Нас нет

Глава 1

– Елена Арсеньевна, что ж вы такая с… сильно упрямая женщина?

– Слово «сучка» такое же существительное русского языка, как и другие. Не нужно его менять.

– Да я уже не знаю, что с вами менять, а что не менять.

Павел Шацкий, высокий молодой мужчина в модном костюме с фиолетовой бабочкой, шумно выдохнул и с немым вопросом посмотрел в небо.

– Третий раз приезжаю. Сроки горят. «Империал» откроется через месяц, а у меня до сих пор нет лица рекламной компании.

– У нас в стране перевелись жены олигархов? Или в светском зоопарке не осталось львиц?

Мой рабочий день закончился пятнадцать минут назад. Голова гудела, и больше всего хотелось оказаться подальше от шума Невского проспекта, в своей квартирке на окраине. Снять эти адские туфли. Узнать, как мама. Включить скайп и по видеосвязи увидеть наконец своего мальчика.

– Елена Арсеньевна… Ну какие львицы? Какие жены олигархов? – Павел брезгливо поморщился. – Да они даже драгоценности носить не умеют. Как в девяностые привыкли бриллиантами обвешиваться, так до сих пор и ходят. Елки. Новогодние.

– Ну… У меня бриллиантов вообще нет. Так что ничем не могу вам помочь.

– Всё издеваетесь. Да на вас даже стекляшки будут смотреться дороже, чем на некоторых – самые чистые алмазы. Княжна Абашева. Последняя из старинного рода.

– Предпоследняя, – пришлось поправить. – И стекляшки я тоже не ношу. Найдите себе другую стекольщицу. Романовых и Шереметьевых в стране несколько тысяч. Уверена, кто-нибудь да согласится вам помочь.

– Не-ет. Точно издеваетесь. «Империал» не хостел для гастарбайтеров. Это сеть отелей самого высокого уровня, и нашим лицом может стать только настоящая княжна.

От отчаяния взвыть захотелось. Мы встречались с Павлом уже третий раз. Трижды он совал мне под нос свой контракт. Трижды я говорила ему «нет». Трижды просила оставить меня в покое. Но он упорно изображал глухого.

– Давайте договоримся, ваш «Империал» не хостел, а я не модель. Если нужна будет экскурсия по Эрмитажу, то пожалуйста, я в вашем распоряжении. Александровский зал, Николаевский зал. Да хоть зал Древнего Египта. Везде проведу, всё расскажу. На трех языках. А торговать лицом… извините, это не мое.

Я посмотрела в сторону метро, и взгляд задержался на отражении в витрине магазина. Высокий симпатичный мужчина и женщина-тень. Тоже высокая, но без всех этих фотомодельных выдающихся деталей. Скорее тощая. С большими глазами и такими же большими мешками под ними. С русыми волосами, скрученными в строгую гульку. С родословной, как породистая кошка. С гербом. И настолько уставшая за долгий день, что даже слушать собеседника было больно. Старуха в двадцать девять.

– Знаете, какая-нибудь Шереметьева или Романова за те деньги, что я предлагаю, согласилась бы не только сфотографироваться, но и… – Не договорив, Павел ослабил бабочку и красноречиво стрельнул взглядом на ширинку своих брюк. – На всё согласилась бы. А вы… Чистая голубая кровь! Никаких мещанских примесей! Хоть сейчас на престол.

Для человека, который должен был устать от моих отказов, последнюю фразу Павел произнес с подозрительным восторгом. Даже неясно было: мазохизм это или такой уровень выдержки.

Впрочем, последнее интересовало меня не настолько сильно, чтобы спрашивать.

– Ваш босс вообще знает, что вы в меня вцепились? – Разговор пора было заканчивать, поэтому я задала главный вопрос. Тот, который мучил с нашей первой встречи.

– Вы про генерального «Империала»?

– Нет. Про самого главного.

Словно на улице в плюс двадцать пять вдруг стало холодно, я обхватила себя руками.

– Денис Романович?! – Павел удивленно округлил глаза.

Будто я спросила не о боссе, а о священном небожителе.

– Да. – По телу побежали мурашки.

– О, что вы! Денис Романович не интересуется такими вопросами. Для него «Империал» только один из проектов, – отмахнулся Шацкий. – Я даже не уверен, что он будет на презентации. У него сейчас помолвка, невеста… Другие дела!

– Невеста?..

В горле встал ком. Свадьба самого успешного миллиардера страны была последним событием, которое могло меня интересовать. И думать о его личной жизни не стоило! Но внутри будто что-то надломилось.

– Официально еще не было объявлено. – Павел суетливо осмотрелся по сторонам. – Денис Романович не фанат публичности, но информация точная. Уж кому, как не мне, главному пиар-менеджеру компании, знать такие детали.

– Ясно, – выдавила я из себя.

– Да… Но по поводу моего предложения вы хотя бы подумаете?

Не спрашивая разрешения, Павел сунул в карман моей сумочки свою визитку. Уже третью за все наши встречи.

– Нет.

Лгать не было никакого желания. Вообще никаких желаний не осталось. Как ветром сдуло.

– Очень зря! Экскурсоводом вы и до пенсии не заработаете таких денег! А второго шанса может не быть. «Империал» – он один-единственный в своем роде. Люкс из люксов!

– Да… единственный…

Перед глазами против воли вспыхнула одна из фотографий Дениса. Я видела ее в каком-то журнале, которые стопками лежали на вахте охраны.

Красивый. Высокий. Заматеревший. С модной щетиной, холодным взглядом и плотно сжатыми губами. Даже на фото он казался гораздо опаснее, чем в молодости… В его двадцать четыре и мои девятнадцать.

Живая легенда! О которой не было даже слухов. Только цифры. Сколько заработал, сколько потратил. Граф Монте-Кристо двадцать первого века. Мой первый мужчина. Мое пепелище. И тайна.

Всю дорогу до дома я только и делала, что пыталась вычеркнуть из головы мысли о Денисе, вспоминала его и опять гнала ненужные картинки.

Мазохистский пинг-понг – любимая женская забава.

К счастью, стоило переступить порог квартиры, и меня отпустило.

– Опять задержали на работе? – Из кухни с грустной улыбкой вышла мама.

– Нет. Опять этот… из «Империала» приставал со своим предложением.

Я сбросила туфли и чуть не застонала от облегчения. В сражении «Шпильки против ног» последние проигрывали уже второй год. Нужно было все же не жалеть деньги и купить себе что-то более удобное. Пусть старушечье! Плевать. Соблазнять мне все равно было некого.

– Они все княжну хотят? – Мама поцокала языком. – Пусть бы Гришку Романова из Мадрида себе выписали. Его даже в правительстве каждая собака знает. Был бы им и герб, и связи. Любой каприз за их деньги.

– Я предлагала им и Романовых, и Шереметьевых. Уперлись, как бараны. Нужны только Абашевы, и все тут!

– Ну, у нас по линии еще Марат[1] с Дамиром[2] есть, – вспомнила мама. – Племянники твоего папы.

– Подозреваю, они пошлют Павла гораздо дальше, чем каждый раз посылаю я. У них самих по личной империи.

Уже и не помнила, когда в последний раз видела двоюродных братьев. Наши отцы не слишком любили друг друга. Скорее даже ненавидели, потому мы мало общались.

Однако статьи о братьях регулярно мелькали в интернете. В колонках о самых богатых и знаменитых. Так что не знать об их успехах было сложно.

– Всё, хватит об этом «Империале»! – Я бросила сумочку и обняла маму. – Расскажи лучше, как у тебя дела? Что сказали в больнице? Когда операция?

– Лен… Да нормально всё… – Мама как-то странно потупила глаза и отвернулась.

– И почему мне кажется, что ты врешь?

Я наклонилась, чтобы лучше видеть ее лицо. Хотя бы в профиль.

– Мне новые таблетки выписали. Сказали, что они лучше прежних.

– Та-а-ак… А операция?

Грудь сдавило от нехорошего предчувствия.

– Не будет пока никакой операции. Отложили ее.

– Проклятие! – взорвалась я. – Как они могли ее отложить? Эти таблетки… Они тебе не помогают! Мы два обследования в разных клиниках прошли! Кисты с каждым месяцем становятся только больше!

– Дочь… Дочь… – Мама, как всегда, попыталась меня успокоить. – Ну, может, эти, новые, помогут.

– А причину, почему отказали в плановой операции, тебе сообщили?

Ни о каких таблетках я и слушать не хотела. За два года мама перепробовала их столько, что научную диссертацию можно было на основании ее опыта защитить.

– У нас в районе какая-то клиника закрылась… Врач говорил название, но я забыла, – вздохнула мама. – Теперь всех пациентов объединили в одну очередь. И пока что хирургам не до меня.

– Денег хотят? Взятку?

Голова от напряжения начала болеть так сильно, что пришлось распустить волосы.

– Лен, ну что ты сразу о плохом?! У них там сейчас молодых много. Некоторым еще рожать и рожать. Не то что мне!

– Сумму озвучивали? Намекали хоть на что-то?

Я даже не вникала в мамины объяснения. Ясно было и так. Какому-то врачу дали понять, из какой мама семьи, и все «прекрасное» в нашей медицине поперло наружу. Всплыло!

– Дочка! – Теперь уже мама обняла меня. – Какие намеки? О чем ты? По мне разве не видно, какая я богачка? Пенсия как у всех. И зарплата копеечная. Никто ни на что не намекал.

– Конечно…

Так и хотелось поспорить. Но я не стала. Уж мама точно была не виновата в том, что ее здоровье для системы ничего не значило.

– Хорошо все будет. – Теплая сухонькая рука коснулась моего лба и медленно стекла по щеке вниз. – Таблетки помогут. Ничего со мной не случится.

– Мам, я найду деньги. На частную клинику. Не нужно больше экспериментов над собой.

– Даже и не думай! – Мама снова погладила. – Никаких долгов, кредитов или еще чего нам не нужно. Тим скоро от папки из Англии вернется, и так затрат хватит. Новый учебный год. Одежда, обувь, книги всякие. Третий класс – это не шутки.

– Значит у отца его попрошу… У Славы.

Я закрыла глаза и попробовала дышать медленнее, чтобы хоть немного снизить тревогу.

– Лена, я скорее на паперть милостыню собирать пойду, но не позволю тебе унижаться перед этой сволочью! – В голосе мамы зазвенела сталь. – Хватит и того, что он всю молодость тебе отравил. Держит на коротком поводке, как собачонку. Ни личной жизни, ни счастья. Сплошной шантаж. И угрозы.

– Ты сгущаешь краски. Всё не так плохо.

Я почти не врала. За четыре года после развода настолько смирилась с условиями, которые выдвинул Слава, что сейчас уже и не чувствовала никаких ограничений.

Просто ничего не хотела. Только своего мальчика – Тима. Видеть рядом, обнимать, водить в школу и читать книжки перед сном.

– И все равно… прошу. Дочка, не нужно… – Мама заглянула мне в глаза. – Я справлюсь. Мы обе справимся. Только не проси.

