Прикосновение смерти

Размер шрифта: 13

Alice Wilde

Touch of Death

* * *

За ложь во имя любви.

Предупреждение

Дорогой читатель!

Спасибо, что взял в руки вторую книгу из серии «Искушение судьбы». Пожалуйста, имей в виду, что это фантастический роман с тяжелым мрачным сюжетом и множеством любовных линий. До завершения серии каждая книга будет заканчиваться на моменте кульминации.

Пожалуйста, имей в виду, что данная серия книг подходит не для всех категорий людей и имеет возрастные ограничения. Если ты решишь продолжить чтение, пожалуйста, будь готов столкнуться с некоторыми нецензурными выражениями, психическим/физическим насилием, убийствами, похищениями, жестоким поведением, упоминанием недобровольных сексуальных взаимодействий и попытками иного принуждения к сексуальному акту (не связанными с любовными линиями), смертью, насилием, удушением, вуайеризмом, нанесением увечий, монстрами, богами, местью, искуплением, разбитым сердцем и некоторыми описаниями, которые могут тем или иным образом послужить триггером.

Тем не менее ты также встретишь множество замечательных и странных персонажей, а еще столкнешься с тревогой, романтикой, которая будет развиваться медленно, но в конечном счете приведет и к пикантным сценам (со всеми деталями…). Также познакомишься и с другими персонажами, которые будут постепенно появляться на протяжении всей серии книг. В этой серии идет множественное повествование от разных лиц, поэтому, пожалуйста, имей в виду, что некоторые главы могут содержать сюжетные повторы.

Учитывая все вышесказанное, в книгах могут быть и другие триггеры, которые я могла не упомянуть. Путешествие для наших главных героев будет нелегким, но в конце концов будет стоить того.

Или, по крайней мере, стоит на это надеяться.

А теперь вы готовы продолжить… Искушение судьбы?

Элис

Глава 1. Смерть

Я быстро шагаю по темным залам своего дворца. Тяжелый стук ботинок, отражаясь эхом от стен из обсидиана, звучит у меня в ушах.

Хейзел согревала мой дом своим теплом и буквально вдыхала в него жизнь, но теперь без нее это место превратилось в бездонный омут кромешной тьмы и одиночества.

Мне сложно проходить мимо картин, которые она развесила по залам. Но нельзя терять время: мне нужно найти ее душу до того, как она окончательно перейдет в мир иной и будет потеряна для меня навсегда.

Вернувшись в свою спальню, я на мгновение замираю и, сжав челюсти, смотрю на безжизненное тело Хейзел, лежащее на кровати. Даже после смерти она остается самым прекрасным созданием, которое я когда-либо встречал.

– Я не оставлю тебя, крошечное создание, – и, наклонившись, нежно убираю с ее лица выбившиеся прядки волос.

С ее губ и щек уже сошел весь румянец, но тело все еще источает легкое тепло. В этот момент у меня в груди все сжимается и кожа начинает гореть, напоминая о том, что это я лишил ее жизни… что именно я навлек все это на нее.

Выпрямившись, я буквально «проглатываю» растущую с невероятной скоростью ненависть к себе и отвожу взгляд.

Нужно сосредоточиться.

Я поклялся спасти душу Хейзел – самое время начать этим заниматься.

Распахнув свой гардероб, я пробегаю глазами по висящим внутри одеяниям. Поиск ее души потребует гораздо больших усилий, чем когда-либо. Нужно быть готовым ко всему, я могу столкнуться с чем или кем угодно на своем пути.

Я не допускаю и мысли, что Подземное Царство просто так вернет мне Хейзел. Даже более того, я уверен, что мне придется пожертвовать очень многим ради ее возвращения. И было бы глупо думать иначе.

Однако это также означает еще одну вещь: нужно убедиться в том, что у меня есть что предложить взамен за такую сделку.

В глубине своего гардероба я опускаюсь на колени и отпираю позолоченный сундук. Внутри находятся некоторые из моих самых ценных вещей, в том числе полный комплект из шелковой ткани «шанжан» и мешочек с золотыми оболами.

Я снимаю с себя чернильно-черные одеяния, и в этот момент у меня из кармана что-то выпадает, с мягким стуком приземляясь на пол. Этим «чем-то» оказывается маленькая книжечка Хейзел, завернутая в вощеную бумагу и перевязанная красной ленточкой.

Я вздрагиваю, уставившись на нее. В этот момент я осознаю, что так и не вернул ее Хейзел. Но это осознание только укрепляет мою решимость.

Я не подведу ее снова.

Подняв книгу, я откладываю ее в сторону вместе с мешочком с монетами и начинаю облачаться в комплект из шанжана. Надеюсь, прохлада этой ткани поможет хотя бы немного подавить жар Подземного Царства.

Затем выбираю еще несколько вещей попрочнее, пару кожаных браслетов, ботинки, нагрудник и перчатки, накидываю на плечи и грудь тяжелые черные цепи и завершаю свой образ плотной мантией с капюшоном.

Схватив мешочек с оболами и маленькую книжку, засовываю их в карманы.

Когда я поворачиваюсь, чтобы выйти, мой взгляд падает на обсидиановый кинжал в ножнах из черной кожи, не раздумывая, вешаю его на пояс. Подземное Царство – место неумолимое и бог знает, с чем мне придется столкнуться.

Выйдя из гардероба, я подхожу к стене с висящими на ней масками и принимаюсь внимательно их рассматривать. Одна из них вызывает воспоминания…

Костяная маска – я был в ней, когда впервые встретил Хейзел в ту роковую ночь в лесу.

Сняв ее с крючка, я подумал, что надеть эту маску будет вполне уместно. Возможно, она снова сведет нас вместе. Закончив все приготовления, я иду к двери, но затем еще раз бросаю взгляд на безжизненное тело Хейзел и не позволяю себе прикоснуться к ней в последний раз.

Надев маску на лицо и накинув капюшон мантии, быстро выхожу из комнаты.

Залы снова откликаются мне эхом, в то время как я направляюсь в Долину Смерти. Преодолев стену из тумана, я издаю резкий свист над полем и начинаю вглядываться в горизонт в поисках белого жеребца.

Спустя мгновение слышатся ржание и топот копыт и я вижу, как он галопом скачет через горный кряж, направляясь ко мне. Шерсть Кнакса поблескивает в лучах раннего утреннего солнца, а грива и хвост развеваются на ветру. Он останавливается передо мной, фыркая и встряхивая гривой.

– Хороший мальчик, – улыбаясь, говорю я, похлопывая его по спине. – Пойдем, нам нужно спасти крошечное создание.

Не теряя ни секунды времени, я забираюсь на спину Кнакса, и мы пускаемся в путь через долину.

Приближаясь к далекому горизонту, я наклоняюсь вперед, призывая Кнакса скакать быстрее. Его топот переходит в галоп, а стук копыт ускоряется.

Внезапно перед нами вырастает стена тумана. Я крепко прижимаюсь к жеребцу, и мы взмываем в воздух, прокладывая свой путь сквозь туманы Хаоса. На мгновение все погружается во тьму, а затем мы вырываемся из тумана в бесплодную пустошь.

Улыбнувшись, я направляю Кнакса сделать круг, в то время как сам осматриваю горизонт в поисках следующей точки входа.

– Вон туда, – выкрикиваю я, пришпоривая жеребца. Мы снова мчимся вперед, в направлении к Подземному Царству.

К Хейзел.

Глава 2. Хейзел

Я пытаюсь сделать вдох, но вдруг понимаю, что не могу. Мне буквально нечем дышать, здесь нет воздуха. У меня в груди все сжимается, мои опустевшие легкие горят от отсутствия кислорода…

Когда я пытаюсь открыть глаза, меня охватывает паника. Я не могу видеть, не могу дышать, словно меня целиком поглощает все и ничего одновременно.

Тьма обволакивает и заключает меня в ледяные объятия, впиваясь своими острыми как лезвия пальцами в тело, буквально разрывая его на части и по новой собирая из оставшихся кусочков. Снова разрывает и собирает, раз за разом повторяя эту пытку.

Боль и любовь, радость и душевные муки, надежда и отчаяние – все эмоции, которые я когда-либо испытывала, проносятся по моему телу с небывалой силой и буквально в следующее же мгновение начинают безжалостно вырываться из меня.

Наконец, они обретают свободу, и во мне остается только пустота. В этот момент я осознаю, что как будто спокойно и безмолвно плыву по бесконечному течению.

Мои мысли рассеиваются, я больше не мучаюсь, пытаясь сделать хотя бы один-единственный вдох, и просто позволяю тьме полностью завладеть мной.

Я больше не пытаюсь вспомнить…

Меня больше ничего не держит. Ледяной поток тянет меня вниз, все дальше и дальше, погружая в свои самые темные и глубокие недра, прочь от всего, что я когда-то знала.

От всего, что я когда-то любила.

* * *

Кашляя, я распахиваю глаза и переворачиваюсь на бок. Сделав один долгий хриплый вдох, я пытаюсь наполнить горящие легкие кислородом. И в этот же момент начинаю давиться и захлебываться. Воздух переполнен зловонным запахом разложения, из-за этого тяжело полностью отдышаться.

Я медленно сажусь и осматриваюсь вокруг. Какой-то странный и сумрачный мир меня окружает.

Я не знаю это место.

От этой мысли по спине пробегает холодок и, будучи в полном замешательстве, я охватываю себя руками. Я все еще жива?

И тут же встряхиваю головой, словно пытаясь отогнать от себя эту мысль. Нет, это невозможно. Я, конечно, многого не помню, но уж в одном-то я точно уверена.

Это место не предназначено для живых.

Хмурясь и пытаясь осознать тот факт, что я мертва, я все равно чувствую себя живой. Это странно. Я совсем не ощущаю себя потерянным духом, бесцельно блуждающим во времени и пространстве.

Ну, по крайней мере, мне так кажется.

Подняв глаза, я не обнаруживаю над собой ничего, кроме того, что похоже на небо.

Странные цветные блики вихрятся среди просторов тьмы, пытающейся поглотить их. Они стелются и затем взмывают вверх, словно волны бесконечного моря, которые вот-вот дотянутся до меня… но прежде, чем они успевают это сделать, туманная пустота захватывает их в свои оковы.

Понаблюдав некоторое время эту картину, я ловлю себя на ощущении, что мне становится не по себе, и отвожу взгляд.

Опустив глаза, я смотрю вниз, за край обрыва, рядом с которым лежу.

Обширные равнины тянутся куда-то далеко к горизонту, длинная извилистая река берет свое начало у подножия горы и простирается вдаль, словно разделяя это место на две части. Все вокруг окутано мраком, словно покрыто слоем сепии. Деревья, скалы, земля… даже моя собственная кожа— все приобрело темный оттенок, наполняя это место неповторимой атмосферой. Глядя на это, моя душа и разум почему-то успокаиваются.

Кожа.

Я опускаю взгляд на свое тело и удивленно обнаруживаю, что оно у меня все еще есть. Держа руки перед собой, я хмурюсь, поворачиваю их кистями вниз и осторожно потираю кончики пальцев друг о друга.

