Там, на той стороне

Воображение – это ключ, открывающий множество дверей.

И некоторым из них, лучше оставаться запертыми.

ПРОЛОГ

Пальцы скользнули по знакомым страницам в поиске следов шариковой ручки, что так варварски отсекли целые абзацы книги, с изображением мальчика на обложке.

– Триста двадцать страниц гениальности! – восторженно произнес Натан.

И ни единой пустой строчки, каждое слово… нет, каждая буква при деле и стоит на своем месте. Она подобно золотой статуи, отлитой для посмешища над бездушными грудами затхлых художественных потуг.

В мире, где твои новые брюки, одетые с утра, уже к обеду выходят из моды и становятся признаком безвкусицы, все-таки есть место для бессмертного. Оно не появляется случайно, как внезапный порыв ветра или уведомлении о списании с вашего счета крупной суммы в каком-нибудь расфасованном в лучших модных домах, бутике, после такого по обыкновению следует звонок жены. Совсем нет. Вечное, высекается искрами долгих и упорных трудов, жизненным опытом, борьбой с собственными демонами, талантом наконец. И вот когда это все складывается воедино, иначе никак, в голове писателя возникает настоящий пожар. Он буквально сжигает его изнутри, заставляет метаться в мыслях, собирать образы, картины, целые города, а порой и вселенные. Писатель с нетерпением усаживается, нет, влетает за стол и испускает пламенный столб, на еще пустой, слегка помятый листок бумаги…

Натан прервал рассуждения, словно это был сон, когда наконец нашел то, что искал. Палец провалился в середину книги, разделяя ее на неровные части, а внутри защекотало от предчувствия чего-то хорошего. Он видел не просто текст, обведенный наспех чернилами, а зеркало, что рассказывало о прошлом и предсказывало будущее.

Натан вновь погрузился в него, подобно источнику, что дает тайные знания, перечитывая снова и снова.

«Обещайте не дожить до глубокой старости, Уильям. Если удастся, постарайтесь умереть, пока вам не исполнилось пятьдесят. Я знаю, это не так просто. Но я вам очень советую – ведь кто знает, когда еще появится на свет вторая Элен Лумис. А вы только представьте: вот вы уже дряхлый старик, и в один прекрасный день в тысяча девятьсот девяносто девятом году плететесь по Главной улице и вдруг видите меня, а мне только двадцать один, и все опять полетело вверх тормашками – ведь правда, это было бы ужасно? Мне кажется, как ни приятно нам было встречаться в эти последние недели, мы все равно больше не могли бы так жить. Тысяча галлонов чая и пятьсот печений – вполне достаточно для одной дружбы. Так что непременно устройте себе, лет эдак через двадцать, воспаление легких. Ведь я не знаю, сколько вас там продержат, на том свете, – а вдруг сразу отпустят обратно? Но я сделаю все, что смогу, Уильям, обещаю вам. И если все пойдет как надо, без ошибок и опозданий, знаете, что может случиться?

– Скажите мне.

– Как-нибудь, году так в тысяча девятьсот восемьдесят пятом или девяностом, молодой человек по имени Том Смит или, скажем, Джон Грин, гуляя по улицам, заглянет мимоходом в аптеку и, как полагается, спросит там какого-нибудь редкостного мороженого. А по соседству окажется молодая девушка, его сверстница, и, когда она услышит, какое мороженое он заказывает, что-то произойдет. Не знаю, что именно и как именно. А уж она-то и подавно не будет знать, как и что. И он тоже. Просто от одного названия этого мороженого у обоих станет необыкновенно хорошо на душе. Они разговорятся. А потом познакомятся и уйдут из аптеки вместе.»

Ему казалось, что он соткан из этих самых слов. Он, Натан Кэмпбелл, чью жизнь можно было сравнить с сеансом кино, на которое он явился с опозданием, хотя, кому до этого есть дело? Для всех он тот, кто ставит автографы на первой странице и говорит очередному подростку, что и сам когда-то был точно таким же ребенком, что было враньем.

Кто хоть раз видел его настоящего, со всеми вопросами, что переполняли его голову, ответа на которые не было, со страхами и беспомощностью. Разве что Микки? Но что он может сделать? Последнее время, Натан его избегал и на то были причины.

Вот уже несколько месяцев он просиживал в своей квартире в ожидании. Каждое электронное письмо сопровождалось целой бурей эмоций и надежд. Но в основном на рабочую почту приходили рекламные рассылки и прочая ерунда. Свернутый текстовый документ с нелепым названием «Охотники на Демонов: Жизн…», так и оставался нетронутым.

Как-то его спросили на интервью: – Скажите Натан, что же заставляет вас писать? Ваши герои настолько правдоподобны, складывается впечатление, что вы пишите о реальных людях и это, честно говоря, нас и пугает… А еще безумно завлекает!

– Во всем виновато мое больное воображение, – так, наверное, он должен был ответить. Но вместо этого представил то самое место, из которого возвращался каждую ночь. Он даже придумал ему название. Или нет, оно само пришло к нему, как выброшенная на берег запечатанная бутылка, в которой оказался клочок бумаги, с одним единственным словом: «ПРОВАЛ».

Натан закурил сигарету лежа на диване. Четыре тысячи долларов… именно столько стоили услуги частного детектива. И пока никаких результатов. Но ведь должно же быть хоть что-то? Он отложил книгу на подлокотник, затем передумал и снова взял в руки. Неужели кто-то все еще дарит книги?

На внутренней части обложки, там, где обычно вклеен чистый лист, была сделана запись.

Она уносила в далекий одна тысяча девятьсот шестьдесят девятый год, с аккуратным ровным почерком поздравляя некоего Робина с днем рождения.

«Моему маленькому другу, невероятному Робину, на долгую память. В твоей груди бьется самое смелое сердце. Не позволяй страхам одолеть себя и пообещай, что никогда не бросишь писать. А еще… оставайся тем, кто ты есть.

Роуз Грейсон. Уэллстон 1969 г.

Если через много лет, тебе понадобится моя помощь, просто постучись в белую дверь.

Север-Гарфилд-Авеню 362/1, г. Колумбус, штат Огайо.»

Кто-то по ошибке прислал книгу по почте, и Натан собирался отправить ее обратно, но… ему вздумалось ее прочитать и возможно это было единственным преступлением, совершенным за всю жизнь, но это того стоило. Она стала частью его жизни, и Натан ни за что не хотел с ней расставаться. Кто-то находит спасение на дне стакана, а кто-то на конце иглы, для него же зависимостью было впитывать ту силу слов, что вкладывал автор, оставляя часть себя.

Он затушил сигарету о дно пустой тарелки, что стояла на столе и уже собрался было налить кофе, когда в дверь позвонили. Несколько коротких нервных звонков огласили привычную тишину.

Ему уже давно не приходилось принимать гостей, квартира обрела знакомые очертания одиночества, расставленная повсюду одноразовая посуда, пачки сигарет: пустые и не очень, кровать он не заправлял никогда и считал это самой бредовой идеей на свете, навязанной показухой тем, кому в голову не приходят мысли более полезные.

– Мистер Кэмпбелл, – произнес мужчина низким голосом с заметной одышкой. Он был средних лет, одет в длинную куртку и имел лицо, которое принято называть неопределенным. Отвернись он на секунду, и никто уже и не помнит, как он выглядит. Натан постоял с минуту, пока незнакомец приходил в себя.

– Что-то с лифтом, – объяснил он, придерживаясь одной рукой за грудь.

– Может, принести вам воды?

Лицо мужчины покрылось белыми пятнами, что сделало его еще неприметнее.

– Не стоит… К моей великой радости, вы не живете на последнем этаже, тогда бы мне стоило подумать о том, чтобы начать худеть.

– Такое у нас не редкость, – подметил Натан. Для него не составляло труда подняться на шестой этаж.

Мужчина с открытой завистью глянул на его плоский живот.

– Все дело в генетике, – сказал Натан так, словно оправдывался перед этим тучным незнакомцем, за отсутствие лишнего веса.

– Понимаю… но… вы не поверите, но мы наконец нашли! – произнес он восторженно. – Я не стал вам звонить, потому как хотел сам лично об этом уведомить. Все-таки вы фигура общественная, а в нашем деле конфиденциальность клиента прежде всего.

Натан с секунду смотрел на мужчину, а затем произнес:

– Как же я сразу не признал по голосу, ну конечно, вы из «Харрингтон и расследования». Что ж вы стоите, проходите.

Мужчина сделал шаг и то лишь для того, чтобы закрыть за собой дверь.

– Пока все еще неясно и точно сказать не могу, но есть одна очень занятная зацепка, – произнес мужчина, одышка сменилась на безумный взгляд, с которым он говорил, словно это касалось его самого.

– Интересно, – сказал Натан. – Мне не терпеться узнать… по правде говоря, я только и думаю об этом.

– Все в лучшем виде мистер Кэмпбелл, в лучшем виде. Вам знаком, некий, мистер Эйверитт?

– Насколько помню, я впервые слышу о таком, – ответил Натан. В голове пролетели сотни имен и фамилий, реальных, а также вымышленных.

– Хм… но почему-то он настаивал на обратном. К сожалению, этот мужчина наотрез отказался с нами говорить, сославшись на некие опасения.

– Это имеет какое-то отношение к делу? – спросил Натан. Рука потянулась к карману, где лежали сигареты.

– Вот тут-то и начинается самое интересное, – многозначительно произнес мужчина, поднимая указательный палец вверх. – Через наши каналы… да-да, мы работаем в многих штатах, стало известно, что он давно уже ищет встречи с вами. Вы спросите зачем? Что-то личное, связанное с вами и этим…, – мужчина на момент задумался, – Как же его… ах ну да, конечно, Уэллстоном, это в Калифорнийском округе Валевут, странное скажу я вам местечко.

– Я слышал о таком, – ответил Натан. – Скажите, вы читали Рэя Брэдбери?

– Что? – словно не понял вопроса, спросил мужчина.

– Когда я читаю его книги, мне кажется, что знаю его лично. Можете себе это представить? Человека уже нет, а дело его живет! Не находите в этом какое-то волшебство?

Мужчина потоптался, затем потряс головой, которая с трудом умещалась на слишком короткой шее.

– Я оставлю вам его номер телефона, на случай если захотите связаться.

– Кого? Рэя Брэдбери? – удивился Натан.

Мужчина болезненно поморщился.

– Мистер Кэмпбелл, прошу вас…

Он оторвал листок из небольшого блокнота, затем сложил все обратно, застегнулся на все пуговицы и добавил с важностью в голосе:

– Не беспокойтесь мистер Кэмпбелл, мы продолжим ваши поиски, – и ухмыльнулся собственной шутке.

– Уэллстон, – произнес Натан, когда мужчина ушел.

Ему стоит еще раз заглянуть в книгу.

ГЛАВА 1

I

– Дальше придется идти пешком, – сказал Фрэнсис Эйверитт и припарковал машину возле ограждения. Он молча взял из рук Натана чемодан и показал рукой в сторону тротуара, ведущего к особняку. Натан пытался вернуть свой багаж, но мистер Эйверитт возразил:

– Сегодня вы мой гость и мне хочется оставить о себе только хорошее впечатление.

– Благодарю. Но вам не стоит так стараться, я никуда не убегу.

Мужчина засмеялся.

– А вы, я смотрю, остры не только на перо. Мне кажется, мы с вами подружимся.

– Не исключаю такой возможности. Но если у вас найдется одна из моих книг, я так и быть подпишу.

Дорогу освещали фонари в виде ламп, подвешенные на тонких металлических прутьях, из-за чего, казалось, будто они висели в воздухе.

Натан закурил, не снимая перчатки. Он протянул пачку мужчине, но тот отказался.

– Я предпочитаю курить в более уютной обстановке. Тем более, что мы почти пришли.

Натан поежился и случайно уронил пепел на пальто. Он принялся его стряхивать, вместе с этим сметая дождевую влагу. Серебристые капли разлетались в разные стороны, поблескивая на свету.

– Прохладно, да? А скоро будет еще холоднее, начнется сезон дождей, и половина жителей уедет в Сан-Франциско или еще куда.

– Надолго?

– Уедут?

– Сезон дождей надолго?

– А… обычно месяц, но бывает и два. Тут уж, как повезет. В такое время город словно погружается в спячку. Очень занятно иногда побродить по полупустым улицам, особенно перед сном.

– А вы тоже уезжаете?

– Мне нравятся дожди… это напоминает о молодости. Самые лучшие годы жизни. Вот и остается разве, что смотреть, как вместе с дождем, проходит и вся жизнь.

Натан взглянул на мужчину и увидел, как по его тонкому, слегка заостренному носу скатывались несколько капель пота. Идет себе весь сгорбленный, пыхтит как паровоз, уже и пар из ушей повалил, а чемодан никак не отпустит. И ведь ни за что не признается, что устал.

– Ф-у-у-у-х!

Эйверитт тяжело вздохнул и поставил чемодан на крыльцо. Он достал сигарету и положил в рот не поджигая.

– Зря я так плотно поужинал, ну да ладно. У вас что там в сумке, печатная машина?

– Пару костюмов, сменное белье, ботинки, да, пожалуй, и все.

– И когда я успел постареть?

Мужчина сел на ступеньку и пригласил Натана.

– Давайте-ка немного посидим здесь.

Натан присел на ступень ниже и посмотрел туда же куда и он.

На темном полотне, сверкая серебром, рассыпались звезды, словно кто-то неаккуратный споткнулся и обронил их.

– Не правда ли, небо сегодня особенно красиво? Не отвечайте, я это так, больше сам себе. – Он все-таки не выдержал и зажег сигарету, с наслаждением выдыхая клубы дыма.

– Ну и, ну! Сам Натан Кэмпбелл сидит у меня на крыльце! Каких только не бывает чудес!

Натан ухмыльнулся. Он сотни раз слышал подобные фразы при встрече. И никогда ничего не говорил в ответ.

– Линда обожала ваши книги. Она могла целыми днями сидеть в кресле снова и снова перечитывая одну за другой. Они помогали ей отвлечься от болей в суставах. В какой-то степени… я даже благодарен вам.

– А вы? Читали что-нибудь?

– Мне больше нравились фильмы. «Герои Келли», «Война Марфи», дайте подумать… ах да, «Крестный отец», на этом я вырос и спешу заметить, что хоть и не читал книжек, но все же неплохо преуспел. Каждому свое, мистер Кэмпбелл.

Мистер Эйверитт замолчал, все также посматривая в небо. Натан впервые заметил, что правая рука мужчины слегка дрожит как в лихорадке.

«Занятный городишка», – подумал Натан. Мужчина встретил его лично, у самого трапа самолета. Странно было то, что он был единственным пассажиром. Ему раньше не приходилось летать в подобные места. Уэллстон настолько мал, что его даже нет на карте штата.

– Мистер Эйверитт, давно вы здесь?

– С самого своего рождения. Вот уже седьмой десяток скоро. А я все еще помню, словно это было вчера, запах, который витал по комнатам с самого утра, когда матушка собиралась на работу. Можете себе представить, мистер Кэмпбелл? Запах пудры и горячих блинов. Если их смешать вместе, получается… я даже не могу придумать этому слово. Детство? Взять бы, да запихать его в банку и доставать, когда уж совсем все осточертело. Здорово я придумал?

– А вы романтик.

Все что Натан смог вспомнить, как все детство, с утра до вечера бегал по улицам Нью-Йорка и раздавал журналы. Приемная семья для него была работодателем, а он маленький щуплый работник, которому никак не удавалось сделать план.

– Должно быть, у вас было счастливое детство, – добавил Натан.

– Вот именно, счастливое. И я ни о чем не жалею, честно слово. Все что ни делается, все к лучшему. Ни капли сожаления на мою седую голову.

– Вы хотели о чем-то со мной поговорить? – спросил Натан.

Мистер Эйверитт огляделся с опаской, видно было, что сделал он это не нарочно, а словно и вправду ждал, что кто-то выскочит из кустов.

– Пойдете-ка в дом, – предложил он, выбрасывая окурок в траву. – К вечеру здесь становится еще холоднее.

II

Натан сделал глоток и почувствовал, как бурая жидкость медленно опустилась на дно желудка, отдаваясь приятным теплом по всему телу.

– Особый виски, на особый случай! – произнес Эйверитт так, словно это был тост. – Таких бутылок в мире всего пару сотен. Да-да! Именно так! С этим глотком мой дорогой Кэмпбелл, вам удалось прикоснуться к истории. Если обратите внимание на дно, – мужчина аккуратно наклонил бутылку, – то можно увидеть едва заметные буквы. Видите?

– Не очень.

– Лучше будет, если прислонить руку.

Эйверитт аккуратно, точно ребенка, передал темную бутылку Натану и почти не моргая следил за каждым его движением.

– Что-то и правда есть.

Натан нащупал шероховатость и теперь медленно водил по ней пальцем.

– Кажется это «А», я прав?

– Т-а-а-к, а теперь чуть левее, – мужчину забавляла эта игра. – Нащупали еще?

– Ага… а эта, похоже … на «Г».

– Именно!

– «АГ»?

– Да. Совершенно, верно, «АГ».

– И что это? – спросил Натан и снова провел по дну.

Эйверитт приложил два пальца к виску и «выстрелил».

– Его личная коллекция. А еще добавлю, что он был немцем до мозга костей.

– А-а-а, – Натан вдруг понял и ему захотелось вернуть выпитое обратно в стакан. – Нет… вы серьезно?

– Абсолютно, подарок одного советского офицера, который мигрировал в штаты после войны.

– Будем надеяться, что он действительно кончил самоубийством, а не отравлением.

– Можете быть уверенным. Этому есть уйма доказательств. А вот жена его отравилась.

– Ну спасибо, мистер Эйверитт. От моей смерти толку мало, но, если я не доживу до утра, не думаю, что кто-то будет этому рад.

Фрэнсис Эйверитт рассмеялся.

– Не беспокойтесь. Я пью его на протяжении вот уже двадцати лет и как видите здоров. И планирую прожить как минимум столько же.

Эйверитт забрал бутылку и поставил в сейф, расположенный между двумя полками, доверху заставленными книгами. Натан окинул взглядом ряды, каждая книга стояла смирно, как солдатик, гордо выпятив корешок. Ему стало любопытно, что может храниться у такого человека, как Фрэнсис в коллекции.

Натан встал с кресла и прошелся по просторной гостиной. Мистер Эйверитт любезно зажег свет, так как все это время комнату освещали разожженные угли камина.

– У вас впечатляющая коллекция, – проговорил Натан. – А тут, что у нас… Филипп Пулман «Северное сияние». Это же самое первое издание!

Он повернулся к мужчине и с нескрываемым восхищением добавил:

– Где вы его раздобыли? Позвольте… я взгляну.

Натан протянул руку к книге, но мистер Эйверитт раздраженно возразил.

– Нет-нет! Не стоит их трогать! – а затем уже спокойнее. – Понимаете… эти книги… все что у меня осталось от Линды. Когда мы только с ней познакомились, полка была пуста. Сколько лет прошло…

– Извините, – сказал Натан и вернулся в кресло.

– Ничего, – ответил мужчина. – Я понимаю ваше желание. Будь на месте книг коллекция редких сигар, я бы не сдержался. Кстати, о сигарах.

Мужчина потянулся к столу и взял небольшую коробку. Он вытащил сигару и протянул. Натан не отказался.

– Между прочим одни из лучших, – заметил мистер Эйверитт.

Натан не мог взять в толк, чем было вызвана данное высказывание. Для него, она выглядела самой обыкновенной.

Когда в комнате загорелись два горящих светлячка, а воздух наполнился целым букетом запахов, в нем смешались нотки древесины и шоколада, приправленные кофе и чем-то таким тонким, что никак не удавалось понять. И Натан должен был признать, что ошибался, в этом действительно было что-то особенное.

– Должно быть крепкая штука, этот ваш немецкий виски, – сказал он, когда почувствовал, что начал пьянеть.

Мужчина только довольно улыбнулся.

– Вы кажется, что-то хотели мне сказать.

Эйверитт отложил коробку и внимательно посмотрел на Натана, словно проверял, можно ли ему доверять.

– К-х-м…К-х-м… Ну хорошо! Не будем оттягивать. Кое-что я действительно о вас знаю.

– Так расскажите же, – настаивал Натан

– Только постарайтесь забыть о том, что это я вам рассказал! – произнес мужчина, делая ударение на слове я и поглядывая в окно.

– Да что ж вы такого знаете, мистер Эйверитт?

– А вы для начала выслушайте, – сказал он.

Фрэнсис допил разом остатки виски в своем стакане, затем провел рукой по усам и закинул ногу на ногу, из-за чего одна из брючин задралась, и Натан заметил синюю сеточку вен, окутавшую лодыжку. Он начал спокойным, едва не шепчущим голосом, из-за чего Натану пришлось слегка наклониться вперед.

– Отец тогда был помощником шерифа. В то время округ Валевут, был самым спокойным округом во всей Калифорнии.

На улицах Уэллстона всюду был слышен детский смех, тогда как матери спокойно сидели дома и не боялись, что с их ребенком что-то случится.

Но осенью семьдесят третьего все изменилось. Ричард Эйверитт, так звали моего отца, спокойно обедал на кухне, когда по рации сообщили о пропаже ребенка. Он никогда ее не выключал, даже на выходных.

Я тогда сидел рядом и слышал все собственными ушами. Отец собрался и ни говоря ни слова уехал. Вернулся он поздно ночью. Его ботинки были полностью облеплены грязью, а одежда сырой от пота. Тогда я и узнал о пропажи семилетней Сэнди Колман. Повторяю, город у нас маленький и спустя какие-то пару часов, все только об этом и говорили.

В школе ходили слухи о том, что ее нашли на дне озера разделанной по кускам, из-за чего мы перестали какое-то время купаться. Кто-то говорил, что она просто сбежала из дома и уже вернулась, а родители Колман, испугавшись, что это может повториться, переехали вместе с ней в другой штат. В общем их больше никто так и не видел.

Спрашивать о таком своего отца я боялся. Он никогда не обсуждал с нами работу. Это было в нашем доме вроде табу.

Но спустя несколько дней он позвал меня к себе в кабинет. Я сел на диван, а он встал напротив и сказал:

– Фрэнни, сынок! Запомни два правила: никогда не садись в чужие машины и не разговаривай с незнакомцами, ты понял меня?

Я спросил почему, на что он мне ответил:

– Ты же не хочешь пропасть, как та девочка.

Больше мы с ним об этом никогда не говорили.

Натан чувствовал, как мистер Эйверитт нервничает, его дрожь в руке стала заметнее, а голос дребезжал как расстроенная гитара.

– Эта история до сих пор заставляет меня ужасаться. Подумайте только… всего семь лет. Разве она заслужила это? Какая страшная смерть…

– Вы же вроде сказали, что ее так и не нашли? – спросил Натан. – Это все? Или есть еще, что-то?

Мужчина заколебался. Внутри него шла борьба, известная только ему. Но зажмурившись, будто пересилив страшную боль, он произнес:

– Да! Черт возьми, да! Есть одна деталь, о которой я не говорил никому на свете. Даже Линде. После смерти отца мне достался этот дом. Тогда я уже неплохо преуспел в юридических делах и только подал свою кандидатуру на выборах. До самого последнего вздоха, отец запрещал входить в кабинет без его разрешения. И видимо не зря.

Мистер Эйверитт поднялся и прошелся по залу походкой старика. Казалось, за эти несколько часов он постарел лет на двадцать. Найдя нужную ему книгу, он отодвинул ее в сторону.

– Вот!

Из-за нее, он вытащил желтый конверт, сложенный в несколько раз.

– Здесь все, что мне известно. Постарайтесь не открывать его до тех пор, пока не окажетесь далеко отсюда. У стен есть уши.

Натан покрутил конверт, но не нашел ни одной надписи или чего-то, что хоть как-то указывало на содержимое.

– И какое это имеет ко мне отношение?

– Все в конверте, мистер Кэмпбелл. Все ответы там.

– Мистер Эйверитт, Вы же понимаете, что как только я его вскрою, об этом узнают миллионы людей. Я не стану прятать прошлое в бумажных конвертах на книжной полке.

– Я хочу этого…, – он сделал паузу, казалось, что его глаза заблестели и он вот-вот расплачется.

– Только постарайтесь исполнить одну вещь … Я не желаю, чтобы доброе имя моего отца, Ричарда Эйверитт, было запачкано. Он был хорошим человеком. Просто оказался не в том месте и не в то время. Как и я…

– Ну что ж, – ответил Натан. – Что бы там не было, я надеюсь вы не зря меня пригласили.

– Уж поверьте, – ответил шепотом Фрэнсис Эйверитт. – Но это все, что я могу вам рассказать.

Угли в камине уже давно догорели, а Натан Кэмпбелл и Фрэнсис Эйверитт все сидели и смотрели на один единственный светящийся уголек, который никак не сдавался. Тогда Фрэнсис не выдержал, взял и плеснул в него из стакана Натана, отчего тот зашипел, выпустил небольшой дымок и затих.

– Думаю, на сегодня хватит. Ваша комната самая первая наверху. Кстати, мистер Кэмпбелл, следующий самолет только через два дня, а завтра у меня важная встреча с администрацией округа, не хотели бы вы присоединиться? Они будут рады вашему визиту.

– Я подумаю, – произнес Натан. Он встал и на удивление осознал, что с трудом может идти, не придерживаясь руками. Чтобы с одного стакана так развезло? Либо там что-то подмешано… Натан посмотрел на мужчину, тот с интересом разглядывал ногти на руке и вид при этом у него был вполне благопристойный. А может я просто очень устал.

– Спокойной ночи, мистер Кэмпбелл! – сказал мужчина, все еще не вставая с места.

– И вам… того же.

Натан обессиленно упал на кровать. Он ослабил на шее галстук и теперь пытался расстегнуть пуговицы рубашки. Перелет из Нью-Йорка в Уэллстон оказался и вправду для него испытанием, да еще эта разница во времени сбивала с толку. Его визит был чем-то вроде незапланированной встречей. Даже его книжный агент считал, что Натан сейчас сидит в своей квартире на Тридцать четвертой улице и как он любил добавлять, протирает штаны.

Микки был республиканцем и с самого детства привык трудиться на износ. Благодаря терпению и усердию, он создал целую издательскую империю. Его знали, как человека со связями, который решает проблемы одним звонком. Его боялись, но в то же время обожали. Попасть к Микки, означало успех на всю жизнь. Любой писатель отдал бы руку на отсечение, лишь бы выпускаться под его именем. Но он был крайне избирателен и в основном отказывал. Чем заслужил большую репутацию.

Натан достал с кармана брюк телефон и обнаружил несколько пропущенных звонков.

Все они были от Микки.

Представляю, как он сейчас злиться. А может уже стоит на пороге моей пустой квартиры и пытается вынести дверь.

– Алло? Микки?

– Когда я говорю, что твой телефон должен быть всегда рядом, это значит, что он должен быть рядом, черт возьми!

Кажется, он был не так уж зол.

– И тебе привет… конечно, но последнее время что-то со связью.

– Ты что пьян? Ты где сейчас?

Натан помолчал. Затем ответил:

– В Уэллстоне…

– Что? Ты свихнулся? Это где вообще?

– Послушай, я, кажется, нашел что-то… но точно не уверен.

Несколько секунд паузы, а затем:

– Калифорния? Натан, у тебя скоро встреча с киношниками по поводу экранизации.

Сердце у Натана застучало словно отбойник.

– Ты серьезно, Микки?

– Конечно! Сейчас идут переговоры о создании мини-сериала. «Призрачная охота: Души в плену». Но им настолько понравилась идея, что они хотят выкупить права на все последующие книги. Конечно, я сказал, что хрен им, а не права. Все по канонам, малыш.

– И когда я должен там быть? Следующий самолет только через два дня.

– Не торопись сюда возвращаться, встреча будет в Калвер-Сити, так что займет пару часов пути от твоего … как он?

– Уэллстон.

– Да точно. Так что, как следует отдохни, посмотри на… в общем постарайся за эти два дня не выкинуть ничего такого, окей?

– Конечно, ты же меня знаешь.

– Теперь у меня такое впечатление, что нет. Уэллстон, – проговорил он с усмешкой, – это что стриптиз-клуб?

– Пока что, я видел только одного мужчину, так что, точно сказать не могу.

– Ладно, проехали. Буду ждать тебя в Калвер-Сити. Арендуй машину или… черт, ты же не водишь автомобиль. Тогда, я позвоню тебе завтра, и мы все решим.

Натан хотел уже отключиться, но снова услышал голос Микки:

– Так что ты там нашел?

Натан взглянул на конверт, лежащий на кровати, и произнес:

– Забудь, это я так, сказал спьяну.

– Понятно. Ты похоже не исправим. До связи сынок. Если вздумаешь еще раз не брать от меня трубку, я сломаю тебе обе ноги.

Он рассмеялся. – Отбой!

Натан привык к грубым шуткам Микки и пропускал их мимо ушей. Как говорится: «Хороших агентов не выбирают, а лучшие выбирают тебя сами».

Кажется, все налаживалось. Он вытянул губы, но сделал это нарочно. Представляя, насколько он выглядит сейчас глупо, Натан улыбнулся. Рядом, предательски лежал желтый квадрат, который так и желал оказаться в руках. Натан проклинал свою нравственность, которая не давала ему нарушить обещания.

Завтра, он найдет возможность отсюда уехать, хотя бы на попутке, но ему не хотелось больше здесь оставаться. Какое-то внутренне напряжение от всей этой таинственности. Люди пропадают и по сей день, мир вообще несправедливое место, но рассказ мужчины неприятно запал в душу. Словно, он утаил что-то. Что-то настолько отвратительное, что нельзя произносить вслух.

– Калвер-Сити, – произнес он вслух, отгоняя от себя дурные мысли, но вместо этого ему слышалось будто он произнес Уэллстон.

– Завтра, я уеду и все эти неприятные мысли исчезнут, – повторил он несколько раз. – Я обязательно уеду…

Сознание Натана стало проваливаться в темноту и подобно рождению звезды, в его мозгу на секунду возникла вспышка, от которой все его тело передернуло, после чего он крепко уснул.

III

Темный коридор освещался одной единственной лампой, которая постоянно мерцала, издавая при этом раздражающее жужжание, словно на нее слетелись тысячи мотыльков.

На обшарпанных бетонных стенах, виднелись трещины, через которые прорастали комья плесени белого цвета, похожие на искусственный снег.

Где-то в конце коридора послышалось тихое всхлипывание, схожее с детским. Натан, осторожно стараясь не касаться стен пошел навстречу звуку.

