Зазеркалье. Потерянное дитя

Зазеркалье. Потерянное дитя

Когда рождается свет, рождается и тьма. Они созданы для того, чтобы сохранять баланс и гармонию в наших душах.

Пролог

Вы когда-нибудь задумывались, как устроено человеческое сознание? Думали, почему при каждой попытки совершить, что-то новое и необузданное наш мозг рисует определенные границы, через которые нельзя заступить? Почему каждый раз, когда мы хотим раздвинуть двери разума и пройти через эту невидимую стену страха нас вворачивает обратно на то место, с которого все начиналось?

Когда мы дотрагиваемся до огня, то резко одергиваем руку. Нейроны нашего мозга посылают импульсы в ту часть тела, которой больше всего угрожает опасность, чтобы поскорее избавиться от полученной боли. Но, если я скажу, что этой опасности просто на просто не существует. Что если, боль – это всего лишь еще одна граница нашего сознания, иллюзия, созданная нами ради того, чтобы не переступить ту самую черту неизвестного? Человечество испокон веков останавливал страх. Все что является неизведанным – является опасным.

Мне как-то один раз сказали: «Сожги границы своего сознания. Открой разум для огня и воспламени все на своем пути».

Каждая попытка сделать это обрывалась самым простым и естественным ощущением скорой смерти, ведь борьба со своими страхами это ни что иное, как казнь. Казнь третьей руки, которая сопровождала тебя на протяжении всей сознательной жизни, закрывая своей большой ладонью твои глаза. Слепость дарит напускное чувство стабильности и привычности, из-за чего начинает казаться, будто все под контролем. Ты думаешь, что можешь распоряжаться своим временем и возможностями так как считаешь нужным, но если этого выбора априори нет? Что если, ты делаешь это не потому что хочешь, а потому что нужно так сделать? Ответ всегда и везде один ─ страх.

Все из нас хотя бы раз слышал фразу: «Чтобы побороть страх, нужно посмотреть ему в глаза». Наверное, вам может показаться, что это достаточно простая фраза. Ее смысл более, чем доступен и понятен для каждого из нас. Раньше я тоже так считала, пока не посмотрела в глаза собственного страха.

Я отрубила третью руку, запустив механизм своих собственных глаз, которые теперь видят и знают больше, чем я могла себе представить.

Подумай дважды, прежде сжечь границы своего сознания, ведь там может оказаться далеко не то, что ты ожидал увидеть.

Глава 1: «Шанс на счастье»

Твои старанья не напрасны

Душа внутри решила так,

Что будь вокруг не все подвластно

Любовь была, как миф баллад.

Солнечный свет обволакивал каждый кирпичик пролетающих мимо домов и заведений, деревья окрасились в пламенно-красные и оранжевые цвета, а в голубом небосводе порхали стаи птиц, стараясь как можно быстрее улететь от предстоящих холодов. Середина осени была пасмурной и дождливой, и вот на календаре шестнадцатое октября, на улице заиграли последние теплые солнечные лучи. Город вновь начал оживать, даря хорошее настроение прохожим, а холодный ветер кружил опавшие листья над землей, унося их как можно дальше от родного дерева. Свежий воздух, вот чего так не хватало Марисабель в эти серые и однотипные деньки, что не давали вздохнуть полной грудью.

Два последних года выдались тяжелыми. Дом – работа, работа – дом. Все это было единственным развлечением в жизни девушки. Свалившиеся дела и заботы упали на голову, словно снежный ком. Заказы приходили, а сил на их выполнение не было. Работа реставратора была сложна и кропотлива, как и любая творческая профессия. Дни шли, а жизнь не менялась. За свои двадцать пять лет существования Мариса не могла представить себе, что будет проводить свою молодость так, трудясь не покладая рук над старыми картинами, фотографиями и письменами.

Нет, она не жаловалась. Маттсон всегда мечтала работать в такой стези, даже подумывала уйти в архитекторы, но из-за маленькой пенсии бабушки, она не могла позволить себе обучение в престижном университете своего города. После окончания старшей школы пришлось идти подрабатывать, чтобы обеспечить себе хоть какое-то дальнейшее образование. Накопленных денег хватало только на оплату первого семестра, по неволе о архитектурном пришлось позабыть.

«Чудес не бывает», – говорил разум, но в один из раковых дней они все-таки произошли. Когда сайты с возможными вариантами университетов были просмотрены, глаза случайным образом наткнулись на рекламу, где описывались обучающие курсы по реставрации старых, утерявших свой былой вид предметов. Делать нечего, идти в университет на другие профессии ради получения образования совершенно не хотелось, Маттсон всегда были важны умения и знания, которые она сможет получить при обучении, чтобы в дальнейшем их применять. Ее устои и принципы не давали идти туда, где ей будет в тягость.

Реставраторство является кропотливым и трудоемким занятием, требующим аккуратности. Вычитанная информация из интернета об этой профессии очень впечатлила юный мозг девушки, поэтому тонкие пальцы стали двигаться по клавиатуре, заполняя анкету для записи на курс.

─ Была не была, ─ выдохнув пару раз через нос, заполненный бланк был отправлен.

Потратив все свои накопленные сбережения на данные курсы, Марисабель ни капельки не пожалела. Тогда она и подумать не могла, что после этого начнется ее любовь к старинным и винтажным вещам.

Обучение закончилось через семь недель. Внезапная мысль об открытие своего собственного бизнеса мелькала в голове каждый раз, когда училась, работала, пила и ела, засыпала и просыпалась с одной и той же мыслью, вынашивая в себе. По началу Мариса противилась таким задумкам и вариантам заработка, из-за страха прогореть или сделать, что-то не так. Денег становилось все меньше, самые простые и необходимые продукты приходилось покупать по низким ценам, чтобы лишний раз с экономить.

Получив в конце месяца свою зарплату в виде ста пятидесяти долларов, уставшая девятнадцати летняя официантка после рабочего дня в местной кофейне пришла домой, поднялась в свою комнату и вместо того, чтобы разрыдаться от преследовавших проблем и неурядиц, решительно села за свое рабочее место и принялась писать план действий для открытия своего бизнеса. Жить в таком положении дел не хотелось, подсчет каждой копейки вызывал в Марисе только злость, заставляя чувствовать беспомощно.

Прошло пять лет, все это время Маттсон не переставала работать и принимать заказы. На удивление, в Германии оказался дефицит реставраторов, поэтому клиенты нашлись сразу. Работа приносила свои плоды, после долгих стараний, взлетов и падений у Марисабель появилась постоянная работа и качественный заработок.

Все было хорошо, до определенного момента… Рак – одна из самых страшных болезней, побороть которую сложнее всего, а порой невозможно.

В тот день она вернулась с прогулки, застав лежащую бабушку без признаков жизни в гостиной около кресло-качалки. Самым ужасным моментом стал монотонный голос врача, сообщающий важную новость:

− У Изабеллы Маттсон третья стадия рака щитовидной железы, опухоль на данный момент распространяется медленно. Проникновения в ближайшие ткани и органы пока нет, но поражение лимфоузлов с обеих сторон уже имеется, мы не исключаем того факта, что за ближайшие месяцы она может начать развиваться в стремительной форме. Лечение будет стоит тридцать тысяч долларов.

− Но почему так много? У нас нет столько денег. Может я могу отдавать постепенно сумму?

− Мисс Маттсон, мы одна из лучших клиник Гамбурга, если вы не оплатите хотя бы половину в ближайший месяц, то мы не сможем взяться за лечение вашей бабушки.

─ У меня есть небольшая сумма на данный момент, могу я сейчас сделать небольшой взнос? ─ ее все больше начинало трясти от подступающих слез.

─ Мисс Маттсон, я не знаю можно ли будет оплачивать лечение частями. Этим руковожу не я…

─ Прошу вас, я все отдам со временем, только вылечите ее. Она единственный мой близкий человек… ─ отчаянная мольба вылетала из уст девушки, в данный момент она была готова сделать все, что угодно лишь бы спасти жизнь той, что лежала за дверями палаты.

─ Я… ─ врач устало стянул очки со своей переносицы, потирая двумя пальцами глаза, ─ я постараюсь, что-нибудь предпринять, но вы должны понимать, что пациентов много и не факт, что наше начальство может одобрить такое. Через два дня вам позвонят и сообщат об решении, а пока настоятельно советую за эти дни подыскать хотя бы половину нужной суммы.

─ Хорошо, спасибо вам. Я могу навестить бабушку перед тем, как уйти?

─ Пока не за что благодарить, и да, вы можете зайти на десять минут, потом придет мед сестра. Всего доброго, Мисс Маттсон, ─ нахмурив темные брови ответил мужчина, и направился к лифту.

После этих слов Марисабель еще очень долго рыдала рядом с кроватью бабушки, пока та лежала без сознания под капельницей. Держа руку Беллы в своей, та пообещала себе, что попытается сделать все, чтобы достать эти деньги на лечение. Даже если потребуется пожертвовать собой.

Сейчас же Мариса сидела вместе со своей подругой детства – Карлой Фишер в своем поддержанном Nissan Murano, который купила пару лет назад. Слушая через радио очередную незнакомую песню, стремясь как можно скорее навестить дорогого ей человека.

– Не могу до сих пор поверить в это, – сказала Карла, смотря в приоткрытое окно машины и тепло улыбаясь, – ты такая сильная, ты это знаешь?

– Ты о чем?

– О том, что ты смогла заработать на лечение своей бабушки и теперь наконец-то она здорова и ее выписывают, − повернув голову на сидевшую за рулем Марисабель, ответила подруга.

В этом была вся Карла. Всегда на позитивном настрое, всегда находит во всем плохом только хорошее. Маттсон не могла представить себе жизнь, без этого доброго и искреннего человека. Лучезарная улыбка никогда не сходила с лица, а зеленые глаза с вкраплениями черного, как никогда украшали ее миловидную внешность. Блондинистый цвет с небольшим отлив белого придавал волосам необычный оттенок, из-за него Фишер казалась фэнтезийным персонажем из фильма или книги. Подруга у Марисы была одна, но она никогда об этом не жалела. Карла всегда приходила на помощь, поддерживала в трудную минуты и никогда не предавала.

Девичья голова до сих пор помнит, как встретила в коридорах учебного заведения девочку с длинными белокурыми волосами, ее ресницы и брови были в цвет волос, именно это выделяло Карлу из толпы. Доверие ко всем окружающим являлось главной чертой Фишер, но иногда наивность может сыграть против тебя, особенно когда ты одна.

В один из учебных дней Марисабель вышла из кабинета математики, чтобы прогуляться на улице перед следующем уроком математики. Спустившись на первый этаж, девушка услышала истошный крик в туалете, на который никто не обращал внимание. Среди незнакомых возгласов и смеха Мариса узнала дрожащий от слез тоненький голосок Карлы.

Не долго думая та рванула в дальний угол коридора, толкая дверь со всей силы двумя руками. Толпа старшеклассниц стояла над одной маленькой Карлой, закрывшей лицо руками и громко крича.

– Не трогайте меня, пожалуйста. Я все сделаю, умоляю вас, прекратите.

– Что ты сказала, сучка? Прекратить? – говорила одна из старшеклассниц, присев на корточки с рядом лежащей девочкой, – о, я прекращу только тогда, когда на тебе живого места не останется.

В руке было что-то острое, что-то блестящее. Мариса не могла рассмотреть точно, но сложив два пазла в голове, не могла поверить в это. Осмотрев все вокруг, руки Маттсон начали дрожать от увиденного. Кровь, рядом с Карлой было много крови, она закрывала щеку руками, из которой маленьким ручейком стекала алая кровь прямиком на бежевую плитку.

– Карла… – промолвила Марисабель не в силах больше просто стоять и смотреть.

– О, а я вижу ты еще и подружку свою привела, молодец. Повеселимся и с тобой тоже, – вся стая шакалов повернула свои уродливые лица в сторону вошедшей девушки, обнажая свои клыки.

– Отойди о нее, живо, – собрав всю свою волю в кулак, прохрипела Мариса.

– Что, что ты сказала, повтори?

– Я сказала отойди от нее, – повторила она, но более громко, придавая своему голосу больше уверенности.

– Ух, ты какие мы смелые, я прям таки дрожу, – ехидно смеялась самая главная из них, одновременно подходя к ней, – ты страх потеряла? Я уже твоей подружке лицо разукрасила.

– Что ты за чудовище такое? Как можно так беспощадно резать человека…

– Ты еще спрашиваешь? – веки обезумившей все больше раскрывались от злобы, она выглядела, как уличная собака, получившая бешенство, – твоя подружка была рядом с моим парнем, разговаривала с ним, а потом он меня бросил! И все из-за нее!

─ Может он тебя бросил, потому что ты конченная тварь и с такими лучше не встречаться? ─ Мариса сама не ожидала, что начнет провоцировать старшеклассницу на действия.

– Я не говорила с ним! Он помог мне донести книги… – скулела Карла, стараясь сильнее зажать рукой рану.

– Молчать, тварь, с тобой я еще не закончила, – крикнула во весь голос она и пнула Фишер по животу, из-за чего вся шайка начала смеяться, – а ты будешь следующая. Я сделаю тебе такой же прелестный шрамик.

– Сделай себе такой, сука! – Марису трясло от злости, она была готова разорвать на месте всех этих девок, не смотря на то, что их было больше.

В руках у нападающей был маленький раскладной походный нож. Никто из компании не подходил к ней и не шевелился со своего места, по всей видимости – это был не первый раз, когда она так себя ведет. Оценив ситуацию, она схватила с ближайшей раковины кусок мыла и кинула в лицо девушке. Та взявшись за место удара простонала от боли, покрывая потоком нецензурной брани. Это был идеальный момент, чтобы выхватить нож.

«Почему они не двигаются? Как будто им наплевать на свою подругу», − думала та, не понимая, почему никто до сих пор не кинулся.

– Я повторяю еще раз, пошли вон от сюда!

– Все, все не нервничай, мы же всего лишь пошутили, – начала говорить другая девушка из толпы, – правда, девочки? – все дружно закивали, кроме той самой, что сидела на полу.

– Пошлы ты нахуй, да я те…

– Заткнись, Данна. Ты делаешь сейчас только хуже. Слушай, давай забудем об этом инциденте и договоримся, что ты об этом никому не рассказываешь, а мы не будем вас трогать больше.

– Да как ты смеешь? Вы все стояли и смотрели на то, как эта шлюха ее резала по лицу ножом, и сейчас предлагаете замять дело? – кричала Марисабель переполненная злостью и обидой за Карлу, – если я еще раз увижу эту полоумную рядом с Карлой, будьте уверены, каждого из вас ждет расплата, – злость бурлила адской смесью внутри. Каждая клеточка желала смерти тем, кто участвовал в этом саботаже. Казалось, что кинутые в порыве гнева слова, могут в любую секунду стать реальностью. Мариса ощущала в себе нечто такое, что никогда не думала почувствовать. Что-то темное… вязкое… и превосходящее.

