Жертвa

Не Сатану и его миньонов¹ нужно бояться,

а демонов, что живут внутри каждого из нас,

словно пожирающие, развращающие наши души паразиты

Предисловие

Сказать, что в тот вечер было прохладно, ничего не сказать. Луна светила сквозь открытое окно. Листья шелестели от ветра. Неподалеку залаяла собака. Теон не удостоил ее вниманием. Он устал. От всего устал: от работы, от жизни, но что более важно – устал от бесконечной, выворачивающей наизнанку вины.

Вина и тошнотворная жалость к самому себе. Казалось, других эмоций Теон Холланд не знал. Постоянные кошмары, воспоминания, сотни «что, если…?» и ни единой возможности вернуться назад, что-нибудь исправить. Это была не жизнь, а выживание. Выживание, особого смысла в котором и не было вовсе.

Началось все в далеком детстве и значительно ухудшилось, едва ему исполнилось пятнадцать. Немудрено! То, через что Теон прошел подростком, запросто могло бы сломить взрослого мужчину. Так или иначе, пустота пришла на место злости и непринятия лишь спустя двадцать с «хвостиком» лет. Самобичевание пропало на ничтожно малый срок, чтобы вернуться, вернуться с удвоенной силой. Он ненавидел себя за то, что был не лучшим человеком и уж тем более братом. Но никак не мог вспомнить, в чем именно это проявлялось. Каждую мысль о произошедшем Теон целенаправленно гасил, пока не осознал, что кроме нечетких, туманных картинок, обычно возникающих в самый неподходящий момент, не осталось ничего.

В горле встрял ком. Холланд сидел на краю незаправленной кровати, уставившись на что-то, что держал в руках. Свитер, и довольно маленький. Детский? Да. Определенно, детский. Прижимая вещицу к груди, Теон, сам того не осознавая, по крайней мере, пока дышать не стало трудно, рыдал. «Мужчины не плачут». Да кто сказал? Кто вообще дал определение этому слову? Измены, убийства… плевать! Но не приведи Господь показать свои чувства! Это всегда для него было дикостью.

Мысли Теона стали путаться. Громкие, несдерживаемые рыдания вырывались из груди. Понадобилось немало времени, чтобы хоть немного успокоиться. «Ну и причину нашел! А слезы-то, слезы крокодильи! Слабак!» – подумали бы многие. Однако не время, пролетающее с ужасающей скоростью, наводило тоску, а…

Кто-то позвал его по имени, но Холланд предпочел это проигнорировать. Вместо ответа он подошел к окошку, сделал несколько глубоких вдохов, затем обернулся, пытаясь понять, не ускользнуло ли ничего от уставших ярко-синих глаз. Обертки от конфет на полу. Огромная книжная полка. Ничего, что могло бы вызвать хоть какие-нибудь воспоминания, не говоря уже о важных, которые были, собственно, причиной нахождения Теона там. Одновременно с облегчением и разочарованием он направился к выходу. Может, следовало поискать в другой комнате? Но в какой?

Больше непроверенных мест не было. Разве что… На губах появилась грустная ухмылка. Жутко. Пыльно. Разумеется, учитывая, сколько лет туда не ступала нога человека. Да и сам дом опустел давным-давно. Теон тяжело вздохнул. Он явно колебался. А вдруг это была плохая идея? Вдруг было бы лучше уйти? «… еще не нашли его»; «Мы делаем все возможное»; «Тупик, увы». Ну нет! Опускать руки было категорически нельзя. Никогда. И… раз уж полиции было плевать, или у них не хватило мозгов, чтобы докопаться до истины, лишь бедняга Тео мог найти, за что ухватиться, любую, самую мало-мальски значимую подсказку, след. Вздохнув и собравшись с силами, Теон поднялся на чердак. Бардак. Такой, что сам черт ногу сломит. Как и предполагалось. Тонны коробок, заполненных игрушками, книжками и другой бесполезной дребеденью. Там были вещи, которые надеялись передать следующим поколениям. Малюсенькие джинсы, такие же малюсенькие ботиночки с нетерпением ждали своего часа, ждали, что придет тот день, когда еще одному Холланду они станут впору, тогда как в реальности эти бесценные сокровища, и не нужно смеяться, ибо то, что одни считают мусором, другие хранят как зеницу ока, были обречены валяться без дела до конца времен. О них забудут. Так было. Было, пока не понадобились воспоминания. Пока Теон Холланд не провел в самолете Гавайи – Калифорния несколько часов, несмотря на боязнь высоты, несмотря на то, что пришлось голодать – если б он знал, что питание в стоимость билета не входит, только чтобы вернуться на Родину, где надеялся если не выяснить всю правду и добиться своей цели, то хотя бы немного приблизиться к ответу на вопрос, мучивший его с самого отрочества и во взрослой жизни. Куча каких-то документов, игровая приставка. Пока ничего достойного внимания. Старый альбом. Теон быстро пробежался глазами по фотографиям. К счастью или к сожалению, ни одна из них делу бы никак не помогла. Не нужно было тщательно их осматривать. Обычные. Клишированные. В основном – фотки из детства. Из их детства. Другие же фотографии были ближе к концу. Элизабет-Билберри-Холланд, с волосами, как у матери, и улыбкой… а был ли это вообще ее отец? Свадьбу тоже запечатлели. Были и пустые кармашки – для фото повзрослевшего Теона, фото его ребенка. Хотя вполне возможно, что тот… в смысле, его ребенок, там все-таки был.

Холланд захлопнул альбом. Тяжело осознавать, что твоя жизнь катится в Тартары. Еще больнее осознавать, что вина лежит на тебе, что ты это заслужил.

Клэр стояла молча. Она боялась. Боялась, что, если скажет что-то, хоть слово, если подойдет ближе хотя бы на шаг, Теон ударил бы ее. Да. Было за что. Меж тем мужчина смеялся. Истерически, до тошноты, до боли в легких. Пока краем глаза наконец не заметил блондинку.

– Вас не должно здесь быть, Клэрис Марлоу.

– Не… я Холланд. Не Марлоу. Тео, я…

– Убирайся, пока я не потерял терпение!

По правде сказать, отвращение Теона к девушке было полностью оправданным. Ее поступок был ужасен и непростителен.

– Слушай, это была ошибка!

В глазах Холланда была жгучая ненависть. Он, очевидно, мог в любой момент взорваться. Полгода! И она смела назвать это ошибкой? Это была ноша. Тяжелая ноша. Клэр вынудила его хранить секрет. И если этот секрет когда-нибудь всплывет на поверхность, то непременно разрушит не одну, а сразу несколько жизней.

Так или иначе, больше Теону делать там было нечего. Что вообще возможно найти в этом проклятом месте? Депрессию? Апатию? В ругани тоже было мало смысла. Когда и если придет время, он заставит Клэрис сознаться во всем. А пока оба должны были сосредоточиться на поиске.

– Ничего не нашел,– сквозь зубы процедил Холланд.– Совсем ничего.

И, действительно, обрыскав каждый сантиметр, он не нашел ни единой зацепки. Конечно, кое-что в памяти все же всплыло, но не приблизило Теона к разгадке. Опустошенный, он уже собирался уходить. Вот только куда? Обратный билет еще не был куплен. Отель? Не забронирован. А оставаться еще хоть час в этом доме – в доме боли, Тео просто не мог.

Возможно, полиция была права, и его брат, действительно, ушел из жизни окончательно и бесповоротно? Теон тяжело сглотнул. Под ногами вдруг хрустнуло. Он что-то разбил. Абсолютно точно не стекло. Это был другой звук. Без особого интереса Холланд наклонился, чтобы разглядеть предмет получше. Маска. Пластмассовая. С лицом какого-то персонажа из ужастиков. По типу маньяка. Понять, какого именно антагониста пытался изобразить создатель, было довольно сложно – то ли потому, что ботинки оказались слишком тяжелыми, то ли потому, что подобные фильмы Теон не смотрел уже десять с лишним лет.

Забавно. Казалось бы, простая безделушка стала своего рода триггером. Триггером для тех воспоминаний, которых Тео одновременно боялся и в которых так отчаянно и срочно нуждался. Которые могли помочь.

 Г

ЛАВА 1.

Сладость или гадость?

Нейтан заметно нервничал. Лунный свет уже пришел на место жаркому солнцу. Конечно, он, как и всегда, был бледным, но десятилетнему ребенку казался алым. Это был первый Хеллоуин в жизни Нейта.

– Эй, Ней-Ней!– весело воскликнул Теон.– Ты чего?

– Все в порядке. Просто я не уверен, что…

Старший Холланд заботливо поправил воротник на костюме младшего и помог ему застегнуть запонки.

– Слушай, если не хочешь идти, ничего страшного. Насильно ведь не тащу. Но… ты должен понять: все эти демоны, ведьмы, что бродят сейчас по улице и донимают соседей, такие же, как и мы. Ясно? Можем побыть здесь, посмотреть фильм, а может, и два, заказать бургеры, пиццу, все, что душе угодно. Я лишь хочу убедиться, ч…

– Мне не страшно. Я волнуюсь. Разве это не грех?

– Оу! Так вот где собака зарыта! Пф! Жаль разочаровывать, но все мы тут грешники. И что? Значит, человечество обречено на вечные муки в аду? Позволь заметить, что вечность – это адски долго. Чисто логически – да, обречено. Но ведь наши деяния, хоть и важны, играют второстепенную роль. Нам воздается по вере нашей. Ибо лишь те, кто уверовал, попадут в Рай.

– Тогда- тогда давай пугать этих лузеров до чертиков!– широко улыбнулся Нейтан, обнажая «клыки».

Итак, Дракула и Мумия отправились на охоту за конфетами. На охоту, которая разделит жизнь братьев на «до» и «после».

***

Теон через плечо обернулся на Нейтана. Господи, как же он любил эту улыбку! В далеком 1972 году двенадцатилетний мальчишка с разницей в несколько дней потерял обоих родителей и вынужден был ради трехлетнего Нейта совмещать роли отца-кормильца, заботливой квочки-няньки, понимающего и сочувствующего друга, жилетку для слез, шебутного брата и, естественно, брата-наставника. Было безумно сложно. Но они как-то справлялись. Теон работал. Пахал в поте лица, чтобы хоть иногда радовать Нейтана. Вкусная еда, различные книжки. Два-три раза в год покупал вещи подороже. Высшее проявление любви. Разумеется, для этого ему приходилось занимать у коллег, в чем-то себе отказывать, не спать ночами. Выходных практически не было. Почти единственная возможность хоть немного выдохнуть – Хеллоуин, Рождество и Пасха. В такие дни мало кто вообще ходил по ресторанам. Но видя, как горят от счастья глаза младшенького, Тео понимал, что все было не зря. Уходил он рано – около четырех часов ночи не потому, что «В лодке» пользовался большим спросом, а потому, что его босс не прочь поиздеваться над подчиненными. И, к слову, частенько задерживал зарплату. Посетителей практически не было. Устраивало ли это Теона? Категорически нет. Ведь так было далеко не всегда! Почему он не уходил? Мало кто дал бы работу такому молокососу. Без всякого образования. В конце концов, лучше нестабильная зарплата, чем никакая, верно? В любом случае за год он сумел собрать приличную сумму, которой даже хватило бы на то, чтобы устроить 22 декабря, в день рождения Нейта, небольшое путешествие.

Они шли вниз по украшенной улице. Нейт то и дело оглядывался. Глаза круглые, как у совы. Рот немного приоткрыт. Он с нескрываемым восторгом смотрел на шныряющих неподалеку жутких монстров. Страх, любопытство, веселье. Все чувства смешались воедино. Для него это был необычный опыт. Братьев растили в строгой, религиозной семье. Под запретом был не только Хеллоуин, но и Рождество, что, по мнению Теона, было полной бессмыслицей. Даже музыку, светскую музыку слушать было нельзя. Вот Теон и стал атеистом. С Нейтом же сложилось по-другому. Он верил. Искренне верил, и старший нисколько не противился этому. Но, как защитник, как брат, как наставник, делал все возможное, чтобы Нейт понял: не быть идеальным – нормально, а быть самим собой – крайне важно. Ни один человек не свободен от грехов. Хоть такие ограничения и повлияли на мировоззрение Теона, последней каплей оказалась смерть родителей. На тот момент ему было двенадцать.

Мария Тиммер была поистине роскошной женщиной. Прекрасна как изнутри, так и снаружи. Вышла замуж в восемнадцать, а в девятнадцать родила первенца. Она была блондинкой, волосы – волнистые, серые глаза. Сложно было не любить ее. Муж же Марии, Боб Холланд, работал в страховой компании и уж точно не походил на прекрасного принца. Но что-то цепляло в этом рыжем, веснушчатом, зеленоглазом мужчине. Возможно, харизма? Семья была вполне нормальной, небольшой, из трех, а спустя некоторое время из четырех человек. Но времени, чтобы просто быть друг с другом, им было выделено совсем не много.

26 марта Мария Тиммер была сбита насмерть грузовиком. Водитель избежал правосудия. А через пару лет Боб, безгрешный… нет, следует сказать, притворяющийся безгрешным, застрелился на могиле жены. «Если Бог есть, почему хорошие люди умирают?» – каждый день спрашивал себя Теон. «Они подчинялись. Всегда подчинялись! А сейчас мы сироты! Их больше нет! Разве это честно?» – горько думал он. Погрузившись же в какой-то момент в реальность, Тео перестал настолько идеализировать людей. Но к христианству не вернулся.