Я чувствую все и в то же время ощущаю себя странно, будто улавливаю отголоски чего-то близкого, знакомого, но уже почти забытого. Вместе с этим чувством приходит и горечь, но, кажется, она тоже немного притупилась.

Эти мысли, эти эмоции – теперь не больше, чем просто слова, которые несут в себе лишь отдаленный оттенок воспоминания о том, что́ они когда-то значили для меня.

Чего-то не хватает, правда непонятно, чего именно. Такое ощущение, что все частички моей души стремятся ко мне из какого-то очень отдаленного места.

Из прошлого.

И все же, чем больше я пытаюсь вспомнить, что произошло и как я сюда попала, тем громче мой разум кричит мне остановиться.

Сдаться.

Продолжить жить дальше.

Отпустить.

Прокручивая в голове эти мысли, я снова хватаюсь за грудь. Сильная боль пронзает мое сердце, словно кинжалом. Ощущение во всем теле такое, что мне приходится свернуться калачиком и просто ждать, пока это пройдет. Когда боль наконец утихает, я делаю несколько небольших вдохов, пытаясь успокоиться и восстановить самообладание, а затем снова заставляю себя подняться.

На данный момент я четко осознаю одну вещь: мои разум и сердце в разладе друг с другом. Голова приказывает мне забыть, в то время как сердце умоляет меня держаться… и помнить.

Пока, похоже, мой разум побеждает, но я отказываюсь так легко сдаваться. Кажется, мое сердце хранит в себе что-то очень важное, поэтому я не сдамся, пока не узнаю, что именно.

Глядя на равнины, я провожаю взглядом уходящую вдаль извилистую реку. Темные воды мягко искрятся, прокладывая четкий путь сквозь бесцветный и однообразный пустынный ландшафт, словно предупреждая о чем-то или приглашая следовать за ними.

Дымка и мрак пейзажа словно просачиваются сразу в голову, еще больше затуманивая мои разум и мысли. Такое ощущение, будто усиливающаяся мрачность окутала все вокруг: от самых далеких крошечных травинок на горизонте до самых сокровенных уголков моей души.

С вершины горы внезапно налетает порыв ветра, путая мне волосы перед лицом. И в этот же момент я слышу звук шагов позади себя.

– Ну здравствуй, – раздается тихий голос. Я оглядываюсь через плечо и вижу перед собой странного мужчину, присевшего рядом с обрывом и с любопытством разглядывающего меня. – Что ты здесь делаешь?

– Я не знаю, – отвечаю я, глядя на то, как он слегка склонил голову. – Я только что очнулась здесь.

– Давай я помогу тебе спуститься отсюда, – говорит он, протягивая мне руку.

В этот момент я впадаю в ступор и долго смотрю на его руку, но затем наконец принимаю ее. Его пальцы крепко сжимают мою кисть и он моментально ставит меня на ноги.

Незнакомец с резким вздохом бросает мою руку, и на долю секунды меня захлестывает приступ тошноты. Все вокруг кружится и расплывается. Я решаю закрыть глаза, изо всех сил стараясь удержаться на ногах. Такое ощущение, словно мои душа и тело связаны лишь тоненькой нитью и ничем больше.

Хотя, полагаю, они вообще не должны быть никак связаны.

Я осторожно открываю глаза и вижу, что незнакомец, нахмурив брови, рассматривает свою ладонь.

– Как ты сюда попала? – спрашивает мужчина, переводя взгляд на меня. – Кто тебя сюда привел?

– Я… я не помню, – отвечаю я.

Он, приподняв бровь, отступает назад, чтобы получше рассмотреть меня, и я решаю сделать то же самое.

Незнакомец оказывается ростом почти на голову выше меня, если не больше. Густые золотистые кудри тяжело обрамляют его ангельское личико, подчеркивая пронзительные голубые глаза и пухлые губы. Его доброе, приветливое выражение лица и легкая, игривая улыбка сразу же располагают к себе, но во взгляде при этом присутствует некая мрачность. Он смотрит на меня так пристально, я бы даже сказала, пронизывающе.

Словно он знает что-то, чего не знаю я.

Еще буквально минутку он позволяет мне в открытую смотреть на него, но мой разум настолько затуманен, что я не могу сложить два и два, не то что вычленить хоть какую-то полезную информацию.

– Идем, смертная, – говорит он, посмотрев на меня с легким прищуром, а затем стремительно переведя взгляд на вершину горы, – давай побыстрее покинем это место.

Я киваю. Мой разум снова будто отключается, и я просто позволяю ему увести меня подальше от обрыва.

Бросив последний взгляд через плечо, я не могу отделаться от мысли, что мне чего-то не хватает, что я что-то забыла… Я очень стараюсь вспомнить, но чем больше я стараюсь, тем сильнее у меня кружится голова. В какой-то момент я понимаю, что у меня буквально подкашиваются ноги, я спотыкаюсь и едва не падаю на острые камни.

– Осторожнее, ты должна собраться и смотреть под ноги, – говорит незнакомец, успевая подхватить меня до того как я распластаюсь по земле. – Эти тропы опасны даже для самых опытных представителей моего вида. Ты первая смертная, которую я встретил так высоко в горах…

Он резко замолкает, словно чуть не выдал нечто важное. Следующие несколько минут мы идем молча, а затем он снова устремляет свой взгляд на меня.

– Поведай мне, смертная, как тебя зовут?

– Как меня зовут, – повторяю я. В это время в моей голове тысяча мыслей, но все они какие‑то размытые и запутанные, я ни за одну не могу ухватиться. – Я… я не знаю. А как тебя зовут?

Мужчина останавливается, хватает меня за руку и разворачивает к себе, но в этот момент я замечаю, что на этот раз он осторожен и абсолютно не касается моей кожи.

– Гермес, – отвечает он, наклоняясь ко мне. – Как это: ты не знаешь, как тебя зовут?

– Я не помню, – говорю я, глядя на него снизу вверх.

– А что ты помнишь? – спрашивает Гермес, хмуря брови и изучая мое лицо.

Я снова делаю попытку разобраться в своих мыслях, но в итоге просто качаю головой.

– Ничего, – отвечаю я. – Я знаю, что проживала человеческую жизнь до этого, но на этом все. А почему ты спрашиваешь?

Гермес смотрит на меня еще несколько секунд, а затем отворачивается.

– Пойдем, нельзя терять время, – говорит он с раздражением в голосе, при этом не отвечая на мой вопрос. Развернувшись, он принимается спускаться дальше по крутой тропинке, жестом руки призывая следовать за ним.

Я плетусь за ним, изо всех сил стараясь сосредоточиться на том, чтобы ровно переставлять ноги, а не на сплошных вопросах, переполняющих мой разум.

Что-то явно не так и я не могу избавиться от ощущения, что это что-то связано со мной и моей прежней жизнью. Даже когда я думаю об этом, у меня кружится голова, поэтому приходится отбросить эту мысль в сторону и вновь сосредоточиться на основной задаче – просто идти вперед за Гермесом.

Он ведет меня по узкой извилистой тропинке, время от времени останавливаясь, чтобы задать мне еще какой-то вопрос или помочь преодолеть особенно опасные участки горной тропы. Однако на все его вопросы звучит один и тот же ответ…

Я не помню.

С каждым разом, когда эти слова срываются с моих губ, я чувствую, что все больше и больше запутываюсь, сбивая саму себя с толку.

Кто я?

Такое ощущение, будто мои разум и тело разделились и существуют по отдельности, отказываясь сотрудничать друг с другом, независимо от того, как сильно я этого желаю.

Прокручивая в голове вопросы Гермеса и свои собственные запутанные мысли, я не замечаю, как мы наконец достигаем подножия горы. Вдалеке поблескивает река и я стараюсь сфокусироваться на ней. Мои усталые ноги сами несут меня вперед, словно она манит меня и подзывает к себе.

Тропинка расширяется, когда мы подходим ближе к реке. Внезапно я замечаю внушительную фигуру, стоящую прямо на краю берега. Существо пугающей высоты, в капюшоне и драных бесформенных лохмотьях.

Он стоит к нам спиной, и я чувствую, что мне следует его остерегаться. Он явно опасен. Гермес застывает рядом, тем самым только подтверждая мои подозрения. Его челюсть сжимается по мере того, как мы в неловком молчании приближаемся к фигуре в изодранной мантии.

– Гермес, – раздается невероятно скрипучий голос, от которого у меня моментально пробегают мурашки по спине. Существо медленно поворачивается к нам… я поднимаю глаза и вижу, что у него нет лица, а на его месте виднеется лишь огромная зияющая дыра.

Глава 3. Хейзел

– Харон, – нервно молвит Гермес.

– И как ты изволишь это объяснить? Ты же прекрасно знаешь, что я уже перевез сегодняшние души через реку.

Гермес неловко топчется после этих слов.

– Я знаю, но… – мой гид на мгновение замолкает, словно тщательно подбирая слова, – эта душа отличается от других.

– Отличается, – усмехается Харон, – и чем же?

– От нее все еще исходит тепло.

– Неужели? – задумчиво молвит Харон, переключая свое внимание на меня. – А что с ее телом? Где оно?

– Должен признать, что не имею ответа на данный вопрос.

Молчание Харона напрягает почти так же, как и тот факт, что Гермес избегает моего взгляда. И никто даже не изъявляет желания объяснить, что здесь происходит.

– Что ты имеешь в виду? – наконец спрашивает Харон, обращая свой взор к Гермесу.

– Я имею в виду ее тело: я не смог найти его в царстве смертных.

– Не может такого быть, – фыркает Харон, явно демонстрируя свое неверие. – А правда ли ты искал его, Гермес? Мы же оба знаем, что ты можешь быть крайне взбалмошным и легкомысленным, особенно в это время года.

– Да, я правда искал, – огрызается Гермес, сжимая руки в кулаки, – но что я могу здесь поделать, если девушка не знает даже собственного имени.

Харон слегка умеряет свой пыл после этих слов.

– Что ты сказал?

– Девушка. Она говорит, что не помнит ничего: ни свою прежнюю жизнь, ни то, как сюда попала.

Я чувствую, как внимание Харона снова возвращается ко мне. Безликий капюшон слегка наклоняется набок, словно он рассматривает меня в новом свете. Его пристальный тяжелый взгляд моментально вызывает у меня мурашки.

– Эта смертная, где, ты сказал, ее нашел?

– Я не…

– Просто ответь, где, – огрызается Харон.

– На вершине горы.

– Вот болван, – злобно выпаливает Харон, обращаясь к Гермесу, а затем подходит ближе ко мне. Из глубины его многослойных бесформенных лохмотьев внезапно появляется уродливая костлявая рука и протягивается в мою сторону.

Я смотрю на его руку: желтоватого оттенка кожа туго обтягивает искривленные кости его кисти. Пребывая в удивлении оттого, что у него вообще есть руки, я не сразу понимаю, что он обращается ко мне.

– Отдай мне свою монету, девочка, – требует он, словно бросая мне вызов и проверяя, подчинюсь я или нет.