Свет погас, и он остановился. Щелк! Лампа загорелась, затем снова щелчок. И так несколько раз, пока все снова не стало прежним. Дойдя до конца, он уперся в железную дверь.

Наступила тишина. Натан наощупь, нашел ручку и дернул на себя. Дверь была закрыта, но небольшой пучок света пробивался через отверстие. Он приложился к нему правым глазом, пытаясь заглянуть по ту сторону. Холодная сталь неприятно обожгла веко. На полу полупустой комнаты лежал большой плюшевый медведь с единственным ухом. Даже через дверь ощущалось неприятное зловоние. Пахло гнилью и лекарствами.

Он услышал шуршание и сильнее прижался к двери. В плохо освещенном углу комнаты, обняв руками колени, сидела девочка. Ее белые колготки запачканы грязью, а на одном сандале не было застежки. Она знала, что кто-то стоит за дверью и кажется, даже что-то говорила. Но эти слова доходили до него короткими урывками.

– Ты как здесь оказалась? – спросил Натан шепотом, чтобы не напугать девочку.

Девочка перестала плакать, но не ответила.

– Скажи, как тебя зовут? Я помогу тебе выбраться.

Натан еще раз подергал дверь, похоже, она была закрыта изнутри.

– Сэнди, – произнесла вдруг девочка громко. Она разжала кулачок и показала застежку от сандалика.

– У меня порвался башмачок, а без него я не могу никуда пойти.

Натан пытался рассмотреть ее лицо, но из-за слишком маленького отверстия ему это не удавалось.

– Слушай, Сэнди, если ты подойдешь к двери, может быть, я смогу тебе помочь.

Девочка на несколько секунд показалась из темноты. Этого было достаточно, чтобы хорошенько ее разглядеть.

Рыжие волосы аккуратно заплетены в косичку и украшены белым бантом. Глаза изумрудного цвета горели маленькими искорками, а загорелое лицо сплошь усыпано веснушками. На груди клетчатого сарафана виднелся круглый бейджик с цветными буквами «СК».

С – это значит Сэнди, подумал Натан и эта мысль ошпарила его изнутри.

– Ты, Сэнди Колман? – спросил Натан. От волнения он почувствовал во рту сухость.

– Ага, – ответила девочка и вышла из темноты. – Я шла со школы и запнулась об камень. Застежка порвалась, а мама и папа ждут, когда я вернусь.

– Кто тебя сюда привел?

– Тетя в темных очках, – ответила Сэнди. – Она сказала, что если не починить башмачок, то родители будут ругаться и пообещала, что поможет.

– И где эта тетя? – спросил Натан.

Девочка подняла игрушку и крепко обняла.

– Это Боб. И он знает много интересных историй. Она притянула его к себе и поцеловала в нос.

– Сэнди, ты знаешь где сейчас эта тетя?

Девочка утвердительно кивнула.

– Вон там, – произнесла девочка и показала рукой в его сторону. – За тобой.

Натан почувствовал, как что-то острое гладит по спине. Он отскочил от двери и развернулся, пытаясь смахнуть рукой. Он представил мелких пауков, которые ползут сейчас по его спине и возможно уже пробрались под одежду. Натан снова одернулся, столкнувшись с женщиной.

Лицо ее было закрыто вуалью, закрепленной на шляпе, а глаза скрывали темные очки. Но даже так, Натан заметил, насколько хороши черты ее лица. Светлое платье подчеркивало фигуру женщины, а бледные руки добавляли ее виду благородство, одна из которых крепко держала Натана.

– Извините, – пробормотал Натан.

Женщина властно рассмеялась. Ее голос был настолько резким и неприятным, что походил на скрежет ржавого гвоздя по стеклу. Это никак не сочеталось с ее обликом. Натан хотел сделать шаг в сторону, но женщина сжала его плечо так, что он вскрикнул. Она расхохоталась.

– Отпусти его! – закричала Сэнди через дверь.

Женщина с еще большей силой сжала пальцы, отчего Натан почувствовал, а может и услышал, как лопнула кожа в этих местах.

– Отпусти его, или я все расскажу Бобу!

Голос девочки был серьезным.

Но женщина уже обнимала Натана, проникая глубоко под кожу. Ее рот плотно обхватил губы, а язык пытался проникнуть внутрь.

И тогда послышался звон. Пронзительный, словно дребезг разбитого бокала, смешанный со свистом летящей пули.

Это кричала Сэнди. Ее крик заставил женщину прийти в замешательство, и Натан что было силы, стиснул ее язык зубами и сомкнул челюсти.

Женщина расслабила хватку и пошатываясь, схватилась за лицо. Натан услышал внутри себя голос Сэнди:

– Беги, Натан!

Он бежал со всех ног. Через темные коридоры, бездумно сворачивая словно в лабиринте. Все это время ему казалось, что он слышит шуршание платья у себя за спиной.

– Подожди здесь, – услышал Натан голос Сэнди, теперь он казался гораздо взрослее.

Натан остановился. Это была приемная, какие бывают в больницах. С краю стойки на одном гвозде свисала покосившаяся и выцветшая надпись, в которой не доставало по меньшей мере половины букв.

– Загляни туда, – приказала девушка.

Натан понимал ее, словно это были его собственные мысли. Он заглянул под стол, заваленный пожелтевшей бумагой, и нашел там покрытый слоями пыли пистолет. Он взял его за ребристую рукоятку и вытер о брюки, затем проверил обойму: один патрон.

– Она уже близко, – прошептала Сэнди.

Натан увидел ее в дверях приемной.

Из перекошенного от злобы рта женщины текла кровь. Вид у нее растрепанный, а платье и туфли запачканы в грязи. Лицо уже не казалось таким прекрасным. Она пошатывалась и выглядела уставшей. Женщина сделала пару шагов к Натану.

Одну руку, ту, что сжимала пистолет, он спрятал за спину, а другой, отдернул затворную раму. Раздался щелчок.

Женщина улыбнулась. Она облизнула губы, измазав их кровью.

– Хочешь, чтобы я показала свои глаза?

– Стреляй, – произнесла Сэнди.

Натан не решался. Женщина нарастала над ним, увеличиваясь в размерах. Вот ее рука же совсем скоро ляжет ему на голову.

Он направил пистолет в ее сторону.

Я должен уехать, – подумал он.

– Стреляй, Натан, – произнесла Сэнди Колман.

– Сейчас, – он был напряжен и смотрел вперед слегка прищурившись.

– Не дай ей снять очки, Натан! Не дай снять очки!

Сэнди продолжала повторять эти слова. Они отчеканивались в его разуме с металлическим боем.

Женщина взялась за душку солнцезащитных очков и с надменным видом посмотрела на Натана.

– Ты такой же, как и все, жалкий и ни на что не годный!

Голос Сэнди в его голове казались уже целым оркестром.

Женщина отдернула руку в сторону, и Натан нажал на спуск.

Выстрел, с оглушительным треском оборвал все те звуки, что он слышал до этого.

Ему казалось, что это был не выстрел, а взрыв атомной бомбы. Вспышка света ослепила Натана, отчего он что есть силы зажмурил глаза.

Вокруг сделалось тихо. Он обнаружил, что стоит посреди комнаты Фрэнсиса Эйверитт. В руке он держал девятимиллиметровый Глок, а напротив, в неестественной для обычного человека позе, лежал хозяин дома. Между глаз у него зияла небольшое отверстие, из которого сочилась струйка крови.

Стена, за ним, окрасилась красными абстрактными брызгами, неравномерно стекающими на пол.

Словно в бреду, Натан выронил пистолет и пошатываясь подошел к столу, на котором стоял телефон.

– Девять-один-один. Что у вас случилось?

– Кажется… я застрелил человека.

ГЛАВА 2

I

Саша наклонилась к столу, и тонкая, аккуратная, белая дорожка звучно скрылась, не оставляя и следа. Она почувствовала, как немеет лицо и сильно потерла щеку. По коже поползли мурашки, добираясь до кончиков пальцев. Привычное дело, такое уже ее не вставляло, и она дожидалась бури, которая следовала за ней.

– Потише подруга, – произнесла Ника Гранд и забрала трубку.

На самом деле ее звали по-другому, но своего настоящего имени девушка не говорила никому. Даже Саше.

– Двести баксов за пакетик, а ты нюхаешь, будто он даром достался.

– Да ладно тебе! Не надо было вчера курить мою траву, а потом лазить по шкафам и лопать сладости.

Ника показала средний палец и добавила:

– Запиши это на мой счет!

– Иди в жопу!

Саша рассмеялась и откинулась на спинку дивана. Ее нехило прихватило и теперь, самое время переждать, пока наступит приятное ощущение расслабления.

Она прикусила губу, но ничего не почувствовала. Кажется даже слишком. На языке стало влажно, но ей было плевать, она с нетерпением ждала этот долбанный приход. Он был ей нужен, после вчерашней попойки. Это не просто головная боль, нет… тысячи раскаленных шипов проходили сквозь ее мозг с болезненным ревом и самое жуткое из этого, противный звук, как писк комара, который не давал ни о чем другом думать. Словно кто-то крошечный залез ей в голову, прихватив с собой электродрель. – Б-з-з-з-з! – Заткнись! – крикнула она и ударила себя по виску.

– Эй, полегче, – проговорила Ника, подошла и пощелкала перед ее лицом пальцами.

– Да отвали ты, – буркнула Саша. – Где снежок брала? У Стива?

– Неа, – ответила Ника, запихивая сразу несколько маршмэллоу в рот.

– Фу-фи-фи-фу-фу-фу!

– Чего блядь? Вытащи член изо рта.

Девушка прожевала и ответила: – Я говорю, внизу по улице.

– А, у того парня, что вечно носит зеленую бейсболку, как же его… Чад или Чарльз.

– Чедвик.

Ника закинула новую порцию сладостей, и Саша удивилась, насколько вместительный у подруги рот.

– Точно, Чедвик. Ты не думала сниматься в порно?

Ника замычала и затрясла головой.

– Жаль, я как раз нашла тебе подходящую роль. Ты идешь сейчас к Чедвику и отрываешь ему яйца.

– Че, совсем не прет?

Ей удалось, наконец, прожевать сладости.

– Не понятно.

Саша вытянула перед собой руку и почувствовала себя так, словно попала в невесомость. – Хотя нет… о-о-о, черт!

Она провела по дивану и спросила:

– Как думаешь, он всегда был такого цвета?

– Тебе пиздец, подруга.

Саша рассмеялась. Она принялась отбивать ритм пальцами и услышала в этом схожее с одной из песен.

В грозовом реве, взлетая высоко…, – спела она первую строчку песни, которая была визитной карточкой «Блейз Липс».

Ника подхватила ритм и делая вид, что играет на электрогитаре, заскользила рукой по невидимому грифу.

Сердце бьется, словно вечный огонь.

Душа таинственно в небе мерцает,

Ты могла взять все, но сердце свободно летает

– Неплохо! Теперь давай проигрыш!

Ника высунула язык и прыгая на одной ноге, бешено задергала струны, издавая при это звук и вправду очень схожий с игрой на гитаре. Ее длинные черные волосы разлетались в разные стороны, попадая на лицо. Но ей было все равно.

Саша закрыла глаза, с наслаждением слушая соло Ники. К нему добавились барабаны и клавиши. Ее уносило туда, где она слышала рев восторженной толпы. Ее возбуждало и будоражило давно забытое чувство.

Она медленно провела рукой вдоль груди, опускаясь чуть ниже. Саша обожала видеть в глазах людей трепет и поклонение. Каждый из стоящих отдал бы все, лишь бы на секунду прикоснуться или словить ее взгляд. Три концерта за день в Лас-Вегасе, тут же они летят в Лос-Анджелес и выступают там раз десять за неделю.

Соло затихло, а Саша никак не хотела открывать глаз. (Этот праздник не должен закончиться никогда)

Она улыбнулась, представляя, как смотрит с высоты сцены на тысячи людей, пришедших ее послушать. Свет прожектора согревал лицо. И этот запах: алкоголя, пота и еще чего-то кисло-сладкого, что как призрак тянулся за ними на каждый концерт.

Саша глубоко вдохнула, пытаясь задержать его подольше.

– Эй, подруга! Ты там как?

Девушка затормошила Сашу, пытаясь привести в чувства.

– А?

Она медленно открыла глаза и все разом исчезло. Свет стал слишком ярким, а в комнате слишком тихо.

Ника пощелкала перед ней пальцами.

– Я говорю, ты нормально себя чувствуешь?

Саша небрежно оттолкнула подругу.

– Такой кайф мне обломала.

– Ну извини, я думала ты уже откисла. Улыбалась как идиотка.

– Это оргазм детка, тебе это чувство не знакомо.

– Ах, ты сучка!

Ника запустила в нее пультом. Саша тщетно попыталась словить его на лету, слишком поздно выставив руки вперед, он отскочил от дивана и упал возле ног. Она нагнулась и ощутила, как покидает тело, все вокруг завертелось, но ей почему-то казалось сейчас крайне важным найти гребаный пульт.

– Левее, – подсказывала подруга. – Еще… еще…

Руки, наконец, сжали вытянутый предмет, и Саша с довольным видом принялась быстро щелкать на все кнопки, даже не смотря в экран. Ее забавляло то, что, если прислушаться к звукам телевизора, получались довольно смешные несвязные обрывки фраз. Будто кто-то разговаривал на незнакомом языке.

Щелк! Пару слов… Щелк! Детский смех! Щелк! Музыка! Щелк!

– Стой! – крикнула вдруг Ника и выхватила пульт из рук.

– Че те надо? Решила совсем добить? Итак, все испортила.

– Не-не-не!

Ника принялась внимательно просматривать каждый канал в поисках чего-то.

– Черт! Да где же…

– Если хочешь посмотреть фильм, просто поищи в интернете.

– Точно!

Ника выбежала из комнаты и вернулась с телефоном в руках.

– Слушай, не знаю, что ты там ищешь, но, если это что-то скучное, я сваливаю… из собственного дома.

Сашу стало раздражать странное поведение Ники.

– Как там звали твоего бывшего?

– Какого из?

– Ну тот… с волосами… писатель, ужастики всякие пишет, кажется, мы еще у него выступали на корпоративе.

– Натан? – спросила Саша и зачем-то погладила короткие волосы.

– Натан, точно … кстати напомни почему вы расстались?

– Не знаю… может не сошлись характерами, а может…

Она замолчала.

– Тут про него, – проговорила Ника, протягивая телефон подруге.

– В общем, читай сама.

Глаза Саши забегали по экрану. Статья начиналась с огромного красного заголовка:

УБИЙСТВЕННАЯ НОВОСТЬ

3 СЕНТЯБРЯ, В ЧЕТЫРЕ ЧАСА УТРА ПО МЕСТНОМУ ВРЕМЕНИ, В НЕБОЛЬШОМ ГОРОДЕ УЭЛЛСТОН, ШТАТ КАЛИФОРНИЯ, БЫЛ АРЕСТОВАН ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ НАТАН КЭМПБЕЛЛ. ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫМ ДАННЫМ ЕГО ОБВИНЯЮТ В УБИЙСТВЕ. ПОДРОБНОСТИ ПОКА НЕ ИЗВЕСТНЫ, ПОЛИЦИЯ ОКРУГА ТАКЖЕ НЕ ДАЕТ НИКАКИХ КОММЕНТАРИЕВ. МЫ ПОПЫТАЛИСЬ СВЯЗАТЬСЯ С ЕГО АГЕНТОМ МИККИ О’БРАЙАНОМ, НО ВСЕ БЕЗУСПЕШНО.

НАПОМНИМ, ЧТО КЭМПБЕЛЛ СТАЛ ИЗВЕСТЕН БЛАГОДАРЯ НАШУМЕВШЕМУ РОМАНУ ПРО ПОДРОСТКА, ОХОТЯЩЕГОСЯ НА ДЕМОНОВ, ПОД НАЗВАНИЕМ «ПРИЗРАЧНАЯ ОХОТА: ДУШИ В ПЛЕНУ» ПОКОРИВШИЙ СЕРДЦА МИЛЛИОНЫ ЧИТАТЕЛЕЙ ВСЕХ ВОЗРАСТОВ.

ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫ НЕ ПРОПУСКАТЬ СВЕЖИЕ НОВОСТИ…

Саша посмотрела на фото Натана. А он ни капли не изменился. Все также носит эти дурацкие волосы.

Воспоминания чего-то светлого пронеслось в ее голове. Это были самые чистые пять лет в ее жизни. Они сутками на пролет валялись в постели, в его небольшой, но уютной квартире в Нью-Йорке. Это было его любимым занятием помимо книг. Еще, Натан был заядлым курильщиком, а Саше до безумия нравился терпкий запах сигарет.

– Есть закурить? – спросила она вдруг.

– Ты же сама сказала, что я все скурила.

– Сигареты.

– На, держи, последняя.

– Что это, Кэмел?

Ника кивнула.

– И что ты думаешь об этом? – спросила Ника.

– Не знаю, – произнесла Саша, зажав сигарету двумя пальцами.

Она посмотрела на ногти, неаккуратно накрашенные черным лаком.

– Последний раз мы виделись год назад. Может слава и деньги свели его с ума.

Ей вдруг так захотелось с кем-нибудь поболтать. Она взглянула на Нику. О чем с ней говорить?

– Знаешь… я думаю стоит позвонить Микки.

– Тому громиле с волосатыми ручищами?

– Ну да, кажется, мы неплохо с ним ладили.

На самом деле она хорошо его знала. Но эти воспоминания заставляли ее грустить. А она этого ненавидела.

– Ага! Он еще все клеился к тебе.

– И лапал за задницу, – добавила Ника.

– Кажется, у меня еще остался его номер.

Натан запомнился ей очень рассеянным и неуклюжим, как ребенок. Эта черта и забавляла, и в тоже время привлекла. Он ненавидел водить машины из-за того, что приходилось постоянно следить за дорогой. Еще, он постоянно забывал телефон дома и потому, Микки связывался через Сашу, когда хотел его найти.

– Есть! – обрадовалась Саша, найдя контакт, подписанный как Крошка Микки.

– Ты уверена, что стоит ему звонить? Мы больше не рок-группа красоток из «Блейз Липс», от вида которых у парней стоит колом. Он просто пошлет тебя куда подальше.

– Думаешь, мне есть что терять? Детка, я только что снюхала столько снежка, что кажется, будто умею летать, – усмехнулась Саша и нажала кнопку вызова.

– Ну… я предупреждала.

После пары гудков, Саша услышала низкий голос.

– Саша, солнце мое, как же ты вовремя позвонила. Как я сразу не подумал про тебя.

Она удивилась, услышав столько нежных слов в одном предложении от грубого ирландца.

– Слушай, Микки…

Но Микки перебил ее

– У тебя все еще остались ключи от квартиры Натана на Тридцать четвертой?

– Кажется, да… надо посмотреть в старой сумочке, если я ее еще не выкинула.

Микки засмеялся в трубку как невротик.

– Отлично, отлично… – он немного помолчал, а потом добавил:

– Быстро вези их в Нью-Йорк! Этот засранец влип в какую-то сраную кучу говна. Мне надо попасть в квартиру раньше, чем это сделают копы. Я бы просто сломал дверь, но тогда начнутся проблемы у меня.

– Ты что, шутишь?

– Я разве когда-нибудь шучу?

Голос его стал грубее.

– Н-н-н-е-т?

Она не знала, что ответить.

– Я жду тебя.

Связь оборвалась.

– Ну что там? – спросила Ника, едва дождавшись, пока Саша закончит разговор.

Та не сказала ни слова. Ника была той подругой, с которой можно классно оттянуться, сходить в клуб, но рассказывать о чем-то личном, она бы никого не подумала. Саша подошла к столу и разом втянула весь оставшийся порошок. Затем повернулась к Нике и что есть силы выкрикнула:

– Добро пожаловать в Нью-Йорк, сучка!

II

Ветер все норовил сорвать с головы платок, а солнце слепило глаза, заставляя щуриться и запинаться о мелкий мусор. Саша проклинала себя за то, что не взяла с собой солнцезащитных очков. Она направилась на другую сторону дороги, чтобы окончательно не ослепнуть. Проходя мимо зеркальной витрины, она немного замедлилась. Темное приталенное пальто сидело на ней слишком хорошо. Ее выразительные слегка раскосые глаза поражали своим холодным блеском.

«Надо почаще выбираться», – подумала Саша.

– Свежий воздух полезен для здоровья, – процитировала она слова любого врача.

Нью-Йорк встретил ее во всем своем осеннем обличии. Нескончаемый поток людей, движущихся навстречу друг другу, создавал образ пчелиного роя. В воздухе витал запах кофе с сыроватым гудзонским оттенком.

В голове проносились воспоминания. Этот город тесно связан с Натаном. Всегда, когда речь заходила о Нью-Йорке, она вспоминала его высокую, худую фигуру. И о том, как вся его неловкость в движениях и кажущаяся на первый взгляд показная надменность, исчезала, как только они оставались наедине. Саша почувствовала, как по коже пробежались мурашки.

Она прошла мимо круглого здания Мэдисон-Сквер-Гарден. «Блейз Липс» выступали как-то раз там с концертом.

Старые мятые афиши сменились на цифровые. Город двигался с бешеной скоростью, стирая из памяти всех, кто не смог удержать темп. Теперь она стала частью пчелиного роя, незаметной и неинтересной для окружающих.

– Бред! – произнесла она так, будто скинула с себя ненужный хлам и улыбнулась, всматриваясь в шпиль Эмпайр Стейт Билдинг.

Интересно, если оттуда спрыгнуть, ты умрешь от старости или от того, что твои мозги раскатают так, что можно сэкономить на похоронах?

Очутившись в Нью-Йорке, она впервые стала замечать все, что происходит вокруг. Ее это даже забавляло. Она наблюдала за тем, как старик на велике все пытался одеть за спину рюкзак. Но все никак не мог подцепить рукой лямку и злился сам на себя, выкрикивая при этом беззубым ртом:

– Да что за! Мать твою!

Саше это показалось таким смешным, что она громко рассмеялась. И всем было плевать.

Может это и есть вкус свободы, быть просто тем, кто ты есть. Она подумала о том, что не отказалась бы сейчас от сигареты.

В этой части района, начиная с Тридцать четвертой улицы, каждый уголок ей был как родной. Вот здесь они однажды сидели ночью и лопали мандарины. Они так веселились, что один из жильцов дома угрожал, что вызовет копов если они не успокоятся.

– Почему бы тебе не вызвать мандариновую полицию, приятель! – крикнула в ответ Саша, а Натан засмеялся так, что хрюкнул и чуть было не упал со скамьи.

Их ничего не объединяло, но притягивало как магнит. Она не прочла ни одной из его книг, потому как считала их полной чушью. Назови ее «Пособие для девственников» или «Как умереть не траханым», – так она однажды ответила, когда он никак не мог придумать название для нового романа.

Она подумала о том, мог ли Натан действительно кого-то убить. Тот Натан, которым она его знала, был способен поменять наволочку на подушке, приготовить хороший кофе, заставить ее стонать, наконец. Но застрелить человека… нет.

Это чья-то неудачная шутка, как те, что устраивают над людьми и записывают на видео. Она по своему опыту знала как люди обожают подобное. Особенно, если это касалось известных людей. Видимо нам свойственно ненавидеть тех, кто лучше нас. Такая уж наша, мать его, природа.

Возле дома ее уже поджидал Микки. Он улыбнулся, выставляя напоказ белоснежные зубы. Его живот стал еще толще, а залысины продвинулись дальше, делая похожим на старого сутенера.

– Натан даже не предоставляет какую конфетку упустил! Иди сюда!

Саша ловко увернулась от здоровенных рук и ткнула пальцем в плечо Микки.

– Привет Микки. Мог бы прислать за мной машину.

– Ты совсем? – ответил мужчина, почесывая руку. – Если кто-нибудь узнает, что мы здесь ошиваемся, обязательно натравит журналистов, папарацци и этих… блогеров.

– Ты что, усы отпустил? – спросила Саша. По сравнению с щетиной на подбородке, они выглядели слишком темными.

– Черт, я и забыл, – он содрал липовые усы и запихал в карман широких джинсов.

Саша рассмеялась.

– Постой… ты и правда думал, что так тебя бы никто не узн….

– Лучше, заткнись! – оборвал ее Микки и зашел в подъезд.

Саша остановилась перед дверь с номером 4C. Она заметила на ней знакомую вмятину от каблука. Тогда она так напилась после концерта, что Натан тащил ее на себе. Она дрыгала ногами и руками и повторяла, что она маленький птенчик, который очень хочет летать, а он должен ее научить. Один из туфель слетел и зарядила в дверь, оставив след. Из всех способностей, которые существовали на земле, ей досталась та, что позволяет запоминать все, что творилось по пьяни.

– Что ты там возишься? – спросил Микки.

Саша приложила ключ-карту и внутри щелкнул замок. Дверь открылась почти бесшумно. Она почувствовала забытый запах его одеколона и недавно сваренного кофе.

«Дом, милый дом», – подумала она вдруг про себя.

Все что ей сейчас хотелось, это услышать знакомый голос из спальни. Она посмотрела на Микки, а тот подмигнул ей в ответ. Он выставил вперед руки и произнес:

– После вас, мисс.

Саша сделала несколько шагов, затем остановилась и спросила:

– Ты не хочешь объяснить, почему мы незаконно залезли в квартиру, вместо того чтобы попробовать вызв…

Из глубины квартиры послышался стук.

– Т-ш-ш-ш …

Он приложил палец к губам и стал прислушиваться. При всей своей тучности, Микки аккуратно, на цыпочках прошелся по квартире и обошел все комнаты, прежде чем Саша сняла пальто.

– Все нормально, всего лишь незакрытое окно, – произнес Микки облегченно.

– Тебе не кажется странными, что в квартире слишком чисто, будто он съехал с нее насовсем? – спросила Саша, пройдя по комнатам.

– Тебе виднее.

Микки взял с полки статую в виде обнаженной женщины, повертел ее в руках, полапал вызывающе за груди, а затем поставил обратно.

– Мне вот одно непонятно, какого черта он забыл в этом как его… Уэллстоне, будь он не ладен. И понимаешь ведь каков гаденыш… взял и уехал ничего не сказав.

При этом его лицо покраснело от возмущения.

– Говорил я себе, не будь слишком добр с ним.

– Ага, – произнесла машинально Саша. Ее больше интересовало то, как живет Натан.

Квартира освещалась неоновой подсветкой. Это была ее идея. На столиках стояли горшки с цветами. Растения аккуратно подстрижены. Саша пальцем ткнула в один из горшков и почувствовала, что земля еще сырая. Может, он нашел себе кого-то?

– Что это за мазня? – спросил Микки, показывая на картину, нарисованную на всю стену.

– Битва черного дракона, самого Адама Поланского.

– Что за хмырь?

Саша закатила глаза.

– И он еще считается одним из лучших книжных агентов Калифорнии! Это искусство, мой мальчик, а Адам, известный художник в стиле киберпанк-арт.

– Я смотрю, ты слишком умная для наркоманки, – съязвил Микки

– Иди нахер, – ответила Саша и натянуто улыбнулась. – Ты пробовал связаться с полицией?

Натан ответил, как ни в чем не бывало:

– Видишь тут какая штука. Я дозвонился до администрации города, но эти сукины дети ничего не говорят. Пришлось узнавать через одного знакомого офицера… только не спрашивай, как… он-то и пробил у ребят из округа, что еще вчера Натана забрали… то ли ФБР, а может еще какая безопасность. У нас в стране полно защитников.

– ФБР? И куда же?

– Не знаю. Но все это попахивает некислым дерьмом, я так тебе скажу. И в город не так-то просто попасть. Нужен какой-то пропуск. К счастью, я нанял хорошего адвоката, ты его тоже знаешь.

– Сэма? – спросила Саша и улыбнулась

– Его самого. И он…, – Микки посмотрел на время. —…прямо сейчас летит в Уэллстон.

– А ты веришь, что Натан способен убить человека?

Микки рассмеялся и махнул рукой.

– Да какой там! Я бы ему свой член подержать не доверил.

– Фу! – произнесла Саша.

– Но писатель он классный, это уж у него не отнять.

Сколько она знала Микки, он никогда не упускал возможность сказать какую-нибудь пошлость. И ему не важно было, кто перед ним стоит. Она до сих пор не могла понять, как домосед Натан мог познакомиться с этим извращенцем. Но не смотря на свой грубый характер и развязность, Микки являлся идолом для начинающих звездочек, мечтающих о славе. А с Натаном они ладили так, что позавидуешь.

– Слушай, Микки, что мы вообще ищем?

– Все, что подскажет как его вытащить. Номера, адреса, записки, порно журналы.

Саша ушла в спальню и через некоторое время вернулась с ноутбуком.

– Если нам, что и нужно, то оно здесь.

III

– Может, НАТАНОТСОСИМОЙЧЛЕНКАКОГОХЕРАТЫСТАВИШЬПАРОЛЬ? – предложил Микки, утирая с лица пот.

– Ха-ха, – произнесла нараспев Саша, давая понять, что ей порядком надоели тупые шутки.

Уже час, как они сидели и пытались подобрать пароль. Она перепробовала всевозможные варианты. И все комбинации с его именем и фамилией. С подсказки Микки, она даже использовала названия его книг.

Микки принес пива из холодильника и теперь они просто сидели и молча пялились в экран.

Саша долго думала, а потом все же набрала: «СашаЛи».

– Черт!

– И не мечтай, – произнес Микки. – Кстати, как тебе идея с воскрешением группы? Я бы мог помочь. Мне сейчас как раз не достает чего-то такого… разрывного. Представляешь, это будет просто отвал башки.

Он поднял над головой руки и начал разводить ими, точно в его руках был огромный плакат.

– КРАСОТКИ ИЗ БЛЕЙЗ ЛИПС СНОВА ВМЕСТЕ!

Саша не ответила. Что бы ни писали газеты, Микки знал истинную причину, по которой группа распалась, как и ту, из-за которой она порвала с Натаном. Ничего уже не изменить.

Микки, не дождавшись ответа, сделал большой глоток «Сэм Адамс» и со скучающим видом поднял книгу, все время лежавшую на подлокотнике кресла.

– Рэй Брэдбери, «Вино из одуванчиков», – прочитал он и быстро пролистал страницы пальцем, затем вернулся к самой первой, заметив небольшую запись.

– Что у нас тут…, – он пробежался по тексту. – Уэллстон, одна тысяча девятьсот шестьдесят девятый, – медленно проговорил Микки.

– Не подходит, – почти сразу ответила Саша. – Дьявол скрывается в мелочах.

Мужчина прочитал еще раз, потом еще раз.

