Похищение мечей

Глава 1

Украденные письма

В густой темноте почти ничего не было видно, однако Адриан все отлично слышал: и треск сучьев, и шуршание опавшей листвы, и осторожные шаги по сухой траве. Преследователь был не один, их было несколько, и они подбирались все ближе.

– Стоять! Ни с места! – донесся из тьмы зычный окрик. – Вы оба у нас на прицеле. Только попробуйте бежать, враз прикончим. – Обладатель громкого голоса все еще скрывался в непроницаемой чаще леса, его присутствие выдавало лишь едва различимое покачивание голых ветвей. – Мы только чуть-чуть облегчим вашу ношу. Крови нам не надо. Хотите спасти свою шкуру, делайте, что вам сказано. А не то и ее лишитесь!

Адриан знал, что во всем виноват только он один. От этого ощущения вины у него засосало под ложечкой, и он покосился на Ройса, ехавшего рядом на кобыле грязно-серой масти. Его лицо скрывал надвинутый на глаза капюшон. Ройс едва заметно покачал головой. Хотя Адриан не видел его лица, он отлично представлял себе его укоризненное выражение.

– Извини… – начал было он и осекся.

Ройс продолжал все так же молча покачивать головой. Еще бы, ведь путь был перекрыт высоким завалом из недавно срезанных веток. Позади тянулась пустынная, залитая лунным светом старая южная дорога. Вокруг глухо шумел лес. В лощинах и овражках клубился туман, где-то среди камней журчал невидимый ручеек. По обеим сторонам дороги, образуя длинный коридор, выстроились в два ряда матерые дубы и ясени. Их черные ветви, смыкаясь над дорогой в виде высокого свода, дрожали и постукивали друг о друга на холодном осеннем ветру. До ближайшего города отсюда было не меньше суток езды. За последние несколько часов им не встретилось ни одного подворья, никаких следов человеческого жилья. Они были совершенно одни в этой глухомани, и, случись с ними что-то недоброе, их мертвые тела еще долго никто не обнаружит.

Шуршание листьев стало явственнее. Наконец-то разбойники ступили в узкую полоску лунного света. Адриан увидел четверых мужчин с заросшими щетиной лицами и обнаженными мечами. Одеты они были в грубую одежду из кожи и меха, грязную и потрепанную. Их сопровождала молодая девушка, державшая в руках лук с натянутой тетивой и стрелой на изготовку. На ней были такие же кожаные штаны и сапоги, как и на ее спутниках. Не знавшие гребня волосы спадали ей на плечи. Разбойники были с ног до головы покрыты подсохшей грязью, как будто провели ночь в земляной норе.

– Не похоже, чтобы у них водились деньжата, – разочарованно сказал человек с приплюснутым носом.

Это был высоченный, дюйма на два выше Адриана, силач с мощной шеей и огромными ручищами. Он возвышался над своими спутниками на целую голову. Нижняя губа у него была обезображена шрамом, очевидно, полученным тогда же, когда был сломан нос.

– Зато барахла предостаточно, – заметила девушка. – Посмотрите, сколько у них вещей. А веревок-то столько зачем?

Высокий тембр ее голоса удивил Адриана. Молодая и миловидная даже в убогой, грязной одежде, она выглядела почти ребенком, однако этот агрессивный, злобный тон никак не вязался с ее юным обликом.

Адриан так и не понял, к кому обращен ее вопрос: к нему или к ее товарищам. В любом случае отвечать он не собирался. Поначалу он даже хотел пошутить, но такую дикарку вряд ли очаруешь комплиментами и улыбкой. Кроме того, она целилась в него из лука, и, похоже, рука у нее уже начала уставать.

– Большой меч вон того молодца – мой, – заявил плосконосый. – Как раз мне будет по руке.

– Я прихвачу два других, – подал голос парень со шрамом на переносице.

Девушка указала на Ройса острым концом стрелы.

– А я беру себе его плащ, – решительно сказала она. – Мне будет к лицу этот славный черный капюшончик.

Стоявший ближе всех к Адриану человек с глубоко запавшими глазами и выдубленной солнцем кожей был, по-видимому, главарем этой шайки. Он схватил лошадь Адриана под уздцы.

– А теперь слушайте внимательно, – сказал он обоим путникам. – На этой дороге мы прикончили кучу народу. Глупцов, которые не умели слушать. Вы же не глупцы, правда?

Адриан кивнул в знак согласия.

– Вот и хорошо. Бросайте оружие, – сказал разбойник. – И вон из седел.

– Что скажешь, Ройс? – спросил Адриан. – Может, отсыплем им немного монет и разойдемся с миром?

Ройс повернул к нему голову и мрачно посмотрел на своего друга из-под края капюшона.

– Я только хочу сказать, – продолжал Адриан, – что нам ведь не нужны неприятности, верно?

– Почему ты меня никогда не слушаешь? – спросил Ройс.

– Значит, ты против?

Ответом было молчание.

Адриан тяжело вздохнул:

– Почему ты всегда все усложняешь? – Он кивнул подбородком в сторону разбойников. – Я уверен, не такие уж они дурные люди – просто бедные. И грабят столько, сколько нужно, чтобы прокормить семью. Разве можно их за это осуждать? Зима не за горами, времена нынче трудные… Верно я говорю, приятель?

– Нет у меня никакой семьи! – рявкнул плосконосый. – И почти все деньги я трачу на выпивку!

– Мог бы и поддержать меня, – попенял ему Адриан.

– Оно мне надо? Либо вы оба делаете, что вам говорят, либо мы прямо сейчас выпустим вам кишки. – В доказательство серьезности своих намерений он вытащил из-за пояса длинный кинжал и с громким скрежетом провел им по лезвию своего меча.

В лесу завывал холодный ветер, раскачивая ветви и сметая с них последнюю листву. Гонимые ветром багряные листья кружились в воздухе и улетали вдоль узкой дороги. Где-то в темноте ухала сова.

– Слушайте, может, мы отдадим вам половину наших денег? Мою половину. Думаю, вы останетесь довольны.

– Нам не нужна половина, – сказал разбойник, державший под уздцы лошадь Адриана. – Мы заберем все, даже ваших лошадей.

– Как это, заберете лошадей? Ладно, деньги – это еще куда ни шло, но конокрадство? Да вас повесят, как только поймают. И будьте уверены, мы заявим об этом в первом же городе.

– А вы, парни, поди, с севера?

– Ну да, вчера выехали из Медфорда.

Разбойник одобрительно покивал головой, и Адриан заметил у него на шее маленькую алую татуировку.

– Тогда понятно… – На лице грабителя появилось сочувственное выражение, придававшее ему еще более грозный вид. – Небось направляетесь в Колнору? Славный городок. Много лавок. Полно богатеев. Торговля там бойкая, и на этой дороге нам часто попадаются купцы с самым разным товаром, который они собираются продать тем, кто побогаче. Но вы, я так понимаю, никогда раньше не бывали на юге. Верно? У вас там, в Меленгаре, король Амрат потрудился расставить на всех дорогах патрули. Но здесь, в Уоррике, дела идут не так хорошо…

Плосконосый подошел ближе. Облизав изуродованную губу, он принялся разглядывать полуторный меч, выглядывавший из-за спины у Адриана.

– Хотите сказать, тут узаконен грабеж? – удивился Адриан.

– Да нет, просто король Этельред живет в Аквесте, а это за тридевять земель отсюда.

– А граф Чедвикский? Разве не он управляет этими землями от имени короля?

– Арчи Баллентайн? – При упоминании этого имени разбойники начали переглядываться с презрительными усмешками на лицах. – Арчи плевать на то, что происходит с простым людом. Для него важнее поскорее обзавестись очередным нарядным камзолом. – Разбойник широко улыбнулся, обнажив кривые желтые зубы. – Так что бросайте оружие и слезайте с коней. Потом можете отправляться в замок Баллентайн, чтобы навестить старину Арчи и послушать, что он вам скажет. – Разбойники грохнули со смеху. – А сейчас делайте, что вам велят, если не считаете это местечко подходящим для скоропостижной смерти.

– Ройс, ты был прав, – признал свое поражение Адриан. Сняв плащ, он положил его на седло позади себя. – Надо было съехать с дороги, но честное слово, кто бы мог предположить, что в этом захолустье…

– Судя по тому, что нас все-таки грабят, могли бы и догадаться.

– Ирония судьбы. Рийрию грабят. Даже смешно.

– Не смешно.

– Рийрию, говоришь? – спросил человек, державший под уздцы лошадь Адриана.

Адриан кивнул, снял перчатки и заткнул их за пояс.

Разбойник отпустил лошадь и сделал шаг назад.

– В чем дело, Уилл? – удивилась девушка. – Что такое Рийрия?

– Так называют себя двое парней из Меленгара. – Он повернулся к сообщникам и слегка понизил голос: – У меня там свои люди, помните? Так вот, они меня предупреждали, что лучше с теми парнями не связываться.

– Что думаешь делать, Уилл? – спросил человек со шрамом.

– Думаю, убрать ветки и пусть убираются восвояси.

– Как? Почему? Нас пятеро, а их всего двое, – запротестовал плосконосый.

– Но это Рийрия.

– И что?

– А то, что мои друзья на севере не дураки. Они всех предупредили, мол, этих двоих не трогать. А мои друзья не из пугливых. Если говорят не приставать к ним, на то есть причина.

Плосконосый с недоверием оглядел всадников:

– Ладно, но откуда нам знать, что это и впрямь они? Ты что, на слово им поверишь?

Уилл указал на Адриана:

– Глянь на его мечи. Если у человека один меч, может, он и знает, как с ним управляться, а может, и нет. Если два, то, скорее всего, он ничего о мечах не знает, но хочет, чтобы все вокруг думали, что это не так. Но три меча – это слишком большая тяжесть. Никто не станет таскать на себе столько железа, если только не зарабатывает этим на жизнь.

Адриан привычным движением одновременно выхватил два меча из висевших по бокам ножен и крутанул один из них над головой.

– Пора обновить эту рукоять, опять кожа обтрепалась, – сказал он и вопросительно посмотрел на Уилла: – Ну что, начнем? Вы, кажется, собирались нас грабить?

Разбойники переглянулись.

– Ну так как, Уилл? – спросила девушка.

Она все еще держала лук с натянутой тетивой, но выглядела уже куда менее уверенной.

– Уберем ветки и дадим им проехать, – сказал Уилл.

– Вы уверены? – спросил Адриан. – Достопочтенный господин с перебитым носом, похоже, выражал намерение обзавестись мечом.

– Ничего подобного, – сказал плосконосый, завороженный блеском сиявших в лунном свете клинков Адриана.

– Ну, если так…

Разбойники одновременно кивнули, и Адриан вернул оружие в ножны.

Уилл бросил свой меч на землю и, жестом пригласив за собой остальных, принялся расчищать завал из преграждавших дорогу веток.

– Знаете, вы все делаете неправильно, – сказал Ройс.

Разбойники остановились и настороженно посмотрели на него.

– Я не про ветки, а про ограбление. Местечко вы выбрали хорошее, это верно. Но надо было сначала окружить нас.

– И вот еще что, Уильям… Тебя зовут Уильям, не так ли? – уточнил Адриан. Разбойник вздрогнул и кивнул. – Так вот, Уильям, большинство людей – праворукие, поэтому подходить к жертве нужно слева. В этом случае вы получили бы преимущество, нам пришлось бы замахиваться через себя. А вот лучникам лучше заходить справа.

– И почему у вас только один лук? – спросил Ройс. – Девушка могла поразить только одного из нас.

– Да и то вряд ли, – сказал Адриан. – Ты заметил, сколько времени она держала тетиву натянутой? Либо она невероятно сильна, в чем я сомневаюсь, либо это самодельный лук из сырого дерева. Из такого можно пустить стрелу всего лишь на десяток футов. Одна видимость. Не думаю, что она вообще когда-либо стреляла.

– Еще как стреляла! – возмутилась девушка. – Я меткий стрелок.

Адриан насмешливо покачал головой, глядя на нее с покровительственной улыбкой.

– У тебя палец лежал на кончике древка, милая. Если бы ты выстрелила, оперение задело бы палец, и стрела полетела бы куда угодно, только не туда, куда тебе надо.

Ройс наклонил голову в знак согласия и посоветовал:

– Обзаведитесь арбалетами. В следующий раз оставайтесь в засаде и оттуда пускайте стрелы прямо в грудь своим жертвам. А то вы только болтать горазды, как я погляжу.

– Ройс, веди себя прилично! – с осуждением в голосе воскликнул Адриан.

– А в чем дело? Ты все время твердишь, что мне надо быть обходительнее с людьми. Я стараюсь помочь.

– Не слушайте его. Если вам нужен дельный совет, то в следующий раз постарайтесь возвести настоящую баррикаду.

– Да, в следующий раз лучше повалите поперек дороги целое дерево, – подхватил Ройс и, махнув рукой в сторону кучи веток, добавил: – Клянусь Марибором, это просто смешно. И еще прикройте лица. Уоррик – не такое уж большое королевство, вас могут запомнить. Баллентайн, скорее всего, не станет охотиться за вами из-за нескольких жалких грабежей, но однажды в какой-нибудь таверне вам всадят нож в спину. – Ройс повернулся к Уильяму и спросил: – Ты ведь из «Багровой руки», верно?

Уилл был поражен этим замечанием в самое сердце. От неожиданности он даже выронил ветку, которую собирался оттащить в сторону.

– Откуда вы знаете? Об этом не было ни слова.

– И не надо. Все члены этой гильдии обязуются сделать на шее вот такую дурацкую татуировку, – сказал Ройс Адриану. – Считается, что она придает им особо грозный вид, на самом же деле только помогает опознавать в них воров. Какая это глупость – рисовать на всех красную руку!

– А разве это рука? – удивился Адриан. – Я думал, это маленький красный цыпленок. Хотя рука здесь, конечно, более уместна.

Слегка наклонив голову набок, Ройс взглянул на шею разбойника:

– И правда похоже на цыпленка.

Уилл стыдливо прикрыл шею ладонью.

Когда дорога была расчищена, Уильям спросил:

– А что такое Рийрия? В гильдии мне об этом никогда не говорили, велели только держаться от вас подальше. Кто же вы все-таки будете?

– Люди как люди, ничего особенного, – ответил Адриан. – Просто двое путников, которые решили прогуляться в прохладную осеннюю ночь.

– Честно говоря, – вставил Ройс, – если вы и дальше собираетесь заниматься своим ремеслом, то советую прислушаться к нашим словам. И мы тоже последуем вашему совету.

– Какому совету?

Ройс объяснил, посылая коня вперед:

– Нанести визит графу Чедвику. Не волнуйтесь, о вас мы ему рассказывать не станем.

Арчибальд Баллентайн держал в руках пятнадцать краденых писем, в которых был сокрыт целый мир, удивительно красиво упакованный в слова. Все они были выведены на пергаменте аккуратным, изящным почерком. Было очевидно, что автор посланий искренне верит и в глубокий смысл этих слов, и в якобы стоящие за ними прекрасные истины. По мнению Арчибальда, стиль изложения не отличался чрезмерным изяществом, но одно было бесспорно: этим письмам просто не было цены.

Он сделал глоток бренди, прикрыл веки и счастливо улыбнулся. Из этого блаженного состояния его вывело появление кастеляна замка. Арчибальд нехотя открыл глаза и встретил его недовольным взглядом.

– В чем дело, Брюс?

– Изволили прибыть господин маркиз, сэр.

На устах Арчибальда вновь заиграла довольная улыбка. Он аккуратно сложил письма и, перевязав их синей ленточкой, спрятал обратно в тайник и направился к выходу. Он слышал, как щелкнул внутренний замок, когда он закрывал за собой тяжелую железную дверь, но на всякий случай потрогал ее, проверяя надежность засова. Затем направился вниз, чтобы поприветствовать гостя.

Издали увидев лорда Виктора Ланаклина, Арчибальд на миг остановился, с удовольствием наблюдая, как старик нервно расхаживает туда и обратно по главному залу его замка. Несмотря на более высокий, чем у него, титул, маркизу так и не удалось внушить графу должного к себе почтения. Возможно, когда-то лорд Виктор и вызывал трепетное восхищение своим гордым видом и изысканными манерами, но их былой блеск давно померк, уступив место неряшливым седым волосам и сутулой спине.

– Могу я предложить вам что-нибудь выпить, ваша светлость? – с поклоном обратился к маркизу неприметный слуга.

– Нет, но вы можете поторопить графа, – отрезал тот. – Или прикажете мне самому его разыскивать?

Лакей едва заметно поморщился:

– Я уверен, что милорд сию минуту спустится к вам, сэр.

Он вновь поклонился и торопливо ретировался через дверь в другом конце комнаты.

– Любезный маркиз! – воскликнул Арчибальд, подходя к своему гостю. – Как я рад, что вы приехали, да еще так скоро!

– Не понимаю вашего удивления, – недовольно произнес сэр Виктор. Он потряс кулаком, в котором сжимал скомканный лист пергамента, и продолжил: – Вы посылаете мне подобное сообщение и думаете, что я стану медлить? Арчи, я желаю знать, что происходит.

Услышав свое детское прозвище – Арчи, граф с трудом подавил раздражение. Так называла его покойная матушка, чего он ей по сей день не мог простить. В юности это ненавистное имя он слышал от всех и каждого – от рыцаря до прислуги. Подобная фамильярность оскорбляла Арчибальда. Став графом, он первым делом издал в Чедвике указ, согласно которому назвавший его этим именем наказывался плетью. Однако на маркиза сей закон не распространялся, и Арчибальд был уверен, что мгновение назад маркиз сделал это нарочно.

– Маркиз, постарайтесь успокоиться, прошу вас, – примирительно сказал он.

– Успокоиться? Да как вы смеете говорить мне такое! – Голос маркиза эхом отзывался в каменных стенах. Старик подошел ближе и сурово уставился ему в глаза, его лицо замерло в паре дюймов от лица Арчибальда. – Вы пишете, что на кону будущее моей дочери Аленды, и утверждаете, что располагаете доказательствами того, что ей угрожает опасность. Я должен знать, действительно ли это так?

– Разумеется, угрожает, – спокойно ответил граф. – Но все еще поправимо, уверяю вас. Никто не намеревается похищать ее или убивать, если вы имеете в виду нечто подобное.

– Тогда зачем вы послали мне это письмо? Я почти на грани безумия, из-за вас чуть было не загнал лошадей. И если вы меня вызвали из-за какого-нибудь пустяка, то, клянусь, вы пожалеете…

Взмахом руки Арчибальд прервал грозную речь маркиза:

– Смею вас заверить, лорд Виктор, это не пустяк. Однако прежде чем обсудить наше дело во всех подробностях, предлагаю пройти ко мне в кабинет. Там я представлю вам доказательства, о коих упоминал ранее.

Бросив на него гневный взгляд, Виктор молча кивнул и последовал за графом. Через просторный зал для торжеств они проследовали в сторону жилых покоев. По мере удаления от главного зала, стены которого были украшены великолепными гравюрами и гобеленами, а пол выложен мраморными плитами, интерьер замка разительно менялся, теряя приметы величия и роскоши, пока вокруг не остались одни только убогие голые стены.

Замок Баллентайн был во всех отношениях местом малопривлекательным. Среди его владельцев никогда не было великих королей или героев. Здесь не произошло ни одного события, которое впоследствии стало бы легендарным, ни один призрак не преследовал обитателей замка, а в окрестностях не произошло ни одного сражения. Этот замок являл собой образец заурядности.

Спустя несколько минут, миновав очередную анфиладу коридоров, Арчибальд остановился возле огромной двери, окованной железными скобами с большими выпуклыми заклепками. На двери не было ни замка, ни ручки. По обе ее стороны стояли два высоких, вооруженных алебардами стражника в доспехах. Завидев Арчибальда, один из них постучал три раза. Приоткрылось маленькое смотровое окошко, и через мгновение тишину коридора нарушили лязг засова и оглушительный скрип открываемой двери.

Лорд Виктор заткнул уши руками.

– Клянусь Марибором! – вскрикнул он. – Прикажите слугам что-нибудь сделать с этой дверью!

– Ни в коем случае, – возразил Арчибальд. – Это вход в Серую башню, где расположен мой личный кабинет, мое убежище. Где бы я ни находился в пределах замка, из любого уголка я должен слышать, не открывается ли эта дверь. И, как видите, такая возможность у меня имеется.

Стоявший за дверью Брюс приветствовал их низким изящным поклоном. Держа перед собой фонарь, он повел их вверх по широкой винтовой лестнице. На полпути сэр Виктор замедлил шаг, едва справляясь с одышкой.

Арчибальд остановился из соображений учтивости и сказал:

– Вынужден принести свои извинения за столь длительное восхождение. Сам я уже давно его не замечаю, поскольку взбирался по этим лестницам тысячи раз. Пока был жив мой отец, только здесь я мог побыть в одиночестве. Никто не стал бы тратить время и силы, чтобы подняться наверх. Это самая высокая башня в моем замке, хотя до величественных размеров Коронной башни в Эрваноне ей, разумеется, далеко.

– Неужели никто не заходит сюда, чтобы просто полюбоваться видами из окна? – поинтересовался сэр Виктор.

– Подобная мысль вполне могла бы прийти кому-нибудь в голову, – усмехнулся граф, – но в башне нет окон, а посему это идеальное место для моего личного кабинета. При входе в башню я велел установить двери, чтобы обеспечить сохранность дорогих мне вещей.

Поднявшись на самый верх, они уперлись в очередную дверь. Арчибальд вынул из кармана большой ключ, отпер ее и жестом пригласил маркиза войти. Брюс привычно занял пост снаружи около входа в кабинет и закрыл дверь.

Просторная круглая комната с высоким потолком была обставлена скромно: широкий письменный стол, заваленный бумагами, два мягких кресла перед небольшим камином и изящный столик между ними. Огонь, горевший в камине за простой латунной решеткой, освещал большую часть кабинета. Дополнительный свет давали висевшие на стенах канделябры, чьи свечи, сгорая, наполняли комнату приятным, пьянящим ароматом меда и салифана.

Арчибальд улыбнулся, заметив, как сэр Виктор бросил быстрый взгляд на заваленный картами и свитками стол.

– Не утруждайте себя, маркиз. Перед вашим приходом я спрятал все документы, касающиеся моих дальнейших планов. Прошу вас, присаживайтесь. – Арчибальд указал рукой на стулья перед камином. – Соблаговолите отдохнуть после долгого подъема, пока я буду наливать нам бренди.

– Хватит с меня прогулок по замку и формальностей, – проворчал старик. – Теперь, когда мы здесь, объясните же наконец, в чем дело.

Арчибальд предпочел игнорировать недовольный тон маркиза. За минуту до получения вожделенной награды можно было позволить себе каплю снисхождения. Он подождал, пока маркиз сядет.

– Надеюсь, для вас не секрет, что я проявляю интерес к вашей дочери Аленде? – спросил Арчибальд, наполняя два бокала.

– Да, она упоминала об этом.

– А она не поделилась с вами, почему так упорно отвергает меня?

– Вы ей не нравитесь.

– Да ведь мы едва знакомы, – возразил Арчибальд, беззаботно махнув рукой.

– Арчи, вы за этим меня позвали?

– Дорогой маркиз, я бы предпочел, чтобы вы называли меня моим полным именем. Когда мой отец умер, его титул перешел ко мне, поэтому называть меня так по меньшей мере неуместно. А вот вопрос ваш действительно имеет отношение к нашему разговору. Как вам известно, я двенадцатый граф Чедвикский. Конечно, это не самое большое графство на свете, а Баллентайны не самый влиятельный род, но у меня есть и неоспоримые достоинства. В числе моих владений пять деревень и двенадцать селений, а также стратегически важное Сенонское высокогорье. На данный момент в моем распоряжении имеется более шестидесяти хорошо обученных солдат. Мне присягнули на верность двадцать рыцарей, среди которых сэр Энден и сэр Бректон, возможно, величайшие из ныне здравствующих воинов. Шерсть и кожа, которые производит Чедвик, составляют гордость всего королевства Уоррик. Поговаривают даже, что именно здесь будет проводиться Летний турнир, на той самой лужайке, которую вы пересекли при въезде в мой замок.

– Да, Арчи… то есть Арчибальд… Положение Чедвика в мире мне прекрасно известно. Не нужно читать мне лекцию о торговых отношениях.

– Известно ли вам также, что племянник короля Этельреда обедал здесь несколько раз, а герцог и герцогиня Рошель выразили желание посетить меня на Праздник зимы в этом году?

– Арчибальд, вы меня утомляете. К чему вы клоните?

Арчибальд нахмурился. Ему очень не нравилось, что маркиз не желает воспринимать его серьезно. Граф протянул один бокал лорду Виктору и опустился в свободное кресло. Сделав глоток, он продолжил:

– Вот к чему. Учитывая мое положение, статус и многообещающее будущее, я просто не вижу причин, по которым Аленда могла бы отвергнуть меня. Дело, уж конечно, не в моей внешности. Я молод, красив и одеваюсь по последней моде в самые дорогие заморские шелка. Все прочие ее поклонники – старики, или толстые, или лысые, а иногда и то и другое одновременно.

– Возможно, ее интересуют не только внешность и богатство, – заметил сэр Виктор. – Женщины не всегда думают исключительно о политике и власти. Аленда относится к тому типу девушек, которые следуют зову сердца.

– Но ведь она не посмеет пренебречь волей отца? Или я не прав?

– Я вас не понимаю.

– Если вы посоветуете ей выйти за меня замуж, она выйдет. В конце концов, вы могли бы приказать ей.

– Так вы за этим вынудили меня приехать? Прошу прощения, Арчибальд, но вы попусту потратили и свое и мое время. Я не собираюсь принуждать ее к браку, тем более с вами. Она возненавидит меня на всю жизнь. Чувства моей дочери для меня важнее, чем политическая подоплека ее замужества. Я обожаю Аленду. Она – мое любимое дитя.

Сделав еще один глоток, Арчибальд задумался над словами лорда Виктора и решил зайти с другой стороны.

– А что, если это будет брак ради ее же блага? Ради того, чтобы спасти девушку от неминуемого позора.

– Сообщив мне об опасности, которая угрожает моей дочери, вы добились моего приезда. Готовы ли вы наконец объяснить мне, в чем дело, или желаете убедиться, что старик еще в состоянии орудовать мечом?

Арчибальд в очередной раз пропустил мимо ушей эту пустую угрозу и продолжил развивать свою мысль:

– Поскольку Аленда несколько раз отвергла мои ухаживания, я решил, что здесь что-то не так. Какие у нее могут быть основания для отказа? У меня есть связи, моя звезда восходит. И я выяснил истинную причину отказов вашей дочери. У нее уже кое-кто есть. У Аленды есть тайный возлюбленный!

– Мне трудно в это поверить, – возразил сэр Виктор. – Ни о чем подобном она не говорила. Если бы ей кто-то пришелся по сердцу, она бы мне рассказала.

– Неудивительно, что она скрыла это от вас. Ей стыдно. Она понимает, что подобные отношения навлекут позор на всю вашу семью. Мужчина, с которым у нее роман, обычный простолюдин. В его жилах нет ни капли благородной крови.

– Вы лжете!

– Уверяю вас, это правда. Но боюсь, что проблема куда серьезнее. Его имя – Деган Гонт. Вы, наверное, слышали о нем? Он знаменит, и он главарь патриотического движения Делгоса. Вам, должно быть, известно, что он вызвал на юге целую бурю страстей, взбунтовав тамошнюю чернь. Мысль, что следует истребить дворянство и внедрить самоуправление, всем вскружила там головы. Гонт и ваша дочь тайно встречаются близ аббатства в Уиндермере, пока вы занимаетесь государственными делами.

– Глупости! Моя дочь никогда бы не…

– Не в этой ли обители затворился ваш сын? – перебил его Арчибальд. – Насколько мне известно, он монах, не так ли?

Лорд Виктор нехотя кивнул:

– Да, это Майрон, мой третий сын.

– Не исключено, что он оказывает им содействие. Я навел справки. Выяснилось, что ваш сын – очень умный молодой человек. Может быть, именно он устраивает эти встречи и обеспечивает обмен письмами между ними. Это дело дурно пахнет, сэр Виктор. Вы маркиз, убежденный сторонник короля, известного приверженностью идеалам империи, а ваша дочь между тем влюблена в бунтовщика, с которым встречается, возможно, не без помощи вашего сына на территории роялистского королевства Меленгар. Это вполне можно интерпретировать как семейный заговор. Что скажет, узнав об этом, король Этельред? Мы-то с вами знаем, что вы ему верны, но кто-то может помочь ему усомниться в вашей преданности. Я понимаю, что невинная девушка впала в заблуждение и отдала свое сердце недостойному человеку, однако ее выходки могут опорочить всю вашу семью.

– Вы сошли с ума! – отрезал сэр Виктор. – Майрон был отправлен в аббатство, едва ему исполнилось четыре года. За свою жизнь Аленда и парой слов с ним не обмолвилась. Все ваши выдумки имеют одну цель: убедить меня заставить Аленду выйти за вас замуж, и я знаю почему. Моя дочь вам не нужна. Вы хотите заполучить ее приданое – Риланскую долину, земли, которые удачно граничат с вашими владениями. Вот что вам на самом деле нужно. Ну и, разумеется, шанс породниться с кем-то, кто выше вас по своему положению в обществе, и тем самым возвыситься самому. Как вы жалки!

– Это я жалок?

Арчибальд поставил бокал на стол, распахнул ворот шелковой рубахи и снял с шеи ключ на серебряной цепочке. Поднявшись на ноги, он пересек комнату и подошел к гобелену, изображавшему калианского принца верхом на лошади и в роли похитителя златовласой девы. Он отодвинул полотно, и маркиз увидел в стене тайник. Арчибальд вставил ключ в замок и открыл им маленькую металлическую дверцу.

– У меня есть пачка писем, написанных рукой вашей дражайшей дочери. Это и есть доказательство правдивости моих слов. В них она клянется в вечной любви этому мерзкому простолюдину, этому гнусному смутьяну!

– Как ее письма попали к вам?

– Я их похитил. Чтобы выяснить, кто мой соперник, я установил за Алендой слежку. Ее письма привели меня в аббатство, и я перехватил их. – Арчибальд извлек из сейфа стопку пергаментов и бросил их лорду Виктору на колени. – Вот, смотрите, лорд Виктор! – торжественно заявил он. – Полюбуйтесь, чем занимается ваша дочь, и сами решайте, не лучше ли ей стать моей женой.

Арчибальд вернулся в кресло и с победоносным видом поднял бокал. Он был уверен, что выиграл эту партию. Чтобы избежать политического скандала, лорд Виктор Ланаклин, маркиз Глостонский, будет вынужден склонить дочь к этому браку. У маркиза нет выбора. Если вся эта история станет известна Этельреду, Виктора, вероятно, обвинят в измене. Все короли-имперцы требуют от придворных полного тождества взглядов, а их преданность церкви не должна вызывать ни малейших сомнений. Арчибальд сомневался, что лорд Виктор действительно симпатизировал роялистам или патриотам, но малейшее подозрение могло вызвать недовольство короля. В случае подобного скандала дом Ланаклинов покроется позором, это будет удар, от которого лорд Виктор едва ли сможет оправиться. В такой ситуации единственным разумным решением могло стать согласие маркиза на брак дочери.

Арчибальд ликовал. Наконец-то к нему перейдут приграничные земли, а со временем, вероятно, он обретет контроль над всей границей. С Чедвиком по правую руку и Глостоном по левую он получит при дворе власть, превосходящую влияние герцога Рошельского.

Глядя на седовласого старика в дорогом дорожном платье, Арчибальд ощутил некое подобие жалости. Когда-то, давным-давно, маркиз славился умом и стойкостью, благодаря которым он играл в королевстве очень важную роль. Он не был обычным придворным или владетелем в своих землях, как граф. В обязанности Виктора входила охрана королевских границ. Для выполнения этой серьезной задачи требовался опытный воин, бдительный и закаленный в сражениях. Однако времена изменились. Королевство Уоррик граничило теперь с мирными землями, неусыпный страж превратился в самодовольного вельможу, былая сила которого иссякла за время длительного бездействия.

Пока Виктор разворачивал письма, граф предавался мечтам о будущем. Маркиз был прав. Больше всего на свете Арчибальду хотелось прибрать к рукам земли, составлявшие приданое дочери маркиза. Кроме того, Аленда была красива, и перспектива оказаться с ней в постели представлялась ему более чем заманчивой.

– Арчибальд, это что, шутка? – спросил лорд Виктор, прервав размышления графа.

Арчибальд поставил бокал на стол и удивленно спросил:

– Что вы имеете в виду?

– В этих так называемых письмах нет ни строчки!

– Что? Вы ослепли? Там… – Арчибальд замолк, увидев в руке маркиза чистые страницы. Схватив несколько писем, он развернул их, но все они были пустые. – Это невозможно!

– Может быть, их написали исчезающими чернилами? – усмехнулся лорд Виктор.

– Нет… Я не понимаю… Это даже не тот пергамент!

Он снова осмотрел тайник, там было пусто. Охватившее его волнение переросло в неподдельный ужас. Он распахнул дверь и громко позвал Брюса. Тот ворвался в комнату с мечом в руке.

– Что случилось с письмами из моего тайника? – крикнул Арчибальд.

– Я не знаю, милорд, – растерянно ответил Брюс.

Он опустил меч и встал перед графом во фрунт.

– Что значит, ты не знаешь? Ты хотя бы ненадолго покидал пост сегодня вечером?

– Нет, сэр, конечно, нет!

– Кто-нибудь заходил ко мне в кабинет за время моего отсутствия?

– Нет, милорд, это невозможно. Единственный ключ у вас.

– Заклинаю именем Марибора, ответь мне, где эти письма? Я сам их туда положил. Я читал их, когда прибыл маркиз. Меня не было всего несколько минут. Как они могли исчезнуть?

Арчибальд никак не мог собраться с мыслями. Всего несколько мгновений назад он держал письма в руках, потом запер их в тайнике… В этом не было никаких сомнений.

Где же они?

Виктор осушил свой бокал и поднялся.

– Если вы не возражаете, Арчи, я, пожалуй, поеду. Мне жаль потраченного на вас времени.

– Лорд Виктор, постойте! Не уходите! Письма настоящие. Уверяю вас, они у меня были!

– Разумеется, Арчи. В следующий раз, когда вам взбредет в голову шантажировать меня, советую придумать что-нибудь позамысловатее.

Маркиз вышел из комнаты и начал спускаться по лестнице.

– Напрасно вы не послушали меня, лорд Виктор! – крикнул Арчибальд ему вслед. – Я найду эти письма. Я найду их! Я привезу их в Аквесту! И обнародую их при дворе!

– Что прикажете делать, милорд? – спросил Брюс.

– Ждать, идиот! Мне надо подумать.

Арчибальд провел дрожащими пальцами по волосам и принялся мерить комнату шагами. Потом снова осмотрел чистые листы. Действительно, пергамент сильно отличался от того, на котором были написаны письма, столько раз им читанные.

Он точно помнил, куда спрятал письма, и все же стал выдвигать ящики и перебирать бумаги на столе. Наполнив новый бокал, Арчибальд подошел к камину и, сорвав решетку, поворошил кочергой золу в надежде увидеть остатки пергамента. Ничего. Арчибальд раздраженно швырнул чистые страницы в огонь, одним глотком осушил бокал и рухнул в кресло.

– Они же только что были здесь, – в недоумении произнес он. Постепенно в голове у него начало проясняться. – Брюс, – крикнул он, – письма наверняка украли! Вор не мог далеко уйти. Нужно обшарить весь замок. Перекройте все выходы! Никого не выпускайте. Ни прислуга, ни стражники, никто не должен покинуть замок. Обыщите всех!