– Да как ты смеешь, малол…

– Ради бога, завались уже, – пощёчина прилетела с громким хлопком Данне по лицу, – мы все поняли, больше мы к вам не подойдем. Пошли от сюда, – на удивление угроза сработала моментально, темные глаза видели страх на лице каждой. Все дрожали, все скулили, все боялись Марису – девочку, учащуюся в средней школе, которая ниже и меньше их. Но, не смотря на это они опасались ее так, будто кто-то внушил им бояться.

Забрав свою подругу, все скрылись за дверью. За последние пять минут никто из учеников не соизволил вмешаться в данный инцидент. Марисабель была уверена, что вопли и крики были слышны всем мимо проходящим людям, но боязнь заработать лишние проблемы на свою голову оказались сильнее. Это происшествие навсегда останется в стенах женского туалета и в сознаниях двух подруг. Мариса быстро подбежала и подняла с пола обессиленную Фишер, чтобы обработать рану маленьким клочком бумажной салфетки наспех сорванной со стены рядом с раковиной. Из ее щеки сочилась густая струя крови, не переставая стекать по подбородку и пачкая белую блузку маленькой Карлы.

– Спасибо тебе, – невидящим взглядом, промолвила она.

Глава 2: «Проблемы семейных уз»

В глазах так тихо, что совсем,

Не виден след души ушедшей.

Ложь так опасна, что ножи

Оставят шрам на плоти нежной.

– Земля вызывает Марису.

– А? Да, прости. Я задумалась, – заморгав, оправдалась Маттсон и повернула голову в сторону Карлы, мельком смотря на щеку, где красовался бледный шрам, как напоминание о то, что с ними было, – Да, ты права. Я это сделала и горжусь. Правда, нужно отдать должное тому незнакомцу, что заказал отреставрировать старинную картину.

Отбросив с лица черные, словно смоль волосы, та посмотрела в зеркало заднего вида.

− Да, странный заказ был. Сколько он тебе за него заплатил? десять тысяч? – потерев подбородок, вспоминала Фишер.

− Пятнадцать тысяч долларов, − отчеканила Маттсон.

Это был по-настоящему странный и дорогой заказ за все время ее работы в этой сфере. В один из тех вечеров, когда Мариса ждала звонок врача по поводу оплаты лечения, на электронную почту девушки пришло анонимное сообщение.

Анонимный пользователь:

Добрый вечер, Мисс Маттсон. Мне требуется ваша помощь в реставрации старой картины, работа должна быть выполнена за один день. Плачу пятнадцать тысяч за срочность.

С уважением, Д. А.

Сначала Мариса и не думала отвечать на пришедшее ей сообщение, посчитав незнакомца совершенно выжившим из ума, ведь отреставрировать вещь за один день крайне сложно, как минимум необходимо три дня работы. Но, одно из примечаний, что заставило юную особу изменить свое мнение – это последнее предложение, в котором говорилось, что за одну работу он заплатит сумму, составляющую ее месячную зарплату.

Интуиция подсказывала не доверять незнакомцам с интернета, поэтому чтобы удостовериться окончательно, отправила реквизиты своей карты, написав ответное письмо:

Здравствуйте, я работаю за предоплату.

С уважением, Марисабель Маттсон

И каково было удивление, когда на счет Марисы пришло смс:

На ваш счет было переведено 8 000, пользователем Д. А.

Тогда она поняла, что это тот самый шанс, который нельзя упустить. На следующее утро в дверь постучался курьер, отдав ту самую картину.

− Марис, а что в итоге за картина была? Что в ней такого особенного? – спросила подруга, выталкивая из воспоминаний о том дне.

− По правде говоря, когда я ее увидела, то была немного удивлена. В ней не было ничего примечательного для таких больших сумм. Всего лишь обычная портретная картина с изображением мужчины и женщины. Конечно, работа художника была так себе. Такое ощущение, будто ее рисовали либо лет сто назад, − проговорила она, делая последний поворот на стоянку больницы.

─ Мужчина и женщина? Типа, семейной картины?

─ Что-то вроде этого. Знаешь, не смотря на состояние картины эта пара была очень красива, мужчина с темными волосами и светло зелеными глазами, и женщина с таким же цветом волос и карими глазами. Они были такими красивыми и гармоничными, ─ выходя из машины, девушка продолжила говорить, поправляя свой внешний вид, ─ этот незнакомец передал вместе с курьером адрес, куда я должна отправить картину и все. После того, как я отдала работу, то на мой счет сразу же пришла и остальная сумма.

─ А что там восстановить надо было? ─ спросила Карла, подходя к подруге.

─ Одна часть полотна была сгоревшая, пришлось с усердием и точностью воссоздать часть сгоревшего фона, благо сами обитатели картины не были тронуты. Это бы подкинуло мне еще большее дополнительной работы.

− Знаешь, не бери в голову, самое главное, что по итогу картина окупилась. Этот незнакомец явно был подарком свыше, − отмахнулась Карла, отряхая свое голубое пальто от прицепившегося пуха.

«Хотела бы я так просто забыть об этом»

На крыльце лечебницы около дверей виднелась знакомая кофточка зеленого цвета. Изабелла Маттсон сидела на лавочке около выхода с вещами и разговорила о чем-то с молодой девушкой лет двадцати восьми в белой униформе, по всей видимости, мед сестрой данной клиники. Она улыбалась своими белоснежными зубами, кивая и что-то отвечая мед работнице. Мариса была безгранично счастлива, видя свою бабушку такой счастливой и радостной. Она мечтала об этом моменте два года, пока пыталась отвлечь себя работой. Теперь, когда Белла смогла побороть рак неизвестным для врачей способом. Она поняла, что не хочет отпускать того, кто вырастил ее с самых пеленок, любил и заботился о ней все это время.

− Бабушка Белла, здравствуйте! Вы так свежо выглядите, мне кажется даже помолодели, − с сияющей улыбкой на лице вскрикнула Карла и побежала обнимать, обратившую на них внимание, старушку.

− Карла, дорогая, и я рада тебя видеть, − с такой же счастливой улыбкой обняла в ответ Белла.

− Бабуля, − пытаясь не расплакаться, сдавленно проговорила Мариса и кинулась в объятия, когда Карла отошла в сторону.

− Ну, милая, не плачь. Все хорошо со мной, не переживай, − пожилая женщина быстро принялась успокаивать внучку, поглаживая ту по волосам, − мы смогли с этим справиться, теперь я здесь, со мной все в порядке.

− С тобой правда все в порядке? Ты не чувствуешь головокружений? Ах, точно ты, наверное, очень устала и хочешь домой, − тараторила та, не веря своему счастью.

− Мисс Маттсон, успокойтесь. Случай с вашей бабушкой один на миллион, который мы до сих не можем объяснить. Опухль ушла и теперь Миссис Маттсон ничего не угрожает, я вас уверяю в этом, − вмешалась мед сестра, − на данный момент в ближайшие недели нужен отдых, чтобы организм привык к обычной окружающей среде, побольше гуляйте и дышите свежем воздухом. Так же мы выписали ряд таблеток, которые стоит пропить ближайший месяц, но не стоит переживать, они нужны для укрепления организма после множества терапий. Если будете соблюдать эти правила в течение следующих недель, то совсем скоро Миссис Маттсон сможет прийти к своему обыденному образу жизни.

Выслушивая все рекомендации, Мариса обратила внимание на платок замотанный вокруг головы Изабеллы. Из-за химии частых химиотерапий шикарные волосы женщины часто выпадали, после чего пришлось сбрить их.

«Теперь все наладится, я уверенна»

− Да, я поняла вас. Мы все это непременно будем соблюдать, − внимательно прослушав указания врача, покивав головой, ответила Мариса, – бабуль, я надеюсь ты не будешь отлынивать от этих процедур?

– Ох, Мария, не нужно за мной носиться, как за маленьким ребенком. Я в состоянии о себе позаботиться.

– Бабуль, не называй меня так. И пошли в машину, нам нужно обязательно отметить твое выздоровление, – переведя тему, она схватила руку бабушки, ведя за собой.

– Девочки, вы так изменились за это время, так исхудали обе, – оглядев со всех сторон девушек, зацокала Изабелла.

– Ба, ну не начинай. Это мы должны сейчас беспокоиться и твоей худобе, – обернувшись последний раз на здание, возразила та перед тем, как сесть в машину.

– Дорогая, перестань паясничать. Я же все-таки волнуюсь.

Дорога домой была быстрой, но увлекательной. Карла с восторженностью в голосе рассказывала о всем том, что произошло в жизни каждой из них за последний год, а Изабелла тихо, внимательно слушала, то одну, то другую девушку изредка оборачиваясь на окно, чтобы посмотреть на окружающий мир.

Увидев родной дворик, Миссис Маттсон прослезилась. Ей так не хватало своего родного дома все эти дни, проведенные в четырех стенах лечебницы. Выпорхнув из машины, она подошла к дереву, где рос ее любимый сорт цветов – магнолии. Наклонившись к лепесткам соцветий, Белла вдохнула полной грудью приятный аромат цветов, что заставлял наслаждаться этими неземным чудом.

− Мария, ты ухаживала за моими клумбами?

− Конечно, зная, как ты любишь свой мини сад, я просто не могла их не поливать, − ответила Мариса, зная, как ее бабушка помешана на уходе за цветами, Марисабель трепетно относилась к ним, желая увидеть счастье на лице пожилой женщины.

− Спасибо, дорогая.

Пока молодые особы заносили больничные сумки хозяйки дома, сама Изабелла заняла место у плиты, чтобы начать творить кулинарные шедевры. Мариса каждый раз протестовала о том, что ей нужно отдыхать, ведь так сказал врач, но старушка не слушала, считая своим долго накормить изголодавших девушек.

Во время готовки, Белла потянулась за очередным разделочным ножом в тот момент, когда на кухню зашла Карла, чтобы взять тарелки с вилками для сервировки стола. Грохот раздался во всех частях дома. Три тарелки лежали полностью разбитыми на кухонном ламините в тот момент, когда взгляд Фишер был обращен на маленький столовый нож, для разделки рыбы. Она стояла в оцепенении, смотря лишь на кусок острого метала. Попятившись назад, Карла наткнулась спиной на только, что вошедшую подругу.

Быстро среагировав, та увела Фишер из кухни, в успокаивающем жесте поглаживая ее плечи.

− Все хорошо, это всего лишь нож для разделки рыбы, это не он. Это не тот ножик.

− Карла, прости пожалуйста. Я совсем забыла о твоей фобии. Извини меня, я сейчас все исправлю, − с взволнованным голосом, говорила Белла, убирая все маленькие ножи в столешницу.

Успокоить дрожащую Фишер получилось не сразу, но благо Маттсон знала, что нужно делать, когда наступали подобного рода флешбеки.

─ Посмотри на меня и делай медленные вдохи и выдохи, хорошо? ─ с каждым медленным вдохом и выдохом расфокусированный взгляд Карлы возвращался в нормальное состояние, ─ вот так, молодец. А теперь повторяй нашу фразу.

─ Меня никто не тронет, и не причинит мне вреда. Меня никто не тронет и не причинит мне вреда… ─ без колебаний и замедлений повторяла Фишер снова и снова, пока окончательно не успокоилась.

После вкусного ужина и всех изречений Карлы о том, как божественно бабушка Белла готовит рыбу, Мариса предложила проводить Карлу до дома, хваля богов за то, что они живут через два дома друг от друга. Попрощавшись и крепко обнявшись с подругой, юная особа вернулась домой, чтобы закончить помывку посуды и отдохнуть от событий прошедшего дня. Войдя в дом, она услышала голос бабушки в гостиной, разговаривающую по телефону.

− Джаред, ты не понимаешь. Она не готова узнать правду, если она найдет его, то ты прекрасно знаешь, что за этим последует, сейчас ей лучше не знать откуда она родом. Я обещала Николасу, что позабочусь об этом, − с волнением в голосе говорила женщина.

«Кто такой Николас? Что вообще от меня скрывают? Ничего не понимаю».

Мариса была обескуражена этим заявлением, поэтому чтобы не быть пойманной на подслушивании, решила второй раз хлопнуть дверью, чтобы на этот раз ее услышали.

− Бабушка, я дома. Ты в порядке? – старалась придать своему голосу больше естественности.

− Да, милая. Я в гостиной, − крикнула Изабелла и быстро что-то пробормотав в трубку, выключила телефон, − Мария, ты уже вернулась.

− Да, решила не задерживаться, очень устала сегодня.

− Правильно, молодому организму нужен отдых, иди ложись спать.

− Кто звонил?

− Джаред, спрашивал, как у меня дела, − бегая глазами из стороны в сторону, ответила она.

− Он давненько не объявлялся. Где он сейчас?

− Ты же знаешь он военный и его отправляют в разные города служить.

− Твой брат не объявлялся практически десять лет и решил только сейчас позвонить? Серьезно? – не веря своим ушам, с призрением спросила девушка.

− Мария…

− Хватит называть меня этим чертовым именем, я – Мариса, не Мария. Это мама была Марией, я же М.а.р.и.с.а., − не сдержавшись, крикнула Марисабель, − Почему ты никогда не говорила про моих родителей? Почему я даже не знаю, как зовут моего отца? Я лишь знаю о том, что он был моряком и пропал в очередной командировке вместе с мамой, но почему ты никогда не говорила его имя? Почему?

− Просто в этом не было надобности. Мне казалось, ты выросла из этих детских вопросов, − сделав суровое выражение лица, проговорила Белла, − все, что было в прошлом, остаётся в прошлом.

− Я просто хочу знать правду… − сорвавшийся голос осип, сил кричать больше нет. Навернувшиеся на глазах слезы вперемешку с тушью стекали по щекам бледной кожи, капая на вязанное платье белого цвета, окрашивая его темными пятнами. Черные глаза наполнялись болью и переживаниями.

Марисабель думала, что с выздоровлением бабушки в их жизни появиться хотя бы проблеск надежды на счастье, но розовые очки не вечны. В хрупкой душе девушки, вновь разрастаются трещины норовясь разбить остатки того светлого, что так оберегала и хранила у себя под ребрами.

− Мариса… − седые брови свелись у переносице, а мягкий голос с ноткой вины, дает понять, что она смягчилась, но этого недостаточно, совершенно недостаточно для того, чтобы соединить все осколки.

