Муунган. Сердце нового мира

ГЛАВА 1

Араэш, оплот сильф

десятая годовщина падения Аинин

2424 год от пробуждения Иве

Терять крылья больно?

Авина планировала на восходящих воздушных потоках над густой кроной могучего Иве, пока Элена зачитывала вслух короткую, но насыщенную историю Муунгана.

Изетта и Ушерúз, что сидели напротив, босые, в легких полупрозрачных платьях, остроухие и задумчивые, перебирали пальцами густую траву, на которой то тут, то там проступали радужные блики.

Сиреневые, желтые, сапфировые – у Авины были самые красивые крылья. Полупрозрачные, с тонкими хитиновыми прожилками, они в лучах жаркого летнего солнца переливались всеми цветами радуги.

– В отличие от сильф, муунцы глухи к магии стихий, – прочитала Элена. – Недоступна им и ментальная магия альвов, чего нельзя сказать о способностях баггейнов, гиан и ютул, которые полукровки, как правило, перенимали полностью либо частично.

У Элены крылья были однослойными, с простым переходом от темно-синего к нежно-бирюзовому, и не такими изящными, как у дочери верховной Жрицы.

Светловолосая Изетта, с кожей бледной, как серо-белый пух новорожденного сенрú, подняла голову и подтянула ноги к груди. Ее сетчатые крылья цвета первого снега, с холодным голубоватым отливом по краю, раскрылись, осыпав траву золотой пыльцой, и Ушериз чихнула.

– Муунган – город изгоев и полукровок, – продолжила Элена. – Отказавшись от веры священного Иве, не имея возможности творить магию и жить по заветам стихий, муунцы во главе с Есиром избрали путь разрушения, который именовали “наукой”.

Ушериз убрала от лица черные волосы, заплетенные в длинные косы и потянулась. Крылья цвета сумеречной зари хлопнули за спиной, и на этот раз чихнула Изетта.

– Может, на сегодня хватит? – спросила она и улыбнулась.

– Осталось самое интересное, – кивнула Элена, и сильфы переглянулись.

Они знали эту книгу наизусть, но в присутствии Авины, дочери верховной Жрицы Ахреат, которая только что опустилась на поляну неподалеку, спорить не стали.

– Изобретения муунских ученых, что вмешиваются в естественный порядок вещей, ставят под угрозу существование чистокровных кутан на всем полуострове Бринзáн. Священный долг Жертвенницы – всеми силами мешать развитию науки Муунгана. Те, кто был рожден изгоем, кто, несмотря на попытки пробудиться, остался глух к зову магии стихий, появились на свет с единственной целью – стать карающим орудием священного Иве.

– Разве ты перестала слышать зов стихий? – тихо спросила Изетта, и, зажатая между пальцами сухая травинка вспыхнула, мгновенно истлев.

Ушериз хмыкнула. Кивнула на пепел в руке сильфы, и его развеял легкий ветерок.

– Сама знаешь, – буркнула она и, когда Элена с улыбкой захлопнула книгу, не забыв при этом отметить закладкой место, на котором остановилась, добавила. – Но кого это волнует, кроме нас двоих?

К сильфам подошла дочь верховной Жрицы. Наклонилась и водрузила на голову Элены венок из живых цветов, что успела собрать, пока они занимались.

– Держи, – следом она повернулась к Изетте и Ушериз. – А вам не помешало бы быть более внимательными.

Элена покраснела, а Авина добродушно рассмеялась и протянула сильфам руки. Они встали, и дочь верховной Жрицы закружила Жертвенниц в хороводе.

Радужные и голубые крылья на мгновение соприкоснулись, окропив траву под ногами золотой пыльцой, и там, где она упала, распустились свежие цветы. Венок, тяжелый и ароматный, запутался в синих волосах Элены, и она подумала, что терять не правильное слово.

Жертвенницы крылья не теряли.

Никто не знал, как проходит ритуал на самом деле, но Элена считала, что, скорее всего, их просто вырывали или послушницы самолично срезали крылья у основания, а, может быть, даже ломали.

Но на то была добрая воля Иве!

Авина оттолкнулась от земли и потянула Жертвенниц за собой. Туда, где на ветру покачивались кроны Доброго леса, что появился из тела священного древа, а воздух был разряженным и свежим.

Продолжая улыбаться, Авина обернулась к солнцу спиной и расправила свои чудесные крылья. Широкие, дугообразные наверху и с заостренными длинными хитиновыми хвостиками внизу.

Жертвенниц окутало радужным сиянием.

– Я буду скучать по вам, – сказала дочь верховной Жрицы и, наконец, позволила сильфам спуститься. – Когда у меня появятся дети, я расскажу им историю Элены, Изетты и Ушериз. Историю храбрых дочерей прославленных героев падения Аинúн.

Элена почувствовала, как ее наполняют странные чувства: смесь гордости, непоколебимой веры в учение Иве и… покорности судьбе.

Она тоже улыбнулась.

Нет, крылья теряли, и все тут!

А потом опустила глаза.

Но разве терять не больно?

Босые ступни коснулись мягкой подстилки из травы, а крылья, что секунду назад держали хрупкое тело в воздухе, сложились за спиной.

Редко, но на свет появлялись сильфы без магического потенциала. С серыми невзрачными крыльями, лишенными покрова из золотой пыльцы.

Их называли Жертвенницами.

Послушницы забирали глухих к магии сильф в Храм Иве, который занимал самую толстую ветвь священного древа. Единственную, что росла перпендикулярно стволу по направлению к сердцу полуострова.

С этого момента им нельзя было покидать Храм, появляться на публике и участвовать в общественной жизни Араэша. Весь смысл существования так называемых изгоев сводился к служению великой цели – победе над развращенным Муунганом.

Элена стала одной из трех Жертвенниц, которых, в обход всех правил, призвали не при рождении, а на пятом году жизни. Несмотря на способность к магии и заслуги родителей, что приняли смерть у стен Муунгана.

Ее мать и отец, чистокровные сильфы, без колебаний отдали свои жизни во славу Иве, и были объявлены героями, но Элена так и не увидела их крыльев на Древе Чести, как и останков.

В отличие от Изетты и Ушериз, тела родителей которых доставили в Араэш и после сожгли на главной площади города, а прах с почетом развеяли над Добрым лесом.

Но на все была воля Иве.

– Муунган опасен, – уверенно отчеканила Элена, прижав книгу к груди. – А идея превосходства технического прогресса над магией абсурдна! Тогда мы не смогли помешать объединению изгоев, – она посмотрела Авине в глаза. – А теперь сможем. Другой судьбы мне и не надо.

Изетта и Ушериз промолчали, а дочь верховной Жрицы с улыбкой ответила:

– Путь Жертвенницы – сложный путь, но и почетный. Во славу Иве, Араэш будет славить вас как героев.

Она сняла с запястья тонкую фенечку, сплетенную из уса двугорбого сенрú и передала Элене.

– На удачу.

– А нам благословение не положено? – цокнула языком Изетта.

Под стать матери, верховной Жрице Ахреат, Авина была вдумчивой, спокойной и рассудительной, и никогда не давала пустых обещаний.

Впрочем, еще она никогда и ничего не делала просто так.

– А ваше благословение висит на Древе Чести.

Ушериз встряхнула сетчатыми, как у стрекозы, крыльями, но промолчала. Ничего не ответила на замечание и Изетта, хотя Элене показалось, что она собиралась.

Довольная, Авина перехватила Элену за руки и сказала:

– Пора.

***

сенрú – – небольшое хищное животное, поджарое, как доберман, и с двумя горбами на спине. Покрыто густым серо-коричневым мехом, острые когти позволяют лазать по деревьям, морда вытянутая, с острыми клыками.

ГЛАВА 2

До Зари не существовало других стихий, кроме воздуха и воды.

И были они бескрайни и свободны, и делили мир поровну, никому не в обиду, пока с небес не сорвалась золотая Звезда, которая была так горяча, что смогла на треть осушить великое море и подарить миру твердь.

Так родилась на свет третья стихия – земля, во чреве которой уснуло раскаленное семя Звезды, и в мире снова воцарился покой.

Воздух принял твердь, как родную, а вода не смогла смириться с потерей былого величия, и развязала между стихиями войну. Хитростью заставила могучий ветер создать на море грозовые волны и отправить их на каменные уступы земли.

И крошилась твердь в песок, и уходили целые пласты под воду, пока не проснулось раскаленное семя Звезды и не подарило миру четвертую ипостась магии – стихию огня.

И с того момента никто из них не знал покоя, потому что равные по силам, стихии и одолеть друг друга не могли, и уступить не желали. Не понимали они, что части единого целого, и пока одна ипостась усиливала другую, третья ее ослабляла, и наоборот.

Раздувал ветер на поверхности тверди пожары, от которых ничему живому не было спасения, а вода их тушила. Поднимало бескрайнее море грозные волны, а ветер с юга уводил их от берега назад. Раскалывалась каменная глыба, и в расщелины тут же проникала вода, рисуя карту мира болью и страданиями.

И длилось это противостояние без малого тысячу лет, пока из пепла не явилось миру семя могучего Иве, которое каждая из стихий посчитала своим.

– Корни его уходят глубоко под землю, питаясь моими соками. Без меня не было бы Иве, – дрожала стихия Земли.

– Ты стала плодородной благодаря моему жару, – шипела стихия Огня. – Без пепла не было бы Иве.

– Мои воды питали Иве с самого начала, без них оно бы истлело, – по капле роняла слова стихия Воды.

– Я принес твои тучи к Иве, чтобы они могли пролиться дождем, – шептала стихия Воздуха. – Жизнь Иве – моя заслуга.

Стихии, что привыкли соперничать и спорить, и тут не могли прийти к согласию, а великое древо росло, и никто не смел причинить ему вреда. И там, где оно пустило корни, вдруг стало безопасно и привольно, а на свет появилась жизнь иного толка.

И стало Иве священным для всех.

Так было, есть и будет.

И, спустя тысячу лет, Иве жил и питался силами четырех стихий, и первые сильфы построили свой город в его кроне, что была плоской и дремучей, и раскинулась на целую лигу вширь, бросая тень на поля, леса и луга тех, кто оставался под его защитой.

И стали сильфы поклоняться Иве, и оберегать его. И за это стихии наградили их дарами.

Воздух наделил крыльями и сделал тела сильф легкими и гибкими, чтобы они могли парить под облаками. Земля научила заговаривать растения, чтобы они никогда и ни в чем не испытывали нужды. Вода одарила звонкими и могучими голосами, а огонь оставил на каждом отпечаток упрямства и верности традициям, за которые не жалко было и умереть.

Сильфы были хранителями истории и с самого рождения владели магией стихий, а те, на зов которых откликались все четыре ипостаси, становились верховными Жрицами.

И только Жертвенницы рождались не способными услышать голос стихий. Имея все атрибуты сильф: хитиновые крылья, яркие глаза и стройные тела, они, тем не менее, оставались слепыми и глухими к зову магии, а потому годились только для одного – избавления мира от нечестивого Муунгана и обитателей его, вечных изгоев.

– Иве есть знание! Чистое, а потому единственно верное.

Верховная Жрица Ахреат опустилась на помост, сплетенный из ветвей священного древа. Трехслойные радужные крылья раскрылись, подобно парусу, и в свете угасающего дня озарили площадь и находившихся на ней сильф мозаикой разноцветных огней.

– Сначала были стихии: воздух, вода, земля и огонь. И это правда.

Сильфы, что стояли на площади, закивали, соглашаясь.

– Четыре стихии дали жизнь священному Иве, наделив его своей божественной силой. И это правда.

Толпа возбужденно стрекотала крыльями, и разноцветная пыльца оседала под босыми ногами.

– А щедрый Иве, в свою очередь, подарил жизнь нам, сильфам и другим кутанам*: альвам, гианам, баггейнам и ютулам. И это правда.

Высокородные сильфы, что сидели в гамаках, подвешенных на самых высоких ветвях над главной площадью, довольно закивали. Толпа у помоста зааплодировала.

– Тогда был мир. Тогда же было равновесие, пока на свет не появился Есир. И это правда.

Сильфы притихли. Они слышали эту притчу много раз, знали ее наизусть, и все равно не могли противиться силе голоса верховной Жрицы Ахреат.

– Есир, что посмел бросить вызов великому учению Иве, бросить вызов самим стихиям! Что возомнил себя глашатаем иной веры. Веры изгоев, которых отвергли сами первородные ипостаси! Самолично короновавший себя властителем новой кутаны под названием муун.

– Грязный Муунган! Проклятый Муунган! – кричали из толпы, и верховная терпеливо ждала, когда гнев сильф схлынет, и она сможет продолжить.

– Иве в переводе с древнего языка сильф означает “истина”. Испокон веков наша кутана стояла на страже чистоты учения Иве, хранила его историю и бережно передавала потомкам. Но времена меняются. Муунган из деревни изгоев превратился в огромный технополис меньше, чем за десять лет. И даже плач падения Аинúн его не остановил. Пришло время положить этому конец.

***

Лига – 4.828 км

Кутана – иносказательно народ, иное название расы

ГЛАВА 3

Почти всю сознательную жизнь Элена провела в ожидании ритуала, но, когда верховная объявила о его начале, поняла, что не готова. В то время как остальной Араэш содрогался в приступе экзальтированного восторга, ее сковывал страх.

После слов Ахреат сильф словно подменили. Они кричали, поднимались на своих тонких крылышках над главной площадью города, всюду разбрасывая золотую пыльцу, а потом бросались в объятия друг и друга и начинали плакать.

Наблюдая за тем, как ее кутана прославляла имена Жертвенниц, Элена и сама не могла сдержать слез. Лишь Верховная Жрица сохраняла спокойствие.

Наконец, она развернула крылья, призвав собравшихся к тишине, и сильфы мигом успокоились. Ахреат обернулась и поманила на помост Жертвенниц с пепельно-серыми крыльями.

Тех, кого стихии сочли недостойными, кого лишили красок жизни и радости слышать голоса первородных ипостасей. Никогда раньше Элена не видела их и теперь с замиранием сердца разглядывала представших перед всеми изгоев.

Четыре скромно одетые сильфы в бесцветных платьях грубого кроя взошли на помост и остановились перед верховной Жрицей. Их длинные серые волосы были убраны в тугие косы, а глаза опущены. И крылья не дрожали, ведь на них не было пыльцы, которую следовало сбросить.

Каждую Жрица обняла и поцеловала в лоб, благословляя.

И все же, как великодушен и добр могучий Иве!

Ведь только истинная вера была в состоянии не просто принять увечных, но и даровать им новую цель в жизни.

Цель, которая была куда важнее всего остального.

Жертвенницы отошли к краю помоста и поклонились. Сильфы на площади ответили мерным гулом стрекочущих крыльев.

Изетта и Ушериз сделали шаг вперед, но им преградила дорогу послушница Храма Иве.

– Ахреат благословит вас позднее.

Они отступили, а Элена не смогла сдержать вздох облегчения. Она не хотела внимания, не желала стоять на помосте на виду у всего Араэша. Ведь ее слава ждала не здесь, а за стенами далекого Муунгана.

– Ты такая храбрая! Я вряд ли смогла бы бросить вызов целому городу.

Появившаяся из ниоткуда Авина коснулась крыла Элены, и та вздрогнула, обернувшись.

– Не я одна, мы вместе.

Дочь верховной Жрицы кивнула, соглашаясь, и перехватила ее ладонь.

– Во славу Иве, – прошептала она.

– Во славу Иве, – вторила Элена.

Она знала, что после ритуала больше никогда не увидит Авину и не сможет вернуться в прекрасный Араэш. Для бескрылой, лишенный магии сильфы это просто невозможно.