– Уэллстон… Хм… Это же тот самый город, в который он уехал. Ну-ка взгляни.

Он передал книгу Саше.

– Невероятному Робину. Ты знаешь кого-нибудь с таким прозвищем?

– Только одного, да и то парень давно мертв. Самое невероятное, что в нем было-рак прямой кишки, а это, знаешь ли, не шутка.

– А Роуз Грейсон?

– Это чья-то мать?

– Она оставила свой адрес. Думаешь, стоит обращать внимание?

– Попытка не пытка, – ответил Микки. – Что тебе стоит потыкать в своем телефоне, может, что и найдем.

– А это идея.

Саша «загуглила» имя. Порядка двухсот результатов, не так уж и много Роуз Грейсон живет на планете. Первая попавшаяся статья, оказалась письменным докладом психолога Роуз Грейсон, на тему послевоенного ПТСР. По виду, он напоминал старенький сайт с кучей текста, в помощь ветеранам. В контактах значился город Колумбус.

Саша сверила с записью. Все сходится.

– Вот, нашла. Роуз Грейсон-врач психоаналитик, реабилитационный центр г. Колумбус, контактный номер: 17623574822.

– Психоаналитик, говоришь?

Микки задумался.

– Последнее время у Натана и вправду были проблемы. Попробуй позвонить.

– Уже.

Микки заходил по комнате. Похоже, он действительно взволнован. Хватал все, что попадалось под руку, разглядывал у самого лица, а затем ставил обратно. Настольную лампу, зажигалку, стопку белоснежно чистых листов.

– Все бывает в жизни, – проговорил он, изучая фотографию в рамке. – Я как-то по пьяни проснулся в доме у одной актрисы. Хорошенькая до ужаса. И вот я в ее постели совершенно голый. И думаю: «Эй, Микки, тебе опять повезло». Но потом заходит ее муж. Я так испугался, что прикинулся глухонемым. Замычал, что есть силы и главное, делаю какие-то знаки пальцами, а сам думаю, что я творю? Но и остановиться не могу. Парень сначала стоял в замешательстве, потом подал мне брюки и проводил до двери. Еще бы чуть-чуть и я остался на чай.

– Алло! – проговорила Саша. На том конце послышалось шипение. Мужчина умолк, прижимаясь к спине Саши.

– Что ты делаешь? – спросила она шепотом, отталкивая от себя выпирающий живот.

– Пытаюсь быть в гуще событий.

Шипение сменилось на гудки, и она услышала женский голос:

– Я вас слушаю.

– Миссис Грейсон?

– Вы хотели сказать, мисс Грейсон. Да это я. С кем я сейчас говорю?

Саша замахала рукой, словно подбирая подходящий ответ.

– Скажи, что ты из газеты, – подсказал Микки.

– Журналист бостонской газеты, Клара Милн, хотела бы задать вам пару вопросов. – Микки бесшумно рассмеялся.

– Это провал, детка.

– И как называется ваша газета? – спросила женщина.

Саша посмотрел на Микки в поиске подсказки.

– Бостонский луч, – ответил он.

Саша повторила.

Повисла короткая пауза, а затем женщина ответила:

– Что-то я не слышала о такой. Вы точно уверены, что не забыли выпить таблетки?

Саша прикрыла микрофон и прошептала:

– Она не ведется.

– Тогда скажи, как есть, – ответил Микки.

– Мисс Грейсон?

– Да, это все еще я. Ну так что, вы хорошо подумали?

– Вы правы, я не из газеты. Черт… мне так стыдно, извините.

– Я сразу догадалось, милочка. Мне хорошо известен бостонский акцент, а у вас скорее, что-то близкое к центральной части.

– Чикаго.

– Знаете, если бы Аль Капоне врал так же плохо, как и вы, вряд ли мы о нем узнали.

– Женщина говорила спокойно, даже несколько играючи, словно беседа с Сашей приносила ей веселье.

– Я сделаю вид, – сказала она так, будто улыбалась, – что этого разговора не было и, если вы не ошиблись номером, предлагаю начать все заново.

– Хорошо.

– Итак… с кем же я говорю?

– Саша… Саша Ли.

– Очень приятно, милочка. Чем могу быть вам полезна?

– Вам знаком, Натан Кэмпбелл? – отложив все предварительные ласки в сторону, – спросила Саша.

И снова тишина. Целую минуту, нет, бесконечную минуту, за которую ей удалось дойти до шкафа, где на полке лежала перевернутая рамка. Она с любопытством поддела ее рукой. Это было их совместное фото. Саша целовала Натана в сгоревший от солнца нос, а он морщился от боли.

Она улыбнулась.

Это было на зимних каникулах в Канкуне. Внутри у нее приятно защекотало от воспоминаний. Морковка, так она называла его до тех пор, пока нос не стал обычного цвета. Последний раз она видела его год назад. Грустный провожающий взгляд, который она смогла заметить лишь потому, что на секунду обернулась проверить, не оставила ли сумочку.

Сейчас она знала, что сделала правильный выбор. Иначе никак. Она слишком сильно дорожила их отношениями. Дорожила Натаном. И не хотела что-то менять. Поэтому так и не рассказала ему обо всем, собрав вместе с вещами, целый багаж обмана и разбитых надежд.

На другом конце все еще молчали, Саше даже показалось, что женщина просто повесила трубку. Но ее голос возник снова, приводя ее в чувства.

– Уж не знаю, чего вы добиваетесь, милочка, но если хотите, чтобы я что-то рассказала, то вам придется спросить еще раз, и на сей раз не по телефону.

– Вы хотите, чтобы я приехала?

– Мой номер вы уже нашли, не составит труда узнать и адрес. Всего вам доброго.

И повесила трубку.

– И вам, – ответила Саша в пустоту.

Микки принес еще пива и обливаясь потом, пытался рассмотреть темные круги на рубашке, словно удивляясь причине их происхождения.

Вот так всегда. Сначала ты замечаешь к низу живота забавный холмик, если заниматься сексом в темноте или носить свободную одежду, никто и не заметит, а уже через мгновение, на том же самом месте вырастает целый козырек, и чтобы посмотреть на свои причиндалы, приходиться использовать зеркало. А еще, бесконечная одышка с целой кучей осадков.

– Тебя послали, – произнес он обыденно.

– В какой-то момент разговора мне и правда показалось, что я сошла с ума. Черт, ненавижу всех этих психологов. Она будто забралась голыми руками в голову и ничего там не нашла. Я чувствовала себя полной дурой.

Микки отхлебнул еще пива.

– Ну не стоит себя винить. В самом начале, у тебя неплохо вышло… я имею ввиду тот момент, когда ты произнесла: Алло. Это было так мужественно.

– Издеваешься?

– Угу.

– А что, если я скажу, что она хочет встретиться.

Микки поперхнулся.

– Посту… постучи мне… Кхм! Кхм!

Саша со всей силы врезала кулаком по спине.

– Эй… полегче, завтра истекает моя страховка. Черт… это было сильно. Кто тебя такому научил?

– Такие козлы как ты, – ответила с издевкой Саша.

– Неплохо. Так, что ты там сказала про встречу?

– Мисс Грейсон не желает обсуждать Натана Кэмпбелла по телефону, – ответила Саша, пародируя голос женщины.

– И что она предлагает, романтическое свидание в ресторане с видом на Голливудские холмы?

Саша ткнула в адрес, написанный на странице книги.

– Колумбус? – спросила Микки.

– Будем надеяться, что старушка не сменила адрес.

Он протянул бутылку Саше.

– И когда планируешь отправиться?

– Я? – Саша удивленно посмотрела на Микки О ‘Брайана. – Сначала ты просишь примчаться на самолете и вломиться в чужую квартиру, затем это…

– Ты сама мне позвонила. А я стараюсь не брать трубку от тех, кто мне мало полезен. Хотя бы это ты должна помнить.

– Мудак, – скрипнула сквозь зубы Саша.

– Ты хотела добавить, богатый мудак. На, лучше выпей еще пива.

Саша отвернулась.

Мужчина постоял перед ней, заглядывая через плечо, но она направилась в сторону выхода.

– Ладно… черт тебя дери! – выдохнул Микки. – Я признаюсь, что нуждаюсь в твоей помощи…

Саша остановилась.

– Продолжай.

– Завтра, я должен быть в Калвер-Сити, чтобы уладить кое-какие дела и если поеду в Колумбус, то привлеку куча народу. Журналюги так и лезут со всех щелей. Им только подавай свежее мясо. Да и кто знает, стоит ли вообще доверять тому, что пишут на первой странице книги? Я понимаю, что основную часть жизни веду себя как кретин, но именно так мне удается все еще держаться на плаву. Но мне больше не к кому обратиться. Ты знаешь Натана гораздо лучше, чем я, все-таки твоя рука провела в его трусах уйму времени.

Саша рассмеялась.

– А я почти было поверила, во все эти сопли.

Это был старый добрый Микки, конечно, она не могла ему отказать, но и соглашаться так быстро ей не хотелось. Такой уж у нее характер. Она испытующе на него посмотрела, прищурив глаза.

– Окей, дай мне пару дней, и я…

За окном послышался вой полицейской сирены, который оборвал Сашу на полуслове.

Микки выглянул в окно.

– Черт возьми!

В это время, в штате Калифорния, тоже самое выкрикнула Наоми Кейн.

– Пора сваливать.

Перед самым уходом Саша вернулась, чтобы закрыть крышку ноутбука.

VI

Покинув квартиру, они бежали до тех пор, пока звуки полицейской сирены не исчезли совсем. А это целых три квартала и Микки, который стал похожим на краба из мультфильма про морскую губку, запыхаясь и давясь собственными легкими, крикнул, что закажет такси. Еще он предложил переночевать в одной из его квартир, но она отказалась. Ей хотелось как можно дальше убежать от всех этих проблем и все обдумать.

Теперь она шла одна, пересекая угол между Седьмой авеню и Тридцать четвертой улицей. Солнце садилось далеко за Манхеттеном, а с ним исчезало и настроение.

В какой-то момент показалось, что все вокруг искусственное и она сама притворяется, что ей есть хоть какое-то дело до чужих забот. Или нет.

Ветер утих, а город начинал новую жизнь. Яркие рекламные вывески преследовали своим отражением тех, кто спешил домой. В голове было туманно, отчего она чувствовала себя неуютно. Тревожные мысли одна за другой подобно маленьким острым иглам впивались в мозг.

Саша сильнее уткнула лицо в ворот пальто и неожиданно для себя заплакала. Это не было ни слезами радости, ни слезами горя, что-то, чего нельзя объяснить, но возможно лишь почувствовать.

Она жалела, что приехала сюда. Все старые чувства и желания вспыхнули еще большим огнем.

– Нет, – прошептала она. – Так не должно быть.

Даже Микки, не до конца понимал, во что ввязался Натан. Но Саша, как никто другой знала, что ему нужна помощь.

Еще год назад, только услышав его имя, она готова была бежать хоть на край света. Сейчас же она боялась, что подобное повторится, ведь ее все еще тянуло к Натану. После смерти отца, он был единственным светлым пятном в ее жизни.

Затылок раскалывался от пульсирующей боли, а в носу неприятно знобило. Она почувствовала слабость и по телу пробежала дрожь. Ноги казались деревянными и делая шаг за шагом, Саша ощущала, как жгучее желание, что удалось побороть на время, вернулось с еще большей силой. Это чувство, подобно раскаленному клейму, напоминало ей о том, что скрывалось как притаившийся зверь.

Она твердила, что всего лишь прогуливается по вечернему городу, пытаясь скинуть тяжелые мысли. Но ноги сами шли в это место.

Саша свернула в знакомый двор и как в бреду, пошла навстречу неоновой вывески. Охранник клуба на входе перегородил ей дорогу.

– Пропусти урод, – обронила Саша. Ее не заботило, что мужчина был шесть с половиной футов ростом и состоял из сплошных бугров мышц.

Он внимательно посмотрел на бледное красивое лицо, с ярко-красными губами, а затем улыбнулся.

– Тебя не сразу узнать. Давно не была в нашем королевстве?

Он поиграл мускулами, но когда понял, что Саше глубоко плевать, смиренно произнес:

– Заходи, последнее время босс скучает.

Мужчина отошел в сторону, освобождая проход.

Саша, словно тень, не издала ни звука, пройдя вглубь темного коридора. Она остановилась перед дверью, разделяющую ее сознание пополам. Непреодолимый голос приказывал открыть, но где-то в глубине, еле слышный отзвук, шептал чтобы она бежала отсюда как можно скорее.

Она схватилась за ручку с такой силой, что побелели пальцы. В этот момент она вспомнила о картине, написанной на стене, в квартире Натана.

Смог ли дракон победить в той битве?

Она облизнула губы и почувствовала солоноватый привкус. Ей стало невыносимо жарко и тесно в этом коридоре. Сейчас или никогда.

И тогда, она что есть силы толкнула дверь.

Звуки музыки ворвались в сознание и окутали словно сети. Яркие вспышки света вызывали нестерпимую боль в глазах и тошноту, заставляя зажмуриться.

Она медленно двигалась мимо сидящих за столиком людей, не замечая, как расталкивает танцующих. Девушка в цветастом наряде облила ее коктейлем.

Она уже не помнит, как оказалась в ВИП комнате, где Тони при виде ее заулыбался.

– Ого! Какой сюрприз! Стэн, я же говорил, что Бэмби просто без ума от меня. Такие как она возвращаются… за добавкой.

Саша из последних сил попыталась улыбнуться. Ее лицо перекосило от боли и злости. Она клялась, что никогда в жизни не придет сюда.

Тони хлопнул в ладоши два раза.

– Стэн, видишь нашей гостье нехорошо? Тони позаботиться о тебе, Бэмби.

Саша тяжело опустилась рядом с Тони и тот обнял ее. Он снял с нее платок и принялся водить по волосам рукой, на каждом пальце которого было по здоровенному драгоценному камню. Он смотрел девушке прямо в глаза.

– Ты помнишь, как нам было хорошо вместе?

Она молчала. Тони знал, что она сделает все, что он захочет, иначе бы не пришла.

Мужчина с бородой, которого звали Стэн, вернулся с серебряным подносом.

На нем лежали готовые белые дорожки, несколько мелких пакетиков с голубыми таблетками и шприц, наполненный серой жидкостью.

– Видишь, Саша, как мы встречаем гостей? Только самое лучшее.

Она посмотрела на поднос и в ее глазах загорелась искорка жизни. Хотя, это была скорее не жизнь, а безумное желание заглушить в себе внутренний голод.

– Ты хочешь этого? – спросил Тони.

Она кивнула.

Мужчина наслаждался тем, что девушка находилась в его власти. Совсем недавно, она бы послала его куда подальше, но теперь он сделает с ней все, что захочет.

Он показал рукой на шприц, и Стэн аккуратно снял с одного плеча пальто, затем закатал рукав рубашки. На худой руке проступали еле видные вены.

Саша не сопротивлялась.

Мужчина, не смотря на суровый вид, точно опытный медработник, ввел иглу в маленькую синюю виляющую полоску, в которой теплилась жизнь.

Саша зевнула. Озноб прекратился и по телу разошлось приятное здоровое тепло. Ей стало так хорошо и спокойно. Вся злость и обида пропала. Ей казалось, что она как в детстве, сидит, обнявшись с папой и тот рассказывает ей историю про храброго кролика. Он проводит своей мозолистой рукой по ее длинным волосам, отчего ей захотелось закрыть глаза.

Одна рука Тони продолжала водить по ее голове, а другая уже скользила под рубашкой.

Саша улыбнулась. Она слышала голос отца и представляла как кролик убегает от волка.

Папочка, я хочу быть такой же как кролик и совсем ничего не боятся, – произнесла она.

– Тебе не стоит ничего бояться милая, папа всегда будет с тобой!

ГЛАВА 3

I

– Что за черт! – вскрикнула Наоми Кейн. Ее бесило то, как с ней обошлись.

Кроме нее, в комнате были еще Марк Смит и Джонни Рассел младший.

Хотя Наоми и являлась помощником шерифа, отдельного кабинета со слугами у нее не было. Поэтому ей приходилось занимать одно из рабочих мест большого кабинета, утыканного столами и компьютерами.

За соседней стеной слышался голос диспетчера, которая, скорее всего, болтала с кем-то из семьи. Сколько раз Наоми говорила ей, не занимать линию. Чертова Хиллари! Чертовы демократы!

– Что тебя не устраивает? – спросил Марк. В руке он держал огромный стакан с кофе, на котором было написано маркером: ПОЗВОНИ МНЕ. Он потянулся и сладко зевнул. Приятно осознавать, что сегодня его последний рабочий день перед отпуском.

– Просто, наша Наоми хочет поиграть в детектива. А тут приехали ФБР и забрали игрушку – произнес Джонни.

– Что-то тут не сходится, – произнесла она. – Ты уже передал фотографии с места преступления?

– Конечно, – ответил Джонни. – Но я тебе и сам все скажу. Этот парень, хоть и известный, но сразу видно чокнутый. Или под наркотой.

– Как ты это понял? – поинтересовался Марк, а затем добавил: – Потому что он такой же сумасшедший, как и ты?

Джонни не обратил внимание и продолжил:

– Он постоянно бормотал про какой-то конверт… если быть точным, про желтый конверт. Это еще раз подтверждает, что он слетел с катушек.

– А вы проверили весь дом?

– Конечно, никакого конверта нет, как и его багажа. Странно, что он путешествует с одним пистолетом в кармане.

Марк добавил:

– Кстати, это был Глок. Девятый калибр.

Он отхлебнул здоровую порцию из стакана.

– Надо же, приехать из Нью-Йорка в такую глушь и грохнуть мэра. Как он вообще сюда попал?

– Наш мэр сам его и пригласил, – произнесла Наоми.

Она поднял со стола листок и указал на отпечатанный документ.

– Официальное приглашение от Фрэнсиса Эйверитт. Что очень странно. Вы связывались с его родственниками?

– Неа, у Натана Кэмпбелла никого нет.

– Даже друзей?

Марк лишь пожал плечами.

– Тебе ли не все равно Наоми? Дело передали в ФБР, мы уже не имеем к нему никакого отношения.

– У нас есть труп. И это не какой-то бездомный. Интересно, что скажет Лиам?

– Подожди, – произнес Марк. Он заметил, как оживился Джонни. Тот переминался с ноги на ногу, будто хотел по-маленькому. – Кажется, наш малыш Джонни и тут все знает.

– Знаю… правда не совсем уверен, – буркнул тот. – Мне удалось рассмотреть убитого… когда вы были заняты этим… как его…

– Натаном Кэмпбеллом, – подсказал Марк

– Ага, им … и в общем, я заметил, что входное ранение слишком мало, а выходное практически такое же. Это значит, что стреляли из более легкого и мощного оружия.

– Ну-ка, ну-ка, – проговорила Наоми. – Ты хочешь сказать, что жертву убили не из Глока?

– Да.

Джонни сел рядом возле Наоми и начал рисовать на листке бумаги.

– Обычно, – он провел кривую линию, – конечно, все зависит от расстояния, с которого произвели выстрел, но пуля, выпущенная из пистолета девятого калибра, а именно марки Глок, поражает цель не так точно. Рана получается более неровной, а выходное отверстие с рваными краями напоминают взрыв петарды.

Он нарисовал круг, в котором были два отверстия разного размера.

– А вот пуля, что прошила голову нашему уважаемому мэру, более острая и явно меньше. Что позволило без особого труда пройти сквозь череп не изменив траектории. Еще это можно определить по брызгам крови на стене.

– Малыш Джонни хвастается тем, что учился в колледже, – съязвил Марк. – Хотел стать умнее нас, да? А в итоге сидишь в этой дыре.

Его это жуть как бесило, и он не терпел подобных выходок от какого-то стажера.

Честно говоря, Наоми раньше не приходилось расследовать убийства. В основном люди умирали по естественным причинам.

– Ладно, – произнесла Наоми. Она заинтересовалась сказанным. Это заставило ее по-другому посмотреть на произошедшее. Хотя у нее и самой были сомнения по некоторым моментам. Но пустые домыслы в деле не помогут. А тут, благодаря этому парню, появилась неплохая зацепка.

– Что ты еще заметил?

– Дай подумать…– Джонни закатил глаза и принялся с усердием нагрызать карандаш.

Наоми подождала с минуту, в то время Марк Смит посмеивался и подмигивал: мол, кого ты слушаешь?

Она не выдержала и выхватила изо рта карандаш. Джонни глянул на нее растерянно, словно все время находился без сознания.

– Ну?

– Вспомнил! Когда мы арестовали мистера Кэмпбелла, он лишь раз упомянул какого-то Микки… Микки … кажется, О ‘Брайана. Ну да, точно! Он прямо так и сказал, позвоните Микки О ‘Брайану.

– Ты уверен?

Наоми внимательно на него посмотрела. В его карие глазах, смотрящих так искренне и доверчиво, она прочитала некую зрелость и уверенность в сказанных словах.

– Зуб даю, – произнес Джонни и щелкнул пальцем по переднему зубу.

– Марк, проверь пока, кто такой Микки О ‘Брайан, а нам надо скататься в одно место.

Джонни вскочил со стула и радостно заходил по комнате.

– Ну все, теперь не успокоится, – произнес Марк. – Выгуляй его как следует, Наоми.

Наоми Кейн сняла висящие на гвозде ключи от полицейской машины и добавила:

– Если Купер будет спрашивать, скажи, что я уехала в морг.

– Окей, босс, – отрапортовал Марк уже уходящей Наоми и закинул ноги на стол.

Девушка вышла на улицу и посмотрела вдаль. С территории полицейского участка, Уэллстон виден как на ладони и казался игрушечным. Со смертью мэра город не перестал существовать. Это казалось для Наоми странным. Дым от трубы мусороперерабатывающего завода проплывал по безоблачному небу, принося собой запах жареного стейка. Жара стояла такая, что хотелось скорее забраться под холодный душ и дождаться прохладного вечера.

Наоми ловко закинула пару подушечек мятной жвачки в рот и разжевав их, сплюнула вниз.

– Как насчет того, чтобы еще раз все посмотреть? – спросила она, показывая в сторону района, в котором жил уже покойный мэр.

Вместо ответа, парень забрался на переднее сидение старенького Шевроле Тахо и корчил ей рожи.

– Ну что за дите, – проговорила Наоми, улыбаясь.

II

Помощник шерифа Уэллстона, Наоми Кейн, мечтающая о хорошей карьере полицейского, припарковалась возле новенького Форда покойного мистера Эйверитт. По-видимому, он обожал простор, раз установил перед въездом с десяток парковочных мест.

– Зачем ему столько пустой земли, когда приходится так долго добираться до дома пешком? – не переставал возмущаться Джонни, осматривая ограду.

Они аккуратно пролезли под желтой лентой, перекрывающей вход на участок, и пошли в сторону двухэтажного особняка.

– Я и не заметил какой он огромный! – удивился он. – Даже боюсь представить сколько он стоит.

Дом выглядел так, словно был высечен в горе. Черный мрамор украшал стены, мощная крыша, подобно чей-то огромной руке, накрывала здание.

– Ты очень необычный, Джонни, – сказала Наоми – Ты знаешь это?

– Почему?

– В твоем возрасте парней интересует что угодно, но только не то, откуда у стариков, вроде мэра, деньги на роскошную жизнь.

– Я просто любопытный, только и всего.

Перед дверью они остановились.

– Обращай внимание на любые детали, – наставляла Наоми. – Даже если что-то вдруг покажется тебе абсурдным, не вздумай молчать и сразу зови меня. Вспомни все, чему тебя учили. Считай это своим шансом.

Наоми открыла дверь и добавила:

– Я начну с первого этажа, а ты займись вторым. И смотри, ничего не трогай. В квартире полно маркеров, не вздумай их передвигать.

Джонни кивнул и указал на кобуру, висящую у Наоми на поясе.

– Как думаешь, нам пригодиться твоя пушка?

– Как ты сказал, пушка?

– Пушка-пистолет, какая разница?

Наоми ухмыльнулась.

– Пушка! Черт, Джонни, мне начинает казаться, что ты пытаешься ко мне подкатить в стиле крутого парня.

В ответ, Джонни густо покраснел и тут же отвернулся, делая вид, что разглядывает дверной косяк.

Все выглядело точно так же, как и в ту ночь, когда в полицейский участок позвонил мужчина и неуверенным голосом заявил о убийстве. Наоми раз сто прослушала запись, пытаясь понять, что чувствовал в тот момент Натан Кэмпбелл.

В его голосе звучал страх и растерянность, а хриплость, с которой он произносил слова, похожа на ту, с которой обычно говорят люди, едва проснувшись.

«Мог ли этот человек совершить преступление или он стал жертвой какого-то заговора?» – спросила Наоми у второй половинки своего сознания. Ответа не последовало.

Для такого шикарного на вид дома, внутри было слишком пусто. Большой зал имел всего лишь пару кресел со столом, стоящих возле камина, да две полки заставленные книгами, между которыми был установлен сейф. Дверца была приоткрыта и Наоми, подцепив ее краем пальца, заглянула внутрь.

Никаких денег или оружия не было. Там стояла старая бутылка с темной жидкостью. Она принюхалась к запаху спирта, который исходил от бутылки. Дорогущая, стало быть, муть, да и бутылка сама по себе была довольно необычной формы. Судя по всему, этим пойлом и угощал хозяин дома своего гостя. Надо бы отвезти ее на экспертизу.

Она прошлась рукой по рядам книг, остановившись на самой последней. Наоми вытащила ее наполовину из общей стопки и подождала. Ничего не произошло. Никаких тебе потайных комнат. Скучно.

Она посмотрела на стол. Там стояли всего два пустых стакана с синими колечками, разводами от выпитого. Не похоже, что здесь был кто-то еще. Но исключать такую версия пока рано.

Наоми подошла к камину и перемешала остатки углей кочергой. Столб черной пыли поднялся к носу, и она отскочила, отбросив палку в сторону.

Больше делать здесь нечего.

Она поднялась по стеклянной лестнице наверх и заглянула в одну из спален. Джонни сидел на корточках, возле кровати убитого и разглядывал стену. Брызги крови уже засохли и стали похожими на сок.

– Что-нибудь нашел?

Джонни вздрогнул и от неожиданности шлепнулся на задницу.

– Потише, Джонни. Это всего лишь я.

Джонни облизнул пересохшие губы, поднялся и произнес тише обычного:

– Мне кажется, что здесь мог быть кто-то еще.

Он словно читал ее мысли. Наоми не верила в совпадения.

– С чего ты взял?

– Пойдем, – сказал Джонни и потянул Наоми за руку. Он выглядел таким серьезным и напряженным, что она послушно последовала, не пытаясь вырвать руку.

– Вот.

Он указал на кровать, в которой скорее всего спал гость. Край одеяла испачкан кровавым отпечатком руки.

Наоми принялась вспоминать детали вчерашний ночи.

– А когда мы приехали, мужчина сидел возле трупа и не двигался с места. И руки. Без каких-либо следов крови. Как и телефон. Вряд ли он сбегал и вымыл их до того, как сойти с ума. Может именно тот, кто на самом деле убил Фрэнсиса Эйверитт, в спешке схватил что-то с кровати и оставил кровавый отпечаток?

Что же такого важного, из-за чего он не побоялся оставить следы? – подумала она.

В ту ночь, Наоми попыталась поговорить с Натаном Кэмпбеллом, но он все время говорил о конверте. Пока не приехал мистер Купер. При виде его, писатель замолчал и больше не проронил ни слова, словно опасался шерифа.

Лицо Кэмпбелла было ей знакомо. Оно частенько мелькало в интернете. Он был одним из самых обсуждаемых мужчин в сети. Из последних новостей, ей запомнилось о расставании с солисткой группы «Блейз Липс».

Несмотря на страх и ужас в глазах, мужчина показался ей очень привлекательным. Длинные светлые волосы, небрежно зачесанные назад, собраны в пучок, пару локонов падали на глаза, но он этого не замечал. Лицо гладко выбрито, а небольшие темные круги под глазами ничуть его не портили. Мужчина был высоким и бледным, но вместе с тем, Наоми заметила в его виде что-то благородное. Она все думала, о чем его можно спросить, но не знала. А видя, в каком он состоянии, попросту не решалась.

Наоми собралась с мыслями и еще раз взглянула на отпечаток.

– Джонни, возьми образец крови с одеяла. Нужно сверить с кровью убитого. Она оглядела комнату и спросила:

– Нашел еще что-нибудь?

Джонни покачал головой.

– Тогда поехали в морг.

Половину пути они провели в полной тишине. Первым, молчание нарушил Джонни.

– Я тут думал, насчет ФБР. Почему бы нам не отправить туда запрос. Они почти такие же как мы, – он показал на нагрудный значок.

– Далеко не такие же Джонни, очень далеко. Но идея хорошая. Как вернемся в участок, займись этим.

– Ты позволяешь стажеру слишком много, Наоми, – произнес Джонни дурацким голосом, напоминающим весьма отдаленно голос Марка.

– Встречайте! Джим Мексимен на минималках, – ответила Наоми так, словно была ведущей Ночного шоу.

В ответ, он что-то проворчал и уставился в окно. В этом весь Джонни.

Чтобы как-то отвлечься, Наоми включила радио. В динамике зазвучал свежий ремикс на несвежую песню.

Наоми нравились подобные вещи, но сейчас, ее мысли заняты другим.

Весь остаток дороги, она пыталась собрать по кусочкам картину, произошедшую ночью. Но оставалось слишком много недостающих деталей.

Лиам Диккенс, седоватый мужчина лет шестидесяти, сидел на одной из каталок и доедал сэндвич. Его ни смущало, что рядом с ним лежал совершенно обнаженный труп. Он так отвлеченно жевал кусочки курицы, которые застревали в его зубах, что не заметил, как Наоми Кейн в компании молодого полицейского, Джонни Рассела младшего, чей отец был отставным полицейским, уже несколько минут стояли и наблюдали за ним.

Мужчина покончил с завтраком и вытерев руки о халат, взялся за скальпель. Он подошел к телу и сделал маленький надрез в районе виска.

Наоми покашляла.

– Проходите, – спокойно произнес Диккенс, словно давно знал об их присутствии.

Наоми прошлась по холодной комнате, насквозь пропитанной парами формалина и сладкого запаха человеческой плоти.

– Кетоны, – произнес Джонни с умным видом, раздувая широко ноздри. В ответ Наоми кивнула, подтверждая сказанное, но сделала это так фальшиво, что Джонни расхохотался. А вот Наоми было не до смеха. Теперь, ей казалось, что она слышит жужжание мухи. Противной, вонючей, с миллионами микроскопических существ, на своих жутких шершавых лапках, которые налипли от трупов.

