Золотая Милость. Стихи прославления, любви и преданности Господу

В основе настоящего перевода лежат издания «Homage to the presence of Sri Ramana» (© Sri Ramanasramam, Tiruvannamalai) и «Ramana Puranam» (© Sri Ramanasramam, Tiruvannamalai)

Переводчик Глеб Давыдов (Сидарт)

Дизайн Марианна Мисюк

Благодарности:

Дэвид Годман

Анастасия Кошенкова

Дмитрий Каруна

Артем Кайда

© Шри Муруганар, 2024

© Шри Рамана Махарши, 2024

© Маникавачакар, 2024

© Глеб Давыдов (Сидарт), перевод, 2024

ISBN 978-5-0064-7649-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Шри Муруганар. Ок. 1950

МУРУГАНАР И ШИВА. ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА

Муругана́р прибыл в Тируваннамалай в сентябре 1923 года. Он мало знал о Бхагаване Рамане Махарши, лишь читал его гимны Аруначале и книжку «Кто я?» о са́мо-исследовании, но этого было вполне достаточно, чтобы его затянуло в орбиту Бхагавана. Еще не добравшись до его ашрама, Муруганар уселся на ступеньках храма «Аруначалешвара» и написал несколько строф во славу Раманы, вдохновляясь поэмой жившего в 9 веке тамильского святого-поэта Маникавачакара «Тирувачакам» и уже заранее зная, что Рамана для него – воплощение Господа Шивы и его, Муруганара, истинный Гуру. Прибыв в ашрам, молодой поэт был настолько поглощен светом, исходившим от встретившего его Раманы, что не мог вымолвить ни слова. Он попытался пропеть только что написанные стихи, но рыдания не давали ему выговаривать слова.

Гуру Рамана, Шива, Ты когда-то спустился

С Кайлаша со свитой Богов

И пришел освежиться в порту перундурском

И послушать блестящие песни,

Их Вачакар пел для Тебя!

А теперь Ты пришел в град Аруны

И желаешь услышать вот эти

Неумелые вирши мои.

«Да вы читать не можете! – заметил Рамана. – Дайте-ка мне этот листок, я сам прочитаю».

Муруганар вспоминал позже, что именно в тот самый момент он потерял свою отождествленность со всем, чем он привык считать себя до того, полностью утратил чувство отделенности: «Я стал тенью Бхагавана».

Кто такой Муруганар? Большинство преданных Раманы Махарши признают за ним следующие заслуги: благодаря ему и по его непосредственному запросу Рамана Махарши создал некоторые из важнейших своих текстов – «Сорок стихов о Том, что Есть» («Улладу Нарпаду») и «Взлетные Указатели» («Упадеша Ундийяр»)1, а также другие тексты. Кроме того, Муруганар собрал и систематизировал огромное количество устных наставлений Раманы и под руководством самого Раманы сделал из них несколько книг, ставших бесценными источниками учения Бхагавана, признанными самим Бхагаваном в качестве самых аутентичных. Наконец, он написал около 20 000 экстатических стихов преданности и благодарности Бхагавану за то, что тот показал ему его Истинную Природу, явил, кто он есть на самом деле, уничтожив его неведенье и заблуждения.

Главный агиограф рамановского окружения (и внучатый племянник Раманы) В. Ганешан, знавший и Раману, и Муруганара непосредственно, пишет: «В Шри Муруганаре мы видим ярчайший пример традиционного отношения ученика к своему Гуру. Он был велик не потому, что написал тысячи стихов о Бхагаване, а потому, что он проживал все то, что усвоил из учения Бхагавана, он жил этим. Он не просто жил в полной отдаче себя Мастеру, но и вдохновлял на это всех тех, кто с ним соприкасался. Он никогда не заявлял о себе как об учителе, но всех, кто пытался обращаться к нему как к Гуру, направлял к Бхагавану – даже после того, как Бхагаван ушел в Маханирвану. Он говорил, что Бхагаван Рамана – единственный Мастер для всех. Его преданность Мастеру была высочайшей, а его понимание учения Мастера было несравненным. Он был действительно един со своим Гуру!»

