Ведьмин справочник по чудовищам. Книга 1. Темные дни

Genoveva Dimova

THE WITCH’S COMPENDIUM OF MONSTERS:

FOUL DAYS

Copyright © 2024 Genoveva Detelinova Dimova

This edition published by arrangement with Transatlantic Literary Agency Inc. and The Van Lear Agency LLC

All rights reserved

© В. О. Михайлова, перевод, 2024

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2024

Издательство Азбука^®

1

Был канун Нового года, близилась полночь, но в окруженном Стеной городе никто не праздновал. Местные отлично знали, что приходу Нового года, как и приходу в этот мир чего угодно, сопутствуют лишь муки, страх и смертельная напасть.

В эту ночь работал всего один паб, ютившийся в сугробах. Вокруг высились шпили Чернограда. В пабе было многолюдно, но тихо. Посетители жались друг к другу так, что всякий раз, поправляя очки, кто-нибудь непременно терся плечом о соседа. За угловым столиком, занавешенным пеленой табачного дыма, было особенно тихо. Был черед Косары делать ставку, с чем она не спешила.

Чтобы выиграть сегодня, нужно было уметь не столько играть, сколько хорошенько сжульничать. А сжульничать как раз и не удастся, если этот треклятый камин не разгорится ярче.

– Ну? – спросила Роксана. – Играешь?

С ее подбородка прямо на стол стекала сливовая ракия, сверкая янтарными каплями в тусклом свете электрической лампы. Толстые косы Роксаны были соединены меж собой двумя блескучими золотыми бусинами, которые контрастировали с ее загорелой кожей. Пальцами Роксана барабанила по колоде карт, готовясь к раздаче.

К Косаре были прикованы взгляды троих ее соперников: Роксаны, Маламира и мужчины, чьего имени она не знала. «Уголки губ расслабить. Громко не сглатывать, ладони о штаны не вытирать, сердцу не давать частить», – сосредоточилась она.

– Еще секунду, – был ответ. – Размышляю.

– Черт возьми, Косара! – Роксана грохнула кружкой о стол, заставив некоторых посетителей за другими столиками подпрыгнуть: страшно было наблюдать, как женщина столь внушительного роста выходит из себя. – Ты до утра размышлять будешь?

Косара не дала громкому голосу Роксаны напугать себя. Та могла изображать злость сколько влезет, но Косара знала, что все это притворство. Роксану вообще не заботила игра, это было очевидно. Ее взгляд то и дело прыгал к часам, стрелки которых все ближе и ближе подбирались к двенадцати.

– Тсс, надоеда. – Косара посмотрела на свои карты.

«Трефовая дама, – машинально подумала она, – черноволосая, черноглазая. Должно быть, я». С этой картой в ее руке соседствовали трефовый король и бубновая пятерка. Эх, заменить бы пятерку на туз, и вышла бы вторая по силе комбинация в «Короле».

Косара бросила взгляд на стопку дров в камине, что тлели уже несколько часов, иногда шипя и выделяя клубы дыма. Она могла бы аккуратно поддать огоньку, но стоило ли ставить под угрозу раскрытия ее замысел?

Долгую-долгую минуту лишь тихо пел граммофон в углу паба, да мягко хлюпала курительная трубка Роксаны.

Кто не рискует, тот не выигрывает. Косара почти беззвучно щелкнула пальцами под столом. В камине послышался треск. Пламя охватило дрова.

Косара огляделась вокруг. Роксана затягивалась трубкой, полуприкрыв глаза. Несколько верхних пуговиц на ее рубашке были расстегнуты, и в вырезе виднелись многочисленные ожерелья с амулетами от сглаза и медными колокольчиками. Маламир и незнакомец думали каждый о своем, кусали губы, тасовали карты, пересчитывали фишки.

Тень Косары у ее ног становилась больше, темнее и гуще от света разгоревшегося пламени. Косара изо всех сил старалась не приклеиться к ней взглядом и вообще не смотреть под стол лишний раз. Вместо этого она взглянула на зарешеченное окно.

– О боже! – вырвалось у нее.

Снаружи кружился снег, небо пронзали лучи прожекторов, а за ними вздымалась громада Стены. Издалека она казалась возведенной из темного массивного гранита, но вблизи напоминала что-то живое – подергивалась рябью, колыхалась, словно тысячи пальцев скреблись с другой стороны.

В любой другой день соперники Косары обвинили бы ее в неуклюжей попытке отвлечь их возгласом. Но этим вечером их взгляды устремились туда же.

– Ну что, вот и они? – Роксана медленно вытянула из кобуры пистолет, до нелепого крохотный в ее большой руке.

Кожаные штаны Маламира заскрипели, когда он заерзал на сиденье. Косара почти ощутила укол вины, увидев панику на его лице. Почти.

– Не может быть, – пробормотал он. – Еще не пробил час.

Незнакомец продолжал оттягивать свой шейный платок в горошек, словно тот его душил. Его взгляд метался между окном и пистолетом Роксаны. Из приоткрытого рта, казалось, вот-вот вылетит вопрос, но все-таки незнакомец, хоть и с трудом, проглотил слова.

Темный палец тени Косары показался из-под стола и прошерстил колоду так быстро, что края карт слились в размытое пятно. Найдя нужную карту, палец скользнул обратно.

– Никого не видать, – сказал Маламир, быстро мигая глазами, которые из-за очков с толстыми линзами казались особенно большими.

– Никого. – В голос Роксаны закралось подозрение. – Я тоже не вижу.

Тень под столом передала Косаре туза. Та быстро подменила им бубновую пятерку.

– О нет, простите. – Косара изобразила искреннее смущение, но так, чтобы не перебрать с эмоцией. – Наверное, показалось. Увидела бездомного кота, не иначе.

Маламир пристально посмотрел на нее поверх золотой оправы. Ей стало бы стыдно, не знай она, что он точно так же жульничал с картами. И незнакомец явно пытался их обдурить: у всех игра шла плохо. «А раз жульничают все, то всё как будто бы честно», – рассудила она.

– Извините, – сказала она еще раз. – Сегодня все немного на взводе, да?

Трубка покачивалась во рту Роксаны, пока она обдумывала это. Дым шел такой густой, что у Косары заслезились глаза. Воздух пропитался ароматами пролитого пива, полных пепельниц и слишком большой толпы в слишком тесном пабе, но среди всех этих запахов витала сладкая нотка шалфея предсказателей. Косара узнала бы эту травку где угодно: мощное успокоительное, оно входило в состав всех ее зелий, навевающих сладкие сны. Запах шалфея предсказателей расходился волнами всякий раз, когда Роксана затягивалась трубкой, и стоило ему коснуться ноздрей Косары, как ее веки тяжелели.

Надо бы пожурить Роксану за то, что она нарочно усыпляла игроков, но спорить с раздающим – себе дороже. Косара одарила ее обаятельной улыбкой.

– Так что, вернемся к игре?

Вздохнув, Роксана сунула пистолет обратно в кобуру.

– Ты так и не сказала, пасуешь или нет.

– Играю.

– Ну вот, делов-то! Маламир?

– С меня хватит, и так уже припозднились. – Меж дрожащих пальцев Маламира качнулись часы на цепочке, и Косаре страшно захотелось удвоить свою ставку.

Вы только полюбуйтесь! Гипнотизирующие часы! Раньше она таких ни у кого не видывала.

– Где достал? – поинтересовалась она.

– Часы-то? – Маламир ухмыльнулся, сверкнув белыми зубами. – Красивые, да? Я их в карты выиграл.

Ну еще бы старый пройдоха не выигрывал кон за коном, с такой-то вещицей. Если бы он только что не спасовал, Косара с радостью сдала бы его Роксане. А так лучше приберечь эту информацию на всякий случай.

– Хорошо, – ответила Роксана. – А что насчет вас, господин…

– Мое имя вам ни к чему, – сказал незнакомец.

Косара закатила глаза. Этот тип явно перестарался, строя из себя ох какого мрачного да загадочного. Всю игру он открывал рот только затем, чтобы повысить ставку. Когда же он не просматривал свои карты, то наблюдал за Косарой, будто ждал, что она что-нибудь выкинет. Ей-богу, ведьм раньше не видел, что ли?

– Ну-с, господин Никчему? – И Роксана рассмеялась собственной шутке. – Играете?

– Возможно. – Незнакомец закрутил узел шейного платка, постукивая носками красных брогов по пыльному полу. – Я мог бы принять ставку поинтереснее.

Косара взглянула на свою стопку фишек. Сегодня она неплохо справилась. Выигранного серебра хватит, чтобы месяц питаться по-царски. За бронзу можно выручить то платье с витрины лавки портного, бархатно-черное, как сама полночь; Косара давно его приметила. А на железки она завтра проставится всем в этом пабе, если они переживут эту ночь, – чем не повод для праздника.

Она почесала шрам на щеке – три выпуклые царапины. Ни одна уважающая себя ведьма не обходилась без боевых ранений.

– Сколько хотите?

– Я не о деньгах, – ответил незнакомец.

– А о чем же тогда?

Медленно он развязал шейный платок. Роксана присвистнула.

Его шею обвивала тонкая цепочка с черными бусинами. Он коснулся их ладонью, и те задрожали, как пламя свечи на ветру.

Косара закусила губу почти до крови. Он носил ожерелье из теней ведьм.

– Я хочу вашу тень, – произнес он.

Сквозь алкогольно-шалфейный туман в голове Косары проступила острая тревога. Она так быстро замотала головой, что волосы упали ей на лицо.

– Нет. Вот уж нет.

– Подумайте хорошенько. Вы ставите одну свою тень. Взамен я ставлю… – он взвесил тени в руке, – целых одиннадцать. Это отличное предложение.

– Я ведьма. Без тени я, считай, пустое место.

– Ведьма из вас заурядная. Я же предлагаю вам обрести настоящее могущество.

Заурядная ведьма. Она бы обиделась, не будь это правдой. Щелчком пальцев она могла вскипятить кофейник или попросить свою тень принести пальто. В особенно удачный день – сотворить парочку фейерверков. Так, фокусы.

А вот если бы она сорвала куш, то стала бы настоящей ведьмой, как в древних сказках. Расплачивалась бы в гостиницах, кафе и ресторанах алхимическим золотом. Соткала бы себе платье из лунного света. Превратила бы реку в вино, и пускай весь город пьет задарма.

Но вот если она куш не сорвет…

Все знали, что случается с ведьмой, потерявшей свою тень: она сама медленно превращается в тень. Она могла существовать без тени годы, десятки лет, но печальный исход неминуем. Так стоило ли рисковать материальным телом в надежде обрести безграничную мощь?

– Ну же, Косара, – сказал незнакомец. – Вы подумайте, что можно совершить, имея столько магии в запасе. Вы могли бы пересечь Стену, оставить этот богом забытый город. Ну неужели вам бы этого не хотелось?

Косара закусила губу, вот как раз в этом он фатально ошибался. В отличие от большинства жителей Чернограда, она и не помышляла о том, чтобы пересечь Стену. Она не смогла бы жить счастливо с той стороны, зная, что оставленный ею город разоряют монстры.

Чего она на самом деле желала, так это чтобы с чудовищами было покончено раз и навсегда. И если у нее будет столько магии, она легко этого добьется.

– Не делай глупостей, куколка, – испуганно вперился в нее Маламир.

– Кто не рискует… – Роксана выпустила в сторону Косары облако дыма, – тот не выигрывает.

– Ну что? – сказал незнакомец. – Слыхал, вам трудно устоять перед хорошей ставкой.

– От кого слыхали? – спросила Косара.

– От друга вашего.

Косара подняла брови, глядя на Роксану и Маламира. Их она вряд ли могла назвать «друзьями». Но хорошими знакомыми – вполне.

Роксана ухмыльнулась, ее лицо было наполовину скрыто завесой дыма.

– Не я проболталась.

– И не я, – поспешил добавить Маламир. – Я бы ни в жизнь.

– Мы с тобой уже сколько лет знаем друг друга? – продолжала Роксана. – И за это время я ни разу не обмолвилась о тебе плохо.

– Я тоже ни разу, – добавил Маламир. – Вот вообще ни разу.

Косара раздувала ноздри. Грязные врунишки. Повезло же им, что они ей нравились.

Она взглянула на свои карты в дрожащих пальцах. Ее «рука», слегка расплывавшаяся перед глазами, была практически непобедимой. Ну разве что незнакомцу пришли дама, король и пиковый туз.

Косаре случалось играть и с картами похуже, но никогда еще она не ставила что-то настолько ценное.

– Давайте, Косара, – снова сказал незнакомец.

Он явно был непростым соперником. Ведь тень ведьмы нельзя украсть – ведьма должна отдать ее добровольно. И он уже убедил одиннадцать других ведьм отдать ему свои тени.

Косара залпом осушила стакан сливовой ракии. Выпивка обожгла язык и горло, но нисколько не помогла не нервничать.

– Косара, куколка. – Маламир коснулся ее плеча, и она, не глядя на него, краем глаза заметила гипнотизирующие часы, покачивающиеся в темноте его пальто. – Что-то мне не кажется, что это умно…

– Да хорош уже на нее давить, черт тебя дери, – отрезала Роксана. – Ей решать. Наша Косара знает, что делает.

«Да неужто я знаю?» Косара изо всех сил старалась держать руки на весу. Ее сердце бешено колотилось. В ушах громко звенело. Так громко, что она едва не пропустила бой часов.

Наступила полночь.

Странно, но на какое-то мгновение Косаре стало легче от мысли, что теперь решение – играть или нет – придется отодвинуть. Затем ее сердце забилось еще быстрее. Полночь!

– Итак? – сказал незнакомец. – Что вы решили?

– Мы продолжим игру в другой раз. – Косара мрачно взглянула на него.

– Это еще почему?

– Часы пробили полночь.

– И? – Он, должно быть, шутил. Не мог же он не знать. – В чем дело? Что происходит?

Косара кивнула в сторону окна. Сначала все было тихо. Слышны были только хлопки и шипение фейерверков по другую сторону Стены. Черноград покоился, укрытый снегом.

А затем начался кошмар.

Свет прожекторов стал ярче, заметался быстрее, лихорадочно ощупывая черное небо. Зазвучала сирена, да столь громко, что даже снежная завеса не могла заглушить ее вой.

На обнесенный Стеной город налетели монстры. Их крылья маслянисто блестели в свете луны высоко в небе, а глаза сияли, как фонари. Приземляясь, они скрежетали по булыжнику мостовых изогнутыми когтями.

Косара быстро пошарила в карманах брюк, проверяя все свои талисманы. Один, сделанный из кроличьей лапки и петушиного гребня, ей особенно не терпелось пустить в ход: с ним она легко нашлет смертельное удушье на любого, кто бы к ней ни прикоснулся.

Пусть приходят. Ее глаза были прикованы к окну. Уличные фонари мерцали, освещая то появлявшиеся, то исчезавшие темные силуэты. «Приходите, чудовища».

Кто-то царапал дверь паба, низко мурча.

– Уличный кот? – вырвалось у незнакомца. – Прошу, скажите, что это всего лишь…

Мурлыканье переросло в рычание, и что-то массивное ударилось в дверь. Петли скрипели, напрягаясь под давлением. Когти полоснули по дереву – достаточно глубоко, чтобы острые кончики пронзили дверь насквозь.

Маламир перекрестился. Роксана взвела курок.

– Что это за чертовщина?! – воскликнул незнакомец.

Пальцы Косары стиснули талисман в кармане, волшебные слова готовились слететь с ее губ. Если оберег, который она нарисовала перед дверью, не выдержит…

Снаружи раздался громкий звериный визг, точно от сильнейшего ожога.

Косара улыбнулась. Заклинание сработало как надо. Этой ночью она впервые, но, несомненно, не в последний раз проверяла его на прочность. На цыпочках она подошла ближе к окну, стараясь не высовываться из-за занавески.

Несколько мохнатых фигур перебежали улицу, оставляя глубокие следы на свежем снегу. В темноте их можно было принять за детей – настолько они были крохотные, – если бы не зубы размером с кинжалы. Когда они проносились мимо бутика модистки, все стекла в витрине разбились вдребезги.

– Караконджулы, – сказала Косара, вернувшись на свое место. – Они уже ушли. Наверняка почуяли где-то более легкую добычу.

– Кара-кто? – переспросил незнакомец. – Что еще за твари? Они вроде диких собак?

Роксана громко рассмеялась, сверкнув золотым зубом.

– Где вы видели кровососущих рогатых собак? Где это видано, чтобы собаки кровь у людей высасывали, да еще рога поотращивали? Волколаки – всем собакам собаки.

– Неправда, – отрезала Косара. – Они волками оборачиваются. Господи, Роксана, ты же на чудовищ охотишься, а несешь ерунду.

На улице вновь что-то громко зашумело. Незнакомец подпрыгнул.

– А это что?

Что-то застучало по крыше, отчего в пабе закачались лампы. С потолка полетела пыль.

– Это юда, всего вероятнее, – ответила Косара. – Юды порой любят гнездиться на крышах. – Незнакомец все еще выглядел оцепеневшим, поэтому она добавила: – Пока они не окликнут вас по имени, бояться нечего.

– А если окликнут?

– Тогда верная смерть. Что, учебную брошюрку не открывали?

– Чего не открывал?

Ну просто обалдеть. Каждый год Ассоциация ведьм и колдунов переиздавала брошюру, содержавшую подробную информацию о различных типах монстров и способах борьбы с ними. Косара лично часами заклеивала конверты с брошюрами, которые потом рассылались во все дома Чернограда.

Однако год за годом оказывалось, что никто не удосужился прочитать их.

Черноград так и не освободится от ига чудовищ, если и дальше будет отмахиваться от советов ведьм. Конечно, купить сделанное шарлатаном ожерелье «антимонстр» куда проще, чем самому вырезать осиновые колья и дистиллировать святую воду, но разница-то налицо: первое не работало, в отличие от второго.

Незнакомец дернул кадыком, сглотнув.

– Минуточку, вы хотите сказать, что там сидит какая-то громадная вещая птица…

– Полуженщина, полуптица. – Косара прислушалась: на самом деле по черепице барабанили не когти, как у всех юд, а словно копыта. – А может, это самодива. Всюду-то они раскатывают на своих златорогих оленях, чтоб им пусто было!

Последнюю фразу ей пришлось выкрикивать, пока бармен стучал по потолку прикладом винтовки, чтобы заставить улететь незваных гостей.

Незнакомец огляделся, словно не веря, что только он здесь поднимает шум. Остальные посетители паба молча заливали за воротник.

– Какая, к черту, самодива? – спросил он.

– Красивая такая, заставляет плясать с ней, – ответила Косара.

– Чего ж тут плохого?

– А то, что плясать будете, пока замертво не упадете.

– Ой. – Капля пота скатилась по лбу незнакомца прямо в глаза, и он сморгнул влагу. – Но откуда? Откуда вдруг столько чудовищ?

– Так сегодня же канун Нового года, если вы забыли, – рассмеялась Роксана.

– При чем здесь это?

– Темные дни подоспели, – важно произнес Маламир, словно цитируя какой-то древний фолиант; в свое время он недолго подрабатывал актером и так и не избавился от пристрастия к хорошей драме. – Новый год народился, но его еще не крестили. Теперь монстры свободно бродят по улицам.

– Вы правда раньше никогда не слышали о них? – прищурилась Косара, глядя на незнакомца.

– Почему же, слышал. Но я представить не мог, что они будут вот так сыпаться с неба. Как… как какой-то чудовищный град из клыков и когтей.

– Положим, сыплются далеко не все, – заявила Косара. – Это все вторженцы. Караконджулы, самодивы, юды… А, и русалки.

– Русалки?

– Людорыбы, – пояснила Роксана.

– Не совсем, – возразила Косара. – Но почти.

– Ясно, – сказал незнакомец. – Вторженцы, значит.

– Им дозволено лететь сюда, лишь когда наступят Темные дни, – продолжал серьезным тоном Маламир, – когда граница между их миром и нашим тонка, как волос.

– А остальные?

– Остальные – наши доморощенные монстры, – сказала Косара. – Они просто становятся более активными в Темные дни – и более могущественными. Все до единого упыри восстают из могил, призраки являются, волколаки оборачиваются волками…

– И как вам только удается с ними справляться!

– Не так уж это и трудно. – Косара покосилась на незнакомца, чье преступное незнание уже не объяснялось пренебрежением брошюрами: он что, проспал все новогодние ночи? – Поверить не могу, что вы ничего об этом не знаете.

