Ярик

Глава 1

В затяжных сумерках поздней осени, когда ветры, холодные и беспокойные, стучат в окна и шорохом листьев наслаиваются на городской шум, четырнадцатилетний Ярослав возвращался домой. Узкие и серые улицы тонули в полумраке, а слабые огоньки фонарей бросали тусклые тени на его худощавую фигуру. Он шел, не спеша, с поникшей головой, словно обдумывая что-то важное, что не мог бы сказать никому.

Это был скромный мальчик, почти незаметный среди сверстников, всегда с книгой под мышкой и взглядом, ускользающим от чужого внимания. В школе же Ярослав становился удобной мишенью для их насмешек и злых шуток. Одноклассники находили удовольствие в том, чтобы издеваться над его неловкими движениями, старой одеждой и каким-то, на их взгляд, слишком тихим и странным поведением.

Школа была для Ярослава не местом для получения знаний, а местом выживания, местом, где каждое утро начиналось с ожидания нападок. Он привык прятаться, избегать случайных взглядов, заранее угадывать, где можно сесть так, чтобы не привлекать внимания. Однако этим ничуть не спасался – даже когда его не трогали, он ощущал на себе тяжелые взгляды, будто подстерегающие его до первой возможности.

Дома всё было тоже непросто, но как-то спокойнее. Мать – женщина, уставшая и измученная – содержала его как могла, и, хотя он замечал, как усталость все больше сжимает её плечи, он знал, что для неё он единственное дорогое, что осталось в ее жизни. Она порой упрекала его за молчаливость, боясь, что эта странная тишина делает его еще более уязвимым. Но что бы могла сделать мать? Она сама чувствовала себя как птица, оказавшаяся в чужом вольере.

Время от времени, словно ночной кошмар, в их квартиру возвращался отец. Мужчина с запавшими глазами, тяжелым взглядом и глухим, хриплым голосом, насквозь пропитанный алкоголем. Когда он появлялся, их дом наполнялся тягостной атмосферой. Ярослав видел, как мать стремительно тускнела при одном его появлении, как вспыхивали меж ними короткие споры, пока в конце концов она не выставляла его за порог с тяжелым сердцем и тихим отчаянием. Тогда снова воцарялась тишина, но уже другая, болезненная, словно тревога, что вот-вот взорвётся новой бурей.

Так проходили дни Ярослава – в ожидании боли и в привыкании к ней. Лишь в книгах, которые он всегда носил с собой, он находил минуты забвения. Слова, погружаясь в его мысли, превращались в яркий мир, где ему не нужно было прятаться, где его герои были смелыми и свободными, где правда звучала на каждом шагу. Он знал, что таким как герои его книг не станет, но книги поддерживали его, дарили силу, хотя он и не верил, что когда-нибудь сможет выйти из этого сумрака, в котором его словно заперли.

Тем вечером, вернувшись домой, он скинул рюкзак на пол и, не разуваясь, прошёл к своему столу. Его комната была скромной: деревянный стул, стол, стопка книг у стены и лишь одинокий свет настольной лампы, светивший чуть тускло, как сам Ярослав. Он сел и открыл книгу. В её строчках он мог потеряться, уйти куда-то далеко, где мог забыть о тех издевательствах, что остались за школьными стенами, о холодной улице, о тревожном доме и об отце.

Глава 2

Ярослав долго сидел над книгой, погруженный в чтение. Лишь спустя несколько часов он услышал, как хлопнула входная дверь. Шаги матери, тихие и медленные, заставили его вздрогнуть. Он встал и вышел в коридор.

Мать устало улыбнулась, заметив его.

– Ты еще не спишь? – прошептала она, будто боялась разбудить что-то скрытое за стенами.

– Читал, – тихо ответил Ярослав, пожимая плечами.

Она кивнула, сняла шарф и повесила его на крючок, затем потянулась к сыну и осторожно провела рукой по его волосам, как будто он был маленьким.

– Как в школе? – спросила она, стараясь, как всегда, звучать непринужденно.

Ярослав отвел взгляд. Эти вопросы были для него самыми тяжелыми – будто требовали ответа, которого он не знал.