– Монету? – спрашиваю я, хмуря брови и рассеянно ощупывая себя в поисках чего-нибудь, что можно было бы предложить ему. И в замешательстве поднимаю взгляд на Гермеса.

– Видишь? – молвит Гермес. – Нет тела, нет монеты, нет памяти.

– Естественно, я вижу! Ты, недоумок! – злобно рявкает Харон, обрывая Гермеса, и начинает надвигаться на него. – Но ты что забыл, что нам приказано делать, если мы сталкиваемся с… живыми душами?

– Нет, не забыл, но… подожди, так вот кто она такая?

– Ты хоть понимаешь, что натворил, мальчишка? Она никогда не должна была покидать алтарь! Вот же проклятие, по-хорошему за такое надо тебя бросить в эту реку.

– И что нам теперь с ней делать? – нервно спрашивает Гермес.

Паромщик глубоко вздыхает, задумчиво встряхивая безликим капюшоном.

– Что сделано, того не воротишь. Если мы хотим остаться с головой на плечах, то с этой смертной все же нужно разобраться. Но без монеты остается только один возможный способ, как это сделать.

– Харон, ты же не имеешь в виду…

– Умолкни, мальчишка. Ты знаешь правила, – приказывает Харон. – А теперь забирайся в мою лодку, смертная.

Я ступаю вперед, не в силах помешать своим ногам подчиниться требованию этого существа.

– И постарайся не касаться воды, – предупреждает он, издав злобный смешок. Отступив в сторону, он пропускает меня и как раз в этот момент на воде появляется обветшалая лодка. – Мы же не хотим, чтобы души заблудших и проклятых утащили тебя под воду, не так ли?

Внутри все сжимается от этой мысли. Я тянусь к корме лодки, чтобы опереться, но вместо этого мою руку перехватывают скрюченные пальцы Харона.

По моему телу пробегает дрожь и я инстинктивно пытаюсь отстраниться, но его костлявая кисть лишь еще крепче сжимает мою руку, удерживая меня на месте. Я резко вдыхаю, когда он наклоняется ближе ко мне, всем своим видом показывая, что получает дикое удовольствие от всего происходящего.

Я поднимаю на него взгляд и тут же вытаращиваю глаза, замечая, что из пустой бездны его капюшона вдруг появляется рот и растягивается в ехидной ухмылке с целым рядом острых, торчащих как копья, зубов.

Я изо всех сил пытаюсь высвободить свою руку, но хватка Харона подобна железу – крепка и недвижима.

– Отпусти меня, – молвлю я на выдохе и чувствую, как пронизывающий до костей холод поднимается вверх по руке, заставляя последние остатки тепла покинуть мое тело.

– Почему, моя дорогая? Я же просто пытаюсь помочь, – его голос льется, словно ядовитый мед. – Ты же не хочешь упасть в реку, не так ли? Души там очень голодны, они всегда ищут новых жертв, жаждая утащить их с собой на дно.

Стискиваю зубы, я чувствую, как страх и отвращение накатывают на меня волной. Инстинкты взывают ко мне, предупреждая не доверять этому монстру, но у меня нет другого выхода.

Нет другого пути, кроме как вперед.

Нет другого выбора, кроме как принять его помощь.

– Ладно, – молвлю я едва слышным голосом и, отвернувшись, смотрю на темные бурлящие воды реки.

– Умница, – усмехается паромщик, когда я неохотно позволяю ему помочь мне.

Как только его хватка ослабевает, я спешу отстраниться от него и с колотящимся сердцем опускаюсь на деревянное сидение. Лодка качается подо мной, когда Харон занимает свое место у руля и, отчалив от берега, устремляется вдаль.

– Удачи, – выкрикивает Гермес и пропадает из моего поля зрения.

Я выглядываю за борт лодки и вижу, что вода в реке вихрится и пенится с неистовой силой – даже страшно представить, какие ужасы скрываются в ее глубинах.

– Ты уверен, что это безопасно? – спрашиваю я, и вопрос срывается с моих уст, прежде чем я успеваю прикусить язык.

– Здесь ничто не безопасно, – мрачно усмехается Харон. – Особенно для такой простой смертной, как ты.

Мы погружаемся в неловкое молчание, нарушаемое только звуком плещущейся воды и периодическим скрипом лодки, которую Харон продолжает вести вдаль по реке.

– Куда ты меня везешь? – спрашиваю я едва слышным голосом.

– Ну же, не утомляй меня такими бесполезными вопросами. Ты прекрасно знаешь, куда я тебя везу, или, скорее, куда ведет нас река, хочет твоя душа признавать это или нет. Давай, задай мне вопрос, который действительно сейчас будоражит твой разум.

Я вздрагиваю от его голоса, который как будто пробирается в каждую клеточку тела, но страх не позволяет мне оглянуться на Харона.

– Эти души, о которых ты говорил, – начинаю я, снова опуская глаза к темным водам, – почему они заточены здесь?

Харон начинает смеяться. Его злобный смех проносится над водой и окатывает меня полностью, заставляя волосы встать дыбом.

– А почему бы тебе самой у них об этом не спросить? – шепчет он, и его капюшон внезапно оказывается рядом с моим ухом.

Я вскрикиваю, когда его костлявая рука сжимает мое плечо и начинает насильно наклонять меня за борт шаткой лодки.

– Посмотри хорошенько, смертная. Скажи мне, что…

Слова Харона внезапно обрываются, а вокруг появляется стена из клубящихся теней, которые тут же отбрасывают нас обоих назад на дно лодки.

Буквально через мгновение раздается громкое ржание лошади. Приподнявшись, я оборачиваюсь и вижу гигантского белого жеребца, вставшего на дыбы на берегу, и всадника, одетого во все черное и держащегося за его гриву. Конь фыркает, ударяя копытами об илистый берег реки и заставляя черные тени кружиться вокруг него…

Всадник выпрямляется, из-под богато украшенной костяной маски появляются его темные глаза и на мгновение встречаются с моими, прежде чем сфокусироваться на Хароне. Что-то в его взгляде пронзает меня до глубины души, заставляя мое сердце трепетать… но все же мое шестое чувство велит мне остерегаться его.

– Смерть, – молвит Харон, выдавливая из себя легкий смешок, – что привело тебя к моей скромной реке?

Имя всадника… Смерть?

Я сама того не замечаю, как вытаращиваю глаза, когда складываю все воедино. Бледный конь и полуночный всадник тени и льда в буквальном смысле являются воплощением смерти.

– Девушка, – выкрикивает Смерть. От этих слов сердце замирает в груди, а от глубокого ледяного тона по всему телу начинают бегать мурашки. – Отдай ее. Ее душа принадлежит мне.

Сердце уходит в пятки и мною внезапно овладевает страх.

Это что же я такого должна была сделать в прежней жизни, чтобы Смерть пришла за мной аж сюда?

Глава 4. Смерть

– Нет, – наконец отвечает Харон, выпрямляясь, – теперь ее душа принадлежит Подземному Царству. Она уже поднялась на борт лодки, еще одно действие и мои обязанности будут полностью выполнены.

– Харон, не испытывай мое терпение, – молвлю я, оскалив зубы.

– Испытывать твое терпение? Я не посмел бы, – усмехается Харон, – я просто констатирую факт. Ты уже выполнил свою работу, Смерть. Теперь позволь мне выполнить мою.

– Ты, кажется, стал забываться, паромщик.

– Да нет, скорее наоборот, это ты забываешься. Долг реке должен быть выплачен, – говорит Харон, хватая Хейзел за волосы и оттаскивая ее назад к краю лодки, – и поскольку у нее нет монеты, чтобы сделать это…

– Я заключу с тобой сделку, – выкрикиваю я, слезая с Кнакса, и мои ботинки с тяжелым грохотом ударяются о землю. Гнев мгновенно вспыхивает во мне при виде того, что он прикасается к ней. Но я сразу же осаждаю себя, осознавая, что если ударю его сейчас, то окончательно определю наихудшую судьбу для Хейзел на Стиксе.

– Сделка со Смертью, – размышляет Харон. – Ну и что же ты предлагаешь?

– Я заплачу за ее проезд, – отвечаю я, – и за свой собственный. Просто переправь нас вместе и ты выполнишь свои обязанности, а долг реке будет выплачен. А потом вернешь нас на эту сторону и позволишь ей уйти со мной.

– А если я откажусь?

– Тогда я позабочусь о том, что это будет последним решением, которое ты примешь в этой жизни.

Харон на мгновение еще сильнее сжимает волосы Хейзел, но затем отпускает и отталкивает ее назад в лодку. В этот момент я начинаю продумывать все возможные способы мести. Как только Хейзел будет в полной безопасности, он сполна заплатит за всю боль, которую ей причинил…

– Хорошо, – говорит он, фыркнув, – я согласен на твою сделку… но только при одном условии.

– Каком же?

– Ты заплатишь двойную плату.

Меня охватывает отвращение. Ну, конечно, что еще можно было ожидать от жадного демона.

– Ну ладно, будь по-твоему, – говорю я, вытаскивая из кармана четыре тяжелых золотых монеты.

Глаза Харона загораются при виде них, и он торопливо направляет лодку обратно к суше.

Я сжимаю в руках золотые монеты, и тени сгущаются вокруг меня, когда он приближается к берегу. Единственное, что удерживает меня от того, чтобы обрушить на него всю свою ярость, – это маленькая фигурка Хейзел, свернувшаяся калачиком на дне его лодки.

Кнакс бьет копытом о землю у меня за спиной. Он единственный, кто ненавидит Харона сильнее меня.

– Монеты, – настойчиво молвит Харон, когда лодка садится на мель.

– Сначала мы должны подтвердить сделку рукопожатием, – говорю я, подходя ближе. – Мне бы не хотелось, чтобы ты потом обманул и отказался от выполнения свой части сделки.

Я протягиваю ему пустую руку. Харон долгое время настороженно смотрит на нее, а затем протягивает свою костлявую руку и пожимает мою.

Рукопожатие заканчивается за считанные секунды, но он еще некоторое мгновение содрогается от холода, которым его одарило мое касание. Мне нравится чувствовать его страх, я бы и дальше им наслаждался, но я приготовил для него нечто похуже. Небывалые пытки и муки в отместку за Хейзел. И лицезрение его мучений доставит мне гораздо большее удовольствие, чем просто ощущение его страха.

Я бросаю золотые монеты Харону в руку, и он тут же отстраняется.

– Давайте выберемся отсюда, пока я не пожалел о своем решении, – бормочет паромщик, внимательно осматривая меня и пряча монеты в складки своей мантии.

Едва сдержавшись, чтобы не выпалить что-нибудь в ответ, я забираюсь в лодку и устраиваюсь на скамейке напротив того места, где, все еще съежившись, лежит Хейзел.

– Вот, крошечное создание, – мягко говорю я, наклоняясь вперед и протягивая ей руку, – позволь помочь тебе подняться.

Она окидывает меня испуганным взглядом, но затем, не произнеся ни слова, лишь подтягивает колени еще ближе к груди и по-прежнему продолжает лежать. Харон так резко отталкивается от берега, что лодка начинает качаться и накреняться из стороны в сторону. В этот момент Хейзел вздрагивает и ладонями закрывает лицо.

