Приключения мальчика Алёши в мире насекомых
© Владимир Сергеевич Черепкин, 2024
ISBN 978-5-0064-8647-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть первая: удивительный мир
Алёша очнулся, лёжа в гигантской зелёной растительности. Как он здесь оказался он не помнил, не знал. Хорошо помнил лишь своё имя. В промежутках, тихо покачивающихся высоко над головой вершин буйной зелени, он увидел, неспешно плывущие облака. Голубизна неба меж ними и сами облака пестрили зелёной рябью огромных крон, казалось, доходящих до самого неба. От этого захватывало дух и добавляло таинственности и без того безумно необычной картине.
Он сел на белёсое брёвнышко и задумался о том, что бы всё это значило? Снова и пристально оглядел всё вокруг. Ещё более поразился высоте, уходящих в самое небо деревьев. Да и вершины папоротников были очень высоко над землёй.
– Какой-то допотопный лес! – с огромным удивлением на миг вспомнил он картины из уроков по ботанике, – ящеров только не хватает.
Но над головой, поверх папоротников стали стремительно расчерчивать немыслимые зигзаг, похожие на огромных комаров, к тому же надсадно звенящие, и, кажется, меж собой увиденное обсуждающие, большие птицы. Иногда они зависали над головой мальчика, кружили вокруг неё, но вскоре теряя интерес, мгновенно исчезали из виду.
– Да это же не птицы, а комары! – пронзило вдруг страшной догадкою мальчика, – и сидит он не на бревне, а на упавшем стебле травы. А это не каменные россыпи перед ним, а, ставшие вдруг гигантскими, песчинки. И не огромные водяные пузыри густо свешиваются с огромных же растений, а капли обильной лесной росы!
– Но почему всё стало таким громадным? – задался он следующим вопросом. И вскоре ещё более поразился от новой догадки: «Это не окружающее сделалось непомерно большим, а он сам катастрофически уменьшился!
Так сидел он поражённый несколько минут, пока не решил, что надо как-то из этого леса выбираться. Неподалеку, уходя вершиной куда-то под облака, стояла огромная ольха. Она была узнаваема по характерному цвету коры. Дерево до немыслимой дали обвивал стебель хмеля. Мальчик решил забраться по нему сколько можно вверх, чтобы осмотреть окрестную местность. Продвигался он довольно медленно, обходя многочисленные препятствия в виде неровностей, как ему виделось, бревен и камней.
Добравшись до дерева, он обхватил конечностями хмель и с упорством полез в далёкий верх. Отдыхал, сидя на черешках листьев и снова подтягивался вверх. Уставал. Отдыхал всё дольше и дольше. На отдыхах любовался красивыми бутонами хмеля, восхищался их изяществу и думал: «Как же они великолепны при такой огромной величине!».
На одной из стоянок с удивлением услышал голос: «Ты кто такой и куда держишь путь?». Не сразу заметил среди листьев, глядящего на него, тёмно-синего коренастого жука. Это был ольховый жук-листоед. Мальчик знал о нём из прочитанных недавно книжек.
– Да хочу забраться наверх, чтобы увидеть, как выбраться отсюда.
– К сожалению, не могу ничем тебе помочь, я существо – довольно оседлое, вот проживаю на этом участке у этих ольх, а что там дальше не ведаю. Ну, наверное, доберешься до верха, – сам посмотри.
Алёша отправился дальше и, в конце – концов, добравшись до самой верхней ветки оглядел открывшиеся дали. Со стороны, откуда били лучи яркого солнца, было как будто бы свободное от деревьев пространство. И мальчик решил пробираться туда.
Дорога вниз оказалась намного легче. Он скользил по стволу растения, лишь чуть-чуть задерживаясь у черешков листьев. К тому же, встретившийся опять жук, посоветовал спуститься с дерева на ольховом листе. Он пригласил мальчика на один из листьев, посоветовал на всякий случай ухватиться покрепче там за какой-нибудь выступ, и когда ребёнок с удовольствием взгромоздился туда, перегрыз черешок листа.
