Собственность Дамира

Глава 1

Ярослава

Лица незнакомых мужчин и женщин в дорогих вечерних нарядах сливаются в одну массу. Глупо ждать от кого-то из них жалости. Рот онемел. Сглатываю с трудом. В затянутом жёстком корсете красного платья больно дышать. Белые стены с позолоченной лепниной и фресками плывут перед глазами. Зато грудь лежит как на блюде – единственная часть тела, на которую природа не поскупилась. Мать любила повторять: «Тоща, как каркас от велосипеда, но сиськи и смазливая мордашка – твои главные козыри». Никогда не думала, что придётся с таких карт заходить во взрослую жизнь.

Июньский вечер. Праздную двадцатилетие, хотя мой день рождения только через три месяца. Чужие люди решили мою участь. Я – разменная монета, плата за долги, товар. Cлёзы жгут глаза.

– Встань у окна и возьми себя в руки. Трясёшься, как припадочная, – подталкивает меня в спину Ризван, – не понравишься Аллигатору, пеняй на себя. Или ты забыла, чем обернётся для семьи любой твой промах?

– Я всё сделаю, – стискиваю зубы.

Ненависть к Ризвану сильнее страха. Но Аллигатора я боюсь. Чего только не наслушалась за эти дни. Беспринципный бандит, подмявший под себя весь бизнес в наших краях. Женщины для него просто шлюхи. Ни одна не задержалась надолго в его особняке на побережье. Никто не говорит, куда они потом исчезают. Вряд ли в санаторий.

– Вот и умница. – Ризван заправляет мне за ухо непослушный локон. – Помнишь, как ко мне обращаться при Аллигаторе?

– Я всё помню, – односложно отвечаю, желая лишь одного – выхватить пистолет из кобуры под пиджаком этого негодяя и выстрелить ему в сердце. Но сейчас моё оружие – смирение. Чувства обострены до предела. Никогда так сильно не ощущала желание выжить.

– Ещё бы, – сально ухмыляется Ризван и пальцем ведёт вдоль линии выреза на моём платье, щекочет ложбинку на груди. Никогда не забуду того, что он делал со мной. Но мне нужно думать о Мусе с Димкой. Поэтому пройду свой путь до конца, чтобы отомстить.

– На нас смотрит ваша жена, – нагло вру я.

Мерзавец быстро прячет руки в карманы.

***

Во двор один за одним въезжают пять чёрных внедорожников. Из распахнувшихся дверей однотипных авто выпрыгивают люди с автоматами наперевес. Из первой машины выходит высокий темноволосый мужчина в чёрном костюме. Не знаю, где на такие широкие плечи и высокий рост пошили наряд. Наверное, это и есть Аллигатор! Он и два головореза входят в дом. Ризван хватает меня за руку и тащит к возвышению в центре зала, будто овцу на заклание.

– Улыбайся! – приказывает Ризван, усаживая меня за накрытым столом, и замирает за моей спиной.

В зал входит Аллигатор, обводит тяжёлым взглядом гостей и не отрываясь смотрит на меня. От ужаса холодеют пальцы.

– Да здесь банкет в полный рост! – разводит руками Аллигатор, цокая языком. уверенный Голос отдаётся эхом в тишине. – А ты плакался на безденежье. Нехорошо, Ризван.

– Моей Гуле сегодня исполнилось двадцать. Я забрал её из деревни, привёз в город. Проходи, Дамир.

– Ещё скажи, гостем будешь! – зло усмехается Аллигатор.

Он надвигается грозовой тучей. Охрана следует за ним. Хочется нырнуть под стол. Раствориться в воздухе. Но тело превращается в груду тяжёлых камней. Ризван сжимает моё плечо до боли. Тело покрывается мурашками, когда Аллигатор упирается ладонями в стол. Возвышаясь надо мной, он заслоняет весь белый свет. Я помню этого человека, но вряд ли он меня узнал. Тем более сейчас я для него никто – дочь должника. Не хватает воздуха. Хочется кричать, но никто не поможет. Громко сглатываю и заставляю себя посмотреть Аллигатору в глаза. Он дьявольски красив. Губы полные, чувственные. Черты лица выдают хищника. Породистого зверя. Опасного и жестокого. Рот Аллигатора искажает усмешка:

– Боишься меня?

Порочный взгляд карих глаз сцепляется с моим. В бездонных омутах этого загадочного мужчины таится ад.

– Нет, – улыбаюсь, но губы трясутся, выдавая страх. – Почему вы пришли без цветов?

– А ты хочешь, чтобы я подарил тебе цветы? – Аллигатор изгибает бровь дугой и смотрит на моего лжеотца: – Она у тебя бесстрашная или больная?

– Она совсем невинное дитя, – вздыхает Ризван.

– Двадцать лет – это уже не дитя. – Аллигатор выпрямляется и подходит ко мне. – Встань. – Он берёт меня пальцами за подбородок.

Поднимаюсь, захлёбываясь страхом. Я едва достаю до плеча этого бандита, несмотря на свои метр семьдесят. Его рука пахнет табаком и несокрушимой силой.

– Целка? – вопрос Аллигатора звучит как пощёчина.

– Гуля ни разу не была с мужчиной. Дамир, ты же не хочешь…

– Хочу, – обрывает Аллигатор, проталкивая большой палец мне в рот. – Хочу, чтобы Гуля потешила меня в спальне. И я не включу счётчик. Знаю о каждой копейке, что упала на твои счета мимо меня.

Тошнота подкатывает к горлу. Пытаюсь языком вытолкать чужой палец изо рта.

– Какой шустрый язычок. Я дам тебе месяц. Собирай деньги. Не уложишься в срок – пришлю тебе голову дочери.

– Не трогай её! – сотрясается в рыданиях Ризван за моей спиной. Переигрывает. Но мне от этого ни тепло, ни холодно.

Аллигатор с подозрением смотрит на меня и на Ризвана. Оглядывается на его русскую жену. Перебирает пальцами мои белокурые локоны.

– Гуля точно твоя дочь?

Ризван сморкается и тянет с ответом.

– Она твоя дочь? – рычит Аллигатор.

– А чья ж ещё? Не забирай у меня Гулю! Молю тебя, – всхлипывает Ризван.

– Хватит сотрясать воздух рыданиями. Займись делом.

Сильные пальцы стискивают запястье моей руки. Аллигатор наклоняется к моему уху:

– С этой минуты ты моя вещь. Моя собственность! Следуй за мной молча, Гуля.

Меня бросает в жар, чужое имя звенит в ушах. Перехожу из лап одного зверя в другие. Но если Ризван просто игрался со мной, то Аллигатор возьмёт своё по полной. Он хватает меня под локоть и тащит к выходу.

Путаясь в подоле длинного узкого платья, семеню рядом с Аллигатором.

– Гуля, доченька! Я всё решу! – Ризван доигрывает роль безутешного отца. Только зрители в зале ему не аплодируют.

– Мудак, – цедит сквозь зубы Аллигатор, и я впервые соглашаюсь с ним.

– Ты можешь звать меня Дамир, кукла, – высокомерно бросает он.

Глава 2

Ярослава

На улице нас встречает во всеоружии охрана Дамира. Он останавливается у машины и оглядывается на меня. Вздох застревает у меня в груди.

– Чего глазюки свои зелёные выпучила?

– Платье… Узкое… – Не хочу признаваться ему в своих страхах.

– Для шлюхи самое оно. Оставим папаше на память. – В руке Дамира мелькает нож. – Братва, глаза схлопнули.

Громилы зажмуриваются, а Дамир одним движением разворачивает меня к себе спиной и разрезает шнуровку. С наслаждением делаю первый за вечер глубокий вдох. Но в следующий момент платье падает к моим ногам, и я остаюсь в босоножках и трусах, едва прикрывающих лоно. Закрываю грудь руками. Тяжёлая ладонь обжигает мне спину. Проходится, опускаясь ниже поясницы. Шлепок по заднице приводит меня в чувство. Поворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с хищником. Неведомая непреодолимая сила заставляет меня смотреть на него.

– Так-то лучше. Сама сядешь или помочь? – Дамир распахивает дверь машины.

Ныряю в салон с неожиданной для себя самой прытью. Стоять голой посреди толпы мужиков с автоматами – сомнительное удовольствие.

– Добрый вечер, – здороваюсь я с водителем.

Мой голос напоминает мышиный писк. Мужчина с бритой головой даже не шевелится. Дамир садится рядом со мной и командует:

– Погнали!

Внедорожник трогается. Кортеж неспешно огибает фонтан. Струи весело бьют ввысь. Капли не похожи на слёзы. Всему миру наплевать на меня. Наш автомобиль вторым выруливает на дорогу, идущую вдоль моря.