Конечно, потеря родителя всегда нелегко дается, особенно для не по годам умного трехлетнего ребенка. И все же Нейт от религии, от веры не отвернулся. «Все хорошо! Он нуждается в мамочке и папочке больше, чем мы с Теоном. Они сейчас в лучшем месте», – по ночам шептал малыш, пока горячие слезы высыхали на его щеках.

Ветер появился внезапно, неприятный, кусачий, и добавлял еще большей атмосферности. Нейт выглядел как настоящий Дракула.

– Ты как, маленький? Не замерз?– заботливо спросил Теон.

– Следи за языком, челядь. Или ты не в курсе, с кем говоришь?

– Простите, Граф Дракула!

Молчаливой улыбки обоих хватило на пару секунд, после чего братья одновременно прыснули. Вот такие были они. Вечно прикалывались, даже когда ничего смешного не было и в помине. Теон вздохнул. Запах был какой-то совсем другой, незнакомый. Любопытный и вместе с тем… от него почему-то становилось не по себе.

Мать часто рассказывала им истории. Истории, что казались Теону бреднями сумасшедшего, а Нейту – захватывающими. Настолько, что ему снились кошмары. Байки из года в год оставались неизменными. Начиная с зарождения Хеллоуина и скрытым под ним смыслом. Напоминала каждый раз об «опасных людях, которые кладут в конфеты яд, похищают детей», во что Теон верил меньше, чем в зубную фею,– в нее он перестал верить уже лет в семь. Зачем кому-то совершать такие жестокие действия? Даже нет. Почему именно на Хеллоуин? Ведь во все остальные дни сладости абсолютно съедобны. Если кто-то и горел желанием принести в жертву сатане малышню, почему всего раз в год? Христиане молятся не только на Пасху, не так ли? В отличие от брата, Нейт от этих россказней был в диком ужасе. Следующая часть ежегодной лекции – криминальные сводки. Мария объявляла им, сколько детей пропало, скольких нашли мертвыми и как именно их убили. Оглядываясь назад, Теон не удивился бы, если этого было бы достаточно, чтобы у нее отобрали родительские права. Возможно, из-за этих «сказок» он и чувствовал себя не в своей тарелке. Сложно избавиться от привычек.

– Слушай! Может, заглянем к миссис Допперти?

Нейт усмехнулся.

– Ты это о карге?

Миссис Допперти, должно быть, видела, как умирали динозавры. Она была тощей. Древней. Почти глухой и еле-еле могла ходить. Из-за недостатка зубов ее речь понять было невозможно. Теон сочувствовал ей: Мэдди Купер, единственная дочь старушки, переехала в Канаду, оставив бедную женщину с восьмилетним как-его-там-зовут ребенком. Джейкоб, вроде. Стеснительный, воспитанный, уверенный в себе мальчик. Интеллигентный и заботливый, но, по мнению Нейта, уж слишком наивный и, чего греха таить, довольно скучный. По правде сказать, Нейтан никогда не умел выбирать себе друзей. Взять хоть Брэда Киллстоуна – грубый шестнадцатилетний амбал, который… а вот, собственно, и он; видимо, убегал после очередного акта вандализма.

– Эй, бро… то есть, на колени предо мной, никчемный слуга!

– Ох, прошу прощения, Граф Дракула! То есть рррр!

Теон закатил глаза.

– Хоть бы роль нормально выучил! Пираты говорят не рррр, а аргх!

Разумеется, это была глупая придирка, но упустить возможность хорошенько ущипнуть Брэда Тео не мог. Парнишка был невыносимым. И может оказать влияние на маленького, чистого душой Нейта, последствия чего, скорее всего, окажутся ужасными.

– Ладно, мне уже идти надо. Увидимся завтра, наверное.

Нейт пожал плечами. Он все равно был не в настроении разговаривать.

– Так, на чем мы остановились, брат?– спросил Тео.

– Миссис Допперти. Ты сказал, можем зайти к ней, но… что она может нам дать? Чернослив в шоколаде?!

– О нет. Конфет у этой женщины предостаточно. Конфет, которые она не может,– Теон клацнул зубами,– съесть.

– И откуда ты знаешь?

– Думаешь, зачем я вожу дружбу с Джейки?

Шутка, конечно же. Теон был каким угодно, но не двуличным.

– Стой, стой, а прикинь… прикинь, она испугается и… ну, коньки отбросит. Типа, живешь ты такой, столетний ворчащий дедок, никого не трогаешь, и тут – о-па, мумия и Дракула на пороге!

На это парню ответить было нечего. Вместо этого он погрузился в глубокие философские размышления. Кто вообще хотел бы жить настолько долго? Нет, с одной стороны, Холланд-теперь-уже-старший был обеими руками за: существовать целый век… это же сколько событий может произойти за такой долгий период! С другой стороны, умри Нейт раньше, Теон не пережил бы этого. Если бы спросили прямо, он бы сказал, что все в руках Бога, тогда как в реальности понятия не имел, какова была бы реакция. В целом, насчет конфет, Тео был прав. У миссис Допперти, действительно, был целый склад сникерсов, шоколадок и других пагубных для здоровья вкусняшек. Вскоре еще недавно пустой пакет для сладостей оказался наполовину полон. Нейту ужасно хотелось избавиться от кило-двух, чтобы было не так тяжело и исключительно баланса ради, ровно на эти кило-два наполнить свой желудок.

– Ну серьезно, как ты узнал?– спросил он.

– Встречался с ее пра-пра-пра-пра… ну, ты понял. Расстались, правда, буквально на днях. Ей нужно было уехать, а в отношения на расстоянии не верю. Да и потом не было особой любви, по крайней мере, с моей стороны, я так думаю. Скорее – смесь… симпатии и желания больше не чувствовать себя одиноким. Она-то и сказала мне, что миссис Допперти прикупила конфеток к Хеллоуину.

Нейтан кивнул, а затем с трепетом посмотрел на брата.

– Думаешь, это правда? То, о чем рассказывала мама. Ну, знаешь, отрава и эти жертвоприношения.

– Ну,– Теон помолчал, подбирая нужные слова.– И да, и нет. Видишь ли, ее истории немного гиперболизированы. Понятия не имею насчет конфет, ибо не сталкивался с таким никогда, если честно. Ну как, случаи отравления на Хеллоуин были, просто многие люди уж слишком серьезно подходят к делу и закупаются вкусностями аж за полгода до «Ночи дьявола», логично, что когда-то они да испортятся. Осторожность проявить все же стоит. А вот по поводу жертвоприношения… как по мне – палка о двух концах. Статистика, которую приводила мама, могла быть или очень старой, или и вовсе выдуманной. Однако ты должен знать, что есть на голову отбитые люди. Не все, но есть. Скажи мне, Нейт. Будь ты преступником, скажем, маньяком, или педофилом, или еще кем-то и хотел сделать что-то очень плохое… какое время и место было бы идеальным? Вот именно. Это не значит, что нужно замуроваться в четырех стенах. Нет, братец. Эти уроды практически повсюду. Вальяжно разгуливают, улыбаясь, притворяясь милыми и добрыми. В ночь Хеллоуина у них карт-бланш. Разве хоть на минуту ты задумался, что кого-то прямо сейчас домогаются или того хуже? Думаешь, чисто физически возможно проверить, в порядке ли каждый визжащий ребенок? Думаешь, заманивать детей вкусностями в день, который со сладостями и ассоциируется, так, к слову, и делать с ними все, на что способно твое богомерзкое воображение, так уж и сложно? Думаешь, украсть малыша в толпе, в толпе, которая целиком состоит из зомби, мумий, маньяков, вампиров, нелегко? Да там хоть двадцать детей кради – никто и глазом не моргнет! Поэтому умоляю, всегда будь рядом со мной, ладно? Может быть, я и не такой параноик, как родители, но, если с тобой что-то случится, никогда себя не прощу. Как-то так. А к чему вопрос?

– Не знаю. Просто чтобы уточнить. Кстати, как тебе было?

– Как мне было что?

– Встречаться с пра-пра-пра-пра-прапрабабкой миссис Допперти?

– О, ну… чего!? Я, по-твоему, геронтофил?

Нейтан заливисто засмеялся, заставив Теона вспомнить причину жить. Братик. Его собственная кровь и плоть.

– Ладно, пора бы заняться делом.

– Оно и верно, граф Дракула. Оно и верно.

На то, чтобы посетить на своей улице каждый дом, им потребовалось около получаса. С мешком, полным конфет, братья собирались возвращаться, когда Нейт вдруг указал на огромный особняк.

– Этого я не помню.

Теон оглянулся. Он тоже не помнил такого… да и вообще там не было абсолютно ничего знакомого.

– Черт! Кажется, мы чуток заплутали.

Нейт стоял как вкопанный. Подобных зданий он никогда не видел. Телевизор в доме Холландов был под строжайшим запретом. Родители считали его чем-то дьявольским. Конечно, они тайком смотрели, думая, что старший сынок уже сладко спал. Конечно, Теон включал его, когда Боб и Мария уходили за покупкой продуктов.

– Тео, мы обязаны туда зайти! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Теон задумался. Все-таки это был первый Хеллоуин в жизни Нейтана. И все-таки даже для скептика заходить в жутковатый, непонятный дом, которого он никогда не видел, расположенный на черт знает какой улице, принадлежащий людям, которых он в жизни не встречал, казалось не самым безопасным планом. Точнее, вообще небезопасным. Но Тео точно знал: на каждое «нельзя» найдется свое «льзя», и «я это сделаю, просто ты не узнаешь»; больше ограничений – больше лжи, больше лжи – меньше доверия. А доверие для Теона было почти что ценнее всего. Кроме того, они ведь были вместе, что такого ужасного могло бы произойти? А включи он режим «курицы наседки», что помешало бы Нейту втихую выбраться из дома и пойти туда одному? Вот это уже могло кончиться плохо. На этой ноте Тео поддался.

– Ладно,– вздохнул он.– Ну? Давай, стучи.

Двери были громадными, деревянными. Такие нередко встречаются в фильмах ужасов.

– Думаешь, они услышат?

– Куда денутся? Здесь кнокер.

– Что такое кнокер?– неуверенно спросил Нейт.

– Эм… видишь эту штучку вон там? Она называется кнокер. Нужно просто эту фигню немного сдвинуть. Типа… да как же тебе объяснить? Теперь понимаешь, почему никогда не стоит запрещать телевизор? Он ведь обучает! Слушай. Вот такое тут металлическое кольцо. Оно как будто бы перевернуто, да?

– Угу. Это? И что мне с ним делать?

– Нужно оттянуть его вниз, ясно? Кольцо должно удариться о дверь, создав при этом стук. Попробуй. Это не сложно. Я подержу мешок.

Нейт сделал, что ему сказали. Они подождали около минуты, но звука шагов так и не услышали. Наконец приоткрылась дверь. Братья переглянулись.

– Ну, пошли тогда?– сказал Нейтан.

К тому моменту, как Теон успел отреагировать, младший Холланд уже был внутри. Все, что мог сделать Тео,– пойти следом.

– Стой!– он сжал плечо брата.

Нейтан огляделся. Ему было жутко любопытно. Поместье украшено было идеально. Высохшая кровь на стенах, всюду сломанная мебель, покрытая паутиной и пылью. Что-то странное привлекло внимание. Мальчишки сделали несколько шагов вперед. И в тот же момент свет выключился. Нейт ахнул. Его дыхание участилось. Он всегда боялся темноты. А кто бы не боялся? Мария Тиммер-Холланд рассказывала детям ужасные истории, истории, полные жестокости, крови и смертей. Ни в одной из них не было счастливого конца. Это еще больше оттолкнуло Теона от религии. Как было сказано ранее, именно из-за них Нейтан стал опасаться, по сути, обычных вещей, совсем безобидных, как, например, зеркала или окна. Конечно, все мы когда-то боялись монстров, живущих под кроватью, но много ли родителей, которые говорили своим детям, этим хрупким, драгоценным созданиям, что, если смотреть в зеркало ночью, особенно в период с 00:00 до 03:00, можно увидеть дьявола? Многие ли родители рассказывают малышам о демонах? Демонах, что обманом заставляют впустить их, только чтобы забрать невинную душу? О демонах, которые терроризируют, заставляют сходить с ума, или покончить с собой, или вообще собственноручно затаскивают прямиком в ад? Ни с того ни с сего послышался смех. Не обычный, кукольный. Он был живым, что и заинтриговало Теона.

– Кажется, это квест. Поиграем, братик?

Нейтан улыбнулся.

– Да, черт возьми!

Пару секунд Тео стоял на месте. Стоило бы принести фонарик или что-то вроде того. Как только глаза привыкли к темноте, он шагнул вперед.

– Аууууууууууууууу! Есть кто дома?

И снова заливистый смех. Теон наклонил голову слегка вбок, словно игривый котенок.

– Тео… я ничего не вижу!

– Все хорошо. Просто иди за мной.

– Ладно. И, кстати, я просто констатировал факт. Мне не страшно. Страх для лохов.

– За языком-то следи!

– Извини. Я просто… ну, чтобы звучало круто.

Хмыкнув, Теон пошел дальше.

– Мэм, я слышал, как вы смеялись.

– Куда теперь?

Тео пожал плечами.

– Можем свернуть налево. Что скажешь?

