Прикоснись к моему сердцу

Плейлист

1. Мари Краймбрери – «С нами случилась осень»

2. Mary Gu – «Обожай»

3. Мот – «Мурашками»

4. Saveus – Rainman

5. The Score – Never Going Back

6. Три дня дождя и Mona – «Прощание»

7. XOLIDAYBOY – «Океаны»

8. Dove Cameron – Boyfriend

9. Anna Asti – «Верю в тебя»

10. Jordan World – Another world

11. Ваня Дмитренко – «Дыши»

12. Баста – «Я найду тебя через века»

Пролог

– Иди уже, хватит киснуть за столом, – практически силой выгоняет меня Алина, лучшая подруга. Мы сидим в клубе почти час, а мне абсолютно не хочется танцевать. Состояние какое-то, словно я попала под асфальтоукладчик. А все из-за моего глупого сердца, которое доверилось не тому человеку.

Ладно, лучше об этом не думать, иначе не сдержусь и снова расплачусь.

– Ди, – толкает меня в бок подруга. – Музыка улет, пошли. И вообще, если ты из-за Дэна паришься, брось его.

А я ведь уже бросила своего жениха, правда, подруга пока об этом не знает.

– Мы, на минуточку, уже три года вместе.

– И что? Даже семейные пары расходятся, а у вас еще нет штампа в паспорте. Знаешь, – она наклоняется поближе и постукивает кончиком пальца по виску. – Он реально немного «того». Какие-то странные предъявы у парня.

И она права. Жаль, я не замечала этих моментов до того, пока в моей жизни не появился другой человек… Сплошной ветер, которому все нипочем.

– Алин, – строго обрываю ее. Беру свой шот «Хиросиму» и делаю глоток, тут же ощутив на губах терпкий сливочно-травяной вкус вперемешку с самбукой. Бармен не соврал, напиток в самом деле приятный.

– Ну что «Алин»? – косится недовольно подруга.

Я хмыкаю и скорее ради принципа поднимаюсь из-за стола и направляюсь в сторону танцпола. Даже серые мышки вроде меня иногда хотят пойти против всех, в них просыпаются бунтарки. Хотя разве танец в клубе показатель бунтарства?

В детстве я любила танцевать, соединяться с музыкальными ритмами, теперь же, став старше, перестала понимать, что это вообще такое. А может, дело и не в этом? Может, мне просто нужно чаще выбираться в «люди», послать к черту правила высшего общества? Как же сложно…

Оказываюсь в центре танцпола среди красивых девушек, которые явно более уверены в себе, чем я, и двигаются лучше, и, в целом, они здесь кайфуют, а не пытаются сбежать от собственного сердца. Поднимаю голову, начинаю медленно покачивать бедрами в такт популярного трека, закрываю глаза и пытаюсь забыть обо всем. О бесконечных нотациях Дэна, с которым мы так и не поговорили после разрыва, о давлении отца, молчаливости матери и… о нем, конечно. Думать о Кирилле особенно больно.

Не знаю, сколько так танцую, меня словно уносит в запредельную реальность. Возвращаюсь в настоящее, когда мужские руки ложатся на мои бедра и рывком притягивают к себе.

Какого черта?

Пытаюсь обернуться, вырваться из хватки, однако тот, кто позади, не позволяет подобной роскоши. Он активно трется о мои бедра, его ладони нагло скользят вдоль моих ног, слегка задирая подол черного платья. Я сглатываю, но почему-то не боюсь… Хотя совсем не бунтарка и не фанатка секса на одну ночь.

Видимо, во всем виноват знакомый аромат мужского парфюма: сладкий грейпфрут, постепенно переходящий в нотки морского бриза. В голове сразу возникает образ парня, которому принадлежит этот аромат. Кирилл – полная противоположность всех людей, окружающих меня. Таких, как он, называют хищниками, бунтарями.

Набрав полные легкие воздуха, я все же поворачиваюсь и едва не падаю в обморок.

– Кирилл, – шепчу, хотя за басами моего шепота не слышно. На его губах застыла самодовольная ухмылка, а взгляд направлен прямо на меня, словно Кирилл готов в момент сорвать мою одежду.

– Куда же подевалась серая мышка Диана?

– Что тебе нужно? – приходится перекрикивать музыку. Беркутов делает шаг ко мне и захватывает в кольцо своих рук.

– Ты, – заявляет он. – Разве не очевидно?

– У меня есть жених, очнись!

– Да и пошел он, – выплевывает Кир. А затем происходит что-то максимально неожиданное. Он накидывается на мои губы, словно голодный волк. Жадно сминает их, не дав возможности опомниться.

Я дергаюсь, но Кир это предвидит: он ловит мои руки, заводит их за спину и крепко сжимает одной левой, а правую возвращает на мою талию. Наглец! Хам! Гад!

Его язык касается моего, будто приглашая на танец, будто мы двое безумно влюбленных, которые бегут от общества. Жар от поцелуя волной накрывает тело. Божечки! Я чувствую всюду, даже на кончиках пальцев, эти маленькие электрические разряды.

Денис никогда не целовал меня так, не вызывал возбуждения за считаные секунды. Я уже не понимаю, хочу залепить пощечину Кириллу или попросить никогда не останавливаться.

Наш поцелуй набирает обороты, внутри у меня уже кричит спасательная сирена, в надежде, что я отстранюсь.

– Берк… – пытаюсь все же вернуться в реальность.

– Замолчи, Ди, – шепчет он мне в губы, прикусывая нижнюю. – Я давно этого ждал.

– Ки…

– Замолчи, говорю же, – продолжает наседать Кирилл. Его рука скользит вверх, пока не достигает ягодицы. С губ срывается короткий чувственный стон, но я не могу понять, кому он принадлежит: мне или этому наглецу Беркуту.

– Я хочу тебя, Ди. – Его язык творит с моим какие-то безумно возбуждающие вещи.

Откуда-то в голове возникают отрывки первого сексуального опыта, наполненные болью и решением больше никогда не спать с парнями. Если бы в ту ночь меня вот так же целовали, если бы мужские пальцы тогда вот так же касались, оставляя приятные ожоги на коже, наверное, я бы смогла посмотреть на мир иначе.

Совесть неожиданно подкрадывается следом за воспоминаниями, в то время как рука Кирилла уже вовсю изучает мою задницу. Пора прекратить эти животные страсти. Мы разные. У нас нет будущего. У Кира есть девушка, а у меня… пока еще гордость.

Силы почти покидают, когда я вырываюсь из объятий Беркута. В ушах застыл шум, вокруг будто поселилась давящая тишина, хотя музыка продолжает орать на полную громкость. Мир никто не ставил на паузу.

Кир какое-то время удивленно смотрит на меня, явно не ожидал подобной реакции. Что ж, таким парням, в самом деле, не отказывают. Уверена, в его кровати побывал не один десяток девушек, которые после остались с разбитыми сердцами.

– Забудь меня! – отдышавшись, наконец-то решительно произношу я.

– Вот как? – уголок его губ слегка изгибается, хотя мне кажется, это не улыбка, а раздражение или что-то еще, я плохо понимаю этого парня…

– Именно! – Поправляю платье, пытаясь не думать, что на теле остались отпечатки от прикосновений Беркутова.

И пока он молча сканирует меня строгим взглядом, я спешу сделать два шага назад. Пора уходить. Пора возвращаться в реальность, от которой я катастрофически устала.

Разворачиваюсь, но Кир вдруг хватает меня за кисть и заставляет повернуться.

– Чт…

– Ты попала, девочка. – В его глазах пляшут бешеные черти, а тон голоса – будто оружие массового поражения.

– Беркутов…

– Серьезно попала, Ди.

Глава 1 – Кирилл

Я опаздываю, нет, я уже конкретно опоздал, признаю. Второй тайм подходит к концу, стоит мне оказаться на стадионе, и, судя по всему, мы проигрываем. Тренер весь в мыле ходит из стороны в сторону, брови сведены к переносице, губы поджаты, взгляд такой, словно там ураган, готовый разнести к чертям город. Иваныч ненавидит проигрывать и за каждое такое поражение устраивает нам на тренировках по семь кругов ада.

Протискиваюсь сквозь орущих фанатов, которые гневно дудят в трубки и откидывают нецензурные ругательства в сторону наших. Да уж, переодеваться уже нет смысла, мне остается только наблюдать, как парни мажут всухую. И вот он – момент икс! Наш «суперочаровашка» капитан Матвей выбегает навстречу двум защитникам, делает «финт Зидана»[1] и уходит от соперников. Однако перед ним неожиданно появляется крутой нападающий, который вот-вот заберет мяч.

– Дай пас, идиот, – шепчу себе под нос.

Однако паса не последовало. Матвей слишком верит в свои ноги. Зазвездился мальчик, за что и поплатился, потеряв такую хорошую возможность.

– Какая досада, – кривлюсь я, когда нам забивают неприятный гол.

А через пять минут фанаты «Спартака», то есть наши, покидают трибуны с кислыми лицами. Что ж, очередной важный матч заканчивается не лучшим образом, однако мне глубоко наплевать. Если бы отец в детстве не впихнул в чертову секцию, меня сейчас здесь бы не было.

Развернувшись, я иду к выходу, по пути придумывая очередную отговорку для тренера. У меня их в запасе больше сотни: например, помогал бедной старушке с соседней улочки спасти бездомного котика с дерева или подвозил женщину, которая вот-вот должна была родить. Ладно, шутки шутками, но предстать перед тренером все же придется. Наверное, он бы давно выгнал меня в три шеи, если бы не две причины: мой влиятельный папочка и да, я реально хорошо забиваю. Звание лучшего игрока клуба в моем случае вполне заслуженно.

– Стоять, Беркут! – раздраженный голос капитана, словно сама молния, прилетает мне в спину. Я лениво поворачиваюсь, наблюдая, как Матвей мчит по мою душу на всех парах. Звук его тяжелых шагов разлетается эхом по пустому коридору.

Матвей у нас мистер «правильность и идеальность». Никогда не опаздывает, не использует в лексиконе ругательств, не пьет всякую дрянь и, скорее всего, ложится спать под детские передачи. Не удивлюсь, если он девственник, который хранит себя для одной-единственной. Другими словами, капитан – моя полная противоположность.

– Беркутов, что это было? Какого черта?

С минуту мы смотрим глаза в глаза: в моих – полное безразличие, в его – желание придушить.

– Проспал.

– Да в смысле «проспал»? Мы проиграли!

– Расслабься, братишка, – я бью его по плечу, хотя мы далеко не друзья для подобных жестов. – Это всего лишь игра.

– Это была важная игра. – Матвей скидывает мою руку и грозно косится, так, словно я только что уничтожил единственное противоядие от вируса, который может убить человечество.

– Очередная важная игра.

– Боже! – вздыхает капитан.

– Не стоит, – ухмыляюсь я. – Ему до меня далеко. Слушай, Мот, прикрой меня перед тренером.

– Ты в конец офигел, Кирилл? – Губы Матвея нервно дергаются, он переступает с ноги на ногу. – Я не собираюсь этого делать. Все! Хватит! Кино закончилось. Это была последняя капля.

– Да какая, к чертям, разница? – искренне не понимаю я. – Игра в трубе, теперь-то терять нечего.

– А когда ты переживал о нас? Когда переживал о победах?

Я молчу. Матвей прав – никогда. Мне глубоко наплевать на команду и идиотские очки.

С моих губ срывается вздох от усталости.

– Что ты хочешь от меня, Мот?

– Уважения к игре и команде, – он сверлит меня взглядом, который сравним с пулеметом. В моей груди могли бы остаться чертовы дырки, будь у Матвея реальное оружие.

– Давай начистоту, – я скидываю с плеча спортивную сумку. – У меня ночью был отменный секс. И да, он был круче игр, тебя и твоей команды. Прости, братишка.

– Ты просто дерьмо, Кирилл!

– Не спорю, – я пожимаю плечами и думаю, что было бы неплохо закурить или выпить стакан пива. Чувствую себя мальчишкой, которого отчитывает старший брат.

– Я не потерплю тебя в команде, понял? – он тычет пальцем в мою грудь, а мне хочется смеяться. Никто с детства никогда не смел угрожать Кириллу Беркутову. Почему? А – Боялись. Б – Боялись. Я не умею прощать обидчиков, зато умею красиво мстить.

Наклоняюсь к Моту и выплевываю в его слащавую мордашку:

– Как?

– Неважно! – рычит он в ответ. В глазах будто вспыхивает огонь, который капитан пытается направить не в ту сторону.

– Я тебе не по зубам, Орлов. Смирись.

– Ни за что.

– Угрожаешь? Мне? – вскидываю бровь, пытаясь не рассмеяться. Уж больно по-детски звучат речи Матвея. Он реально думает, что я стану пай-мальчиком после таких слов? Да уж, кажется, в команде никто меня толком не знает.

– Понимай как хочешь, – Мот цедит эту фразу сквозь зубы. А спустя минуту уходит, оставив после себя… да ничего! Что бы Орлов ни делал, о чем бы ни грезил, клуб никогда не выпрет меня. Деньги отца для них на первом месте, за это они будут терпеть Кирилла Беркутова вечно.

На следующий день перед тренировкой меня вызывает к себе Иваныч. Я захожу к нему в кабинет, взгляд сразу цепляется за кубки и грамоты, которые стоят в шкафу справа от двери. На другой висит картина с Эльбрусом, которую в прошлом году мой отец подарил тренеру на день рождения.

Отодвигаю стул, сажусь и откидываю голову. Максимально расслабленная поза: руки на животе, ноги расставлены в разные стороны. Я не переживаю, сегодня не будет исключением.

– Ничего не хочешь сказать, Беркутов? – Иваныч сводит брови, отчего на лбу появляются складки. Нашему Диме почти сорок пять, но выглядит он моложе, видимо, занятия спортом дают свои плоды. Тренер проводит рукой по коротким каштановым волосам и выжидающе смотрит на меня.

– Да пока не планировал…

– Ты себя Хааландом,[2] что ли, возомнил?

– Ну… – я едва сдерживаюсь, чтобы не сказать «да». Хотя Эрлинг на два года старше меня и играет за именитую команду. На самом деле, мне тоже поступало предложение от «Хоффенхайма»[3], но я отказался по двум причинам: у меня контракт действует еще год, во-вторых, не сказать, что любовь к футболу у меня на особо высоком уровне.

– Ты не он, – рычит Иваныч. – Команда и без тебя прекрасно справится.

– К чему вы клоните?

– К тому, что ты отстранен, мальчик мой, – заявляет тренер. Он поднимается из-за стола, подходит к панорамному окну и сводит руки на груди. Больше не смотрит в мою сторону, всем видом демонстрируя, что разговор закончен.

– Прикалываетесь? – я сглатываю и тоже поднимаюсь. Из-за резкого движения позади меня с грохотом падает стул. Нет, я не против посвятить свободное время себе, но… черт возьми, Иваныч реально хочет меня отчислить?

– Нет, – сухо отзывается он. – Выход найдешь сам.

– Постойте, – я прокручиваю в голове слова Мота, и пазл вдруг складывается в картинку. – Это Орлов вам пожаловался?

– Дверь там.

Сдерживаю ругательства, которые так и норовят слететь с языка, хотя уже знаю, что не прощу Матвею его поступок! Зубы сводит от злости. Стукачество нигде никогда не поощрялось.

Выхожу из кабинета, вытаскиваю телефон и уже планирую забить стрелку Орлову, но рука зависает над экраном, когда я замечаю у входа в здание клуба Мота вместе с девушкой. Не просто девушкой – младшей сестрой.

По правде сказать, есть у нашего капитана два слабых места: команда и вот она, юная Орлова. Сколько себя помню, Матвей вечно трясся вокруг этой девчонки, оберегал ее, словно сокровище. Похвально, конечно, что у них такая тесная связь.

А теперь представим, как перекосит Мота, если он узнает, что его драгоценная принцесса встречается с парнем, которого он на дух не переносит?

Смотрю на девчонку внимательно, изучаю.

Маленького роста, в черной юбке-карандаш и черном пиджаке, из-под которого выглядывает белая блузка. Волосы собраны в хвост, губы бледные, щеки тоже. Она переминается с ноги на ногу, сжимая в руке какую-то папку. Уверен, девчонка такая же правильная до мозга костей, как и ее чертов братец.

Диана, кажется, ее так зовут, выдает брату улыбку, затем чмокает в щечку и машет рукой на прощание.

Что ж! Пойду перехватывать жертву. Пока наш Мотечка бежит в кабинет к тренеру спасать очередного плохого мальчика, я буду портить его хорошую девочку.

Глава 2 – Матвей

Перематываю запись нашего футбольного матча на решающий момент. Вот я веду мяч, приближаюсь к штрафной зоне и замечаю, что защитник из команды противника пытается жестко блокировать мою атаку. Мельком бросаю взгляд в сторону Анисимова, на месте которого должен быть Кирилл, но не решаюсь дать пас. Он недостаточно хорош, чтобы забить финальный гол. Обыгрываю защитника, перебрасывая мяч над его головой, и делаю удар с лету, но мяч уходит выше ворот. Останавливаю видео, вздохнув.

Самый глупый проигрыш за все время моей карьеры. Сцепляю пальцы в замок и опускаю на них голову. Лицо Трусова, крутого нападающего из команды соперника, в момент победы – словно насмехательство надо мной. Я адекватно отношусь к проигрышам, они закаляют и дают возможность учиться на ошибках, но не в том случае, когда вся игра сливается из-за отсутствия одного члена команды.

Чертов Беркутов.

Эгоист, променявший первый матч премьер-лиги на вечеринки и секс. В нашей команде действует не так много правил, но одно на первом месте – никаких развлечений перед матчем. Хотя когда Беркут их соблюдал? Его ничего не интересует, кроме собственной выгоды.

Утешает, что тренер отстранил Кира и у нас есть возможность отыграться. Я все еще не теряю надежды забрать золото и стать чуточку заметнее для европейских клубов. Единственная проблема – Анисимов. Он играет с нами довольно давно, однако парню не хватает скорости и ума, чтобы обойти соперника. Чего не могу сказать о Беркутове. Этот гад обладает всеми нужными качествами: напористость, сила, хладнокровие и, к моему огорчению, излишняя самоуверенность. Наверняка он был убежден, что тренер не выпрет суперигрока из команды и проглотит очередное безразличие. Что ж, приятель, выкуси.

Глухой стук в дверь раздевалки отвлекает меня от экрана телевизора.

– Мот, ты скоро? – зовет Леха Анисимов, просунув голову в дверь.

– Иду, – выключаю запись и покидаю комнату, пока не вернулся Иваныч.

Если меня Беркут выводил из себя на постоянной основе, то тренер, стиснув зубы, терпел его пофигистическое отношение. Он из тех людей, кто, заметив в человеке талант, во чтобы то ни стало сделает из него чемпиона. Только в этот раз Иваныч ошибся. Возможно, Беркут и нападающий от бога, но собственная задница для него гораздо важнее.

– Слушай, Мот, почему Иваныч решил выгнать Кира? Он накосячил, но чтобы турнуть из команды – это уже слишком, – Леха семенит за мной, перекинув спортивную сумку через плечо.

– Если Беркут продолжит в том же темпе, мы можем забыть о победе. Ты вроде как не хотел всю жизнь зависать в наших клубах? Думаешь, с такой игрой что-то получится? – не оборачиваясь, направляюсь к выходу.

– Да это все понятно, но Кир вроде как наш друг, – помявшись, произносит Леха.

Я резко останавливаюсь и поворачиваюсь к товарищу.

– Этот «вроде как друг» запорол всю игру. Может, тебя это устраивает, но меня нет. Я не собираюсь смотреть, как Трусов забирает первенство.

Леха почесывает затылок и закусывает губу, явно чтобы не сказать, что он на самом деле думает на этот счет. Именно поэтому он чаще всех сидит на скамейке запасных. Не будет храбрости бросить вызов и рискнуть – не будет ничего. А я к такому не привык. Быть капитаном команды – значит отвечать за весь состав и вести к победе. И если мне потребуется сделать так, чтобы ушел тот, кому плевать, я сделаю это.

– Ладно, тогда до завтра, – Леха отходит от меня на пару шагов.

– Иваныч сказал, тренировка будет еще вечером и за проигрыш мы обязаны пробежать пять километров на стадионе, так что не опаздывай.

Друг жалобно стонет и, понурив плечи, направляется в сторону автобусной остановки. Я достаю из кармана джинсов телефон, чтобы перезвонить Диане. Сестра набирала мне несколько раз, пока я выслушивал лекцию от тренера. Не успеваю набрать ее номер, как на мое предплечье ложится хрупкая ладонь и мягко обхватывает его.

– Матвей, привет, – сладко произносит Кристина.

– Привет, – улыбнувшись, блокирую экран телефона, что не ускользает от внимания девушки.

– Как дела? Была на последней игре. Жаль, что вы проиграли, – она игриво закусывает губу.

Возможно, я бы поверил ее искреннему сочувствию, не знай наверняка, что любой намек на футбол вызывает у девушки приступ ревности. Кристина – моя бывшая, и расстались мы именно на почве футбола.

Откровенно говоря, единственный человек, о котором я не думал за последний месяц, это Кристина. Прозвучит ужасно, но как же здорово, что мы пошли разными дорогами.

– У всех бывают падения, – убираю свою руку из-под ее пальцев и обхватываю ручки спортивной сумки.

Крис качает головой, легким движением заправляя прядь волос за ухо.

