Разбуди моё сердце вновь

Пролог

– Я так больше не могу, Лия, – карие глаза Влада испепеляют меня своей темнотой. Проникают в самую душу. В то время как он сам осторожно, словно хищник на охоте начинает сокращать между нами расстояние.

Глядя на это, я пячусь назад. Инстинктивно. Не могу допустить, чтобы он приблизился настолько, что я вновь потеряю над собой контроль.

– Уходи, Влад, прошу, – беспомощный шепот.

Я больше не смотрю на мужчину, но всё равно чувствую, как ледяной барьер внутри меня начинает идти трещинами, и всеми силами пытаюсь не допустить, чтобы он разлетелся на мельчайшие льдинки.

Поэтому, когда он делает еще один шаг вперёд, я, повторяя его движения, – два назад. Но понимаю, что скоро просто напросто упрусь в каменную кладку чьего-то забора, и пятиться уже будет некуда.

– Сколько можно убегать от самих себя? – Вкрадчиво басит брюнет. На его бородатом лице играют желваки от раздражения. Все эмоции, что он держал в себе, рвутся наружу. – Тебе самой не надоело? Лично мне – по горло.

Мужчина не повышает голос, но у меня все равно по телу бегут мурашки. Ему не нужно прикасаться ко мне, я итак чувствую его на расстоянии. И от этого еще тяжелее. Всегда было.

С тех пор ничего не изменилось.

Именно по этой причине – нет. Второй такой ошибки я не допущу. Не переживу… Слишком глубоко этот мужчина засел в моем сердце. А я больше не хочу собирать себя по осколкам. Не хочу рушить свою жизнь ради призрачной любви.

– Ты ошибаешься, мне это не нужно. – Твердо чеканю, набираясь смелости и решимости, во что бы то ни стало, дать ему отпор.

– Проверим? – Его губы растягиваются в опасной усмешке. Но притом – горькой. Будто бы ему больно это слышать.

Но, должно быть, я ошибаюсь.

Влад уже настолько близко, что мне приходится выставить ладони перед собой и упереться ими в грудь мужчины. Пытаясь остановить его… Или себя? От фатальной ошибки.

Но даже это обычное прикосновение к нему заставляет всё тело воспламениться и покрыться мурашками вопреки всему на свете.

– Я не собираюсь ничего проверять, Макеев, слышишь меня? Напроверялась за столько лет! – Шиплю от яростного бессилия.

От того, что сердце всё равно бьется где-то в районе горла из-за его близости. От того, что, несмотря на все мои усилия, ледяной барьер между нами крошится. Тает из-за его такого знакомого и родного запаха, проникающего в легкие. Заполняющего их до самых альеол. Вызывающего целую бурю воспоминаний.

Это сильнее меня…

Он сводит брови на переносице и с силой зажмуривается. Горячо выпаливает:

– Не было и дня, когда бы я ни думал о тебе. Не вспоминал нас. Не корил себя за ошибку, которую совершил, пойдя на поводу у собственной глупости.

– Мне от этого не легче, – выдыхаю. – Уйди с дороги!

– Нет, Лия. Не в этот раз. – Произносит он шепотом, опаляя мое лицо своим дыханием. И не оставляет мне выбора. Склоняется, завладевая моими губами. А я понимаю, что не сопротивляюсь.

Похоже, это мой конец… И на этот раз у меня не хватит сил, чтобы снова собрать своё разбитое сердце по частям.

Глава 1

Новая страна встречает меня ливнем и грозой. Они – как символ очищения и начала новой жизни. Но, несмотря на это, я вижу, как где-то вдалеке, на горизонте, горит оранжево-сиреневый закат, разгоняющий тяжёлые тучи. Над головой висит яркая радуга, словно луч надежды. Она, подобно ластику, стирает всю серость и хмарь вокруг.

И этого достаточно для того, чтобы прогнать прочь все тяжёлые мысли из головы.

Я улыбаюсь необычному природному явлению, крепче обхватываю ручку чемодана и уверенно шагаю к парковке, где меня уже ожидает двоюродная сестра, любезно согласившаяся приютить меня на время у себя, пока я не обзаведусь жильём и работой.

– Привет, дорогая! Как перелёт? – Настя выходит из машины, обнимает, и помогает мне загрузить сумки в багажник.

– Во время посадки попали в небольшую турбулентность, а так, всё хорошо. – Обходим машину и усаживаемся внутрь. – Даже успела снять парочку неплохих сторис, – хвастаюсь, пристёгиваясь.

Протягиваю телефон, показывая сестре видео, на котором видно плотную белоснежную шапку из облаков, над которой летит самолёт. Кажется, что если наступить на неё, то она будет твёрдой, как заснеженная и обледеневшая дорога.

– Выложишь, чтобы позлить бывшего? – Она понимающе ухмыляется, но я несогласно качаю головой.

– Не хочу, чтобы он узнал, что я улетела.

Блокирую телефон, убирая его в карман куртки. Из груди невольно вырывается вздох.

– А я бы выложила, чтобы локти себе все искусал, – хмыкает Настя, заводя новенькую «Ладу». Её рыжеватые кудряшки, собранные в хвостик, забавно прыгают в такт движениям.

– Ему нет до меня никакого дела, он, наверняка, занят своей новой пассией, – хмурюсь, ощущая, как в горле образуется ком, а на грудь, словно бетонную плиту положили.

Сестра замечает резкую перемену в моём настроении и в её зеленых глазах мелькает сочувствие. Но от комментариев она воздерживается. Знает, как я не люблю говорить на болезненные темы. Поэтому Настя просто заводит разговор на непринужденную тему, обсуждая то, какая погода у них в стране и что мне будет тяжело привыкнуть к их дождливому климату после своего, жаркого и сухого.

Я на автомате поддерживаю разговор, периодически зевая из-за большой разницы в часовом поясе, и смотрю по сторонам, отмечая необычный ландшафт. Высокие хвойные деревья вдоль ограждений завораживают.

Настя на мгновение отвлекается от дороги, смотрит на меня, подмечая восторженный блеск в моих глазах, и произносит:

– Тут везде лес. Ещё успеет надоесть. – Машет рукой в воздухе.

– Кому как, – пожимаю плечами, улыбаясь ей в ответ.

Погода тут и вправду необычная. Вот буквально десять минут назад стеной лил дождь, а уже в эту секунду серая туча уплывает, уступая место синему просвету на небе, из которого светит яркое рыжее солнце.

– Чувствую себя Беллой, которая приехала в Форкс.

Смеюсь, подмечая схожесть: переезд, дождливость и лесополоса. Вот только Белла просто переехала к отцу, а меня предал жених, изменив мне прямо перед свадьбой.

Скотина…

Сжимаю зубы и руки в кулаки, судорожно вздыхая, чтобы придушить поток слёз, что мгновенно начинает рваться наружу. Это не ускользает от внимательного взгляда сестры, но она только хмурится, сочувственно качая головой.

– Похоже, вы с погодой подружитесь, – пытается пошутить она. – Перепады настроения у вас схожие.

– Очень смешно, – буркаю я, и не удерживаюсь от намека на улыбку. – Лучше вон за дорогой следи. – Киваю в сторону шоссе.

Настя живёт в часе езды от города, поэтому дома в пределах видимости начинают постепенно редеть, а на некоторых участках дороги кроме лесной зоны и вовсе ничего нет, но мне нравится. Я безумно устала от городской жизни и всей этой нескончаемой беготни. Душа требует покоя и небольшой разгрузки, поэтому удаленность от города и обилие растительности вокруг только воодушевляет.

По дороге мы заезжаем в «карман», заправляемся и закупаемся продуктами, чтобы отметить мой приезд. И остаток пути болтаем о том, какие документы мне нужно подготовить для того, чтобы устроиться на работу. Как выясняется, это дело не быстрое, но когда в моей жизни что-то было легко?

Спустя пару часов, машина плавно тормозит у небольшого двухэтажного домика, расположенного внутри огороженной и охраняемой территории. Настя глушит мотор со словами:

– Приехали. Добро пожаловать в мою скромную обитель.

Сестра выходит из машины и, облокотившись на дверцу одной рукой, второй, не без гордости, указывает на свою недавно приобретённую жилплощадь. Я тоже выхожу из «Лады», поправляя вечно сползающую лямку рюкзака. В нос тут же ударяет резкий запах различных растений и деревьев, которыми кишит дачный посёлок. Непривычно, но я с наслаждением прикрываю глаза, вдыхая душистый аромат полной грудью.

– Скромная – не скромная, зато своя. Надеюсь, что в скором времени у меня тоже будет свой личный дом. Надоело скитаться по съемным квартирам.

– Вполне возможно, – Настя пожимает плечами, сведя брови на переносице и о чём-то задумавшись. – Я слышала докторам, которые устраиваются в удалённые областные больницы, положено жильё.

– Слишком хорошо, чтобы быть правдой, – хмыкаю я, но надежда всё равно робко начинает шевелиться где-то на краю сознания.

Своя собственная жилплощадь. Место, которое я с уверенностью смогу назвать домом. Что может быть лучше?

– Чем чёрт не шутит, – оскаливается рыжеволосая девушка и проводит мне экскурсию по своему дому.

Территория дома, как и сам домик, небольшая, но красивая, ухоженная. Засаженная садовыми деревьями. Осень ещё не полностью вступила в свои права, отчего всё вокруг насыщенно зелёное без единого намека на желтизну. Лето борется, не желая уступать осени, несмотря на то, что на дворе почти середина сентября.

Мы входим в дом. Я стягиваю свою кожанку, оставляя её на вешалке в прихожей, снимаю обувь и прохожу следом за Настей по длинному коридору.

– Вот твоё временное пристанище. – Приоткрывает дверь комнаты и пропускает меня вперёд, добавляя. – Но если захочешь, можем и не временно вдвоём жить. Я не против.

– Не хочу тебя стеснять, – привычно бурчу в ответ. Мы с ней уже миллион раз обсуждали этот момент, и я остаюсь непреклонна.

Сестра на это только закатывает глаза, и входит следом.

– Как знаешь. Но имей в виду, тебе здесь всегда рады.

Я оглядываю пространство: небольшая светлая комнатка, отделанная в теплых пастельных тонах, с первых секунд приходится по душе. Взгляд приковывает панорамное окно в пол.

Необычное решение для деревянного дома, похожего на старенькую русскую избу, но мне нравится. Сочетание современности и старины смотрится довольно-таки креативно.