– Сию минуту, милорд, – отвечал Брюс. После недолгой паузы он добавил: – А как быть с маркизом, милорд? Его тоже задержать?

– Конечно, нет, дубина. У него нет писем.

Арчибальд смотрел на огонь, слушая, как замирает вдали звук шагов Брюса, спускавшегося по лестнице в башне. Он остался наедине с тихим потрескиванием пламени и сотней вопросов без ответа. Сколько он ни мучился, все равно не мог понять, каким образом письма могли быть украдены.

– Ваше сиятельство? – Робкий голос кастеляна вернул его к действительности. Арчибальд поднял глаза на человека, заглянувшего в открытую дверь. Прежде чем заговорить, Брюс судорожно вздохнул: – Милорд, я не хотел тревожить вас, но во дворе случилось происшествие, требующее вашего вмешательства.

– Что еще за происшествие? – вскинулся Арчибальд.

– Видите ли, милорд, я не знаю подробностей, но речь идет о маркизе, сэр. Мне велено попросить вас спуститься. Вежливо попросить, конечно же.

Арчибальд спускался по лестнице, гадая, не свалился ли старик замертво на пороге его дома. В этом не было бы ничего страшного. Выйдя во двор, он нашел маркиза живым и здоровым, но пребывающим в страшном гневе.

– А, вот и вы, Баллентайн! Признавайтесь, что вы сделали с моим экипажем?

– С чем?

Брюс приблизился к Арчибальду и отозвал его в сторону.

– Ваше сиятельство, – зашептал он на ухо графу. – Судя по всему, карета и лошади маркиза пропали.

Арчибальд жестом остановил маркиза.

– Одну минуту, лорд Виктор! – громко сказал он, а затем прошептал, обращаясь к Брюсу: – Ты сказал, пропали? Как это понимать?

– Я точно не знаю, сэр, но, видите ли, стража у ворот утверждает, что маркиз и его кучер, ну, вернее, те двое, которых они за них приняли, уже миновали главные ворота.

Арчибальд почувствовал подступающую к горлу тошноту. Он повернулся к побагровевшему от гнева маркизу…

Глава 2

Встречи

Спустя некоторое время после наступления темноты карета леди Аленды Ланаклин прибыла в бедный Нижний квартал Медфорда. На безымянной улице, показавшейся Аленде крошечным закоулком, среди лачуг с покосившимися крышами притаился трактир под названием «Роза и шип». Мощенная булыжником улочка все еще хранила следы недавней грозы. Повсюду были лужи, из-под колес проезжающих повозок на дверь и стены трактира летели грязные брызги, оставлявшие на сером камне и почерневшем от времени дереве мутные потеки.

Из соседней двери вышел лоснившийся от пота, обнаженный по пояс мужчина с бритой головой. В руках он держал большой медный горшок, содержимое которого, кости, оставшиеся от мясного рагу, были бесцеремонно высыпаны прямо на улицу. Полдюжины собак немедленно набросились на объедки. В полосе тусклого света, падавшего из окон трактира, тотчас возникли жутковатые человеческие силуэты. Кто-то злобно закричал на собак на языке, которого Аленда не знала. В тощих животных полетели камни, они с визгом и лаем бросились прочь. Люди подбежали к собачьим объедкам, начали запихивать их в рот и рассовывать по карманам.

– Вы уверены, что это и есть то самое место, миледи? – спросила Эмили, озираясь вокруг. – Виконт Уинслоу не мог здесь назначить нам встречу…

Аленда разглядывала кривенький стебелек с шипами и одиноким бутоном, нарисованный на облупившейся вывеске над дверью. Некогда красная, роза потемнела и стала серой, а чахлый стебель походил на изогнутую змею.

– Это, должно быть, оно. Не думаю, что в Медфорде есть еще один трактир с таким названием.

– Просто не могу поверить, что он мог пригласить нас в такое место!

– Мне оно нравится не больше твоего, но мы так условились. Полагаю, у нас нет выбора, – отвечала Аленда.

Уверенность, прозвучавшая в ее голосе, удивила ее саму.

– Я знаю, вам надоело слушать одно и то же, – сказала Эмили, – но я все равно считаю, что это была ошибка. Не дело общаться с ворами. Им нельзя доверять, миледи. Помяните мое слово, люди, которых вы наняли, ограбят вас так же, как грабят всех прочих.

– Тем не менее мы уже здесь, так что пора действовать.

Аленда открыла дверь и, выйдя из экипажа, заметила, что люди, околачивавшиеся поблизости, пристально наблюдают за ней. Это вызвало у нее беспокойство.

– С вас серебряный тенент, миледи, – сказал кучер – мрачный, немолодой уже человек с многодневной щетиной на лице.

Его узенькие глазки были так надежно спрятаны под нависшими складками век, что невольно возникал вопрос: что он вообще видит, когда правит лошадьми?

– О, знаете ли, я собиралась заплатить вам после поездки, – объяснила она. – Здесь мы делаем лишь краткую остановку.

– Если хотите, чтоб я ждал, будет дороже. И деньги, что вы мне должны, я хочу получить сейчас, на случай если вы решите смыться.

– Что за глупости? Уверяю вас, мы непременно вернемся.

Кучер уставился на Аленду с каменным выражением лица, а потом сплюнул ей под ноги.

– Ну что с вами делать? – Аленда достала из кошелька монету и протянула ее кучеру. – Вот, возьмите, только не уезжайте. Не знаю, как долго мы здесь пробудем, но, повторяю, вернемся обязательно!

Эмили вышла из кареты, поправила капюшон Аленды и проверила, все ли пуговицы надежно застегнуты. Разгладив складки плаща хозяйки, она привела в порядок собственную одежду.

– Как же мне хочется сказать этому болвану-кучеру, кто я такая, – прошептала Аленда. – И добавить еще пару слов покрепче.

Обе женщины были одеты в одинаковые шерстяные плащи. Из-под опущенных капюшонов выглядывали только кончики их носов. Аленда раздраженно посмотрела на Эмили и оттолкнула ее руки.

– Не суетись, Эмми. Я уверена, женщины и раньше посещали это место.

– Женщины – да, но не думаю, что среди них встречались леди.

Когда они вошли в трактир, в нос им ударила едкая смесь дыма и винных паров, сдобренная запахом, с которым Аленде доводилось сталкиваться только в отхожем месте. В зале было шумно, посетители вели беседу на повышенных тонах, стараясь перекричать друг друга. Скрипач наигрывал веселую мелодию. Несколько человек плясали возле стойки, гремя каблуками по неровному дощатому полу. Звенели стаканы, люди стучали кулаками по столу, смеялись и пели громче, чем, по мнению Аленды, позволяли приличия.

– И что теперь? – донесся из-под шерстяного капюшона голос Эмили.

– Полагаю, следует разыскать виконта. Не отходи от меня.

Аленда взяла Эмили за руку и повела за собой, протискиваясь между столиками и обходя танцующих и собаку, жадно слизывавшую с пола пролитое пиво. Никогда раньше Аленда не бывала в подобном заведении, среди столь ужасных на вид мужчин. Большинство из них были одеты в лохмотья, у некоторых и вовсе отсутствовала обувь. Женщин было всего четыре, и все они подавали напитки за стойкой. Аленда подумала, что их поношенные платья с глубоким вырезом на груди будто специально созданы для того, чтобы поощрять мужчин распускать руки. Беззубый волосатый урод обхватил одну из женщин за талию, привлек к себе и зашарил руками по ее телу. К изумлению Аленды, вместо того чтобы вскрикнуть от возмущения, девушка довольно захихикала.

Наконец Аленда заметила виконта. Альберт Уинслоу был одет не в камзол, бриджи и чулки, как обычно, а в простую суконную рубашку, шерстяные штаны и аккуратный замшевый жилет. Однако, как и всегда, он не смог обойтись без своих щегольских штучек. Голову его покрывала красивая, хотя и несколько вульгарная шляпа с плюмажем. Он сидел за маленьким столиком в компании приземистого чернобородого мужчины в дешевой рабочей одежде.

Когда девушки приблизились, Уинслоу встал и отодвинул для них стулья.

– Добро пожаловать, дамы, – приветствовал он их веселой улыбкой. – Я так рад, что вы нашли время встретиться со мной этим вечером. Прошу вас, присаживайтесь. Могу я заказать вам что-нибудь для утоления жажды?

– Нет, благодарю вас, – ответила Аленда. – Мне бы не хотелось задерживаться тут надолго. У нас не слишком любезный возница. Хотелось бы покончить с делами, прежде чем ему взбредет в голову бросить нас здесь на произвол судьбы.

– Понимаю. Весьма разумное решение. Однако вынужден сообщить вам, что посылка все еще не доставлена.

– Еще нет? – Аленда почувствовала, как Эмили сочувственно сжала ее руку. – Что-то случилось?

– К сожалению, я не знаю. Видите ли, я не осведомлен, как протекает это предприятие. Никогда не забиваю себе голову подобными пустяками. Однако вы должны понимать, что дело это нелегкое. Задержка может быть вызвана чем угодно. Вы уверены, что не хотите что-нибудь выпить?

– Благодарю вас, не стоит, – сказала Аленда.

– Ну тогда хотя бы присядьте.

Аленда вопросительно посмотрела на Эмили и уловила в ее глазах тень беспокойства. Девушки сели.

– Знаю, знаю, – прошептала Аленда, обращаясь к Эмили. – Не следует связываться с ворами.

– Не сомневайтесь, миледи, – ободряюще сказал виконт, – я бы не стал тратить ваше время и деньги или рисковать вашей репутацией, если бы не был совершенно уверен в благоприятном исходе дела.

Бородач, присутствовавший за столом, еле заметно усмехнулся. Его загорелое, опаленное солнцем лицо напоминало грубой выделки кожу, большие грязные руки были покрыты мозолями. Он поднес кружку к губам, а когда, сделав глоток, поставил ее обратно, капли эля стекли по его усам и упали на стол. Аленде он решительно не понравился.

– Это Мейсон Грумон, – пояснил Уинслоу, кивнув в сторону соседа. – Прошу простить меня за то, что не представил его раньше. Мейсон – здешний кузнец из Нижнего квартала Медфорда. Он наш друг.

– Парни, которых вы наняли, настоящие знатоки своего дела, – одобрительно произнес Мейсон.

Звук его голоса напомнил Аленде грохот колес на кремнистой дороге.

– Неужели? – спросила Эмили. – А могли бы они украсть древние сокровища Гленморгана из Коронной башни Эрванона?

– Что-что? – удивился Уинслоу.

– Ходят слухи, что когда-то некие воры похитили сокровища из Коронной башни Эрванона, а на следующую ночь вернули их обратно, – пояснила Эмили.

– Неужели кому-то могло прийти в голову нечто подобное? – удивилась Аленда.

– Я уверен, это всего лишь легенда, – усмехнулся виконт. – Ни один вор в здравом уме не совершил бы подобной глупости. А слухи эти распускают те, кто не понимает смысла воровского ремесла. Что ни говори, многие воруют только затем, чтобы набить себе карман. Залезают в жилые дома или подстерегают людей на дороге. Те, кто посмелее, могут похитить дворянина и потребовать выкуп. Иногда они даже отрезают жертве палец и посылают его родственникам, чтобы показать, насколько они опасны, и дать понять членам семьи, что к их требованиям следует относиться серьезно. В общем, не слишком приятные ребята. Их заботит только нажива, которую они стремятся получить без особых усилий.

Эмили снова сжала руку Аленды, на этот раз с такой силой, что девушка вздрогнула.

– Воры посолиднее объединяются в гильдии. Наподобие тех, в которых состоят каменщики или плотники. Но, разумеется, тайные. Члены гильдий очень дисциплинированны, воровство для них – работа. Промышляют они обычно на определенных территориях, которые считают своими. Часто вступают в сговор с местной полицией или правителем, что позволяет им за небольшую мзду относительно спокойно проворачивать свои делишки. До тех пор, разумеется, пока они не посягают на интересы власть имущих и придерживаются общепринятых правил.

– Какие правила могут быть общими для стражей порядка и известных им преступников? – недоверчиво спросила Аленда.

– О, я думаю, вы были бы удивлены, узнав, на какие компромиссы приходится идти, дабы обеспечить в королевстве спокойную жизнь. Однако существует еще один сорт преступников: любимцы фортуны, иными словами, наемники. Таковых нанимают с определенной целью, например, раздобыть ту или иную вещь, принадлежащую другому лицу. Кодекс чести или боязнь позора, – подмигнул он, – заставляют некоторых дворян и состоятельных торговцев прибегать к услугам подобных ловкачей.

– Так, значит, они готовы украсть что угодно для кого угодно? – спросила Аленда. – Я имею в виду тех, кого вы наняли для меня.

– Нет, не для кого угодно. Только для тех, кто согласен выложить кругленькую сумму.

– И не имеет значения, кто заказчик, король или преступник? – вмешалась Эмили.

Мейсон пренебрежительно хмыкнул:

– Король, преступник… Какая разница?

Впервые за все время он широко улыбнулся. Во рту у него не хватало нескольких зубов.

Скривив недовольную гримаску, Аленда снова повернулась к Уинслоу, который, не отрываясь, смотрел в сторону двери, одновременно ища кого-то глазами в толпе посетителей трактира.

– Прошу прощения, – сказал он, внезапно вставая со стула. – Мне нужно еще выпить, а прислуга, кажется, занята. Пригляди за дамами, Мейсон, хорошо?

Виконт отошел от столика и скрылся в толпе.

– Я им в няньки не нанимался, старый ублюдок! – крикнул ему вслед Мейсон.

– Эй вы, не смейте так выражаться в присутствии леди! – храбро сказала Эмили кузнецу. – Она не ребенок, а благородная дама. Знайте свое место.

Мейсон помрачнел:

– Здесь мое место. Я, черт возьми, живу через пять домов отсюда. Мой папаша помогал строить этот проклятый притон. Брат работает здесь поваром, чтоб ему провалиться. Мать тоже тут подрабатывала, а потом ее сбил насмерть один из ваших дворянских экипажей. Вот мое место. Это вам не помешало бы знать свое. – Мейсон ударил кулаком по столу, отчего подскочила свеча, а девушки вздрогнули.

«Зачем я только в это ввязалась?» – подумала Аленда и боязливо подвинулась к своей спутнице.

Кажется, Эмили была права. Не стоило доверять этому проходимцу, виконту Уинслоу. Она ведь ничего о нем не знала, кроме того, что на Осеннем балу в Аквесте он был гостем лорда Дарефа. Кому как не ей следовало знать, что далеко не все люди благородного происхождения действительно благородны.

Они молчали, пока не вернулся Уинслоу – без стакана.

– Дамы, прошу следовать за мной, – сказал виконт, сопровождая свои слова пригласительным жестом.

– В чем дело? – обеспокоенно спросила Аленда.

– Пожалуйста, просто идите за мной. Сюда.

Встав из-за стола, Аленда и Эмили направились вслед за Уинслоу к черному выходу, продираясь сквозь танцующую в клубах табачного дыма толпу и обходя стороной прикорнувших на полу собак и пьяниц. То, что они увидели на задворках, так их потрясло, что сам трактир показался им прямо-таки идеальным местом. Улица утопала в грязи. Испражнения, выбрасываемые прямо из окон, смешивались с отбросами в открытых ямах и канавах. Потоки нечистот кое-где покрывали дощатые мостки. Девушкам пришлось приподнять подолы платьев.

Из-за кучи дров выскочила огромная крыса. У сточного желоба копошились еще две.

– Зачем мы здесь? – дрожащим от ужаса голосом прошептала Эмили.

– Не знаю, – ответила Аленда, отчаянно сражаясь с охватившим ее страхом. – Думаю, ты была права, Эмили. Мне не следовало связываться с этими людьми. Не важно, что говорит виконт. Такие, как мы, просто не должны общаться с такими, как они.

Виконт провел их за деревянный забор. Миновав пару лачуг, они подошли к убогому сооружению, которое, видимо, считалось конюшней. Четыре денника были забиты соломой, на земляном полу под навесом стояло ведро воды.

– Рад снова видеть вас, миледи, – приветствовал Аленду стоявший возле конюшни человек.

Она узнала его, потому что он был выше своего товарища, но имени его не помнила. Аленда видела обоих наемников лишь мельком, когда виконт свел их на пустынной дороге ночью еще более темной, чем нынешняя. Теперь, в свете полумесяца, она смогла разглядеть его лицо, на сей раз не скрытое капюшоном. Он был высок, лицо его отличалось резкостью черт. Одет он был неряшливо, на одежде из меха и кожи кое-где виднелись грязные пятна, но в его облике не было ничего отталкивающего или угрожающего. Напротив, он показался Аленде человеком довольно веселым, дружелюбным, по-своему даже красивым. Она не ожидала от себя подобных мыслей в отношении человека, назначившего встречу в таком ужасном месте. Он был хорошо вооружен. На левом боку у него висел короткий меч с простой рукоятью. Справа – такой же обыкновенный меч, только длиннее и шире. И наконец, из-за спины у него выглядывала гарда меча, почти не уступавшего длиной его росту.

– Меня зовут Адриан, на случай если вы забыли, – сказал он и учтиво поклонился. – А кто эта прекрасная дама, пришедшая с вами?

– Это Эмили, моя горничная.

– Горничная? – с напускным удивлением переспросил Адриан. – Такую красавицу я скорее принял бы за герцогиню.

Эмили скромно потупилась, и Аленда впервые с тех пор, как они пустились в эту авантюру, увидела на ее лице довольную улыбку.

– Надеюсь, мы не заставили вас слишком долго ждать, – продолжал Адриан. – Виконт сказал, что они с Мейсоном составили вам компанию.

– Верно.

– Мистер Грумон поведал вам трагическую историю о том, как его матушку подло сбила королевская карета?

– О да, это ужасно! И должна сказать, что…

Адриан выставил перед собой ладони, словно защищаясь от невидимого удара.

– Полноте, миледи. Матушка Мейсона жива и здорова. Она проживает в Ремесленном ряду в куда более приличном доме, чем та лачуга, в которой обитает сам Мейсон. И поварихой в «Розе и шипе» она никогда не служила. Он рассказывает эту байку каждому встречному джентльмену или леди, чтобы вызвать у них чувство вины за собственное благополучие. Приношу свои извинения.

– Что ж, спасибо. Он держался грубо, и его высказывания показались мне более чем возмутительными, но теперь… – Аленда замолчала. – Вы… У вас… Я имею в виду, удалось ли вам достать их?

Адриан тепло улыбнулся. Затем обернулся и через плечо взглянул в сторону конюшни.

– Ройс, что ты там возишься? – спросил он нетерпеливо.

– Если бы ты умел правильно вязать узлы, я бы сберег уйму времени, – ответил кто-то невидимый.

Через мгновение появился второй член воровского дуэта. Его запомнить было проще: он вызвал у Аленды какое-то неприятное волнение. Ростом он был ниже Адриана. У него были тонкие черты лица, темные глаза и темные волосы. Одет он был во все черное, включая рубаху до колен и длинный развевающийся плащ, следовавший за ним, как тень. У него не было никакого оружия. И все же он напугал Аленду своим небезопасным видом. Его холодные глаза и бесстрастное лицо исключали всякую благожелательность. В облике этого человека было что-то от хищника.

Ройс достал из-за пазухи пачку писем, перевязанную синей лентой.

– Нелегко было достать эти письма, прежде чем Баллентайн показал их вашему отцу, – сказал он, протягивая их Аленде. – Это была гонка на опережение… Что ж, мы оказались проворнее. Вы бы лучше сожгли их, миледи, а то, не ровен час, все может повториться.

Аленда посмотрела на пачку, и на лице ее появилось выражение облегчения, сменившееся радостной улыбкой.

– Я не могу поверить! Не знаю, как вы это сделали и как мне отблагодарить вас!

– Проще всего было бы без лишних слов заплатить за работу, – заметил Ройс.

– Ах да, разумеется.

Она передала письма Эмили, отвязала от пояса кошелек и протянула его вору. Тот мельком ознакомился с его содержимым и бросил Адриану, который спрятал вознаграждение за пазуху и направился в конюшню.

– Будьте осторожны. Вы с Гонтом затеяли опасную игру, – предупредил Ройс.

– Вы прочитали мои письма? – испуганно спросила Аленда.

– Нет. Боюсь, для этого вы нам недостаточно заплатили.

– Тогда откуда вы узнали…

– Мы слышали, о чем говорили Арчибальд Баллентайн и ваш отец. Маркиз делал вид, что не верит обвинениям графа, но я убежден, это не так. С письмами или без ваш отец будет теперь внимательно следить за вами. Но маркиз – мудрый человек. Он все сделает правильно. Я думаю, он так рад, что у Баллентайна нет доказательств, которые тот мог обнародовать при дворе, что сама по себе ваша любовная интрижка не слишком его беспокоит. Но повторяю, в будущем вам следует проявлять бдительность.

– Откуда таким, как вы, знать что-либо о моем отце?

– Ах, прошу прощения. Я сказал: ваш отец? Я имел в виду другого маркиза, у которого более благодарная дочь.

Аленда вздрогнула так, будто Ройс ударил ее.

– Эй, Ройс, опять ищешь друзей? – спросил Адриан, выводя из конюшни двух лошадей. – Простите моего товарища, миледи. Он воспитывался среди волков.

– Это лошади моего отца! – удивленно воскликнула девушка.

Адриан насмешливо кивнул:

– Карету мы оставили в зарослях ежевики у моста. Кстати, платье вашего батюшки на мне изрядно растянулось. Камзол и прочие вещи мы оставили в карете.

– Вы надевали платье моего отца?

– Я же сказал, – недовольно буркнул Ройс, – мы едва успели.

Маленькую комнатку в задней части трактира «Роза и шип» прозвали Темной, поскольку в ней проворачивались дела именно такого рода, но мрачной она вовсе не была. На столе и вдоль стен стояли подсвечники с горящими свечами, а в камине ярко пылал огонь, заливавший помещение теплым приятным светом. На деревянной балке висели рядами медные посудины, оставшиеся с тех времен, когда Темная комната использовалась, помимо всего прочего, в качестве склада кухонной утвари. Места хватало только на один стол и несколько стульев, но больше и не требовалось.

Дверь открылась, и в комнату друг за другом вошли несколько человек. Ройс налил себе стакан вина, занял место перед камином и, сняв сапоги, принялся греть ноги у огня. Адриан, виконт Альберт Уинслоу, Мейсон Грумон и красивая молодая женщина разместились за столом. Хозяйка трактира всегда закатывала пир по случаю их возвращения, и эта ночь не стала исключением. На стол были выставлены кувшин эля, жаркое, свежеиспеченный хлеб, вареная репа, головка белого сыра, завернутая в кусок ткани, морковь, лук и соленья, обычно хранившиеся в бочке за стойкой. Для Ройса и Адриана она ничего не жалела и даже принесла бутылку «Монтеморси», доставленную из самого Вандона. Это было любимое вино Ройса, поэтому Гвен всегда держала его про запас. Несмотря на обилие яств на столе, Адриан не проявил никакого интереса к угощению. Все его внимание было приковано к молодой красавице.

– Ну и как все прошло? – спросила Изумруд, устраиваясь на коленях Адриана и наливая ему кружку пенистого домашнего эля.

На самом деле ее звали Фалина Броктон, но все служанки трактира и Медфордского дома, расположенного по соседству, использовали прозвища – на всякий случай. Веселая и сообразительная Изумруд была старшей подносчицей в «Розе и шипе» и одной из двух женщин, которым разрешалось находиться в Темной комнате во время собраний.

– Холодно, – сказал Адриан, обнимая ее за талию. – В пути я весь продрог, поэтому меня срочно нужно согреть. – Он крепче прижал ее к себе и поцеловал в шею, зарываясь лицом в черные волны волос.

– Зато нам заплатили, да? – спросил Мейсон.

Он начал накладывать еду на тарелку, едва усевшись за стол. Сын некогда знаменитого на весь Медфорд кузнеца, Мейсон унаследовал мастерскую отца, но в скором времени потерял ее из-за пристрастия к азартным играм вкупе с вечным невезением. Его выгнали из Ремесленного ряда, и он поселился в Нижнем квартале, где занимался изготовлением подков и гвоздей, чтобы кое-как наскрести на содержание кузницы, выпивку и далеко не всегда на пропитание. Ройса и Адриана такой помощник устраивал по трем причинам: он был нелюдим, он был местный и он им почти ничего не стоил.

– Что верно, то верно, – сказал Ройс. – Леди Аленда Ланаклин заплатила нам целых пятнадцать золотых тенентов.

– Отличный улов! – Уинслоу довольно потер руки.

– А как мои наконечники стрел? Хорошо сработали? – спросил Мейсон. – Удалось зацепиться сквозь черепицу?

– Зацепиться-то удалось, – сказал Ройс, – а вот отцепиться оказалось непросто.

– Разъем не сработал? – забеспокоился Мейсон. – А я думал… Ну, да ведь я не занимаюсь стрелами. Надо было обратиться к мастеру. Я же предупреждал. Я кузнец. Мое ремесло – металл, а не дерево. А мелкозубая пила, что я сделал, она ведь не подвела? Вот что значит искусный кузнец, клянусь Марибором! Но стрелы – это другое дело, тем более такие, как вы заказывали. Нет, господа мои. Я же говорил, надо было обратиться к мастеру, ох, надо было.

– Угомонись, Мейсон, – сказал Адриан, легким движением смахивая смоляную прядь с лица Изумруд. – Загнать стрелы во что-то плотное было куда важнее, и это сработало идеально.

– Ну еще бы! Наконечники-то стрел металлические, а металл – это мой конек! Мне очень жаль, что разъем на веревке не сработал. И как вы ее убрали? Вы же не оставили ее там?

– Конечно, нет! Стражник заметил бы ее при следующем обходе, – сказал Ройс.

– Ну и как вы это сделали?

– Я бы предпочел послушать историю от начала до конца, – заметил Уинслоу. Следуя примеру Ройса, он откинулся на своем стуле, положив ноги на другой, и взял в руки кружку. – Вы никогда не рассказываете мне в подробностях о ваших проделках.

Виконт Альберт Уинслоу был родовитым потомком длинной череды представителей безземельного мелкого дворянства. Много лет назад один из его предков потерял родовое поместье, оставив семье только титул. Этого было достаточно, чтобы перед ним открывались двери, закрытые для крестьян или купцов, да и титул его был куда более весомым, нежели баронский.

Когда Ройс и Адриан впервые встретились с Уинслоу, тот обретался в Колноре, а домом ему служил обыкновенный сарай. Им пришлось основательно потратиться на приличную одежду и экипаж для виконта, после чего тот начал выступать в роли посредника между ними и клиентами из дворян. Благодаря деньгам, которые Уинслоу получал за свои услуги, он мог посещать любые балы, приемы или церемонии, где главным его заданием было получение всякого рода секретных сведений, которые затем можно было использовать с изрядной выгодой для их собственных карманов и кошельков.

– Ты всегда на виду, Альберт, – объяснил Адриан. – Мы не можем допустить, чтобы наш любимый виконт выболтал все, что ему о нас известно, окажись он в какой-нибудь темнице, где у него станут из спины кроить ремни и вырывать ногти на руках и ногах.

– Но если меня будут пытать, а я ничего не знаю, то как же я выкручусь?

– Убежден, тебе поверят примерно после четвертого ногтя, – сказал Ройс, зловеще улыбаясь.

Альберт недовольно поморщился и сделал глоток эля.

– Но теперь-то вы можете рассказать? Как вы справились с железной дверью? После визита к Баллентайну я решил, что эту дверь не под силу открыть даже гному, вооруженному полным набором отмычек. На ней нет ни замка, который можно было бы открыть ключом, ни ручки.

– Нам очень пригодились добытые тобой сведения, – сказал Ройс. – Мы вообще не прикасались к этой двери.

Виконт выглядел озадаченным. Он хотел было что-то сказать, но передумал и отрезал себе кусок жареной говядины.

Ройс сосредоточил внимание на бокале с «Монтеморси», и рассказ вместо него продолжил Адриан:

– Мы взобрались наверх по внешней стороне восточной башни. Вернее, Ройс взобрался и сбросил мне веревку. Это не самая высокая башня, но по высоте почти как та, которая нас интересовала. При помощи стрел Мейсона мы протянули канат и так перебрались на другую башню.

– Но в башне нет окон! – недоуменно возразил Альберт.

– А кто говорит про окна? – перебил его Ройс. – Мы закрепили веревки с помощью стрел в кровле той башни, которая повыше.

– Ага, я же говорю, мастерство высокого полета, – с гордостью заявил Мейсон.

– Ну хорошо, с башней понятно, но как вы попали внутрь? Через камин? – настаивал Альберт.

– Нет, дымоход слишком узок, к тому же прошлой ночью в камине горел огонь, – сказал Адриан. – Поэтому мы задействовали второй инструмент Мейсона, маленькую пилу, и вырезали кусок крыши на скате. В общем, все шло по плану, пока Арчибальд не вздумал подняться к себе в кабинет. Ясно было, что рано или поздно ему придется оттуда уйти, и мы решили ждать.

– Надо было по-тихому спуститься, перерезать ему глотку и забрать письма, – сурово нахмурившись, сказал Ройс.

– Но за это нам не заплатили бы, ведь так? – напомнил Адриан.

Ройс в ответ с притворным возмущением закатил глаза. Не обращая на него внимания, Адриан продолжал:

– Так вот мы и лежали, дожидаясь его ухода. Между прочим, там, на верхотуре, дикий ветер, а этот негодяй проторчал в комнате, должно быть, часа два.

– Бедняжка Адриан, – промурлыкала Изумруд, ластясь к нему, как кошка.

– К счастью, пока мы наблюдали за графом через дыру в крыше, он как раз просматривал письма, так что мы сразу узнали, где тайник. Потом во двор въехала карета. Ни за что не угадаете, кто это был.

– Маркиз приехал, пока вы были на крыше? – спросил Альберт с набитым ртом.

– Точно. Вот тут время стало поджимать. Арчибальд отправился встречать маркиза, а мы начали действовать.

– Итак, – угадала Изумруд, – вы срезали часть крыши, как снимают верхушку тыквы?

– Вот именно. Я опустил Ройса в кабинет. Он открыл тайник, сунул туда подложные письма, и я его поднял обратно. Только мы прикрыли дыру, как явились Арчибальд с маркизом, и нам пришлось еще какое-то время неподвижно лежать на крыше, чтобы не привлекать внимания лишними звуками. К нашему удивлению, граф сразу стал показывать маркизу письма. Видели бы вы Арчибальда, когда он обнаружил пустые страницы! Презабавное зрелище! Начался переполох, мы решили, что пора сматываться, и спустились по веревке во двор.

– Невероятно! Я лично убеждал Аленду, что иногда в деле могут возникнуть непредвиденные обстоятельства, но мне и в голову не приходило, насколько это верно. Эх, надо было потребовать с нее больше денег, – расстроился Альберт.

– Я думал об этом, – заметил Ройс, – но ты ведь знаешь щепетильность Адриана. Тем не менее дело оказалось обоюдовыгодным.

– Но постойте, вы не объяснили, как вы сняли веревку с башни, если разъем не сработал?

– Лучше не спрашивай, – вздохнул Ройс.

– Почему же вдруг? – спросил кузнец, переводя любопытный взгляд с одного вора на другого. – Это что, тайна?

– Ройс, расскажи им, как было дело, – широко улыбаясь, сказал Адриан.

Ройс опять нахмурился и, кивнув подбородком на своего напарника, сообщил:

– Он ее отстрелил.

– Что он сделал? – спросил Альберт и так резко выпрямился на стуле, что его ноги с грохотом уперлись в пол.

– Адриан пустил стрелу, и она перерезала веревку под самой крышей.

– Но это невозможно! – воскликнул Альберт. – Никто не сможет попасть в веревку на высоте не меньше двухсот футов да еще в полной темноте!

– Светила луна, – поправил его Ройс. – Не будем сгущать краски, ладно? Ты забываешь, что мне с ним еще работать. К тому же он попал не с первого раза.

– И сколько ты выпустил стрел? – спросила Изумруд.

Адриан вытер рукавом покрытые пивной пеной губы.

– Что ты сказала, милая?

– Сколько стрел тебе понадобилось, чтобы перерезать веревку, дурачок?

– Только честно, – предупредил Ройс.

– Четыре, – мрачно признался Адриан.

– Четыре? – переспросил Альберт. – Конечно, попасть с первого раза было бы более впечатляюще, но все равно…

– Думаете, граф когда-нибудь догадается? – спросила Изумруд.

– Как только пойдет дождь, – предположил Мейсон.

В дверь трижды постучали. Кузнец отодвинул свой стул и пересек комнату.

– Кто там?

– Это я, Гвен.

Мейсон отодвинул засов и открыл дверь. Вошла красивая молодая женщина с густыми длинными черными волосами и блестящими зелеными глазами.

– Что за дела, в собственную заднюю комнату не пускают!

– Прости, детка, – сказал Мейсон, закрывая за ней дверь, – но Ройс бы с меня шкуру спустил, если бы я не спросил сначала, кто там.

По мнению всех жителей Нижнего квартала, Гвен ДеЛэнси была личностью весьма загадочной. Она приехала в Аврин из далекого государства Калис и поначалу зарабатывала на жизнь проституцией и гаданием. Смуглая кожа, миндалевидные глаза и высокие скулы без труда выдавали в ней чужестранку. Искусная косметика и восточный акцент придавали ей флер таинственности, и мало кто мог устоять перед ее чарами. Но Гвен не была обыкновенной распутницей. Всего за три года ей удалось сколотить приличное состояние и приобрести права на лавочную торговлю в том же округе. Иметь землю в собственности могли только дворяне, но купцы передавали друг другу права на ведение дел. В скором времени Гвен завладела, полностью или частично, значительной частью Ремесленного ряда и почти всем Нижним кварталом. Медфордский дом, а в народе его называли просто Дом, был ее самым прибыльным заведением. Несмотря на то что этот дорогой бордель находился у черта на рогах, от посетителей не было отбоя. Гвен умела хранить секреты, особенно когда это касалось высокопоставленных лиц, которые не могли позволить себе быть замеченными в доме разврата.

– Ройс, – сказала Гвен, – сегодня вечером в Дом приходил потенциальный клиент. Он очень хотел поговорить с кем-нибудь из вас. Я назначила ему встречу на завтрашний вечер.

– Знаешь его?

– Я расспросила девочек. Никто его раньше не видел.

– Он воспользовался их услугами?

Гвен отрицательно покачала головой:

– Нет, он интересовался только ворами-наемниками. Забавно, но мужчины почему-то всегда верят в то, что у наших девок нет от них никаких тайн, зато их секреты они готовы забрать с собой в могилу.

– Кто с ним беседовал?

– Тюльпан. Говорит, это был иностранец, смуглый, с акцентом. Скорее всего, он из Калиса, но сама я его не видела, так что ничего не могу сказать наверняка.

– Он был один?

– Вроде один.

– Хотите, я с ним поговорю? – спросил Альберт.

– Да нет, я сам, – сказал Адриан. – Если он явился сюда, то ему скорее нужен кто-то вроде меня, а не такая личность, как ты.

– Если хочешь, можешь прийти завтра и последить за входом, Альберт, – добавил Ройс. – А я понаблюдаю за улицей. Ничего подозрительного не замечали? – спросил он, обращаясь к Гвен.

– Дел было по горло. Появилось несколько человек, которых я не знаю. Сейчас как раз четверо сидят в большом зале, а пару часов назад были другие, человек пять.

– Верно, – подтвердила Изумруд. – Я как раз обслуживала этих пятерых.

– Кто такие? Путешественники?

Гвен снова отрицательно покачала головой:

– Думаю, солдаты. По одежде не скажешь, но я-то могу в любом платье их отличить.

– Может, это наемники? – спросил Адриан.