– Что будешь делать вечером? Давай сходим куда-нибудь? Поболтаем, выпьем кофе по старой памяти. Я скучаю, Матвей, – ее голос звучит грустно, и мой врожденный инстинкт быть правильным кричит, чтобы я соглашался. Но для нас данная встреча имеет разный смысл.

– Я бы с радостью, Крис, но мне надо еще раз посмотреть запись, чтобы на следующей тренировке отработать с парнями слабые моменты противника.

– Как и всегда, футбол для тебя на первом месте. – Ее губы сжимаются в тонкую линию, а взгляд становится мрачным, будто только одно упоминание футбола способно испортить настроение.

Хотя так и есть.

– Прости, Крис, как-нибудь в следующий раз.

– Может, сходим в ночной клуб? Слышал о новом заведении недалеко от твоего дома?

Меня накрывает волна жара. Нет, не из-за нового клуба, конечно. Перед глазами сразу вспыхивает танцпол и та крышесносная девушка, оказавшаяся в моих объятиях. Пальцы свободной руки сжимаются от ощущения тепла и нежности ее кожи. Когда я сделал вдох, мне показалось, что в легких до сих пор витает цветочный аромат ее духов.

– Матвей? – голос Крис вырывает из воспоминаний. Прищурившись, она смотрит на меня. – Ну так что? Пойдем?

– Прости, Крис. Давай как-нибудь в другой раз, – наклоняюсь, чтобы оставить на щеке девушки дружеский поцелуй, но она отворачивается с обиженным видом.

– До встречи, Матвей, – кидает сухо и уходит.

Я поднимаю голову, разглядывая голубое небо, и воспоминания недельной давности срабатывают не хуже ядерного взрыва, не оставляя возможности подумать о чем-нибудь, кроме как о загадочной незнакомке, сбежавшей от меня наутро.

Это было словно вчера…

Мы вваливаемся в мою квартиру, не заботясь о том, что можем что-то разбить. Пуговицы с блузки незнакомки летят на пол, а следом за ними и одежда. Подхватываю ее под бедра и прижимаю к стене. С губ девушки срывается стон, который я забираю себе в очередном крышесносном поцелуе. Мои пальцы сминают шелковую юбку, скользят выше и добираются до кружева влажных от возбуждения трусиков. Девушка резким движением сдирает с меня футболку, откидывает ее в сторону и впивается в мои плечи ногтями, когда я пальцами проскальзываю в нее, заставляя выгнуть спину.

Это просто безумие. Безрассудство, несвойственное мне. Секс на одну ночь с совершенно незнакомой девушкой? Да вы о чем вообще? Но стоило мне подойти к барной стойке за новым коктейлем для сестры и услышать звонкий смех, как я сразу пропал. Мы обмолвились парой ничего не значащих фраз и отправились на танцпол. Ее бедра прижимались к моему члену, который твердел с каждым движением, а тонкие пальцы играли с моими волосами на затылке. Никогда прежде я не желал кого-то столь сильно, что эрекция в секунды увеличивалась. Называйте как хотите – наивность, глупость. Пошло оно все! В данный момент я держу ее в своих объятиях и не отпущу, пока мы не пересечем границы дозволенного и не сожжем тела дотла.

От каждого движения пальцев девушка все сильнее цепляется за меня и сжимает ноги вокруг моей талии. Припадаю губами к ее шее и оставляю грубый поцелуй, от которого наверняка на нежной коже появятся следы.

– Боже, – очередной всхлип срывается с девичьих губ, и я прикусываю мочку ее уха.

Спустя мгновение она кончает, и приглушенный стон заполняет пустое пространство моей квартиры.

– Завтра я об этом пожалею, – с придыханием шепчет она. – Но это будет завтра.

Незнакомка перехватывает инициативу в свои руки и тянется к пряжке моего ремня. Чуть отстранившись, она просовывает руку в мои трусы и сжимает член у самого основания, отчего я тихо стону, запрокинув голову.

– Постель, ты и я, немедленно, – ее нежный, но приказной тон вызывает у меня улыбку.

Укладываю милашку на кровать, а сам останавливаюсь рядом, чтобы снять джинсы и еще раз окинуть ее прекрасное тело взглядом. В лунном свете кожа девушки кажется бархатистой, каштановые волосы волнами рассыпались по подушке, а грудь тяжело вздымается. Она расстегивает молнию юбки и откидывает ее ногой в сторону, представая предо мной в черном кружевном белье, подчеркивающем идеальную фигуру и округлые бедра. Я хочу исследовать каждый сантиметр ее тела не только руками, но и губами. Оставить на нем следы, как чертов собственник. Что я и делаю, припадая к ней и пробуя на вкус.

Наши тела покрываются потом, прикосновения становятся безумными, давая вырваться на волю сдерживаемому напряжению. Каждый мой толчок подводит ее к разрядке, и каждый раз я оттягиваю этот момент, чтобы услышать стон и проклятье, срывающееся со сладких, искусанных до крови губ.

– Я больше не могу, – вырывается из нее всхлип.

Девушка толкает меня в грудь, забирается сверху, направляя в себя, на мгновение задерживает дыхание, а затем начинает двигаться, прекрасно зная, как быстро получить оргазм. Я сам нахожусь на грани, но не хочу, чтобы этот момент заканчивался. Одна моя рука скользит по ее бедрам, талии и, наконец, касается груди. Играю с ее сосками, возбуждаю, дарю наслаждение, а затем, приподнявшись, вбираю один сосок в рот, жадно посасывая.

Это становится последней каплей для нас обоих. С громким стоном незнакомка сжимает мои плечи и впивается зубами в шею, заставляя зашипеть одновременно как от боли, так и от наслаждения. Я кончаю следом за ней, крепко сжав в своих объятиях, и увлекаю обратно в кровать. Сердце заходится в сумасшедшем ритме, и каждый нерв в теле оголяется, грозя разорваться на части.

– Как тебя зовут? – откидываю прядь волос с ее лица и нежно поглаживаю щеку.

Хочу знать о ней все. Хочу, чтобы эта ночь не заканчивалась и реальный мир не врывался в данный момент, внося свои дрянные коррективы.

Девушка улыбается, оставляет на моей груди поцелуй и приподнимает голову.

– Никаких имен и сожалений. Только эта ночь, – шепчет она и накрывает мои губы своими. Я безапелляционно сдаюсь на ее волю, оставляя все вопросы на утро.

Но наутро незнакомка исчезла из моей жизни так же внезапно, как и появилась, оставив после себя легкий цветочный аромат и смятую подушку.

Глава 3 – Кирилл

Прошло уже сорок минут, как госпожа Орлова должна была соизволить выйти из универа. Я тут, как идиот, хожу из стороны в сторону, поглядываю на часы, пропускаю важные дела, такие как: приятное знакомство на одну ночь, утренняя пробежка (люблю с детства бегать), помозолить отцу глаза своим присутствием. Нет, старик меня нещадно любит, но его бесконечные попытки наставить на путь истинный до безумия раздражают. Хотя дело и не только в этом. Есть стойкое ощущение, что у них с мачехой что-то происходит, что-то из серии дешевой мыльной оперы. Ладно, позже об этом подумаю, потому что на горизонте наконец-то появилась она – Диана.

В руках книги, за спиной брендовый рюкзак, волосы, как обычно, собраны в конский хвост. На ней темные брюки клеш и такого же цвета деловая блузка, застегнутая на все пуговицы. Эта девчонка такая мрачная, что даже местные ботанички на ее фоне выглядят секси-бомбами. Хотя нет, последнее я преувеличил, признаю.

Отталкиваюсь от капота своего черного «Эксида» с раскосыми дерзкими фарами и уверенной походкой вышагиваю навстречу к цели. И тут, как по велению волшебной палочки, девчонка подворачивает ногу, и книги падают из ее рук. Она тихо вздыхает, садится на корточки, а рядом, само собой, присаживаюсь я. Мы одновременно дотрагиваемся до учебника по маркетингу, из-за чего Диана вздрагивает. Она поднимает голову, взгляд ее меняется, словно перед ней не парень-мечта, а какой-то инопланетный чужеземец. Так на меня еще не реагировали.

– Давай помогу, – говорю и, не дожидаясь согласия, берусь собирать книги.

– Не надо, – тихонько отвечает она. Вот это новости.

– Почему?

– Потому что я могу сама собрать, а у тебя, наверное, пары. Иди, а то опоздаешь.

– Меня простят за опоздание, – я бы мог выдать свою коронную улыбку, но Орлова на меня даже не смотрит. Все ее внимание занимают дурацкие учебники. Вот же заучка!

– Из-за таких, как ты, преподаватели думают, что никто из современной молодежи не хочет учиться, – вдруг высокомерно выдает она. Я прекращаю попытки помочь, поднимаюсь и смотрю, как Ди складывает идеально ровную стопку из книг. М-да, ну копия брат. Тот такой же занудный и повернутый на правилах.

– А ты типа местной старосты? – с усмешкой уточняю. Она обхватывает книги, прижимает их к себе и выпрямляется.

– А что, я похожа на старосту? – поднимает бровки, и я ставлю на паузу свой гонор. Такими темпами вряд ли смогу расположить к себе Орлову.

– Знаешь что?

– Что?

– Я просто терпеть не могу правила и все такое, – пожимаю плечами. И это чистая правда.

Те, кто соблюдает правила и изо дня в день подчиняется ежедневной рутине, просто не способны брать от жизни все, что она предлагает.

Я же предпочитаю жить на полную катушку и не оглядываться.

– Мне пожалеть тебя? – без всякой игривости или раздражения уточняет девчонка.

– Лучше скажи, как тебя зовут. Звезды обещали мне сегодня знакомство с самой правильной девушкой в мире. Нельзя их подводить.

Давай же, хватит ломаться, облегчи мне задачу!

– Ох, – она печально вздыхает, но создается впечатление, что немного наигранно. – Кажется, у них сломался прогнозатор.

– Почему это?

– Сам подумай, – Орлова обходит меня, но я тут же ее догоняю. Рано еще прощаться.

– Ты слишком смущена, что напрочь забыла свое имя?

– Ни то ни другое. Сомневаюсь, что в этом есть необходимость, – Диана ускоряет шаг. Зря. Я так просто не сдаюсь, и не таких покоряли.

– Тогда я жду, – обгоняю Орлову и перегораживаю дорогу. Глазки ее сверкают, словно голубые камешки, а аккуратный носик вздернут до невозможности высоко. Высокомерием тоже в братца пошла.

– Прости, Кирилл, – губки-вишенки сводятся в тонкую нить. – Я уже знаю тебя заочно, поэтому звезды точно говорили о ком-то другом.

– Ого, что еще ты обо мне знаешь? – Приближаюсь к ней и ловлю прядку карамельных волос, что успела выбиться из идеально уложенной прически. Игриво наматываю локон на палец, продолжая прожигать взглядом девушку. Вблизи она… ну, пойдет. В штанах сразу не твердеет, но уверен, как только стащу с нее эти чертовы офисные шмотки, мир сразу заиграет другими красками.

– Ничего. Знаешь почему? – Диана не сводит с меня глаз, хотя в них не читается интерес, там скорее желание послать меня на три буквы. Вот же чертовка.

– И почему? – приглушаю голос, обычно девушек заводит таинственность, но, видимо, с Орловой будет сложнее.

– Потому что нам с тобой не по пути, Кирилл, – она резко отворачивает голову, и прядь ее волос выпадает из моих пальцев. Диана обходит меня, словно самого скучного парня в мире. Она ничего не попутала? Я же не ее братец-засранец.

– Эй, девочка, – кричу ей, не оглядываясь. – Обещаю, ты передумаешь.

– Никогда, – прилетает в мою спину хладнокровный ответ.

И я едва сдерживаюсь, чтобы не выругаться, но быстро одергиваю себя и напоминаю, что месть – блюдо, которое подают холодным. А я не тот человек, кто легко сдается.

Мы еще посмотрим, кто кого, Орлова.

Глава 4 – Матвей

Стоит переступить порог квартиры, как я сразу слышу шум воды, доносящийся из кухни. Искренне надеюсь, что это не мама со своим очередным желанием изменить что-либо в моем доме. Но, к счастью, это не она.

– Бу, – шепчу на ухо сестре, которая крутится возле раковины.

Диана вскрикивает от неожиданности, и тарелка из ее рук падает на пол, раскалываясь на части.

– Матвей! – сестра разворачивается и шлепает меня по груди рукой.

Голубые глаза смотрят с укором всего мгновение, а затем загораются весельем, и на губах Дианы появляется счастливая улыбка.

Если бы меня попросили описать мелкую, я бы назвал ее комнатным цветком: безумно нежным, красивым и прихотливым. Такие цветы не выживают, когда их выставляют на улицу. Их листья начинают опадать, стоит только пропасть теплу.

– Ты напугал меня до чертиков, – Ди обхватывает мою шею руками и крепко прижимает к себе.

Отрываю ее от пола и кружу, отчего она заливисто смеется. У нас с сестрой разница всего год, но это не мешает мне называть ее мелкой. Мы с ней очень близки. Настолько, что, наверное, не смогли бы жить в разных городах. Хотя кто знает, что нас ждет в будущем, конечно.

– Прогуливаешь пары, сестренка? – ставлю ее на пол и заботливо целую в лоб. С последней нашей встречи прошла целая неделя.

Она морщится и, фыркнув, отстраняется от меня. С самого детства Ди бесил такой жест. Будто она маленькая девочка, к которой относятся со снисхождением. Для меня она действительно малышка, которую я готов защищать от любого, кто посмотрит не «так» в ее сторону. Хотя зачастую Диана ведет себя так, словно куда старше двадцатилетних сверстниц. Она умная девочка.

– Можно подумать, такое возможно, – сестра садится на стул и поправляет свое строгое бежевое платье длиной до колен. – Просто хотела узнать, как поживает мой братишка. Ты обещал мне обед на прошлой неделе.

– Прости, замотался с тренировками, к тому же Беркут снова подкинул проблем.

– Да уж, сочувствую. Алина говорила, что он устроил настолько масштабную вечеринку, что на следующий день его отец рвал и метал.

– Теперь у него будет куда больше времени для удовлетворения собственного эго.

Во мне снова вспыхивает горечь поражения.

– Только не говори, что вы подрались! – она смотрит так пронзительно, будто в ее глазах сканер.

– Шутишь, что ли?

– Ну… – Ди жмет плечами, – ты на такое, конечно, не способен. Хотя кто знает, до чего может довести Кирилл. Кстати, я приготовила тебе обед, – она кивает на сковороду на плите. – Все как ты любишь: отбивные и жареная картошка.

– Вау! А я думал, там азиатская паста, – я подхожу к плите и заглядываю в сковородку.

– Слушай, Матвей, я хотела попросить тебя…

Ди не успевает договорить, так как мой телефон начинает звонить. На экране высвечивается фотография отца. С губ слетает вздох, и я с неохотой принимаю вызов.

– Я звонил тебе несколько часов назад, – сухой голос, лишенный каких-либо эмоций, звучит на том конце. Конечно, кто бы сомневался.

– У меня была тренировка, мы отрабатываем сл…

– Матвей, я уже сотню раз повторял: футбол – это не твое будущее. Ты обязан уделять внимание фирме и появляться чаще здесь, а не на поле. Мяч не прокормит тебя в будущем.

Сжимаю мобильник пальцами, отчего раздается треск. В такие минуты я ненавижу отца и нашу семью. Право на достижение цели всей жизни? Нет, у нас не слышали о таком.

– Завтра жду тебя в офисе и, будь добр, надень костюм вместо футбольной формы.

Мое согласие отцу не нужно, он сбрасывает вызов, оставляя в моей груди дыру размером с Мариинскую впадину. Ему плевать, что футбол – все, о чем я мечтаю с того момента, как впервые коснулся мяча и почувствовал аромат скошенной травы на футбольном поле.

Еще мальчишкой я представлял себя кем-то вроде будущего Пеле, который однажды зажжет сердца многих своей игрой. Правда, в моем случае таланта не хватило, и я, насколько мог, заменял отсутствие данных бесконечными тренировками. В такие мгновения ненависть к Беркуту становилась особенно ядовитой. У этого прожигателя жизни есть то, чего у меня никогда не будет – врожденные данные.

Откидываю телефон на гранитную столешницу и сжимаю ее край пальцами. Обязанности, долг, имидж, статус – вот краткое описание наших взаимоотношений с отцом. Его маниакальная способность контролировать каждого человека в поле своего зрения сводит с ума. Сначала он сделал из нашей матери свою тень, теперь взялся за нас с Ди. И если я в какой-то степени могу дать отпор, то сестра с каждым разом становится все больше похожей на мать. Безликой.

– Знаешь, мне кажется, мы могли бы прямо сейчас отправиться в корейский ресторанчик, чтобы ты искупил свою вину передо мной, – Диана подходит и прислоняется лбом к моему плечу.

Усмехнувшись себе под нос, поворачиваю голову. Мы оба выросли под гнетом тирании собственного родителя, но плюс в том, что даже в таких ситуациях мы всегда рядом.

– Мою вину?

Она энергично кивает.

– Представь: ты, я, токпокки. Что может быть лучше?

Хохотнув, обнимаю сестру за плечи и прижимаю к себе.

– Просто признайся, что не хочешь платить, – подкалываю я. – Кстати, что ты хотела сказать?

Сестра закусывает губу, бросает быстрый взгляд в зеркало за моей спиной, а затем улыбается настолько фальшиво, что во мне просыпается кровожадный инстинкт, предлагающий прибить каждого, кто ее обидит.

– Ничего. Просто соскучилась по тебе, вот и решила сделать сюрприз, – она поправляет ворот платья и хватает меня под локоть. – Пошли, я жуть какая голодная.

Я киваю, хотя не верю ни единому слову. Уверен, тут не обошлось без Дениса, которого обожает наш папочка и жутко не перевариваю я. Однако я ничего не спрашиваю, Ди, скорее всего, не расскажет. Что ж, при встрече обязательно поговорю с Дэном.

Глава 5 – Матвей

– Эй, эй, вы слышали? – по огромному залу-амфитеатру звучат отовсюду голоса студентов. Я не обращаю на них внимания, лениво зевая. Ночью плохо спал, все из головы не шла та незнакомка.

– Воу! Это реально она? – свистит какой-то парнишка. Ненавижу лекции. Слишком много незнакомых людей в одном месте создают тот еще аншлаг.

– Какая задница.

– Может, хватит уже быть аборигенами? – кажется, этот голос принадлежит нашей старосте. Согласен с ней, зрелище такое, будто в зоопарк попали.

Кидаю сумку на один из предпоследних рядов, вытаскиваю тетрадку и похрустываю шеей. Скорее бы закончились эти две пары по маркетингу. А потом… поле, мяч и отдых.

Мое сознание услужливо подкидывает фразочки отца, и я тут же сжимаю пальцы в кулак до такой степени, что белеют костяшки. Никакой футбольной карьеры. Плевать на достижения, победы и тысячи потраченных часов на футбольном поле, чтобы достичь результата, достойного звания капитана. Плевать на контракты и перспективное будущее в европейских клубах. Все, на чем я должен сосредоточиться, – это вовлечение в семейный бизнес, выгодный брак и занятие поста директора фирмы, когда отец решит отойти от дел. Мое будущее предопределено вопреки моим желаниям. В семье Орловых на первом месте стоят статус, деньги и расширение горизонтов. Даже судьба сестры решена – она оканчивает университет, выходит замуж за Дэна и становится домохозяйкой, чьи интересы не должны выходить за определенные рамки.

Ди сдалась, но я не собираюсь. Футбол – моя жизнь. Главная цель и победа, к которой отец не имеет никакого отношения. И если он думает, что меня испугает его ультиматум вычеркнуть сына из завещания, что ж, пусть думает так и дальше.

Аудитория постепенно заполняется. Леха Анисимов усаживается рядом со мной, хлопнув по плечу, а следом за ним шествует Беркут. Самодовольная ухмылка, не сползающая с его лица круглые сутки, становится шире, стоит Киру заметить меня.

– Товарищ капитан, – он отвешивает издевательский поклон. – Вы не против, если я сяду позади вас? Не нарушаю никаких правил?

– Именно твое наплевательское отношение стало последней каплей, Кир, – цежу я сквозь зубы.

Он упирается ладонями в парту и наклоняется ближе, нависая надо мной.

– Ты прав, мне плевать, Мот, – криво усмехается этот умник. – Но посмотрим, как ты запоешь, когда собственная самоуверенность обернется тебе боком. Ты ведь знаешь, кто действительно виноват в проигрыше?

Стиснув челюсть, поднимаю голову, встречая насмехающийся взгляд. Беркутов не ценит то, что имеет. Принимает как чертову данность и с легкостью с ней прощается.

– Можешь сколько угодно говорить, что тебя отстранили из-за меня, но не забывай: именно ты никогда не доводишь до конца то, что начинаешь.

Глаза Беркута сужаются, словно он вот-вот бросится на меня, в полной мере оправдав свою фамилию. Кирилл открывает рот, чтобы что-то ответить, но не успевает, так как нас прерывает тонкий женский голос:

– Будьте добры, рассаживайтесь по своим местам.

Кир бросает в мою сторону злобный взгляд, в секунды меняющийся на безразличие, с которым он относится ко всему на свете, и усаживается позади меня.

– Мот, вы бы сбавили обороты, – полушепотом произносит Леха.

Я ничего не отвечаю, лишь сильнее стискиваю пальцы в кулак.

