Сергей Мазаев. Авторизованная биография

© Денис Ступников, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Пролог

Когда Сергей Мазаев был маленьким, мама часто пела во время семейных застолий «Ой ты, рожь». По всем признакам это была русская народная песня – если не знать, что в советское время ее сочинили композитор Александр Долуханян и поэт Антон Пришелец. Теплая, солнечная и раздольная «Ой ты, рожь» то ли таила в себе какую-то загадку, то ли, наоборот, открывала всем нам то, что трудно постичь умом. Поставленный в припеве вопрос «Ой ты, рожь, ты о чем поешь?» уже содержал в себе ответ, что настоящая песня – это подлинная душа природы. Ну а фраза «с неба льется музыка», давала понять еще более важную и фундаментальную вещь: музыка – это то, что правит всем миром и даровано нам свыше.

Сергей Мазаев любит невероятно убедительно рассуждать о том, что музыка – это самая главная и высокая материя, которая есть у человечества. А уже все остальные области знания – религия, философия и т. п. – находятся уровнем ниже и ей сугубо подчинены. Точнее, наверное, было бы сказать, что музыка – это квинтэссенция трех китов, на которых еще держится мир: Красота, Добро и Истина. Сергей Мазаев, как подлинный музыкант, является носителем всех этих качеств. Он всегда безупречно эстетичен и обладает тончайшим чувством стиля, причем – абсолютно во всем. Он добр и готов всегда прийти на помощь, но при этом лишен излишней сентиментальности и людям, которые его недопонимают, может показаться грубоватым и саркастичным, хотя на самом деле это своего рода самозащита. Он прямолинеен и не устает подчеркивать, что всегда говорить правду очень просто и приятно, поскольку не нужно судорожно припоминать, где, что и кому ты когда-то соврал.

В попытке передать вечную суть музыки для Сергея Мазаева не существует границ. Практически любой музыкант рано или поздно упирается в свой собственный потолок, связанный с непониманием тех или иных музыкальных стилей, несовершенством владения инструментами, недостатком денег на дорогую аппаратуру и качественные студии, невозможностью собрать и, главное, удержать большой состав музыкантов – и далее по списку… Для Сергея Мазаева этих барьеров попросту нет. Вернее, конечно, они были, но оказались сметены его решимостью, вызванной несокрушимой любовью к музыке.

В 20 лет он снялся в фильме, где свою вершинную роль сыграл Владимир Высоцкий; в 25 давал по 2–3 концерта за вечер с ансамблем «Здравствуй, песня»; в 28 колесил по миру в составе «Автографа», в 30 стал фронтменом эталонной российской рок-группы «Моральный кодекс»; в 37 впервые взял в руки флейту, в 50 настолько усовершенствовал свои навыки игры на кларнете, что смог исполнять сложнейшие академические произведения мировых классиков как в собственном квинтете, так и с признанным мэтром Игорем Федоровым; в 52 собрал эстрадный оркестр, а вскоре и QUEENtet Сергея Мазаева, которые благополучно существуют и по сей день.

Опять же, в отличие от большинства музыкантов, Сергей Мазаев не делит музыку на рок и эстраду, советскую и фирменную, мейнстрим и андеграунд, традиционную и авангардную. Именно с этим связан исключительно широкий круг его общения в музыкальной среде. В самом деле, кто еще, кроме Сергея Мазаева, смог бы объединить в одном контексте такие предельно разные фигуры, как Алена Свиридова и «Танцы минус», Анатолий Алешин и The Meantraitors, Гарик Сукачев и Дима Билан, Владимир Пресняков и «Магнитная аномалия», Кристина Орбакайте и «Тараканы!», Тамара Гвердцители и «Дискотека Авария».

Сергей Мазаев – настоящий человек-праздник. Подчеркнем, что это определение отнюдь не нужно понимать здесь в том пошлом расхожем смысле, когда так называют навязчивого балагура, всех достающего во время застолий сальными шутками и бородатыми анекдотами. Нет, Сергей Мазаев отнюдь не выпячивает себя, а искренне любит людей и умеет создать им праздник ненавязчиво и спонтанно. Вот он приглашает послушать репетицию оркестра, потом вдруг внезапно предлагает поехать с ним на премьеру спектакля, где задействованы музыканты его оркестра, угощает в буфете ароматным кофе и вкусным круассаном, а после представления, подвозя вас на своем винтажном автомобиле, мечтательно произносит: «Сейчас приду домой – и займусь своим любимым делом: буду гулять с Симбой!» Симба – это смышленый красавец-пудель, любимец всей семьи Мазаевых – обладатель множества призов и любитель попеть под кларнет своего хозяина.

Как видим, Сергея Мазаева можно назвать человеком высокой пробы, потому что он умеет окружать себя такими же людьми, питомцами, вещами. «Сергей Владимирович – это сочетание феноменальных человеческих ресурсов, – говорит его издатель Влад Минаичев. – Он настолько разносторонний и разноплановый, что мне очень хочется, чтобы это издание максимально его олицетворило. Сергей Мазаев – действительно очень талантливый и исключительно одаренный человек. Учитывая некоторые особенности нашей несовершенной музыкальной индустрии, рассказать о его многочисленных талантах должна эта книга. Ведь Сергей Владимирович – не просто кларнетист, саксофонист, академический музыкант, певец, шоумен или киноактер, а обладатель некоего стержня под названием качество. Что бы он ни делал – всегда априори качественно. Прямой демонстрацией качества я считаю виртуозное владение кларнетом, флейтой, саксофоном и даже бубном. Голос и модель пения – тоже олицетворение качества. В свои 65 лет он берет уроки и постоянно развивается как профессионал! Для чего? Чтобы олицетворять качество».

Качество само по себе без достойных душевных черт немногого бы стоило. «У таких талантливых людей, как Сергей Мазаев, – большое сердце, – говорит хорошо его знающая Наталья Ветлицкая. – Иногда он кажется таким циником, но таким образом он всего лишь скрывает свою глубину от людей – он нашел свой панцирь, чтобы его было невозможно задеть. Холодные, циничные и материальные люди не могут быть такими талантливыми. А Сережа очень тонкий, трогательный, я бы даже сказала, ранимый человек. Таких ярких, уникальных, глубоких людей с таким содержанием настолько мало! Это редкий бриллиант. Хорошо, что о нем теперь будет книга. Ведь все надо фиксировать сейчас, пока мы на этой планете и можем еще что-то друг другу рассказать».

Глава I. Изумрудное стеклышко детства

«Дом на Первой Мещанской, в конце…» Для не чуждых песенной культуре людей, родившихся в 50–60-е годы прошлого века, это словосочетание имело почти сакральный смысл, ведь в «Балладе о детстве» Владимир Высоцкий обозначил место своего рождения. В том же дворе появился на свет 7 декабря 1959 года и Сергей Мазаев. Помимо Владимира Высоцкого, его соседом по двору был еще один носитель духа старой Москвы Евгений Стеблов. И это тоже очень символично, поскольку песню из прославившего актера фильма «Я шагаю по Москве» Сергей Мазаев исполнит с Оркестром Георгия Гараняна в 2003 году.

