Воз вращения

Возвращение (поэра)

I. Легенда

эта быль уже стала пылью,

то ли звездной, то ли помельче,

все вулканы тогда остыли,

а метели расправили крылья

над пустынями междуречья…

от морей-океанов остались

лишь девятого вала торосы,

да бескрайние дальние дали

снежной соли над кораблями,

на которых уж нет матросов…

все случилось закономерно,

век от века предупреждали

и синоптики, и староверы,

что на солнце растут каверны,

что течения заплутали…

охладел Гольфстрим к океану,

тот забыл о привычке суши

к ежедневным горячим ваннам,

и холодными стали диваны,

когда в трубах полопались уши…

города вымирали как мамонты,

небоскребов бивни потрескались,

даже самые стойкие скауты

тяжело, словно после нокаута,

приходили в себя – перелесками…

в подземельях искали спасения,

но хватило места немногим,

остальные в корчах мучений

замерзали, словно растения –

кто в квартирах, а кто на дороге…

II. Накануне

Ланселох размышлял о кошмаре,

о причинах его, о начале:

и ООН и ЮНЕСКО – в баню –

уж давно погрязли в обмане,

пережевывая мочало…

застекленные скользкие офисы…

слизь сочится – капли с аршин,

уж давно дожидаются описи,

пепел падает как с папиросины

с их истлевших кривых вершин…

оборонные ведомства в поиске –

найден новый партнер – ИГИЛ,

но и те проповедуют коитус,

не хотят никак успокоиться –

множат трупы, причем без могил…

все надежды только на руки,

да на головы, что еще варят…

нет на свете такой науки,

что избавила бы от разрухи

при таком мировом пожаре…

эти временные успехи

хороши до известной степени,

а потом переходят в утехи,

от которых одни прорехи

и в материи, и во времени…

к электричеству нет претензий,

вот на нем бы и остановиться…

атом был уже вне потенций,

сверх дозволенных компетенций,

нарушением, взломом границы…

III. Инстинкты

все равно, что решать уравнение

с неизвестными величинами,

тут один рецепт – упрощение,

ликвидация слишком чинных,

искажающих стройность почина…

разве этому есть прощение…

результат подгоняют к ответу –

с глаз долой «сорняки» вопросов,

но изменчива формула ветра –

новых злаков и спор подбросит,

прорастут мутанты, как тросы,

и опутают шею Федры…

так старательно выводимую

из пике тупика истории

по законам прогресса рутинно

самогонной спиралью торят

столбовую дорогу к Трое,

чтобы пепел дрожал паутиною…

повергая мир в резонанс,

шестеренками нефть качая,

словно кровь из Земли, из нас,

пятой точкой леса попирают,

доводя до границы, до края,

выпускают из шарика газ…

лейкемия сразит огонь,

оскудеют силы природы,

трон развалится – только тронь –

не равнины, а горы отходов,

вместо флоры – залежи хлора,

вместо фауны – кости и вонь…

IV. Геополитика

западней оказался Запад,

но и сам угодил в капкан,

разложения стелется запах,

перекошен, расквашен замок,

не вместивший в себя гей-канкан…

подоспели и прочие радости –

миллионов беженцев вой,

словно новый гимн толерантности

на арабском, напевно до крайности

по Европе шумит как прибой…

для придания ритмам и тактам

мелодической самобытности

драм-машина гремит терактами,

шариат расширяет страхами

горизонты, границы закрытости…

и с Востока восторгом не пахнет,

миллиарды голов нависли

со своими юанями, драхмами,

со своими охами, ахами

о российских просторах землистых…

оккупация тихой сапой

день за днем незаметна для глаза,

хитроумно с драконьим сапом,

концентрируют силы для залпа,

насыщаясь сибирским газом…

нет, не зря наш орел двуглавый,

на Восток и на Запад вперил

очень пристально очи – по самый

горизонт, где иные страны

загляделись на дивные перья…

V. Возрождение

казнь всего лишь чуть-чуть отложена,

полумесяц – взведенным курком,

и петля уж давно наброшена

на загривок орбитой непрошенной

хладнокровным немым палачом…

торопиться ему просто некуда,

любопытно же посмотреть,

как томятся в оковах рекруты,

содрогаясь от тени беркута,

проносящейся в небе, как плеть…

словно искры рефлексы сработали,

разошлись будто швы у пожара,

воют рукописи эхолотами,

или голыми рваными глотками –

осознали степень угара…

в этих топях антиутопии

уже есть кристаллы мороза,

словно ногтем кривым Мефистофель

ковыряет корявые строфы

с повседневным цинизмом прозы…

прокаженная кожа сознания

откликается вяло, поверхностно

на глубокие раны восстания

строк из мерзости замерзания

современной язвящей словесности…

возрождение – в возвращении

из цистита цитат – к истокам,

от урин-философии – к пению

своим голосом, к разумению

вместо зауми зомби-клонов…

08.01.16

Плен

когда материя расходится

по швам,

лишь дух способен залатать

прорехи,

встать на пути падения

и подобрать слова,

упавшие в разорванные

реки

брюсселей, вен, иных столиц,

пошедших по кривому

курсу,

своих привычных лиц,

пустивших реки по искусственному

руслу…

кренится Рейн и в осень погрузилась

Сена,

темнеют воды Темзы –

от измен

самим себе – в угоду мутной лунной

пене,

берущей их за горло,

словно в плен…

23.03.16

Вирус людей

из засады, из-под прикрытия

философских трактатов,

идей

о естественности кровопролития

от начала до наших

дней

разрушительный вирус

людей

прорывается в форме политики…

и насколько морально чисты

флора, фауна, своды

небесные,

ни доктрин, ни империй, ни

террора с тюремной

плесенью,

даже смерть – лишь

для равновесия,

чтобы ровными были круги,

по которым идет эволюция –

без спиралей прогресса,

и лжи,

без гражданских войн и коррупции –

обновляясь за счет

глубины,

(а не с помощью ломки межи),

презирая запалы куцые…

31.03.16

Народ

наивно нивы полагают,

что колоситься – их судьба,

чем выше рост, тем ближе к раю,

когда коса пройдет по краю,

срезая стебли на

«раз-два»!