– Б-р-р-р!

А если она сядет ей на лицо или попытается залететь в нос, рот?

От такой мысли ей захотелось зажать все отверстия, что были у нее на лице.

Мерзкий звук сменило короткое: – Дзинь! – Оказалось, это был обычный кухонный таймер в виде яйца. Теперь, он стал ее самой большой фобией, сразу после ослепнуть.

На кушетке лежал покойный мистер Эйверитт. Глаза его приоткрыты, в них едва виднелись мутные зрачки. Он уже не выглядел так солидно, как когда появлялся на городских праздниках, всегда в новом костюме и разноцветном галстуке. Он обожал говорить, словно наслаждался собственным голосом. Сейчас же его рот приоткрыт и из него торчал кусок марли. Грудная клетка вскрыта, а верхняя часть черепа отсутствовала вместе с мозгом.

Наоми старалась не смотреть в его сторону.

– Ну что там, Лиам?

Она хорошо знала старика. Он жил в соседнем доме, и каждый день выгуливал собаку как раз в том месте, где она устраивала утренние пробежки.

– Ничего необычного, – произнес он и положил руку на лоб убитого. – Смерть наступила в период с часу ночи до двух. Причина смерти – повреждение мягких тканей головного мозга, не совместимые с жизнью. Скорее всего, он даже не успел ни о чем подумать и умер за считанные секунды. Хотя кто знает, кто знает…

– Что насчет убийцы? Есть предположения?

Наоми заткнула нос краем рукава полицейской рубашки, так как почувствовала, как нестерпимая тошнота подкатывала к горлу. Джонни ходил вокруг кушетки с покойным и с любопытством его рассматривал. Особенно его интересовало, что у Фрэнсиса в голове.

– Убийца был небольшого роста, так как траектория, по которой пуля поразила голову была практически ровной. А если взять во внимание, – мужчина указал на лежащего, – что Фрэнсис не обладал выдающимся ростом, то скорее всего и стрелявший был примерно таким же.

– А что насчет отверстия? – спросил Джонни

Он заглянул Фрэнсису прямо в дырку от пули.

– Отверстие слишком маленькое, как раз для пули пятого калибра.

Парень победно произнес: – Я же говорил! – И посмотрел на Наоми

Она кивнула в ответ. Девушка не знала, радоваться ей или плакать.

С одной стороны, ей выдалась возможность провести целое расследование. Но с другой, у нее нет опыта. Она совершенно не знала, за что браться. Шериф сейчас занят, в связи с освободившимся постом мэра, он давно туда метил, а сотрудников, которым не наплевать, она могла пересчитать на пальцах.

Она еще раз взглянула на Джонни. В его лице сохранилось что-то детское. С таким видом дети возвращаются домой из песочницы. Беспечные и измазанные. Конечно, лицо у Джонни сияло белизной, но все же ей непременно виделось на нем шаловливая гримаса пятиклассника. Может он даже не бреется. Она ни разу не видела его с щетиной. А простота, с которой он смотрел на мир, поражала ее.

Видимо мистер Рассел слишком хорошо оберегал своего сына, тот верил всему, что говорят. И такие люди как Марк использовали любую минуту, проведенную вместе с ним, каждый раз придумывая шутку как можно обиднее и изощреннее. Наоми это не одобряла. Конечно, она видела, что парень странноват. Но хотя бы мозги у него работали, немного не так, как у всех нормальных людей, но и на том спасибо.

– Лиам, чисто гипотетически, Фрэнсис мог застрелить себя сам?

Мужчина посмотрел на нее так, будто она сказала что-то глупое.

– Убийца скорее всего какой-нибудь бывший военный, или полицейский. Так выстрелить мог только профессиональный стрелок.

– Что ты имеешь ввиду? – спросила Наоми.

– Я хорошо знаком с анатомией человека, – начал мужчина, передвигая с места на место колбы с жидкостями. – И времени на изучение у меня было предостаточно, если ты понимаешь, о чем я. Не каждый сможет выстрелить так, чтобы человек умер от одного единственного выстрела. Множество вероятностей, что пуля проскочит, едва задев череп, не повредив ничего жизненно важного. Или же лишь ранит человека и тот умрет, истекший кровью. Здесь же, никакой дрожи в руках, пальцы крепко сжимали оружие. Вам стоит искать из тех, кто служил или служит в армии, либо…, – он на какое-то мгновение замолчал, выглядывая из-за пробирки. – Либо это кто-то из ваших.

У Наоми на этот счет появилась кое-какая идея.

– Хорошо, – проговорила она. – Если будут еще какие новости, звони, – и махнула на прощание рукой.

– Непременно, – произнес старик и склонился над телом.

Что насчет Джонни? Его пришлось буквально выталкивать из морга, но он сопротивлялся и не хотел никак уходить. Наоми показалось, что эти двое наладили между собой некую связь. «Оба чокнутые», – подумала она.

В участке уже никого не было. Марк оставил на своем столе записку, придавленную пустым стаканом из-под кофе, от которого на листе отпечатался бурый круг.

УЗНАЛ ПРО МИККИ О’БРАЙАНА. ОН ОКАЗАЛСЯ КНИЖНЫМ АГЕНТОМ НАТАНА КЭМПБЕЛЛА.

ДОЗВОНИТЬСЯ ДО НЕГО НЕ УДАЛОСЬ, ПОЭТОМУ ОСТАВЛЯЮ НОМЕР:

19293356997

П. С. ПРОШУ МЕНЯ НЕ БЕСПОКОИТЬ Я В ОТПУСКЕ. ДЖОННИ ТЫ КРЕТИН

– Уже что-то. Кажется мы не плохая команда, да Джонни?

Тот показал большой палец вверх.

– Не забудь, о чем я просила, – проговорила она.

– Уже в процессе, – ответил стажер с набитым печеньем ртом.

Наоми набрала номер мистера О ‘Брайана и в ожидании, принялась рисовать на листке оставленным Марком.

Она нарисовала несколько тонких линий, которые соединялись, образуя угол в сорок пять градусов, а через них провела вертикальную прямую и принялась все это усердно раскрашивать. Она часто занималась подобным, запутанные синие мотки или клубы рисованного дыма, лепестки, все разных размеров, но каждый по-своему ужасен. Или мелкая решетка. Пожалуй, с этим, ей стоит обратиться к психологу.

Никто не взял трубку. Никак, скрывается от журналистов. Ладно, позвоню завтра.

– Джонни, как все сделаешь напиши мне, хорошо?

Парень, все также не поднимая головы от монитора показал палец вверх.

По дороге домой с ней приключилась странная штука. А если быть точнее, она встретила по пути пожилого мужчину весьма необычного вида. Старая поношенная куртка, затертые и латаные-перелатанные брюки цвета хаки. Он дико озирался и завидев внедорожник, шмыгнул в первый попавшийся поворот. Наоми проехала следом, но там никого не оказалось.

– Чертова жара! – процедила она. – Чертовы мухи!

Наоми скинула полицейскую форму и прошлась по квартире. На ходу сняла лифчик, а уже заходя в ванную комнату и белые спортивные трусики.

От одинокий жизни, в маленькой уютной квартире есть свои плюсы. Можно не заботиться о порядке и ходить в чем угодно. А большего пока и не надо.

В руке она держала бокал, наполненный вином и осторожно перешагивая через край ванны, погрузилась в пенную воду. Наоми с наслаждением вздохнула, при этом розовые соски показались из воды, а затем исчезли снова.

Она пыталась собрать в кучу все то, что узнала за сегодня.

«Как же в этом всем разобраться?» – думала она.

На многие вопросы смог бы ответить сам Натан Кэмпбелл, но почему-то ФБР постаралось его забрать. Кто вообще им доложил о случившемся? Купер? Что-то здесь не сходится. Наоми постаралась припомнить как выглядели сотрудники Федерального Бюро Расследования. Одеты в обычную одежду. У мужчины огромный шрам, весьма внушительный молчаливый вид, слишком явно отыгрывающий роль плохого копа, а у второй, это огненная девушка, совсем не похожая на агента, а скорее переодетая мисс Сиси-Писи. Девушка, заявилась в участок в короткой юбке со словами:

– Где этот милашка?

Конечно, Наоми уже было набрала побольше воздуха, затем раскрыла рот, чтобы отправить ее обратно в шлюший замок, откуда она скорее всего выпала, но, тут подлетел шериф.

– Ребята! Вы как раз вовремя! Без вас нам не справится! Какой кошмар…

В общем он причитал и причитал, разливаясь соловьиным пением, пока громила с тупым лицом не прервал его:

– Натан!

Купер приказал Марку проводить гостей во вторую часть здания. Это была своего рода пристройка с несколькими небольшими камерами для временного содержания. Обычно, там отсыпались ночные пьянчужки, попавшиеся патрульным, которых на утра проспавшихся и отрезвевших, отпускали домой. Теперь, в одной из таких камер находился Натан Кэмпбелл.

– Кто это такие? – спросила Наоми, делая паузу после каждого слова.

– ФБР, – ответил Купер и ушел к себе в кабинет.

Наоми пыталась вспомнить, что насторожило ее в тот самый момент, но от волнения совсем об этом забыла, тем более что мистер Купер, собственноручно отдал им писателя. – Думай Наоми, думай!

Она помассировала виски, но вряд ли это помогло. Нужно вернуться на пару шагов назад… или нет, лучше начать с самого начала. Хорошо.

Наоми закрутила вентиль и в ванной комнате наступила тишина. Лишь изредка было слышно, как плещется пенная вода под нервным подергиванием ее ног.

Все началось со звонка Барри.

– Наоми, черт подери, наконец, хоть кто-то ответил.

– Что? – спросила Наоми таким голосом, словно ее не разбудили, а выкопали из могилы.

– Ты спишь?

– А ты сам как думаешь, Барри?

– Не знаю… ты девка молодая, что у вас в таком возрасте на уме, развлекушки-покатушки и всякое такое.

Наоми, кашлянула, избавляясь от сонной хрипоты и спросила:

– Какого черта, Барри?

– Убийство, – ответил он. – Ну… еще не точно, но один парень позвонил в службу спасения и заявил, что кого-то грохнул.

Наоми села на кровать и зажгла ночник.

– Парень?

– Угу… парень. Звонил с одного из домов на Ред Роуд. Номер определить не удалось, но…

– Вы проверили?

– М-м-м… Нет. Разве о таком не нужно сначала сообщать начальству?

– А-а-ах! – зло протянула Наоми. – В следующий раз, если захочешь посрать, тоже звони, не стесняйся.

Теперь она точно не уснет.

– Как ты сказал, Ред Роуд?

Почти на сто процентов она была уверена, что звонок ложный.

– Ага. Я бы не стал тебя тревожить, да тут такое дело… шутников, конечно, тоже хватает, а если и вправду? Ну если тот парень и впрямь кого-то грохнул? Меня же потом засудят.

– Ладно. Я съезжу, но, если это чей-то розыгрыш… в общем, попробуй дозвониться до Купер и разбуди Марка, нечего ему спать. Короче, подними всех, кого только сможешь.

Ей захотелось таким образом отомстить за прерванный сон.

– Без проблем, Наоми. Ты же знаешь, я бы не стал звонить по пустякам. А вдруг и правда…, – Барри говорил быстро, с надрывом, как бегущий человек. Сейчас, его голос казался невыносимо-раздражающим, как если провести по стеклу вилкой и Наоми, не дожидаясь пока тот договорит, бросила трубку.

– Вот же старый пердун, – проговорила Наоми. На самом деле, она имела ввиду совсем другое.

Наоми сама не зная зачем, сперва подъехала к дому Расселов и выдернула Джонни из постели. Он на удивление с радостью отозвался на приглашение.

– Думаешь, он все еще там? – спросил Джонни, судорожно дергая за ремень, ему никак не удавалось пристегнуться. Наоми притормозила и когда наконец послышался долгожданный щелчок, прибавила скорость.

– Посмотрим.

Они обошли каждый дом, с самого начала улицы. Джонни, с одной стороны, а Наоми другой. В окнах загорался свет, недовольные и заспанные, покачивали головой: нет, им и в голову не могло прийти заниматься подобной ерундой.

– Убийство? Да что вы вообще такое говорите! – воскликнула женщина с повязкой на лбу. А мужчина через два дома попросил показать удостоверение и после внимательного изучения, поднял на нее глаза и спросил: – Вы ведь не из полиции, так?

Джонни помахал ей рукой с конца улицы. А уже через пол бессмысленных часа они поравнялись, остановившись перед ограждением.

– Без оружия, люди думают, что я простой охранник, – сказал Джонни. – Ты не заметила ничего странного?

– Только то, что все спят. Интересно и почему это? – усмехнулась Наоми.

– Ага…, – ответил растерянно Джонни. Видимо при его зачатии, кто-то забыл поставить галочку под пунктом сарказм.

– Ты видела, как они смотрят?

– Так, словно их разбудили в три часа ночи, с дурацким вопросом: это не вы убили человека, а потом позвонили в службу спасения?

Джонни опять кивнул.

– Наверное… но еще, мне показалось, что им о чем-то известно, но они пытаются это скрыть.

– Ты в порядке?

– Вроде. Не нравится мне все это.

Он прокрутил ботинком на месте, оставляя на земле след от подошвы, похожий на радугу.

– Знаешь, кто здесь живет? – спросила Наоми.

– Ну да, – ответил Джонни. – Фрэнсис Эйверитт. – Он указал на почтовый ящик, с указанным адресом и владельцем дома.

– Черт! Почтовый ящик, точно… Постой! Фрэнсис Эйверитт? Это же наш мэр.

Они постояли минут с десять, но на звонок никто не отозвался. Джонни сделал еще десять коротких нажатий и отстранился от ворот.

Дальше… дальше они перелезли через ограждение, добрались до дома, зашли внутрь.

Еще с коридора она услышала, скрип, который доносился с верхнего этажа.

Наоми почувствовала, что вода в ванной начинала медленно остывать и подогрела себя изнутри, сделав глоток из бокала.

– Поднимите руки, чтобы я могла их видеть, – сказала она громко. В ответ, человек что-то бессвязно пробормотал. Уже позднее, когда набежали остальные полицейские, Марк схватил его и повалил на пол, задрав ему голову высоко и тут она признала в нем писателя.

– Черт возьми, это же Натан Кэмпбелл!

– Кто? – спросил Марк. Ему доставляло удовольствие выкручивать мужчине руки, сдавливая наручники как можно сильнее.

Наоми подошла вплотную. Он был напуган и судя по выражению лица не понимал, где находится.

– Скажите мне, мистер Кэмпбелл, это вы убили мистера Эйверитт?

– Там… в желтом конверте…, – пробормотал он и умолк, издав болезненный стон.

– Прекрати, – проговорила строго Наоми, когда Марк стал шарить у писателя по карманам. Но тут в дом зашел шериф и представление началось.

– Мистер Купер! – закричал Марк. – Сюда! Я поймал его. Парень пытался оказать сопротивление, но вы же знаете, у нас такой номер не прокатит.

Купер ухмыльнулся.

– Молодец Смит. Уведи его. А вы, ребята, – обратился он к остальным, хорошенько здесь все осмотрите. Только не вздумайте ничего трогать, скоро приедет Диккенс.

Наоми мысленно перемотала всю эту бессмысленную возню, она имела ввиду тот остаток ночи и утра, что она провела в полицейском участке, заполняя отчет и вернулась к тому моменту, когда в участок зашла парочка агентов.

И тут ее осенило. Все-таки метод шагов, помог ей кое-что вспомнить.

Точно! Когда Наоми протягивала документ о передачи подозреваемого второму агенту, этой сладкой сосе, то заметила на средним пальце татуировку в виде буквы «К». Такую же закорючку она рисовала в участке! Сознание само давало ей зацепку.

Наоми от злости стукнула себя по лбу. Как я могла об этом забыть? Сейчас ей казалась эта деталь крайне важной. Настолько важной, что она выскочила из ванны и стараясь не споткнуться, добежала до телефона, оставляя мокрые следы.

Джонни прислал длинное сообщение.

ПРИВЕТ НАОМИ! Я СДЕЛАЛ ВСЕ ЧТО ТЫ ПРОСИЛА И КОЕ-ЧТО РАЗДОБЫЛ.

ВО-ПЕРВЫХ, АНАЛИЗ КРОВИ С ОДЕЯЛА ПОКАЗАЛ, ЧТО ОНА ПРИНАДЛЕЖИТ БЛИЖАЙШЕМУ РОДСТВЕННИКУ МЭРА. ЭТО СЛОВА ДИККЕНСА. ЕЩЕ ОН СКАЗАЛ, ЧТО У МЭРА ИЗ БЛИЗКИХ НИКОГО НЕ ОСТАЛОСЬ В ЖИВЫХ.

ВО-ВТОРЫХ, ЗА ПОСЛЕДНИЕ ДВЕ НЕДЕЛИ В СПИСКАХ ВНОВЬ ПРИБЫВШИХ В УЭЛЛСТОН НИКТО НЕ ЗНАЧИТСЯ. ПОНИМАЕШЬ, К ЧЕМУ Я? ТУТ НЕ ОБОШЛОСЬ БЕЗ НАШЕГО СТАРОГО ДОБРОГО МИСТЕРА КУПЕРА. ВАУ! ПРОСТО ЖЕСТЬ! ПАХНЕТ ЗАГОВОРОМ.

И НАКОНЕЦ, В-ТРЕТЬИХ. ТЫ БЫЛА ПРАВА НАСЧЕТ ФБР. ЭТО ЕЩЕ ТЕ ЗАСТРАНЦЫ. ЕСЛИ ВКРАТЦЕ, МЕНЯ ПОСЛАЛИ КАК МОЖНО ДАЛЬШЕ. НО… МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО ТЕ ДВОЕ, ВОВСЕ НЕ ОТТУДА.

От такого сообщения Наоми бросило в жар. И у нее был единственный способ все это проверить.

– Алло, мистер Купер?

– Да Наоми, что ты хотела? – Голос шерифа был сонный, несмотря на вечер.

– Произошло кое-что важное. Нам удалось найти зацепку в деле с убийством мэра.

– Кому это нам?

– Я имела ввиду себя.

– Да? И что это?

Наоми решилась пойти на риск, осторожно выдавая часть того, что накопал Джонни.

– Вы знали, что у мистера Фрэнсиса есть родственник?

Тот долго молчал, а затем спокойно произнес:

– Забудь обо всем Наоми. Не будет никакого расследования.

– Что? – Наоми будто не понимала смысл сказанного.

– Так надо. И прошу тебя, больше никогда не тревожь меня по пустякам. Спокойной ночи!

Послышались короткие гудки.

И тогда Наоми решила, что сегодня как следует надерется.

ГЛАВА 4

Купер поправил полы халата и с нервной неосторожностью, что есть силы дернул за концы пояса. Его сигарета, лежащая на краю пепельницы, давно стлела и теперь медленно гасла.

За сегодня, это была кажется уже десятая и он знал – это плохой знак. В его возрасте нужно беречь легкие. Так говорила ему бывшая жена, так говорила ему дочь Люси и так говорил его врач. Но ничто не помогало справиться со стрессом лучше, чем старый добрый скрученный в тонкую, почти прозрачную бумагу, табак. Самым приятным занятием, по его мнению, было прогуливаться между рядами насаженных листьев, наслаждаясь травянистым запахом.

Купер принялся медленно скатывать самокрутку в руках. Возможно, он приложил чуть больше силы, чем требовалось, из-за чего бумага треснула, и мелкая табачная стружка рассыпалась по ладони.

– Чтоб ее! – выругался мужчина и высыпал остатки в пепельницу. Обычно, это движение проделывалось на автомате – четко и аккуратно. Теперь же голова, набитая под завязку разными мыслями, словно старая плюшевая игрушка тряпками, не давала ему покоя.

Купер схватился за телефон, стоящий на тумбе. Он прижал трубку к уху и застыл, вслушиваясь в монотонный гудок.

Звук напомнил ему поезд. Тяжелый, несущийся на полной скорости по старому изношенному мосту. Он представил, как задергались балки под движущейся громадиной, дребезжащее эхо разнеслось на несколько миль вокруг. А может ли случиться так, что одна из балок, не выдержав давления, сложится, завлекая за собой всю конструкцию моста, а с ней и весь состав. Если это был пассажирский поезд, то придется вести расследование, которое затянется на несколько лет. Страховые компании начнут искать в этом человеческий фактор и всеми способами будут стараться минимизировать расходы.

В данном случае, он был страховой компанией и такой исход ему не нравился.

Купер растерянно положил трубку. Это была крайняя мера и она предвещала определенных последствий. Если внутренне, он смирился, то тело все еще сопротивлялось, подчиняясь старым законам сострадания к ближним. Но в его жизни было еще одно правило, благодаря которому он достиг всего, что считал по праву заслуженным и добытым непосильным трудом. Это правило позволило ему развестись с женой, а также избавиться от ненужных друзей и не заводить новых.

ПП-«Правило полезности». Его суть заключалось в том, чтобы понять, нужен ли ему конкретный человек. Для наглядности, он рисовал в голове ситуацию, где они оба оказывались в экстренной ситуации, например крушение самолета. Наоми Кейн не была из тех, кто смог бы справиться с этой задачей. Хотя ее непомерная тяга к оружию, могла сыграть свою службу. Но не в этот раз. Не в этот раз…

За окном залаяла соседская собака. Ее противный, скорее визгливый лай слышен по всей округе. Купер давно подумывал ее пристрелить, но это могло плохо сказаться на его репутации. Возможно, он сделает это после выборов. Много что нужно поменять. Эйверитт был слишком податливым и имел смертный грех. Он любил деньги. Они сделали его рабом. А значит, он не мог думать самостоятельно. И был слишком мягким.

А сейчас, для Роберта Купера главной проблемой стала Наоми Кейн. Он считал ее той самой балкой, что может принести кучу неприятностей, если от нее вовремя не избавиться. И нужно сделать так, чтобы не повредить мост. Другими словами, не нанести ущерба самому себе.

Каким-то образом, журналистам все-таки удалось разнюхать о деле. Заголовки газет, а также новостные сводки пестрили той единственной информацией, что им удалось узнать. К счастью, он смог как можно быстрее избавиться от писателя, не наделав при этом шума в городе. Он догадывался, что в истории с журналистами была замешана его помощник, иначе зачем ей так рьяно и упорно совать свой нос. Лучше было, когда она выполняла роль секретаря.

Как далеко зайдет Наоми? И сколько времени ей будет нужно, чтобы что-то узнать? Конечно, никто не поверит девчонки, слишком силен его авторитет в городе. Но позволить мутить воду он не мог.

Купер поджег сигарету и медленно затянулся. Ароматный дым распространился по комнате, подсвечиваемой светильником. Он снова дотянулся до трубки и теперь уже ни секунды ни колеблясь, набрал заученный наизусть номер.

Ответили почти сразу.

Хриплый голос курильщика, произнес что-то похожее на:

– Алло!

Шериф не стал церемониться. Когда дело касается решения важных вопросов, самое главное – говорить прямо.

– Девчонка лезет куда не следует.

– Хочешь, чтобы я решила этот вопрос?

Купер поморщился как от зубной боли. Это слово … «решила» … кто так вообще говорит?

– Я с ней поговорю, но скорее всего, она не станет меня слушать.

– Я поняла тебя, мой мальчик. Мы позаботимся о ней.

Роберт Купер хмыкнул, уже в пустую трубку.

ГЛАВА 5

Острый приступ тошноты заставил Сашу подскочить, и как в бреду, наощупь добраться до унитаза. Она обессилено положила голову на край и почувствовала рвотный позыв, из-за чего издала звук схожий с отрыжкой.

Ее вырвало темно-зеленой массой, комок плотной слизи плюхнулся в воду, обдавая Сашу холодными брызгами. Освободившись от содержимого в желудке, между ней и рвотным позывом наступило перемирие.

Она просидела так еще пару минут, в ожидании облегчения, старые добрые два пальца в рот были не к чему. Кажется все, что плескалось теперь на дне унитаза и состояло из ее вчерашнего рациона, о чем она к слову помнила с трудом.

Тошнота стала утихать, и девушка попыталась дотянуться до кнопки смыва.

– П-ш-ш-ш! Вода с шумом уносила зловонное напоминание вчерашней ночи.

Ее трясло то ли от холода, то ли от боли в мышцах. Саша медленно, стараясь не делать резких движений, встала с холодного пола, покрытого серой плиткой.

Первая мысль, которая пришла ей на ум, сопровождалась резкой болью к низу живота. Она отодвинула пальцем резинку черных трусиков и заметила следы от запекшейся крови. Ей ужасно захотелось поскорее смыть с себя всю грязь вместе с кожей. Тереть до тех пор, пока не перестанет ощущать липкие толстые пальцы на своем теле.

Про фантомные боли она кое-что слышала, а как насчет прикосновений? Она понятия не имела как оказалась в номере с видом на дорогу. На другой стороне улицы, висел огромных размеров плакат, приглашая совершить незабываемую поездку по улицам Нью-Йорка. «Ощутите пульс мегаполиса!»

Нет уж, спасибо.

Саша старалась не утруждать себя воспоминаниями о вчерашней ночи. Внутренне она даже радовалась этому. Последнее, что она запомнила, – неоновая вывеска в клуб «АУРА». И этого достаточно чтобы осознать, насколько все плохо. По сравнению со шкалой от полного пиздеца и до все круто, она находилась на несколько пунктов ниже самой черты, хотя, обычно старалась держаться где-то в районе, просто норм.

Саша дыхнула, прикрывая рот рукой и с отвращением к самой себе поморщилась. Кислый запах с привкусом спирта заставил ее подумать о еще одном походе в туалет.

Подобно бойскауту, который вспоминает как разжечь огонь не имея спичек, Саша прикидывала как ей поскорее прийти в себя. Она даже представила себе то, как если бы это был один из тех обучающих фильмов для школьников. В ее голову частенько западают бредовые мысли. В моменты, когда ей и вправду херово, она словно становилась мусорным баком, куда попадали испорченные и отвратительные идеи.

Вот и сейчас, она представила как взрослый мужик в костюме птицы выскакивает на сцену с картонными декорациями и кричит, искажая голос в дурацкой манере:

– Дети! Если вам хреново оттого, что вместо уроков, вы всю ночь бухали и употребляли наркотики, а на утро ничего не помните, не расстраивайтесь! Птичка Вдутли вам поможет.

Тут по идее, должна быть позитивная музыка или беспечное посвистывание.

– Первое, что вам нужно сделать, это хорошенько проблеваться.

Саша поставила воображаемую галочку.

– Второе, смойте с себя остатки собственной рвотной массы и много чего другого, чтобы о вас не подумали плохо. Дама легкого поведения, профурсетка, давалка – все это и многое другое, вам придется услышать, как только вас увидят в таком виде.

Саша забралась в душ и встала под горячую воду. Сначала, вода казалось, разрезала кожу на части, но со временем она стала привыкать. Боль в районе гениталий утихала и стало легче думать. Обо всем, кроме вчерашней ночи.

Интересно, что на этот счет думает Вдутли?

– Вдутли думает, что ты дешевая шлюха! – прощебетал голос в голове. Но я этого не говорил.

Гребаный Вдутли!

Разговор с воображаемой птицей поднял ей настроение. Конечно, никто и понятия не имел, что она проделывает подобное, но она успокаивала себя тем, что скорее всего у других людей есть вещи и похуже безобидной птицы в голове, с наркоманским прозвищем. Гораздо хуже…

Хотя ей и не удалось смыть с себя неприятное ощущение, которое налипло поверх безразличия, от растоптанного самоуважения, но Саше и в самом деле стало лучше.

Она решила, что неплохо бы сейчас позвонить Микки и сообщить, что сегодня же сваливает из города и никогда больше сюда не приедет.

Она мысленно поклялась собственной жизнью.

– Извини, птичка Вдутли, мне пора, – произнесла Саша голосом в голове. – Думаю, мы еще обязательно встретимся. – Но от одной мысли о таких вещах к горлу подступал ком.

Ее сумка и телефон были при ней. Хоть что-то осталось в целости.

К счастью, она позаботилась о том, чтобы взять с собой еще один комплект одежды.

Саша уже застегивала пуговицы рубашки, но все еще стояла в трусах, когда в дверь постучали.

– Черт! – произнесла Саша.

Надеюсь, это не тот, с кем она провела ночь. Она даже мысленно не хотела произносить его имя. Настолько ненавидела и презирала, что будь у нее сейчас нож и побольше сил, она бы воткнула его по самую рукоятку в то место, которым он всю ночь тыкал в нее.

Стук повторился.

Саша осторожно произнесла: – Войдите. – Но готовая наброситься, как только увидит снова заплывшую в воротник, харю.

В дверях появился совсем еще юный сотрудник отеля. На нем была красная шапочка, подвязанная на подбородке и костюм, который, казалось, снят с предыдущего работника, настолько он велик. При виде не до конца одетой девушки, он смущенно опустил глаза.

– Я пришел сообщить вам… мисс… э-э-э… ваше время пребывания в отеле …, – он запнулся и начал снова. – Ваше пребывание в отеле… в общем закончилось.

Он затараторил так, что щеки его раскраснелись. – Прошу вас покинуть номер.

И тут же убежал, закрыв за собой дверь.

– Куда ты, сладкий? – крикнула Саша вдогонку.

Саша, выйдя на улицу еще раз поклялась, что ни за что не вернется в Нью-Йорк. Не пройдя и пяти шагов, на нее обрушился ливень. Дерьмовый город.

В родном Чикаго она чувствовала себя не лучше, но там ей было привычнее. Она вспомнила, что с самого приезда ни разу не писала Нике. Она единственная из группы, кто остался с ней даже после распада. Саша обязательно ей позвонит как со всем разберется. Если разберется.

Ближайшим местом, где можно переждать дождь, оказался итальянский ресторан на пересечении Тридцать первой улицы и Девятой авеню.

Запах горячей лазаньи пробудил в ней чувство голода. Саша заказала пасту и чашку кофе. Она решила позвонить Микки, но не ожидала, что тот не станет брать трубку.

– Вот, козел! – в сердцах произнесла Саша. Когда ему что-то нужно, то он готов ноги целовать. Посмотрим, как ты и дальше без меня справишься!

Не смотря на будний день, в ресторане было довольно оживленно. Уютная обстановка привлекала своим видом проходящих мимо людей. Особенно в такую погоду. Возвращаться в Чикаго ей не хотелось. Но и оставаться в Нью-Йорке незачем. Колумбус- неизвестное светящееся пятно, как очередная попытка начать все заново. Как раз то, что нужно.

