Внук

Уже который день чуткое сердце Родьки сжималось от страха за деда. Заболел дед всерьёз. Понял это мальчишка по слезам бабушки Томы, что украдкой вытирала их краешком передника. Приезжала «скорая», но дед наотрез отказался ехать в больницу. Теперь лежал он на постели безучастно: дышал тяжело, до хрипа, многолетний загар слетел с его лица, посинели губы.

– Плохие времена настали, Родик, – сокрушалась бабушка вечером, сидя у кровати внука. – Чтобы в больницу лечь, нужно три сумки нести: одна с постельным бельём и посудой, в двух других – лекарство, купленное за свои деньги, иначе не примут. Вот дед и упрямится, не хочет нас с тобой обездоливать. Всю жизнь мы с дедом честно работали, вроде пенсию заработали. Только где она эта пенсия? Что ни месяц, то и задержка. Всё какие-то причины придумывают. Объясняют всеобщими трудностями в стране, связанными с войной далеко от нашего края. Кто войну развязал? Мы не знаем, а расхлёбывать приходиться нам. Кабы были деньги, купили бы мы окорочков да баночку мёду, сварила бы я ему питательного бульончику, а то на овощные бульоны дед и смотреть не хочет.

– Разве бульончики с мёдом варят? – поинтересовался внук.

– Не варят! – рассмеялась баба Тома недогадливости своего любимца. – Мёд по ложке дают к чаю, вместо лекарства, чтобы кашель быстрее прошел. А ты, внучек, позови завтра своего друга Антошку, постоять на ключе. Может, поймаете парочку хариусков на ушицу. Ушицу дед любит, поест и обязательно выздоровеет.

Проснулся Родька до рассвета и сразу вспомнил про больного деда, о том, что от ушицы он сможет выздороветь. Сон, как рукой сняло, но идти на ключ ему не хотелось, там можно простоять до вечера, но не поймать ни одной рыбки. Проскользнув мимо кровати бабушки Томы, он потихонечку зашел в кладовку, уложил в рюкзак дедов бредень и топор, затем вышел во двор. Сдерживая дыхание, Родька несколько минут стоял, прислушиваясь к необыкновенной тишине. Калитку открывал и закрывал за собой осторожно, чтобы не брякнула, не стукнула и не разбудила бы бабушку с дедом. Вдруг в соседнем дворе запел – закукарекал петух. Словно дал сигнал, и пошли горланить все петухи в деревне. Куры и те, захлёбываясь, заорали, как побитые бабы. Забрехали собаки, замычали коровы, хозяйки зазвенели подойниками. Началось утро. Надо торопиться, пока бабушка Тома не хватилась его. Выйдя за деревню, Родька прошел ключ, поляну и вошел в лес. Раньше, он много раз бывал здесь с дедом в дневное время, всё знакомо, бояться нечего. Когда мальчишка подходил к протоке, совсем рассвело.