Последние слова она произнесла одними губами. Беззвучно. Как молитву.

Больше всего на свете хотелось согласиться и не обманывать. Каждая услуга Славы стоила очень дорого. За одну-единственную свою ошибку, совершенную в девятнадцать лет, я каждый раз платила так дорого, словно ошибалась снова и снова. Без скидок за верность и послушание.

Но кроме Тима и мамы у меня никого больше не осталось.

Глава 2

Я не хотела откладывать звонок Славе. Планировала поговорить с ним сразу же после общения с сыном. Но бывший муж меня опередил.

За несколько минут до назначенного Тимом времени на экране ноутбука вспыхнула фотография Мисюрова. Игнорировать его я не стала.

– Рад видеть тебя, драгоценная моя. – Одутловатое, но идеально выбритое лицо бывшего мужа расплылось в улыбке. А за его широкой спиной мелькнула чья-то тень. Женская. – Все хорошеешь!

– Здравствуй. – Я хмыкнула. – Новая жена? Скромная какая-то. Прежние хотя бы знакомились.

Слава оглянулся назад и равнодушно махнул рукой.

– Я решил следовать твоему совету и перестал жениться на всех любовницах.

Бывший муж ногтем мизинца сковырнул что-то между зубов и брезгливо потряс ладонью.

– Так ты слушал меня? Удивил!

Игнорировать последний жест было легко. Подобные шоу Мисюров устраивал с завидной регулярностью. Он ловил особый кайф от моего отвращения.

Скорее всего, это была такая форма агрессии. Не физической, так хотя бы моральной. Чтобы я не забывала свое место и того, кому обязана рождением Тима.

– Ты мать моего единственного ребенка. – Слава пожал плечами. – Разве я мог не слушать?

Улыбка на его лице стала еще шире. Наверное, это был идеальный момент, чтобы спросить о деньгах. Обычно во время наших разговоров бывший муж был молчалив и серьезен. Порой даже казалось, что мы не экс-супруги, а подчиненная и босс.

Улыбался Слава, лишь когда знакомил с очередной пассией. Будто хвастался своей полноценной жизнью. Намекал на то, чего я так «опрометчиво» лишилась.

Сегодняшний, разговорчивый и добродушный Мисюров был уникальным явлением. Но что-то остановило меня от разговора. Возможно, слишком холодный взгляд, никак не вяжущийся с улыбкой. Возможно, это было уже чутье. Почти звериное. Выработанное за шесть лет совместной жизни.

– А самого сына я могу увидеть? – осторожно спросила я. – Тим говорил, что вечером будет дома и мы сможем пообщаться.

– Курочка-наседка соскучилась? – Слава насмешливо поцокал языком.

Словно я хотела чего-то глупого, легкомысленного, а не увидеть своего сына.

– Он уже два месяца у тебя в Лондоне. Я вижу Тимура только по видеосвязи. Два-три раза в неделю. Считаешь, много?

– Считаю, что ты слишком много кудахчешь над ним. Тимке девять лет, а не девять месяцев.

– Так я увижу его?

Вступать в спор с Мисюровым не было смысла. Он никогда не слушал мои аргументы. Лишь самого себя – мудрого, успешного и свободного.

– Тим у друзей. – Слава резко перестал улыбаться. – У него здесь куча друзей. Отличных. Его круга.

– То есть питерские сверстники нам уже не по рангу? – Я с трудом сдержала усмешку.

– Княжна, рядом с тобой даже я не по рангу! Что уж говорить о всякой нищей шелупени, что учится с Тимом в одной школе.

– Слава, ты понимаешь, что несешь? Ты хотя бы себя слышишь?

Думала, он уже не способен меня удивить, но этот гад все же умудрился это сделать. Раньше его не устаивало мое воспитание. Теперь появились претензии и к окружению.

Наверное, для паники повода пока не было, но стало не по себе.

– Милая моя, в отличие от тебя, со слухом и мозгом у меня всё в порядке. – Слава откинулся на спинку кресла.

В новой позе было очень хорошо видно, что Мисюров здорово прибавил в весе и второй подбородок больше не тень, а реальность.

– Когда я смогу поговорить с сыном? – Внутри все замерло, но я изо всех сил старалась держать маску.

Никаких эмоций. Никакой слабости. Никакой бреши.

– Я по этому поводу и звоню. – Слава достал из пачки на столе сигареты и закурил. – Тиму здесь хорошо. За два месяца его английский стал лучше, чем за год в вашей сраной школе. Да и на мужика пацан стал похож. Больше никаких сюси-муси. Решил – делает. Хочет чего-то – учится зарабатывать на свои прихоти.

– Слав, ему всего девять… О каком «зарабатывать» речь? – Я до боли сжала пальцы под столом.

– Еще раз повторю: девять лет! Не месяцев! – Мисюров направил струю дыма прямо в камеру. Совсем как делал это во время наших разговоров в Питере. – Но это все не главное. – Он снова улыбнулся. Только теперь эта улыбка была больше похожа на оскал.

– Нет… – Я шестым чувством ощутила, что он сейчас скажет.

– Да, Лена. – Слава кивнул. – Тим не вернется в Питер. Он будет учиться в Лондоне. Мы с ним уже говорили об этом. И сын прекрасно понял, где ему будет лучше.

– Я… Я как раз собиралась переводить его в новую частную школу. Недалеко от дома. Это английская школа. Там хорошие учителя и самый высокий по Питеру процент поступления в вузы. Мы уже говорили с тобой об этом.

– Я не дам ни доллара на эту школу.

Слава никогда не отказывал в деньгах на образование Тима. Для себя я не просила у него ни копейки. Жила только на то, что зарабатывала. Но репетиторы, спортивные секции с лучшими в городе тренерами, курсы робототехники – на это лимитов не было.

Мой умный мальчик получал самое хорошее образование. Любые знания он впитывал, как губка. А перевод в новую частную школу ждал еще сильнее, чем Деда Мороза в раннем детстве.

– В общем, поэтому я и звонил. Хотел поставить тебя в известность. – Слава резко затушил сигарету. – Свыкайся! – холодно, как приговор, дополнил он.

В ответ так и хотелось послать его к черту! Орать хотелось! Никогда себе не позволяла такие вольности. А тут… само из груди рвалось.

Ума не приложу, чем бы закончился наш разговор, подожди Слава моего ответа. Но бывший муж никогда никого не ждал.

Только я открыла рот – он потянулся к клавиатуре. Только сказала первое слово: «Послушай!» – выключил связь.

– Лена, солнышко, что-то произошло? – Мама вошла в комнату сразу после того, как погас экран.

– Нет… Не сейчас.

Я знала, что она не подслушивала. При всей ее нелюбви к Славе, она никогда не нарушала моих собственных границ. Но посвящать маму в суть нашей беседы я не могла. Не после сегодняшней новости об операции.

– Девочка моя, но на тебе лица нет… Родная, что случилось? Тимочка в порядке? – Она обхватила меня за плечи.

– Да… У Тима всё хорошо… – Паника мешала думать нормально. Туманила голову.

– Я могу хоть чем-то помочь? – дрожащим голосом произнесла мама.

– Помочь…

– Ну хоть чем-то.

Я посмотрела вокруг. Взгляд остановился на тумбочке в гостиной. На ней сиротливо лежали ключи и маленький картонный прямоугольник – визитка Павла Шацкого. Одна из трех. После разговора с сыном я как раз собиралась ее выбросить.

– Да, помочь можешь. – Решение пришло быстро. Гордость не екнула. – Подай мне сумочку. Там телефон. А я за визиткой. Нужно кое-кому позвонить.

Глава 3

Из-за дурацких согласований открытие сети отелей сдвигалось уже второй раз.

Впервые это случилось по вине пожарных. Какому-то толстобрюхому полковнику из МЧС, который небось и гидрант ни разу не открывал, показалась недостаточной наша материальная помощь.

Вместо разрешения на эксплуатацию мы получили отказ. И все новенькие импортные датчики срочно пришлось менять на отечественные. Собранные из тех же деталей, но на заводике, который крышевал полковник.

Второй раз мзду захотела санэпидстанция. Эти, к счастью, не стали требовать никаких замен. Но их хронически неисправный датчик радона поставил крест на всей системе вентиляции.

Для ее ремонта срочно пришлось отстегнуть энную сумму замерщикам, еще большую – их начальству. И чтобы впредь никакой датчик, эксперт с пробиркой или умник в белом халате не испортил презентацию – пополнить счет в зарубежном банке местному санитарному чиновнику.

– Больше, надеюсь, никаких нуждающихся в стране не осталось? – Откинувшись в кресле, я уставился на генерального директора «Империала» и главу пиар-отдела всего холдинга.

– Нет, Денис Романович. Четыре первых отеля уже введены в эксплуатацию. Питерский готовим к презентации, – отчитался Аскеров.

– Паша, – обратился я к пиарщику, – если сработаешь, как с ювелирной сетью, уволю.

– Не беспокойтесь, Денис Романович, больше никаких песцовых шуб. – Он промокнул салфеткой лоб и поправил очки. – С защитниками животных мы теперь дружим.

– Я видел счета. Дружба стоит недешево.

– Зато мы бренд номер один для зеленых и веганов.

– Они едят наше золото? Или могут переваривать только наши бриллианты? – Я закрыл глаза рукой.

Из-за долгого перелета дико хотелось спать, и голова уже начинала раскалываться.

– Наши логотипы почти в каждом их кафе. На любом мероприятии наша эксклюзивная реклама. А самое популярное веганское печенье теперь называется так же, как и наша сеть. – Паша ухмыльнулся. – Мелочь, но продажи в первом же квартале возросли на десять процентов.

– И что ты собираешься скормить публике под брендом «Империал»?

Аскеров уже показал мне рекламную стратегию, даже вручил папку с фотографиями размалеванных дамочек, но сейчас я хотел услышать все от Паши лично. Без посредников.

– Я собираюсь скормить им женщину. – Мой пиарщик засиял. – Особенную женщину.

– А фамилия у нее есть? Или фамилия мужа?

Я лениво открыл папку и второй раз просмотрел фото кандидаток. Певичек, жен депутатов, дочерей министров и каких-то мисс.

Все они выглядели на одно лицо. Скорее всего, это был результат работы одного и того же пластического хирурга. На каждой можно было поставить ценник. Уж если они и могли что-то рекламировать, то бордель. Не больше!

– Денис Романович, вот про это все, – Паша указал на папку, – сразу забудьте. У нас будет совершенно другой формат. Я сейчас на последней стадии согласования. Но уверен, получится бомба! Конкуренты от зависти повесятся.

– Ясно… – Папка с девицами улетела на край стола. – С Маратом, – кивнул я на Аскерова, – хотя бы согласуй предварительно. Пусть хоть один вменяемый проконтролирует.

– Он одобрит. Я вам гарантирую.

Наверное, нужно было додавить и потребовать согласовать «лицо отеля» еще и со мной. Но напряженный взгляд Марата остановил.