Но Элена не зря училась все эти годы, не зря ела выращенные другими плоды и пила сладкий нектар священного Иве. Не зря тратила время, узнавая язык и историю Муунгана.

Она отплатит добром на добро. Послушницы Храма, что когда-то взяли на воспитание сироту и придали ее жизни смысл, не будут разочарованы.

– Идем!

Авина взмахнула крыльями и потянула ее за собой. Туда, где за густыми кронами древнего Иве виднелись звезды.

– А если я понадоблюсь верховной? – спросила Элена, но сильфа только пожала плечами.

– Твой ритуал начнется на рассвете, сейчас время изгоев.

– А для Изетты и Ушериз? Почему нас не пустили на помост?

– Хватит болтать глупости! Лучше посмотри, какой отсюда открывается вид.

Авина отпустила Элену и, ухватившись руками за тонкую одинокую ветку, повисла, словно слáйда*, смешно забарахтав в воздухе ногами.

– Это мой подарок тебе, на прощание. Смотри.

Элена села на ветку рядом и запрокинула голову. Где-то там, далеко в бесконечности много-много тысяч лет назад родилась золотая Звезда, которая принесла в их мир недостающие стихии, а вместе с ними и саму жизнь.

– Говорят, в Муунгане ночью светло, как днем, – сказала Авина, устраиваясь рядом.

– Кто говорит? – спросила Элена, и дочь верховной Жрицы пожала плечами.

– А еще говорят, что там не видно звезд, и днем ютулы не каменеют.

Элена фыркнула.

Представителей других кутан она видела только на страницах книг, которые знакомили ее с миром за пределами Араэша. Книг, что хранились в обители Храма Иве и не были доступны простым сильфам.

– Хотела бы я на это посмотреть, – вздохнула Авина, а Элена промолчала.

Она любила летать, но так высоко еще никогда не забиралась. И сейчас, чувствуя кожей прохладу грядущей ночи, слушая внутренним чутьем стихии, Элена прощалась со всем, что было ей дорого и к чему послушницы Иве учили не привязываться.

– Когда Муунган падет, и мир вернется к равновесию, я попрошу верховную принять меня обратно, – Элена мечтательно улыбнулась под внимательным взглядом Авины, и продолжила. – Послушницам не нужны крылья, чтобы верить, правда?

Сильфа кивнула, но не сразу.

– Вот и я думаю, что, если вера крепка, Иве все равно, слышу я стихии или нет.

Элена вздохнула и расправила нежные крылья. Отбросила с лица голубые пряди и оттолкнулась от ветки руками.

– Хочу полетать напоследок. Одна.

– Встретимся в Храме Иве? – бросила ей вслед Авина.

Элена не ответила.

Спустилась на два яруса ниже, там сопротивление ветра было не таким сильным, и, миновав жилые кварталы, где добропорядочные сильфы готовились ко сну, оказалась на юго-востоке Араэша.

Авина была права, Муунган сиял ночью ярче, чем днем. Она видела желтые огни мегаполиса, едва различимые во тьме, понимала, что пока находится в безопасности, и все равно испытывала ужас перед неизвестностью, с которой ей предстояло столкнуться.

Совсем скоро Элена забудет свое имя и свой род, вольется в разношерстное население Муунгана и начнет искать способы уничтожить мегаполис изнутри. Проще всего было бы сразу избавиться от Есира, но с ночи падения Аинúн его никто не видел.

Чем занимался глава изгоев последние десять лет?

Муун, заявивший, что представители разных кутан могли заключать браки и рожать полукровок. Безумец, решивший пойти против учения Иве и возомнивший себя новой пятой стихией!

Элена и другие Жертвенницы не позволят мечтам Есира о единстве кутан сбыться. Не ему, изгою, менять устоявшийся порядок вещей.

Такова воля Иве.

Элена еще какое-то время понаблюдала за далекими огнями Муунгана, а потом спланировала вниз, на главную площадь. Посвящение закончилось, и сильфы разбрелись по своим домам. Пропали и Жертвенницы. Скорее всего, Ахреат сейчас готовила их к ритуалу.

Элена еще раз огляделась, стараясь как можно лучше запечатлеть в памяти отполированную тысячами босых ног площадь Араэша. Лавки торговцев, что были высечены прямо в плотной породе Иве, с круглыми отверстиями окон и разноцветными гирляндами в дверных проемах.

Толпы аýк*, что россыпью белых и желтых огоньков прятались в густой листве и под потолками жилых домов. Широкие узорчатые гамаки в ветвях, на которых по двое или трое сидели сильфы, о чем-то неспешно переговариваясь.

И, конечно, Храм Иве.

Величественный и монументальный, с искусной резьбой на поверхности массивных дверей, единственных в Араэше. Дверей, сквозь которые ей предстояло пройти в последний раз.

Элена приложила ладони к поверхности священного древа и прочла короткую молитву. Сердце билось неровно, когда она толкнула створку, но в большой зале, что служила преддверием Храма, ее уже ждали Изетта и Ушериз.

И на душе стало спокойнее.

По крайне мере, в этой войне она будет сражаться не одна.

***

Слайда – животное, похожее на помесь обезьяны и ленивца.

Ауки – светлячки, мальчики круглые и светятся желтым, девочки вытянутые и светятся белым

ГЛАВА 4

– А правды нам никто не скажет.

Судя по тону, Изетта спорила с Ушериз, но при появлении Элены замолчала, оборвав фразу на полуслове.

– Послушницы сказали, в Храм пока нельзя, – виновато пояснила черноволосая сильфа. – Ждем, когда Ахреат разрешит.

Из просторного зала с покатым потолком без окон они перешли в длинный вытянутый коридор, стены которого украшала сложная объемная резьба.

Древесина Иве была светлой, почти белой, и чтобы придать рисунку глубину и фактуру, зодчие пропитали ее специальным маслом, которое в свою очередь заполнило пространство вокруг особенным, ни с чем не сравнимым терпко-сладким ароматом.

Коридор окончился еще одной залой овальной формы с вытянутыми балконами по обеим сторонам, с которых открывался потрясающий вид на реку и долину далеко внизу. Стеклá в Араэше не знали и пустые рамы из хаотично переплетенных упругих веточек повторяли тот же узор, что и в коридоре.

Под потолком тихо стрекотали аýки. Желтобрюхие самцы, округлые и крупные, с двойным рядом плотных крылышек, и вытянутые, словно фаланги, белобрюхие самки. Вместе они наполняли залу мягким бледно-желтым сиянием.

Изетта раскрыла крылья и прислонилась спиной к сплетенному из веток ограждению балкона. Ушериз встала рядом и что-то шепнула сильфе на ухо.

– Нет, – резко бросила Изетта и скрестила руки на груди.

Элена подходить не стала.

Хоть они и выросли вместе, душевной близости между Жертвенницами-сиротами не было. Изетта, резкая и своенравная, задавала слишком много вопросов, и послушницы часто наказывали ее.

В отличие от Элены, что считала свою участь почетной, а цель – священной, Изетта не могла смириться с тем, что Иве уготовил для нее.

Для них всех.

– Несправедливо, – снова подала голос белокурая сильфа, и Ушериз шикнула на нее, призывая к порядку.

Элена прокатила слово на языке “не-спра-вед-ли-во”.

Душа ответила отрицанием.

Храм Иве принял их, хотя мог оставить на произвол судьбы. Своим образованием и жизнью Элена была обязана послушницам и доброте сердца Ахреат.

Она не имела права требовать справедливости, когда благополучие ее кутаны напрямую зависело от самоотверженности, которую Элена должна была проявить в трудную минуту.

Этому ее учили всю жизнь.

Солнце скрылось за горизонтом и мерное жужжание аýк стало громче. В проходе появились послушницы в праздничных изумрудных накидках с прорезями для крыльев, и Элена, набрав в грудь побольше воздуха, встала по правую руку от Ушериз.

Послушницы откинули в сторону тяжелый плотный полог, и они очутились в просторном зале, что располагался внутри самого широкого сочленения ветви Храма Иве.

Жертвенниц встретили белоснежные гладкие стены, сладкий аромат масла и барельефы, на которых искусная рука мастера оставила историю сотворения их мира.

Верховная Жрица стояла перед круглым бассейном в половину роста сильфы, что тоже был сделан из тела священного Иве. На бортике, по краю которого вились темные лозы с плодами и листьями замысловатой формы, стояла пиала с мутноватой жидкостью, а рядом лежал сбор сухих трав.

– Минуло десять лет со дня падения Аинин, – сказала Ахреат. – Десять долгих лет смирения и терпеливого ожидания. Иве был мудр, когда даровал нам глухих к магии сильф. И предусмотрителен, когда решил, что дети падения Аинин тоже должны стать орудием в борьбы против тирании Муунгана.

Жрица вышла вперед и расправила свои прекрасные крылья. Аýки под сводами зала беспокойно замельтишили, а Элена подумала, что никогда еще не видела верховную такой красивой и преисполненной веры.

– Поэтому вы здесь, священные плоды Иве. Подойдите.

Жертвенницы сделали шаг вперед и опустились перед Ахреат на колени.

По обе стороны от них встали послушницы в своих прекрасных одеяниях, а чуть позади стражи в темно-зеленых кожаных дуплетах.

– Бояться не нужно, – тепло улыбнулась Ахреат, успокоив их одной только интонацией своего голоса. – Наконец, вы готовы послужить на благо Араэша.

Верховная Жрица взяла в руки чашу с мутноватой жидкостью и приблизилась к Элене.

– Муунцы знают нашу магию. Они потратили много времени, чтобы досконально изучить ее и даже капля присутствия Иве внутри вас, может вызвать подозрения.

Она окунула длинные пальцы в чашу и посмотрела Элене в глаза:

– В отличие от изгоев, вы способны слышать магию стихий, и видеть ее в других и в мире вокруг. Подними глаза, дитя мое.

Элена не посмела ослушаться. Запрокинула голову и посмотрела на верховную. Жрица поднесла пальцы к ее лицу, и сетчатку обожгло густым соком Иве.

Элена тяжело задышала.

– Боль – это малая цена за верность и отмщение, – подбодрила ее Ахреат. – Каждый из вас был рожден для того, чтобы следовать заветам Иве. И защищать его от врагов.

Рядом заплакала Ушериз, а Изетта и вовсе закричала.

Элена открыла глаза – она испугалась, что ослепла, но в мире вокруг ничего не изменилось. Значит, ритуал не подействовал? Она прислушалась к собственным ощущениям, и вдруг поняла, что в ее душе и мыслях воцарилась пустота.

Страшная, все поглощающая пустота.

ГЛАВА 5

Верховная Жрица была права – она перестала видеть стихии и, кажется, даже Иве покинул ее.

– Встаньте, Жертвенницы, – приказала Ахреат, и Элена, несмотря на слабость, парализовавшую ее, поднялись. – Вы проделали большой путь, и сильфы Араэша будут вечно славить ваши имена.

Жрица отдала чашу послушнице и поманила Жертвенниц к себе.

– Иве живет в наших телах. Воздух дал нам крылья, вода – животворящую пыльцу, земля одарила способностью видеть магию вокруг, а огонь вложил в наши руки свою силу, силу подчинять стихии.

Когда Есир впервые заговорил о себе, как о мессии, никто не воспринял его слова всерьез. Бредовые идеи по объединению полукровок и изгоев, что не обладали и половиной магического потенциала других кутан, не стоили внимания.

Так думали главы правящих городов, но не те, кому было суждено скитаться по землям полуострова без рода и племени. Полукровки, изгои, отщепенцы и просто потерянные души нашли в словах Есира утешение и последовали за ним.

Есир – великий зодчий заложил первый камень в фундамент будущего Муунгана в подкове, которой изгибалось русло полноводной реки Таарт. Вдали от пешеходных и воздушных путей, что представители кутан использовали для торговых и дипломатических связей.

Есир дал городу имя – “Муунган”, что в переводе с древнего языка означает “союз”. И по полуострову поползли слухи о том, что изгнанникам больше не нужно скитаться, и что для каждого найдется место в городе, где происхождение не имеет значения.

Чтобы из маленькой деревеньки превратиться в огромный технологический мегаполис столице муунов потребовалось пятнадцать лет. И то, что казалось невозможным без магии, обрело реальные очертания в силе технологий.

Элена плохо помнила времена, когда игнорировать развитие и мощь Муунгана стало невозможно, ведь она была совсем крохой. Но из истории, которой их учили в храме Иве, знала, что десять лет назад кутаны Бринзана под видом дипломатической миссии направили в город Есира своих представителей.

И Муунган, город, который процветал, опираясь не на магию, а на технологии, показал себя во всей красе.

И столько в нем было диковинных вещиц и приспособлений, которые облегчали жизнь простым муунцам, что стало понятно – стремительно развивающийся техно мегаполис больше не поселение отщепенцев, а новая кутана, претендующая на свое место в круговороте жизни полуострова.

Если бы тогда первые лица сильф, альвов, баггейнов, гиан и ютул объединились и нашли способ противостоять росту мощи изгоев, от Муунгана осталось лишь название, но интересы правящих кутан разделились.

Несмотря на решение великого зодчего разрешить свободное кровосмешение, которое позволило представителям разных кутан вступать в союзы и плодить полукровок, гианы, баггейны и ютулы поддержали Есира, а альвы и сильфы увидели в нем угрозу устоявшемуся порядку вещей.

Ночь падения Аинин была неизбежна, но, может быть, поддержи сильф другие кутаны, они бы давно стерли Муунган с лица земли.

– Разум покинул головы безумцев, – сказала Ахреат, позволив себе полную грусти улыбку. – Но мы вернем в мир равновесие и чистоту крови.

– Во славу Иве! – откликнулась Ушериз, упрямо вскинув голову, и, опередив Элену, первой подошла к верховной Жрице.

Поклонилась, и, закрыв глаза, опустила обе руки в бассейн, до краев наполненный темной тягучей жидкостью.

Ахреат, которая стояла рядом, отыграла пальцами сложные па и произнесла заклинание. Черная жижа поднялась по предплечьям Ушериз до самых локтей, а потом схлынула обратно, оставив на коже еле заметный след.

– На колени! – приказала Ахреат, и Жертвенница покорно склонила голову.

Верховная Жрица взяла в руки травяной сбор. С помощью магии огня, подожгла сухие стебли и, подождав немного, сбила оранжевое пламя.

– В отличие от других кутан, сильфам запрещено пересекать границу Муунгана.

Ахреат подтянув лицо Ушериз за подбородок и поднесла кисло пахнущую траву к самому носу. Едкий дым выжег из глаз слезы, и она закашлялась, инстинктивно отдернув голову назад.

– На границе мегаполиса стоит пропускной пункт, где проверяют документы у всех, кто прибывает в Муунган. И специальные устройства, что указывают на существ, способных видеть магию стихий.

Послушниц рядом с Ушериз незаметно сменили стражи. По кивку Ахреат они заломили руки сильфы за спину, от чего лопатки поднялись, а вместе с ними встали на дыбы и крылья.

Окуренная благовониями Жертвенница молча уткнулась лбом в гладкий пол, по напряженным плечам прошла дрожь.

– Муунцы всегда знают, кто перед ними – альв, ютула или сильфа. Но мы нашли способ обмануть бездушный набор схем, созданный их наукой.

Ахреат взяла в руки серп, перехватила у основания прекрасные темно-лиловые крылья Жертвенницы, и одним уверенным движением отсекла.

– Святой Иве! – вырвалось из груди Изетты, а Элена, наоборот застыла, так поразил ее вид обезображенной спины Ушериз.

Слезы покатились из глаз, и быстрее, чем с отрубленных крыльев опала последняя пыльца, послушницы унесли их, чтобы вознести на Древо Чести.

Элена зажмурилась. Так вот значит как…

– Во славу Иве, – сказала верховная Жрица. – Пора, Элена. Стихии верят в тебя.

