Можно ли простить?

Пролог

Знаете, когда живешь с человеком много лет кажется, что он никуда от тебя не денется, кажется, что он принадлежит тебе и что ты его знаешь как саму себя. Но это самообман. Ничего подобного. Это ты знаешь себя рядом с ним, любишь себя рядом с ним, выучила какие-то его привычки, и все. На этом твои знания оканчиваются. Рядом с тобой чужой человек, другой, со своими тараканами, мыслями, желаниями и не факт, что он ими с тобой делится.

А потом ты прозреваешь. Оказывается, он любил борщ без свеклы, селедку под шубой без моркови и ему никогда не нравилась твоя прическа и красный цвет твоих ногтей. Вот и все. И ты в удивлении раскрываешь глаза и понимаешь, что ни черта ты его не знала.

То же самое произошло со мной. Я вдруг поняла, что потеряла его далеко не сегодня и даже не вчера и не месяц назад. На это ушли годы. Не заметила детали, расслабилась, считала, что этот человек никуда не денется как электричество, телевидение или интернет. Он есть и все. А потом наступает личный апокалипсис, и он исчезает. Как после ядерного взрыва исчезает цивилизация. А ты рассыпаешься на осколки, падаешь на дно, тонешь в дерьме ведь ты привыкла, что он есть. Тебе без него темно, холодно, страшно. И что самое ужасное оказывается, что ему без тебя зашибись. И понял он это в отличии от тебя не вчера. И еще нашел кого-то с кем ему самому светло и тепло, и классно. И уже поздно перекрашивать ногти, менять прическу, скидывать лишние килограммы, варить борщ по новому рецепту, делать упражнения Кегеля, потому что ему это все от тебя уже не надо. Именно от тебя!

Я это поняла, когда смотрела как он собирает свои вещи, опустошает шкафчики в ванной с парфюмом, который я ему купила, складывает мною связанный свитер и купленные неделю тому назад трендовые трусы. Все это он наденет потом. Для нее. И музыку будет слушать ту же и борщи ее с рагу нахваливать.

Но блин мой борщ без свеклы вдруг встал ему поперек горла. А на самом деле у нее ноги длиннее и смотрит она на него как на Бога. И ничего уже не поможет: ни трое дочерей, ни дом построенный вами, ни машина, которую выбирали вместе, ни общие счета и вклады. Ничего! Он просто посмотрит равнодушным взглядом и скажет «я тебя больше не люблю» соберет манатки и свалит в туман как ежик к своей лошади лет на двадцать младше тебя и на двадцать пять его самого.

А ты останешься с широко раскрытым ртом, с развороченной грудной клеткой, вскрытыми ментально венами и сожженными легкими. Потому что дышать как раньше ты уже не сможешь.

Это в кино все красиво возрождаются из пепла, находят новую любовь, худеют на пятьдесят килограммов и самореализовываются в йоге, модных курсах, а в реале ты остаешься одна со своим целлюлитом, обвисшей после родов грудью, морщинками на лице и тремя детьми. А так же пониманием что в свои сорок два (пять, шесть, пятьдесят, шестьдесят) вы на фиг никому не нужны. И скребет вот это бесячее «а ведь я могла уйти от него лет десять назад»… нет, он гад дождался, когда мои часы уже не просто тикают, а хрипят и пошел самоутверждаться с молодой дрянью.

Выдохнула, закрыла глаза. Потом сгребла на фиг все фотографии, сунула в керамическую вазу и сожгла к чертям собачим. Легче не стало.

И не станет. Потому что я его люблю. Сильно люблю, безумно. Он часть меня, он моя жизнь и вдруг меня убили. Только я живая, агонизирую и никак не сдохну и права не имею потому что у меня дети. Не у нас! Нет! У меня! Он ушел и дети у него теперь где-то там по выходным. У него упругая двадцатилетняя задница и широко раскрытые глаза молодой любовницы, а у тебя в лучшем случае алименты.

Я плакала, выла, искусала пальцы чтобы дети этого воя не слышали, изгрызла щеки изнутри до кровавых ран. Знаете когда человек умер ты оплакиваешь его, ты тоскуешь, прощаешься и все… это больно, но это по-другому чем когда он умер, но только для тебя. Ревность? Нет это слишком слабо, это слишком лайтово. Тебя раздирает на куски. У тебя жизнь отобрали, молодость, красоту. И будущее тоже и старость. Все чем ты жила. И ты теперь как слепой младенец без кожи, умирающий от боли и беспомощности.

Смотрю как он садится в машину, на профиль его смотрю, на руки сильные на руле и хочется кинуться под колеса. Но мне нельзя. У меня младшей шесть лет всего. А старшая в универе и средняя с тараканами. Я мать. А значит умирать мне не положено…

Глава 1

Первые лучи утреннего солнца, словно золотые нити, пробивались сквозь полупрозрачные занавески и освещали нашу спальню. Я проснулась от этого нежного прикосновения. Аккуратно выбралась из постели, стараясь не потревожить Игоря, который мирно спал рядом. Моё сердце наполнилось уже привычным трепетом, когда я взглянула на него. Несмотря на прошедшие годы, Игорь оставался таким же привлекательным и сильным, как в дни нашей молодости. Его накачанное, крепкое тело всегда восхищало меня своей мощью, рельефами, кубиками на животе, а морщинки у глаз только добавляли ему шарма. Они были у него всегда. Когда я влюбилась в него они тоже были. Я помню сказала тогда своей подруге Наташке «я увидела эти морщинки и потеряла голову…с ума сойти у меня мурашки по телу».

Подходя к зеркалу, я посмотрела на своё отражение. Светлые пшеничные волосы слегка растрёпаны после сна, а голубые глаза светились от счастья. В свои сорок двагода я имела самую обычную внешность, пару лишних килограммов, которые набрала после рождения нашей младшей дочери так и не хотели уходить. Я с ними смирилась, кроме того, некоторые места тоже округлились и грудь, и бедра. Игорь говорил, что ему нравится.

Тишина постепенно наполнялась звуками просыпающегося дома. За окном слышалось щебетание птиц, которое гармонично переплеталось с далёким гулом города. Тихо вышла из спальни, наслаждаясь каждым шагом по мягкому ковру, и направилась на кухню, чтобы приготовить завтрак для своей семьи. На кухне я чувствовала себя особенно уютно и спокойно. Включила кофеварку, и аромат свежемолотого кофе мгновенно заполнил помещение. Начала готовить оладьи, вспоминая, как мы с Игорем смеялись над первыми неудачными попытками, когда только начинали жить вместе. Свекровь научила меня двум видам оладьев, но у меня получался только один – на дрожжах. Теперь эти оладьи стали настоящим символом нашей утренней рутины по выходным. Семья любила, когда я пекла их и подавала к столу с сгущенным молоком или вареньем.

Обожаю эти утренние моменты, когда могу немного побыть наедине со своими мыслями, пока дом ещё спит. Моё сердце переполнено любовью и благодарностью за всё, что у нас есть. Не так быстро нам это досталось. Были годы, когда мы экономили, выплачивали кредиты, урезали себя во многом. Потом Игорь открыл свое предприятие по продаже поликарбоната, а я … я начала рисовать свои первые наброски одежды. Точнее, я их рисовала давно. С самого детства. Впервые предложила свои услуги модельера одному ателье, когда у нас родилась старшая дочь. С тех пор я была больна своим хобби. Днем работала, ночью рисовала. Потом через много лет Игорь сказал мне, что пора брать за это деньги. И …мне начали платить. Лет через пять мои доходы были довольно хорошими. И мы решили воплотить свою мечту – построить дом. Мы купили участок за городом. Я сама создала проект нашего дома, сама продумала планировку и дизайн. Через три года мы переехали в собственное жилье. Еще года два доделывали ремонт. И теперь каждое утро я заново осознаю, насколько счастлива быть женой Игоря, матерью наших прекрасных детей и просто женщиной, которая нашла своё счастье. Хотелось бы еще сына…Очень хотелось бы. Но не получалось. А теперь думаю уже поздно.

Иногда я просыпалась и думала о том что все слишком хорошо…как можно быть настолько счастливой.

Сегодня особенно приятно осознавать, что наша жизнь сложилась. Погружённая в свои мысли, даже не заметила, как на кухне появился Игорь. Его тихие шаги и тепло объятий вернули меня в реальность.

– Доброе утро, моя любимая, – шепнул он, целуя меня в шею. Его голос такой же низковатый, завораживающий, как и двадцать пять лет назад. В этот момент на кухню вбежала Валентина, наша старшая дочь, с бодрым приветствием:

– Доброе утро, мам! Доброе утро, пап!

Валя красавица, гордость наша, уже второй год учится в универе на хореографа. За ней примчались средняя дочь и младшая, Аня и Оля, которые принесли с собой шум и веселье. Они наперебой о чем-то спорили. Ане шестнадцать, а Оське шесть.

– Аня, Ося, садитесь, завтрак почти готов! – сказала я, разливая всем чай. Девочки с радостью занимали свои места за столом, продолжая оживленно обсуждать что-то своё. Я наблюдала за ними, испытывая вот эту щемящую материнскую нежность. Да…Оля (Ося) должна была родиться мальчиком, и мы с Игорем ждали именно мальчишку, но родилась наша девчонка. И когда я ее увидела я моментально влюбилась и больше не представляла на ее месте никаких мальчиков.

Вижу, как Валя энергично рассказывает сестрам о каком-то событии, размахивая руками и смеясь. Аня и Ося внимательно слушают, периодически вставляя свои комментарии, и вся эта картина наполняет меня радостью. Я не могла удержаться от улыбки, слушая их разговоры и смех.

– Мам, ты не поверишь, но вчера мы с девчонками встретили нашего старого учителя физкультуры! Он даже нас узнал! – возбужденно рассказывала Валентина, её глаза горели от волнения.