Забиваюсь в угол салона, обнимаю себя руками. Внутри поселились холод и равнодушие. Плакать больше не хочется. Оставшись без платья, навязанного Ризваном, и покинув его дом, я ощущаю свободу. Пусть она закончится в доме Дамира, но сейчас, в его машине, чувствую себя спокойно. В голове зарождается робкая надежда. А вдруг дьявольская внешность и грубость – напускное? Рассчитывать, что он меня отпустит, не смею, но, возможно, смогу сделать своё пребывание в плену более приятным.

– Покажи грудь, – голос Дамира звучит глухо.

– Грудь как грудь, такая же, как у всех, – пожимаю плечами.

– Ты не поняла, что тебе сказали? – вкрадчиво спрашивает он.

Вот и поговорили. Опускаю руки на колени. Напророчила мать – захожу с козырей. Поглядываю в окно, стараясь примечать указатели. Главное, сохранить ясность ума. Вскоре машина съезжает с шоссе, и мои пышные достоинства подпрыгивают на каждом ухабе. Дамир молча наблюдает за мной и переписывается в телефоне. Руками не трогает и ладно, но неожиданно обращается ко мне на незнакомом языке. Лишь улыбаюсь в ответ.

Море совсем рядом. Как же хочется смыть с себя грязь последних дней.

– Хочу купаться, – пытаюсь навести мосты.

– Сейчас? В море? – глаза Дамира округляются.

– Да.

Он отправляет сообщение и трогает за плечо водителя.

– Съезжай на обочину.

Внедорожник останавливается, до берега метров тридцать. Дамир выходит из машины и открывает мне дверь:

– Вперёд!

Снимаю босоножки и спрыгиваю на гравий. Резкая боль заставляет меня вцепиться в плечи Дамира. Под пиджаком у него не иначе как булыжники вместо мышц. Стараясь не думать, что спину пожирают десятка два мужских глаз, иду к воде. Ветер обдувает тело. Острые камни ранят ступни, но я столько боли уже пережила, что и эту стерплю. Касаюсь пальцами воды. Холодная. Выбора всё равно нет. Лунная дорожка манит. Вхожу в море, покрываясь мурашками. Уплыть бы по ней прочь от этого беспредела. Солёная вода лечит мелкие ранки на ногах, но не душу. Уплываю всё дальше от берега. Руки уже устали грести. Хоть бы одна лодка показалась.

Впрочем, что бы это дало? Мать – должница Ризвана. Жизнь брата и сестры на кону. Мы чужие в этом городе. Сбеги я или сдай этого мерзавца Дамиру, больше никогда не увижу любимых малышей. У нас разные отцы, но для меня роднее Муси и Димки никого нет.

– Греби назад! – грубый окрик лучше, чем чужое имя.

Продолжаю плыть вперёд. Тихий шёпот моря успокаивает. Выстрел разрывает ночную тишину. Не стоит больше испытывать терпение Дамира. Разворачиваюсь и возвращаюсь к берегу на спине. Надеюсь, мокрую и солёную, хищник меня сегодня не тронет. Выхожу из воды и замираю перед ним, сцепив руки за спиной. Стою, козыряю.

– Красивая сучка. Смелая, да? – затягивается Дамир сигаретой и пускает дым мне в лицо. Морщусь, но взгляда не отвожу. Смотрю в красивое, точно нарисованное лицо. Ноздри Дамира подрагивают, точно он изучает мой аромат. Глаза горят зловеще в свете полной луны. Границы между зрачком и радужкой едва различимы. Остаётся уповать на то, что товарищ не балуется наркотой.

– В рот воды набрала? Отвечай, когда тебя спрашивают.

Выуживаю из памяти его вопрос.

– Какое там! Это вы смелый и сильный.

– Для деревенской девушки ты слишком языкатая, – Дамир отбрасывает окурок, – Но твой рот тебе понадобится не для разговоров.

– Нет, – отступаю я, растеряв остатки мужества.

– Ты забыла, кто ты?

Пиджак Дамира летит мне под ноги. Тяжело сглатываю, взглянув на мускулистые мужские руки. Вспоминаю, как пузатый Ризван тискал меня пальцами, похожими на сардельки.

– Нет.

– Встань на колени.

Опускаю глаза на ширинку брюк Дамира. Язык немеет, и горло пересыхает. Даже страшно представить, как выглядит этот монстр без одежды.

– На колени, – Дамир, встряхнув как куклу, давит мне на плечи.

Падаю к его ногам.

– Пожалуйста, только не здесь!

– А чем тебя антураж не устраивает?

– Слишком много зрителей, – киваю я за его спину.

Дамир склоняется надо мной и наматывает мои волосы на кулак.

– Сейчас, когда рядом нет папочки, признайся. У тебя был уже кто-то?

– Нет! – всхлипываю я.

Слишком самонадеянно решила, что смогу приручить этого хищника. Он смотрит так внимательно, словно хочет уличить во вранье. В тисках его пальцев мне даже головой не шевельнуть.

– Если ты меня обманула, я отдам тебя парням. Этой же ночью. Вставай! – Дамир тянет меня за волосы. Поднимает пиджак и встряхивает его.

– Спасибо вам. – Стучу зубами от холода и страха.

– Не благодари, сделаешь мне дома хорошо, – Дамир накидывает мне на плечи пиджак и, матерясь, поправляет явно ставшие неудобными штаны. – Пошла вперёд.

На этом участке дороги нет фонарей, и силуэты машин впереди едва различимы. Но стоит нам подойти ближе, как вспыхивает свет фар. Кутаюсь в пиджак Дамира и мысленно благодарю это чудовище. Сколько же нам ещё ехать? Ожидание ударяет по нервам почище страха. Сердце колотится. Только в салоне успокаиваюсь. Стараюсь не думать о том, что со мной произойдёт этой ночью. Вспоминаю, с чего начался кошмар в моей жизни.

Глава 3

Ярослава

Снова мама кого-то притащила в дом.

– Проходите, Ризван! – слышится из прихожей её нетрезвый голос.

Нужно скорее найти работу с достойным заработком и съезжать от любвеобильной родительницы. Правда, как оставить на маму Мусю с Димкой?

– О, у тебя трёшка! Нормально живёшь, – бодро нахваливает квартиру незнакомец.

– Да у меня тут и душ на квадратный метр будь здоров, – вздыхает мать. – Три спиногрыза ещё.

Кровь приливает к щекам. Мусе с Димкой – три и пять. Сами себя не прокормят. Но я не спиногрызка. Готовлю, ребят в садик вожу, месяц назад устроилась в клуб полы мыть. Двадцать тысяч обещали, но заплатили двенадцать. Они сразу и улетели на еду да на туфли новые. Самые дешёвые купила. Старые уже каши просили. Клеила их «Супермоментом», но всё равно обувка протекала и разбухала от сырости в дождь.

Мать бесцеремонно распахивает дверь в мою комнату:

– Здесь Ярослава живёт.

Вскакиваю с постели, едва успев накинуть халат на плечи. Спала перед вечерней сменой.

– Будем знакомы! – Лысоватый мужчина с брюшком скользит по мне сальным взглядом карих глаз навыкате.

– Да, познакомься, – поддакивает мать, – Ризван Джамалович. Я ему задолжала немного.

– Немного? Нам уже переезжать под мост? – Хочется закутаться в покрывало, лишь бы спрятаться от взгляда маминого кредитора.

Ризван заливисто хохочет:

– А она у тебя с юморком!

– Ты работаешь сегодня? – мать сердито смотрит на мои голые тощие ноги, торчащие из-под короткого халата.

– Да, ухожу скоро. До последнего посетителя сегодня клуб открыт. Под утро вернусь.

– Это что у тебя за работа такая? – Ризван точно ценник ищет на моей груди.

– Полы мою в клубе. И туалеты. Простите, мне нужно собираться…

– Может, отпросишься. Посидели бы, подумали вместе, как поскорее матери рассчитаться? – Ризван приглаживает на голове остатки чёрных волос.

– И без неё посидим. – Мать захлопывает мою дверь и открывает в соседнюю: – Здесь дочка с сыном. Они у меня тихие.

– Тесновато, – в голосе Ризвана слышится раздражение.

– Пойдёмте, Ризван, стандартная трёшка, – суетится мать.

– Дорого за неё не возьмёшь.

Что мать опять натворила? В свои сорок она хоть и набрала вес, но выглядит ещё привлекательно. Мужики часто меняются в её постели. Но вот этот не похож на любовника. Холёный, в дорогом костюме. И почему они говорят о продаже квартиры?