Превозмогая страх, она открыла глаза и сделала шаг. Ушериз, безучастная ко всему, лежала на полу ничком, обхватив себя за плечи.

– Во славу Иве, – прошептала Элена одними губами и опустилась перед Ахреат на колени.

В нос ударил дурманящий запах тлеющий травы. В тот же миг реальность отступила, размыв краски ночи и контуры окружающих предметов.

Элена не заметила, как послушниц, что стояли рядом, сменили стражи. В тумане, в который погрузилось ее сознание, не было ничего, кроме тишины и покоя.

И даже когда стражи завели ее руки за спину, поднимая крылья, Элена ничего не почувствовала. Также, как Ушериз, молча уткнулась лбом в гладкий пол и задрожала от напряжения.

Теплые ладони коснулись спины – то была верховная Жрица Ахреат, и Элена отчего-то испытала облегчение.

Серп дважды описал острую дугу, и голубые крылья бесшумно спланировали на пол. Элена посмотрела туда, где они упали, но послушницы оказались быстрее.

– Зато… зато мои крылья займут почетное место на Древе Чести, – подумала Элена и закрыла глаза. – В память о родителях и в уплату священного долга…

Боли не было, только пустота и страх.

Стражи отпустили Элену, и она бессознательно коснулась спины тонкими пальцами. Нет, все было правдой. На месте ее прекрасных крыльев остались лишь два некрасивых обрубка.

– Вы! – вдруг крикнула Изетта, расталкивая послушниц. – Вы – настоящая угроза для Бринзана!

Сильфа взмахнула крыльями и взлетела под потолок. Элена повернулась на шум, и почувствовала, как вокруг напрягся и задрожал воздух, ведомый желанием Изетты.

Ушериз, которая лишилась способности видеть магию в других и ощущать ее в окружающем пространстве, осталось безучастной.

– Изетта! – крикнула Ахреат, и трое стражников, повинуясь приказу верховной, попытались схватить сильфу, но напоролись на бушующую стену огня.

Никогда еще Элена не видела, чтобы Изетта так искусно управляла дарованной ей связью со стихией.

Верховная Жрица вышла вперед. Задетая ею чаша опрокинулась в бассейн с черной жидкостью, и сок Иве забурлил, издав сипловатое шипение.

– Во имя стихий, что ты творишь, Жертвенница?

Верховная Жрица взмахнула рукой, сжав воздух в кулак, и огонь стал едким дымом, оставив Изетту без защиты.

– Справедливость! – зло выкрикнула сильфа и окружила себя тремя огненными кольцами, которые стали неистово вращаться, не давая стражам возможности приблизиться.

Ахреат расправила плечи, готовясь к схватке, но Изетта не стала дожидаться атаки верховной. Бросила в стену Храма огненные кольца, что в считанные мгновения прожгли твердую породу насквозь, и вырвалась на свободу.

***

Таарт – полноводная река, которая пересекает полуостров Бринзан пополам

ГЛАВА 6

Верховная Жрица Ахреат не сразу пришла в себя.

Послушницы суетились вокруг пролома, пытаясь остановить распространение огня и одновременно с этим залечить ужасные ожоги, что магия Изетты нанесла телу священного древа.

Стража взяла оставшихся Жертвенниц в кольцо, но бескрылым, ошарашенным сильфам и так некуда было деваться. Элена помогла Ушериз подняться и посмотрела на Ахреат, чьи многослойные радужные крылья дрожали, словно напуганный сенрú.

– На все воля Иве.

Ахреат обернулась.

В ее глазах плескался испуг, и Элена, не желая видеть верховную растерянной и слабой, повторила еще раз, но уже громко, чтобы все услышали.

– На все воля Иве!

Жрица стряхнула с крыльев золотую пыль и взмахнула рукой, приказывая стражам отойти. От былой неуверенности не осталось и следа.

– Теперь вы понимаете, насколько важна ваша миссия?

Ушериз отстранилась от Элены, а верховная Жрица выпрямилась и расправила крылья. Волшебные, отливающие золотом полотна развернулись за ее спиной подобно реющему знамени.

– Изетта предала веру нашей кутаны. Предала себя и всех вас! И теперь бремя ее отступничества ляжет на ваши плечи. Не дайте кощунству Изетты помешать вам осуществить свое предназначение!

Элена посмотрела в прожженную в стене Храма Иве дыру. Стихии не могли причинить священному древу вреда. Так учила Ахреат, так заповедали сильфам первичные ипостаси.

И вот, в один момент, все изменилось.

Ушериз спрятала заплаканное лицо в ладонях.

– Отведите их на границу, – послушницы кивнули, а Ахреат обратилась к Элене. – Время теперь на вес золота. Перед отправкой вам выдадут одежду муунцев и документы. Ты помнишь свою легенду?

Элена кивнула и жрица с нежностью коснулась ее лица.

– Ты одна в своей вере сильнее всех Жертвенниц вместе взятых. Да пребудет с вами Иве.

Послушницы увели сильф из Храма по неприметному коридору к внутренним помещениям. Туда, где жили, учились и взрослели настоящие Жертвенницы.

Элена заглянула в приоткрытую дверь и увидела класс, почти такой же, как в ее детстве. За одним длинным полукруглым столом сидели три сильфы с серыми крыльями.

Если у них не получится, на смену придут другие. Тренированные, отчаянные, пропитанные верой в справедливость учения Иве.

Один из мальчиков, услышав шаги, обернулся, и Элену поразили светло-голубые глаза, которые на фоне бледной кожи и почти прозрачного пушка волос на макушке, выглядели, как два драгоценных камня.

Мальчик был напуган, но лишь потому, что урок вела послушница Инрен – Элена узнала ее по строгому, монотонному голосу, и улыбнулась маленькому сильфу. Не сразу, но мальчик вернул улыбку, а она подумала, что он еще не понимает, на какие муки обрекает себя.

Впрочем, на все воля Иве.

Элена отвернулась и передернула плечами. Там, где раньше была приятная тяжесть, сейчас царила пугающая пустота. Бескрылая сильфа… в своих мыслях она все еще могла управлять ими.

Послушницы проводили Элену и Ушериз в большую комнату, где на длинных лавках, расставленных вдоль стены, лежала приготовленная заранее одежда. Вместо ярких легких платьев с прорезями на спине, их ждали синие штаны из плотной джинсы и футболки с вышивкой на груди.

Когда одна из послушниц убрала лишний комплект одежды, Ушериз угрюмо приземлилась на лавку, а Элена стала молча переодеваться.

Сбросила к ногам голубое платье, легкое и тонкое, сменила белье и не без труда влезла в штаны, следом накинув футболку. Когда отростки коснулись плотной ткани, вздрогнула, впервые приняв тот факт, что ее одежде больше не нужны прорези для крыльев.

Потому что самих крыльев больше нет.

Кажется, впервые за все время обучения и подготовки к отправке в Муунган, она испытала не страх, а ужас. То, что раньше казалось далеким и неосуществимым, происходило прямо сейчас, и не было возможности повернуть назад и отказаться от намеченного пути.

Она села рядом с Ушериз, которая так и не притронулась к муунским вещам.

– С ней все будет в порядке, – примирительно сказала Элена, и сильфа запрокинула голову.

– Конечно, ведь ей хватило ума сбежать, сохранив крылья и способность к огненной магии!

Ушериз встала, рывком схватила вещи и пересела на другой конец лавки, спиной к Элене. Обрубки у лопаток дрогнули в попытке расправить крылья, которых не было, и она разрыдалась.

– Поторапливайтесь, – послушница, что стала свидетелем конфликта, поставила перед Эленой красные кроссовки. – И не забудьте обуться.

– Во славу Иве.

На занятиях они уделяли мало времени разбору одежды муунцев, делая упор на подробное изучение уклада жизни и устройства некоторых самых известных изобретений, но про обувь Элена была наслышана.

Носки не показались ей такими страшными, а кроссовки тесными, но со шнурками она так и не смогла справиться, поэтому просто заправила их за язычок.

Ушериз тоже переоделась и, закинув рюкзак на плечо, вышла на открытую террасу, где их уже ждали переноски, которые самые сильные из сильф должны были спустить вниз, к главному тракту.

Элена подошла к краю, и сердце пропустило удар.

Так высоко – один шаг и от нее ничего не останется. Даже диким снаркам* на закуску. Она обернулась, поймала на себе оценивающий взгляд Ушериз, и совсем стушевалась, но на террасу вышла верховная Жрица.

В руках она держала две золотые цепочки с объемными кулонами в форме древесного листа. Ахреат вручила Жертвенницам дары и сказала:

– Внутри лежит семя Иве. Храните его, как и свою веру, у сердца.

Элена знала, что его нужно бросить в источник, на котором Есир возвел Муунган, и с благодарностью приняла священный предмет из рук Верховной. Ушериз молча сунула украшение в карман джинс и спряталась в паланкине.

– В добрый путь.

Ахреат проводила процессию внимательным взглядом и, отпустив послушниц, достала из рукава письмо – маленький, скрученный в рулон клочок бумаги, перетянутый веревкой.

Потом сложила губы трубочкой и дунула, сформировав из воздушных масс прозрачный пузырь. Спрятала в него письмо, создала еще один шар воздуха поверх и заполнила простенок между ними водой.

Затем она щелкнула пальцами, и на свет родилась яркая огненная птица, что схватила магический сосуд с посланием цепкими коготками и унеслась прочь.

Получить и прочитать его сможет лишь один кутан на всем полуострове – альв по имени Торверон. И Ахреат надеялась, что вифр* успеет доставить письмо до того, как испарится.

В противном случае, внутренний пузырь лопнет, и вода уничтожит содержимое письма.

На все воля Иве.

***

Снарх – животное равнины, помесь дикой собаки и шакала

Вифр – огненная птица, стихийный элементаль

ГЛАВА 7

Хаэкон, оплот гиан

родовое поместье Вúскард

В дверь трижды постучали, и Ирмина крикнула:

– Войдите!

Прежде чем переступить порог спальни, Хиск поклонился, как и подобает слуге, а затем преданной тенью замер за спиной своей госпожи.

Его черный бархатный пиджак был застегнут на все пуговицы, бордовый платок с серебряной брошью лежал на шее идеальной складкой, а лысый череп блестел в свете восковых свечей под потолком.

Ирмина, что на мягком пуфе без спинки сидела перед трюмо с огромным зеркалом в позолоченной раме, нетерпеливо забарабанила длинными черными ногтями по столу.

Хиск отвесил еще один глубокий поклон, и только потом поставил на край трюмо серебряный поднос с простым белым конвертом, на котором, тем не менее, стояла печать с гербом Муунгана – скрещенные перо и долото поверх раскрытой книги.

Ирмина перевернула письмо и оскалилась: печать была сломана. Значит, Кимиран уже в курсе.

– Ты доложил отцу? – спросила она, и слуга молча кивнул. – Плохо.

Ирмина бросила конверт на поднос и собрала густые черные волосы в хвост.

– Пусть накрывают к ужину, я скоро спущусь.

Хиск ушел так же бесшумно, как и появился, а гиана поджала губы и достала из конверта сложенный втрое листок. Белая бумага, совершенно обычная, канцелярская, без приятного пальцам бархатца и отдушек, которыми так любили пользоваться правящие дома Хаэкона.

Экономия в чистом виде, но разве пристало выказывать аристократам столь кощунственное пренебрежение? Она вздохнула и, расправив листок на коленях, прочла:

“Уважаемая гиана Ирмина Вúскард,

сообщаем, что в ответ на Ваше прошение о выдаче разрешения на посещение Муунгана с целью установления дипломатических и научных связей между Муунганом и Хаэконом принято положительное решение. Срок пребывания не должен превышать трех месяцев с момента пересечения границы.

Дополнительно сообщаем, что в аудиенции с Есиром великим зодчим Вам отказано. Однако, научный совет Муунгана будет рад видеть Вас в числе докладчиков на пятой ежегодной научной конференции девятнадцатого числа этого месяца в шесть часов пополудни.

Все необходимые документы предоставят Вам на границе в установленное для приема время. Позаботьтесь о том, чтобы явиться заблаговременно.

С уважением, квота безопасности границ Муунгана.”

Отказано без объяснения причин.

Ирмина бросила письмо на поднос и выудила из конверта жетон чуть меньшее ее ладони: герб Муунгана с иглой на оборотной стороне. Она должна будет носить его все время пребывания в мегаполисе.

Гиана попробовала булавку на остроту, и на подушечке большого пальца выступила алая капля крови. Она криво усмехнулась и слизала ее языком, а потом прицепила к платью чуть выше груди.

Взяла в руки расческу и перекинула хвост на плечо. В черной вьющейся густоте ее гривы мелькнул и исчез белый волос. Ирмина наклонилась к зеркалу и пропустила пряди сквозь пальцы, пока он снова не показался.

Тогда она подцепила седину длинными ногтями и дернула, зашипев от боли. Вместе с белым волосом в ладони оказалось несколько черных прядей, и Ирмина поставила в уме галочку: успеть перекрасить волосы до поездки в Муунган.

А там, может быть, удастся среди прочих вопросов, закрыть и этот. В конце концов, то, с чем не могла справиться магия Иве, возможно, будет по зубам науке Муунгана.

Она открыла ящик трюмо и поставила перед собой маленькую деревянную шкатулку, которая досталась ей по наследству от бабушки, а той, в свою очередь, от ее бабушки, которой, по слухам, ее подарил сам Харгануду.

Шкатулка была вырезана из ветви самого Иве и, в отличие от темно-бордового убранства спальни Ирмины, была молочно-белой. Настоящий раритет, с учетом того, что сильфы давно прекратили поставки на континент изделий из плоти священного древа.

Из шкатулки гиана достала маленькую ампулу и, открутив крышку, выпила ее содержимое. Затем положила все на место и, самостоятельно застегнув пуговицы на белом кружевном воротнике платья, покинула спальню.

В большой гостиной за столом сидел только отец. Остальные домочадцы либо опаздывали, либо специально собирались явиться после нее.

Ирмина больше склонялась ко второму варианту.

Она приложилась губами к отцовскому перстню с аатидом* в золотой оправе и заняла свое место по правую руку от Кимирана Вискард.

Спина прямая, плечи развернуты, осанка гордая, как и подобает наследнице рода.

– Ты не в Муунгане, чтобы носить их знак отличия, – тихо сказал отец, и Ирмина подалась вперед.

– Я добилась своего. Это знак моей победы.

– Это герб отбросов, возомнивших себя богами, – выплюнул Кимиран и дал знак слугам накрывать на стол.

– И все же, – Ирмина бросила на колени салфетку. – Там, где не справились Боги, муунцы…

– Просто повезло, – отец снова оборвал ее на полуслове. – Сильфы слишком кичатся своим магическим превосходством. Когда-нибудь это сыграет с ними злую шутку.

Служанка наполнила бокалы кровью, но Ирмина проигнорировала приглашение Кимирана к трапезе. Вместо этого она сказала:

– Есир отказал мне в аудиенции.

Его прекрасное, не тронутое старением лицо, почти не изменилось, если не считать уголков рта, что поползли вниз при упоминании имени великого зодчего.

– Ты просила? – по слогам произнес Кимиран. – Вискард не просят. Тем более у изгоев.

– Он глава мегаполиса, ему верят, почитают за Божество. Только Есир…

– Довольно!

Кимиран медленно положил правую ладонь на стол и свел пальцы, собирая бархатную черную скатерть в кулак. Красные глаза уставились на Ирмину.

– Ты отправишься в Муунган завтра, на рассвете. И пробудешь в городе весь отведенный квотой безопасности границ срок. Посетишь пару научных выставок, поговоришь с советом о необходимости послабления пропускного режима для гиан, обоснуешь нашу позицию, как дружественную и готовую к сотрудничеству.