– Итак, меня зовут Одинцова Агата Сергеевна. Я ваш новый преподаватель маркетинга, – склонившись над столом, она раскладывает ноутбук и несколько книг.

– А все наши преподаватели теперь будут выглядеть так? – игриво произносит Беркут за моей спиной. – Кажется, я готов наверстать все пропуски и даже учиться сверхурочно.

По аудитории разносится волна смешков. Усмехнувшись, подпираю голову рукой. Прошлый препод был мужчиной пятидесяти лет, больше заинтересованный в лишней паре часов сна. Мы не доставляли ему проблем, за что с легкостью получали свои зачеты. Если у этой малышки есть стержень и она хочет заставить нашу группу учиться, – а она определенно хочет это сделать, судя по ее подходу, – ей придется хорошенько поднапрячься.

– В ваших интересах внимать каждому моему слову и оставить свои пошлые шуточки за пределами аудитории. Надеюсь, наши мнения не совпадают, в ином случае, боюсь, могут возникнуть проблемы, – уже строже говорит она.

Мой интерес набирает обороты, я поднимаю голову и начинаю разглядывать молодую преподавательницу. Каштановые волосы собраны в высокий хвост, белая блузка застегнута практически на все пуговицы кроме пары верхних, узкая юбка-карандаш подчеркивает утонченную фигуру, а черные туфли на высокой шпильке придают образу дикую сексуальность. Где-то внутри меня загорается желтый свет, который вот-вот перейдет в тревожный красный.

– А как же второй шанс? – снова изрекает Беркут, продолжая забавлять однокурсников, в то время как мой пытливый взгляд впивается в лицо преподавательницы. – Если ко мне требуется индивидуальный подход?

– Тогда все вопросы вы можете решить на кафедре. Кстати, как ваша фамилия, чтобы я сделала пометку насчет студентов, нуждающихся в особом отношении?

– Кирилл Беркутов, – произносит он так, словно только от его имени преподша должна потерять сознание.

– Отлично, тогда, пожалуй, с вас мы и начнем. Вы ведь не боитесь рискнуть? Потом не будет сожалений? – с долей иронии интересуется она.

Сквозь дымку воспоминаний в голове проносится: «Никаких имен и сожалений. Только эта ночь».

Не может этого быть! Резко выпрямившись, подскакиваю, отчего ударяюсь коленом о край парты.

– У нас есть еще желающий? – преподавательница переводит на меня взгляд. – Как ваша фамилия?

– Орлов, – слова выходят хрипом.

– Наш знаменитый капитан футбольной команды. Вы будьте с ним помягче. Сами понимаете, тренировки сильно выматывают, – забавляется Беркутов.

Мы встречаемся взглядами, и глаза Агаты распахиваются от шока. Она хватается за край своего стола и едва уловимо покачивается. Это шутка такая? Моя таинственная незнакомка – новый препод по маркетингу? Серьезно? Да вы издеваетесь! Пульс ускоряется, похлеще чем во время тренировки, когда Иваныч решает прогнать нас лишний круг по полю.

Агата.

Девушка, выкривающая проклятия, пока я доводил ее до очередного оргазма не только членом, но и губами. Та, что сводила меня с ума на протяжении всей ночи каждым движением своих бедер, царапала плечи и бесследно исчезла утром, оставшись приятным воспоминанием.

Она приходит в себя и, откашлявшись, отстраняется от стола. Обходит рабочее место, хватает телефон и начинает рассказывать план дальнейшей работы: за что мы можем получить дополнительные баллы, что ждет в конце семестра. Мало кто слушает, парни в основном перешептываются между собой насчет ее соблазнительной фигуры, не стесняясь в выражениях. Я же, в отличие от них, прекрасно знаю, насколько притягательно это женское тело. Буквально чувствую на кончиках пальцев нежность ее кожи.

Твою ж…

Провожу ладонью по лицу, мысленно отсчитывая минуты до окончания пары. Нервозность во мне накаляется с каждой секундой. Когда наконец звучит проклятый звонок и однокурсники покидают аудиторию, я остаюсь на своем месте, хватаясь за остатки терпения, чтобы не сорваться.

– Мот, ты идешь? – Леха смотрит на меня, засунув руку в задний карман джинсов.

– Догоню, – рассеянно бросаю я, не сводя взгляда с Агаты.

Она надевает очки и, закусив губу, сосредоточивается на экране ноутбука, нервно постукивая каблуком по полу.

Дождавшись, когда все выйдут, устремляюсь к ней.

– У вас какие-то вопросы, Орлов? – не отрываясь от экрана, спрашивает она.

– Да, один определенно есть. Почему ты ушла утром и ничего не сказала? – напрямую говорю я.

– Вы о чем? – она наконец поднимает голову и смотрит на меня, взгляд полон непонимания. – И попрошу соблюдать субординацию. Я ваш преподаватель.

– Ты сейчас шутишь? – усмехнувшись, упираюсь ладонями в стол и нависаю над девушкой. – Ты, я и парочка оргазмов.

Ее щеки вспыхивают и покрываются густым румянцем. Откашлявшись, Агата снимает очки и встает, разглядывая меня так, будто просит немедленно взять свои слова обратно, а лучше вообще выйти за дверь. А потом вслух подтверждает это:

– Орлов, либо вы сейчас же покидаете аудиторию, чтобы прийти в себя, либо у нас с вами возникнут проблемы.

– У нас с тобой и так проблемы. – С моих губ срывается смешок. Взгляд цепляется за ее губы, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не поцеловать Агату.

– Я не собираюсь терпеть хамское отношение только потому, что вы – звезда футбольной команды, – парирует она. Ее голос, сухой и напряженный, никак не вяжется с тем, что я все еще слышу в своей голове.

Серьезный вид, сложенные на груди руки – прямой намек, чтобы я убрался восвояси и перестал нести чушь. Агата Сергеевна дала четко понять, что она не та девушка, с которой мы провели жаркую ночь. Но фишка в том, что я не идиот и не спутаю ее ни с кем другим.

Это она. На сто процентов.

Агата.

Мой взгляд скользит по изгибу шеи, пульсирующей жилке, в которую я впивался губами, оставляя отметины, по щекам, покрытым румянцем, когда она была на вершине блаженства, и губам, искусанным до крови.

Что ж, если Агата хочет поиграть в незнакомцев, хорошо. Я принимаю вызов. Она еще не понимает, что попала.

– Простите, Агата Сергеевна, – ухмыльнувшись, делаю шаг назад, и от меня не ускользает, как расслабляются ее плечи. – Должно быть, я действительно вас с кем-то перепутал.

– Будьте внимательнее, – она будто облегченно выдыхает, затем садится на стул и вновь делает вид, что меня не существует.

Не на того напала, малышка.

План рождается за секунды. Быстрым шагом покидаю аудиторию и направляюсь на улицу, чтобы найти Вику Коломойцеву, нашу старосту. Она стоит в окружении подружек около маленькой кофейни напротив университета.

– Вика, привет, – наглым образом протискиваясь между девушками, прерывая их беседу.

– Матвей? – она то ли не ожидала меня увидеть, то ли слишком смутилась, аж закашлялась, подавившись кофе.

– Ага. Слушай, Агата Сергеевна сказала, что я могу взять у тебя ее номер, чтобы договориться о персональных занятиях, – несу полный бред.

– А почему она сама тебе его не дала? – прищурившись, смотрит на меня Вика.

– Зашел декан. Сама знаешь, если он начинает читать кому-то лекцию, это может закончиться не скоро.

– Бедная Агата Сергеевна, – сочувственно шепчет Вика. – В прошлый раз он задержал меня, чтобы уточнить насчет…

– Так что с телефоном? – обрываю я.

Сейчас у меня нет времени на вежливость. Если Агата не хочет поговорить нормально, значит, я найду способ добиться своего другим способом. Наглядным.

– Да, конечно, – кривится Вика, диктуя мне номер.

Она открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но я уже покидаю кофейню и направляюсь в мужской туалет университета. Убедившись, что никого нет, стягиваю с себя майку и включаю камеру на телефоне.

Будь по-твоему, Агата.

Возвращаюсь в аудиторию, занимаю свое прежнее место и захожу в мессенджер. Знала бы моя сестра, чем я сейчас занимаюсь, точно назвала бы меня больным на всю голову. Правила. Я никогда их не нарушаю. Но, учитывая нашу ситуацию, можно смело сказать, что все правила полетели в топку еще в тот вечер в клубе.

Нахожу номер Агаты и открываю диалог, добавляю фото, сделанное в туалете, и мельком бросаю взгляд на девушку. Ее пальцы быстро порхают по экрану телефона, белые зубки впиваются в нижнюю губу, брови нахмурены. Все бы сейчас отдал, чтобы вновь ощутить ее вкус.

Да вы нервничаете, Агата Сергеевна.

– Мот, ты где был? – голос Лехи звучит так неожиданно, что телефон выпадает из рук на пол.

– Он же «Мистер правила». Наверняка согревал свое место, чтобы показать новенькой, насколько хорош, – Беркутов поднимает мой телефон, и я вскакиваю.

– Тебе не говорили, что чужое брать нехорошо? – протягиваю руку, чтобы отобрать мобильник. Издевку пропускаю мимо ушей. Мы с Беркутом схлестнемся еще не раз, а поговорить с Агатой мне нужно сейчас.

– А то что? – его губы изгибаются в кривой ухмылке.

Едва сдерживаюсь, чтобы не съездить по этой самодовольной физиономии.

– Ты уже показал максимальный уровень своего дна, Беркут, так что давай, кончай дурачиться, – хватаю телефон, но Кир крепче сжимает его, поворачивая экран к себе.

– Порнушка средь бела дня? – присвистывает он. – Да ты умеешь удивлять, Мот.

Беру его за край футболки, рывком притягивая к себе.

– Не будь дерьмом, – цежу я сквозь зубы.

Мы прожигаем друг друга свирепыми взглядами.

– Ты же сказал, что я именно такой. – Он наигранно распахивает в удивлении глаза. – Упс, кажется, отправилось.

Позади нас раздается тихий вскрик, и я выглядываю за спину Беркутова, чтобы посмотреть на Агату. Ее недавно раскрасневшееся лицо стало белее мела, а губы прикрыты ладонью. Взгляд мечется по моей фотографии, в которой я сделал акцент на плече, где еще неделю назад красовались царапины от ее ногтей. Ладно, я и так хотел отправить снимок, но точно не рассчитывал, что в этом примет участие Беркутов и его ущемленное эго.

Агата резко выпрямляется, встает из-за стола и устремляет на нас суровый взгляд.

– Орлов, Беркутов, какие-то проблемы? – она пытается быть строгой, не подавать виду, но я-то вижу реальность. И это подстегивает, пробуждает во мне того мальчишку, который в десять лет любил шкодить, пока отец не прошелся по его детской заднице ремнем.

– Никаких, – Кир почти смеется, а я с трудом сдерживаюсь, чтобы ему не двинуть. – Всего лишь пытаюсь пройти на свое место. Держи, – он отдает мне телефон с этим своим видом вечного победителя. – Дважды за пару минут удивляешь, Мот.

Игнорирую его и молча слушаю остаток лекции, хотя не понимаю и слова, больше думая о предстоящем разговоре с Агатой. Она явно чувствует мое пристальное внимание и не дает мне ни шанса на разговор. Вылетает из аудитории, стоит только закончиться паре.

Я тоже не сижу сложа руки. Закидываю рюкзак на плечо и выбегаю, расталкивая на пути студентов.

Оказавшись на улице, кручу головой в разные стороны, да только тщетно. У этой девушки феноменальная способность появляться в моей жизни так же внезапно, как и исчезать, оставляя после себя шлейф из желания вновь обладать ею и чувства потери.

А потом я замечаю хрупкую фигуру сестры. От шока я застываю на месте, мысленно надеясь, что меня подводят глаза…

Глава 6 – Матвей

Ди стоит рядом со своим женихом, по совместительству главным любимчиком нашего отца, и напряженно слушает каждое его слово. Дэн запускает пальцы в свои волосы, и Диана вздрагивает от этого жеста так, словно он собирался ударить ее.

Не знаю, может, у меня разыгралась фантазия, но где-то внутри есть ощущение, будто Ди сжимается, а в ее глазах мелькают едва заметные искры страха.

Я сокращаю расстояние между нами и обхватываю плечо мелкой, притягивая к себе.

– Матвей! – вскрикивает она, с удивлением разглядывая меня. – Я же испугалась. Ты чего так неожиданно подошел?

Заботливо целую ее в висок, и сестра заметно расслабляется, оказавшись в моих объятьях.

– Дэн, какими судьбами? Еще не вся лесть вылилась к ногам нашего отца? – с усмешкой произношу я.

Никогда не любил этого парня. Говоря языком Беркута: Денис – кто-то вроде склизкого червяка, желающего погреться под золотым крылышком обеспеченных людей вроде моего папочки.

В голове так и застыла картина нашего первого знакомства, когда этот придурок обложил старушку трехэтажным матом. Видите ли, она запачкала его новенькую рубашку. Диане Дэн, конечно, преподнес все в ином ключе, мол, пытался помочь ей перейти через дорогу, взял тяжелую тачку, а бабулька приняла парня за хулигана. И малая, как полагается наивному комнатному растению, внимала этому юному красавчику, а не мне.

С тех пор я не верю в его чувства к сестре. К деньгам, власти и выгоде, которые он может получить, став законным мужем Дианы, – да. К сожалению, Ди меня не слушает, равно как и родители. Они видят в Денисе выгодную партию, того, кто сможет продолжить семейное дело, если я не возьмусь за ум и не брошу футбол.

– Надо же хоть кому-то вникать в дела фирмы, – облизнув губу, он опускает взгляд на мою спортивную сумку. – Ну как? Европейские клубы уже заждались великого футболиста?

– А сам-то как? Успел удостовериться, свежая ли вода в кабинете отца? Это же входит в перечень твоих обязанностей мальчика на побегушках? – демонстративно встаю к нему спиной, загораживая сестру, но перед этим успеваю заметить, как Дэн стискивает челюсть. – Все нормально, Ди?

– Конечно. Что за разговоры? – весело щебечет она. – Денис заехал за мной, чтобы устроить какой-то сюрприз.

Слова звучат слишком приторно и фальшиво. Диана всегда была плохой актрисой. Она высвобождается из моих объятий и делает шаг к жениху, попадая в капкан его рук.

– Созвонимся вечером? – улыбается мне мелкая.

– Конечно. Я постараюсь заехать к тебе.

Она кивает, а затем слизняк, схватив Ди в охапку, чуть ли не запихивает ее в свою новенькую машину, которая, на минуточку, принадлежит фирме моего папочки. Чертов паразит, нашел чем хвастаться.

Вечером, после изнурительных тренировок, я плюхаюсь на кровать без сил. Поездка к сестре отменилась: Диана написала, что они с Алиной решили устроить девичник. Собственно, это отличная новость, ведь я чувствую себя настолько измотанным, что ехать никуда не хочу.

Минут десять просто валяюсь, позволяя телу отдохнуть, а потом беру телефон, начинаю листать ленту в соцсетях и случайно замечаю фотку Беркута. Он там без майки, корчит самодовольную рожу, а девчонки в комментариях посылают ему пожелания разного рода, какие-то даже восемнадцать плюс. И тут во мне тоже что-то загорается. Нет, такого рода контент я, конечно, выкладывать не буду, а вот отправить в личные сообщения… Черт, Мот! Да ты заразился придурковатостью…

Подрываюсь с кровати, скидываю полотенце, закрываю глаза и начинаю вспоминать образ Агаты. Как она целовала меня, сминала мои губы страстными поцелуями и громко стонала. С каждой секундой жар внизу живота становился сильнее, словно раскаленное железо. Как же мне хочется прямо сейчас положить на лопатки эту беглянку!

Беру телефон и решаю попробовать в очередной раз рискнуть. Не собираюсь все пускать на самотек и притворяться, будто между нами ничего не произошло. Подхожу к зеркалу и делаю снимок в полный рост. Не раздумывая ни секунды, отправляю фотографию Агате, подписав:

«Все еще не помнишь меня? А его?»

Игра началась.

Глава 7 – Кирилл

Делаю глоток пива, лениво крутя в пальцах зажигалку. В голове пока нет идей, как затащить в койку Ди, но это пока. Я заставлю эту девчонку стать моей, уверен, у Мистер Вечные Правила перекосит мордаху при виде нас вместе.

Дверь в бар с шумом открывается, и в прокуренное помещение вваливается компания людей – моя компания. Впереди идет Прохоров, он же Илюха, – мой единственный друг. Остальных я отношу к категории «пообщался и свалил». За Прохоровым передвигается Миха Капустин, Тема Грибоедов и Артур Руднев. Рядом с Рудневым – Лерка и Тома.

Мы давно тусуемся вместе, а с Лерой не только пьем на брудершафт. У нас с ней что-то вроде свободных отношений.

– Кир! – она машет мне рукой и выдает улыбку, в которой чего только нет, но я, как обычно, пропускаю все мимо. Не интересно.

Валерия, к слову, девушка красивая, даже очень: ноги длинные, фигурка что надо, а грудь… Она всегда носит до невозможности короткие юбки и кофты с такими вырезами, мама не горюй.

– Приветик, – Лера дарит мне поцелуй в щеку, я в ответ просто улыбаюсь. Она устраивается рядом, кладет руку на мое плечо и, склонив голову, посылает заигрывающий многообещающий взгляд.

С пацанами мы обмениваемся рукопожатиями и делаем заказ. Пока нам несут три пиццы, а Илюха заливает народу очередную байку, я беру телефон и ищу в соцсетях Диану. Никак не могу успокоиться, что она меня продинамила. Даже присутствие Лерки, которая всегда помогает скрасить вечер, сейчас раздражает.

В профиле Орловой все оказывается тоже довольно скучно: ни одной фотки самой Дианы, зато фото книг, зданий и природы – вагон. Атас. Это вообще девушка? Где ее губы-утки в селфи? Или взгляд «возьми меня, я готова»? Сразу видно: красная книга по ней плачет.

Даю последний шанс Орловой, кликаю на иконку «сторис», и тут наконец-то появляется она: держит в руках кофе со льдом на фоне стеллажей. Внизу надпись: «Кажется, кое-кто сегодня ночует в библиотеке».

– Кто это? – Лера нагло заглядывает в экран моего телефона, но я не убираю.

– Да так, – с губ слетает смешок, и сразу же рождается план. Поднимаюсь из-за стола, решив не ждать пиццу, потом поем.

– Ты куда, Кир? – интересуется Илья.

– Дела, – сообщаю сухо. Беру со стола ключи от машины и двигаюсь к выходу.

Белова настигает меня у дверей, обхватывает за локоть, заставляя остановиться. И смотрит, главное, так игриво, будто я ей что-то обещал.

– Дела, Лер, – раздраженно скидываю ее руку и закрываю за собой дверь.

Сажусь в машину и еду в библиотеку. Зачем? Ну как же! За прекрасной Дианой, ее милыми трусиками и громкими стонами. Главное, успеть. В этот раз она не посмеет мне отказать!

Путь до места икс занимает минут сорок, и я успеваю проклясть чертовы заторы на дороге. Чтобы скорее добраться, сворачиваю на одном повороте и пересекаю сплошную. На экране загорается входящий вызов. Папочка словно чувствует, что ему опять придется краснеть перед знакомыми шишками. Было дело, когда я знатно прокатился ночью и отец тогда ездил с поклоном к какому-то дядьке в погонах. Да и плевать. Это меньшее, что он может сделать.

Провожу пальцем по экрану и принимаю вызов:

– Что? – с ходу спрашиваю, а сам на часы поглядываю. Диана же еще не успела свалить? Она обязана дождаться меня.

– Мог бы и поздороваться, – хмурым тоном говорит старик.

– Мог бы и не звонить. – Проезжаю на красный, обгоняя двух таксистов на дороге. Наконец-то свободная трасса.

– Когда ты возьмешься за ум? Я столько вложил в тебя, – вздыхает папа. Он прав, вложился знатно. Сперва школа в Лондоне, пришлось отучиться там два года после смерти матери. Потом Москва, школа «Спартака», элитный лицей, лучшие учителя. Я тот еще ценный клад, который старик почему-то боится потерять.

– Па, я занят. Нет ни времени, ни желания слушать твои проповеди.

– Кирилл! – повышает он голос.

– Прекрасная Елена давно должна была разродиться. Ты там плохо стараешься, что ли? Обзаведись уже новым наследником.

– Язык придержи! – злится отец. С Еленой у нас тоже не сложился контакт, с детства ее ненавижу. С отвратительной улыбкой и бесящим голосам противная баба. Было странно полагать, что кто-то вроде нее сможет заменить мне маму.

– Пока, – кидаю сухо, сбрасываю вызов, пока окончательно не сорвался с тормозов, и включаю музыку на полную громкость. В динамиках играет «Прощай» группы «Три дня дождя», и мне до одури хочется выжать скорость до двухсот. Сердце шалит, губы дрожат, в глазах мелькает образ матери.

Вот она поднимается на носочки и делает выпад, кружась. На ней воздушное черное платье на тонких бретельках, выделяющее худобу. Она так красиво танцевала, мечтала, что однажды выйдет на большую сцену после долгого отсутствия из-за беременности и родов. Я должен был увидеть ее прекрасный танец. А увидел кое-что другое – ее угасание.

Твою мать!

Делаю глубокий вдох и торможу на красном сигнале. Тянусь к бардачку, достаю пачку сигарет и затягиваюсь.

Пусть все исчезнет! Просто исчезнет!