В последнее время я слишком часто вмешивался в его дела. Не мог побороть привычку проверять каждый шаг моих директоров.

Три года прошло с тех пор, как разделил полномочия и лично вел только новые направления. Но паранойя не отпускала. Костя, партнер, называл это синдромом самозванца. Он считал, что я слишком быстро поднялся с нуля до миллиарда и сам не верю в свой успех.

Порой так и подмывало поверить в эту теорию. Жить, наверное, стало бы проще. Но, в отличие от Кости, который и на день никогда не отрывался от своего компьютера, я помнил, как зарабатывал каждый рубль. Как меня кидали. Как приходилось рисковать. И сколько раз откупался.

– Еще какие-нибудь вопросы остались?

Вспоминать прошлое можно было еще долго, но усталость делала свое дело. Упасть в кровать хотелось все больше, а слушать отчеты, которые я и так знал, – все меньше.

– Нет, Денис Романович, у нас всё, – за двоих ответил Аскеров.

– Тогда… – Договорить, к сожалению, я не успел.

Словно здесь не рабочий кабинет, а проходной двор, дверь внезапно отворилась, и на пороге возникла женщина. Высокая, стройная. С гривой светлых волос и без помады. Как я люблю.

– Вика, что ты здесь делаешь? Я просил дождаться меня дома.

От одного вида гостьи голову будто в тисках сжало.

– Полина, твоя помощница, сообщила, что ты уже прилетел. – Не обращая внимания на голодные взгляды других мужчин, Вика прошла в кабинет и пристроила свою аппетитную пятую точку на край моего стола. – Я хотела поздороваться.

– И поэтому ты решила ворваться ко мне во время переговоров?

Аскерову и Шацкому пришлось взглядом указать на дверь. Слишком долго они поднимали с пола свои челюсти. Впрочем, если учесть глубину декольте на платье Вики, их можно было понять.

– Можешь меня наказать, – прозвучало с придыханием. – Я так соскучилась, что согласна на всё.

Я не знал, откуда у этой женщины взялась идея, что мне нравятся такие дурацкие игры. Но проводить лоботомию чужого мозга не было сейчас никакого желания. Свой взрывался от боли.

– У меня был долгий перелет. Двенадцать часов. Как думаешь, какая игра сейчас интересует меня больше всего?

– Голова болит? – наконец догадалась Вика.

– Бинго! С первой попытки!

Я оттолкнулся от стола, чтобы встать. Дел в офисе не осталось. А Вика явно пришла не для приветствия.

– Могу помочь.

Моя гостья плавно, словно кошка, скользнула на пол. Положила ладони мне на колени и покорно уставилась в глаза.

– Это лучшее лекарство от головной боли. – Она ловко расстегнула ширинку и, спустив белье, обхватила мгновенно налившийся член. – Ты знаешь, я умею делать тебе приятно.

Оставляя влажную дорожку, розовый язычок прошелся по уздечке. Идеально правильно! С нужным нажимом. Горячо. Так что дятел, поселившийся в черепушке, временно прекратил свой стук.

– Мм… Хорошо. – Предоставляя Вике полный доступ, я снова откинулся на спинку. Пожалуй, подушка могла подождать. – Бери глубже. Сегодня хочу быстро.

– Все будет так, как ты хочешь.

Чтобы приятными были не только ощущения, но и картинка, Вика спустила платье с плеч, оголив полную грудь.

Такой двойной эффект воскресил бы даже мертвого. Одна из самых красивых женщин Питера. Обнаженная. На коленях. Готовая на всё. И только в моем пользовании.

Наверное, нужно было расслабиться и тупо получить свою дозу удовольствия. Как лекарство. Но взгляд остановился на папке с фотографиями. И вместо боли в голове мелькнула случайная мысль: «Все то же самое. Никаких отличий».

Глава 4

В день презентации первого отеля сети «Империал» я даже теоретически не мог быть в Питере.

Переговоры в Мадриде затягивались. Будто ждали какого-то знака свыше, испанцы по три раз в день пересматривали одни и те же условия, брали паузы и под разными благовидными предлогами пытались навязать мне своих подрядчиков, поставщиков и свои банки.

Руководитель текущего проекта клялся, что ничего не может с ними сделать. Ссылался на менталитет и деловые традиции. Обещал: «Еще день», «Еще два». Тянул резину, пока это не достало меня, и вместо изучения чужих традиций, я научил испанцев своим.

Так утром, еще до завтрака, распорядился заказать билет на самолет. И заранее попросил портье вызвать машину.

Результат не заставил себя долго ждать. К кофе вся испанская делегация в полном составе уже сидела за моим столиком. А руководитель проекта, который только успел продрать глаза, ставил свои подписи на контракте.

Задерживаться в Мадриде после этого я не стал. Вместо празднования, на которое активно намекали испанцы, сел в самолет и в обед уже был на открытии «Империала» в Питере.

– Денис Романович, здравствуйте, вы все же приехали?

Первой меня должна была заметить служба безопасности. Несмотря на то, что проект с отелями вел Аскеров, каждый работник СБ прекрасно знал, кто здесь главный. Но у охраны не было ни единого шанса против моего пиарщика.

– Паша. – Я пожал протянутую руку и продолжил наблюдать за шоу, которое развернулось на пороге «Империала».

– Рад, что у вас получится увидеть всё своими глазами, – продолжил Шацкий. – Все эти фотоотчеты ничего не передают.

Он поправил бабочку и напряженным взглядом уставился в сторону парковки. Там как раз засела толпа фотографов. И от вспышек фотокамер даже на расстоянии рябило в глазах.

– Да, полицейские сводки тоже не передают, – напомнил я Паше прошлый случай, когда защитники животных устроили свое шоу на нашей презентации, и охране пришлось увезти в участок часть гостей.

– Денис Романович, ну вы же понимаете, что это была работа конкурентов?

Взгляд Паши стал еще более внимательным. Казалось, еще немного, и Шацкий начнет подпрыгивать на месте, чтобы лучше было видно происходящее на парковке.

– Ждешь кого-то?

Я тоже отвлекся от представления и начал следить за прибывающими машинами.

– Наш бренд! Лицо «Империала»! – важно уточнил Паша.

– Тот самый секрет?

– Да. Пришлось немного на нее надавить. Безболезненно, но эта женщина того стоит. Конкуренты удавятся!

– Конечно…

В памяти вспыхнула папка с фотографиями, и интерес к незнакомке, которая должна была вот-вот приехать, пропал.

– Мы вначале планировали запустить с ней рекламу по всем каналам. В прайм-тайм! С несколькими телешоу договорились об участии. Хотели повысить узнаваемость, – без всяких просьб начал рассказывать Паша. – Но конкуренты запустили свою певичку… Она еще поет что-то про «любовь – обман, сорви стоп-кран».

Мой пиарщик скривился, словно ему под нос подсунули тухлятину. И лишь спустя минуту смог продолжить.

– Я бы скорее на собственном галстуке повесился, чем выпустил нашу княжну в эфир параллельно с этими поющими трусами. Поэтому все пришлось откатить назад и засекретить. Для эффекта взорвавшейся бомбы!

– Кого ты сказал, не хотел ставить одновременно?

Я тряхнул головой. Скорее всего, ослышался. Долгие переговоры и перелет вымотали в край. Стоило все же остаться дома. Торговать фейсом на этом мероприятии должен был Аскеров. Я не числился даже среди приглашенных.

– Княжну! – Паша, казалось, раздался в плечах от гордости.

– Какая еще княжна?

Впервые я пожалел, что согласовал всю эту секретность. От конкурентов, конечно, стоило ожидать чего угодно. Неспроста они сдвинули дату собственной презентации. Устроили ее почти день в день. Но некоторые вещи все же лучше было знать заранее.

– Княжна у нас самая настоящая! Голубая кровь!

Вытянув шею, Паша замер. Теперь он напоминал суриката, который высматривал своих сородичей в травянистой саванне. Даже интересно было, сколько сможет так простоять. Но как только очередная машина подъехала к зоне с фотографами, мне самому резко стало не до Паши.

За тридцать четыре года внутреннее чутье подвело лишь раз. Десять лет назад. Тогда причиной ошибки была женщина… вернее – девушка. Красивая, гордая и чересчур необычная, чтобы я мог ее не заметить.

Больше косяков не случалось. Я всегда чувствовал неладное. Знал, когда меня попытаются кинуть. Мог угадать любую опасность.

Сейчас тоже слышал что-то такое. Больше всего это напоминало фантомную боль. Тупую, необъяснимую. Не самое приятное чувство. Но стоило новой гостье выйти из машины, все мои ощущения приобрели форму и имя.

– Елена Абашева, – произнес я сам. Без подсказки от Паши.

– Хороша, да? – Пиарщик обернулся ко мне и засиял.

– Это ты ее нашел или она тебя? – У меня был лишь один вопрос. И ответ на него я ждал немедленно.

– Шутите?! – Паша рассмеялся. – Да она отбивалась от меня как от чумного! Я три раза повышал сумму за услуги! Бегал за ней как пацан! На колени готов был встать. Пока не принял меры, дело не сдвинулось.

Это был не совсем тот ответ, который я рассчитывал услышать. Но в том, что Паша говорит правду, сомневаться не приходилось. Слишком давно он на меня работал. И слишком много зарабатывал, чтобы рисковать своим местом.

– Ты говорил, что пришлось надавить. Что именно ты сделал?

Наблюдать за тем, как княжна Абашева плывет между рядами с фотографами, было чем-то сродни мазохизму. Вспышки камер слепили. Рассмотреть что-либо было сложно. Но я смотрел… скользил взглядом по идеально ровной спине, ожерелью позвонков, узкой талии, бедрам… не таким, как в ее девятнадцать. Шире, женственнее. По длинным ногам, которые, казалось, не заканчиваются.

– Босс… – Паша замялся.

– Я задал вопрос. Как ты ее заставил?

– Денис Романович… – Лицо пиарщика стало серьезным. От прежнего восторга не осталось и следа. – Ее матери нужна была операция. Я немного поучаствовал, и Абашеву из очереди перевели в стоп-лист.

Словно почувствовав мои эмоции, Паша нервно сглотнул.

– Босс, там на самом деле не было ничего опасного или срочного, – спешно начал он оправдываться. – Если бы это не помогло уломать нашу княжну, я бы откатил всё назад. Но, к счастью, сработало. Теперь ее мать прооперируют не в государственной больнице, а в хорошей частной клинике. И не штатный хирург, а светило отечественной хирургии. Все только в выигрыше!

– Зря.

Это был и ответ на вопрос, зачем я сюда пришел. И ответ Паше.

– Босс, но она бомба!

Шацкий обвел взглядом всех присутствующих. Зрители, как под гипнозом, восторженно наблюдали за женщиной на красной дорожке. Будто уже знали всю ее родословную. И видели над головой сияющий герб.

– Я уже ответил. Зря.

Наверное, нужно было уволить Пашу. Сегодня же. За чрезмерное рвение. И за результат, который не стоил затраченных усилий. «Империал» справился бы и без Елены Абашевой.

