Пир

Это случилось в невероятном будущем,

( а, впрочем,

как знать, таким уж невероятным оно будет…)

Итак, однажды, в трудную годину, при стечении исключительных событий, человек оказался в плену.

Обычное казалось бы дело – плен, но пленил его не солдат вражеской армии, не ино-легионер, а что ни на есть, инопланетный разум – мир – непостижимой дали. И не было в этом мире ничего, хоть отдаленно, напоминающего наше – земное.

Теперь космос стал человеку тюрьмой. Этот затерянный в провалах космоса мир и мог бы вернуть человека домой, но где он – человеческий дом? Не единого путеводителя к человеческому миру. Не найти его и спросить "где искать?" не у кого.

В этом странном мире, не имелось обыкновенного и привычного для человека состояния – времени. Сама природа времени отсутствовала там, где был наш пленник. По сему, срок в этой тюрьме для человека равнялся бесконечности.

Была там вечность, другие правила, другие законы бытия. Но сам человек, в себе носил время и этим фактом менял все вокруг себя.

– Чего желаешь ты?– спросил мой тайный надзиратель у меня.

Его не видел я, но как и прежде слышал.

Не забывал я и на миг, что нахожусь в неволе.

– Людей увидеть. – отвечаю не колеблясь.

Отсюда не сбежать и не сыскать домой пути. Невероятно, но я в плену, в провалах космоса и эта пустота – тюремщик мой.

– Но как же? Ведь прежде, таил ты мысли, что люди худшие из всех созданий, населяющих твой мир. "Худшие из всех живых существ" – не так ли? – его я снова слышу.

– Да, да, я думал так… но это же мысли, а люди, надо же понимать… – запинаясь на каждом слове, затараторил я, – я же один из них, они и я, мы… – все мысли и слова вдруг спутались в один клубок. Как объяснить простое, когда твой собеседник пустота? – Нет, конечно животину какую-нибудь тоже хотелось бы увидеть, но людей… хотя бы одного… самого захудалого.

– Захудалого?– переспросил мой тюремщик не понимая специфики моего определения в отношении людей. – Помнится мечтал ты о свободе? – продолжал он.

– Да – это же мысли: лезут, провоцируют, надоедают. Да свобода… Какая радость в отсутствии свободы, когда тут душит все и жмет? В груди – тоска. – ответил я ему и для убедительности, сжал пальцами собственное горло. – Тоска – это когда плохо – пояснил я, отдавая себе отчет с кем имею дело. – Какая может быть свобода, без мира моего? Ты не знаешь где моя планета? Хотя бы укажи направление.

– И так, чего же ты хочешь?! – голосом судьи потребовал мой надзиратель снова.

– Людей увидеть. Таких как я. Поговорить....Праздника хочу! Богатый стол, весёлую компанию, музыку, вино, еду.... – не соврав, все желания, подчистую, выдал я ему и подвел черту – На царский пир хочу! И женщину увидеть!

– Хорошо. – беспристрастно ответил мой тюремщик и исчез.

Почти сразу я пожалел о сказанном ему.

А вдруг исполнит? Отловит, притянет таких же бедолаг как я и обречет на вечный плен без шанса возвращения домой.

Но вот он объявился вновь и снова его голос:

– Открой глаза!

– " Они давно открыты. Что за нелепость…– вернув себя от сожалений, я снова обратил свой взор к собственной персоне.– Ну вот же!" – выпучив глаза, не принимал я суть претензий и возражал с насмешкой.

Тюремщик мой не унимался:

– Открой глаза!

"Вот привязался… Что надо-то еще? Вот я, вот мои глаза." -объясняю ему, глядя на себя со стороны.

И тут открылось мне и я вдруг понял – "Так я же сплю!"

– Открой глаза! – в который раз охнуло в ушах.

Очнулся. Вижу: сижу я на качели,( удивляюсь) она скрипит, пасмурно, прохладно. Передо мной руины, а вернее огромный старый парк из дерева и камня. Своды и колонны, лестницы, фонтанчики, а с них, вместо прохладных струй, вьюны, лианы спадающие вниз. Весь камень в трещинах, архитектура давно минувших поколений.

И все что вижу, одновременно, как будто бы знакомо и незнакомо мне и ощущения такие, что все представленное взору не из жизни.

И вот ещё что… тут все по-другому: все не привычно и абсурдно.

Геометрия предметов, в ней все дело. В этом месте, она казалась явно против правил.

Вот еще – простые линии – и дело было в них! Линии занимали мое зрение больше чего либо.

Все стороны строений и предметов лучами шли ровно от меня во внешний мир.

Я был той самой начальной и безусловной точкой, в которой выстраивалось, окружавшее меня, пространство.

И так: началом здесь являлся Я, а дальше расходились во все стороны эти тонкие линии – струны, от абсолютной точки, от меня, в разные стороны, до бесконечности.

В моей памяти нашелся подходящий термин увиденному -"обратная перспектива".