Старый одноэтажный дом на Малой Переяславской улице, в котором прошли первые годы жизни Сергея Мазаева, некогда принадлежал кондитерским промышленникам Абрикосовым, у которых в этом районе был целый квартал из доходных домов. Краснокирпичное одноэтажное строение служило подсобкой к целому комплексу из четырех трехэтажных и одного двухэтажного дома. Часть этого небольшого дома отдали деду Сергея Мазаева Ивану Ефимовичу Кузнецову в 1941 году, когда в его собственный на Втором Крестовском переулке угодила бомба – благо, все были в этот момент на работе и никто не пострадал. После Октябрьской революции техническое строение Абрикосовых вместе с остальными их владениями было национализировано. Рукастый дед Сергея Мазаева оборудовал в доме двухкомнатную квартиру с холодным чердаком, пристроил сени, туалет и кухню. К моменту появления будущего музыканта на свет в здании были четыре просторные комнаты, разделенные по типу коммунальной квартиры, и санузел, а в прихожей висел телефон.

Уже в раннем детстве Сергея Мазаева район его родной Малой Переяславки никак нельзя было назвать «одноэтажным». На бывшей Первой Мещанской улице, превратившейся в Проспект Мира, пленные немцы возвели сталинские дома. Что касается шедшей параллельно Большой Переяславской улицы, то здесь провинциальные деревянные хибары соседствовали с тремя относительно высокими строениями – четырехэтажной типографией, примерно таких же габаритов техникумом и домом номер 52, построенным в 20-х годах в популярной тогда стилистике конструктивизма. К последнему в итоге были пристроены еще два этажа, и так он стал самым высоким на улице, вместив в себя целых шесть этажей! Примечательно, что в лишь надстроенных этажах были тогда газовые колонки и, соответственно, горячая вода.

В одноэтажных домах, как тот, в котором провел свои первые годы жизни Сергей Мазаев, приходилось довольствоваться печным отоплением. Неподалеку располагался дровяной склад, куда часто приезжали подводы и машины. Но все же гораздо чаще сюда нескончаемым потоком тянулись люди с санками, не имеющие возможности брать дрова впрок. Дровяной склад прекратил свое существование в 60-х годах. «Раньше это был краснокирпичный суперрайон промышленника Абрикосова, а теперь там сплошные безликие дома-башни, квартиры в которых стоят безумных денег!» – сетует Сергей Мазаев.

Проспект Мира и Большая Переяславская улицы упирались в Рижский (или Крестовский) рынок и продолговатый красный храм «Знамение» в Переяславской слободе. Первая церковь была возведена в конце XVI века для обитавших здесь ямщиков. Деревянный храм изначально был освящен в честь Усекновения главы Иоанна Предтечи. Память об этом сохранялась и в декоре известного нам ныне храма «Знамение»: в 50-е годы на его стене в алтарной части висела картина с изображением головы Иоанна Крестителя на блюде. В Знаменском храме бабушка тайно крестила Сережу Мазаева.

На противоположной стороне Проспекта Мира располагается Рижский вокзал, рушащий все устоявшиеся представления о заведениях подобного рода. Это приземистое и опрятное здание, возведенное петербургским архитектором Станиславом Бржозовским, чей бюст красуется ныне на вокзальной площади, меньше всего ассоциируется с привычными для таких мест бомжами, ворами, мошенниками и цыганами. «Пряничное» строение вокзала в русском стиле было задумано как часть единого архитектурного ансамбля с расположенными по краям соседнего Крестовского моста водонапорными башнями.

Несмотря на то, что задолго до рождения Сергея Мазаева они были снесены, сопровождавшее эти места ощущение сказки не исчезало. Возле вокзала опаленная солнцем ребятня всегда имела возможность купить мороженое и газировку. «Вокруг метро “Рижская” был одно- и двухэтажный райончик: напротив находился огромный сквер, весь в каштанах, а в центре была клумба, за которой бережно ухаживали местные работники – она всегда была в цветах, – вспоминал Сергей Мазаев в одном из интервью. – По кругу были старинные лавки с чугунными ножками – на них сидела молодежь».

Свое первое и самое яркое впечатление детства Сергей Мазаев получил, посещая детский сад Министерства путей сообщения в 3,5 года. Отмечали День работника железной дороги. По этому поводу в МПС был организован праздничный концерт, на который на ГАЗ-24–02 «Волга» свозили из сада детишек в белых рубашечках и синих шортиках. Сценический дебют Сережи Мазаева должен был состоять из декламации стихотворения. «Занавес открылся – и я увидел вселенную, – завороженно рассказывает он. – Увидел всех людей, которые населяют Землю. Все смотрели на меня – я перепугался страшно. И вместо стишка я просто описался. Это был самый яркий номер в концерте!» Воспитательница Берта Владимировна быстро исправила ситуацию, схватив перепуганного малыша в охапку и отнеся его с глаз долой.

Случай, конечно, трагикомичный, однако он очень точно характеризует уже тогда сформировавшееся отношение Сергея Мазаева к сцене. Выходя в начале концерта к публике, он сразу видит всю вселенную и мыслит планетарными масштабами. Отсюда – ощущение бескрайнего простора и раскрывающейся перед зрителями вечности, которое присутствует на концертах всех без исключения проектов Сергея Мазаева. Ну а что касается того детского конфуза, то он так и остался первым и последним в творческой биографии артиста, потому что каждое его появление на сцене сродни знаку качества.

С раннего детства Сергею Мазаеву везло на мудрых наставниц – таких, например, как упомянутая ранее Берта Владимировна, вовремя спасшая малыша от окончательного провала. Одной из них была его первая учительница Галина Анатольевна Бадьянова школы № 292 на Малой Переяславке. Сереже она во многом заменила маму, потому что его родной отец попал в тюрьму и рано ушел из семьи. Мать вынуждена была постоянно работать, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Так что даже не она, а именно Галина Анатольевна, пожалуй, первой разглядела в нем зачатки музыкальных дарований. «Она играла на фортепиано, и у нее был очень звонкий голос, – с теплотой вспоминает Сергей Мазаев. – Соответственно, все пионерские и детские песни я уже тогда знал наизусть. Галина Анатольевна быстро отметила мою способность интонировать и интуитивно воспринимать ноты на слух. Сын Галины Анатольевны стал скрипачом, мы до сих пор с ним дружим, причем – с первого класса».

Уже в школе Сергей Мазаев был весьма разносторонним ребенком. В первый класс он пошел, умея писать и читать: соседка поделенного надвое дома Марина, которая была старше на 4–5 лет, результативно поиграла с ним в школу. Учился он поначалу на одни пятерки, и лишь после пятого класса у него стали иногда просачиваться четверки и даже тройки. В свободное от уроков время мальчик занимался лыжами, плаваньем и фигурным катанием. С первого по четвертый классы в школе у Сережи была ритмика: дети с удовольствием осваивали русский народный танец, гопак, цыганский танец. Полученные навыки очень ему потом пригодились как в концертной практике во время быстрых энергичных песен, так и во время клубных тусовок в бурные 90-е.