− Нет, не надо. Я пойду на верх отдыхать, ты тоже иди спать, тебе нельзя перенапрягаться, − медленно повернувшись, Марисабель зашагала на ватных ногах в свою комнату.

Открыв ближайшую дверь, что находиться около лестницы Маттсон прошла вовнутрь и проскользнула в ванную комнату. Пустой взгляд в зеркале стал похож на взгляд куклы, живущей по правилам кукловода. Убрав следы размазанного макияжа, она кинула испачканное платье в стирку и забралась в душевую кабину, чтобы смыть остатки минувшего счастливого дня и горького вечера.

«Я никогда не буду достойной узнать правду. Никогда…»

Закончив все водные процедуры, Мариса ели как натянула на мокрою кожу любимую шелковую пижаму бордового оттенка, продолжая делать все действия на автомате, не задумываясь о порядке их выполнения.

Причесывая запутавшиеся между собой струи черных локонов, взгляд зацепился за отражение своей собственной фигуры.

«Из красивого тела, мои округлости превратилась в груду костей»

Большое количество работ, что она пыталась выполнить за этот год сказался на ней не самым приятным образом. Все объемы ушли оставив лишь грудь второго размера и подобие ягодиц. Тазовые косточки стали видны невооруженным глазом даже через одежду, а ключицы выпирали настолько, что походило на анорексию.

Выходя из ванной, Мариса оглянулась на самую дальнюю дверь в коридоре. В комнате Беллы стояла тишина, как и во всем дом. Усталость настолько одолела Маттсон, что появилось желание уснуть прямо по среди коридора, не доходя до своей кровати. Собрав последние крупицы сил, ноги донесли обессиленное тело до комнаты, что находилась напротив санузла. В два шага преодолев расстояние до кровати, Марисабель свалилась в мягкие объятия подушки и одеяла, уносящие с собой в океане сновидений.

***

Мерцающий свет луны бросал свои блики на поверхность окон, пробираясь во внутрь и освещая дряхлый чердак. Среди старых виниловых пластинок, детских игрушек, старой пошарпанной мебели, в углу на резных деревянных ножка стояло большое во весь рост зеркало, прикрытое обычной грязной тряпкой. Небольшое свечение проскальзывает под ткань в отражение запыленного стекла, давая понять, что скоро придет его час.

Глава 3: «Тайна на поверхности воды»

А может сердце мне подскажет,

Что нужно делать в тот момент?

Когда дыхание останавливается,

И смысла ждать уже и нет.

Вокруг темнота. Слишком темно. Убегая от неизвестности, ты не сможешь скрыться. Тьма повсюду, и она смеется над твои страхом.

− Здесь кто-нибудь есть? – кричал девичий голос, в темную пустоту. – Пожалуйста, помогите мне.

Ноги будто залил свинец, не давая сделать шаг. Хочется бежать, кричать, плакать, но что делать, если тебя сковал страх? Та бездна, что смотрит своими очерненными глазами готова поглотить тебя в любую минуту. Стоит лишь сделать шаг, и она заберется тебе под кожу, пытаясь отравить твою душу и сердце своим ядом.

Истерика подступила быстро, паника заполонила глаза. Девушка боялась перед ней – хозяйкой ночи.

− Она не причинит тебе вреда, пока ты сама ей этого не позволишь, − приятный женский голос прошелся рябью по всему телу, − она чует твой страх, но ничего не сделает, пока ты не начнешь отступать.

− Кто вы? – заикаясь спросила девушка у таинственного голоса.

− Это пока не важно. Важно лишь то, что ты должна сделать.

− Что я должна сделать?

− Сломай стены страха, переступи через него и тогда ты сможешь открыть свой разум, − женский голос становился настойчивей с каждым произнесенным словом. Он был везде, словно со всех сторон стояла аудио аппаратура, четко передавая речь.

− Но как мне это сделать? Мне так страшно, я не хочу это ощущать. Отпустите меня, пожалуйста, − голосовые связки отказывались работать, вместо четких слов у нее получалось выдавить лишь всхлипывающие звуки, губы предательски дрожали, не поддаваясь контролю.

− Успокойся и закрой глаза.

─ Я не могу, мне страшно.

─ Перестань боятся того, чего нет. Ты не видишь опасность, но все равно боишься.

─ Потому что мне, черт возьми, пугает это место, эта темнота и то, что я не могу ничего сделать…

─ Неизвестность часто пугает, но ведь в этом и есть ее шарм. Неизвестное хочется познать, изучить? ─ в произнесённых словах можно было ощутить легкую улыбку. Ее голос, как волны, которые уносят разум далеко от берега в трущобы самых глубин.

─ Нет, неизвестность вызывает у меня лишь панику, ─ выдавив правду, Марисабель будто признавалась, но не пустоте, не таинственной незнакомке, а лишь себе. Она исповедовалась самой себе, пока была такая возможность. В реальном мире ей вряд ли бы хватило сил признать в себе трусость и уязвимость.

─ Доверься самой себе, слушай внутренний голос и тогда он подскажет, где искать корень твои страхов.

Произнесенное, помогало избавляться от нахлынувших эмоций, сменяясь на спокойствие. Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, Маттсон прислушивалась к внутреннему «Я».

− Хорошо, а теперь открой свою дверь.

− Какую дверь? – оставаясь с сомкнутыми веками, спросила та.

− Открой свою дверь, − повторил женщина, повышая свой голос.

− Как это сделать? Скажите мне.

− Нет, ты должна сама, открой ее.

− Я не могу.

− Можешь, открой ее!

− Я говорю, что не могу! ─ секунда за секундой текли слишком медленно, уши томились в ожидании хоть какого-то ответа. Нутро Марисы говорило, что это далеко не все и следует немного подождать, но чего ей ждать? Что может произойти? И снова цепкие ладони неизвестности сковали запястья за спиной, как у заключенного в тюрьме собственных страхов.

− Но, ты уже перед дверью, − последнее, что сказал голос перед тем, как исчезнуть.

− Что… − горячие слезы катятся по щекам, обжигая кожу. Медленно открыв глаза, тьма, словно черный дым начала отступать, растворяясь в белом сиянии. Теперь вокруг было светло, мерцание обволакивало каждый закоулок этой неизвестности. Оглядевшись, увидела перед собой дверь, сделанную из красного дерева, единственным украшением являлась серебренная, гравированная, круглая ручка. Подойдя к ней, рука с тонким, аккуратными пальцами сама потянулась к дереву.

− Марисабель… − раздался хриплый мужской голос.

Повернув голову к источнику звука, взор уловил большое зеркало во весь рост, стоявшее недалеко от нее. В отражение стекла на ободранном полу сидел мужчина, повернутый спиной к зеркалу. На нем находились черные ободранные штаны, и только. Весь позвоночник изувечен кровавыми непонятными словами и буквами, а на шее вытатуированный черными аккуратными линиями круг с противоположными половинками в виде пересекающихся параллелей.

− Марисабель…

− Кто ты? – подала сдавленное тихое бормотание. В этот момент голова мужчины медленно поднялась вверх, открывая взору серебристого цвета волосы, испачканные в чем-то вязком и красном. Он посмотрел на нее своим стальным серым, колющим взглядом и произнес:

− Я сожжен, помоги мне.

После слов пламя вспыхивает моментально, тело мученика начинает гореть огнем. Его крик оглушает Марису, заставляя задохнуться от ужаса и отшатнуться назад. Он был самым настоящим исписанным полотном, как лист бумаги измазанный красными чернилами. Единственное, что она смогла разглядеть перед своим пробуждением, как вдоль позвоночника вырезанными буквами написано «Изгнанный».

Маттсон просыпается в поту. Все ее тело трясла настолько сильная дрожь, что кровать уехал от своего положенного места на целых пять метров. Скинув одеяло с ног и сев на край кровати, Мариса судорожно бегала глазами по всему помещению в поисках зеркала.

«Никогда не видела таких снов, не думала, что мозг способен выдавать такие страшные картинки…»

− Кто он? Почему вообще требовал моей помощи? – размышляя в слух, девушка включила свою настольную лампу в виде раскрывшегося лотоса, чтобы небольшое свечение хотя немного согрело ее душу.

Помолчав еще пару минут, девушка решила отвлечься.

«Стоит взбодриться, раз проснулась»

Свалив все на события последних дней, Марисабель встала с кровати и прошла в ванную, чтобы смыть остатки того кошмара, освежив разум.

Часы показывали пол шестого утра. Ложиться обратно нет смысла, поэтому Маттсон все-таки решила спустится на кухню, чтобы заварить себе ягодный чай.

На столешнице рядом с сахарницей стояла недопитая кружка эспрессо, наводящая на мысль, что из нее пили совсем недавно.

«Опять она пьет кофе. Даже сквозь годы терапии ее любовь к этому напитку не иссякла»

Запах крепкой арабики возвращал в те дни, когда девяти летняя Мариса сидела на диване вместе с бабушкой и ела карамельный попкорн, а по телевизору шли юмористические передачи. В такие моменты Белла обожала заваривать чашку крепкого кофе без молока и сахара, дабы насладится всем спектром вкусов свежезаваренного кофе. Аромат тех времен до сих хранится в маленькой коробочке воспоминаний, которая лежала на видном месте в девичьем разуме.

«Это были те самые года, когда все проблемы были чужды»

Подойдя к окну в гостиной и раздвинув пальцами жалюзи, эбонитовые глаза увидели лишь туман с восходящим рассветом. Небо окрашивали багровые цвета, напоминая ей о плохой стороне времен своего маленького возраста.

Мариса всю жизнь боялась трех вещей – крови, темноты и неизвестности. Это были табу, которые она боялась переступать. Страх крови появился в школе, после случая с Карлой, а страх темноты возник намного раньше.

Восьмилетняя Марисабель играла на улице со своим истертым до дыр самодельным воздушным змеем. Бегая по лужайке на заднем дворе дома, детское внимание зацепила открытая дверца старой дряхлой кладовой для садовых инструментов. Решив утолить свое любопытство, Маттсон зашла в ту злосчастную комнатушку.

Дальше было по классике жанра. Невнимательность малышки стало для нее наказанием за необдуманный поступок. Не заметив, как старое скрипучее древо захлопнулось за спиной, девочка с большим интересом разглядывала все принадлежности для сада своей бабушки. Шагнув к большой грабли для скошенной травы, миниатюрная ладошка тронула рукоять большой палки, от чего та начала покачиваться в разные стороны.

Испуганная Мариса стала отступать, пока не оказалась вплотную к стенке. Коснувшись белого выключателя за своей спиной, комната погрузилась во мрак. Детское воображение рисовало страшных монстров и чудовищ, что стояли и наблюдали за ней в этой темноте. К тому моменту, когда прибежала Изабелла, Марисабель сидела на полу сарая, держась за ноги, и тихонько плача.

Вот так страх темноты стал тяжелым бременем, который преследовал из года в год. Чтобы девушка не делала, как бы она не пыталась бороться с этим, в конечном итоге все возвращалось к самому началу. Каждый раз, когда она оказывалась в комнате без света, ее трясло от панических атак. Каждый раз, когда она говорила себе, что ей ничего не угрожает, она видела, как из черноты на нее смотрят белые глаза, неотрывно следящие за ней. После нескольких попыток борьбы, ей пришлось бросить все старания, приняв, как часть себя.

Сейчас глядя на окно, Маттсон не испытывала никакой тревожности, лишь уединение со своей душой и разумом. Тот сон, что-то пошатнул и открыл в ней. Она чувствовала силу, необузданную силу, которая развивалась с каждой минутой все больше…

− Мария, это ты? – раздалось со стороны лестницы.

На секунду прикрывая глаза и делая глубокий вдох, та пробубнила себе под нос:

− Бабушка.

− Я просила так меня не называть, ─ пожилая женщина не спешно шла к девушке, с виноватым выражением лица.

− Дорогая, я… Прости меня, я так виновата перед тобой. Я не знаю, что на меня нашло, − тихо говорила, Белла, − просто, ты так похожа на свою маму, что я не могу тебя по-другому называть. Ты такая же красивая, умная и целеустремленная, как и она. Когда смотрю тебе в глаза я вижу ее.

− Почему ты мне раньше не рассказывала?

− Потому что прошлое твоих родителей – это не то, что тебе стоит знать. Мой сын он… Он сказал сохранить это все в секрете, чтобы ты прожила нормальную жизнь, без всего того, что пришлось им пережить, − прикрыв глаза и потерев переносицу начала Изабелла, заходя на кухню и осторожно присаживаясь за кухонный стол.

− Да кто они были? Преступниками? Их искала полиция или они сидели в тюрьме? Расскажи мне, − спросила внучка, повторяя действия бабушки.

− Нет, твои родители были хорошими людьми и никогда не нарушали закон. Они хотели быть с тобой, но задача, которая возлегла на их плечи не позволяла осуществить это.

«Эти увиливания от ответов и мутные рассказы уже поперек горла»

─ Я тебя не понимаю. В чем трудность рассказать об этом сейчас? Я не собираюсь бежать и искать о них информацию, если узнаю. Мне просто хочется правды.

─ Скоро все изменится, ты сама все узнаешь, ─ смотря на уставший вид бабушки, Мариса решила прервать бессмысленный разговор.

«Хватит с нее переживаний. Она заслужила спокойную и безмятежную жизнь»

− Хорошо, я поняла тебя.

− Мариса, я тебя люблю и надеюсь, ты сможешь, когда-нибудь меня понять, − Изабелла накрыла своей ладонью ладонь внучки. Это был настолько теплый и уютный жест, который побудил Маттсон быстро преодолеть расстояние между ними и крепко обнять, произнеся в ответ:

− Я тоже тебя люблю.

Наступил полдень, Миссис Маттсон ушла на прогулку с Карлой, как и посоветовал доктор. Марисабель хотела сама погулять с ней, но внезапное появление Карлы с утра стало сюрпризом для всех.

─ Хватит спорить, ты очень долго не отдыхала, так что пользуйся моментом, пока можешь.

─ Вы точно справитесь сами? ─ стоя на входе, девушка обеспокоено трясла руку подруги.

─ Милая, мы справимся. Хватит беспокоится обо мне, ─ проговорила женщина, нацепив на голову яркую шляпу синего цвета, ─ нас не будет часа два, поэтому расслабляйся.

Когда они скрылись за дверью, Маттсон долго думала, чем ей можно позаниматься, чтобы скоротать свое свободное время. На ум пришло самое банальное, что только можно было придумать.

─ Ну что ж, тогда займемся уборкой.

Надев на себя старые потертые шорты, растянутую майку и сделав высокий хвост, Мариса решила начать со своей комнаты. Выгрести весь ненужный хлам было сложнее всего.