– Нормально, – ответил он, опуская глаза.

Мать, кажется, хотела спросить еще что-то, но так и не решилась. Она лишь тяжело вздохнула и направилась на кухню, жестом пригласив его сесть рядом. Ярослав прошел следом и сел напротив, глядя, как она разливает чай.

– Ты не боишься… в школе? – неожиданно нарушила тишину мать.

– Бояться? – Ярослав поднял голову, стараясь понять, о чем она. – Нет, не боюсь… – Он вдруг смутился и поспешно добавил: – Правда.

– Знаешь, Ярик… – она сделала паузу, собираясь с мыслями, – если кто-то тебя обижает, ты можешь мне сказать. Не надо держать это в себе, ладно?

Ярослав молчал. Он знал, что сказать что-то значило дать матери понять, как ему на самом деле тяжело. Но какой был в этом смысл? Она и так слишком многое видела и, вероятно, слишком многое понимала. Он кивнул, не произнеся ни слова.

Через несколько минут тишины его мать опять заговорила, не поднимая взгляда.

– Ты ведь знаешь, что папа скоро вернется? – её голос был настороженным, будто она боялась, что даже его упоминание ранит Ярослава.

Он снова отвел взгляд. Отец…. Когда он был рядом, дом пропитывался невыносимым напряжением, словно воздух становился гуще и тяжелее.

– Когда? – тихо спросил Ярослав.

– Не знаю. Может, через пару дней. – Она подняла глаза и добавила с горькой улыбкой: – Но, Ярик, ты не бойся. Всё пройдет. Мы с тобой сильные, понимаешь?

Он кивнул, но в душе чувствовал что-то совсем другое. Страх, затягивающий, как омут, с каждым шагом становился лишь глубже.

На следующий день в школе был обычный день – если такой день мог называться обычным. В классе стоял гул, а Ярослав, как обычно, сел за свою парту в углу, стараясь остаться незаметным. Одноклассники будто забывали о нем на время, но это никогда не длилось долго. Вскоре к нему подошел Рома – один из тех, кто находил особое удовольствие в том, чтобы подшучивать над Ярославом.

– О, наш книжный червь опять с книжками, – хмыкнул он, выдернув у Ярослава из рук книгу. – Сколько можно читать эту ерунду?

Ярослав молчал, глядя на книгу в руках Ромы.

– Дай, пожалуйста, – тихо сказал он, стараясь сдержать голос.

– А что ты мне сделаешь? – Рома усмехнулся, заглядывая в книгу. – «Герои – мученики»… Что, нашёл своего героя, да? Думаешь, ты такой же, как они?

К ним подошла девочка сидевшая за соседней партой, Ира. Она с интересом наблюдала за происходящим, но вдруг её лицо приняло выражение жалости.

– Ром, да ладно тебе. Верни ему книгу, – сказала она, и её голос звучал мягче, чем обычно.

– Ещё чего! – отозвался Рома, но всё же, видимо, чувствуя, что сейчас на него смотрят с неодобрением, бросил книгу на парту Ярослава. – Ладно, читай.

Ярослав поспешно убрал книгу в рюкзак, стараясь не смотреть ни на Рому, ни на Иру.

После уроков он шел домой по той же пустынной дороге, что всегда, и вдруг почувствовал, как кто-то окликнул его. Обернувшись, он увидел Иру.

– Подожди, Ярик! – она догнала его и несколько мгновений шла молча. – Знаешь, если тебе нужна помощь… или, ну, просто поговорить, можешь мне сказать. Ромка просто дурак, не слушай его.

Он не знал, что ответить. Впервые кто-то в школе заговорил с ним с так искренно.

– Спасибо… Но всё нормально, – выдавил он наконец, почувствовав, как его голос предательски дрогнул.

Ира грустно улыбнулась и кивнула.

– Ладно. Просто знай, что у тебя есть кто-то, кто тебя поддержит.

Она еще немного шла рядом, а потом свернула к своему дому, оставив Ярослава одного. Он смотрел ей вслед, пока её фигура не исчезла в вечернем тумане, и вдруг ощутил странное, но приятное тепло.