но свято место пусто не бывает –

известный афоризм и тут

не подведет,

земля опять родит сырая

аплодисменты из-под туч, срывая,

не менее наивный

и талантливый

народ!

31.03.16

Метафизика

на встречных курсах, но

вслепую,

в согласии, но неизвестно,

с чем

идут дискуссии, и в ус

не дуют

оракулы, решая ребусы

проблем,

еще великий Аристотель

логично все по полкам

разложил,

но каждый норовит исполнить фортель,

«расширить и углубить», не жалея

жил,

но кто бы ни пытался

метафизику испортить –

им не под силу все же

изменить

ни хор небес высокий, гордый,

ни горизонта

звонкую

нить!

06.04.16

Черный список

бесконечна рутина учета,

волокитой дышит

клубок,

то поверхностен, то глубок,

кого – в глаз, кого – в лоб,

кого – в бок

тычет взгляд – до предела замотан,

не услышишь ни в жизнь

«извини» –

не до лирики в скорбных заботах,

безразлично ему даже

кто ты,

заполняет телами пустоты

черный список сырой

земли…

15.04.16

Сказки

имеют ли значения слова,

когда вокруг – безмолвие земли,

когда лишь шелест трав

диктует волю ветру,

когда так на подъем легки

и волны, и луна…

и так таинственны грибы,

чьи споры – лучшее подспорье лету…

имеют ли значения слова,

когда и так все ясно,

когда, не требуя подсказки,

на смену дням приходят ночи…

что очень странно – эти сказки

рождаются сами собою – набело,

без редактуры строчек,

без цензуры,

без человечьей свистопляски!

17.04.16

Дискобол и девушка с веслом (соцреализм)

могучий торс атлета-дискобола

упругим вдохом разгоняет

гипс руки,

но замерло движение.

Изгиб

пружинистый словно под тяжестью простора

не может завершить

почин тугой дуги…

а по соседству – девушка с веслом,

она полна достоинств,

без сомненья,

а плавность линий намекает на томленье,

но держится спортсменка

молодцом,

в глазах – покой миролюбивой дали,

просвечивает «облико

морале»,

и сразу ясно – не ударит

в грязь лицом!

21.04.16

Трещинки

словно ожог –

по воздуху пропеллер,

запел, зашелся поворот винта,

резьбу срывая, в небо сгоряча

врезается,

себя не соизмерив

с мотором ветра, с ватой облаков,

с земным упорным

тяготеньем,

отмахиваясь от размолотых

сомнений,

прокладывая просеку –

не наломать бы дров!

Как щепки разлетаются

секунды,

разбит прозрачный циферблат

пути,

и трещинки с повадкой паутин

набросились на фюзеляж

как гунны…

21.04.16

Измена!

набеги варварских племен

на дряхлый Рим не утихают,

их ярость дикая, нагая

сильна настолько, что пленен

цивилизации закон,

когда споткнулся,

отступая…

отныне – с чистого листа

придется сочинять

легенду,

как пепел небо взял в аренду,

как из-под ног ушла

земля,

река шипела как змея

на собственные берега:

«Измена!»

22.04.16

Отторжение

спешат добраться пешеходы

из точки А до точки Б,

и хипстеры, и хиппи, эмо, готы –

у каждого своя дорога

на уме,

пересечения горячих траекторий

искрят надменными насмешками

из глаз –

тут не о чем, по сути, спорить –

по виду ясно – не из нас!

прикид конкретно узнаваем –

вот бабочка, вот рубище,

вот туш…

достаточно ли веских оснований

для отторженья этих

душ?

23.04.16

Пчелиные искания

в сотах – золото пчел…

миллионы…

мед на солнце оплавлен,

горит

словно ливень плавных

ланит

лобызают даль

медальоны,

превращаясь в огненный

щит,

полыхают волной

переливы –

то багрянец, то стронций,

то кадмий

не оставят камня

на камне

от сомнений сонно-

ленивых

в торжестве пчелиных

исканий!

02.05.16

Черновики

перо кондора, без сомненья

добавит писанине

высоты –

должны, должны же буквы

почувствовать порыв

подъемной силы ветра – духа,

парящего над трещиной

ущелья,

пытаясь навести мосты

между враждующих

вершин,

склонить к согласию штыки,

предотвратить лавины

взрыв

и причесать эпох седые ледники,

пути воздушные

открыв

для переклички эха, для стихий,

рифмующих и тени,

и черты

ночных чернил – черновики!

02.05.16

Озеро Kajavalampi

сия оправа

достойна бриллианта!