Как бы я хотел сейчас притянуть ее к себе, прижать к своей груди и больше никогда не отпускать, но мне приходится собрать всю силу воли в кулак и сдержаться.

Я не могу сделать это из-за страха, что она теперь меня ненавидит.

Поднявшись, я устремляю свой взгляд на темные воды Стикса, пытаясь скрыть, как сильно ранит меня эта мысль. Но я не стану заставлять ее быть со мной, если она того не хочет.

Темнота постепенно сгущается, погружая нас в свои недра. Спустя мгновение единственным источником света остается одинокий фонарь, подвешенный на носу лодки. Однако его свечение настолько тусклое, что нам не видно ни берега, ни того, что находится впереди. В какой-то момент я чувствую чей-то взгляд и, оглянувшись, замечаю, что это Хейзел наблюдает за мной. Нахмурив брови, она поднимает на меня глаза, и мы встречаемся взглядами… В этот момент я наконец понимаю, что на самом деле она ощущает.

Нет, это не ненависть, как я думал, а страх.

Страх, ведь она забыла меня.

В ее взгляде нет ни капельки теплоты, она не узнает меня, и мне до жути больно осознавать, что это действительно так. Только я один храню воспоминания о наших моментах, проведенных вместе.

Лишь я один помню нас.

Ее душа по-прежнему поет для меня, как и прежде, но я был глупцом, полагая, что оставил в ней достаточный след, чтобы суметь противостоять опустошающей ее смерти.

Но именно поэтому я здесь. Я найду способ спасти ее, я разыщу способ помочь ей все вспомнить и снова начать жить.

И неважно, захочет она прожить эту жизнь со мной или нет.

Ворчание Харона становится все громче, прерывая мои мысли, и я прочищаю горло в знак предупреждения… которое он благополучно предпочитает проигнорировать. Его ворчание только усиливается. Он жалуется на то, что ему придется сделать практически тройную работу только ради того, чтобы переправить меня туда и назад через его реку.

Время идет, и раздражение разгорается во мне все сильнее и сильнее до тех пор, пока я оказываюсь уже просто не в состоянии выносить его стенания ни секундой дольше.

– Хватит, Харон, – злобно молвлю я. – Я хочу, чтобы ты замолчал. Выполнишь это и я дам тебе еще две монеты за все твои хлопоты, как только мы доберемся до другого берега.

Как и ожидалось, это предложение моментально срабатывает. Он тут же оживляется, выпрямляется и продолжает везти нас вдоль реки. При этом я прекрасно понимаю: он считает, что с легкостью обвел меня вокруг пальца. И несмотря на тяжелый, надвинутый на лоб капюшон, мне удается на мгновение разглядеть его довольную ухмылку, но затем он снова становится серьезным и принимается насвистывать тихую мрачную мелодию.

Устремив взгляд вперед, я сжимаю челюсть, решая избавить себя от «удовольствия» в виде общения с Хароном. Чем скорее мы переправимся через эту реку и будем подальше от него, тем лучше.

Я уже не в первый раз пересекаю Стикс, но сегодня складывается впечатление, что ей нет конца, и она простирается в бесконечные дали окружающей нас тьмы. Старая лодка, преодолевая оглушительные волны бушующей реки, то и дело издает скрипы, похожие на душераздирающие стоны боли. Души, обитающие в этих волнах, с неумолимым рвением бросаются на борта лодки, словно пытаясь забраться внутрь.

Наконец, темнота уступает место приглушенным краскам противоположного берега и освещенному фонарями причалу. Я подавляю в себе вздох облегчения, потому как не хочу давать Харону очередной повод поглумиться надо мной.

Скоро первый этап нашего путешествия будет завершен. Мне уже не терпится избавиться от паромщика и наконец-то побыть наедине с Хейзел. Мне нужно заверить ее, что она в полной безопасности и что я намерен исправить все то, что натворил с ней.

Если только она позволит мне это сделать.

– Приготовьтесь, – запоздало говорит Харон, когда лодка с грохотом влетает в причал. Он ставит лодку на якорь, используя свой шест, как клин. Выходит на пирс и протягивает Хейзел свою костлявую ручонку.

– Во что ты играешь, Харон? – спрашиваю я.

– Долг реки, – отвечает он. – Чтобы поездка на пароме считалась завершенной, вы оба должны сойти с лодки.

Я стискиваю зубы, глядя, как Хейзел берет его за руку. Гнев пылает во мне от этого зрелища. Возможно, это ревность из-за его прикосновений к ней, а может, это просто ненависть к самому демону, я не знаю.

Поднявшись со своего места, чтобы присоединиться к ним на причале, я смеряю Харона взглядом, но в этот момент краем глаза замечаю, что Хейзел вдруг напрягается и резко задерживает дыхание.

Повернувшись, чтобы проследить за ее взглядом, я тут же понимаю, почему Харон так быстро согласился на мою сделку. Из тени ближайших руин выходит огромное чудовище. Устремив свой взгляд на нас, оно направляется к концу причала.

Цербер.

Я ставлю Хейзел позади себя, когда адский пес издает низкий рык. Его губы приподнимаются, обнажая клыки размером практически с мою руку.

– Какого черта он здесь делает? – шиплю я.

– Новые правила, – произносит Харон, тем самым возвращая мое внимание к нему.

– Будь ты проклят, Харон, мы же договаривались! – выкрикиваю я, замечая, что он уже вернулся на борт и отчалил от берега. На поверхности реки осталась лишь мягкая рябь от его лодки, отправившейся по бушующим водам Стикса назад на тот берег.

– Проклинай меня сколько угодно, но я никогда не соглашался ни на какие временные рамки. Теперь лучше сосредоточься на том, как разобраться с ним, пока у твоей маленькой смертной еще есть время, – мрачно усмехнувшись, молвит Харон и исчезает во тьме.

Он обязательно заплатит мне за содеянное, я разберусь с ним, но позже. Как бы мне ни не хотелось этого признавать, но Харон прав в одном: сначала нужно найти способ разобраться с Цербером.

Иначе пути назад не будет…

Если я хочу вернуться назад с целой и невредимой душой Хейзел.

Глава 5. Хейзел

Страх все глубже вонзает в меня свои когти, когда я понимаю, что оказалась меж двух огней, между Смертью и этим новым монстром… И я не знаю, кого из них стоит бояться больше.

Сердце колотится как бешеное, пока чудовище, похожее на волка наблюдает за мной с высоты своего огромного роста. Его черная как уголь шерсть оттеняет глаза цвета раскаленных углей. Его клыки сверкают даже при таком тусклом свете, а из пасти с каждым рыком просачиваются тонкие струйки пара.

Моргнув, я вдруг осознаю, кто он такой, и в голове сразу же начинают проноситься отрывки старых преданий.

Цербер, Страж Врат и Хранитель Душ. Он отвечает за то, чтобы души навсегда оставались в Подземном Царстве.

Я читала очень много историй о нем, и везде он был представлен как страшное чудище с несколькими головами. Несмотря на то, что у него всего одна голова, менее страшно мне от этого не стало. Я четко понимаю, что он может разорвать меня на мелкие кусочки в считанные секунды, но чувствую странное притяжение к нему, даже когда он издает очередной предупреждающий рык.

Сама того не осознавая, я делаю шаг вперед. Существо удивленно моргает, а я делаю еще один шаг к нему. Его голова слегка склоняется в сторону, когда я протягиваю руку, чтобы коснуться его. Наклонив голову, он попадает под свет фонаря, и на ухе ярко сверкает сапфировое кольцо…

Я не успеваю коснуться его шерсти: большая рука в перчатке резко хватает меня за запястье.

– Не трогай его, – говорит Смерть, оттаскивая меня назад и уводя подальше от рычащего существа. От его прикосновения у меня по руке пробегает холодок.

– Почему? – спрашиваю я, отдернув руку от него и чувствуя, как сердце начинает бешено колотиться, словно вот-вот выпрыгнет из груди.

Смерть вздрагивает и делает шаг назад, а я вдруг начинаю испытывать странное чувство вины за свою реакцию на его прикосновение.

– Потому что, – осторожно отвечает он, – еще ни одна смертная душа не покидала Подземное Царство после прикосновения к нему.

– А была ли хоть одна смертная душа, которая смогла выбраться из Подземного Царства? – спрашиваю я, нахмурив брови, а в это время в голове у меня мечутся миллионы мыслей.

– Нет, не после смерти, – отвечает Смерть после долгой паузы.

Я сужаю глаза, пытаясь понять, почему же у меня так колотится сердце и путаются мысли.

– Я тебя знаю? – спрашиваю я, не в силах сдержать язык за зубами.

– Да, знала когда-то.

Глупо было даже просто подумать об этом, не говоря о том, чтобы озвучить этот вопрос вслух. Естественно, в конечном итоге, смерть – это единственная причина, по которой я здесь.

– Почему ты здесь?

Прежде чем он успевает ответить, Цербер издает еще один рык, на мгновение привлекая наше внимание, и начинает двигаться к нам навстречу. С каждым грузным шагом деревянные брусья причала прогибаются под его громадным весом, издавая громкие скрипы и хруст.

– Проклятье, – бормочет Смерть, настороженно глядя на Цербера, который шаг за шагом приближается к нам. – Обещаю, я отвечу на все твои вопросы, но сейчас не время, это слишком опасно…

Повернувшись, я окидываю взглядом окрестности и бегом устремляюсь к дальнему концу причала. Опустившись на колени, я перегибаюсь через край причала и устремляю свой взгляд в бездонный омут реки. Ее вода настолько темная и гладкая, что я вижу в ней свое собственное отражение как в зеркале.

– Может, мы сможем переплыть ее или просто позволим течению унести нас подальше отсюда?

– Ты не сможешь переплыть Стикс. Это…

Его голос прерывается. Я моргаю и вижу в реке лицо неизвестной женщины. Наклонившись ближе и слыша вдалеке приглушенный голос Смерти, я фокусирую внимание на женщине в воде.

Ее глаза закрыты, выражение умиротворенное, а темно-рыжие волосы мягкими волнами огибают ее лицо. Чем дольше я за ней наблюдаю, тем сильнее меня к ней тянет. Мне так интересно узнать, какую жизнь она прожила, через что она прошла, чтобы оказаться здесь.

Внезапно ее глаза открываются, обнажая пару пустых глазниц, и она рывком поднимается на поверхность воды. Я вскрикиваю, когда она широко открывает рот и протягивает свои длинные тонкие пальцы. Еще буквально секунду, она вцепится в меня и утащит за собой. Неожиданно сильная рука хватает меня и оттаскивает от воды.

Чары пали. Лежа на причале, я с ужасом наблюдаю, как эта тварь снова пытается добраться до меня. В тот же момент Смерть, не обращая внимания, перешагивает через меня, а его тени вихрятся вокруг него. Он со всей силы бьет каблуком сапога по лицу женщины. Она испускает яростный вопль боли, откидывается назад и снова исчезает в глубинах Стикса.