Но внезапно мне стало безразлично.

Девятнадцатилетней девчонки, которая одной улыбкой когда-то вышибла из меня весь дух, как и не было. Аура княжны Абашевой за годы только усилилась. Открыв рты, за Еленой следили сотни.

Однако на меня все это величие, вся неуловимая красота больше не действовали. Внутри было пусто. И только взгляд знакомых глаз, слишком тревожный и испуганный, помешал уйти прямо сейчас.

Глава 5

Я себя переоценила. Казалось, выполнить задание, за которое «Империал» платил сумасшедшие деньги, будет просто. Выйти из машины, пройти по дорожке до двери, улыбнуться фотографам и выдержать какой-то час на публике – ерунда для той, которая днями водит экскурсии по Эрмитажу.

Ничего нового! Ничего сложного! Уж точно проще, чем позировать на каблуках и при полном параде после долгих родов, как это случалось у английских аристократов.

Но я ошиблась, как Христофор Колумб с Америкой.

По дороге к отелю охватила самая настоящая паника. Кислорода не хватало. Сердце колотилось как при тахикардии. А когда машина свернула на парковку, к панике добавилось еще и безумное подозрение…

Павел клялся, что владелец сети не приедет на презентацию, что все эти дни он занят другим проектом. То ли в Испании, то ли в Италии. Пиарщик убедил, что со мной будет генеральный директор – Марат Аскеров. Но я могла поклясться, что чувствую рядом Дениса.

Наверное, это была какая-то форма психоза. Нервное перенапряжение последнего месяца лишило меня нормального сна, аппетита и душевного равновесия. В зеркало смотреть было страшно. От кофе уже тошнило. А вечные попытки мамы накормить вызывали только беспомощность.

Я бы и сама не назвала себя нормальной. Но ощущение, что увижу сегодня Дениса, оказалось невероятно сильным, и понадобилась вся выдержка вся гордость, чтобы под вспышки фотокамер выйти из машины и растянуть губы в предоплаченной улыбке.

К сожалению, после выхода легче не стало. Семьдесят семь шагов по красной дорожке стали настоящим испытанием. Толпа незнакомых людей смотрела на меня, как на экспонат в музее. Ведущий захлебывался от восторга, рассказывая в микрофон, кто я такая. Будто мы на выставке породистых животных. А между лопатками горело.

Я буквально кожей ощущала чужой взгляд. Один. Особенный. А когда поднялась по лестнице к двери, увидела Его.

В прессе безбожно врали. На глянцевых страницах Денис Романович Шахов выглядел бизнесменом. Успешным, привлекательным и уверенным в себе. Журналы ни капли не передавали, какой опасностью от него веяло даже на расстоянии. А еще на фотографиях не было ни намека на властность и жесткость, которые сбивали с ног.

– Княжна, вы прекрасны. – Генеральный директор «Империала» подал мне руку и излишне медленно, чтобы все папарацци успели сделать кадр, поцеловал.

– Спасибо за платье. У вашего специалиста по костюмам хороший вкус. – Денис больше не смотрел в мою сторону, но слова приходилось выталкивать из себя силой.

– На такой женщине любое платье будет смотреться произведением искусства.

Марат Аскеров заглянул мне в глаза с таким интересом, что никакое пояснение не требовалось. Азарт, похоть, интрига – в этом взгляде было все.

Другая на моем месте засияла бы от счастья. Внешне Аскеров не сильно уступал своему боссу, а по манерам наверняка и превосходил. Но мне от такого внимания стало лишь хуже.

К тревоге добавилась неловкость. А к аритмии – легкое головокружение.

Как и предупреждала мама, торговец именем из меня получился так себе. Ничего общего с отцом. Тот умел наслаждаться чужим восторгом. Или с бывшим мужем, который готов был на все ради такого обожания.

– Расслабьтесь. – Аскеров, видимо, заметил мое волнение. – Фотосессия для журналов будет в другой день… Думаю, Паша уже сообщил вам график. Сегодня от вас необходимо только присутствие. – Он еще раз поцеловал мне руку. Будто закреплял сказанное. – И улыбка.

Сальный взгляд генерального внезапно стал серьезным, и, заметив рядом тень, я мгновенно поняла причину.

– Елена Арсеньевна.

Я слышала этот голос много раз. Когда-то вживую. Дважды по телефону. Потом – только во сне. Каждый раз он будил разные эмоции, словно говоривший ставил опыты: изучал, насколько остро я могу чувствовать счастье, боль и отчаяние.

Во сне было сложнее всего. Там все обиды рвались наружу и никто не мог остановить, встряхнуть или успокоить. После таких снов я часто фантазировала… представляла, как отреагирую, когда снова услышу голос Дениса рядом. По-настоящему!

Но реальность оказалась слишком далекой от фантазий.

– Денис Романович… – Я не стала протягивать свою руку для поцелуя. Не стала кивать, как это сделал Аскеров.

Руки вдруг налились такой тяжестью, что, даже если бы и хотела поднять, не смогла бы. С шей случилось то же самое.

Вокруг все оборачивались в мою сторону, толкали друг друга, а я оказалась не в состоянии хоть на секунду опустить голову перед одним-единственным мужчиной.

– Я не знал, что они предложат тебе эту роль, – так же спокойно, как и мое имя, произнес Денис.

На миг я опешила. Он извинялся? Оправдывался? Чуть не задохнулась от своего открытия.

Но слишком спокойный, даже равнодушный взгляд быстро привел в себя.

– Я не планировала соглашаться. Так получилось, – ответила признанием на признание.

– Хорошо. Я не буду вмешиваться в рекламную кампанию.

Со стороны мы, наверное, смотрелись старыми знакомыми. Знали, как зовут друг друга. Обменивались короткими фразами. Но сама я ощущала себя участницей каких-то переговоров. О нейтралитете. О ненападении. Словно танцевала ритуальный танец, в котором двигались лишь губы и сердца.

– Спасибо.

Новая улыбка, для Дениса, оказалась самой трудной для меня этим вечером. Губы дрогнули, как только растянула уголки в стороны. Наверное, если бы Денис задержался еще хоть на секунду и заметил это, я бы сквозь землю провалилась от стыда.

Но господину Шахову вполне хватило общения с моей персоной.

Еще раз кивнув Аскерову, он развернулся. Перед глазами мелькнула сильная широкая спина, обтянутая дорогим пиджаком. Полоска смуглой шеи над белой рубашкой и короткий ежик черных волос на затылке. Такой идеальный, что хотелось прикоснуться пальцами. Проверить, Денис ли это на самом деле.

Безумная навязчивая идея. Еще один признак психоза.

Но уже спустя пару секунд от Дениса остался лишь терпкий, совершенно новый аромат. И шум толпы, который, казалось, все это время стоял на паузе, накрыл с головой.

– Вы знакомы? – Аскеров теперь смотрел иначе. Без пошлости. С интересом.

Больше всего на свете мне бы хотелось ответить ему «нет». Это было бы так легко, так просто… Не знать.

– Да. – Смысла врать не было никакого. – Знакомы. Очень давно.

После нашей встречи с Денисом время побежало быстрее. Все плохое, что могло случиться на этой презентации, уже случилось. И моя тревога наконец отступила.

Дальше все проходило почти как в Эрмитаже. Существовало лишь одно отличие. Я была избавлена от необходимости водить экскурсии и вспоминать важные даты из жизни того или иного деятеля искусства.

Мне даже не нужно было думать о других! Единственным экспонатом на этой презентации была я сама. Живой, дышащий, говорящий артефакт.

В дорогом платье от известного дизайнера. В бриллиантовом ожерелье, на время предоставленном знаменитой ювелирной сетью. С укладкой и макияжем, над которыми больше двух часов трудились лучшие парикмахеры и визажисты города.

Золушка с целой командой крестных. И таким фасадом, что не было видно начинки. Ею, к счастью, никто и не интересовался. Всем было начхать, где я работаю, сколько зарабатываю, есть ли у меня мужчина и какие фильмы предпочитает сын.

Акул пера волновали только княжеский титул, где служили мои предки и чувствую ли я ответственность за свой род. Словно это было что-то важное, гораздо более значительное, чем жизнь женщины… настоящей, с кучей реальных проблем и страхов.

Впрочем, жаловаться не приходилось. Для меня такой расклад оказался настоящей удачей. Стоять на месте было гораздо проще, чем ходить по залам. А об истории я могла говорить сколько угодно и вполне профессионально.

Заказчиков тоже все устраивало. Павел и Аскеров лишь кивали, наблюдая за этой «экскурсией». Пиарщик – с уже знакомой гордостью. Будто это он Абашев и все восторги адресованы именно ему. Аскеров – с интересом. Словно я необычная скульптура, которая теперь украшала холл его гостиной.

Выдержать два часа этого шоу было не сложнее, чем два часа рабочего дня. Операция мамы и частная школа для сына однозначно стоили таких усилий. И лишь возле парковки прошлое снова напомнило о себе.

Нет, Денис больше ко мне не приближался. Как и обещал, он ни во что не вмешивался. После нашего разговора я вообще не видела его нигде. Но стайка журналистов, которым почему-то не нашлось места в огромном конференц-зале «Империала», слишком агрессивная и бойкая, встретила меня точь-в-точь, как другая человеческая «стая» много лет назад.

Со свистом.

С улюлюканьем.

С сальными взглядами, от которых мгновенно стало не по себе.

– Извините, мне нужно домой. – Как и в тот вечер, я попыталась прорваться сквозь плотное кольцо людей.

– Прошу прощения, я спешу. – Оглянулась назад, надеясь привлечь внимание Аскерова, Павла или кого-нибудь из охраны.

– Пропустите… – Закрыла лицо от фотографа, который слепил меня вспышкой с короткого расстояния и громче всех провоцировал криками: «Улыбайся, княжна!», «Давай в профиль!», «Сиськи покажи! Что ты как девочка?!».

Сумасшедшее дежавю. Почти полное повторение событий из прошлого. В отчаянии я даже мысленно позвала: «Денис». Но, словно в насмешку, сразу после этой мысли мимо парковки проехала машина. Сквозь стекло я заметила водителя и пассажира на заднем сиденье. Уставшего, равнодушного и до боли знакомого.

Вроде бы ничего особенного. Мы могли пересечься где угодно и когда угодно. Это была просто ирония судьбы. Черный юмор!

Но вся выдержка, которой я так гордилась, все спокойствие, за которое боролась два последних часа, полетели псу под хвост.

Не помнила, как садилась в такси. Не обратила внимания на охранников, что скрутили журналистов и потянули их куда-то в сторону. Перед глазами стояла чернота, а в голове, будто старая пленка из архива, прокручивалось мое прошлое.

Глава 6

– Всё, беги домой. Молодым девушкам даже смотреть на таких парней опасно.

Моя подруга Марина поправила короткий топ и пальцем указала в сторону выхода из кафе.

Учитывая, что здесь не было никаких других залов, а весь интерьер состоял из четырех столиков и барной стойки, подсказка была лишней.

– Мне уже девятнадцать!