– Правда?! – ответила я, разливая чай в чашки. – И как он поживает?

– О, он выглядит точно так же, как и раньше, только чуть более седым! – смеялась Аня.

– И все такой же козел! – добавила Валя.

Мы расхохотались. Внутри защемило от этого всепоглощающего ощущения счастья.

– Мам, я так и не познакомила тебя с Катей. Моей подругой из универа. Можно я приглашу ее к нам на днях и остаться на ночь?

Мой взгляд встретился с Игорем. Он слегка кивнул. Мы всегда были командой, даже когда наши мнения не совпадали.

– Конечно, пусть приезжает, – мне не мешало, когда к девочкам приходили подруги. Я больше не любила когда они у кого-то ночуют.

Аня и Ося начали яростно спорить о последнем оладушке, и я не могла удержаться от смеха.

– Девочки, не ссорьтесь, я его сейчас порежу пополам, – сказала я, разрезая большую оладью и подавая им на тарелки. Мне б их проблемы. Оладью не поделили.

– У меня самые чудесные родители, – сказала Валентина, глядя на нас с Игорем. Приятно черт возьми. От детей не так уж часто такое услышишь, но мои девчонки не скупились на ласковые слова. Моя собственная жизнь была довольно тяжелой. Натянутые отношения с отцом, очень близкие с мамой. Но мамочки уже шесть лет как не стало. И мой мир никогда уже не будет прежним без нее. Отец умер за год до нее…Он был токсичным, тираничным человеком, который изрядно портил мне детство и юность. Возможно, он был одной из причин по которой я так рано вышла за Игоря. Самое ужасное чего я боялась – это стать таким же как он. Говорят, надо прощать и отпускать. Это сложно…Но уже спустя семь лет после его смерти я постепенно начинаю вспоминать не только плохое. Но когда иду на кладбище всегда говорю «поехали проведаем маму»…Хотя он похоронен с ней в одной могиле.

Когда завтрак подошёл к концу, девочки начали собираться, чтобы отправиться по своим делам. Валентина целует меня на прощание и обещает вернуться вечером, чтобы помочь с ужином. Аня и Ося убежали по своим комнатам.

Я вернулась к кухонному столу и начала убирать посуду, Игорь подошёл ко мне, положил руку на плечо и тихо сказал:

– Я пойду в кабинет, надо закончить несколько дел перед работой. Можешь зайти ко мне и закрыть поплотнее дверь…пока никого нет. – ущипнул за ягодицу и провел кончиком языка по мочке уха. Между ног сладко заныло. Тут же представила себе как он наклонит меня над столом и…

Я кивнула, улыбаясь, и наблюдала, как он уходит. В голове прокручивала, что нужно сделать сегодня: убрать в доме, сходить в магазин, ужин и помочь Вале с подготовкой к сессии. Мысль о предстоящей встрече выпускников вызывала у меня волну ностальгии. Погружённая в свои мысли, я даже не сразу заметила, раздался звонок. Я отложила кухонное полотенце и направилась к мобильному Игоря, который лежал на столике в гостиной. Мы всегда могли ответить друг за друга если кто-то был занят. Между нами царило полное доверие. Не было такого «твое-мое».

– Алло, – сказала я, поднимая трубку.

– Доброе утро, Инна, – услышала я знакомый голос Сергея, коллеги Игоря. Его голос звучал напряжённо, и это мгновенно насторожило меня.

– Мне нужно поговорить с Игорем. Это срочно.

– Он сейчас в кабинете, подождите минуту, – ответила я. Пошла в кабинет, тихо постучала. Игорь открыл дверь и, увидев мой настороженный взгляд, взял смартфон. Я наблюдала за ним, стараясь уловить хотя бы малейшие намеки на то, что происходит. Его лицо медленно менялось от спокойного к сосредоточенному, а затем к напряжённому. Он коротко кивал, несколько раз отвечал "да" и "понял", а потом закончил разговор.

Отключившись, Игорь подошёл ко мне.

– Что-то случилось на работе? – спросила я, чувствуя, как в груди нарастает тревога.

– Сергей сказал, что у нас возникли серьёзные проблемы с одним из проектов. Необходимо срочно всё проверить и разобраться. Мне придётся задержаться сегодня.

– Я тогда никуда не поеду без тебя, посмотрю с девчонками фильмы – сказала я, пытаясь поддержать его.

– Не надо сидеть дома, езжай, развейся.

– А что мне там делать без тебя. Мне будет скучно. Нет, я напишу Карине, что не получается.

– Хорошо. Приеду откроем белого вина, да?

Он обнял меня за шею и коснулся губами моих губ.

– Я постараюсь вернуться как можно скорее.

Глава 2

В субботу вечером Катя впервые пришла к нам в гости. Она стояла у двери с большой сумкой, полной продуктов и домашнего печенья, которое испекла сама. Её блестящие чёрные волосы были распущены по плечам, прямая челка едва прикрывала красивые брови, а карие глаза светились теплотой и дружелюбием. Олененок Бэмби. Когда она вошла, дом словно ожил ещё больше.

Невысокого роста, округлая, сочная, милая. Глаза чуть раскосые приподняты к вискам, длинные волосы до поясницы. Симпатичная. Явно увлекается аниме, как Аня.

– Здравствуйте, меня зовут Катя, – сказала она с милой улыбкой, протягивая руку мне.

– Очень приятно, Катя. Я Инна, а это мой муж Игорь. Добро пожаловать в наш дом, – ответила я, принимая её руку.

Очень приятная девочка. Она мне сразу понравилась. Вот есть люди, которые располагают к себе с первого взгляда.

Катя тутже нашла общий язык с нашими младшими. Девочки быстро окружили её, задавая кучу вопросов. Катя отвечала с искренним интересом и улыбкой. Она легко вовлекла их в разговор. Ну не зря она и моя дочь учились на хореографов и изучали психологию и педагогику.

Я наблюдала за этой сценой с чувством удовлетворения. Я заметила, как Катя помогала девочкам нарезать овощи для салата и рассказывала смешные истории. Аня и Ося были в восторге от новой подруги Вали. Я тоже была в восторге. Все-таки моя дочь умеет выбирать друзей.

– А где твои родители, Катя?

– Мама осталась в селе в области, у нас там хозяйство, а отец уехал на заработки в Европу. А я вот учусь. У нас университетов нет.

– Молодец. А родители помогают?

– Да, папа присылает деньги. Ну и маме помогает, в селе особо работы нет. Так что мне тоже приходится подрабатывать.

Я понимала. Мы и сами очень тяжело жили раньше. Никто не застрахован ни от тюрьмы, ни от сумы. Я и девчонок научила, что о человеке не судят по размерам его кошелька.

***

Утром Валя подошла ко мне и Игорю с серьёзным выражением лица.

– Мам, пап, у Кати возникла большая проблема. Её общежитие закрывается на лето, и ей негде жить. Она не может вернуться домой, потому что у нее подработка и практика. Можно, чтобы Катя пожила у нас на время каникул? Вы все равно часто ездите на дачу. Мы обещаем помогать по дому и поддерживать порядок, – попросила Валя, её голос дрожал от волнения.

Я и Игорь переглянулись, обдумывая просьбу дочери. Мы видели, как важно для Вали присутствие Кати, а еще важнее помочь своей подруге, и чувствовали, что можем доверять этой девушке. Да, я думала, что могу ей доверять.

– Мы обсудим это, Валюша, – ответила я, стараясь успокоить дочь. – Но я думаю проблем не возникнет.

***

Вечером, когда девочки уже легли спать, мы с Игорем сели на кухне за чашкой чая.

– Как ты думаешь, пусть поживет? – спросила я, глядя на мужа. – Просто я когда-то была в похожей ситуации. Жила в школе-интернате заграницей и мне было не к кому ехать летом на каникулы, меня забирала подруга.

Игорь вздохнул и покачал головой.

– Я понимаю, что это важно для Вали. Катя действительно кажется хорошей девчонкой, но это серьёзное решение. Три месяца с чужим человеком.

Ну что нам в первый раз. Кто только с нами уже не жил. Всегда принимали у себя. Помогали. Иногда нам это выходило боком.

– Катя хорошо влияет на Валю. Она стала более открытой и счастливой с тех пор, как они начали дружить. И потом, я думаю, что мы можем справиться. Я уверена, что Катя будет помогать нам по дому, как Валя и обещала.

Игорь задумчиво посмотрел на меня и наконец кивнул.

– Хорошо, давай дадим ей шанс. Пусть поживёт у нас. Но мы должны установить некоторые правила, чтобы всем было комфортно.

– Например она будет мыть посуду? – засмеялась я и муж тоже улыбнулся. Мы с ним не любили это дело, и дети тоже. Посудомоечную машину я не хотела. Ну вот был у меня пунктик, что она так не отмоет или оставит мыло. Мои личные тараканы. Хотя иногда мне все же хотелось приобрести ее и забыть о посуде.

– Сегодня они уедут в клуб… а у меня на тебя планы. Поехали покатаемся…А то у меня уже крыша едет так я соскучился.

Хрипло прошептал мне на ухо и сердце учащенно забилось. Говорят, после стольких лет брака между людьми уже не может быть страсти…она угасает. Но между нами она была. Может быть не такая дикая, не такая сумасшедшая как в юности, но едва муж смотрел на меня потемневшим взглядом, прищурив глаза у меня начинало тянуть низ живота, потому что я знала, что он может мне дать. С полным домом детей…не всегда можно остаться наедине, кричать и стонать, дать волю своей страсти. И Игорь увозил меня, воровал у рутины. То в отель, то в сауну, то на дачу. Это было наше время.