В четвертом классе произошло знаменательное событие, предопределившее весь дальнейший творческий путь Сергея Мазаева. Во время урока к ним зашла старшая вожатая и сообщила, что барабанщик и горнист в этом году оканчивают школу, поэтому им требуется замена. Желающих оказалось немало, но вожатая почему-то остановила свой выбор на долговязом Сереже, грезившем о славе барабанщика, и его друге Игоре, видевшем себя горнистом. Правда, ребятам немедленно провели рокировку, ведь именно горнист должен отличаться недюжинным ростом, который и был уже присущ пионеру Мазаеву.

В барабанщиках Игорь долго не задержался, быстро утратив интерес к музицированию, а вот его товарищ отправился в Дом пионеров Дзержинского района между улицами Аргуновская и Новомосковская неподалеку от Останкинской телебашни. Здесь Сереже несказанно повезло, потому что его наставником стал выдающийся потомственный музыкант Даниил Матвеевич Черток (1914–1988), работавший в военных концертных бригадах и сотрудничавший с Василием Соловьевым-Седым, Аркадием Островским, Исааком Дунаевским и Марком Фрадкиным. В 1955-м Черток вышел на пенсию, но не смог сидеть без дела и при Доме пионеров Дзержинского района сформировал детский духовой оркестр, функционирующий тут, кстати, до сих пор.

Сюда-то и попал Сергей Мазаев. Уже в 1972 году в составе оркестра он выступал в Государственном кремлевском дворце на концерте в честь 50-летия пионерской организации. «Оркестр сыграл в моей жизни решающую роль, – признается Сергей Мазаев. – К сожалению, большинство моих друзей-музыкантов из той поры уже вымерли. Остался один Никита Чурочкин, ставший главным анестезиологом одной из больниц. Но музыкантом он, как вы понимаете, не стал, окончив медицинский».

В том же 1972 году дом, где проживали Мазаевы, снесли, и семья перебралась в новую квартиру на улице Цандера в районе ВДНХ. Мама Сережи работала продавцом, и застать ее дома было весьма проблематично. «Конечно, чтобы меня поставить на ноги, мама работала с утра до вечера, – вспоминает Сергей Мазаев. – Я больше проводил времени с бабушкой, а потом у меня появился отчим – внук персидского эмигранта. А брат моей бабушки был в СССР торгпредом. Эта ветка была из Тульской области и Коломны, но мой прадед уже жил в Москве».

Торгпред Алексей Евдокимович Ерохин на самом деле оказался, по словам Мазаева, советским шпионом. Это выяснилось лишь после его смерти, когда за гробом покойного начали вдруг нести множество непонятно откуда взявшихся наград. Последним местом работы Алексея Ерохина стал Пакистан в самый разгар Индо-пакистанского конфликта. Сергей Мазаев и по сей день гордится, что его родственник попал в серьезную заварушку, из которой вышел победителем. Еще раньше он работал в Египте. А во время денежной реформы 1961 года он по заданию советского руководства руководил деноминацией, вывозя на родину новые купюры, которые, оказывается, печатали в Болгарии. В братской стране ему подарили гарнитур.

Алексей Ерохин и по сей день остается для Сергея Мазаева примером для подражания. Дед преподал музыканту уроки неслыханной щедрости и скромности. Алексей Ерохин сдавал государству даже шариковые ручки, которые дарили ему на переговорах! «Он стеснялся своих возможностей», – приходит к выводу Сергей Мазаев. Деликатный Алексей Евдокимович больше всего не хотел поставить в неловкое положение остальных членов своей семьи, которые жили более чем скромно. Поэтому он принципиально не пользовался даже положенным ему по статусу персональным автомобилем. Вместо этого он брал талоны на такси, выходил с работы, сворачивал за угол и без лишних свидетелей вызывал себе машину с зеленым огоньком. Возможно, широта душевная и простота в общении – это качества, унаследованные Сергеем Мазаевым именно у Алексея Ерохина.

В новом районе учиться Сергей Мазаев пошел сначала в школу № 271, которую к настоящему времени вообще ликвидировали, а последние два класса оканчивал в физико-математическом классе школы № 279 (ныне – № 293) имени А. Т. Твардовского, что на улице Церковная Горка близ Тихвинского храма напротив ВДНХ. Ученики тех времен часто останавливались в коридоре у большой доски с фотографиями погибших во время Великой Отечественной войны учеников. Не исключено, что эхо тех скорбных впечатлений отзывается сейчас в военных песнях, проникновенно исполняемых Оркестром Сергея Мазаева.

Район, в котором располагалась школа, носил тогда неблагозвучное название Мазутка. Собственно, таким же неблагополучным он и был в те времена. Еще до вхождения этой местности в состав Москвы в 50-х годах прошлого века здесь располагался мазутный завод, на котором работали зэки, чувствовавшие себя в этих местах вполне вольготно. Никто из пришлых не был застрахован о того, чтобы не стать жертвой грабителей после попадания «на район». Когда же Мазутка вошла в черту Москвы, ее быстро облюбовали члены ЦК. Странное сочетание уголовных нравов и мажорских привычек составляло неуловимый специфический аромат этих мест.

Детям, посвятившим себя музыке, повезло чуть больше, чем остальным, потому что местные старались их без веского повода не задевать. Удавалось, как правило, избегать конфликтных ситуаций и юному Сергею Мазаеву. «Думаю, мне просто везло с хорошими людьми, – объясняет он. – Дрался я всего лишь дважды в своей жизни. Один раз с одноклассником Колькой Мироновым мы поцапались, но он остался моим близким другом, с которым мы до сих пор общаемся. Другой – уже в 90-е в клубе… А “бандитских” движений у нас не получалось, потому что во дворе было мало народа».

Всеми силами старалась оградить Сережу от проявлений уголовной субкультуры и его мама. Именно поэтому очень драматичные отношения сложились у Сергея Мазаева с его родным отцом, который постоянно попадал в тюрьму из-за своего непутевого характера. Чаще это была 206-я статья – мелкое хулиганство по пьяной лавочке. Мать Сережи с мужем не жила и максимально попыталась минимизировать его влияние на сына. Однажды вся покрытая тюремными татуировками продавщица сухофруктов, которые казались не привыкшему к роскоши мальчику запредельными «вкусняшками», позвала его в гости, посулив показать что-то интересное. Она оказалась сестрой отца Сережи. Так состоялась их первая встреча – неловкая и скомканная.

Второе – и последнее – пересечение отца и сына произошло в одной из бань. Дядя Сережи по имени Евгений сказал 14-летнему подростку: «Познакомься – это твоей отец». Знакомиться пришлось заново, и доверительности это обстоятельство ситуации не прибавило. Папа Сергея Мазаева умер в 1983-м. Спустя годы, поддавшись внезапно нахлынувшим чувствам, уже состоявшийся музыкант приехал на Митинское кладбище, но так и не сумел найти отцовскую могилу. «Я чувствую, что он во мне, как часть меня – я все равно его люблю, каким бы он ни был», – произносит в порыве откровенности глубоко выстраданные слова об отце Сергей Мазаев.