Сажусь у пошарпанного трюмо и берусь за расчёску. Мечтаю перекрасить светлые волосы совсем в белый цвет. Купить красивое платье и туфли на каблуках. И синие линзы. Меня бесят мои блёклые зелёные глазки. Нарядилась бы и пришла в свой клуб не уборщицей, а посетительницей. Соколу нравятся яркие блондинки. Он обязательно меня заметит. Мне бы просто потанцевать с ним. Ощутить силу его рук на талии, горячее дыхание на шее. Как тогда, в темноте подсобки, где он меня перепутал со своей подружкой. К моему счастью, она вошла минутой позже. Я вывернулась из объятий захмелевшего Сокола и сбежала. Потом дома долго не могла уснуть. Вспоминала прикосновения его рук и губ. Оденусь красиво, заманю его и опять сбегу. Как Золушка в полночь. Чтобы и он меня запомнил. Только где взять деньги на наряды и салон?

Завязываю волосы в хвост, натягиваю форму: чёрную юбку по колено и белую рубашку. Иду на кухню перекусить и ребятам еду разогреть. Ставлю на огонь сковородку с макаронами и одной котлетой на троих. На запах еды прибегают Димка с Мусей.

– Славка, кетча есть? – спрашивает Димка, вытягивая около плиты тощую шею.

– Немного осталось, – достаю кетчуп из холодильника. – Держи.

Хлопает дверь маминой комнаты. В кухню входит Ризван и наблюдает за мной.

Поглядываю на круглые настенные часы с логотипом строительной компании, где мама задержалась чуть дольше обычного.

– Всем поровну. – Раскладываю макароны по тарелкам, ломаю котлету на три части.

Димка громко сглатывает, и я кладу свой кусок ему. Довольный, он забирается на табуретку, встаёт на колени и заливает две тарелки кетчупом. В кухню входит мать, и дети тут же убегают. Отношу им тарелки в комнату и возвращаюсь.

– Садитесь, Ризван, – мать заправляет за ухо белокурую прядь и поправляет свою необъятную грудь. – Может, для начала по пятьдесят?

– Я к тебе не пить пришёл.

Захватив тарелку, смываюсь из кухни. Задумчиво поглощаю макароны, разглядывая носки колготок. Снова на пальце стрелка пошла. Зашивать уже некогда, надо хотя бы лаком её остановить. За спиной скрипит дверь. Уже знаю, кто это. Мамин кредитор, или кто он там, похоже, решил со мной подружиться.

– Ты во сколько домой вернёшься?

– Часа в три-четыре. – Ставлю тарелку на трюмо и смотрю на Ризвана в зеркало.

– Дня?

– Ночи.

– И ты не боишься так поздно ходить? – Ризван смахивает невидимую пылинку с моего плеча. Вздрагиваю от его прикосновения.

– Привыкла уже. Всего три остановки, – съёживаюсь на стуле. Мне неприятно, что Ризван снова рассматривает меня, как отбивную в магазине.

– Это тебе на такси, – он достаёт из заднего кармана портмоне и кладёт передо мной триста рублей.

– Я не возьму, – вскакиваю со стула.

– Возьмёшь, – Ризван пихает мне деньги в карман рубашки. – И вообще. Такая красивая девочка не должна мыть полы.

Хочу вытащить деньги, но тут в комнату входит мать:

– Что здесь делаете? – она с неприязнью смотрит на меня.

– Почему твоя дочь ходит одна по ночам? – поворачивается к ней Ризван.

– Так, может, не одна, – глупо хихикает она. – Я у неё под подолом не проверяла.

– Тебе восемнадцать есть? – Ризван снова скользит взглядом по моему телу.

– Есть.

– Хорошо, – кивает он. – Пойдём, Клава.

Бабушка назвала мать в честь актрисы Клаудии Кардинале. Хотела, чтобы мать пошла в театральный, но, по выражению бабушки, она пошла по наклонной. Похоронили бабулю в прошлом году. Хорошо, у неё кое-какие накопления остались. Но мать деньги спускает молниеносно. А теперь, похоже, влипла в историю, и мы скоро останемся на улице.

Собираю тарелки по квартире и споласкиваю их на кухне. Вздрагиваю от звонка в дверь. В прихожую вваливаются три незнакомых мужика лет по сорок. Мать испуганно отступает к ванной. В комнате уже не укрыться, да и мне пора выходить. Ступаю осторожно в коридор. Мужчины замолкают.

– Ярослава. Хороша, не правда ли? – Ризван и его знакомые рассматривают меня, как лот на аукционе.

– Восемнадцать есть? – берёт быка за рога один из гостей. Не глаза у этой братии, а рентген-аппарат.

– Есть, – масляно улыбается Ризван.

***

Машина въезжает через автоматические ворота в пальмовую аллею. В свете фонарей в глаза бросаются идеально подстриженные газоны. Белеют редкие античные статуи в окружении роз всевозможных оттенков. Парк напоминает сад доброй феи. На секунду представляю Дамира в цветастом фартуке и с лейкой в руках. Смешок срывается с губ.

– Что тебя так развеселило? – Дамир наблюдает за мной, как за диковинным зверьком.

– У меня день рождения! Радуюсь жизни. – От страха кутаюсь в пиджак.

– Ну-ну, – усмехается Дамир.

Машина останавливается возле трёхэтажного особняка из серого камня. Для сходства с рыцарским замком не хватает башен и мха на стенах.

Дамир выходит из машины и открывает дверь с моей стороны. Скользит плотоядным взглядом по моим ногам и вытаскивает за плечо наружу.

– Ой, – вскрикиваю от резкой боли в голеностопе.

Из машин вываливают головорезы Дамира. Хочется спрятаться от их взглядов. Из дома выходит мужчина, похожий на моего поработителя. Только чуть моложе. Вряд ли ему больше тридцати.

– Здорово, Салах! – приветствует его Дамир. – Давно приехал?

– Это что за чудо? – завороженно смотрит на меня Салах.

– Моя новая сучка! Давно приехал? – Дамир повторяет вопрос.

– Пару часов назад.

Меня точно ударили по лицу, обозначив одним метким словом моё место в доме и в жизни. Дамир хватает меня за шкирку, толкает к двери и обращается к Салаху:

– Скажи Лале, чтобы накрывала на стол через полчаса.

– Нога! – Мне больно ступать, и я оседаю на землю.

Дамир наклоняется надо мной. Его чёрные глаза блестят в свете фонарей. Недолго думая, он взваливает меня на плечо, как охотник тушу оленя, и вносит в дом.

Глава 4

Дамир

Тащу девчонку в дом и матерю себя на все лады. Это дочь самого мерзкого червя, но отчего-то хочется быть с ней добрым. Как от такой твари мог родиться ангел? Нельзя привыкать к Гуле, я обещал отправить Ризвану её голову через месяц, если он не вернёт долг.

Я видел дочь этого урода один раз в его доме, но Гуле тогда едва стукнуло двенадцать. Сегодня внутри всё перевернулось, стоило глянуть в омуты зелёных глаз. Почему мне показался знакомым этот взгляд? Малолетняя Гуля не могла так смотреть на меня. И губы у этой малышки пышные, зовущие. Хочется накинуться и искусать их. Воспитать под себя эту девочку. Запал с первого взгляда как пёс на течную суку.

Папаша явно ловил на живца, развёл целый спектакль. Не пожалел красавицу, дочь она ему или нет. Ради спасения своей жирной задницы отдал как овцу на заклание. А Гуля… Не идёт ей это имя, нужно другое подобрать. Девчонка задрожала, увидев меня, но взгляда не отвела. Ещё и дерзит. Видите ли, без цветов пришёл. Потому и раздел её на улице, чтобы притихла. В машину послушно прыгнула, попкой сверкнула. Аж захотелось грязный шлепок отвесить.

Чёрт! Тело весь вечер ломит от желания. Сейчас повалю малышку на кровать и порву на куски. Хотя куда её рвать? Я – здоровенный кабан, на пятнаху старше, а она маленькая, нежная, хрупкая. Точно не кормили девку в деревне. Но сиськи бомбические, так и хотелось в машине затащить девчонку на колени и тискать до исступления. Что меня остановило? А когда она ещё и в ночной заплыв ушла, я вообще впал в непонятки. Потянуло скинуть одежду, броситься следом и прямо в море этого дикого зверька на болт натянуть.