– Ты в порядке? – спрашивает Смерть, быстро опускаясь на колени и заключая мое дрожащее тело в свои объятия.

– Ка-кажется, да, – отвечаю я, все еще пребывая в шоке и удивляясь тому, что прохлада его тела на фоне моего собственного ощущается на удивление комфортно и даже успокаивает. – Что это было?

– Это случается с теми, кто не оставляет после себя ничего, кроме ненависти. Она – одна из проклятых, застрявшая здесь и вынужденная вести другие души к их последнему пристанищу.

– А она когда-нибудь сможет освободиться и двинуться дальше?

– Возможно, если она сумеет занять место другой души. Это река потерянных и проклятых, именно поэтому нельзя плыть по этим водам.

Еще один низкий рык и содрогание причала заставляют нас обоих посмотреть вверх. Цербер припал к земле, его мышцы напряжены, как будто он вот-вот нападет.

– Что нам теперь делать?

– Мы последуем за ним, крошечное создание, – отвечает он, поднимаясь и помогая мне встать на ноги. – Обещаю, пока я рядом с тобой, тебе никто не посмеет причинить вреда.

Мне не остается ничего, кроме как довериться ему.

Во рту пересохло, смирившись с мыслью, что идти можно только вперед и никуда больше, я медленно поворачиваюсь лицом к рычащему монстру, который уже поджидает нас, и начинаю шагать.

Идя за Смертью следом, я с удивлением наблюдаю, как рык Цербера постепенно стихает, а затем он отступает в сторону, позволяя нам покинуть причал. Только когда мы удалились от реки, а Цербер последовал прямо за нами, до меня наконец дошло, что происходит.

Мы направляемся по узкой протоптанной тропинке к огромным, богато украшенным воротам. От одного их вида мной снова овладевает страх, и я понимаю, что не в силах его преодолеть.

– Зачем ты сюда пришел? – спрашиваю я, останавливаясь прямо перед открытыми воротами к досаде Цербера, который в очередной раз издает предупреждающий рык.

Смерть оглядывается через плечо, молча бросает взгляд на гигантского адского пса, а после чего поворачивается ко мне.

– Я думал, что ясно выразился, – отвечает он, изучая глазами мое лицо. – Я пришел за тобой.

– Но зачем? Я ведь уже мертва, – отвечаю я. – Разве ты уже не получил от меня то, что хотел?

Смерть поворачивается и вплотную подходит ко мне. Его черные тени вздымаются вокруг нас, словно грозовые тучи, пока он возвышается надо мной. Я тут же опускаю глаза в пол, внутренне укоряя себя за то, что осмелилась говорить с ним таким тоном.

О чем я только думала? Кто я такая, чтобы задавать вопросы самой Смерти?

На мгновение между нами воцаряется молчание, а затем он нежным касанием руки приподнимает мой подбородок вверх.

– Нет, – говорит он, и наши взгляды встречаются. – Я хочу провести с тобой тысячу жизней, хотя даже и тысячи мне будет мало. Я здесь, потому что не могу прожить и дня без тебя, Хейзел.

Хейзел.

Я ахаю и едва ли не падаю прямо на Смерть. Услышав, как мое имя срывается с его губ, я чувствую, как туман в моем сознании постепенно рассеивается и на смену ему начинают приходить воспоминания. Воспоминания о его дворце, моей студии, Кнаксе и… конечно же, о нем.

– Сидиан? – шепчу я так, чтобы услышал лишь он, и только потом осознаю, что не стоит произносить здесь имя, которое я ему дала.

Смерть на мгновение застывает, а затем резко обхватывает меня руками и прижимает к себе.

– Да, крошечное создание, это я. Я здесь.

После этой фразы у меня внутри все сжимается и на меня обрушивается целый шквал эмоций. Сердце начинает разрываться на части, а слезы сами собой льются из глаз, когда я вспоминаю все, что произошло.

Сделка… Отец.

Глядя на Смерть, который наблюдает за мной из-под своей маски, я делаю шаг назад. Во мне бушует целый океан эмоций, но беспокойство и настороженность выходят на первый план.

– Насчет нашей сделки, – шепчу я, оглядываясь по сторонам, – все получилось? Жизнь моего отца была спасена?

– Да.

Я хмурюсь, чувствуя, как в мои мысли закрадывается смятение.

– Тогда как ты собираешься вернуть меня домой? – спрашиваю я. – Если я мертва, то разве теперь не это место мой дом?

Смерть испускает небольшой вздох.

– Я еще не знаю, как, – признается он, – но обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти тебя от этой участи. Я не сдамся, пока не найду способ, чтобы снова вернуть тебя к счастливой и спокойной жизни.

С улыбкой я наблюдаю, как он поднимает глаза и устремляет свой взгляд вдаль, и в следующее мгновение оказываюсь за его спиной. Перед нами возникает Цербер, громко клацающий своими зубами.

– Нет!

Из меня вырывается крик, когда Цербер вцепляется в руку Смерти. Смерть взвывает от боли, да так громко, что у меня перехватывает дыхание от шока и ужаса, но все заканчивается так же быстро, как и началось

Цербер отпускает его руку и отступает назад, как ни в чем не бывало. Я хмурюсь в замешательстве, но затем Смерть поворачивается и, обхватив руку ладонью другой руки, смотрит на меня глазами, полными ужаса.

– Нет, Хейзел, – кричит Смерть, переводя взгляд с меня на Цербера, который проносится мимо него и бросается в мою сторону. Тени взвиваются вокруг Смерти и устремляются ко мне, меня сразу накрывает черная волна тьмы, перекрывая путь Церберу.

Я падаю на землю и вижу, как Цербер ревет и морщится от боли. Тяжелая цепь обвивает его шею, а Смерть тянет эту цепь с другой стороны, пытаясь оттащить этого монстра подальше от меня.

Здоровенный волк издает истошный вой и пытается избавиться от цепи, а Смерть, воспользовавшись тем, что Цербер отвлекся, бросается к закрывающимся вратам. К тому времени как зверь срывает цепь со своей шеи, Смерть уже пробивается сквозь них с помощью своих теней.

– Только попробуй еще раз так сделать, – говорит Смерть Церберу, и его грудь вздымается, когда ворота захлопываются за ним. – Я выколю тебе глаза, и ты никогда больше не увидишь ни одной души, не говоря уже о лице своего хозяина.

– Смерть, – облегченно вздыхаю я, когда он подходит ко мне, протягивает руку и помогает подняться на ноги, – я уже думала, что потеряла тебя.

– Я никогда так просто не расстанусь с тобой. Только если ты сама этого не захочешь, – говорит он. – А теперь скажи мне, ты не ранена, крошечное создание?

– Нет, – отвечаю я, покачав головой, и только потом понимаю, что он все еще сжимает свою руку. – А ты?

– Ничего, само пройдет.

– Давай я посмотрю. Мне уже приходилось иметь дело с ранами моего брата.

– Брата?

– Ну, сводного брата, – говорю я, поправляя себя. – Пожалуйста, я правда хочу помочь.

Смерть секунду смотрит на меня, а затем протягивает руку.

Я осторожно беру ее, переворачиваю из стороны в сторону в поисках ран и следов крови, но ни того, ни другого не обнаруживаю. На коже нет ничего: ни ран, ни царапин, ни даже следов от укуса.

– Видишь, – говорит Смерть, – тебе не о чем беспокоиться. Это скорее мне о тебе нужно переживать.

– Ладно, – говорю я, предпочитая не обращать внимания на то, как он вздрагивает от любого моего прикосновения. – Что нам теперь делать?

– Врата не откроются вновь до тех пор, пока не появится Аид, – разочарованно вздыхает Смерть, оглядываясь через плечо. – У нас нет другого выбора, кроме как продолжить путь по тропе. Ну, если только ты не предпочтешь, чтобы я продолжал сражаться с Цербером все это время.

Я едва сдерживаю смех и лишь спустя мгновение осознаю, что он говорит серьезно.

– Нет уж, лучше давай пройдемся, – отвечаю я, не сводя глаз с длинных клыков зверя, который рычит на нас, стоя прямо у ворот.

Смерть кивает, подбирает с земли цепь и снова накидывает ее себе на пояс. Мы продолжаем идти по тропе, а Цербер рычит прямо нам в спину… Хотя он и старается держаться на расстоянии.

– Почему Цербер не боится тебя так, как остальные?

– Потому что он один из тех существ, которых я не могу убить. Их не так много, но он один из них.

– И что же делает его таким особенным?

– Он страж, – говорит Смерть, бросая на меня взгляд, прежде чем продолжить, – Цербер – хранитель душ. Его обязанности не совсем похожи на мои. Скажем так, он работает вне рамок судьбы.

– Значит, вы оба бессмертны?

– Все, конечно, гораздо сложнее, но в целом можно выразиться и так. Да, мы не можем просто так умереть, только при соблюдении особых условий. Однако нас можно покалечить и зачастую этого бывает достаточно, чтобы приструнить нас… на время.

Несколько минут мы идем молча, пока я пытаюсь осмыслить все, что услышала. Я еще не до конца осознаю, что это за место, и не совсем понимаю, как Смерть может убить кого-то, кто является Частью Царства Мертвых. Поэтому оставляю вопросы на потом.

Единственное, что я точно смогла понять, так это то, что находиться в этом месте среди мертвых не означает находиться на финальной стадии жизненного пути.

По крайней мере, пока не означает.

– Куда ведет этот путь? – спрашиваю я тихим голосом, внезапно осознавая, что, должно быть, есть четкая причина, по которой Цербер ведет нас по нему.

– К Судьям.

– К кому?

– Этот конкретный путь ведет к Судьям. Они должны определить конечное предназначение твоей души. Минос, Радамант и Эак.

Я хмуро пытаюсь вспомнить хоть какие-нибудь истории про них, возможно, прочитанные в книгах.

– Что будет, когда они произведут суд надо мной?

– Этого не случится, – твердо молвит он. – Я придумаю хороший план, чтобы этого не произошло.

– Ну а если это все же произойдет? Если ты не успеешь придумать план?

Молчание Смерти затягивается достаточно надолго, в это время меня окутывает дискомфорт.

В возникшей между нами тишине рычание Цербера становится гораздо громче. Мне очень интересно, как Смерть планирует сбежать от монстра, когда тот буквально следит за каждым нашим шагом, чтобы убедиться, что мы идем в нужном ему направлении.

– Если я не смогу увести тебя от Цербера, то, боюсь, наше совместное времяпровождение закончится навсегда, – обреченно произносит Смерть. – Если ты предстанешь перед троими судьями, они будут вынуждены вынести решение по поводу твоей души. И когда они это сделают, ты покинешь пределы моей досягаемости, крошечное создание.

Он не объясняет, что именно подразумевается под этим их решением и почему оно разлучит нас, но ему и не нужно этого делать. Я и сама прекрасно представляю, что он оставил недосказанным.

Я делаю дрожащий вдох и снова поднимаю на него глаза.

– Тогда мы не можем допустить, чтобы это произошло, – говорю я, сохраняя мягкость голоса. – Все, что нам нужно сделать, – это разработать план. Уверена, вместе мы сможем что-нибудь придумать.