Он сделал глоток, сверкнув острыми белоснежными клыками, и, когда Ирмина не последовала его примеру, добавил:

– И сделаешь все возможное, чтобы Есир отменил унизительный пропускной режим.

– Вряд ли мне удастся с ним встретиться.

Отец пренебрежительно махнул пальцами.

– В такие моменты я жалею, что старшая в семье ты, а не твой брат.

Гианы следили за чистотой крови и соблюдением традиций не хуже, чем сильфы за превосходством магии. И чтили не половую принадлежность, а первенство.

Ирмина была старшей в роду, и вся власть и ответственность принадлежали ей по праву. Даже если Сариáн станет претендовать на главенство в семье, ему просто не хватит сил.

А, если рискнет, она выпьет его, не моргнув и глазом.

***

аатид – драгоценный камень, который добывают в предгорьях Гхихлеца, города ютул. Имеет красную сердцевину и темно-синий край, самый прочный из известных минералов.

ГЛАВА 8

– Сожаление – удел слабых, – парировала Ирмина, когда в гостиную вошли мать и брат в сопровождении двух служанок.

Сариáн усадил Мерсемúт на ее место, поцеловал перстень на руке Кимирана и занял стул по левую сторону от матери напротив Ирмины.

– Кто здесь говорит о слабости? – спросил самым беззаботным тоном и, как только служанка наполнила его бокал, одним махом осушил.

– Тебе знакомо значение слова аскетизм? – спросила Ирмина, которая так и не притронулась к приготовленной для нее крови.

Солоновато-терпкой, приправленной перцем и гвоздикой.

Она повернулась к отцу.

– Послабление пропускного режима потребует не только моего участия.

– Аскетизм – удел нищих, а я, – Сариáнт щелкнул пальцами, и служанка обновила бокал. – Из рода Вúскард.

“Второй” было опущено намеренно, но Ирмина не стала заострять на этом внимание. Когда она уедет в Муунган, в поместье останется верный Бардóл, и она по-прежнему будет в курсе темных делишек брата.

Куда важнее было достучаться до Кимирана.

– Что за безвкусица у тебя на груди? – спросила Мерсемúт.

Мать без преувеличения была самой красивой гианой на всем Бринзане. С черными, словно заброшенные шахты Гхихлеца, длинными волосами, молочно-белой кожей и глазами алыми, как огонь, что полыхал в сердце золотой Звезды в момент ее пробуждения.

– Я еду в Муунган.

Кимиран в ответ на вопрос в глазах жены утвердительно кивнул.

– Когда? – уточнила Мерсемúт.

– Зачем? – подначил Сариáнт, и Ирмина ядовито улыбнулась.

Маленький прохвост знал о ее передвижениях все. Все, что Ирмина считала нужным передавать его шпионам, которые через одного работали на нее.

– Трудиться на благо Хаэкона, второй из рода Вúскард.

Лицо Сариáнта сморщилось, словно он проглотил прогорклую кровь, и Кимирáн добавил:

– Она будет представлять интересы рода, налаживать торговые связи и, конечно, отвечать за обмен опытом.

– Это поставит под угрозу наши отношения с сильфами, – возразила Мерсемúт.

– Речь не идет о насаждении чужой веры, – терпеливо пояснил Кимирáн.

– Да, никакой политики.

Ирмина встала, так и не притронувшись к аперитиву.

– Только интриги, ложь и кража высоких технологий. Приятного аппетита, а мне нужно готовиться к отъезду.

Она снова поцеловала перстень отца, поклонилась матери и, показав брату идеальный оскал, вернулась в свою спальню, где в приступе отчаянной злости сорвала с груди знак с гербом Муунгана и бросила на трюмо.

Брошь описала дугу и упала плашмя, иголкой вниз. Огонь из камина окрасил страницы отчеканенной на поверхности книги в пурпурно-алый.

– Я слышал, ты уезжаешь?

Ладони Бардола перехватили Ирмину за талию. Тонкое кружево затрещало под натиском бледных пальцев, и она, криво усмехнувшись, толкнулась бедрами в его пах.

– Кто разрешал тебе врываться в мои покои без приглашения?

– Ты?..

Бардол перехватил Ирмину за горло, и, покуда она не сопротивлялась, впился губами в нежный воротник, что прятал от него идеальную шею гианы.

– Ты испортил мое лучшее платье… снова.

– Разве сейчас это имеет значение?

Он усмехнулся, и нарочито медленно разорвал ткань на бедрах и животе, оставив на Ирмине лишь белый высокий воротник и тонкое кружево нижнего белья.

– У тебя их сотни.

– И поэтому ты решил порвать их все?

Бардол рассмеялся и, словно бросая гиане вызов, дернул воротник на себя. Белые пуговицы рассыпались по полу, но она не двинулась с места.

В зеркале напротив Ирмина рассматривала свое отражение: плавную линию бедер и мягкие полушария грудей, рельефный живот и тонкие длинные руки с острыми черными ногтями.

Бардол тоже разглядывал ее, и хотя они не в первый раз делили постель, не смог сдержать стона удовольствия, когда Ирмина распустила волосы.

– Ты заставляешь меня ждать? – повелительно спросила она, и гиан сбросил на пол шелковую рубашку цвета свежей крови, а за ней и темные брюки.

Наконец, тяжело дыша, Бардол поднял Ирмину на руки и понес к постели.

– Зачем Кимиран отправляет тебя в Муунган? – спросил, покрывая поцелуями острые ключицы и нежную высокую грудь.

– Тебя не касается.

Бардол раздвинул коленом сладкие бедра и, перехватив гиану за талию, резко подтянул к себе. В ответ она отвесила ему пощечину: четыре глубокие царапины прочертили щеку, и, спустя пару мгновений, исчезли без следа.

– Меня касается все, что имеет отношение к тебе.

Ирмина рассмеялась.

– Сегодня ты слишком болтлив, займись лучше делом!

Она толкнула его голову вниз, к мягкой нежности, что пульсировала голодом. Острый язык Бардола послушно скользнул по верху, заставив ее выгнуться навстречу, а следом без предупреждения вторгся во влажную глубину.

Он знал, как доставить Ирмине удовольствие, и все же был слишком нетерпелив. Не дав гиане кончить, Бардол навис над ней, сцепил тонкие руки в замок над головой и прошептал, касаясь кончиком носа ее уха:

– Позволь подарить тебе последний поцелуй?

Ирмина зло рассмеялась и прежде, чем его клыки успели вонзиться в ее шею, сама оказалась сверху.

Первородные всегда были сильнее.

– Раньше осыпятся листья с ветвей священного Иве, чем я разрешу безродному щенку вроде тебя испить моей крови!

– Ты обещала! – застонал Бардол и подался вперед, пытаясь поймать ее губы.

Но Ирмина отклонилась, и в отместку он толкнулся в нее бедрами, недвусмысленно заявляя о своем желании.

– Был бы я безродным, ты меня и на порог не пустила… первая из рода Вискард.

– Заткнись!

Ирмина сама взяла руки гиана в замок и оседлала, коротко двинувшись навстречу. Затем поймала губами его протяжный стон и без предупреждения впилась зубами в плечо, прокусив подключичную артерию.

Бардол дернулся, но Ирмина удержала. Еще теснее прижалась к нему и до боли стиснула пальцами крепкие запястья, наслаждаясь сексуальным возбуждением и властью, что оно дарило.

Наконец, гиан сдался, и Ирмина ослабила хватку. Кровь пульсировала в висках, и удовольствие смешивалось с болью и унижением, к которым он привык. И пусть Бардол не мог испить первую из рода Вискард, зато он мог ее трахнуть.

Гиан зарычал и, обхватив упругие бедра ладонями, подался Ирмине навстречу. Пришла ее очередь стонать, и, хотя Бардол старался изо всех сил, она отпустила его только, когда кончила сама, залив подушки свежей кровью своего любовника.

– Хочу, чтобы ты уехала навсегда, – прошептал гаин, когда она позволила ему подняться.

– И к кому тогда прибьешься в поисках защиты? К Мерсемит? – Ирмина хохотнула. – Или, может быть, к Сариату?

– Среди гиан много знатных родов, – ответил Бардол и поднял с пола рубашку. Кровь на плече запеклась бурыми рваными разводами. – Не одними Вискард…

Ирмина подлетела к нему быстрее, чем гиан успел закончить.

– Скажешь еще хоть слово, и я выпотрошу тебя на ковер. Ты принадлежишь мне, как и все твои грязные секретики!

Длинные острые ногти оставили на шее новые отметины. Бардол промолчал, а Ирмина, выдавив из себя улыбку, отпустила его. Затем накинула на плечи рубашку и, поправив воротник, помогла застегнуть пуговицы.

– Завтра я уеду в Муунган, а ты останешься здесь один. Моими ушами, моими глазами, – она сжала в ладони не до конца упавшее хозяйство гиана. – Можешь трахать кого угодно, но здесь, – она обхватила свободной рукой его затылок. – Ты будешь верен мне до конца своих дней.

ГЛАВА 9

Хаэкон находился в трех днях пешего пути от Муунгана.

Кимиран велел снарядить для Ирмины повозку, запряженную четверкой бриен*, которая, соблюдая церемониал, должна была доставить первую из рода Вискард в пункт назначения за день, но гиана проигнорировала заботу отца и взяла из гаража экипаж: самоходную машину, приводимую в движение горячим паром.

Ирмина не сильно разбиралась в техническом устройстве изобретений муунцев, но с удовольствием пользовалась результатами их умственного труда.

В итоге, весь путь занял не больше трех часов. Без тряски, удушающей жары и дорожной пыли – формальностям гиана, для которой эта поездка в Муунган не была первой, давно уже предпочитала комфорт. Тем более, что за рулем сидел преданный ей душой и телом Хиск.

Ирмина достала из портфеля документы и открыла первую страницу доклада на тему контроля голода среди гиан.

– Во славу Иве, – прошептал старый слуга и приложил ладонь ко лбу.

Она подняла голову от бумаг и посмотрела в окно. Туда, где в размытых очертаниях пустой равнины, касаясь ветвями облаков, росло великое древо, в кроне которого обитали сильфы: хрупкие, закостенелые в своей вере мерзавцы, что не видели дальше собственного носа.

Иве никогда не вызывал в Ирмине священного трепета. Просто огромный пень, которые сильфы умудрились присвоить себе раньше других. Гиана сильно сомневалась, что крылатые были древнейшей кутаной полуострова.

По-крайней мере, в главной библиотеке Хаэкона об этом не было сказано ни слова, а ведь она официально являлась хранителем истории Бринзана.

Ирмина представила, что вместо каменного дворца с его прохладой, спасительной тенью и большими залами, в которых эхо было таким сильным, что разносило по округе даже твое сердцебиение, ей пришлось бы жить в ветвях огромного дерева.

Босой, в домах без остекления и нормальных дверей, лишенной привычных сердцу благ цивилизации… и поняла, что лучше навсегда поселится среди отребья Муунгана, чем вознестись на священные вершины города-дерева.

Вдруг от ствола Иве отделились маленькие фигурки. Ирмина придвинулась ближе к окну и прежде, чем странная процессия скрылась из вида, успела рассмотреть два паланкина и четырех сильф.

С каких это пор крылатые стали принимать в Араэше гостей?

– Хиск, ты видишь процессию сильф? Что они там делают?

Старый слуга повернул голову.

– Я не вижу крылатых почитателей Иве, моя госпожа. Хотите, чтобы я изменил маршрут?

– Нет, – Ирмина махнула рукой, выбрасывая из головы и сильф, и их странные перемещения. – Мне нужно успеть в Муунган к трем, – она провела пальцами по значку с гербом мегаполиса и, только лишь из уважения к старику, что воспитывал ее с самого раннего детства, добавила. – Во славу Иве.

– Во славу Иве, госпожа, во славу.

Гиан кивнул и, снова приложив ладонь ко лбу, набрал скорость. Мотор экипажа зарычал, а Ирмина вернулась к редактированию документов.

Раньше Муунган, как и всякий другой крупный город, имел несколько пропускных пунктов, охраняемых квотой безопасности границ. Любой желающий мог явиться к его стенам и попросить помощи или убежища, Есир не отказывал никому.

Но после ночи падения Аинин, все изменилось. Внешние стены обзавелись дополнительными мерами безопасности, а количество пунктов приема сократилось до двух: одного наземного и одного со стороны порта у реки.

Однако, главный запрет коснулся крылатых – пересекать границу мегаполиса по воздуху запретили под страхом смерти.

Гиан, баггейнов и альвов нововведения никак не коснулись, а ютулы восприняли новые правила спокойно, что не удивительно, ведь они в принципе отличались каменным терпением.

Все понимали, что этот запрет касался лишь одной кутаны – сильф, которым с той поры вход в Муунган был закрыт.

С последствиями этих ограничений жители полуострова столкнулись гораздо позже, когда сокращение пропускной способности техно мегаполиса привело к огромным очередям в залах ожидания.

Но и тут мудрые распоряжения Есира обеспечили порядок: изгоев, отщепенцев и полукровок стали принимать в отдельно отведенном для этих целей зале.

После заполнения анкеты, они проходили процедуру установления уровня владения магией и способности к обороту, а затем, получив на руки распределительные документы, отправлялись в реабилитационные центры, где им оказывали помощь в поиске жилья и работы.

Остальные кутаны проходили по общей очереди во втором зале. За исключением тех, кто был богат и мог выкупить проход ко времени, как Ирмина.

Хиск оставил экипаж на отведенной для паровых машин площадке и через большие распашные ворота прошел вслед за госпожой в главный зал, из которого в Муунган было только два выхода.

Справа принимали полукровок, беженцев и кутан по предварительной записи, слева – всех остальных: чистокровных альвов, баггейнов, гиан и ютул, которые не пожелали покупать проход и не относились к особо нуждающимся.

Гиана дождалась, пока на информационной панели, что состояла из пяти рядов белых карточек, которые попеременно вращались на длинных тонких стержнях, высветится номер окна ее записи, и направилась в указанном направлении.

Хиск преданной тенью последовал за ней.

– Ирмина Вискард, мне назначено на три.

Полукровка с кожистыми крыльями и янтарными глазами баггейна, по какой-то причине не унаследовавшая от ютулы чувствительности к дневному свету, посмотрела на наручные часы и вернула гиане документы.

– Прошу прощения, но Вы опоздали. Следующий, пожалуйста.

Ирмина обернулась. Часы, что занимали почти треть стены напротив, показывали пять минут четвертого.

Благородный альв, который ждал свою очередь чуть поодаль, робко улыбнулся. Остроухий, с чуть тронутой загаром кожей и длинными светлыми волосами, заплетенными в причудливые косы, он возвышался над Ирминой на целую голову, хотя она была рослой даже по меркам гиан.

– Вы ошиблись, я прибыла вовремя, – отчеканила первая из рода Вискард, не обратив внимания на удивление, отпечатавшееся на лице альва.

Сотрудница квоты безопасности границ пожала плечами и привела в действие какой-то механизм, стоявший на столе. Громко щелкнули тумблеры, и в узкой прорези сверху появилась перфорированная карточка с местом, именем и временем.

Ирмина сжала зубы. Вредности баггейна в муунке было хоть отбавляй.

– Ошибки быть не может, вы опоздали. По правилам квоты безопасности границ Муунгана я не в праве принять ваши документы на индивидуальной основе, но вы можете пройти пропускной пункт в порядке живой очереди в зале для полукровок.

Гиана щелкнула пальцами, так что между ней и альвом встал Хиск, и обнажила острые клыки.

***

Бриена – разновидность парнокопытных лошадей с рудиментарными отростками на месте 3-го и 4 пальца, защищенными меховым наростом

ГЛАВА 10

 Сильфы не стали рисковать.