Мама стеснялась лишний раз сказать Сереже об отце. Отец и сын стеснялись даже элементарно общаться друг с другом во время двух шапочных встреч. «Отчим со мной стеснялся быть искренним», – вырвалось у Сергея Мазаева горькое признание во время одного из телеинтервью. Хотя о новом муже своей матери музыкант сейчас вспоминает только хорошее. Отчим Сергея Мазаева Александр Николаевич был наполовину персом. Его отличала исключительная опрятность в быту и подчеркнутая тактичность в поведении. Но между ним и пасынком не было толком даже тактильного контакта.

Во всем, видимо, виноваты все те же условности, комплексы, предрассудки и стеснительность – то, чего и в помине не было в музыке, в которую Сережа Мазаев уходил с головой. К тому же уже тогда музицирование помогало ему чуть-чуть приподниматься по социальной лестнице. «С духовым оркестром Дома пионеров мы периодически выступали, но круче всего было то, что каждое лето мы с ним выезжали в лучший лагерь Советского Союза, – рассказывает Сергей Мазаев. – Причем ребята были из простых семей, а некоторые зачастую даже из более бедных, чем наша. Так мы попали в лагерь “Зорька” Министерства нефтяной промышленности во Внуково, ибо оркестры могли себе позволить только зажиточные лагеря». Условия в лагере были воистину королевскими: попавшие в него счастливчики жили в комфортабельных трехэтажных корпусах в комнатах на четырех человек, а рацион, по мнению привыкшего к исключительно простой пище Сергея Мазаева (для которого лучшим лакомством была тертая с яблоком морковка), состоял сплошь из деликатесов.

Всеядный музыкальный вкус Сергея Мазаева сформировался уже в детстве. По понятным причинам мальчик не мог не проникнуться советскими пионерскими песнями, которые, как горнист, знал назубок и исполнял сам. «Эти песни были “пионерскими” только по содержанию, а по своей сути это была часть гигантского агитпропа, – объясняет Сергей Мазаев. – Такой единой идеологической машины у нас не было ни до, ни после СССР. Начиная с детского сада и заканчивая университетами, она очень прочно утрамбовывала в сознание людей ощущение светлого будущего. Хотя наше поколение уже в 17 лет понимало, что к чему. Уже тогда мне были известны такие фамилии диссидентов, как Новодворская и Марченко. Периодически мы устраивали “тайные сходки”. В девятом классе мы уже выходили курить и травили политические анекдоты. У нас были даже “дежурные” по “Голосу Америки” и другим западным радиостанциям, которые записывали новости для последующего обмена ими друг с другом. Это имело свои последствия, и вскоре нас навестили люди из КГБ».

Диссидентский настрой создавал благоприятную почву для погружения в многогранный и неизведанный мир рок-н-ролла. «В школе я пытался сделать гитару, но у меня не получилось – гриф у нее отваливался после того, как я натянул шестую струну, – с улыбкой вспоминает Сергей Мазаев. – В шестом классе у одноклассника Вовки Авдейко, у которого потом была группа “Солнечный ветер”, сосед сверху Сашка Караваев заинтересовал меня рок-н-роллом. У него были более-менее зажиточные родители – обладатели четырехкомнатной квартиры! Сашка же имел проигрыватель и магнитофон, который он мне дал домой послушать после того, как они купили еще один. Помню, послушал на кассете альбом Queen A Night at the Opera – и выучил его наизусть, от начала и до конца. До этого я слушал у своего дядьки пластинки “на костях” (самопальные записи на рентгеновских снимках – прим. ред.), в частности “Twist and Shout”, но что это была за песня, я понял лишь потом. Позже, когда мы переехали на Цандера, у меня появился первый обменный фонд. Каким-то образом у меня оказались пластинки Grand Funk Railroad “OnTime” и Led Zeppelin-3 без обложки. Я менялся со своим знакомым Костей Павловым. Разумеется, были и советские пластинки – в первую очередь Джеймс Ласт». Именно в последнем имени следует искать истоки Оркестра Сергея Мазаева!

Никак не могло пройти мимо Сергея Мазаева увлечение советской эстрадой. «В основном она лилась из радиостанций, – уточняет он. – Я помню, моя мама пела “Ой ты, рожь”. С этой песней связаны мои первые музыкальные впечатления, и теперь мы исполняем эту песню с моим Оркестром. У нее был очень хороший голос. Маме я вообще многим обязан. Она поставила меня на ноги». С не меньшим восторгом Сергей Мазаев вспоминает и свои первые впечатления от услышанной где-то по радио в исполнении Эдуарда Хиля «Моряк вразвалочку сошел на берег».

Раскрыться природному музыкальному таланту Сергея Мазаева помог его первый наставник Даниил Матвеевич Черток. «Он порекомендовал меня своему брату, который руководил Профсоюзным оркестром – очень престижное место, – восхищается Сергей Мазаев. – Они мне дали деревянный кларнет, и за него я ходил играть в оркестр Дома культуры Насосного завода имени Калинина на Озерковской набережной. С этим кларнетом они меня послали к своему товарищу – бывшему солисту Театра оперетты Натану Анатольевичу Веселому. Вот он и стал для меня моим главным педагогом по кларнету. Он меня влюбил в инструмент, научил меня на нем играть и отображать в музыке первые мои эмоции. Поэтому и по всей день они – самые любимые для меня люди».

Сила советских педагогов уровня Даниила Чертока в том, что они могли мотивировать заниматься тем или иным предметом любого непоседливого ученика. «Я и сам не могу этого понять! – восклицает Сергей Мазаев. – Ведь на тот момент я был юношей, который просто бегал по улице и мало что соображал. Я был хулиганистым ребенком, но при этом хорошо учился и участвовал в математических олимпиадах. Но при этом на всех слетах дружины я неизменно стоял с горном рядом со знаменем и двумя красивыми девочками. Уже тогда я понимал, что это самое лучшее место в социальной системе».

Глава II. Все у нас с тобой только началось

С благотворным влиянием методичных занятий музыкой на продвижение по социальной лестнице все более-менее понятно. Но для практически каждого музыканта, отдававшего дань рок-эстетике, была не менее актуальной еще одна мотивация – стремление покорить сердца красивых девушек. Сергей Мазаев отнюдь не был здесь исключением. «Мне с детства нравились девчонки, к которым я не знал, как подойти», – признается он.

Став постарше, Сережа начал водить понравившихся барышень в кафе. Большой популярностью пользовалось в 70–80-е кафе-мороженое «Белый медведь» рядом с метро «Щербаковская» (ныне – «Алексеевская»). Уже к нулевым здесь под той же вывеской открылся стриптиз-клуб с установленными у входа диковинными скульптурными зазывалами: исполинский белый медведь, стыдливо комкающий в лапах красное сердце, и печальная полуобнаженная танцовщица с шестом, будто позаимствованная с какого-то экстравагантного надгробья. Сейчас от различных ипостасей «Белого медведя» не осталось и следа, а на месте кафе открылась вполне безобидная кондитерская лавка. А в 70-е Сергей Мазаев здесь пытался целоваться с привередливыми спутницами!