Я нутром чую, что он удивлен моими словами, в то время как его тени снуют вокруг нас. Смерть смотрит на меня сверху вниз, и между нами опять повисает тишина. Я так боюсь, что он откажется от моей помощи, но затем он наконец кивает мне.

– Мне будет приятно принять твою помощь, – говорит он с мягкой усмешкой. – Нет, даже не так! Я буду безумно рад твоей помощи.

На душе сразу потеплело от его слов. Насколько же великодушно он принял мою помощь, что удивительно: разве могут мои планы идти в сравнение с таким существом, как он?

Я осторожно наклоняюсь к нему и с волнением начинаю нашептывать ему различные идеи. К сожалению, я не сразу осознаю, что наша задача гораздо сложнее, чем я предполагала.

Смерть мягко отклоняет каждую из моих идей. Я никогда раньше не делала подобных вещей, и он, похоже, прекрасно это понял и тщательно объяснил, какие именно изъяны таит в себе каждое из моих предложений. Разочарование начинает закрадываться в мою душу, когда я понимаю, что время, которым мы располагаем, постепенно истекает.

– Не сдавайся, крошечное создание, – говорит он, когда я испускаю вздох отчаяния. – Мы найдем способ.

И тут внезапно меня осеняет. Хотя это слишком просто, может даже, и глупо это предлагать…

– Цербер, – взволнованно молвлю я, – он ведь собака, верно?

– Ну, в каком-то смысле да.

– Хорошо. Может быть, мы слишком мудрим и заходим вообще не с той стороны.

– Как это?

– Вместо того чтобы относиться к нему как к какому-то чудовищу, чертовски старающемуся выполнить свои обязанности, может, мы будем относиться к нему как к собаке, которой он, по сути, и является?

– В каком смысле? – спрашивает Смерть, с любопытством глядя на меня, в то время как на моем лице появляется улыбка.

– Я тут подумала… может, поиграть с ним? – говорю я, прежде чем быстро объяснить ему суть моей идеи, потому что он, похоже, вообще не понимает, на что я намекаю. – Мы бросим что-нибудь вроде палки подальше в ту сторону, он за ней побежит, и пока он будет этим занят, мы ускользнем вон туда в лес.

– Поиграть, говоришь? – говорит Смерть, задумчиво глядя на то место, куда я указываю пальцем.

Я жду его ответа, затаив дыхание, хотя почти уверена, что он отвергнет и эту идею. Чем дольше он молчит, тем глупее кажется мне мое предложение, которое я без конца прокручиваю у себя в голове. Я с тревогой прикусываю губу, переживая, что он просто не может подобрать слов, чтобы ласково сказать мне, какая я глупая.

Мне не следовало озвучивать такую неподходящую идею.

– Это же так просто, – пробормотал Смерть, не заметив, как я поморщилась при этом слове. – Я думаю, это может сработать.

– Правда? – спрашиваю я, и внутри меня разгорается надежда.

– Да, но есть одна проблема.

Мое сердце тут же уходит в пятки. Ну, конечно, без проблем никак.

– И в чем же дело?

– Здесь поблизости нет палок, – отвечает он. – Я очень сомневаюсь, что Церберу понравится, если мы сильно отклонимся от курса ради того, чтобы найти что-то подобное. Можно было бы попытаться это провернуть, но я не собираюсь рисковать твоей безопасностью.

– Ой.

Я оглядываюсь вокруг, понимая, что он прав, и надежда, разгоревшаяся во мне, тут же начинает угасать.

– Что еще нравится вашим обычным смертным собакам?

Я моргаю, глядя на него, пока мой разум мечется в поисках ответа.

– Еда, – быстро говорю я. – Мясо и кости…

– Хм, очень хорошо, – говорит Смерть, а затем внезапно поворачивается и издает оглушительный свист.

Цербер замирает, наклоняя голову в сторону в замешательстве.

– Смерть? – нервно молвлю я, мечась взглядом между ними.

– Доверься мне, крошечное создание, – говорит Смерть, не сводя взгляда с Цербера, и медленно поднимает руку к лицу. У меня перехватывает дыхание, когда он скидывает капюшон и осторожно снимает костяную маску. Один раз провернув ее в руках, он ловко забрасывает ее на приличное расстояние.

Кажется, что время остановилось, но потом Цербер издает странный игривый вопль, разворачивается и бегом устремляется за брошенной маской.

– Быстрее, сейчас! – говорит Смерть, я испытываю огромное облегчение, когда он хватает меня за руку и тянет за собой к гуще деревьев.

Глава 6. Хейзел

Я все еще чувствую, как дрожит земля, когда Цербер бежит за маской Смерти. И только когда мы входим в темный лес, его рык окончательно сменяется на радостные всхлипы.

– Не отпускай мою руку, – говорит Смерть грозно и властно, когда ведет меня сквозь густые заросли деревьев. – Нам нужно идти быстро и лучше не разделяться в этом лесу.

– А что случится, если мы разделимся? – несмотря на страх, любопытство берет надо мною верх.

– Ничего. Я просто не хочу потерять тебя среди деревьев, крошечное создание.

У меня такое чувство, что он что-то недоговаривает и за этим стоит нечто большее, чем просто нежелание потерять меня среди деревьев. Он прижимает меня к себе так сильно и близко, что это выглядит подозрительно. Особенно учитывая, что мы могли бы двигаться быстрее, если бы расстояние между нами было чуть больше.

Но я не стану высказывать свои предположения. Не тогда, когда мое сердце колотится как бешеное от его прикосновений, даже несмотря на то, что толстая кожа его перчаток служит постоянным барьером между нами.

Его близость заставляет меня дрожать от холода, но я не сопротивляюсь. Чем ближе он ко мне, тем ярче пылают мои щеки, заставляя сгорать от желания.

Вокруг нас кружатся ледяные тени смерти, периодически разбегаясь в разные стороны, будто разыскивая путь. Время идет, минуты превращаются в часы, но мы не замедляемся, и мое тело начинает слабеть, хотя я стараюсь сохранять силы.

– Куда мы идем? – спрашиваю я, переживая о том, что еще немного и просто не смогу идти дальше.

Смерть останавливается, и наши шаги на мгновение затихают. Он поворачивается и устремляет свой взгляд на меня. Я резко вдыхаю, в очередной раз поражаясь пугающей красоте его лица на фоне темного леса. Удивительно, что мое сердце все еще осмеливается биться при виде него.

– Я веду тебя в Аглаю, Город Богов, – отвечает он, продолжая пробираться сквозь деревья. – Мы доберемся до него к утру и, надеюсь, там найдем помощь.

Мои глаза расширяются от удивления, неужели мы попадем в город, созданный специально для самих богов. От нервов у меня внутри все сжимается, но мне до жути интересно, на что же будет похоже это место.

Я изо всех сил стараюсь не отставать от Смерти и продолжаю его расспрашивать:

– Ты уже бывал в Аглае?

– Да, захаживал, – кивает он, – но только в случае крайней необходимости.

– Когда ты был там последний раз?

Он долго молчит, прежде чем ответить:

– Сто лет назад, а может, и больше.

– И какие они, боги?

Он снова погружается в раздумья, пока мы продолжаем идти дальше. Когда молчание затягивается еще на минуту, я неуверенно поднимаю на него взгляд и понимаю, что выражение его лица стало мрачным и задумчивым… что только усиливает мое любопытство и желание услышать его ответ.

– Они очень высокого мнения о себе, – наконец говорит он, и по тону его голоса становится ясно, как сильно он недолюбливает богов. – Вы, смертные, слишком много лет провели, поклоняясь им. Поэтому в них больше не осталось ни капли порядочности или любезности. Я бы никогда не привел тебя к ним, но, к сожалению, сейчас я не вижу другого выхода.

Презрение на его лице заставляет меня замолчать… на некоторое время.

Но в конце концов все равно снова вываливаю на него еще миллион вопросов. Прежде чем что-то сказать, Смерть всегда сначала замолкает, собирается с мыслями и только потом начинает терпеливо, четко и по делу отвечать на каждый мой вопрос.

Наконец, ночь сменяется рассветом, и я чувствую, как вместе с ним в моей груди разгорается надежда. Густой лес вокруг нас начинает редеть, и в какой-то момент деревья внезапно открывают вид, от которого у меня подкашиваются ноги.

Мои глаза расширяются, затаив дыхание, я смотрю на яркий мир вдали. В отличие от остального блеклого Подземного Царства, Город Богов и его окрестности полностью залиты разнообразными цветами… многие из которых я никогда не видела и даже не знаю их названия.

За городской стеной, словно волшебные миражи, раскинулись висячие сады, окутанные благоуханием цветов. Величественные дворцы, похожие на сказочные замки, гордо возвышаются над горизонтом, отражая солнечные лучи своими сверкающими куполами и изящными башнями. Если не считать дворца самой Смерти, я никогда в жизни не видела такой странной, но одновременно потрясающей архитектуры. Здания здесь поражают своим разнообразием и красотой. Они словно драгоценные камни, каждый из которых переливается на солнце неповторимым блеском.

Я могла бы всю жизнь любоваться этими дворцами и пышными дикими садами вокруг них и никогда бы не заскучала.

– Хейзел?

Смерть нежно сжимает мою руку, я поднимаю на него глаза и понимаю, что он ждет меня. Я краснею, понимая, что мои глаза все еще расширены от удивления и детского восторга, но он улыбается мне в ответ. Этого достаточно, чтобы растопить мое сердце вместе со всеми сомнениями и страхами, которыми начали поселяться внутри меня.

– Прости, – говорю я, снова оглядывая город. – Просто там так красиво…

Смерть встает прямо предо мной, закрывая весь вид на город и тем самым вынуждая меня посмотреть на него. Он поднимает руку и прижимается мягкой кожей перчатки к моей щеке. Его выражение лица серьезно, очерченные углы лица поражают своей остротой и, глядя на меня, он пытается подобрать слова, чтобы выразить свою мысль.

– Боги, – осторожно произносит он, – я не знаю, как они отреагируют на то, что ты войдешь в город. Это их дом и никогда прежде смертные не вступали в него. Я не могу обещать, что они выслушают меня, не говоря уже о том, что помогут.

– Я понимаю, – говорю я.

– Хейзел… – он делает паузу и, сжав челюсть, продолжает: – Хейзел, я хочу, чтобы ты морально была готова к худшему.

– К худшему?

Я напряженно поднимаю на него глаза, но стараюсь сохранять позитивный настрой, несмотря на отблеск печали, мелькающий в его глазах.

– Вполне возможно, что, как только я озвучу свою просьбу, они… начнут вставлять нам палки в колеса и сильно усложнят нам жизнь.

Я стараюсь не давать волю своему воображению, чтобы не представлять во всех красках, как именно они могут усложнить жизнь, поэтому просто киваю в ответ. Хотя и понимаю, что этот момент может стать концом для нас. Если боги не пойдут навстречу, то я не знаю, сможем ли мы жить дальше и что вообще с нами станет.

