Я обошла его и пошла вперёд.

Куда?

Понятия не имела.

Просто шла.

Рома не пошёл следом.

Ждала ли я этого? Не знаю, наверное, нет. Именно в тот момент я хотела уйти, не видеть, не слышать. Я словно вырвала своё сердце, оставила в его руках, а сама ушла. Как бы то ни было, но шла я по тротуару одна.

Шла и всё громче плакала. Лёгкие резало, воздуха не хватало, прохожие с огромными глазами оборачивались на меня, но я никого не замечала. Я шла вперёд, оставляя того, кто стал смыслом жизни, позади. В прошлом.

Только прошлое меня не отпускало.

15.

Дошла до остановки на автомате. Села в нужный автобус и поехала в нашу с Ромой бывшую квартиру. Тяжело туда возвращаться, но больше пока что идти некуда. Да и в квартире бабушки сильно легче не станет – там Роман тоже бывал, хоть и нечасто.

По пути с автобусной остановки я набрала номер Кирилла. Думала, что тот трубку не возьмет, но спустя несколько длинных гудков он ответил:

– Да.

– Кирилл, зачем ты так со мной? – выпалила я в трубку.

– Показал фото?

– А ты думал, что не покажет?

– Нет, не думал, конечно…

– Зачем, Кирилл?

– Кать, я тебе говорил уже – нечего тебе с этим придурком делать.

– Кирилл, это не тебе решать! – повысила я голос. – А кто же мне подходит, по твоему мнению? Ты?

– Кать, давай ты успокоишься сначала. А потом мы поговорим спокойно. Ты ещё спасибо скажешь, что я отвадил от тебя этого идиота.

– Кто сказал, что я вообще с тобой буду разговаривать теперь? – продолжала злиться я. – Я тебя, вообще-то, если не другом, то приятелем считала. Мы с тобой учились вместе, общались даже, а ты меня так подставил.

– Кать, я хотел…

– Да плевать мне, что ты хотел, Кирилл! – перебила я его, ощущая, как горечь в груди ещё больше разъедает душу. – Рома меня бросил. Он тебе поверил. Можешь радоваться – сделал гадость ближнему. Только ко мне больше не подходи.

И я повесила трубку. Утёрла новые слёзы и достала из сумки ключи от домофона.

Вроде и высказала ему всё, а легче не стало…

Просить его поговорить с Ромой было бессмысленно. Он бы не стал этого делать, потому что хотел нашего разрыва. Ничего ему лично это не даст и не дало бы, но, видимо, некоторым приятно хотя бы сделать гадость, чтобы ни себе, ни людям не досталось.

Какое-то время я так и жила как в тумане. Почти не ела, похудела, устала плакать. Меня встряхивала Дашка, за что я ей до сих пор благодарна: она напоминала мне, что если я продолжу убиваться по Роме, лежа на диване, то не только подорву своё здоровье, но ещё и умру с голода, – деньги ведь были на исходе, и то те, что Рома не забрал из дома… У меня заработка никакого не имелось, и мне нужно было срочно искать работу, а я страдала целыми днями. Только благодаря ей я себя всё-таки заставила жить и собраться.

Да, тяжело.

Да, больно.

Да, смысл потерялся, и даже ногами я двигала чисто механически.

Жила как робот, но моя жизнь не остановилась. Она продолжается, но уже без Романа.

Мне придётся научиться выживать самой. Работать. Решать свои проблемы.

Не сразу, но я всё же взяла себя в руки и начала поиск работы. Вышла на подработку официанткой в кафе недалеко от дома и параллельно искала что-то более серьёзное. Жильцам из квартиры бабули я уже объявила, что аренду продлевать не буду и планирую жить в этой квартире сама, дала им время на поиск другой квартиры. Мы с ними вполне мирно договорились.

С Кириллом я больше не общалась. Он звонил мне, искал встречи, иногда даже поджидал меня возле подъезда…

– Кать, ну подожди, – окликнул парень меня, когда я шла мимо, сделав вид, что не вижу его.

– Что? – обернулась я, держа в руках тяжелый пакет с продуктами. – Ну что ты за мной ходишь? Узнал, где я живу. Достал…

– Поговорить хочу, – повторил мне в сотый раз то, что я уже слышала, и я закатила глаза и шумно вздохнула. Пакет резал руки.