Стражи оставили паланкины за лигу от Муунгана, и Элене с Ушериз пришлось добираться до мегаполиса пешком. В непривычной обуви и странной тесной одежде под прямыми лучами палящего солнца, что стояло высоко над горизонтом.

Араэш за их спинами превратился в мираж. Зеленый край, щедрый на блага, миролюбивый и тихий, он стал призраком прошлой жизни, в которую им больше не суждено было вернуться.

Элена перехватила рюкзак с вещами поудобнее и прогнала навязчивые мысли. У нее была цель, предназначение, дарованное самим Иве! И слабость не могла пустить корни там, где на кону стояло благополучие целого полуострова.

Даже если ноги, не привыкшие к долгой ходьбе, болели, а обрубки за спиной ныли и просились в небо. Даже если жутко хотелось избавиться от ненавистной обуви, броситься вперед, воздеть руки к небу и закричать…

– Как только пройдем квоту безопасности, можно будет расслабиться, – сказала Элена, чтобы хоть как-то сбросить напряжение, пульсирующее внутри нее.

Ушериз никак не отреагировала.

После побега Изетты и той стычки перед отправлением в Муунган, она не сказала ей ни слова и всю дорогу была задумчива и серьезна. Элена понимала, что случившееся повлияло на Ушериз сильнее, чем на нее, и очень надеялась, что суровая отрешенность была временным явлением.

Ахреат учила их, что долг превыше личного блага.

Что пересечь границу Муунгана легко, а вот получить направление на работу во внутренние квоты Дворца Совета, наоборот, непросто. Что им придется лгать, лгать на каждом шагу, чтобы подобраться к Источнику и бросить в него семя священного Иве.

Элена не справится одна, Ушериз нужна ей. Нужна такой же, как прежде: сильной, гордой, смелой… не сомневающейся.

Чем ближе сильфы подходили к вратам Муунгана, тем чаще им на пути встречались представители других кутан. В основном баггейны или их полукровки. Они шли пешком парами или небольшими группами, закинув тяжелые сумки за спину, и тихо рокотали на родном наречии.

Пару раз сильф обогнали экипажи без окон. Скорее всего, это были ютулы, которых солнечный свет обращал в камень. Они не останавливались на площади перед главными воротами, а сворачивали направо. Туда, где под землю уходил широкий тоннель.

Поэтому парковку перед квотой границ занимали экипажи благородных альв и гиан, которые предпочитали путешествовать с комфортом.

Элена видела их чертежи на страницах книг, которые послушницы показывали во время обучения. Но, одно дело, смотреть на картинки, а совсем другое лицезреть экипажи воочию.

Будь на месте ее крылья, Элена не поместилась бы ни в одну из них. Да и зачем? Рожденный летать не должен ползать, а, судя по пыхтению паровых двигателей, экипажы только на это и были способны. Не мудрено, что среди основных покупателей паровых машин были в основном альвы да гианы.

Баггейны испытывали предубеждение против закрытых маленьких пространств, а ютулы в ночное время суток могли воспользоваться крыльями и долететь до границ Муунгана быстрее, чем раскроется бутон уриана*.

Стихии мудры, раз создали такое разнообразие кутан, но Элена была слишком занята своими мыслями, чтобы как следует задуматься над этим.

Слившись с потоком прибывающих в Муунган, она и Ушериз прошли в большой зал и мгновенно растерялись. Вокруг была невообразимая толчея и шум.

Дородная полукровка-баггейн в форме квоты охраны границ Муунгана стояла на небольшом возвышении справа от входа и строго ругала тех, кто пораженный увиденным, останавливался в дверях, и мешал пройти другим.

– Ей, безродные, освободите дорогу!

Грузный баггейн с большими, покрытыми волосами руками задел Элену сумкой, что висела на плече, и, когда она отступила на шаг, вывел к главному табло свой многочисленный выводок.

– Идем к шестому окну. Там, говорят, кутан поменьше.

Баггейн кивнул и последовал за женой. Элена и Ушериз, за неимением других вариантов, решили отправиться за ним.

В документах, что сделали для Жертвенниц сильфы, было написано “полукровка”. Принадлежность к кутане: не установлена. Цель посещения: постоянное место жительства.

Поверх выведенных синими чернилами строчек стоял оттиск канцелярии альвов – золотое перо в руке напротив солнца. Поддельное, как и вся история жизни новой личности Элены и Ушериз.

Ахреат разрешила оставить им только свои имена, и, хотя Элена знала, что документы делали вручную без использования магии, полной уверенности в том, что машины Муунгана не засекут их, не было.

У шестого окна очередь и вправду была вдвое короче. Заняв место позади баггейна, Ушериз достала из сумки документы и еще раз перечитала. Вечно смешливая и озорная, она даже сейчас, когда уровень тревоги зашкаливал, не проронила ни слова.

– Все будет хорошо, – прошептала Элена, касаясь ее плеча. – Хочешь, я пойду первая?

Ушериз покачала головой.

– Сама справлюсь.

Элена не понимала, почему Ушериз грубит и отталкивает ее, но знала, что побег Изетты имел к этому самое прямое отношение. Вот только почему? Перед мысленным взором пронесся прерванный ее появлением разговор. Мерное жужжание аук, просторный коридор Храма Иве и злая Изетта.

Что она тогда сказала Ушериз?

Очередь продвигалась достаточно быстро и через полчаса, когда многочисленное семейство баггейнов получило вид на пребывание, к стойке регистрации подошла Ушериз.

– Полных лет? – спросила женщина с красными глазами, но без клыков – гиана-полукровка.

– Сто двадцать пять.

– Надолго в Муунган?

Элена внимательно слушала вопросы, отмечая про себя, что вся эта информация содержалась в бумагах, что были у сильфы с собой, и все равно муунка хотела получить устный ответ.

– Навсегда…

Элена сглотнула, но сотрудник квоты безопасности только кивнула и поставила на документах черную печать с гербом мегаполиса.

– Пройдите за стойку к арке.

Ушериз послушно встала под серебристым сводом и, когда гиана-полукровка повернула какой-то рычаг, арка пришла в движение, описав вокруг сильфы неполный круг, а потом невидимка ровным механическим голосом произнес:

– Определить принадлежность к кутане невозможно. Соотношение САБЮГ – сорок пять – двадцать один – четыре – девять – двадцать один.

Так вот о какой машине говорила верховная Жрица Ахреат. Изобретение муунцев, способное вычислять принадлежность к кутане. Если бы соотношение первого числа, принадлежности к сильфам, было выше пятидесяти, Ушериз не пропустили.

– Добро пожаловать в свободный город Муунган.

Гиана-полукровка приколола к майке Ушериз значок – медный медальон с гербом мегаполиса и вернула документы.

– Следующий!

К окошку регистрации подошла Элена. Улыбнулась и, опершись о стойку руками с небесно-голубыми ногтями, вручила муунке документы.

Сердце пропустило удар.

Стараясь ничем не выдать своего волнения, Элена сложила руки по швам и сжала в кулаки. Магия земли откликнулась слабо, но сильфа все равно почувствовала ее на кончиках пальцев – теплое покалывание и зов, похожий на утробный рокот, с которым твердь всегда приветствовала ее.

Ритуал пронесся перед глазами чередой рваных образов, среди которых самым ярким стало бегство Изетты и паника, которая переключила внимание Ахреат с Элены на беглую сильфу… и не позволила довести начатое до конца.

***

Уриан – яркий хищный цветок, бутон которого похож на кувшин. Феромоны уриана подстраиваются под обоняние кутана, поэтому для каждого он пахнет по- своему

САБЮГ – тест на определение принадлежности к кутане (первые буквы пути кутан: Сильфы – Альвы – Баггейны – Ютулы – Гианы)

ГЛАВА 11

– Я желаю видеть главу квоты безопасности. Немедленно.

Ирмина никогда не сдавалась. Не пасовала перед трудностями и тем более не собиралась уступать глупой бюрократической проволочке из-за которой ее, прямого потомка великого Харгануду, собирались отправить стоять в очереди вместе с отбросами полуострова.

– Боюсь, это невозможно. Следующий!

Хиск не сдвинулся с места, и стоявшему за спиной Ирмины альву даже пришлось отступить на шаг, настолько устрашающим показался ему старый гиан.

– Невозможно применимо лишь к вашей компетентности, но не к Ирмине Вискард. Я жду.

Острые красные ногти забарабанили по столешнице, но полукровка не сдвинулась с места.

– Очень жаль, однако я ничем не могу вам помочь. Так же вынуждена предупредить – если в ближайшие десять минут вы не освободите окно приема, я не смогу оказать услугу следующему за вами достопочтенному альву.

– Мне плевать, сможете ли вы оказать услугу ему или кому бы то ни было другому! Вопрос касается моих документов и моих привилегий, за которые заплатила семья Вискард. И сейчас…

– Вы правда верите в то, что полукровка баггейна и ютулы сделает так, как прикажете?

Альв, которого Хиск должен был держать на расстоянии, сейчас стоял непозволительно близко и шептал гиане на ухо очевидные вещи. Еще и улыбался так самодовольно, что Ирмина оскалилась.

– Где мой слуга?

Незнакомец выпрямился и оглянулся.

– Не знаю, может быть, его замучила жажда?

Ирмина знала, что альвы, в отличие от сильф, были не сильны в магии стихий, зато прекрасно разбирались в манипуляциях и управлении эмоциями.

Гиана встала к незнакомцу лицом и расправила плечи. Алые глаза сверкнули, и она сделала шаг вперед, заставив альва, к своему удовольствию, отступить на шаг.

– Вы посмели применить к моему слуге чары?

Он улыбнулся и кончики острых ушей едва заметно дрогнули.

– Как можно! Но гиан в таком преклонном возрасте, да еще и в переполненном кутанами помещении вполне мог устать и отправиться подышать на свежий воздух…

– О вашем поступке непременно узнает совет Муунгана и глава квоты безопасности в частности.

Ирмина, которая была готова броситься на альва и расцарапать ему лицо, наконец, взяла себя в руки.

– Но я ничего не сделал! – возмутился он так громко, что к ним обернулись стоявшие рядом баггейны. – Как вы можете бросать в меня столь подлыми обвинениями!

Элена, которая находилась не больше, чем в десяти шагах от набирающего обороты скандала, оглянулась.

– Что там происходит? – спросил кто-то.

– Гиана не поладила с альвом, – усмехнулся баггейн. – Ох уж эти высокородные! Кичатся фамилиями на каждом углу, а о воспитании даже не слышали…

– Пожалуйста, соблюдайте порядок! – гиана-полукровка развернула документы Элены и спросила. – Цель вашего визита в Муунган?

Сильфа бросила испуганный взгляд на Ушериз, но та его кажется даже не заметила.

– Я… ищу убежище, – наконец вспомнила Элена.

Если она попробует заколдовать аппарат, датчики Муунгана тут же вычислят ее по маркерам, отличающим магию сильф от других кутан. Но, если она войдет в арку, машина наверняка выдаст запредельное значение САБЮГ или вовсе поднимет тревогу, и тогда вся миссия окажется под угрозой!

– Как долго собираетесь оставаться в Муунгане?

– Я бы хотела навсегда, наверное… – неуверенно произнесла Элена, прислушиваясь к набирающей обороты перепалке.

– Одна или с семьей? – уточнила муунка и повернула голову на шум. – Что там происходит?

– Кажется, гиана спорит с альвом, – ответила Элена.

– Кто бы сомневался.

Она села за стол, потеряв к документам Элены интерес, и стала что-то вбивать в машину перед собой. Через минуту в отсеке появилась перфорированная карточка, и гиана-полукровка засунула ее в прозрачный тубус, который длинная серая труба, что проходила сбоку от ее стола, унесла в неизвестном направлении.

– Чего вы добиваетесь? – вкрадчиво поинтересовалась Ирмина.

Вокруг нее и альва стала собираться толпа любопытных зевак, а тем временем минуты, отведенные на регистрацию, безвозвратно утекали. Если Ирмина не успеет пересечь границу сегодня, придется ночевать на улице, в экипаже.

Ведь ближайший к Муунгану город – это Араэш, но там ей вряд ли светит мягкая постель и сытный ужин.

– Разумеется, порядка, – альв протянул руку. – Сарандиэль, к вашим услугам.

Гиана подавила желание впиться в бледную ладонь зубами и ответила на рукопожатие, вложив в ладонь альва пальцы, как для поцелуя.

– Ирмина Вискард.

– Наслышан и польщен.

Он сжал ее пальцы и коснулся губами перстня с красным лаунцем*, что когда-то подарил Ирмине Бардол. Губы гианы расплылись в уничижительной улыбке.

– Могу ли я вам помочь?

Она рассмеялась – все знали, что альвы коварны и те, кто принимал их помощь, становились вечными должниками. Ирмина не собиралась обещать альву ничего, что могло ущемить ее интересы или интересы ее семьи.

– Помощь понадобиться вам, как только вернется мой слуга.

–Ах!

Сарандиэль рассмеялся, и воздух вокруг уплотнился и задрожал, так что Ирмина кожей ощутила пахнувший от него жар.

Из-за стойки шестого окна показалась команда баггейнов – активное крыло квоты безопасности, и, оттеснив Элену к арке, направилось в сторону окна предварительной записи.

Гиана-полукровка, которая, изнывая от любопытства, тоже вышла в общий зал, желая своими глазами увидеть нарушительницу правопорядка, не глядя, вручила Элене документы и жетон:

– Добро пожаловать в Муунган! Соблюдайте правила и методические рекомендации, и мегаполис быстро станет вашим домом.

Сильфа взяла драгоценное разрешение и вместе с Ушериз двинулась по длинному коридору в сторону выхода в город, шепча про себя горячую молитву во Славу Иве.

– Заместитель квоты безопасности границ Муунгана, что здесь происходит?

Отряд баггейнов остановился перед Ирминой и Сарандиэлем.

– Всего лишь зам? – фыркнула гиана. – Я не буду вести разговоры…

– Ну что ты, дорогая, опять не в духе?

Альв обнял ее за плечи и прижал к груди. По силе он не намного уступал разъяренной гиане, которая от наглости маневра готова была откусить ему голову.

– Прошу нас простить, маленькая ссора двух влюбленных. Мы приехали в Муунган, чтобы начать новую жизнь, вместе. Я прав, моя Алая Эхара*?

– Именно так, – сквозь зубы процедила Ирмина, вонзая ногти ему в предплечье.

– Гианы обязаны становиться на учет при прохождении въездного контроля. Пожалуйста, следуйте за мной.

Сарандиэль вручил Ирмине документы. Трудно было передать ее взгляд в тот момент, но, если бы гианы могли убивать глазами, его не спасла даже природная харизма альва.

– Встретимся на той стороне, ревнивая моя!

Сарандиэль послал Ирмине воздушный поцелуй и повернулся к окну регистрации.

– Ровно в три пятнадцать и ни минутой позже, приступим?

***

Лаунц – драгоценный камень глубокого красного цвета

Эхара – местная Луна

ГЛАВА 12

Муунган ослепил.

Город изгоев, образ которого в голове Элены был отрисован мрачными, наполненными страхом мазками, на поверку оказался совсем другим. Ярким, оживленным и на удивление совершенно равнодушным к ней и Ушериз.

Элена ступила на мощеную серым камнем мостовую и запрокинула голову. Такое количество стекла, прозрачного материала, который почему-то совсем не прижился в Араэше, хотя огня и песка у сильф было в достатке, она видела впервые.

В огромном небоскребе, чей острый пик терялся в мягких шапках облаков, отражались окружающие здания и сама Элена, силуэт которой в причудливой игре света и тени казался непропорционально большим.

– Эй, прочь с дороги!