За окном всё ещё пасмурно, но меня это мало напрягает, потому что погода очень точно отражает моё настроение. Да и я порядком подустала от сухого и жаркого климата родного города, поэтому дождливая погода новой страны ощущается, как глоток свежего воздуха.

Рука бессознательно тянется к деревянной обивке стен, и я прикасаюсь к ней ладонью, проводя подушечками пальцев по гладкой отполированной поверхности.

– Настоящее дерево, – Настя задирает нос на манер Буратино. – Ремонт влетел мне в копеечку, но это того стоило.

Понятливо киваю в ответ. Древесный запах окутывает, и я с непривычки чихаю, едва успев прикрыть рот рукой.

– Смотри не заболей, акклиматизация – штука неприятная, – морщится Настя.

– Да нет, всё в порядке. У меня хороший иммунитет, – улыбаюсь уголком губ. – За время работы врачом столько заразы повидала, что меня уже никакая болезнь не проймёт.

– Не зарекайся, – многозначно хлопает по плечу сестра и подленько хихикает. – Ладно, ты пока обживайся, раскладывай вещи, а вечерком съездим в интересное местечко, отметим.

Я удивленно округляю глаза.

– А мы разве не дома будем отмечать?

– Да щ-щаз-з! – Хмыкает девушка. – Успеешь ещё дома насидеться.

– А может я того? Посплю? – Морщусь, понимая, что сегодня я точно никуда не хочу. Рубит меня не по-детски. – Давай пляски и тусовки оставим на потом?

– Ничего не знаю, – отмахивается сестра, не желая слышать отказ. – Отсыпайся сейчас, потому что вечером мы едем в клуб! Мы больше десяти лет не виделись.

Я состряпываю страдальческую моську. Увидев мою реакцию, она усаживает меня на кровать и присаживается рядышком, обхватывая за плечи и начиная уговаривать.

– Слушай, я всё понимаю. Правда. Но произошедшее – не повод закрываться в себе и выть волком в одиночестве. – Девушка заглядывает мне в глаза, ища там хоть какой-нибудь проблеск согласия с её словами. Не найдя его, вздыхает и выпаливает. – В общем, давай так? Разбирай чемодан, хорошенько проспись, а я немного поработаю. Если после сна никуда не захочешь ехать, то мы что-нибудь придумаем. Ок?

– Ладно, уговорила, – шутливо отпихиваю её, откидываюсь назад и падаю спиной на мягкий матрас. С наслаждением потягиваюсь всем телом. После пяти часов в самолете и двух часов езды в машине, каждая клеточка поёт от счастья, не желая больше принимать вертикальное положение.

– Если что я на втором этаже, – тычет пальцем в потолок и встаёт с кровати. – Еда в холодильнике. Нужна будет компания, свистнешь.

Я киваю, не глядя на неё. Глаза слипаются.

– Отдыхай, – произносит Настя, закрывая за собой дверь и оставляя меня одну.

Не желая разгребать чемодан и фасовать вещи по полкам в шкафу, я сворачиваюсь калачиком прямо поверх одеяла и не замечаю, как от усталости проваливаюсь в сон.

***

И снова этот сон, который преследует меня на протяжении многих лет. Мой личный кошмар. Мой ад…

И моё наслаждение.

Вокруг черным черно. И лишь грозовое небо разражается сине-фиолетовыми молниями. От необъяснимого страха моё сердце колотится где-то в районе горла, мешая трезво оценивать ситуацию. Бушующее море огромными волнами разбивается о скалы, и мелкая крошка из капель попадает мне на лицо.

Я вздрагиваю и забегаю внутрь высокого здания, только внутри понимая, что это маяк. Винтовая лестница манит меня к себе. Зовёт, чтобы я поднялась на самый верх. И ноги подчиняются странному зову. Ведут меня туда, куда тянется сердце. И чем выше, тем сильнее трепет в груди.

Сердце больше не колотится от страха, а замирает в предвкушении чего-то забытого. Воздуха не хватает, потому что меня душат слёзы радости.

Я чувствую, там, на самом верху, стоит Он. Мужчина, к которому меня всегда тянуло. И тянет до сих пор. И как бы сильно я ни пыталась подавить в себе эту тягу, всё бесполезно. Только с ним моё сердце оживает. Только с ним мне хочется двигаться вперед.

Сколько бы я себя ни обманывала, это всегда будет так.

Подсознание обнажает страхи и желания. И если наяву я могу загнать в дальний ящик тоску по этому мужчине, то во снах у меня нет ни малейшего желания сопротивляться и бороться с собой. Хотя бы здесь я могу быть с ним. Могу быть честной с собой.

И вот я на самом верху маяка. Железная дверь, несмотря на габариты и вес, довольно-таки легко поддаётся. Словно сама призывает меня совершить этот шаг. Погода ничуть не утихомиривается. Наоборот, становится только яростней, будто напоминая, что мне даже во сне нельзя быть с этим мужчиной, ведь он предал меня. Оставил одну тогда, когда был нужен больше всего на свете.

Мне нельзя любить его. Нельзя желать быть с ним.

Но стоит только увидеть до боли знакомый силуэт у железной ограды, стоящий спиной ко мне, как все лишние мысли испаряются. Нежность и любовь вмиг наполняют грудь, когда мужчина поворачивается ко мне лицом, на котором спустя секунду мелькает узнавание.

Время растягивается, позволяя мне до мельчайших деталей рассмотреть любимые черты.

Темно-каштановые волосы, кажутся чёрными, и только при свете дня, когда на них падает солнце, можно увидеть, как они дают коричневый отблеск. Мало кто знает об этом нюансе, а я помню. Помню каждую мелочь об этом мужчине.

Густые четкие брови, тёмные глаза, в которых хочется утонуть. Прямой нос и слегка пухловатые губы. Острая линия угла челюсти придаёт мужчине суровый вид, а лёгкая небритость – брутальности. Но подбородок с ямочкой посередине смягчает первое впечатление.

Когда я видела его в последний раз, у него только-только начинала расти юношеская борода, а сейчас он выглядит слишком мужественно.

"Ну, ещё бы, Лия… Десять лет прошло с тех пор." – Проносится у меня в голове.

Он приглашающе распахивает свои объятия, и я без сомнений ныряю в них. Они такие родные и теплые. Утыкаюсь носом в его грудь и разражаюсь слезами, а он лишь крепче прижимает меня к себе.

Жаль, что нельзя почувствовать его запах…

Но это кажется уже не таким и важным. Мне так хорошо и легко, я поднимаю голову вверх, чтобы утонуть в его глазах цвета молочного шоколада, которые в этой грозовой хмари кажутся практически черными и без зрачка.

– Мне так тебя не хватает, – мой голос срывается, переходя на каркающий шепот.

Мужчина ничего не отвечает, лишь тепло мне улыбается. Понимающе. Во взгляде сквозят печаль и вина.

Гроза усиливается. И я не сразу замечаю, что ещё один раскат грома сопровождается яркой вспышкой молнии, которая ударяет близко-близко. Прямо за спиной мужчины, что держит меня в объятиях.

Железная ограда рушится, равно как и шаткий мостик под нашими ногами, и мы, не размыкая объятий, беззвучно падаем вниз.

Но мне не страшно. Мне ничего не страшно, ведь я, наконец-то, вместе с ним.

***

Пробуждение даётся непросто. В глаза, словно песка насыпали. Да ещё и это жуткое послевкусие от сна, когда приоткрываешь глаза, ощущая на щеках влажные дорожки от слёз…

Простонав, насильно заставляю себя окончательно разлепить глаза и не сразу понимаю, где нахожусь.

Деревянные стены, белый потолок, шкаф в дальнем углу. Возле кровати столик для принадлежностей и мелких женских штучек. На полу не распакованный чемодан и две сумки. Часы, что висят у входа, показывают пять часов вечера.

Я проспала около шести часов. Маловато для человека, который не спал практически двое суток.

За окном уже темнеет. Небо всё ещё затянуто серыми тучами, и я зябко ёжусь, до конца осознавая, что не дома, а в гостях у сестры. И что в ближайшие несколько лет вряд ли вообще вернусь в родной город, потому что бросила всё, решив начать новую жизнь за тысячи километров от того места, где всё напоминало о предательстве жениха, с которым мы были вместе больше пяти лет.

Несильно хлопаю себя по щекам, чтобы окончательно проснуться, прийти в себя и выбросить мрачные мысли из головы.

– Отставить, Лия. Иначе, в чём смысл твоего переезда? Страдать ты могла и у себя дома. Просто выбрось прошлое из головы, как ненужный хлам, и двигайся дальше.

С этими словами я нехотя вылезаю из постели, принимаюсь разбирать сумки и расставлять на полочки милые сердцу вещицы. Всё это дело занимает не более часа, после чего я надеваю пушистые розовые тапочки с помпончиками, выданные сестрой, и шагаю на кухню.

Настя обнаруживается там же работающей за ноутом и пьющей горячий чай, который ещё даже дымится. Заметив меня, она стягивает с лица очки для работы и призывно машет рукой, приглашая за стол. Я наливаю себе чай и усаживаюсь напротив, обхватывая руками горячую кружку.

– Выспалась? – Уточняет вкрадчиво рыжеволосая девушка и слегка прищуривается после очков.

Неопределённо пожимаю плечами, ибо чувствую себя странно.

Сон оставил после себя неприятное состояние – вроде бы спать больше не хочется, но при этом по телу, будто бы танк проехался. Да и на душе теперь гадко и паршиво. А ещё тоскливо.

Чувствую себя даже хуже, чем было до того, как я легла спать.

Но вслух произношу:

– Ты закончила работу?

И надеюсь, что Настя ответит отрицательно и нам не придется никуда ехать.

– Даже сверх необходимого, – кивает мне с небывалым энтузиазмом.

Я не удерживаюсь от тяжкого вздоха. Да и скрыть разочарование на лице не получается. Сестра окидывает меня долгим, многозначительным взглядом, затем поджимает губы и её руки ложатся поверх моих, сложенных на столе.

– Если не хочешь ехать, не заставляй себя. Я ведь хотела как лучше… – Протягивает она, а на дне её зеленых глаз плещется легкая печаль и переживание за меня. – Может, поделишься тем, что произошло? – Осторожно спрашивает Настя, но я отрицательно машу головой.

– Нет, не сегодня. Я пока не хочу говорить об этом.