Стало смешно. Марина так старательно пыталась от меня избавиться, будто ее новый парень – настоящее чудо света, которое нужно беречь от чужих глаз.

– И все равно. Меня никто не украдет. Давай, не нужно его дожидаться.

– Ты так говоришь, словно я от одного вида твоего парня могу лишиться девственности. – Я все же рассмеялась.

– Я б в свои девятнадцать с ним лишилась.

Улыбка стекла с красивого лица подруги. Марина нахмурилась, будто вспомнила что-то неприятное. Но спрашивать, что именно, я не стала. Знала и так. Ее лишил девственности мой собственный отец. Четыре года назад.

Это произошло по их обоюдному согласию. Не слишком красиво, если верить словам подруги. И сразу по всем мужским пунктам.

Отец тогда как раз развелся с пятой женой и уже присматривал себе шестую. Ею должна была стать приемная дочка известного банкира – Валерия Муратова[3]. Папа дважды был у них в гостях. Задаривал Муратовых подарками. Но Марина, работавшая у нас помощницей горничной, вовремя заглянула в хозяйскую спальню.

Эротическое белье, молодость и красота победили быстро. Князь Абашев хоть и был суровым родителем, который на пушечный выстрел не подпускал ко мне парней, сам никогда не отличался святостью.

Итогом той выходки стала новая помощница и новая любовница отца. Валерия Муратова так и не узнала, с кем ее хотели свести родители. После нескольких фотографий отца и Марины, просочившихся в СМИ, все договоренности с семьей банкира были разорваны. А по ночам в спальне князя Абашева стало шумно.

Я не удивлялась и не злилась. С моей матерью у папы давно не было ничего общего. Она жила в Питере, мы – в Москве, почти не видясь. К тому же смелая и улыбчивая Марина нравилась мне гораздо больше, чем неизвестная дочка банкира.

Между нами было всего четыре года разницы: Марине девятнадцать, мне пятнадцать. Мы слушали одну и ту же музыку. Смотрели одни фильмы. Мечтали о красивой и счастливой жизни. Марина – рядом с моим отцом. Я – подальше от него.

К сожалению, только лишь декольте удержать князя Абашева оказалось невозможно. Уже через полгода он сменил Марину на другую пассию. Но мы успели сдружиться.

Девочка-подросток и молодая бывшая любовница ее отца.

Идеальная школьница, а потом студентка, и яркая красотка, которая грезила о большой любви.

Тихоня и оторва.

Сдружились настолько, что Марина рассказывала о своих ухажерах, помогала прятать от отца туфли на каблуке и иногда брала меня с собой в ночные клубы или кафе «для узкого круга». Как сегодня.

– Этот парень… – Видимо вспомнив своего нового ухажера, Марина снова ожила. – Я когда смотрю на него… Он такой…

– С нимбом и крыльями? – в шутку подсказала я.

– Нет! – Она отмахнулась. – Вообще! С рогами и хвостом.

– Вау! Это горячо!

– Наоборот. Все называют его Арктика. Он очень холодный с виду. Самоуверенный, без эмоций. Но я уверена, что внутри… – Подруга посмотрела по сторонам, словно нас могли подслушать, и добавила: – Там ураган! Торнадо!

– Так ты у нас теперь укротительница торнадо?

Сдержать смех было невозможно. От всех этих описаний, «торнадо», «Арктика», уже щеки лопались. Только Марина могла найти такого парня и влюбиться с первого взгляда.

Это было необъяснимое для меня явление. И безумно веселое.

– Я дура. – Она демонстративно отвернулась.

– Нет. Ты чудо! – попыталась переубедить ее я.

– В перьях… И твой отец открутит мне голову, если узнает, где мы сегодня. – Подруга тревожно поцокала своими острыми каблучками.

Ее новая любовь опаздывала, а другие парни уже раздели нас взглядами.

– Я сдам тебя на руки твоему герою и тут же вызову такси.

– Здесь со мной ничего не случится. Обещаю не выходить на улицу.

– И даже в туалет?!

Марина была старше, но иногда казалось, что старшая из нас я.

– Клянусь, ваше высочество. – Подруга заулыбалась. – Беги уже! Нечего этим беспородным щенкам пялиться на папину породистую девочку.

– Клейма на мне нет. – Я уже давно научилась не обижаться на шпильки Марины. Знала, что она не со зла. Во всяком случае, не со зла ко мне. – А заглядываться они могут только на тебя. Ты ведь у нас бомба!

Я взглядом указала на модный наряд подруги и на себя, девушку-тень в скучных черных брюках и обычной белой блузке, застегнутой на все пуговицы. Без грамма макияжа на лице и с рюкзаком, в котором лежали студенческие конспекты.

– Абашева, да на тебя что ни напяль… – Марина махнула рукой.

– Герб над головой не светится. Даже в темноте. Я проверяла!

– Молодая ты еще просто. Не понимаешь, как это работает.

– Да-да, помню твою мудрость. – Я сделала строгое лицо и попыталась повторить интонацию подруги: – «Вот встретишь того самого и почувствуешь все это притяжение!»

– Тебе нужно было не в княжеской семье появляться на свет, а в клоунской! – Марина прыснула.

– Если что, я согласна! Махнулась бы на клоунскую не глядя. Ходить по веревке, кажется, уже умею. А прыгнуть в горящее кольцо после девятнадцати лет папиной дрессировки будет легче легкого.

– Это да-а… – медленно протянула подруга, а потом, будто опомнившись, снова посмотрела на свои часы. Проверила время на телефоне. И вдруг поднялась. – Нет, всё. Иди! Дольше тебе точно нельзя задерживаться. Если сюда явится охрана твоего отца, меня тоже под какой-нибудь домашний арест упекут. А это… Плавали. Знаем. Больше не хочется.

– Марин, но, если я еще пару минут подожду, ничего не случится. – Беззаботная улыбка пропала с моего лица.

– Лена… – Подруга прижала ладони к своим щекам. – У меня уже все горит. Это явно папка твой вспоминает. Давай не будем гневить лихо!

– Да он уже спит давно. Плевать ему, где сейчас дочь.

– Собственного отца ты тоже не знаешь!

Больше не рассиживаясь, Марина развернула меня лицом к двери и подтолкнула в плечи.

– Ну хоть чуть-чуть…

Я все же попыталась отбиться от насильного выдворения. Ни с кем, кроме Марины, не было так легко и весело. Но проще было переубедить самого отца.

На мои умоляющие взгляды Марина никак не отреагировала. И лишь когда я дошла до двери, в спину донеслось: «Пока!»

Вместе с этим «пока» и темнотой на улице с меня слетело и все веселье. Уже за порогом я вспомнила, что так и не вызвала такси. Порывшись в рюкзаке, поняла, что и с наличными тоже будет проблема.

Наверное, все это вместе и стало моей главной ошибкой. Беспокоясь о подруге, я совсем забыла побеспокоиться и о себе. А кафе, в которое мы сегодня приехали, находилось слишком далеко от богатых и безопасных районов города.

– И кто это у нас такой сладенький? – как гром среди ясного неба, раздался справа хриплый, прокуренный голос.

В темноте рассмотреть говорившего оказалось непросто. Я даже испугаться не успела.

– Эй, красотка, как ты смотришь на секс втроем? – Второй мужчина надвигался слева. Еще более высокий и жуткий, чем первый.

– Да тут у нас целочка! – услышала я третьего. – Ее всему придется учить и показывать. Но я в деле.

Он залился хохотом, словно это было смешно. И все трое одновременно подошли на расстояние вытянутой руки.

От страха меня словно связали по рукам и ногам. Помнила, что нужно кричать «На помощь», а лучше – «Пожар». Пыталась заставить тело ожить – хотя бы попытаться сбежать назад, в кафе, или броситься к машинам на дороге.

Паника душила, мешая дышать. Холод, который до этого не ощущался, проникал под блузку и брюки. Я смотрела на незнакомцев и все не верила, что со мной такое может случиться.

Теряла последние секунды… крошечный шанс на спасение.

Ума не приложу, что случилось бы дальше. Но неожиданно рядом с этими тремя оказался четвертый.

– И что тут происходит? – пробасил он совсем близко.

В ответ обступившая меня тройка разразилась хохотом. Кто-то вдобавок еще и выругался. А потом вдруг послышались какие-то удары, стоны, проклятия. В темноте что-то мелькало, падало. И, чтобы не рухнуть в обморок от страха, я трусливо закрыла глаза.

Когда хватило сил открыть их, остался только один незнакомец – высокий, молодой, с густыми темными волосами, закрывающими лоб. С идеально прямым носом, как у Гослинга. С плотно сжатыми губами. И с приподнятыми скулами.

Четвертый.

Не юноша. Скорее молодой мужчина.

– Сильно испугалась? – Он вытер руки о какую-то тряпку и отбросил ее в сторону.

– Я… Да. – Шок еще не отступил, поэтому голова соображала я медленно.

– Это место не для хороших девочек. Не знала? – хмыкнул мой спаситель.

– Я была здесь с подругой, а сейчас собиралась ехать домой.

Не знаю, почему оправдывалась. Он, конечно, здорово помог мне, но это не значило, что теперь нужно трястись перед ним, как перед отцом.

– Я заметил. Даже компанию себе нашла.

– Нет, я их не искала.

Холодно не было, вечер выдался теплым. Но я обхватила себя руками.

– Понятно.

Незнакомец уставился на мои балетки. Удивленно. Словно первый раз в жизни видел такую обувь.

– Точно не местная. – Он поднял голову. – Куда тебя отвезти?

– Везти? Нет! – Я замахала руками. – Везти никуда не нужно. Я вызову такси!

– Уже вызвала.

Мой спаситель что-то нажал в кармане, и рядом зажглись фары автомобиля.

– Нет, не могу. – Я отшатнулась назад.

Удивительное дело – минуту назад и двинуться не могла, а тут все конечности работали, и никакой ступор им не мешал.

– А снова в неприятности вляпаться можешь?!

– Я больше не вляпаюсь.

– Само собой! – Незнакомец в три шага сократил между нами расстояние и, как пушинку, подхватил меня на руки. – Откуда только взялась такая?

На мужских губах мелькнула улыбка. Красивая. Искренняя. У меня дар речи чуть не пропал от такого неожиданного преображения мистера Скалы в обаятельного парня.

– А какая «такая»? – Засмотревшись, я совсем забыла, что нужно сопротивляться и требовать, чтобы вернули на землю.

– Сказочная.

Уголки губ парня растянулись еще шире. Во взгляде мелькнуло что-то незнакомое. А когда я очнулась, попа уже приземлилась на пассажирское сиденье двухместного авто и сильные руки перекидывали через грудь ремень безопасности.

После такого маневра и мысль о сопротивлении исчезла. Я не знала этого парня, он не назвал своего имени. Но, будто так и нужно, я быстро сообщила адрес. Услышала тихий хмык. А потом вжалась спиной в сиденье и забылась.