Поднимаюсь на второй этаж и вваливаюсь в спальню, трусь щетиной о попку малышки. От неё пахнет морем. Аккуратно снимаю девчонку с плеча, но она падает на колени и, утопая в моём пиджаке, снова пялится на меня зелёными глазюками. Братец, похоже, тоже попал под влияние чарующего взгляда. Завязать ей глаза, что ли, и опробовать львёнка? Точно, она похожа на львёнка. Очень тощего сисястого львёнка. Не очень гостеприимно будет сходу распечатать её ротик. Твою ж мать! Что за вопросы приходят сегодня в голову? Она такая же шлюха, как и все. Вернее, я сделаю её такой. Пауза затянулась, а у меня, похоже, даже язык колом встал.

– Раздевайся, – хрипло бросаю я и плюхаюсь в кресло возле окна.

Тряхнув гривой светлых волос, львёнок стягивает с плеч пиджак, но продолжает сидеть. Будем дрессировать.

– Сюда ползи, – приказываю, поправляя брюки. Тесно в них как.

– Я не собака, – обижается малышка. Пухлые губы дрожат, глаза наливаются слезами. Они возбуждают меня ещё сильнее.

– Да, ты не собака. Львёнок. Поэтому ползи на четвереньках к своему хозяину. Непослушных в своей постели не терплю. Отдаю на двор. Хочешь отправиться к моим ребяткам на забаву?

Девочка поднимается и, припадая на одну ногу, подходит на расстояние вытянутой руки. Чёрт побери. Даже сейчас у неё милая, по-детски наивная мордашка. А мне уже не до шуток. Сейчас бы разрядиться в опытную шлюху, и лишь после этого продолжить разговор с мисс Невинность. Беру со столика пачку сигарет и, выудив одну, неспешно закуриваю. Львёнок стоит передо мной, сжимая пальцы в кулаки. Вижу, что ей хочется укрыться от моих глаз, но так она выражает мне своё «фи», а может, и превосходство надо мной.

– На колени. – По венам уже не кровь бежит, а кипяток. Скольжу взглядом по бархатным губкам внизу живота. Рот наполняется слюной. Шлюхам не отлизываю, но этот нежный бутончик так и просится в рот. Дамир, очнись! Что с тобой?

– Мне нужно в душ, – голос выдаёт её страх. Актриса погорелого театра. Стоит без движения, как грёбаный памятник самой себе. Не выходит у тебя, девочка, казаться ни сильной, ни уверенной.

– Мой львёнок оглох? – пускаю дым кольцами. Маленький чистый ангелочек. Разложить бы её звездой и трахать, не вынимая.

Девочка опускается на колени и укоризненно смотрит на меня. Щёки её пылают, а губы – точно спелая клубника. Мысленно возвращаюсь к губкам, что пониже. Наверняка они уже влажные от моих взглядов. Отвал башки. Затушив сигарету, наклоняюсь к львёнку. Касаюсь ладонью её лица и, не удержавшись, очерчиваю пальцем контур пухлых губ. Проталкиваю между ними палец. Хочу до дрожи эту перепуганную малявку с глазами-блюдцами. Но она уже на грани обморока. Её запах дурманит голову. Достаю палец из влажного рта. Встаю и прижимаю к себе львёнка. Впиваюсь в губы жадно, как мечтал. Они не клубничные на вкус, а солёные от морской воды. Девчонка, похоже, даже не целованная. Отталкиваю её от себя. Я опасен для неё.

– Душ там! – киваю в сторону ванной. – Помойся и ложись. Толку с тебя пока ноль, так хоть постель согрей.

Быстро выхожу из комнаты и сбегаю по лестнице. Даже запах баранины не в состоянии вытравить аромат львёнка.

– Ты далеко? – окликает меня Салах.

Отмахиваюсь и спешу в сторону бань. Тяжело дыша, врываюсь в массажную комнату.

Роза понимает мой взгляд и без слов опускается на колени. Послушная, покорная, идеально выдрессированная с нуля шлюха. Когда-то лично распечатал её. Но она даже девственницей не смогла разжечь во мне такой пожар. Поэтому Роза вот уже год подставляется всем, кому прикажу.

Расстегнув брюки, глажу безотказную девку по голове и наматываю на кулак хвост длинных чёрных волос.

– Открой рот, милая!

Задерживаю дыхание от прикосновения жарких губ. Воображение рисует моего львёнка на берегу моря. В свете луны эта девчонка кажется неземным существом. Что за дерьмо? Никогда романтиком не был, и сейчас поздно начинать. Снизу доносится довольное чмоканье и прогоняет дивный образ. Роза точно мороженым лакомится. Эта и на коленях готова ползать, и собакой лаять, лишь бы я чаще навещал её. Возвращаюсь мыслями к львёнку. Представляю, как сегодня мои пальцы размажут влагу по нежному лону, и девственная кровь прольётся на постель. Вжимаюсь в лицо Розы и содрогаюсь всем телом.

Легче стало, но не голове. Ещё немного, и побегу цветы воровать в собственном саду, и в окно спальни полезу.

Сую Розе денег в глубокий вырез майки и выхожу на свежий воздух. Хлопаю себя по карманам. Сигареты остались в доме. Грёбаная луна вновь напоминает о неземном существе, испуганно дрожащем сейчас в моей спальне. К чёрту ужин. Бегом пускаюсь в обратный путь, предвкушая волшебную ночь.

Глава 5

Ярослава

Дамир уходит, и силы, смелость, дух свободы покидают меня. Падаю на ковёр и часто дышу, сердце стучит как молот по наковальне. Ощущения – будто я в последнюю секунду выскочила из-под колёс поезда. Не представляю, что ждёт меня этой ночью. Хочется верить в хорошее, но вряд ли. Благодарю Дамира за отсрочку. Буду думать о нём хорошо. Как в ту ночь, когда я боялась возвращаться домой из-за Ризвана, а Дамир мимоходом спас меня от хулиганов. Косметика тогда размазалась по лицу, и, наверное, поэтому он не вспомнил меня сегодня.

Оглядываюсь по сторонам. После моей задрипанной комнаты это царские хоромы. Покои султана. Стены выложены деревянными панелями на них затейливый резной узор, низкая кровать укрыта шёлковым бордовым покрывалом с золотым шитьём. Такого же цвета обивка у кресла возле окна. На столике – сосуд, похожий на лампу Алладина, кальян и пачка сигарет.

Всегда настороженно относилась к восточным мужчинам и вот, по иронии судьбы, оказалась безвольной игрушкой в их руках. Я очень боюсь за своих малышей. Они заложники Ризвана. Если выдам его обман Дамиру, никогда их больше не увижу. Единственный способ спасти их – стать для Дамира не куклой, а кем-то большим. Мне до тошноты противно выдавать себя за дочь Ризвана. Может, Гуля хорошая девушка, но её отец – редкостная мразь.

Дрожу от холода, хотя в комнате тепло. Покачиваясь, добредаю до ванной. От мозаичных цветных узоров рябит в глазах. Забираюсь в душевую кабину и растерянно смотрю на панель с кучей кнопок. Пара неудачных нажатий, и я с визгом вылетаю наружу из потока ледяной воды. Просунув в кабину руку, нащупываю злополучную кнопку. Капли секунду-другую злобно барабанят по пластиковому полу и стихают.

Джакузи здесь совсем не похоже на ванну в нашей квартире, но неприятные воспоминания надолго отвратили меня от купания. Ризван забрал у матери комплект ключей и однажды застал меня в квартире одну. Я с книжкой лежала в тёплой воде. Он ввалился в ванную и ощупал меня – сначала сальным взглядом, а потом руками.

Гоню дурные воспоминания. Включаю воду, выдавливаю в неё немного персикового геля. Из-под мощной струи вспенивается душистое облачко. Осторожно нажимаю кнопку на бортике джакузи. Большой свет сменяется мягкими переливами огоньков в стенках ванны. Полумрак мне нравится больше. Смелее нажимаю следующую кнопку. Тихий баюкающий напев доносится словно с потолка. Обхватываю колени, усевшись на дно джакузи. Здесь ещё поместились бы четыре таких, как я. Вода успокаивает. Набрав полную ванну, смываю остатки косметики и вытягиваюсь в полный рост. Мягкая подушка под головой расслабляет и убаюкивает не меньше музыки. Последние дни я почти не спала. Не замечаю, как проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь от всплеска воды и испуганно смотрю на обнажённого Дамира. Хочется крикнуть, но голос изменяет мне. Этот статный красавец мог бы сразить меня красотой с экрана, но вживую – пугает. Рельефные мышцы, поросль чёрных волос, уходящая вниз по животу, и… Кровь обжигает лицо и уши. Член Дамира напряжён лишь слегка, но он устрашающе огромен уже сейчас. Чернильно-синие вены увивают его, а бордовая головка зловеще блестит.