– Значит, остаёмся дома? У меня есть гранатовое винцо, – делает хитрую моську. – Выпьем, расслабимся.

– Да ну тебя, – смеюсь, глядя на этого массовика-затейника. – Вот только напиться мне и не хватало для полного счастья.

– Лучше загоняться, да? Предаться хандре и лежать, обливая подушку горючими слезами? – Не удерживается от язвительного замечания.

Я молчу, не находя слов, потому что всё ещё не отошла от цепких лап сна. Тело до сих пор хранит прикосновения когда-то безумно любимого мною человека. И, стыдно признаться, я хочу вернуться обратно в объятия Морфея, чтобы ещё хоть немного побыть с ним, несмотря ни на что.

Погрузившись в собственные размышления, я пропускаю момент, когда Настя достаёт бутылку с гранатовым вином, и прихожу в себя только тогда, когда перед носом маячит что-то рубиново красное.

– Новая жизнь – новые правила! – Заявляет рыжеволосая мадам и разливает по пузатым бокалам гранатовый напиток.

Решение приходит моментально.

А провались оно всё пропадом! Напьюсь от души и хотя бы сегодня забуду обо всём на свете!

И уже через полчаса память меня подводит, оставляя лишь фрагменты неудавшегося певчего дуэта, слезливого нытья о своей неустроенной личной жизни и того, как меня дотаскивают до кровати. После чего я окончательно проваливаюсь в спасительную темноту без сновидений.

Глава 2

– Я, конечно, знала, что получить документы на осуществление медицинской деятельности будет непросто… Но не настолько же! – Рукоплещу, возмущаясь, на чём свет стоит.

– Придержи коней, дорогуша. – Настя также не располагает хорошим настроением, потому что мы уже полчаса толкаемся в пробке на центральном шоссе и продвигаемся в час по чайной ложке. – Москва не сразу строилась.

– Хочешь сказать, что мои строительные материалы ещё только в лесу выращивают? – Язвлю в ответ. – Такими темпами я и без работы и без денег останусь до конца месяца. Бюрократический ад!.. Бумажки… Бумажки… Одни бумажки!

С губ слетает мучительный стон, и я с силой потираю лицо ладонями, чтобы успокоиться. Злостью делу не поможешь. В итоге выплёскиваю раздражение на волосах, взлохмачивая их от досады.

– Что за жизнь…

– Вначале всегда тяжело, потом будет проще.

– Я это всё понимаю, просто… – Я не успеваю закончить фразу, потому что мой телефон звонит, высвечивая неизвестный номер. Округляю глаза, глядя на экран. – Странно, кто бы это мог быть? – Риторический вопрос зависает в воздухе. Я прочищаю горло, косясь на сестру так, будто она может знать ответ на мой вопрос, и отвечаю на звонок. – Да? Здравствуйте, слушаю вас.

Как раз в этот момент пробка медленно рассасывается. Настя не без удовольствия добавляет газу, пока у меня в динамике звучит строгий женский голос.

– Здравствуйте, Лия Чернова. Вас беспокоит детская городская больница. Мы изучили ваше резюме и хотим пригласить вас на собеседование. Вы всё ещё ищете работу, верно?

На мгновение у меня пропадает дар речи. Ибо не ожидала, что мне так скоро придёт ответ на заявленную вакансию, которую я послала им два дня назад.

– Да-да, конечно. – Торопливо произношу и тут же прикусываю язык. Нужно вести себя так, словно у меня куча запасных вариантов. Правда, есть одно «но»… И я тут же озвучиваю это «но» вслух. – Только у меня ещё не все документы готовы, – добавляю, ожидая услышать отказ.

Но ответ меня удивляет.

– Не переживайте, наш отдел кадров поможет вам получить оставшиеся документы. Вы, главное, приходите. – В голосе собеседницы слышится намёк на улыбку. – Нам очень нужен врач.

– Хорошо! – Настроение за доли секунды взлетает до небес. – Куда и когда мне подойти?

Женщина, представившаяся главврачом, называет мне адрес, дату и время собеседования. Договорившись о необходимых документах, что мне нужно взять с собой на предварительную встречу, мы прощаемся.

Сбросив вызов, я неверяще смотрю на Настю. Та в ответ лишь ухмыляется.

– А я тебе говорила. Всё придёт само собой. Не торопись жить. – Тычет меня пальцем в лоб, прям как в детстве.

– Просто не верится… – Протягиваю я, качая головой и изумляясь происходящему. На губах расцветает невольная улыбка.

Вот тебе и поворот. Похоже, жизнь и вправду потихоньку налаживается.

***

Вся последующая неделя кажется мне уже не просто бюрократическим адом, а чем-то худшим. Хотя до этого я считала, что хуже и быть не может. Оказывается – ещё и как.

Я бегаю по всевозможным инстанциям, чтобы в кратчайшие сроки получить необходимые документы и разрешение на врачебную деятельность. Прохожу медицинский осмотр. Подтверждаю аккредитационный сертификат… А всё потому, что меня взяли на работу в городскую больницу и сказали, что приступить нужно будет со следующего понедельника.

Конечно, отдел кадров значительно сократил мне мучения, дав сопроводительные письма и подробно объяснив, что и где я должна получить. Но легче от этого не становилось. Домой я приходила выжатой, как лимон.

Такими темпами, за всей этой беготнёй, я не замечаю, как наступает понедельник. Равно, как и мой первый рабочий день на новом месте. Будильник, что звенит с утра, напоминает мне звон колокола, который долбит тебе прямо в уши.

Издевательство…

Простонав, тянусь, чтобы отключить его, но промахиваюсь, и мой новенький телефон летит вниз, с глухим стуком ударяясь об пол. Я просыпаюсь мгновенно, опасаясь, что телефон теперь придётся нести в мастерскую.

С кровати я подскакиваю, словно ужаленная в причинное место. Лезу под стол, доставая смартфон, и поспешно осматриваю его на наличие повреждений. Убедившись, что с ним всё в порядке, с облегчением выдыхаю.

Цел и невредим! Лишние траты мне сейчас точно ни к чему…

– Да уж, не чашка кофе бодрит поутру. – Бурчу себе под нос. – Надеюсь, что весь сегодняшний день не будет таким же «везучим».

Зевая, одеваюсь на автомате и иду умываться. Настя, судя по всему, ещё спит, потому что ей не нужно добираться на работу полтора часа на электричке, у неё есть личный транспорт. А вот мне теперь совершать это путешествие до города пять дней в неделю и одну дежурную субботу.

Поэтому нужно срочно подыскивать себе съемное жильё поближе к городу. Иначе я с непривычки чокнусь уже на втором месяце подобной езды.

Выпив крепкого черного чая и перекусив бутербродом, укладываю в рюкзак медицинскую форму и сменную обувь. Накидываю пальто, потому что за последнюю неделю похолодало за счёт ежедневных дождей. И в этот момент по ступенькам со второго этажа спускается Настя, зевая пуще моего.

– Утречко. Погодь немного, я сейчас соберусь и отвезу тебя.

– Доброе утро. – Хмыкаю я, смотря на это сонное чудо. – Я не могу всё время полагаться на твою помощь. Пора учиться самой добираться на общественном транспорте в разные части города.

– А если заблудишься? – Она облокачивается на перила ступенек, глядя на меня с легкой ехидцей. – Всё-таки первый рабочий день, нужно создать хорошее впечатление о себе, как о пунктуальном сотруднике.

– У меня в запасе два часа до начала рабочего дня. Успею. Если что по картам сориентируюсь. – Машу ей в ответ рукой, типа «и так сойдёт».

– Ну, смотри. Моё дело предложить…

– А моё дело – отказаться. – Бросаю ей на ходу.

– Зонт не забудь, – напоминает мне рыжеволосая ведьмочка.

– Точно! Чуть не забыла. Всё никак не привыкну к вашим нескончаемым дождям.

Возвращаюсь в свою комнату и впихиваю в рюкзак зонтик. Лишние полкило, но здесь зонт – незаменимый атрибут. Дождь может пойти слишком внезапно. И это будет не простая морось, а ливень, стоящий сплошной стеной.

В прихожей поправляю свои тёмно-каштановые волосы у зеркала, и улыбаюсь отражению, чтобы хоть немного воодушевить себя. И только после этого маленького ритуала выхожу наружу.

– Хорошего дня, – желаю сестре, прежде чем закрыть входную дверь.

– И тебе, наивная простота, – доносится до меня в ответ.

Не удивлюсь, если она прямо сейчас закатывает глаза, думая, что я без неё не справлюсь. Но я должна! Хватит уже надеяться на всех вокруг. Последний раз это плохо кончилось…

На улице, несмотря на ранее утро, уже относительно светло. Воздух пропитан влагой и сыростью, но в небольшом лесочке, через который мне предстоит идти до станции, пахнет свежестью и хвоей.

Мокрая земля проседает под моими шагами, когда я иду по тропинке через лес, чтобы дойти до платформы, откуда отправляется электричка. От высоты деревьев, что растут вокруг, кружится голова, и я перевожу взгляд себе под ноги, чтобы не споткнуться об какой-нибудь корень, коварно выступающий из-под земли.

На станции многолюдно. Люди в основной своей массе сонливые и угрюмые. И я их понимаю. Холод и пасмурная погода также не способствуют хорошему настроению. Поэтому, когда слышу приближающийся скоростной поезд, не могу не обрадоваться перспективе спрятаться в теплом вагоне.

Я впервые еду на электричке, из-за чего с любопытством смотрю по сторонам, но так, чтобы другие не заметили, что я не местная. Заприметив место у окна, сажусь, и почти весь путь гляжу на пролетающие мимо пейзажи, станции и дачи. Обычно я езжу в наушниках, но сегодня я их не надеваю, чтобы не пропустить, когда объявят мою станцию.

Опоздать в первый рабочий день – последнее, что мне сейчас нужно. Так что немного потерплю.

И, примерно через час поездки без наушников и любимых исполнителей, мои мучения вознаграждаются – в вагон входит музыкант, исполняя на гитаре известную классическую мелодию. Одну из тех, что входят в список моего плейлиста.

Полтора часа пролетают быстро. Я даже удивляюсь, когда слышу, что следующая станция – моя остановка.

Сойдя на нужной мне платформе, открываю карты, вбивая нужный мне маршрут. И около семи минут топаю по многолюдной улице. Парочка поворотов и вот я на месте. Большое белое здание буквой «П» с тремя этажами не спутаешь ни с чем. Точно больница.