Скорее всего, это была особая форма шока или его последствий. Вместо нормальных эмоций, тревоги или страха, мне стало спокойно. Озноб сменился приятной легкостью. А ночной город показался каким-то необычным, волшебным.

Ярче, чем всегда. Более красочным. Пестрым. Будто вместо стекла в окнах авто стояли какие-то фильтры, усиливающие эффект от картинки.

Наваждение исчезло, только когда машина остановилась возле ворот отцовского дома. На душе шевельнулось что-то похожее на волнение. И, очнувшись, я открыла рюкзак.

– Спасибо большое. Сколько я тебе должна?

Правая рука сжала кошелек. Но, словно не услышал вопроса, мой спаситель забрал рюкзак себе. Сам, без спроса, достал ручку. И принялся что-то писать прямо на ткани изнанки.

– Мой номер, – закончив, соизволил пояснить он. – Звони, если что.

Рюкзак снова опустился на мои колени. Как блудливый щенок.

– А за сегодняшнее… – Я не стала ругать незнакомца за то, что испортил рюкзак. Язык не поворачивался возразить. – Что я тебе должна?

– А ты не знаешь, как благодарят за помощь? – Парень отстегнул свой ремень и повернулся ко мне.

– Наличных у меня нет, но могу перечислить деньги на телефон, – заправив за ухо выбившуюся прядь волос, пропищала я не своим голосом.

– Не нужны мне твои деньги.

Взгляд серых глаз прошелся по моему лицу и остановился на губах.

– Тогда…

– Поцелуй, – подсказал нахал.

– Нет… – В горле все пересохло.

– Да. – Парень улыбнулся, словно почувствовал мои эмоции и словил от этого кайф.

– В щеку. – Я подняла ладони вверх, сдаваясь.

– Давай попробуем!

Все так же, без разрешения, незнакомец обхватил меня за шею. И притянул к себе.

Не понимая, как на это согласилась, я сама первой коснулась губами его щеки. Невесомо, невинно. Но отшатнуться не успела.

Щека незаметно сменилась губами. Упругими, требовательными. Настойчивый язык ворвался в рот. И в голове словно перемкнуло.

Я не думала о том, что это мой первый поцелуй. Не понимала, как вообще такое допустила. Вместо всех «Как?» и «Нельзя!» потерялась в сумасшедших ощущениях. Растаяла в сильных объятиях. Чуть не задохнулась от восторга.

И лишь когда незнакомец отпустил, вдруг озарила невозможная, безумная догадка.

Ураган. Торнадо. Арктика.

Тот, кого так ждала в кафе Марина. И тот, кто спас меня сегодня.

Один и тот же человек.

Глава 7

Прошлое отпустило из своих липких объятий только возле дома. Машина остановилась, и я мгновенно вернулась в сегодняшний день.

Разница была слишком сильной. Тогда я жила с отцом, не надеясь снова оказаться с мамой. В девятнадцать лет не думала ни о каком браке. И Денис Романович Шахов был для меня не нанимателем, равнодушным и чужим. А спасителем. Наглым, очень горячим. Тем, кого оказалось сложно забыть.

Настоящее отрезвляло.

Отец умер три года назад. Вместо Москвы я уже давно жила в Питере, с мамой. А вместо прежней мечты о красивом будущем были работа, холодная война с мужем за ребенка и парочка воспоминаний, которые давно стоило выбросить из головы.

– Я же говорила… не нужно было тебе соглашаться. – Мама, как обычно, встретила возле порога. – Девочка моя! Такая уставшая, что смотреть больно.

Ума не приложу, как ей удавалось читать мои мысли и эмоции, но за все время, что мы жили вместе, мама ни разу не ошиблась. Видела насквозь. Чувствовала, как саму себя.

– Я в порядке. Просто не привыкла… пока.

Больше не нужно было волноваться за макияж, и я закрыла лицо ладонями.

– Тебя, кстати, в новостях показывали, – гордо сообщила мама. – Я только на минутку включила телевизор. Хотела сериал свой посмотреть, а там ваша презентация. Фотографы, музыканты и ты.

– И как? – Пальцы стекли с лица на грудь.

– Красиво. Как королева, – протянула мама. – Твой папа не зря говорил, что место его дочери на подиуме.

– Он так считал из-за моего роста. Я ведь была для него дылдой.

Стараясь ничего не сломать, я сняла серьги и колье. Они, конечно, были произведением ювелирного искусства, но без них, казалось, даже дышать стало легче.

– Лен, ты наговариваешь на себя. Многие женщины мечтают о такой внешности. Особенно после родов.

Мама грустно улыбнулась. Отец в свое время не простил ей пару лишних килограммов из-за беременности. Мне не было и двух месяцев, когда он нашел молодую любовницу, а спустя всего год стал настойчиво выживать маму в Питер, к ее родне.

Вначале в гости. Потом насовсем, чтобы не мешала его новому браку.

– Ну, мне внешность ничем помочь не может. – Я обняла маму. – Только если бриллианты носить и рассказывать о папиных предках.

– Сволочь твой Славка…

Мама тяжело вздохнула. Понимающе. Наша с мужем договоренность о моей личной жизни не была для нее секретом. Я не хотела ничего рассказывать. После развода привезла в Питер сына. Стали как-то обживаться. Но после нескольких попыток мамы свести меня с холостыми сыновьями подруг, пришлось сознаться.

Устав делать из меня любящую жену, Слава согласился отпустить, но при одном условии. Я не имела права вступать в отношения или приводить в дом мужчин. Мужу было глубоко начхать на то, как я буду строить свою жизнь. Все, что хотел от меня получить, он давно уже взял.

Но даже мысль, что рядом с его сыном может оказаться другой мужчина, замена ему, приводила Славу в бешенство.

Ради Тима он готов был забрать и меня, и маму в Лондон – к нему под колпак. Ради сына нанял целую свору продажных юристов, которые придумали, как лишить меня родительских прав, и заранее подготовили для суда доказательства. Лживые, грязные, но железные.

– Всё, забудь, – попыталась я успокоить маму. – У меня есть ты, Тим и работа. На остальное времени все равно не хватило бы.

– Мне можешь не рассказывать. – Она подняла взгляд. – Никогда бы не подумала, что дочь повторит мой путь. Выйдет замуж за нелюбимого. Родит ребенка. А потом будет всю жизнь бороться за право быть рядом. Это какая-то проклятая карма.

– В моем случае все не так. Тим обязательно скоро вернется к нам.

– Да, не так… – Мама задумчивым взглядом посмотрела в сторону детской комнаты. – Слава не сказал, когда отпустит его?

– Он снова тянет время. Но я уверена, сдастся.

– Твоему бывшему, наверное, не понравилось, что ты решила вопрос со школой сама. Это большие деньги. А ведь впереди еще и моя операции. Я от цены в договоре с клиникой до сих пор отойти не могу. Состояние!

– Слава переживет! Я уже устала делать только то, что нравится другим. Сначала отцу, потом мужу.

Осторожно выбравшись из маминых объятий, я начала раздеваться.

– А твой договор с этим отелем… Он еще долго будет длиться? – с подозрительной тревогой спросила мама.

– С «Империалом»… – Я оглянулась в сторону своей сумочки.

Там в телефоне уже горело сообщение от Павла с графиком фотосессий и следующих презентаций. Точных дат я пока не знала. Но на работе наверняка нужно будет проситься в отпуск. На месяц, а то и больше.

– Я, возможно, глупости всякие думаю, но… – Мама стушевалась. – Слава не сможет тебе там помешать?

– Помешать?

Платье упало на пол с тихим шелестом.

– У него вроде бы остались здесь связи…

– Он… – В горле запершило, а в кухне хлопнула форточка.

Из-за прохладного ветерка кожа покрылась мурашками. Мама тут же запахнула на груди кофту. Но мне почему-то стало жарко. Загорелась вся. От пяток до макушки. Словно болезнь какую-то подхватила. С лихорадкой.

– Нет, здесь Слава бессилен…

Перед глазами снова появился Денис. В дорогом костюме. С модной стрижкой, которая безумно ему шла. Холодный и спокойный, как океан в штиль.

– Слава и его знакомые не посмеют даже сунуться к владельцу «Империала». Только не к нему! Это я могу тебе гарантировать, мама.

Неделя после презентации еще сильнее убедила, что решение стать лицом «Империала» было правильным.

На работе косились, словно я ожившая мумия фараона. Но фамилия «Абашева», которую мгновенно узнал весь Питер, тут же стала приносить свои дивиденды.

Для начала меня без уговоров отпустили в отпуск. В отличие от всех прежних случаев, хватило лишь заявления. После на банковскую карту от музея поступила довольно крупная сумма денег.

Не ожидавшая такого счастья, я, конечно же, тут же побежала в бухгалтерию и мысленно составила письмо о возврате ошибочно перечисленной суммы. Другой причины пополнения счета не было. Но вместо письма пришлось расписываться в приказе о премии.

«Вы очень ценный работник. Музей гордится сотрудничеством с вами и благодарит за качественное выполнение обязанностей», – пояснила молодая девушка-бухгалтер, подсказывая, где ставить подпись.

Дальше поводов для радости стало еще больше.

Частная школа, в которую так хотелось отправить Тима, прислала приглашение на день открытых дверей и сообщила, что специально для нас руководство готово предоставить скидку. Размер скидки получился небольшой, всего пять процентов, но, учитывая астрономическую стоимость обучения, я была готова танцевать от счастья.

Ну и закончила череду счастливых событий клиника. Вместо двухмесячного ожидания маму брали на операцию уже через неделю. Без бумажной волокиты и забега по врачам. А от фамилии врача, который будет оперировать, у меня закружилась голова.

Даже с очень большими деньгами мы не могли рассчитывать на такую удачу. Даже если бы отец был жив и смог подключить свои связи, мы не убедили бы знаменитого хирурга взяться за наш случай.

После такой вереницы радостных новостей на первую же фотосессию я приехала как на праздник. Неважно стало, какую именно рекламу задумал Павел. И мысли не возникло согласовывать с ним наряды и образы.

За школу и операцию я была в таком долгу перед «Империалом», что даже небольшое опоздание с началом съемок не смогло выбить из колеи.

– Гриша, обещай, что вышлешь фото до конца недели! – первое, что я услышала, войдя в фотостудию.

– Вика, у меня столько заказов, что зашиваюсь, – с тяжелым вздохом произнес мужчина.

– Паша потерпит! – возмутилась девушка. – У него всегда все горит. А у меня подарок. На юбилей. Я не могу подарить эти фотографии позже.

– Ты, Паша… Как вы оба меня достали! Чувствую себя рабом на галерах.

Следом за этой фразой послышался новый щелчок фотоаппарата. И в проеме двери, в профиль, показался сам фотограф. Долговязый парень с длинными волосами, стянутыми в хвост. И босой.

– А что нам делать, если ты лучший?!

Я не собиралась заглядывать в зал. Павел прислал сообщение, что он и его команда опаздывают. Спешить было некуда. Но после вопроса девушка сама бросилась на шею фотографу. А отвернуться я не успела.

– Гриш, ну мы же друзья?