Качаю головой, чтобы выбросить воспоминания. Стоит хоть на мгновение дать слабину, как они, словно яд, просачиваются в жилы и выворачивают наизнанку. Причиняют боль и прожигают душу, заставляют хоть что-то почувствовать.

Мама бы разочаровалась, увидев, в кого я превратился. Эгоист, которому безразлично все вокруг. Человек без сердца или без ключа к этому самому сердцу. Что ж, у меня есть отличное оправдание, мам.

Ведь именно после твоего ухода я понял, что лучше избегать привязанностей. Лучше быть одному или вообще не быть.

Мой взгляд тянется к небу, с губ срывается горестный вздох.

Загорается желтый, затем зеленый. Позади сигналят машины, и я даю по газам, врываясь в проклятую реальность на полной скорости. Мне ничего не нужно от этой жизни, да и я сам тут лишний.

До здания универа, где зависает Ди, доезжаю быстрее, чем планировал. Выскакиваю на улицу и тут же вздрагиваю, поднимая голову – дождь пошел. Свинцовые тучи повисли над городом, будто мое настроение вырвалось наружу. Бывает же так…

Ставлю машину на сигнализацию и иду к Орловой.

Она, как и полагается, продолжает сидеть за учебниками. В пустом светлом помещении, наполненном стеллажами и столами, никого нет, кроме этой Мисс Заучки. В воздухе витает запах пыли и древности, а еще нафталиновыми духами бабушки с короткой седой стрижкой, которая в этом хранилище времени за главную.

Подхожу ближе, отодвигаю стул и нагло сажусь рядом с Дианой. Девчонка поднимает голову, несколько раз моргает, будто видит перед собой что-то странное.

– Я вроде не похож на привидение, выдыхай.

– Не скажи. Очень даже, – Орлова снова возвращается к книге, что меня дико бесит.

Я что для нее, пустое место?

– И чем же?

– Парни вроде тебя дорогу до библиотеки не знают, поэтому теория с привидением более правдоподобная.

– То есть ты намекаешь, что я дурак? – придвигаюсь ближе и ловлю момент: беру прядь карамельных волос девчонки, тереблю ее между пальцев, затем игриво накручиваю.

Диана поворачивается и одаривает меня таким взглядом, будто я и правда пустое место и зря трачу кислород, жизненно необходимый кому-нибудь на другом конце планеты.

– Скажи честно, – Диана дергается, отчего локон выскакивает у меня из пальцев.

– Спрашивай, для тебя я – открытая книга.

– Зачем я тебе? Поспорил? Или… Может… – она задумчиво прикусывает губу, и мне почему-то кажется, что она флиртует.

– То есть понравиться ты мне ну никак не могла?

– Нет, – категорично заявляет она. Вот это находка для шпиона! Девочка оказалась далеко не дурой.

– Почему?

– Два года не замечал, а тут вдруг стрела амура пронзила, – Ди говорит это с усмешкой, но без особого высокомерия, которое присуще ее братцу.

– Красоту можно узнать и полюбить за час, – я выдаю ей улыбку из серии «готов ради тебя на все», на что она лишь закатывает глаза.

– И разлюбить так же скоро. Хотя я удивлена, что ты цитируешь Толстого.

Орлова больше не смотрит на меня, ее внимание снова заняла книга. И чтобы это исправить, я нагло перетягиваю учебник на свою сторону, затем читаю первую попавшуюся строчку вслух:

– Как писал Платон, когда художник создает картину, он пишет копию с копии. – Громко выдыхаю и отодвигаю книжку обратно. – Какая глупость.

– С чего это? – Ди переводит на меня взгляд, в котором наконец-то мелькает интерес.

– Задача искусства не копировать что-то, а сквозь определенные моменты увидеть чистую волю, показать боль, страдание. Искусство – это когда душу в клочья разрывает, слышала такое?

– Сам придумал? – ее миленькие глазки сужаются, а губки-вишенки чуть вытягиваются.

– Нет, дядя Шопенгауэр.

– Слушай, я… – она хочет сказать что-то еще, но телефон на столе начинает вибрировать. Диана мельком смотрит на экран, взгляд ее меняется, в нем будто появляются тревожные нотки, но я не обращаю на это внимания. Проблемы семейства Орловых меня интересуют в последнюю очередь.

– Ди, – сокращаю имя девчонки в точности, как это делает Матвей. – Составь мне компанию в кафе.

– Мне пора, – она неожиданно подрывается с места и начинает собирать вещи.

– Отлично, я тоже устал торчать здесь.

– Угу, – кому-то кивает Орлова, но явно не мне. Накидывает рюкзак на плечи и, не говоря больше ни слова, мчит к выходу. Вот это манеры! Так меня девушки еще не динамили!

Стучу пальцами по столу, затем все-таки решаю последовать за девчонкой. Выхожу за пределы библиотеки, поднимаюсь по лестнице, оказавшись в пустом, плохо освещенном коридоре. Однако впереди нет фигурки Дианы, что знатно выводит из себя. Интересно, куда она так спешила?

Я тоже ускоряюсь. Дальше парковки моя цель не могла уйти. Навстречу идет упакованный в брендовую одежду парень, с виду кажется, будто офисный клерк какой-то или препод по праву, уж больно строго одет. И этот товарищ то ли специально, то ли так просто получилось, задевает меня плечом. Я бы, может, и не отреагировал никак, вот только он открывает рот первым:

– Осторожнее, студент, – рычит недовольно он.

– Чего? – поворачиваюсь, а он скалится, словно голодный волк.

– Говорю, по коридорам надо медленнее ходить.

– Согласен, – киваю. – Поэтому в следующий раз сбавляй скорость и глаза шире раскрывай. Окей?

Он делает шаг ко мне, но держит дистанцию. Обычно так себя ведут показушники и трусы.

– Студентишка, – язвит брюнет. – Манерам не учили? Перед тобой…

– Манерам? – я наклоняюсь к нему и стряхиваю невидимую соринку с идеально выглаженного пиджака. – А ты у нас важная птица? Хотя знаешь что?

– Руки убрал, – он отталкивает меня, и это выглядит до того смешно, будто мальчишка насупился и пытается важничать.

– Не боись, – хлопаю его по плечу. – Не обижу.

– Ты… – в глазах брюнета сверкают огоньки, кажется, кое-кто готов кинуться на меня коршуном. Однако не кинулся, так и стоит, стиснув челюсть. Зачем только лез на рожон? Не понимаю.

– Денис! – пустой коридор неожиданно заполняет голос Дианы. Он звучит до боли необычно, из него пропали былые дерзость и уверенность, с которыми девчонка грубила мне. Ее голос словно хрусталь, который рассыпался на осколки.

Так странно…

Голову пронзают воспоминания о матери. У нее был точно такой же голос, перед тем как она окончательно сдалась.

– Я думала, ты на парковке, – Ди сокращает между нами расстояние. Ее плечи приподняты, взгляд кроткий, кажется, если она поднимет голову, произойдет взрыв. А может, я ошибаюсь.

– А я тебе звонил, – этот Денис тут же берет себя в руки и выдает улыбку. Фальшивую и какую-то ядовитую. – Пошли, опоздаем ведь.

Я замечаю, как Орлова сжимает лямки рюкзака, и какой уверенной становится походка брюнета, когда они отдаляются. А спустя несколько шагов он даже кладет ей руку на плечо, отчего Диана заметно напрягается, но выдает червяку слабую улыбку. Они стремительно покидают коридор, оставляя меня в одиночестве. И я бы мог сказать, что Ди с этим парнем в отношениях, да только он не поцеловал ее, не взял за руку или за талию. От них не исходит химия, которая мозги превращает в лужу.

Хотя чего я парюсь? Плевать, кем бы он там ни был. Я все равно затащу эту девчонку в кровать, чего бы мне это ни стоило.

Глава 8 – Диана

Рука Дениса, крепко сжимающая мое плечо, нервировала. В последнее время от него исходил какой-то слишком тотальный контроль. Дэн все чаще напоминал мне отца, требующего повиновения. Порой казалось, что рядом с ним я превращаюсь в засохшее растение, в котором осталось немного жизни, но пара неверных слов – и оно окончательно умрет.

Я постоянно вспоминаю маму, вернее, ее теперь потухший взгляд, направленный на мужа. Мама редко выбирается в свет, почти не носит пестрые платья, все чаще отдавая предпочтения офисным тонам. Да и косметичка ее с каждым годом становится более пустой. Я перестала слышать ее звонкий смех и замечать добрый взгляд, который становился светом даже в тяжелые дни. В детстве я видела маму другой и мечтала походить на эту роковую красотку с грацией львицы. А после… Не знаю даже, что случилось после. От нее прежней осталась лишь слабая тень, пробивающаяся так редко, что она кажется миражом.

Мой шкаф тоже заполнился серым цветом, возмущений уменьшилось, стремления потихоньку сошли на нет. А желания и мечты?.. Я уже и не помню, что это такое. Точкой невозврата стало то выступление, когда мне было тринадцать. Когда я впервые узнала, что такое подчиняться.

Никогда его не забуду…

– Что за выражение лица, Ди? – Минаев крепче сжимает мое плечо и смотрит с той строгостью, с которой обычно смотрят родители на провинившихся детей.

Денис почти копия моего отца, думаю, поэтому папа в нем души не чает. Постоянно продвигает по карьерной лестнице, отправляет на разного рода важные сделки и восхваляет за редкими семейными ужинами. В Денисе родитель видит чуть ли не своего наследника, которым, по идее, должен быть Матвей. Но брат раз за разом бросает отцу вызов, чем вызывает только недовольство.

Я прохожу через турникет, пытаясь придумать ответ на столь странный вопрос.

– А что не так?

– В смысле, «что»? – Минаев открывает дверь и пропускает меня вперед.

– Мое выражение лица говорит, что я рада тебя видеть, – выдаю дежурную улыбку, чтобы разрядить обстановку.

– Да ну? – Дэн прищуривается, я же в очередной раз пытаюсь сгладить углы между нами. Ненавижу ссоры. Эта черта у меня от матери.

– Кстати, – перевожу тему. Мы останавливаемся у машины Дениса, он роется в кармане брюк, ищет ключи. – А что вы обсуждали с Кириллом?

Минаев так и замирает на месте, взгляд его серых глаз словно покрывается трещинами. Я нервно сглатываю, ощущение, что по дурости наступила на мину.

– Откуда ты его знаешь? Диана, – Дэн приближается, брови его хмурятся, на лбу появляются складки. Я делаю шаг назад и упираюсь в машину. – Чем ты, черт возьми, занимаешься в универе? Если ты не учишься, то надо идти домой.

– Дэн, ты перегибаешь, – шепчу я, смотря на него исподлобья.

Когда мы познакомились с Минаевым, он был проще, без особых заморочек. Но с каждым годом в Денисе что-то менялось, в нем зарождались тиранические замашки, в то время как я все больше теряла способность что-либо возразить.

– Нет, Диана, – строго цедит он. Тянется пальцами к моему подбородку, крепко сжимает его, приподнимая. Его взгляд становится настолько жестким, что я съеживаюсь под этой силой. – Я не потерплю, чтобы ты вилась рядом с другими парнями.

– Боже, Дэн! – я откидываю его руку и делаю настолько глубокий вдох, словно готова нырнуть в океан. – Это Кирилл Беркутов, он с Матвеем в одной команде. И я не общаюсь с ним, просто спросила.

– А-а! – Губы Дениса растягиваются в облегченной улыбке, будто его поведение вполне нормальное. – Понятно. Очередной Мистер Звезда, – на последней фразе Минаев ядовито кривит губами. Он ненавидит футбол, да и, откровенно говоря, Мота тоже не любит.

– Знаешь, твоя ревность немного…

– Милая, я же люблю тебя, – поет соловьем Дэн и вдруг тянется меня обнять. От столь неожиданного действия я вздрагиваю и впервые ловлю себя на мысли, что рядом с будущим женихом испытываю не столько радость, сколько скованность и волнение.

– И я тебя, – говорю на автомате, прижимаюсь щекой к его груди и вдыхаю аромат дорогого приторного парфюма, от которого становится тяжело дышать.

– Поехали, я жутко голодный.

– Угу, – я киваю, и мы садимся в машину.

Минут пять едем молча, потому что Минаев не любит за рулем разговаривать, он даже входящие от важных партнеров не принимает, что уж говорить обо мне. Порой находиться с ним в тесном пространстве немного напрягает, но я отталкиваю эти мысли. Ведь у всех так…

Тянусь к панели, провожу пальцем по сенсору и включаю радио. Там играет одна из моих любимых песен Jordan Feliz – «Another World». В последнее время я часто слушаю этот трек, он спокойный, расслабляющий, а главное – у него безумно цепляющие стихи. Делаю чуть громче, закрываю глаза и отдаюсь во власть мелодии.

Это происходит больше на автомате, я начинаю подпевать, но тут Дэн уменьшает громкость и довольно строго говорит:

– Диана, ну ты ребенок, что ли?

Мне так и хочется спросить: а разве мы настолько старые? Денису всего двадцать восемь, хотя в такие моменты кажется, будто все девяносто.

– А разве это плохо, – произношу тихо, – оставаться немного озорным ребенком?

– В машине это не принесет ничего хорошего, – отвечает Минаев. Он не смотрит на меня, сверлит взглядом «Мерседес» серебристого цвета, что вывернул перед нами.

С губ срывается усталый вздох, и я почему-то вспоминаю глаза Кирилла. В них было столько свободы, когда он сегодня на меня смотрел.

Интересно, что это за такое невероятно приятное слово? Свобода…

Глава 9 – Кирилл

Первую пару я благополучно проспал, спасибо вчерашним посиделкам у Илюхи. Давно мы так душевно не отдыхали: ели пиццу, пили пиво и смотрели крутой фильм «Достать ножи».

Поэтому я отключил будильник и поехал уже ко второй паре. И все равно опоздал. Влетел в здание универа после звонка, а там она – Диана. Стоит у лифта в сером строгом платье под горло, переминается с ноги на ногу и поглядывает на часы над головой. Волосы собраны в высокий хвост, на милом лице почти нет макияжа, разве что губы чуть подведены светло-морковным блеском и легкие румяна на щеках. Хотя Орлова и без косметики на мордашку ничего такая.

Грех не воспользоваться шансом. Подхожу ближе и замечаю, что с одной стороны на ее скучном платье есть разрез, маленький такой, бестолковый, я бы сказал. С худенькими ножками и подтянутой фигурой, эта девчонка могла позволить себе кое-что и покруче.

Двери лифта открываются, Ди входит внутрь, а я следом. При виде меня она начинает часто моргать и прикусывает кончик нижней губы. Ого! У нас прогресс! На меня появилась определенная реакция.

– Кажется, ты рада меня видеть, – говорю, а сам нажимаю на кнопку «закрыть дверь». Орлова прижимается спиной к зеркалу, которое находится на задней стенке лифта, и крепко обнимает стопку книг в руках. Образ девочки-отличницы в десяточку, не хватает только очков с большими окулярами.

– А ты опоздал на пару, – констатирует она очевидный факт.

– Заждался тебя, – улыбаюсь ей так, как обычно улыбаюсь девчонкам перед очередной горячей ночкой. На Диану улыбка действует ровно наоборот – отталкивающе: фыркнув себе под нос, скромняшка закатывает глаза.

– Или был чем-то занят ночью, что забыл лечь вовремя.

– А ты чем была занята? – Я делаю шаг к ней и, чтобы дать нам еще хотя бы минутку, жму на кнопку, которая останавливает лифт. Потом возвращаюсь к Орловой, упираюсь руками по обе стороны от нее. Теперь-то девчонка никуда не денется.

Ди смотрит исподлобья, но без страха. В ее взгляде будто зарождается буря, от которой по телу проходят электротоки. Вызов, отчетливо читающийся в ее голубых глазах, пробуждает во мне что-то необузданное. Никогда еще девчонки на меня так не смотрели: с желанием врезать и в то же время отдаться. Черт возьми, это в какой-то степени даже возбуждает, хотя такие, как Орлова, обычно всегда мимо моего послужного списка.

– Спала, в отличие от тебя.

Конечно, что еще может делать приличная девочка после девяти вечера?

– Так, может, составишь мне компанию? – чуть ли не шепчу ей в губы. Вблизи они кажутся сочными, будто вишни.

– Что за дешевый подкат, Кирилл? Слишком банально. И вообще, знаешь, у меня жених есть, – с презрением выдает она.

– Тот, который едва коснулся тебя?

– Чувства не всегда надо выставлять напоказ.

Вздернув подбородок, она прожигает меня упрямым взглядом.

– Или он просто не знает, как сделать так, чтобы ты ощущала что-то помимо скуки рядом с ним?

– Не тебе мне указывать, что я должна чувствовать.

Ди отворачивает голову, вздергивая свой маленький аккуратный носик. Непробиваемая какая… Неужели реально есть жених? Или вчерашний придурок он и есть? Да ну, уж больно скользкий тип был, напыщенный, противный. Хотя… Пожалуй, они друг друга стоят. Вот только мне Ди дерзит, показывает зубки, а рядом с ним вела себя кротко, едва поднимая голову.

Мой взгляд тянется к тому скромному вырезу на ее скучном платье. Надо же как-то разрядить атмосферу? Я опускаюсь на колени перед Дианой, она тут же поворачивает голову, в глазах ее непонимание и что-то еще. Страх, интерес, смущение. Орлова снова прикусывает губу. Черт возьми, так у нее это сексуально выходит, будто заигрывает. Дотрагиваюсь до тонкой ножки, медленно веду рукой вверх, не сводя взгляда с Дианы. Ее губы размыкаются, щеки наливаются румянцем, по-моему, кое-кто даже не дышит.

– Кирилл, – наконец-то подает она признаки жизни дрожащим голосом. Моя ладонь уже достигла ее коленки. – Что ты делаешь?

– То, что должен был сделать твой типа жених, – с усмешкой отвечаю ей. Затем беру подол платья и разрываю его, позволяя разрезу тянуться выше, за черту допустимого у правильных девочек.

Ди удерживает мой взгляд, пока я поднимаюсь и запускаю руку под ткань слегка испорченной одежды. Ее нежная кожа покрывается мурашками и ощущается словно бархат под моей огрубевшей ладонью. Между нами творится какая-то непонятная химия, которую, если честно, я и сам не ожидал. Маленький лифт будто пропитывается искорками, которые вот-вот воспламенятся от нас обоих. Опускаю взгляд на искусанные от волнения губы Дианы и сдерживаю себя, чтобы не провести носом вдоль тонкой шеи, вдыхая этот проклятый ягодный аромат.

Однако Орлова умело ставит на паузу эту магию: дергается и резко отходит к панели кнопок.

– Совсем с ума сошел? – она убирает красный стоп и жмет на зеленую кнопку, позволяя кабине снова нести нас вверх.

Ди смотрит на разрез, теперь доходящий до бедра, и судорожно пытается стянуть ткань обратно. Орловой есть что показать. Не понимаю, почему она одевается как монашка.

– Рядом с тобой – всегда, – ухмыльнувшись, закусываю губу и окидываю ее быстрым взглядом.

Остаются считаные секунды до момента, когда дверь распахнется и выпустит Диану из моей власти. Поэтому я предпринимаю последнюю на сегодня попытку: надо ведь быть и нежным домашним котом, не только страстным уличным. Беру Ди за руку и кладу ее ладонь на свою щеку, слегка шершавую из-за трехдневной щетины.

– Ты ведь хочешь пойти со мной на свидание? Я прав?

– Ты переходишь все границы, Кирилл! – она дергает руку, но я не отпускаю, сжимая тонкие пальчики.

– Мне кажется, из нас вышли бы отличные нарушители дистанции, – шепчу я напротив ее губ.

– Из нас вышли бы отличные незнакомые прохожие, – в этот раз Диана говорит мягче, будто сама не верит в свои слова.

– Всего одно свидание, – я тоже перехожу на более ласковый тон. А еще замечаю, что Орлова больше не тянет руку, продолжает принимать нашу так называемую близость, от которой едва пламя не вспыхивает.

– Кирилл…

– Иначе мы отсюда не выйдем.

– Ты просто отвратителен, – шепчет Орлова.

Я вдыхаю чумовой запах ягод, который исходит от девчонки, и подаюсь навстречу. Уверен, прямо сейчас идеальный момент, чтобы нагло сорвать поцелуй.

Диана не двигается, ее взгляд скользит к моим губам, мой бегает по ее. Наше дыхание закручивается по спирали, словно заставляет перестать медлить. И когда я планирую дотронуться до ее губ, Ди оглушает меня пощечиной. Громкой и звонкой. Такой, что летят искры из глаз.

– Вот так? – смотрю ей прямо в глаза и вижу, что первый кирпичик в стене между нами рухнул.

– Именно! – строго говорит Орлова, выбираясь из плена моих рук.

– Ошибаешься.

Я отхожу, двери позади меня раскрываются.

– Ты не отстанешь, да?

Какая догадливая.

– Без шансов, – киваю ей, потирая щеку. Да уж, все когда-то бывает впервые: вот и пощечина от девушки, на которую я бы в жизни не посмотрел, а теперь меня коробит ее отказ.

– Нет, – она выходит из лифта, задевая мое плечо.

– Орлова, – окликаю ее.

Неожиданно Ди останавливается, будто что-то обдумывает. Затем отвечает, но не оборачивается.

– Сегодня в девять вечера, ресторан «Кампус». Надеюсь, навигатором пользоваться умеешь? – в ее голосе сквозит самодовольство.