– Да не хочу я с тобой ни о чем говорить, – сказала я. – Почему ты никак не услышишь меня? Рома тысячу раз плохой – это я уже слышала, но занять его место у тебя не выйдет. Давай, пока!

– Давай хотя бы пакет помогу донести, – вцепился он в ручки пакета с намерением его у меня отнять.

– Да отстань! – уже крикнула я, дернув пакет на себя. – Что ты прицепился? Иди домой. Оставь меня в покое! Я тебя ненавижу. Ты разрушил мои отношения с Ромой! Я его люблю! А тебя – нет!

Дверь подъезда открылась, и нам пришлось прекратить перетягивание пакета вместо каната и отступить в сторону.

– Здравствуйте, – улыбнулся нам вышедший на солнышко сосед, мужчина в возрасте.

– Здравствуйте, – ответила я ему и быстро юркнула за его спину в подъезд вместе с пакетом.

Взбежала по лестнице к квартире, надеясь, что Кирилл за мной не пойдёт.

Надоел… Неужели думает, что у него есть какие-то шансы после того, что он наделал?

***

Больше он не приходил, слава богу. Видимо, последние слова, брошенные мною, всё же достигли его сознания, и он понял, что ходить за мной бессмысленно. Кирилл почти не звонил. Писал в сети, но я даже не читала от него сообщения.

Меня больше волновали другие проблемы – как и предупреждала меня Суворова, от моих депрессий, в которые я так и продолжала впадать наедине с собой по вечерам и ночью, ухудшилось моё состояние здоровья.

Я искала работу, ходила по собеседованиям, но ужасно быстро уставала, много спала и плохо ела. Я даже купила выбранные по отзывам в интернете витамины, которые, по заверениям маркетологов и людей на форумах, должны были прибавить мне энергии, но ничего мне не помогало – вечером я падала в кровать от усталости.

А на покупку пары блузок и юбок для работы в офисе мне вообще пришлось занимать деньги – выйти без соблюдения дресс-кода в серьёзную организацию было невозможно. Даша к тому моменту уже получила первую зарплату и дала в долг некоторую сумму. В мой единственный выходной за целую неделю мы с Дарьей отправились в самый популярный торговый центр.

Когда куча одежды была мной перебрана, а мы остановили свой выбор на двух блузках и пока что одной юбке и брюках, мы решили выпить кофе перед возвращением домой. На входе столкнулись с Архипом.

Меня тут же словно окатило ледяной водой. Я стала искать глазами Рому где-то поблизости, потому что парни так и дружили со школы, как я с Дашкой, и обычно там, где бывал Архип, часто бывал и Рома, но нигде его не было видно.

– О, привет, – улыбнулся он мне. – Какими судьбами?

– Вещи покупала на работу, – вяло отозвалась я, борясь с желанием спросить, где же Рома.

– Понятно, – кивнул Архип. – Как дела?

Он окинул меня внимательным взглядом с ног до головы. Конечно, он знает о нашем с Ромой расставании, но мы не сговариваясь не касались этой темы.

– Нормально, – ответила я. – Живая, как видишь.

– Вы кофе попить хотели? Идёмте, я тут классное место знаю.

Мы все втроём сели за столик. Сделали заказ и болтали о всякой ерунде. Точнее, больше болтали Даша с Архипом, к которому, в отличие от Романа, неприязни у неё не было.

– Да, мы так хотели не вставать в рань и не ходить на пары, – говорил Архип, попивая кофе из цветного бумажного стакана кофейни. – И наша мечта сбылась. Теперь нам не надо идти на учёбу – нам надо вставать в рань и идти на работу!

– Точно, – подхватила Дашка. – И чего нам на парах не сиделось? А ты куда устраиваешься на работу?

– Да меня же отец к себе взял в фирму, – ответил он. – А вот Ромка уехал в США.

Я вскинула голову и поймала взгляд Архипа. Кажется, он не хотел этого говорить, но по привычке заговорил про Рому, забыв о том, что я здесь.