Впрочем, первый поцелуй случился у него не в кафе-мороженом, а на Крестовском мосту, и поныне служащем одной из доминант этой пестрой местности. А первой любовью Сережи Мазаева стала видная Галя Матвеева, с которой они учились в одной школе. С друзьями он приходил к ней домой на День рождения и тайком пил с ними же в подъезде во время перекура заранее припрятанный портвейн, к большому неудовольствию виновницы торжества. Однажды он гулял с Галей промозглым днем, и на Крестовском мосту она дала кавалеру понять, что ей очень зябко, ну а он воспользовался моментом, приобнял ее за плечи и осторожно поцеловал.

Примерно в это же время – в 1976 году – Сергей Мазаев занял первое место среди молодых исполнителей как кларнетист на конкурсе музыкальных школ. Стало окончательно ясно, что по музыкальной стезе необходимо двигаться и дальше. «После школы я был единственным из своего класса, кто не поступил в вуз, поскольку пошел в музыкальное училище, – замечает Сергей Мазаев. – Сначала я подал документы в консерваторское музучилище, но меня не взяли, потому что мне надо было уходить в армию. Тогда я поступил в музыкальное училище Ипполитова-Иванова по классу кларнета к Герману Михайловичу Гусеву – очень хорошему педагогу и веселому мужику».

Во время вступительных экзаменов в училище Ипполитова-Иванова Сергей Мазаев встретил там Сережу Парамонова – вежливого мальчика, покорившего за несколько лет до этого миллионы советских граждан своим доверительным исполнением с Большим детским хором Центрального телевидения и Всесоюзного радио под управлением В. С. Попова «Антошки», «Голубого вагона» и «Песенки крокодила Гены». У парня начал ломаться голос, петь по-прежнему он уже не мог, а по-новому так и не смог научиться из-за слишком интенсивных занятий, которые нужно было оставить на время. Парамонов пытался учиться на дирижерско-хоровом училище, но так его и не окончил. Жизнь певца внезапно оборвалась в мае 1998 года от сердечного приступа и последствий пневмонии.

А пока, лихорадочно заглядывая в списки абитуриентов, два Сережи пытались там обнаружить себя. Каково же было удивление Сергея Мазаева, когда напротив своей фамилии он увидел трояк! «Но это оказался некий Сергей Викторович Мазаев, который поступал вместе со мной, но не прошел, так как был неважным кларнетистом», – смеется Сергей Мазаев.

В училище Сергей Мазаев познакомился с Игорем Матвиенко, у которого потом играл в ВИА «Здравствуй, песня!» (и которому суждено будет стать автором мелодий сольной мазаевской композиции «Я тебя никому не отдам» из сериала «Граница», а также своего рода музыкального манифеста Оркестра Сергея Мазаева «Моцарт»), и барабанщиком Марком Пекарским. После первого года училища Сергей Мазаев отправился служить в армию – в оркестре Военно-воздушной инженерной академии имени Жуковского, куда ему как раз помогли устроиться друзья по училищу Ипполитова-Иванова. Армия для него была таким же раем, как пребывание в элитном пионерлагере «Зорька». Достаточно того, что там он, по его собственному признанию, научился по-настоящему играть на саксофоне.

За время службы Сергей Мазаев трижды успел принять участие в военных парадах на Красной площади. Мобилизовавшись в 1978-м, он поучаствовал в полноценном параде 7 ноября. До конца службы его потом ждал еще один такой же, а в мае 1979 года он влился в так называемый плац-парад, отличавшийся меньшим размахом. Пять батальонов всех родов войск и четыре батальона оркестра шествовали в шахматном порядке. Сначала играли перед Мавзолеем, потом уходили к ГУМу, перестраивались в «коробку», а на их место приходил резервный оркестр. Когда по площади проходила боевая техника, резервный оркестр сначала ее сопровождал, а потом завершал парад.

«Парады для нас были серьезной нагрузкой, – признается Сергей Мазаев. – Главные из них проходили 7 ноября. Весь октябрь мы тренировались на Ленинградском проспекте. Выстраивались слушатели Академии, а впереди – оркестр. Конечно, приходилось перекрывать движение, но тогда Ленинградский проспект был достаточно свободным – это сейчас его весь застроили. А тогда там ничего особенного не было, кроме аэродрома, и тебя просто сдувало, особенно если температура была в районе +3°C. Но на самом параде все равно нас всех захватывала серотониновая волна! На репетициях же мы по 8 часов стояли на Ходынском поле, на холодном ветру с дождем: снег в рожу, десантники кругом топают. Понятно, что это – сложности, но это – хорошие сложности. У нас была атмосфера единства, у нас было ощущение, что мы члены одного общества. У нас был один моральный уклад, моральные устои. Мы все понимали, кто мы».

Вернувшись из армии, Сергей Мазаев познакомился со своей будущей первой женой Ольгой. На выходе из метро ВДНХ он заприметил красивую девушку, которую около 15-ти минут сопровождал до улицы Цандера, на которой тогда жил. Новая знакомая оказалась его соседкой. После свадьбы какое-то время молодые жили с мамой Сергея Мазаева.

В 1984 году у пары родился сын Илья. «Мама разменяла свое жилье, и мы с супругой и сыном Ильей переехали с ВДНХ в свою отдельную квартиру на Набережной Новикова-Прибоя. Там я жил в одном доме с хоккеистом Александром Рагулиным», – вспоминает Сергей Мазаев. Семейное счастье, увы, оказалось быстротечным. Некие «доброжелатели» продемонстрировали Ольге фотографию какой-то девушки, к которой будто бы проявлял интерес ее супруг, и они в 1985 году развелись.

В детстве Илья Мазаев виделся с отцом достаточно редко, но впечатления от этих встреч остались очень яркими. «Период, когда папа еще жил с нами, у меня совершенно стерт из памяти, – признается Илья. – Зато я прекрасно помню, как мы пересекались и общались позже. Отец всегда приходил ко мне на День рождения. С гастролей по Швейцарии он мне как-то привез в 1992 году настоящий “Лего” – космический корабль – и радиоуправляемый автомобиль “Феррари”. На 14-летие он подарил мне электрогитару. Этот день стал для меня судьбоносным. Это был просто невероятный подарок. Так что присутствие отца в моей жизни всегда было. Существование папы было для меня незыблемой истиной. Я рос с этим ощущением и всегда очень любил отца, как и он меня».

В 1993 году Илья Мазаев отправился с отцом в одну из первых московских пиццерий. Мальчик был одержим идеей попробовать пиццу с анчоусами, которую жаловали его любимые киногерои Черепашки-ниндзя. Но экзотического вида в кафе не оказалось, и мальчику пришлось довольствоваться пиццей-конструктор, которая, впрочем, тоже пошла на ура. Однако почти 25 лет спустя Сергей Мазаев отлично помнил об этом случае и безошибочно назвал в программе «Секрет на миллион» предмет тогдашних кулинарных мечтаний Ильи, отвечая на вопрос ведущей передачи Леры Кудрявцевой.