– Львёнок скучал по своему хозяину? – Дамир склоняется надо мной и раздвигает мои ноги коленом. Судорожный вдох застревает в моей груди. – Не нужно бояться, мой маленький дикий зверёк.

Он разгоняет пену рукой, оголяя мою грудь, и большим пальцем гладит сосок. Тот тут же превращается в камушек. Дамир продолжает теребить его, наблюдая за мной:

– Оу, – срывается хриплый стон с моих губ от спазма внизу живота. С ужасом ощущаю, как томительное напряжение нарастает.

Дамир улыбается и сдавливает сосок до боли. Шепчу, испуганно вжимаясь в ванну:

– Не надо, прошу… — Дыхание учащается, веки дрожат, в глазах темнеет.

– Нежная такая…

От Дамира пахнет дорогим парфюмом и табаком. Помню этот дивный аромат с той памятной ночи. Тогда он мне понравился. Действовал успокаивающе. Сейчас словно предупреждает об опасности.

– Пожалуйста! – щёки пылают. Прикосновения Дамира приятны, но мне страшно до жути. Взгляд его чёрных глаз пожирает меня. Не спасают ни тихая музыка, ни плавно сменяющие друг друга огоньки подсветки.

– Всегда пожалуйста. – Дамир властно кладёт руку мне на живот и раздвигает пальцами складочки. Гладит их и постукивает пальцем по чувствительному бугорку между ними.

Кусаю губы, чтобы не застонать. Судорога пробегается по телу. Непроизвольно выгибаюсь навстречу Дамиру. Он подхватывает меня под спину и затаскивает мою тушку себе на бёдра. Лоном чувствую размер и жар возбуждения Дамира. Только мельком видела его обнажённым, но мне страшно от одной лишь мысли, что он возьмёт меня прямо сейчас.

– Если ты прикоснёшься к нему, он станет ещё больше, – вкрадчиво шепчет Дамир. – Потрогай его. Он только и ждёт этого.

– Нет… Нет, нет!

– Строптивый львёнок! – Дамир с рычанием впивается в мои губы. Терпкий вкус дурманит разум, рот наполняется чужой слюной.

Запрокидываю голову. Дамир покрывает поцелуями мои плечи, прикусывает нежную кожу, ласкает языком соски.

– Да ты горячая штучка, оказывается, – шепчет он, снова касаясь меня между бёдер. Они раскрыты полностью для него, и Дамир толкается пальцем внутрь меня. Я хнычу от боли, и мой повелитель довольно улыбается: – Неужели никто тебя так не трогал до меня?

Обвиваю руками его шею и, рвано дыша, смотрю ему в глаза. Его зрачки увеличиваются, взгляд наливается похотью.

– Пойдём в постель! – Дамир резко ссаживает меня с себя. – Ты уже созрела для взрослых игр.

Глава 6

Дамир

Какое-то наваждение! Крышу рвёт от этой девчонки. Она не просто добыча, на которую мой внутренний хищник сделал стойку. Маленький, сладкий львёнок.

Не обнаружив малышки в спальне, рванул в ванную. Ожидал увидеть что угодно, кроме сладко спящей мордашки в облачках пены. Музыка, подсветка… Нарочно такой романтик устроила? Вряд ли. Её испуг был неподдельным. Розовые сосочки! Такую пышную грудь не спрячешь.

Скидываю одежду и забираюсь в ванну. Болт оживает. Хочется облизать кроху с ног до головы. Львёнок распахивает невинные зелёные глазюки, и румянец на её щёках разгорается ещё ярче. Несу чепушню, а сам под водой раздвигаю ноги львёнка коленом. Разгоняю ладонью пену, пожирая грудь глазами. Сминаю пальцами сосок и наклоняюсь к малышке. Вдох, и нос щекочет дивный аромат испуганной невинности. Львёнок хоть и боится, но хочет меня. Может, не целка? Она час назад умирала от страха, а сейчас дрожит от желания. Стонет, возбуждается сильнее с каждой минутой. Опускаю руку, и скольжу пальцами между вспухших складочек. Даже под водой ощущаю проступившую на них смазку.

Львёнок о чём-то просит меня, а у меня даже ноздри дрожат от желания. Какие тут разговоры? Затаскиваю львёнка себе на бёдра, с трудом сдерживаясь, чтобы не натянуть её с ходу на болт. Ну на хер. Вези её потом, зашивай. Проталкиваю палец. Как там узко и мокро. Не обманул ублюдок. Девка целая.

– Пойдём в постель! – Свой хриплый от желания голос слышу словно со стороны. Выбираюсь из ванны и вытаскиваю девчонку. Наспех вытираю её и себя. Волоку львёнка в спальню. Скидываю покрывало на пол и укладываю малышку поперёк кровати.

– Пожалуйста, остановись! Дамир!

Как сладко звучит моё имя из нежных губ львёнка. Склоняюсь над ней.

– Назови меня ещё раз по имени, – вглядываюсь в глаза, полные слёз.

– Дамир.

– Не реви! – Веду тыльной стороной ладони по её щеке. Сейчас сам заплачу от умиления.

Львёнок утирает слёзы и вытягивается подо мной как по стойке смирно. У меня сейчас шары лопнут, будто и не спускал недавно. Не могу больше сдерживаться. Вновь опускаю руку к сладкому местечку. Там уже просто потоп. Нащупываю чувственный бугорок и дразню девчонку. Хочу, чтобы она умирала от страсти подо мной. Она кайфует, а у меня внизу всё сводит от боли.

– Сделай и ты мне хорошо. – Хватаю её руку за запястье и кладу на свой член.

Тонкие пальчики обхватывают его. Помогаю им сделать пару движений по стволу вверх-вниз и заливаю живот испуганной крохе. Не знаю, что со мной. Готов передёргивать до утра, лишь бы не причинить ей боль. Надо раздраконить её так, чтобы улетела от кайфа.

Львёнок приподнимается на локтях и дрожащими пальцами вытирает капли моего семени на своей роскошной груди.

– Простите, – малышка вновь заливается краской до ушей.

– За что? – с трудом сдерживаю смех.

– За это, – тушуется львёнок окончательно.

Приношу из ванной полотенце и вытираю ей живот.

– Конечно, я бы предпочёл, чтобы ты это сделала не рукой. Но для начала неплохо.

В спальню стучат. Убью, если дёрнули без дела. Вскакиваю с кровати и выглядываю за дверь. Салах, окинув насмешливым взглядом мой костюм Адама, протягивает мне забытый внизу мобильник:

– Груз пришёл раньше. Нужно ехать в порт.

– Сейчас спущусь, – недовольно бурчу и хлопаю дверью.

Возвращаюсь к кровати. Львёнок смотрит на меня осоловелым взглядом. Наклоняюсь и веду большим пальцем по припухшим губам.

– Продолжим, когда вернусь. Ты голодна?

– Я очень пить хочу, – шепчет львёнок.

– Распоряжусь, чтобы тебе принесли. Забирайся под одеяло.

Не отпускает ощущение, что видел раньше моего львёнка. Но явно не в деревне, где живёт родня Ризвана.

Глава 7

Ярослава

Уфф, неужели снова пронесло? Член Дамира огромный, но не противный, как у Ризвана. Пузатый гад несколько раз заставлял меня держаться за скользкий отросток. Я брыкалась, закрывала глаза, но ничего не могла поделать. Лишь подолгу отмывала руки и плакала. Сейчас понимаю, что неведомая Гуля спасла меня от гораздо худшей участи. Ризван слишком любил свою дочь, поэтому не сделал меня любовницей, а подложил под своего кредитора.

Вытягиваюсь на постели. Не верится, что снова получила отсрочку. Снова дышу полной грудью. Хотя и ощущаю себя мышкой, которую кот оставил на десерт. Приподнимаюсь на локтях и тяну носом – от моего тела пахнет Дамиром. Он словно пометил меня перед уходом. А чего удивляться, ведь я теперь «его львёнок». Новое имя вызывает улыбку. Не «сучка» – уже хорошо.

Ризван трепетал от одного только упоминания имени Дамира. Слышала, что Дамир подмял под себя многих предпринимателей. Но про женщин, мне кажется, слухи преувеличены. Сначала Дамир хотел меня унизить, но что-то в нём изменилось, когда он пришёл во второй раз. Мне до безумия хочется знать, о чём думает Дамир. Какие игры затеял со мной. Не хочу верить, что он убивал женщин. Хотя он обещал прислать мою голову Ризвану на блюде через месяц, если тот не вернёт долг.