Глава 3

На следующий день Валя с радостью сообщила Кате, что она может остаться у нас на лето. Катя была безмерно благодарна и обещала делать всё возможное, чтобы помочь по дому и не доставлять неудобств. Она быстро собрала свои вещи и переехала к нам. Я помогала Кате обустроиться в нашем доме. Мы вместе разложили вещи, украсили комнату, и я заметила, что между нами начинает формироваться доверие и симпатия.

– Спасибо вам огромное, Инна, – сказала Катя, глядя на меня с искренней благодарностью.

– Я обещаю, что не подведу вас.

– Не беспокойся, Катя. Я уверена, что всё будет хорошо. Мы рады, что ты с нами, – ответила я с тёплой улыбкой. Тогда я еще была рада.

Спустя две недели…

Жизнь семьи изменилась с появлением Кати, она словно привнесла в дом новую энергию. Я пока не понимала нравится мне это или нет. Иногда мне казалось, что ее слишком много. Но ведь я могу уйти в свой кабинет или в комнату, верно? Дом большой. Можно даже потеряться. Когда мы кого-то искали всегда шутя говорили, что человек «где-то в недрах этого дома».

Вечером, когда все собрались за ужином, Катя предложила приготовить особое блюдо – своё фирменное рагу.

– Это рецепт моей бабушки, – сказала она, аккуратно нарезая овощи. – Она всегда говорила, что секрет хорошего блюда – в любви, с которой оно готовится.

Я наблюдала за Катей. С одной стороны мне нравился ее энтузиазм, а с другой у меня возникало ощущение, что меня как будто заменяют…Но разве это не облегчение. Что теперь Катя помогает на кухне. И что-то все равно крутится внутри, какой-то навязчивый «червячок». Все хорошо, идеально…А вот этот червячок мешает. Как будто вся эта идеальность какая-то ненастоящая. И зачем мне все это надо? Чтобы угодить своим детям? Вале? Наверное, это ощущение вины за то время когда я очень много работала и практически не уделяла им внимание. Много внимания досталось только Осе. По-настоящему мы сблизились с девочками после смерти моей мамы. Особенно с Аней. Она буквально вытягивала меня из депрессии на своих хрупких плечах.

Когда рагу было готово, Игорь, попробовав первую ложку, закатил глаза и сказал:

– Мммм…Это невероятно вкусно, Катя. Ты – настоящий шеф-повар. Обалдеть как вкусно.

Катя смутилась и улыбнулась. Какой восторг у Игоря. Давно не слышала от него ничего подобного, но как-то и не замечала. Через двадцать пять лет к таким пустякам не придираешься. Ест с удовольствием, «спасибо» всегда говорит, поцелует. Разве недостаточно? Вот сейчас показалось, что было-таки недостаточно.

– Спасибо, Игорь. Я рада, что вам нравится.

Тогда у меня и мысли не было, что очень скоро мое счастье треснет как хрусталь и порежет мое сердце рваными осколками, раздерет его на куски.

***

Я проснулась раньше будильника. Протянула руку, чтобы прикоснуться к Игорю, но постель оказалась холодной и пустой. Разочарованно вздохнув, медленно поднялась, натянула халат и направилась на кухню. По мере приближения, я услышала смех. Громкий, искренний смех Игоря и женский голос. Настроение резко ухудшилось. Каждое утро я надеялась провести хотя бы немного времени наедине с мужем, но в последние дни его внимание все больше занимала Катя и её неугомонная энергия.

– Доброе утро, – хотелось придать голосу безразличный тон, но вышло уж слишком натянуто.

Игорь лишь бегло кивнул, не отрываясь от разговора. Стало не по себе… Этот жест, этот холодный, мимолетный взгляд резанул по сердцу, оставляя болезненный след. Раньше муж бы подошел, заключил в объятия, и прошептал что-то нежное на ушко. Но сейчас….

Я втянула поглубже воздух и медленно выдохнула. Мне кажется, я утрирую. Внутри поднялась какая-то странная волна злости. В последнее время все словно пошло наперекосяк. Муж постоянно работал допоздна, приходил домой нервный и напряженный. Сразу уходил в свой кабинет. Конечно, я знала, что у него проблемы. Хорошо запомнила выражение его лица после разговора с Сергеем, но раньше Игорь всегда находил для меня время.

– Ты будешь завтракать? – спросила, надеясь, что смогу привлечь внимание к себе.

– Мы уже позавтракали, – ответил безразлично, на этот раз не удостоив даже взгляда.

Кивнула, стараясь скрыть разочарования. Слова застряли в горле. Захотелось едко спросить: “а с Катей за одним столом тебе, видимо, вкуснее?”

Я направилась к кофемашине. Обиженно. Потому что если муж и просыпался раньше, то всегда готовил кофе и для меня. Сейчас же, похоже, его привычки изменились.

Достала чашку и сжала ее в дрожащих пальцах. Почему он нашел время для неё, а для меня – нет? Внутри копилась обида. На мгновение я почувствовала себя чужой в собственном доме. Странные мысли, совсем неуместные. Тяжело дыша, закрыла ящик и оперлась локтями о столешницу. Наверное, слишком громко, потому что наконец-то Игорь обратил на меня внимание:

– У тебя что-то случилось? – его слова резанули по нервам, словно лезвием. Да, случилось. Я чувствую себя одинокой и ненужной.

– Всё в порядке, – тихо сказала, и тут же сжала пальцы в кулаки. Скорее, чтобы просто не сорваться, чтобы не выдать себя. Сейчас точно не время устраивать сцены. Даже несмотря на тошноту, подступающую к горлу. – Просто не выспалась.

Я села за стол. Воцарилась тишина, такая густая, что казалось, её можно разрезать ножом. Усмехнулась, чувствуя легкое злорадство: помешала да?

Сама не поняла, как уставилась на Катю. Раньше видела в ней просто подругу нашей дочери, молодую и веселую девушку, которая попала в сложную ситуацию и нуждалась в нашей помощи. Но теперь… теперь все выглядело иначе. Я впервые ощутила в ней соперницу.

Почему я не замечала этого раньше? А может, не хотела? Возможно, виной всему моя собственная самоуверенность. За столько лет я просто расслабилась, привыкла, что муж всегда рядом, всегда мой, что его эмоции неизменны. И я свято верила в то, что наша любовь будет вечной просто по умолчанию. Кажется, уверенность в себе и в нашем браке сыграла со мной злую шутку. Дура… я просто самоуверенная дура. Интересно сколько таких дур по всему свету. Свято верящих, что все это не про них.

Муж встал из-за стола, аккуратно поставил свою чашку в раковину и повернулся ко мне.

– Пора ехать.

От неожиданности я чуть не поперхнулась горячим кофе.

– Подожди, Игорь, – прозвучало слишком жалко, – сегодня же выходной.

– У нас там полный трындец. Вчера, кстати, пришлось задержаться до ночи. Сегодня, видимо, будет то же самое.

– Ты когда-нибудь найдешь время для отдыха?

Я вовремя прикусила язык, чтобы не произнести вслух то, что вертелось на уме: "А для нас? Для нас ты когда найдешь время?"

– Если я не буду контролировать процесс, все пойдет к черту.

Медленно встала и подошла к нему.

– Ты выглядишь усталым, – осторожно дотронулась до его руки. – Может, возьмешь выходной?

В любимых до боли глазах промелькнуло раздражение так, что мороз по коже пробрал. Захотелось сделать вдох поглубже.

– Дай мне закончить этот проект, и я все тебе расскажу.

Отвернулась, стараясь прогнать горькие мысли, но привкус остался. Слыша, как Катя тихо прибирает посуду, не могла избавиться от ощущения, что всё ускользает из-под контроля.

– Ну чего ты, родная, – вдруг дотронулся до моего подбородка и повернул голову так, чтобы я смотрела четко на него. Глаза в глаза. – Как только все уладится, я обещаю, мы поедем куда-нибудь отдохнуть. Только ты и я.

Голос звучал слишком убедительно, но в глубине души я сомневалась. В последнее время его обещания оставались всего лишь словами.

– Я понимаю, но… Просто береги себя, хорошо?

Игорь кивнул и поцеловал меня в щёку, затем вышел из кухни. Оставаться с Катей наедине совсем не хотелось. Сейчас её присутствие дико раздражало. Так что я вышла следом, решив, что поговорю об этом с мужем, когда он вернется.

Да, так будет правильно. Нужно решить этот вопрос как можно скорее.

Пока дети все еще спали, появилась возможность насладиться абсолютной тишиной. В нашем доме это действительно редкость.

Прошла в свой кабинет и села за стол. На столе стоял ноутбук и несколько фотографий в красивых рамочках. На одном фото были наши девочки – смеющиеся, радостные, беззаботные. На другом – я и Игорь. Оба сияли от счастья, обнимая друг друга на фоне солнечного пляжа. Один из самых ярких моментов нашей жизни. Первая поездка заграницу.

И пускай денег хватило только на скромный отель в Египте, мы оба были невероятно счастливы. Это потом уже муж кривился при виде похожих вариантов. Хотелось чего-то яркого, чтобы дорого-богато, но начиналось всё именно так.

Включила ноутбук, пытаясь сосредоточиться на работе. Но уже через час поняла, что затея плохая. Я рисовала, и удаляла, снова и снова прокручивала эскизы в голове, но ничего не выходило. Собственное беспокойство мешало сосредоточиться. Обычные приёмы и методы не работали, а вдохновение ускользало, как песок сквозь пальцы.

Внезапно в кабинет влетела Ося. Малышка стояла вся в слезах и кричала:

– Мама! Тими плохо! Он не двигается!

Тими, дворняжка. Кожаный носик, которого дочь нашла на улице прошлым летом, сразу стал любимцем всей семьи, но особенно Люсиным. У меня слабость бездомные животные. У меня, у девочек, а Игорь наши слабости терпит. Ему не особо нравится, что у нас целый зверинец. Но он тоже очень любит животных и заботится о них. Мы с ним одно целое. В унисон.