– Вряд ли. С наемниками обычно хлопот не оберешься, они хватают девочек, кричат, затевают драки, ну, вы сами знаете. Эти держались достойно, один, кажется, дворянин. По крайней мере остальные называли его барон как-то там… Трамбул, по-моему.

– Нечто подобное я видел вчера на Кривой улице, – сказал Мейсон. – Там таких было около дюжины.

– В городе что-то происходит? – спросил Ройс.

Они обменялись настороженными взглядами.

– Думаете, это как-то связано со слухами об убийствах у реки Нидвальден? – спросил Адриан. – Может быть, король ищет поддержки у других дворян?

– Ты имеешь в виду эльфов? – уточнил Мейсон. – Я слышал об этом.

– Я тоже, – сказала Изумруд. – Говорят, эльфы напали на деревню, или что-то в этом роде. Я слышала, они всех перебили, даже спящих.

– Кто это такое говорит? Не похоже на правду, – заметил Альберт. – Я не знаю ни одного эльфа, который бы не то что напал на человека, а просто в глаза бы ему прямо взглянул.

Ройс надел сапоги и плащ и направился к двери.

– Да ты вообще не знаешь ни одного эльфа, Альберт, – с вызовом произнес он и вышел.

– Что я такого сказал? – спросил Альберт, глядя на остальных с невинным выражением лица.

Изумруд пожала плечами.

Адриан вынул кошелек Аленды и бросил его виконту.

– Не переживайте, ваше сиятельство. Ройс часто бывает не в духе. Вот, подели-ка лучше выручку.

– Тем не менее Ройс прав, – сказала Изумруд. Она выглядела довольной, поскольку знала то, что не было известно остальным. – Те, кто напал на деревню, были дикие чистокровные эльфы. Тогда как полукровки, проживающие в тех местах, всего лишь горстка ленивых выпивох.

– Тысячелетнее рабство еще не то с человеком может сделать, – заметила Гвен. – Могу я получить свою долю, Альберт? Меня ждут дела. Сегодня Дом собираются посетить епископ, судья и члены Братства баронов…

Адриан все еще не оправился после вчерашнего приключения и чувствовал боль во всем теле. Он занял место за пустым столиком у стойки и принялся наблюдать за посетителями Алмазной комнаты. Это заведение получило свое название из-за необычной, вытянутой прямоугольной формы, позволившей ему поместиться в конце Кривой улицы.

Адриан знал в лицо всех присутствующих, а со многими был лично знаком. Фонарщики, кучеры, лудильщики, как всегда, приходили сюда поужинать после работы. Все они выглядели одинаково: уставшие и грязные, они сидели, понуро склонив головы над тарелками. Каждый был одет в грубую рабочую рубаху и бесформенные штаны, затянутые на поясе, как мешок. Им нравилось это место, здесь было спокойно, и никто не мешал им насыщаться в тишине и покое. И только один посетитель выделялся на общем унылом фоне.

Он сидел в дальнем конце зала в одиночестве, спиной к стене. На его столике не было ни еды, ни выпивки, только горела обыкновенная трактирная свеча в подсвечнике. Голову его покрывала широкополая войлочная шляпа, украшенная пышным синим пером. Поверх рубашки из золотистого атласа у него был надет роскошный черно-красный парчовый камзол с подложными плечами. На боку висела сабля. Ее красивая, обтянутая кожей рукоять с заклепками хорошо сочеталась с высокими черными сапогами для верховой езды. Кем бы ни был этот человек, он явно не пытался затеряться среди посетителей. Под столом Адриан заметил какой-то сверток, который незнакомец все время придерживал ногой.

Как только Изумруд принесла новости от Ройса, сообщившего, что на улице все чисто, ничего подозрительного, Адриан поднялся и подошел к свободному стулу напротив чужака.

– Вы позволите составить вам компанию? – учтиво спросил он.

– Это зависит от того, кто вы, – ответил чужак. В его речи Адриан уловил едва различимый грубоватый калианский акцент. – Мне нужен кто-нибудь, кто представляет организацию под названием Рийрия. Вы говорите от их имени?

– Зависит от того, что вам нужно, – сказал Адриан с легкой усмешкой.

– В таком случае присаживайтесь, прошу вас. – Адриан сел и выжидательно посмотрел на незнакомца. – Мое имя – барон Делано ДеВитт, и я желаю нанять людей, наделенных особыми талантами. Мне говорили, что здесь можно найти тех, кто за определенную плату готов выполнить любое опасное поручение.

– Какие же таланты вас интересуют?

– Умение добывать предметы, – без обиняков заявил ДеВитт. – Имеется одна вещь, которая должна исчезнуть. По возможности навсегда. И мне необходимо, чтобы это произошло сегодня же.

– Весьма сожалею, – улыбнулся Адриан, – но я уверен, что Рийрия не станет работать на таких условиях. Это слишком опасно. Надеюсь, вы меня понимаете?

– Не моя вина, что времени в обрез. Я пытался связаться с вами вчера, но мне сказали, что вас нет на месте. Однако в моих силах сделать так, что риск будет оправдан.

– Простите, но у них в Рийрии очень строгие правила, – сказал Адриан, поднимаясь со стула. – Честь имею…

– Пожалуйста, выслушайте меня, – жестом остановил его барон. – Я расспросил людей, весьма осведомленных о жизни города, и узнал от них о паре вольных мастеров своего дела, которые берутся за выполнение подобных заказов, если их устраивает цена. Как они ухитряются безнаказанно проворачивать свои дела, не будучи связанными с гильдиями, другой вопрос, но то, что им это удается, факт, красноречиво говорящий об их репутации, не так ли? Если вы знаете этих двух умельцев, членов Рийрии, прошу вас, уговорите их помочь мне.

Адриан внимательно посмотрел на барона. Поначалу он принял незнакомца за самовлюбленного вельможу, который затевает некую авантюру с единственной целью развлечь светское общество и прославиться своими рассказами на каком-нибудь королевском балу. Однако теперь выражение его лица переменилось, а в голосе послышались нотки отчаяния.

– Почему эта вещь так важна для вас? – спросил Адриан, снова усаживаясь на стул. – И почему она должна исчезнуть прямо сегодня?

– Вы слышали о графе Пикеринге?

– Безусловно, это человек, виртуозно владеющий мечом, обладатель Серебряного щита и Золотой лавровой ветви. У него невероятно красивая жена по имени… Кажется, ее зовут Белинда. Ходят слухи, что он убил на дуэли по меньшей мере восьмерых мнимых обидчиков всего лишь за то, что они якобы как-то не так на нее посмотрели.

– Вы необычайно хорошо информированы.

– Работа такая, – заметил Адриан.

– В состязаниях на мечах графа сумел одолеть один лишь Брага, эрцгерцог Меленгара. Это случилось на показательном турнире, и в тот день у графа не было своего меча. Ему пришлось воспользоваться запасным.

– А, верно, – сказал Адриан, обращаясь скорее к себе, нежели к ДеВитту. – У него какое-то особенное оружие, и он с ним никогда не расстается, по крайней мере в настоящей схватке.

– Да, граф очень суеверен в этом отношении… – смущенно согласился ДеВитт.

Повисла пауза.

– Неужели вы непозволительно долго смотрели на его жену? – с едва заметной насмешкой спросил Адриан.

Барон грустно улыбнулся и заметно сник:

– Завтра в полдень мне предстоит дуэль.

– И вы хотите, чтобы Рийрия похитила меч графа, – сказал Адриан.

Это был не вопрос, а утверждение, но ДеВитт кивком подтвердил верность этой догадки.

– Я состою в свите герцога ДеЛоркана из Дагастана. Мы прибыли в Медфорд два дня назад для участия в торговых переговорах, которые проводит король Амрат. В честь нашего прибытия был дан пир, и там присутствовал Пикеринг. – Барон нервно провел обеими руками по лицу. – Я никогда раньше не бывал в Аврине. Клянусь Марибором, я понятия не имел, кто он такой! Я даже не знал, что она – его жена, пока меня не хлестнули перчаткой по лицу.

– Что ж, работенка не из легких, – вздохнул Адриан. – Забрать столь ценный меч прямо из-под носа у…

– О, я облегчил вам задачу, – сказал ДеВитт. – Граф, как и я, на время переговоров остановился у короля. Его покои находятся рядом с покоями моего герцога. Сегодня я забрался к нему и похитил меч. Вокруг было столько народу, что я запаниковал и бросил меч в первую попавшуюся открытую дверь. Теперь остается только вынести его из замка, прежде чем граф обнаружит пропажу, а если он начнет искать меч, то непременно его найдет.

– Так где сейчас меч?

– В королевской часовне, – ответил ДеВитт. – Она не охраняется и расположена недалеко от пустой спальни с окном чуть дальше по коридору. Я могу сегодня оставить окно открытым. Стена под ним вся заросла плющом. Это должно быть очень просто.

– Так что ж вы сами этого не сделаете?

– Если на краже меча попадутся воры, им всего лишь отрубят руки. Если поймают меня, это конец моей репутации!

– Понятно, причины для беспокойства весьма серьезные, – саркастично улыбнулся Адриан.

– Вот именно! – ДеВитт, казалось, не заметил его издевки. – Не так уж плохо, учитывая, что большую часть работы я проделал сам, не правда ли? Прежде чем вы дадите ответ, позвольте еще кое-что добавить. – Барон не без труда вытащил из-под стола сверток, оказавшийся чересседельной сумкой. Когда он водрузил его на стол, раздался металлический звон. – Внутри вы найдете сто золотых тенентов.

– Ясно, – ответил Адриан, пожирая сумку глазами и стараясь не выдать охватившего его сильного волнения. – И вы платите вперед?

– Конечно, я же не глупец. Я знаю, как делаются такие дела. Я заплачу вам половину сейчас, а другую половину, когда получу меч.

Адриан еще раз притворно вздохнул и кивнул, изо всех сил стараясь не выдать своего волнения.

– То есть вы предлагаете двести золотых тенентов?

– Да, – нервно сказал ДеВитт. – Как видите, для меня это очень важно.

– Вижу. Ну, если дело настолько легкое, как вы говорите…

– Так вы думаете, они согласятся? – с надеждой спросил барон.

Адриан откинулся на спинку стула, а ДеВитт, напротив, в волнении подался вперед. У него было лицо человека, ожидавшего судебного приговора по обвинению в убийстве.

«Ройс убьет меня, если я соглашусь…» – подумал Адриан.

Одно из главных правил Рийрии – никакой спешки при выполнении заказа. Требуется время, чтобы основательно подготовиться: собрать необходимые сведения, изучить и проверить всю историю потенциальных клиентов. И все же единственное преступление ДеВитта, похоже, заключалось в том, что он не вовремя посмотрел на красивую женщину. Адриан знал, что жизнь этого человека находится у него в руках. Барон не сможет нанять никого другого. Как верно подметил ДеВитт, никто, кроме них двоих, не взялся бы за такое дело в городе, который контролирует гильдия.

Вожаки «Багровой руки» ни за что не позволили бы своим подчиненным принять такое предложение по той же причине, по какой Адриан чувствовал, что должен отказаться. С другой стороны, Адриан не был вором в полном смысле этого слова. Он не привык долго раздумывать. Это Ройс вырос на улицах Ратибора, где облегчал карманы прохожих, чтобы выжить. Он был настоящим вором, бывшим членом знаменитой гильдии «Черный алмаз». Адриан же был воином, солдатом, предпочитавшим воровству честный поединок при свете дня.

От большинства заказов, которые они выполняли для дворян, Адриану становилось не по себе. Все их клиенты более всего желали выставить соперников дураками, причинить боль бывшим возлюбленным или упрочить свое положение в извращенном мире высокой политики.

Дворяне нанимали их, потому что могли позволить себе оплатить подобные игры. Жизнь они воспринимали как одно большое шахматное состязание с участием настоящих королей, офицеров и пешек. У них отсутствовало представление о том, что хорошо, а что дурно, для них не существовало ни добра, ни зла, только политика. Это была своего рода игра в игре со своими правилами и полным отрицанием какой бы то ни было морали.

Однако их подковерная борьба позволяла ворам собирать неплохой урожай монет. Дворяне были не только богаты и мелочны, но и удивительно неразумны. В противном случае Ройсу и Адриану вряд ли удалось бы получить от графа Чедвика деньги за письма Аленды Ланаклин Дегану Гонту, а затем удвоить прибыль, повторно выкрав эти письма у него же. А всего-то потребовалось передать через Альберта Аленде, что ее письма у Баллентайна, и предложить свою помощь. Конечно, их работа была прибыльной, но не слишком приятной. Игра, в которую приходилось играть в мире, где герои были порождением игры воображения, а честь – мифом.

Адриан старался убеждать себя, что ничего особо предосудительного они с Ройсом не делают. В конце концов, Аленда могла себе это позволить. Людям вроде Мейсона и Изумруд деньги были куда нужнее, чем дочери богатого маркиза. Кроме того, этот урок, возможно, пойдет ей на пользу, и она больше не станет подвергать риску графство и репутацию своего отца. И все же в глубине души Адриан чувствовал, что обманывает сам себя. Он мечтал о достойном деле, таком, где от него зависело бы спасение чьей-то жизни и где его намерения хотя бы отчасти можно было бы назвать благородными.

– Конечно, они согласятся, – сказал он барону.

Когда Адриан закончил свой рассказ, в Темной комнате воцарилась напряженная тишина. Здесь их осталось только трое, и Адриан с Альбертом повернулись к Ройсу. Как и следовало ожидать, вид у него был недовольный. Задумчиво покачав головой, Ройс сказал:

– Поверить не могу, что ты согласился.

– Послушай, я знаю, что времени мало, но он говорил чистую правду! – возразил Адриан. – Ты ведь проследил за ним до самого замка. Он и в самом деле гость короля Амрата. Больше он никуда не ходил. Могу поклясться, что он из Калиса, да и ни одна из девочек Гвен не слышала ничего такого, что могло бы это опровергнуть. По-моему, дело чистое.

– Двести золотых тенентов за то, чтобы украсть меч через открытое окно? И тебе это не кажется подозрительным? – спросил Ройс, в голосе которого удивление боролось с недоверием.

– Я бы назвал это пределом мечтаний, – заметил Альберт.

– Может, в Калисе все иначе. Он ведь находится довольно далеко отсюда, – возразил Адриан.

– Не настолько далеко, – парировал Ройс. – И почему ДеВитт таскает с собой такие деньжищи? Он всегда носит с собой мешки с золотом, отправляясь на международные торговые переговоры? Зачем он их притащил?

– Может, он и не таскал. Может, он продал сегодня какое-нибудь ценное кольцо или взял деньги взаймы, используя доброе имя герцога ДеЛоркана. Возможно даже, что их ему дал сам герцог. Я уверен, они не на муле сюда приехали. Наверняка у герцога большой караван. Скорее всего несколько сотен золотых монет для них не являются чем-то из ряда вон выходящим. – В голосе Адриана послышались злые нотки. – Тебя там не было. Ты не говорил с этим парнем. Завтра его ожидает настоящая казнь. Разве станет почти покойник трястись над золотом?

– Мы только что закончили дело. Я хотел отдохнуть пару дней, а ты уже ввязался в очередную драку, – тяжело вздохнул Ройс. – Говоришь, ДеВитт трясется от страха?

– Он просто обливался потом.

– Так вот оно что! Ты решил сделать доброе дело. Рисковать собственной жизнью, чтобы потом, стуча кулаком в грудь, радоваться, что поступил как подобает.

– Пикеринг убьет его, ты же знаешь. И это не первая жертва.

– И не последняя!

Адриан со вздохом откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

– Ты прав, будут и другие. Ты только представь, мы стащим этот проклятый меч, и граф его больше никогда не увидит. Подумай о тех счастливчиках, которые наконец смогут без страха за свою жизнь смотреть на Белинду.

– Так мы теперь работаем на благо общества? – усмехнулся Ройс.

– И во имя двухсот золотых тенентов, – добавил Адриан. – Мы за весь год столько не заработали. Приближаются холода, а с такими деньгами мы сможем всю зиму отсиживаться в тепле.

– По крайней мере сейчас ты приводишь разумные доводы. Это было бы здорово, – согласился Ройс.

– И всего-то пара часов работы. Забраться наверх и стащить меч, что может быть проще! Ты же сам всегда говорил, что замок Эссендон паршиво охраняется. Управимся до рассвета и заляжем спать.

Ройс закусил губу и скривил недовольную гримасу, избегая смотреть на напарника. Почувствовав близкую победу, Адриан продолжал:

– Помнишь, как мы околевали от холода на башне? Только представь, что нас ждет дальше! А так ты сможешь провести зиму в тепле и безопасности, много есть и пить свое любимое вино. А еще, – Адриан наклонился поближе к напарнику, – скоро выпадет снег. Ты же ненавидишь снег?

– Хорошо, хорошо! Захвати снаряжение. Встретимся в переулке.

Адриан улыбнулся.

Все-таки у Ройса есть сердце…

На улице похолодало. Дороги затянулись тонкой коркой льда. Скоро и впрямь пойдет снег. Адриан был не совсем прав, утверждая, что Ройс ненавидит снег. Ему даже нравилось, как выглядит Нижний квартал зимой, будто укутанный в пышные белые одежды. Но за эту красоту приходилось платить высокую цену: на снегу оставались следы, что существенно осложняло работу. Но Адриан верно заметил, что после этой ночи у них будет достаточно денег, чтобы провести всю зиму в мирной спячке. На такие деньги вполне можно было на законных основаниях открыть собственное дело. Мысль об этом посещала Ройса всякий раз, когда они срывали большой куш. Они с Адрианом постоянно обсуждали такую возможность. Год назад всерьез подумывали о том, чтобы открыть винодельню, но потом отказались от этой затеи. Все упиралось в то, что они никак не могли решить, какое дело устроило бы их обоих.

Ройс остановился в конце Кривой улицы возле Медфордского дома, рядом с трактиром «Роза и шип». Здания были похожи, и Гвен даже думала соединить их пристройками, через которые посетители могли бы беспрепятственно и незаметно переходить из одного в другое. Гвен ДеЛэнси была гением. Ройс не знал никого, похожего на нее. Она была исключительно умна, сообразительна, оставаясь при этом самым открытым и искренним человеком из всех, кого он когда-либо встречал. И она была честным человеком! Это сочетание всегда казалось ему парадоксом, загадкой, которую невозможно разгадать.

– Я так и думала, что ты заглянешь, – сказала Гвен, выходя на крыльцо Дома, кутаясь в плащ. – Я наблюдала за тобой из-за двери.

– Зоркие же у тебя глаза. Далеко не каждый заметил бы меня на темной улице.

– Значит, ты хотел, чтобы тебя заметили. Ты ведь ко мне шел?

– Я просто хотел удостовериться, что ты получила вчера свою долю.

Гвен улыбнулась. Ройс не мог не заметить, как сияют в лунном свете ее волосы.

– Ройс, ты же знаешь, тебе вовсе не обязательно платить мне. Я и так сделаю все, что попросишь.

– Нет, мы используем твой дом для наших встреч, – твердо возразил Ройс. – Это может плохо кончиться, поэтому ты в доле. Давай не будем больше к этому возвращаться.

Она подошла ближе и взяла его за руку. Прикосновение было успокаивающим и на холоде показалось особенно теплым.

– Если бы не ты, у меня не было бы «Розы и шипа». Скорее всего я бы вообще не выжила.

– Понятия не имею, о чем вы, ваша светлость, – сказал Ройс, церемонно кланяясь. – Я могу доказать, что той ночью меня вообще не было в городе.

Она смотрела на него, по-прежнему улыбаясь. Ему нравилось видеть ее счастливой, но вдруг в ее блестящих зеленых глазах мелькнула тень беспокойства, и Ройс отвернулся, отпустив ее руку.

– Послушай, мы с Адрианом беремся за один заказ. Его надо выполнить сегодня, так что мне потребуется…

– Странный ты человек, Ройс Мельборн. Иногда мне кажется, что я совсем тебя не знаю.

Ройс помолчал, затем мягко сказал:

– Ты знаешь меня лучше, чем любая другая женщина, и это опасно для нас обоих.

Гвен, стуча каблучками по мерзлой земле, подошла к нему еще ближе. В глазах ее светилась мольба:

– Будь осторожен, ладно?

– Я всегда осторожен, – буркнул он, поворачиваясь, и зашагал прочь.

Его плащ развевался на ветру. Гвен смотрела ему вслед, пока он окончательно не исчез в темноте…

Глава 3

Заговоры

На шпиле самой высокой башни замка Эссендон развевался штандарт с изображением сокола в короне, что свидетельствовало о том, что король находится в своей резиденции. Замок служил постоянным обиталищем властителя Меленгара, небольшого и не очень влиятельного, но древнего и уважаемого королевства. Замок представлял собой внушительное сооружение с высокими серыми стенами и причудливой формы башнями. Он возвышался в центре Медфорда, столицы королевства. Вплотную к нему подходили Дворянская площадь, Ремесленный ряд, Крестьянский и Нижний кварталы. Как и большинство авринских городов, Медфорд защищала мощная крепостная стена. Еще одна стена окружала замок, отделяя его от города. На этой стене с бойницами и амбразурами стояли опытные лучники, наблюдавшие за городом из-за каменных зубцов. С тыла замок защищала мощная цитадель, в которую упиралась с обеих сторон внутренняя стена. Все эти сооружения вкупе с широким рвом, опоясывавшим замок, делали королевскую резиденцию надежно защищенной и даже неприступной.

Днем торговцы подвозили к стене замка тележки с товарами, и по обе стороны ворот вырастала целая ярмарка. Жизнь там кипела и бурлила. В толпе мелькали разносчики и жонглеры, ростовщики вели дела с обитателями замка. Ближе к вечеру торговый люд начинал постепенно рассеиваться, поскольку в темное время суток горожанам запрещалось подходить к стене замка ближе, чем на пятьдесят футов. За исполнением этого указа строго следили королевские лучники, стрелявшие в любого, кто посмеет ночью приблизиться к замку. Стражники в кольчугах и шлемах с изображением меленгарского сокола обходили замок по периметру. Они вальяжно расхаживали, заткнув большие пальцы за пояс, и, как правило, обменивались накопившимися за день впечатлениями или обсуждали планы на конец смены.

Прежде чем пробраться к тыльной стене цитадели, Ройс и Адриан около часа наблюдали за стражей. Как и предупреждал ДеВитт, стены замка были покрыты густыми, напоминавшими сети зарослями плюща. Судя по всему, нерадивые садовники давно махнули на него рукой. Стебли плюща были настолько внушительны и прочны, что забраться по ним, как по лестнице, не составляло труда. К несчастью, они не доставали до окна.

Вода во рву была ледяной, как и полагается ей в морозную осеннюю ночь.

– Теперь я понимаю, почему ДеВитт не пожелал сам заняться этим делом, – прошептал Адриан, когда они с Ройсом начали взбираться по стеблям плюща. – Я так промерз в воде, что если сейчас упаду, то, наверное, расколюсь, как ледышка.

– Только представь себе, сколько ночных горшков выливается каждый день в этот ров, – сказал Ройс, забивая в стык между каменными глыбами железный крюк с проушиной на конце.

Адриан посмотрел вверх, на окна, за которыми, по его представлениям, находились спальные комнаты.

– Ну, мне-то считать горшки совсем необязательно, – заметил он, скривив гримасу отвращения.

Он вытащил из заплечного мешка ремень и пропустил его через отверстие в крюке.

– Зато перестанешь думать о том, как тебе холодно, – сказал Ройс, вбивая в стену второй крюк.

Всю эту скучную и напряженную работу они провернули на удивление быстро и добрались до нижнего окна еще до того, как стражники завершили круг. Ройс проверил ставни. Открыто, как и было обещано. Осторожно отворив ставень, он заглянул внутрь. Через мгновение он забрался в комнату и жестом велел Адриану подниматься.

В комнате у стены стояла небольшая кровать под бордовым балдахином. Рядом виднелись комод и умывальный таз. Другой мебели, кроме простого деревянного стула, в комнате не было. Большую часть противоположной стены занимал скромный гобелен, изображавший травлю оленя охотничьими собаками. В комнате царили идеальный порядок и чистота. Не было видно ни сапог у двери, ни плаща на стуле, и на покрывале – ни единой складки. Здесь явно никто не жил.

Адриан остался возле окна, наблюдая за тем, как Ройс тихо пробирается к двери, тщательно проверяя прочность пола, прежде чем сделать очередной шаг. Ройс рассказывал, как однажды на каком-то чердаке, где он выполнял очередное задание, он неосторожно ступил на прогнившую половицу и через потолок провалился в спальню. Здесь пол был каменный, но даже каменные блоки могли расшататься или скрывать ловушки. Подкравшись к двери, Ройс остановился и прислушался, затем сделал рукой жест, обозначавший, что можно идти, и отсчитал на пальцах необходимое число шагов. После короткой паузы он повторил жест. Адриан пересек комнату, и некоторое время они оба выжидали, прислушиваясь к тишине.

Потом Ройс взялся за кованую щеколду, но не стал открывать дверь. Снаружи доносился звук шагов, стук каблуков по каменному полу. Несколько человек шли друг за другом. Когда шаги замерли вдали, Ройс приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Он был пуст.

Узкий проход освещали факелы, развешанные на большом расстоянии друг от друга. Пламя отбрасывало дрожащие тени, создававшие иллюзию движения на стенах. Ройс и Адриан вышли в коридор, тихо прикрыв за собой дверь, и, быстро преодолев около пятидесяти футов, оказались около двустворчатой двери с позолоченными петлями и железным замком. Ройс подергал дверь и покачал головой. Встав на колени, он вынул из-за пояса небольшую сумку с инструментами. Адриан тем временем занял такую позицию, откуда просматривался весь коридор, а также часть лестницы справа. Он был готов к любым неприятностям, и они начались даже раньше, чем он ожидал.

В коридоре эхом разнесся шум. Адриан услышал звук приближающихся шагов. Ройс, стоя на коленях, все еще корпел над замком. Адриан потянулся было к мечу, но тут его напарник наконец открыл дверь. Надеясь, что в комнате никого нет, оба вора скользнули внутрь. Ройс осторожно закрыл дверь, прислушиваясь к доносившимся снаружи шагам. Кто-то проследовал мимо двери.

Стало понятно, что они находятся в королевской часовне. На стенах просторной комнаты горели свечи в канделябрах. В центре помещения высились мраморные колонны, поддерживавшие великолепный сводчатый потолок. По обе стороны главного прохода стояли четыре ряда деревянных скамей. Стены украшал орнамент в виде пятилистника и ажурных узоров, обычных для церкви Нифрона. За алтарем возвышались алебастровые статуи Марибора и Новрона. Новрон – красивый сильный юноша, стоял на коленях, держа в руке меч. Бог Марибор, которого скульптор изобразил в виде могучего великана с длинной бородой и в развевающихся одеждах, склонился над Новроном, возлагая на голову юноши корону. Сам алтарь представлял собой деревянную сень с тремя широкими дверями и крышей из розового мрамора. На ней стояли еще два подсвечника и лежала большая книга в позолоченном переплете.

По словам ДеВитта, меч был оставлен им за алтарем, поэтому воры сразу направились туда. Но у первого же ряда скамей они застыли на месте. Там, в луже свежей крови, лицом вниз лежал какой-то человек. Из спины у него торчала округлая рукоятка кинжала. Пока Ройс занимался поисками меча Пикеринга, Адриан осмотрел раненого, не подававшего признаков жизни. Человек был мертв, меча нигде не было. Хлопнув Адриана по плечу, Ройс кивком указал на золотую корону, откатившуюся к одной из дальних колонн. Наконец они осознали, во что влипли! Надо было немедленно уходить.

Они направились к дверям. Ройс задержался на мгновение, прислушиваясь. Из коридора не доносилось ни звука. Выбравшись из часовни, они закрыли дверь и зашагали к спальне.

– Убйицы!

Крик прозвучал так близко и так громко, что оба резко обернулись и тотчас обнажили мечи. Адриан держал в одной руке свой полуторник, а в другой – короткий меч. Ройс выхватил кинжал со сверкающим клинком.

В открытых дверях часовни стоял бородатый гном.

– Убийцы! – снова завопил он, хотя в этом уже не было необходимости: послышался топот сапог, и через мгновение коридор наводнили вооруженные до зубов стражники. – Убийцы! – Гном указал в сторону воров. – Они убили короля!

Ройс толкнул дверь в спальню, но она не поддалась. Попробовал еще раз – тщетно.

– Бросьте оружие, или мы зарубим вас на месте! – приказал высокий стражник с пышными усами, которые топорщились, когда он стискивал челюсти.

– Как думаешь, сколько их там? – прошептал Адриан.

Звук, возвещавший о том, что подтягивалось все больше стражников, эхом прокатился по стенам.

– Слишком много, – ответил Ройс.

– Ничего, через пару минут станет намного меньше, – заверил его Адриан.

– Не получится. Я не могу открыть дверь, нам отсюда не выйти. Похоже, ее кто-то заложил изнутри. Мы не можем сражаться со всей охраной замка.

– Сейчас же опустите оружие! – крикнул капитан стражи и подошел ближе, поднимая свой меч.

Адриан бросил мечи, Ройс последовал его примеру.

– Взять их! – рявкнул капитан.

Алрик Эссендон проснулся от шума и обнаружил, что лежит не у себя в спальне. Он не увидел над собой привычного бархатного балдахина, а кровать была слишком узкой. В комнате были голые каменные стены, а из мебели – только комод и столик для умывания. Он сел на постели, протер глаза и наконец сообразил, где находится. Судя по всему, он случайно заснул здесь несколько часов назад.

Алрик посмотрел на лежавшую рядом Тилли: из-под одеяла выглядывала ее обнаженная спина. И как только она может спать при этих ужасных воплях? Он встал с кровати и попытался на ощупь отыскать свою сорочку. Отличить ее от одежды Тилли было несложно даже в темноте. Ее одежда была изо льна, а его – из шелка.

Его копошение разбудило Тилли.

– Что случилось? – сонно спросила она.

– Ничего, – ответил Алрик. – Спи дальше.

Даже стихийное бедствие не могло разбудить ее, но когда Алрик уходил, она всегда просыпалась. В том, что он заснул у нее в комнате, не было ее вины, но он все равно считал ее виноватой. Алрик терпеть не мог здесь просыпаться. В эти минуты Тилли вызывала у него глухую ненависть. Днем ему нравилось ловить на себе ее восхищенные взгляды, но по утрам его от нее тошнило, хотя он прекрасно осознавал, что это неразумно.

Тем не менее из всех служанок замка она была самой красивой. Алрика не привлекали благородные дамы, которых приглашал ко двору его отец. Надменные, ставившие свою добродетель превыше короны, они казались ему скучными и вызывали только раздражение. Отец был иного мнения. Алрику недавно исполнилось девятнадцать, но отец уже настаивал на том, что ему пора выбрать невесту.

– Когда-нибудь ты станешь королем, – говорил ему Амрат. – И твой долг перед королевством – обзавестись наследником.

Отец говорил о женитьбе, словно о тяжкой работе. Впрочем, Алрик смотрел на это примерно так же. Но, по его мнению, любой работы, в том числе и этой, следовало избегать как можно дольше.

– Как жаль, что вы не можете провести со мной всю ночь, мой господин, – прошептала Тилли, когда он одевался.

– Будь довольна, что я заспался так долго.

Он нащупал возле кровати домашние туфли и погрузил ступни в их теплую шерсть.

– Я рада, мой господин.

– Спокойной ночи, Тилли, – сказал Алрик и вышел из комнаты.

– Спокойной… – Он закрыл дверь прежде, чем она закончила фразу.

Обычно Тилли спала в общей спальне для прислуги, находившейся неподалеку от кухни. Но время от времени Алрик уединялся с ней в пустой маленькой комнатке на третьем этаже. К себе он девушек не водил, потому что спальня его отца была совсем рядом. Окно пустой комнаты выходило на север, туда проникало меньше солнечного света и было холоднее, чем в королевских покоях. Алрик поплотнее запахнул сорочку и зашагал к лестнице.

– Я осмотрел все верхние этажи, капитан, – донесся чей-то голос с лестницы. – Его нигде нет.

Судя по резкому тону, это был один из стражников. Алрик редко с ними общался, но они всегда говорили как-то отрывисто, как будто старались не тратить понапрасну слов.

– Продолжайте поиски. Спуститесь в темницу, если надо. Я хочу, чтобы вы обыскали каждую комнату, кладовую, кабинет и гардеробную, ясно?

Этот голос Алрик узнал сразу. Он принадлежал Уайлину, капитану королевской стражи.

– Есть, сэр, сию минуту! – Стражник спустился вниз и резко остановился, встретившись взглядом с Алриком. – Я нашел его, сэр! – крикнул он, и в голосе его прозвучало облегчение.

– Что происходит, капитан? – спросил Алрик, когда Уайлин и трое других стражников бросились ему навстречу.

– Ваше высочество! – Капитан на мгновение опустился на одно колено, склонив голову, затем вскочил на ноги. – Бентон! – рявкнул он на стражника. – Приказываю усилить охрану принца. Возьми еще пятерых солдат – немедленно! Шевелись!

– Да, сэр! – Солдат отдал честь и заторопился вверх по лестнице.

– Усилить мою охрану? – удивился Алрик. – В чем дело?

– Ваш отец убит, милорд.

– Мой отец? Что вы мелете?

– Его величество король… Мы нашли его в часовне, он убит подлым ударом ножа в спину. Мы задержали двух преступников. Гном Магнус – свидетель. Он видел, как они убили вашего отца, но не смог остановить их.

Алрик слышал голос Уайлина, но смысл слов не доходил до него. «Мой отец мертв…» – мысленно повторил он слова капитана, чтобы окончательно увериться в случившемся.

Как же он может быть мертв, если он говорил с ним незадолго до того, как пойти к Тилли, всего несколько часов назад?

– Вам лучше остаться здесь, ваше высочество, под усиленной охраной, пока мы не проверим весь замок. Я вынужден настаивать. В данный момент я провожу…

– Настаивай, сколько душе угодно, Уайлин, но дай мне пройти. Я хочу видеть отца! – приказал Алрик, отталкивая капитана.

– Тело короля Амрата перенесли к нему в спальню, ваше высочество.

Тело!

Алрик больше не хотел ничего слушать. Он взлетел по лестнице, потеряв по дороге домашние туфли.

– Оставайтесь с принцем! – крикнул Уайлин стражникам.

Алрик бросился в королевское крыло здания. В коридоре собралась толпа челяди, которая раздвинулась при его приближении. Двери часовни были распахнуты, внутри он увидел нескольких церковных иерархов.

– Мой принц! – окликнул Алрика дядя Перси, но юноша был так охвачен желанием поскорее увидеть отца, что не остановился.

Он не мог умереть!

Алрик зашел за угол, миновал двери своей спальни и ворвался в покои отца. Двустворчатая дверь была открыта настежь. У входа громко рыдали несколько дам в ночных сорочках. Внутри две пожилые дамы выжимали в таз белье, покрытое розоватыми пятнами.

У кровати, в бордово-золотистом одеянии, стояла сестра Алрика, Ариста. Вцепившись руками в столбик кровати так, что у нее побелели пальцы, она смотрела на распростертое на постели тело сухими, полными ужаса глазами.

На застланном белыми простынями королевском ложе покоился король Амрат Эссендон. Он был в той же одежде, в которой Алрик видел его перед тем, как отправиться спать. Его лицо было бледно, глаза закрыты. В уголке рта застыла крошечная капля засохшей крови.

– Мой принц… То есть ваше королевское величество, – поправил себя дядя Перси, следуя за Алриком в покои. Дядя всегда выглядел старше отца, таким его делали седые волосы и покрытое морщинами, осунувшееся лицо, но он был подтянут и хорошо сложен, как и подобает отличному фехтовальщику. Войдя в комнату, он машинально завязал распахнувшийся халат. – Слава Марибору, с вами все в порядке. Мы боялись, вас постигла та же участь.

