Пылающий рассвет

Patricia Matthews

EMBERS OF DAWN

Печатается с разрешения Pinder Lane & Garon-Brooke Associates, LTD.

© Robert Thixton, 2020

© Перевод Ю. Илиади, наследники, 2024

© Издание на русском языке AST Publishers, 2024

Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers.

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Эта книга посвящается женщинам,

которые помогли мне в ее создании.

С благодарностью Джин, Юнис

и Рут из агентства «Джей Гэрон».

Огонь любви

Глава 1

Шарлотта Кинг закончила собирать клубни сладкого картофеля с последней грядки и медленно поднялась на ноги. Выпрямившись, она рукой смахнула с лица прядь волос. Испачканная землей ладонь оставила на щеке след, но Шарлотта не догадывалась об этом. Впрочем, это красное пятно на хорошеньком личике даже шло к ее ярко-рыжим волосам и веснушчатой коже – наследство от любимой бабушки, что ей вовсе не нравилось. Зато у нее огромные голубые глаза. Надо сказать, Шарлотта – красивая девушка. Высокая, стройная, правда, сейчас немного похудевшая. Но это из-за постоянного недоедания. Простенькое платьице ей великовато, но тем не менее не скрывает прекрасную фигуру.

Шарлотта окинула взглядом поле – вся земля потрескалась из-за жары. Вот и в это раннее утро прохладный ветерок уже не дует и начинает сильно припекать солнце.

Она вытерла руки о передник и стала разминать пальцами ноющую поясницу. Бедная девушка так устала – встала чуть свет, приготовила завтрак себе и больной матери, прикованной к постели, потом вымыла посуду, накормила единственного оставшегося поросенка, которого удалось спрятать от солдат-янки, насыпала зерна курам и отправилась в поле искать картофель на заброшенных грядках.

Шарлотта глянула на землю – горстка сморщенных клубней. Этого им с матерью хватит на ужин… А завтра…

Стоп! Об этом она подумает именно завтра. На сегодня ей забот хватает.

Она собрала картофель в передник и направилась было к дому, но что-то заставило ее посмотреть в сторону, на дорогу. Там, вдалеке, девушка увидела приближающегося человека, судя по серой форме, солдата армии конфедератов.

Придерживая фартук, Шарлотта напряженно всматривалась, закрывая солнце ладонью, в одинокого прохожего. Мужчина двигался медленно, опираясь на костыль и волоча ногу. При каждом шаге вокруг него поднималось облако пыли, и разглядеть лицо этого человека было трудно. У Шарлотты защемило сердце от одного вида хромого солдата, возвращающегося из побежденной армии в свой разоренный дом.

Расстояние между ними сокращалось, и тут Шарлотта узнала его и закричала:

– Джеферсон!

Тот сразу поднял голову. Да, это он – ее родной брат!

– Боже мой, Джеферсон!

Она бросилась к нему, перепрыгивая через грядки, крепко прижимая к себе фартук с собранной картошкой. Слезы застилали глаза.

Мужчина остановился посреди дороги и ждал, опершись на костыль. Девушка кинулась к брату и обняла его… Боже, как он исхудал! Когда Джеферсон уходил на войну, он был крепким широкоплечим парнем, а сейчас от него осталась ровно половина! Лицо осунулось, и выглядел он старше своих лет.

– О, Джеферсон! – воскликнула Шарлотта. – Мы считали тебя погибшим!

Брат попробовал улыбнуться, но вместо улыбки получилась какая-то гримаса – сказывались боль и усталость. Шарлотта не знала, что еще сказать. Сердце ее ныло от жалости к брату, но проявлением сочувствия она боялась задеть его самолюбие.

– Пошли, Джеферсон, – сказала она. – Я помогу тебе дойти.

Она подставила ему плечо, на которое тот устало оперся, и они побрели к дому. Джеферсон и слова не мог вымолвить, так ослаб. Из последних сил преодолел он оставшиеся несколько метров до родного дома. Шарлотта чуть ли не втащила обессилевшего брата по ступенькам на террасу, где тот буквально упал в кресло. «Господи, как он бледен!» – с болью подумала она.

– Я принесу тебе чего-нибудь выпить. – Шарлотта поспешила на кухню, вспомнив, что там в шкафчике хранится бутылка виски.

Она достала с полки бутылку, нашла остатки сахара, немного мяты и очень обрадовалась – теперь она сможет приготовить освежающий напиток, который всегда любили и отец, и брат. Быстро все смешав, не заставляя Джеферсона ждать, Шарлотта принесла стакан с напитком на террасу.

Джеферсон закинул голову назад, глаза его были закрыты. Казалось, что он не дышит. Шарлотта испуганно дотронулась до его руки. Брат очнулся, но было видно, что никак не может сообразить, где находится.

– Вот, Джеф, выпей, – сказала Шарлотта, поднеся стакан к его губам. – Тебе сразу станет лучше.

Он только кивнул и стал жадно пить. Осушив стакан, Джеферсон снова устало откинулся на спинку кресла и с благодарностью посмотрел на сестру. Он все еще не мог говорить, а она не настаивала, понимая, что человеку надо прийти в себя после всех его мытарств.

Шарлотта спохватилась – Джеферсон, должно быть, голоден! Как же она не догадалась сразу, что необходимо приготовить ему хорошую еду! Надо зарезать курицу и сварить суп, а еще испечь картофель, который она собрала в поле.

Тут она заметила, что Джеферсон спит. На его лице застыло выражение глубокого страдания и смертельной усталости. У Шарлотты снова защемило сердце от жалости и боли, к горлу подступил ком, хотелось разрыдаться. С трудом сдерживая слезы, она отправилась в дом, вынесла оттуда одеяло и укрыла несчастного брата, который, несмотря на жару, ей показалось, продрог.

Присев на ступеньки у ног спящего брата, Шарлотта задумалась. Слава богу, Джеферсон вернулся! Теперь дела у них пойдут на лад. Он выздоровеет, окрепнет и займется фермой. Она же будет помогать, и вскоре им, возможно, удастся как-то наладить хозяйство. Теперь ей не придется одной надрываться от зари до зари. Брат вернулся!

Шарлотта не выдержала и осторожно погладила Джеферсона по руке, безвольно свисавшей с подлокотника. Улыбаясь, она мечтала о том, как в скором будущем все у них на ферме будет замечательно!

Встреча сына с матерью прошла совсем не так, как ожидала Шарлотта.

К удивлению сестры, Джеферсон только на третий день после своего возвращения объявил, что сможет наконец подняться наверх. Шарлотте показалось, что брат не слишком сердечно поздоровался больной матерью. Конечно, он поцеловал ее в щеку и даже улыбнулся, а потом стал успокаивать, объясняя, что чувствует себя не так уж плохо. Но не было в его голосе тепла, выражение лица почти не изменилось, словно состояние матери и ее внешний облик не слишком его удивили.

Шарлотта привыкла к тому, как переменилась мать за время болезни. Всегда розовощекая, цветущая женщина, теперь она похудела, осунулась, цвет ее лица стал каким-то серым, землистым, взгляд – потухшим. Волосы поседели, даже приобрели желтоватый оттенок. Видно, что она угасает. А Джеферсон, который помнил ее другой – статной, свежей, бодрой, – воспринял все эти перемены достаточно спокойно: ни намека на переживание, ни тени беспокойства, ни капли сострадания в глазах.

Шарлотта гладила мать по руке и злилась на брата за черствость. Конечно, он сам болен, измотан, но это все равно не оправдывает его безразличного отношения к болезни родного человека.

Когда они спустились вниз, в гостиную, Джеферсон спросил:

– Что с ней? Доктор сказал тебе, что с ней?

– Опухоль в груди, и она продолжает расти.

– Я видел таких больных в лагере военнопленных. Она умирает.

Он проговорил это таким бесстрастным тоном, что Шарлотта в душе возмутилась. Как можно быть таким толстокожим! Почему брат так ведет себя? Ведь раньше он был совсем другим, и она ожидала от него проявления чуткости и сочувствия. А теперь Джеферсон стал каким-то чужим. Шарлотта не понимала, как ей дальше общаться с этим новым для нее человеком.

Она резко встала со стула.

– Пойду приготовлю ужин. Правда, теперь еда совсем не та, что раньше, если ты успел заметить.

– Теперь ничего не будет так, как раньше, – мрачно произнес Джеферсон.

Шарлотта отправилась на кухню. Девушка едва сдерживала слезы. Она так радовалась возвращению брата, а теперь…

Нет, он преодолеет депрессию, надо только подождать и перестать сердиться на него.

Приготовление ужина не заняло много времени – меню было довольно скудным. Шарлотта отнесла еду в столовую, где они с Джефом сели за длинный стол, за которым когда-то, еще до войны, собиралась вся семья.

Джеф потягивал виски. Первую бутылку он давно выпил и где-то отыскал еще одну. По выражению его лица невозможно было понять, о чем он думает. А когда они с Шарлоттой встречались взглядом, она пугалась – в глазах брата, некогда таких живых и сияющих, стояла какая-то пустота.

– Все пропало, Шарлотта, все, – неожиданно сказал Джеферсон. – Я имею в виду не только то, что создал отец здесь своими руками для нас, но и весь Юг. Все мертво и никогда не возродится. Проклятые янки позаботились об этом. – Он саркастически рассмеялся. – Больше никогда не будет так, как было раньше. И я уже никогда не стану прежним беспечным парнем.

Он горестно покачал головой и осушил стакан до дна. Слова брата отозвались болью в сердце Шарлотты. Она с сожалением смотрела на сломленного духом Джефа, сочувствовала ему, но в то же время никак не могла с ним согласиться. Да, война нанесла ему и душевные, и физические раны, нарушила всю его жизнь, разбила мечты. Но разве можно с этим смириться? Где же фамильная гордость Кингов? Их предки переживали не меньшие беды, но всегда находили в себе силы подняться и идти дальше! Так же и они с Джеферсоном смогут превозмочь себя, если только у Джефа осталась хоть капля самолюбия.

– Ты ошибаешься, Джеф, – сказала Шарлотта. – Далеко не все пропало.

Он удивленно посмотрел на нее:

– Ты это о чем?

– У нас есть шанс. Идем, я покажу тебе кое-что. – Она решительно встала из-за стола, подошла к брату и потянула его за руку. – Пойдем со мной, Джеф!

Он ухмыльнулся:

– Сестренка, оставь! Что бы это ни было, можно подождать. Я устал.

Но Шарлотта решила не жалеть его больше.

– То, что я покажу тебе, улучшит твое настроение.

– Нет, боюсь, ничто мне уже не поможет, – сокрушенно покачал головой Джеф.

– А это поможет! Обещаю! Пошли.

Он тяжело вздохнул, поднялся и послушно поплелся за сестрой. Шарлотта прихватила с собой лампу и, освещая путь, повела Джеферсона во двор. Там они подошли к сараю, который находился прямо за домом. В этом сарае раньше хранили табак. Прежде чем отпереть, Шарлотта обратилась к брату:

– Понимаешь, меня предупредили, что вот-вот придут янки. Холлистеры послали ко мне Джимми, и он рассказал, что солдаты грабят и сжигают все подряд. Мы с ним вместе и перенесли все в подпол под сараем, потом плотно закрыли люк, а сверху навалили грязной соломы и навоза. Солдаты не заметили крышку люка. Я боялась, что они подожгут сарай, но обошлось.

Шарлотта выпалила все это буквально на одном дыхании. Она так гордилась своей находчивостью и искренне радовалась, что ей повезло.

– Они не сожгли ничего! Такая удача!

– Чего они не сожгли?! – воскликнул Джеф, который ничего не понял. – О чем ты?

– А вот об этом!

Шарлотта распахнула дверь сарая, и на них сразу пахнуло ароматом высушенных листьев табака. При свете лампы они увидели подвешенные к потолку большие связки.

– Это все отборный сорт. Папин последний урожай, а потом он использовал новый метод просушивания.

Джеферсон в недоумении озирался вокруг.

– Отец вырастил этот табак? Когда?

– Буквально перед смертью. Ты был на войне, поэтому и не знаешь. Если бы янки нашли табак, то забрали бы все до последнего листочка. Слава богу, меня вовремя предупредили.

Джеф не разделял ее восторга. Он сказал:

– Шарлотта, не понимаю, какое это имеет отношение ко мне. Ну тебе удалось припрятать табак. Что из того?

– Да ты что, Джеферсон! За этот табак можно выручить кучу денег! Во время войны почти никто не выращивал его, запасы табака иссякли, и на него с каждым днем увеличивается спрос. Ведь до нового урожая пройдет немало времени.

– И почему это должно меня приободрить?

– Но благодаря деньгам, вырученным за табак, мы сможем снова встать на ноги! Мы будем в состоянии возродить наши земли!

– Так ты что, хочешь заняться земледелием? Думаешь, что и я стану фермером? – Джеферсон удивленно посмотрел на нее. – Шарлотта, у меня за спиной четыре года несчастий, горя и боли. Я вернулся домой совсем не для того, чтобы возиться с землей.

– Но Кинги всегда занимались фермерством! Вспомни, отец рассказывал нам о том, как наш дед приехал сюда возделывать землю!

– Моя дорогая сестра, ты никак не можешь взять в толк то, что я тебе говорю. Пойми наконец: те дни благоденствия ушли безвозвратно. Плантаций больше не будет. Как и солидных плантаторов, которые курят на веранде сигары, пока их рабы трудятся в поле!

– У папы никогда не было рабов!

– Не важно. Он нанимал работников за плату. Даже если мы с тобой и найдем надежных людей, то не сможем платить им. Нам придется самим обрабатывать землю. Мы должны будем трудиться, как рабы. То есть я один!

– Я буду работать вместе с тобой! – решительно заявила Шарлотта.

– Ты? Женщина будет работать в поле? Ни одна южанка никогда не делала этого! Что скажут соседи?

– Меня не интересует мнение соседей. Важнее другое… – Тут она внимательно посмотрела в глаза брату. – Но ведь тебе надо чем-то заниматься, Джеф. Если ты не собираешься возделывать землю, что же будешь делать?

– На сегодняшний день – ничего, потому как плохо себя чувствую. Но гробиться, выращивая табак, я не буду.

– Как же ты прокормишься? Или надеешься, что я буду содержать тебя?

Он гордо вскинул голову:

– Нет, этого мне не надо. Я больше не ребенок, Шарлотта. Тебе не стоит беспокоиться, я справлюсь.

Он повернулся и, хромая, вышел из сарая. Радуясь тому, что ей все же удалось расшевелить брата, Шарлотта последовала за ним. В нем заговорило самолюбие, а это уже кое-что. Девушка догнала Джеферсона почти у дверей дома. Тот даже не взглянул на сестру, а прошел сразу в столовую.

– Джеф, ты собираешься доесть свой ужин? Сейчас я его разогрею, а то он успел остыть.

– He надо. Есть я не буду, а лучше выпью, – бросил он, не поворачиваясь.

Шарлотта в растерянности топталась на пороге.

– Разве ты не поднимешься к маме? Не пожелаешь ей спокойной ночи?

Джеф сел за стол и молвил ледяным тоном:

– Мне нечего ей сказать. О чем нам толковать? О том, как мы оба пострадали от жестокостей войны? Нет, уволь меня от этого, дорогая. Пожелай спокойной ночи от моего имени. И скажи, – он бросил на Шарлотту колючий взгляд, – что я пытаюсь утопить свою тоску в стакане виски. Ей, пожалуй, стоит сделать то же самое.

Шарлотта вышла за дверь и застыла, стиснув в отчаянии руки. Она ужасно сердилась на брата, но не спешила ему все высказать. Пока. Что же такое с ним происходит? Конечно, ему пришлось нелегко, с этим никто не спорит, но другие тоже воевали и пострадали не меньше. Здешние парни стали возвращаться в родные места сразу же после окончания войны, многих Шарлотта знает, и они уже трудятся на своих фермах.

Джеферсону нужно поскорее прийти в себя. Чем дольше он будет пребывать в депрессии, тем труднее потом начать новую жизнь. Но Шарлотта верит в него, надеется, что брат не утратил чувства собственного достоинства. Он же носит фамилию Кинг! Нельзя на него сейчас слишком давить. Этим девушка только восстановит его против себя.