– Конечно, до меня доходили слухи, но я считал их чистым преувеличением. Все говорят, что вы народ суеверный. Не в обиду.

«Станешь суеверным, когда речь идет о жизни и смерти. Только зная наперечет все свои амулеты и талисманы, можно спасти свою шкуру».

И вдруг до Косары дошел смысл его слов: «Вы народ суеверный».

– Вы пришли с другой стороны Стены, не так ли? – спросила она.

Незнакомец промолчал, чем убедил ее окончательно. Теперь, присмотревшись к нему повнимательнее, она уже не видела в нем местного. Он был явно старше ее, ему было около тридцати пяти, но какая гладкая кожа, ни единого шрама! Носил он легкое пальто – посреди зимы! – и щеголял в замшевых брогах вместо башмаков. Ноги небось отморозил.

Вот же горе луковое. Из всех дней в году выбрать именно канун Нового года, чтобы наведаться в Черноград. Либо он очень смелый, либо совершенный невежда. Судя по тому, что она видела до сих пор, Косара уверенно ставила на невежество.

– С другой стороны Стены? – Длинным указательным пальцем Маламир поправил очки на носу. – Как же вы сюда попали?

– А вот это не ваше дело, – отрезал незнакомец.

Косара смерила его взглядом. Действительно, как он это провернул? Каким образом пришлый недотепа оказался по эту сторону Стены с одиннадцатью тенями ведьм на шее?

Перебираться через Стену было опасно. Сверху, высоко над головой, рассекали воздух ее щупальца, не давая пролететь ни одной живой душе. Корни же Стены уходили глубоко под землю, так что и тоннеля не прорыть.

Но «опасно» не значит «невозможно». Существовали же амулеты, которые могли телепортировать вас, и талисманы, защищавшие от гнева Стены. И то и другое стоило приличных денег. Косара знала нескольких человек, продавших буквально все, что у них было, лишь бы покинуть Черноград.

И еще она слышала, что богачи постоянно пересекают Стену ради шелковых одеяний иностранного пошива и странно пахнущего импортного алкоголя, который подавался на закрытых вечеринках. У Косары почти не было шансов познакомиться с одним из «денежных мешков» и расспросить его: в Чернограде они встречались не чаще, чем убежденный трезвенник в пятницу вечером.

Однако она никогда не слышала, чтобы кто-то пересекал Стену не отсюда, а оттуда. Кто-то из Белограда.

Белоградцы, они ведь трусы. Поэтому они построили Стену: чтобы чудовища не осаждали их бесценный город. И плевать на людей, которых они тут заперли.

В общем-то, Косара подозревала, что для белоградцев и в этом был свой резон. Чего проще для богатого Белограда избавиться от нищего соседа раз и навсегда? Для них Черноград был раковой опухолью, которую нужно было изолировать, прежде чем она заразит весь мир.

– Итак, что вы намерены делать? – заерзал незнакомец.

Косара пожала плечами.

– То же, что и каждый Новый год: сидеть сложа руки и ждать, пока угроза не минует.

– Выживать и выживать любой ценой, – поддакнул Маламир, а Роксана подняла бокал.

– Лично я предвкушаю, как напьюсь вдрызг.

– Вот я и говорю, – быстро глянула на нее Косара, – то же, что и каждый Новый год.

– И как долго это будет длиться?

– До первого петушиного крика в День святого Иордана, – сказал Маламир. – Я о святом Иордане Крестителе, конечно же.

– Двенадцать дней, – пояснила Косара, поскольку незнакомец все еще выглядел сбитым с толку.

– Двенадцать дней! – Голос незнакомца становился все выше и выше. – Вы серьезно говорите, что следующие двенадцать дней чудовища будут бродить по вашим улицам, пока вы отсиживаетесь в пабе?

– Здесь можно забаррикадироваться так же хорошо, как и много где еще, – ответила Косара. – Много спальных мест, консервов, яркий свет, чтобы юд отпугивать, чеснок, чтобы упырей не пускать.

– Много выпивки, – добавила Роксана.

Незнакомец оглядел паб:

– Вы все чокнутые! Как вы можете оставаться такими спокойными?

– Уж поверьте, мне не так уж спокойно. – Косара была приятно удивлена, что незнакомец не слышал ее бешеного сердцебиения.

– Да вы привыкнете! – Роксана хлопнула незнакомца по плечу, чем заставила его покачнуться.

– Что-то я не уверен.

– С вами все будет в порядке, – заверила его Косара. – И мы тоже будем в порядке.

Да, монстры были ужасающими, но отнюдь не вечными. У всех видов были свои слабости: караконджулы ненавидели загадки, которых не могли отгадать; юды страшились своего отражения в зеркале; самодивы легко отвлекались на музыку. Выживание сводилось к тому, чтобы знать их слабости, и никто не знал чудовищ лучше, чем ведьмы. У Косары при себе был талисман, который поможет в любой ситуации, поможет против любого врага…

Кроме одного. Лишь одно чудовище оставалось непобежденным – она знала это на собственном горьком опыте. От мысли о нем у нее по спине пробегали мурашки, а на коже выступал холодный пот. Как бы она хотела никогда больше не встречать этого монстра…

– Значит, это все чудовища, что есть? – спросил незнакомец, по-прежнему крепко сжимая в кулаке шейный платок; должно быть, он что-то прочел по лицу Косары. – Других не будет?

– Нет, – сказал Косара. – Будут и еще.

– Что же нас ждет?

– Кто, а не что. – Косара глубоко вздохнула: так нелепо, что она была не в силах даже произнести его имя без дрожи, как будто одно лишь имя могло призвать его сюда. – Змей. Царь чудовищ.

И она, не удержавшись, выглянула в окно, почти уверенная, что увидит его бледное лицо в обрамлении уличных теней.

Но его там не было. Ну разумеется. Змей всегда являлся самым последним.

Иногда Косара задавалась вопросом, не хотел ли он тем самым помучить ее. Не нарочно ли заставлял каждый год ждать себя чуть дольше, чтобы дать и тут же отнять у нее надежду, будто он все-таки не придет.

Но ведь у Царя чудовищ были дела поважнее, чем измываться над ней?

– И что в нем такого особенного, – спросил незнакомец, – в этом вашем Змее? Он, очевидно, больше и ужаснее других монстров? – И он нервно хихикнул.

«Рада слышать, что тебя все это так забавляет, белоградец».

– Нет. – Косара крепче сжала талисман в кармане. – Просто он ближе всех к нам, людям.

2

Чуть раньше в тот же день Косара вынула прядь волос Змея, тщательно спрятанную между страницами старой книги заклинаний. Весь год она хранила фолиант на прикроватной тумбочке, опасаясь, что он может исчезнуть, если надолго потерять его из виду.

Раздобыть волосы Змея было непросто. Последние семь лет у Косары и Змея был некий ритуал, и они повторяли его каждый год, с тех пор как она покинула его дворец. Каждый год она делала все, чтобы укрыться от Змея. Каждый год он все равно настигал Косару. Улыбался своей красивой улыбкой и сладчайшим голосом вопрошал: «Сыграем в карты?»

Ставка? Прядь волос.

И это был не просто сентиментальный подарок на память. Ведьма, вроде нее, многое могла сделать с волосами. А значит, Косара, выиграв партию, в конце концов получила бы оружие против Змея. Недостаточно сильное, чтобы причинить ему вред, но, возможно, достаточно сильное, чтобы держать его на расстоянии.

Вот почему Змей так наслаждался игрой. Он всегда побеждал – до прошлого года.

Косара спустилась на кухню и повесила свой котел над очагом. Комнату озарял свет камина, отражавшийся в медных кастрюлях и сковородках, развешанных по стенам. Чем ярче разгорался огонь, тем темнее становились тени, и ее собственная тень танцевала с ними.

На коже Косары выступили капельки пота, в которых отражались языки пламени, как будто она была охвачена огнем сотен маленьких костров. Она разделась до нижнего белья, и сорочка прилипала к ее влажной коже. Вместо того чтобы потушить очаг, она разжигала огонь. Ей нужна была вся сила, которую она могла получить.

Поблизости не было никого, кто мог бы пожаловаться на жару. Косара жила одна.

В какой-то из спален наверху послышался громкий стук.

Поблизости не было никого живого, поправила себя Косара, знающая, что в одной из спален обитает призрак ее сестры.

Послышалось еще несколько громких стуков. Странно, обычно Невена не вела себя так беспокойно. Вероятно, она все-таки чувствовала жар очага или магию в руках Косары.

– Невена! – закричала Косара. – Не могла бы ты прекратить стучать? Мне нужно сосредоточиться.

Стук продолжился, и Косара вздохнула: ну разве кикимору урезонишь.

Сперва Косара выудила из ведра с соленой водой два мешочка с чернилами русалки. Она проткнула мешочки ножом, чтобы темная жидкость капнула в котел, шипя при соприкосновении с медным дном.

Затем Косара в поисках остальных ингредиентов порылась среди множества банок и бутылок, разбросанных по кухне. Сок осины служил натуральным связующим, ржавый гвоздь, повергший караконджула, – протравой, тимьяновое масло и кальцинированная сода – консервантами. Наконец она бросила в котел прядь волос Змея.

Смесь быстро закипела. Большие пузырьки, поднимаясь на поверхность варева, лопались и забрызгивали стены котла липкой черной жидкостью.

Наблюдая за этим, Косара спрашивала себя, верно ли она поступает. Что, если ее попытка сдержать Змея только сильнее разозлит его?

Он уже говорил ей: если она еще хоть раз попробует бросить ему вызов, он отнимет у нее больше, чем просто прядь волос. Он заберет саму Косару. Заставит ее вернуться под его контроль. Ему нравилось, что она осознавала, что ее свобода зависит лишь от его благоволения.

Нет, решила она. Она помнила, что есть грань, но не переступала ее. Он воспримет ее борьбу как вызов, как часть их игры в кошки-мышки. И через год он явится к ней подготовленным, но к тому времени Косара уже придумает другое заклинание, с которым выступит против него.

Ну или ее заклинанию не хватит мощи, чтобы его остановить. Он посмеется над ней своим раздражающе приятным смехом, похожим на перезвон сотни колокольчиков, после чего вынудит ее сыграть с ним новую партию. И она будет часами ерзать под его ледяным взглядом, глядя, как он мечет на стол все новые, более сильные карты. А под конец она отрежет прядь своих волос ему в подарок и всякий раз, глядя на себя в зеркало, будет вспоминать этот миг.

Косара вздохнула. Нужно убедиться, что ее заклинание точно сработает. Она убила целый год на его подготовку, на поиск достаточно мощной защиты от Змея. Она прочитала множество книг по этой теме. Она выучила все руны до единой. Нет, заклинание должно сработать.

Разве что кто-нибудь впустит к ней Змея, распахнув перед ним дверь, но кто в здравом уме додумался бы до такого?

Наконец Косара сняла котел с огня, перелила жидкость в стеклянный флакон и вытерла лоб тыльной стороной ладони. Затем она щелчком пальцев потушила очаг.

В кухне потемнело, тут и там мерцали лишь газовые лампы. Сквозь стены тут же начал просачиваться холод снаружи.

Косара утеплилась: она надела черные шерстяные брюки, теплый свитер и длинное пальто, обула кожаные ботинки, которые уже до того затаскала, что подметки потихоньку стирались. Она не могла произнести заклинание у себя дома – именно здесь Змей искал бы ее в первую очередь после полуночи.

– Пока, Невена! – крикнула Косара.

Призрак молчал. Иногда Косара задавалась вопросом, понимает ли ее Невена.

Большинство призраков мало чем отличались от тех людей, какими они были при жизни. Но Невена не принадлежала к большинству. Она была кикиморой, призраком, восставшим из крови, пролитой после ее убийства. Все, что осталось от родной сестры, которую помнила Косара, – это ее боль и гнев.

Косара вздохнула и открыла входную дверь. Она приготовилась мерзнуть на зимнем ветру, уткнувшись подбородком в ворот свитера. Выйти на улицу из теплой кухни было все равно что нырнуть в холодный бассейн.

Она переваливалась через грязные сугробы, брела мимо темных домов и заснеженных садов, сжимая в кармане флакон с чернильной жидкостью. На плече ее тяжело болталась сумка, полная заметок и эскизов, которые Косара переписывала из книг заклинаний.

Высоко над головой возвышались гранитные шпили, с их искусно вырезанных контрфорсов свисали сосульки. Их величественные формы напоминали о том процветавшем Чернограде, каким он был раньше, до строительства Стены. Нынче каменная кладка была черной от грязи и сажи, а арки осыпались.

Вдалеке длинные трубы магических фабрик выдыхали темный дым, который ярко выделялся на фоне белых улиц и бледного неба. Большинство фабрик производили лекарства, косметику и парфюмерию для продажи их за Стену, в Белоград. По иронии судьбы, мало кто из черноградцев мог позволить себе приобрести их продукцию.

Мимо Косары сновали люди в темной одежде, чьи мрачные лица выглядывали из-под уродливых шарфов ручной вязки и таких же, но еще более уродливых джемперов. Пальто прохожих больше напоминали лоскутные одеяла, сшитые вместе в надежде продержаться еще зиму. Время от времени мимо пролетала конная повозка, разбрызгивая мутную воду по тротуарам. Ругань пешеходов, которых с ног до головы обдали из лужи, заглушалась топотом лошадиных копыт.

Орудуя локтями, Косара пробиралась сквозь толпу перед магазинами на Главной улице. Истекал последний день в году – и последний шанс спокойно запастись святой водой и осиновыми кольями, переплавить оставшиеся семейные реликвии в серебряные пули, нанять ведьму, чтобы та нарисовала защитный оберег вокруг дверей и окон в доме. Покупатели и продавцы торговались каждый себе под нос, напряженным шепотом, точно базарные крики могли нарушить тот хрупкий покой, который оставался у них до полуночи. Одни сжимали в ладонях дымящиеся чашки кофе, коричневого, густого и потому похожего на грязь, а другие уже крепко напились вина, и их дыхание вырывалось резкими клубами.

Наконец Косара добралась до паба. У входа ее ждал бармен Баян, между меховой шапкой из караконджула и шарфом виднелась лишь тонкая полоска его лица. Он вопросительно сощурился и, стоило Косаре кивнуть ему, отпер дверь.

Она опустилась на колени на заледеневшую землю. Открутила крышку флакона, обмакнула в него палец и начала рисовать.

– Косара! – Знакомый голос раздался у паба сразу после полуночи. Он не кричал, но все же перекрывал завывание ветра, рев чудовищ и людские крики. – Косара!

Вся кровь бросилась Косаре в голову. Ее ногти оставили следы-полумесяцы на мягкой коже ладоней.

Вот и он. Как, черт возьми, он нашел ее так быстро?

Она опустила взгляд на нарисованный ею оберег. Половина защитной печати виднелась на полу внутри паба, изгибалась вокруг двери и окон: то была серия рун, нарисованных черной жидкостью. Другая половина находилась снаружи. Если Косара выполнила свою работу правильно, то ни снегу, ни граду, ни подошвам не стереть этот оберег все следующие двенадцать дней.

Она лишь надеялась, что у нее будет час-другой для проверки оберега на чудовищах поменьше, вроде караконджулов. Можно было бы дочертить оберег, если понадобится, или же вообще попробовать другой, если этот окажется слишком слабым. Но Змей уже был здесь и звал ее.

– Косара!

Его голос приближался, отчего по ее спине пробежала дрожь.

«Спокойно, ради всего святого». У них каждый год одно и то же: он приходит, напоминает ей, насколько она ничтожна, слаба и беспомощна, а потом уходит себе восвояси.

Но почему-то на этот раз все было по-другому. Что-то такое было в его голосе, чего она уже давно не слышала, – натянутое, как гитарная струна.

Гнев.

– Косара!

Его тень промелькнула мимо окна. Змей стер со стекла иней ладонью и заглянул внутрь.

Его глаза были ярко-голубыми, как сердце свечного огонька, а волосы были как расплавленное золото. Стоило его взгляду упасть на зеркало над барной стойкой, как оно треснуло.

– Вот и ты.

Дверная ручка задребезжала.

Косара резко вдохнула, глядя в оцепенении, как начерченные линии ее оберега перекручиваются, проминаются под давлением чужой воли, но не ломаются. Пока что.

Через несколько долгих секунд дверная ручка замерла. Косара все еще не осмеливалась выдохнуть. Змей ударил плечом в дверь.

Оберег расплывался, держась едва-едва. Его руны словно могли расплавиться в любую минуту и протечь сквозь щели половиц, как грязная дождевая вода в сточной канаве.

Косара не отрываясь смотрела на оберег, будто приклеившись к стулу. Все ее движения были вялыми, воздух загустевал патокой.

Змей снова ударил в дверь. Оберег на полу все сильнее искривлялся.

Но не ломался.

Не ломался.

Косара облегченно вздохнула. Заклинание выстояло. Она оглядела паб: растерянные лица посетителей, своих нервных собеседников за столом и бармена Баяна, который показал ей большой палец.

Вскоре Змей перестал стучать в дверь, и наступила долгая пауза.

А потом он засмеялся. Косара съежилась на стуле, когда его голос зазвенел в ее ушах.

– Неплохо, моя маленькая Косара. Совсем неплохо.

– Я тебе не маленькая, – выплюнула Косара, в основном проверяя, не онемела ли она от страха. – И уж тем более не твоя. Чего надо?

– Не желаешь пригласить меня внутрь? Здесь ужасно холодно. – Голос его дрожал, словно в ознобе.

Косара не верила ему ни на секунду. Она видела, как падавшие снежинки с шипением испарялись, едва касаясь его кожи.

– Что тебе нужно? – повторила Косара, стараясь, чтобы голос был ровным.

Она была ведьмой. Ведьмы не боялись монстров.

«Никчемная ведьма. – Голос в ее голове очень напоминал голос Змея. – Слабая ведьма. Без меня, Косара, ты никто».

Настоящий Змей – не тот, что жил в ее голове, – вновь рассмеялся. Как будто он и Косара были закадычными друзьями и подшучивали друг над другом.

– Хотелось бы знать, почему ты вообще решила, что обмануть меня – хорошая идея.

Рот Косары наполнился металлическим привкусом крови.

Он знал. Господи боже, он все знал.

Да, в прошлом году она сжульничала, играя с ним партию – иначе не видать бы ей победы, – но она приняла всевозможные меры, чтобы ничем себя не выдать. И он ей поверил. А теперь, спустя год, обман раскрылся.

Косара никому не рассказала, что сжульничала. В самом деле, она была полностью в этом уверена. Ладно, она любила поболтать, перебрав немного с выпивкой, но о той партии точно не распространялась. Правда же?

Она бросила взгляд на Маламира, теребившего края рукавов, и на Роксану, которая затягивалась трубкой так часто, что выпускала облако за облаком сладко пахнущего дыма.

– Кто тебе сказал? – спросила Косара у Змея, держа в руке горячий и тяжелый талисман.

Назови он имя любого из них – и Косара применит к ним магию не колеблясь.

– Мне нет нужды кого-либо спрашивать, моя дорогая Косара. Я Царь чудовищ, ты не забыла? Я ведаю обо всем, что происходит в моем городе.

«Этот город не твой».

Косара ослабила хватку на талисмане. Возможно, Змей говорил правду. Возможно, она не так уж хорошо держала рот на замке весь прошлый год, как ей казалось. Всегда одни и те же грабли.

– Ну, будет тебе, прохвостка! – Змей повысил голос, явно теряя терпение. – Пригласи меня внутрь.

Остальные посетители наблюдали за Косарой в ожидании ее следующего шага с легким любопытством на лицах, как будто это была всего лишь театральная постановка. Ну да, это ведь не они разозлили Змея. И вообще, он не был похож на других монстров, жаждущих человеческой плоти и ослепленных жаждой крови. Держались бы эти люди подальше от Змея, он бы их и не побеспокоил.

– Очень хорошо, – сказал Змей, когда стало очевидно, что Косара не двинется с места. – Добрые люди, Косара грубить изволит, так не может ли кто-нибудь из вас пригласить меня войти?

Ропот посетителей наполнил паб. Их глаза пронзали Косару. Она обхватила себя руками, как будто хотела уменьшиться, а то и вовсе стать невидимкой.

– Ты, Стамен! – крикнул Змей крупному мужчине у очага. – Ты почему сегодня один? А женушка где?

Пальцы Стамена так крепко сжимали стакан, что тот, боялась Косара, мог вот-вот треснуть. Дрожащие тонкие губы мужчины округлились от ужаса.