Алрик утратил дар речи. Его взгляд был прикован к недвижному телу отца.

– Не беспокойтесь, ваше величество, я обо всем позабочусь, – доверительным тоном произнес Перси Брага. – Я знаю, как вам, должно быть, тяжело. Вы еще так молоды и…

– О чем ты? – Алрик перевел на него взгляд. – О чем позаботишься? О чем ты позаботишься?

– Обо всем, ваше величество. Нужно укрепить замок, провести расследование и установить, как это произошло, допросить виновных, организовать похороны и, разумеется, подготовить коронацию.

– Коронацию?

– Теперь вы король. Необходимо провести церемонию коронации, но это, конечно, может подождать, пока мы не разберемся с остальными делами.

– Но я думал… Уайлин сказал, что вы поймали убийц.

– Он поймал двоих. Я хочу убедиться, что у них нет сообщников.

– Что с ними станет? – Принц снова посмотрел на тело отца. – Убийцы… Как с ними быть?

– Это решать вам, ваше королевское величество. Их судьба в ваших руках. Разве что вы прикажете, чтобы я взял это на себя. Должно быть, неприятно…

Алрик резко повернулся к дяде и крикнул:

– Я хочу, чтобы их казнили, дядя Перси! Я хочу, чтобы они ужасно страдали, прежде чем мы отправим их на тот свет!

– Конечно, ваше величество, конечно. Уверяю вас, так и сделаем…

Темница замка Эссендон уходила под землю на два этажа. Сквозь трещины в стенах просачивались подземные воды, отчего камень кладки всегда был влажным. Между камнями рос грибок, деревянные двери, стулья и ведра покрывал налет плесени. Ее отвратительный запах смешивался с вонью гнилостного разложения. Коридоры оглашались скорбными криками обреченных узников. Вопреки слухам, ходившим в медфордских трактирах, темницы королевского замка вмещали не так уж много заключенных, но тюремная охрана, конечно же, нашла местечко для убийц короля. Ройса и Адриана поместили в отдельную камеру, прежних обитателей которой перевели в другое место.

Новости о смерти короля распространились быстро. Впервые за много лет у узников появилась новая, увлекательная тема для разговора.

– Никогда бы не подумал, что переживу старика Амрата, – произнес кто-то сиплым голосом.

Послышался смех, который, впрочем, быстро перешел в надрывный кашель и хрипы.

– Может, принц теперь пересмотрит наши приговоры? – раздался голос помоложе и послабее. – Такое же бывает, правда?

После затянувшейся паузы в ответ раздались только кашель и чихание.

– Стражник сказал, ублюдка ударили ножом в спину прямо в его собственной часовне. О чем это говорит? – желчно спросил еще один голос. – Похоже, он слишком многого просил у большого начальника наверху.

– Те, кто это сделал, сейчас в нашей старой камере. Нас с Дэнни переселили, чтобы освободить место. Я их видел, когда нас переводили сюда. Их двое, один здоровенный, другой помельче будет.

– Их кто-нибудь знает? Может, они пытались устроить нам побег и отвлеклись на короля?

– Вот дают – пришить короля прямо у него в замке! Их и судить не будут, даже для показухи. Странно, что они вообще еще живы.

– Перед казнью им устроят публичные истязания. Давно такого не было. Уже много лет никто доброй пытки не видел.

– Так зачем они это сделали, как думаешь?

– А чего ты их не спросишь?

– Эй, вы там! Слышите нас? Вы в сознании? Или из вас последние мозги вышибли?

– Может, они уже сдохли…

Нет, они были живы, но ответить не могли. Ройса и Адриана подвесили на цепях к дальней стене камеры. Ноги у них были забиты в колодки, а изо рта торчали кожаные кляпы. Они пробыли здесь меньше часа, но мышцы Адриана уже налились тяжестью от боли. Стражники забрали у них оружие, плащи, сапоги и рубашки, оставив их в одних штанах, которые не спасали от сырости и холода темницы.

Они висели неподвижно, прислушиваясь к болтовне других заключенных. Послышался звук шагов, и разговор тотчас прервался. Невидимая дверь тюремного зáмка отворилась, с грохотом ударившись о стену.

– Сюда, ваше высочество… То есть, я хотел сказать, ваше величество, – выпалил главный надзиратель.

В замке повернулся железный ключ, и дверь камеры со скрипом распахнулась. Вошли принц и его дядя, сэр Перси Брага, в сопровождении четырех королевских телохранителей. Адриан узнал Брагу, эрцгерцога и лорда-канцлера Меленгара, но Алрика он никогда раньше не видел. Принц был молод, на вид не старше двадцати. Невысокий, худощавый, хрупкого телосложения, он, видимо, более походил на мать, поскольку покойный король был настоящим великаном. У Алрика были светло-каштановые волосы до плеч. На подбородке пробивалась едва заметная бородка. Он выглядел довольно забавно в своей шелковой сорочке, перехваченной в талии слишком широким для него поясом, с которого свисал огромный меч.

– Это они? – спросил он дядю.

– Да, ваше величество, – ответил Брага.

– Факел, – приказал Алрик, нетерпеливо щелкнув пальцами. Один из стражников вытащил факел из-за металлической скобы в стене и подал его принцу. В ответ Алрик нахмурился. – Поднесите его к их головам. Я желаю видеть их лица. – Взглянув на них, Алрик сказал: – Синяков нет… Их что, не били?

– Нет, ваше величество, – сказал Брага. – Они не оказали сопротивления, и капитан Уайлин решил, что их лучше запереть, пока он обыскивает замок. Я с ним согласился. Мы не можем быть уверены, что у них не было сообщников.

– Ну разумеется! Кто велел заткнуть им рты кляпом?

– Не знаю, ваше величество, – ответил Брага. – Вы желаете вытащить кляпы?

– Нет, дядя Перси… Ох, я теперь не могу тебя так называть, да?

– Вы теперь король, ваше величество. Вы можете называть меня, как пожелаете.

– Но это недостойно правителя… Но эрцгерцог звучит так официально… Я буду называть тебя просто Перси, хорошо?

– Я больше не имею права оценивать ваши решения, сир.

– Что ж, тогда пусть будет просто Перси. А кляпы оставьте. Я не желаю слушать их вранье. Что они могут сказать, кроме того, что не совершали этого? Пойманные преступники всегда отрицают свои преступления. Какой у них выбор? Разве что они хотят потратить последние мгновения своей жизни на то, чтобы плюнуть в лицо своему королю. Такого удовольствия я им не доставлю.

– Они могли бы сообщить нам какие-нибудь важные сведения. Например, кто их нанял. Могли бы даже назвать имена этих людей.

Алрик продолжал разглядывать узников. Его взгляд задержался на изогнутой отметине в форме буквы М на левом плече Ройса. Он прищурился, затем раздраженно выхватил факел из рук стражника и поднес его так близко к лицу Ройса, что тот вздрогнул.

– Что это такое? Похоже на татуировку, но не совсем.

– Клеймо, ваше величество, – сказал Брага. – Клеймо Манзанта. Похоже, этот тип был когда-то заключенным тюрьмы Манзант.

– Я думал, что однажды попавшие в Манзант преступники уже никогда из него не выходят, – удивленно произнес Алрик. – И я никогда не слышал, чтобы оттуда кому-нибудь удалось совершить побег.

Брага выглядел не менее озадаченным.

Алрик принялся рассматривать Адриана. Заметив маленький серебряный медальон у него на шее, принц приподнял его кончиками пальцев, повертел в руке и с отвращением отпустил.

– Не имеет значения, – сказал он. – Они не похожи на тех, кто добровольно признается в содеянном. Утром выведите их на площадь и начинайте пытать. Если они скажут что-нибудь ценное, отрубите им головы.

– А если нет?

– Если нет, медленно четвертуйте. Предлагаю выпустить им кишки, и пусть королевский врач проследит за тем, чтобы они умирали как можно дольше. Ах да, перед тем как начать, проследите, чтобы глашатаи оповестили о казни весь город. Я хочу собрать большую толпу. Пускай народ видит, как в Меленгаре наказывается измена.

– Как пожелаете, сир.

Алрик зашагал было к двери, но остановился. Развернувшись, он ударил Ройса по лицу тыльной стороной ладони.

– Это был мой отец, грязная свинья!

Принц вышел. Беспомощным пленникам не оставалось ничего иного, как ждать рассвета…

Адриану оставалось только гадать, сколько они провисели прикованными к стене. Прошло, наверное, часа два-три. Безликие голоса других узников раздавались все реже и наконец совсем затихли. Видимо, их одолела скука или сморил сон. Кляп во рту пропитался слюной, стало трудно дышать. Кандалы впились в запястья, спину и ноги пронизывала жгучая боль. Хуже того, мышцы сжимались от холода, отчего боль ощущалась еще сильнее. Адриан избегал смотреть на Ройса, поэтому и закрывал глаза или упирался взглядом в противоположную стену. Изо всех сил он старался не думать о том, что ждет их на рассвете. Его терзало чувство вины, ведь это он настоял на том, чтобы нарушить их кодекс, и только поэтому они здесь оказались. Именно он был в ответе за все случившееся.

Дверь снова открылась. На сей раз стражник сопровождал высокую стройную девушку в платье из бордово-золотистого шелка, горевшего огнем в свете факела. Она была светлокожая, с рыжими волосами, очень красивая.

– Уберите кляпы, – приказала она. Тюремщики поспешили расстегнуть ремни и вытащить кляпы. – Теперь оставьте нас. Вы все… – Тюремщики без промедления покинули темницу. – И ты тоже, Хилфред.

– Ваше высочество, я ваш личный телохранитель. Я должен остаться…

– Они прикованы к стене, Хилфред, – возразила девушка и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Ничего со мной не случится. Пожалуйста, выйди и охраняй дверь снаружи. Я не хочу, чтобы мне мешали. Ясно?

– Как пожелаете, ваше высочество. – Охранник поклонился и вышел, закрыв за собой дверь.

Девушка приблизилась, пристально глядя на пленников. На поясе у нее висел крис с украшенной драгоценными камнями серебряной рукоятью. Адриан представил себе его длинное волнистое лезвие, какие используют оккультисты для магических заклинаний. Но сейчас Адриана больше беспокоило другое его предназначение, ведь он был еще и ритуальным орудием смерти. Принцесса провела рукой по рукоятке в виде дракона, как будто готовилась вот-вот нанести удар.

– Вам известно, кто я? – спросила она Адриана.

– Принцесса Ариста Эссендон, – ответил он.

– Очень хорошо, – улыбнулась она. – А вот вы кто такие? И не вздумайте мне лгать. Меньше чем через четыре часа вас обоих предадут мучительной смерти. Теперь подумайте, есть ли смысл изворачиваться?

– Я Адриан Блэкуотер.

– А вы кто?

– Ройс Мельборн.

– Кто вас послал?

– Некто по имени ДеВитт, – более чем охотно ответил Адриан. – Он из свиты герцога ДеЛоркана из Дагастана, но нас послали не затем, чтобы убить вашего отца.

– А зачем вас послали? – спросила она, постукивая отполированными ногтями по серебряной рукоятке кинжала и не сводя глаз с обоих воров.

– Украсть меч графа Пикеринга. По словам ДеВитта, граф вызвал его на дуэль прошлой ночью, когда здесь проходил пир.

– А что вы делали в часовне?

– ДеВитт сказал, что там он спрятал меч.

– Ясно…

Она замолчала. На мгновение ее лицо, напоминавшее каменную маску, дрогнуло. Губы задрожали, глаза наполнились слезами. Она повернулась к ним спиной, видимо, стараясь взять себя в руки, и застыла в напряженной позе, опустив голову на грудь и слегка наклонившись вперед. Несмотря на серьезность положения, Адриан засмотрелся на ее стройное тело.

– Послушайте, – сказал он, – не знаю, насколько это для вас важно, но мы не убивали вашего отца.

– Я знаю, – сказала она, все еще стоя к ним спиной.

Ройс и Адриан удивленно переглянулись.

– Вас послали сюда, чтобы спихнуть на вас вину за убийство короля, – продолжала она. – Вы ни в чем не виноваты.

– Так вы что… – начал было Адриан, но осекся. Впервые с той минуты, как их поймали, у него перед глазами блеснул луч надежды, но он решил, что нет смысла радоваться раньше времени. – Что это было? Неужто сарказм? – спросил он Ройса. – Ты всегда лучше меня разбирался в этих делах.

– Не в этом случае, – пересиливая боль, с натугой сказал Ройс.

– Не могу поверить, что его на самом деле нет, – пробормотала Ариста. – Я поцеловала его на ночь всего несколько часов назад. – Она глубоко вздохнула, выпрямилась и повернулась к ним. – Мой брат уже все решил. Утром вас будут пытать до смерти. На площади строят помост, на котором вас четвертуют.

– Ваш брат любезно сообщил нам подробности казни, – с мрачным видом заметил Ройс.

– Он теперь король. Я не могу ему помешать. Он твердо намерен наказать вас.

– Вы могли бы поговорить с ним, – с надеждой сказал Адриан. – Объяснить, что мы не виноваты. Вы могли бы рассказать ему о ДеВитте.

Ариста вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– Нет никакого ДеВитта. Вчера здесь не было никаких торжеств и никакого герцога из Калиса, а граф Пикеринг не гостил в замке уже много месяцев. Даже если бы это была правда, Алрик мне ни за что не поверит. Мне никто здесь не поверит. Я всего лишь обезумевшая девчонка. Скажут, что я сошла с ума от горя. Я не могу остановить вашу казнь сегодня так же, как вчера не могла спасти жизнь своего отца.

– Так вы заранее знали, что он умрет? – удивился Ройс.

– Знала… – Она кивнула, пытаясь сдержать слезы. – Меня предупредили, что его убьют, но я не поверила. – Она помолчала, внимательно глядя на них. – Скажите, на что вы готовы, чтобы выбраться из этого замка живыми до наступления утра?

Воры удивленно переглянулись.

– Думаю, что на все, – ответил Адриан. – А ты что скажешь, Ройс?

Его напарник энергично кивнул:

– Если честно, такой вариант устроил бы меня больше всего.

– Я не могу остановить казнь, – объяснила Ариста, – но в моих силах обеспечить вам побег. Я верну вам одежду и оружие и укажу путь к сточному туннелю, который проходит под замком. Думаю, он выведет вас из города. Но предупреждаю, сама я там никогда не бывала.

– Можете не объяснять, и так понятно, – сказал Адриан, с трудом соображая, правильно ли он все расслышал.

– После побега вы обязательно должны покинуть город.

– Разумеется, – заметил Адриан. – Ясно как день, что мы бы и так убрались отсюда как можно скорее.

– И вот еще что: вы должны похитить моего брата.

Воры с несказанным удивлением уставились на нее.

– Как это? Постойте! – вскричал Адриан. – Вы хотите, чтобы мы похитили принца Меленгара?

– Строго говоря, он теперь не принц, а король Меленгара, – поправил его, как всегда, обстоятельный Ройс.

– Ах, даже так? Ну да, а я и забыл совсем, – язвительно хмыкнул Адриан.

Ариста подошла к выходу, выглянула в зарешеченное окошко в тюремной двери, затем вернулась на прежнее место.

– Почему вы хотите, чтобы мы похитили вашего брата? – полюбопытствовал Ройс.

– Потому что тот, кто убил моего отца, теперь строит планы убийства Алрика. Следует полагать, что это должно произойти еще до коронации.

– Зачем кому-то понадобилось убивать принца?

– Конечно, затем, чтобы пресечь династию Эссендонов.

Ройс удивленно посмотрел на нее:

– А разве вам эта опасность не угрожает?

– Да, но не до такой степени, пока жив Алрик. Он наследный принц. Я всего лишь глупая королевская дочка. К тому же один из нас должен остаться здесь, чтобы управлять королевством и найти убийцу отца.

– И ваш брат с этим не справится? – спросил Адриан.

– Мой брат убежден, что его убили именно вы.

– Ах да, прошу прощения. Минуту назад меня собирались казнить, а теперь сам я собираюсь похитить короля. Слишком уж быстро все меняется.

– А как быть с вашим братом, если нам удастся вывести его из города? – спросил Ройс.

– Мне нужно, чтобы вы доставили его в тюрьму Гутария.

– Никогда о такой тюрьме не слышал… – с недоумением в голосе произнес Ройс, вопросительно глядя на Адриана. – Что скажешь?

Тот вместо ответа отрицательно покачал головой.

– Неудивительно, о ней мало кто знает, – пустилась в объяснения Ариста. – Это тайная церковная тюрьма, которая находится в ведении церкви Нифрона. Она расположена на северном берегу озера Уиндермер. Знаете, где это? – Они кивнули. – Обогнув озеро, вы найдете старую дорогу между холмами. Вы должны отвезти моего брата к заключенному по имени Эсрахаддон.

– А дальше что?

– Это все, – сказала она. – Я надеюсь, он сумеет объяснить Алрику, что происходит.

– Итак, – с насмешливым видом подытожил Ройс, – вы хотите, чтобы мы всего-навсего сбежали из этой темницы, похитили короля, прогулялись с ним по городам и весям, спасаясь от солдат, которых вряд ли заинтересует наша версия этой истории… И наконец, мы должны доставить вашего брата в тайную тюрьму, чтобы он там перемолвился словом с каким-то узником?

Но в отличие от него леди Аристе все это отнюдь не казалось забавным.

– Либо так, либо через четыре часа вас замучают до смерти.

– По-моему, отличный план, – торопливо произнес Адриан. – Что скажешь, Ройс?

– Мне по душе любой план, если он поможет мне избежать четвертования.

– Хорошо. Я прикажу двум монахам явиться к вам для совершения последних священнодействий. С вас снимут цепи и колодки, чтобы вы могли преклонить колени. Отберите у них рясы, заткните им рты кляпом и заприте их. Ваше платье и вещи находятся рядом, в казарме охраны. Я скажу надзирателю, что вы несете их для раздачи беднякам. Мой телохранитель Хилфред отведет вас в нижнюю кухню. Еще около часа там никого не будет. Вам никто не помешает. Возле таза вы увидите решетку, которую приподнимают, когда выбрасывают отходы в городскую клоаку. Я попрошу брата встретиться со мной в кухне наедине. Полагаю, вы хорошо умеете драться?

– Он – да… – Ройс мотнул головой в сторону Адриана.

– А мой брат – нет, значит, вы легко его одолеете. Только постарайтесь не причинять ему боли.

– Наверное, это очень глупый вопрос, миледи, – обратился к девушке Ройс, – но почему вы уверены, что мы не прикончим вашего брата и не исчезнем, сбросив его тело в сточную канаву?

– Не знаю, – ответила она. – Просто у меня нет выбора, как и у вас.

Монахи не оказали особого сопротивления. Переодевшись в их рясы и опустив на лицо капюшоны, Адриан и Ройс выскользнули из камеры. Хилфред ждал их снаружи. Он отвел их к дверям кухни и, не проронив ни слова, оставил одних. Ройс всегда лучше ориентировался в темноте, поэтому он первым вошел в мрачный лабиринт стоявших рядами огромных котлов и высоких стопок из лоханей и тазов. Их одеяния – длинные, путающиеся под ногами рясы с широченными рукавами, – вполне могли довести до беды: одно неверное движение, и на грохот рухнувшей посуды сбежится вся охрана замка.

Однако покамест все шло по плану. В кухне никого не было. Быстро скинув рясы, они облачились в собственную одежду и увидели таз, под которым находилась большая железная решетка. Она была очень тяжелой, но им удалось бесшумно сдвинуть ее. Уходившие в темноту железные ступеньки вернули им надежду на спасение. Внизу негромко журчала вода. Адриан обнаружил кладовую, забитую овощами, и вытащил оттуда холщовый мешок с репой. Осторожно высыпав клубни, он вытряс мешок и принялся искать бечевку.

До свободы было еще далеко, но будущее уже не казалось им столь мрачным, как несколько минут назад. Хотя Ройс не сказал ни слова, Адриан продолжал терзаться чувством вины. Напряженное ожидание и мертвая тишина сделали это чувство невыносимым.

– Разве тебе не хочется сказать мне, что ты меня предупреждал? – шепотом спросил Адриан.

– Какой в этом смысл?

– Значит, ты предпочитаешь помалкивать, дожидаясь удобного момента, чтобы бросить мне это обвинение в лицо?

– Во всяком случае, сейчас в этом нет никакого смысла. Или ты настаиваешь?

Они оставили дверь в кухню открытой. Вскоре вдалеке забрезжил свет факела, и Адриан услышал приближающиеся голоса. Это послужило сигналом к занятию позиции. Ройс сел за стол спиной к входу. Накинув капюшон, он притворился, что склоняется над тарелкой с едой. Адриан встал за дверью, держа короткий меч наготове.

– Во имя Марибора, зачем мы сюда пришли? – произнес кто-то невидимый.

– Потому что я хочу предложить старику тарелку еды и место, где он сможет помыться.

Адриан узнал голоса Алрика и Аристы. Они находились недалеко от кухни.

– Не понимаю, зачем было отсылать стражу, Ариста. В замке могут быть и другие убийцы.

– Поэтому тебе и надо поговорить с ним. Он утверждает, что знает, кто нанял убийц, но отказывается говорить с женщиной. Он хочет иметь дело только с тобой. Послушай, сейчас я ни в ком не уверена, кому можно доверять, а кому нет, и ты думаешь так же. Мы пока не знаем, кто виноват. А вдруг кто-то из стражи причастен к убийству отца… Не беспокойся, он старик, а ты искусный воин. Мы должны узнать, что он хочет сообщить. Разве тебе не интересно?

– Конечно, но с чего ты взяла, что он скажет правду?

– Я ни в чем не уверена. Но он не просит денег, только возможность начать с чистого листа. Кстати, вот одежда, отдай ему. – После недолгой паузы принцесса добавила: – Мне он кажется заслуживающим доверия. Думаю, если бы он лгал, то потребовал бы плату золотом или землями.

– Все это так странно. Ты даже Хилфреда отпустила. Как будто расхаживаешь без собственной тени. Пугающее зрелище. И то, что мы здесь… Ну, ты понимаешь… вдвоем. Хотя мы с тобой брат и сестра, но так редко видимся. За последние несколько лет я, кажется, разговаривал с тобой всего несколько раз, и то когда мы ездили на Дрондиловы поля на праздники. Ты постоянно запираешься в своей башне, никто не знает, чем ты там занимаешься, а сейчас…

– Это странно, я знаю, – ответила Ариста. – Вынуждена согласиться с тобой. Как будто мы снова переживаем ночь пожара. Мне до сих пор снятся кошмары. Наверное, и о сегодняшней ночи теперь будут сниться.

– Я не то имею в виду. – Тон Алрика смягчился. – Просто мы толком никогда не ладили. Но теперь ты единственная из семьи, кто у меня остался. Может, это прозвучит странно, но для меня это вдруг стало очень важно.

– То есть ты хочешь, чтобы мы стали друзьями?

– Скажем так: я больше не хочу быть твоим врагом.

– Я не знала, что мы ими были.

– Да, но ты завидовала мне с тех пор, как мама сказала, что старшая дочь не может быть королевой, если у нее есть младший брат, который и получит корону.

– Ничего подобного!

– Я не хочу ссориться. Может быть, я и впрямь хочу, чтобы мы стали друзьями. Теперь я король, и мне понадобится твоя помощь. В любом случае ты умнее большинства министров. Отец всегда так считал. И ты училась в университете, чего не скажешь обо мне.

– Поверь, Алрик, я для тебя больше, чем друг. Я твоя старшая сестра и всегда буду за тобой приглядывать. А теперь иди и выясни, о чем хочет поговорить этот старик.

Как только одетый в королевскую мантию Алрик вошел в кухню, Адриан ударил его по затылку рукоятью меча. Принц с глухим стуком рухнул на пол. Вбежала Ариста.

– Я же просила не причинять ему боль! – воскликнула она.

– Иначе он бы тут же вызвал стражу, – сказал Адриан.

Он засунул принцу кляп в рот и набросил на голову мешок. Ройс уже поднялся со своего места и поспешил связать Алрику ноги веревкой.

– Но с ним все в порядке?

– Жить будет, – ответил Адриан, связывая руки потерявшего сознание принца.

– А это уже больше того, на что мы могли рассчитывать, – прибавил Ройс, затягивая узел на обвившей ноги принца веревке.

– Не забывайте: он уверен, что вы убили его отца, – сказала принцесса. – А как бы вы вели себя на его месте?

– Я никогда не знал своего отца. – Ройс равнодушно пожал плечами.

– Ну а мать?

– Ройс – сирота, – пояснил Адриан. – Он ничего не знает о своих родителях.

– Что ж, это многое объясняет. Тогда представьте, как вы поступите с человеком, который отправил вас в часовню, когда найдете его. Вряд ли вы проявите милосердие, встретившись с ним лицом к лицу. В любом случае вы мне обещали не причинять ему вреда. Прошу вас: сделайте все, как я говорю, и позаботьтесь о моем брате. Не забывайте, что сегодня я спасла вам жизнь. Надеюсь, эта мысль поможет вам сдержать слово. – Она подняла сверток, выпавший из рук принца. – Здесь одежда, которая должна быть ему впору. Это вещи сына дворецкого, а мне всегда казалось, что они с Алриком похожи телосложением. И еще, снимите у него с пальца кольцо, но непременно сохраните его. На нем королевская печать Меленгара, которая в случае необходимости поможет распознать личность брата. Без него Алрик – обычный простолюдин, если только вам не встретится кто-то, кто знает его в лицо. Верните ему кольцо, как только доберетесь до тюрьмы. Оно понадобится ему, чтобы попасть внутрь.

– Свою часть договора мы выполним, – заверил ее Адриан.

Они с Ройсом подтянули связанного принца к открытому люку. Ройс стащил с пальца Алрика роскошное кольцо с темно-синим камнем и спрятал его в нагрудный карман. Затем спустился вниз. Адриан опустил Алрика в люк головой вперед, держа за бечевку, обмотанную вокруг его лодыжек. Потом бросил Ройсу факел, спустился на пару ступенек и установил решетку на место. Лестница вела в туннель шириной в пять футов и высотой в четыре, по дну которого тек мелкий поток нечистот.

– Запомните! – крикнула через решетку принцесса. – Отправляйтесь в тюрьму Гутария и поговорите с Эсрахаддоном. И прошу вас, берегите моего брата.

Из-под мешка, покрывавшего голову принца, доносилось невнятное мычание. Ройс и Адриан не могли разобрать ни слова, но обоим было ясно, что принц изо всех сил старается подать голос и его вовсе не устраивает нынешнее положение.

Холодная вода, попадавшая в подземные стоки из реки Галевир, привела его в чувство. Они стояли по пояс в воде, температура которой в отличие от запаха не менялась к лучшему. Ночная тьма уже начала уступать свои права дневному свету. Через решетки в своде кирпичной трубы было видно, как сквозь легкие облака пробиваются первые лучи солнца, озарившие бледным сиянием верхушки леса, маячившего на горизонте. На Маресском соборе зазвонил колокол, призывая горожан к заутрене. Город готовился к пробуждению.

По расчетам Адриана, они уже добрались до Дворянской площади и находились неподалеку от Ремесленного ряда, где протекала река. Угадать их местонахождение было несложно – только в этой части города проходила подземная труба. Выход наверх закрывала железная решетка. Хотя она и была закрыта на замок, петли ее проржавели и едва держались. Ройс быстро разобрался с замком, а петли не выдержали нескольких точных ударов Адриана. Открыв проход, Ройс выбрался наружу, чтобы осмотреться. Адриан присел рядом с Алриком.

Принц наконец освободился от кляпа, и Адриану удалось разобрать его до тех пор невнятную речь.

– Да я прикажу с вас живых шкуру содрать! Отпустите меня немедленно!

– Предлагаю заткнуться, – прикрикнул на него Адриан, – или я отправлю вас ходить по воде со связанными руками и ногами.

– Не посмеешь! Я король Меленгара, грязная свинья!

Адриан пнул его по ногам, и принц Алрик рухнул лицом в грязную жижу. Понаблюдав какое-то время за его отчаянными попытками перевернуться, Адриан приподнял его и поставил на ноги.

– Попридержи язык, а не то в следующий раз я позволю тебе утонуть.

Алрик закашлялся и сделал несколько судорожных вдохов, но больше не сказал ни слова.

Вернувшийся из разведки Ройс бесшумной тенью скользнул под сырые своды подземного стока.

– Мы как раз на реке. Я обнаружил небольшую лодку у рыбацкого причала и взял на себя смелость конфисковать ее для нужд его величества. Она там, около спуска, в тростниках.

– Нет! – запротестовал принц, втягивая голову в плечи. – Вы обязаны отпустить меня. Я король!

Адриан схватил его за горло и прошипел ему в ухо:

– Я же велел тебе помалкивать! Ни звука, или я опять устрою тебе бесплатное купание!

– Но…

Адриан снова окунул принца лицом в жижу, вытащил, позволив сделать короткий вдох, и окунул еще раз.

– Ни звука! – рыкнул он на принца.

Пока Алрик отплевывался, Адриан подхватил его и поволок за собой, следуя по пятам за шагавшим впереди Ройсом.

Заваленное сетями с разноцветными поплавками судно оказалось чем-то вроде большой гребной лодки, пропахшей рыбой, что хотя бы отчасти перебивало зловоние подземных стоков. На носу лодки был устроен небольшой парусиновый навес, служивший для хранения снастей и защиты от непогоды. Туда они и положили принца, завалив его сверху сетями, чтобы он не смог вылезти.

Адриан оттолкнулся от берега найденным в лодке длинным шестом, река подхватила и сама понесла их вниз по течению. Ройсу оставалось только править лодкой с помощью небольшого деревянного руля. У истоков реки течение Галевира было особенно сильным, так что разогнаться оказалось несложно. Они быстро удалялись в западном направлении, однако им приходилось прилагать немалые усилия, чтобы удержать лодку на середине реки.

К тому времени, когда они миновали Медфорд, небо уже утратило свой темно-серый цвет и приобрело оттенок тусклой стали. С реки открывался замечательный вид на самую высокую башню замка Эссендон, над которой развевался приспущенный в память об усопшем короле штандарт с изображением сокола. Беглецы сочли это добрым знаком, поскольку принца, судя по всему, все еще не хватились. Но много ли отпущено им времени до того момента, когда королевский стяг будет спущен окончательно?

Река Галевир огибала Ремесленный ряд вдоль юго-восточной окраины города. Весь берег был усеян двухэтажными кирпичными складами капитальной постройки. Медленно вращались деревянные колеса мельниц и лесопилок, приводимые в движение течением реки. Мелководье не позволяло подходить к берегу судам с глубокой осадкой, поэтому в доках обычно теснились нагруженные товаром плоскодонные баржи, прибывшие из маленького приморского поселка Роу.

Рыбаки тоже выстроили на берегу собственные склады и пирсы, ведущие прямо к рыбным рынкам, куда при помощи шкивов и приводов доставлялись и сбрасывались сверху большие сети с уловом. В бледном утреннем свете над доками парили чайки. Рыбаки уже приступили к работе, и никто не обращал внимания на людей в лодке, плывущей вниз по реке. Тем не менее Адриан с Ройсом старались не маячить на виду у возможных наблюдателей, пока город окончательно не скрылся за крутыми речными берегами.

Уже совсем рассвело. Река стала шире и мельче, а течение еще быстрее. Кое-где из воды выступали камни. И Ройс, и Адриан были никудышными кормщиками, но все же им кое-как удавалось обходить камни и мелководье. Ройс по-прежнему сидел на руле, тогда как Адриан, стоя на коленях на носу, отталкивался шестом от попадавшихся на пути препятствий. Несколько раз они наталкивались на подводные валуны, отчего лодка резко кренилась на один борт, издавая глухой, неприятный звук. В эти моменты принц постанывал, но в остальное время молчал, и все шло как по маслу.

Спустя какое-то время солнце приблизилось к зениту, а река стала еще шире и спокойным, размеренным потоком полилась меж песчаных берегов с зелеными лугами и полями. Галевир служил разграничительной чертой между двумя королевствами. К югу лежал Глостон, северные приграничные земли королевства Уоррик. К северу – Галилин, крупнейшая провинция Меленгара под управлением графа Пикеринга. Когда-то эти двое надменных военачальников горячо оспаривали друг у друга право на реку, но те времена давно миновали. Теперь река стала мирной границей, естественным образом разделявшей два соседних государства. Оба берега, на которых высились стога сена и паслись коровы, представляли собой очаровательный и характерный для поздней осени девственно-пасторальный пейзаж.

День выдался необыкновенно теплый. Насекомых было мало. Не было слышно стрекота цикад, даже лягушки притихли. Сухое сено шелестело под дуновениями легкого ветерка. Адриан скинул плащ и сапоги, расстегнул рубаху и прилег, сунув под голову сверток с одеждой сына дворецкого и положив ноги на борт лодки. Ройс вальяжно развалился на корме, продолжая в такой позе лениво управлять лодкой.

В воздухе стоял душный, сладкий аромат дикого салифана, еще более резкий после дневной оттепели. Несмотря на пустой желудок, жизнь казалась Ройсу и Адриану замечательной, и не только потому, что всего несколько часов назад им удалось избежать мучительной казни.

Адриан запрокинул голову, подставляя лицо солнечным лучам, и сказал, ни к кому не обращаясь:

– Может, нам рыбаками заделаться?

– Почему именно рыбаками? – с сомнением в голосе спросил Ройс.

– Хорошо здесь, правда? Я и не знал, что мне так нравится журчание воды за бортом, шум крыльев стрекоз. Мне вообще здесь все нравится. Нравится разглядывать камыши и наблюдать, как лениво проплывают мимо берега…

– Рыба сама в лодку не прыгает, тебе это известно? – скептически хмыкнул Ройс. – Надо чинить и забрасывать сети, ловить и потрошить рыбу, отрезать ей голову. Не получится просто кататься на лодочке…

– Ну, тогда это слишком похоже на работу.

Адриан зачерпнул воды из реки и плеснул на опаленное солнцем лицо. Потом провел мокрыми пальцами по волосам и довольно вздохнул.

– Интересно, он еще жив? – спросил Ройс, кивая в сторону Алрика.

– Конечно, – не глядя, ответил Адриан. – Спит, наверное. А что?

– Да я тут подумал, что он мог и задохнуться в мокром мешке из-под репы. Как считаешь?

Адриан приподнял голову и взглянул на замершего без движения принца.

– Об этом я как-то не подумал. – Он встал, встряхнул Алрика, но принц не шевельнулся. – Что ж ты раньше не сказал! – воскликнул Адриан, вытаскивая кинжал. Разрезав веревки, он стащил с головы принца мешок.

Алрик лежал тихо. Адриан наклонился проверить, дышит ли он, и тогда принц со всей силы ударил его, отчего тот откатился к Ройсу. Алрик принялся нервно развязывать путы на ногах, но Адриан схватил его прежде, чем ему удалось распутать первый узел. Он швырнул Алрика на палубу, прижав его руки к борту над головой.

– Дай веревку! – крикнул Адриан, обращаясь к Ройсу, который с интересом наблюдал за потасовкой.

Ройс бросил ему маленький моток. Адриан надежно связал принца и сел передохнуть.

– Видишь, – сказал Ройс, – вот это уже больше похоже на рыбалку. Только рыба обычно не дерется.

– Ладно, это была паршивая идея. – Адриан потер бок в том месте, куда его ударил принц.

– Применяя против меня силу, вы обрекаете себя на смертную казнь! Вам это известно? – воскликнул Алрик.

– Это уж слишком, ваше величество, – заметил Ройс. – Сегодня вы уже один раз приговорили нас к казни.