Но если Ризван вернёт долг, Дамир вернёт меня Ризвану, и тогда… Лучше смерть, чем снова оказаться в липких объятьях Ризвана. Но мне надо спасти Мусю с Димкой. Хитрый гад продумал всё до мелочей. Если я сдам его Дамиру, и с головы Ризвана или его домочадцев упадёт хоть волос, Мусю и Димку убьют. Зная кровожадность Дамира, Ризван не рассчитывал, видимо, что я проживу дольше месяца.

Трогаю грудь и живот, вспоминая ласки Дамира. В ванной я испугалась, увидев его. До самых дальних закоулков сознания дошло, что сопротивляться бесполезно, и я отпустила ситуацию. Решила, пусть делает со мной что угодно, лишь бы снова не взялся унижать. Меня пугают всякие садо-мазо.

Ждала боли, понимала, что всё может случиться сразу. Без подготовки. Но Дамир лишь подарил мне до этого неведомое наслаждение. В этом человеке словно борются лёд и пламя. Могу ошибаться, но, кажется, мы с ним поладим. Главное, не бояться и постараться подружиться с ним. Пусть и своеобразным способом. Вряд ли смогу привязать к себе такого шикарного мужчину. Рядом с ним видится роскошная холёная дама, а не такой заморыш, как я. Даже удивилась, что Дамир повёлся на развод Ризвана. Наверняка взял меня просто из чувства мести.

В коридоре слышны быстрые шаги. Ныряю под одеяло. В комнату входит женщина в длинном синем балахоне. Её тёмные с проседью волосы собраны в высокую причёску. Мельком взглянув на меня, она ставит на столик возле кровати поднос и молча уходит. Рысью бегу в ванную, там я заприметила махровый халат. Хоть какая-то одежда.

Луна светит через огромные окна. Включаю ночник. Опускаюсь перед столиком на колени. Не люблю ковры, но в спальне Дамира они очень красивые. Бабушка сказала бы: «Дорого-богато». Вздыхаю горько, вспомнив о ней. Она любила внуков. После её смерти мама решила начать новую жизнь. Продала просторную квартиру в Москве и переехала с нами на юг. Сказала, что черноморский климат нас всех оздоровит. Здоровее мы не стали, а мама, просадив остатки денег за московскую сталинку, спилась. Не хочется о грустном.

Глазами поедаю маленькие тарталетки с паштетом и тарелку с кусочками сыра, орехами и плошкой мёда. Не решаюсь прикоснуться к еде. В серебряном кубке, похоже, вино. Пахнет обалденно. Беру кубок и отпиваю. Божественно.

Вообще-то, прося пить, думала о воде. Но вино и закуска выше всяких похвал. Аппетит просыпается зверский. Уминаю всё подчистую и выношу поднос в коридор. Не люблю, когда грязная посуда стоит возле кровати. В ванной шарю по полочкам и в одном из отделений нахожу новую зубную щётку, расчёску, гигиенические прокладки, женские шампуни, бальзамы, кремы. Все вещи новые, но моё сердце стрелой пронзает ревность. Неужели я влюбляюсь в своего похитителя?

Снова принимаю ванну, сушу волосы и стараюсь использовать по максимуму все женские примочки в тумбочке. Как Дамир пометил меня, так и я помечаю здесь всё собой. Французский парфюм запечатан в плёнку. Была не была. Вскрываю упаковку и наношу несколько капель за уши и на тело. Млею от аромата. Мои духи с этими не сравнить. Сушу волосы, чищу зубы и отправляюсь греть постель моему повелителю.

Не верю себе – хочется, чтобы он скорее пришёл. И хочется, и колется. Поворочавшись немного, засыпаю. Снится, что Дамир вернулся и снова ласкает меня. Не сразу понимаю, что это не сон. Лежу лицом к окну, а мужские руки жадно лапают меня. О мою попу трётся горячий член. Не пойму спросонья, что не так. Запах. От Дамира пахнет иначе. С визгом скатываюсь с постели, но в темноте не разобрать лица.

– Ляг на место!

Голос тоже не его.

– Кто вы? – испуганно шепчу, трясясь как осиновый лист.

Шум за окном заставляет человека вскочить с постели. Салах! Он торопливо натягивает джинсы и майку. Скрип ступенек и шаги в коридоре для меня или спасение, или смерть. Я позволила другому мужчине прикоснуться к себе. Вскакиваю с пола, но лишь успеваю прикрыть тело халатом. Дверь распахивается настежь, и рычание Дамира пробирает до костей.

Глава 8

Дамир

Врываюсь в комнату и двумя оплеухами раскидываю в стороны брата и львёнка. Других бы убил на месте. Брат оседает на пол, зажимая разбитую губу, а девчонка стоит голая на четвереньках, как будто готовится прыгнуть. Отвага и безумие в одном флаконе. Гриву-то начесала, точно – львёнок.

– Ну, давай, режь! – Забрасывает волосы на одну сторону и прижимается щекой к ковру. – Что ты там хотел отрезать? Голову? Вперёд!

А вот это уже интересно. Малышка отбросила страх и перешла на «ты».

– Вышел отсюда! – бросаю брату через плечо. – С тобой отдельный разговор. Американец хренов.

Салах поднимается и, прикрыв за собой дверь, сваливает в коридор.

Подхожу ко львёнку ближе и облизываюсь на оттопыренную кверху попку. Намотал бы сейчас светлые волосы на руку и засадил бы промеж булок без прелюдий. Но не тот чёртов случай! Взрыв мозга!

– А есть за что резать? – Расставив широко ноги, стою над львёнком и понимаю, что не властен над ней. Мне мало подчинить её тело, хочу владеть и душой. Разобраться с пристрастием, что творится в белокурой головке.

– А вам нужен повод? – В зелёных глазах пожар, хоть хреначь по девке из огнетушителя.

– Ты определись уже. Мы на «ты» или на «вы». – Снимаю с себя футболку.

Львёнок садится на колени и потирает ушибленную щёку. Саданул ей сдуру нехило. Достаю из барного холодильника пакетик с кубиками льда и протягиваю малышке. Она, обиженно сопя, прикладывает его к лицу. Сажусь в кресло и закуриваю. Так мечтал вернуться, нырнуть под одеяло и прижаться к тёплому тельцу. Нашептать в маленькое ушко неприличных слов и опробовать нежный ротик.

Скольжу взглядом по девичьему телу. Мне нравится, что львёнок, несмотря на невинность, не стесняется меня. Может, потому и не стесняется, что невинна? Вряд ли няньки воспитывали в ней покорность будущему мужу. Ни хрена она не готова стелиться передо мной. Тем более я не муж ей. Что за ерунда вообще?

– Рассказывай, что между вами было? – пускаю дым кольцами. Умом понимаю, что вины львёнка здесь нет ни грамма, но меня распирает от ревности. Врежу брату так, что навсегда забудет дорогу в эти трусики. Выучил на свою голову мелкого в Америке.

– Ничего! Я вас ждала. Проснулась, думала, вы меня обнимаете. А этот Салах… Он иначе пахнет. Вырвалась от него. Вот, собственно, и всё.

– Ждала меня, говоришь? – усмехаюсь. Львёнку удалось польстить моему самолюбию.

– Да. – Львёнок дотягивается до упавшего халата.

– Я хочу, чтобы ты осталась раздетой. – Тушу сигарету и расстёгиваю ремень на брюках. – Ползи сюда.

– Я не таракан, чтобы ползать.

– Каким-нибудь способом доберись до кресла, – меня разбирает смех.

Львёнок подходит ко мне и замирает, сжав кулаки.

– Скажи, волоски между ног сама удалила, или тебя специально к встрече со мной готовили?

– День рождения был у меня, а не у вас.

– Не юли. Я этого не люблю.

Львёнок печально смотрит на меня и отвечает отстранённо:

– Готовили.

– Я так и думал. – Вчера сорока на хвосте принесла про банкет в доме Ризвана. А ещё эта сорока расписала очень подробно, как хороша его невинная девочка. – Раз готовили, покажи, что умеешь.

– Что показать? – тушуется львёнок.

– Отсоси мне, – с губ срывается давнее желание. Грубо, конечно. Но я не умею иначе. В зелёных глазах снова блестят слёзы. И как этой принцесске выдать в рот?

– Как отсосать? – шепчет она.

– Показать вряд ли получится, так что сама догадайся.

Львёнок опускается на колени и смотрит на мою ширинку, выпирающую бугром.

– Снимите брюки.

– Ощущаю себя пациентом в кабинете врача. Побольше секса, бейба. И прекрати, наконец, выкать. – Расстёгиваю молнию и приспускаю штаны. Болт радостно вываливается наружу. Но львёнок этой встрече не рад. В такой близи пухлые чуть приоткрытые губы малышки будят во мне зверя. Но стараюсь выразиться повежливее: – Возьми его в рот.

