Свет его души

Глава 1

Барон Наярд Хорн по всем статьям был отличным женихом. Богат, красив и при делах. Наследник знатного рода Железных драконов служил главой крепости на границе королевства Дерхон и Фасли – страны кочевников, что бестолковыми набегами мешали ему созерцать красивейшую природу горного края. Но не так чтобы очень мешали. Они словно блохи на теле собаки – кусали, но жизни не угрожали. Лорд Хорн даже проявлял к ним милость – ни разу не сжег ни одного поселения. Так, развлекался, гоняя по степи.

А вот немилостив бравый пограничник был к свахам и девицам на выданье. Они для него – отрава. Поэтому редко бывал в столице, где имел личный особняк. Стоило ему появиться по делам службы хотя бы на день, как туда тут же стекались с визитами мамаши с дочками. Это милая маменька старалась обуздать непокорного сына. Заждалась внуков.

Но сын придумал отличный способ избегать гостей. Столичный дом держал заколоченным, а сам останавливался во флигеле, где гостям даже сесть было не на что. Единственное, что Най мог предложить – это широкую постель, которая занимала большую часть комнаты. Но туда девицы на выданье не спешили. А топтаться на пороге, чтобы раскланяться и уйти ни с чем – такое себе удовольствие. Поэтому, взвесив все за и против, визиты вежливости откладывались на более благоприятные времена.

Одна беда – если блох с собаки вывести можно, то «невестам» не было конца и края. Только Наярд отмахивался от одних, как тут же подрастали другие. И с новыми силами продолжали штурмовать завидного жениха.

Вот и нынешний приезд в столицу начался с «истерики» леди Хорн, которую, хочешь–не хочешь, а любящий сын должен навещать.

– Когда? – спросила мать в лоб, стоило закончиться приветствиям и лобзаниям, и сын занял место за накрытым к завтраку столом. Была кратка, так как знала, что витиеватую речь Най пропустит мимо ушей.

– Когда–нибудь, – Наярд поднес к губам крохотную чашечку с ароматным напитком. Его ладонь была слишком крупна для столь изящной посуды. Глотнув кофе, дракон поморщился. Ох уж эти столичные нововведения пить горечь! – Сейчас не до жены, мам. Фаслийцы опять что–то замышляют. На границе опасно. Как везти туда нежную девицу?

Отложив чашку, Най с тоской посмотрел на расписной потолок, где метались меж облаков голые младенцы с крылышками. И каждый из них целился из лука в неженатого дракона, суля тому головную боль.

– Отговорки все это. Они каждый год у тебя что–то замышляют, – страдающая без внуков мать обиженно поджала губы.

– Я не буду рисковать невинной душой. Женщины на границе – это уязвимость позиций.

– Не гарнизон, а монастырь какой–то! Надо бы нам с королевой однажды наведаться к вам. Сердцем чувствую, что ты не один такой, кто прячется в Хоффене от брачных оков. Не понимаю, как вообще можно обходиться без женщин?

Най выразительно задрал бровь, и Ада прикусила язык, поняв, что женщины у сына все же есть. Чтобы стереть неловкость момента, дракон ласково похлопал мать по руке. Красивая, с всегда идеально уложенными волосами цвета пепла, с тонкими чертами лица, гордо задранным подбородком, несгибаемая и своенравная, леди Хорн всю жизнь служила при дворе. И оттуда выносила правила и суждения.

Главным правилом королевы, при которой Ада исполняла роль фрейлины и близкой подруги, было следующее: «Ни один из скольких–нибудь приятных для женского глаза мужчин не должен избежать женитьбы». Дворец ломился от хорошеньких дебютанток, которых леди Хорн неустанной рукой отправляла к сыну, как только тот появлялся в столице.

– В моем доме уже живет одна горячо любимая женщина. Мне вполне хватает ее бесконечный болтовни. В два голоса они сведут меня с ума.

– Ты о Пенелопе? – мать метнула на сына недовольный взгляд.

Еще бы, ее отпрыск держал в столичном доме человеческую женщину, которая ухаживала за ним в дни приезда. По меркам драконов она была ребенком. Ей всего–то перевалило за семьдесят. Но выглядела Пен неважно – сухонькая, морщинистая, седая. Непокорные вихры растрепаны, а фартук вечно засален.

Сколько раз леди Хорн упрекала сына, что он выбрасывает деньги на ветер, не меняя никчемную служанку на более подходящую кандидатуру. Мало неряха, плюс ко всему, человеческие женщины долго не живут. Только привыкнешь, а у той уже силы иссякли. Но Най, несмотря на упреки матери, как–то быстро и опасно–сильно привязался к Пен. И та была горазда – сначала, пока была юна, платила привязанностью дочери, а со временем, как состарилась, ее любовь переросла в материнскую. Ада даже отчасти завидовала их теплым отношениям. И заранее переживала, что будет с сыном, когда Пенелопа закончит жизненный путь.

– Да, о милой Пенелопе, – на лице Наядра появилась такая нежная улыбка, что леди Хорн вздрогнула. Что эта старуха сделала с его сыном? Перед ней сидел не суровый дракон, а мальчишка–романтик.

А сын вспоминал разговор, который случился со стареющей служанкой накануне.

– Милый, мне тяжело, – простонала Пенелопа, бухая на стол блюдо с пирожками. Наярд скривил лицо. Опять завела свою шарманку. – Попробуй потаскать тяжелые доспехи, чтобы почистить их песочком. Ты у меня мальчик крупный, каждая перчатка с мою голову будет, что уж говорить о кирасе. Мне бы помощницу.

– Зачем? – Най сдвинул брови. – Только для того чтобы чистить доспехи? Так с ними вполне справляются в гарнизоне. Не взваливай на себя еще эту работу.

– Утром встать не могу, все кости болят. Пока доковыляю до кухни, пока приготовлю завтрак, тебя уже след простыл.

– Мне к определенному часу во дворец нужно было явиться.

– Вот видишь. Ушел голодным. А была бы у меня помощница, она бы накормила тебя. Со стиркой опять–таки трудности. Любишь, чтобы тебе каждый день постель меняли, а попробуй–ка огромные простыни в ледяной воде выполоскать. Сам знаешь, магии во мне нет, чтобы в быту ею пользоваться. Все приходится вот этими рученьками, – Пенелопа показала ему узловатые пальцы.

Старуху было жалко, но Най никак не мог смириться, что в его доме появится кто–то еще. Место, куда поселить новенькую, конечно, нашлось бы: открыл бы второй этаж флигеля, но две женщины – это уже перебор.

Всякий раз, как заходил разговор о помощнице, лорд Хорн не придумывал ничего лучшего, как ссылаться на нехватку денег. Старуха велась. Видела же, как скромно живет дракон – ютится во флигеле, все больше о службе думает, излишеств себе не позволяет. Вот и в этот раз Наярд решил урезонить служанку старым способом.

– Если бы нашлась такая, что ни пить, ни есть не просила, была бы скромной и до постели хозяина не охочей, тогда бы я ее взял, – он специально перечислил невыполнимые требования.

Знал, что Пенелопа помнит, как приведенная ею в дом помощница этой же ночью оказалась в его постели. Только поманил пальцем, как тут же скинула с себя одежду. А любовниц дракон дома предпочитал не держать. Они же сразу наглели: начинали требовать блага. И не скрыться от них никуда. Разовое приключение превращалось в тягость. Слезы, упреки, показные страдания. Нет, хватит ему прошлого опыта.

– Так возьми женщину в возрасте, – не отставала старуха. – Или ты не их боишься, а себя? Должно быть, давно без женской ласки, касатик.

Най только усмехнулся. Наивная.

– В каком бы возрасте ни взял, все равно старше буду, а это опять–таки постель.

Ну не мог он удержаться, если рядом находилась человеческая женщина. Один запах теплой кожи сводил с ума. А к служанкам–орчанкам, которых предпочитали все богатые дома Дерхона, он и под страхом смерти не приблизился бы. Их грубые лица с клыками, приподнимающими верхнюю губу, отчего орки выглядели туповатыми, смущали его эстетический вкус. Пусть живут в два раза дольше людей, но все равно не вечные.

– Я ж к тебе в постель не лезу, хотя младше чуть ли не в пять раз, – Пенелопа пустила в ход весомый аргумент.

Дракон хмыкнул.

– Пен, я с тобой от рождения. Твоего. Помню, как ты к нам прибилась. Видать, кочевники тебя с мамкой украли, а ребенка за ненадобностью бросили. Какая постель, если я тебя вырастил? Ты всегда была и будешь для меня родной.

– Так возьми маленькую девочку, – тут же ухватилась за идею старуха.

– Вторую такую же на мою шею? Нет уж. К вам только привыкать начнешь, как вы морщинами покрываетесь и подслеповато в вечность смотрите. Да и не умею я детей воспитывать. Ты до сих пор нос рукавом вытираешь, – Хорн ласково погладил Пенелопу по щеке. Его взор затуманился от нежности.

– Неужели на моей могиле плакать будешь?

– Вот еще. Драконы не плачут.

– Если боишься от постели со служанкой не удержаться, так возьми не живую барышню, а поднятую некромантом. На ярмарке приличные экземпляры попадаются. Правда, медлительные очень. И как ни крути, неряшливые.

– С меня неряшливых хватит. Уже есть одна, – Наярд поморщился, когда Пенелопа не удержала горячий пирожок и тот шмякнулся на пол. Ей ничто не помешало поднять его и продолжить, как ни в чем не бывало, есть.

– Тогда возьми в помощники мужчину. Мне будет неудобно с ним, конечно, но ради тебя потерплю, – старуха говорила с полным ртом. Как в детстве, когда была несмышленой девчонкой.

Най отвел глаза, но не от брезгливости, а от жалости к Пенелопе. Трудно видеть, как нежно любимое существо угасает. А какой она была в молодости! Живой, смешливой. Кровь с молоком. Это она научила его любить людей.

Сначала была обузой. В гарнизоне даже посмеивались, что их лорд завел себе вместо собачки девчонку. Когда смогла обслуживать себя сама, отправил в столицу. Даже пытался подобрать ей жениха, но Пен не захотела уходить от него. Да и он привык к ней, считал чуть ли не дочерью. Потом считал сестрой. Теперь матерью.