К Алешиной радости, лист, не перевернувшись, запорхал вниз, легко покачиваясь, и верша по сторонам большие трепетные галсы. Мальчик восхищённо смотрел на проносящиеся мимо зелёные ветви, размахи крон, облаков и мнил себя счастливым пассажиром сказочного ковра-самолёта. И всё же к концу полёта лист резко перевернулся, и мальчик стал спускаться под ним, словно парашютист. Это добавило ему новых восторженных ощущений.
Вскоре лист мягко опустился на землю, и Алёша, выбравшись из – под него, отправился в сторону солнца в новый неизвестный и таинственный мир.
Путь был не простым, довольно тяжёлым. Приходилось обходить толстенные, напоминающие громадные утёсы, комли деревьев, преодолевать, выступающие из земли корни их, проходить многочисленные неровности, что представлялись ему глубокими оврагами. Капли росы, гигантскими красочными жемчужинами нависающие с папоротников, настроения отнюдь не прибавляли. Иногда они падали, обдавая мальчика мириадами неприятных, хлёстких брызг.
Намериваясь отдохнуть, он уселся на один из стеблей, склонившегося растения и тут услыхал неожиданный голос: «Вроде, как человек, да больно уж мал. Ты кто, милый, будешь и куда держишь путь?»
Оглянувшись на звук, он увидел, присевшее на стебле, насекомое. Это был наездник. Мальчик знал такое существо по литературе.
– Вообще-то, я человек, – отвечал он, – но почему-то вдруг сделался маленьким. А иду, чтоб выбраться из этого леса, да понять на людях, что же произошло.
– Ну, садись на меня, малость подвезу. С людьми мы – наездники в ладу, мы уничтожаем вредных для природы гусениц. Вот и сейчас я гусеницу ищу. Хочется мне усесться на неё верхом, да отложить в неё яйца.
Наездница быстро доставила мальчика до свободного от больших зарослей лужка и радостно воскликнула: – А вот и гусеница на последней сосне! Ну, слезай, счастливо тебе, а у меня тут особые дела!
Поляна встретила мальчика залитой свежим шумом: стрекотанием кузнечиков, весёлым пением птиц. Ярко светило солнце. Было тепло и сухо. По сравнению с неприятной волглостью леса и нудным комариным звоном здесь ощущался настоящий рай. Мальчик стоял, заворожено оглядывая окружающую природу.
«Ты здесь не больно-то рот разевай, – вдруг услышал он строгий, но не злой голос из травы, – птицы хоть и красиво поют, но сцапают и проглотят живо. Новичок ты видно здесь. Спрячься в траву да расскажи: кем будешь?»
Оглядевшись вокруг, он увидел сидевшую на стебле под листом, вопросительно глядевшую на него, божью коровку. Мальчик объяснил ей суть своего странного происшествия.
– Довольно опасно здесь, всякие птицы, крупные насекомые запросто могут съесть. Крупные птицы, – коршуны да ястреба не так страшны, – они за другой живностью – мышами больше охотятся, а вот от тех, что помельче добра не жди. Ну, тебя хоть и маленького, но в человеческом обличье, может, не тронут, а всё же осторожность, наверное, не помешает. Так что совет: в оба смотри!
– Я, вот, здесь не очень уютно себя чувствую, – после паузы продолжала она, – моя любимая пища – тли, под охраной множества муравьёв, которые любят тлиное сладкое молочко. Потому они со мной, мягко говоря, не дружат. Хочу новое место себе поискать, поближе к человеческим садам. Люди, говорят, нас – божьих коровок уважают за борьбу с вредоносной им тлёй.
– А где эти сады?! – воодушевлённо воскликнул мальчик.
– В северной стороне за рекой, довольно далеко отсюда.