Она наберется терпения. Ведь недаром говорят, что время лечит. И безусловно, алкоголь ему не поможет. Хорошо, что спиртного больше в доме нет. Джеферсон без денег, он не сможет купить себе еще бутылку. А Шарлотта вовсе не собирается потакать ему, ни цента не даст на выпивку! У нее слишком мало денег, и ей они нужны на жизнь.

Надо начинать что-то делать, если брат не хочет позаботиться о семье. Может быть, она сама попробует продать табак.

С этими мыслями Шарлотта отправилась наверх. Прежде чем зайти к матери, она немного постояла, стараясь принять беззаботный вид. Мама не должна знать о том, что они с Джефом повздорили. Разве ей скажешь, что он сидит внизу за бутылкой виски вместо того, чтобы зайти проведать родную мать?

Шарлотта пригладила волосы и открыла дверь в спальню матери. Элис Кинг дремала в неудобной позе – голова почти сползла с подушки. При тусклом свете лампы ее лицо казалось еще бледнее.

Шарлотта подошла к кровати и положила руку на плечо, матери.

– Мама, дай я помогу тебе улечься, – тихо сказала она. – У тебя заболит шея.

Открыв глаза и увидев дочь, Элис Кинг немного разочарованно проговорила:

– А, Шарлотта, это ты! А где же Джеферсон? Где мой мальчик?

Шарлотта почувствовала легкий укол ревности – Джеферсон всегда был маминым любимчиком!

Но ей сейчас же стало стыдно за такие мысли. Она улыбнулась матери и ответила:

– Он такой измученный, мама. Я уговорила его пойти спать пораньше.

– Я так рада, что мой сыночек вернулся ко мне! – сказала мать и снова задремала.

Шарлотта погладила ее по голове и присела на стул, поджидая, пока мать заснет. Мысли о состоянии несчастной не давали ей покоя. Лучше ей не становится, и доктор Бернс не может толком помочь, не зная, как лечить подобные заболевания. Но он единственный врач на всю округу, а кроме того, ему можно заплатить табаком или продуктами, когда нет денег.

«Скоро, мама, – мысленно пообещала Шарлотта, – я получу деньги за свой табак и тогда приглашу к тебе доктора из Дарема».

Очень скоро Шарлотта узнала, что продать табак будет не так легко, как ей казалось. У даремских закупщиков нет наличных денег, они обещают заплатить позже, но не знают, когда именно, а это Шарлотту никак не устраивает.

Оказалось, что единственный человек в Дареме, способный рассчитаться за партию табака прямо сейчас, это Слоуд Латчер. Шарлотта никогда его не видела, он только недавно приехал в эти края, но была наслышана о нем. Откуда он родом, неизвестно. Появился в Дареме во время войны и занялся разного рода коммерческими делами, а также ростовщичеством. Ходили слухи, что Латчер разбогател в Новом Орлеане, где якобы держал сеть борделей. К его услугам прибегали многие, ведь денег во время войны не имели даже банкиры. Сейчас число клиентов Латчера, естественно, растет, хоть условия он ставит поистине грабительские.

Шарлотта знала, что Латчер берет под залог целые фермы под Даремом и быстро становится их владельцем. Тем не менее девушка решила нанести ему визит, так как ей терять нечего. Другой возможности продать партию табака в городе нет, а ехать куда-то с грузом, к тому же одной, без сопровождения, не очень-то легко. Так что надо попытать счастья у Латчера, тем более что она не собирается просить деньги в долг, а хочет продать товар.

Контора Слоуда Латчера находилась в здании склада на Джексон-стрит, недалеко от станции. Войдя туда, Шарлотта сразу же почувствовала терпкий аромат – большая часть помещения была заполнена листьями, сортировкой которых занимались несколько рабочих. В большинстве своем это были негры. В дальнем конце склада листья рубили в крошку. В воздухе стояло облако табачной пыли, и Шарлотта, не выдержав, несколько раз громко чихнула.

– Господи, такая изящная женщина, а чихает на весь склад! – раздался позади нее чей-то веселый голос.

Она повернулась и увидела невысокого, полного мужчину, который, улыбаясь, смотрел на нее. От удивления девушка буквально застыла на месте. На его голове красовался белоснежный цилиндр, а одежда поражала обилием цветов: ярко-малиновый бархатный сюртук, канареечно-желтая рубашка, фиолетовые брюки и рыжие ботинки. Довершал этот необычный наряд зеленый галстук с массивным золотым зажимом, украшенным огромным рубином.

Проследив взгляд Шарлотты и поняв его по-своему, мужчина сказал:

– Любуетесь моим нарядом, юная леди? Мне самому он очень нравится.

Шарлотта рассмеялась – в самодовольстве этому человеку не откажешь, но держит он себя довольно дружелюбно.

– Точно, сэр! Я никогда ничего подобного не видела, – искренне призналась Шарлотта.

– Мой вид шокирует, не правда ли? Вот и хорошо, именно этого я и добиваюсь. Очень важно, чтобы меня видели издалека.

– А чем вы занимаетесь?

– Я, моя дорогая юная леди, аукционист и занимаюсь продажей табака. Зовут меня Клайд Уотсон, но некоторые называют Денди, правда, непонятно почему.

– А я – Шарлотта Кинг. Мне приходилось слышать кое-что о табачных аукционах, но я не представляю, как это происходит. У нас в Дареме ничего подобного раньше не было.

– Вот потому я и здесь. Вашему городу необходимо продемонстрировать искусство настоящей торговли, – с воодушевлением заявил Клайд Уотсон. – Уверяю вас, табачная индустрия находится накануне великих свершений, и люди моей профессии будут играть в этом деле очень важную роль.

– Вы работаете на мистера Латчера?

– Только что я беседовал с ним, – ответил Уотсон, состроив недовольную гримасу. – Сомневаюсь, что могу понадобиться мистеру Латчеру. У него нет дара предвидения, тут уж ничего не поделаешь. Но скажите, мисс Кинг, а что вас привело сюда? Вы занимаетесь продажей табака?

Шарлотта спохватилась – за всеми этими разговорами она совсем забыла о цели своего визита.

– В некотором роде. Мне надо повидать мистера Латчера.

– Надеюсь, вам повезет больше, чем мне. Его кабинет в той стороне, наверху. – И он махнул рукой в дальний конец здания.

Шарлотта поглядела туда и увидела в углу лестницу, ведущую на длинный балкон, куда выходило несколько дверей.

– Понятно. Тогда мне надо идти.

– Желаю удачи, юная леди. Но прежде чем мы расстанемся, разрешите предложить вам мою визитную карточку. Может, вам когда-нибудь понадобится моя помощь.

Он вручил Шарлотте карточку и поклонился:

– До свидания, мисс Кинг!

Шарлотта стала пробираться между мешками и стойками к указанной лестнице. Кабинет оказался в самом конце балкона, на приоткрытой двери висела табличка с именем Слоуда Латчера. Заглянув внутрь и увидев в кабинете мужчину за письменным столом, Шарлотта постучала по косяку. Мужчина поднял голову и вопросительно поглядел на нее:

– Что вам угодно?

– Вы мистер Латчер?

– Да. Чем могу быть полезен, мадам?

– Мисс. Мисс Шарлотта Кинг.

Девушка вошла в кабинет. Мужчина встал из-за стола. Ее поразило, каким высоким и худым он был. Казалось, сюртук его обтягивал одни кости. А она еще Джеферсона считала изможденным! Шарлотта обратила внимание на длинные руки с костлявыми пальцами и черными волосами на тыльной стороне ладони. В голове у нее промелькнуло сравнение с пауком.

Лицо этого человека произвело на девушку еще большее впечатление – вытянутое, худое, с выступающими скулами и впалыми щеками. Латчер улыбнулся, обнажив при этом большие желтые зубы. Шарлотта содрогнулась от неприязни, но еще более ее бросило в дрожь от одного только взгляда его маленьких, колючих глазок.

– Кинг? – переспросил Латчер. – Вы не родственница Гарднера Кинга, которому принадлежали табачные плантации к северу от города?

– Да. Это был мой отец.

– Я слышал, он умер. Примите мои соболезнования, мисс Кинг. А теперь к делу. Что привело вас ко мне? – При этом он буквально впился в нее взглядом. – Если вы хотите денег под залог вашей земли, то я больше этим не занимаюсь. Видите ли, поддался на уговоры нескольких фермеров, пришлось потом лишить их имущественного права. А что я имею с этих ферм? Ничего.

– Я слышала про это, – довольно резко сказала Шарлотта. – Но я не собираюсь просить денег.

– А чего же вы хотите?

– Я знаю, что вы покупаете табак. Правда?

– Да, именно это я и делаю. Но про вас не слышал, мисс. Разве вы сажали табак после смерти отца?

– Нет, сэр. Но у меня остался последний урожай, собранный отцом.

– Значит, солдаты его не забрали?

– Мне удалось спрятать почти все. Так как, мистер Латчер? У вас появился интерес к сделке?

– Пожалуй, мисс Кинг. Но прежде я хотел бы взглянуть на ваш табак.

– Конечно.

Латчер взял со стола блокнот и полистал его.

– Вас устроит, если я приеду завтра днем? Скажем, часа в три?

Латчер приехал даже раньше, чем обещал. Шарлотта только что закончила мыть посуду после обеда, как услышала голоса во дворе. Джеферсон давно находился там – во время обеда обиделся на нее за то, что она не дала ему денег на выпивку, и вышел. Но с кем он разговаривает? Девушка вытерла руки и поспешила на крыльцо.

Джеферсон беседовал со Слоудом Латчером. У дома стояла новехонькая двуколка, в которую был впряжен вороной красавец конь. Латчер в дорогом черном костюме стоял, поставив одну ногу на ступеньку, и носовым платком вытирал пыль с лакированного ботинка.

При виде Шарлотты он выпрямился и приподнял шляпу.

– Ваш брат только что поведал мне об ужасах плена, мисс Кинг, – сказал он, сокрушенно покачав головой. – Янки жестоко обращались с нашими парнями. Какой кошмар!

«А где же были вы, мистер Латчер, когда наши парни сражались и умирали?» Но вслух Шарлотта произнесла деловым тоном:

– Пойдемте, мистер Латчер, я покажу вам табак.

– Конечно, мисс Кинг.

– Я тоже пойду, сестренка, – заявил Джеф. Шарлотта было обрадовалась – наконец-то брат проявил интерес к делу! Но осеклась, поняв, что его волнует. Деньги! И известно почему. Она даже хотела попросить Джефа остаться дома, но передумала, так как он наверняка устроил бы сцену. В сарае Латчер тщательно осмотрел все связки листьев. Он щупал и нюхал. Шарлотта, стоя за его спиной, заметила:

– Как видите, сэр, это высший сорт великолепного табака. Папа был настоящим специалистом в этом деле.

– Я видел сорта и получше, но и этот совсем не плох, – сказал Латчер без всякого воодушевления и повернулся к Шарлотте. – Дело в том, что я уже закупил большую партию табака, а так как со сбытом ситуация еще не очень ясна…

– Как это не очень ясна? – прервала его Шарлотта. – Насколько мне известно, сэр, сейчас на рынке мало табака, ведь во время войны почти никто его не выращивал!

– Может быть, это и так, но мне кажется, я уже затоварился, – процедил Латчер сквозь зубы. – Самое большее, что я могу вам предложить, это десять центов за фунт.

– Да вы что? Это же все равно, что отдать его даром, просто так. Нет, я не могу продать по такой цене.

– Сожалею, мисс Кинг. Вам, конечно, очень нужны деньги, но я не занимаюсь благотворительностью. Я – бизнесмен, – сказал он с гадкой улыбкой на губах. – Ну ладно! Чтобы не показаться вам бесчувственным, предложу вам пятнадцать центов за фунт. Это мое последнее слово.

– Да я лучше сожгу его! – возмутилась Шарлотта. Голос ее дрожал, она даже сжала кулаки от гнева. – Вы, сэр, просто негодяй! Я многое слышала про вас, теперь и сама вижу: эти разговоры – чистая правда. Вы же прекрасно знаете, что у других закупщиков нет наличных денег, и используете сложившуюся ситуацию в корыстных интересах. Весь Юг поставлен на колени. Такого поведения можно ожидать от янки, но не от соотечественника. Это же форменный грабеж! Почему бы вам не приставить к моему виску пистолет и не велеть вашим лакеям забрать у меня табак?

Латчер побледнел, в его глазах блеснули злые огоньки.

– Ни один мужчина не осмеливается так говорить со мной! И я не потерплю оскорблений от женщины!

Шарлотта гордо подняла голову.

– Тогда соизвольте удалиться!

– Шарлотта, – тихо сказал Джеферсон, взяв сестру за локоть. – Не надо говорить таким тоном с мистером Латчером. Он сделал нам разумное, по его понятию, предложение. Пожалуй, нам стоит принять его.

– Нет! – Она выдернула руку. – Тебе не удастся уговорить меня. А ему не удастся обвести меня вокруг пальца! Попрошу вас уйти, сэр. Здесь Кинги хозяева.

– Если вы будете продолжать так вести себя, Кинги могут перестать быть здесь хозяевами, – саркастически заметил Латчер.

– Но пока это так, мы не желаем вас тут видеть.

– Очень хорошо, я ухожу. Но вы еще пожалеете об этом.

Снова вмешался Джеф.

– Пожалуйста, Шарлотта, – сказал он. – Я думаю, нам следует согласиться.

Шарлотта не слушала его. Она гневно смотрела на Латчера, который, в свою очередь, так глянул на нее, что у девушки по спине побежали мурашки. Теперь это ее враг до конца жизни. Но она не отступит.

Латчер стремительно вышел вон. Джеферсон, хромая, последовал за ним.

– Мистер Латчер, – говорил он на ходу, – я уверен, что моя сестра погорячилась. Она еще передумает, когда успокоится.

Шарлотта осталась стоять в сарае, в отчаянии глядя на злополучный табак. Что теперь делать с ним? Ей даже захотелось плакать, но она постаралась взять себя в руки.

Глава 2

Ферма Брэдли Холлистера находилась всего в полумиле от дома Кингов, по дороге в Дарем. Холлистерам всегда приходилось туго. До войны их семья состояла из шести человек, а земли у них было вдвое меньше, чем у Кингов.

Сам Брэдли и его старший сын Джошуа в первые же дни лихолетья пошли воевать. Через полгода отец вернулся домой инвалидом – лишился руки, а сын погиб на поле брани – в него попало пушечное ядро, и от него ничего не осталось, даже похоронить не могли.

Янки обобрали Холлистеров, как и многие другие фермерские семьи, до нитки. Брэдли и его домочадцы влачили жалкое существование, питаясь со своего небольшого огорода, да и за счет того, что мог заработать младший сын, семнадцатилетний Джимми, который выполнял любую посильную работу.

Шарлотта только диву давалась: как при таком отчаянном положении Брэдли Холлистеру удается держаться и не терять надежды на лучшее? Несмотря на все пережитое во время войны, он оставался дружелюбным человеком, готовым прийти на помощь любому. Никогда он не сетовал на свою тяжкую долю, не жаловался и не паниковал.

К нему и приехала Шарлотта. Они стояли и разговаривали во дворе. Глядя на этого худого человека с нездоровым цветом лица, девушка чувствовала, как сжимается ее сердце от боли и жалости. Как бы ей хотелось помочь ему хоть чем-нибудь! Не может быть, чтобы они все не нашли выхода, чтобы не настали лучшие времена!

– Мистер Холлистер, прямо сейчас я не смогу заплатить Джимми, – сказала она, – но мне нужен помощник. Необходимо подготовить большую партию табака к продаже. Как только я продам табак, первый, кому я заплачу, будет Джимми.

– Шарлотта, Джимми с удовольствием поможет тебе, – ответил Брэдли. – Правда, сынок?

Джимми Холлистер, щуплый, но крепкий паренек, смущенно кивнул:

– Да, мэм. Мне будет приятно оказать вам услугу, мисс Шарлотта.

Шарлотта была тронута такой отзывчивостью соседей, но сочла нужным объяснить им кое-что.

– Мой брат хотел бы работать, но он пока плохо себя чувствует, – сказала она, краснея оттого, что приходится оправдывать брата.

Холлистер понимающе кивнул:

– Еще бы! Мальчик прошел через все муки ада на этой войне! Но он поправится, это дело времени.