– Мужика нельзя, – покачал голой Най. – Чем он будет заниматься, когда я в гарнизоне? В потолок плевать? Начнет к тебе с разговорами лезть. Или по девкам шляться. Потом сюда приведет, скажет, что беременная, поэтому женился. Дальше больше – пойдут дети, а если отселю, то не всякий раз дозовешься, когда нужда приспичит. Если бы мне нужен был в столице денщик, я бы его с собой приволок, бегал бы за мной дрессированным псом. Но опять–таки, сейчас я сам себе хозяин, а тут таскайся с ним туда–сюда, команды давай, чтобы ничего лишнего в голову не лезло.

– На тебя не угодишь, – старуха, доев пирожок, отряхнула руки.

Глава 2

Хитро улыбнувшись, Пенелопа пошаркала к комоду. Погремела крышкой от кофейника и извлекла из него свернутую в несколько раз бумажку.

– Вот, – старуха бережно расправила ее. – На ярмарке взяла. Теперь тебе не отвертеться. Будет у нас такая помощница, о какой ты мечтаешь.

Дракон в изумлении вытаращил глаза.

– Когда это я о помощнице мечтал?

Но старуху уже нельзя было остановить.

– Не спит, не ест и не пьет! И тебя, касатик, переживет, – она хлопнула перед ним на стол пожелтевшую афишку с отпечатками жирных пальцев. На ней кричали, восхваляя товар, крупные буквы.

– Сказал же, поднятых некромантами не хочу, – Най, даже не вчитываясь в текст, брезгливо отодвинул от себя бумагу. – Смотрел как–то. От них мертвечиной несет.

– От этих не пахнет тленом. Совсем, – старуха вновь придвинула листок и ткнула пальцем в выделенное красным слово. – Потому как предлагается Душа.

– Что за Душа такая? – Наярд сдвинул брови. В его глазах зажегся огонек любопытства.

– Сходи сам посмотри. Да поторопись, пока всех не разобрали.

Старуха посмеялась в кулачок, поняв, что не напрасно завела разговор. Попался голубчик на крючок.

Сейчас, сидя за одним столом с матерью, лорд Хорн прикидывал, стоит взглянуть на необычный товар, или ну его. Все равно через пару дней возвращаться в гарнизон. Но в то же время, он переживал за Пенелопу. Опять останется одна. А ведь дряхлая совсем. Только ради нее присмотрелся бы к помощнице. На себя Душа затрат почти не потребует, ведь написано же, что не есть и не пьет. Пусть бы за Пен ухаживала.

– Мам, что ты знаешь о Душах? – он вытащил скомканный листок из кармана и отдал его матери. Та развернула засаленную бумажку осторожно, кончиками пальцев. Убедившись, что родительница несколько раз прочла, Най спросил. – Как думаешь, такую можно взять в помощницы Пенелопе?

– Мошенничество какое–то, – леди Хорн с сомнением покачала головой. – Как Душа может быть служанкой? Насколько я понимаю, всякая душа – призрачное создание. Существует только в живом теле, а после смерти тут же улетает прочь. Ну или мается неприкаянным фантомом. Стенает, воет, мешает спать. Я слышала, что душа весит всего–то шесть грамм. Какой помощи можно ожидать от существа весом с новорожденную мышь?

– Написано же, «магически измененная».

– Ну не знаю. Ни у кого из моих знакомых такой в доме нет. Да и я бы побоялась подпустить к себе чужую душу. Мало ли какая история у нее была при жизни. Может, за ней душегуб какой–то скрывается.

– Смешно. Душа душегуба. Теперь мне даже интересно взглянуть на нее, – Най выбрался из-за стола.

Мать поспешила нежно попрощаться с сыном. Чтобы Ада поцеловала его в щеку, Наярду пришлось наклониться.

– Весь в отца, – леди Хорн вздохнула.

Она уже много лет была вдовой и всякий раз видела в Наярде горячо любимого супруга.

Ада стояла у окна и взглядом провожала обожаемого сына, направляющегося верхом на лошади в сторону ярмарки. Най был такой же, как отец, высокий и статный. Его темные пряди с годами изменились и обрели тот поразительный платиновый оттенок, который отличает драконов из рода Железа от остальных.

Она любила в сыне все. И суровый взгляд, где иногда проскакивала пугающая искра, и выразительный с горбинкой нос, и крупноватый рот, так удивительно изгибающийся в усмешке, и живые брови, которые помимо воли выдавали, какие эмоции испытывает ее мальчик. Красив, но не той красотой, что поражает утонченностью и слащавостью, а гордой неприступностью. И только она, мать, ну или разве что еще Пенелопа, знают, что за лицом с хищными чертами скрывается тонко чувствующая душа.

От материнского особняка до ярмарки у крепостной стены было не близко. Но Най ехал не спеша, с удовольствием разглядывая старинные здания, что окружили стоящий в центре столицы неприступный с виду королевский дворец. Тот возвышался над городом черной громадой. На каждой из восьми башен сидело по дракону, готовому сорваться в небо в случае опасности, появившейся где–либо на горизонте. Хотя какая опасность может грозить столице? Люди слабы, орки глупы, остальные расы вполне миролюбивы, а неприятели, могущие хоть сколько–нибудь навредить Дерхону, сдерживаются на укрепленных границах.

Бывали, конечно, нападения. Не так давно сосед натравил на западные поселения диких виверн, но с теми быстро разделались. Еще долго на границе гнили их головы, насаженные на пики рядом с головой короля, пославшего их. Как наука другим, что не стоит против Дерхона строить козни. Драконы и сами хорошо справляются. Лично он, Най, совершил тот тайный налет на Беркур, когда вражеский правитель был выдернут из постели и еще до утра казнен. Наследник сумасшедшего, отважившегося напасть на Дерхон, с тех пор притих, боясь высунуть нос.

Лорд Хорн за успешно проведенную операцию возмездия был награжден Алмазной звездой первой степени. Она украшала его парадный мундир и вызывала у дворцовых вельмож неподдельную зависть. Помнится, как сильно королева была удивлена, когда Най в качестве поощрения выбрал все ту же южную границу. Ему прочили высокий чин при дворе, а он предпочел продолжить гонять кочевников. Не для него все эти расшаркивания и блеск драгоценностей.

Останься он во дворце, был бы уже женат, имел кучу детей и пару любовниц. Без последних ни один придворный дракон себя не мыслил. Холеные и капризные содержанки – это как знак отличия на мундире. Значит, дракон силен. Значит, мужик, хоть и украшают его руки перстни, а из–под дорого кафтана торчат еще более дорогие кружева. Наярд же предпочитал тяжесть лат и вольный ветер гор и степей.

Пока размышлял о дворцовой жизни, добрался до ярмарки. Она широкой полосой раскинулась вдоль городской крепостной стены. Миновав ряды с зеленью, мясными изделиями и вкусно пахнущим печеным, нырнул под арку, с которой начинались павильоны торговли живым и неживым товаром. Лошади, коровы, птица и дикие звери в стойлах и клетках. Люди и орки, ищущие найма. Мертвяки, поднятые некромантами и используемые как грубая рабочая сила. Срок их второй «жизни» зависел от места службы и тяжести труда. Здесь воздух пах хуже, чем в загоне для баранов. Что уж говорить, товар предлагался лежалый. Наярду пришлось приложить к носу надушенный платок.

На самом отшибе высился новый павильон. Сколоченный на скорую руку, он был украшен куском длинной ткани с надписью: «Душа – лучший друг и помощник». Дракону пришлось спешиться. Площадь оказалась под завязку забита желающими приобрести необычный товар. На входе в руки сунули свернутый вдвое листок, где перечислялись прелести приобретения Души.

В первых строках указывалось, что Душа не нуждается в питании, сне и одежде. Продавец с гордостью сообщал, что выбирались только те экземпляры, что с честью прожили короткую жизнь. Здесь шел намек на молодость выставленных Душ. Дополнительно оговаривалось, что родственники не пожалели денег на достойные похороны, что означало – ушедший человек был ими горячо любим. А это явно покладистый характер и хорошее воспитание.

Отдельно указывалось, что Души прошли магическую обработку, поэтому, хоть и являлись призраками, были вполне материальны и разумны. Правда, владели только теми знаниями, какие приобретались в процессе жизни. Ничему новому Души обучиться не могли за неимением мозговой активности, поэтому покупателю не стоило надеяться на какой–либо прогресс. В конце восхваляющего текста мелкими буквами было дописано, что Души возврату или обмену не подлежат.

«То есть, ошибся, выбрал не ту, и майся сам всю жизнь? – хмыкнул Най. – Надо бы крепко подумать, прежде чем тащит такое приобретение домой».

Крупно было выделено одно единственное условие поддержки Души в рабочем состоянии: «Душе требуется любовь и бережное отношение».

В принципе, дракон был с этим согласен.

«За любой вещью нужно ухаживать, если хочешь, чтобы она служила долго. Взять хотя бы сапоги – не будешь мыть, чистить, набивать на лето бумагой, чтобы не потеряли форму, и года не прослужат».

Взглянув на выставленные экземпляры, Най с удовлетворением отметил, что товар хорошего качества. Не было ни одной Души, от вида которой хотелось бы поморщиться. И пахло как–то волшебно. Дракон повел носом и уловил цветочные ноты.

– Розы? Интересно…

– Раз, два, три, продано! – выкрикнул шустрый человек со сцены, подталкивая вперед одну из Душ. – Торговка фиалками, погибшая в давке при коронации, уходи господину в черном.

Хорошенькая девушка со светлыми кудряшками присела в реверансе. Ее лицо освещала улыбка.

«Вот такую бы взять в помощницы Пен. Сразу видно веселая и общительная. Жаль, что уже продана», – Най проводил взглядом девушку, отошедшую вглубь навеса, где ждали окончания торгов проданные Души. Наярд понял, что они ждут, когда за них внесут плату. Человек за конторкой активно пересчитывал деньги.

– Жокей, попавший под копыта на бегах! – торговец указал на худенького паренька в белых бриджах и короткой курточке. – Можно использовать для дрессировки лошадей, при обучении детей держаться в седле, на посылках. Вполне сойдет за компаньона в дальней поездке.

– А в качестве секретаря? – подала голос дородная дама, активно обмахивающаяся веером.