– Давненько я не убиралась у себя, – отдирая очередной засохший леденец от поверхности, говорила девушка. Карамельные конфеты «Wather’s Original» были неотъемлемой часть любой работы. Перед тем, как делать чей-то заказ, Мариса покупала пачку этих прекрасных конфет и рассасывала, пока не начнет сводить скулы. А когда надоедало, вынимала карамель из-за рта и оставляла совершенно в разных частях рабочего стола, забывая потом убрать.

В мусорное ведро летели все возможные предметы: фантики, испачканная каплями кофе бумага, сломанные кисти, засохшая краска, маленькие сломанные ножницы, все, что лежало на столе было утилизировано.

– Ну вот, совершенно другое дело, – довольная чистотой на рабочем столе, добавила она, последний раз протирая мокрой тряпкой стеклянную поверхность, – так, а теперь нужно разобрать шкаф.

Прошерстив вещи, Мариса наткнулась на свои детские фотографии, старые коллекционные фишки с принцессами и диски с мультиками, что так любила смотреть в детстве. Ностальгия нахлынула молниеносно в голове всплыл образ чердака, куда обычно бабушка складывала все старые и ненужные вещи.

– Там наверняка сохранилось много старых вещей, ─ нахмурив брови, вспоминала она, ─ придется искать стремянку.

Вспомнив, что лестница находится в гараже, Марисабель поспешила на поиски. Поднявшись наверх, на пути предстало препятствие в виде старого заржавевшего засова.

─ Ну конечно, как же иначе, ─ приложив все усилия, Мариса потянула его на себя.

После некоторых мучений и подергиваний в разные стороны, замок с трудом поддался напору, открывая проход. Пыль и грязь полетели в глаза, нос и рот, заставляя прокашляться. Помахав руками перед лицом, чтобы отогнать пыль, Маттсон начала вглядываться в обстановку вокруг. Множество коробок набитыми различными безделушками, старая мебель, накрытая покрывалами была повсюду.

В дальнем углу виднелась большая коробка с подписью «Марисабель», которая как раз и была нужна девушке. Пройдя небольшое количество шагов в даль чердака, Мариса села на корточки рядом с картоном, в которым хранилось все ее оставшееся детство. Одежда юной особы лежала в аккуратно сложенную стопку с рядом лежащими погремушками.

Просматривая чепчики, ползунки, пеленки и много другого, она заметила, что-то напоминающее конверт.

─ Что это? ─ девушка начала осматривать пыльное полотно, пытаясь отправителя.

«Может случайно сюда попало», ─ чтобы не терзать в догадках, Маттсон приняла решение взглянуть на содержимое.

Внутри лежало письмо, написанное очень тусклыми выцветшими чернилами. Рассмотреть буквы получалось плохо из-за плохого освещения на чердаке.

«Надо спуститься в комнату, там будет лучше видно»

Убрав все на свои места, Мариса побежала вниз. По дороге она думала обо всем на свете, предполагая, о чем может быть письмо. В сердце зародилась надежда, которая говорила, что это от родителей.

Усевшись за свой рабочий стол, включив настольную лампу, девушка начала читать:

Мама, это Николас. Пишу тебе, скорее всего, в последний раз. Он снова здесь, его жажда найти свое слишком велико. Мы будем сражаться до последнего, но я прошу лишь об одном, береги ее. Мы с Марией доверяем тебе Марисабель. Пожалуйста, воспитай ее в дали от нашего мира, она не должна так жить. Я хочу, чтобы моя малютка была счастлива, и я знаю, мам, что ты сможешь это сделать. Я тебя люблю и люблю свою принцессу Мари. Прощай.

Николас Перон Адаландес

Слезы душили. Девушке хотелось, чтобы все это оказалось сном. Столько лет прошло с этого момента, а Мариса только сейчас узнала о Николасе, но и с тем у нее появилось много вопросов.

«Что, черт возьми, все это значит?»

Входная дверь хлопнула, оповещая о том, что пора возвращаться в реальный мир. Положив письмо под подушку, Маттсон наспех побежала убирать улики.

Остальное время она провела рядом с бабушкой и Карлой, играя в настольные игры, одновременно смотря очередной сопливый сериал и поедая вкусную еду. Вечером Карла удалилась домой, тепло обняв на прощание обитательниц дома.

До принятия таблеток и тихого часа бабушки оставалось еще минимум два часа, поэтому не придумав ничего лучше обоюдно решив занять оставшееся время фильмом. Выбор Изабеллы пал на «Титаник», сама Мариса не очень любила этот фильм из-за плохой и неуместной концовки, но делать было нечего. Если бабушка захотела, то значит так и будет.

− А теперь расскажи ка старой, как у тебя на личном фронте? ─ повернув голову к внучке, спросила Миссис Маттсон, когда на экране телевизора стали показывать титры.

− Ну ба! Не начинай.

− Что ба? Тебе уже двадцать пять, а еще никого нет, я в твои годы имела около трех кавалеров, что ухаживали за мной.

─ А дедушка?

─ У тебя никогда не было дедушки, милая. Я забеременела твоим отцом в юные годы и родила его от незнакомца, ─ рассказывая про свои похождения, Белла менялась в лице, будто стараясь скрыть некоторые моменты.

«Что-то я ей не верю»

─ Ясно, ─ пытаясь закончить эту тему, отрезала она.

─ Я жду правнуков, моя милая. У тебя нет никого на примете?

− У меня не было времени «обзаводиться ухажерами». Последние два года были трудными. Личная жизнь − это самое последнее, что мне сейчас нужно, − опустив глаза на свой бежевый кашемировый свитер, Мариса грустно выдохнула.

В мыслях всплыли те самые ртутно-серые глаза, пробирающие до костей. Образ незнакомца совсем не выходил из головы, заставляя прочувствовать все по второму кругу.

− Сейчас у меня будет побольше времени, поэтому может, кого-нибудь и найду.

Миссис Маттсон тактично покачала головой, решив не мучать внучку. Объявив о том, что ей пора пить очередную дозу препаратов, удалилась в санузел, попутно желая хороших сновидений. Немного помедлив, Марисабель тоже отправилась в комнату, чтобы приготовить все ко сну.

«Отсрочка кончилась, пора отправится в мир Морфея», ─ зевая, девушка прокручивала, завтрашний план действий. Очередного заказа лежал на полке ожидания, который нужно выполнить в кратчайшие сроки.

Последняя ступенька лестницы была позади, как шея непроизвольно повернула свое направление в сторону того самого чердака.

«Вдруг там, что-то еще есть от папы…»

Резкая мысль осенила ее, нашептывая на ухо, что она должна обязательно об это разузнать. Говорить о нашедшем письме Мариса не хотела, зная, как женщина может отреагировать на подобную находку.

«Сначала я сама все выясню, а потом поговорю об этом с бабушкой»

Прислушиваясь к копошению в ванной, Маттсон быстрым шагом прошла в свою комнату, чтобы дождаться, когда Изабелла уйдет к себе в спальню. Прислонившись к приоткрытой двери, Мариса выжидала. Ей было жизненно необходимо узнать все о своим родителях. Готовая хвататься за любую информацию, которую сможет найти.

Звук шагов заставили напрячься всем телом, после чего все стихло. Легкий хлопок двери спальни стало призывом к действиям. Пробираясь на носочках к чердаку вместе с небольшой раздвижной лестницей, спрятанную еще днем к себе в шкаф. Кромешная тьма была во всем доме, но девушка даже не думала включать свет, дабы не нарушить свою задумку. Остаться не замеченной оказалось проще из-за глубоко сна Беллы. Включив мини фонарик на своем смартфоне, та маленькими и размеренными шажками добралась до середины коридора и медленно разложила лестницу.

Первая ступенька была более-менее тихой в отличие от второй.

«Нет-нет, только не просыпайся, бабуль…»

Шевелений со стороны спальни не было, что очень обрадовало Марису.

«Осталось не так много»

Третья и четвертая ступеньки миновали, тонкие фаланги пальце смогли дотянуться до небольшой защелки, открывая щеколду с легким звоном металла. Дверь с тяжелым скрипом отварилась, встречая девушку темнотой.

«Просто класс. И как мне туда идти?»

Держась за боковые выпирающие деревяшки на кромке, нога вступила на поверхность чердака, подсвечная фонариком свой проход.

«Так, где коробка? Я уже не помню», ─ поочередно освещая каждый угол, Марисабель наткнулась на знакомые очертания картона, что видела сегодня днем.

«Нашла!»

Подойдя к коробке, она начала рыться в вещах, досконально проглядывая каждый угол. Не рассчитав силы Маттсон откинула маленькое махровое одеяло в сторону откуда вылетел небольшого размера пластмассовый мячик. Все застыло, казалось даже шум ветра за окном замер, погружая все в гробовую тишину.

Стук, мячик остановился, врезавшись в твердую преграду. Проводя обеспокоенным взором снизу-вверх, та сдавленно ахнула. Перед ней стояло по очертанию из-под покрывало большое зеркало.

«Почему я его раньше не заметила?»

На трясущихся ногах как можно тише встав с колен, протянула руку к пыльной тряпке, чтобы стянуть почерневший материал, скрывающий за собой неизведанный предмет.

Мариса оцепенела, перед ней стояло то самое зеркало, что было в ее сне, только сейчас в нем отражался не тот мужчина с ранами по всей спине, а она сама. Стекло было грязным, с заросшей плесенью по бокам.

− Не может быть…

Марисабель касалась резной оправы вокруг стекла, восхищаясь старинной вещью. Рисунки под подушечками ощущались, как бугристые горы, царапающие кожу.

«Здесь точно была рука мастера, не иначе. Просто поразительно»

«Откуда оно здесь? Я не помню, чтобы нам кто-то дарил подобное»

Смесь ужаса и восхищения охватывало все тело. Касаясь стекла, рука легко проскальзывала поперек зеркала, сметая пыль.

Секунда, две, три…

Стекло медленно становиться водой, загораясь синем мерцанием. Отражение плывет, как будто смотришь на тихую гладь озера. Девушка не верит своим глазам, не видя разницу между реальностью и сном. Страх граничит с безумством, образовывая новое, непонятное чувство, подталкивающее на действия. Проводя всей ладонью по тому же месту, ее засасывает прямиком в воронку новой жизни…

Глава 4: «Дом, милый дом»

Кипит смола из хрупких смесей.

Течет по венам, как бензин,

Поджигая все созвездия –

Моих страданий и слезин.

Вода. Много воды. Легкие жжет от недостатка кислорода. Тело пытается выжить в этой тяжелой схватке с главным противником, которому так быстро удается победить. С каждым разом все больше, отнимая шанс на выживание.

Дно все ближе. Перед черными очами виднеются песчинки, лежащие там на самой глубине бездны. Вся эта ситуация достигла критической точки. Дышать невозможно, видеть нереально, все плывет по тонкому краю сознания, которое увядает с каждой новой попыткой выжить. Тело сводит судорога. Надежда на мирное сосуществование осталась в прошлой жизни по ту сторону стекла…

Чем больше движений, тем больше жидкость становилась вязкой и тягучей, замедляя руки и ноги.

– Ты не должна пытаться плыть, – знакомый голос раздался на затворках сознания, – позволь ей себя вести.

Страх заполонил все, заставляя прислушаться к любому указанию. Перестав двигаться, хрупкое тельце быстрее поплыло вниз в небытие.

Казалось, прошла вечность с того момента как она падала на дно. Его нет. Дна нет, как и воды, которая больше не жгла легкие. Марисабель ощущала слабость и боль, боль в груди и сознании. А еще чьи-то пальцы у себя на лице. В ушах до сих пор находилась часть воды, позволяющая слышать не прекращающий гул. Проделав несколько усилий, девушка попыталась противостоять яркому свечению, чтобы открыть глаза.

«Почему так светло? Последние деньки были теплыми, но не настолько»

– Ну же давай, дыши же, – девичий тонкий голосок был приятен и мягок.

– Почему она не шевелится? – второй более резкий баритон, по всей видимости мужской, был отрезвляющим.

– Ты идиот? Конечно она не шевелится, мы ее только, что вытащили со дна озера. Бедняжка пыталась утопиться.

«Утопиться? Какого черта тут происходит?»

– О смотри, она жива, – удивленно произнес парнишка.

– Да ладно, я будто не вижу, – закатив глаза, упрекнула его спутница и повернув голову обратно, начав оглядывать распластавшуюся перед ней женскую фигуру, – как ты себя чувствуешь?

– Хреново, – единственное смогла хрипло вымолвить Маттсон. Горло жутко саднило, – где я нахожусь?

Все затихли, из-за чего можно было расслышать необычное пение птиц, словно убаюкивающая колыбель и ели уловимый вой ветра. Закрыв лицо одной рукой, чтобы солнце не ослепляло так сильно, краем ухом заприметила шёпот своих спасителей.

– Она из людского мира, – настороженно шептал парень.

– Не может быть. Она не могла попасть сюда без зеркала, сам прекрасно знаешь.

– Ты посмотри на ее одежду, манеру речи. Я тебе точно говорю, меня чуйка никогда не подводила.

– Тебе напомнить про тот раз, когда она тебе якобы сказала, что тот симпатичный маг за мной ухаживал ради информации о той стороне, – передразнила манеру речи своего друга.

– Я и до сих пор так думаю! Он сто процентов пытался залезть к тебе под подол только для того, чтобы узнать информацию о барьере.

─ Ты параноик, ─ закончила та, махнув рукой.

Тихие переговоры превратились в громкие возгласы и пререкания. Во время спора они совершенно не заметили очнувшегося свидетеля, наблюдавшего за этой картиной. Теперь, когда ей ничего не мешало оглядеться вокруг, перед ее взором предстала неестественно прекрасный и завораживающий мир. Трава, деревья и кусты были настолько зелены, что хотелось вырвать глаз от такой насыщенности, озеро, из которого ее вытащили было изумрудно-зеленого цвета с отливом в бирюзовый.

Богатство этого места растительностью приводило в недоумение и замешательство. Вокруг росло множество цветов, о существовании которых она и не догадывалась. За исключением одного… магнолия. Такая пестро красная и родная магнолия. Образ бабушки всплывает в голове так же резко, как и мысль о том, что там, где она находилась был не ее родной город.

– Где, мать его, я нахожусь? – вскрикнула Маттсон, привлекая внимание пары на себя.

– Тише, тише буйная. Ты лучше скажи, зачем ты попыталась утопиться? – незнакомка сложила руки перед грудью, выгнув бровь дугой.

– Утопиться? Что за бред? Я не пыталась утопиться, – возмутилась она, не зная, что происходит.

– Скажи еще, что ты не знаешь, что ты топилась в озере слез, потому что именно сюда и приходят кончать с жизнью, – откликнулся рядом стоящий парень.