Полная женская грудь, обтянутая лишь тонким лоскутком ткани, прижалась к мужской груди, а пухлые губы коснулись щеки.

– Вик, даже не упрашивай!

Парень опустил фотоаппарат и еще раз устало вздохнул.

– Ну я очень хочу сделать ему подарок. – Девушка захлопала длинными ресницами, и на красивом, словно кукольном лице появилась такая мольба, что даже кот из «Шрека» снял бы шляпу.

– Бантик на шею себе повяжи! Отличный подарок получится! – без особого энтузиазма попытался отмахнуться фотограф.

– Бантик мы уже проходили. Без бантика и все остальное – тоже. Хочу выслать ему на работу фото, чтобы каждую минуту думал обо мне. И хотел.

Красавица одним движением стянула с груди шелковую ленту и обхватила ладонями молочно-белые полушария. Настолько совершенные, что даже завидовать не получалось. Только восхищаться.

– Ты за его крышу не боишься? – хмыкнул фотограф. – Вдруг припечет, а тебя рядом нет?

– Глупости!

– Ну почему же? Вот спасется кем-то другим, потом пожалеешь.

– Я всегда рядом. – Поправив полупрозрачные трусики, девушка отошла вглубь зала. – Под ним. С ним. На нем. А, если ты будешь котиком и не станешь тянуть с фото, буду еще и в голове. Как навязчивая идея!

– Вика, это уже клиника! – Щелчки теперь доносились один за другим. Без пауз.

– Нет, Гриша. Таких, как он, на земном шарике больше нет. Он лучший! А я не дура, чтобы упустить такого мужчину.

Последние слова девушка произнесла чуть громче, чем прежние. Будто точку поставила. Для себя, для этого Гриши. Просто точку…

В принципе, ничего особенного в этих фразах не было. Чужие откровения. Чужая жизнь. Яркая, в отличие от…

Но находиться здесь и дальше я не смогла. В фойе почему-то стало душно. Захотелось пройтись. И не нашлось ни одной причины остаться.

Опоздавший на полчаса Паша схватился за голову, когда увидел меня у двери здания. Стая визажистов, костюмеров и прочих дружно заохала, словно они заставили ждать кого-то важного.

Я чуть не рассмеялась от их реакции. Чепуха вокруг княжеского титула, похоже, действовала даже на пиарщиков.

– Мы можем не спешить. – Лишь возле лифта мне удалось успокоить свою свиту и попросить Павла сбавить обороты. – Там у вашего фотографа сейчас какая-то девушка.

Будто уткнулся в стену, Павел резко остановился.

– Какая еще девушка? – спросил у меня, будто я могла знать ответ.

– Не знаю. – Пожала плечами. – Блондинка. Виктория.

– Вика?.. – Павел закатил глаза и громко цокнул.

– Так называл ее ваш фотограф. – Я уже пожалела, что ввязалась.

– Зараза, – прошипел пиарщик.

Похоже, для идентификации ему хватило одного имени.

– Что-то не так? – Двери кабинки открылись. Можно было ехать. Но я тоже остановилась. – Вы знакомы?

Сразу вспомнились слова этой Вики о фотографиях и мужчине, который стоил любых усилий. Шацкий не производил впечатления такого мужчины. Но с моим опытом вряд ли можно было делать какие-то выводы.

– У нас с Гришей есть только одна Вика. – Подхватив под руку, Павел повел меня в лифт. – Бывшая мисс столицы. Мы с Гришкой как проклятые пахали, чтобы выбить для нее контракт с французским модельным агентством. Кучу денег угрохали. А она кинула нас всех.

– И что же случилось? – спросила я исключительно ради приличия.

На самом деле не интересовали ни сама девушка, ни ее прошлое. Внутри словно блок стоял на любую информацию о ней, а интуиция так и шептала: «Не лезь, тебе не нужно!»

– У меня ничего. А вот у нее… Мужчина у нее случился!

– Может быть, это что-то серьезное?

– Скажете тоже! – Будто растаял, Павел улыбнулся одним уголком губ. – Конечно, серьезное, – усмехнулся. – Они четыре месяца уже вместе. Насколько я знаю, у босса еще ни с кем не было таких длительных отношений. А я работаю на Дениса Романовича почти пять лет.

Глава 8

В иерархии зол, которые могли на меня свалиться, проблемы с партнером стояли на последнем месте.

Костя был со мной уже десять лет. Именно благодаря его гениальным мозгам я заработал состояние, о котором и не мечтал. Только он знал обо мне то, что я давно похоронил и забыл. Встреча с ним была самой большой удачей.

Но иногда из-за отшельнического образа жизни Костю хотелось прибить.

– У меня всего тридцать девять градусов. До критической, сорок два, еще далеко, – возразил этот умник, когда я поставил перед ним стакан воды с растворенным жаропонижающим.

– Предлагаешь сидеть тут, рядом с тобой, и следить, когда поднимется до критической?

В офисе уже ждали дела и встречи. Работа по испанскому и питерскому проектам пока велась под моим руководством. Передавать бразды управляющим было рано. Но после звонка секретарши пришлось перестроить планы и вместо офиса приехать за город к Косте.

– В случае приближения критической появятся характерные признаки. Я не пропущу, – с видом профессора выдал партнер, и его пальцы снова запорхали над клавиатурой ноутбука.

– От твоего дома до ближайшей больницы полтора часа езды. И это без пробок!

– Моя страховка позволяет вызвать вертолет.

– Ты свою вертолетную площадку когда в последний раз видел? – Стиснув зубы, я отвернулся к окну.

Здесь, конечно, было красиво. Лес, озеро, баня и воздух, который хотелось в баллоны закачивать, чтобы в городе дышать только им.

Рай для отшельников и социопатов, только густой бурьян вместо лужайки с газоном и поваленные после недавнего урагана деревья портили весь вид.

– В паре километров есть муниципальная. Один из столичных чиновников возле своей дачи отгрохал, – не отвлекаясь от работы, прокомментировал Костя.

– А два километра врачи с носилками по лесу идти будут?

Нужно было завязывать с этим спором. Пока я здесь, вызывать бригаду медиков, чтобы устроили в доме лазарет. Частную клинику для одного пациента! Или решать проблему другим способом. Не самым приятным, но самым простым.

– Там до дороги десять метров. А машина для бригады скорой помощи должна быть в местном медпункте.

– Должна. – Я огляделся. – Быть…

– Денис, если ты задумал то, что я подозреваю, то сразу нет! – Словно почувствовав, Костя все же оторвался от своей работы и мутным взглядом посмотрел на меня.

Кучерявый, небритый, красноглазый – ничего общего с криптовалютным гением, о котором любили писать экономические журналы.

– Кость, у меня дома тебе никто не будет мешать. Обещаю.

Наверное, нужно было поискать какой-то чемодан, чтобы взять вещи этого умника. Хотя бы на пару дней! Но к шкафам даже подходить не хотелось. В последний раз на меня оттуда вывалилась целая коробка с дисками. А перед этим в гардеробной на ногу упал системный блок.

– У тебя дома женщины не выводятся. – Костя снова вернулся к ноутбуку.

– Женщины полезны для здоровья. Твоя фраза!

Я все же отбросил идею с лазаретом и сложил в первый попавшийся пакет все компьютерные штуковины, которые лежали возле Костиного рабочего стола. О назначении половины из них можно было лишь догадываться. А другая половина явно была незаконной.

– Я знаю. С этой целью женщин и использую. Но работать они мешают.

– Дверь закроешь! – Терпение лопнуло. – К тому же у меня сейчас лишь одна. И тебя отвлекать она точно не станет.

– Выдрессировал? – Костя нехотя, но все же поднялся с дивана.

– Сама такая способная нашлась.

Меньше всего я хотел обсуждать сейчас Вику. В последние дни ее напор стал тяготить. У талантливой и удобной любовницы словно срок годности закончился.

Вместо комфортных для обоих свободных отношений она начала наведываться в офис и домой. Порой совсем не вовремя. А вчера в середине дня я получил эротические фото. На рабочий ящик! Тот, что в обязательном порядке проверяется охраной и моей секретаршей.

– Ладно… спаситель! – Прервав мои мысли, Костя снял очки и устало потер глаза. – Если ты обещаешь тишину, я согласен. Но свое барахло соберу сам.

На такую удачу я даже не рассчитывал. Либо температура действительно влияла на мозг, либо другу было гораздо хуже, чем он изображал.

Какая из теорий ближе к истине, с первого взгляда определить было сложно. Но тратить время на расспросы не стоило.

Стук по клавиатуре сменился топаньем и кашлем. Содержимое пакета было вывалено на рабочий стол. И впервые за утро у меня наконец выдалась спокойная минута.

Больше всего хотелось выйти на крыльцо и надышаться вдоволь кислородом, но три неотвеченных звонка и пять писем заставили забыть о мечте.

Первым под раздачу попал Аскеров. При приемке второго отеля пожарные нашли все те же импортные датчики и теперь требовали мзду за закрытые глаза.

Следом не повезло управляющему испанским филиалом. Там проблемы возникли с банком, и в свежий контракт срочно нужно было вносить изменения.

Третьим я по видеосвязи «осчастливил» Пашу. Время поджимало, так что тратить его на приветствие не стал:

– Сколько можно ждать проект по загородному клубу у залива?

– Прошу прощения, босс. Вчера княжну для журналов снимали. Не успел вам ничего выслать.

– С каких пор ты стал фотографом?

От упоминания Елены за грудиной неприятно царапнуло, но я тут же заглушил ненужные эмоции.

– Это была особенная фотосессия. Не мог пропустить.

– Вы что, ню снимали? – вспомнил я недавние фото Вики.

Откровенные дальше некуда. Достойные эротического журнала. И слишком наигранные, чтобы вызвать что-то кроме скуки.

– Обижаете, Денис Романович! Все самое интересное было прикрыто кружевом и бриллиантами, – гордо произнес Паша. – Елена Арсеньевна нам такое устроила… Думал, съемки сорвет. Пришлось модельера вызвать, чтобы на месте всё драпировал и правил. Но получилось хорошо. Целомудрие и благородство!

– Вы ее всей бригадой… драпировали? – На последнем слове голос сел, и пришлось откашляться.

– Шутите! – Паша рассмеялся. – Она так забаррикадировалась в гримерке, что и команда спасателей не пробилась бы. Так подсказывали! По макетам. Я, собственно, потому и не смог заняться вашим заданием.

– Идиот… – прошептал я с тяжелым вздохом. И прикрыл глаза.

– Да что я вам все рассказываю, – спохватился пиарщик. – Гриша уже прислал фото. Исходники. Никакой ретуши еще не было. Но результат…

Он не договорил. Вместо того чтобы хвастаться и дальше, повернул камеру телефона к экрану своего монитора и на всю ширину развернул фотографию женщины.

Красивой. Чувственной. С тревогой в глазах, которую не мог скрыть никакой макияж. И телом хрустальной нимфы, тонкой, нежной. Ее хотелось касаться и… боготворить.