Холланд-старший остановился, пошарил в воздухе рукой, чтобы убедиться, что они не врежутся в стену. Нейт улыбнулся. Возможно, это была лучшая ночь в его жизни. Он не просто участвовал в таком волнующем празднестве, но также проводил время с Теоном, что для маленького Нейтана было самым ценным. Нет, правда, Нейт бы с удовольствием остался дома, с братом, спокойно, а может, и наоборот, рассказывая истории с бургерами да пиццей. Но вместо этого они, можно сказать, проходили Хэллоуинский квест.

Теон услышал рычание. Он развернулся, чтобы проверить, в порядке ли Нейт, а затем прижал палец к губам. Нейтан кивнул. Рычание не прекратилось. Где-то над их головами был кликающий звук. Тео тут же посмотрел наверх. Заметил кое-что подозрительное. Какой-то предмет упал ему под ноги. Сложно было определить, что именно. Теон думал наклониться, чтобы рассмотреть получше и, возможно, хотя бы определить форму. В следующий миг закричал во все горло. Что-то вонзилось в ногу.

– Что там такое?– хмурясь, спросил Нейт.

– Ничего. Куда нам теперь?

Теону было скорее любопытно, чем страшно. Кто-то, действительно, постарался на славу: пугалки, сам «квест» – все было замечательно. Пока братья стояли, размышляя, куда идти дальше, где-то слева со скрипом открылась дверь.

– Ты готов?

– Да, черт возьми!

Хлоп! Холланды оказались в ловушке. Заперты в почти пустой комнате, где, кроме большого книжного шкафа и прожектора, не было абсолютно ничего. Чтобы найти пленку, понадобилось время. На стене стали видны фотографии. Фотографии, которые ребенку видеть было нельзя. Теону пришлось закрыть глаза Нейту, но ненадолго. Лишь на полминуты. Затем снова стало темно. Темно и небезопасно. Ибо оглушающая тишина скоро сменилась не менее оглушающим ревом, ревом проклятой бензопилы прямо за дверью.

***

Инстинктивно Теон заслонил Нейтана спиной, защищая от любой возможной опасности. Кто-то в костюме клоуна ворвался в комнату с истерическим смехом. С бензопилой в руке он выглядел ужасающе. Нейт закричал. Рык прекратился. Все было кончено. Маска клоуна упала на пол, открывая на удивление прекрасное лицо. Теон ахнул. Это, что…?

– Счастливого Хеллоуина!

Тео кивнул, со все еще широко раскрытым ртом.

– Ты девчонка!– прошептал Нейтан.

И, действительно, она была девчонкой, причем довольно симпатичной. Ростом с Теона, кудрявая брюнетка с карими глазами и, что еще важнее, прекрасной улыбкой.

– Ну, да,– тихо сказала она.

Около минуты никто из троицы не решился сказать ни слова. Затем Теон прокашлялся.

– Сладость или гадость?– нерешительно спросил он.

– Сладость,– улыбнулась девушка,– Вот.

Она положила бензопилу на пол, вышла из комнаты и вернулась с мешком конфет.

– Может, начать их продавать?– предложил Нейт.– Тебе тогда не придется работать!

Тео хмыкнул. Если бы все было так просто!

– Ну, ладно тогда. Простите, что напугала. Пока.

– Да. Да, н-наверное! Счастливого Хеллоуина!

Прежде чем они ушли, прежде чем девчонка закрыла за ними дверь, Нейтан с улыбкой посмотрел на старшего брата.

– Ничего сказать больше не хочешь?

– Нет,– Тео сморщил нос.– А что?

– Ну, я думал, у тебя есть что спросить.

Теон покраснел, словно леди из дешевого романа после того, как рыцарь нежно поцеловал ее руку. К счастью, из-за костюма этого видно не было.

– Вы уж простите его. Ребенок, что ж поделать.

– Я не узнаю твоего голоса,– не сдавался Нейт.– Мы же не знакомы?

– Что ты! Я бы непременно запомнила такого милого вампиреныша! В любом случае спасибо, что заскочили!

– Нет, тебе спасибо, что чуть не заставила нас наделать в штаны!

– Нейт!– зашипел Теон.– Попридержи язык!

– Ладно. Меня, кстати, зовут Нейт. Нейтан Холланд. А ты?

– Можете называть меня Д.

– Д – как Диана?– уточнил Теон.

– Д – как Дерзкая. А ты?

– Я Теон. Теон Холланд.

– Приятно познакомиться, мальчики.

– Да, а…– Тео почесал затылок,– может, мы бы… ну, знаешь… забей.

Наконец они ушли.

– Ты же понимаешь, что ты тупой, брат?

Теон вздохнул. Да, он понимал это.

– Я ее навещу когда-нибудь.

– Мог бы пригласить на свидание прямо сейчас!

– О да, и она пошла бы куда-то с треклятой мумией! Да, Нейтан, молодец. Любой нормальный человек так и сделает!– ухмыльнулся он, но тут же стал серьезным.– Только не говори мне, что ты бы пошел на свиданку с незнакомцем посреди ночи, с незнакомцем, одетым, как персонаж из ужастиков!

Домой они добрались лишь к трем часам ночи. Теон быстренько закрыл дверь. Часть под названием «сладость или гадость» была закончена.

– Будешь спать или посмотрим фильмы?

Нейтан не колебался ни секунды.

– Фильмы! Прошу, прошу, фильмы!

– Ладно. Только сперва переоденьтесь, Граф Дракула.

Теон взъерошил волосы брата и смотрел, как он бежит в спальню. Затем он включил телевизор и поплелся на кухню. Когда вернулся в гостиную с вазой разных конфет, Нейт уже его ждал.

– Наконец! Чего так долго?

– Да так, сортировал сладости. Дай мне минуту переодеться. Фильм все равно пока не начнется. Только минуты через 2-3.

– Ладно,– пожал плечами Нейт.

Разобравшись с костюмом, Теон ушел на кухню и уже спустя пару секунд вернулся к брату вместе с двумя коробками пиццы и двумя банками колы. Глаза Нейта засветились неподдельным счастьем. Лучше уже и быть не могло, верно? Помимо пиццы, был и другой фастфуд. В одной коробке была картошка и кетчуп, в другой чипсы и соус барбекю. Пепперони и Четыре сыра – идеальное сочетание томатного соуса, моцареллы, горгондзолы и козьего сыра. Нейт взял кусочек пепперони. Он буквально мурчал от удовольствия.

– Приятного аппетита, Нейт,– мягко улыбнувшись, сказал Теон.– Ты же обожаешь ее, не так ли?

– Это у нас семейное. Так что за фильм? Про призраков?

– Не-а. Документалка на какого-то серийного убийцу.

– Документалка? Звучит довольно скучно.

Теон ухмыльнулся.

– Ты не догадываешься, почему именно документалка?– он снизил голос до шепота.– Она показывает, что произошло в реальной жизни.

Когда почти вся еда и добрая половина конфеток были съедены, Тео заснул. Нейтан же, в отличие от брата, посмотрел фильм от начала до конца. Но Теона не винил, прекрасно зная, сколько усилий прилагал тот, чтобы обеспечить ему беззаботное детство. С двумя-тремя выходными работал практически двадцать часов в сутки! Честно сказать, Нейт был даже рад, что старшему удалось еще хоть немного поспать. Так или иначе фильм оказался… неоднозначным. С одной стороны, Нейтан был слегка разочарован тем фактом, что смертный приговор не был приведен в действие. Это означало, что справедливости удалось избежать. С другой стороны, убийца все равно будет наказан за свои отвратительные преступления. Не в этой жизни, так в загробной. Месть, думал Нейтан, стоит оставить Богу. Ибо Он справедлив. Если бы этого гада убили тогда, то чем тогда «каратели» от него бы отличались? Ведь так?

Минутка «философии» была бесцеремонно прервана. Нейт едва не подпрыгнул от громкого стука. Он повторился снова. И снова. И снова. Одновременно со страхом и любопытством Нейтан подошел к окну, чтобы посмотреть, что произошло. В голову проникли темные мысли. Мысли о том самом преступнике.

– Брэд?– спросил он.– Это ты?

Ответа не последовало. Нейтан наклонился, но было слишком темно, чтобы что-то увидеть. Он пожал плечами, закрыв на секунду глаза, вдыхая свежий ночной воздух, затем повернулся, чтобы уйти. Тут сердце ёкнуло.

– Эй, Нейт. Рад тебя видеть.

– Ты до смерти напугал меня, тупица!

Брэд нагло ухмыльнулся.

– В этом-то и соль, дубина.

Смех. Такой громкий, блеющий, что Нейт думал, из ушей пойдет кровь.

– Ладно, заткнись уже, пока Теона не разбудил,– закатил глаза Нейтан.– Зачем пришел, кроме как пугать меня до чертиков!?

– Украсть все твои конфеты, зачем же еще? Мы ведь вовсе не лучшие друзья. Совсем нет. Верно?

Нейт фыркнул. Шутку не заценил. Как, собственно, и бесстыдную отрыжку Киллстоуна.

– Ну, правда, заткнись. Хочешь посплетничать? Так уж и быть, давай поболтаем, поедим сладостей или что-то в этом духе, только, пожалуйста, тихо! Нет, рыгай и смейся сколько влезет, мы друзья, можешь быть собой, но имей немного уважения. Я не говорю, что ты вторгаешься в мое личное пространство, но опять же. Я лишь прошу тебя проявить чуть больше сострадания. Теону часа два спать осталось, если не меньше.

– Зануда,– усмехнулся Брэд.– Ладно, тянуть не буду. Знаешь заброшку неподалеку отсюда?

– Нет! Да откуда мне вообще…?

На споры у Нейта настроя не было. Все, что он хотел, – спать. На следующий день в школе – контрольная работа. И что, разве была бы польза, заявись туда Нейтан оглушенным, будто контуженным, застрявшим где-то между жизнью и смертью? Нет. Он собирался послушать, что предложит друг, сразу же отказаться и пойти спать. Правда, если идея окажется и вправду хорошей, Нейт обдумает ее завтра, но только после того, как убедится, что справился с контрольной. Нейтан всегда был прилежным учеником. Ответственный и честный, он был любим почти всеми учителями и ненавистен почти всем одноклассникам. Конечно, они просили о помощи, когда задание было слишком трудным, или, напротив, настолько легким, что где-то должен был быть подвох. И, очевидно, перекидывались парой-тройкой словечек время от времени. Но в то же время его кредо не нравилось никому. Никакой лжи, никогда. По крайней мере, точно не на уроках. Нейтан всегда говорил правду. Так, например, когда весь класс пытался убедить учителя, что упражнение №725 на дом задано не было, одного взгляда на Нейта было достаточно, чтобы понять, что они врали.

– Отсюда, действительно, не так далеко.

– Ну, и?– сонно спросил Нейтан.

– Все уже готово. Пошли.

– Ты дебил?– зевнул он.

– Нет же! Я серьезно! Типа, представь себе самую крутую вечеринку в мире! Фильмы и… и конфеты… и бургеры и… пицца и… девчооооночки! Чувак, не упускай возможность!

– Да тихо ты! Сказал же, Теон уснул! Слушай, звучит заманчиво, но… Вечеринки от лукавого.

– А вот и нет! И вообще, Хеллоуин тоже против этих священных правил или типа того, но разве тебя это остановило?

– Я не понимаю, зачем? Сейчас пять утра, у меня важный день в школе и…

– Школа, школа! Заладил как маленький, хватит! Черт, Нейт, тебя не отправят в ад за пропуск тупого теста!

Нейтан покачал головой. План у него уже давно был сформулирован. Чем быстрее он найдет нормальную работу, тем раньше начнет зарабатывать деньги. А когда заработает достаточно, Теон уволится и уйдет на заслуженный отдых. И братья будут счастливы. Но для этого Нейт должен будет усердно учиться. И не пойти на вечеринку-другую, несомненно, довольно маленькая жертва, когда на кону – свобода. Теон нуждался в нем гораздо больше, чем Брэд когда-либо. Они – братья. А братья должны стоять друг за друга горой, что бы ни случилось.

– Не могу так рисковать. Я должен получить стипендию, поступить в университет, выпуститься, получить диплом, найти работу, чтобы оплатить все, что мы с Тео захотим, включая путешествия и все в таком духе. Только потом можно будет расслабиться.

– Ой, да ладно! Пропустишь столько веселья! Типа… типа, что, если ты не передоживешь на завтра? Если у тебя случится сердечный приступ из-за скуки и ты умрешь? Или тебя убьет кирпич!

– Не надо. Во-первых, правильно сказать «Что, если ты не доживешь до завтра?» Во-вторых, скука не вызывает сердечного приступа, это физически невозможно. И, в конце концов, это идеология ребенка. Да никто не знает, когда придет его черед. Но разве не лучше в таком случае примириться с Богом? А.. так как ты не христианин… слушай. Отбрось религию. Даже так, эта фраза не имеет смысла. Ты бы пошел грабить банк только потому, что понятия не имеешь, как и когда закончится твоя жизнь?

– Когда ты успел стать таким душным? Я, честно, не имею ничего против… верующих, фриков, которые… ну, верят в какую-то высшую силу. Но ты? Нейтан, это абсурд! Мне страшно за тебя! Прекращай вести себя как фанатик, если только не хочешь стать одним из них. В двенадцать лет о таком думать не должны! Будь свободным! Теон из кожи вон лезет, работая, чтобы подарить тебе нормальное детство. То, что ты забиваешь голову такими ненужными вещами уже сейчас, ну, никуда тебя не приведет! Это ведь не детство! Это взрослая жизнь, от которой тебя пытается уберечь брат! Просто расслабься, приятель.