– Такой большой? – это уже даже не шёпот. Читаю по губам.

– Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас ломанул тебе целку?

– Н-нет.

– Тогда реши вопрос иначе. Природа подскажет как. И заметь, я всё ещё даю тебе выбор.

Львёнок несмело проводит языком по головке члена, а потом, обхватив её губами, втягивает в рот.

– Хорошо! – стону от удовольствия. – Так, малышка, так.

Надавливаю ей на затылок и, толкаясь бёдрами вперёд, подсказываю:

– Бери его глубже. Расслабь губки, дыши носом.

Солнце встаёт над морем, и серые рассветные тени ещё больше подчёркивают гибкий стан моей пленницы. Львёнок вошёл во вкус, щёки раскраснелись. Как же она хороша. Испускаю очередной хриплый стон удовольствия. Хочется увидеть желание во взгляде львёнка. Сгребаю в кулак её волосы на затылке и рычу:

– Посмотри мне в глаза.

Но вместо этого слышу довольное «мур». По позвоночнику проносится торнадо, и я изливаюсь мощной струёй львёнку в рот. Она закашливается от неожиданности, но я не даю соскочить.

– Оближи его.

Девчонка вылизывает меня досуха. Подхватываю малышку с пола и усаживаю себе на колени.

– Львёнок мой сладкий. – Веду ладонью по её мокрому лону. Собираю влагу и размазываю по складочкам. Толкаюсь пальцем в узкую дырочку. Девчонка сжимает ноги. Шепчу ей: – Не сопротивляйся. Ты уже моя. От макушки до пяток. Раздвинь лапки.

Львёнок прячет голову у меня на плече и позволяет моей руке снова свободно ласкать влажную от соков девичью плоть.

– Скажи, что тебе нравится, что ты хочешь меня.

– Хочу, – лепечет она.

– Скажи, что ты хочешь? – проталкиваю один палец и рядом второй. Её нужно хорошо подготовить.

– В кроватку. – Она обхватывает меня за шею и заглядывает в глаза.

– Пойдем, милая. – Вытаскиваю палец из влажных глубин и, подхватив львёнка под колени и спину, поднимаюсь из кресла.

Глава 9

Ярослава

Тону в объятьях Дамира. Все чувства обострены. Думала, он убьёт меня за выходку Салаха, но я не только жива, но и возбуждена до предела. Во рту до сих пор пряно от вкуса Дамира. Его тяжёлое тело прижимает меня к постели, а мне хочется, чтобы он ещё сильнее вдавился в меня, врос на всю глубину. Желания кипят во мне, заставляя краснеть. Не думала, что однажды во мне проснётся такая порочная девчонка.

– Сейчас сделаю то, что тебе понравится, – Дамир хитро улыбается. – Моему львёнку будет приятно знать, что других я так не целую.

– О чём вы?

Дамир обжигает меня взглядом и, спустившись к моему животу, дует на лоно. Короткий вздох срывается с моих губ. Язык Дамира проходится по моим складкам, дразнит бугорок, и острые разряды тока летят пулями по телу. Удовольствие наполняет каждую клеточку тела. Не в силах сдержать крик, отпускаю себя. Бьюсь в судороге, хватаю ртом воздух и пальцами зарываюсь в чёрную жёсткую шевелюру Дамира.

– Давай, милая, – облизывается он, глядя на моё грехопадение. – Как сладко ты кончаешь.

– Что это было? – приподнимаюсь на локтях.

– Хочешь сказать, что это твой первый оргазм? Никогда не трогала себя сама в деревне?

– В какой деревне?

Прикусываю язык и трезвею. Дамир садится между моих бёдер и, упёршись руками в колени, с подозрением смотрит на меня.

– Там всего три дома. Разве три трубы – деревня? Хутор! – Понимаю, что мой прокол может стоить жизни Мусе с Димкой. Если Дамир по неведомым причинам и проникся ко мне нежными чувствами, то Ризвана он ненавидит всеми фибрами души. Убьёт его и не поморщится, а моих малышей в тот же час задушат как цыплят прихвостни Ризвана.

Дамир усмехается и встаёт.

– Хутор, говоришь? Ну-ну.

– Вы куда? – Сразу становится зябко и неуютно.

– После того, как я тебе отлизал, ты всё ещё со мной на «вы»?

– Почему вы такой грубый?

– Просто называю вещи своими именами. Ты – львёнок, между ног у тебя сладкая киска. Невинная киска. Порву её, но чуть позже. – Дамир на меня сердит. Не пойму, что сделала не так. Он поднимает с пола халат. На широкие плечи Дамира он садится как влитой.

– Не уходи… Те…

– Сейчас время завтрака. Тебе принесут еду сюда.

– Почему? – спрашиваю растерянно.

– Потому что шлюхи не едят со мной за одним столом.

Дамир убирает в сейф пистолет, кладёт в карман телефон и уходит, громко хлопнув дверью.

– Я не шлюха! – кричу в пустоту.

Съёживаюсь воробышком на постели, и слёзы обиды текут по щекам. А что я хотела? Легла в его постель по подставе Ризвана, прикидываюсь его дочерью. Мало того что шлюха, так ещё и лгунья.

***

Дамир

Лгунья! Просто нет слов! Не дочь она Ризвану. И я это докажу… Себе? Ей? Меня штормит со страшной силой. Терпкий вкус львёнка на губах заставляет меня свернуть в одну из гостевых комнат. Никогда не голодал так ни по одной бабе. И чего я вообще психанул? Собирался же трахнуть её так, чтобы искры из глаз у обоих посыпались. Чуть не кончил, не касаясь болта, когда тело её трясло от судорог. Смотрел на малышку, возбуждённую до предела, и до трясучки хотел вставить ей в этот сладкий момент. Но пожалел. Опять пожалел маленького львёнка. А она соврала. Ни в какой деревне на три трубы она не жила. Достаю из бара бутылку, наливаю в бокал в форме тюльпана виски на два пальца. Вдыхаю аромат. От него веет теплом. Выпиваю. Виски смешивается со вкусом львёнка и пьянит. Вернуться, что ли, и отодрать? Нет, Дамир. Если тебя Ризван наебал, то отдери его для начала. Достаю телефон и звоню Кариму, своему помощнику во всех делах. Он сразу берёт трубку, хотя всю ночь со мной провёл бок о бок в порту.

– Дамир?

– Старина, надо разобраться с Ризваном. У меня чуйка, что его дочь осталась при нём.

– Потрясти его самого? – проглатывает зевок Карим.

– Нет. Узнай через вторые руки. Если он меня обманул, зажарь его яйца на завтрак псам.

– Нарою инфу, наберу. Кстати, по поводу той девчонки возле клуба. Забыл сказать тебе сегодня. Потолковал с барменами. Судя по описанию, она у них поломойкой работала. Уволилась недавно. Есть телефон и адрес. Пробью сегодня.

– Пробей.

Сбрасываю звонок. С этим львёнком голова кругом. Может, просто пришла пора остепениться? Недавно ночью обкатывал новый кабриолет и отбил у трёх ублюдков девчонку. Притормозил у клуба, хотел тёлочку снять. Услышал шум в кустах. А там уже групповуха наметилась. Двое девчонку держат, третий между её ног пристраивается. Трусами малышке рот заткнули и куражатся. С ноги одному зарядил, остальные сами сбежали. Тоже мне трахали. Подхватил девчонку на руки, усадил в кабриолет. Прыгнул за руль, думал, уже и искать никого не надо. Львёнок на неё похож. Люблю блондиночек. Правда, моську не разглядел. Тушь, помада по всему лицу. Предложил малышке скоротать время вместе, но её так трясло, что махнул рукой и высадил, где попросила. Не шла из головы маленькая обезьянка, попросил навести справки. Но львёнок спутал все карты.

Смотрю на часы. Шёл ведь позавтракать. Виски натощак – так себе десерт. Подхожу к окну и вижу братца на массажном столе возле бассейна. Сейчас я его расслаблю по полной программе. Выхожу в коридор – картина маслом: львёнок, завернувшись в простыню, на цыпочках бежит к лестнице.

– Гуля! – окликаю её.

Она оборачивается, но не факт, что среагировала на имя. Скорее на мой голос. А это, кстати, хороший способ пробить её. Стоит, как римская богиня. Шёлковая простыня спадает волнами по телу.

– Далеко собралась? – не спеша иду к ней. Все несчастные обезьянки вмиг вылетают из головы.

– Тебя ищу, – сдувает чёлку с лица.

– Ого! Ты наконец-то определилась с местоимениями?

– Местоимения – это твоя спальня.

– Я уже говорил тебе, что для деревенской ты слишком языкатая?