«Да, – подумала Шарлотта, – это так. Но Брэдли тоже был на войне и повидал немало жестокостей. Однако не озлобился, не стал черствее, не потерял интерес к жизни, к работе!»

– Плохо, что ты не смогла продать свой табак здесь, в Дареме, – заметил Холлистер.

– Единственный человек с деньгами – это Слоуд Латчер, – хмуро сказала Шарлотта. – А он предложил мне всего пятнадцать центов за фунт.

Холлистер презрительно хмыкнул.

– Знаю я его, – сказал он. – Этот Латчер приезжал как-то сюда, предлагал мне деньги за мою землю. Считает, что я дурак и не в состоянии разгадать его планы! Понятное дело, он собирается скупить по дешевке все земли вокруг Дарема.

Шарлотта не могла не согласиться.

– Точно, я тоже об этом думала, – сказала она и повернулась к Джимми. – Так, значит, ты придешь завтра утром?

Тот с готовностью кивнул:

– Да, мэм. Буду у вас рано утром.

– Спасибо вам, мистер Холлистер! И тебе, Джимми, большое спасибо!

Брэдли махнул рукой.

– Мы же соседи! Кто же будет помогать друзьям в такое тяжелое время?

Шарлотта взобралась на свою лошадь – единственную пригодную для верховой езды старую кобылу – и поехала домой. Она не сказала Холлистеру, как собирается сбыть свой табак – боялась, что тот посмеется над ней или решит, что она спятила.

Девушка и Джефу не раскрыла своих планов. Вообще-то они и не разговаривали друг с другом с тех пор, как Слоуд Латчер побывал у них. Теперь, подъехав к дому, Шарлотта увидела на крыльце брата, который явно поджидал ее. Не обращая на Джеферсона внимания, она повела лошадь в стойло, а тот последовал за ней. Он ждал, пока сестра расседлает лошадь и даст сена ей и еще двум тягловым кобылам.

– Шарлотта, я хочу поговорить с тобой о Слоуде Латчере, – сказал вдруг Джеферсон.

Она так и вспыхнула от гнева.

– Нет! Я не желаю знать этого человека, а тем более говорить о нем!

– Шарлотта, послушай! Я понимаю, что ты спасала папин урожай табака, ты тут одна заботилась о маме. Это дает тебе право распоряжаться, но разве я уже совсем не в счет? У меня тоже есть права, все-таки я Кинг, и ферма принадлежит мне так же, как и тебе.

Она внимательно посмотрела на брата, изо всех сил стараясь сдержаться.

– Да, Джеф. Но мне показалось, что тебя хозяйство не интересует. Что же ты теперь предлагаешь?

– Я думаю, надо принять предложение Латчера.

– Ни за что! В некоторых местах табак покупают по пятидесяти центов за фунт, а он дает меньше трети цены. У нас две тысячи фунтов табака, и что мы получим от Латчера? Менее трехсот долларов за всю партию? Нет!

– Это же лучше, чем вообще ничего, – огрызнулся Джеф. – По-твоему, пусть табак гниет?

– Нет, у меня есть идея, – решилась открыться Шарлотта. – Я знаю, что в лавках табака почти нет, он им позарез нужен. Собираюсь обойти оптовиков и обратиться к торговцам напрямую, без посредников.

– Не понимаю, – недоуменно проговорил Джеферсон.

– Что тут понимать? Приготовлю табак к продаже – расфасую и запакую мелкими партиями. Завтра утром придет Джимми Холлистер и поможет мне. Потом я погружу табак в фургон и поеду предлагать его по лавкам и магазинам, как коробейник.

– Ты что, с ума сошла?! – воскликнул Джеферсон. – Надо же, женщина поедет в фургоне одна по стране!

– Ничего, справлюсь.

– Да я не позволю тебе! Моя сестра будет ходить по лавкам и предлагать табак! Что люди скажут!

– А мне плевать на это! – выкрикнула Шарлотта в сердцах. – Если ты считаешь, что мне нельзя ехать, поезжай сам и торгуй.

Джеферсон упрямо замотал головой:

– Нет, Шарлотта, нет! Я не хочу, чтобы надо мной все смеялись.

Она даже кулаки стиснула от злости.

– Тогда у меня нет выбора. Мне надо продать табак по самой высокой цене.

На следующее утро Шарлотта и Джимми Холлистер начали обрабатывать табак. Работа эта грязная и утомительная. Нужно отбить листья деревянной колотушкой, а получившуюся крошку запаковать в бумажные пакеты, по одному фунту веса каждый. Такой табак можно использовать как нюхательный или же вручную, кустарным способом, делать из него сигареты. Именно на него сейчас основной спрос. Конечно, тот сорт, что вырастил отец, хорош и для сигар, но в округе нет ни одной такой фабрики.

Буквально через полчаса воздух в сарае пропитался табачной пылью, отчего стало трудно дышать и в глазах щипало. И Шарлотта, и Джимми постоянно чихали. Пыль набивалась им в волосы, покрывала темно-рыжим слоем всю одежду. Шарлотта надеялась, что Джефу станет стыдно и он придет помочь им. Но брат вскоре уехал в город.

Джимми оказался очень ловким и умелым парнем, трудился не покладая рук и не жаловался на духоту и пыль. Днем они сделали перерыв и перекусили. Шарлотга еще вчера решила зарезать курицу, чтобы накормить вечно голодного паренька. Ей было неловко оттого, что она не может заплатить Джимми, так хоть дать поесть ему вволю.

За едой Шарлотта рассказала Джимми о своей идее – ей хотелось проверить, как на нее прореагируют посторонние.

Вопреки ее ожиданиям Джимми воспринял ее план с воодушевлением.

– Великолепная мысль, мисс Шарлотта! – воскликнул он. – Прямо настоящее приключение. Я бы хотел поехать с вами!

– Я бы с удовольствием взяла тебя с собой, Джимми, – ответила удивленная Шарлотта. – Но разве ты не нужен дома?

– Сейчас не очень. Что делать на ферме в это время года? Да и моим будет полегче – одним ртом меньше. А вы правда возьмете меня?

– Ты не представляешь себе, насколько мне будет легче справиться с этой трудной задачей, если ты будешь под рукой! Только я не смогу тебе платить, пока не продам табак.

– Это не имеет значения, мисс Шарлотта! Что мне нужно в дороге? Разве только немного еды… Но я возьму с собой ружье и буду охотиться на дичь, – заявил он, довольный своей идеей. Глаза у него сияли восторгом.

– Да ты уже все продумал! – рассмеялась Шарлотта. – Не торопись. Еще ничего не решено и ничего не готово. Главное, надо проверить, на ходу ли наш старый фургон. Им не пользовались с тех пор, как умер папа.

– Я умею чинить фургоны! Знаете, как здорово я это делаю! – Джимми так и подскочил. – Пойдемте посмотрим на этот ваш фургон и проверим, что там надо сделать.

Шарлотта отвела его в большой сарай, не веря еще, что ей так повезло с Джимми. Фургон стоял в углу, покрытый пылью и паутиной. Вид у него был удручающий, но Шарлотта не теряла надежды починить его.

Джимми обошел его кругом, проверяя крепеж, рессоры, а главное – колеса. Он даже залез под фургон и некоторое время там возился. Потом вылез и еще раз все оценивающе оглядел. При этом у него был вид знатока, что не вязалось с его юным возрастом. Шарлотта, стараясь сдержать улыбку, ждала ответа.

– Пожалуй, починить этот фургон можно, – объявил Джимми. – Но придется немало потрудиться. Нужно подлатать кузов, надеюсь, доски у вас в хозяйстве найдутся. На колеса нужны новые ободья, я сделаю их сам. Спицы болтаются, они ссохлись, надо их хорошенько размочить в воде. Главное – нам потребуется новая ткань для крыши, без этого нельзя защитить табак от непогоды. Вы сможете купить кусок материи, мисс Шарлотта?

– У меня есть возможность покупать в кредит в одном магазине Дарема. Уверена, что мистер Барнс пойдет мне навстречу и отпустит сколько нужно товара. А уж заплачу я ему после.

– Тогда я и крышу сделаю! – обрадовался Джимми. – Давайте закончим с табаком, и я займусь фургоном. Нет, лучше я начну ремонт сегодня вечером, ведь можно работать и при свете лампы, да?

– О, Джимми, как же я могу так тебя загрузить?

– Да ну, ерунда! – усмехнулся тот. – Люблю работать. Ведь вам надо поскорее продать табак!

Они вернулись в сарай и трудились там до вечера. Занимаясь упаковкой табачной крошки, Шарлотта не переставала строить планы. Если все пройдет удачно с этой партией табака, то она может поехать продавать еще. В окрестностях Дарема многие фермеры выращивают табак, только в небольших количествах. Им невыгодно обращаться к Слоуду Латчеру и сбывать ему табак по низкой цене. А вдруг они согласятся дать Шарлотте свой товар на реализацию? Она продаст его с выгодой и для себя тоже. А потом так и пойдет… Появятся деньги, и она сможет открыть табачную фабрику в Дареме! Сейчас в городе столько подходящих пустующих зданий, можно дешево снять помещение…

Размечтавшись, Шарлотта подумала и о том, что нужно придумать название для своей табачной продукции. А начать следует прямо с первых мешков – сделать на них запоминающуюся надпись вроде «Король табака»… Ее фамилия Кинг, что значит «король». Пусть будет так – «Табак Кинг».

Об этом она и поведала Джимми по окончании работы:

– Я хочу дать название нашему табаку. Как ты думаешь, «Табак Кинг» подойдет?

– Здорово, мисс Шарлотта! Прекрасное название.

– Тогда так тому и быть! – обрадовалась Шарлотта.

Они вышли во двор, и Джимми сказал:

– Я сейчас схожу домой поужинать. Расскажу папе про наши планы и вернусь через час. Займусь фургоном.

Шарлотте пришлось ужинать одной, так как Джеф все еще пропадал в городе. После ужина она уселась в дальней комнатке внизу и стала готовить мешки для табака. Вообще-то шитьем Шарлотта никогда не увлекалась, хотя и умела чинить и штопать одежду. Раньше этим занималась мама. Но с тех пор как она слегла, пришлось научиться орудовать иголкой. Сейчас надо вышить надписи на мешках, и Шарлотта принялась за дело.

Она так увлеклась, что даже не слышала, как приехал Джеф. Он позвал ее.

– Я здесь, Джеферсон! – крикнула она. Хромая, он подошел к сестре. Лицо его было красным, волосы растрепанные – не иначе как пьян.

– Что это сын Холлистера делает в нашем сарае? – спросил Джеферсон.

– Чинит фургон.

– Значит, ты не отказалась от своей дурацкой затеи?

– Нет, я же тебе сказала, что поеду. А Джимми, кстати, не считает затею дурацкой.

Джеф ухмыльнулся:

– Ему сколько лет? Семнадцать? Что он в этом понимает?

– Он даже готов поехать со мной, чтобы не оставлять одну. Иди сюда, Джеферсон, я тебе кое-что покажу.

Он прошел за ней в комнату и увидел на столе мешки с вышитыми надписями. Шарлотта надеялась, что вид их фамилии в виде названия как-то подействует на Джефа, ободрит его, расшевелит.

Но тот только насупился.

– Так, сестричка! – произнес он ядовитым тоном. – Вижу, ты не унимаешься. Ну что ж, если с тобой что-нибудь случится, это полностью на твоей совести. Я умываю руки.

Шарлотта и Джимми занимались расфасовкой и упаковкой всю неделю, а заодно и починка фургона шла своим чередом. Шарлотта купила ткань в кредит, и они с ее помощником вместе сделали новую крышу.

Наконец все было готово. В тот же вечер они погрузили мешки на фургон. Было решено отправиться завтра утром. Шарлотта, стоя у крыльца, не могла скрыть своей радости.

– Я так благодарна тебе, Джимми! – сказала она. – Без тебя мне ни за что бы не справиться. Теперь я понимаю это.

– Мисс Шарлотта, я просто счастлив, что смог хоть что-то для вас сделать, – ответил юноша, слегка покраснев. – Во сколько мы завтра выезжаем?

– Пожалуй, в шесть. Надо отправиться как можно раньше.

– Прекрасно. Спокойной ночи, мисс Шарлотта.

– Спокойной ночи, Джимми.

Она постояла, провожая юношу взглядом, затем повернулась и увидела на террасе Джефа. Брат сидел в кресле со стаканом в руке – видать, где-то умудрился достать спиртное, – ноги положил на перила. Шарлотта не стала спрашивать его о том, где он взял деньги на выпивку, – сейчас не время выяснять.

– Джеферсон, я уеду завтра рано утром. Ты еще будешь спать, поэтому давай попрощаемся.

– Желаю тебе счастливого пути, сестричка. – С этими словами он поднял стакан. – Не беспокойся, я присмотрю за хозяйством.

– И за мамой. Обещай мне заботиться о ней.

– Конечно! Она же моя родная мать. Желаю тебе удачи, Шарлотта. Искренне желаю. Понимаю, что старший брат не должен себя вести так, как я, но подожди немного. Может быть, когда ты вернешься, я уже буду…

– Тем Джеферсоном, которого я знала раньше? – Растроганная Шарлотта нежно пригладила его растрепавшиеся волосы. – Молюсь, чтобы это произошло, Джеф. Я надеюсь неплохо заработать, и тогда нам всем станет намного легче.

– Хотелось бы в это верить.

– Так и будет. Отдыхай и выздоравливай. Мы еще поговорим, когда я вернусь домой.

Ободренная этим разговором, девушка пошла спать.

Ранним утром Шарлотта отправилась в поездку в приподнятом настроении: она чувствовала, что приняла правильное решение – нельзя сидеть сложа руки.

Некоторое время девушка размышляла над тем, в какую сторону ей податься. Виргиния, расположенная севернее Дарема, и Теннесси западнее, меньше пострадали от войны, но путь туда по холмистой и даже гористой местности. Вряд ли стоит ехать туда с тяжелым грузом – времени на дорогу уйдет гораздо больше, чем хотелось бы. А южнее, на побережье, находятся морские порты, которые восстанавливаются быстрыми темпами, и там идет оживленная торговля.

Решено! Шарлотта едет именно на юг, а если потребуется, доберется даже до Саванны.

По пути она с болью в сердце подметила, как пагубно сказалась война на фермерских хозяйствах. Пустые поля, заброшенные дома, сожженные плантации – нигде нет и следа жизни, ничего не строится, земля не обрабатывается. Только мелкие хозяйства северяне не тронули. На этих фермах люди бродили по дворам, казалось, без всякой цели. Шарлотта поразилась тому, какие у них мрачные лица.

Иногда дорога оказывалась запруженной всадниками на лошадях и мулах, различными повозками и пешеходами. Все куда-то ехали, спешили. Попадалось много солдат в серой форме армии конфедератов.

Шарлотта заметила, что привлекает внимание мужчин. Некоторые просто пожирают ее глазами. Хорошо, что она не одна. Джимми хоть и молод, но с виду крепкий, сильный, а с ружьем и вообще выглядит внушительно – одним словом, защитник.

Путь им предстоит еще долгий…

Сразу после окончания войны торговцы различным товаром разъезжают по всему Югу. В магазинах почти ничего не продается, и должно пройти немало времени, чтобы восстановились нормальные торговые связи, а главное – чтобы возродилась промышленность. Владельцам лавок и магазинов приходится все заказывать в северных штатах, но доставлять товар оттуда очень трудно.

Однако торговцы-разносчики могли нагрузить свои повозки и фургоны товаром в южных портах и отправиться с грузом по дорогам: из города в город, из деревни в деревню, а иногда и от дома к дому. Этот вид торговли развился еще перед войной. Для многих жителей отдаленных районов разносчик являлся не только продавцом, но и своего рода источником информации. Часто именно от него обитатели ферм узнавали разные новости. Даже о начале войны некоторые семьи узнали лишь от странствующего торговца. Поэтому эти люди приобрели на Юге особое положение и авторитет – их почитали все: белые и черные, богатые и бедные. Среди разносчиков товаров встречалось немало евреев.

Семья Бенджамена Ашера приехала на Юг в 1830 году, эмигрировав из Германии. Отец Бена, Леви Ашер, поселился в Южной Каролине, столице штата – Чарлстоне, где открыл магазинчик.