Нейт протер глаза.

– Видишь, что ты получишь, не дав мне выспаться? Ты получишь брюзгливого старикашку по имени Нейтан Холланд.

Киллстоун ухмыльнулся, пошел на кухню и, взяв горстку конфет, снова рыгнул, даже громче, чем в первый раз.

– Ладно,– пробубнил он.– Ладно. Я уйду. Жаль, конечно. Придется всем рассказать, что ты мелкий слабак. Эш ужасно расстроится.

– Стоп! Эш тоже будет? Ты издеваешься?

– Не-а. Я не шучу. Она-то и организовала все. Ну, типа, еду, все такое.

Нейт вздохнул, наблюдая, как Брэд запихал себе в рот сразу несколько конфет. Он снова вспомнил истории. Истории об отравленных сладостях. И о тех, в которых нашли острые лезвия. Призрачный, к счастью, незнакомый вкус крови во рту заставил мальчонку содрогнуться.

Вскоре мысли Нейтана стали возвращаться к Эш. В отличие от брата-свинтуса, Эшли Киллстоун была прекрасна как изнутри, так и снаружи. Она тоже была веснушчатая и рыжеволосая, но было в ней что-то цепляющее. Может, глаза, как у хаски? Ангельская улыбка? А может, в контрасте было дело? Ибо, что неожиданно, Эш до мозга костей любила фильмы ужасов, полных жестокости и аморальности. Она даже время от времени вызывала демонов. Демонов! Это было то, чего Нейт никогда в жизни делать бы не стал. Но для Эшли это было не более чем развлечение.

– Ладно. Я, наверное, пойду. На часик, или на два. Спать, все равно, вроде бы не хочется. Так что… просто нужно переодеться. Негоже, чтобы Дракулу видели в обличии плебея.

Брэд завыл, притворяясь волком. Вой был громким. Нейт вздохнул. «Просил же не шуметь!» – увидел в цвета морской волны глазах друга.

– Зануда!

~ ~ ~

ГЛАВА 2. Скучная рутина

Теон зарычал. Его разбудил какой-то ужасно раздражающий звук. Он открыл глаза. Откуда же? Так и не найдя источник проблемы, старший Холланд предпочел проигнорировать шум и опять уснул. И лишь спустя около получаса Тео понял, что дьявольской вещицей, прервавшей мирный сон, оказался будильник, который он поставил, чтобы не опоздать на…

– Работа!– выдохнул Теон.– Нет! Он убьет меня! Нет, вот ведь черт!

Хорошо хоть, завтрак не нужно было готовить. На маленьком столике, где стоял телевизор, была записка. «Еда в кухне. Ps. Если не понравится, я смог сберечь пару кусочков пиццы. Но, надеюсь, ты оценишь то, что я приготовил. Я очень-очень старался, честно! Pps. Желаю тебе приятного дня на работе!». Теон не сдержал улыбки. Чем он заслужил такую любовь?

Кухня у них была довольно маленькая. Даже не так. Малюсенькая. Без должного оборудования. Оба Холланда готовить обожали. Но умел это делать только Теон. Что, в общем-то, и неудивительно. У Нейта не было никакой практики, в отличие от брата, который работал, хоть и в непопулярном, дешевом, но все-таки ресторане.

В общем, Теон запихивал в себя пересоленную яичницу и недожаренный бекон и наслаждался каждым мгновеньем. Он чувствовал любовь Нейта и отчаянно хотел в ответ дать ему еще больше нежности. О ком еще было заботиться?

– Когда-нибудь я научу тебя готовить,– едва слышно шепнул Тео.

Более того, они планировали открыть собственное кафе. Что-нибудь приятное, уютное. Уникальное для богачей, но доступное людям с доходом поменьше. Но это потом. Сейчас денег не было даже на то, чтобы поехать в путешествие. И Теон делал все возможное для исполнения этой мечты. И для счастья младшего брата.

Теон ворвался на кухню как раз вовремя. В следующую секунду зашел Люк Хевенсби, и запах сигарет заставил Холланда сморщиться. Это был гадкий, скверный человек, а как шеф – и того хуже, но благодаря возрасту и тому факту, что он приходился хозяину двоюродным дедушкой или что-то такое, Тео уже и не помнил точно, Хевенсби остался на борту «В Лодке».

Особенно сильно Люк возненавидел Теона. А кто б не ненавидел? Из всей команды шестнадцатилетний парень, почти без опыта и покровительства, был единственным, кто умел готовить, если не Мишленовские, хотя бы нормальные блюда. Молодой и амбициозный парень, очевидно, был угрозой для нетерпеливого, черствого недошефа, вечно шатающегося алкоголика. С того момента, как Оуэн Боулмэн нанял Теона, Хевенсби пытался найти причину его уволить. А опоздание было достаточно веской причиной.

– Холланд,– голос был хриплым то ли от слишком большого количества выкуренных сигарет, то ли от слишком большего количества выпитого алкоголя. Скорее всего, и то и другое.– Скажи-ка мне, сынок. Который сейчас час?

– 06:01, шеф,– ответил Теон.

– А, так ты опоздал, не так ли?

– Нет, шеф. Он пришел ровно в 06:00.

Это вступился Джерри. Джерри Холстер. Он был плотным, точнее, мускулистым, лет за тридцать, с седеющей бородой и голубыми глазами. Волосы были завязаны в тугой хвостик. Холстер был одним из немногих, кого Люк не так уж и ненавидел. Возможно, из страха, но все же…

– Ладно. Но в следующий раз тебе лучше прийти пораньше.

– Да, шеф,– сказал Теон и опустил глаза, притворяясь, что ему было стыдно за опоздание.

Джерри похлопал Холланда по плечу и вернулся к заготовкам. Услышав, как за Люком хлопнула дверь, Холстер прекратил рубить лук и со слезами на глазах повернулся к другу. Тео улыбнулся.

–Ты спас мою шкуру. Снова.

– Без проблем. А теперь, за работу.

– Займусь, наверное, грибами.

– Окей,– Джерри кинул ему пачку шампиньонов.– Только варить. Паста у нас в…

– Стоп-листе, понял,– кивнул Теон.

По правде сказать, в стоп-листе было практически все. «Лодка» начала идти ко дну еще несколько лет назад. Со временем находить деньги на ингредиенты становилось все сложнее и сложнее. Так, по крайней мере, говорил Люк. Реальность же была иной. Несложно догадаться, что львиная доля выручки уходила на алкоголь, сигареты и прочую ненужную дребедень. Вся команда знала это. Никто не осмелился сказать и слова. Так что оставалось лишь смотреть на падение когда-то неплохого ресторана, который на данный момент превратился в бездарную пародию. Да, это больно. Однако другого выхода не было.

Тео вздохнул. Он хотел творить. Хотел показать всем, чего он стоил. Там, у Холланда, едва ли была возможность культивировать кулинарные способности. Единственное, что «в Лодке» мог предложить, – стабильность с точки зрения зарплаты. Ну, как стабильность, она просто приходила. Неделями, а то и месяцами позже, чем должна была, но все же. Теону платили. Не настолько хорошо, чтобы дать Нейту все, чего только попросит, но достаточно, чтобы выжить.

– Может, пора устроить мятеж?– пробормотал Джерри, выкинув куда подальше угольно-черную от сажи сковородку.– К этой чертовой штуке все прилипало. Больше не будет.

Теон ухмыльнулся. Он был не против мятежа.

– А у меня будет шанс стать твоим су-шефом?

– Когда-нибудь станешь шефом, сынок. Ты под моим крылом. Но нужно учиться и много-много практиковаться. Пока с удовольствием сделаю тебя своей правой рукой. Честно сказать, готовка – гораздо более веселое дело, чем то, что позволяет тебе Хевенсби. Гораздо веселее, чем чистить картошку и греть детское питание.

– Я буду благодарен до конца жизни, чувак. Хотя такое вряд ли когда-нибудь произойдет. По крайней мере, пока старый капитан не отбросит коньки. Надеюсь, конечно, что это случится скоро, но жизнь – штука нечестная, так ведь?

***

Эллисон Хёртидж ворвалась на кухню в бешенстве. Она была официанткой. И довольно непрофессиональной. Оскорблять и без того редких гостей, если им не понравился вкус или качество какого-то блюда, устраивать истерики из-за маленькой зарплаты, что Теона особенно раздражало в той ворчливой женщине с короткой стрижкой, ибо большинству работников не платили по нескольку месяцев,– все вышеперечисленное было для Эллисон в порядке вещей. Теон поднял взгляд. Ему стало интересно, что было не так.

– Да, Эл?– терпеливо спросил Джерри.

– Таракан! В чертовой миске супа!

Хёртидж начала с крика и продолжала до тех пор, пока разобрать, какую информацию она хотела донести, стало невозможно.

– Так иди и скажи ему, что это для вкуса,– сухо сказал Теон.

– Угу. Такая, типа, приправа,– фыркнул Джерри.

Безобидная на первый взгляд шутка привела в действие бомбу – официантка снова начала бурчать. В какой-то момент в комнату зашел шеф и внимательно слушал каждое произнесенное Эллисон слово, смотрел, как она швыряет тарелку о стену.

– Это я припомню в день зарплаты,– ухмыльнулся Люк Хевенсби. Да, он был в особенно отвратительном расположении духа.– Что же вывело тебя из себя?

– Таракан в грибном крем-супе, шеф!

– Холланд! За добавление особых, не входящих в меню ингредиентов, не спросив моего разрешения, ты…

– Это был не он,– вмешался Джерри.– Суп сделал Дженкинс, шеф. Не Холланд. Хавьер Дженкинс.

– Прекрасно, значит он уволен. Дженкинс, ты…

– Вы уже увольняли его пять минут назад, шеф!

– Кто сегодня на раздаче?

– Я. Я сегодня на раздаче,– Теон сделал шаг вперед.– А что?

– «А что?»! А то, что ты умудрился прозевать таракана в…

Глупые обвинения Холланда в край достали.

– Так же, как и Эллисон. Работа официанта – контролировать выносимые в зал блюда. И еще, это ваша обязанность тоже. Вычитывать чеки – не единственная задача шеф-повара.

Конечно, о сказанном он пожалел. Но в чем смысл плыть по течению? Может, таким он чуть больше понравится Хевенсби? Сильным мужчиной, способным дерзить в ответ? Может, этого урода как раз и отталкивали стеснительность и податливость? Кроме того, Теона, судя по всему, ждало увольнение: насекомое в блюде – прекрасная причина, а именно причина и была нужна Люку. Так почему бы не выпустить пар, на худой конец? Джерри удивлен не был. Он всегда говорил Теону: «Не жди уважения ни от кого, пока не начнешь уважать себя. Выходить из зоны комфорта, например, идти ва-банк… мягкотелые ничего не добиваются. Они собаки. Не в обиду сказано, разумеется. Просто к ним ведь так и относятся. Ужасно относятся. Такими людьми все пользуются. Бесхребетные бедолаги. Таким ты хочешь быть? Слушай, Хевенсби когда-то и меня недолюбливал. Тогда я вполне доходчиво ему разъяснил: может, он и босс, но терпеть несправедливость и оскорбления я никогда не стану. Скажи ему, что, если не признает тот факт, что ты человек и у тебя есть чувства, пускай нанимает другого повара!».

Совет, кажется, сработал. По крайней мере, от такой наглости, Люк не мог произнести и слова. Минуту или две он молча стоял, красный, как помидор, в ярости.

– Не смей меня винить!

– Знаете что? Я не буду извиняться за стремление к справедливости, так что… не нравится – удачи в поисках замены.

Дабы скрыть гордость, Джерри прикусил губу.

– Выходит, кишка у тебя не тонка. Любопытно. Еще раз облажаешься, и, клянусь, больше в общепите работать не будешь никогда. Понятно тебе, Холланд?

Спустя несколько секунд Кики, другая официантка, вошла с пиалой в руках.

– Возврат,– разочарованно вздохнула она.– Кровь в манке.

– Кровь, прости, в чем? – глаза Теона расширились.

Он подошел и стал тщательно рассматривать. Из-за черничного джема, который добавил Тео, каша была какой-то фиолетовой. Хмурясь, Холланд взял ложку. И впрямь, был сильный вкус крови. Он сморщился.

– В техкартах ведь этого нет, верно?– с сарказмом и, очевидно, в недоумении сказал Джерри.

– И почему у тебя пластырь на пальце?– до жути пугающе спокойным голосом спросила Эллисон. Она поняла. И, несомненно, помогла бы бедному, в стельку пьяному Хевенсби тоже понять. Прощай, нормальная работа. Прощай, достойное детство для Нейта.

***

Джерри посмотрел через плечо, чтобы убедиться, что они одни, включил конфорку на плите и повернулся к Теону.

– Псс! Псс! Холланд! Эй! Оставь уже эту сковородку.

– Что,– закатил глаза Теон.– Она все еще грязная!

– Да плевать! Слушай, я знаю, как ты ненавидишь быть униженным. Серьезно, кто любит? С таким-то потенциалом… почему бы тебе мне не помочь с, не знаю, с кашей, например? Sic Parvis Magna, помнишь?²

– Правда? Да, конечно! Спасибо!