– Простите, но он грамоте не обучен, – торговец сделал скорбную мину. – Что нисколько не принижает прочих его достоинств. Стартовая цена пятьсот золотых.

У лорда Хорна захватило дух. Хотелось спросить: «Сколько–сколько?!». Отличный скакун стоил вдвое меньше.

– Господа, не забывайте, что Душа бессмертна! Достойное вложение денег. Она послужит еще вашим детям! – торговец повертел жокея, чтобы тот показался со всех сторон. – Итак, пятьсот золотых! Кто даст больше? Пятьсот десять мужчина с саквояжем. Отлично! Пятьсот двадцать? Кто даст пятьсот двадцать?

Наярд перестал следить за торгами, когда с удивлением обнаружил, что в ряду Душ, которых еще не продали, остался всего один экземпляр. Остальные ждали своей очереди у конторки и готовы были отправиться к новым хозяевам.

– Надо было раньше прийти, – с досадой прошипел дракон.

Брать последнюю девицу совсем не хотелось. Главным ее недостатком было наличие свадебного платья и фаты. Какой дурак согласится, чтобы по дому расхаживал призрак мертвой невесты?

– Жокей продан господину с саквояжем! – объявил торговец и тут же подтолкнул вперед следующий лот. – Девушка в свадебном платье! Начальная цена двести золотых! Грамотна, аккуратна, скромна.

Желающих торговаться, как и ожидалось, не было.

Глава 3

Торговец обреченно вздохнул. Народ уходил.

– Господа. Всего двести за прелестную девушку. Неужели нет желающих?

Лот стоял, стыдливо опустив глаза.

– А почему такая низкая цена? – толстуха с веером перестала им трясти. – В чем подвох? Только лишь в свадебном платье?

– Невеста требует особого душевного ухода. Без него быстро чахнет. Как видите, я не скрываю недостатков этой ранимой Души. Обстоятельства смерти обязывают.

– И что же за обстоятельства? – дама стукнула сложенным веером по ладони.

– Умерла от удара, когда в день свадьбы узнала, что жених сбежал с ее подругой.

– Слезы, истерики, стенания? – поинтересовался мужчина в летах. Увидев, как скривилось лицо торговца, добавил. – Этого от своих жен вполне хватает.

Он досадливо махнул рукой и принялся пробиваться к выходу. В толпе зевак оказалось больше, чем покупателей. Последний лот явно не пользовался интересом, зрители потянулись к выходу.

– Кому захочется, чтобы по дому блуждал призрак в свадебном платье? – вздохнул господин с саквояжем и направился к конторке, чтобы забрать купленного жокея.

– Меня жена выгонит, приведи я такую, – добавил толстяк, вытирая потный лоб.

– Ее переодеть бы. Секретарь в свадебном платье при обсуждении дел? Сомнительное приобретение, – дама с веером поморщила нос.

– Увы, ни одну Душу переодеть или раздеть невозможно. Как и подстричь, расплести волосы, стереть помаду или смыть наложенные румяна. Все останется так, как Душа выглядела в день смерти.

Торговка фиалками в подтверждение слов послала воздушный поцелуй, демонстрируя всем, что яркая помада на ладони не отпечаталась.

– Так что? – аукционист обвел взглядом оставшихся зрителей. – Берем невесту или нет? Кому достанется последний лот? Кто предложит двести десять золотых?

– Такой дамочкой только свах и невест отпугивать, – хихикнул стоящий рядом с Наярдом молодой человек с франтоватыми усиками. – Придут к тебе девицы, мечтающие захомутать, а тут она – чай со слезами на глазах подает.

– Двести десять дама с веером, – ободрился торговец, уловив движение пальчиков пожилой дамы. – Спасибо, леди, что решились. Душа не только читает и пишет, но и владеет математикой. Из нее выйдет отличный конторский служащий. Какая разница, в какой одежде она корпит над учетными книгами?

– В то же время, если надоест, невесту можно одолжить друзьям, – продолжал рассуждать франт. – За деньги. Почасово. Уверен, цена быстро отобьется.

Неожиданно решившись, он громко выкрикнул:

– Даю двести двадцать!

Самый желанный жених королевства медленно поднял смоляную бровь.

– Пятьсот! – произнес он, звонко щелкая пальцами.

– Пятьсот раз! Пятьсот два! Пятьсот три! – быстро протараторил торговец Душами и, задыхаясь от радости, что сумел избавиться от неходового товара, да еще за такую цену, объявил: – Продано!!! Невеста отдана господину из рода Железных драконов.

Лорд Хорн вез покупку домой верхом на коне. Очень жалел, что не велел подать карету, сейчас бы на него не пялилась половина города, удивляясь, когда это Наярд успел жениться. А ведь конюх предлагал. Да–да, такой в поместье тоже имелся, наряду с садовником и сторожем, обитающими в соседнем, чисто мужском, флигеле.

Душа сидела сзади и цеплялась за барона руками, боясь свалиться с лошади. А он задыхался от запаха роз. Стоя в очереди, чтобы выкупить свой лот, Най с удивлением обнаружил, что аромат, распространявшийся по торговой площадке, исходил именно от его Души. От жокея пахло лошадиным потом, от цветочницы фиалками и немного вином, но запах роз перебивал все остальные. И ведь подлец–аукционист и словом не обмолвился, что у Души имеется определенный аромат, который не выветрить.

– Почему розы? – спросил дракон, полуобернувшись к Душе.

Она ответила, не поднимая глаз.

– Когда я узнала, что жених бросил меня, ничего другого под рукой не было. Только флакон с духами.

– И ты решила утопиться в них? – он хмыкнул, хотя понимал, что это не совсем вежливо.

– Нет. Я их выпила. Думала, поможет.

– Поможет что? Умереть?

– Забыться.

– А как ты умерла?

– От горя. У меня остановилось сердце.

– Стоило ли так убиваться? – Най задумался над сказанными словами. «Стоило ли так убиваться», – мысленно повторил он. Фраза как нельзя лучше описывали ситуацию с невестой. Ведь она именно убилась.

– Я любила его больше жизни.

– Такое возможно? – Най не верил.

– Как видите. Оказывается, можно умереть от большой любви. Я прорыдала весь день. С меня хотели снять хотя бы фату, но я вцепилась в нее и пинала любого, кто пытался приблизиться. Мне казалось, что я вижу страшный сон, и нельзя переодеваться, иначе все сделается явью, и свадьба не состоится.

– М–м–м, так ты еще и мозгами помутилась…

– Это защитная реакция организма. Мозг специально погружает в ирреальность, чтобы легче перенести горе.

– Но ты не смогла его перенести.

– Нет, не смогла. Я легла спать и не проснулась.

Когда, наконец, добрались до дома, Най помог невесте слезть с коня. Она впервые оказалась в его руках. На аукционе ее посадили за спину барона помощники торговца фантомами.

– Я думал, Душа весит шесть грамм, – произнес дракон, ощущая неожиданную тяжесть. «Ах, да, она же магически изменена», – вспомнил он формулировку в афишке.

– Как обращаться к вам, хозяин?

Душа поправила платье, которое немного перекрутилось, когда ее снимали с коня. Проводила взглядом уводящего лошадь конюха. Тот не сразу пришел в себя, увидев за спиной барона невесту.

– Называй меня просто «любимый», – выдал Най, пряча улыбку.

Он уже представил, как вытянется лицо матери, когда она увидит вполне реальную невесту, подходящую к нему со словами: «Любимый, подать чай?».

– Хорошо, любимый.

Ему нравилось, что девушка не удивляется и не задает вопросы. Принимает все как должное.

– А как тебя зовут?

Барон ожидал услышать нечто заурядное. Что–то вроде Салли–Молли. Такое же простое имя, как выглядит она сама в этой дурацкой фате поверх наверченных фигой волос, но Душа удивила.

– Душечка. Надеюсь, такое имя не покоробит ваш слух?

– Вполне созвучно с тем, что я вижу, – успокоил он ее. Душечка так Душечка.

Душечка оказалась девушкой невысокого роста, стройной, темноволосой, с очень бледной кожей, что говорило о ее самочувствии в момент смерти. Черты лица приятные, но блеклые. Во всем ее облике чувствовалась какая–то дисгармония, природу которой Най никак не мог разгадать.

– Подними на меня глаза, – он понял, что не знает, какого цвета у нее радужка.

Глаза оказались мутно–болотными.

– У меня цветные линзы, – смущаясь, произнесла Душа. – На самом деле они карие.

Вот она – дисгармония! Мало того, что глаза утратили блеск, сделались тусклыми, как и все остальное в ее облике, так еще такие неестественно–зеленые. Наярд до того никогда не слышал, что цвет радужки можно менять линзами. И где взяла такие крохотные? Насколько он знал, даже в самых мелких лупах увеличительные стекла были гораздо большего размера.

У Ная тоже менялся цвет глаз, но по вполне естественным причинам. От рождения они были голубыми, но в моменты гнева резко темнели, а иногда, если его охватывала ярость, могли сделаться золотыми. Но тут… Совать в глаза крашенный кусок стекла? Нет, ему не понять.

– Что еще в тебе есть… чужое? Я должен знать. Вдруг я привел в дом не невесту, а, к примеру, лягушку? – он подобрал первое попавшееся слово. Видимо, сыграло упоминание «мутно–болотного» цвета глаз.

– Смешно, – без намека на улыбку произнесла Душечка. – В наших сказках Иван в качестве невесты приносит домой лягушку, но потом она превращается в прекрасную царевну. А у вас получается все наоборот.

– Что? Ты на самом деле лягушка? – Наярд мысленно закатил глаза. Неужели ему попался оборотень?

– Нет, – она опять опустила голову. – Скорее жаба.

– Жаба?!

– Иносказательно, конечно. Я хотела быть красивой. Готовила жениху сюрприз. Ведь знала, что ему нравятся зеленоглазые. И чтобы волосы были темными. Он даже упрашивал меня перекрасится. Я не решилась портить краской волосы, поэтому купила парик. Теперь его не снять, – Душечка подергала себя за прядку.

– Зачем? – Най не понимал такой жертвенности. – Не лучше ли было отказаться от жениха? Он же слабый. Любящий человек никогда не станет ломать женщину под себя.