Сейчас, ей казалось, что Натана никогда и не существовало в ее жизни. При мысли о нем она ощущала душевную пустоту.

В животе громко заурчало, и Саша посмотрела по сторонам. На удивление ей уже несли еду.

Надо бы запомнить название, подумала она и осеклась.

Паста оказалась настолько вкусной, что ей хотелось вечно ощущать привкус таящего тертого сыра во рту с кусочками нежного бекона. Давно она не испытывала ощущения сытости.

После еды настроение улучшилось и теперь она могла спокойно все обдумать. Вчерашний день заставил выйти из себя. Или скорее наплыв чувств. Она знала, что если не поможет Натану, то навсегда его потеряет.

Телефон оповестил о сообщении. Саша мельком прочитала, затем снова, но уже медленно. В нем говорилось, что телефон Натана снова в сети. Как это возможно? Конечно, может он уже и не принадлежит ему. А если…

Но даже такая крошечная надежда все же согревало сердце.

Тяжелые гудки, словно звук уходящего парохода разрезали тишину. Саша напряженно вглядывалась в проезжающие за окном машины.

На самом деле она даже не замечала то, как автомобили на всей скорости пролетали по лужам, обдавая прохожих мутной водой. Сейчас ее взгляд был где-то внутри. Она запросто могла представить, как Натан берет телефон и говорит своим мягким тихим голосом.

– Ну же, – прошептала Саша.

Время будто застыло вовсе и прошла целая вечность, прежде чем в трубке послышался женский голос.

ГЛАВА 6

I

В кабинете Роберта Купера стоял непроходимый столб табачного дыма. Он выкуривал одну сигарету за другой, в попытке отвлечься. Его зрачки бегали по углам, словно теннисные мячики. Он старался не смотреть туда, где на одном из стульев сидела Наоми Кейн.

Наоми слегка наклонилась вперед и уперевшись головой на обе руки, уставилась в пол. Вид у нее был таким, что вызывал сочувствие даже у шерифа, которому захотелось предложить воды. И он, не глядя в глаза, протянул стакан.

– Спасибо, – произнесла Наоми и осушила его разом.

– Может, тебе стоит взять выходной? – поинтересовался мистер Купер. Он был на удивление вежлив.

Наоми поправила волосы.

– Я в норме. Просто сложный вчера выдался день.

– Я в курсе о твоих похождениях в дом Эйверитт. Ты знаешь, что мы не имеем право заявляться на место преступление, когда вздумается?

– Я просто хотела…

Мужчина встал из-за стола. Он оказался высоким и довольно крепкого телосложения. Полицейская форма сидела на нем так, что позволяла подчеркнуть спортивность фигуры.

– Просто хотела, – задумчиво повторил шериф. – Какая короткая фраза, не находишь?

А до чего нелепая и по-детски простая. – Но видя, что его философия не находит отклик в умирающей от похмелья Наоми, он умолк и вместо того, чтобы продолжить поток высоких мыслей, мягко проговорил:

– Мне кажется ты устала и тебе нужен отпуск.

– Но ведь мы только начали расследование!

– Опять ты за свое?

Мужчина зажег сигарету и затянулся.

– Запомни, нет никакого расследования. Все, что произошло, одно сплошное недоразумение.

– А что насчет Натана Кэмпбелла?

– Кого? – спросил удивленно шериф.

– Писателя, что вы передали тем людям.

– Ах, вот ты о ком, – он усмехнулся. – Как ты его назвала?

– Натан Кэмпбелл.

– Ему больше подойдет какое-нибудь другое имя. Вроде Демиан или Элиот.

Видимо шериф пытался отпустить очередную несмешную шутку, что хранил у себя вместе со старыми вещами, иначе не объяснить почему ему никак не удавалось никого рассмешить. Разве, что Марка и пару таких же подлиз, которые заливались «искреннейшим» хохотом, едва заметив в тоне начальника намеки веселья.

– А ты разве не знаешь? – спросил он.

– Насчет чего?

– Погоди секунду.

Купер поспешно вышел из кабинета, а когда вернулся, с ним уже был Диккенс.

– Привет Наоми.

– Диккенс?

Мужчина робко прошел до места, куда ему предложил сесть Купер, держа с Наоми дистанцию в один пустующий стул.

– Скажи ей, Лиам.

Лиам Диккенс, по натуре живой и энергичный мужчина, со взъерошенными волосами и внешностью карикатурного ученого, представлял сейчас жалкое подобие своего величия, которое в обычные дни неотступно нависало над ним как туча. Его халат съехал с плеча, а пожелтевший от времени воротник настороженно торчал в стороны.

Диккенс прислушивался к каждому звуку, каждому шороху и когда кто-то из сотрудников проходил мимо закрытой двери кабинета отстукивая каблуками, вздрагивал, точно был готов бежать в любую секунду.

– Лиам, – мягко проговорил Роберт Купер.

– А? – озираясь по сторонам, выдал Диккенс.

– Может, хочешь кофе?

– Кофе? – спросил патологоанатом. – Да, пожалуй, кофе мне не помешает.

– Отлично. А пока расскажи Наоми, об официальном заключении.

– Вы про Фрэнсиса?

– Про него самого.

Наоми наблюдала за игрой Купера, подмечая в каждом слове и движении фальшивые нотки. А Диккенс продолжал потирать ладошки и привставать.

– Что с тобой, Диккенс?

– Он немного приболел, – подметил шериф.

– Д-да… так и есть.

Лиам покашлял и утер платком нос.

– Тогда стоит его отпустить. Зачем держать больного человека насильно?

– Никто его не держит, верно Лиам?

Мужчина судорожно затряс головой.

– Ты хотела знать почему я закрываю дело об убийстве, так?

– Вы босс, вам и решать… но в общем да, для меня подобное происходит впервые… убийство, шутка ли? В таком городе как наш, я имею ввиду… когда я проезжаю в воскресенье мимо церкви, там так много народу… разве должно случаться что-то плохое?

Наоми попыталась передать мысль сказанного, но по всей видимости механизмы внутри нее, что отвечали за ясность и последовательность мысли, вчерашним вечером взяли тайм-аут.

– Не утруждай себя, Наоми, – сказал Купер. – Лиам, расскажи уже ей.

– Самоубийство, – пикнул Диккенс.

Шериф подбадривающе кивнул, в знак своего полного согласия.

– Что? Ты сейчас пошутил, верно?

Наоми хотелось наброситься на старикашку и схватить за халат, встряхнуть как следует, а потом спросить заново. И он как будто догадываясь о ее намерениях вскочил на ноги.

– Вот и твой кофе, Купер протягивал мужчине кружку с надписью: ДОХЛЕБЫВАЙ И УЕБЫВАЙ. Одна из любимых кружек шерифа. Он любил угощать из нее тех, кто впервые заходил в кабинет. Неважно чем, будь то вода или сок.

– Мне пора, – ответил Диккенс и скрылся за дверью.

– Бедняга, – произнес Купер. – А ведь он хорошо знал мэра.

Мужчина посмотрел на кофе, потом на Наоми.

– Может, хочешь кофе?

– Мистер Купер, при всем моем уважении к вам, я не понимаю, что происходит. Я своими глазами видела мистера Эйверитт. Его видели и вы. По-вашему, это похоже на самоубийство?

Шериф поставил кружку на стол так, чтобы Наоми могла в полной мере насладиться надписью.

– Ты не представляешь, насколько коварна может быть смерть. А Фрэнсис не был глуп, чтобы рассчитаться с жизнью слишком заурядным способом. Он все продумал, каждую деталь… да что говорить, он пригласил писателя, чтобы таким образом наделать как можно больше шуму. Да-а-а, что касается по части пускания пыли в глаза, в этом-то он всегда был мастер. А что касается всего остального… звонок в службу спасения…

– Кровь на одеяле в комнате, где по всей видимости ночевал мистер Кэмпбелл, – добавила Наоми.

– Кровь? Не-е-е-т, Наоми, это кетчуп.

(Я что, совсем дура?)

– Фрэнсис напоил гостя напитком, содержащим большую дозу фенциклидина. Зачем? – Никто не знает. Но хорошо, что нам удалось во всем разобраться. Все-таки, справедливость существует, а мы всего лишь ее скромные рабы, – заключил Купер торжественно.

– Что насчет орудия убийства? В ночь, на месте преступления его не оказалось.

– Напротив, – возразил мужчина. – Пистолет лежал под телом.

Шериф пристально поглядел на своего помощника.

– Постой… ты что, пытаешься меня подловить?

– Я лишь хочу связать все воедино, разве я не имею право знать обо всем, что происходит?

– Вот это мне в тебе и нравится! Независимое суждение. Наоми, поверь, когда мне понадобиться твоя помощь, я обязательно попрошу, а пока продолжай служить городу.

– А как же мистер Кэмпбелл? С ним, вы тоже решили вопрос?

Роберт Купер устал от расспросов. Его лицо приняло привычный строгий вид, и он ответил:

– Это не твоя забота, Наоми. Мне казалось, я ясно выразился, что дело закрыто.

Он угадывал ее желание продолжать расспросы и даже то, что она не поверила ни единому слову.

– И кстати… на, подпиши.

Она взглянула на белый лист.

– Заявление на отпуск?

– Тебе надо проветриться, сгоняй на пару недель куда-нибудь из города, а как вернешься, мы поговорим о твоем повышении.

Наоми удивленно посмотрела на мужчину.

– Но я не хочу в отпуск. Да и ехать мне особо некуда.

– Хорошо.

Мужчина постучал пальцами по столу. В этом постукивание было что-то нервное.

– Тогда выбирай. Либо ты идешь сейчас в отпуск, и мы обо всем забываем, либо я отстраняю тебя за нарушение служебных правил.

(Хитрый сукин сын. Значит, ты тоже замешен в этом деле. Интересно, что тебе пообещали? Кресло мэра?)

– Что молчишь? Мне некогда с тобой здесь сидеть. В отличии от тебя, у меня полно работы.

Мистер Купер сложил руки на груди и выжидающе посмотрел на девушку.

Она ответила ему презрительным взглядом.

Если бы шериф мог читать мысли, то первое, что он услышал было бы:

– Какой же ты урод! Он же напрямую избавляется от нее.

Она знала, что уже все решено,

Наоми подписала бумагу и отстранилась.

– Очень хорошо. Одной проблемой меньше, – произнес шериф. – Хочешь еще воды?

Она не ответила.

– Ну что ж…, – добавил он в заключении. – …поздравляю Наоми! Хорошего тебе отпуска, сдай пистолет и жетон в отдел с уликами и можешь идти куда тебе вздумается.

После всех слов, он будто перестал ее замечать. Роберт Купер подошел к зеркалу и принялся разглядывать лицо. Подпись, оставленная в заявлении рукой Наоми, сделала ее невидимой.

Она что есть силы хлопнула дверью и не обращая внимания на удивленные лица сотрудников, быстрым шагом направилась в конец коридора.

Да кто он вообще такой!? Возомнил себя богом и думает, что в городе может делать, что ему вздумается.

Теперь она с еще большим рвением думала о расследовании. Даже если ее отстранят она не прекратит. Наоми давно подозревала о темных делах шерифа, но все это были невинные проказы по сравнению с тем, что он возможно скрывает. Ее удивляло, что никто не пытался разыскать Натана Кэмпбелла, ведь он известная личность. Или может им не давали это сделать?

Она выбежала на улицу в надежде застать Диккенса и не ошиблась. Тот неспешно удалялся вниз по крутой дороге, горбясь и сутулясь, он становился все ниже и ниже.

– Диккенс! – окрикнула она мужчину и поспешила догонять фигуру, которая теперь представляла одну торчащую голову. Мужчина не обернулся, но и не прибавил шагу.

– Диккенс! Ну что же ты… разве не слышал, как я кричала? – спросила Наоми, задыхаясь от быстрого бега.

– Это ты, Наоми? – промямлил патологоанатом. – Мне что-то нездоровится. И я собираюсь пойти домой и лечь спать.

– Да постой ты!

Наоми ухватила его за плечо и повернула к себе. Он как безвольная кукла послушно встал напротив и посмотрел на ее загорелое лицо.

– Только один вопрос, Лиам. Всего один и пожалуйста, будь честен… ради науки.

Она добавила последнее, в попытке разбудить в мужчине ненасытную любознательность и тягу к знаниям, несмотря на преклонный возраст.

– Если я тебе скажу, то они убьют меня, – произнес он шепотом.

– Кто, они? Купер?

Но Диккенс не ответил, а Наоми перестала его преследовать. Этой короткой фразы хватило, чтобы утвердиться в своих подозрениях.

Наоми вернулась в участок и подошла к двери, за которой хранились вещдоки и постучала. Дверь приоткрылась, и она вошла:

– Санджана?

Никто не ответил. В комнате было тускло.

– Я просто оставлю пистолет и жетон на своей полке и уйду! – крикнула Наоми на случай, если все-таки здесь кто-то был.

Ради оптимизации рабочего пространства, шериф решил объединить комнату хранения оружия с комнатой улик. А свободное помещение они переоборудовали в кухню.

Наоми пролезла между деревянной стойкой и ограждением. Чтобы не споткнуться, ей приходилось ступать медленно, держась за штабеля. Она знала, где находится ее полка. Третий ряд, полка номер семь-семь.

Ей вдруг в голову пришла мысль, что возможно, где-то здесь, среди ненужного хлама, лежали когда-то вещи Натана Кэмпбелла и она сможет посмотреть, что именно. Все, что здесь хранилось, Санджана регистрировала в журнале.

Наоми быстро нашла свою коробку и скинула в нее вещи. Она тихонько вернулась к стойке и подсвечивая фонариком, принялась листать журнал.

Сначала, чтобы не забыть, она вписала себя, она не раз так делала, когда Санджаны не оказывалось на месте. А найти Натана ей не составило труда. Но там была лишь фамилия и номер: пятый ряд, полка девять три. Значит его вещи все еще здесь.

Она повторила номер вслух, чтобы не забыть. К счастью, Санджана обожала порядок и наклеила на все ряды и полки, квадратные бирки, в числовом порядке. Наоми мысленно поблагодарила маленькую добрую женщину за врожденную любовь к гармонии.

Она уже добралась до пятого ряда, когда послышались шаги. Наоми села на корточки и притаилась. Если ее заметят, она скажет, что заблудилась. Так себе оправдание, но с помощником шерифа спорить не станут.

Это была Санджана. Она что-то напевала себе под нос и прохаживалась по узкому проходу между стойкой и дверью.

«Давай же сваливай», – мысленно прогоняла ее Наоми.

Но она все не хотела уходить. Оказавшись в дурацком положение, мозг Наоми словно застыл. Ей ничего не пришло в голову, и она продолжила ждать.

Не самая лучшая идея Наоми! Но обратного пути уже не было. Она слышала, как женщина листает журнал, бормоча что-то под нос.

Никто во всем полицейском участке не справлялся так хорошо с работой по учету, как она. Даже шериф, всегда учтиво кивал головой, проходя мимо нее. Ему и в голову не приходило повышать на нее голос. Если Санджана злилась, то смотрела так, как обычно смотрят матери на своих детей, что не оправдали их надежды. Никто не выносит этого взгляда, даже сам Роберт Купер. Поэтому все в участке без исключения побаивались эту милую, с виду простую женщину. Наоми даже как-то раз представляла, что ее квартира выглядит примерно также, как и склад. Все эти бирки и бесконечные ряды громоздких полок, аккуратно выставленных ровными рядами.

Наконец, кто-то пригласил Санджану пообедать и та, после недолгих перелистываний страниц, удалилась. Сердце, готовое вот-вот выпрыгнуть наружу, с жаром гоняло кровь по лицу Наоми, меняя его с золотисто-коричневого на темно-красный. Она за секунду нашла нужную коробку и схватила пакет. Запихав его под рубаху, Наоми проскользнула к двери и убедившись через небольшую щелочку, что по коридору никто не шел, выскочила наружу.

Стараясь не подавать виду, Наоми, спокойным шагом направилась к выходу. Пакет был холодный и неприятно щекотал грудь. Главное сейчас-выйти из участка!

И тут в дверях она столкнулась с Джонни. Ну конечно, кого еще можно встретить в обед. Его губы растянулись в улыбке от такой внезапный встречи. Он готов был наброситься к ней с объятиями, если бы не его нелюбовь к любому физическому контакту и руки, держащие коробку с пончиками.

– Привет Наоми, а я тебя везде ищу! Ты не представляешь, как я вчера удивился, когда получил результаты…

– Заткнись, – зашипела на него Наоми. Она принялась пихать его к выходу, но Джонни стал сопротивляться.

– Ты же сама просила вчера… м-м-м.

Наоми закрыла его рот рукой и вытолкнула на улицу. Тот с испуганными глазами пытался схватить Наоми за руку, но она оказалась сильнее. К счастью, никто не видел этого представления и когда они оказались в нескольких футах от участка, то наконец отпустила парня.

– Ты чего делаешь?

Он брезгливо вытер губы салфеткой.

– Да ладно тебе, недотрога, – усмехнулась Наоми. – Тебя что, ни разу не трогали девочки?

Джонни сплюнул.

– Пошли в машину, надо поговорить.

– Как это мы больше не будем искать убийцу, – переспросил Джонни еще раз, после того как Наоми вкратце рассказала о последних событиях.

– Вообрази, что это была игра, – произнесла она. – И теперь, когда она закончилась, ты обязан думать, что ее никогда не было.

– Ты разговариваешь со мной, как будто я дебил, – ответил Джонни.

– Нет.

– Я-то уж знаю, все в участке смеются надо мной. Думают, что у меня не все дома.

Наоми не нашла, что ответить. Ей не хватало еще разгребать чужие проблемы.

– Слушай…

Но Джонни ее перебил.

– Я же знаю, что ты не оставишь это просто так. Это расследование… ты не похожа на того, кто сдается.

Наоми это удивило.

– И?

– Я могу тебе помочь. Пока ты будешь в отпуске, я буду снабжать тебя всей необходимый информации. На кого шеф никогда не подумают, так это уж точно на меня. Мне кажется, он даже не знал бы о моем существовании, если б не отец. Сама знаешь, он здорово потрудился, чтобы меня к вам пристроить.

– А ты неплохо все продумал, – сказала Наоми и по-дружески стукнула его по плечу. – Ладно, ты в деле.

Джонни радостно заулыбался. Наоми надеялась, что поступает правильно. С другой стороны выбора у нее не было.

– Поехали прокатимся, – произнесла уже не помощник шерифа. – Может нам сегодня повезет.

– Ты не можешь водить полицейскую машину, ты же не на работе, – запротестовал парень.

– Неужели? – она удивилась собственным словам и нажала ногой на газ. Машина с мощным ревом рванула с места так, что земля из-под колес разлетелась в разные стороны.

– Куда мы едем? – спросил Джонни, выворачивая голову во все стороны. Он крепко держался за поручень, несмотря на то что был пристегнут.

– Подальше от участка, – ответила Наоми. Выброс адреналина заставил забыть об утреннем похмелье. Сейчас, она чувствовала себя полной энергии.

Наоми включила радиостанцию и прибавила громкость.

– Видишь Джонни, – она указала на небольшое облачко, плывущее по светло-синему небу. Оно напоминало лицо со злой застывшей гримасой.

Джонни, задрав высоко голову, заулыбался. Ему оно казалось похожим на сердце.

– Ни черта ты не видишь, – произнесла Наоми и громко расхохоталась.

Они свернули в сторону города и не доезжая до поворота на жилой сектор, съехали на обочину.

– Приехали – сказала Наоми, ставя машину на ручной тормоз.

Вокруг ни души. Лишь небольшая стая козодоев с криком, схожим на «пение» лягушек пролетела прямо над ними. Да грузовичок, груженый товарами местного производства, так во всяком случае указывал плакат на его боку, медленно прокатил мимо. За рулем сидел парень в кепке-восьмиклинке. Он приветственно посигналил, улыбаясь стражам порядка самой невинной улыбкой. Наоми ответила двойным сигналом.

Джонни с недоумением посмотрел на девушку.

– Отвернись, – приказала она.

Джонни послушался. Он стал рассматривать пустынную дорогу, будто видел в ней что-то такое, что заставляло его оставаться неподвижным. Возможно, он думал о чем-то еще, но по глазам этого было не понять.

Наоми расстегнула пару пуговиц. В спешке утром, она решила не надевать бюстгальтер и теперь пыталась достать пакет, не обнажая при этом грудь.

Когда последняя пуговица полицейской рубашки была застегнута, девушка позвала Джонни, который стойко перенес все испытания. В ее руках был прозрачный пакет, аккуратно подписанный маркером. В нем лежал новенький айфон.

– И все? – удивилась Наоми.

– Ты украла вещественные доказательства на Натана Кэмпбелла? – с ужасом в голосе произнес Джонни. Он сразу обо всем догадался лишь завидев на свертке начальные буквы.

– Не ты ли, только что предлагал свое сотрудничество? – она с иронией посмотрела на парня. – Надо узнать, с кем разговаривал писатель перед приездом.

Наоми достала телефон и все не решалась включить. Ей казалось это чем то запретным, то после чего дороги назад уже не будет. Джонни не вытерпел и выхватил телефона из рук так быстро, что Наоми не успела сообразить. Этим движением, он подтвердил свое согласие. Он зажал кнопку включения и на экране появился белый значок. Как завороженные, они глядели в экран.

Никто из них не проронил ни слова. Джонни аккуратно передал телефон в руки Наоми, словно что-то хрупкое.

Ничего не происходило. Телефон показывал нью-йоркское время и отличный сигнал сети. Но все еще чего-то опасаясь, Наоми не решалась к нему притронуться.

Она подумала о том, что на телефоне мог стоять пароль. И тогда безумная выходка окажется бесполезной затеей.

– Мы так и будем пялиться на него? – спросила Наоми. В ответ, Джонни лишь тяжело вздохнул. На сегодня, с него достаточно необдуманных поступков. Сегодня, он увеличил их число ровно настолько, что в сумме получилась единица, потому как привык с самого детского возраста все тщательно анализировать. Возможно поэтому у него все еще не было девушки.

Телефон зазвонил. От неожиданности, Наоми вздрогнула, так, что выронила его из рук. Джонни с испугу зажмурил глаза.

– Черт!

Она принялась искать его под ногами. Поднимая то одну, то вторую ногу в коричневом ботинке на высокой подошве.

– Есть!

На экране высветился номер и имя звонящего:

САША

– И что будем делать? – спросила Наоми непонятно кого. Телефон все не унимался.

«Спокойно», – говорила себе Наоми. Просто ответь на звонок. Возможно, это что-то очень важное.

Наоми заметила, как трясутся ее руки. В висках пульсировало с такой силой, что казалось, Джонни мог услышать непрерывный, подобно ударам молота звук. Тот, кто звонил был очень настойчив.

Наоми медленно прислонила телефон к уху.

– Я вас слушаю, – произнесла она, но собственный голос слышался отдаленно, словно через стену.

– С кем я говорю? – спросил женский приятный голос.

Джонни замер и напряг слух, пытаясь хоть что-то услышать.

Немного помолчав, Наоми ответила:

– Это Наоми Кейн, помощник шерифа Уэллстона. Как я могу к вам обращаться?

– Где Натан?

В голосе послышались нотки тревоги.

– Послушайте, если мы все выясним, то возможно сможем друг другу помочь. Скажите, как вас зовут?

Наоми старалась говорить как можно мягче и тише.

Девушка немного помолчала, затем коротко ответила:

– Саша Ли.

Наоми не могла в это поверить. Пытаясь сохранить самообладание, она сделала глубокий вдох.

– Я тоже ищу Натана Кэмпбелла. Есть подозрения, что его подставили, а затем похитили неизвестные люди.

– Я слышала, что он у ФБР.

Наоми вспомнила парочку и ответила:

– Возможно, но не точно. У вас есть какая-нибудь информация, что поможет нам в расследовании?

– Не знаю… могу ли я говорить такое по телефону. Есть одна женщина… знаете, она показалась мне странной. Но, возможно, она единственная, кто сможет помочь.

– Вы не хотите называть ее имени?

– Да, не хочу.

– Спроси про Микки, – подсказывал ей Джонни.

– Вы виделись с Микки О ‘Брайаном?

– Да, это была вчера. Но сегодня, он почему-то не выходит на связь… вы уверены, что я могу вам доверять?

– Я хотела спросить вас о том же. Скажите, Саша вы сейчас в Нью-Йорке?

– Да.

– И как долго планируют там находиться?

– Пока не знаю… но мне нужно уехать как можно быстрее. Одно важное дело.

– Я должна с вами встретиться.

В трубке замолчали.

– Саша?

– Хорошо.

Она продиктовала свой номер. Наоми написала его ручкой прямо на руке.

– Как приедете звоните.

И положила трубку.

Наоми, словно во сне, убрала телефон.

Ей казалось, что она разговаривала с призраком. Настолько странным показался разговор.

Джонни сидел в ожидании. Судя по лицу помощника шерифа, ей было что обсудить.

– У тебя же есть водительское удостоверение? – спросила вдруг Наоми. Она ни разу не видел его за рулем

– Конечно.

– Тогда, подбрось меня до дома, а потом отгони машину.

Она вышла, уступая водительское место.

– Посмотрим, что ты из себя представляешь, Джонни.

Если он будет ей помогать, то хотя бы пусть покажет, как справляется с внедорожником.

– Чем займешься в отпуске? – спросил Джонни, слегка коснувшись ногой до педали газа.

– Может напьюсь в хлам. А может, улечу в Нью-Йорк… а может и то и другое. Эй!

Она надавила рукой ему на колено.

– Если бы я хотела ползти, то родилась огромной улиткой.

Джонни не внял ее просьбам и угрозам, всю дорогу волочась с минимальный скоростью. Наконец, они остановились у ее дома. Наоми положила в бардачок пакет с телефоном и когда Джонни попытался возразить, то чмокнула его в щеку и проговорила:

– Я верю в тебя, Джонни. – А ему ничего не оставалось, как только смотреть на ее удаляющуюся фигуру.

II

Наоми лежала на кровати, закинув ноги на стену. Она разглядывала свои мощные икры, которые достались ей от матери. Семейство Андерсон гордилось крепким телосложением, передавшимся из поколения в поколение, и считали это залогом здоровья. Благодаря сильным ногам, в спринте ей не было равных. Учителя пророчили спортивную карьеру, но родители считали своим долгом запрещать любые увлечения. Как называл их отец, проделки сатаны.

За всю свою жизнь, она лишь пару раз выезжала из Уэллстона. Первый раз, это была школьная экскурсия в Сан-Франциско, второй – курсы в полицейской академии. Хотя родители были категорически против последнего. Оба раза, ее ужасно тянуло обратно в этот тихий и спокойный город, где по ночам не воют сирены, а днем не надо стоять в бесконечных пробках.

Отец часто повторял, что в мире полно людей, желающих развратить тебя. Потому не стоит давать им такую возможность. И Уэллстон-единственное место, где можно укрыться от греховных страстей.

Наоми была единственным ребенком в семье. Кейт и Лукас Кейн мечтали, что дочь пойдет по их стопам и станет врачом. Оба работали хирургами в местной больнице, и сотрудники называли их просто – «смена Кейн».

Однажды, когда Наоми было всего одиннадцать, она сидела за столом и ела горячий суп. Чтобы не обжечься, ей приходилось аккуратно прикасаться к краю ложки губами и втягивать жидкость с звучным присвистом. Лукас Кейн, по своему обыкновению проводил свой выходной за тем, что сидел в кресле и читал газету. В такие моменты он требовал, чтобы в доме была полная тишина.

Он отдернул край газеты и строго посмотрел на дочь. Наоми не заметила взгляда и набрала полную ложку супа.

– Почему бы тебе не сделать это громче, чтобы услышали в Колорадо? – не выдержал отец.

Ей понравилось то, что по обыкновению всегда занятой, он наконец-то обратил на нее внимание. Ей казалось, что папа так с ней играет и улыбаясь, что есть силы прихлебнула прямо с края тарелки.

Мистер Кейн такого не ожидал. Он вскочил со своего места и в две секунды оказался около дочери. Он выдернул старый, потрескавшийся от времени ремень из брюк и стянув дочь со стула, схватил за руку.

После каждого удара по тощим ягодицам Наоми, он повторял:

– Вредные привычки, прямая дорога в ад!

Она извивалась, пытаясь выскользнуть, но тогда отец промахивался, ремень больно обжигал спину. Она визжала так, что слезы попадали в рот, придавая ее слюням солоноватый вкус.

Наоми Кейн на всю жизнь запомнила взгляд проходящей мимо матери. В нем не было сочувствия и сострадания. Скорее, что-то среднее между безразличием и одобрением. Кейт Кейн боялась своего мужа и считала его методы воспитания частью формирования будущего дочери. И уже тогда, девочка дала себе слово, что никогда в жизни не станет как ее родители.

Наоми вспомнила, как купила свой первый пистолет. Магнум. Ей пришлось это сделать после одной ужасной ночи, о которой было жутко вспоминать. Когда отец увидел в ее руках оружие, то пришел, как он это называл всегда, в праведную ярость и приказал сейчас же унести его из дома.

И она впервые ответила нет.

Он хотел ударить ее по лицу, но она направила пистолет ему в голову. Наоми увидела в его глазах страх.

Он ничего не сказал и просто ушел в свою комнату. Больше они не разговаривали. Вскоре, Наоми получила письмо из Академии и первым же автобусом отправилась в Лос-Анджелес.

И сейчас, она вдруг осознала, что настал именно тот момент, когда нужно сделать тоже самое.

Наоми соскочила с кровати и принялась набивать сумку вещами. За исключением полицейской формы, ее гардероб состоял из пары джинс, одной рубашки в клетку и с десяток однотонных футболок. Наоми собрала в кучу все свое белье, в основном это были шорты-трусики и спортивные лифчики. Когда же дело дошло до оружия, которое она привыкла носить с собой, она задумалась.

В ее арсенале имелось три единицы: Глок, Магнум и Смит-Вессон

Выбор пал на Глок. Он был более компактный и можно легко спрятать за пояс. Но на всякий случай, она прихватила и Магнум. В Нью-Йорке может случиться что угодно, в этом она была уверена. Наоми думала о предстоящей поездке и встрече с Сашей Ли и сердце заходилось в ударах.

Она подошла к зеркалу, держа пистолет в руках. Широкие плечи, плоский живот, украшенный твердыми, как сталь кубиками и секущиеся мышцы ног, делали ее похожей на амазонку из диких джунглей.

Может ей стоит прислушаться к совету шерифа и оставить все как есть? Ведь наконец, какое ей дело до обезумевшего писателя. Нью-Йорк не для нее.