Из шестерых детей Бен был младшим, родился в 1840 году. Подростком он работал в магазине после школьных занятий, так же как его братья и сестры. Когда началась война, двое старших сыновой Ашера пошли сражаться по знаменами Конфедерации, и Питер, младший из этих двоих, был убит в сражении.

Бен, хотя родился и вырос на Юге, осуждал рабство, поэтому отказался воевать за сохранение, как он считал, позорного порядка. Многие в Чарлстоне осудили его, даже родная семья, всегда проявлявшая законопослушание.

Леви Ашер, высокий, полный шестидесятилетний мужчина с большой черной бородой, разгневался не на шутку.

– Ты позоришь меня, сын! Эта страна нам как вторая родина, к нам тут отнеслись как к равным. Дали возможность жить достойно. Твои предки подвергались гонениям в Европе, не имея средств к существованию. В Германии мы жили в гетто, как отщепенцы, а здесь у нас всяческие блага, соседи не смотрят на нас косо, мой магазин – под защитой властей. А теперь, когда за Юг нужно сражаться, ты отказываешься идти в армию!

– Как к равным? – переспросил Бен. – Что ты имеешь в виду? То, что мы вхожи в дома почтенных людей? В этом, пожалуй, ты прав. Но не более. Пойми, я против рабства и не хочу быть на стороне рабовладельцев.

– Мне тоже рабство не по душе, Бен. Но таков стиль жизни здесь, на Юге, и мы обязаны придерживаться его, раз поселились в этой стране. Война, на которой должны сражаться и умирать мои сыновья, мне совсем не нравится. Но такова жизнь.

– А я не могу так жить, папа!

– Но что ты можешь сделать? – Леви Ашер саркастически усмехнулся. – Такие, как ты, в меньшинстве и ничего не могут изменить. Ну почему вы, молодые, так заносчивы, так непримиримы?

– Мне жаль, что ты считаешь меня всего лишь заносчивым, – обиделся Бен, не встретив понимания со стороны отца. – Но так или иначе, мои принципы непоколебимы.

– Ты еще и упрям, Бенджамен, – тяжело вздохнул отец. – Пойми, если ты не пойдешь на войну, люди сочтут тебя трусом.

– Ничего не поделаешь, переживу как-нибудь. Не волнуйся, папа, в Чарлстоне я не останусь и тебя позорить не стану.

И Бен действительно покинул город на следующий же день. Он отправился пешком с дорожным мешком за плечами, в котором лежали товары для продажи. За годы войны молодой человек исходил немало дорог, стараясь не попадать в самые горячие точки. В городках и деревнях пробирался задворками, стучал украдкой в разные дома. Нередко его встречали с ружьем наперевес, но, сообразив, кто он, приветливо приглашали в дом.

В то нелегкое время у людей денег не было, и Бену приходилось менять свой товар на то, что ему могли предложить, – продукты, кустарные изделия, пледы, перины. Потом в городах Бен продавал все это, получая неплохую выручку.

Он обладал коммерческим чутьем: знал спрос, умел торговаться и никогда не оставался без прибыли. Когда стало ясно, что армия Конфедерации проигрывает войну, Бен почувствовал угрызения совести из-за того, что извлек из этих кровавых событий немалую пользу для себя. Но он успокоил себя тем, что в некотором роде помог людям, доставляя им предметы первой необходимости. Зачастую только он и являлся для них связующей с внешним миром нитью.

Правда, иногда ему не удавалось избежать неприятных разговоров: мол, такой молодой и здоровый парень и не пошел в солдаты… Но Бен с честью выходил из этих ситуаций. Уж чего-чего, а убеждать он умел, иногда даже с помощью кулаков. Высокий, широкоплечий и сильный, он мог задать хорошую трепку обидчику.

С годами Бен стал красивым молодым человеком: правильные, мужественные черты лица, черные глаза и черные как смоль волосы. Девушки заглядывались на него, но ему и в голову не приходило обратить на кого-нибудь из них внимание.

Неизбежный исход войны, поражение южан, Бен почувствовал еще до того, как это произошло. Он вовремя обменял все свои деньги в валюте Конфедерации, понимая, что скоро они обесценятся, на золото.

Через месяц после окончания военных действий он вернулся в разрушенный Чарлстон.

Казалось, вся жизнь в городе замерла. Отец Бена все еще содержал магазин, но у него, как и у других, почти не было денег для закупки товаров, да и покупательная способность населения резко упала.

– Ты был прав, сын, – сказал Леви Ашер. – Война оказалась настоящей катастрофой. Я потерял сына и со дня на день лишусь своего дела.

– А я разбогател, папа. Печально сознавать это, глядя на то, что творится вокруг, – голод, разруха, нищета… Но ты же сам мне говорил: такова жизнь. У меня есть деньги. И не старые бумажки, а золото. И я помогу тебе поправить дела. На часть своих денег куплю тебе товары в магазин.

Леви Ашер просиял.

– Значит, ты входишь в долю? Будем работать вместе! – воскликнул он.

В ответ Бен покачал головой:

– Нет, папа. Я хочу продолжить то, чем я уже давно занимаюсь. Знаешь, мне это по душе.

– Хочешь остаться торговцем-разносчиком? Что это за жизнь? Давай объединимся, и тогда мы с тобой сумеем создать настоящее предприятие и увековечить имя Ашеров. Ты будешь моим партнером.

– Мне и так неплохо живется, папа. Я вполне самостоятельный делец, а с тобой все будет по-другому. Я люблю тебя, папа, но мне слишком хорошо известно, что произойдет, если мы станем работать вместе. Даже как полноправный партнер, я вынужден буду слушаться тебя. Ты сам это знаешь.

– Что же ты тогда собираешься делать, Бенджамен? – холодно спросил отец. – Ты упомянул о золоте… Так вот, милости твоей мне не надо…

– Папа, папа, – проговорил Бен. – Я изо всех сил старался заработать это золото и вовсе не собираюсь заниматься благотворительностью, а предлагаю вот что. Мы заполним твой магазин товарами, и время от времени я буду брать у тебя их для продажи во время моих поездок. Это будет выгодно обоим. Договорились?

Отец с сыном ударили по рукам, и вскоре Бен отправился торговать по штату. Но на этот раз уже не пешком. Он купил лошадь и вместительную повозку, которую нагрузил товаром для бартера.

В течение нескольких месяцев Бен исколесил множество дорог, посетил немало ферм и домов бывших рабов. К нему привыкли и с нетерпением дожидались следующего его визита. Негры называли его продавцом на колесах. Куда бы он ни пожаловал, где бы ни расположился со своим товаром, всюду встречали его радушно. Бен раскладывал вещи, ткани, ленты, открывал всякие баночки со специями, и сразу вокруг него возникала толпа. Товар расходился быстро. А с теми, у кого не было денег, он обменивался.

В те времена появился новый вид местной торговли – деревенские лавки. Открывали их опытные оптовики. Зная, что с наличными деньгами у людей туговато, владельцы лавок – молодые ловкие парни – предлагали товар в кредит под грядущий урожай. Теперь фермеры могли приобрести и семена, и продукты, и одежду, и даже утварь и инструменты. Деревенские лавки пользовались большой популярностью в округе. Лавочник стал фигурой номер один, а за ним уже шли аптекарь, почтальон, судья…

Это было на руку разносчикам – ведь все, что они получали от покупателей, можно было обменять в деревенской лавке на деньги, а порой и на более выгодный товар.

Однажды Бен направился в такую лавку в окрестностях города Флоренс. Подъехав, он обратил внимание на большой крытый фургон, стоявший поблизости. В тени, у колеса, сидел молоденький паренек.

Бен привязал лошадь, кивнул пареньку и прошел в лавку. Хозяин Лен Томпсон, бывший солдат и давний знакомый Бена, спорил с молодой женщиной в клетчатом платье. Женщина была высокой и стройной, с рыжими роскошными волосами. Она стояла к Бену в профиль, и он разглядел на ее щеке веснушки. Девушка нетерпеливо постукивала пальцами по прилавку, на котором лежал мешочек с табаком. Подойдя ближе, Бен увидел надпись «Табак Кинг».

– Я не могу обменять мой табак на какой-либо товар, – говорила женщина. – От такой сделки пришлось отказаться еще в Дареме. Мне нужны наличные деньги.

Лен Томпсон всплеснул руками.

– Но извините, мисс Кинг, у меня самого нет денег для оплаты. Посмотрите на полки магазина. Может быть, что-то подойдет вам и мы сговоримся.

Она только передернула плечами.

– Я уже слышала эти разговоры. Всем нужен табак, но никто не хочет платить.

– Дело вовсе не в том, что я не хочу, – я просто не могу! У меня нет денег, поймите. Может, в следующий ваш приезд будут.

– Нет, на это я не могу рассчитывать, – усталым голосом проговорила она. – Что ж, благодарю за участие, мистер Томпсон.

Она повернулась, и Бен увидел ее лицо. Прежде всего глаза – огромные, небесно-голубые, в которых застыло выражение отчаяния. «Да это же просто красавица!» – подумал он, не в силах отвести глаз от прекрасной незнакомки. Она мельком глянула на него, прошла мимо и направилась к двери. Бен проводил ее взглядом.

– Эй, Бен, привет! – раздался голос Лена Томпсона. – Мне жаль эту девушку, но что я могу сделать?

Бен кивнул.

– Погоди, я сейчас, – бросил он через плечо и поспешил на улицу.

Женщина медленно шла по направлению к фургону.

– Мисс Кинг! – позвал он.

Она обернулась и довольно холодно спросила:

– Что вам угодно?

– Могу ли я поговорить с вами? Меня зовут Бенджамен Ашер.

Она ответила не сразу, некоторое время колебалась, не зная, стоит ли ей разговаривать с незнакомым мужчиной. Наконец решилась:

– Я Шарлотта Кинг, а это Джимми Холлистер. – Девушка указала на паренька у фургона, который при их приближении вскочил на ноги и схватил ружье. Бен улыбнулся ему.

– Не надо, сынок! – проговорил он мирным тоном. – Я к вам с добрыми намерениями. Просто я стал невольным свидетелем вашего разговора в магазине, мисс Кинг, и хотел бы дать вам совет. Извините, конечно, если я слишком настойчив…

– Совет? Какой совет, сэр?

– Сейчас объясню. Вы, насколько я понял, хотите продать партию табака?

– Да. Этот табак вырастил мой покойный отец, его последний урожай, высший сорт.

– Вне всякого сомнения, мисс. Кстати, – он кивнул на свою повозку, – я разносчик товаров.

– Вы хотите купить мой табак? – обрадовалась Шарлотта.

– Боюсь, что нет, мисс Кинг.

Она помрачнела и пробормотала:

– Никто не хочет покупать его.

– Я могу взять у вас пару мешков, для большего у меня и места в повозке не найдется. Но дело не в этом. Видите ли, вы неправильно ведете торговлю. Если вы будете продолжать в том же духе, ничего у вас не получится. Денег ни у кого нет, поэтому стоит обменять табак на любой хороший товар…

– А что я с этого буду иметь? – воскликнула Шарлотта. – Это можно было проделать и в Дареме. Мне позарез нужны деньги, мистер Ашер!

– Нам всем они нужны, правда? – сухо заметил Бен. – Такие теперь времена. Но прежде всего необходимо научиться извлекать из любой ситуации пользу. Вот вам шанс: есть Лен Томпсон, у него много хороших товаров, но нет табака. У вас же табак, который вы можете обменять на товары.

– А что я буду делать с этим товаром?

– Отвезете к тем торговцам, у которых водятся деньги. Конечно, это более трудоемкое дело, но в результате прибыльное. Иначе, боюсь, вам придется вернуться со своим ценным грузом домой.

Шарлотта схватилась за голову.

– Я же ничего не смыслю в коммерции! – воскликнула она в отчаянии.

– Учиться никогда не поздно, – посоветовал Бен. – Я уже поездил по этим местам и знаю некоторых владельцев магазинов, у которых можно получить деньги за товар.

Он назвал ей несколько имен и объяснил, где можно найти этих людей.

– А сколько у вас табака? – поинтересовался Бен.

– Сначала было около двухсот фунтов. Но мне удалось продать дюжину мешков… В общем, еще осталось немало.

– Тогда вперед. Я вам дал информацию, и, если вы примете ее к сведению, внакладе не останетесь.

Шарлотта расправила плечи, и глаза ее засветились от радости.

– Я сделаю, как вы советуете, мистер Ашер. Начну с этого Томпсона.

Она пошла было в лавку, но остановилась.

– Я так признательна вам, мистер Ашер, но простите за любопытство, почему вы делаете это для меня?

Бен пожал плечами:

– Дружеская помощь начинающему коллеге, наверное. Только и всего. Вы же новичок в этом нелегком деле.

Глядя ей вслед, Бен недоумевал: действительно, почему он кинулся помогать? Его отец решил бы, что сын перегрелся на солнце, раз выдает свои секреты конкуренту.

В этой девушке было что-то необъяснимо притягательное – в фигуре, походке, глазах, манерах, в звуке ее голоса. Бен знавал немало женщин за время своей кочевой жизни, но это были маленькие приключения. Теперь же следует признать: такого волнения, как при встрече с Шарлоттой, он не испытал ни разу.

Бен не терял надежды встретиться с ней – ведь она разъезжает по тем же местам, что и он…

Глава 3

Клинт Девлин сбросил одну карту.

– Еще! – потребовал он.

Ремсон передал ему через стол карту, Клинт взял ее и быстро взглянул – четверка. Теперь у него два дубля: четверки и восьмерки. Сзади стояла Марси и дышала ему прямо в затылок. Она тоже видела его карты, но никоим образом не выдала своего волнения, только легонько сжала двумя пальцами плечо Клинта.

Он взял из хрустальной пепельницы свою дымящуюся сигару и глубоко затянулся. Слегка прищурившись, оглядел игроков за столом. Партнерами Клинта на этот раз были закупщики хлопка с Севера. Они играли в покер уже три часа, и только сейчас у него оказались приличные карты – обнадеживающий расклад. Хотя он и не делал крупных ставок, но даже сотню долларов не мог позволить себе проиграть. Если фортуна будет благосклонна к нему, то сейчас он может взять банк.

Карты розданы, и пора каждому сказать свое слово. Все, кроме Клинта и Ремсона, сдающего карты, пасовали. Этот Ремсон раздражал Клинта своим неопрятным видом – сюртук мятый, волосы засаленные.

– Ну что, похоже, только мы с вами играем? – сказал Ремсон. – Ставлю на все. Семьдесят пять.

Он небрежно бросил банкноты на кон. Клинт даже глазом не моргнул, хотя его раздирали сомнения. Неужели у Ремсона расклад лучше? Клинт прикинул, сколько может быть в банке. Чтобы сделать ставку, равную Ремсону, он должен поставить на кон все, что имеет. Если он сейчас не сыграет, то упустит верный шанс. Что делать? Правда, ему хорошо известно, что Ремсон частенько блефует.

Клинт пожал плечами и достал из кармана банкноты, отсчитал семьдесят пять долларов и подвинул деньги на середину стола.

– Вы, как всегда, блефуете, Ремсон, – сказал он нарочито усталым голосом.

– Я блефую? – Ремсон расхохотался. – Да вам ни за что не переиграть меня, Девлин! У меня… – И он, не дожидаясь, пока Клинт откроет карты, выложил свои. – Вот! Четыре туза! Ну-ка, попробуйте перебить!

Клинт не мигая уставился на тузы. Марси еще сильнее сжала его плечо.

– Не могу. У меня-то всего несчастные дубли, – объявил Клинт и при этом, вроде бы беспомощно, опустил руки под стол, а на самом деле осторожно нащупал «кольт».

– Ну вот, научись сперва играть, парень! – с издевкой заявил Ремсон и потянулся за деньгами.

– Может, вы и правы, дружище, но погодите загребать банк, – ответил Клинт и вытащил «кольт».

Он взвел курок, который громко щелкнул в наступившей тишине. Направив дуло прямо Ремсону в сердце, Клинт сказал:

– А ты, дружок, оказывается, шулер! Да к тому же глупый – набрал себе откуда-то четыре туза, а у меня тоже туз есть.

При этом он открыл перед ним свои карты – четыре, а пятую, сброшенную ранее, щелчком отправил на середину стола.

– Марси, собери выигрыш и побыстрее! Мы уходим.