Я быстро вскочила из-за стола. Схватила дочку за руку, и побежала за ней в гостиную, где на ковре лежал Тими. Он действительно не двигался, только слабо дышал.

– Малыш, что с тобой? – прошептала, присев рядом. Тими тихо заскулил, едва приоткрыв глаза.

– Он не кушал утром, а потом просто лег и больше не вставал, – всхлипывала Ося, прижимаясь ко мне. Маленькое тело дрожало от рыданий.

– Спокойно, дорогая. Сейчас разберёмся, – я старалась, чтобы голос звучал уверенно. Не хотелось пугать дочь. – Нам нужно отвезти его к ветеринару. Принеси поводок и одеяло, чтобы мы могли аккуратно перенести его в машину.

Осякивнула и побежала. После того как она принесла все необходимое, мы аккуратно завернули Тими и понесли его к машине. Успокаивало то, что ветеринарная клиника была неподалеку. Быстро добравшись, я схватила Тими на руки и побежала внутрь. Дочь следовала за мной, крепко сжимая мою руку.

Через несколько секунд Тими уже был на осмотре у врача. Мы с Осей остались ждать в коридоре.

– Мама, он будет жить? – дочь смотрела на меня огромными заплаканными глазами.

– Конечно, милая. Мы сделали всё, что могли. Посиди минутку, я позвоню папе.

Люся кивнула и села на стул, прижимая к себе свой маленький рюкзачок. Я отошла в сторону, достала телефон и набрала номер Игоря. Все рассказала.

– Угу, – пробормотал, явно отвлекаясь на что-то другое.

– Ты меня вообще слушаешь? – повысила голос, не в силах сдержаться.

– Инна, давай позже. Мне тут и так мозг выносят.

– Позже не получится. Я не знаю, сколько мы здесь пробудем, а скоро нужно забрать Аню с танцев. Ты же знаешь студия находится слишком далеко от дома.

– А Валя?

– А Валя не сможет, у неё дополнительные занятия в университете.

– Я не могу приехать. У меня тупо полный завал, – ответил раздраженно.

В один миг я почувствовала вселенскую усталость. Да, я понимаю, что муж занят, но в жизни всё может случиться, и подобные форс-мажоры тоже.

– И что же нам делать? Оставим Осю одну в клинике, или Аню заставим сидеть на лавочке в ожидании чуда?

– Я наберу Кате, пусть она заберёт.

От омерзения вздрогнула. Это было слишком для моей нервной системы. Уж точно не сейчас я хотела слышать о Кате.

– Катю? Ты серьёзно? А без Кати ты справиться не можешь?

Игорь громко выругался. Ну спасибо хоть себе под нос.

– Чёрт возьми, Инна, хватит уже! Я сделаю так, как сказал. Ну не могу сейчас всё бросить!

– Ладно, – я едва сдерживала слезы. Тяжесть в груди появилась какая-то невыносимая. – Делай как знаешь.

Сбросила звонок. Я бы и не смогла сейчас продолжить, у меня руки тряслись. Попыталась привести в норму дыхание и вернулась к дочери.

– Что сказал папа?

– Папа не сможет приехать, милая, но он тоже переживает. Всё будет хорошо, мы справимся.

Глава 4

Бедная моя маленькая девочка, столько слёз сегодня выплакала. Тихо зашла в комнату и присела на край кровати, нежно погладив дочь по спинке. Глаза опухшие, нос красный, а на щеках все еще виднелись соленые дорожки слез. В такие моменты чувствую себя самой беспомощной на свете. Как можно привыкнуть к тому, что твоему ребёнку больно?

Любовь к своим детям поистине удивительна, потому что безусловна. Ты любишь своего ребенка просто за то, что он есть. Это не зависит от его поступков или поведения. И она настолько сильна, что тебя просто разрывает на куски и ты понимаешь, что твое сердце больше не у тебя в грудине. Оно разорвано на несколько кусков и живет своей жизнью…

Кончиками пальцев провела по сладкой щечке, но тут же убрала руку, потому что Осязахныкала и перевернулась на другой бок. Будить её совсем не хотелось. Медленно сползла на пол и прислонилась спиной к кровати. Так хотелось, чтобы этот сумасшедший день закончился как можно быстрее.

Тими остался в больнице на капельницы, у него вирус, но благодаря прививкам все должно обойтись. Доктор сказал, что так нужно, поэтому мне не оставалось ничего другого, как подхватить плачущую дочь на руки и силой усадить в машину.

Тяжесть в груди снова сдавила. На душе было гадко. Я встала, поправила одеяло и отправилась обратно на кухню.

Не выдержав, снова взяла смартфон в руки и зашла в мессенджер. Растерянно посмотрела на дисплей. Он так и не прочитал сообщение.

Где-то внутри зарождалась настоящая буря. От обиды даже в горле запершило и начало жечь глаза. Почему-то именно сейчас совершенно не хотелось входить в положение. Не хотелось себя успокаивать, убеждая, что я всё понимаю. Повторять как мантру, заученные фразы чтобы вернуть возможность дышать полной грудью.

Да, у него работа. Да, муж старается для нас, для меня и наших девочек. Но сейчас этого недостаточно. Наверное, потому что в последнее время всё действительно пошло наперекосяк. Может, где-то на подсознательном уровне я ощущала угрозу, впитывала её каждой порой.

Не знаю, сколько я так просидела, уставившись в пустоту. Час, два… А хотя разве это важно? Из оцепенения вывел щелчок дверного замка. Кажется, я даже растерялась на несколько секунд. Игорь вошёл в кухню. Ощутив тяжелый взгляд, невольно задержала дыхание. Замерла, как статуя.

– Инна, почему ты ещё не спишь?

Он вздохнул, потёр виски и шагнул ближе. На секунду показалось, что вот оно – сейчас муж заключит меня в объятия и поцелует так, что задрожат коленки, но нет… Вместо этого просто прошёл мимо, разозлив еще сильнее. Он назвал меня «Инна» не «Зайчик» не «родная»… а просто по имени.

– А ты почему так поздно?

В любимых до боли глазах вспыхнуло раздражение. Он сделал шаг к окну, затем повёл широкими плечами, словно скидывая с себя каждое мое слово.

– Давай без театральных сцен. Думал, мы с этим закончили еще в прошлом веке – прозвучало резко и грубо. Мне бы проглотить, но не получается.

– Хочешь сказать, что я уже не в том возрасте?

– Вот это ты сейчас где услышала?

– А я умею читать между строк.

– Инна, перестань. Я же не железный, и так из последних сил держусь.

Глубокий вдох, взгляд в сторону, чтобы скрыть внезапно накатившие слезы. Он правда не понимает, что происходит?

– Как Ося?

– Спит. С девочками тоже все в порядке.

– Пойдем в спальню.

Покачала головой. Нет, не пойдем. Слишком сильно задело. Так, что на части рвет.

– А за Катю не спросишь?

– А причем тут Катя?

– Ну ты больше с ней, чем со мной или детьми. Вот я и подумала…

– Ты слишком много думаешь.

– Я видела, как ты на неё смотришь, Игорь. Я не слепая.

– И как же я на неё смотрю, по-твоему?

– Как на женщину, которая тебе интересна.

– Инна, не драматизируй. Может, перестанешь накручивать себя? Катя уезжает через пару недель, и мы вернёмся к нашей обычной жизни. Ты ведь этого хочешь, верно?

– Вот скажи мне, откуда ты это знаешь, если даже Валя мне ничего не сказала?

– Ты издеваешься?

– Нет, я просто не понимаю, почему тебя так беспокоит эта девушка.

– Родная, убавь громкость, хватит выносить мне мозг. Я ужасно устал, пришел домой с желанием помыться и лечь спать, и что я получаю?

– Что ты получаешь? Ты получаешь жену, которая ждет тебя ночами, чтобы хоть немного побыть вместе.

Уставилась на него, пытаясь прочесть мысли. Стало не по себе. Не чересчур ли я требовательна? Может, я действительно реагирую слишком остро?

Любимые глаза заблестели тем самым блеском, о котором я уже успела забыть. Игорь шагнул ко мне. Схватил за руку и притянул ближе. Губы с жаром накрыли мои. Властно, жестко, словно он был зол на самого себя за этот порыв… Так, что у меня подогнулись колени и закружилась голова.

Губы все еще горели от поцелуя, а сердце колотилось так, словно пыталось сделать тройное сальто. В тот миг все казалось неважным. Все, кроме его губ, ласкающих мои, и пальцев, скользящих гладкой коже. Казалось бы, после стольких лет я уже должна была привыкнуть к этому, но нет. Каждый раз как первый.

Всхлипнула и бросилась на шею, прижимаясь всем телом. Несколько секунд наслаждения, пока его горячие ладони гладили мою спину, а потом нахлынула волна ярости. Весь день пронесся перед глазами на бешеной скорости. Я резко оттолкнула его от себя.

– Игорь, даже не думай, что это сработает! Один страстный поцелуй и все проблемы исчезают? Ты серьезно? Что дальше, шоколадка под подушкой и я сразу забуду про все?

Но он, похоже, даже слушать не собирался. Схватил за руки и притянул к себе, не обращая внимания на мое пусть и слабое сопротивление. Прижал с такой силой, что затрещали кости.

– Нет! – уклоняюсь от голодных поцелуев. – Ты вообще меня слышишь? Ты..

И осеклась, встретившись с его диким взглядом. Но черта с два. Я так легко не сдамся.

– Ты не отвечал на звонки.

– Не мог.

– Не мог или не хотел? – Попыталась отстраниться, но он не дал.

– Черт! Только этого мне сейчас…Инна у меня был чертовски тяжелый день, Да, именно сейчас мне не хватает только твоих обвинений для полного счастья.