– Дерзить научилась? – с губ срывается смешок. Диана не отвечает, а я больше не спрашиваю. Мы молча расходимся, и что-то мне подсказывает, что радоваться первой победе рано.

Засовываю руки в карманы джинсов, заворачиваю за угол и слышу знакомый голос. Оглядываюсь, но не сразу понимаю, откуда доносится звук. Наклоняюсь и теперь вижу, что на лестничном проеме стоит наш Мистер Правила. Рядом с… Ого! Сама Агата Сергеевна, если не путаю ее имя. Мот тянет к ней руку, она тушуется, будто не решается оттолкнуть парня, а потом делает шаг назад и скрещивает руки на груди.

– Ну и ну, – шепчу я. Присвистнул бы, да решаю не пугать парочку. В конце концов, подставлять новую училку не хочется. Она же не виновата, что у меня зуб на ее поклонника.

М-да, удивляешь, капитан.

Телефон в кармане вибрирует, я вытаскиваю и тут же морщусь: отец. Да будь он неладен! Громко выдыхаю, сбрасываю вызов и иду в аудиторию.

Глава 10 – Агата

– К следующему занятию прошу подготовиться основательно и иметь при себе что-то более весомое, нежели смартфон. Анисимов, вы меня услышали? – устремляю взгляд на предпоследний ряд.

– Конечно, Агата Сергеевна, – Алексей прикладывает руку ко лбу и делает вид, что отдает честь. – Буду вооружен всем необходимым. Просто не привык, что у нас теперь такой строгий преподаватель. Знаете, Валерий Степанович всегда делал нам поблажку.

Губы парня растягиваются в наглой ухмылке, за которую мне хочется влепить ему неуд. Очередной футболист, решивший, что только за красивые глазки и голы на поле я должна заведомо закрыть его сессию на отлично.

Дыши, Агата.

– Уж будьте так любезны, – опускаю крышку ноутбука и убираю его в чехол. – И не забудьте: ваши дополнительные баллы целиком и полностью зависят от вашей активности и вовлеченности в предмет. Хотите поблажки? Действуйте.

Кивком показываю, что студенты могут расходиться и начинаю собирать вещи, чтобы побыстрее покинуть аудиторию. Если я опоздаю, Ленка сделает из меня куклу вуду. В последнее время подруга слишком пристрастилась к изучению всего мистического.

Стоит мне закрыть аудиторию и сделать пару шагов, как крепкая рука хватает меня за предплечье и притягивает к себе.

– Что вы себе… – не успеваю договорить, как натыкаюсь на пару кристально-голубых глаз. По телу пробегает нервная дрожь, и я съеживаюсь под натиском этого взгляда. – Орлов, в прошлый раз мы с вами уже прояснили понятие «личные границы».

Пытаюсь убрать свою руку, но Матвей лишь крепче обвивает пальцы вокруг моего запястья. Проклятье.

– Нам нужно поговорить, – оглядевшись по сторонам, он быстрым движением оттесняет меня к колонне, уводя в тень. Когда мы оказываемся вне поля зрения студентов, по коридору проходит ректор, причитая, что современная молодежь совершенно не ценит образование и предоставленные им возможности.

– Матвей, отпустите меня, – освобождаюсь из его хватки и складываю руки на груди.

– Надо же, ты назвала меня по имени, – взгляд парня опускается на мои губы, и Матвей опирается ладонью о стену рядом с моей головой.

– Не преувеличивайте, вы – мой студент. Если вас интересует лекция, то…

– Плевать мне на лекцию, – прерывает он, не сводя с меня пытливого взгляда. – Мы долго будем играть в этот цирк или поговорим как взрослые люди? Здесь неподалеку есть кафе.

Так, это переходит все границы.

Сделав глубокий вдох, упираюсь руками ему в грудь и пытаюсь оттолкнуть от себя. Мамочки, у него под майкой тело, сотканное из сплошных прокачанных мышц, что ли? Он ни на шаг не двигается, отправляя в тартарары мою попытку. Взгляд Матвея скользит по моим ладоням, которые до сих пор лежат на его груди. Кожу начинает знатно покалывать, словно по телу проходят маленькие электротоки. Это воспоминание ударяет молнией.

Его руки на моих бедрах, сжимающие до боли, но дарящие наслаждение, от которого внутри все трепещет. Губы терзает один жаркий дразнящий поцелуй за другим, и я, не выдержав накала эмоций, впиваюсь в его плечи ногтями, всхлипывая, когда он прикусывает мочку моего уха и опаляет своим дыханием.

Господи боже, Агата! Очнись! Ты преподаватель в университете и пытаешься заново отстроить свою жизнь. Прекрати мечтать о плотских утехах со своим студентом.

– Нет, мы поговорим сейчас.

Надо заканчивать с этой нелепой драмой.

– Ладно. Я бы хотел пригласить тебя на свидание, – так просто заявляет он, чем вызывает у меня недоумение.

– Свидание? Ты шутишь, Матвей? – строго смотрю на него. – Ты мой студент. Не забыл?

– Это единственная причина для отказа? – Орлов склоняет голову, рассматривая меня с интересом.

– А разве этого мало?

– Тебя ведь тянет ко мне, – самоуверенный тон, от которого мне хочется закатить глаза.

– Не путай связь на одну ночь с чем-то большим, – на всякий случай смотрю по сторонам. Возможно, этот разговор стоило бы перенести в другое место, но лучше покончить со всем сейчас.

Это просто катастрофа.

– Агата.

– Для тебя я Агата Сергеевна и, будь добр, больше не присылай мне подобных фотографий, – тычу пальцем ему в грудь, и Матвей все же делает шаг назад.

Как вспомню его выходку, так снова вспыхивает ярость. Я сидела с Ленкой в кафе и рассказывала подробности нашего общего провала, ведь именно она подтолкнула меня в объятия будущего студента.

«Агата, он просто красавчик. Хоть на день забудь обо всем и позволь течению нести тебя!»

Позволила. И что теперь делать с результатом?

Взгляд Матвея меняется, он искоса поглядывает на меня, словно говорит, что плевать ему на запреты. Запустив пальцы в темно-русые волосы, парень рассеянно почесывает затылок, всем видом напоминая нашкодившего ребенка.

– Ты проигнорировала меня. Я просто хотел вывести тебя на эмоции и поговорить. Признаю, не самый лучший поступок. Обычно я так себя не веду.

– Это не имеет никакого значения. Хочешь правды? Хорошо. Мы провели вместе одну ночь. Нет смысла отрицать, что мне понравилось. Но на этом все, Матвей. Обстоятельства изменились, и дело не только в том, что ты мой студент. Ты еще мальчишка, у которого впереди вся жизнь и лучшие студенческие годы. Найди девушку своего возраста и приглашай ее на свидания. А в нашей случайной связи поставлена точка. Надеюсь, ты меня понял.

– Значит, я мальчишка? – его голос становится таким жестким, что на доли мгновения на меня накатывает чувство вины, но я права. Он мальчишка. Совсем юный парень, которому нужно проводить время среди сверстников, а не с той, чья жизнь напоминает полный хаос.

– Именно. И своим вчерашним поступком ты только это подтвердил. Мне пора, – обхожу его, случайно задев плечом.

К счастью, Матвей не догоняет и не заставляет объяснять по кругу, почему нам стоит перестать общаться. Однако моя спина горит, будто Орлов продолжает смотреть вслед и искать очередную попытку для сближения. В какой-то момент мне даже хочется оглянуться и подтвердить свою теорию, к счастью, мозг сильнее женских эмоций, поэтому я только ускоряю шаг.

Оказавшись в машине, прислоняюсь лбом к прохладной коже руля. Вот к чему приводят необдуманные поступки. Я не тот человек, который может совершить глупость, и она потом не аукнется. Если я оступлюсь, то расхлебываю последствия так долго, что даже потоп вселенского масштаба кажется обычным штормом, слегка потрепавшим планету.

Завожу свою «Киа Сид» и медленно отъезжаю от университета, краем глаза заметив, как Матвей спускается по ступенькам, понурив голову.

Вернуться бы на неделю назад и все изменить. Не пить второй коктейль подряд и не слушать Ленку. Та еще советчица. Сама улизнула домой к семье, а я проснулась на рассвете в крепких объятиях мужчины, – поправочка: студента, – обладавшего мной всю ночь так, как никто прежде этого не делал. Я даже подумать не могла, что ему двадцать один. Сильное атлетичное тело, хриплый тембр, да и вещи, которые он вытворял, никак не укладываются у меня в голове. Дабы избежать утренних объяснений, я улизнула из его постели, чтобы спустя неделю на предпоследнем ряду аудитории обнаружить Матвея, исследующего взглядом каждый сантиметр моего тела так, будто мы вновь в его квартире, заставляем сгорать наши души.

Чертов бумеранг все-таки существует, и он опять ударил меня в спину.

Красный свет на светофоре загорается так неожиданно, что я не успеваю остановиться. Впереди откуда ни возьмись появляется громадный джип, в который я хоть и не сильно, но врезаюсь. Ударяюсь лбом в руль, и голову пронзает острая боль.

– Ты совсем сдурела, курица?! – орет водитель «танка». – Ты где права покупала?! Да ты понимаешь, на сколько встряла, овца? – противный прокуренный голос такой громкий, что перекрикивает фоном игравшую музыку у меня в салоне.

Потирая ушибленный лоб, вылезаю из машины. Голова немного кружится, и я придерживаюсь за капот.

– Вы сами подрезали меня! – возражаю, пытаясь прийти в себя после удара.

Опускаю взгляд на место удара и мысленно подсчитываю, во сколько может обойтись ремонт громадины. Расходы, совсем не входившие в мои планы.

– Если бы ты смотрела по сторонам, увидела бы, как я поворачиваю, – мужчина сплевывает на асфальт жвачку, и мне становится хуже. – Все вы путаете машину с салоном красоты. Наверняка сидела и малевала губы. Как будем решать вопрос?

– Мне… мне надо позвонить, – помявшись, произношу я. В голове все затуманено, перед глазами плывет.

Сама сказала, и сама не знаю, кому звонить. Я еще ни разу не попадала в аварию. Может, Русик, муж Ленки, выручит?

– Давай-давай, у меня дела, – высокомерно заявляет мужлан, нагло осматривая меня с головы до ног.

– Что происходит? – слышу я мягкий, но такой уверенный голос.

Оглядываюсь, позади нас уже собралась нехилая пробка. Сигналы машин, словно какофония стихийного бедствия, висят в воздухе. За всем этим хаосом я не сразу замечаю Матвея. Он подходит ко мне и загораживает собой, словно стена, которая может укрыть от любой бури.

– А вы, я смотрю, тоже очень внимательный? – усмехнувшись, Орлов бросает взгляд на вмятину на бампере.

– Слышь, малец, – цедит сквозь зубы хам. – Скройся, и без тебя разберемся. Дамочка не смотрит, куда едет.

– Разве? – Матвей засовывает руки в карманы и качает головой. – А мне кажется, вы пытаетесь развести девушку и при этом срубить деньжат.

– Ты на что намекаешь? – глаза мужика загораются опасным блеском, и мне становится страшно.

– Не нужно, – пытаюсь я возразить и выхожу из-за спины Орлова, но он аккуратно берет меня за руку, заставляя оставаться на месте. А потом происходит что-то, что я не в силах объяснить. Взгляд Матвея становится ожесточенным, когда он замечает, что я тру лоб и кривлю губы, стараясь отвлечься от боли.

– Это что? – он касается пальцами моего подбородка, слегка приподнимает его, чтобы рассмотреть получше ушиб, и я морщусь от неприятных ощущений. – Эй, мужик, ты совсем берега попутал?

– А я тут при чем? Надо было пристегиваться.

– Лучше заткнись, – Матвей угрожающе надвигается на водилу, и я тут же хватаю его за руку, превозмогая тошноту. – Либо сваливаешь, либо я сейчас вызову ментов, и тогда мы посмотрим, как ты запоешь.

Мужик бросает в нашу сторону пару крепких ругательств, желая Матвею и смерти, и гореть в аду, и чего-то еще, а затем садится в машину и с визгом срывается с места.

– Сильно болит? – осторожно интересуется Орлов.

– Нет, – отвожу взгляд, и голова начинает так сильно кружиться, что я хватаюсь за его руку.

– Поехали в больницу, я потом разберусь с твоей машиной.

– Матвей, – пытаюсь протестовать, но он уже усаживает меня в свой «Рендж Ровер» и пристегивает ремнем безопасности.

– Завтра вновь можешь делать вид, что я просто студент, но сейчас я отвезу тебя к врачу, несмотря на все твои протесты.

Он громко хлопает дверцей, а я откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза. Надеюсь, это всего лишь ушиб. Все еще чувствуя тошноту, делаю глубокий вдох, и в легкие пробирается уже знакомый аромат сандала и лимона.

Черт… И почему все должно было обернуться именно так?

Глава 11 – Матвей

– Ничего страшного. Просто легкий ушиб. Рекомендую пару деньков отлежаться дома и желательно не перенапрягаться, – доктор убирает фонарик в нагрудный карман халата, поднимаясь со стула.

– Сотрясения нет? – уточняю я.

Он пробыл в приемном пункте каких-то десять минут, а уже ставит диагноз.

– Молодой человек, я ведь сказал: с вашей девушкой все нормально, – более раздраженно отвечает доктор. На вид ему лет тридцать, под глазами пролегли следы усталости, на висках уже местами проступает седина. Кажется, будто этого человека порядком все достало, включая пациентов. – Нет необходимости создавать панику.

Сцепив зубы, прожигаю его взглядом и уже собираюсь открыть рот, как рука Агаты обхватывает мою.

– Спасибо, – встревает она, приподнимаясь с кушетки. – Я обязательно буду соблюдать режим.

Врач уходит, оставив нас наедине. Агата поправляет блузку и приводит в порядок прическу. Надо было отвезти ее в платную клинику, где по крайней мере не хамят.

– Я отвезу тебя домой, – подаю руку, но Агата демонстративно игнорирует ее, обувает туфли и встает.

Стоит ей сделать шаг, как она покачивается. Реакция срабатывает отменно, и я успеваю поймать девушку в свои объятия.

– Хватит упрямиться, – обвиваю рукой тонкую талию.

Агата поднимает голову, с ее губ слетает тихий вздох, когда мы сталкиваемся взглядами. Внутри у меня словно салют взрывается от наших, пусть и совершенно не романтичных, объятий. Весь день мечтал это сделать: прижать ее к себе и вдохнуть сладкий аромат. Грудь Агаты тяжело вздымается, в то время как глаза блуждают по моему лицу. Я заправляю прядку волос ей за ухо, задерживая ладонь на щеке. Ласково провожу пальцем вдоль скулы, отчего ее кожа покрывается нежным румянцем. В аудитории такая строгая, держит всех в напряжении, а сейчас беззащитная, что хочется стать стеной, за которой она сможет спрятаться.

– Матвей, прекрати, – шепчет она.

– Я всего лишь помогаю. Не драматизируй.

Она высвобождается из моих объятий, берет сумочку и идет к дверям. Какая упрямая!

Мы покидаем стены горе-лечебницы, и Агата присаживается на лавочку около входа. Достает из сумки телефон, нервно поглядывая на наручные часы, обвивающие изящное запястье.

– Что делать с водителем внедорожника?

– Тебе – ничего. Пусть радуется, что ты не написала заявление.

Была б моя воля – придушил прямо там. Очередное хамло, считающее себя богом на дороге.

– Как вообще себя чувствуешь? – смотрю на ее ушибленный лоб и появившуюся шишку.

– Все нормально, пройдет. Спасибо огромное за помощь, но тебе не стоит сидеть рядом со мной. Лена приедет с минуты на минуту, – Агата стучит пальчиком по экрану смартфона.

– Не думаю, что кто-то из университета будет прогуливаться по больничном двору.

Присаживаюсь рядом, едва касаясь ее, но все же соблюдая небольшую дистанцию. Я уже и так сильно напортачил, отправив тот глупый снимок. Чем только думал?!

Цветочный аромат духов Агаты витает легким шлейфом в теплом осеннем воздухе, и я сдерживаю себя, чтобы не придвинуться ближе и не сгрести ее в охапку. Хотел вызвать хоть какую-нибудь эмоцию, обратить на себя внимание, но никак не рассчитывал, что она назовет меня мальчишкой.

В кармане звонит телефон, на экране загорается «Отец». Блокирую вызов, убирая смартфон обратно. Старик разозлится, но мне не привыкать. Вечное разочарование семьи Орловых – мой главный титул. Похлеще, чем капитанское звание.

Агата делает глубокий вдох, а затем все же смотрит на меня своими зелеными глазами, напоминающими сосновый бор после дождя: темные, манящие, скрывающие миллион тайн и чувств.

– Матвей, я благодарна за помощь, но думаю, тебе и правда стоит уехать. Дело не только в том, что нас могут увидеть вместе, – она закусывает пересохшую губу. – Мы с тобой очень разные. Поверь, меньшее, в чем я сейчас нуждаюсь – проблемы из-за случайной связи со студентом. Я только начала выстраивать свою жизнь и не готова все разрушить из-за пьяной ошибки.

– Ты была не настолько пьяна, чтобы не понимать, что делала, – возражаю я. – Мы можем узнать друг друга. Сама устанавливай темп, а я подстроюсь.

Она легонько качает головой, горько усмехнувшись.

– Ты не улавливаешь сути. Это была ошибка, – ее голос усталый, но твердый.

Мой слух режет слово «ошибка». Почему-то вспоминается тот хмурый зимний день, когда я случайно проснулся посреди ночи. Мне было десять, в спальне не горел свет, а из окна дул морозный ветер. Я поднялся с кровати и выскочил в коридор, хотел попросить маму закрыть витражное окно, но случайно стал свидетелем их разговора с отцом. Он тоже считал меня ошибкой.

– Агата! – раздается звонкий возглас, и мои воспоминания расплываются, превращаясь в туман. На нас налетает торнадо из рыжих волос, не давая возможности убедить ту, с которой хочу быть, что я в ее жизни не ошибка. – Как ты? Где этот идиот, который врезался в тебя? – Взгляд фурии впивается в меня, и серые глаза словно бросают молнии. – Ты где права получал, индивид?! Водить не научился?!

Она надвигается, уперев руки в бока.

– Господи, Лена, успокойся, – прерывает ее Агата. – Это Матвей, мой студент. Он помог мне разобраться с хамом и отвез в больницу.

Пыл подружки спадает, она замолкает. С минуту смотрит сперва на меня, потом на Агату, и в ее мозгу, видимо, происходит какое-то умозаключение, потому что рыжие брови взлетают вверх. Девушка резко оборачивается к Агате.

– Матвей? – глаза рыжеволосой распахиваются, а затем губы растягиваются в такой широкой улыбке, что лицо вот-вот треснет. – Приятно познакомиться, Матвей. А ты…

– А он уже уходит. Будь так добра, не создавай еще больше проблем, – Агата встает с лавочки и тянет подругу к машине.

Рыжая бестия, она же Лена, подходит к такси и бросает на меня такой взгляд, мол, «а ты ничего такой, малыш», и я едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. Агата запихивает фурию в салон, когда та что-то шепчет ей на ухо, но даже в этом тайном жесте я успеваю уловить фразу: «Одинцова, мне нужны мельчайшие подробности».

Смешок все-таки слетает с моих губ. Я подхожу ближе, чтобы закрыть за ними дверцу. Этикет никто не отменял.

– Увидимся на лекциях, Орлов.

– До встречи, Агата Сергеевна, – засовываю руки в карманы и наблюдаю за тем, как она жалобно стонет на бесконечный поток вопросов рыжеволосой.

Агата в очередной раз от меня уезжает. Возможно, для нее я и правда мальчишка, связь с которым она считает ошибкой, но я непременно докажу, насколько она неправа.

Чего бы мне это ни стоило.

Глава 12 – Кирилл

Если честно, я так и не понял, почему Орлова выбрала «Кампус» с ливанской кухней. Эти мысли меня одолевают уже минут десять, пока я стою у входа в ресторан на Смоленском бульваре, лениво разглядывая прохожих. Вроде сам приехал с опозданием, потому что попал в небольшой затор из-за крайне абсурдной аварии, а Орловой до сих пор нет.

Несколько раз порываюсь зайти внутрь и занять столик, да только чутье подсказывает, что надо ждать Диану здесь. Так сказать, ловить на живца.

Тем временем часики тикают, мне становится настолько скучно, что я плюю на собственное правило и все-таки вхожу в ресторан. Усаживаюсь на диван в лиловых тонах, облокачиваюсь на мягкую подушку и заказываю чай. Пока пью довольно приятный напиток, успеваю несколько раз прошерстить соцсети Орловой. А спустя час ожидания даже пишу ей банальное:

«Ты где?»

Диана в Сеть заходит не сразу. На меня уже косо поглядывает официант, ведь у них сегодня неплохая посадка, а я занимаю целый стол. Один, с дурацким чаем. К слову, через два часа и чая-то не остается.

В конце концов Орлова появляется онлайн, и я начинаю прожигать взглядом экран телефона в томительном ожидании. Если эта девчонка прямо сейчас не объяснится, какого черта я сижу столько времени один, завтра ей хана!

– Простите, – ко мне подходит официант и улыбается. – Может, вы хотите что-то еще?

– Чаю, – сухо отвечаю я, хотя парня жалко, он чаевые ждет, а не мой чай.