– У меня нет одежды, – получаю в ответ. – И я хочу пить. Минеральная вода с газом подойдёт лучше, чем вино.

Всегда знал, что нельзя девкам отлизывать – борзеют.

– А ремня ты не хочешь? – Впервые жалею, что я в халате, а не в штанах.

Ярослава

– Ремня? Не хочу. Я уже говорила, что игры в садо-мазо – не моё. – Голос предательски дрожит. – И я не шлюха.

– Устроим шоу для моих ребят? – Дамир указывает на камеру под потолком. – Или предпочитаешь огрести без посторонних глаз?

Один его взгляд способен намазать меня маслом на хлеб. Сжимаю пальцы в кулаки.

– А что такого я сделала?..

Одно движение руки Дамира, и простыня слетает с меня. С визгом бросаюсь в спальню и захлопываю дверь перед его носом. Вместо ожидаемого разноса слышу, как в замке поворачивается ключ, и шаги удаляются. Я снова голая. Платье, халат, простыню – всё забрал. Оглядываюсь и, недолго думая, бросаюсь коршуном на футболку. Прикольный из неё наряд можно сделать. В ванной видела маникюрные ножницы.

Раскладываю футболку на ковре, отрезаю справа рукав и часть боковины. Колдую с левой половиной, создавая новый вырез для головы. Опачки, готово платьишко с декольтированной спиной. Хоть в клуб, хоть на пляж. Подпоясываюсь золотистым шнуром от шторы и верчусь перед зеркалом. Не знаю почему, но я больше не боюсь Дамира. Во мне поселилось стойкое убеждение, что голова моя останется на шее. Возвращаюсь в ванную. Рука тянется к духам. Пахнут они, словно весенние цветы. Наношу по капельке на запястья и сгиб локтя. Не знаю, можно ли их трогать, но я тоже не разрешала себя похищать. Прохожусь расчёской по волосам. Хочется пить, а из-под крана вода не годится. Меня посещает ещё одна смелая мысль. Может, в баре помимо алкоголя найдётся и минералка?

Через минуту сижу в кресле Дамира. Любуюсь пейзажем и потягиваю «Боржоми» через соломинку. Первый стакан я, правда, выпила залпом. Вдали виднеется море, а прямо под окном спальни – прямоугольный бассейн с лазурной водой, как на картинках журнала. Под раскидистой пальмой стройная темноволосая девушка массирует спину смуглому мужчине. Не Дамир ли часом, забыв про голодного львёнка, расслабляется в более опытных руках? Не Дамир. Он появляется неожиданно и, быстро преодолев расстояние до релаксирующего мужика, сбрасывает его с массажного стола в бассейн. Ныряет за ним и мутузит несчастного до крови. Топит, достаёт и снова мутузит. Да это же Салах. От изумления не сразу понимаю, что, забравшись на подоконник, сосу трубочку в пустом стакане. Нормально, Дамир брата отходил. Он и правда крут на расправу. Почиканная футболка уже не кажется шедевром от кутюр.

Дамир выбирается из бассейна, сбрасывает мокрый халат и идёт к дому. Внутри меня всё переворачивается от страха. Возвращаюсь в кресло и, поджав ноги, замираю в ожидании. Вскоре в коридоре слышатся тяжёлые быстрые шаги. Ключ поворачивается в замке. Входит Дамир в сухом халате, следом – женщина, приносившая мне вчера ужин. Сглатываю слюнки. От чарующего аромата кофе и выпечки кружится голова. Женщина с удивлением смотрит на меня, Дамир изумлён не меньше. Но тут же берёт себя в руки.

– На стол поставь поднос.

Женщина выполняет приказание и бесшумно исчезает. Дамир садится на подоконник и, склонив голову, смотрит на меня, как турист на Пизанскую башню:

– Я тебе не говорил, что это только моё кресло?

– Тут всё только твоё. Даже я. – Беру в руки чашку кофе. – М-м, какой аромат.

– Прогиб зачтён. Но на будущее знай… Откуда у тебя платье?

Перебираюсь поближе к Дамиру. Подав ему чашку, сажусь напротив. Краем глаза вижу, как темноволосая девушка врачует Салаха в шезлонге у бассейна.

– Правда, прикольный сарафанчик вышел?

Дамир цокает языком.

– Интересный. Где раздобыла, спрашиваю?

Голос мой опять дрожит:

– Футболку твою разрезала.

– Что? – бряцает Дамир чашкой о блюдце.

– Ну ножницами, чик-чик. Ты не в претензии?

Дамир тянет носом, и кровь приливает к моим щекам. Он берёт мою руку и нюхает запястье.

– В общем-то нет… Но тебя вдруг стало слишком много.

– Это плохо?

– Непривычно… А кто тебе разрешил лазать по тумбочкам? – У Дамира очень красивая улыбка.

– А тебе кто разрешил меня похищать? – парирую я, и пальцы на ногах холодеют.

– Мне кажется, ты сама была не прочь. Папа твой и то больше переживал.

Врать у меня получается плохо. Не хочу снова ссориться с Дамиром. Отворачиваюсь к окну, и меня бросает в жар от увиденного. Темноволосая девушка недвусмысленно быстро двигает головой над бёдрами Салаха.

– Ой, – сползаю с подоконника. – Там это…

Дамир бросает равнодушный взгляд в окно и встаёт следом за мной. Прижимается к моей спине:

– Салах тебя больше не тронет. Не бойся. Он только что универ в Штатах окончил. Там те ещё нравы.

– Но почему ты позволяешь ему заниматься этим у бассейна у всех на виду?

Дамир усмехается:

– Я его этому не учил. Дожёвывай круассаны, и поедем в магазин. Тебе и правда нужно в чём-то ходить. – Он прикусывает моё плечо и шепчет: – А ведь я шёл, чтобы тебя выпороть.

Глава 10

Дамир

Не думал, что из моей футболки можно сотворить такое секасное платье. Ишь, мастерица выискалась! Помогаю львёнку забраться на заднее сиденье машины. Аромат духов кружит голову. Потому и приобрёл их в Париже по космической цене. Думал подарить той женщине, что западёт мне в душу. А эта мамзель и в душу влезла, и парфюмчик сама нашла. На львёнке аромат раскрылся ещё круче.

Сажусь рядом и совершенно по-другому смотрю на эту девочку. Она же совсем кроха. Небось ещё толком и не любила никого. Мечтала о принце. А тут я нарисовался – не сотрёшь. Вместо нежных поцелуев болтом ей рот заткнул. Взгляд невольно скользит по приоткрытым губам. Мысль, что под платьем нет белья, способна вновь превратить меня из принца в чудовище. Но мне нравится видеть эту малышку счастливой. В ней столько жизни. Приезжаем на частный аэродром. Глаза львёнка округляются. Но она не задаёт лишних вопросов и зарабатывает ещё одно очко в свою пользу.

Подаю ей руку и веду к самолёту.

– Тебя не интересует, куда мы летим? – не выдерживаю я.

– Ты собирался отвезти меня в магазин.

– А почему на самолёте?

– У богатых свои причуды. Не думаю, что это будет Милан…

– Почему нет? Думаешь, не потяну расходы? – приподнимаю бровь. Забавляют рассудительность и нордическое спокойствие львёнка.

– С деньгами у тебя, полагаю, нет проблем. Но вот мои документы…

– Когда есть деньги, малышка, границ не существует. Но мы, действительно, летим не в Милан. В Стамбул.

Львёнок вздрагивает и сжимает пальцы в кулаки. Уже заметил, что это у неё признак сильного волнения. Ступаю на трап, придерживая мою птичку под локоток.

– Тебя что-то смущает, милая?

– Отчего-то мне сразу представилась базарная площадь и невольничий рынок. Не по себе стало.

– Ты пока не дала повода для столь радикального решения вопроса, – хлопаю львёнка по аппетитной попке. Скорее бы взлететь. Не терпится потискать сладкую девочку.

– Как здесь светло и красиво! – львёнок оглядывает салон. – Какая мягкая кожа у кресел.

– По мне – так слишком светло. Думаю поменять цвет на более тёмный – и обшивку, и мебель. Садись, скоро взлетаем.

Собственноручно пристёгиваю львёнка ремнём. Пальцы дрожат, стоит случайно коснуться её тёплой кожи. Распечатать, что ли, целочку в небе? Рот наполняется слюной, стоит вспомнить наше жаркое утро. Грёбаный папаша! Если бы она не была дочерью Ризвана, всё у нас могло бы начаться иначе. Конфеты, букеты, а не «ползи и соси». Изначальный план пошёл по бороде. А всё этот невинный взгляд и мои вовсе не невинные мысли.