Муруганар родился в 1890 году. Данное ему при рождении имя было Субраманья Айер, а в семье его звали Самбамурти. Он получил хорошее образование, работал учителем тамильского языка, а позже вошел в состав комитета, который готовил к изданию первый толковый словарь тамильского языка, этого одного из древнейших языков в мире. (Словарь вышел в начале 20-х годов 20 века в восьми толстых томах.) В то же время Муруганар был глубоко предан Господу Шиве и в свободное время постоянно читал вслух «Тирувачакам», собрание поэм-гимнов, в которых Маникавачакар, живший более 1100 лет назад, задокументировал свой величайший экстаз, испытанный от встреч с Господом Шивой. Читая эти стихи, Муруганар мечтал о милости подобного даршана и о том, чтобы писать такие же благие стихи, преисполненные бхакти – подлинной любви и преданности.

Вот с таким бэкграундом он и прибыл на 33 году своей жизни к Бхагавану, предчувствуя, что именно в нем найдет воплощение Шивы, истинного Гуру, с которым сможет пребывать в таких же отношениях, в каких Маникавачакар пребывал с Господом Шивой, восхваляя Его в своих пронизанных высоким чувством стихах и получая Его милостивые даршаны.

Поскольку стихи Муруганара, которые он принес Рамане во время своего первого визита, действительно очень напоминали Маникавачакара, Рамана тут же обратил на это внимание: «Почему бы вам не продолжить писать как Маникавачакар?» Так начались отношения, которые переросли в Единство. Муруганар: «Бхагаван стал моим Богом, моим Мастером. Я был полностью убежден, что Бхагаван был воплощением самого Господа Шивы. И как мой новый владелец, он подчинил себе мое внимание и мой ум. Как воск плавится, приближаясь к огню, увидев Бхагавана, мой ум растворился и потерял свою отдельную форму. Словно теленок, нашедший свою мать, мое сердце возликовало у его священных ног. Преданность вздымалась во мне, как океан навстречу полной луне».

Бхагаван Шри Рамана Махарши

В то время у Муруганара оставалась одна привязанность – он очень любил мать. Поэтому хоть он и возжелал тут же все бросить и остаться с Раманой, чувство к матери взяло верх, и он уехал. Какое-то время он то и дело приезжал в ашрам, а затем возвращался в Ченнай, где по-прежнему работал учителем. Он разрывался между преданностью Мастеру и любовью к матери, пока она не оставила тело. Вскоре после этого он окончательно перебрался в ашрам.

До знакомства с Бхагаваном Муруганар не читал ни одного ведантического текста, так что его ум не был загружен многочисленными витиеватыми концепциями и был очень восприимчив к учению Бхагавана. После сатсангов он записывал все услышанное в стихах. В итоге получилась книга «Гуру Вачака Коваи» («Гирлянда Высказываний Гуру»), книга наставлений Раманы, записанных Муруганаром в стихах, отредактированная и одобренная самим Бхагаваном.

Однажды Бхагаван полушутя спросил Муруганара, может ли он написать книгу, подобную «Тирувачакам» Маникавачакара. Муруганар был довольно скромен, а потому ответил, что, конечно, нет, он, простой невежда, никогда не сможет и близко подойти к тому состоянию, в котором был великий святой. Надо заметить, что для многих религиозных тамилов стихи Маникавачакара – это действительно откровение, и они не могут сдержать слез, слушая или читая их, – настолько это высокая и прочувствованная поэзия… Однако Муруганар все же принял слова Раманы как приглашение и руководство к действию и решил, как минимум, попробовать создать нечто подобное во славу Бхагавана, своего Гуру. Итогом стала книга, которую он писал более десяти лет, «Sri Ramana Sannidhi Murai» («Почитание Присутствия Шри Раманы»). Когда в 1933 году работа над ней была завершена, Бхагаван очень похвалил получившуюся книгу и организовал ее чтения в старом зале Рамана-ашрама.