– Уехал? – спросила я, чувствуя, как ком в горле впервые за несколько дней без слёз собирается опять. Почему-то мысль, что он пусть и не со мной, но где-то рядом, меня как-то ещё грела, а теперь, когда я узнала, что его даже в стране нет, мне вдруг стало особенно тоскливо и пусто.

– Ну… да, – кивнул Архип.

– В гости к маме? – спросила я.

– Навсегда.

16.

Я молчала до самого дома.

Не знала, как справиться с этим новым шквалом боли. Вроде боль притупилась и мне казалось, что больнее уже быть не может, но я ошиблась.

Мысль, что я теперь даже случайно не наткнусь на Рому где-то в торговом центре, как сегодня на Архипа, не смогу посмотреть в его серые глаза, которые стали частью моей жизни, меня просто убивала опять и опять.

Моя депрессия пошла по второму кругу. Моё состояние ухудшалось с каждым днём, вялость и бессонница ничего не давали делать. Я даже брала больничный, потому что работать в таком состоянии просто не могла.

Ко всему прочему прибавилась ещё и непонятно откуда взявшаяся простуда – небольшая температура не давала продыху. Да и хворь никак не проходила. В один из дней я просто рухнула на пол супермаркета – резко стало темно в глазах.

Очнулась в больнице.

– Доброе утро, – поздоровалась со мной женщина в белом халате, пока я пыталась понять, где я нахожусь. То, что это больничная палата, было понятно сразу. Непонятно было то, что я вообще тут делала?

– Доброе, – нахмурилась я. – Утро?

– Утро-утро, – кивнула она. – Вы проспали весь вечер и всю ночь. Вы зачем себя так измотали? Истощение самое настоящее. Восстанавливать надо организм.

– А что случилось? – спросила я, не собираясь отчитываться перед ней за своё поведение. – Я помню, что упала.

Я понимала, что веду себя неправильно, но если мне плохо, то что я могу сделать?

Я устала себя уговаривать, что всё будет хорошо… Не будет.

Без него ничего уже никогда не будет.

– Да, вы потеряли сознание в магазине, – ответила доктор. – Слава богу, не ударились сильно головой. Прохожие вызвали скорую помощь. Вам есть кому позвонить, чтобы принесли вещи? Несколько дней вы останетесь под наблюдением врачей. И документов у вас с собой не было.

– Да, я позвоню подруге, – сказала я. – И попрошу всё привезти.

– Отлично, – она взяла мою медицинскую карту в руки и стала изучать информацию. – Так… У вас брали кровь, пока вы спали. Гемоглобин низкий. Вы не беременны?

– Я? – в изумлении переспросила я. – Нет.

– Половой жизнью живёте?

– Да.

– Значит, вероятность беременности есть. Когда была последняя менструация?

– Э-э…

Стала с большим трудом перебирать в голове и вспоминать даты… А когда вспомнила – меня прошибло холодным потом.

– Уже неделю задержка… – прошептала я.

– Понятно, – вздохнула она. – Вам принесут баночку, сдадите анализы. И, пожалуйста, питайтесь и отдыхайте – даже если вы не беременны, нельзя так над собой издеваться. У вас явно уже вес меньше чем нужно. Это может спровоцировать болезни.

– Я постараюсь, – ответила я, на самом деле ощущая некоторый страх, – я уже упала прямо в магазине, потому что сил ходить толком больше нет. Дашка не могла же нянчиться со мной месяцами, а когда она за мной не следила, я совсем ничего не ела, да и не спала. Просто лежала и смотрела в стенку.

Когда результаты анализов были готовы, врач снова пришла ко мне.

– Здравствуйте, – сказала она, взяла стул и села рядом с моей кроватью.

– Здравствуйте, – ответила я.

– Ну как себя чувствуете, Екатерина?

– Нормально.

Последние сутки я много спала и съедала то, что приносили, почти полностью.

– Заметно, – хмыкнула она, оглядывая меня. – Румянец появился. Ну что… Пришли результаты анализов.

– И что там?

– Страшного – ничего, – ответила она. – Но вам надо поберечься. Мы вас будем переводить в другое отделение сегодня.

– В какое? – свела я брови вместе.