Принц перевернулся на бок, запрокинул голову и пригляделся. Яркое солнце било ему в глаза.

– Вы! – изумленно вскричал он. – Но как вы освободились? Неужели Ариста вас выпустила? – Он гневно сощурил глаза. – Не завидует она мне, как же! Стало быть, за всем этим стоит моя любезная сестрица! Она наняла вас убить моего отца, а теперь хочет устранить меня, чтобы править самой!

– Вы, кажется, забыли, что покойный король был также и ее отцом, – напомнил принцу Ройс. – К тому же, если бы все сводилось к убийству, вас бы давно уже не было на этом свете. Подумайте сами, зачем было перетаскивать вас в лодку? Мы могли еще пару часов назад полоснуть вас по горлу, а потом – камень на шею и концы в воду. Это гораздо милосерднее, чем то представление на площади, которое вы готовили для нас.

Принц на мгновение задумался и с видом озарения воскликнул:

– Значит, все дело в выкупе! Собираетесь продать меня подороже? Она обещала взять вас в долю? Вы болваны, если поверили ей. Ариста этого не допустит. Я нужен ей только мертвым. Чтобы обеспечить себе место на троне, ей придется убить меня. А вы и гроша ломаного не получите!

– Слушай, ты, маленький венценосный поросенок, не убивали мы твоего отца! – возмущенно воскликнул Ройс. – Между прочим, я всегда думал, что старик Амрат – вполне сносный король, если таковые вообще существуют. И мы не собираемся продавать тебя или требовать за тебя выкуп.

– Но вы связали меня, как свинью на вертеле, явно не для того, чтобы заслужить мою благосклонность. Что вы собираетесь со мной делать? – Принц дернулся еще несколько раз и, убедившись в крепости пут, успокоился.

– Если вам так интересно, мы пытаемся спасти вам жизнь. Как это ни странно, – сказал Адриан.

– Что ты сказал? – ошеломленно спросил Алрик.

– Ваша сестра полагает, что кто-то из обитателей замка замешан в убийстве вашего отца и намеревается истребить всю королевскую семью. Поскольку вы скорее всего должны были стать следующей жертвой, она помогла нам освободиться, чтобы мы вас спрятали в безопасном месте.

Алрик подтянул под себя ноги и кое-как сел, прислонившись к куче белых с красными полосками буйков. С минуту он пристально смотрел на воров.

– Если Ариста не нанимала вас для убийства отца, то что вы делали сегодня ночью в замке?

Адриан вкратце пересказал свой разговор с ДеВиттом. Принц слушал, не перебивая. Когда Адриан замолчал, он счел нужным сделать уточнение:

– Так вы утверждаете, что Ариста только поэтому явилась к вам в темницу, рассказала эту историю и попросила выкрасть меня для моей же безопасности?

– Поверьте, если бы мы могли выбраться оттуда другим способом, мы бы с радостью обошлись без вашей особы, – учтиво сказал Адриан

– И вы ей поверили? Вы оба глупее, чем я думал. – Алрик насмешливо покачал головой. – Вы как будто не понимаете, что она задумала? Она хочет прибрать к рукам мое королевство!

– Тогда зачем она просила похитить брата? – так же насмешливо спросил Ройс. – Почему бы просто не убить вас, как и вашего отца?

Алрик на мгновение задумался, глядя себе под ноги, затем понимающе кивнул.

– Скорее всего она пыталась это сделать, – сказал он, поднимая глаза на похитителей. – Вчера меня не было в моей спальне. Я кое с кем встречался и заснул в другом месте. Проснулся, когда услышал шум в коридоре. Вполне вероятно, что ко мне подослали убийцу, но меня не оказалось в комнате. После этого стража не отходила от меня ни на минуту, пока Ариста не убедила меня прийти в кухню без охраны. Мне следовало догадаться, что она предала меня. – Он закинул связанные ноги на свернутую сеть. – Никогда не думал, что она может столь хладнокровно избавиться от отца, но такая уж она уродилась, понимаете? Она чрезвычайно умна. Нагородила вам всякого вздору о предателях, вышло правдоподобно. В сущности, так оно и есть. Она солгала только про то, что не знает, кто это сделал. Когда убийца упустил меня, она наняла вас. Решила, видимо, что вы скорее согласитесь на похищение, чем на убийство. Теперь понимаете?

Вместо ответа Ройс вопросительно посмотрел на Адриана.

– Поэтому и лодка ждала вас прямо у реки, – продолжал принц, озираясь вокруг. – Все как по заказу. – Алрик указал подбородком на парусиновый навес. – Очень удобная лодка, есть где меня спрятать. Хорошая лодка удержит вас от соблазна перейти с воды на сушу. Вверх по реке вы плыть не можете, слишком быстрое течение. Значит, придется идти к морю. Она точно знает, где мы и куда направляемся. Она сказала, куда вы должны меня доставить? Куда-то вниз по реке?

– На озеро Уиндермер.

– Ага, в Аббатство ветров? Это недалеко от Роу, река как раз течет в том направлении. Как удобно! Уверен, до аббатства мы не доберемся! – воскликнул принц. – На берегу будут ждать ее люди. Они нас убьют. Потом она заявит, что вы убили меня, как убили моего отца, а стражники убили вас, когда вы попытались бежать. Она устроит нам с отцом пышные похороны, а на следующий день пригласит епископа Сальдура для проведения коронации. Что скажете?

Ройс и Адриан ошеломленно переглянулись.

– Вам нужны еще доказательства? – продолжал сыпать умозаключениями принц. – Вы говорили, что калианского господина, который вас нанял, звали ДеВитт? Ариста всего два месяца назад ездила с визитом в Калис. Возможно, она завела там себе новых друзей. Возможно, она пообещала им земли в Меленгаре в обмен на убийство надоевшего отца и брата, которые стоят между ней и короной.

– Нужно уходить с реки, – сказал Ройс Адриану.

– Думаешь, он прав?

– Сейчас это не важно. Даже если он заблуждается насчет сестрицы, хозяин лодки заявит о пропаже. А когда станет известно, что принц исчез, эти события свяжут между собой.

Адриан встал и посмотрел вперед.

– Я бы на их месте отправил отряд всадников вниз по берегу реки, на случай если мы остановимся, а другой отряд – галопом по Вестфильдской дороге, чтобы перехватить нас у Брода Висенда. Это заняло бы всего три-четыре часа.

– То есть они, вероятнее всего, уже там, – сказал Ройс.

– Значит, уходим с реки, – заключил Адриан.

Вскоре одинокая лодка с тремя пассажирами на борту поравнялась с Бродом Висенда, холмистой, заросшей травой местностью, где река резко расширялась, мелела и становилась вполне пригодной для переправы. Виллан Висенд когда-то построил около воды маленький деревянный загон, где его скот мог нагуливать бока самопасом и иметь беспрепятственный доступ к воде. Это было со всех точек зрения приятное местечко. По берегам росла густая живая изгородь из кустов гельдаберри. Несколько плакучих ив опустили пожелтевшие ветви в речную гладь, рисуя на ее поверхности причудливые разводы.

Как только лодка вышла на мелководье, притаившиеся в кустах лучники осыпали ее градом стрел. Одна из них с глухим стоном впилась в доски борта. Две другие вонзились в королевского сокола, вышитого сзади на мантии принца. Человек в мантии упал на дно лодки и скрылся из виду. Остальные стрелы поразили кормчего, который упал в воду, и человека с шестом, его тело наполовину свесилось с борта лодки.

Шесть человек в одежде коричневого, грязно-зеленого и бежевого цветов выскочили из-за кустов. Войдя по пояс в реку, они остановили потерявшую управление лодку…

– Поздравляю, вот мы и покойники, – весело объявил Ройс, наблюдая за этой атакой с вершины холма, расположенного на восточном берегу. – Прошу заметить, что первые две стрелы поразили мнимого принца Алрика.

Все трое лежали в высокой траве, глядя в сторону брода. Вестфильдская дорога проходила всего в сотне ярдов справа от них. Она бежала вдоль реки вплоть до Роу, где река впадала в море.

– Теперь вы мне верите? – спросил принц.

– Это лишь доказывает, что кто-то действительно пытается вас убить и это не мы. Но эти люди не похожи на солдат. Они не в военном платье, а значит, это может быть кто угодно, – сделал вывод Ройс.

– Как ему удалось разглядеть с такого расстояния? – спросил Адриана принц Алрик. – Стрелы, одежду… Я с такого расстояния различаю только цвета и силуэты.

Адриан вместо ответа неопределенно пожал плечами.

Принц успел переодеться в одежду сына дворецкого. Теперь на нем была свободная серая туника, не по росту длинный, старый, весь покрытый пятнами шерстяной плащ, поношенные и выцветшие синие бриджи, а на ногах – коричневые чулки и очень короткие мешковатые сапоги, перевязанные шнурком на лодыжках. Принца освободили от пут, но Адриан обвязал у него вокруг пояса веревку, конец которой держал в руке. Его меч он так ему и не вернул.

– Они подходят к лодке, – объявил Ройс.

Адриан различал только тени под деревьями, пока один человек не вышел на солнце, чтобы поймать нос лодки.

– Сейчас они увидят, что прикончили всего-навсего три охапки веток, завернутые в старое тряпье, – сказал Адриан Ройсу. – Надо бы поторопиться.

Кивнув, Ройс быстро зашагал вниз по склону холма.

– Что он делает? – ужаснулся Алрик. – Его же убьют! И нас тоже.

– Это вам так кажется, – сказал Адриан. – Не опережайте событий.

В какой-то момент Ройс слился с лесными тенями и пропал из виду.

– Куда он делся? – озадаченно спросил принц.

Адриан все так же неопределенно пожал плечами еще раз.

К тому времени все шестеро убийц уже спустились к лодке. Адриан насмешливо улыбнулся, когда один из них поднял пронзенное стрелами чучело в королевской мантии. Двое остались около лодки, а остальные направились к берегу.

Адриан первым заметил в просвете между деревьями какое-то движение. В их сторону шли друг за другом несколько оседланных лошадей. С берега донеслись возмущенные крики и проклятия. Лучники бросились через поле к вершине холма.

Через мгновение Адриан разглядел среди деревьев пригнувшегося Ройса, который шел, крадучись и прикрываясь лошадьми. Когда он приблизился, Адриан остановил пару лошадей, снял с одной из них уздечку, быстро привязал к недоуздку второй и велел Алрику садиться.

Одураченные лучники, заметив их, разразились возмущенными криками. Двое или трое остановились, в сторону беглецов прыснули стрелы, но ни одна из них так и не долетела до цели, так как стрелять пришлось снизу вверх. Оба вора и принц умчались в сторону дороги, прежде чем лучники сумели добраться до них.

Они отъехали примерно на милю на северо-запад к перекрестку Вестфильдской и Мельничной дорог. Отсюда Адриан и принц Алрик, которому после нападения убийц не оставалось ничего иного, как присоединиться к беглецам, отправились на запад, тогда как Ройс, заметая следы, поскакал на север, уводя за собой краденых лошадей. Отъехав как можно дальше, он отпустил лошадей и час спустя догнал Адриана и Алрика. Все трое свернули с дороги в открытое поле и продолжили движение на запад, постепенно удаляясь от реки.

Взмыленные лошади тяжело дышали. Достигнув живой изгороди, всадники сбросили скорость и вскоре, оказавшись в густом лесу, остановились и спешились. Алрик нашел место, свободное от зарослей терновника, и сел, оправляя тунику, в которой чувствовал себя не вполне удобно. Тем временем Ройс и Адриан тщательно осмотрели лошадей, но не нашли на них клейм, а на сбруе не было никаких знаков, символов или насечек, ничего, что помогло бы установить принадлежность нападавших. Седла на лошадях были самые обыкновенные, да еще к одному из них, на той лошади, которую взял себе Адриан, был приторочен арбалет. Нашлось и несколько запасных стрел к нему.

– Да они даже хлеба с собой не взяли! Какой дурак отправляется в путь без фляги с водой? – возмутился Адриан.

– Они явно надеялись быстро управиться, – заметил Ройс.

– А почему я все еще привязан? – раздраженно спросил принц, садясь на землю. – Это чертовски унизительно.

– Не хочу, чтобы вы потерялись, – усмехнулся Адриан.

– Вам нет смысла таскать меня с собой. Допускаю, что вы не убивали моего отца, но моя хитрая сестрица ловко обвела вас вокруг пальца. Это и понятно. Говорю вам, она очень умна, даже меня обманула. Теперь, если не возражаете, я хочу вернуться к себе в замок, чтобы разобраться с ней, пока она не упрочила свое положение и не настроила против меня всю армию. Что касается вас, вы можете идти на все четыре стороны. Клянусь Марибором, мне все равно.

– Но ваша сестра сказала… – начал было Адриан, но принц нетерпеливо его перебил:

– Моя сестра только что пыталась отправить всех нас прямым ходом в могилу, неужели ты этого не заметил?

– У нас нет доказательств, что это дело ее рук. Если мы позволим вам вернуться в Эссендон и окажется, что она была права, значит, мы отправим вас на верную смерть.

– А где доказательство, что она тут ни при чем? Вы все еще намерены везти меня туда, куда она велела? А вам не кажется, что она могла расставить на вашем пути еще не один десяток ловушек? На этой дороге у меня больше шансов погибнуть, чем на любой другой. Слушайте, это моя жизнь. Я сам хочу ею распоряжаться, как того требует высшая справедливость. К тому же какая вам разница, жив я или мертв? Ведь это я собирался подвергнуть вас пыткам и четвертовать в придачу. Вы это еще помните?

– Знаешь, Адриан, – с задумчивым видом произнес Ройс, – а ведь принц в чем-то прав.

– Мы дали слово принцессе, – напомнил ему Адриан. – И она спасла нам жизнь. Не будем забывать об этом.

Алрик деланно закатил глаза и всплеснул руками:

– Клянусь Марибором! Вы же настоящие воры, разве нет? Зачем же играть в благородство, тем более что кодекс чести на вас не распространяется? Кроме того, она предала вас и заставила рисковать жизнью. Не будем забывать об этом!

– Мы не знаем наверняка, какое она имеет к этому отношение, – сказал Адриан, пропуская слова принца мимо ушей. – И мы ей обещали!

– Обещали совершить очередное доброе дело? – насмешливо спросил Ройс. – А ты помнишь, к чему это привело в прошлый раз?

– Ну наконец-то пошли упреки! – вздохнул Адриан. – Недолго же ты держался. Согласен, я поступил крайне глупо, но это не значит, что и сейчас я не прав. Уиндермер всего в десяти милях отсюда, где-то так. Мы могли бы добраться засветло. Переночуем в монастыре. Монахи всегда помогают странникам. Это оговорено в их уставе… Или кодексе… Или что там у них… К тому же нам бы не помешало где-нибудь перекусить, ты так не считаешь?

– Может, они и про тюрьму знают? – предположил Ройс.

Алрик нервно вскочил с земли.

– Про какую тюрьму? – тревожно спросил он.

– Гутария. Туда ваша сестра просила вас отвести.

– Чтобы заточить там навсегда?

В голосе принца послышались нотки страха.

– Нет-нет. Она хочет, чтобы вы там с кем-то поговорили. С каким-то человеком по имени… Эсра… Как там его?

– Хаддон, кажется, – сказал Адриан.

– Да не важно. Вы что-нибудь знаете об этой тюрьме?

– Нет, впервые слышу, – ответил Алрик, – хотя это очень похоже на то место, куда моя склонная к интригам сестра может отправить нелюбимого брата-соперника, чтобы прибрать к рукам его королевство и трон.

Лошадь Ройса доверчиво ткнулась мордой в его плечо. Он погладил ее по лбу, обдумывая, что предпринять.

– Я уже плохо соображаю от усталости, – наконец сказал он. – Вряд ли кто-то из нас сейчас в состоянии принять правильное решение, а учитывая высокие ставки, я бы не хотел торопиться. Для начала давайте доберемся до аббатства. Поговорим с монахами, посмотрим, что они скажут об этой тюрьме, а потом решим, что делать дальше. Разумно?

Алрик тяжело вздохнул и с убитым видом произнес:

– Если уж вы заставляете меня идти с вами, позвольте мне по крайней мере самому править моей лошадью. Вы согласны? – После недолгой паузы он добавил: – Даю вам свое королевское слово, что не стану пытаться сбежать, пока мы не доберемся до аббатства.

Адриан вопросительно посмотрел на Ройса. Тот кивнул в знак того, что он не возражает. Затем отвязал от седла арбалет, упер его в землю, натянул тетиву до первой риски и вложил стрелу.

– Дело не в том, что мы вам не доверяем, милорд, – сказал Ройс, пока Адриан возился с оружием. – Просто мы давно поняли, что чем больше благородные особы кичатся своим титулом, тем быстрее забывают о своей чести. Поэтому мы привыкли полагаться на что-нибудь более надежное, к примеру, на чувство самосохранения. Вы уже знаете, что мы не хотим убивать вас, но если вы вдруг на полном скаку упадете вместе с лошадью, сами понимаете, дело может закончиться если не смертью, то переломанными костями. Это уж почти наверняка.

– А можно ведь промахнуться и попасть не в лошадь, – насмешливо добавил Адриан. – Я меткий стрелок, но даже у самых лучших случаются черные дни. Имейте это в виду, когда будете править вашей лошадью…

Большую часть пути лошади прошли ровным средним шагом. Временами, однако, Ройс вел их через поля, кусты и лесную чащу. От дорог и деревень они старались держаться подальше, пока наконец и те и другие не исчезли окончательно. Вскоре перестали встречаться даже одинокие крестьянские усадьбы. Земли утратили ухоженный вид, начались дикие высокогорья Меленгара. Дорога пошла в гору, лес стал гуще, что значительно осложняло продвижение. На дне оврагов притаились трясины, холмы превратились в утесы. Эта дикая местность, расположенная в западной части Меленгара, оставалась пустынной из-за нехватки пахотных земель.

Здесь обитали волки, лоси, олени, медведи, беглые преступники и все те, кто предпочитал уединение известности, как, например, монахи из Аббатства ветров. Даже просвещенные люди обходили это место стороной, а простые селяне испытывали суеверный страх перед темными безлюдными лесами и высокими горами. Из уст в уста передавались легенды о русалках, заманивающих рыцарей в могильную пучину, о жестоких оборотнях, пожирающих заблудившихся путников, и древних злых духах, что являлись детям в виде блуждающих огоньков в темном лесу и уводили за собой в подземные пещеры. Но и без этих проявлений сверхъественного мира здесь имелось достаточно естественных препятствий и причин, чтобы люди начали избегать эти опасные места.

Адриан никогда не спорил с напарником по поводу дороги. Он знал, почему Ройс сторонился Вестфильдской дороги, по которой было легче всего добраться вдоль берега до рыбацкого поселка Роу. Несмотря на обособленное расположение в устье Галевира, Роу из сонного маленького дока вырос в процветающий морской порт, где без труда можно было найти пропитание и на первый взгляд безопасное место для ночлега, но там скорее всего их уже поджидают убийцы. Был еще один легкий путь, можно было бы направиться на север по Мельничной дороге. Недаром Ройс, чтобы запутать преследователей, сделал все возможное, чтобы убедить их, будто они поскакали к Дрондиловым полям. Обе дороги были во всех отношениях удобны, но такая мысль первой пришла бы в голову каждому, кто знал об их существовании. Вот почему они теперь передвигались звериными тропами, прокладывая себе путь сквозь дебри и чащобы. После очередной утомительной схватки с густыми зарослями они неожиданно выбрались на вершину горы, откуда открывался прекрасный вид на заходящее солнце. Оно заливало сиянием долину Уиндермер и отражалось в озере.

Озеро Уиндермер было самым глубоким во всем Аврине. В нем не было никакой подводной растительности, и потому вода казалась кристально чистой. Она сверкала в похожих на расщелины заливах трех прилегающих холмов, отчего озеро имело форму вытянутого треугольника с неровными сторонами. Над деревьями возвышались голые, бесплодные скалы. На вершине самого южного холма Адриан с трудом разглядел каменное строение. Кроме Роу, Аббатство ветров было единственным очагом цивилизации на многие мили вокруг.

Они двинулись в сторону аббатства и спустились в долину. Приближалась ночь, а они все еще были на полпути к цели. К счастью, ориентиром служил далекий огонек, мерцавший в аббатстве. Адриан безумно устал, сказывались события двух сумасшедших дней, проведенных без сна, отдыха и пищи. Он знал, что Ройс чувствовал себя не лучше, хотя напарник старался не показывать этого. Хуже всего пришлось принцу. Он ехал чуть впереди Адриана, и с каждым часом его голова опускалась все ниже на грудь. Несколько раз принц едва не выпал из седла. В эти моменты он вздрагивал, поднимал голову, выпрямлял спину, и все начиналось сначала.

Несмотря на то что день выдался теплым, ночью сильно похолодало. В небе сияла луна, в ее тусклом свете серебрились клубы пара, вырывавшиеся при дыхании изо рта у людей и лошадей. Небо было усыпано звездами, словно бриллиантовой крошкой. Над долиной, перекрывая стрекот сверчков, прокатилось глухое уханье совы. В другое время эта дивная ночь поразила бы путешественников своей красотой, но усталость и голод заставляли их, стиснув зубы, сосредоточиться только на дороге.

Ройс вел их на вершину южного холма по скрытому в траве и зарослях серпантину, потому что только он мог различить его благодаря своему острому зрению. Между тем принца начала бить дрожь, поскольку тонкое старое платье сына дворецкого уже не защищало его от холода. Чем выше они поднимались, тем холоднее становилось, тем сильнее становился ветер. Вскоре деревья сменились чахлым кустарничком, кое-где торчавшим из каменистой почвы, поросшей мхом и лишайником. Наконец они добрались до ступеней, ведущих к аббатству.

Луна скрылась за облаками. В темноте не было видно ничего, кроме ступеней и огонька, который мелькал в отдалении. Спешившись, они подошли к воротам, имевшим вид каменной арки, которая, казалось, была высечена в самой скале. Сверчки и совы затихли. Тишину нарушал только заунывный вой ветра.

– Эй, есть тут кто? – позвал Адриан один раз, потом второй.

Огонек, мерцавший вдали, двинулся в их сторону. Он приближался, мелькая, словно яркий светлячок, среди сливавшихся с темнотой деревьев, то исчезая, то выныривая из-за стен и колонн аббатства. Наконец Адриан увидел приземистого человека в поношенной рясе и с фонарем в руке.

– Кто там? – спросил монах тихим, робким голосом.

– Мирные путники, – отвечал Ройс. – Мы замерзли, устали и надеемся найти у вас приют.

– Сколько вас? – Монах выглянул из-за ворот и посветил фонарем, пристально вглядываясь в каждое лицо. – Трое?

– Да, всего трое, – сказал Адриан. – Мы весь день в пути и ничего не ели. Обитель Марибора славится гостеприимством, и мы надеялись найти у вас кров и ночлег. У вас ведь найдется для нас свободная келья?

Монах задумался, потом сказал:

– Наверное. – Отступив в сторону, он освободил им дорогу. – Проходите, вы можете…

– Мы приехали верхом, – перебил его Адриан.

– Правда? Как интересно… – Судя по всему, эта новость произвела на монаха сильное впечатление. – О, я бы так хотел увидеть ваших лошадей, но уже поздно и…

– Я только хотел спросить, куда нам поставить их на ночь? В амбар или, может, сарай?

– Ах, я понимаю. – Монах задумчиво постучал пальцем по губам. – Что ж, у нас были прекрасные стойла, коровники, загоны для овец и коз, но сегодня с этим ничего не выйдет… И еще для свиней, но и это…

– Думаю, мы могли бы просто привязать их возле аббатства, если вы не возражаете, – сказал Адриан. – Кажется, я видел одно-два маленьких деревца.

Монах с облегчением кивнул, радуясь, что выход найден. Оставив седла на крыльце, они последовали за ним на широкий монастырский двор.

При слабом свете фонаря Адриан видел только вымощенную камнем дорожку под ногами. Он слишком устал, чтобы обращать внимание на что-либо еще. В воздухе висел густой запах дыма, навевавший мысли о теплом очаге и удобных постелях.

– Мы не хотели вас будить, – мягко сказал Адриан.

– О, ну что вы! – воскликнул монах. – Я мало сплю. Когда вы меня позвали, я был занят с книгой, как раз дошел до середины предложения. Я сильно испугался. Посторонние здесь большая редкость даже днем, а уж ночью и подавно.

Каменные колонны уходили в затянутое облаками небо, повсюду виднелись черные силуэты статуй. Запах дыма стал сильнее, хотя по-прежнему горел только фонарь в руках монаха. Они спустились по небольшой каменной лестнице в подвал со стенами, сложенными из дикого камня.

– Вы можете переночевать здесь, – сказал монах.

Они увидели крошечную каморку, которая, по мнению Адриана, своей убогостью могла соперничать лишь с камерами в темнице замка Эссендон. Внутри было страшно тесно, повсюду лежали сложенные аккуратными штабелями доски, вязанки хвороста и вереска, здесь стояли также две деревянные бочки, ночной горшок, маленький столик и одна кровать. Какое-то время все молчали.

– Здесь тесно, я понимаю, – с грустью сказал монах, – но в данный момент это все, что я могу вам предложить.

– Сойдет, и на том спасибо, – заверил его Адриан. Он так вымотался, что ему было уже все равно, только бы лечь и хоть немного поспать. – Может быть, вы дадите нам несколько одеял? Как видите, у нас с собой ничего нет.

– Одеял? – Монах выглядел озадаченным. – Ну вот одно… – Он указал на кровать, где лежало аккуратно сложенное тощее одеяльце. – Мне очень жаль, что не могу предложить вам больше. Оставьте себе фонарь, если хотите. Я и без него знаю, куда идти, – добавил он и поспешил их покинуть, вероятно, испугавшись, что с их стороны последует еще какая-нибудь просьба.

– Он даже не спросил, кто мы такие, – удивился принц.

– Приятный сюрприз, однако, – заметил Ройс, обходя комнату с фонарем в руках.

Адриан наблюдал, как он тщательно осматривает немногие находящиеся в ней вещи и предметы: около дюжины бутылок вина, спрятанных в углу, матрас, веревки, маленький мешок репы под ворохом соломы.

– Это невыносимо, – с отвращением произнес Алрик. – Неужели в таком большом монастыре не нашлось для нас комнаты приличнее этой каморки?

Отодвинув в сторону оставленную кем-то пару стоптанных башмаков из грубой мешковины, Адриан улегся на полу.

– В кои-то веки вынужден согласиться с его высочеством, – пробормотал он. – Я столько слышал о хваленом гостеприимстве здешних монахов. Но, похоже, нам здесь достанутся одни объедки, если вообще что-то достанется.

– С чего это вдруг они ударились в такую бережливость? – удивился Ройс. – Как может быть занято все аббатство? А оно занято, иначе нас не засунули бы в эту нору. Откуда здесь может быть столько гостей? С такой огромной свитой путешествуют только знатные персоны. К тому же наверняка нас уже ищут. А не связано ли все это с теми лучниками?

– Вряд ли, в Роу у нас было бы больше поводов для беспокойства. – Адриан потянулся и зевнул. – К тому же здесь все уже спят и вряд ли ожидают, что кто-то явится среди ночи.

– И все же я встану пораньше и осмотрюсь. Вполне возможно, нам придется уносить отсюда ноги.

– Не раньше, чем позавтракаем! – Адриан сел на полу и скинул сапоги. – Сначала нужно основательно подкрепиться, а монастыри обычно славятся своей кухней. Если уж на то пошло, не грех было бы и прихватить что-нибудь по дороге.

– Ладно, будь по-твоему, но его высочеству не следует разгуливать у всех на виду. Ему нельзя привлекать к себе внимание.

Принц Алрик остановился посреди каморки и огляделся вокруг.

– Поверить не могу, что мне приходится такое терпеть, – жалобно сказал он, скорчив недовольную гримасу.

– Представьте, что вы на время отошли от дел, – предложил Адриан. – Можете вы хотя бы на денек прикинуться кем-нибудь другим, ну, скажем, простым крестьянином-валлоном или сыном кузнеца?

– Нет, у него ничего не получится, – возразил Ройс. Он тоже лег на пол, но обувь снимать не стал. – А если ему дадут в руки молоток? Он ведь понятия не имеет, как им пользоваться! Достаточно посмотреть на его руки, и сразу станет ясно, что он не тот, за кого себя выдает.

– Почти для любой работы нужны руки, – заметил Адриан и лег на бок, накрывшись плащом. – Вот скажи мне, каким не известным монахам ремеслом может зарабатывать себе на жизнь простолюдин? И чтобы мозолей на руках не было?

– Воровство! – не задумываясь, выпалил Ройс и после короткой паузы добавил: – Или проституция.

Они посмотрели на все еще стоявшего посреди каморки Алрика.

– Я сплю на кровати, – заявил он.

Глава 4

Уиндермер

Наступило холодное сырое утро. Над монастырем, скрытым за плотной завесой дождя, нависало стальное небо. Потоки воды стекали по каменным ступеням и собирались в выбоинах у входа в каморку. Когда лужица добралась до ног Адриана, он решил, что пора вставать. Перевернувшись на спину, протер глаза. Спал он плохо. Тело одеревенело, утренний холод пробирал до костей, веки налились тяжестью. Он сел, провел рукой по лицу и огляделся. В тусклом свете утра крошечная каморка выглядела еще более убогой, чем ночью. Адриан отодвинулся от лужи и поискал сапоги. Алрик спал на кровати, но, похоже, чувствовал себя не намного лучше и, даже завернувшись в одеяло, трясся от холода. Ройса не было.

Алрик приоткрыл один глаз и, прищурившись, посмотрел на Адриана, натягивавшего на ноги свои огромные сапоги.

– Доброе утро, ваше высочество, – с явной издевкой поприветствовал его Адриан. – Как вам спалось?

– Это была самая кошмарная ночь в моей жизни, – сквозь зубы прошипел Алрик. – Никогда еще не чувствовал себя столь глубоко несчастным, как в этой сырой, ледяной дыре. У меня болит каждый мускул, голова раскалывается, и я никак не могу унять дрожь. Сегодня я еду домой. Убейте меня, если хотите, потому что только смерть помешает мне осуществить задуманное.

– Стало быть, спалось вам плохо…

Адриан поднялся, энергично растер себе руки и выглянул на улицу, где хлестал дождь.

– Почему бы тебе не заняться чем-нибудь полезным? – проворчал принц, натягивая тонкое одеяло на голову и выглядывая из-под него, как из капюшона. – К примеру, развести огонь, пока мы не замерзли насмерть.

– Не думаю, что стоит разводить огонь в подвальном помещении. Не лучше ли сбегать в трапезную? Так, глядишь, и согреемся, и позавтракаем. Уверен, они уже разожгли огонь в очаге. Монахи рано встают. Наверное, уже давно трудятся, выпекая для нас свежий хлеб, собирают яйца и взбивают масло. Я знаю, Ройс не хочет, чтобы вас видели, но вряд ли он мог предположить, что будет так холодно да еще ливень пойдет. Думаю, если хорошенько закрыться капюшоном, ничего страшного не случится.

Принц сел, с радостным напряжением глядя на Адриана.

– По мне, любая комната с дверью лучше, чем эта нора…

– Может, и так, – донесся с улицы голос Ройса, – только здесь вы такой не найдете.

Спустя мгновение появился и он сам. Капюшон был откинут, плащ блестел от дождя. Войдя внутрь, он встряхнулся, как собака, обдав брызгами Адриана и Алрика. Оба поежились. Алрик хотел было возмутиться, но тут же передумал. Ройс был не один. За ним вошел давешний монах. Шерстяная ряса, насквозь промокшая, обвисла под тяжестью воды, волосы прилипли ко лбу. Он был бледен, воспаленные губы дрожали, а кожа на пальцах сморщилась, как будто он долгое время держал руки в воде.

– Я нашел его на улице, он там спал, – сказал Ройс, подхватывая полено. – Майрон, сними рясу. Тебе надо обсохнуть.

– Майрон? – переспросил Адриан. – Майрон Ланаклин? – Ему показалось, монах кивнул, но того била такая сильная дрожь, что трудно было понять, так ли это.

– Вы знакомы? – спросил Алрик.

– Нет, но мы знаем его семью, – ответил Ройс. – Отдайте ему одеяло.

Алрик с негодующим видом вцепился в покрывало.

– Отдайте, – настаивал Ройс. – Это его одеяло. Этот сумасшедший уступил нам собственную комнату, а сам едва не замерз насмерть в насквозь продуваемой ветрами галерее.

– Не понимаю, – сказал Алрик, неохотно стаскивая с себя одеяло, – зачем ты спал на улице под дождем, если…

– Аббатство сгорело, – сообщил Ройс. – Ничего не осталось, только камни. Ночью мы пересекли не двор, а само аббатство. Потолок обвалился. Все прочие постройки обратились в пепел. Аббатство полностью уничтожено, остались одни развалины.

Монах сбросил рясу, и Алрик протянул ему одеяло. Майрон поспешно набросил его на плечи, сел и, подтянув ноги к груди, накрыл их одеялом.

– А что стало с другими монахами? – спросил Адриан. – Где они?

– Я их п-похоронил в нашем с-саду, – сказал Майрон, стуча зубами. – Там з-земля мягче. Д-думаю, они бы не возражали. Нам всем н-нравился этот сад.

– Когда это случилось?

– Позапрошлой ночью.

Новость потрясла Адриана. Ему расхотелось расспрашивать монаха, и в комнате наступила тишина. Ройс сложил у входа костер из деревянных обломков и плеснул на них масла из фонаря для растопки. Как только разгорелся огонь, каменные стены начали потихоньку нагреваться, и в комнатке стало теплее.

Молчание затянулось. Ройс ворошил палкой горящие угли, они шипели и плевались искрами. Все четверо смотрели на пламя, слушая, как оно потрескивает, а за порогом завывал ветер, и на вершину холма низвергались с неба потоки дождя. Не глядя на монаха, Ройс хмуро сказал:

– Вас ведь заперли в церкви, когда она горела, Майрон?

Монах не ответил. Он по-прежнему сосредоточенно созерцал огонь.

– Я видел почерневшую цепь и закрытый замок в куче пепла, – пояснил Ройс.

Обхватив руками колени, Майрон начал монотонно покачиваться.

– Что произошло? – спросил Алрик.

Майрон по-прежнему молчал. Прошло несколько минут. Наконец монах отвернулся от костра. На своих собеседников он не смотрел. Его взгляд сосредоточился на какой-то далекой точке за пеленой дождя.

– Они пришли и обвинили нас в измене, – тихо сказал он. – Их было человек двадцать, рыцари в шлемах с опущенными забралами. Нас собрали, затолкали в церковь и заперли за нами двери. Потом начался пожар. Церковь быстро наполнилась дымом. Я слышал, как кашляли и задыхались мои братья. Настоятель читал с нами молитву, пока не потерял сознание. Церковь сгорела очень быстро. Я и не знал, что там так много дерева. Она всегда казалась такой прочной. Через какое-то время кашель слышался все реже. Я уже ничего не видел. Глаза ужасно слезились, потом я потерял сознание. Я оказался под мраморным аналоем в самом низком нефе. Кругом лежали мои братья. Я искал среди них выживших, но все были мертвы.

– Кто это сделал? – требовательно спросил Алрик.

– Я не знаю их имен, не знаю, кто послал их, но на них были туники с изображением скипетра и короны, – отвечал Майрон.

– Это были имперцы, – заключил Алрик. – Но зачем им нападать на аббатство?

Майрон долго молчал, продолжая смотреть на дождь. Наконец Адриан ласково спросил:

– Майрон, ты сказал, вас обвинили в измене. В чем именно вас обвинили?