– Я надеялась, что он изменится после свадьбы. Глупая, – она печально хмыкнула. – Я всегда знала, что он мысленно сравнивает нас с подругой. Отсюда желание сделать меня похожей на нее. Она была для него недосягаемым идеалом. Красивая. Из богатой семьи. Я проигрывала ей по всем фронтам. Но ведь Эля даже не смотрела на него! Все время критиковала, морщила нос, когда я упоминала о нем, а потом взяла и укатила с ним на курорт. И так подло. В день свадьбы.

– Какая гадина! – искренне возмутился Най.

Он смотрел на Душечку, прикидывая, какого цвета у нее свои волосы. Жаль, что парик снять нельзя. Наярд всегда любил светловолосых женщин. Видимо, дань природе рода Железных драконов. Их цвета пепел, платина или золото.

– Да, не стоило мне так убиваться. Сейчас уже ничего не исправить, – она вздохнула, хотя призракам дышать не нужно. Скорее всего, это была дань привычке.

– Я уверен, ты умерла не от любви. Ты не вынесла предательства. Любовь не убивает, она прекрасна.

Наю нравилась Душечка. Или просто накатило подходящее настроение, раз он испытывает удовольствие от того, что приходится ее утешать? А ведь он никогда не любил нытиков и сам таким не был.

– И долго вы там будете стоять? – в дверях флигеля появилась Пенелопа. – Может, познакомишь меня со своей невестой? Уже и не чаяла дождаться.

«Как жаль, что Душечка не умеет краснеть. Сейчас бы в самый раз», – с улыбкой подумал Най предлагая руку своей даме.

Он «обкатает» явление невесты сначала на Пен, а потом уже на матери. Интересно, поверит или нет? Правда, леди Хорн более прозорлива, но если удастся ее обмануть, то он будет счастлив. Сразу же переедет в особняк. Невеста надежно отгонит охотниц за его сердцем. А мать поуспокоится и на год другой отстанет с вопросами о внуках.

– Пенелопа, это Душечка, – радостно сообщил он. – Душечка, это Пенелопа, моя… мама.

– Леди Хорн знает, что ты женился? – Пен вперилась взглядом в смеющиеся глаза своего «сыночка».

Душечка опять вздохнула. Ей было от чего вздыхать. Как выяснилось, существовала леди Хорн, которая неизвестно как отнесется к девице в подвенечном платье. Жены обычно так ревнивы!

Глава 4

Торговец тоже хотел оставить Душечку себе, уверяя супругу, что именно эта Душа какая–то невероятно особенная. Но достаточно было одной безобразной драки, когда его благоверная взяла в руки сковороду, и нужда в редком экземпляре сразу отпала. Душечка так и не поняла, в чем ее исключительность. В линзах и парике, от которых теперь не избавиться? Или ему показалось романтичным, что она умерла от любви?

– Нет, леди Хорн еще не знает, – дракон вдруг подхватил Душечку на руки. – Как и полагается по традиции, внесу невесту в дом на руках.

– По беременности поженились? – Пен шла сзади. – Теперь бы живыми остаться. Видела я однажды, как леди Хорн превратилась в дракона. Бр–р–р–р… Все вокруг горело.

– Так радость же, – продолжал балагурить Най. – Она давно хотела внука.

– Но она мечтала совсем не об этом… Прости, Душечка, ты не виновата, что тебя этот болван не предупредил о наличии леди Хорн и ее строгом отношении к женщинам Наярда.

– Любимый, ты двоеженец? – Душечка, все еще сидящая на руках дракона, сделала большие глаза. Ее увлекла игра в ненастоящую невесту.

– Я двоемамец, – легко признался Най, опуская невесту на кровать. – Леди Хорн моя настоящая мать, а Пенелопа… В общем, она тоже родной человек.

Душечка опять вздохнула. Это получалось у нее так мило, что Наярд не смог скрыть нежности во взоре. «Что–то я совсем размяк. Старею?» Он тут же распрямил спину и свел брови к переносице. Сняв с крючка ключи, небрежно кинул их Пенелопе.

– Откроешь второй этаж. Пусть Душечка живет там. Если хочешь, можешь переехать к ней. Раз семья увеличивается, сделаем из твоей комнаты на первом приличную гостиную. Начинай перетаскивать свои пожитки наверх.

– А как же брачное ложе? – забеспокоилась Пен.

– У нас будут раздельные спальни, – он с намеком посмотрел на Душечку, чтобы та поддержала игру. – Так ведь удобнее, дорогая? Я не говорил тебе, но бывает, что я храплю.

– Как скажешь, любимый.

Может, зря он попросил называть его любимым? Не стоило так заигрываться? Но из ее уст это слово звучало так правильно, что он сам едва не поверил, что взаимно влюблен и вот уже час как женат.

– Вы тут устраивайтесь, – он впервые не знал, куда деть руки, – а я полетел по делам. Через два дня меня ждут в гарнизоне, надо многое успеть.

По сути, он просто сбежал.

Факт, что лорд Хорн гарцевал по столице с невестой, прилипшей к его спине, видели многие. И теперь рассказывали не только о развевающейся на ветру фате, но и о печальном лице избранницы. И где взял такую, что не рада браку с ним? Или дракон добился ее силой? Неужели влюбился? И это тот самый жених, которого стремились заполучить лучшие дома королевства? Невероятно!

Не успел Най представить Душечку Пенелопе, как волнующую весть донесли до королевы.

– Как?! – воскликнула она. – Кто посмел? Где леди Хорн? Позвать ее сюда!

Королева была в гневе. Только вчера она договорилась с северным соседом об укреплении межгосударственных связей посредством брачных соглашений, а сегодня такая неприятность! Посол сам предложил «соединить руки и сердца» старшей дочери короля Сольгорна, как раз вошедшей в пору цветения, и одного из лучших воинов Дерхона.

К сожалению, у самой королевы не было сыновей, а внуки еще не достигли того возраста, когда можно было бы обещать их невестам, поэтому подходящие женихи подбирались с трудом. Она уже жалела, что проявила столько страсти в стремлении переженить всех и вся, что теперь испытывала недостаток в свободных и вошедших в зрелость драконах.

Кто же знал, что подвиг Наярда, сумевшего в одиночку выкрасть и покарать всесильного противника, так отзовется в умах соседей? Каждый из монархов представил себя на месте короля Беркура, поэтому поспешил заручиться мирным соглашением с Дерхоном. И только брачные союзы гарантировали нерушимость этих связей.

Двор полнился посланцами, согласными торговать, делиться ресурсами и создавать военные блоки, лишь бы драконы не припомнили старые обиды и не обратили взор в сторону их королевств.

Кандидатура Наярда Хорна как нельзя лучше подходила для северной принцессы, могущей принести в приданом соглашения о поставке алмазов, горючего черного масла и великолепных мехов. А тут какая–то невзрачная девица сорвала столь грандиозные планы! И куда смотрела леди Хорн?

Ада открывала и закрывала рот, краснела, бледнела и нюхала соли.

– Он был у меня утром, но словом не обмолвился о невесте, – лепетала она.

– Сходи к сыну, выясни, в каком храме обменялись клятвами, чтобы можно было подчистить книгу, ей самой дай деньги и отправь домой. Короче, сделай все, чтобы Наярд вновь стал холостым. Тебе, наверное, хочется, чтобы твои внуки были королевских кровей, а не от какой–то безвестной девицы?

– А если она беременная? – ком в горле мешал Аде говорить.

– Ты не знаешь, что делать? Неужели?

Взор королевы был до того суров, что подруга попятилась. Никогда прежде она не видела, чтобы правительница Дерхона на глазах теряла человеческий облик, что свидетельствовало о высшей степени раздражительности. По лицу красивой женщины шли пятна чешуи, резко выросшие черные когти впивались и ранили бархат, которым были обшиты подлокотники кресла.

Да, во всем королева была права. И в том, что сын поступил неосмотрительно, и в том, что Аде под силу решить вопрос с беременностью. Не раз приходилось избавлять подопечных девиц от подобной неприятности. Как бы ни следила она за младшими фрейлинами, всегда находилась такая, что уступала кавалеру, наслушавшись сладких речей. Жизнь при дворе тяжела и опасна, и лишь наивные дурочки считают, что королева устроит их судьбу. Ужом нужно извертеться, чтобы добиться сколько–нибудь достойного положения.

Леди Хорн прекрасно понимала, почему ее сын не стремится во дворец. Он бережет себя от той грязи, в которую непременно попадет, если согласится здесь жить. Самой ей пришлось уступить королеве, призвавшей на службу. После смерти мужа Ада не видела иного выхода. Не в ее характере быть затворницей и носить черное. Правда, она оговорила для себя привилегию жить отдельно, а не в холодных и неудобных покоях фавориток. Приходила лишь на дежурства или по вызову.

Ада сделала прощальный поклон, вздернула нос и последовала в лабораторию королевского мага, где ей выдадут яд.

– Новая магическая разработка, – предупредил придворный маг, доставая бутылочку из непрозрачного стекла. – Без запаха и вкуса. Рекомендуется наливать в горячие напитки. Достаточно двух капель.

– А если девушка скроет от меня, что беременна? – не хотелось говорить постороннему, что яд для женщины, которую выбрал собственный сын. Пусть думает, что очередная фрейлина попала под чары местного красавчика.

Леди Хорн понимала, что должна действовать быстро. Сын задержится в столице максимум на два дня, а потом увезет невесту в гарнизон. Там ее трудно будет достать. И откуда только взялась эта самозванка?

– Тогда лучше вот этот порошок, – маг повернулся к полке, уставленной пузырьками, и выбрал один. – Есть ребенок или нет, вреда для самой женщины не будет. Просто придут очередные лунные дни. Незаметно всыпьте содержимое в вино.

– В вино? – Ада наблюдала, как маг аккуратно заполняет белым порошком тайную полость в перстне. Защелкнув крышечку, протянул кольцо фрейлине.

– Если она заявит, что не беременна, то почему бы ей не выпить вина со свекровью? За здоровье мужа, – он мягко улыбнулся леди Хорн.

Ада сидела в карете и крутила на пальце кольцо. В кармане лежала вторая склянка – на тот случай, если невеста признается, что в ее чреве дитя и вино пить откажется.