– Постой, дай угадаю, – продолжил Змей. – Еще одна семейная склока, не так ли? Так она к сестре уехала. Дом на улице Иглика, розы на балконе? Возможно, чуть позже я нанесу ей визит. Если только ты не хочешь пригласить меня войти?

Стамен посмотрел на Косару. Его ногти заскользили по подлокотнику кресла, когда он попробовал встать.

– Нет, погоди, Стамен… – начала Косара, но что ему сказать, она не знала.

Не угрожать же ему? Есть же у нее хоть какая-то совесть? Да как она не додумалась, что все может так обернуться? Она полагала, что другие люди в пабе будут так же отчаянно, как и она, не пускать Змея к ним. Вот только эти люди не знали, на что он способен. Косара единственная во всем Чернограде знала его хорошо.

Во всяком случае, она была единственной, кто выжил после встреч с ним.

– Стой где стоишь! – прорычал Баян Стамену. – Ноги этого гада не будет в моем пабе.

Стамен отшатнулся, не сводя глаз с винтовки в руке Баяна. Косара одарила Баяна благодарной улыбкой. Но бармен не спешил улыбаться в ответ.

Роксана наклонилась ближе, и запах дыма из ее трубки окружил Косару липким головокружительным облаком.

– Может, тебе все же стоит открыть эту дверь, пока кому-нибудь не стало худо.

– Если я открою дверь, худо придется мне, – испуганно повернулась к ней Косара.

– Брось, ничего подобного. Ты ведь его знаешь. Ты для него важна.

– Змею важен разве что он сам, Роксана.

Роксана пожала плечами и откинулась на спинку стула, небрежно положив пальцы на рукоятку пистолета.

– Ты не понимаешь, – сказала Косара, – он зол на меня! Ты не знаешь, что бывает, когда он злится.

– Ну а что он сделает?

Пальцы Косары невольно коснулись шеи. Синяки давно исчезли, но она все еще чувствовала призрачную хватку Змея на горле.

– Отвезет меня обратно в свой дворец.

– Он ведь не сделает этого против твоей…

– Еще как сделает.

Роксана наконец-то замолкла.

– А что насчет тебя, Мария? – На этот раз Змей обратился к женщине, вязавшей в углу, и стук ее спиц тут же прекратился. – Твоя маленькая дочурка сегодня вечером гостит у своего отца, не так ли? Могу поспорить, твой прежний ухажер поскупился и не предохранялся должным образом. Ты ведь поэтому в конце концов ушла от него…

– Не смей… – Мария вскочила со своего места.

– Что-что? Ты собираешься позвать меня к вам?

Бармен удержал Марию за руку и не дал ей подойти к двери. Старый добрый Баян, Косара знала, что может на него положиться…

Пока он не повернулся к Косаре, сжимая винтовку.

– Даю тебе шестьдесят секунд, чтобы убраться.

Проклятье!

– Убраться? – Она попыталась изобразить обезоруживающую улыбку, но все мышцы ее лица были напряжены, и поэтому он, наверное, думал, что она оскалилась. – Да будет тебе, Баян, ты не можешь вот так бросить меня на съедение…

– Пятьдесят девять, пятьдесят восемь, пятьдесят семь…

– Баян, прошу…

– Баян, – послышался голос из-за соседнего столика, – нельзя так поступать.

Косара узнала молодую женщину, ту, что недавно пробовалась в ее ученицы. Косара отказала ей, потому как считала себя посредственной ведьмой. Чему она могла бы научить и кого?

К удивлению Косары, еще несколько голосов за соседними столиками выразили согласие.

– Девушка права, – сказал пекарь Сава, встав и скрестив на груди большущие руки. – Не советую так поступать.

– А твое какое дело, – рявкнул Баян. – Это ведь не пекарне грозит крах в любую минуту!

– Ты обещал убежище любому. – Сава сделал шаг вперед.

Косара отчаянным жестом предложила ему сесть обратно. Он был крупным мужчиной и мог выглядеть устрашающе, но единственной причиной, по которой он мог держаться на своих подгибающихся коленях, была припарка, которую для него готовила Косара каждую неделю. Нет, Сава не был бойцом.

Баян рассматривал его поверх ствола винтовки.

– Положение дел изменилось. – И затем добавил, подчеркивая каждое слово: – Пятьдесят шесть, пятьдесят пять, пятьдесят четыре…

Незнакомец кашлянул в кулак, и Косара подпрыгнула. Она уже и забыла о нем.

– Уверяю, я могу помочь, – сказал он.

– Каким образом?

– Я могу вывести вас за Стену. Там вас будет не достать. Но это будет стоить дорого.

– Сколько?

– Вы же сами все понимаете.

«Моя тень».

Первым инстинктивным желанием Косары было отказаться. Она не могла покинуть Черноград. С каждым годом ведьм, готовых сразиться с чудовищами, становилось все меньше. С такой профессией обычно не доживали до пенсии.

Вдобавок местные нуждались в Косаре, в той защите от Змея, которую она предлагала. Она знала его. Всякий раз, когда он собирался атаковать определенный район, она прибывала первой для эвакуации людей и их питомцев. Всякий раз, стоило ему положить глаз на очередную молодую девицу, именно Косара предупреждала ее семью об опасности.

Но не то чтобы ее многие слушали.

– …сорок шесть, сорок пять…

И Невену тоже нельзя было оставить. Какая бы крохотная частичка ее сестры ни сидела внутри кикиморы, это все еще была Невена. Без Косары ей будет так одиноко.

– …сорок два, сорок один…

И потом, отказаться от тени? Да это же смерть. Она проведет несколько лет или десятилетий в качестве бестолковой, беззащитной ведьмы, а затем сама растворится в тени.

– …тридцать девять, тридцать восемь…

С другой стороны, если Змей заполучит ее, это тоже считай что смерть. Она не могла вернуться в его дворец. Никогда больше.

– Косара, не надо… – начал Маламир.

– Не трогай ее, – отрезала Роксана. – Пусть сама решает.

Косара так сильно зажмурилась, что перед глазами заплясали разноцветные пятна. Она все еще видела зубы Змея, по-собачьему острые, оскаленные в улыбке. Она чувствовала запах серы в облачках его дыхания, вырывавшихся в холодную ночь. Чувствовала его пальцы, всегда обжигающие, когда те обхватывали ее шею, сдавливали и не отпускали, как бы Косара ни умоляла.

Мир вокруг расплывался, каждый вдох обжигал, и одна лишь мысль воссияла в ее полусознательном разуме: так и так умру.

Косара взглянула на свою тень.

«Не надо, – вскричал в ее голове отчаянный голосок, – будешь жалеть!»

Но был и другой голос, повторявший раз за разом: «Умру, умру, умру…»

Ее городу придется обходиться без нее. В любом случае она, вероятно, была слишком высокого мнения о себе. Никуда не денется Черноград без одной ведьмы.

Ну а Невена? Невена мертва.

– …двадцать девять, двадцать восемь, двадцать семь…

Косара стиснула свою тень в кулаке. Сначала тень пыталась бороться, извивалась, выкручивалась и скользила меж пальцев. Потом – замерла. Косара скатала ее в ладонях до размеров крохотной черной бусины.

Не давая себе засомневаться, она поспешно вложила тень в ладонь незнакомца. Как только ее пальцы отпустили тень, что-то дернуло ее под пупком, так резко, что она чуть не упала. Она стояла посреди комнаты, осиянная светом. И когда она подняла руку, на стене напротив не было тени, чтобы поднять руку в ответ.

«Что. Я. Наделала».

Она сделала то, что должно.

– …семнадцать, шестнадцать, пятнадцать…

Змей застучал кулаками в дверь.

– Если не впустите меня прямо сейчас – вы все об этом пожалеете!

Незнакомец швырнул в лицо Косары свой шейный платок.

– Глаза завяжите.

Ее руки тряслись так сильно, как будто бы она возилась с платком часы и дни.

– Сейчас я надену кое-что на вашу ногу.

Он сорвал с ее левой ноги ботинок, холодный воздух защекотал пальцы ног.

– Давайте сюда руки. – Он схватил их и потянул, раскручивая Косару, подталкивая ее пятки, будто в диковинном танце.

Затем он что-то пробормотал. Заклинание?

– …пять, четыре, три…

И тогда ее осенило: она покидает Черноград. Ей захотелось крикнуть: «Стойте! Я не готова! Я передумала!»

Слишком поздно.

Все ее тело задрожало, в ушах раздался звон. На какое-то мгновение она повисла в воздухе, невесомая. Затем ее ноги ударились о твердую землю, и теплый бриз бросился ей в лицо. Пахло привозными специями и экзотическими цветами, далекими ветрами и морской солью.

Белоград.

Незнакомец приподнял левую ногу Косары и снял с нее привязанный амулет. Чтобы удержать равновесие, Косаре пришлось опереться на его плечо. На секунду его рука обвила ее талию, а потом он отстранился – и Косара пошатнулась, ничего не видя и потеряв ориентацию… И все-таки она не упала.

– Уже можно снимать? – спросила она и, не дожидаясь ответа, дрожащими пальцами стянула с глаз шейный платок.

Ее левый ботинок лежал рядом с ней на белых булыжниках мостовой. Незнакомец исчез.

В небе над головой сверкнул фейерверк. Барабанный бой был оглушительным. Смеющиеся люди в ярких одеждах натыкались на бредущую Косару.

Она могла чувствовать отсутствие своей тени кончиками своих совершенно не магических пальцев.

«Что я наделала…»

Косара пятилась, пока не ударилась обо что-то твердое. Стена. Спиной Косара прижалась к холодным камням. Она оперлась на них, закрыла глаза и глубоко дышала, пока ее сердце не перестало подпрыгивать, как испуганный кролик.

Как жестоко она ошиблась. Все в этом городе казалось неправильным. Все даже пахло неправильно. Ей здесь не место. Она была ведьмой, ведьмой из Чернограда.

Хотя могла ли она вообще называться ведьмой – теперь, променяв свою магию?

Ах, если бы она не была такой трусихой, если бы она нашла в себе силы противостоять Змею… Ее закрытые веки щипало из-за слез.

«Возьми себя в руки», – строго подумала она. Уж чего-чего, а слабости перед этим новым странным городом она не проявит.

Она была ведьмой, она сражалась с бесчисленной ордой чудовищ. С Белоградом можно сладить и без магии. В любом случае она тут все равно не задержится.

Влекомая отчаянием, она приняла поспешное решение, но ведь все сработало, не так ли? Она сбежала от Змея. Теперь оставалось только найти незнакомца еще раз и заставить его переправить ее в Черноград. Она убедит его вернуть ей тень. Ответа на вопрос «как» пока что не находилось, но должно же его что-то заинтересовать.

А ну как откажется? Тогда она просто-напросто выкрадет тень обратно. За годы жульничества в картах ее пальцы обрели изрядную ловкость.

Она укроется от Змея до окончания Темных дней, и позже у нее будет целый год, чтобы найти на него управу.

«Ага, ведь в этот раз ты так надежно от него спряталась», – прозвучало в ее голове. «Заткнись», – тут же подумала она.

Ее глаза распахнулись. Перед ней заблистали яркие огни Белограда. Толпа мчалась мимо нее бесконечным потоком. Чужие громкие голоса резали слух, тяжелые ароматы духов кружили голову.

Кто-то сунул ей в руки бокал глинтвейна и воскликнул: «С Новым годом!»

3

Пока Косара пробиралась сквозь толпу, ей на ноги наступали блестящими туфлями и пинали ее локтями, обтянутыми шелком. То один, то другой незнакомец хватал ее за руку и пытался вовлечь в танец. Ей что-то кричали – скорее всего, поздравляли с Новым годом, – но она не различала слов за непрекращающимся шумом и треском фейерверков. Лица кругом озарялись разными цветами: синим, зеленым, фиолетовым, снова синим, снова зеленым…

«Даже армия караконджулов не так страшна…»

Адреналин постепенно сходил на нет, и внезапно она начала замерзать. Ветер прорезал ее рубашку, проник глубоко в кости. Она пробормотала заклинание и хлопнула в ладоши, ожидая, что между ними разгорится пламя и согреет пальцы. Когда ничего не произошло, она выругалась себе под нос.

Верно. Она же продала свою магию.

К счастью, никто не заметил, как она хлопала самой себе, словно сумасшедшая. Косара и так чувствовала себя ужасно выделяющейся из толпы – она была единственным темным пятном из-за своих черных одежд. Модники Белограда предпочитали яркие цвета и вышивку, бисер, жемчуг, драгоценные камни. Ей трудно было оторвать от них взгляд.

Почему все эти вещи не привозили к ним из-за Стены? Бо́льшая часть тканей шла в Черноград как раз из Белограда, так неужели белоградцы нарочно присылали все самое уродливое?

Косара продолжала шагать, вертя головой до боли в шее. Она словно угодила в перевернутый Черноград. Вот дома в том же стиле, те же высокие окна и остроконечные крыши, но они сияют свежей штукатуркой и яркими красками, а не покрыты копотью и грязью. Брусчатка тоже блестит, до того начищена. И люди кругом казались такими счастливыми. Должно быть, потому что самым большим отличием Белограда от Чернограда было отсутствие чудовищ.

Это было… так странно. Косара никогда еще не встречала Новый год, после наступления которого не следовало бы вторжение монстров.

Она должна была признать, что эта новизна была приятной: не нужно заглядывать в каждый темный уголок – не притаился ли там караконджул? – или время от времени замирать как вкопанная, чтобы уловить хлопанье крыльев юды. Однако она отлично понимала: мир по эту сторону Стены оплачен страданиями людей по другую сторону. Ее людей.

И нельзя было этому радоваться. Это было бы неправильно.

Ей нужно домой.

Порыв ветра ударил в лицо, и она вздрогнула. Косара, вздохнув, призналась себе, что поиски незнакомца придется отложить до завтра. Были дела и поважнее: для начала стоило бы поискать ночлег, если она не хочет замерзнуть насмерть на улице.

Но до этого еще нужно было подкрепиться. От запахов, разносившихся от прилавков на каждом углу, у нее текли слюнки: тут были и горячий шоколад, и жареные каштаны, пшеница с кардамоном, медовое печенье, шкворчащие кюфты и шашлыки. Некоторых запахов она не узнавала: часть специй она никогда не пробовала, а часть трав не упоминались ни в одном из ее ботанических справочников. На прилавках возвышались горы разноцветных фруктов, пирожные, с которых капал сироп, и карамельные конфеты, сверкавшие, как драгоценности. Совсем не то что банки холодца, которые нагреб Баян в свой паб.

Она с опаской подошла к одному ларьку. Над решеткой с углем вращался на вертеле кусок баранины размером с ее руку. Торговка раскладывала лепешки на большом каменном куполе, время от времени вытирая фартуком пот со лба.

– Сколько стоит? – спросил Косара.

– Два грошика за маленькую, три за большую.

Косара выругалась про себя. В животе умоляюще заурчало. За ней выстроилась очередь.

– Ну? – спросила торговка.

Косара окинула ее оценивающим взглядом. Мелкие морщинки обрамляли ее рот. Пошел седьмой десяток, может, чуть меньше. На безымянном пальце левой руки блестело золотое кольцо. Значит, замужем. Постоянно прижимает ладонь к виску, глаза покрасневшие из-за бессонницы. Захворала.

– А хотите, в качестве оплаты я предскажу вашу судьбу? – спросила Косара.

– А не хочешь уйти и не мешать покупателям, у которых есть деньги?

– У вас в глазах все плывет. Голова раскалывается, и сама мысль о еде вызывает тошноту. Что очень прискорбно, ведь вы всю ночь провели за готовкой. Я ведь права?

– Может быть… – Торговка облизнула пересохшие губы.

Женщина в очереди позади Косары захлопала в ладоши.

– Как увлекательно! Что же с ней?

«Всего лишь мигрень».

– Это проклятие, – ответила Косара. – Есть завистник, он и заплатил ведьме, чтобы та вас прокляла.

– Да откуда у меня завистники? – Торговка обвела рукой ларек. – Я тут, вообще-то, не шикую.

Взгляд Косары вновь упал на обручальное кольцо.

– Брак у вас слишком удачный.

– Ну кстати, Мариам, твой и правда красавец, – сказала женщина из очереди, и другие стали с ней вслух соглашаться.

О такой замечательной массовке Косара и мечтать не смела.

Мариам демонстративно проигнорировала всех.

– Что нужно сделать?

«Выспаться, пить больше воды, сделать себе чашку хорошего теплого чая».

– Дня три лучше подежурить дома. Зажгите свечу в своей спальне и следите, чтобы не погасла. Не отходите ни на минуту.

– На три дня дома себя запереть! А как же мой ларек?

– Пускай вас кто-нибудь подменит. Другого выхода все равно нет.

– Пришли мужа поработать за тебя, Мари! – крикнула женщина из очереди. – Я бы, например, стала заглядывать в два раза чаще.

Мариам мрачно посмотрела на нее. Женщина хихикнула и подняла почти пустой стакан с глинтвейном.

– Значит, свечу зажечь, – повернулась Мариам к Косаре. – Это все?

– Нет. Еще нужно приготовить зелье: отварите кусочек имбиря размером с большой палец в пинте святой воды и принимайте этот отвар каждое утро и вечер.

– И вы уверены, что это снимет проклятие?

– Как пить дать.

Мариам мгновение поколебалась. Затем она отрезала кусок баранины и завернула мясо в дымящуюся лепешку. Прежде чем передать сверток Косаре, она полила еду чесночным йогуртом.

– Возможно, небольшой отпуск не повредит, – произнесла Мариам. – Спасибо вам.

– Нет… – У Косары так сильно текла слюна, что она едва могла говорить. – Вам спасибо!

– О-о-о, теперь на меня взгляните! – сказала женщина из очереди, и Косара не могла ей отказать, учитывая, как та ей помогла.

– Я следующая! – донесся еще один голос из толпы.

– Потом я!

Следующие полчаса Косара выписывала целебные зелья, снимала проклятья и гадала на высоких смуглых незнакомцев. К концу «приема» ее карманы были битком набиты грошами. Торговка лепешками уже давно закрыла свой ларек и пошла домой пить имбирный чай, но очередь не расходилась. Подходило все больше и больше людей, желающих, чтобы им погадала настоящая черноградская ведьма.

Оказалось, что сильно выделяться из толпы может быть полезно: у Косары очень быстро собралась немалая клиентура. Она знала, что ведьмы были редкостью по эту сторону Стены, но даже не подозревала, что белоградцы настолько нуждались в колдовстве.

«Какое счастье, что Вила меня сейчас не видит!» Бывшая наставница Косары не обрадовалось бы, узнав, что ее любимая ученица стала уличной шарлатанкой в Белограде.

На мгновение что-то полузабытое шевельнулось в животе Косары. Чувство вины. Она быстро отбросила его, понимая, что прокормить себя могла только колдовством и никаких других призваний у нее не было.

Белограду все равно не нужны были настоящие ведьмы. Чудовищ здесь не водилось. Местные жители сами не знали, как им хорошо живется, избалованным баловням судьбы. Их проблемы казались такими незначительными: «О, госпожа ведьма, моя невестка вечно забывает про мои именины!» или: «Как бы в следующую среду дождь отвадить, ведь мы с супругом собирались полюбоваться звездами!» А вот вы попробуйте любоваться звездами, отбиваясь от упырей. Почему нет? И кусочек именинного торта прихватите, чтобы не сильно отличаться от волколаков, пока те будут глодать ваши икры!

Да, Косара была шарлатанкой, но именно в этом люди и нуждались. Она сидела бы тут хоть всю ночь, выжимая из кошельков белоградских простофиль все до гроша, если бы так не устала. Однако ее веки после каждого моргания размыкались все тяжелее.

– Благодарю всех, кто подошел ко мне, – сказала она наконец. – Боюсь, я вынуждена заканчивать. Уже поздно.

– Где нам вас искать? – крикнул высокий, но согбенный мужчина из конца очереди, прижав руку к пояснице.

«От боли – чертов коготь, – машинально подумала Косара, – как и кора белой ивы».

– Не знаю, – ответила она. – Я только что прибыла. Мне негде остановиться.

Ее слова заставили толпу заметно притихнуть. О, значит, так, да? Просить ведьму из Чернограда о помощи – это пожалуйста, а как в свой дом ее пустить, так сразу нет желающих.

– Дальше по дороге увидите отель… – пробормотал кто-то.