– Да что все это значит? Я не понимаю, где я, что со мной произошло и как я попала в это чертово озеро, если я десять минут назад была у себя дома на чердаке перед зеркалом… – истерика подступила быстро, от абсурдности ситуации хотелось плакать и кричать. Пока Марисабель металась из стороны в сторону, желая найти хоть один малейший ответ на свой вопрос, она лишь заметила шок в лицах на против.

– Что ты сейчас сказала? – выйдя из ступора, спросила юная девица. Рассмотрев ее повнимательней, Мариса пришла к выводу, что ей не больше двадцати. Миловидные черты лица, выдавали в ней еще только сформировавшуюся личность, припухлые розовые губы, аккуратный нос с задранным к верху концом и… глаза, ярко фиолетовые глаза.

«Кто вообще носит такие странные линзы? Это же ненатурально»

Ее белые, как молоко волосы спадали вниз массивными кудрями. Ненароком в мысли вторглось лицо Карлы, так задорно смеющуюся с горящими глазами и улыбкой.

– Что за зеркало ты имела ввиду?

– Да обычное зеркало, такое на резных ножках во весь рост и сделанное скорее всего из дуба, а что?

– Не может быть, Лилит… – тихо говорил второй.

– Может, Рид, – оба продолжали стояли как вкопанные, смотря на странницу перед собой.

– Мне кто-нибудь объяснит уже наконец или нет? Что это за место и почему вас так волнует старое, дряхлое зеркало, которому много лет?

– Ты что же ничего не знаешь? – аккуратно спросил Рид. Его золотистый взгляд светился непонимание и восхищением, а кучерявые блондинистые волосы спадали на лицо, закрывая густые соломенного оттенка брови. Он был, словно сыном самой яркой звезды, его образ излучал нечто непередаваемо доброе, помогая расположить к себе любого человека.

– Это я вам и пытаюсь объяснить последние пять минут.

«Надеюсь, они меня не убьют»

─ Как твое имя? ─ выйдя вперед и схватив ту за руку, проговорила Лилит.

─ Отпусти меня, ты больная? ─ напуганная такими действиями, Маттсон попыталась вырваться из хватки.

─ Ответь! Как тебя зовут?

«Меня точно убьют»

Девушка усердно продолжала стоять на своем, пристально вглядываясь в глаза.

─ Да черт возьми, Марисабель я. А теперь отпусти мою руку, ─ размяв запястье, Мариса злобно посмотрела на обоих.

Лилит с шокирующим выражением лица повернулась к Риду, безмолвно передавая все, о чем она думала, будто их мысли едины.

– Ты – потерянное дитя, ты последняя из Адаландес, – проговаривая каждое слово, обратила свое внимание обратно на Маттсон.

– Адаландес…

«Эта фамилия… не может быть. Я точно помню, что видела в том письме»

– Мы думали ты мертва. Тогда в Инионе двадцать лет назад, все думали, что ты погибла во время взрыва – глаза Лили с каждой минутой все больше наполнялись слезами, – а ты все это время жила безоблачную жизнь, даже не подозревая, что здесь творится?

– О чем не подозревала? Вы можете нормально объяснить? – сыпала вопросами девушка, в надежде на ответы. Темный взор мазнул по белым волосам, останавливаясь на бледной коже в районе ключиц. На фарфоровой плоте тоненькими белыми струями из-под атласного голубого платья плелись блестящие полосы. Они были как узоры, которые образуются на стекле в зимние морозные деньки. С каждым новым вздохом они тянулись все ближе к шее, вырисовывая изящные линии.

– Ли, ты теряешь контроль над эмоциями, – предупреждал ее Рид, – твои силы овладевают тобой.

– Я не могу, Рид. Мы все это время жили в хаосе, а она наслаждалась спокойными днями, хотя мы заслужили их, мы нуждались в помощи и безмятежии, но получили только страх и смерти! – в крике юной особы была слышна одна боль. Рисунки достигали лица и волос, не оставляя чистого участка на коже. Ее фиолетовые зрачки становились ярче, а волосы белее, хотя казалось, что белее уже некуда.

─ Как ты это делаешь? Как такое вообще возможно? ─ испуганная Марис пятилась назад, не веря своим глазам.

«Я сплю, я точно сплю. Такого не может быть в жизни, этого не существует»

– Ты прекрасно знаешь, что она не виновата, – парень пытался схватить маленькую руку подруги, но та лишь больше распалялась, ─ ты делаешь необдуманные действия, так нельзя.

– Что с тобой происходит? – спросила Маттсон.

– Сейчас я покажу тебе, что со мной происходит. Все это время моя семья жила в страхе, как зашуганный скот. Мой отец погиб сражаясь за твой народ против теневой за возможность жить в спокойствие. Как ты могла так поступить со своим миром? Отвечай!

Страх пробирал до дрожи, та милая девушка, что спасла ее сейчас предстала в новом облике обозленного существа.

«Я понимаю ее. Утрата близких может творить самые ужасные вещи с нами»

Рванув вперед, Лилит схватила за горло Маттсон. От неожиданной силы и напористости у нее закружилась голова. Нити, лившиеся по всему телу, продолжали тянуться в разные стороны, забираясь на траву и землю, уничтожая окружающую среду. Все живое умирало, зарастая толстым слоем снега и льда.

– Остановись… – выдавливала Мариса, пытаясь не заплакать, – мне жаль твоего отца, но я не виновата…

Яркий луч света, стремительно прорезая атмосферу, заставая девушек врасплох. Вспышка разделяется в два искрящих шара, ударяя обеих в грудь. Мощь была огромная, Маттсон не знала, с какой скоростью летела назад и как быстро оказалась на земле. Ее мозг не успел выдать хотя бы одну догадку или теорию, потому что тьма оказалась быстрее, унося разум в своих объятиях глубоко в ад.

***

– Марисабель, помоги мне… – эхо гуляло по серой комнате, отдаваясь об бетонные стены.

– Кто ты? – девушка стояла в середине тускло освещенного помещения, стараясь найти источник звука.

– Не бросай меня…

– Почему я должна тебя бросить?

– Марисабель… – перед ней был он в отражении того самого злосчастного зеркала. Его силуэт в полный рост, стоял напротив демонстрируя мощную фигуру с разодранной коже по всему торсу и груди с кровяными подтеками. Его ртутный взор неотрывно следил за ней. – Я горю.

За ним загорается огонь, горя синевой. Языки пламени впиваются в его тело, пропитывая каждый уголок своей острой боль. Но, он не издавал ни звука… Лишь, смотрел в глаза и пропитывался ее жизнью, ее духом, ее светом.

– Что мне сделать? Как мне тебе помочь?

– Открой свой разум… – раздалось возле уха, опаляя кожу и выводя из кошмара.

***

Боль в груди. Первое, что почувствовала Мариса была дикая боль в районе солнечного сплетения. Создавалось ощущение, будто там ничего нет, кроме открытых костей и перемешанных в кашу органов. Хотелось пить, в горле першило. Сил не было сказать хотя бы одно слово.

Рядом слышались шорохи, из-за чего Маттсон пришлось окончательно проснуться.

– Ба, со мной все нормально. Мне просто приснился кошмар, – попыталась пробубнить та.

– Я конечно не молода, но не настолько, чтобы меня называли бабушкой.

«Стоп, это не бабушкин голос», ─ резко открыв веки, Марисабель на минуту задумалась, ─ «мне не помниться, чтобы у меня в комнате был деревянный потолок»

– Она очнулась, – повернув голову в сторону незнакомых звуков, та увидела женщину лет сорока с длинными белыми косами и добродушной улыбкой на лице, – здравствуй, милая.

– Здравствуйте, я… а вы кто?

«У меня скоро войдет в привычку просыпаться в незнакомых местах»

– Стой, не вставай. У тебя ожог в районе груди, дай мази впитаться до конца, – остановила женщина, – ты получишь все ответы только после того, как отдохнешь.

– Да, хорошо. А могу я узнать, как вас зовут? – неловко спросила она.

– Конечно, я Тана, мама Лилит и Рида, – с благоговением ответила Тана.

«Так, значит, они брат и сестра»

– Спасибо вам большое, Тана.

– Отдыхай.

После ухода женщины, Мариса почувствовала, как снова проваливается в сон.

***

– Заткнись, хватит шуметь. Ты ее разбудишь, – слышала сквозь дремоту Маттсон.

– Ох ты, какие мы заботливые, неужели мы теперь можем ясно мыслить, – мужской дразнящий голос Рида, узнать можно было сразу.

– А тебе напомнить, что это ты оставил ожоги на ней, своими лучами, – в тон ему парировала Лилит.

– Стерва.

– Засранец.

– А ну оба заткнулись, – строгий голос матери, восстановил тишину в комнате, – вы оба виноваты в случившемся. Лилит, я в тебе разочарована, как ты могла потерять контроль над своими эмоция? Ты что маленькая девочка? А ты Рид? Тебе прекрасно известно, что на любого существа кроме мага или ведьмы твоя сила смертельна опасна, благо Марисабель является одной из нас, иначе ты бы ее убил.

– Одной из вас? – слишком возбужденно вскликнула темноволосая, забыв о том, что она претворялась спящей.

«Вот дура, зачем вскочила, могла еще послушать о том, что они говорили»

– Да, дорогая. Ты одна из нас, – смягчилась Тана, – пошли на кухню, я тебе заварю чай и накормлю, а ребята тебе все расскажут.

Метнув последний раз грозный взгляд на своих детей, поспешила удалиться в глубь дома. Неловкость повисла в воздухе, никто не имел понятия, что говорить после произошедшего. Самым первым нарушил тишину Рид, подойдя к кровати, на которой сидела девушка с перебинтованной грудью в серой ночной рубашен. Присев рядом на край, принялся говорить:

– Послушай, Марисабель. Тебя ведь так зовут?

– Можно просто Мариса. Марисабель слишком длинно.

– Хорошо, Мариса. Я хочу принести свои глубочайшие извинения за себя и свой глупый поступок. Мне не стоило так неосторожно поступать и швырять в тебя свои лучи.

– Стой, подожди. Это ты швырнул их в меня? – не понимала, о чем он говорит.

– Да, я – маг восходов, а моя сестра – ведьма зимы. Мы относимся к магическому народу, который способен управлять временами года, – поучительно рассказывал парнишка.

– Офигеть, – немой шок был долгим, – то есть вы волшебники?

– Ну что-то типа того. Ты тоже одна из нас, просто другой вид, – улыбнулся он, посылая заряд тепла по венам Марисы.

– И еще ты относишься к самому сильному виду магических существ, – небрежно добавила Лилит.

– Я? Да вы шутите, – указала пальцем на себя, не веря своим ушам.

«У меня из опасного только длинные ногти и то все переломала», ─ пошутила у себя в голове девушка, ухмыльнувшись на сказанное Ридом.

– Да, ты последний потомок Адаландес. Последняя, кто может привести равновесие в наш мир.

– Но как это возможно? У меня нет никакой силы. Я прожила 25 лет жизни в обычном человеческом городке Германии и у меня в голове не укладывается, что я последняя из самых сильных магов.

– М-да, из твоих уст это звучит абсурднее, – погрустнел Рид.

– Дети, идите кушать, – кричала Тана.

– Пошли, тебе нужно подзарядиться энергией, потому что узнать придется много, – взбодрился Рид, помогая той встать с кровати.

Поднявшись на ноги, Марисабель осознала, что не до конца чувствует пальцы ног. Осмотрев их и убедившись целостности своих пальцев, продолжила свой осмотр, ногах выступали небольшие гематомы, как от ударов кулаком.

─ Выгляжу я конечно так себе, ─ сделала вывод Мариса.

─ На самом деле все не так плохо, как ты думаешь. Половина твоих синяков получилось залечить сразу, отвары и зелья здорово в этом помогли, ─ подбадривая, говорил Рид, ─ к тому же, твоя собственная сила постепенно лечит твое тело. К завтрашнему дню всего этого уже, возможно, не будет.

«Возможно?»

─ Возможно? Рид, ты дурачек? Ее ожог не заживет как минимум еще дня четыре, так как ее силы стали просыпаться только сейчас, ─ недовольно возражала ведьма.

─ Но ведь в тебя тоже угадили лучи, почему ты цела, а я нет?

─ Потому что я с самого рождения ведьма и мое исцеление протекает намного быстрее, из-за моей способности, ─ нерестовала язвить Лили, перекидывая свое недовольство на Марису.

─ Ты вообще умеешь не язвить? ─ кинул Рид.

─ Только в твоих мечтах.

─ Какая же ты…

«Надеюсь, они не начнут тут драку»

─ Э… ребят, можете помочь мне? А то я сама, наверное, не смогу сейчас встать, ─ прервала их Мариса, неловко поднимая одну руку и нервно бегая глазами.

─ Ой, точно. Прости нас, ты же не чувствуешь ноги, ─ встал маг, поднимая девушку с кровати за обе руки.

─ Как ты…

─ Это все из-за восстанавливающего отвара. У него эффект онемения конечностей, это чтобы ты не чувствовала боль ушибов.

─ А, тогда понятно. Я уже подумала, что лишилась способности ходить, опираясь на плечо Рида одной рукой, Мариса медленно последовала за Лилит.

Идти было не очень удобно из-за разницы в росте, поэтому чтобы не упасть, Марисабель пыталась как можно больше ухватиться за руку парня. Пройдя достаточно широкий, немного темный коридор подсвечивающийся только свечами, девушка вошла в округлую арку с серебряными вставками.

«Это все так необычно, но так красиво», ─ глаза старались разглядеть каждый уголок дома.

Кухня была вполне обычной, но самое первое, что бросилось в глаза − это круглой формы стол со стульями из темного дуба набитый едой и напитками, который стоял в самом центре помещения. Маттсон не ожидала такого количества еды.

– Неужели, мы должны все это съесть?

– Мам, ну куда ты так много наготовила? – возмутилась Лили, – Мариса сейчас подумает, что мы какие-то оборотни.

«Чего?! Оборотни?»

– Лучше много, чем мало, а теперь садитесь и набирайте энергию.

Рид отодвинул стул и помог сесть пострадавшей за стол. Усевшись рядом, он начал рассказывать о каждом блюде, перечисляя ингредиенты, от чего получал невидимые подзатыльники от матушки. Пока та нравоучала своего сына, Марисе на ухо зашептала Лилит:

– Он слишком доставучий, я знаю. Просто хочет, чтобы тебе было комфортно.

– Я это понимаю, на самом деле это достаточно мило.

– Ага, и назойливо, – шутила Ли, но резко замолчав, она еще ближе наклонилась к и продолжила, – слушай, я ведь перед тобой так и не извинилась. Прости, ты ни в чем не виновата, и я это прекрасно осознаю.