Еще в середине 80-х, желая оградить сына от постоянно возникавших в стране проблем, Сергей Мазаев хотел вывезти семью за границу. Ольга восприняла его желание в штыки, что тоже, безусловно, стало одной из решающих причин их размолвки. Тем не менее, к своей заветной цели увидеть мир и вкусить благ цивилизации Сергей Мазаев шел упорно и планомерно.

Возможно, именно из-за стремления к стабильности и желания твердо встать в этой жизни на ноги он после армии поступил на экономический факультет МГУ. «Друзья старшие соблазнили: мол, что такое карьера музыканта – пыльный подвал, интриги», – с характерной самоиронией объясняет сегодня Сергей Мазаев этот шаг. – Поступать было несложно, несмотря на то что экономфак тогда имел недобрую славу «самого блатного факультета». Но Сергею Мазаеву, как демобилизованному, повезло: он хорошо сдал математику, прошел собеседование по английскому и был зачислен на факультет экономики зарубежных стран.

На третьем месяце учебы Сергей Мазаев перевелся на только что открывшееся вечернее отделение и устроился работать в Роспотребсоюз, куда его порекомендовала крестная. Официально его оформили на должность секретаря-стенографиста, но по факту он трудился в управлении по изучению спроса на продукцию. По сути, он был маркетологом. «Делать там было особо нечего, – признается Сергей Мазаев. – Сделаешь все за 20 минут – и начинаешь думать, с какой стороны подойти к грудастой сотруднице. Теоретически я это знал, но стеснялся, хотя, конечно, не надо было. В итоге так и не решился к ней подойти, о чем жалею. Единственное, о чем в жизни жалею, а так у меня все хорошо».

В Роспотребсоюзе на улице Гиляровского наверху располагался актовый зал, а этажом ниже была столовая. «Захожу как-то в лифт подняться на обед – и прямо утыкаюсь лицом в Игоря Матвиенко! – рассказывает Сергей Мазаев. – Последний раз его я видел еще до армии, так что прошло уже три года. Спросил его, что он здесь делает. Оказалось, он как раз играл на клавишных в группе “Панорама”. Я поднялся наверх и сразу понял, чем я дальше буду заниматься».

Так уже на втором курсе МГУ Сергей Мазаев окончательно для себя решил, что музыку он уже ни на что больше не променяет, потому что она составляет смысл всей его жизни. «В университете были сплошные стукачи и интриги ради выезда за границу! – говорит он. – Я могу дать голову на отсеченные: те, кто в СССР были шпионами, торгпредами или дипломатами, становились ими только для того, чтобы оказаться в итоге за границей. Да и я не исключение. Всех нас тянуло в Америку, как только мы услышали рок-н-ролл. Другого направления у нас не было».

Экзамены за четвертый семестр он уже не сдал. «Капитализм я вроде выучил за первые два курса, а социализм я и так видел», – афористично заключает Сергей Мазаев. Но еще будучи в университете, он позвонил своему приятелю по училищу Ипполитова-Иванова Игорю Матвиенко с сакраментальной просьбой: «Давай сделаем джазовый квартет экономфака!» Планам этим сбыться до конца суждено не было, но зерно будущего сотрудничества было посеяно. Барабанщика для квартета нашли прямо в лингафонном кабинете МГУ, где он работал. Также в квартет пригласили Рината Ибрагимова, который позже стал концертмейстером группы контрабасов в Лондонском симфоническом оркестре. Кларнетист Михаил Гурфинкель, работавший инженером в МГУ, узнав, что Сергей Мазаев играет на саксофоне, сразу нашел для него на кафедре природопользования место лаборанта. Под Новый год новоявленный джазовый квартет играл на улице Герцена, 1 в ДК гуманитарных факультетов МГУ, где сейчас располагается Храм святой великомученицы Татианы.

Вскоре Сергей Мазаев познакомился с гитаристом Сергеем Поповым, известным позже по участию в «Мастере» и «Арии». «Мне в жизни повезло, – уверен Сергей Попов. – Волею случая я, самодеятельный музыкант, только закончивший Институт связи, оказался в компании профессиональных музыкантов – клавишники Гера Агачев, Миша Гладковицер (он меня, кстати, со всеми и познакомил), басист Ринат Ибрагимов. Там же я и познакомился с Сергеем Мазаевым. Наша группа называлась “Шаровая Молния”, играли мы соул и фанк.

Параллельно я с Сергеем поиграл в группе “Музыкальный семестр” при клубе МГУ, куда он меня пригласил. На одном из сборных концертов в МГУ я и услышал первый раз поющего Сергея, он тогда исполнил песню “Feelings”. Для меня тогда он был инструменталистом, а не певцом, и я не ожидал, что он так клево споет – очень понравилось».

Приятели Сергея Мазаева по факультету часто посещали Германию и другие страны дальнего зарубежья. По его заданию они начали привозить гитарные примочки и другие востребованные в музыкантской среде устройства, которые были тогда дефицитом. «Я притащил Сережу Попова в университетский ансамбль “Музыкальный семестр”. Там пели потрясающие девушки, которые были моими ровесницами, но уже учились в аспирантуре, потому что они поступали после школы, а я – придя из армии», – говорит Сергей Мазаев.

Сергей Попов прекрасно поладил со своим тезкой и вне сцены. «Сергей произвел на меня самые хорошие впечатления – и как человек, и как музыкант, – признается гитарист. – Конечно, у него было чему поучиться, да и до сих пор есть чему, ха-ха! Мы быстро нашли с ним общий язык и сдружились. Плюс мы жили рядом – он на “Полежаевской”, я на “Октябрьском поле”, по дороге домой всегда ездили вместе, и это тоже нас сближало».

Параллельно с этим ставшие закадычными друзьями музыканты стали фарцевать. «В те времена, если купил что-то, а потом продал дороже, ты был фарцовщиком, и можно было даже попасть под уголовную ответственность, – напоминает Сергей Попов. – Сейчас это называется бизнесом и вполне почетное занятие. Ну, в общем, мы с Сергеем фарцевали и занимались этим достаточно плотно. Продавали все, связанное с музыкой: инструменты, аппаратуру, клавиши. У нас были свои поставщики – темнокожие студенты РУДН, многие из них после каникул привозили каждый или гитару, или пару динамиков, или и то и другое. В Западном Берлине даже был магазин, который специально работал для людей, переправляющих все это добро в СССР. Кстати, из мира музыкальных фарцовщиков после перестройки выросло много крупных бизнесменов – музыкальных и не только, школа подпольного бизнеса многому научила».

Помимо несомненных деловых качеств, Сергей Попов открыл в новом знакомом массу других достоинств: «Сергей Мазаев – отличный и глубоко порядочный человек, отвечающий за свои слова. У него потрясающее чувство юмора, при этом он не просто веселый, а очень остроумный и даже, сказал бы, афористичный. Ну а как музыкантом им можно только восхищаться до сих пор. Всегда в прекрасной форме, куча проектов, причем самых разных».