Косара посмотрела на свой кошель. За последние полчаса он стал потолще, но она чувствовала, что на постой ей все же не хватит. Достаточно было посмотреть на высокие, внушительные здания вокруг, на оконные украшения в виде гипсовых херувимчиков с арфами и на мраморных тритонов, чьи мускулистые плечи подпирали входные арки. Проходившие мимо господа были одеты в прекрасные шелка и льняные ткани. На шеях и запястьях дам сверкали драгоценные камни и жемчуг. Ее занесло в шикарный район.

– Ба, отель! – сказала высокая женщина, прислонившись к стене пекарни.

Пламя ее сигареты мерцало, как светлячок. Фартук усеивали белые отпечатки ладоней, в волосах тоже была мука. Когда Косара услышала ее акцент, ей захотелось подбежать к ней и обнять, чего она, конечно же, не сделала. Эта женщина была из Чернограда, и она точно залепила бы Косаре оплеуху за одну попытку прикоснуться.

– Можешь поселиться у меня на чердаке, – сказала женщина. – Два гроша за ночь, что скажешь, цыпленочек? Пыли и пауков там полно. Ведьма вроде тебя точно будет чувствовать себя как дома.

Косара не могла поверить своему счастью. Ее переполняла такая благодарность, что последние неприятные реплики можно было и пропустить мимо ушей.

– Лучше некуда.

Вдвоем они выбрались из толпы, причем Косара всячески делала вид, что не слышит выкриков себе в спину: «Как снять семейное проклятие?», «А я скоро выйду замуж?» или «Так встречу я высокого и смуглого?»

В то время как новая квартирная хозяйка Косары вела ее по городу, белые булыжники сменялись серым асфальтом и выбоинами, залитыми мутной водой. Здания оставались такими же высокими, но становились все менее грандиозными, в открытых дверях виднелись узкие лестничные клетки, с фасадов большими кусками сходила штукатурка. Улицы сузились настолько, что приходилось прижиматься к стене, если мимо проезжала одна из белоградских безлошадных карет.

Косара читала о них, но никогда не видела своими глазами. Их выпуклые металлические тела напоминали огромных жуков. За собой кареты оставляли след черного дыма и запах химикатов.

– Я, кстати, Гизда, – сказала через некоторое время хозяйка.

– Косара.

– Как ты очутилась в Белограде, Косара?

– Это был своего рода несчастный случай.

– Ха! – гаркнула Гизда, но на ее румяном лице не было ни смешинки. – Несчастный случай, скажешь тоже!

Косара знала, как нелепо это звучало. Люди тратили все, что у них было, чтобы приехать в Белоград. По случайности сюда точно было не попасть.

– Вот не вру, – ответила Косара, – я не хотела покидать Черноград.

– Правда, что ли?

– Правда. Я ведьма. Мое место в Чернограде.

– Я тебя умоляю, цыпленочек. Давай без всей этой патриотической чуши. Ты же ведьма; уж мне-то не рассказывай, как ты якобы недовольна тем, что находишься по эту сторону Стены и гадаешь по руке доверчивым дурачкам, а не сражаешься с чудовищами где-то там.

Косара закусила губу. Конечно, она была рада не сражаться с чудовищами.

Но тогда кто будет делать это вместо нее? Как коллеги-ведьмы воспримут ее побег?

Как воспримет это Змей?

Он решит, что обставил ее. Снова. Да, именно так все и выглядело: что ему наконец удалось выжить ее из города.

– Однажды я подумывала пересечь Стену, – осторожно сказала Косара. – Несколько лет назад. Даже денег подкопила. Но потом передумала.

– Почему?

Косара замялась. В основном сыграло роль то, что она лишилась всех сбережений, но было и кое-что еще.

– Потому что я не уверена, что смогу здесь пригодиться. Чем бы я тут занималась? Предсказывала дурачкам их судьбу – и все?

– А в Чернограде ты чем полезна, скажи на милость?

– Там я многим могу помочь. Я знаю, как сражаться с чудовищами.

– И что, к тебе прислушиваются люди? Или их переманивают горластые шарлатаны, обещая быстро и просто решить все их проблемы?

– Ну… – Косара поколебалась. – Некоторые слушают. Мы в Ассоциации ведьм и колдунов изучаем вопрос, и мы видим медленное, но неуклонное снижение числа ежегодных смертей от нападений чудовищ, и…

– Ясно, ага. Но ты сейчас с этой стороны Стены. Обо всех горестях можно забыть. Чудовища больше не твоя проблема. Ты что, не рада? – Гизда настойчиво изучала ее лицо, словно решила проверку ей устроить.

Косара покачала головой:

– Я слишком многим пожертвовала, чтобы пересечь Стену.

В глазах Гизды она увидела вопрос, и все же она знала, что та промолчит. Они обе были из Чернограда, а значит, уважали право друг друга на тайны.

Гизда вздохнула.

– Понимаю, о чем ты, цыпленочек, честное слово. Всю свою жизнь я урезала себя и копила, чтобы заплатить контрабандистам за проезд. Столько денег – и все впустую.

– Вам тут не нравится?

– Это просто такой же город, как и любой другой. Ненавидеть его не за что. Но стоило ли оно того? – Она пожала широкими плечами, помолчала, а затем начала быстро говорить: – Мой брат эмигрировал, едва окончил школу. Ему только-только восемнадцать исполнилось, а он уже отстегнул контрабандистам, чтобы те его переправили. Он продолжал слать нам письма, никогда нас не забывал. Именно он убедил меня, что нужно переехать. Спросить его, так тут повсюду розы да солнечные лужайки.

– А если спросить вас?

Гизда затянулась сигаретой.

– Так кажется на первый взгляд, не так ли? Послушай, цыпленочек. Белоград похож на город-ярмарку, но в сахарной вате спрятаны бритвы, а яблочки сплошь отравлены. Не желают местные, чтобы мы были здесь. Таков итог. Они предпочли бы, чтобы мы оставались за нашей Стеной, там, где нам и место.

– Они утверждают, что Стена была построена для защиты от чудовищ… – сказала Косара, стараясь ни соглашаться, ни не соглашаться, ведь у Гизды, очевидно, были твердые взгляды на многие вещи, а Косаре сегодня очень хотелось где-то да переночевать.

– Ба, чудовища! Если оно так, то почему они не оградили Стеной только чудовищ? Знаешь ведь, какое наказание ждет тех, кого ловят за переправкой людей в Белоград? Уедешь на пожизненное!

Ответ на этот вопрос знали даже школьники, так что Косара заговорила без задней мысли:

– Они боялись, что мы распространим по эту сторону Стены болезни, вызванные чудовищами. В основном ликантропию. – Она увидела лицо Гизды и быстро добавила: – По крайней мере, так говорят.

– Никто не убедит меня, что им хватило сил наколдовать гигантскую Стену вокруг нашего города за одну ночь, но не хватило ресурсов на создание лекарства от ликантропии. Нет, им просто было плевать. Для них мы, черноградцы, не лучше чудовищ. И знаешь почему? Потому что мы голытьба.

– Я здесь совсем недавно… – И Косара закусила губу.

– Вот и подожди немного. Сама скоро поймешь, что я права. Но раз уж ты мне напомнила: тебе нужно сходить в полицейский участок и отметиться там. Они должны поместить тебя в карантин.

– Что? Зачем?

– Чтобы проверить, не разносишь ли ты заразу, конечно же. Всем новоприбывшим из Чернограда положен карантин в первую же полную луну.

– Ну а если я заражена?

Косара спрашивала лишь гипотетически, но подозрение в глазах Гизды заставило ее пожалеть, что она вообще задала этот вопрос. Квартирная хозяйка молчала несколько долгих неловких секунд, прежде чем ответить:

– Если ты заражена, тебя пристрелят.

От холодка, который пробежал по спине Косары, не мог спасти даже терможилет. Машинально она поднесла руку к шраму на щеке, в ее памяти всплыло лицо Невены, и на глазах выступили слезы, размывая тушь. «Просто пристрели меня, – шептала Невена. – Если я обращусь, пристрели меня тут же».

– Но мне нельзя в карантин, – громко, чтобы заглушить голос в своей голове, сказала Косара. – У меня же дел невпроворот.

– Не у тебя одной. Слушай, решать, конечно, тебе, но я настоятельно советую самой сходить в участок. Иначе тебя арестуют. Ты сегодня произвела фурор, так что не думаю, что тебя будет сложно найти.

Ей даже не приходило это в голову.

– Есть о чем поразмыслить, – вздохнула Косара.

Уличные фонари попадались все реже, становились тусклее; уже вскоре Косара и Гизда шли почти в кромешной тьме. Косара чувствовала себя беспокойно, ее пальцы цеплялись за один из талисманов в кармане. Она не могла не воображать, как бледные глаза Змея смотрят на нее из темных переулков, хоть и знала, что он был в ловушке по ту сторону Стены, равно как и она сама – по эту.

С ненавистью она подмечала, как трясутся руки, как заходится сердце от каждого шороха. Не отдай она свою тень, ей не было бы боязно разгуливать после наступления темноты в этом странном городе. Раньше ей в глубине души даже хотелось бы пересечься с каким-нибудь чудовищем: чем не повод опробовать новый талисман.

Но теперь талисманы были бесполезны. Ее бусы от сглаза стали красивой безделушкой. Амулет из вареного яйца сгодился бы разве что подкрепиться. Она была беспомощна.

Послышался свист, и Косара повернулась на звук. Вдали светились два ярких огня, заставивших ее отшатнуться и нечаянно удариться о стену.

– Какого черта…

Неестественно яркие огни летели на нее так же неестественно быстро. Косару вдруг осенило: то были очи гигантского чудовища, чье тело блестело в лунном свете, скользя вдоль улиц. За его спиной вздымался черный пар.

Косара смотрела на него, оцепенев от ужаса. Она сдавила вареное яйцо в кармане так сильно, что скорлупа треснула и желток вытек меж ее дрожащих пальцев.

Ночную тишь пронзил хриплый гогот. Косару подбросило в воздух чуть ли не на фут, так что она оцарапала лопатки о шершавую стену. У нее ушло целое мгновение, чтобы узнать в гоготе смех Гизды.

– Тихо, тихо, цыпленочек!

У Косары отвисла челюсть. Что значит «тихо»? Гизда что, ослепла и не видит монстра?

– Это называется поезд, – сказала Гизда. – Он вроде безлошадной повозки…

Конец ее фразы потонул в громком шипении и скрежете, с которым поезд проезжал по мосту над их головами. Окна его блестели, а внутри него сидели люди: кто разговаривал, кто смеялся, а кто привалился щекой к окну, захрапев.

Поезд! Косара перевела дух. Поезд, ну конечно же.

Во многих любовных романах, к которым ей случалось припасть, описывались поезда. Авторы часто вставляли драматические погони по крышам вагонов или страстный шепот в укромной темноте купе. Просто она и представить не могла, что поезда, оказывается, такие большие, громкие, яркие…

Но то же самое можно было сказать обо всем, что встретилось ей в Белограде.

Косара взглянула на свой испорченный талисман и выпустила раздавленное яйцо из руки. Глядишь, какая-нибудь из оравы бездомных белоградских кошек неплохо поужинает.

– Простите. Я решила… – Косара прочистила горло: о, в глазах Гизды она наверняка выглядела дремучей деревенщиной. – Я приняла его за чудовище. День выдался тот еще.

– Ничего страшного. Я сама перетрусила, когда впервые поезд увидала. – Гизда снова рассмеялась. – Мы почти пришли. Зря я не предупредила, что живу рядом с железнодорожной станцией. Надеюсь, шум тебе не помешает.

Измотанная Косара пожала плечами. Вряд ли что-то могло помешать ей уснуть.

Наконец они добрались до ветхого дома, зажатого между двумя более высокими зданиями. Гизда повела Косару вверх по узкой лестнице, где стояла вполне знакомая вонь: смесь грязи, плесени и черноградской кислой капусты.

В комнатке на чердаке едва хватило места, чтобы они вдвоем могли потоптаться возле шаткой кровати. Ветер врывался в единственное окно и свистел в трубе. Гизда потянулась к шнурку электрической лампочки, свисавшей с потолка, и та отозвалась треском и шипением, тут же наполнив комнату ярко-желтым светом.

Косара невольно ахнула: боже, какая роскошь! В Чернограде электричество проводили лишь в общественные здания.

– Знаю-знаю, я давно не прибиралась. – Неверно расценив реакцию Косары, Гизда махнула рукой в сторону кровати с разбросанным тряпьем и битком набитых коробок на полу. – Здесь будто Ламия побывала, как сказала бы маменька, хотя я понятия не имею, что это значит. Но пару дней вполне перекантуешься. В шкафу найдешь еще одеяла. Я и старую одежду там храню, бери что вздумается.

– Спасибо, – сказала Косара. Гизда посмотрела на нее так, словно была благотворительницей (что было недалеко от истины). – У меня не было времени собрать вещи…

– Не бери в голову. Мы, черноградцы, должны помогать друг другу. Видит бог, рассчитывать нам больше не на кого. Ты знаешь кого-нибудь по эту сторону Стены? Если хочешь, помогу их найти.

– Никого не… – начала Косара, но вдруг поняла, что это не совсем так.

Вообще-то, кое-кого она здесь знала. И этот кое-кто все еще был должен ей приличную сумму, а кроме того, он знался с контрабандистами и, вероятно, слышал о незнакомце Косары.

Ей не терпелось увидеть выражение его лица, когда она явится к нему на порог.

– Вы знаете Севара Табакова? Он примерно моего роста, волосы темные…

– Еще бы мне не знать Севара! – Гизда хлопнула в ладоши. – Что же ты не сказала, что ты его подруга?

– Я не то чтобы его…

– Батюшки, подумать только! Ты приехала как нельзя кстати: послезавтра он празднует свою помолвку. Точнее… – Гизда взглянула на часы, – ну да, уже завтра. Там будет весь город.

– Он что, женится? – уточнила Косара, подразумевая: неужели нашлась такая дуреха?

– Ага, на одной белоградской барышне, представляешь? Я слышала, ее родители были вне себя. Как бы там ни было, вот тебе его адрес. – Гизда полезла в сумку в поисках бумаги и ручки. – Он будет рад тебя видеть, вот уж не сомневаюсь! Такой милый мальчик.

Косара мысленно закатила глаза, но не стала ее разубеждать. Нужно было отдать Севару должное: он умел быть очаровательным. Иначе он в жизни не вытянул бы из нее все до гроша.

Их знакомство устроила Роксана через пару лет после того, как Косара вырвалась из рук Змея. Через пару лет после смерти Невены. Севар поступил, как любой успешный прощелыга: он безжалостно сыграл на слабостях Косары, как только сумел их отыскать.

– Ну вот, цыпленочек. – Гизда вручила ей записку с адресом. – Вижу, спящей царевне пора на боковую. Я буду внизу. Если тебе что-нибудь понадобится – зови, не стесняйся. Подруга Севара, ну надо же, чудеса какие!

Косара выдавила улыбку, которая сошла с ее лица, как только за широкой спиной Гизды закрылась дверь.

Косара подошла к окну и выглянула в щель между пыльными шторами. Комнатка ей досталась самая простая, но вид, чего уж скрывать, был великолепен. В четвертом часу ночи Белоград по-прежнему не спал. Ярко сияли разноцветные фонарики, украшавшие рыночные прилавки и витрины магазинов. Уличные фонари обрамляли дороги, словно гирлянды. Высокие башни и маковки-купола церквей, мечетей и дворцов блестели в лунном свете: всюду, куда ни глянь, зеленая медь, полированная латунь и яркое сияющее золото.

Косара невольно улыбнулась. Она пережила непростой день – да что уж там, кошмарный! Но был в нем и положительный момент: возможность подпортить Севару завтрашнюю помолвку. И желательно вытянуть из него адрес того незнакомца.

Она прижалась лбом к холодной оконной раме. Ее разум несколько прояснился. Впервые за долгие часы, оказавшись вдали от угрозы Змея и суеты Белограда, ее голова снова заработала.

Змей нашел ее так быстро, спустя какие-то минуты после полуночи. И как же кстати рядом оказался незнакомец, предложивший спасение ценой всего лишь всей ее магии. Зачем бы несведущему чужаку ехать в Черноград в канун Нового года, нацепив на себя ожерелье из теней ведьм?

Вот оно что. Кто-то сдал ее Змею. Кто-то навел на нее незнакомца в нужное время и в нужном месте с единственной целью – украсть ее тень.

Ее заманили в капкан, и она охотно сунула в него голову.

Косара выругалась себе под нос и впилась ногтями в ладони. Ну, берегись, крыса, кем бы ты ни была! Как только Косара найдет предателя, все узнают, на что способна ведьма, когда у нее в кармане кроличья лапка и петушиный гребень!

И тогда ей придется встретиться со Змеем. Но на этот раз она спланирует дело тщательнее. На этот раз она примет все меры предосторожности. Ему больше не удастся застать ее врасплох.

Ей надоело жить, оглядываясь, в своем собственном треклятом городе.

«И как же ты этого добьешься, моя маленькая, лишенная магии ведьма?» – зазвучал знакомый голос в голове, тот самый, который говорил теплым баритоном Змея.

«Как-нибудь, – подумала она. – У меня вся жизнь впереди».

«Правда? Но что, если тебя настигнет теневая хворь?»

Косара оттеснила его голос внутрь себя, так глубоко, чтобы он не мог ее тревожить.

Как-нибудь она со всем этим справится.

4

К моменту появления Косары гулянья по случаю помолвки были в самом разгаре: празднество гремело в доме, захватывало сад и, наконец, простиралось все дальше по улице. Гости сидели под фиговыми деревьями, курили, смеялись, согревались глинтвейном. Косара прошла мимо усатого мужчины с аккордеоном, который подыгрывал пляске какой-то женщины с – Косара моргнула, протерла глаза, – большой бурой медведицей.

– Не бойтесь! – крикнул мужчина, заметив взгляд Косары. – Она ручная! И медведь тоже!

Громко застонав, Косара продолжила свой путь. Меньше чем за два дня в Белограде (притом что бо́льшую часть первого дня она проспала) ей было не привыкнуть к тому, как легко белоградцы завязывали пустые беседы с совершенно незнакомыми людьми.

Она стояла возле двери, не находя в себе смелости войти. С тех пор как она в последний раз видела Севара, минули годы. Разве не странно было вдруг оказаться у него на пороге, чтобы испортить один из важнейших дней в его жизни?

На столике возле нее возвышалась гора лакомств: кунжутная халва с фисташками, тыквенная выпечка, политая медовым сиропом, разноцветные кусочки рахат-лукума, обваленные в кокосовой стружке. Сперва Косара лакомилась, чтобы унять скорее нервы, нежели голод. Потом она набила сластями карманы – на будущее. Вряд ли ей снова выпадет шанс посетить такой банкет, а вдобавок ей было неловко пользоваться гостеприимством Гизды. Когда накануне вечером квартирная хозяйка пригласила ее отужинать, Косара слишком остро почувствовала себя в долгу.

Таких сладостей она еще не пробовала. Фисташки? Кокос? На ее родине это были редкие лакомства. Основная часть продовольствия шла в Черноград из Белограда, еду доставляли за Стену при помощи беспилотных воздушных шаров. И обычно в корзине прибывала лишь самая необходимая провизия, но не деликатесы.

Она только успела надкусить ореховую пахлаву, как теплая рука легла ей на плечо.

– Приветствую, – произнесла молодая женщина и улыбнулась, отчего на ее щеках появились ямочки. – Вы со стороны Севара?

Косара постаралась прожевать пахлаву побыстрее, но медовый сироп склеил зубы. Наконец ей удалось сглотнуть.

– Как вы это поняли?

– По одежде: она словно для поминок. Ей-богу, вам, черноградцам, не повредили бы яркие цвета! – рассмеялась женщина.

Сама она была одета как раз ярко: в ее наряде сочетались подсолнечно-желтый, бирюзовый и травянисто-зеленый цвета. Ее широкие штаны шуршали при ходьбе.

– Заходите в дом, не все же стоять на пороге! Уверена, Севар обрадуется вам.

Косара выдавила улыбку. «О, это вряд ли».

В гостиной было тесно, не протолкнуться, но женщина ловко лавировала, держа Косару за руку. В углу играл оркестр – бодро звучала гитара, яростно гремели барабаны, но даже их Косара едва могла расслышать из-за всеобщей болтовни.