Спустя еще минут десять Ди пропадает из сети, и я понимаю – отвечать она не будет. Внутри меня, конечно, аж передергивает. Вот же выскочка! Я притопываю ногой под столом, сжимая челюсть от злости. Из ушей едва не валит пар. Первый раз в жизни чувствую себя лохом, которого тупо провели.

Она не придет… Скорее всего, и не собиралась.

Эта девчонка не глупая, своей выходкой она просто хотела проучить меня, указать, что рядом с такой, как Прекрасная Принцесса Диана, кому-то вроде меня не место. Ну нет, милая! Я так просто тебе это с рук не спущу! Никто не смеет показывать зубки Беркуту! Никто! Особенно девушки.

Оставляю пять тысяч чаевых, чтобы официанту жилось лучше, и ухожу из ресторана обратно в машину.

Хлопаю дверцей и сжимаю руль до того сильно, что пальцы белеют. Когда заполучу Орлову, заставлю выполнять мои любые, даже самые идиотские эротические фантазии. Будет отрабатывать за свой поступок. Вот же… С губ слетает смешок, и я ловлю себя на мысли, что слишком много думаю о какой-то забитой мышке.

На панели высвечивается входящий вызов. Звонит Илья.

– Ну как свидание, бро? – в голосе друга звучит ирония, будто он заранее знал результат.

– Не скажу.

– Да ну? Неужели Принцесса Диана тебя снова послала?

– Что хочешь?

– Можно и тебя, – он угорает в трубку, веселится, что меня кинули. Илюха про мою идею с местью знает и откровенно крутит пальцем у виска. Говорит, мол, проще было просто набить Моту морду, чем крутиться вокруг его мышки-сестры. Но разве так интересно?

– Где ты?

– В парке Горького. Смотрю, как малец уже три раза упал с лонгборда.

– Ладно, скоро буду.

Я сбрасываю вызов и еду к Илюхе. Опять попадаю в идиотский затор, успеваю несколько раз выругаться на водителя, который пытается подрезать меня, на медленных пешеходов и товарищей в погонах, так неудачно припарковавшихся для выполнения своей миссии. Чудом доезжаю до нужного места, не убив по пути никого, включая себя.

Удивительно, в парке мальчишка лет двенадцати до сих пор пытается лавировать на лонгборде. Он раз за разом падает, но не сдается, и это вдохновляет.

Сажусь рядом с Мироновым, откидываюсь на спинку лавки. Осенний ветер приятно щекочет кожу, хотя в нем уже чувствуется предстоящая прохлада.

– Я готов убить ее, – произношу на выдохе.

– Я тоже, – с какой-то непонятной грустью произносит Илья. – Эй! – кричит он мальцу, затем поднимается с лавки, подходит к ребенку и начинает объяснять, как правильно держать равновесие. Точно, я и забыл, что раньше Илюха тусовался со скейтерами, изучая разные финты. Минут через пятнадцать пацан рассекает по тропинке с радостной мордахой, а Миронов, довольный собой, одобрительно кивает.

– Сэнсэй, – подхожу к другу и кладу руку на плечо. – Я думал, ты повесил свой борд на крюк.

– Я типа призрачного гонщика, – он отодвигается от меня и корчится, покачивая головой. – Спасаю невинных.

– Черепушки не хватает на руке.

– Заткнись, – с усмешкой отвечает Илюха и заряжает кулаком мне в плечо, дурачась. Становлюсь в позу боксера, и мы, как в школьные годы, делаем вид, что решили устроить драку. Сколько раз застревали на стрелках, сколько прикрывали друг друга, уже и не счесть.

Илья занимался профессионально боксом несколько лет, но мои навыки в разных единоборствах тоже не прошли стороной, они отлично помогают уворачиваться от ударов. Кулак Ильи движется влево, норовя устроить мне ловушку, но я заношу ногу назад, а рука направляется прямо в челюсть другу. Миронов считывает мои маневры и хватает за кисть, не позволяя совершить удар.

– Кирюшка, стареешь, – дразнит лучший друг, а я ловлю себя на мысли, что злость на Диану куда-то улетучилась, словно ее и не было. Мне хорошо. В этом мире так мало людей, с кем я могу быть настоящим.

– Илюшка, наглеешь, – отвечаю на его лад и выворачиваюсь из захвата. Закидываю руку на шею Миронову, наклоняю его и по-дружески треплю по короткой копне каштановых волос.

– Стой! Да отпусти же! – неожиданно кричит Илья. Он отталкивает меня и смотрит куда-то вдаль. Я ловлю направление его взгляда, замечая у фонтана девушку. Слишком знакомую. Ту, кого лучше бы не видеть и не слышать.

Лица ее мы не различаем, поэтому есть вероятность, что просто похожа. Однако Миронов не допускает такой мысли, он моментально срывается с места и бежит к той, которая разбила ему сердце в школе. Спотыкается, едва не падает, и все равно бежит. Другой бы закричал, позвал по имени, вот только у нас это имя теперь под запретом. Илья ненавидит ту девушку, хотя я почему-то уверен, что ненависть поверхностная, напускная. Он просто не может отпустить ее.

Проклятая любовь… Кто только придумал это идиотское чувство?

Перед Мироновым выезжает парень на велосипеде с желтой коробкой за спиной. Он чудом выворачивает, чтобы не произошла мини-авария. Я тихо ругаюсь на друга. Куда так рванул?! Однако когда он достигает блондинки, дергает ее за плечо, мир возвращается в привычный ритм.

– Не она, – шепчу себе под нос.

Обратно Илья идет поникший, в глазах словно погасили свет.

– Может, выпьем? – предлагаю я, пытаясь поддержать.

– Не хочу, – категорично отказывается он.

Всегда у Илюхи так… Когда дело касается ее, он превращается в Кая, чье сердце навечно стало куском льдины.

Глава 13 – Диана

– Я уеду раньше, – сообщает Дэн, встав из-за стола. Он, как обычно, не убирает за собой кружку, что меня немного бесит. Первое время я пыталась говорить об этом, но позже просто махнула рукой – устала.

– Ага, – киваю и выхожу из комнаты.

Однако далеко уйти не успеваю – Дэн перегораживает мне дорогу в коридоре. Несколько долгих секунд смотрит пристально, потом засовывает руку в карман и вытаскивает оттуда платок. Он всегда его носит с собой, потому что мужчины в строгих костюмах должны соответствовать своему статусу – так считает Минаев, да и мой отец тоже.

– Что? – растерянно спрашиваю я, разглядывая белый платок с эмблемой в уголке.

– Вытри губы, – сухо приказывает он.

– Зачем?

– Слишком яркий макияж, – в голосе Дениса слышится отвращение. Его губы кривятся, будто ему в самом деле противно смотреть на меня такую. Хотя полчаса назад он и словом не обмолвился насчет моего внешнего вида. Даже соизволил поцеловать в уголок губ, и ничего при этом не смутило.

Раньше мой жених был другим. Я видела в нем авантюризм и задор, пусть проявлялось это не так, как у всех, и в силу нашей разницы в возрасте я прекрасно его понимала, но Денис позволял себе такие простые вещи как шутки и легкие сумасбродные поступки. Сейчас же сплошные приказы, недовольства и манипуляции. Будто я карманная игрушка, которую Дэн достает, только когда надо проявить характер и показать силу. Хотя, возможно, мне просто кажется? В конце концов, Минаев работает у отца, а я как никто знаю, как тяжело с папой договориться, а уж угодить и подавно.

– Это мой обычный макияж, – нервно сглатываю. До такого мы еще не доходили. У меня едва заметный алый тинт на губах, мой любимый.

– Значит, надо краситься не так пестро. Ты ведь идешь не на свиданку, а в библиотеку.

– Боже, Дэн! – я всплескиваю руками. – Что с тобой?

– Сотри перед уходом, – бескомпромиссно требует Минаев и несколько грубо засовывает платок мне в руку. Он не ждет от меня ответов или аргументов, молча чмокает в щеку и уходит, тихонько прикрыв за собой дверь.

Я поворачиваюсь к зеркалу, разглядывая свое и без того тусклое отражение.

– Да ну бред, – шепчу себе под нос и оставляю платок жениха на тумбе, у входа в мою квартиру.

Шея знатно гудит после двух часов непрерывной работы над докладом. Все мои одногруппники привыкли скачивать из интернета, а я так не могу… Какой толк брать готовое? Ведь в голове ничего не отложится. Поэтому постоянно зависаю в библиотеке. Алина говорит, я теряю драгоценные студенческие дни из-за своей тяги к учебе, ведь жизнь проходит там, за пределами стен университета, Денис в этом с ней не согласен. Его бы воля, посадил бы меня дома под тотальный контроль.

Не представляю, как дальше сложится наша с ним жизнь… Порой мне хочется все бросить и сбежать из этого города. Сбежать от своей семьи. Освободиться от оков и стать собой. Не бояться сделать лишний шаг или получить осуждающий взгляд. Но я слишком труслива для подобных подвигов.

Беру телефон и делаю несколько снимков стопки книг. Уже хочу выложить фото в сторис, как взгляд застревает на вчерашнем сообщении от Кирилла. Я не планировала идти с ним на свидание, и очень надеюсь, что после такого поступка он навсегда забудет дорогу в мою сторону. Хотя отдаю должное – Беркутов красавчик, мечта многих у нас в универе. Даже Алинка сходит по нему с ума и томно вздыхает, стоит ему пройти мимо. Кирилл напоминает необузданную стихию, ураган, который способен уничтожить город. Не могу сказать, что я часто засматривалась на него, но в те мгновения, когда он попадал в поле моего зрения, мне казалось, что за ним следует тень из секретов и боли. Будто он что-то прячет за хмурым взглядом и маской безразличия. Хотя мне ли судить об этом? Забавно, почему девушки всегда тянутся к плохим парням?..

Выкладываю фото в сторис и ставлю метку городской библиотеки. Сегодня я зависаю не в универе. Отложив телефон, возвращаюсь к книгам. Не слежу за временем до тех пор, пока Минаев не начинает настойчиво писать мне в мессенджер. Провожу пальцем по экрану мобильного и читаю последнее входящее.

Д.: «Сегодня премьера фильма, который я давно жду. Купил билеты на пять вечера. Будь дома к четырем».

Отправляю ему в ответ свое согласие и сворачиваю вкладку. Наши вкусы в выборе фильмов не сходятся от слова совсем. Дэн любит ужастики и тупые комедии без особого смысла. Таким образом он типа расслабляется. Я же больше уважаю глубокие ленты, которые после себя оставляют частичку умной мысли. В которых я могу найти себя и посмотреть на альтернативную версию событий, где герой выбирается из навязанного образа жизни. Но чаще всего мы смотрим то, что нравится Дэну… мое мнение он редко учитывает.

Закрываю тетрадку, засовываю ее в рюкзак. Через час надо выезжать, если не хочу слушать лекции о правильных взаимоотношениях в паре.

И только собираюсь распрощаться с книгой, как слышу скрип отодвигающегося стула. Поднимаю голову и немного теряюсь, когда вижу перед собой Беркутова.

– Какая неожиданность, – наигранно удивляется он, при этом его губы растягиваются в наглой ухмылочке. Скольжу взглядом по внешнему виду Кирилла и отмечаю, что белая майка с темно-синей олимпийкой классно сочетаются, а толстая цепь на шее придает этому образу какое-то озорство. Одергиваю себя и напоминаю, что у меня есть жених, который вряд ли обрадовался бы подобному поведению.

– Не могу не согласиться, – сухо отвечаю. – Неужели отслеживаешь мои соцсети?

С его губ срывается короткий смешок.

– Я похож на сталкера?

Складываю руки на груди и устало выдыхаю.

– Тогда зачем ты здесь? Неужели учиться?

– Почти, – он поднимается и вдруг садится рядом со мной. Кладет руку на спинку моего стула, будто хочет приобнять меня. Затем наклоняется и шепчет в ухо таким сладко-приторным тоном, что спину осыпает рой мурашек.

– Совесть ночью не кусала? – его горячее дыхание обжигает кожу.

– Чего? – хочу повернуться, но тут Беркутов неожиданно дотрагивается губами до мочки моего уха. Тело моментально реагирует волной жара, но я подавляю его: разворачиваюсь и заряжаю парню смачную пощечину. Это уже вторая за все время нашего странного общения и, боюсь, не последняя. Неужели парни вроде Кирилла всегда берут свое, не прикладывая при этом ни малейших усилий? Или он думает, что я должна упасть к его ногам, как все остальные, только от смазливого вида? Что ж, Беркутов, тебя ждет разочарование.

– Совсем офигел? – поднявшись, я хватаю книгу и иду к полкам, чтобы поставить ее на место, а заодно собраться с мыслями.

Не хочу с ним разговаривать. И чего он вообще пристал? Неделю назад я для него не существовала, а тут несколько «случайных» встреч друг за другом. Я, возможно, наивна, но не глупа.

– А ты? – доносится мне в спину.

Оглядываюсь и сворачиваю в другой ряд. В этой библиотеке достаточно большая площадь, тот еще лабиринт, который сегодня мне на руку.

– Решила продинамить меня? – его холодный голос, напоминающий осенний ветер, разлетается эхом по пустой библиотеке. Мы движемся все дальше вглубь, вот только не вдоль одного ряда. Не пойму, где именно идет Кирилл, но ощущение, что близко.

– Я никогда не говорила, что буду с тобой ходить по свиданиям, – пытаюсь звучать увереннее, при этом ускоряю шаг. Впереди появляется еще один проем, я сворачиваю в него, и теперь совершенно не понимаю, в какой части библиотеки нахожусь. Какая же она все-таки огромная…

– Ты сама назначила встречу, Ди, – слух режет, когда Кирилл сокращает мое имя до двух букв. Так делает только брат, все остальные считают, что подобный вариант звучит странно и совсем не по-взрослому. А мне, наоборот, нравится. С этим именем я ощущаю себя бунтаркой, которая может сбежать, нырнуть в омут с головой и стать для кого-то особенной.

– Я хотела, чтобы ты от меня отстал, – признаюсь уже тише. В какой-то момент звук мужских шагов затихает и мне кажется, Беркутов ушел.

Однако когда дохожу до очередного проема, он неожиданно вырастает напротив. Взгляд карих глаз недовольно скользит по мне, так пристально и изучающе, что мне хочется увеличить дистанцию. Еще немного, и Беркутов проберется в мои мысли. Согласна, я поступила некрасиво, но разве этот парень вел себя по-джентльменски? Он порвал мне платье, нагло пытался поцеловать… И вообще! Матвей всегда говорил, что Кирилл – это ходячий демон, от которого нужно держаться подальше.

– Да ну? – с прищуром отвечает Беркут.

Интересно, смогу ли я проскользнуть мимо него?

– Ты отвратителен! – говорю твердо и достаточно жестко.

– От таких, как ты, меня тоже воротит, знаешь ли, – срывается с его губ. Кирилл скрещивает руки на груди, на его лице так и читается: «Проваливай».

– Тогда зачем ты за такой, как я, бегаешь?

– Чтобы доказать себе, что высокомерие не передается генетически, – грубость летит одна за другой в мою сторону, словно снаряды бомб.

Я открываю рот, планируя дать ответ, но тут же одергиваю себя: пожалуй, мы оба хороши. Лучше разойтись сейчас, пока злость не переросла в войну, в которой не будет победителей.

В итоге я ничего не отвечаю, молча обхожу Беркутова и пытаюсь найти стол, где оставила вещи. Пока иду, то и дело оглядываюсь, однако Кирилла позади нет, как и не слышно и его шагов. Он либо остался там, между стеллажами, либо выбрал другую дорогу, хотя я склоняюсь к первому.

Спустя минут десять я забираю сумку и мчусь к выходу. По пути не замечаю даже, что стало темнее, тише, и вход в регистратуру, где обычно сидят библиотекари, пустует. Осознание приходит после, когда я дергаю ручку и понимаю – закрыто.

– Эй! – шепчу, делая очередную попытку.

– Чего ты там возишься? – позади звучит голос Кирилла. И когда он успел подойти?

– Не открывается, – растерянно отвечаю ему.

– В смысле? – Беркутов подходит ко мне и смотрит с таким же непониманием, с каким я уставилась на входную дверь.

– В смысле… закрыто, – озвучиваю вслух и ужасаюсь этой новости.

Глава 14 – Кирилл

Это какой-то сюр… Иначе невозможно назвать тот факт, что два взрослых человека застряли в библиотеке!

– Отойди! – меня разрывает от раздражения.

Орлова несносная, высокомерная и пропитанная ядом девушка. Ее язык хорошо было бы прополоскать с мылом и добавить туда отбеливателя. Никто, ни одна девушка не смела мне говорить подобное в лицо, а тем более динамить. Ди должна была еще три дня назад очнуться в моей постели, а не заставлять тратить и без того мизерное количество нервных клеток.

Оттолкнув Диану от двери, я со всей силы дергаю ручку. Та завывает скрипом, но не поддается. А потом и вовсе случается чудо из чудес: в помещении гаснет свет.

– Потрясающе, – вздыхаю я. Становится слишком темно, настолько, что мы с Орловой не можем видеть лиц друг друга.

– Кошмар! Блин! – вопит она и, судя по звукам, роется в рюкзаке.

– Позвони своему придурку-брату или…

– Он не придурок! – раздраженно возмущается Диана.

– Нашла время, когда придираться к словам.

– Да уж, – уже тише произносит девчонка и достает телефон.

Свет от него хоть немного, но освещает часть помещения.

– Блин, – пищит Орлова. – У меня семь процентов зарядки.

– На один звонок хватит, – напираю я.

Если честно, мне просто хочется свалить. Да, я вполне могу воспользоваться шансом и завалить Ди прямо здесь, однако ее слова, что я отвратительный, напрочь убивают настроение.

Кто она такая, чтобы говорить подобное? Глупый вопрос, Кир. Она сестра своего брата. Такая же выскочка.

Диана кликает по экрану и прикладывает трубку к уху. До меня доносятся гудки, которые продолжают оставаться без ответа. Забавно, вроде сейчас не время тренировки, наш суперправильный капитан должен был принять вызов с первой секунды. Однако…

– Кажется, вот-вот разрядится, – Ди отводит трубку от уха, и я краем глаза замечаю, что осталось несчастных пять процентов.

– Дай-ка, – выхватываю у девчонки мобильник и тащусь в сторону стеллажей с книгами. Я видел где-то там маленькое окно.

– Ты куда? – окрикивает каким-то испуганным голосом Ди. Слышу позади ее торопливые шаги.

– Надо найти хоть один светлый уголок, пока твоя трубка окончательно не сдохла.

– Почему своим телефоном не воспользуешься?

– Забыл в машине, – ворчу себе под нос. Чем вообще думал?

– А может, это все ты? – вдруг спрашивает Орлова. Впереди показалось то единственное окошко, рядом с которым находится клочок света.

Останавливаюсь и кидаю мобильник Ди. Она не успевает поймать, и телефон с грохотом падает на пол.

– Да, это все я – самый отвратительный человек в мире.

– Мог бы и в руки дать, – Орлова произносит эту фразу так тихо, что я перестаю узнавать в ней ту бунтарку, которой она бывает при встречах со мной. Мне даже становится не по себе, что так по-хамски кинул ее телефон.

Совесть берет верх, я подхожу к ней, присаживаюсь на корточки и тянусь к мобильнику, однако Диана хватает его первой.

– Я сама, не надо.

– Ты правда думаешь, что это я закрыл нас тут?

Судя по скептическому выражению лица, другой вариант она не могла и предположить.

За окном слышится гром, кажется, нас ждет осенняя гроза.

– А как тогда все это объяснить? – Диана бросает на меня рассеянный взгляд.

– Что объяснить? Лучше позвони своему братцу еще раз или дай мне телефон, наберу Илюхе.

– Я не… – она мнется, затем все же договаривает: – Я не звонила Моту.

Телефон издает последний вздох, и экран гаснет. Замечательно… Прямо какое-то кино.

Я подхожу к окну. Оно старое, с ветхой деревянной рамой, совсем маленькое, в такое даже голову не высунуть, зато можно проветрить помещение. А еще оно выходит на тропинку прямо возле фонарного столба. Что ж, если нас отсюда не вытащат до темноты, по крайней мере в этом месте будет немного светлее, чем в остальных лабиринтах книжного царства.

Сажусь на пол, хотя надо бы взять стул, и пытаюсь придумать, как нас отсюда вытащить. Ди топчется на одном месте, потом все-таки неуверенным шагом подходит, но не садится, облокачивается о стену, скрестив руки на груди.

– Ты… – неожиданно начинает она. Я поворачиваю голову и смотрю на Орлову снизу вверх. Ладно, фигурка у нее сносная, особенно бедра. – Правда не причастен?

– Конечно, – хмыкаю я. – Всю жизнь мечтал переночевать в кладовке с книгами. Запах пыли, м-м, это же фантастика. А секс между стеллажей вообще улет.

– Господи! – она театрально разводит руками. – Ты о чем-нибудь думаешь, кроме секса?

– Конечно. О сексе в библиотеке.

Какое-то время мы сверлим друг друга проклинающими взглядами. Оба злимся, что застряли здесь. Потом вдруг с губ Ди срывается вздох, она вновь вытаскивает мобильный, пытается привести его в чувство, да только тщетно. Малыш умер, его стоит помянуть и поставить сверху рюмку водки.

Диана тихо ругается, что совсем не вяжется с образом правильной серой мышки.

– Кому ты звонила? – зачем-то решаю спросить я.