Тяжка служба при королеве. Никогда прежде, когда приходилось решать интимные дела заблудших девиц, леди Хорн не задумывалась, что они чувствуют. Может, кто–то из девушек страстно желал дитя от любимого мужчины и надеялся на счастливое будущее с ним, а она… Она не верила слезам и была строга. Позор и отлучение семьи от двора – вот что являлось главным и решающим аргументом. В случае с невестой сына придется действовать решительно и быстро.

– А ведь я так мечтала о внуке! Теперь же еду избавляться от него только потому, что Наю подобрали другую невесту.

Если Наярд женился так скоро и даже в тайне от матери, то его, наверняка, что–то серьезное подтолкнуло к решению. Ее мальчик не из тех, кто покорится судьбе или капризам девицы. Значит, он сам захотел, чтобы девушка принадлежала ему. Ей ли, матери, делать сына несчастным, отсылая невесту назад?

Но как тогда быть с королевой? Она обязательно спросит, что Ада предприняла для блага своего государства? А тут такая малость – убрать незнакомую девицу с дороги. Пусть найдет себе в мужья кого–нибудь попроще. А у нее, леди Хорн, будут внуки с королевской кровью.

Терзания не оставляли ее всю дорогу. Мать то вставала на сторону сына и его счастья, то соглашалась с аргументами королевы. Так и не решив, что делать, она вылезла из кареты и, оправив платье и сделав непроницаемым лицо, направилась к убогому флигелю.

Дверь открыла Пенелопа. Вытаращила глаза и попятилась, словно увидела приведение.

– Что с тобой? – недовольно спросила Ада.

– Так скоро? – Пен вытерла руки о грязный фартук.

– Что? – фрейлина повела смоляной бровью. – Хотела скрыть от меня, от матери, что лорд Хорн женился?

– Никак нет. Готовимся к вашему визиту, наводим порядок.

– Где она? – леди Хорн отодвинула старуху твердой рукой и прошла в дом.

Сразу бросилась в глаза широкая постель сына. Ни одной складочки на покрывале, в комнате приятно пахнет чистотой и цветами. Кажется, розами. Хотя тех нигде нет. Надо бы поинтересоваться, где он купил такие стойкие и нежные духи.

– Она в моей комнате… э–э–э… в нашей новой гостиной, – Пенелопа теребила фартук. – Я перебралась на второй этаж, а сюда снесли подобающую гостиной мебель. Все, как у людей.

Леди Хорн поморщилась. «Все, как у людей». А должно быть, как у драконов – жизнь в особняке с двадцатью спальнями, молодая жена королевских кровей и ожидание породистых внуков.

Свернув в бывшую спальни старухи, Ада остановилась в дверях. Молодая женщина в белом накрывала стол ажурной скатертью. Старшая фаворитка всегда отличалась способностью быстро оценивать обстановку. Она увидела пусть немодную, но хорошо сохранившуюся мебель, куда входили три мягких стула – на гостей явно не рассчитывали, небольшой диванчик с множеством подушек, этажерка со статуэтками и дюжиной книжек, на полу ковер, на стене пейзаж, на подоконнике букет алых роз.

«Так вот откуда запах!»

Глава 5

Придраться было не к чему, да и не хотелось. Не для того Ада пришла в дом сына.

– Здравствуйте, – произнесла она хорошо поставленным голосом. – Я – леди Хорн.

Девушка в белом вздрогнула и быстро развернулась. Присела в глубоком реверансе.

– А это наша Душечка, – прошамкала из–за спины старуха. – Невеста вашего сына.

Когда Душечка распрямилась, Ада сумела разглядеть ее. Щуплая, бледная, робкая. Фату, чтобы не мешалась, скрутила на голове чалмой. А чего уж не переоделась? Хочет, чтобы ее раздел сын в первую брачную ночь? Или какая она у них по счету? Леди Хорн еще на воротах узнала, что Ная нет дома. Убежал по делам, оставив невесту хозяйничать.

– Может, мне все–таки предложат сесть? – Ада понимала, что Душечка находится в растерянности. Как же, никакой поддержки от мужа. Явно не рассчитывала встретиться со свекровью один на один.

– Да, пожалуйста, проходите, – Душечка повела рукой, приглашая сесть на диван, но Ада предпочла занять стул за столом.

– Пенелопа, принеси вина и два фужера, – Ада не спускала с девушки, выбранной сыном, глаз. – Хочу выпить за неожиданное пополнение нашего славного семейства. Надеюсь, вам можно вино?

На глазах у Душеньки появились слезы.

– Так «да» или «нет»?

Ада не понимала, что Душечка растерялась только потому, что не знала, как ответить. Скажи она «да», и очень скоро леди Хорн поймет, что она не сделала ни глотка. А признайся, что «нет», начнутся расспросы, и тогда придется сознаться, что она призрак. Как ни крути, но матери хозяина она не отважилась бы врать в лицо.

Но ведь Любимый не разрешил прерывать игру, которую начал, назвав ее своей невестой. Она и Пенелопе ничего не рассказала. Буркнула, что не время отвлекаться на болтовню, нужно до прихода хозяина навести порядок. Ее взяли в дом в качестве служанки, и это Душечка помнила лучше всего. А остальное – причуды богатых.

Леди Хорн так и не дождалась ответа. И рассудила упорное молчание по–своему. Девчонка беременна.

– Пенелопа, не надо вино. В одиночестве пить не привыкла. Завари чай.

Показавшаяся на пороге Пен кивнула и так и удалилась на кухоньку в обнимку с бутылкой и двумя бокалами. Через некоторое время вернулась с подносом, на котором высился заварочный чайник, вазочка с вареньем и пара чашек. Выставив все на стол, встала в сторонке, ожидая распоряжений.

Душечке было неловко. Взяли помогать старой женщине, а она расселась точно барыня. Взяла хотя бы на себя заботу разлить чай. Делала это изящно, без суеты. Поставила чашечку перед гостьей, не забыла и себя.

Ада задумчиво прищурилась. Манеры у девчонки были. И платье не из дешевых.

– Так откуда ты родом?

Душечка моргнула. Она так и не раскусила, понял лорд Хорн, что она совсем не из этого мира, или нет. Она говорила о курорте, о глазных линзах, а он не переспрашивал, и создалось впечатление, что он в курсе таких простых для землян вещей. Вроде, не было ему все равно, о чем лопочет Душа, слушал внимательно, но вопросы не задавал. А как быть с леди Хорн? Говорить правду? А как же игры «в невесту» Любимого?

– Я не помню своих родителей, – решила остановиться на правде, но завуалировать ее под местные реалии. Еще не время открываться. Пусть сын сам расхлебывает кашу, которую заварил. – Они погибли совсем молодыми. Мне еще и года не было.

– Как погибли?

– Карета перевернулась.

– Кто же тебя, сироту, воспитывал?

– Бабушка.

– Дворянских кровей?

Ходила среди родственников байки, что предки были чуть ли не князья. Прячась от большевиков, осели в небольшом сибирском городке. Даже фамилию сменили, чтобы стереть из памяти потомков буржуйское прошлое. Были Друцкие, стали Руцкие. Ее, Душечку, при жизни все знали, как Алену Руцкую.

Бабушку Душечке было жалко. Она так старалась, чтобы невеста выглядела достойно.

Сколько себя Аленка помнила, столько стоял в бабушкиной комнате старинный сундук, и его не разрешалось никому трогать. Даже в замочную скважину посмотреть не дозволялось. Бабушка носила ключ на шее на веревочке, чтобы у внучки даже поползновений не было в него залезть.

Открылся он лишь однажды. Как раз в день свадьбы. Аленка приготовила себе другое платье – одолжила у школьной подруги, которая за полгода до того вышла замуж. Та сама его сшила. Она же помогла подогнать по фигуре. Но бабушка рано утром позвала к себе. У Аленки перехватило горло, когда она увидела разложенное на кровати белое платье, фату к нему, украшенную флердоранжем, и перчатки выше локтя.

– Откуда такое чудо?

Лиф платья сверкал жемчужинами пополам с бриллиантами. Сначала и не поняла, что они настоящие, думала стеклярус и хорошая подделка под жемчуг, но бабушка опровергла домыслы. Серьги и колье хранились в квадратной бархатной коробочке, потертой по углам, и на потемневшем от времени шелке. Достала трепетной рукой.

– Жемчуг «от Болина», – произнесла она, перейдя на шепот. – Была такая ювелирная фирма. «Карл Эдуард Болин». Ее работы любила последняя наша императрица. Сколько раз я порывалась продать хотя бы камень, чтобы выжить в трудную годину, но не стала разорять доставшееся нам наследство. Да и страшно было. Лихих людей вокруг всегда полно. А так пусть думают, что ненастоящее. Нам спокойнее.

Обнимая Аленку, бабушка шепнула слова, от которых у внучки сжалось сердце. «Как помру, ты будешь хранительницей наследства наших предков. Я потом тебе покажу все реликвии, что хранятся в сундуке. Помни, мы – Друцкие».

Когда Аленка вышла во всем этом великолепии к школьной подруге, которой предстояло сыграть роль свидетельницы, та ахнула от восторга.

– Откуда такая красота? – спросила она, рассматривая жемчужное колье.

– Бабушкина бижутерия, – коротко ответила невеста, рдея от удовольствия.

– Делали же раньше! – выдохнула подружка. – Как настоящее.

Зря они бегали к окну смотреть, не приехал ли свадебный кортеж. Жених не появился ни через час, ни через два. Его телефон был вне зоны. И если бы не упорство подруги, Душечка так и ждала бы его. Неудавшаяся свидетельница дозвонилась до мамы жениха, которая со слезами в голосе призналась, что ее сын еще рано утром улетел с Элей в Турцию. Просила прощение у Душечки, но та не желала слышать. «Это не правда! Он не мог так поступить со мной. Мы любим друг друга!» – твердила она и до глубокой ночи терзала себя и своих близких, что с ним что–то случилось, просто от нее скрывают.

– Да, мы дворянских кровей, – призналась Душа, смело подняв глаза на «свекровь». Специально тряхнула головой, чтобы старинные драгоценности подтвердили благородным блеском высокое происхождение. – Мы из рода князей Друцких.

– К сожалению, я плохо знаю генеалогию дворян, не относящихся к драконам. Но если ваш род княжеский, то вы стоите выше баронов, хоть и являетесь людьми. Ты же, милочка, из людей?