Люди стайками восседали на разбросанных по полу шелковых подушках, курили кальян и выдыхали клубы ароматного дыма. В нем чувствовались нотки кислой вишни и темного шоколада, горькой корицы и сладкой ванили. Тяжелые шерстяные ковры устилали пол, а гобелены на стенах пропитались запахами, звуками и телесным теплом. У Косары закружилась голова.

Неужели Севар мог позволить себе всю эту роскошь? Ковры, гобелены, мебель красного дерева, шелковые подушки, привозной алкоголь и табак? Кажется, по эту сторону Стены его дела шли хорошо.

– Кстати, я Нур, – вновь взглянула на Косару женщина. – Я невеста Севара.

О нет, вот же бедняжка!

– А вы… – попыталась спросить Нур, как вдруг раздался возглас:

– Косара!

Косара тут же узнала голос Севара, который протискивался к ней сквозь толпу. Он остановился в нескольких шагах от нее, пронзив ее взглядом и раздувая ноздри.

Да уж, постарел. Пуговицы рубашки чуть не трещали на пузе. Волосы на висках понемногу седели… Глядя на него, Косара осознала, что и сама, должно быть, здорово изменилась за прошедшие полдесятилетия.

– Ты что тут забыла? – спросил Севар и тут же добавил, не дав ей ответить: – У меня нет денег. Расходы на свадьбу, все такое… Ты выбрала не лучший момент, чтобы…

– Да не нужны мне твои деньги, – соврала Косара, которой очень нужны были деньги, но еще больше – ответы. – Я просто хочу поговорить.

Нур нервно рассмеялась и отступила назад.

– Я лучше оставлю вас наедине. Кажется, вам есть о чем поговорить, а мне нужно поприветствовать гостей.

Севар смотрел, как его невеста исчезает в толпе. Затем он повернулся к Косаре.

– Знаешь, я очень рад, что ты наконец пересекла Стену. Ты ведь всегда об этом мечтала.

Как у него язык повернулся…

– А тебе почем знать, о чем я мечтала.

Он тепло улыбнулся, и Косаре вспомнилось на миг, почему он ей нравился, – но лишь на миг.

– Брось, – ответил он. – Ты же мне все уши прожужжала о том, как сбежишь и откроешь собственную мастерскую по эту сторону Стены. С мягкими коврами, хрустальными люстрами и дым-машиной, да? О том, как будешь работать для избранной клиентуры: предрекать большие прибыли магнатам, академический успех – юным интеллектуалам и высоких смуглых незнакомцев – знатным дамам…

Косара поежилась, слушая, как он напоминал о ее наивных девичьих глупостях. Когда Севар уехал за Стену без нее, до нее дошло, что ни одна ее проблема не связана с Черноградом. Сбежав из города, она не сделала бы свою жизнь лучше.

– Не будем об этом, – сказала Косара. – Мужчину одного ищу, контрабандиста. Он помог мне пересечь Стену. Вдруг ты с ним знаком.

Улыбка Севара все-таки померкла.

– С чего бы мне водить такие знакомства?

– Ты некогда ладил с контрабандистами. Вот я и решила, что ты мог что-то слышать о нем. Он высокий, худощавый, носит ожерелье из ведьминых теней.

Глаза Севара расширились. Бросив взгляд на пол, он заметил, что Косара не отбрасывала тени.

– О, Косара, мне очень жаль! Я ведь понятия не имел. Болтаю тут про мастерскую, понимаешь, сыплю соль на рану…

– Мужчину знаешь или нет? – огрызнулась Косара, не вынося его жалости.

Севар провел рукой по волосам.

– Слушай, Косара, я изменился. Я больше не общаюсь с контрабандистами. Я женюсь, мы с Нур хотим семью, и мне не нужны неприятности…

Вот же врун. Косара видела этикетки на вине, которое пили гости, – вся выпивка сплошь черноградская. Толстые и вонючие сигареты, которыми здесь дымили? Черноградские. Журналы на столиках в гостиной? Черноградские. Книги на полках? Черноградские.

Как глупо было с его стороны выставлять их напоказ, зная, что контрабанда незаконна.

Впрочем, Севар всегда был таким. Из любых неприятностей он выходил с очаровательной улыбкой, потому что знал, в чью руку порой нужно вложить пару купюр. Он не боялся последствий, ведь сам с ними не сталкивался. Ничего удивительного, что он открыто хвастал контрабандными товарами перед своими белоградскими друзьями.

– Севар, прошу, – сказала Косара. – Мне нужно быстро найти этого человека. Если тебе хоть что-то известно, прошу, скажи.

Севар облизнул губы. Он понимал, насколько плохи ее дела, она видела это в его больших, обманчиво честных глазах. Хоть он и был мошенником и пройдохой, его нельзя было назвать бессердечным.

– С контрабандистами я правда не работаю, – сказал он, – но когда я пересек Стену…

На ее деньги.

– …и оказался здесь совсем один…

Потому что бросил ее в Чернограде.

– …и без денег, мне пришлось немного подработать. Ты слыхала про Константина Карайванова?

– Самого знаменитого контрабандиста Чернограда? – рассмеялась Косара. – Кто же про него не слыхал?

Ей и самой случалось брать у него пару заказов. Сложно было жить в Чернограде и ни разу не столкнуться с Карайвановым.

– Я так и думал. Константин поручил мне доставку контрабандных талисманов и амулетов в роскошный бутик на Главной улице. Он называется «Ведьмин котел». – Севар увидел ее лицо и пожал плечами. – Да уж, затасканное название. Но именно в этот бутик, как правило, из Чернограда идет вся волшебная нелегальщина. И если тот, кто тебе нужен, захочет заложить твою тень, я не представляю, куда еще ему пойти.

– Не знаю, захочет ли он ее заложить. Мне показалось, что он… – Косара заколебалась. – Как будто коллекционер.

– Не захочет – пускай, но там о нем всяко слышали. Тень ведьмы – это такая вещь, на которую многие исподтишка наложили бы свои грязные лапы.

Косара искоса улыбнулась ему. Грязные лапы? Уж кто бы говорил.

– Значит, бутик находится на Главной улице?

– Напротив большой аптеки у фонтана.

– Спасибо.

– Не за что, подруга. Поспеши туда как можно скорее.

«О нет, так просто ему от меня не избавиться».

– Сейчас уже восемь вечера. Наверняка он закрыт. – И Косара взяла с подноса бокал глинтвейна. – Думаю, я задержусь у тебя ненадолго. Приятно видеть, что ты процветаешь после всех этих лет. Ковры фанарионские, да? Должно быть, стоят целое состояние.

– Косара…

– Может, продашь парочку, тогда и деньги мои вернутся.

– Я же сказал: подожди, вот свадьбу сыграю… И тогда я верну тебе деньги, обещаю.

– Не обижайся, но твоим обещаниям веры нет. Наверное, стоит предупредить об этом Нур, она кажется такой разумной…

Севар побледнел. Шагнув в сторону, он словно преградил Косаре путь к своей невесте. Как будто это могло ее остановить.

– Ей-богу, Косара, ты совсем не повзрослела за пять лет?

– Я не повзрослела? Ты украл мои деньги. Ты заставил меня поверить, что у нас с тобой будут билеты до Белограда. Я всю ночь, сидя на чемоданах, ждала твоего возвращения, но ты так и не появился. Ты пересек Стену без меня!

Наконец-то ему хватило совести покраснеть.

– Ты правда все еще переживаешь из-за этого? Спустя пять лет!

– Конечно, я все еще переживаю! А Нур знает, что выходит замуж за мошенника? Мне кажется, ей стоит знать.

На этот раз он шагнул уже к Косаре.

– Не смей приближаться к ней, – прошипел он. – Да, вот почему я бросил тебя, Косара. Ты не способна отпустить былое. Мы бы просто не дотащили до Белограда весь твой эмоциональный багаж. Куда бы ты ни направилась, у тебя на хвосте всегда призраки твоего прошлого.

Косара не могла поверить, что он и впрямь это сказал.

– Призрак у меня на попечении всего один, и ты не хуже меня знаешь, что она не может выйти за пределы моего дома в Чернограде.

– Я образно говорю. Знаешь, дело ведь не только в Невене. Ты на этом своем Змее просто зациклена…

Раздался громкий хлопок. Острая боль пронзила руку Косары. Не сразу она осознала, что ударила Севара так сильно, до боли в запястье. Красный отпечаток ладони расцвел на его щеке.

Он медленно, с широко распахнутыми от шока глазами, поднял руку, чтобы потереть место удара.

– Севар!

Веселый голос Нур раздался словно издалека: Косара была так зла, что в ушах у нее гудело. Она заставила себя улыбнуться, и Севар тоже. Скорее всего, они выглядели одинаково фальшиво.

– Я не помешала? – Нур вернулась с бутылкой глинтвейна, чтобы сделать из нее глоток и заново наполнить опустевший бокал Косары.

– Нисколько, дорогая! – Севар схватил ее за талию и развернул прежде, чем она успела увидеть отпечаток на его щеке.

Нур склонила голову ему на грудь, говоря:

– Еще одна твоя подруга только что приехала. Я сказала ей, что ты в гостиной. А вот и она! Ее трудно не заметить, правда?

Так оно и было – она возвышалась над другими гостями по крайней мере на голову. Ее волосы, заплетенные в две длинные косы, сияли в свете лампы, словно навощенные. Черная шелковая рубашка гостьи была заправлена в широкие штаны-потури, а ее ожерелья с множеством колокольчиков звенели при каждом шаге. В уголке ее рта торчала трубка, от которой к потолку устремлялись клубы дыма с ароматом шалфея предсказателей.

Роксана. Какого черта?

– Севар, друг мой любезный! – Широкая улыбка озарила лицо Роксаны, когда она приблизилась с раскинутыми руками.

Затем она заметила Косару, и улыбка застыла.

– Косара?

– Роксана.

– О, видите? – произнесла Нур, ускользая в толпу. – Еще гости прибыли! Скоро я к вам вернусь.

– Давай-ка я помогу тебе, дорогая! – Севар кинулся за ней так поспешно, что споткнулся и чуть не упал.

Роксана и Косара долго смотрели друг на друга. Косара изо всех сил пыталась ассоциировать знакомое лицо охотницы на чудовищ с этим странным новым окружением. Оркестр позади нее заиграл веселую мелодию, щеки флейтиста с каждой секундой все сильнее розовели.

– Что ты здесь делаешь? – предвосхитила Роксана ее реплику.

– Нет, что ты здесь делаешь?

Роксана вытащила трубку и выдохнула облако дыма Косаре в лицо. Веки Косары отяжелели, но она покачала головой, не давая шалфею предсказателей подействовать на нее, – пусть Роксана даже не надеется ее одурманить.

– Севар – мой лучший друг с детских лет, – сказала Роксана. – Ты же не думала, что я пропущу его помолвку.

Косара даже удивилась тому, какую боль вдруг испытала. Они с Роксаной не были близки – после случившегося с Невеной Косара никого не подпускала слишком близко, – но тем не менее охотница на чудовищ ей искренне нравилась. Она была рядом с Косарой после гибели сестры, всегда готовая вложить в ее руку стакан и сыграть партию в карты, не задавая вопросов.

– Он украл мои деньги, Роксана, – сказала Косара. – Твой лучший друг – вор.

– О, только не заставляй меня выбирать сторону. – Роксана попыталась положить руку ей на плечо, но Косара отступила на шаг. – Я ведь сказала, что знаю Севара с пеленок. Он мне как брат. И он хороший парень в глубине души.

– Я думала, ты уже встала на мою сторону, когда разрешила мне плакать на твоем плече целую ночь после побега Севара из Чернограда.

– Это было пять лет назад, Косара. Вдобавок ты знала, что ему нужны были деньги, чтобы сбежать от долгов, ну и так далее… Но клянусь, он изменился. Возможно, к этому его сподвигло осознание, что он плохо поступил с тобой.

Косара закатила глаза. Больно ей нужно, чтобы кто-то что-то там осознал за ее счет. И потом, Севар не был бы в долгах как в шелках, не трать он столько на выпивку, азартные игры и всякие безделушки.

– Как ты вообще сюда попала? – спросила Косара. – Незнакомец и тебе предложил сделку?

– Нет-нет, это Севар вывез меня на своем воздушном шаре.

Косара выругалась про себя: «Вот лживый ублюдок! А сам говорил: я больше не общаюсь с контрабандистами». Хотя, может, тут он не наврал: он и правда не общался с ними, просто был одним из них.

Что, конечно же, означало, что все это время он мог вернуться за ней. «Я очень рад, что ты наконец пересекла Стену…» Да, конечно! Он был бы рад больше никогда ее не видеть! Косара полагала, что старая рана давно затянулась, но сейчас она снова почувствовала, как та ноет.

А вот теперь стой и болтай с этой дюжей идиоткой.

– Ты совсем выжила из ума? – спросила Косара более высоким голосом, чем намеревалась.

– Не лучшая идея, признаю. – В ухмылке Роксаны блеснул золотой зуб. – Знаешь ведь – люди говорят, что опасно пересекать Стену по воздуху? Правильно говорят. Я не смогла даже сосчитать, сколько раз нас чуть не убили. Сбилась на втором десятке.

– И поделом тебе. Честное слово, Роксана! Ты рисковала своей жизнью, пересекая Стену на воздушном шаре, чтобы попасть на дурацкую помолвку?!

– Повторюсь, этот парень мне как брат. Да и с каких пор ты так расстраиваешься, что люди пересекают Стену? Белоградцы были бы счастливы, сиди мы шито-крыто за Стеной, не так ли? Но будь на то моя воля, я бы сровняла эту чертову Стену с землей.

– Плевала я, что ты сунулась за Стену! Я расстроена потому, что ты рисковала своей жизнью. – Косара смерила глазами Роксану, чувствуя, что сказала это как-то не очень искренне. – Колись, почему ты на самом деле это сделала?

Роксана замялась.

– Обещаешь никому не говорить?

– Я обещаю. – Косара подошла ближе.

– Я хотела взглянуть на Стену своими глазами. После того как ты сюда переместилась, я вдруг поняла, что никогда и не помышляла о таком…

– Взглянуть своими глазами? Но зачем?

– Ты же знаешь, в каком страхе мы живем, – пожала плечами Роксана. – Этот страх – еще одно чудовище, взявшее Черноград в свои когти. Но я-то охотник на чудовищ, и я точно знаю: любое из них можно победить.

Косара усмехнулась, посчитав это чепухой. Стена не относилась к чудовищам хотя бы потому, что тогда ее можно было бы обрушить одной серебряной пулей.

Роксана что-то недоговаривала. Что ж, ладно. У всех есть право на тайны.

– Ну и дура, – сказала Косара. – Для чего вообще смотреть на нее вблизи?

– Оказалось, зрелище того не стоит, – рассмеялась Роксана. – Ну, не считая того, что это действительно так опасно, как говорят. Ты права, я дура редкостная. И не волнуйся, я усвоила чертов урок. Вернусь обратно каким-нибудь более безопасным способом. Я деньгами разжилась, так что…

– Ты хочешь вернуться? – спросила Косара, почему-то удивленная, хотя сама собиралась вернуться как можно скорее; большинство было бы счастливо забыть Черноград навсегда.

– Ну конечно! Я же охотница на чудовищ, Косара! По эту сторону Стены мне останется лишь в потолок плевать.

– Могла бы стать дезинсектором.

– Очень смешно. Нет уж, вернусь домой, как только смогу. Здесь мне не по себе. Все слишком… славненькое.

– Славненькое?

– Угу. Все такое с иголочки, блестючее, аккуратное. И люди ну такие душки, что как-то не хочется им доверять. Вот чего они всегда улыбаются? О чем таком смешном думают? Ты, конечно, можешь вернуться со мной, если хочешь. Ума не приложу, зачем местным понадобилась бы ведьма.

– Ты бы удивилась, – усмехнулась Косара.

Она сама не ожидала, насколько Белоград полагался на черноградскую магию. Половина всех лекарств и косметики завозилась в аптеки из Чернограда. Ювелирные лавки ломились от амулетов и талисманов. От парфюмерных магазинов так и несло волшебством.

Косара, конечно, знала, что сюда ежегодно привозят тонны магических вещиц из Чернограда. Она знала нескольких ведьм, которым за создание этих вещиц платили прямо из государственной казны. Однако увидеть столько магии по эту сторону Стены все равно было шоком.

В то же время в этом был плюс. Если бы Белоград не нуждался в магии, черноградцы давно умерли бы от голода.

Роксана затянулась трубкой и снова дохнула дымом в лицо Косаре. Косара подавила зевок. Боже, как же все кругом ее утомили… Вот бы просто свернуться калачиком на одной из этих подушек, прямо на полу, и забыть о Севаре, о незнакомце, о своей тени…

– Пойдем, – сказала Роксана, – налью тебе еще бокал вина. Тебе это явно не помешает.

Косара позволила взять себя за руку. Как бы ей ни было неприятно это признать, но она была рада встретить охотницу на чудовищ. Ей отчаянно нужен был хоть кто-то знакомый в этом странном чужом городе.

Роксана подвела ее к куче подушек в углу, и Косара рухнула на это ложе. Наполнив два бокала вином, Роксана протянула один ей, и Косара сделала большой глоток и прислонилась головой к стене.

– Рада видеть, что ты в порядке, – сказала Роксана. – Все случилось так быстро. Я постоянно думаю о том, что могла бы как-то остановить его…

– Змея или того незнакомца?

– Да хоть обоих разом.

– Ты бы ничего не изменила. Я сама решила отдать свою тень. – И это было очень, очень глупое решение. – Я хочу отыскать ее, вернуть, но даже не знаю, с чего начать поиски.

Роксана прижалась плечом к Косаре.

– Это займет время. Уверена, кто-то что-то да слышал. Контрабандист в ожерелье из теней ведьм? Такого точно запомнишь.

– Нет у меня времени. Мне нужно домой, в Черноград, – вздохнула Косара. – Вот бы тот чужак никогда не заглядывал во вчерашний паб.

– Понимаю.

Косара положила голову на плечо Роксаны. Сладкий запах шалфея предсказателей наполнил ноздри. Оркестр заиграл медленную мелодию, и гости принялись танцевать. Закружились женщины, их юбки описывали разноцветные круги по всей комнате. Ноги мужчин двигались так быстро, что их было почти не видно.

Косара изо всех сил старалась не обращать внимания на Нур и Севара: они смотрели в глаза друг другу, прижавшись в танце. Бога ради, снимите комнату!

Ей было жаль бедняжку, решившую связать свою судьбу с Севаром. Он обладал змеиной гибкостью и принципами стервятника. Но под жалостью, свернувшей кольца в глубине живота Косары, скрывалось другое чувство. Чувство, в котором ей было бы стыдно признаться. Ревность.

– Не пялься ты так на нее, – сказала Роксана.

Косара вздрогнула, теплая кровь прилила к ее щекам.

– Прости, что?

– Не смотри на нее с такой жалостью. Эта крошка знает, во что ввязывается.

– Думаешь?

– Они созданы друг для друга. Хочешь знать, на что они прикупили столько ковров? Она ограбила банк. Целый чертов банк! В одиночку. С игрушечным пистолетом.

– Быть не может…

Теперь Косара взглянула на Нур с возросшим уважением. Возможно, у самой Косары было что-то не так с принципами…

– Севар рассказывал, как познакомился с ней, пока они грабили одного и того же мужика на рынке, – продолжала Роксана. – Буквально столкнулись руками в его заднем кармане, пытаясь выудить кошелек.

– Он, наверное, шутил.

– Зная их обоих, не удивлюсь, если это правда, – пожала плечами Роксана.

Глаза Косары следили за Нур и Севаром, которые с сияющими улыбками кружились по комнате. Даже мошенники и преступники в конце концов находят тех, кто будет искренне о них заботиться. Эта мысль должна была обнадеживать.

Или, может, Косаре следовало бы разочароваться в жизни еще сильнее, ведь ее случай был еще более тяжелым, чем у этих двоих. Возможно, ей суждено было жить одной, в компании одних только призраков прошлого.

Верно прочувствовав ее настроение, Роксана предложила еще вина, и Косара согласилась, хотя знала, что не стоило.

– На самом деле мне повезло встретиться с тобой сегодня, – сказала Роксана. – Нужен совет бывалой ведьмы.

– В чем дело? – встрепенулась Косара.

– Так-то ни в чем, но мне просто интересно: ты когда-нибудь слышала о существе, которое зовут Ламия?

Косара заколебалась. Она смутно припоминала, что слышала это имя, но, хоть убей, не могла вспомнить, где именно.