Глава 3

Дом встретил Ярослава странной тишиной. Все было тревожно безмолвно, будто их маленькая квартира замерла в ожидании чего-то страшного.

Он осторожно прошел в прихожую и сразу почувствовал запах алкоголя. Сердце сжалось: отец вернулся. Но в этот раз что-то было иначе. Страх закрался в его грудь, распространяясь, как холодная тень. Вдруг он услышал тихий стон из кухни.

Ярослав бросился туда, и картина, открывшаяся ему, словно ударила его по лицу. Мать сидела на полу, привалившись к стене, лицо ее было покрыто синяками, под глазом наливался темный кровоподтек. Она подняла на него глаза, полные боли и смущения, словно ей было стыдно, что он увидел её в таком состоянии.

– Мам… – его голос сорвался, и он сделал шаг к ней. – Мам, что он сделал с тобой?

Она с трудом выдавила слабую улыбку, как будто пыталась убедить его, что ничего страшного не произошло, что всё это – не более чем несчастная случайность.

– Это… это не то, что ты думаешь, Ярик, – прошептала она, хотя и сама, кажется, не верила своим словам. – Папа просто… ему было плохо. Ты же знаешь, он не хотел…

– Не хотел?! – голос Ярослава вдруг прозвучал так громко и резко, что он сам испугался. – Мам, ты посмотри на себя! Сколько еще это будет продолжаться?

Мать закрыла лицо руками, пряча от него свои раны, словно надеясь, что это скроет правду.

– Ярик, пожалуйста, не говори так, – прошептала она, опуская голову. – Это ведь твой отец…

– Он не мой отец, – хрипло ответил Ярослав, и в его голосе звучала горечь. – Я не хочу, чтобы он был моим отцом, если он вот так делает тебе больно.

Она молчала, и он видел, как её плечи слабо подрагивают. Этот её отчаянный молчаливый плач заставлял его злость только расти. Всё внутри него будто горело – от бессильной ярости, от желания что-то сделать, защитить её, но что он мог? С четырнадцатью годами, с худыми руками и этим жалким страхом внутри?

Внезапно за его спиной раздался тяжелый шаг. Ярослав обернулся и увидел отца. Тот стоял в дверях, покачиваясь, глаза его были мутные, с красными прожилками, и он смотрел на сына с каким-то пренебрежением, словно тот был досадным препятствием.

– А ты что на меня так смотришь? – глухо спросил отец, качнувшись в сторону Ярослава. – Защитничек мамкин? Хочешь что-то сказать? Ну, давай, говори.

Ярослав почувствовал, как его губы дрожат, но он сделал шаг вперед, не отводя взгляда.

– Ты… ты что с ней сделал? – выдохнул он, и каждая его клетка кричала от возмущения.

Отец лишь усмехнулся, а потом прошел к кухонному столу, не обращая на него внимания, и взял бутылку, едва удерживая её в руках.

– Это не твоё дело, понял? Не твое. Ты здесь никто, щенок.

– Никто?! – воскликнул Ярослав, и его голос задрожал, почти превратившись в крик. – Ты говоришь, что я никто, но это ты здесь никто! Ты только и можешь, что бить женщину, свою жену, и ничего больше!

Он вдруг почувствовал, как на его плечо опустилась рука матери, пытающаяся удержать его, заставить замолчать.

– Ярослав, прошу тебя, не надо… – умоляюще прошептала она. – Он… он просто…

– Нет, мам, я больше не могу молчать! – Ярослав отдернул её руку и посмотрел прямо на отца, его взгляд был наполнен таким гневом, какого он никогда не ощущал раньше. – Уходи. Ты нам не нужен. Ты мне не нужен!

Отец нахмурился, словно слова сына задели что-то в нем, но затем его лицо снова застыло в холодной усмешке.

– Что? Выгнать меня? – произнес он медленно, поднимаясь со стула и делая шаг к Ярославу. – Ты не знаешь, с кем связываешься, мальчишка. Я здесь хозяин, понял? И никуда я отсюда не уйду. Это ты уйдешь, если тебе не нравится.