Надеюсь, у меня всё получится, и я тут приживусь. Не хотелось бы скакать с места на место.

Делаю глубокий вдох и выдох, и уверенным шагом переступаю порог моей новой работы. В здании ещё не так много людей. Всё же раннее утро. Но кое-где лавочки у кабинета терапевта уже занимают сердобольные бабульки, ворча себе под нос что-то о том, что сейчас пошла невоспитанная молодёжь.

Волнение не проходит, а лишь усиливается, когда я поднимаюсь на третий этаж, к главврачу. И, хотя за плечами у меня три года опыта работы педиатром, всё равно я не так уверена в себе, как мне того хотелось бы.

Новая страна, новые протоколы и новые коллеги, – всё это пока неизвестное и непонятное. А неизвестность, как известно, страшит.

Собрав в кучку мысли и взяв себя в руки, оборачиваюсь, чтобы достать из рюкзака папку с документами. И только после заношу руку, чтобы постучаться в дверь с табличкой:

«Теплицкая Наталья Олеговна. Главврач».

Я успеваю постучать два раза до того, как из кабинета доносится приглушенное:

– Войдите.

Я открываю дверь и переступаю порог, входя в светлый и просторный кабинет главврача. Здороваюсь, представляюсь полным именем, и только потом позволяю себе рассмотреть хозяйку кабинета.

Передо мной женщина лет пятидесяти. Черноволосая и моложавая. Её цепкие, практически черные глаза, окидывают меня изучающим взглядом с ног до головы в ответ. Её властная аура ощущается за версту. Сразу видно, что у этой женщины в подчинении множество сотрудников.

Что-то отметив для себя, она одобрительно мне кивает.

– Здравствуйте, Лия Чернова, рада, наконец, познакомиться лично. Отдел кадров уведомил меня в прошлую пятницу, что вы выйдете на работу сегодня. Присаживайтесь. Расскажу вам должностную инструкцию, затем сделаем обход по больнице, и можете приступать к работе. Ваш кабинет будет на втором этаже.

Объяснив основные моменты и правила больницы, Наталья Олеговна выдаёт мне протоколы, и приглашает следовать за собой. Но не успеваем мы выйти из кабинета, как в него буквально влетает симпатичный молодой человек лет двадцати семи. Его золотистые глаза мечут молнии, а из приглаженных назад русых волос выбивается непослушная прядка, которая падает ему на лоб, вероятно раздражая, ибо он морщится пуще прежнего.

– Олеговна, доброе утро. – Тон мужчины не предвещает ничего хорошего. Он не замечает меня и продолжает говорить, потому что я стою как раз за спиной у женщины, которая на полголовы выше меня и шире в плечах. – Из-за этих бабулек меня скоро Кондратий хватит. И вам уже придётся спасать и своего участкового терапевта и меня вкупе, а не наших пожилых «актрис». Сколько можно просить скорую, чтобы они не привозили Тараторину для оформления в стационар?! Она же симулирует! Дали ей корвалол, измерили давление и всё. Так нет же! Опять купились на её спектакль, думая, что она помирает, а мне разбирайся теперь…

Он внезапно прерывается, замечая меня за спиной Натальи Олеговны, и с любопытством вскидывает брови. На его холёном, как у Аполлона, личике мелькает множество эмоций, и, в конце концов, он выдаёт:

– А это..?

Главврач оборачивается ко мне, чтобы представить.

– Дмитрий, знакомьтесь, это Чернова Лия Валерьевна. Наш новый доктор.

Секунду он сканирует меня пристальным взглядом, а затем расплывается в белозубой широкой улыбке. Кажется, что доброжелательной, но это только на первый взгляд, ведь его золотистые глаза не участвуют в улыбке. Оскал напоминает акулий, и я едва сдерживаю себя, чтобы не вздрогнуть.

– Очень приятно, Лия. – Дмитрий протягивает руку для пожатия, и мне ничего не остаётся, как пожать его руку в ответ. Она теплая и слегка шершавая на ощупь. – Судя по всему, вы – новый педиатр. – Верно уточняет мою специальность. – У нас в штате давно пустует данная вакансия. С тех пор, как Ольга ушла в декрет, всё никак не могли найти замену…

– Вы сегодня слишком болтливы, Дмитрий Николаевич. – Наталья Олеговна внезапно прерывает его и сурово поджимает губы. – И раз уж вы так вовремя появились у меня в кабинете, да ещё и не хотите оформлять Тараторину, то пока я решаю вашу проблему, вы вместо меня покажете Лие нашу больницу и подработаете экскурсоводом. – В конце фразы она берёт со стола стопку историй болезни, хмыкает и вручает их ему в руки. – За работу, Шевцов.

– Но я… – Дмитрий теряется, но заведующая уже не обращает на него внимания.

– В конце смены зайдете ко мне, Чернова, – говорит Наталья Игоревна. – Обсудим возникшие вопросы, которые у вас обязательно появятся по истечению дня. До встречи.

С этими словами, она незаметно для своего подчинённого подмигивает мне и деловито покидает кабинет.

Полминуты стоит полная тишина. Я смотрю на Шевцова, он – на меня. А потом Дмитрий, наверняка, вспомнив, что он тут мужчина и один из действующих сотрудников больницы, и ему по-любому от меня не отвертеться, вновь изображает дружелюбный оскал.

– Что ж, Лия, сам бог велел, – пожимает плечами и выразительно смотрит на меня, прижимая к груди стопку историй болезни, – давайте познакомимся поближе. И со мной, и с больницей.

Я скептически выгибаю бровь, показывая, что не оценила шутливый подкат.

– Давайте обойдёмся только больницей, – также приторно улыбаюсь в ответ. – Не думаю, что хочу узнавать вас поближе. Рановато, не находите?

Между нами только искр и молний не хватает – взаимная неприязнь с первого взгляда не остаётся незамеченной. Ни мной, ни Шевцовым.

– Я не это имел в виду. – Его улыбка меркнет слишком резко. Он поджимает губы и сощуривается, прочищая горло. – С таким характером вы точно не задержитесь тут.

– Это угроза? – Вскидываю брови ошарашено.

Быстро же он переобулся. А ведь я просто не захотела подыгрывать его образу ловеласа.

– Скорее, предупреждение. – Дмитрий демонстративно хмыкает, приглаживает воротник халата свободной рукой и приоткрывает дверь, пропуская меня вперёд. – Но раз уж начальство настояло на том, чтобы я вас тут со всеми познакомил, с вашей стороны неосмотрительно было так прямо показывать то, что вам неприятна моя компания.

Я прикусываю язык, осознавая, что отчасти он прав. Поэтому решаю извиниться. От меня не убудет.

– Простите… Это, наверное, стресс. – Вздыхаю и хмурюсь. Так, чтобы мужчина точно поверил в мой спектакль. – Я недавно в вашей стране. Сами понимаете, акклиматизация…

Не договариваю, чтобы у Шевцова была возможность придумать мне отмазку самому. И, видимо, он действительно приходит к каким-то умозаключниям, потому что уже спустя мгновение морщинка между его бровями разглаживается, а на лице мелькает выражение: «Ох, уж эти женщины».

Хорошо хоть глаза не закатил… Кто бы что ни говорил, а женский коллектив сильно влияет на характер мужчины, который в нём работает. Накладывает свой отпечаток, так сказать.

С таким умозаключением я шагаю вслед за Дмитрием, который вопреки собственному желанию и уязвлённому эго начинает экскурсию по больнице. На удивление Шевцов оказывается интересным рассказчиком. Не жадным на знания, но и не болтуном, который разносит правдивые и ложные сплетни о своих коллегах, ограничиваясь только тем, что мне необходимо знать.

Так, уже через полчаса я знакомлюсь практически со всем штатом детского отделения, в подробностях узнаю содержимое аптечки первой помощи, и чем отличаются амбулаторные карточки моей страны и той, в которой мне теперь предстоит работать.

И вишенкой на торте становится база данных, содержащаяся в компьютере.

– Это самое сложное. – Дмитрий водит указательным пальцем из одного угла монитора в другой, показывая мне, как работают электронная запись и оформление. – Желательно, чтобы ты первую неделю оставалась вне рабочего времени и штудировала всю необходимую информацию для тебя, как для врача-педиатра. Пока будешь путаться, это нормально. А если что-то забудешь, можешь обращаться ко мне. Помогу, чем смогу.

Мы сидим рядом за рабочим столом. Я искоса смотрю на мужчину и не успеваю скрыть всё, что думаю о нём и его помощи после завуалированной угрозы. Но Дмитрий внезапно начинает смеяться, откинувшись на спинку стула.

– Лия, не думайте, что наша небольшая размолвка испортит рабочие отношения. Работа – это работа. Личное – пусть останется вне этих стен. Обещаю вас не топить, как новичка. Мир? – Он вновь протягивает мне свою руку.

Я сомневаюсь, и это не ускользает от внимательных золотистых глаз Шевцова. С минуту он что-то обдумывает, пока я в нерешительности кусаю губу, не зная верить ему на слово или нет, а потом выдаёт:

– Так, я знаю, как нам устранить данное недоразумение! – Хмыкает он. – На выходных наши устраивают небольшой корпоративчик. Там будет только узкий круг. Я вас приглашаю на мероприятие в знак извинения. Мне тоже не стоило воспринимать вас, как очередной объект для обольщения. – Дмитрий пожимает плечами. – Познакомитесь со всеми поближе, развеетесь. В непринужденной обстановке быстро освоитесь, да и остальные к вам привыкнут. Ну, так что? – Сверкает взглядом.

Предложение заманчивое. Но опять же, стоит ли ему верить? Вдруг – это очередная уловка? Приду, а там, кроме него и желания отомстить никого не будет?

Всё это проносится за доли секунды, пока я мысленно машу рукой на всё.

А будь, что будет! Я ведь всегда могу развернуться и уйти. На крайний случай, у меня есть Настя. Позвоню ей, и она меня заберёт.

– По рукам, – на этот раз моя улыбка настоящая. Как и у Шевцова, который после моего согласия заметно расслабляется.

– Тогда ещё увидимся. – Подмигивает мне золотистым глазом. Всё же его манеру общения с девушками не победить. Наверняка привычка, устоявшаяся годами. – Если что, я к вашим услугам. – Напоминает мне. – Надеюсь, не забыли дорогу к моему обиталищу? Я сижу через кабинет от вас.

– Тут захочешь – не забудешь, – хмыкаю я.