В сияньи бронзовом стволы

могучих сосен

с искрами смолы,

по кратеру, в котором бьют

куранты

ключей из-под таинственной

земли,

питая озеро лесное

прохладой вод, дыханием волны,

янтарным блеском

глубины,

переливающейся под напором

зноя

в реликтовые гроты тишины…

10.05.16

Вечность

парит, паясничает ястреб

в облаках,

парит, как тень клинка

перед ударом,

таранит небо крыльев

взмах,

а клюв объят голодным

жаром,

наметил жертву зоркий

взгляд –

там на поляне у лесочка

беспечно жизненный

обряд

вершит комочек

очень сочный,

прошило небосвод

пике

со свистом, с шиком

безупречным…

зияет рана на спине…

и наступает

вечность…

12.05.16

Драконьи головы

остыло пламени

мгновенье,

на кончике немого

языка –

лишь холода застыли

звенья

в цепи натянутой

огня,

фотографически дотошно

увековечен каждый

вздох,

его изгибов, мелкой дрожи –

как будто эхо после

«Ох!»…

казалось бы, надежно

укрощен,

но почему зашевелились

губы,

и обжигающим

лучом

пошла плясать костра

заруба,

и скорчилась картинка–

еретик,

и в жалкий пепел

превратилась ересь,

но и огонь уже

затих –

драконьи головы

наелись…

13.05.16

«Аврора»

остались только ржавые

объедки

вместо днища корабля,

фантомной болью

ампутированной дали

шпангоуты объяты…

богиня утренней зари

в ночной пучине дна…

прошедшая кошмар Цусимы,

израненная, но не сдавшаяся

стать…

насколько ей теперь невыносимо

вот так –

после предательства

на мелководье в забытьи

лежать…

роняют броневые плиты

заклепки

словно слезы… лишь волна

пытается утешить – не забыты

хоть ею подвиги «Авроры»…

тишина…

17.05.16

Кости

стучат, стучат, стучат

колеса

словно квадратными корнями

невидимых, но мощных свай

вращеньем загнутых

в вопросы…

в ответ лишь искры – не зевай –

по шпалам шпарят,

жаля будто

осы,

стучат, стучат, стучат

колеса,

пожаром – сталь, поджары в талии,

поддали жару

оси –

куда-то вдаль, куда, зачем –

никто не спросит –

не до того – все озабочены лишь тем,

чтобы остались целы

кости…

19.05.16

Комар

во власти рока, под пятою

у времени, что давит

как янтарь…

прозрачный мед застыл смолою

(даже девятый вал

ее не смоет) –

черты лица – как инвентарь:

насупленные брови –

словно скобки,

за ними чуть навы-

кате – открытыми кавы-

чками – глаза,

и острый нос – дефисом четким,

и губы сомкнуты как четки

у замурованного в вечность

комара…

24.05.16

Реванш

вердикт несправедлив,

поспешен,

осталась без внимания

коллекция улик! –

жокей даже слегка опешил,

и хлыстик медленно

поник…

оправдан конь его ретивый,

хотя провинность

велика –

строптиво, нагло, нерадиво

во время скачки сбросил

седока,

среди присяжных: южный ветер,

вода, огонь и матушка

Земля,

их вывод так бесчеловечен!

Пусть маленький,

зато обидно-звонкий

реванш

Природа все-таки взяла!

26.05.16

Сверчок

взывает словно о пощаде

бессонницей измученный

сверчок,

и рад бы замолчать,

но градом,

как слезы звуки катятся…

горючий их поток

назойливо-торжественным парадом

наполнил ночь…

щелчок, еще, еще

щелчок –

взывает о пощаде одинокий

полночный полнозвучный

бич – сверчок…

03.06.16

Глухая оборона

улики неопровержимы

и отпираться смысла

нет –

ворона в поисках наживы

оставила свой черный

след –

на небосводе петли

чертит,

кружит над самой

головой,

как будто виселицу

черти,

вселившиеся

в крылья круговерти,

узрели где-то под

собой,

прозрачен воздух,

на фонарный столб

присела утомленная

ворона,

угар – на ветер,

вместе с ним – апломб…

нахохлилась…

ушла в глухую

оборону…

03.06.16

Взятки гладки

боль обожгла

игла пронзила с силой –

не так уж безобиден

пляшущий

паяц

за этой пыльной тряпкой,

боятся смерти далеко не все,

он это не учел…

почем билеты обошлись

этой элите

на представление о торжестве

кровопролитья?

Арена впитывает кляксы

на песке,

пылает солнце,

почему же стало зябко?

Сверкают молний

новые нападки…

он любит проливать чужую

кровь?

Чьи-то мучения настолько ему

сладки?

Ну, бой, так бой –

готовь бока –

с быка во гневе взятки

гладки!

05.06.16

Поэма

выхаживаешь строчку,

ублажаешь,

укачиваешь ритмами

шагов,

в ответ – как террористка

ДАИШ

в заложники берет

без лишних слов,

конвенции не действуют,

претензии – не в счет,

анархия! Нашествие!

Знамен

водоворот!

Но вот оно – знамение –

вместо песка –

трава,

достойна восхищения –

поэмой проросла!

07.06.16

Причастие беленой

незаметно, неслышно,

невнятно

мятым воздухом

по губам

проступают слова словно

пятна,

и обратно стремятся

к корням…

под покровом невспаханной

почвы

им привычнее, чем

на виду

у любителей славы

порочной,

генерирующей

пустоту…

окончания с твердым

знаком

непокорности перед

судьбой

предпочли крещение

мраком,

а не ересь вульгарной

драки

за причастие

беленой!