Ярослав почувствовал, как его руки сжимаются в кулаки, а в груди всё будто разрывается от желания закричать, ударить, сделать хоть что-то. Но он стоял, беспомощный и растерянный, осознавая, что против взрослого человека ему не выстоять.

Мать, видя, что ситуация накаляется, снова потянулась к нему, её лицо было искажено болью и страхом.

– Ярик, не надо, прошу тебя. Всё пройдёт, успокойся… – умоляла она, глядя на него глазами, полными слёз.

– Мама, но он же… он же снова тебя ударит! И снова напьется! Сколько это будет продолжаться? Почему ты позволяешь этому происходить?

Её губы дрогнули, и на мгновение в её глазах мелькнуло какое-то признание – горькая истина, которую она носила в себе, но не могла признать вслух.

– Ярик… потому что… потому что у нас с тобой никого больше нет, понимаешь? Куда мы пойдем? – её голос задрожал, и она обняла его, словно пытаясь закрыть от того ужаса, что сейчас на них смотрел с презрением.

Ярослав стиснул зубы, глядя через её плечо на отца.

– Это не правда, – сказал он, чуть слышно. – Мы могли бы быть счастливы вдвоем, мам… Нам не нужен он. Не нужен…

Мать погладила его по голове, опустив глаза, как будто это могло скрыть её боль и сомнения.

– Я всё понимаю, Ярик… Всё, – шепнула она. – Но иногда нам приходится мириться с тем, чего мы не можем изменить.

И он понял, что она не верит в возможность другой жизни, что ей кажется, что всё это – их неизбежная судьба, с которой она давно смирилась. И от этой мысли ему стало ещё больнее.

Глава 4

Прошло несколько дней, но тревога, поселившаяся в душе Ярослава, становилась всё тяжелее. Мать всё чаще жаловалась на головные боли, становилась слабее, ее взгляд потухал. Казалось, каждый шаг давался ей с трудом, каждое движение причиняло боль, и Ярослав заметил, как она старалась скрывать это от него, но её слабость становилась всё очевиднее.

Однажды вечером он нашел её сидящей в темной комнате, обхватив голову руками, с отчаянием и усталостью на лице. Тень болезни уже прочно овладела ею. Увидев сына, она попыталась подняться, но её руки бессильно опустились, а на лице появилась бледная, болезненная улыбка.

– Мам, тебе плохо? – тихо спросил Ярослав, подойдя ближе. Он чувствовал, как внутри всё сжалось от страха, от предчувствия, что сейчас произойдет что-то страшное.

– Нет, Ярик, всё в порядке, просто устала, – прошептала она, избегая его взгляда. – Всё пройдет. Я просто немного полежу.

Но на следующий день она не смогла встать с кровати. Ярослав сидел рядом с ней, пытаясь понять, что с ней происходит, почему она выглядит такой изможденной и слабой. После долгих уговоров мать согласилась поехать к врачу.

Вечер того дня Ярослав провел в одиночестве, ожидая её возвращения. В голове его роились тяжёлые мысли. Он понимал, что с матерью происходит что-то серьёзное, но боялся признаться себе в этом, надеялся, что всё обойдётся.

Когда мать вернулась, её лицо было бледным, а глаза потускнели. Она медленно вошла в комнату, словно каждый шаг был для неё тяжёлым испытанием. Ярослав сразу понял, что новости, которые она принесла собой, – не те, что он хотел бы услышать.

– Мам… что сказал врач? – осторожно спросил он, всматриваясь в её лицо.

Она опустила глаза и тяжело вздохнула, не решаясь посмотреть на него.

– Ярик… – её голос был хриплым и надломленным. – Мне очень жаль. – Она замолчала, словно не зная, как продолжить. – У меня… у меня… – её голос дрогнул, и она с трудом выговорила: – рак мозга. Последняя стадия.

Эти слова словно разорвали тишину. Ярослав смотрел на неё, не веря услышанному. Внутри всё обрушилось, он чувствовал, как земля уходит из-под ног.

– Нет… – выдохнул он, в глазах стояли слёзы. – Мам, ты не можешь просто… так уйти. Почему ты? Почему это случилось с тобой?

Она попыталась дотронуться до его руки, успокоить его, но и сама еле сдерживала слезы.