Летом 1982-го знакомые музыканты пригласили Сергея Попова поиграть на танцах в Международном молодежном лагере в Гурзуф. «Я позвал Сергея Мазаева, и мы прекрасно провели лето, играя хорошую музыку для хороших людей и с отличными джазовыми музыкантами – Геннадием Фетисовым (бас), Евгением Пырченковым (ударные), Аликом Тарабокией (электроаккордеон), – вспоминает Сергей Попов. – И параллельно мы еще с Сергеем поработали в этом лагере спасателями, периодически объезжая на лодке лагерный пляж. По возвращении у нас уже образовалась новая группа, куда клавишником пришел Игорь Матвиенко, знакомый с Сергеем по музучилищу, на басу играл Игорь Ерастов, тогда он учился по классу контрабаса в консерватории. Олег Кацура играл на гитаре и пел.

Сергей, естественно, играл на саксофоне и пел».

Первым делом новоявленный коллектив сформировал программу для танцев и параллельно начал работать над своими песнями. «На танцах мы периодически и играли – сейчас это называется “корпоративы”, – подмечает Сергей Попов. – Что интересно, в это время репетиционная база у нас была в ТАССе на Никитском бульваре. Удивительно, что на личном контакте тогда можно было найти такую базу абсолютно бесплатно, за одни танцы в год!

В это время нас каким-то образом нашел Слава Добрынин и предложил нам сыграть его песни. Мы взяли несколько песен, сделали аранжировки. Так появились “Земля – наш дом”, “Большая Медведица” и другие песни. Кстати, “Большую Медведицу” спел Олег Кацура, и очень хорошо спел, а потом на нашу фонограмму Добрынин записал Михаила Боярского и в таком варианте выпустил эту песню. Вот такой первый урок шоу-бизнеса от маэстро».

У Сергея Мазаева остались об этом периоде следующие воспоминания: «В то время, когда нас ребята из “Веселых ребят” Лешка Пузырев и Мишка Файбушевич познакомили с Вячеславом Добрыниным, мы стали играть как Группа Вячеслава Добрынина. А потом он начал нам приносить песни, которые делал, например, с Леонидом Дербеневым. Это были неплохие песни – вовсе не в том стиле, как, например, “Прощай, со всех вокзалов поезда…”. “Большая Медведица” тоже в эту сторону, по стилистике она ближе к Юрию Антонову, Eagles или Smokie. Из песни Добрынина “Не забудешь никогда” мы вообще сделали такой нью-вейв! Или рок “Светлый парус мечты”, которую я сейчас хочу предложить “Землянам”. Ведь Добрынин приносил нам в свое время в “Здравствуй, песня” “Взлетную полосу”, которую потом спели “Земляне”».

Первое появления Сергея Мазаева на центральном телевидении состоялось как раз в составе группы «Здравствуй, песня». Клип «Земля – наш дом» был показан в тринадцатом выпуске «Утренней почты» в мае 1983 года. Ролик снимали в темное время суток в Парке Горького. Музыканты со своими инструментами разместились на ступеньках набережной, ведущих вниз к Москве-реке. Такая диспозиция, вероятно, должна была символизировать зыбкость мира жизни на нашей планете, поскольку в положенных в основу песни стихах Роберта Рождественского речь шла о том, насколько важно беречь наш общий дом, так как Земля еще не до конца утратила веру в своих чад. Вячеслав Добрынин играет в клипе на клавишных наравне с Игорем Матвиенко. Между ними в клипе как раз и располагаются с акустической и электрической гитарами в руках Сергей Мазаев и Сергей Попов – строгие, малоподвижные, подтянутые, в официозного вида костюмах и галстуках. За спинами у музыкантов распускаются гроздья фейерверка, которые в контексте антивоенного посыла песни «нам с тобой молчать нельзя» так легко спутать с залпами боевых орудий.

Впрочем, как выяснилось, салют устраивали отнюдь не в честь участников Группы Вячеслава Добрынина. «Съемка клипа для “Утренней почты” проходила на набережной Парка Горького 9 мая 1983 года, – удивляет Сергей Попов. – Полный парк людей, а когда вечером начались съемки, набережная была целиком заполнена, и мы себя почувствовали просто какими-то «битлами» (смеется). В кадре даже остался момент: когда песня заканчивается, на заднем плане идет салют – абсолютно реальный, в честь Дня Победы! В эфире нас показали как Группу Вячеслава Добрынина, под этим именем мы и просуществовали до “Здравствуй, песня”. Было еще несколько других песен, которые мы сняли на ТВ для разных передач».

Какое-то время два Сергея играли в группе Вячеслава Добрынина «Шаровая молния». Но в СССР далеко не все коллективы имели возможность получить штатное расписание и официальную тарификацию. «Мы ждали, что Вячеслав Добрынин будет пробивать ставки в филармониях, а он этого не сделал, посадив нас в подмосковный пансионат “Жемчужина” комитета молодежных организаций, – сетует Сергей Мазаев. – Мы там репетировали, жили, а потом Владимир Кузьмин у нас увел барабанщика Юрия Рогожина в “Динамик”. Рогожин был очень хорошим музыкантом, но человек – невыносимый. Я-то выносил всех, но у него мало с кем складывались отношения, потому что он мог повести себя дерзко».

К счастью, в Краснодарской филармонии оказались свободные места, куда пригласили Игоря Матвиенко подменить клавишника. Игорю Матвиенко позвонил из «Росконцерта» Александр Кац – брат известного промоутера того времени Феликса Каца. «Посадили в тюрьму руководителя ансамбля “Здравствуй, песня” Аркадия Хаславского, и нужно было спасать гастроли. Так они выдернули Игоря Матвиенко прямо на гастроли в Волгоградскую область» – объясняет Сергей Мазаев.

Сергей Попов отмечает, что в «Здравствуй, песня» на тот момент играли прекрасные музыканты: гитарист Сергей Маркин, басист Сергей Катин, барабанщик Николай Сафонов. Историю же внедрения «Шаровой молнии» в этот ВИА Сергей Попов реконструирует так: «Игоря Матвиенко позвали как сессионного музыканта в поездку. В поездке выяснилось, что состав ВИА практически на грани распада, и Игорь предложил нас на замену – готовую группу с оригинальным материалом. Предложение было принято, и так мы стали “Здравствуй, песня” и устроились на работу в Краснодарскую филармонию. Это была осень 1983 года. Потом было три года плотных гастролей, а два концерта в день было обычным делом, иногда бывало и по три. Все три года делили с Сергеем двухместный номер, в котором обсуждалось все, от музыки до жизни, политики и т. д. Конечно, на гастролях было много веселого, всего и не расскажешь (смеется). Плюс гастрольная школа очень помогла мне в дальнейшей деятельности».

Придя в «Здравствуй, песня», Игорь Матвиенко отказался от статуса ВИА и стал именовать коллектив модным словом «группа». Изменения коснулись не только позиционирования команды, но и ее звучания. Отныне «Здравствуй, песня» заиграла настоящий прог-рок со стильными аранжировками и электронными эффектами!