– Ничего, это нормально. Скорбь – самое ужасное чувство, – взяла холодную руку Лилит в свою, чтобы поддержать.

– Спасибо… – еще тише сказала она и вернулась на свое место, – но, мне нельзя скорбить, моя природа не позволяет этого.

– Поче…

– Хватит болтовни, девочки. Лучше приступайте к еде, – перебила все разговоры Тана.

После этого все взялись за вилки и ложки, чтобы хорошенько отобедать. Мариса пробовала каждое любо по чуть-чуть, чтобы успеть насытиться всеми деликатесами этого стола, Лилит же старалась есть только овощи.

«Даже в волшебном мире девушки следят за фигурой», – усмехнулась про себя она.

Рид с очень большой частотой накладывал себе очередную тарелку супа с рисом и бараниной.

«Мужчины, они и в Африке мужчины», – улыбнулась себе под нос Мариса. Ей эта семья нравилась, своей простатой и такой обыденностью. Хоть это и была другая вселенная, реальность, что-то в ней ей казалось таким родным и домашним. Воспоминания о бабушке и Карле ударяли вновь и вновь.

«Как же они там? Ищут ли меня и или я вовсе исчезла из того мира»

«Я помню, как бабушка говорила Джареду об этом мире… не может быть, что она это от меня скрывала»

– Так, давайте я все уберу и налью вам горячего чая с лепестками ромашки и начнем нашу беседу, – улыбнулась Тана, вставая из-за стола. Одним хлопком, она призвала два три подноса, которые ловким движением забрали все тарелки. От неожиданности Мариса вздрогнула, и замерла в одном положении.

– Черт, мам. Не так же резко, Мариса еще не привыкла к нашему миру, – сказала Лили.

– Ой, точно, прости меня, Мариса. Я совсем забыла.

– Ничего. Все нормально, я привыкну, – говорила заикавшись Маттсон, – На самом деле, это очень круто, надеюсь, я умею также.

– Научишься, мы тебе поможем, – улыбнулась Лили, наблюдая за реакцией своей новой подруги. Мариса чувствовала, что ведьма к ней стала намного теплее и доброжелательнее.

На улице уже смеркалось, поэтому Рид предложил зажечь камин. Только парень хотел щелкнуть пальцами, как за окном дома послышалось шуршание.

– Вы кого-то ждете? – спросила Мариса.

– Нет, – настороженно говорил Рид.

Тана напряглась, аккуратно подходя к оконной раме и выглядывая на улицу. Тишина повисшая во всем доме оглушала, страх забирался во все клеточки мозга, сжимая в тиски. Резкий возглас женщины оборвал все концы вопросов.

– Это тени, ложись!

Глава 5: «Мертвая тишина»

Кричи, беги, борись, моли,

Но это может сделать хуже.

Оставь эмоции позади,

Ты должен быть прохладней стужи.

Воздуха не хватало, из-за ужасного запаха гнили, заполонивших все пространство. Вокруг дома кружил черный, затуманивший все на своем пути, дым. Звезды и луну поглотила темная субстанция, парящая около стекол. В одно мгновение, все находящиеся в комнате сели на корточки. Весь огонь, освещающий дом, пропал без следа, омрачая кухню еще больше.

Паника нарастала, сделать вдох так же нереально, как и рассмотреть хоть, что-то возле себя. Вот оно, то самое чувство, позабывшееся Марисе давным-давно, то самое режущее сердце ощущение холодного ужаса, возникшее всего несколько раз в ее жизни, но так хорошо запомнившееся. Темнота… это был третий раз, когда девушка оставалась полностью погруженная в нескончаемый мрак. Глазные яблоки бегали с удивительной скоростью, ища хотя бы малейший источник света.

«Нет, только не темнота… пожалуйста» – надеясь, нащупать руку Лилит или Рида, ползала она.

«Всем тихо, никому не шевелиться и не разговаривать» – эхом в голове раздался жесткий голос Таны. Испугавшись чужих мыслей, что лились ручьем в ее голове, Маттсон встрепенулась и ударилась головой об угол стола.

– Ай… – скривилась девушка, пискнув, как котенок, которому наступили на хвост. Бесшумный рывок и через секунду губы накрывает чужая ладонь.

«Мариса, если ты издашь еще один звук, то они нас услышат. Пожалуйста успокойся», – нерано проговорил Рида у нее в голове.

«Постарайся успокоиться и замереть. Они чувствуют твою панику», – парень старался говорить так же твердо и уверенно, как и его мать. Его вторая рука ели заметно гладила хрупкое плечо, в успокаивающем жесте. Быстро прокрутив сказанные слова, Марисабель зажмурилась, дабы не обращать внимание на витающий черный дым за окном. Замерев на одном месте, она молилась всем богам, чтобы это наконец-то прекратилось.

«Почему я? Почему именно со мной это происходит?»

«Я не знаю…» – виновато говорил Рид.

«Ты слышишь мои мысли?»

«Да, как и ты мои.»

«Но как? Как это происходит?»

«Я тебе позже расскажу, но сейчас нужно немного подождать и успокоиться. Ты сможешь это сделать?»

«Я постараюсь…»

Ужасный запах бил по ноздрям, призывая выхаркать все содержимое желудка наружу. Это была мертвая, абсолютно мертвая вонь, пробирающая до костей. Создавалось чувство, что рядом положили разлагающийся труп человека.

Глаза резало, все больше пробивая на слезы. Одна единственная слезинка катилась по щеке девушки, окропляя тонкие пальцы Рида. Он так больше ничего не сказал в ее мыслях, но было заметно, что после этого его хватка стала крепче, но не больнее. Внутренне состояние во всю кричало о том, чтобы побыстрее скрыться от этого хаоса. Все мышцы были напряжены до предела. Хотелось кричать, рвать, метать, вместо этого, что-то незнакомое и глубинное нашептывало об спокойствии. Ноты были знакомы и в то же время непонятны.

«Кто ты?»

«Ты знаешь кто», – низкий тихий голос, приводил в замешательство.

«Нет, я не знаю, кто ты и, честно сказать, знать не хочу. Просто убирайся из моей голова», – Мариса не нравилось, что каждый куму вздумается, может зайти в ее голову без малейшего стеснения.

«Я не причиню зла, обещаю»

«Толку от твоих обещаний? Я тебя не знаю и не понимаю, как ты смог забрать ко мне в голову», ─ девушка сама не знала, зачем ведет этот диалог, когда в реальном мире творилось безумство, ─ «Что тебе нужно от меня?»

«Я не собирался делать ничего плохо, просто ты единственная, чью ауру я смог почувствовать»

«Класс, и это ты считаешь нормальным? Это моя голова между прочем”

“Дай мне побыть здесь, пока я ещё могу дышать”

“Что ты такое говоришь…”

«Взамен, я тебе помогу. Открой глаза», ─ его голос призывал подчиняться, но воля Маттсон была сильнее.

«Я не могу открыть их, мне страшно!» ─ она старалась всеми силами донести до него, что ей не хочется сейчас ничего делать и уж тем более открывать глаза, когда вокруг творился сущий ад.

«Открой их, тебе просто нужно поверить”

Пошатнувшись и медленно, растягивая момент неизбежного, разомкнула веки. Привычная темнота растворилась, а запаха смерти преврптился лишь в воспоминание минувших минут.

Белая комната с одним единственным стулом по середине – единственное, что присутствовало в этом месте. Свет застилал пространство, поэтому Марисе приходилось прикрывать лицо тыльной стороной ладони, дабы не ослепнуть.

«Где я?» – губы не могли двигаться, но голос девушки шел со всех сторон, словно он был по всюду. Не было предыдущего чувства ужаса и страха, не было ничего. Как будто кто-то взял и атрофировал все возможные эмоции. Внутри бурлила смесь из чего-то странного, непонятного и необузданного. Такое количество информации давило на виски, вызывая тянущую боль.

Взявшись за голову, Марисабель пыталась шевелить губами, хоть и получалось скверно. Звука не было, как и всего составляющего в глубине ее сути.

«Паника делает тебя слабой. Если хочешь выжить, то нужно научиться контролировать эмоции”, – от неожиданности, женская фигура подпрыгнула на месте и запутавшись в своих ногах, упала на белый кафель.

Кафель… Белый мраморный кафель, который ощущался, как нечто иное, нечто свое. Он не охлаждал ноги, не имел привычную твердость, скорее наоборот. Ощущать его было привычно, будто ноги всю жизнь по нему ходили. Ее слегка бледная кожа немного сливалась с молочной поверхностью пола.

«Невероятно» – казалось, будто Мариса находилась в какой-то галлюцинации, вызванной большим стрессом.

“Это реально, ты не бредишь”, – зная все вопросы на перед, парировал незнакомец .

«Это место такое знакомое и незнакомое, не понимаю, как такое может быть”

«Нет ничего, чтобы ты не знала в себе”

Самое странное – это понимать смысл сказанных слов, даже если они совсем не несли, что-то поучительное.

Сложно принять правду, которая пугает, ведь когда- то она считалась ложью из уст сочиняющих.

«Твои мысли верны, не бойся предполагать», – теперь его голос был возле уха Маттсон. Она была одна в этой комнате, но в то же время чувствовала, чье-то присутствие рядом.

«Я у себя в голове.» – не вопрос, не предположение, она утверждала, потому что знала, что это так.

«Да, мы у тебя в голове. Надеюсь, ты поделишься им, потому что моя голова давно не впускает меня”, – Мариса чувствавала на шее чужое дыхание, он не трогал ее, не переходил границы, скорее, проверял сколько она сможет позволить.

***

− Она не просыпается, что делать? – нервничала Лилит, тряся Марисабель за руку.

– Ради всего святого, хватит ее так трясти, Лили. Ты делаешь еще хуже, – подается упрекающий тон брата.

– А что нам по-твоему делать? Созицелы находятся за барьером или ты у нас в себя поверил? – огрызается сестра, давая понять, что уже на пределе.

– Да хватит орать, как психичка, держи себя в рука, Снежная Королева, – отвечал на выпады Рид, почле чего жидкое золото стало наполнятся той же злостью. Оба на пределе, оба жаждут поцапаться, как кошка с собакой.

– Еще раз меня так назовешь, и я тебе покажу, что значит по-настоящему замерзнуть насмерть, – удивленный вид Рида заставил Лили сбавить обороты, – извини, я не хотела это говорить.

– Я знаю, извини меня тоже, это говорили мои эмоции, – вымученно опустив голову, проговорил себе под нос парень.

В кухню заходит Тана, огладывая своих детей и их гостью:

– Я отошла всего на несколько минут, чтобы наложить защитные чары на дом, а вы опять за свое. Вам, что мало того, что на ней еще не зажили ожоги от ваших прошлых сцен?

– Да мам, клянусь, мы ничего такого не делали, она сама упала в обморок, – в знак капитуляции поднял руки Рид, – она не просыпает с того момента, как ты ушла. Сначала у нее был такой вид, будто перепила вина, а потом с того не с сего упала прямо на ровном месте.

– Господи, ты не исправим, – закатила глаза Лилит.

– Должно быть это из-за черной ауры теней, – подойдя к лежачей девушке, предположила хозяйка дома.

– Мам, с ней будет все в порядке?

– Я не знаю, Лили, но надеюсь, что да, – сев рядом с дочерью, закивала мама. Подняв два пальца, та коснулась лба Марисы, из-за чего всю комнату озарили яркие волны света, превращающиеся в красный отлив, напоминающий бушующий огонь. Все находящиеся на кухне не могли отвести взгляд от происходящего зрелища. Но, постепенно одна половина волн начала приобретать темный оттенок, окрашивая ярко красный в винный, который отдавал в черный отлив.

− Никогда не видела огненную ауру, – восхищенно молвила Лилит, не в силах оторваться от света.

– Что-то не так, – хмурил светлые брови Рид.

– Почему ты так думаешь?

– Смотрите туда, – указывал пальцем в противоположную сторону кухни. Именно в том месте световые волны были окрашены в темно красный цвет.

– Так не должно быть, ее аура не может быть двух цветов сразу, – не верила Лили.

– А может это тени оставили след в ней?

– Нет, они не могут оставлять на аурах следа. Только действовать на эмоции, – отнекивалась сестра, – может это что-то редкое?

– Я знаю, что это… – все время молчавшая Тана подала голос.

– Что, мам? – оба ее ребенка подались вперед, одновременно спрашивая.

– Смешанная аура может говорить только о том, что в ее разуме, кто-то еще… – спустя мгновение веки Марисабель открываются, ее зрачки окрашивала оранжевая оправа, показывая отражение ее души и силы.

─ Что происходит? ─ шептала Тана.

Через пару секунд свет в глазах погас, давая место ее обычному смоляному оттенку.

– Мариса, как ты себя чувствуешь? – наклоняясь ближе к ней, спрашивала женщина. Мариса не реагировала, ее тело так же неподвижно продолжало лежать на одном месте.

─ Вы это видели? ─ спросил Рид.

─ Что? Ты о чем? ─ выгнула бровь Лили.

─ Ее губы, они двигаются.

Ели передвигая губами, Мариса тихо что-то нашептывала себе под нос, смотря остекленевшими глазами в потолок.

– Может у нее шок? – шепчет Рид.

– Что она говорит? Вы слышите? – прислушивается дочь, да бы различить, хотя бы одно словечко.

– Мариса, ты нас слышишь? – аккуратно произнесла Тана. Но реакции не было, как и признаков жизни девушки. Тогда приблизив свое ухо к губам Маттсон, женщина начала старательно прислушиваться, чтобы различить хотя бы слово. – Милая, повтори, что ты говоришь?

– Изгнанный, изгнанный, изгнанный – шепотом, словно мантру повторяла снова и снова. Опешившее лицо матери увидели все. Она и подумать не могла, что услышит из ее уст прозвище тех, кто горели заживо за свои грехи, тех, кого уже не спасти…

***

Яркое солнечное утро началось с еще одного непонятного пробуждения Марисы. Попав в этот мир у нее явно развилось умение не помнить ничего и просыпаться там, где она ничего не знает. Какое же гадкое чувство внутри, будто все жизненные силы были высосаны без остатка. Живот урчал, голова болела, то ли от солнечного света, бьющего прямо в глаза, то ли от вчерашнего дня, который она, естественно по закону подлости, не помнила.

Попытавшись встать, в лохматую голову пришла мысль, что ее ожог больше не доставлял ей дискомфорта, а пройдя руками по уже новой повязке, не почувствовала абсолютно никакой боли или жжения. Встать получилось лучше, чем в прошлый раз. Белоснежная постель была пропитана потом и чем-то грязным. Всю простынь усеивали черные пятна, перемешанными с влагой.