Всё-таки что-то нашли, но не говорят пока, чтобы не пугать. Или не знают сами точный диагноз.

– В гинекологию.

– Зачем?

– На сохранение вас положим.

– На сохранение?

– Вы беременны, Катенька.

Я так и застыла с открытым ртом.

– Это не ошибка? – спросила я.

– Нет, – покачала головой врач. – Недели четыре уже есть. Анализ показал повышенное ХГЧ.

Я опустила глаза на свои дрожащие руки.

Я беременна?

У меня будет ребёнок? От Ромы?

– Вот что, Катенька, – мягко взяла она меня за руку, чтобы обратить на себя моё внимание. – Вам необходимо поберечь себя ради малыша. Если вы, конечно, хотите его выносить. Я поняла, что у вас что-то случилось, но теперь вам есть ради кого набраться сил и идти дальше. Или вы решили делать аборт?

– Нет! – выпалила я.

Я сама пока не понимала, как относиться к тому, что во мне теперь развивается ребёнок Ромы, а он даже не знает об этом, но твёрдо осознала, что не смогу убить малыша. Его малыша.

Нет. Я его рожу.

– Тогда надо себя поберечь – с таким весом и состоянием организма есть риск не выносить. Будем стараться сохранить ребёночка вместе? Мы поможем. Дадим рекомендации.

– Будем, – кивнула я.

– Вот и чудесно, – улыбнулась она мне. – Значит, будем заниматься вашим переводом – организм молодой мамочки нужно укрепить. Поздравляю вас, у вас будет малыш, Катенька.

– С-спасибо, – промямлила я, находясь всё ещё в полнейшем шоке…

***

На сохранении я пролежала еще неделю, а потом выписалась домой. Старалась соблюдать все рекомендации врачей, следила за сном и питанием, как бы мне ни было тяжело – я думала о малыше. Успела устроиться на работу секретарем в одну довольно крупную фирму и теперь копила деньги на вещи для будущего ребёнка.

Я решила сказать Роме о беременности. Пыталась позвонить, написать ему – но везде меня встретил либо блок-лист, либо игнор.

Тогда я решила вычеркнуть его из своей жизни, а в свидетельство о рождении дочки, пол которой я узнала на втором скрининге, вписать имя моего папы – Анатольевна.

Если Рома ничего не хотел знать обо мне, то и грузить его новостями о ребёнке я тоже не стану.

Больше ничего о нём я не слышала. Со временем почти перестала страдать по нему. С деньгами обращалась аккуратно и к родам смогла приобрести всё необходимое – кроватку, коляску, пелёнки, памперсы. Многие вещи были далеко не новыми – я проводила целые вечера за поисками подержанных детских вещей, но так было куда дешевле. К родам я была готова, потому что знала, что никто со мной сюсюкаться и возить мне вещи в роддом не будет.

Однажды в торговом центре, когда я покупала вещи для малыша к самым родам, встретила Наташу – жену отца Ромы.

– Катюш, так ты беременна? – спросила она после тёплого приветствия.

– Ну… да, – погладила я круглый животик.

– А чего не сказала? Когда же роды?

– Скоро.

– Может, для зайки какие вещи нужны? Как вспомню, сколько мы Никите покупали всего, – так до сих пор жуть берёт.

– Да нет, я уже всё купила, спасибо.

– Ну после родов звони, мы подарим тебе на выписку что-то. Хочешь, огромную пачку памперсов хороших?

Я не стала отказываться – мне памперсы были не по карману. Я взяла номер Наташи и обещала ей позвонить, когда Оленька родится.

– Кать, а ребёнок чей? – спросила меня Наташа.

– Не Ромы, – ответила я.

Не хотела, чтобы он знал. Когда у меня было желание сообщить, он меня слушать не хотел. А теперь желания сообщать ему и чтобы он – возможно – участвовал в жизни дочки, не было у меня.

– Ну смотри сама, – покачала головой жена Петра Сергеевича.

***

Родила Оленьку сама, без особых сложностей – всё как у всех. В стандартный срок нас выписали домой, и началась наша с ней жизнь. Я оформила все причитающиеся мне пособия, и пусть не легко, но мы с ней выжили.