Манная каша – дело нехитрое. Но даже ее Теон смог преобразить, сделать более аппетитной, более красивой, приготовить с любовью. С любовью и терпением. И с черничным джемом.

– Закончил?

– Почти,– сказал он, слегка высунув язык, прямо как ребенок.– Дай только украшу, хорошо?

Теон взял нож для клубники, быстро порезал ее на малюсенькие кусочки, добавил в кашу, потом немного размешал так, чтобы не разрушить текстуру, и аккуратно положил сверху мяту.

– Знаешь, это идеально! Честно! Ты так много усилий вкладываешь, столько энтузиазма!

– Да… ну, страсть у меня к готовке, так что… наверное.

– Тогда что насчет Цезаря, су-шеф?

– С превеликим удовольствием!– широко улыбнулся Теон.

– С курочкой разберись быстренько.

– Э… жарить или варить? Не помню.

– Свари. Невкусно, но масла у нас нет.

– Твою-то! Ну вот почему он такой жмот?

Курица, плюс ко всему, была еще и довольно старой. Пришлось варить ее минут эдак сорок. К счастью, Цезарь был для банкета – явления редкого и незнакомого. Положив курицу на доску, Теон несколько раз моргнул, выглядя так, будто его только что шарахнула молния.

– Тео?

– Кто, черт возьми, хотел кашу?

Да. Повар и су-шеф чуть не забыли про манку, собственно, так же, как и заказавший ее человек. Вздохнув, Теон подошел посмотреть на чек.

– Что-то не так?– спросил Холстер, нажимая на звоночек, чтобы уведомить официантов о готовности каши.

Холланд нахмурился.

– Напомни, какой столик?

– Шестой вроде, а что?

– Манка. Уже сорок минут прошло, но…

Кики подошла к небольшому окошку, на котором стояла каша, и нежно улыбнулась. Она всегда неровно дышала к Теону.

– О, приветик, Тео! Что у тебя?

– Шестой столик. Дай мне минутку. Кики, а вообще… ты уверена, что он не пустой? Сложновато поверить в то, что кто-то настолько отчаянно будет хотеть манку, чтобы ждать около часа,– сказал Теон.– Эй, Кик?– он щелкнул пальцами не агрессивно, просто привлекая внимание.– Кики?

– Прости,– едва слышно пролепетала она.

– Да нет, все нормально. Продолжай.

– Я… просто… эм…ну, он… да, он отошел, но… знаешь, я имею в виду, в уборную. Вернулся только минуту назад.

– Ладно, Кики, теперь попроси этого бедного старичка еще совсем немного подождать. А я придумаю, что делать… вот с этим.

– А откуда ты знаешь, что он старик?

– Ни один молодой в здравом уме не закажет манную кашу,– сказал Холланд. Официантка хихикнула и ушла.

– Слушай, прошу, продолжай заниматься салатом. А шестой сто…

– Джерри Холстер, иди сюда, живо,– донесся крик из кабинета Люка.– Я сказал, сейчас же! Тащи свою грязную…

– Уже иду, шеф! Тео, пожалуйста!

Теон кивнул. Странное, приторно-горькое ощущение накрыло семнадцатилетнего мальчика. Ощущение ответственности. Ибо вот он готовил салат и кашу одновременно, и никто ему не помогал.

Разделавшись с курицей, Тео перешел к хрустящим маленьким штучкам, которых он не смел назвать правильным словом, потому как неправильные они были от слова «совсем». И все же, это была его любимая часть в Цезаре. Конечно, все ингредиенты были важны. Идеальный современный Цезарь состоял из сухариков, салата Айсберг, вкусной заправки, которой у них, разумеется, не было, сыра, и курочки, лучше всего копчёненькой или жареной. Рецепт – не копия оригинального, зато вкусный. Временами Теон, бывало, готовил его дома. Нейт сходил с ума по этому салату. Если б еще пармезан… Так или иначе, готовить Цезарь Тео приходилось из того, что было. Старая курица, полусгнившие листья салата, белый хлеб, очерствевший настолько, что им легко можно было бы убить человека, помидоры черри и четверть банки низкокачественного майонеза.

У Теона получилось создать нечто… более или менее съедобное. Он взял единственный неиспачканный нож для хлеба. Дальше случилось непоправимое. Эллисон ворвалась в кухню, захлопнула за собой дверь и, как всегда, начала орать. Теон вздрогнул. Острое лезвие вонзилось глубоко в нежную кожу. Он злобно посмотрел на официантку. Хотела она кашу. Несмотря на то, что шестой столик был закреплен за Кики, не за ней. Тео из-за этого взбесился еще больше. Она могла бы, должна была напомнить им, должна была сказать: «Эй, ребят, я понимаю, у вас много дел, но этот мужчина сидит здесь уже почти час в ожидании, что его накормят, так что, может, обратите на него внимание?» Хотя не секрет, что чаще всего Эл искала скандалов и драмы – и прочего. Для такой мерзкой, как она, такая фраза совсем не подходила по характеру. Следовательно, все, что оставалось Теону, – смириться. И, очевидно, сделать этого он не смог. Так же как и не смог заметить, что несколько капель крови стекли по его пальцу прямо в чертову кашу.

***

Теон тяжело сглотнул. Он не мог думать ни о чем, кроме Нейтана. Милый, невинный ангелочек в мире, которым правит дьявол, в мире жестокости. Когда, к слову, Тео получал зарплату в последний раз? Очень, очень давно. Быстро, пока Холланд не передумал, он швырнул Цезарь о стенку, бросил фартук на землю и наступил. На лице была улыбка.

– Жаль, что раньше этого не сделал.

Ситуация была экстренная. Если бы он не уволился сам, Теона бы уволили. Он выбрал гордость. Разве кто-то мог гарантировать, что подростку предложат нормальную работу и прилично денег? По крайней мере, если ты уволен не был, то шанс, что тебя наймут, немного выше. К тому же Джерри был его другом как в ресторане, так и за пределами. Это означало, что, без всяких сомнений, он продолжит поддерживать семью Холландов, снабжая их мясом, овощами, а порой и шоколадом.

– Это то, о чем я думаю, парень?

Теон стиснул зубы.

– Да. Я увольняюсь.

Он ожидал теплый прием, полные счастья глаза и крепкие объятия брата, но ничего из этого не получил. Ибо дома Нейта не было. Хмурясь, Тео посмотрел на часы. 17:25. Нейтан уже должен был вернуться, верно?

***

Нейтан застонал, попытался оглядеться, но было слишком темно. Затем пытался вспомнить, что произошло, но все так же безрезультатно. Все, что было после просмотра фильма, было словно в тумане. Нейта мутило. Он пропустил контрольную? Где он вообще был? Когда послышались шаги, мальчика накрыло волной истерии. Ему было страшно. Это был тот парень из документалки? Демон? Сам дьявол? Или Брэд?

– Встань!– произнес строго голос,– Встань, ты, беспомощный кусок…

Нейтан плотно сжал губы. Кто этот парень? Чего он хотел? Шаги прекратились. Сердце Нейта ушло в пятки, когда он увидел, – перед ним кто-то стоял. И даже хотя силуэт, был едва виден, этого оказалось достаточно, чтобы Нейтан пришел в ужас, – человек был нехорошим и явно не собирался дарить ему подарочек или давать конфет. Нет. Это был огромный мужчина. Нейт чувствовал щекочущее дыхание на шее.

– Что происходит?– ломающимся голосом прошептал он.

– Делай, что приказал, иначе сильно пожалеешь.

Ох, и хотел бы Нейтан. Да только вот коленки подогнулись, он чувствовал себя абсолютно беспомощным. Волосы Нейта резко дернули.

– Прошу, не надо. Не убивайте. У меня ничего нет!

– Я не вор, но и не свободный человек.

– Прошу, отпустите! Я не скажу никому! Не…

– Успокойся, дитя. Я тебя не убью. Пока.

«Пока». Слово горечью застряло на языке Нейтана. Он прикусил губу. Нет. Показывать страх нельзя, быть слабым нельзя. Ведь Теон всегда был сильным. И Нейт должен быть таким же.

~ ~ ~

ГЛАВА 3. Ушел, и видимо, навсегда

Забеспокоился Теон только ближе к девяти часам вечера. В три Нейтан обычно приходил домой, около семи, если был с Киллстоуном. Но настолько не припозднялся он еще никогда. В уставший разум подростка стали подкрадываться россказни матери – жертвоприношения и обычные убийства… случиться могло все, что угодно. Пытаясь избавиться от назойливых мыслей, Тео решил сразу пойти поспать. Решил, что проснется и проверит, в порядке ли Нейт. Отец бы заставил мальчонку усвоить урок, разумеется, при помощи физической силы. Не «щадяще» – ладошкой по мягкому месту, что было довольно частым, но для Теона неприемлемым методом воспитания. Нет. Все было реальным. У обоих братьев на спинах остались шрамы. Но Теон отцом не был. Теон был старшим братом, человеком, к которому Нейт мог бы обратиться, и не важно, насколько большую ошибку младший брат совершил. «Отношения, построенные на страхе, долго не продержатся»,– ему всегда хотелось это прокричать. Более того, Теон Холланд был против насилия в любом его применении. А значит, все, что Нейт получит, – теплые обнимашки. А, ну и еще серьезный разговор.

Когда Тео уже собрался подняться по лестнице, зазвонил телефон. Вздохнув, он снял трубку. Это, скорее всего, был Нейтан, чтобы сообщить, что все в порядке. Верно? Верно? Повисло долгое, неловкое молчание.

– Алло?– голос Теона был таким, словно он только что восстал из мертвых.– Слышите меня? Алло!

– Вы, должно быть, Холланд старший?

– Да. Теон Холланд. А кто спрашивает?

– Миссис Овершот, директрис…

– Директриса Нейтана?

– Да. Мистер Холланд, ваш брат…

– Он ведь не завалил тест?

– По правде сказать, его сегодня в школе не было.

Вот теперь Теон был в ужасе. Что случилось с Нейтом? Он и дня раньше не пропускал! А потом взял и решил прогулять нечто настолько важное? Серьезно? Нет, что-то явно было не так. Тео судорожно вздохнул.

– Миссис Оверсмит, вы уверены?

– Овершот. И, да. Абсолютно. Могу я поговорить с…

Теон прокашлялся.

– Миссис Овершот. Я понятия не имею, где он.

***

Нейт тоже не имел понятия, где он. Это была огромная комната, возможно, подвал. От сильного запаха крови начало мутить. Он был один. Что произошло? Что происходит? Что произойдет? Тонна вопросов, на которые Нейтан ответить не мог. Не было Теона, чтобы его защитить. Не было вообще никого, в буквальном смысле.

***

Два дня пролетели, словно полчаса. Когда в семь утра зазвонил телефон, Теон торопливо спустился по лестнице, тщетно надеясь услышать милый, любимый голос Нейтана.

– Мистер Холланд. Это снова миссис Овершот. Я звоню, чтобы…

– Вы впустую тратите время. Он еще не приходил домой.

Снова неловкое молчание. И тут до Теона вдруг дошло. Он еще не приходил домой. Он, черт возьми, так и не пришел домой. Прошло два дня! Тео положил трубку и помчался в свою комнату.

Яркое солнце заставило Теона сощуриться. Где была та улица? Бондери 57? Взгляд зацепился за дом с прелестным маленьким садиком. Выглядя одновременно нервным и в ярости, он перешел дорогу. Нейтан должен был быть там. Прокашлявшись, Тео постучал в дверь.

– Здрасьте, э… доброе утро, эм… миссис Киллстоун,– сказал он.

Сара, худая, высокая женщина с бигуди в волосах, одетая в поношенный халат, с улыбкой посмотрела на Теона. Она была прекрасной женщиной, очень доброй.

– Да, милый, что такое?

– Нейт у вас?

– Да вроде бы нет. Насколько я знаю. Он и не приходил.

– Может быть, дома ваш сын?

– Нет. Он на рыбалке с отцом.

– Два дня назад Нейтан пропустил школу. Но и домой еще не возвращался. Я просто хотел… просто хотел спросить, не с Брэдом ли он.

– Слушай, я только вчера вернулась из отпуска. Может, если зайдешь… даже не знаю, солнышко.

– Как-нибудь в другой раз,– кивнул Теон и, развернувшись, ушел. Он знал, что заходить в дом никакого смысла не было.

Теон знал, что коррупция давно добралась до полиции, поэтому следующее его действие было рискованным. С другой стороны, какой брат оставит такую проблему висеть в воздухе только из-за страха, что ему откажут. Примерно через полчаса Теон добрался до пункта назначения.

Раньше в полицейском участке он никогда не был, к счастью, и понятия не имел, что к чему и как все работало. За стойкой ресепшена, или как ее там, вроде бы не было никого. Теон глубоко вздохнул.

– Простите,– сказал он.– Сэр? Мэм? Послушайте, я лишь…

Старая женщина с вымученным лицом подняла глаза и закашлялась. Кашель был громкий, будто туберкулезный. Теон прижал руку к сердцу и сделал шаг назад. Он, конечно, не был трусом, но такой звук едва не оставил беднягу заикой.

– Ну? Чего ты здесь забыл, молодой человек?

– Я… я бы хотел подать заявление на кое-что, эм…

– И что же конкретно?– спросила она практически без всякого энтузиазма.