«Что же вчера такое произошло… Почему я опять ничего не помню…»

Потупив еще некоторое время в одну точку и ничего больше не вспомнив, решила пройти к небольшому круглому зеркалу. Заглянув в отражение, та только цокнула.

– М-да, глаза бы выколоть, чтобы не видеть себя, – проговорила она сама себе. В волосах сбились в колтуны, делая ее похожей на бездомного бродягу.

– Ну глаза бы я оставила, все-таки видеть порой тоже нужно, – внезапное появление Лилит напугало Маттсон.

– Твою ж… Лили, я думала сейчас умру от остановки сердца. Нельзя же так пугать, – тараторила Мариса, пытаясь хотя бы немного поправить скомканные волосы.

– Это не поможет, – ухмылявшаяся девица, стояла у входа в комнату, облокотившаяся на дверной косяк.

– В самом деле?

– Дай я помогу тебе, – отмерев, Лилит решила подойти.

Остановившись сзади своей подружки, ведьма вытянуло руку в сторону и белые нити магии начали обрамлять ее тонкое предплечье добираясь до кисти. Марисабель заинтересованно смотрела на происходящее. Белые яркие полосы резким движением вылетали из ее пальцев и своими концами плавно пробираясь в другую часть дома, притягивая деревянный стул. Все происходило медленно, но для Маттсон это длилось, как мгновение ока.

– Мне кажется, что я уже никогда не привыкну к этому.

– Привыкнешь. Тебе просто нужно немного пожить здесь, – улыбчиво ответила Лили, легким движением рук усадив гостью на стул.

« А как же моя прошлая жизнь в Гамбурге?»

– Я знаю, о чем ты думаешь, – Мариса была испугана, – тебе кажется, что здесь не твое место, что эта жизнь не подходит тебе, и ты тут чужая. Но, хочу заверить, что это не так. Твоя родина здесь в Инионе. Со временем тебе придет осознание, что на самом деле это настоящий дом, – она настолько прониклась словами своей новой подруги, что не заметила, как начала незаметно плакать.

– Я не знаю, что с этим всем делать, честно. Для меня все такое новое и нереальное, порой кажется, что это сон.

– Мы мало, что знаем про людей. Наши миры разные как по устройству, так и по порядкам, но насколько мне известно, ваш мир такой жестокий, как и наш, – проводя пальцами по темным волосам, и те под ее прикосновением постепенно обретали здоровый вид.

– Откуда ты знаешь про наш мир?

– У нас есть некоторые древние книги, где Грон описывал, как выглядят творения его отца, – пальцы ведьмы наносили последние штрихи, – вот, теперь твои волосы в полном порядке.

Вынырнув из своих мыслей, Марисабель обратила свой взор на зеркало и была поражена, как ее волосы аккуратно лежали легкими вьющимися кудрями на плечах, в свете утреннего солнца они блестели, будто волосами занимался самый лучший парикмахер Германии.

«Непривычно видеть их в таком идеальном состоянии»

– Черт, Лилит, ты чудо! – воскликнула Маттсон, с горящими глазами поворачиваясь к подруге.

– Я знаю, – по ее лицу было видно, что ведьма довольна проделанной работой, – так, а теперь давай займемся лицом. Твои синяки меня не устраивают.

Обходя стул, Лилит решила спросила:

– 

Расскажи мне, какого это быть человеком?

– Честно сказать, очень трудно. На тебе лежит много обязанностейя которые ты должен выполнить. Твоей главной заботой является обеспечить родных людей достойной жизнью, чтобы завтра было ещё лучше, чем сегодня.

– Оказывается, мы не так уж и отличаемся, – грустно улыбнувшись, ответила та, – принимай работу, красавица.

Когда та отошла от зеркала, то Маттсон не могла поверить отражению. Перед ней сидела не побитый, помотанный зверек, а самая настоящая красивая девушка. Лицо приобрело естественный цвет вместо бледно-мертвого, губы порозовели и стали слегка припухлыми, ну и вишенкой на торте был блеск глаз. Не используя никаких подручных средств, Лили смогла открыть взгляд и сделать его уверенным.

– Я поражена… Оказывается я могу быть действительно очень красивой, – во все зубы улыбалась Марисабель, хваля свой внешний вид, – спасибо тебе большое, теперь я готова встретить этот день.

– Это хорошо, тогда давай переоденем тебя, накормим тебя и можем отправляться.

– Куда? – непонимающе подметила она.

Ведьма в подошла к шкафу с одеждой, прежде, чем его открыть произнесла:

– Как куда? В таверну конечно же. Поведу тебя знакомиться с городом.

– Я не уверенна, что это хорошая идея.

– Хватит мятьс, тебе все равно придется знакомиться с окрестностями, – говорила юная девушка, протягивала Марисабель легкое белое платье с разрезом у одной ноги.

– Наверное, ты права. Слушай, а где Рид и Тана?

– Рид сейчас на солнечном собрании у них сегодня важный день, а мама пошла… – замолчала та прежде, чем спросить, – Марис, ты помнишь, что вчера произошло?

– Нет, – становилось не по себе.

«Что я вчера могла натворить?»

– Тогда нам предстоит серьезный разговор.

Глава 6: «Борьба разума»

Змеиный глаз меня застал случайно,

Искусно взывал он в цепи свои.

Укус смертоносен, а яд убивает,

Меня разлагает уже изнутри.

Он грешно впивается в кожу удавкой,

Крепко сживая мою шею в тиски.

А, если, он сломит ее окончательно?

Быть может, избавлюсь я от тоски?

Тропинка оказалась узкой и бугристой. Ходить не очень удобно, особенно в платье, которое дала Лилит. Бесспорно, оно выглядело превосходно: воздушные полупрозрачные рукава фонарики, с небольшой россыпью блесток радовали глаз. Завязочками у края квадратного выреза на груди каждый раз звенели своими серебряными наконечниками в виде капелек.

Единственным минусом этого платья была длина, которая доходила до земли. Заметив это, Мариса попросила укоротить подол, но даже это не особо придало легкости в носке. К сожалению, это не сильно облегчило ситуацию, если учитывать тот факт, что даже сейчас пока они шагали по извилистой тропе Маттсон то и дело запиналась за подол молочного атласа, хоть он и был слегка выше щиколотки. К тому же, те балетки, которые ей выделили время от времени натирали ноги.

«Может сказать ей?», – подумала она и сразу осеклась, когда поняла, что наверняка заклинания отбирают много энергии.

─ Дороги, конечно, так себе, – пробормотав себе под нос, оступилась на очередной небольшой ямке, – удивительно, что ведьмы и маги не додумались до асфальтов.

Все время, что девушки шли никто так не проронил ни слова, прибывая каждая в своих мыслях.

«Зачем я подписалась на это, осталась бы в доме, во всяком случае безопаснее», – от тишины и странного поведения Лили пустые мысли все чаще стали посещать голову.

– Лилит, о чем ты со мной хотела поговорить? – непонятное стрекотание и вой в дали заставили содрогнуться.

– Не бойся, это виданы, их стаи часто ошиваются возле нашего дома. Они не тронут нас, – вдруг ответила ведьма, даже не обернувшись на Маттсон.

– Что за виданы? – после услышанного, у Марисабель задергался левый глаз.

«Мне требуется больше информации о их существах»

– Идем, нам туда, − нарочито игнорируя вопрос, Лилит продолжила идти дальше.

Терпение кончалось. Девушке не нравилось такое демонстративное игнорирование ее присутствия.

«Десять минут назад ее было не заткнуть»

– Лили, может мы наконец-то поговорим?

«Куда она так спешит?»

Как только получилось набрать скорость, пришлось приложить немало усилий, чтобы загородить дорогу. Реакции на ее действие никакой не последовало.

– Иди, как идешь, – быстро протараторила, не поднимая глаз.

– Да что с тобой такое? Почему ты так себя ведешь?

– Просто. Иди. Прямо. Не оборачивайся никуда, и старайся не выделяться, – прошипела та.

– Что происходит?

– За нами следят, не подавай виду… – практически беззвучно говорила Лилит, ─ все объясню позже, за барьером.

«Барьер? Что это?»

─ Что за барьер?

─ Просто иди молча сзади меня, ─ после чего одарила предупреждающим взглядом.

«Класс, теперь за нами еще и следят, что еще этот мир мне подкинет?»

В данный момент ей безумно хотелось укрыться от этого бардака, что творился в ее жизни. Быть там в Германии, рядом с любимой бабушкой и лучшей подругой, без магии и черт пойми, чего еще.

– Слабая, – громкий гул раздался вокруг Марисы.

– Что ты сказала? – ответила Маттсон, подумав на Лили.

– Мариса, ты про что? – в удивление ее бровь приподнялась.

–Ты сказала, что я слабая, – руки сами по себе обвили плечи в надежде согреть от мнимой прохлады.

– Не знаю, о чем ты, но я ничего не говорила.

– Слабая, никчёмная, никому не нужная, – опять раздалось, где-то недалеко, от чего становилось не по себе.

– Хватит, Лили!

─ Да что не так? ─ обе начали злиться, остановившись по середине дороги.

─ Я думала мы с тобой друзья. Я не думала, что ты так про меня думаешь.

– Да, что ты все заладила? Я ничего не говорила, клянусь.

– Ты действительно считаешь, что достойна друзей? – эхо все продолжало говорить с Марисабель.

– Я сказала, хватит! – крикнула Маттсон, от чего по всей округе в радиусе пяти метров вспыхнул огонь. Слезы капали по раскаленным щекам испаряясь со своих путей. – Зачем ты это говоришь? Что я тебе плохо сделала?

Пламя горело, прожигая насквозь все живое и не живое, оставляя после себя лишь пепел. Растения гибли окрашиваясь во все самые мрачные цвета. Все уничтожалось, все умирало и это делала она. Все было только из-за нее…

«Неужели я и вправду так слаба?»

«Нет, это не правда. Не думай так», − на подкорках разума ели слышался еще один тихий голос. Мариса узнала его, узнала своего тайного гостя, пришедшего вчера.

– Успокойся и иди вперед, осталось совсем немного, – пригрозила подруга, своим снежным тоном, выдергивая из головы. На небольшом расстоянии можно было легко разглядеть как ее зрачки расширены от… страха?

«Откуда появился этот огонь?»

− А ты не догадываешься? – только теперь можно было понять, что этот голос принадлежал далеко не Лилит, – это все ты, никчемная маленькая Мариса, которая не может принять тот факт, что она не человек. Какая ты жалкая, пугливая девчонка.

− Заткнись! – на виски давило, будто кто-то бил по голове молотком. Вместе с боль играло чувство страха, нашептывающее бежать, прятаться, все что угодно, лишь бы не чувствовать эту муку.

Схватившись за голову, девушка упала на землю не в силах больше стоять на ногах. На душе скреблись кошки от пустоты и нескончаемой пытки разума. Из носа хлынула кровь от жара в висках, такого колкого и сдавливающего, она никогда не испытывала подобного. Еще одно мучение, которое Мариса никогда не забудет, глаза сами по себе закатывались под веки от спазмов.

− Ты думала, что сможешь жить так же, как и раньше? ─ это делал не человек, словно нечто злое и тягучее, ─ я тебя уничтожу, как и твоих родителей!

«Мариса, Мариса, слушай мой голос. Слушай только его, не позволяй пробить твои стены разума, не позволяй ей проникнуть в твои воспоминания еще глубже», − параллельно зазвучал глубокий бас уже знакомого голоса.

«Да сколько можно залезать в мою голову», − девичьи уста не двигались, но мысли кричали, прося о пощаде.

«Приди в себя, Мариса. Тебе нужно встать и пройти через барьер, чтобы она не смогла больше проникнуть в твои мысли»

«Но, я не могу. Мне так больно», − умоляюще отвечала Мариса.

− Я с тобой не закончила, − женское шипение продолжалось, но теперь оно слышалось, как фоновая музыка, а все остальное внимание переключено на того, кто сидел внутри черепной коробки.

«Ей нужно тебя сломать. Будь сильнее, вышвырни чужого из головы!»

Где-то снаружи тараторила Лили, прося очнуться. Какая ирония, буквально за пару дней голова Марисабель стала, как общественное место переговоров с табличкой на двери у входа «Заходи, кто хочет». От этого хотелось смеяться, да так, чтобы дыхание сперло, не оставляя места для вдоха. Маттсон не могла разобрать, где мысли, а где реальность. В каком месте начинается и в каком заканчивается настоящее, подключая игру воображения… если, конечно, это игра…

− Мариса, это я −Лилит. Очнись, очнись ну же, − ведьмовские очи молили о прощение, молили о том, чтобы подруга, лежащая перед ней выжила, − прости меня.

«Вставай и перейди барьер», − громкий и приказывающий тон был громок.

− Мариса…

«Вставай»

− Ты меня слышишь?

«Вставай»

− Прости меня, только живи, я умоляю тебя…

«Открой глаза, мой ангел»

«А ты кто?», − вымолвила в мысли Мариса.

Приоткрыв веки, она увидела перед собой на коленях испугавшуюся Лилит, держащая в своих маленьких ладошках лицо девушки. За ее спиной стоял силуэт. Яркий и сияющий силуэт женщины в синем одеянии. Она была красива и мила, ее улыбка нежная и ласкающая, словно она смотрела на самое дорогое в ее жизни.

«Я ее раньше видела… Но где?»

− Мариса, ты видишь меня? – ведьма помахала перед ней своей тонкой рукой, после чего силуэт в одну секунду растворился. Но, она помнила каждую деталь этого призрака, и была поражена, как ее черты были схожи с ее.

«Кто эта женщина?»

− Да… я вижу тебя, − наконец ответила, задержавшей дыхание Лилит.

− Ты сможешь встать? Как ты себя…

− Со мной все нормально, дай я встану, − до конца не придя в себя, та начала моргать, чтобы хоть немного вернуть зрение. Голова до сих пор неимоверно гудела и раскалывалась. Невольно мозг воспроизвел в памяти школьные годы, когда она ходила на вечеринки к своим одноклассникам и выпивала столько алкоголя, что на утро приходило дьявольское похмелье. На данный момент свое состояние можно описать именно так.

«А я уже и позабыла об этом чувстве»

«Хватит поддаваться воспоминаниям, беги к барьеру, живо!»

«Где она?»

«Не болтай, а беги. Я не смогу ее долго сдерживать»

− Лилит, нам нужно бежать, скоро опять начнется боль, − испугавшись слов незнакомца, Маттсон с паникой в глазах быстро проговорила.