19.06.16

Где-то

где-то с грохотом рвутся

снаряды,

здесь пока еще

тишина,

где-то в панике мечутся

тени,

здесь вальяжно они

возлежат,

где-то солнце уходит

под землю,

здесь оно же – над

головой,

где-то с корнем вырвано

слово,

здесь ростками вступают

в бой…

19.07.16

Зеленогорское лото

песок на пляже – как модель

пустыни –

барханы морщатся – хозяйничает

зной,

даже не верится,

что все это остынет,

когда прилив навалится

плитой…

отменит пирамиды, свергнет

сфинксов,

разгладит холодом

плато,

поставит крест на пляже

иксом…

намек на децимацию

или одарит призом

Зеленогорское

лото?

29.07.16

Законов жуть

за буквой «Аз»

произрастают буки,

за ними «Веди»

норовит пуститься в пляс,

глаголет, извлекая корни,

словно звуки,

«Добро» как есть –

по всей науке,

и снова – жизнь

как в первый раз…

ориентиры светят маяками,

горят, показывая путь…

в тумане парус намокает,

в словах раз плюнуть утонуть,

если не знать законов жуть,

повелевающих ветрами…

26.08.16

Ура!

былые подвиги…

триумфов оглушительных подвиды,

конечно, не забыты,

но превратились в черствый хлеб

для гидов…

былая слава, эхо от фанфар

уже затихли,

параграфы учебников – нектар

в плавильном ненасытном

тигле…

добавить бы свершений посвежее,

не обязательно на поле

ратном,

таких, чтоб захотелось шею

и голову задрать

и прокричать «Ура!»

задорно,

троекратно!

03.09.16

Монумент (строителям заборов)

заборы,

куда ни посмотри – заборы,

скрывая то ли выход,

то ли вход,

в России до… истерик спорят

каким еще тропинкам

нужен укорот,

направо сунешься – ограда,

налево – ленточка

змеей,

а впереди безмерно рада

пресечь полиция –

стеной,

чуть зазеваешься – обратно

уже дороги тоже

нет…

после попыток многократных

замрешь…

и превратишься в монумент!

08.09.16

Огненное рыльце

у свечки заплетается язык –

то ли пьяна, то ли устала,

за праздничным столом как-то затих

внезапно разговор…

всем почему-то грустно стало,

а воск уже подсвечник затопил,

по капле в сталактиты превратился,

фитиль последней вспышкой

исчерпал свой

пыл,

поникло свечки

еще недавно

огненное рыльце…

12.09.16

Коршун

сужал, сужал круги

и сел

на ветку редкий гость –

тяжелый крупный

коршун,

казалось, что от шока

даже воздух перекошен,

а из ворон, как туча черных стрел,

изверглись карканья –

на нервный смех похожи…

объяты ужасом, но любопытство их

так липко,

что магнетически влечет

подсесть поближе – каждый сук

наперечет,

и каждая пытается играть

роль первой скрипки,

расселись словно стража,

словно тень,

а в центре коршун – неподвижен

и задумчив,

он ни вопросов, ни приказов

не озвучил,

передохнул, и даже не взглянув

на шабаш,

с тяжелым шумом улетел…

18.09.16

Явление культуры

стальная арматура

петербургского дождя

пытается пробить асфальт,

день напролет – без перекура –

блестящая по-своему стезя,

созвучная судьбе скрипучих альт,

и только так – иначе и нельзя,

расписана по нотам свыше

эта партитура,

струится ливень, голося,

не в силах сам себя услышать,

но твердо зная:

он – явление культуры!

17.10.16

Слепок

скользят, листая воздух,

крылья стрекозы –

страница за страницей

синдромом чистого листа,

с напором, с треском

вносят правку в буквари,

попробуй, разбери –

за ними шлейфом пустота…

подобной конспирации

причины неясны,

казалось бы, демонстративно,

шумно украшают небо,

но все усилия бесследны

словно сны –

не получается

с прекрасного мгновенья

сделать слепок!

22.10.16

Заветный свиток

скиты заброшены, забыты,

скрестились с соснами

давно,

в глуши пустуют среди быта

волков, медведей,

зайцев… но

всегда готовы приютить скитальцев –

новых раскольников

волну,

отвергших сталь холодных пальцев

цивилизаций, городов,

войну…

альтернатива очевидна –

припасть к истокам

бытия,

восстановить заветный свиток,

понять, где Небо,

где Земля…

30.10.16

В образе предтечи

следы цивилизаций

все-таки конечны –

итогом покорения вершин

становится синдром

кастраций,

когда на остром пике

поскользнется вечность,

падением полет свой завершив…

о возрождении не может быть и речи –

наступит ужас чистого листа

в глазах очередного

«демиурга»,

и снова в образе предтечи

природа обновляется

сама –

без помощи

бесплодного хирурга!

03.11.16

Смерть течет

войной пропитан даже воздух, речи

текут расплавленным

свинцом,

слова как пули, обливаясь желчью,

вонзаются в меня

заподлицо,

растет, темнеет паутина трещин

перед глазами, заслоняя

свет,

паук углы глумливо режет –

кроме затмения меню иного нет…

тут позавидуешь и глухонемому –

по взмаху открываю

счет –

закройте рты

хоть на минутку, (это важно),

чтобы услышать, как подобно грому,

по венам вашим

уже не кровь, а смерть течет…

03.11.16

Наверху

на каменном высоком пьедестале

победоносным полководцем

пыль

красуется… иные конкуренты перестали

внушать доверие – сданы

в утиль,

но свято место пусто не бывает,

лояльней пыли претендента

не найти –

вернее самой верной сваи,

подобострастно смотрит

на верхи,

то льнет, благоговея, к трону,

то преклонит перед мятежником

главу,

то мягкой лестью президента тронет…

при смене власти неизменно

наверху…

04.12.16

Взмахнув крылами

гагачьим пухом ляжет

снег,

земля воздушной станет,

легкой,

не удивлюсь, если пернатый

клекот

проклюнется, возьмет

разбег

над этим лесом,

над полями…

серебряный гортанный

как полет

кристаллами метелей

запоет,

и воспарит, взмахнув

крылами…

06.12.16

1917

цепочка исторических событий

переросла в грохочущую

цепь –

уже не тонкие, едва намеченные нити,

а звенья, каждое –

как степь!