Старушка, должно быть, жутка устала, и Теон в этом винить ее не мог. Чаще всего добрая половина людей пишут жалобы на что-то абсолютно тупое, например, на громко слушающих музыку соседей.

– А… мой брат, Нейтан Холланд, пропал.

– Вниз по коридору, седьмая дверь слева.

Тео кивнул. С бешено бьющимся сердцем он пошел, куда было сказано. Как там было? Седьмая дверь? Открыл ее и ворвался внутрь, каждая секунда на счету. Время, говорила, бывало, его бабушка, это сокровище, попусту тратить которое нельзя. Запах был отвратительным. Запах… смерти почему-то. Теон сглотнул. Он ошибся? Может, не та комната? Из ниоткуда появился человек. «У них там, что, телепорты, блин, повсюду?» – подумалось Холланду.

– Дай угадаю, ты пришел, чтобы накатать на кого-то заяву, но миссис Джебберсмит дала тебе неправильные координаты?

– Хм, возможно. Я хотел… мой брат… кажется, он пропал,– сказал он,– Так что, ну, вы понимаете.

– Пропал – в смысле умер? Потому что у нас как раз сейчас парочка свеженьких, прекрасных трупаков. Ты… ох, чтоб меня, думаю, ты не понял, с кем разговариваешь. Джеффри Боулерс,– мужчина пожал руку Теона, забыв снять окровавленные перчатки.– Я – судмедэксперт. В большинстве случаев моя работа – заботиться о мертвых, находить причину смерти, также работаю с живыми, сверяю ДНК и занимаюсь другой интересной фигней. Так, каким, бишь, был твой брат?

– Маленьким,– прохрипел Теон.– Таким маленьким… всего двенадцать лет. Наивный и… простите, наверное, это не важно. У него голубые глаза. Рост, ну, обычный для такого возраста. Пухлые губы. Каштановые волосы. О, и еще – родинка над губами. Такая маленькая, ее едва видно.

– Ты же понимаешь, что он не обязательно будет здесь?– сказал судмедэксперт, услышав боль в голосе мальчишки.– Ладно, следуй за мной. Наш поезд смерти готов отправляться, настоятельно просим вас убедиться, что до путешествия ничего не ели, ибо вашу рвоту мы убирать не собираемся. Наслаждайтесь поездкой. Чу-чух, чу-чух, чу-чууууууууууууух!

Они пошли в другую комнату.

– Дубак какой!– проворчал Тео.

– А ты чего ожидал? Мне ведь не нужно, чтобы клиенты разлагались. Так, напомни-ка имя?

– Нейтан. Нейтан Холланд. Ему двенадцать и…

– Двенадцать, говоришь? Хм, ну посмотрим.

Трупов было пять. Пять детей под пятью белыми простынями. Уже это заставило Теона побледнеть. Первый труп – девочка. Потому он и отвернулся. Это был не мальчик, а значит, глазеть было незачем. Второму было около двадцати – точно не Нейт. Третий – ребенок лет пяти. Хотел бы Теон развидеть лицо этого бедолаги. Четвертый труп – девочка, лет эдак десяти. Боулерс снимал простынь с последнего.

– Только б не Нейтан! Прошу, только не Нейтан!– умолял Холланд, боясь открыть глаза. В горле встрял ком. Это был не Нейтан. Это был Брэд Киллстоун.

Теон уставился на него, протянул руку… холод. Единственное, что ему пришло на ум. Брэд был холодным. Холоднее самого льда. Как Киллстоун мог умереть?

– Это ведь не твой брат, верно?

«Он на рыбалке с отцом», – прозвенел голос в голове Холланда, такой спокойный, даже счастливый. Миссис Киллстоун, должно быть, понятия не имела.

– Нет. Но я знаю его.

– Правда? Это упрощает дело.

– Брэд Киллстоун. Лучший друг моего брата. Что с ним случилось?

– Как по мне, это обезвоживание.

– А? У него же буквально отметина от веревки на шее.

– Тогда сам как думаешь, что с ним случилось, умник? Но ты, молодой человек, здесь не из-за него, я прав? Вверх по коридору, четвертая дверь справа. Удачи с братиком. А я вернусь к своим корешам. Че по чем, кореша?– неловкое мгновение тишины.– Эй, ну и где ваши манеры, то, что вы мертвы, не дает вам права меня игнорировать! Как это грубо с вашей стороны.

Теон не знал, как и почему, но эта нелепая шутка заставила уголки его губ слегка приподняться в улыбке. Затем он просто ушел, не сказав ни слова, но, не дойдя до комнаты следователя, вернулся к Джеффри.

– Э, прости, что отвлекаю, просто хотел, типа, поблагодарить тебя. И насчет матери Киллстоуна. Она знает, что ее сын мертв?

– К сожалению, нет. Ни паспорта, ни каких-то еще документов у него не было. И почему-то он не сказал мне, как его зовут. Едва ли это можно понять – большинство трупов крайне разговорчивы. Этот, видимо, был из числа социофобов.

– Ты всегда такой саркастичный?

– Нет, только по понедельникам. Именно сарказм не дает мне свихнуться, иначе я бы с наибольшей вероятностью присоединился к этим прелестным, драгоценным жмурикам.

– На вопрос ты ответил. Но вы как бы… позвоните ей?

Казалось, забыв о том, что они разговаривали, Боулерс поднял на него глаза, а затем ушел в другую комнату, напевая при этом «Жмурики, жмурики, молодые и старые, ударенные молнией или Авадой Кедаврой, кудрявые или лысые!». Теон покачал головой и наконец решился написать заявление о пропаже. Самую важную вещь он узнал – Нейтана среди трупов не было. Это дало Теону Холланду крохотный лучик надежды. Он открыл и дверь и, слегка задыхаясь, зашел. Внутри никого не было. Около минуты Тео простоял неподвижно, пока не услышал шаги и приглушенные голоса в коридоре.

– И я такой, счастливого Хеллоуина, ты…

В комнату вошли четверо мужчин. Один был лысым и мускулистым, второй – пухлым и мелким. А что до третьего – он, судя по всему, стажер, на вид лет эдак двадцать – двадцать два. Теон сглотнул. Что говорить?

– Здрасьте, я, э… хотел бы написать заявление.

– Вперед тогда,– сказал высокий, показывая на стул напротив деревянного стола. Холланд сел. Ему дали листок и ручку.– Ну, парень, на что заявление пишешь?

– Пропавший человек. Ребенок. Я… что мне делать?

– Расскажи нам все. А там и посмотрим.

– Ладно. Хотя многого я не знаю. Мой брат…

– Джеймс, ты там записывай что-нибудь, ладно? Прости. Продолжай.

– Пропал мой брат. В последний раз я его видел на… Хеллоуин. Да, это был Хеллоуин. Мы хорошо провели время, выпрашивая конфеты, ну, знаете, сладость или гадость, потом была вечеринка-сюрприз с пиццей, просмотром фильмов на ночь и все такое. Я отрубился и проснулся только рано утром, думал, он пошел в школу, но нет. Когда я вернулся с работы, дома его все еще не было. А позже мне позвонила учительница Нейта, сказала, что он не пришел ни на один урок. Как же он любил учиться! В тот день должен был быть важная контрольная.

– Хеллоуин был два дня назад, а пришел ты только сейчас. Что, неужели было плевать?

– Нет, конечно! То есть – говорил же, мой брат любил учиться. У него был сложный тест. Экзамен или что-то вроде того, точно не знаю. Возможно, ему стало нехорошо из-за нервов. Возможно, решил остаться у лучшего друга. По крайней мере, так я подумал. А примерно час назад я пошел туда, чтобы понять, прав был или нет. Не был. Я просто… его там не было. Я испугался и пришел сюда.

– Странно. Обычно дети от родных ничего не скрывают. Если только не боятся их.

– Прошу прощения? Это еще что значит?

– Ничего. Просто я нахожу это странным. Ты говоришь о нем в прошедшем времени. Почему?

– Стоп, чего? Есть такая штука как согласование времен. Вам, что, уже и грамматика кажется подозрительной?

Никакого продолжения у этого диалога не было. Кто-то позвонил, видимо, кто-то, занимающий пост повыше. С каждой секундой лицо высокого мужчины становилось все более и более серьезным.

– Вас понял,– сказал он, кладя трубку.– Убийство. Улица Бейл 37. Погнали. Джеймс, Салли, ищите свидетелей. Я попробую найти…

– А что насчет моего брата?– спросил Теон.– Что делать мне?

– Эм… просто иди домой, закончим завтра.

– Но разве вашей первостепенной задачей не должен быть пропавший несовершеннолетний мальчик?

– Не тебе расставлять наши приоритеты. Я все сказал. На выход.

Теон спорить не хотел, да и сил на это не осталось. А потому он ушел. Ушел, не сказав спасибо и не попрощавшись. Ибо вот в чем был уверен – он снова придет, правда, уже на следующий день ни свет ни заря. В пять утра или, быть может, в половине шестого.

Холланд пришел домой полностью опустошенным. Нескончаемые темные мысли было не остановить. От одной из них сердце Теона ушло в пятки, а мурашки пробежали по спине. «Моего брата нет. И, возможно, не вернется больше никогда».

Телефон зазвонил. В который раз Тео надеялся, что это был Нейтан. Он подбежал, немного постоял, не решаясь, а затем снял трубку.

~ ~ ~

ГЛАВА 4. Да начнется ад…

Голова Нейтана ужасно болела. Он ничего не видел, ничего не слышал. Вспомнить, что произошло, Нейт тоже не мог.

Чья-то мощная рука подняла мальчонку за воротник, почти как относился бы злой хозяин к нашкодившему щеночку. Ходить Нейт не мог. Просто стоял на месте, ожидая удара. Но его не последовало. Наоборот, мужчина, как верно предположил Нейтан, был довольно мягок.

– Я не хочу обижать тебя. Пока нет.

Ох, это жуткое слово. Пока. Означало это одно – ты будешь мучиться и умрешь. Пусть и позже, но все равно умрешь. Как будто бы надежды не было. Совсем никакой. Нейт тяжело сглотнул.

– Прошу, отпустите! Я ничего не сделал!

– Я лишь пешка в этой извращенной игре, бесполезная кукла-марионетка. Я не хочу здесь быть. Никогда не хотел. Но жизнь есть жизнь. Либо делаем, что велено, либо умираем.

Нейтан нахмурился. Уже второй раз ему говорят это глупое философское утверждение. «Конечно, я б тебя спас, но я тут не босс, так что не обессудь»,– фраза, которую используют почти все трусы. Но кто же тогда был злодеем? Кто желал зла в буквальном смысле ребенку? И чего Нейту следовало бы ожидать?

– Кажется, я не могу идти. Я… я… простите. И… видеть тоже не могу.

– Это можно исправить. Но не сейчас, потом. Разумеется, если будешь себя хорошо вести. Или сам пойдешь за мной, или потащу тебя за волосы. Я понятно выражаюсь?

Нейтан прикусил губу. Итак, видимо, глаза ему завязали. Этот мужчина не похититель. И первый им тоже не был. Но Боже, эти его эмоциональные качели!

– Я ведь сказал, что ног не чувствую!

– Останешься здесь – проблему не решишь. Лишь усугубишь положение. Иди по доброй воле или ноги свои потеряешь навсегда!

Нейт сделал несколько маленьких шагов. Железная хватка на его плече горела. Как будто Нейтан мог убежать. Как будто он не прилагал столько усилий, чтобы просто ходить. Как будто он знал, куда бежать.

***

– Че, где? Не думаю, что стоит. Мой брат- не, вообще, знаешь что? К черту. Я приду. Если бы! Тут дело в другом. Угу. Увидимся, чувак.

Теон положил трубку с улыбкой на губах. Джерри, действительно, был хорошим другом – позвонил ночью, чтобы узнать, все ли в порядке, пригласил в бар, на что Тео согласился, хотя прекрасно понимал, что сон гораздо важнее.

Когда Теон пришел, паб был пустой. Помимо Джерри и бармена. Он явно не был особенно популярным.

– Так-так, кто это у нас тут! Неужели сам мистер бесстрашный?

Они поздоровались сперва сдержанным рукопожатием, затем теплыми объятиями. Теон сел рядом с Холстером.

– Рад, что ты звякнул, дружище. Мне дико необходимо было поговорить.

– Со мной или без разницы с кем? В любом случае ни слова, пока не принесут пиво. Стой. Тебе же семнадцать, не так ли? Иди-ка в уборную. Доверься мне.

Теон открыл рот, но, не сообразив, что сказать, закрыл его и пошел искать туалет. Он и вправду хотел. Была поздняя ночь, а днем у Теона времени пописать не было. Да и не ел ничего. Грубо говоря, любые обыденные действия казались старшему Холланду, который чувствовал, что важно сфокусироваться именно на Нейтане и только на Нейтане, эгоистичными. Так что теперь, когда больше ничего, что зависит от него касаемо нахождения брата, не осталось, Теон мог дать себе снова побыть человеком.

Когда он вернулся, на столе уже стояли две кружки пива.

– Наконец-то можно расслабиться,– сказал Теон.

– Впервые в жизни пьешь?

– Так и есть. Но всегда было интересно, какой у него вкус.

– Время узнать. Только после того, как принесут ужин.

– Какой ужин?– в недоумении спросил Тео.– Я не голоден, чувак!

– Покер – не твое. Да и я заказал уже.