– Это точно. Вопросы, возникающие по ходу работы, не дадут вам забыть о незаменимом Шевцове. – Наигранно обреченно вздыхает Дима, после чего задорно салютует мне и покидает кабинет, который теперь принадлежит новому педиатру поликлиники.

То есть, мне.

Фух. Неделька предстоит адская в плане освоения. Но у меня теперь есть работа и новые знакомые! А остальное со временем приложится. Я надеюсь…

По крайней мере, вряд ли может случиться нечто такое, что выбьет меня из колеи ведь так?

Глава 3

– Так, сумочку взяла, деньги взяла, – бормочу себе под нос, понимая, что сильно опаздываю, – блин, пригласительное чуть не забыла! – Вовремя вспоминаю и возвращаюсь обратно в комнату, чтобы забрать его, на ходу накидывая пальто.

Вот так всегда. Оставишь себе полтора часа в запасе, чтобы собраться, и всё равно не успеешь выйти вовремя. А всё из-за того, что никак не могла выбрать, в чём пойти. Женщин не победить…

Из зеркала на меня смотрит симпатичная девушка двадцати восьми лет, одетая в черное облегающее платье. Шоколадные локоны водопадом струятся по её плечам, заканчиваясь на уровне груди. В зелёных глазах отражается свет от лампы, а на губах, подведенных нежно-розовым блеском, появляется блуждающая улыбка.

– Всё будет хорошо, Лия. Не нужно так переживать. – Говорю собственному отражению в зеркале и неосознанно вздыхаю. – На случай приставания со стороны Шевцова, у тебя в сумочке лежит перцовый баллончик.

На моём лице появляется ухмылка.

Дима за прошедшую неделю показывал себя только с самой положительной стороны. Прямо-таки образчик галантного мужчины. Помогал, обучал. Приглашал со всеми вместе ходить обедать. Даже приносил кофе по утрам, в качестве жеста поддержки.

Жаль только, что он не в курсе, что кофе я не пью… Всё это очень попахивало ухаживаниями. Он словно продвигался мелкими шажками, чтобы не спугнуть так, сказать.

Один раз даже настоял подвезти до дома, когда ливень шёл сплошной стеной. Отказываться было глупо, но теперь Шевцов знает, где я живу.

И он прямо сейчас стоит у ворот дома сестры и ждёт меня, чтобы довезти до ночного клуба, где будем отдыхать мы и ещё несколько коллег: Оля – эндокринолог, Миша – травматолог и Наташа – кардиолог. И все из детской бригады, кроме самого Шевцова, который принимает взрослых на участке.

Черная машина местного автопрома моргает фарами, когда я выхожу на улицу и закрываю калитку на ключ. Дима, одетый с иголочки – в бордовую рубашку и черные брюки, – выходит из машины, чтобы открыть мне дверь.

– Добрый вечер, Лия. Выглядишь просто чудесно. Отвал всего, – двигает бровями, смотря на меня сверху вниз, пока я усаживаюсь на переднее сиденье.

– Спасибо, – отвечаю ему, отвожу глаза и поджимаю губы, чтобы скрыть смущение. Но его это, кажется, наоборот подстёгивает – моя недоступность. Потому что в светло-карих глазах загорается опасный огонёк.

Он обходит машину, усаживается за руль и включает климатконтроль, потому что на улице достаточно холодно. Но, прежде чем тронуться с места, пристально смотрит на меня.

– Я тебе всё также не нравлюсь?

Я закатываю глаза. Не могу удержаться.

Ненадолго же его хватило. Всё же я была права.

– Слушай, Дим, дело не в этом. Мне сейчас не нужны отношения. Я хочу прижиться в коллективе и войти в рабочее русло. Найти себя. Спасибо, что ты мне помогаешь, но если твоя помощь не бескорыстная, а с какой-то конкретной целью, то лучше сразу давай расставим все точки над «и».

– Окей, я всё понял. – Обезоруживающе вскидывает руки перед собой и, хмыкнув, приводит машину в движение, плавно нажав педаль газа. – Больше не пристаю с подобными вопросами. Теперь понимаю, почему ты так настороженно ко мне относишься.

Я не успеваю ответить. Автомобиль выезжает из дачного посёлка, в котором мы живём с сестрой, выхватывая фарами черную кошку на обочине, которая, завидев железного монстра, тут же пугается и перебегает нам дорогу.

– Чёрт, – ругается Шевцов, резко дав по тормозам. – Грёбаная животина. Чуть все не убились.

Я перевожу дыхание, оставив без замечания слова мужчины, хотя и не согласна с ним. Сердце колотится от испуга и внезапности произошедшего. Я смотрю в сторону кустов, в которых скрылась кошка и вдруг понимаю, что это точно был дурной знак.

– Дим, может это всё-таки плохая затея? Высади меня, я не поеду никуда сегодня.

– Ты серьезно? – Лицо Шевцова вытягивается, и он странно косится на меня. – Только не говори, что веришь в подобную ересь. Приметы – выдумки сумасшедших или слабохарактерных, которым хочется верить в то, что их судьбой руководит кто-то свыше, и они не в силах что-либо изменить.

– Я не верю в приметы, – морщусь, смотря на смазливое личико нашего терапевта. – Но верю в такие вот знаки. Это точно был явный намёк, что мне не стоит никуда ехать.

– Не выдумывай, Лия. – Качает головой Дима и тяжело выдыхает. – Это просто кошка. И это просто случайность. Не более.

– Случайности не случайны, – упрямо бормочу себе под нос, ощущая, как в груди что-то неприятно сжимается, предвкушая что-то нехорошее. То, что ещё не произошло, но может произойти.

Но, как обычно это бывает, мы идём наперекор своей интуиции и почему-то поступаем против своего сердца. Поэтому я даю себе мысленную оплеуху и машу рукой Шевцову.

– Ладно, забей. Ты прав. Поехали.

– Вот, другое дело, – на его гладко выбритом лице появляется широкая улыбка. – Всё веселье себе хотела отменить. Ты итак всё время, как туча хмурая ходишь.

Я смотрю в окно, пока машина неспешно разрезает пространство, предпочитая не смотреть на коллегу. Говорят, что женщины прекрасно чувствуют мужской интерес. Так вот, у Шевцова явно корыстные мысли на мой счёт. Он просто считает, что со временем что-то изменится. Но…

Моё сердце уже давным-давно занято. И даже мой бывший жених не смог растопить лёд до конца, предпочитая выбрать более легкий путь. Более легкую женщину. И я могу его понять. Но всё же, я была к нему привязана и любила по-своему. Считала, как, наверное, сейчас Дима, что со временем всё изменится. Но, правда в том, что люди редко меняются. Как и их решения.

Чаще всего мы сразу понимаем где «да», а где «нет». Но предпочитаем обманывать себя. Тешить иллюзиями и надеждами. Строим песочные замки. А потом удивляемся и болеем, когда их безжалостно смывает волна реальности.

– …Лия?

Я часто моргаю, возвращаясь из своих мыслей. Кажется, Шевцов разговаривал со мной о чём-то, но я его благополучно прослушала.

– Прости, задумалась.

– Вот об этом я и говорил. Ты всё время витаешь в облаках. Причём не в белоснежных, а чернючих. Давай, возвращайся уже в реальную жизнь.

Впервые за прошедшую неделю, я вижу проблеск серьезности в его словах и выражении лица. И не могу не согласиться с ним:

– Да, ты прав. Уже давно пора. Просто… Это тяжело. – Я тереблю край платья, ощущая некую нервозность, которая не покидает меня с того момента, как я вышла из дома.

– Понимаю, – кивает мужчина. – И знаю, что пока ты сама не захочешь, не выберешься из той пучины, в которую тебя втянуло. Но жизнь проходит, Лия. Она никого ждать не собирается.

И вновь он прав. Мне остаётся только понуро кивнуть, соглашаясь с ним. И остаток пути мы едем молча, думая, каждый о своём.

К клубу мы подъезжаем уже затемно. Небо затянуто тучами, от чего звёзд совсем не видно. Я поднимаю голову вверх и сильнее кутаюсь в пальто, когда выхожу из машины. У клуба группками стоят люди. Курят и о чём-то переговариваются, смеются.

– Наши ещё не подошли, – смотрит в экран смартфона Шевцов, листая общий групповой чат. – Да и Влад опаздывает. – Он цокает языком, а у меня сердце пропускает удар. – Надо ему позвонить.

Дима отходит в противоположную сторону от клуба и набирает номер друга, после чего прикладывает телефон к уху и ждёт ответа. Я же отвожу глаза и делаю несколько шагов поближе к клубу, чтобы уйти в тень. Чтобы Шевцов не заметил перемены на моём лице.

В горле образуется ком, а на грудь, словно плиту бетонную положили. Я заставляю себя сделать вдох, понимая, что если не сделаю его, то у меня начнут трястись руки и ладошки станут влажными от волнения.

Прекрати, Лия. Сколько на белом свете ещё людей с таким именем? Дурацкое совпадение. Судьба любит подкидывать такие вот подлянки, чтобы помучить лишний раз.

Уговоры помогают. Пока Шевцов басит неразборчивыми фразами вдалеке, уперев одну руку в бок, я успеваю прийти в себя и откинуть ненужные мысли. Выдохнув облачко пара изо рта, я окончательно успокаиваю бешеное биение сердца, чувствуя, как в груди вновь образуется давно знакомая мне пустота.

Я приехала сюда расслабиться. Отдохнуть от всего и познакомиться с коллегами. Хватит уже вспоминать и думать о том, кто о тебе давным-давно позабыл.

Злость от этих мыслей придаёт сил, поэтому к тому времени, как Дима подходит ко мне, я уже даже улыбаюсь. Дерзко смотрю на него, понимая, что сегодня я напьюсь. Точно напьюсь! И пусть всё идёт лесом.

Особенно мужики!

– Меня не было всего пять минут, что такого успело произойти, что у тебя на лице появилось хищное выражение? Даже немного страшно становится. – Дима шутливо округляет глаза, становясь в метре от меня и глядя проницательным взглядом, от которого ничего не скроешь.

– А тебе всё возьми да расскажи, – игриво хмыкаю ему, понимая, что меня действительно понесло. Защитная реакция.

– О-о-о, чувствую, кое-кто сегодня повеселится… – Тянет мужчина, посмеиваясь.

– Будешь приставать, попадешь к Мише без очереди, – намекаю на отделение травматологии.