Мимо на узкой двухколесной самоходке пронесся баггейн. Если бы не Ушериз, которая вовремя отдернула Элену в сторону, ее миссия закончилась здесь, на пятачке у входа в квоту безопасности границ.

Впрочем, не только миссия, но и жизнь.

Элена проводила глазами ловко лавирующего в толпе баггейна, и удивилась про себя спокойствию, с которым кутаны уступали ему дорогу.

В Араэше всех опасных летунов, которые считали, что игры в воздухе в догонялки – это забавно, отлавливали стражи и отправляли на внеурочные служения в Храм Иве.

Как правило, одного раза хватало, чтобы навсегда отучить быстрокрылого сильфа от желания нарушать правила. Баггейна же, чью рослую фигуру Элена различала даже на другой стороне улице, могла исправить только хорошая порка.

Она сжала лямку рюкзака обеими руками.

Улица, бордюр, тротуар, дорога, экипаж… незнакомые слова, которые раньше сильфа видела лишь на страницах книг, обрели реальные очертания, и Элена, наконец, поняла, что обучение закончилось.

И в случае провала отыграть все назад, как на занятиях с послушницами, уже не получится.

Чтобы скрыть свое замешательство, она достала из рюкзака бумагу с инструкцией для новых переселенцев и прочитала первый пункт.

– Если в Муунгане у вас нет родственников или других кутан, которые согласны принять на ночлег и помочь с трудоустройством, пожалуйста, обратитесь в квоту общественной занятости.

Ниже были адреса, но, даже если бы Элена умела читать карты, вряд ли смогла найти нужный дом сама. В обучение не входило ориентирование на местности. По сути, оно давало лишь теоретические знания об устройстве жизни Муунгана, и совершенно не касалось реального выживания в городе изгоев.

Городе, в котором под запретом были любые свободные проявления привычных сердцу стихий: живые растения, голая земля и даже вода.

– Нам нужно найти других… – слово “Жертвенниц” Элена произнести вслух побоялась, и Ушериз внимательно посмотрела на нее.

– Все не так, как они рассказывали, да? – она скривила губы. – Изетта знала, что так и будет.

– Откуда? – Элена сделала вид, что внимательно изучает карту. – Разве она была в Муунгане?

Ушериз пожала плечами.

– В любом случае, Изетта оказалась умнее всех нас.

Элена посмотрела на нее.

– Что ты имеешь ввиду?

– Хотя, может быть, еще не все потеряно, – сильфа не ответила на вопрос и повернулась лицом к небоскребу. – Взять все и бросить, здесь и сейчас… Иве существует тысячу лет, и простоит еще столько же. Какое ему дело до меня? Или тебя? – Ушериз повернулась к Элене. – Он будет здесь, даже когда все сильфы вымрут.

– Тише!

Элена опасливо оглянулась и сжала в ладони прядь голубых волос.

– Так скажи мне, кто важнее? Тот, кто тысячелетия властвует над миром, или те, кто просто хочет жить? – губы Ушериз дрогнули. – Я хочу жить. Даже такой… я просто хочу жить.

Элена молчала.

Слова сильфы ранили ее, но не поколебали уверенности в правильности выбранного пути. Она не могла отдать крылья и способность к магии за мираж.

Нет, Элена сделала выбор, потому что верила и продолжала верить в праведность дела сильф, а еще знала, что без нее, без них всех, никто не сможет положить конец технологической тирании Муунгана.

Она сложила документы в рюкзак и серьезным, не терпящим возражений тоном, произнесла:

– Мы здесь во имя всех тех, кто остался дома, в Араэше. Не ради славы или награды, но ради будущего других. Мы не можем сдаться на полпути.

Ушериз поморщилась, словно напоминание о правильности выбранного пути успело набить ей оскомину, но промолчала.

– Идем, – подытожила Элена.

Они перешли улицу и влились в быстрый поток идущих по своим делам муунцев. Элена никогда не видела такого количества полукровок. Впрочем, она и представителей других кутан наблюдала только на страницах учебника истории.

Иноземные гости редко заглядывали в Араэш, если не считать альвов, но здесь, в сердце свободного мира, на улицах можно было встретить кого угодно.

Излишне волосатых и резких в движениях баггейнов, которые редко ходили по одному и предпочитали передвигаться стаями или парами.

Тех же альвов, остроухих и статных, почти таких же тонкокостных и изящных, как сильфы, но гораздо более высокомерных.

И до жути прекрасных гиан – высоких, как альвы, и смертоносных, как баггейны. С глазами всех оттенков алого и острыми, как лезвия, клыками.

Пожалуй, только ютулы, которые в солнечных лучах обращались в камень, не встречались на улицах Муунгана днем.

Но, если верить книгам, у них были красивые витые рога, что начинались у основания лба и шли вдоль черепа к шее, огибая уши или, наоборот, уходили заостренными концами вверх, и перепончатые крылья. Такие большие в размахе, что запросто могли перекрыть целую улицу.

Есир великий зодчий заложил в основание Муунгана первый камень, и с того момента город рос сам, под стать настроению и привычкам своих разношерстных жителей.

Поэтому широкие проспекты с домами из стекла и металла через три квартала легко могли трансформироваться в узкие каменные улочки с покатыми крышами и окнами-бойницами, а те в свою очередь в пустынные переулки, где гулял только ветер.

Муунган строили полукровки.

Те, кого изгнали из родного города и кто был вынужден скитаться по просторам полуострова в поисках сострадания. Они были душой мегаполиса и его оплотом.

Элена знала, что чистокровные могли рассчитывать на гражданство Муунгана только в случае заключения брака с полукровкой, что случалось крайне редко. Во всех остальных случаях они получали разрешение на временное пребывание и не более того.

Исключения случались, но для этого чистокровный представитель кутаны должен был обладать недюжинным умом и предложить Муунгану изобретение, которое могло многократно улучшить быт простых муунцев, или сделать прорыв в науке и технике.

Чистокровным это было не нужно.

Насколько знала Элена, высокородные в большинстве своем гордились собственным происхождением и видели в Муунгане лишь место для отдыха и поиска новых впечатлений, но не жизни.

Сильфы остановились на тротуаре перед перекрестком в форме неправильного кольца, и Ушериз тронула Элену за руку.

В первый раз за все время пути.

– Это он, смотри!

ГЛАВА 13

Муунган, квартал Точных наук

студенческое общежитие

Адрет толкнула Томаса на кровать и села сверху. Провела ладонями по бархатному рельефу груди с татуировкой в виде головы лúкона* на солнечном сплетении и поерзала бедрами, наслаждаясь его временной покорностью.

– Я хочу тебя поцеловать…

Томас попытался притянуть Адрет ближе, но она вывернулась, не дав коснуться себя губами.

– Ты знаешь, я не люблю эти ваши нежности. Давай просто займемся сексом и все.

Томас легко мог опрокинуть ее на спину и взять так, как хотел сам: с ласками, стонами и долгими поцелуями, но услышанное напрочь отбило всякое желание.

Адрет стянула через голову короткий яркий топ, сжала в ладонях маленькие упругие груди, покрытые кольцами татуировок, что уходили на плечи крыльями, которых у нее никогда не было, и снова двинула бедрами. Томас, что продолжал безвольно лежать на спине на ее кровати, подмахнул в ответ, и Адрет рассмеялась.

Она не знала, к какой кутане относилась, да и САБЮГ не внес ясности. Зачатки рогов у основания лба могли принадлежать ютуле, но Адрет не обращалась в камень с восходом солнца, и кожа у нее была розовая и нежная, как у альвов.

Но те не имели рогов, впрочем, как и крыльев.

– Ну же, чего ты ждешь?

Адрет снова заерзала.

Тепло и влажная близость ее тела все-таки откликнулись в Томасе желанием. Он утробно зарычал, перехватил подругу за бедра и, оттянув в сторону тонкую полоску трусиков, скользнул внутрь. Адрет блаженно выдохнула и запрокинула голову, наслаждаясь наполненностью, что баггейн-полукровка подарил ей.

Вдруг Томас заметил под ее ключицей маленький рубец. Он привстал на руках, собираясь разглядеть шрам поближе, и кутане пришлось уцепиться за его плечи, чтобы не упасть.

– Опять целоваться лезешь? – промурлыкала Адрет и, пропустив кудряшки его каштановых волос сквозь пальцы и до боли натянув, начала двигаться в собственном ритме.

– Что это? – спросил Томас, касаясь бледной отметины.

Адрет пожала плечами, наращивая темп.

– Порезалась, когда брилась, не отвлекайся! Хочу сегодня пожестче…

Томас поднял ее на руки и опрокинул на кровать. Следом заблокировал над головой запястья, так что Адрет при всем желании не смогла бы вырваться.

– Это чип, да? Ты же обещала!

– Я не поняла, мы трахаемся или выясняем отношения?

Она скрестила икры у Томаса за спиной и сжала, перехватив сильными бедрами талию. Он снова зарычал и попытался встать, но Адрет выгнула спину, усложнив ему задачу.

– Просто ответь на вопрос!

– Милый, твоя эрекция… черт, не пойму, так важно выяснить это прямо сейчас!?

– Да! – взорвался Томас, и Адрет мгновенно ослабила хватку.

Подтянула колени к груди и оттолкнула от себя баггейна, одновременно сделав через голову кувырок и кубарем свалившись на пол.

– Адрет… – устало выговорил Томас и попытался помочь ей подняться, но кутана зло отмахнулась.

– Ты опять все испортил!

Длинная сиреневая челка упала на глаза, и Адрет выпрямилась, ничуть не стесняясь сбитых набок трусиков. Расчесала короткие рваные волосы пальцами и подошла к столу, на котором стояла бутылка энергетического сидра.

– Кончишь потом, – отрезал Томас.

– И без твоей помощи, – фыркнула она и подошла к окну.

Квартал Точных наук был самой красивой, сложной и запутанной частью Муунгана и представлял собой город в городе – многоярусный лабиринт квартир, домов, отдельных строений, коридоров и парящих над землей переходов, что соединяли учебные корпусы между собой.

Комната Адрет располагалась на тридцать шестом этаже одной из угловых башен, имела панорамное остекление и при желании могла принимать гостей с воздуха. Для этого достаточно было сдвинуть в бок стеклянную створку.

Что Адрет и сделала, почти наполовину высунувшись в проем.

– Пожалуйста, отойди от края! – Томас сделал шаг, но страх высоты оказался сильнее него. – Ты сумасшедшая, знаешь?

Она рассмеялась и обернулась к баггейну, виляя задом.

– Я сказала Совету, что смогу придумать крылья для нелетунов. Смогу поднять в воздух даже самого закостенелого баггейна, и они дали добро. И отдали мне эту красавицу с панорамным видом на Муунган, чтобы я могла проводить испытания, не выходя из дома.

Над кроватью Адрет висело механизированное крыло. Даже сложенное по трем осям, которые отвечали за маневренность, оно занимало почти все пространство стены.

– Зачем ты это сделала? – спросил Томас, имея ввиду капсулу, что Адрет вживила под кожу, а не ее мечту подарить кутанам крылья.

Даже тем, кто в них не особенно и нуждался.

– За надом.

Она посерьезнела. Задвинула створку назад, активировала предохранитель и, подмигнув Томасу, звездой распласталась на кровати.

– Иди ко мне. Спорим, я за пять минут смогу вернуть твоему дружку боевой дух, и мы закончим начатое?

– А дальше что? – настаивал на своем Томас. – Механизированная рука и протезы вместо глаз?

Адрет швырнула в него подушкой, приправив бросок неприличным жестом.

– Проваливай, душнила, тебя не спросила!

Она достала игрушку раньше, чем он успел собраться. Бесстыдно расставила ноги и без подготовки или дополнительной смазки, явно назло Томасу, погрузила в себя до упора, издав при этом протяжный, полный удовольствия стон.

Баггейн чертыхнулся и хлопнул дверью.

Он бы мог остаться, он хотел остаться и вытрахать из Адрет всю дурь, но не стал. Не позволила гордость. Томас подошел к закрытой шахте и нажал на кнопку вызова лифта, но в последний момент передумал и толкнул дверь на лестницу.

Семьдесят два пролета прочистят мозги гораздо лучше и помогут ему быстрее успокоиться.

Томас летел вниз, перепрыгивая через ступеньку, думая про себя, что, если Адрет и вправду решит заменить какую-нибудь часть своего тела на биомеханический протез, они расстанутся.

Не спасет даже секс, который последнее время тоже перестал радовать. Ни тебе ласки, ни поцелуев, ни разговоров по душам и теплых объятий – только механические возвратно-поступательные движения, от которых даже разрядка была смазанной и не приносила удовольствие.

Адрет все больше становилась похожа на своих любимых кудроидов*. Что ж, Томас достаточно хорошо ее знал, чтобы понимать – в голове техно муунки не было места полутонам.

Все или ничего.

Значит, когда придет время, он тоже сделает свой выбор.

***

Ликос – вторая ипостась баггейна, хищный зверь, похожий на нашего волка

Кудроид – аналогично андроид – получеловек, полуробот

ГЛАВА 14

Оживленный поток экипажей вливался в широкое вытянутое эллипсом дорожное кольцо, в центре которого за низким ограждением из матового стекла стоял памятник Есиру.

Изваяние из белого камня в пять ростовых мер высотой представляло великого зодчего великаном, с густой бородой и суровым взглядом, что смотрел вдаль, за пределы видимых границ Муунгана.

Босые ступни касались стриженной вровень с землей травы, поверх которой были рассыпаны каменные валуны разных форм и размеров, а в руках покоилась раскрытая на середине книга – источник зла и так называемой науки, что за последние десять лет успела распространиться по всему полуострову.

Елена знала, что памятник не имел ничего общего с настоящим Есиром, ведь у реального основателя Муунгана не было рогов ютула и длинных когтей баггейна, острых клыков гианы и прекрасного лица альва.

Он был обычным порченным попрошайкой, что возомнил себя явлением новой стихии на земле. Стихии, у которой не существовало имени, и которое Есир придумал сам: муун или “дух” – ипостась свободы и равенства, где привечали каждого вне зависимости от природных дарований и способностей к магии.

Сильфы остановились перед шевроном дорожного перехода. Мимо с немыслимой скоростью проносились экипажи, но никто не торопился ступать на проезжую часть. Полукровки на противоположной стороне улицы собирались у тротуара и терпеливо ждали.

Элена обратила внимание на длинный шест, вершину которого венчал вытянутый ромб с прорезями по бокам. Сейчас сквозь них на улицу пробивался красный свет, но вот ромб повернулся к кутанам другой гранью, и цвет стал зеленым.

Экипажи остановились, и полукровки на той стороне улицы пришли в движение.

– Ты заметила? – спросила Ушериз, когда они пересекли дорожный переход. – У Есира были крылья сильфа.

– Что?

Элена обернулась, и действительно увидела на спине статуи два каменных обрубка чуть ниже плеч.

– Не может быть…

– У ютул крылья кожистые, крепятся мышцами к лопаткам и имеют лучевую структуру, а у сильф хитиновые, как продолжение плеча. Это точно наши крылья.

Элена сглотнула. Статуя Есира, которая раньше символизировала единение кутан, теперь являла миру карикатуру на былое величие.

– Уже не наших, идем.

То, что Элена приняла за часть общей композиции, на деле оказалось обломками крыльев, которые наверняка не просто так оставили разбросанными на виду у всех. Крупные, с красивой фасетчатой гравировкой, они служили муунцам горьким напоминанием о ночи падения Аинин.

Сильфы прошли вслепую еще два квартала, пока Элена не заметила на флаге, прикрепленному к столбу, знакомое название улицы.

Она сверилась с картой и улыбнулась:

– Кажется, я знаю, куда нам нужно идти.