Не говоря ни слова, они сидели и ждали несколько минут. Даже бармен, который обычно разговорчив. Это было приятное молчание. А затем пришла еда. Большой, сочный бургер и картошка фри с двумя разными соусами. Джерри взял себе классный стейк с пюре. Вкуснее этого бургера Теон в жизни не пробовал. Булочки были свежими, соли и специй в котлете было идеальное количество, соленые огурчики и острый перчик дополняли друг друга, помидорчик был не недоспелым и не переспелым, сыр в самом деле расплавился, лист салата был хрустящим, а не полусгнившим, как тот, которым Джерри и ему приходилось пользоваться, когда Тео еще числился работником «В лодке». О картошке фри, с хрустящей золотой корочкой, нечего было и говорить. Каждый укус давал невероятное наслаждение, и Холланд даже закрыл глаза, желая, чтобы этот бургер не кончался никогда.

– А ты довольно быстро с ним разделался,– сказал Джерри с улыбкой.– Я тебе еще закажу.

Теон и хотел бы отказаться, но от одной только мысли о том бургере, рот наполнялся слюной.

– Слушай, я даже не знаю, как тебя отблагодарить. Честно. Я не знаю, что делал бы, оставшись дома наедине со своими мыслями, с собой.

– Ну, наверное, умер бы от скуки и голода. А почему один? Разве у тебя не было брата? Как там его зовут, забыл?

– Нейтан. Ты хотел знать, что меня беспокоит… что ж, он и есть ответ.

– Ох, переходный возраст, да? Любопытно.

– Сомневаюсь, что причина в этом.

– А чего так?

– Нейтан самый понимающий, самый нежный, самый ласковый ребенок на всем белом свете. Просто я… я не видел его с самого Хеллоуина. Проснулся поздно. Думал, Нейтан в школе. В тот день я и накричал на старого урода. Потому и пришел домой рано.

– А Нейта там не было, не так ли?

– Угу. Позже мне позвонила его директриса. Оказывается, он там даже не появлялся, хотя должен был быть какой-то тест вроде. Типа, выпускной экзамен, я не знаю. А хотя нет, не могло быть выпускного, Нейту всего… да и не важно в общем. Не по-нейтовски это было, от слова «совсем». Этим утром я подумал, что он у своего друга, Брэда Киллстоуна. Но я оказался не прав. Его мать уверяла, что ничего не знала. Я пошел прямиком в полицию. И знаешь, что они сделали? Они заставили меня уйти, потому что где-то произошло убийство. Сказали, чтобы я пришел на следующий день и писал заявление или что-то подобное. Если по-честному, они, может, и бессердечные, но больше всех я ненавижу себя. Я плохой брат.

– Нет,– слабо улыбнулся Джерри.– Ты просто устал. И это определенно можно понять. Я не могу судить тебя потому, что никогда не был в твоей шкуре. А ты не можешь судить себя потому, что видишь лишь одну часть палки о двух концах. Но я также думаю, что в приоритете полиции должны стоять дети. Типа… да, разумеется, нужно также расследовать и дела об убийствах. Ведь нельзя же точно сказать, пропал ли ребенок или просто дурачится. Пытаться раз и навсегда прекратить убийства – не плохо. Но с самой ситуацией нужно было разобраться по-другому. Скажем, двое полицейских пойдут на место преступления, а один останется в отделении, чтобы начать расследовать другое дело, а именно – пропажа несовершеннолетнего ребенка.

– Да, возможно. Но я не могу перестать чувствовать презрение к себе. Мой брат – причина жить, а я не смог понять, что он в опасности.

– Хочешь знать, в чем твоя ошибка?– Джерри подозвал официанта, вступившего в свою смену лишь около получаса назад, заказал сэндвич, и три шарика мороженого с несколькими вкусами. Клубника, ваниль и шоколад,– Хватит. Ну хватит искать виноватых: полиция, ты, даже этот его друг, Киллстоун, или как его там. Думаю, тебе вместо этого нужно попытаться успокоиться. Подумай, где может быть младший братик.

– Я все еще слышу мамины истории в голове. Она говорила нам о реальных криминальных сводках – о массовых убийствах, например, или о Джеке Потрошителе. Истории, в которых детей похищали на Хеллоуин, чтобы принести в жертву сатане. Что, если эти фанатики… что, если они, действительно… ведь нельзя наверняка сказать, кто твой сосед на самом деле, не так ли? Да и насколько сложно притвориться кем-то, кого ребенок знает и кому доверяет, когда твое лицо скрывает маска, а затем заманить его с одной лишь целью – прервать жизнь, которая едва успела начаться?

– И снова ты слишком много думаешь. Сфокусируйся на том, где он может быть. Не на том, что, возможно, случится. И Бога ради, забудь об этом, пускай и на несколько часов, просто пресекай эти мысли на корню. Договорились?

– Да. Наверное, так и надо поступить.

– Тогда время пробовать пиво. Должен сказать, оно…

Теон сделал глоток, скривился.

– Фу!

– Что, парень, не понравилось, да?

Тео покачал головой.

– Нормально, но довольно горько. Вино мне нравится больше.

– А ты пробовал вино?

– Нет. Но уверен, что оно лучше.

Холстер фыркнул.

– Смешно. Я закажу тебе сока.

Около минуты Теон молчал.

– Ну? Как там твоя работа?

Джерри пожал плечами. А как она должна быть? Пока у штурвала старый капитан, судно продолжит плавать по скалистым водам. Более того, Холстер был уверен, оно затонет. И затонет так глубоко, что никто не в силах будет его восстановить.

– Я думал уволиться. Но опять же, есть и гораздо более перспективная… возможность. Мужик-то старый, а годы берут свое. Он либо устанет, либо коньки отбросит от инфаркта рано или поздно. И так как владельцу «в Лодке» деньги карманы не жгут, гадай, кого он сделает шефом? Меня. А я с большим удовольствием сделаю тебя су-шефом. Конечно, если ты вообще этого хочешь.

Пока Холланд пытался определиться и дать Джерри ответ на вопрос, подошел официант с деревянным подносом.

– Сэндвич с индейкой. Фри и соус.

Теон облизнул губы. Сэндвич приготовить было явно не сложно, но вкус все равно был безупречен. Помимо индейки, состоял он из бекона, что, к слову сказать, скорее всего был обжарен на сухой сковороде, то бишь без масла, в отличие от той гадости, которую Теон был вынужден готовить, – помидоров, перчика халапеньо, латука и какого-то соуса, неизвестного ему. Для хлеба даже использовали тостер. Затем в ход пошло мороженое. Теон смотрел на него с минуту, после чего решил, что съест все три шарика. Калории того стоили. Топпинг у каждого шарика был разный – ванильный был усыпан дробленым арахисом, клубничный украшен пьяной вишней, а шоколадный, как ни иронично, был полит горячим шоколадом.

Расправившись с десертом, Теон хихикнул. Он съел столько, что дышать было невероятно сложно.

– Я должен пойти и сделать что-то с… ну, знаешь. Со всеми этими необходимыми процедурами. Так что мне, типа… уже пора. И спасибо. За все. Представить не могу, что бы я без тебя делал. Мне просто очень нужно было с кем-нибудь поговорить. Сейчас чувствую себя гораздо лучше.

Джерри улыбнулся.

– Ладно. Только запомни две вещи. Ты всегда сможешь на меня положиться. Включая сегодняшний ужин, я заранее оплатил. И второе… удачи в поисках младшего брата.

И снова в полицейский участок. Как и обещал, Теон пришел рано. Даже раньше, чем нужно. Он посмотрел на часы. Половина пятого утра. Он хотя бы убедится, что именно Нейтан станет приоритетом, – что может быть важнее, чем пропавший ребенок, тем более когда это первое дело или, точнее сказать, первое заявление за день? А вот чего Тео не ожидал, так это увидеть самого Джеффри Боулерса.

– Ты и впрямь походишь на одного из своих… клиентов.

Боулерс устало ухмыльнулся.

– Еще даже пяти нет,– зевнув, сказал он.

– Думаю, они не придут раньше полудня.

– Не-а, ты гиперболизируешь, молодой человек. Итак, ты пришел сюда где-то на несколько часов раньше, чем следовало бы, и, очевидно, хочешь спать, в то время как я не могу сомкнуть глаз, так что минус на минус дает плюс, а я понятия не имею, что за околесицу несу. Думаю, мне просто нужен небольшой тихий час длиною в лет эдак семь. И друг, который проведет меня сквозь пучины отчаяния и одиночества.

– Ты странный,– нахмурился Теон.

– Я разговариваю с трупами каждый день, и никто так и не ответил. Меня игнорируют уже двадцать с хвостиком лет! Ииииии… да, такое любого с ума сведет. То есть люди ведь сами ж…кхм, теряют рассудок, когда к ним холодно относишься, не думаю, что называть меня полным психом честно.

– Знаешь что? Я слишком сонный, чтобы понять хоть одно твое слово, чувак, без обид. Ты говоришь быстро и…

– Эх, давай я тебе просто открою комнату для допросов.

Сидели они там почти целую вечность. Несмотря на то, что общаться с таким довольно эксцентричным человеком Теону нравилось, спустя несколько часов стало, по правде сказать, утомительным. В какой-то момент, сам того не осознавая, он заснул.

– Кажется, кто-то здесь уже давно.

Голос заставил Теона подорваться.

– Простите, должно быть, я отрубился.

– Все нормально. Просто интересно, что заставило тебя прийти в такую рань. Хочешь написать заявление?

– Да, прошу, если позволите. Прошло уже три дня, а мой брат так и не вернулся домой. В последний раз я видел его на Хеллоуин. Мы…– Теон встал с дивана и сел напротив следователя. Это был другой мужчина. Возможно, вчера он выбрал не ту дверь. Да и сама комната была не совсем идентичной. А вдруг, ну, вдруг процесс расследования будет немножечко легче и гораздо продуктивнее?

– Прости, можешь сказать свое полное имя, пожалуйста?

– Теон Холланд, сэр. Мне продолжать?

– Да, если все в порядке. Ты выглядишь нервным.

– Ну да. Мы пошли собирать конфеты, знаете, как обычно, – сладость или гадость. Это был для него первый раз. Потом пошли домой. Я устроил ему сюрприз в виде фастфуда, и мы посмотрели фильм, что-то вроде документалки. Я отрубился, а когда проснулся, обнаружил, что Нейтана не было.

– Он оставил какое-нибудь сообщение? Записку, к примеру.

– Да, вы правы, записку. Но в ней не было ничего, на что следовало бы обратить внимание. Скорее, милота. Знаете, мол, «я приготовил тебе завтрак», что-то вроде того. Думал, в школу пошел, у него там какой-то тест был или экзамен выпускной, могу ошибаться. Когда я пришел с работы, Нейт был не дома. Ну, я особого значения этому не придал, подумал, что он пошел к своему другу – Брэду Киллстоуну. Но потом я осознал, что Нейтан обычно не исчезал на два дня, не обмолвившись и словом. Поэтому я и пошел к Киллстоунам, убедиться, что все в порядке. Ни Брэда, ни моего брата там не оказалось. Его мать, Сара, сказала, что ее сын пошел на рыбалку с отцом. Очевидно, что это не было правдой. Это все, что я знаю. Как она? Ну, миссис Киллстоун.

– В шоке, разумеется. А сейчас, пожалуйста, ответьте мне на вопросы, мистер Холланд, если не возражаете.

– Да, все, что угодно, чтобы вернуть Нейта.

– Во-первых, почему об исчезновении заявляете именно вы?

– Прошу прощения.

– Разве родители не заметили его отсутствия?

Теон облизал сухую губу.

– Мы сироты. Мама умерла из-за какого-то пьяного урода. Если конкретнее, ее сбила машина. И, конечно, тот, кто сидел за этим треклятым рулем, так и не получил заслуженного наказания.

– А что насчет отца?

– Покончил с собой через несколько дней, если не ошибаюсь. Мы с братом были совсем детьми.

– И после смерти обоих родителей вы жили одни?– нахмурился следователь.– Куда же смотрели службы опеки, интересно?

– Опекун у нас был. Родственник.

– И где он сейчас?

– Не здесь. Брат моего отца. Знаете, просто обстоятельства так сложились, он все равно души не чает во мне и Нейтане. Ну, и это чувство взаимно. Дядя очень… понимающий. Каждый год присылает на Рождество подарки. А иногда и на дни рождения. Время от времени пишет нам письма.

– Мужчина оставил вас без присмотра. Разве это можно, по-вашему, назвать… пониманием?

– А что ему оставалось делать?

– Заботиться о вас.

– Ему едва исполнилось девятнадцать. Его зарплаты бы никак не хватило, чтобы прокормить нас троих. Более того…

– Вас троих?

Теон нахмурился. Откуда он это взял?

– Я… я имел в виду нас обоих и его самого.

Имел ли?

– Любопытно. Выходит, тебе пришлось выполнять всю работу – учеба, советы, научить его отличать добро от зла. Нехилая задачка для семнадцатилетки, не находишь? Нужно иметь терпение. Но это сложно. Нет. Не семнадцатилетки. Напомни, сколько тебе было, когда родители умерли?

– Лет десять.

– Десять, говоришь. Любопытно.

– Боюсь, я не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

– Какие вообще у вас отношения?

– Нормальные,– сказал Теон. Направление, которое взяла эта беседа, ему не нравилось.– А что?

– Может, расскажешь подробнее?