– Отпусти, – шиплю в губы.

Он нахмурился, но медленно разжал пальцы. Глаза наполнились яростью. Уже настоящей. Потому что не привык получать отказ. Что угодно – страсть, ярость, но только не отказ. Власть. Абсолютный контроль надо мной. Над моими эмоциями и телом. Именно это меня так пугало в нем и притягивало.

– Ну продолжай рассказывать какой у тебя плохой муж. Я жду. Давай родная, не сдерживайся.

– Мне нечего тебе рассказывать. Я уже все сказала.

– Отлично. Значит закончили. Можешь вынести мне мозг завтра.

С этими словами он резко отшатнулся от меня и вышел из кухни, хлопнув дверью. Я сползла на стул как тряпичная кукла. Наша первая ссора за долгое время. Сердце все еще бешено колотилось, а на языке остался неприятный привкус горечи.

Закрыла лицо руками и попыталась взять себя в руки. Может, мне стоило промолчать? Сердце сжалось.

Еще несколько минут просидела, восстанавливая дыхание, потом встала и направилась в спальню. Ждала, что вот-вот муж придет и ляжет в постель, но этого не произошло. Казалось, от разочарования парализовало тело, потому что не привыкла за столько лет к одинокой холодной кровати.

Глава 5

Уже который час пытаюсь настроиться на работу, но ни черта не получается. Даже дети притихли. Ходят по дому на цыпочках, что, если честно, удивительно.

Я планировала проводить мужа на работу, но не вышло. Из-за того, что всю ночь не могла сомкнуть глаз, под утро организм взял свое. Когда проснулась, увидела короткое сообщение на экране:

"Вечером буду пораньше. Я тебя люблю."

Три слова. Как оказывается, мало надо для счастья. Женщинам вообще важно знать и слышать, что их любят. И не важно, сколько лет вы вместе – год, пять или двадцать. Каждый раз, когда любимый мужчина говорит "я тебя люблю", словно волшебство происходит. До дрожи, до бабочек в животе и головокружения.

Закончив работу, устало откинулась на спинку кресла. Все выглядит банально, словно уже сто раз было. Это меня совсем не устраивает, но поделать ничего не могу. Наверное, лучше отложить работу на несколько дней. Так я только себя мучаю, насилуя собственный мозг с особой жестокостью.

Зашла в гостиную под громкие крики. Ну вот, сглазила. Мысленно причитаю, но улыбка сама собой появляется на губах. Из клиники еще не звонили, но Ося, видимо, уже немного отошла от сложившейся ситуации.

– Девочки, что происходит?

Средняя дочь сидела на полу, а младшая бросалась на нее с подушкой, крича что-то невнятное.

Подошла ближе, и девочки замерли. Ося бросилась мне на руки, горько всхлипывая.

– Так быстро рассказывайте.

– Мама, она сказала, что я приемная.

Это что еще за новости? Аня, увидев мое удивленное лицо, попыталась объясниться:

– Я просто пошутила! Не думала, что она воспримет это всерьез.

Ласково поглаживаю Осю по спине, пытаясь ее успокоить.

– Оська, ты же знаешь, что Аня любит дразнить. Ты наша родная девочка. Мы тебя очень любим. Я тебе фотографии с роддома покажу. Так думаю, шуток на сегодня достаточно. Девочки, а что насчет заданий от Лидии Павловны?

– Ну мам… – начали хором обе.

– Даже слышать ничего не хочу, марш в комнату. Ну или я могу позвонить папе.

Слово "папа" – магическое в нашем доме. Дело не в том, что девочки его боялись. Скорее, не хотели расстроить. Потому что настоящие папины принцессы. Для них он словно супермен.

В комнату вошла Катя. Я мгновенно напряглась. Вот ее мне точно сейчас видеть не хотелось. Непроизвольно сделала глубокий вздох и уставилась прямо на неё. Почему-то сейчас все выглядело иначе. Бывают такие моменты, когда осознание бьет яркой вспышкой, и ты понимаешь: ну вот оно… ну как, я могла не видеть этого раньше. Даже тело выдало реакцию. Внутри поднимался протест.

Всегда нужно доверять интуиции, особенно в плане женщин. Особенно тех, кого ты собираешься пустить в свой дом. Даже если эта женщина ничего тебе не сделала.

– Кать, ты что-то хотела?

– Завтра утром уже можно возвращаться в общежитие. Вы не против, если я возьму Валин чемодан? Но я верну обязательно.

Против? Конечно, я не против. Бери, можешь все чемоданы вынести из нашего дома. Можешь даже не отдавать. Только быстрее возвращайся, откуда пришла.

– Если Валя разрешила, возьми конечно.

Катя кивает. Кажется, выглядит не очень счастливой… еще бы. С трудом удерживаюсь от колкой фразы: может, вещи помочь собрать?

– Что-то еще?

Нет, ну мало ли. Может, машину вызвать или вещи погрузить. Нужно же помочь человеку. Мне кажется, я вообще сейчас на всё готова, лишь бы остаться в собственном доме без посторонних. Тем более таких вот.

– Нет. Спасибо вам, Инна. За всё спасибо.

– Пожалуйста, Кать.

Я вернулась в кабинет и снова села за работу. На этот раз получилось неплохо, даже очень. Не идеально, но вполне прилично. Наконец-то удалось сосредоточиться.

Через час напряженной работы сделала паузу и, посмотрев на экран, улыбнулась. В этот момент телефон завибрировал на столе. Сообщение от Игоря:

"Скоро буду".

На кухне я быстро организовала всё необходимое. Села ждать. Хотелось как можно быстрее смыть неприятный осадок после вчерашней ссоры. Как только муж зашел в комнату, я бросилась ему на шею. Он от неожиданности не сразу раскрыл объятия, а несколько раз удивленно моргнул.

– А где же наше стандартное "где ты был, как ты мог"? Даже не поругаешь?

– Не поругаю.

Вместе мы прошли на кухню. Муж быстро помыл руки и вернулся за стол. С наслаждением втянул запах, а я смотрела на него как завороженная. Боже, какой же он красивый. Такой родной и красивый. Черт возьми, никогда не привыкну. Мир жесток и несправедлив. Нечестно, что мужчины с годами становятся только привлекательнее, а нам приходится буквально выгрызать каждый день молодости. Все эти крема, подтяжки, йоги, косметологи. А он сходил в барбершоп и все как с обложки.

– Приятного аппетита.

Дети уже поужинали, поэтому на кухне мы совершенно одни. Наверное, не буду тянуть, нужно сразу спросить, какие на завтра планы. Кто бы знал, что ответ услышать я готова не была.

– Не хочешь провести свой выходной с дочками и женой? Или Катя важнее?

– Инна, не перекручивай. Я быстро помогу с вещами и вернусь.

Сердце ускорилось, отбивая ритм где-то в горле. Нет, так не пойдёт. Не хочу, и всё.

– Нет, я, конечно, всё понимаю, но с каких пор ты у нас в таксисты подался?

– Девочка будет таскать тяжёлые сумки, а мы просто помашем рукой? Инна, ну прекращай, уже до маразма доходит.

– Девочка?

– Да, девочка, Инна, девочка. Возраста нашей дочери. Забыла? Так я тебе напомню. Маленькая девочка.

Обида сжала горло мерзкими, противными щупальцами. Он так и не понял, что я на грани. Что всё это время держалась за тонкую нить, которая вот-вот готова оборваться.

– Я помню, Игорь. Главное, чтобы ты не забыл.

Вышла из кухни, оставив мужа наедине с собой. Ну и пусть сидит в гробовой тишине. И в постель может тоже не возвращаться.

Я же тоже не железная. На мне дом и дети, а ещё работа. Да, я тоже работаю, милый, тоже устаю. Почему-то считается, что женщина должна успевать всё. Не важно, каким образом. Но нужно, чтобы в доме чисто, уютно и с детьми полный порядок. Всех накорми, всех обслужи, со всеми погуляй, а ещё работай, развивайся. А как иначе? Ты же не клуша какая-нибудь.

А за собой следить кто будет? Муж же должен на тебя красивую утром смотреть. Чтобы бровки, реснички, маникюр. Ну и ночью в постели чтобы искры да пламя.

В общем, всем должна. Всем и каждому. По списку. Нырнула в постель, крутилась несколько часов. В голове вертелось: ну вот ещё минуточку. Сейчас он вернется и ляжет рядом. И плевать на проклятую гордость. Но этого так и не произошло. Муж снова оставил меня в полном одиночестве.

Глава 6

Спустя две недели

Я стою у окна, опираясь руками на подоконник, чувствуя, как холод стекла проникает сквозь тонкие пальцы. Ветер за окном проносится, унося с собой остатки осенних листьев, но я не чувствую этого. Внутри меня царит такая же пустота, как и снаружи. Всё будто бы замерло, застыло в мёртвом ожидании. Игорь опять задерживается. Опять его нет. Где он?

Работа, командировки, важные встречи – оправданий сотни. И все они правильные, логичные, идеальные. Так логичны, что я уже сама себе кажусь безумной, сомневаясь в каждом его слове. Но что-то всё равно скребётся внутри меня, как зверь, загнанный в угол. Как боль, которую я стараюсь не замечать, но она живёт во мне, разрывая сердце изнутри. Часы показывают десять. Дети уже спят. Дом затих. Только я одна, в этой тишине, как выброшенная на берег ракушка, полная пустоты. Проклятая пустота.

Раньше Игорь всегда возвращался вовремя. Он был здесь – рядом со мной, рядом с детьми. Всегда успевал помочь им с уроками, всегда находил время поиграть с Осей. Её звонкий смех заполнял дом, а я смотрела на них и думала, что это и есть счастье. Что он идеальный отец, идеальный муж.

Но теперь всё изменилось. Он стал другой.