Орлова не отвечает, лишь смотрит на телефон и нервно прикусывает губу. Затем она скидывает с плеч рюкзак и садится на него. Не рядом со мной, нет, выдерживает расстояние, как полагается.

– Ди, – щелкаю перед ее носом пальцами. Орлова неожиданно вздрагивает и устремляет взгляд на мою ладонь. Черт, неужели я напугал ее? – Все нормально? У тебя ведь нет клаустрофобии?

Еще не хватало возиться с ней всю ночь.

– Я звонила Дэну, в смысле, жениху. Да, у меня все нормально.

– И почему же он не взял трубку? Думаешь, стягивал трусики с какой-нибудь секретарши?

– Нет, – она кидает на меня хмурый взгляд, не иначе желая, чтобы я заткнулся. – Скорее всего, он был за рулем.

– А! Это все объясняет. У нас же за рулем нельзя принимать входящие, конечно.

– Денис просто соблюдает правила.

– Скажу ему при личной встрече спасибо, – с усмешкой отвечаю я.

– За что? – в ее тоне звучит искреннее непонимание.

– За то, что оставил ночевать меня со своей девушкой.

Ди хочет что-то ответить, но неожиданно на улице раздается гром. Грохот проникает даже в наше подвальное помещение. Орлова подтягивает к себе ноги и как-то уж больно боязливо выглядит, словно ей… и страшно, и показать свой страх не хочется.

На улице снова громыхает, ветер противно шелестит листвой. Диана еще больше сжимается, словно котенок, который впервые оказался на улице.

Если честно, я не привык смотреть на таких… девушек. Сразу почему-то вспоминаю мать: хрупкую, беззащитную, ищущую поддержки у окружающих. Воспоминания о ней всегда пробуждают во мне злость, хотя должно быть иначе. А злиться сейчас не самая лучшая идея. Засовываю руку в карман и нахожу там шоколадный батончик. Забыл, что планировал его съесть.

– Ди, – подсев ближе, я вытаскиваю «Сникерс» и протягиваю девчонке. Она поднимает голову, в глазах читается удивление. Будто я первый парень в ее жизни, который предлагает шоколадку.

– Себе оставь. Нам тут… возможно, до утра сидеть.

– Бери, говорю.

– Тебе… нужнее.

Я насильно вкладываю в ее маленькую ладонь шоколадку.

– Но… почему? – шепчет Диана, часто хлопая ресницами.

– А разве нужна причина?

Она не отвечает, словно и слов подходящих найти не может. Потом все-таки разворачивает «Сникерс» и разламывает его на две части.

– Вот, – Орлова протягивает кусочек, и теперь мой черед удивляться.

– Зачем? – выгибаю бровь.

– Не знаю… но… разве нужна причина?

Наша ситуация походит на сюжет какого-нибудь глупого романтичного фильма, но все же вызывает улыбку, которую я моментально прячу, плотно сжав губы.

Беркутов, сказывается нехватка кислорода? Надышался книжной пылью?

– Странная ты, – с иронией отвечаю, забрав шоколадку.

– Ты тоже.

С улицы раздается очередной раскат грома. Кажется, вот-вот начнется гроза и хлынет дождь.

Мы некоторое время сидим молча, что порядком надоедает. Диана задумчиво крутит в руках умерший гаджет, будто от ее взгляда он оживет и сможет нас спасти. А я просто смотрю на стеллажи, покрытые многовековой пылью. Интересно, сколько людей сейчас читают книги в библиотеках?

Перевожу взгляд на Диану и задаюсь вопросом, как она может находиться рядом с таким «женишком», вроде этого Дэна. У парня на лице большими буквами значится: «Нет никого важнее меня любимого в этом мире». Он такой весь вычурный, на крутой тачке, в брендовом костюмчике, на который не иначе свечку ставит перед сном.

Девчонки вроде Ди явно рождены не для такого клерка, как Денис. Ему бы больше подошла дамочка наподобие пассии моего папочки. Салоны красоты, модные показы, постоянные иностранные слова в лексиконе и путешествия на Мальдивы – весь перечень интересов.

Ладно, в топку и его, и мою мачеху…

– Эй, – зову Ди.

– А?

– Дэнчик будет нервничать? – с иронией спрашиваю я.

Диана как-то странно реагирует на такой обыденный вопрос: касается указательным пальцем губ, а затем закусывает нижнюю.

– Нет. Просто… мы собирались в кино, – она заправляет прядку за ухо.

– А-а-а, романтика и все такое, – растягиваю я слова.

Ди пожимает плечами и как-то смиренно произносит:

– Не знаю, я не особо люблю такие фильмы.

– Зачем тогда идешь?

– Дэн любит. – Ее грустная улыбка что-то задевает внутри меня. Возможно, мое собственное эго, или это голод скручивает желудок, из-за чего я чувствую себя как-то странно. Будто в ее словах поселился сквозняк… Так бывает, когда ты очень одинок. По себе знаю.

– А ты? Какие тебе нравятся фильмы? – нам нужно о чем-то говорить, убеждаю себя я. Иначе можно сойти с ума от скуки.

Орлова поднимает на меня удивленный взгляд, будто я сказал, что не Земля крутится вокруг Солнца, а наоборот.

– В каком смысле? – снова слышится изумление в ее голосе.

Она сейчас серьезно?

– Ну, что любишь ты? Не знаю, романтика, фильмы девяностых или ужастики? Если последнее, то, пожалуй, я буду держаться от тебя подальше. Мало ли что у тебя в сумке припрятано, а нам тут сидеть до утра.

Секунда-другая, и Ди начинает… смеяться. Сперва тихо, а потом громче, и ее лицо озаряет улыбка, которую я не замечал прежде. Даже затравленный кроткий взгляд голубых глаз приобретает иной оттенок: в нем появляются задорные искорки.

Так, Беркутов, возможно, у этой девчонки не все в порядке с головой.

– Прости, просто… – бормочет она, но осекается на полуслове. – Я люблю фильмы Гая Ричи.

– В смысле, того самого Ричи, который снял «Карты, деньги, два ствола» и просто нереально бомбический «Револьвер»? – как полный придурок переспрашиваю я.

– А есть какой-то другой? – она играючи изгибает бровь и склоняет голову набок.

– Нет… Не важно, – откашливаюсь, уж больно бурно реагирую. Обычно девчонки такое не любят, им глупое мыло подавай. За вкус к кино я бы однозначно поставил звездочку Ди. – И какой фильм тебе нравится?

– Да многие. Из последних «Переводчик», «Гнев человеческий» и, конечно, «Джентльмены». Куда без него?

Так-так… становится интереснее. Хотя вполне может быть, что она просто фанатеет от актеров, снявшихся в фильме? Когда мы с парнями собираемся что-нибудь посмотреть, Лерка без умолку трещит о том, у кого какая задница и на что она готова, лишь бы оказаться на месте главной героини.

– Знаешь, его фильмы такие… мрачные, но при этом в них полно смысла и юмора. А главное, каждая сюжетная линия раскрывается, и Гай Ричи, как умелый кукловод, доводит все до идеала, – Ди убирает с коленки невидимую пылинку. – Например, взять Микки, он же гений.

– Ага. Его ультиматум Бергеру был просто на высоте.

– Всем бы такого Микки, – с усмешкой произносит она.

Наш странный разговор заканчивается, а я опять чувствую себя так, будто мои внутренности кто-то прокрутил в блендере и все перемешал. Орлова внезапно пробила штрафной в мои ворота, в те самые, куда обычные смертные редко добираются.

Боковым зрением я наблюдаю за Дианой: она притягивает к себе колени и обхватывает их руками, пытаясь устроиться поудобнее. У меня самого уже все одеревенело от просиживания на полу. Сколько еще нам тут торчать? Я сказал Илюхе, что приду к нему чуть позже, и мы сможем порубиться в плойку. Вечно с Орловой все идет не так, как я планирую.

Черт! Надо что-то придумать. Если нам суждено ночевать в этом храме знаний, то стоит поискать хотя бы подстилку или кресло, иначе задница скажет мне «адье».

Подсаживаюсь к Ди, кладу руку на ее плечо, не нагло, наоборот, в этот раз действую аккуратнее, и придвигаю к себе.

– Только я думаю, что ты можешь быть нормальным парнем, как ты снова переходишь границы, – возмущается она и пытается отстраниться.

– Успокойся, Орлова. Я просто хочу спать, – снимаю с себя олимпийку и набрасываю на нее.

Возможно, я полный придурок и отвратителен этой девчонке, но не слепой. Она вся дрожит, и не от перевозбуждения, увы, а от холода.

– Если ты не против, я бы предпочел побыть несколько часов в объятиях Морфея, а не слушать твои причитания.

Укладываю голову ей на колени и закрываю глаза. Ди некоторое время даже не шевелится. Либо боится, что я опять что-нибудь выкину, либо черт его знает. Ее мысли для меня – та еще загадка.

Когда я уже почти засыпаю, и легкость мягкой волной накатывает по всему телу, вдруг ощущаю легкое прикосновение тоненьких пальчиков к своему лицу. Ди убирает челку с моего лба и оставляет ладонь на моей макушке, чем вызывает волну мурашек своими действиями.

– Знаешь, Беркутов, когда ты не стараешься быть придурком, то очень даже ничего, – шепотом признается она, явно не догадываясь, что ее услышали.

Я едва не распахиваю глаза, но заставляю себя лежать неподвижно. Так вот оно что. Вот ключ к сердцу Орловой. Разговоры по душам, милые обнимашки и батончик «Сникерса» напополам?

Правда, интуиция подсказывает, наверняка есть что-то еще… Вот только не уверен, хочу ли я узнать последний пункт.

Глава 15 – Диана

Я ерзаю, предполагая, что Кирилл все-таки не будет использовать меня в качестве подушки, а ему нормально – как лежал, так и лежит. Мне ничего не остается, кроме как смириться и попытаться переждать час-два или сколько он так собирался спать.

Склонив голову, я разглядываю Беркутова: с закрытыми глазами он выглядит обычным парнем, далеко не бэдбоем, разбивающим женские сердца. А еще рядом с ним мне почему-то спокойно, как будто мы знакомы тысячу лет, делили вместе и печали, и радости, и даже вот так несколько раз засыпали в пустой библиотеке. Сердце в груди сжимается. То ли от тоски по непонятным ощущениям, то ли от желания, которого невозможно достичь…

Забавно, но когда мы с Денисом познакомились, уже тогда я нет-нет да и чувствовала некое напряжение. Из серии: как правильно сказать, чтобы выглядеть лучше, как улыбнуться, что надеть, чтобы угодить и не разочаровать его. Мне всегда казалось, что я не дотягиваю до его уровня, теряюсь на фоне взрослого уверенного мужчины.

Помню, однажды Дэн пригласил меня на новогодний корпоратив. Я попросила маму помочь с платьем, сделала легкий вечерний макияж, пыталась соответствовать. Тогда Минаев уже был вхож в наш дом, и они с отцом все чаще обсуждали планы по развитию семейного бизнеса.

В ресторане, где собрались его коллеги, на меня смотрели не то чтобы косо, скорее, с удивлением. Мама говорит, я тогда выглядела очень молодо в свои восемнадцать. Она отговаривала от похода, а мне жуть как хотелось войти в общество своего парня. В итоге вечер прошел отвратительно: к еде не притронулась, на танцпол не выходила, с Денисом особо не общалась. Он все время подливал выпивку начальнику, пытаясь угодить.

Тогда я поняла, что больше выходить в свет с женихом не буду… Пожалуй, мне ближе ночлег с едва знакомым человеком на полу в старой городской библиотеке, нежели поход в новомодный ресторан в дорогущем платье под руку со своим женихом. Странно, почему я только сейчас об этом задумалась…

Опустив голову и снова взглянув на Кирилла, я неосознанно улыбаюсь. Это, конечно, неправильно, но мне до чертиков хочется хотя бы раз в жизни сделать что-то выходящее за рамки правил.

Однако через три часа все заканчивается.

Дверь в библиотеку неожиданно открывается, в коридоре эхом проносятся звуки тяжелых шагов. Я наклоняюсь и замечаю пожилую женщину. Она снимает с себя дождевик, отряхивает волосы от дождя и тут же начинает что-то искать на столе. Нам повезло, ночевка благополучно отменилась… А повезло ли?!

Пора уходить.

Нет, глубоко в душе-то мне и хочется побыть еще немного в компании человека-смерча… Кирилла я мысленно именно так характеризую: немного странный, необычный, плюющий на мир и мнение вокруг. В какой-то степени я восхищаюсь его характером и стойкостью. Мне о таком даже мечтать нельзя, что уж говорить о попытках реализовать. Да и, скорее всего, у Беркутова есть какие-то скрытые мотивы на мой счет: люди не врываются в жизнь других в мгновение ока без причины.

Тихонько вытащив из рюкзака платок, я сворачиваю его, затем осторожно перекладываю голову Кирилла на пол, поверх платка. Поднявшись, окидываю взглядом своего навязчивого знакомого, который неожиданно имеет схожие со мной вкусы. Родись я в другой семье и с другим воспитанием, наверное, мы могли бы даже стать друзьями. Хотя… кого я обманываю? Беркутов знает о моем существовании исключительно из-за брата, не будь Мот моим родственником, Кирилл бы прошел мимо. Уверена.

– Подождите, – обращаюсь я к женщине. Она уже держит в руках связку ключей с забавным маленьким брелоком-мишкой.

– Что вы тут… – смотрит с удивлением библиотекарь.

– Вы нас закрыли, – смущенно отвечаю я, проскальзывая мимо нее в дверной проем.

– Вас… то есть ты не одна? – прилетает мне в спину. – Господи! Матерь божья! Как вы тут вообще могли остаться? – начинает причитать она.

– Там парень, не оставляйте его здесь ночевать, пожалуйста, – прошу я.

Женщина еще больше удивляется, во взгляде ее так и читается: «Да вы в конец с ума посходили, молодежь». Чтобы не слушать нотацию на тему современного воспитания и нарушения правил, я убегаю прочь по коридору, оставляя Беркутова в библиотеке.

Сходив душ и сменив одежду, я включаю телефон, который все это время стоял на зарядке. Мгновенно сыпется множество непринятых от Дэна и сообщения с не самым приятным содержанием из серии: «Где ты?», «Почему недоступна?», «Почему ты не дома?» Нервно сглатываю, когда замечаю три входящих от отца… И только думаю перезвонить, как раздается щелчок кодового замка, и дверь в квартиру открывается.

Моментально напрягаюсь, но тут же заставляю себя отбросить навязчивые мысли. Чего я переживаю? Ситуация вышла из-под контроля не по моей вине.

– Диана! – голос Дениса проносится подобно пуле, выпущенной врагом. Я вздрагиваю, кутаясь в коротенький махровый халат, и ругаю себя за то, что не оделась прямо в ванной.

– Тебе собиралась набрать, – показываю ему экран телефона, но Минаев даже не смотрит на мобильник. Он стремительно настигает меня. В глазах раздражение, губы кривятся, нижняя дергается. Интуитивно я начинаю пятиться, пока не упираюсь спиной в стену.

Денис останавливается напротив меня, выхватывает телефон и что-то пытается там разглядеть.

– Где ты была? – рычит он, пригвождая суровым взглядом к стене.

– Случилось кое-что странное, – спокойно отвечаю я, хотя дрожу. – Библиотека…

– Я прождал тебя как дурак сначала тут, потом возле долбаного кинотеатра! – он не дает мне договорить, как будто моя причина его не волнует.

– Просто…

– Почему ты не брала трубку? – Денис смотрит на меня исподлобья.

– Разрядился, ты же видишь, что там…

– Черт, Орлова! – и снова он меня перебивает.

Я почему-то сразу вспоминаю мать, как на нее вот так же иногда кричит отец и как она чаще всего молча выслушивает упреки. Иногда уходит в комнату, закрывается и сидит там подолгу, приходя в чувство. А иногда… прикладывается к вину.

– Я тебя спрашиваю! – Денис щелкает перед моим лицом пальцами. Он что-то говорил, пока я витала в собственных мыслях.

– Телефон сел, Дэн, – тихо объясняю, хотя хочется кричать.

– Чем ты думала, выходя из дома? Почему не носишь с собой зарядку? Господи, Диана! – он взмахивает руками, продолжая прожигать меня грозным взглядом. А я все жду… вопроса вроде: «Все ли в порядке?», «Тебя не обидели?», «Как себя чувствуешь?», «Тебе не было страшно?»

Внутри образуется яма, настолько глубокая, что мои губы начинают дрожать, но не от переживаний, а от горечи, которая накрывает волной.

– Денис, я понимаю, – зачем-то пытаюсь сгладить углы, оправдаться. – Ты меня ждал, но библиотека…

– Я потратил свое время! – повышает он голос. Я смотрю на него, будто испуганный ребенок, и не знаю, как поступить дальше.

– Но…

– Какого черта ты мямлишь?

Я сглатываю, потому что поражаюсь поведению Минаева. Раньше он себе подобного не позволял: да – ругался, да – читал нотации, но чтобы так…

– Послушай, я ведь не специал…

– Диана! – Дэн резко бьет ладонью по стене, буквально в паре сантиметров от меня. Я зажмуриваюсь, вжимаю голову в плечи. Сердце замирает, словно у него села батарейка. Пальцы немного покалывает, во рту пересыхает, я впадаю в немой шок от происходящего.

На какое-то время в комнате воцаряется оглушительная тишина, хотя в ушах все еще стоит шлепок от удара ладони по стене. Всего пара сантиметров – и это могла быть я.

Я стою с закрытыми глазами, ожидая чего угодно, хотя понимаю, что ничего плохого не сделала. И опять воспоминания режут больнее любого ножа.

Мне тринадцать. Я только закончила танцевать, стою в гримерке, и ощущение эйфории от выступления постепенно угасает под гнетом пристального взгляда отца, который выглядит пострашнее любого монстра, живущего под кроватью.

«Повиновение – то, что ты должна усвоить на всю жизнь, девочка», – звучат в голове слова папы. А потом…

– Диана, – я распахиваю глаза, заставляя себя забыть тот болезненный эпизод из прошлого. Но взгляд Дэна будто возвращает меня обратно, ставит на колени и напоминает, что я никогда не имела права голоса.

Не хочу… не хочу так…

– Денис, – глухо отвечаю, не узнавая собственный дрожащий голос.

– Прости, детка, я перегнул, – он кладет руки мне на плечи и притягивает к себе.

Я утыкаюсь носом в его грудь, чувствую, как меня потряхивает, как хочется плакать, однако рядом с Минаевым внутри будто стоит табу на слезы. И впервые его аромат кажется мне чужим и таким холодным, что хочется сбежать.

Внезапно возникает мысль, что этот парень… никогда не защитит меня. Не будет человеком, о котором принято говорить: «как за каменной стеной».

– В следующий раз будь внимательнее, угу? – меня добивает его последняя реплика. Я ничего не отвечаю, потому что не знаю, как должна поступить.

Глава 16 – Агата

– Одинцова, тебе же русским языком сказали отлежаться дома! Что непонятного? Ты вроде у нас преподаватель в университете, а ведешь себя как мои трехлетки! – недовольный голос подруги доносится из динамика и отдает эхом в полупустой ванной. Теперь даже соседи в курсе предписаний врача. – Хотя с ними проще договориться, чем с тобой.

– Одного дня вполне достаточно, – бормочу я, пытаясь нарисовать ровную стрелку. Обычно это не составляет труда, но с самого утра у меня адски болит голова, отчего каждое движение дается с трудом. – Не хочу давать лишних поводов для косых взглядов и перешептываний.

– Ты же прекрасно понимаешь, что они по-любому будут. Университетской надзирательнице только повод дай. Зачем ты вообще в наш университет пошла работать?

– Можно подумать, у меня был выбор, – поправляю макияж ватной палочкой и отхожу от зеркала, внимательно изучая свое отражение. Все должно быть идеально. Без малейших погрешностей. Глупо думать, что ко мне могут придраться даже из-за такой мелочи, но я на испытательном сроке, а эта работа – единственное, что помогает держаться на плаву.

Полгода назад я бы ни за что не согласилась работать в университете, который окончила с красным дипломом и грандиозным скандалом. Однако когда судьба подкидывает очередной «счастливый билет» и выбора не остается, приходится хвататься за любую соломинку, лишь бы не увязнуть в болоте.

Пробираюсь через груду коробок в кухню и беру со стола кружку с кофе, который благополучно остыл, пока я разговаривала с Ленкой. В сотый раз делаю себе мысленную пометку разобрать наконец-то вещи и придать квартире божеский вид.

– Наумова, если это все, я отключаюсь. Мне через час надо быть в аудитории и попытаться вложить в умы студентов хоть немного информации.

– М-м-м, какой строгий тон. А Матвея это тоже касается или вы перейдете на более углубленный курс? – хихикает Ленка.

– Наумова! – одергиваю ее. – Хватит нести чушь! Он мой студент.

– Ну, в пределах храма знаний – возможно, но вот когда лекции закачиваются…

– Он остается моим студентом в любое время суток. Прекрати!

– Ладно-ладно, я просто пыталась разрядить обстановку. Не бесись, – спокойнее произносит подруга, а я проклинаю себя в сотый раз за опрометчивый поступок попросить Лену о помощи. Прошло каких-то двадцать четыре часа, а она словно с ума сошла и при каждом удобном случае упоминает Орлова. – Слушай, Одинцова, чисто из праздного любопытства, у тебя все студенты такие сексуальные? Мы могли бы…

– Все, Лена, пока.