Она смотрела в свое отражение и неожиданно, увидела в нем ту самую маленькую Наоми, что мечтала о внимании родителей и послушно выполняла все приказы.

И тогда Наоми вдруг ясно поняла, что ей нужно как можно скорее покинуть Уэллстон.

ГЛАВА 7

Вид из окна многоэтажного дома на Пятьдесят седьмой улице, или как ее называли по-другому, улицей миллиардеров, открывала окраины центрального парка. Древесный купол, нависший над ним, охранял от суеты городской жизни. Тропинки, подобно длинным щупальцам, проникающим в самое сердце, извивались и переплетались, пробивая для посетителей путь к тайным уголкам природы.

С высоты сорокового этажа, Микки слышал лишь отдаленные крики и шум ветра, легкий запах зеленой травы и деревьев, напоминающий, что где там внизу, течет спокойная жизнь. Пару раз он бывал там, хотя и не помнил зачем. Но ему навсегда запомнилось безмятежность, в которую окунаешься, едва шагнув на притоптанные ногами листья, становясь частью мира.

Точно… безмятежность, вот что ему сейчас нужно.

За эти три дня он осунулся и стал выглядеть старше лет на десять. К тому же разыгрался геморрой. В заднем проходе зудело так, что Микки старался сидеть боком, дабы лишний раз не вскакивать от дикой боли. Раненый зверь, попавший в ловушку, именно такой фразой мысленно прозвал он свое состояние.

Микки положил на язык снотворное и попытался проглотить. Таблетка прилипла к небу и не сдвигалась с места. Мощным глотком скотча, он протолкнул лекарство в пищевод. Ему было плевать на рекомендации умников-врачей.

Из-за бессонницы, он стал туго соображать, а появившийся шум в голове, не давал собраться с мыслями. И как он не старался, его невозможно заглушить.

Телефон делал по сотни звонков в час и для него это были не просто звонки, а несдержанные водители, для которых Микки перекрыл целую автомагистраль. Все хотели узнать, что же случилось или чтобы он решил их проблемы. Но последний, с кем он говорил, получил огромную порцию ругательных слов в свой адрес и был послан туда, откуда обычно не возвращаются. После этого Микки выключил звук и закинул телефон в шкаф.

– Контракты, соглашения, черт бы их побрал! У меня пропал… – он хотел сказать сын, но не стал.

Своих детей у него не было. Как сказал врач, все дело в сперматозоидах. Они слишком ленивые, чтобы из них получились дети. Конечно, он выписал лекарств на сотни баксов, но этот список отправился в первую встречную урну.

Несмотря на привычку не выказывать своих эмоций, он обожал делиться как впервые познакомился с Натаном. И делал это при каждом удобном случае, когда люди впервые спрашивали о нем.

Обычно, это случалось на вечерах, где полно народу. Натан смущенно отводил взгляд, но ничего не мог поделать. Такой уж Микки!

Как-то раз Микки возвращался с одной частной вечеринки. Он явно перебрал с легким алкоголем и его шатало по всей дороге. Сумрак скрывал его лица и издалека он походил на большого медведя.

Не обращая внимания на тех немногих прохожих, которые шарахались, едва завидев темный силуэт, он почувствовал нестерпимую тошноту. Не сделав и пары шагов от дороги, Микки встал на четвереньки. Возможно, он перестарался, мешая морскую кухню с вином и пивом. Полоскало будь здоров. Казалось, что еще немного и он выплюнет собственную душу.

– Тут я услышал голос, – рассказывал Микки.

– Я подумал, ну все… пришло мое время.

Хотя и не был готов. Ну вы знаете, как это бывает… живешь себе спокойной, а потом хлоп и ты уже лежишь в деревянном костюме, а вокруг твои друзья, враги… и в общем, стою на четвереньках, думаю может показалось… а, нет!

Голос повторился. Спокойный такой.

Сил у меня уже не было. Трясло как собаку. И значит, стоя по локоть в собственной блевотине, я поворачиваю голову и вижу парнишку. У него волосы на затылке собраны в пучок, сам бледный такой, как смерть, а в зубах сигарета. Я уж и вправду подумал, что конец мне. А он мне и говорит:

– Все хорошо?

Тут Микки обычно долго смеялся.

– Я валяюсь в траве, а он спрашивает, все ли, черт возьми, хорошо.

Я говорю ему, еле шевеля языком. Сударь, если мой час настал, то хотя бы не дайте мне помереть по уши в дерьме. И тогда он взял и вытянул несколько листов из пачки, что нес с собой и протянул мне. Вы уже догадались? Нет? А-а-а! Я вам расскажу, что было дальше.

Наутро, я просыпаюсь в собственном доме… как добрался-понятия не имею.

И этих листов с засохшей блевотиной у меня полный карман. Да, согласен, история не к столу. Но иначе вы ничего не поймете.

Так вот, я прочитал сначала несколько тех, что почище, а потом и остальные. И скажу вам как есть, даже в том состоянии, а мне никогда не было так хреново, я удивился таланту юноши.

Да, получается, мы должны поблагодарить несвежие креветки и дешевое пиво, иначе ничего бы не вышло.

Что? Как я его нашел?

Это было не просто. Такую паршивую бумагу продают на каждом углу. Но я начал искать там, где мы повстречались.

На той самой улице есть один магазинчик, кажется, было это на Седьмой авеню, который занимался печатью. А потом пару баксов освежили память продавцу, и он сказал, что по случайности ничего не удалил и просто переслал мне весь остальной текст.

Вы разве не знали, что они сохраняют себе все, что вы распечатали? Тогда вы просто дураки, как вас еще назвать.

А закончу я все это одной фразой: лучшего друга, писателя и просто хорошего человека я и не встречал. Поэтому за Натана Кэмпбелла. И пусть он перевернет весь мир!

Микки чокнулся с невидимым другом и допил остатки скотча. К нему вернулось привычное чувство изжоги.

– Куда ж я без нее!

Позади послышался скрип. Мужчина замер, прислушиваясь. Он почувствовал, как по спине пошел холодок, будто его обдали ледяной водой.

Микки передернуло.

– Брр… еще паранойи не хватало, – произнес он. Прищурившись, Микки пытался рассмотреть комнату в отражении окна. Его круглая фигура, казалась сейчас нелепой и жалкой. Он сидел за стойкой один, одетый в серую худи с эмблемой «Нью-Йорк Джайантс».

К слову, они провели в этом году неплохой сезон. Микки хранил в своей комнате мяч с автографами всех гигантов.

Скрип повторился. Микки, вместо того чтобы обернуться, принялся перечислять в голове состав Нью-Йорк Джайантс.

Губы при этом беззвучно шевелились.

– Дэниел Джонс-номер восемь, Брайан Бернс-ноль, Томми Девито-пятнадцать,

Даррен Уоллер…, – тут Микки запнулся. – Даррен Уоллер… Черт!

И начал все заново.

– Дэниел Джонс-восьмой номер, Брайан Берн…

– Двенадцатый номер, – прозвучал, вдруг, мужской голос.

– Ч-что?

Микки вздрогнул, но не обернулся.

– Даррен Уоллер, номер двенадцать, играет в позиции тайт-энд, «Нью Йорк Джайантс». Об этом ты хотел подумать?

Микки не ответил. Он подумал о том, сможет ли дотянуться до кухонных ножей, что висели над раковиной. Возможно. Но тогда ему придется собрать все свои силы.

Секундой позже, мужчина оказался прямо перед Микки. Их разделяло несколько футов. Он был одет в черную кожаную куртку, серые джинсы и не выглядел привлекательным.

– Нет, нет, – произнес незнакомец и покачал головой. – Зачем тебе нож? Разве так встречают непрошеных гостей.

Он усмехнулся. Микки заметил, что у мужчины что-то с левой частью лица.

– Кто ты такой, черт возьми? И кто тебя сюда впустил?

– Я?

Мужчина посмотрел в окно.

– А знаешь, это хороший вопрос. Я и сам его задаю. Кто я такой?

Он сел напротив Микки на барный стул и сложил руки вместе, как это делают, когда молятся.

Микки заметил небольшую татуировку между пальцами. Что-то похожее на странную букву «К».

– Конечно, когда в твой дом приходит незнакомец, первое что ты хочешь узнать, кто это? Но разве не лучше спросить его, зачем он здесь? А? Ведь узнав имя, ты забудешь его через час, а вот узнав причину визита, возможно сможешь прикинуть о последствиях. Ты не против?

Мужчина налил в стакан Микки немного скотча и протерев пальцем внутри, плеснул на пол.

– Что? Смотришь на меня так, будто сам здесь прибираешься.

Теперь он налил почти доверху и выпил разом. От такого у Микки свело внутри.

– Неплохо. Но я пил и получше.

Мужчина указал пальцем на Микки.

– Микки, верно?

Тот не ответил. Благодаря своему опыту, он знал, что совсем неважно, что он скажет. Тот, кто пришел в его дом, сделает то, что посчитает нужным. И здесь, главное попытаться его перехитрить, сбить с толку своим молчанием. Он старался выглядеть спокойным и уверенным.

Мужчина посмеялся. Теперь, стало ясно, что одна половина мышц лица парализована и при улыбке незнакомец выглядел жутко. На удивление, это не мешало ему говорить с приятным итальянским акцентом.

– Ну конечно, ты Микки. Натан столько о тебе рассказал.

Услышав эти слова, Микки посмотрел прямо в глаза мужчине. Черные как ночь, они выражали безразличие и насмешку. Будто он считал всех за идиотов.

– Ты удивлен? Интересно с чего бы?

Микки помолчал, а затем ответил:

– Натан бы не стал говорить с таким куском говна как ты.

– Ой, кажется, ты рассержен.

Человек положил руку на плечо Микки. Тот одернул:

– Еще раз тронешь меня, и я выбью тебе зубы.

Незнакомец убрал руку.

– Жаль, я хотел, было, уже рассказать, как там поживает твой друг. Но ты оказывается невежа. А я не люблю таких. Он немного подумал, а затем добавил:

– Но я дам тебе возможность задать один вопрос.

Он выставил палец.

– Всего один. Любой… что угодно. И тебе лучше хорошенько подумать, прежде чем спрашивать. Потому что на многие вопросы ты и сам знаешь ответ.

– Да пошел ты! – Микки плюнул мужчине в лицо и попытался встать. Но ничего не вышло. Руки и ноги словно прикованы. Он мог лишь поворачивать головой.

Человек вытер лицо. Усмешка не сходила с его губ.

– Разве тебя не учили манерам?

И ударил Микки кулаком.

Его голова дернулась назад, а из носа потекла тонкая струйка крови. Она заливала губы и подбородок. Микки слизнул кровь языком. Знакомый привкус железа. Мужчина что-то с ним сделал. Его тело не слушалось. Может это гипноз?

– Я хотел оставить твои страдания напоследок, но тебе так не терпится сдохнуть.

Давай я расскажу, что с тобой произойдет.

Он подошел и взял один из ножей.

– Я буду срезать кожу с твоего лица, как нарезают луковицу, только медленно, так, что ты будешь слышать, как отрываются лоскуты. Тебе будет не просто больно. Ты будешь мечтать о смерти. И тогда ты захочешь умолять меня, чтобы все закончилось. Но не сможешь произнести ни слова. А я буду смотреть и наслаждаться ужасом, который пропитает твое тело. Поэтому я спрашиваю тебя еще раз, что бы ты хотел спросить напоследок?

– Поближе, – прошептал Микки.

– Что?

– Подойди … поближе.

– Без проблем, – произнес незнакомец. – Последнее желание умирающего.

Он наклонился над Микки. От мужчины исходил сладкий запах, даже слишком сладкий, это не было запахом духов. Скорее, что-то природное, вроде пота или гниющего тела.

– Ну?

Микки молчал.

– Представляю, как ты удивился, когда я вошел. Ты никогда не думал, Микки, что жизнь может оборваться так внезапно и нелепо, что человек до последнего вздоха будет уверен, что шанс все еще есть? Меня всегда тревожат подобные мысли. К счастью, я на противоположной стороне и являюсь лишь наблюдателем. Но ведь и вправду жутко смотреть, как они цепляются за свою беспомощность, весь их опыт, ум, деньги, все это исчезает вместе с криками. Ты слушаешь, Микки?

Микки видел перед собой парк. Вот мимо пробежала девушка. Ее лосины обтягивали ножки, а при каждом движении упругие бедра покачивались. Он позвал девушку, но она не услышала его голоса. Видимо в наушниках слишком громко играла музыка, успокоил себя он. Он вдруг вспомнил зачем туда ходил. У него было назначено свидание.

– Пошел нахер, ублюдок, – произнес Микки, разделяя каждое слово.

– Ты уверен, что хотел сказать именно это?

– Я сказал тебе, пошел нахер, гребаный, мать его, ублюдок, – повторил Микки.

Человек пожал плечами. Но казалось именно этого он и ждал.

– Ведь, наконец, мы же сами решаем свою судьбу.

Он достал телефон и включил музыку.

– Моцарт. Сороковая симфония.

Он помахал ножом перед лицом Микки.

– Когда я ее слышу, то внезапно ощущаю…, – он вздохнул, – такое… желание… как же тебе его передать… в общем, мне кажется, что я слышу, будто меня зовут куда-то.

Он показал вверх.

– Но я знаю, что мое время еще не пришло. Понимаешь, еще рано. А они все зовут и зовут. И тогда я отправляю вместо себя других.

Мужчина провел по щеке Микки лезвием, отчего на том месте выступила кровь. Глаза Микки забегали, он пытался закричать, но ничего не вышло.

– О! – произнес человек.

Он с наслаждением втягивал носом.

– Я уже чувствую этот запах. Ты не можешь кричать, но твой разум… он вопит. Но мне совершенно не нравится, как ты на меня смотришь. Будто, ты из-за чего-то на меня зол. Ты ведь сам виноват, в том, что я делаю. Не будь таким грубым, я бы просто тебя застрелил. Но ты меня не послушал.

Мужчина коснулся кончиком ножа века Микки, отчего тот судорожно заморгал.

– Тише…, – произнес незнакомец шепотом. – Я же так промахнусь. Он принялся медленно давить на рукоятку. Глаз не выдержал и лопнул, превратившись в кровавую жижу.

Мужчина проделал то же и со вторым.

– Теперь, ты кажешься мне не таким злюкой.

Он одобрительно похлопал по щеке Микки.

– Тебе не говорили в детстве, что нужно побольше улыбаться?

Незнакомец натянул уголки губ Микки.

– Вот так-то лучше.

Деревья выжигало сильным пламенем. Микки сидел на лавке и наблюдал, как с треском падали горящие ветки. Он чувствовал запах горящей плоти и жженного можжевельника. Он посмотрел вниз и увидел, как под ногами разверзлась пропасть.

«Ад…», – только и смог подумать Микки.

Из-за невыносимой боли и ужаса он не способен был мыслить.

– У тебя слишком дряблая кожа. Она ни на что не годится, – грустно проговорил человек.

Он оттянул щеку и одним движением срезал ее.

– Пожалуй я оставлю себе нож. В память о тебе.

Музыка закончилась, и мужчина включил снова.

Языки пламени обжигали Микки ноги.

Когда же наступит конец?

– Смерть, это только начало, – произнес незнакомец. Поэтому ее нужно заслужить.

Он обрезал нос, потом уши. Все это, он аккуратно складывал на стойку, стараясь при этом не запачкать собственную одежду.

На лице мужчины проступили капли пота.

– Ты изрядно меня вымотал. У тебя есть что-нибудь выпить? Кроме скотча.

Он ухмыльнулся.

– Не хочешь отвечать? Окей, я сам.

Мужчина осмотрел несколько шкафов. Затем открыл дверцу холодильника.

– Неплохо!

Он достал бутылку «Будвайзер», с которой стекала холодная капля и кивнул Микки.

– Твое здоровье!

После продолжительного глотка, он проговорил:

– Знаешь, теперь ты выглядишь намного лучше.

Он сделал еще глоток, затем улыбнулся своей кривой улыбой. Кажется, он остался доволен.

– Может быть, я даже передумаю.

Мужчина постоял, разглядывая то, что осталось от лица Микки.

– Я точно передумаю! Ведь, все-таки, ты угостил меня пивом. А в наше время надо ценить щедрость. Знаешь, как говорит Саманта? Нет? Конечно, откуда бы тебе ее знать? Она то уж не стала тебя жалеть… она говорит:

– Дай человеку совет – он обвинит тебя в неудаче. Протяни ему руку помощи – он сделает из нее петлю.

Мужчина подошел к истекающему кровью Микки. Его голова лежала на груди. Он хрипел, выпуская из носа и рта пену.

– Я подарю тебе покой!

Он направил нож в область сердца и что есть силы ударил.

Микки облегченно выпустил последнее дыхание и замер. Его тело медленно соскользнуло со стула и с глухим стуком ударило о пол.

Симфония умолкла и в комнате наступила тишина.

– Не благодари, – произнес мужчина, оставляя на столе бумажный самолетик и направился к выходу.

На его лице играла легкая улыбка.

ГЛАВА 8

I

– Эм, перестань на него пялиться! – крикнул здоровяк за рулем, приглядывая за девушкой с рыжими волосами, через зеркало заднего вида.

– А ты завидуешь, что он красавчик? – спросила девушка и погладила Натана по голове.

– Если я оторву ему голову, думаешь он им останется?

Эмили улыбнулась. Ее веснушчатое лицо было по-детски милым.

– Ты не мог бы ехать быстрее? Мне уже не терпится поскорее принять душ. Сколько мы уже в пути? Два дня?

– Ни за что, нам еще не хватало встречи с копами. Ты же помнишь, как мы просидели пол дня в Колорадо-Спринг только за то, что ты выкинула из окна упаковку от бургера. Надо же было… прямо на глазах у полицейского. Тише едешь, дальше будешь.

Натан сидел на заднем сидение Бьюика и чувствовал, как дуло пистолета упирается в его колено. Больше всего, он опасался неровной дороги и вжимался в сиденье каждый раз, когда у девушки дергалась рука.

– Что бы ты хотел на ужин, Натан? – спросила его Эмили так, будто они были старыми друзьями.

– Не знаю… последнее время у меня нет аппетита.

– Ну а все же?

Девушка не унималась. Она была энергичной и молчала лишь когда садилась за руль, чтобы ненадолго сменить своего парня.

– А если бы был, то думаю, я не отказался бы от стейка, – сказал Натан первое, что пришло ему в голову.

– О! – одобрительно произнесла девушка. – Хороший выбор.

– Слышал Том?

– Что?

– Как приедем, мне и Натану по стейку.

– А губа у вас не треснет?

– Он всегда такой… вечно ворчит, но на деле просто душка. Как-то в два часа ночи я проснулась и ужасно захотела мороженого. Я и говорю:

Томми, зайка, просыпайся и тащи свою задницу в магазин. Он начал возмущаться, мол…

Но Натан не слушал ее. Его разум остался в том загородном особняке на выезде из Уэллстона. Тело мистера Эйверитт оставило свежий отпечаток в его памяти, как непрестанно кровоточащая рана. До этого, ему еще ни разу не приходилось видеть мертвого человека. Он не помнит, как стрелял в мужчину. Из последнего он вообще мало что помнит. Все было как во сне.

И он не особо понимал кто эти двое. Сначала он думал, что это агенты из ФБР, так во всяком случае они себя называли, и так сказали в полиции Уэллстона. Но что-то подсказывало Натану, что они не имеют к этому никакого отношения. Говорили они непринужденно, даже слишком, по большей части на самые отвлеченные темы, например о том, что кто-то с именем Роланд превратил свою комнату в сарай или, например обсуждали, что когда они жили в Милуоки, то им хотя бы позволяли почаще отлучаться по своим делам, не то, что сейчас.

С Натаном девушка вела себя так, что это больше походило на бесконечный флирт. А мужчина каждый раз, когда смотрел на него, сотворял на лице безразличие. Натан попытался заговорить с ним лишь раз, когда им пришлось остановиться на ночь в придорожном мотеле. В ответ он услышал короткое: – Заткнись.

Ни о какой помощи Натан и подумать не мог. При виде хозяина мотеля, который, к слову, был мексиканец, Томас, незаметно для остальных, сдавил ему руку. Но Натан стерпел и не издал ни звука, за что заставил изобразить на лице мужчины что-то похоже на улыбку.

Он остался доволен.

Девушка предупредила почти сразу, что всем глубоко плевать на него и главное – это довести его живым, даже если у него к концу поездке будет не хватать нескольких пальцев или чего-нибудь посерьезнее.

– Ты меня слушаешь?

Эмили принялась трясти Натана за плечо.

– Да, да… то есть не совсем. Извини.

– Тебя, наверное, смущает вот это? – спросила Эмили, показывая оружие. Она держала его так, словно он был игрушечным, то наставляя ему на лицо, то к ногам, а один раз, как бы невзначай, провела дулом по причинному месту. От таких фокусов Натана кидало в холодный пот.

– Есть немного, – стараясь выглядеть непринужденно, ответил Натан.

– Томми, детка, что, если я уберу пистолет? Думаешь наш красавчик не станет делать ничего такого, за что его придется покалечить?

– Попробуй! – произнес Том. – Но если он попытается выпрыгнуть на ходу, то скорее всего сломает шею. И тогда сама будешь объяснять Саманте, почему этот парень решил полетать.

– Идет!

Девушка убрала оружие в сумочку. Но одну руку опустила ему на колено.

Натан сделал вид, что не заметил этого и отвернулся к окну.

Солнце было в самом разгаре, согревая своими лучами бескрайние поля. Он впервые бывал в этих местах и никак не мог насмотреться видами. В природе не существовало прямых углов и ровных линий к каким привык он, живя в окаменелом острове, перенаселенном людьми, с гигантскими прямоугольниками и красотой, которую задавали те, у кого было на то право. Мир, к которому он привык, менялся так как ему вздумается. Что нельзя судить о здешних местах. Никто не сможет сказать, что, к примеру, слегка наклоненные к дороге желтые головы одуванчиков, пережиток прошлого и моветон. И вряд ли найдется судья, который станет с укором глядеть на лазурное полотно, украшенное воздушными хлопьями. Все здесь прекрасно и не подлежит осуждению. «Земля обетованная», – подумал он, рассматривая зеленые луга.

Но его натура с детских лет, затесанная в костюм бесчисленной городской толпы и повязанная поверх галстуком мнимой свободы, свыклась с жизнью в окружении стен.

Натан прикинул, что, судя по указателям, которые были пару миль назад, они скоро въедут в Делавер.

– Давай заскочим сюда.

Эмили указала на впереди стоящую придорожную заправку.

– Надо бы, а то бак почти пустой, боюсь мы не дотянем до Довера.

– Значит, все-таки, они везут его в Делавер.

Мужчина вывернул руль и остановился у колонки.

– Ты не против? – спросила девушка у Натана, держа в руках его карточку. Все вещи, что были с собой, полиция передала им. Все кроме телефона. Его почему-то оставили в участке. Еще где-то в доме стоял чемодан. Хотя полиция уже скорее всего изъяла и его.

– Сам понимаешь… мы не воры какие-то, просто ты столько бабок загребаешь на своих книгах, что было бы нечестно, если бы платили мы.

Натан не возражал. Он знал, что на карте всего три тысячи долларов и примерно еще сто баксов наличными. Он старался никогда не хранить деньги на одной карточке. И свои гонорары раскидывал по счетам. Либо вкладывал в идеи Микки, а тот был мастером по части денег.

Однажды, он умудрился сделать рекламу прямо в ресторане. Он незаметно расклеил кода быстрого отклика по всем столикам поверх оплаты и собрал на премьеру книги полный зал. Билеты были распроданы прежде, чем работники заведения узнали о проблеме.

– Давай, только по-быстрому, – сказал Том и шлепнул девушку по заднице. Она немного отбежала от машины и послала воздушный поцелуй сначала Томасу, а затем Натану.

– Как думаешь, она мне изменяет? – спросил вдруг мужчина.

«Что? Откуда мне знать», – подумал Натан. Но вместо этого, ответил спокойным голосом:

– Конечно нет.

– Я тоже так думаю. Иначе, я бы ее убил.

Натан промолчал. Но по его виду понимал, что здоровяк с огромной шеей не шутит.

«Он уже убивал», – подумал Натан.

И, возможно, не раз. Люди, как думалось ему, которые переступили черту, говорят о смерти отстраненно и беспечно. Но с твердостью в голосе. Ему стало жутко от подобных мыслей, ведь его все еще обвиняют в убийстве. Он и сам верил, что совершил что-то ужасное, хоть и не помнил ничего из того, что могло доказать его виновность. Его внутренний судья утверждал, что пистолет, который он держал в руках и есть то неоспоримое доказательство, того, что из человека, который чтит нравственную свободу ближнего, он превратился в преступника и убийцу, отнявшего жизнь.

Находясь в подавленном состоянии, он уже смирился с тем, что проведет часть своей жизни за решеткой. Если он убивает людей и не может вспомнить ничего, из того, что происходило, значит он намного опаснее тех, кто желает это осознанно и ему тут самое место. Потому что его не мучили угрызения совести и раскаиваться, по сути, было не за что.

Ему было интересно, ищет ли его Микки. Он знал, что тот никогда в жизни не оставит в беде и сделает все возможно, чтобы попытаться вытащить или поддержать. Нужно только как-то ему сообщить об этом. Но как? У Эмили и Томаса был один телефон на двоих. И тот хранился в переднем кармане джинс мужчины, что делало невозможным его заполучить. Он лишь раз достал, чтобы кому-то позвонить.

– Я бы хотел сходить в туалет, – произнес Натан.

Том недоверчиво посмотрел на него.

– Что, прям сильно приспичило? До Довера осталось семь миль, может потерпишь?

– Боюсь, что нет, – произнес Натан как можно болезненно.

Мужчина растерялся. Он стоял и что-то тщательно обдумывал. Скорее всего он рассматривал всевозможные ситуации, которые могут произойти, если вдруг Натан решится на крайность. Но если б он знал, в каком состоянии находился его заложник, то тут же забыл о всех осторожностях. Наконец он сказал:

– Ладно, пошли. Только не вздумай выкинуть какой-нибудь номер. Здесь тебе ничем не помогут, а ближайший полицейский участок в городе.

Натан прошел чуть вперед, за ним следом двинулся мужчина.

Он был просто гигантом. Около шести с половиной футов, если не больше. Когда он садился за руль, то машина казалась в его руках просто игрушечной. Хотя, скорее даже не садился, а одевал ее на себя как куртку. Поэтому Натан даже не смел думать о побеге. Хотя бы сейчас.

– Привет, Билл, – произнес Томас, как только они зашли в здание.

– Здаров, старик.

Парень, лет семнадцати, в потрепанной кепке, стоял на стремянке и развешивал ценники на сигареты.

Эмили, видно не было.

– Мы воспользуемся твоим туалетом?

– Конечно, старик. Ты же знаешь правила, покупай что угодно за двадцатку и сиди там хоть целой день.

– Эмми должна купить. Где она, кстати?

– Я здесь, малыш!

Рука девушки появилась в дальнем конце зала поверх полки.

– А, ну тогда все норм. Туалет твой.

Он жевал жвачку и при каждом слове, она то и дело норовила выскочить.

Билл кинул связку ключей Тому, и он ловко их поймал.

– Тот, что поменьше, – подсказал парень насчет ключей.

– Я заходить с тобой не буду… не хочу смущать. Но имей ввиду, я тут неподалеку.

Натан закрыл за собой дверь и сел на крышку унитаза. Первый раз, за долгое время, он оказался один. Когда ему хотелось справить нужду, они обычно останавливались в безлюдном месте и Натан поворачивался к ним спиной.

Все эмоции, что он сдерживал в себе, будто сорвались с тормозов и сбили его и без того хрупкий разум. Он не удержался и бесшумно заплакал. Впервые за много лет. Глаза щипало от слез, словно они были удивлены и крайне возмущены его слабостью. Но ничего не мог с собой поделать, он ощущал себя безнадежно загнанным в угол. Натан пытался найти пути отступлению и тщетно старался вспомнить, как все произошло от самого начала, но не мог. Между разговором с мистером Эйверитт на крыльце и уже мертвым им же, была бездонная пропасть забвения. Словно, кто-то вырезал ту часть пленки, которая бы помогла ему во всем разобраться. Натан решил, что если будет просто сидеть, то возможно, Том что-то заподозрит. Поэтому он снял брюки и попробовал расслабить мочевой.

– Ну давай!

Слабая прозрачная струйка медленно полилась в унитаз. Хотя, это больше смахивало на капли.

Все, что он мог сделать – оставить что-то вроде послания. Люди часто забегают по пути в подобные места, особенно женщины. И как знать, может ему повезет, и одна из таких заметит нацарапанную на стене надпись. С собой у него ничего не было, но Натан кое-что придумал.

Стараясь не шуметь, он вытащил ремень. Металлическая пряжка выглядела довольно прочной и подходила для подобного.

Натан взял ее за уголок и провел по стене. Она оставляла заметные полосы и при этом не создавала сильного шума. Натан аккуратно, стараясь проводить пряжкой по буквам несколько раз, вывел:

НАТАН КЭМПБЕЛЛ

Он нарисовал стрелочку и подписал:

ДЕЛАВЕР

Ниже, он указал номер Микки, который знал наизусть.

– Ты там уснул? – послышался голос.

– Минуту! – ответил Натан и по-быстрому привел себя в порядок. Он заметил, что его руки испачканы в мелких кусочках засохшей краски и принялся ее смывать.

В зеркале, он увидел свое лицо. Бледное худое с красными глазами. Натан плеснул водой на веки и растер вокруг. Теперь это хотя бы выглядело как то, что он просто умылся.

– Что ты там делал? Какие-то проблемы с желудком? – поинтересовался Том, когда Натан открыл дверь.

– Все хорошо.

– Ладно, пошли. Эм уже заждалась.

Когда они проходили мимо кассира, тот посмотрел на Натана и произнес:

– Эт не тебя вчера показывали по телеку?

– Конечно нет, – ответил Том. – Он, по-твоему, похож на знаменитость?

– Ну не знаю…, – он стал рассматривать Натана, а его челюсти двигались при этом, разжевывая новую порцию жевательных подушек. – По мне так похож. На актера какого-то… дай памяти вспомнить…

– Мы пошли! Пока Билл!

– Подожди, кажется, вспомнил…

Мужчина поспешно взял за край рубашки Натана и выпихнул на улицу.

– Больше никаких остановок, – произнес Томас.