Я бы очень хотела провести с ним остаток своей жизни, но что бы ни случилось, я буду вечно благодарна даже за те несколько мгновений, которые нам были подарены. Сам факт того, что он отправился сюда за моей душой – это больше, чем кто-либо мог сделать для меня.

Смерть напомнил мне, каково это – быть любимой. После всех этих лет жизни с Мерельдой, я уже и забыла, какое это прекрасное чувство.

– Если это все же случится, – говорит Смерть, отступая назад и отрывая кусок ткани от нижней части своей рубашки, – знай, что я сделаю абсолютно все, что потребуется, чтобы защитить тебя. Но я не могу обещать, что все завершится без кровопролития.

– Смерть, – начинаю я, во рту пересыхает, пока я пытаюсь озвучить свои мысли.

– В чем дело, крошечное создание?

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но ничего не выходит. Я застываю, словно окаменевшая, стоя здесь, между лесом и городом, и желая лишь одного – признаться ему в любви… попросить его прикоснуться ко мне, снова прижаться губами к его губам, но понимаю, что мне не хватает смелости это сделать.

Я боюсь, что если попрошу его об этом, то получу отказ, и это будет лишь очередным подтверждением того, что мы по-прежнему не можем быть вместе.

Я готова умереть тысячу раз, лишь бы получить еще один поцелуй Смерти.

Лишь одно его прикосновение.

– Ничего, – тихо говорю я, даря ему мягкую улыбку. – Теперь я готова.

Я не уверена, какое чувство я испытываю: облегчение или разочарование, когда он смотрит на меня и не продолжает разговор, не пытается узнать, что я хотела сказать. Завязав черную полоску ткани вокруг лица в виде импровизированной маски, Смерть надевает капюшон своей мантии, снова окутывая себя тьмой.

– Пойдем, – говорит он, притягивая меня к себе и укрывая мантией, – покорим этот город вместе.

Я улыбаюсь. Холод, исходящий от него, служит успокаивающим напоминанием о том, что он – Смерть. Несмотря на все, с чем мы столкнулись, несмотря на то, что нам предстоит встретиться с богами Подземного Царства, я хочу верить, что его титул и положение дадут нам шанс построить совместное будущее.

Я верю, что это будет не последний момент нашей совместной жизни.

Глава 7. Смерть

Я едва удержался, чтобы не обнять ее и не поцеловать. Мне до боли хочется прикоснуться к ней, почувствовать жар ее кожи под моими руками. Хочется поклоняться ей всем телом и душой.

Я отчаянно хочу сказать ей, как сильно я ее полюбил.

Но со всем этим придется подождать.

Мне нельзя показывать, как много она значит для меня здесь, среди этих кретинов, называющих себя богами. Хотя сам факт того, что я пришел сюда с ней ради нее же уже явно выдает мою любовь.

Я должен придумать правдоподобную причину своего присутствия здесь. Причину, по которой я могу рисковать столь многим ради смертной души, которая при этом отвлечет всеобщее внимание от моих чувств.

Пытаясь сохранить самообладание, я притягиваю Хейзел ближе к себе, пряча ее как можно лучше в тяжелых складках мантии. Я чувствую, как дрожит ее тело, когда она прижимается ко мне, и не могу не переживать. Мне тошно от того, что я причиняю ей дискомфорт, но я не хочу рисковать тем, чтобы жители города увидели ее.

Еще пока рано.

По мере того как мы приближаемся к городу, я все чаще бросаю на нее взгляд. После смерти Хейзел стала еще прекраснее. Ее кожа мягко сияет, как переливающиеся жемчужины под лунным светом, а настоящая красота ее души видна каждому.

Ее тепло и доброта делают ее еще более яркой в этом мире тьмы, рассеивая мои собственные сомнения и заставляя трепетать перед ее присутствием. Я все еще не могу до конца поверить, что она снова рядом со мной, я вроде бы безумно рад, но одновременно и напуган.

В этом городе кошмаров ее душа – приз, ради которого стоит рискнуть смертью.

Мне ли не знать.

Если боги увидят в ней то же, что и я, они точно не захотят отпускать ее отсюда до тех пор, пока не получат сладостное насыщение ее мучениями.

Особенно если они поймут, почему я хочу вернуть ее душу.

Они будут губить, питаться ее душой, пока не выпьют из нее все, что есть хорошего и чистого. А потом она им надоест. И ее пустую оболочку просто бросят бесцельно скитаться по этому миру.

Я сжимаю челюсти, отгоняя эти мысли. Я не позволю этому случиться.

Я найду способ спасти ее, избавить от всего этого и подарить ту жизнь, которую она действительно заслуживает. Она больше никогда не будет нуждаться в любви и ласке. Пока Богини Судьбы позволяют, я буду делать все, чтобы ее жизнь была прекрасной.

Богини Судьбы.

Я морщусь при одной мысли о них. Если Богини узнают, что я здесь, и поймут, по какой причине, то Боги будут явно наименьшей из моих проблем. Богини Судьбы – одни из тех немногих существ, которых даже я не могу убить. В то время как я управляю жизнью и смертью, они управляют ходом развития всего человечества и всего живого на этом свете.

Я – единственное существо, способное разрушить их планы одним лишь прикосновением, и они всегда ненавидели меня за это. Если они узнают истинную причину моего пребывания здесь, если они узнают о Хейзел, я уверен, что они попытаются использовать ее против меня.

К счастью для меня, я всегда считал судьбу некой непостоянной величиной, и плюс я уже так далеко зашел против законов природы, что Богиням явно потребуется время, чтобы разобраться в том, что именно я натворил.

Надеюсь, это произойдет уже после того, как мы с Хейзел окажемся вне пределов их досягаемости.

С легким вздохом я укрепил свою решимость.

Чего бы мне это ни стоило, я спасу Хейзел от ее судьбы. Отныне я буду полагаться только на себя и ни на кого больше, пока не исчерпаю все возможности спасти ее. Но сейчас я должен сосредоточиться на победе над богами. Я не боюсь их, но все равно нужно быть осторожнее.

Ради Хейзел.

Дворцы богов опасны, каждый из них – отражение того, кто в нем обитает. Если я хочу, чтобы Хейзел осталась цела и невредима, мне придется быть максимально бдительным.

Как только мы заходим в городские ворота, Хейзел издает слабый звук благоговения, с детским восторгом рассматривая все вокруг. Ее искреннее удивление снова вызывает на моем лице улыбку, несмотря на мою сосредоточенность.

Там, вдали, возвышаясь над остальным городом, располагается дворец из сапфира, такого темного, что он выглядит практически черным. В его сверкающих залах сидит тот, кто владеет ключами от этого царства, а значит, и от свободы Хейзел.

Аид, главный Бог Подземного Царства… И по совместительству абсолютный подонок.

Глава 8. Хейзел

По мере того как мы продвигаемся глубже и глубже в город, я все ближе прижимаюсь к Смерти.

Странные существа, которых я никогда не видела ни в книгах, ни в жизни, проходят мимо нас, занимаясь своими делами. Я даже и не представляла, что такие создания могут вообще существовать на самом деле. Мои глаза расширяются, пока я смотрю на этих грозных существ со здоровой долей благоговейного страха.

На первый взгляд, большинство из этих существ кажутся вполне обычными людьми. Однако, как только они начинают возвышаться над тобой, ты сразу замечаешь их необычные черты: у одних видны рога, у других – хвосты, а у третьих – даже крылья. Эти особенности делают их непохожими на обычных людей и добавляют им мистический, почти сказочный облик. Некоторые из этих существ имеют лишь небольшие отличия от людей. Например, у одного могут быть чуть более заостренные уши, у другого – глаза необычного цвета, которые светятся в темноте. Эти небольшие изменения придают им загадочность, но не делают их полностью чуждыми. Однако есть и такие, чьи формы и облики кардинально отличаются от человеческих. У них могут быть огромные крылья, покрытые перьями или чешуей, которые позволяют им парить в небе. Их рога могут быть длинными и изогнутыми, как у древних мифических существ. Хвосты могут быть покрыты чешуей или пушистыми, как у некоторых животных. Иногда их тела могут быть покрыты необычными узорами или светящимися знаками, которые придают им еще более загадочный вид.

C каждым шагом я прихожу лишь в еще больший восторг.

Пока что нам везет и меня никто не заметил. Меньше всего хотелось бы, чтобы меня вдруг обнаружили и подняли шум среди всех этих существ.

Только в этот момент я замечаю, что жители города, проносясь мимо, не обращают на нас абсолютно никакого внимания. Приглядевшись, я понимаю, что Смерть – самое страшное из всех этих существ. Даже здесь он выделяется, возвышаясь над всеми остальными. Его черные тени клубятся вокруг нас, пока мы продолжаем идти.

На моем лице сразу же появляется улыбка. Подумать только, я единственная, кто может идти рядом со Смертью и не бояться его. Даже если наша история закончится прямо здесь, в этом городе, я никогда не забуду то, какие чувства он заставил меня испытать. Мое сердце бьется для него и только для него.

И все же с каждым шагом вперед меня начинает охватывать тревога, словно сам город говорит, что мне здесь не место. Как будто он наблюдает за мной, поджидая любую возможность, чтобы мгновенно разорвать меня на части.

В конце концов, я всего лишь обычная смертная среди богов.

Смерть, словно почувствовав мою тревогу, крепче вцепился в меня, лишь усиливая мой и без того растущий страх.

Сглотнув комок в горле, я бросаю на него взгляд, но его глаза по-прежнему устремлены вперед. Его молчание меня тяготит. Я ожидаю, что он скажет что-нибудь обнадеживающее и подбодрит меня.

Но он продолжает молчать.

Тропа, по который мы идем, постепенно поднимается вверх, становясь все круче и круче, а я вдруг начинаю чувствовать на себе все больше взглядов. В то же время сады вокруг становятся все пышнее, а дворцы – еще роскошнее. Интересно, неужели даже в городе Богов существует социальное расслоение и они живут только среди себе подобных? Как у нас, обычных смертных, где каждый принадлежит к определенному классу.

Оглядевшись по сторонам, я понимаю, что в этой части города бродит гораздо меньше существ, но те, которые попадаются мне на глаза, выглядят еще более устрашающе, чем те, кого я видела ранее. Эти существа и преподносят себя совершенно по-другому, в отличие от предыдущих.

Меня вдруг осеняет, что, хотя это и Город Богов, возможно, не все существа, живущие здесь, являются настоящими божествами.

Неужели мы только сейчас вошли во владения богов?

Смерть ни на секунду не останавливается, его шаг только ускоряется и чем быстрее он идет, тем больше внимания мы привлекаем. Постепенно тропа под нашими ногами превращается в широкую лестницу, пройдя через большую арку, мы идем по ней вверх и через мгновение видим его.

В конце длинной лестницы возвышается грозный дворец, сверкающий сапфировым блеском. Пока мы поднимаемся, я вытягиваю шею, чтобы получше рассмотреть высоченные шпили башен, уходящие далеко в поднебесье.

В отличие от остальных зданий города, этот дворец не обрамлен прекрасными садами. Вместо этого его внутренний двор, ведущий к главным дверям, окружают лишь ядовитые шипы и увядшие цветы.