Монах не ответил. Завернувшись в одеяло, он смотрел в никуда. Молчание нарушил Алрик:

– Я не понимаю. Я не отдавал приказа уничтожать это аббатство и не верю, что сделать это мог мой отец. Но зачем имперцам совершать нечто подобное в нашем королевстве, тем более без моего ведома?

Ройс окинул принца злым, недовольным взглядом.

– Что случилось? – удивился Алрик.

– Мы же договорились, что ты будешь держать язык за зубами.

– Какая разница? – отмахнулся принц. – Неужели угроза моей жизни возрастет, если монах вдруг узнает, кто здесь король? Да ты посмотри на него! Он же выглядит не опаснее дохлой крысы.

– Король здесь? – пробормотал Майрон, изумленно глядя на него.

– Кроме того, – продолжал Алрик, не обращая на него внимания, – кому он об этом расскажет? Так или иначе, утром я возвращаюсь в Медфорд. Мало того что мне надо разобраться с изменой сестры, а тут еще без моего ведома кто-то творит в королевстве такие злодейства. Я должен сам все выяснить.

– Может, это дело рук совсем не ваших придворных, – сказал Ройс. – Интересно… Майрон, а это никак не связано с Деганом Гонтом?

Майрон нервно поерзал на месте. На лице его появилось выражение тревоги.

– Нужно натянуть веревку, чтобы развесить мою рясу сушиться, – сказал он, вставая.

– Деган Гонт? – переспросил Алрик. – Этот помешанный бунтовщик? А он-то здесь при чем?

– Он один из главарей патриотического движения, – сказал Адриан, – и, по слухам, сейчас обитает где-то в здешних краях.

– Патриотическое движение – ха-ха! Слишком громкое имя для такого сброда! – презрительно усмехнулся Алрик. – Жалкая кучка крестьян! Радикалы, которые хотят, чтобы простолюдины сами выбирали, как ими будут управлять.

– Может быть, Деган Гонт использовал аббатство не только как место для романтических свиданий? – предположил Ройс. – А что, если он встречался здесь с теми, кто симпатизирует патриотам? Вполне вероятно, вашему отцу действительно что-то было известно. А может, это имеет отношение к его смерти?

– Надо набрать воды, чтобы приготовить завтрак. Уверен, вы все проголодались, – сказал Майрон, закончив развешивать рясу, и принялся расставлять пустые горшки под струями стекавшей с крыши воды.

Алрик не удостоил монаха вниманием, полностью сосредоточившись на Ройсе.

– Мой отец ни за что не приказал бы учинить столь отвратительное нападение! То, что имперцы вторглись в аббатство, расстроило бы его куда сильнее, чем то, что патриоты используют его как место своих сходок. Все, что есть у патриотов, это их пустые мечтания, имперцы же организованы несравненно лучше. За ними стоит церковь. Мы в нашей семье все до одного убежденные роялисты. Мы верим в Богом данное королю право властвовать над своим землями с помощью наместников, но одновременно признаем право каждого королевства на суверенитет. Меньше всего мы опасаемся скопища мужиков, черни, возомнившей, что ей под силу свергнуть законную власть. Прежде всего нас волнует, что однажды имперцы найдут наследника Новрона и потребуют, чтобы все королевства четырех государств Апеладорна принесли присягу на верность новой империи.

– Само собой разумеется, вы предпочитаете, чтобы все оставалось без изменений, именно так, как сейчас, – заметил Ройс. – Это неудивительно, вы же король.

– А ты, вне всяких сомнений, несгибаемый патриот и тоже считаешь, что всем дворянам надо отрубить головы, раздать их земли крестьянам и позволить народу выбирать себе правителей, – ядовито заметил Алрик. – Это решит все мировые проблемы, не так ли? И уж конечно, пойдет тебе на пользу.

– Вообще-то у меня нет никаких политических убеждений, – беззлобно улыбнулся Ройс. – Они только мешают делу. Что аристократы, что простолюдины – все они одинаково врут, предают друг друга и платят мне, чтобы я выполнял за них грязную работу. Кто бы ни стоял у кормила власти, это не отменяет восходов и закатов солнца, смены времен года или заговоров, которые люди не перестают плести ни днем ни ночью. Если вам так хочется приклеить мне ярлык, я бы предпочел называться себялюбцем.

– Вот поэтому патриоты никогда не станут серьезной силой, представляющей реальную угрозу.

– Делгос, по-моему, неплохо справляется с трудностями, а это республика, и там правит народ.

– Кучка жалких лавочников? – негодующе воскликнул принц.

– Может быть, все не так просто?

– Не имеет значения. Важнее другое! Почему имперцев так задело, что кучка бунтовщиков назначает свои сходки в Меленгаре?

– Может быть, Этельред заподозрил, что маркиз сговорился с ними и решил помочь им, как вы изволили выразиться, отрубить головы всем дворянам?

– Ланаклин? Ты что, серьезно? Лорд Ланаклин никакой не патриот, а убежденный имперец, как и все аристократы Уоррика. Это скорее почерк религиозных фанатиков, мечтающих о едином правительстве под властью наследника Новрона. Они думают, что он, как по волшебству, объединит всех и откроет перед нами врата в мифический век процветания. Такой же пустозвон, как и все мечтатели-патриоты.

– А если это и правда были всего лишь невинные романтические свидания? – предположил Адриан.

Алрик тяжело вздохнул и укоризненно покачал головой, всем своим видом показывая, что его красноречие здесь бессильно. Затем встал и протянул руки к костру.

– Ну что, Майрон, когда же будет завтрак? – спросил он требовательным тоном. – Я умираю с голоду.

– Боюсь, мне почти нечего вам предложить, – сказал Майрон, устанавливая над костром маленькую решетку. – В мешке, что лежит в углу, есть немного репы.

– И это все, что у тебя есть? – спросил Ройс.

– Мне очень жаль, – с виноватым видом ответил Майрон.

– Нет, я имею в виду, это вся еда, что у тебя есть? Если мы все съедим, у тебя ничего не останется?

– Не беда, – пожал плечами Майрон. – Как-нибудь справлюсь. Обо мне не беспокойтесь, – бодро добавил он.

Адриан взял мешок, заглянул внутрь и протянул его монаху.

– Здесь всего восемь штук. Сколько ты собирался пробыть в монастыре?

Майрон некоторое время молчал, а потом сказал куда-то в пустоту:

– Я никуда не уйду. Я должен остаться. Я должен здесь все восстановить.

– Что, заново отстроить аббатство? Многовато работы для одного человека.

Монах грустно покачал головой:

– Хотя бы книги и библиотеку. Как раз над этим я работал прошлой ночью, когда вы пришли.

– Библиотеки больше нет, Майрон, – напомнил Ройс. – Все книги сгорели. От них остался лишь пепел.

– Знаю, знаю, – сказал он, откидывая со лба мокрые волосы, чтобы не лезли в глаза. – Поэтому я должен их восстановить.

– Как же ты собираешься это сделать? – с усмешкой спросил Алрик. – Переписать все книги по памяти?

Майрон кивнул.

– Вчера ночью, когда вы пришли, я работал над пятьдесят третьей страницей «Истории Апеладорна» Антуна Буларда. – Майрон подошел к самодельному письменному столу и вытащил небольшую коробку. Внутри лежало около двух десятков пергаментных листов и несколько тонких свитков бересты. – У меня кончился пергамент. После пожара мало что сохранилось, так что береста – неплохое решение.

Ройс, Адриан и Алрик принялись рассматривать листы пергамента. Майрон покрывал их мелким, аккуратным почерком, заполняя всю страницу от края до края без изъятия. Он писал весь текст, даже проставлял номера страниц, причем не в низу пергаментного листа, а там, где страницы заканчивались в оригинале.

Не в силах оторвать взгляда от великолепно выписанного текста, Адриан спросил:

– Неужели ты все это помнишь?

Майрон равнодушно пожал плечами:

– Я помню все книги, которые прочитал.

– И ты прочитал все книги в здешней библиотеке?

– У меня было много свободного времени, – кивнул Майрон.

– Сколько их было?

– Триста восемьдесят две книги, пятьсот двадцать четыре свитка и одна тысяча двести тринадцать отдельных листов пергамента.

– И ты помнишь каждый?

Майрон снова кивнул.

Они смотрели на монаха в немом восхищении.

– Я служил библиотекарем, – сказал Майрон таким тоном, будто это все объясняло.

– Майрон, – вдруг вспомнил Ройс, – тебе не доводилось встречать в какой-нибудь книге упоминание о тюрьме под названием Гутария или узнике по имени Эсра… хаддон?

Майрон отрицательно покачал головой.

– Ну ясно, вряд ли кто станет писать о тайной тюрьме, – разочарованно протянул Ройс.

– Зато она несколько раз упоминалась в свитках и единожды – в пергаменте. Однако в пергаменте Эсрахаддона называли просто узником, а Гутарию – имперской тюрьмой.

– Клянусь бородой Марибора, – изумленно воскликнул Адриан, – ты и впрямь держишь в голове всю библиотеку!

– А почему там сказано, что Гутария – это имперская тюрьма? – спросил Ройс. – Леди Ариста называла ее церковной.

Майрон пожал плечами:

– Может быть, потому, что в те времена церковь Нифрона и империя были неразрывно связаны. Нифрон – это древнее слово, обозначающее императора. Оно происходит от имени первого императора, Новрона. Поэтому церковь Нифрона – это почитатели императора, и все, что ассоциируется с империей, может также считаться частью церкви.

– Вот почему последователи церкви Нифрона так жаждут найти наследника, – прибавил Ройс. – Он как бы станет для них богом, а не только правителем.

– У нас было несколько очень увлекательных книг о наследнике империи, – взволнованно сказал Майрон. – Там высказывались предположения о том, что с ним произошло…

– Так что насчет тюрьмы? – перебил его Ройс.

– Ну, об этом мало что было написано. Единственная прямая ссылка дается в чрезвычайно редком свитке под названием «Собрание писем Диойлиона». Оригинал попал к нам в монастырь лет двадцать назад при необычных обстоятельствах. Мне было всего лет пятнадцать, но я уже служил помощником библиотекаря. Свиток принес священник, тяжело раненный, находившийся при смерти. Дело было ночью, и шел такой же сильный дождь, как сейчас. Раненого отвели в лазарет, а мне велели приглядеть за его вещами. Я взял его сумку, она насквозь промокла, и увидел в ней много разных свитков. Я боялся, что они испортятся от воды, поэтому развернул их, чтобы просушить. Пока они сохли, я не удержался и прочитал. Мне всегда бывает трудно удержаться, если можно что-нибудь почитать. Спустя два дня священнику не стало лучше, но он все равно забрал свитки и ушел. Невозможно было уговорить его остаться. Он выглядел насмерть перепуганным. В самих свитках содержалась переписка архиепископа Венлина, главы церкви Нифрона на момент распада империи. В одном из них был указ о строительстве тюрьмы, составленный уже после распада, поэтому я и подумал, что документ имеет большую историческую ценность. Там было написано, что церковь установила контроль над властью в государстве сразу после исчезновения императора. Мне это показалось очень интересным. Любопытно и то, что строительство тюрьмы считалось таким первоочередным делом, несмотря на всеобщую смуту. Теперь я понимаю, что это был очень редкий свиток. Тогда я, конечно, этого не знал.

– Постой-ка, – перебил его принц Алрик. – Ты хочешь сказать, эту тюрьму построили… Сколько уже прошло времени? Это было девятьсот лет назад! Но если она находится в моем королевстве, то почему я ничего о ней не знаю?

– Ну, судя по дате на свитке, строительство началось девятьсот девяносто шесть лет и двести пятьдесят четыре дня назад. Это был грандиозный замысел. В одном письме особенно четко говорилось о том, что для создания тюрьмы необходимо нанять самых искусных мастеров со всех концов света. Над ней трудились величайшие умы того времени и искуснейшие инженеры. Они вырезали тюрьму из цельного камня в склоне горы, к северу от озера, и скрепили не только металлом, камнем и деревом, но и древними сильнейшими заклинаниями. Когда работы были окончены, это место стало считаться самой надежной тюрьмой в мире.

– Видимо, им действительно пришлось иметь дело со страшными преступниками, раз они пошли на такие ухищрения, – заметил Адриан.

– Вовсе нет, – отстраненно возразил Майрон. – Всего с одним преступником.

– С одним? – воскликнул Алрик. – Они построили целую тюрьму, чтобы держать там одного человека?

– Его звали Эсрахаддон.

Адриан, Ройс и принц Алрик обменялись изумленными взглядами.

– Что же он такого натворил? – спросил Адриан.

– Если верить тому, что я читал, это он в ответе за полное и окончательно разрушение империи. Поэтому тюрьму построили специально для него.

Все трое изумленно смотрели на монаха.

– И как же ему удалось стереть с лица земли самую мощную империю в мире? – недоверчиво спросил Алрик.

– Когда-то Эсрахаддон был доверенным лицом императора, но предал его, вырезал всю его семью, кроме одного сына, которому чудом удалось спастись. Существуют даже легенды о том, как он уничтожил столицу империи, Персепликвис. После смерти императора в стране воцарился хаос и вспыхнула гражданская война. Эсрахаддона поймали, судили и заточили в тюрьму.

– А не проще было бы его казнить? – удивился принц Алрик.

Оба вора смерили принца с головы до ног одинаково холодным взглядом.

– Казнь у вас, похоже, единственно верное решение всех проблем, ваше высочество, – ехидно усмехнулся Ройс.

– Иногда это наилучшее решение, – ответил Алрик.

Майрон забрал выставленные снаружи горшки, слил всю воду в один, бросил в него клубни и поставил горшок на огонь.

– Получается, Ариста велела нам отвести своего брата к узнику, которому больше тысячи лет. Это никого не удивляет? – спросил Адриан.

– Вот видите! – вскричал Алрик. – Ариста лжет. Она наверняка услышала имя Эсрахаддона, когда училась в Шериданском университете, но не знала, когда он жил. Эсрахаддон никак не мог дожить до нынешних времен.

– Вполне мог, – рассеянно заметил Майрон, помешивая воду в горшке.

– Как это понимать? – спросил Алрик.

– Такое вполне под силу настоящему магу.

– Магом ты называешь каждого заумного ученого, который умеет показывать карточные фокусы или варить зелье от бессонницы? – насмешливо спросил Адриан. – Мы с Ройсом знали одного такого, который много чего умел, но против смерти оказался бессилен.

– Согласно тому, что я читал, – принялся объяснять Майрон, – волшебники тогда были другие. Они называли магию Искусством. После падения империи многие знания были утрачены. Например, древнее боевое искусство тешлор, делавшее воина неуязвимым, или строительные приемы, позволявшие создавать огромные купола, или умение ковать мечи, способные разрубить камень. Искусство истинной магии также было утрачено после смерти настоящих волшебников. Рассказывают, что во времена Новрона сензары, так называли волшебников, обладали невероятной магической силой. По слухам, они могли вызывать бурю, землетрясения и даже солнечное затмение. Сильнейшие из этих древних магов составляли так называемый Великий совет сензаров, члены которого имели прямое отношение к высшей власти.

– Неужели все это правда? – задумчиво протянул Алрик.

– А тебе нигде не попадалось точное описание местонахождения этой тюрьмы? – деловито спросил Ройс.

– Нет, но о ней упоминал Мантуар в «Трактате о знаковости имперского зодчества Новрона». Это тот текст, где, как я уже говорил, Эсрахаддон не называется по имени. Свиток столетиями лежал за книгами на полке. Я нашел его однажды, когда делал уборку в старой библиотеке. Он был в плачевном состоянии. Там упоминалось, когда была построена тюрьма, и немного говорилось о тех, кто заказал этот проект. Если бы я сначала не прочитал «Собрание писем Диойлиона», я бы не догадался, о чем речь, поскольку, как я сказал, Мантуар не называл ни тюрьмы, ни имени узника.

Принц Алрик недоверчиво покачал головой:

– Не понимаю, как эта тюрьма может существовать в Меленгаре, если я ничего об этом не знаю. И откуда Аристе о ней стало известно? И почему она так хочет, чтобы я туда отправился?

– А я думал, вы для себя уже определились. Кто-то здесь говорил, что она послала вас туда, чтобы вас убили или взяли под стражу, – напомнил ему Адриан.

– На мой взгляд, это уж точно более правдоподобно, чем свидание с тысячелетним волхвователем, – сказал Ройс.

– Возможно, ты прав, – задумчиво произнес Алрик, – но дело вот в чем… – Принц машинально потер лоб рукой и замолчал, разглядывая пол, как будто на нем были выписаны ответы на все его вопросы. – Сами подумайте, если бы сестра действительно хотела меня убить, зачем было выбирать для этого никому не известное место? Она могла бы отправить вас куда угодно, да вот хотя бы в это аббатство, разместить здесь целую армию убийц и преспокойно с нами разделаться. Никто бы даже криков наших не услышал. Но переправлять меня в тайное место, о котором никто никогда не слышал, это слишком сложно. Зачем вообще ей было упоминать об этом Эсрахаддоне или Гутарии?

– Стало быть, вы думаете, что она говорила правду? – спросил Ройс. – И что действительно возможна встреча с тысячелетним старцем?

– Я вовсе не утверждаю, что это возможно, но допустим, что он существует. Только представьте, сколько пользы я мог бы извлечь из общения с таким человеком! Я думаю, советодатель последнего императора мог бы многому меня научить.

– Вы начинаете рассуждать как настоящий король, – усмехнулся Адриан.

– Может быть, причиной тому всего лишь тепло костра или запах варева, но мне начинает казаться, что это не такая уж скверная идея, посмотреть, к чему все это может привести. Взгляните, буря стихает. Думаю, дождь скоро кончится. Что, если Ариста не собирается меня убивать? Что, если я действительно должен что-то узнать? Возможно, это связано как-то с убийством моего отца.

– Вашего отца убили? – спросил Майрон. – Мне очень жаль.

Алрик так увлекся, что даже не обратил внимания на слова монаха.

– Так или иначе, мне не нравится, что в моем королевстве находится древняя тюрьма, о которой я ничего не знаю. Интересно, знал ли о ней отец? Или его отец. Возможно, никто из Эссендонов об этом ничего не знал. Тысяча лет – это на несколько веков раньше основания Меленгара. Тюрьму построили, когда эти земли все еще были предметом спора во время Великой гражданской войны. Если можно прожить тысячу лет, если этот Эсрахаддон был советником последнего императора, я тем более хочу поговорить с ним. Любой дворянин Апеладорна отдал бы свой левый глаз за такую возможность. Как сказал монах, после падения империи многие знания были забыты и утрачены. Только представьте, что этот старец может знать, какую помощь он может оказать молодому правителю!

– Даже если он всего лишь призрак? – спросил Ройс. – Очень сомневаюсь, что в некой тюрьме, расположенной к северу от этого озера, нас может ждать тысячелетний старец.

– Если призрак может говорить, то какая разница?

– Разница в том, что мне куда больше нравилась вся эта затея, когда вы отказывались туда идти, – сказал Ройс. – Я думал, что Эсрахаддон – это какой-то старый барон, изгнанный вашим отцом и в отместку нанявший убийц, или, скажем, мать вашего незаконнорожденного брата, которую посадили в тюрьму, чтобы заткнуть ей рот. Но этот вздор достоен только смеха.

– Не будем забывать, что вы дали слово моей сестре, – улыбнулся Алрик. – Знаете что, давайте есть. Я уверен, что репа уже сварилась, и готов в одиночку проглотить ее всю без остатка.

Ройс снова бросил на Алрика укоризненный взгляд.

– Обо мне не беспокойтесь, милорд, – сказал Майрон. – В огороде наверняка найдется еще немного клубней. Эти я нашел, когда рылся в… – Он вдруг осекся и смущенно замолчал.

– Я и не беспокоюсь о тебе, монах, – сказал Алрик, – потому что ты идешь с нами.

– Что вы сказали?

– Ты так много знаешь, что можешь нам пригодиться. Так что у тебя появилась отличная возможность послужить своему королю.

Майрон удивленно уставился на него, несколько раз беспомощно моргнул и вдруг покрылся восковой бледностью.

– Простите, милорд, но я не могу этого сделать, – кротко произнес монах.

– Думается, тебе и в самом деле лучше пойти с нами, – сказал Адриан. – Ты не можешь здесь оставаться. Приближается зима. Ты просто не выживешь.

– Но вы не понимаете, – возразил Майрон, упрямо качая головой. В голосе его слышалась возрастающая тревога. – Я не могу уйти.

– Я знаю, знаю… – Алрик взмахнул рукой, словно отметая протесты монаха. – Тебе надо переписать все книги. Это благое дело. Полностью одобряю твои намерения. Людям надо больше читать. Мой отец всячески поддерживал университет в Шеридане. Он даже отправил туда Аристу. Представляешь? Женщина в университете! В любом случае я разделяю его взгляды на образование. Но посмотри вокруг себя, монах! У тебя нет пергамента, и чернила вот-вот закончатся. Даже если ты восстановишь все книги, где ты станешь хранить их? Здесь? Здесь они будут беззащитны перед лицом стихии и снова будут уничтожены и развеяны по ветру. После того как мы посетим тюрьму, я возьму тебя с собой в Медфорд и обеспечу всем необходимым, чтобы ты довел свою работу до конца. Я прослежу, чтобы тебе выделили подходящее помещение и, возможно, нескольких помощников для работы.

– Вы очень добры, милорд, но я не могу на это согласиться. Простите. Вы не понимаете…

– Прекрасно понимаю. Ты ведь третий сын маркиза Ланаклина. Он запрятал тебя сюда, чтобы избежать дробления своих земель. Ты уникальный человек – ученый монах с невероятной памятью, к тому же благородного происхождения. Если своему отцу ты не нужен, то мне ты бы очень пригодился.

– Нет, – возразил Майрон, – дело не в этом.

– Тогда в чем? – спросил Адриан. – Ты сидишь здесь замерзший и насквозь вымокший, в грязной каменной дыре, кутаешься в единственное одеяло, с нетерпением ждешь трапезы, которая состоит всего-то из пары вареных клубней, твой король предлагает тебе статус барона-землевладельца, а ты отказываешься?

– Не хочу показаться неблагодарным, но я… Видите ли, я никогда раньше не покидал аббатства.

– То есть? – спросил Адриан.

– Я никогда не уходил отсюда. Я приехал сюда, когда мне было четыре года. И с тех пор никуда не уезжал. Никогда.

– Но уж в Роу-то ты ездил? В рыбацкий поселок, – сказал Ройс. Майрон отрицательно покачал головой. – А в Медфорде тоже не был? А ближайшие окрестности? Хотя бы к озеру ты ходил? Порыбачить или просто прогуляться.

Майрон опять покачал головой:

– Я никогда не выходил за пределы аббатства. Даже к подножию холма не спускался. Мне кажется, я просто не могу уйти. Одна мысль об этом вызывает у меня тошноту.

Майрон проверил, не высохла ли его ряса. Адриан заметил, как у него трясутся руки, хотя от холода он дрожать уже не мог.

– Так вот почему тебя так заинтересовали лошади, – сделал вывод Адриан, обращаясь скорее к самому себе. – Но ты ведь видел лошадей раньше?

– Я видел их из окон аббатства в те редкие дни, когда мы принимали посетителей, приехавших верхом. Я никогда не прикасался к лошади. Мне всегда было интересно, каково это – сидеть на ней верхом. Лошади упоминаются во всех книгах, где пишется про турниры, сражения, скачки. Лошади вообще занимают особое место в жизни людей. Один правитель, король Бетами, даже повелел, чтобы его коня похоронили вместе с ним. Я много о чем читал, чего не видел в жизни. О женщинах, например. О них тоже часто пишут в книгах и поэмах.

Адриан изумленно посмотрел на него:

– Ты никогда не видел женщины?

Майрон жестом дал понять, что так оно и есть.

– Ну, в некоторых книгах я видел рисунки, изображавшие их, но…

Адриан отвесил шутливый поклон в сторону принца Алрика и воскликнул:

– А я-то был уверен, что это наш принц воспитан в отрыве от настоящей жизни!

– Но ты не мог не видеть своей сестры, правда, Майрон? – с любопытством спросил Ройс. – Она ведь здесь бывала.

Майрон ничего не ответил. Отвернувшись, он снял горшок с огня и принялся доставать вареную репу.

– Неужели ты станешь утверждать, что она приезжала сюда на свидания с Гонтом, но даже не пыталась увидеться с тобой? – спросил Адриан.

Майрон нервно передернул плечами.

– Это было всего лишь раз, где-то с год назад, когда ко мне приехал отец. Настоятелю пришлось сказать мне, кто это.

– То есть ты никак не участвовал в этих встречах? – уточнил Ройс. – И не ты их устраивал?

– Нет! – закричал Майрон и пнул ногой один из пустых горшков так, что тот отлетел на другой конец каморки. – Я ничего не знаю ни о письмах, ни о своей сестре!

Он прислонился к стене. Глаза его наполнились слезами, он тяжело дышал. Все трое молчали, наблюдая, как монах, уставившись пустым взглядом в пол, теребит в руках одеяло.

– Я… Простите. Я не должен был кричать на вас. Простите меня, – сказал Майрон, вытирая глаза. – Нет, мы с сестрой никогда не встречались, а отца я видел только однажды, во время того посещения. Он заставил меня поклясться, что я буду молчать. Не знаю почему. Патриоты, роялисты, имперцы… я ничего об этом не знаю. – Голос монаха звучал как будто издалека, на его лице появилось выражение болезненной отрешенности.

– Майрон, – тихо сказал Ройс, – ты ведь выжил не потому, что находился под аналоем, правда?

В глазах монаха снова появились слезы. Губы задрожали. Он печально покачал головой.

– Сначала нас заставили смотреть, как они избивают настоятеля, – тихим голосом сказал Майрон. – Они хотели узнать про Аленду и какие-то письма. Наконец настоятель сказал им, что моя сестра отправляет какие-то послания под видом любовных писем, однако ни с кем не встречается. Это все ложь. Письма отправлял мой отец, а забирал их гонец из Медфорда. Когда они узнали, что отец приезжал сюда, меня стали допрашивать. – Майрон судорожно вздохнул. – Но мне не причинили вреда. Ко мне даже не прикоснулись. Меня спрашивали, заключил ли отец союз с роялистами из Меленгара против Уоррика и церкви. Хотели знать, кто еще в этом участвует. Я не сказал ни слова. Я и в самом деле ничего не знал, клянусь. Но ведь я мог сказать хоть что-то. Мог бы солгать. Мог бы сказать: «Да, мой отец роялист, а сестра – предательница!» Но я молчал. Знаете почему? – Майрон посмотрел на них. По щекам его текли слезы. – Я ничего не сказал, потому что отец заставил меня поклясться, что я буду молчать. – Он замолк на мгновение, потом добавил: – Я молча смотрел, как запирали двери церкви. Я молча смотрел, как ее поджигали, и молча слушал крики своих братьев. Это моя вина. Я обрек братьев на смерть только потому, что дал клятву чужому для меня человеку.

Майрон разрыдался. Он прислонился к стене спиной, сжавшись и закрыв лицо руками.

Адриан разложил клубни по тарелкам, но Майрон к ним не прикоснулся. Адриан оставил две репки в надежде, что монах съест их позже.

Когда скудная трапеза подошла к концу, ряса Майрона уже высохла, и он оделся. Адриан положил руки ему на плечи.

– К сожалению, вынужден признать, что на этот раз принц прав. Ты должен идти с нами. Если мы оставим тебя здесь, ты долго не протянешь.

– Но я не могу… – испуганно пролепетал Майрон. – Это мой дом. Мне здесь хорошо. Здесь мои братья.

– Они все мертвы, – твердо возразил Алрик.

Адриан бросил на него осуждающий взгляд и снова повернулся к Майрону.

– Послушай, тебе пора идти дальше. В жизни существует много чего другого, помимо книг. Мне кажется, ты будешь рад увидеть это своими глазами. Кроме того, ты нужен своему королю. – Последнее слово он произнес с явным сарказмом.

Майрон тяжело вздохнул и с видимой неохотой кивнул в знак согласия.

Дождь начал стихать и к полудню совсем прекратился. Прихватив с собой пергаменты и кое-какие припасы, найденные в разрушенном монастыре, Ройс, Адриан и Алрик двинулись было в путь, но остановились у входа в аббатство, поджидая отставшего Майрона. Монах не появлялся. Адриан отправился на поиски и нашел его в разоренном саду. Этот сад, окруженный почерневшими от копоти каменными колоннами, находился когда-то в центре монастырских построек. По обеим сторонам засыпанной пеплом булыжной дорожки сохранились остатки клумб и кустов. В середине крытой галереи возвышался пьедестал, на котором виднелись большие солнечные часы. Адриан подумал, что до пожара этот портик, наверное, поражал своей красотой.

Монах сидел на почерневшей каменной скамье, уперев локти в колени и положив подбородок на ладони, и печально смотрел на сгоревший сад.

– Мне страшно, – сказал Майрон, когда Адриан подошел ближе. – Вам это, наверное, кажется странным. Но мне все здесь так хорошо знакомо. Я могу сказать вам, из скольких каменных плит состоит эта дорожка или скрипторий, сколько оконных стекол было в монастыре. Могу сказать, в какое время суток солнце поднимается прямо над церковью. Могу рассказать, как брат Гинлин все ел двумя вилками, потому что дал обет никогда не прикасаться к ножу. Как брат Хеслон всегда вставал первым и вечно засыпал во время вечерней молитвы. – Майрон указал на черный пенек напротив. – Мы с братом Ренианом похоронили тут белку, когда мне было десять лет. Через неделю на том месте проросло дерево. Весной оно покрывалось белыми цветами, и даже настоятель не мог определить, что это за растение. В аббатстве его прозвали Беличьим деревом. Мы считали это чудом, и хотелось верить, что белка была слугой Марибора, который нас отблагодарил таким образом за то, что мы позаботились о его подопечной.

Майрон помолчал немного, глядя на пенек, и вытер заплаканное лицо длинным рукавом рясы. Он заставил себя отвернуться и снова посмотрел на Адриана.

– Я могу рассказать вам, как зимой снег, бывало, поднимался до окон второго этажа, и мы жили, как в белки в уютном и теплом дупле. Я мог бы рассказать, что все мы были лучшими в своем деле. Гинлин делал такое легкое вино, что оно таяло на языке, оставляя лишь чувство восторга. Фенитилиан шил необыкновенно теплую и мягкую обувь. Можно было ходить в ней по снегу и даже не заметить, что вышел на двор. Сказать, что Хеслон умел готовить, значит оскорбить его. Он делал потрясающий горячий омлет с сыром, перцем, луком и беконом и поливал его легким сливочным соусом с пряностями. А вслед за этим подавал сладкий хлеб, сдобренный медом и корицей, копченую свинину, колбасу в салифане, слоеные пирожные в сахарной пудре, свежевзбитое сливочное масло и черный чай с мятой в глиняном чайнике. И это только на завтрак.

Теперь Майрон улыбался, прикрыв глаза. Лицо его приобрело мечтательное выражение.

– А Рениан чем занимался? – спросил Адриан. – Твой друг, с которым вы хоронили белку? Какое у него было ремесло?

Майрон открыл глаза, но помедлил с ответом. Он снова посмотрел на пенек и тихо сказал:

– Рениан умер в двенадцать лет. Подхватил лихорадку. Мы похоронили его прямо тут, возле Беличьего дерева. Это было его самое любимое место в мире. – Он замолчал, поджав губы, затем судорожно вздохнул и сказал: – Не было еще ни одного дня, чтобы я не пожелал ему доброго утра. Обычно я сажусь здесь и рассказываю ему, как поживает его дерево. Сколько на нем появилось новых бутонов, когда набух или опал первый листик. В последние несколько дней мне приходилось лгать, потому что я не мог заставить себя признаться, что дерева больше нет.

Из глаз Майрона снова потекли слезы. Его губы дрожали, но он продолжал смотреть на пенек.

– Все утро я пытаюсь попрощаться с ним. Пытаюсь… – Он запнулся и снова вытер глаза. – Я пытался объяснить, почему должен сейчас уйти, но Рениану ведь всего двенадцать, и мне кажется, он не понимает. – Майрон закрыл лицо руками и зарыдал.

Адриан сжал его плечо:

– Мы подождем у ворот. Не торопись.

– Что так долго, черт побери? – возмутился принц Алрик, когда Адриан вышел из аббатства. – Если с ним всегда такие проблемы, не лучше ли оставить его здесь?

– Ни в коем случае! – отрезал Адриан. – Мы его не оставим и будем ждать столько, сколько нужно.

Алрик и Ройс обменялись недовольными взглядами, но спорить не стали.

Майрон вышел к ним спустя всего несколько минут. С собой он нес небольшую торбу, в которую собрал все свои вещи. Он был явно расстроен, но вид лошадей поднял ему настроение.

– О Боже! – воскликнул он.

Адриан взял Майрона за руку, как маленького ребенка, и подвел к своей белой в яблоках кобыле. Лошадь смотрела на Майрона огромными темными глазами сверху вниз. Ее мощное тело словно раскачивалось из стороны в сторону, когда она переносила вес с одной ноги на другую.

– Они кусаются?

– Обычно нет, – сказал Адриан. – Вот, можешь погладить ее по шее.

– Она такая… большая, – сказал Майрон.

На лице его появилось выражение ужаса. Он поднес руку ко рту, как будто его затошнило.

– Хватит сомневаться, Майрон, живо садись на лошадь! – не скрывая раздражения, прикрикнул на него Алрик.

– Не обращай на него внимания, – заявил Адриан. – Можешь ехать со мной. Я сяду первым и помогу тебе взобраться. Хорошо?

Майрон кивнул, но, судя по выражению его лица, хорошо ему не было. Адриан сел на лошадь и протянул ему руку. Зажмурившись, Майрон схватился за нее, и Адриан помог ему забраться на круп. Монах крепко обхватил его руками за пояс и уткнулся лицом в спину.

– Не забывай дышать, Майрон, – сказал Адриан, разворачивая лошадь, и они начали медленно спускаться по петлявшей меж камней тропинке.

С утра было холодно, но постепенно распогодилось и стало заметно теплее, хотя день выдался не такой ясный, как вчера. Они спустились в долину и направились к озеру. Кругом все было мокрым от дождя. Теперь они ехали полем, утопая по стремена в такой высокой, по-осеннему желтой траве, что сапоги всадников потемнели от воды. В лицо им дул северный ветер. В свинцовом небе с гоготом пронеслась стая гусей. Приближалась зима.

Майрон постепенно осмелел и начал оглядываться по сторонам.

– Великий Марибор, я и понятия не имел, что трава может быть такой высокой, – сказал он в спину Адриану. – А деревья! Знаете, в книгах я видел изображения таких высоких деревьев, но всегда думал, что художники не соблюдают пропорции.

Монах ерзал на крупе, жадно рассматривая все вокруг.

– Майрон, ты вертишься, как щенок, – усмехнулся Адриан.

Озеро Уиндермер лежало у подножия голых скалистых холмов, словно лужица застывшего серого металла. Это было одно из крупнейших озер Аврина, но большая его часть все еще скрывалась за далеко уходившими в воду обрывистыми утесами. В водной глади отражалось серое небо, и от этого озеро казалось еще более холодным и пустым. В расщелинах меж камней не было видно ни людей, ни животных, и только несколько чаек, занятых своим птичьим делом, перелетали с места на место.

Через некоторое время всадники выехали на западный берег озера, усыпанный плоской, ошлифованной водой галькой величиной с кулак ребенка. Они двинулись вдоль берега под мерный и тихий плеск слабого прибоя. Время от времени начинал моросить мелкий дождик. Они видели, как расплывается четкая грань воды и неба по мере усиления дождя на горизонте. Потом дождь стихал, но серые тучи все так же продолжали свой неприкаянный полет в осенних небесах.