Именно в «Здравствуй, песня» Сергей Мазаев впервые серьезно занялся своим вокалом. Олег Кацура был основным вокалистом группы, исполняя преимущественно лирический репертуар, ну а Сергей Мазаев отвечал за рок-н-ролльную подачу (правда, бывали случаи, когда он пел на концертах «Большую Медведицу» вместо Олега Кацуры, прекрасно справляясь и с этой задачей). «Я хотел исполнять рок-н-ролл, а на кларнете какой может быть рок-н-ролл? Хард-рок можно играть только на гитаре, басу, барабанах, электрооргане и петь», – афористично объясняет Сергей Мазаев расширение диапазона своих профессиональных способностей. Помимо двух основных мужчин-вокалистов в «Здравствуй, песня» на тот момент оставалась и солистка предыдущего состава Галина Шевелева. В 1991-м певицу убил случайный знакомый, пытавшийся ограбить ее квартиру.

Официально изданных полноформатных пластинок группа «Здравствуй, песня» с вокалом Сергея Мазаева не оставила. Зато в 1985 году был записан магнитоальбом Посмеяться над собой в следующем составе: Сергей Мазаев (вокал, альт-саксофон), Сергей Попов (соло-гитара, вокал), Игорь Матвиенко (клавишные, автор музыки), Олег Кацура (гитара, вокал), Николай Сафонов (ударные) и контрабасист с консерваторским образованием Игорь Ерастов (бас-гитара). «Альбом был записан за один день, на два магнитофона Revox, одна запись – инструментал и основной вокал, вторая – добавки, соло, бэки, – рассказывает Сергей Попов. – Кстати, многие гитарные партии и часть соло были придуманы во время записи, то есть сыграны «на шару» (смеется). В заглавной песне “Посмеяться над собой” – мои музыка и стихи, ее же я сам и спел. Были отличные песни Игоря Матвиенко – “Дрянная девчонка”, “Принцесса села на иглу” на слова Наума Олева и другие. Их пели Олег Кацура и Сергей Мазаев. Альбом имел определенный успех – мы часто слышали песни из него на гастролях в разных городах».

Наибольшую известность из этой работы получила «Дрянная девчонка» о своенравной особе, имевшей особенный дар доставлять проблемы себе и другим. Песня была издана фирмой грамзаписи «Мелодия» на виниловом сборнике «Рок-панорама 86. Выпуск 2», хотя на одноименном фестивале ее исполнение участниками «Здравствуй, песня» прошло практически незамеченным. Но для нас ценно то, что в «Дрянной девчонке» прямым текстом шла апелляция к рок-стилистике: «С грохочущим роком поставьте пластинку на полную мощность».

У альбома Посмеяться над собой было и альтернативное название – «Принцесса села на иглу» – по еще одной из вошедших в него песен. По тем временам (напоминаем, что на дворе стоял всего лишь 1985 год) смелым было не только заглавие, но и само содержание песни. По сути, это была одна из первых советских песен, поднимавших проблему наркотиков. Зависимость от химических веществ подавалось в тексте Наума Олева в антураже русской народной сказки об уколовшейся принцессе. Эта завуалированность сохранилась даже тогда, когда во втором куплете речь пошла о нашей современнице, которой все время перекрывали кислород излишне строгие родители, ведь под «иглой» здесь имелось в виду освоение нынешней «принцессой» профессии швеи-мотористки. Правда, в последнем куплете маски сбрасывались, карты раскрывались и проблема обнажалась до предела: «И валит дурь придурков наповал».

Не стоит удивляться, что цензурных барьеров «Принцесса села на иглу» в те времена так и не прошла – к великой досаде ее первого исполнителя Сергея Мазаева, успевшего спеть нетленку на концерте группы «Здравствуй, песня» лишь единственный раз. «В середине 1980-х это была самая современная музыка, с электроникой, с таким вокалом, с таким интересным многоголосьем!.. Предполагалось, что там должен быть полноценный хор, но это физически невозможно было осуществить, – рассказывал Сергей Мазаев еврейскому журналу “Алеф”. – Тем более такую музыку, которую, прежде чем записывать на фирме “Мелодия”, надо было утвердить в высших инстанциях. А с текстами “Принцессы” это было вообще нереально. Вот мы и сыграли эту песню Игоря единственный раз без всякого утверждения. С разрешения министерства культуры мы могли исполнять только “Едут, едут по Берлину наши казаки”… Песня “Принцесса” – это наша с Игорем Матвиенко гордость».

Тут Сергей Мазаев явно поскромничал, потому что в альбоме Посмеяться над собой было чем гордиться и без пострадавшей от зависимости «Принцессы». Взять хотя бы два повсеместно известных в середине 80-х шлягера: создающую праздничное настроение заглавную вещицу альбома Посмеяться над собой («Ай-ай-ай») и шуточную «Тетя доктор». Последняя из них излагала поучительную историю знакомства отравившегося пельменями героя с ангелом в белом халате, ставшей впоследствии его женой. Фразы из текста Наума Олева вроде «боль кишечника любовью излечила тетя доктор» звучат довольно рискованно даже по современным меркам. Сергей Мазаев великолепно сыграл в этой песне музыкальную тему из «Свадебного марша» Феликса Мендельсона в характерной для всей песни «Тетя доктор» развязной ресторанной манере. А в «Дрянной девчонке» на саксофоне исполнен кусочек из «Королевы красоты» Арно Бабаджаняна.

Фактурные саксофонные мазаевские партии звучат и в насыщенной электронными эффектами «Мы были дети», где даже вокал выглядит роботоподобным, и в энергичном инструментале Аркадия Хаславского «Здравствуй, песня», который выглядит прообразом инструментальных композиций «Морального кодекса». Как вокалист Сергей Мазаев очень убедителен в альбоме в образе заправского сердцееда: так, в финале «Я тебя уже не встречу» он маняще произносит «бай-бай-бай», оставляя напоследок сочный звук поцелуя. Органичен певец и в паре социальных песен альбома. «Попка-дурак» больно бьет по подхалимам, которые намеренно стараются казаться глупее, чем они есть на самом деле. «Слон и Моська» – достаточно нетривиальная интерпретация общеизвестной басни Ивана Крылова, где Сергей Мазаев на разные голоса и с глумливыми интонациями произносит фразу «пускай же думают собаки» и с достоинством заполировывает песню выводом «ай, Моська, знать, она сильна, коль лает на Слона», в равной мере звучащим романтически и иронически.

Известность некоторых песен вышла далеко за пределы не только альбома Посмеяться над собой, но и самой группы «Здравствуй, песня». Исповедь абьюзера «Я тебя не долюбил» была потом перезаписана в более хард-роковом ключе (но с сохранением куртуазной клавишной темы авторства Игоря Матвиенко) группой «Рондо» для ее культового альбома «Я буду помнить» (1991). Скорее всего, песню предложил сделать согруппникам барабанщик Николай Сафонов, игравший и в «Здравствуй, песня».

В рамках «Здравствуй, песня» Сергей Мазаев исполнял далеко не только повсеместно известный сингл «Земля – наш дом» и материал альбома Посмеяться над собой