Марси Рейнолдс кинулась исполнять приказание. Она суетливо засовывала банкноты в сумочку. Клинт встал из-за стола, продолжая целиться в Ремсона, который покраснел от гнева.

– Иди вперед, Марси, – сказал Клинт.

– Это тебе так не пройдет, парень! – процедил Ремсон сквозь зубы.

– Не беспокойся, янки.

Он попятился спиной к выходу, держа на мушке всех игроков за столом. В коридоре Клинт сунул «кольт» за пояс.

– Теперь бегом вниз, дорогая! – бросил он Марси через плечо. – Быстро в конюшни. К счастью, я предчувствовал, что нам придется спешно уехать, и упаковал все наши вещи. Так что надо будет только оседлать лошадей. Пошли.

– Но к чему такая спешка, Клинт? – удивилась девушка. – Ты же, что называется, поймал его за руку. Выигрыш по-настоящему твой.

– Эти ребята так не считают, уверяю тебя.

Он подхватил свою спутницу под руку, и они побежали вниз по ступенькам. Марси, конечно, девушка красивая, но не очень сообразительная.

– Они же через пару минут придут в себя и вместе с Ремсоном бросятся за нами в погоню! – объяснил он ей на ходу. – Разумнее всего покинуть город. Теперь – в конюшни! Это за углом направо…

Они с Марси находились в городе Файетвилле уже дня три. Клинт приехал сюда с тысячью долларов в кармане, надеясь купить партию хлопка. Он собирался провернуть коммерческую операцию: приобрести хлопок здесь по двадцать центов за фунт и сбыть его на Севере за сорок. Ему не повезло – оказалось, что почти весь хлопок уже купили коммерсанты из северных штатов вроде его сегодняшних партнеров, застрявших в городе, ожидая возможности отправить груз.

Все сидели в отеле, пили и играли в карты. Еще два дня назад Клинт проиграл в покер около двухсот долларов. Но сегодня ему, слава богу, удалось отыграть большую часть. Правда, сперва надо выбраться из города.

В конюшне Клинт занялся лошадьми. Его спутница старалась помочь ему, но только мешала. Клинт легонько отодвинул ее в сторону.

– Ты лучше отойди в сторонку, милая, – сказал он. – Я сам справлюсь, а то нам до утра не уехать.

Марси фыркнула и встала поодаль. Клинт продолжал заниматься делом, поглядывая на нее. На эту женщину приятно посмотреть – красивая, статная, с длинными черными волосами, карими глазами и нежной, гладкой смуглой кожей. Клинт познакомился с Марси в саваннской таверне и с удовольствием обнаружил, что она потрясающая любовница. Тогда и предложил девушке поехать с ним.

Марси не только делила с ним ложе, но и помогала во время игры в карты, отвлекая внимание партнеров Клинта на себя. Так было и сегодня – все, кроме мерзкого Ремсона, были очарованы ею.

«До чего же я дошел, – подумал Клинт с горечью. – Использую женщину для психологического воздействия на противника!»

Сам он не был заядлым игроком, не считал себя профессионалом и не собирался делать деньги на азартных играх. Он – умный, энергичный, целеустремленный молодой человек и благодаря всему этому в конце концов разбогатеет.

Клинт прошел всю войну, был отважным солдатом, не получил в сражениях ни одной раны. За храбрость, проявленную в битве при Спотсвилле, он награжден Крестом почета, а к концу войны получил звание майора. Ему удалось даже скопить денег, поэтому он сразу решил раскрутить какое-нибудь выгодное дело.

Ни дома, ни семьи у Клинта не было, вырос он в сиротском приюте Атланты. Горечь поражения, одиночество не сломили его, как случилось со многими. Он был полон решимости что-то сделать в этой новой жизни.

И вот здесь, в Файетвилле, он собирается удрать от рассерженных игроков, спасая свой жалкий выигрыш…

Подтянув подпругу, Клинт обратился к Марси:

– Все в порядке, дорогая. Садись на лошадь.

– Да что же это такое, – проворчала Марси. – Мы все время переезжаем.

Клинт стиснул зубы. Он и так устал, весь на нервах, а она смеет дуться! Но, несмотря на раздражение, спокойно ответил:

– Я тебя предупреждал, детка, что много путешествую!

– Куда мы едем на сей раз?

Клинт ответил не сразу. Он сел на лошадь и натянул поводья.

– На юг, точнее в Южную Каролину, – бросил он через плечо. – А может, и в Джорджию. Мне надо найти такое место, где эти чертовы янки еще не успели скупить весь хлопок.

Когда они выехали из Файетвилля, было уже совсем темно. Клинт все время оглядывался, проверяя, нет ли за ними погони. Но никто их не преследовал. Тем не менее за городом он пришпорил лошадь, чтобы на всякий случай выиграть время.

Они отъехали довольно далеко от города, прежде чем спешиться и устроиться на ночлег. Нашли прекрасное место в лесу у ручья. Было уже за полночь, луна светила ярко. Клинт отправился собрать хворост для костра и принести воды, а когда вернулся, увидел, что Марси уже расстелила походную постель, забралась под одеяло и крепко спит.

Клинт сидел у огня, курил сигару и ждал, пока закипит вода в котелке. В отблесках пламени черты его лица приобрели особую жесткость – высокий лоб, очерченные скулы, мужественный подбородок. Судя по некоторым его чертам, кто-то из предков явно был индейцем, хотя кожа у него белая, а волосы темно-русые. Но откуда ему знать свою родословную? Младенцем его подбросили на порог приюта в Атланте. Он лежал в корзинке, завернутый в одеяльце, а рядом – записка с именем: «Клинт Девлин».

Сейчас Клинту двадцать восемь лет, он статен, красив. Женщины от него просто без ума – молодой, сильный, широкоплечий, особенно им нравятся его светло-карие глаза и пышные усы. Характер у него ровный, по натуре он невспыльчивый, но, если надо, кулаками работать умеет и с оружием обращается ловко.

Клинт сидел, уставившись на огонь, думал о своих неудачах и злился на самого себя. Судьбу он не клял, по натуре Клинт оптимист и привык надеяться на лучшее. Но в данный момент его положение оптимизма не внушает. Год, как закончилась война, а он так ничего и не добился.

Он чувствовал, что именно сейчас на хлопке можно неплохо заработать. Текстильным фабрикам на Севере это сырье необходимо, и Клинту требовалось найти такое место, куда янки еще не добрались, купить на всю свою наличность большую партию, выгодно продать ее и снова пустить деньги в оборот. Таким образом можно наварить кругленькую сумму, пока еще на хлопок существует огромный спрос.

Вода закипела, Клинт заварил кофе и снял котелок с огня. Докуривая сигару, он выпил две кружки. Потом ему захотелось есть. Он вспомнил, что им с Марси так и не удалось поужинать. Клинт бросил взгляд на спящую спутницу – она уютно свернулась калачиком под теплым одеялом. Будить Марси он не стал, чего доброго она рассердится на него за это, да и сам Клинт слишком устал, чтобы заниматься едой. Ничего, можно подождать до утра, все равно надо встать пораньше.

Он отставил котелок и затушил костер. Потом Клинт снял башмаки и быстро разделся. Ночь была холодной, но он не привык ложиться в постель одетым, даже в походных условиях. Шмыгнув под одеяло, где уже было тепло от жаркого тела Марси, Клинт скоро заснул.

Среди ночи он проснулся оттого, что почувствовал, как Марси прижалась к его спине и обняла одной рукой. «Разве можно замерзнуть, когда тебя так согревают?» – с улыбкой подумал Клинт и снова заснул.

В следующий раз его разбудили ласки Марси, она осторожно поглаживала ладонью его грудь, прижимаясь губами к плечу. Клинт открыл глаза. Уже светало. Он лежал, стараясь не шевелиться, и наслаждался нежными прикосновениями. Спиной чувствовал горячее обнаженное тело своей искусной любовницы, а ведь она ночью легла спать одетой… Но долго оставаться безучастным он не мог, его охватило невероятное возбуждение. Марси почувствовала это и, привстав на локте, заглянула через его плечо.

– Черт, Клинт, – проговорила она, – перестань притворяться! Ты же давно не спишь!

– Откуда ты знаешь?

– Только полный чурбан не проснется от моих ласк!

– Это точно! – рассмеялся Клинт и повернулся к ней.

Он впился поцелуем в ее губы, и Марси застонала от удовольствия. Клинт заключил ее в свои объятия и вместе с ней перевернулся на спину. Но Марси увлекла его снова на себя. Одеяло отлетело в сторону, прохладный воздух студил спину, но тело желанной женщины было таким горячим, что Клинт не замечал холода.

Оба хотели одного – насладиться любовью. Клинт не спешил, стремясь довести Марси до экстаза и лишь потом овладеть ею. Он исступленно целовал ее шею, плечи, грудь, ласкал руками трепетные бедра. Марси обхватила его чресла ногами, и он наконец вошел в нее.

– О Клинт! – стонала она. – Как хорошо… Клинт… Любимый…

После того как оба достигли момента наивысшего блаженства, они еще долго не могли расцепить объятий и отдышаться. Клинт нежно целовал Марси в ушко, она гладила его по волосам. Постепенно он стал замерзать и хотел было потянуться за одеялом, как вдруг услышал треск сучьев и шуршание листьев – кто-то идет! В одно мгновение Клинт откатился в сторону, припоминая, куда он положил «кольт». Неужели это Ремсон? Надо же было ему застукать их в самый неподходящий момент!

Но тут среди деревьев, в нескольких шагах от них с Марси, он увидел девушку в клетчатом платье. Клинт так и застыл, удивленный ее неожиданным появлением. Девушка тоже остолбенела, уставившись на него. Он отметил, что у нее рыжие волосы, голубые глаза и тонкие черты лица. Клинт пришел в себя и усмехнулся.

– Доброе утро, мэм! – сказал он веселым тоном. – Извините, я без шляпы. Но вы же сами видите… – И он без тени стыда указал рукой на свое обнаженное тело.

– Ой! – вскрикнула девушка, прикрыла рот ладонью и густо покраснела. Словно опомнившись, она подобрала юбки, развернулась и убежала прочь.

Шарлотта вовсе не считала себя человеком строгих нравов, но то, что она увидела, все же отвратительно! Мужчина и женщина лежат голые на одеяле, и совершенно ясно, чем они только что занимались. Какое бесстыдство! Будто они и не люди, а дикие лесные звери. А главное, даже не смутились, увидев ее. А этот нахал еще и смеялся над ней! Ужас!

Шарлотта поспешила туда, где они с Джимми остановились на ночлег. Лицо этого мужчины всплывало перед глазами. Она не могла не признать, что он красив: мужественные черты, чувственный рот в насмешливой улыбке… И сложен хорошо: широкие плечи, стройная фигура, на теле почти нет волос, разве только…

Она остановилась и всплеснула руками. Что за мысли приходят ей в голову? Шарлотта только раз в жизни видела обнаженное мужское тело. В детстве она однажды подсмотрела, как купаются Джеф с другом. Брату было тогда лет двенадцать, но другу-то побольше…

Шарлотта, запыхавшись, подошла к фургону. Вчера поздно вечером они с Джимми расположились здесь. Было так темно, что она даже не смогла разыскать тропинку к ручью, журчание которого слышалось из-за деревьев. С утра, перекусив всухомятку, девушка отправилась за водой. Там и произошла эта неприятная встреча, о которой поскорее хотелось забыть.

Джимми что-то стругал, сидя у костра. Шарлотта быстро прошла к фургону, отцепила бачок, в котором находилась вода, и сделала вид, что переливает ее из ведерка. Воды она не принесла, но объяснить Джимми причину не могла. Пока у них еще есть небольшой запас, а по дороге можно будет пополнить его.

– У меня все готово, мисс Шарлотта! – крикнул Джимми.

Она взобралась на место возницы и взяла в руки вожжи. Джимми залез в фургон сзади, Шарлотта подстегнула лошадей, и повозка, поскрипывая, тронулась с места. Они выехали на дорогу и взяли курс на север. «Домой!» – подумала Шарлотта. Она продала весь табак и заработала немало денег.

Мысль об успехе ее коммерческого предприятия согревала ей душу, и девушка очень скоро забыла об инциденте в лесу.

Теперь Шарлотта была полна решимости совершить еще несколько поездок – она уже научилась продавать товар. Спасибо Бену Ашеру: если бы не его полезный совет, она бы намучилась со своим табаком. Шарлотта надеялась, что в следующий раз встретит его где-нибудь и тогда поблагодарит за помощь.

Послушавшись Бена, она обменяла табак на товары в лавке, потом продала их в одном из магазинов, адреса которых Бен так любезно сообщил ей. В результате она получила даже больше денег, чем предполагала: табак пошел по пятьдесят центов за фунт, и она возвращалась домой аж с тысячью долларов в кармане.

Теперь она сможет пригласить маме хорошего доктора. Или даже отвезти ее в другой город, где есть надежная и квалифицированная медицинская помощь. И даже-после этого еще останутся деньги на их с Джеферсоном нужды. Скорее всего, она пустит их в оборот – купит новую партию табака для дальнейшей продажи.

Давно Шарлотта не чувствовала себя такой счастливой. С тех пор как началась война, в их семье поселилась беда. Умер отец, слегла мама… Тяготы прошедших лет и вспомнить страшно.

Ей вдруг захотелось петь. Она начала напевать вполголоса, потом громче. Джимми улыбался, глядя на нее. Заметив это, Шарлотта замолчала.

– У вас такой счастливый вид, мисс Шарлотта, – заметил юноша.

– Я очень довольна, вот и настроение хорошее. Нам с тобой повезло, Джимми. Теперь я смогу заплатить тебе. Ты помог мне с упаковкой табака, починил мне фургон. Да разве без тебя я бы управилась в этой поездке? Так что ты меня очень выручил.

– Не стоит благодарности, мисс Шарлотта, – смутился Джимми. – Что я… Это вы. Вы – замечательная женщина, просто молодец…

В его глазах было неподдельное восхищение и… Мгновение спустя Шарлотта осознала, что выражал его взгляд. Отвернувшись, она перевела дыхание, потом украдкой вновь взглянула на Джимми и поняла, что перед ней уже не ребенок, не мальчик, каким она привыкла его считать. Сейчас она видела крепкого, широкоплечего, с мощной шеей мужчину, хотя годами он еще очень молод.

Шарлотта расстроилась. Что же ей теперь делать?

Впервые за все время ей стало неловко в его присутствии, она растерялась и рассердилась на себя за это. Так все было хорошо, а теперь такая забота!

Она явно ему нравится как женщина, и смотрит он на нее с обожанием.

Ну и что тут такого необычного? Мальчик вырос, а Шарлотта – единственная молодая женщина во всей округе. Так что вполне естественно, что парень увлекся ею. Как только он встретит девчонку, свою ровесницу, у него пропадет всякий интерес к соседке.

Шарлотта вспомнила о доме. Ей не терпелось скорее добраться туда и поделиться счастливой новостью с матерью и братом.

Наконец Шарлотта остановила фургон у крыльца родного дома. Дверь открылась, и на пороге появился Джеф. Она радостно крикнула ему:

– Джеферсон! Я вернулась. У нас все прошло удачно!

Он стоял на крыльце, не двигаясь. Шарлотте стало не по себе. Неужели Джеф не может сделать над собой усилие и по-родственному встретить сестру? Она спрыгнула с козел и сказала, обращаясь к Джимми:

– Будь добр, отвези фургон в сарай и распряги лошадей. Я хочу поздороваться с Джеферсоном и пойти к маме.

– Хорошо, мисс Шарлотта!

Она поднялась по ступенькам к Джефу. Ее поразил его мрачный, даже угрюмый вид. Но Шарлотта решила не обращать внимания на настроение брата, ей не терпелось сообщить ему новость.

– Джеферсон, мне все удалось! Я продала табак и получила пятьдесят центов за фунт! Представляешь? Теперь я постараюсь найти маме хорошего врача.

– Шарлотта…

Не слушая его, она пошла к двери.

– Я пойду к маме и расскажу ей новости.

Джеферсон схватил ее за руку.

– Шарлотта, слишком поздно.

Она удивленно подняла брови, не понимая, о чем он.

– Как это слишком поздно? Ничего подобного! Маме можно помочь, нужно пригласить доктора.