Если парень его узнал, значит о нем говорят. Это обрадовало Натана. О нем помнят и, возможно, уже ищут. А если послание все же дойдет, то скоро… скоро его спасут. Надо бы понять, что хотят от него эти двое.

– Ну что мальчики, будете есть? – спросила девушка с набитым ртом. От нее исходил запах соленых огурцов, а рот был измазан соусом.

– Я взяла всем по бургеру.

Эмили была стройной, больше похожей на черлидершу последних классов, девушку. Но аппетит у нее был просто зверский. Натан заметил в ней довольно примечательную черту. Она обожала говорить о еде и делала это с таким наслаждением, будто видела в этом смысл жизни.

– Я бы не отказался, – произнес Натан. Ему понадобятся силы, чтобы чувствовать себя вполне сносно, для того чтобы трезво оценивать ситуацию, а может ему посчастливиться случай, и он сможет сбежать. Правда пока такой возможности не представлялось.

Эмили передала ему завернутый в бумагу, еще горячий чизбургер.

– Никто не знает, что он с ними делает, но это просто объедение, – произнесла Эмили, имея ввиду Билла.

– Спасибо, – ответил Натан. Он откусил большой кусок и принялся медленно разжевывать, исследуя вкусы. И правда, в нем было что-то такое, остро – сладкое, отчего хотелось, еще.

Натан улыбнулся.

– Скажи? Если бы не Томми, я бы вышла замуж за этого маленького заправщика. И каждый день ела сочные бургеры. С самого раннего утра и до поздней ночи. Один за другим… да ты только посмотри сколько в них соуса! М-м-м! – с наслаждением протянула Эмили. Она облизала несколько пальцев со звучным причмокиванием, но проделала это так невинно, что Натана совсем не смутило такое проявление варварства и бестактности. Даже отрыжка, которая невольно вырвалась из ее рта, казалась милой.

Эм весело засмеялась, прикрывая рот рукой.

– Как тебе идея, малыш? – спросила девушка у своего возлюбленного. – Ты сможешь меня навещать, когда тебе вздумается пополнить бак топливом или просто посмотреть, как я хожу в миленьком фартуке по магазину и сортирую товар.

Том молчал. Он вывел автомобиль на ровную дорогу и поддал газу. Бьюик заревел и за доли секунды набрал до восьмидесяти миль в час. Дорога была на этом участке гладкой и казалось, что машина парит в воздухе.

– Чего ты надулся? – спросила девушка Тома. – Хочешь, я сяду за руль?

Эмили коснулась его плеча и сделала массирующие движения.

– Все нормально, – коротко ответил он. – Просто… эта дорога забирает столько сил.

– Все хорошо, Томми. Видишь, уже видны окрестности. Когда мы приедем, я сделаю тебе…, – остаток фразы, она шепнула на ухо.

Мужчина на секунду отвлекся от дороги.

– Ты же говорила, что тебе противно?

– Сегодня ты заслужил.

Девушка провела рукой по его голове.

Натан догадывался, о чем говорит Эмили. Конечно, он бы хотел не слушать их болтовню, но в ней могло быть что-то важное. Например, связанное с ним.

Теперь они проезжали мимо здания средней школы Довера, с него по всей видимости и начинался город.

– Ух, – произнесла Эмили в предвкушении. – Наконец, я буду спать в своей постели. И есть домашнюю стряпню.

Городок был небольшим, но довольно красивым. В нем чувствовался привкус консерватизма, которым в свое время была пронизана страна.

«Возможно, я бы смог даже здесь жить», – подумал Натан.

Тихие спокойные улицы, в отличие от шумного Манхеттена. Как раз то, что нужно для человека, которого не особо притягивала суета и стремительная жизнь городов, подобно Нью-Йорку. Хотя стоит заметить, что подобных ему не существовало. Нью-Йорк такой один, вызывающе-горделивый, беспощадный к неудачникам и трусам, обнажающий напоказ как самые грязные, так и приятные стороны человеческого естества.

Они миновали весь город, останавливаясь пару раз на светофорах. Том ехал не торопясь, и девушка все подгоняла его.

– Давай здесь налево, так ближе! Налево, говорю! Ты что не знаешь где лево?

– Я привык ездить по одной дороге и буду так делать всегда, – произнес Томас.

«Если бы не его осторожность и осмотрительность, ему скорее всего давно удалось сбежать», – подумал Натан.

В хладнокровных людях таится самое опасное.

Наконец, они заехали в открытые ворота и остановились у большого дома.

– Приехали, – произнес Том, в его голосе таилась едва уловимая нотка удовольствия. Девушка, в свою очередь, источала сплошное веселье и радость, с которой ей непременно хотелось поделиться и с остальными.

– А-а-а! – завизжала от радости Эмили.

В окне второго этажа показалась девочка-подросток. Они принялись энергично махать друг другу, а Эм, которая уже выскочила из машины, вдобавок пританцовывала на месте.

– Ким, поздоровайся с Натаном, – сказала Эмми, дергая ее за руку.

– Привет, – проговорила девочка и помахала рукой.

– Сперва, я отведу его к Саманте. И сразу вернусь к тебе, – сказал Том, не обращая внимания на всеобщую радость.

– Не задерживайся… ведь я могу и передумать.

Она неожиданно подбежала к Натану и к всеобщему удивлению, привстав на носочки, чмокнула его в нос.

– Пока, красавчик.

Затем перепрыгивая через ступеньку, оказалась на самом вверху, и скрылась за тяжелой на вид металлической дверью.

– Черт, ну что за девушка, – ухмыльнулся мужчина. – Для меня она все еще остается загадкой. Вот бы хоть на секунду узнать, о чем она думает.

Натан подумал о том, что скорее всего мужчине бы вряд ли понравилось то, о чем думала его девушка. Будь он в другой обстановке, то с радостью поговорил на данную тему. А сейчас, Томас вел Натана под руку, как ребенка. Он все еще не доверял ему. Они дошли до задней двери, где мужчина остановился.

– Вот мы и пришли, – проговорил Том и завел его внутрь.

II

Это была небольшая комната, больше похожая на те, что есть в каждом офисе. Что-то вроде переговорной или кабинета для собеседования. Или допросов. Кому как нравится думать. Серые металлические стены, скорее всего с шумоподавлением, посередине стоял белый стол, возле которого стояло всего два стула. Свет, не слишком яркий, чтобы от него уставали глаза и не слишком тусклый. В самый раз.

Никого не было.

Натан прошелся до середины и остановился.

Что он вообще здесь делает? Разве он не должен быть сейчас в Нью-Йорке. Все перевернулось сверх на голову. И где здесь смысл, Натан понять не мог. Когда он обычно писал книгу, то отталкивался от логики. Что побуждает героя поступить именно так, а не по-другому. Он считал своим долгом это объяснить. Иначе получилась бы бредовое чтиво с корявой концовкой.

Здесь же он не понимал зачем его похитили… сейчас он думал именно так, потому как другого слова и не подобрать. Ради денег? Разве нужно было заявляться в полицию и забирать его. Не лучше ли застать его в собственной квартире? Ведь он жил в самом обыкновенном районе без охраны. И никогда не думал о том, чтобы переехать в район получше. Тогда ради чего все это?

Ответом на вопрос стал скрипучий голос, который выцарапал в его ушах несколько слов.

– Здравствуй, Натан.

Натан отдернулся от стола и обернулся. Что-то забытое затрепетало в его сознание. Как если приложить между собой два магнита сторонами с одинаковым полюсом. Они начинают вибрировать, отстраняясь друг от друга.

Женщина носила темные очки. Это казалось странным, но для нее вполне естественным. Она протянула бледную руку, обнаженную до локтя, и указала на стул.

– Присядь, пожалуйста.

На ней было темное длинное платье, какие уже не носят. Хотя изредка можно встретить девушек, одетых в подобное, в районе Бродвея.

Натан послушался.

– У тебя, наверное, много вопросов?

Она аккуратно села на краешек стула. Было в ее манерах что-то светское.

Натан не спешил отвечать. Все это напоминало ему игру в шахматы. Каждая сказанная фраза, возможно решит судьбу и нужно все хорошенько обдумать, чтобы не загнать себя в угол.

– Ты слишком напряжен. Не стоит. Самое плохое, что могло с тобой случиться, уже произошло. И теперь ты здесь.

Женщина стала разглядывать свои руки.

Слишком много вен. Как и у тех двоих, у женщины была татуировка в форме «К».

Может это какая-то банда или секта? Еще не хватало, чтобы его принесли в жертву.

– Я, Саманта, – произнесла женщина. – Саманта Де Ламаркан.

Как она не старалась, ее голос не становился приятней. Она подала руку Натану и выжидающе посмотрела. Натан протянул руку в ответ.

– Натан Кэмпбелл.

Женщина схватила его кисть с силой и потянула к себе.

– Разве ты не помнишь меня, Натан?

Он не сопротивлялся, слишком дорога ему жизнь.

– Н-нет… я вас впервые вижу.

Возможно, она смотрела сейчас прямо в глаза, этого Натан не мог знать. Очки были настолько темные и большие, что скрывали за собой часть лица. От нее исходил сладковатый запах. Натан мог разглядеть глубокое декольте, из которого виднелись два пышных холмика.

Ее можно назвать привлекательной, если бы не голос. Как у больного раком курильщика.

– Ты был таким маленьким. Прямо сладкий ангелочек. Так бы и съела.

Она улыбнулась.

– Мы неплохо с тобой ладили, у нас даже есть одна занятная история…

Женщина сделала задумчивую паузу.

– Ты что-нибудь помнишь о своем детстве?

Натан покачал головой. На вид, женщине не многим больше, чем ему. Она сама была еще ребенком в те годы.

– Первое, что я помню, это как проснулся в комнате временного приюта Нью-Йорка. Мне тогда было двенадцать. Никто не смог мне объяснить, как я туда попал. И где мои родители. Потом меня приютила одна семья… там я рос до восемнадцати лет.

– Как же это печально, Натан.

Она провела холодной ладонью по его руке.

Это не было приятным ощущением, но превозмогая прикосновения, Натан все же пересилил себя и не убрал руки.

– Мой маленький-маленький крошка Натан. Я всегда знала, что тебя ждет большое будущее… я так долго тебя искала, а ты оказывается все это время был на виду.

Она сжала его руки чуть сильнее. – Нам столько нужно наверстать.

Он решил все же спросить:

– Скажите, ради чего меня сюда привезли? Вы хотите денег? Или это какой-то розыгрыш?

Саманта Де Ламаркан рассмеялась, словно услышала забавную шутку.

– Деньги? Увы нет. Деньги делают людей рабами. Они просыпаются с самого утра, чтобы до позднего вечера провести на нелюбимой работе. Сесть в тесное метро и доехать до дома. Все ради того, чтобы получить крошечную зарплату. Это слишком банально. Ты и сам это прекрасно знаешь, не так ли?

– Тогда, зачем я вам?

– Вообще-то, ты мог бы сказать мне спасибо. Ведь я спасла тебя от позора. Женщина зажала дамскую сигарету между пальцев и коснулась ее губами.

Натан вспомнил, что не курил с самого Уэллстона и его жадный взгляд не ускользнул от Саманты Де Ламаркан.

– Ох уж эти Эмили и Томас, с их нелюбовью к табачному дыму. Кэмел, Мальборо, Винстон или может быть сигару?

– Мальборо.

– Пожалуйста.

Саманта, словно уличный фокусник, достала из-под стола пачку и протянула ее Натану.

Он зажал зубами мягкий фильтр, и она подожгла сигарету.

Натан затянулся. Терпкий привкус так приятно и знакомо зачесал горло.

Он покашлял. Как в первый раз.

– Я не помню, как… застрелил мистера Эйверитт, – признался Натан.

– Ну это не мудрено. Ты не помнишь своего детства. Не помнишь, как застрелил человека. Ты болен Натан. И я могу помочь тебе все вспомнить. Только я и никто другой, способна оказать услугу.

Ему вдруг показалось, что за темными стеклами появилось свечение. Оно было недолгим. Может мгновение. Как вспышка.

– Вы врач?

– Ну можно и так сказать… в каком-то смысле, я лечу души людей. Помогаю им облегчить свои страдания и найти призвание. Скажи, какого тебе было очнуться в темной комнате рядом с убитым, держа в руках пистолет? Наверное, ты просто был в не себя от ужаса. Поэтому позвонил в службу спасения и признался в убийстве?

Она наклонилась вперед.

– Натан, я знаю зачем ты приезжал в Уэллстон. Тебя гложет твое прошлое, о котором ты ничего не знаешь. Ты ищешь ответы. Но не можешь их найти.

– Я разве вам это говорил?

– Конечно, нет. Ты каждую ночь просыпаешься в холодном поту от кошмаров, но наутро уже не можешь ничего вспомнить.

– Да…, – растерянно произнес Натан. – … в этом вы правы. Но что вам от меня нужно?

– Ты неправильно расцениваешь нашу встречу, мой мальчик. Я оказываю тебе огромную услугу. Ты и представить себе не можешь, сколько людей готовы отдать все на свете, лишь бы оказаться на твоем месте.

«Это что, очередное шоу Голливуда? Они похищают знаменитых людей, а потом берут у них интервью», – подумал про себя Натан.

– Мне неприятно осознавать, что ты сравнил меня с миром мишуры и дешевых спецэффектов.

– Я не говорил ничего подобного, – принялся оправдываться Натан. Лицо залило краской стыда.

– Забудем об этом. Тебе уже удалось познакомиться с Томасом и Эмили. Славные детки, не правда ли?

Натан вспомнил о том, как эти двое страстно целовались. Вряд ли их можно назвать братом и сестрой.

– Пожалуй, – ответил Натан.

– Ты заметил, с какой легкостью мне удалось забрать тебя прямо из полицейского участка?

Его просто отдали людям, которые представились агентами ФБР. Никто не стал ничего проверять.

– Теперь ты представляешь каких масштабов мое влияние. И ты поступил правильно, что не пытался бежать.

Она тут же поспешила объясниться:

– Нет, я ни в коем случае не пытаюсь тебя запугать, мне лишь нужно знать… понимаешь ли ты насколько я тобой дорожу?

(Все время с ним обходились хорошо. И кроме того, что он находится здесь не по своей воли, сказать нечего.)

– Можешь не отвечать. Ты напоминаешь мне моих детей, когда им не хочется лгать. Но разница между тобой и ними в том, что они нашли себя. Их разум и тело живут одним ритмом. Они приняли свою сущность. Я им помогла. Прими и ты ее, Натан.

– Какую сущность?

Женщина словно заглядывала глубоко внутрь его души.

– Сущность того, кто ты есть на самом деле.

– Я Натан Кэмпбелл, человек… писатель.

– Ты, ядро.

– Кто?

Женщина отвернулась.

– Ты не поймешь. Сейчас точно нет. Для этого, ты слишком слеп.

Натан помолчал, а затем произнес:

– Вы сказали верно про мою поездку в Уэллстон. Все время я пытался разыскать своих родителей. Настоящих родителей. Перекопал массу всевозможных газет и журналов в поиске информации о пропаже или поиске детей. Обращался за помощью к психиатрам, но те лишь разводили руками, им немного известно о частичной амнезии. Вернее, известно почти все, но в большом проценте случаев, современные методы лечения не находят никакого отклика в положительную сторону. Но нужно точный диагноз. А что касается меня, то этого сделать никак нельзя. По мнению врачей, я совершенно здоров. Тогда я решился нанять частного детектива.

– Который свел тебя с Фрэнсисом?

– В какой-то степени. Он лишь указал на некоторые сведения о нем.

Натан закурил еще одну сигарету. Саманта де Ламаркан поднесла ее в тот момент, когда он только успел об этом подумать.

– Во всяком случае мэр показался мне неплохим человеком.

– Не за это же ты его убил?

– Я не знаю…

– Я знаю. И могу тебе помочь. Фрэнсис был еще тем ублюдком. Он брал взятки, как и его отец- полицейский. Но он ничего не знал. И согласился на встречу лишь для того, чтобы засветиться на людях с известным человеком. С тобой Натан.

Тут он хотел рассказать о конверте, но не стал.

– Он метил на должность в администрации округа. Продуманный сукин сын. Поделом ему!

Натан впервые за разговор услышал от женщины бранные слова.

– Видишь Натан. Все хотят использовать тебя. Им только и нужно, чтобы ты приносил деньги. Такие как Микки.

– Не правда! – отрезал Натан.

– Правда, – ответила женщина. – Смирись с этим.

Она по-матерински положила свою руку поверх его.

– Но мне от тебя ничего не нужно. Хотя нет…

Она улыбнулась. Так приторно сладко.

– Я хочу, чтобы ты нашел себя. Пробудил настоящего Натана, который глубоко внутри молит о свободе. Ведь не зря ты начал писать. Твои душевные терзания переросли в депрессию, и ты нашел способ их успокаивать на время. Поэтому твои книги так обожают люди. Они наполнены болью и тоской. А людям только это и нужно. Чувствовать, как страдают другие. Это их забавляет.

Саманта Де Ламаркан говорила о людях с таким пренебрежением, словно не была их частью.

– А мы другие… мы лучше их. Ты лучше их. Но чтобы понять, ты должен пройти путь, который уготовит тебе та сторона. Только так.

Женщина отпустила его руки.

– Видишь это? – она показала знак на пальце.

– Точно такой же у Эмили и Томаса, – проговорил Натан Кэмпбелл.

– Верно. Это символ свободы над всем, что так высоко ценится в обществе. Знаешь, что он подразумевает?

– Нет.

– Вот эта линия, – Саманта указала на угол, – это мир, сдавленный под напором морали и нравственной тирании. А это мы, – она провела вдоль тонкой пересекающей линии, – идем вразрез всех убеждений и принципов, выжигая и исцеляя все на своем пути, разрушаем рамки приличия, которые мешают быть тем, кто ты есть. Ты считаешь себя свободным, Натан?

– Я гражданин США и у меня есть свои права и обязанности.

Женщина рассмеялась.

– Ты говоришь прямо как парень из рекламы предвыборной компании. Все, что ты сказал, есть ничто иное как рабство. Кто смеет устанавливать твои права? И кто наделил их вешать обязанности?

Натану стало не по себе от слов женщины. Это были слова фанатика-культиста.

Но, она так хорошо знала Натана. Ему никогда не приходилось говорить с кем-то о столь личных вещах. Она словно чувствовала все то, что чувствует он. Что, если эта женщина и вправду поможет ему ответить на терзающие его всю жизнь вопросы.

– И что мне нужно сделать? – спросил он беспомощно.

– Я все сделаю сама, – ответила Саманта Де Ламаркан. – Тебе нужно лишь довериться.

– Разве, у меня есть выбор?

– Натан-Натан. – проговорила укоризненно женщина. – Забудь о таком. Выбор, есть удел нерешительных. А вопросы, которые возникают в голове таковых, не всегда указывают на пытливый ум. Подумай о том, что хочешь ты.

Своими речами, ей удалось превратить Натана в нечто податливое, послушное. Теперь, все что она говорила, казалось ему важным и необходимым. Он должен слушаться ее голоса.

– Посмотри в мои глаза, – произнесла женщина и сняла очки.

Сигарета выпала из его рук на пол, высекая мелкие искры.

Темные бездонные дыры вместо глаз, смотрели на Натана так, будто хотели поглотить. Он вскочил со стула и прислонился спиной к стене.

– Жутко, правда? Как думаешь, кто это сделал? Люди… это сделали люди, которых ты так яростно защищаешь. А знаешь зачем? Нет? Просто так, ради забавы!

Натан не понимал, как она видит. Все время, она выглядела зрячей и двигалась как любой другой человек.

– Мне не нужны глаза, чтобы видеть, – прочитала его мысли женщина.

Она поманила его к себе.

– Подойди, загляни сюда. Посмотри в то, что от них осталось. Я покажу тебе твое предназначение.

Натан как завороженный смотрел в глазные отверстия. Неожиданно, он почувствовал, как становится легким и невесомым, гораздо легче воздуха, что Натан стал подниматься вверх. Сознание никогда еще не было таким ясным. Он будто видел каждого человека на планете, слышал его мысли и знал, что его ждет. Тело, казалось, светилось и жгло изнутри. Натан не мог пошевелиться или закричать. Он был во власти чудовищной и необъяснимой силы.

– Смотри, – слышал он голос женщины в своей голове. Она управляла каждым его мускулом, каждой клеткой.

Он увидел ее восседающую на троне среди сотни слуг. Каждый из них соревновался в том, чтобы пресмыкаться как можно изощреннее, находя в этом непостижимое удовольствие. Вместо шляпки, голову украшала золотая корона. Дворец или что-то схожее с огромным залом, украшенным изумрудами, бриллиантами, алмазами и другими драгоценными камнями сиял от ее величия и красоты. На гобеленах, развешанных повсюду, отражались древние события. В них указывались всевозможного вида существа и люди, но Натану так и не удалось их рассмотреть, все его внимание было приковано к Саманте. Не стесняясь своего изувеченного лица, в котором угадывалось строгость и непринужденная сила, она сделала жест рукой, приглашая одного из слуг подойти ближе. С выкрашенным в кровавый цвет лбом, на котором виднелся знак свободы, он склонился на колени прижимаясь к полу.

– Великая матерь выбрала меня, – услышал Натан шепот мужчины.

– Осталось ли еще тех, кто противится моей воли? – спросила она.

– Совсем никого, – пролепетал слуга.

Женщина улыбнулась.

– Ты хорошо послужил мне, Натан Кэмпбелл, – сказала женщина, все еще обращаясь к склонившемуся мужчине.

Когда голова поднялась, в ней Натан узнал себя. Безумный взгляд, полный восхищения перед ней, без тени сомнения отзывался на лице подчинением и страстным раболепием. Лицо, испещренное глубокими язвами, представляло собой уродливую маску.

– Подойди поближе, дабы получить свою награду. Он, передвигаясь на четвереньках, подполз как можно ближе. Женщина протянула руку и коснулась его лба.

Натан почувствовал жар. Ему стало невыносимо душно. Казалось, что внутри него закипала кровь. Хватаясь руками за горло, он силился сделать вдох. Ощущение, будто в легкие залили кипящее масло. Он, прорываясь сквозь силу, что запрещала ему издавать звуки, закричал.

Это был рев, подобный льву. Яркая вспышка ослепила все вокруг и следующее, что произошло-был взрыв. Сознание Натана стало распадаться на тысячи маленьких огней и уже теряя связь с реальностью, он отдаленно услышал голос Саманты Де Ламаркан.

– Найди себя!

Натан почувствовал, как исчезает и подумал:

«Что обычно думают люди перед смертью? Может…»

Он растворился, оставив после себя лишь запах подгоревшей плоти.

ГЛАВА 9

I

– Извините, мэм, могу я попросить у вас пакет? – только и успела произнести Наоми, когда очередной приступ тошноты мощной волной захлестнул тело.

– Дамы и господа! Наш самолет набрал заданную высоту. Время полета составляет пять часов тридцать минут…

Голос звучал как из сломанного приемника и добавлял дискомфорт. Словно ее слух попал под остро-наточенные лезвия и его кромсали на кусочки.

– Первый раз? – спросил рядом сидевший мужчина в дорогом клетчатом костюме и золотой оправе тонких очков.

– Угу, – только успела произнести Наоми и ее стошнило в пакет. Ее лицо было мертвенно-бледным, а на висках появилась испарина.

– Бедняжка. – произнес мужчина с сочувствием. – Раньше я также как и вы… не выносил перелетов. У меня даже собралась небольшая коллекция пакетов, от разных авиакомпаний. Представляете? Мне предлагают пакет, а я отвечаю: нет спасибо, у меня свой, в два раза больше и надежнее.

А сейчас как видите, неплохо справляюсь без них. Помогло то, что со временем у моего бедного желудка просто не осталось выбора. Ну и кое-что еще.

Он покопался внутри пиджака и достал небольшую фляжку.

– Выпейте немного.

Наоми, вытирая губы салфеткой, посмотрела на него с недоверием.

– Просто виски.

Он сделал пару небольших глотков и поморщился.

– Неплохо справляется с тошнотой и боязнью. А если перебрать, то еще и выспишься как следует. Что я вам не советую.

Наоми почувствовала, как приступ пошел на новый круг.

– Черт, давайте!

Наоми принялась жадно поглощать содержимое фляги.

– Ну-ну, полегче, оставьте немного мне, – произнес мужчина. – Не хватало еще, чтобы я тащил вас на себе. Что подумают люди?

На удивление, виски не показался противным. Возможно, все дело в ужасном привкусе рвоты, на фоне которого он чувствовался детским сиропом от кашля.

Наоми поблагодарила незнакомца.

Он посмотрел на нее пристально.

– Вы не из полиции случайно?

– Как вы догадались?

Мужчина улыбнулся. Он будто ждал этого вопроса.

– Профессиональное чутье… а если честно, на вашей руке след от печати.

Он чуть повернул голову и прочитал:

– Полиция штата…

– О черт! – Наоми принялась тщательно тереть ладонь.

– Ничего… бывает. Давно никуда не выбирались?

– Целую вечность.

– Даже так? И что вас заставило покинуть столь тихий городок?

Наоми замешкалась, будто не знала, что ответить. Такой вопрос она слышал впервые в своей жизни и была не готова.

– Отпуск… да, я еду в отпуск. Давно мечтала посмотреть Нью-Йорк. К тому же скоро сезон дождей. Ненавижу всю эту слякоть. Хотя, не такой уж он и тихий.

Мужчина внимательно слушал Наоми. Его руки с аккуратно подстриженными ногтями сложены в замок, а сам своим видом и позой, он походил на этакого мыслителя.

– Ну как? Лучше?

– Гораздо… благодаря вам.

– Скорее, моему опыту. Неужели вы и вправду летаете впервые?

– Ну, как-то не приходилось.

– Значит за это нужно выпить.

Он отхлебнул с фляги. Его небрежная манера запрокидывать голову всякий раз, как он делал глоток, придавала ему вид бравого парня из голливудских боевиков. Наоми обратила внимание, как при этом сильно выпирал его кадык.

– Что скажете о городе, вы явно в нем с детства?

Наоми кивнула.

– С рождения… город небольшой, все друг друга знают. Особо хвастаться-то и нечем.

– Даже так? Мне он показался весьма загадочным. Со стороны… Я, кстати, Сэм.

Мужчина протянул руку.

– Наоми.

– Вы офицер?

– Помощник шерифа.

– Ого! – Сэм улыбнулся. – Надо же! Блюститель закона, не знающий покоя!

Наоми не совсем поняла, что он имел ввиду.

– Это я так, – ответил он. – Люблю, знаете ли, произносить разные фразы из фильмов, вот и сейчас кое-что пришло на ум. Никак не смог удержаться. И самое странное, что я совершенно не стараюсь. Все выходит само собой. Однажды, представьте себе, я запомнил речь президента Уитмора перед финальной битвой. Вы смотрели фильм «День независимости»?

– Нет.

Сэм удивленно на нее посмотрел.

– Тогда объясните мне вот, что… как вы собираетесь защищаться в случае, если в день независимости, на землю нападут инопланетяне?

– А вы как, если это произойдет в другой день? Скажем, на Рождество.

– Справедливо, – рассмеялся мужчина. – Но на этот случай есть куча других фильмов. К счастью, седьмое искусство не знает усталости и штампует в среднем, по восемьсот фильмов в год.

– Вам много известно о мире кино, – заметил Наоми.

– Просто я люблю все, что связано с искусством. Такая у меня слабость. Конечно, я стараюсь быть крайне разборчивым, но иногда это скорее вредит. Что не скажешь о встрече с вами. Можно задать вопрос?

– Если вы о том, что я делаю в день независимости, то скорее всего ответ очевиден.

– Нет-нет, – рассмеялся Сэм. – Немного другого плана. Я ищу своего клиента. Его зовут Натан Кэмпбелл.

Наоми удивленно посмотрела на мужчину.

– Вы сказали, Натан Кэмпбелл?

– Да. Я его адвокат. Ваши люди меня не пустили в город… пришлось переночевать в аэропорту и возвращаться обратно.

– Я впервые о вас слышу. С кем вы говорили?

Мужчина задумался. На его лбу появились неровные складки.

– Кажется, это был высокий мужчина, который назвался шерифом Уэллстона. С ним был еще один. Тоже в полицейский форме, но он отказался представиться. Очень грубый и крайне дерзкий джентльмен.

В данном описании, она с легкостью узнала Марка. Любой, кто видел его впервые, оставлял именно такие впечатления.

«Вот ублюдок», – подумала Наоми про босса.

– Я уже двадцать лет представляю интересы своих подзащитных. Кого только не было…

вы там вообще в курсе как работает система правосудия?

Наоми не выдержала.

– Вы думаете я с ними заодно? Вы что, видели, как я стояла рядом… или может, сказала вам что-то такое, отчего пришлось уехать?

– Нет конечно.

Сэм продолжил говорить тише, почувствовав, как закипает Наоми.

– Но разве вы не выполняете приказы своего начальства?

– Закон для всех одинаковый.

– Тоже, верно.

Сэм поправил пиджак и сел поудобнее. Он придвинулся к Наоми и тихо сказал:

– Я знаю, как вы, копы, относитесь к конфиденциальной информации. Я за это вас и уважаю. Но мне необходимо узнать, все ли с ним в порядке? С Натаном.

Наоми задумалась. Черт возьми, что она теряет. Ведь этот человек может быть полезен. Да и она сама толком ничего не знала, а из того, что было известно, ничто нельзя считать чем-то секретным.

– Дело обернулось очень скверно. Но разве вам не сообщили, что Натан, не виновен?

– Хм… почему тогда он все еще в Уэллстоне и его не отпустили? Или он покинул город?

– Все несколько запутаннее, чем кажется на первый взгляд.

– Расскажите подробнее. В этом случае важна каждая мелочь. По прилету, я тут же обращусь в верховный суд по правам человека. Это бесчеловечно, предъявлять беспочвенные обвинения, а тем более отказывать в встрече с адвокатом. Мы же не на Диком Западе.

Наоми в деталях рассказала обо всем, что знала. Не скрыла она о звонке шерифу.

– Д-а-а-а…, – протяжно произнес Сэм. – Это все похоже на какой-то сговор. Теперь мне понятно, почему вы решились на перелет. На вашем месте я бы уехал не задумываясь. Что вы думаете предпринимать дальше?

– Так вышло, что мне удалось связаться с его бывшей подругой.

– Солистка «Блейз Липс». Хорошенькая девушка со скверным характером.

– Да, Саша Ли.

Сэм медленно выдохнул. Кажется, он был расстроен.

– На самом деле не лучшая идея.

– Она тоже ищет мистера Кэмпбелла. Вместе с Микки О ‘Брайаном.