Кстати, подамся – ко я туда, нечего время терять. И собеседница, расправив крылья, вспорхнула и улетела.
А Алёша, поверив, что ему как человеку нечего тут беды ожидать, вышел на свободное место и залюбовался. Его и вправду никто не трогал. Прыгали и летали разные насекомые и птицы, пели, щебетали, стрекотали. Было красиво и трогательно. Особенно восхищали воздушные танцы разномастных бабочек: белых и зеленоватых капустниц, красивых, с изящной формой крыла углокрыльниц, и, конечно, великолепных созданий по имени «Павлиний глаз». Размахивая огромными для мальчика, расписными крыльями, они создавали невероятной прелести концерт. А когда проносились над головой Алёши совсем близко ещё и обдавали приятной свежестью вихрей захватываемого воздуха.
Бабочки отлетели куда-то в сторону, и мальчик отправился в направление солнца. Вскоре встретились ему гроздья, висевших над головой и у самой земли, огромных ягод земляники. Они были настолько крупны, что превышали рост мальчика. Немного полакомившись их ароматной мякотью, вдруг встретился он глазами, с невесть откуда появившимся, муравьём.
«Я охраняю сей земляничник, но ты – видимо, проголодавшийся гость этих мест, имеешь на угощение полное право. А, вообще, не знаю, какого ты роду-племени, вроде как человек, да уж больно мал для него?» – сказал муравей.
Мальчик коротко рассказал о своей беде, попутно отметив про себя, что перед ним очень трудолюбивый и незлобивый муравей «фуска».
– Ну, пойдём в наш муравейник, а то вон уж солнце к закату плывёт и на краю неба туча наметилась, а путь у нас весьма не близок. Я —то быстро умею бегать, а тебе, должно быть немалое время для того понадобится.
И пара отправилась в путь. Муравей двигался намного быстрей, часто заскакивая за обочины тропы, исследуя всякие изменения близлежащих участков. Когда мальчик сильно отставал от насекомого, тот поджидал его, а порой и возвращался назад. А туча и впрямь наливалась свинцовой тяжестью, отвисала к земле, угрожающе приближалась. Но путники опередили её. И когда над их головами сгустился мрак, а закат зловеще забагровел, впереди показался заветный муравейник.
Ещё через несколько минут они достигли его стен. Перед мальчиком предстал огромный, трудно досягаемый глазом в высоту, сложенный из, казалось, немалых брёвен, с торчащими во все стороны, бесчисленными концами, «замок». Муравьёв рядом и на нём уже не было. Они приготовились встретить ливень в укрытии.
«Ну, я к своим, а ты приготовь себе удобное место и отдыхай. А утром обсудим, что делать дальше», – сказал муравей и нырнул в один из лазов.
Алёша выбрал удобный проём. Глубоко в дальний мрак погружаться не стал и прилёг в ожидании, надвигающегося снаружи, ливня.
Тот резко обрушился столбами неистовой воды. Закрутил ветер, подхватывая куски, можно сказать, водопада и злобно разбрасывая их по сторонам. Часть из них заносило в Алёшино убежище, заливая его, так, что мальчик едва удерживался за подручные неровности. К тому же вода обдавала ледяным холодом. Он значительно отполз вглубь строения. Сверху же влага в нору не попадала. Стало спокойнее и теплей. И мальчик не заметил, как забылся во сне.
Наутро, при ранней заре было совсем тихо. Он переместился к самому краю норы и стал осматривать доступную местность. Она играла удивительными свежими красками. Блестела атласной зеленью ближайшей травы, слегка туманилась поверхностью подсыхающей почвы, восхищала чистотой омытых обильной водой частей строения. В верхней части его был особый лакировочный блеск, наброшенный отсветом дальней зари. В небе клубились, кудрявились, ещё более подсвеченные краской зари, розоватые облака. В дали грациозно шевелили огромными кронами деревья. На слегка колеблемой лёгким ветром, ветке, уходящего вершиной ввысь, ближнего куста, на натянутых струнах, играющей всеми цветами радуги, паутины, покачивался огромный чёрный паук, по всему, нисколько не боясь оторваться и упасть с, казалось бы, немыслимой высоты.