Хотела Душа ответить, что из лягушек, но не стала повторять шутку. Сын принял за чистую монету, а мать может и поверить. Драконы они такие драконы. Для них люди – отдельная планета. Копошатся муравьями под ногами богов. Однако боги не брезгуют вести общие дела с людьми и другими расами, населяющими этот мир.

В своде правил Дерхона записано, что перед Вселенной все равны, но драконы все равно нашли чем отличиться. Они жили дольше всех. И никогда не было среди них слуг. Впрочем, эльфы тоже не охотно прислуживали. Одни люди и орки не брезговали любой работой. Жили мало. Им некогда было ждать подходящего случая, чтобы судьба высыпала на их головы золотой дождь. Хватались за все подряд.

– Будь добра, принеси из кареты подарок, который я приготовила для тебя. Совсем забыла. Так волновалась перед встречей, – «свекровь» отхлебнула из своей чашечки и посмотрела на Душечку глазами лани.

– Я покажу дорогу к конюшням, – откликнулась Пенелопа, понимая, что невеста хозяина еще плохо ориентируется в усадьбе.

Ада, стоило Душечке и Пен покинуть флигель, тут же воспользовалась ядом. «Значит, беременна, раз отказалась от вина». Она торопливо откупорила бутылочку и капнула в чай. Для верности три капли, а не две. Потом забеспокоилась, что лишняя капля испортит цвет или запах, поэтому сидела, как на иголках, пока потревоженные ложкой чаинки не перестали носиться по кругу. Принюхалась к напитку и удовлетворенно выдохнула. Цвет и запах не поменялись.

Подарок разворачивали вместе. Великолепная ночная рубашка радовала обилием лент и кружева.

Душечка выразила неподдельную радость. Хоть и знала, что красивая вещица ей не пригодится, да и получена она от «свекрови» незаслуженно, было приятно, что ее приняли за настоящего человека. Ей даже показалось, что щеки загорелись от румянца удовольствия. Но зеркало в комнате лорда Хорна не подтвердило сей невероятный факт и не могло подтвердить. Откуда у Души румянец?

– Ой, чай, наверное, совсем остыл, – возбужденная зрелищем радующейся подарку девушки, Ада сама подлила чай. – Давай выпьем. Пусть не вино, но у нас есть повод. Чтобы все у нас было хорошо. У нас у всех. Пенелопа, за твое здоровье тоже пьем!

Она подняла свою чашечку и дождалась, когда Душечка поднимет тоже.

В этот момент в комнату ворвался лорд Хорн.

– Любимый, а мы тут чаевничаем с твоей мамой, – прощебетала Душечка, ставя чашку на стол. Она поднялась и порывисто бросилась Наярду на шею.

Ада закрыла рот рукой. Она видела, какой взгляд, только появившись на пороге, бросил на их компанию сын – полный тревоги и смятения. Он едва задержал его на матери. Его беспокоила Душечка. Он переживал, не обидели ли его невесту. И когда понял, что все три женщины мирно уживаются, в его глазах зажглась нежность. Нежность!

– С тобой все хорошо, милая? – Най вглядывался в лицо Душечки.

Он прекрасно знал свою мать и совсем не знал, что может угробить Душу. В королевской лаборатории богатый арсенал убийственных веществ. А ему уже донесли, что королева вызвала ее мать, и та, после встречи с Ее Величеством, отправилась прямиком к придворным магам. Поэтому едва не загнал коня – так торопился домой.

– Все замечательно, Любимый, не беспокойся, – она была до смерти рада, что явился хозяин, и ей больше не придется врать и строить из себя невесту. Пусть сам разбирается со своей матерью.

– Мама, знала бы ты, как мне дорога Душечка! – с волнением воскликнул Най.

Он тоже оказался неплохим актером. Его слова звучали искренне, хотя Душечка видела подтекст. «Я отвалил за нее целых пятьсот золотых». Только за такую щедрость и доброту стоило полюбить нового хозяина.

Глава 6

Простодушная Пенелопа с волнением следила за проявлениями любви и нежности в молодой семье Хорнов и млела от удовольствия. Она так давно желала Наю счастья.

Леди Хорн сама не поняла, что толкнуло ее на столь безумный поступок – нежность в глазах сына, или неподдельная радость Душечки, когда она увидела Наярда, а может тот факт, что девочка была из княжеского рода, а ворон ворону глаз не выклюет, но Ада быстро поменяла чашечки местами.

– За здоровье молодых! – произнесла она с надрывом и залпом выпила отравленный чай.

– Ой, вы, кажется, что–то обронили, – Душечка заметила лежащую под столом бутылочку. Ту самую. Подняла и протянула «свекрови».

– Ах, благодарю! Это капли от мигрени.

Лицо леди Хорн сделалось пунцовым. И как она могла положить яд мимо расшитого бисером ридикюля? Виновато взглянула на Наярда, но тот не спускал глаз со счастливой Душечки, которая кинулась показывать ему подарок матери.

Сославшись на разыгравшуюся головную боль, Ада покинула дом сына. Шепнула ему, что ждет внуков и попросила подать карету. Домой ехала в обморочном состоянии. Ночью маялась резями в животе. Покрывалась холодным потом. А утром обнаружила, что у нее начались лунные дни. Дни, которых у седовласой леди Хорн не было добрую сотню лет.

Всю неделю она провалялась в постели. Ни с кем не общалась, написала лишь пару писем. Одно сыну, где попросила немедля увезти невесту и Пен из столицы, что говорило о крайней степени ее озабоченности. Ада знала, Наярд поймет и не задержится ни на минуту. Второе королеве, в котором известила Ее Величество, что опоздала и не смогла выполнить ее поручение. Сын уже отбыл с невестой в гарнизон. В конце послания леди Хорн попросила освободить ее от службы при дворе по причине серьезной болезни.

Королева навестила старую подругу, ожидая увидеть в постели разбитую клячу, но была удивлена ее цветущим видом.

– Признайся, что ты сделала, чтобы так омолодиться? – Ее Величество бесцеремонно задрала рукав пеньюара и провела ладонью по руке до локтя. – У тебя кожа, точно бархатная, и совершенно гладкое лицо. А грудь! Ты посмотри, какая у тебя грудь! Как у девочки.

Она ткнула пальцем в торчащее полушарие и убедилась, что высота и плотность груди вовсе не иллюзия.

Ада стыдливо запахнула пеньюар. Совершенно случайно яд, приготовленный для Душечки, оказался панацеей от старости.

Леди Хорн и сама ощутила, что с приходом лунных «проблем» стала чувствовать себя гораздо лучше. Да, живот поболел, и пришлось вспомнить, как ухаживать за собой в такие дни, но эффект был волнительный. К концу недели она не узнавала себя в зеркале. Теперь изменения заметили и другие. Если бы королева раздвинула занавески на окне шире, то она увидела бы, что на голове ее старинной подруги почти не осталось седины. Лишь цвет платины мешал отличить одно от другого, но Ада–то знала.

Пришлось старшей фрейлине признаться, что послужило причиной столь серьезных изменений в организме, иначе королева не отстала бы. И конечно же, как старый опытный царедворец, Ада сумела повернуть ситуацию так, чтобы остаться в выигрыше. История оказалась кратка и поучительна.

– Когда я поняла, что подвела вас, Ваше Величество, и мне нет прощения, я решила расстаться с жизнью, – на шелк пеньюара капнула горючая слеза. – У меня был с собой яд, который я должна была подлить неугодной невесте моего сына. Вернувшись домой, я накапала в чай целых три капли, вместо положенных двух – чтобы уж наверняка, и выпила залпом. Утром я обнаружила кровь на простыне и подумала, что пришел конец. Я умираю. Истекаю внутренним кровотечением. Собравшись с силами, я написала вам прощальное письмо…

– Так какие ты выпила капли? – королева была нетерпелива.

Ада поднялась и взяла со столика с духами и пудрой тот самый пузырек из непрозрачного стекла. Он тут же оказался в жадных руках королевы.

– Новая разработка нашего придворного мага, – поспешила пояснить леди Хорн. – Он сам, наверное, не подозревает, какой у яда имеется побочный эффект.

– Интересно–интересно, – произнесла королева, поднимаясь с дивана. – Сначала опробую его на одной из старых фрейлин. Кто надоел своим брюзжанием. Если все повторится, то, считай, ты прощена. Я все–таки люблю тебя, несмотря на то, что придется отказать соседу с севера.

– Он потребует объяснений, – вздохнула Ада, все еще терзаясь, что провалила государственное дело. – Будет забрасывать посольство нотами протеста, упрекая в нарушении договоренности.

– Сам отстанет, когда на его границе появится наша армия. Не нужна нам его толстая дочь. Не для того мы растили великолепных драконов, чтобы отдавать их за неизвестно кого. А будет упорствовать, объявим войну и самостоятельно добудем и пушнину, и алмазы, и черное масло.

Утром следующего дня две подруги стояли у кровати старейшей фрейлины, которую вечером королева милостиво напоила чаем. Давно ее не приглашали во дворец на беседу, поэтому вышедшая в отставку женщина воспрянула духом. Но как же жаль, что сегодня она не смогла встать с постели! Пришлось написать королеве извинительную записку. Со старушкой происходило нечто невероятное. Сильно ныли десны. Во рту все опухло, и любая пища вызывала резкую боль.

Королева захватила с собой не только леди Хорн, но и королевского лекаря.

– Вы так добры, Ваше Величество, – прошамкала старуха, пытаясь подняться. – Но, кажется, мне пришел конец. Уж не отравили ли нас вчера?

– Не говори глупостей, Джой. Я жива и здорова. И ты еще не на погосте.

Кивнув лекарю, королева отошла от кровати. Слуги внесли ширму и закрыли леди Джой от взора двух высокородных женщина, занявших диван.

– Ну что там? Что? – королева вновь проявляла нетерпение.

Лекарь в противоположность королеве был нетороплив. Он будто нарочно долго мыл руки и делал весьма глубокомысленный вид. Он просто не знал, как сказать королеве, что у семисотлетней леди Джой режутся новые зубы. И вернулась детородная функция. Во всяком случае, он так думал. Осмотреть толком не сумел, так как боялся нарушить девственность. И это у женщины, имеющей девятерых отпрысков и сорок внуков!