– Это она вам сказала?

– Да.

– Я уже несколько дней не могу дозвониться до Микки… видимо совсем расклеился.

– Они с Натаном так близки? Он же всего лишь его агент? – поинтересовалась Наоми

– Они как отец и сын. Между ними словно невидимая связь. Микки порывался лететь вместе со мной, но я попросил его остаться. В таких делах нужна холодная голова.

– А что насчет Саши?

Сэм загадочно посмотрел на Наоми.

– Вы слышали о деле с торговлей наркотиками, известное в газетах как «Поцелуй смертника»?

– Нет.

– Странно… хотя для вашего города видимо странности – это вполне нормально. Писали, что группа ездила по гастролям и возила крупные партии грязного мета для одного известного в Нью-Йорке владельца ночных клубов. Куча людей померло от этой дряни. Как и все девушки из группы, Саша Ли стала одной из подозреваемых в этом деле.

– И что в итоге?

– Доказать причастность так и не смогли, но из-за плохой репутации, их карьере пришел конец.

– Любопытно.

– Я был ее адвокатом. И конечно, мне нельзя раскрывать подробности. Но скажу вам одно… будьте осторожны с ней.

– Спасибо за совет. Надеюсь, вам удастся добиться справедливости в суде.

– Еще виски?

– Не откажусь.

Сэм показался вполне приятным, и она от души посмеялась от рассказа про порванные брюки во время судебного процесса в Бостоне.

Время летело незаметно. Ей и правда стало легче. Они обменялись номерами и болтали, словно старые приятели, разбивая границы, что обязывали обращаться на вы.

Наоми взглянула в окно и заметила множество крошечных домиков. Рядом была вода, в ней отражались пушистые облака.

– Кажется, мы уже подлетаем … это Нью-Йорк?

– Дай-ка взглянуть.

Мужчина дотянулся до окна, стараясь не задеть Наоми. Все-таки, одна рука коснулась ее бедра. Он тут же ее убрал.

– Извини. А ведь и правда. Старый добрый Куинс.

Пилот объявил о скорой посадке.

– Мы садимся в Ла Гвардии. Хочешь интересный факт?

Наоми почувствовала тряску и вжалась в сидение кресла.

– Не знаю…

– Этот аэропорт один из немногих в мире, который не работает круглосуточно.

– И как это поможет мне не умереть от страха?

– Думаю, что никак. Хотя знаешь что? Дай свою руку.

Наоми, не раздумывая, тут же вцепилась в Сэма.

– А у тебя сильная хватка. Ты не занимались бейсболом?

Наоми смотрела в одну точку не обращая внимание. Все, что ей хотелось – это чтобы все поскорее закончилось. Она мечтала вернуться на землю, а если точнее в свою квартиру.

– Сейчас будет самое неприятное, – произнес Сэм.

Шасси с резким скачком коснулись земли и их подкинуло так, что Наоми чуть не вырвала у мужчины рукав пиджака.

– Худшее позади.

Он с трудом отобрал свою руку. Наоми услышала сначала едва слышные, затем более громкие и радостные хлопки в ладоши. Она посмотрела на Сэма. Тот во всю отбивал ладони. Он радовался как ребенок. Она несколько раз хлопнула, ради приличия.

Мужчина протянул ей руку и крепко пожал.

– Был рад знакомству, Наоми…ты удивительная девушка. Таких на свете не очень много. Во всяком случае я пока не встречал. Надеюсь, это не последняя наша встреча.

Затем он улыбнулся и словно диктор из рекламы, произнес, раскинув руки в сторону:

– Ну что ж, добро пожаловать в Нью-Йорк! Город, где сбываются все мечты!

II

Закинув через плечо сумку, Наоми пошла по стрелочкам, указывающим выход из здания аэропорта. Сэм попрощался с ней в дверях самолета и больше она его не видела. Он будто испарился! Как ни странно, то чувство тревоги и тоски по дому, что не давало ей покоя в Лос-Анджелесе, не вернулось. Словно оно осталось среди разбросанных по дому вещей и контейнеров из-под еды.

Она с интересом вертела головой, разглядывая все, что попадалось. В том числе людей. Они были такие разные! От кого-то так и веяло роскошью и богатством, а кто-то, как и Наоми предпочитал комфорт. Обычно, у таких людей было куча сумок и маленькие дети. В своих синих джинсах за двенадцать долларов и рубашке с потертыми локтями, она почувствовала себя деревенщиной.

Наоми вышла на улицу и остановилась. Теплый ветер пробрался между пуговиц и приятно защекотал живот. Воздух здесь казался другим. «Скорее всего дело в той воде», – подумала она.

Через дорогу напротив, из такси выглянул мужчина и помахал ей рукой. Наоми помахала в ответ.

– За сто баксов в любую сторону, – крикнул он

– Минуту, – крикнула она в ответ и набрала номер Саши Ли.

Девушка ответила почти сразу. На заднем фоне громко играла музыка.

– Я же говорила позвонить мне, когда будете в Нью-Йорке! – произнесла Саша, пытаясь перекричать музыку.

– Я здесь.

– Что?

– Я в Нью-Йорке! – прокричала Наоми.

– Вы меня удивляете, Наоми Кейн. Не думала, что кому-то есть дело до Натана.

– Где вам удобно встретиться?

– Встретиться?! – переспросила Саша

– Да!

Некоторое время Наоми слышала лишь звуки музыки. Похоже это была одна из песен «Блейз Липс». Во всяком случае, ей так казалось.

– Нижний Ист-Сайд… Аллен-стрит, сто два дробь три… бар «Жемчужина». Вы сразу его узнаете.

– Хорошо, я скоро буду.

– Аллен-стрит, – повторила Саша.

– Я поняла… черт, разве нельзя сделать потише! – произнесла Наоми со злостью.

– Извини, не могу, тут куча народу, они меня убьют.

Наоми не ожидала, что Саша услышит.

– Тогда до встре…

– Подождите, – проговорила Наоми. – Скажите, такси за сто долларов – это не слишком дорого?

Саша рассмеялась.

– За сто баксов?! Вас что там на руках понесут? Воспользуйтесь приложением.

– Спасибо.

– Я буду ждать вас!

Мужчина в ожидании смотрел на Наоми. Та показала жестами, что не поедет.

Он сплюнул, а затем, что-то прокричал на своем и показал средний палец.

– И тебе того же! – заорала Наоми и показала в ответ два.

III

Наоми поправила волосы. Она старалась выглядеть непринужденной, но улыбка выходила слишком напряженной и неестественной.

– Привет, я Наоми Кейн… нет, не так! – Я Наоми из полиции Уэллстона по поводу расследования… Чушь!

Она стояла перед входом в одноэтажное здание, на дверях которого висел амбарный замок. Странное место для встречи. Но, к сожалению, адрес был верный. Нерабочая неоновая вывеска с изображением ракушки, которая поедает жемчужину, как в старой игре «Пэкмен», лежала под заколоченным окном. Облезлые стены изрисованы граффити. Наоми даже не могла подумать, что в Нью-Йорке существует подобное место. Для нее этот город всегда ассоциировался с символом успеха и богатства. А здесь, это больше похоже на приют нариков или бездомных. Такого нет даже в Уэллстоне.

– Что, нравится?

Наоми повернулась на голос и увидела голову Саши, торчащую из смотрового окна. Стекло в нем отсутствовало. Волосы ее взъерошены, а лицо измазано грязью.

«И эта девушка была на обложке модного журнала», – подумала Наоми.

– Привет, – произнесла Наоми.

– Ну привет, Наоми из Уэллстона. Забраться сможешь?

Девушка наполовину перевесилась наружу и протягивала руку.

– Встань на те кирпичи, а ногой упрись вон в ту доску.

Наоми удивленно смотрела на Сашу. Она ожидала увидеть супердиву, рок-звезду, которая разрывала топы чартов последние лет пять, а вместо этого, перед ней была простая девушка в черной майке и джинсах. Ее руки, плечи и шея покрыты татуировками. А на виске, красные, пылающие в огне губы.

– Ну так что?

– А это обязательно? Кажется, здесь есть вход, правда он почему-то закрыт.

– Если ты хочешь поговорить, то придется это сделать, – произнесла Саша. – Давай сюда сумку.

Наоми закинула ее девушке. И тут же разбежалась, отпрыгивая от кучи кирпичей, наставленных друг на друга как от трамплина и зацепилась руками за край смотрового окна.

– Ого! Вот чему вас учат в полиции. Видимо помощь моя тебе не нужна.

Наоми подтянулась на руках и взлезла на карачках внутрь. От пыли, поднятой в воздух, она принялась кашлять.

– На уборку времени не было, извини, – пошутила Саша. Она взяла Наоми за руку и подвела к выходу.

– Тут немного темно и на лестнице нет несколько ступеней, так что смотри под ноги, – предупредила девушка.

Звуки музыки нарастали с каждым шагом. Теперь она была точно уверена – играла одна из песен «Блейз Липс».

Саша спрыгнула с последней уцелевшей ступени на сцену. Наоми последовала за ней.

– А где все люди?

Наоми осмотрелась.

Самый обычный бар. Разве что здесь была сцена с инструментами и все украшено неоном. Вокруг ни души.

– Какие? Здесь уже сто лет никого нет. Кроме меня. Теперь вот ты…

Наоми хорошо помнила, как в разговоре с ней, девушка как будто с кем-то говорила.

– Саша, – произнесла девушка и протянула руку. – Хотя, может ты могла про меня слышать и раньше. Очень-очень давно, а значит неправда.

– А я, как уже говорила, Наоми.

Она взяла руку девушки и подержала несколько секунд.

– Хочешь выпить, Наоми?

– Не откажусь.

– Что предпочитаешь?

Девушка открыла переносной холодильник.

– У нас огромный ассортимент. Есть пиво … и на этом все.

– Тогда я буду пиво.

– Отличный выбор!

– Благодарю.

– Держи, за встречу!

– За встречу!

Наоми решила повременить с расспросами и понять, что за человек, эта Саша Ли. Если уж она будет ей помогать, то хотя бы ей нужно узнать ее получше.

Саша сидела на одном из столиков. В ее руках была бутылка пива. Синие обтягивающие джинсы- заправлены в армейские ботинки с развязанными шнурками. Одна нога свисала и раскачивалась в такт музыки.

– В этом баре, мы первый раз выступили…, – начала Саша. – Не лучшее начало, да и нам не заплатили. Но почему-то именно тот день мне запомнился на всю жизнь.

Она улыбнулась.

– Как будто это было целую вечность назад. Какой-то парень наблевал Нике… Ты знаешь Нику?

– Кажется гитаристка? С длинными волосами?

– Она самая. Так вот… какой-то парень стоял прямо возле сцены и наблевал прямо ей на ботинки. Знаешь, что она сделала?

– Врезала ему?

– Точно так и было… она врезала по лицу ногой так, что он упал на стол как мешок с дерьмом. Видишь вот это? – Девушка отодвинулась от края круглого столика и показала отбитый кусок. – Разбил своей башкой. Представляешь?

– И что потом?

– Его просто оттащили в сторону, и мы продолжили играть. Никаких копов.

Она хитро посмотрела на Наоми.

Та посмотрела в сторону выхода.

– Не переживай, бар уже давно закрыт и никому не принадлежит. Не знаю почему его до сих пора не снесли. И странно, что никому не пришло в голову в него залезть. Во всяком случае ничего не поломано. Кстати смотри, что я сделала.

Она показала в сторону генератора, питающего освещение и музыку.

– Круто, правда? Обожаю неон.

– Ты не хочешь поговорить о Натане?

– А разве мы уже хорошо знакомы? – спросила Саша

– Наверное нет… Не знаю…

– Расслабься! – сказала девушка. – Ты же не думаешь, о, нет! Это же Саша Ли, Суперзвезда группы «Блейз Липс», что мне теперь делать!?

– Лет в девятнадцать я бы так и подумала. Даже хотела состричь волосы… потом как-то все завертелось и вот я уже сижу в кресле помощник шерифа. Но мне все еще нравятся пару твоих песен.

– Ты серьезно?!

– Ну да.

Не думала, что полиция слушает подобное. А что тебе помешало… ну подстричься?

Наоми промолчала.

– Ладно. Давай лучше выпьем еще. У меня тут куча выпивки. Одна я не справлюсь.

Наоми была не против. Все-таки, это был ее первый отпуск, и она заслужила немного расслабиться. Крышка покатилась по полу, и Саша звонко стукнула бутылкой о другую, что держала Наоми.

– За знакомство!

– За знакомство!

– Расскажи, что за город, этот ваш Уэллстон?

Наоми сделал глоток, затем поставила бутылку в сторону и сложила руки в замок.

– Ничего особенного. Думаю, один из большинства тех маленьких городков, что разбросаны по всей Америке. Летом жара невыносимая, а осенью обычно сезон дождей. Чего-то необычного рассказать не могу.

– А почему тогда город закрытый? У вас что, там зона «Пятьдесят один»? Ну знаешь, все эти байки про эксперименты, с бункерами и лабораториями, в которых над людьми ставят опыты.

– Что ты, нет! – запротестовала Наоми. – Ничего такого. В шестидесятых, с разрешения правительства, там была построена самая современная, по тем меркам, лечебница для душевнобольных. Какие-то экспериментальные методы лечения, самые лучшие врачи и государственная поддержка. Уж не знаю почему, но вскоре все это развалилось, а город так и остался закрытым.

– Жуть! Я же говорила, ничего хорошего. А ты все это откуда знаешь? – спросила Саша.

– Я же работаю в полиции. Старики обожают потрепаться с копами.

– В людей стреляла?

– Нет конечно!

– Жаль… я бы прикончила одного. Приставила бы ствол к голове и выстрелила. Чтоб мозги наружу.

Наоми серьезно посмотрела на Сашу, а та не выдержала и засмеялась.

– Видела бы ты сейчас себя! Что? Не смешно? Ладно… видимо я перегнула.

Наоми и вправду немного была озадачена. Внешне, Саша не выглядела как наркоманка или как таких любила называть ее мать, безнравственные девы, хотя это скорее были слова отца. Но иногда в ее взгляде проблескивало что-то дикое, нездоровое. Словно что-то ужасное изредка брало над ней контроль.

– Расскажи о себе, – попросила Наоми.

Саша немного помолчала, а затем произнесла:

– Хочешь услышать исповедь неудачника? Или не терпится разочароваться?

– Вовсе нет. Я лишь выказываю дружелюбие. И притом, ведь оказалась я здесь по своей воли, – ответила Наоми, а про себя подумала: «что тебе стоит вести себя нормально?»

– Окей. Извини, я погорячилась. Видишь ли, в основном после таких вопросов в газетах появляются заголовки вроде:

Солистка группы «Блейз Липс» окончательно свихнулась.

Или еще одна, моя любимая. Саша Ли призналась в слабости к шоколаду. И на фоне здоровенный парень с кожей цвета какао. А я всего-то сказала, что обожаю шоколадное мороженое.

– Я не прошу тебя раскрывать передо мной душу, – пояснила Наоми. – Мне лишь хочется понять, что ты за человек. Если нам придется некоторое время провести вместе, пока мы не разберемся во всем, я должна знать с кем имею дело.

– Ну… тогда тебе следует забыть все то, что ты когда-то обо мне слышала. Только самые распоследние дуры ведут себя на сцене также как и в жизни. Мне все-таки удалось сохранить эту грань между этим, – она указала на тату на виске, – и вот этим, – Саша окинула взглядом пустующий бар.

– У меня кое-что есть, что-то очень личное. Может это тебе поможет, немного понять меня. И я бы хотела тебе показать… если ты не против.

Наоми с интересом наблюдала за девушкой. Саша спрыгнула со столика и выключила музыку. Оказалось, что она была на целую голову ниже Наоми. Та удивилась, насколько у нее тонкая талия, когда девушка заправила майку в джинсы. Саша забралась на сцену и взяла в руки акустическую гитару. Она подкрутила струны и проведя по ним рукой, одобрительно кивнула.

– Привет народ!

У Наоми по телу пробежали мурашки.

– Как настроение?

– Отлично! – выкрикнула Наоми и удивилась самой себе. С утра она пила виски в компании незнакомца, а теперь хлещет пиво и орет во все горло. Что с тобой происходит, Наоми?

Саша проверила микрофон, постучав по нему пальцем.

– Перед тем как спеть, хочу сказать пару слов… никогда не давайте слабостям одолеть себя. Если даже весь мир встанет против, а вы черт возьми считаете, что поступаете правильно, шлите всех нахер. Они не стоят и цента. Другой жизни у вас не будет. И если эту единственную жизнь вы мечтаете провести с любимым человеком. Не позволяйте никому вам помешать, они не стоят и цента.

Саша сделала паузу, а затем запела. Ее голос был спокойным и мелодичным. Подобный звуку природы, он сливался с гитарой, создавая что-то невероятное в голове.

Наоми закрыла глаза и почти почувствовала телом шум прибоя. Ее словно обдавало волнами. Она могла запросто представить птиц, летящих по небу и вкус моря на губах. Она никогда в жизни не была на море. Но теперь готова была поклясться, что знает, какого это. Теплый песок, солнце, уходящее за горизонт.

Когда голос Саши затих вместе с последним звуком струны, в баре стояла тишина.

– Вау! – только и произнесла Наоми.

Саша села рядом с ней и отпила из ее бутылки. Наоми казалось, что услышала не просто песню, а прожила целую жизнь с этой темноволосой маленькой девушкой. Ей вдруг захотелось ее обнять. Но она не решалась. Она внутренне стеснялась своих эмоций и не привыкла с ними делиться.

– Когда мне было десять, – вдруг начала Саша. – Папа впервые купил мне велосипед. Я очень долго его просила об этом подарке. Даже начала сама копить деньги, но ничего не вышло.

В тот вечер, он учил меня ездить, но мне все никак не удавалось удержать руль… меня все клонило в бок. Будто кто-то невидимый толкал меня.

Саша усмехнулась.

– Один раз чуть не свалилась в кусты.

На следующий день, мне все-таки удалось проехать пару футов самостоятельно. И тогда я радостная побежала с велосипедом к папе. Он как раз чинил крышу. Я закричала, чтобы он услышал, мне тогда казалось, что я жутко взрослая и могу командовать.

– Папочка, смотри, что я могу! Я села на велик и стараясь удержать равновесие, проехала мимо дома. Он так отвлекся на меня, что не заметил, как порезал руку о что-то острое.

У меня был пластырь с розовыми котиками, и я наклеила ему на рану.

Он стал называть меня своим котенком, а я лежала рядом с ним и гладила по заросшему щетиной лицу. Мне казалось, что так будет всегда… он любил меня так, как не любил никто в жизни.

Она отхлебнула пива и быстро проглотила, словно это было что-то неприятное.

– Через три дня … я стояла у его гроба и смотрела на тот самый пластырь на его руке. И мне хотелось все вернуть назад и вместо того, чтобы кататься на велосипеде, помочь ему на крыше… мне казалось, что тогда бы он все еще был жив.

Саша замолчала. На ее лице не было слез. Она просто сидела и смотрела в заколоченное досками окно.

Наоми не хотелось говорить. Она положила руку девушке на плечо и сидела рядом.

– Так же и с Натаном… я боюсь его потерять. Но есть вещи и люди, которые не дают мне покоя. Я позволила слабостям взять вверх. И теперь расплачиваюсь за это.

– Ты бы хотела все изменить? – спросила Наоми, глядя девушке прямо в глаза. В них было что-то знакомое… точно такой же взгляд был у Натана Кэмпбелла, когда она увидела его впервые.

– Да.

– Сделай это прямо сейчас!

– И даже если за это придется прикончить одного подонка?

– Что!?

– Есть один человек … он сделал мне много плохого… из-за него я рассталась с Натаном. Я знаю, что в этом есть и моя вина. Но он мерзкий и ужасный. И никак не дает мне покоя.

– Это та история с наркотиками?

Саша кивнула.

– Отчасти… не было никаких перевозок мета. Я никогда в жизни не продавала эту дрянь. Тони подсадил меня на кокаин. Мы познакомились у него в клубе. Мне казалось это чем-то забавным… и безобидным. Пока не очнулась в постели с тремя мужиками.

Тони все снимал на телефон. Это он подмешал что-то в порошок и устроил изнасилование. После этого он стал меня шантажировать записью и использовать как ему вздумается… конечно, после такого мне пришлось порвать с Натаном. Ведь рано или поздно он мог об этом узнать.

– Почему бы тебе не обратиться в полицию?

Саша усмехнулась.

– Тони купил половину Нью-Йорка. Они сделают все, что он скажет. Да и много вы помогли с Натаном?

Наоми не ответила.

– И я о том же. А еще он хочет, чтобы я сегодня пришла к нему в клуб.

– Я могу пойти с тобой.

– Ты же коп…

– А еще я человек… и девушка! И понимаю тебя как никто другой.

Наоми сделала глоток пива.

– Не думаю… Ты жила в небольшом городе. У тебя было все, о чем только могут мечтать дети. По тебе видно…

– Меня изнасиловал родной отец…

Саша с удивлением и ужасом посмотрела на Наоми. На ее крепкое и молодое тело.

– Он назвал это карой за грехи. И потребовал молчать, если я не хочу сгореть в аду.

Мне было почти восемнадцать. Но самое ужасное, что мать обо всем знала. Она только делала вид, что не в курсе. Она все пыталась отстирать мои трусики от крови. А потом я увидела их в мусорном пакете.

Поэтому я и пошла в полицию. Я хотела ловить таких преступников как он и сажать в тюрьму. А на деле же протираю кресло с бумажками. Я не говорила об этом никому… и больше не хочу.

Наоми поставила пустую бутылку и откинулась на спинку стула. Она внезапно почувствовала облегчение. Будто, что-то тяжелое скатилось с ее груди и теперь позволило ей легко дышать. У нее никогда не было друзей, и Наоми не знала, что такое делиться своими секретами. Ей казалось это чем-то постыдным. Что ее осмеют и назовут сумасшедшей.

Саша внимательно и с добротой глядела на нее. Между ними словно зарождалась невидимая нить, объединяющая их души. Это было приятно. Словно где-то глубоко внутри щекотало перышком.

Наоми достала из сумки пистолет в кобуре и пару пачек с патронами.

– Ты же не всерьез?

– Это для подстраховки, если, что-то пойдет не так. Но думаю, с ним, мы сможем договориться.

– Мне так не кажется…

IV

– «Что-то в ней есть…необычное, что ли», – подумала Саша и посмотрела на Наоми.

Та сидела, прижавшись головой к окну такси и разглядывала проезжающие мимо улицы Манхэттена. Ее загорелое лицо было на удивление слишком молодым, даже детским, что никак не сочеталось с внешней серьезностью.

Наоми повернулась к Саше, словно почувствовала ее взгляд. На губах застыла легкая вежливая улыбка. Та улыбка, что пытается скрыть внутренние переживания.

– Все хорошо? – спросила Наоми

– Да, – ответила Саша. Хотя обе знали, что это не так.

Сейчас ей нужен был рядом кто-то вроде нее. Сильный и независимый. Саша не ожидала, что между двумя такими разными людьми окажется так много общего. Ей всегда удавалось сходу найти общий язык. Но это было что-то большее.

Она усмехнулась.

– Еду в одной машине с копом. Да еще душу ей излила! Звучит как анекдот. Видимо в этой жизни может быть, все что угодно.

Она хотела поставить точку в затянувшемся падении. Все это время, Саша ощущала себя псом сидящем на толстой цепи. Надо выкарабкаться из бездны пропасти, в которую ее скинули. И сейчас, ей вдруг показалось, что это возможно. Рядом есть человек, который поможет. И пусть будет, что будет! Она хотя бы попытается. А потом найдет Натана.

– Скажи, как тебе живется в Нью-Йорке? – спросила Наоми. – Разве не устаешь от всей этой суеты?

– Я из Чикаго. И все детство прожила за городом. Но в Нью-Йорке со временем не замечаешь всего этого хаоса. Он начинает казаться закономерным и вполне обыденным. Ко всему привыкаешь… даже к плохому.

– Даже к плохому, – повторила медленно Наоми. – Звучит ужасно.

– Здесь остановите, – приказала Саша водителю.

Она протянула несколько десятидолларовых купюр.

Сдачи не надо.

– Спасибо мисс. И хорошего вечера!

– И что дальше? – спросила Наоми. Они стояли перед входом в арку в безлюдном месте. Лишь пару рабочих в зеленых комбинезонах с нагрудной вышивкой в виде клевера, прошли мимо, поглядывая на девушек. У одного из них была в руках маленькая складная лестница.

Саша чувствовала, как начинает накатывать знакомое чувство тревоги. Она сжала посильнее пальцы в кулак и глянула на Наоми, та выглядела спокойной. Но ее рука все время дотрагивалась того места под рубашкой, где у нее был пистолет, что выдавало в ней беспокойство.

– Я хочу покурить, – произнесла Саша и предложила Наоми.

– Сигареты?

– Конечно, а ты … Наоми, ты вправду думаешь, что я законченная наркоманка и стану предлагать тебе травку?

– Я просто спросила… возможно это от нервов… хотя в целом чувствую себя отлично.

Саша втянула дым и задержала дыхание.

Она решила, что не начнет дышать пока не примет окончательного решения. Пусть это звучит по-детски, но сейчас она готова на что угодно, лишь бы разобраться в себе. Ее бледное лицо покраснело, а на глазах выступили слезы, но она сдерживалась со всех сил.

Наоми заметила, что с Сашей, что-то не так и подошла поближе.

– У тебя что, приступ?

Но Саша молчала.

Ее лицо приобрело красно-синий оттенок, а уголки рта побелели.

– Черт!

Наоми попыталась разжать ей губы, но не смогла. Тогда она что есть силы ударила ее под дых.

Саша закашлялась и громко расхохоталась.

– Да ты меня чуть не убила!

Наоми озадачено уставилась на девушку не понимая, что происходит.

– Ты просто ненормальная! – произнесла она.

– Я чуть не умерла со страха. Думала, что тебе конец!

Саша расхохоталась еще больше.

– Мне никогда не надоест…

– Что?!

– Мне никогда не надоест смотреть на твое испуганное лицо!

И Саша повторила ее гримасу.

– Да иди ты!

– Ладно, извини… но слушай, это было очень смешно.

– Никогда так больше не делай.

– Не могу обещать.

Саша взяла Наоми под руку.

– Нам пора.

– Скажи, ты всегда так делаешь? – спросила Наоми, когда они подходили ко входу клуба.

– Как?

– Прячешься за маской веселья, когда тебе страшно?

– А ты?

– Постоянно…

Увидев Сашу в сопровождении Наоми, вышибала на входе улыбнулся.

– В каком зале качаешься? – спросил он Наоми и принялся, не стесняясь разглядывать ее крепкое тело.

– Не твоего ума дело, дубина. – отрезала Саша. – Давай, лучше пропусти нас.

Мужчина не сдвинулся с места.

– Я в Эквиноксе, на Бродвее. Слышала о таком? Недешевое местечко, но я другое и не предпочитаю.

– Если ты сейчас же нас не пропустишь, то Тони сделает из твоих яиц омлет на завтрак.

Она уже стояла совсем рядом и смотрела на него снизу вверх сжимая кулаки.

Вышибала посторонился.

– Ладно, ладно. Скажи хоть имя?

Наоми не произнесла ни слова.

– Злюка!

Стэн, помощник Тони, уже ждал Сашу внизу.

– Ты опаздываешь! – проговорил он, глядя на часы.

Казалось, он немного нервничал.

– И кто это с тобой?

– Моя подруга Наоми, – проговорила Саша как можно развязнее. – Хочет посмотреть, как вы тут ребята отдыхаете. Да и сама не прочь, верно, подруга?

Наоми кивнула.

Мужчина пристально посмотрел на девушку.

– Ладно… Тони будет только за. Следуйте за мной.

Наоми успела заметить на его руках тюремные наколки. Этот человек либо когда-то был, либо до сих пор состоит в банде. А значит не мелкий преступник. Он не пытался скрыть торчащее из брюк оружие. С виду это было похоже на семнадцатиразрядный Глок. Такой пистолет с полным магазином 9-миллиметровых патронов может наделать много неприятностей. Она вспомнила труп Фрэнсиса Эйверитт. Ему хватило и 5-миллиметров.

Вместо привычной ВИП комнаты, Стэн повел их по лестнице наверх.

– Разве ты не хотел отвезти нас к Тони?

Стэн не ответил.

Народу в клубе было немного. В основном, это были танцовщицы. Саша узнала некоторых из них. Они сидели за столиками, как обычные посетители. Видимо сегодня выходной. Саша попыталась, но не смогла вспомнить какой сегодня день.

Мужчина подошел к закрытой двери.

– Дальше пойдете без меня. И смотри … – Стэн наклонился и шепнул Саше на ухо.

Та растерянно кивнула в ответ.

Тони сидел за столом, заваленным пачками денег и пакетами с порошком. Он был одет в черный костюм, а волосы зализаны назад. Он даже не поднял головы и продолжал натирать платком кольцо со здоровенным камнем на безымянном пальце. На стене за его спиной висела картина с изображением самурая, стоящего на коленях и разрубающего себе живот катаной. Картина была выполнена маслом и блестела в свете плафонов.

– Харакири, – сказал Тони. – Древнее наказание, которое совершали самураи, показывая свое мужество перед лицом смерти. Это была медленная и мучительная смерть, которую нужно было заслужить. А достойная смерть, это очищение души от всех грехов. Что насчет подлых предателей, то их кололи как свиней на заднем дворе.

Он поднял голову и посмотрел на Сашу.

– Кто тебе сказал, что ты можешь приводить сюда копов?

Саша побледнела. Она улыбнулась и стараясь держать себя в руках, хотя тело начинало трясти, проговорила:

– Ты о ком, Тони?

Наоми молча стояла, прислонившись к стене.

– От твоей подруги воняет грязным вонючим копом… и лицо у нее… тупое. Как у легавого.

Саша глянула на Наоми и заметила, как заиграли на ее скулах желваки.

– Тебе показалось…

– Думаешь, я не узнаю полицейского? Эти мелкие сучки бегают у меня на привязи и хватают крохи со стола. Почему Стэн позволил ей войти? С-т-э-э-э-н!

Никто не явился.

– А ты разве боишься каких-то легавых? – вступила в разговор Наоми. – Или, все, что о тебе говорят, чистая правда?

Ее глаза засверкали ненавистью и злобой.

– Я смотрю, она с огоньком! Мне нравятся такие. Саша, почему ты не познакомила меня нас раньше?

– Это моя старая подруга, Наоми, – ответила Саша. – Она недавно в Нью-Йорке.