– Шарлотта, доктор не поможет. Мама умерла вчера, правда, я не знаю, в какое время.

Шарлотта остолбенела, не в силах поверить. Потом проговорила:

– Как это ты не знаешь когда? Где же ты был?

– Я… – Джеф замялся. – Меня не было дома…

Сестра схватила его за руку.

– Ты же обещал присматривать за ней! – закричала она. – Ты обещал!

– Что с того? – пробормотал Джеф. – Я ничем не мог ей помочь. Она просто взяла и умерла…

Слезы застилали глаза несчастной Шарлотты.

– Через что я только не прошла, чтобы заработать эти деньги! – сказала она, всхлипывая. – Хотела нанять врача… Теперь все зря… Если бы ты был дома и заботился о ней, она бы еще жила!

– Сестренка, ей уже невозможно было помочь, пойми!

Шарлотта приговаривала, рыдая:

– И зачем теперь эти деньги? Никому не нужны… Лучше бы было все сжечь, чем таскаться по всему штату…

Джеферсон откашлялся.

– Кстати, о деньгах… – нерешительно начал он.

– Что еще? – воскликнула Шарлотта, смахивая слезы с лица.

– Пока тебя не было, – он говорил, не смея взглянуть на сестру, – мне понадобились деньги. Я отправился к Слоуду Латчеру и заложил ферму за семьсот долларов, срок – до твоего возвращения. Шарлотта, я все потратил, теперь надо вернуть долг Латчеру, или ферма будет принадлежать ему.

Глава 4

На следующий день Элис Кинг похоронили под раскидистым деревом за домом, рядом с могилой мужа, Гарднера Кинга.

День был ясный и солнечный, но дул осенний холодный ветер, и Шарлотту время от времени пробирала дрожь, когда она стояла в скорбном молчании перед гробом бедной своей матери. Девушка словно окаменела от горя, даже слез не было – она их выплакала ночью.

На похороны пришли Холлистеры и еще две соседские семьи. Брэдли Холлистер произнес короткую речь и молитву. Джеферсон стоял рядом с Шарлоттой и время от времени поглядывал на сестру, а она, хоть и чувствовала на себе его взгляд, не повернулась к брату ни разу. Теплые чувства, которые она когда-то испытывала к Джефу, исчезли, простить ему безрассудство и эгоизм невозможно, а мысль о том, что мама была бы жива, окажись Джеф рядом, не давала ей покоя.

Брэдли Холлистер подошел к Шарлотте и тихо сказал:

– Почему бы тебе с Джефом не пойти в дом? Джимми, я и ребята все сделаем сами.

– Хорошо, мистер Холлистер, – согласилась она. – Спасибо вам за заботу.

Она бросила последний, прощальный взгляд на простой гроб, мысленно обращаясь к матери: «Прощай, мама! Прости меня… за все!» Потом повернулась и быстро пошла к дому.

Она услышала сзади торопливые шаги.

– Шарлотта, подожди! – позвал ее Джеф. – Мне надо поговорить с тобой!

– А я не хочу говорить с тобой! Не о чем нам толковать, – бросила она на ходу, даже не обернувшись.

Джеф поравнялся с ней.

– Придется же когда-нибудь разговаривать, – сказал он. – Ты же не можешь вообще игнорировать меня!

Шарлотта шла, не останавливаясь.

– Ну прости меня! – выкрикнул Джеферсон в отчаянии. – Я попробую измениться. Клянусь, я исправлюсь. Просто не знаю, что на меня нашло.

– Поздно извиняться, Джеферсон. Маму уже не вернуть, пойми. А мне еще нужно идти к Слоуду Латчеру, не то мы и дом потеряем!

И она прибавила шаг. Джеферсон, прихрамывая, спешил за ней. Но домой Шарлотте идти не хотелось, она не представляла, как выдержит несколько часов поминок. Соседи принесли еду, а одна из женщин, жена фермера, как раз сейчас накрывает на стол. Девушка с ужасом думала о том, что придется исполнять роль хозяйки в то время, как ей хочется только одного – закрыться в своей комнате. Но она не может так поступить, это невежливо по отношению к людям, которые откликнулись на ее горе. Одна надежда, что это ненадолго, иначе ей не успеть в город к Латчеру.

На поминках она хорошо держалась. Шарлотта поняла, что находиться среди людей, искренне сочувствующих ей, легче. Это – настоящие друзья, с которыми столько пережито за все время. С Джефом Шарлотта не общалась, а он то и дело исчезал из комнаты, не иначе где-то припрятал бутылку, из которой прихлебывал, так как возвращался раскрасневшийся и взъерошенный. Ей стало противно даже от мысли, что спиртное он купил себе на деньги Латчера.

Соседи разошлись только с наступлением темноты. Ехать в город было уже поздно, поэтому Шарлотта отправилась к себе в спальню и буквально рухнула на кровать – она чувствовала себя разбитой и измученной. Заснула она моментально и проспала до утра, но ей снились тревожные сны.

Встав с рассветом и наскоро позавтракав, Шарлотта отправилась в Дарем. Джеферсона она даже будить не стала.

Когда девушка вошла в кабинет, Латчер сидел за своим столом. Увидев Шарлотту, он улыбнулся и сказал веселым голосом:

– Ну, мисс Кинг, примите мои поздравления! Я так понимаю, ваша поездка прошла успешно.

– Да, успешно, – ответила Шарлотта сухо. – Но мне сдается, ваши поздравления вовсе не искренние, а что касается успеха, то он вам явно не по душе. Но, к вашему сведению, я получила пятьдесят центов за фунт моего табака.

Тот пожал плечами:

– И стоило из-за этого так беспокоиться, мисс Кинг? Это же так опасно – пуститься одной в такое путешествие!

– А я была не одна. Меня сопровождал сын Брэдли Холлистера, Джимми, – сообщила Шарлотта. – Вам не удалось всех запугать, мистер Латчер. А теперь к делу. Кажется, мой брат должен вам семьсот долларов. Я принесла деньги, а вы верните мне его расписку.

Слоуд Латчер поежился.

– Хорошо, – сказал он и достал из ящика бумагу.

Шарлотта отдала деньги, забрала расписку и лишь тогда решила высказать все, что у нее накипело на душе.

– А вы, сэр, оказывается, просто подонок! Как же вы могли сыграть на слабости моего брата, потворствуя его пьянству? Из-за этого умерла наша мать, и вы…

– Я не имею никакого отношения к смерти вашей матери, мисс Кинг, – прервал ее Латчер. – Примите мои соболезнования. Что же касается вашего брата, то он вполне взрослый человек и способен сам отвечать за свои поступки. Не я пришел к нему, а он обратился ко мне за деньгами, а я, заметьте, не стал взимать с него проценты, как поступили бы другие.

– Это вовсе не проявление доброты, сэр, – сказала Шарлотта. – Вы надеялись, что ничего не получится с моей затеей и я не смогу вернуть вам долг. Тогда бы вы забрали нашу ферму самым безжалостным образом. – Она яростно сверкнула глазами, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. – Я запрещаю вам впредь иметь дело с Джеферсоном. Примите это к сведению, не то очень пожалеете.

Латчер даже глазом не моргнул, он криво усмехнулся и сказал:

– Вам лучше обсудить это со своим братом, мисс Кинг. Я бизнесмен, и никто не имеет права указывать мне, с кем иметь дело, а с кем нет. Кроме того, мисс Кинг, – он перестал улыбаться, взгляд его стал колючим, – я бы посоветовал вам попридержать свой язык. Вас не красят такие манеры, а угрозами меня не проймешь.

От гнева Шарлотта даже покраснела, голос ее дрожал и срывался, когда она воскликнула:

– Вы гнусный, отвратительный человек, Слоуд Латчер! Хотите воспользоваться несчастьем других ради собственной выгоды? Мой брат слаб духом после всего, что с ним случилось на войне, а вам и дела нет до этого! Большего подлеца, чем вы, я не встречала!

При этих словах Латчера перекосило. Он встал из-за стола, подошел к Шарлотте и, гневно глядя на нее с высоты своего роста, процедил сквозь зубы:

– Вы все, высокомерные плантаторы, презираете таких, как я, кто своим трудом добывает деньги…

– Мы не относимся к плантаторам, – перебила его Шарлотта, – у нас всего лишь небольшая ферма, мистер Латчер. А вы, как мне известно, не так уж и напрягались, чтобы разбогатеть. Разве быть сутенером такой непосильный труд?

– Ну все, хватит! – заорал Латчер, стукнув кулаком по столу. – Я больше не желаю слушать! Требую, чтобы вы немедленно удалились из моего кабинета!

– С удовольствием уйду!

Шарлотта подхватила юбки, приподняв их так, словно боялась запачкать, и стремительно вышла за дверь.

Пока она седлала лошадь, пока выбиралась за пределы Дарема, злость прошла. Шарлотта вдруг как-то обмякла, но на душе все-таки было тревожно – она понимала, что теперь Слоуд Латчер стал ее заклятым врагом. Он не простит ей оскорблений и будет мстить, а человек он опасный – беспощадный и подлый.

Но Шарлотта абсолютно не жалела о том, что не побоялась высказать ему все. С такими, как Латчер, нужно быть отчаянно смелой. Тот, кто боится его, обречен.

Латчер не угрожал ей, но ясно: будет мстить. А что, собственно, он может сделать? Как бы ни был взбешен, он не посмеет покуситься на ее жизнь. А со всякими его кознями она справится.

Шарлотта пришпорила лошадь и поскакала домой во весь опор.

Слоуд Латчер в бешенстве метался по кабинету. Как только он удержался и не задушил эту наглую женщину, которая осмелилась бросить ему в лицо такое оскорбление?

Всю жизнь ему приходится мириться с унижением и презрением людей, принадлежащих к другим слоям общества. В Новом Орлеане зажиточные плантаторы и промышленники покровительствовали ему, помогали наладить дело, пользовались услугами его потаскушек, но в повседневной жизни знать его не хотели.

Латчер брал у них деньги, богател и всей душой ненавидел этих гордецов. Когда янки осадили Новый Орлеан, пришлось прикрыть все бордели и сматываться. Правда, еще задолго до этого Латчер почуял, что война не принесет ему никакой пользы. Он обратил все деньги в золото и бежал из города, когда еще можно было это сделать.

Он исколесил весь Юг в поисках места, где можно было хоть как-то развернуться. Хотел было уехать на Север, но чувствовал, что здесь, в родных местах, ему повезет больше. В более цивилизованных северных штатах сильна конкуренция, а Юг весь в руинах. Пока тут появятся соперники, пройдут годы.

В конце концов Латчер остановил свой выбор на Дареме. Он сообразил, что здесь можно хорошо поживиться, скупая почти задарма земли разорившихся фермеров. Кроме того, тут имеется еще один источник будущего богатства – табак.

На приобретенных землях он намеревался выращивать табак. Но на это потребуется время, прибыль получишь еще не скоро, а пока он попробует выпускать нюхательный и жевательный табак, чтобы побыстрее накопить капитал. Латчер и занялся именно этим, покупая у фермеров табак по дешевке – им позарез нужны хоть какие-то деньги, а они есть только у него одного. Он стремился набить склады листом и побыстрее наладить производство на табачной фабрике.

Никто ни разу не посмел не то что спорить с ним, а просто отказать ему. А тут вдруг эта Шарлотта Кинг! Сначала она упрямилась, кипятилась, на это и внимания-то обращать не стоило, ведь у Кингов было всего двести фунтов. Латчер тогда в душе только посмеялся над ней, зная, что скоро она придет к нему и будет умолять купить свой товар за любую цену.

Теперь же совсем другое дело. Шарлотте удалось извлечь немалую выгоду из того, что она не уступила ему, Латчеру. Это очень плохой пример для остальных фермеров. Если они станут вести себя точно так же, то как тогда пополнить запасы на фабрике?

Надо бы каким-то образом дискредитировать эту нахалку в глазах всего населения Дарема и его окрестностей. Наказать ее, чтобы неповадно было и чтобы не торжествовала и не смела задирать нос. Он больше не вынесет того, что пережил в Новом Орлеане!

Латчер приоткрыл дверь и визгливо прокричал:

– Дженкс! Коб Дженкс, иди сюда!

В ту же минуту на балконе появился высокий полный мужчина в потертом сюртуке. Он поспешил на зов хозяина, издали заискивающе улыбаясь. Дженкс, вероломный и подлый по натуре, нашел у Слоуда Латчера применение своим «талантам», служил ему верой и правдой за хорошую плату. Дженкс внешне был крайне неприятен – грузная фигура, длинные волосатые руки чуть ли не до колен, туповатое выражение лица, массивная нижняя челюсть делали его похожим на гориллу. «Коб» – это его прозвище, означавшее что-то вроде «дубиноголовый». Никто и не помнил, как Дженкса зовут на самом деле, а он ничего не имел против клички.

– Для тебя есть работенка, Дженкс, – сказал Латчер. – Приступай сейчас же и занимайся только этим. Понял?

– Еще бы, мистер Латчер! Конечно, понял. Вы только скажите, что делать.

– Ты видел женщину, что вышла недавно отсюда, из кабинета?

– Да, сэр, видел. – Дженкс облизнулся. – А она красотка, правда сэр?

– Это Шарлотта Кинг. От нее одни неприятности, и мое терпение лопнуло. Пора бы ее усмирить.

В бледно-голубых глазах Дженкса появился блеск.

– Что я должен сделать? – поинтересовался он.

– Сначала о ее брате, Джеферсоне. Это тот, которого ты спаивал время от времени.

– Ага, этого парня я знаю. Ветеран и калека, но выпить здоров, да и до девок охоч.

– Думаю, он будет не прочь поиграть в картишки, так что ты подбрось ему эту идею. Играй с ним, но помни: он должен проигрывать.

– Без проблем, сэр. Я знаю одну штуку, клянусь, он дотла продуется.

– Теперь о женщине. Она отказалась продать мне табак и поехала торговать по деревням. Скорее всего, она отправится снова, так что ты поговори с фермерами, у которых есть табак на продажу. Предупреди их, что если они вздумают связаться с ней, то ко мне пусть не приходят. И еще пригрози, – тут Латчер гадко ухмыльнулся, – но только гляди, чтоб без свидетелей. Намекни, дескать, их амбары и сараи сожгут, если они будут иметь с ней дело.

– Будьте спокойны, мистер Латчер! Все будет сделано.

– А если же это на них не подействует и Шарлотта все-таки повезет очередную партию табака, возьми людей и поезжай за ней. Сожги фургон и даже… – Латчер подмигнул слуге, – даже можешь поразвлечься с ней. Девчонку надо проучить.

– О, это уж с удовольствием! – сказал Дженкс, потирая руки. – С такой куколкой кто ж откажется? А как же тот парень, что с ней ездит?

– Кто это?

– Младший отпрыск Холлистера. Слышал, что он сопровождал ее.

– Ах да, она упоминала о нем! Ну разве трое мужиков с ним не справятся? – Латчер помолчал немного и добавил: – Подожди у меня появилась идея. Мисс Кинг ошибается, думая, что у нее в отличие от нас высокие моральные принципы. Пора и в этом поставить ее на место. Посплетничаешь, где надо, и скажешь вот что, Дженкс…

На следующий день Шарлотта впрягла лошадей в фургон и поехала на ферму к Холлистерам.

Отец и сын радостно встретили ее. Брэдли помог Шарлотте спуститься с козел и сказал:

– Я так благодарен тебе за то, что Джимми заработал деньги. Это так кстати, даже не представляешь.

– Мне самой приятно, что смогла заплатить сполна за помощь. Без Джимми я бы не справилась – ни поездки бы не было, ни денег.

Шарлотта улыбнулась парню, а тот смутился и покраснел до корней волос. Она вспомнила, что нельзя так играть его чувствами, и решила в следующий раз быть поосторожнее.

– Джимми мне нужен опять, – сказала она деловито, обращаясь к Брэдли. – Если вы разрешите, пусть он сейчас поедет со мной. Дело в том, что я собираюсь поехать торговать снова, но так как свой табак я продала, то хочу обратиться к фермерам. Надо бы попробовать уговорить их доверить мне продажу товара.

Брэдли нахмурился.

– Тут слух прошел, что это может здорово навредить тебе, Шарлотта. Говорят, что Коб Дженкс, прислужник Латчера, ходит по дворам и подговаривает людей не давать тебе табак. Грозит, что иначе Латчер не будет с ними потом иметь дело.