Он всё ещё тот же, что и раньше – внешне. Но это оболочка, пустая скорлупа, за которой я больше не чувствую его. Его взгляд холоден, его прикосновения редки, а объятия стали чужими. Даже недавняя вспышка страсти…теперь она казалась мне какой-то не такой. Я анализировала его слова, прикосновения. И что-то не так. Словно через стену. Словно меня больше нет в его жизни. И эта мысль с каждым днём всё сильнее забирает у меня остатки сил. Я поворачиваюсь к кровати. Постель с его стороны не тронута. Я лежала здесь одна, вслушивалась в тиканье часов, и каждый их удар бил меня по сердцу. Мы давно не спим вместе. Уже недели две, как он просто уходит в гостиную. Без объяснений. Без слов. Говорит, что слишком устал. Устал. А я? Я, мать его детей, разве не устала?

Мы уже не разговариваем по-настоящему. Наши разговоры – это короткие фразы, брошенные на бегу, как камни в глубокую воду. «Как дела?» – «Нормально». «Когда вернёшься?» – «Поздно». И всё. Никаких вопросов. Никаких ответов. Только пустота. Тишина, которая давит на грудь.

Когда я в последний раз слышала его смех? Кажется, что уже не помню. Когда в последний раз чувствовала тепло его прикосновения? Просто погладить по щеке, убрать волосы за ухо, взять за руку. Не помню. Он уходит утром, и я даже не пытаюсь спросить, куда он направляется. Да и зачем? Ответ всегда будет тот же. Работа. Это стало как мантра. Работа. Но ведь работа не может забрать человека так целиком. Работа не может отнять любовь.

Или может?

В дверь тихо стучится Валя. Я вздрагиваю, словно на месте преступления. Моя старшая дочь стоит в дверях, на её лице замешательство. Она не спит.

– Мам, – шёпотом, будто боится разрушить тишину. – Папа опять не вернулся?

Я киваю. У меня больше нет сил придумывать оправдания. Валя заходит в комнату и садится на край кровати. Она смотрит на меня, и в её глазах я вижу отражение собственного отчаяния.

– Я его видела днем. Он забрал оставшиеся вещи Кати и повез к ней. Мам…Она уже вот-вот уедет. Слышишь? Пару дней. Там надо прибрать, помыть, тараканов потравить.

– Я понимаю…а…она дома?

– Кто? Катя?

– Да. Она здесь в твоей комнате?

– Нет. Она ж в общежитии убирает. Там останется. Завтра приедет.

Катя. Я слишком долго закрывала глаза на её присутствие. Но теперь, как бы я ни пыталась игнорировать это, мне уже не избежать правды. Катя – в каждом разговоре с Игорем. Катя – в каждом его взгляде, который он бросает через стол на ужине. Она улыбается ему, шутит, трогает его за руку, и всё это на глазах у меня и детей. И каждый раз, когда это происходит, моё сердце разрывается. Но он продолжает. Продолжает позволять ей это. Продолжает улыбаться в ответ. А я стою рядом и чувствую себя ненужной, чужой, не имеющей права на это.

– Я думаю, он больше не любит меня, – вырывается у меня, прежде чем я успеваю остановиться. Валя замолкает, её глаза расширяются.

– Мам, не говори так. Он… он просто запутался, наверное. Папа… он любит тебя.

Но её слова звучат так же пусто, как мои собственные. Мы обе это знаем. Мы обе тонем в этой лжи, в этом хаосе, который охватил нашу семью. Валя встаёт и тихо уходит из комнаты, а я остаюсь одна.

***

Игорь возвращается только к полуночи. Я не слышу, как он входит в дом. Не слышу, как раздевается и идёт на кухню. Я больше не слышу его шагов. Но я чувствую его холодное присутствие в доме. Он, как тень, которая больше не касается моего мира. Я знаю, что он дома, но он уже не мой. Это осознание разрывает меня на куски. Как будто вдруг что-то важное ускользнуло из рук. И ты ловишь, ты цепляешься за шлейф воспоминаний, за призрачное счастье, а оказывается хватаешь мерзлый воздух.

– Ты дома, – сухо произношу я, войдя в кухню.

Он сидит за столом, пьёт воду. Обычная сцена. Вроде бы так просто, так привычно. Но внутри меня всё клокочет. Я не выдерживаю. Я не могу больше молчать.

– Где ты был?

Он не поднимает на меня глаз, продолжает смотреть в свою чашку, будто там есть ответы на все вопросы. Я чувствую, как раздражение накатывает волной.

– Игорь! Где ты был?

– Работал, – коротко отвечает он, наконец бросив на меня быстрый взгляд. – тебе не надоело спрашивать одно и тоже? Или ты хочешь услышать какой-то другой ответ?

– Всю ночь? Каждый день? – мой голос дрожит. Я больше не могу сдерживаться. – Ты уходишь утром и возвращаешься глубокой ночью! Мы даже не видимся! Ты вообще помнишь, что у тебя есть семья?

Он молчит. Я вижу, как в его глазах мелькает раздражение. Это выводит меня из себя ещё больше.

– Почему ты не хочешь говорить со мной? Что происходит с нами?

– Ничего не происходит, – холодно отвечает он. – Это ты сама себе что-то накручиваешь. Происходит работа, блядь, проекты. Ты же вроде заграницу хотела в бархатный сезон?

– Я с тобой просто хочу быть.

– Я что около юбки твоей болтаться должен? Или ты мамой моей заделалась? Так моя, слава Богу, живая! Все, хватит накручивать себя!

Эти слова, как удар по лицу. Я вздрагиваю. Накручиваю? Я? Разве я не вижу, что наш брак рушится? Разве я не чувствую это? Его отсутствие, его холодность – это всё не моё воображение. Но Игорь продолжает игнорировать это, отрицает реальность, в которой мы больше не вместе. Не в унисон.

– Ты больше не спишь со мной. Ты даже не пытаешься быть рядом. Ты больше не любишь меня, правда? – мои слова звучат как приговор. В этот момент я понимаю, что произношу то, чего боялась больше всего. Истина. Она нависает над нами, как тёмная туча, готовая разразиться бурей.

Он поднимается с места, наконец-то взглянув мне прямо в глаза. В его взгляде – усталость и раздражение. Но я хочу видеть что-то другое. Хочу увидеть боль, сожаление, что угодно, лишь бы подтвердить, что он ещё что-то ко мне чувствует. Где былая вспышка злости, бешенства, дикости. Ничего нет.

– Инна, – его голос звучит тихо, слишком тихо. – Прекрати.

Прекрати? Как можно прекратить любить? Как можно прекратить пытаться спасти то, что разрушается прямо на глазах?

– Нет, не прекрати! Я хочу знать правду, Игорь. Ты любишь меня или нет? – мой голос разрывается на высокой ноте, я чувствую, как слёзы подступают к глазам, но не могу позволить им выйти.

Он молчит. Эта тишина оглушает меня сильнее любых слов.

– Ответь мне! – я практически кричу.

– Я не знаю, Инна, – его голос наконец разрывает тишину. Эти три слова, такие простые и такие ужасные, звучат, как последний удар в сердце. Я смотрю на него и понимаю, что это конец. Или почти конец. – Не знаю, чего ты хочешь от меня! Я должен как попугай повторять, что люблю тебя? Так я не герой сериала.

Он разворачивается и идёт к двери, но прежде чем выйти, тихо произносит:

– Я пойду спать в гостиную.

Глава 8

"Иногда потерять – это единственный способ найти."

Катя уехала. Казалось бы, я должна была бы почувствовать облегчение – ее постоянное присутствие в нашем доме, как тень, раз и навсегда исчезло. Больше не нужно видеть ее улыбающееся лицо за ужином, больше не нужно замечать, как она случайно касается Игоря. Ее больше нет здесь. Теперь она в своем общежитии, решает свои "личные дела", как она сказала. И я могла бы наконец вздохнуть, но что-то внутри меня не дает сделать этого. Это странное, но навязчивое ощущение, будто я потеряла что-то важное. Ведь я так хотела, чтобы она ушла. Я надеялась, что с ее отъездом все вернется на круги своя. Что Игорь снова станет тем самым мужчиной, которого я любила. Тем, кого я выбирала снова и снова, несмотря ни на что. Я так хотела верить, что Катя была причиной наших проблем, причиной его холодности. Но вот она ушла, а я по-прежнему чувствую, как между нами с Игорем стоит невидимая стена. Я стою в ее пустой комнате. Остались только пустые стены, несколько книг на полке и запах ее духов, который все еще витает в воздухе, как призрак. Я должна была бы почувствовать облегчение, но почему-то мне грустно. Пахнет разлукой. Пахнет тем, что не вернется.

Я выхожу из комнаты и прикрываю за собой дверь. Словно с этой дверью я закрываю целую главу своей жизни. Но не ту, которую хотела бы. Я спускаюсь по лестнице и слышу, как Игорь возится на кухне. Его шаги такие знакомые, но в то же время чужие. Когда он перестал быть частью моего мира? Когда мы стали незнакомцами?

– Игорь, – произношу я его имя, словно надеясь, что оно вернет его ко мне. Он поднимает глаза, кивает. Его лицо спокойное, его глаза пустые. Какое-то время я не могу произнести ни слова. Просто смотрю на него. На человека, который еще несколько месяцев назад был всем для меня, а теперь кажется настолько далеким, что я боюсь, что никогда больше не смогу его достать.

– Катя уехала, – наконец, говорю я, пытаясь завязать хоть какой-то разговор.

– Да, – коротко отвечает он, не поднимая глаз от газеты. Я чувствую, как внутри меня поднимается боль. Еще одна попытка вернуть его. Еще одна неудача.