– Не уверена. А кто это?

– Чудовище. Я прочла о ней в старинной книге. Говорят, в свое время она здорово накуролесила в Чернограде. Считается, что ее не одолеть: отрежешь одну голову – тут же вырастут еще три.

– Для охотника на монстров это знатная добыча. Представь, сколько глаз, рогов и ушей можно будет продать! Возобновляемый ресурс, как ни крути.

По лицу Роксаны было видно, что ей не до шуток.

– Ты уверена, что никогда о ней не слышала?

– Точно тебе говорю. Я своих чудовищ знаю наперечет.

Хотя теперь, задумавшись об этом, она вспомнила подозрительную лакуну в древнем бестиарии, который подарила ей Вила. Остатки вырванной страницы между «караконджулом» и «кикиморой» чернели, оставляли на пальцах след, как от сажи. Страницу словно выжгли дотла.

– Хм. – Роксана поиграла кончиком косы, сверкая золотыми кольцами. – Ну ладно. Тогда еще вопрос. Что ты можешь рассказать мне о магии замуровывания?

Приятный туман, навеянный вином, рассеялся в голове Косары. Замуровыванием называлась старая темная магия, одна из самых опасных, ведь она действительно работала. Ее не практиковали уже очень давно. Если честно, Косара подозревала, что единственной ведьмой во всем Чернограде, которая еще помнила, как это делается, была Вила.

Ну а Косара просто понимала принцип. Вила всегда говорила, что осуждать можно только то, о чем имеешь представление.

– Этой магией больше не пользуются, – быстро сказала Косара. – И уже давно. А что? Ты подозреваешь, что кто-то…

– Нет-нет. Говорю же, мне просто любопытно.

– Если в твой дом замуровали призрака…

– Не волнуйся, ничего такого! – рассмеялась Роксана. – Я прочла об этом в старинной книге, только и всего.

– Интересное у тебя чтиво, – пробормотала Косара.

– Так как, что именно ты знаешь?

– Жуть это, а не магия.

– Я так и думала. Насколько я поняла, ее принцип в том, чтобы замуровать кого-то заживо в стенах здания, и тогда оно получит защиту от злых духов.

Косара вздрогнула, налила себе еще бокал вина и сделала большой глоток.

Черноградскую магию нельзя было назвать чистенькой. Никаких расписных карт Таро и блестящих хрустальных шаров, ничего, что было в ходу у белоградских шарлатанов. Однако были определенные вещи, которые даже ведьма из Чернограда никогда бы не сделала.

Она глубоко вздохнула:

– Да, принцип верный.

– В книге также упоминалось о строительстве Дьяволова моста. Я знаю Черноград как свои чертовы пять пальцев, но этой достопримечательности не знаю.

– Это не настоящий мост. Просто старая легенда.

– Да? Не расскажешь?

– Охотно расскажу. – Теперь Косара ломала голову, пропитанную вином, пытаясь вспомнить подробности. – До того как Стена была воздвигнута, Черноград окружала река. Мы могли бы путешествовать до Белограда на лодках, но река была строптива, а плавание – опасным. Мэр, что правил городом в ту пору, нанял самого известного архитектора, мастера Манола, и поручил построить мост от одного города к другому. Манол и восемь его братьев начали строительство, но столкнулись с проблемой: что бы они ни возводили днем, ночью все обрушивалось в реку. Девять братьев быстро смекнули: их мост был проклят самим Дьяволом.

– Забавно, – сказала Роксана. – В моей книге написано, что мост по ночам разрушала Ламия.

– Нет, я точно помню, что моя мама рассказывала именно про Дьявола. Потому мост и прозвали Дьяволовым. Как бы там ни было, братья поняли, что решение только одно. Им надо замуровать в устое моста молодую женщину, чтобы защитить его от обрушения.

– Молодую женщину… – Роксана застонала. – Ну конечно же.

– Каждое утро жены братьев приходили на мост и потчевали их завтраком. Так что братья договорились выбрать жертву самым честным способом: чья жена первой явится наутро, та и будет замурована. Братья Манола не смогли умолчать о столь страшной тайне, все они предупредили своих жен, чтобы те не приходили. Только Манол был слишком благороден и ничего не сказал своей жене.

– Тоже мне благородство! Это просто глупость.

– Ну да. На следующий день спозаранку к мосту пришла жена Манола с корзиной снеди в одной руке и маленьким сыном в другой. Увидев лица братьев, она сразу поняла, что они задумали. Она не стала плакать, не стала кричать. Она просила только одного: когда ее будут замуровывать, пускай оставят одну ее грудь выступать из камня, чтобы она могла и дальше кормить своего ребенка.

Косара умолкла. Последовала неловкая пауза. Черноградские байки почему-то портили всем настроение на любой вечеринке.

– Лично я не думаю, – вскоре продолжила она, – что эту историю следует понимать буквально. Это метафора о тех ненужных жертвах, на которые женщины должны пойти ради карьеры мужей.

Роксана отпила вина. Несколько капель задержались в тонких волосках над ее верхней губой.

– Может, ты и права. В любом случае спасибо за рассказ.

Косара пристально посмотрела на охотницу на монстров. Роксана попыхивала трубкой, нахмурив брови. Теперь Косара была уверена, что Роксана снова во что-то ввязалась и только потому она сейчас была на этой стороне Стены, расспрашивая о магии замуровывания и мифических гадах. Возможно, она взяла заказ на убийство замурованного призрака – самого опасного и самого кровожадного из всех призраков. Ей случалось делать глупости и похуже.

Или, возможно, ей заплатили за поиски этой Ламии, и она пыталась придумать, как ее заманить. Косара была убеждена в бессмысленности этой затеи. Наверняка эта Ламия была вымышленным мифическим существом. Это не первый раз, когда чудовище оказывалось не чем иным, как плодом чьего-то бурного воображения. Вот, к примеру, пару лет назад толпа торговцев на рынке уверяла, что все они видели над Черноградом дракона. А оказалось, что местный аэроклуб испытывал новую экспериментальную модель, неосмотрительно выкрасив ее в зеленый цвет.

В любом случае у Косары не было сил выпытывать еще что-то у Роксаны. У нее хватало своих проблем. Сегодня вечером она позволит себе расслабиться, а завтра нужно будет распутать целый клубок. Она надеялась, что в бутике «Ведьмин котел» найдутся все ответы.

5

Несмотря на солнечное утро, в «Ведьмином котле» было очень мрачно. Слои шелковой сетки окутывали светильники на потолке, отчего те мерцали, как звезды в туманную ночь. Граммофон играл медленную фортепианную балладу. Несколько приодетых мужчин и женщин мерили дорогие ожерелья и богато отделанные шляпы, пробовали на ощупь пальцами в кольцах изысканные ткани и кружились перед высокими зеркалами.

Меньше всего это место походило на то, где Косара могла бы найти свою тень.

Она быстро просмотрела ряд платьев. Все они были черные, но не такие потертые и выцветшие, как ее собственное. Нет, тут атлас был гладким, кружево вычурным, бархат мягким. У декольте и на манжетах сверкали драгоценные камни.

Служащие бутика расхаживали между вешалками, стуча каблуками по паркету. Косара слышала, как один из них подходит все ближе, но не оборачивалась, пока ее не окликнул испуганный женский голос:

– О, дорогуша! Нет-нет-нет!

– Прошу прощения?

– Это вам совершенно не подойдет. Ну-ка! – Она схватила Косару за предплечье и потащила к стойке с одеждой по скидке, нашарила что-то, подозрительно напоминающее черный мешок, и приложила это что-то к туловищу Косары. – Самое оно!

Косара повесила мешок обратно на вешалку и покосилась на именной бейджик служащей.

– Вообще-то, Бистра, одежда меня не интересует.

– По вам как раз видать, – сказала Бистра.

– Во всяком случае, не интересует сегодня. Я бы посмотрела что-то более… аутентичное.

– Есть коллекция украшений из русалочьей чешуи!

– Еще более аутентичное. – Косара наклонилась ближе. – Я ведьма.

И тут Косара вновь ощутила судорогу в животе из-за чувства вины. Она не совсем понимала, откуда это. Она ведь всамделишная ведьма. Все ее знания, весь опыт при ней, просто она временно не могла колдовать. Пианист же не перестанет называться пианистом, если у него сведет запястье, верно?

– Ой, – сказала Бистра. – Ой! – И огляделась вокруг. – Пожалуйста, ждите здесь. Я буквально на минуточку.

Она ушла, оставив Косару неловко стоять посреди магазина. Женщина средних лет рядом с ней, примерявшая жилетку из меха волколака, судорожно пыталась попасть рукой во вторую пройму да все никак не попадала. Мех жилетки больше напоминал лисий. В углу стайка девушек громко обсуждала ожерелья из кос самодивы; будь это настоящие косы, вся комната озарилась бы, словно солнцем.

Косара смотрела и не верила своим глазам. Белоградцы превратили черноградских монстров в модный тренд! Тогда как монстры – это грозные потусторонние существа, а вовсе не набор аксессуаров. Они сами или их части вряд ли «привнесут пикантность в ваш наряд для выпускного», как гласил висевший рядом плакат с ожерельем из упыриных клыков.

– Боже мой! – раздался голос за спиной Косары, и, когда та обернулась, к ней бросилась девочка-подросток с весело подпрыгивающим хвостиком волос. – Вы правда ведьма?

– Эм… – Косара не видела смысла отрицать это. – Да.

– Из Чернограда? Настоящая ведьма? Божечки! – Девчонка достала из сумки скомканный чек и ручку: – Можно мне автограф?

– Э-э-э, конечно… – Никто раньше не просил у Косары автографов, и поэтому она добавила к своей подписи побольше завитушек.

– Это так волнительно! Моя прабабушка была ведьмой, смотрите, смотрите! – Она выудила из-под рубашки пузырек на длинном шнурке, стекло было старым и мутным, но Косара разглядела внутри что-то черное. – Амулет на удачу. Здорово, правда?

– Это тень? – спросила Косара, стараясь, чтобы голос не прозвучал испуганно.

– Крохотный кусочек. У прабабушки было много внуков. Перед смертью она оставила нам всем по частичке себя.

– Как мило с ее стороны…

Косара одарила девочку натянутой улыбкой. Белоградцам, наверное, это казалось глупым суеверием, но в Чернограде разделить свою тень считалось столь же страшным, как разделить душу. Ни одна ведьма не пошла бы на такое без крайней необходимости.

– Вообще-то, – продолжила девочка, – я состою в Обществе друзей Чернограда. Вам непременно стоит прийти и выступить перед нами! Мы встречаемся по средам вечером в публичном зале, что на улице Лале.

– И о чем вам рассказать?

– О Чернограде, о колдовстве, о Стене… Кстати, я так рада, что вы перебрались через Стену. Мы уже много лет шлем петиции в мэрию, призывая эвакуировать людей из Чернограда, но пока безуспешно.

Эвакуировать?

– Но Черноград – наш дом, – пробормотала Косара.

– Простите, что?

– Я сказала, что Черноград – мой дом.

– Вы же это не серьезно. Да он так и кишит чудовищами!

Косара действительно говорила серьезно. Черноград был местом, где она выросла. Там были ее дом, ее работа и семья – по крайней мере, то, что от семьи осталось.

А для кого-то и чудовища были семьей. Попробуйте убедить кого-то «эвакуироваться» и бросить дядю Димитара только потому, что в полнолуние он немножко покрывался шерстью. Да и тетушку Калину не оставишь дома одну, не ее же вина, что она уже полвека мертва.

– Нет, – настаивала девочка, – вы это точно не всерьез. Как только Королевский совет даст добро, мы эвакуируем всех. Вот увидите.

Королевский совет? Она же не про тех двенадцать колдунов, которые воздвигли Стену сто лет назад?

– А разве все члены Королевского совета не преставились… – произнесла Косара.

– Большинство из них уже давно заменены, это да, но, хотите верьте, хотите нет, Великий маг Климент все еще на посту. Его каждый Новый год привозят на радио, и он выступает с речью о том, что нельзя позволить черноградцам приехать сюда и… – Девочка показала пальцами кавычки. – …отобрать рабочие места. Ну и бред. Шовинист проклятый.

Косара видела, что девчонка вот-вот снова примется яростно отстаивать Черноград. К счастью, сквозь толпу к ним уже шла Бистра, произнося одними губами: «Идите за мной».

– Прости, мне пора, – сказала Косара девочке.

– По средам в семь! – крикнула та ей вслед. – У нас есть и вино, и сыр!

Бистра провела Косару через бутик, умело ориентируясь в лабиринте тканей и драгоценностей. В задней части магазина, между двумя переполненными вешалками, обнаружилась маленькая дверь. Бистра выбрала ключ из связки у себя на шее, отперла дверь и жестом предложила Косаре следовать за ней.

Комната скорее напоминала музей, нежели бутик. Лишь мягкий свет витрин рассеивал темноту. Внутри сияли настоящие волосы самодивы, источали яд настоящие клыки упырей, матово блестел в электрическом свете настоящий мех волколака. Увидев ценники, Косара пошатнулась.

– Вы уж простите за то, что я так глупо обошлась с вами, – сказала Бистра, – я не знала, что вы ведьма. Кстати, туфельки ваши ну просто прелесть!

Косара окинула взглядом свои грязные ботинки.

– Спасибо…

– Чисто богемный шик. Мне следовало сразу понять, что вы ведьма, у вас такой неординарный вкус!

Косара чувствовала, что где-то в этих словах крылось тонко завуалированное оскорбление, но где?

– На самом деле, – продолжала Бистра, – у нас с девочками есть такая игра. Как зайдет к нам посетительница, так мы в шутку пытаемся определить, на кого она похожа: на ведьму или на котелок, ха-ха-ха!

А вот и оскорбление.

– Ха-ха-ха… – Косара даже не улыбнулась, зато Бистра сияла.

– Итак, чем я могу помочь? У нас большая коллекция амулетов и талисманов, лучшая во всем Белограде, уж поверьте. Например, к нам только что поступил глаз прорицателя. Уверена, вы знаете, какие они редкие.

Косара услышала свой голос будто со стороны:

– Можно посмотреть?

Странно, но ее обуяло какое-то дикое любопытство.

Бистра надела пару хлопчатобумажных перчаток и отперла одну из витрин, чтобы вручить Косаре кольцо с настоящим глазом вместо минерала. Пара тонких кровеносных сосудов пересекала глазное яблоко и исчезала в серебряной оправе. Косара поводила рукой перед глазом – тот следил за ее движением.

– Дорого? – спросила Косара, вздрогнув.

– Двести девяносто пять.

– Он, кажется, не в лучшем состоянии.

– Ну да, близорук. Зрение минус четыре, – призналась Бистра, – но как от аксессуара глаз не оторвать, уж простите за каламбур. За двести девяносто возьмете?

– Я подумаю, – сказала Косара, стараясь произвести впечатление человека, у которого денег больше, чем здравого смысла. – Вообще-то, я здесь ради ведьминой тени.

Что-то мелькнуло в глазах Бистры всего на мгновение. Замешательство? Страх? Она скрыла это за очередной улыбкой.

– Какое чудесное совпадение! Вовремя вы зашли. Очень скоро мы ожидаем крупную поставку.

Косара сохраняла нейтральное выражение лица, несмотря на то что сердце у нее застряло в горле.

– О, как чудесно. И сколько теней я смогу прикупить для коллекции? Двенадцать наберется?

– Вот это да! Именно столько мы и ожидаем.

Итак, Севар был прав. Незнакомец торговал тенями. Ну да, один мошенник другого всегда поймет.

– Вы тоже прорицательница, да? – спросила Бистра.

– Самую малость, – сказала Косара, а затем глубоко вздохнула и нашла в себе смелость спросить: – Сколько за штуку?

Улыбка Бистры стала ярче.

– Десять тысяч грошей каждая! Но если хотите все двенадцать, можем обсудить скидку на оптовый заказ…

Дальше Косара уже не слушала, ошеломленная. Десять. Тысяч. Грошей. Столько и представить себе невозможно! Где ей столько раздобыть? Ограбить банк? Нет, это слишком опасно. Влезть в долги к какому-нибудь бандиту из Чернограда? Ограбить банк, пожалуй, безопаснее. Продать почку? А вот это самый разумный вариант.

Кто-то ведь захочет потратиться на ведьмину почку. Можно пустить слух: мол, почка – надежное средство от прыщей, бородавок и лишнего веса. Да и кому вообще нужны обе почки?

Или можно попробовать по-другому. Если ей удастся лично встретиться с тем незнакомцем и как-нибудь с ним договориться…

– Могу ли я пообщаться с вашим поставщиком? – спросила она. – Хочу побольше узнать о тенях.

– В этом нет необходимости. – О, Бистра видела ее насквозь. – Мы сами всесторонне изучим ваш заказ. Поверьте, нашей экспертизе можно доверять. У нас очень серьезная клиентура. Мы даже осуществляем доставку на дом, вам и пальцем шевелить не придется.

Кто ж знал, что купить контрабандные магические предметы не сложнее, чем заказать шляпку у модистки?

– В таком случае могу ли я оставить вам свой адрес? – сказала Косара. – Свяжитесь со мной, как только тени будут у вас.

– Конечно. Секундочку.

Бистра распахнула потайной ящик под витриной с клыками упырей и вынула блокнот в кожаном переплете. Его страницы были исписаны сверху донизу мелким почерком: то был список имен, адресов и номеров телефонов.

Должно быть, в нем были также имя и адрес незнакомца. Лишь руку протяни. Косара вытянула шею, чтобы заглянуть в блокнот, но Бистра резво отвернулась и спросила, держа ручку наготове:

– Как вас записать?

– Косара Попова. Проживаю на…

Из коридора донесся стук каблуков, и Бистра выругалась себе под нос.

Дверь распахнулась. На пороге стояла высокая женщина, которую делала еще выше пара невероятно головокружительных шпилек. Еще на ней была… мантия (Косара дважды протерла глаза: это точно не галлюцинация?). Черный бархат, красная подкладка. Полы мантии шуршали по паркету, пока женщина направлялась к ним.

– Что тут происходит? Дай сюда! – Высокая женщина схватилась за ключ, висевший на шее Бистры, резко дернула, и цепочка расстегнулась.

Улыбка Бистры даже не дрогнула.

– Э-э-э, госпожа Русева, это Косара. Она ведьма и…

– Она не ведьма. Сколько раз я говорила тебе проверять, кого сюда приводишь? – Русева уронила ключ во внутренний карман мантии.

– Вы были на обеде, – сказала Бистра, все еще улыбаясь, но глаза ее наполнились слезами. – Я просто пыталась проявить инициативу, как мы с вами обсуждали на последнем собрании по поводу карьерного роста. Она сказала, что она ведьма…

– Я, вообще-то, здесь! – сказала Косара. – И я ведьма.

Русева сморщила нос, точно Косара была грязью, прилипшей к ее подошве.

– Не лгите мне, милочка. Никакая вы не ведьма. Знаете, откуда мне это известно?

Косара закусила губу. Она понятия не имела, что ее выдало. В бутике было слишком темно, чтобы хоть кто-то мог заметить отсутствие ее тени.

В Чернограде ведьмы были довольно-таки распространены. Косара подозревала, что это из-за близости города к царству монстров. В конце концов, первые ведьмы учились магии как раз для того, чтобы сражаться с чудовищами.

Но с тех пор как построили Стену, ведьм и колдунов повсюду становилось все меньше и меньше. Поэтому то, что сказала Русева дальше, стало полной неожиданностью.

– Я знаю, потому что сама ведьма.

«Черт! Вот Косаре повезло».

– Я могу учуять ведьму за несколько миль, – продолжила Русева. – От вас, милочка, пахнет не волшебством, а дешевыми духами и кислой капустой.

«А от вас – бытовой ксенофобией и комплексом превосходства».

Косара не сжала кулаки, не замахнулась, не ударила Русеву по большому, гордо вздернутому носу. Вместо этого она улыбнулась.

– Это мы еще увидим. – Проследовав к двери, она толкнула Русеву плечом, отчего высокая женщина пошатнулась. – Прошу прощения.

А затем Косара тихо положила ключ от комнатки в карман своего пальто.

Заслонки на окнах бутика с грохотом опустились. Стук каблуков затих вдали.

Внутри воцарилась устрашающая тишина, единственным звуком было царапанье коготков бродячих кошек, носившихся по черепице. Когда Косара потянулась, ее шея захрустела оглушительно громко.