тяжелый гул отпугивает звуки

воздушных птичьих

голосов,

берет их, как и музы, на поруки,

пытаясь научить эстетике

оков,

гремит о внутренней цензуре,

о том, чтобы выдерживали

строй

перед лицом военной диктатуры,

которая за мир стоит

горой…

21.12.16

Яро

пересечение прямых,

углы глумятся – клинья подбивают

к фундаменту, к забитым

сваям,

со скрипом точат лясы,

сырую землю бьют под дых,

прощупывают ребра

и хребет,

корчуют умершие корни,

вдыхают жизнь в глубокие пласты,

чтобы открытый чернозем

не стыл,

вливают градусы погони

за временем, чей ускользает след,

теряясь в лабиринте

капилляров

семян, ростков, ветвей,

высоких и раскидистых деревьев,

которые вынашивают

в чреве

стоическую вертикаль… по ней

уходят ввысь – упрямо,

яро…

01.02.17

Автопортрет

достаточно нарисовать глаза –

и лист бумаги прозревает,

что оказался на переднем крае,

что он с огнем играет,

что скоро может разразиться

настоящая гроза –

если рисунок не удастся – полетит

в корзину…

достаточно добавить губы –

и покажет зубы,

словно попав под власть

адреналина,

сработает рефлекс самозащиты –

начнет бороться за свободу

с хриплым криком,

и в ходе поединка я признаю –

квиты,

и сохраню автопортрет

с таким победоносным

ликом…

01.03.17

Стоит лишь начать

на птичьем языке обрывки

переклички,

без переводчика – не более,

чем росчерк,

абстрактное чириканье

шифровкой налету…

заходятся то ли в бреду,

то ли с расчетом тонким

озвучить перьев почерк,

чтобы никто

не подобрал отмычки

к узорам исчезающих чернил,

не оставляющих на небе

ни следа,

хотя исчерчено

бесчисленными голосами,

даже не верится, что понимают сами

о чем поют…

а между тем, как правило, всегда –

ей стоит лишь начать, а он уж –

подхватил…

10.03.17

Сумка

по капле, по шажку

критическая масса

неумолимо набирает вес,

параболой согнулась кенгуру –

неописуемо прекрасна!

Прыжок из Рая – как с небес!

И вот на свет

выходит кенгуренок,

как сумма жизней во плоти,

как веский довод,

как завет

угодий, где рождение –

как всполох!

А сумка – чтобы ворожить в ней

и расти!

11.03.17

Ничего не слышно

туман

срезает острые углы,

не оставляя

и следа от жарких споров,

ни уголька,

ни искры… ни души,

вокруг –

лишь отсыревший порох,

ему не видно

ни начала, ни конца,

ни тверди дна,

ни огненной покрышки,

а только –

белой пленкой пелена –

пустоты так густы,

что ничего не слышно…

13.03.17

Мим

ползут, ползут

по небосклону

коварные зыбучие пески,

брожение холодной влажной тени

кусты шиповника заденет

и с тихим лепетом

начнут на землю падать

ле-пе-стки…

их дробное дыханье

бесподобно,

их розоватый свет настолько уязвим,

что даже легкий ветерок,

играя с ним,

до слуха донесет лишь отзвук

томный…

который ляжет на траву,

и смолкнет словно

мим,

вооруженный лишь изяществом

своим…

06.04.17

Целую ручки

всегда встаю

при появлении зари,

потупив очи,

веду беседы с солнцем,

колени

преклоняю

перед морем,

учтиво поднимаю голову,

когда тирады сыпет

небо,

снимаю шляпу перед ветром –

унесет,

раскланиваюсь перед кочкою,

споткнувшись,

целую ручки

прозрачному ручью,

и обнимаю землю,

когда она

дрожит…

29.05.17

Пусто

со временем

даже большие реки

меняют берега,

отходят,

не скрывая след,

на запасное русло…

опасность письменности

тем и велика,

что все улики остаются на века,

гораздо проще ветру –

взял и отшутился устно,

его не видно, он неуловим,

хотя последствия удачных

каламбуров

бывают очень грустны…

не замечает он ни лет, ни зим,

не признает ни ангелов,

ни гарпий, ни амуров…

возденешь руки к небесам,

а там – и холодно,

и пусто…

27.06.17

Что ни говорите!

ростки буравят смуглую кору,

на воздух, к свету рвутся из ствола,

упорно, жадно, безоглядно –

обманчива ранимость

изумрудного наряда,

прочней алмаза

их решимость навсегда

покинуть закольцованную мглу,

расправить листьев набухающие крылья,

начать самостоятельный полет

по новой неизведанной орбите,

в цветах черемухи –

как в мыле,

парить как можно дольше,

если повезет,

побег удачен, что ни говорите!