Та без лишних слов одним рывком побежала в сторону леса, до которого оставалось меньше, чем пару метров. Попытка выдернуть свое запястье из хвата ведьмы не увенчалось успехом. Пересекая первые деревья, начинавшегося леса, как густая, липкая субстанция обволокла все тело. Казалось, что она сейчас вопьется во все конечности и не отпустит никуда из своих вязких лап. Тягучее ощущение напоминало мед, хотя пахло чем-то травянистым и хвойным. Легкий рывок и Марисабель уже стояла по ту сторону стены.

− Что за…

− Фух, наконец-то мы можем с тобой нормально поговорить, − отдышавшись, сказала та скидывая с себя остатки липких кусков.

− Да уж, потрудись, пожалуйста, объяснить, какого хрена здесь твориться?

Только когда буря эмоций утихла и пыл поостыл, Мариса поняла, что все три голоса в ее голове испарились. Это было удивительно, из-за чего та подняла тяжелый взгляд на Лилит, говорящий «я жду объяснений всей этой чертовой ситуации».

− Ладно, я тебе все расскажу только хочу сказать одну вещь, − серьезно произнесла она и подходя, − извини меня. Извини, что заранее не предупредила и не объяснила, что к чему. Там нельзя было медлить, теневая вернулась, и она узнала о твоем прибытии.

– Что? Ты вообще о ком говоришь? Кто такая теневая и почему она так жаждет моей смерти?

Потупив еще пару секунд на пламенные темные глаза, перевела дыхание и продолжила:

− Когда мы вышли из дома, я заметила возле калитки на дереве птицу. Она была необычной и неестественно большой с огромными крыльями.

− Какое это имеет отношение к нашей ситуации? – после сказанного все стало еще более запутанно.

«Я не помню никакой птицы»

− Таких птиц называют актары.

─ А если более подробно?

─ Это птицы-оборотни, которые на самом деле ведьмы или маги, обладающие силой обращения.

− Я думала оборотни – это огромные собаки, ─ задумалась Мариса, потирая подбородок.

− Чего? – Лилит выгнула свою белую бровь, не до конца понимая о каких собаках она говорит.

− У нас в мире они считаются просто детскими страшилками. Люди, превращающиеся в больших собак, когда наступает полнолуние.

− О всевышний Грон, ты сейчас серьезно? – не сдержалась от смеха Лилит, − большие собаки? Ничего нелепей не слышала.

− Да, это и правда нелепо и глупо, поэтому они и являются выдумкой.

− Послушай, актары – это один из видов оборотней, всего же их пять видом: виданы – оборотни животные, нумеды – оборотни насекомые, актары – оборотни птицы и симиды – оборотни русалы, самый шумный и проблемный вид. Они всегда стараются отобрать жизненные силы, затаскивая в воду и топя всех, кого смогут найти.

─ Почему именно в воду, если можно и на суше убить?

─ Потому что их магия в воде, на суше они бессильны.

─ Какой ужас, надеюсь, я их не встречу…

─ Скорее всего нет, этого вида стало очень мало, как и актар. Была война, которая унесла очень много жизней с собой, множество видов было истреблено, − Лили мялась, не желая продолжать, − сейчас не об этом, эта птица меня напугала, потому что актары не приходят просто так. Я поняла, что за нами следят. Скорее всего это была теневая, она уже очень долгое время ищет информацию о зеркале и, по всей видимости, ей кто-то сообщил, что ты жива и находишься здесь.

− О том самом зеркале, что ты упомянула в день нашего знакомства?

− Да, зеркало является очень мощным артефактом, созданным много лет назад. Это очень ценная вещь, которая обладает большой силой. С помощью его ты и попала сюда.

− Это так, но, где же второе зеркало? Когда я переместилась к вам, то сразу попала в озеро слез…

− Это остается загадкой уже много лет… Зеркало было утеряно тогда же, когда был создан этот барьер, − указав в сторону волшебной стены, сказала Лилит, ─ его свойства и умения безграничны, если его найти, то можно сотворить очень многое.

− Расскажи мне, что это за место? − потерев переносицу от усталости, Мариса хотела подойти к самой сути.

─ Ты уверенна, что хочешь именно сейчас узнать об этом? С тобой столько всего произошло за последние сутки, может стоит подождать?

─ У меня нет на это времени. Каждый час нахождения здесь сводит меня с ума. Раньше я думала, что подобного не может быть, ─ она сделала паузу, чтобы перевести дух, ─ сейчас же это реально, но в то же время и опасно, поэтому у меня нет времени ждать.

─ Твое право.

─ Да, мое и я хочу знать, хотя бы частицу.

− Тогда начнем с самого начала, ─ закивала ведьма, уперев руки в боки, ─ я принадлежу клану «Хладных жриц» и не могу иметь отношения с теми, кто не является магом воды, зимы или льда, не имею право вступать в контакт с магами другой стихии.

− В этом нет никакого смысла.

− Это закон, который нельзя нарушать. Если в клане родиться ребенок принадлежащий к двум стихиям одновременно, то его убьют, а родителей отправят в огненное ущелье, − продолжила та, опустив тональность до шепота.

− Что такое…

− Т-ш-ш, об этом потом, давай лучше присядем, нам предстоит долгая история, − предложила Лили, наколдовав из своих небольших нитей белое тонкое покрывало, − и давай-ка приведем твой образ в надлежащий вид, а то у тебя в волосах кусочки земли, а на платье капли крови.

Пару взмахов руки и бардак на голове и платье вернулись в прежнее стерильное состояние.

«Как бы мне хотелось обладать такой магией. Жизнь стала бы легче», – после прокрученных слов, Марисабель вспомнила о инциденте на той стороне.

– Черт, я же подожгла поляну, – ахнула она, закрыв рот рукой.

– Спокойной, когда мы бежали, огонь стих. Это произошло из-за выброса эмоций. Твоя магия начала себя проявлять.

– Но, что если бы я навредила тебе?

– Не навредила бы, огонь мне не помеха, уж поверь, – произнесла ведьма, присаживаясь на покрывало.

− Спасибо, − Мариса присела рядом, оглядываясь по сторонам и смотря на дары природы.

Лес с этой стороны выглядел глубоким и загадочным, теперь же его деревья и ели были редки, пропуская через себя солнечные теплые лучи. На этой стороне птицы пели громче, а цветы украшали каждый корешок, ветвь и уголок этого прекрасного местечка.

− Нравиться, да? Эта сторона намного радужней и лучше, чем та, из которой мы пришли.

− Почему же здесь природа так отличается от той, что там, где вы живете? Здесь так тепло и солнечно, а еще вкусно пахнет. Что это?

− В этой части леса больше всего растет цветов, в частности карполиты, − указывала та в сторону барьера по периметру, которого росли дорожки синих соцветий с пышными бутонами, именно они источали завораживающий запах, − магия барьера делает их аромат более ярким.

− Никогда не видела ничего прекрасней, ─ девушке пришлось оторвать зачарованный взгляд от окружающей среды на подругу, которая смирено всматривалась вдаль:

− Эту историю рассказал нам отец, перед тем, как ушел на войну. Ты должна услышать ее, ведь все случилось в давние времена, когда он учился в академии праведников солнца…

Глава 7: «Свет и тьма – дети баланса»

Мой свет горит в душе нещадно,

И он сожжет любой недуг.

Его погасит лишь желание,

Впуская дым из черных рук.

Тридцать лет назад мир был целен и един, а народы сплочал не страх, а мирное сосуществование. Вместо барьера стояли небольшие поселения, находящиеся друг от друга в шаговой доступности, где все волшебные существа жили в спокойствии. Не было законов, не было правил, была лишь свобода…

Как-то в одном из таких поселений тихой теплой ночью в час, когда лунное свечение опоясало кругом всю деревню сила всех волшебных жителей начинала расти. Полнолуние – одно из самых сильных фаз луны. В такую ночь лучше всего обращаться к темным силам, духам, небесам, они могли ответить на твои вопросы, наделить еще большей силой и энергией. И вот, один из молодых жителей волшебной деревни решил сбежать из дома, чтобы посетить с друзьями карнавал душ. Магические ночи являлись самыми шумными и веселыми, где все жители устраивали танцы, пели песни и устраивали совместные ритуалы обращений к небесам и ушедшим душам.

─ Чен, признай, что ты струсил, ─ подначивали того один из юношей.

─ Да ничего я не струсил, хватит меня уговаривать! Только полоумные дураки пойдут в чащу леса в ночь полной луны.

─ Тру-у-си-и-шка-а.

Компания из пяти молодых магов света направлялась в сторону окраины их родного поселения.

─ Сегодня в харчевнице Ремины, я слышал, что ее дочери собирались на озеро рядом с лесом, ─ все споры компании сменились возбужденными охами, ─ ведите себя смело и может быть вам, что-то перепадет.

─ Только не кричите слишком громка, когда увидите женскую грудь, не хочется из-за вас краснеть, ─ промолвил самый высокий из компании.

─ Лайл, ты сам то хоть раз ее видел? Насколько мне известно твой отец не давал тебе иметь отношений, пока не обучишься высшей магии.

─ Тебе конец, беги пока можешь, я тебе ноги переломаю, ─ оскалено кинул Лайл, прежде, чем погнаться за убегающим другом под бурный смех компании.

Совершенно забывшись в шутках и беседах, маги не заметили, как подошли к тому самому озеру, которое хотели со всем рвением посетить. Водная гладь пустовала, ни живой души, лишь мертвая тишина. Большая луна дарила атмосферу чарующей легкости, давая забыть об всех своих прошлых проблемах.

─ Раз мы пришли, то давайте искупаемся.

─ Кто последний тот, делает за всех письмена на следующих уроках по верховенству.

С визгом и гоготом юноши бросились на перегонки в воду, мчась из последних сил и стараясь перегнать как можно больше человек.

─ Лайл, а это не тот дом, в котором жила та самая полоумная ведьма?

─ Да-да, точно. Даркрина ее вроде бы зовут… ─ вспомнил один из парней.

─ Не знаю о ком вы говорите.

─ Не отнекивайся, Лайл, мы то знаем, что это ты носил наши игрушки ей, когда ее родителей убили.

─ Может и было, что-то такое, но вам то какое дело? Мы не виделись уже очень давно, ─ желваки на висках начинали ходить, когда мысли о прошлом посещали его.

Лайлиан Заринцкий – был будущим предводителем клана Светородных. Обладатель самой чистой магии света.

Даркрина Таррнет являлось дочерью семьи, которую презирали, с того момента, как по деревне пошел слушок об жестоком убийстве двух магов полуночи неглубоко в лесу, рядом с домом той самой семейки. Тела были полностью лишены своего магического дара. Горожане понимали, что во всем виновата темная магия, поэтому они решили действовать.

Мать девочки Сапфириана торговала зельями на рынке, которые несли за собой большой эффект. А ее отец − Марц работал травником, он собирал необходимые ингредиенты для создания зелий, которые варила мать Даркрины. Сапфириана первая в деревне изобрела эликсир плодородия. Когда в семье не могли зачать ребенка, и магия не могла помочь, все дороги вели к ней. За плату она могла создать любое чудо зелье, которое нужно с мгновенным эффектом, и никто не мог разгадать ее секрет.

В тот момент начали пропадать поселенцы, тела которых лежали высохшими куклами на обочине леса каждую неделю.

Даркрине было всего десять, когда ее родителей убили. После того случая на помощь маленькой девочки пришел парнишка с чистыми и добрыми глазами. Заринцкий приносил ей еду и игрушки, сделанные из цветов и душистых трав. В тайне от всех их встречи продолжались на протяжении двух лет, пока в мальчике не начала просыпаться сила. Тогда он перестал навещать девочку, и больше не появлялся на пороге дома.

Прошло уже пятнадцать лет, и вот он снова у того самого дома, где раньше проводил свое время с той, которая засела в его сердце надолго. Лайл помнил темные длинные волосы, глубокие чарующие глаза и милую улыбку, что распаляла тепло в грудной клетке.

− Эй, Лайл, ты нас слышишь? − крикнул один из златовласых юношей, одевая рубаху.

─ Что?

─ Я говорю, мы собираемся обратно на ярмарку, ты с нами?

− Идите, я еще хочу поплавать, − в ответ крикнул Заринцкий, заплыв на середину озера.

− Только давай недолго, а то сегодня ночка жуткая, вдруг еще темных существ встретишь.

− Ха-ха, очень смешно, валите уже.

Парни ушли обратно в деревню, так же звонко посмеиваясь над своими шутками. Лайлиан хотел было погрузиться с головой под воду, как заметил, что рядом с озером неестественное шуршание в кустах. Перед глазами помутнело, когда сквозь ветки он смог разглядеть знакомые темные пряди. Все внутри замерло от осознания того, что это могла быть она.

Заклятие перемещения – самое любимое, ведь только с помощью его у него получалось перемещаться быстро и незаметно для остальных. Прошептав под нос «Исида омон», и перед взором юноши предстала Даркрина, выглядывающая из-за кустов и следящая за удаляющимися магами света.

− Какие же они шумные, − сказала Таррнет, закатив глаза и скривив губы.

− Полностью с тобой согласен, − знакомый голос, прорезал воздух вокруг девушки. Быстро бросив взгляд на место, где недавно плавал Лайл.

─ Черт! ─ пискнула себе под нос девушка.

Казалось, что наступила гробовая тишина и звуки сверчков с ударами сердца превратились в симфонию. Медленно повернувшись она увидела перед собой высокого парня. Его плечи стали шире, чем были тогда, мышцы на груди то и дело сокращались от напряжения, повисшего в воздухе. Он был без верхней одежды, лишь в одних коричневых штанах. Слабость к своему бывшему лучшему другу читалась на лице ведьмы.

− Что ты здесь делаешь, Дара?

− Нет, не называй меня так, − обида кипела в ней.

− Ты имеешь право злиться…

− Неужели ты думал вот так просто со мной заговоришь, так будто ничего не было? – повернувшись в сторону озера, она направилась к нему, даже не оборачиваясь на парня.

− Дара… Даркрина, постой. Дай мне объясниться, умоляю… − он звал ее, кричал, но она не отвечала, так же идя вперед, − меня запирали в подземелье, чтобы учить владеть своей магией. Я не приходил, не потому что не хотел, а потому что это было опасно.

Когда он ее догнал, они уже стояли у камышей:

− Мне нет оправдания, я знаю. Но, ты самое лучшее, что было в моей жизни, и я не хотел тебя потерять из-за своей неконтролируемой магии.

Она молчала. Молчала одну, две, три минуты, вглядываясь в горизонт ночи. Ее слезы не сдерживали себя, капая на подол старого облезлого платья. Смахнув слезы, Таррнет повернулась к нему и посмотрела в теплые, как голубое небо омуты напротив, утопая в нем.