Впереди, как обычно, ехал Ройс. Еще на северном берегу озера он нашел едва заметные следы древней, почти исчезнувшей дороги, которая вела в горы.

Майрон наконец перестал вертеться в седле. Он все так же сидел за спиной у Адриана, но теперь как-то странно затих.

– Майрон, ты еще жив? – спросил Адриан.

– А? О да, простите. Я наблюдал за тем, как ходят лошади. Я следил за ними последние несколько миль. До чего интересные животные! Их задние ноги, кажется, наступают точно в то место, куда ранее ступали передние. Хотя ведь это не просто ноги, а копыта! Да, именно копыта! Энилина на старом наречии.

– На старом наречии?

– Старым наречием называют язык древней империи. В наши дни его почти никто не знает, разве что некоторые священники. Это мертвый язык. Уже во времена империи он использовался в основном как язык церкви, на нем велась церковная служба, но потом он вышел из употребления, и теперь на нем никто не пишет, не говоря уже об общении.

Адриан почувствовал, как Майрон снова положил голову ему на спину, и остаток пути ему пришлось следить, чтобы монах не заснул и не упал с лошади…

Свернув в сторону от озера, всадники начали подниматься в гору по дну широкого ущелья, окаймленного с двух сторон отвесными скалами. Чем дальше они продвигались, тем лучше различал Алрик очертания бывшей дороги. На всем своем протяжении она оставалась достаточно ровной, что нечасто встречается в природе, хотя местами была завалена камнями, а ее поверхность кое-где пересекали заросшие травой трещины. Несмотря на прошедшие века, под ногами все еще просматривались следы основательной работы давно забытых мастеров.

Несмотря на холод, непогоду и странные обстоятельства, Алрик вовсе не чувствовал себя таким уж несчастным. Путешествие проходило на удивление спокойно. Принцу нечасто удавалось путешествовать без большой охраны, да еще в такую суровую пору года. Необычность ситуации, в которой он оказался не по своей воле, имела свое очарование, и Алрик с каждым часом все больше ему поддавался. Бесконечная тишина, хмурый день, монотонный цокот лошадиных копыт – все это сулило рискованные приключения, и ничего подобного ему еще не доводилось переживать. Все самые дерзкие его выходки происходили под присмотром слуг. Он никогда не оставался без их попечения, как сейчас, и ему никогда не угрожала настоящая опасность.

Лежа связанным в лодке, он задыхался от ярости. Никто и никогда не обходился с ним столь непочтительно. Посмевшего ударить члена королевской семьи подданного ожидала верная гибель, поэтому многие придворные избегали даже прикасаться к его особе. То обстоятельство, что его связали, как животное, принц воспринял как величайшее в мире унижение. Ему никогда не приходило в голову, что кто-то может причинить зло такой важной персоне. Поэтому он был совершенно уверен, что его вот-вот спасут преданные слуги, но вероятность такого исхода уменьшалась с каждой минутой по мере того, как они углублялись в лесные дебри на пути к Уиндермеру.

Он говорил совершенно серьезно, когда назвал минувшую ночь худшей в своей жизни, но утром, когда дождь прекратился и был съеден более чем скромный завтрак, у принца открылось своего рода второе дыхание. Грандиозная цель – поиски и обнаружение таинственной тюрьмы и ее предполагаемого узника – могла обернуться настоящим приключением. Более того, это отвлекало его от мыслей об отце. До сих пор все его силы были направлены на то, чтобы остаться в живых и выяснить личность убийцы короля.

Однако в те минуты, когда его спутники замолкали и воцарялась тишина, принц против воли снова и снова мысленно возвращался к смерти отца. В который раз он оказывался в королевской спальне и видел перед собой бледное лицо отца с крошечной капелькой засохшей крови в уголке рта. Алрик надеялся почувствовать хоть что-нибудь. Хотел бы даже заплакать, но не мог. Он ничего не чувствовал и все время пытался понять, что это значит.

В замке, без сомнения, все облачились в черные одежды, и коридоры оглашаются плачем. Так было, когда умерла его мать. Не было ни музыки, ни смеха, даже солнце, казалось, не показывалось больше месяца. Когда траур закончился, Алрик почувствовал облегчение, если не радость. Он винил себя в черствости, но в то же время ему казалось, будто тяжелый груз упал с его плеч.

Так было бы и теперь, будь он все еще в замке: угрюмые лица, плач и священники, передающие ему свечу, с которой он должен обходить гроб по кругу, пока они читают молитвы. Он уже выполнял эти обязанности, когда был ребенком, и всем сердцем ненавидел их до сих пор. Алрик радовался, что ему посчастливилось вырваться на волю. Меньше всего он хотел бы оказаться сейчас у этого колодца печали, который ему не под силу было осушить. Он решил отложить решение некоторых вопросов на будущее, а сегодня возблагодарить судьбу за то, что она позволила ему ехать по неизвестной дороге в компании чужих людей, которые не имеют для него никакого значения.

Адриан с монахом часто отставали, поскольку лошадь несла двух всадников вместо одного. Ройс натянул поводья, придерживая лошадь.

– Почему мы остановились? – спросил Алрик.

– Местность стала ровнее. Должно быть, мы уже близко. Вы забыли, что это может быть ловушка?

– Вовсе нет, – возразил принц. – Я это прекрасно помню.

– Хорошо. В таком случае прощайте, ваше величество, – сказал Ройс.

– Вы не поедете со мной дальше? – встревожился Алрик.

– Ваша сестра просила доставить вас сюда. Если вы ищете смерти, дело ваше. Мы свои обязательства выполнили.

Алрик почувствовал себя дураком, когда понял, что его свежеиспеченная самостоятельность оказалась самообманом. Он рано обрадовался, ведь без этих проводников он вполне может заблудиться по дороге назад! После недолгих раздумий принц сказал:

– Что ж, полагаю, настало время поставить вас в известность, что я официально дарую вам с Адрианом титул королевских телохранителей, поскольку теперь я окончательно уверился, что вы не хотели меня убивать. Отныне жизнь короля в ваших руках.

– Да неужели? Как предусмотрительно с вашей стороны, ваше величество, – усмехнулся Ройс. – Тогда настало время поставить вас в известность, что я не служу королям, если они не оплачивают мои услуги.

– Вот как? – Принц Алрик криво улыбнулся. – В таком случае взгляни на дело с другой стороны. Если я вернусь в замок Эссендон живым, я с радостью отменю ваш смертный приговор и прощу вам незаконное вторжение в мой замок. Однако если я умру или меня возьмут в плен и заточат в тюрьму, вы никогда не сможете вернуться в Медфорд. Мой дядя уже заклеймил вас как опаснейших убийц. Уверен, что вас ищут повсюду. Дядя Перси, может, и выглядит благовоспитанным старым аристократом, но, поверь мне, я знаю его еще и с другой, темной, стороны. Он бывает очень страшен в гневе. Он лучший фехтовальщик Меленгара, ты знал об этом? Если преданность своему королю для тебя недостаточно веский довод, подумай о том, что с точки зрения здравого смысла тебе гораздо выгоднее видеть меня живым, чем мертвым.

– Неужели способность убеждать, что ваша жизнь дороже жизни любого подданного, это обязательное условие осуществления королевской власти?

– Не обязательное, но и не лишнее, – снисходительно улыбнулся Алрик.

– Но это вам недешево обойдется, – сказал Ройс, и улыбка принца погасла. – Сговоримся на сотне золотых.

– На сотне золотых? – ужаснулся Алрик.

– Вы оцениваете свою жизнь дешевле? Кроме того, именно столько обещал нам ДеВитт, так что все справедливо. Но есть еще одно условие. Решения буду принимать я, а вам придется подчиняться. Если вы откажетесь, я не смогу вас защитить, а поскольку мы рискуем не только вашей никчемной жизнью, но и моим будущим, я вынужден настаивать на выполнении этого условия.

Принц Алрик недовольно фыркнул. Ему не нравилось, как с ним обходятся эти двое простолюдинов. По его представлениям, они должны были почитать за честь выполнение его воли. Более того, он даровал им помилование за серьезные преступления, а вместо благодарности этот Ройс имеет дерзость требовать денег! Собственно, чего еще ждать от воров! И все же сейчас они были ему очень-очень нужны.

– Как и все мудрые правители, я понимаю, что иногда приходится прибегать к помощи опытных советников. Не забывайте, однако, кто я такой и кем стану, когда мы вернемся в Медфорд.

– Адриан, – сказал Ройс, когда его напарник и Майрон поравнялись с ними, – нас только что повысили, мы теперь королевские телохранители.

– Надеюсь, мы на этом неплохо заработаем?

– Между прочим, да. И работенка полегче будет. Верни принцу меч.

Адриан протянул Алрику тяжелый меч короля Амрата. Принц перекинул широкую кожаную перевязь с ножнами через плечо и вдруг почувствовал себя крайне глупо – меч был для него слишком велик. Но все же, по его представлениям, теперь он выглядел внушительнее, чем когда просто ехал верхом на лошади в плаще и платье сына дворецкого.

– Капитан стражи вручил мне меч моего отца всего две ночи назад, – печально сказал он. – Этот клинок принадлежал Толину Эссендону и семьсот лет без малейших перерывов переходит от властвующего короля к наследному принцу. Мы – одна из старейших династий в Аврине.

Ройс спешился и протянул поводья своего коня Адриану.

– Я схожу на разведку. Надо убедиться, что впереди никаких сюрпризов.

Пригнувшись, он бросился бежать и невероятно быстро скрылся в сумраке ущелья…

– Как он это делает? – воскликнул Алрик, удивленно глядя вслед убегавшему Ройсу.

– Производит жуткое впечатление, правда? – довольным тоном спросил Адриан.

– А как он это сделал? – подал голос Майрон, разглядывавший камыш, который сорвал у озера. – Кстати, эти растения – потрясающие.

Они ждали несколько минут. Заслышав условный свист, Адриан велел двигаться дальше. Дорога свернула налево, затем направо, и вскоре они снова увидели озеро. Теперь оно осталось далеко внизу и походило на большую сверкающую серебром лужу. Дорога, по обе стороны которой поднимались пологие холмы, все время сужалась и наконец резко оборвалась у подножия утеса высотой в несколько сот футов.

– Неужели мы заблудились? – разочарованно спросил Адриан.

– Не думаю, ведь это должна быть тайная тюрьма, – напомнил Алрик.

– Просто мне казалось, – сказал Адриан, – «тайная» означает, что она находится неизвестно где. Я имею в виду, не зная, что здесь находится тюрьма, кто бы сюда потащился?

– Если ее создали лучшие умы бывшей империи, – заметил Алрик, – то вполне вероятно, что ее сложно обнаружить и еще сложнее туда войти.

– По легенде ее строили гномы, – пояснил Майрон.

– Замечательно, – недовольно буркнул Ройс. – Сейчас будет, как тогда в Друминдоре.

– У нас возникли некоторые трудности, когда несколько лет назад мы пытались проникнуть в крепость в Тур Дель Фуре, выстроенную гномами, – сказал Адриан. – Зрелище было более чем жалкое. Устраивайтесь поудобнее, господа, это надолго.

Ройс огляделся по сторонам. Поверхность утеса, в который уперлась дорога, была чистой и ровной, как только что обработанная, тогда как все окружающие скалы и камни были покрыты трещинами, из которых выступали мох и мелкие кустики. Однако склон утеса был совершенно гладким и голым.

– Здесь есть дверь, я знаю, – сказал вор и осторожно провел руками по камню. – Чертовы гномы. Обошлись без щелей, петель и швов.

– Майрон, а в твоих книгах, случайно, не было написано, как открыть дверь в тюрьму? – спросил принц Алрик. – Я слышал, что гномы любят загадки и часто применяют звуковой ключ. Стоит произнести вслух какое-нибудь слово, и дверь отпирается.

Майрон отрицательно покачал головой и с трудом слез с лошади.

– Слова, которые отпирают двери? – Ройс бросил на принца скептический взгляд. – Сказок изволили наслушаться?

– Как раз невидимая дверь и есть сказка, – возразил Алрик. – Здесь это было бы более чем уместно.

– Какая же она невидимая, если все мы видим утес? – заметил Ройс. – Просто она хорошо спрятана. Гномы ведь умеют обрабатывать камень с такой точностью, что после подгонки щелей совершенно не видно.

– Признайся, Ройс, – многозначительно сказал Адриан, – эти гномы вытворяют с камнем что-то невероятное.

Ройс мрачно посмотрел на него через плечо и недовольно произнес:

– Ты бы лучше помолчал…

– Ройс не любит низкорослого народца, – улыбнулся Адриан.

– Именем Новрона, откройся! – без всякого предупреждения повелительным тоном крикнул Алрик.

Каменные скалы отозвались многократным эхом. Ройс резко обернулся и посмотрел на принца испепеляющим взглядом.

– Больше так не делайте! – сказал он недовольно.

– Но ты ведь ничего не предпринимаешь? Просто я подумал, что раз это была или есть церковная тюрьма, то, может быть, открыть ее поможет нечто связанное с верой. Майрон, существует ли какое-нибудь похожее церковное заклятие для таких вещей? Ты должен знать. Есть или нет?

– Я не принадлежу к церкви Нифрона. Аббатство ветров посвящено Марибору.

– Ах да, я и забыл, – разочарованно протянул Алрик.

– Я немало знаю о церкви Нифрона, – уточнил Майрон, – но поскольку я не являюсь ее членом, мне неизвестны тайные коды или песнопения.

– Правда? – сказал Адриан. – Я думал, что ваш орден – это своего рода бедный младший брат церкви Нифрона.

– Может, и бедный, но уж точно не младший. Скорее старший брат, – улыбнулся Майрон. – Императору Новрону начали поклоняться сравнительно недавно, через несколько десятков лет после его смерти.

– То есть монахи твоего ордена поклоняются Марибору, а нифронцы – Новрону?

– Почти что так, – ответил Майрон. – Члены церкви Нифрона почитают и Марибора, но Новрон для них важнее. Основная разница заключается в том, чего вы ищете. Мы исповедуем личную преданность Марибору и видим проявление его воли в безмолвии. В этой священной тишине с помощью древних ритуалов он говорит с нами в наших сердцах и душах. Мы стремимся познать Марибора. Служители церкви Нифрона, в свою очередь, пытаются понять его волю. Они верят, что рождение Новрона доказывает желание Марибора напрямую управлять судьбами человечества. Поэтому они так активно занимаются политикой. Вам знакома история Новрона, не так ли?

Адриан скептически поджал губы, а затем произнес:

– Ну, он был первым императором и победил эльфов в какой-то войне много лет назад. Не понимаю, почему из-за этого он должен считаться богом.

– Вообще-то он не бог.

– Тогда почему ему поклоняется столько народу?

– Считается, что Новрон – сын Марибора, призванный помочь нам в самый темный час. Настоящих богов всего шесть. Эребус, отец всех богов, сотворил мир Элан. Он породил трех сыновей и дочь. Старший сын, Феррол, великий маг, считается создателем эльфов. Средний, Дроум, искусный ремесленник, творец гномов. Младший сын – Марибор. Он, конечно же, сотворил человека. А животных, птиц и рыбу в море создала дочь Эребуса, Мюриэль.

– Итого пять…

– Есть еще Уберлин, сын Эребуса и Мюриэль.

– Бог тьмы, – вставил Алрик.

– Да, я о нем слышал. Постой… Хочешь сказать, дочь родила ребенка от собственного отца?

– Это был ужасный поступок, – объяснил Майрон. – Эребус взял Мюриэль силой в припадке пьяной ярости. От их союза родился Уберлин.

– Наверное, он потом неловко себя чувствовал на семейных обедах, – ехидно сказал Адриан. – Ведь он изнасиловал дочь и все такое.

– Не то слово. Вообще-то старшие сыновья Эребуса – Феррол, Дроум и Марибор – его за это убили. Когда Уберлин пытался защитить отца, трое братьев обратились против него и пленили своего племянника. Или брата? Наверное, и то и другое, да? Так или иначе, Уберлин был заточен в подземном царстве. Его рождение было страшным преступлением, но потеря единственного сына разбила сердце Мюриэль, и она навсегда перестала разговаривать со своими братьями.

– И богов снова стало пять.

– Не совсем. Многие верят, что бог не может умереть, поэтому его нельзя убить. Приверженцы некоторых культов полагают, что Эребус все еще жив и в облике человека скитается по свету, а также все время ищет способ искупить свою вину…

Стемнело. Поднялся ветер, предвещая новую бурю. Лошади заволновались, и Адриан пошел их успокоить. Алрик поднялся и начал ходить по кругу, время от времени растирая ноги и жалуясь, что устал от долгого сидения в седле и что у него все болит.

– Майрон, хочешь помочь мне расседлать лошадей? – позвал Адриан. – Думаю, мы здесь надолго.

– Конечно, – радостно сказал монах. – А как это делается?

Адриан и Майрон в четыре руки сняли с лошадей седла и поклажу, а затем сложили вещи и оружие под небольшим скальным навесом. Майрон в конце концов осмелел настолько, что начал поглаживать шеи животных. Адриан предложил ему заготовить для них травы, а сам пошел узнать, как обстоят дела у Ройса.

Его напарник сидел на тропинке, ведущей к утесу. Иногда он вскакивал, осматривал часть стены и с ворчанием снова садился на землю.

– Ну, как успехи?

– Ненавижу гномов, – невпопад ответил Ройс.

– Большинство людей их ненавидит.

– Да, но у меня на то особая причина. Только эти мерзавцы умеют делать вещи, которые я не могу открыть.

– Ты сможешь. Конечно, будет непросто и займет немало времени, но ты справишься. Одного я не могу понять, зачем Ариста отправила нас сюда, зная, что мы не сможем войти?

Ройс завернулся в плащ и попытался сосредоточиться, но по нему было видно, что его раздражает собственное бессилие.

– Я ничего не вижу. Если бы мне удалось найти хотя бы одну щель, тогда другое дело. Но как взломать замок, если здесь нет даже намека на дверь?

Адриан ободряюще похлопал его по плечу и вернулся к Майрону, который закончил кормить лошадей и присел рядом с Алриком возле каменной стены.

– Как идут дела у Ройса? – спросил Алрик.

В голосе его слышалось нетерпение.

– Пока никак. Оставьте его в покое. Ройс во всем разберется, просто на это нужно время. – Адриан снова повернулся к Майрону. – Я все думаю о том, что ты рассказал. Если Уберлин считается богом, то почему Новрон – нет? Они же оба дети богов, так или нет?

– Строго говоря, он полубог. Наполовину бог, наполовину человек. Видите ли, Марибор послал Новрона… Давайте я начну с начала. Итак, Феррол был старшим сыном. Когда он сотворил эльфов, они постепенно заселили мир Элан. Когда появился Дроум, он выделил своим детям подземный мир. Для детей Марибора места не осталось. Поэтому человечество было обречено на борьбу и жизнь в самых жалких уголках мира.

– То есть эльфы получили все самое лучшее, а нам достались отбросы? Как-то нечестно получилось, – сказал Адриан.

– Вот и нашим предкам это пришлось не по душе. Не говоря уж о том, что люди плодились гораздо быстрее эльфов, которые куда дольше живут. В мире стало тесновато, и положение только ухудшилось, когда гномов вытеснили на поверхность.

– Кто вытеснил?

– Помните, я сказал, что боги заточили Уберлина под землей? Так вот он, подобно Дроуму, Марибору и Ферролу, создал собственную расу.

– А, гоблины. Догадываюсь, почему с их появлением внизу стало не так уютно, как раньше.

– Верно. Человечество росло, гномы вышли на поверхность, и нашим предкам стало страшно тесно. Поэтому они умоляли Марибора о помощи. Он услышал их мольбы и хитростью заставил своего брата Дроума выковать великий меч Релакан. Затем уговорил другого брата, Феррола, заколдовать оружие. Но где тот воин, что сможет управляться с таким мечом? Марибор и здесь нашел выход. Сменив обличье, он сошел в Элан и соблазнил смертную женщину. От их союза родился Новрон Великий. Он объединил все племена людей и повел их войной на эльфов. Новрон был вооружен Релаканом и одержал в итоге победу. Так началась эра владычества людей под предводительством Новрона.

– Хорошо, с этим ясно, но когда мы провозгласили Новрона богом?

– После его смерти. Церковь Нифрона была основана, чтобы воздать почести Новрону как спасителю человечества. Новая церковь стала официальной религией империи, но вдали от имперской столицы Персепликвиса люди сохранили старую веру и продолжали почитать Марибора, как и раньше.

– И это вы? То есть монахи ордена Марибора?

Майрон кивнул.

Тем временем грозовые тучи все больше затягивали небо, в ущелье стало быстро темнеть. Однако свет не исчез окончательно, а приобрел странный оттенок, отчего все вокруг приобрело сверхъестественные очертания. Вскоре на перевале поднялся ветер, бросавший в воздух комья земли. Где-то далеко громыхнул гром, эхо подхватило и принесло его негромкие раскаты.

– Так что там с дверью, Ройс? – позвал Адриан. Он сидел, прислонившись спиной к утесу, вытянув ноги и постукивая друг о друга мысками сапог. – Есть успехи? Чувствую, нам предстоит еще одна холодная ночь под дождем.

Ройс проворчал что-то нечленораздельное.

Поверхность расположенного внизу озера, обрамленного отвесными скалами, сверкала, будто повернутое к небу зеркало. То и дело она ярко вспыхивала, когда вдалеке небо прорезала молния.

Ройс снова недовольно заворчал.

– Что такое? – спросил его Адриан.

– Да вот размышляю над твоими словами. Зачем Ариста послала нас сюда, если знала, что мы не сможем войти? Наверняка она была уверена, что мы войдем. Для нее это было очевидно.

– Может, дело в магии? – сказал Алрик, плотнее закутываясь в плащ.

– Да хватит уже болтать про волшебные слова, – буркнул Ройс. – Когда дело касается замков, все упирается в механику, уж поверьте мне, я кое-что в этом смыслю. Гномы очень искусны и очень хитры, но они не делают дверей, которые открываются на звук голоса.

– Я упомянул об этом, – продолжил свою мысль принц, – потому что Ариста кое-что умеет и, возможно, для нее не составило бы труда проникнуть внутрь.

– Что она умеет? – спросил Адриан.

– Колдовать.

– Ваша сестра ведьма? – обеспокоенно спросил Майрон.

– Можно и так сказать, – рассмеялся Алрик, – но это вряд ли имеет отношение к ее колдовским навыкам. Она несколько лет провела в Шериданском университете, где изучала теорию волшебства. Проку немного было от этих занятий, но кое-чему она все-таки научилась. Например, она запирает дверь к себе в покои с помощью магии. И я подозреваю, что однажды она наслала порчу на графиню Амриль из-за какого-то спора по поводу мужчины. Бедняжка Амриль неделю ходила вся в струпьях.

Ройс с интересом посмотрел на Алрика:

– Запирает дверь с помощью магии, это как?

– На двери никогда не было замка, но никто, кроме сестры, не мог ее открыть.

– А вы когда-нибудь видели, как ваша сестра отпирает свою дверь?

Алрик отрицательно покачал головой:

– К сожалению, нет.

– Майрон, – сказал Ройс, – ты когда-нибудь читал о необычных замках и ключах? Может, что-нибудь о гномах?

– В «Сказе об Иберии и великане» Иберий открывает сокровищницу великана ключом, сделанным гномами. Но он не был волшебным, просто отличался огромными размерами. Есть еще ошейник Лиема из «Мифа о забытом», который отказывался отпираться, пока его владелец жив. Не очень-то полезные сведения, не так ли? Гм, дайте-ка подумать… Бывают еще замки из драгоценных камней…

– Какие замки?

– Они тоже не волшебные, но их создали гномы. Это драгоценные камни, которые, взаимодействуя с другими камнями, создают тонкие вибрации. Обычно их используют, когда несколько человек собираются открыть один запертый ящик. Все, что им нужно, это соответствующий камень. Для особо ценных ящиков может потребоваться камень особой огранки, которая вызывает ответное действие. По-настоящему искусные мастера могут изготовить замок, который меняется в зависимости от времени года. Именно так возникла идея подбирать камень в соответствии с днем рождения, поскольку некоторые из них обладают большей силой в определенное время. Я…

– Вот он, – перебил его Ройс.

– Что ты сказал? – удивился Алрик.

Ройс вытащил из нагрудного кармана кольцо с темно-синим камнем, увидев которое, Алрик вскочил.

– Это кольцо моего отца! Немедленно отдай его мне!

– Забирайте, – сказал Ройс, бросая кольцо принцу. – Ваша сестра велела вернуть его вам, как только мы доберемся до тюрьмы.

– Вот как? – Алрик выглядел сбитым с толку.

Он надел кольцо на палец. Как и меч, оно было ему велико и постоянно смещалось под весом драгоценного камня.

– Я думал, она взяла его себе. На нем королевская печать, которая дает владельцу неограниченную власть. Обладая им, она могла бы подписывать указы, собрать придворных или объявить себя наместницей.

– Может, она действительно говорила правду, когда сказала, что хочет вас спасти? – предположил Адриан.

– Не будем спешить с выводами, – предостерег Ройс. – Для начала проверим, как оно работает. Ваша сестра сказала, что кольцо вам понадобится, чтобы попасть в тюрьму. Я подумал, оно послужит доказательством того, что вы король, но, видимо, она имела в виду нечто другое, в буквальном смысле. Если я прав, прикосновение кольца к камню должно открыть невидимые двери.

Они собрались на склоне утеса и встали рядом с Алриком, ожидая драматической развязки.

– Ну же, Алрик! Попробуйте!

Принц повернул кольцо камнем вверх, сжал руку в кулак и прикоснулся к утесу. Фаланги пальцев погрузились в камень. Алрик вскрикнул и отшатнулся.

– Что случилось? – спросил Ройс. – Было больно?

– Нет, скорее холодно, но я не могу дотронуться до него.

– Попробуйте еще раз, – сказал Адриан.

Алрику не понравилось это предложение, но он пересилил себя. На этот раз он нажал сильнее, и рука вошла в стену по самое запястье. Остальные смотрели, как он с трудом вытягивает ее назад.

– Потрясающе, – пробормотал Ройс, ощупывая твердую стену. – Такого я не ожидал.

– Означает ли это, что принц должен идти дальше один? – спросил Адриан.

– Я не хочу идти сквозь камень в одиночку, – заявил Алрик, и в его голосе послышались нотки страха.

– Кажется, у вас нет выбора, – ответил Ройс. – Если, конечно, вы все еще намереваетесь поговорить с волшебником. Но пока рано сдаваться. Дайте-ка мне кольцо.

Несмотря на то что буквально минуту назад Алрик так жаждал получить свое кольцо, теперь он более чем охотно с ним расстался. Ройс надел его на палец и прижал руку к утесу. Она прошла внутрь так же, как рука Алрика. Ройс вытащил руку, снял кольцо и, зажав его в левой руке, коснулся камня правой. Она снова прошла сквозь скалу.

– Значит, не обязательно быть принцем и не обязательно надевать кольцо на палец, чтобы пройти сквозь камень. Достаточно просто иметь его при себе. Майрон, ты что-то говорил о камнях, которые создают тонкие колебания?

Майрон утвердительно кивнул и добавил:

– Они по-особому взаимодействуют с определенными видами камней.

– Попробуйте взяться за руки, – предложил Адриан.

Алрик и Ройс последовали его совету. И на этот раз руки у обоих прошли через камень.

– Все понятно, – сказал Ройс. – Последнее испытание. Давайте все возьмемся за руки. Надо убедиться, что оно и на этот раз сработает.

Все четверо сцепили ладони, и каждому из них удалось проникнуть на несколько дюймов в толщу скалы.

– Помните, что нельзя вынимать рук из камня, прежде чем разомкнется живая цепь, – продолжал поучать Ройс. – И еще, перед тем как мы двинемся дальше, нам надо кое-что обсудить. Много чего повидал я на своем веку, но такого – никогда! Понятия не имею, что произойдет, когда мы туда войдем. Ну, Адриан, что скажешь? Идем?

Адриан потер ладонью подбородок.

– Дело, конечно, рискованное, – сказал он задумчиво, – но, учитывая, что недавно я уже принял одно малоудачное решение, на сей раз оставляю выбор за тобой. Если скажешь, что надо идти, мне этого достаточно.

– Должен признаться, меня одолевает любопытство, – признался Ройс. – Итак, Алрик, если вы все еще не передумали, то мы идем с вами.

– Если бы мне пришлось идти одному, то я бы скорее всего отказался, – заметил Алрик. – Но теперь мне тоже захотелось узнать, что там за стеной.

– Ты с нами? – спросил Ройс Майрона.

– А как же лошади? С ними все будет в порядке?

– Уверен, что ничего с ними не случится.

– А если мы не вернемся? Они ведь умрут с голоду.

Ройс, теряя терпение, вздохнул и предложил:

– Мы или они. Выбирай.

Майрон все еще сомневался. По небу пронесся грохот, вспыхнула молния, пошел дождь.

– А мы не можем отвязать их, на случай если…

– Я не собираюсь строить планы на случай нашей гибели. Когда мы выйдем, лошади нам понадобятся. Они остаются, а ты?

Дождь хлестал монаха по лицу. Он в последний раз украдкой глянул на лошадей и наконец сказал:

– Я с вами. Будем надеяться, что с лошадьми ничего не случится.

– Вот как мы поступим, – сказал Ройс. – Я надену кольцо и пойду первым, Алрик за мной, потом Майрон. Адриан будет прикрывать тыл. Когда окажемся внутри, пойдем в обратном порядке: сначала Адриан, потом Майрон, потом Алрик. Входите там же, где я, но не обгоняйте меня. Не ровен час сработает какая-нибудь ловушка. Есть вопросы?

Все, кроме Майрона, одобрительно кивнули.

– Подождите, – сказал монах и поспешил к месту, где они сложили снятые с лошадей вещи.

Он взял фонарь и ящичек с огнивом, которые забрал с собой, уезжая из аббатства, остановился на секунду, погладил лошадей по мокрым носам и вернулся к остальным.

– Я готов, – сказал он с видом полного смирения.

– Ну вот и хорошо. Держитесь за руки и следуйте за мной, – сказал Ройс.

Они снова сцепили руки и по очереди, один за другим начали погружаться в скалу. Адриан шел последним. Перед самой стеной он сделал глубокий вдох, как перед нырком в воду, и тоже прошел сквозь камень…

Глава 5

Эсрахаддон

Кругом была кромешная тьма. В затхлом воздухе подземелья не ощущалось ни малейшего дуновения. Ничто не нарушало тишины, кроме звука падавших сверху капель воды. Адриан вслепую сделал несколько шагов вперед, чтобы убедиться, что полностью прошел сквозь препятствие, и отпустил руку Майрона.

– Ройс, ты что-нибудь видишь? – едва слышно прошептал он.

– Ничего. Стойте на месте, пока Майрон не зажжет фонарь.

Адриан слышал, как Майрон возится в темноте с огнивом, и, напрягая зрение, тщетно пытался зацепиться за что-то глазом, но все его попытки что-нибудь разглядеть ни к чему не привели. Это было похоже на полную слепоту. Майрон несколько раз ударил кресалом по кремню, высекая снопы искр. В отсветах вспышек Адриан заметил чьи-то мрачные лица, обращенные к нему из темноты. Они появлялись лишь на мгновение и исчезали, когда гасли искры.

Никто не двинулся с места и не произнес ни слова. Наконец монаху удалось зажечь трут, а затем и фонарь. Тусклый свет озарил узкий, не более пяти футов шириной, коридор, высокий потолок которого скрывался во тьме. На каменных стенах были высечены из камня человеческие лики с широко открытыми ртами… Казалось, люди, скрытые за занавесом, прижались к нему носами, стараясь разглядеть незваных гостей сквозь серую ткань. Эти ужасные лица смотрели на них дикими глазами, будто окаменев навеки в момент величайшего страдания.

– Дай-ка фонарь, – тихо велел Ройс.

Когда Майрон протягивал Ройсу фонарь, его лучи выхватили из темноты еще больше искаженных гримасами муки лиц. Адриану почудилось, что они гневно кричат на людей, без их ведома вторгшихся в их владения, но на самом деле ничто не нарушало тишины и покоя подземелья. Приглядевшись, можно было увидеть, что на некоторых лицах глаза вылезали из орбит от ужаса, у других, напротив, глаза были крепко зажмурены, возможно, чтобы не видеть чего-то невыносимо страшного.

– У того, кто это придумал, было больное воображение, – сказал Ройс, принимая фонарь из рук монаха.

– Хорошо хоть, это всего лишь барельефы, – дрожащим голосом произнес Алрик. – Представьте, каково было бы их слушать.

– С чего вы взяли, что это барельефы? – спросил Адриан, с опаской протягивая руку к носу женщины с выпученными глазами.

Он был почти уверен, что ощутит под пальцами тепло живой кожи, но, к счастью, почувствовал всего лишь холод камня.

– Может, эти люди слишком рано выпустили из рук свои сокровища?

Ройс поднял фонарь над головой.

– Коридор уходит в глубину подземелья, – сказал он ровным голосом.

– И там такие же лица на стенах? – спросил Алрик.

– Ну да, – подтвердил вор.

– Зато теперь нам никакой дождь не страшен, – с наигранной веселостью сказал Адриан. – К тому же мы еще можем вернуться… – Он обернулся и с изумлением обнаружил, что позади них простирается все тот же уходящий во тьму бесконечный коридор. – Где стена, сквозь которую мы только что прошли? – Сделав шаг назад, он вытянул руку и не нашел преграды, которую они только что преодолели. – Это не обман зрения. Коридор уходит вдаль.

Адриан заметил, что Ройс ощупывает стены коридора, но его рука уже не проходит сквозь камень, как это было снаружи.

– Что ж, это усложняет дело, – пробормотал вор.

– Но ведь должен быть другой выход, правда? – спросил Алрик.

Голос его слегка дрожал. Вор огляделся по сторонам и вздохнул:

– Думаю, нам надо идти вперед. Вот, принц Алрик, держите свое кольцо, хотя вряд ли оно вам здесь понадобится.

Ройс повел их вперед по коридору, попутно осматривая и проверяя все, что виделось ему подозрительным. Коридор казался бесконечным. Он выглядел прямым, как стрела, но Адриану вдруг пришла в голову мысль: а что, если гномы строили коридор с незаметным изгибом и теперь они ходят по кругу? Масла в фонаре Майрона оставалось все меньше, и это также вызывало у него беспокойство. Совсем скоро они снова окажутся в кромешной тьме.

Вокруг ничего не менялось, поэтому трудно было определить, как долго они шли. Спустя какое-то время вдалеке показался свет. Маленький светлячок метался и покачивался в темноте. Вот он приблизился, и одновременно послышалось эхо уверенных, твердых шагов. Наконец Адриан разглядел очертания человека с лампой в руке. Он был высок, подтянут, в длинной кольчуге с капюшоном. Поверх нее был наброшен алый с золотом плащ, переливавшийся в свете лампы. На плаще был изображен королевский герб: небесная корона и инкрустированный драгоценностями скипетр, а под ними разделенный на четыре части щит, который с обеих сторон поддерживали грозные львы. На боку у рыцаря висел сверкающий меч с изысканным орнаментом, а на голове красовался остроконечный серебристый шлем с золотой насечкой в виде плюща. Рыцарь сверлил незваных гостей мрачным взглядом из-под надвинутого на глаза козырька шлема.

– Зачем вы здесь? – грозно спросил он.

В его голосе слышался упрек. После короткой паузы Ройс ответил:

– Мы пришли, чтобы встретиться с узником.

– Это запрещено, – жестко сказал рыцарь.

– Так, значит, Эсрахаддон все еще жив? – спросил Алрик.

– Не произносите этого имени! – воскликнул стражник. Оглянувшись через плечо, он всмотрелся в темноту. – Не здесь. Здесь – никогда. Вам не следовало приходить сюда.