От неожиданности Шарлотта ахнула:

– Никогда не думала, что он решится на такое! А вы считаете, что фермеры испугаются?

Холлистер пожал плечами:

– Может, да, а может, и нет. Латчера не очень-то здесь жалуют, но он единственный платежеспособный заготовитель табака на всю округу, несмотря на то что дает гроши. Но вот что. – Он вдруг просиял, видно, в голову пришла идея. – Давай я поеду с тобой вместо Джимми? Меня здесь лучше знают, чем тебя. Со многими фермерами я дружу, попробую уговорить их сотрудничать с тобой, вместо того чтобы унижаться перед Латчером.

– Буду весьма признательна вам, мистер Холлистер. Я потом заплачу…

– Нет, нет. – Брэдли замахал руками. – Это же просто дружеская услуга.

Но именно благодаря Холлистеру Шарлотта добилась успеха. Оказалось, что фермеры относились к ее затее весьма скептически, а Брэдли удалось преодолеть их недоверие и уговорить некоторых рискнуть.

Многие из тех, кто выращивал табак, успели продать его, но кое-кто хранил урожай, надеясь позже получить за него хорошую цену, больше, чем предлагал Латчер. А решиться довериться женщине в таком непростом деле, как коммерция, они не могли, поэтому Холлистеру пришлось подробно рассказывать каждый раз, как Шарлотта удачно реализовала свой товар. Только тогда они соглашались иметь с ней дело.

Почти никто из фермеров не испугался Латчера. Один из них сказал:

– Самое страшное, что я пережил, – это война, когда боишься каждую минуту, что тебя убьют. Так что теперь меня уже ничем не проймешь. Я не позволю какому-то ублюдку меня запугать. Можете забирать мой табак, мисс Кинг. Если даже у вас ничего и не выйдет, не беда, ведь Латчер не единственный покупатель в нашем штате.

Через неделю Шарлотта уже полностью нагрузила фургон табаком и приготовилась отправиться в путь во вторник утром. Джимми с готовностью согласился сопровождать ее и на этот раз. Накануне отъезда вечером она была дома одна, так как Джеферсон, с которым они не виделись со дня смерти матери, куда-то запропастился.

Шарлотта паковала свой баул, когда раздался стук в дверь. Это оказался Брэдли Холлистер. Вид у него был какой-то странный, растерянный. Он избегал смотреть на соседку и топтался в дверях.

– Шарлотта, прямо не знаю, как сказать… – начал он смущенно.

– В чем дело, мистер Холлистер?

– Да это из-за Джимми…

– Что с ним? Что-то случилось?

– Нет, нет. С ним все в порядке. Просто он не может ехать с тобой.

– Не может? Но он сказал, что ему нравится торговать.

– Точно, нравится, и он страшно расстроен, что не может сопровождать тебя. Но тому есть причина.

Шарлотта всматривалась в его лицо, стараясь понять. Брэдли был в замешательстве, его что-то мучило.

– Расскажите мне все, мистер Холлистер.

– Да тут пошли такие слухи… В общем, грязные сплетни. Ты уж прости, скажу: мол, семнадцатилетний парень ездил с незамужней молодой женщиной, и они… Люди говорят, что это стыдно.

У Шарлотты перехватило дыхание.

– Но это ужасно! Кто может так бессовестно врать?! – Она схватила Брэдли за руку. – Но вы же не верите всему этому? Ничего такого не было!

– О, да я знаю, что не было, Шарлотта! – поспешил он заверить ее. – Тебе и не надо клясться. Но ведь дело не во мне, а в моих соседях. Я-то не верю сплетням, а вот они… Если бы россказни касались только меня, я бы плевал на это…

– Понимаю, мистер Холлистер, – проговорила Шарлотта. – Вы беспокоитесь о Джимми.

– Да нет, больше о тебе. Молодая женщина должна иметь незапятнанную репутацию. Что Джимми! Он это переживет, мужчина ведь…

– Если дело только во мне, то волноваться не стоит. Мне все равно, что говорят люди. Если у них грязные мысли, это их проблема, а не моя.

Холлистер сокрушенно покачал головой:

– Но мне не все равно. Я никогда не прощу себе, если вдруг по моей вине или по вине моих детей о тебе пойдет дурная слава. Короче, судя по настроению Джимми, он может удрать из дома, чтобы поехать с тобой. Если это произойдет, то я хочу взять с тебя обещание вернуть его домой.

– Даю слово, что я это сделаю, мистер Холлистер, – сказала Шарлотта и задумалась. – Интересно, кто же пустил эти мерзкие слухи? Мы вернулись две недели назад, и никто ничего не говорил, а теперь, как только я собралась ехать снова, пошли грязные разговоры.

– Как кто? Дженкс, кто же еще. Ему не удалось отговорить фермеров отдать тебе табак, так он разнес по дворам сплетню про вас с Джимми, желая опозорить тебя. Хотел я взять ружье у сына и пойти пристрелить его, да я теперь вряд ли с оружием совладаю, с одной рукой-то! – Он глянул на пустой рукав. – Черт, словно от меня половина осталась.

– Да что вы такое говорите! – встрепенулась Шарлотта. – Нельзя вам угрожать оружием Дженксу, только хуже будет всем нам. Извините, эти беды из-за меня. И Джимми передайте мои извинения. Хорошо?

– Ладно, Шарлотта. Ты уж за нас не беспокойся, мы переживем. Скажи, а ты… – он в нерешительности замялся, но продолжил: – все равно поедешь?

– Конечно, – с уверенностью ответила она. – Ничто меня не остановит.

Но когда Холлистер, попрощавшись, ушел, Шарлотта вдруг растерялась – как она отправится одна в такое опасное путешествие? Она вспомнила всех тех бродяг, что видела на дорогах. Попадись им одинокая женщина да еще с фургоном, полным табака, они не задумываясь ограбят ее. Да мало ли что еще может произойти… Не попросить ли Джефа сопровождать ее? Но тут же отвергла эту идею. Раз она поставила перед собой цель, то должна идти вперед сама.

Шарлотта пошла искать старый пистолет отца, который, как она знала, хранился где-то в доме. Наконец на чердаке в старом чемодане нашла надежный пятизарядный «кольер» выпуска 1810 года. Раньше она и понятия не имела, как с ним обращаться. Но незадолго до смерти отец научил ее заряжать пистолет, ведь тогда война была в полном разгаре и нужно было быть готовой ко всему… Она взяла пистолет и прицелилась в стену. Зажмурившись, представила себе ухмыляющегося Латчера, и ее разобрала страшная ярость. Если бы он сейчас действительно попался ей, то она без колебаний выстрелила бы, хотя всегда считала, что не сможет убить человека. Но Латчер не человек – просто мразь! Как он смел распустить о ней такие гадкие слухи!

Бедный Джимми! Он и говорить с ней больше не станет после такого.

Шарлотта расстроилась, опустила пистолет и пошла паковаться.

На следующее утро она отправилась в путь, положив заряженный пистолет рядом с собой и аккуратно прикрыв его юбкой.

Только-только начало светать. Было еще холодно, и Шарлотта, кутаясь в шаль, правила лошадьми.

Не отъехала она и мили от дома, как услышала, что сзади ее кто-то догоняет. В испуге она схватилась было за пистолет, но одернула себя и даже мысленно пожурила за такую пугливость. Что же будет дальше, если она станет вздрагивать от малейшего шума и трястись от страха?

Рядом с фургоном появился Джимми Холлистер, и Шарлотта попридержала лошадей. Джимми, стараясь отдышаться, протянул ей свое ружье:

– Раз уж я не могу поехать с вами, мисс Шарлотта, то я решил отдать вам ружье, чтобы вы могли защищаться.

– Ты так добр ко мне, Джимми, – улыбнулась она. – Но тебе же оно самому понадобится для охоты. А у меня есть пистолет моего отца.

– Мисс Шарлотта… – проговорил Джимми, пряча взгляд.

– Да?

– Мне не по себе из-за этих сплетен… Но вы же знаете, я никогда бы… никогда бы не смог такого… – Юноша густо покраснел.

– Знаю, Джимми, знаю. Какой же это жестокий урок для тебя – понять, что у некоторых людей в этом мире грязные мысли и помыслы. И многие легко верят таким пакостям.

Шарлотта протянула руку, чтобы потрепать его по щеке. Джимми при этом встрепенулся, и она тут же передумала.

– Я хотел вызвать Дженкса на дуэль, по папа не разрешил мне, – проговорил смущенный парень.

– Ну и хорошо. Лучшее, что можно сделать в этой ситуации, – не обращать внимания на сплетни, и люди поймут, что все это неправда.

– Но вы же едете совсем одна, мисс Шарлотта! – воскликнул Джимми. – Как можно?

– Ничего, все будет отлично. А теперь иди домой и не волнуйся. Я скоро вернусь.

Шарлотта потянула за вожжи и прикрикнула на лошадей. Фургон тронулся с места. Джимми некоторое время бежал рядом, потом остановился и помахал рукой на прощание.

Какое-то время Шарлотта ехала спокойно. Но примерно через час ее уверенность в благополучном исходе путешествия улетучилась. Она услышала сзади стук копыт – кто-то нагонял ее. Но девушка не очень испугалась, так как движение на дороге оживилось. Всадник поравнялся с фургоном – грузный мужчина с неприятным лицом. Он сказал ей с усмешкой:

– Надо же, такая куколка едет совсем одна да еще с товаром! Тебе бы дома сидеть, крошка, да ворковать там с каким-нибудь парнем!

Шарлотта заметила, что он по виду похож на обезьяну, и догадалась, кто это.

– Так ты Коб Дженкс?! – воскликнула она. – Прихвостень Слоуда Латчера?

Мужчина разозлился.

– Я работаю на мистера Латчера, не смей называть меня прихвостнем!

– А кто же ты еще? Головорез и прихвостень. Это ты разносишь по всей округе сплетни про меня и Джимми Холлистера.

Дженкс гадко засмеялся.

– Я бы не назвал это просто сплетнями! – сказал он. – Чем же можно заниматься в долгих поездках? Ты такая сладкая куколка, а этот парнишка уже готов для того, чтобы залезть к тебе под одеяло!

– Негодяй! Подлец! – в ярости воскликнула Шарлотта.

– Я говорю сущую правду, детка. Вот только не пойму, зачем тебе этот молокосос? Есть же нормальные мужики вроде меня, а? – При этом он подъехал еще ближе к фургону. – Останови-ка лошадей, и я покажу, что я умею.

Дженкс перегнулся к ней, видно, хотел сам потянуть за вожжи, но Шарлотта выхватила пистолет.

– Ну-ка прочь! – крикнула она, прицелившись прямо в грудь наглеца.

Дженкс побледнел и уставился на пистолет.

– Поосторожней с этой игрушкой, леди! – разволновался он. – Пистолет такой старый, что того и гляди взорвется в твоих руках, тогда мы с тобой оба отправимся к праотцам.

– Ну и пусть! Я тебе не позволю и пальцем до меня дотронуться. К твоему сведению, Дженкс, я умею им пользоваться и, если ты не отстанешь, докажу это! Поворачивай коня и убирайся отсюда. Но учти: если приблизишься к моему фургону, я убью тебя, понял?

Дженкс отъехал в сторону.

– Ладно, успокойся, куколка. Только, – он криво усмехнулся, – не думай, что так уж запугала меня. Пушка не всегда будет у тебя под рукой. Погоди, поймаю момент, и тогда посмотрим, кто кого.

Он пришпорил коня и поскакал прочь. Шарлотта остановилась и смотрела Дженксу вслед до тех пор, пока он не исчез из виду. Только тогда она вздохнула с облегчением. Хорошо, что в последний момент взяла с собой оружие!

Но она боялась, что на этом ее приключения не закончатся. Коб Дженкс, злой и мстительный человек, – достойный слуга своего хозяина, он способен на все. Не стоит ли отказаться от своей затеи и вернуться домой? Разве сможет она спокойно заниматься делами, если придется все время быть начеку?

Шарлотта все же решила ехать дальше и пустила лошадей галопом. Она постаралась взять себя в руки, успокоившись мыслью, что единственной целью Дженкса было просто напугать ее и не дать осуществить задуманный план.

Несколько последующих дней Шарлотту никто не беспокоил, и она продолжала свой путь, решив, что Коб Дженкс на самом деле трус, хотя вид у него грозный, и больше не станет нападать на нее, зная, что девушка вооружена.

Настроение у Шарлотты было хорошее, потому что все складывалось удачно. Знакомые владельцы магазинов и лавочники уже ждали ее с новым грузом табака, ведь других источников пополнения запасов этого ценного товара у них не было. Так как Шарлотту теперь уже знали, сбыть табак по хорошей цене не представляло труда, а кроме того, многие торговцы были теперь при деньгах и могли рассчитаться с ней сразу. Без бартерных сделок дела пошли быстрее, и Шарлотта, сумев сбыть весь свой табак за неделю, направилась домой раньше, чем предполагала.

Она спешила, подумывая о том, что, как только вернется, начнет готовиться к следующей поездке. Днем она была все время в пути, переезжая из деревни в деревню, а останавливалась на ночлег уже в сгущающихся сумерках. Это-то и плохо, потому что нужно всегда тщательно подбирать место ночевки.

Однажды она провела целый день в пути и опомнилась, когда уже спустилась ночь. Тьма стояла кромешная, и невозможно было разобрать, есть ли полянка за деревьями. Отъехав немного в сторону, она решила заночевать прямо у дороги.

Не успела Шарлотта заснуть, как вдруг услышала какой-то шум за фургоном. Девушка села и прислушалась, стараясь нащупать на полу свой пистолет. Только она взялась за рукоятку, как кто-то запрыгнул в фургон и оказался рядом с ней. В тусклом свете луны, на мгновение выглянувшей из-за туч, она увидела лицо непрошеного гостя – Коб Дженкс!

Шарлотта наставила на него пистолет, целясь ему в голову, но выстрелить не смогла – ей заломили руки за спину, и только тогда она поняла, что негодяй пришел не один. Пистолет отлетел в сторону, и она осталась безоружной.

– Ну что, куколка? – расхохотался Дженкс. – Прыти поубавилось, а? Давай, Джесс, вытаскивай ее из фургона! Барни! Помоги нам!

Значит, их трое! Шарлотта почувствовала, как три пары рук цепко схватили ее и опустили на землю. Она с трудом перевела дыхание, но ее поволокли куда-то, насколько она сообразила, в чащу.

– Что вы делаете? – крикнула Шарлотта.

Дженкс снова рассмеялся, и от этого гадкого смеха у девушки мороз пошел по коже.

– Скоро узнаешь, куколка! – ответил он. – А после того как мы тебя отделаем, ты и думать не посмеешь о своем табачке!

Шарлотта стала отчаянно вырываться, но скоро поняла, что бороться с тремя мужчинами бесполезно. Ее положили на траву, крепко держа за руки, Дженкс задрал ей юбки и стал жадно лапать обнаженное тело.

Шарлотта закричала во все горло. Но ее ударили по голове, да так, что она чуть не потеряла сознание, а потом один из бандитов зажал ей рот.

Глава 5

Бен Ашер уже несколько дней разыскивал Шарлотту Кинг, которая, как он слышал, снова приехала в эти края торговать табаком.

Если верить рассказу лавочника из деревушки, где девушка побывала всего час назад, он уже должен вот-вот нагнать ее. Наступила ночь, но Бен до сих пор не увидел впереди знакомый фургон.

Он медленно ехал по дороге, то озираясь вокруг, то подремывая и полагаясь на чутье своего коня – тот бы дал знать хозяину, если бы поблизости оказались лошади Шарлотты. Так и произошло – конь вдруг фыркнул и стал потряхивать гривой. Бен натянул вожжи и остановился. Впереди на обочине он увидел крытый фургон, а рядом – привязанных к нему трех оседланных лошадей. Вокруг никого. Почуяв недоброе, Бен внимательно всматривался в темноту, пытаясь увидеть Шарлотту. Но кто же еще с ней? Куда все подевались?

Вдруг из-за деревьев раздался душераздирающий женский крик, и Бен в один миг соскочил с козел, вытаскивая на ходу «кольт». Крик повторился, на этот раз какой-то сдавленный – рот зажали! Держа «кольт» наготове, Бен стал осторожно пробираться в ту сторону, где еще раздавались какие-то звуки. Он знал, что там трое мужчин, поэтому нужно быть начеку и не навредить Шарлотте.