Я ненавижу эту тишину. Она давит на меня, словно свинцовая плита, заполняет все вокруг, заставляет задыхаться. Игорь всегда был разговорчивым. Мы могли часами говорить обо всем – о работе, о детях, о жизни. А теперь я с трудом выдавливаю из него одно слово.

***

В тот вечер я решила, что больше не могу так. Нужно что-то делать. Мы больше не можем жить, как два соседа, которые случайно оказались в одной квартире. Я больше не могу терпеть эту дистанцию между нами. Я решила, что нужно вернуть нас к тому, что было раньше. И я начала с самого простого – романтического ужина.

Я приготовила его любимое блюдо. Все было как в те дни, когда мы только начинали нашу жизнь вместе. Красное вино, свечи, легкая музыка на фоне. Я надеялась, что это поможет нам. Я думала, что если мы просто сядем вместе, как раньше, поговорим, то что-то изменится. Я думала, что смогу пробить эту стену, которую он воздвиг между нами. И вот он сидит напротив меня. Мы пьем вино, едим ужин. Я говорю о детях, о том, как они растут, какие у них успехи. Он кивает, улыбается, но его глаза все еще пусты. Его ответы короткие, словно он присутствует здесь только телом, а душа его далеко. Мне кажется, что я разговариваю с тенью, с фантомом того человека, которого я любила.

– Ты помнишь, как мы ездили в тот отпуск на море? – начинаю я, надеясь разбудить в нем воспоминания, которые могли бы вернуть нас назад. – Ты тогда так смеялся, когда Ося упала в воду и подняла панику, будто ее унесло течением.

Игорь улыбается, но его улыбка не доходит до глаз. Она будто заученная, пустая, как маска.

– Помню, – говорит он, но его голос звучит так, будто он не здесь. Как будто он говорит это просто потому, что должен что-то сказать.

Я чувствую, как внутри меня поднимается волна отчаяния. Я не могу пробиться к нему. Как будто между нами стекло, толстое, как аквариумная стена. Я вижу его, но не могу до него достучаться. И тогда я делаю последний шаг. Я протягиваю руку через стол и касаюсь его руки. Его кожа холодная, как лед. Я чувствую это холодное отчуждение даже в этом простом прикосновении. Но я не отступаю. Моя рука скользит по его запястью, и я чувствую, как его пальцы дрожат.

– Игорь, – шепчу я, пытаясь вернуть его взгляд к себе. – Мы еще можем вернуть это, ты знаешь?

Он смотрит на меня. Его глаза становятся мягче, но все равно остаются далекими. Он сжимает мою руку, но это сжатие слишком слабое. Оно не говорит мне, что он готов бороться. Оно говорит мне, что он готов сдаться.

– Ты устал? – спрашиваю я, хотя знаю ответ.

– Да, – шепчет он, отворачиваясь. – Просто устал.

Как же я ненавижу эти слова. "Устал". Он всегда устал. Но устал ли он от работы? Или от меня? Он больше не хочет бороться за нас. Но я не могу сдаться. Я не могу позволить всему разрушиться. Мы прошли слишком много, чтобы просто все бросить. Я встаю и подхожу к нему. Мои руки обвивают его шею, мои губы касаются его щеки. Я пытаюсь почувствовать тепло, которое когда-то было между нами. Но вместо тепла я чувствую холод. Я целую его медленно, как когда-то раньше, но его губы остаются неподвижными. Его руки лежат на столе, не касаясь меня.

– Игорь… – шепчу я, продолжая искать его взгляд. Я хочу его вернуть. Я так сильно хочу, чтобы он снова был моим.

Он медленно поднимается. Я чувствую, как его рука скользит по моей спине. Его прикосновение такое слабое, что я едва его чувствую. Но я все равно держусь за этот момент. Я хочу верить, что это что-то значит. Мы целуемся, но это не тот поцелуй, который у нас был раньше. Это как тень поцелуя. Как фантом.

Мы переходим в спальню. Я надеюсь, что близость сможет вернуть нам то, что мы потеряли. Его руки касаются моей кожи, но в них нет огня. Он делает все, как обычно, но я чувствую, что он не здесь. Его тело рядом, но его душа далеко. Как будто это просто механика, как будто это просто обязанность.

Когда все заканчивается, я лежу рядом с ним, чувствуя себя опустошенной. Его тело рядом, но я не чувствую его тепла. Я поворачиваюсь к нему, но он уже отворачивается, укрываясь одеялом. Это не тот человек, которого я знала. Он больше не мой. Я больше не его. Я закрываю глаза, пытаясь прогнать слезы, но они сами текут по щекам. Я хотела вернуть его. Я думала, что смогу. Но вместо этого я чувствую, что потеряла его еще больше. Он рядом, но я не могу его достать. Эта ночь становится для меня последней каплей. Я не могу больше игнорировать правду. Мы больше не вместе. Мы просто существуем рядом. Как два посторонних человека, которые случайно оказались в одной постели. Мы потерялись. И я не знаю, как нас найти.

***

На следующий день я просыпаюсь с тяжестью в груди. Тихие звуки за окном напоминают мне о том, как мир продолжает двигаться, как бы я ни пыталась остановить его. Я не хочу вставать, не хочу начинать этот день, зная, что все останется таким же. Я возвращаюсь и вижу, что Игоря уже нет в постели. Он снова ушел рано. Опять выбрал работу вместо меня.

Я выхожу на кухню, где сидят наши девочки. Ося весело болтает с сестрами, а Валя смотрит на меня пристально, будто пытается что-то понять. Я замечаю ее взгляд, но избегаю его. Я не готова к ее вопросам. Я не готова объяснять, почему папа больше не с нами, хотя физически он все еще здесь.

– Мам, – Валя наконец-то говорит, и ее голос звучит осторожно. – Папа уехал на работу рано? Опять?

Я киваю, стараясь выглядеть спокойной.

– Да, он на работе, – говорю я, хотя внутри меня все кричит от боли.

Валя молчит. Она смотрит на меня с тем удивлением, которое всегда появляется, когда дети начинают догадываться о том, что что-то не так. Ее глаза становятся грустными, но она не спрашивает ничего больше. Я чувствую, как внутри меня все обрушивается. Я больше не могу держаться. Эта боль становится невыносимой. Я больше не знаю, как быть с этим. Как быть с нами. Как быть с ним. Весь день я провожу как в тумане. Мысли о том, что все кончено, не покидают меня. Даже когда я готовлю ужин, когда занимаюсь с девочками уроками, когда отвечаю на звонки, я все время думаю об одном. Что будет дальше? Что я должна сделать? Как вернуть его, если я не знаю, где его искать?

Вечером Игорь возвращается домой. Мы почти не разговариваем. Он снова отстранен, снова погружен в свои мысли. Я чувствую, как мы медленно, но верно идем в разные стороны, и больше не могу это остановить. Я вижу, как он подходит к дивану, и понимаю, что все повторяется. Еще один день, еще один вечер, еще одна ночь без него. Мы снова спим отдельно, хотя находимся в одном доме.

И я больше не знаю, что делать.

Глава 9

"Месть – это слабость, обёрнутая в силу. Прощение – это сила, обёрнутая в боль."

Сегодня особенный день. Наша годовщина. Я сижу на кухне, чувствую, как по венам разливается тревога, впитывается в каждую клеточку моего тела, будто я стою на краю обрыва, а впереди только пустота. Но нет. Я не позволю себе упасть. Я не позволю себе сломаться. Сегодня я должна сделать все возможное, чтобы вернуть его, вернуть нас.

На столе разложены продукты. Салаты, блюда, которые он любит. Я готовлю, как раньше, с той же любовью и трепетом. Нож, разрезающий овощи, врезается в дерево разделочной доски. Этот звук приносит мимолетное успокоение, будто можно разрезать и свою тревогу на части, сделать ее меньшей, управляемой. Я вспоминаю, как когда-то он любил мои кулинарные эксперименты. Как смеялись вместе, облизывая пальцы от соуса, как я пыталась угадать, что он любит больше всего. Но теперь? Теперь я не уверена ни в чем. Еда ли его еще волнует? Интересуют ли его мои попытки? Любит ли он меня?

Я расправляю скатерть на столе, аккуратно ставлю тарелки, фужеры для вина. Вспоминаю, как когда-то каждый наш ужин превращался в маленький праздник. Как вино текло по бокалам, как мы говорили обо всем и ни о чем одновременно. Но сегодня… Сегодня тишина кажется громче любых слов. Я больше не знаю, что он думает. Я больше не знаю, кто он.

Свечи. Я зажигаю их, как последний ритуал. Пламя трепещет в полумраке кухни, отбрасывая слабые тени на стены, словно дом еще живет, еще дышит, но я знаю, что это всего лишь иллюзия. Настоящая жизнь ушла отсюда вместе с ним. Вместе с тем, что мы потеряли. Он придет. Он должен прийти. В глубине души я все еще надеюсь. Надеюсь, что, когда он увидит этот ужин, эти свечи, эту атмосферу, что-то внутри него снова зажжется. Ведь когда-то он любил меня. Любил так сильно, что готов был свернуть горы. Любовь не умирает просто так, правда? Ее нельзя просто вычеркнуть. Я вытираю руки о фартук, сажусь на стул. Взгляд упирается в тиканье настенных часов. Тик-так. Время идет. Каждая секунда – как удар молота по моим нервам. Где он? Почему его до сих пор нет?

Прошел час. Я проверяю телефон, нет ни одного сообщения, ни одного звонка. Он опаздывает, но это не ново. Опаздывает с работы – классика. Всегда оправдывается, что не смог уйти вовремя, слишком много дел. Я уже привыкла к этим оправданиям, но сегодня все иначе. Сегодня я жду чего-то большего. Он не может забыть, не может оставить меня одну в такой день. Он просто не может…

Но вот прошел еще один час, потом два. Свечи догорают, капли воска медленно стекают на стол, будто это мои слезы, застывшие в воздухе. Я стою у окна, смотрю на улицу, на дорогу, надеясь увидеть его машину. Надеюсь увидеть фары, пробивающиеся сквозь темноту. Но вместо этого – пустота. Никого. Никого.