– Возможно, но мы уже здесь и хотим видеть Эсра… То есть узника, – запротестовал Ройс.

– Это невозможно.

– Так сделайте это возможным, – приказал Алрик громким повелительным голосом и выступил вперед. – Я – король Алрик из Меленгара, повелитель этих земель. Ты не имеешь права указывать мне, что возможно, а что нет в пределах моего собственного королевства.

Стражник отступил назад и оценивающе посмотрел на Алрика.

– Тебе не хватает короны на голове, король, – сказал он недоверчиво.

Алрик поднял меч и направил острие на стражника. Несмотря на большие размеры клинка, обращался он с ним весьма умело.

– Может, я и без короны, зато у меня есть меч, – с вызовом сказал он.

– Меч тебе не поможет. Никто из здешних обитателей давно уже не боится смерти. Чем ты докажешь свое право на свой высокий сан?

Адриан не знал, что подействовало на Алрика сильнее – слова стражника или непомерный вес меча, но принц опустил оружие.

Алрик вытянул руку, сжатую в кулак, разжал пальцы. На ладони лежало кольцо с синим камнем.

– Это печать Меленгара, символ дома Эссендонов и герб этих владений.

Увидев кольцо, стражник одобрительно кивнул:

– Если ты законный правитель этих земель, то и в самом деле имеешь право войти. Но знай, что здесь повсюду властвует магия. Следуй за мной и не вздумай шагнуть в сторону.

Он развернулся и повел их за собой туда, откуда только что пришел сам.

– Ты узнаешь эмблему на плаще стражника? – прошептал Адриан Майрону, когда они последовали за ним.

– Да, это герб Новронской империи. Его носила имперская городская стража Персепликвиса. Он очень древний.

К вящей радости Адриана, не чаявшего покинуть это место, проводник вывел их из коридора с ликами на стенах под своды огромного грота, искусно вырубленного в природной скале. Своды поддерживали колонны из такого же камня. На стенах пылали факелы, и в их свете стало очевидно, сколь велико это помещение. Здесь, пожалуй, мог бы поместиться целый Медфорд. Под ногами зияла бездна, которую они пересекли по узким мостикам и прошли под каменными арками, похожими на гигантские деревья, ветви которых, казалось, служат опорой для верха горы.

Здесь все было сделано из камня: стулья, скамейки, столы, полки и даже двери. Нигде не было видно ни кусочка дерева, ни ткани или кожи. В огромных фонтанах, вырубленных прямо в скале, била вода, поступавшая из невидимых источников. Здесь не было ни ковров, ни гобеленов, зато все стены и пол были покрыты причудливыми узорами. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это замысловато извивающиеся строчки, составленные из непонятных знаков. Некоторые из них были грубо выдолблены в скале, другие высечены изящно и тонко. Адриан краем глаза отмечал, что очертания высеченных в камне символов слегка изменяются по мере того, как он проходит мимо. Присмотревшись, он понял, что это не обман зрения. Изменения были едва заметны и напоминали легкую рябь.

Они все шли и шли. Проводник ни на мгновение не обернулся и не остановился. Он шел так быстро, что Майрону, самому низкорослому и коротконогому из них, приходилось изрядно торопиться. Звуки их шагов эхом отражались от каменных стен пещеры. Кроме того, в воздухе стоял немолчный шум, состоявший из каких-то перешептываний и тихих разговоров, доносившихся откуда-то издалека, настолько невнятных, что невозможно было различить отдельные слова. Непонятно было, ропот ли это обитателей пещеры, притаившихся где-то за углом, или просто звуковые явления, порожденные формой каменных стен.

По мере продвижения все чаще стали появляться другие стражники. Они стояли вдоль их пути. Большинство из них было одето так же, как их проводник, но вскоре стали встречаться и стражники в черных доспехах с простой белой эмблемой в виде разбитой короны. Их лица скрывали зловещего вида шлемы. Они застыли, вытянувшись по стойке «смирно». Никто из них не шевельнулся при виде чужаков и не проронил ни слова.

Адриан спросил Майрона, что он знает об эмблеме на доспехах стражников.

– Это знак древнего ордена Серетских рыцарей, – тихо объяснил монах. – Его основал восемьсот лет назад лорд Дариус Серет, которому патриарх Линнев поручил найти исчезнувшего потомка Новрона. Разбитая корона символизирует павшую империю, которую они желают возродить.

Наконец они достигли своей цели. Во всяком случае, так подумалось Адриану. Они вошли в овальный зал, где увидели огромную, очень высокую дверь, вырезанную из камня и сплошь покрытую блестящим, похожим на паутину, орнаментом. Дверь выглядела как нечто нерукотворное, а не созданное вопреки природе. Очертания дверного проема, подобные прожилкам листа или нежным завиткам расходящихся в стороны корней, растворялись в камне стен по мере удаления от двери. По обеим ее сторонам возвышались высеченные из камня массивные косоугольные обелиски, на которых были выбиты руны. Между ними и дверью виднелись высокие пьедесталы с жаровнями, над которыми играло голубое пламя.

Возле двери в высоком кресле за гигантским каменным столом, покрытым искусно вырезанным орнаментом из изогнутых линий, восседал человек. Его седая борода ниспадала до самого пола. Изборожденное морщинами лицо напоминало кору старого дерева. По обе стороны стола горели свечи с бочку толщиной и высотой в два человеческих роста. Судя по наплывам воска на свечах и полу, когда-то они были высотой с гигантскую дверь. Адриану пришло в голову, что человек за столом похож на секретаря.

– К вам посетители, – объявил проводник.

Человек за столом, писавший что-то черным пером в огромной книге, поднял глаза на незваных гостей.

– Кто вы такие и как вас зовут? – строго спросил он.

– Я, Алрик Брендон Эссендон, сын Амрата Эссендона, король Меленгара, властитель этих земель, и я требую аудиенции с заключенным.

– А остальные? – Седобородый старец указал пером на его спутников.

– Это мои слуги, королевские телохранители и мой духовник.

Секретарь привстал и наклонился вперед, пристально рассматривая посетителей. Прежде чем снова сесть, он заглянул каждому в глаза, затем обмакнул перо в чернильницу и перевернул страницу. Записав что-то, спросил:

– Зачем вы хотите видеть узника? – Его перо замерло, пока он ждал ответа.

– Это мое личное дело, – с величественным видом произнес Алрик, – и оно вас не касается.

– Возможно, однако меня касаются дела узника, а посему я должен знать причину вашего визита. Иначе я не смогу позволить вам войти, независимо от того, король вы или нет.

Алрик некоторое время колебался, но потом все же счел необходимым уступить:

– Я желаю задать ему вопросы касательно смерти моего отца.

Старец на мгновение задумался. Затем кончик пера снова заскрипел по бумаге. Закончив запись, он поднял взгляд.

– Очень хорошо. Можете войти, но в целях вашей безопасности вы обязаны соблюдать установленные здесь правила. Тот, с кем вы желаете говорить, отнюдь не обычный человек. Это существо – древнее зло, демон, которого нам когда-то посчастливилось заточить в тюрьму. Наша первостепенная задача заключается в содержании его под замком. Разумеется, он жаждет побега. Он очень хитер и постоянно испытывает нас, пытаясь отыскать какие-нибудь слабости, словно разрыв линии или трещину в камне. Итак, прежде всего идите прямо к месту его заточения, не мешкайте. Во-вторых, оставайтесь на галерее, не заходите в узилище. В-третьих, и это самое важное, не выполняйте ни одной его просьбы, даже если она покажется вам на первый взгляд самой невинной. Не обманывайтесь на его счет. Он умен и коварен. Задайте свои вопросы и уходите. Не нарушайте этих правил, ясно? – Алрик кивнул. – Да хранит вас Новрон.

В тот же момент створки гигантской двери начали медленно раскрываться, и по залу разнеслись звуки громкого скрежета камня о камень. Наконец дверь широко распахнулась. За ней открылся вид на узкий каменный мост, перекинутый через пропасть, гладкий, словно стекло, и тонкий, как лист пергамента. Другой конец хрупкого моста упирался в башню из черного камня, возвышавшуюся посреди бездны, словно остров в бескрайнем море пустоты.

– Можете оставить фонарь. Там он вам не понадобится, – предупредил старец.

Ройс кивнул, но предпочел с фонарем не расставаться.

Послышались звуки, напоминавшие пение, словно многоголосый хор исполнял скорбную мессу. Тихая, грустная, тяжелая музыка напомнила Адриану о худших мгновениях его жизни. Навалилась невообразимая тоска, лишившая его уверенности в себе. Ноги отяжелели, сердце сковал холод. Идти дальше стало очень трудно.

Как только они перешагнули порог, гигантские двери начали медленно закрываться. Вскоре створки ее с грохотом соединились. Все вокруг было залито ярким светом, хотя было непонятно, где находится его источник. Оценить глубину и размеры бездны было невозможно. Она казалась бесконечной.

– Неужели все тюрьмы такие? – дрожащим голосом спросил Майрон, пока они медленно продвигались по мосту к черной башне.

– Думаю, не ошибусь, если скажу, что эта тюрьма единственная в своем роде, – ответил Алрик.

– Поверьте мне, я много тюрем перевидал в своей жизни, – сказал Ройс, – но эта и вправду ни на что не похожа.

Они молча шли по мосту. Адриан замыкал шествие, внимательно наблюдая за тем, куда ступает. Преодолев часть пути, он на мгновение остановился и поднял глаза, чтобы проверить, как там остальные. Майрон шел, раскинув руки, словно канатоходец. Алрик, пригнувшись, выставил руки перед собой, как будто собирался ползти. Ройс же, напротив, небрежно шагал впереди всех, оживленно вертя головой и озираясь по сторонам, с любопытством разглядывая все, что их окружало.

Вопреки кажущейся хрупкости мост оказался прочным. Они благополучно преодолели его и добрались до небольшой арки, ведущей в черную башню. Как только они сошли с моста, Ройс повернулся к Алрику.

– Зачем было без всякой необходимости раскрывать свои карты, ваше будущее величество? – укоризненно произнес он. – Не помню, чтобы мы договаривались насчет того, что вы придете и с порога заявите: «Здрасьте, убейте меня, я новый король!»

– Ты же не думаешь, что здесь меня тоже подстерегают убийцы? Я и сам считал, что это ловушка, знаю, но ты только посмотри на это место! Не представляю себе, чтобы Ариста могла учинить что-то подобное. Или ты всерьез полагаешь, что кому-то под силу проникнуть за нами через дверь, в которую мы вошли?

– Я полагаю, что нет никакого смысла рисковать, когда в этом нет необходимости.

– Рисковать без нужды? Ты серьезно? А переход по узкому скользкому мостику через пропасть неизвестно какой глубины ты риском не считаешь? Убийцы сейчас должны волновать нас меньше всего.

– Вы всегда доставляете столько хлопот своим телохранителям? – насмешливо улыбнулся Ройс.

Алрик ответил ему снисходительным взглядом. За аркой начинался узкий коридор, по которому они попали в большую и похожую на амфитеатр круглую комнату со ступенчатыми рядами каменных скамей и лестницами. Они вели к огороженной балюстрадой круглой арене. Спустившись вслед за всеми по лестнице, Адриан увидел пустую, если не считать одинокого стула, на котором кто-то сидел, арену.

Фигуру сидящего освещал падавший сверху луч яркого белого света. Человек не выглядел как тысячелетний старец. В его черных, до плеч, волосах только-только начинала пробиваться седина. Темные глаза задумчиво глядели из-под выпуклого лба. Лицо с высокими скулами было полностью лишено волос. Это удивило Адриана, поскольку все те немногие фокусники и маги, каких он знал, носили длинные бороды как отличительный признак своего ремесла. Узник был одет в великолепную мантию, цвет которой с трудом поддавался определению, поскольку ткань мерцала, переливаясь от темно-синего к дымчато-серому цвету, однако в складках казалась изумрудно-зеленой, а местами даже бирюзовой. Узник сидел, подобрав полы мантии и сложив руки на коленях так, что их скрывали складки одежды. Он был неподвижен, словно статуя, и ничем не выдал, что заметил их присутствие.

Принц нерешительно оглянулся и шепотом спросил:

– Что теперь?

– Поговорите с ним, – посоветовал Ройс.

– Ему ведь не может быть на самом деле тысячи лет?

– Здесь, по-моему, возможно все, что угодно, – заметил Адриан.

Майрон посмотрел по сторонам и поднял глаза к невидимому своду. На лице его появилось страдальческое выражение.

– Это пение… – прошептал он. – Оно напоминает мне о монастыре, о пожаре, словно я опять слышу, как они… кричат.

Адриан в знак поддержки мягко коснулся рукой его плеча.

– Хватит болтать, – сурово сказал Ройс монаху и перевел взгляд на Алрика. – Вы должны поговорить с узником. Пока вы этого не сделаете, мы не можем уйти. Идите и спросите его о том, ради чего пришли сюда.

– Но что мне сказать? То есть если он и вправду маг и чародей Старой империи, если он действительно служил последнему императору, с чего мне начать?

– Попробуйте спросить, чем он тут занимался, – предложил Адриан. Алрик ответил на это невеселой усмешкой. – Нет, серьезно, посмотрите туда. Там только он и стул. У него нет ни книг, ни карт, вообще ничего. Прошлой зимой, пережидая сильный снегопад, мне пришлось какое-то время отсиживаться в «Розе и шипе», так я чуть с ума не сошел от скуки. Думаете, он провел так тысячу лет, просто сидя на стуле?

– И как можно не сойти с ума, все время слушая эти звуки? – добавил Майрон.

– Будь по-вашему, у меня есть идея. – Алрик повернулся и обратился к волшебнику: – Приношу свои извинения, господин… – Человек на стуле медленно поднял голову и моргнул, когда в глаза ему ударил яркий свет. Он выглядел усталым. – Прошу прощения за беспокойство. Я Алрик Эсс…

– Мне ведомо, кто ты, – перебил Алрика Эсрахаддон. Голос у него был мягкий и успокаивающий. Он говорил расслабленно. – Где твоя сестра?

– Ее здесь нет.

– Отчего не пришла она?

Алрик беспомощно посмотрел сначала на Ройса, потом на Адриана.

– Она просила нас прийти вместо нее, – подсказал Ройс.

Волшебник пытливо посмотрел на вора и спросил:

– А ты кто еси?

– Я? Я никто, – сказал Ройс.

Эсрахаддон насмешливо изогнул одну бровь.

– Может быть, так, а может быть, и нет, – многозначительно произнес он.

– Моя сестра просила меня прийти сюда и поговорить с тобой, – сказал Алрик. Внимание мага снова переключилось на него. – Ты знаешь почему?

– Ибо по моему наитию она прислала тебя.

– Чисто сработано, да еще при таких-то замках и запорах! – восхитился Адриан.

– Чисто? – переспросил Эсрахаддон. – Что разумеешь ты под оным словом? Я не зрю здесь никакой грязи. – Все четверо пришельцев обменялись растерянными взглядами. – Не подобает, однако, имеющему разум предаваться неразумным рассуждениям. Итак, около годины Ариста скрашивала мое существование животворным своим присутствием, хотя в мрачной сей юдоли время почти не поддается исчислению. Она возомнила, бессчастная, будто и в самом деле познает в университете своем искусство волшебства, но можно ли в вашем жалком мире обучиться истинной магии? Сей голод знаний сподвиг ее прибегнуть к моим советам, и она умолила меня обучить ее давно забытому искусству. Веками заперт был я в сих стенах, где время утекает, как песчинки между перстами, и дано мне искать успокоение лишь в звуках моего собственного голоса. Вот почему внял я мольбам ее. Многое поведала мне принцесса о новом мире, я же взамен даровал ей некие познания.

– Познания? – обеспокоенно спросил Алрик. – Какие?

– Весьма незначительные. Не так давно отец твой занедужил, верно? Я научил ее готовить хент байлин. – Они недоуменно посмотрели на него. Эсрахаддон отвел взгляд в сторону, как будто что-то искал. – Иным именем нарекала она это… Это было… – На его лице отразилось внутреннее напряжение, но, вместо того чтобы продолжить, он нахмурился и разочарованно покачал головой.

– Целебное снадобье? – подсказал Майрон.

Волшебник испытующе посмотрел на монаха и утвердительно кивнул головой:

– Истинно так!

– Ты научил ее, как приготовить снадобье для моего отца?

– Сама мысль об этом повергает всех в ужас, не так ли? Возможно ль, чтобы я, исчадье ада, пользовал короля! Но отнюдь не я поднес ему яду, а смерть настигла его не по моей вине. И Аристу снедали сомнения настолько, что она бросила мне вызов. Вот почему оба мы испили из одной чаши, дабы убедиться, что нет места обману. Рога у нас не выросли, и смерть не постучалась в двери, а здравие вашего правителя пошло на поправку, когда он принял снадобье.

– Это не объясняет, зачем Ариста отправила меня сюда.

– Не явилась ли смерть в твой дом?

– Откуда тебе это известно? Да, моего отца убили, – сказал Алрик.

Волшебник вздохнул и горестно покачал головой.

– Не единожды предрекал я исполнение грозящего роду твоему несчастья, однако сестра твоя не вняла речам моим. Тем не менее я внушил ей прислать тебя ко мне в том случае, ежели смертельная опасность нависнет над домом Эссендонов. – Эсрахаддон поочередно окинул взглядом Адриана, Ройса и Майрона и спросил Алрика: – А сии не те ли, кто облыжно обвинен был в великом злодеянии? Ибо я дал ей наставление, согласно коему доверия достойны лишь те, на кого несправедливо возложат вину за наистрашнейшее преступление.

– Так ты знаешь, кто убил моего отца?

– Мне неведомо его имя, ибо я не ясновидящий. Однако ясно, из какого лука пущена стрела. Отец твой пал от руки того, кто в сговоре с теми силами, кои держат меня в сем узилище.

– Церковь Нифрона, – едва слышно пробормотал Майрон, и взгляд волшебника, услышавшего его слова, снова задержался на монахе.

– Но зачем церкви Нифрона убивать моего отца?

– И у стен есть уши, и хотя я лишь проявлял доброту, и намерения мои были благородны, мои тюремщики сочли, что я указываю на отца твоего как на наследника Новрона.

– Погоди, – перебил его Алрик. – Церковь не хочет убивать наследника. Все ее существование вращается вокруг его воцарения и создания новой империи.

– Тысячи лет довольно, чтобы истина сокрылась под наслоениями лжи. Смерть алчет крови Бога. Вот истинная причина, по которой меня заточили сюда.

– И почему же?

– Меня заточили в каменной гробнице, приговорили к полному одиночеству. Мне запечатали уста и сковали тело мое цепями, ибо свидетель есмь подлога, будучи единственным светочем правды в бесконечном мраке лжи. Церковь, сей оплот веры, и есть тот злой змий, чьими клыками лишен был жизни император и весь род его, кроме одного несчастного. Аще обретется наследник, обязуюсь я предоставить доказательства истины в противность клевете и наветам, ибо токмо я один боролся за спасение жизни нашего повелителя.

– Мы знаем другую версию, согласно которой это ты убил членов императорской семьи, а значит, именно ты в ответе за падение целой империи, – сказал Адриан.

– Помысли себе, каково происхождение сей лжеистории. Не с ядовитого ли языка гадюк, митры на главах своих носящих, сорвалась она и пошла гулять по свету? Ужель и вправду веришь ты, что сие под силу одному человеку?

– Почему ты думаешь, что они убили императора? – спросил Алрик.

– Сие не есть вопрос либо догадка. Не есть также предположение, но воспоминание, такое ясное, будто все произошло вчера. Я знаю. Я был там. И я спас единственного сына императора от рук набожных убийц.

– Хочешь сказать, что ты жил тогда же, когда и император? То есть мы должны поверить, что тебе больше девятисот лет? – спросил Ройс.

– Ты сомневаешься, но у меня сомнений нет. Каков вопрос, таков и ответ.

– Если это простой ответ, то это простая тюрьма, – парировал Ройс.

– Я никак не могу понять, какое отношение все это имеет к моему отцу! – воскликнул Алрик. – Зачем церковникам убивать его?

– Заклинания поддерживают во мне жизнь, ибо я один могу найти наследника. Оные церковные аспиды следят за мной в надежде, что оступлюсь я, и тогда в их руки попадет потомок Новрона. И тогда я сделал вид, что во мне снова пробудился к нему интерес. Своей благосклонной почтительностью в отношении твоего отца я дал им основания полагать, что сие он и есть. И дабы избежать еще большего грехопадения, священники поторопились убить твоего короля. Руки их снова обагрились монаршей кровью. Такого я не ожидал, хотя их яростная настойчивость вызывала у меня подозрения, и я предупредил Аристу о грядущей опасности и предвестниках тьмы.

– И ты за этим хотел меня видеть? Чтобы объяснить мне все это? Чтобы я понял?

– Нет! Воистину призывал я тебя, но по иной причине.

– И какова же эта причина?

Колдун посмотрел на них с некоторой долей иронии во взгляде и произнес одно-единственное слово:

– Побег.

Никто не проронил ни слова. Майрон присел на каменную скамью и шепнул Адриану:

– Вы были правы. Жизнь за стенами аббатства действительно куда интереснее, чем книги.

– Ты хочешь, чтобы мы помогли тебе бежать? – с недоверием спросил Ройс, огляделся и обвел круговым жестом помещение черной башни. – Отсюда?

– Сие есть роковая необходимость.

– А еще это полная невозможность. Мне доводилось выпутываться из чертовски сложных ситуаций, но я еще ни разу не видел ничего похожего на это место.

– Знания твои ничтожны. То, что ты видишь, – сущие пустяки. Разве могут быть настоящей преградой стены, стража и бездна? Магия – вот что удерживает меня здесь! Благодаря волшебным замкам все двери здесь исчезают, как сонные видения, стоит пройти через них. И мост таков, ведь он уже исчез, подобно дыму. Оборотись, и ты увидишь, что его уже нет.

Ройс скептически вскинул брови и повернулся к принцу:

– Алрик, мне нужно ваше кольцо.

Принц передал кольцо вору, тот поднялся по лестнице амфитеатра наверх и скрылся в туннеле. Вернувшись через несколько минут, он вернул кольцо Алрику и подтвердил зародившиеся у Адриана подозрения легким кивком головы.

Адриан вновь переключил внимание на волшебника. Эсрахаддон продолжил свои объяснения:

– Но еще более мощное препятствие – руны, кои начертаны поверх стен моей темницы. Сии коварные камни укреплены магической защитой, ни мощные удары, ни магические ухищрения не позволят мне покинуть пределы ненавистной башни. А скорбный вой, что терзает ваш слух, и есть извращенная гармония тех заклятий. Внутри сей зачарованной ограды из символов полностью исключено сотворение нового заклинания. Но что окончательно уничтожает всякую надежду на мое вызволение и сковывает разум, сие само время. Оно находится здесь в плену у злотворных сил и оттого пребывает недвижным. Года пролетают незаметно, не касаясь ни стен сей пещеры, ни ее обитателей. Присоединившись ко мне, вы здесь не состаритесь ни на мгновение. Ни голода, ни жажды не испытаете вы, во всяком случае, не больше, чем в тот миг, когда вошли сюда. Поразительное достижение, невероятный шедевр магии, сотворенный ради пленения одной-единственной души.

– Что все это значит? – растерянно спросил Алрик.

– Он говорит, что здесь нельзя колдовать и что время остановилось, – объяснил Майрон.

– Я в это не верю, – возразил Алрик.

– Приложи руку к перси своей и прислушайся к биению сердца своего, – изрек тысячелетний узник.

Майрон первым осторожно приложил руку к груди и охнул от удивления: оно не билось.

– И ты ждешь, что мы поможем тебе сбежать при таких-то преградах? – недоверчиво воскликнул Адриан.

Волшебник только лукаво улыбнулся в ответ и промолчал.

– Хотя мне очень хочется спросить, как это можно сделать, – сказал Ройс. – Еще сильнее меня беспокоит вопрос, зачем это нам нужно. Если уж твои враги приложили столько усилий, чтобы запереть тебя здесь, сдается мне, у них на то была веская причина. Ты сообщил нам то, что мы хотели узнать. С этим полная ясность. Зачем нам устраивать тебе побег?

– Возможность выбора у вас ничтожна.

– У нас огромный выбор, – храбро возразил Алрик. – Я король, это мои владения. Это ты бессилен.

– О, не я стою у тебя на пути, мой принц. Ты верно заметил, я беспомощен, я всего лишь жалкий пленник. Врагами твоими отныне стали мои тюремщики. Каждое слово речей наших взвешено и запечатлено. Вели стражникам сейчас же освободить тебя, и ответом тебе будет лишь тишина. Издай крик и услышишь эхо, но не ответ. Они жаждут навсегда заточить тебя в этих стенах вместе со мной или даже лишить жизни.

– Но если они нас слышат, то им должно быть известно, что не я наследник империи, – все еще храбрясь, возразил Алрик, но в голосе его уже не было прежней уверенности.

– Истину реку тебе, верь мне.

Алрик поочередно взглянул на Ройса и Адриана. На лице его отражались волнение и страх.

– Возможно, он прав, – тихо сказал вор.

Беспокойство принца переросло в панику. Он громко приказал выпустить их, но не услышал ни ответа, ни скрипа открывающейся гигантской двери, и никто не появился, чтобы сопроводить их к выходу. Все, кроме волшебника, очевидно нервничали. Алрик готов был заламывать руки от отчаяния. Майрон вцепился в перила балюстрады с такой силой, словно это могло удержать привычный для него мир от падения в бездну вечности.

– И все-таки это была ловушка, – вынужден был признать принц Алрик.

Он повернулся к Ройсу и добавил:

– Я был не прав, когда усомнился в твоем здравомыслии.

– Такого даже я не ожидал. Может, нам удастся найти другой выход?

Ройс сел на одну из нижних скамей амфитеатра с тем же задумчивым видом, с каким недавно размышлял над тем, как проникнуть в тайную тюрьму.

Какое-то время все обреченно молчали. Наконец Адриан не выдержал испытания тишиной, подошел к Ройсу и тихо спросил:

– Ну что скажешь, дружище? Сможешь нас отсюда вытащить? Наверняка у тебя есть какой-нибудь сногсшибательный и смелый план.

– В общем-то есть, но он еще хуже, чем возможность остаться здесь навсегда.

– И что же это?

– Делать, как говорит волшебник.

Они посмотрели вниз на колдуна, который все так же невозмутимо восседал на своем стуле. Его мерцавшая синим светом мантия вдруг стала совсем темной. Адриан подозвал Алрика и Майрона и посвятил их в планы Ройса.

– А не может ли статься, что это очередная ловушка? – тихо спросил Алрик. – Ведь секретарь на входе предупреждал нас не делать ничего из того, что он предложит.

– Вы имеете в виду того милого бородача, который уничтожил мост, по которому мы пришли, и не желает нас выпускать? – полюбопытствовал Ройс. – Не вижу другого выхода, но если у вас есть какие-либо предположения, я готов их выслушать.

– Я хочу снова услышать стук моего сердца, – сказал Майрон, прикладывая ладонь к груди. Выглядел он так, словно его тошнило. – Это очень страшно. Я чувствую себя так, будто на самом деле умер.

– Что скажете, ваше величество?

Алрик недовольно посмотрел на вора и мрачно произнес:

– Хочу поставить тебя в известность, что как королевский телохранитель ты никуда не годишься.

– Я всего лишь первый день в должности, – с чувством собственного достоинства возразил Ройс.

– А я уже застрял в тюрьме, где остановилось время. Даже представить боюсь, что произошло бы, будь в твоем распоряжении неделя.

– Могу только повторить, я не вижу другого выхода, – сказал Ройс, обращаясь к товарищам по несчастью. – Либо мы делаем, как предлагает волшебник, в надежде, что он нас отсюда вытащит, либо нам придется смириться с перспективой провести здесь вечность, слушая это кошмарное пение.

Адриан знал, что если ему придется и дальше слушать эту ужасную погребальную музыку, больше похожую на вопли, он рано или поздно сойдет с ума. Он пытался не обращать на нее внимания, но, как и Майрону, она навевала ему тоскливые воспоминания о разных местах и людях. Адриан видел разочарованное лицо отца, когда он сообщил, что станет военным, видел задыхающегося, окровавленного тигра, умирающего медленной смертью, и слышал хор сотен голосов, монотонно повторяющих имя: «Галенти!» Он принял решение. Нет ничего хуже пребывания здесь.

Ройс поднялся со скамьи и вернулся к балюстраде, за которой терпеливо ожидал их решения волшебник.

– Полагаю, если мы поможем тебе бежать, ты поспособствуешь, чтобы мы тоже выбрались отсюда?

– Истинно так.

– И нет никакого способа проверить, говоришь ли ты сейчас правду?

– Увы, нет, – сочувственно улыбнулся волшебник.

Ройс тяжело вздохнул и спросил, что им надо сделать.

– Самую малость. Ваш принц, сей своенравный новоиспеченный монарх, должен прочитать небольшое стихотворение.

– Стихотворение? – Алрик отодвинул плечом Адриана и встал у балюстрады рядом с Ройсом. – Какое еще стихотворение?

Колдун встал и отодвинул стул, под которым обнаружились четыре двустишия, нацарапанные прямо на полу.

В кругу света Адриан увидел ярко освещенные строки:

– Удивительно, какую красоту может даровать время, – с гордостью произнес волшебник. – Поспеши произнести сии слова, мой дражайший король, и да будет так.

– Этого не может быть! – недоверчиво возразил Алрик. – Ты же говорил, что магия здесь не действует.

– Верно, но ты и не маг. Ты всего лишь даруешь свободу узнику как сюзерен по праву законного наследования коронных земель. Древние законы, возникшие еще до зарождения Меленгара, основаны на преемственности королевской власти. Оные законы определяют, кто право имеет в свое время и в свой черед получить корону. Здесь и сейчас им являешься ты, законный властитель сих земель. Следовательно, тебе дано право открывать любые замки, ибо здешние засовы выкованы из магических слов, кои с течением времени переменили свое значение. Сия темница, воздвигнутая на земле, некогда принадлежавшей могучей империи, в отсутствие павшего императора преклонила колени пред патриархом церкви Нифрона. И хотя в стенах этих ни единая песчинка в часах времени не упала, отмечая его ход, снаружи громы войны никогда не смолкали. Наверху маршировали армии, правители делили эту землю, раздирая империю во имя исполнения своих прихотей. И на этих кровавых холмах родился в жестоких битвах Меленгар, суверенное королевство под властью благородного короля. Права, некогда составлявшие привилегию митроносцев, ныне перешли к тебе. Ты, славный король Меленгарский, обладаешь властью и вправе исправить зло, давным-давно преданное на земле забвению. Прах девяти столетий помутил разум тюремщиков моих, и они разучились читать свои же собственные руны!

Адриан услышал донесшийся издалека скрежет камня о камень: за пределами Черной башни открывалась гигантская дверь.

– Изреки сии словеса, мой повелитель, и ты покончишь с девятисотлетним несправедливым заточением.

– И что нам это даст? – возмущенно воскликнул Алрик. – Здесь полно стражников. Как это поможет нам выбраться?

Волшебник оживленно улыбнулся:

– Произнесенные устами твоими слова разрушат зачарованную ограду и позволят мне вновь свободно применять искусство магии.

– А если ты вернешь себе способность колдовать и исчезнешь, что тогда?

Грохот сапог уже долетал со стороны моста, который, очевидно, снова появился над бездной. Адриан взбежал по лестнице на галерею и заглянул в арку.

– Стражники на подходе! – встревожился он. – Вид у них не слишком благостный.

– Если вы намереваетесь это сделать, стоит поторопиться, – сказал Ройс Алрику.

– Они обнажили мечи! – еще громче крикнул Адриан. – Плохо дело!

Алрик смерил волшебника пристальным взглядом:

– Я хочу, чтобы ты сначала дал слово, что не скроешься без нас.

– С превеликой радостью, мой господин, даю слово, – торжественно произнес колдун и склонился в почтительном поклоне.

– Надеюсь, все получится, – недовольно буркнул Алрик и начал вслух читать начертанные на полу строки.

Ройс бросился к Адриану, который уже занял удобную позицию у выхода из арки. Узкий проход лишал стражников преимуществ, которые давало им численное превосходство. Ройс остановился чуть поодаль за ним. Оба вора одновременно выхватили клинки, готовясь к отражению неминуемой атаки. Галерею штурмовало по меньшей мере двадцать человек. Адриан видел их глаза. Их выражение было ему хорошо знакомо. Он участвовал во многих сражениях и знал, как выглядят в такие мгновения лица солдат. Он много раз читал в их глазах ненависть, страх, безрассудство, даже безумие. То, что он увидел сейчас, была ярость – слепая, безудержная ярость. Адриан перевел взгляд на предводителя нападавших, оценивая его поступь, чтобы угадать, на какую ногу он перенесет вес, когда станет атаковать. Одновременно он отслеживал движения человека, шедшего за ним. Просчитав атаку, он изготовился к бою, выставив оба своих клинка перед собой, но наступавшие вдруг застыли на месте как вкопанные. Адриан ждал нападения, все так же держа мечи наготове, однако стражники явно не спешили наступать.

– Ступайте за мной, – раздался у него за спиной голос Эсрахаддона.

Адриан резко обернулся и увидел, что волшебник уже не сидит на стуле. Он с невозмутимым видом миновал Адриана и пошел дальше, лавируя между оцепеневшими солдатами.

– Идемте же, – повторил Эсрахаддон, оглядываясь.

Весь отряд без лишних слов последовал за волшебником в светящейся мантии, и тот повел их за собой по восстановленному мосту. Кругом было непривычно тихо. Адриан вдруг осознал, что музыка смолкла. Тишину нарушал только стук их каблуков по каменному полу.

– Да не тревожит вас опасное прошлое, однако и медлить нам не можно. Спокойно шествуйте за мной, – ободрил их Эсрахаддон.

Все четверо молча подчинились. У гигантской двери стоял секретарь, тревожно вглядываясь в темноту; они бесшумно проскольлзнули всего в нескольких дюймах от него. Адриан заметил, что глазные яблоки седобородого старца совершают едва заметные движения. Он замер на месте и шепотом спросил у мага:

– Они могут нас видеть или слышать?

– Нет, для них вы всего лишь едва ощутимое дуновение прохладного ветерка.

Колдун долго вел их по бесчисленным коридорам, уверенно выбирая повороты, пересекая мосты и поднимаясь или спускаясь по лестницам.

– А что, если мы умерли? – прошептал Майрон, пристально глядя на каждого попадавшегося им на пути застывшего стражника. – Может, все мы теперь мертвы? Похоже, что мы уже призраки.

Адриан подумал, что Майрон, возможно, в чем-то прав, ведь кругом стояла такая странная, поистине гробовая тишина. Легкая поступь волшебника и развевавшиеся полы его мантии, излучавшей теперь серебристое сияние, более яркое, чем свет любого фонаря или факела, только подчеркивали нереальность происходящего.

– Нет, это просто невозможно! – воскликнул Алрик, обходя застывших, как статуи, стражников в черных доспехах, которые стерегли подходы к третьему мосту. – Что происходит?! – обратился он к колдуну. – Это твоих рук дело?

– Так действует итиналь.

– Что это такое?

– Волшебная шкатулка. Не каждому смертному по силам бремя управления временем, ибо поле его слишком обширно, а возможности человека ограниченны. Однако и мировой хаос можно победить, если усилить воздействие в узко ограниченном пространстве. Мои собратья в далеком прошлом, укрощая магию и время, покрыли сии стены сложными заклинаниями. Однако мне достаточно было изменить всего лишь одно волоконце в этом заколдованном полотнище, чтобы нас выбило из состояния магического равновесия.