– Да нечего рассказывать, сэр. Я люблю своего брата, брат любит меня. Это не обсуждается.

– То есть вы не ругаетесь?

– Нет, бывает, как и практически все. Наши взгляды на определенные темы иногда расходятся, и это абсолютно нормально.

– Двое мальчишек в таком раннем возрасте- как вам вообще удалось выжить?

– Деньги копил еще давно. Их оказалось достаточно, чтобы не умереть с голоду. Моя директриса потом узнала о нашей ситуации и позволила мне получать стипендию.

– Часто наказываешь его?

– Господи Боже, нет! Когда проверял в прошлый раз, Нейт был моим братом, а не рабом. Наказывать… уму непостижимо!

– То есть даешь ему делать, что захочет?

– В целом, да, если это не что-то неприемлемое. Типа, знаете, выйти на улицу посреди ночи и все такое. Грубо говоря, моя работа – баловать его, засыпать подарками и совместным времяпрепровождением, делать так, чтобы он не боялся разговаривать со мной на любые темы. Я всегда буду рядом.

– Что ж, молодец, наверное. Сейчас работаешь?

– К сожалению, нет. Я уволился.

– Как давно и где работал?

– Два дня назад. Я был поваром в заведении «в Лодке».

– И почему решил уйти? Разве не сложно поддерживать жизнь вам обоим, обеспечивать всем необходимым, если нет никакой стабильности в плане финансов?

– Вот именно. Надеялся найти работу получше, потому что, сказать вам честно? Зарплата, которую я получал «в Лодке», была смехотворно маленькой. Но самое раздражающее было то, что она никогда не приходила вовремя. Я месяцами денег не видел! К счастью, подружился с су-шефом. Он дает мне продукты.

– По доброте душевной, что ли?

– По доброте душевной. Какое вообще отношение это имеет к моему брату?

– Ты говорил, что он не явился в школу. Скажи мне, лично тебя заботят оценки? Не пойми меня неправильно, это всего лишь вопрос, ничего такого.

– Нет. Конечно, меня они не заботят. С чего бы?

– Не знаю, возможно, бедный малыш испугался твоей реакции. Возможно. Пока что это просто предположение.

– Испугался моей… идиотизм какой-то.

– Давайте я перефразирую вопрос. Вы когда-нибудь били ремнем, шлепали или избивали своего брата, мистер Холланд?

– Чего? Вы вообще слушаете меня?

– Мистер Холланд!

– Никогда, слышите? Я даже почти не кричу на него. В конце концов, я должен быть тем, к кому в любую минуту Нейт может обратиться, будь то день или ночь, при любых обстоятельствах. Я не палач!

– Жаль, что я не могу в это поверить.

– Отчего же, очень даже можете! Просто не хотите. В любом случае, как это связано с поиском Нейта?

– Подпишите эти документы и можете идти.

– Домашний арест. За что, черт возьми?

– Это расписка о невыезде. Ты не покинешь страну до конца расследования. Ах, да, и запиши следующее. «Я, Теон Холланд, такого-то такого-то года рождения, заявляю, что считаю моего брата такого-то такого-то, рожденного в таком-то таком-то году, пропавшим». Добавь его приметы и что-нибудь, что хоть немного может пригодиться.

А вот это было неожиданно. Около минуты Теон молчал, а затем напряг мозг, пытаясь вспомнить свою же подпись. Защищаться смысла не было. К тому же с полицией или нет, но брата он найдет. А пока старшему Холланду нужно было посетить похороны. Похороны лучшего друга Нейтана.

Погода была отвратительной. Ветер, сильный ливень. Он начался так резко, что ни один из гостей вроде как зонтик не взял, ибо еще утром было солнечно, а на небе – почти ни единого облачка. То, что погода поменяется, не ожидал никто, точно так же, как и не ожидал того, что земной путь такой молодой души окажется настолько коротким. Собственно, церемония захоронения прошла довольно быстро, отчего Теону полегчало. Неважно, какое влияние Брэд оказывал на Нейтана, он все равно оставался ребенком. А дети смерти не заслуживают. Однако, несмотря на это, Теону пришлось слышать приторно-горькие, разбивающие сердце на куски слова священника, и видеть рыдающих навзрыд людей, и, конечно, самому почтить его память. Хуже всего было смотреть на безутешную мать, совсем бледную, безэмоциональную, как будто бы это ее не стало. А, может, так и было. Может быть, все родители в какой-то степени умирают внутри, когда с их детьми случается несчастье. Особенно когда вообще ничего не предвещало. И все-таки миссис Киллстоун была необычайно стойкой женщиной. Она притворялась, что все хорошо, не позволяла себе проронить ни одной слезинки. Ведь Брэд не был единственным ребенком. Эш точно так же нуждалась в любви и ласке. К слову, об Эшли, Теон в тот день и не увидел ее ни в церкви, ни на похоронах. Вздохнув, он подошел к миссис Киллстоун.

– Мне ужасно жаль. Примите мои соболезнования.

Женщина кивнула.

– Не видела Нейтана. Он…

– Я так и не нашел его. В полиции начали расследовать, но, видимо, их единственный подозреваемый – я. Если вы не против, я, пожалуй, пойду домой прямо сейчас. Кладбища меня пугают, честно говоря. А Брэд был таким… я немедленно начинаю думать о Нейте и… кстати, точную причину смерти уже назвали?

– Нет. Да и я была подавлена. Слишком подавлена, чтобы сказать хоть слово.

– Если я могу что-нибудь сделать для вас…

– Сомневаюсь. А вот для моей дочки Эшли, возможно. Она давно не покидала свою комнату. Мне за нее страшно.

– Могу заскочить завтра. До свидания, миссис Киллстоун.

– Пока, Тео. Удачи в поисках брата!

Теон ушел, зная, что в противном случае слез было бы не избежать. А слезы все-таки – признак слабости. Слабости, которую он никогда не позволял себе и не позволит. Он нужен был Нейту. Именно он, не полиция, ведь Тео был уверен, что помощи от них не дождешься, а вот усугубить положение она может легко. Нет. Больше всего Нейт нуждался в старшем брате как физически, так и эмоционально.

***

Наконец, кто бы это ни был, позволил Нейту снять с глаз повязку. Он осмотрелся и ахнул от изумления. Здание, по крайней мере, внутри было красивым, хотя и немножечко грязным. Потолок был высоким. Были и арки. Ничего подобного Нейтан не видел, а он ой как любил посещать всякие заброшки с Брэдом. На другом конце комнаты стоял мужчина и что-то беззвучно шептал, не спуская глаз с Нейта.

– Добро пожаловать,– словно из ниоткуда послышался голос столь громкий, что сердце Нейтана рухнуло вниз.– Избранный. Мы тебя обыскались.

– Избранный,– прошептал Нейт.– Что вы… где я? Что происходит?

– Терпение. На тебя возложена великая миссия.

– Мне не нужна никакая миссия. Я хочу домой. К брату. Пожалуйста! Отпустите меня!

– На тебя возложена суровая миссия,– сурово повторил голос.

– Какая миссия? Для чего я избран?

Первое, что пришло в голову Нейта, – та самая ванильная супергеройская история: обычный мальчик из бедной семьи без родителей узнает, что его выбрали для чего-нибудь интересненького, вроде спасения мира или победы над злодеем. Но эта мысль долго не прожила. Нет. Ни один ментор не станет так относиться к супергерою. И ни один злодей не упустит шанс повыпендриваться тем, какой он грозный и как сильно хочет уничтожить Землю, уж точно не будет умалчивать о своих суперабьюзивных родителях или девчонке, которая разбила его сердце на маленькие кусочки. Нейт знал, что героев не существует. Знал и то, что выбраться живым будет практически невозможно, если у бедняги хватит духу попытаться сбежать сейчас. Нужно было подождать.

– Поймешь. Позже. Не нужно портить сюрприз.

– Прошу, почему вы не можете оставить меня в покое? Мой брат…

– Не говори ничего. Джо, подойди сюда. Свяжи его.

Нейтан собрался было отбиваться, но холодную сталь прижали к горлу. Скорее всего, мужчина был прав. Терпение – ключ. Разумеется, Теон искал его. Все, что требовалось от Нейта, – выиграть немного времени, чтобы старший брат пришел и спас его. Либо так, либо он умрет в окружении загадочных людей, которые с виду были добрыми, но по факту хранили самые темные секреты, которые только можно было представить.

– Умоляю, я… я ног не чувствую! Не связывайте! Я не сбегу! Я едва стою на ногах! Пожалуйста!

– Ты хоть знаешь, насколько тебе повезло?

– Я даже не знаю, где я.

– Здесь,– сказал мужчина, тот, который все это время вроде как молился.– Делайте все, что он требует,– приказал он, смотря на других людей, которые появились из темноты и которых Нейт не увидел.– Следуйте за его шепотом. Не колебайтесь, выполняя его волю. Каждый из вас будет вознагражден. Да будет правление его вечным. На данный момент все свободны. Готовьтесь, ибо завтра тот день, когда его дух вас заполнит, завтра он будет говорить напрямую с вами.

– Нужно ли нам сделать что-нибудь еще?

– Проследите за девчонкой и привезти сюда.

Нейт тяжело сглотнул. Какой девчонкой? О каком таком «нём» они говорили? Что должно было случиться завтра? К чему именно ему следовало бы быть готовым?

***

Теон резко проснулся. Когда это он заснул? А домой когда пришел? Почему был такой сушняк? Это был не его дом. А где тогда он был? Так много вопросов заполонили голову Холланда старшего! Голова болела. Чувство тошноты было каким-то доселе незнакомым, так же, как и ужасный запах… возможно, рвоты?

– Гляди-ка, уже встал! Тебе получше?

– Что случилось? Где я? Что…?

– Тише, ты со мной, успокойся.

Теон сфокусировал взгляд и сразу же узнал человека, облокотившегося о дверной проем.

– Что ты здесь делаешь?

– Ох, прости! Действительно, что же я забыл… в своем собственном доме?

– А! Тогда я что здесь забыл?

– Отрезвляешься, надеюсь. Завтрак уже на столе,– развернувшись, сказал Джерри.– Только поосторожнее там, а то пол скользкий из-за…– он услышал аханье, вскрик и стон, потом прикусил губу, кое-как сдерживая смех.– М-да.

Спустившись, Теон сел на стул и снова застонал. Он выглядел дезориентированным.

– У меня, что, мигрень?

– Вот. Это обычно помогает.

Тео нахмурился, смотря на стакан, стоящий напротив. Вода в нем была какая-то странная.

– Аспирин?

– Ага. Выпей. И поспи-ка немного. Еда не убежит.

Спорить Холланд не стал. Есть, действительно, совсем не хотелось, а голова болела так сильно, что практически ничего не было видно. Перед глазами словно туман. И потому, не говоря ни слова, он пошел за Джерри в комнату.

~ ~ ~

ГЛАВА 5. Что-то вроде надежды

Лучики солнца заставили Теона свернуться клубочком, что-то тихонько хныкнуть и обнять себя, совсем как котенок или ласковый ребеночек. Вместе с солнцем пришла и уверенность – он не сомневался, что все будет хорошо. Более того, Тео чувствовал себя лучше – все еще побитым, но уже совсем не так ужасно. Медленно встав, он нерешительными шагами поплелся на кухню. Джерри был там, готовил завтрак; по крайней мере, так это и выглядело.

– С добрым утром, спящая красавица. Садись. Тебе, должно быть, интересно, что произошло прошлой ночью. Я как раз собирался уходить – Кики попросила передать тебе продукты. Ну, знаешь, овощи, фрукты, такое все, домашненькое. Она же вроде на ферме живет, если я не ошибаюсь,– он поставил еду Теону и сел рядом.

– Ах, Кикс… она прелестная девчонка. Да.

– Потом я услышал, как кто-то поет. Думал, что эти алконавты вернулись. Открыл дверь и увидел тебя. Конечно, это был шок. Но что убило меня наповал – ты отказался от предложения зайти, сказав «мне нужно домой». Секундой позже ты пробрался в окно, открыл первую попавшуюся дверь, то бишь ванную, и моментально улегся спать. Я переместил тебя в более комфортную комнату. Вот история и подошла к концу. Может быть, объяснишь мне, какого черта семнадцатилетка так сильно напился?

– Если б я знал. Все размыто,– Теон опустил глаза. Ему было стыдно за свое поведение.

– Да, понимаю я. А теперь послушай-ка сюда, раз уж все равно ничего не помнишь. Мне предложили работу. Очень хорошую. Наймут только одного. В качестве повара. Так вот, покумекал я об этом. Место хорошее. Ел там как-то – довольно вкусная еда, если честно. В общем, не хочешь попробовать… выдвинуть свою кандидатуру?

– Чувак, даже не знаю. Мой брат пропал, и я должен…

– Должен быть финансово и эмоционально стабилен. Сидеть здесь, ждать его возвращения, как щенок, ничего не поменяет. Прошу. Просто попробуй. Я дам тебе адрес.

Теон вздохнул. В конце концов, очистить мысли было бы идеальным решением. Чем больше он думал о Нейте, тем сильнее болело сердце. Более того, даже если и предположить, что Нейтан вернется, Теону нужны были деньги, много денег. Не только, чтобы покупать еду, одежду, путешествовать. Нет. Брату могла понадобиться помощь психологическая. Вот и не осталось ничего, кроме как начать искать нормальную работу.