Королева выслушала лекаря без каких–либо эмоций. Пожелав старейшей фрейлине долгих лет жизни, правительница Дерхона и ее верная фрейлина отправились во дворец. Пришла пора поговорить с магами.

– Ваше Величество, сколько вы дали капель Джой? – забравшись в карету, тихо спросила Ада.

– Десять. Чтобы уж наверняка.

Теперь обе подруги знали, что максимум, который они могут допустить, чтобы их продолжали признавать за тех, кем они являются – это три капли чудесного эликсира молодости. Не стоит увлекаться магией, последствия которой еще неизвестны.

– Удивляюсь, что Джой еще не лопочет, словно младенец, – вздохнула леди Хорн и отвернулась к окну.

Она прекрасно понимала, какого эффекта нужно ждать через несколько дней. У нее самой не сразу проявились признаки возвращения молодости. Все шло постепенно. Сначала кожа перестала быть сухой, хотя кремами Ада в эти дни не пользовалась. Потом начали таять морщинки. Увеличение груди она заметила, когда принимала ванну – это уже спустя неделю. А в полдень к ней с визитом пожаловала королева.

Если раньше они смотрелись словно сестры–погодки, то теперь Ада выглядела значительно моложе королевы. И процесс еще продолжался. Сегодня утром, читая записку от Ее Величества с приглашением посетить Джой, она с удивлением обнаружила, что может обходиться без ненавистных очков.

Что же будет со старой Джой неделю спустя? И как остановить процесс резкого омоложения? Если раскроется секрет капель, нетрудно будет представить, что начнет твориться во дворце. Безумные, жаждущие молодости леди не остановятся на десяти каплях, и вскоре королеву будут окружать безмозглые инфанты.

От размышлений леди Хорн отвлекло нервное движение руки королевы. Она с треском раскрыла веер. Ее Величеству не хватало воздуха.

Покачиваясь в удобной карете, королева так же отдавалась мыслительному процессу. Она не переставала удивляться, как резко может измениться жизнь. Дело случая. Лишь благодаря тому, что леди Хорн собралась свести счеты с жизнью, был открыт эликсир молодости. Но для начала следовало расспросить магов. Вдруг эффект держится недолго, и откат на прежние позиции будет болезненным и катастрофичным? И не нарушит ли яд естественных процессов в организме? Вдруг после кратковременного возвращения молодости, он начнет усиленно стареть?

Пока королева и леди Хорн тряслись в карете, следующей во дворец, по направлению к южной границе летел крытый тарантас. Из окна высовывались довольные Душечка и Пенелопа. Их восхищал дракон, летевший высоко в небе.

– Я впервые вижу настоящих драконов, – Душечка помахала рукой, и лорд Хорн радостно исполнил смертельную петлю.

Путешествие доставляло ему удовольствие. Самостоятельно он давно пересек бы равнину и добрался бы до границы. Но отягощенный домашним скарбом, двумя служанками и сообщением матери, что над ним нависла беда, и возможно преследование, он не мог бросить женщин одних на дороге. Поэтому приходилось делать кульбиты, улетать вперед и тут же возвращаться, лишь бы убить время. Он просто не умел лететь медленно. Он же не какая-нибудь бабочка. Он всесильный дракон.

На ночь остановились в очередном постоялом дворе. Кучер завез тарантас на задний двор и помог женщинам выгрузиться. Очень скоро там же появился укутанный в простыню лорд Хорн. С его волос капала вода, а в руках он нес большой букет роз. Вручил его Душеньке, что вызвало ее неподдельную радость.

– Я по пути освежился, – заявил он женщинам, поднимаясь по лестнице на второй этаж. Там гостей ждали номера. – Здесь недалеко есть река.

– А где взял простыню? – прищурив глаза, спросила Пен.

Где хозяин взял букет, ее не сильно волновало. Ее уже тошнило от запаха цветов. Казалось, что невеста опрокинула на себя целый флакон розового масла. Надежда была на то, что Душечка снимет свадебное платье, и Пен перестанет преследовать навязчивый аромат. В замкнутом пространстве он особенно сильно чувствовался, поэтому в тарантасе открыли все окна.

– У каждого уважающего себя дракона всегда есть чем прикрыться. Или ты хотела посмотреть на меня без одежды? – у Ная было отличное настроение. Он скалил в улыбке зубы.

Если бы могла, Душечка сейчас покрылась бы краской. Она живо представила, как хозяин поднимается по лестнице и сверкает голыми ягодицами. Они у него были отличной формы – это Душа успела заметить еще на ярмарке, когда ее подсаживали к дракону.

Глава 7

Пенелопа в негодовании топнула ногой.

– Когда я была молодой и красивой, еще могла бы полюбопытствовать, а сейчас ты мне никакой не сдался. Ни голый, ни в одежде.

– А чего ж не любопытствовала? – он дернул бровью. Всем известно, что драконы в веселье и бою неудержимы, и лишь немногим посчастливилось узнать их в постели. Среди присутствующих таких счастливиц не было.

– Ты ж меня в столицу отправил, как только я в самый сок вошла, – произнесла Пен обиженно.

– На тебя заглядывались в гарнизоне. Я боялся, что драконы передерутся. А мне в вверенном подразделении нужна была строгая дисциплина.

– А сейчас не боишься? – она явно намекала на невесту.

– Хотел бы я посмотреть на того, кто возжелает Душечку, – хохотнул дракон. – Устанет раздевать.

Най имел в виду совсем другое. Слышал же, что призраки не могут снять одежду, в которой их настигла смерть. На это он и хотел намекнуть, но вышло как–то совсем грубо. Лорд Хорн заметил, как с лица Душечки слетела улыбка, и мысленно обругал себя. Наярду вспомнились слова торговца, что с душой невесты нужно обращаться бережно, трепетно, иначе она может зачахнуть.

– Прости, – он дождался, когда она поднимется по лестнице и поравняется с ним.

Проходящая мимо Пен смерила его презрительным взглядом. Она была готова кинуть в лицо хозяина что-нибудь едкое, но заторопилась разбирать вещи. Слуги уже затащили баулы в номера.

– Я понимаю, – пожала плечом девушка. – Спасибо, что не дали забыть, что я никто. Обо мне можно говорить пошлости. Я все стерплю, даже порочные мысли и азарт, заставляющий совершать глупости: а вдруг получится раздеть?

– Кто–то уже пробовал? – насторожился Най, не помнимая, что еще больше смущает Душечку.

Он живо представил, как какой–то потный боров пытается сдернуть с невинной невесты платье. Как это должно быть для нее унизительно! И мучительно стыдно, что ее терзают, словно куклу.

Чтобы не смотреть хозяину в глаза, Душечка сосредоточилась на лежащей на его плече пепельной пряди. С ее кончика капала вода.

– Пробовал. Прежний хозяин. За что и получил сковородой по голове от жены.

– Этот торговец Душами? Какой скот! – искренне возмутился Най. – Неужели сам своих афишек не читал?

– Мы первая партия живых Душ. До нас никогда такого товара не было. Он сам точно не знал, что с нами можно делать, а что нельзя. Выяснял опытным путем.

– А где он вас взял?

– Купил у какого–то черного мага. Тот вдохнул в нас жизнь только в телеге, которую пригнал за нами торговец, поэтому я не знаю ни имени чернокнижника, ни в каком месте он живет. Торговец остался в большом выигрыше, весь товар разошелся меньше чем за месяц.

– Теперь понятно, почему он продал тебя в последнюю очередь. Ты ему нравилась, а жена заставляла от тебя избавиться.

– А вас не смутило, что он слишком уж рьяно пытался сбыть меня с рук? За хороший товар просят большие деньги, а он уступал меня за гораздо меньшую цену. Выходит, он видел во мне какой–то изъян.

– Да, смутило, – согласился Най. – Но я уверен, что все дело в свадебном платье и фате. Я находился в толпе и слышал, как люди отказывались брать в дом вечную невесту.

Душечка вздохнула. Ничего–то милорд не понял. А ведь торговец не зря предупреждал, что с «невестой» нужно обращаться бережно. Он на собственной шкуре почувствовал, что бывает, когда у Душечки случается плохое настроение.

***

– Зачем снял три номера? – ворчала Пен, раскладывая одежду хозяина. – Если не хочешь, чтобы Душечка спала с тобой, мог бы поселить нас с ней вместе. Деньги не бережешь? Пыль в глаза пускаешь? Да поздно уже, раз перед богом она ответила «да».

– Я решил, что ты утомишь ее разговорами, – Най вышел из-за шкафа в одних бриджах. Пен покосилась на его мощный торс и протянула белоснежную рубаху.

Одеваясь, лорд Хорн усиленно размышлял, продолжать игру в «жениха и невесту», или уже пора объяснить Пенелопе, кто такая Душечка. Понимал, что рано или поздно придется. Старушка уже задавалась вопросами, почему жена не снимает свадебный наряд. И лишь его грозный взгляд заставил Пен прикусить язык и перестать навязывать Душечке что-нибудь из своего нехитрого гардероба.

Заглянул слуга, сообщил, что стол на три персоны накрыт.

– Простите, – Душечка стояла в дверях своего номера. – Я сегодня не пойду обедать. Сильно болит голова.

Най знал, что Душа есть не может и при случае только сделает вид, что глотает. Но глазастая Пен обязательно заметит, что с тарелки невесты не убывает. Прицепится. Начнутся расспросы. Хорошо, что Душечка каждый раз находит причину, лишь бы не сидеть за общим столом.

– Обидел–таки? – идущая за хозяином Пенелопа дернула его за собранные в хвост волосы. – Чурбан ты неотесанный. С такой нежной девушкой нужно забыть солдафонские шуточки.

– Я не… – дракон вовремя прикусил язык. Пен только скажи слово против, тут же заведется на полдня.

– Душечка тоже хороша. То веселилась, как дитя, а сейчас голова болит. Тьфу! – Пенелопа смачно сплюнула. Най поморщился. Он ненавидел эту ее простецкую привычку. – А потом она будет удивляться, отчего мужик налево пошел.

«А ведь пойду. Одними приятными разговорами и милым личиком сыт не будешь», – со вздохом констатировал дракон, представляя, какой получит нагоняй от Пен, когда заявится от любовницы под утро.