А спустя полтора года я встретила на улице Петра Сергеевича, который заехал в наш местный супермаркет у дома купить воды.

– Ой, Катенька! Здравствуй, – улыбнулся мне мужчина как родной. Как всегда – красив, одет с иголочки. Бизнесмен, одним словом. От него веет шиком, властью и силой. – Боже мой, какая лапочка!

Он улыбнулся и дочке, и меня кольнула совесть – Пётр не знает, что это его же внучка. Та словно узнала что-то родное, улыбнулась ему в ответ и весело лопотала.

– На работу скоро? – спросил он меня.

– Да надо бы, – вздохнула я. – В прошлом месяце последнее пособие получила. Теперь ищу работу, в сад её начала водить с года уже.

– Ого, рано…

– А куда деваться? Мне надо нас кормить.

– Слушай, ну я с работой помогу тебе, Кать, – повернулся ко мне Пётр. – Ты приходи завтра в офис. Вот адрес. Есть кому ребёнка оставить?

– Да, в сад отведу. Только она пока не на полный день ходит, я утром приеду. Можно?

– Конечно можно, – кивнул Пётр. – Скажи, что от меня. Тебя пропустят в мой кабинет. Что-то подберем тебе, не переживай.

– Спасибо большое!

Я не знала, как благодарить отца Ромы, но он очень мне тогда помог. Оленька в садик стала ходить, а я – на работу. Так и выжили с ней потихоньку, и сейчас ни в чем особенно и не нуждаемся. Я оказалась в офисе Петра Сергеевича.

Странно… Рома меня разрушил, а его отец – спас…

Села в кровати, резко втянув воздух, распахнув глаза.

– Боже… – прошептала я, зная, что в соседней комнате спит Олька, и провела ладонями по лицу. – Сон… Это был сон.

Я выпила воды и снова улеглась в попытках уснуть.

Спустя столько времени мне опять приснилась любовь к Роме и боль от его предательства.

17.

– Так, дочь, давай скорее, – поторопила я Олю, которая сегодня, как назло, медленно одевалась. – Мама на работу опоздает.

– Мы опять поедем к Наташе? – спросила она, натягивая штаны.

– Да. А что? – повернулась я к ней. – Тебе там не понравилось?

– Понравилось, – ответила Оля. – Наташа хорошая. И Лада весёлая. Мам, ты знаешь такое имя – Лада? Красивое.

– Лада? – переспросила я.

– Да, – кивнула дочь. – Наташа сказала, что это невеста её сына.

Я повела стрелку на глазу не туда. Рука с кисточкой подводки дёрнулась на этих словах.

– Чёрт, – пробурчала я и спешно стала исправлять макияж. – И так времени нет…

Значит, Лада.

Невеста сына.

А её сын – Рома, пусть и неродной.

Значит, Лада – невеста Ромы.

Ясно.

Неудивительно, конечно. Странно, что он не женат, а только собирается жениться.

Лада красивая. Рома молод и тоже хорош собой, обеспеченный, умный мужчина.

Конечно, ему надо завести семью. Если эта Лада делает его счастливым – я только порадуюсь за него.

– Собирайся, Оль, – сказала я ей, устраняя кривую стрелку с века. – Хватит болтать. Одевайся. А то уеду без тебя, а ты тут одна останешься взаперти.

– Не-е-ет! Не останусь!

– Тогда одевайся живее.

Неожиданный звонок по телефону едва не заставил меня испортить макияж ещё раз.

– Кому там в такую рань неймётся? – проворчала я и взяла в руки смартфон. Номер мне не был знаком, но я приняла вызов.

– Алло.

– Катя, доброе утро, – услышала я голос Виктора. – Я тут мимо ехал, подумал, может быть, мне вас подбросить? Отвезём Олю, а потом на работу.

Я только и подняла брови вверх.

Мимо? Виктор живёт в самом центре города, и мимо нашего дома никак не мог ехать. Если только он не из дома едет, конечно, но я думаю, что он просто захотел нас с Олей подвезти.

– Доброе утро, – ответила я. – Если вам не трудно, то я не откажусь.

– Правда? Тогда я буду у вас возле подъезда через пять минут.

– Хорошо. Спасибо вам.