Она не знала, который час, потеряла счет времени, пока пряталась за стойкой со скидочными шалями из прошлогодней коллекции и ждала закрытия бутика. От тошнотворно-сладкого аромата духов, которыми провоняла ткань, у нее кружилась голова. В какой-то момент ее чуть не поймал чрезмерно рьяный шопоголик, которому очень нужно было перерыть всю стойку. От обнаружения ее спас ребенок шопоголика, который вдруг заплакал и потребовал мороженого.

Косара снова размяла шею, растерла затекшие плечи. Лишь бы ее трюк стоил того.

Вскоре она брела по бутику в полной темноте, натыкаясь на стены из бархата и еле-еле проползая сквозь узкие тоннели из шелковых тряпок. Все еще слегка дезориентированная, она повернула в правильном, по ее мнению, направлении. И – врезалась в манекен.

Косара бросилась за ним, чтобы предотвратить падение… Поздно.

Манекен рухнул на пол. Вытянутые руки Косары зацепились за одно из ожерелий, и оно порвалось, разбрасывая вокруг сотни стеклянных бусинок.

Косара замерла. Прошла секунда, две… Тишина. Только тогда она позволила себе выдохнуть. «Черт бы побрал, Косара, и тебя, и твои неуклюжие пальцы-сосиски».

Она продолжала идти, медленнее, осторожнее. Наконец добралась до двери, спрятанной в задней части бутика. Ключ повернулся в замочной скважине с приятным щелчком.

Косара пересекла комнату, стараясь не прикасаться ни к одной блестящей витрине. Она прочла достаточно детективных романов, чтобы знать: оставлять отпечатки пальцев – плохая идея.

Адресная книга, слава богу, все еще лежала в том же ящике. Косара наклонилась ближе к светящейся витрине и перелистнула блокнот на последнюю страницу. Там было ее имя с припиской: «Интересуется тенями ведьм». «Косара Поп» – это все, что успела записать Бистра, прежде чем ей помешала Русева.

Косара читала имена, не совсем представляя, какое ей нужно. Ее сердце билось быстрее всякий раз, когда она натыкалась на слово «ведьма». Вскоре она поняла, что бутик сполна торгует ведьминскими шляпами, платьями, рубиново-красными туфельками, ведьминскими жезлами, котлами и ножницами для трав, ведьминскими зубами – фу! – и бородавками – дважды фу! – а также обрезками ногтей – да кто вообще отдаст деньги за такое?!

А затем, когда Косара уже начала терять надежду, ее взгляд упал на следующую запись под вчерашней датой: «Поступил запрос на 12 ведьминских теней. Послать М. для проверки». Вторая приписка от того же дня гласила: «Все еще нет ведьминских теней. Еще раз отправить М. завтра». Отправить М. куда?

Косара лихорадочно листала блокнот взад-вперед в поисках новых подсказок. Ну же… Где-то должен быть адрес. Ну же!

Наконец на полях случайной страницы она нашла наспех нацарапанную заметку: «Ведьма ш. на ул. Томбул 19. Сказать М.!!!»

Да! Улица Томбул, 19. Косара позволила себе небольшой победный танец. Да!

Теперь ей нужно было просто на цыпочках покинуть комнату, вылезти через окно бутика и поискать улицу Томбул, где бы, черт возьми, та ни находилась. Ее тень была так близко, что она почти чувствовала вкус заклинаний на языке. Да-а-а!

Косара снова открыла ящик, собираясь сунуть туда блокнот, как вдруг заметила что-то влажное и блестящее на кончиках своих пальцев. Она тут же узнала запах. Краска.

Улыбка застыла на ее лице. Опустившись на колени, она внимательно осмотрела ящик. Как она и думала: на нижней стороне ручки ящика блестела цепочка свеженанесенных символов. Каким-то образом она сумела не коснуться их, когда в первый раз открывала ящик, но во второй раз ей не повезло.

Они не были похожи на черноградские острые и угловатые символы. Эти были элегантными и плавно перетекали друг в друга. Она не могла их прочесть, но могла предположить их назначение: это были охранные чары.

Блокнот выскользнул из ее рук и с грохотом упал на пол.

Косара бросилась к выходу, ее сердце колотилось в ушах.

Едва она сделала шаг, как дверь распахнулась. Драматично постояв с развевающейся мантией в дверном проеме, Русева указала на Косару.

– Ты правда думала, что я не замечу пропажи ключа? – Ее голос эхом разнесся по комнате: – Господа!

Русева шагнула в сторону, придержав мантию так, чтобы та развевалась как можно эффектнее. И тогда полицейские в темно-синей форме наводнили помещение. Один из них зазвенел наручниками.

Косара выругалась себе под нос. Да, странно, что за много лет ее едва ли законных проделок она впервые окажется под арестом. Надо было, наверное, что-то сказать, как учила Роксана: адвокат, присутствие адвоката, говорить буду, или не буду, или…

Не мозг, а яичница.

– Я буду говорить только в присутствии моего адвоката! – наконец выдала она.

У нее не было адвоката. Она не могла позволить себе адвоката. Зато полицейский в наручниках воспринял ее слова как сигнал, что можно подойти. Его пальцы – горячие – сомкнулись на ее запястьях. Господи, такие горячие, что невольно всплыло в памяти дежавю из того времени, что она провела у Змея.

Внезапно она почувствовала себя загнанной в угол. «Беги!» – кричал ее разум, но куда бежать? Повсюду были люди в синей форме.

– Да не нужно наручников, констебль Петров. – В комнату вошел темноволосый мужчина, чье ярко-красное пальто контрастировало с морем синей униформы.

Полицейские замолчали, видимо, потому, что он был главным. Несколько человек отдали честь.

Он снял шляпу перед Косарой, как будто они повстречались на танцах, а не в ходе взлома с проникновением.

– Я уверен, госпожа Попова поедет с нами добровольно. – И он одарил ее яркой улыбкой.

«Кто, черт возьми, этот парень?»

– Сержант криминальной полиции Асен Бахаров, – сказал он, словно прочитав ее мысли. – Отдел сверхъестественных преступлений.

– Я…

– Я знаю, кто вы. – Он указал на дверь. – Прошу, после вас.

Выходя, Косара почувствовала затылком сердитый взгляд Русевой.

– Обязательно обыщите ее! – крикнула Русева, а потом буркнула себе под нос: – Грязная черноградская крыса.

6

Отдел сверхъестественных преступлений располагался в переоборудованной кладовой. Стол помещался в нем только по диагонали, и, если бы Бахаров сел на стул у двери, та не закрылась бы. Вместо этого он прислонился к столу, скрестив руки, и указал на кресло напротив.

Косара села и вцепилась в подлокотники, чтобы унять дрожь в пальцах.

«Успокойся, черт возьми». Она выберется отсюда, но только если сохранит спокойствие. В бутике она ни к чему не прикасалась, так что ее не смогут привлечь за кражу со взломом. Верно?

Лучше всего было прикинуться, что она не осознает своих противоправных действий. То есть как это: в Белограде нельзя проникать в закрытые магазины? Да в Чернограде это народная забава! Так ей и удастся обмануть этого наивного белоградского полицейского.

Косара изо всех сил старалась не ерзать. У нее болела спина, а шея затекла. Одинокий солнечный луч протиснулся в крохотное окошко напротив и ослепил ее с мощностью прожектора.

Страшно хотелось выпить кофе, принять душ, почистить зубы. Во рту стоял привкус, как будто лизнула пепельницу. Ее одежда пахла вчерашним потом и тошнотворным парфюмом из «Ведьминого котла». Как выглядели ее волосы, лучше было даже не представлять.

Детектив Бахаров изучал ее, стоя перед ней в идеально наглаженной белой рубашке. Он положил на стол какое-то устройство.

– Не расскажете ли, что вы делали этой ночью в «Ведьмином котле»?

– Это что? – Косара кивнула в сторону устройства.

– Это диктофон.

– Вы мой голос хотите записать?

– Стандартная процедура. Не волнуйтесь, это не опасно.

Не опасно? В его глазах она выглядела суеверной дурой. Из тех, что боятся фотографироваться, потому что камера якобы может украсть их душу.

Косара была из Чернограда – это не делало ее идиоткой. Ей просто не нравилась мысль, что он запишет ее слова, что у него будет возможность снова и снова послушать то, что она скажет, и все проанализировать.

Устройство пристально смотрело на нее со стола, его крошечный красный свет был ровным и не мигал.

– Итак, – спросил Бахаров, – расскажите мне, что вы делали этой ночью в «Ведьмином котле».

Косара как ни в чем не бывало рассматривала маленький скол лака на своем ногте.

– Я просто хотела взглянуть.

– Посреди ночи?

– Я терпеть не могу толпы.

– Похоже, вы не осознаете серьезности ситуации. От ваших ответов зависит, окажетесь ли вы в камере предварительного заключения в ожидании приговора или все-таки на свободе.

Приговор? Ждать приговора у Косары уже точно не было времени. Просто невероятно, что ее поймали сейчас, когда ее тень ждала ее на улице Томбул, 19. Она повторяла в уме адрес, боясь, что забудет его, если остановится: Томбул, 19, Томбул, 19…

– Вам не удержать меня здесь.

Косара подняла взгляд и посмотрела на него в упор своими глазами, заслезившимися от солнца, вскинула руку, по-хитрому повернула запястье и щелкнула пальцами. На кончике ее большого пальца появилось миниатюрное пламя. Она прятала этот козырь в рукаве специально на случай таких ситуаций. Каждая ведьма иногда использовала дым и зеркала.

– Нет оков, которые я не могла бы разрушить. Нет двери, которую я не могла бы открыть. Нет тюрьмы, из которой я не могла бы сбежать.

– Я вижу, у вас нет тени.

– Оу. – Она потушила пламя, сжав кулак.

Ладно, может, он был не таким уж и наивным.

Бахаров наклонился. Наверное, из-за солнца, светившего ей в глаза, или из-за недосыпа ей вдруг показалось, что он страшно похож на Орхана Демирбаша, известного актера. У него были такие же карие глаза и густые темные волосы.

– Умно, однако, – сказал он. – Раньше вы были огненной ведьмой, не так ли?

– Я и сейчас огненная ведьма. Откуда вы знаете?

Он кивнул на ее руки, покрытые шрамами от ожогов.

– Оу, – снова вырвалось у нее, – это не я сделала.

– А кто?

Змей.

– А какое это имеет отношение к допросу?

Бахаров улыбнулся:

– Тоже верно. Послушайте, госпожа Попова…

– Откуда вам известно мое имя?

– Это одна из моих служебных обязанностей: следить за всеми колдунами в Белограде. Особенно новоприбывшими.

Косара беззвучно выругалась, припоминая все недавние случаи, когда она явно нарушала закон: занималась колдовством без лицензии, продавала поддельные талисманы, принимала оплату без выдачи квитанций…

Пересекла Стену, не села в карантин.

Она глубоко вздохнула и сказала – слишком быстро, чтобы в это можно было поверить:

– Я как раз собиралась заглянуть к вам, чтобы вы поместили меня в карантин, но…

– Ну разумеется. Мы вернемся к этому позже. Для начала я хочу знать, что вы делали этой ночью в «Ведьмином котле».

– То, что и говорила: я просто осматривалась.

– И что именно вы искали?

Косара уставилась на него. Тут он попал прямо в точку.

– Можете не говорить, – сказал Бахаров, – попробую сам догадаться. Госпожа Русева убеждена, что вы пришли украсть ее товар, но мы обыскали комнату и знаем, что вы даже близко не подошли к витринам. Мы взяли вас с поличным, когда вы держали в руках адресную книгу бутика. Полагаю, вы ищете свою тень.

Косара скрестила руки на груди и ничего не сказала.

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – продолжал Бахаров, – но зачем еще ведьма без тени прокралась бы в магазин, который торгует магическими артефактами…

– Незаконно ввезенными магическими артефактами, – выпалила Косара, прежде чем успела одернуть себя.

Бахаров улыбнулся ей. Признаться, для полицейского у него была очень приятная улыбка.

– Вот именно! Я рад, что мы с вами все понимаем. Видите ли, госпожа Попова, беда в том, что мы знаем, что хозяева бутика нелегально привозят товар из Чернограда. Да и откуда бы еще? Однако нам очень трудно это доказать. У нас есть осведомители, но они помалкивают. Расследования неизбежно заходят в тупик. Я убил годы на это дело, однако в нем, как мне видится, наконец-то наступил прорыв.

– Вам видится? – спросила Косара. – И что за прорыв?

Его улыбка стала еще ярче.

– Появился свидетель.

О нет. Косара еще глубже вжалась в кресло. Он предлагал ей сделку. У них в Чернограде для людей, которые заключали сделки с легавыми, было свое слово. Самым точным переводом на белоградский диалект было бы «подонки».

– Я прекрасно понимаю, что у вас полиция не в чести, – сказал Бахаров. Он что, мысли ее читал? – И также понимаю, почему новоприбывшая беженка из Чернограда даже не подумала обратиться к нам за помощью в поисках своей тени. Но если вы сейчас заявите, что вашу тень похитили…

Косара покачала головой: он явно не понимал, как это работает.

– Никто не похищал ее. Тень ведьмы невозможно украсть. Я отдала ее человеку, с которым играла в «Короля». – Она увидела его растерянное лицо и добавила: – В карты.

На миг ей захотелось вернуться на минуту назад и никогда этого не говорить. Вот теперь она точно выглядела полной дурой. Но кого волнует мнение белоградского полицейского?

– Ладно, – сказал Бахаров. – Неудачный план, но не все потеряно. – Он достал из ящика стола папку и пролистал ее содержимое, пока не нашел фотографию. – Вы знаете этого человека?

Сердце Косары подпрыгнуло к горлу так резво, что она машинально захлопнула рот: вдруг оно вылетит?

– По лицу вижу: вы его точно знаете, – сказал Бахаров. – Что вы можете мне о нем рассказать?

– Это с ним я познакомилась за партией в «Короля». Этот человек забрал мою тень.

– Где вы повстречали друг друга?

– В Чернограде.

Бахаров вытащил из нагрудного кармана блокнот и начал писать.

– Обувь его, случайно, не ярко-красная?

– Кажется, да. А что?

– Да видите ли, пару недель назад из Королевского музея археологии вынесли такую пару.

– Зачем? Они разве дорогие? – Насколько она помнила, на нем были вполне обычные старые броги из замши.

– Ну, если мне не изменяет память, куратор отзывался о них как о «бесценных». – Бахаров бегло взглянул на Косару. – Эту информацию следствие может вам выдать, ведь ограбление до сих пор мусолят на первых полосах газет. Обувь эта – магический артефакт, известный как «броги-телепорты». Говорят, их создал белоградский волшебник вскоре после постройки Стены, чтобы без помех навещать свою черноградскую возлюбленную.

Косара не могла поверить своим ушам. Вот знала же она, что у белоградцев нет никакого почтения к магии, но это было просто возмутительно. Столь мощный артефакт – и похоронен среди пыльных ваз и старых мумий в каком-то там музее?

– И вы просто держали их там? В этом вашем Королевском музее?

– Уверяю вас, под очень строгой охраной. А дело вот в чем: академическое сообщество Белограда считало, что волшебные слова, активирующие броги, умерли вместе с тем, кто их изготовил. Теперь мы знаем, что они ошибались. Очевидно, Ирник Иванов использовал их, чтобы пересечь Стену. – Бахаров постучал по фотографии незнакомца.

Ирник Иванов. Косара постаралась запомнить это имя.

– Он, конечно… – продолжал Бахаров, – был у нас под подозрением в причастности к ограблению, ведь незадолго до этого он как раз и поступил на службу в музей. Но вот с доказательствами мы промахнулись: он исключительно ловко замел все следы. И у нас нет доказательств, что он имеет хоть какое-то отношение к бутику «Ведьмин котел», кроме визитной карточки, которая была при нем на допросе, куда мы его пригласили. Одним словом, дело разваливается. Если, конечно, вы не согласитесь дать показания.

И вот снова эта обезоруживающая улыбка. Косара не позволила себе поддаться его чарам – хоть он и был не в форме, но полицейский есть полицейский. И сейчас он строил из себя «хорошего полицейского».

Она покусала губу. Неудивительно, что он ничего не смог добиться от осведомителей. Черноградские контрабандисты не отличались склонностью к всепрощению. Любой доносчик рисковал очутиться на дне моря с парой свинцовых браслетов на щиколотках.

– Послушайте, детектив Бахаров…

– Вот что, зовите меня Асен.

– Я не уверена, что моих сведений вам хватит. Я даже имени Ирника Иванова не знала, пока вы мне его не назвали.

Он почесал подбородок концом карандаша.

– Возможно, вы знаете больше, чем вам кажется. Почему бы вам не рассказать мне всю историю? Начнем с того, как вы познакомились с господином Ивановым за партией в, как вы его назвали, «Короля».

Косара не видела причин что-либо утаивать. Насколько ей казалось, лично она не совершила ничего противозаконного: через Стену ее тайно перебросил Ирник Иванов. И теперь сотрудничать означало вскоре вылезти из всей этой передряги. Так что она рассказала Бахарову все, опустив лишь те нюансы о Змее, которые были для нее слишком личными.

Пока она говорила, ее глаза бегали по кабинету. Здесь не было никаких личных вещей, ни горшков с цветами на подоконнике, ни детских рисунков на стенах, ни семейных фото на столе. Стены были голыми, если не считать доски объявлений у входа, на которой висели сертификаты об обучении, газетные вырезки и хвалебные благодарственные письма от самого мэра Белограда.

Одна из газетных вырезок привлекла ее особое внимание. На фотографии Бахаров вел к зданию вокзала пожилого мужчину. Мужчина, несмотря на то что был в наручниках, улыбался в камеру. Косара узнала бы его самодовольную ухмылку где угодно. Это и был Константин Карайванов, печально известный черноградский контрабандист.

Ниже висела еще одна газетная вырезка, на этот раз смятая, и в ней сообщалось о побеге Карайванова из тюрьмы. Вырезка выглядела так, словно ее скомкали, стиснули в кулаке, а потом разгладили и прикрепили к доске.

«Я убил годы на это дело…» О боже, Бахаров думал, что Ирник связался с бандой Карайванова, самой известной контрабандной группировкой Чернограда. Бахаров верил, что именно Карайванов украл ее тень!

А мог ли это действительно быть Карайванов? Вполне. На вдохновителя операции Ирник не очень походил. Но как можно в такое поверить?

Карайванов, конечно, был тем еще грязным хорьком, но он прекрасно знал, что нельзя наступать на пятки магическому сообществу Чернограда. Он знал, что единственное, чего ведьмы не выносят больше, чем друг друга, – это людей, пытающихся их облапошить.

Но в то же время он знал, что тени ведьм ценятся очень дорого.

– Как я уже сказала, – подытожила Косара свой рассказ, – я не думаю, что эти сведения могут представлять хоть какую-то ценность.

Бахаров продолжал писать в блокноте, не поднимая глаз.

– Спасибо. Вы очень помогли. Надеюсь, вы не откажетесь повторить все это в суде? – (Косара уклончиво хмыкнула.) – Или, может быть, хотите обратно в камеру?

Нет, в камере она потеряет слишком много времени.

– Хорошо, повторю, – сказала она, надеясь, что обнаружит свою тень раньше, чем друзья Карайванова доберутся до нее.

– Настоятельно прошу вас залечь на дно, пока мы не уладим это дело. Я не могу подвергнуть опасности своего единственного свидетеля. Не знаю, нашли ли вы в «Ведьмином котле» то, что искали, но я не хочу, чтобы вы занимались самодеятельностью. Делом займемся мы. Вы поняли?

«Черта с два, займутся они».

– Ну конечно же, – сказала она, улыбаясь: он был здесь не единственный, кто умел обезоружить улыбкой.

Бахаров пристально посмотрел на нее и медленно сказал:

– Хорошо.

– Теперь насчет того, что я могу отсюда уйти…

– Конечно можете! После карантина. Дайте мне секунду, найду форму заявления для беженцев. Вы заполните ее и в ближайшие сорок восемь часов придете к нам. – Он внимательно изучил ее лицо, прежде чем добавить: – Надеюсь, вы понимаете, что карантин – для вашего же блага, а также для блага Белограда.

«Еще как понимаю. А если вы обнаружите, что я разношу заразу, то сразу меня и пристрелите. Для моего же блага».

И все же спорить с Бахаровым было бы пустой тратой времени. Не он устанавливал правила, он просто до яростного строго их соблюдал.