28.06.17

За облака

а клен

как клоун на арене

поклоны миру бьет

и бьет,

но, то ли шутки плоски,

то ли просто мимо

проходят…

тик-так – из года в год,

уже и позвоночник

еле гнется,

уже и поредела желтая листва,

из куплетиста

он уж превратился

в мима,

из зрителей осталось только

солнце,

и то вот-вот уйдет

за облака…

29.06.17

Как сок

все может быть

на расстоянии руки –

доступнее, чем кажется

сначала,

всего-то – взять и подойти,

пришвартоваться просто

у причала,

сойти на берег, углубиться в дали,

забыть о том, что чайки

прокричали,

довериться кукушке

времена настали,

пора в лесу бродить

как сок

среди сосновых

исполинских ног…

30.06.17

Ласточка

все ниже, и ниже

ласточки почерк,

сигналы тревоги над самой землей,

ну, вот и закончила…

что это – очерк?

Перо просвистело черной косой –

и вместо строчек –

ветер, ветер…

и это – все? И продолжения

не будет?

А что она еще могла,

когда на плоском камне,

как на блюде,

ей крылья-строфы

придавила

мгла…

02.07.17

На этом северном ветру

уже почти не чувствуют

ни благодарности, ни страха,

ни почтенья

птенцы, что вылетают из гнезда –

все вытесняет вирус

заразительной свободы,

и даже память бледной тенью

преследует с оглядкой

где-то там –

внизу,

пока окрепшие стремительные

крылья

пытаются впитать в себя

пустую высоту…

так хрупки, ненадежны всходы

воздушных неприкаянных

растений,

никак не могут зацвести

на этом северном

ветру…

15.07.17

Побеги свежей тени

нагрев

до обморока

расшумевшийся ручей,

на грех гордыни

рано или поздно

унижением ответит,

попутно

медленно отпустит

на вольные хлеба

от древней яблони

побеги

свежей тени…

17.07.17

В ослепительном испуге

от каждой капельки

расходится кружок,

надбровные

обозначая дуги,

а где-то в глубине

засел зрачок –

как будто маленький

рачок

клешнями водит

под водой,

дрожа,

к глазному дну

прижавшись

в ослепительном

испуге…

23.07.17

Наперевес

от дома сохранилась лишь стена,

в оконные проемы

вселилось небо собственной персоной,

вместо обоев нынче облака,

на птиц теперь рассчитаны приемы,

под слоем тишины тяжелой, сонной

одна лишь синь – во все глаза

уставилась на очарованных прохожих,

не видевших еще таких чудес,

а ветру – что – он только «за» –

гуляет без преград, ничто его не гложет –

с завидной легкостью

наперевес…

08.08.17

Опустошен

страсть к обладанию – из области

инстинктов,

от истины там – только слабый писк –

кислотный жалобный звучок,

а голос крови темен,

строг,

его претензии – судебный иск,

а приговор –

самый суровый из вердиктов,

вот все, к чему стремился –

получай,

разве не этим бредил

днем и ночью,

когда дыхания хватало лишь на хрип,

из-за чего лишь чудом

не погиб…

теперь стоишь на пьедестале прочно,

и свысока бросаешь взгляды,

как бы невзначай…

вот, новость, скажешь – ну и что?

А ничего –

до тла, до дна опустошен…

08.08.17

Громыхая

обнимут

и накроют с головою ароматы

лесных дремучих трав…

хвощи, химеры мхов

словно устав

диктуют диких запахов

раскаты,

цветущий папоротник напирает

в латах,

привстав, пускает тучи стрел,

и каждая – само благоуханье,

клубится, стелется,

вплетает фимиам,

как будто духи тут и там

так ухают, словно заходится

там-там,

подобно сердцу

громыхая…

11.08.17

Все ниже, ниже

затишье штиля шепчет

еле слышно

о том, что передышка – лишь

уловка,

ее задача – заманить в ловушку

и обезоружить,

внушить, что огненное дышло

утратило совсем свою сноровку,

и не успеет обнаружить,

что парус замер,

еле дышит,

расслабленно повис на мачте

и не готов к внезапной схватке,

тем более, что море стелет гладко,

а небо до бездонности прозрачно,

спускается все ниже,

ниже…

13.08.17

Ни печаль, ни горечь

дождутся ли глаза

сигнальной вспышки,

когда в глухой ночи

прорежется молочным зубом свет,

пути отрезаны назад,

в затылок холод дышит, дышит,

жучком древесным память точит,

пытаясь в лабиринте спрятать след,

заря зальет огнем каналы

образовавшихся пустот,

черновикам – о, горе! – скоро в печь,

чтобы история пополнила анналы

червонным золотом пчелиных сот,

которым с роду незнакома горечь…

14.08.17

Не отличая

не расплескать бы, не пролить

нечаянно

дыхания стоячую волну,

не захлебнуться бы глотком

молчанья,

когда слова словно случайно

застрянут в горле

и замрут,

как будто в крепком черном

чае

слабея, тонет изумруд,

ни дня от ночи,

ни прошлого от настоящего

уже не отличая…

17.08.17

Кусочек ускользающего рая

а плоской камбале казалось –

все – одно,

свою ладонь

всегда подставит дно,

и погружение закончится

покоем,

однако роль забытого изгоя

ей рано или поздно надоест –

к чему нести этот тяжелый

крест?