Вместе с Ушериз Элена перешла на противоположную сторону улицы и двинулась вниз по оживленному проспекту с домами-башнями, на открытых террасах которых стояли или сидели принявшие каменную форму ютулы.

Величественные и спокойные, они были самыми беззащитными из пяти кутан, потому что восстанавливали силы только во второй ипостаси. От того и селились высоко в горах, куда даже юрким и подвижным сильфам вход был заказан – против высокогорного ветра их крылья были бессильны.

Да и холодный климат не располагал к дипломатическим делегациям. Насколько Элене было известно, Ахреат поддерживала с главой Гхихлеца только деловую переписку.

Наконец, они свернули в проулок и оказались в прямоугольном внутреннем дворе, в центре которого стояли три длинных деревянных стола с лавками по бокам.

За одним из них сидели два баггейна-полукровки. Заметив сильф, один из них встал и пробасил:

– О! Новенькие пожаловали, откуда будете?

Рыжий и сплошь покрытый веснушками, с длинными вьющимися волосами и глазами цвета расплавленной меди, он протянул руку к документам, что Элена держала в руках.

– Откуда пришли, туда уже не вернемся, – выдохнула сильфа и убрала руку с бумагами за спину.

Баггейн фыркнул – даже будучи полукровкой, он легко мог отличить ложь от правды.

– Вы тут главные? – спросила Ушериз.

– Ну, допустим, что мы.

Второй полукровка тоже встал и преградил сильфам путь. Черный, с короткими жесткими волосами и уродливым шрамом на щеке, он был почти вдвое шире своего друга.

– Покажи жетон? – парировала Элена.

Баггейны переглянулись, а потом разразились хохотом.

– Чего такая серьезная, альва? Совсем жизнь потрепала, да? Так здесь тебе с подругой бояться нечего, мы малявок вроде вас не обижаем.

– Мы не малявки! – обиделась Ушериз, и рыжий баггейн подошел ближе.

Сильфа как раз поместилась у него под мышкой.

– Маленькая, но с характером, – он снова улыбнулся и протянул руку ладонью вверх. – Меня зовут Кастер, а тебя?

– Ушериз, – буркнула она, но на рукопожатие ответила.

– Я на треть ютул, – сказал рыжий и убрал волосы с лица, продемонстрировав небольшие костяные наросты на лбу. – А ты?

– А мы не знаем, – отрезала Элена и потянула Ушериз к себе. – Так кто у вас тут главный?

Кастер переглянулся с другом, и тот отступил на шаг, ткнув в неприметную дверь убежища позади себя.

– Главная здесь Ройя, все вопросы решает она.

– Спасибо.

Элена не без опасений миновала довольных собой баггейнов-полукровок и толкнула тяжелую дверь.

– Приятно познакомиться! – бросил вдогонку Кастер. – Как обустроитесь, возвращайтесь к нам поболтать.

– Обязательно, – фыркнула Ушериз, и скрылась за дверью вслед за Эленой.

ГЛАВА 15

Небольшая площадка у входа заканчивалась крутой каменной лестницей, что вела в подвал. У пары нижних ступенек осыпался край, но в целом она выглядела достаточно надежной.

Элена пошла первой, за ней спустилась Ушериз.

– Почему здесь светло? – удивилась сильфа.

– Пресловутый технический прогресс. Добро пожаловать, в Муунган.

В холле нижнего этажа их встретила ютула.

Высокая даже по меркам своей кутаны, она имела пепельно-розовую кожу, крутые мощные рога, что описывали череп по кругу и упирались в уши, и недоразвитые кожистые крылья.

Ушериз не удержалась от вопроса:

– Вы разве не спите?

– Я лишь на треть ютула, все остальное во мне от альвов и… – тут она скривилась, и сильфы с досадой переглянулись. – Каменею только при непосредственном контакте с солнечными лучами.

– Удобно, – Элена вздохнула. – Мы ищем Ройю.

– И вы ее нашли, – ютула кивнула. – Когда прибыли?

– Сегодня, – ответила Ушериз.

Элена отдала документы. Удивительный шишковидный цветок под потолком, что подобно ауке светился изнутри мягкий желтым светом, дважды моргнул, но не погас.

– Что это? – спросила Ушериз.

Ройя покачала головой.

– Электричество. Водяные мельницы вырабатывают ток, который течет по проводам и дает городу свет. Вы совсем темные, как я посмотрю, – она бегло пролистала документы. – Давно скитаетесь?

– Три года, – не раздумывая ответила Элена.

– Ясно, а где результаты САБЮГ?

Сильфа непроизвольно сжала пальцы в кулаки.

– Не знаю, все было в папке.

Ложь сорвалась с языка почти без усилий, словно сама Ахреат направляла ее, и ютула пожала плечами.

– Ладно, потом разберемся. А твои где?

Ушериз с готовностью протянула Ройе документы.

– Вижу, тут все в порядке, – затем она снова обратилась к Элене. – Твой тест сегодня запрошу у квоты безопасности границ.

Ройя подписала два тонких кожаных листа размером с половину ладони и протянула сильфам.

– Это ваши удостоверения на временное проживание на территории Муунгана. Их нужно всегда носить с собой.

– Зачем? – спросила Ушериз.

– Если на улице остановит патруль, они докажут, что вы в городе легально. Когда пройдет испытательный срок, вам сделают молд.

Ройя вытянула вперед правую руку, и сильфы увидели на запястье черный рисунок с гербом Муунгана. Раскрытая книга, поверх которой крест на крест лежали перо и долото.

– Молд дает обладателю все необходимые права и наделяет привилегиями коренного муунца.

– Вместе с обязанностями, – подумала Элена, но вслух ограничилась лишь благодарностью.

– А теперь идем за мной, покажу вашу комнату. Пока одну на двоих – беженцев много, так что без обид, и столовую. Ужин через час.

Ройя взяла с доски на стене длинный железный ключ с брелоком в виде когтя сарха*, и поманила сильф за собой. Через длинный коридор они попали в просторный холл с двумя параллельными лестницами, что делили этажи на мужское и женское крыло.

Комната Элены и Ушериз была на втором, последняя слева.

– Я внутрь не пойду, солнце еще не село, а вы обустраивайтесь. После ужина решим, на какие специальности вас распределить.

Когда Ройя ушла, оставив их одних, Элена бросила на свободную кровать рюкзак с вещами и в отчаянии выдохнула:

– У меня нет САБЮГ!

– Что значит нет САБЮГ? – переспросила Ушериз, к которой, кажется, стало возвращаться самообладание и адекватное восприятие действительности.

Элена рассказала про скандал между гианой и альвом, умолчав лишь о причине, по которой она не стала проходить сквозь арку теста.

– Почему ты не указала на это сразу? – возмутилась Ушериз.

– Не знаю, я растерялась! Эта машина была такой страшной, я просто подумала, что это неважно.

– Неважно!? – сильфа закатила глаза. – Ройя будет делать запрос, она сама сказала. Что если из-за этого нас раскроют?

– Я что-нибудь придумаю… – неуверенно отозвалась Элена.

– Придется, – хмыкнула Ушериз, отворачиваясь. – Если, конечно, ты не хочешь разочаровать святую Ахреат.

Замечание прозвучало как издевка, и Элена поняла, что не может сдержать слез. Разве ее вина, что все с самого начала пошло не по плану!?

Если бы Изетта не сбежала и не прервала ритуал, то верховная Жрица довела начатое до конца, и сейчас Элене не пришлось думать о своем спасении больше, чем о миссии во благо священного Иве.

Она шмыгнула носом и растерла соленые слезы по щекам. Ушериз, не оборачиваясь, крепко выругалась и начала разбирать свои вещи.

– Мне нужно бежать, – тихо сказала Элена.

Сильфа, которая до этого делала вид, будто ее не существует, обернулась.

– Серьезно, бежать? И куда? – Ушериз швырнула на кровать скомканную футболку. – Бросишь меня, как бросила Изетта? И что потом? Постучишься к Есиру в окошко и попросишь приютить на ночь сироту без дома и кутаны?

– У тебя есть идеи получше? – разозлилась Элена в ответ. – Когда Ройя узнает, что я не сдала САБЮГ, она сдаст меня квоте безопасности! Они найдут семя, – сильфа понизила голос. – Я должна уйти сейчас, пока еще не поздно. Муунган большой, я легко смогу затеряться в толпе.

– Думаешь, Ройя не доложит об этом в квоту безопасности? Тебя начнут искать. И найдут, – Ушериз села на кровать. – Пока результаты теста не пришли, бежать нет смысла. Я бы осталась на ужин, переждала ночь, – она поджала губы. – И ушла рано утром, перед побудкой.

Элена кивнула, и Ушериз отвела глаза.

– Я так и сделаю.

***

Молд – татту с изображением герба Муунгана, замена паспорта, которая дает обладателю все права и обязанности муунца

Сарх – хищное животные с длинными когтями на коротких передних лапах и с мощными задними ногами, которые длиннее передних в два раза

ГЛАВА 16

– Ну что, устроились? А мы вас ждали, между прочим.

На ужине к Элене и Ушериз подсели старые знакомые – Кастер и его друг Хобард, наполовину гиан, наполовину баггейн.

Вход в столовую располагался под лестничными пролетами – две двойные двери вели в просторную каменную залу с искусственным освещением под таинственным названием “электричество”, где столы и стулья стояли по пять в ряд.

– Устали с дороги. Спасибо за помощь, Ройя все нам тут показала.

– Ройя тут главная, – улыбнулся Хобард.

– А мы можем показать вам город после ужина, что скажете?

Сильфы переглянулись.

– Это вряд ли, – ответила Ушериз.

– Отличная идея! – наперебой ей сказала Элена.

Пришла очередь полукровок переглядываться.

– Так я не понял, вы хотите увидеть Муунган или нет? – спросил, глядя на них исподлобья, Хобард.

– Очень хотим, только у Ушериз ноги слабые.

На самом деле, слабые ноги были и у Элены, которая всю сознательную жизнь предпочитала пешим прогулкам полеты, но сейчас было не до жалости к себе.

– Значит, в этот раз пойдет втроем, – подытожил Кастер, и Хобард возмутился:

– Но я хочу с ней!

Он ткнул пальцем в Ушериз, которая от удивления чуть не подавилась кашей.

– Конечно, пойдем все вместе, вчетвером, – поддержала Элена, округляя и без того бездонные глаза. – Мууны хорошие, и защитить смогут, в случае чего.

Кастер выпятил грудь, а Хобард согласно закивал.

– Ладно, вместе так вместе, – сдалась Ушериз. – Только как быть с Ройей? Она ждет нас после ужина.

– Посвящение, – многозначительно кивнул Кастер. – Это хорошо, и по времени недолго. Решайте вопросы с Ройей, а мы вас подождем.

Он толкнул Хобарда локтем, взял свой поднос с едой и ушел, оставив сильф в полном недоумении.

– Кажется, с меня на сегодня хватит посвящений, – буркнула Элена, и Ушериз впервые за все время их путешествия, рассмеялась.

Несмотря на то, что Ройя производила впечатление очень собранной и последовательной ютулы, в ее кабинете царил настоящий хаос. Стол был завален бумагами, раскрытые папки с личными делами лежали на полу и широком подоконнике у фальшивого оконного проема.

Не спасали даже горы разноцветных стикеров, которые Ройя приклеивала к уголкам, чтобы хоть как-то сортировать входящую документацию.

– Вас много, а я одна, – сказала ютула, оправдываясь, когда Элена переступила порог кабинета. – Нет-нет, оставайтесь в коридоре. Здесь, как видите, новым посетителям места нет.

Ройя обошла стол по кругу и не сразу, но выудила из общего беспорядка пару листов с напечатанными на машинке таблицами.

– Запрос по твоему тесту САБЮГ я отправила, можешь не переживать. Результаты придут завтра не раньше обеда, – Элены вымучила улыбку.

– Спасибо.

– Без проблем, я здесь за этим и сижу, – Ройя улыбнулась. – Ай, зараза. Тебя-то я и искала!

Она вытащила из-под кипы бумаг серую папку и вышла к сильфам в коридор.

– Что до работы, простите, кутаночки, вариантов немного. Точнее, достаточно, но вас еще больше. Поэтому, – Ройя лизнула кончик указательного пальца и выудила из папки белую карточку. – Выбираем лучшее из того, что есть.

Ройя вручила Ушериз бумагу с надписью “Квота первой помощи, младшая сестра”

– Будешь кататься в экипаже и оказывать помощь населению, – расшифровала ютула-полукровка.

– Но я не умею лечить.

– Ничего страшного, там наши быстро осваиваются, уж поверь. Работа сутки через двое – нагрузка большая, но я бы советовала вливаться сразу. Отоспаться ты всегда успеешь потом.

Ройя посмотрела на Элену.

– С твоим профилем немного сложнее. Без данных теста я не могу рекомендовать тебя на должности в городские квоты, – она покачала головой. – После ночи скорби по Аинин чужим туда пробиться, ой, как сложно. Но есть у меня на примете пара частников. Тут даю выбор, – Ройя протянула Элене три карточки. – Сходи, познакомься, пообщайся с хозяевами. С кем сойдетесь, туда и получишь направление.

Элена оценила свободные вакансии: посыльный – развоз в экипаже писем и документации; продавец в лавку домашнего уюта; консультант в центр помощи полукровок.

Элена не знала, что новоприбывшим дорога в квоты заказана. Ведь их план состоял в том, чтобы сначала получить место в городской структуре Муунгана, и уже оттуда начать искать подступы к Источнику.

Но по всему выходило, что пробраться в резиденцию Есира будет не так-то просто.

– Сколько у меня времени, чтобы определиться? – спросила Элена.

– Пары дней хватит, но я бы постаралась уложиться в один. И выбирай с умом – эпхемер*, которые скачут с места на место, не любит никто.

Сильфы попрощались с Ройей и вернулись в столовую.

– И что теперь делать? – спросила Ушериз. – Как нам попасть во дворец Совета, если в городских квотах нет ни одной вакансии?

– Что-нибудь придумаем, – ответила Элена, пряча карточки в задний карман джинс.

Стопроцентной уверенности в том, что все получится, у нее не было. Впрочем, как и выбора.

Сильфы поднялись по крутым ступеням лестницы наверх и вышли на улицу. Баггейны-полукровки сидели за тем же столом и играли в пон-джок, древнейшую карточную игру Бринзана.

– Быстро вы, – сказал Хобард, бросая карты. – Идем, Кастер, пока солнце не село. Покажем кутаночкам настоящий Муунган.

***

Эпхемера – насекомое, отдаленно напоминающее кузнечика

Пон-джок – древнейшая карточная игра полуострова. Что-то среднее между пьяницей и козлом

ГЛАВА 17

Что для сильфы проявления стихий?

Трава, деревья, цветы и воздух, наполненный ароматами жизни. Переливы ручья, что стекает по камням в запруду, где живут лямлии* и гоэхары*. Звуки дождя по ночам и далекое сияние вечных звезд.

Араэш был соткан из звуков природы, вторил им на свой лад и дарил мир и покой. По покрытым мхом улицам можно было гулять босиком, а в хитросплетениях ветвей и лиан устраиваться на дневной сон.

Вода была повсюду: играла, звенела, клубилась паром – там, где горячие источники прорывались сквозь толстую кору Иве, наполняя воздух свежестью. Закрой глаза, и ты услышишь энергию, что питает каждое живое существо полуострова.

А что Муунган?

Под ногами, куда ни глянь, холодный камень. Дома, словно мертвые развалины, сплошь серые и коричневые, или вовсе прозрачные там, где денег хватило вставить в рамы из металла стекло.

И железо, что источало кислый, мертвый запах тоже было повсюду. В опорах столбов, мудреных светофорах и даже мебели. Практично, удобно и… бездушно.