От ненужных мыслей и воспоминаний, как обычно, спасла работа. Всю дорогу до Питера Костя рассказывал свою новую гениальную идею. Еще более затратную, чем все предыдущие, но способную взорвать рынок. Дома заставил полчаса вместе возиться с подключением и настройкой его оборудования. А в офисе на меня снежным комом свалились дела.

Переговоры, документы, распоряжения – и так по кругу. Без обеда. До первых звезд на небе.

После этого не осталось никаких сил на фотографии. Эротический презент от Вики отправился в папку «Корзина». Без интереса и сожаления. Фотоархив от Паши, которым он так спешил похвастаться, остался среди полученного, но не просмотренного.

Следующие дни полетели в том же темпе.

По ночам не давал скучать Костя. Его бросало то в жар, то в холод. Жаропонижающие действовали слабо. А редкая форма ятрофобии, боязни врачей, не позволяла мне вызвать бригаду медиков и сплавить этого гения в клинику.

Днем приходилось нагибать новых поставщиков и выкручивать руки замам, чтобы не допускали больше никаких срывов.

Для меня это был вполне привычный график. В отличие от отечественных соседей по списку Форбса, свои деньги я заработал не на природных ресурсах и не за счет связей в правящих кругах.

Никто не приносил мне контракты на блюдечке. Не дарил в качестве отката яхты с экипажами, счетами на Каймановых островах и проститутками на сдачу.

Чтобы подняться, я должен был пахать. И собственными усилиями, мозгами, волей раздвигать всю присосавшуюся к деньгам бюджетную шушеру.

Безотцовщине из московской подворотни это даже и не снилось. Тот я сутками крутился, чтобы быть как все. На уровне! Не хуже, и вряд ли лучше. Чтобы хватало на нормальную еду и удобную одежду. Чтобы красивая девчонка с голубыми глазами не пугалась моей скромной квартиры. Чтобы не смотрела на других парней, ее круга, а целовалась лишь со мной и стонала так сладко, что душу можно было отдать только за один этот звук.

Работа вытягивала силы и держала в тонусе одновременно. Тогда, сейчас – без разницы. Суммы и с тремя нулями, и с шестью приносили почти одинаковое удовлетворение. Только в мелочах можно было заметить разницу.

В окружении, которое постепенно менялось. От простого к сложному.

В ответственности, которая росла как лавина.

В удовольствии, которое слабло по мере пресыщения. Будто все мои органы чувств стачивались о физику и механику.

– Я не видела тебя целую неделю. Соскучилась дико.

Вика тоже не радовала оригинальностью. Один и тот же припев и куплет, которые я слышал в последние месяцы все чаще.

– У меня были дела.

Я подошел к окну и распахнул шторы. Наверное, не стоило ехать на открытие второго отеля. Тем более к финалу, когда вместо гостей в зале остались лишь пустые бокалы. После прошлого нагоняя, когда лично пришлось вызывать охрану, чтобы избавиться от журналистов на входе, Аскеров должен был справиться нормально.

Вместо того чтобы тащиться за город, где находился второй отель, я мог вызвать Вику к себе домой или пропустить стаканчик в ближайшем баре. Без компании, без пустых разговоров и наивных попыток забраться ко мне в черепушку.

– Ты даже не сказал, понравился тебе мой подарок или нет… – Вика подошла сзади и обняла за спину. – Я так старалась для тебя.

– Моя охрана оценила. Вместе с IT-отделом они час проверяли почту на вирусы и перезагружали сервера.

Женские ладони действовали все смелее. Тянули с плеч пиджак. Расстегивали пуговицы на рубашке. Но я не участвовал. Смотрел вдаль на идеально подстриженные поля для гольфа, на теннисные площадки, на солнце, которое медленно опускалось вниз – будто тонуло в Финском заливе.

– А ты? Ты оценил?..

Пухлые губы стали покрывать поцелуями кожу. Между лопаток, плечи, руки.

– Я предпочитаю оригинальную версию. Ты знаешь. – Закинув руки за голову, я позволил Вике заняться брюками.

– Денис Шахов, вам очень сложно угодить! Не мужчина, а загадка.

С грацией танцовщицы Вика скользнула из-за спины вперед и опустилась передо мной на колени. Красивая, в своем коротком обтягивающем платье, которое не оставляло и намека на белье. Свежая, без тонны косметики. С распущенными волосами. Словно откалиброванная под меня. И готовая на всё.

– Никогда не знаю, чего ты хочешь больше, – прошептала она бархатным тоном, и собачка на ширинке с тихим «вжик» опустилась вниз. – Вечно гадаю. И промахиваюсь.

– Можно спросить. Словами.

– Да?.. – Вика облизала губы. Увлажнила их, чтобы взять меня глубже, как люблю. – А если так, на ощупь?..

Острые ноготки сползли по прессу вниз, заставив напрячься каждую мышцу. Крылья носа вздрогнули. Но в голове от внимательного, ожидающего взгляда любовницы словно закоротило.

Не было в глазах Вики ничего общего с той, другой. Ни тревоги, ни настороженности, ни проклятой царственной гордости. Однако одна-единственная фотография с монитора Паши именно сейчас вспыхнула в памяти.

Как наваждение!

Минета резко расхотелось. Нет, желание никуда не исчезло – то, что должно было стоять, стояло. Затылок приятно покалывало. С физиологией все было в порядке. Но картинка перед глазами больше не возбуждала.

Я сам не мог объяснить себе, что произошло. Женские глаза, губы, грудь были прежними. Четыре месяца устраивали. Ни о какой замене не думал. А тут…

Смотреть не хотел!

Провел пальцами по губам. Позволил обхватить и мазнуть языком. А потом резко вздернул Вику вверх. Наклонил над спинкой дивана. И, быстро раскатав презерватив по стволу, вошел в уже влажную плоть.

– Денис… Да-а…

Любовница даже не попыталась протестовать. Расставив ноги, она поднялась на носочки и толкнулась навстречу. Услужливая и доступная.

– Выгнись!

Я наклонил ее голову. Не заботясь о макияже, буквально вжал лицом в мягкую подушку на сиденье. И с оттяжкой ударил еще сильнее.

На всю длину.

Без жалости.

– Да, да! – послышалось снизу. – Так! Денис! Умоляю!

Вику тряхнуло. Ноги разъехались еще шире, а прогиб стал таким глубоким, каким не каждая гимнастка могла бы похвастаться.

Полная открытость и свобода. Мечта любого извращенца, а не женщина!

Но, будто кто-то проклял, мне и этого было мало.

– Молчи! – Не хотел слышать ее. Ни вздохов, ни шепота. – Просто молчи!

Я толкнулся сильнее.

Раз.

Два.

Три.

Стал вколачиваться в женское тело с такой скоростью, что перед глазами поплыло.

Тянул на себя ягодицы.

Сминал их, словно тесто.

Хлопал ладонями по разгоряченной коже. Докрасна. Вышибая из Вики стоны и приглушенное «Да!». Заставляя скулить и царапать обивку дивана.

Не жалел ни ее, ни себя.

Долго.

Глубоко.

Быстро.

Словно с цепи сорвался… оголодал до звериного состояния.

Двигался. Двигался. Двигался. И чуть не рычал от того, насколько все было не то. Не так. Пусто.

– Милый! Любимый! Да! – Вика уже и забыла о моем приказе.

Она орала под скрип мебели и стук подлокотника о стену. Изгибалась и стонала. Сжимала меня, пульсируя. Быстро, сильно, шалея от своих ощущений.

А я, как последний импотент, все толкался в нее. Как долбаный испытатель, менял углы.

До финального взвизга Вики.

До собственного стона. С отчаянием. Со злостью.

До удара в стену и крика: «Хватит! Хватит уже! Хватит!» – сорванным, знакомым голосом.

Глава 9

Меня трясло. Это было хуже лихорадки. Хуже панической атаки. От звуков за стеной не спасали ни подушка на голове, ни одеяло.

Я слышала все эти стоны, хрипы, крики «Денис!», шлепки… так четко, словно не было никаких стен. Кожей чувствовала происходящее в соседней комнате. Каким-то неизвестным органом чувств ощущала чужую похоть, желание и почему-то ярость.

От этого невозможно было укрыться. Не получалось переждать.

Сердце барабанило как сумасшедшее. В висках стучало.

Я, как загнанный зверь, ходила по своему номеру. Считала секунды, минуты. Пряталась в ванной комнате. Стояла под душем. Молилась, чтобы безумие в соседнем люксе поскорее закончилось.

А когда, наконец, наступила тишина, на плечи каменной плитой свалилось отчаяние.

Молчание оказалось хуже криков и стонов. Словно издеваясь, воображение принялось рисовать такие картинки… выдергивало из памяти такие переживания, что дышать было сложно.

Всего за пару минут я успела и проклясть себя, и возненавидеть.

Не стоило соглашаться с Аскеровым и оставаться на ночь в «Империале». Бежать нужно было, не слушая никаких слов о том, что «уже поздно, здесь хорошо, а ехать вам далеко».

Лучше бы пошла пешком! В вечернем платье и на каблуках!

Плевать, как долго! Плевать на опасность!

Все было гуманнее, чем догадываться, кто рядом, чем он занят и с кем.

На небесах, видимо, глумились. Из сотен тысяч людей свели меня именно с тем, к кому и приближаться было больно. Как паршивого котенка, с головой макнули в его бурную счастливую жизнь. А теперь добивали…

Тишиной, мыслями, образами.

Благодаря мужу я уже знала, что такое мазохизм. Практиковала его регулярно. Но сейчас держаться было сложнее. Каждая секунда в этом номере сводила с ума. Ожидание новых криков подтачивало оголенные нервы.

Будь за стеной Слава, и не рыпнулась бы. Уснула бы хоть под вой, хоть под ор. Глаза от усталости слипались.

Но Денис…

Сколько было шансов, что из всех возможных Денисов за стеной развлекался не Шахов?

Какой Денис мог остановиться в люксе «Империала» сегодня, когда администрация отеля еще не заселяла никаких постояльцев, кроме важных гостей?

Вряд ли процент моей удачи превышал ноль целых ноль десятых. Не в этом безумном месяце!

От такого «счастливого» совпадения плакать хотелось… хоть раз позволить себе разреветься до красного носа и опухших глаз.

Наверное, если бы Денис закончил паузу пораньше, и разревелась бы. Но за стеной даже спустя пять минут все еще было тихо. А я за это время успела сменить халат на платье, сунуть ноги в туфли. И как была, с мокрой головой, в таком виде и ушла на большой общий балкон. Подальше от люксов и своего прошлого.

Говорят, нет надежнее способа встретиться с бедой, чем попытаться от нее убежать.

Я никогда особо не задумывалась над подобными премудростями. Не было времени. Но сейчас, стоило вырваться из стерильного коридора отеля на свежий воздух, ухватиться за металлический поручень, чужая правда догнала мгновенно.

Денис не устраивал пауз. Он не лежал на кровати, дожидаясь следующего раунда. Его вообще не было в том люксе.