Он попросил ее подписать по два экземпляра как минимум двух десятков различных форм и соглашений. Так, она подтвердила, что не является ликантропом, поклялась, что никто из ее семьи не страдал обращениями в упыря, и пообещала, что ни при каких обстоятельствах не станет призраком, как будто она могла это обещать…

А напоследок она официально согласилась вернуться в полицейский участок через сорок восемь часов для задержания. Да, конечно. Как только к ней вернется ее тень, ни один полицейский не вынудит ее прийти сюда. Она ведь ведьма. И нет оков, которых ей не разрушить.

– Даже не думайте бежать и прятаться, – сказал Бахаров (возможно, ей нужно будет поработать над бесстрастным выражением лица). – Все, что наше правительство просит, – это побыть в участке, пока не закончится полнолуние. Три дня – и можете идти восвояси.

– Конечно.

Она встала, Бахаров проводил ее до двери и протянул ей руку.

– Был рад пообщаться.

– Ага, – сказала Косара, но не могла заставить себя сказать то же самое. – Что ж, до свидания.

По-прежнему глядя на него, она попыталась пожать ему руку, но почему-то ее пальцы хватали лишь воздух. Сами пальцы покалывало, словно от предвкушения перед мощным заклинанием; это чувство походило на фантомный зуд.

Косара нахмурилась и посмотрела вниз.

Только что ее рука выглядела как обычно: покрытой шрамами от ожогов, сухой от зимнего воздуха, с мозолистыми от заклинаний пальцами. Но затем – в мгновение ока – рука обратилась в черный и плоский силуэт, похожий на рисунок тушью. На тень.

Косара подавила крик. Нет, не может быть. Не может быть.

«Конечно может, глупенькая. Сама знаешь, что бывает с ведьмами, которые так сглупили, что продали свою тень».

«Да, верно, – призналась Косара, – я знала, как все будет, но не может быть, чтобы это происходило так быстро…»

Она думала, что болезнь настигнет ее спустя годы. Десятилетия. Не через четыре дня.

Может, ей это просто показалось? Последние дни были тяжелыми и… Косара подняла голову, встретилась взглядом с Бахаровым и по его виду сразу поняла: ей не показалось.

– Мне очень жаль, – быстро сказал он, впервые за все их знакомство казавшийся встревоженным. – Это ужасно. Ужасно. Я никогда не видел, чтобы это проявлялось так быстро.

Косара вздохнула. Да уж, он точно знал, чему стал свидетелем. А ведь это был очень личный момент, и его, конечно, так хотелось разделить с совершенно незнакомым человеком. По сути, она только что узнала, что умирает.

И он это знал, об этом говорила жалость в его глазах. Ну почему хворь всегда начиналась с кончиков пальцев, выставляя себя на всеобщее обозрение? Почему не с подмышек, не с поясницы?

– Я когда-то знал одну старую ведьму, – сказал Бахаров с той же поспешностью. – Она променяла свою тень на новую печень и прожила после этого тридцать пять лет. У нее было двенадцать внуков, двадцать четыре правнука и…

Что же он такое несет.

– Ну, тридцать пять я точно не проживу, – прервала его Косара, хотя и не особо вслушивалась в его слова: она была слишком занята тем, что со слезами на глазах наблюдала за своими руками, которые каждые пару секунд обращались в тень и обратно.

Ей нужно было срочно пойти куда-нибудь, чтобы не зарыдать перед полицейским.

– Могу ли я как-то… – начал он.

– Нет, – быстро ответила Косара. – До встречи через сорок восемь часов.

Шаркая, она почти бегом покинула комнату.

Хоть она и старалась не встречаться с ним взглядом, все выдало его лицо: он знал, что Косара лжет. Теперь нельзя было тратить время на карантин. Нужно было спешить. Если к ней не вернется магия, она будет даже не мертва, нет…

Она станет тенью.

Обернув вокруг головы пушистое полотенце, Косара сидела на кровати. Из-за распахнутой двери в ванную вырывались облака пара, наполняя комнату. Косара отскребла себя чуть ли не до царапин, но все еще чувствовала запах дешевого лимонного чистящего средства из камеры предварительного содержания.

Ей бы быстро высушить волосы, одеться и поспешить на улицу Томбул, чтобы вернуть свою тень, – но она не могла. Бо́льшая часть дня прошла впустую, а теперь идти в ту часть города, где жил Ирник Иванов, было бессмысленно.

Пальцы, лежавшие на коленях, постоянно мерцали, становясь то тенью, то плотью. Одолженная расческа лежала на полу у ее ног.

Косара прижала ставшие тенью ладони к глазам. Можно ведь было что-то с этим сделать… А если нет, то скоро хворь поразит всю руку. Ей и так едва удалось отпереть дверь – она все время роняла ключ, и тот с громким звоном падал на пол. Чудо, что Гизда не нагрянула к ней узнать, что происходит.

Косара рассматривала свои темные кончики пальцев. Должно быть, это было какое-то волшебство. Явно не обычное заболевание. Но ведь любой магией, однажды примененной к телу, можно управлять, если сосредоточиться.

И Косара сосредоточилась на кончиках пальцев, сосредоточилась так, что перед глазами заплясали яркие разноцветные пятна. Ничего не произошло.

Она тихо выругалась. Что еще могла потребовать магия? Травы, песнопения, руны, магические слова… На ум пришла непрошеная песня, ее для маленькой Косары пел отец, чтобы та не забывала мыть руки перед ужином.

«Эй, ладошка, эй, другая, мойся, левая, мойся, правая, вами мы лицо умоем…»

Вдруг кончики пальцев Косары перестало покалывать. На долгую-долгую секунду теневая хворь исчезла.

Но потом она возникла снова, еще хуже и темнее, чем раньше, прокатываясь от ладоней вверх по рукам, щекоча ключицы и, наконец, достигнув подбородка…

Она вскочила с кровати и побежала в ванную, шлепая мокрыми ногами по холодной плитке. В отчаянии она вытерла пар с зеркала.

Теневая болезнь почти достигла ее лица, темные щупальца обвили шею. Все, что она сделала, – это ускорила болезнь.

«Замечательно, Косара», – с горечью подумала она.

Но потом ее осенило. Она посмотрела на ту часть зеркала, где ее пальцы стирали влагу, а затем на сами пальцы. На кончиках хвори не было. Сработало!

Хворь покрывала ее шею, кисти рук, пока вновь не очутилась на кончиках пальцев.

– Эй, ладошка, – полупропела, полупробормотала Косара. – Эй, другая…

Хворь снова оставила ее руки в покое.

Хм. Не идеально, конечно, но хотя бы что-то сработало. Она коснулась узора из теней на шее и вынуждена была признать, что это выглядело интересно. Как сложный кружевной воротник или татуировка. И самое приятное то, что можно было надеть шарф и полностью скрыть свою хворь от окружающих.

Пока та не достигнет лица, разумеется.

7

Улица Томбул словно сошла с почтовой открытки: фасады были недавно оштукатурены, брусчатка блестела, ветви кустов в садах были усыпаны розами. Это была одна из тех улиц, где все знали друг друга по имени и никто не запирал дверей; где молодежь не курила, мужчины не ругались, а женщины ходили по магазинам ради развлечения. Косара ступала с осторожностью исследователя дремучих незнакомых джунглей, и, пока она шла по улице, за ней следили десятки любопытных глаз.

Повсюду шевелились занавески. На нее пялились старухи, те, что вязали и сплетничали на садовых скамейках. Мужчина, затянувшись трубкой с длинным мундштуком, забыл выдохнуть дым и начал кашлять. Местная ребятня бросила футбол, просто чтобы взглянуть на Косару.

Когда Косара наконец очутилась у дома № 19, она несколько раз медленно вдохнула и выдохнула, чтобы успокоить сердцебиение. В рукаве она прятала нож, придерживая его дрожащими пальцами.

Косара все еще не знала, что сказать Ирнику Иванову. Мысленно она заводила с ним беседу, но понятия не имела, чем закончить фразу. «Слушайте, я понимаю, вам не хочется злить главного бандита Чернограда, но… Слушайте, я понимаю, вы пообещали мою тень людям, которые отмывают деньги на всей торговле вдоль Главной улицы, однако…»

Что «но»? Что «однако»? Как объяснить ему, сколь много он у нее отнял? Как объяснить, что забрать тень у ведьмы – это все равно что забрать ее душу и жизнь без тени вынудит ее саму медленно раствориться в тени? Но даже если она отыщет нужные слова, разве ему не плевать на ее судьбу?

Косара глубоко вздохнула. Был только один способ это выяснить.

Она постучала в дверь. В ответ – тишина. Через пару секунд она постучала снова. Старик, куривший на соседнем балконе, бросил на нее подозрительный взгляд.

Она попробовала дернуть ручку. Дверь была не заперта.

Разумеется, никто ведь здесь двери не запирал. Ирник был счастливчиком, раз жил в таком шикарном районе. В черноградском квартале он бы не отказался от двери с тремя замками и серии ловушек у черного хода.

Ее потная рука соскользнула на рукоять ножа. Все будет хорошо. Они просто поговорят. В этом нет ничего такого.

Еще несколько раз глубоко вдохнув, она вошла. Первое, что она увидела, был тканый гобелен, украшенный золотой нитью, окаймленный большими кистями, пропитанный кровью. Потом она увидела тело.

Косара была ведьмой. Она перевязывала укусы от зубов упырей, обрабатывала раны от стрел самодив и пришивала разорванные волколаками конечности. Она привыкла иметь дело с покойниками – иногда годы спустя после их смерти, когда они вылезали из могил в поисках человеческой крови.

Но такого она еще не видела. Незнакомец лежал на спине, а все же она не узнала бы его, если бы не шейный платок в горошек. На него напали, возможно, с каким-то изогнутым ножом, может, даже с кинжалом. Да с чем бы на него ни напали, это было омерзительно. Орудие сняло целые куски плоти с его лица.

Его убили жестоко. Бессмысленно. Очевидно, в порыве ярости.

Косара вздрогнула, но не сразу отвела взгляд. Осторожно она стянула с Ирника пропитанный кровью шейный платок, и стон вырвался из ее горла: вместо ожерелья из теней она увидела тонкую кровавую линию, которую и не заметила бы среди прочих увечий, если бы не знала, что искать. Кто-то сорвал с него ожерелье с такой силой, что взрезал кожу.

Она была уверена, что убили его ради этого ожерелья. Потому что нельзя просто так разгуливать с двенадцатью ведьмиными тенями на шее и не привлечь нежелательного внимания.

Комната закружилась. Кислота, поднявшаяся из желудка, обожгла горло.

Косаре пришлось выбежать из дома и прислониться к дверному косяку. Холодный воздух щипал вспотевшую кожу. Кругом пахло свежескошенной травой и приближающимся дождем. Она глубоко вдохнула, чтобы прогнать застывший в ноздрях запах смерти.

Всего пару дней назад она разговаривала с Ирником. Он был жив – пил, играл в карты, задавал глупые вопросы. И вот он, на полу в луже собственной крови. Из-за ожерелья с ведьмиными тенями.

Косара подождала, пока у нее перестанет кружиться голова, прежде чем вернуться в дом. Ей нужно было сосредоточиться. Она пришла к нему не просто так. Ей нужно было найти свою тень.

На полу рядом с телом лежал забрызганный кровью телефон, трубка была снята. Ну конечно же, Ирник был достаточно богат, чтобы позволить себе телефон. Сигнал набора номера эхом разносился по молчаливой гостиной. Косара знала, что ей следует позвонить в полицию, но не раньше, чем она хорошенько все обыщет.

Она опустилась на колени рядом с телом. Запах ужаснул ее: металлический как кровь, гнилой как смерть. Тем не менее она старалась держать себя в руках, дыша быстро и неглубоко, отчего у нее всего лишь кружилась голова.

Подняв глаза, она встретилась взглядом с целым калейдоскопом таких, как она, Косар, смотрящих на нее из разбитого зеркала над диваном. Их лица были пепельными, глаза – панически расширены. «Дыши, – напомнила она себе, – дыши».

Косара порылась в карманах Ирника, хотя это было особенно трудно, когда ее пальцы переключались, словно огни семафора, от тени к плоти. Она продолжала отгонять хворь от кончиков пальцев, но всякий раз, стоило Косаре отвлечься, хворь возвращалась – темнее, чем была раньше.

Все, что она нашла, – это визитная карточка из «Ведьминого котла» и брошюра Общества друзей Чернограда. Похоже, Ирник тоже встретил в бутике ту болтливую девочку.

Пока Косара засовывала бумаги обратно ему в карман, кое-что привлекло ее внимание. На полу рядом с телом, едва заметный в луже крови, лежал рисунок. Выглядел он так, будто кто-то окунул в кровь указательный палец и наспех нацарапал какой-то символ.

Две переплетенные буквы «К». Знак банды Константина Карайванова. Косара громко выругалась: ну еще бы Карайванов не был причастен!

Что такого сделал бедный Ирник, чтобы так разозлить его? Попытался обмануть Карайванова? Неужели он потребовал слишком много за тени? Косара терялась в догадках, какой проступок мог повлечь за собой столь страшное наказание.

Если Карайванов причастен к убийству, скорее всего, он задействовал в деле своих черноградских дружков. Нужно будет поспрашивать людей, кто-то что-то да слышал – по словам Гизды, в черноградском квартале секреты долго не живут.

Жаль, что Роксана уже вернулась в Черноград. Она работала у Карайванова в те времена, когда была моложе, глупее и хотела зарабатывать сразу много и быстро. Возможно, она навела бы Косару на людей, у которых могли быть нужные сведения.

На мгновение в открытую дверь залетел порыв ветра, развеивая зловоние смерти. В комнате повеяло страшно знакомым запахом.

Шалфей предсказателей.

Полицейские ползали по месту преступления как трудолюбивые муравьи. Темно-синяя униформа повсюду, куда ни взгляни: трудяги фотографировали улики, снимали отпечатки пальцев, наполняли пробирки, писали заметки, рисовали эскизы. Патологоанатомы отмечали положение тела булавками, натягивая меж ними веревку. Бахаров обменялся с ними несколькими словами, прежде чем склониться над Ирником и самолично осмотреть раны.

Косара позволила оттеснить себя из гостиной в коридор. Ее живот был напряжен, как сжатый кулак. Ирник погиб из-за ее тени. Кто-то хотел ее тень плюс еще одиннадцать так сильно, что пошел на убийство. В комнате по-прежнему воняло шалфеем предсказателей, но этого же не могло быть! Должно быть разумное объяснение. Роксана вряд ли была единственной, кто курил шалфей предсказателей, хотя, конечно, он произрастал лишь в Чернограде…

Косара поняла, что Бахаров задал ей вопрос.

– Извините, что вы сказали?

– Я спросил, говорит ли вам что-нибудь имя Роксаны Татаровой?

Косара моргнула. «Да нет же, нет».

– Да, говорит. А что?

– Ее отпечатки пальцев повсюду на месте преступления.

Косару вот-вот могло стошнить прямо на начищенные ботинки Бахарова. С трудом, но ей удалось сглотнуть желчь.

– Итак, что вы можете о ней рассказать? – спросил Бахаров.

Косара хотела сказать: «Вы ошибаетесь» или «Роксана не может быть в этом замешана». Но она начиталась детективных романов и поэтому знала, что «пальчики» обычно не врут.

Ей следовало сразу все понять. Даже Роксана не была столь безрассудна, чтобы рискнуть пересечь Стену просто ради помолвки старого друга. Охотница на чудовищ пустилась в погоню за незнакомцем и его ожерельем из ведьминых теней. Вопрос: почему?

Когда они встретились на вечеринке у Севара, Роксана притворилась, что ей очень жаль Косару. Она вела себя так, будто не знала, где прятался незнакомец. И Косара поверила ей, потому что Косара, очевидно, была наивной дурой.

Что могло подтолкнуть Роксану украсть ее тень и убить человека? Что такого мог наобещать ей Карайванов, что оправдывало бы ее?

Ничего, поняла Косара. Такое не оправдать.

Возможно, все объяснялось вполне невинно. Роксана была не убийцей, но вспыльчивой идиоткой. Косара знала ее много лет, и та точно не была убийцей.

Возможно, Роксана пришла в гости к незнакомцу, рассчитывая выпить стаканчик ракии и сыграть в карты, а потом кто-то другой ворвался к ним и убил Ирника.

«А может, ты все-таки наивная дура», – прошептал тихий голос в голове Косары.

В любом случае, как только Косара отыщет Роксану, то добьется от нее объяснений. И если окажется, что Роксана в этом замешана, Косара заставит ее пожалеть, что та не послала Карайванова к черту.

Косара быстро заморгала, рассеивая красную пелену, застилавшую ей глаза. Разжала кулаки. Затем глубоко вздохнула и рассказала Бахарову все, что помнила о встрече с Роксаной на вечеринке. У нее не было причин покрывать охотницу на чудовищ.

Бахаров записал все в свой блокнот.

– Благодарю, – сказал он, когда она закончила свой рассказ. – А еще: когда я сказал вам залечь на дно и ничего не делать, каким образом вы услышали: «Иди прямиком к Ирнику Иванову»?

– Я не очень хорошо знаю белоградский диалект. Должно быть, я неверно расслышала.

Бахарову явно хотелось закатить глаза, но он сохранил профессиональное выражение лица. Он взглянул на место преступления, вздрогнул и снова отвернулся.

– Вы что-нибудь трогали?

– Нет, конечно, нет. Я сразу же позвонила вам.

– Ладно… – По лицу Бахарова было видно, что он ей не верит. – И это все, что вы можете мне рассказать? Уверены?

– Знай я больше, то рассказала бы. – Косара подняла руки вверх. – Я не меньше вашего хочу, чтобы все скорее раскрылось.

– Полагаю, что так.

– Вы должны допросить ту гарпию из «Ведьминого котла». Спорим, она замешана. Она писала в своем блокноте, что ей кровь из носу нужны были эти тени…

– Поверьте мне, – сказал Бахаров, будто она могла вот так просто ему поверить, – мы изучим все возможные зацепки. Расследование – это не ваша забота. Вы, как я уже сказал, должны залечь на дно. И лежать смирно. Найдем мы вашу тень.

– Хорошо, – ответила Косара. – Конечно.

Между бровями Бахарова залегла морщинка.

– Я не ожидал, что вы так легко согласитесь.

– Что тут скажешь? Я убеждена в компетентности белоградской полиции.

Морщинка углубилась. Кажется, Косара перегнула с притворством.

– Неужели…

– Детектив Бахаров! – крикнула женщина-офицер, осматривавшая место происшествия. – Вам надо это увидеть!

– Прошу прощения. – Бахаров бросился обратно в комнату, причем ему пришлось наклониться, чтобы пройти под лестницей перед дверью; рядом с ней стоял полицейский и соскребал с потолка в пробирку капли засохшей крови.

Косара хотела пойти за Бахаровым, но ей преградил путь полицейский размером с трехдверный шкаф. Тогда она встала на цыпочки и заглянула поверх его широкого плеча.

– Что у нас тут, Лила? – спрашивал Бахаров.

Она подала ему какое-то устройство, которое издало громкий звуковой сигнал. Между двумя торчащими проводками промелькнула электрическая искра.

– Магическое вмешательство в этой комнате зашкаливает, – сказала Лила, в чьих глазах отражался свет от устройства. – Шкалить начало сразу, как только я подключилась, но взгляните, что происходит, стоит подойти прямо к жертве… – Между проводами с шипением снова проскочила вспышка электричества.

Косара прищурилась, пытаясь увидеть, на что направлено устройство. Она различила уже знакомый символ Карайванова, с двумя «К», но на полу рядом с ним был еще один символ. И еще один на комоде, а еще на занавеске… Она не заметила их прежде, потому что они сливались с брызгами крови повсюду, но издалека их проще было распознать. Это был волшебный круг, и он охватывал половину гостиной.

Бахаров смотрел на устройство, постоянно нажимая большую красную кнопку.

– Может, неисправно?

– Тогда надо попробовать выключить его и включить заново, – предложила Лила.

– Я знаю, что это! – вскричала Косара. Высокий полицейский выпрямился, пытаясь перекрыть ей обзор, но не успел, и она помахала рукой. – Бахаров, я знаю, что это такое!

Секунду Бахаров обдумывал ее слова.

– И что это такое?

– Пройти дадите?

– Нет, разумеется. Это место преступления. Так что это?

– Это магический круг. Видите, вот этот символ связан с тем, что напротив него. Вот тот… с другим, вон там. Видите?