Все, к чему имели отношение сильфы, было под косвенным запретом, поэтому в Муунгане не существовало парков и оранжерей, а воздух фильтровали специальные установки, встроенные в фасады зданий и мостовые.

Не было в мегаполисе и фонтанов, потому что считалось, что вода, которая могла просочиться куда угодно и принять любую форму, была для сильф способом шпионить за муунцами.

Элена знала, что сильфы, наделенные даром слышать магию воды, могли влиять на ее состояние, но никак не на способность запоминать информацию. Ведь Элене не нужно было родиться жрицей, чтобы понимать: без воды никто не выживет.

Даже ютулы, которые во второй ипостаси могли практически полностью останавливать метаболизм. И все равно в глубине души она ехидничала: все, что Есир ошибочно считал опасным, отвлекало его от мыслей о действительной угрозе.

В лице Жертвенниц, например.

Поэтому экскурсия, которая по расчету Кастера и Хобарда должна была привести сильф в восторг, вызвала обратный эффект.

Башни из стекла и бетона, что простирались далеко под облака, навевали тоску по утраченным крыльям. Памятники Есиру и изобретениям, изменившим ход истории Муунгана, вызывали злость к тому, кто возомнил себя богом и развязал войну.

– Кто хочет холодка*? – спросил Кастер, и сильфы переглянулись. – Так и знал, что вы такое ни разу не пробовали.

Он кивнул Хобарду и поспешил занять очередь, что выстроилась к маленькому лотку у тротуара. Под разноцветным блокирующим ультрафиолет зонтиком стоял седой торговец-ютул с дряхлыми крыльями, висящими на худых плечах бесформенным балахоном. Свой лысый затылок он прятал под кепи цвета спелой сливы, в которой пришлось проделать отверстия для обломанных с обоих концов рогов.

– Нам нужно как-то отделаться от них и изучить город и подходы к дворцу Совета, – прошептала Элена, и Ушериз пожала плечами.

– Как? Хобард глаз с меня не спускает!

Элена поджала губы и осмотрелась. На противоположной стороне улицы толпа муунцев стройными рядами спускалась под землю и исчезала за вращающимися дверьми.

– Что это? – спросила Элена, когда Кастер вручил ей холодок.

– Ты попробуй, за уши потом не оттащишь! – улыбнулся полукровка.

– Да я не про еду! – разозлилась Элена и указала пальцем на толпу, двигавшуюся к подземному входу.

– Аааа, это Нутро*.

Ушериз надкусила протянутый Хобардом холодок, и ее лицо вытянулось, а глаза, казалось, увеличились вдвое.

– Я предупреждал, лучше лизать. На то и холодок, что во рту ледышкой остывает.

– Что такое нутро? – переспросила Элена, так и не притронувшись к угощению.

– Ну, тоже вид транспорта, только подземный. На его строительство ютулы надоумили. Типа, днем так можно делать дела, не боясь, что попадешь под солнечные лучи и окаменеешь.

– Под Муунганом проходит сеть тоннелей? – уточнила Элена.

– Ну, да. Сел на окраине, полчаса по рельсам потрясся, и вот ты уже у дверей Дворца Совета.

Сильфы переглянулись.

– Покажете?

– Да ну, там скучно, – протянул Хобард. – Тесно и так глубоко под землей, что жуть берет.

– Крылатые ютулы не испугались, а ты – да? – подтрунила Ушериз.

– Я ничего не боюсь, – насупился Хобард, и Кастер вздохнул.

– Жетоны с собой? Ладно, поехали прокатимся пару станций.

Они перешли улицу и спустились под землю. Хобард был прав – тоннели и правда вырыли глубоко, и Элена гадала, как можно было построить Нутро без магии стихий, полагаясь только на науку и технику.

Не иначе, здесь крылась какая-то загадка.

Они миновали турникеты: двери с вращающимися ограничителями, которые рассеивали потоки муунцев на группы, и вышли на площадку, по обе стороны от которой на рельсах стояли открытые восьмиместные деревянные кабины с наглухо закрытым экипажем во главе.

Кастер открыл дверь свободной кабины, и они сели на лавки напротив друг друга.

– Держитесь крепче, – скомандовал Хобард. – И руки не высовывайте.

Экипаж пришел в движение, а вместе с ним и вся цепочка кабинок. Быстро набрав скорость, он полетел по темному тоннелю чуть выше роста альва.

Под потолком мерцали электрические лампы, а колеса, скрипя и повизгивая, высекали во все стороны искры, отчего казалось, что еще немного, и кабинка загорится. На поворотах их клонило то в одну, то в другую сторону, и в целом поездка совсем не казалась безопасной.

Наконец, они остановились напротив платформы, и Ушериз спросила:

– Мы вернулись назад?

Кастер хохотнул:

– Нет, мы приехали в квартал Точных Наук. Здесь все станции одинаковые, если что, и отличаются только названиями.

Он толкнул дверцу и помог сильфам выйти на платформу. Элена, холодок которой начал таять, подошла к большому плакату на стене и попыталась воспроизвести в голове маршрут, который они только что преодолели.

Точными науками в Муунгане называли все, что не подчинялось законам магии. Если они и правда меньше чем за двадцать минут добрались с окраины мегаполиса в его центр, у Элены определенно появился в голове план.

– Ушериз!

Крикнула она и обернулась, тут же впечатлившись лицом в грудь мимо проходившего баггейна. Холодок сплющило между двух тел, и грудь Элены обдало холодом.

Не сумев сдержать гримасу отвращения, она отступила назад, и оставшееся от холодка кашица смачно шлепнулась на пол у ног незнакомца.

***

Лямлия и гоэхара – водные пресмыкающиеся

Холодок – мороженое

Нутро – аналог нашего метро

ГЛАВА 18

Никогда раньше пересечение границ квоты безопасности не проходило для Ирмины столь унизительно, как в этот раз.

Мало того, что бойцы-полукровки на глазах у изгоев полуострова проводили ее в отдельный кабинет, так еще и заставили ждать инспектора не меньше двадцати минут.

– Цель вашего визита в Муунган?

В кресле представителя квоты безопасности границ сидел кудроид. Ирмина и раньше слышала, что в Муунгане проводятся эксперименты по добровольной механизации кутан, но живого кудроида видела впервые.

Внешне он ничем не отличался от ютула. Те же мощные крылья, сложенные на плечах, широкие плечи и витые рога, но вот глаза… вместо правого ока в глазнице красовался механический протез.

Отец был прав. То, с чем была не в состоянии справиться магия, с удвоенным рвением брала на себя наука.

– Обмен опытом, участие в научной конференции.

Конечно, она не станет рассказывать кудроиду, что единственная ее задача – это снятие с гиан позорных ограничений, касающихся свободного пересечения границ Муунгана.

– Перевозите ли с собой вещества, предметы или магические артефакты, подлежащие учету?

– Нет, – Ирмина оскалилась, чудом удержав себя в руках. – Могу я задать вам вопрос?

Она использовала силу голоса лишь из любопытства. Хотела проверить, повлияет ли наличие механического улучшения на чувствительность ютулы к внушению.

– Я вас слушаю.

Инспектор поднял живой глаз на Ирмину, а механический так и остался обращенным к отчету. С учетом того, что голова не двигалась, впечатление это произвело жуткое.

– Вы добровольно согласились подвергнуть свое тело изменениям?

– Нет.

И все-таки заминка перед ответом была. Ирмина помолчала, надеясь на продолжение, и оно последовало.

– Несчастный случай после обращения.

– Вы можете довериться и рассказать мне все, – вкрадчиво продолжила гиана, вплетая в голос нотки магии крови. – Это поможет в моих исследованиях.

Ютул вздохнул и теперь оба глаза смотрели на Ирмину.

– Это был осколок. Не знаю, случайно или просто не повезло, но когда окаменение сошло, я остался с одним глазом.

Кто-то или что-то проделал в статуе спящего ютула дыру. И, если раны, полученные в живой форме, обычно затягивались во время окаменения, то увечья, что ютул получал в каменном сне, оставались с ним навсегда.

– Мне очень жаль, – Ирмина подарила инспектору улыбку. – Но, смею заметить, теперь вы стали гораздо сильнее.

Ютул просиял.

– Это так.

Ирмине больше не нужно было использовать голос, чтобы принуждать его к откровенности.

– Я вижу в пяти спектрах, могу отличить поддельные документы от настоящих, просто взглянув на них, – ютул понизил голос, и сказанное дальше, заставило Ирмину содрогнуться. – И даже в каменном сне мой глаз продолжает функционировать и вести запись на сторонний носитель, который я потом просматриваю. Теперь никто не может причинить мне вред и остаться безнаказанным.

– Это… превосходно.

Ирмина откинулась на кресло. Все-таки, в словах сильф была доля правды – кутаны, что не побоялись усовершенствовать себя с помощью технологий Муунгана, могли представлять вполне реальную опасность.

– То, с чем не справилась магия, смогла победить наука! – убежденно проговорил ютул и вернул Ирмине документы. – Добро пожаловать в Муунган, Ирмина Вискард.

Она встала и, поблагодарив кудроида, вышла в общий зал, откуда квота охраны проводила ее к переходу в город.

Слова инспектора не выходили у Ирмины из головы.

Баггейны страдали от полнехару столько, сколько существовали на полуострове. В древние времена их города в эти дни обходили стороной, потому что лютый баггейн не признавал ни своих, ни чужих .

Теперь же они научились сдерживать позывы второй ипостаси и даже создали резервации, куда уезжали каждый месяц на реабилитацию. Совет Муунгана утверждал, что динамика положительная, и некоторые обращенные баггейны не только могли контролировать жажду убийства, но и оказывались способными наполовину вернуть свою первоначальную форму.

Даже ютулы, для которых солнце было злейшим врагом, научились обходить окаменение, скрываясь в транспортных тоннелях под мегаполисом. Если так пойдет и дальше, они придумают какой-нибудь светонепроницаемый костюм или, что еще хуже, крем, и смогут навсегда избавиться от главной своей слабости.

Баггейны, ютулы… но не гианы.

– Госпожа, добро пожаловать в Муунган, позвольте, я заберу ваши вещи.

К Ирмине подошел статный молодой гиан с глазами цвета спелой сливы и поклонился.

– Где Хиск?

– Не знаю, госпожа. Вы первая, кого я дождался.

Ирмина обернулась к зданию квоты охраны. Если этот проклятый альв внушил ее слуге вернуться в Хаэкон пешком, она найдет его и заставит сожрать свои кишки.

– Найди мне Хиска.

Гиан поклонился, и Ирмина села на заднее сидение экипажа. Достала из сумочки ампулу, наполненную алой жидкостью и, сломав пломбу, выпила. Глаза, что на нервной почве потускнели, снова налились красным, а кожа подтянулась, окрасив щеки приятным румянцем.

– И еще кое-что, – сказал Ирмина, когда гиан сел за руль. – Мне нужна информация об одном альве по имени Сарандиэль. Выясни все, что сможешь.

– Да, госпожа.

ГЛАВА 19

Несмотря на то, что оформление документов в квоте безопасности границ Муунгана началось вовремя, к началу рабочего дня в Университете точных наук Сарандиэль все равно опоздал.

Если бы его спросили, как нужно поблагодарить строителей, что возводили квартал Точных Наук, он бы пожелал отрубить им руки. Ну, или в этом конкретном частном случае – крылья.

Ведь такой запутанный, неправильный и совершенно непригодный для бескрылых представителей кутан лабиринт мог создать только безумный ютул или не менее коварная сильфа.

Сарандиэль толкнул дверь, ведущую в научный корпус на семнадцатом этаже юго-восточной башни, и нос к носу столкнулся с мадам Гоглот.

Дородная ютула с кожей цвета жженого сахара и короткими недоразвитыми рогами была облачена в плотный брезентовый костюм. В прорези маски, не пропускающей ультрафиолет, нельзя было разглядеть ее лица, но Сарандиэль готов был поклясться, что оно светилось неподдельной радостью, несмотря на то, что одно крыло превратилось в камень, пригвоздив хозяйку к полу своей тяжестью.

– Доброе утро, профессор.

Сарандиэль изобразил улыбку и протянул ютуле руку, помогая подняться с колен на ноги. Тут же он заметил и брешь в костюме, из-за которой и произошло окаменение.

– Доброе утро, мадам.

– Простите за беспокойство, неудачный эксперимент.

Мадам Гоглот была родом из Гхихлеца – горного города ютул. Подобно баггейнам, что были особенно чувствительны к фазам Эхары, она не переносила дневного света, но, в отличие от своих сородичей, предпочитала не прятаться днем по подвалам, а искать способ решения проблемы.

– Удачные и не очень эксперименты случаются здесь сплошь и рядом. Вам нужна моя помощь?

Мадам Гоглот задумалась, а Сарандиэль подумал, что было бы забавно сорвать с головы ютулы маску и понаблюдать за тем, как она станет каменеть. Наверняка, выражение ее лица, запечатленное в вечности, будет до умопомрачения смешным!

– Не могли бы вы помочь мне добраться до аудитории? Крыло ужасно тяжелое, а для обращения нужен полный мрак.

– Безусловно, подождите минутку, только оставлю в аудитории свои вещи.

Сарандиэль ушел, не дожидаясь слов благодарности, и только оказавшись один, позволил себе витиеватое ругательство на языке баньши. Бросил сумку с рабочими конспектами на стол, задержался у зеркала, чтобы поправить идеальный узел на галстуке, и только потом вернулся в холл, где Мадам Гоглот терпеливо дожидалась его.

– Благодарю вас.

Сарандиэль перехватил ютулу за широкую талию со стороны окаменелого плеча и взял половину его тяжести на себя.

– Готовы?

Мадам Гоглот кивнула, и они медленно побрели в сторону выделенной для ее исследований аудитории.

Ютулы, как и багейны, были самыми физически развитыми кутанами. Мощными, широкоплечими, с идеально выверенными мышцами и поразительной выносливостью. Умники среди них тоже встречались, но не так часто, как, например, у альвов или гиан.

– Знаете, такое неприятное упущение, – тяжело выдохнула Мадам Гоглот. – Я в Муунгане уже год, но до сих пор не посетила ни одну вашу лекцию.

Сарандиэль улыбнулся.

– Не стоит извинений. Я веду дневной образ жизни, а вы преимущественно ночной.

Она хмыкнула.

– Когда-нибудь все изменится. Магия сильф и священного Иве оказалась бессильна против природы, но наука Муунгана вполне способна решить вопрос окаменения в пользу моей кутаны. Что думаете, профессор?

Некрасивая и толстая ютула, тем не менее, была крайне образована и умна. И, что немаловажно, преданна Университету точных наук и тем идеям, которые благодаря работе ученых муунцев внедрялись в общество.

– Я думаю, что, если вы доработаете свой костюм, то я почту за честь читать лекцию такой целеустремленной и образованной ютуле.

– Бросьте со мной заигрывать, – она махнула на него рукой в плотной перчатке и чуть не потеряла равновесие.

Сарандиэль открыл дверь аудитории, больше похожей на темный чулан, и помог ютуле зайти внутрь. В отличие от мадам Гоглот, которая прекрасно ориентировалась в темноте, альв сразу потерялся в пространстве.

– Спасибо за помощь, – выдохнула ютула, присаживаясь на кресло. – Когда я смогу присутствовать на ваших лекциях, это будет наша общая победа – вашего слова и моего несгибаемого духа.

– С нетерпением буду ждать.

Он поклонился, на ощупь вернулся в просторный светлый коридор и захлопнул дверь, оставив мадам Гоглот наедине с ее проблемами.

Первая лекция в расписании стояла часом позже, но у Сарандиэля были и другие дела, требовавшие внимания, поэтому он заперся в своей аудитории изнутри и сел в преподавательское кресло.