Шевцов разражается диким хохотом, запрокидывая голову.

– Да ты самая настоящая акула, Чернова.

В этот момент на горизонте появляются коллеги, идущие компашкой, потому что Миша, которому как раз было по пути, забрал девчонок – Олю и Наташу. Услышав последнюю фразу, брошенную мне Шевцовым, травматолог привычно закатил глаза и произнёс:

– Снова пристаёт?

– Пока только намекает, – скалюсь ему в ответ.

Миша – здоровенный бугай под два метра ростом. Профессия ему под стать. Да и имя тоже. Если бы меня спросили, с кем из животных он у меня ассоциируется, я бы незамедлительно выбрала медведя.

Его тёмно-карие глаза с осуждением сверлят Диму, пока я здороваюсь с девушками.

Оля сегодня выглядит краше нас с Наташей вместе взятых. Рыжеволосая бестия одета в меховую шубку, из-под которой выглядывает атласное бирюзовое платье с декольте. Высокие сапоги на длинных шпильках выгодно подчеркивают её ноги, что называется, «от ушей».

Наташа же, как полная полярность Оле, одета скромно. Она предпочла костюм платьям. И, наверняка, чувствует себя комфортнее, нежели мы с Олей. Длинные русые волосы девушки заплетены в две греческие косы.

Я окидываю Наташу жалобно-завистливым взглядом, на что та только хмыкает, прекрасно читая по глазам, о чём я думаю:

– Кто же тебе мешал одеться также?

– Стереотипы о клубах. – Улыбаюсь ей.

– Пойдёмте внутрь, а то замёрзнете, – заботливо произносит нам Миша и кивает на входную дверь.

Мы единогласно соглашаемся с ним и быстро преодолеваем расстояние от парковки до самого клуба, который внутри выглядит довольно-таки типично для подобных заведений. Громкая музыка – первое, что ударяет по ушам. Видимо, тут очень хорошая звукоизоляция, потому что снаружи музыку не было слышно.

Везде мелькает светомузыка, и я слегка щурюсь, потому что появляется резь в глазах с непривычки. А когда глаза привыкают, я понимаю, что в клубе очень много людей. Даже слишком. Они улюлюкают и танцуют, пытаясь попасть в ритм, заданный ди-джеем на сцене.

– Тут не то, что негде сесть, тут пройти невозможно, – недовольно хмурится Наташа, громко выкрикивая фразу нам всем, и я чудом разбираю то, что она говорит.

– Я забронировал нам столик, – с видом «что бы вы без меня делали», отвечает ей Дима.

– Можно было и не павлинить. – Огрызается девушка и издевательским жестом выставляет руку, пропуская его вперёд. – Ведите к столику, господин Шевцов.

– Ой, ну что вы, не стоило, – в тон же тоне громко басит терапевт и начинает протискиваться сквозь толпу в одном только ему известном направлении.

Мы следуем за ним до тех пор, пока не доходим до зоны бронирования, где нас встречает официант и, уточнив у Шевцова номер столика, отводит нас к диванчикам, что стоят обособленно ото всех остальных столиков.

Тут музыка играет не так громко, поэтому мы все слышим, как Оля, глядя на нашего терапевта неподдельно восхищенным взглядом, произносит:

– Что бы мы без тебя делали, Дим. Как обычно обо всём позаботился заранее.

Тот игнорирует нашего влюбленного по уши эндокринолога, прекрасно обо всём догадываясь, но не считаясь с её чувствами. Причём вполне в духе бабника. Они не очень любят, когда за ними бегают, предпочитая сами быть завоевателями.

И, если бы Оля знала всю эту схему, уже бы давно пригребла этого ловеласа к своим ручкам. Но, увы… Она явно не обладает этой информацией, поэтому только зло косится на меня каждый раз, когда Шевцов уделяет мне повышенное внимание.

Как сейчас, например.

– Лия, тебе заказать парочку коктейлей? – Заискивающе сверкает золотом глаз.

Я, собирающаяся усесться подальше от Шевцова, между Мишей и Наташей, ловлю на себе косой убийственный взгляд Оли и останавливаюсь.

– Знаешь, я лучше сама схожу к бару и выберу себе коктейли. Вы тут не в первый раз, а я не знакома с ассортиментом. Лучше Оле помоги.

Миша и Наташа понимающе смотрят мне вслед, пока я снова протискиваюсь сквозь толпу, чтобы вернуться обратно к бару. И, только дойдя до стойки с выпивкой, позволяю себе выдохнуть.

Расслабилась, называется. Каждый раз одно и то же. Когда Оля, наконец, поймёт, что мне этот Шевцов даром не упал?

Усевшись поудобнее на один из свободных барных стульев, взяла меню, лежащее с краю и принялась листать его без особого энтузиазма.

Я не любитель выпивки и подобного «отдыха», но сидеть дома, пока сестра работает, тоже не хотелось. Да и с коллегами, действительно, хотелось познакомиться поближе.

Хотела, как лучше, а получилось, как всегда.

Изначально вся затея была провальной. Зачем я только согласилась и пошла? Чего ожидала?

С силой потерев лицо руками, подзываю бармена и прошу приготовить любые два ходовых коктейля. Парень, на вид лет двадцати, с видом знатока кивает мне и уже через пару минут передо мной стоят две стопки – шоты.

Я вопросительно вскидываю брови, смотря на бармена, но тот лишь пожимает плечами в ответ, мол, сама же просила самые ходовые. После чего уже принимает заказ у следующего клиента.

Ну, ничего не поделать. Придётся пить.

Смирившись с тем, что сегодня не мой день, я залпом опрокидываю в себя два шота подряд, закусив это дело листочком мяты. Приятное тепло разливается по горлу. И практически в следующую минуту тело расслабляется до самых кончиков пальцев.

Я разворачиваюсь на стуле, опершись о барную стойку локтями. Мой взгляд безучастно скользит по толпе, случайно замечая Шевцова, который идёт к выходу.

Чего это он? Неужели Оля…? А, нет, точно, он же ждал друга своего. Влада.

Презрительный смешок неосознанно срывается с моих губ. Мысли в голове превращаются в один сплошной поток, который никак нельзя контролировать.

Влад… Как долго я ждала его? Столько лет… И всё зря.

А потом еще больше пяти лет впустую потратить на Рому, который так красиво ухаживал, так красиво добивался. Расписывал то, какая у нас будет счастливая семья и двое детей. Даже предложение сделал. И что в итоге? В итоге выяснилось, что никакой он не особенный, а такой же, как и все мужики. Предатель.

Во рту становится горько. Но не от выпитого алкоголя, а от скопившейся внутри обиды.

Рыкнув, разворачиваюсь обратно от толпы к бармену и на этот раз прошу у него коктейль. И неспешно потягиваю напиток, ожидая, пока Шевцов войдёт внутрь со своим загадочным другом, который не был одним из штата врачей.

И попёрхиваюсь, как только вижу, что вместе с Димой идёт тот, кто разбил моё сердце в пух и прах.

Глава 4

Весь мир замирает, как в идиотской мелодраме, а время растягивается до миллисекунд. Все звуки вокруг пропадают. На глаза моментально наворачиваются слёзы. Краем сознания понимаю, что не ощущаю собственное дыхание, равно, как и биение сердца. Всё внутри полыхает огнём и…

Я моргаю. А уже в следующую секунду человек, идущий рядом с Димой, скрывается вместе с ним в толпе. И мир снова приходит в движение.

Показалось. Мне просто показалось. С такого расстояния уж точно! Да ещё и светомузыка мелькает. Это не мог быть Влад, которого я когда-то знала и любила. Столько лет прошло. Вряд ли он остался прежним. Я бы его точно не узнала.

Я делаю глубокий вдох и судорожный выдох, чтобы утихомирить бешено колотящееся сердце, но этого не хватает.

Алкоголь. Это всё из-за него.

Подсознание играет со мной злую шутку – случайно слышу, что друга Димы зовут Владом; я, находящаяся в мегаполисе, где когда-то жил Макеев после переезда; недавно приснившийся сон вкупе с алкоголем, который расслабил узды контроля…

И всё. Вот он результат.

В поисках чего-то, сама не знаю чего, я оборачиваюсь назад и замечаю на стойке два дымящихся шота. И мне становится уже всё равно, чьи они. Я просто беру их в руки одну за другой и залпом опрокидываю внутрь себя.

Грохочущая музыка уже не кажется такой надоедливой. Наоборот. Она манит на танцпол. Зовёт присоединиться к толпе. Отпустить себя. Отпустить мысли на волю, чтобы ни о чём не думать.

И поддаюсь порыву.

Кажется, что кто-то кричит моё имя за спиной, но я не оборачиваюсь, продолжая идти вперёд. В самый центр дрыгающихся людей. Атмосфера и настроение толпы вводит в некий транс. Сначала я двигаюсь неуверенно и даже дергано, но потом мне становится смешно от самой себя, и я просто закрываю глаза, полностью отдаваясь во власть музыки.

Всем всё равно. Никто не будет осуждать или косо смотреть на тебя. Они точно так же, как и я пришли сюда забыться, или оторваться, или повеселиться.

Запрокидываю голову, улыбаясь. Тело извивается в такт предсказуемого бита. Ощущаю, как кто-то случайно задевает меня, увлёкшись собственным произвольным танцем. Но это не вызывает раздражения, как обычно. Только хихиканье.

А потом кто-то дергает меня за руку, и я всем телом падаю прямиком на кого-то очень твёрдого и, судя по ухмылке, довольного, как котяра, который нажрался сметаны втихаря от хозяйки.

Поднимаю глаза и сталкиваюсь с масляным взглядом светло-карих глаз Шевцова. Похоже, что его забавляет моё состояние. То, что я напилась.

– Лия, ты чего не отзываешься? Ору-ору, а тебе хоть бы хны. – Он осматривает меня с ног до головы и добавляет. – Хотя, нужно отдать тебе должное, танцуешь ты весьма сексуально.

Непослушные мысли не сразу сбиваются в кучку, чтобы отреагировать на выпад этого нахала. Как и на его наглые загребущие ручонки.

– Чего руки распускаешь? – Зло шиплю заплетающимся языком. – Отпусти меня немедленно. – Требую, понимая, что наши с Шевцовым тела прижаты друг к другу неприлично близко.

А ещё осознавая, что мне крайне неприятна эта близость даже в нетрезвом состоянии.