Подойдя и спрятавшись за деревом, он услышал грубый голос:

– Черт возьми, Джесс, неужели вы не можете удержать эту суку, пока я сниму штаны?

Похолодев, Бен выглянул на лужайку как раз в тот момент, когда луна проглянула сквозь облака, и увидел Шарлотту, распростертую на земле с задранной юбкой, а рядом с ней по обе стороны – двоих мужчин, державших ее, а третьего – у нее в ногах. Бена охватила бешеная ярость. Он выскочил из-за дерева, держа «кольт» двумя руками прямо перед собой, и закричал:

– Стоять! Стреляю в первого, кто пошевелится!

Все трое застыли на месте, боясь повернуться.

Бен подошел чуть ближе, чтобы они хорошо видели направленное на них оружие.

Вдруг один из бандитов отпустил руки Шарлотты, вскочил на ноги и попытался достать пистолет из-за пояса. Бен опередил его, выстрелив ему под ноги.

– Я сказал, стоять! – повторил он приказ. – В следующий раз уложу на месте, больше не предупреждаю. Быстро всем встать!

Теперь никто не смел ослушаться, и вся троица стояла к нему лицом. Бен заметил, что у всех рожи настоящих проходимцев, а тот, который собирался насиловать Шарлотту, просто отвратителен – урод с обезьяньей мордой. Похоже, он тут главарь.

– Ну, ты! – Бен указал на него «кольтом». – Оружие на землю!

– Слушай, парень, чего ты вмешиваешься? – сказал тот хриплым голосом. – Это не твое дело.

– Теперь мое. А ты делай, что говорят, и без разговоров, а не то пущу тебе пулю в лоб. Я не шучу.

Тот быстро достал из-за пояса пистолет и бросил его на землю.

– А вы что, не слышали? – прикрикнул Бен на двоих сообщников. – Торопитесь, а то у меня лопнет терпение!

Они поспешили выполнить приказ.

– Там, на дороге, ваши кони, – продолжал Бен. – Топайте туда, и чтобы духу вашего здесь не было. Считаю до ста, если не услышу стука копыт трех ваших скакунов, уложу всех, а стрелок я меткий, уж поверьте. Кроме того, я вас вижу из-за деревьев. Ясно?

Двое исчезли сразу, но главарь медлил.

– Послушайте, мистер… – сказал он. – А как насчет нашего оружия? Сейчас ведь небезопасно ездить по дорогам…

– Э, нет! – ухмыльнулся Бен. – Пистолеты останутся здесь. Это мои военные трофеи. Чего ждешь? Вали отсюда.

Тот нехотя пошел прочь. Бен взглянул на Шарлотту. Она лежала без движения – скорее всего, потеряла сознание. Ему хотелось броситься к ней, привести в чувство, успокоить, но он не мог отвлечься до тех пор, пока эта мерзкая троица не уедет. Он только одернул ей юбку, а потом ждал, напряженно вслушиваясь. Наконец раздался стук копыт. Больше медлить нельзя, и Бен склонился над несчастной девушкой. Шарлотта пошевелилась и застонала. Он приподнял ее голову и спросил:

– Мисс Кинг, как вы?

Она открыла глаза, но не могла ни понять, что происходит, ни узнать, кто рядом с ней. Взгляд был испуганный.

– Их тут нет, мисс Кинг! Это я, Бен Ашер. Помните меня?

– Ашер? – повторила, словно выдохнула, она. – Да… Я помню вас. Вы говорите, их нет? Это сам Бог прислал вас сюда!

– С вами все в порядке? – спросил Бен. – Они хотели вас…

– Нет, этого не случилось, вы подоспели, слава богу, вовремя и спасли меня!

– А парень, с которым я вас тогда встретил… Что с ним? Неужели они его…

– Он не поехал со мной на этот раз. Я одна.

– Вот это неразумно с вашей стороны, мисс Кинг! – воскликнул Бен. – Ночью на дорогах столько проходимцев! Вот эти бандиты на вас и напали.

– Мне ничего не оставалось делать, как отправиться одной. Так уж вышло. А эти трое вовсе не случайно напали на меня, а выследили. Я знаю их главного, это Коб Дженкс из Дарема.

– Вы знаете его? – удивился Бен. – И он преследовал вас?

– Да… Мистер Ашер, это долгая история, я вам обязательно расскажу, но попозже. Давайте разведем костер, я вся дрожу… – Шарлотта вдруг испуганно схватила его за руку и спросила: – Вы останетесь со мной ночевать? Вдруг эти негодяи вернутся…

– Да я ни за что не оставлю вас одну! – горячо уверил ее Бен. – Только мы проедем немного по дороге, там я знаю отличное место для ночлега – с дороги не видно, и ручей рядом.

Он помог Шарлотте подняться и проводил до фургона, потом сел в свою повозку и поехал впереди, указывая дорогу. На полянке, куда они скоро прибыли, Бен занялся лошадьми – распряг их и пустил попастись. Шарлотта тем временем принесла еду. Развели костер и принесли воды из ручья.

– А вы в состоянии готовить ужин? – озабоченно спросил Бен. – Может быть, я займусь им? Столько путешествую, что стал настоящим поваром.

Шарлотта улыбнулась:

– Нет, я сама справлюсь, мистер Ашер. Мне необходимо чем-то заняться, чтобы не думать об этом страшном происшествии.

Пока она варила кофе и разогревала оставшееся у нее со вчерашнего дня рагу, Бен завел с ней разговор на приятную для обоих тему:

– Я слышал, ваша прошлая поездка была успешной? Вам удалось выгодно продать весь табак.

– Да, и все это благодаря вам, – просияла Шарлотта.

– А я тут при чем? – удивился он.

– Вы мне дали один маленький совет, я последовала ему, и все получилось самым замечательным образом. Так что, если бы не вы, у меня бы ничего не вышло.

Бен даже смутился.

– Ничего такого я и не сделал, мисс Кинг. Любой поступил бы точно так же на моем месте.

– Нет, мистер Ашер, неправда. Я же ваш конкурент, а соперникам никто никогда не помогает. Так что вы оказали мне неоценимую услугу.

Шарлотта помешала рагу в котелке и сняла его с огня.

– Дайте мне вашу тарелку! – сказала она. – Ничего, что это разогретая, а не свежеприготовленная пища?

– Ну что вы? Какая разница! – Он сразу же набросился на еду, так как ужасно проголодался. – Очень вкусно!

Поужинали молча. Бен, время от времени поглядывая на Шарлотту, видел, что девушка успокоилась и даже немного повеселела. «Какая она отважная! – подумал он. – Другая бы после всего, что случилось, до сих пор бы тряслась от страха».

– Простите мое любопытство, мисс Кинг, но почему такая, как вы, женщина занимается торговлей табаком, развозя его по деревням?

– Такая, как я? – удивилась Шарлотта. Бен слегка покраснел и поспешил объяснить:

– Я не совсем точно выразился. Зачем любой женщине этим заниматься? А вы молоды и хороши собой… Ну, в общем, разносчики товаров обычно мужчины.

– Меня на это вынудили обстоятельства, мистер Ашер, – ответила она, грустно улыбнувшись.

– Пожалуйста, называйте меня Беном.

– Хорошо, Бен. А вы меня зовите просто Шарлоттой.

– Договорились. Но извините, я перебил вас, продолжайте.

И тогда Шарлотта поведала ему всю свою историю, начав с того дня, когда умер отец, оставив ей последний урожай табака. Впервые за эти годы она рассказывала кому-то о своей жизни, переживаниях и чувствовала, как на душе становится легче. Когда девушка замолчала, ей показалось, что у нее словно гора свалилась с плеч.

Бен, внимательно выслушав, сказал:

– Этот Латчер, похоже, просто негодяй. Ты думаешь, он послал Дженкса за тобой?

– Я убеждена в этом. Лично Дженксу я не нужна, зачем ему преследовать меня? Уверена, что по наущению Латчера он также распространял слухи обо мне и Джимми Холлистере.

– Латчер из тех, кто ни перед чем не остановится, я знавал таких людей.

Шарлотта печально усмехнулась:

– Думаю, я сделала большую ошибку, вступив с ним в открытый конфликт и высказав все, что о нем думаю. Но не жалею об этом – ведь все это правда! И без того Слоуд Латчер стал бы всеми силами бороться со мной. Он боится конкуренции с моей стороны, ведь, если мой план сработает, фермеры, выращивающие табак, будут иметь дело со мной, а не с ним, и на его фабрике не будет табака. Поэтому от него можно ждать всего что угодно. Только надеюсь, – она даже содрогнулась, – что ты хорошенько припугнул этих типов сегодня и они не вернутся.

Бен взял ее за руку и сказал твердо, глядя напуганной девушке в глаза:

– Ты больше не поедешь одна, Шарлотта, это уж точно. Пока ты не продашь весь свой табак, я буду сопровождать тебя.

А она смотрела на его руку и думала о том, как воспринять этот жест. Но прикосновение было приятным, к тому же Бен не раз уже доказал, что относится к ней, как к другу…

– Я очень признательна тебе за твой порыв, но не могу позволить этого. Ты же потеряешь столько времени и не заработаешь денег из-за меня!

– У меня нет определенного маршрута, так что могу ехать, куда захочу. Многие из владельцев магазинов, к которым ты собираешься наведаться, мои клиенты, и мне есть что им предложить. Думаю, что, поездка станет и полезной, и приятной.

Он говорил, улыбаясь, и взгляд его был теплым и нежным. Шарлотта совсем смутилась и поспешно встала.

– Хорошо, пора отдыхать, – сказала она решительным тоном. – День был трудный и волнительный. Я, пожалуй, помою посуду и пойду спать.

Бен стал помогать ей, а потом засыпал костер землей. Когда Шарлотта направилась к своему фургону, он сказал ей:

– Я положу себе одеяло под фургоном. Отдыхай спокойно, я буду начеку. А сплю я очень чутко, привык, ведь столько лет в дороге. И оружия у нас полно.

– Спокойной ночи, Бен. Большое тебе спасибо за все, – сказала Шарлотта, уже выглядывая из фургона.

– Спокойной ночи, Шарлотта.

Она быстро разделась, оставшись только в нижней рубашке, и укуталась в одеяло. Что ни говори, а вдвоем с Беном ночевать в лесу совсем не страшно. Шарлотта впервые после смерти отца чувствовала себя защищенной. Такой смелый, сильный… и такой обходительный. Она вспомнила, как лихо он разогнал троих бандитов… Но решила больше не думать об этом жутком эпизоде. Тем не менее ночью ей снились кошмары.

Хотя Бен всегда засыпал быстро, на этот раз он долго ворочался и не мог сомкнуть глаз. Все время думал о Шарлотте Кинг, спящей в фургоне прямо над ним, вспомнил, как она посмотрела на него в тот момент, когда он дотронулся до ее руки, такой теплой, нежной. Но вот удивительно – казалось, от нее ему передался какой-то заряд, и при этом в его груди словно вспыхнул пожар.

Шарлотта – восхитительная женщина, привлекательная, умная, приятная в общении. У нее такие выразительные глаза, великолепные волосы… В общем, все ясно – Бен влюбился. О любви с первого взгляда он слышал, но до сих пор не верил, что такое возможно. Теперь это произошло и с ним.

Думая о Шарлотте, Бен никак не мог заснуть. Наконец глаза закрылись сами собой, и он провалился в сон. Вдруг раздался крик. Резким движением он откинул одеяло, схватил «кольт» и выкатился из-под фургона. Осторожно поднялся, огляделся, вслушиваясь в звенящую тишину. Никого.

Бен взобрался на козлы и приоткрыл холщовую занавеску. Луч лунного света упал на лицо спящей Шарлотты. Вроде бы ничего с ней не случилось, но внезапно она громко застонала и отбросила руку, словно отмахивалась от чего-то, – значит, ей снится страшный сон.

Секунду поколебавшись, Бен все-таки забрался в фургон. Он погладил Шарлотту по руке и позвал ее. Она медленно открыла глаза и уставилась на него сонным взглядом.

– Все хорошо, Шарлотта, – успокоил он ее. – Тебе приснился плохой сон.

– Бен, – пробормотала она и, сжав его ладонь, потянула к себе.

Он поначалу сопротивлялся, но затем все же лег рядом с ней под одеялом. В полудреме Шарлотта придвинулась к нему ближе и положила голову ему на плечо. Бен обнял ее одной рукой, ощущая теплоту и податливость ее тела. Нестерпимое, страстное желание обожгло его в ту же секунду. «Боже мой, я не могу воспользоваться ее слабостью!» – подумал он и зажмурился, стараясь отвлечься.

Шарлотта вдруг подвинула голову ближе к его лицу, и теперь ее шелковистые волосы приятно щекотали шею, они пахли травами, свежим ветром, солнцем… Полуоткрытые губы были так близко, что он чувствовал кожей тепло ее дыхания. Не в силах больше сдерживаться, задыхаясь от предвкушения наслаждения, Бен коснулся поцелуем ее рта, сначала легонько, боясь, что она, очнувшись, отпрянет назад, а потом прижался губами к ее губам жадно и страстно. Шарлотта, не просыпаясь, отвечала на его поцелуй, причем весьма охотно.

Прижимаясь к ней крепче и крепче, Бен ласкал дрожащими руками ее спину, бедра, чувствуя под тонкой материей трепет нежного тела.

Почувствовав спросонья первый поцелуй Бена, Шарлотта подумала, что это ей снится, но на этот раз ничего страшного и пугающего не происходит, наоборот, все приятно и восхитительно. Она просто тает от наслаждения, которое постепенно овладевает ею, перерастая в томительное вожделение. Никогда еще она не переживала ничего подобного, никто не возбуждал ее до такой степени.

Ласковые, нежные прикосновения рук Бена, вкус его губ, ощущение напряженных мускулов мужского тела под ее ладонями – все это так ново, так волнующе. Шарлотта подспудно понимала: то, что сейчас произойдет, станет счастливым избавлением от мучительного и настойчивого зова плоти, который часто будоражило ее по ночам. Она даже не задумывалась над тем, правильно ли поступает, отдаваясь во власть чувственности и наслаждений. Это же все так естественно.

Бен поднял ее рубашку, и вот уже его руки скользят по обнаженному телу Шарлотты, жестковатые пальцы касаются нежной кожи груди…

– О… Как хорошо… Еще… – простонала она.

Бен разделся в считанные секунды и снова вернулся в объятия Шарлотты. Она приняла его в себя со счастливым криком, даже не обращая внимания на боль, настолько долгожданным было это слияние. Упиваясь сладкими, новыми для нее ощущениями, она позволяла Бену делать все, что он захочет, полагаясь на его опытность. Сама же чисто интуитивно выполняла то, что требуется от нее. Она словно растворилась в нарастающем ритме любовного акта, и потрясающее наслаждение захватило ее силой какого-то неземного чувства.

Они с Беном лежали еще некоторое время, обнявшись. У Шарлотты слегка кружилась голова, тело охватила сладкая истома. Она мечтательно перебирала волосы Бена.

Постепенно придя в себя, в какую-то минуту она вдруг осознала, что произошло, и слегка оторопела. Она не знала, как ей относиться к этому. Согласно правилам, по которым ее воспитали, Шарлотта повела себя ужасно.

Но если то, чем они с Беном занимались, так плохо, почему же ей так хорошо? Эта мысль сначала привела ее в некоторое замешательство, потом вдруг показалась смешной. Но самое главное – Шарлотту переполняло такое счастье, что ей хотелось смеяться и петь. Но она не смела открыть Бену свои истинные чувства, боясь оказаться неправильно понятой.

Он потихоньку прилег рядом с Шарлоттой, пытаясь разобраться в сонме противоречивых эмоций, которые испытывал в этот момент. Ему казалось, что он должен извиниться, правда, непонятно за что, но в то же время чувствовал, что делать этого не стоит. Нельзя таким образом испортить происшедшее чудо – еще совсем недавно он и мечтать не смел о близости с Шарлоттой. Бен был уверен в том, что любит ее до безумия, особенно сейчас. Он бы хотел рассказать ей о своих чувствах, но боялся спешить с признаниями.