– Не за что, Катенька. Выходите через пять минут.

– Договорились. До встречи.

Я повесила трубку и крикнула в комнату:

– Олька, ещё темп увеличивай – нас ждёт внизу мой начальник!

– Зачем?

– На машине его поедем, – пояснила я. – Она такая классная и огромная. Помнишь?

– Ага!

– Поедем кататься?

– Да!

– Тогда давай живее!

Но мы же девочки, и за пять минут собраться не успели. Но уже минут через десять садились в машину Виктора.

– Доброе утро, – повернулась я к нему. – Ещё раз спасибо. Даже не знаю, как вас благодарить, что нам с Олей не пришлось ехать на автобусе в утренней давке.

– Брось, мне приятно вам помочь, – улыбнулся Виктор. – И совсем не трудно.

Я улыбнулась в ответ. Виктор ухаживает за мной и не собирается этого скрывать, не боится пересудов за спиной и сплетен коллег. Значит, он настроен серьёзно, иначе бы не стал проявлять заботу на глазах у всех практически.

Кому же не приятно внимание? Любой женщине это доставит удовольствие.

Мне Виктор симпатичен. Симпатичный мужчина, хоть и ощутимо старше, но меня это не отталкивает. И я так устала быть одна… У меня очень давно уже не было мужчины, и его внимание мне льстит.

– Извините, что немного опоздали, но с детьми сложно собраться вовремя.

– Ничего, – улыбнулся Виктор, выезжая на дорогу. – Я всё понимаю. Хоть моя Ксения уже давно выросла, но помню-помню, как их собирать в сад! И самому успеть одеться, и её одеть.

– Это точно, – кивнула я. – К Петру Сергеевичу домой сначала.

– Понял, – ответил он, и мы поехали по улицам утреннего города.

***

– Доброе утро! – сказала я, когда Наташа открыла нам дверь.

– Привет-привет, – улыбнулась она нам. – Заходите.

– С понедельника сад открывают, – ответила я жене Петра Сергеевича, когда мы оказались в холле. – Больше не буду вас утруждать сидеть с Олей. Раздевайся, зайка.

– Ой, ну брось, – отмахнулась Наташа. – Мне совсем не в тягость. Не бери в голову. Заходи, Олечка. Пойдём скоро играть с тобой. Проводим всех на работу.

– О, Катенька приехала, – услышала я голос Петра Сергеевича, который спускался уже одетый к выходу с лестницы, ведущей со второго этажа. Следом за ним шёл Рома, а за ним царственно шествовала Лада.

– Доброе утро, Пётр Сергеевич. И Роман Петрович, – поздоровалась я, соблюдая субординацию.

– Здравствуйте, – вежливо ответила Лада и переключилась на ребёнка: – Привет! Ты сегодня снова с нами?

– Да!

– Значит, будем дорисовывать то, что начали вчера!

– Ага!

– Ну, доброго дня, милый, – мягко обняла Лада Романа, который сегодня почти не обращал на меня внимания, даже не поздоровался. Впрочем, это лучше его нападок на меня.

– Так, по коням, господа и дамы, – громко сказал Пётр. – У нас сегодня очень много работы. Поехали, Катя, Рома.

– Я на машине, – ответила я, обнимая на прощание дочь. – Веди себя хорошо, солнышко! Мама приедет вечером. Поняла?

– Да!

– Целуй маму.

Дочь обняла меня и чмокнула в щёку, зарядив на весь день своей наивной тёплой детской любовью.

– Беги, милая.

Ольга ушла вглубь дома, её тут же чем-то заняли Лада, которая закончила прощаться с Романом посредством поцелуя, и Наталья.

Когда я смотрела на эту пару, испытывала странные ощущения. Не ревность – ведь Роман давно уже не мой, да и не люблю я его больше. Мы бывшие друг другу. Мы тени прошлого. Мы больше не половинки и не отражения друг друга. Теперь ОНИ половинки, теперь настало ИХ время. Да и я сама планирую принять ухаживания Виктора, но всё же отчего-то в груди необъяснимо и противно ныло…

– На какой машине? – не понял Пётр. – Ты ж не водишь.

– За рулём не я, – ответила я.

– А кто?