– Я вообще-то тебя спас. – Его брови недовольно сходятся на переносице. Не такого ответа он ожидал. – Еле протиснулся сюда. Хорошо, что вообще заметил.

– От кого? Ты видишь тут монстров? Или маньяков?

– Вон те двое положили на тебя глаз, незаметно продвигались к тебе, чтобы зажать с двух сторон. Могла бы и спасибо сказать, – раздраженно поджимает губы Дима и пытается вытащить меня за собой из толпы. – Пойдём обратно за стол. Наташа с Мишей уже прополоскали Оле мозги. Да и Влад приехал. Познакомлю вас.

Одна только мысль о том, что я вернусь обратно за столик, вызывает у меня приступ панического страха. И, видимо, на моём лице отражается вся буря тех эмоций, что одолевает на данный момент – я больше не в силах скрывать их, – потому что Шевцов внезапно теряется. Моя реакция его обескураживает.

– Ты так сильно боишься, что Оля тебе что-то сделает из-за своего помешательства на мне?

Я быстро-быстро трясу головой, отрицая.

Как ему сказать? Как объяснить, чего я на самом деле боюсь? Мне страшно, да. Но страшит меня не Ольга со своей необоснованной ревностью, а то, что за столиком действительно окажется Влад. Тот самый Влад. Мой Влад. А не просто человек, который очень сильно похож на него.

У меня даже от одной только мысли об этом всё тело сотрясает нервная дрожь. И хочется бежать. Куда – неважно. Главное, подальше отсюда.

– Нет, – вырывается шёпот с трясущихся губ. – Я никуда не пойду, пожалуйста.

Дима окончательно теряется, не зная, что сказать. Я же сжимаю ткань рубашки на его предплечьях, понимая, что ещё хоть слово, и я разревусь. Поэтому приходится чуть ли не до крови закусывать губу и просто смотреть на мужчину взглядом, полным молчаливой мольбы.

И Шевцов сдаётся.

– Хорошо, Лия… Не понимаю, в чём дело, но…

– Давай просто потанцуем. – Перебиваю его. – А потом ты отвезёшь меня домой.

– Ты уверена? – Он выгибает бровь, смотря на меня непонятным взглядом.

– Как никогда в жизни.

Пожимая плечами, мужчина придерживает меня за талию и ведёт обратно в толпу.

– Сколько ты выпила? – Склоняется к уху, опаляя его дыханием.

– Понятия не имею.

Мысли одурманены окончательно. И, если страх и волнение хоть как-то проясняли разум, то сейчас расслабление от того, что мы никуда не пойдем, накатывает слишком резко, расслабляя, казалось, одеревеневшие мышцы.

Шевцов ощущает это и подхватывает так, чтобы я не упала. Прижимает к себе, и я практически вишу на нём. От него пахнет пивом и цитрусом. Не сказать, что приятно, но не отталкивающе.

– Спасибо, – всё же вырывается у меня.

Наши головы наклонены друг к другу, поэтому ему, как и мне, хорошо слышно, что я говорю.

Тот хмыкает в ответ:

– Не за что. Всегда рад.

Это становится неким толчком, и я кладу голову на плечо Димы. Прикрываю глаза, и позволяю ему качать нас под музыку. Мы совсем не попадаем в бит, но нам нет до этого дела.

После пережитого стресса и выпитого алкоголя, сознание уносит окончательно, и я ощущаю, как меня начинает дико клонить в сон. Тело становится ватным и хочется прилечь.

– Дим, давай уедем? – Прошу его из последних сил.

Он согласно кивает, помогая мне более-менее ровно стоять на ногах, и начинает протискиваться к выходу сквозь толпу. Это весьма затруднительно, учитывая то, что я едва передвигаю ноги, а голова кружится так, словно я смотрю в VR-шлем, а там сбили вертолёт.

У гардероба Шевцов останавливается, дожидается, пока я обопрусь об стену спиной.

– Постой тут немного. Я сначала позвоню всем, предупрежу, что нас не будет.

Я киваю ему с закрытыми глазами и сползаю по стене вниз. Пусть идёт, куда хочет, а проходящие мимо люди не косятся со смешками. Меня мутит. Я плохо переношу алкоголь, поэтому практически не пью его. Но сегодня так хотелось забыться…

Зачем я вообще согласилась на это всё?..

Обхватив руками колени, утыкаюсь в них лбом. Так легче. И тошнота немного отпускает.

Хочу домой. Как можно скорее. Закрыться в комнате и дать волю слезам. Прореветься, как следует, и забыть сегодняшний день, словно страшный сон.

Следующее, что я помню – как меня поднимают на руки.

– М? – Бормочу вопросительно сквозь сон.

– Это я, – слышу знакомый голос Шевцова. – Ну и напилась же ты, Лия. Я в шоке с тебя.

– Так нужно было, – продолжаю бессвязно бормотать. Даже губами лень шевелить.

Единственное, что сейчас хочется – это спать.

– Нужно было кому? – В словах мужчины слышится неподдельная забота. И даже некая нежность.

Или мне так кажется.

Я собираюсь ответить, но… Шевцов целует меня в лоб, тем самым заставив распахнуть глаза от удивления и уставиться на него снизу вверх, хлопая ресницами. Он смотрит на меня, прикрыв глаза, склоняется всё ниже и ниже. Вот его дыхание уже касается моих губ…

– И чем это ты тут занимаешься, Димон, позволь спросить? – Вдруг раздаётся уверенный низкий голос где-то неподалёку от нас. – Опять склеил очередную девушку и собираешься свалить? На кой чёрт тогда меня звал? Мог просто сказать, что у тебя другие планы на сегодняшний вечер.

Шевцов одним быстрым смазанным движением отодвигается от моего лица и поворачивает голову туда, откуда исходит голос.

Этот голос…

– Лия попросила отвезти её домой, как я мог ей отказать? – Игриво ухмыляется Дима, и всем корпусом разворачивается к вопрошающему, аккуратно опуская меня на ноги, но, при этом, не выпуская из объятий.

И, как только мой взгляд сталкивается с тёмно-карими провалами, я ощущаю, как моё тело буквально каменеет. Кровь словно перестаёт бежать по венам, потому что ладони становятся ледяными.

Неосознанно цепляюсь за рубашку Шевцова, благодаря которому я всё ещё стою на ногах, и смотрю на Владислава Макеева, мою первую любовь, сквозь слёзы, что невольно наворачиваются на глаза.

Он практически не изменился. Если только возмужал – ушли те мягкие юношеские черты лица, которые придавали ему милый и слегка слащавый вид. Острые углы – вот что лучше всего описывает сейчас Влада. Кажется, что об него можно порезаться даже просто взглядом. Грубая мужская красота.

Едва заметная морщинка, находящаяся между его густых темных бровей, становится ещё глубже, когда я понимаю, что он узнал меня. Влад даже не старается скрыть эмоции, с силой сжимая челюсти. Так, что на его щетинистом лице заметно, как играют желваки. И, если до этого момента он стоял, скрестив руки на груди, то теперь они просто падают по швам.

– Лия? – Хрипит он неузнаваемым голосом.

Это всё похоже на какой-то бред. Я точно заснула там, в коридоре, рядом с гардеробной. Таких совпадений просто не бывает…

Меня бросает в мелкую дрожь. Тело содрогается, как на морозе, хотя в помещении достаточно жарко.

– Вы знакомы? – С удивлением произносит Шевцов, о котором я и вовсе позабыла. – Когда это вы успели? – Непонимающе моргает, попеременно глядя то на меня, то на Влада.

Пристальный, тёмный взгляд Макеева прожигает, и я неосознанно пытаюсь высвободиться из объятий Димы. И если до этого момента шок от узнавания и неожиданной встречи заставлял Влада не обращать внимания на происходящее, то, похоже, после моих телодвижений, до него, наконец, доходит, «чем» мы тут занимаемся.

Точнее, чем собирался заняться Шевцов – поцеловать меня.

Влад за какую-то долю секунды меняется в лице. На нём появляется агрессивное выражение. Злое. Дикое. Необузданное. Он будто забывает, кто он и где он. И что перед ним не абы кто, а его друг.

Бросаясь вперёд, он отталкивает Диму от меня и закрывает собой.

– Влад, ты охренел? – Возмущается Шевцов, вообще не понимая, что происходит. Это заметно по его действительно офигевающему виду.

– Я? – Угрожающе низко рычит Макеев, пока я пялюсь на его бугристую спину, чувствуя себя почти так же, как и Дима – не понимая, что происходит. – А может это ты охренел, Димон?

Видимо, алкоголь сильно притупил ощущения, поэтому я не так ярко реагирую на происходящее. Да еще и торможу сильно…

– Да что я сделал? – Взрывается Шевцов и тоже начинает напирать на Влада.

– Какого хрена ты собирался сделать?

– Ты про что? Про то, что застал нас перед поцелуем? – Дима разводит руки в стороны, делая «большие» глаза. – Тебе виски в голову ударил? Или ты в мои мамочки записался? Разрешения должен был спросить? Вот только с хрена ли?

Понимаю, что если сейчас не вмешаюсь, напомнив о своём существовании, то произойдёт что-то нехорошее. Поэтому неосознанно, в попытке успокоить, кладу руку на спину Влада. Он едва заметно вздрагивает. А я медленно начинаю водить ладонью вверх-вниз.

Мужчина оборачивается, смотрит на меня через плечо и с силой втягивает в себя воздух, прикрывая на мгновение глаза. Когда он вновь их открывает, в его взгляде больше нет той дикой ярости. Макеев пришёл в себя.

– Я сам её отвезу. – Небрежно бросает Шевцову и, больше не глядя на меня, идёт в гардеробную, чтобы забрать свою куртку.

– Да, чёрт возьми, что происходит, Влад? Объясни, в конце концов?

Дима делает три больших шага, нагоняя друга и звучно пришпиливает ладонью номерок, который Макеев собирается отдать гардеробщице. И тут я внезапно понимаю, что у нашего представления были зрители. Их немного, но они всё ещё продолжают поглядывать на происходящее с интересом и жаждой развязки.

– Лия – та самая девушка, о которой я тебе рассказывал. – Очень тихо отвечает Влад. Но я слышу его голос так, будто у меня настроена антенна только на его волну.

Эта новость так сильно шарашит Шевцова, что тот таращится на друга, беззвучно открывая и закрывая рот, как рыба, выброшенная на берег.