А вокруг стоит гробовая тишина.

Но когда мы подходим к распахнутым дверям главного входа, тишина нарушается и ветерок доносит до моих ушей странный шепот, который я не могу разобрать из-за колотящегося сердца. В этом месте явно что-то не так, и я с содроганием ожидаю, что же встретит нас внутри.

Смерть ведет меня вперед, но прежде чем мы успеваем войти в двери, на нашем пути внезапно предстают два огромных каменных стражника. Они возвышаются над нами, за их спинами поблескивают обсидиановые мечи, а руки они скрещивают на груди.

Несмотря на то, что они выглядят очень грозно, я все равно издаю вздох облегчения, ведь нам преградили путь во дворец.

– Назовите цель вашего визита, – говорит один из каменных стражников, его голос звучит гулко и массивно.

– И имя, – добавляет другой таким же голосом.

Смерть на мгновение замолкает, бросив на меня короткий взгляд. Мое беспокойство только усиливается, когда я замечаю пристальный взгляд стражников. В этот момент хочется лишь одного: развернуться и уйти подальше отсюда, притворившись, что нас здесь никогда и не было.

Но прежде чем я успеваю высказать эту мысль, Смерть выпрямляется во весь рост, расправляя плечи, а его черные тени начинают метаться вокруг нас.

– Я Смерть, – молвит он низким голосом, от которого у меня тут же побежал холодок по спине.

Стражники мгновенно напрягаются и обмениваются между собой нервными взглядами. Смерть крепче прижимает меня к себе, понимая реакцию на его имя, такую же, как и у стражников.

– А какова цель визита?

– Я пришел к Аиду, Богу Подземного Царства. Мне нужно обсудить с ним одно личное дело.

Я боюсь дышать и внутри все сжимается от одной мысли о том, что мне придется предстать перед Аидом. Стоило догадаться, что Смерть захочет напрямую обратиться за помощью к владыке Подземного Царства, но маловероятно, что Аид из тех, кто направо и налево помогает всем безвозмездно.

Хотя я стараюсь молчать, чтобы не провоцировать, но еле уловимый вздох все же выдает меня.

– Ты привел с собой смертную? – спрашивает один из стражников, и его каменный взгляд падает на меня.

Смерть снова крепко прижимает меня к себе, делая шаг вперед и слегка подталкивая меня перед собой.

– Да, – отвечает Смерть, вскидывая подбородок и с вызовом глядя на них. – Мое дело с Аидом касается и ее в том числе, так что вам лучше сию же секунду доложить о моем появлении вашему хозяину. И я предлагаю вам не вмешивать в это девушку, если, конечно, вам дорога ваша жизнь.

Двое стражников обмениваются взглядами, а затем один из них наклоняется и шепчет что-то на ухо другому. Второй стражник кивает в ответ на слова первого, а затем, не сказав нам ни слова, резко разворачивается и скрывается во дворце.

Первый стражник возвращает свой холодный взор к нам, и между нами воцаряется оглушающая тишина. Страж пристально всматривается в меня, а я изо всех сил держусь, чтобы не начать дрожать как осиновый лист. Но потом я замечаю, что стражник слегка сместился, чтобы увеличить расстояние между собой и Смертью.

Конечно, если он не может смотреть Смерти в глаза, то мелкая пешка вроде меня – это идеальная мишень. К счастью, возвращения второго охранника пришлось ждать совсем недолго.

– Вам была дарована аудиенция, – объявляет он. – Аид ожидает вас в тронном зале.

– Конечно же, он ждет, еще бы, – с глубоким вздохом отвечает Смерть.

Кивнув стражнику, Смерть берет меня за руку и проталкивает мимо двух каменных воинов, которые быстро расходятся в стороны. Смерть уверенно ведет меня по огромным залам. Он явно бывал здесь уже не раз, если так хорошо знает местность.

Повернув за угол, мы оказываемся в темном, похожем на пещеру зале. Он наполнен разными диковинными существами, одетыми в странные, замысловатые одежды.

– Встань за мной, крошечное создание, – шепчет Смерть, и я быстро выполняю его просьбу, прячась под драпировкой его мантии.

Наступает гробовая тишина. Тяжелый стук сапог Смерти эхом начинает разноситься по комнате, заглушая мой собственный мягкий шаг, и мы устремляемся вглубь толпы. Один за другим существа, собравшиеся в зале, поворачиваются в нашу сторону и отступают, глядя на нас полными ужаса глазами.

– Смерть, – молвит низкий голос, отвлекая мое внимание от толпы, которая окончательно расступается и открывает нашему взору огромного мужчину, восседающего на троне из сапфира удивительной огранки.

– Ты так красив в этой полумаске, что я чуть было не принял тебя за одну из своего гарема.

Мужчина одаривает Смерть холодной улыбкой, а его голубые глаза смотрят искоса из-под темных бровей. Этот мужчина и есть Аид, хотя выглядит он не совсем так, как я его себе представляла.

Его внешность абсолютно противоречит всем его описаниям в разных историях и преданиях. В реальности Аид очень красив. Его лицо черствое, непреклонное, но до ужаса притягательное. Черты острые и резкие, но все же не такие поразительные, как мраморное совершенство Смерти.

Несмотря на прохладу дворца, Аид, кажется, вспотел: его рубашка плотно облегает грудь и плечи, ярко демонстрируя силу, скрывающуюся под ней.

– Аид, – пренебрежительно приветствует его Смерть.

– Представь мое удивление, – продолжает Аид, наклоняясь вперед на своем троне так, что глубокий вырез его рубашки распахивается, обнажая закаленные мышцы груди, – когда я услышал, что Смерть преодолел такой далекий путь от своего дома и сейчас стоит у моего порога, прося аудиенции со мной.

Смерть сжимает челюсти, но сохраняет молчание, ожидая, пока Аид закончит.

– Итак, что же привело тебя в мою скромную обитель?

Прочистив горло, Смерть делает шаг вперед, и я тут же замечаю, как даже Аид слегка отшатывается при этом. Кажется, весь зал затаил дыхание в ожидании ответа Смерти. Я наблюдаю за тем, как все собравшиеся медленно наклоняются вперед в предвкушении дальнейших событий.

– Я пришел попросить об услуге.

Аид откидывается назад, явно удивленный этой фразой.

– Об услуге? – произносит он через мгновение, вскинув бровь. – Похоже, судьба снова улыбается мне. Ведь сам Смерть желает попросить меня об услуге. Должно быть, это будет действительно ужасная просьба с твоей стороны.

По комнате прокатывается нервный смех, хотя я не понимаю, что такого смешного он сказал.

Смерть не двигается, но я чувствую, как в нем нарастает гнев. Его тени начинают суетливо кружиться вокруг моих лодыжек. Я слегка смещаюсь в сторону и непроизвольно взвизгиваю, когда ледяные хвосты теней забираются мне под юбку.

Аид в мгновение ока вскакивает на ноги, и его фигура становится еще более устрашающей, а темные волосы вспыхивают синим пламенем, языки которого щекочут его шею и плечи.

– Что это значит? – разъяренно выкрикивает Аид. – Что ты тайком протащил в мой дворец? Отвечай сейчас же!

– Смертную, – говорит Смерть после долгой паузы.

– Что? Покажи мне ее.

Смерть нерешительно отходит в сторону и скидывает с меня подолы своей мантии.

Аид переводит на меня взгляд и начинает изучать и буквально обшаривать взглядом каждый сантиметр моего тела. Я слишком хорошо знаю этот типичный похабный мужской взгляд, который в прошлой жизни слишком часто ловила на себе. Я изо всех сил держусь, чтобы не обхватить себя руками в попытке спрятаться от его глаз, как вдруг его лицо искажается, а губы растягиваются в злобной ухмылке.

– Молви, Смерть, о какой же услуге ты хочешь меня попросить? – спрашивает Аид, его яркое синее пламя утихает, оставляя за собой лишь тонкую полосу тлеющего огонька.

От тона его голоса у меня внутри все сжимается. Точно такой же тон всегда использовали Амадей и Мерельда, когда пытались меня подманить.

Мне не нужно слышать остальную часть разговора, чтобы понять, к чему все идет. Аид уже принял решение насчет меня, и ни Смерть, ни я не сможем его изменить.

– Освободи душу Хейзел Годвин и отпусти ее со мной, чтобы я смог выполнить обещание.

После слов Смерти в зале воцаряется тишина. Затем Аид разражается раскатистым смехом, который, кажется, отражается от каждой стены и каждого угла этой комнаты. Остальные придворные в конце концов тоже присоединяются к его смеху.

Однако Смерть стоит, не шелохнувшись, и с непоколебимым стоицизмом ждет ответа от Аида.

– Обещание, связанное с душой девушки? Боже, Боже, тебе, должно быть, было очень одиноко, – с усмешкой произносит Аид, жестом указывая на зал. – Нет, я не могу этого допустить. Она всего лишь смертная. Что подумают другие, если я удовлетворю такую нелепую просьбу? Что они тоже смогут обмануть саму Смерть, стоит всего лишь соблазнить ее? Скажи мне, насколько хороша она была в пост…

– Мы не спали, – огрызаюсь я. Ярость пылает в моих венах, словно адский огонь. Не успев подумать, я делаю шаг вперед, сжимая кулаки и поднимаясь во весь рост.

Аид наклоняет голову в сторону. Похоже, он ничуть не удивлен моим гневом, напротив, выражение его лица довольно радостное. Тем не менее это меня не останавливает. Нахмурившись, я смотрю на него, хотя сердце колотится так, словно сейчас выпрыгнет из груди.

– Я всю жизнь старалась поступать правильно по отношению к другим, – продолжаю я, – но я не позволю, чтобы мое имя осквернили подобным образом, особенно кто-то вроде тебя.

Аид на секунду отступает назад, а затем одним движением сокращает расстояние между нами. Он тянется к моему подбородку, но отступает, не успев коснуться меня, так как Смерть быстро становится рядом со мной. Мне становится тошно, когда их энергии смешиваются, обрушиваясь на меня потоком льда и ненависти.

Мое тело дрожит, но я заставляю себя крепко стоять на ногах, даже когда Аид возвышается надо мной. Я не позволю ему запугать меня, тем более когда на моей стороне Смерть.

– Потрясающе, – говорит Аид с язвительной улыбкой. – Скажи мне тогда, смертная, как же именно ты заслужила благосклонность Смерти, ежели не отдалась ему? И потом я решу, достойна ли твоя душа спасения.

Сглотнув комок в горле, я нервно поднимаю взгляд на Смерть. Он кивает, сохраняя каменное лицо, а я делаю вдох и собираю все силы в кулак.

Мне требуется немного времени, чтобы подобрать нужные слова, и я начинаю свой рассказ. Внутри меня все сжимается от воспоминаний о жизни, которую я оставила позади. От воспоминаний об отце и о том, от чего я отказалась ради его спасения. Я стараюсь донести свою историю, но при этом максимально опускаю все детали, стараясь не упоминать о своих чувствах к Смерти и о том, что он испытывает ко мне.

Продолжить чтение