Книга содержит тысячу восемьсот пятьдесят стихов, просмотренных, отредактированных и озаглавленных самим Бхагаваном. В чем важность этой книги? Сам Муруганар заявляет: «Знайте, что функция и смысл „Шри Рамана Санниди Мурай“ в том, чтобы постоянно пребывать у Стоп2 изобильного Гуру Раманы, чтобы тьма заблуждений эгоизма рассеялась сиянием милости Господа Раманы».

Читая стихи Муруганара и не вполне понимая указанную в этой цитате функцию книги, можно задаться вопросом вроде вот такого (действительно присланного мне одним из читателей): «Стихи Шри Муруганара с избыточным самоуничижением читаются как написанные из отождествлённости. Ибо если отождествление ушло, тогда есть ли причины для обозначенного? Конечно, можно принизить себя, если приходит гордыня. Но не каждому же шагу. И если есть кого принизить, и есть кого возвеличить, то не присутствует ли состояние двойственности?» Читателю, приславшему это сообщение, я отвечал на это следующее:

«Самопринижение в случае Муруганара – это поэзия, образ, а кроме того, самопожертвование и сострадание. Не надо воспринимать эти стихи как буквальную автобиографию. Если вы прочитаете стихи самого Раманы Махарши в подготовленной мной книге „Пять гимнов Аруначале и другие поэмы“, то увидите и там подобное самоуничижение – со стороны Раманы по отношению к Господу Аруначале. Однако Рамана ведь не вызывает у вас сомнений? Эти люди из сострадания демонстрируют миру благоприятную бхаву, отношение ума, которое необходимо на пути к слиянию с Богом любому ищущему. Без такой бхавы гордыня не позволит случиться этому слиянию, а гордыня у пребывающего в неведеньи, пусть и ищущего выход из него, есть всегда, даже если на поверхности этой гордыни и не видать совсем. Рамана неоднократно подтверждал, что Муруганар реализован и его стихи написаны из Знания. Более того, Муруганар был единственным учеником Раманы, про которого он подобное говорил. Кроме коровы Лакшми».

Реализованность Муруганара подтверждали многие. Даже Пападжи, который был в этом смысле абсолютно категоричен и никогда никого не называл святым или Гуру, если не был в этом действительно уверен. По свидетельству Дэвида Годмана, Пападжи, вспоминая о днях, проведенных в ашраме Раманы, говорил, что, помимо самого Раманы, единственным человеком во всем ашраме, от которого исходил этот Свет Истины, был именно Муруганар.

Ганешан в своем предисловии к английскому переводу избранных стихов этой книги писал так: «Практикуя Присутствие Бхагавана в образах и рифмах Муруганара, вы погружаетесь в интенсивное чувствование отношений с Гуру, который выступает в разных ролях – Шивы и Субраманьи, отца, матери или возлюбленного, а также Мастера, Владыки, Царя или же нищего, просящего подаяние, или же предателя и обманщика. Немногим дано понять архитектонику, интонирование и метафизику песен этого в высшей степени ученого поэта, и еще меньше читателей смогут распознать в них эхо пульсирующей тишины Мастера».

С последним утверждением Ганешана можно согласиться, а можно и поспорить. Стихи Муруганара на самом деле настолько по своей сути и в своих мотивах бесхитростны, что способны затронуть сердце даже самых простых читателей. Ведь в них главное – просто любовь. Какими бы смыслами и реминисценциями они ни изобиловали, в них единым непрерывным мотивом остается одно: преданность Мастеру (он же – Бог), тоска от чувства разделенности с Ним, мольба о скорейшем устранении этой разделенности и в то же время осознание ее иллюзорности, а также смирение и самоотверженность, непримиримость с ложью и фальшью в самом себе. Эти вещи понятны и близки любому честному, искреннему и чистосердечному человеку.

Ганешан продолжает: «Темы и ситуации, стиль и образы, которые использованы в книге Муруганара „Почитание Присутствия Шри Раманы“, и сам этот жанр гимнов-восхвалений, как может показаться на первый, поверхностный взгляд, заимствованы у великих средневековых певцов. Но на самом деле в Муруганаре нет ничего подражательного и вторичного, ведь источником вдохновения этих стихов послужило живое, непосредственное присутствие подлинного Мастера, его современника, излучавшего любовь, Знание и красоту».