Плавник волною ил разгонит…

и Бог не выдаст, и свинья

не съест –

куда уж ей, она же не морская…

смотри вперед, вперед,

не отвлекаясь, не моргая,

настанет обязательно

и твой черед

вкусить из глубины

кусочек ускользающего

рая…

28.08.17

На ощупь

перед глазами раскадровка –

рука – туда, рука – сюда,

и палочка волшебная летает,

ей повинуются стихии

разнообразных звуков, слитых воедино,

они подобно птицам, заряжаются

от стаи,

она сама, по сути –

квинтэссенция крыла –

меняет геометрию, размеры,

но сохраняет стройный хор полета

над ошалевшими от зависти

полями,

как будто вся земля в воздушной яме,

как будто крот на ощупь

слышит ноты,

ему бы чуточку любви, надежды,

веры…

25.09.17

Грош цена

сложила крылья стрекоза,

полет был долгий,

села, дышит…

в сети прожилок как добыча

еще трепещет

ветер,

пусть тоже отдохнет,

ведь нынче

на привале не до спора

о том, чей статус выше

на этом белом бесконечном

свете,

в глазах зеленые огни,

блуждая, разгораются

пожаром,

так заразительно дыхание

травы,

что не уступит небесам

по части бархатного

шарма…

тут не уместно обращение

на «вы»,

перед землею все равны,

тут грош цена любым словам…

26.09.17

Беззаветно

излучина реки

с разбега обернулась устьем,

и берега уже не сдерживают

широты ее души,

она в залив запасы глубины

излила без малейшей

грусти –

последним выдохом – дыши!

И волны подхватили

эстафету,

раздвинули до горизонта кругозор

объединенным водным

фронтом,

решение реки уйти – бесповоротно –

свой вклад в естественный отбор

она внесла так безоглядно,

беззаветно…

27.09.17

Небесный суд

если невинное гусиное

перо

макнуть в порочные чернила

ночи,

его полет становится

короче,

оно вздыхает,

как бы, между строчек,

где до сих пор еще белым-бело,

пытается найти хоть там приют –

подальше от наскоков

воронья,

скрываясь от картавого вранья,

в своих ресницах бережно храня

горячий свет, чей почерк

точен и прозрачен

как небесный

суд!

27.09.17

Утопия о Дульсинее

необъяснима жизнь лангуста,

ведет себя поистине

чудно,

и развлечений, вроде бы,

негусто,

и так пустынно, каменисто

дно,

кораллов ветки – вот и весь пейзаж,

в расщелинах пещер

так неуютно,

а он там целый день таится

беспробудно,

лишь ночью постепенно

входит в раж,

наматывая темноту на длинный ус,

и громыхая панцирем

тяжелым,

как Дон Кихот –

слуга фантомных уз,

по дну утопии о Дульсинее

шел он…

02.10.17

Дым

досадная случайность, опечатка,

заблудшая

среди причастных

к жизни оборотов запятая

сначала чувствует,

что положение довольно шатко,

надежд устроиться получше

не питая,

сама с собой играет в прятки,

но постепенно до нее

доходит,

что ход истории необратим,

что ей бояться нечего,

наоборот – в ее колоде

есть козыри –

волнения в народе…

и вот – Октябрь, искра, пламя,

дым…

08.10.17

Хлебный мякиш

наивны поиски героя –

он в каждом растворился по чуть-чуть,

поди, сыщи иголку в стоге сена –

без отдыха, перебирая, роя,

художники нащупывают

путь,

как будто это пульс,

как будто это вена…

намек дошел – конечно же, Париж,

столица модного разврата –

где, как не там

находятся истоки блеска…

но обнаруживают шиш,

постойте, Эврика! –

ведь в Греции все есть!

Но не осталось даже там

ни одного Сократа,

а как же Лондон – спрут имперский?

Там кольцами удава Темза

схватить за горло так и норовит –

еще не ясно, что найдешь,

себя, скорее, потеряешь…

в конце концов, Нева

блестит не хуже

пенса,

так величав и благороден ее вид,

попробуешь на вкус –

напоминает хлебный

мякиш…

14.10.17

Мгновения

певучесть линии – примета

ручейка,

в самом истоке

генетическая память

закладывает в русло трепет язычка,

спешащего журчание после себя

оставить,

его изгибов непрерывных череда

скользит между травинок гибких

и каменьев…

расправит плечи полноводная река,

вся соткана из трепетных

мгновений…

14.10.17

Астра

лучи у этой астры

обоюдо-остры,

напоминают чем-то звездные пути,

если пешком дойти не просто,

то – что мешает,

пожалуйста –

лети!

Почти нащупали

космические тропки,

почтителен к полету натюрморт,

но, что это – их токи стали робки –

вместо потока красной стали

в заманчивые неземные

дали

цветок остался в вазе,

причем, похоже,

этим даже

горд!

12.11.17

Укол

на кончике иглы

переливается огнями,

набухает капля,

ее происхождение

пока еще не ясно…

возможно внешнее влияние хаоса

обосновалось на шипе у розы,

и искрится,

это естественно, поэтому не страшно…

а что если из почвы, через корни

в стебель-шприц

совсем иная проступает влага –

подземный сок,

холодный шепот неведомого яда…

кто знает наперед,

какой эффект произведет укол,

если поранишься,

срезая эту

розу…

31.12.17

Стайки

разверзлись хляби,

отступили,

и обнажилось поневоле дно,

увязшим в равнодушном иле

ракушкам пестрым суждено

забыться

удушливым, сухим как жажда

сном –

вернуться в море, видно, не дано,

отлив принес их в жертву

чайкам,

открылись створки

как окно,

и нараспашку мысли – без утайки –

прилив,

где волн твоих

спасительные стайки?