– Агата, – хохочет она, но я сбрасываю вызов.

Чистое наказание! И эта женщина работает воспитателем в детском саду и является примерной матерью двойняшек. Беру сумку, ключи от машины и выхожу из квартиры. Бессмысленный треп Наумовой может стоить мне очередных пересудов.

Сажусь в салон и несколько раз оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что никому не приспичит устроить гонки в спальном районе. Приоткрываю окно, запуская внутрь прохладный осенний воздух, и постукиваю по рулю пальцами в такт песне. Вчера вечером Матвей пригнал мою машину к дому и уехал до того, как я вышла на улицу. От царапины на бампере не осталось и следа. Мои сообщения насчет стоимости ремонта он проигнорировал, только поинтересовался о моем самочувствии. Как глупо – наша переписка состоит из его обнаженных фотографий и пары простых вопросов, на которые мы не можем дать друг другу ответ. Хотя есть куда более насущные проблемы.

Например, как мне преподавать у студента, который не знает слова «нет»?

Пока еду на работу и слушаю по радио «приветы», продолжаю думать о своих неудачах. Если о моей случайной связи узнают – прощай будущее, о котором я так мечтала, а вместе с ним и репутация. Мне и так слишком долго пришлось доказывать окружающим, что одна ошибка – не повод ставить на человеке крест. Господи, Одинцова, ну почему ты постоянно влипаешь в неприятности?

Припарковавшись на своем обычном месте, мельком бросаю взгляд на часы и, удостоверившись, что в запасе есть двадцать минут, еще раз проверяю свой внешний вид в зеркале заднего вида. Потом одергиваю себя и ругаю: это уже просто смешно.

Хватаю сумку и уверенно направляюсь к зданию. У входа в преподавательскую замечаю Анну Дмитриевну, ту самую надзирательницу, которую мы с Ленкой не любили в студенческие годы. Если раньше она была обычным преподавателем, то сейчас получила степень доцента и каждый раз пытается дискредитировать меня в глазах коллег. Пока что счет два-ноль. Подлянки судьбы лидируют.

– Здравствуйте, Агата Сергеевна, – приветствует меня Беркутов у дверей в аудиторию.

– Кирилл, как неожиданно. На прошлых двух лекциях вас не было, а тут решили прийти пораньше? – искоса посматриваю на студента.

Темные волосы, взгляд, не предвещающий ничего хорошего, наглая ухмылочка. Типичный бэдбой, от которого все сходят с ума. Когда-то и я повелась на такого. И чем это обернулось? Съемная квартира, долги и куча ухабов. Такие парни как запретный плод: он сладок, но может и отравить.

– Знаете, проснулся сегодня утром и прямо почувствовал тягу к знаниям. Решил: дай-ка загляну на любимый маркетинг, – выдает он якобы чистосердечную тираду, приложив руку к груди. Уверена, в его словах ни капли истины.

– Тогда, может, вы будете конспектировать? Для большей пользы.

Мы проходим вместе в аудиторию. Я останавливаюсь возле преподавательского стола, разглядывая пока еще пустое помещение.

– Разумеется, – засунув руку во внутренний карман куртки, он вытаскивает тетрадь и машет ей перед моим носом. – Я ведь помню про углубленный курс и все дела…

– Беркутов, твой бы энтузиазм на поле, – рядом с нами вырастает Орлов, и я моментально напрягаюсь. – Если бы ты записывал расстановку игры и слова тренера, глядишь, у нас было бы больше шансов на победу.

– Товарищ капитан, – Кирилл сжимает руку в кулак и приветствует Орлова с ядовитой ухмылкой. Я жду, пока парни поздороваются, но Матвей почему-то игнорирует жест, словно эти двое скорее враги, нежели товарищи. – А я все думал, чего же мне не хватает! Обязательно прислушаюсь к вашему совету. Что-то еще? А то, боюсь, не скоро удастся выйти из немилости.

Кирилл разжимает кулак и заводит руку за спину, продолжая внимательно разглядывать нас, словно что-то знает. Я снова напрягаюсь.

«Нет, Агата, не накручивай», – даю себе установку.

– Какой же ты клоун, Беркут, – Матвей качает головой.

– И все же этот клоун неплохо забивает, – Кирилл отступает спиной вперед и начинает подниматься по лестнице. И не падает же! – Что ж, займу место поудобнее, чтобы за полтора часа ничего не упустить. Верно, Агата Сергеевна?

Матвей колким взглядом провожает одногруппника. Удивительно, оба парня с такими амбициями, которые никак не уместить в одной команде. Как только они уживаются вместе…

– Садитесь, Беркутов, – я тоже сажусь, открываю ноутбук и нахожу файл с презентацией, подготовленный для пары. – У вас вопросы, Орлов?

Матвей нависает надо мной, крепко сжимая лямки своего рюкзака и не сводя взгляда.

– Почему ты на лекциях? – хрипло спрашивает он.

– Это моя работа. – Отвечаю шепотом, боясь, что нас может услышать Беркутов.

– Агата… – начинает Матвей, но, бросив быстрый взгляд в сторону Беркутова, благополучно развалившегося на последнем ряду, добавляет: – Я беспокоюсь.

Чувствую укол совести за то, что проигнорировала его, ведь Матвей искренне переживал и решил все мои проблемы как настоящий мужчина, несмотря на юный возраст. Просто взял и сделал. А я не привыкла к такому. За двадцать семь лет никто и никогда обо мне не заботился, если, конечно, не считать родителей и Ленку. Мужская забота – вещь, которая очень редко проявляется, и к ней тяжело привыкнуть, когда из раза в раз можешь рассчитывать только на себя.

– Все хорошо, спасибо, – беру карандаш и кручу его между пальцев, чтобы снизить нервозность. – Сколько я тебе должна за ремонт машины?

– Не говори глупостей, – хмурится Орлов, будто мои слова обидели его.

– Матвей, ты студент, а поломка…

– Даже если ты при каждом разговоре будешь упоминать, что я твой студент, это ничего не изменит, – твердо отвечает он, не сводя с меня пронзительного взгляда. – Я неплохо зарабатываю, и дело не в деньгах. Ты мне ничего не должна.

– Матвей.

– Агата. – У него появляется дьявольская улыбка, которая свела меня с ума в ту ночь. – Если ты так хочешь рассчитаться, сходи со мной на свидание.

– Ты же знаешь, что я не могу, – шепчу я, когда в аудиторию начинают заходить студенты.

– Не можешь или не хочешь? – он изгибает бровь и смотрит на меня с интересом, совершенно наплевав на приветствия одногруппников. – Есть большая разница между «не хотеть» и искать причины, чтобы не рискнуть.

Он больше ничего не говорит, молча поднимается на свое место, а я пытаюсь взять себя в руки, чтобы не рассмеяться. Вот угораздило же меня встретить парня на шесть лет младше, который, несмотря на все преграды, пытается достучаться до моего сердца. Проблема в том, что я больше не слушаю сердце. С недавних пор мой главный проводник – разум, и он уверенно твердит, что квартира и долги сами себя не оплатят.

Когда заканчивается пара, Матвей уходит, кинув на меня теплый взгляд, от которого я невольно улыбаюсь. Совсем спятила… И Ленка еще с ума сводит. Обычно после того, как заканчивает свою смену в саду, она спешит домой, но сегодня «очень неожиданно» решила заскочить ко мне на обед и окончательно добить.

– А он все-таки милашка, – она разрезает ножом мясо по-французски, разглядывая Орлова в очереди. За ним стоит Беркутов, парни снова препираются. Однако не долго, потом Кирилл резко меняется в лице. Я тайком прослеживаю направление его взгляда и замечаю в проходе девушку: невысокого роста, в классических черных брюках и белой водолазке под горло. Она держит в руках какие-то папки, и те едва не падают у нее, когда незнакомка понимает, что попала в поле зрения Беркутова.

– Ты на кого поглядываешь? – Ленка толкает меня локтем. – Ой, как интересно…

– Что тебе интересно?

– Это же Кирилл Беркутов, и он сейчас… на вон ту серую мышку смотрит?

У Ленки от удивления аж кусок с мясом едва не слетает с вилки. Признаюсь, я тоже не ожидала, что такой парень, как Беркутов, отдаст свое сердце обычной девушке, ведь она далеко не супермодель с обложки глянцевого журнала. Может, внешность обманчива…

Девушка сжимает крепче папки, неуверенно поднимает руку и машет кому-то.

– Ди! – это уже Орлов. Он отвечает на ее приветствие поднятой рукой и улыбается. – Иди сюда, угощу тебя вкусненьким, – говорит он достаточно громко.

– Ничего себе, – шепчет Ленка.

Я отворачиваюсь. Где-то в груди скребет вполне себе знакомое чувство, которое хочется послать к черту. Я снова напоминаю, что есть правила и границы, которые нельзя пересекать. Это не обсуждается. Нет смысла сейчас строить из себя обиженку. Матвей может улыбаться кому угодно, даже вот этой девушке.

– Ди! – снова заботливо зовет он ее.

Я случайно замечаю реакцию Беркутова, который садится за стол без ничего, берет в руки телефон и пишет сообщение. Брюнетка вытаскивает из кармана мобильный, но тут же засовывает его обратно. Кирилл щурится, во взгляде его так и читается: «Тебе хана, малышка». Между ними точно что-то есть, что-то, судя по всему, тайное, порочное.

– У них что, любовный треугольник? – не унимается Ленка.

– Лен, да я откуда знаю? – откровенно раздражаюсь я.

– Орлова, – неожиданно произносит Беркутов. – Вы бы подошли, а то ваш братец сойдет с ума от одиночества.

– Ты сегодня заткнешься? – рычит Матвей.

– Огорчу тебя, братишка, – затыкания не по моей части.

– Так это его сестра, – подводит итог Ленка.

Тугой узел, сжимающий грудь, ослабевает, и мне становится легче, а потом опять ругаю себя. Разум готов растоптать сердце, пнуть его в прошлое и напомнить обо всем не самом хорошем.

– Лен, пошли уже? – я поднимаюсь, аппетит вдруг пропадает.

Остаток дня проходит настолько напряженно, что я мечтаю лишь о горячей ванне и бокале вина. Что, собственно, я и сделаю, как только переступлю порог квартиры. Надо только заполнить кучу форм и документов, которые благополучно подсунула Анна Дмитриевна, когда я закрывала аудиторию и мысленно открывала бутылочку белого сухого. Не уверена, что это должна делать я, но спорить с ней – то же самое, что пытаться заставить Наумову замолчать. А это значит, мои шансы ничтожно малы.

Выхожу на улицу. Одной рукой подхватываю кипу бумаг, а второй пытаюсь достать ключи от машины, как вдруг все валится из рук и несколько документов падают прямо в лужу.

– Черт! – громко ругаюсь я. Что еще меня сегодня ждет?

– Не слышал прежде, чтобы ты выражалась, – звучит до боли знакомый голос, и моя рука застывает в воздухе.

Быть не может. Вскидываю голову, и сердце замирает за считаные секунды. Знаете, бывает так, что прошлое остается в прошлом. В самом дальнем углу шкафа, дверцу которого ты не откроешь даже под угрозой смерти. Ты ощущаешь его присутствие, каждый день просыпаешься с мыслью, что все позади, и идешь дальше, уверенный, больше нечего бояться. Но в моем случае иначе. Прошлое с ноги выбило дверцу проклятого шкафа и грозит разрушить настоящее, которое я с таким трудом отстраиваю. И в данную секунду это прошлое стоит прямо передо мной.

– Ну здравствуй, Агата, – мой бывший муж протягивает руку, нежно касаясь моей щеки.

Я вздрагиваю и моментально прихожу в себя. Его холодные, как лед, пальцы приводят в чувство похлеще ночного кошмара.

– Ты что здесь делаешь? – цежу я сквозь зубы, в то время как тело пробирает озноб и сковывает каждую мышцу.

– Как что? Решил по старой памяти заглянуть к своей жене. Ты сбежала и даже не попрощалась. Я соскучился, – Артем бросает окурок сигареты и тушит его носком кроссовка.

– Во-первых, бывшая жена. Во-вторых, то, что я сбежала на другой конец города, говорит само за себя: отстань от меня. От тебя ничего не было слышно на протяжении полугода, а тут ты являешься как гром среди ясного неба и говоришь, что соскучился? Я больше не наивная дурочка и не верю ни единому слову.

– Мне всегда очень нравилось, как ты злишься, Агатик, – на его губах расцветает кривая улыбка, от которой мне становится тошно.

– Мне пора. У меня нет времени на тебя.

Наспех собираю документы и запихиваю их в машину, совершенно не заботясь, что они все грязные и могут испачкать салон. Грязь – меньшее из бед, а вот бывший муж с горой вранья и личной выгоды – подобен цунами.

– Агата, – зовет меня Артем, когда я открываю машину. – Нам нужно поговорить.

– Ошибаешься. Мы чужие друг другу люди, и я тебе ничего не должна.

Хлопнув дверцей, завожу машину и уезжаю как можно быстрее, пока очередная волна его лжи не накрыла меня и не утащила вслед за собой.

Глава 17 – Матвей

– Орлов, зайди ко мне, как приведешь себя в порядок! – прилетает в спину приказ тренера. – Анисимов, еще пять кругов вокруг поля.

– Что? Почему? – жалобно стонет Леха, переставая поливать себя водой из бутылки. – Дмитрий Иваныч, у меня планы на сегодняшний вечер.

Дмитрий Иванович останавливается около выхода со стадиона и, скривив губы, засовывает папку с планом тренировки под мышку. Анисимов сразу напрягается, так как прекрасно знает, что тренер не любит возражений.

– Ты видел свой удар? Как ты собрался обыграть соперника в следующий раз, если задыхаешься после мало-мальски тяжелой тренировки? Хочешь вернуться на скамью запасных? – тренер испепеляет его взглядом, а затем уходит, напоследок бросив: – Марков, помоги ему отработать удар по воротам.

Леха раздосадованно запрокидывает голову и тяжело вздыхает.

– Я рад, что Иваныч что-то видит во мне, но, клянусь, без Беркутова он словно с ума сошел, – друг переводит на меня усталый взгляд и взъерошивает влажные волосы. – Мот, может, вы урегулируете свои проблемы? Весь клуб на ушах из-за вас стоит.

– Отстранение – только его заслуга, наша личная неприязнь тут совершенно ни при чем, – застегиваю сумку и закидываю себе на плечо. – Ты бы сосредоточился на своем ударе.

Анисимов плотно сжимает губы и отворачивается.

– Парни, напоминаю: перед матчем никаких вечеринок, – обвожу команду взглядом, и они встречают мои слова с недовольством. От меня, как от капитана, многое зависит, и я больше не хочу проигрывать. До следующего матча осталось всего ничего, и воздержание от алкоголя и развлечений – самое меньшее из ограничений. Мы уже и так оплошали из-за Беркута.

Покидаю поле под ворчание товарищей и направляюсь в кабинет тренера. Сегодня он и правда был чертовски зол и гонял нас по полю как каких-то новичков. Дмитрий Иванович разжевал нам каждый пункт плана так, будто мы впервые вышли на поле и до этого никогда не видели футбольный мяч. Он не стеснялся в выражениях, когда Анисимов пропустил пас и распластался на газоне, и заставил нас еще раз отыграть всю схему. Мое тело изнывает от напряжения и усталости. И все же я не совсем понимаю, что тренер хочет от меня, учитывая, что мы отыграли все возможные варианты нападения.

– Можно? – стучу по хлипкой двери в тренерскую.

– Садись, – Иваныч указывает на стул напротив себя.

Устроившись, упираюсь локтями в колени и сцепляю пальцы в замок. Все стены увешаны кубками, грамотами, медалями за долгие годы тренерства. В воздухе витает аромат мяты и свежесваренного кофе. А у приоткрытой дверцы шкафа замечаю дорожную сумку, набитую вещами. Наверняка жена опять выгнала Иваныча за то, что он проводит больше времени на поле, нежели с семьей.

– Со следующей тренировки возвращается Беркутов, – ставит он меня перед фактом.

– Ясно, – смысла спорить нет, да и не хочу.

Возможно, я упрям и несправедлив насчет Кирилла, но надо отдать должное его физической подготовке, острому уму и амбициозности. Беркутов не боится рисковать во время игры, и пусть ему порой тяжело находиться в команде и подчиняться правилам, однако он все равно хороший нападающий.

– Решите свои разногласия вне поля и научитесь слышать друг друга. Ты капитан, – последнее звучит как-то странно, будто тренер укоряет меня.

– Я знаю. Но вы сами решили его отстранить.

Несмотря на то, что Беркут думает, будто это я поспособствовал его отстранению, мне плевать. Может, это подстегнет его наконец-то воспользоваться шансом и показать свой потенциал на всю мощь.

– Для Кирилла это должно послужить уроком, как и для тебя.

– Я могу идти?

– Матвей, сейчас для всех вас важный этап в карьере. Вы в том возрасте, когда находитесь в шаге от того, чтобы стать звездами. И хотя я не очень-то жажду отдавать своих топовых игроков, но чисто по-человечески желаю каждому успеха, – он кладет руки на стол и сцепляет пальцы в замок. – Ты сам все отлично понимаешь и не нуждаешься в дополнительных лекциях, но от следующих игр будет многое зависеть.

Я молча киваю. Нам прямо не говорят, конечно, но слух давно идет, что на следующую игру приедет представитель одного немецкого клуба. Это отличный шанс вырваться на другой уровень, и я не могу его упустить.

Тренер указывает рукой, что можно идти, и я покидаю его кабинет. В душевой становлюсь под горячую воду, упершись ладонями в стену. Парни постепенно уходят, похлопывая меня по плечу, прекрасно осознавая, что на мне лежит огромная ответственность, хотя некоторые все еще недовольны ограничениями и бросают холодные взгляды.

Плевать. Мы выйдем победителями из следующей игры. Иного просто не дано.

Одевшись и собрав форму в сумку, я покидаю стадион. Уже сидя в машине, достаю телефон и замечаю несколько пропущенных от отца, а следом от мамы. Усмехнувшись, качаю головой. Наверняка она звонит, чтобы в очередной раз прочитать нотацию в стиле «прояви уважение к отцу». Я уже говорил, что в нашей семье нет такого понятия, как «уважение». Есть только тотальный контроль и беспрекословное подчинение воле главы семьи. Мама давно превратилась в тень, склонив покорно голову. Одежда, макияж, обустройство дома и даже элементарный выезд за пределы особняка – все это исключительно с позволения отца.

Кинув телефон на пассажирское сиденье, завожу двигатель и выезжаю с парковки. Я давно вырос из детских обид и желания быть услышанным, однако слова многолетней давности засели глубоко в сердце. Они не дают покоя и заставляют каждый день зубами грызть землю, чтобы доказать, чего я стою.

Провожу пальцем по сенсорной панели и выбираю в быстром наборе сестру. Ди – единственная, с кем я могу быть честен и кто поймет с полуслова.

– Дорогой братец, ты уже соскучился по мне? – ее веселый голос доносится из динамика, и я улыбаюсь.

– Бывает иначе? – притормаживаю на красный сигнал светофора. – Не хочешь где-нибудь посидеть?

– В каком смысле? А семейный ужин? – настороженно спрашивает она. – Матвей, только не говори, что не пойдешь.

С губ слетает вздох, хотя очень хочется выругаться. Вот зачем звонила мать. Еженедельная традиция, на которой каждого из нас распнут, укажут на недостатки и где мы все равно должны оставаться одним целым. Великой семьей Орловых. Я бы пропустил его не задумываясь, но Ди никогда так не поступит, а я не могу оставить ее одну.

– Конечно, я буду, что за вопросы. Ты где? Давай я тебя заберу.

– Я в университете. Буквально полчаса – и освобожусь, надо закончить несколько дел.

– Хорошо. Я подожду тебя у входа.

Сестра сбрасывает вызов, а я трогаюсь с места и поворачиваю в нужную сторону. До универа добираюсь быстро. Дождь прекратился, и я приоткрываю окно, наблюдая за студентами, гуляющими около кафетерия через дорогу. Экран телефона загорается, когда приходит сообщение в мессенджере от Олега, моего лучшего друга, взявшего академ, чтобы пожить год на Бали и почувствовать вкус жизни.

Увидев фотографию, не сдерживаюсь и громко смеюсь. Краснов с ума сошел. Он всю жизнь гордился своей прической и вечно сравнивал себя с Брэдом Питтом, теперь же от волос не осталось и следа. Оседлав байк, друг рассекает по пустынной дороге, а позади него сидит блондинка, обхватив за плечи. Почему-то я даже не удивлен. Олег всегда был баловнем судьбы и вольным парнем. Он с легкостью может все бросить и укатить на другой конец планеты, закончить карьеру музыканта и взять академический отпуск, так как не уверен, что маркетинг – это то, что ему на самом деле нужно.

Только собираюсь ему ответить, как слышу знакомый женский голос и резко оборачиваюсь.

– Молодые люди, вы бы отошли от машины, – Агата сверлит взглядом парней, облокотившихся на капот ее «Киа».

– Приносим свои извинения, – один из них вскидывает руки в знак капитуляции, но остается стоять на месте, а на его губах растягивается наглая ухмылка.

– Вам помочь? – второй придурок подходит к ней и наглым образом пытается взять из ее рук пакет, судя по всему, набитый документами, и Агата резко дергается. – Жаль, я бросил универ. В мое время преподаватели не были такими сексапильными.

– Попрошу убрать руки и отойти от моего автомобиля, иначе мне придется вызвать охрану.