Именно поэтому о стихах Муруганара можно сказать, что они одновременно просты и сложны. Просты потому, что исходят прямо из Естества, из непосредственного переживания Истины и преданности этому распознаванию. А сложны по той причине, что Муруганар, будучи человеком редкого образования, не стеснялся использовать высокую лексику сложного литературного тамильского, который настолько сильно отличается от разговорного тамильского, что, как говорят сами тамилы, не всякий простой тамил способен понять этот литературный язык и правильным образом прочитать такие стихи.

Именно по этой причине стихи Муруганара очень сложны для перевода, и книга «Шри Рамана Санниди Мурай» так и не переведена полностью даже на английский язык. Существует несколько подстрочных, непоэтических переводов отдельных поэм, выполненных Робертом Батлером, Т. В. Венкатасубраманианом и Дэвидом Годманом, а также книга, изданная Рамана-ашрамом в 1994 году под названием «Homage to the presence of Sri Ramana», в которой профессор К. Сваминатхан предпринял попытку перевода отдельных стихов «Шри Рамана Санниди Мурай» с тамильского на английский. Перевод этот приближен к поэтическому, хотя и очень бледный. Однако именно с этой книги начался процесс работы над изданием, которое сейчас перед вами.

Я приобрел эту книгу в 2023 году в магазине Рамана-ашрама за 50 рупий. Для меня до сих пор остаются загадочными мотивы этой покупки. Дело в том, что я никогда не интересовался фигурой Муруганара. Скорее, меня привлекло то, что книга, изданная еще в 1994 году, вдруг была извлечена из каких-то ашрамовских подвалов и выставлена на прилавки – страницы пожелтели, обложка выцвела… В этом был некий исторический шарм.

Я пытался когда-то читать что-то из Муруганара. Ведь его «Гуру Вачака Коваи», «Падамалай» и «Сияние Господа моего» изданы на русском. Но поскольку все это подстрочные (то есть непоэтические) переводы поэтических произведений, читать это было неинтересно. Я чувствовал неестественность таких переводов, видел, что эти тексты должны звучать совершенно не так, а потому почти сразу прекращал чтение. Дело в том, что при подобном (подстрочном, а не поэтическом) подходе к переводу стихов теряется значительная часть их очарования и силы (даже если они важны не только как художественные произведения, но и как практические наставления). Уходит аромат поэзии и остается лишь сухое содержание. Это немного похоже на засушенные цветы: если их заварить, то они могут дать какой-то аромат, вкус и, возможно, принести пользу, а так – почти не имеют аромата и не обладают свежестью живых цветов.

Впрочем, английские переводы Сваминатхана мало чем отличаются от упомянутых русских подстрочников, разве что оформлены в виде стихов. В них есть попытка передать образность, но нет ни ритма, ни рифмы, ни особой внутренней силы слов. Это как обесцвеченная и поблекшая фотография некогда цветущего и благоухающего сада. Так что читать их я тоже не смог. Однако вскоре после приобретения книги все же попробовал перевести одно из стихотворений. Причем перевести именно в стихах. Поскольку перед началом перевода я даже не мог заставить себя прочитать английский вариант этого стихотворения полностью, то просто отдался потоку – переводил строчку за строчкой, предложение за предложением, не читая даже дальше. И вдруг случилось чудо. Я перечитал получившееся, и меня накрыло: передо мной была настоящая поэзия, исполненная подлинного чувства, истинной любви. Поэзия очень высокого градуса. Как такое получилось и откуда это взялось – я понять не мог. Ведь в английском тексте, с которого я переводил, как мне казалось, ничего такого нет! Я просто взял первый попавшийся стихотворный размер, а точнее даже – просто следовал тому ритму, который начинал звучать внутри в процессе понимания каждой конкретной строчки. Решив, что это какая-то случайность, я на какое-то время отложил книгу, но уже вскоре стал периодически ее открывать, читать одно-два предложения и от досады закрывать, потому что читать дальше не мог. Однако… меня к ней определенно тянуло! И, не имея никакого желания читать, я стал ее переводить. Когда появлялось настроение, брал книгу, открывал наугад и, глядя на английскую версию первого открывшегося стихотворения, совершенно не испытывая никаких эмоций и зачастую вообще не понимая толком, что там сказано, не чувствуя никакой красоты или внешнего воодушевления, даже не дочитав до конца первую строфу, начинал записывать перевод, строку за строкой, но в стихах – и сразу так, как он ко мне приходит, без всяких раздумий. Просто доверяя тому, что выйдет что-то хорошее, – «Муруганар поможет»! И всякий раз, перечитывая полученное, с удивлением обнаруживал, что это действительно так: получалось прекрасное стихотворение. Немного редакторской правки – и я тут же публиковал его в интернете, чувствуя сильное желание как можно скорее поделиться с миром этой красотой и этой самоотдачей, которая вдруг проступала в стихе, когда он оформлялся на русском.