09.01.18

Встречная волна

когда дыха-

ние наполовину соткано

из пауз,

не успеваешь ничего

сказать,

как будто бриз поддразнивает

парус –

грудь колесом – и снова –

гладь,

наполнишь легкие предчувствием

тяжелым,

и выдохнешь с трудом

застрявшие

слова,

и заскрипит ребро-шпангоут,

когда ударит встречная

волна…

11.01.18

Закрытый мир

когда вода

охватывает плечи,

берет за горло, будто бы рукой,

не бойся – просто она лечит

твою земную сущность

скрытой глубиной,

что так неровно дышит

прямо под тобой…

там верховодят рыбы,

и хвост русалки словно опахалом

дарит свежесть,

там звезды ворожат по дну

лучами,

там крабы – не рабы

в амфитеатре ресторана,

а граждане свободные

с законными

правами,

там свой – закрытый мир

для избранных, для посвященных,

кораллы словно струны лир

мелодии течений

источают…

12.01.18

Не слышно больше никого

в вечернем воздухе

плывут на ощупь звуки –

вокруг темно,

а ноты близоруки,

не светит им ни отдых,

ни благодарность адресата,

бесцельно их брожение

в пространстве,

бездонна до озноба целина,

а время позднее –

уже протерла зоркий глаз

жена циклопа – хладнокровная

луна,

ее сияние – обман,

рисовка, поза напоказ,

от высоты свербит нутро

под стать фальцету,

когда кроме себя

не слышно больше

никого…

20.03.18

Секвойя

ядро опять выходит на орбиту,

чтобы на чистую сияющую воду

без колебаний вывести молекулы земли,

чтобы они наполнили свои

раскрывшиеся легкие свободой,

чтобы рвануть из одиночной камеры разбитой

на вольные раздольные хлеба,

чтобы ветвями побрататься с небом

и воплотиться в мощную секвойю,

раздвинув по-хозяйски облака

верхушкой пышной, блеском подражая Фебу,

связуя недра и ветра собою…

26.03.18

Благодаря теченью

на дне морском блаженствует омар,

но не Хайям, естественно,

хотя не менее жизнелюбив и вдохновенен,

он весь во власти замерших мгновений,

тех, что прекрасны, тех, которым тесно

в расщелине коралловых тиар,

плывет мурена извивающейся тенью,

но не затмить ей свет багровых звезд,

мерцающих среди встревоженного ила

и тут омара словно осенило –

зачем ловить клешнями призрак верст,

когда они уже внутри благодаря теченью…

28.03.18

Из тьмы

не знает устали инерция

замашек

у мельницы

в содружестве с водой,

пока бурлит поток,

не сыщешь краше

картины головокружения…

одной,

всего одной заботой

дышит –

взахлеб, скороговоркой

длить псалмы

одни и те же, раз за разом –

«ты и мы»,

то в глубь ныряют плавники,

то крылья просят –

выше, выше,

и брызги искрами

летят, летят

из тьмы…

29.03.18

Минута молчанья

что изменили триллионы слов

тупых неандертальцев, античных мудрецов

и классиков от Ренессанса до Упадка…

морская соль так и не стала сладкой,

что ж говорить о постоянстве вкуса

консервативной до беспамятства Земли…

может, хотя бы человек

за миллионы лет преобразился,

усвоив, если и не максимы,

то скромный дух минимализма,

но правят те же глухота и спесь

прикрытые стыдливо гуманизмом,

все те же войны (поводов не счесть –

от похищения Елены до ура-патриотизма),

когда любая лирика

воспринимается как блажь,

когда слова чеканят гулкий марш,

давя друг друга, будто бы нечаянно,

а тех собратьев, что отправили в тираж,

лишь изредка помянут

минутою молчанья…

10.04.18

Мать и Мачеха

и Мать и Мачеха дуэтом

на сцену вышли – все в огне,

объяв еще пустую землю лепестками,

не стали ждать подмоги – сами

решили осветить тропинку в темноте

еще холодной тверди…

желтым жаром брызгая при этом,

как будто солнечные зайчики в прыжке

застыли…

словно сраженные простором, волей,

возможностью почувствовать энергию начала,

когда рождается дыхание причала,

то ли готового принять в объятия, а то ли

благословить на путешествие

по будущей траве…

11.04.18

Матерая отчизна

архипелагу нужен археолог,

чтобы на место встали берега,

процесс познания мучителен и долог,

зато расплата как обычно недолга,

достаточно сомнений в пользе культа

и сразу свистом обернется тишина –

сработает исправно катапульта

и Родина словно мираж

недостижимо станет далека…

сменив на милость грозные проклятья,

примерив мину тихой укоризны,

в свои холодные железные объятья

будет готова заключить

эта матерая отчизна…

18.04.18

Аура искусства

и называлось па-де-де

«Не оставляй меня

в биде»,

но он оставил, и балет

родился через пару лет,

отныне лебеди плывут

по озеру (причем тут

пруд?)

Волшебна аура искусства –

было пустынно, стало

густо!

10.05.18

Подозрение (М. Горькому)

является ли неземной талант

столь вожделенным алиби,

если земные вешают грехи,

но нет согласия в лесу координат…

наверняка немало тех,

кто несказанно рад

и небожителю

пришить ярлык злодея,

в чем, собственно,

прозрачная идея –

да он такой же, как все люди,

гад…

допустим, но отметим –

не совсем –

его картина мира

полна запретных темных тем,

и он их сердцем раскрывает,

подобное не может оставаться

без последствий –

риск деформации характера велик…

а пятна есть даже на солнце –

напоминает чем-то

оправдательный

вердикт,

но подозрение

при этом остается…

25.05.18

Известно наперед

на полпути к небытию

лежали книги,

с привычной полки

их изгнали так жестоко,

на лестничной площадке подоконник

им предоставил временный приют –

едва ли ни последний шанс

кому-то приглянуться

и избежать позора, оказавшись