– Мама, он еще не вернулся? – голос Вали прерывает мои мысли. Я оборачиваюсь. Она стоит в дверях, ее лицо обеспокоено, глаза полны тревоги. Она уже давно чувствует, что что-то не так, но боится спросить напрямую. А я боюсь сказать ей правду.

– Нет, – коротко отвечаю я. – Он просто задерживается. У него, наверное, много работы.

Валя хмурится, ее взгляд становится еще более напряженным. Она кивает, но я вижу, что ее беспокойство нарастает. Я хочу сказать ей что-то обнадеживающее, но слова застревают у меня в горле. Потому что я и сама больше не уверена. Потому что я сама не знаю, где он.

***

Прошло несколько часов. Ночь постепенно поглощает день. За окном темнота становится густой и плотной, как мрак внутри меня. Я не могу больше сидеть сложа руки. В груди растет страх. Что-то случилось. Что-то случилось, и я не могу просто сидеть и ждать.

Я беру телефон и начинаю набирать номер больницы. Моя рука дрожит, когда я подношу телефон к уху, сердце бешено колотится, будто пытается вырваться наружу. Моя голова полна ужасных мыслей. А вдруг с ним случилось что-то плохое? А вдруг авария? А вдруг он лежит сейчас в больнице, один, и я ничего не знаю?

– Алло, добрый вечер. Я ищу мужчину.

Голос на другом конце линии спокойный и бесстрастный. Стандартные вопросы, которые они задают сотням таких же отчаявшихся людей, как я. В ответ – нет, его не было. Я бросаю трубку. Звоню в другую больницу. Потом еще одну. Все снова и снова. Каждая больница говорит мне одно и то же – его там нет.

– Мам, может, он просто задержался? – Валя пытается успокоить меня, но в ее глазах я вижу тот же страх, что и у меня. Она пытается быть сильной, но я знаю, что она боится. Боится за отца, боится за нашу семью, боится за все.

– Я не знаю, Валя. Я больше ничего не знаю, – отвечаю я. Мой голос дрожит. Я не могу больше притворяться, что все в порядке. Больницы я обзвонила. Морги – нет. Я не могу звонить в морги. Я не могу смириться с мыслью, что он может быть там.

Ночь проходит в мучительных догадках и страхах. Я сижу на кухне, обхватив руками голову, и чувствую, как все вокруг рушится. Каждый звук в доме – как нож по сердцу. Я не могу успокоиться. Все время думаю о том, где он, что с ним. Почему он не позвонил? Почему он просто не мог сказать мне, что задерживается? Или что больше не придет?

***

На следующее утро я просыпаюсь от звука открывающейся двери. Сначала мне кажется, что это сон. Что это иллюзия. Но когда я слышу шаги, все становится реальностью. Я поднимаюсь с кресла, на котором заснула, и вижу его. Он стоит в прихожей. В его руках – чемодан. Его лицо холодное, отстраненное. Мое сердце на секунду замирает. Я смотрю на него и не могу понять, что происходит.

– Игорь? – мой голос дрожит. – Где ты был? Почему ты не пришел домой?

Он не смотрит мне в глаза. Его взгляд направлен в сторону, будто ему стыдно. Или, наоборот, будто он больше не хочет меня видеть.

– Я пришел за своими вещами, – его голос тихий, ровный. Без эмоций. Как будто он говорит о чем-то незначительном, о чем-то, что не имеет значения.

– За своими вещами? – я чувствую, как внутри меня поднимается паника. – Что это значит?

Он молчит. Собирает одежду. Складывает ее в чемодан. Его движения такие спокойные, такие размеренные, что это кажется сюрреалистичным. Как будто это не он. Как будто это другой человек.

– Игорь, объясни мне! – мой голос становится громче, резче. Я больше не могу это выносить. – Что это значит? Ты уходишь?

Он наконец поворачивается ко мне, и я вижу в его глазах пустоту. Там больше нет того, что я когда-то любила. Нет любви. Нет тепла. Ничего.

– Да, – отвечает он, и его голос звучит так, будто он уже давно принял это решение. – Я ухожу.

– Но… Почему? – мой голос ломается, рвется, я словно начала истекать кровью. Я не могу поверить в то, что слышу.

– Я больше тебя не люблю, – говорит он холодно, словно это самые обычные слова. Словно он говорит о погоде, а не о том, что только что разрушил весь мой мир.

Мое сердце разбивается. Я чувствую, как мир рушится под моими ногами, как почва уходит из-под них, все вокруг кружится, вращается, разлетается на осколки. Он больше не любит меня. Эти слова звучат в моей голове эхом. Он больше не любит меня. Больше. Не. Любит.

Я не могу дышать. Я не могу понять, что происходит. Это не может быть правдой. Это невозможно. Я делала все, что могла. Я боролась. Я пыталась. Но он больше не любит меня.

– Ты… Ты не можешь просто уйти! – кричу я, в отчаянии бросаясь к нему. – Ты не можешь просто так все бросить! Мы – семья! Мы должны бороться за нас!

Он смотрит на меня, и в его глазах я вижу только холод. Он больше не чувствует ничего.

– Я больше не хочу бороться, Инна, – тихо отвечает он. – Я уже давно это решил.

– Нет! Нет! Ты не можешь так поступить! – я хватаю его за руку, но он отстраняется. Его лицо остается таким же бесстрастным. Как будто мы чужие. Как будто наши годы вместе ничего не значили.

– Прости, – говорит он, и это слово режет меня как нож.

Он разворачивается и уходит, оставив меня стоять на пороге, ошеломленную и опустошенную. Его последние слова эхом отдаются в моей голове. "Я больше тебя не люблю".

Глава 10

"Мы всегда возвращаемся к тому, от чего пытаемся убежать."

Знаете, когда живешь с человеком много лет, кажется, что он никуда от тебя не денется, кажется, что он принадлежит тебе и что ты его знаешь как самого себя. Но это самообман. Ничего подобного. Это ты знаешь себя рядом с ним, любишь себя рядом с ним, выучила какие-то его привычки, и все. На этом твои знания заканчиваются. Рядом с тобой чужой человек, другой, со своими тараканами, мыслями, желаниями и не факт, что он ими с тобой делится.

А потом ты прозреваешь. Оказывается, он любил борщ без свеклы, селедку под шубой без моркови и ему никогда не нравилась твоя прическа и красный цвет твоих ногтей. Вот и все. И ты в удивлении раскрываешь глаза и понимаешь, что ни черта ты его не знала.

То же самое случилось со мной. Я вдруг поняла, что потеряла его далеко не сегодня и даже не вчера и не месяц назад. На это ушли годы. Не заметила детали, расслабилась, считала, что этот человек никуда не денется, как электричество, телевидение или интернет. Он есть и все. А потом наступает личный апокалипсис, и он исчезает. Как после ядерного взрыва исчезает цивилизация. А ты рассыпаешься на обломки, падаешь на дно, тонешь в дерьме, ведь ты привыкла, что он есть. Тебе без него темно, холодно, страшно. И что самое мерзкое оказывается, что ему без тебя зашибись. И понял он это в отличие от тебя не вчера. И еще нашел кого-то с кем ему самому светло и тепло, и афигенно. И уже поздно перекрашивать ногти, менять прическу, сбрасывать лишние килограммы, варить борщ по новому рецепту, делать упражнения Кегеля, потому что ему это все от тебя уже не надо. Именно от тебя!

Я это поняла, когда смотрела, как он собирает свои вещи, опустошает шкафчики в ванной с духами, которые я ему купила, складывает связанный мною свитер и купленные неделю назад трендовые трусы. Все это он наденет потом. Для нее. И музыку будет слушать ту же, и борщи ее с рагу нахваливать, а ночью трахать ее, как он любит. Скорее всего, ей это все будет нравиться: он опытный, крутой любовник… А как же, ведь он на тебе уже все отрепетировал за столько лет. Он будет писать ей смски и присылать фотки нюдс, а она стыдливо будет присылать в ответ. И она не знает, что еще месяц назад он писал тебе точь-в-точь такие же смски и присылал тебе фото в перерыве на работе. Да, проклятый месяц назад. Ведь у вас якобы все было хорошо. И даже секс был пусть не каждый день, но раз в неделю стабильно.

Но черт раздери борщ без свеклы вдруг стал ему поперек горла. А на самом деле у нее ноги длиннее и смотрит она на него как на Бога. И ничего уже не поможет: ни трое дочерей, ни дом, построенный вами, ни машина, которую выбирали вместе, ни общие счета и вклады. Нет. Чо. Го! Он просто посмотрит равнодушным взглядом и скажет «я тебя больше не люблю», соберет манатки и свалит в туман, как ежик, к своей кобыле, которая на двадцать младше тебя и на двадцать пять его самого.

А ты останешься с широко раскрытым ртом, с развернутой грудной клеткой, вскрытыми ментально венами и сожжёнными лёгкими. Потому что дышать как раньше ты уже не сможешь.

Это в кино все красиво возрождаются из пепла, находят новую любовь, худеют на пятьдесят килограммов и самореализовываются в йоге, модных курсах, а в реале ты остаешься одна со своим целлюлитом, обвисшей после родов грудью, морщинами на лице и тремя детьми. А так же пониманием, что в свои сорок два (пять, шесть, пятьдесят, шестьдесят) вы на хрен никому не нужны. И скребет вот это бешеное «а ведь я могла уйти от него лет десять назад»… нет, он падло дождался, когда мои часы уже не просто тикают, а хрипят и пошел самоутверждаться с молодой телкой.