В итоге таким вполне ченнеленговым способом перевелось довольно много стихотворений. И тут Дэвид Годман сообщает: книга «Homage to the presence of Sri Ramana» – это далеко не полное оригинальное собрание поэм Муруганара, изданное под названием «Шри Рамана Санниди Мурай» на тамильском при Бхагаване Рамане. Сваминатхан, очевидно, не будучи в силах перевести на английский полные версии поэм, решил просто ознакомить англоязычного читателя с ними хотя бы выборочно. В итоге он выбрал то, что вполне, по его мнению, поддавалось удачному переводу, и составил из длинных стихов и поэм отдельные небольшие стихи (лишь за редкими исключениями, когда было последовательно переведено 8 или 10 строф, идущих одна за другой, он переводил, например, одну строфу, следующие две пропускал, четвертую и пятую переводил, шестую нет, и заключал стихотворение восьмой, в результате получая, по сути, новое отдельное произведение на основе муруганаровского выплеска, – и вот это я все это время переводил). Впрочем, переводы из книги Сваминатхана (составившие первую часть этой книги) получились очень хорошими, и, как ни странно, во многом это заслуга и Сваминатхана, который все же передал в своих английских переводах нечто неуловимое между строк и за словами. Ну и, конечно, дух Муруганара нашептывал мне то, чего недоставало в английских переводах.

Затем я узнал (опять же от Дэвида Годмана), что в состав второго издания оригинальной тамильской версии «Шри Рамана Санниди Мурай» Муруганара вошла большая поэма «Рамана Пуранам», которая более чем наполовину (примерно 300 из 500 строф) написана самим Раманой Махарши. И хотя этот текст стал самым длинным из написанных непосредственно Раманой произведений, до самого недавнего времени он не был переведен даже на английский и оставался почти проигнорирован теми, кто переводил тексты Раманы. Его даже как бы и не считали текстом Раманы, потому что он вышел в свет внутри книги Муруганара. В то время как это совершенно стопроцентный факт: более 300 строф написаны Раманой Махарши. И лишь в 2006 году Роберт Батлер, Т. В. Венкатасубраманиан и Дэвид Годман подстрочно перевели его на английский, и он был издан ашрамом в виде отдельной книжки «Ramana Puranam». Естественно, я сразу же купил ее в магазине ашрама, узнав о существовании этой незамеченной рамановской поэмы. И, даже не пытаясь ее прочитать, сразу принялся за перевод. Совершенно по такому же принципу, как до этого переводил отдельные стихи Муруганара, но на этот раз слушая найденное на Ютюбе тамильское пропевание этой поэмы… В книге также содержался английский перевод «Шива Пуранам» – первой главы «Тирувачакам» Маникавачакара, с целью дать читателю представление о том, что послужило Муруганару и Рамане стилистическим ориентиром для их совместной поэмы «Рамана Пуранам». С огромным вдохновением я за пять дней перевел и этот гимн и включил его в настоящее издание.