– Не может быть…

– Представь себе. Я тоже в шоке. – Макеев забирает куртку из рук гардеробщицы и идёт в мою сторону, заставив меня вытянуться по струнке. И даже немного протрезветь от его взгляда. Нехорошего взгляда. – Где твой номерок?

Я тушуюсь под тяжелым взором тёмно-карих глаз и пытаюсь собрать растекающиеся, как желе, мысли в кучку. Но вспомнить, где номерок, мне так и не удаётся.

– Он у меня. – Глухо раздаётся со стороны гардероба, и Дима несёт моё пальто. – Держи. – Накинув его мне на плечи, хмурый Шевцов, суёт руки в карманы брюк и, не произнеся больше ни слова, возвращается обратно в клуб.

А я… Я остаюсь наедине со своим кошмаром.

В горле пересыхает. В ушах стоит гул от силы тока крови по сосудам. Я молчу, старательно кутаясь в пальто, словно оно может меня спасти. Это глупо, но сейчас мне кажется, что я бы не отказалась от плаща невидимки…

Минута, во время которой он пристально меня рассматривает, пожирая глазами, или мечтая испепелить на месте, растягивается, ощущаясь адской вечностью.

Господи, за что мне это всё? Сбежала от одного предателя, чтобы попасть в лапы другого… М-да.

Меня охватывает меланхолия и вдруг становится так всё равно на происходящее. Видимо, организм устал жить в постоянном стрессе, наконец, включив защитный механизм – самосохранение нервной системы.

– Далеко живешь? – Спрашивает Влад, а его голос доносится до меня, как будто через вату.

Прежде чем ответить, я собираюсь с духом, стараясь не смотреть на Макеева. Так проще – представить, что его тут нет. Что это сон. Бред воспаленного сознания. А раз всё ненастоящее, то чего бояться?

– Нам не по пути, – бросаю бесцветным голосом и намереваюсь обойти мужчину, но он делает шаг вперёд, на мгновение опережая меня, и преграждает собой путь.

Я слышу небрежный, нервный смешок и рефлекторно поднимаю глаза, чтобы взглянуть на собеседника.

Зря я это сделала, но уже поздно сожалеть или сомневаться. Моя жизнь итак стремительно катится в Тартар… Как говорится: сгорел сарай, гори и хата.

Влад кажется бесчувственным камнем. Его лицо – застывшая ироничная маска. Но вот его глаза выдают все эмоции, которые он сейчас испытывает. А там – целый коктейль. Буря. Пламя. Правда, ледяное.

– Значит, вот, что ты думала, когда не дождалась меня, как обещала, начав встречаться с другим мужчиной? – Его голос сочится ядом. А до меня не сразу доходит смысл его слов.

С губ слетает:

– Ч-что?

А после происходит взрыв. Алкоголь в крови усиливает и обнажает эмоции, что прятались так глубоко. Так долго. Обида, боль и ненависть, как прорвавшийся гнойник, вытекают наружу, заставляя сжать руки в кулаки и прошипеть:

– Это я тебя не дождалась? Ты серьёзно? Совесть не мучает, Макеев? – произношу, прежде чем он снова откроет свой рот. А сама делаю шаг вперед, смотря на него исподлобья. – Проще винить кого-то другого в своей слабости и трусости, – выплёвываю, оказываясь к нему близко-близко.

Нас разделяют какие-то жалкие сантиметры, и меня мгновенно окутывает аромат мужского парфюма – терпкого, древесного, вперемешку с запахом сигарет. Он душит, заставляя резко выдохнуть и снова вдохнуть, чтобы хоть немного разбавить концентрацию запахов, поступивших в лёгкие.

– Трусость, говоришь? – Глухо вторит моему тону Влад. – О, да, Лия. Ты о ней знаешь больше, чем кто бы то ни было. – Он опускает голову так, что его дыхание, смешанное с недавно выпитым алкоголем, обдаёт моё лицо.

– Не смей винить меня в своих ошибках, понятно? – Тычу пальцем в его грудь.

Мой голос звучит зло. Меня всю трясёт не то от обиды, не то от злости, и я чувствую, что задыхаюсь от того, как сильно жжёт в груди. И от этого душного запаха, который исходит от мужчины.

Понимая, что в тёмно-карих глазах Влада сплошная непробиваемая стена собственной правды, а между нами ментальная пропасть в понимании, прикрываю глаза, пытаясь успокоиться. Но не выходит. И я принимаю единственное верное решение на тот момент – обхожу Макеева, чтобы уйти.

Но он перехватывает мою руку за запястье, останавливая.

– Я не закончил. Не смей уходить.

– Зато я закончила. – Вырываю руку из его захвата и, часто-часто дыша, шагаю на выход.

– Лия! – Раздается гневное вслед. – Нам нужно поговорить! Сама судьба дала нам шанс…

– Спустя столько лет ты опомнился? – Резко разворачиваюсь, перебивая его, ибо во мне всё кипит. Влад в два счёта нагоняет меня, хотя я шла довольно-таки быстро. – А если бы мы сегодня не встретились? Что тогда? Хотел бы ты обо всём поговорить?

– Я думал, что ты счастливо живёшь собственной жизнью и даже не вспоминаешь обо мне, – мужчина подходит ближе, замедляя шаг.

На улице морозно и я зябко ёжусь, обхватывая предплечья. Хотя где-то глубоко внутри понимаю, что причина холода, окутывающего меня, совсем не в окружающей меня температуре воздуха. Холод исходит откуда-то изнутри, сотрясая всё тело.

Почему? Зачем он говорит мне обо всём этом только сейчас? Столько воды утекло… Скажи он подобное хотя бы лет пять назад, и всё было бы иначе..

Мы стоим посреди улицы друг напротив друга, замерев в полутора метрах. Все слова как-то внезапно исчезают, и между нами возникает молчание. Лишь глаза красноречивы. И мы безмолвно обмениваемся взглядами до тех пор, пока на нас не обрушивается внезапно начавшийся ливень.

Буквально за несколько секунд, пока я оглядываюсь в поисках укрытия, моя одежда промокает до самого нижнего белья.

– Чёрт! – Ругаюсь сквозь стиснутые зубы. – Дурацкий день! Дурацкая затея! – Изнутри вырывается утробный стон не то злости, не то жалости к себе.

– А может это знак, что всё же нам стоит поговорить? – Иронично хмыкает мужчина, проникновенно глядя на меня.

Он тоже весь вымок. По его волосам стекают дождевые капли. И я невольно любуюсь тем, насколько он красив, несмотря ни на что. Кажется, что его красоту ничего не может испортить. Ни непогода, ни животные эмоции, ни время.

– И что ты предлагаешь? – Интересуюсь меланхолично. Искать укрытие уже бесполезно.

– Пойти ко мне в машину, я отвезу тебя, заодно и поговорим. Дождь кончится не скоро. Такси в такое время не вызовешь – промзона. Оно если и приедет, то минут через сорок и за огромные деньги.

Его аргументы железобетонные. И мне ничего не остаётся, кроме как испустить тяжёлый вздох и обречённо кивнуть,

Конечно, можно было бы попросить Шевцова, или того же Мишу, но… Что-то во взгляде Макеева вынуждает меня следовать за ним к машине. А после и сесть внутрь.

– Я включу климат-контроль, чтобы немного отогреться. Ты наверняка уже успела замёрзнуть. – произносит Влад после того, как садится на водительское сиденье.

Я слегка поворачиваю голову влево. Задумчиво смотрю на его чёткий профиль.

Неужели помнит?.. Нет, вряд ли. Скорей всего просто логически предположил очевидное.

Макеев поворачивает ключ зажигания, и машина тихонько урчит, плавно двигаясь с места.

Теплый воздух, обдувающий тело, заставляет одеревеневшее тело расслабиться. Примостившись поудобнее, я прикрываю глаза, крем уха слыша, что Влад что-то негромко начинает мне говорить. Но его голос, который должен вывести меня из наступающей дрёмы, играет со мной злую шутку, наоборот, убаюкивая ещё больше.

У меня нет сил сопротивляться жуткой усталости, что наваливается следом. Да и на самом деле не хочется. Тело и мысли тяжелеют, и я уплываю в объятия сна, послав к чёрту весь мир. Всё потом…

Пусть хотя бы раз он подождёт меня.

Глава 5

Владислав Макеев

За день до судьбоносной встречи в клубе…

– Го-о-ол! – Хором кричат мужики за соседним столиком, в то время как мы с Димоном только довольно ухмыляемся, чокаясь кружками с пенистым пивом, предпочитая более тихое празднование.

– Наши выигрывают, – Шевцов озвучивает мои мысли вслух, продолжая следить за тем, что творится на экране плазмы.

– Да ты прям капитан Очевидность, – подтруниваю над другом, отпивая хмельной напиток.

– А ты сегодня, как дамочка во время ПМС, всё тебе не то, всё тебе не так. Недовольный сидишь, хотя друга не видел сто лет.

– Кто тебе сказал, что я недоволен? – Возмущаюсь, что только усиливает начинающийся ржач со стороны Димона.

– Возьми и посмотри на себя сейчас! Ты рожу-то свою видел? Будто кирпичом ударили с утра.

– Кирпичом – это мягко сказано. На работе завал. – Перевожу разговор в более серьёзное русло, пытаясь оправдаться. – Заказчики словно озверели, требуют проект в кратчайшие сроки. Вот и работаем командой в поте лица. Уже больше недели без выходных.

– Тогда надо почаще тебя с работы вытаскивать вечерком, а то совсем сгниёшь в своём офисе.

– Только ты меня и спасаешь. Мой герой, – прикладываю свободную руку к сердцу, салютуя другу кружкой.

Наш тихий смех теряется на общем фоне голосов.

– Девушку бы себе нашёл, что ли? – Шевцов откидывается спиной на черный диванчик, обитый кожей, и переводит задумчивый взгляд на огромный монитор в центре бара. Добавляет. – Не на один раз, а на постоянку.

Я на это лишь закатываю глаза и молча отпиваю ещё один глоток из кружки.

Уже пытался. И мы оба знаем, во что это в итоге вылилось… Поэтому предпочитаем отмолчаться, не поднимая неприятную тему, которая касается Нины. Моей бывшей.

– Да где же её найти? Всем только бабло и подавай. – Дёргаю щекой и неосознанно чешу бороду нервозным жестом.

– Не там ищешь, брат, – Димон кладёт руку мне на плечо и треплет дружеским жестом. – Хорошие девушки не ходят по клубам.