Нет, тянуть нельзя. Нужно признаваться, что Душечка всего лишь служанка. К тому же призрак. А весь остальной спектакль – розыгрыш матушки, без устали посылающей сыну невест.

«Кстати, неплохо бы узнать, что случилось во дворце? К чему такая спешка в отбытии в гарнизон, да еще с требованием прихватить обеих женщин?»

В общем зале было людно, но Пенелопа не переставала ворчать. Лишь понизила голос. Время от времени порывалась послать Душечке еду и сетовала, что та с утра маковой росинки во рту не держала. И вновь лорд Хорн сделался солдафоном, сатрапом и никчемным мужем.

Пришлось Наярду утихомирить Пен взглядом золотых глаз, что означало – дракон пребывает в ярости и скоро по лицу пойдет чешуя. А это наивысшая точка кипения. Если и ее преодолеть, то последует оборот, и все вокруг сгорит в ярком пламени. Пенелопе жить еще хотелось, поэтому она заткнулась.

***

Душечка не осталась в номере, а спустилась на задний двор. Походив туда–сюда, она набрела на огород, где села на грядку у большой тыквы, обняла ее и всласть наплакалась. Ей было обидно. Только–только почувствовала себя женщиной, а Наярд быстро поставил ее на место. Она всего лишь Душа. Фантом, с которым при желании можно поиграть, как с плюшевой игрушкой, набитой соломой. Как и у куклы, у Душечки внутри нет ничего живого. Ей не дано испытывать жажду, голод или даже снять с себя это чертово платье.

Ей так хотелось обмануться и хоть понарошку, но чувствовать себя живым человеком. А еще эти розы. Зачем он подарил ей букет? Хотел сделать приятное? Или всего лишь прикрывал ее, чтобы другие не поняли, от кого так сильно несет французскими духами?

«Как же тяжело жить и чувствовать, не имея возможности быть человеком!» – теперь Аленка точно знала, что болит и страдает у человека именно душа, а не какие-то там рецепторы в мозгу. Мозгов-то у нее сейчас нет.

Этот факт показался ей очень смешным.

«Выходит, можно и без мозгов жить? И какую бы глупость я не совершила, всегда есть оправдание? Что взять с безмозглой дурочки?».

Душечке полегчало, и она вернулась к себе. Никто не заметил ее отсутствия.

Ночь прошла спокойно. Позавтракали каждый в своем номере и спустились вниз. Тарантас уже был снаряжен и ждал пассажиров. В этот раз лорд Хорн решил составить женщинам компанию. Его беспокоила Душечка. Но она была спокойна и даже улыбнулась ему. На сиденье рядом лежал подаренный им букет, который нисколько за ночь не завял.

Ждали хозяина трактира. Тот прибежал со стороны огорода, вытирая о фартук руки.

– Простите, господа. Приказал приготовить тыквенный суп, а выращенная на огороде тыква за ночь сгнила. Еще вчера вечером смотрел, она была крепкая и спелая, а сегодня такая беда. Придется ехать на ярмарку, – он был расстроен.

Наярд отсчитал ему деньги с лихвой и приказал трогаться. Всякие беды бывают у людей. Кто–то плачет над тыквой, а кому–то не нравятся солдафонские шутки.

Всю дорогу до пограничной крепости Пенелопа болтала без умолка. Она узнавала каждое деревце, каждый камешек, что встречались на их пути.

– Ты не была здесь пятьдесят лет, – сделал ей замечание Най. – Все изменилось.

– В горах прошло мое детство, – старушка упорствовала. – Это были лучшие годы моей жизни. Ты тогда всегда был рядом.

Наярд посмотрел на Душечку.

«Интересно, станет ли пограничная крепость ее домом? И какими она запомнит проведенное здесь время?».

Наю хотелось, чтобы Душечка полюбила жизнь в гарнизоне так же сильно, как любил он. Лорд Хорн чувствовал себя здесь свободным.

Когда на горизонте появились скалы и стоящая на перевале крепость, Пенелопа наполовину высунулась из окна. Она кричала от восторга. Дракон вздохнул. Вспомнилось, как увозил ее в столицу. Со слезами и стенаниями. И почему он не привез ее сюда раньше? Вот, кто всегда делил с ним напополам счастье и беду. А он лишил себя такой искренней единомышленницы, выпроводив ее в столицу. Хотел как лучше. М–да.

Стоило въехать в крепость по откидному мосту, как лорд Хорн вспомнил, почему боялся за Пен. На границе всегда было неспокойно. Вот и в этот раз, тарантас еще не остановился, как на подножку запрыгнул офицер и с горестным выражением лица сообщил:

– У нас беда, милорд. Враг отравил колодец. Половина состава не может встать с кроватей, вторая половина – покинуть кусты. Клозетов не хватает.

Только сейчас Пен и Наярд оценили прелесть духов Душечки. По крепости витал отвратительный запах, и из редких кустов неслись не совсем приличные звуки.

– Как допустили? – Наярд выбрался из кареты, и офицеру пришлось задрать голову. Он тоже был из людей, а они сильно уступали в росте драконам.

– Предательство. Чужих в крепости нет. И пробраться не смогли бы. Караул не допустил бы.

– Разберемся, – выплюнул единственное слово Наярд и отправился в лазарет.

Занятый делами службы, он моментально забыл о Душе и Пен. Хотя он знал, что Пенелопа сама о себе позаботится, а призраку невесты по определению ничего не грозит.

Когда Душечка выбралась из тарантаса, и ее фату расправил ветер, в соседних кустах послышался многочисленный вздох удивления.

– Милорд женился?!

Невеста стыдливо понюхала букет. Пенелопа сунула нос туда же. Набрав в грудь цветочного аромата, громко спросила:

– Где покои милорда?

Кусты содрогнулись от множества голосов.

– Туда!

– За мной! – скомандовала Пен и побежала в сторону одной из башен так быстро, как позволяло здоровье.

Глава 8

Душечка поразилась, насколько скромен Наярд был в быту. Он по истине вел аскетический образ жизни. Комната, где стояла его кровать, была гораздо меньше той, где хранились его доспехи и оружие. Все в драконе было подчинено служению отечества.

– Идем, я покажу тебе свои покои, – поманила Душечку Пенелопа. И повела ее на самый верх башни по винтовой лестнице. – Смотри–ка, ничего не изменилось!

В старой комнатке Пен стояли кровать, небольшой столик со стулом, учебники на полке, узкий шкаф. Выше только открытая площадка, где ветер так трепал волосы, что грозился сорвать фату. Душечку потянуло туда. Она оставила Пенелопу вытирать пыль и предаваться воспоминаниям, а сама подошла к краю башни, раскинула руки и подставила лицо нежаркому солнцу.

Душечке в крепости определенно нравилось. За спиной скалы, впереди зеленые холмы, которые плавно переходили в степные просторы. Вольный ветер, свобода и вкусные ароматы цветущих трав.

Стоило подумать об ароматах, как Душечка вспомнила о катастрофе, случившейся в крепости, и поспешила вниз, на ходу наматывая на голову фату в виде чалмы.

– Где находится колодец? – спросила она у первого попавшегося часового с зеленым от мук лицом.

– Миледи, не стоит, он отравлен, – выдавил он из себя, одной рукой придерживая живот.

– Просто покажи рукой, – у Аленки не было времени спорить. Пришла пора проявить свои лучшие качества.

Побежав в указанную сторону, она обнаружила на небольшой площадке каменную кладку и ворот над ней. Легла животом на кольцо колодца и заглянула в гулкую темноту. Вода чернела где–то далеко внизу. Посмотрев на ведро, Душечка задумчиво покачала головой.

– Нет, ведро не решит проблемы, – прошептала она и вновь легла животом на каменную кладку. Расставив руки так, чтобы был хороший упор, Душа перевесилась через край и крикнула, что было сил.

– Я счастлива!!! Слышишь? Я счастлива!!!

– Хорошо, хоть кто–то счастлив в этой крепости, – лысоватый мужчина с круглыми очками на носу смотрел на Душечку с укором. Красные глаза ясно давали понять, что человек давно не спал.

Душечка распрямилась и поправила сползшую на лоб чалму.

– Вы доктор? – поинтересовалась она, сбрасывая в колодец ведро, посаженное на цепь.

– Я гарнизонный лекарь, – поправил он. – Советую вам потерпеть. Я отправил на реку повозку с бочкой. Скоро привезут чистую воду.

– Бочка не нужна. Советую раздать всем по глотку этой воды.

– Вы сошли с ума? – он снял очки и принялся тереть заляпанные стекла. – Понимаю, что счастье порой превращает нас в безумцев, но…

– Вы не поняли. Колодезная вода поможет вылечить людей.

Оба обернулись, услышав топот ног. Очередной страдалец – тот самый часовой, что показал направление к колодцу, полетел в кусты.

– Клин клином? Сомнительно, – лекарь вернул очки на нос. – Лучше подождем, когда из города привезут противоядие. Я отправил к тамошнему магу сообщение и образец воды.

– Да помогите же мне! – Душа во всю силу крутила ворот, но ведро оказалось слишком тяжелым. – Время дорого!

– Помогаю только потому, что вы слабая женщина. В ином вы меня не убедили, – лекарь вцепился в ручку, и они вместе вытянули ведро.

– Стой! – приказала Душечка появившемуся из кустов часовому. Тот слабой рукой затягивал ремень. – Пей! Пей прям из ведра!

Часовой помотал головой и попятился.

– Смерти моей хотите? – прошептал обескровленными губами.

– Пей! Я леди Хорн и приказываю пить! – ей пришлось воспользоваться властью, данной ей как супруге главного дракона. Впервые она не пожалела, что умерла в свадебном платье. Оно послужило доказательством ее слов. Ну или часовой сдался под ее напором, так как был слишком слаб, чтобы сопротивляться.

Лекарь только крякнул, когда пограничник сделал первый осторожный глоток. Но когда тот так припал к ведру, что начал захлебываться, выливая больше на себя, чем в рот, у лекаря поползли вверх брови.

– Что? Что там? – тревожась, спросил он.

– Вода вкусная! Хочется пить и пить, – выдал часовой. – И живот сразу успокоился.

– Раздайте, пожалуйста, всем. Чем больше выпьют, тем быстрее выздоровеют, – сказала Душечка и, развернувшись, пошла в сторону башни.