Чуть подробнее о поэме «Рамана Пуранам» вы можете прочитать в небольшой подводке к самой поэме. А здесь добавлю, что Дэвид Годман также обратил мое внимание на другие две полностью переведенные им и его коллегами поэмы Муруганара из «Шри Рамана Санниди Мурай»: «Святые Гляделки» (Tirukannokkam) и «Строфы Святого Учения» (Upadesha Tiruvahaval), опубликованные на его вебсайте davidgodman.org. А позже переслал сделанный Робертом Батлером английский перевод еще одной поэмы. В итоге все три поэмы тоже оказались в книге, которую вы держите в руках, и хотя, конечно, это по-прежнему не полная версия огромной муруганаровской «Шри Рамана Санниди Мурай», но, благодаря вмешательству Годмана, она стала значительно полнее.

Хотя перевод всех поэм и сделан на базе подстрочного перевода на английский, выполненного Дэвидом Годманом, Робертом Батлером и Т. В. Венкатасубраманианом, но, как это ни странно, я могу утверждать, что публикуемые здесь тексты – это все же не переводы с английского перевода, а нечто совершенно уникальное.

Впрочем, это и не перевод с тамильского: живя в Тируваннамалае уже почти десять лет, я так и не освоил этот язык (и в этом есть свои практические преимущества – так, к счастью, я совершенно не понимаю, о чем беседуют между собой тамилы, войдя в храм, где я предаюсь медитации). Кроме того, нужно сказать, что этот перевод – местами вольный (что для поэтического перевода совершенно обычно, допустимо и даже необходимо), хотя при этом за его точность я вполне могу поручиться. Ведь при подобных переводах по-настоящему важен только язык Сердца, язык Сознания. Перевод происходит там. Все остальные языки и слова вторичны.

Сидарт,сентябрь 2024 г., Тируваннамалай

P.S.: Эти стихи – песни. В тамильской традиции они поются или читаются нараспев. Предлагаемый перевод во многом сохраняет это песенное качество, поэтому для лучшего восприятия и максимального эффекта рекомендуется читать эти стихи вслух.

ЧАСТЬ 1. СТИХИ ВО СЛАВУ ШРИ РАМАНЫ

РАМАНА-МАГ

• Мужчина, но и женщина,
• И далеко, и близко,
• Огромная гора, мельчайший атом,
• Он чистая Осознанность,
• Чей взгляд, по мне скользнув,
• Невидимую Истину заставил видеть,
• И слышать Стоп Его танцующую песню,
• Ведь в Сердце Он поймал внутри
• И в танце этом закружил
• Такого карлика презренного, меня.
• И как же это необычно,
• Какая милости причуда —
• Удерживать меня в блаженстве,
• Которое мое, но и Его,
• В котором вместе мы, но все-таки раздельны.

• Осознанность, в которой ярко так
• Сияют формы лиц, времен и мест —
• Вся эта ка́жимость,
• Что будто бы раздельна,
• Однако в сущности своей едина.
• И в эту вот Осознанность преобразил
• Он это «я» мое.
• Теперь мне знать не надо ничего,
• И прошлое мое отменено,
• И существо мое – Его.
• Стою, невозмутимое Блаженство,
• Скала, что потрясеньям неподвластна.
• Бог Шива, Ве́нката, Царь всех царей
• Пришел и победил меня
• И сделал лишь своим.

• Что есть то «я», что изнутри возникло?
• Лишь мысль, которая подобна пузырю,
• Всплывающему на поверхность волн
• Осознанности чистой без границ.
• Спокойно это море в сне глубоком,
• Нет пузырей там никаких, но ты там есть,
• И то, что есть ты, ты осознаёшь.
• Не то ты «я», которое возникло и угасло,
• Но ты Осознанность, единая во всем,
• Извечный свет нетварный бытия.

• По милости Твоей споткнулся и упал я
• У Стоп Твоих, и Ты своей любовью
• Меня подня́л и сделал лишь своим.
• Я избран, чтоб служить, однако встреча
• Случилась не служенья ради,
• Спас меня Ты
• Лишь из простой своей любви ко всем,
• Которую Ты изливаешь щедро.
• И я увидел всех живых существ
• Живущими не по своим усильям,
• А в общем Естества движеньи целом.