– Виктор.

– А-а… Гхм. Ясно, – задумчиво сдвинул брови Пётр Сергеевич. – Ну, тогда встретимся в офисе. Роман, на выход.

Мы втроём покинули дом и направились к своим машинам. Я ощущала, как мой затылок просто сверлят взглядом. Уже открыла дверь внедорожника Виктора и обернулась по наитию – серые глаза Ромы провожали меня. Он наблюдал, как я сажусь в машину и закрываю дверь. Потом перевёл взгляд на Виктора, словно размышляя о том, достоин ли тот везти меня, или достойна ли я садиться в такую дорогую машину к такому представительному мужчине. Роман нахмурился и сел рядом с отцом в его авто.

Обе машины по очереди тронулись с места и поехали в сторону офиса.

18.

Из машины мы с Виктором дошли до нашего этажа вместе, Роман и Пётр шли следом. Я остановилась возле своего стола и положила на него телефон и поставила сумочку. Виктор встал рядом и молчал, ожидая, когда мужчины зайдут в кабинет директора. Рома сузил глаза и окинул нас подозрительным взглядом, но ничего не сказал и скрылся вместе с отцом за дверью его кабинета.

– Э-э… Катюш, – обратился Виктор ко мне, снова осмелившись коснуться моей руки и сжать её своей. Я встретилась взглядом с карими глазами, в которых так и сквозила теплота и симпатия. Я прислушалась к себе, но снова не поняла сама, как отнеслась к этому невинному, но всё же довольно личному, касанию. Немного странное ощущение – ведь я давно никого не подпускала. Но отторжения у меня не было. – Завтра выходной. Могу я пригласить тебя и Олю на прогулку?

– А куда?

– Можно в торговый центр, – ответил Виктор, ещё сильнее, но очень бережно сжимая мои пальцы в своих, как бы говоря: “Я отметил, что ты меня не оттолкнула”. – Там есть отличные детские аттракционы, кино, кафе…

– Ну… Можно, – улыбнулась я, не найдя повода отказаться.

– Отлично, – улыбнулся он в ответ, так и впиваясь в меня взглядом. – Тогда я заеду за вами, ну скажем, часов в двенадцать?

– Нет, часа в три лучше – Оля ещё спит днём.

– А, вот как… Хорошо, тогда в три?

– Да.

Мы так и остались стоять, практически держась за руки, и смотрели друг другу в глаза. Виктор осмелился ещё больше, и я ощутила тот самый момент – он хочет меня поцеловать, прямо на работе…

Резко открывшаяся дверь заставила меня вздрогнуть и выдернуть свою руку из пальцев Виктора.

– Очень хорошо, что вы ещё здесь, Виктор, – сказал Роман, смотря на нас, слегка нахмурившись. – Через час собираем важное совещание по поводу некоторых кадровых перестановок.

Потом он перевёл взгляд на меня, и в его глазах я чётко уловила то ли презрение, то ли пренебрежение.

– А вы – подготовьте конференц-зал и созовите всех начальников отделов.

“А вы” – он даже по имени меня не называет.

Так неприятно… Но говорить ему это и что-то предъявлять я не стану, конечно.

– Хорошо, Роман Петрович, – ответила я ему с улыбкой и помня о субординации. – Всё сделаю.

Он окинул нас ещё раз не самым добрым взглядом.

– Кофе мне.

Дверь за ним захлопнулась. Виктор нахмурился и смотрел ему вслед.

– Э-э… Я пойду готовить кофе, – сказала я, заправляя за ухо выбившуюся из прически прядь волос. – Извините.

Я обошла его, чтобы снять пиджак, повесить его в шкаф и заняться кофе для Романа. Как неприятно ему… прислуживать. Почему-то от подобных просьб Петра у меня не было впечатления, что я его прислуга, хотя по факту так оно и было. Возможно, всё дело именно в форме просьбы и её подаче…

– Да, понимаю, – ответил Виктор. – Что ж, я пойду тоже, готовиться к совещанию.

Он ушёл, а я на автомате запустила нужную программу в кофемашине, загрузив перед этим необходимые ингредиенты. До сих пор помню, какой кофе пьёт Питерский-младший…