Из отдельных нор стали появляться муравьи. Мельком взглянув на мальчика, – видимо, Алёшин спутник уже рассказал о нём, – они убегали по каким-то своим делам многочисленными, уходящими вдаль, тропами.
Но сами они, своим обликом несколько озадачили мальчика. Это были не те муравьи, к типу которых принадлежал вчерашний муравей. Эти были намного крупней и рыжей вчерашнего. Да и муравьи типа «фуска», к какому относился тот, не имеют передвижных троп, а бегают где угодно. Да и жилища у них совсем другие. И тут его осенило: это муравьи «формика руфа» и они внедрились в муравейник чужеродных муравьёв, поработили их и устроили жилище по своему разумению…
Вскоре появился и тот, вчерашний муравей. Алёша поведал ему о своих догадках. Рассказал о том, как «принцесса» муравьёв руфа во время вылета из родного гнезда проникает в обиталь муравьёв фуска, убивает тамошнюю королеву и воцаряется на её место. А хозяева гнезда почему-то не замечают подмены. И вскоре появляется новая порода муравьёв, которая устанавливает свои порядки. Первоначальные же здешние хозяева постепенно исчезают.
– Я поговорю с представителями моего обличья, нас здесь не очень много, – сказал муравей, – если всё так, то может мы и сменим общество. Я слышал о рабстве у муравьёв, про неких безжалостных «амазонок», которых, к счастью, кажется, поблизости от наших мест нет. А вот про здешних муравьёв ничего такого не знаю. Но давай пока познакомимся. Меня зовут Ава, а тебя?
– Меня Алёша.
– Ну, давай я тебе пока сей дворец покажу, – ведь, должно быть, тоже интересно. А потом другие вопросы разрешим. Покажу вкратце, – на всё просто не хватит твоих сил.
И пара поспешила внутрь строения. Глаза мальчика постепенно привыкали к темноте, и вскоре он стал видеть во множестве, быстро копошащихся в тоннеле, муравьёв. Все они были рыжи и крупны. Представляли, совершенно отличный от Авы, вид. «Подобные мне, работают в основном снаружи, на сборе тлиных сладостей», – словно услышав Алёшины мысли, сказало насекомое.
– То есть, по-нашему, пади.
– Ну, если угодно… А эти товарищи меняют местами для просушки части строения. Самые же крупные и сильные муравьи занимаются охотой, прочими наружными делами. Добывают гусениц, других насекомых, ведут разведку. А там, в проёмах станового пня, указал муравей на уходящие вглубь старой древесины, норы, содержится молодь нашей семьи: яйца, куколки, юная братия. За ними особый уход, этим занимаются самые добросовестные лица. Там же наша королева, или, как ты говоришь и, видимо, так и есть, – самозванка захватчица. Ещё глубже, – зимовальная камера. Там мы переносим зимние холода.
Сверху продовольственные камеры. Для всего свои отделы, – мясной, зерновой, молочный. Да у нас есть, так сказать, своё молоко, и, если угодно, – «коровы». Ими являются тли. А «молоко» – их сладкие выделения. Тлей пасут особые рабочие – пастухи. Они сами, или отдельные фуражиры «доят» этих «коров» и доставляют «молоко» в продуктовые камеры. Пастухи заботятся о своём стаде, защищают его от врагов и каких-то напастей, перегоняют на новые откормочные места, в холода загоняют внутрь муравейника. Есть медпункт, где орудуют медики по болезненным делам, – могут малость, подлечить, могут и конечность удалить если необходимо. Есть и кладбище для умерших, – грустно отметила она.
Ну, а это – становой пень, – указал он на покрытую старой облезлой берестой древесину. На нём когда-то и строился наш муравейник.