Но вот, где-то впереди, там где линии предметов расползались и разъезжались на столько, что прежняя геометрия теряла всякий смысл, заиграла музыка и "струны" задрожали.

Моё внимание вернулось назад – "в меня" и переключилось на манящие, и зовущие за собой звуки.

"А как же… где музыка там должны быть и люди." – не без оснований полагал я.

Как давно я не выходил за рамки, выстроенные вокруг меня и не видел таких пространств… Я безмерно соскучился по ощущениям земной жизни.

В поисках источника мелодии, я проследовал дальше и скоро уже стоял перед вратами. На беглый взгляд, они являли собой конструкцию, давно заброшенную и совершенно бесполезную в своем предназначении, ибо стояли сами по себе, без всякой в том надобности и служении. Ни стен, ни заборов и ничего из того, чему следовало быть в дополнении к воротам. Я радовался, что не потерял способности находить в памяти правильные названия предметов их назначение и суть.

Я провел рукой по теплому мху, укутавшем двери, затем поднял голову и рассмотрел все что было выше. Было похоже на то, что ворота вообще никогда и ни кто не открывал. К тому же они имели наклон и теперь нависли надо мной, грозясь рухнуть и раздавить меня как букашку. Но я и не думал отступать, напротив, как следует, пнул по высохшей деревяшке. – Бум! – раздалось по округе.

Я отошел и опасливо огляделся. Ворота диковинно заскрипели и тут же мне пришло понимание – кто, а вернее – что было источником зовущей меня мелодии.

– Да это же скрип… всего лишь скрип двери, которого я не слышал целую вечность. – насмешливо заметил я, обманутый собственным слухом и принявшим уставший скрип дверных навесов за прекрасную мелодию. "Забыл… а какая же тогда была – она – настоящая музыка?"

Рассуждаю и не замечаю – а ворота то отворились.

– Входите! Ну же! – кто-то с той стороны зовет меня.

"Человек!" – Обрадованный, я, поспешно, выкрикиваю ответное: – Иду! Тут же шагаю на зов, не беря во внимание странный факт – само присутствие кого бы то ни было за пустым дверным проемом. Пересекаю какую-то невидимую глазу грань и оказываюсь в темноте. (Было похоже на то, что кто-то взял и выключил везде свет).

– Еще немного! – подбадривал меня кто-то, очевидно осведомленный о том, сколько раз я уже споткнулся, не имея не малейшего понятия куда и зачем иду в кромешной тьме.

Но я, наконец, дошел к тому месту где стоял тот, который вел меня.

"Вот он"– оценил я момент, так как если бы увиденный человеческий силуэт оказался бы привидением.

Подойдя к нему так близко насколько это было возможным, я задал ему первый и, в чем у меня не было сомнений, правильный вопрос:

– Кто ты?

Надо признаться, мой интерес был сродни голоду, ведь я давно не видел не одной живой души, поэтому между:"Кто ты?" И "Куда ты меня ведешь?"– я выбрал первое. Меня вел Человек… Живой… " А он точно Человек? "

Мои ноги приблизились еще на полшага ближе. Лицо… – "Так и есть, вот он, стоит." Я протянул к нему руку.

– Мое имя – "Внимание". – опередил он мою бестактность. – Так меня зовут- Внимание. – дважды уточнил мой первый, за бесконечно долгое время, знакомый. Затем он поднял что-то над головой и там, в темноте, рукой сделал фигурный пас. Пространство вспыхнуло и осветилось. Проделанный фокус открыл виды какого-то громадного зала с безмерно высоченным потолком и желтые мотыльки огоньков запорхали по каменным стенам нацеливаясь добраться до самой, что ни на есть, выси.

Я открыл рот от удивления и так стоял.

– А меня зовут Аз – я в прошлом пограничник, а здесь гость. – по прежнему не видя собеседника, я все же решился назваться. Так, на мой взгляд было правильным.

– А я знаю. – сухо ответил мой провожатый. Я увидел как его рука потянулась вверх. Он держал чашу, а в ней, ритмично покачивались лепестки пламени.

Я пригляделся, уводя свой взгляд по стенам зала, туда, куда убегали огоньки. И вновь был немало удивлен, и даже поражен способностью своего зрения – видеть мельчайшие детали на большом расстояния от себя.

Чем дальше я смотрел тем явственнее становились предметы (до мельчайших подробностей и нюансов). Я даже не расстроился от того факта, что пространство окружавшее меня было ограниченно стенами. Моё зрение спокойно проникло в структуру стен, в камень и я, как в микроскоп, стал наблюдать микромир. Поражаюсь его масштабами и перевожу взгляд на новые детали. А именно, мое зрение проникло в самый дальний угол, туда где сходились плоскости потолка и стен и вновь изумился, так как там я обнаружил муху (быть может самую обыкновенную). Пучеглазая, с крыльями, хоботком и волосатыми брюшком и лапками, наверное ровно такая, каких я давил мухобойкой в той, своей обычной жизни.